Оркас Анатолий Владимирович : другие произведения.

Чего ты хочешь? Часть 3 (части 1 и 2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вот так живешь, живешь, и вдруг оказываешься у самой вершины власти. И если ты можешь почти все и по людским, и по сверхъестественным меркам - то что именно делать в этой нелегкой ситуации? И, главное, чем дальше - тем хуже?

   1
   Кирка врубилась в изгрызенный край пласта, Марк слегка напрягся, и куски угля посыпались со стены. Картинно хыкнув, Марк ударил ещё пару раз, пока нащупал трещинку и смог отвалить ещё один кусок. Отложил в сторону кирку, лопатой нагреб уголь на тачку. Вытер измазанный лоб, нагрузил инвентарь поверх угля, выдернул факел и одной рукой начал толкать тачку наверх, часто останавливаясь отдохнуть.
   Пока что ему везло. Но спускаться в угольный забой с факелом... В общем, страшновато.
   Пока он работал в элитном забое, ему и в голову не приходило, что все откуда-то берётся. Откуда-то берутся факела, закрытые фонари со свечами, кто-то делает кирки, лопаты...
   Это всё было непременным атрибутом рудника, как цепи, как кнуты.
   Фактически, всей работы было -- врубился, вывез и спи-отдыхай... Так нет же, умудрялся находить для себя столько поводов пострадать!
   Сейчас всё приходилось делать самому. Если что -- и откопать будет некому.
   Вообще идея пришла неожиданно. Просто дорога, по которой шагал Марк, показалась знакомой. Неуловимо знакомой. Ничего из того, что сейчас на ней находилось, он никогда не видел. И шел тогда осенью, и в другую сторону, и смотрел не так и не туда.
   А -- запомнил. Вот там будет перекресток. А дальше дорога тянется меж двух гор, и если пройти по ней -- то и будет тот самый рудник.
   Меньше всего Марк ожидал, что будет с такой любовной ностальгией вспоминать это место. Вспомнились и принцы... Которые, наверное, давно уже не принцы. Интересно, кто из близнецов займет трон? Тот, который тогда ушел первым? А из "наших" кто? Марк понял, что вообще не в курсе текущей политической жизни этого мира. Даже про Генри он узнал только тогда, когда дворец стали захватывать...
   Как повернулась судьба остальных, он не имел ни малейшего представления.
   "Интересно, -- подумалось Марку. -- Если бы я не страдал всякой фигней, а сразу бы воспользовался знакомствами со столь значительными людьми -- как бы повернулась моя жизнь?".
   Однако, сделанного не воротишь, как говорил Волшебник Мумми-Троллю. Ну, не очень-то и хотелось. И так неплохо получилось.
   Марк оглядел запустение, царившее на руднике. Вон там жила охрана. Тут готовили им еду. Вот их плавильная печка. Помост тот самый, нынче заваленный листьями и мусором. Ностальгия сжала сердце -- оказывается, Марк скучал по этому месту. Надо же... Не ожидал.
   Постояв, поглядев на свой исток в этом мире, свое детство, прошедшее так бездарно, Марк огляделся, развернулся... И направился к сараю.
   В котором лежали кирки, лопаты, тачки... На гвоздиках аккуратно висели цепи. Тоже знакомые до боли.
   Цепи Марк брать не стал. Это было бы слишком глупо и смахивало на мазохизм.
   Более того, он вообще не знал, что будет делать! Но выволок тачку, кирку, лопату... И понял, что без факелов в забое делать нечего. Что в угольном, что в противоположном, рудном. Пришлось вооружиться топором и вспоминать, как тут факелы делались... Чёрт, всё забыл за пять лет, а?
   А потом ещё пришлось неуклюже рубить уголь и руду, таскать всё к печи... После чего громко и нудно ругаться. Первая плавка не удалась настолько, что пришлось потом полностью вычищать плавильную печь. И сейчас Марк заготавливал вторую порцию. Сам не зная зачем, упорно толкал тачку с углём к выходу.
   А у выхода...
   У там кто-то был. Светлое пятнышко выхода то темнело, то светлело. Марк даже остановился на секунду. Тогда у них была охрана. Насколько хорошая, он никогда не задумывался, ведь она воспринималась как надсмотрщики. Тот факт, что никто из "рабов" не собирается бежать, сознанием просто отбрасывался. В фантастических романах было положено иметь надсмотрщиков -- вот они. То, что ребята их охраняли, Марк понял только сейчас.
   Разумеется! Королевский рудник, в котором, тем не менее, может много что случиться. Обвал. Взрыв газа. Отравление. Драка между принцами. Да что угодно! Вот почему каждый новый король лично отбирал сюда людей, конечно! Это должны быть универсалы -- и принцев не щадить, и палку не перегнуть. И не вызывать подозрений, и следить, чтобы все живы (и здоровы!) остались.
   А что сейчас делать? Погасить факелы и подождать, пока эти, кто они там, уйдут? Марк усмехнулся собственным страхам и покатил тележку на выход. Он так боится, как будто ему есть чего бояться! А чего тут удивляться? Он работает тут всего второй день, а прежде ему года не хватило на то, чтобы расстаться с иными заблуждениями.
   -- Марк? -- удивленно спросил тот, кто ожидал у выхода.
   Проморгавшись от яркого света, Марк все равно не узнал собеседника.
   -- Да. Приятно познакомиться. А вы кто?
   -- Ты не помнишь меня? Ну, ты меня напугал! -- и мужик облапил его поистине медвежьими объятиями.
   Марк осторожно ответил, стараясь не слишком пачкать, но того, похоже, совершенно не волновали такие мелочи.
   -- Ну, чертяка! Как вырос-то! Возмужал! Что, ностальгия замучила? Давай помогу!
   Конечно, помнить Франка Марк не мог -- вот еще, знакомиться с охраной, да и мелькал он тут не каждый день. У него была другая работа -- общий надзор за королевской собственностью.
   -- А я, понимаешь, смотрю, -- увлеченно рассказывал Франк, с хрустом откусывая соленый огурчик, -- а тут дым столбом. Что случилось? Пожар? Разбойники? В общем, кистень на пояс и сюда. Глядь, а тут деятельность. Кто-то в штольнях шурудит. Ну, кто в штольни полезет? Ладно, мальчишкам интересно. Но они не будут печь закладывать! Я, честно признаюсь, уже подумал о фальшивомонетчиках. Думаю, ну, все! Ща надо будет гонца королю отправлять... А тут ты вылезаешь, дубина стоеросовая! -- и хранитель рудника счастливо улыбнулся.
   -- Да нет, Франк. Я же тогда, фактически, не закончил. Меня забрали отсюда, не по своей воле ушел.
   -- Ну, правильно, правильно. Молодец, что вернулся. Надо было, конечно, меня предупредить, я бы тебе подсобил...
   -- Как раз этого и не надо. Я сам хотел разобраться в себе... И во всем этом.
   -- Отшельничать надумал? Ишь... Ну, хрен с тобой, ууу, вымахал! А был же совсем сопля на проволоке, я ж тебя помню. Ну, тогда рассказывай, кто тебя тогда забрал, куда, и что ты делал?
   Удивительное всё-таки дело! Живешь, живешь... Потеешь, трудишься в поте лица... Событиями каждый миг заполнен! А вот так, у костра, за разговором -- и хватает полчаса на то, чтобы три года рассказать.
   Конечно, рассказывал Марк не все. Про захват королевского дворца, разумеется, не рассказывал. Да и о разбойниках не стал... Хм... И о вампирах упустил... Нет, тогда -- не три года. Всего два. Но все равно, полчаса -- маловато. Это при условии, что половина ушла на полет за океан.
   На сегодня работы были закончены. Франк, не слушая возражений, утащил новоявленного рудокопа домой. Знакомить с хозяйством и родными. Он считал, что ему невероятно повезло! Традиции обязывали считать рудник тайным, и все относились к этому соответственно -- усердно делали вид, что он никому не интересен, и уж такое своеволие, как приглашение монаршей особы к себе домой -- и вовсе неслыханное преступление!
   А тут -- на тебе! Сам принц неведомой страны заморской, один и без охраны! То есть, можно смело приглашать, и ещё много лет люди будут с завистью вспоминать, что в его доме ночевал королевский отпрыск! Который, разумеется, в будущем -- король, а это значит, что сам король и ночевал.
   Марк посмеялся всем этим рассуждениям, но сходил, уважил человека. Он никуда особенно не спешил, поэтому окунулся в простой деревенский праздник, с легкостью поддерживая призрачную маску благородного дона. Это оказалось совсем несложно, надо было только не ругаться матом и не вытирать руки о штаны, а остальное люди додумывали сами.
   А уж невероятные приключения принца Марка, слетавшего за океан на драконе в поисках артефакта неведомой силы "Картошка" точно будут передаваться из поколение в поколение. То, что картошку они нашли, Марк рассказал. А то, что это такое -- как-то упустил, не до того было. А вспомнил уже на следующий день, когда Франк, провожавший его обратно к руднику, доверительно попросил:
   -- Покажешь?
   -- Что?
   -- Ну, картошку свою? За которой вы летали?
   -- Так я ж ее посадил! -- удивился Марк.
   -- Посадил? Это что, дерево какое-то?
   Тут Марк понял, как рождаются легенды. Он посмеялся, рассказал Франку правду и, глядя на его огорченную морду, добавил:
   -- Только ты никому не должен об этом рассказывать. Это королевский секрет!
   Франк посветлел лицом и поклялся.
   Вдвоем оказалось гораздо сподручней. Марк сам не знал, зачем он собирается плавить и что отливать. Но оказалось, что печка была собрана не полностью. Нужен был ещё свод и меха для продувки. Вдвоем выволокли их, подсоединили и по очереди давили на мудреную конструкцию из кож, пока в печи трещал и гудел огонь, выносящий лишний кислород и серу из железа.
   Получившаяся отливка была похожа на коровью лепешку. Франк осмотрел творение "принца": качественно сделанный и увековеченный в металле коровий помет, чуть дернул плечами и отдал хозяину. Однако, весу в ней было килограммов десять. Чистого железа, конечно, меньше, но это первые килограммы металла, которые Марк сделал сам. От и до. От руды в забое до конечного продукта. Конечно, все поделия "каторжан" не предназначались для практического использования (поэтому и использовали каменный, а не древесный уголь), но эта штука была и вовсе странной.
   -- И что ты с ним будешь делать?
   -- Колдовать буду, -- спокойно сказал Марк. -- Поэтому спасибо за помощь, Франк, я тебя не забуду. А сейчас -- иди. Ничего страшного твориться не будет, просто не мешай мне.
   Сплавив нежданного помощника, Марк серьёзно задумался, а что, действительно, он будет делать? Ну, не колдовать же?
   Сидел и смотрел на неуклюжий кусок металла. Который он сам сделал. Сам. Господи, какая фигня получилась! Да, конечно, сколько труда было вложено в эту фигню. Какова ее ценность? С одной стороны -- ее делал маг. Пусть плохонький, недоученный, но -- маг. С другой стороны ее делал принц. Пусть плохонький, получивший свое королевское родство насильно и нечестно... Но королевский брат же! С третьей стороны, ее делал раб. Кстати, раб тоже плохонький... Прав был Учитель, за что бы он ни брался -- полная фигня выходит.
   И вот -- пожалуйста. Фигня, воплощенная в металле.
   Что с ней делать?
   И Марк не без горечи в душе признался сам себе, что эта фигня -- никому не нужна.
   И ему -- в первую очередь.
   Покачав в руке десятикилограммовый слиток фигни, он уже хотел закинуть его подальше в лес, но подумал, что мусорить тут -- слишком наглая роскошь.
   Подхватил лопату и выкопал ямку. Уложил туда свой слиток, усмехнулся горько и закопал его.
   Разобрал и оттащил в сарай меха. Вычистил печку и отвез в отвал плавильный шлак. Вытряхнул и уложил на место тачку. Повесил кирку, поставил лопаты. Закрыл двери, огляделся.
   -- Я сделал здесь все, что я хотел, -- сказал Марк в пустоту. Прислушался -- будет ли какой-то отклик? Нет, ничего не шевельнулось, ни внутри, ни снаружи.
   Внутри было спокойно и уютно. Если Дракон Судьбы и был рядом, то менее всего на свете ему нужны были слова. Марк ещё раз оглядел привычное и знакомое место, отряхнул ладони, подхватил свою худую котомку и пошел обратно.
   К людям.
  
   Миновав городские ворота, Марк привычным взглядом окинул окраины. Обычно именно здесь, недалеко от выезда, находились постоялые дворы или таверны.
   Если, конечно, они вообще были.
   Этот городишко был невелик, зато сразу за обширным прудом возвышался белокаменный храм с золотыми куполами.
   От таких памятников архитектуры Марк инстинктивно старался держаться подальше. Ну его!
   Однако, зачем-то его в этот город принесло. Надо осмотреться, выбрать перевалочный пункт. Возможно, придется подождать того события, которое в очередной раз круто изменит его жизнь. Возможно, оно прямо сейчас выскочит из-за угла.
   Выбрав направление на другой памятник, а именно -- на остроконечную позеленевшую крышу, скорее всего венчавшую городскую ратушу, он достаточно быстро добрался до центра, вполне благоустроенного, и даже с мощеной площадью.
   На площади неспешно прогуливались разодетые дамочки, шныряли мастеровые, а какой-то дядька слезал с лестницы, с помощью которой только что повесил на стену дома черный флаг.
   -- А что это у вас такое? -- спросил Марк, подходя ближе.
   -- Дык, траур! -- ответил дядька, переставляя лестницу.
   -- А по ком траур?
   -- Дык, король преставился. Вчерась. Вот, стало быть, траур объявили, а мы готовимся.
   -- Как "преставился"? -- севшим голосом спросил Марк.
   -- Ну, как... -- дядька полез на лестницу. -- Как это бывает? Ррраз, и нету...
   -- Не может быть... -- Марк вспомнил пацана на троне, как они сидели у него в кабинете, как он трогал его за руку и как провожал в карете...
   Он не мог "преставиться"! Нет, однозначно не мог! Молодой пацан, да под присмотром отличного лекаря, да под охраной...
   Хотя, что там охрана? Убили хлопчика... Обидно-то как...
   Марк сам не мог объяснить, почему смерть малознакомого, в общем-то, парня, так его задела. Общались-то они от силы два часа. Видимо, Марк до сих пор подспудно ощущал вину перед ним. Ведь именно он был инициатором нападения на дворец... Нет, конечно, были объективные причины, и вообще, не он, так кто-то другой... Но внутри все сжималось, и на глаза наворачивались слезы.
   Король умер... А ведь он обещал ему пообщаться. Встретиться. А сам бегал черт-те где, занимался своей безупречностью...
   Последняя мысль выбила из состояния депрессии. Безупречностью. Учитель говорил, что безупречность -- это способ достижения цели, самый эффективный. Получается, что все так и было задумано? Что он не виноват? Что его брождения не были ни катастрофической ошибкой, ни предательством? Нет, это все -- самооправдания. Но, постой! Ведь рядом был Учитель! Значит... Нет, ничего это не значит. Он его учил, да. А всякие обязательства, которые Марк обещал кому-то -- да он и знать про них не знал! А даже если и знал, то никогда не вмешивался, частенько повторяя, что он -- не нянька.
   Значит, сам виноват. И нечего сваливать вину на Учителя и судьбу. Сам прохлопал, сам потерял возможность... Да сам-то -- ладно! А вот его лишил последней, возможно, радости...
   Марк шел по городу куда глаза глядят и предавался самобичеванию. А натренированное сознание это отследило, и ещё несколько шагов он отрешенно наблюдал, как сам себя ругает и как сам же поглядывает на себя -- красиво ли ругается?
   Поняв, что находится под наблюдением, авторугатель смущенно заткнулся, и дальше Марк шел в тишине.
   Шел и рассматривал собственную вину. В чем он был виноват? В том, что обнадежил Генри и не выполнил своего обещания? Да нет, не в этом дело. Это факт, но внутри ничего не шевельнулось на подобные рассуждения. В том, что дал ему ложную надежду? Тут внутри что-то кольнуло, но, скорее, это его, Марково. Что же так саднит внутри? Может быть то, что он взбаламутил это болото, вмешавшись в естественный ход вещей? И тут внутри поднялась мощная холодная волна. Марк даже не ожидал такого. Неужели? Неужели его беспокоит не смерть Генри, не судьба несчастного мальчишки, не получившего никакой радости от своего королевского происхождения и правления, а только он сам? Эгоист...
   Но внутри никто не обратил внимание на самобичевание. Сейчас это было неважно. Важно было то, что без Марка, без его "благих намерений" мир развивался бы не так. Пусть ценой крови тысяч людей, но что для целого мира такая мелочь? В свое время он потерял всех динозавров, всех без исключения! Удачная находка, миллионы лет царившая на планете, была похоронена почти в одночасье -- так что такое для мира какое-то захудалое королевство? Свято место пусто не бывает, его немедленно займут другие, более достойные.
   Возможно, и Генри в том мире был бы жив. Может, не как король, а как обычный подросток, но куда более счастливый и свободный...
   Марк осознал, что на него многотонной глыбой падает ответственность. И в его, Марка, воле принять ее или отойти в сторонку.
   Не заметить.
   Принять?! Принять на себя ответственность за совершенные когда-то глупости?
   Но это же значит...
   "А, собственно!", подумал Марк. И пошел дальше, всё больше балдея от пришедшей в голову идеи.
   С одной стороны, она была не такая уж и дурацкая. С другой стороны, текущее состояние было ему очень-очень знакомо. Вот так же он тихо балдел от идеи построить свой ресторан. Точно так же шел и рассматривал идею, которая с невероятной скоростью пускала в нем корни.
   Памятуя, чем кончилась та идея, стоило испугаться.
   Ну, в самом деле...
   Король Марк?
   Не смешно! Это вам не ресторан создать, и даже не за картошкой слетать...
   Картошка...
   Марк остановился, уставившись вдоль улицы невидящим взглядом. Картошка! Это, пожалуй, тянет на вступительный взнос... Пожалуй, что это кое-что достойное! Да, не армия последователей, не кровное родство с королевской фамилией...
   Кровное?
   Марк даже глянул на левое запястье. Нет, это было вообще невероятно, но... Но поверят ли ему? Не рассмеются ли в лицо?
   Впрочем, это как раз таки проще всего. Можно зайти к любому судье и узнать, как тут с правами наследования при кровном побратимстве? Это было даже не важно... Хотя, смотря сколько у него родственников...
   Нет, ну неужели? Неужели он рискнет вот так, по-наглому, пойти и?..
   -- С дороги! -- раздался голос сзади, и Марк освободил проезд телеге.
   Бред, конечно, но...
   Но что он теряет? Что он теряет...
   Самоуважение? Бред! Разве можно потерять уважение себя только от того, что не удалось стать королем? Надежду? Да он же никогда и не надеялся! Почему же он так боится этой мысли? Одной мысли???
   И сразу же вспомнился незабвенный дон Руадан с его страхами.
   Сначала надо победить страх, а уже потом ничего не страшно.
   Получается, что он просто боится?
   Да!
   Да, честно признался себе Марк. Я боюсь. Я боюсь... Чего? Да того, что не потяну. Я же не умею! Я не умею быть королем. Этому же учат с детства, иногда ? много поколений. А я? Кто я такой?
   И тут же понял, что вот в этом-то вся загвоздка и проблема. Кто он? Король ли он? И если да...
   Если да, то от него вообще ничего не зависит. Остается только идти и править, остальное приложится. А если нет...
   Тогда -- то же самое! Значит, не будет он править, и все!
   Как же это просто! Либо налево, либо направо...
   Так куда?
   Возможно, Марк и сам бы принял решение. Ну, на недельку-другую позже...
   Но узнал идущего навстречу человека.
   -- Рион!
   -- О! Прошу прощения, запамятовал...
   -- Марк.
   -- Да! Здравствуй, Марк. Ты, помнится шел поступать в университет. Удачно?
   -- Да нет... Рион... Мне нужно с тобой поговорить. Мне нужен совет. Поможешь?
   -- Смотря сколько заплатишь, -- маг улыбнулся.
   -- Да тут такая вещь, что я и сам не знаю, стоит ли платить или лучше бежать без оглядки?
   -- Ладно, пошли, чего стоять. Рассказывай, что у тебя приключилось?
   -- Король умер.
   -- Знаю. И что? Оживить его я не смогу, сразу предупреждаю.
   -- Да я не об этом! У меня другое на уме... И я даже заплачу, наверное... Но чуть позже.
   -- Это интересно... Попозже, да?
   -- Я очень надеюсь на твою помощь.
   -- Ну, и чем я тебе могу помочь?
   Марк собрался с духом, и торопливо ответил:
   -- Научи меня быть королем.
   -- Но это же невозможно! -- недоуменно нахмурился маг. Недоуменно, но никак не насмешливо и не зло.
   -- Неужели я недостоин этого звания? -- упал духом Марк.
   -- Да причем тут это?!
   -- А к кому я тогда могу обратиться?
   -- Ну, хорошо. Ладно. Раз ты не понимаешь... Давай так. Вот прихожу к тебе я. И говорю: "Научи меня быть Марком".
   -- Кем?
   -- Марком. Тобой. Научи меня быть тобой. Кто может лучше тебя научить, как быть тобой?
   -- Но это же невозможно!
   -- Вот и я тебе про то же!
   Марк с некоторым трудом выбрался из застенков собственных страхов и попытался критически обдумать ситуацию. Через некоторое время мозги заработали в нужном направлении.
   -- То есть ты хочешь сказать, что я могу идти и править, как вздумается?
   -- Не совсем так. Если ты вдруг когда-нибудь займешь трон, то ты в любом случае будешь править, как вздумается. Конечно, из тебя не получится ни Аристарх, ни Патр, но получится Марк. Ты войдешь в историю как "король Марк", и потомки будут воспевать в балладах либо твои славные победы, либо твою беспримерную тупость. Уж что получится, то получится. Может быть, что ты попадешь в историю как самый бесславный король, просидевший на троне один час. В любом случае, научить тебя чему-нибудь я не возьмусь. Если ты -- маг, то и так все получится.
   -- А как же светское воспитание? Внутренняя и внешняя политика? Дворцовые интриги, финансы... Я же всего этого не знаю!
   -- Ты не поверишь, сколько живет и жило на свете королей, которые тоже не знали обо всем этом. Но их это не волновало, и они прекрасно правили. Ну, может, не прекрасно -- но как умели. А ты что, собираешься на трон?
   Марк только кивнул.
   -- Забавно. Мда. На наш?
   Марк опять кивнул.
   -- Эту страну ждет очень, очень необычный правитель. Надо будет подумать, то ли присягнуть тебе на верность, то ли подыскивать себе укромное убежище подальше.
   -- Ты правда думаешь, что у меня может получиться?
   -- У тебя? -- маг хохотнул. -- Вспомни, как мы с тобой громили трактир. Между прочим, знаешь, почему меня не трогают Тёмные?
   -- Ну, я думаю, потому, что ты очень крутой маг.
   -- У них есть не хуже, а то и получше. И, кроме того, их много. И они работают очень слажено. Но на Микэле они погорели. Как раз в той битве мне и пришлось спешно учиться управлять железным телом, и вдвоем мы выстояли. Но не один маг Тёмных ошарашено лупал глазками, когда их излюбленные приемчики не срабатывали ни на мне, ни на Микэле. Внешне-то мы походили на людей! А ты справился. Пусть и пришлось побегать, но в одиночку, спросонья, победить железного голема -- очень, очень достойный результат. Думаешь, одолеть королевство намного сложнее?
   -- Думаю, -- помрачнел Марк.
   -- Марк, да ты просто боишься.
   -- Ага. Именно так. Боюсь себя.
   -- Расслабься, парень. Ты не страшнее дракона, не льсти себе. И слишком много ты натворить не сумеешь.
   -- К сожалению, -- сказал Марк с мрачной решимостью, -- могу. К величайшему сожалению, моих сил и знаний хватит для того, чтобы разнести эту планету на кусочки. Спасибо, ты навел меня на размышления. Ладно, пойду обдумывать.
   -- Что тут думать? -- бросил маг ему вслед. -- Делать надо!
  
  
   2
   К воротам дворца Марк подошел в радостном возбуждении, так и не придумав, что там будет делать, но уже почти уверенный в том, что что-то -- будет.
   У ворот стояла стража. Все, как тогда.
   -- Куда? -- равнодушно спросил стражник.
   -- В короли, -- честно ответил Марк.
   Стражник недоуменно оглядел Марка -- полоумный или шутник? Но Марк не отвел взгляда.
   -- А ты кто таков?
   -- Марк Аврельев. Кровный брат покойного короля.
   Может, ответ и был идиотским, но стража не рискнула решать это самостоятельно.
   Пока вертелась машина внутренней безопасности, пока новость передавалась от низов к верхам, Марк ещё и ещё раз обдумывал: а что он им, собственно, скажет? Сам-то он в это "кровное братство" не верил ни капельки. Ну, может, самую чуточку. Но разве эта чуточка может иметь хоть какой-то вес на самом верху? Ткнут его в печень железкой и тихо бросят гнить в подвале. Как зарезали предыдущего короля. Чтобы и капли крови его не осталось.
   А всё-таки, что же он им скажет?
   Встречать его вышла целая делегация. И стража, и слуги, и, естественно, вершители судеб мира.
   Марк оглядывал лица и чувствовал, как "прыгает" его восприятие. Как животный страх от неизведанности будущего сменяется хозяйским взглядом на будущих вассалов.
   Они ведь его будущие вассалы. Те, кто будет выполнять его приказы и указы.
   -- Это ты, оборванец, брат нашего короля? -- в голосе не только насмешка, но и угроза.
   -- Именно так. И тебе это прекрасно известно.
   -- Неужели? Что-то я не припомню, чтобы у короля были братья.
   -- И поэтому мы стоим тут, в воротах, как оборванцы? Чтобы я мог сбежать, если вдруг что? Так?
   -- А ты хочешь убедить меня...
   -- Я предлагаю пройти внутрь. В зал, где я был совсем недавно и где, надеюсь, буду ещё долго. Поскольку убегать я не собираюсь, то и поговорим, как достойные люди, а не как оборванцы.
   Никто не возразил. Поэтому вельможа, который вел переговоры, отступил, когда Марк нагло сделал шаг через ворота.
   Тогда, во главе банды разбойников, Марк и не обратил внимания, что королевский дворец хоть и не чета Петергофу, но всё-таки -- королевский дворец. Вокруг обширного плаца -- парк, цветники. Пасущиеся в этих цветниках лошади ничуть не портят пейзажа. И трёх этажное здание самого дворца посредине увенчано башней ещё этажа на три. Более декоративного характера, чем жилого, но кто его знает?
   Камни двора надежно ложились под ноги, и как-то так получилось, что Марк оказался во главе всей процессии, подойдя к парадному входу. Взглянул на стражу испытывающе: ну? Будете что-то спрашивать?
   Стражники стояли неподвижно, устремив глаза вдаль. Марк чуть хмыкнул и вошел в двери.
   Тронный зал был тих, и темную пустоту пересекали лучи из открытых сегодня окон. Марк оглядел помещение и сразу же направился к столу, занимавшему большую часть помещения.
   -- Прошу, господа, садитесь.
   -- Хорошо, хоть не сразу на трон, -- усмехнулся кто-то сзади.
   -- Это никуда от меня не денется, -- с уверенностью ответил Марк. -- Но прежде, чем я его займу, следует хотя бы познакомиться. Ведь вы видели меня не с самой лучшей стороны.
   -- Так когда же мы вас видели, юный нахал? -- спросил другой голос.
   -- А не так давно. Присаживайтесь, господа, разговор предстоит долгий и серьезный. Около двух месяцев назад на вас было совершено разбойное нападение...
   Половина присутствующих ахнуло, вглядываясь в лицо Марка.
   -- ... и если кто-нибудь из вас был в тот момент в зале, господа... То вы могли бы меня запомнить. И то, что мы тогда обменялись с моим братом кровью. Вот доказательство.
   И Марк поднял ладонь, на которой ещё можно было бы различить шрам от того пореза. Может быть, и можно было бы. Но не в полутемном помещении и не с противоположного края стола. Судя по тому, что никто не кинулся проверять и рассматривать ладонь -- ему поверили.
   Или это было неважно.
   -- Насколько я знаю ваши законы, кровное братство равно братству по крови. Значит, сейчас совершенно официально в моих жилах течет кровь королей. Посему я -- особа королевской крови, имеющая все законные основания наследовать трон.
   -- Вот прямо таки...
   -- Ваши возражения?
   Возражения были. Возражения были бурные. Не оспаривая впрямую кровное братство с королем, ему привели два десятка вполне здравых аргументов, почему и обычное родство-то тут не пойдет. Не то что такое, эдакое...
   -- Господа! -- сказал Марк, хлопнув ладонью по столу. -- В конце-концов, у меня есть ещё один аргумент. Я могу повторить события того времени. И просто захватить трон силой. Правда, в результате вспыхнет гражданская война, и барон пойдет на барона, а брат -- на брата. Лично для меня этот вариант тяжел тем, что после захвата власти придется как-то править. А я не умею.
   -- А как же вы собираетесь тогда править сейчас?
   -- Я надеялся, господа, что вы мне поможете. Вы -- люди опытные, знающие, понимающие ситуацию и в целом, и в частностях. Я очень надеялся, что некоторое время я могу поучиться на вашем опыте, не принимая самостоятельных решений, но опираясь на ваши. А там -- посмотрим.
   В комнате наступила многозначительная тишина. Все собравшиеся обдумывали то, что было сказано, и то, что было не сказано. Марк даже приблизительно не мог прикинуть, сколько из них думает, будто кость брошена голодным псам. Но саму кость рассмотрели все.
   Принимать решения за короля, не имея практически никакой ответственности. Иметь на троне наглого юнца, которому надо только поклониться -- ничего, небось, спина не отсохнет! -- и дальше делай, что хочешь!
   Причем, этот юнец никому из них не родственник, не сват, не брат -- и не будет поддерживать кого-то одного. Значит, заодно можно попробовать подложить свинью всем остальным.
   Заманчиво?
   -- Я так понимаю, господа, что вы получили пищу для размышлений, и размышления ваши будут тяжкими. Я почти уверен, что вам надо посоветоваться друг с другом, да желательно так, чтобы я об этом не слышал. Вот и прекрасно. Сделаем перерыв до... Давайте до утра. Утром здесь же, в этом же зале. Никто не возражает?
   Марк был поражен, как методика работает в реальности. У них должно было быть чувство опасности! Они были прожженными интриганами, и они должны были почувствовать хоть что-то! Они должны были возразить просто из чувства противоречия!
   Но никто не возразил.
   И так получилось, что Марк, ещё никто и ничто, даже ещё не претендент на корону, уже приказывал этим людям, а они -- подчинялись.
   Марк смотрел на это и не понимал.
   -- Скажите, Марк! -- подхватил его под локоть на выходе из зала некрупный дядечка с круглым лицом и лысиной. -- А зачем вы так рветесь в короли?
   -- Из чувства долга, -- развел руками Марк, попутно вырывая локоть из объятий.
   -- А вы кому-то должны?
   -- Да. Брату. Мы расстались тогда не очень приятно, и мне стыдно перед ним.
   -- Вы действительно испытываете к нему братские чувства? -- спросил шедший справа.
   -- Обязательно. И вовсе не потому, что он был королем. Он был... несчастным в этом дворце. И я был невольным виновником того, что он умер. А я не хотел этого.
   -- Вот и хорошо, коли вы заговорили о себе... Вы уже придумали себе план раздела королевства?
   -- План? Раздела? Я что, похож на идиота?
   -- Не сочтите за дерзость, но очень похожи. Вам же придется как-то поддерживать разбойников, которые обеспечат вам путь на трон?
   -- Поддерживать? Разбойников? Я, может быть, не имею королевского воспитания, но я не полный идиот. Власть, опирающаяся на разбойников, кончит на виселице. Я не хочу умереть столь банальным способом, поэтому ни о какой поддержке разбойников не может быть и речи. Более того, я всеми силами поспособствую тому, чтобы они исчезли.
   -- А вы знаете способ? -- спросил идущий справа.
   В этот момент они вышли из дворца, Марк глубоко вдохнул чистый воздух и честно ответил.
   -- Я? Конечно!
  
  
   Раздавать предвыборные обещания оказалось нелегким делом. Группы подходили по очереди и по очереди разговаривали с будущим королем. Темы были разные. Начиная от того, сколько разбойников Марк может единовременно поставить "под копье", и заканчивая угрозами и прямыми пожеланиями свалить сразу и не путаться под ногами.
   Но Марк чувствовал необыкновенный подъем. Все эти угрозы воспринимались как должное, без малейших следов страха. Просто надо было отвечать учтиво, вежливо, твердо и по возможности -- остроумно. Марк так и делал.
   Вроде бы -- получалось.
   А потом они как-то все кончились. Последние доброжелатели дали Марку свои добрые пожелания и ушли, не забыв откланяться.
   Марк ответил им, уже неплохо повторив движение. С тридцатого раза и обезьяна научится, подумал он.
   Теперь оставалось понять, что делать самому?
   Уехать или остаться? Оставаться во дворце было определенной наглостью. Но...
   Марк ещё раз обдумал мысль о том, что король -- он король не по наличию короны, а по делам. Раз он -- король... То как бы поступил на его месте настоящий король?
   И пошел на поиски мажордома.
   -- Нет, нет, нет, и речи быть не может! -- тут же наотрез отказался этот пожилой, но благородный до платка в кармане джентльмен.
   -- Милейший! -- сказал ему Марк. -- Я собираюсь жить в этом дворце и общаться в нем каждый день с вами.
   -- Вот когда будете -- тогда и поговорим.
   -- А сейчас вы выставите меня, как котенка, и пнете сапогом под зад?
   -- Вот уж не знаю, где вы будете ночевать, а здесь -- нельзя!
   -- Почему? Замок обеднеет, если на одну ночь примет брата короля?
   -- Ты не брат ему!
   -- Он считал иначе, -- Марк потер запястье. -- Если я правильно помню ваши законы, то кровный брат -- он кровный брат и есть. А мы смешали с ним кровь при всех. И он этого не стыдился.
   -- И все равно...
   -- Скажите, милейший! -- не стал спорить Марк. -- Вам будет приятно, если послезавтра на трон сядет король, который ещё вчера спал в дешевой забегаловке?
   -- А то тебе это непривычно!
   -- Тогда я не собирался в короли. А сейчас -- другое дело. Лично я себя уважать перестану, если окажется, что я -- все ещё шавка подзаборная. А вы, милейший, будете уважать такого короля?
   Марк обратил внимание, как замер обращенный в сторону взгляд.
   -- Я надеюсь, в этом дворце найдется место, где может переночевать завтрашний король? Может быть, эти стены имеют хоть малейшее уважение к тем, кто завтра, возможно, будет их хозяином?
   -- Ну, и где? -- заколебался мажордом. -- У слуг вы тоже не захотите ночевать...
   -- Конечно. И в гостевой -- тоже. Кстати, слуги во дворце остались?
   -- Конечно!
   -- Тогда, надеюсь, перестелить постель в королевской опочивальне для них не составит особого труда? -- Марк сделал нажим на слове "особого".
   -- Но пустить вас туда...
   -- А почему нет? Это святотатство? Если все увенчается успехом -- то вы всего лишь поспешили, и никто не осудит вас за эту ошибку, наоборот, в историю вы попадете как прозорливый вельможа, первым признавший истинного короля. Если все пойдет иначе -- меня все равно либо вздернут, либо иначе казнят. Туда же пойдет и ночь в королевской опочивальне. Но я хотя бы хоть раз в жизни посплю, как король!
   Королевская опочивальня находилась в глубине дворца. Туда вел длинный и широкий коридор, потом -- резкий тупиковый поворот. В нормальное время, видимо, возле дверей стояла стража, сейчас никого не было. Мажордом распахнул створки.
   -- Ну что же, Марк, вот ваша комната. Будем надеяться, что ваши притязания на трон -- не пустой звук, и мне не придется краснеть за свое решение.
   -- Благодарю вас. Если меня завтра утром кто-нибудь разбудит с рассветом -- я ему буду очень благодарен.
   Мажордом поклонился.
   А Марк, оставшись один в огромной спальне, даже закрутил шеей, пытаясь если не разглядеть, то хоть почувствовать этого невидимого, но невероятно сильного помощника. В реальности которого в данный момент не сомневался.
   Вот расскажи ему кто-нибудь ещё вчера: "Приходишь во дворец. Говоришь: "Я ваш будущий владыка и повелитель". И тебя почти без разговоров впускают, и даже выдают ключи (ну, фигурально выражаясь) от королевских апартаментов." Не поверил бы! В морду плюнул! Рассмеялся бы в лицо!
   Марк разглядывал помещение, распахивал и выглядывал в окна, брал и трогал предметы на столе, полочках, стенах... И не верил. Не верил тому, что это -- случилось. Он -- здесь! Как? Почему?
   Неужели только потому, что он пошел -- и сделал? Неужели это так просто? Неужели и все остальное делается точно так же? Просто идешь и -- делаешь?
   Главное -- не сворачивать! -- говорил Чеширский Кот. Ох, как же был прав математик Чарлз Лутвидж Доджсон!
   "Интересно, а покормят меня или нет?" -- вяло подумал Марк и отправился на кухню.
   Которую для начала надо было найти.
   А потом у него было много времени для размышления и анализа собственных ощущений. В чем именно состояла разница -- в том что у него не было и тени сомнения? Или в том, что он об этих сомнениях не задумывался? Или в том, что ночевка для него была так важна, а еда -- не так?
   Кормить его не стали. Со скандалом, с киданием блюд об пол. Нет, и все. Хоть увольняй, хоть казни. Повар наотрез отказался хоть ломоть уделить проходимцу, пусть он даже и брат короля. Вот по приказу от короля или хотя бы от мажордома -- сколько угодно. А он тут не святой, чтобы каждого кормить, и если на кухню будут толпами ломиться всякие прохиндеи -- то никакого порядка не будет. Нет, и все!
   Марк ушел, обалдело крутя головой. Такая наглость и принципиальность заслуживали уважения. Тем более, что святость кухни была для него не пустым звуком.
   А брюхо... Переживет! Не первый раз, действительно.
  
  
   Спать в королевской кровати оказалось неудобно и непривычно. всё-таки лесной комфорт впечатался в бока и спину, и в середине ночи Марк принял разумное решение перебазироваться на пол. Где и проспал, если не сладко, то хотя бы привычно. На стук в дверь бодренько вскочив и крикнув, что уже проснулся.
   Королевская жизнь начинала ему нравиться. Молодой слуга принес тазик, кувшин теплой воды и полотенце. Удобно!
   Завтрак ему подали, видимо, мажордом тоже был наслышан о вчерашнем скандале и сделал свой вывод из этого. Марку он не сказал ни единого слова. Но сам факт наличия завтрака наводил на размышления.
   Выходя из королевской спальни и направляясь в зал для переговоров с правящей оппозицией, Марк наткнулся на кого-то из вчерашних лиц. Тот застыл, глядя на выходящего Марка, а потом накинулся на него чуть ли не с кулаками.
   -- Как ты посмел! Да кто тебя пустил!
   Марк посмотрел на пышущего праведным гневом вельможу.
   -- А, собственно, почему вы так разгневаны?
   -- Ты не имеешь права сюда даже заходить?
   -- Это какой-то закон? Есть закон, запрещающий кандидату в короли ночевать во дворце?
   -- Нет, но ты не имеешь права!
   -- Почему? Если только потому, что это не нравится лично вам -- так можете и оставаться со своим мнением. А мне -- нравится!
   И пошел дальше.
   Зайдя в тронный зал Марк понял, что входит в него последний раз в жизни. Он не смог бы внятно описать причины подобных ощущений, но уверенность была такая, что живот скрутило спазмом.
   Умирать не хотелось.
   Посмотрев на тронный зал, он вспомнил собственное участие в его захвате и все то, что сопровождало тогда столь знаменательное и наглое событие.
   И то, что тронный зал чрезвычайно незащищен. Неужели Дракон Судьбы, вчера силком затащивший его в это приключение, сегодня прикрывает крылом от возможных неприятностей?
   Надеяться на эту метафору Марк не собирался, но и отнекиваться от мистических ощущений тоже не стал.
   Явно шла игра на два-три порядка круче, чем ему было доступно. Он не подряжался играть в судьбы мира.
   Но, как говаривал дон Руадан... Тьфу... И, тем не менее!
   Птица удачи пролетает только один раз. Его не спрашивали, хочет ли он родиться, вырасти, быть мужиком или попасть в этот мир! Не спрашивали, но он каждый раз принимал эти дары, и пока что не пришлось разочароваться.
   Чертов вампир!
   Марк ещё раз вздохнул и вышел из тронного зала. Воспоминания о доне Руадане всегда были двойственны. Но всегда -- неприятны.
   -- Чем он тебе не нравится? -- спрашивал его тогда летом Учитель.
   -- А чем он должен мне нравиться? -- отвечал Марк. -- Он вывернул меня наизнанку, отняв все то, что у меня было, и насильно впихнув свои извращенные взгляды на жизнь!
   -- А чем они хуже тех извращенных взглядов, которые были у тебя до этого?
   -- Ну, Учитель! В конце-концов, это была моя жизнь! И ты сам говорил...
   -- Что я говорил?
   -- Что я сам выбираю эту жизнь!
   -- А в чем я ошибся?
   -- Так ведь здесь не я выбираю, а он! Он хотел сделать из меня... Вампира!
   -- И что? Чем это плохо?
   Марк тогда потратил почти полчаса на то, чтобы доказать, что дон Руадан -- само исчадье ада.
   И не преуспел, разумеется. Причем, настолько, что уже сам начал сомневаться, что его бегство из обители было выдающимся по мудрости и дальновидности поступком.
   -- Дон Руадан -- высочайший профессионал! -- объяснял маг. -- Пойди, найди в окрестностях хоть вполовину столь же чистое существо!
   -- Чистое? А то, что он... Убивает...
   -- А ты не убиваешь? Зачем убиваешь ты? Ты убиваешь комара только за то, что он зудит у тебя над ухом! Муху -- потому, что села тебе на коленку! Кошку -- за то, что насрала в углу, льва -- за красивую шкуру и роскошную гриву, соседа...
   -- Да я не убиваю соседа!
   -- Да ну? Точно никого и никогда не убил?
   -- Ну... Тогда было такое время и такое место...
   -- Вот и у Руадана такое же место и время. Но он хотя бы жестко связан правилами, которые соблюдает! А ты? Скажи, что лучше -- злодей, играющий по правилам и их соблюдающий, или добряк, творящий добро налево и направо?
   -- Уговорил ты меня! Ладно, я был неправ!
   -- Ну, а раз неправ, то что следует сделать?
   -- Не пойду я к нему извиняться! Он же меня...
   -- Боишься? Да, ты трус. Но ты -- неблагодарный трус. Я столько учил тебя, дон Руадан учил тебя, все окружающие учили тебя... Включая любимых тобой драконов!
   Марк поежился, и почесал грудь.
   -- ...а ты как был идиотом, так и остался! Да, Руадан высосал из тебя твое гнилое и тупое нутро! Да, он сменил твои ложные цели и дурацкие оценки на возможности и мастерство. Он научил тебя быть самим собой, то, чего не смог сделать даже я! А ты? Ты испугался! Только не говори мне, что ты испугался, будто тебя заставят пить кровь! Ты испугался, что придется нести ответственность за свои поступки!
   -- Нет! -- горячо возразил Марк. -- Я испугался... Я испугался, что придется нести ответственность за его поступки! За его! Что я стану послушным орудием в его руках!
   -- Марк... -- покачал головой маг. -- Ты общаешься со мной столько лет. Ты почувствовал на себе силу желаний и даже почти научился ею пользоваться. И что я слышу? Ты по-прежнему рассуждаешь, как полный неуч! Как будто ты только что встал со студенческой скамьи, ещё ничего не узнав. Самоуверен до дрожи! Ты думаешь, Руадан действительно не смог тебя пришибить?
   -- Ну, мне так показалось...
   -- Показалось ему! Руадан -- величайший маг современности! Он мог бы убить тебя в мгновенье ока! В любой момент! Если он тебя не убил -- то это исключительно потому, что и не хотел! Значит, единственный путь для достижения его цели был именно таков. А ты сбежал! И чего ты добился? Только того, что потерял все то, что он тебе давал. Оно тебе было нужно! Жизненно необходимо! Он постарался выпить из тебя то дерьмо, которое в тебя много лет и много поколений вливали окружающее. Он мог освободить в тебе место для чего-то более ценного и хорошего! Кто, кроме него мог сделать это, а? Тем более, что ты САМ выбрал эту дорогу, этот путь и это учение! А ты?
   -- Ну, всё, всё, застыдил ты меня!
   После Марк неоднократно обдумывал этот разговор. Но что-то не давало ему признать правоту Учителя, которому во всех остальных вопросах верил безоговорочно. Собственно, и тут придраться было не к чему. Но...
   И вот, в который раз пришлось признать его правоту. Да, он ненавидел и боялся бывшего учителя до дрожи в коленках...
   Но в который уже раз придется применять его искусство!
   А что делать?
   Марк вышел, поймал какого-то слугу и приказал стоять у входа в тронный зал. И всех приходящих отправлять в обеденный зал.
   Вошел, по-хозяйски оценил обстановку и внимательно выбрал самое лучшее место. Сел на него и стал ждать остальных, изгоняя из себя беспокойство о результатах, страх неудачи и все остальные волнения, открываясь грядущему.
   Чему быть, того не миновать. Главное, на этот раз не сбежать.
   Наверное, собрание столь высокого совещания в обеденном зале могло бы показаться смешным. Вся ситуация была комична до неприличия! Собравшиеся, однако, не высказали никакого удивления столь необычным местом сбора.
   -- Итак, расскажите, Марк. Кем вы были в своем мире?
   -- Студентом.
   -- Студиозусом? И все?
   -- Да, представьте -- и все! Я с четвертого курса переместился в ваш мир, поэтому не успел получить ни достойную профессию, ни запятнать себя какими-то противоправными деяниями.
   -- Это вы успели у нас!
   -- Да, это я успел у вас. Правда, почти сразу после перемещения я попал на рудник...
   -- На какой рудник? -- сразу оживились собравшиеся.
   -- Да, на тот самый. На королевский.
   -- Сразу? Только попали в этот мир и сразу -- на рудник?
   -- Истинно так. Король тогдашний, папа Аристарха, предложил мне шанс, и я не упустил его. Так и попал на рудник.
   -- То есть, -- сказал кто-то, -- можно Аристарху прислать приглашение на коронацию?
   Сказано было с ехидцей, но Марк вдруг подумал, что это действительно хорошая идея.
   -- А это хорошая идея. Действительно, надо бы прислать. Может, он и не обидится, если не приглашу, но, думаю, ему будет приятно.
   И на мгновенье все затихли.
   -- А вы знаете, что рудник давным-давно закрыт?
   -- Закрыт? -- неподдельно удивился Марк. -- Хотя, да, иначе и не скажешь. Я просто удивился, что рудник можно закрыть, как ларец или комнату. Ну, закрыт, и что?
   -- А когда же вы там были?
   -- Ой, давно... Первым ушел, кажется, Шарль, потом -- я. И первое, что я сделал после этого -- познакомился с драконами.
   Марк потер грудь, и все засмеялись.
   -- Да, знакомство не принесло удовольствия.
   -- А как вы выжили?
   -- Меня спас один маг. У него же я и продолжил обучение.
   -- Вам не кажется, Марк, что все как-то уж очень...
   -- Нет... -- удивленно ответил Марк. -- А что тут такого?
   -- Как то уж очень все складно получается? И братство с покойным Генри -- но полученное несколько нечестным путем. И только мы хотели предложить вам отработать в знаменитом руднике -- как оказалось, что вы уже его прошли. И дальнейшее обучение у мага, и даже знакомство с драконами... Ни одного из этих фактов не достаточно для положительного решения, но все вместе, в сумме... Не кажется ли вам, что это все как-то попахивает?..
   -- Нет, не кажется. Разве что кто-то очень могущественный, куда могущественнее меня, готовил меня на эту должность.
   -- И кто же это? Бог?
   -- Я не думаю, что кто-то, кроме него, мог все так хорошо подготовить и сделать.
   -- А не слишком ли...
   -- Нет, не слишком. В конце-концов, король всегда был божий помазанник. Так почему я должен быть исключением? Пусть не знамениями, не гласом с небес, но зато другим неоспоримым методом: всей моей жизнью. Она подтверждает, что именно меня он готов видеть здесь у вас.
   -- Вы так уверены в своем божественном избрании?
   -- А вот и проверим! -- сказал Марк. -- Если я приму корону, то это и будет знаком, что даже Бог не против моего царствования.
   -- Но вы же совершенный тупица в вопросах управления государством.
   -- Не совершенный. Я жил в мире, который отстоит от вашего примерно на триста-четыреста лет в будущее...
   -- Вы уверены, что в будущее?
   -- Уверен. Просто потому, что подобный уровень развития торговли, средств производства, отношения между людьми и так далее в нашем мире как раз и был лет триста-четыреста назад. Потом мы много чему научились и много что прошли. В том государстве, в котором жил я, государством могла управлять любая кухарка. Нас специально учили всех так, что любой из нас мог занять правящее место и управлять. Но к этому был подготовлен весь механизм управления государством. Поэтому кое-что я знаю, кое-что -- умею. Не так, как это требуется здесь, но и не настолько, чтобы совсем уж не представлять себе, что такое "валовый продукт" или "инфляция".
   -- А что такое "валовый продукт"? -- удивленно спросил кто-то.
   -- Валовый продукт -- это сумма всего-всего-всего, что только производится в государстве. Чем больше величина валового продукта к населению, тем богаче страна.
   -- А как его измеряют?
   И обсуждение перетекло из абстрактного интереса к личности будущего короля к вполне конкретным вопросам управления государством, и Марку пришлось потеть, вспоминая полузабытые определения из учебников экономики.
   В который раз Марк готов был драть волосы от той злости, которая его охватывала. Зажравшийся тупой баран! Тебе давали все! Тебе давали экономику, право, историю, гражданский кодекс, химию, физику -- только бери! Бери и -- будь королем!
   Король получится -- загляденье!
   А ты?
   Вот кто бы пришел к нему, второкурснику, и сказал бы: "Здесь, в этих книгах, хранятся знания Человечества! И тебе их будет очень не хватать всего лет через пять-шесть!". Ну, почему никто не пришел и не сказал? А сам Марк искренне думал, что всегда будут библиотеки, всегда можно будет спросить у преподов или хотя бы коллег по курсу...
   Да и просто веры в то, что это кому-нибудь может когда-нибудь пригодиться -- не было.
   А сейчас отдал бы сундук золота за какой-нибудь учебник по соционике или хотя бы -- макроэкономике...
   Сундук золота у него скоро будет. Учебника -- нет.
   Обсуждение кандидатуры короля как-то незаметно увяло.
   -- Как вы предполагаете, Марк, как можно точно определить, готовы мы вас поддержать или нет?
   -- О, это как раз решается элементарно. Вам раздаются одинаковые бумажки, в которых есть только два пункта. "Согласен" и "не согласен". Каждый отмечает один пункт. Один и только один. Потом все складывают бумажки в один ящик, и никто не знает, какая из них -- чья. Потом...
   -- Понятно. То есть, вы предлагаете систему закрытого голосования.
   -- Да. Я думаю, это будет честнее, чем кричать в лицо свое согласие или несогласие, боясь уронить себя в чужих глазах. Я думаю, организовать все это несложно, чем быстрее мы приступим, тем быстрее пообедаем.
   Организовать все оказалось чуть сложнее, а сам подсчет голосов занял менее минуты, и оказалось, что "против" из трёх десятков присутствующих оказались всего семеро.
   Марк поднял голову и оглядел присутствующих.
   -- Благодарю вас, господа, за оказанное мне доверие. Я пока не буду в этом клясться, но обещаю вам, что постараюсь во много раз превысить ваши надежды на счастливое будущее. В частности, даю голову на отсечение, что настолько счастливого вы не ожидали в самых смелых мечтах. Пока все свободны.
   Вышел, чуть не выбежал из столовой. Промчался через весь дворец, на задний двор. Забрался в конюшню, залез в какой-то угол, сел на тряпку, брошенную на сено, и постарался унять сердце.
   Он -- король. Пусть ещё не коронованный, но уже -- выбранный. А это тоже не мало.
   Свершилось.
   Почему тогда так страшно, как будто он прошел самую легкую часть пути?
   До этого все, что творилось с ним в странном и необычном мире, не вызывало особых душевных терзаний. Ни обучение у магов, ни встреча с драконами, ни разбойная банда Роберта -- ничто из этого не было слишком странным или неправильным. А чаще всего -- даже интересным.
   И вот -- король. Угнетатель бедных, защитник правящего класса, финансовый воротила -- все то, чему его учили в школе и в институте -- вспенилось, взбунтовалось, заставляя сердце настойчиво ломиться в ребра. Пионерское детство, комсомольские клятвы стучали ему в такт: как? Неужели ты предал идеалы, отдавшись за мягкую постель и красивый костюмчик? Марку пришлось объяснять самому себе, что пока он никого не предал, что формальная должность короля не делает его угнетателем. Объяснял, но сам с собой не соглашался. Потому как понимал нутром: король из него будет именно формальный. А сама система, структура государства -- обяжет, навяжет и заставит.
   А переделать всю структуру -- не по его, Марка, плечам. Это нужен кто-то действительно умный, на самом деле сильный, а главное -- решительный. Тот, кто захочет.
   А чего хочет он?
   Поздним вечером к нему зашел карлик. Дверь открылась без стука, и в проеме возник чей-то невысокий силуэт.
   -- Я не помешаю, Марк? -- спросил он надтреснутым странным голосом.
   -- Еще не знаю. А вы кто?
   Дверь закрылась, и фигурка приблизилась, дав Марку возможность рассмотреть вошедшего. Карлик был уже пожилым, и сейчас, без рабочего костюма, в домашнем, смотрелся даже жалко. Но должность наложила на него несмываемый отпечаток.
   -- Не бойся меня, будущий властитель земель отсюда и до самых дальних запределов. Я не убийца и не шпион, присланный украсть твою ночную вазу, я лишь никчемный человечишко...
   -- Шут! -- с восторгом догадался Марк.
   -- Да, Марк, всего лишь шут. Но чему ты рад?
   -- Я никогда даже не надеялся, что у меня будет свой личный шут.
   -- А хотел бы?
   -- А не знаю. Как-то для меня все это слишком ново... Я всю жизнь сам был шутом. Когда -- невольным, когда -- по прихоти. Иметь же человека, над которым будут смеяться официально...
   -- ...очень удобно, -- закончил шут, присаживаясь на кровать. -- Я правда отвратительный?
   -- При чем тут это? Я знаю... -- и Марк вдруг оборвал фразу. Которая получилась двусмысленной.
   -- Что?
   -- Почему ты такой. Почему ты вырос таким, и что отличает тебя от обычного человека.
   -- И что же?
   -- Ага, "почему" -- тебя не интересует... Ничего. Вообще ничего.
   -- Но я же ниже ростом, и лицо мое уродливо. И голос мой не вызывает ничего, кроме смеха. И вдруг -- ничего! Хотя, говорят, Владыка Марк общается даже с драконами?
   -- Общаюсь. И что в этом такого?
   -- Я шут, и моя работа -- смешить людей. Чаще всего для того, чтобы можно было безнаказанно сказать правду. Но мне важно знать, что именно я охраняю в государе.
   -- Охраняешь?
   -- Конечно! Ведь люди смеются надо мной, а не над государем. А смех -- страшное оружие. Если ты был шутом, то должен был заметить. И если владыка Марк может общаться с драконами, то может общаться и с Бифи. Я не требую общения -- куда мне! Но мне достаточно знать, будет ли оно, или мне лучше вертеться поодаль, как верная собачка, которая вовремя лижет руку, но ожидает лишь пинка?
   -- А с другими правителями у тебя было общение, Бифи?
   -- А по-разному, Владыка Марк. По-разному.
   -- Почему ты зовешь меня владыкой? Ведь я ещё не коронован.
   -- Дело времени. Уж если повар сегодня хмурился, кусал свои толстые губки, но кормил тебя -- значит, и он признал. А если тебя признали повар, привратник и шут -- то куда денутся все остальные? Признают, приползут и будут тоже ручку лизать. До первого пинка.
   -- А после?
   -- А смотря, как пинать будешь. Будешь ласково -- ещё вернее лизаться станут. Будешь слишком сильно -- укусят в ответ.
   -- Интересный взгляд. Наше общение уже началось, Бифи. Но я всё-таки лягу спать.
   -- Как пожелаешь, владыка. Значит, я завтра смогу приступить к своим обязанностям?
   -- А ты сомневался?
   -- Конечно! Вдруг тебе не нужен шут, а нужен мальчик для битья или хуже того -- нянька? А в моем возрасте менять работу уже непросто.
   -- Иди, Бифи, и спи спокойно. Я пришел взбаламутить этот мир, но не могу выгнать с работы даже простого шута. Какой из меня владыка?
  
  
  
   Утро началось с почтительного стука в дверь.
   -- Доброе утро, Ваше Величество! Я Элиот, я принес вам воду!
   Да, королем быть всё-таки приятно.
   Умываться теплой водой, вытираться чистым полотенцем. А главное ? не забалуешь. Не скажешь "Я сегодня лучше ещё пять минут полежу, принеси воду завтра".
   -- Во дворе вас ждет мастер Стэнли. Пойдемте, я провожу вас!
   Это уже что-то интересное. Нет, понятно, что уже солнце давно встало, и куры кукарекают, и вообще за окном шум... Но, предполагается, что коронованные персоны спят до полудня?
   Во дворе его ждал пожилой, очень мускулистый и подвижный мужчина, одетый в просторную рубаху и простые штаны. Он был босиком.
   -- Доброе утро, Марк. Мое к тебе отношение не имеет значения, и как бы я ни относился к тебе сейчас или в будущем -- утро каждого дня принадлежит мне. Я буду заниматься твоим телом, потому что правитель должен быть силен и здоров. Мы будем заниматься здесь по утрам или позже, если ты захочешь. И будем изучать фехтование, борьбу, приемы кулачного боя и кое-какие другие мелочи. Раздевайся до пояса.
   Мужчина бегло и внимательно оглядел грудь Марка, от чего тот почувствовал себя крайне неловко. Но ничего не сказал.
   -- Сначала разминка. Пять кругов по двору. Хорошо. Наклоняемся вперед, назад... Разминаем плечи... Шею. Отлично. Попробуем немного с оружием. Я так понимаю, что меч ты держать не умеешь?
   -- Я же разбойник!
   -- Да? Ну, давай, тогда, бери. Покажи что-нибудь. Ладно, сойдет. Выпад? Хорошо. Защита? Основную позицию ты тоже не знаешь? Хорошо, я понял. А теперь займемся настоящим делом.
   Бадья холодной воды после тренировки очень освежает. Элиот подает чистую одежду и забирает старую.
   Другой паж проводит его к столовой. Кормят с утра -- на убой. Жареное мясо, свежий поджаренный хлеб с маслом, пять видов вина на выбор...
   -- Нет уж, -- заявил Марк. -- Вино с утра -- это перебор будет. Мне молока, пожалуйста.
   Пожалуйста! Тут же кувшин прохладного и вкусного молока. Желание короля -- закон!
   После завтрака его ждет цирюльник. Всё-таки королевский ритуал -- это очень, очень полезная вещь! И крайне удобная. Пока королевскую морду намыливают и бреют, церемониймейстер докладывает:
   -- Я царь и бог в вашем дворце, Марк. Я знаю здесь всех, и все знают меня. Конечно, вы тут правитель, и не подумайте плохого, но здесь, во дворце, все распоряжения исходят от меня. Просто потому, что если вы постараетесь управлять всей этой толпой бездельников, то у вас не останется времени на государственные дела.
   Над ухом тихо хихикает брадобрей. Видимо, и правда не останется.
   -- Сегодня у вас будет много встреч с самыми разными людьми. С вами будут знакомиться те, кто, по сути, и составляет государство. Желаю удачи, Марк, так как эти люди не слишком церемонны и выпотрошат вас, как рыбку. Но все это нужно пройти. Мы же с вами обсудим где и когда будет проходить праздник по случаю вашей коронации, кого мы пригласим, какие перемены блюд вы желаете видеть, и так далее. Вопрос о том, кто где будет сидеть, я полагаю, не встанет.
   -- Почему?
   -- Вряд ли вы, Марк, настолько хорошо знаете дворцовый этикет, что сможете разумно распорядиться. А начинать правление со своеволия и посмешища я бы вам не рекомендовал.
   И оно начинается, это знакомство со многими людьми. И с людьми, и со всей внутренней кухней сложнейшего организма, называемого "дворцом".
   Его водят по зданию. Показывают и рассказывают назначение комнат. В пустом тронном зале тренируют выход и посадку на трон. Трон, кстати, неудобный. Но на этом троне сидело уже пять поколений правителей, поэтому придется терпеть. Итак, ещё раз -- выход. Остановка. Оглядеть зал и не спеша сесть. Главное -- не споткнуться и не упасть, а то результат будет в сто раз хуже, чем если он перепутает гостей на пиру. Кстати, список гостей ещё надо если не вызубрить, то хотя бы ознакомиться.
   За день Марк успел увидать половину двора. Королевский двор -- чрезвычайно огромен! Начиная от генерала и капитанов дворцовой стражи и заканчивая фрейлинами. Пока -- ничьими, так как Генри не успел жениться, да и Марк в этом отношении тоже подкачал. Ему представили Главного Судью, казначея, провели мимо выстроившихся перед дворцом гвардейцами, познакомили с глашатаями, королевский писарь пытался поразить будущего короля скоростным письмом, камердинер представил ему пажей.
   Потом было посещение церкви. Преподобный настоятель храма Святой Великомученицы Тамары, официального христианского храма на территории дворца, потребовал с него крещение. Узнав, что крещен -- затребовал исповедь. Крестила Марка прабабушка, чуть ли не в младенчестве, и узнал он об этом в достаточно позднем возрасте, так что о церковных правилах поведения не имел ни малейшего представления. Тем не менее, постарался искренне рассказать Преподобному о своих грехах, чем немало того удивил. Выслушав исповедь и задав наводящие вопросы, тот поинтересовался:
   -- И это все? Ты точно ничего не скрываешь? Я-то поверю, но Бог все видит, грех обманывать Всевышнего! Подумай, все ли ты сказал?
   -- Про то, что в детстве боялся пацанов в нашем дворе надо рассказывать?
   -- Не надо. Все мальчишки одинаковы во всех мирах, и все вырастают. А вот что крестик не носишь -- плохо! Вера тебя не охраняет, от того грехи и соблазны имеют власть над тобой! Надо это срочно исправить!
   Получив крест нательный и помазание от Преподобного, Марк вдруг вспомнил, что ничего не рассказал про вампиров. Даже не вспомнил! Как будто этого эпизода вообще не было у него в жизни!
   Но кидаться с оправданиями "А, вот! А еще!" -- не стал.
   Когда Марк встретил в коридоре этого человека, то вздрогнул и покраснел. Он помнил его в лицо и знал, что в данную секунду его жизнь висит на волоске. Что бы там ни говорили или не думали все остальные, а этот вполне мог одним движением прирезать наглеца прямо при всех, и ничего ему за это не будет.
   -- Здравствуйте, Марк, -- спокойно сказал мужчина, даже не поклонившись. -- Ваш кинжал у меня. Храню.
   -- Пожалуй, я не заберу его сегодня, -- промямлил Марк. -- Надеюсь, охрана этой реликвии не сильно обременяет вас...
   -- Не сильно, -- мужчина всё-таки чуть склонил голову, и... отошел.
   Марк вздохнул облегченно. Наивный, быть тебе студентом всю жизнь! Особенно теперь...
   Лекарь внимательно ощупал его многострадальную грудь и поинтересовался, как так получилось, что столь многочисленные ранения Владыки не оказались для него смертельными? Особенно -- вот это?
   Вдаваться в подробности Марк не стал, но честно перечислил источники ранений и ещё предупредил, что бессмертие повелителя не означает легкой и беззаботной жизни для самого лекаря. Поэтому придется ему вдвое больше заботиться о здоровье Владыки -- не дай Бог помрёт! А если помрёт -- то не сносить потом уважаемому доктору головы!
   Посмеялись и разошлись.
   Последним на сегодня был ну совершенно особенный посетитель.
   Начнем с того, что он ждал Марка, и кандидат в короли пришел к нему, а не наоборот. Зайдя в комнату и увидев ожидающего в ней, Марк в первую секунду чуть не выскочил обратно.
   Белый монах усмехнулся и поманил его рукой.
   -- Заходи, заходи. Вот ты какой...
   -- Я пойду, да? -- спросил Марк с интонациями своего шута. Но остался.
   -- И чего ты испугался? Ты же, вроде, правитель...
   -- Вроде. Вроде правитель. А кто будет править на самом деле -- пока неясно.
   -- Неясно, -- согласился представитель Ордена.
   Заодно Марк рассмотрел одного из самых страшных людей в королевстве. Монах Белого Ордена. Пожалуй, было бы странно, если бы Темное Братство не имело своего антипода и противника. Хотя, тут вот какая закавыка: антиподом Белый Орден был, а вот противником -- не был.
   -- Присаживайся.
   -- Хорошо, тогда начнем, пожалуй, сначала, -- Марк попытался унять предательскую дрожь. -- Как мне к вам обращаться?
   -- Как хочешь, -- чуть пожал плечами монах. -- Не о том и не так спрашиваешь.
   -- Да, я не великий святой, знающий неведомое, я обычный пацан...
   -- Неправда, -- спокойно перебил его собеседник. -- Ты необычный пацан. Да и неведомое ты тоже знаешь. Ты же умирал?
   -- Умирал, -- Марка передернуло.
   -- И... Прости за глупый вопрос... Как?
   -- Не понравилось.
   -- Это понятно. А что там?
   -- Там... -- Марк пытался передать словами абсолютную тьму, ветер и понял, что рассказать это невозможно. -- Я не смогу рассказать. Там тьма.
   -- Странно. Очень странно. А ты говоришь "обычный". Я вижу, что ты не врешь, но там должен быть свет.
   -- Видимо, свет для тех, кто верит в него!
   -- Нет, свету наплевать на нашу веру или неверие.
   -- Ого! -- оживился Марк. -- Впервые вижу священника, который бы так говорил.
   -- Я говорю правду, Марк. Свету действительно наплевать. Но это не значит, что тебе можно неверовать.
   -- Мне -- можно. А как вы чувствуете правду или неправду?
   -- Как ты можешь отличить спелый плод от зеленого?
   -- Ну... Он... Я просто вижу!
   -- Вот и я так же. Просто вижу, точнее, слышу. И точно так же не смогу тебе этого объяснить.
   -- А я смогу этому научиться?
   -- Зачем? Для того, чтобы этому научиться, ты должен будешь перестать быть королем, поэтому -- нет.
   -- А что, королю такое искусство недоступно?
   -- Абсолютно. Вот об этом надо спрашивать. Ты в короли зачем полез?
   -- Я... -- Марк несколько секунд крутил в голове возможные варианты ответа и решил выдать самый дальний. -- Я слишком много знаю.
   Монах кивнул, соглашаясь или просто побуждая продолжать.
   -- У меня все знания моего мира. И я знаю, что из них полезно этому миру, точнее, может быть полезно, а что -- вредно. К сожалению, чтобы реализовать хотя бы малую часть мне нужны слаженные усилия множества людей. А меня никто не хочет слушать! Оно никому не нужно!
   -- И ты решил дать их насильно.
   -- Да не насильно, нет! Ну, как объяснить? Вот раньше люди жили в домах с земляным полом и топили по-чёрному. Это лучше, чем жить вообще без дома, но гораздо хуже, чем жить в теплом, чистом, светлом доме. Говоришь человеку: вот, посмотри! Это же лучше! А он цепляется за старое: предки так жили и нам велели. А потом поживёт он, пусть даже насильно в таком доме... Или не насильно, или сосед его хороший дом построит... Ну, и он тоже!
   -- И ты решил показать этому миру своё неведомое...
   -- Да нет же! Я ничего не решал! Просто... Просто так получилось!
   -- Получилось у него... -- хмыкнул монах. -- Но ты будешь своё неведомое творить здесь?
   -- Обязательно буду! Мне ещё спасибо скажут.
   -- Хорошо, Владыка Марк. У тебя есть, что дать этому миру. А что ты будешь у него брать?
   -- Всё.
   -- Не лопнешь?
   -- А зачем? Я же не отбирать это всё у мира буду, а только использовать. Я думаю, ему и самому приятно, если им пользуются.
   -- Откуда ты знаешь? -- монах вдруг подался вперед, хищно водя глазом и разглядывая что-то на Марке.
   -- Я так думаю.
   -- Думаешь или чувствуешь?
   -- Не знаю. Не могу разобраться.
   Монах откинулся обратно в кресло.
   -- Значит, будешь брать всё... Зато -- честно. И, может быть, справедливо...
   -- А какую функцию будете при мне исполнять вы?
   -- Тебя ещё поди пойми. Функцию исполнять... Хорошо, хоть не параболу танцевать! Я буду тем камнем, об который ты либо сломаешься, либо заточишься до состояния хорошего меча. Если твоё правление будет угодно Богу -- то я буду полностью и всецело тебе помогать. Как только ты начнешь склоняться ко Тьме -- я буду тебе мешать.
   -- Слишком двусмысленно. А куда я буду склоняться -- это вы сами будете решать?
   -- Всё сам увидишь, Марк. Всё сам увидишь. Ты попросил меня сказать словами -- я сказал. А дальше видно будет. А сейчас устраивайся поудобнее, мы поговорим с тобой о Боге.
  
  
  
   3
   День коронации Марк запомнил на всю жизнь. Кроме того, что это действительно великий день для любого короля, да и для страны в целом, это ещё и гигантская сценическая подготовка. Это расписанные по секундам шаги, это меры безопасности, это приглашенные гости и официальные участники. Это белые лошади, заранее заготовленные цветы и мешки с мелочью, это официальные речи и прочие тонкости, которые, видимо, знает каждый урождённый принц и которые совершенно недоступны давно уже не студенту Марку Аврельеву. А распорядитель все сыплет и сыплет указаниями:
   -- Только после этого вы сможете взять корону, но ни в коем случае пока не надевайте! Сначала надо обернуться, поклониться народу, потом налево, потом направо, не перепутайте! Лево -- это сюда, право -- вот сюда. Отдадите корону Преподобному, он будет от вас слева, преклоните колена, и тогда уже он обвенчает вас. Осторожно, не трясите головой. Если венец сразу же спадет с вас -- это смеху не оберешься, да и знак дурной..
   А заранее он все это не мог сказать? Марк и сам понимал, что ворчит. Что сколько бы ни готовься заранее -- все равно в день коронации будет кутерьма и суета. На утренний завтрак ему принесли маленькую горбушку хлеба и стакан воды. Намекнув, что лучше бы заранее посетить красивый домик с сердечком на двери, дабы потом не мучиться, как бы отойти на минутку, пока подданные внимают речам поздравляющих...
   В общем, нельзя сказать, что совет был таким уж лишним. Но ближе к полудню голод уже основательно подавал голос изнутри.
   На открытой повозке надо было проехать по улице от церкви к площади, где будет установлен помост и уже ожидали все заинтересованные лица. Четверка белых лошадей била копытами и мотала головами в нетерпении. Марк вышел из церкви на свежий воздух, несколько ошалевший от обряда помазания, но пока ещё держащийся на ногах. Хотя, после почти двухчасового стояния они заметно дрожали. Влез в повозку, встал, держась за столбик. Рядом уселись двое неприметных в простых одеждах, кучер дернул поводья, и повозка покатилась по улице. Неспешно, дабы все могли посмотреть на будущего короля. Марк, чувствуя себя последним идиотом и киногероем, улыбался толпе. Внутри него ехидный, но настойчивый голос бубнил: "Держись! Держись, идиот! Улыбайся!".
   И Марк держался.
   Уже почти подъехав к трону, окруженному тесной людской толпой, сдерживаемой редкой цепочкой стражников, он услышал звонкий, но не юношеский голос:
   -- Вот Владыка едет новый, он работник нехреновый! Он и повар, и разбойник, и без пяти минут покойник!
   В толпе засмеялись. Но не все.
   Пожалуй, самое простое было бы гордо отвернуть нос и сделать вид, что такие подначки выше него. Пожалуй, это было бы самое правильное. Будь у него классическое королевское воспитание, он бы все провел по этикету, а с шибко наглым провокатором разобрались бы те, кому по должности положено.
   Вот только не было у него классического воспитания. А тот, кто выкрикивал все это -- был прав, по сути.
   И Марк остановил повозку.
   -- Ну, коли ты такой смелый -- выйди сюда! Выйди и скажи мне все это прямо в лицо!
   Народ зашумел: такого шоу никто не ожидал. А если наглец собирался спрятаться, то это он зря. Оставь Марк выпад без внимания -- может, и удалось бы. А так -- вызов был принят, и людское месиво зашевелилось, выплевывая несколько ошалевшего провокатора.
   -- Залезай сюда, друг. Повернись к людям, пусть на тебя посмотрят все. А теперь давай, повтори то, что ты там сказал?
   -- А что? -- поняв, что терять ему уже нечего, парень заломил шапку, оперся о бортик повозки и обратился к народу:
   -- Вот король нам достался, о таком мы мечтали! Из болота к нам вылез, чтоб развеять все печали! Радуйтесь люди, а кто не рад -- того вздернем! Он могучий волшебник, и всех своим хреном накормит!
   Но толпа не засмеялась в ответ. Люди смотрели серьёзно -- что будет? Как ответит на оскорбление прилюдно бывший разбойник, которого везут короноваться?
   А Марк чувствовал, что эта пауза дала ему возможность оклематься. Что расслабляется тугая жила, скрутившая живот, что отливает кровь от щек, и дыхание, кажется, выравнивается. Приступ гнева и страха миновал, и он удержался. Удержался на грани. Значит, надо держаться дальше.
   -- Все? Закончил, стихоплет? Скажи-ка, всем, прилюдно, может, плох тот король, который сам умеет готовить и знает, как накормить страну? Молчишь? Может, плох тот король, который знает, кого надо грабить, а кого -- кормить? Что, стихи повылетали из башки? Может, ты желаешь другого короля, чтобы не знал он, почем кусок хлеба и каким потом он достается?
   -- Не пахано, не жато, но съето и просрато!
   -- А вот всего две недели назад я в Куряках сено косил, да коровам возил. Люди! Скажите, запятнал ли я честь королевскую, что для скотины сена накосил?
   -- Неееет, -- выдохнула толпа.
   -- А что людей кормил, плохо это? Стыдно ли?
   -- Неееет, -- выдохнула толпа.
   -- А что разбойник? -- попытался ещё трепыхаться провокатор.
   -- А ты со мной бок о бок в разбойной шайке стоял? Видел, как я кого граблю, или как? Или просто сказать больше нечего, а очень хочется? Эх ты, трепло!
   Вокруг закричали, и толпа дружно подняла головы. Марк тоже посмотрел вверх -- над площадью, совсем рядом, пролетел дракон. Пролетел и скрылся за домами.
   На какой-то миг толпа отвлеклась. Как вовремя!
   Вовремя? Ну, теперь, если верить Штирлицу, надо сказать то самое, что и запомнят.
   -- Ну, парень, свезло тебе! В такой день радостный постоял рядом с самим королем, стихи народу почитал! Так не позорься прилюдно, беги себе.
   Подождав, пока парень спрыгнет с повозки, обратился к толпе, напрягая легкие:
   -- А что до еды -- то буду делать я все возможное, чтобы люди были сыты. А могу я много! Помните это, люди!
   И повозка поехала дальше.
   -- Однако, Марк, -- сказал один из неприметных людей. И больше ничего не добавил.
   По выходу из кареты Бифи подергал Марка за камзол.
   -- Владыка! Не отбирай у меня мою хлебную должность! Если ты будешь так смешить окружающих, то я останусь без работы!
   Ну, а дальше все было по этикету. Взойдя на помост, Марк поклонился на три стороны, прочитал положенную клятву, опустился на одно колено, и старичок-Преподобный возложил на него корону, перекрестил и отступил в сторону.
   Марк мимолетно посетовал, что неудобная железная фигня на голове совсем не тяготит и вообще торжественность момента никак не ощущается, поднялся под звуки фанфар и барабанов и начал усиленно махать торжествующей толпе. После чего из мешков стали рассыпать деньги.
   В общем, коронация удалась.
   Уже в карете он понял, как же трясутся коленки!
  
  
   Возле дворца было особенно многолюдно. То есть, такое столпотворение Марк видел в этом мире впервые в жизни. Ему даже показалось, что на площади было меньше народу. Все подъезды ко дворцу и сама дворцовая площадь были заставлены каретами, повозками, телегами, лошадьми, и огромное количество народу ходило туда-сюда.
   -- Ой, а вон и король! -- раздался девичий голосок, и все дружно повернулись.
   К счастью, все это скопище людей никак не повлияло на продвижение королевской повозки. Почти не снижая скорости, она въехала в ворота, остановилась у крыльца. Вокруг начала собираться толпа, и Марк чуток струхнул. Выходить из кареты резко перехотелось, наоборот, захотелось повернуть ее и быстро умчаться отсюда, спрятаться в лесу и больше не выходить. Марк сжал в себе страх, отодвинул его куда-то назад, нацепил горделивую улыбку и вышел из кареты
   И чуть не упал в обморок. На ступеньках дворца (его дворца!) стоял принц Аристарх. Тоже повзрослевший, в нарядных одеждах кремовых цветов, хорошо причесанный, побритый... И улыбающийся.
   Марк пошевелил мозгами и понял, что перед ним стоит король Аристарх. Честное слово, в первую секунду захотелось упасть перед ним на колено и склонить голову!
   -- Не ожидал? -- улыбался Аристарх.
   -- Ой... -- и Марк, поддавшись порыву, бросился вперед обниматься. Бывший коллега по цепям тепло и дружески обнял свежекоронованного Владыку, похлопал по спине.
   -- Ты какими судьбами здесь?
   -- Да вот, исправляю дипломатический казус.
   -- Это какой?
   -- Прослышал я, что какой-то гном безбородый собирается на трон. И зовут его Марком. Ну, думаю, этот заморыш ни за что не догадается меня пригласить! Придется потом ему войну объявлять. А так не хочется воевать! Вот я и приехал сам. Без приглашения!
   Марк повторно обнял Аристарха.
   -- Ты прости меня, дурака, я вроде бы говорил, чтобы тебя пригласили, но...
   -- Без обид, Марк! Я же шучу. И приглашение мне, конечно, прислали. Я ещё помню собственную коронацию, так что успокойся, всё будет хорошо. Пока у тебя есть полчаса до начала всех этих официальных дел и положенного пира -- пойдём, пообщаемся. Расскажешь, где был, что видел и что про тебя болтают, а что -- правда.
   -- Хорошо, пойдём, -- не стал спорить Марк. -- Только сейчас...
   Он махнул рукой кому-то и приказал:
   -- Принеси мне стакан воды. Да, и гостю моему (поежившись от мысли, что король Аристарх -- его гость!) тоже что-нибудь.
   -- Мне не надо, -- махнул рукой Аристарх. -- Я подожду до пира. Пойдём!
  
   Давным-давно, когда Марк был ещё маленький и жил в совсем другом мире, у себя дома, он очень удивился, когда мама сказала однажды по поводу богатой свадьбы: "Не завидую я этой невесте. На таком пиру сидеть, и даже не поесть нормально!".
   Конечно, в Советском Союзе под пиром подразумевалось немножко другое... Но Марк тогда не понял маминого горького замечания, а вот, запомнил же!
   И вспомнил сегодня. На настоящем королевском пиру в честь собственной коронации.
   Конечно, описание стола ни в какое сравнение не шло ни с третьей главой "Мастера и Маргариты", ни с "Москва и Москвичи" Гиляровского, но это был всё-таки настоящий праздничный стол, красиво сервированный, с настоящими серебряными (у самого Марка -- золотыми) столовыми приборами, коваными чеканными кубками (тяжелая, однако, штука!) и многочисленными слугами, которые блюда приносят, уносят, подливают...
   Только Марку положили на дорогущую тарелку из чистого (ну, может, не чистого, но всё равно блестит!) золота тарелку понемногу всего и...
   И больше не беспокоили государя.
   А Марк на своей шкуре понял -- почему.
   Во-первых, набивать брюхо просто некогда. Один за другим гости встают и произносят здравицы новому королю. Надо выслушивать! Да с лицом внимательным и заинтересованным. То, что в кованном кубке оказалось вино, разбавленное до состояния воды -- оказалось только к лучшему.
   Таким не напьешься даже за много тостов.
   Во-вторых, поддержание светской беседы. Конечно, застольные разговорчики это совсем не то же самое, что приём послов или международная встреча, однако, гости неприкрыто пытаются оказать на свежекорованного Владыку какое-то влияние. Кто -- положительное, кто -- отрицательное, а кто -- хоть какое-нибудь.
   Так что Марк чувствовал себя невестой на выданье -- все на тебя смотрят оценивающе, ловят каждый твой взгляд, каждое слово...
   И хотя разум внутри кричит, что молчание -- золото и надо молчать, но не получается же никак! А самое обидное, что пир -- тот редкий случай, когда искусство ненавистного дона Руадана никак не применить.
   Не закроешься, не спрячешься -- приходится самому, самому!
   Когда гости начали по одному клясться в верности, Марк сначала отнес это к излишней патетике и ретивости, и только чуть позже до него дошло, что дело-то нешуточное!
   К счастью, дошло быстро, а то стыда было бы значительно больше!
   Поняв происходящее, Марк начал отвечать на заверения в верности туманно, но благосклонно.
   Опять же, надо было познакомиться с будущими подданными... А то кто это такие и как с ними общаться -- чёрт... Точнее, Бог его знает!
   Мы теперь господа благородные, нам чертыхаться теперь неприлично! Здесь это низкое поведение.
   Конечно, очень выручали Аристарх с Бифи. Шут носился по залу, приставая к гостям, а заодно спускал на тормозах остренькие вопросики. Аристарх легко и непринужденно нейтрализовал не замеченные Марком ловушки.
   То, что это ловушки, Марк понимал только после комментариев коллеги.
   Впрочем, даже король и шут не всесильны.
   Славословия до этого текли обыденно, почти скучно. Когда поднялся этот человек, то даже шум за столом как бы утих. Марк невольно напрягся, хотя ничего опасного в нём не было -- не слишком высокий, с клиновидной бородкой Тёмных волос, с изящными усиками, он негромко и без особого напряжения опустил короля ниже плинтуса:
   -- Есть традиции, Марк, и есть люди. Люди смертны. Традиции, конечно, тоже смертны, но гораздо реже. Когда допьешь свое вино и протрезвеешь -- подумай, что предпочительнее? Традиции обязывают меня поднять кубок за здоровье короля, даже если мне не нравится то дерьмо, что влезло на трон. Поэтому я поднимаю кубок за твое здоровье, разбойник, хотя не желаю тебе ни долгих лет жизни, ни счастья. Но будь хотя бы здоров.
   И в полной тишине припал к кубку.
   -- А чего ж ты, такой идейный, пришёл сюда? -- спросил Аристарх.
   -- А я, Ваше Величество, верный сын своего отечества. И должен знать, что происходит с ним и кто лично будет виноват.
   -- Чтобы потом карать виноватых, так что ли?
   -- Вы так прозорливы, Ваше Величество!
   -- Но пока вины не наблюдается, вроде бы?
   -- За исключением безродности, бедности, наглости и глупости? Пока не наблюдается, да.
   Мужчина сел, а Марк сидел, как оплеванный.
   -- Кстати, Марк, -- обратился к нему Аристарх, не отрывая взгляда от тарелки. -- Ты, как профессионал, скажи, оливкам надо добавлять уксус перед засолом или лучше не надо?
   -- Я и так, и так пробовал, -- услышал Марк собственный голос. И присоединился к нему: -- И, скажу тебе, что без уксуса мне нравится больше.
   -- Вот и я так же думаю, -- покивал Аристарх. -- А турки сплошь уксус добавляют! Пожалуй, буду я у тебя оливки брать. Сможешь поставлять мне хорошие?
   -- Давай попробуем, -- поддержал спасительный диалог Марк. -- Вот я тебе с десяток бочек пошлю, а ты выберешь, какая больше нравится.
   Как бы ты там себя ни чувствовал, а праздничный пир продолжается, и надо улыбаться, слушать, отвечать, обещать, обдумывать -- в общем, пора переходить в рабочий режим короля.
   Теперь тебя всё волнует -- от мнения герцога Ивинского до способа приготовления оливок.
   Поздним вечером Марк отдыхал в своем рабочем кабинете. Ходил по комнате, присматривался к вещам и мебели. Они все имели своё предназначение, были зачем-то нужны. Герцог Ивинский неправ. Есть не только люди и традиции. Есть вещи, есть дома, есть окружающий мир... Почему-то хотелось, чтобы он был неправ. Так было бы легче не замечать его правды. Но внутренний контролёр сразу же отметил это желание, и Марк тут же его отбросил.
   Он не желал спасительной лжи. Тем более -- сейчас.
   Сейчас предстоял особенный разговор.
   Этого разговора Марк ждал и опасался. Наверное -- больше, чем любого другого. Конечно, особых грехов он за собой не чувствовал. Но всё-таки... Почувствовать себя на месте Понтия Пилата... Нет, никогда в жизни, даже в самых своих смелых мечтах он не рассчитывал занять это место. И пусть прокуратор Иудеи был не королем, а всего лишь мелким представителем власти, но у него был доверенный -- Афраний. Был ли? Неважно. Возможно, Михаил Афанасьич все придумал. А вот ему сейчас придется с этим могущественным, почти всесильным персонажем общаться вживую.
   И не мельком, не случайно, как тогда, а как старшему с младшим.
   Придется приказывать и, возможно, выслушивать о себе нечто не слишком приятное.
   Когда дверь скрипнула, открываясь, Марк даже дернулся.
   Генрих Севесский, начальник тайных служб, сегодня пришёл в самом обычном камзоле, ничем не отличающем его от любого другого дворянина. В меру украшенный, в меру потертый -- ясно, что это вельможа, но неясно, какого уровня. Таких в столице десятки, если не сотни.
   Но Марк слишком хорошо помнил тот вечер, когда этот крупный мужчина заходил к ним с Генри, предлагал вина, а потом провожал его из дворца в лес.
   И тот страх, который он испытывал рядом с ним.
   -- Добрый вечер, Владыка. Звали?
   -- Добрый день, Генрих. Звал. Проходи, садись... Ничего, что я на "ты"?
   -- Конечно, Владыка. Как вам будет угодно. Даже более -- мне будет совестно, если вы вдруг будете обращаться ко мне на "вы". Как будто не по возрасту, а согласно истинным масштабам власти в стране.
   -- Я рад, что ты заговорил об этом, Генрих. Вина?
   -- Нет, благодарю вас. Не пью, особенно на работе.
   -- Удивительно. А как же ты тогда отдыхаешь, Генрих?
   -- Никак, Владыка.
   -- Не напрягаешься? -- с улыбкой спросил Марк, вспомнив этот анекдот.
   -- Наоборот. Обязательно напрягаюсь. В моей работе иначе нельзя. Стоит только хоть чуть-чуть расслабиться...
   -- Ужас! Как же можно так жить?
   -- А иначе жить уже скучно.
   -- Надо же... Какие всё-таки люди разные, и насколько это здорово. А я себе налью.
   -- Конечно, Владыка. Для этого и существует наша служба, чтобы вы могли спокойно выпить вина вечерком.
   Марк налил себе бокал вина из резной стеклянной бутылки, размышляя, сколько в этих подначках от истинного отношения главы спецслужб к будущему королю. И, пригубив терпкий напиток, решил, что если бы было иначе -- то было бы как-то подозрительно. А так все понятно.
   -- Да, выпить вечером вина -- это приятно. Но бухал я и тогда, когда был простым трактирщиком. Не стоило надевать корону только для того, чтобы спокойно выпить.
   -- Не скажите, Владыка. Некоторые ваши подданные готовы рискнуть головой, только чтобы посидеть в уютном кресле с бокалом вина в руке... Разумеется, если кресло стоит в тронном зале. А вы даже вино себе сами наливаете. Сразу видна предыдущая профессия.
   Марк тяжело вздохнул.
   -- Мне, Генрих, и хорошо, и плохо. Мне-то корона досталась чисто случайно. Ты-то знаешь.
   Службист покивал. Что там в его голове творилось -- Марк даже предполагать не мог. Не мог, но это было необходимо. В конце концов, тот не зря намекнул на полноту власти. Действительно, у этого человека она была не игрушечная.
   -- Но при этом я собираюсь ее немного почистить и обновить.
   -- Собираетесь немного прошерстить наше уважаемое дворянство? -- усмехнулся Генрих. -- Ну-ну. Герцог Ивинский один доставит вам хлопот столько, что я откровенно не завидую. При этом в его окружении, как ни странно, практически нет никого, кто мог бы достать этого пройдоху.
   -- Нет, я не хочу прямо сразу пачкать руки и корону кровью. Да, дворянство мы прошерстим, но чуть попозже. И не так прямолинейно. К сожалению, я абсолютный дуб в политике, Генрих. И поэтому я рассчитываю на крайне честный ответ от вас. Вы давно уже работаете в тени, и выходить на свет для вас будет чем-то непривычным... Но мне -- надо. Пожалуйста, скажите честно. Насколько я могу вам доверять?
   -- Настолько, насколько сами этого захотите, Владыка, -- из под мощных бровей на Марка глядели спокойные карие глаза. -- Я верно служил короне много лет и не собираюсь отступать от своих правил только потому, что на трон сел очередной мальчишка.
   -- Вот про это я и спрашиваю, -- Марк выдержал взгляд. -- Иногда мальчишек надо шлепать. Для их же блага. Могу я рассчитывать, что вы будете шлепать мальчишку, но не короля?
   Генрих оглядел Марка, пожал плечами и откинулся в кресле.
   -- Когда меня учили верховой езде, помнится, был момент, когда мальчонка, лет двенадцати, каждый раз плакавший от удара штербрекера, вдруг сам попросил его.
   -- А что такое этот "штербрекер"? -- заинтересовался Марк.
   -- Это такой длинный плетеный хлыст. Им подгоняют лошадей на выездке. Достаётся и всаднику. В руках опытного наставника -- крайне полезный инструмент. Доходчивый. Ну, а у того пацаненка не выходил прыжок через барьер. Не мог он сообразить, когда лошадь в прыжок посылать. И попросил моего наставника помочь. Штербрекером. От которого всегда плакал.
   -- И... что? -- все никак не мог понять Марк.
   -- А наставник ему помог. А потом снял с коня, обнял и говорит: "Вырастет из тебя хороший наездник. Раз сам попросил штербрекера, то выучишься".
   Марк внутренне сжал зубы, удержав в себе предательскую слезу. Всё-таки удостоится такой похвалы от такого человека... Так, всё, мимо. Проехали.
   -- Будем посмотреть, как говорил кто-то очень древний. Но, Генрих, простите, я проявлю ответную честность. Иногда я даже вас не буду посвящать в детали и планы, требуя безукоснительного исполнения того, что вам, возможно, не понравится. Прошу вас не мешать мне и только уточните у меня на тот момент, если вдруг посчитаете моё решение необдуманным или вредным -- не подать ли мне хлыста?
   -- Хорошо, Владыка. Договорились.
  
