Аннотация: Из сборника "На славных неба островах..." И идет сразу после "А мне б только душу согреть".
Дайна сидела на камне, негромко всхлипывая. Здесь, практически на краю острова, ее никто не видел и трогать не стал бы. Да и кому это сейчас было нужно? Сейчас все больше были обеспокоены подготовкой к празднику. А ее друзья... На этот раз всхлип вышел намного громче предыдущих.
Теперь друзей не пятеро, не четверо, а всего лишь трое. Хотины родичи, зная что-то о надвигающейся войне, решили перелететь на другие острова, подальше от Иштвана. Она даже попрощаться толком ни с кем не успела, ее просто усадили на повозку спозаранку, и так она исчезла из жизни вески и друзей.
Но если ее и был шанс увидеть когда-нибудь снова, то Жиха к ним уже не вернется никогда.
Гражданская война набирала обороты, и Иштван едва сдерживал натиск повстанцев. Добровольцев в армию брали, не смотря ни на возраст, ни на пол.
И Жиха пошел, только справив шестнадцатый день рождения. Год спустя мы узнали, что больше он не вернется.
Гита до сих пор отойти от шока не может. Везде носит с собой красный платок, говорит, что это плащ Жихи. Каждый по-своему с ума сходит, и я бы посмеялась... Если бы он не был и моим другом.
Вечер медленно, но верно поглощался сумерками, и я смотрела сквозь ветки деревьев на заходящее за соседний остров солнце.
- Ты все так же грустишь, - послышался за спиной знакомый голос.
- Время такое, - пожала я плечами и шмыгнула носом. Можно было и не оборачиваться, я знала, что никого за спиной не увижу. - А ты когда-нибудь теряла друзей?
- Можно сказать и так, - услышала я ответ спустя немного времени. - Но я знала, что так будет.
- Ланид, а быть богиней - это трудно? - спросила я, все же медленно обернувшись.
- Это скорее грустно, - со вздохом ответила та, но было заметно, что ее этот вопрос скорее вызвал раздражение, нежели заставил думать о чем-то печальном. - Лучше давай до ручья сходим. Тебе бы не помешало умыться.
Я молча кивнула и соскочила с камня.
БУМС!
И мягкая травка приняла меня в свои объятия. Ее могло быть не видно, но физически богиня почти всегда ощутима, отчего общаться с ней иногда не вполне удобно. Потом слишком трудно залечивать многочисленные ушибы и синяки от столкновений.
- Скорей бы наступило завтра... - проворчала Ланида, судя по голосу, уходя куда-то вперед.
Тихий шелест ручья стал слышен уже спустя пару щепок, и почти сразу же взгляд выцепил из общей картины сумеречного леса переливающуюся жидкость.
Дойдя до ручья, я плюхнулась на колени, подобрав подол сарафана, и наклонилась к воде. Солнце уже успело сесть, и отражение свое я могла разобрать с трудом, зато лицо нашего местного божества виднелось поразительно четко.
- В чем-то вы, боги, на упырей похожи, - ляпнула я, не подумав, за что тут же полетела исследовать дно ручейка носом вперед. Хорошо хоть руки подставить успела, а то тут больно мелко и каменисто...
- Чем же, смертная? - сменила девушка тон на более резкий, как всегда делала, когда обижалась.
- Их можно видеть только напрямую, любое зеркало попросту ничего не покажет, - сказала я простую и известную всем от мала до велика истину. - А вас, кроме именного праздника, увидеть можно лишь сквозь воду.
С этими словами я зачерпнула в ладони воды и плеснула на лицо, а затем резко открыла глаза, чтобы та попала внутрь. Послышался смешок.
Сквозь капли влаги мне виден был лишь силуэт богини, но, мысленно совместив его с отражением, я вполне четко представляла, как же она выглядит.
Со дня нашего знакомства почти десять лет назад она не изменилась ни на год. Рядом со мной стояла девушка моего возраста с той же самой лентой в волосах и в белом сарафане.
Для нее ничего и никогда не меняется. Только люди вокруг.
- Я не уйду от тебя. Мне просто некуда, - сказала я, на что подруга лишь пожала плечами.
- Лучше бы шла к завтрашнему дню готовиться. Мой праздник, как никак, - слегка возмущенно вставила она.
- В этом году поможешь моей сестренке? - спросила я, впервые за долгое время улыбнувшись.
- Только если она больше не кидается на светлячков с дикими воплями голодного волка, узревшего ягненка.
И смех появился так же неожиданно, как и улыбка. Я не могла сдержаться, хоть ничего, вроде бы, особенно смешного Ланида и не сказала.
Она лишь поцокала языком.
- И сама оденься как-нибудь повеселее, тебя ожидает помощь мне, - последние слова, что я услышала от нее.
Простояв на бережку с десяток щепок, я поняла, что больше ее сегодня не услышу. У божеств тоже есть ограничения, и быть тут все время они попросту не могут.
Веселее, значит, веселее...
Вновь улыбаясь про себя, я двинулась домой.