  
  
   4
   Королевское утро -- кто сказал, что оно отличается от прочих? Так же голова налита тяжестью после вчерашнего, так же ломит мышцы, разве что утреннее умывание теплой водой недоступно большинству. Да и то больше от лени. А потом -- бегом на зарядку, меч в руках словно кочерга, ноги ватные, наставник недоволен.
   Кто сказал, что у короля неограниченная власть? Нет, возможно, что после года-другого необузданной резни одних в пользу других (чем, помнится, баловался Иван Грозный) все оставшиеся в живых будут как шёлковые! А пока что...
   -- Владыка, смотрите внимательно. Имена собственные пишутся с большой буквы. Напишите десять раз "Король Марк потчевал королеву Викторию и двоих послов из Иерусалима винегретом на балюстраде". Ваша роспись должна смотреться красиво и внушительно. Поэтому два часа до обеда извольте расписываться. При этом экономьте пергамент, он не бесплатный. Перед обедом извольте умыть лицо и руки. Нет, вилка слева, нож -- справа. С нестриженными ногтями за стол садиться неприлично, разрешите вашу ручку...
   Марк понимал, что это обязательный этап. Иногда понимал. То есть, когда наступала минута передышки, например, в сортире. Спрятавшись в тесных сырых стенах без малейших намеков на освещение он понимал, что это необходимый и обязательный элемент. Машина управления государством отлажена, она как самостоятельный организм: не зависит от составляющих частей. Но любая новая часть должна прижиться, войти в рабочую схему, понять и принять её такой, какая она есть.
   А стоило покинуть убежище, и сразу же начинается:
   -- Владыка, идти следует расправив плечи и подняв голову. Не сутультесь, это недостойно короля. Садясь на трон, помните, что вы здесь голова, но не господь Бог, поэтому взирайте на подданных взглядом ласковым, но строгим. Не переборщите, попробуйте ещё раз. Если захочется зевнуть -- раздвиньте ступни в стороны, упритесь коленками, и потяните ноги.
   Поздним вечером новоявленный Владыка понял, что ещё день-два подобных увещеваний, обязательно ласковым тоном, не допускающим возражений, и он сам сбежит.
   В лес.
   Где, конечно, нет таких мягких постелей и большую часть времени достают комары и муравьи, но к ним, кажется, привыкнуть проще, чем ко внимательным придворным.
   Однако, не так страшен чёрт, как его представляют. Уже на следующий день стало легче. А Марк понял причину.
   Они привыкли.
   Они привыкли постоянно водить за ручку мальчишку. Генри, хоть и получил классическое королевское воспитание, однако был пацаном. Поэтому не был королём в полном понимании этого слова. Он мог изображать из себя Владыку, ровно настолько, насколько он привык видеть это, и что успели вколотить в него наставники.
   Раздумывая над этим, Марк ещё и ещё раз вспоминал их краткое общение. Хотел ли он быть правителем? А кто его спрашивал? А раз не спрашивали -- то считалось, что это само собой разумеется. Раз ты принц -- обязательно мечтаешь сидеть на троне. Марк вспоминал, как жадно горели глаза молодого короля, когда тот расспрашивал про жизнь за пределами дворца. Откуда в нем эта тяга? Почему окружающее не стало для него идеалом и образцом? Да потому, горько ответил себе Марк, что оно таким просто не было.
   -- Отвечайте, Марк, с какими странами мы граничим?
   -- На севере -- с булгарами, на юге... с греками, а на западе... Это, кажется...
   -- Ай-яй-яй! Ну, как можно не знать таких простых вещей? Перечислите представителей предыдущей династии.
   -- Не знаю.
   -- Тогда разверните второй слева свиток и заучите, пожалуйста, назубок. А то позора не оберешься, если придётся когда-нибудь разговаривать с образованными людьми!
   Он прав, его лысоватый преподаватель. Но, чёрт побери, как же это надоело! Даже в чужом мире, даже уже став королем, не избавиться от учёбы!
   Причём, что самое обидное, сам же понимаешь нужность всего этого. Умом понимаешь. А так хочется в лоб дать!
   Нельзя. Пока -- нельзя. Ни сбежать, ни дать в лоб, ни даже отказаться от всего этого.
   Потому что он -- хочет.
   Он хочет стать королем, настоящим королем, что бы там ни думали остальные. А это значит, что придётся учиться всему, что преподают, и ещё главному искусству, которое не преподают даже за королевскими партами (кстати, почему? Разобраться и выяснить!).
   Интриге.
   Господи, зачем он подрядился на это? Ведь никогда же не думал, насколько это страшно, опасно и... нудно!
   А шестой день правления принес вообще такие разочарования, что Марк потом всю жизнь вспоминал этот момент со стыдом и злобой. Вокруг него не просто послушные и вышколенные придворные. Вокруг него -- люди. Со своими жизнями, и со своими интересами в этой жизни. А Марк -- он не просто украшение трона, и король -- это не просто такое интересное звание для любителей выпить и погонять на лошадях за оленями.
   От короля, оказывается, требуют принятия решений. А какие может решения принимать пацан, только позавчера севший на трон? Точнее, он, конечно, может что-то такое там сказать, но каковы последствия выданных им сегодня решений? Что окажется важным, а что -- нет? К примеру, насколько критичным будет подписание указа о передаче пойманного беглого работника под юрисдикцию бывшего хозяина? Казалось бы -- все правильно, а кому же ещё решать судьбу сбежавшего, как не хозяину? Оказалось, что существуют специальные условия, позволяющие беглому обратиться к любому судье, и в случае подобного обращения на скамью подсудимых вызываются оба, и хозяин, и работник. И разбирательство идёт с обоими! А подписание подобного указа сразу освобождает хозяина от судебных разбирательств, и с пойманным беглецом он может потом делать всё, что пожелает. А кто виноват в том, что он сбежал -- это ещё ой как надо разбираться! Когда Главный Судья растолковал Марку все тонкости подписанного указа, вот стыдобы-то было! Правда, Марк вывернулся сразу тремя способами. Во-первых, затребовал, чтобы Главный Судья присутствовал на всех подобных совещаниях, а не сваливал на новичка решение таких проблем. Во-вторых, чтобы разработал меры противодействия и исправления той глупости, которую неопытный Владыка совершил. А в-третьих, вообще чтобы уделил время и просветил Марка хотя бы по самым важным вопросам правовых отношений в его государстве.
   И теперь всех приходящих к нему с указами, законами или просто предложениями посылал сразу и надолго. А на претензии типа "Владыка, но к кому же нам идти, как не к тебе?" отвечал не менее аргументированно:
   -- Ждите. Пока не пойму, что у вас тут происходит и почему. Или ты хочешь сказать, что указ о переходе во владение вот этого района в твои шаловливые ручки не подождёт недельку-другую? Думаешь, кто другой его успеет раньше присвоить? Не бойся, не успеет.
   Посылать получалось далеко не всех. Вот приходит, скажем, человек с очень серьёзным предложением. Например, о заключении долгосрочного договора с тремя прилежащими государствами на исключительную поставку шерсти в обмен на мрамор. Международные торговые дела -- это такое болото, что хрен разберёшься! Приходится вникать.
   -- Зачем нам это нужно?
   -- Подобное соглашение приведёт к укреплению влияния Аргеады на мировом рынке и поднятию престижа государства. Кроме того, несколько серьёзных зарубежных партнёров, имеющих долгосрочные перспективы -- это надежда и опора короны в трудные времена...
   -- А зачем нам мрамор?
   -- Ну, как же, Владыка! Это ценный строительный камень, используемый во множестве случаев, от возведения дворцов до отделки театров!
   -- А мы что, собираемся возводить новый дворец? А где мы будем брать шерсть?
   -- Как "где"? Она растёт на овцах!
   -- Где растёт шерсть, я знаю. У нас что, излишки шерсти и нужда в мраморе? Или поставленный мрамор будет лежать грудами без дела? Или даже действительно пойдёт на возведение дворца, только не моего?
   И Марк выводит резолюцию "Отказать".
   Их было много, таких. Один, к примеру, хотел ввести новую должность. Подвёл короля к необходимости проверки деятельности городских управ и доказал необходимость и своевременность подобного органа в текущей ситуации. Мол, разворовываются средства, мол, в казну недоплачивают...
   -- А кто будет финансировать эту должность?
   -- Да какая разница, Владыка?
   -- Ах, без разницы? Ну, тогда давай!
   Марк взял лист и написал указ о введении новой должности. Советуясь, правильно ли он перечисляет права и обязанности нового проверяющего. Краем глаза наблюдая, как мнутся советники, всё ещё не решаясь -- то ли объяснить королю, какую он делает глупость, то ли воспользоваться этой глупостью в своих интересах...
   Закончив творение, Марк расписался и велел писцу огласить новый указ. Мол, такому-то вменяется в обязанность вести проверку деятельности с перечислением того, что обязан проверять и кому предоставлять результаты проверки. В случае получения материальных вознаграждений или благодарности от проверяемых -- смертная казнь через повешение. Все расходы на проведение этих проверок возлагаются всё на него же.
   -- А чего ты хотел? Без разницы, значит, без разницы! -- сказал Марк и велел сдать указ в архив. Выдав новому проверяющему копию.
   А тут пришел к нему молодой дворянин, богато одетый, вежливый... Он вошел в малый кабинет, присел напротив и смотрел с таким участием, так обольстительно... Рассказывая о своих земельных проблемах витиевато и абстрактно. Марк всё равно ему не верил, а слушал только потому, что не знал, как отказать, можно ли отказывать и в какой форме. Но этот дружеский, почти панибратский тон был знаком до боли. Собственно, Марк уже и собирался опять выдать заготовленный ответ, мол, такие вопросы он пока не решает, но только начал столь же витиеватый ответ, как его грубо перебили:
   -- Что? Ты тут король или тряпка? Если не можешь решать такие вопросы, чего на трон полез, мудак?
   И Владыка Марк полетел на пол от удара в челюсть. Вельможным кулаком в перчатке. Марк был ошарашен не болью, а именно вот этой наглостью. А тот встал над ним, пнул лежащего Марка носком сапога (что было значительно больнее) и прикрикнул на сжавшегося и прикрывшегося руками Марка:
   -- Что, немытая морда, думал, корону надел и все можно теперь? Вставай, тварь дрожащая!
   И добавил немало нелестных эпитетов.
   Марк почувствовал, что ещё немного -- и он будет их достоин. Надо что-то делать. Но что?
   Во-первых, вскочить. Во-вторых... Надо бы, конечно, этого гада прижучить, но...
   Не срываться на банальную драку! Просто потому, что...
   Потому, что цепи прошлого сбросить тяжело. Но надо. Он не разбойник, который сейчас подручными средствами прибьёт этого идиота и... И неизвестно что будет дальше! Эта мысль, о том, что постыдная драка может оказаться ещё и грандиозной подставой, взволновала Марка ещё сильнее.
   -- Хорошо! -- писклявым голосом ответил он. -- Я приму решение по вашему вопросу!
   -- Еще бы ты не принял, -- парень смерил его презрительным взглядом. -- Козёл... Подписывай! Прямо сейчас!
   Ого! У него и пергамент был заготовлен. С текстом приказа. Надо же! Вот это подготовка.
   Марк подписал.
   -- И молчи об этом, дубина, иначе яйца оторву!
   Когда он вышел, Марк испытал отчаяние, близкое к панике. На краткий миг возникло желание послать всех подальше, сдать корону и бежать отсюда бегом!
   Он потер виски, пощупал скулу. Посидел ещё две секунды. Потом вышел из кабинета и крикнул:
   -- Стража! Вернуть того, кто сейчас выходит! Срочно! Бегом!!!
   И под удивленные взгляды окружающих направился к тронному залу.
   Вот и первый в жизни суд. Пока шёл к трону, успел немного успокоиться и примерно прикинуть линию поведения. Арестованный был идеально спокоен и только посмеивался из-под тонких усиков.
   -- Господа! -- обратился Марк к собравшимся. -- Я Владыка без году неделя, поэтому не разбираюсь ни в законах, ни в этикете. Я прошу помощи и совета у всех вас. Достойно ли поднять руку на своего кроля?
   -- Если король -- трус, то да! -- нагло заявил вельможа.
   -- Представьтесь, пожалуйста, -- спокойно попросил Марк.
   -- Что? Тебе? Пошел ты в жопу!
   -- Кто-нибудь знает имя этого молодого человека? -- спросил Марк в толпе.
   -- Слышь, ты! -- раздался голос слева. -- Слезай с трона, кончай ломать комедию.
   -- Что, никто его не знает? -- игнорируя его спросил Марк. -- Стража! Как мог самозванец проникнуть во дворец?
   -- Это не самозванец, -- ответил тихо один из стражей. -- Это виконт Хотимир из графства Карантан.
   -- Прекрасно. Трус король или не трус -- это мы ещё решим. Пока что я спросил у вас -- достойно ли поднимать руку на короля?
   -- Что, страшно стало, да? -- засмеялся тот же самый мужчина.
   -- Поединки между дворянами не запрещены, -- ответил другой.
   -- Хорошо, -- не стал спорить Марк. -- А ногу?
   -- Что "ногу"?
   -- Достойно ли дворянина бить противника ногами, особенно -- лежачего? Является ли это достойным поведением?
   -- Валялся, как собака, и дрожал! -- победно огляделся виконт, но не заметил радости и поддержки на лицах окружающих.
   -- Нет, Ваше Величество, недостойно! -- подтвердил тот же пожилой придворный.
   -- Великолепно. А, господин Главный Судья? Заходите, заходите. Я как раз спешно нуждаюсь в вашем совете. Как по нашим законам следует поступить с человеком, запятнавшим свою честь бесчестным поступком?
   -- Если ты трус, -- не сдавался виконт, -- то о какой чести ты можешь говорить?
   -- Да, да, трепло трусливое! -- поддакнул его сообщник.
   Марк демонстративно не обращал на них внимания, благо, они не рыпались, а стража бдительно рассредоточилась у подножия трона.
   -- Не повезло вам, Ваше Величество, -- ответил Судья, оглядывая собравшихся. -- Обвинить виконта Хотимира в непотребном поведении очень и очень сложно.
   -- Моего слова недостаточно?
   -- Нет, конечно! Что мы знаем о вас и вашем слове? А виконта знаем давно, и род его древний вряд ли уронит свою честь в первый же день правления нового государя.
   -- Выбор оружия стоит за обиженной стороной? -- быстро спросил Марк.
   -- Да, -- подтвердил судья.
   -- Великолепно! -- Марк встал и потянулся. -- Тогда, поскольку поединки между дворянами не запрещены, и этот... как его там... древний и честный прилюдно обвинил меня в трусости, я принимаю его вызов на поединок. Ты не побоишься вызвать меня?
   Тот, второй, не успел ничего сказать и вмешаться.
   -- Не побоюсь!
   -- Итак, вызов принят. Как обиженная сторона, я в качестве оружия выбираю... Руки. Драться будем голыми руками. Здесь. Сейчас. Снимай перчатки!
   И спустился с трона.
   -- Ваше Величество...
   -- Да?
   -- По закону вы имеете право выставить вместо себя другого поединщика. Это право короля!
   -- Да? -- Марк оглядел свою охрану и виконта. Кажется, тот тоже знал об этом праве. -- Нет, пожалуй, в данном случае я не воспользуюсь им. Ибо задета моя честь, а её я могу отстоять только сам. Рукопашные схватки дозволительны?
   -- Да.
   -- Правила?
   -- Не бить ниже пояса, не бить лежачего, не применять оружия, не...
   -- Понятно. Все как и в нашем мире. Победой считается...
   -- Если один из участников признает себя побежденным или не сможет подняться.
   -- Гонг! -- воскликнул Марк и пошел на своего противника. Вокруг расступались, давая им место.
   Первый удар он постыдно пропустил. Почему-то не к месту вспомнилась драка у костра с Вилли. Но сейчас внутри звенела решимость. Сейчас было абсолютно не важно, кто победит, потому что Марк уже все решил. Он знал, что способен, и не сомневался в результате. Оставалось только довести его до свершения и желательно -- красиво.
   Как там говорил дон Руадан? Страхи? Вот и дадим бой собственному страху.
   Как только вспомнился ненавистный вампир, так сразу же на память пришла и вся его наука. Ровно секунда потребовалась на то, чтобы из разума ушли шум, суета, неопределенность, раздражение... Остались только радость поединка и тихое наслаждение тела от происходящего.
   А телу нравилось. Нравилось отбивать удары, уклоняться и пытаться ударить самому. Получалось не очень -- противник был искушён в поединках, и драка была серьёзная.
   Но настал момент, когда Марк замер, нанеся удар и так и оставшись с вытянутой рукой.
   -- Все видели? -- спросил он.
   -- Он по-привычке! -- пытался защитить своего виконта тот самый мужик.
   -- Все видели? -- повторил Марк.
   И хор голосов ответил ему:
   -- Все!
   -- Итак, виконт, вы нарушили правила поединка, запрещающие использовать оружие.
   -- Я не использовал! Я только схватился!
   -- Правда? -- ядовито сказал ему Марк. -- Тогда скажи ещё при всех, а главное, при мне. Скажи "Я не пинал лежащего короля ногами. Которого перед этим свалил на пол подлым и неожиданным ударом, без объявления поединка". Скажи им всем это!
   Виконт молчал.
   Марк повернулся к нему спиной, вытер лицо -- крови вроде нет. Поднялся по ступенькам, сел на трон. Потер кисть руки.
   -- Виконт. Слушайте мой приговор. Во-первых, за нарушение правил поединка вы приговариваетесь... Судья, к чему там приговаривают обычно в таких случаях?
   -- Много вариантов, Ваше Величество...
   -- Назовите хоть один.
   -- От смертной казни до лишения титула.
   -- Ну, казнить я вас пока не буду. Титула лишать -- пожалуй, тоже глупо. Всё-таки только схватился... А вот в столицу вам доступ я запрещу. Итак, запрещаю виконту Хотимиру въезд и пребывание в столице. Сдайте подписанную мной бумагу, виконт! Стража, обыскать его!
   Получив документ, Марк убедился, что это тот самый, и продолжил:
   -- Я отдам это нашему судье на экспертизу. Чтобы он смог мне рассказать, к чему привела бы вырванная у меня столь подлым методом подпись. Вот тогда уже решим, будете вы жить дальше или нет. Теперь, что касается вас...
   Марк перевел глаза на того, кто все это время поддерживал виконта.
   -- А мне ты ничего не сделаешь, мальчишка! Можешь тоже вызвать меня на дуэль!
   -- Могу, -- не спорил Марк. -- Но и виконта вашего я на дуэль не вызывал. Он вызывал меня. И проиграл. Поэтому вызов ваш я приму. И воспользуюсь своим правом на замену дуэлянта. Будете вызывать?
   Мужчина оглядел стражу и промолчал.
   -- Трус, -- негромко бросил ему Марк. И добавил для всех: -- А на счёт "ничего не сделаю" -- надейтесь на это. А пока -- вон из дворца. Оба! Немедленно!
   Оглядел присутствующих и остановил взгляд на главном Судье.
   -- Дайте-ка поглядеть, -- заинтересованно протянул он руку, направляясь к Марку.
   -- А нате, -- ответил тот и добавил: -- А вы говорите -- древний род, не уронивший честь...
   Судья промолчал.
   Самое сложное было подать документ, не вставая с трона. Марк выдержал эту маленькую мизансцену, подождав, пока Судья поднимется и примет пергамент у него из рук.
   А позже он имел ещё несколько неприятных разговоров.
   -- Почему вы не убили этого мерзавца на месте? -- гневно спрашивал его наставник Стэнли. -- Я учу вас фехтовать не для того, чтобы вы красовались на турнирах! Король должен уметь постоять за себя!
   -- Убил бы я его, -- оправдывался Марк. -- И что? И тут же начались бы наезды: "Король -- убийца"!
   -- У вас не было иных причин убивать именно его. Так что тут ясно было бы, что виноват он!
   -- Судья не менее ясно дал понять, что верит виконту больше, чем мне. Думаете, у остальных было бы иное мнение?
   -- Вы король, Марк. И должны вести себя, как король! А если бы он убил вас?
   -- Ну, меня убить не так-то просто...
   -- Не тешьте себя глупыми надеждами. Убить короля не сложнее, чем любого другого человека. А ваша жизнь куда ценнее, чем какого-то захудалого потомка, пусть и древнего рода. Поэтому в будущем, пожалуйста, оставьте вашу дурацкую жалость простолюдинам. Вы имеете право защищаться и обязаны делать это. А вообще не следует гулять без охраны, даже в собственном дворце! Генри уже поплатился за свою самонадеянность.
   Попенял ему и Генрих.
   -- Вы вели себя как мальчишка, Марк.
   -- А я и есть мальчишка! -- отвечал Владыка, стараясь не шмыгать носом.
   -- Не надо, не надо! Я-то знаю и вижу, что мальчишкой вы перестали быть задолго до того, как надели венец. Не оправдывайтесь передо мной. Вы начали все правильно, проявив свою честь и защитив её. А вот принятие малодушного решения об оставлении титула было неумным.
   -- И началась бы война с их родом? Они, похоже, на это и рассчитывали!
   -- Я, признаюсь, тоже. Война с короной дорого обходится и быстро заканчивается. В следующий раз не жалейте всякий сброд, вам же на них потом опираться! Сможете вы опираться на таких? И вообще, забудьте о жалости! Она недостойна короля!
   -- Ага, а вас тоже не жалеть?
   -- Именно! -- сурово подтвердил Генрих. -- Меня жалеть нельзя ни в коем случае!
   Пожалуй, единственный, кто одобрил своего короля в этот постыдный день был его шут.
   -- Владыка! -- горестно сказал Бифи. -- Если я тебе не нужен -- скажи мне об этом заранее!
   -- Бифи! Мы же договорились, что я тебя не выгоняю!
   -- Но тогда зачем ты меня подсиживаешь? -- с хитрой ухмылкой подмигнул ему шут. -- Такое развлечение должен был организовывать я! Хотя и ты был неплох.
   И Марк впервые вздохнул с облегчением. Но утешение быть посмешищем в глазах собственных придворных было слишком слабым...
   Но и это ещё не всё!
   Буквально через пару дней в разгар совещания за дверью послышался шум, и в тронный зал ворвался, по-другому не скажешь, рыцарь в полном доспехе, но со снятым шлемом. На плечах его висел заляпанный и выцветший плащ, когда-то бывший синим. За ним вошли ещё пять человек, то ли оруженосцы, то ли охрана, то ли просто друзья.
   -- Вот ты где! -- громогласно провозгласил он, уткнув палец в сидящего на троне Марка.
   Марк огляделся в поисках поддержки и понимания.
   И понял, что происходит что-то очень тревожное. Ибо все находящиеся в зале явно знали пришедшего. Кто-то смущенно уставился в пол, не желая встречаться взглядом с ним, кто-то откровенно усмехался, ожидая грядущего скандала, а кто-то прямо смотрел на него.
   И в первую секунду Марк струхнул. Трон, уже согретый его задницей, вдруг закачался и стал очень неуютным.
   Ровно на одну секунду.
   -- Вот ты где, паршивый проходимец! -- загрохотал пришелец. -- И уже на трон взгромоздился.
   -- Это кто? -- спросил Марк, чувствуя, как с него тихонько сползает липкий страх. Внутри все кучерявилось и переворачивалось. Но страх уходил. Наоборот, ситуация начала забавлять.
   -- Рыцарь его величества, граф де ля Фрель, владелец графства Нордшир, кавалер...
   -- Достаточно! -- махнул рукой Марк. -- Итак, граф, вы хотите мне что-то сказать?
   -- Слезай с трона, дубина!
   Марк встал и спустился с трона, встав напротив рыцаря, шагах в трёх . Так, чтобы охрана была недалеко. Слишком невпечатляюще смотрелся он на фоне этого широкоплечего, бронированного человека.
   -- По какому праву ты врываешься сюда и командуешь здесь? -- негромко спросил Марк, вспоминая уроки.
   -- Стоило мне отлучиться на недельку, и ты уже залез на трон, вошь недорезанная! Да ты, презренный пейзан, недостойный места у порога этого дворца...
   Марк слушал, не выказывая никакого раздражения и не испытывая его. Но потихоньку до него стал доходить смысл высказываний. Этот рыцарь куда-то умотал и отсутствовал во время его "выборов" и коронации. А он явно имел свои планы на трон и того, кто будет на нем сидеть.
   Ну, а кто их не имел?
   -- Возможно, уважаемый граф, вы и имели свои притязания на этот трон. Возможно, они были уважительны и достойны, -- сказал Марк спокойно. -- Пока трон был свободен. Но сейчас вы разговариваете не с каким-то там проходимцем. Я получил это место законным образом, и я принес клятву защищать свой народ. И, надев этот венец...
   Марк поправил корону на голове.
   -- ...я стал законным правителем этой страны. И вы, граф, разговариваете не с проходимцем, недостойным и так далее. Вы говорите с королём. На колени.
   Последнюю фразу он произнес тем же равнодушным тоном, не повышая голоса и не вкладывая в интонацию повелительных ноток.
   Но все в зале замерли.
   И рыцарь перед Марком, возвышающийся в своих красивых доспехах, знатный по самое "не могу", только что получил приказ от короля.
   Сейчас перед ним стоит куда более сложный выбор, чем у Владыки ещё пару минут назад.
   Марк физически ощущал, как у тяжело дышащего графа ворочаются шестеренки. Что сделать? Напасть? Как бы это ни было, но это будет нападение на короля, измена, со всеми вытекающими. И даже если он сейчас раскидает охрану и задушит вот этого негодяя...
   Который успел короноваться. Сейчас он -- законная власть. А бороться с властью этот рыцарь не обучен. Его обучали верности, чести, боевым искусствам. А вот самому себе его не обучали. Поэтому графу де ля Фрель придется выбирать -- или сейчас рубить это посмешище и выставлять на посмешище себя, или признать его королём.
   А это очень тяжелый выбор, когда перед тобой всё то, что ты привык всю жизнь видеть на короле.
   Камзол.
   Корону.
   И равнодушное величие со скучающим ожиданием.
   Рыцарь тяжело, как побитая собака, опустился на одно колено. Марк вскинул глаза, и свита мятежного рыцаря не постеснялась последовать за своим предводителем.
   Бухнувшись на колени так дружно, как будто только ждали возможности.
   -- Ну, вот. Когда вы показали свою верность короне и её нынешнему владельцу, я всё-таки хочу узнать: чем именно вас не устраивает моя персона. Вы собирались занять трон сами?
   -- Нет! -- мотнул головой рыцарь так, будто его заподозрили в бесчестии.
   -- Может быть, ваш сын? Внук?
   -- Племянник! -- чуть не прорычал граф.
   -- Вот как? Вы считаете его более достойным?
   -- Да!
   -- Почему?
   -- Потомок знатного рода, -- начал перечислять коленопреклоненный граф. -- Достойный преемник своих родителей...
   -- А что-нибудь кроме знатности у него есть? -- полюбопытствовал Марк, пытаясь понять, какое у него отношение к человеку, который стоит перед ним на коленях. Пусть даже на одном.
   -- Он давно снискал славу защитника угнетенных и видного деятеля нашего государства.
   -- Хорошо! -- неожиданно для себя сказал Марк. -- Раз он столь достойный почитания и уважения муж, пусть приезжает. Будет моим советником.
   -- Советником? Всего лишь советником? -- взъярился граф, но не вскочил на ноги.
   -- У хорошего советника, -- усмехнулся Марк, -- власти побольше, чем у иного короля. Так что если он действительно желает послужить своему народу -- то я дам ему такую возможность. Мне же проще будет. Если он желает баб, пьянки, охоты и прочие развлечения...
   Марк сделал театральную паузу.
   -- Это всё тоже возможно. За хорошую работу. Будет хорошо работать -- и я не буду против любых его шалостей, достойных короля.
   Марк посмотрел на рыцаря, повернулся и пошел к трону. И на ходу бросил за спину:
   -- А если желает именоваться королём и ничего не делать -- пусть сидит дома и именуется. Я не против.
   Вокруг раздался угодливый смех.
   Марк сел на трон, обернулся и сказал графу, так и не проронившему ни слова.
   -- В конце концов, это всё, что я могу сделать для вас. Я же не виноват, что вы где-то там болтались, пока происходили столь знаменательные для королевства события? Аудиенция окончена. И всё-таки, хоть я и не смею вам приказывать, но прошу вас остаться на обед. Я чувствую обиду у вас, а я, поверьте, ни единой мыслью не собирался вас обижать и не хотел бы, чтобы вы уехали отсюда, затаив злобу. Прошу вас.
   Граф встал, коротко поклонился и вышел.
   Возможно, Марк бы просто не выдержал этого напряжения. Ломка была страшной. Ломалось всё, что только наивный парень представлял себе о жизни короля. Здесь всё было не так! Здесь не так смотрели, не так говорили, не так ели и не так умирали. Ценность жизни не шла ни в какое сравнение с ценностью жеста. Вовремя брошенное слово ценилось выше золота, а желания и устремления Владыки (слово-то какое смешное!) не ставились вообще ни во что.
   Спас Учитель. Точнее, привычка ещё с тех, счастливых и беззаботных времён давать себе отчёт обо всём. О каждом шаге, о каждом чувстве. И теперь Марк каждый вечер вспоминал прожитый день. Перелопачивал всё, что успел заметить, где накосячил, а где выиграл, добился удивления или даже уважения. Иногда вскакивал с постели, делал заметки на будущее, чтобы не забыть выловленную в суете мысль. Как ни странно, после этих упражнений он всегда засыпал спокойно, не тревожась о прошедшем дне.
  
   Стража встала "смирно" и распахнула двери. А по коридору к нему спешил дежурный слуга.
   -- К вам представитель Тёмного братства, Ваше Величество. Он ждёт вас в рабочем кабинете.
   Марк даже дернулся от такого известия.
   -- Это нормальное явление? То есть, Тёмные так и должны -- проходить спокойно во дворец, заходить в рабочий кабинет государя и милостиво ждать, пока он прибежит к ним?
   -- Ну... -- замялся придворный. -- Вообще-то, конечно, нет, наверное...
   -- Что ты мямлишь? Говори прямо, как есть.
   -- А вот так и есть. Приходят и сидят. И выгнать никто не осмеливается.
   -- Ну, тогда я сам осмелюсь, -- Марк решительно направился к кабинету.
   Войдя в комнату, он притормозил, всматриваясь в ждущего человека.
   -- Здаров, братуха! -- приветствовал его тот, поднимаясь.
   -- Хинтер? -- Марк шагнул вперед и тепло обнял мага, сам удивившись тому, насколько приятной для него оказалась встреча. -- Я несказанно рад видеть именно тебя. Как же ты дошел до жизни такой?
   -- А чё ты думал! У нас там тоже не совсем идиоты сидят. А мне и с тобой повидаться приятно, и для дела полезно, и мне выгорит.
   -- Тебе-то что выгорит?
   -- Ишь, как королем стал, так сразу быка за рога... Да ты всегда такой был, иначе мы б не познакомились. Хоть угости чем для поддержания разговора?
   -- Может, в столовую спустимся?
   -- Не стоит. Такие вещи лучше здесь разговаривать, все ж таки твой кабинет хотя бы частично защищен от лишних ушей, а те, кто всё-таки подслушивают -- не болтают об этом налево и направо. Так что пусть сюда несут.
   Марк не стал спорить и приказал подать в кабинет вина и какой-нибудь закуски.
   После чего приступил к самому приятному в жизни допросу.
   Выяснилось, что Хинтер не прилетел тогда за своими деньгами по очень уважительной причине.
   Такая мелочь, как двести пятьдесят рулонов (и даже пятьсот!) -- стала для него слишком незначительной, чтобы отвлекаться от происходящего.
   -- Но ты мне всё ещё должен четверть тыщи, я долгов не забываю! -- заявил Хинтер, посмеиваясь и прихлебывая вино.
   А происходило следующее. Хинтер честно признался, что он -- карьерист. Отсюда его похабнейшие манеры и не шибко великие умения по части магии. Хотя, природный дар предсказательства, вкупе с обучением у дядюшки дали свои плоды и, худо-бедно, свои обязанности мага он выполнял.
   Но -- как рядовой член братства. То есть -- поди туда, не знаю куда и сделай то, что тебе велено. И не роптать, солдат!
   Но знакомства "на самом верху" -- великая вещь! Дядюшка похлопотал, и Хинтеру зачаровали взаймы дракона. Да, да, Лиану. Зачем ему нужен дракон -- никто понять не мог, но Хинтер сослался на предсказания собственного сочинения, и этот хлипкий довод был лучше, чем вообще никакого. А дальше Марк знал. Путешествуя на драконе в свое удовольствие, Тёмный завернул в трактир, после которого совершил историческое путешествие. Слетал через океан аж на ту сторону Земли, что само по себе было подвигом. Обнаружил там неизвестную доселе расу краснокожих людей. Нашел с ними общий язык. Привез уйму материалов по фауне, флоре и антропологии. Это если не считать географию, метеорологию и прикладную биологию (включая уточненные данные по дальности полета на драконе с грузом и особенности кормления оного в воздухе). В общем, наделал делов столько, что не каждому за жизнь удается. В наш-то просвещенный век! И если и были умные ребята в Темном братстве, которые похихикивали в рукав над недоучкой, властной рукой дядюшки протаскиваемым в теплое местечко, то тут им пришлось немножечко заткнуться. Всё-таки подвиг был самый настоящий. И материалы -- настоящие. И про картошку Маркову тоже очень скоро кто надо услышал, и даже заходил попробовать (и тоже не понял, что в ней такого?). Тут как хошь относись к Хинтеру, а против фактов не попрёшь.
   Вот и сидел Хинтер безвылазно в их центре, докладывая, рассказывая, а заодно просчитывая с дядюшкой, как бы подороже полученную информацию продать.
   Правда, был в этой истории и один отрицательный момент. Хинтер, когда рассказывал его, не смог (а может и не хотел) удержаться от застарелой злой обиды. Выйдя однажды из зала заседаний, он хотел было привычно взобраться на Лиану и обнаружил, что той просто нет.
   Улетела птичка.
   Конечно, он знал, что дракона ему выдали "взаймы", но мы же все понимаем, что когда тебе дают "взаймы" дракона, то предполагается, что долг не придется отдавать никогда.
   А с Лианой был заключен очень четкий и недвусмысленный договор (который когда-то Хинтеру казался образцом двусмысленности и расплывчатости): "До улучшения дел".
   И вот дела конкретно улучшились -- Хинтера взяли если не в руководство, то хотя бы в руководящий отдел. По крайней мере не придется больше бегать по лесам и полям, рискуя получить какую-нибудь гадость от морально несознательных граждан или безумно опасных в загнанном состоянии преступников. На этом договор с Лианой кончился, и та свалила в неизвестном направлении, прихватив всё, что было на ней в тот момент. Марк стыдливо умолчал о том, куда делись вещи, которые на ней в тот момент были, а Тёмного мага куда больше волновал сам факт окончания владычества над драконицей, чем жалкие гроши, которые она унесла.
   Но зато сейчас Марк понял, что именно сказала тогда ему Лиана. Что сказала и как она ему была благодарна. Да уж, что такое двести пятьдесят человеческих золотых, если стараниями малознакомого трактирщика дракон обрел свободу? Но -- ведь не забыла! Могла же и мимо пролететь. Так нет, вернулась, искала... И даже нашла!
   Король утёр скупую слезу, и Хинтер, приняв её на свой счет, тут же перешел от жалоб к хвастовству. Идя дальше по служебной лестнице, он не забывал приглядывать за своим "крестником", сначала потеряв его из виду (и не особенно расстроившись), а потом обнаружив его у разбойников (тут Марк сам о себе заявил и пусть сам себя винит).
   Ну, а когда вдруг и неожиданно бывший трактирщик-разбойник оказался на троне захудалого королевства, то умные головы и порешили, что самым оптимальным карьерным ходом для Хинтера будет назначение сюда.
   Во дворец.
   -- И каковы у тебя будут обязанности? -- задумчиво спросил Марк, подливая им обоим вина.
   -- Лезть во все дыры, совать нос не в свои дела и докладывать об этом наверх, -- ответил Хинтер, ничуть не смущаясь тем, что ему наливает вино сам король.
   -- А наоборот?
   -- А как прикажут.
   -- А что вы будете делать, если я вас с вашими приказами пошлю куда подальше?
   -- Ой, Марк, я тебе не буду рассказывать всю нашу кухню, во-первых, я и сам всего не знаю, а во-вторых, оно тебе вредно. Ты слишком умный. Спать по ночам будешь плохо. Но я тебе сразу скажу, что где и кого ты трахаешь, наше начальство не волнует, и это я докладывать не буду полюбовски. И распоряжений об этом не жди. Но если тебе чего-то всё-таки посоветуют (я не буду говорить -- приказывают), то лучше прислушаться. Оно же не со зла делается, а для общего блага.
   -- Спасибо, я понял, -- сказал Марк. -- Значит, добровольно-принудительное благо.
   -- Иммменно так! -- кивнул Хинтер. -- Ну, рразливай остатки и теперь ты расскажи, как ты-то докатился до такого идитизма, чтобы сесть именно на этот трон? Что, других не нашлось, и прервый ухапил, какой освободился?
  
  
   В который раз Марк вспоминал недобрым словом человека, совершенно не виноватого в его злоключениях. Однако же, Старик Кун по прозвищу Фу-Цзы, две с половиной тысячи лет назад сказавший: "Дорогие сограждане! Смиритесь с тем, что вам придётся учиться всю жизнь!" -- как в воду глядел.
   Где тот институт, который не закончил Марк-раздолбай? Пусть в нём радуются! Один из его студентов сидит в королевском дворце и получает персональное образование от персональных наставников.
   -- Наше королевство, Марк, имеет древнюю и богатую историю. Называется оно, как вы знаете, Аргеада, происхождение названия древнегреческое, когда-то мы были частью империи великого Искандара, а так же здесь его родина. Увы, те времена прошли, и после крушения Империи Рим начал крепнуть, а наше государство -- слабеть. И на сегодняшний день в вашем (да, да, привыкайте! Уже в вашем!) королевстве осталось всего восемь замков, составляющих основу и костяк дворянства. Конечно, землевладения у каждого замка невелики, и это приводит к определенным трудностям: землевладельцы постоянно пытаются друг у друга что-нибудь отобрать, а вам придется их споры не то чтобы решать, но, по крайней мере, постоянно выслушивать. И хотя настоящих войн, слава Всевышнему, уже лет тридцать как не было, мелкие стычки все равно случаются, даже в наше спокойное время. Вы занимаете самый главный пост в королевстве, это -- да. Но при этом власть короны сильно ограничена, во-первых, законом. А во-вторых, исполнительной властью. Вот тему исполнительной власти мы сегодня и рассмотрим.
   -- А почему не начать с законов?
   -- Во-первых, потому, что по законоведению у вас будет отдельное занятие с Главным Судьей. А во-вторых, потому, что законы уже есть и они работают, вам их менять не обязательно.
   -- Не обязательно? Но возможно?
   -- Ох, мальчишки, мальчишки... Я не буду врать вам, Марк, и скажу честно: да, король может менять законы. Но для того, чтобы что-то менять, надо понимать, что именно ты делаешь! А для этого надо сначала разобраться, как работает то, что уже есть. Поэтому менять законы вы будете ещё очень не скоро... Если вообще доживете до такого. Может, вам текущие ещё понравятся, когда узнаете их получше.
   -- Может быть. А можно поподробнее про древнюю и богатую историю?
   -- Марк! Сегодня урок про исполнительную власть!
   -- Я не хочу сегодня про исполнительную власть. Она тоже есть и тоже работает, худо-бедно, но работает. Я хочу про историю!
   -- Традиции обучения королей освящены веками...
   -- ... и приводят к катастрофическим последствиям. Почему Генри ничего не сумел и умер в столь молодом возрасте?
   -- Это не относится к обучению! -- вспыхнул его наставник.
   -- Может и не относится. Однако, начинать надо с малого. Я собираюсь менять это государство и начну, как рекомендовали предки, с себя. Поэтому начнём мы сегодня с истории. Или для этого нужен другой преподаватель?
   -- Нет, историю тоже преподаю я.
   -- Вот и отлично. Расскажите мне о прошлом моего государства. С чего оно началось -- я понял. А вот почему мы докатились до жизни такой?
   -- Может, вы и правы, -- неожиданно согласился наставник. -- В конце-концов, историей сейчас мало кто интересуется, больше о красивых нарядах пекутся... Кстати, о красивых нарядах. В древности мы в основном занимались земледелием, выращивая коноплю, лен и выпасая стада овец. Из всего этого ткачи получали тысячи рулонов самых разнообразных тканей. И отголосок былого богатства сохранился в названии золотой монеты -- рулон.
   -- Ага! -- воскликнул коронованный ученик. -- Значит, всё пошло от ткачества! А я всё гадал, почему это такое название у монет -- рулон, нитка... Думал, это глюки моего переводчика. А вот оно как, оказывается... А почему вдруг ткачество заглохло? Я много где был и ткачей не сказать, чтобы слишком много.
   -- Да, все хорошее заканчивается. А вся беда в драконах.
   -- В драконах? Они-то тут причем?
   -- Драконы, понимаете, хищники. Стада овец резко поредели, а шерсть у напуганных животных стала плохой.
   -- И давно это случилось?
   -- Лет сто-двести назад. Кстати, именно в этот период и было создано именно наше королевство. Первым королем был великий герой Тибальд, объединивший восемь замков под своим владычеством и погасивший гражданскую войну. А был он сыном великого Патра.
   -- Погодите... Того самого короля Патра? Но ведь именно он погасил гражданскую войну! С помощью своего волшебного меча!
   -- Нет, Патр-то был шотландцем, ему хватило дел в Объединенном Королевстве. Да и воевал он против своих соседей, только нас ему недоставало! А здесь, по тем временам, царила тишь да благодать, но всё равно люди гибли, наступило запустение, да ещё и драконы эти... Так что все были только благодарны за... твердую руку. Кстати... Может быть, и вам когда-нибудь будут благодарны.
   И наставник пустился в воспоминания становления королевства, с искренним удовольствием рассказывая о свершениях той эпохи. Марк был поражен разницей: начинал урок пожилой и брюзгливый старикашка, с видимым усилием сдерживающий раздражение от доставшейся ему обязанности воспитывать великовозрастного оболтуса. А сейчас перед ним был исполненный энтузиазма человек, искренне влюбленный в события великого прошлого.
   В общем, из этого урока Марк сделал совершенно неожиданный вывод. Его желание начать менять традиции оказалось правильным. Ему дали карт-бланш и явственно показали, что Дракон Судьбы не против, а даже за.
   Стало страшно.
  
  
   -- Ваше Величество!
   В зал почти ворвался, придерживая полы длинного халата, странный человечек. Пожилой, с огромной лысиной, крючковатым носом, он ещё страдал каким-то искривлением позвоночника, в результате чего так и не распрямился за всю аудиенцию. Марк ещё подумал, что он чем-то напоминает плотника Джузеппе из фильма про Буратино. И взгляд такой же сумасшедший.
   -- Ваше Величество! Прощу простить меня, что прерываю вас, но у меня неотложные новости!
   -- Я тебя слушаю.
   -- Грядёт великий мор и голодный год!
   -- Когда?
   -- Что "когда"? Когда грядёт? Уже!
   -- Завтра мор начинается или вчера начался?
   -- Нет, бури начнутся осенью. Урожай погибнет. Зима будет голодной, звери...
   -- Подожди. Ты сказал -- осенью? -- Марк демонстративно выглянул в окно. -- То есть, два-три часа новости бы подождали?
   Человек как будто налетел на стену: остановился, вздохнул...
   И пока он не выдохнул, Марк быстро сказал:
   -- Раз твои новости так важны, но всё-таки могут подождать два-три часа, будь любезен, возьми писаря в приемной и тщательно запиши. Во-первых, что именно грядёт. Если можно, то с датами. Тогда-то -- буря, тогда-то -- голод. Во-вторых, почему именно грядёт. В третьих, где именно. Ты уж меня прости, но у меня голова одна, и она не успевает все запоминать и учитывать. Поэтому я буду в твои записи заглядывать и проверять, что я запомнил, а что -- нет. Так что запиши как можно тщательнее и точнее.
   Когда человечек вышел, Марк оглядел веселящихся придворных и спросил:
   -- А кто это был?
   -- Это был наш знаменитый астролог Джузеппе Кариньели.
   И все засмеялись вместе с королём. Только никто не понял, что именно на самом деле рассмешило Марка.
   -- Так он астролог... -- выдохнул Марк, утирая слезы. -- А что, правильно ли предсказывает?
   -- Да, бывает, что не ошибается.
   -- Это интересно, -- он повернулся к писарю. -- Когда у меня есть сегодня свободное время? В половине пятого? Вызови его на пять часов, я с ним поговорю обстоятельно.
  
   В пять Марк вошел в малый рабочий кабинет, уселся за стол и вчитался в строчки предсказания. Стукнула дверь. Он кивнул входящему астрологу и отложил листок в сторону, взявшись за второй.
   -- И это всё предсказывают звёзды?
   -- Дело не только и не столько в звёздах, Ваше Величество, -- мягко ответил Джузеппе.
   -- А в чём? -- поднял глаза Марк.
   Да, он очень напоминал того артиста, который играл в детском фильме про Буратино. Только не настолько лысый, хотя такой же всклокоченный.
   -- Я астролог, да. Но я слежу не только за звёздами. Я вижу облака, ветра и даже людей.
   -- И что предсказывает такие бури?
   -- Подобное уже случалось тринадцать лет назад. А в природе все подвержено циклам, так уж судил Бог. Я ожидал, признаюсь, и в этом году, но сначала всё было не так, и я поостерегся с предсказаниями. А тут -- всё одно к одному. После цветения вишни -- резкие заморозки, на Покров -- облака, вчера солнце садилось в дымку, и ветер утих. А сегодня задуло с севера. Так уже было тринадцать лет назад, и я боюсь, что будет точно так же и в этом году.
   -- И что было тогда?
   -- Тогда в середине лета не было ни облачка, и пшеница и рожь вызрели раньше времени. Кто успел убрать -- тот успел, а кто ждал сроков -- не успели, ибо в конце лета вдруг подул северный ветер, и вмиг набежали тучи. Что не повалило ветром, то сгнило на корню. Умерло очень, очень много людей. Да ещё зима выдалась бесснежной и холодной.
   -- Хорошо, спасибо. Что ещё? Землетрясения? Извержения вулканов? Налёт драконов?
   -- Ваше Величество! Я понимаю, что это всё кажется смешным, но поверьте мне...
   -- Я спрашиваю серьёзно. Меня интересуют прогнозы по землетрясениям, вулканам и драконам. Есть у вас информация?
   -- Никто не в силах предсказать землетрясения! -- обиженно ответил астролог, собираясь отвернуться.
   -- Неправда. Землетрясения точно так же предсказываются, как и всё остальное. Я знаю, что очень много случаев бывает, когда перед землетрясением спасаются мелкие животные и насекомые. Они слышат инфразвук и по нему определяют, что...
   -- Что они слышат? -- мигом заинтересовался астролог.
   -- Инфразвук. Звук настолько низкий, что человеческое ухо его не слышит. Но животные -- слышат. Люди не могут его услышать, но вполне могут записать. Поэтому повелеваю к вашему хозяйству добавить следующее. Вырыть где-нибудь глубокий, но не обязательно широкий подвал. В нем поставить длинный шест, к нему привязать... Хммм... Ну, маятник не получится, но какое-нибудь перо. Это вы уже сами как-нибудь придумайте. Возьмите кого-нибудь из кузнецов, и пусть сделают вам устройство, чтобы лист бумаги проходил под пером. Как только в земле толчки... Ага, понял. В полу подвала заройте поглубже лист металла, а от него -- вот такая трубочка...
   Марк схватил лист пергамента и начал рисовать.
   -- И вот так чтобы она проходила, чтобы земля не мешала. Но если вдруг в земле колебания пойдут -- то этот стержень будет колебаться и запишет... А ещё лучше, заройте два листа. Один -- параллельно земле, а другой -- вертикально. Я не знаю, как сделать так, чтобы он и продольные, и поперечные колебания записывал! -- пожаловался Марк.
   Астролог смотрел на рисунки и задумчиво шевелил губами.
   -- Где вы подсмотрели эту схему, Ваше Величество?
   -- Я ее сам придумал. Только что. Я понимаю, что она несовершенна.
   -- Не может этого быть. Много лет астрологи пытаются вычислить землетрясения, и вдруг король, недавно вошедший на трон, вот так вот, запросто...
   -- А хотите, я вам скажу, почему землетрясения случаются?
   -- Скажите.
   -- Глубоко в земле сталкиваются огромные глыбы, и от их удара трясется земля.
   -- А от чего сталкиваются эти глыбы?
   -- От того, что наша планета крутится вокруг своей оси, а в центре Земли -- расплавленная магма, та самая, которая вырывается из вулканов. На ней плавают застывшие камни, те самые, которые образуют всю поверхность. Плавают они крайне медленно, по нескольку миллиметров в год. Но уж если столкнутся -- то удар слышен далеко. Бывает, что земля трясется от вулканов, которые взрываются далеко отсюда. Мои знания в этой области очень поверхностные, я не смогу рассказать вам всех тайн земли.
   -- Но вы знаете достаточно, чтобы заинтересовать меня. А вот что...
   -- Нет, вы меня не поняли, уважаемый Джузеппе. Я не собираюсь читать вам лекции по устройству планет. Я лишь даю вам пищу для размышлений. А вы в свободное время построите эти устройства, будете записывать колебания земли так же, как записываете все остальное, и будете их анализировать. А потом придете ко мне и расскажете, что вам удалось узнать. Если я буду знать больше -- я поделюсь с вами, как сегодня. Если меньше -- я с удовольствием послушаю вас. Кстати, как у вас продвигается работа с моим архитектором?
   -- А что с ним? Зашел, посмотрел таблицы и все. А что, это что-то важное?
   -- Нет, благодарю вас за помощь. А пока что -- спасибо за интересный разговор. До свидания.
  
  
  
   Казначей с каким-то незнакомым вельможей рассматривали планы Марка.
   -- Вы всерьёз верите в эти предсказания, Марк?
   -- Я бы поставил вопрос по другому. Вы всерьёз в них не верите?
   -- И ради этого тратить столько сил и средств...
   -- Я опять задам вопрос по-другому. Почему это до сих пор не было сделано?
   -- Что именно?
   -- Резервные склады продовольствия на случай войны, засухи и прочих неприятностей.
   -- У нас есть военные склады, -- сказал вельможа.
   -- Да? И сколько людей они могут прокормить? И какое время?
   -- Вы понимаете, -- попытался сгладить ситуацию казначей. -- Это требует немалых финансовых затрат... А ваши запланированные проекты и так больно ударят по состоянию казны. Которая, как вы знаете...
   -- Совершенно верно. Но кто может сделать всё это, кроме короны? Надеюсь, вы не ждёте, что какой-то уездный граф будет создавать у себя десятки хранилищ, чтобы народ не голодал?
   -- Почему? -- снова вмешался вельможа. -- Так часто бывает. Вон, граф де ля Фрель у себя имеет аж три подобных склада. Один с мукой, другой -- с оружием для своих крестьян и третий -- с фуражом для лошадей. Он большой любитель лошадей, у него четыре конных выпаса в графстве.
   -- Один, -- загнул палец Марк. -- Ещё кто?
   Вельможа промолчал.
   -- Итак. Один граф, который, разумеется, сделал запасы в основном для себя и своих людей. Возможно, он их и прокормит. Возможно -- нет.
   -- Его запасы достаточны...
   -- Только до тех пор, -- перебил Марк, -- пока они целы. А как только голодные люди захотят их взять -- умрёт уйма народу, а склады, возможно, сгорят. Поэтому повелеваю создать склады и для простого населения.
   -- Но тогда нужна будет охрана. А, как вы говорите, голодные могут охрану перебить и взять все сами.
   -- Ясно, -- сказал Марк. -- Тогда в три пополудни -- в тронном зале.
   Вышел и вызвал писаря.
   Проводить большие совещания в тронном зале стало уже привычным. К подножию трона придвигался стол, тот самый, за которым проводились предвыборные слушания Марка, и за ним усаживались те, кого Марк приглашал. Сегодня здесь присутствовали казначей, судья, начальник гарнизона и ещё несколько незнакомых людей. Собирая людей, Марк тщательно раздумывал, как подойти к разговору. Можно было высказать свое распоряжение и ожидать, как его будут выполнять. Можно спросить совета у них. А вот как бы так настроить людей на то, что Марк хочет, но так, чтобы они и сами не поняли, что он задумал, и что они делают?
   Вот это была задачка.
   -- Я собрал вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, -- сказал Марк, с трудом сдерживая улыбку. -- К нам едет ревизор.
   -- Кто? -- не поняли собравшиеся.
   -- Неважно. В общем, зима предстоит сложная, возможно -- голодная. Надо делать запасы на зиму. Ваши предложения?
   Предложения были несколько неожиданные. Было предложено заполнить королевские подвалы продуктами долгосрочного хранения, причем несколько человек явно искренне предложили пожертвовать туда из своих запасов. Это было приятно, но это было не то.
   -- Я немножко не о том, господа. Король ест не много и такие запасы мне ни к чему...
   -- Но вы же будете кормить тех голодных, которые придут к вам!? -- чуть ли не с ужасом напомнили ему. С ужасом от того, что Марк может не осознавать свои обязанности.
   -- Просто кормить? -- удивился Марк.
   -- Конечно! Ведь это право и обязанность короля -- заботиться о своих вассалах. Соответственно, самые обнищавшие и пострадавшие будут приходить к вам, на королевский обед.
   -- Господи! -- Марк возвел очи горе. -- Обычай, конечно, приятный, но сильно расточительный. Я опять не об этом. Даже самый щедрый король не сможет накормить всю страну, да и не должен. Вы представляете, если ко мне придет обедать деревень десять-пятнадцать?
   -- На простолюдинов этот обычай, разумеется, не распространяется.
   -- И слава Богу. Но вы думаете, что им от этого будет меньше хотеться кушать? Поэтому народ тоже придется кормить. Да, да! Самых обычных крестьян, кузнецов, ткачей и так далее. Иначе на следующий год вам, именно вам, господа, придется записываться в очередь к оставшимся в живых портным и днём с огнём искать кузнецов. Поэтому, повелеваю: в течение трёх дней подготовить и предоставить мне возможные места для пунктов размещения складов продовольствия. Списки продовольствия, возможного для длительного хранения. Фураж для животных. Склады должны быть расположены в местах, удобных для охраны, при этом не должно быть никаких проблем с выдачей населению их содержимого. Также требуется подготовить соответственное количество работников на эти склады. В обязанности будут входить: при наступлении зимы выдавать продукты тем, кому я скажу. Гнать всех остальных. Вести учёт -- кому и сколько чего выдано, что пропало и почему. Подготовить для этих складов охрану. Вопросы?
   Вопросы были, но совсем не те, которые ожидал Марк. Были вопросы о том, кому это надо, зачем это вообще делать и кто будет лично за это ответственен. А так же что делать с этими продуктами, если урожай осенью будет обильный, и не выкидыш ли это денег? Уяснив характер обсуждения, Марк просто топнул ногой и напомнил, что он приказал это сделать. Поэтому вопросы должны быть рабочими.
   Рабочие вопросы господа больше обсуждали между собой. На что Марк и рассчитывал.
   -- Кстати, -- подал голос Марк. -- Ещё есть такой продукт, как "картошка".
   -- И что?
   -- Я думаю, что следует запастись им. Пока что он встречается в мизерном количестве, но это легко поправимо. Картошку надо размножать!
   -- О, Марк! Ещё и это! Вам не кажется, что вы хотите слишком много и сразу?
   -- Не просто кажется! Я действительно хочу слишком много, гораздо больше, чем вы можете представить себе в самых смелых мечтах. Однако, картошка -- стратегический продукт! Она имеет обильный урожай, легко и долго хранится, питательна, проста в приготовлении...
   -- Марк, вы какие-то сказки рассказываете. Если это такой волшебный продукт -- то почему мы про него никогда не слышали?
   -- Потому, что это мой подарок этому миру. Я недавно привез его, и он ещё не успел получить должного распространения. Однако, я приказываю съездить к моим крестьянам и набрать у них картошки. После заседания я скажу, где их искать. Пока что давайте дальше -- что кроме зерновых, масла и сушёных фруктов можно хранить долго?
  
  
   В целом, когда дело дошло до первой встречи с послами, Марк уже был готов к тому, что произойдёт. Но разве готовность к проблемам когда-либо уменьшала боль от них? Если дворцовые слуги и местная знать успели насмотреться на нового короля и даже попривыкнуть, то для послов, даже обученных и опытных, такое оказалось неожиданным. По крайней мере, Марк именно так и думал, глядя на улыбки и понимающие переглядывания. Видимо, формальное соблюдение ритуала (который Марк пару раз репетировал) особенно смешно смотрелось на фоне неуклюжести и скованности. Улыбки быстро исчезли, когда Марк, выслушав послов, просто отказался решать их проблемы, сославшись на то, что ещё не готов к принятию таких решений, а вопросы торговли, деления земель и установки общих правил для поведения вполне терпят до весны. Так что пущай послы либо возвращаются домой, либо терпят.
   Впоследствии на обоснованные претензии от своих же учителей Владыка не менее обоснованно ответил:
   -- Что лучше, показаться неучем невоспитанным или наделать глупостей, за которые потом будет расплачиваться всё королевство?
   И те не нашлись, что ответить. Осталось только разбирать тщательно, какие тонкости этикета он нарушил, и тренироваться, тренироваться, тренироваться...
   Последней соломинкой, переломившей горб верблюду самонадеянности нового короля был разговор с генералом.
   За эту неделю произошло столько событий, что Марк как-то упустил из виду: на трон этого государства он попал в связи со смертью предшественника.
   То есть, ни разу не забыв об этом, он умудрился ни разу не задуматься о причинах подобного развития событий. Поэтому был полностью деморализован, когда генерал орал на него, не стесняясь ни придворных, ни слуг -- никого.
   -- Ты, тваюмать! Если влез на трон -- то работай, говнюк! Ты думаешь, что всех тягот -- корону таскать? Так заруби на носу! Король -- это работа! В первую очередь -- работа!
   -- А я что, не работаю? -- пытался оправдываться Владыка.
   -- Херней ты страдаешь, а не работаешь! Ты работы ещё не видел, молокосос! Работа будет, когда ты соплями утрешься и кровью умоешься! Будет он мне тут уши полоскать! Ты нихера не понимаешь, а туда же, указывать мне! Что я скажу, то и делать будешь, слюнтяй!
   Вот тогда-то Марк и упал духом окончательно. Конечно, было несколько самонадеянно заикаться об изменении финансирования армии. Прав был генерал или нет -- было неважно. Важно было только то, что он -- мог. Сам Марк -- не мог! Единственное, что у него было -- это традиции королевского правления. Номинальная должность короля. Действительно, не больше, чем держалка для короны. Будут ему подчиняться или нет -- от него не зависело!
   Марк сбежал с "поля боя" пристыженный и посрамленный. Пожалуй, в этот несчастный для него день желание бросить всё и убежать было наивысшим.
   Сидя в своей опочивальне, на роскошной кровати, к которой уже успел привыкнуть, он мучился и переживал свою позорную неспособность сделать хоть что-нибудь в этом огромном и сложном механизме "государство".
   Интересно, как остальным королям удаётся держать их всех в подчинении? Почему остальных королей слушаются?
   И получил неожиданный ответ: видимо, не всех. И не все. Если бы коронованные особы имели стопроцентное подчинение подданных, то разве у них были бы проблемы?
   Значит, если хотя бы некоторые слушаются -- у них есть на то причины.
   Значит, они этого хотят. Хотят больше, чем чего-то другого.
   Значит, опять встает вопрос: а чего они хотят?
   Господи всемогущий, да тут в себе-то разобраться не получается, как же с чужими желаниями управляться?
   В эту ночь Марк открыл для себя очень важную вещь. Нет в других ничего такого, чего не было бы в нём! Оно могло отличаться в мелочах -- например, окружающие могли любить не холодное молоко, а парное, или любить не эту женщину, а другую, но в целом, в общем -- желания должны были совпадать.
   По крайней мере, Марк не нашел ни одного известного ему желания, которое бы отсутствовало в нём! Все, решительно все ему было знакомо. И желание унизить другого, и желание украсть, и ненависть, и похоть, и ложь, и трусость...
   Марк вспомнил Мартына и его краткий ликбез по "точечкам" и методам управления. Эх, вот бы научиться! А, собственно?
   Чего желал генерал? Вряд ли он действительно хотел избавиться от нового короля, как, скорее всего, сделал это с предыдущим. Генерал был военным! Он руководил войсками.
   И ему нужен был противник. Какой из Генри был противник? Да никакой! Вот и передавил вояка, не рассчитал немного...
   Кстати, возможно, поэтому он так сегодня орал на короля, не говоря ничего конкретного. Возможно, что стыд ему не чужд. Вот на этом и сыграем.
   Попробуем сыграть...
  
  
   Когда генерал вошел, Марк не спеша, но очень демонстративно просматривал финансовый отчет.
   -- Здравствуйте, Трей. Присаживайтесь. У меня к вам будет сложный и нестандартный вопрос. Зачем мне нужна армия?
   -- У каждого государства есть армия, парень. Ты что, даже таких простых вещей не знаешь?
   -- Войны уже тридцать лет как нет, Трей. Попробуем ещё раз. Зачем мне нужна армия?
   -- Что? -- побагровел генерал, когда до него дошел смысл вопроса. -- Да ты... Слушай, молокосос! Ты не понимаешь элементарных вещей, мальчишка! Как можно...
   -- Зато вы их понимаете, -- спокойно и чуть устало перебил Марк. -- Вот я к вам, как специалисту, и обращаюсь. Зачем мне нужна армия?
   -- Чтобы защищаться!
   -- От кого?
   -- Ты думаешь, если тебе досталась такая раздолбайская страна, то на неё никто не покусится? Да и твой трон надо кому-то охранять, молокосос!
   -- А вы охраняете мой трон?
   -- Представь себе!
   -- Хорошо. Мой трон охранять -- дело благое, понятное. Но у меня по спискам числится две тысячи солдат и офицеров. Приблизительно. Плюс лошади, конюхи для лошадей, военные склады, работники складов, штабисты и так далее. Почти четыре тысячи человек заняты в армии. И все -- охраняют мой трон?
   -- Да! Да, они все охраняют твой трон! Ты не понимаешь...
   -- Так объясните. Делов-то?
   -- Так. Мальчишка. Не вмешивайся в дела, в которых ты не разбираешься.
   Марк удержал рвавшееся на язык оскорбление. Не время сейчас, да и ничего реального он пока сделать не может.
   -- Вы правы, генерал. Однако, я, как король, имею право хотя бы понимать. Вот я и хочу разобраться. Пока что я спрашиваю вас, генерал, что делает армия под вашим руководством.
   -- Занимается своим делом!
   -- Она делает это хорошо?
   -- Да!
   -- Вы свободны, генерал.
   Марк смотрел во след уходящему Трею и думал, что перечитав уйму фантастики и прочей популярной литературы там, дома, он даже в самых страшных снах не мог себе представить, насколько смертельно опасен трон. И сколько изворотливости и труда приходится прилагать его обладателю только для того, чтобы просто удержаться!
   Как же неэффективно жили прежние короли, сколько труда затрачивали впустую. Да, бессмертие имеет свои плюсы, и вовсе не в том, чтобы жить вечно.
   Следующим вечером государь Марк имел частную и личную встречу с Робертом.
   -- Марк, с твоим приходом к власти мы завязали с подобной херней.
   -- Роберт, но кровь же бурлит? Так и тянутся ручки-то?
   -- Нет, Марк. Никуда они не тянутся, как ни странно. ещё не слишком надоело мне мирное житьё, чтобы вот так всё бросать, и снова куда-то бежать.
   -- Хорошо. Ладно, да. Ты прав... Но к кому я ещё могу обратиться с таким делом?
   -- Что, не можешь приказать своим слугам? Их у тебя теперь...
   -- Они тут же донесут генералу. Послезавтра моя голова будет украшать площадь. Соберется уйма народу! Потому как государственная измена от короля -- это очень редкое зрелище.
   -- Марк, я тут причём? Я простой пеон, ничем не выдающийся...
   -- И мой друг.
   -- И вот так ты друзей используешь?
   -- А как ещё друзей надо использовать? Только приглашать их на пьянки-гулянки?
   -- Ты даже на пьянку ни разу не пригласил.
   -- Это приглашение сильно сократило бы твою жизнь, а я пока ещё желаю видеть тебя в здравии. Ты мне нужен не только в качестве памяти.
   -- Ага, для всяких тёмных делишек...
   -- Это не тёмные делишки. Это дело государственной важности. Ты, помнится, потому и ушел в разбойники, что житья не было от солдат. Да и я в короли попал по тем же причинам -- военные затевали что-то своё, а тут мы. И ничего не изменилось. Военные по-прежнему у руля власти, а я -- так... Болтаюсь на троне, пока не вякнул. Вчера я вякнул. Так что если всё оставить как есть -- через пару месяцев, полгода максимум -- военные будут точно так же фигачить по селам, делая что хотят, а я буду сидеть тише мыши. Ибо тоже человек и тоже жить хочу.
   -- На жалость давишь...
   -- На разум. Ты прекрасно знаешь, что сделать это -- надо. Ты сделаешь это лучше остальных, потому что, во-первых, не сдашь меня никому. А во-вторых...
   -- Я не уверен, что ты не сдашь меня никому.
   -- Я??? Когда я тебя посылаю...
   -- Именно. А в таких играх пешку легко меняют на ферзя.
   -- Ты умеешь играть в шахматы? Роберт, я с тебя тихо фигею, сколько времени бок о бок прожил -- и продолжаю удивляться.
   -- Удивляйся, я разве мешаю.
   -- Я не буду разменивать тебя на ферзя. Хотя бы потому, что ты -- проходная пешка. И сам можешь стать ферзем. Я даю тебе слово.
   -- Слово не бренчит и не булькает.
   -- Ах, да... Ты же разбойник... Надо тебя купить.
   -- Да, неплохо было бы.
   -- Ок. Договорились. Итак, завтрашней ночью ты берешь людей и идешь туда...
   -- Марк, сколько времени вместе прожили бок о бок, а я не перестаю тебе удивляться. Вроде -- не глупый человек, не дурак... Король, можно сказать. Как я тебе к завтра уложусь? Соберу людей, составлю план, отслежу всё... За один день? Ты пошутил?
   -- Да, Роберт, похоже, пошутил неудачно. Сколько тебе времени нужно?
   -- Откуда я знаю? Столько, сколько будет нужно. Я никогда такого ещё не совершал.
   -- Какая ещё помощь с меня? Кроме денег?
   -- План. Точный план всех помещений, желательно -- со сменами караула. Отдавать приказы внутри ты, конечно, не сможешь...
   -- Нет, конечно. Тут полностью твоя инициатива. Оружие нужно?
   -- Нет, спасибо, тут мы тоже сами, ещё осталось. Что делать с тем, что вынесем?
   -- Оставь себе. Можешь потом мне продать, я куплю оптом.
   -- Договорились. Однако, Марк, не ожидал я, что ты меня так подставишь.
   -- Не дури, Роберт. Это не подстава. Это -- государственное управление. Ты забыл, наверное, что ты тоже являешься королевским подданным.
   -- Мне встать на колени и поцеловать тебе ручку, милорд?
   -- Это не поможет, -- грустно сказал Марк. -- Проявление почтения -- для толпы. А для дела нужно только дело. И ты -- важный механизм в моём государстве. Мне без тебя, как выяснилось, никуда не деться.
   На следующий день Генрих показывал Марку два листочка, изрисованных и исписанных.
   -- Владыка, не прикажете ли подать кнут?
   Марк несколько секунд смотрел непонимающе, потом ахнул и кивнул головой.
   -- Вот честно тебе скажу, Генрих, не знаю. Я творю что-то такое, что выльется либо в мою блистательную победу, либо в огромную, грязную, вонючую лужу, которая обдаст всех нас.
   -- Так прикажете подать кнут?
   -- Хорошо, Генрих. Давай.
   -- Если вы задумали кадровые перестановки, Марк, то это делается не так. Сначала надо подготовить замену.
   Марк замер на месте, с полуоткрытым ртом. Действительно, сейчас он думал только о том, как бы прищучить генерала. А что будет потом и кого поставить вместо него -- не имел ни малейшего представления!
   -- Хорошо, Генрих. Я тебя слушаю.
   -- А что меня слушать, Марк? Я дал тебе пинка, а дальше думай в нужном направлении. Я не распоряжаюсь, я выполняю приказы.
   -- Удобно иметь тебя в хозяйстве, Генрих.
   Глава спецслужб церемонно поклонился.
   -- Однако, машина уже завертелась и ее не остановить. Ладно, спасибо за мысль, я буду ее думать.
  
  
   Марк разбирался в законах, а Главный Судья сидел рядом, скучающе постукивая пальцем по кожаному переплету.
   -- Так, а если крестьянин украдет домашний скот?
   -- Вору положено клеймо на лоб и виру пострадавшему не менее стоимости украденного.
   -- А если нет у него того?
   -- Тогда вора следует заковать в цепи и отправить в заточение.
   -- А что тогда получает пострадавший?
   -- Тогда -- ничего.
   -- А смысл тогда заковывать вора?
   -- Чтобы больше не воровал, -- вздохнул Судья так, как будто разговаривал с ребенком.
   Марк снова углубился в чтение.
   -- Ага, а если это дворянин, то дело ограничивается порицанием?
   -- В целом -- да. Уж дворянин не опустится до кражи козы.
   -- Сколько подобных дел было у вас за прошлый год?
   -- Ни одного.
   -- Хорошо, а жалобы или подозрения были?
   -- Эээ.. Нууу... Раз семь, жаловались, наверное? Или пять... Не больше.
   -- Пять за год. И это при том, что в большинстве случаев на сеньора просто не жалуются. Вы по прежнему уверены в святости дворян?
   Судья не ответил, да Марк и не ждал ответа, вернувшись к тому законов. Хватило его ещё минут на пятнадцать.
   -- Скажите, Джоргжи... А сколько лет вы всё это учили, изучали?
   -- Всю жизнь, Марк. Всю жизнь.
   -- И вам нравится?
   -- Что именно?
   -- Вот это всё. Вот эти тома пыльных букв, власть над судьбами человеческими, палачи, дыбы, казематы...
   -- Как вам сказать... Это работа. И свою работу надо выполнять хорошо. Я стараюсь, -- он скромно опустил масляные глазки.
   -- Вот этим и отличается даже самый хороший судья от короля, -- сказал Марк -- вы будете до конца исполнять свою работу. Но вам даже в голову не придёт, что можно что-то изменить.
   -- Лучшее -- враг хорошего, -- ответил Судья все тем же тоном усталого учителя. -- И мы задумываемся, как сделать лучше. И иногда даже делаем. Да только частенько получается, как всегда.
   Марк заткнулся. Да, королевская корона не заменит опыт и знания.
   -- Вот поэтому я сижу тут с вами. Дабы задать вопросы, на которые ответы знаете только вы. Что будет, если отменить наказание за воровство?
   -- Да вы что, Марк? Это же будет разгул и... и...
   -- Я понял. Скажите, Джоргжи. Если я завтра разрешу воровать, вы кинетесь воровать?
   -- Я? Нет. Но то -- я ...
   -- А почему вы думаете, что только вы?
   -- Потому, что я и сейчас не ворую.
   -- Сейчас -- нельзя. Сейчас это противозаконно. А завтра я велю, чтобы все воровали. В приказном порядке. Думаете, пойдёте воровать?
   Судья усмехнулся, но потом задумался.
   -- Если в приказном... Надо будет проверять, не является ли каждая вещь честно приобретенной, и вводить наказание за неукрадение... Нет, Марк. Не получится. Все порушится, с ног на голову встанет!
   -- Согласен. Давайте с другой стороны зайдём. Если я прикажу убивать. Пойдут?
   -- Пойдут, -- убежденно кивнул головой Джоргжи. -- Пойдут, хоть и не сразу. И не все. Плохо вы знаете людей, Марк, если думаете...
   -- Я хорошо знаю людей, Джоргжи. Поэтому давайте сделаем следующее. Составим опросник. Просто листы бумаги с отметками и галочками. Пусть наши люди сами ответят, какое из преступлений для них самое страшное.
   -- Вы думаете, они могут правильно ответить на этот вопрос?
   -- Не думаю или, точнее, уверен в обратном. Но нам это и не нужно. Как учили нас в институте, главное не то, что говорят, а то, что не говорят. Вот и посмотрим, какие из преступлений умолчат, предположив, что раз про них не скажут -- то и наказания не воспоследует. Кстати, берусь биться об заклад, что основным преступлением назовут убийство, а менее всего будет упомянуто прелюбодеяние.
   Судья усмехнулся.
   -- И чего вы хотите этим добиться?
   -- Я хочу часть преступлений полностью вырезать из кодекса о наказаниях. Или хотя бы значительно переделать этот кодекс. Осталось понять -- какие.
   -- А как люди будут отвечать на ваши вопросы?
   -- Да просто! Поставят галочки напротив нужных ответов.
   -- А как они их прочитают?
   Полсекунды Марк ощущал себя абсолютным дураком.
   -- Придется рассылать глашатаев. Они и будут отмечать. Значит, надо придумать ещё методику опроса.
   -- Как у вас все непросто. Хотя... Посмотрим, во что это выльется. Но моя личная просьба, Марк... Ради Бога, не трогайте вы этот кодекс! Люди привыкли к нему и знают, какое наказание их ждет... А тут будет такая путаница...
   -- Так и должно быть, -- сказал Марк вставая. -- Они должны понять, что сейчас старая жизнь кончилась. И что они отныне не цепные псы на привязи Закона, а свободные люди. А свобода -- это иногда ярмо потяжелее иных цепей.
  
   5
   Бывают даже в жизни правителей минуты, когда ничего не случается. Это само по себе удивительное чудо -- спокойствие, умиротворение и никто не отвлекает от любования окружающей природой. В конце концов, обширный парк вокруг дворца для того и был создан, чтобы живущие в нем могли отрешиться от мировых проблем и посидеть на мраморной скамейке под кустом или размять ноги по дорожке, посыпанной каким-то красным камнем. Марк шагал по хрустящей тропинке и любовался осенним закатом. Натянутые над замком струны антидраконьей защиты блеснули, и Владыка замер, пытаясь поймать тот самый угол, чтобы яркая вспышка повторилась. Вспомнилась экскурсия в Эрмитаж, где висели хрустальные люстры, и маленький Марк минут десять любовался сменой ярчайших и чистейших оттенков всех цветов, пока Солнце двигалось по небу там, за окном.
   Минуты, когда ничего не случается, слишком быстро заканчиваются для правителей.
   -- Пригласите ко мне зодчего, архитектора или кто там отвечает за украшательства королевского дворца?
   -- Прикажете доставить немедля?
   -- Нет, просто пригласите. Без спешки, дело терпит. Но пусть явится, как только у него появится свободное время.
   Видимо, королевское приглашение стоит многого. Архитектор прибыл часа через два, хотя уже стемнело.
   -- Вы меня звали, Владыка?
   -- Заходите. Присаживайтесь.
   Марк оглядывал прибывшего. Он ожидал какого-нибудь седобородого старца, чуть ли не в колпаке со звездами. Нет, архитектор был мужчиной дородным, широким в плечах, с короткой бородкой и относительно нестарым. Хотя, конечно, гораздо старше самого Марка.
   -- Я планирую небольшое вмешательство в украшение нашего дворца.
   -- Ммммм... Я понимаю вас, Владыка, однако, не испортите ли вы подобным вмешательством то, что уже создано до вас?
   -- Обязательно испорчу. Поэтому я пригласил вас. Для консультации. Вы лучше меня разбираетесь в чудесах архитектуры, поэтому сможете поправить, если что.
   -- Я вас слушаю.
   -- Я хочу, чтобы мой дворец был самым красивым. Если не в мире, то хотя бы в этой части света.
   -- Похвальное желание.
   -- Поэтому предоставьте мне проект по улучшению внешнего вида моего жилища.
   -- Вот так прямо сразу? Ну, что вы, Марк, такие дела не делаются с бухты-барахты!
   -- А чем вы занимаетесь на должности королевского архитектора?
   -- У меня нет должности "королевского архитектора". Такой должности вообще нет. Я должен заниматься ремонтом дворца и сохранять его фасад в первозданной прелести, это -- да. Но пока что никто не обязывал меня заниматься проектами по перестройке и украшению этого чуда!
   -- Я обязываю.
   -- Спасибо.
   -- Пожалуйста. Для начала я хочу, чтобы мой дворец был многогранен.
   -- Сносить стены и перестраивать их? Разумно ли это?
   -- Я не про форму дворца. Я про то, что видят люди. Они видят его всегда одинаковым. Они видят дворец утром, днем, вечером. Они видят его зимой, летом. Они привыкли к нему и практически не замечают, проходя мимо.
   -- Ну, это вы загнули, Владыка. Люди восхищаются...
   -- Не надо меня переубеждать. Надо прислушаться к моим словам и найти в них здравое зерно. Я хочу, чтобы мой дворец был разным. Чтобы в одно время он был таким, в другое -- другим. Чтобы каждый мог найти в нем что-то такое, мимо чего проходил сотни раз, и вдруг наткнуться, как лбом на стену. И восхититься.
   -- Похвальное стремление. Но для воплощения его в жизнь нужен не архитектор, а волшебник. Простыми средствами такого не добиться.
   -- Мы попробуем, -- подмигнул Марк. И продолжил:
   -- Для начала посадим у восточных ворот драконов. Не живых, разумеется, а каменных. Посмотрите, где они будут смотреться наиболее впечатляюще и подберите соответствующий размер статуй.
   -- Я наслышан, что Владыка благоволит к драконам...
   -- Бог с ним, с моим благоволением. Мы пока только о красоте.
   -- Статуи драконов -- это даже не пошло. Это банально. Их "сажают" где только можно в том или ином виде.
   -- А так, как у нас, не будет ни у кого. Я думаю в глазницы им вставить по драгоценному камню. Только ещё не решил, что будет красивее смотреться -- изумруды, рубины, топазы, или ещё что-нибудь. И хочу, чтобы каждый вечер на закате глаза у драконов загорались.
   -- Ух, ты! Здорово. А как?
   -- А на крыше дворца поставим светоприемники, и пусть свет от солнца попадает в глаза драконов.
   -- Не пойдёт, -- скептически покачал головой архитектор. -- Даже если делать систему зеркал, это, во-первых, будет видно, а тогда какое же это чудо? А во-вторых, малейший сбой в одном зеркале напрочь убьёт весь эффект.
   -- А мы зароем зеркала в камень, -- улыбнулся Марк.
   -- Да ну, не смешно даже! Слишком трудоёмко и ненадежно.
   -- А мы постараемся, чтобы было надежно. Вы слышали когда-нибудь про световоды?
   -- Ммм... Не припомню.
   -- Если взять стеклянную палочку, и посветить на ее торец, то на другом конце мы увидим яркую точку. При этом если смотреть на нее сбоку, то света видно не будет.
   -- Стеклянная палочка от крыши дворца до ворот? Да вы в своем уме?
   -- А если палочку изогнуть, -- не сдавался Марк, -- то свет пойдет по ее изгибам. И даже если завернуть ее в спираль, то можно смотреть в противоположную сторону, но видеть все тот же источник света.
   -- Нда? Надо попробовать.
   -- Обязательно попробуйте! Конечно, для того, чтобы довести свет от крыши дворца до ворот потребуется слишком много труда: палочка должна быть достаточно тонкой и очень равномерной по всей длине. К счастью, я -- король, и возможности у меня королевские. Если покрыть вашу палочку тоненьким слоем серебра, то свету не будет куда деваться, и он быстренько добежит до ворот почти без потерь. А чтобы потерь было ещё меньше, мы сделаем не одну палочку, а десять. Или двадцать. Ну, займёт это у вас килограмм десять серебра...
   -- Что займёт?
   -- Ну, фунтов пятьдесят займёт. Выдам я вам из казны пятьдесят фунтов серебра, и делайте на здоровье. А чтобы никто не догадался, что делаем -- затеем ремонт дворца. А вы разработаете план по реконструкции и украшательству.
   -- Вот уж не ожидал, Владыка, что вы и слова такие знаете -- "реконструкция". Хорошо, я понял. А статуи...
   -- А со статуями, конечно, не к вам. Вам надо будет вывести световоды в нужное место перед воротами, на то место, куда будут установлены драконы.
   -- Погодите! А в остальное время! У них же тогда всегда глаза будут светиться!
   -- С чего бы?
   -- Ну, как же? Солнце же всегда на небе?
   -- И в дождь?
   -- А если будет ясно?
   -- Поставите светоприемники на западной стороне. Да где-нибудь под козырьком или крышей. Так, чтобы до определенного времени суток, когда на восточной стороне уже темно, солнце в них не попадало.
   -- Но Солнце же ещё движется по небу! Летом будет в одной стороне, зимой -- в другой!
   -- Вот и учтите это. Чтобы данный участок стены был освещен в любое время года и не позже определенного времени. Возможно, козырек в этом месте придется делать сложной формы. Чтобы солнце, сдвинувшись от своей линии в одну сторону попадало туда раньше, так как зимой темнеет позже. А в другую...
   -- Я понял. Это мне тогда потребуется ваш астролог, он должен знать, как и где бывает солнце...
   -- Я вас не тороплю. Но и не сильно мешкайте! В общем, приступайте, теперь у вас есть пища для размышлений и много-много работы.
   -- Будет исполнено, Владыка! -- архитектор поклонился. -- А что именно мы будем реконструировать?
   После чего они ещё два часа обсуждали детали центрального отопления. Как оно работает, почему, как прокладывать трубы, кто будет изготовлять батареи и из чего. Параллельно вопросы коснулись резьб и прочих соединений, и из всего разговора стало понятно только одно -- это дело не на один месяц. И, возможно, не на один год.
   После его ухода Марк ещё посидел, плавно возвращаясь от тепла в огромном дворце к его странной и необычной задумке. Как будут смотреться драконы с горящими в почти полной темноте глазами? Как отреагируют люди на подобную блажь? Придумать, что ли, какую-нибудь легенду к этому чуду?
  
  
  
   Пообещав серебро для нежданного бзика, Марк задумался о возможности практического воплощения своего же приказа. А что у него вообще есть?
   И вот он впервые находился в королевской сокровищнице. Вообще-то предполагалось, что теперь это его "кошелёчек", но уговорить казначея на эту экскурсию оказалось очень нелегким делом. Тот отнекивался под самыми разными предлогами. Начиная от "да зачем вам это нужно, Владыка?" до "Давайте в другой раз, у меня там неприбрано". В конце концов Марк пообещал, что возьмет собственную сокровищницу силой, но казначею за это придется поплатиться должностью. На вполне справедливый ответ, мол, где он себе другого казначея найдёт, такого, чтобы разбирался в запутанных схемах денежных потоков и при этом честного, Марк уверенно ответил, что воспитает. А на счет честности он и в этом казначее сомневается, так что вряд ли новичок будет воровать больше. Так как не разбирается во всех тонкостях финансовых потоков государства. Вот тут казначей показал зубы.
   -- Марк, ты думаешь, что ты -- самый крупный алмаз в этой короне? Так я тебе скажу, что от тебя мало что зависит. Ты -- ширма, за которой скрывается настоящее королевство. А королевство -- это мы. Деньги, сила и власть. Ты -- не более чем подштанники на всем этом.
   Марк закусил губу. Во-первых, казначей был абсолютно прав. Во-вторых, ссориться с ним было опасно и чревато. Король он там, или не король, а казначей в два счета подведет его под какую-нибудь статью -- растрата, измена... Хрен его знает, под какую, он придумает, он найдёт. С другой стороны, спускать такую наглость тоже нельзя -- сядет на шею и ножки свесит. Ещё и погонять будет.
   -- У тебя подштанники чистые?
   -- Что? -- ошарашенно уставился на него казначей.
   -- Я спросил, чистые ли у тебя подштанники.
   И с наслаждением посмотрел на краснеющего казначея. Конечно, когда тот придумывал обидную аналогию, то совершенно не рассчитывал, что её можно применить к нему самому.
   -- Я не о моих подштанниках, -- поспешно промямлил вельможа.
   -- Великолепно. Итак, мы квиты. Я не рассуждаю о твоих подштанниках, ты не рассуждаешь о моих... хм... о моём участии в жизни королевства. Итак, я приказал тебе показать свои владения мне. Твоему королю. Пока что я ни словом не выказал тебе недоверия, но уже его имею. Если ты так стараешься скрыть что-то от меня, то у тебя есть что скрывать. И с твоей стороны было крайне неумно наводить меня на такие мысли. У нас с тобой есть два варианта. Первый: я забываю про подштанники и больше никогда тебе о них не напоминаю. И мы сейчас дружно и мирно спускаемся в подвалы или где там хранится королевский склад ценного барахла. И второй: я сейчас вызываю Генриха и прошу его сделать то же самое. Только мы туда пойдем втроем или впятером -- смотря сколько Генрих возьмет охраны. А дальше начинается полная проверка твоей финансовой деятельности. А это уже прямое недоверие правителя к своему казначею. И, заметь, виноват в этом ты будешь сам. Итак?
   Итак, Марк стоял в королевской сокровищнице при тусклом свете двух лампадок и осматривал помещение. Оно и так-то было небольшим, а все равно казалось пустым. То, что лежало на полках и полу -- не притягивало взгляд.
   -- И это всё? -- не смог скрыть он своего разочарования.
   -- А ты думал? -- вдруг зло усмехнулся казначей. -- Ты думал, что здесь всё завалено золотом и серебром? Кто бы отдал тебе, неучу, богатое королевство? Нашлось бы поболе желающих посидеть на троне, стоящем на куче сокровищ! А так -- у меня было изрядное желание развернуться и уйти. И посмотреть, как ты там будешь воспитывать нового казначея и за сколько дней приведешь к краху налаженную мной систему. Которая держится только на моем чутье и доскональном знании всего и всех.
   -- А у меня было желание, -- не остался в долгу Марк. -- Запереть тебя здесь. Оставить тут, среди всех этих жалких остатков былого величия короны до тех пор, пока ты бы не воспитал нового преемника. Думаешь, не стал бы, заупрямился? Через пару дней за кувшин чистой воды ты согласишься жопу лизать, не то что воспитывать. И никуда бы не делся. Итак, мы с тобой поняли друг друга. Я понял, что ты нужный мне человек и обижать тебя без нужды не требуется. Ты понял, что при нужде я могу обидеть, да так, что ты никуда не денешься. Вот и будем дальше жить мирно. Мир?
   -- В следующий раз я так просто не попадусь, -- казначей с прищуром оглядывал Марка.
   -- А я в следующий придумаю что-нибудь другое. Столь же эффективное и неожиданное. Веришь?
   -- Верю, -- кивнул казначей.
   -- Вот и отлично. А что касается твоего нищего хозяйства... То я здесь не для того, чтобы карать тебя или пытаться поймать тебя за руку на казнокрадстве. Я прекрасно знаю, что ты доишь финансовые потоки короны, да и вряд ли кто-то на твоем месте не стал бы этого делать... Поэтому мы договоримся с тобой так. Я не вмешиваюсь в твои махинации до тех пор, пока это не становится слишком болезненным для государства. Ты, соответственно, не скрываешь от меня этих самых махинаций. И наши общие усилия должны быть направлены в одном и том же направлении. Мы должны наполнить эту комнату доверху и даже больше. И тебе будет проще из большой кучи в свой карман положить, и мне будет не накладно. Ну, что, мир?
   -- Мир, -- вздохнул казначей.
  
  
   Марк впервые участвовал в Дворянском Собрании. Он и не предполагал, что в столь небольшом государстве столько дворян! Собралось человек сто, если не сто пятьдесят. Это не считая стражи, охраны, писцов и так далее. Подобные заседания проходили не во дворце, где просто не было помещений соответствующих размеров, а, как ни странно, в научном театре Университета. То есть, в лекционной аудитории, которая очень живо напомнила Марку его собственный университет в Москве. Кресла располагались амфитеатром, и судя по тому, насколько они были когда-то роскошными, это помещение строилось именно под собрание, а Университет его прибрал к рукам позже. Дворяне, разнаряженные аки попугаи, вовсе не стеснялись садиться на эти истёртые множеством задов кресла, из чего Марк сделал вывод, что традиции сильнее любых очевидных обстоятельств.
   Он, конечно, по праву короля председательствовал, но в обсуждении не участвовал. Не только потому, что плохо понимал то, что обсуждается, но и в силу немалого стеснения. Всё-таки сидеть перед столькими важными лицами осознавая собственное ничтожество -- испытание не для слабонервных. Поэтому первых пятнадцать минут Марк был занят тем, что следил за собой. За лицом, за руками, за положением спины. Он должен был изображать короля и этим и занимался. Тяжелее всего было со взглядом: его нужно было куда-то деть. Смотреть в одну точку вникуда было глупее некуда. Переводить взгляд с одного лица на другое -- так это самое лицо тут же начинало смотреть в ответ. И постоянно хотелось взгляд опустить. А опускать было нельзя -- проигранный поединок взглядов означал проигрыш вообще по жизни. Но и играть в гляделки со всем залом дворян тоже было боязно. Так что Марк бездумно скользил взглядом по лицам, узнавая знакомых, но нигде не задерживаясь и очень переживая, когда же начнётся собрание, и можно будет смотреть на докладчика.
   Когда же оно всё-таки началось, он вдруг понял, что ничего не понимает. То есть, каждое слово было понятно, некоторые даже очевидны. Но стоило докладчику начать следующую фразу -- и оказывалось, что Марк не помнил, о чём он только что говорил! Поэтому обсуждение первых двух вопросов он пропустил с позорным невниманием. Особенно потому, что из зала практически не было комментариев, поэтому переутомлённое сознание не смогло найти подсказок и как-то выпутаться из этой неловкой ситуации. А потом король за собой следить перестал. Потому что следующий дворянин поднял вопрос, который живо затрагивал его величество за живое.
   -- Эти простолюдины совсем обнаглели! Мерзкое быдло, забыли своё место! Всё чаще и чаще случаются прискорбные случаи, когда собравшись стадом, они нападают на своих хозяев. Да что далеко ходить, буквально две седьмицы как на меня напали! И ладно бы разбойники -- так нет же! Мои же холопы! Хорошо, что со мной были верные люди. Но ведь пришлось всех казнить! А это какое разорение! Теперь у меня целая деревня пустует, на следующий год кого туда загонять уже и не знаю! Нет, надо прекратить это безобразие! Предлагаю законодательно запретить простолюдинам носить оружие. За неповиновение -- казнь!
   В зале раздались одобрительные комментарии.
   -- Это даже не подлежит обсуждению, -- поморщился Марк. -- Я запрещаю.
   -- Молод ты ещё запрещать!-- обернулся к нему докладчик. -- Слушай, что умные люди говорят! Запрещать он ещё тут будет!
   -- Это не выход! -- пытался объяснить Марк. -- Запретами дело не решишь! Надо искать другой выход!
   -- Пока ты будешь искать другой выход -- мы без работников останемся! А то и передохнем!
   Марк остро осознал свою неспособность общаться с людьми вообще и с этими конкретными -- в частности. Его не просто не слышали -- его не могли услышать в принципе. Они разговаривали на разных языках несмотря на волшебный переводчик. То есть, то, что они слышали одни и те же слова -- в этом Марк не сомневался. Опыт показал ему, что при любых обсуждениях, в том числе терминологии, собеседники адекватно воспринимали друг друга. То есть, могли прийти к соглашению или выяснить разность смысла вкладываемого в понятия, но сами слова были одинаковыми для обоих. А здесь было совершенно другое! Здесь смысл сказанного был настолько далёк от произносимых слов, что даже волшебный переводчик не мог справиться с этой путаницей и донести до идиотов, что дело не в запрете на ношения оружия, а в них самих.
Они просто не услышат этого. Даже если их ткнуть мордой в это самое -- не услышат. Они -- хозяева жизни. Господа. А все остальные -- слуги. Они в принципе не осознавали причин и следствий. В самом страшном сне они не увидели бы правды, того, что они -- эксплуататоры, прожигатели жизни, а те самые простолюдины -- это их хлеб, это соль земли.
   Вот зачем я сюда переместился, подумал Марк. Вот зачем я потребовался этому миру. Когда ещё здесь родится Карл Маркс, когда он объяснит всем про стоимость и средства производства. Ах, как жаль, что я читал всякую фигню, в основном -- фантастику. А вот "Капитал" -- не читал. Слишком он был... навязываем. Сейчас бы можно было хотя бы попробовать объяснить, хотя бы попытаться. Особенно с учётом того, что мне известен путь, я знаю, куда он ведёт и какие ошибки не надо повторять.
   -- Хорошо, -- в это время говорил Владыка вслух. -- Говорите, запретить ношение оружия... Я подпишу этот закон. Но! Только в том случае, если вы поставите свою подпись на нём перед моей.
   -- Какую подпись?
   -- Вы подпишетесь, что вы, лично вы -- автор сего закона. И что вы, лично вы несёте всю ответственность за последствия.
   -- Причём тут он? -- раздалось из зала. -- Если ты не способен ни на что -- так хоть сиди и молчи, не позорься!
   Марк встал. Его просто подкинуло со стула. Он обвёл амфитеатр взглядом, постаравшись вложить в него всю ненависть, которая в нём вспыхнула.
   -- Позориться, говорите? Не способен ни на что? Ладно! Будь по вашему. Договорились! Может, я и не столь благородных кровей, как вы, но зато головой не обделён! Запретить, говорите? Договорились! Завтра же издаю закон: запрещаю носить простолюдинам оружие. Нож -- оружие? Оружие. Запрещается носить. Свиней и коров вы лично будете резать! И разделывать лично! А простолюдинам оружие носить запрещено. Повара благородные есть? Нету? Ну, значит, будете кушать с ветки, как обезьяны. Потому что нельзя оружие носить!
   -- Не до такой же степени, -- попытался возражать докладчик, но Марк его перебил.
   -- А до какой? Лук и стрелы оружие? Значит, запрещается пользоваться верёвками. Подъём тяжестей -- только вручную, никаких верёвок. Постромки, вожжи -- это всё элементы лука. Запретить! Палка -- оружие? Ещё какое! Вилы, тяпки, лопаты -- любого рыцаря можно ими затюкать, если скопом. Запрещаем! Копать, соответственно, самим.
   -- Можно составить список оружия для запрета. Например, запрещено носить мечи...
   -- Ага, а так простолюдины повально мечи носят! Прямо каждый первый. А что такое меч? Если он изогнут, как сабля -- это оружие? А если это не меч, а шпага? Да просто серп или коса, думаете, плохое оружие? В нашем мире в одной стране запретили крестьянам носить оружие. Любой дворянин убивал крестьян только за одно подозрение в ношении оружия. И что вы думаете? Они настолько наловчились действовать цепами для молотьбы и собственными руками-ногами, что не каждый вооружённый мог им противостоять! Думаете, ваши не научатся?
   -- А он прав! -- неожиданно поддержал Марка Трей. -- Если мы запретим простолюдинам оружие держать совсем -- кто будет в армии служить? Вы, что ли?
   -- Ты только о своей армии и думаешь! -- возразили Трею.
   -- А ты о ней, что ли, думать будешь?
   -- Да, запрет на оружие, пожалуй, это некоторый перебор, -- встал де ля Фрель. -- Другое дело -- на его обращение против хозяина. Но такой закон и так уже есть, так что тут придётся согласиться с молодым Владыкой.
   Обсуждение потекло дальше, высказывались и за, и против, и в конце-концов решили запрет на оружие не вводить, потому как очень сложно определить что именно есть "оружие", и кто будет отслеживать соблюдение закона.
   Марк сидел, переживал своё первое публичное выступление и первую победу в таком обществе, поглядывая на одно знакомое лицо в зале. Герцог Ивинский внимательно слушал всех. И молчал.
   Из одного этого факта можно было сделать немало интересных выводов.
  
  
   Осенние вечера становились все длиннее и длиннее. В который раз Марк вздыхал по глобальной электрификации всего королевства. Вместе с заходом солнца жизнь не то чтобы замирала -- она как бы угасала, пряталась в дома, комнаты -- поближе к теплу и свету. Не хотелось ничего делать, но при этом спать ещё рано, а бездельничать -- невыносимо.
   Когда на улице свирепствуют предсказанные бури, небо затянуто низкими чёрными тучами, ветер и дождь бьют в стёкла, а камердинер к каждому выходу короля из дворца готовит новый плащ -- немного теплее на душе от того, что склады заполнены зерном, мукой, маслом и чем-то там еще. Оставалось ждать, пригодятся ли эти запасы хоть кому-нибудь, или будет грандиозный облом? Впрочем, не привыкать. Уж чего, чего, а многочисленных обломов Владыка на своей шкуре испытал множество. Сейчас хоть попустило немного.
   А проблема длинных вечеров вставала во всей своей красе, и Марк теперь охотно понимал и шумные балы, и карточные застолья, и даже сексуальные похождения дворян своего мира.
   А что ещё делать-то?
   В настоящий момент Его Величество Марк Первый коротал время за карточной игрой со своим шутом. Обычный подкидной дурак, позволяющий убить уйму времени, оставаясь интересным.
   -- Еще по одной?
   -- Раздавай. Ты хорошо играешь.
   -- Немудрено, Владыка! У меня работа такая -- играть.
   -- Если бы можно было играть и в жизнь!
   -- Это было бы скучно, Владыка!
   -- Да ну! У нас, в нашем мире, были такие компьютеры. Можно было играть и игру сохранить. А потом начать с того же места. Отбой.
   -- И что?
   -- И сколько раз я мечтал: вот так бы сохранить текущий момент... А потом, если не понравится, то начать заново.
   -- То есть, как бы вернуться в этот же миг и прожить его заново? Я правильно понял?
   -- Да.
   -- А зачем?
   -- Ну, чтобы можно было повторить, например, какой-то подвиг... Если не удался. Или пережить десять раз приятный момент...
   Шут помолчал, а потом вдруг начал играть совершенно непредсказуемо. Настолько, что Марк отвлекся от своих разглагольствований, не понимая, что происходит. Шут брал там, где вполне мог бы отбиться, выкидывал козырей не глядя и за три партии продул все три раза.
   -- Что с тобой, Бифи? Тебе надоело?
   -- Ничуть, Владыка! Ты задал вопрос, и я тебе на него отвечаю. Мне кажется, ты поймешь.
   -- Нет, Бифи. Вынужден тебя разочаровать. Не понимаю.
   -- Зачем ты играешь, Марк?
   -- Чтобы выиграть.
   -- Вот ты выиграл. Тебе понравилось. И выиграешь ещё десять раз. Могу и сто раз проиграть -- мне не жалко.
   -- Ну, так не интересно.
   -- А что интересно?
   Марк уже открыл рот, и тут до него дошло. Дошло настолько, что он даже отложил карты.
   -- То есть... Ты хочешь сказать, интересна непредсказуемость?
   -- Не совсем так, Владыка. Всё-таки хорошо, что ты заинтересовался теорией управления.
   -- Ого! А для этого существует целая теория?
   -- Конечно!
   -- И ты ею владеешь?
   -- Знаю о ней, и то не всё. У меня, видишь ли, кроме богатого жизненного опыта много свободного времени. Кормят-поят-одевают меня бесплатно, по бабам с моим... хе-хе... наружностью таскаться не очень удобно, так что есть время полежать с книжкой. Вот и почитываю иногда...
   -- И что там с теорией?
   -- Ты раздавай, раздавай. То, что я тебе сейчас расскажу -- не я придумал, потому не вели казнить голову глупую, вели наградить голову умную. Владыка, в управлении для того, чтобы чем-то управлять -- нужно движение. Если правишь телегой -- она должна двигаться, стоячую телегу хоть бей, хоть понукай -- ничего не сделаешь! Если лодка на берегу -- хоть как веслом маши, а так и останешься. Так и с людьми -- люди должны что-то делать. Если хочешь ими управлять -- надо заставить их двигаться. Для начала. Вот чтобы заставить их двигаться есть два способа. Либо морковка, либо сапогом под зад.
   -- Это не ново! -- улыбнулся Марк.
   -- А нет в мире ничего нового, Владыка. Да, мне три. Все истины давным-давно сказаны, но каждый раз звучат по-новому! Для того, чтобы лодка поплыла -- должна быть река. Для того, чтобы телега поехала -- должна быть дорога. Для того, чтобы человек начал что-то делать -- нужен кнут и пряник. Обязательно вместе! Нельзя, чтобы был только кнут или только пряник.
   -- То есть как? Отбой.
   -- А вот так. Если у тебя постоянно будет пряник -- в какой-то момент ты наешься. Или плюнешь. Или отвлечешься. Если у тебя постоянно будет кнут -- ты привыкнешь, потеряешь волю к жизни. А вот если ты будешь чередовать их, то всегда будет повод куда-то двигаться. Ну, сам же мне этих королей насовал! Вот, отбой. А теперь -- туз, туз и шестерка тебе! На, раздавай.
   -- Значит, говоришь, всегда нужны морковка и пинок...
   -- Нет, Владыка. Не говорю. В том-то и дело, что не всегда! Они должны быть вместе, но не всегда! Сколько попы твердят, что нельзя играть, а все играют. А почему? Потому, что каждый желает выиграть, но знает, что может проиграть. И каждый стремится от проигрыша к выигрышу, от кнута к прянику. Но нельзя человека постоянно бить, как нельзя и постоянно кормить сладеньким. Надо как в игре -- иногда давать, а иногда не давать. Человек сам не будет знать, получит он или не получит? Но будет стремиться и следующий раз сделать! А вдруг тогда дадут? Поэтому ты иногда давай, но не каждый раз. И иногда пинай, но тоже не каждый раз. А ещё я тебе скажу, Владыка, что единожды правильно ударив ты можешь навсегда изменить судьбу человеческую. Дай пощечину мальчишке -- и либо превратишься в его вечного врага, если не вовремя, либо в самого уважаемого наставника. Поэтому по возможности вообще избегай наказаний. Но это по возможности. А так наказание должно быть обязательно и неотвратимо. Ну, ты понял.
   -- Удивительно, учусь у собственного шута!
   -- Это втройне удивительно, Владыка! Не только учишься и признаешь это, но и шуту для этого не приходится прилагать никаких усилий. Это твоё личное качество или у вас все такие?
   -- Ты о чем, Бифи?
   -- Марк, сколько тебе лет?
   -- Эээ... Двадцать пять... Почти. А что?
   -- С одной стороны некоторые в двадцать три уже завоевали полмира. А с другой... Когда полная бестолочь садится на трон, и все понимают, что это бестолочь...
   -- И что? Это проблема?
   -- Это проблема, Марк. Ты ведешь себя... странно.
   -- Вот уж! Можно подумать, что страннее меня и не видано!
   -- Не кипятись, Владыка. К нам на трон пришел разбойник, простолюдин. Да, пусть имеющий побратимство с Генри, но побратимство -- на крови, а внутри -- как был простофиля, так и остался. И вдруг... Вспомни, как тебя учили держать вилку и нож за столом. Ведь твой мажордом догадался, не оплошал -- перед королевским обедом показал тебе самое главное. И потом, небось, ещё весь обед поглядывал, когда же ты перейдешь на привычный способ еды руками. А ты не перешёл. Ел, может быть, не так изящно, но смотреть было можно. Мы все ждали, когда же ты по-простому начнешь приставать к дамам и нарываться на поединок с кем-нибудь из гостей. А ты не стал. После того, как ты отшил герцога Ивинского -- мы уже почти совсем успокоились, решив, что нам волей богов достался простолюдин, обученный королевскому этикету. А ты... У тебя как-то полосато получается, здесь -- знаю, здесь -- чувствую, а здесь -- не знаю и не чувствую.
   Марк понял, что покраснел.
   -- Я не знаю. Но я могу учиться. Покажите, как пользоваться вилкой и ножом, и усвою, и буду.
   -- Вот именно. Ты обучишься, да, это видно. Только обучить тебя всему -- нереально. Слишком много ситуаций, требующих обучения, и предсказать, чему тебя надо учить в первую очередь -- невозможно.
   -- Тогда расслабьтесь и научите самому важному. Держать морду кирпичом.
   -- Чему?
   -- Иметь невозмутимый вид в любой ситуации.
   -- Вот видишь, даже тут ты не можешь избавиться от своих просторечных выражений.
   -- А это не просторечное выражение! Иначе вы бы его знали! Так говорят в нашем мире. Кстати, не поверишь, сколько вот таких "просторечных выражений" и каких-нибудь ошибок в этикете становилось стандартом де-факто после того, как некто продолжал их употреблять даже после общественного осуждения!
   -- Почему это я не поверю? Не только поверю, но и сам иногда так делаю. И всё-таки, лично я не хотел бы переучивать этикет под конкретного короля. Да и остальные...
   -- Тогда на этом и сойдемся. Будем считать, что самое нужное я выучу сам или мне подскажут. А остальное либо оставим как особенности данного короля, и тогда будете вздыхать втихомолку, либо оно войдет в моду, и тогда будете учить этому моих наследников. Давай спать, Бифи, спасибо за игру.
  
  
   6
   Марк глядел в окно на серое небо, почти повисшее на крышах серых домов, отражающих всполохи далекого огня. Мысли его витали где-то далеко и вернулись из этого далека не сразу. Серое унылое небо. И отблески пламени. Марк выглянул вниз, за забор, на ту часть улицы, которую было видно из окна. Нет, народ разгуливал вполне спокойно. Значит, не пожар.
   Марк вызвал дежурного писаря.
   -- Что это там такое полыхает?
   -- Не могу знать, Ваше Величество!
   -- Ну, не можешь, иди...
   И Марк снова выглянул в окно. Да не его это дело, вообще-то. Ну, если даже пожар -- то что ему до этого? Есть городские власти, пусть они ими занимаются.
   Он снова выглянул в приемную.
   -- Вели подать карету. Поеду смотреть, что там.
   На площади перед храмом с золотыми куполами костер уже догорал. Толпа священников о чем-то переговаривалась, вокруг стояли люди. Вроде бы ничего не происходило. Но Марк решился узнать, что это хотя бы было.
   Толпа простолюдинов склонилась в поклоне, священники кивнули выходящему из кареты королю, и этим ограничились.
   -- Что жгём? -- буднично спросил Марк.
   -- Да вот, Ваше Величество, явился еретик, умы будоражить да над верой насмехаться. Книги его бесовские.
   Марк глянул на еретика. Явно не местный -- и одежка покроя другого, и лицо слишком круглое, и борода не такая. Стоит понурый и на подъехавшего короля смотрит волком. Ну, разумеется, и так попал как кур в ощип, так ещё и короля побеспокоил.
   -- А о чём книги?
   -- Ваше Величество! -- важно сказал один из священников. -- Сие есть дело святой церкви, не вместно вам вмешиваться в сие! Суд сиё божий, праведный! Волею Господа нашего, Иисуса Христа сей еретик имеет статус купца, посему урону телесного ему не будет. В остальном же -- не смеем задерживать! Езжайте себе с Богом!
   Внутренний контролёр пырхнулся, наткнувшись на очевидное несоответствие. Его хотели сплавить подальше, как мальчика! В принципе, они были правы, и если дело действительно церковное, то и вмешиваться неверующему Марку совсем не стоит. Но книги! Мы же знаем, какие книги жгут и почему!
   -- А я разве вмешиваюсь? -- удивился Марк. -- Я поинтересовался, о чём книги. Разве любопытство запрещено церковным законом?
   -- Книги сии, -- ответил другой священник, -- уже превращены в пепел, вместе с бесом в них! Мы про то не знаем. Но над верой нашей насмехаться никому не позволим!
   -- Ясно, -- ответил Марк, которому действительно было ясно, что он ничего не добьется. -- Иди-ка сюда, еретик. Сказывай, как тебя зовут, кто ты и зачем ты взялся над верой насмехаться?
   Человек подошел. Не поклонился.
   -- Я есть купец хландский, мой имя Альфред Бремер. Я не есть смеяться над верой. Есть непонимание между мной и церковь!
   -- Молчи, бесовское отродье! Всё мы поняли!
   -- Тихо! Продолжай.
   -- Я есть приехать подарить этим люди возможность быть с книги. Они сказать, что только Бог может знать истина, и они знать истина, а мои книги -- от лукавого беса. Но я знать, что не бес их делать, а я, я! Я сам лично!
   -- В тебе бес! И гнать надо его вместе с тобой!
   -- Я сказал -- тихо! -- снова прикрикнул Марк. -- Если в нём бес, то словами его не выгонишь. Продолжай. Что в книгах было?
   -- Священное писание.
   -- Просто священное писание? -- Марк недоуменно посмотрел на священников.
   -- Я же сказал вам, государь! Сие есть дело церкви.
   -- Да не вмешиваюсь я! И уже поздно вмешиваться. Уже сожгли. Однако же, чем вам так священное писание не понравилось, что вы его на костер? Он что там, имена Бога и дьявола перепутал?
   -- Не в именах дело! Душа человеческая в книгах должна быть! А не бесовские механизмы!
   -- Какие механизмы? -- совсем растерялся Марк.
   -- Я есть печатать книги! -- уныло сказал Альфред. -- И эти люди вместо спасибо сожгжечь их все.
   -- Ты книгопечатник? -- изумился Марк. -- У тебя есть печатный станок?
   -- Нет, нету, -- потупился еретик. -- Пожар все уничтожим. Я приехав здесь помочь сделать, но они говорить, что я -- бес! Тьфу! Уехать, срочно уехать!
   -- Скажите мне, -- повернулся Марк к священникам. -- Скажите мне суть претензий к этому человеку. Какой закон он нарушил?
   -- И ещё раз настаиваю на своём! -- остался тот непреклонным. -- Сиё дело церкви. Я не на суде и ответствовать не буду.
   -- Хорошо, -- не стал настаивать Марк. -- Я правильно понял, что этому человеку запрещено печатать Библию и прочие священные тексты?
   -- Правильно.
   -- Есть ли у церкви к нему иные претензии?
   -- Есть.
   -- Какие?
   -- Он жив и будет смущать души человеческие.
   -- Бог милостив, -- ответил на это Марк, вспомнив проповеди. -- Молитесь за душу его и он спасётся. А я займусь телом. Поехали со мной!
  
   История Альфреда Бремера была достойна удивления и восхищения. Самоучка и энтузиаст, он потратил уйму времени на то, чтобы сконструировать печатный станок. А сколько времени ушло на отлив букв и набор текста! Он напечатал несколько версий Библии, псалтырь, сочинения Феофана Грека, житие папы Феоктиста. В Хландии его книги если и не расходились, как пирожки, но позволяли окупить затратное их производство. И вот в один ужасный день пожар уничтожил весь городок, где жил Бремер, и самое главное его детище -- печатный станок. Со всеми шрифтами, наработками, налаженным процессом. Он и так был весь в долгах, поехал в соседнюю Ротландию, но и там не нашел понимания. Но того, что его ожидало здесь -- он совершенно не ожидал! Только статус купца помог остаться в живых!
   -- Они быть очень злиться. За что? Нет в механизмы никаких бесы, откуда? От меня? Так если они сделать -- что, тоже бесы? Значит, и в них бесы есть? Я им сказать -- они ругаться, книги мои жечь! Ах, мои книжечки! Ваше Величество, не смотрите на меня, я немного плакать. Столько лет! Столько лет, ах, ах!
   Марк очень крепко раздумывал. Перед ним сидел печатник. Его со школьной скамьи учили величию достижений Ивана Федорова и что-то как-то он и упустил из виду, что первопечатник -- он только первопечатник. И что им, пионерам, приходится достаточно тяжко. Это уже значительно позже потомки будут восторгаться подвигу, воспевать стойкость или корить за малодушие. Никто из них даже близко не сможет понять истинную стоимость того или другого.
   Вот не подними Марк свою коронованную задницу и не поедь узнавать причину отблесков на стенах домов -- остался бы в истории Альфред Бремер? Разве что как неудачник, попытавшийся и обломавшийся.
   А сейчас?
   Так и хочется свалить произошедшее на Дракона Судьбы.
   Хочется, но мы не будем. Потому что не важно, кто именно заставил Марка встать с кресла, а важно что делать дальше.
   Есть ли у него в государстве печатное дело -- он не задумывался. Однако, даже если и есть -- ну и что? Много, что ли? Будет два печатника, три...
   Правда, оставался вопрос. А для кого они будут печатать?
   Кто будет конечным потребителем книг? Неграмотное в большинстве население?
   Если хорошенько подумать -- можно убить трёх зайцев сразу. Товарищу Бремеру все равно, что печатать. Он в долгах, как в шелках, но у него есть желание. Он хочет заниматься именно этим. Ну, значит, всё точно. Значит, старый знакомец Дракон Судьбы. Значит, он выполняет желание этого самого купчишки и привёл государя туда, где это желание может осуществиться. Значит, Бремер и будет заниматься книжками. А печатать он будет...
   Вот пусть буквари и печатает. Буквари, учебники -- не важно. То, по чему народ будет образовываться. Правда, его священники с дерьмом съедят. Или смешают.
   -- В общем, так, уважаемый Альфред. Я могу вам помочь! -- Господи, как же это выглядит дурацки изнутри! Кто бы знал, какое презрение к самому себе испытывает король, когда врёт вот так нагло, накидывая на очередного подданного неснимаемую сеть долгов и обязательств. -- Но за это придётся заплатить немалую цену.
   -- Ваше Величество, я сейчас не очень денег, поэтому не можу обещать.
   -- Я не про деньги. Денег я дам. И денег дам, и жилье. И защиту. Но придется отдать значительно больше.
   -- Что я можу отдать здесь? Душу? Дешёвый товар, да. Много не выручить.
   -- Придется отдать имя. Никто и никогда не должен знать, кто на самом деле печатает эти книги. У вас, Альфред, будет хозяин, который будет вести все дела. А вы -- только печатать.
   -- О, Ваше Величество, конечно! Я есть понимать, конечно, вы хотеть славу, да. В обмен на мой мечта.
   -- Да, именно так! -- жёстко сказал Марк, неожиданно для себя. -- Вся слава достанется мне. Зато вам, Альфред, достанется помощь короля Марка. А это очень немало.
   -- Я согласен конечно. Я согласен, да. Мне некуда деваться, я даже не можу уехать. Я буду работать на вы.
   -- Договорились. Сейчас спускайтесь вниз, покушаете. А я пока подумаю, где вас поселить и что с вами делать.
   Против были все! Казначей сказал, что лишние траты для казны всегда лишние. Особенно сейчас. Писари высказались в том смысле, что святые отцы полностью правы, нечего прикармливать иностранных пройдох, когда свои некормлены. Белый монах -- и тот высказался против. Мол, угодное Богу дело не будет гореть на площади перед церковью. А он лично здесь для того, чтобы оградить короля от бесовского наваждения.
   -- Ну, -- сказал тогда Марк, -- ограждай. Давай!
   Какой бы силой ни обладал Белый Орден и его представители, на Марка она не подействовала. Правда, Марк изрядно струсил, когда Белый монах действительно принялся что-то там вокруг него делать. всё-таки вампирское прошлое скрыть от специалиста не удастся, если он полезет куда-нибудь глубоко. А как он ещё к этому отнесется?
   Тем не менее, сам Марк не почувствовал вообще ничего. А вот Белый изрядно взмок.
   -- Хорошо, Владыка, -- наконец сдался он. -- Я не чую помощи свыше, значит, нет в ваших поступках ничего противного Творцу. Не понимаю, как это, но моё понимание ничего не стоит в делах Всевышнего. Посему вмешиваться не буду. И помогать не буду, но и не вмешиваюсь.
   Впоследствии Марк был благодарен этому акту "изгнания бесов". Буквально через три дня церковники пришли к нему с официальной нотой протеста. За то, что приютил у себя и потакает бесовскому промыслу. Вот тут Марк вызвал Белого Монаха и стравил перед собой представителей разных конфессий.
   -- Если есть во мне бес -- изгоняйте. Разрешаю. Если нет -- чего вы от меня хотите? Чтобы я поддался вашим бесам и выгнал человека, полезного мне и обидевшего вас? Врачу, исцелися сам! Церковь сказала, что ему нельзя касаться ваших религиозных текстов -- он и не будет их касаться! Что вам ещё надо?
   -- А что он тогда будет печатать?
   -- А это уже не ваше дело! То, что я ему прикажу!
   -- Это не наше дело, -- сказал предствитель духовенства. -- Это Божье дело! А любые Его дела касаются нас!
   -- Не касаются! -- уверенно сказал Марк. -- Вы его выгнали. Я его подобрал. Как вы там тогда говорили? Сие есть дело церкви? Вот и занимайтесь делами церкви. А теперь сие дело есть государственное. И ещё раз повторяю: есть бесы? Будем говорить. Нет бесов? Разговор окончен!
   Как бы ни относилась церковь к Белому Ордену, а признать их монаха лжецом перед лицом короля никто не рискнул. Посему разговор увял и удалились священники не солоно хлебавши.
   Зато у Марка появилась отдушина. Королевские дела по большей части требовали его присутствия, но он в них ничего не понимал. Понимание или непонимание для дела никакой роли не играло -- многие вещи должны были совершаться независимо от королевской воли -- они и совершались. Марк боролся со скукой, пытаясь в меру сил понять, что происходит и почему. В свободное от "работы" время тоже было достаточно скучно -- друзей нет, развлечения все местные. Шут, конечно, скрашивал одиночество, но одним шутом сыт не будешь. Местные красавицы постоянно крутились где-нибудь рядом, чтобы королевское внимание осенило их, но как-то пока не осеняло.
   И тут у Марка появилось дело. Дело, которым он мог заниматься сам. В котором понимал. Понимал не много, но частности и не королевское дело. Зато он знал, что нужно. Что и кому.
   И Марк на несколько дней развлёкся, обсуждая с Бремером технологии печати. Он предложил ему вместо ровной рамы, куда надо долго и муторно набивать шрифт огромное колесо печатаемого формата. Тогда можно вместо прижима рамы (основной проблемы книгопечатания на прессах -- равномерности прижима) обеспечивать накат -- а это куда как проще и быстрее! Кроме того, подобное расположение рамок для шрифта позволяет менять цвет краски для разных строк -- а о цветной печати даже продвинутый Бремер не задумывался. Ну, и не обошлось без стандартизации -- Марк спросил несчастного голландца о форматах печатных текстов и выслушал длинную историю о том, как выбирается размер книги и как сложно обрезать их по этому размеру. Не мудрствуя лукаво, Марк в приказном порядке обязал далее при всех печатных изданиях тех или иных форматов соблюдать соотношение сторон три к четырём, вроде помня из своего мира, что это оптимальный формат. Бремер не стал спорить, хотя и подивился уровню проблем государя Аргеады.
   Так что Марк озадачил печатника изготовлением оборудования, повелев присылать результаты, поговорил на тему азбуки, порекомендовал найти авторов для будущих учебников, выделил средства из казны и отправил в глушь, подальше от местных святош.
   После чего озаботился рынком сбыта печатной продукции. Вызвал к себе писаря и повелел собрать всех учёных, поэтов, писателей и прочий образованный люд.
   Стандартизация требовалась не только в печатном деле.
  
  
   -- Так, а сколько вообще народу в моем королевстве?
   Господа министры заоглядывались.
   -- Не понял... Что, никто не знает?
   -- Так, Владыка! Народ -- это же не деньги в кошельке и не звезды на небе. Не сочтёшь.
   -- Это почему?
   -- Мрут, -- уверенно сказал представитель купечества.
   -- Неужели? А сколько мрут, сколько нарождается -- вы и не знаете. Я смотрю, вы очень богатые.... Вообще, просветите меня, какие вообще меры по учету населения предпринимались до меня?
   -- Так есть же церковные книги!
   -- В каждом селении, как я понимаю?
   -- Ну, да! Где церкви есть.
   -- А суммарно, по всему королевству -- никто не считал? Да... Теперь я начинаю понимать, почему у вас тут дела так небогато шли..
   -- А что вам даст учет населения? Вот если я скажу вам -- десять тысяч. Что вы будете делать?
   -- Если десять тысяч всего, на всё мое государство, со всей его охренительной площадью -- срочно создам условия для притока иностранной рабочей силы. Подниму пять тысяч, пусть строят дома для приезжих. А ещё тысячу погоню в другие государства, чтобы искали тех, кто хотел бы работать и приглашали сюда. С обещаниями до неба.
   -- А если миллион?
   -- Тогда спрошу с вас, господа, почему мы имеем миллион рабочей силы, и в казне мышь повесилась?
   -- Почему повесилась? -- недоуменно спросил казначей.
   -- От горя. Зашла, увидела, как там мало всего осталось, и повесилась. Почему мы имеем миллионную армию рабочей силы, а доходы казны ничтожны? Либо доходы разворовываются по дороге, и тогда надо наказать по всей строгости, либо производительность труда такая низкая, что надо что-то менять. Как бы это не нравилось нашим лендлордам. Кстати... Сколько было пожаров за прошлое лето?
   -- Да кто ж его знает...
   -- Как здорово! Сколько народу -- никто не знает. Сколько пожаров было -- не известно. Сколько где кто болеет -- тоже никто не в курсе. Как замечательно вы живете, а? Не находите? В церковь ходите хотя бы?
   -- А вот этого не надо, Ваше Величество! Церковь не трожьте!
   -- А я не церковь трогаю, а вас, господа. Итак, где писарь? Писарь! Записывай. Сего года сего дня я повелеваю создать.. Сколько у меня замков? Восемь? Отлично, при каждом замке -- пожарную команду. В команде иметь... Хм... Так, а чего это я за вас буду думать? К завтрашнему дню придумайте мне и предоставьте списки. Чего там должно быть.
   -- Вы хоть скажите, Марк, что приблизительно надо. А то мы, честно говоря, не понимаем...
   -- Ах, не понимаете... Вот сгорело село. Или не село -- часть города сгорела. Что нужно жителям -- срочно? Пилы-топоры? Я думаю, не велика проблема держать в запасе две-три сотни топоров и пил? Что ещё нужно? Одеяла, если зима. Одежду какую-никакую. Что ещё нужно? Ведра нужны! Чтобы воду носить и пить. Транспорт? Значит, иметь двух-трех лошадей. И телегу. Чтобы все это им привезти. И выдать.
   -- Просто привезти и выдать?
   -- Да, просто. А на что у нас налоги идут? На кормление вас, дармоедов? Я ем не много, мне много не требуется. Вот и будет хоть какая-то помощь от государства простому населению. Которое, если вы не забыли, нас и кормит и одевает. И назначить кого-нибудь ответственным за перепись населения. Приказываю... Да, записывай. С завтрашнего дня подготовить книг и опросников, и через месяц нанять во всех восьми регионах людей, чтобы каждый из них прошелся по всем селам и городам, и чтобы каждый записал, сколько и где проживает какого люду. Всех-всех! Завтра получу от вас списки, заодно обсудим, какие вопросы надо задать и что делать, если на порог не пускают. Выделить на это дело по сто золотых из казны.
   -- По сто? -- взвился казначей.
   -- А за сколько ты согласишься объехать, скажем, наш город, зайти в каждый дом и поговорить со всеми жителями? А после этого в дальнее село съездить и то же самое?
   -- Ну...
   -- Не нукай, а сначала попробуй, а потом скажешь, много это или мало. Тем более, что сотня эта пойдет не одному человеку, а на всех. Так, восемьсот, а то и тысяча на следующий месяц на перепись населения -- запиши себе. На создание пожарных отрядов тоже сколько-то потребуется -- подсчитай, сколько.
   -- Когда будут списки.
   -- Да, да, конечно. А потом, господа мои хорошие, будем думать, сколько народу можно использовать на создание славы нашего государства. И начнем, пожалуй, с денег.
  
   -- Марк, а как вы собираетесь выдавать продукты народу?
   -- А очень просто. Организуем что-нибудь, какую-нибудь работу. И будем кормить работников. Они будут делать что-нибудь полезное, и заодно -- есть.
   -- Похвально. А что они будут делать?
   -- Да хотя бы дорогу.
   -- Что?
   -- Дороги. Вы представляете себе, что такое "дорога"? Это место, по которому удобно проехать. И пройти. При этом не завязнуть в грязи и не обляпаться по уши. Вот пусть они и делают дорогу и заодно -- едят.
   На него смотрели с подозрением.
   -- Владыка... А кто ее будет строить?
   -- Те, кто хотят есть.
   -- А где они возьмутся?
   -- То есть? Что, в деревнях мало народу?
   -- Вы забываете, что это не просто люд. Это чей-то люд.
   -- В смысле?
   -- Не забывайте, что крестьяне принадлежат своему сеньору. И обязаны у него спрашивать разрешения на отлучку с места жительства.
   -- Так это же ещё проще! Издам указ, что сеньор обязан кормить своих крестьян. А кто не может -- пущай не препятствует их работе на благо государства. Разумеется, за счет этого самого государства.
   -- Так, наверное, можно. Но не все согласятся...
   -- А все и не надо. Хорошо бы хоть часть народу сохранить. Меня волнуют другие вопросы. Например, из какого камня лучше делать дорогу? Надо ли делать брусчатку или достаточно насыпной гальки? Что класть в качестве подложки -- песок, или что-нибудь еще? Каким транспортом всё это возить? Где брать лошадей, телеги, инструмент? Кто может решить все эти вопросы? Да, найдите мне этого человека, и пусть он предоставит мне список всего, что ему может потребоваться: инструменты, транспорт, люди...
  
  
   Марк сидел в малом рабочем кабинете и обсуждал с писарями режимы их работы. Сколько нужно человек, как лучше организовать хранение и дублирование записей, чтобы не погорело, не сгрызли мыши, не потерялось и не утратилось любым другим способом. Проблемы множились -- стоило взяться за одну, как она, словно связку сосисок, вытягивала на свет уйму других. И каждая другая требовала уйму сил и времени на решение. В миллионный раз Марк поражался, какая уйма труда и таланта была затрачена на организацию всего и вся в его родном мире. От печатных машинок до телеграфов и телетайпов. В принципе, несложно было все это организовать и здесь, только для организации, скажем, печатных машинок -- требовалась унификация алфавита. А в разных областях даже его невеликого государства правила письма немного отличались. Какое из них брать? Кто будет читать напечатанные тексты -- процент грамотного населения был ничтожно мал, и повышать его никто не собирался. Без грамотного населения невозможно было начать проводку и монтаж телетайпов -- кто будет читать телеграммы? Зачем они вообще нужны?
   Проблемы цеплялись одна за другую, и тут в коридоре послышался шум, и в кабинет ворвался разъяренный генерал.
   -- Это ваши проделки, Марк! -- взревел он.
   -- Я не понял, -- спокойно повернулся к нему король, взглянув прямо в глаза. -- Вы меня в чем-то обвиняете, Трей?
   -- Сегодня ночью разбойники ограбили наш склад.
   -- Неужели? Ах, какая неприятность.
   -- А всем известно, что разбойники подчиняются вам.
   -- А всем известно, генерал, что военные подчиняются вам.
   -- Не юлите, Марк!
   -- А вы не орите, Трей. Кто мне недавно говорил, что армия, дескать, защищает мой трон? Вот прямо здесь и говорил! И как она его защищает, если она не в состоянии защитить даже себя?
   -- Это дерзкое нападение было неожиданно, к нему не были готовы!
   -- Да? А если кто-нибудь соберётся напасть на нас, он что, пришлёт телеграмму "Трей, имеем честь атаковать вас завтра после обеда"?
   -- Что пришлет?
   -- Неважно. Гонца. Вы что, всерьёз ожидаете, что вас предупредят и дадут время подготовиться? Трей, я спрашивал вас, зачем нужна армия. Вы сказали, что для защиты. Я спросил, хорошо ли армия исполняет свои обязанности? Вы ответили, что хорошо. Как она защищает собственные склады -- вы только что мне доложили. Хорошо, давайте атакуем дворец.
   -- Что?!
   -- Давайте атакуем мой дворец. Предположим, что на нас напали. Сколько времени вам потребуется на то, чтобы организовать оборону дворца? Давайте, я вас предупреждаю заранее. Я нападаю на дворец...
   -- Вы в своём уме, Марк? Нападать на собственный дворец...
   -- Хорошо, давайте пригласим какую-нибудь иностранную армию. Только в случае, если вы проиграете и здесь, я не уверен, что они отдадут трон обратно. А мне что-то подсказывает, что вы -- проиграете. Вы когда последний раз воевали по-настоящему, Трей?
   -- Очень давно, Марк... Так вы что, серьёзно? Вы предлагаете устроить штурм вашего дворца только для того, чтобы доказать свою дурацкую мысль о ненужности армии?
   -- Почему "дурацкую"? Трей, я вас неделю спрашиваю человеческим языком -- зачем она нам? Для защиты? Ложь. Вы не в состоянии защищаться. Для красоты? Хватит и сотни-другой вояк, которые будут носить полированные латы и выступать на парадах. Для ведения войны? Ну, что, устроим войну?
   Генерал раздувал ноздри и молчал.
   -- Приказываю начать военные действия против роммов. Скажем, через две недели. Хватит вам?
   -- Просто так?
   -- А просто как? Как надо начинать войну? Что для этого требуется?
   -- Требуется причина!
   -- Мой приказ для вас основательная причина?
   -- А тебе зачем?
   -- А вот это, генерал, не ваше дело.
   -- Вы не можете принимать такие решения в одиночку!
   -- Хорошо. Что для этого требуется? Собрать общегородское собрание? Бить в колокол и спрашивать народ? Так это, вроде бы, для защиты. А что до войны -- то эта война будет тоже учебная. Тренировочная.
   -- А на том конце об этом знают?
   -- А зачем им об этом знать? Если у нас хорошая армия -- мы повоюем, победим и вернёмся. А если плохая -- то зачем мне армия, а? Вот и решите, готова у меня армия через две недели выступать на войну? Идите, генерал, я разговариваю с людьми. А кто у вас там виноват с этим складом -- разберитесь, будьте столь любезны, и доложите мне.
  
  
   -- А что это? -- с любопытством спросил Марк, наблюдая, как слуга заливает в лампу густую желто-зеленую жидкость.
   -- Ворвань.
   -- Как интересно...
   -- Что ж тут интересного?
   -- А где ее берут?
   -- Покупаем в Хландии.
   -- Огромное спасибо! -- с чувством сказал Марк недоумевающему слуге. -- Ты навёл меня на некоторые мысли...
   Назавтра слуга понял, что действительно навёл Владыку на некоторые мысли. Но благоразумно не стал афишировать собственное участие в делах королевства.
   -- Где берут ворвань? -- спросил Марк на очередном малом заседании.
   -- Ну, где?.. -- ответили ему. -- В Хландии покупаем.
   -- А они где берут?
   -- Хландия имеет самый развитый китобойный промысел, поэтому у них с ворванью проблем нет.
   -- Я понимаю, что у них -- нет. А у китов?
   -- А киты тут причем?
   -- А их, господа, убивают. Сотнями.
   -- Ну и что?
   -- А то, господа, что киты -- кончаются.
   -- Пока что не кончились.
   -- Пока что. Но я надеюсь, вы хотите, чтобы ваши дети могли полюбоваться этими прекрасными существами?
   -- Тоже мне, прекрасные существа!
   -- Вы когда-нибудь видели живого кита?
   -- Нет, Бог миловал.
   -- Понятно. И поэтому вы поставили себе цель истребить их с лица Земли, чтобы (не дай Бог!) кто-нибудь другой не увидел?
   -- Владыка, да мы тут причем? Охота на китов -- древнейшее занятие, и пока что они не перевелись!
   -- Да, но с древнейших времен на китов охотились с лодок! Добывали одного-двух исполинов в год, и этого хватало на прокорм всей деревне, а то и двух! Не было "развитого китобойного флота"! Не было продажи ворвани по всему миру!
   -- И что вы предлагаете? Запретить охоту на китов?
   -- Вообще-то -- да. Пока они ещё остались, и пока есть надежда, что их популяция восстановится, а не исчезнет бесследно в ближайшие сто-двести лет. Но просто запретить охоту на китов я не смогу -- в нашем королевстве нет выхода к морю. Зато могу запретить продавать ворвань. Мы не будем пользоваться китовым жиром для освещения комнат.
   -- Но, Владыка! Вы же не хотите скатиться в средние века? Не будете же освещать дома факелами?
   -- А что, других вариантов нет?
   -- Лучше ворвани -- нет! Она долго не портится, легко перевозится, горит почти без копоти, ровно. Подумайте, ну, что вам до тех китов?
   -- Мне? А кому дело до тех китов? Преподобному? Он, небось, и сам ворванью пользуется. Поэтому я запрещаю продажу ворвани на территории нашего государства. Все!
   -- Марк! -- вмешался другой придворный. -- Даже если так -- то телегу пальцем не остановишь! Вместо того, чтобы добиться запрета на ворвань и спасения милых твоему сердцу китов, ты добьешься прямо противоположного. Будут покупать исподтишка. Втридорога. А значит, поток контрабанды увеличится и продавать её к нам будет выгодно. Бесполезно! Только хуже сделаешь!
   Марк на две минуты задумался. Все правильно говорят. Так же в его мире пытались бороться с наркотиками. А это мысль!
   -- Хорошо. Ладно. Тогда я не запрещаю продавать ворвань. Пусть продают, сколько хотят. Я запрещаю ее покупать.
   Вельможа аж крякнул.
   -- Это как?
   -- А так. С любого, покупающего ворвань -- содрать кожу и вытопить жир!
   -- А не круто берешь, Владыка?
   -- А почему с кита -- можно, а с тебя -- нет? Я не думаю, что кит всю жизнь мечтал, чтобы приплыли китобои, забили его и пустили на ворвань и мясо.
   -- Может, ещё и торговлю говядиной запретить? И курятиной? И вообще охоту на дичь?
   -- Ни в коем случае! -- Марк сделал вид, что не заметил подначки. -- Про охоту тут все понятно: она и так частенько запрещена. Для большинства. В частности -- в королевских лесах. Иначе бы дичи не осталось. Коров, кур и так далее люди разводят сами. Вот! Пожалуйста! Разводите китов, и этих можете забивать.
   Раздались сдержанные смешки.
   -- Ну, раз вам самим смешно, то вопрос закрыт. Итак, объявить народу, что вступает в силу запрет на покупку ворвани в любых количествах. Для всех слоев населения. Нарушителю...
   -- А чем лампы заправлять будем?
   -- А придумайте! Вот и... Ага... Тогда так. Объявите, что запрет на покупку ворвани будет, скажем, с весенних праздников. А до этого времени объявляется конкурс на лучший ее заменитель. Кто найдет заменитель без моей подсказки -- получит сто рулонов золотом. Кто с моей подсказкой -- десять рулонов. Если мне чей-то проект ещё понравится -- тоже без приза не оставлю. И к весне чтобы мне была технология получения заменителя и первые опытные образцы. Кстати, обмануть меня не удастся. Я знаю, что такой -- есть, и сделать его несложно. Если чуть-чуть подумать и напрячься. Все свободны, господа.
  
   7
   Она появилась в его жизни внезапно. Как банально звучит эта фраза и как банально она соответствует действительности!
   К балу готовились заранее. Мажордом очень извинялся и говорил, что осенний бал -- это традиция, и если остальные балы можно как-нибудь перенести или реорганизовать, то Осенний Королевский Бал -- это многолетняя традиция, и его знают все в Аргеаде и далеко за пределами.
   К счастью, организация Бала за эти десятилетия так же была отлажена, и поэтому от короля ничего особенного не требовалось. Кроме, разумеется, участия.
   И балетмейстер очень старался.
   -- Ножку вперед, трам-па-па, по-во-рот, трам-па-па, полегче, Марк, полегче, и вот тут чуть присесть, спину, спину ровнее! И... И коленки чуть раздвиньте, а то жаба жабой получается!
   Он даже не ругался. Но было совершенно ясно, что ни одного танца к октябрю Марк так и не выучит.
   Когда балетмейстер уяснил, что Марк и не стремится именно танцевать на балу, к нему вернулся нормальный цвет лица. Кажется, учитель танцев всерьёз опасался за свою карьеру и тёплое место.
   Зато для Марка королевский бал стал грандиозным испытанием. Булгаковская Маргарита хотя бы знала, за что страдает. Ну, хотя бы догадывалась.
   Марк же страдал по обязанности.
   -- Баронесса Анжю с дочерьми Викторией и Александрой! В сопровождении кавалергарда Румпштурмфюля!
   Звучит музыка, они обязательно сделают реверанс, кавалергард отдаст честь, им надо кивнуть, улыбнуться, иногда -- сказать пару слов.
   -- Граф удельного графства Рыбацкого, кавалер ордена синицы, дважды лауреат чемпионского титула, сэр Арчибальд Рыбацкий! С женой Анастасией, дочерью Агнессой и сыновьями Карлом и Рюком!
   Улыбнуться, кивнуть, сказать пару слов.
   И так -- почти час! Бедная Маргарита! Хотя, что на Дракона пенять -- всё-таки это какой-то час. Потом можно отойти, попить водички, и заботливые слуги тут же сотрут пот со лба и быстро-быстро напудрят, чтобы не блестело.
   Потом мажордом объявляет танец, играет оркестр, и пары сходятся и расходятся, а тебе можно немного посидеть. Правда, на троне, на виду у всех, но рядом присаживается балетмейстер, и ты уже не выглядишь пугалом. А выглядишь вполне себе занятым королем, который обсуждает гостей, и это уже они, сколько бы их ни было, чувствуют себя неудобно.
   Как же! Ведь сейчас сам король с самим балетмейстером обсуждают, как кто танцует!
   -- А вот эта парочка, обратите внимание, ваше величество, как они двигаются! И вот видите, он так ещё придерживает ее за ручку. А вон та корова думает, что поворачивается просто изящно, и хотя к технике нет никаких претензий, но выглядит уморительно! А вот ещё гляньте, Ваше Величество, на эту девчушку. Видно, что занималась старательно, и преподаватель попался хороший, но ещё стесняется, поэтому некоторая неловкость -- она даже придает эдакий шарм. Трам-па-ра-ру-рам, и... поклон.
   Марк тоже аплодирует.
   После танца можно спуститься со своего насеста и принять участие в общих разговорах. О чём может разговаривать новоявленный король со знатью, про которую и знать ничего не знает? И вежливые и заботливые подданные, щадящие нервы своего встрепанного короля не выходят в своих беседах дальше выражения своих восторгов и чудесной осенней погоды.
   Она появилась внезапно. Без объявления. Но при этом вызвав маленький бурунчик людского внимания. К ней поворачивались, её обсуждали, хотя она шла сквозь людской муравейник рассеяно, иногда замедляя шаг, чтобы кивнуть или ответить.
   Красное с черным.
   Хотя нет, скорее, малиновое или бордовое. Не слишком яркое, и на фоне остальных нарядов вообще казалось, что женщина облачена в траур. Но вот эти темно-багровые тона платья, просвечивающие сквозь черную паутину, наброшенную сверху -- исключали всякую мысль о попытке испортить чужой праздник своим нелепым нарядом.
   Наряд был тщательно и аккуратно подобран -- как по тонам и оттенкам, так и по воздействию на окружающих.
   Она посмотрела на Марка и...
   И скользнула взглядом дальше. Кому-то улыбнулась и направилась туда.
   -- Кто это? -- спросил Марк стоящего рядом старичка.
   -- Не могу знать, Ваше Величество! -- ответил тот. -- Но, согласитесь, очень эффектная женщина!
   Пока Марк разыскивал глазами мажордома и собирался пробираться к нему с вопросом "Почему без объявления?", тот объявил мазурку.
   Можно было не влезать на свой трон, и Марк прислонился к колонне, глядя на танцующих.
   -- Ваше Величество предпочитает наблюдать со стороны?
   Ах, этот тон! Голос не слащавый, но и не издевательский. Легчайшая доля иронии, замешанная на участливом интересе.
   Вблизи незнакомка оказалась ещё прекраснее. Причем, красота эта была кукольной. Тщательно оштукатуренное лицо, подведенные брови, а губы только чуть тронуты краской, так, что и непонятно, настоящий цвет или всё-таки усиленный? Внимательный взгляд тёмных глаз оттеняется тщательно уложенной прической. В ушах -- малюсенькие сережки, на щеке -- то ли родинка, то ли "мушка".
   Ни единого изъяна.
   -- Да... -- не нашелся, что сказать Марк.
   -- Разумно для правителя. Но не слишком рационально для мужчины. В конце концов, многие из этих девушек ехали в такую даль именно для того, чтобы хоть раз в жизни станцевать с королем! Об этом будут потом внукам рассказывать. А вы лишаете их такого удовольствия!
   -- Король танцует, как корова под седлом, -- нашел в себе силы признаться Марк. -- Не думаю, что им будет приятно танцевать с таким кавалером.
   Дама посмотрела на Марка очень заинтересованно, ничуть не уязвленная или ошарашенная таким замечанием.
   -- Вот оно как... А знаете ли, сколько некоторые из них тратят на учителей?
   -- Я тоже мог бы потратить на учителей, но у меня и так хороший учитель. Будь у меня чуть больше времени -- и я бы научился танцевать не хуже них.
   -- Ах, вот оно что... Ваше Величество мечтает быть лучше всех?
   -- При чем тут это?
   -- При том, что если для Вашего Величества это не критично -- то разве это серьёзная травма мужскому самолюбию, если окажется, что девушка, потратившая годы и годы на обучение -- танцует лучше короля? Как вы думаете, что доставит ей большее наслаждение -- убедиться, какой прекрасный танцор король, или понять, что она умеет лучше?
   -- Не знаю, -- Марк ошарашенно смотрел на пары совершенно другими глазами. -- Я никогда не задумывался об этом.
   -- Неужто? Ваше Величество, а вы вообще бывали счастливы?
   -- Конечно. А почему вы об этом спрашиваете?
   -- Ох, не напрягайтесь так! -- она тепло рассмеялась и похлопала Марка по руке своей мягкой черно-красной перчаткой. -- Я люблю быть счастливой, и мне будет чрезвычайно обидно, если король этой державы окажется несчастным. В конце концов, если правитель несчастен -- чем он может поделиться со страной, кроме несчастий?
   -- Много чем! -- твердо ответил Марк. -- Опять же, минус на минус дает плюс.
   -- Не всегда, -- мурлыкнула она. -- Если выкопать яму в яме -- станет ли она горкой?
   -- Ого! -- изумился Марк. -- До такого я бы не додумался.
   -- Ваше Величество быстро ориентируется. Но со мной эти мелкие трюки проворачивать не обязательно. Разве что в учебных целях.
   -- Я ничего не проворачивал! -- смутился Марк. -- Я сказал правду. Я действительно не думал, что яма в яме -- это как раз и есть минус на минус.
   -- Значит, не всё потеряно! -- решительно сказала дама. -- Я покину вас ненадолго, ибо танец кончился. И всё-таки рекомендую вам хоть один танец сегодня да станцевать. Как умеете.
   Несмотря на разумность слов странной посетительницы, Марк так и не решился. Как представит, что выходит сейчас и все глаза смотрят на него...
   Нет уж. Переживут они без счастья.
   Потом было угощение. И после него гости начали разъезжаться. Не все, но многие. Объявили очередной танец. Марк заметил краем глаза приближающуюся тень.
   -- Всё-таки не стали...
   -- Не стал.
   -- Марк... Да вы боитесь!
   -- Да, боюсь! -- тряхнул головой Марк. -- Выглядеть посмешищем среди своих гостей -- не самый большой повод для счастья.
   -- Да, пожалуй, -- нельзя было сказать, смеется она или серьезна. -- Но счастье правителя -- первостепенный долг его подданных. Да и для остальных -- тоже. Марк, могу я попросить вас проводить меня?
   -- Куда?
   -- Я покажу.
   -- Что я должен для этого сделать? -- отлип Марк от колонны. Отказать было даже сложнее, чем согласиться.
   -- Возьмите меня под локоток. Вот так.
   Дама крепко прижала ладонь Марка к своему боку и плавным шагом направилась через весь зал к выходу.
   А там повернула направо, и парочка элегантно поднялась по лестнице на второй этаж.
   Поворот, проход по коридору, ещё поворот.
   -- И куда мы идём? -- остановился Марк, осознав, куда его ведут.
   -- Марк, а ты красавчик! -- хихикнула дама, тоже остановившись. -- Тебе никто не говорил об этом?
   -- Говорили. Многие. И всё-таки, при чем тут моя спальня?
   -- Я не думаю, что Ваше Величество предпочтет уютной спальне холодный коридор. Мы так и будем стоять, или вы проведете меня внутрь?
   Марк стиснул зубы, но довёл её до двери, кивнув страже, вошёл и закрыл дверь.
   -- Мне кажется, или вы напрашиваетесь на ночь со мной?
   -- Причём не скрываю этого! И еще, красавчик, ты знаешь, как тебе повезло? Нет, ты не знаешь, но, к сожалению, ты такой охламон, что если я даже скажу тебе, то ты не поймёшь!
   И она танцующим шагом пошла по спальне, зажигая свечи, опуская гардины на окнах -- как у себя дома.
   -- И всё-таки, сударыня, скажите, не мучьте меня.
   -- Меня зовут Хелена.
   -- Хелена? Хмм...
   -- Но можешь звать меня Коко, или Зизи...
   -- Фу, какой кошмар!
   -- Согласна. Эти дурацкие прозвища из великосветских будуаров тебе совершенно не пойдут, Марк.
   -- Как-то быстро вы перешли на "ты".
   -- И тебе советую сделать то же самое! -- она остановилась рядом с ним.
   -- Так что же вы... Ты... Хотела мне сказать? В чём мне повезло?
   Она хихикнула, чуть отвернувшись и прикрыв рот рукой в перчатке.
   -- Мне не нужна твоя корона! Представляешь? Девять из десяти тех теток, что приехали сегодня к тебе на бал, мечтали бы бросить своих мужей, женихов, суженных -- и отдаться тебе за такую мелочь! За корону они готовы были бы сносить любые твои капризы, недостатки, тем более, что стирать и готовить придётся не им. И тут -- я! Понимаешь? И мне не нужна твоя корона. Поэтому не бойся меня, владыка земель, я не буду докучать тебе слишком долго.
   -- Я уверен в этом, -- серьёзно сказал Марк.
   -- В чем?
   -- В том, что если буде... шь докучать -- то через недельку-другую с тобой случится какое-нибудь несчастье.
   -- Я примерно так и предполагала. А я люблю жить, и поэтому такая дурацкая кончина совершенно меня не устраивает. Но полчаса ты можешь мне уделить?
   -- А надо?
   -- Обязательно.
   -- А я хочу этого?
   -- Обязательно.
   -- Не уверен.
   -- Марк... Если ты хочешь что-нибудь потрогать, то это несложно сделать. Смотри!
   Она взяла его ладонь и положила себе на грудь. Декольте у платья было неглубоким, но под тканью хорошо ощущалась упругость женской плоти.
   -- Отлично. А другую руку можно положить вот сюда. Руки мужчинам всегда мешаются, поэтому лучше их чем-нибудь занять.
   -- И можно хватать ближайшую сиську, лишь бы занять руки?
   -- Но этим всегда можно оправдаться! -- серьёзно ответила Хелена. -- И если дама вдруг воспылает неправедным гневом, то это даст ей возможность передумать.
   -- Неправедным?
   -- Конечно. Ибо любая дама мечтает, чтобы ее грудей коснулись руки короля. Хотя и не всегда. Кстати, если протянуть руки дальше, вот так, то меня можно обнять.
   -- И?
   -- И не надо себя бояться, Марк. И меня -- тоже. Я ничего тебе не сделаю.
   -- Точно?
   -- Ничего плохого. Да, прижми меня к себе, это тоже приятно. А если потянуть вот здесь, то бантик развяжется, и шнуровка поползет. А дальше можно снять платье и посмотреть на то, что ты хочешь.
   -- А я хочу?
   -- А это не важно, красавчик. Ты мужчина, поэтому сам не знаешь, чего ты хочешь. Но сегодня за тебя хочу я. Это так приятно, когда мужские руки снимают с тебя платье, когда взгляд его скользит по тебе, и я не в силах описать, какое это наслаждение -- чувствовать его возбуждение от тебя.
   Платье миновало естественные преграды и соскользнуло на пол. Разумеется, никаких лифчиков. Но то, что не было и трусов...
   Тело было под стать всему остальному. В мигающем, переливающемся свете свечей тени становились резче, подчеркивая контуры и выпуклости.
   -- Вот, -- проворковала она. -- А теперь если ты разрешишь себе не стесняться, и согласишься с тем, что я тебе нравлюсь, тогда то, что происходит здесь (она провела рукой) -- окажется естественным и даже желанным. Ты не поверишь, сколько мужчин поменялись бы с тобой сейчас.
   Марк полностью согласился с ней, подхватил, увлек на постель. Раздеваться не стал, и всё закончилось быстро.
   Быстро и неинтересно.
   Почему-то сейчас Марк чувствовал что угодно, только не удовольствие. Было раскаяние, опустошение, легкая брезгливость...
   -- Мммммм, -- оценивающе сказала Хелена и села рядом. -- Иногда можно и так. Так иногда даже интересно. Бурно, неожиданно. Быстро. Но -- не слишком часто. И -- под настроение.
   Внутри все сразу же расслабилось, и раскаяние испарилось.
   -- А сейчас, Ваше Величество, я вас покину, -- Хелена подняла с пола платье. -- Не потому, что вы мне надоели или я мечтаю удовлетвориться с другим, а просто для того, чтобы оставить вас наедине с вашими мыслями. Я думаю, вам куда проще будет разобраться с ними без меня.
   -- А куда пойдешь ты?
   -- О, это совершенно не проблема! Если бы я, подобно уличным девкам, хотела бы получить удовольствие, то спустилась бы сейчас в конюшню к конюхам или в казарму к солдатам. Но не волнуйся, красавчик, после такого сомнительного удовольствия приходится долго приводить себя в порядок, а я слежу за своей гигиеной. Поэтому короне не грозит получить уличную потаскушку со всеми вытекающими и втекающими проблемами, и я лучше уделю внимание той самой гигиене. Чего и вам советую, Ваше Величество. Надеюсь, мы ещё увидимся.
   И она выплыла из комнаты. Даже шнуровку за спиной завязала сама.
   Марк сидел в полном обалдении. Да уж... Если бы такая женщина захотела бы стать королевой...
   Собственно, она уже была бы ею.
   Так что права по всем пунктам -- не так это и страшно, ему повезло...
   Значит, рекомендации к гигиене тоже обязательны к исполнению.
   И срочно проверить завтра -- не колдунья ли? А то, может, он уже попался, и хоть спать не ложись?
  
  
   -- Просыпайся, соня!
   Марк открыл глаза, готовый вскочить, и вставать сразу расхотелось.
   Хотелось валяться на чистых, хрустящих простынях под шелковым одеялом и млеть от того, что волосы ерошит женская рука.
   -- Стража у дверей совсем распустилась, -- пробормотал Марк.
   -- Ну, что ты, такие вещи во дворце распространяются быстрее пожара. Я вчера вошла с тобой, а вышла одна. Не сразу. Ну, что ты хочешь от людей? Или тебе неприятно, что я пришла без вызова?
   -- Мне приятно! -- Марк поймал ее руку, и прижал к щеке. -- Но мало ли...
   -- Стража, не пускающая женщин к своему повелителю по утрам и вечерам должна быть примерно наказана. Долгое воздержание и потакание своим страхам приводит правителей в угнетенное состояние духа, а без своевременного лечения ипохондрия может принять тяжелые формы мужеложства или хуже того, получится маньяк. Я скажу тебе, что маньяк -- это особо желанная добыча для опытной женщины, но вот именно с опытными они как раз и не желают иметь дела. Так что и тут никакой взаимности. Однако, пора вставать! Тут вот тебе умывание принесли, я помогу тебе.
   -- Эй, эй! Я не одет?
   -- Правда? -- она откинула одеяло. -- Действительно. Так это же здорово!
   -- Погоди! Ой, что ты делаешь! -- Марк задыхался от смеха. -- Я ещё не сходил в туалет!
   -- А вот с этим придется подождать, -- промурлыкала она.
   Такое роскошное утро просто обязано было закончиться какой-нибудь великой гадостью. Марк уже внутренне смирился с этим, но, видимо, лень и раздолбайство свойственны не только людям, но и Дракону Судьбы, и пока что все было хорошо. Ожидавший его на площадке мастер Стэнли не сказал ни слова упрека, сразу перейдя к разминке и упражнениям. Правда, после такого утра заниматься было лень...
   Но, возможно, Хелена была права, и такие слухи разносятся по замку быстрее света, так что строгий учитель был вполне осведомлен о причинах расхлябанности своего ученика и делал на это поправку.
   Почему-то это совершенно не трогало. всё-таки королевская жизнь имеет свои недостатки. И один из них -- это постоянная открытость. Все о тебе всё знают, от того, что ты ел на завтрак, и до того, как ты пукнул.
   К такой открытости жизни тоже ещё надо привыкнуть. Наверное, у потомственных королей она не вызывает никакой тяжести, привыкли с детства, а Марку было тяжеловато.
   Постоянный самоконтроль "на публику". А то потом стыда не оберешься.
   А все мысли направлены на вчерашнее. Как бы там ни было, а Марк действительно был благодарен Хелене за то, что она с ним сотворила.
   Наверное, это был лучший выход из ситуации. То есть, возможно, когда-нибудь Марк встретил бы свою любовь. И, может быть, как об этом писалось в многочисленных любовных историях, у влюбленных настолько бы "сорвало крышу", что такие мелочи как положение, опытность и мнение окружающих перестали бы что-то значить.
   Но до сего дня Марк не испытывал подобных чувств, и что-то подсказывало ему, что чем дальше -- тем больше недоверия он будет ощущать к любой женщине, подспудно ожидая того, что вчера прямо озвучила Хелена.
   Что женщина будет терпеть его, улыбаясь и шепча ласковые слова, так как бриллиантовая корона на голове -- достаточная плата за любые бытовые неудобства.
   Сейчас же это внутреннее напряжение спало. Гнойник был вскрыт с минимальными проблемами для больного.
   Поэтому сразу после завтрака Марк вызвал Генриха.
   -- Очень мало информации, Марк, -- сразу же приступил к делу глава спецслужб. -- Но вся для вас интересная. Не является шпионкой, так как и наши, и не наши ребята пытались ее завербовать. Некоторым удалось переспать с ней, и остались в полном восторге. Но информация о ее сексуальных привычках разнится, что может свидетельствовать либо о широте взглядов...
   -- Спасибо, я не про это. Меня интересует -- не ведьма ли?
   -- Неизвестно. К официальным магическим родам не принадлежит. Содержанка.
   -- В смысле?
   -- В смысле, что ездит по разным городам и живет у того или иного богатого человека от нескольких дней до полугода. После чего уезжает к следующему.
   -- Ага, понятно. Но -- не ведьма, не колдунья, не замечена в тайных обществах?
   -- В тайных обществах не замечена. На счет всего остального ручаться не могу.
   Белый монах тоже не сказал большего.
   -- Могу только поздравить вас, Ваше Величество.
   -- С чем?
   -- Эта женщина умудряется не врать. Редчайший для женщины талант.
   -- Хм... Спасибо, это интересная информация. Я подумаю.
   Вечера Марк ждал с тоской и дрожью. Что будет? Придет сама или придется ждать ее? Как вести себя? Сразу "занимать руки" или сначала побеседовать? А как ее целовать? А как вообще что-то с ней делать?
   Такие житейские вопросы, которые с каждой женщиной будут актуальны по-новому.
   Глупый Марк! Вроде бы достаточно уже пообщался с людьми вообще и с этим человеком в частности.
   -- Добрый вечер, красавчик!
   -- Почему ты называешь меня красавчиком?
   -- А почему бы и нет? Ты мне нравишься.
   -- Тогда я буду называть тебя Зизи.
   Она засмеялась.
   -- Придумай для меня какое-нибудь свое прозвище.
   -- А почему не звать тебя по имени?
   -- Оно мне не нравится. Да, его дали мне родители, но это не значит, что я должна им восхищаться.
   -- Тогда будешь просто Лена.
   -- Лена... Короче и проще, да... Это что-то значит для тебя?
   -- В моем мире Лена было простое и обычное имя.
   -- Разумно. Марк, что ты так боишься? Ведь я не укушу тебя! Ты можешь потрогать меня в любом месте.
   -- Ну, не знаю. Как-то оно...
   -- Ты не уверен в себе? В чём именно? У тебя же всё работает прекрасно!
   -- Я боюсь, -- честно признался Марк. -- Что сделаю что-то не так.
   -- Запросто, -- согласилась девушка. -- Если ты будешь делать что-нибудь не так.
   -- А как делать "так"?
   -- Да просто делай! -- она пожала плечами. -- Делай то, что ты хочешь, и всё.
   -- И всё?
   -- Конечно!
   Марк некоторое время ещё раздумывал.
   Потом задрал на ней платье и опустился на колени.
   -- Что-то не так? -- спросила она спокойно через некоторое время.
   -- Видимо, да, -- ответил Марк, вставая.
   -- Значит, это не то, что ты хочешь.
   -- Видимо, да.
   -- Но и процесс проб и ошибок может доставлять массу удовольствия. Можно я тебя пощекочу?
   -- Ай! Ой, Хелена... Лена... Ленка, прекрати, твою мать!
   -- Тогда повернись на живот. Сейчас, подожди, расстегну... А так -- приятно?
   -- Да.
   -- А так?
   Марк ощутил легчайшее дуновение, прокатившееся по спине. Потом вдоль лопаток прошелся холодный ветерок и сразу после этого -- горячая волна.
   -- Так очень приятно.
   -- Вот видишь. Можно делать что-нибудь, не зная заранее, но сам процесс узнавания может доставлять удовольствие. Попробуй ещё раз. Я здесь, рядом с тобой, и никуда не денусь.
   На этот раз Марк отпустил себя, позволив не торопясь и без метаний просто осмотреть то, что ему хотелось.
   Гладкость кожи ее плеч. Форму и ощущение грудей под ладонями. А заодно -- как на ней сидит платье? Почему не скатывается, не обнажает груди? Не давит ли?
   -- И нечего этого стыдиться, -- вдруг сказала Хелена. -- В конце-концов, женская одежда для того и делается, чтобы привлекать вас, мужиков. Конечно, смотри! Заодно поучишься снимать.
   -- И надевать.
   -- И надевать, если тебе это приятно и интересно.
   Дальнейшие полчаса прошли в приятной возне, которая хотя и не имеет прямого отношения к сексуальным утехам, но доставляет обоим особое удовольствие -- общение и взаимопонимание.
   Хелена лежала перед ним -- открытая, доступная и без малейших следов стеснения. Марк вдруг ощутил, что и сам давно уже не стесняется -- ни ее тела, ни своего.
   -- Если ты хочешь сделать со мной что-нибудь, сейчас самое время.
   -- А что? -- он провел пальцем у нее по животу.
   -- Что хочешь.
   -- А если я захочу вскрыть тебе пузо, выпустив наружу все кишки?
   -- Если бы это действительно доставило тебе удовольствие -- можно было бы и попробовать.
   -- серьёзно? -- изумился Марк.
   -- Да, хотя такое удовольствие и смертельно опасно, но, как я уже сказала -- опытной женщине маньяк только в радость. Только надо, чтобы ты действительно этого хотел. Разве ты не замечал, что взаимное удовольствие позволяет получать наслаждение от чего угодно? Если приятно обоим -- то радость доставит всё, от совместной конной прогулки и простых поцелуев до вскрытия живота. Но ведь тебе это совершенно неинтересно, красавчик. Я же знаю, что у тебя гораздо более простые желания.
   После исполнения простых желаний Марк лежал, обнимая ее, и думал.
   -- Ты удивительно честна. Как тебе это удаётся?
   -- О, Марк! Женщина может быть сколь угодно честной. Это совершенно не мешает ей обманывать.
   Марк засмеялся.
   -- Ты не колдунья?
   -- Ведьма? Нет, не больше, чем любая другая женщина. Ты знаешь, в чем наша сила?
   -- Знаю. В вашей слабости, которой вы пользуетесь лучше, чем кто бы то ни было. Но как ты решилась на то, чтобы залезть в постель к королю?
   -- Ах, эти условности... Король такой же мужчина, как и конюх. И в постели ещё неизвестно, кто кому даст фору. Не расстраивайся...
   -- Я не расстраиваюсь. Я согласен.
   -- Поэтому мне неважно, король этот конкретный мужчина, или купец, или повеса.
   -- Тогда -- почему?
   -- Всё тебе надо знать. Ну, хорошо, я отвечу. Только положи руку вот сюда и вот так делай. Хотя, не знаю, насколько это то, чего ты ждешь. Мне просто нравится.
   -- И всё?
   -- Ага. Правда, простой секрет? Я делаю то, что мне нравится, и поскольку мне это нравится, то остальным ничего не остается делать, как тоже радоваться.
   -- Но почему -- со мной? Ведь в зале было, наверное, уйма других кавалеров, которые могли бы доставить тебе и большее удовольствие!
   -- Потому, что я -- не единоличница. Мне неинтересно получать удовольствие одной. Ведь один всегда меньше двух! А когда получают удовольствие двое -- это же вдвое приятнее! Те, кто были там, в зале, максимум могли бы подергать попкой, лапая меня повсюду и говоря стандартные комплименты. Даже на одно удовольствие не тянет. А ты -- совсем другое дело. С тобой интересно и вполне даже приятно.
   -- А как ты узнала, что со мной будет приятно?
   -- Конечно, я не знала... Ааа... Да... Но почему бы и не попробовать? А как видно? Не могу это объяснить. Я просто вижу. Наверное... просто... опыт...
   Потом они опять лежали.
   -- Мой учитель, -- разоткровенничался Марк, -- учил меня, что все вокруг вертится вокруг наших желаний. Ты желаешь сексуальных утех и, наверное, тебя бы назвали потаскушкой, если бы ты не делала все так безупречно.
   -- Не расслабляйся, красавчик! -- Хелена провела пальцем по его носу и губам. -- Ты сейчас похож на всех остальных мужчин. Я никогда не могла понять, почему после такого простого действия вас тянет на откровенность? Если бы у тебя было бы хотя бы десяток таких, как я -- ты мог бы выгнать всех своих палачей.
   -- Я не о том откровенничаю, -- попытался вывернуться уличенный и пристыженный Марк. -- Это я могу рассказывать кому угодно и когда угодно.
   -- Тогда рассказывай, -- она прижалась щекой к его груди.
   -- Нет, не знаю... Это было такое чувство... Я всё никак не могу поверить, что ты не колдунья.
   -- А тебе так хочется этого? Ты жаждешь свалить на мое колдовство собственную похоть?
   -- Похоть? Нет. Я прекрасно знаю, что я мужик, и как все мужики желаю женщину. Это понятно и естественно. Но меня тянет к тебе изнутри! Мне не хочется, чтобы ты уходила. Всё моё тело жаждет, чтобы ты была рядом. Чтобы была рядом всегда.
   -- А ты не хочешь?
   -- Не то, чтобы "не хочу"... Просто я знаю, что этого не будет. И ты не создана для царствования, и я тебя не возьму в жены. Поэтому мне и чудится колдовство, как противоречие между ощущениями и знанием.
   -- Все просто, Марк. Тебя тянет ко мне, потому что я тоже пользуюсь знанием. Я делаю так, чтобы тебя тянуло, вот так и получается. Жениться вам надо, Ваше Величество! И я только очень надеюсь, что твоя королева будет мне благодарна, а не запишет в первоочередные объекты мщения.
   -- Мщения? Да за что? Что ты такого сделала?
   -- Обнимала тебя. Целовала тебя! И ещё вот так делала!
   -- Ой, Хе... Ой, хватит!!! Хватит, хватит... А то я тебя сейчас...
   -- Ну-ка, ну-ка?
   -- Вот тебе, вот!
   -- А вот и тебе! На! Вот хороший ты человек, Марк. Но, к сожалению, это не профессия. Мне тебя даже немного жаль. Королева не обязана обладать никакими достоинствами, кроме рождения здоровых детей. Поэтому она запросто может взревновать ко всем предыдущим женщинам. И особенно -- ко мне.
   -- Хелена! Мне сейчас так не хочется обсуждать будущую королеву! Мне сейчас хочется совершенно другого. Давай ещё раз?
   -- Бери! -- она улыбнулась и выгнулась ему навстречу.
  
  
   Это утро разительно отличалось от предыдущего. Когда ещё до восхода солнца тебя будят ласковые касания любимой женщины, которая помогает тебе умыться, одеться и провожает поцелуем в губы -- то утренние занятия с мечом приносят ни с чем несравнимое удовольствие. Даже его строгий учитель одобрительно хмыкает, но так ничего и не говорит о причинах возросшего рвения.
   Всё -- от завтрака до начала рабочего дня в малом кабинете -- пронизано легким восторгом. Это состояние поэты описывают как "за спиной выросли крылья". Действительно, тело невесомо, любые действия удаются чрезвычайно легко, сердце жаждет творить добро, а разум готов острить и шутить.
   Рабочий день начинается с докладов. Марк выслушивает их и делает пометки в рабочей тетради. И в который раз думает, что хорошо бы сделать бумагу, но -- как? Совершенно не помнит, из чего делалась бумага в родном мире. Нет, помнит, что из дерева. А дальше что?
   -- Так, хорошо. А что у нас с урожаем?
   -- Цены на зерно неуклонно растут, Ваше Величество.
   -- Почему?
   -- К сожалению, во многих деревнях ветром побило злаки, и урожай собрали очень маленький. Графы продают зерно очень неохотно, от Ивинского вообще телег нет, от де ля Фрель пришло не более двух десятков...
   -- Ясно. Делаются ли запасы в складах?
   -- Да, Ваше Величество. Десять из семнадцати заполнены, остальные ещё наполняются.
   -- С этим какие-то трудности?
   -- Да, Ваше Величество!
   -- И какие же!?
   -- Всё те же... Деньги...
   -- А что, не хватает денег?
   -- Ну, Марк, не будьте ребенком! Ваша казна не бездонна.
   -- Хорошо, это не ваша забота. Кроме денег что мешает наполнению складов? Ведь финансирование было просчитано ещё тогда, и деньги были выделены в полном объеме. Что случилось?
   -- Далеко везти. Очень большие потери по дороге.
   -- Вот тебе и раз! Что, охраны не хватает?
   -- Да причем тут охрана? Если продукты пропадают или высыпаются -- не будет же охрана горстями собирать обратно?
   -- А чего они...
   И Марк ухватил готовый вырваться вопрос за кончик хвоста. Это Генри мог такие вопросы задавать. Он не знал, как выглядят осенние дороги между селами. Даже подъезды к некоторым городам были не в лучшем виде.
   -- Ясно. После обеда соберите мне в тронном зале совещание.
   Обед прошел без Хелены, и Марк с некоторым трудом подавил в себе раздражение по этому поводу. Она ему не жена и имеет полное право шляться, где вздумается. Да! Вот! Самое лучшее -- относиться к ней, как к кошке. Она может бродить, где ей вздумается, и если приходит ночью под бочок -- то ему только радоваться. И никакой ревности!
   Только этого не хватало...
   -- Господа! У меня к вам серьёзное предложение. Не пора ли вплотную заняться дорогами?
   -- Хорошее предложение, Марк. Кто будет их строить?
   -- Вы у меня спрашиваете? Я созвал вас сюда, чтобы вы мне ответили. Вот и отвечайте.
   -- Если бы у вас, Марк, было денег три телеги...
   -- Да что вы о деньгах? Вы о чем-нибудь, кроме денег, думать можете?
   -- Простите, Ваше Величество, но без денег в современном мире никуда.
   -- Вы что, предлагаете вымостить дорогу золотыми монетами?
   В зале сдержано засмеялись.
   -- Нет, Ваше Величество. Но рабочих надо чем-то кормить.
   -- Деньгами?
   Засмеялись уже не так сдержано.
   -- Ваше Величество! Работники, понимаете... Они работают не за бесплатно. Они работают за деньги. На которые потом еду покупают.
   -- Ага. А если человек подыхает с голоду -- он что предпочтет, деньги или еду?
   -- Еду, конечно, но где вы возьмете столько подыхающих с голоду?
   -- А мне тут доложили, что в стране неурожай. И что через месяц-другой в селах будет полным-полно народу, который подастся искать лучшей доли.
   Никто не засмеялся.
   -- Поэтому я поручаю разработать план строительства дорог. Кто у нас ответственный за дороги? Не понял? Как это "никто"? Хорошо, кто у нас вообще занимается проектами по благоустройству королевства? Я? Я не занимаюсь проектами, господа. Я приказываю. Вот я и приказываю: найти человека, который разбирается в строительстве дорог. А если такого нет -- обязать. И заодно... Вы знаете, что такое "инженер"? Нет? Тогда я приказываю ввести новый титул. Новый титул будет называться "инженер". К обладателю этого титула следует обращаться "Мастер". Знаком этого титула... Ладно, с этим чуть позже. А пока что этот титул получит тот человек, который разработает рабочий план по строительству дорог и возьмется его осуществлять. А я пока что проработаю детали титула.
   -- Детали титула, Ваше Величество -- это наименьшая из задач. Скажите, а с чего вы взяли, что голодающие крестьяне пойдут к вам работать?
   -- А... А мы им сообщим. Подготовим указ о бесплатной кормежке всех тех, кто участвует в строительстве дорог.
   -- Хорошо, ладно, пусть будет. А кто их отпустит?
   -- То есть?
   -- Вы забываете, Марк, что крестьяне -- это чьи-то вассалы. Отпустит ли их сюзерен?
   -- А... А я тогда сделаю просто. Сюзерен обязан в этот год кормить всех своих вассалов, работников, и вообще, всех тех, кого считает своей собственностью. Кого не сможет или не хочет кормить -- обязан отпустить на королевские работы. Так -- можно?
   -- Надо будет уточнить у Джоргжи, но вообще-то так -- можно.
   -- Да будет так. Писари, подготовить приказы. И мне на подпись. Итак, господа, за работу. Надеюсь, что теперь жизнь пойдет по-новому.
   -- Вы надеетесь дорогами изменить жизнь?
   -- Как ни странно -- да. Дороги позволят быстро перемещать продукты и другие товары. Значит, можно будет прокормить больше народу. А больше народу могут сделать больше товаров и других продуктов. А это и есть благосостояние государства. За работу, господа.
   А вечер манит с необычайной силой! Приходится прилагать некоторые усилия к тому, чтобы не поспешить в собственные покои, а закончить всё не торопясь. Принять ванну. Завернуться в шёлковый халат (ух, какой холодный!). Причесаться. И только тогда -- к себе...
   А там уже накрыт слугами столик, на котором горят свечи. И ждёт своего повелителя женщина, готовая доставить радость и удовольствие любым из доступных способов.
   А то, что способов у неё очень много, утомлённый Марк убедился далеко за полночь.
  
   -- Нет, вы наверное просто ошибаетесь, -- заявил Марк, выслушав вернувшихся гонцов. -- Вы хотя бы деревню нашли?
   -- Нашли, Владыка! И деревню нашли, и даже тех крестьян, про которых вы говорили!
   -- И что? И нету?
   -- Нету, Владыка! Они знают, про что речь, но нету!
   -- Не может быть... Нет, просто не понимаю! А в ресторане?
   -- В ресторане повздыхали, сказали, что было очень вкусно, но тоже нету!
   Марк ошарашенно поднял невидящий взгляд. Его величайший подарок этому королевству и человечеству в целом таял утренним туманом. Нет, ну как же так! Ведь это совершенно новый, при этом -- великолепно разрекламированный продукт! Уже обросший легендами! Да его должны продавать на каждом углу за золото! И -- никто не знает? Всего через год после его ухода? Даже года ещё не прошло! Да быть такого не может!
   -- Нет, тут что-то не так. Надо съездить самому.
   -- Прикажете готовить карету?
   -- Да, прикажу. После... Да, послезавтра с утра и выедем.
   И повернулся к дежурному писарю.
   -- Начиная с послезавтра все встречи и дела перенести дня на три-четыре. Вы тоже будете свободны, передай остальным.
   Даже в карете, окруженной охраной, Марк чувствовал себя неуютно. Хотя бы потому, что тряслась и раскачивалась карета, снабженная рессорами и обитая внутри мягким бархатом, неимоверно. А бархат был нужен для того, чтобы не биться головой о стенки на особо серьезных ухабах.
   А картошки и правда не было! Крестьяне, так и не поднявшись с колен, чуть не плача просили их простить, но нового заказа им никто не сделал, а весь старый урожай у них купили. Кто? Ну, кто-то приехал, да купил все подчистую. Они и продали от греха подальше. Ну ее, ту картошку, непонятная она, непривычная. Из уважения к Марку они ещё готовы были ее терпеть, а коли не нужна -- то и слава Богу.
   Обратно Марк ехал в расстроенных чувствах. Он приложил столько сил, вытерпел обратный перелет сквозь ветер и дождь, намерзся, отсидел задницу... И всё -- впустую!
   Хотя, конечно, сейчас он -- король. В принципе, ничего не потеряно. Он может просто организовать второй полёт! В конце концов, есть Хинтер, который картошку знает в лицо. Есть Лиана, которую, конечно, уломать на второй перелёт будет проблематично, но это и не его дело в целом! Ему достаточно отдать приказание, а верные подданные пущай сами решают, как приказание выполнять.
   Но всё-таки... У него была тайная надежда, эдакое оправдание перед самим собой, что если вдруг с ним что-нибудь случится, то он сделал хотя бы одно хорошее дело в этом мире.
   И -- на тебе! Получается, нихрена он не сделал. Все как было, так и осталось.
   Марк ещё долго предавался душевным терзаниям, пытаясь понять, что же тут неправильно? Вроде бы -- делал то, что хотел. Даже получил то, что хотел. И вдруг -- такой облом. Кто хотел вопреки ему? Чье желание перебило столь знаменательный подвиг? Или наоборот -- чьи желания пресёк Марк этим своим полетом дракона? Но любая дорога кончается, и он не отказал себе в удовольствии заглянуть в собственный ресторан. Конечно, душевных терзаний и тут было предостаточно: надо ли будить лихо? А как же ностальгия, работники, Генриетта, Ли?
   В ресторане было пустынно. С кухни чем-то позвякивали, в углу сидела парочка разбойного вида, и ни одного знакомого лица.
   -- А где Ли? -- спросил Марк лениво вышедшего ему навстречу официанта.
   -- Марк? -- изумился тот, оглядев бывшего хозяина, наряженного по столичной моде. -- Ого! Доброго здоровья, хозяин!
   -- Не помню тебя, -- честно сказал Марк.
   -- Да неважно! Хозяин, наконец-то вы приехали! Проходите, конечно! Это с вами?
   -- Со мной, -- сказал Марк, кивнув охране. -- Присаживайтесь, ребята. Сейчас нас кормить будут.
   Пока прислуга суетилась, уставляя столы едой и выпивкой, Марк сидел на кухне (на своей родной кухне!) и слушал грустную историю бывшего знаменитого ресторана "У Марка".
   Ли ушел очень быстро. Где-то через два месяца. Китаец честно пытался поддерживать политику прежнего хозяина, но, как метко выразился один из поваров, это было так же похоже, как марионетка похожа на живого человека. Потом умерла Генриетта. Эта новость вызвала у Марка искреннюю боль: старейшая и опытная повариха, которая могла его и черпаком по лбу съездить, была дорога не только как память. В этом мире вообще мало друзей. Потом на доходный ресторан сбежались разные нехорошие личности, пытаясь отобрать друг у друга лакомый кусочек. Нынешний "хозяин" появляется раз в неделю забрать выручку и совершенно не заботится о том, что происходит и как. Поэтому кормят самыми простыми и распространенными блюдами, в общем, ничем нынче этот ресторан не отличается от любой другой едальни города.
   Как ни странно, жалобы официанта не слишком трогали Марка. То есть, конечно, увядшей славы было жалко, но этим и ограничивалось. Не было внутри ни малейшего позыва встать, надавать по шеям, наорать, построить на подоконнике, озадачить и приступить к разгребанию. Гораздо больше его расстраивало полное крушение самых тайных надежд. Была внутри мелкая мыслишка, что где-нибудь на кухне завалялся мешочек картошечки... Ну, хоть пару клубней! Можно размножить, взрастить. А сейчас -- всё. Амба. Вот теперь -- точно только новая экспедиция. Которая ещё неизвестно -- увенчается успехом или нет. Как говорил дон Руадан, птица удачи пролетает... Тьфу. Ладно, поели, попили, можно и в обратный путь.
   На выходе Марк столкнулся с Кесефом.
   -- О, кого я вижу! Господин Марк? Вы хорошо выглядите! Принарядились, попали в королевскую свиту...
   Марк быстренько захлопнул рот и сказал совершенно другое.
   -- А вы совсем не изменились, господин Кесеф. Как поживаете?
   -- Да вот, стал на старости лет простым крестьянином.
   -- Неужели вас ограбили? -- почти искренне изумился Марк.
   -- Не слышу в вашем голосе должной радости! -- желчно ответил старик.
   -- А я не радуюсь чужим бедам, господин Кесеф. Так что же вас заставило взяться за мотыгу и лопату?
   -- Ваша картошка, Марк. Хоть вы и не советовали мне заниматься ею, а я взял и не послушался. Теперь выхожу во двор и радуюсь урожаю.
   -- Вы... Вы посадили у себя картошку, Кесеф?
   -- Да, представьте себе. Теперь пытаюсь понять, кто кого перехитрил. Но ведь растёт, зараза! Уже ягодки -- вот такие! Скоро урожай будет. Не подскажете, Марк, рецептик для них? Я вам даже заплачу!
   Марк смотрел на Кесефа, и у него в глазах стояли слезы. Вот же... Вот кто мог подумать! Ведь ненавидел противного ростовщика! Ну, не так, чтобы совсем ненавидел, но считал редкостной дрянью, бессердечной сволочью, вымогателем... Проезжай Кесеф через их лес -- получил бы стрелу в глаз, и после -- только душевное облегчение. А сейчас готов обнять старика и облобызать ему руки, которыми он спас его, Марка, мечту и начинание. Как всё-таки был прав Учитель! И как странно и неожиданно сбываются его наставления.
   Вот что делать, а?
   -- Кесеф... Давайте так. Я вам скажу кое-что важное про эти ягодки, а вы мне...
   -- Нет, нет, нет. Нет, Марк, и не уговаривайте. Картофельным делом я теперь занимаюсь сам и в одиночку. Помощники мне не нужны.
   -- Кесеф, послушайте, у вас просто...
   -- Марк, как вы там говорили? Вы самая лучшая сволочь в этом мире, и я не собираюсь с вами тягаться в этом. Так и вы не лезьте в мои дела, вы в них все равно ничего не понимаете.
   -- Я вижу, Кесеф. Я признаю это. Да, действительно, не понимаю. Сколько вы хотите за мешочек картошки?
   -- Тебе?! Тысячу рулонов. Золотом.
   -- Хорошо. Договорились. Договорились, Кесеф! Тысячу рулонов пришлю на днях, вместе с доверенным человеком, который сам и наберёт мешок картошки. А что касается ягод... Вы знаете, Кесеф, сегодня удивительный день! Мы стоим на пороге моего ресторана, моей былой славы и вашего былого разочарования, два недруга, но при этом -- две стороны одной монеты. Я не мог без вас, вы могли без меня, но оба ненавидели друг друга. И сегодня срок нашей ненависти закончится здесь, на пороге ресторана. Я мог бы назвать вам любой способ приготовления ягод картофеля, какой угодно. И спокойно уехать отсюда, зная, что больше вы никогда в жизни не помешаете мне. Но -- и не поможете. А вот последнее важно. Для меня важно. Поэтому я скажу вам правду. Они ядовиты.
   -- Как? -- неподдельно изумился Кесеф.
   -- А вот так. Смертельно ядовиты. Всего одна ягодка -- и вы будете мучиться несказанно. А парочка запросто отправит вас на небеса. Не ешьте их, Кесеф, и никому не давайте. Съедобны только клубни. Сегодня я спас вас от мучительной смерти, а может быть -- от пожизненного позора. А вы продали мне мою мечту за тысячу рулонов. Прощайте.
   -- Не надейтесь, Марк! -- бросил ему в спину Кесеф. -- Даже в благодарность за это я не буду делиться с вами картошкой!
   -- А с кем будете?
   -- Можете передать Владыке, что готов заключить с ним взаимовыгодную сделку. А больше, пожалуй, ни с кем.
   -- Передам, -- кивнул Марк.
   Махнул рукой, призывая охрану, залез в карету с гербами и плюхнулся на диванчик. Выглянул в окно: да, картинка, конечно... Кесеф, стоящий с отвисшей челюстью -- это очень радостное зрелище. Интересно, он всё-таки понял, кто тут король, или так и не смог в это поверить?
  
  
  
   Как раз прибыли кандидаты в инженеры. Марк оглядел два десятка лиц -- от бородатых и солидных до почти безусых.
   И сменил выбранную было стратегию.
   -- Добрый день, господа. Кто желает сделать доклад?
   Собравшиеся начали переглядываться.
   -- А о чем докладывать, Ваше Величество? -- подал, наконец, голос пожилой мужчина.
   -- А о чем угодно. Мне без разницы.
   -- Вообще без разницы?
   -- Да. Главное, чтобы это было хоть что-нибудь, что лично вы хорошо знаете.
   -- Хорошо! -- он поднялся и подошел к трону.
   -- Как вы знаете, коллеги, при падении на землю водяная капля немедленно окружается пылинками. При этом диаметр капли в пыли может значительно превосходить диаметр свободнолетящей капли.
   -- Отлично! -- перебил докладчика Марк. -- Каков должен быть минимальный размер пыли, чтобы она прилипла к капле?
   -- Хмммм... Ну... Примерно... Вот такой...
   -- А в общих единицах?
   -- Вы знаете, Ваше Величество, я занимался каплями, а не пылью.
   -- Тоже неплохо. Хорошо, из какого материла надо выложить дорогу, чтобы она, с одной стороны, не была размыта дождями, но с другой стороны -- не скрылась под лужами?
   -- Гранитные блоки, обложенные песком, -- не задумываясь ответил докладчик.
   -- А сколько воды может поглотить песок?
   -- Зависит от чистоты песка и размера песчинок. Но если под песком сделать глинистый купол, вода немедленно утечет по нему вбок, в канаву. И на граните не останется ничего.
   -- Так, хорошо. Это -- идеальный вариант. А если...
   -- Это не идеальный вариант, -- раздался голос из зала. -- Идеальный вариант будет тот же купол, но сразу из цельного гранита.
   -- Да, -- немедленно отозвался докладчик. -- Но, поскольку сделать гранитный купол небольшого уклона и достаточной протяженности крайне затруднительно, то мое решение будет наилучшим.
   -- Не факт, -- отозвался третий участник. -- Вполне возможно теоретически выдолбить канавки нужной глубины и направления и пустить по ним лавовые потоки.
   -- А сколько ждать извержения? -- насмешливо спросил четвертый.
   -- Зато после этого дороги будут вечные, ровные и очень качественные.
   Обсуждение пошло.
   Оказывается, вопрос хороших дорог был насущным. Оказывается, он волновал не одного Марка, и народ оказался подготовленным, хотя им и не сообщили причину вызова к правителю.
   После двух часов относительно пустых дебатов Марк отдал приказ: подготовить проекты строительства дорог. Обосновать выбор: материала, инструментов, затрат рабочей силы, а так же предусмотреть канавы по бокам, мосты и вообще чего там надо? На что ему задали вполне практический вопрос -- а откуда и куда будут вести дороги? Это тоже требовало обсуждения. А для обсуждения требовалось знание топографии конкретных мест, общая карта всего и вся, планировка мостов и тоннелей. А для этого требуется провести следующие предварительные работы...
   Из тронного зала выходили, бурно обсуждая друг с другом текущие вопросы.
   А Марк вдруг обнаружил, что ему -- нравится. Нравится быть правителем! Любые житейские или жизненные проблемы решались очень просто.
   Надо было только приказать.
   И, как часто случается в этой жизни, только-только откроешь для себя Великую Истину, только уверишься в собственной гениальности, как жизнь с размаху фейсом об тейбл.
   Вечером Хелена сказала ему:
   -- Красавчик, скажи... А есть у тебя какая-нибудь тайная мечта?
   -- У меня их много, -- ответил Марк, лаская её груди.
   -- Я надеюсь. Может быть, ты хотел бы сделать со мной что-нибудь совсем-совсем плохое?
   -- Что именно?
   -- Все, что ты хочешь. Или, может, ты хочешь, чтобы я сделала что-нибудь такое?
   -- Какое, Лена? Я не понимаю тебя.
   -- И не надо, Владыка. Не мучь себя. Делай что хочешь. Просто я знаю, что у вас, мужиков, вечно хранится какое-нибудь тайное желание, которое вы считаете ужасно постыдным и жаждете его осуществить, но стыдитесь. Иногда так и умираете, только перед смертью сказав, что всю жизнь хотели такой мелочи...
   -- Например?
   -- Например, почувствовать себя женщиной. Или получить удовольствие не шевельнув ни одним членом. Или же быть одновременно с двумя женщинами, а то и мужчинами.
   -- И ты можешь выполнить все это?
   -- Конечно, мой повелитель. Любой каприз...
   -- Да ничего такого я не хочу, Лена. Мне с тобой и так хорошо.
   -- Даже не знаю, радоваться или огорчаться.
   А на утро она поцеловала его, и сказала:
   -- Прощай.
   -- Как? -- вскинулся Марк. -- Ты уходишь?
   -- Да, государь. Мне было хорошо с тобой, но ты становишься привычкой. А привычки полезно менять.
   Вряд ли Хелена нашла бы лучшие слова для расставания. И вряд ли она знала, что делает. Наверное, просто так совпало.
   Но Марк на своей шкуре почувствовал, что значит "серпом по яйцам". Ни за какие блага на свете он больше не ляжет с этой женщиной в одну постель, никогда она не будет ему желанна.
   А всего-то -- пара слов. Неужели -- просто совпадение?
   -- Я понял, Лена. Что-нибудь... Что-нибудь возьмешь... на прощание?
   -- Не откажусь, Марк. Совсем не откажусь.
   Конечно, подумал Марк. Конечно, не откажешься. Но я не смею обижаться на тебя -- ты и так сделала для меня уйму всего. И всё-таки, почему мне так жаль образ, который ты убила несколькими словами? Ведь ничего не изменилось -- и ты жива и здорова, и я не сильно обеднел... А жаль! Жаль той нежности, которую ещё пять минут назад я испытывал по отношению к тебе, великосветской проститутке...
   И которую бы испытывал и дальше. Нет, Хелена, пусть ты и убеждаешь всех, что ты не колдунья, но я-то знаю. Ты делаешь то, что хочешь, а значит -- маг. А раз маг, то мир прогибается под твои желания и дает тебе именно те слова, которые дадут тебе свободу от взбалмошного и своенравного короля, но не будут угрозой твоей жизни. А раз так -- не будем противиться неизбежному. Иди, волшебница Хелена, живи и делай то, что хочешь.
   А я буду делать то, что хочу я.
  
  
   Видеть генерала было неуютно. Марк все ещё испытывал перед ним трепет, слагавшийся из страха, ненависти и зависти. И ещё -- чувства вины. Почему Марк испытывал последнее -- он и сам не мог внятно сказать.
   На этот раз военных было четверо. Владыка ещё не разбирался в местных знаках отличия и в лицо никого, кроме генерала, не знал.
   -- Давай обсуждать, что ты тут натворил, -- мрачно позвал его Трей.
   -- А что я натворил? -- осторожно осведомился Марк, усаживаясь за стол как можно более непринужденно.
   -- Ты, конечно, король, и всё такое... Но за глупости, сделанные тобой лично, тебе же лично и придется расплачиваться, -- все так же мрачно пообещал Трей.
   -- Для начала, генерал, я хочу услышать глупость.
   Трей кивнул, и начал говорить пожилой военный, обладатель роскошной бороды и усов. Чем-то он напоминал портрет Николая второго, виденный ещё в школе.
   -- Владыка, вы начали строительство дорог не посоветовавшись со всеми заинтересованными лицами.
   -- Начал, -- перебил его Марк. -- А глупость где?
   Военный поморщился.
   -- Я бы не сказал, что это прямо таки глупость, но сеть хороших, документированных дорог сильно подрывает безопасность страны.
   -- Каким образом? -- поднял брови домиком Марк, не задумывавшийся об этом аспекте.
   -- Хорошие, а главное -- хорошо известные дороги позволят любому интервенту быстро и без помех добраться до любого населенного пункта страны. Включая столицу. И так же быстро и без помех убраться, увозя большое количество добычи.
   Несколько секунд Марк выстраивал в уме картину. Рассматривал виртуальные фигурки, скачущие туда и обратно.
   -- А нам это серьёзно может грозить? Мне говорили, что уже лет тридцать не было войн.
   -- Не будь мальчишкой, Марк! -- неприязненно, но не зло бросил Трей. -- Тридцать лет не было, а завтра будет! Придет вот такой, как ты, отдаст приказ... Или набегут турки, которым даже Тёмные не указ! И что ты будешь делать?
   -- Ваша ошибка, господа, -- сказал Марк, ещё немного покумекавший. -- Вы смотрите на ситуацию с точки зрения захватчиков. Это хорошо! Будем надеяться, что они не умнее вас! И тоже подумают, что качественные и хорошие (а главное -- документированные!) дороги -- это скатерть для них. Вот и пусть думают.
   -- А это не так? -- спросил третий пришедший.
   -- Конечно нет! Ведь дороги имеют обочины. За которые думающий как вы -- не сунется. Что за обочинами -- он не знает. Дороги имеют полотно, под которым находится... что? Правильно, тоже никто не знает! Это, господа, должны знать вы! Ну, и я тоже.
   -- А что находится под полотном?
   -- А что мы туда положим, то и будет находиться!
   -- И что мы туда положим? Отряд дозорных, который будет сидеть...
   -- Нееее! -- засмеялся Марк. -- Туда надо положить что-нибудь такое, что не требует еды, воды и всегда будет в боевой готовности.
   -- И что же это за волшебная вещь?
   -- Именно так! Волшебная! Но, господа, спасибо за то, что пришли, надоумили. Вы сказали мне хорошую идею, и теперь я буду над ней подумать. А вам, господа, другая работа. Продумайте... Скажем, так! Возьмите карту нашей страны и прикиньте, куда именно вы бы пошли и по каким дорогам для захвата чего-нибудь. После этого прикиньте, в каком именно месте дороги требуется установить ловушку. Для этого нужно... В общем, нужна какая-нибудь яма! То есть, полотно дороги должно делать изгиб вниз. Это может быть овраг, ложбина речушки и так далее. Нанесите мне на карту такие места, а я отдам приказ делать ловушки именно там. Кстати! Позвольте вам напомнить, что сведения эти, и вообще даже сам вопрос наличия подобных ловушек отныне составляет государственную тайну. Кроме вас четверых никто не должен знать об этом -- ни жены, ни слуги, ни писари, никто! А вам, Трей, персональное задание: убедиться, что сведения гостайны никуда не уходят, и обеспечить работу так, чтобы никто не знал, что именно они делают!
   Уходили вояки гораздо более озабоченные, чем входили.
   Озаботился и Марк. Но вызывать магов во дворец не стал, по тем же соображениям безопасности и гостайны. И отправился в гости сам.
   Не все маги были дома, но и тех, которые были -- хватило. Начал Марк с двух вещей, которые давно просились наружу. Во-первых -- электричество. Как сделать генератор, он представлял, но для генератора, во-первых, требовалась внешняя мощность. А где в городе её возьмешь? Поставишь рабов крутить? Пфе! Во-вторых, для работы генератора требовалось понимание основ и принципов. А вот именно с них-то Марк и собрался начинать.
   Поэтому первому же магу он попытался впарить вольтов столб. Убив на это почти два часа добился только неоправданного скепсиса и обещания попробовать. У второго он попытался вытребовать воздушную помпу. Для сжимания газов. То, как ему пообещали "что-нибудь придумать", наводило на самые грустные размышления. Астролог Джузеппе просто отказался заниматься всякой фигней, заявив, что и без того дел хватает.
   В общем, объезд наличествующих "магов" занял весь день без исключения, а результатом явились размышления о том, где взять нормальных работников?
   Все эти "алхимические лаборатории", астрологические карты, скелеты и чучела могли произвести впечатление на мальчишку Генри (если он хоть раз к ним заходил), но никак не на Марка.
   А имеющиеся в королевстве "маги" не хотели работать. Или не умели.
   На следующий день проблема как-то увяла сама собой, отойдя на второй план. Вроде бы вчера что-то делал, и ладно.
   А потом Марк случайно пожаловался, что хорошо бы пригласить Анри Ампера. На что слуги тут же поинтересовались -- когда, в какое время?
   На мгновенье Марк даже похолодел. Мысль реально пригласить сюда великого Ампера была из серии "Эх, мне бы волшебную палочку!". Ведь студент-недоучка не помнил ни годы жизни великого француза, ни даже его имени! Так, что-то такое в памяти всплыло... Если даже тот самый Ампер жил примерно в это самое время, то явно в том мире, а не в этом.
   Марк точно помнил, что в его мире драконов не было!
   Однако, мысль найти человека, который имел бы хотя бы похожие устремления -- оказалась заманчивой.
   А раз у него есть слуги, то пусть и ищут. Опять же, рядом имелись более просвещенные в делах государственных короли, а некоторые из них -- бывшие друзья по руднику. Вот Марк и озадачил всех окружающих: найти и пригласить ему Анри Ампера или любого другого человека, увлеченного исследованиями электричества.
   После долгих колебаний, Владыка решил не уточнять, что это такое. Пусть желание притянет именно того, кого надо. Если это будет Ампер -- ему повезло. Нет -- ну, что ж... Этот мир развивается по-своему, и благо ему!
  
  
   Увидев в толпе этого человека, Марк несколько растерялся.
   Он не смешивался с людским потоком, отделяясь от него метром-двумя пустого пространства. За его спиной раздавался шепот, перед ним оглядывались и отодвигались.
   Владыка совершенно не представлял, как себя вести с Проводником.
   Но он точно знал, что не может его не принять. Как и точно знал, что не может принять.
   -- Подойди сюда, -- повелительно махнул рукой Владыка, и люди расступились, пропуская внеочередного посетителя. -- Ты пришел с просьбой, предупреждением или из любопытства?
   -- Я пришел с просьбой, -- смиренно ответил Проводник.
   -- Тогда уходи, -- сказал Марк, и вокруг зашептались.
   Проводник развернулся и ушел, так же пронзая собой расступающихся людей.
   Марк наклонился к писарю и тихонько сказал:
   -- Назначаю аудиенцию тому, кто только что приходил, на завтра, два часа пополудни. Извести его.
   И продолжил приём.
   А назавтра чуть не забыл об этом. Хорошо, что есть верные слуги, которые и напомнили. А то получилось бы очень неприятно.
   Марк готовился к этому разговору, но все равно оказался полностью к нему не готов.
   -- Владыка! -- серьёзно обратился к нему маленький человечек. -- Я прошу защиты и помощи!
   -- Ого! Проводник просит защиты и помощи... Значит, это не случайно. Хорошо, рассказывай.
   -- Я Проводник, да. Но это не значит, что я всемогущ. Путей много, но выбираем их мы. Я выбрал этот и... И не знаю, прав ли, ошибаюсь ли? Но мое искусство позволяет предположить, что этот путь самый... выгодный.
   -- От кого ты желаешь защиты?
   -- От Тёмных, разумеется!
   -- Ты не поладил с Тёмными? серьёзно.
   -- Владыка! Когда мы впервые встретились, то, как вы помните, именно с Тёмными у меня и был... конфликт.
   -- Да, помню, правда, до сих пор не знаю его сути.
   -- И не надо, Владыка! Оно тебе ни к чему.
   -- Если я не буду знать сути конфликта -- как я могу гарантировать тебе покровительство? Завтра окажется, что ты украл у них ценнейший артефакт, а я укрываю вора?
   -- Нет, ничего я у них не крал! -- горячо воскликнул Проводник. -- Я бы с ними вообще ни о чем не общался, так нельзя же!
   -- Так всё-таки? Не хочешь говорить прямо -- хотя бы намекни. Я должен знать.
   -- Владыка... -- упал духом Проводник. -- Если я скажу тебе -- ты станешь на сторону Тёмных.
   -- Может быть, -- не стал спорить Марк. -- Однако, если они в своем праве -- то почему ты толкаешь меня на конфликт с ними? Если же они обижают тебя не по праву -- то я постараюсь разрешить вашу проблему. Может быть, от них можно откупиться?
   -- Нельзя. Я... -- проводник набрался духу, но опять передумал. -- Они ищут одну вещь... И пытаются заставить меня привести к ней.
   -- А ты не хочешь.
   -- Конечно, не хочу!
   -- И что это за вещь?
   Проводник вдруг встал и затанцевал. Марк пораженно смотрел, как низенький дядечка приседал, делал шаг в одну сторону, в другую. При этом на лице у него стремительно менялись выражения, в общем выражающие досаду и неудовольствия.
   -- Ладно, -- сдался Проводник. -- Они ищут Пресветлый Меч.
   -- Ого! А зачем он им?
   -- А фиг их знает. Они же Тёмные! Встретишь -- спроси.
   -- Ну их, -- согласился Марк. -- Хорошо, договорились. Я беру тебя под свою защиту. А теперь расскажи мне, что, собственно, надо делать? Как тебя защищать?
   -- Мне нужно дать работу.
   -- Просто работу?
   -- Не просто. Я могу совершенно официально послать кого угодно с заданиями, если уже занят.
   -- А почему ты не можешь их просто послать?
   -- Я же Проводник!
   -- И что из этого?
   -- Я не могу отказываться от договора! Точнее, могу, конечно, но всему же есть предел!
   -- А если ты будешь занят на меня...
   -- То я смогу совершенно официально послать Тёмных с их заказом куда подальше. Но... Но буду обязан выполнить твои прихоти.
   -- Ага, а тебе не хочется.
   -- Абсолютно не хочется! Но Путь ведёт меня к тебе...
   -- Тогда какие сомнения?
   -- Тьфу на тебя, Марк! Одно дело -- чужие мелкие желания и страхи. С ними легко справляться -- уже через пару месяцев подобной работы не отличаешь желание убийства конкурента от жажды секса с какой-нибудь красоткой. Мне-то отлично известно, чем закончатся все их Пути. Но это же мой Путь! Я-то знаю, что выбираю его не потому, что страстно о нем мечтаю, а потому, что остальные ещё хуже! В сложившейся ситуации у меня, фактически, нет других Путей. Ну, согласись, что самоубийство -- это не Путь.
   -- Соглашаюсь. Значит... Значит, я могу тебя использовать на полную катушку?
   -- Попробуй. Помнишь, что за поиск Пути надо платить?
   -- Кстати, скажи же, наконец, нормально -- что там не так с этой оплатой и почему все шарахаются от неё, как от огня?
   -- Ничего интересного, Марк. Ты должен будешь заплатить за своё желание самым дорогим.
   -- Это почему это?
   -- Таковы законы мироздания, Владыка. У тебя есть уйма путей, и ты волен выбирать их сам. Нет проблем! Иди, делай, что хочешь. Если ты хочешь чего-то конкретного, да ещё с надёжностью -- будь любезен заплатить. Чем сильнее тебе нужно -- тем выше цена. Если для тебя Путь дороже жизни, ну, значит...
   -- Ага... А если я попрошу у тебя, скажем, выбрать между салатом и рыбой на столе? Что я должен буду за это заплатить?
   -- Десять рулонов, -- мрачно ответил Проводник.
   -- А чего так дорого-то?
   -- А я меньше не беру.
   -- Десять рулонов... Хорошо. Договорились. Значит, десять рулонов, да? Ну, что ж... Тогда я нанимаю тебя на работу. За двадцать рулонов в месяц. И будешь мне то салаты перебирать, то рыбу... А то ещё придумаю что-нибудь. А для начала найдешь мне нормальных магов. Таких, чтобы работать могли. И выполнять мои запросы. Достаточно понятный заказ?
   -- Мне не обязательно понимать твой заказ, Владыка. Я ищу Путь, а насколько он будет правильным -- зависит от тебя и только от тебя.
   -- Ну, что, согласен?
   -- Задешево продаюсь... Но жизнь дороже! Двадцать рулонов, надо же! Кому сказать -- помрут от смеха! Качественного Проводника за двадцать рулонов! В месяц!!!
   Марк проводил взглядом уходящего и пожал плечами.
   В его мире говорили "Каждая вещь стоит столько, сколько за неё согласны заплатить". Он и эти-то десять рулонов накинул из... Непонятно, почему. Ну, не из человеколюбия же? А на большее не согласен.
   В конце концов, не нравится Проводнику -- пусть катится к своим Тёмным. А те пусть ищут Пресветлый Меч до посинения.
   Мы-то знаем, где он...
  
  
  
   8
   Его Величество Марк в очередной раз оценил, насколько сложен и многогранен этот мир. Наверное, не только этот -- любой! И как узок и унижающе ограничен взгляд обычного человека, даже если он -- король!
   Проводник не утруждал себя работой! Он не гнул спину, не пахал землю, не копытил дорог -- ну, подумаешь, потанцевать немного! Некоторые за танцы деньги платят!
   Он вообще не делал ничего! По-крайней мере, это выглядело именно так. И если смотреть с позиции простого обывателя -- то жизнь Проводника казалась верхом счастья, образцом и недоступным эталоном!
   Дом (возможно, не один), уйма денег, красивые шмотки, право носить оружие и пользоваться им, уважение в обществе, граничащее со страхом...
   Да ещё совсем недавно Марк сам бы облизывался на подобную "работку"! Учитывая, что пот со лба при этом не течет, и поэтому досужему взгляду никак не заметить, сколь сложна, опасна и тяжела эта работа!
   Сейчас внутренний инспектор, воспитанный многолетними тренировками, напоминал: совсем недавно Марк и работу короля считал плёвой и малиновой! Как там было в старой-старой книжке? "И -- спи, отдыхай!". Ага, как же! Поспишь тут, отдохнешь... Особенно если Тёмные тебя за жабры взяли!
   Как бы ни выглядела работа Проводника снаружи, а она была работой. И уж король Марк был в состоянии осознать если не стоимость Выбора, то хотя бы его цену.
   Проводник не сделал сам ничего. Вообще. Он затребовал государевых писарей, и долго обсуждал с ними послания. После чего письма были предоставлены Владыке Марку на подпись. Письма были адресованы самым разным людям в самых отдаленных странах. Все они содержали, в сущности, одно и то же -- витиеватые приглашения приехать на сложную, но интересную работу в королевство Аргеада под длань Владыки Марка на договорных условиях. Изначально каждому полагалось жилье, питание, три смены одежды и слуга.
   Анри Ампера (или кого-либо похожего) среди них не было. Марк даже взгрустнул -- ни одного знакомого имени!
   Первого же прибывшего -- то ли араба, то ли индуса, давно скитавшегося по Европе и прекрасно владеющего местными языками, Марк сразу же запряг на исследование электричества. Все, что он помнил -- это были опыты Вольта с цинковыми и медными кружочками, проложенными серной кислотой. Объяснить, что такое "серная кислота" было невозможно, но и не требовалось. Для начала обошлись уксусной. Батарейка из нее получилась крайне слабой, но всё-таки получилась! А дальше пошла практика (без всякой теории) электролиза. Для начала -- воды. А в качестве сверхзадачи Марк поставил электролиз расплава поваренной соли. С выделением хлора. Который надо было как-то собирать и запихивать в баллоны. Которые ещё надо было изготовить и к которым надо было придумать вентили. Этот же хлор предполагалось соединять с водородом и растворять в воде с образованием соляной кислоты. Марк предполагал, что батарейка на соляной кислоте будет значительно мощнее. В общем, работы предстояло много.
   Фархад никогда не называл себя магом, и даже ученым, но накинулся на новый опыт с таким энтузиазмом, что Марк успокоился: этот откроет всё, что ему нужно, и ещё вдесятеро больше.
   Однако, прибытие будущих королевских магов кроме величайших перспектив несло и ещё одну, вполне бытовую проблему.
   Им надо будет платить, выделять дома, содержать слуг...
   -- Где мы на всё собираемся брать деньги? -- любопытствовал казначей. -- Ваши склады и дороги обходятся непомерно дорого, но, слава Всевышнему, наши дворяне хотя бы понимают важность и ценность этих проектов. А некоторые их одобряют, потому как стирать грязь с сапогов перед входом в дом к прекрасной даме -- надоело уже всем. Поэтому все, кто хоть как-то ещё участвует в жизни королевства -- пожертвовали короне от щедрот своих. Но на обеспечение твоих игрушек, Марк, денег нет.
   -- Значит, мы будем зарабатывать деньги! -- Марк возбужденно стукнул кулаком по ладони.
   -- И на чём Владыка будет зарабатывать? Пойдёт землю пахать, или опять кабак откроет?
   -- Разберемся. В конце-концов, я -- король. Неужели положение короля не позволит мне заработать миллион-другой?
   -- Разве что прикажешь собрать со своих подданных. Но увеличение налогов...
   -- Я не про разбой. Собрать деньги в приказном порядке можно, но бессмысленно. Я именно про "заработать". А на чём... Да на производстве, разумеется! Я могу производить множество нужных и полезных вещей. Но, поскольку сам я всё это делать не буду -- надо как-то заставить население...
   Казначей усмехнулся.
   -- ... а вот как его заставить -- я подумаю. Все, завтра собрание. В тронном зале, скажем, в одиннадцать утра.
   Ухмылка сменилась на недоуменную гримасу.
   -- Ты к завтра придумаешь способ, как заработать много денег?
   -- Я уже сказал, что способов у меня много. К завтра я выберу лучший.
   Марк метался, как тигр в клетке. Давненько у него не было такого энтузиазма. Вот этот дурацкий разговор вызывал уйму эмоций и планов. Сейчас Марк был готов бежать, делать...
   Только -- что?
   На чём можно заработать деньги, причем -- легко и не напрягаясь? Превращение металла в золото? Бессмысленнейшее занятие -- когда золото обесценится, плохо будет всем. Сельское хозяйство? Бред. Техника -- да, но... Но создать тяжелую строительную технику, позволяющую сразу подготовить обширную базу для прочей промышленности не представляется возможным. Точнее, к завтра он не успеет. Это должно быть что-то очень легкое и крайне технологичное. Такое, что можно сделать "на коленке", и при этом оно будет стоить страшных денег.
   Ибо каждый раз -- неповторимо, уникально. Что это?
   Марк кинулся в мастерские. Собрал кузнецов и плотников и затребовал сделать к вечеру устройство: винт, который будет крутиться ручкой. Вместе с винтом будут: а) вращаться барабан, Марк примерно показал, какой; б) по винту будет двигаться тележка, Марк примерно объяснил, как. Сказал, что двигаться это все должно "рукой ребенка", и пусть делают.
   А сам убежал думать дальше. Тут же вернулся и приказал изготовить десяток деревянных барабанов, и чтобы были все гладко отполированы, и чтобы были все одинаковые.... Побежал дальше. Постоял во дворе, ковыряя землю... Поднял комья, покрошил их в руке, и велел принести ему воска. Вернулся в мастерскую (там уже кипела работа) и велел сделать десять одинаковых игл. Вот примерно таких. Потом тут же заказал три воронки. Примерно таких.
   Тут его отвлекли от беготни, и мастера получили возможность выполнить срочный королевский заказ без помех.
   К вечеру Марк испытал устройство, похмыкал и отдал на доработку. Плотнику приказал растопить воск и тщательно покрыть воском каждый деревянный барабан. Толщиной миллиметра три (то есть, примерно вот так).
   После чего собрал всех мастеров в кузнице и сказал:
   -- Ну, ребята, будем с вами творить светлую волшбу. Не боитесь?
   -- Не... -- засмеялся плотник. -- С вами ничего не страшно. Давайте!
   А кузнец как-то странно заглянул ему в глаза.
   На каретку насадили воронку. Под воронку вставили иглу. В пазы положили валик. Установили иглу на валик, и Марк проткнул иглой воск. Проверил, как крутится устройство. Туговато, ну да ладно. Посмотрел на собранное устройство и засмеялся.
   -- Извините, ребята, но я не могу не отдать дань тем призракам, которые и вдохновили меня на это дело.
   Закрутил барабан и громко и четко произнес, поднеся рот к воронке.
   -- У Мэри был барашек. А дальше я не помню. Не помню нифига я. Но у Мэри был баран.
   Оглядел сосредоточенных мастеровых, переставил аккуратно иглу на начало дорожки и снова начал крутить ручку.
   Хрипло, с металлическими искажениями, абсолютно неузнаваемым голосом воронка ответила "умэери былбааше. А дашше янеоуууу. Не оооную нифигаяяя. Но у Мэри был баран".
   -- Как это? -- удивленно спросил кузнец.
   -- Что "как"?
   -- Как оно повторяет?
   -- А ещё раз можно? -- восторженно спросил подмастерье кузнеца.
   Марк переставил иглу и снова закрутил валик. Все благоговейно слушали этот бред, впервые записанный на механический носитель.
   -- А всё-таки, как? -- опять спросил кузнец, недоверчиво качая головой.
   -- Я же сказал -- волшебство! Ща покажу!
   Марк забрал исторический цилиндр, вставил на его место свежий и сказал:
   -- Балуйтесь, ребята! Вот так -- крутить, вот сюда -- говорить. Что говорить? Что хотите. А как на начало ставить -- сами видели. А я пошёл...
   И вышел в темноту двора.
   На душе было светло. Да, это было чужое изобретение, и повторить его было совсем несложно. Но и в те годы оно произвело фурор, и в эти произведёт. Марк нес в ладонях деревянный цилиндр, покрытый воском, и думал над тем, что этому миру очень хотелось звукозаписывающую аппаратуру.
   Иначе совершенно непонятно, зачем Марка с такими усилиями затащили на трон?
  
   -- Господа! Я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие...
   -- Знаем, Марк, знаем. К нам едет ревизор. А по делу что?
   -- По делу: у нас финансовый кризис. Денег нет.
   Кто-то звучно зевнул.
   -- Так это тоже не новость. Это так надо понимать, что опять денег надо скинуться?
   -- А у вас нету! -- нагло заявил Марк.
   -- Ну, нету, -- так же вяло ответили ему. -- И что король Марк предлагает сделать?
   -- Король Марк предлагает сделать чудо.
   -- Делай! -- барственно сообщили ему, махнув ручкой.
   -- Легко!
   И Марк поднял стоящий на столе ящик. Под ним стоял вчерашний фонограф со свежим барабаном. Марк закрутил ручку, нагнулся над рупором и внятно сказал:
   -- Я, король Марк, приказываю этому устройству запомнить мои слова и повторить их по моему первому повелению.
   После чего переставил иглу на начало и посмотрел на собравшихся.
   -- И что? Повторит?
   Марк начал крутить ручку, и в тишине раздались его слова. Уже не столь искаженные -- за ночь мастера быстренько исправили недостатки и внесли коррективы -- теперь рупор по-другому крепился, и игла была припаяна прямо к тонкой пластине на его конце.
   -- И что?
   -- И то, господа мои, что вот перед вами -- деньги. Огромные миллионы.
   -- Что-то не видно...
   -- Вот в этом ваша беда и мое достоинство. Вы -- не видите, что сегодня, прямо на ваших глазах изменился мир, и что вы присутствовали при историческом событии. Сегодня наше королевство завоевало мир. А вы эдак небрежно и скучающе "Ну и что?".
   -- А что произошло, Марк? Вы сделали детскую игрушку, которая, как попугай, повторяет ваши слова. Что в этом такого?
   -- А вы не видите? Вы не видите, что можно запомнить чужие слова, интонацию, голос и передать это в другое место? Что можно теперь не гонять гонцов и глашатаев, а выслать вот такую вот штучку (Марк потряс валиком), и в любом селе любой мой подданный услышит голос своего короля, который чётко скажет ему, что именно надо делать? А забыл -- можно прослушать ещё раз? Когда влюбленный может передать своей возлюбленной, как он её любит? Да вы просто замшелые грибы, которые не видят дальше собственного носа. Ну, да и фиг с вами. На это у вас есть я. Я приказываю собрать с каждого округа мастеров и прислать ко мне в столицу. Будем делать общее чудо. Завод по изготовлению вот таких устройств.
   -- Все это хорошо, а деньги-то где?
   -- А деньги появятся, когда это будут покупать. А покупать -- будут. Вы же первые и будете покупать, господа. Вот сейчас отойдете от шока и поймёте, какая это перспективная вещь. Совещание окончено, господа, я показал вам, над чем собираюсь работать в ближайшее время, и что это не пустые слова и обещания, а вполне рабочая перспектива.
   Марк вложил утренний валик, начал крутить ручку, и в комнате раздался его голос:
   -- Запомните это, господа. Вы богаты только до тех пор, пока у вас есть что-то такое, чего нет у других. Земля, золото, власть... Но есть в мире такая вещь, как "творчество". Это такая штука, которая есть у каждого и нет ни у кого. Умеющий его продать будет богаче любого короля. Запомните это, господа.
   -- Позёр, -- раздалось тихое восклицание.
   Марк сделал вид, что не расслышал.
  
  
   Чем отличается король от изобретателя?
   Тем, что для изобретателя его изобретение -- самое важное на свете. Он знает про него всё, и всё завязано на любимом детище, остальное -- приложится.
   А для короля изобретение -- это одна из мелочей на необъятном поле возможностей. Маленькая бисеринка на огромном гобелене. Был бы король художником -- взял бы ту бисеринку и поместил бы в то место, где ей и блистать потом сотни лет, удивляя зрителей затейливым блеском.
   Да только не готов ещё гобелен! Куда вешать, к чему привязывать -- пока непонятно.
   Приказал Владыка Марк делать завод по производству грампластинок. Как делаются заводы? Никто не знает! Ну, ладно, здание большое да светлое построить -- это просто. А что в том здании будет? Как эти грампластинки выглядят -- кто-нибудь знает? Никто не знает. А сделать -- надо! Как в известной сказке: пойди туда, не знаю куда, сделай то, черт знает что...
   А Марк в это время гоняет своих магов и алхимиков. Сделайте, говорит, такой материал, чтобы был мягкий, но прочный. Чтобы был легкий, но тяжелый. И ещё ему надо алмазов. Много алмазов! Но -- мелких. Пока что есть, пока что у ювелиров алмазной крошки набрали немного, но много пока и не надо. И вот теперь эту алмазную крошку те же ювелиры крепят на пластины китового уса. А король требует новый материал. Да ещё слово какое-то мудреное выдумал -- шеллак! Правда, объяснить, что это такое -- не может. Говорит, что это срань какого-то червяка. Но если нету такого -- пусть ищут мудрецы, пусть ищут алхимики. Пусть придумывают, делают и ему, королю, в любое время дня и ночи несут.
   За каждый образец нового состава платят денежку не скупясь.
   А в это время кузнецы всего города забросили вострить мечи и ковать косы. Нож выправить негде!
   Весь город занят мудрёной королевской задачей. Задал король всем мастерам сделать такой механизм, чтобы от пружины крутился бы ровно-ровно, долго-долго. У кого ровнее и дольше крутиться будет -- обещал награду великую. А второму и третьему тоже награда будет, хоть и не столь великая.
   Вот и бьются кузнецы с подмастерьями, мастерят да смотрят -- как оно крутиться будет?
   А королевские мастера уже на луну выть готовы. Остальным задача хоть мудрёная досталась, да решают её у себя в кузнице, где и отойти можно жбан пива выпить или просто посидеть, на небо поглядеть...
   А то и плюнуть и заняться привычными серпами да косами. Ну его, того короля с наградой!
   А из дворца не сбежишь. Задал король им другую задачу. Записал он на диск восковой голос свой королевский и требует, чтобы диск этот в точности, до мельчайших загогулин был перенесен в металл. Чтобы металл заполнил все канавки-выщербленки и ничего не потерял, и ни одной лишней чтобы не было.
   Слава Богу, диск у него не один, и портить можно безбоязненно.
   Не спится и прочим обитателям дворца. Поскольку все специалисты заняты по горло, то подвернувшиеся под руку молодому королю озадачены бытовыми, но от этого ничуть не менее сложными заданиями.
   Все во дворце составляют списки.
   Король повелел всем (без исключения) работающим (или находящимся) во дворце, включая конюхов и поломоек, составить списки тех песен, стихов, баллад, спектаклей и так далее, которые им нравятся.
   Вот теперь все мучаются. Во-первых, действительно, а что нравится? А во-вторых, пятеро писарей уже чуть с ног не валятся, записывая: "А конюх Симеон любит, как поет пьяный диакон Стислав и ещё заутреню".
   А очередь не кончается -- много народу во дворце, а приказ государев выполнить надо!
   Утром король читает вчерашние записи, на которые ушло столько чернил и пергамента, мрачнеет лицом и бросает листы на пол. Наскоро просматривает следующий список и отправляет туда же.
   -- Это всё?
   -- Ещё Петро не проснулся, Ваше Величество!
   -- Это ещё почему? Король уже давно встал, а он ещё дрыхнет!
   -- Так он всего час назад как спать ушёл!
   -- Почему?
   -- Так записывал, Ваше Величество! До последнего держался...
   -- Ладно, пусть спит. Черт с ними со всеми... Это я им сам покажу... А пока -- списки собрать и сравнить. Выписать отдельно те вещи, которые повторяются, и отдельно те, которые не повторяются. Пьяного диакона и корову -- исключить. Хотя, нет... Корову, пожалуй, оставить. На тему коровы мы ещё подумаем...
   Отпустив писарей, принимается король за государственные дела. А со всего города стекаются кузнецы или их подмастерья -- показывать королю свои поделки.
   Город тихонько стоит на ушах: что-де будет? Не успел король на трон взойти, а сколько уже всего деется!
   Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. За две недели ни один кузнец не смог придумать достойного механизма, позволяющего ровно вращать диск под пластинку. Оно и неудивительно: кузнец к другому приучен. Металл ковать, гнуть, плющить -- это запросто. А вот сотворить чудо механики -- это к магам. Только маги тоже оплошали: много знают прикормленные предыдущими королями старцы, облаченные в изукрашенные халаты. А вот как сделать такую простую вещь -- не знают. Пытались ставить ротор -- хорошо, но плохо. Как начинает слабеть завод пружинки -- ротор тоже начинает крутиться медленнее. Пытались делать к ротору стопорный механизм от той же пружинки: пока пружина сжата -- она тормозит вращающийся диск, а как слабеет -- то и прижим уменьшается. Хорошая схема, да ненадежная. И все равно в начале чувствуется, что чуть быстрее голос, а в конце -- завывания. Сколько этих устройств Марк пересмотрел за две недели! Некоторые, самые лучшие, до сих пор крутятся. А слуги их периодически заводят, чтобы проверить: как долго проработает устройство? Ох, свезло им, слугам нерадивым! То, что надо -- никто не смог изобрести. А вот автоматический заводитель пружины -- изобрели! Капает через трубочку вода из большой бочки, как нальется чашка -- опрокинется в трубочку, и вода крутит "мельничку", которая закручивает пружину. Всех делов -- иногда воду обратно в бочку наливать. А Марк уже чуть волосы на себе не рвёт -- ну, не получается сделать нормальный механизм, и всё!
   Хорошо, что дело одним воспроизведением не ограничивается, а то бы Владыка себе ногти до локтей бы сгрыз.
   Есть ещё такая штука, как звукозапись. Она должна быть максимально хорошей. Чёткой. Громкой. Без искажений. Чтобы было что потом воспроизводить. Этим тоже занимаются. И успехи пока тоже не слишком впечатляющи. Точнее, все во дворце ходят под впечатлением и каждую новую пробную пластинку воспроизводят на опытных граммофонах. Ахают, не обращая внимания на неровности воспроизведения, шумы и трески. Приводят тайком знакомых -- показать и похвастаться. Один Марк недоволен.
   И тут появился Артур. Его приезд остался бы незамеченным, если бы с ним не приехал тот самый рыцарь, который стращал Марка в самом начале правления. Он и сейчас попытался высказать свое недовольство монаршей персоной, но Марк постарался поддаться ему и свести дело на мировую.
   Вроде бы получилось.
   -- Присаживайся, -- предложил Марк, рассматривая юношу.
   Хотя тот был молод, усы и бородка были ещё совсем маленькими, но плечами парнишка был крепок, а взгляд цепок и твёрд. И он тоже разглядывал Марка.
   -- И что мне с тобой делать?
   -- Вот уж не знаю, -- спокойно ответил Артур.
   -- Хорошо. А зачем ты приехал?
   -- Дядюшка сказал, что вы меня звали, Владыка.
   Марк в очередной раз поразился, как можно одной-двумя фразами высказать так много. Сейчас Артур вслух признал, что разговаривает с королём и что к власти Марка он относится лояльно. Хотя бы на словах. И то, что невысокого мнения о его, Марка, умственных и правительственных способностях. Мол, сам позвал, а теперь спрашиваешь...
   -- Я позвал тебя, Артур. Твой дядюшка сказал, что ты готов и сам занять трон. Значит, ты много знаешь и умеешь?
   -- Я не хотел бы расхваливать себя, Владыка. Поживём -- увидим.
   -- И я о том же. Однако, раз ты здесь, стало быть, тебя надо как-то использовать. Что ты умеешь лучше всего или что тебе по душе? Какое задание тебе дать на благо нашего государства?
   -- Я плохо знаю, Владыка, что сейчас происходит в королевстве. В нашей провинции столичные новости появляются недели через две, да и то сильно искажённые. Вы не будете против, если я пока ничего не отвечу вам? Поживу, огляжусь хотя бы немного...
   -- Немного -- это сколько?
   -- Хотя бы неделю.
   -- Договорились. Через неделю встречаемся и продолжаем разговор. А пока надо бы сходить к мажордому -- где тебя поселить, каких слуг тебе выделить и так далее...
   Но разговор состоялся гораздо раньше, чем через неделю. Уже вечером Артур предложил четыре кандидатуры на роль государственных изобретателей. И тем же вечером по указанным адресам отправились королевские гонцы с приказом означенным людям немедля прибыть ко двору.
   А на следующий день Артур занимал кресло в кабинете совещаний. Ничего не высказывая, но слушая очень внимательно. Он вообще оказался трудолюбивым парнем: сказав, что ему нужно осмотреться -- именно этим и занимался. Марк постоянно видел его где-нибудь -- то во дворе, то в разговорах с кем-нибудь из вельможей, то в кабинете за свитками...
   Когда начали прибывать вызванные мастера, то Марк опять на некоторое время выпал из государственной жизни, полностью окунувшись в технические и технологические тонкости производства. Но схему, которую ему принесли, изобрели всё-таки здесь, во дворце. Посмотрев на предложенный вариант регулировки вращения, он сердцем почувствовал, что это -- оно! Возможно даже, что именно так и были устроены граммофоны его мира. Вместо прижимных щеточек на ротор были установлены грузики на шарнирах. С увеличением оборотов грузики под действием центробежной силы поднимались, и замедляли скорость. При уменьшении оборотов -- наоборот, падали, и облегчали работу пружины. В результате удавалось добиться очень высокой точности при вращении диска с пластинкой. Марк дал "добро" на эту схему, велел выдать награду изобретателю, и теперь свежепостроенный завод наконец-то смог увидеть, что ему предстояло производить.
   С материалом для пластинок было хуже, так как "шеллак" Марк никогда в жизни не видел и не мог даже приблизительно сказать, насколько изыскания алхимиков соответствуют требуемому. Но первые отпечатанные типографским способом пластинки всё-таки звучали. Пусть плохо, со скрипом и шумом, с заметными искажениями, но -- звучали!
   И это можно было начинать продавать.
  
   Кто сказал, что зима -- это скучное время? Да, конечно, событий гораздо меньше, чем летом. На улице холодно, камин греет не ахти, гости редки...
   Но зато зимой столько праздников!
   Во-первых, Рождество. Это понятно, шумно, весело... Но неверующий Марк не испытывал по этому поводу столь священного восторга, как его подданные. Впрочем, праздник есть праздник, и если не кичиться атеистическим прошлым -- то никто ничего не заметит.
   А ещё зимой празднуют день рождения короля. День рождения короля -- это общенациональный праздник. Поэтому подготовка к нему начинается сразу после окончания предыдущего. Поскольку у Марка был первый день рождения -- то готовились спешно, постоянно согласовывая с будущим новорожденным уйму мелочей: количество и состав приглашенных, количество и способ вручения подарков, увеселительные мероприятия, требовали каких-то "особых пожеланий"...
   За неделю до праздника Марк был готов поспорить с крокодилом Геной и объяснить непутёвому, что когда у тебя из друзей -- один Чебурашка, то "к сожаленью, день рожденья только раз в году". А когда ты король -- то "к счастью".
   Пережить подобное два раза в году никто не гарантирует.
   Вообще-то, чего врать? Марку было приятно. Конечно, хлопотно, так и праздник должен был получиться грандиозным. Всё-таки одно дело -- семейное застолье или одногруппники, а другое -- день рождения короля! Ух, что будет!
   И было.
   Поздравления начались с самого утра. И подарки тоже. Одним из подарков оказалось отсутствие уже привычного сеанса физзарядки, совмещенного с уроками фехтования. Возможно потому, что его учитель разуверился в своих способностях сделать из Марка хоть сколько-нибудь приличного фехтовальщика. Уделяй Марк этим занятиям чуть больше, чем полчаса по утрам, может, получилось бы и лучше.
   Потом порадовал портной, который неделю суетился вокруг Владыки со своими мерками и вот преподнес обновку. Нарядившись, Марк критически оглядел себя в зеркале и понял, что вот так и должен выглядеть король. Должен, но не хочет. Почему-то не лежала у него душа к подобному пижонству: ярко-синий камзол с плетеными пуговицами, золотое шитье, бархатные оторочки, батистовая рубашка...
   -- А знаете что, -- сказал Марк портному, оглядывая себя в зеркале. -- А сделайте-ка мне две дюжины рубашек. Белых.
   -- Просто белых? Фи, Ваше Величество!
   -- Мне не для наряда, мне для работы.
   -- Белые рубашки для работы?
   -- Да. Сделаете?
   -- Хорошо...
   Марк отпустил озадаченного портного, предоставив рассчитываться с ним казначею.
   Праздник, не праздник -- а в государстве обязательно есть вопросы, которые требуют срочного решения. Оторвали его от них крики за окном. Выглянув во двор, Марк и сам чуть не заорал.
   Во двор спускались драконы. Драконы были оседланы и тащили целую толпу народа. Марк посмотрел на антидраконью защиту -- нити были ослаблены и собраны в пучок, значит, прилёта этих конкретных драконов ждали.
   -- Владыка! -- вбежал к нему слуга. -- Там это... Прилетели!
   -- Кто?
   -- Да эти... Говорят, вам подарки привезли!
   Пришлось вставать и спускаться вниз. Навстречу ему шли люди -- весёлые, обветренные, радостные!
   -- О! А вот и наш король! Привет тебе, Марк! Говорят, мы поспели сегодня к обеду?
   -- Да, пожалуй... А кто вы?
   -- Ой, да ладно тебе! -- ответил один из них. -- Неужто прогонишь, даже не накормишь?
   -- Накормлю, чего же не накормить-то? -- растерянно отвечал Марк. -- Но вы хоть скажите...
   Его не слушали. Но почему-то это не было обидно -- Владыка Марк и сам был захвачен неожиданным людским потоком и увлечен в обеденный зал, где как раз заканчивали накрывать столы.
   Вновь прибывшие не стали дальше нарушать традиции и куда-то рассосались. Потом мажордом объявил о начале праздничного обеда, и Марку пришлось удалиться, дабы появиться из задней двери в строго рассчитанную секунду. Поприветствовать собравшихся, занять свое место и выслушивать здравицы и тосты.
   Пил сильно разбавленное вино, ибо тостов было много и говорили тоже много, а отвечать надо каждому. И нельзя пропускать -- это вам не общежитие. К счастью, и эта часть этикета строго рассчитана, поэтому обошлось без казусов.
   Потом странные пришельцы утащили Марка из-за стола.
   -- Пойдем, пойдем, именинничек! Будем тебе хвастаться. Ну-ка, садись!
   Его окружили и главный (или не главный, а самый языкастый?) достал мешочек, из него -- тряпицу. Осторожно развернул и протянул Марку.
   Марк недоверчиво посмотрел на него. Что ему делать с этим? Потом глянул на тряпицу и... И торопливо схватил. Присмотрелся, а потом принюхался.
   Поднял глаза, полные слез.
   -- Это как же это?..
   -- Ага! -- закричал предводитель, и все вокруг засмеялись. -- Он так и говорил: "Ты ему это самым первым делом сунь! И он вам тогда пятки лизать будет!".
   -- Кто говорил?
   -- Да шаман один. На том континенте.
   -- Где?!
   -- Ну, куда ты тогда летал с Хинтером, помнишь?
   -- В Америке? Шаман? А на каком он говорил?
   -- Да на нашем, на нашем, не бойся. Большой шаман, а очень тебя вспоминал. Вот и прислал с оказией тебе подарков. Нравится?
   -- Ещё бы! А картошечки не привезли?
   -- Погоди! -- нахмурился один из пришельцев. -- Ты же картошку в прошлый раз привозил?
   -- Привозил, -- пригорюнился Марк. -- Да только теперь она вся у ростовщика...
   -- Тю! Нашёл проблему! Главное, что есть, а дальше всё решаемо! А вот это ты видел?
   -- Ананас? Боже, настоящий! Правда? Батюшки, вот это радость! А что, ещё что-то есть?
   Было и еще. Был изукрашенный томагавк. Была глиняная трубка с мешочком табака. Марк даже пожалел, что не курит. Были ещё какие-то подарки, но сейчас всё это было неважно.
   Самое главное, важное, было в грязной тряпице, поданной первой.
   Там были семена помидоров. Они ещё пахли, а так бы Марк их и не узнал бы. А запах -- мгновенно.
   Да, теперь Владыка чувствовал себя счастливым. И даже догадывался, от кого все эти подарки, да так вовремя.
   Спасибо, Учитель! Не забываешь, где бы ты ни был сейчас.
   Пожалуй, самое время положить их в королевскую сокровищницу. Там точно не потеряются, не сгниют и не будут сожраны всяческими вредителями. А ценность горстки этих семян невообразимая -- как же он сам про них забыл-то? Ну и ладно, забыл и забыл. Но хотел же! И -- на тебе! Получите и распишитесь. И снова желание выполняется само собой и совершенно непредсказуемым способом.
   Марку срочно захотелось чего-нибудь захотеть. Но он удержался. Опыт подсказывал, что желания обязательно сбудутся. Вот только когда и каким образом?
   Пожелать, что ли, себе личного дракона? А что? И по статусу положено! Хотя, на драконах летают маги, но он что, не маг?
   "Не маг" -- сам себе признался Марк. И отправился праздновать дальше.
   То, что желания могут сбываться с такой скоростью и с таким эффектом, Марк не мог представить себе даже в самых своих смелых мечтах.
   Улетели неожиданные гости на драконах. Стали разъезжаться и остальные. И тут Марка позвали. В особо торжественной обстановке в преддверии большого сюрприза его потащили куда-то на задний двор, а там -- в конюшню. Марк шёл сам не понимая, хочет он туда идти или нет? Что-то такое было в воздухе, что настораживало. Надеюсь, они не собираются дарить ему коня? Королевские кони его вполне устраивали, чтобы получать обузу в виде личного копытастого питомца.
   Все было значительно хуже. Перед конюшней уже собралась изрядная толпа, и разнаряженный и напомаженный придворный начал торжественную речь:
   -- Мы все осведомлены что Владыка неравнодушен к драконам. Так же ходят слухи, что Владыка обладает магическими способностями. В день его рождения и в залог будущих побед и свершений мы тут скинулись, кто сколько мог, и вот, преподносим, короче...
   Тут говорящий сбился и торопливо кинулся открывать дверь.
   В конюшне не было лошадей. Там стояло человек пять и освещенная многочисленными свечными фонарями клетка. Огромная клетка. Больше человеческого роста.
   А в ней...
   Марк впервые видел дракончика таких размеров. Пожалуй, он был только чуть больше лошади в холке. А выглядел вообще крошечным. Крылья по-детски торчали в стороны, огромные глаза блестели на будущего хозяина. Марк почувствовал, как дернулось и защемило сердце. И остался стоять. Вокруг молчали, ожидая реакции правителя. А правитель через силу стронулся, обходя клетку и оглядывая её обитателя. Вот, значит, как выглядит шкура драконов. Собственно, как шкура и выглядит, чего ты ждал? Да и на Лиане насмотрелся, в дырках между чешуйками хорошо было видно. На этом чешуек было штук пять -- очень уморительное зрелище.
   Марк нашел нужные слова.
   -- Спасибо, дорогие мои. Это что, теперь -- мой?
   -- Твой, Владыка, твой! Надеемся, что ты с ним поладишь.
   -- Я постараюсь. А... чем его кормить, поить, как ухаживать?
   -- Дык, это... Мясом, как всех драконов. Уже достаточно взрослый! А как ухаживать -- дык, это... Как за ребенком.
   -- Понятно. Ну, хорошо, пойдёмте, пусть он отдыхает. Сколько, говорите, скинулись-то?
   И Марк вышел. Придворные так и остались в недоумении -- Владыка не выказал ни особой радости от подарка, ни серьёзного гнева.
   Но вроде бы принял. И то хорошо.
   Распорядившись наградить драконоловцев, Марк ушел к себе и долго сидел, размышляя, что ему делать с таким подарком.
   С одной стороны -- только что мечтал. Причем, мечтал мимолетно. И -- на тебе! Бац, и готово. Мелкий, ещё ничему не обученный малыш. Два-три года, и он себе иной жизни и представлять не будет, кроме как под седлом. Зачарованный не силой магии, не пытающийся свалить при первой возможности, как Лиана.
   Его дракон.
   Разве не мечта?
   Нет, признался себе Марк. Если бы он мечтал о нем так же, как о картошке, то есть -- всеми фибрами души, ночами воя на луну и будучи готовым отдать за это свою жизнь -- тогда да. Тогда был бы этот малыш ему верным спутником по жизни. Потому что -- это дар Судьбы. А птица удачи пролетает... Тьфу. А вот так, мимолётно -- не его желание. Чужое. Чуждое.
   К чему оно приведёт -- неизвестно, а расплачиваться в любом случае...
   Даже не ему, Марку.
   Малышу.
   Он-то здесь причем?
   Марк неожиданно вспомнил читанного в том мире Крапивина, и какие испытания выпадали мальчишкам для того, чтобы они смогли познать себя, найти друзей, защитить родных и близких. Нет, мальчишки хотели совсем не этого, они хотели мирно играть, бегать в летних зарослях, проказничать, но волей судьбы приходилось им решать судьбы мира. Так что слезы и боль тоже нужны -- в том числе и для того, чтобы их преодолевать. Эта мысль была странно волнующей, Марк чувствовал, что совершил небольшое открытие, и оно сулит ему какие-то дальние перспективы. Пока непонятно какие, но мысль надо обязательно обдумать и запомнить.
   А что делать с малышом?
   Марк встал, подхватил фонарь и отправился на конюшню. Возле дракончика дежурил какой-то мужик, но Марк его нагло выгнал, сказав, что будет общаться с подарком сам. Убедившись, что тот свалил, ещё раз оглядел дракончика. Тот смотрел на него не мигая. Непонятно, испуганно или нет.
   -- Ты говорить умеешь, чудо в перьях?
   -- Умею, -- неожиданно низким голосом ответил дракончик. Марк ожидал детской писклявости и был неприятно удивлён. -- А ты мой хоссяин?
   -- Хозяин, -- грустно ответил Марк.
   -- А что ты будешшь ссссо мной телать?
   -- А чего ты хочешь? Ну, прямо сейчас?
   Дракончик потоптался по клетке, и уткнул морду в пол.
   -- К маме.
   Марк усмехнулся.
   -- А где твоя мама?
   -- Не ссснаю.
   -- Кушать хочешь?
   Дракон помотал башкой.
   -- Пить?
   Тоже отрицательный ответ.
   -- Тогда слушай сюда, сокровище моё. Я сейчас открою клетку, а ты дашь слово, слово дракона, что никуда не выйдешь из этого помещения. То есть, без моего разрешения не выйдешь. Иначе... Иначе тебя будут сильно ловить, в общем, будет плохо. Дашь слово?
   Дракончик снова помотал башкой, и Марк даже задумался, может, он мотает головой в знак согласия?
   -- Почему?
   -- Я убехху.
   -- Не убежишь. Ну, как хочешь, я хотел дать тебе немного комфорта, а придётся провести эту ночь в клетке. Спокойной ночи.
   Выйдя, Марк вызвал к себе того самого придворного, который говорил поздравительную речь, и начал выспрашивать: где поймали малыша, жива ли мать и вообще все подробности. Подробностей придворный не знал. Удалось выяснить только откуда привезшие его мужики. Марк тут же послал туда гонца со странным наказом: "Найти любого дракона и передать приглашение в королевский дворец".
   -- Но, Владыка, драконы зимой впадают в спячку! Где я вам найду дракона?
   -- Не волнует! Пинками разбудишь. А потом скажешь, что я требую его сюда, во дворец, по их драконьим делам. Если жив останешься -- получишь награду.
   Утром пришлось выдержать битву с несколькими доброжелателями, готовыми как взять на себя заботу о маленьком, так и научить самого Владыку тонкостям общения с драконятами.
   Пришлось достаточно невежливо посылать всех к чертям и кормить маленького пленника самому. Дракончик с вялым смирением ел, пил... Правда, чистить клетку всё-таки поручил конюхам. Общение не налаживалось, сколько Марк ни старался.
   Видимо, в честь рождения короля случилось ещё одно событие, может быть и не столь знаменательное для всего мира, зато очень показательное для самого Марка. Молодая и задорная виконтесса очень ненавязчиво и по-простецки забралась в постель к королю. Хелена всё-таки оказала правильное воздействие на Владыку: он перестал стесняться постельных отношений и всё воспринял правильно. Зато когда они уже после лежали и болтали, виконтесса начала делиться с ним своими планами на будущее.
   -- А детей у нас будет целых три. Мы построим для них отдельный замок, наймём самых лучших нянек...
   -- А с чего ты решила, что у нас будут дети? -- поинтересовался Марк, только сейчас догадавшийся, в какое дерьмо он влез.
   -- Ну, как же! -- захлопала на него глазками девушка, ласково проводя пальцами по щеке. -- Разве ты на мне не женишься?
   -- Нет, конечно! -- Марк удивился, насколько просто оказалось сказать правду. Он-то думал, что будет мямлить и искать повод увильнуть от прямого ответа.
   -- А как же честь, долг, совесть?
   -- А никак. Ты, к сожалению, просчиталась. Я -- бесчестный человек. Я -- разбойник. Я только что отымел бабу и не имею перед ней никаких обязательств. А даже если бы и имел -- ну, подумай, допустил бы я к трону женщину, которая попыталась обманом на мне жениться?
   -- И в чём это я тебя обманула? -- сделала она последнюю попытку.
   -- В том, что не сказала об этом до того, как отдать свою "честь". Поскольку мне-то хорошо видно, чего та "честь" стоит -- то я её и даром не возьму. Иди с Богом, дитя порока, и попрощайся с мечтами о короне.
   Но на душе ещё пару часов было гадостно.
   Дракон прилетел только через два дня. Марку это не слишком понравилось -- у него за сутки уже вызрел подленький план по насильному приручению "подарка". Мол, я за твоими посылал, а никто не отозвался. Так что теперь мне о тебе заботиться.
   Но дракон всё-таки прилетел. Марк разогнал всех и шепотом осведомился у посетителя, сможет ли он забрать с собой юного представителя своего вида.
   Мимика у драконов неважная в связи с особым устройством морды. Однако, поза "собачка на задних лапах" и так достаточно красноречива. Марк приказал дракону не шуметь и сидеть у двери тихо.
   Дракончик видимо всё-таки что-то почувствовал, так как метался по клетке. Завидев хозяина, присмирел и лёг, положив морду на боковые прутья. Марк открыл замок, но дракончик даже не шевельнулся, только скосил глаза на открытую дверь.
   -- Молодец, ты показал себя настоящим парнем. Теперь выходи.
   Пленник только фыркнул.
   -- Не понял? Ты что, не... Ты самец или самка?
   -- Ещшшо не ссснаю, -- ответил тот.
   -- Я приказал -- выходи!
   Дракончик тяжело вытянул шею и выполз, чуть не выпал из клетки.
   -- Идём со мной!
   Краем глаза Марк заметил, как дракончик напрягся и пару раз прираскрыл и сложил крылья.
   -- Не советую, -- сказал ему Марк. -- Замок окружен сеткой, да и лучники на стенах.
   Дракончик потащил хвост к выходу. И...
   О чем говорят драконы и говорят ли они -- Марк так и не понял. Голубиное курлыканье, только усиленное в десятки раз -- и, наконец-то, давно ожидаемый писк. Они смотрели друг на друга и не двигались. Марк ждал. Как и ждали все собравшиеся поодаль придворные.
   Наконец, взрослый дракон повернулся к Марку.
   -- Ты оттаешшь мне его?
   -- Нет. Я лишь прошу помочь ему добраться до родителей, если это возможно.
   -- Мы мошшшем улетать? И ты не будешь сссстрелять?
   -- Можете. Не буду.
   Дракон оглядел короля, как корову на торгах.
   -- Шшшшто ты от нас хошешшь?
   -- Чтобы жили долго и счастливо, -- хмуро ответил Марк.
   -- Я пррредлагал! -- дракон, видимо, решив, что торги за жизнь подростка закончились, боднул того носом и расправил крылья.
   Тот тоже расправил крылья и попытался взлететь.
   Да... После неизвестно скольких дней в клетке это была самонадеянная попытка. Люди вокруг засмеялись и заулюлюкали.
   -- Не спеши, -- сказал Марк. -- В конце-концов, вы не должны улетать прямо сейчас. Пусть он отдохнет, пусть крылья отойдут... В крайнем случае -- на ручках отнесешь.
   -- Я не ссссмоху с ним вссслететь, -- покачал шеей дракон.
   -- Пешком пойдёшь. Из города вынесешь, а там уж -- как знаете. Я могу дать стражу, чтобы вас сопровождали.
   -- Дай, -- согласился дракон.
   "На ручках" он, конечно, малыша не понёс -- не настолько тот был увечен и слаб. Но под шуточки четверки стражников два дракона зашагали по улицам человеческой столицы, тут же собрав огромную толпу зрителей.
   Марк не стал их провожать, отдавшись куда более насущной проблеме: объяснению с придворными.
   -- Ваше величество! Мужики ж старались, жизнями рисковали! А вы?
   -- А я что?
   -- А вы взяли и выкинули их труд.
   -- А меня спросить перед этим было слабо?
   -- Так сюрприз же хотели сделать!
   -- А если бы тот сюрприз меня сожрал ненароком?
   -- Тьфу ты! Так есть же специалисты, вам только приказать надо было, и они бы...
   -- Ты будешь меня учить, что надо приказывать и кому?
   -- Ну, и ну его тогда...
   -- И ну его. И, пожалуйста, если хотите доставить мне удовольствие, а себе долгую и беспечальную жизнь -- не самовольничайте в таких пределах! Я понимаю ещё -- коня. Конь -- зверюга бессловесная, куда впрягли, туда и ладно. Но дракона! Разумного! И -- как бирюльку какую-то. И кому? Мне! Не, ребят, на этот раз я никого наказывать не буду, но вы откровенно переборщили. Больше так не делайте!
   А на следующий день к нему пристал дворцовый художник. С настойчивыми требованиями попозировать. Усадил короля в странную позу на стул, долго колдовал со свечами и принялся творить. Марку после первого же сеанса до смерти надоело сидеть неподвижно глядя в стену перед собой, но свободного времени было вдосталь, и он смирился.
   Разве что в очередной раз пообещал себе как-нибудь вернуться к вопросу о фотографии. Если с устройством светочувствительной подложки вопросов не возникало, то что такое "гидрохинон" или как получают "тиосульфат натрия" он не имел ни малейшего представления.
   И зима потекла своим чередом. Скучным, долгим чередом.
  
   -- Владыка, при всём моём к вам уважении -- безделье не красит короля.
   -- А я что, бездельничаю?
   -- Откровенно говоря -- да, Владыка. То, что вы не имеете королевского воспитания и только обучаетесь искусству управления страной -- не оправдание.
   Марк оглядел придворного -- седобородый, пожилой, но по нему не скажешь "дряхлый". Умудрённый годами, примерно так.
   -- Я же сказал, что принимать решения по вопросам, в которых не понимаю и не разбираюсь -- не буду. А по неотложным проблемам....
   -- Есть проблема неотложная, Владыка. Точнее, её можно откладывать, но не вечно. У короля есть не только права, но и обязанности. И одной из обязанностей Вашего Величества является общение с народом. Вы и так неправомерно долго откладывали эту тяжкую, но необходимую процедуру.
   -- А что, много народу жаждет получить королевскую аудиенцию?
   -- Очень, очень много! И вам придётся рано или поздно их выслушать. Потому что кто, как не вы, государь?
   Он был прав, и пришлось с этим согласиться. Это в вопросах дальней и ближней политики можно откладывать решения или пускать всё на самотёк. А общение с людьми -- это необходимость насущная. Людям нужно обращаться к кому-то за помощью.
   В зимнее время приём посетителей проходил в малом тронном зале. Трон там был простенький, деревянный, стоял на невысоком постаменте без ступенек. К трону вела тканая дорожка. Марк лично испытал вход в комнату, проход по дорожке, опустился на колено перед троном... Как бы это ни было смешно со стороны. Он хотел почувствовать то же самое, что и будущие просители.
   Почувствовал. И что? Ничего светлого в голову не пришло. Хоть так, хоть эдак, а выходило, что Владыка таки боится.
   Боится разговора со своими подданными.
   Марк задумался над нынешним состоянием. Внутренний контролёр с готовностью выдал результаты проверки: боимся мы ответственности, боимся обидеть посетителей, боимся выглядеть глупо и ещё -- тех же глупостей натворить.
   Больше, вроде бы, ничего не боимся.
   Марк посмотрел на полученный список и вздохнул. Неожиданно накатившая ностальгия ввергла в болото странных чувств. Он жаждал вернуться туда, в это беззаботное и восхитительное время узнавания. Когда мир вокруг был непознан и непознаваем, Учитель -- рядом, а из всех забот было сражение с собственной глупостью. В то же время Марк чувствовал стыд перед собой, тем, за эту самую глупость, за полное непонимание того, что говорит ему Учитель, чему учит, и за невозможность осознать те простые истины, которые ему подносили на блюдечке. При этом он не собирался стыдиться этого! Он был таким, и из него такого получился и вырос тот, кем он сейчас являлся. Поэтому Марк сделал над собой усилие, выкидывая нафиг неуместные и ненужные воспоминания.
   -- Чёрт!
   Оглядел придворных, внимающих недовольному королю, ожидающих только знака, чтобы кинуться исполнять монаршью волю, и вернулся к списку.
   Так, глупость. Вот же блинский нафиг! Он и тогда не был умён, и сейчас не слишком-то. Но эта беда поправима. На то есть советники. Показаться глупым -- это да. Это беда. Ну, поглядим, поглядим. Всё-таки полгода во дворце -- чему-то они да научили? Ответственность? К чёрту! Он не собирается решать за этих людей, он только собирается...
   Как только в голову постучалась нужная мысль -- остальные тут же приняли "на караул", разбежались и попрятались. Все страхи испарились, и уверенность вернулась к государю Аргеады.
   Он не собирается ничего делать. Он просто разрешит этим людям делать то, что они сами хотят.
   Всё!
   Этой простой идеи хватило для того, чтобы Марк перестал метаться, а спокойно согласился с надвигающимся будущим.
   И всё равно, садясь на трон и кивая распорядителю немножко дрожал.
   В первый раз -- страшно!
   Через десять минут Марку стало скучно. Он-то думал, что к нему идут с мировыми проблемами! Что людей интересует политика, экономика, отношение его, Марка, к вопросам правового и социального устройства государства...
   Людей интересовали только они сами.
   По крайней мере тех, кто входил в этот зал.
   Марк в очередной раз поразился тому, насколько он идиот. Он пытался хвататься за спасительную мысль о неприятии решений за других, но реальность разбивала самые искренние побуждения короля.
   Например, одна красавица отстояла очередь и вышла перед всеми с просьбой государю содержать в своей квартире собак. К королю! С собаками! Правда, потом выяснилось, что домовладелец против, и соседи против, а переезжать красавица не хочет, а чего именно хочет -- сама не понимает. Вот хочу, говорит, жить именно здесь, и с собаками. Разреши, король!
   В мечтах всё было так просто: посмотри на корень проблемы и разреши людям делать то, что они сами хотят. Как бы не так! Каждый тянул в свою сторону одеяло общих желаний, а от короля требовалось, чтобы каждому досталось всё одеяло целиком!
   Марк понял, почему во всех читанных им книжках правитель спит на троне во время подобных "приёмов", а советники активно работают, раздавая не столько по заслугам, сколько по собственному разумению.
   Отсюда, с трона, все эти решения по большому счёту были абсолютно неважными. Ну, какая разница ему, королю Марку, будет ли эта дура жить в квартире с собаками или её выселят? Какая разница, брать воду для общественных купален из реки или из озера? Насколько ему, Марку, горячо или холодно от того, что купец Марконий сэкономит на перевозе свежих фруктов аж десять рулонов? Да пусть экономит, не жалко! Страна не обеднеет и не обогатится! Разве что вопрос о смене фамилии его заинтересовал. Какой-то мужик нижайше просил государя о замене фамилии "Подзаборный" на "Надзаборный". Марк удивился подобной фамилии, но вспомнил, что в оригинале она может выглядеть ещё более идиотски, и предложил страдальцу взять фамилию "Заборский". Тот радостно согласился. Обязав сделать об этом запись у писцов, он объявил перерыв, а то и правда уснёт на троне.
   За весь день не было ни единого стоящего вопроса. И люди с этой фигнёй стремились попасть к королю?
   -- Вот что, дорогие мои, -- объявил Марк, собрав писарей. -- Так дело не пойдёт. Половина из сегодняшних посетителей вообще не имела к королю никакого отношения. Это были вопросы ведения конкретных людей.
   -- Так всегда и происходит, Владыка! -- ответил ему один из них. -- Люди всегда хотят, чтобы лично король выбрал их, и потеснил неугодного, от того и идут! А что поделать?
   -- А поделать следующее. С каждого приходящего будете теперь тщательно собирать вопрос. Потом эти вопросы будете в списки составлять: кто приходил, что хотел. И, это! ещё! Обязательно записывайте желаемый результат, во! То есть, приходит дама с собачками и желает -- чего? Чтобы её в этой квартире поселили с собаками. Вот так и записывайте. Понимаю, что работа тяжёлая, ну, так и вы у меня не просто при троне болтаетесь. Кто не сможет на такой работе сидеть -- ищите тех, кто сможет и согласится. Обязательно найдутся люди, которым чужие сплетни послушать -- милое дело!
   -- Вот как раз таких до этой работы допускать и нельзя! -- уверенно ответил Марек, старший писарь. -- Если эти списки хоть кто-то посторонний увидит -- то никто больше не пойдёт. Доверие к короне будет подорвано раз и навсегда!
   -- Может, это и к лучшему? -- пробормотал Владыка.
   Озаботив писарей разработкой технологии отбора посетителей на следующий королевский приём, Марк отправился на заслуженный отдых.
   Отдых заключался в распитии спиртных напитков с шутом. Бифи великолепно справлялся со своими обязанностями. Шут не должен постоянно смешить короля. Шут должен его развлекать. А уж как -- дело десятое.
   -- Ты уже меняешь мир.
   -- Я знаю, Бифи. Ну и что? Ты тоже меняешь мир. Думаешь, вот эта наша с тобой беседа пройдет незамеченной? Я чего-нибудь подумаю, ты чего-нибудь подумаешь, а там, глядишь, и случиться что-нибудь.
   -- Я -- маленький человек, Владыка. Я ляпну глупость, и все только посмеются. Поэтому я их имею немалый запас. А тебе глупости ляпать нельзя!
   -- Для этого у меня есть ты! -- засмеялся Марк.
   -- Вот именно. Для этого есть мы, шуты. А ты меняешь мир легко и непринужденно, как ребёнок, -- шут качал ногой, глядя куда-то в сторону. -- А ты не боишься, что...
   -- Что? -- уточнил Марк на всякий случай.
   -- Ну, что этот мир сорвётся со своего пути куда-нибудь в...
   -- Куда?
   -- Не знаю. Куда-нибудь. В мрак и хаос.
   -- Не боюсь.
   -- А что так? Веришь в свои силы?
   -- Все гораздо проще. Я не важен для этого мира.
   -- Ты уверен, Владыка? Все твои задумки, которые ты тащишь из своего мира в этот -- не важны?
   -- Смотря, какие задумки. Те, которые реально опасны -- я не тащу. А остальное....
   -- А остальное?
   -- В моем мире жил такой великий ученый. Архимед. И вот он...
   -- Он и в этом мире жил. Получается, это один и тот же мир?
   -- Не знаю, Бифи. Как это узнать?
   -- Я тоже не знаю. И что, жил Архимед... Такой же, как у нас?
   -- Наверное. У нас говорили, что он опередил свое время на две тысячи лет. Он открыл, изобрел и понял такие вещи, которые ни ты, ни даже я не знаем и не понимаем. Даже проблемы не понимаем! Я читал, что Архимед гордился кубатурой шара. А я даже не знаю, что это такое.
   -- И что, ты думаешь, что остальные не поймут, что ты делаешь?
   -- Да нет, не в этом дело... Просто... Просто через поколение-другое обо мне забудут, как про янки.
   -- Тогда зачем?
   -- Что "зачем"?
   -- Зачем ты все это делаешь? Если ты уверен, что ничего из этого не сохранится, зачем ты так все... делаешь?
   Марк даже остановился. Но ровно на мгновенье. Всего один миг, даже не сбивший дыхание, потребовался ему, чтобы найти верный ответ:
   -- А мне просто неинтересно жить по-другому, Бифи. Меня не прикалывает жрать, спать и искать запредельных удовольствий от скуки. Мне нравится делать что-то полезное. А то, что оно забудется... А может, ещё не забудется! Но в любом случае мне по-другому неинтересно...
   -- То есть, ты все делаешь ради себя? А говоришь, что не важен!
   -- Я делаю не ради себя. Точнее, не так. Я, конечно, делаю ради себя. И ты делаешь ради себя. И все те, кто сегодня пришли -- тоже делают ради себя! Вот тебе ещё один пример. В нашем мире жил такой поэт Александр Сергеевич Пушкин. В этом мире он либо ещё не жил, либо даже если и жил -- пока ещё не получил такой известности. Не слышал про него?
   -- Нет, Владыка.
   -- А у нас его знает весь мир. Ну, так вот. Он жил у нас в восемнадцатом веке. Был простой парень, служил в армии, писал стихи. Жена у него была красавица. На эту жену покусился какой-то хмырь, была у них дуэль, и Пушкин этот погиб.
   -- Бывает.
   -- Бывает, Бифи. Но кроме Пушкина жили ещё сотни, даже миллионы людей! Царь там был какой-то. Тот же Дантес был. Ну, были там и генералы, и красивые дамы, и графья-князья. Но вот умер один-единственный поэт. Один он что ли, умер? Да тех поэтов была тьма! И всего через двести лет про них про всех -- забыли. Кто сейчас помнит имя царя, в правление которого жил и умер поэт? Ну, разве что специалисты-историки. Они все жили для себя, понимаешь, Бифи? Они старались сделать для себя -- и царь, и его прислуга, и советники, и шут его. Я даже не знаю имени шута, я даже не знаю, был ли у него шут? А вот Пушкина -- помнят. И через двести лет. А если кого сейчас вспоминают, то только в связи с именем этого поэта. Так и говорят: он жил в эпоху Пушкина. Теперь это пушкинская эпоха. И все, кто жили в это время -- стали жителями пушкинской эпохи. Так вот, Бифи. Я -- не Пушкин.
   -- Ты любишь свой мир, государь.
   -- Конечно, люблю! Я же вырос в нем! Я его изучал с детства!
   -- А наш? Наш мир ты любишь?
   -- Тьфу на тебя!
   Марк задумался. Он никогда не спрашивал себя, любит ли он целый мир. А ведь, правда? Любит ли он всё это? Все эти листики, цветочки, пчел, комаров, камни, воду, суточный ритм, драконов...
   -- В вашем мире есть драконы. В нашем их не было.
   -- Счастлив этот мир, -- вдохнул шут, вставая. -- Надо же... Кто бы мог подумать? Какие-то там драконы -- и это залог любви Владыки мира.
  
  
   9
   Зима выдалась на редкость хлопотная. Сразу три проекта: дороги, граммофон и Палата Мер и Весов. С последним все оказалось проще всего. Стоило Марку высказать идею о стандартизации единиц измерений, как его дружно поддержали. И теперь иногда только прибегали с тем или иным предложением по поводу очередной единицы, способа её представления и возможного эталона. Пока что Марк все отвергал. А про температуру прямо сказал: взять чистую воду, заморозить -- ноль. Вскипятить -- сто. И получившийся промежуток в одну сотую считать градусом. А остальное -- пусть ищут. Что именно надо внести в палату эталонов, и какими именно они должны быть. Учёные думали.
   С граммофонами тоже было все просто. Завод исправно поставлял почти три десятка механизмов в месяц, которые упаковывались в резные изукрашенные ящики, и выставлялись на продажу. Пока что цена кусалась -- по десять рулонов за приборчик! Но Марк не расстраивался, продав уже три штуки и только этим окупив все затраты на производство. Ну, почти все. В общем, процесс шел.
   Плюс ко всему Марк задумал линию правительственной связи. Абсолютно секретную (просто потому, что никто не додумается ее здесь искать), высокоскоростную и надежную. Для этого надо было протянуть вдоль строящихся дорог провода. Где брать провода (точнее, изоляцию для них) -- Марк пока не знал. Надо было прикинуть, как все это делать и возможно ли воплотить здесь тени родного мира? Тем не менее, он приказал делать тонкие медные жилы, лакировать их (вроде бы так делали изоляцию на трансформаторах?), заматывать в тряпки разных цветов и укладывать по шестнадцать штук. Почему "шестнадцать" -- ну... Двоичная система счисления ещё не скоро будет в этом мире. Но будет, обязательно. В это Марк верил твёрдо. А когда потребуется -- всё уже будет.
   -- А поехали-ка, проверим наши строительные работы, -- вдруг сказал однажды Марк.
   -- Прикажете закладывать карету? -- спросил Артур.
   -- Какую карету?! Я возьму десять ребят охраны. Никому об этом ни слова. Я уезжаю куда-то, и куда -- тебе не сказал. Нам потребуются: две подводы, у селян у каких-нибудь возьмёшь. Тёплая одежда -- полушубки, штаны, смена белья... На всех одиннадцать. Одеяла тёплые, вдруг придётся в пути ночевать. Инструмент какой -- кирки там, лопаты... Рукавицы. Неохота, чтобы на мои королевские ручки глазели, да и сбивать их в кровь тоже неохота.
   -- И всё?
   -- Да. И всё. Оружие, пожалуй, тоже возьмём. Положим в подводы вместе с инструментами. Маскировка маскировкой, а если вдруг действительно придётся драться -- неудобно будет ребят подставлять. Мне-то что, а им -- всё. Навсегда. Ну, это я ними сам обговорю. Иди, готовься.
   -- Я тоже еду?
   -- Нет, от тебя, пожалуй, здесь больше пользы. Будешь меня заменять пока.
   И Марк отправился выбирать себе охрану. Призвав их на непонятный, но очень ответственный подвиг, вызвал добровольцев и потом ещё долго выбирал, ибо ехать готовы были все.
   Велел переодеваться в мужиков, никому ничего не говорить о цели путешествия и вызвал цирюльника. Велел приготовить хорошую бороду на рыбьем клею. Сходил на всякий случай в церковь. Не помешает, а людям приятно.
   И к вечеру выехали. На уговоры перенести это дело до утра, Марк резонно ответил, что всё равно ночевать где-то придётся, так как за день добраться до гор не успеют. А какая разница, когда ночевать -- сейчас или завтра?
   Утром одиннадцать мужиков самой простецкой наружности вышли из дворца, провожаемые равнодушными взглядами, в которых нет-нет, да и мелькало удивление узнавания, погрузились на телеги и выехали со двора.
   -- Владыка! -- немедленно обратился к нему один из охранников. -- Но сейчас-то вы можете нам сказать, куда мы едем?
   -- Как зовут?
   -- Вольдемар, Владыка!
   -- Так вот, Вольдемар. Отныне и до возвращения я -- просто Марк. Никаких тебе "Владык" и так далее. Едем мы на героический трудовой подвиг. Будем инспектировать выполнение моего приказа о постройке дорог.
   -- Так зачем же... -- начал было другой солдат, но Марк его перебил.
   -- Потому, что я так сказал. Логично?
   Все притихли.
   -- А чтобы вам было понятнее, я еду смотреть, как там дела обстоят НА САМОМ ДЕЛЕ, -- Марк нажал голосом на каждое слово. -- Если туда приедет король, как ты думаешь, что мы увидим? Все тут же возьмутся во славу короля совершать невозможное, хвалить еду, начальство и вообще делать вид, что всё хорошо. Не потому, что они хотят меня обмануть, а просто они так привыкли. А я хочу увидеть, как там все взаправду. Поэтому мы туда едем работать. Ручками. Как все. И вы будете работать тоже. Можете особо не стараться, но хотя бы делать вид -- надо. Поэтому я -- не король Марк, а просто мужик с выселок. Меня можно хлопать по спине, ржать, шутить надо мной и так далее. Мне с того ничего не будет. Поэтому и вам запрещается ограждать меня от подобных шуточек со стороны работяг. И сами терпите. Терпите, ребята. Вы будете нужны только в том случае, если вдруг что-то пойдет не так. Разбойники нападут или звери какие.
   -- Без оружия?
   -- Оружие здесь, поглядите на дне. Посмотрите, где что лежит, договоритесь, кто что будет делать в случае нападения, и забудьте про него. Мы -- простые мужики. Голодные! Едем работать за казенные харчи.
   -- Так хоть от ветра укройтесь, а, Марк?
   -- Неа. Померзнуть -- полезно.
   Хотя, через полчаса мерзнуть надоело всем. Лошадки бодро, но не слишком быстро тащили подводы по промерзлой земле, ветер обдувал со всех сторон, особенно когда выезжали из леса на открытое пространство.
   Но куда деваться? Марк сознательно создал такие условия. Простой люд жил в них всю жизнь, может быть, и страдая, но страдая привычно. Хорошо, хоть одежды было много, и одеял захватили вдосталь. Укутавшись и улегшись рядом, травили байки.
   До самого вечера, пока не въехали в деревеньку, которую наметили для ночлега.
   Устроиться на ночлег в деревне -- дело хлопотное. В нем не спасают даже деньги, которые в селе имеют номинальное значение, а спокойствие хозяев -- первостепенное. Но в конце концов -- устроились, расположились -- сказали честно, что король послал на спецзадание, поэтому, мол, в таком виде, не при параде. Марк с некоторой ностальгией лежал на лавке в скрипучей избе, рядом с горячей печью, ощущая, как по щекам иногда скользит прохладный сквознячок. К утру изба выстудится до уличной температуры, но его это не беспокоило. Он наслаждался этим полузабытым ощущением жестких досок, скрипучих полов, запахов крестьянского быта, и сам не мог понять, почему так сжимает сердце. Неужели он тосковал по дому? Тому дому, который остался в далекой Москве? Это через пять лет? Неужели не привык, не вытравил ещё память? Нет, не вытравил. Не привык.
   Но почему ностальгия вдруг взялась за него здесь, в крестьянской избе? Ведь и до этого он ночевал в них не раз. А именно сейчас.
   Что он потерял, став королём?
  
   Охрана, привычная к местным условиям жизни, поглядывала вверх и первой заметила опасность.
   -- Дракооон! -- раздалось слева, и Марк тоже поднял голову.
   Он летел целенаправленно к ним. Стремительно увеличиваясь в размерах.
   -- Слезай! -- Марка дернули за ногу.
   Король послушно спрыгнул с телеги и оказался последним спешившимся. Охрана быстро разнуздывала лошадей, которые под резкий свист охранников разбежались в разные стороны. Но дракона эта уловка не смутила, он летел именно к людям. Тяжело бухнулся шагах в двадцати перед ними. Сложил крылья и направился к отряду.
   Охрана выхватила мечи, натянула луки собираясь защищать Владыку, но тот властно отодвинул охранников и вышел навстречу дракону.
   -- И чего тебе надобно?
   -- Ахха, это ты...
   -- Я.
   -- Бесссволосая лягушшшка...
   -- Да, очень приятно. И это всё, что ты хотел сказать?
   -- Осссстаф горы в покое!
   -- Не трогаю я твои горы. Они как были вашими, так и останутся.
   -- Фффот и свали нахрен.
   -- А ты не жадничай. То, что под горами, драконов все равно не интересует.
   -- Ррррраздавлю! -- дракон сделал выпад, и Марк непроизвольно отшатнулся.
   -- Нарываешься...
   -- А шшшто ты мошешь бессс своей охраны, маляффка?
   Нос дракона был в полуметре от растерянного Марка. А, действительно, что он может без охраны? Но это была не мысль, это было мимолетное ощущение. За две секунды внутри Марка пронеслась гамма чувств: ярость, страх, неуверенность, гнев, холодное отрешение... И словно что-то сорвалось и рухнуло.
   Марк четко, как на тренировке, шарахнул кулаком прямо в нос дракону. Причем, тело всё сделало само, вспомнив ощущение и утренних занятий, и уроки прошлого: шаг вперёд, разворот корпуса, большой палец прижат к кулаку, костяшки пальцев направлены вперед...
   Удар получился на славу. Как будто в дерево врезался, аж рука заныла. Дракон взвизгнул и отшатнулся. Тут же кинулся вперёд -- Марк только и успел отпрыгнуть в сторону. И пнул дракона ногой в челюсть. Тот попытался раздавить человека лапой, но Марк снова отпрыгнул, а когда дракон попытался прихлопнуть его сверху -- бросился вниз, перекувырнулся через спину и ещё умудрился пнуть его обоими ногами вверх. Вскочил и вовремя перепрыгнул хвост. Уклонился ещё от двух ударов хвоста, счастливо миновал удар лапой и сам кинулся в атаку, попытавшись достать до ушибленного носа. Тут уже шарахнулся дракон, тяжело балансируя крыльями. Вот это он зря. Марк прыгнул на слишком низко опущенное крыло всем своим весом и тут же упал назад. Под ногами хрустнуло, а дракон, завизжав, как побитая собака, рванулся в сторону, тяжело и неровно взлетел. Марк сел на замерзшую грязь, наблюдая за улетающим драконом, потом обернулся к охране.
   Мужики только что в голос не ржали.
   -- Вы чего? -- удивился Марк.
   Всё ещё сдерживая приступы смеха, ему ответили:
   -- Видел бы ты себя со стороны, как ты тут прыгал козлом...
   -- Ну, и прыгал, -- поднялся Марк. -- Зато вломил этой ящерице...
   -- Вломил, -- согласились с ним, пряча улыбки в усах. -- Марк Драконоборец. Поехали дальше!
   На призывный свист начали возвращаться лошади.
  
  
   -- Кто будете такие? -- рослый бородатый мужик оказался распорядителем работ.
   -- Да вот! -- начал Марк на правах старшего. -- Слыхали мы, что король тут кормит всех, и приехали. У нас-то разве тараканов жрать осталось, да и те разбежались.
   Его обступили охранники, за двое суток сжившиеся с тулупами, и выглядящие вполне по-мужицки.
   -- А откуда вы?
   -- Та с Выселок?
   -- С каких Выселок?
   -- А шо на запад от столицы.
   -- И что, сильный неурожай?
   -- Та не... Не сильно. Но ща жрать есть чо, а по весне шо, Богу душу задарма отдавать? Так мы жинкам усё оставили и сюда. Найдётся для нас местечко?
   -- Есть какой нструмент?
   -- Ага!
   Охранники показали инструмент.
   -- Ну, тогда так. У нас еду только за работу дают. Вы трое -- вон туда, к тому, он скажет, что делать. Вы пятеро... Ну, пусть будет -- в штольни. Кирки берите и вооон туда.
   -- Марк, не ходи, -- шепнули ему сзади.
   -- Почему? -- тихо ответил Марк.
   -- Там сдохнешь. Забой -- это непредсказуемо.
   -- Ладно, -- подумав, ответил Марк. Помирать под завалом, под ним же оживая -- нет, он не бессмертный, которые у Олдей были описаны. Тем хоть не больно было, только звуки и вспышки в глазах. А тут после второго раза не захочешь возвращаться.
   -- Да я это... -- сказал он. -- Я лучше вон, на дорогу пойду, мостить. Не в мои годы камень крушить!
   -- Это сколько же тебе? -- заинтересовался распорядитель.
   -- А почти тридцать.
   -- У нас и старики крушат, и ничего! -- засмеялся распорядитель.
   Один из выделенной им троицы ни слова не говоря перешел в пятерку камнеломов, и на этом спор угас.
   Всего через час Марк расстегнул тулуп. Вчерашний ветер стих, сквозь облака иногда проглядывало солнце, а укладка и утрамбовка камней быстро согрели. Ещё через час Марк искренно мечтал об обеде. Но обеда не предвиделось ещё часа два. Иногда прерывались, когда кончался привезённый камень, тогда шли помогать передним, с лопатами ровнявшим дорогу, засыпающим ямины и делавшим насыпь. "Всё вручную, -- думал Марк. -- Сюда бы бульдозер и экскаватор, и работа пошла бы втрое быстрее. Да нет, вдесятеро! Во что я ввязался? Я сам не знал, каково это. Пока сидишь во дворце, кажется так просто -- согнал сотню-другую мужиков, кормишь их, они тебе дорогу делают. И правда делают -- вон, сколько уже отмахали. Километра четыре будет. Но это только четыре километра! А сколько их, тех километров? Мы ехали сюда почти двое суток. С приличной скоростью, и дорога мерзлая, твердая. Сколько мы будем те дороги делать? Всю жизнь? Десять поколений? Двадцать? Нет, надо срочно что-то менять. Какую-нибудь тяжелую строительную технику. Без этого -- труба".
   Когда раздался долгожданный звук ударов половником по железке, Марк думал, что скоро свалится от усталости. Непривычно так долго и непрерывно работать. А долго отдыхать -- тоже не получается. Замерзнешь!
   Еда была... Мдя. Горячей -- это всё, что можно было про неё сказать. Пустая похлебка со следами жира и каша. Хорошо, хоть хлеб был хороший, но хлеба в одни руки давали два кусочка, и ни ломтём больше. Марк пытался поупрямиться, но его быстро спровадили. За обедом Марк удивился, как медленно и неохотно двигаются деревянные ложки его спутников. Сам он ел тоже без аппетита, но прекрасно понимал, что без еды он через час ножки протянет.
   -- Ну, как вам?
   -- Отвратительно! -- с чувством сказал охранник, тихо оглядываясь. -- Как они это едят?
   -- Всю жизнь! -- ответил ему другой, не такой привередливый. -- Привык на королевских-то харчах.
   -- Брррр... -- и охранник снова принялся за еду.
   -- А ещё?
   -- Остальное -- как и ожидалось, -- ответил один из камнеломов. -- В забой ты правильно не пошёл. Там, конечно, не каждый день обвалы, но завалить может в любой момент.
   -- А зачем вообще забой-то? Неужели нельзя камень снаружи брать?
   -- А я откуда знаю? Нам там сказал этот, местный, мы и пошли, куда все.
   -- Отлично. Что ещё?
   -- Тачки у них тут отвратительные, -- заметил ещё один охранник. -- Пока выкатишь -- умаешься. И катишь же по камням, не по дороге. Потом пока на телегу закидаешь камни -- упаришься.
   -- Понял. Всё? У меня тоже -- долго телеги идут. Вы там часто отдыхаете?
   -- Там особенно не поотдыхаешь. Там надсмотрщик с кнутом.
   -- Погоди. У меня что, рабы работают?
   -- Не знаю, рабы или нет, но кнут сквозь тулуп пробивает. Так что самая тяжелая работа была не телеги таскать, а ему в рыло не дать.
   Неожиданно засмеялись остальные камнеломы. Видимо, у них были такие же проблемы.
   Хорошо, что темнеет зимой быстро. Ужинали уже в наспех выстроенном лагере возле гор. Частично каменные, частично бревенчатые лачуги и скорее навес, чем столовая. Здесь, правда, и слова такого не знали, "столовая", но с легкой руки Марка оно мгновенно прижилось. И впрямь -- столы под крышей и длинные скамьи вдоль. Подходишь со своей миской, туда плюхают порцию горячей пшеничной каши, чуть сдобренной постным маслом, два куска хлеба, и иди, ешь. Воды -- сколько хочешь.
   Марк вздохнул и решил при первой возможности отправить десяток кораблей в Китай. За чаем.
   Хорошо, хоть каша не пшенная. Пшено Марк с детства не переносил.
   Ночь была холодная. Марк удивился, почему барак не топится, но прикинув несколько вариантов, понял, почему. Делать печку было долго и хлопотно. А они здесь всё равно пробудут неделю, не более. Дальше дорога утянется, и вместе с ней переедут строители. Делать печку на неделю -- никто и не подумал. Тем более, что делать придётся им же, а платят, в смысле -- кормят, только за постройку дороги.
   Это тоже было неправильно. Уснул он поздно, несмотря на усталость, особенно потому, что кто-то очень громко храпел, а кто-то посвистывал носом ему не в такт. Проснулся, когда все уже неохотно вылезали с нагретых за ночь лежаков. Пришлось вылезать и королю. Об умывании речь даже не шла. Горячего с утра не подвали, кусок хлеба -- и вперед. Работать.
   Но при всём при этом -- дорога строилась. Со вчерашнего дня она удлинилась шагов на двадцать. Марк прикинул объём работ, и решил, что долговато получится. Но что делать -- он не знал.
   Охрана проявила максимум такта и выдержки, осведомившись у повелителя -- всё ли в порядке? Марк махнул рукой и пошёл к концу дороги -- копать и утрамбовывать. Через полчаса ему опять стало жарко. Всё-таки в холодрыгу работать куда приятнее, чем валяться в телеге. Тем более, что их телеги тоже использовали для транспортировки камня с каменоломни и Марк только диву давался -- куда ушлые охраннички девали оружие? Через пару часов он не выдержал, и решил, что всё, что он хотел -- увидел. Пора и честь знать. Поэтому, разгрузив очередную телегу с битым щебнем, запрыгнул на бортик. Так как возница был его охранником.
   -- Куда? -- спросил бдительный надсмотрщик.
   -- По камни съезжу! -- махнул рукой Марк.
   Тот хотел было что-то сказать, но промолчал. И правильно.
   Поглядев, как выглядит каменоломня, Марк поразился отсутствию технической мысли у своих подданных. Они поднимали (!!!) телегу к самому выходу из штольни и нагружали (!!!) камни на неё! Это было ужасно непроизводительно. Посмотрев внутрь, он спросил подошедшего надсмотрщика.
   -- А почему камни берутся изнутри? Снаружи что, другой камень?
   -- Ты чо, деревенщина? -- взъярился вдруг тот. -- Учить меня вздумал?
   И вытянул Марка кнутом. Точнее, попытался, так как Марк отшатнулся и удар получился больше гулкий, чем сильный. Но Марк отметил, как шатнулся к ним возница, как чуть не бросил телегу с камнями второй охранник. Отметил это и надсмотрщик.
   -- Вы, мужики, без обеда остаться хотите?
   Марк поднял ладонь, останавливая свою охрану.
   -- Почто бьешь, барин? За спрос, говорят, не бьют в нос. А ты меня сразу -- по спиняке. Неужто спросил дурное?
   -- Иди, работай!
   -- Дык, и пойду. Ты токма ответь, часто ли люди там гибнут?
   -- А тебе какое дело? Людей много, ещё придут. А кормить меньше, если завалит.
   -- Я что-то не припомню, чтобы я приказывал уменьшать количество работников, да ещё таким способом, -- нахмурился Марк.
   И тут же понял, что выдал себя. Надсмотрщик затравлено огляделся (вокруг них уже собрались все шестеро) и затравленно спросил:
   -- Кому приказывал?
   -- Да когда приказывал стройку эту затевать. Наоборот, приказывал кормить всех работников. И никому в работе не отказывать. А ты что же, народ тут гнобишь, в штольне заваливаешь?
   -- Да, это... А ты кто?
   -- Я? Марк. Первый.
   -- Владыка! -- бухнулся на колени надсмотрщик. -- Да вы что! Помилуйте, как можно? Я же не знал, вы бы хоть сказали, мы бы вам и домик организовали бы, и баньку...
   -- Потому и не сказал. Сколько людей погибло?
   -- Четверо! И то не со зла -- балка не выдержала! Да вы гляньте, крепим, как не крепить? То не нарочно, я же так сказал... Думал, что мужик простой! А ему другого знать не надо!
   -- Почему тогда снаружи камень не берешь?
   -- Да то приезжал со столицы ваш инжанер, он велел такой камень класть. Вот мы и кладем. Что же я сделаю, если он внутрь горы-то уходит?
   -- Ладно, вставай. Уж коли я здесь, смотри. Сделайте здесь насыпь, -- Марк указал, где. -- И укрепите бревнами, чтобы ровный был край. А телеги пусть под него подъезжают.
   Марк припомнил устройство забоя на руднике.
   -- Или даже сделай сюда край, чтобы доски нависали. Тогда люди будут просто выворачивать тачки, и сразу их в телеги засыпать. Всё быстрее будет.
   -- Можно не таиться? -- спросил охранник.
   -- Всё. Можно. Кончаем ломать комедию.
   У охраны как по волшебству появились и мечи, и луки. Надсмотрщик явно струхнул не на шутку.
   -- Всё. Следи за людьми, не только за работами. Чем больше у тебя работников останется в живых, тем быстрее дорогу построите. Чем быстрее дорогу построите -- тем быстрее я тебя награжу. А я иногда заглядывать буду, посматривать, как вы тут...
   И Марк с наслаждением оторвал бороду, свернул ее и спрятал в карман.
   -- Ну, пошли с кухней разбираться.
  
  
   Корней долбил смерзшуюся землю с упорством дятла. Его зять, молодой и прыткий Кузьма, отгребал ее, разравнивал, подготавливая к следующей порции камней. Камни сначала насыпались кучей, потом разравнивались, а потом специальными деревянными колотушками утрамбовывались и выравнивались. Весной, когда все это растает и потечет грязью -- надо будет второй раз пройтись, а сейчас и так сойдёт. Край дороги обкладывался особо крупными кусками, призванными сдерживать дорогу, не давая ей расползаться. Каждый камень крепился вбитой в мерзлую землю щепой. Забивать щепу считалось работой лёгкой, но недостойной, поэтому туда посылали либо редких девок, либо увечных.
   -- Чего это там случилось? -- разогнул спину Корней.
   -- А король приехал, -- отозвался Кузьма, прикладывая ладонь к глазам и прислушиваясь к гомону.
   -- Надо же... Пожаловал, поглядеть, как мы тут корячимся... У, бестолочь, сам бы тут повкалывал... А как же это он приехал-то? -- спохватился вдруг Корней. -- Мимо никто не проезжал! Неужто через горы?
   -- А хрен его знает. Ща узнаем. Пойдем, посмотрим?
   Народ бросал работу и собирался к какому-то центру, пока невидимому, но очень заметному.
   -- Мужики! -- вещал приехавший вчера новенький. Только почему-то без бороды. -- Так же нельзя жить, как вы живете! Ну, я понимаю, кормят только тех, кто строит. Но вы же сдохнете так! Почему бараки не топятся?
   -- Так чего, печку класть, что ли? -- спросил кто-то.
   -- А почему нет? Для себя же стараетесь, не для меня. Ни умыться с утра, ни ночью отдохнуть. Нет, так нельзя. Я приказываю сначала наладить быт, а потом дорогу строить. Зима длинная, успеете. А весной как будете? Вы же здесь запаршивеете и передохнете, нафига я вас тогда кормил? Короче. Приказываю завтра и послезавтра отложить дорогу и сделать нормальные лежанки, и печку сложить. Есть тут печники?
   -- Да я могу, вроде...
   -- Вот и отлично. Ты будешь говорить, где и что делать, остальные тебе будут помогать.
   -- А как уедем отсюда, что, бросать все?
   -- А зачем вам отсюда уезжать? Ну, сделаете вы десять вёрст дороги -- там тоже построите какую-нибудь столовую. А жить можно и сюда приезжать. По дороге-то -- полчаса, ну, час, и вы тут. А тут и тепло, и сытно. Если жалко ездить в такую даль -- ну, выделите вы три-пять человек, сами решите, кого, и пусть строят дом дальше. С печкой. И каждый день строителей менять. Ну, или не менять -- опять же, сами решите, я думаю. Не маленькие. Приказываю раз в неделю, не реже -- выходной. С баней. С девками, уж извините, это вы тоже сами...
   Мужики засмеялись.
   -- В выходной -- кормить! Всех, кроме новоприбывших. Кому домой съездить надо -- не проблема, главное, чтобы процесс не останавливался. Можно и лошадей даже брать, если свои. Но чтоб назавтра -- туточки. Ещё проблемы какие есть?
   -- Да малек с одежонкой бы подсобить.
   -- Точнее. Какой одежды не хватает?
   -- А какой? Какая на нас -- та и есть! Другой нету! -- раздалось с разных сторон.
   -- Хорошо. Сделаем. И инженера ещё раз пришлю, пусть посмотрит, может, что посоветует.
   Кузьма с Корнеем переглянулись. Вот этот мужик, который с ними вчера и сегодня камни ложил и землю копал -- король? Не может быть. Хотя, с охраной, видать, важный...
   -- Ну, вы пока работайте, а я схожу посмотрю, чем вас кормят.
   Мужики почесали затылки.
   -- Не! -- уверенно сказал Корней. -- Не король!
   -- Ты тоже так думаешь? -- спросил его Петро, мужик огромный, но в скудоумии пока не замеченный.
   -- А то. Чтобы король камни таскал да землю копал? Не бывает такого!
   -- В древние времена, говорят, было! -- подал голос другой работник.
   -- Так то -- в древние! Но этот хоть и не король, а всё равно, наш мужик. С пониманием!
   И пошли копать землю и класть камни. Поэтому не видели того, что вытворял Марк в столовой.
   -- Нет, это -- не еда! -- ярился король на кухне. -- Это бурда! Этим свиней кормить, а не людей!
   -- А что можно с этого приготовить? -- ярилась в ответ повариха, толстая баба. -- Мясо жилистое, промерзшее, везут его редко. Капуста мороженная, да крупа. Что тут сделаешь?
   -- Да с этого можно сотню блюд приготовить! -- не сдавался Марк. -- А что тебе ещё надо? Морковка есть? Лук есть? Ну, масло хотя бы есть? А тогда можно приготовить всё, и вкусно!
   -- Вот и не буду тогда готовить! -- уперлась баба. -- Раз не нравится -- сам готовь!
   И сложила руки на необъятной груди.
   Марк задумался. Да, проблема поваров -- это отдельная тема.
   -- Ты и мужу так дома готовишь? Вот и вали отсюда. Пусть твою бурду муж ест.
   Он повернулся к охране.
   -- Простите, ребята, придется задержаться на денёк. Не бросать же рабочих в такое время совсем без еды! Ты и ты, гоните, пожалуй, в столицу. Заодно карету пришлёте, что-то мне неохота обратно мерзнуть. Ну, и поваров надо поискать.
   -- А чего в столице? -- подал голос надсмотрщик, стараясь выслужиться. -- Да мы в любом селе найдем!
   -- А почему не нашёл до сих пор?
   -- Да как-то...
   -- Тогда -- бегом. Бегом я сказал! Искать. И чтобы готовила хорошо, и чтобы раздавала правильно, и мужиков не боялась. Лучше двух. А я пока молодость вспомню.
   Марк сбросил тулуп, разделся до рубахи и окунулся в полузабытый процесс приготовления пищи. Повариха постояла, постояла, плюнула, да и пошла, поняв, что король не шутит и впрямь не собирается упрашивать ее остаться. А то и действительно будет сам готовить.
   На обед мужики окончательно уверились, что кем бы ни был этот деятельный парнишка, но королем он быть никак не может.
   Ибо он лично стоял на раздаче, разливая горячие щи, выдавая свежий хлеб и накладывая рассыпчатую кашу, приятно пахнущую жареным луком.
   Мужики брали еду с некоторой опаской, но ели с удовольствием, нахваливая.
   -- А ещё можно? -- подошел кто-то за добавкой.
   -- А не знаю пока, -- ответил Марк. -- Вот как все поедят, если останется -- пожалуйста. А пока всех не накормлю -- жди.
   -- Дык, тогда не останется! -- ответил работник, оглядываясь на остальных за поддержкой.
   Там засмеялись.
   -- Ну, нет -- так нет. Надеюсь, ты сам не хотел бы остаться голодным?
   На ужин пришлось изгаляться, но Марк мелко-мелко покрошил остатки мяса в кашу, и получилось вкусно. Ну, лучше, чем было раньше.
   Потом приехала подвода с продуктового склада. Привезли муки, немного мяса, репу, лука.
   -- А где масло? -- набросился на возницу Марк.
   -- Да я ипу? -- ответил он. -- Шо загрузили, то я и привез.
   -- Как зовут тебя?
   -- Тимохой. А тебе то что?
   -- Да вот, съезжу завтра на склад, и спрошу, что тебе клали, и что ты довез.
   -- А езжай! -- равнодушно махнул возница.
   С чем и был отпущен.
   К вечеру явился надсмотрщик, привез молодую девку и тетку в годах. Они подтвердили готовность варить и кормить, хотя и запросили еды для семьи. На что Марк распорядился: везти семью сюда, благо, дома завтра-послезавтра уже будут отапливаемы, а для ребятишек всегда найдётся работа. Дрова в печку подкидывать, столы прибирать, по мелочи -- сбегать куда-нибудь, принести...
   Все согласились, что если кормить будут хорошо, то и пущай бегают. Всё в радость, а то кроме работы ничего не видят!
   А там и карета подъехала. Марк вышел из столовой, отдал последние распоряжения и пошёл к транспорту, на ходу оглядывая людей хозяйским взглядом.
   Но даже он не ожидал, что все собравшиеся дружно бухнутся на колени, уперевшись лбами в землю.
   -- Вы чего, мужики? -- ошалело спросил Марк, обозревая согнутые спины. -- Не на кого молиться? Так я вам и попа пришлю, если надо!
   -- Не надо, Владыка! -- поднял голову Корней. -- И без них пока не болеем! Но тебе поклон земной, что приехал, на житье наше поглядел, да своей королевской рукой порядок навёл! Век тебя не забудем!
   -- Не забывайте! -- кивнул Марк. -- И помните, что дорогу вы не мне делаете. Себе. Самим же по ней ездить придется. Это только начало, а таких дорог по всем сёлам и весям будет. Так что делайте хорошо. Как... Как для меня.
   И сел в карету.
   Четверка коней резво взялась с места, и Марк, зажатый локтями набившихся охранников (двое остались транспортировать лошадей с телегами) ехал обратно.
   -- Ну, как вам инспекция, Владыка?
   -- Да, пожалуй, привыкать обратно придется, -- улыбнулся Марк. -- Вроде нормально. Я примерно такого и ожидал, поэтому ничего сверхъестественного.
   -- А представляешь, Марк, -- сказал охранник напротив. -- Что сейчас думают бедные начальники стройки, попав в такую катавасию?
   И все дружно засмеялись.
   Где-то через полчаса карета вдруг резко дернулась, возмущенно заржали лошади, и что-то гневно закричал возница. Охрана высыпала из кареты, и Марк, не дождавшись реакции, тоже вышел.
   -- А говорят, драконы зимой в спячку впадают, -- задумчиво сказал король.
   Посреди дороги, прямо перед недовольно переступающими лошадями лежала приличных размеров вонючая лепешка.
   Драконы недвусмысленно показали свое отношение к строителю дорог.
  
  
   Такого разочарования Марк давно не испытывал. Видимо потому, что на остальное не так сильно надеялся. А когда жаждешь чего-нибудь всей душой и при этом твёрдо уверен в достижимости цели -- то и облом воспринимается особенно остро.
   Оглядев лабораторию Фархада, Марк не обнаружил даже поверхностных следов химических опытов. Книжки, какие-то астролябии, карты -- это всё здорово напоминало всех тех мудрецов, которых Марк только недавно исключил из своих планов.
   -- Очень даже занимаюсь! -- бодро рапортовал Фархад. -- Канешна, задача у тебя сложная, канешна! Но я решу, не бойся!
   -- Когда?
   -- Ой, как я тебе точна скажу? Вот, звезды говорят, что к лету ты получишь решение!
   -- Это здорово, Фархад. К лету -- это очень здорово. А нельзя ли раньше?
   -- Как раньше? Я тебе что, волшебник? Я же всё делаю для тебя, куда гонишь?
   -- Вот и покажи, где ты расплавляешь соль?
   -- Соль расплавляю? Зачем соль плавить? Плавлю я золото и платину, вот здесь плавлю! -- и Фархад показал, где. Да, действительно, плавил. Когда-то давно, ещё до приезда в Аргеаду. Видимо, когда у него были золото и платина.
   -- А я тебе, помнишь, что говорил? Показывал, как делать кружочки из меди и свинца...
   -- Владыка! -- покровительственно сказал ему Фархад. -- Я делал всё, как ты говоришь. Вот! -- и он даже показал ему рассыпанные кружочки. И очень уверенным тоном добавил: -- Это не то, что ты ищешь. Это детские игрушки. Я не стал тратить время на игры.
   -- Хорошо, -- начал закипать Марк. -- Тогда покажи мне хоть какие-то результаты! Ты уже три месяца работаешь -- чего ты добился?
   -- Вот! -- торжественно открыл книгу Фархад.
   Да... Астрологи есть астрологи. Неистребимые романтики, теоретики лженауки.
   -- И это всё? -- взъярился Марк. -- Это -- всё? Ты три месяца получаешь из казны полную дотацию, тебе предоставлены сумасшедшие полномочия, всё рассчитано на тебя, а ты мне картинки показываешь? Где хлор? Где результаты, я тебя спрашиваю? Где насос для сжимания газов? Где электролизная камера?
   -- Владыка, что ты ругаешься? Я же делаю, даже Бог не сразу сотворил Землю...
   -- Два дня! Два дня на то, чтобы сделать из кружочков вольтов столб! Ещё день на то, чтобы расплавить соль! Потом два месяца можно было полученный газ сжимать, сжижать, делать хоть что-то! А ты?
   -- А я, -- степенно ответил Фархад, гордо поглаживая бороду. -- А я не какой-то мальчик на побегушках! Я готовлю теоретическую базу под все, что ты сказал!
   -- Ты не мальчик на побегушках. Ты -- просто на побегушках. Теоретическую базу я и сам знаю, мне результат нужен. Уже вчера нужен! Поэтому пшел нафиг отсюда. Чтобы завтра же я тебя не видел!
   Взбешенный Марк выскочил и помчался к Проводнику. Почему-то казалось, что во всех бедах виноват только он. Но маленький человечек полностью игнорировал гнев Владыки.
   -- А хрен его знает, чего ты от меня хочешь. Фархад был тем, кто мог тебе помочь. Может, уже помог, не знаю. Это был Путь, и им надо было пройти. Если ты свернул с полдороги -- ко мне какие претензии?
   В словах Проводника была изрядная доля истины. Неизвестно, правда Фархад на основе своих исследований создал бы что-нибудь ценное или нет -- но не отменять же сказанный в сердцах приказ! В любом случае общаться с обиженным исследователем Марк сейчас не хотел.
   Поэтому он вызвал Артура и советников.
   -- Возникла проблема. Мне опять нужны квалифицированные кадры. Желательно -- хорошие, качественные маги. Кого мы можем пригласить?
   По ходу обсуждения Марк предложил позвать Риона. И был поражен, как скривились рожи советников. Артур Риона не знал и поэтому никак не отреагировал.
   -- А что такое?
   -- Владыка, воля ваша, но во всем же надо знать меру! Или вам нужны любые сволочи, лишь бы магами прозывались?
   -- Это Рион-то сволочь?
   -- А что, нет? Так вы только прикажите, Владыка, мы вам мигом наберем всякой швали! Только заранее прикажите, чтобы мы могли собраться да уехать.
   -- Не понимаю. Рион же специалист высшего класса...
   -- О, да! Он действительно специалист! -- поднялся один из советников. -- Только я в одном дворце с некромантом сидеть не буду! -- и он демонстративно плюнул на пол.
   -- Погоди... -- ошарашенно остановил его Марк. -- Как "с некромантом"? Рион что, некромант?
   -- А ты и не знал? -- уважение исчезло из голоса советника. -- Конечно, некромант. На него уже пол-округи зуб точит, да что с ним, с подлюкой, сделаешь? А ты его уже сюда, под бочок к себе тянешь? Что, соскучился?
   -- Замолчи! -- прикрикнул Марк. -- Я не знал, что он некромант. А потому вас и пригласил. Ваше дело мне советы давать, а не записывать меня в пособники некромантов. Ладно, Рион отпадает. Кто ещё? Нет, ну надо же...
   По зрелому размышлению Марк понял, что лох. Кем ещё Рион мог оказаться, кроме как "некромантом"? Как он там рассказывал? "Сделать из неживого живое". Да и эксперименты его в лаборатории... В результате которых получился Микэл. Единственный из оставшихся. А сколько их было -- кто знает? И ещё эта оговорка "Короля я воскресить не смогу, сразу предупреждаю". А ведь он ему поверил, понял вдруг Марк. Поверил и подумал, что и сам Марк всё знает! И даже, наверное, обрадовался. Господи, как интересно получается! Ведь он к каждому посетителю относится как к врагу! Ведь каждый в нем видит некроманта! Небось, в лицо улыбаются заискивающе, а в душе ненавидят. То-то он сразу же приказал меня выкинуть. Зато потом, когда оказалось, что Марк способен с ним общаться не обращая внимания на суть его занятий...
   Владыка усмехнулся. Конечно, он -- лох, кто бы спорил. Но как-то так раз за разом получалось, что его незнание -- это сила. Что если он чего-то не знает, а не знает он много чего -- то это каждый раз шло на пользу.
   Поневоле задумаешься, а стоит ли вообще лезть слишком глубоко?
   И опять ситуацию спас незаменимый Артур. Опять он знал тех, кто знает тех, кто знает нужных людей. В результате Марк выгнал советников и начал обсуждать вопрос именно с Артуром.
   С Артуром ему было легко и приятно. В целом, пожалуй, Артур и правда мог занять трон, прав был тот напыщенный рыцарь. Вежливый молодой человек, казалось, был начисто лишён уже привычной Марку высокомерности и напыщенности. Он разговаривал с Владыкой без подобострастия придворных. При этом умел думать, имел своё мнение и не совал его в каждую дырку только потому, что оно есть.
   В идею тайного оружия Артур въехал сразу, моментально, и очень заинтересовался. Добровольно принёс клятву о неразглашении (о чём сам Марк, если честно, даже не подумал), задавал разумные вопросы, но закончился разговор ничем. То есть, как будто Артур выслушал старшего товарища и оставил ему право решать. Хотя были они ровесниками -- Марк был старше всего на год.
   Вот для вновь прибывающих "мудрецов" и начал Марк готовить техзадание. Чтобы не получилось как с Фархадом.
   Как всё-таки интересно тасуется колода карт! Ведь не будь всех этих перипетий с мудрецами, магами и учёными -- вряд ли Владыка нищего королевства согласился бы на это предложение. Ведь принесло же его вовремя! Как не обвинить во всём Дракона Судьбы?
   Владыка Марк даже не вспомнил об этом символе, когда очередной посетитель начал с азов.
   -- Владыка, наш мир согревается Солнцем, оно дарит миру своё тепло, и этим теплом жива Земля и все твари на ней, от мала до велика. Солнце является первопричиной ветров и смены времён года...
   Марк некоторое время слушал всё это, ожидая, когда же посетитель перейдёт к делу. Заодно присматривался к нему. Фархад производил впечатление уверенного в себе человека, знающего цену, умеющего и осознающего свои умения. Этот же пытался убедить то ли себя, то ли короля.
   -- Это всё понятно, это я и так знаю. Так что тебе нужно?
   -- Владыка, я изучаю Солнце уже много лет...
   -- Конкретнее!
   -- Солнечную энергию можно...
   -- Можно. Ещё конкретнее!
   -- Я предлагаю устройство для сбора солнечной энергии...
   -- Так, а что от меня-то надо? Денег? Сколько?
   -- По скромным прикидкам -- около ста тысяч рулонов.
   Охнули все. Да, такие запросы -- это либо невероятный нахал, которого надо держаться и рядом с которым будет крутиться золотой смерч, либо обычный пройдоха, которого надо вовремя утопить. И все взгляды устремились на короля: что он решит? Казнит нахала или выделит денег?
   -- Сто тысяч? Совсем не уверен, что ты сможешь на эти деньги хоть что-то полезное сделать. Поэтому сделаем так: я тебе выделю пятьдесят человек. Серебро на зеркала, стекольная мастерская у меня есть, отдам приказ. Сколько тебе примерно нужно будет зеркал?
   Взгляд изобретателя просветлел.
   -- Я думаю, примерно тысяча....
   -- Я думаю, больше. У тебя хотя бы примерный план о количестве, форме и так далее есть?
   -- Есть, владыка! Но потребуется гораздо больше людей! Ведь столь большое зеркало...
   -- Погоди. Почему "большое"? Зачем тебе большое?
   -- Но как же? Ведь чем больше площадь зеркала....
   -- Слушай, я король, а не учёный. Но и я знаю, что сто маленьких зеркал отражают столько же, сколько одно большое. Сделаешь сто маленьких, а вот форму общего большого рассчитаешь сам.
   Когда-то давным-давно Марк видел в "Очевидное -- невероятное" передачу про казахстанский "Город Солнца". Об огромной гелиоустановке и результатах её работы. Очень хотелось всё бросить и заняться этот перспективной задачей... Увы, для короля эта задача -- всего лишь одна из. А тут ещё мажордом известил его о начале ежегодного турнира.
   -- Да какой для меня турнир? Я же на лошади до сих пор сижу так, что куры смеются! Выставлять меня на турнир -- это только позориться.
   -- Владыка, участие в битвах, конечно, есть высочайшая доблесть, но там и без вас рыцарей будет вдосталь. Вам же надо турнир украшать.
   Марк поморщился.
   -- Тоже мне, нашлось украшение.
   -- Владыка, вообще-то это традиция, король обязан присутствовать на турнире, открывая его, закрывая и вручая победителю приз. Как отнесётся народ к такому пренебрежению традиций?
   -- Я с удовольствием послушаю о результатах, может быть -- загляну на пару минут. Но сидеть там всё это время, глядя на сражающихся идиотов ради сомнительной чести служить украшением -- у меня просто нет ни времени, ни желания. А не сгодится ли им кто-нибудь другой, познатнее меня?
   -- Да кто же познатней короля-то?
   -- Ну, король ещё вчера был простолюдином, поэтому многие найдутся. Да хоть вон Артур!
   -- Ааааа! -- мажордом посветлел лицом.
   -- Я ему обещал почет, балы и внимание общественности? Вот пусть он меня там и замещает. Заодно посмотрим, каково оно.
   Мажордом поклонился и убежал.
   А Марк занялся всё тем же -- поиском людей. Что может потребоваться для производства хлора? Посуда. Кто её будет делать? Стекольщики? Они смогу сделать прочное химически устойчивое стекло? А как обеспечить безопасность самих исследователей? В школе было понятие "вытяжной шкаф". Кто может эту штуку сделать здесь? Требовалось расплавлять соль -- смогут сделать нужную температуру? А, впрочем, с этим к кузнецам, они же железо до белого каления доводят... Кузнецы продемонстрировали, что при температуре вишнёвого каления соль действительно плавится. Марк посмотрел на результат, кивнул и ушёл думать. Кузнецы посмотрели на него, как на идиота, и вернулись к своим занятиям.
   Осталось понять, как же получить хлор, отделить его и загнать куда-нибудь? Или проще плюнуть на эту затею и придумать что-нибудь попроще? Но что? Автоматические пулемёты, как в кино -- было бы прикольно, но где ж их взять-то? Проще всего было бы дать задание в Университет. Но проклятая секретность...
   Вечером зашел Генрих.
   -- Моё почтение Владыка.
   -- Что-нибудь случилось? -- озаботился король.
   -- Нет, ничего такого, с чем я бы не смог разобраться сам. Вы не хотите узнать результаты прошедшего турнира?
   -- Я честно про него забыл, -- покаялся Марк. -- И каковы результаты?
   -- Я признаюсь, Владыка, что испытываю к вам всё большее уважение. Я не ожидал, что вы сами согласитесь на такой изящный ход и раздумывал, как бы вам потактичнее намекнуть... Получилось просто великолепно!
   -- Ты о чём? -- не понял Марк.
   -- Я о вашем решении предоставить ведение турнира Артуру.
   -- И как же он закончился?
   -- На трибунах слышали немало разговоров о том, что король побоялся сидеть при людях как посмешище и поэтому отдал ведение турнира достойному.
   -- И со слухами не поборешься, -- помрачнел Марк.
   -- И не надо. Что бы народ ни говорил, главное, чтобы он одобрял действия короля. Остальное не важно.
   -- А он одобряет?
   -- В полной мере. После первого поединка все забыли, что на троне не король, и орали и вопили как обычно.
   -- Так вот о каких результатах ты пришёл доложить! А я думал -- о результатах турнира!
   -- Разве они вам интересны? А вот мнение народа вы принимаете близко к сердцу. Попомните моё слово -- если вы не забудете этого своего правила, то через пару лет народ в вас души чаять не будет. Прислушиваться к народному мнению -- это очень, очень правильно.
   -- Главное -- не переборщить, -- высказался Марк.
   -- Не переборщите. У нас есть, кому этим заниматься.
  
  
  
   Забота о народе всегда выходит боком. Особенно в мире, когда ценность народа не только не воспринимается власть имущими, но и наоборот, оный народ всячески искусственно приравнен к скоту. Всего-то пара изменений в законодательстве -- отмена полной и безусловной ответственности крестьян перед хозяином и невозможности для крестьян быть землевладельцами -- вызвала бурю возмущения среди дворянства. Настолько, что обиженные пришли к нему с петицией. Марк только возблагодарил Бога, что не с войсками. А то ведь сталось бы!
   Ну, а так было огромное поле для деятельности. Кроме того, что Марк не чувствовал за собой никакой вины -- он знал, что всегда может сыграть обратно, отменить закон, а результат повесить на просителей. Ох, и повеселимся же, господа! Хотите, значит, и дальше быть во главе стада? Ну, и хорошо.
   Марк занял место на троне, такое уже уютное и обжитое. Дал знак мажордому впускать.
   Оглядев вошедших, Марк удивился. Вообще-то он испытывал некоторый трепет и дрожь -- всё-таки сейчас к нему придут те, кто на самом деле имеет власть в этом мире. Те, кого слушаются. Кто знает законы, причём, не бумажные писульки, а реальные взаимоотношения людей и сословий. В общем, люди, перед которыми ему будет стыдно.
   Сейчас же он глядел на них и чувствовал, что стыдно будет им. Он ещё не знал, что и как будет сказано, но страх улетучился.
   -- Я вас слушаю, господа.
   -- Владыка! -- выступил вперёд один из них. -- Хоть ты и называешься этим громким словом и сидишь выше нас, но власть твоя реальна лишь до тех пор, пока мы согласны тебе подчиняться.
   Марк кивнул и ничего не сказал.
   -- Мы же все, пришедшие сегодня и те, кто сегодня не пришёл, но думает так же, надеемся, что глас разума ещё не покинул Владыку, что власть не затмила ему глаза и что мелкие ошибки вполне простительны по молодости.
   Марк некоторое время переваривал эту фразу, пытаясь вычленить в ней смысл, и снова благосклонно кивнул. Молча.
   Предводитель оглянулся на остальных, явно ища поддержки. Но почему-то поддержки не находил. Очень, очень странно!
   А Марк молчал, поражаясь, как можно простым неделанием так довести противника до столь жалкого состояния. Ведь начни он оправдываться, доказывать свою правоту -- запинали бы, скорее всего, в два счёта!
   А тут -- глянь-ка! Молчат, слова вымолвить не могут.
   -- Владыка, мы рекомендуем тебе пересмотреть свои необдуманные указы, подрывающие сами устои нашего общества.
   -- Это какие?
   -- Которые приравнивают простолюдинов к знати.
   -- Не было у меня таких, -- мотнул головой Марк. -- Да и даже если бы я издал такой -- никто бы его выполнить бы не смог. Так чего вам надо, господа?
   -- А кто издал указ, позволяющий смердам землю иметь? -- вышел вперёд другой, глаза -- горят, на морде -- решимость!
   -- А ты что, -- усмехнулся Марк. -- От смерда отличаешься только владением земли?
   Дразнить дворянство уже входило у него в привычку.
   -- Я воспринимаю это как оскорбление, Марк! И вызываю тебя на дуэль!
   -- Ну, -- Марк даже не шевельнулся, -- так это ты сам себя оскорбил. Я же сказал, что не принимал законов, уравнивающих знать и простолюдинов. Ты сам сказал, что это между вами единственное отличие. А если не единственное -- так чего вам не нравится?
   -- Не нравится, что сегодня ты дашь им землю, завтра -- наше имущество, а послезавтра поставишь над нами править!
   -- Ребята... -- Марк оглядел собравшихся с чувством невероятного превосходства. -- А ведь я вас сейчас ещё и в трусости обвиню. Вы боитесь собственных крестьян. Вы боитесь, что вы не сможете им противостоять.
   -- Законы эти придумывали поумнее тебя! Небось, не дураки были! -- снова взял слово предводитель дворянства. -- Законы эти были полезны и правильны!
   -- И в чём же была их правильность?
   -- Каждый смерд знал своё место! Дай им волю -- они устроят!
   -- Никто волю им не даёт. Наоборот, привязываю крепче иных цепей! Что вам не нравится?
   -- То, что ты ломаешь заведенный порядок, дубина!
   -- А кто вам сказал, что заведенный порядок -- лучший?
   -- Потому, что он существует уже сотни лет!
   -- Вот в нашем мире он тоже существовал сотни лет, -- вдруг успокоился Марк. -- А потом рррраз! И революция.
   -- И что?
   -- Революция. Собрался весь сброд, которого вы так боитесь, и погнал господ поганой метлой.
   -- В трусости нас обвинять хватит! -- взорвался второй. -- Не крестьян мы боимся! Что могут крестьяне и бродяги?
   -- Крестьяне и бродяги могут не много. Но если к ним присоединится армия, да ремесленники, да вообще все... А запросто! А в нашем мире ещё и некоторая часть знати участвовала! И что ты сделаешь против такой толпы?
   -- Ну и мир у вас...
   -- И я делаю всё, чтобы в этом не повторилось подобного! Потому что вдруг выяснилось, что все эти богатые люди, ещё вчера раздающие важные приказы и носившие платья с бриллиантами -- они ничего не умеют! Они не умеют зарабатывать себе на жизнь, потому что никогда ничего не делали сами! Это очень противное чувство, я думаю. Ты умеешь только приказывать другим, а другие плевать хотели на твои приказы, на твои грязные платья и уставшие ручки! Когда хочется кушать, а еду не приносят! Когда хочется в постельку, а она занята! И чтобы этого не случилось здесь, с вами, я стараюсь сделать хоть что-то, что позволит избежать революции! А вы мне мешаете!
   -- И что, раздача земель бедноте всех спасет?
   -- Ты только что назвал меня дубиной. Ты не понимаешь и сотой части того, что происходит! Ты видишь только деньги. Деньги, деньги.... и власть! И ничего, кроме этого! Так кто из нас дубина?
   -- А ты объясни!
   -- А я не буду объяснять! Если бы вы пришли ко мне по-нормальному: "Владыка, объясните..." -- я бы объяснил. Мне нужны умные люди. Но вы припёрлись с претензиями! Поэтому пшел вон отсюда и не мешай мне вашу задницу защищать от ваших же смердов! Буду я ему ещё объяснять, что к чему... А задницу полизать не надо?
   Удивительное дело! Ещё пять минут назад маленький и робкий Марк ожидал трёпки от знатных людей, а вот маленький и робкий землевладелец по-собачьи смотрит на своего короля.
   Как быстро и просто меняются роли. А ещё было удивительно то, как в новой должности и в новой роли излагается Великая Октябрьская революция. Ведь Марк всю жизнь воспитывался в духе почтения к великому Октябрю, Ленину и т.д. Конечно, перед самым перемещением мир немного изменился (и даже СССР развалился), но этой мелочи не хватило для того, чтобы переосмыслить произошедшее в далёком восемнадцатом году.
   Пришлось делать это сегодня.
   Действительно, тогда рухнул старый мир, а новый...
   А при крушении нового Марк присутствовал сам.
   Пожалуй, не понравилось. Но в новом мире было достаточно много интересного! Забота о населении, бесплатное медобслуживание и образование, госстандарты, знак качества...
   В принципе, он только что сказал правду. Он действительно не хотел бы повторения в этом мире событий тех лет. Ни коллективизации, ни гражданской войны, ни эмиграции знати за границу... Да и не получится всего этого -- не то государство, не то время...
   Но революция может случиться и здесь. Другая, по-другому. А кому от революции будет хорошо? Малой толике зачинщиков? Как показала история его мира, и им тоже не слишком хорошо будет. Перережут друг-друга, или их перетравят друг с другом....
   Нет, и правда, давайте обойдемся без революций! Ведь можно то же самое сделать тихо, мирно, в приказном порядке....
   Тем более, мы-то знаем, что приказывать!
  
  
   Если Марк думал, что послав дворянство он чего-то добился, то это он зря. Десяток дворян у подножия трона кажутся такими мелкими...
   Армия, подходящая к столице -- это уже серьёзно.
   -- И кто такой наглый? -- спросил Марк у посла, выслушав донесение.
   -- Рыцарь Вашего Величества, герцог Препелай Залесский. По прикидкам с ним около тысячи воинов.
   -- Тысяча... И все -- бронированные, при копьях, мечах?
   -- Нет, рыцарей около двухсот. А остальное -- пехота, лучники, обслуга.
   -- И что, он собирается тысячным войском штурмовать столицу?
   -- Похоже на то, Владыка.
   -- А что ему надо?
   -- Владыка, наверное, забыл... А некоторые не забывают. Помните, кто тут хозяин Драконьих Гор?
   В первый миг Марк передёрнулся от нахлынувших переживаний. Хрень с ушами, ну, допрыгался, король доморощенный? Думал, что приказал -- и всё? И на этом проблемы закончились? Он даже вспомнил этот мимолётный эпизод. Герцог с очень властным и надменным выражением пришёл к нему с претензией на выемку камня из района Драконьих Гор.
   -- И что тут такого? -- удивился Марк.
   -- Драконьи Горы -- мои владения.
   -- Какие же это у тебя владения? -- ещё больше удивился Марк. -- Ты же всё равно драконам ничего сделать не можешь. Ни приказать, ни защититься от них. Ты туда даже сунуться не можешь толком. Чем же ты там владеешь?
   -- Это мои земли. И мои отношения с драконами тебя не касаются. Ты влез в мои земли, щенок.
   -- А, ну, попробуй тогда мне запретить, -- сказал Марк.
   Он ушёл тогда, и казалось, что всё закончилось. Действительно, ну, Драконьи Горы формально входят в королевство Аргеада (юго-восточной частью) и столь же формально принадлежат северо-западу, Залесскому замку. Но все уже давным-давно привыкли, что драконы живут сами по себе, и лезть туда без особой надобности не следует. И вдруг -- такая заявка! Но сейчас пришло осознание простого факта: земли-то и впрямь чужие! Марк может быть не согласен с этим, но факт остаётся фактом. Так что по большому счёту господин Залесский прав.
   Но это по большому счёту. А по факту выяснилось много интересных подробностей. И дружба с обиженным Хотимиром, и попытки претензий на трон с предыдущими правителями, и вообще, Марк, похоже, своими необдуманными словами создал очень благоприятную обстановку для восстания и захвата трона. Тем более, недавно посланное дворянство вряд ли поддержит законного правителя.
   Что делать?
   -- А где Трей?
   Генерал нашелся в казармах. Там шло масштабное вооружение защитников, суета стояла страшная.
   -- Трей! Как вы думаете, они нам страшны?
   -- Дубина! Конечно, страшны! Спрячь свою задницу куда-нибудь и не высовывай!
   -- Вы так обеспокоены сохранностью моей задницы?
   Трей остановился и вперся в Марка тяжелым взглядом.
   -- Слушай, студиозус. Я согласился считать тебя королём. А раз согласился, то буду делать вид, что защищаю тебя.
   -- А на самом деле?
   -- Короче, отвали. Без тебя дел хватает.
   -- Сколько предполагается трупов с нашей стороны?
   -- Откуда я знаю? Спроси у Преподобного, он ближе к Богу, чем я.
   -- Ориентировочно.
   -- Что?
   -- Ну, приблизительно. То есть, в самом лучшем случае -- сколько?
   -- Да отстань ты! Откуда я знаю? Ну, может, один к одному...
   -- То есть, не меньше тысячи человек?
   -- Может и больше.
   -- Я понял.
   Марк уехал обратно во дворец. Где уже началось волнение.
   -- Владыка! -- радостно прискакал к нему шут. -- А ты меня на войну возьмешь?
   -- С чего ты решил, что будет война? Может, он не за этим сюда идет...
   Шут скуксился.
   -- Ты точно хочешь со мной местами поменяться. Но я не дам! Два дурака в одном государстве -- это слишком много!
   Неожиданно на душе стало легче. Заодно мелькнула тень варианта поведения.
   -- Хорошо, Бифи. Уговорил. Будем уменьшать количество дураков!
   То ли этот разговор, то ли вся ситуация в целом -- но Марк вдруг вспомнил беседы с Учителем. Тогда ему казалось, что все его рассуждения об автоматах-желаниях, о безупречности, обмане и прочей фигне -- это все абстрактные разговоры, далекие от реальности.
   И вот... И вот -- ситуация. На него грядет война. Правда, по слухам, Тёмные войну недолюбливают, но надеяться на них... А вдруг это они и затеяли все это? Проводника? Искать долго, да и не та ситуация, чтобы расплачиваться с ним. Вампирье искусство тоже бессильно -- его можно применять только для себя самого. Он войну переживёт (не этим, так другим способом), но разве это выход? Разве о нём сейчас речь? Что делать королю? Обычный король пошёл бы на поводу у ситуации: война? Значит, война. Армия, авиация, танки, "ура" и "наших бьют!". Но здесь локальный конфликт одного из зажравшихся землевладельцев и короля. Пока ещё неизвестно, к чему приведёт, но он грядёт, и ощутимо грядёт!
   Что делать?
   Когда-то давным-давно учитель обронил фразу: "Любой отказ дает силу". Любой. Верить ему или не верить? Или сейчас не этот совет нужен, а "Враг нужен для того, чтобы защитные механизмы не разрушали тебя самого."? Впрочем, они же не противоречат друг-другу! Более того, даже совет "Обман -- великая сила" -- и тот укладывается в схему!
   Марк даже задрожал от сложившейся идеи! А ведь он когда-то считал Тиля Уленшпигеля нудной книжкой!
   -- Во сколько нам обойдётся эта война? -- поймал Марк казначея.
   -- Не о том спрашиваете, Марк. Вам она не обойдется ни в одну нитку.
   -- Это почему?
   -- Пришли по вашу голову. И думать вам надо о том, как бы её сохранить.
   -- Владыка! -- подбежала к нему фрейлина. -- Прикажите выдать нам карету! Девушкам не положено в войне участвовать, нам надо срочно уехать!
   -- Успеется, -- ответил Марк. -- Может, ещё не придется... Позовите ещё и Генриха!
   В малом кабинете собралась тесная компания. Артур, казначей, бургомистр, Генрих, белый монах и начальник охраны дворца.
   -- Господа, -- начал Марк. -- У меня есть для вас пренеприятнейшее известие. К нам едет ревизор. На этот раз -- действительно ревизор. Как вы знаете, движется армия одного из моих подданных, и я боюсь, что с ней придется воевать.
   Собравшиеся согласно кивнули.
   -- А я не хочу.
   Кивнули только двое. Белый монах и Генрих.
   -- Поэтому я собрал вас для того, чтобы посоветоваться. Герцог Препелай Залесский ведет войска... Зачем?
   -- Это проверка наших знаний? -- после паузы осведомился Генрих.
   -- Нет, это попытка диалога. Может, я не правильно понимаю происходящее, а вы мне сейчас откроете глаза.
   -- Откроем, -- сказал бургомистр с плохо скрываемым отвращением. -- Они идут сменить вас на троне, Владыка.
   -- Зачем?
   Только белый монах не поднял изумленного взгляда.
   -- Видимо, ты им не нравишься, Марк, -- издевательски бросил казначей.
   -- Разве? Ты думаешь, если бы трон занимал ты -- ты бы понравился больше?
   -- Не исключаю.
   -- Хорошо. Может, ты сядешь на трон?
   -- Сейчас? Нет, что-то не хочется.
   -- Я тоже пока не буду, -- подал голос Артур.
   -- Вот и мне кажется, господа, что дело не в моей персоне. И не в моей личности. Мне кажется, что герцог желает лично посидеть на троне.
   -- А это не одно и то же? -- спросил удивленно бургомистр.
   -- Нет. Это совершенно разные вещи! И я замыслил... Господа, остановите меня, если это противоправно или как-то умаляет королевскую честь... Я замыслил сдать корону без боя.
   -- Я почему-то не удивлен, -- казначей отвернулся куда-то в сторону.
   -- А что Владыка намеревается делать дальше? -- тяжелым басом спросил Генрих.
   -- Я... Генрих, вот тут я даже не знаю, стоит ли говорить вслух...
   -- Сказал "а" -- говори остальное! -- буркнул бургомистр.
   -- Хорошо. Я хочу, чтобы вы приняли герцога, посадили его на трон, и... И выполняли все его пожелания. Любые, какие только будут. Без споров, без уговоров, без комментариев... Вот что он скажет -- то и выполнять. Сможете?
   Артур хмыкнул. Бургомистр покрутил головой. Казначей покачал головой.
   Белый монах поднял голову и огляделся.
   -- А где ваш Джоргжи?
   -- Не знаю, -- устало сказал Марк. -- А что? Сейчас важен Главный Судья?
   -- Сейчас -- да. Я не знаю, насколько законна временная передача трона. А то, что ты задумал -- требует безукоризненного соблюдения всех прав.
   -- Вы знаете, что я задумал?
   -- Нет. Но я чувствую, что надо.
   -- Значит, вы согласны....
   -- Разумеется, я согласен! Я ваш подданный, Владыка, и обязан всемерно исполнять вашу волю, -- подал пример Белый Монах.
   -- Тогда найдите Джоргжи. И пригласите сюда.
   -- А что будет с городом? -- возбудился бургомистр. -- Что будет с простым населением?
   -- Вот именно поэтому я и хочу передать власть ублюдку без боя. Не думаю, что при отсутствии войны товарищи рыцари получат моральное право на грабеж и разбой.
   -- Но если они прикажут сравнять город с землей?
   -- А если бы я приказал, вы бы что сделали?
   -- Я бы... попытался вам объяснить...
   -- Вот и ему попытаетесь.
   -- Но вы же сказали -- не перечить!
   -- Да, действительно, сказал. Ну... Тогда попрошу начать. Начать, не очень спеша. Я... Я вернусь.
   -- И что будет? -- лениво поинтересовался казначей.
   -- И сяду обратно.
   -- Когда?
   -- Не знаю. Думаю, скоро. Скажем, неделю.
   -- Неделю хватит, -- уверенно кивнул головой Генрих.
   -- А что будет с дворцом? -- спросил начальник охраны.
   -- А то же самое. Постарайтесь выполнять все его приказания так, чтобы не сильно нарушить текущее положение вещей. Ведь это будет не сложно?
   -- Наверное, не сложно! -- воспрял духом начальник охраны.
   -- Тогда будем считать вопрос решенным. А, вот и Джоргжи. Судья, а почему вы всё время опаздываете?
   -- Я не опаздываю, Марк. Правосудие не должно спешить.
   -- Вы -- не правосудие. Вы -- его представитель. Итак, Джоргжи, вопрос. Насколько законна передача короны во временное пользование?
   -- Насколько временное?
   -- Скажем, неделю.
   -- На каких условиях?
   -- Да на каких... Ну, не знаю. А какие ограничения?
   -- Вы не можете передавать корону во временное пользование, Марк. Это корона! Вы можете назначить временного управляющего. Можете поставить заместителя. Можете назначить опекуна. Наследника. Но если вы выпустите из рук корону -- всё. Дальнейшая её судьба от вас уже не зависит.
   -- Хорошо. Тогда каков протокол отречения короля от трона?
   Да, белый монах был прав. Появление Судьи довольно быстро навело Марка на нужные мысли. Учитель говорил, что самый лучший обман -- это кристальная правда. Однако, если обман будет хоть чуточку не такой кристально чистый -- это не так страшно, зато гораздо проще.
   Процесс передачи короны с нарушениями протокола является недействительным. Правда, владелец короны может изменить протокол, и вот тогда -- извините... Это был слабый момент. Но Марк решил рискнуть.
   Осталось обговорить детали. Вот на детали убили почти два часа. Просчитывали варианты, спорили, обзывали друг друга нехорошими словами.
   Но, вроде бы, даже казначей согласился, что подобная схема может и сработать. Правда, слабых мест остается навалом. Например, предательство одного из собравшихся.
   -- Что вы будете делать, если не сработает? -- спросил Генрих напрямую.
   -- Не знаю, -- вздохнул Марк. -- Ну, вызову его на дуэль...
   -- И будете биты, как детеныш. Не думайте, что ваши утренние тренировки хоть немного сравнили вас по искусству боя с герцогом....
   -- Не думаю. Но тогда и не знаю, что делать.
   -- А ты подумай, -- вмешался белый монах. -- Ты думать умеешь... И у тебя будет неделя.
   Осталось сделать мелочи. Марк старался предусмотреть все, что можно. Поэтому заготовил валики с приказами на случай чего, а Артуру прямо сказал:
   -- А тебе, Артур, придется уехать из столицы.
   -- Я не уеду, Владыка.
   -- Почему?
   -- Коли вы бросаете столицу...
   -- То?
   -- Должен же хоть кто-то присматривать за ней!
   -- Нет, Артур. Не должен. И тем более не должен именно ты. Потому что он будет приказывать. А тебе придется исполнять.
   -- Я могу...
   -- Я верю, что ты можешь. Но на тебя не должна лечь даже тень подозрений. Поэтому вот мой тебе королевский приказ. Даю тебе отпуск на неделю. Съездишь к родителям, повидаешь... Отдохнешь.
   -- Я... -- И Артур умолк. Отказаться от поездки к родителям у него не нашлось сил.
   -- Уезжай прямо сейчас, Артур, завтра будет поздно. Подумай, что можно родителям в подарок привезти, но не сильно медли. А через неделю я тебя жду обратно.
  
  
   Как-то умеют военачальники выбирать время прибытия армии. То ли специально ночуют неподалеку, то ли что....
   Ранним утром, красиво освещенные восходящим солнцем, к стенам столицы подъезжали колонны бронированных рыцарей. За ними мерно маршировали копейщики. Дальше двигались кто-то ещё -- но было уже не видно, кто именно.
   А перед стенами стояли войска Марка Первого. Непонятно, насколько они внушительно выглядели, но рыцари, прямо из походного состояния рассредоточились в боевой порядок. Лавина всадников ощетинилась копьями, сомкнула щиты... Оруженосцы скользнули назад и стало понято, что сейчас вся эта красота ринется вперёд, и, скорее всего, сомнёт воинство у стен.
   А вперёд двинулся один-единственный человек. Марк ехал на коне и боялся. Боялся всего. Боялся поскользнуться, того, что его сейчас проткнут копья и он будет дергаться на них, как пришпиленная бабочка... Того, что его просто не заметят, не примут во внимание.... Ну, и того, что ему сейчас скажут -- тоже.
   К счастью, большинство страхов, как обычно, оказались иллюзорными. Нападать на одинокого всадника всей толпой рыцари не стали. Учитывая поблескивающую на голове корону. Один из них снял шлем -- красивое, породистое лицо, в обрамлении кольчужного капюшона. Бородка и усы подстрижены, в глазах нет и намека на злость.
   -- Ага! Сам разбойник пожаловал!
   -- Назовись, сэр рыцарь.
   -- Моё имя Препелай, если ты забыл.
   -- Что делаешь ты и твои войска под стенами этого славного города?
   -- А ты не догадываешься? Как такой дурак вообще мог влезть на трон нашего несчастного королевства?
   Вокруг обидно захохотали.
   -- Бог помог, -- постарался не поддаваться на провокации Марк. -- Мне простительно, я -- разбойник и дурак. Но сэр Препелай не ответил на мой вопрос. Он тоже дурак?
   Смех прекратился, и на холеном лице явственно проступил румянец.
   -- Щенок! Гавкай, гавкай, посмотрим, как ты завоешь.
   -- По глупости да дурости своей! -- Марк вдруг ощутил на собственной шкуре эффект отказа. Как только он отказался защищать своё высокое положение и королевскую честь -- оказалось, что он неуязвим. Согласившись с обвинениями в собственной глупости он начисто их отмел! Теперь бесполезно пенять ему. Внутри наконец-то улеглись страхи, и вернулось спокойствие. -- Конечно ты меня сейчас покараешь. Ну, что ж. Бей!
   -- Лев не питается падалью. Давай сюда корону, недоумок, и проваливай.
   -- А что ты будешь с нею делать?
   -- А вот это тебя уже не касается, смерд!
   -- К сожалению, касается. Я пока ещё король. И я не отдам корону трусу.
   -- Трусу?
   -- Трусу. Ты привел сюда толпу воинов. Я вышел к тебе один.
   -- Я и один тебя сравняю с землей! Дайте ему копье, и сейчас посмотрим, кто здесь трус!
   -- Сражаться может каждый дурак. А вот править -- не каждый. Я повторяю вопрос -- что ты будешь делать с короной?
   -- Так ты будешь сражаться?
   -- Нет.
   -- Так кто трус?
   -- Ты.
   Если честно, то очень сложно изводить рыцаря в полном боевом облачении, лицом к целой толпе других рыцарей. В данном случае полностью применимо просторечное выражение "очко играет" -- именно так и ощущал себя Владыка. Когда рыцарь двинул коня, оставаться на месте оказалось выше сил. Поэтому Марк качнулся, когда в лицо ему полетела кольчужная рукавица.
   -- Ты трус, -- поднял он взгляд от земли, куда упал вызов на дуэль. -- Потому что мечтаешь убить меня. Пусть в честном бою, но убить. Не трудись, сэр рыцарь! Я не собираюсь отягчать твою совесть убийством. Вот, стоят здесь достойные рыцари, которые пришли с тобой. -- Марк повысил голос, чтобы его было хорошо слышно всем. -- Обещаешь ли ты править этой страной по чести, не уронив её? Обещаешь ли ты блюсти трон более, чем я это делал?
   -- Да! -- выкрикнул в запале герцог.
   -- Тогда обещай мне, что в течение недели твои воины не войдут в город. Разве что, кроме прислуги. Обещаешь?
   -- Да!
   -- Держи! -- Марк снял с головы венец и протянул рыцарю.
   Тот недоверчиво смотрел на золотой обруч с инкрустированными драгоценными камнями.
   -- Ты отдаешь мне её? Просто так?
   -- Если ты считаешь, что будешь лучшим правителем, чем я -- почему бы и нет? Главное, чтобы страна имела твердую руку и чтобы народ был счастлив. Если ты сможешь привести Аргеаду к счастью -- пожалуйста, я даю тебе такую возможность. Лишать жизни сотни хороших воинов из-за этой мелочи я считаю недостойным короля. Берешь?
   Герцог подцепил кончиком копья корону. Сотни глаз смотрели за передачей символа власти.
   -- Хорошо, ты взял. И ещё ты обещал, что в течение недели твои воины не войдут в город. Заберите у меня коня кто-нибудь!
   Марк спрыгнул на землю, снял с себя роскошный плащ, скрывавший дорожную одежу, и перекинул его через седло. Накинул на плечи котомку и пошёл прямо на рыцарей. Пешком.
   Войска герцога расступались перед шагающим человеком, освобождая дорогу. Молча. Без приказа. Марк шел с легким сердцем, не сильно обращая внимания на окружающих воинов. Перед ним опять лежали дороги. Оказывается, он по ним соскучился. Оказывается, вдыхать полной грудью свежий воздух, не заботясь о каждом жесте и слове -- очень здорово. Можно плюнуть прямо под ноги, сморкнуться в два пальца, посвистеть или выматериться. Никто ничего тебе не скажет. Весна идёт, и он, Марк, тоже идёт.
   Самое тяжелое было -- не оглядываться. Что там происходит, бывший Владыка не знал, но чувствовал, сколько сейчас народу глядит ему вслед.
   Глядите, глядите! Тиля Уленшпигеля напишут в совершенно другом мире, и поэтому никто из вас даже близко не поймёт, что дальше будет происходить. О, Учитель! Как ты был прав... Будем надеяться, что и дальше все пойдёт по плану. Не моему, ибо слаб я составлять планы королевских масштабов, но если эта ящерица судебн... судьбоносная не помешала нигде, то, стало быть, по его плану.
   А если этот герцог и вправду окажется великим правителем -- то и слава Богу!
   Марк вдруг осознал, что полностью сбросил с себя цепи прошлого. Да, он подготовил каверзу своему оппоненту, но при этом не остался привязан к трону, и вполне может не возвращаться во дворец. Трон вполне может обойтись без него, а он будет счастлив где угодно. Например, здесь, в дороге, шагая по чавкающей грязи, искореженной сотнями копыт.
   Его не тяготит ни прошлое, ни будущее. Неужели это так просто?
  
  
   Марк неспешно шагал, изрядно взопрев. Всё-таки дворцовый образ жизни не добавляет ни выносливости, ни привычки к пешим переходам. То, что в первый час воспринимается как полная свобода, на второй уже является тяжкой обузой. А к третьему начинаешь ругать себя, что не взял лошадь.
   Чай, не бедный. Чай, государь!
   Однако, выбранный раз курс менять не след. Тем более, что Марк смутно осознавал: через пару дней тело вздребезднется, очухается, и опять ему будет нипочем дневной переход с краткими остановками. Были бы сапоги по ноге, а дороги скоро будут очень даже ничего. Вот уже начался недавно засыпанный участок и идти станет куда легче. Рабочих не было -- кончились зимние дни, они возвращались к весенним трудам и заботам. Докуда успели сделать -- там и бросили. Да и припасы, созданные королём, уже кончились.
   За поворотом совершенно новую дорогу ковырял лапкой дракон. Марк непроизвольно сбавил шаг. Дракон скосил на него глаз и вернулся к ковырянию. Марк остановился. Он чувствовал себя крайне глупо. Дракон не нападал и вообще никак не проявлял к нему интереса. Но стоять вот так столбом посреди дороги...
   И вдруг понял, что дракон его испытывает. Он видит, знает о нём... Но предлагает сделать первый ход самому. Что сделает в этой ситуации нормальный человек? Или убежит, или нападет. Что сделает Марк? Обычный Марк пойдет по диагонали. А сейчас -- даже непонятно.
   Как только он сделал первый шаг, дракон повернул к нему голову.
   -- Прривесссствую тебя, молодой хосссяин.
   -- Здравствуй, -- удивленно протянул Марк, не спеша приближаясь. -- Почему "хозяин"?
   -- Ты шшше вссялся са эту сссстрану? Дай хоть поглядеть на тебя!
   Марк понял, что дракон -- стар. Неизвестно насколько стар. Уж этому давным-давно не требовалось новых чешуек.
   Дракон оглядел человека, придвинув голову вплотную и тихонько двигая ноздрями.
   -- Ты хорошшо нащал. Но не с того.
   -- Почему?
   -- Дорохи -- хорошшшо. Для щеловеков. Но это ссскороссть. А не все сависит от ссскороссти.
   -- Ну, дороги -- не только скорость. Это ещё и грузоподъемность, и обувь дольше служит, и лошадям удобно. И вообще... А...
   Марк хотел спросить, с чего бы дракон начал бы свою королевскую деятельность, но спросил совершенно другое.
   -- ... а можно я сяду тебе на хвост?
   -- Пощему именно на хвост? -- спросил дракон, совершенно не удивленный таким поворотом беседы.
   -- Сидеть у тебя на лапе неудобно. А на шее -- тебе будет неудобно разговаривать. А так -- побеседуем. Уж коли ты меня нашёл и дождался.
   -- А на хффосте -- удобно?
   -- Мне? Да.
   -- Сссапачкатьссся боишшьссся...
   -- Нет, но люди не приспособлены для сидения на земле. Нам на ветках удобно сидеть. Впрочем, если ты не хочешь...
   -- Приглашшаю в госссти.
   -- Меня? Хм... Без седла на драконе... Я, боюсь, не удержусь на тебе.
   -- Могу на ррручках донесссти.
   Марку показалось, что дракон улыбается.
   -- Хорошо. Давай попробуем.
   Вот тут он оценил, насколько Лиана качественно исполняла свои транспортные обязанности. То, что он был прижат к бугорчатой чешуе сильными лапами -- полбеды. Но то, что взмахи крыльев, синхронизированные с дыханием летучего ящера никак не синхронизированы с дыханием самого Марка -- вот это было неприятно. Дышать в ритме дракона получилось не сразу, а пришлось. Ибо на каждом частом вдохе воздух выдавливался из Марка, зажатого между грудью и лапами, а вдыхать -- уж будь добр сам. Когда успеешь.
   А до гор на драконе -- буквально двадцать минут.
   Вы знаете, что такое "три метра"? Казалось бы -- мелочь, в масштабах Вселенной-то... Но всё зависит от точки зрения. Когда ты сидишь на драконе -- ты повелитель стихии, владыка неба, тебе доступно незабываемое наслаждение полётом, редчайшее ощущение простора и слияния с миром.
   А когда ты зажат под брюхом, а на тебя с сумасшедшей скоростью надвигается скальный массив -- то ощущение совершенно противоположное! Марк не заорал только потому, что частые вдохи-выдохи не оставляли времени на нечеловеческие вопли. А вот почему он не дёргался -- он и сам не понял. Человечишка сжался и только с ужасом представлял, как сейчас его впечатает в сверкающий на солнце камень... Крылья перестали молотить воздух и раскинулись в стороны, скорость уменьшилась, задние лапы и хвост вытянулись вперёд, скала раскинулась во все стороны и Марк получил незабываемую возможность разглядеть посадку дракона во всех подробностях. Хвост коснулся скалы, крылья хлопнули, корректируя положение, когти задних лап клацнули о камень и дракон мягко опустился на три лапы. После чего отпустил человека.
   Марк отдышался и присел на ближайший камень. Дракон улёгся, с любопытством разглядывая человека обоими глазами.
   -- И о чем ты хочешь поговорить со мной в столь уединённом месте?
   -- Ссссначала хочшу ссскасать "ссспассиибо".
   -- За что?
   -- Ссса малышааа.
   -- Ну, это был жест доброй воли, а не политики...
   -- Я ссснаю. И са это -- отдельное "ссспасссио".
   -- Так значит, драконы одобряют мое царствование в этой стране?
   -- Драконам фсссе рррафно, кто вожак в ссстае челофеков, -- ответил дракон, вытягивая лапу и похрустывая камушками. -- Насссс не фолнуют ни фаши политики, ни фаши войны.
   -- А что волнует драконов?
   -- Шшштобы наши горы осставались нашими. И шшштобы можно было есть, пить, летать и укррррыфаться на сссиму.
   -- О! Кстати, говорят, что вы на зиму в спячку впадаете. А ты почему не спишь?
   -- Ссспал. Пррроссснулссся. Прррришло фррремя рррешений. Не ссспят только молодые, полные охххня.
   -- Не могу обещать. Во-первых, в горах много полезных...
   -- Ссснаю, ссснаю. Но нам вссе рррафно сссдесь шить. И нассс это фолнует.
   -- Может, помочь вам чем-нибудь еще? Выделить вам стада какие-нибудь?
   -- Я не фферррю ф ссскаски. Да и мы не домашшшние сссвери, чтобы питаться подачшшками.
   -- Тогда о чем ты хочешь поговорить со мной?
   -- О сссудьбе.
   -- Оп-па! Круто. О чьей судьбе?
   -- О твффоей.
   -- Ты, случаем, не зримое воплощение Дракона Судьбы?
   -- Кхого?
   -- Да мне тут чуть ли не все местные маги уши прожжужали этим драконом. Говорят, что у меня судьба в виде дракона.
   -- Не ссснаю. Нет, я -- не тфоя ссссудьба. Я хотел ссскасать, что ты пошти ффидишь. Но -- плохо.
   -- Это я и сам знаю, -- кивнул Марк.
   -- Поэтому посссфолю дать тебе соффет. Смотри не только вокруххх. И не гласссами. Ты умеешшь, только тренируйсся.
   -- Откуда ты знаешь, что я умею?
   -- Потомушшшто ты вссялся са эту стрну, как хоссяин. Не как клещшш, не как комарррр, а как плоть ее и косссти. И ты всссялся хорошо. Я не ррручаюссссь, но драконы будут помогать тебе. Проссси любого. И не бойсся -- тебя ушше не сссъедят.
   -- Я и не боюсь. Есть предположение, что я бессмертен.
   -- Не льсссти себе. Если я тебя сссейчас ссъем, как ты будешшь дальше шшить??
   -- А фиг его знает. Может, я оживу большой и старой крылатой ящерицей.
   Дракон замолчал, внимательно глядя на человека. Потом кивнул.
   -- Мошшшет быть. Не буду пррроферрять. Но фффдруг ты ошшшибаешься?
   -- Да, тогда будет обидно. Надавал хороших советов и съел их. А они ещё оказались невкусными.
   -- Хорошшшо. Куда ты шшшёл?
   -- Я шёл вообще. Посмотреть, где кто как живет. И что вообще нужно моему народу. И мне тоже.
   -- Тошшше хорошшшо. Не ххххошешь прррройти иссспытание?
   -- Испытание? На что?
   -- На прррравителя. И прррросто на чшшшеловека.
   -- Ты меня пугаешь. Нет, ты знаешь, я не уверен.
   -- Сссстррранные фуых вы, люди. Не боишшшься быть сссъеденным и боишшься взглянуть сссебе в глассса.
   -- Я не боюсь взглянуть себе в глаза. Я... Я боюсь...
   -- Шшшего?
   -- Вот, смотри! Пока я не проходил испытания, я знаю, что я могу. И что не могу знаю. Если я пройду испытание, не важно какое, и не важно с каким результатом, то этот список изменится. Я буду знать, точнее, думать, что я чего-то не могу. Ведь если не прошёл испытание -- значит, не могу? И наоборот, если прошёл -- значит, могу. А это не так. Испытание -- это всего лишь испытание. Я могу пройти по узенькой дощечке, лежащей на земле, но перекинь ее через пропасть -- и я не смогу. Так устроены люди.
   -- Ты праффф. Сссначит, откассыфаешьссся?
   -- Тьфу на тебя. Нет. Не отказываюсь. А что будет за испытание?
   -- Я ушшше скасссал. На правителя и шшшеловека. Полетели?
   Марк раскинул руки, позволяя себя подхватить.
   -- Только не жми меня так сильно! А то я задохнусь!
   Здесь было холодно. То есть -- очень холодно и очень ветрено. Дракон поставил его у входа в какую-то пещерку и попросил подождать. И куда-то улетел. Марк оглядывался и раздумывал над тем, почему он вообще согласился на эту авантюру. Прав был дон Руадан -- любопытство его погубит! Вот что будет, если дракон-старик сейчас сдохнет в полёте, и что тогда делать дальше? Спуститься отсюда самому нет ни малейшей возможности. Даже будь у него альпинистское снаряжение и умения. Ни воды, ни еды... Забраться сюда тоже малореально. Поэтому спасти его никто не сможет. Чего его понесло? Однако, доверие к дракону у него было. Неизвестно откуда, непонятно почему. Только потому, что этот огромный и сильный ящер не кидался на него и не пытался убить? А мог. Запросто!
   Пронесло, и крылатый проводник вернулся.
   Проводник?
   Мысль мелькнула, царапнула и исчезла.
   -- Похходи, ссейчас... -- дракон пытался отдышаться. -- Сссссейшассс.... Ффуот. Ты сссстоишшь на порроге сссмерти или бесссмертия!
   -- Спасибо, не надо, -- пробормотал Марк, но дракон не обратил на это ни малейшего внимания.
   -- Ффхуоди и сссмотррри. Ссссдесь будет видно, кто ты и шшшто сссс тобой делать.
   -- А что со мной можно делать?
   -- Ффффхуоди!
   Марк пожал плечами, и вошёл. Пещера была высокая, дракон мог идти в ней не сгибаясь.
   А дальше...
   А дальше Марк застыл, поражённый. Проход тянулся недалеко, метров десять-пятнадцать, не больше. И открывался в просторный каменный зал, в который сверху проникали косые лучи света.
   Зал был завален сокровищами. Это была настоящая драконья пещера, как ее любили изображать художники фэнтези в его мире. Пол устлан монетами -- золотыми и серебряными. Возможно, и медными и прочими другими -- глаз терялся в этом сверкающем многообразии. На каменных выступах стояли скульптуры, лежали какие-то странные блестящие предметы, свисали гроздьями цепочки и ожерелья, по обоим сторонам от "входа" стояли доспехи с огромными мечами в "руках". Марк задохнулся -- сначала от стоимости всего того, что здесь находилось. Настоящая пещера Али-Бабы! Ровно секунду он пытался осознать ценность разложенных перед ним богатств. А когда сердце дважды ударило в грудь, он остро осознал, что сзади дышит дракон. Который внимательно следит за тем, что сейчас произойдёт. Поэтому Марк сдвинул восприятие на красоту. И понял, что красоты он не видит. Несмотря на старания авторов экспозиции, она казалась грубой кучей разрозненных предметов, кое-как сваленных в подходящих для хранения местах. Только пол поражал -- монетки лежали пригнанные друг к другу, и обширность площади захватывала дух.
   Марк шагнул на этот пол, убедился, что он твёрдый и прочный, и пошёл в центр. Остановился, огляделся. Нет, и отсюда тоже впечатление не очень.
   -- Пощшему ты не сссмотришь внис? -- осведомился дракон, так и не сделав ни шагу.
   -- Я смотрю!
   -- Но не беррррёшшшь ни одной монеты?
   -- А зачем? А что, другие пытались?
   -- Расссное было. И пыталисссь вссять, и украсссть, и фыхменять. И на ссслушбу к нам поссступить.
   -- Сочувствую, -- Марк ещё раз огляделся. -- И ты принес меня сюда только для того, чтобы узнать, что предложу я?
   -- Нет. Это не фффашно. Фффашно только то, шшшто ты почшуствовал. Ты ничшем себя не выдал, молодесс. Но што ты думаешшшь по всему этому? -- дракон махнул перед собой передней лапой.
   -- Я думаю, что драконам никогда не хватало художественного вкуса. Вы сделали огромную работу... Я правильно понимаю, что этот зал создавался множеством поколений?
   -- Праффда, -- выдохнул дракон. -- Это плата дррраконам от людей. Фффы платили нам сссолотом, а мы ссскладывали его сссдесь. Дальшшше?
   -- Вы проделали огромную работу, но я не могу сказать, что здесь -- красиво. Дорого, да. Обширно. Величаво! Средний человек, наверное, изойдет слюной, попав сюда. Но я не вижу красоты. А красота -- понятие универсальное. Красивы горы, красиво небо, красивы драконы. Значит, если бы было красиво -- я бы увидел. Должен бы увидеть! А я -- не вижу.
   Дракон шумно вздохнул и отвернул морду.
   -- Крррасссота... Да, ты не проссст. Ты ходишшшь по деньгам, как по хррряссси и ррассуждаешь о красссоте рррядом сссо мной. Мошшет, ты и правфда фладыка?
   -- Может быть. А что, другие рассуждали исключительно о деньгах?
   -- Хушшше. Некоторые сссходили с ума ссдесь. Прямо сссдесь! Были и такие.
   -- А были те, кого вы отпускали отсюда живыми?
   -- Конешшно.
   -- И что, никто не пытался найти дорогу сюда?
   -- О, мноххие пыталисссь! Ну и шшшто? Горррный обвал -- и фффсе.
   -- Да, действительно, очень эффективно. В принципе, я знаю, как сюда добраться по-воздуху, но тоже ненадежно. Один-два дракона и... Падать отсюда слишком далеко. Так, ладно. Я прошел испытание?
   -- Да. Сссабирай.
   -- Что?
   -- Фсё! -- дракон снова повел перед собой лапой.
   -- Вот это всё? -- ужаснулся Марк. -- Ты охренел? Да если запрячь десяток драконов, вы и то будете все это добро вниз перетаскивать целый день! А то и больше, учитывая время на погрузку-разгрузку! Слушай, давай не сегодня, а?
   -- А чшто ффосьмешь сссейчас?
   -- А ты меня с этим отпустишь живого и отнесешь вниз?
   -- Да!
   Марк огляделся. Ещё раз посмотрел на пятнистый пол. На статуи. На стоящих у входа "рыцарей", сейчас сливающихся с полутьмой стен. Представил, что сейчас будет таскаться с "подарочком" целую неделю. Следить за ним, бояться, что потеряет или украдут.
   -- Знаешь, я боюсь тебя обидеть, но мне ничего отсюда не нужно. Это -- ваше. Если ты мне захочешь чего-нибудь подарить -- я не откажусь. Но лучше не надо. Наверное, будет лучше, если я вам выделю кого-нибудь из мастеров. Чтобы они осмотрели внимательно все здесь, пожили недельку-другую... Да, меньше не получится! Чтобы поняли, когда и откуда идёт свет и как его лучше использовать. Чтобы сделать тут по-настоя...
   Дракон развернулся и ушёл провал. Марк проследил, как втянулся в темноту хвост, и немного струхнул. И сразу же почувствовал себя жалким-жалким на этом металлическом полу среди уймы сокровищ. Взял и обидел дракона. Который, возможно, хотел поделиться с ним самым дорогим.
   Потом неожиданно вспомнил давным-давно читанный рассказ про цивилизацию дельфоидов на Венере и то, какую цену пришлось уплатить главному герою за сохранение этой цивилизации. Возблагодарил Бога, что ему не придётся делать подобный выбор и сразу почувствовал себя значительно лучше.
   Вышел за драконом наружу. После пещеры здесь было ослепительно ярко.
   -- Посссдравляю, -- сказал дракон. -- Ты пррошшшел иссспытание.
   -- Что из этого следует?
   -- Нишего. Только то, что ты можешь обрращшатьсся к нам с проссьбами. И они будут уссслышаны.
   -- А мастеров присылать?
   -- Не надо.
   Когда летишь на драконе вниз -- то как будто падаешь в тёплую ванну. Резко и сразу вокруг становится тепло.
  
  
   Что такое неделя без слуг, ежеутренних тренировок, смены белья и брадобрея? Первый день прошел тяжело. Конечно, дракон в качестве транспортного средства это хорошо, но всё равно -- тяжело. Окружающее входит в тебя осторожно, потихоньку, и ты сам не замечаешь, как привязываешься к нему. Как был прав дон Руадан! И как бы ни относился к нему Марк -- он был благодарен вампиру за то, чему тот успел научить.
   Потому что сейчас его искусство применялось по полной. Сейчас Марк снова впустил в себя тишину. Конечно, такого величайшего сосредоточения, как в обители -- у него не получилось. Забыл, забыл! Расслабился, отъелся, обленился...
   Но всё-таки. Деньги у него были, а с ними нет проблем с едой. Нет проблем с едой -- нет привязки к голоду и необходимости себя кормить. А нет необходимости -- нет и сопутствующих проблем.
   Зато сейчас Марк понял и осознал, какими же цепями являлся для него дворец. Прав, прав был Учитель: только сбросишь с себя цепи, как обрастаешь новыми. И тут же тоскуешь по старым. Блин. Чёрт! Хрень с ушами... Вот почему так?!
   Вместе с воспоминаниями о беззаботном прошлом пришли воспоминания и о давно заброшенных занятиях.
   А вместе с воспоминаниями пришло желание к ним вернуться.
   И снова Марк был поражён тому, как меняется его отношение к одним и тем же вещам. В те годы, когда он только вышел из рудника, знакомство с собственным телом и выполнение простых упражнений, которые задавал Учитель, было сродни опостылевшим урокам в универе. Он делал их через силу, по обязанности. Правда, ощущения тогда его поразили, Марк сам не замечал, что своего тела он не знает, как будто чужой. Но сейчас...
   Сейчас от собственного тела пришёл отклик. Как если бы званый гость пришёл на вечеринку, а всем не до него... Вот он сидит в одиночестве, скучает... И вдруг -- вспомнили, позвали!
   Вот такое вот было ощущение. Тело было радо, что с ним общаются. Оно было готово работать, двигаться, дышать, пить, испражняться и получать удовольствие.
   Тело было готово ради хозяина на любые подвиги!
   И Марк с полным осознанием этого напряг собственный организм. Ранним утром он выходил на задний двор трактира и отрабатывал стойки и приёмы фехтования, отжимался, подтягивался, приседал. Прыгал, кувыркался, пытался сесть на шпагат...
   Внутренний контролёр очень вежливо и ненавязчиво подсказал, что привычки надо менять. Но сейчас Марк не взъярился, как обычно делал при воспоминании о доне Руадане, а прямо воспоследовал хорошему и правильному совету.
   А потом на некоторое время задумался над тонким издевательством со стороны драконов. Гедеон был наполнен воспоминаниями. Где-то здесь бродит неприметный владыка душ человеческих Мартын, где-то недалеко та деревенька и тот домик, где он валялся всю зиму в бреду и горячке... Марк привычно почесал грудь, как всегда, когда случалось вспомнить о тесном знакомстве с покойным драконом. Так и останется навсегда тайной: за что покусал, почему не убил, и случайно ли это? Предположить, будто дракон заранее знал грядущее и добровольно пожертвовал собой во имя будущего правителя Аргеады Марк не смог бы даже будучи сильно пьян. Но что именно случилось? Пойди, узнай теперь...
   Зато появилась возможность (и даже необходимость) отблагодарить хозяев за гостеприимство, за то, что спасли, выручили. Сейчас у него есть и деньги, и время. А тут вот ещё и желание появилось.
   А пока доберётся до села -- есть время подумать, а случайно ли дракон высадил его именно здесь? Или это не имеет ни малейшего значения?
  
  
   Ничто не изменилось за прошедших два года. Так же мычали коровы, так же кудахтали куры. Даже собаки лаяли так же. И село за это время ничуть не изменилось -- нет ни погорелых дворов, ни заметно новых хат...
   -- О! По здоровьичку, господин маг! -- надо же, селяне его помнят! Вот это память! А сам Марк и забыл уже, кто это и где.
   -- И вам здравствовать.
   -- В гости, али по делам?
   -- На этот раз -- просто в гости.
   -- Ну, хоть расскажите, как там жизнь за горами и лесами?
   -- Расскажу, расскажу! Вот приходи в гости к Артемию, всем расскажу. Чтобы не по десять раз!
   -- Ну, добре. А то-то Фёкла с мужем будут рады! Приду, обязательно приду!
   С ним здоровались и там, и тут, Марк всех приглашал в гости. Подошёл к знакомой хате, постучал в дверь. И сам изумился, как трепещет сердце.
   Артемий постарел. А может, и не постарел, может просто два года разлуки меняет людей. Да он и был немолод, а сейчас вообще почти старик.
   -- Ну, кого там бесы принесли? Ты?..
   Но узнавание не сопровождалось радостью. Скорее скрытая досада мелькнула в глазах хозяина.
   -- Здравствуй, Артемий! -- весело сказал Марк, из всех сил стараясь удержать в себе эту радость. И тут же оправдывая хозяина: разумеется, он может быть занят, у него могут быть другие планы, да мало ли от чего мог оторвать незваный гость?
   -- Ну, здравствуй. Забыл чегось?
   -- Забыл, Артемий. Прости, что отрываю от дел, не гневайся. Пусти за порог, я тебя отблагодарю.
   -- Отблагодарил уже, -- сумрачно ответил крестьянин, но впустил гостя.
   В хате ахнула Фёкла. И кинулась обнимать, как родного. Ну, в чём-то она была права, сколько сил было вложено в это тело, сколько заботы!
   -- Живой! И не забыл? Артёмка, шо стоишь? Давай на стол накрывать, гость же пришёл!
   Из чего Марк сделал вывод -- Артемий сердит на него лично.
   -- Вы извините меня, -- повинился он. -- Я тут по дороге сельчан ваших пригласил... Думал, рады мне будут в этом доме. Не знал я, что не ко двору придусь...
   -- А, что там! -- Артемий хлопнул по бедру. -- Кто старое помянет, тому глаз вон! И то верно, проходите, господин маг, то не ваши беды, мои. Пусть и сельчане идут, однова живём!
   -- Ты бы хоть сказал, за что сердит, Артемий. Может, я хоть извиниться смогу да вину свою загладить?
   -- Поздно уже! -- вдруг засмеялся тот. -- Спина моя уже зажила!
   -- А что ж случилось?
   А что могло случиться, когда вздумает крестьянин шутить над важным вельможей? Вот то-то и могло случиться. Вместо радостного смеха и барыша получил крестьянин Артемий двадцать пять плетей и лишился той самой кружки, из-за которой его и высекли безвинно. Хорошо еще, что голова цела осталась. А то запросто и её мог лишиться!
   -- Кто, говоришь, забрал кружку твою? -- заинтересовался Марк.
   -- Что вы, господин маг. Думаете с ним из-за того тяжбу заводить? Не стоит оно того, право слово! Да и я целее буду.
   -- Нет, Артемий. Не будет у меня с ним тяжбы. Зачем? Я же маг всё-таки! А вот за спину твою он ответит... Хочешь ли...
   -- Нет, господин маг. Не хочу. Минуло и ряской покрылось. Забудем о том.
   -- Хорошо, Артемий. А скажи, чего бы ты хотел? Я сейчас силу имею. Много что могу! Вот и подумай, чего бы тебе хотелось?
   -- А, господин маг! Что мне в жизни нужно? Всё у меня есть! Есть дом, жена, да дети своими семьями живут. Есть небо над головой да земля моя. Есть лошадь и соседи добрые. Что мне в жизни ещё надо?
   -- Хорошо, -- не стал спорить Марк. -- Но ты до завтра подумай. Вот сейчас посидим, поговорим, а вдруг какая мысль в голову придёт? Вдруг захочется чего-нибудь такого, несбыточного? Ведь всем нам время от времени хочется что-нибудь такого, за что бы ничего не было! Вдруг вспомнишь? Я ничего обещать не буду, но услышать -- хочу.
   Посидели и впрямь весело да душевно. Конечно, начало весны не то время, когда в селе разносолы да праздники, но чем угоститься -- нашлось, а свободного времени у селян тоже пока вдосталь. Так что и здесь за милую душу пошёл рассказ о полёте на живом драконе за океан в поисках мифического артефакта "картошка" (только в этот раз Марк совершенно сознательно не указал, что это такое), битва со страшным железным человеком, жизнь в лесу с разбойниками... Про вампиров Марк и тут не упомянул. Не потому, что забыл -- а просто не хотел афишировать именно эту страницу биографии. Зато оказалось, что в маленьком, забытом всеми селе тоже произошло уйма событий. Тимоха похвастался малышом, кузнец ещё раз поднял тост за изгнание своего родственничка, девочка, которой он когда-то подарил волшебную ленточку, уехала с бабками-ведуньями и учится травознатью. У таких-то родилось, такие-то умерли -- село жило своими простыми радостями и горестями, но посиделки всё равно получились здоровские.
   Утром Марк отсчитал хозяевам десять золотых рулонов.
   -- Да полноте, господин маг! Нешто мы за деньги старались?
   -- Не спорь со мной, Артемий. Ты когда-то взял мою жизнь в свои руки и не бросил, пока я не встал на ноги. Вот и подумай -- один ли я такой на белом свете? Я даю тебе эти деньги не потому, что ты меня когда-то спас. А потому, что они у меня есть. Вот, теперь они у тебя будут. Смотри, Артемий, это -- просто деньги. Они не большие и не маленькие. Это не плата и не соблазн. Это просто деньги, самые обычные. Пусть у тебя лежат. Может, ты был прав, когда говорил, что всё у тебя есть. А вдруг завтра потребуется что-то такое? То ли подарок кому сделать, то ли откупиться от кого... А может, просто спасти кого-то. Пусть будут. Если ты не будешь перед соседями кичиться богатством, то принесут они тебе счастье и славу добрую. А я знаю, что не будешь. Поэтому оставляю тебе -- на дело доброе. Трать их по своему разумению и ничего не бойся.
   С тем и покинул село. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что, пожалуй, сбросил с себя ещё одну цепь. Цепь кровного долга. Ведь он этой семье жизнью обязан. А сейчас обязательств нет. Дружба и хорошие отношения -- есть. А долга больше нет.
   Ещё минут двадцать Марк пытался отыскать в самом себе разницу между наличием и отсутствием подобных долгов.
   А ещё через два часа он завернул в трактир.
  
  
   -- Плачу хорошие деньги!
   С такой фразой перед ним на стул плюхнулся полноватый мужчина в очень хорошей и добротной одежде. Вот только была она грязной и неухоженной. Такие тонкости Марк замечал уже непроизвольно.
   -- Кого надо убить? -- вежливо осведомился Марк, раздумывая, как бы ему сплавить нежданного работодателя без излишней наглости. Сейчас, без охраны, он чувствовал себя несколько неуютно.
   -- Жену, -- коротко и спокойно ответил мужик. -- Но это я сам, тебе не придется марать руки.
   -- А кого нужно убить мне?
   -- Не нужно никого убивать. Надо только помочь мне отобрать замок.
   Отобрать замок?! Это было что-то новенькое. Замки Марк никогда ещё не брал. Нет, конечно, когда он смотрел "Рыцаря Айвенго" он мечтал когда-нибудь поучаствовать в битве за замок...
   Но желательно непобедимым могучим воином в совершенстве владеющим мечом и в непробиваемых доспехах.
   А сейчас его фехтовальные успехи могли бы поразить кого-нибудь в Москве на хоббитских игрищах, вполне позволили бы отбиться от парочки крестьян (если те не вооружены вилами), но вряд ли он осилит в одиночку брать замок!
   -- Любезный, прошу прощения, не знаю вашего имени...
   -- Барон Анжей Ансеис. Прошу прощения за столь затрапезный вид, но с тех пор, как моя собственная жена выгнала меня из замка -- я не имел возможности привести себя в порядок.
   -- Благородный Анжей, но с чего, прошу прощения, вы решили, что я -- тот достойный такой сложной миссии герой? -- Марк попытался вспомнить барона. Должен же был видеть и на собрании, и на балу! Но не помнил.
   -- Проводник указал.
   -- Где он? -- Марк чуть не опрокинул стул, вскакивая и оглядывая трактир. Разумеется, знакомой фигурки не оказалось.
   -- О, здесь его нет. Это было позавчера, но он точно указал место и время. А теперь разреши узнать твоё имя, доблестный герой!
   Последние слова барон Ансеис произнес с той долей сарказма, которые окончательно растопили недоверие Марка. Видимо, сам барон тоже не был в восторге от идеи положиться во всём на первого встречного, но Проводник -- это был аргумент.
   Пока что ему можно было доверять. Ну, скотина, только попадись мне! -- ругался про себя Марк.
   Ругался, но барона слушал.
   История получилась столь же захватывающая, сколь и банальная. То, что со временем любовь уходит и помидоры вянут -- Марк знал и до этого. То, что мужья и жёны частенько бывают неверны -- тоже осведомлён. И даже то, что мужикам иногда приходится отвечать за базар -- ему не раз говорили. В данном же случае баронесса Алиса, обидевшись на мужа за разврат и неверность, а пуще того -- за попытку подобное поведение отстоять, попросту закрыла ворота замка перед ним и со стены обсмеяла и обругала бывшего супруга. Прямо и недвусмысленно велев ему идти к тем тёлкам, с которыми он, дескать, так здорово проводит время.
   По поводу "тёлок" Марк усомнился -- неужели баронесса Алиса знает жаргонный фольклор конца двадцатого века другого мира? Оказалось, что "молодые коровы" -- это и есть тёлки, так что волшебный переводчик абсолютно точно подобрал слово.
   Самое обидное, что из всей челяди верных барону человек не набралось и двух десятков. Ну, по крайней мере настолько верных, чтобы уйти из замка вместе с ним и не служить новоявленной госпоже.
   Марк не знал, смеяться ему или относиться к рассказанному серьёзно. Барон, хоть и лишился своего замка и был без гроша в кармане -- не испытывал от этого ни малейших затруднений, уставив стол едой, вином и щедро угощая попутчика, покрикивая на расторопного трактирщика.
   На призыв идти воевать замок прямо сейчас Марк ответил, что звёзды не располагают к захвату укреплений именно сегодня, после чего заслужил полное доверие барона в этом вопросе и тот приступил к поеданию принесённого, заодно балуя собеседника рассказами о достоинствах жены.
   На вопрос о порочащих его связях Анжей просто ответил:
   -- А я что, не мужик, что ли?
   Чем и посчитал вопрос исчерпанным.
   А утром Марк осознал, что вляпался в сомнительное предприятие. Отказать барону было уже очень совестно, да и страшновато. Прибьёт ещё ненароком! Ну, или Марк его прибьёт в целях самозащиты -- немногим лучше! Так что придётся помогать.
   А как?
   В какое другое время Марк бы просто надел корону, пинком бы отворил двери и вершил бы правый суд во дворе замка (а иначе привел бы армию под стены).
   Сейчас он был без короны, без армии и без идей.
   Но мысль прийти и пинком отворить двери замка задержалась в его голове. Это было... заманчиво!
   Марк попытался мыслить здраво (что на похмельную голову было сложновато), потому что тащить эту самую голову в бой ему не хотелось.
   Было бы ради чего!
   И тут...
   -- Сколько у вас людей есть, Анжей?
   Барон поморщился, но решил не вдаваться в особенности титулования знатных особ. Не до того было.
   -- Трое.
   -- А вы сказали -- два десятка?
   -- Это те, кто ушли из замка. Но они не пошли со мной, вернулись по своим домам.
   -- Тогда... Анжей, а сколько людей кроме меня вы можете нанять?
   -- Сколько угодно. Если мы вернём замок -- все они будут вознаграждены. А сколько тебе надо?
   -- Я думаю человек пять-шесть вполне хватит.
   Барон тут же оглядел трактир.
   -- Нет, нет! -- успокоил его Марк. -- Здесь мы нужных людей не найдём. И вообще... Давайте я расскажу вам свою мысль по дороге, а вы меня отговорите. Договорились?
  
  
   На закате четверо мужчин самого крестьянского вида споро тащили походные носилки, сделанные из двух копий и плащей. Ещё двое -- при оружии, в кольчугах и шлемах, покрикивали, подгоняя мужиков, хотя те и так старались изо всех сил. Перебежав по подвесному мосту, один из оружных забарабанил в дверь кольчужной рукавицей.
   -- Открывайте, псы! Да что вы там, позасыпали?
   Это он зря -- окошко в воротах отворилось почти сразу.
   -- Чаво надо?
   -- Надо защиты и помощи! Нашего господина сильно ранили, истекает кровью! Нужен кров, лекарь и священник! Священник -- не срочно, а вдруг ещё не помрёт! Где хозяин? Открывайте ворота, не дай Бог окочурится прямо здесь!
   Неизвестно, открыли бы незнакомым людям при бароне, но сейчас калитка в воротах распахнулась, и охранник только поднес фонарь со свечой посмотреть на умирающего.
   С умирающим была целая история. Сама идея барону понравилась, но вот ложиться на носилки и изображать тяжелораненого отказался наотрез. Аргументируя тем, что именно к нему и будут приглядываться больше всего. И предложил просто выбрать какого-нибудь крестьянина и зарезать его. Марка покоробило от такого предложения, а барон покивал, мол, конечно, жалко холопа, но раз надо для дела... Он одним пожертвует. Он бы и большим количеством пожертвовал, лишь бы эту змею подколодную... То есть, барона волновала не жизнь человека, а лишь напрасные траты людских ресурсов. О, времена, о, нравы! Марк не стал убеждать барона в том, что крестьянин может, собственно, иметь свой взгляд на нужду хозяина и лишь осведомился -- а не распознают ли в "боевом товарище" простолюдина? А если он вдруг в самый ответственный момент ляпнет что-нибудь?
   Против этого Анжей ничего возразить не мог и согласился играть при захвате собственного замка самую пассивную роль. Марк утешил его тем, что ничего не делать иногда сложнее, чем рваться в бой, так что задача предстоит героическая.
   А потом потратил почти два часа на превращение лица барона в другое. Искусству грима и сценических ран его никто никогда не учил, но где-то в какой-то фантастике рыцаря гримировали с помощью льняного парика и искусственных шрамов, так что подтянуть кожу у глаз, нарисовать углем синяки под ними, чуть искривить нос -- и барона не узнать.
   Не узнали.
   Замок был древним: каменные стены, величественные башни... Вот только жили не в нём. В обширном дворе стоял вполне современный домик, даже в темноте было понятно, что он красив. Вот туда-то и повели гостей.
   Проводив "бездыханное тело" в комнату, Марк развил бешеную деятельность по организации "лечения". Главное было оставить лекаря и барона с глазу на глаз, чтобы не получилось накладки и барон мог ему спокойно признаться. Дворцовое прошлое здорово в этом помогло -- гонять слуг Марк научился, чем и пользовался.
   В коридоре, освещенном масляными лампадами, появилась хозяйка замка. Марку пришлось признать -- баронесса Алиса соответствовала своему статусу и описанию. Она была, может, и не во вкусе самого Марка, но держалась с подобающей грацией и статусом, которые наметанный уже глаз Владыки замечал сразу. Вроде бы, на осеннем балу он её видел... Или нет?
   -- Госпожа?..
   -- Меня зовут Алиса, -- голос был спокойный, властный. То есть, соответствующий.
   -- Госпожа Алиса! Благодарю вас за гостеприимство в вашем доме, не знаю уж чем и отблагодарить вас...
   -- Учитывая, что вы ворвались в мой дом как осенний ветер...
   -- О, прошу прощения! Но я так волновался за сэра.... Каспера, что был просто вне себя! Представляете? Чисто поле, и вдруг какие-то ублюдки напали на нас! Без предупреждения! Без объявления поединка! Хоть и не среди бела дня, но всё же!
   -- Сколько их было?
   -- Эээ... шестеро.
   -- И вы их всех там убили?
   -- Хуже того, госпожа! Мне сдаётся, что никого не убили! -- вдохновенно врал Марк, понимая, что если на место "битвы" отправят сейчас проверку и никого там не обнаружат... А, впрочем, комедия уже с минуты на минуту кончится! -- Так что не исключено, что сейчас вам принесут вторую партию раненных, и тогда вам придётся делать нелегкий выбор между нами и ними... Я надеюсь на вашу защиту и покровительство, прекрасная Алиса!
   Она чуть дернула бровью от этого комплимента.
   -- Могу я взглянуть на раненного?
   -- Сейчас им занимается ваш лекарь... Я думаю, можно спросить у него!
   Дверь отворилась, и лекарь вышел в коридор, опуская засученные рукава. Слуга с бесстрастным лицом нес за ним корзину принадлежностей.
   -- Никакого общения сейчас, госпожа, -- твёрдо сказал лекарь, глядя на Марка. -- Он спит, и не надо его беспокоить.
   -- Жизнь его вне опасности?
   -- На всё воля Божья, -- уклончиво ответил лекарь. -- Как вы говорите, вас зовут, молодой человек?
   -- Марк.
   -- О! Как нашего короля!
   -- Ну, просто повезло, -- Марк понял, что краснеет. Такой катастрофической глупости он от себя не ожидал.
   Но никто не стал акцентировать внимания на совпадении имён и баронесса пригласила Марка и его спутников в столовую на ужин.
   У Марка не было какого-то определенного плана. Но был кураж. Он чувствовал, что его "несёт" к какому-то результату и не противился этому течению. Ему было нужно оказаться в этом трактире? Пожалуйста. Надо было ввязаться в идиотскую разборку барона с женой в тот момент, когда он из властительного государя вдруг стал бездомным бродягой? Нет вопросов. Сейчас ему надо было соблазнить Алису. Марк не знал -- почему. Марку абсолютно не хотелось её тела. Но было надо. Чувство самосохранения на пару с разумом пискнули "Зачем?", но изнутри поднялось очень знакомое чувство отрешения, и оба заткнулись.
   -- Госпожа Алиса! -- Марк метнулся по коридору за уходящей баронессой. Та остановилась, недоуменно глядя на гостя. -- Госпожа Алиса! Простите мне мой вид и дерзость... Но я безмерно тронут вашей добротой! Вы впервые видите меня, у вас нет никаких причин для милосердия, которого я недостоин, но вот вы впускаете меня в дом и даже приглашаете на ужин!
   Марк вдохновенно нёс эту пургу с благодарностью вспоминая Мартына. Вор-бродяга, незримый король городского дна, ты встретился всего на один вечер, и я в тот миг проклинал судьбу за нашу встречу. Я был зол, угрюм и беден, и я мог бы, скажем, ввязаться в драку и получить заслуженный нож под рёбра. Слава Дракону, что я...
   Марк вдруг сбился с гладкой речи, осознав, что именно он тогда сделал! Без всяких подсказок, без всякого обучения у вампиров он изменил своим привычкам! Вместо того, чтобы защищаться -- он подставился! И это немедленно дало результат! Да какой результат!
   -- Что случилось? -- обеспокоенно спросила Алиса, глядя ему в лицо.
   -- Я вспомнил... Я вспомнил, госпожа, одного моего давнего друга. Он познакомил меня с женщинами. Причем, знакомство это было столь же приятным, сколь и удивительным.
   Они медленно шли по коридору и Марк взял Алису за руку. А внутренний контролёр отметил, что если бы он хотел бы совершить с баронессой то, что говорил -- то никогда бы не решился на этот жест.
   Алиса руку не убрала.
   -- Мы пришли с ним к богатой даме, ещё совсем пацанами. И он сразу же сказал ей то, что мы хотели с ней сделать. Вслух и прямо.
   -- Неужто? И что случилось?
   -- Мы провели с этой дамой приятную ночь.
   -- Вдвоём?
   -- Втроём. Вы не поверите, Алиса, но третий в постели -- совсем не лишний! А он тогда так правильно сказал -- мужских сил недостает для того, чтобы удовлетворить одну женщину!
   Они дошли до конца коридора и отправились обратно. Кажется, баронесса уже прижималась к нему плечом.
   -- Когда тело женщины не сковано предрассудками -- оно дарит мужчине столь высокое наслаждение, что хочется ласкать его ещё и еще. Но увы, природа создала мужиков такими... быстрыми!
   Алиса прыснула, прикрыв рот ладошкой.
   -- Вы правы, Марк. Однако... Мы, кажется, пришли к вашей комнате? А нам, по-хорошему, надо бы в другую дверь.
   -- Нет, Алиса. Давайте зайдём.
   -- Но ведь там ваш раненный товарищ?
   -- Он нам не помешает. И даже наоборот! -- твёрдо сказал Марк, открыл дверь и, приобняв баронессу за талию, решительно втащил её в комнату.
   Акт четвертый, действие третье. Те же и она. Называется "Не ждали". Марк был полностью доволен произведённым эффектом. Барон уже не лежал умирающим, а сидел прямо, трое оставшихся с ним нанятых спутников копались в углу и тоже обернулись на них. И все взгляды скрестились на руке Марка, хозяйски обнимающей хозяйку за талию.
   -- Ааа... Анжей?
   -- Да, госпожа Алиса, -- руку Марк не убрал. -- Вы хотели посмотреть на моего смертельно раненного товарища? Вот, посмотрите. Только ранили его не мифические враги, а вы, госпожа.
   -- Я?! -- она гневно повернулась к нему, выскользнув из объятий.
   -- Да, Алиса. Мы вошли сюда как любовники, хотя таковыми не были. Если бы досужие взгляды увидели нас в этот момент -- то ваш муж получил бы почву для подозрений. И сколько бы вам труда потребовалось, чтобы разубедить его? Что между нами ничего не было? Кроме того, вы сами прекрасно осознаёте, что иногда даже секс не бывает изменой, а бывает велением момента, когда вы не в силах сопротивляться собственному телу. Есть ли вам в чем упрекнуть мужа? Тогда сделайте это прямо сейчас.
   -- Сейчас не время и не место для вытряхивания грязного белья!
   -- Выйдите! -- приказал Марк троим солдатам. Выглянул за дверь и прикрикнул: -- Подальше, подальше!
   Потом повернулся к Алисе.
   -- Сейчас самое время, госпожа, чтобы сказать мужу всё, что вас тревожит. И получить от него либо оправдания, либо повинную. Сейчас самое время решить конфликт до того, как он перерос в ненужную вражду. Вы уже осознали, что ваши обвинения если и не беспочвенны, то, как минимум, неуместны. Да и муж ваш найдет способ проникнуть внутрь охраняемого замка, потому что он мужчина и воин. И если бы не я -- то вы бы поубивали друг друга, по-прежнему любя. Ведь вы любите друг-друга, не так ли?
   Анжей, за всё время не произнесший ни слова, вдруг опустил глаза. Но и Алиса опустила глаза!
   -- Так, я не понял! -- возмутился Марк. -- Если вы друг-друга больше не любите, тогда что за хрень вы тут оба творите? Цепляетесь за сладкое прошлое?
   -- Мы давали клятву перед Богом, -- тяжело ответил барон Ансеис, поднимая взгляд.
   -- Клятву они давали! -- Марк хлопнул себя по ляжкам. -- А то, что вы её давным-давно нарушили -- вы помните? Причём, оба! Боже, Алиса! Да если он вам опостылел -- дайте ему спокойно гулять по девкам! А если вас это коробит -- ну, сделайте же для него то, что он от девок хочет! Да станьте же на ночь распутной девкой, пусть муж оторвётся так, будто вы ему не жена. А потом будете вместе смеяться и вспоминать происшедшее. А вы, Анжей? Небось, и забыли, что женщина любит ушами? У вас прекрасная, хотя уже и немолодая жена, и зуб даю, что вы не побывали и в десятой доле уголков её души и тела! А если считаете, что я ошибаюсь -- да и пусть она утешается в чужих объятиях! Если сами не можете... Но вот подрывать мир и порядок в моём государстве я вам не дам!
   И только по изумленным взглядам слушателей понял, что именно сморозил.
   -- Кто вы? -- спросила Алиса. Спросила без желания узнать, а лишь как подтверждение догадке.
   -- Я -- Марк... Первый. Моё, стало быть, величество.
   -- То-то я и смотрю, рожа знакомая, -- встал Анжей. -- Ну, Владыка, ты нас высек от души, а теперь поди прочь. Дай нам долаяться без свидетелей.
   -- Не дам. Успеете! Я хочу напомнить, что, во-первых, приглашён вашей женой на ужин. А во-вторых, я и правда жрать хочу!
   -- Может... -- барон посмотрел на жену искоса. -- Вы потом ещё желаете... возлечь с мой драгоценной супругой?
   -- Нет, не желаю.
   -- Так вы врали, Владыка? -- изумленно воскликнула Алиса.
   Теперь уже Марк смотрел на обоих пораженно. То, что он воспринял как проверку и издевательский тон, кажется, являлось чистой монетой. То есть, барон реально предлагал ему свою супругу? Что это? Первый шаг к примирению и согласие с прослушанной проповедью или у барона... Марк читал когда-то, что бывают люди, наслаждающиеся изменой партнёров, представляющих супруга в чужих объятиях... Или просто верный вассал королю -- даже жену?
   Да не всё ли равно?
   -- Я ни словом не солгал вам, госпожа Алиса. Всё, что я вам говорил или рассказывал -- абсолютная правда. Неправда -- только выводы, которые вы сделали. Вы сами себя обманули.
   -- Не называйте меня госпожой, Владыка, -- поморщилась баронесса. -- Ну, что ж... Раз всё так... Ужин стынет. Но не оставите ли вы нас с Анжеем... На совсем немного? Нам действительно надо... долаяться.
   Марк пожал плечами и вышел.
  
  
   Возвращаться в любимую столицу было боязно. Иначе это чувство и не описать -- идёшь и постоянно сам на себя оглядываешься: а ты уверен? А точно хочешь вернуть всё это: государственные проблемы, слуг, постоянные интриги, сидение на троне, вникание в чужие проблемы?
   Марк не смог точно ответить себе на этот вопрос, поэтому задавал его снова и снова. И все равно -- шёл.
   А возле столицы его встречал какой-то кошмар. Походный лагерь пришедших с герцогом рыцарей, воинов и их слуг, сейчас превратился в такую грандиозную свалку-помойку, что видно было издалека.
   Марк подошёл к костру, где сидели двое рыцарей в плащах, но без доспехов.
   -- Вечер добрый, господа. А где остальные?
   -- Там! -- махнул на городские стены один из них, даже не привстав.
   -- А мне давали слово, что в город неделю не войдут. Было такое?
   -- Так что ж мы, как собаки должны сидеть под стенами? -- обиженно спросил второй. -- Мы ж не воевать туда ходим, а...
   -- Понятно. Таково ваше рыцарское слово, я правильно понял?
   Собеседники промолчали.
   Направившись к городским стенам Марк ещё раз поразился этому чувству. Только что он испытывал раздражение, презрение, недовольство -- господа рыцари у костра именно так это и восприняли. А сейчас всё это тает, а из под слоя ложных чувств высовывается удовлетворение и законная гордость.
   Раздрай во вражеском войске сейчас знатный. А что нас ждёт во дворце?
   Разумеется, никто его не остановил. Никто ничего не сказал. Только начали собираться все заинтересованные: Генрих, мажордом, начальник стражи... Марк коротко приветствовал встречающихся.
   -- Где тут коронованный наш?
   -- В зале, празднует, -- отчитался мажордом.
   -- До сих пор?
   -- Можно и так сказать.
   -- Отлично!
   -- Звать группу захвата? -- осведомился Генрих.
   -- Да. И прямо сейчас. Пусти часть людей через мой выход. А я пошёл.
   Открыв дверь, Марк был поражен размахом падения нравов. Его роскошный пиршественный зал! А сидящие за столом?! Боже, о чём там толковал Бифи? Да по сравнению с этим свинарником его не самые высокие манеры были верхом изыска! В зале граммофон звенел какую-то разухабистую песню и компания ему дружно подпевала. Ну, надо же, успели уже оценить технические новшества!
   -- Явился! -- герцог был пьян. Но и пьяный герцог оставался высокородным дворянином. -- Стража! Кто посмел впустить сюда этого негодяя?
   -- Что делаешь ты здесь? -- как можно более грозно спросил Марк.
   -- О! Гляньте на этого тупого варвара! -- за столом засмеялись. -- Ты, неужто, вспомнил, что когда-то сидел здесь? А что сам отдал мне корону -- забыл? Так вали отсюдова, мальчик!
   -- Я на неделю оставил тебе корону. Что сделал ты полезного за эти семь дней?
   -- Вот еще, не твоему ума дело! -- хохотнул герцог и оглядел стол.
   Веселье вокруг как-то улетучилось. Хмель никому не помешал осознать ситуацию.
   -- Ты, герцог Препелай, встань перед своим королем.
   -- И давно это ты тут король?
   -- Всегда был и всегда им останусь. Я передавал тебе корону с условием, что ты будешь лучшим правителем. И вижу перед собой пьянство, жрачку и свинство...
   -- Ты обозвал меня свиньёй? -- взревел герцог, но не покинул своего места, на что Марк втайне надеялся.
   -- Ты обещал мне, что в течение недели твои рыцари не войдут в город. А это здесь кто сидит?
   Теперь уже Марк оглядел стол. На него смотрели максимум двое-трое, остальные рассматривали тарелки.
   -- И что, -- насмешливо бросил герцог. -- Попросишь у меня обратно свою корону?
   -- Не корона делает человека королём. То, что я дал тебе -- только кусок металла. Я повешу тебя вместе с ней. Я лишаю тебя права именоваться владыкой и объявляю тебя перед всеми мятежником и предателем. Вылезай с моего места.
   Даже серьёзной драки не получилось. Ну, конечно несколько рыцарей из приглашенных к новому королю покочевряжились немного, даже оружие обнажили... Видимо, особо боялись королевского гнева. Но никакого серьёзного сопротивления оказано не было.
   Герцога Препелая вывели связанного, уложили в телегу и в сопровождении почти двух сотен людей (включая его собственных, ничем и никем не понукаемых) выехали за стены города. Там, видимо, уже были наслышаны о возвращении государя, так как количество людей, в том числе и вооружённых, заметно прибавилось.
   Марк не стал дожидаться полного сбора.
   -- Смотрите все! -- он отъехал немного в сторону и показал на связанного герцога, набычившегося и злого, как чёрт. -- Смотрите! Неделю назад он приехал сюда с претензией на трон. И вы все были свидетелями, как я отдал ему корону. Я при всех сказал, что будь он лучшим правителем, так и пусть правит! Вы все были свидетелями, скажите, что он сделал за неделю полезного для страны?
   -- А что сделал ты? -- раздался голос из рядов мятежников.
   -- Дороги, -- начал перечислять Марк. -- Запасы для крестьян. Финансовые улучшения, но вы про них пока не знаете. Почистил армию, причём, сохранил её лучшие кадры, вместо того, чтобы убить вас всех здесь, на этом самом месте. Знаете ли вы, что генерал Трей уже собирался воевать? Защищать меня от вас? Я сделал ещё две сотни нужных для государства дел!
   -- А я думал, ты свои граммофоны назовёшь!
   -- И это тоже, -- согласно кивнул Марк. -- Теперь я могу уменьшить налоги. Но я же сказал, что финансовые улучшения вы узнаете чуть позже. Итак, я о своих делах отчитался. Теперь я слушаю, что сделал за неделю этот?
   -- Неделя -- слишком малый срок! -- раздался другой голос.
   -- Конечно! Неделю пить и жрать -- разве это много? Узнай, сколько пиров я устраивал за время своего правления?
   -- И это ты считаешь достоинством?
   -- Это я считаю недостатком. Слушайте меня и не говорите, что потом не слышали! Каждый в моей стране имеет право потребовать с меня отчёт о моей королевской деятельности. Но он должен будет объяснить, для чего. Если просто из любопытства -- то должен будет заплатить за него. Если с целью меня унизить или оскорбить -- будет платить за оскорбление, как полагается. Ещё вопросы есть?
   Вопросов не было.
   -- Вот он, -- Марк снова махнул в сторону телеги. -- Своим правом воспользовался. Он получил время на то, чтобы улучшить то, что не мог улучшить я. Я приказал всем без исключения выполнять все его приказы. Так? -- он обернулся к сопровождавшим, и получил дружное и разноголосое "Да, так".
   -- Он не воспользовался своей возможностью. Я при всех объявляю его мятежником и предателем. Своим правом короля....
   -- Да ты ж не король!
   -- С чего бы?
   -- Ты же сам ему корону передал! Мы видели!
   -- А если я корону напялю на свинью, вы как, тоже её королевой признаете?
   Все зашумели, начали переглядываться.
   -- Так знайте, что сама по себе корона ничего не значит, кроме того, что её носитель взял на себя ответственность за страну. Передача короны не делается из рук в руки и ни один король не вправе короновать себя сам! Для передачи титула и трона существует особый порядок и он соблюдён не был! Так что я -- полновластный король, ибо власти меня никто не лишал! Я объявляю о лишении герцога Препелая титула, всех земель и прав. И приговариваю его...
   Марк выдержал паузу.
   -- К смертной казни! Но я могу быть не прав. Поправьте меня, мои граждане! Может быть, он достоин помилования?
   -- Пошел нахер! -- раздалось с повозки. -- Каркай, каркай! Недолго тебе летать осталось, соколик! Скоро мы с тобой встретимся там, где нам никто не помешает!
   Марк медленно повернулся. Смерил пленного взглядом. И сказал громко, но без злости.
   -- Нет в этом мире таких мест. И в том тоже нету. Везде нам будут мешать, мне -- творить беззаконие, тебе -- посягать на закон. Так что!? Есть просители за эту никчёмную жизнь? Нет? Быть посему! Вам же, пришедшие с ним, я даю неделю на раздумье. Все те, кто осознал свою ошибку и жаждут исправить её -- в течение недели жду вас с покаянием и клятвой верности. Все те, кто не желает каяться и считают, что поступили правильно -- я даю неделю на отъезд. Уезжайте прочь из моей страны и не возвращайтесь. Кто помедлит -- те не обижайтесь.
   Закончив эту патетическую речь, Марк был очень благодарен фильму про доблестного рыцаря Айвенго. Он очень надеялся, что хоть немного походил в этот момент на короля Ричарда, отпускавшего на волю рыцаря с непроизносимым именем.
   -- А пленного забирайте с собой, -- тихонько приказал он страже и развернул коня обратно.
   Если у Марка и были недостойные мысли пощадить бывшего герцога, который уже не представлял никакой опасности, то очень скоро они покинули монаршью голову.
   Что может случиться за неделю отсутствия законного короля?
   Оказывается, много что. Все отводили глаза, чувствуя себя виноватыми. Даже Генрих. Даже Генрих не уберег! Никто не сказал: "Ты же сам приказал исполнять все его приказы!". Может быть потому, что Марк никого в этом не обвинял. Да и не нужно было -- даже выскажи они в лицо Владыке "Ты же сам!.." -- разве это хоть что-то изменило бы?
   Марк подготовил всё. Он отослал Артура, он договорился с Генрихом, он раздал приказания повару, страже...
   Единственный человек, выпавший из внимания Владыки оказался шут.
   А новоявленный король шуток то ли не понимал, то ли не терпел....
   Марк стоял у свежей могилки и пытался понять, что он чувствует.
   И не мог. Почему-то он чувствовал спокойную радость и сам удивлялся -- ведь Бифи так боялся, что новый король его выгонит!
   А потом понял, что в этом и заключается отсутствие какого-либо раскаяния или горя -- шуту никогда не придется смотреть на былое место работы с горечью и досадой. Он получил то, что хотел. Возможно, не самым лучшим вариантом, но он укладывался в желания шута. И сам Марк был в этом, в общем-то, не виноват... Вот такая странная штука -- жизнь.
   Правда, столь оригинальное исполнение тайных желаний Бифи никак не укладывалось в его, Марка, планы. Поэтому излишне активный захватчик трона лишился любых шансов избежать наказания.
   Марк некоторое время колебался -- надо ли ему самому присутствовать на казни? Вообще-то смерть он уже видел, и не раз. Повесят из без него. Но неожиданно понял, что -- любопытно. Любопытство было гадливое, страшное, и Марк некоторое время с ним боролся, но внутренний контролёр отметил сам факт борьбы, и он решил, что если сам себя победит -- то потом будет каждой тени бояться.
   И не сможет никого больше казнить -- бояться будет этого чувства.
   Поэтому рискнул присутствовать. Убедился, что корона надета на экс-герцога. И таки не удержался.
   -- Ты не поверишь, Препелай. Ты принимаешь смерть не за покушение на трон. Не за недельную пьянку во дворце. И даже не за предательство -- всё это мелочи. Но вот шута ты убил зря. Передавай ему свои извинения.
   Смотреть на дергающееся тело было противно. Марк перевёл взгляд на окружающих и был поражён искреннему интересу. Люди смотрели на казнь с радостью! Марк попытался отнестись к ним с отвращением -- но нет. Не было отвращения, была лишь легкая жалость и удивление. Люди радовались тому, что они -- живые! И для осознания собственной живости им требовалась демонстрация смерти и мучений. Только тогда они понимали, что живы и счастливы.
   Марк оглядел собравшихся ещё раз -- всё-таки хорошо, что ему не требуется такого допинга для счастья. Правда, тело в петле с золотой короной на голове выглядело настолько нелепо, что Марку захотелось его сфотографировать.
   Эта мысль снова завладела им. Граммофоны граммофонами, а не один звук требует запечатления...
  
  
  
   Второй потерей от нежданного вторжения оказался мастер Стэнли. Куда он делся -- никто не знал. Просто утром он не вышел на тренировочную площадку, и все опрошенные только разводили руками.
   Но в этом Марк не мог винить покойного герцога. Разумеется, он в режиме строжайшей секретности договорился со всеми важными лицами, но вот своего тренера предупредить, конечно же, забыл.
   А как тот мог воспринять произошедшее? Скорее всего -- как захват власти и трусливое бегство своего бывшего подопечного. Видимо, ничего хорошего и он не ждал. Поэтому не стал ожидать повторения судьбы несчастного шута, а тихо смылся, благо, никого из слуг и окружения не задерживали.
   Без утренних тренировок стало как-то скучно. То есть, можно поспать подольше, но... Но тело понимало, что тренировки были полезны.
   Надо будет как-нибудь взяться за себя и что-нибудь придумать. Чуть позже. Потом.
   Ну, и последнее. Сам бы он не догадался. На этот раз посоветовал лично генерал Трей. Поэтому Марк собрал весь цвет дворянства и на волне победного настроения устроил разнос. На вопрос, чем именно не нравится текущий король, Марк услышал о разрушении традиций, о попрании чести и опасности для текущего мира.
   Поначалу Марк по привычке боялся и чувствовал себя виноватым. Но как только услышал об угрозе мира -- взбеленился.
   -- А вы забыли по какому случаю я вообще на трон сел? Забыли? Забыли, что у вас крестьяне в разбойники подались?
   -- Так ты, помнится, обещал разбойников искоренить!
   -- Так а я чем занимаюсь? А кто-нибудь мне помогает? Или я один должен все ваши проблемы решать? Так хотя бы не мешайте! Кто ваших крестьян этой зимой кормил -- помните? За чей счёт они ели-пили, те, кто не сдохли? А если бы не королевская, то есть, моя помощь -- кто вас завтра будет кормить? Чего вы стоите без ваших людей? Не, если хотите -- я завтра же сложу с себя корону. Давайте, представляйте мне достойного, передаём ему власть, и до свидания.
   -- Ты особенно-то не юродствуй, -- сказал со своей обычной насмешливой полуулыбочкой герцог Ивинский. -- Мы, конечно, верим, что ты весь из себя самый благородный и честный, но если ты трус -- тогда, пожалуй, и впрямь такого короля нам не надо.
   -- А ты сам-то где в это время прятался? -- бросил Ивинскому Ансеис.
   Дальше пошло бурное обсуждение достоинств всех присутствующих без исключения, так что Марк даже успокоился. Одно дело, когда толпа ругает тебя лично. Другое -- когда ругается между собой. Посмотрев на это дворянское поругание, Марк перестал дрожать за трон. Не, эти скорее друг-друга сожрут с потрохами. То-то герцог Препелай на короля наехал, фактически, в гордом одиночестве...
   Ну, дальше -- больше.
   -- Владыка! К вам настойчиво просятся представители торговых гильдий.
   -- Купцы? Это замечательно! Проси, я сейчас.
   В тронный зал они вошли нестройной гурьбой. Человек десять. Одеты по-парадному, оно и понятно -- на прием к королю идут.
   -- Владыка! -- начал было один из них, видимо, главный, но распорядитель остановил его, сказав что-то.
   Все пришедшие тут же склонились в поклоне.
   -- Здравствуйте! -- кивнул в ответ Марк. -- Кто такие будете, люди добрые, и чем могу помочь вам?
   -- Владыка, -- разогнулся старший. -- Мы все к тебе от разных торговых домов, но с одной просьбой. Просим тебя, как повелителя земель и владыку судеб наших отменить глупое и поспешное решение твое.
   -- Глупое и поспешное? Это какое же?
   -- О применении телесных наказаний к покупателям ворвани! Это как же так получается -- человека ни за что, ни про что такому мучению подвергать?
   -- А что, -- заинтересовался Марк. -- Уже кого-то подвергли?
   -- Как есть подвергли! -- купец перекрестился. -- Уж хотя и был покупатель не лучшим в мире человеком, но ведь всё ж раб божий! Мы в колья, а стража говорит, мол, твоим повелением бесчинства творят! Вот и просим мы, не губи людей, Бог тебе не простит!
   -- Все просите? -- отвернув взгляд в сторону спросил Марк.
   -- Все! -- хором ответили выпрямившиеся купцы.
   -- Не знаю, что и поделать! -- ответил Марк задумчиво. -- Поступила тут ко мне жалоба на вас от китов. Плачут, хвостами бьют. Убивают, говорят, люди нас -- без счету! Детей и матерей бьют гарпунами, и семьи без отцов остаются.
   -- От китов? -- не поверил купец.
   -- От китов.
   -- Шутишь, владыка?
   -- С чего бы? Так и есть.
   -- Не может такого быть! -- уверенно сказал другой купец. -- Врёшь, Владыка!
   -- Ну, во вранье меня обвинять -- слишком мал ты.
   -- Я мал? Да я тебя втрое старше!
   -- Старше, -- не стал отпираться Марк. -- Да возраст уму не показатель. Вот когда проживешь ты лет двести-триста, и окажется, что кончились киты, причём -- совсем кончились! Ни одного не осталось! Вот тогда ты скажешь: да, прав был Владыка Марк триста лет назад! Да поздно, обратно время не отмотаешь.
   -- А почему киты именно к тебе обратились? -- спросил третий купец.
   -- А я что, недостоин, по-твоему?
   -- Нет, просто не имеет Аргеада выходов к морю. Должны бы киты просить других Владык!
   -- А другие не слышат, -- пожал плечами Марк. -- Они всех просят, да я один услышал.
   -- Слушай, малец! -- подал вдруг голос один из купцов. -- Сказки эти, конечно, радостны, и все мы знаем -- горазд ты сказки сказывать. Но к тебе серьезные люди пришли по серьёзному делу! Жизнь человеческая -- не шутка, а ты шутишь ею, не по-людски получается! Перед нами не стыдно -- перед Богом постыдись!
   -- Как вас звать уважаемый? Ага... Так, писец. Записывай мой указ. Купцу этому запрещаю вести торговую деятельность на территории моего государства. В любом месте, в любом городе, селе, или между ними. За нарушение этого приказываю отбирать товары все, какие есть, и передавать в пользу государства. Все слышали? Ах, да, любезный... Если вдруг вы решите, что вы -- самый умный, и через подставных лиц продолжите вашу торговлю в Аргеаде -- так помните, что всё тайное иногда становится явным. А тут уж без всякого суда и следствия, рраз, и не станет вас. Записал? Передать всем стражникам во всех городах и гарнизонах. И Генриха уведомите. Теперь о вопросе вашем...
   Марк посмотрел на разом опустивших глаза купцов.
   -- Так, не понял? А что это среди купцов делает посторонний? Вы, уважаемый, отныне не купец -- так и идите, идите... Я плохо выразился? Стража!
   Подождав, пока наказанного выкинут, Марк обратился к оставшимся.
   -- Вы -- купцы. Вы должны свою прибыль видеть за семью замками, за десятью стенами! Вы о своих детях должны заботиться и о своих внуках. А вы что делаете? Рубите сук, на котором сидите, да ещё и просите государя, чтобы позволил его срубить! Ладно бы вы одни грохнулись бы, жалко, но ваше право. А вместе с китами столько народу полетит! Весь китобойный промысел -- раз. Верфи, матросы, капитаны... А чем будете дома освещать когда киты кончатся?
   Купцы молчали.
   -- Детям вашим что оставите?
   -- Да когда они кончатся... -- подал робкий голос один из купцов.
   -- Рассказываю, -- тут же ответил Марк. -- Китиха рождает одного китенка в два года. После чего пять лет его растит. То есть, с одной китихи получается взрослый кит один раз в пять-семь лет. По моим прикидкам в год добывается двести-триста китов. Двести китов сегодня -- это минус тысяча китов через пять лет. Через двадцать-тридцать лет китов не останется вовсе. Долго ли?
   Купцы молчали.
   -- Поэтому сегодня вы должны задуматься о том, что будете делать через двадцать лет. Но вам наплевать, уважаемые. Вы хотите барыш сегодня, а завтра -- хоть трава не расти. Поэтому у вас есть я. Чтобы обеспечить вам барыш на завтра. Приказа о жестокой каре нарушителей покупки ворвани я не отменю. Запрещаю ею торговать! Точнее, уже давно запретил. Но, чтобы не оставить вас без барыша -- уже давно я приказал найти заменитель. И такой заменитель есть! А что его до сих пор не нашли -- так не очень хотели, я понимаю. Вот, сейчас -- будете хотеть! Ну, и ещё я поиграю в пророка и так скажу. Тому, кто этот заменитель начнет производить -- барыш упадет на много-много поколений! Правда, и затрат придется понести много... Но тут всегда так, пока копеечку... Ой, то есть нитку не затратишь -- рулон сам по себе не упадет. Так что, господа хорошие, идите и вместо осуждения вашего Владыки в мыслях и делах -- думайте. Думайте, где найти заменитель и кто будет им заниматься. А может, все будете -- там каждому найдется и дело, и доход. Я помогу. Помогу, но не больше. Ещё вопросы есть?
   Купцы поклонились, развернулись, и молча вышли.
  
  
   -- Марк, а всё-таки ты не прав.
   Не согласиться с казначеем было очень сложно. Но -- надо.
   -- Это в чём?
   -- Портить отношения с купцами тебе сейчас не с руки.
   -- А еще, Владыка, это незаконно, -- добавил Главный Судья.
   -- Это ещё почему? -- вскинулся Марк.
   -- Вы не можете просто так вот ломать судьбы людей. Для этого у вас есть я. Вы должны приказать мне, и я подберу для них законное обоснование. А вот так, просто с бухты-барахты -- не имеете права.
   -- Судья, а нахрена я тогда вообще нужен?
   -- Для битья, -- честно ответил Судья. -- Чтобы было кого казнить, если дела пойдут совсем плохо. Ну, не меня же? И не его? -- он кивнул на казначея.
   -- А раз ставка -- жизнь, то и не мешайте мне за мою жизнь бороться. А то таки вас казнят раньше! -- оба придворных хмыкнули. -- На тот момент, Джоргжи, вас не было. Как обычно. Бегать искать вас -- это упущенный момент. Это проявление слабости. А так они знают, что имеют дело с сильным правителем. И плевать на его мнение -- дорого стоит.
   -- Если ты плюнешь на народ -- он утрется, -- наставительно ответил казначей. -- А если народ на тебя -- ты утонешь.
   -- А что, народ собирается на меня плевать? Вроде бы мы только что говорили, что они побоятся.
   -- Побоятся. А если завтра купцы перестанут торговать?
   -- Да ладно! Перестанут эти -- найдутся другие. Свято место пусто не бывает. В крайнем случае пущу на внутренний рынок иностранных.
   -- Думаешь, им шкура не так дорога?
   -- А, ты про ворвань? Слушайте, это не самый ходовой товар, не на нём у нас экономика держится.
   -- Конечно, не на нём! Маслом заправляют светильники в каждом храме, в каждом доме! Ну, крестьян не считаем, там и лучины хватает. Тем более, у крестьян и денег нет. А всякий, кто деньги имеет -- покупает масло. Оливковым и льняным много не насветишь, ты бы ещё хлебом светил!
   -- А где заменитель? Я ещё когда приказал заменитель найти.
   -- Ну, ищут. И ещё десять лет будут искать. А торговлю ты уже запретил! И что будешь делать?
   -- А что хоть за заменитель? -- лениво поинтересовался Джоргжи. -- Он хоть существует в природе?
   -- Ещё как существует! Для него мне нужна нефть.
   -- Пфе! -- фыркнул казначей. -- Давно бы сказал! Нефть течет много где. Да только нефтью тоже много не насветишь.
   -- Э, нет! Нашу нефть мы трогать не будем. Будем покупать.
   -- Марк! Ты помнишь, что у нас вечно денег нет?
   -- Надо найти. Вон, граммофоны начали же продавать?
   -- И знаешь ли ты доход с этих твоих граммофонов? Он не окупает даже прислугу дворца! А ты собираешься ещё и ещё тратить! Нет, я понимаю, амбиции -- дело хорошее, но надо же меру знать!
   -- Прогресс не знает слова "мера". Он такая штука, что нельзя останавливаться ни на секунду. Если ты остановишься, то... -- Марк поискал аналогию. -- Это как если дракон на полном ходу вдруг перестанет крыльями махать. Хорошо, если рядом никакой скалы нет, но так слишком редко бывает! Поэтому деньги найти надо. Откуда угодно! Занять, украсть, сделать из воздуха! Они потом вернутся, сторицей, но они нужны сейчас.
   -- Вот именно. Потом. А ты собираешься ещё и покупать нефть, хотя у самого её хоть задом ешь.
   -- Покупать дешевле!
   -- Покупать -- дешевле?
   -- Разумеется! Вот смотри. Чтобы нефть из-под земли достать -- надо яму выкопать? Надо. Рабочим платить надо? Надо. Кормить их, поить, жилье обеспечивать... Порядок на шахте. Следить, чтобы у них всегда работа была. А если что случится? Кто потом всё это будет восстанавливать, ремонтировать? А так -- только плати денежку, и всё. А не захотел -- и не плати, пусть потом сами с рабочими разбираются. И за эту денежку они будут рады у себя все работы сделать -- как же! Им же деньги за это дают!
   -- А где их берут? -- напомнил зарвавшемуся капиталисту казначей.
   -- А очень просто! Покупаем у них нефть, скажем, по десять ниток за баррель.
   -- За что?
   -- Ну, тьфу, за бочку, за мешок, не важно. Потом делаем из нефти тот самый заменитель. И продаем обратно -- по двадцать ниток.
   -- Ага, так они и кинулись у тебя покупать то, что у них у самих под ногами лежит!
   -- Почем нынче ворвань? А эта штука лучше! Во-первых, светит ярче. Во-вторых, на ней готовить можно. Да, еду. Вместо костра. В-третьих, ещё много для чего используется. А что под ногами лежит -- так у тебя тоже под ногами лежит. Если я тебе даже завтра дам и исходный продукт, и конечный -- ты сможешь из одного другое сделать?
   -- А парнишка-то не дурак! -- бросил казначею судья. -- Только прикидывается. Сам придумал?
   -- Нет, -- смущенно ответил Марк. -- У нас в нашем мире целая страна такая была. Всё у всех покупала, и делала из этого другие вещи, которых ни у кого не было. И обратно продавала. Денег было -- валом! На эти деньги такую армию создала -- никто у неё денег не мог отобрать.
   -- И ты в этой стране жил?
   -- Нет, я жил в другой стране. У нас денег было мало, зато всё было общее. В общем, я знаю и как так, и как эдак. Поэтому здесь буду стараться брать всё самое лучшее и делать. Вот керосин -- это лучшее. Потом и бензин пойдет в ход, и мазут... А там, глядишь, и до асфальта доберемся.
   -- И когда будет готов этот твой асфальт?
   -- Нам не асфальт нужен, а керосин. А когда готов будет... Ну... Если мне привезут бочку нефти -- то через пару дней. Надо вспомнить, как это делается. Только я делать этого не буду! Уж если делать -- то сразу как надо. Не забывай, нам скоро придется обеспечивать керосином весь континент! Так что будем сразу делать завод. То есть, место надо подобрать обширное, такое, чтобы легко было нефть привозить, керосин увозить, и чтобы рядом река обязательно была.
   -- Купаться и рыбу ловить?
   -- Хуже. Охлаждение. Для таких заводов требуется очень много холодной воды. Поэтому нужна река. Ну, детали потом обсудим, и не с вами. Как видите, ничего сверхординарного я не предлагаю. И через пару месяцев первый керосин уже будет заменять китовый жир. А там поглядим. Пригласите ко мне Артура, надо будет обсудить с ним проблему добычи и транспортировки нефти, а так же место строительства завода.
   -- Ага, а деньги на всё это опять искать мне, -- с неудовольствием, но без явного возражения заметил казначей.
   -- А как же!
  
   Вопрос денег вставал везде и всегда. Марк понимал умом, что деньги -- это должно быть нечто настолько обыденное, что и проще даже не придумать. Ан нет!
   Деньги в этом мире были. Разумеется, были! Деньги в этом мире даже были в ходу. Ими расплачивались, о них мечтали, их копили, крали...
   И при этом деньги в этом мире имели далеко не первостепенное значение. Пока казначей хвалился собственными талантами по управлению казной, Марк ему верил. Просто потому, что иначе и быть не могло! Разумеется, раз уж денежные потоки не давали рухнуть хиленькой монархической системе, то значит, справлялся.
   Но тут пришел толстый полярный лис в виде Марка. Которому денег потребовалось просто в десятки раз больше, чем сейчас проходило по казне.
   Вариантов было два. Первый -- это просто добавить новых денег. Обычно все предыдущие правители так и делали. Первым делом на ум пришла драконья сокровищница. В памяти всплыла пещера, вымощенная различными монетами. Кувшины, цепочки, диадемы и прочее барахло. Можно было бы воспользоваться -- ведь дракон сам предлагал! Но Марк знал, к чему это приводит на практике. Даже через пять лет жизни в другом мире он помнил ежемесячное увеличение цен на прилавках, когда через неделю хлеб стоил вдвое больше предыдущего, при тех же зарплатах, не успевающих за ростом цен...
   Ну, а ещё где-то в памяти мелькала Португалия, которая, вроде бы, погорела как раз на огромном притоке золота из Америки. Поэтому данный вариант даже не рассматривался.
   Второй вариант был куда соблазнительнее. Хотя и требовал неимоверно больших усилий.
   Можно было заставить работать текущие деньги.
   Текущие деньги в большинстве своем хранились в сундуках. Это было традицией, это все принимали как должное. Деньги покидали свои апартаменты только большой кучей и только как свидетельство договоров, которые уже были заключены к моменту открывания мошны, а после краткого путешествия денежки опять ложились на дно сундука -- до следующего события. В таком режиме работа казначея не была сильно обременительной -- посчитал доход/приход и разницу либо ссыпал в сундуки, либо оттуда её достал.
   Деньги лежали мертвым грузом. А должны были работать. Делать социализм в отдельно взятом государстве Марк не стал. Во-первых потому, что у него не было партийного аппарата, не было огромной воспитательной школы, которая бы сподвигла неграмотный народ на трудовые подвиги во имя самого себя. Во-вторых потому, что Марк не знал всех тонкостей управления социалистическим государством. Только здесь он понял, что все те попытки подготовить его к руководящей роли: и пионерские ячейки, и комсомольские сборы -- они все работали только в своей системе. Причём, там, у себя, Марк и то не мог похвастаться выдающейся общественной работой. Из-под палки проводил порученные мероприятия, готовил политинформацию. А здесь он тем более не смог бы объяснить всё окружающим -- ни пролетариям, которых практически не было, ни, тем более, неграмотным крестьянам.
   Опять же, занимая высший пост в государстве -- не очень хочется его терять.
   Зато принцип работы денег он постиг в совершенстве. Казалось бы, капитализму его никто не обучал никогда. Но ресторанный опыт очень показательно преподал практические уроки, а потом было время его обдумать и осознать.
   Особенно сейчас, здесь, на троне.
   Ресторан имеет прекрасные перспективы только тогда, когда к нему идут клиенты с деньгами. В городе, полном финансово обеспеченных и не сильно занятых граждан -- так и было.
   В масштабах страны количество денежных потоков было ничтожно мало! После долгих дискуссий с казначеем Марк осознал, что доход в виде налоговых сборов идёт даже не с населенных пунктов -- с целых регионов! С тех самых восьми замков, которые исторически считались центрами провинций. Сколько они отдадут -- то и имеем. Богатством самих провинций занимались те самые графы и бароны, которые были номинальными хозяевами территорий. Откуда они берут деньги и сколько -- никто, собственно, и не проверял.
   В общем, в такой финансовой ситуации делать что-то новое -- это стрелять из пушки по воробьям.
   И Марк решился. Не сразу, обсудив тонкости будущей политики и с казначеем, и с Артуром, и с судьей, и ещё много с кем.
   Ему нужно было заставить деньги работать. Читая Марка Твена и хохоча над придумками неугомонного янки, Марк никогда не задумывался всерьёз о том, что "настрелять денег" -- это не просто литературная аллегория, а реальный механизм, который может когда-нибудь ему пригодиться. Когда янки обсуждал вопросы экономической выгодности труда с кем-то из персонажей -- Марк пропустил скучные рассуждения, больше трепеща перед взрывом башни Мерлина или представляя толпу рыцарей, грохочущей волной несущихся на вооруженного "кольтами" одинокого всадника.
   Но сейчас вопрос "кольтов" не стоял, а рассуждения бы очень пригодились.
   Перед отъездом Генрих высказался очень категорически.
   -- Марк, ты думай что хочешь, можешь считать себя бессмертным, неуязвимым и вообще божьим любимчиком, а без охраны -- никуда.
   -- Генрих, я же выезжаю с охраной!
   -- А то я тебя не знаю! Ты сегодня с охраной, а завтра шасть -- и бегом куда-нибудь сломя голову, пока голову не сломишь.
   -- Так я ж для...
   -- Я знаю. Поэтому и пришёл к тебе. Раз уж мне достался такой шустрый Владыка -- все официальные власти и множество неофициальных моих помощников получили распоряжение. От любого проходимца, кто бы он ни был, они должны получить и выполнить приказ, каков бы он ни был, если он скажет им тайное слово. Какое?
   -- Какое? Ты им приказал, а я должен угадать?
   -- Нет, ты должен его придумать. А я их извещу. Мне главное, чтобы ты его не забыл.
   Марк хмыкнул. Вариантов, собственно, было ничтожно мало. Удивительно, как его мир протягивает щупальца в этот. Кто бы ещё мог оценить, к каким последствиям это приведёт? Будем надеяться, что в данном случае -- мелочь, недостойная внимания.
   -- Государево слово и дело.
   -- Государево слово и дело?
   -- Совершенно верно. Каждый, кто скажет это, должен... Кстати... Хм... Генрих, пока погодим с этим, хорошо? Ведь смотри, каждый из них будет знать, что другой должен выполнить любой приказ от того, кто скажет эти слова. Мало ли тех, кто воспользуется ими в своих целях? Значит, надо сделать так, чтобы всем остальным было пользоваться этим паролем невыгодно. Но и чтобы не мешало мне. Я тебя понял, обещаю в этот раз от охраны не убегать, а ты пока подумай, как бы так исхитриться, чтобы знающие своим знанием не воспользовались. У нас любой, сказавший эти слова, должен был подвергнуться пыткам, чтобы доказать свою искренность. Но мне как-то не хочется. Поэтому ты подумай, как так сделать, чтобы остальные не горели желанием выдать себя за королевского глашатая, а мне не мешало. Ну, с Богом, я поехал.
  
   10
   Пусть ты самый-пресамый король, но от обычного физического недомогания не застрахован никто. С чего Марку вдруг поплохело -- то ли поел чего немытыми руками, то ли чихнул кто неудачно, пойди теперь, разберись!
   Вообще-то в подобных путешествиях полагалось таскать и лейб-медика, и официальную фаворитку, и её дам... По традиции королевский выезд должно бы сопровождать человек пятьдесят-семьдесят, да и карет должно быть побольше одной, да охраны и лошадей... Такая помпезность Марку поперёк горла стояла, вот он и разъезжал в одной-единственной карете и почти без охраны... Ну, разве десяток гвардейцев может что-либо предпринять, если кто-то всерьёз захочет короля обидеть?
   С другой стороны, очередь желающих не стояла. Так что русский "авось" и здесь всех победил.
   А вот насчёт десятка гвардейцев....
   Охрана должна хорошо знать своего короля. Но и королю было бы неплохо знать, на что способны ребята во имя его жизни. И Марк в охотку свою охрану начал тренировать. Всё началось со случайности, как-то выехали прогуляться, и тут у одного из охранников лошадь поскользнулась на весенней грязи. Перед этим трепались о чём-то весёлом, и Марк в бесшабашности взял, да и прыгнул на него сверху, уронив в грязь. Ну, побарахтались, побарахтались... А остальные рядом на лошадях сидят и смотрят.
   -- Не понял? А почему короля не спасают?
   -- От чего? -- не поняли охранники. -- Вы же с ним просто балуетесь.
   -- А вдруг из лесу прилетела стрела и торчит у меня в боку? Что вы будете делать?
   Охрана резко перестала веселиться. Но и ехать в плотном окружении чужих тел (и лошадей) было некомфортно. Поэтому Марк на обратном пути затребовал демонстрацию охраны собственной персоны. А что ребята могут? Возможно, против гопоты это бы сошло. Против невооруженной толпы... Хотя, что Марк в этом смыслил? Он всё ещё думал категориями двадцатого века совсем иной реальности. Просто потому, что другого опыта у него не было.
   Ну, что ж... Значит, надо совмещать опыт прошлого и будущего. Конечно, бессмертие -- бессмертием... Но проходить заново боль оживления из-за собственной дурости очень не хотелось.
   Так что теперь охрана при первой же возможности отрабатывала тактику защиты повелителя от возможных и невозможных опасностей. От стрел, от грабителей, от драконов, от камнепада и нашествия саранчи. Обучение было совместным -- Марк тоже учился взаимодействовать с охранниками -- так, чтобы не мешать им и не осложнять их работу.
   Поначалу ребята относились к этим тренировкам как и к любой другой обязаловке. А потом как-то тихонько и незаметно втянулись. Им и самим было интересно -- а на что они годятся? Одно дело -- ездить за своим государем в виде расфуфыренных, но бесполезных приложений, а другое дело -- защитить Владыку от реальной опасности.
   Каждый из них был великолепным фехтовальщиком, многие умели стрелять из лука, метать ножи, да и на кулачках с ними связываться было опасно. Но не всегда же противник попрёт на прямиком на охрану?
   Так что сейчас Марк был более-менее уверен в своих телохранителях. Должно было хватить. И вдруг -- всё тело крутит, башка трещит, каждый толчок отдаётся внутри...
   Возвращаться или ехать дальше?
   Когда Арман, командир охранников, спросил мнения монаршего больного, тот без малейших раздумий согласился на монастырь. Раз других мест нет.
   В монастыре их приняли, как и положено. Выделили кельи (почти без освещения и холодные), дали одеяла и тряпья, даже пригласили на трапезу, хотя Марку было не до жратвы. К утру он, однако, оклемался и даже на удивление качественно выспался.
   А утро было роскошным!
  
   -- Это что?
   Марк оглядел столб и сложенные вокруг вязанки дров.
   -- Это костёр, Владыка. Ща некроманта жечь будем.
   -- Какого некроманта?
   -- А вон, гля, Владыка! Вот этого! Вас только и ждём. Чтоб вы участие приняли!
   Некромант он был вшивенький... Если сравнивать с Рионом. Грязный, измождённый, с отсутствующим взглядом -- он вполне мог бы служить классическим образом некроманта, если бы не юродивые, частенько встречающиеся то тут, то там.
   -- А вы уверены, что это некромант?
   -- А то! По кладбищам лазал, свежих покойничков выискивал. Как девка помрёт какая -- день, два, и могила разрыта. Ну, вот и выследили его. Девок ему не хватало, нехристю!
   -- А он что, крещёный?
   -- Крещён, крещён... Вон, крест ещё болтается!
   Кто-то из монахов подошёл и сорвал крестик с шеи мужчины. Тот никак не отреагировал. Марк вдруг вспомнил нужное слово. Не "некромант" а "некрофил". Что, впрочем, в местных реалиях -- монопенисно.
   -- Погодите... А какое вы, люди божии, имеет право кого-то там сжигать? Особенно -- крещёного?
   -- Так издревле положено! Для него же стараемся, Владыка!
   -- Убить человека -- это ему на пользу?
   -- Телесная оболочка -- временна, душа -- вечна! Мучения его здесь очистят душу в жизни вечной, ещё будет нам благодарен!
   -- Да вы что? Вы хоть понимаете, что творите-то?
   На искреннее возмущение короля братия начала подтягиваться и толпиться вокруг. Настоятель же смотрел на короля с таким превосходством, что у того заныло под ложечкой.
   -- В писании сказано: "И будет он хранителем сада моего", посему сад божий от скверны очистим, душу грешную спасём, ещё и другим неповадно будет. Вот к вечерочку соберётся паства и проводит некроманта в последний путь. Доброе дело будет! Вы, я так понимаю, не останетесь до вечера?
   -- Доброе дело? Убийство у нас считается добрым делом?
   -- Убийство такой дряни -- да!
   -- Где в писании сказано, что дрянь убивать можно? Ну-ка, процитируй заповеди Моисеевы!
   -- Я тебе не перед кади, заповеди цитировать!
   -- Марк, -- одёрнул его Арман. -- Может, не стоит?
   -- Не стоит что? -- огляделся Марк. -- Нет, я понимаю, если я чего-то не понимаю. Но это же монастырь? Это что, разбойничее укрепление или божий дом? Здесь у нас что, на короля накидываются с оружием или несут добро и благодать?
   -- А если король тут собирается бесовщину защищать, то и королю не поздоровится! -- важно и не спеша сообщил настоятель.
   -- Бесовщину, говоришь... Спасение христианина -- это бесовщина, да? А ты у нас что, уже святой? Можешь беса невооружённым глазом различить?
   -- Марк! -- опять одёрнул его Арман.
   -- Ну, если не смогу невооружённым глазом, то уж вооружённой рукой точно смогу, -- улыбнулся настоятель, и братия поддержала его дружным смехом.
   Что самое обидное -- не угодливым. Они правда смеялись над королём.
   Пожалуй, это его и отрезвило. Раз смеются -- значит, можно ударить. Пока расслаблены.
   -- На счёт бесовщины это ты погорячился. Пока что никаких явлений я не наблюдаю. Эй, вы, там! -- крикнул Марк монахам. -- Вы что-нибудь странное видите? Ну, там, чёртиков, карающий меч и прочую ерунду?
   -- Видим! -- ответили веселящиеся монахи. -- Вон, бес пришёл к нам под видом короля! Будем гнать его!
   -- Ну, что ж... -- сказал Марк негромко. -- Вы сами на это подписались...
   Остановив жестом охрану сделал несколько шагов вперёд. Опустился на колени.
   -- Ну, кто из вас первый подойдёт и убьёт меня? Есть решительные?
   -- Иди уже с миром, не позорься!
   -- Ты не понял! -- Марк обратился к настоятелю не поднимаясь с колен. -- Сейчас ты подойдёшь и убьёшь меня. Лично! Потому что иначе я вернусь сюда с армией и убью вас всех. А монастырь этот сравняю с землёй. Ты понял? Поэтому вот у тебя есть шанс изгнать беса в моём лице и остановить грядущее кровопролитие. Я не буду защищаться. Охрана! Не вмешиваться! Подходи и убивай меня.
   Марк склонил голову. Это очень страшное чувство -- отдавать себя на смерть. Глядя в утоптанную землю Марк сейчас переживал такую гамму эмоций, какую и представить сложно! И страшной силы надежду, что обойдётся, и столь же невероятной силы смирение самого себя. Стыд от того, что творил и убеждённость в том, что так -- надо. Ну, и конечно же -- твёрдая и неколебимая уверенность, что вернуться надо обязательно. Эта мысль заслонила собой остальные -- как бы там ни было, а надо вернуться. Сюда, в это тело, в этот мир. Учитель, прости, я не собираюсь умирать! Я хочу жить и буду! Но надо же этим идиотам объяснить, что они пытаются проглотить кусок больше, чем в рот влезает?
   Где-то с минуту ничего не происходило. Ибо убить безоружного и склонившего голову тоже непросто. Марк поднялся и вскочил с колен. Все так и стояли на своих местах.
   -- Что, тяжело беса гнать? На словах-то ты вон какой смелый! Всемером одного не боишься! За свои слова отвечать надо. Я перед тобой колени преклонил. Ты своим шансом не воспользовался. Теперь твоя очередь!
   И рявкнул на пошевелившихся было монахов:
   -- Стоять!
   Подошёл к настоятелю вплотную и глядя прямо ему в глаза сказал страшно и жестоко:
   -- Сейчас ты, святоша, докажешь мне при всех, что ты веришь в Бога. Что истинная вера толкает тебя на суд праведный. Ты при всех докажешь мне, что ты -- не обманщик и не разбойник. Ибо если это не так, то ты -- обыкновенный убийца.
   Повернулся к монахам и крикнул:
   -- Истинная вера творит ли чудеса?
   Не дождался ответа и громко, для всех, объявил:
   -- Данный мешок сала сейчас будет доставлен на стену и пройдёт по воздуху. Силой одной своей веры. Если веры ему недостанет -- значит, упадёт он оттуда и далее Бог ему судья.
   -- Государь, не перегибай палку! -- раздалось из толпы монахов.
   Марк подозвал охрану жестом и приказал:
   -- Тащите его на стену.
   Потом повернулся к монахам и с тем же выражением высказался:
   -- А мне Богом дано право карать убийц. Вы собрались убить человека. Виновен он или нет -- не суть важно. Вы собирались его убить. Не воспитывать, не лечить, не спасать -- убить. Вы -- убийцы! А я призван защищать свой народ. Так что, кто-то всё ещё готов меня убить? Выходи, сразимся! Один-на-один, при свидетелях! Или будете меня толпой убивать?
   -- Не убийцы мы, -- попытался возразить один из монахов в передних рядах, но Марк его перебил:
   -- Пока -- нет. Но не появись здесь я -- что было бы? Оттого и проверяю я вас. Сказано в писании: пастырь ведёт овец, и у доброго пастыря овцы добрые, а у плохого и овцы в парше. Вот за вас и будет пастырь отвечать. Что не так? Малодушные, вы ли не верите в его силы? Так во что вы тогда верите? Чьим именем творите злодейство?
   Обернулся, посмотрел на стену, где трое охранников затаскивали настоятеля на последние ступеньки.
   -- Ну, отче? Готов ли доказать силу своей веры? Готов ли пройти по воздуху?
   -- Нет! -- взвизгнул тот.
   -- Что? И господь тебе не поможет?
   -- Не надо!
   -- Ну, тогда вели своим верным псам убить меня! Я-то внизу, а охрана моя с тобой! Ну, рискнёшь?
   Марк даже не обернулся на монахов, но отслеживал все звуки в том направлении. А заодно раздумывал, что же ему делать-то? По-хорошему надо бы сбросить это недоразумение. Умереть -- не умрёт, но ушибётся знатно. С другой стороны -- добивать поверженного врага уже и совестно даже. А с третьей -- оставь всё так, подумают, что испугался. Или не подумают? Эх, кабы знать, что делать-то! И чего он взъелся?
   Эта мысль затронула внутренний контролёр, который доложил: до сего момента все слова у Марка рождались сами. Пусть под влиянием эмоций, но он ни под одним не подпишется. Он не знал, чьи это слова и зачем он говорил именно их. Включая и то, зачем загнал охрану с монахом на стену.
   Он не хотел этого.
   А чего он хотел?
   -- Итак, убийцы и преступники, вы замахнулись на законную власть и собирались под прикрытием Бога затеять мятеж?
   Монахи потупились.
   -- Нет, -- раздался одинокий голос.
   -- Вы хотели наказать извращенца и спасти от него окрестных жителей?
   -- Да! -- на этот раз монахи были куда более единодушны.
   -- Доверите ли мне его душу и тело? Горазд ли я карать и миловать? Признаёте ли силу моей веры и чистоту моей души?
   А куда бы они делись? Вроде бы, всех устраивающий выход из ситуации.
   -- Отпустите настоятеля. Спускайтесь.
   Дождавшись возвращения всех участников, Марк с самым наглым видом взял настоятеля за отворот хламиды.
   -- Я принимаю твои извинения. В следующий раз вспомни, что хоть ты и поклоняешься Богу, но защиту он даёт слишком эфемерную. А я тоже ему подчиняюсь, если ты не знал.
   После чего забрал узника, уселся вместе с ним в карету и в сопровождении охраны выехал из монастыря.
  
  
   В карете Марк повнимательнее рассмотрел добычу. Мужик как мужик. Ну, конечно, застенки не пошли ему на пользу и красоты не добавили. Морда не сказать, чтобы неприятная, но и не урод какой. Глядит в сторону, глаза поднять боится. Оно и понятно, что сейчас с ним дальше будет -- не знает. А Марк -- знает? И он не знает! Что с ним делать дальше?
   -- Хорошо, -- вдруг сказал Марк. Мужик тут же поднял голову:
   -- Думаете, хорошо?
   -- Угу, -- кивнул Марк. -- Рассказывай.
   -- Всё или только половину?
   -- Не ёрничай! Рассказывай, что у тебя там на самом деле случилось и почему эти святоши на тебя так взъелись.
   -- А это и случилось, -- сказал мужик. -- Застукали меня.
   -- С трупами? -- уточнил Марк.
   Тот кивнул.
   -- Как же ты так не уберёгся? -- не удержался Марк.
   Некрофил поднял взгляд чрезвычайно удивлённый. И косая, щербатая усмешка исказила лицо.
   -- А ты, Владыка, что... тоже этим... балуешься?
   -- Я другим балуюсь, -- ответил Марк даже не дрогнув лицом.
   И только потом на него навалилась буря эмоций и ощущений. Он вдруг понял реакцию спасённого. И как этот гад попытался затащить его в свою вонючую компанию извращенцев, и то, как он, наверное, удивился, что кто-то ещё способен хотя бы просто разговаривать об этом без отвращения и ненависти... Везёт тебе, Марк, на всяких... эдаких. Хорошо, что был Рион. И ведь если бы Марк знал, что Рион -- некромант, совсем бы по-другому бы с ним разговаривал! Нет, всё таки незнание -- великая сила! А что он не знает о нынешнем собеседнике? Ради него король зачем-то поссорился с целым монастырём, а в дальнейшем, возможно, и с церковью. С той самой, с которой они и так "на ножах". В общем, Марк зачем-то на свою задницу навлёк очень даже заметные неприятности. Зачем? Что от него нужно крылатому?
   -- А чем именно?
   -- Ты идиот? -- осведомился Марк так спокойно, что некрофил сразу же заткнулся и ответил серьёзно:
   -- Нет.
   -- Тогда не задавай глупых вопросов.
   -- Но как же так, король же меня осчастливил милостью, посадил к себе в карету, развлекает беседой!
   -- И ты всё это отработаешь, -- уверил его Марк. -- До последней секунды своей жизни. А в карете ты едешь потому, что мне нужно знать, что с тобой делать.
   -- Что, что... -- горестно сказал некрофил и опять повесил голову. -- Казнить...
   -- Это всегда успеется. Да и не стоило из-за этого ссориться с монахами. Давай, рассказывай. Всё, как на исповеди. Ты знаешь, что я не собираюсь тебя обвинять и мне не требуется приговора, я тебя и так могу убить в любую секунду.
   -- А ты не думал, -- поднял некрофил полный иронии взгляд. -- Что тебя самого... тоже...
   -- Ты мне ничего не сможешь сделать, -- так уверенно ответил Марк, что сам же в это поверил. -- Поэтому и едешь тут один на один со мною. Итак, я слушаю. Где, с кем, какие именно трупы тебе нравятся больше и, если можно -- почему.
   Поездка обещала быть очень впечатляющей.
  
  
   -- Государь, может быть, дальше ехать не стоит?
   -- А что случилось? -- оба обитателя кареты выглянули из окна.
   -- Говорят, впереди беспорядки...
   -- Что должен делать король в таких случаях?
   Охранник замялся.
   -- Ну, вообще-то обычно посылается отряд военных для усмирения недовольных... Можно послать гонца в столицу для спешного сбора подразделения...
   -- А можно?
   -- А можно просто объехать это место или переждать.
   -- Что более достойно короля? -- не будь в карете свидетеля, может быть, Марк и согласился бы переждать или объехать. А при Кристиане он как бы... Стеснялся, что ли?
   -- Ну... -- совсем замялся охранник. Подъехал начальник охраны.
   -- Владыка, как бы оно ни было достойно, а вы слишком лезете на рожон. Нам это неприятно и неудобно. Поедем кружным путём.
   -- А что там хоть происходит?
   -- Говорят, купцы бунт подняли.
   -- Купцы? Бунт? Таааак... Это интересно. А знаете что... Мы что, купцов боимся? Поехали, посмотрим.
   -- Боимся мы не купцов, Владыка. Боимся мы толпы. Против толпы мы не сдюжим.
   -- А может и не потребуется. Если я правильно понимаю, то это по мою голову.
   -- Правильно. Поэтому мы туда и не поедем.
   -- Нет, именно поэтому мы туда поедем. Кто, как не я ответственен за свои решения? Поехали. А если что... Если что, ребята, вот вам указание. Моё тело доставить во дворец. Обязательно! Поняли? Вот и здорово. Поехали.
   Беспорядки выглядят очень интересно, если в них не участвуешь. Что там было раньше -- непонятно. Но народ ещё не разошёлся, слушали какого-то оратора, что-то выкрикивали.
  
  
   -- Да, я правда издал такой указ.
   -- Зверь! -- раздались крики. -- Нелюдь! Нехристь! Да что это деется, бабоньки?
   -- Ты, похоже, и не совестишься совсем!
   Услышав последний возглас, Марк позвал:
   -- А иди сюда. Иди, иди. Встань со мной да посмотри мне в глаза. Усовестишь, может.
   Он и впрямь вышел. Как-то оно так получалось, что деваться этим провокаторам было некуда. Где-то в глубине Марк понимал, что это называется "отвечать за базар" -- не выйдешь, так вроде и фигню спорол. А выходить -- боязно. Что там ща король учудит? Может, казнить велит...
   -- Скажи, стыдиться мне надо своего приказа?
   -- Дак, мне бы стыдно было.
   -- А чего стыдиться?
   -- Нешто ты не понимаешь? А ещё король... -- мужик повернулся к толпе, как бы ожидая одобрения.
   -- Так скажи, чего мне стыдиться?
   -- А шо, людей жечь и лишать живота своего -- не стыдно, да? Эх, ты!
   -- Говоришь, плохо это -- людей живота лишать ни за что, ни про что?
   -- Да плохо, конечно!
   -- Люди! Плохо ли людей за просто так убивать и калечить? Плохо ли лишать детей их матерей? Скажите, стыдно ли мне должно быть за порушенные семьи и трупы?
   -- Даааа! -- взревела толпа в едином порыве.
   -- Вот и я думаю, -- Марк старался говорить громко, но не орать. -- Должно мне быть стыдно. А зверей? А зверей хорошо ли убивать просто так? Хорошо ли вспарывать китам брюхо, вытапливая жир? Можно ли китят оставлять без матерей, пуская их на сало? Не стыдно ли?
   -- То люди, а то -- звери, -- сплюнул мужик.
   -- И что, никакого сравнения? Зверей, значит, бить можно без счёту? А людей нельзя?
   -- Ну, не без счёту, -- замялся тот.
   -- Так скажите, люди! Если я -- король, если я владыка, какое мне решение принять? Обратились ко мне киты с просьбой...
   -- Это ты что ж, звериный язык знаешь, умный какой? -- раздался возглас из толпы.
   -- Нет, -- спокойно ответил Марк. -- У меня переводчик есть.
   -- Это хто ж?
   -- Драконы.
   Толпа затихла. Против этого аргумента у них ничего не было. Действительно, драконы -- звери. А что говорить умеют -- все знали. Может, и впрямь могут с китового переводить.
   -- Так что мне делать? Вот я вас спрашиваю, люди, как скажете, так и будет. Так и сделаю. То ли китов убивать, то ли купцов?
   И вдруг Марка пронзила мысль. Он вспомнил, где и при каких обстоятельствах слышал очень похожу фразу.
   -- Ну, -- сказал провокатор, -- купцов всяко убивать не след...
   -- Вы христиане? Люди! Ну-ка, скажите, христиане ли вы?
   -- Да!
   -- Все ли христиане? Нет ли тут иноверцев?
   Даже если такие и были, то предпочли не показываться.
   -- А вспомните, люди, как Понтий Пилат просил совета у народа, и что ему сказали? Вспомнили? Спрашивал он у людей: то ли помиловать Христа, то ли Варраву. Что решили люди?
   -- То Христос, а то киты! -- раздался голос.
   -- Так и тогда тоже так думали. То -- какой-то там Христос, а то -- Варрава! А что получилось? Так что прежде чем сейчас ответите -- подумайте. Спросите себя: тысячи лет назад люди убили Христа. А потом у его распятия просили прощения за свои грехи. И вы тоже пойдёте в церковь просить у него прощения. Что мне ответить будущему? Что я скажу: вот, мой народ велел мне убивать китов и защищать купцов, и я умыл руки. Или сказать: вот, мой народ велел мне щадить китов, а купцам заповедовал торговать ворванью. Невелик убыток у них, а киты за то жизнью платят. Знаете ли вы, люди, как на китов охотятся? Киту всаживают в бок гарпун с бочками, и он не может нырнуть. А рядом ждёт корабль, ждёт, пока кит истечёт кровью. Если это китиха -- дитёныш никуда от мамки не уходит. Ждёт, пока умрёт. А потом и его тоже гарпунят. Потом их вскрывают и разделывают на сало. Мясо выбрасывают, а сало перетапливают, чтобы поп в церкви в лампадку масла мог налить.
   Толпа молчала.
   -- Что мне сказать, христиане, надо ли китов убивать? Или вы готовы свои жизни положить за чужой барыш? Ведь не вам это нужно, купцам! Ну?! Какое будет ваше слово, люди?
   -- Прости, Владыка, -- ответил кто-то из толпы. -- Не ведали мы всего этого. Но как же... Как же купцов-то? Их-то за что?
   -- А приказал я ворванью не торговать. Почему -- сказал только что. Ваше слово? Надо ли убивать китов дальше, или пусть живут?
   -- Пусть живут! -- нервно вскрикнула какая-то женщина. И толпа начала повторять эти слова на разные лады.
   -- Так ли страшен я рядом? Зверь ли? Нелюдь?
   -- Нет!
   Марк сошёл со ступенек и пошёл сквозь толпу. Он почему-то чувствовал, что надо сделать именно это. Люди при его приближении опускались на колени, некоторые даже пытались прикоснуться к его одежде, будто к святому. "Что, почему? -- думал Марк. Почему они только что хотели меня растерзать -- и вот уже на коленях? Ведь я не святой, я даже не король. Король из меня... Но они -- верят. Как говорил Учитель? Самый хороший обман -- это кристальная правда. Вот я их обманываю, они думают, что я -- хороший. А я не хороший, я не плохой. Я сам не знаю какой. Но мне надо потерпеть. Улыбаться добро, протягивать им руки, идти и смотреть им в глаза. Пусть думают, что я -- такой. Это тоже важно"
   Пройдя толпу из конца в конец, Марк остановился и ещё раз крикнул:
   -- Торговать ворванью запрещаю! А чем торговать... К концу лета будет. Живите и здравствуйте, люди!
   Повернулся к людской толпе спиной и направился к карете.
  
  
   Подъезжая к очередному замку, Марк мимолетно отметил, что средневековый антураж уже вошел в привычку. И не только не удивляет глаз, но даже попытка вспомнить как выглядела квартира при электрическом освещении -- проваливается. Память отказывается выдать желаемое, вместо этого пытаясь представить особо яркий факел. Больше слепящий глаза, чем создающий освещения.
   Замки давным-давно из своего грозного оборонительного предназначения превратились в складские помещения. Жили их хозяева в современных домах, иногда -- двухэтажных, иногда и трёх . По красоте и роскоши многие могли соперничать с дворцом короля.
   Пройдя в обеденную залу, Марк привычно выполнял все предписания этикета. Вовремя остановиться, выслушать речь хозяина, ответить -- достаточно учтиво, но и не подобострастно.
   Некоторое время шла борьба за главенствующее место за столом, но Марк уже научился эффектно выходить из этой ситуации, заявляя, что не место за столом красит государя, а слуги будут несколько путаться, обнаруживая хозяина на более низшем месте. Ему же всё равно где сидеть, хоть в комнате для слуг -- ведь не уменьшится от этого заслуг!
   Тут хозяева замков обычно соглашались усадить короля по правую руку от себя, не стал исключением и этот.
   А дальше -- всё по традиции этого неспешного мира. И впрямь -- куда спешить? Все равно раньше утра никуда он не уедет, поэтому есть время повеселиться!
   Есть время, есть повод, и есть с кем...
   Марк и сам начал принимать местные грубые и неуклюжие развлечения за таковые, смеясь над уродством шутов и почти искренне "болея" за борцов или фехтовальщиков.
   И только когда запас "коронных шуток" у очередного благородного дона заканчивался -- тогда начинался серьезный разговор.
   -- Сколько душ у тебя в подчинении?
   -- Ну... -- говорил хозяин замка, пытаясь пересчитать домочадцев.
   -- Нет, -- сразу пресекал подсчеты Марк. -- Всего. В том числе -- крестьян, их жен, детей, лесорубов, горняков и так далее.
   -- Да откуда же я знаю? -- искренне изумлялся хозяин. -- Я их что, пересчитывать должен?
   -- Должен! -- убеждал Марк. -- И пересчитывать должен, и смотреть, как люди живут, что едят, с кем спят.
   -- На это у них церкви есть. Пусть священники и смотрят.
   -- Ты взрослый человек, -- говорил Марк. -- И сам должен понимать, куда смотрят попы, и сколько стоит, чтобы они смотрели в другую сторону. А должен -- ты. Потому что ты -- хозяин.
   -- Да какая разница, сколько у меня смердов???
   -- Большая. Если смердов много -- ты и должен получать от них много. Много получаешь сам -- должен делиться с короной. Я назначу тебе плату, а вдруг у тебя людей мало, не потянешь?
   -- Так назначь поменьше!
   -- А я не могу поменьше! Мне люди во как нужны! -- делал Марк характерный жест. -- И поэтому ты, как мой вассал и их господин, должен делать всё, чтобы люди у тебя -- размножались. Чтобы не дохли с голоду, чтобы их не ели хищники. Не все у тебя останутся -- ну, так и не все должны. Они мне нужны!
   Очередной хозяин кривил носик, но понимал, что крыть нечем. Скоро, видимо, грядет война, и раз король лично объезжает замки -- жди какой-нибудь гадости. Хорошо, хоть заранее предупреждают....
   -- Поэтому, -- продолжал увещевания Марк, -- ты должен своим крестьянам платить.
   -- Я?! Платить? Крестьянам? Ну, твоё величество, это уже совсем ни в какие ворота не лезет!
   -- Почему?
   -- Почему это я должен своим же крестьянам платить?
   -- А почему нет!?
   -- Так они же все равно мои!
   -- И что? Это мешает им платить? Своей же охране и придворным -- платишь?
   -- Так то -- придворные! А то -- крестьяне!
   -- И что? Почему крестьянам платить нельзя?
   -- Да зачем? Они мне платят, а не я им! Я же их сеньор! Как же так!
   -- Так почему нельзя платить своим крестьянам?
   Обычно уходило минут пять-семь на то, чтобы аргументы у благородного дона кончались, разбиваясь о постоянное "Почему?", и некоторые переходили в атаку.
   -- Если у меня крестьяне богатые будут, то чем я тогда от них отличаться буду?
   -- Всё правильно. Если ты отличаешься от них только количеством серебра в сундуках, то нафиг ты мне тогда такой нужен? Ты должен быть хозяином, а не дармоедом, живущим за счёт своих крестьян.
   -- Это я-то дармоед?
   -- А кто? Они, что ли, даром хлеб едят? Который сами же и выращивают?
   -- Да почему я им платить должен? За что?
   -- Не "за что", -- отвечал Марк. -- А "зачем". Затем, чтобы у них были деньги. Живые деньги.
   -- И куда они их будут тратить?
   -- Они их будут тратить на всё то, что создаю я. Чтобы крестьянин мог прийти в трактир и поесть спокойно. Купить на ярмарке то, что там будут продавать. И вообще, деньги должны работать!
   -- Если я всё серебро раздам -- а сам с чем останусь?
   -- Вот! Вот это самое главное! Ты сидишь на сундуках с деньгами, а деньги в сундуках не работают! Ты знаешь, сколько серебра и золота лежит у тебя прямо под ногами? Просто глубоко лежит. Там, под землей, не сундуки -- там горы! Только ты их достать не можешь. Но вообще-то они у тебя есть, просто спрятаны так хорошо, что не видно. Те сундуки, что лежат у тебя в сокровищнице, ничем не отличаются от залежей серебра под землей: так же лежат без дела. А деньги должны работать.
   -- Люди должны работать, а не деньги!
   -- А люди любят работать за деньги. Сейчас крестьяне отдают тебе ренту. Ты им не отдаешь ничего!
   -- Как "ничего"? Я их защищаю!
   -- Ну, ну! От кого? Кто когда последний раз на твоих крестьян нападал, и когда ты им помощь оказывал? То-то! А будешь платить -- люди поймут, что ты их хозяин.
   -- Как же! Будут у них деньги -- они разбегутся, как тараканы!
   -- Ну, если им ты платишь -- то куда им бежать? И зачем? Здесь они явно будут видеть, что чем больше собрали урожая, и чем больше отдали тебе -- тем больше получат денег. Ты для них станешь не хозяином, которого пристукнуть боятся только в силу собственной трусости, а тем хозяином, который нужен. Который источник их богатства! Ты станешь тем, кого будут уважать и ценить не в силу закона, а от души. Потому что так хочется.
   -- А я откуда возьму деньги, чтобы им платить?
   -- Ну, сейчас же ты откуда-то их берешь? А будешь брать ещё больше. Крестьянину с деньгами нужно будет что-то на них покупать. У кого? Да у тебя же! А мастерам, которые что-то производят надо что-то продавать. Кому? Тебе же! А ты, как хозяин, будешь распоряжаться, что производить и почём продавать. Как? Это тебе буду говорить я.
   Слова и предложения менялись, суть оставалась та же. Неожиданно просто прошёл разговор с Ивинским. Тот выслушал, задал свои вопросы, а потом прямо спросил: сколько надо выделять денег простолюдинам? Марк растерялся, ибо об абсолютной сумме он не думал. После чего они ещё целый вечер вполне дружески обсуждали влияние денег на человечество. Де ля Фрель же отказался платить, хоть убей. Древние традиции должны соблюдаться, сказал он, и хотя он терпит Марка на троне, но нарушать традиции ради какого-то идиота в короне не собирается.
   А вот барон Ансеис на это предложение неожиданно захихикал.
   -- Что, и Термесу будете вот такие же проповеди читать?
   -- Кто такой Термес?
   -- Вот! Владыка даже не знает, кто это такой! А это, кстати, хозяин самого знаменитого замка твоего королевства! А ты не только в лицо, но и даже имени его не знаешь! Каково?
   И настроение у барона почему-то сразу улучшилось.
   От хозяина предпоследнего, седьмого замка, у Марка осталось самое пренепреятнейшее впечатление. Точнее, не столько от самого хозяина, сколько от его пастора. Эта парочка вдвоём так достали приехавшего государя, что Марк был готов самолично жечь и сечь! Сдерживаться приходилось чуть ли не физически!
   -- У вас смерды в грязи и голоде живут!
   -- На все воля Божия.
   -- Так почему Бог не пошлет им еды и тепла?
   -- Видать, не заслужили.
   -- А ты, значит, заслужил!
   -- А я -- заслужил, -- с достоинством отвечал пастор. -- Я никого не граблю, с кистёнем на дороге не стою. Все свершается по воле Божьей!
   -- А сказано же, что скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем богатей войдет в рай?
   Пастор явно уселся на любимого конька.
   -- Богатей -- это ты, Владыка. Это у тебя богатства не меряно и не считано. А мы -- люди простые. Наше богатство не в золоте и не в парче, а в душе!
   -- Но золотом и парчой не брезгуешь!
   -- То не моё богатство, то по сану полагается! Слуги Господа должны быть чисты, опрятны и одеты богато, как предвестники вечной жизни!
   В общем, переговоры здесь провалились полностью, и Марк уехал злой и обиженный. И поехал, разумеется, к восьмому замку.
   Но будущее показало, что лучше бы он этого не делал.
  
  
   Восточный замок "Гнездо дракона". Построен на небольшом островке в центре реки, не очень и высокий... Но очень неприветливый. Марк смотрел на него и пытался понять, откуда в нём такое нежелание ехать туда? Неужели он так трусит?
   Нехорошо, Ваше Величество, трусить. Не полагается.
   Дорога в долину, где располагался замок, заняла не более получаса. И некоторое время тянулась вдоль реки, которая эффектным кольцом окружала замок, продолжаясь с другой стороны. Кто и каким способом умудрился поставить замок на острове, как нашел холм для постройки, или насыпал его сам -- надо будет спросить у хозяина. Надо же, какая красота....
   -- Пошёл вон! -- небрежно сказали ему с той стороны поднятого перекидного моста.
   -- Его величество Марк Первый, государь страны... -- начал было помощник начальника охраны, но неуверенно сбился.
   -- Пошёл нахрен, ублюдок! -- лениво раздалось с той стороны. -- Ща стрелу схлопочешь, и будет у страны другой государь.
   -- Я не понял, -- откашлялся Марк. -- Это так прям и надо понимать, чтобы я шёл в указанном направлении? И мне не окажут ни радушного приема, ни даже скромного обеда?
   -- Ага. Иди, иди! А то тут и похоронят.
   -- А если я обижусь? Всё равно пошлёте? -- спросил Марк, осознавая, что его, короля, государя, и так далее, посылают абсолютно серьёзно.
   Как будто он школяр какой-то!
   И не испытывают от этого ни малейшего раскаяния.
   Причем, на него смотрит весь взвод охраны, и видит всё то неудобство, в которое он вляпался.
   -- Ишь, какой догадливый! -- прокричали со стены любопытные, выглянувшие морды. -- Других приходилось наяривать, шоб догадались!
   -- Эй, король! Хочешь по лбу буем?
   -- Слышь, а ты всегда такой умный или только по средам?
   -- А заходи, паренёк! Мы тут тебе водички нальем, и натаскаешься вволю, обиженный ты наш!
   На стене заржали.
   -- Ребят! -- жалко и растерянно ответил Марк. -- Вообще-то считается, что вы мои подданные.
   На стене случилась истерика. Собралось посмеяться уже ползамка.
   -- А если я сюда армию приведу? -- поинтересовался Марк.
   -- А приводи! -- радостно ответили ему. -- Приводи, давно развлекухи не было. Предыдущую мы расколошматили лет десять назад, уже соскучились!
   Пререкания затянулись минут на пять, после чего пунцовый от стыда Марк развернул коня обратно.
   Охрана молча потащилась за ним. Чуть поотстав. Некрофил благоразумно молчал, пытаясь не напоминать о себе.
   Въехав на пригорок, с которого чуть больше часа назад так не хотелось ехать к замку "Драконье Гнездо", Владыка остановил карету и снова поглядел на укрепление.
   И понял, что взять его будет очень и очень тяжело. Столько народу надо будет положить, чтобы заполонить ров, да сколько ещё под стенами падёт, да внутри...
   В общем, овчинка выделки не стоит.
   Видимо, так решали все предыдущие правители, поэтому здесь уверились в своей безнаказанности.
   Собственно, так оно и было. Обильные равнины вокруг давали прекрасный урожай, явно позволяющий выдержать любую осаду. На тему отравления реки тоже не стоит и пытаться -- явно с водоснабжением тут всё продумано. Атака с воздуха? Во сколько обойдётся ему армия драконов? А эффективность её ещё неизвестна. Если перебьют драконов, как куропаток, то будет ещё смешнее -- потерять лицо, замок и ещё и драконов! Нет уж... Этот козырь будет последним.
   Что же придумать-то?
   Вернувшись во дворец, Марк сбагрил некрофила подальше -- не до него пока. И занялся вопросом более чем насущным.
   Первым делом он вызывал к себе Проводника. Обрисовал ситуацию. Потребовал работы.
   -- А что ты от меня хочешь? -- неприязненно спросил маленький человечек. -- Ты хочешь, чтобы я за ручку тебя довёл до конца Пути?
   -- Каков он, путь?
   -- Ты сам всё знаешь. Да, ты не хочешь идти по нему. Но знаешь уже сам. Да, придётся работать. Тебе, заметь, а не мне. Я могу, конечно, взять тебя за ручку и дотащить до светлого конца. Но при этом по законам моей профессии тебе таки придётся заплатить. И не жалких двадцать рулонов, а столько, насколько ты нуждаешься. То есть, практически всё. Ну, что, по рукам?
   Послав Проводника, Марк взялся с другой стороны.
   -- Что будем делать, господа? -- спрашивал Марк у собравшегося военного совета.
   -- А что сделаешь? -- отвечал генерал Трей. -- И до вас пытались, и после вас будут пытаться.
   -- Я не понял. Это что, полная безнаказанность у меня под боком?
   -- А как их накажешь? -- так же нехотя ответил генерал. -- Можно, конечно, положить там две-три тысячи народу... Но и то неизвестно, что получится.
   -- Так. Я не понял! Я тут король или хрен собачий? У меня в стране действует банда разбойников, имеющая хорошо укрепленную базу в виде замка! А мне тут начинают...
   -- А с чего вы решили, что они разбойники? -- спросил вдруг Джоргжи.
   -- В смысле?
   -- В смысле: что именно нарушили эти люди, что вы их уже в разбойники записали? Отмечены факты грабежей и насилия с их стороны? Вообще, что вам, как королю, даёт повод напасть на мирных граждан вашего государства? Только то, что вас невежливо не пустили к себе домой?
   -- То есть... -- задохнулся Марк. -- Любая сволочь может посылать короля куда вздумается?
   -- Я не оправдываю их, успокойтесь, Марк. Я -- судья, потому спрашиваю чисто с юридической точки зрения. Что даёт вам право называть их разбойниками? То, что они грубо выразились в ваш адрес -- это повод для дуэли. Пожалуйста, нет проблем, можете вызывать любого оскорбившего вас. То, что они отказались от дуэли -- это их право. Ну, да. Трусы. А разбойники тут причем? Можете их презирать, но обвинения ваши неправомочны и ложны.
   Марк остыл и задумался. Походил взад-вперед.
   -- Хорошо. Я не могу проверить, разбойники они или нет. Как с юридической точки зрения я могу в этом убедиться?
   -- Только при наличии жалоб с окружающих территорий.
   -- Такие жалобы есть. Прилегающие соседи отказались выполнять мои требования до тех пор, пока я не призову к порядку Термеса.
   -- Даже так? -- усмехнулся Судья. -- Я понимаю... Назначить королю невыполнимую задачу, и можно самим ничего не делать... Ох, люди такие люди...
   -- Чёрт побери! -- взорвался Марк, стукнув кулаком по столу, от чего подпрыгнули бумаги и подсвечники, а по стенам заметались тени. -- Я вынужден доказывать своё умение по такому дурацкому поводу! Приказываю. Вам, судья -- найти законное обоснование для моего вторжения в этот замок. Вам, Трей -- подготовить армию. Произвести разведку, и вообще, чтобы все было готово. Срок -- месяц. Через месяц выступаем на штурм "Драконьего гнезда".
   -- Говорят, -- сказал кто-то из угла. -- Что этот замок ни разу не был взят.
   -- Будет! -- уверенно ответил Марк.
   И приказал собрать своих мудрецов.
  
  
   -- Что можете предложить, господа хорошие? -- вопрошал Марк у собравшихся.
   -- Есть предложение уничтожить замок полностью. Неприятно, конечно, но что поделаешь. Самое простое.
   -- Великолепно! Как?
   -- Подорвать его.
   -- Согласен. Как?
   -- Как, как... Заложить взрывчатку и взорвать.
   -- Отлично! Как?
   -- Что "как"? -- не сдержался автор предложения.
   -- Как заложить взрывчатку? И -- куда?
   -- Под стены! Выломать пару камней и вложить туда...
   -- Стены со всех сторон окружены водой. А на стенах ходят лучники, там запас кипятка и камней.
   -- Тогда отравить воду.
   -- Бесполезно.
   -- Отравить всех газом! Вы же делали как-то опыты по газовому оружию, Марк?
   -- Во-первых, где я вам столько газа найду? Как довезу туда? И не перетравлю ли свою армию?
   -- А вы без армии.
   -- Ага, и лягу там, отравленный газами. Или даже не успев приступить к выполнению.
   -- Ну, вы как будто защищаете их, Марк!
   -- Я не защищаю их, я лишь хочу от вас умных и эффективных предложений. Тупой идиотизм меня не устроит, я его и сам могу генерировать.
   -- Если там есть река -- можно затопить.
   -- Великолепная идея, -- саркастически ответил Марк. -- Построить вокруг чашу высотой в замок, под обстрелом лучников, потом ждать полгода, пока она наполнится... А потом они все уплывут на плотах, ещё и смеяться будут над нами! Ещё глупее предложения будут?
   Совещание с мудрецами закончилось ещё быстрее, чем с военными. Однако, идея с газом запала Марку в душу. Конечно, сделать столько хлора, чтобы отравить целый замок, он не осилит. Газ рассеется раньше, чем народ отравится. В лучшем случае -- ослабит нападавших. Может, взять горючий газ? И что? Сжечь замок газом? Идиотизм...
   И тут его осенило.
   Осенение приходило медленно. Минуты полторы Марк смотрел в стену, чуть шевеля губами.
   А потом память прошлого таки прорвалась и вывалилась в осознание.
   Правда, решение было... чисто теоретическое.
   Что такое "вакуумная бомба" Марк знал чисто условно. Но -- знал. Как раз в те годы во время войны в Чечне их начали активно применять, и об этом говорили в эхоконференциях. И даже обсуждался вопрос о том, что именно является поражающей силой. Вспомнив об этом, Марк опять затосковал по своему прошлому -- Университету, Москве, электричеству, компьютерам, сети ФИДО....
   Ладно, к черту. Что он помнит? Объемный взрыв. Вроде бы, какой-то газ или жидкость распыляется в большом объеме, и это дает взрыв.
   Что именно?
   Ну, это можно проверить экспериментальным путем.
   И через час господа придворные маги были озадачены. Срочно надо было предоставить по десять литров легкогорючих жидкостей и примеры горючих газов. Кроме метана. Хотя, над метаном Марк тоже думал.
   А дальше начался сплошной облом. Попытки распылять жидкости в большом объеме (с горящими на земле свечами в качестве запалов) ни к чему не приводили. Либо оно все вспыхивало неравномерно, либо от "бабаха" даже не все свечки падали.
   Куда уж таким убожеством замки брать?
   Помучившись с экспериментами неделю, Марк плюнул и решил таки изготовить хотя бы пару-тройку баллонов хлора.
   Загрузив этим заданием соответствующих специалистов.
   А через пару дней, заглянув к ним, обнаружил склад натрия. Кучка которого искрила, парив водорородом.
   -- Это что? -- спросил Марк охрипшим голосом.
   -- А, это та фигня, что остается от добычи вашего хлору, -- ответили ему.
   -- Оно же может рвануть в любую секунду! -- возопил король и тут его осенило ещё раз.
   Повелев залить натрий маслом, он снова вызвал ученых и затребовал устройство, которое может выдержать удар катапульты, но не выдержит любого другого удара, разрушившись внутри. Предложенные варианты отдал на исполнение кузнецам.
   А ещё через два дня испытывал их, закидывая пустырь за восточными воротами грубыми металлическими шарами, которые потом раскручивались и исследовались.
   Дав задание мастерам, Марк ещё раз проверил свою армию. Заодно ещё раз прослушал данные разведки.
   Кем бы ни был Термес, но дураком он не был. В замке неспешно, но очень продуктивно шла подготовка к осаде. В основном в виде изготовления стрел, запасов продуктов и тех же тренировок.
   В общем, их ждали и готовились.
   Марк ещё раз озаботился техническим вооружением армии. Он никогда не держал в руках ни добротных сабель, ни хороших копей, не разбирался в доспехах. Оставалось надеяться, что Трей хоть что-то в этом смыслит. В который раз выслушал скептические комментарии генерала, казначея и всех прочих возжелавших высказаться.. В который раз повелел продумать другие варианты осады и взятия замка, предусмотреть различные мелочи. И задумался сам -- а что он не сделал? Вроде бы, все подготовил. Конечно, на чудо-бомбу надежды мало. Вероятность того, что студент-недоучка, даже прошедший обучение у мага, создаст высокотехнологическое устройство "вакуумная бомба" и оно сработает как надо -- стремилась к нулю. Ну, возьмёт наличные баллоны с хлором. Если ничего не поможет -- хоть пространство возле ворот освободят. Не хотелось бы раньше времени раскрывать газовое оружие, но что поделать...
   Тогда только и остается надеяться, что на магию.
   А магия это то, что возможно и невозможно одновременно. Вот как раз эта самая бомба... Что нужно сделать?
   И Марк принялся готовиться. Он должен поступить так же, как с рестораном и коронацией. То есть, приготовить всё и делать так, как будто результат -- дело решённое. Как будто всё уже свершилось и он победил. Раз победил -- нужен наместник в замке, его будущий хозяин. Нужно казнить побежденных. Примерно наказать. Наградить победителей. Распорядиться полученным имуществом. Вот это всё и нужно продумать, подготовить, организовать.
   Почти к самому выходу победоносной армии Марк, наконец, испытал свою бомбу. Брошенная катапультой с расстояния метров в сто, она рухнула на лужайку, хорошо видимая издалека, и лежала там минуты две... После чего рванула, и взрывом загасило все свечи.
   Но совсем не так, как рассчитывал Марк.
   Следующую бомбу испытывали уже в момент, когда армия горделиво выходила из стен столицы в направлении предполагаемой цели. Бомба вылетела, рухнула... И лежала там почти час. Все это время Марк ожидал взрыва, а рядом терпеливо стоял лучник, собиравшийся послать стрелу с горящей паклей.
   Потом, спустились вниз и обнаружили, что бомба от удара расселась, и прореагировавший водород тихо вылетел в дырки, никому об этом не сказав.
   Пришлось спешно делать ещё одну, укрепляя и переделывая все, что можно.
   А запасы натрия подошли к концу... Над последней бомбой до поздней ночи колдовал замковый кузнец.
  
  
   Подготовка к войне шла своим чередом, а дела в королевстве -- своим.
   Иногда -- совершенно не тем, на которые рассчитывал молодой король.
   Однажды к нему пришел какой-то ушлый дворянин, и предложил свои услуги по инспекции работы городских слжуб. Марк несколько удивился таким рвением, и даже потратил минут десять на расспросы, прежде чем до него дошло, что у него, фактически, выпрашивают жирный кусок. Понял он это потому, что данная скользкая личность решилась напрямую предложить недогадливому правителю:
   -- А за это, Владыка, я обещаю поступлений в казну вдвое больше прежнего! Ведь вы так нуждаетесь в деньгах?
   Благотворительность уже остро сидела в печёнках и сейчас сразу же кольнула в бок. Мозги, занятые войной и бомбой, встали на место, и Марк очень натурально удивился:
   -- Я?! У меня денег хватает. Лично мне хватает с избытком.
   И с удовольствием поглядел на просителя.
   -- Но, как же... Вы же постоянно по всей стране ездите в поисках денег! Ну, Владыка, несолидно так неумело врать...
   -- Я не вру. Повторяю, лично мне денег хватает. Более того! Бог руками не обидел, я и без денег проживу. Совсем. Мне денег не нужно.
   -- Тогда зачем же...
   -- Затем, что в деньгах нуждается моя страна. Я, хоть и какой-никакой, но всё-таки король. И деньги нужны не мне, а всему королевству. А как ты думаешь, если ты в одном месте возьмешь да оттуда отнимешь и в другое переложишь, денег больше станет или меньше?
   Он был не дурак и сразу всё понял. Это было видно по лицу. Но Марк ещё пытался увещевать, объяснять:
   -- Для того, чтобы денег было больше -- надо чтобы их у всех было больше! У каждого! У каждого крестьянина, у каждого ребёнка. Тогда и тебе много денег достанется! И мне. Поэтому тебе бы надо делать всё, чтобы богатели все вокруг, тогда и ты богат будешь!
   Но это было бесполезно. Абсолютно бесполезно, и это тоже было видно по лицу. Тогда Марк пошел на крайние (для него) меры:
   -- Так что советую вам забыть о честолюбии, о том, что король не попался на вашу грязную игру, и думать о благосостоянии всего государства, а не о личном кармане. А если это будет не так -- будут приняты соответствующие меры.
   -- Соответствующие меры, значит?
   -- Да.
   -- Да?
   -- Да.
   Он ушёл. Марк несколько минут всерьез раздумывал над тем, какие меры надо принять к тому, чтобы свести урон от обиженного жадины до минимума. Уже хотел вызвать Генриха, но вдруг понял, что ему нечего сказать! Он не может отдать Генриху ни одного приказа.
   И расслабился. Да и пусть его! В масштабах королевства этот один не наделает столько шуму, чтобы беспокоиться по этому поводу! Даже если он там что-то присвоит -- легче будет отбирать. Как незаконное.
   Зато второй посетитель был куда как занимательнее. И просьба у него была... странная.
   Перед тем, как пригласить герцога Лютикова (Марк в первый миг был ошарашен подобным сочетанием, но потом подумал, что дословный перевод фамилий и в его мире ошарашивал, а волшебный переводчик не спрашивал -- фамилия это или просто термин) мажордом позволил себе просветить Владыку на тему просителя.
   -- Владыка, герцог Лютиков -- представитель давнего рода, его династии уж никак не меньше трёх веков. Они всегда были верными вассалами короны, но... Но никогда ничем не блистали. Да, в военные годы отряжали войска, но в исторических записях не значатся блистательные победы этих войн. Они исправно платят в казну, но плата настолько незначительна, что никто не воспринимает её всерьёз. В общем, это тихий древний род, не обнищавший, но постоянно находящийся на этой грани.
   -- Зачем ты мне всё это рассказываешь?
   -- Затем, Владыка, что вы не удосужились почитать историю рода Лютиковых.
   Это была абсолютная правда, и Марк ею удовлетворился. Герцог Лютиков (так даже ещё смешнее!) оказался невысоким худым старичком с ужасно аристократическим лицом. Марку даже стало на миг неудобно сидеть на своём троне: перед этим воплощением высокородности хотелось вскочить и кланяться.
   Но кланяться, смешно и жалко, начал сам герцог:
   -- Приветствую вас, дорогой Владыка Марк, да продлит Всевышний ваши годы, да будут славны деяния ваши, о, Повелитель, отсюда и до дальних морей...
   Марк был поражён! Он никогда до этого не видел подобного и был неприятно удивлён собственному открытию. До этого он изучал ритуалы и видел их снаружи -- то есть, как проявления отдельных элементов. Шагов, слов, пауз, поз. Возможно, потому, что все окружающие так к этому и относились -- пусть доведя до автоматизма, но не придавая смысла ничему из того, что делают.
   А этот старичок вкладывал в каждый жест душу. Поклоны были преисполнены не просто грации, но смысла. Он преклонял спину перед Королём! Слова не были заученными этикетками, он действительно всей душой желал здравия, деяний и так далее.
   Но как же смешно и странно это выглядело! Марк смотрел, слушал, отвечал в положенные моменты положенными фразами, но никак не мог понять, почему? Почему отточенность жестов и безупречность манер вызывает такое ощущение?
   -- Я готов выслушать вашу просьбу, герцог. И если в моих силах её исполнить -- я её исполню.
   -- Владыка! Я обращаюсь с этой просьбой уже к третьему поколению правителей Аргеады, но они глухи. И я надеюсь, что вы, Владыка, ещё не успели оглохнуть, ведь все говорят, что Владыка Марк не чужд проблемам трудового народа!
   Это было что-то новенькое. Обычно речь шла о деньгах, а тут вдруг трудовой народ! Интересно, а этот герцог к трудовому народу каким боком относится? Сам землю пашет, как граф Толстой, или как?
   -- Род наш служит владыкам Аргеады уже пятнадцать поколений, и ни разу, слышите, Владыка? -- ни разу не был замечен в предательстве, недостойном поведении или хоть чем-то осквернил честь короны. Даже сейчас наши воины присоединились к победоносной армии моего повелителя. Пусть всего два десятка, но больше просто не нашлось достойных...
   Марк подобрался, как тигр перед прыжком. Он чувствовал, как его закутывает паутина. Что хочет этот дядька, что ему надо? Зачем столько ненужных слов произнесенных этим жалостным тоном? В какой момент из паутины высунутся ядовитые жальца и чуть куснут открывшего рот Владыку?
   -- И ни разу наш род не был удостоен награды, ни разу правители не снизошли к честным и простым людям, пусть не составляющим основу трона, но зато всегда поддерживающим его в меру наших скромных сил...
   -- Так чем корона в моём лице может помочь вам, уважаемый Лютиков?
   -- Я прошу даже не для себя, Владыка! Мне уже недолго осталось на этой земле. Но я честно признаюсь вам -- я бы хотел застать хотя бы краешек славы рода Лютиковых...
   -- Так всё-таки, уважаемый? Что я могу сделать?
   Старичок набрал воздуха, и впервые из его голоса исчезли жалостливые нотки. А Марк вдруг понял, что его раздражает и поражает. Благородный герцог говорил с ним тоном попрошайки на площади. Он вымаливал себе подачку.
   -- Владыка, если это не противоречит вашим моральным принципом, я прошу наградить наш род, нет, не меня! -- но весь наш род знаком Креста и символом Розы.
   Марк был несколько ошарашен. Это не ядовитые жальца! Это... Это прямой и честный удар мизерикордом. Вот так. Не меньше, но и не больше! Знаком Креста и символом Розы. Розенкрейцеры -- это же рыцарский орден. Его, Марка, просят посвятить древний, но захудалый род в рыцари! Вот это да...
   А он имеет право?
   -- Но, простите, -- осторожно начал Марк. -- Разве символом вашего рода не являются лютики?
   -- Нет, Владыка, -- печально покачал головой герцог. -- Фамилия наша древняя, но сей цветок не стал её символом. До сих пор у нашего рода нет символа, только герб, и я прошу Владыку Марка...
   -- Погодите, а я разве имею отношение к рыцарскому ордену? Насколько я помню, а помнить я могу и неправильно -- посвящение в рыцари может производить только рыцарь и ...
   -- Владыка! Я рад, что вы так хорошо знаете традиции, но вспомните! Откуда пошло посвящение в рыцари вообще? Это дело начал король Артур, легендарный рыцарь, ученик самого Мерлина! Он ввёл эту традицию, которая и распространилась потом по всему белому свету! Но, Владыка! Вы тоже король и тоже ученик мага! Я не просил вас посвятить меня в рыцари! Орден розенкрейцеров пусть и стоит себе, где они там сейчас... В Аргеаде их нет и слава Богу! Но никто же не запрещает вам лично организовать новый орден?
   Марк был сражён! Вот это да! Это вам не "дай денег". Это поступок, со всех сторон благородный! Имел ли он право организовать новый орден? Да имел, конечно! Кто же, как не он? Имел ли он право назначить этого старичка первым рыцарем нового ордена? Конечно! А почему нет? Было бы это для короны накладно? Да ничуть! Ну, на стоимость пергамента и чернил.
   Тогда что же? Что же не даёт ему возможности радостно воскликнуть "Да! Назначаю! Организую! Дарую!".
   Возможно, именно просительный тон. Такая мелочь! Этот старичок желал, всей душой желал того, о чем говорил. Но он желал получить это в подарок, в милость.
   А рыцарем не становятся из милости.
   Мелочь, но как объяснить её? Да и получится?
   -- Я не дам вам рыцарского звания. Вы не будете первым рыцарем в своём роде. При всём моём к вам уважении -- я не пойду на ложь. Организация нового ордена и присвоение этого звания вам -- это ложь. Да вы сами будете ли уважать себя, рыцарь Лютиков?
   Старичок склонил голову. Он всё понимал... Понимал, и раз за разом шёл к королям, выпрашивая себе высокое звание и считая правителей глухими.
   Возможно, подумал Марк, они и правда глухи. Они не видят того, что видит он.
   Этот человек искренне желает получить высокое звание.
   Но кто сказал, что желание должно исполняться сразу и буквально? Сразу же на ум пришли индейцы с луками. Да уж, желание исполнилось, но таким образом, что и представить нельзя!
   -- Что касается вашего вопроса -- то сейчас для его решения не время и не место. Сейчас у меня война. Но я не отказываю вам. В нужное время я извещу вас о своём решении. Пока что -- до свидания.
   -- Ну, как? -- поинтересовался мажордом со скучающим видом. -- Дали ему звание?
   -- Не дал.
   В глазах мажордома вспыхнул интерес и уважение. Впервые старик, ничуть не менее высокородный и манерный, чем Лютиков, посмотрел на Марка именно так. С нескрываемым уважением. Он вдруг разглядел, что на троне сидит не разбойник, не пацан, играющий роль короля, а самый настоящий король.
   У которого даже пустого звания просто так не выпросишь.
   -- Правильное решение, Владыка. Хотя и жаль старика, уже ходит и ходит... Но я полностью одобряю ваш вердикт, Владыка.
   Даже мажордому его жалко, подумал Марк. Нет, эту задачу тоже придется решать. Но -- позже.
   Сейчас -- война.
  
  
   В замке, разумеется, подготовились. В замке его ждали. Марк посмотрел на свои войска, красиво выстроившиеся на этом берегу реки, и сделал последнюю попытку. Подъехал в полном доспехе, но с оруженосцем, который вёз белый флаг, к мосту, и крикнул:
   -- Я желаю разговаривать с господином Термесом! Пусть он выйдет и хотя бы поговорит!
   -- Не о чем нам разговаривать! -- ответили из-за стены. -- Возьмёшь замок, тогда и поговорим.
   Вернувшись, Марк вздохнул и скомандовал штурм. "Хоть посмотрю" -- подумал он тоскливо.
   Штурм и впрямь получился смехотворный. Хотя погибло меньше десяти процентов солдат, результативность штурма замка пехотой, кажется, насмешила всех. Включая и штурмующих.
   Генерал в ярости кусал усы, а Марку даже не за что было его ругать.
   Утром Марк сделал вторую попытку. Послал к воротам парламентёра, и тот прокричал:
   -- Сейчас Владыка Марк будет применять страшное оружие. Которое разнесет замок целиком. Владыка предлагает спастись женщинам, детям, старикам и вообще всем, кто желает.
   -- Ага, размечтался! -- ответили ему.
   -- Ну, как хотите! Но в смерти женщин и детей будете виновны уже вы!
   -- А так они их перебьет там!
   -- А смысл? Убить вас всех могут в замке, хотите верьте, хотите -- нет. Владыка Марк извещает: два часа мост и дорога будут свободны. Кто желает -- уходите. Никого не будут ни останавливать, ни нападать. Слово короля! Потом начинаем атаку на замок.
   Пока же шли приготовления к испытанию чудо-бомбы. Велел заправить снаряд водой, уложить внутрь весь имеющийся натрий и все собрать и свинтить так, как получилось в предпоследний раз. После чего на катапульту закатили первый из трёх камней-болванок, примерно по весу готовой бомбы. Удар, и камень пролетел над стенами, рухнув где-то во дворе.
   -- Мазила! -- радостно заорали со стен.
   -- Нормально пошёл, -- ответил Марк. -- Чуть-чуть ближе. К центру двора.
   Второй камень улетел уже лучше. Марк прикинул траекторию и решил, что так всё и оставит.
   Отправив войско обедать.
   Минут за двадцать до назначенного срока мост опустился, и маленькая колонна, человек тридцать, выехала оттуда, проскакала по деревянным доскам и направилась по дороге к далеким холмам.
   -- Ну, с Богом! -- сказал Марк, провожая глазами удаляющуюся вереницу и возвращаясь взглядом к поднимающемуся мосту. Сердце бешено стучало. Замок дал трещину! Впервые он имел свидетельство того, что ему -- верят. Первым в "Гнездо дракона" вошёл страх. Ну или хотя бы вера в то, что Марк -- может. -- Дальше делаем так. Приготовить лестницы. Если всё получится -- перекидываем лестницы на стены, лезем, опускаем мост и спокойно входим.
   Рядом скептически кусал усы генерал Трей, и нервно подпрыгивал высокородный отпрыск с личной охраной.
   Трое лучников послали по его команде горящие стрелы внутрь замкового двора. Просто чтобы проверить и убедиться, что -- долетают.
   Взмах царственной рукой.
   Уууууух!
   Снаряд улетел в небо, и Марк стиснул кулаки, провожая его взглядом.
   Сейчас туда улетал не просто снаряд, запущенный местной допотопной катапультой. В небо взмыл кусочек его мира. На который он, Марк, надеялся и рассчитывал. В который вложено куда больше надежд, чем знаний и умений.
   Что думает по этому поводу окружающий мир? Смирится, прогнётся или гордо раздавит наглеца?
   Секунды текли и Владыка Марк заметно волновался. Внутренний контролёр это отметил. Волнуются люди, напомнил себе Марк. Он не должен волноваться. Всё получится. Потому что он так решил. И вдруг Марк ощутил, как вместе с полётом маленькой тёмной точки улетучивается изнутри волнение и тревога. Ему вдруг в единый миг стало абсолютно безразлично, что там дальше произойдёт. Если ничего -- он был готов повернуться и валить нафиг, бросив всё. Так, вроде бы -- бумкнуло? Или показалось?
   -- И это -- всё? -- донеслось со стены.
   -- Огонь! -- махнул рукой Марк.
   Три огненные стрелы улетели за стену. И -- тишина.
   -- Ещё огонь!
   И снова три дымных росчерка. И -- ничего.
   -- Тьфу ты. Ну-ка, ещё раз!
   Ещё не завершились дымные параболы, как оно грохнуло.
   На таком расстоянии грохнуло, в общем, не очень. Но сразу заложило уши, и в затылок ударил ветер. Над замком встал столб белого дыма и пыли.
   -- Вот и всё. Вперёд, -- тихо сказал Марк. И уже заорал: -- Вперёд!
   -- Вперёооооод! -- раскатилось волной. Три заготовленные лестницы толпой закинули на стены. Солдаты муравьями полезли по ним. Со стен не вылетело ни одной стрелы.
   Марк направился к мосту, попутно отдавая приказы.
   -- Всех встреченных -- добивать. Без жалости. Точнее, именно от жалости. Человек может ещё дышать или не дышать, но быть живым. Поэтому -- всех, всех без исключения. Или ударом в сердце, или перерезать горло, если в доспехе. Чтобы люди не мучились. Вылечить их уже невозможно, поэтому милосерднее убить.
   Заскрипели канаты, опуская мост. Раздвинулись створки ворот. Трей повторял приказ, и он разносился между людьми.
   По мосту побежали уже молча.
   Марк вошёл в поверженный замок и лично убедился в качественном исполнении своих приказов. Желудок ударился о затылок и с трудом опустился обратно.
   -- Не смотрите, Владыка! -- сочувственно сказал начальник охраны.
   -- Ага, барышня кисельная, -- ответил справившийся с собой Марк.
   И сдвинул сознание. Как будто это не людей убивают по его личному приказу, а просто заканчивается зачистка. Как в компьютерной игре. Не люди, но только персонажи.
   Такого ничтожного самовнушения хватило.
   Марк убедился, что молодой повеса Леон рядом, и уже собирался отдать ему во владение новый замок, но тут со стен заорали:
   -- Владыкааааа! Сюдаааааа!
   Марк добежал туда и увидел Термеса. То, что это был владелец замка, было понятно даже не по богатым доспехам и плюмажу. Не по шёлковому белому плащу. А по лицу. Лицо это не потеряло ни силы, ни властности, даже залитое кровью и с вытаращенными красными глазами.
   Но хозяин замка был жив.
   -- Вот скажи, не проще было бы просто поговорить? -- спросил его Марк.
   Непонятно было, услышал его тот или нет, но качнулся на удерживающих его руках и поднял средний палец.
   Марк махнул рукой, и солдат с отработанным автоматизмом прервал чудом удержавшуюся жизнь.
   Выбравшись во двор, где уже скапливалась груда бывших защитников замка, Марк официально назначил нового хозяина, картинно обвел двор рукой и закончил речь:
   -- Надеюсь, с тобой у меня не возникнет неприятностей?
   После чего вернулся в карету и поехал домой.
   По дороге нагнали кавалькаду беженцев из замка. Те посторонились, пропуская карету, лишь бросая взгляды, полные ненависти. Марк велел кучеру остановиться.
   -- Всё! Можете возвращаться.
   -- Что, Ваше Величество, неужто передумали воевать?
   -- Если бы меня хоть раз назвали Величеством, -- не удержался Марк. -- То никакой войны вообще бы не было.
   -- Назваться королем -- это ещё не все! -- ответила ему старуха, выходя вперед. -- До короля дорасти надо!
   -- Дорос, -- мрачно ответил ей король. -- Всё, замок взят. Все защитники убиты. Вам не обязательно идти дальше. Можете возвращаться.
   -- И что там делать теперь?
   -- Ну... Может, попрощаться захотите... Или погребение как-нибудь организовать... А то всех в общую могилу свалят, как-то не по-людски получится. Впрочем, не заставляю. Не хотите, как хотите.
   И карета поехала дальше. Но Марк заметил, как тетки заоглядывались в нерешительности.
   Ну и пусть их.
   Сейчас, когда самое страшное оружие его мира было столь блистательно применено, стало казаться, что не так уж оно и тяжело было. И нервное напряжение последних дней стало отпускать.
   Марк разлегся на диванчике и задремал.
  
   Взятие "Драконьего гнезда" произвело эффект... разорвавшейся бомбы. Пока Марк был занят подготовкой к штурму он не особенно задумывался о том, что будет делать после того, как победит. Больше думал о том, как быть, если проиграет.
   А вот -- победил. Первый день прошёл спокойно, вернувшегося короля не то чтобы не трогали, а просто суеты и возврата к мирной жизни хватило, чтобы не обращать внимания на окружающее.
   А вот на следующий день началось. Первым был преподобный. Который затребовал покаяние от государя за убийство такого количества безвинных людей. Марк не стал отказываться, ибо чувствовал за собой вину, о чем потом часто жалел. Покаяние вылилось в длинный список предписаний, обязательных к исполнению, и сперва Марк их пытался выслушать и запомнить, а потом, осознав к чему идет дело -- мало-мало не послал преподобного ко всем чертям.
   Заодно выслушал, какой изверг и убийца воссел на трон Аргеады.
   Вторым был Генрих. С ним все прошло на редкость просто: глава спецслужб затребовал полное описание применённого оружия, а получив категорический отказ -- перешёл к практическим вопросам на тему того, как от него защищаться. Убедившись, что методов адекватной защиты не существует (при текущем техническом положении вещей), затребовал с Владыки план его применения.
   Наверное, в этом разговоре Марк и понял глубину того болота, в которое он влез.
   Потому что выведать секрет нового страшного оружия, способного в единый миг с помощью трёх стрел разнести целый замок кинулись многие.
   Но Владыка уже был готов. Поэтому он всем честно (почти честно) отвечал, что секрета никакого нет. Секрет -- это он сам. Только он может из воды и всякой фигни соорудить страшное и разрушительное оружие, а никто больше сделать этого не сможет.
   Пожалуйста, пробуйте! Вот вам метод получения натрия, вот конструкция использованной оболочки... Пробуйте!
   Потом был герцог Пеннелаг. Он вообще завернул такое, что Марк сначала даже не понял происходящее.
   -- Хоть ты и носишь корону, Марк, но особенно нос-то не задирай! Помни своё место!
   -- Не понял? А причём тут моё место?
   -- Хоть ты и вершина государства и всё такое, а мы составляем его костяк. Мы!
   -- "Вы", это кто?
   -- Мы -- это те люди, которые кормят тебя и которые платят тебе деньги, в конце концов.
   -- И что? Я про вас забываю?
   -- Если ты король, это не значит, что мы согласны терпеть любые твои капризы. И нас не запугать так просто!
   -- Граф, простите моё скудоумие, но нельзя ли прямо сказать мне, что вы хотите от меня? Или, возможно, вы просто хотите сказать, что больше не будете платить подати?
   -- Ты догадлив... когда не надо!
   -- Я не понял! -- начал свирепеть Марк, как всегда, когда дело доходило до финансовых вопросов. -- Вы что, хотите сказать что не будете платить государству? А раньше, можно подумать, платили всё до нитки? А сейчас, типа, моя рожа не устраивает?
   -- Да рожа твоя меня не волнует, -- спокойно сообщил граф Пеннелаг, осмотрев упомянутую часть Владыки. -- А денег тебе и впрямь лучше не давать.
   -- Это почему это?
   -- Потому что тратишь ты их на войну!
   И, пока Марк хватал ртом воздух, пытаясь найти достойный ответ, продолжил:
   -- И не думай, что можешь нас так легко запугать. Тебе придётся всех убить, как Термеса, но не сломить нас!
   Это отрезвило. Пока обвинения были разумные -- Марк серьёзно испугался. Потому что он сам в них верил! Но как только напыщенный пафос перекрыл разумные границы -- и предыдущие обвинения сразу же увяли, потеряли в цене.
   Марк ещё пару секунд подумал, но уже более выбирая варианты ответа, чем страдая. И нашёл ответ достаточно удачный, как ему показалось.
   -- Если вы хотите слабого короля -- то у вас уже был такой. Ну, как, понравилось? Да, я трачу деньги на войну. Не ваши деньги, не бойтесь! Из ваших туда не попало ни нитки! Зато теперь я уверен в своей силе.
   -- Ну, что ж, если ты хочешь войну...
   -- Не заставляйте меня думать о вас хуже, чем надо бы. Я не собираюсь воевать с вами.
   -- С Термесом тоже не собирался?
   -- И с Термесом не собирался. И если бы он пришёл так же, как вы, поговорить и высказать -- то и жил бы до сих пор. Но оправдываться перед вами я не собираюсь! Не хотите такого короля? Придётся потерпеть. И вопрос с податями будет решаться по мере их поступления.
   Разумеется, мудрее всего к вопросу подошли Тёмные. Ни одного вопроса Владыке Аргеады. Ни разу они даже не появились в поле зрения короля. Но Генрих докладывал о том, кого (и о чём) они спрашивали.
   Он просто докладывал, а у Марка складывалась картинка.
   Тёмные копали куда надо. Единственное, на что надеялся Марк, так это на теорию. Ему самому теория вакуумного взрыва была неизвестна. Он знал принцип, и то очень и очень поверхностно.
   То, что оно всё-таки рвануло -- явно было совпадение множества причин. Сюда, скорее всего, относились и размер заряда, и количество воды, и объем замкового двора, и время прилета стрел...
   Возможно, и траектория.
   Вообще, то, что вакуумная бомба рванула в... ну, пусть будет в 18-м веке -- это было Чудо. Это было невозможно.
   Но это -- было.
   Значит? Значит, это была магия. Поэтому Марк почти не волновался. Почти. А "почти" потому, что он знал: если долго копать, то можно докопаться. Они будут думать, эти Тёмные маги, пробовать, экспериментировать....
   И додумаются!
   Единственное, на что остается уповать -- это на силу их веры. И на ту открытость, с которой Владыка всем чуть ли не навязывал рабочие чертежи и методики.
   Раз ему нечего скрывать, значит, говорит правду.
   А как там говорил Учитель? Величайший обман -- это и есть кристально чистая правда!
   Раз Дракон Судьбы помог ему с этой бомбой, значит, поможет и сокрыть оружие от излишне любопытных.
   Однако, победа над Термесом имела огромный психологический эффект в самом ближайшем окружении. Марк не сразу это понял, но когда заметил -- то даже восхитился, как легко можно запугать окружающих!
   Подобострастия прибавилось втрое. Пожалуй, скрытого страха перед Владыкой не выказывали только двое. Это Генрих и Артур. Незаменимый зам даже не сомневался в результатах похода и воспринял всё как должное. А Генрих, видимо, просто разучился бояться.
   Остальные, даже Преподобный -- разве что не срывались в истерику. На волне эйфории Марк организовал две давно откладываемых акции.
   Во-первых, он собрал купцов, и затребовал с них пожеланий и критику собственного правления. Выслушав мямли и невнятные попытки критики -- потребовал немедленных пожеланий к улучшению оного. Убедившись, что вот так, с налету, купцы к конкретным предложениям не готовы -- взял быка за рога.
   И пообещал продавать купцам граммофоны по полрулона за штуку, при условии, что нигде, ни в одной стране цена на них не будет выше трёх рулонов (в пересчёте), и что купцы будут честно сдавать налоги в тридцать процентов от дохода.
   А так же взял с купеческой гильдии согласие на то, что если выявятся случаи обмана -- то и этот, и прочие другие будущие договора с торгашами теряют силу, и тогда Марк сам начнёт продавать граммофоны (и прочие грядущие чудеса) почти по себестоимости. Тогда пусть сосут лапу.
   Запугав купцов, взялся за ростовщиков. Те, правда, пришли куда более спокойными -- то ли подготовились на примере коллег, то ли просто изначально ждали подобного поворота дел.
   Правда, Владыку они недооценили. Марк чувствовал душевный подъем, и все задуманное давалось необычайно легко. Мысли и слова приходили сами, непонятно откуда.
   Поэтому Марк сначала описал им идею банка. То есть -- государственной структуры, которую он собирается организовывать. Которая будет подчиняться ему лично и будет устанавливать единые ставки на кредиты, размен и прочие финансовые операции. И которые будут одинаковы на всей территории государства для всех слоёв общества. Потом пообещал поднять налог на ростовщическую деятельность. Рассказал, какие требования будут предъявляться к операциям, к бумагам, и что судам будет выдана дополнительная свобода не принимать к исполнению иски, если договора не будут соответствовать установленным им нормам. Доведя собрание до унылого состояния, поинтересовался, почему ему не предлагают взятку? И согласился взять взятку телегой картошки. На недоуменные переглядывания ответил, что ему плевать, где и по какой цене они эту самую картошку найдут. Что это такое -- он знает, поэтому обмануть не удастся. Телега тоже должна быть... полная. В общем, захотят избежать грядущих проблем или иметь в банковской структуре достойное место -- пусть везут телегу.
   А нет -- ну, не очень-то и хотелось.
  
  
   Вообще, победы в жизни бывают двух типов. В первом случае, достигнув заветного рубежа, победитель недоуменно оглядывается и разводит руками. Ну, бывает ещё, что вгрызается в победный результат, надолго (если не навсегда) в нём увязая.
   Во всех многочисленных вариантах такого вида победа является финишной чертой и далее за ней ничего не следует.
   Остальные победы служат основанием для следующего броска, следующего достижения.
   Победа над Термесом наполнила Марка фантастическим энтузиазмом. Впервые за время своего правления он мог хотя бы временно забыть о дворцовых интригах и постоянном волнении за собственный зад.
   Двор притих, стараясь не попадаться под тяжелую руку победителя "Драконьего гнезда". Только Преподобный на своих проповедях рассказывал прихожанам, какое исчадие ада сидит на троне. Марку докладывали, ибо при нынешнем Преподобном его в церковь было и арканом не затянуть. А так, если не считать этой досадной, но вполне заслуженной мелочи -- победа мягким перышком щекотала самомнение.
   Правда, Марк никак не мог избавиться от двух видений. От неприличного жеста оглохшего Термеса и взгляда женщин, которым они провожали победителя.
   Любая победа несет в себе зародыш поражения.
   Марк старался не вспоминать эти две вещи, и от этого трудовой энтузиазм короля только усиливался.
   А, как это часто бывает, направить его в нужное русло помогла случайность.
   Королю недосуг следить за мелочами -- у него на это слуги есть. Но мелочи от этого никуда не деваются, отравляя жизнь всем по очереди.
   Дошла очередь и до Марка. Началось всё с мелочи -- с вопроса о том, почему на любимом королевском предприятии по изготовлению дисков такое ужасающее качество продукции. Посмотрев на принесенную продукцию и послушав её на тестовом граммофоне, Марк был не просто поражён. Диски часто получались кривыми ещё на стадии печати, а уж про всяческие наклейки с названиями и речи не шло! Поскольку никто внятно ответить на этот вопрос не мог (все же думали что так и надо и лучше нельзя!) -- пришлось владыке самому разбираться. А увяз коготок -- и всей птичке пропасть!
   Мелочей оказалось столько, что Марк просто взвыл. В прямом смысле этого слова! Вой Владыки был негромкий и леденящий, так что присутствующие предпочли опустить головы и не встречаться с разъярённым королем взглядами.
   Проколы были везде. Начиная от технологии изготовления мастер-дисков и заканчивая каталогизацией записанных произведений. Не было отработано ничего! Вообще! Никакого ОТК -- получилось, и ладно! Никто не думал о том, что изготовленные пластинки будут слушать. О том, что делаются они для удовольствия, и о том, что удовольствие должно быть хотя бы минимальным. Никому не нужно было ничего.
   Оно и понятно, в общем-то: король приказал -- они сделали. Что приказал -- то и сделали. Зачем, почему -- про то король лучше знает!
   А то, что на пластинки положено клеить этикетки с названиями -- так где их взять? Сделать печатный станок? А как их делают? А клей какой -- древесный или рыбный? А бумага -- это что?
   Слава Дракону, ему попался тот печатник, так что книги книгами, а теперь для него точно найдётся и работа, и место в столице, и почёт, и уважение. Да, но остальное?
   Сокрушался и думал Марк недолго. Почему-то вспомнилась история, рассказанная ему кем-то в институте -- о становлении фирмы Хьюллет Паккард. И о том, что два ушлых американца выставили на ближайшей выставке свое творение, сделанное "на коленке" в гараже (кажется, это был какой-то синтезатор), и его купил посетивший выставку Уолт Дисней. Назавтра была организована фирма по производству этих самых синтезаторов с вывеской на двери "Нашу продукцию покупает сам Дисней".
   ВДНХ вспомнилось только потом. Видимо, потому, что Выставка Достижений Народного Хозяйства была для Марка всегда только выставкой. То есть, музеем, куда можно прийти с друзьями в выходные, но никак не практической площадкой для выбора этих самых достижений.
   Поэтому, собирая очередное совещание, Владыка уже примерно представлял, чего хочет.
   -- Я ещё плохо разбираюсь в тонкостях современного товарооборота, -- начал Марк. -- Расскажите мне, как люди узнают о новых товарах?
   -- Ну, как... -- ответил казначей, как очевидно ответственный за этот самый товарооборот. -- На рынок идут и выбирают...
   -- А если товара на рынке нет?
   -- А кому он тогда нужен, если его нет?
   -- Например, наши граммофоны и пластинки. Их ещё нет на рынке. Как люди узнают про них?
   -- Тем, кому надо, те уже знают.
   -- Великолепно! Мне нужно узнать... -- Марк развернул список. -- Как производится клей, который не портится со временем, водостоек и не слишком дорог в производстве, где производится краска для печати и почём, хороший плотницкий инструмент, включая наждачную бумагу, уровни и линейки....
   Список был длинным.
   -- Да, -- подал голос бургомистр. -- Такой длинный список придется долго исследовать. Надо разделить усилия.
   -- Не надо, -- тут же прервал его Марк. -- У меня есть подозрения, что вам есть чем заниматься, кроме как бегать у короля на побегушках. Мы -- люди умные. Мы не должны бегать сами. Пусть те, кто нужно, сами к нам прибегают.
   -- А как люди узнают, что они нам нужны? -- спросил кто-то из городского совета.
   -- А мы организуем всеобщую выставку. Поэтому вам, бургомистр, надлежит выбрать поле рядом с городом, на котором и будут проходить эти выставки. Они будут международными, поэтому требуется организовать всё так, чтобы иностранцы тоже могли приезжать. Соответственно, для приезжих требуется построить гостиницы, научить людей, которые будут объяснять кому и куда идти, построить стенды для выставок...
   -- Марк! -- осадил его казначей. -- А на какие, извиняюсь, шиши ты всё это собираешься делать? Не на те же жалкие нитки, которые ты выручаешь с продажи своих граммофонов?
   -- Найди денег! -- безмятежно ответил король. -- Займи у соседей, выпроси у наших богачей... Короче, это твоя задача! Грандиозность прибылей должна тебя сподвигнуть на великие свершения.
   -- И где ты там увидел грандиозные прибыли?
   -- Объясняю. Те, кто будут прибывать -- они будут кушать. Значит, трактиры и рестораны получат своих клиентов. Вот пусть и раскошелятся, помогут с организацией. В гостиницах тоже будут жить не только на время выставок..
   -- А их планируется не одна?
   -- Пока -- хотя бы одна. А там -- как пойдёт. А самое главное -- на выставках я планирую увидеть самые новейшие достижения в самых разных областях. А ещё главное -- я планирую увидеть талантливых и инициативных людей. Эти люди при самой небольшой поддержке короны и при организации хотя бы минимального рынка сбыта позволят Аргеаде продавать самые уникальные и востребованные товары. Так что, надеюсь, источник прибылей должен быть понятен.
   -- Может и сработать, -- подал голос Артур после некоторого раздумья. -- А кого вы собираетесь созывать на эти выставки?
   -- Простых ремесленников. Хотя, нет, вообще всех заинтересованных.
   Идею поддержали. А через два дня предложили и первые варианты. Выслушав предложения, Марк понял, насколько хорошо иметь хороших слуг, и сколько бы дров он наломал, если бы организовывал все сам.
   Нет, приходится признать, организация -- не его конёк. Как ни удивительно, а король, не являющийся организатором даже в самой малой степени -- вполне может удержаться на троне!
   Разумеется, при хороших слугах. Когда-то давно Марк слышал фразу: "Короля делает его свита". Ну и ладно, мы не жадные. Пусть делают. Тем более, что и место подобрали, вроде бы, неплохое. И с жильем для будущих приезжающих договорились (сначала же не толпы повалят? А там поглядим, будут прибыли -- будут и инвестиции). И даже щекотливый вопрос оплаты продумали. Марк сначала думал, что будет оплачивать проезд до столицы, а проживание и т.д. -- это уже за счет самих выставляющихся. Идею забраковали, потому как понятие "плата за проезд" отсутствовало, как таковое. И либо добренького государя разденут, как липку, либо просто не поедут. Поэтому было предложено -- добираться своим ходом (что для большинства несложно -- телегу запряг, да поехал), а вот проживание для участников выставки -- бесплатное (за счёт казны). Зато возможные заинтересованные лица будут платить за вход на выставку -- так и праздные любопытствующие отсеются, и хоть какая-то окупаемость.
   Было предложение требовать процент с заключенных сделок, но Марк его зарезал на корню: договорятся где-нибудь ещё, а терять идеи он не собирался. Поэтому после некоторых споров остановились на протоколировании: описание всех поступивших на выставку заявок и, собственно, участников сделок. Всё строго бесплатно!
   На казначея жалко было смотреть: возразить аргументированно он не мог, а затевать такое грандиозное мероприятие за счёт короны -- жаба душит!
   Теперь осталось понять: а кого, собственно, звать?
   На первый раз Марк решил ограничиться продуктами народного промысла. Составив послание во все концы Аргеады и ближайшим соседям: такого-то и такого-то будет, дескать, организована выставка достижений народного творчества. Приглашаются плотники, кузнецы, ткачи и прочий люд рабочий, который могёт сделать что-нибудь такое-разэдакое, что всему миру показать не грех! Проживание и участие в выставке -- забесплатно! Налетай!
   А чьё творение королю понравится больше всех -- тот ещё и получит от него награду немалую. А ещё получит и второй, и третий, и даже четвертый и пятый.
   Может, и ещё кто, если король так решит. Все -- в столицу!
   Заодно попробовал первый свой звуковой указ. Записав и растиражировав два десятка пластинок, снарядил гонцов, вооружив их по последнему слову техники.
   Поскольку на сборы Марк отвел месяц, то дальше сбросил с легкой душой все дела на Артура и занялся любимым своим творением.
   Граммофонами.
  
  
   Попав впервые в это царство двух иностранных оккупантов -- Рустама и Ярослава, Марк был несказанно поражен. Эти две личности появились после того, как Марк кинул клич о желающих работать на новом заводе. Народу повалило не то, чтобы навалом, но прилично. Однако, поскольку никто точно не знал, что именно делать -- то текучка кадров была колоссальная. Кто-то пытался прибарахлиться на дармовщинку, кому-то не нравились условия -- но первоначальный поток желающих исчез очень быстро. А вот эти двое остались. И хотя обязанности были расплывчатыми для всех одинаково, эти как-то оккупировали святая святых нового завода, оттяпав себе и людские, и промышленные ресурсы. Причем, они и сами по себе были колоритными. Ярослав напоминал Тартарена из Тараскона, такой же объемистый, низенький, в длиннополом халате и при длиннющих усах. Рустам был по-горски чёрен и волосат. Оба имели несколько чертовский взгляд слегка выпученных глаз. И оба были беззаветно преданы новому чуду -- Звуку. Как оказалось, они о качестве оного и твердили постоянно, да кто ж их слушал-то? Но из заводских территорий они отхапали добрую треть площадей под свои игрушки, и пока не сильно мешали -- их никто и не трогал. Несколько комнат и внушительных размеров зал были почти доверху завалены какими-то витыми конструкциями. Рабочий беспорядок был ужасающий. По разным углам стояли несколько десятков граммофонов разной конструкции и размеров, валялись диски, валики, торчали ребра каких-то механизмов. Стопками лежали исписанные пергаменты, на полочках -- связки гусиных перьев.
   -- Что это? -- пораженно спросил Марк, оглядывая грандиозные завалы.
   -- А это, Владыка, идет охота на звук!
   -- Это-то я понимаю. Это я вижу. А как вы это?
   -- Что "это"? -- спросил Рустам.
   -- Понимаете? -- оживился Ярослав, сложив ручки на выступающем под халатом животике.
   -- Тут заводу всего пара месяцев, а у вас тут как будто уже годами всё налажено!
   -- Так завод вы, Владыка, организовали ещё зимой, -- напомнил Ярослав. -- И рабочих набрали. А они привыкли тут бездельничать, только денежку получай. Ну, мы их немножечко и взбодрили.
   -- А что, начальник завода не ругался?
   -- Не ругался, -- усмехнулся Рустам, и Марк посочувствовал начальнику завода.
   -- Так что вы тут понимаете? -- вкрадчиво осведомился Ярослав, глядя на короля, как кот на сметану.
   -- Ну, вот это вы пытаетесь удлинить путь звука. Правда, непонятно, зачем.
   -- А не просто удлинить, -- согласился Рустам. -- Пока звук здесь идет, он вот так отражается и шумы задерживаются, а до иглы доходит только то, что надо.
   -- Это как?
   Друзья-звуководы показали, как.
   -- А почему?
   Послушав пару минут объяснения, Марк вполне справедливо поинтересовался:
   -- А кто вам это все рассказал?
   -- Да никто! -- порадовался Ярослав. -- Мы сами! То туда ткнем, то сюда. И смотрим, что получится. Рустам, вон, догадался, что разный материал по-разному звук разный поглощает, и нам буквально вчера такую штуку сделали! Нца! -- и он прищелкнул языком, прижмурившись.
   -- Показывайте! -- решительно сказал Марк.
   -- Покажем? -- переглянулись друзья.
   -- А куда мы денемся!
   И Марк был допущен в святая святых. Вот тут он и был поражен в самую пятку.
   Комната была искусственно изменена. Полукруг из досок с какими-то подставками был обит валяной шерстью. Пространство между полукругом и "пультом" было идеально вылизано, никакого беспорядка. На "пульте" стояло несколько раструбов, каменная тумба с отверстиями, и все это подключалось к граммофону титанических размеров. Марк кинулся осматривать это чудо современной техники, пару раз угукнул в раструбы, заглянул в дырки, даже проверил пальцем, пожал плечами и повернулся к хозяевам.
   -- Если использовать медь, -- пустился в объяснения Ярослав, -- то звук получается металлическим. Если использовать мрамор -- гулким. А если соединить медный раструб с мраморным каналом, то на выходе получается вполне даже натуральный звук. А для регуляции гулкости мы используем вот эти заслонки, -- и он показал несколько выдвигающихся пластин, похожих на печные вьюшки.
   -- А как звук проверяете?
   -- А вот сюда подключаем граммофонные раструбы. Что отсюда выйдет -- так потом и на пластинку запишется.
   -- А почему дырок так много?
   -- А если надо записать несколько голосов? Или, скажем, играют много людей на разных инструментах?
   -- Так... -- сказал Марк. -- Давайте сюда какой-нибудь диск, который не жалко испортить. Вставляйте, буду диктовать свой первый официальный звуковой указ.
   Марк откашлялся.
   -- Итак, я, Владыка Марк, в год сей и в день сегодняшний приказываю. Присвоить Рустаму и Ярославу звание инженеров, коим они вольны пользоваться до самой своей смерти. Отныне и навсегда обращаться к ним "мастер", а ещё по моему особому указу -- уважаемый мастер. Да будет так.
   И обернулся на новоявленным мастерам. Те смотрели на него и молчали.
   -- Чего молчите?
   Рустам глазами, а Ярослав пальцем указали на крутящийся диск. Марк только крякнул с досады, поднял иглу и снова посмотрел на мастеров.
   Те дружно поклонились ему, и Ярослав сказал:
   -- Благодарствуем, Владыка, ну, значит, точно ты теперь не будешь ругаться на то, что мы тут наваяли.
   -- А ну-ка, -- задорно ответил Марк, -- показывайте, за что вас ругать! А то, что -- ругать! Надо будет вас, пожалуй, высечь на конюшне.
   -- За что? -- без особого страха спросил Рустам.
   -- А за то, что не изобрели всего этого раньше! Чем ввели меня в кошмар сомнений и расстройства!
   И вся троица хохоча отправилась дальше на экскурсию в недра рождающейся студии звукозаписи.
  
   11
   Марк оглядел статуи драконов. Пожалуй, всё-таки нет. Не в натуральную величину -- чуть поменьше. Посаженные у восточной калитки, выходящей на только недавно начавший застраиваться пустырь, они смотрели рубиновыми глазами куда-то за забор. Выражение морд было величественным.
   Архитектор только не подпрыгивал от нетерпения.
   -- Ну, что? Можно бежать, открывать заслонки?
   -- Ты проверял? До установки драконов, свет сюда доходил?
   -- Ещё как, Владыка! Светилось так, что глазам больно, если сверху смотреть!
   -- Сами статуи проверил?
   -- Конечно, Владыка!
   -- И сели они точно, как надо?
   -- Не сомневайтесь!
   -- Тогда не спеши.
   Архитектор даже плечи опустил.
   -- Но, Владыка... Но почему?
   -- Чудо должно быть неожиданным. Пусть народ привыкнет к статуям. Ну, мало ли? Сидят себе каменные драконы, что мы, драконов не видели, что ли? Пусть ходят, смотрят... А когда привыкнут -- тогда мы и откроем.
   -- И когда это будет? Зимой? Через год?
   -- Может, зимой. Может, через год. Если мы с тобой собираемся совершить чудо -- то надо быть терпеливым. Я жду знака.
   -- Какого?
   -- Который скажет, что -- пора. Пора из обычного камня, резца мастера и твоих усилий делать чудо. Но я тебе обещаю, что ты сам откроешь заслонки, и сам оживишь моих стражей.
   -- Это будут настоящие стражи? -- Архитектор серьёзно взглянул на каменные изваяния.
   -- Да, -- подтвердил Марк, точно уверенный, что врёт. -- Они будут не просто сиять глазами. Это будет стража, неусыпная, неподкупная. Страшная! И прекрасная. Мастеров, выточивших эти скульптуры -- наградить дополнительно. Каждому подарить по граммофону. И десять пластинок на их выбор.
   -- Слушаюсь.
   Каменные драконы вызвали интересу ровно столько, сколько и положено новым произведениям искусства. То есть, народ и так бегал смотреть: на транспортировку и установку каменных махин. Через три дня уже редко кто останавливался взглянуть на зубастые пасти.
   Марк и сам почти забыл про них, поставив мысленно "галочку" в списке важных дел. Но скоро знак всё-таки был дан.
   Сигнал Марк слышал, но, как обычно, забыл, что он означал. Поэтому сначала смотрел во двор. И только блеск над головой заставил поднять взгляд. Над замком спешно натягивались струны противодраконьей защиты. А вот показался и источник переполоха. Двое кружили в воздухе над дворцом, а один сел на пустырь, стремительно очистившийся от людей, столпившихся у дальних домов.
   Посмотрел одним глазом, посмотрел другим...
   Марк, глядя на всё это из окна дворца, вдруг как током ударенный заорал:
   -- Архитектора ко мне!
   Всё было один к одному. Солнце уже перевалило за полдень и светило с той стороны дворца. Восточная стена уже приняла тень от дворца, которая почти добралась до фигур драконов. Да и сами оригиналы, прилетевшие посмотреть на творчество людей -- тоже вещь не обыденная. Знак?
   -- Владыка! -- раздался взволнованный голос. -- Вы видели? Там драконы прилетели! Посмотреть на ваши скульптуры!
   Марк мысленно отметил это "ваши" и кивнул.
   -- Видел. А теперь -- бегом наверх и открывай заслонки!
   -- А для этого не надо наверх бегать, -- все ещё тяжело дыша, ответил архитектор. -- Пойдемте, я вам покажу рычаги.
   -- Нет, мне недосуг. Иди, открывай. Только чуть попозже! А я, пожалуй... Пойду, встречу гостей. Вот я с ними поговорю - и открывай.
   За это время драконий разведчик взлетел вверх, и трое драконов некоторое время кружили, видимо, обсуждая. Потом начали дружно спускаться.
   Марк быстрым шагом шёл через двор к задней калитке, на ходу отгоняя всех пытавшихся к нему присоединиться.
   Стража открыла ему калитку, и он вышел, оказавшись лицом к морде трёх драконов.
   -- Добро пожаловать, гости дорогие!
   -- Прррривет! -- отозвался один из них. -- Сссам делал?
   -- Нет, конечно. Мастерам заказывал.
   -- Ссссачем? -- осведомился второй.
   -- Да вот, хочу себе стражу посадить, зубастую, неусыпную. А вас по таким мелочам беспокоить как-то совестно.
   -- Крррассиво, -- сказал первый. -- Но не ссстррраша.
   -- Стража, -- не согласился Марк.
   -- Камень?
   -- Нет. Магия.
   -- Ффффолшшебссство? Не верю.
   -- Я тоже. Но надо, чтобы оно было. Как?
   -- Пффф! -- дракон выпустил струйку дыма, и Марк пораженно уставился на него. Драконы -- огнедышащие? Нет, правда?! Но Лиана никогда... Хотя, ей-то зачем было? А тот дракон... Марк пораженно смотрел на троицу перед собой, и вдруг попросил:
   -- Ребят, дайте им немножко своей крови?
   -- Шшшшутишшь?
   -- Неа. Пожалуйста. Вам что, пару капель жалко? А у меня будут драконы из камня и крови.
   Драконы переглянулись.
   -- А ты бффы дал? -- спросил его третий.
   -- Да! -- ни секунды не сомневаясь, очень уверенно ответил Марк.
   -- Тохда -- ты ссссфою, я -- сссфою. Идет?
   -- Договфорились!
   Марк достал кинжал, но дракон протянул передние лапы и осторожно взял короля за руку. Медленно поднес коготь к ладони.
   "Интересно, он когда-нибудь когти мыл?" -- подумал Марк, всеми силами стараясь не вырывать руку, как собирался сделать организм.
   Сам укол был болезненным, но коротким. На проколотой ладони начала набухать капля и потекла вниз.
   -- Спасибо, -- сказал Марк и, вернувшись во двор, брызнул сначала на одного, потом -- на другого дракона.
   -- Коли! -- повернулся к нему брюхом дракона.
   На брюхе было достаточно много мест, не прикрытых чешуйками.
   -- Я... Я боюсь! -- поднял взгляд Марк.
   Дракон пожал крыльями и собрался взлетать.
   -- Стой! Я боюсь, что не пробью тебе шкуру с первого раза или проткну её слишком сильно. Я же никогда не... Не тыкал ножом в драконов!
   -- Я потерррплю, -- ответил крылатый.
   Марк несказанно удивился. Его совершенно дурацкий порыв был так благосклонно воспринят могучими зверями! Ну, что ж...
   Коротко размахнувшись, он ткнул острием кинжала. Дракон дёрнулся, хлестнул хвостом, и из прокола брызнула кровь. Марк отбросил кинжал, подставил руки, набрал немного горячей жидкости и побежал во двор, окропив обе статуи.
   Вернулся и обнаружил, что крылатые гости шушукаются о чем-то.
   -- Пррррости, чшеловек, -- сказал один из них. -- Но ты, похошшше, в большшом дерррме.
   -- Почему?
   -- Ты рррруку пррроколол?
   -- Ну, да!
   -- А потом сссмешшал крррровь с нашшей?
   Марк открыл рот, понимая, что произошло.
   -- И что? -- всё-таки выдавил он.
   -- Умрррешь сссскоро, -- ответил дракон.
   -- Когда скоро? -- Марк судорожно пытался вспомнить, что ему известно про анафилактический шок.
   -- Не сссснаю. Но сссскоро.
   -- А, и хрен с ним, -- неожиданно махнул Марк. -- Все там будем! Зато у меня теперь есть крылатый брат!
   -- Шшшшто?
   -- У людей есть обычай. Если двое смешивают свою кровь, то становятся кровными братьями. То есть, как бы обычными. Настоящими. Так что...
   Марк оглядел всех троих, но так и не смог понять, кто из них был донором.
   -- .... один из вас теперь мой брат. Родной. Кровный.
   Драконы снова переглянулись. И вдруг один засунул лапу и почесал брюхо.
   -- Вот этот! -- радостно наставил на него грязный палец Марк. -- Что, неужели чешуйка?
   Тот кивнул.
   -- Не полушшшится, -- покачал длинной шеей первый дракон. -- Ваши сссаконы дррраконов не касссаются.
   -- Иногда -- касаются. И это -- тот самый случай.
   -- Маляффка! -- насмешливо бросил другой. -- Набифффаешшься в ррродственнишки? Чшервяк бесффостый!
   И вдруг все трое резко прянули вверх, засыпав забывшего о таком подвохе Марка песком и пылью. Марк утёр глаза, посмотрел в небо, пожал плечами, поднял кинжал и повернулся к калитке.
   Над ним возвышались чёрные с этого ракурса статуи. Каменные драконы ярко сияли рубиновыми глазами.
   В первый момент Марк и сам струхнул -- настолько это грандиозно выглядело. Потом оглядел стоящий поодаль людей, ещё раз полюбовался сияющими мордами каменных стражей и вошёл в калитку.
   Привратники, выпучив от ужаса глаза, старательно смотрели вдаль. Но было видно, как подрагивают у них коленки и как страшно им стоять рядом с ожившими камнями. Они-то видели и слышали весь обряд от начала до конца!
   -- Вольно, -- сказал Марк. -- Калитку запереть и до поздней ночи, пока не погаснут глаза у драконов -- можете быть свободны. А потом караул здесь возобновить. А я пока объясню стражам, что люди рядом с ними -- те, кого надо защищать и охранять. Будет вам помощь.
   Посмотрел, как доблестная охрана чуть не бегом удаляется в сторону дворца, и похлопал ближайшего дракона по каменной лапе.
   -- Ну, стражнички, теперь смотрите в оба... Во все четыре глаза. И днём и ночью. Чтобы никакая сволочь теперь с этой стороны ко дворцу не пробралась!
   И оперся плечом о статую, размышляя, что теперь делать со свежесотворенной легендой, и не выйдет ли ему самому это боком?
  
  
   Боком, разумеется, вышло. Явление церковных иерархов выглядит очень торжественно. Роскошные, шитые золотом мантии, пурпур, окладистые бороды, столь же вычурные головные уборы.
   -- Владыка! Мы не допустим бесовского промысла в столице! И хоть ты из простого народа, но не смеешь оскорблять чувства верующих!
   -- Это какие такие чувства я оскорбил? -- изумился Марк.
   -- Поставив идолища поганые рядом с Божьим Храмом!
   -- Не понял? Это где тут идолища поганые? Любая статуя у вас что, идолища что ли?
   -- Колдовство бесовское на тех статуях. Владыка, добром просим, одумайся!
   Марк тихо рассвирепел. Припомнил старичка-Преподобного, который его короновал, и только в его честь не погнал святош прочь пинками.
   -- Значит, так. Вашу просьбу я выслушал. Раз уж вы пришли -- вот и освятите моих драконов.
   -- Не бывать тому! -- топнул ногой Преподобный.
   -- Это как это "не бывать"? Ты сюда чего пришёл? -- Марк от ярости перешел на "ты" даже не заметив этого. -- С бесовским колдовством бороться или со мной лично? Если со мной лично -- пшёл прочь и не показывайся! Здесь пока я король, что бы ты там ни думал об этом! А если видишь где колдовство бесовское -- так вперёд! Слово Божие разве не сильнее ли любого колдовства? Разве силой креста и веры не победить любых демонов? Я тебе приказываю силой молитвы и креста изгнать любое зло из моих статуй.
   -- Не тебе мне приказывать! Я не тебе подчиняюсь, а только Господу!
   -- Ну и что, мне Бога беспокоить, что ли, из-за этого?
   -- Убери идолов!
   -- Не уберу! Освящай, и дело с концом!
   В общем, поругались знатно. Выход из ситуации подсказал Белый Священник. Он посоветовал привезти какого-нибудь попа из другого города, а то и из села, и оперативно провести обряд освящения статуй. Днем. А дальше уже пусть епархии сами разбираются, кто кого подставил. То ли священник ненастоящий (и это Преподобному очень большая свинья будет), то ли нет больше колдовства в статуях.
   Марк так и сделал. Отрядил людей и даже застал концовку церемонии. Проходила она при немалом стечении народа, и даже из храма пришли несколько священников, но вмешаться уже не успевали.
   Поп был щедро награжден и тут же увезен обратно в своё село.
   Ну, а вечером, как обычно, драконы зажгли глаза, оглядывая сияющим взором площадь и собравшихся людей.
   Только крыть уже было нечем. Божье чудо!
  
  
   Казначей просматривал бумаги и выглядел как после ящика свежих лимонов. Столь кислой морды Владыка давно не видел. Даже у него.
   -- Марк, ну, я даже не знаю. Ты иногда прям гений какой-то, а иногда такую чушь порешь... Ты, надеюсь, не всерьёз? То есть, ты же не собираешься всё это на самом деле делать?
   -- Именно это я и собираюсь. А тебе показываю, во-первых, чтобы ты знал, что именно, а во-вторых, чтобы я сделал всё как надо.
   -- Марк! Что бы ты ни сделал -- не получится "как надо". Это не просто убийство финансовой системы государства! Это прямой путь к раздраю, падению нравов и росту числа преступников! А в недалеком будущем -- и к гражданской войне! Ну, ты сам посуди -- если ты перестанешь брать налоги -- то чем ты будешь расплачиваться со всеми своими вассалами? Граммофонами?
   -- Ты плохо читал. Я не собираюсь отменять налоги. Я собираюсь только отменять сборщиков налогов. Это совсем разные вещи!
   -- Да? А вот эти пункты? Отменить налог на землю, на леса и на воду?
   -- Все правильно. Лес, земля, вода -- это не мои вещи. И не твои.
   -- А чьи? Господа Бога?
   -- Совершенно верно! Поэтому мы не имеем права брать налог с людей за них.
   -- А почему мы тогда вообще имеем право брать налоги?
   -- Потому, -- ответил несколько озадаченный таким вопросом Владыка, -- что люди хотят, чтобы мы для них что-нибудь сделали. Поэтому они согласны дать нам денег, чтобы мы сделали то, что они хотят, но сами не могут.
   -- И где ты таких святых видел?
   -- Да везде! Ты же сам и даёшь, наверное, деньги и прочие блага тем, кто может сделать для тебя что-то нужное! Ну, портному платишь, конюхам, камердинеру...
   -- Так то оплата услуг!
   -- Так и это оплата услуг! Только государственные услуги не видны сразу и не все заметны. Поэтому народ и будет платить за них!
   -- За то, что не видимо и не нужно? Марк, ты же вроде бы не совсем идиот. Я в это уже почти поверил! Не будут платить! Только объяви о роспуске сборщиков податей -- и всё! Конец всей финансовой системе!
   -- Ну, прям таки! Те, кто платил честно -- так и будут платить. Те, кто не платил -- так и не будут. Но теперь мы хотя бы будем знать, кто из них кто. А дальше будет вводиться система кнута и пряника. Тем, кто платит налоги исправно -- надо будет на эти денежки нужную помощь оказывать. Противопожарную, медицинскую, дорожную, и прочую. А тем, кто не платит -- где-нибудь в другом месте ущемлять. Скажем, вводим мы налог на дорогу. Вместо налога на землю. Те, кто по дорогам ездит, но налог не платит -- брать при въезде в город втридорога. Или пусть торгует в лесу в каком-нибудь, где дорог нету. Или пусть не ездит, не торгует -- его дело.
   -- И кто проверять будет?
   -- Стража при въезде. Механизм проверки равно как и наказание за него надо будет продумать. Так же и с остальными налогами. Когда люди увидят, что проще заплатить, чем не платить -- то все вернётся на круги своя. За одним исключением. Теперь в карманах сборщиков податей не будет оседать немалая сумма собранного.
   Казначей порозовел, как будто сам лично крал полагающиеся казне деньги.
   -- Ну, будут не те красть, так эти!
   -- А "эти" красть не будут. Потому как каждому заплатившему выдается бумажка -- кто, откуда, сколько заплатил и когда. Одна такая остается в пункте сбора налогов, а вторая -- каждому.
   -- Ого! Это по пять минут на каждого! Не долговато ли будет?
   -- Пять минут? Да брось! Будут выдаваться отрывные талоны. Быстро пишешь кто, откуда, сколько и когда -- и отрываешь. Одну половину -- человеку, вторую оставляешь в книжке. Книжку потом сдают тебе на проверку.
   -- И я потом с ними буду возиться?
   -- Наймешь себе двух-трех помощников. Их можно даже менять, благо, работа не сложная, но нудная.
   -- А книжки твои где возьмешь?
   -- Сделаю, разумеется. Печатник у меня есть. Убедился, что система не совсем уж пропащая?
   -- Попробовать надо.
   -- Надо. И попробовать, и продумать, и ещё раз подумать. Не поверю, что я все учёл и нигде не ошибся. Вот тебе и задача по силам.
   -- Да это уже не мне! Твоими силами надо делать целый финансовый полк!
   -- Надо. К этому все и идет! Если хотя бы половина моих идей воплотится -- тебе одному жизни не хватит, чтобы все деньги посчитать! Тем более, что в сундуках из них будет дай Боже, если десять процентов! А все остальное -- крутиться, работать и миновать наши сундуки. Так что и готовься к расширению штата.
   Казначей ещё раз посмотрел свои записи.
   -- Ты знаешь, Марк... ещё полгода назад я бы тебе покивал, покивал, да и оставил бы все как есть. Ну, может, послал бы прямо. А сейчас -- даже не знаю. Вдруг ты опять окажешься прав?
  
   Гроза -- это всегда великолепное зрелище. А когда она совмещается с бурей, то вид разгула стихии будоражит кровь, сладко сосёт под ложечкой, и от каждого удара грома всё внутри вздрагивает. Марк откинул штору и любовался вспышками молний в окне. Потом дёрнул шпингалет и распахнул раму, чтобы ничто не мешало величественному спектаклю. А буря приближалась. По детской привычке он считал секунды между молнией и громом, и получалось всё меньше и меньше. Теперь к восторгу примешивался страх, и Владыка радостно вздрагивал от каждого громового раската. Дождь хлестал по подоконнику, но Марк не уходил.
   Вот и скажи, что мысли не материальны! Ведь стоял и ждал именно этого! Виновен или не виновен? По его приказу или по его желанию? Или просто так случилось, а король просто оказался в нужный момент в нужном месте, как это у него обычно получалось? Вспышка совпала с грандиозным грохотом, заложило уши и Марк впервые в жизни лицезрел попадание молнии в здание.
   В его собственный дворец.
   Высунувшись из окна король поглядел на разгорающийся пожар, закрыл окно и сел за бумаги. Гроза всё ещё бушевала, но восторг куда-то делся и грохот воспринимался как-то отстранённо, теперь он вообще не трогал. Гремит и гремит.
   Вбежали к нему минут через десять.
   -- Владыка! Пожар!
   -- Знаю, -- спокойно ответил Марк. -- И чего вы тут стоите?
   -- Владыка! Спасайтесь! Дворец горит!
   -- Я знаю, -- чуть с нажимом повторил Марк. -- И что теперь?
   -- Ну, так как же... Бежать же надо!
   -- Зачем? У меня что, некому потушить огонь?
   -- Есть, есть! Но вы же!
   -- А что -- я? Я сижу тут, никому не мешаю. Пусть те, кому положено, занимаются делом. Если они не могут -- тогда да. Тогда пусть зовут меня, я помогу.
   Слуга посмотрел на короля странным взглядом, но спорить перестал, повернулся и убежал. Буквально через пару минут в комнату ворвался Белый Монах.
   -- Встал и пошёл!
   Марк действительно встал. И шагнул к монаху. Шагнул так, что тот отшатнулся. Смутился этого и шагнул обратно. Но Марк только вежливо улыбнулся.
   -- Марк. Это не шутки! Это пожар, твою мать! Бегом отсюда! Не нервируй людей, они делом занимаются!
   -- Если они занимаются делом -- то и пусть занимаются делом.
   -- Да хрен с твоей верой и твоей неуязвимостью! Люди-то причём?
   -- Притом, -- упёрся Марк, -- что они должны выполнять свою работу так, чтобы наличие или отсутствие короля не мешало им. Они что, боятся, что я сгорю? Так пусть быстрее тушат! И вообще, надо бы подобные учения почаще проводить. Они должны делать своё дело независимо ни от чего! Включая меня.
   -- То есть, не пойдёшь?
   -- А и пойду, пожалуй. Помогу.
   -- Тогда лучше не надо. Лучше уж здесь сиди.
   -- Вот мы и пришли к тому, с чего начали.
   В дверь постучали.
   -- Всё, потушили, слава Богу! -- донеслось оттуда.
   -- И стоило меня отвлекать? -- повернулся Марк.
   -- Стоило! Ты всё время забываешь, что ты уже не разбойник, которому позволено всё, ибо завтра его вздёрнут и хрен с ним! Ты -- король! Ты -- символ, твою мать! Люди за символ готовы умирать, а тут символ класть хотел на их усилия! Сидит тут и пяткой хвост чешет! Ты не думаешь, твою мать, о людях! А должен! Ты, твою мать, король! Одно дело -- героизм во имя и за дело! А другое -- пренебрежение и похренизм!
   -- Боже, я и не думал, что ты можешь так выражаться...
   -- Я выражаюсь так, что бы ты, твою мать, меня услышал! Если тебе так понятнее -- я и так могу. И мне похер этикет и твои нежные ушки, но ты, твою мать -- король! И ты будешь у меня королём! А для этого нехер тут выпендриваться, ты думаешь, что это ты героизм показываешь? А ты показываешь тупость! Так вот. Не тупи!
   И Белый Монах, резко повернувшись, вышел. Марк восхищённо покачал головой. Этот не будет спрашивать, подать ли ему хлыста. Он просто и очень эффективно хлестнёт. И по... Пофигу ему этикет, факт.
  
   Архитектор был занят. Рабочие уже таскали что-то, что-то тесали, что-то куда-то прикладывали.
   -- Почему сеть была не заземлена?
   -- Чего?
   -- Я говорю, почему заземление не сделали?
   -- Владыка, сейчас не до твоих сказок, какое, к чёрту, заземление? Может, ещё закаменение надо сделать?
   -- Надо! Если у вас тут по всему дворцу железки натянуты, почему их не соединили с землёй?
   -- Как не соединили? Они же к стенам крепятся! А стены -- в земле!
   -- А то, что надо от каждого крепления в землю железки провести?
   -- И что? Это защитит от пожаров?
   -- От пожаров -- не защитит. А от молний -- запросто! А вы не знали? Боже! Неужели это первый случай?
   -- Не первый! С пожаром -- первый! Ну, третий. А так -- ну, бьёт, что ж тут поделаешь!
   -- Ясно. Никаких правил техники безопасности. Как вы живёте в таком мире?
   -- Хорошо живём! И уж точно не думаем, будто железкой можно от молнии укрыться!
   -- Не только можно, но и нужно! Так, пойдём ко мне. И кузнеца зови. Будем восстанавливать не только разрушенное здание, но и справедливость.
   Кузнец Марку нравился. Ещё с зимы, ещё с работы над первым фонографом. Он спокойно выслушивал указания, шёл и делал. Без споров и возражений. Без доказательства того, что это невозможно. Доказательствами занимался архитектор.
   -- Владыка, я понимаю, что ты кудесник хоть куда. Но если вот эта железка в земле спасёт дворец от пожаров -- я свою бороду съем!
   -- Не от пожаров, а от молний. Кстати! Можно будет сделать ещё одну фишку. Пусть обзавидуются все окрестные государства. Сделаем шпиль на самом верху. А от него -- всё то же самое заземление. И от молний защитимся навсегда, и красота будет, и ты побреешься.
   -- Ты так уверен?
   -- Конечно. Не забывай, это не моё изобретение. Это... Это маги нашего мира придумали. А они умели очень здорово колдовать.
   -- А может, в нашем мире ваша магия не действует?
   -- Вот и проверим! Осталось решить, в виде чего шпиль делать. Банальный меч меня не прельщает.
   -- Лапу дракона?
   -- Иди ты! Нельзя же драконов в каждую дырку совать? В общем, ищи художников, пусть придумывают, чем таким можно украсить верхушку дворца. Чтобы было красиво, не слишком тяжело и не драконы.
  
  
  
   Путешествия по Аргеаде Марк не просто любил. Он наслаждался ими, как иной ценитель смакует вино. Тем более, что государство было его. И до любой мелочи в необъятной стране ему было дело. А ещё он мог перевоплощаться. Он мог гулять по ней как простой работник, нанимаясь и нанимая. А мог разъезжать в карете под охраной и с сопровождением. Мог изображать из себя купца (и этому научился!), мог сойти за скучающего аристократа. А иной раз и за собственного охранника.
   На этот раз выезд был публичный: карета, стража, горнист впереди... Ехал Владыка официально. По приглашению обиженного им тогда старичка, герцога Лютиков. Или "Лютикова"? Интересно даже, как на самом деле звучит его фамилия, наверное, как-нибудь очень звучно и ярко! Но воспринимая слова напрямую Марк лишался удовольствия слышать их в оригинальном, хотя и непонятном звучании. Приходилось с этим мириться.
   Въезд во владения герцога напоминал памятный вход во владения Риона. То есть, привычный глазу пейзаж вдруг резко и неожиданно меняется на рукотворный. Герцогство было небольшое -- один некрупный город и несколько сёл. Лютиковы владели землёй чисто номинально, не имея ни замка, ни армии, и в понятиях Марка больше всего походили на помещиков его родной России конца девятнадцатого века. Но при этом земля эта была ухожена. Марк оценил сей факт буквально сразу, так как въезд в герцогство украшала постаревшая от времени деревянная арка. Огромные столбы, стилизованные под греческие колонны венчала столь же стилизованная арка, когда-то разукрашенная, и сейчас ещё кое-где остатки этих красок выделялись на тёмном дереве. А за аркой начиналась дорога, вдоль которой стояли, будто стражи, тополя. И чем дальше -- тем больше. Сама дорога тоже была ровная, насыпанная, хотя здесь его инженеры, вроде бы, не работали.
   Подъехав к имению Лютиковых, Марк и вовсе изумился. Нет, нельзя было сказать, что в имении было что-то шикарное. То есть, если взять отдельные элементы -- то ничего выдающегося не было. Ну, живая изгородь. Ну, ряд цветов вокруг. Ну, телега стоит. Фонтан какой-то микроскопический. Дом опять же... Не дворец, конечно, но очень так живописно сделан. Местами -- слеплен, местами -- выложен обломками камня. Бойницы эти декоративные...
   -- Здравствуйте, здравствуйте! -- встретил их сам старичок-герцог во главе своего двора. Приветствовал, поклонился, помог выйти из кареты...
   Приглашал он Владыку давно. Несколько раз. Но у Марка постоянно не было времени на разъезды. А тут -- оказия. Собрался он съездить совсем в другие места, да по пути оказалось это герцогство. И, поскольку Марк испытывал чувство неосознанной вины перед стариком за невозможность исполнить его никчёмную, в сущности, просьбу -- то и заехал. Пытаясь хоть этим загладить чувство вины.
   А герцог был искренне рад приезду Владыки. Или же мастерски изображал это радушие, что тоже возможно (дворяне могут улыбаться даже сидя на колу). Но Марк решил для себя, что хозяин искренен, и поэтому вёл себя соответственно.
   Удивительно, но на этот раз официальный приём оказался совсем не напряжным! Если вспомнить его весенний марш-бросок по восьми замкам -- то в каждом из них ему приходилось стараться. Стараться держать себя, стараться не уронить корону в глазах подданных, при этом не поддаться ни на какие возможные уловки и при этом ещё и проталкивать свои идеи...
   Здесь всего этого не требовалось. Гостям выделили комнаты. К дверям королевской спальни были сразу же приставлена стража, которая на ночь будет сменена на марковых людей. Была предоставлена ванна, вода, слуги, грязную дорожную одежду тут же унесли стирать. Их пригласили на лёгкий (действительно лёгкий) обед, после которого Владыке рекомендовалось отдохнуть. Вечер так же прошёл в непринуждённой обстановке -- Лютиков провёл государя по своим владениям, рассказал немало интересного -- и про растения, и про местность, и про людей. Потом они сидели на веранде, слушали живую музыку и беседовали о вечном с бокалами вина.
   Вечером Марк с удивлением обнаружил, что не хочет спать. Впервые за много дней он чувствовал себя отдохнувшим. Он лежал в теплой постели, одетый в чистую сорочку, пьяный ровно в ту меру, чтобы в голове приятно шумело, смотрел на тени листьев, качающихся на стекле и чувствовал удивительное умиротворение. Не хотелось не только спать -- не хотелось ничего. Это было восхитительное и волнующее ощущение, когда не хочется ничего. Причём, дело не в том, что "хотелось ничего", нет! Просто было настолько здорово, что ничего не требовалось для улучшения этого состояния. Если бы сейчас какой-нибудь хмырь вздумал бы вломиться к нему и попросить себе должность при дворе или звание графа дал бы не задумываясь. Войди сейчас герцог и попроси какое-нибудь звание -- дал бы и не жалел о содеянном.
   Марк хотел ещё поразмышлять о причинах столь блаженного состояния, но уснул.
   Утро против обыкновения не принесло никаких гадостей. Погода была прекрасная, хозяин и его челядь -- радушными, завтрак -- умеренным, настроение -- восторженным. Хотелось радоваться. Тело легко подхватило это настроение и потребовало нагрузок. Марк в охотку позвенел мечами с охраной, потом всей гурьбой пошли купаться на речку. Это было настолько забытое ощущение -- теплый песок под босыми ногами, холодная вода и громкие мужские вопли рядом. В те годы, правда, вопли были пацанячьи, но вели себя охранники как мальчишки, так что только тембром и отличались. Марк был счастлив настолько, насколько это было возможно вообще.
   Наплавашись, наплескавшись и даже позагорав немного на берегу, Владыка устыдился своей расхлябанности. Уезжать не хотелось. Здесь было действительно хорошо. Но надо!
   Герцог искренне огорчился.
   -- Как, уже уезжаете? Владыка, а я ж хотел вам ещё наш бор показать. И в Ставровку свозить, там тоже здорово. А вот как ещё охоту с борзыми? И соколиная у нас просто замечательная! Сокольничьи у меня от самого Ивана Рюриковича, знатные! А вы уезжать...
   -- Дела, -- коротко ответил Марк, понимая, что вместо одного долга получил два. Теперь старик опять обижен. И опять -- незаслуженно.
   -- Я понимаю, Владыка. Ох, служба государственная, куда от неё денешься? Ну, заезжайте! У нас вам всегда рады. И будет чем занять себя, и поговорить с кем. Ну, и если что другое -- тоже найдём!
   И подмигнул Владыке.
   -- Но хоть на обед останетесь? Повара ж старались, не выкидывать же теперь?
   Это был серьёзный аргумент. К поварам Марк относился уважительно. И на обед остался. А потом всё-таки вырвался из сладкого плена, нагло развалясь на диванчике в карете. Сначала думал об охране, которой после обеда в седле держаться не самое удовольствие. Потом мысли перекинулись на герцога. И внутренний инспектор отметил, что каждый раз при встрече с ним Марк испытывает чувство вины. Вины он никакой за собой не находил, но ощущение оставалось. Марк заинтересовался причинами подобного и довольно быстро пришёл к выводу, что манипулирование другими может быть и вот таким. Делать всё бескорыстно, с чистой душой, от всего сердца...
   Какое кому дело, что тебе это не нужно? Но стоит потом посмотреть вот эдак, глазками полупать, носиком шмыгнуть и так жалостливо сказать "Ну, я ж к тебе со всею душой!". А потом обижено глазки опустить.
   И всё. И чувство вины готово.
   Это было плохо и неправильно. Он не должен испытывать вину перед стариком только потому, что он -- старик, и потому, что он старается выпрыгнуть из шкуры для него, для Марка.
   Это не повод. С этим надо было что-то делать.
   Вопрос -- что?
   Ответ пришёл сам собой и с самой неожиданной стороны.
  
  
   Село, которое они проезжали, было невелико. Ну, может, дворов пятьдесят. И все эти пятьдесят дворов стояли сейчас посреди улицы.
   -- Владыка! -- постучал в окно кареты один из охранников. -- Гляньте!
   Марк выглянул. Что-то случилось и это что-то взволновало людей. А что может взволновать людей? Надо было узнать.
   -- Сходим, поглядим.
   -- Ох, Владыка! Может, не стоит?
   -- Чего ты боишься? Простолюдинов?
   -- Толпы мы боимся, -- ответствовал другой охранник. -- За вас, Владыка, боимся!
   -- Ой, да ладно! -- отмахнулся Марк. -- Неужто я с людьми-то не договорюсь? Опять же, я же к ним с помощью пришёл, а не с дубьём!
   И смело отправился прямо к толпе. Толпа, однако, не проявила радости от встречи с королём. Более того, уже через пять шагов Марк задумался, а не правы ли охранники?
   Но отступать было уже поздно.
   -- Здравствуйте, люди! -- как можно жизнерадостнее поздоровался Марк.
   -- Вот они, кровопийцы, -- вдруг раздался сзади голос. -- Пришли полюбоваться на стадо своё! Не склоняйте перед ними головы! Прах они, тлен и недостойны ваших поклонов!
   Марк пошёл прямо на людскую толпу, и какими бы ни были намерения людей, они всё-таки расступились. То ли не посмев, то ли побоявшись трогать человека в богатых одеждах, за которым следовали охранники.
   А с той стороны оказался юродивый. Марк их именно так себе и представлял -- рубище (действительно, как будто порубленное тупым мечом), неприятное лицо...
   -- А перед кем надо склонять головы?
   -- Только один наш Отец Небесный достоин поклонов!
   Он был проповедником, а не юродивым. Юродивые, насколько помнил Марк, отличались нестандартным взглядом на жизнь, и ответы их выбивали из колеи любого. А этот заглотил наживку с крючком.
   Потрепать языком? Ну, это мы тоже умеем!
   -- Отец небесный наверху. На небесах. Для того, чтобы общаться ним, надо поднимать голову, а не опускать её. Кто ты такой?
   -- Что, самый умный пожаловал? Все дураки, один ты умный! И Моисей дурак, которому Господь наш скрижали с заповедями давал, и Иисус, сын Божий, тоже лгал. А ты правду, значит, принёс?
   Марк резко изменил собственное самомнение. Одно дело -- разговор с понимающим человеком, который сам стремится к пониманию. А другое дело -- проповедник, профессионально жонглирующий словами и смыслами. Помнится, Волкодав так и не смог переспорить жреца.
   Что же делать? Надо было послушаться охрану и не вмешиваться. Это было самое разумное. Но, как часто после окончания дела мы понимаем, как же надо было его начинать!
   Сейчас было поздно раскаиваться или извиняться. Сейчас он вляпался в битву и придётся драться на языках, хочет он этого или нет.
   -- Ну, зачем же так высокопарно? Мне достаточно того, что ты тоже лжёшь.
   -- Отец Небесный всё видит! Он знает, кто лжёт а кто нет. Истинно говорю вам: бойтесь, люди, данайцев, дары приносящих!
   -- А сам не с подарками ли?
   -- Я ничего не приношу! Вера в каждом есть и так! Я лишь несу слово Божье, что не подарок, но Истина!
   -- Значит, и во мне. Чего ж тогда шумишь?
   -- Настоящая вера сплачивает людей! -- он внушительно поднял палец. -- А ты -- отродье бесовское и души мутишь! Геенна, геенна тебе огненная!
   Марк растерялся. Внутри всколыхнулась и закружилась метель из возможных способов поведения, реакций и ответов. И, как всегда в таких случаях, каждый из вариантов был тут же блокирован тем или иным возражением -- от "неприлично" до "стыдно". И, как всегда в таких случаях, внутри что-то произошло, и всё осело, подчиняясь мощному влиянию вампирской науки самоконтроля.
   Марк вздохнул глубоко, как учил дон Руадан, но мысленно обратился к другому Учителю.
   -- Хорошо. Согласен. Чего ты хочешь?
   -- Не я хочу! Бог! Бог того хочет, и так и будет! И не тебе, вша косматая, помешать Всевышнему!
   -- Я Всевышнему мешать не буду. Раз ты знаешь его волю -- говори. Я готов тебя послушать.
   На этот раз замешательство мелькнуло в глазах проповедника. Он явно ожидал активного сопротивления, спора, а тут... Но ровно на один миг!
   -- Я и разговаривать с тобой не буду, чудовище! Поправ истинную веру, ты прикидываешься агнцем, думаешь, я не вижу твоей скотской натуры?
   -- Не видишь, -- согласился Марк.
   -- Гнев господень падет на твою голову! Я и стоять рядом с тобой не буду.
   -- Будешь. Стой!
   Но проповедник развернулся и быстро пошел прочь.
   -- Задержать! -- тихо велел Марк страже.
   Двое неохотно двинулись.
   -- Бегом! -- рявкнул Марк. Поглядел, как нежно, почти ласково ловят ничего не стесняющегося проповедника, и подал голос: -- Если уйдет -- повешу к чёртовой матери! Вы охрана или тряпки?
   Тут на помощь пошли и остальные. Однако, даже удивительно, как тяжело скрутить одного, казалось бы беспомощного человека!
   Тот плевался, выворачивался и сыпал проклятиями. Народ роптал. Марк подошёл поближе.
   -- Заткнись.
   -- Изыди, исчадие ада! Люди! Умираю! За веру умираю!
   -- А это мысль, -- повысил голос Марк. -- Итак, ещё слово, и я тебя казню.
   -- Люди! Помогите! Божьего человека убивают!
   -- Ты свое слово сказал? -- и Марк кивнул охраннику. Тот недоверчиво посмотрел. Марк нахмурил брови, и кивнул ещё раз. Охранник сделал несчастное лицо и вытащил меч. Вот тут проповедник понял, что шутки кончились. И что народ просто не успеет. И заткнулся. Марк поднял руку, останавливая солдата.
   -- Значит, слушай сюда. Ты сказал тут очень много слов. А за свои слова иногда полагается отвечать. Знаешь такое мероприятие -- "Божий суд"? Не знаешь? Сейчас объясню.
   И объяснил.
   -- Ты убийца! -- подал голос "святой". -- Конечно, что тебе меня прирезать?
   -- А ты молись. Молись, и пусть Бог услышит наши молитвы. Можем сделать проще. Жребий. Помолись и вытяни жребий. Вытянешь короткую -- убьют тебя. Вытянешь длинную -- убьют меня. Давай!
   И кивнул охраннику. Тот, поколебавшись, однако подхватил с земли две травинки. Что-то там пооборвал. Потом зажал в горсти подровнял, и протянул проповеднику. Тот глянул зло.
   -- Прям можно подумать, что тебя убьют, если вытяну!
   -- Вот люди кругом. Все видели. Охрана! Приказываю убить себя, если он вытянет длинную травинку.
   Снял куртку, камзол, стянул рубашку, оставшись в одних штанах. Народ столпился поодаль, наблюдая за бесплатным развлечением.
   -- Тяни!
   Святой протянул руку... И вдруг выхватил кинжал из ножен стражника. И даже успел им взмахнуть. Но вот тут выучка и навыки сработали без участия разума, и в него сразу же воткнулись и меч, и стрела, и что-то еще. Марк без труда поймал летящий к нему кинжал.
   -- Убили! -- завопила какая-то старуха. -- Убили святого! Люди, да что же это деется?
   -- Выходи сюда, -- устало сказал Марк ей.
   -- И выйду! Что, тоже убьешь старую? Убей, убей! Правильно сказали, убийца ты чудовище!
   -- Выходи сюда, -- повторил Марк. -- Иди сюда, стань рядом со мной. Посмотри людям в глаза.
   -- А что мне людям в глаза смотреть? Я и посмотрю!
   -- Смотри! -- Марк дождался, пока она станет рядом с ним. -- Смотри! Видишь? Это стоят мертвецы. И их хотела убить ты.
   -- Он святой человек! Он жизнь за них отдал!
   -- Жизнь за них отдал я, -- так же устало ответил Марк. -- Люди! Вы хотите, чтобы брат пошел на брата, а отец на сына? Та сволочь, которую я убил -- отказалась от божьего суда! И сделал всё, чтобы вы воевали друг с другом!
   -- Не надо! -- раздались возгласы из толпы. -- Заткнись! Мы тебя достаточно слушали! Поди прочь, нехристь!
   -- Я повторяю! -- не сдавался Марк. -- Он постарался внести смуту в ваши ряды! Разбил единый народ на отдельных людей, и мать бы ненавидела дитя, и брат -- брата!
   -- Постыдился бы людей! -- снова завела карга. -- Мы все видели, какой он был человек!
   -- Не веришь мне? -- вдруг оживился Марк. -- Говоришь, вру все?
   -- Врешь!
   -- Люди! Вру ли я?
   -- Врешь! -- толпа была почти единодушна!
   -- Тогда -- внимание! Смотрите внимательно! Все! И ты -- тоже! -- он ткнул пальцем в старуху.
   Сделал три шага в сторону толпы, так, чтобы бабка осталась позади. Упал на колени и поднял руки к небесам.
   -- Господи! Во имя твоё и во славу твою отдаю себя на суд твой! Если виновен в чем или грешен перед тобой -- прошу, покарай меня при всех! Если есть на то воля твоя -- вот он я! Дай мне силы сорвать покров с глаз людей этих! Прошу тебя, дай знак!
   Поднялся с колен и вытянул руку себе за спину, глядя на людей.
   -- Посмотрите! Ещё не прошло и пяти минут, а уже вы смотрите волком на меня, своего короля. Уже последняя старуха готова вцепиться мне в глотку, не как человек, а как лютая волчица. Посмотрите, что сделал ваш "святой"! Смотрите на себя! Ну!? Поглядите в глаза друг-другу! Что, боитесь? Да, да, смотрите! Вы видите там добро, радость, свет и любовь? Есть хоть один здесь, кто готов полюбить меня, как заповедовал господь? Да что -- меня! Вы друг друга любите? Или вы любите только того, кто чуть не убил меня в нарушение всех правил поединка? Ну? Где ваше добро? Во имя чего вы сейчас готовы растерзать меня?
   Марк повернулся к старухе. И неожиданно вместо разъяренной женщины увидел старую, съежившуюся и дрожащую фигурку.
   -- Ты! Ты хотела смерти моей? При всех? Где любовь? Где твоё смирение? Где Бог в твоем сердце? Кайся!
   Она упала на колени первой. Марк оглянулся -- и на колени рухнули все.
   Он снова повернулся к оппонентке -- и тут рухнула на колени охрана.
   Марк недоверчиво огляделся. Такого эффекта он не планировал. Конечно, коленопреклоненные люди были ему не в новинку -- но не в такой обстановке.
   -- Я прощаю вас, люди, -- громко выкрикнул он. -- Я прощаю вас и прошу только об одном. Когда будете в следующий раз слушать всяких проповедников -- помните, что вы -- люди. И что бы вам ни говорили, что бы не внушали, помните, что вы -- люди. В первую очередь люди! Значит, вы должны любить друг-друга. Сначала -- любить. А уже потом -- убивать.
   Он направился к карете и один из охранников кинулся, подал ему рубашку. Потом -- куртку. Марк на ходу оделся, влез в карету, посмотрел на лежащее тело...
   -- Не хоронить! -- велел он и направил лошадь дальше.
  
  
  
   После инцидента заезжать в ближайший монастырь было несколько неудобно. Правда, вряд ли слухи об этом событии опередят путешественников, но Марк и не собирался скрывать произошедшее. Наоборот, ему было очень интересно,
   Всё-таки, когда же появится привычка смотреть в небо? Казалось бы -- сколько уже прожил в этом мире, а только восхищенное сзади "Ух, ты!" заставило поднять взгляд.
   В небе сражались два дракона. Один явно убегал, второй нагонял, и они сплетались в яростном клубке крыльев и хвостов, проваливаясь на сотню метров, после чего первый выворачивался и мчал дальше. Драконья битва приближалась к путникам и Марк вдруг понял, что вне себя от ярости. То они требуют себе горы, мол, жить негде, то уменьшают собственное и без того не слишком многочисленное поголовье.
   И эта ярость выплеснулась в пространство в диком и необузданном вопле:
   -- Сюда, оба! Вниз! Я кому сказал?
   Лошадь испуганно присела и поджала уши. Драконы, как ни странно, тоже услышали. Прекратили драться и закружили над всадниками. Марк тронул бока лошади, проехал вперед и повторил вопль, к сожалению -- уже не столь впечатляюще:
   -- Вниз я сказал! Спускайтесь!
   Драконы послушались. Приземлились чуть поодаль, чтобы не задавить людей. Марк направил к ним упирающуюся лошадь, уже готовя гневную отповедь, как вдруг услышал:
   -- Ффффладыке Маррррку не нрррравитссся ссссспаривание дррраконоффф?
   Голос! Голос, который он узнал куда лучше, чем совершенно забытый рисунок чешуи.
   -- Лиана?
   -- Ссссдраффстфуй, Марррк! Зашшем ссссффал?
   -- Ой, Лиана, прости.. И вы простите... -- Марк кивнул второму дракону, и тот ему размашисто ответил. -- Мне показалось, что он тебя обижает.
   -- И ты кинулся меня сащщищать?
   -- Не тебя. Просто... Ну, как сказать? В общем, нет у драконов такой проблемы, которую требуется решать зубами и когтями. Всё можно решить мирно.
   -- Есссть, -- подал голос второй дракон.
   -- И какая?
   -- Трррусосссть. Труссс не долшен шить. Или хотя бы оссставлять потомссство.
   -- Лиана не трус!
   -- А я не пррро неё. Но такхая пррроблема есссть. Есссли уфидишь дерррушишся драхонов -- не вмешшивайся. Или сссам умрррешь, или всехх похубишь. Сссеходня тебя ссспасла она.
   -- Вас и так мало! Куда тебе ещё уменьшать количество?
   -- Он пррррав, -- поддержала друга Лиана. -- Ты ссспассешь трррусса и его дети черррес сотни лет убьют дррраконофф окошательно. Не вммешивайся. Но фффсё раффно -- сспассибо.
   -- Пожалуйста, -- ответил смущенный Марк. -- Летите себе дальше. Приношу свои извинения -- никогда не видел ваших брачных игр. Извините, что оторвал...
   Оба дракона кивнули и синхронно взлетели. Марк привычно прикрыл глаза, а вот лошадь недовольно зафыркала и заплясала. Но продолжать спариваться драконы не стали, а крыло к крылу полетели дальше. Марк корил себя последними словами -- ну, блин, доброхот... Говорят же: благими намерениями... Охрана же вообще ничего королю не скзазала.
   Монастырь же встретил короля, как и положено. Закрытыми дверями и стрелками в бойницах.
   -- Что, и стрелять будете? -- осведомился Марк, прохаживаясь под стеной. Сам монастырь был древним и красивым. В другое время тут бы пройтись бы, любуясь природой и архитектурой. Да вести неспешные беседы с настоятелем о жизни и вечном. А взять такой приступом -- это надо повторять операцию с "Драконьим Гнездом". Вся фигня была в том, что подобную операцию Марк никогда в жизни больше не повторит. Но прелесть заключается в том, что больше никто, кроме него, об этом не знает!
   -- Уходи, откуда пришёл! -- раздалось из-за ворот.
   -- Не могу. Я -- король. Мне некуда идти.
   -- Тогда сиди под воротами.
   -- Ты не понял. Я-то уйду. Но думаешь, монастырь выдержит внезапное нападение?
   -- Чего тебе надо, а? Ну, что ты привязался? Уйди, Христом-Богом просим! -- раздалось вдруг сверху.
   Марк поднял голову. Монаха, это сказавшего, видно не было. Ну, и не любоваться же на него...
   -- Вот! Я слышу правильный вопрос! Рассказываю, что мне надо. А надо мне, чтобы монастыри были не рассадниками всяких извращенцев, кои жить в человеческом обществе не могут и бегут от него за толстые стены, а чтобы были они культурными просветительскими центрами! Чтобы люди могли не только отдавать сюда честно заработанное, но и получить отсюда пользу. Обмен должен быть обоюдным! Понятно?
   За стеной загремело, калитка открылась и вышел монах. Рослый, с бородой, но не толстый.
   -- Государь. Мы подчиняемся Богу, а не тебе. То, что хочется тебе лично -- вот ты и делай. А здесь у нас своя епархия, мы действительно бежим от мира, а ты хочешь насильно вернуть нас в мир? Не выйдет. Будем защищаться. А пойдёшь силой -- будем и убивать, ибо сказано, что угодно Богу убийство, если во славу Его и по велению Его. Мы же верные слуги божии, и хоть не хотим с тобой войны, но и от своего не отступимся.
   "А чего ты хотел?" -- думал Марк, глядя на монаха. "Хотел, чтобы они испугались и кинулись тебе в ножки кланяться? Как же, король приехал! Царственной ручкой махнул! И Термес не испугался, и эти лягут костьми. За что умер Термес -- сейчас не выяснить. За что умирают эти -- ясно и понятно. Чего ты хотел, когда ехал сюда? Объяснить? Так вот, слушай, тебе сейчас здорово объяснили, что как был ты дурак, так и остался. Хоть и корону напялил".
   -- Ну, что ж... Ты прав. Как зовут тебя, храбрый человек?
   -- Я не храбр, государь. Я боюсь до дрожи. И что убьёшь ты меня, и что калитку я отворил, да в неё твои солдаты ринутся. Нет, не успеем мы их остановить. Боюсь я, что неверно сделал. Да будто кто толкнул. Так что не храбрец я. Простой инок, а зовут меня Инокентием.
   -- Когда вернёшься за монастырскую стену, Инокентий, обязательно спроси того, кто тебя толкнул. Во-первых, зачем он это сделал. А во-вторых, почему именно тебя. Я повторяю: я хочу обоюдного обмена с монастырями. И коли вы готовы костьми полечь за лень свою да бесполезность -- быть посему. Не буду я на вас с войском идти, потому что сам открыл ты калитку. Сам вышел ко мне. А значит, ещё можно до вас достучаться. Может, и услышите. Но и ленное право у вас я отберу. Не будет теперь закона, по которому крестьяне обязаны будут вам хоть чем-то. Сами захотят -- да на здоровье. А силком их отныне никто не погонит. И ложитесь хоть костьми, хоть поленницей, мне дела нет.
   С тем и уехал.
   И зачем только приезжал???
  
  
  
   На фоне грядущих проблем с церковью вопрос о том, куда девать неожиданно спасённого некрофила был сущей мелочью. Вся беда в том, что больше всего неприятностей доставляет именно мелкая заноза. Вопьётся куда-нибудь, и никак её не вытащишь. А думаешь только о ней. Поскольку Марк не стал просвещать двор о причинах появления Кристиана, то поначалу к нему отношение было нейтральным. Ну, приехал кто-то с королём, первый раз, что ли? К сожалению, сказать охране, чтобы держала язык за зубами -- не догадался. Ничто ведь не предвещало. Сначала Кристиана отправили к лекарю. Но тот быстро выпинал нежданного пациента, королю ничего не сказал, но Марк и сам понимал. А там всё чаще он стал ловить косые взгляды и слышать почти нескрываемые перешёптывания. А главное -- ничего с этим не поделаешь! Действительно, болтается дрянь при дворе. За что возвысился? За это самое? Так что Марк отправился к Белому Монаху за советом.
   -- А чего ты хочешь от него, Марк?
   -- Я не знаю. В том-то и дело, что я -- не знаю! Это, понимаешь? -- как если бы нашёл на дороге палку... Вроде бы и не нужна, а чуешь -- потребуется! Ну, и через день-два оказывается, что ты прав. Но как пережить эти два дня?
   -- А зачем он вообще может тебе понадобиться?
   -- Понимаешь, это как запасной путь. Вот есть парадный вход, а есть чёрный. А это -- как запасной, когда первых два выхода забиты или заняты -- это ещё один.
   -- Не понимаю.
   -- Он может что-то такое, чего не можем ни ты, ни я!
   -- И что из этого? Мало ли чего мы не можем!
   -- Ошибаешься! Очень мало! Пойди, найди хоть десять вещей, которые не можем ни ты, ни я! Причём, деторождение исключаем сразу!
   -- Ишь, разошёлся... Так, может он. И чем это тебе может пригодиться?
   -- Вот над этим и ломаю голову! Чем может пригодиться мне человек, который трупы любит? В палачи его, что ли, отправить?
   -- А он любит уже готовые трупы или сам их делать?
   -- Кабы я знал... Нет, вроде бы ничего не говорил про убийства. Возможно, ты прав, палач из него получится паршивый. А что тогда?
   -- Марк, я могу, конечно, испросить Господа нашего о совете, но ты же сам понимаешь, что совет может и запоздать.
   Тогда Марк спросил Артура.
   -- Марк, если ты хочешь знать моё личное мнение -- то надо его убить тихо и безболезненно. Не на костре, а так. И всем от этого будет хорошо. Он тебе и за это будет благодарен.
   К чертям такую благодарность! Убивать некрофила было не то чтобы стыдно... Просто тень, которую он одним своим присутствием бросил на короля так просто уже не смоешь. Да и совестно -- спас, а потом приходишь, и говоришь: извини, ты мне не нужен. Пойдём, тебе быстро и безболезненно отрубят голову. Как конфетку у ребёнка отобрать!
   Пока Марк мучился этическими проблемами, сработал второй фактор спасения извращенца. Сразу по приезду Марк издал указ, лишающий монастыри права на льготы и десятины. Хотел этот вообще разогнать, но Джорджи сказал, что это не в королевской власти, ибо, во-первых, монастыри -- это не государственные структуры, а во-вторых, запретить монастыри можно только вообще в стране, а не этот в частности.
   Ничего, и этого хватило.
   Хотя Преподобный и был взбешен, но внешне это никак не проявлялось. Марк даже позавидовал, как другие умеют держать себя в руках.
   -- И что это значит, государь?
   -- Это значит, что монастырь этот провинился перед своим королем.
   -- Я напомню тебе, что монастыри не в твоей власти!
   -- Зато люди вокруг монастырей -- в моей!
   -- Владыка Марк считает, будто всемогущ? Боюсь огорчить Владыку, но дела монастырей -- не его ума дело!
   -- А теперь это моё дело. Это раньше церковь творила, что хотела. А сейчас так не будет. У вас, вон, шпили и купола до неба, а народ в хибарах живёт!
   -- Зависть -- плохое чувство. Даже для правителя.
   -- Какая зависть? К чему?
   -- К красоте, тебе недоступной! Красота -- она от Бога! А ты только богатство видишь!
   -- Красиво полыхают костры, на которых горят грешники, правда?
   -- То мера вынужденная. Без неё подобные Кристиану расплодятся без меры! Владыка давит вшей или кормит их?
   -- У меня вшей как-то нету.
   -- Потому и нет их, что боремся с ними! Тебе досталась благословенная страна, что же ты рушишь столпы, на которых она стоит? Совсем власть глаза затмила?
   -- Ничего себе "благословенная"! А народ как живёт? Народ нищ, гол и бос, сколько еретиков ни сжигай!
   -- Слеп ты, не видишь дальше носа своего. Душа бессмертна, её надо пестовать, а не тело! Тело -- тьфу! Особенно -- такое!
   Марк вспомнил, что душа -- бессмертна, и сменил линию поведения.
   -- Вот я и прислан Господом Богом, чтобы позаботиться о телах. Ты -- о душах заботишься, я -- о теле. Ибо душа в теле живёт, и каждому Бог тело выдает. И когда тело здорово -- то и дух здоров!
   -- Если бы ты знал, -- покачал головой Преподобный. -- Как ты смешон в своей попытке казаться хоть чуточку значимым. Божий посланник... Надо же...
   -- Угу, -- ничуть не смутился Марк. -- Именно так. Поэтому и буду выполнять то, ради чего меня послали.
   -- Значит, хочешь войны...
   -- Вы хоть понимаете, что происходит? -- Марк повернулся к Преподобному.
   -- Я не буду в открытую называть это...
   -- А я -- буду. Я -- не политик, и мне непривычны интриги.
   -- А зря! Король должен быть политиком!
   -- Должен. Но так уж не повезло этой стране, что ей достался не политик. Зато честный. И я не побоюсь сказать честно. Вы зарвались. Вы -- это вся церковная система, не вы лично. И я вас окорочу.
   -- А зубы не сломаешь, король?
   -- Не сломаю. А если и сломаю -- не свои.
   -- А если завтра во всех церквях объявят об отлучении тебя от церкви?
   -- А если завтра во всех провинциях гонцы объявят об отмене десятины? Не совсем отмене, а на усмотрение. Кто хочет -- платит. Кто не хочет -- не платит? Как ты думаешь, что скажет народ про такого короля? Причем, казне это решение не обойдется ни в одну копейку!
   -- Тогда тебя просто убьют, дурак.
   -- Вот тут зубы обломаете точно. А я могу много чего натворить. Лишить монастыри земель, отдать их крестьянам, безземельным лордам. Хочешь?
   -- И что тогда будет послезавтра? -- насмешливо бросил первосвященник. -- Что будет завтра с твоим государством, если исчезнет сдерживающая сила церкви?
   -- Так работайте! -- хлопнул Марк ладонью по столу. -- Уж ежели вам досталась сила Веры -- так используйте! Где погода? Почему молятся в монастырях, и в прошлом году мне пришлось спасать население? За счёт казны, кстати! Плохо молитесь! Или грешите. Почему разбойники не переводятся? Почему болезни свирепствуют? Где результаты?
   -- О чем ты, дурачок?
   -- Я о результатах!
   -- Да разве в этом результаты церкви?
   -- Теперь будут и в этом. Я затеваю огромную работу. И мне нужны все рабочие руки и головы, какие есть в стране. Страна просто не потянет такое количество нахлебников и кровопийц. Да, я понимаю, что неприятно, непривычно -- но отныне будете работать. И не только на ниве молебнов и проповедей. Я-то знаю, сколько всего полезного могут сделать монахи. Вот и будете делать. У меня уйма работы для вас. А для этого надо малёк вас распинать. Шоб зашевелились. Отныне монастыри будут не на иждивении крестьянском, а получать будут либо от Бога, либо по мере полезности. Вот и подумай, как дальше жить в такой обстановке. А если ты усомнился в моём божественном послании -- то можешь попробовать меня убить. И тут сразу всё решится! Или у тебя получится, или нет. Всё, можешь идти. Можешь идти, я сказал!
   -- Ты сам себе выкопал яму.
   -- Иди, иди. Не очень-то и боюсь я!
   -- Господи, дай мне силы не поддаться искушению сквернословия!
   Преподобный повернулся и вышел.
   Марк немного успокоился и сел за стол. Взял перо из чернильницы, с отвращением его оглядел. И поставил обратно.
   Заставить, что ли, делать шариковые ручки в монастырях?
  
  
   Жажда деятельности короля -- это бедствие для страны. Не зря Лао Цзы в свое время говорил: "Лучший король -- тот, про которого народ не знает".
   Увы, Владыка Марк вряд ли ориентировался на эти слова, даже если бы их вспомнил!
   Потому что у него были слова совсем другого персонажа, жившего гораздо ближе.
   "Для управления чем-нибудь требуется движение. Пока нет движения -- нечем управлять".
   Сказать, что решение пришло спонтанно -- нельзя. Марк вынашивал эту идею давно и долго, ещё с зимы. Конечно, тогда, когда они лаялись с Треем, идея была неосуществимой. Это был просто повод заткнуть генерала.
   А сейчас ситуация изменилась. Сейчас у него была победоносная армия! Сейчас у него были вояки, почувствовавшие вкус победы. Они поняли и поверили в то, что не зря таскают своё железо, не зря оттачивают удары и штурмовые броски.
   Они нужны.
   И нельзя было бросать эту силу без присмотра. Даже ему, Марку.
   Но использовать армию -- страшно! В случае с Термесом все было просто. Есть враг. Четкий, понятный. То, что он -- враг, было понятно всем. Марку, солдатам, судье, и даже соседи-короли понимали, что дело запросто дойдет до драки, и один из участников огребёт.
   Кто -- заранее неизвестно, но поглядеть на это дело со стороны хотели все.
   А сейчас прямых врагов нет. Создавать врага иллюзорного -- страшно! А вдруг не удержишь вожжи войны, вдруг выйдет из-под контроля неукротимый Марс, да кааак ответит в обратку!
   Но идея зрела, зрела...
   И однажды Марк вызвал Трея и прямо спросил:
   -- Трей... Я тут приказывал вам подготовить армию. Доложите о готовности!
   -- Марк, вы же сами видели -- готова.
   -- Не вижу, Трей. То, что мы успешно разгромили один замок -- это ещё не повод гордиться. Тем более, что разгромили мы его несколько нечестно. Наша армия должна быть самой-самой. Приказываю разработать план нападения на соседнее государство.
   -- Ты с ума сошел, Марк! Тебе делать нечего?
   -- Не зарывайтесь, генерал. Вы сами видели -- иногда армия нужна. Хорошая, боевая, слаженная армия. Если завтра случится война -- есть вам что выставить на этот случай?
   -- Если случится -- тогда и соберем.
   -- Нет, Трей. Вы мне через неделю предоставите боевое войско. Небольшое! Нет, нет, я не требую многотысячную армию профессионалов. Но хотя бы человек двести сможете обеспечить? Двести самых лучших. Так и ориентируйте их, что пойдём сражаться. На смерть. С настоящим врагом. Поэтому нужны будут самые-самые. Кто подготовится -- будет участвовать в эпической битве. Остальные пусть идут лесом. Подготовьте человек сто замены -- на всякий случай. А офицеров ваших озадачьте тактикой и стратегией. Пусть продумают, как именно будут сражаться, чем и с каким результатом. А мы будем каждый вечер собираться и обсуждать варианты. Выбирать будем самое лучшее. Если выиграете -- будет вам честь, слава, и выполню одно ваше желание. А если проиграете, генерал... Ну, сами понимаете, да?
   -- Марк, ты серьёзно?
   -- Я абсолютно серьёзно, Трей. Я более чем серьёзно.
   -- То есть, собирать фураж, снаряжать обозы...
   -- Да, и полевые кухни, и готовить обмундирование, и не забудьте медиков... Капелланов, что там еще?
   -- Ты подумал хорошо, Марк?
   -- Я подумал хорошо, Трей. А теперь вам надлежит исполнять мой приказ. Возражения будут?
   -- Тебя проклянут все матери королевства.
   -- Возможно. Помните наш тогдашний разговор, генерал? Зачем мне нужна армия?
   -- Армия нужна для защиты, а не для нападения!
   -- Попросить кого-нибудь напасть на нас? Впрочем, не поможет. Точно так же проклянут, но не меня, а его. Так что оставим вопрос с проклятиями, генерал, и если вы серьёзно хотите их избежать -- ваша задача подготовить армию так, чтобы с нашей стороны не было потерь вообще.
   -- Так не бывает, мальчишка!
   -- Значит, так должно быть. И я приказываю вам, генерал, продумать кампанию так, чтобы добиться преимущества над любым противником с минимальными потерями для нас. Пусть в идеале они будут равны нулю. Если чего-то не хватает -- обсудим.
   Генерал ушёл. Не поклонившись, не проявив должного почтения к королю, но без возражений. Это уже был прогресс!
   Отдать приказ -- просто. Нет, тоже, конечно, не просто... Но всё-таки приказ -- это просто слова.
   Гораздо тяжелее потом тащить весь воз проблем, который из этих слов произрастает.
   Столица заволновалась в преддверии войны.
   В преддверии войны заволновались соседние страны. Соседи-короли тоже не дураки, понимают, что если армию готовит некий разбойник Марк, захвативший трон захудалого государства и за пару дней взявший неприступный замок "Драконье Гнездо" с помощью волшебства -- это повод задуматься.
   Всего три дня новоявленный завоеватель обсуждал с военными планы захватнической войны, а к нему уже потянулись послы. С заверениями в вечной дружбе, уважении и обязательным подписанием пакта о ненападении.
   Вот тут хитромудрый завоеватель встал в тупик. Точнее, его туда поставили.
   Пошлёшь послов -- могут начать войну первыми. А тут ещё непонятно, как оно обернётся... А не пошлёшь -- как потом нарушишь слово королевское?
   Результат будет не сильно отличаться от войны.
   Пришлось юлить, выискивать лазейки, переносить встречи с послами...
   В общем, оттягивать неизбежное.
   А чем ближе срок назначенной войны, тем страшнее. А, действительно, во что ты лезешь, дурашка? Война, это вам не покер! -- говорил один персонаж в одном фильме. Война -- это... война!
   Но Марк упорно вертел механизм в сторону боевых действий, сам не слишком понимая, откуда берётся у него это упорство? Почему нет даже тени сомнения в том, что война -- будет? Неужели он действительно охренел и заняться нечем? Так нет же, дел навалом! Но уж больно интересная ситуация складывается. Да и жизненный опыт подсказывал: если берётся, значит -- надо!
   Теперь только бы не ошибиться. Не спутать едва ощутимые подсказки Дракона Судьбы с собственными амбициями. А ведь -- запросто!
   То, что ему предложили на первом совещании, Владыка забраковал полностью. Сказав, что при подобном ведении боевых действий его лично повесят (предварительно разгромив наглую армию) -- и будут правы. Честь и честность -- это для поединков между дворянами. А война -- дело грязное. Поэтому надо иметь грязные методы.
   Видимо, сказанное прямо возымело действие. На следующий день ему предложили два десятка очень неплохих, но очень грязных планов победы. Включая отравленные колодцы, боевые отравляющие вещества и прочие прелести нечестной победы. С этим уже можно было работать. Можно было отбирать полезные и действенные методы и отметать откровенный бред, типа баллонов с хлором или знаменитой "Марковой бомбы".
   На четвертый день примерный стратегический план сражения был выработан. То есть, вчерне было понятно, что делать с армией противника, как бороться с конницей, колесницами, стрелками и даже пехотой. Оставалась мелочь -- как заставить противника действовать именно так, как было надо?
   Как надо Марку и его непобедимому воинству.
   Вот над этим и спорили до хрипоты каждый вечер великие стратеги. И каждый день результат представлялся все более и более воплощаемым. Конечно, Марк понимал, что планируешь одно, а получается -- другое, но...
   Но уж больно заманчиво планировалось! Настолько, что Трей с горящими глазами бегал к нему по двадцать раз на дню докладывать о подготовительных работах и согласовывать списочный состав или доложить очередную идею.
   А там и послы пригодились. За день до назначенного срока Марк вызвал томящихся миротворцев, ещё раз обсудил все тонкости и подписал.
   Обезопасив себя хотя бы на словах от вмешательства соседей.
   Подписав мирный пакт о ненападении со всеми, кроме посла Фангории.
   Попросив посла задержаться до завтра и лично получить от короля Марка ноту об объявлении войны.
   На беднягу было жалко смотреть. Выиграть в лотерею такой несчастливый билет -- не приведи Господи!
   Отдав назавтра красиво упакованный конверт, Марк на словах попросил посла о личной встрече с королём Форготом перед битвой. И чтобы юный Владыка не делал глупостей до этого разговора. С чем и проводил последнего посла со двора.
   -- Развлекаешься?
   Обернувшись, Марк был готов поклясться, что Темного ещё секунду назад не было рядом. Ну, не мог же он разгуливать во дворце Марка, как у себя дома?
   Или мог?
   -- Нет, не развлекаюсь. Работаю.
   -- Ты знаешь, что ты только что натворил?
   -- Я прекрасно знаю, что я натворил. А что об этом знаешь ты, смерд?
   -- Об этом Владыке Марку надо было спрашивать раньше, -- усмехнулся в ответ Тёмный. -- А сейчас слова уже ничего не исправят.
   -- Я и не собираюсь что-либо исправлять. А что сейчас делаешь ты?
   И пару секунд смотрел с удовольствием, как дергается нижняя челюсть и краснеет холеное лицо Темного мага.
   Не так-то просто умному человеку ответить на этот чрезвычайно простой вопрос.
   -- Я тебя предупреждаю! -- нашелся, наконец, тот.
   -- Вот и замечательно. Предупредил? Свободен.
   -- Нарываешься?
   -- Ну, что ты! Просто предупреждаю. Что если тебе нечего мне сказать -- то иди дальше. А если есть что -- говори, я слушаю.
   Всё-таки есть какое-то низменное удовольствие в том, чтобы управлять другими. Особенно -- такими. Марк посмотрел, как Тёмный уходит, и вернулся к своим мыслям.
   Однако, Тёмное Братство он не учел. Как-то не привык он к ним, к их вездесущей силе. А что ещё будет?
  
  
   День был солнечным, по небу плыли частые, но мелкие облака. Трясясь в седле по направлению к стану врага, Марк невольно думал о том, что умирать в такой день, наверное, хочется не очень. Это плюс ему, и минус врагу. Нет, не врагу. Даже в мыслях не стоит называть этих вояк врагами.
   Неожиданно к конной тройке направилась процессия из двадцати-тридцати всадников. Марк велел остановиться и попытался унять бьющееся сердце. Наглость, с которой он лез в стан врага была беспримерной -- в смысле, не стоило брать с него пример.
   -- Приветствую Его Величество Марка! -- поклонился передовой. -- Владыка Аристарх присылает вам своё почтение и извещение о том, что две тысячи воинов ожидают вон за тем лесом.
   -- Чего они ждут? -- не нашел ничего другого спросить Марк.
   -- Они ждут развития событий, Ваше Величество! Когда начнётся война -- они обязательно присоединятся.
   -- К кому?
   -- Мой владыка приказал мне защищать слабого и покарать виноватого.
   -- С владыкой Аристархом подписан акт о ненападении. Поэтому вы не можете участвовать в битве на стороне короля Форгота. На моей стороне вы тоже не можете участвовать -- потому как я сражаюсь сам.
   -- Увы, Ваше Величество, мне ничего не известно о подобном пакте. Да, гонец отправился в ваш дворец, но назад не возвращался. Так что, не сочтите за дерзость, я верю вам, но отменить приказ моего владыки не в силах.
   -- Хорошо, я понял. Есть ли у тебя обязательство вступать в битву в любом случае? Или если оба короля попросят тебя не вмешиваться -- ты не обязан рисковать людьми?
   Воин задумался.
   -- Пожалуй, у меня не было приказа бить налево и направо. Я всего лишь должен поддержать... Его Величество Форгота от безрассудной агрессии Его Величества Марка. Но если Его Величество Форгот попросит меня воздержаться от битвы -- я, пожалуй, последую его просьбе.
   -- Договорились. Тогда он сам тебе выскажет своё пожелание. Не уезжай далеко.
   Королевская палатка стояла на самом виду -- на холме. Марк смотрел на неё и на движение вокруг, пока глашатай с белым флагом докладывал вражескому командованию о цели приезда. Смотрели на них, как ни странно, без всякой злости. К палатке проводили тоже без задержек.
   Марк вошел в палатку с самым серьёзным видом.
   -- Явился! -- бросил Форгот, метавшийся по тесному пространству словно пёс на цепи.
   -- Привет! -- жизнерадостно сказал Марк, протягивая ему руку.
   -- Ещё чего! -- ответил Форгот, неприязненно бросив взгляд на ладонь Марка. -- Говори, с чем пришёл!
   -- И даже руку не пожмешь?
   -- Ты же мне войну объявил!
   -- Объявил. И что?
   -- И ничего? -- вскинулся Форгот. -- Война для тебя -- это так, мелочи?
   -- Если ты мне даже руку пожать не хочешь -- то нет. Значит, я её правильно объявил.
   Форгот остановился и посмотрел Марку прямо в глаза. Рука уже начала уставать.
   -- То есть, от того, пожму я тебе руку или нет, зависит исход войны, да? Шантажируешь?
   -- Вообще-то любая война -- это просто решение отношений между нами, -- напомнил Марк. -- И все они там (он кивнул на стенку шатра) поубивают друг-друга только из-за наших отношений.
   -- И какие у нас отношения?
   -- Я пришёл к тебе с протянутой рукой. А ты пожать боишься. Какие у нас отношения?
   Форгот подумал, подумал и всё-таки пожал руку.
   -- Ну, садись, раз пришёл. Заодно и расскажешь, зачем ты эту дурацкую войну начал.
   -- Не расскажу, -- сказал Марк, усаживаясь на походный стульчик. -- А вот вина ты мне всё-таки налей. И поговорить мы можем... Но только не здесь.
   -- Что, хочешь меня к себе заманить?
   -- Дурак или только прикидываешься? Да что мне стоит убить тебя прямо сейчас? Ничего. И мешает мне одна мелочь.
   -- Какая? -- Форгот наполнил серебряные кубки из пузатой глиняной бутылки.
   -- Не хочу, -- ответил Марк, поднимая свой кубок и принюхиваясь. Розовое вино, явно приторное. Он не любил такое, но в данном случае это было не важно. -- Как и тебе ничего не мешает убить меня прямо сейчас.
   -- Но не похоже, чтобы ты этого сильно боялся.
   -- Совершенно верно. Поэтому подумай, настолько ли ты мне не доверяешь, что побоишься съездить ко мне в лагерь?
   -- А ты дай слово, что я вернусь оттуда живым, здоровым... И не позже захода солнца.
   -- Даю тебе честное королевское слово, что ты вернешься оттуда сразу же, как только пожелаешь. До захода или через полчаса. Удерживать тебя я там не буду. Но не бери никого из своих. Вообще никого.
   И допил вино.
   -- Ваше величество! -- кинулся к ним какой-то офицер. -- Это неразумно, подумайте!
   -- Уймись! -- бросил ему правитель. -- Лучше проверь войска. Я вернусь.
   -- Вы не вернетесь, вы только подумайте, ехать в стан врага! Может, лучше этого...
   -- Если ты не заткнешься, то завтра вступишь на поле боя в чине простого пехотинца, -- не оглядываясь бросил Форгот.
   Марк вскочил на коня, подождал короля Фангории, и они выехали из стана.
   -- В спину стрелять не будут? -- спросил Марк, делая жест, чтобы сопровождающие отстали.
   -- С чего это у тебя такие мысли?
   -- А с того. Вот смотри. Есть у меня военные. Много. Жалование получают, заказывают оружие, тренируют войска... Но не воюют. Вопрос -- а много ли они умеют?
   -- И ты решил проверить это на практике.
   -- Не только. Ведь за годы мира многие мои военные превратились из вояк в интриганов. Они умеют выслуживаться, наряжаться в красивые мундиры, устраивать парады... На ристалищах блещут не они. Но тех, кто действительно мог бы защитить народ в случае чего, они и близко не подпустят к власти.
   -- Марк, почему мне всегда хочется тебе верить? Я что, плохой король? -- спросил вдруг Форгот.
   -- С чего бы это?
   -- Я -- принц по крови, получивший классическое воспитание. Я вырос здесь! А мне хочется верить проходимцу, невесть как получившему титул и корону. Почему, Марк? Вот ты -- умный, ты разбираешься в таких высотах, что объявляешь войны только для того, чтобы почистить двор от неугодных. Почему я так не могу?
   Марк несколько обалдел от такого поворота событий. Вообще-то он собирался обратиться к Форготу за советом и корректировкой планов именно потому, что тот был местный и принц с классическим королевским воспитанием. И -- на тебе!
   -- Да можешь, -- Марк пытался собраться с мыслями. -- Но, наверное, не хочешь.
   -- Почему я не могу приказать так, чтобы меня слушались?
   -- Так ты же можешь? -- совсем удивился Марк. -- Вон, этот же твой тебя послушался?
   -- Это мне повезло. А мог бы и не послушаться. Мог бы и кинуться "спасать". Вот была бы потеха -- два короля отражают атаки придворных.
   -- Как видишь, -- нашёл правильную линию поведения Марк. -- Война -- дело нужное. Вот сейчас приедем, сядем, выпьем помаленьку и обсудим. Где ты победишь, где -- я. Кого из твоих военачальников лучше всего хлопнуть в бою и героически похоронить, а кого ты потом сам казнишь. И то же самое -- с моими.
   -- Чудеса. Когда я в детстве изучал историю, я не раз мечтал, что когда-нибудь и мне придется вот так же воевать с неприятелем... Но я и в самых смелых фантазиях не мог представить, что буду при этом договариваться с ним о победах и поражениях, да ещё тайком от своих же!
   -- Ты не думай, что у нас всё пойдёт по сценарию! -- предостерёг его Марк. -- Это мы с тобой только прикидываем, что к чему, чтобы потом не было взаимных обид и претензий. Я-то надеюсь, что мои -- победят. А если нет?
   -- А если -- да?
   -- Вот если "да" -- и надо придумать, во-первых, что бы у тебя такое захватить, чтобы и выглядело солидно, и чтобы тебе не было в убыток. А во-вторых, как ты потом это будешь у меня обратно отбирать. Кстати, тебе не обязательно меня сразу об этом просвещать. Надо только договориться, что тебе не очень жалко. Точно так же и у меня. Но я-то точно знаю, что готов отдать тебе на растерзание и как потом обратно отберу.
   -- И как?
   -- Да куплю просто!
   -- Интересная мысль. Да, пожалуй... И что дальше?
   -- А и всё. У меня получится: и моральный дух поднимется, и кого надо -- награжу, будет мне верен. А кого не надо -- посажу, и он и сам будет думать, что виноват. И у тебя то же самое. Так, всё. До моего шатра об этом -- ни слова.
  
  
   В этот день никому умереть не удалось. Два короля просидели в шатре допоздна, потому что, если честно, кроме текущих армейских проблем, было им о чем поговорить. Они и говорили. И о путешествии за океан на драконе, и о вмешательстве Тёмных в королевскую жизнь, и о бабах, и о лошадях, и о преимуществах кирасиров над лучниками.
   Если бы каждая война начиналась не с взаимной ненависти и обиды, а вот с таких посиделок -- счастлив был бы людской род.
   Но увы, увы...
   Проводив Форгота и уже перед самым отъездом вспомнив о двух тысячах Аристарха -- попросил пригласить их в качестве зрителей. Форгот облегчённо не возражал.
   -- Вы добились, чего хотели? -- прибежал к нему по возвращении Трей.
   -- У нас проблемы, генерал. Аристарх прислал свое воинство.
   -- Много?
   -- Говорят -- две тысячи. Должны быть вон за тем лесом. Пошли разведчиков, пусть проверят состав и количество.
   -- Так... Две тысячи -- многовато. Но если использовать сети и газ...
   -- Не спорю, что мы теоретически могли бы и победить. Причём -- под корень изничтожив аристарховых воинов. Только у меня не стоит задача ссориться со всеми соседями. Я их пригласил в качестве зрителей. Твоя задача будет послать толковых офицеров для сопровождения и комментариев. Чтобы они не ринулись на помощь. Если ринутся -- тогда уже по запасному плану. Поэтому баллоны с газом -- туда же, сети тоже туда. Зрители будут, скорее всего, вон там. Поэтому прикажешь своим отвести их на те холмы. Ну, давай, с Богом!
   И в темноте июньской ночи зашуршали тени, подготавливая поле завтрашнего боя.
   Мало кто спал в эту ночь -- уж больно дело завтра предстоит ответственное. И понимаешь, что надо -- а не уснуть. Может, это последний день в твоей жизни!
   Утро встретило три армии на небольшом клочке земли -- на границе между двумя государствами. Двести воинов с одной стороны, двести -- с другой. И почти три тысячи человек -- зрителей.
   Зрителей редчайшего спектакля, когда четыреста человек собираются убивать друг-друга на потеху остальным.
   Не за родину, не за деньги, даже не за идею -- просто по приказу.
   С возвышенностей зрелище открывается просто великолепное. Когда стоят сотня копейщиков в полном вооружении, по пятьдесят конников и пятьдесят лучников. Так распорядились короли, а им виднее.
   Бой договорной, но результат его будет зависеть от них, простых смертных. И никакие приказы коронованных особ сейчас не играют роли -- только личное мужество, воинская смекалка, да удача.
   Ну, и ещё немного кой-чего, на что очень надеется Его Величество Марк, и чего боятся все остальные.
   Они верят, почти знают, кто будет победителем, и остается только подороже продать свои жизни.
   Марк вздохнул, понимая, какую грандиозную фигню он творит, и так же понимая, что не может, не в состоянии отступить. Особенно -- сейчас.
   Остается только махнуть рукой, приказывая начинать, а дальше от него уже ничего не зависит.
   Только молиться.
   Раздался звучный сигнал рога, вперед рванулась конница, очень красиво, и на сшибку с ними полетели всадники противника. Только конница Марка почему-то разошлась веером влево и вправо, уходя от лобового столкновения, да и повернула назад. Крыльями обходя собственные войска.
   А среди разогнавшихся коней вдруг невесть откуда вырос частокол. Ржание, крики, слышные даже отсюда. И строй копейщиков неспешно и размеренно двинулся вперёд. Так же навстречу им выдвинулся отряд Форгота, прямо к месиву людей и коней. Выжившие люди отступают, лошади -- убегают, хромая и падая. И когда отряды уже почти сошлись на поле, вдруг стоящие без дела конники резко бросаются с флангов к шагающим пикинерам. Те срочно останавливаются, занимают круговую оборону.... А всадники на полном скаку поднимают с земли длинные веревки, и скачут вокруг, стягивая войско в сеть.
   Теперь их можно расстрелять лучниками совершенно безбоязненно. Поэтому пикинёры Марка падают на землю, открывая простор стрелам, и те летят, звонко цокая по кольчугам, шлемам, отскакивая от нагрудников...
   Потому что стрелы -- тупые.
   А конница мчит на осиротевших лучников, не выдерживающих атаки и бросающихся за границу очерченного поля.
   Вот и всё.
   Полчаса битвы, и армия Форгота полностью разбита.
   Это понимают все, включая двухтысячное войско Аристарха. Но, к чести их будет сказано, они не бросились на помощь поверженной армии.
   Потому что все видели: будь у Марка желание, и из двухсот человек Форгота не выжил бы ни один.
   А так погибли от силы два десятка, да ещё около тридцати получили увечья или ранения.
   Марк показал силу, но не жажду крови.
   И армия его, выгнав лучников с поля, вернулась обратно, встала и дружно проорала победный клич!
   Трижды.
   Как учили.
   А потом отправилась помогать побеждённым -- распутывать пикинёров, таскать раненых и убитых кавалеристов и лошадей.
  
  
   Поздним вечером огромное пространство освещено горящими кострами. Почти три тысячи глоток, пожравших уйму мяса и выпивших не одну бочку вина создают удивительно мирную какофонию, иногда взрываясь то смехом, то дружными возгласами.
   Высочайшие гости пируют отдельно, и вместо государя Аристарха в изысканное общество допущен командир его отряда.
   Хотя, пиром эту легкую закуску назвать сложно. Открытый тент на пригорке загораживает от вечернего ветра, но позволяет наблюдать за пирующими войсками.
   -- А если бы мы начали с лучников?
   -- Стрелы не пробивают щиты с такого расстояния. Щиты тоже были. Да и кольчуги со шлемами неплохо защищают.
   -- Что у тебя ещё было в рукаве?
   -- Тебе всё рассказать?
   -- Конечно!
   -- Нет уж, извини. Может, ещё придется воевать.
   -- Если так -- то я, пожалуй, не против.
   -- В смысле?
   -- В смысле, выставляем самых лучших с самыми новыми стратегическими находками, а потом дружно пьем и ликуем. Независимо от того, кто победитель.
   -- Тебе что, совсем не обидно, что проиграл?
   -- Нет, Марк. Совсем. То, что я проиграю, я знал заранее. Но то, что ты проявишь столько благородства -- для меня было неожиданно. Неожиданно и приятно.
   -- Для меня тоже, -- подал голос командир рольдов.
   -- А в какой момент ваша армия пришла бы на помощь?
   -- Даже затрудняюсь сказать. Если бы... Не знаю. Думаю, что если бы вы, Ваше Величество, вдруг вздумали бы издеваться над Владыкой Форготом...
   -- Над Форготом? Не над его армией?
   -- Армии для того и нужны, Ваше Величество, чтобы воевать. Не знаю, как бы вы смогли издеваться над армией. Разве что рубить головы побежденным? Да, тогда, наверное, тоже.
   -- Значит, я зря готовился...
   -- А вы были готовы даже к нашей атаке?
   -- Разумеется.
   -- Марк, что бы ты сделал в этом случае? -- заинтересовался Форгот.
   -- Ты видел, как потом убирались колья с сетями? Вот если потянуть за веревки, то первые бы врезались в колья и запутались бы в сетях.
   -- Задержка на пару минут, -- отмахнулся командир. -- А потом задние перемахнули бы по телам передних...
   -- Не успели бы. Как раз в этот момент были бы открыты... В общем, выпущен ядовитый газ, который мы припасли на этот случай. Достаточно было бы пару минут подержать армию в нужном месте -- и от всего могучего воинства осталась бы горстка уцелевших, мечтающих о глотке свежего воздуха, а не о победе.
   Помолчали.
   -- Всё-таки, Марк! Сколько у тебя ещё было тузов в рукаве?
   -- Немного. Я же не собирался уничтожать твоих солдат. Была бы война на смерть, на захват -- другое дело. А сегодня... Ну, может, ещё штук пять.
   -- А то оружие, которым ты своего Термеса...
   -- Ты что! Нет, конечно!
   -- Позволено ли будет мне полюбопытствовать...
   -- Нет, -- решительно оборвал Марк командира рольдов. -- Я могу сделать ещё одну такую штуку... Но вряд ли буду. И эта вещь, и ядовитые газы, и ещё уйма других вещей -- все эти виды оружия в нашем мире просто запрещены. Как негуманные. Поэтому я думаю, что мы, пожалуй, воевать больше не будем.
   -- Жаль, -- вздохнул командир. -- Вы-то повоевали, а мы только слюнки поглотали....
   -- Не думаю, что это будет жаль! -- улыбнулся Марк. -- Мы же можем в честь сегодняшнего события организовать олимпийские игры.
   -- Ух, ты! -- по-детски обрадовался Форгот. -- А это мысль! Теперь-то мы можем!
   -- Надо будет только детали продумать.
   -- Что организовать? -- поинтересовался командир.
   И оба короля дружно принялись объяснять ему идею международных спортивно-боевых турниров.
  
   12
   Хотя идея организовать войну перед выставкой была не самой блестящей, народу приехало уйма. Всё-таки пиар, этот двигатель двадцатого века, работал и в другом мире. Слухи о войне и её результатах воспринимались по-разному, но всем было интересно -- что ещё затевает владыка Марк?
   Ну, понятное дело, что организационная суета была сверх всякой меры. Это в двадцатом столетии всё было по высшему разряду: заранее составленные списки участников, наряды милиции с рациями, вежливые девушки, сто раз повторившие процедуру приема гостей.... Здесь не было ничего подобного. Поэтому Марк не отказал себе в удовольствии пропустить встречу участников, назавтра прибыв сразу к делу.
   Подождав, пока оттрубят фанфары да объявят его прибытие глашатаи, вышел из кареты и, кивнув налево-направо, направился прямо в ажурные ворота, ограничивающие вход в выставку. В самих воротах Марк задержался.
   -- Кто автор?
   -- Чего? -- удивился распорядитель выставки, сопровождающий высоких гостей.
   -- Ворот этих.
   -- А, эти.. Так это... Ну, кузнецы делали....
   -- Фамилии?
   -- Я сейчас не помню...
   -- Узнать и мне доложить.
   Марк пошел дальше, а окружающие ещё долго смотрели на новые ворота, пытаясь понять, что в них так заинтересовало Владыку?
   Ужас! Такой толпы Марк никак не ожидал. Он рассчитывал, что прибудет, может, человек двадцать. Ну, пятьдесят. Но здесь их было двести, кабы не больше! Причём, это только тех, кто выставлялся! Причём, это не считая тех, кто опоздал!
   Если Владыка думал, что сможет закончить все одним днём (хотя сам же на трое суток мероприятие запланировал) -- то это он зря.
   Дальше началась работа. Всё-таки короля делает его свита. После третьего "стенда" окружающие поняли, чего хочет Владыка, и вперёд пошла вереница добровольных помощников, сильно облегчающих и ускоряющих процесс. Теперь следующий (или следующие, если их было несколько) сразу же называли себя, откуда приехали. А вот с объяснениями сути привезенного ими чуда бывали накладки. Иногда достаточно было двух-трёх слов (скоба для продевания нитки в иголку), а иногда Владыка отходил от лепечущего мастерового, так и не поняв, чего же это он такое привез. Но он хотя бы старался. Позади короля громко разговаривали, раздавался смех, впереди же все было сумрачно и тревожно.
   Через час Марк понял, что банально устал и уже не различает тонкостей привезённого барахла. Пока что ни один из выставленных экспонатов "ах" не вызывал.
   Тогда он плюнул (обошли пока один ряд) и просто пошёл смотреть, как в старые добрые студенческие времена. Куда придётся, на что взгляд упадёт. Заодно поглядел на общее состояние дел: дела были неважные. Многим стоять было неудобно, они мешались либо соседям, либо посетителям выставки. Кто-то сидел прямо на земле, кто-то перекусывал на тряпице... Не королевская выставка, а придорожный сброд. Ладно, первый блин -- комом, но потом кое-кто за всё это ответит. Хотя он и не виноват, но всё равно ответит -- надо же кому-то!
   Сначала этот человек показался ему знакомым. А потом память щелкнула, и Марк выдохнул:
   -- Ну, здравствуй, Гордей!
   -- Здравствуй, Марк, -- ответил кузнец, то опуская, то вновь поднимая глаза.
   -- Вишь, как получилось-то...
   -- А как получилось?
   -- Я ж тебе ещё тогда говорил, Гордей. Держись меня, и будешь богатым.
   -- Да кто ж знал-то...
   -- Я знал. Я знал и тебя предупреждал. А ты?
   -- А я жив остался. И на свободе.
   -- Может быть и так!
   Марк оглядел выставленные товары. Яйцерезка там тоже присутствовала.
   -- Хотя, я гляжу, ты и так не бедствуешь.
   -- Истинно так.
   -- Ну, значит, я тебе нигде не солгал, Гордей.
   -- Так и я тебя нигде не обманул, Марк!
   Владыка оглядел людей, внимающих беседе и пытающихся за несказанным увидеть прошедшее.
   -- Нет, не обманул. Но как же ты меня подвёл тогда, Гордей! А, впрочем, сделанного не воротишь.
   И пошёл дальше, пытаясь понять, чего в душе больше -- разочарования от прошлых обид, радости от того, что всё-таки высказал строптивому кузнецу то, что хотел высказать последние три года, или тихого спокойствия. Спокойствия от того, что Гордей всё-таки не поддался ему, а жил так, как хотел, а, стало быть, нет у него перед Марком никаких долгов и обязательств. Нет у Марка никаких связей с Гордеем, кроме прошлого. К добру ли, к худу ли -- но и этих цепей удалось избежать.
   Три отпущенных на выставку дня пролетели незаметно. Марк и не думал, что это так сложно -- выбрать победителя! Сначала он выбрал самых, на его взгляд, выдающихся, но неожиданно и бургомистр, и распорядитель выставки воспротивились, предлагая своих. Потом списки победителей ещё расширились, и тут Марк совсем растерялся. Он, собственно, был не против любых вариантов.
   Но их было так много!
   Марк прошел через несколько стадий. От "ща все решим" до "катись оно все к чёртовой матери".
   После чего начал думать. А думать и не получалось! Казалось бы -- король, победитель двух кровопролитных войн, а думать ни черта не получается, прости Господи!
   Что делать?
   Марк остановил на улице какого-то мальчонку.
   -- Если бы я предложил тебе синицу или голубя, ты бы что выбрал?
   -- Покататься на лошади! -- не задумываясь ответил пацан.
   -- А почему?
   -- А на ней интереснее!
   -- Спасибо, -- поблагодарил король и направился обратно во дворец.
   Этот короткий разговор навёл его на размышления. Он собрал всех заинтересованных лиц и начал гонять по выбранным кандидатам. Самый сложный механизм? Отлично! Что мы будем с ним делать? Кому он нужен, зачем? Великолепная, мастерская отделка? Опять же, что мы будем с ней делать? А у этого руки золотые? Какие задачи мы всунем в эти руки? Что он будет делать?
   В результате долгой дискуссии король остановился на следующем списке.
   Первое место с призом в десять рулонов получил предложенный распорядителем выставки (и замеченный Марком) мужик из Погорья (дальней деревушки) с теми самыми "золотыми руками".
   Привез он, в общем-то, ширпотреб, но сделан ширпотреб был действительно на редкость качественно и продуманно.
   Второе место (с призом в два золотых) получила компания из четырех мужиков, соорудивших нечто мудреное, навроде цифрового замка.
   Третье место (и один-единственный золотой рулон) достался кожемяке, который всем расписывал свою быструю и нестандартную процедуру окраски кож.
   Четвертое и пятое место (без денежного приза, но с мелкими подарками от самого короля) достались тому самому производителю скобы для продевания нитки и в иглу и простому кузнецу, который привез несколько молотов.
   На процедуре награждения Марк неожиданно умолчал сумму призов. Просто объявил победителей, и велел им подойти потом за наградами.
   Занявшему первое место сказал, что может выдать золотом или серебром его награду, не жалко. Да боится, как тот её повезёт обратно? Победитель заверил, что довезёт, ничего страшного, получил кошелек и ушёл, сияя.
   А вот кузнец ужасно стеснялся и, получив свой подарок из рук короля, вдруг пробасил:
   -- А вам тогда, Владыка, долгих лет, не болеть и от меня тоже подарок!
   И вручил королю один из молотков. Марк, не дрогнув, принял подарок и тут же на него оперся. Так и сидел с этой кувалдой до конца церемонии.
   А когда все награждения и торжества были закончены, вышел глашатай и громким, хорошо поставленным, но до отвращения скучным голосом зачитал список королевских грантов.
   Было объявлено, что король выдаёт награду в любое время и любому решившему следующие задачи: заменитель китового жира, разделение веществ на чистые элементы, изготовление трубок любого диаметра, автоматическую швейную машинку, холодильник, наждачный круг, электродвигатель, двигатель внутреннего сгорания, счётную машину и так далее.
   За тонкостями и консультациями обращаться в палату мер и весов, где будет сидеть специально обученный человек и принимать проекты.
   Увы, и кувалда не помогла.
   Когда всё хорошо, то неприятности сваливаются на голову неожиданно. Неожиданно мир померк, лицо охватила толстая грубая ткань, ноги вылетели из под хозяина, но упасть Владыке не дали -- подхватили и куда-то потащили. Марк пытался дернуться раз, другой -- держали крепко. Звать на помощь он... постеснялся. Как-то было несолидно орать "Помогите!". А потом, уже в транспорте, как-то и совсем не к лицу... Конечно, передумал он много чего. Но королевское воспитание всё-таки здорово меняет человека. Если его не убили сразу -- значит, нечего тут терять достоинство. А убьют...
   В конце-концов, не велика потеря. Останется надеяться, что воющего и корчащегося от боли короля в тот момент никто не увидит. А увидит -- никак за короля не примут, разве что за упыря какого-нибудь...
   Ехали долго. В дороге не произошло ровным счетом ничего интересного. Можно было подумать, что он в карете один, но Марк не стал этого делать. Если бы не адреналин -- он бы даже поспал бы. Но увы, возбужденный организм напрочь отказался от этой здравой идеи.
   Потом его вывели, потом куда-то шли. Коридор. Лестница. Коридор. Комната.
   Мешок с головы сдернули, но рук не развязали.
   Этого человека Марк знал. Ну, как "знал"... Видел. Пять лет назад он благодарил Марка за поимку беглеца и вместе с ним падал с горы.
   Значит, это Тёмные. Попал ты, твое величество...
   -- Вот значит, ты какой... -- сказал Тёмный, сидя за столом и разглядывая пленника.
   -- И какой? -- осведомился Марк.
   -- Наглый, самоуверенный... Трусливый.
   -- Поэтому ты меня держишь связанным, правда? Исключительно, чтобы я от страха чего-нибудь не натворил.
   -- Потому, что я так хочу.
   Марк глотнул воздух. Он неожиданно понял, что не знает, как возражать на такой аргумент. А потом подумал -- а зачем возражать?
   -- Хорошо. Чего ты ещё хочешь?
   Сколько раз он слышал этот вопрос от Учителя. И, словно на него пахнуло прошлым, он вспомнил и его голос, и его манеру разговора, и его внимательный взгляд...
   И его поучения.
   -- Тебя это не касается.
   -- Извини, но ты ошибаешься. Уже касается. Касается руками твоих прислужников. Касается твоим взглядом. Твоим дыханием. Ты покусился на короля, и как бы там ни было дальше, а ты это сделал. Поэтому меня это касается.
   -- Власть короля можно и оспорить.
   -- Можно, -- не стал возражать Марк. -- Но не таким образом! Это не спор с властью. Это мелкий разбой. Короля можно убить, это несложно.
   -- Не дрожи, никто тебя убивать не будет.
   -- Не верю. Ты врёшь.
   -- Вот ещё, пачкать руки о такую дрянь!
   -- Тогда развяжи. Чего ты боишься? Что я тебя задушу? Я тебя и задушу, но чуть позже.
   -- А вот этого я боюсь, -- Тёмный встал, оперся о стол и взглянул Марку прямо в лицо. -- Вот этого я действительно боюсь. Ты затеял войну, мальчишка. Поиграться захотелось? А во что это выльется, ты представляешь?
   -- Ты меня уже развязал? -- высокомерно бросил Марк.
   -- Твоя война...
   -- Ты меня уже развязал?
   -- Да что ты заладил, как попугай?
   -- Ты меня уже развязал?
   Тёмный понял, что большего не добьется, и кивнул кому-то за спиной. Веревки исчезли, и Марк принялся растирать руки.
   -- Так вот, -- сказал он, подтягивая к себе стул и садясь. -- Раз вы любезно пригласили меня в гости и намерены поговорить о войне и мире, то я, пожалуй, не могу отказаться от вашей любезности. И я вполне понимаю, к чему приведут мои действия. По крайней мере, с владыкой побежденной стороны мне удалось остаться друзьями.
   -- Великое достижение! -- с иронией бросил Тёмный, тоже усаживаясь. -- А на судьбы мира тебе плевать?
   -- Судьба мира не изменится от одной локальной войны. Да и та под контролем.
   -- А то, что мы тридцать лет корчевали зародыши войны по всему континенту, тебе, конечно, до одного места? И тут приходит шибко умный пацан и сразу же объявляет войну!
   -- А "Драконье гнездо" вы чего-то брать не собирались!
   -- А зачем нам было его брать? Жил себе лорд, не тужил, пока к нему ты не попёрся! И мы туда вполне спокойно ходили и обратно выходили. Зачем нам было его брать?
   -- А почему вы не остановили меня тогда?
   -- Кто ж знал, что ты его победишь? Все думали, что облажаешься, ставки делали, через сколько дней ты это поймёшь...
   -- Если бы вы меня о своих планах бы предупредили бы, -- сменил линию Марк. -- Может быть, я и не объявлял бы войну Форготу. Может, как-то иначе все получилось бы. Но вам же было недосуг?
   -- Разрешите начинать, Владыка Марк? -- в шутовском поклоне изогнулся Тёмный. -- Не изволите ли пройти для лекции в соседнюю комнату?
   -- Не изволю, -- принял игру Марк. -- Вы такие умные, такие дальновидные... Англичанин мистер Хоп смотрит в длинный телескоп. Видит реки и поля, кренделя и траляля... Но не видит ничего, что под носом у него! Вы не понимаете, что я знать не знаю о ваших планах, построениях, надеждах, и вообще о вас! Но смеете похищать меня прямо из моего дворца, да ещё потом упрекать, что я чего-то не знаю! Хотите, чтобы я знал? Просветите. Не в соседней комнате, а пришлете Хинтера, или кого надо.
   -- Размечтался, щенок!
   -- Не щенок, -- встал Марк. -- А его, в смысле мое величество Марк Первый. А не хотите просвещать -- так кто ж вам виноват, что из меня дурака делаете? В общем, ты хотел мне сказать, какой я плохой? Не получилось. Совсем не получилось.
   Марк повернулся и собрался выйти, но двое, стоящих за спиной, преградили ему дорогу.
   -- Чего-о-о? -- протянул Владыка с самым издевательским тоном. Мысленно вызвал дракона Судьбы. После чего просто прошел между Тёмными, прикрываясь его крылом. Вышел в коридор. Спустился по лестнице. Покинул здание. Огляделся. Подошел к ближайшей карете, сел в неё.
   -- В королевский дворец!
   -- А не пошел бы ты? -- лениво осведомился кучер.
   -- Два рулона. По приезду.
   Лошади ударили копытами о мостовую. А Марк пытался понять, что произошло? Его похитили из собственного дворца. Это понятно. Его притащили в штаб-квартиру Тёмных? Несколько необдуманно. Но дурацкий этот разговор! Нет, никак он не вязался с образом всемогущей магической службы. Может, маги у них и высшего класса, если верить Роберту, но вот с головой они чего-то не дружат. Почему его отпустили? Зачем было столько трудов, порушенных отношений, неужели только для...
   Марка вдруг стрельнула шальная мысль. Он же точно так же доводил и дразнил Форгота! То есть, ребята, вы меня же провоцируете на войну, хотя сами тут соловьем заливаетесь, мол, мы против?
   Ха! Ха-ха! Вы хотите войны? Ну, что ж... Не могу отказать в любезности. Только я никуда не спешу. У меня пока своих дел навалом. Да хотя бы охрану выдрать! Понадеялись, небось, на каменных драконов и дрыхнут! Ух, как я зол!!!
   А таинственным Тёмным Братством придётся заняться вплотную. Ничего не попишешь -- придётся. Не хочется, ой, как не хочется!
   Но теперь -- куда деваться?
  
  
   -- Это что? -- спросил Марк, принимая очередную бумагу.
   -- Вы просили сегодня доставить вам отчет о проведении строительства постоялых дворов в районе проведения выставок, -- доложил писарь.
   -- Хорошо. Оставь, посмотрю. Это что?
   -- Это доклад градоправителя о делах.
   -- Он сам его пишет? -- осведомился Владыка, просматривая длинный свиток.
   -- Ну, что вы! У него же тоже писари есть.
   -- А он хотя бы его читал?
   -- Не могу знать, -- усмехнулся писарь.
   -- Так, хорошо... Тоже оставь. Что еще?
   -- Прошение вдовы Чекметовой о приёме сына на службу, прошение старосты села Хабалки об освобождении от воинской повинности на два года, четырнадцать жалоб, в основном -- друг на друга, письмо из университета...
   -- Дай-ка сюда!
   Хотя Марк уже знал, что самое интересное надо оставлять на потом, чтобы поначалу расквитаться с бумажной мурой, но сейчас не смог отказать себе. Писал ректор университета, докладывал о новых научных трактатах, которые по его мнению могли заинтересовать Владыку: о дорожных покрытиях, расчетах сливов и откосов, рассказывал о проекте моста на четырёх быках и недавно проверенной технологии получения цемента. Писал, что по заказу Владыки дела движутся медленно -- нет достойных людей, которые могли бы порадовать короля результатами.
   -- Что-то серьёзное? -- поинтересовался писарь, и Марк согнал с лица недовольную гримасу.
   -- Да нет, не слишком. Эх, где бы мне резину достать?
   -- Послать гонцов? -- тут же приготовил перо слуга.
   -- Куда? -- горько спросил Марк.
   -- А куда скажете. Лучше всего -- в Хландию. Там торговых городов много, если что и нужно, то там и искать лучше всего.
   -- Слишком близко! -- усмехнулся Марк. -- Мне бы за океан сплавать!
   -- Так в чём проблема? Велите снарядить корабли, и пусть плывут.
   -- Забыл, что у нас нет выхода к морю?
   -- А зачем? И в Хландии есть, и в Портленде, и в Ротландии -- выбирайте любой!
   -- И что, мне прям там выдадут корабль и плыви, куда хочешь?
   -- А вы что, сами поплывёте?
   -- Нет уж! Я бы, может, и с удовольствием, но и тут дел хватает.
   -- Так и в чём тогда беда? Владыка, ну, снарядите корабль, а то и два-три. Они же там для того и стоят, чтобы кто-нибудь пришёл и их нанял. Ну, потратите вы денег немного, у вас что, денег нет? А как корабли вернуться -- они же не просто так поедут, правильно? Значит, и прибыток будет, и ту вашу резину привезут!
   -- Не привезут, -- рассеяно ответил Марк, глядя в угол. -- Но, наверное, ты прав. А сам бы не хотел бы съездить?
   -- Уж не обессудьте, Ваше Величество! Нет уж, не настолько я уже молод, чтобы по морям месяцами шляться! Опять же, сказывают, что корабли и переворачиваются, и тонут, и гады морские всякие на них нападают... Можно я лучше здесь останусь, при вас?
   -- Можно, -- улыбнулся Марк. -- А то ж тогда поедет?
   -- Велите кинуть клич?
   -- Нет, не велю.
   И не велел. Велел зато закладывать карету и, наплевав на скопившуюся рутину, поехал в университет.
   Отношения с университетом складывались очень своеобразные. То самое заведение, куда Марк так и не поступил в прошлом году, отнеслось поначалу к визиту короля более чем прохладно. Оно и понятно -- внимание начальства науке только вредит, от дел насущных отвлекает. Поэтому ему дали понять, что всё у них хорошо, всё здорово, вот -- видите? -- студенты сидят, латынь учат, книжки читают, а что сидят на заборе -- так это перерыв у них...
   Студенты -- это хорошо. Но Марку кроме студентов были нужны практические результаты. Поэтому он выгнал всех сопровождающих и занялся общением с ректором лично. С глазу на глаз. Удивительное дело -- ещё в прошлом году Марк собирался поступать сюда обычным студентом, а сегодня сидел и выдавал задания, одно сложнее другого. Он велел любым способом заманивать сюда математиков -- ему скоро потребуются высококлассные математики. Соответственно, для студентов, подающих надежды в этом предмете -- установить стипендию и гонять, как сидоровых коз. Так же ему нужны и химики, и астрономы, и механики -- все! Ректор, сначала воспринявший ЦУ в штыки, очень быстро понял, что это ему сулит. В его провинциальный, прямо скажем, университет, имеющий более одно название, чем действительно какой-то весомый научный статус, стало возможным затащить великих людей. Он тут же сменил ершистость на живой интерес и обещал предоставить Марку списки известных ему великих учителей современности. Которые, если и не согласятся приехать и жить в Аргеаде, то не исключено, что будут консультировать из дому, а, возможно, и решат заданные правителем задания.
   Тем более, что после зимней истории с организацией палаты мер и весов, Аргеада вдруг стала популярна в научных кругах. Как и кем была воспринята идея измерения меридиана -- Марк не знал, но однажды получил от ректора письмо о том, что добровольцы уже отправились мерить этот самый меридиан. На чьи шиши и кто именно -- Марк не стал разбираться. Отправились, и ладно. Идея стоградусной шкалы была воспринята практические без критики -- всем понравился и способ определения, и удобство расчетов по ней. Зато с единицей массы, как ни странно, пришлось повоевать. Далеко не все согласились с мыслью, что таковой должна быть именно вода. Многие настаивали на золоте, некоторые -- на базальте (мол, его проще добыть, чем чистить воду многочисленными перегонками). Да и размер кубика воды тоже был пока не определён -- это в мире Марка кубометр весил одну тонну. А здесь метра ещё не было! Его ещё только надо было рассчитать. Но работа шла, и учёные всего континента вдруг узнали о маленьком королевстве, а после того, как правители нескольких стран разом согласились с предложенной системой мер и даже активно подключились к измерению меридиана -- запросы из Аргеады стали восприниматься с некоторым интересом.
   В этот раз они обсудили с ректором и заглянувшими преподавателями основные вопросы, дружно посетовали на падение нравов молодёжи, ещё раз дружно согласились с тем, что надо в этой жизни что-то менять, после чего Марк и сообщил собравшимся, что есть у него идейка организовать несколько экспедиций. Первую -- торговую. И сказал, куда.
   -- Владыка! Вы хотите объять необъятное! И -- сразу!
   -- Не без этого.
   -- Не надорвитесь, Владыка! Ну, где я вам найду столько людей, и сразу?
   -- Не найдёшь, да. Но ты хотя бы спроси или письма, там, разошли, кому знаешь. Вдруг кто да откликнется?
   -- Хорошо, конечно. Но если в кругосветное пойдут сразу несколько кораблей, я знаю, есть у нас орнитологи, на птичках помешанные -- они ради своих птиц куда угодно поплывут. Ну, ботаники, может, присоединятся, один-два... Но торговые суда в вашу Америку -- это не к нам! Ну, что вы? Зачем вам эти молочайные?
   -- Для поднятия благосостояния королевства.
   А потом пришлось практически то же самое объяснять казначею.
   -- Послушай! -- убеждал Марк. -- У нас есть два способа поднять доходы казны. Больше производить и больше сохранять.
   -- Как я тебе буду сохранять, если ты тратишь больше, чем я успеваю накопить?
   -- Я тебе не про деньги! Я тебе про еду! Жрачку, грубо говоря!
   -- Не надо мне грубо говорить! Что тебе, еды не хватает?
   -- Мне? Мне -- хватает. Но чтобы ты больше денег получал -- надо больше народу. А больше народу надо кормить. А чтобы больше народу кормить -- надо либо больше выращивать, либо больше сохранять. Кроме того, я обещал людей кормить, когда корону надевал.
   -- Зачем тебе сохранять, если ты кормить собираешься?
   -- Вот посмотри. Предположим, завтра у нас каждая корова даст две тёлки. Каждый колос даст вдвое больше зерна. Каждая яблоня -- завалит урожаем. Будет у нас просто дохренища всякой жрачки! И что мы сделаем? Ужёмся, как свиньи, а что не сожрём -- то понадкусаем. А на следующий год ни коровы не будут телиться, ни яблоки не уродятся, ни пшеница. Что мы сделаем? Правильно, сдохнем. Хотя в среднем за два года ничего не изменилось -- поровну было. Но -- за два года!
   -- Марк, не делай из меня дурака. И что ты предлагаешь?
   -- Я предлагаю создать хранилища для еды. Как раз на такой случай. И если мы найдём способы выращивать больше -- это надо будет потом куда-то девать. Всё не сожрём. Значит, как-то хранить надо!
   -- И как ты собираешься хранить?
   -- Если взять те же яблоки, или мясо, или рыбу, или зелень, и извлечь из них воду -- то получится сухая масса. А она не гниёт.
   -- С чего это?
   -- А так. Ну, или если гниёт -- то куда меньше или медленнее.
   -- А дальше?
   -- Дальше? Дальше, добавляешь обратно воду и получаешь еду. Ну, как сушеные грибы или яблоки. Так же можно и с мясом, и с чем угодно.
   -- А причём тут эта твоя экспедиция?
   -- При том, что воду можно удалять тремя способами. Нагревать -- но тогда ты всё сваришь. А овощи и ягоды вообще нагревать нельзя -- потеряют и вкус, и цвет, и запах. Можно воду выдавливать. Но из мяса хрен выдавишь, да и давлёные ягоды тоже не совсем то. А можно воду испарить не нагревая. Для этого надо понизить давление.
   -- Марк! Пожалей мою голову! Зачем тебе корабли?
   -- Рассказываю. Чтобы понизить давление -- нужен материал, который бы не пропускал воздух. Совсем. Тогда можно будет делать сухие овощи, ягоды, мясо и так далее. А материал этот можно получить из млечного сока растений, которые растут за океаном.
   -- Слушай, почему у тебя всё самое нужное растет за океаном, а? Тебе что, здесь мало?
   -- Мало! Откуда я знаю, почему оно там растёт, а здесь -- нет? Ну, так получилось.
   -- Сколько тебе надо на эту экспедицию?
   -- А я откуда знаю? Давай так. Пять кораблей. Для надёжности. Команда, люди. Еда! Вода. Надо будет несколько мешков драгоценностей. Да не дёргайся, я дам команду стекольщикам, они наделают и бус, и прочей мишуры. Вот за это самое там можно будет много чего наторговать. С этого и расплачусь потом с тобой.
   -- Не со мной, Марк. С собой. Твоя казна, в конце концов. Каждый раз спорю с тобой, и каждый раз соглашаюсь...
   -- И что, я не прав? Сколько там у нас уже с моих граммофонов уже доходу?
   -- Ну, рулонов двести будет...
   -- А с пластинок?
   -- Ну, ещё сто пятьдесят...
   -- Так это только начало! Ты посмотри, сколько купцов их взяло, да уехало! Ещё не вернулись. А так ты будешь торговать ещё и всем тем, что привезут!
   Через два дня Марк опять заехал в университет. И был поражён! Обычно тихий храм науки больше напоминал караван-сарай. Толпа народу, куча поклажи, горят костры...
   -- Это что? -- удивился король.
   -- А это кандидаты в путешествие! -- кисло ответил ректор.
   -- Все?
   -- Да! Придётся конкурс устраивать. А это, Владыка, лучше вам доверить. Вы хоть знаете, что от кандидатов надо -- ума? Смелости? Денег? Или просто молодого безрассудства? Так что вы приказывайте, а мы ща начнем отбирать.
   -- Ты же сказал -- двое-трое!
   -- Я и сам не ожидал, что так получится. Но стоило мне сказать, что планируется экспедиция -- и поглядите! Уже собрались! Хоть завтра в путь!
   Завтра, не завтра, но через три дня инструктированные кандидаты загрузили последние повозки и выехали из столицы. А инструктировать пришлось много. Во-первых, как отыскать те молочайные деревья. Как они выглядят, Марк совершенно не помнил. Надеялся только, что индейцы поймут. Конечно, было бы здорово отправить с ними Хинтера, но тёмный маг благоразумно не показывался на глаза. И вообще, согласится ли он сейчас, когда занял какое-то там видное место в их структуре? Ну, и ладно. Зато, как оказалось, в чужедальнюю экспедицию собрался придворный астролог Джузеппе. Марк усмехнулся, благословил, объяснил, как должны выглядеть деревья, какой должны давать сок, что с соком дальше должно получаться, заставил всё это записать. Потом припомнил про какао. Его тоже надо было бы привезти побольше. Ананасы описал. Поскольку купцы, прослышав про экспедицию, тоже ринулись своих кандидатов предоставлять, пришлось и их инструктировать. И на тему того, почём там золото, и на тему того, что за излишнюю жадность местные могут и скальп снять. С живых жадин. И что лучше всего запастись чем-нибудь простым и надёжным. Да хоть стеклянными бусами! А изготовлением пусть занимаются прямо сейчас, приказ он сейчас подпишет!
   В общем, неожиданный водопад событий кончился, и Марк вздохнул с облегчением...
   Но облегчение было относительное. Он сделал всё от него зависящее и дальше оставалось только ждать.
   А чего нет хуже?
  
  
   Стоящий на колене гонец, докладывающий о пограничном конфликте выглядел донельзя по-киношному. Но это был совершенно реальный человек, честно стоящий в неудобной позе на одном колене, глядя на Марка снизу вверх.
   -- Чужеземцы вооружены не очень уж страшно, одеты в странные доспехи и разряжены, как петухи. Но очень кровожадны. Все, повстречавшиеся с ними на сегодняшний день, уже убиты. Прошу вас, Ваше Величество, срочно выслать войска для защиты наших границ, так как гарнизоны не справляются, и потери в боях очень велики.
   Марк раздумывал, что ему в этой ситуации делать. По логике вещей его данная беда совершенно не касалась. У него есть генерал, он и должен заведовать и руководить обороной. Но что-то странное творилось в этом захудалом городке в устье реки.
   -- Сколько их?
   -- Больше ста человек.
   -- Чуть больше ста человек? И ради них нужно высылать войска?
   -- Эти сто человек, Владыка, без всяких затруднений убили всех наших солдат и при этом можно сказать -- не понесли потерь.
   -- Как далеко они продвинулись вглубь страны? Что грабят в первую очередь?
   -- Я не могу знать, Ваше Величество. Я был сразу направлен к вам с вестью о вторжении.
   -- Ты сказал, что они разряжены, как петухи. Как они выглядят?
   -- Узкоглазые, бородатые, на каждом пластинчатые доспехи, украшенные какими-то яркими тряпками, все раскрашены золотом и лазурью. Вооружены кривыми мечами.
   -- Насколько кривыми?
   -- Немного. Я не видел точно, но одним ударом они способны рассечь человека.
   -- Встань. Ты исполнил свой долг. Я благодарю тебя. Гонца накормить и дать отдохнуть.
   Когда гонец вышел, Марк спросил Трея:
   -- Итак, что вы думаете?
   -- Я думаю, Марк, что сто иноземных воинов -- это не много, но твои две сотни испытанных воинов туда выслать надо.
   -- Гонец сказал, что наши потери составили сто процентов.
   -- Можно и тысячу, но тогда потребуется время. Общий сбор, вооружение, организация...
   -- А что, у меня нет тысячи воинов, которых можно поднять под копьё сразу?
   -- Оставлять город совсем без защиты неразумно. Иначе вы рискуете вернуться в чужую столицу, и в вашем замке будут сидеть другие правители.
   Марк обдумал, надо ли сейчас вспоминать старые обиды или лучше пока вспомнить, как он же сам всеми силами уменьшал количество военных?
   -- Ну... Ты прав. Хорошо. Три сотни. Лучников и тяжелых кавалеристов не забудь. Я поеду с ними.
   -- Ты собираетесь лично возглавить операцию? Мне-то ехать с вами?
   -- Трей! Ты -- воин и военачальник. Я не собираюсь командовать войсками, делать мне нечего? Но чужеземцы пришли на мою землю, и они чего-то хотят. Я должен выяснить, что. Насколько это вторжение опасно, и чем оно грозит дальше. А вы едете не воевать, а защищать меня. Я-то надеюсь, что воевать не придется.
   На этот раз карета ехала значительно мягче. Организованная выставка дала невероятный толчок творческому развитию. Тот самый "специально обученный человек" в здании палаты Мер и Весов принимал у граждан бумажки (а у тех, кто писать не умел -- записывал сам) с самыми разными идеями. Некоторые шли напрямую к королю. Пришли к нему и каретные мастера. Посмотрев на их предложения Марк вдруг загорелся воплотить вершину известного ему комфорта -- купейный вагон. То есть, удобный диван теперь раскладывался, так что можно было сесть или лечь, по желанию. Трясло теперь не сильно, идея рессор с пружинными стабилизаторами тоже была воплощена, и можно было бы читать или даже слушать граммофон, так как звукоизоляцию тоже сделали. Можно было бы поговорить с кем-нибудь, если бы было такое желание.
   Но Марк ехал в гордом одиночестве, пытаясь разобраться в самом себе. Почему вдруг это сообщение о вторжении вызвало у него такой прилив интереса? Не страх. Не раздражение. Интерес! Ему было интересно. Неужели последняя война так подействовала на его самомнение? Неужели радость побед затмила глаза, и сейчас он мчится совершать очередную глупость? Приедет, а там уже десять тысяч узкоглазых воинов с кривыми мечами. И скажут ему: "Ага! Приехал сам король с тремя сотнями рабов. На колени!".
   Честно говоря, Марк как обычно надеялся на собственную неуязвимость, но, поскольку он был совершенно не уверен, как действует боль заживления и возврат в своё тело в случае, скажем, отрубания головы -- то проверять не хотелось.
   Хорошо, когда королевство -- маленькое. В России своего времени даже на самолёте из края в край пришлось бы лететь почти сутки. А здесь два раза переночевали в шатрах, и на утро -- вот он, пострадавший и захваченный населённый пункт. Гарнизон, кстати, на месте. Даже не сгорел. Что же происходит? На реке видны мачты судов, на которых и приплыли захватчики. Интересно, как его солдаты могли не заметить приближающиеся паруса? Тем более, что это не мелкие суденышки -- это грандиозные ладьи (или как там должны называться мореходные лодки?).
   Марк вылез из кареты, огляделся, подождал, пока сзади выстроится прибывшее воинство, и направился ко входу в гарнизон. Деревянные ворота были закрыты, значит, внутри кто-то был. Охранник вопросительно взглянул на короля, но тот отрицательно покачал головой. Если там свои -- сами откроют. А если чужие -- то вряд ли они столь беспечны, чтобы не увидеть и не услышать топот коней и приближение войск. Уж чужаки-то явно не такие разгильдяи.
   Марк сложил руки на груди и стал ждать, оглядывая забор и вышки. Ждать пришлось недолго. Створка ворот открылась и за ней оказались...
   Менее всего Марк ожидал увидеть здесь самураев. Но те воины, которые стояли пред ним -- были вылитые самураи. Характерный разрез глаз, шлемы, вычурно стриженные бородки и доспех, действительно всячески разукрашенный. Марк не помнил ни иерархию японских воинов, ни их статус. Просто первое, что он сделал -- это сложил руки перед грудью и коротко поклонился. Стоящая пред ним настороженная четверка синхронно поклонилась в ответ. Так, как будто долго репетировали. Да, собственно, так и было -- они же всю жизнь репетируют ритуальные поклоны.
   Так. Поклонились. И что делать дальше?
   Марк повернулся к ближайшему телохранителю.
   -- Быстро. Ковер. Любой. Угощение. Прямо сюда. Фрукты, вино. Никакого мяса.
   Тот кивнул и убежал.
   Марк сделал два шага вперед и оценил, что никто из воинов не шевельнулся. Никто не схватился за рукоятки мечей и вообще, умеют эти японцы держать лицо. И Марк сказал единственное слово, которое знал по-японски.
   -- Бусидо?
   Расслышать что либо в лающем, отрывистом ответе самурая он не смог. Помотал головой, указал на уши, скрестил руки перед собой.
   -- Нет, не понимаю. Прости!
   И развел руками.
   Сзади уже тащили ковер. Расстелили. На ковер поставили вазу с фруктами.
   Марк повернулся к чужеземцам спиной, обошел ковер и встал у его края. Жестом пригласил воина. Те переговорили о чём-то коротко и двое пошли вперед, встав перед ковром напротив. Поклонились отрывисто. Марк кивнул в ответ и сел, скрестив ноги. Те тоже сели. Слева к Марку подошёл Белый Монах. Надо же, а Марк и не знал, что он едет с ними.
   -- Нужен толмач, Владыка?
   -- А как же! Присаживайся. Умеешь так сидеть?
   -- Я умею сидеть как угодно. Вы их знаете?
   -- Нет. Но они похожи на японцев моего мира. Ты знаешь их язык?
   -- Нет, конечно. Но думаю, что разберусь. Затем и пришёл.
   И Марк стал наблюдать за процессом, который не смог бы назвать иначе, как "структуральная лингвистика". Уж что там вкладывали в это понятие браться Стругацкие, Марк не знал, но то, что он видел -- это была смесь магии, опыта и высокого искусства. Священник показывал какой-то предмет и тут же воспроизводил ответ. Делал действие, слушал и тут же организовывал фразу. Через десять минут Марк заскучал, взял яблоко и захрустел. Только после этого захватчики посмели попробовать местных фруктов. Это движение тут же вызвало оживленный диалог. Судя по всему, супертолмач тут же начал объяснять, что это за фрукты и как называются, так как в японскую речь все чаще стали вплетаться знакомые "яблоко", "груша". Ещё через пять минут священник перевёл первую фразу.
   -- Они хотят взять с собой наших фруктов. Спрашивают, где их можно набрать.
   Марк задумчиво смотрел на японских воинов. Смотрел и думал. Думал быстро, в голове метались и сталкивались самые разнообразные мысли. Действительно, приехали ребята за тысячи километров. Преодолели ужасы штормов и невесть что ещё. Вышли на чужой берег. Как Колумб. Или как тогда сам Марк. И тут их встречают местные индейцы. Разумеется, встречают копьями и луками. Что бы сделал Колумб? Правильно, перебил бы самых агрессивных и стал бы искать тех, с кем можно поговорить.
   И -- на тебе! Нашёл! Два дня -- и прикатил местный вельможа, да с грамотным толмачом. Повезло ребятам. А теперь им надо бы каких-нибудь сувениров домой. Жене, детям. Правителю, опять же!
   Но это -- японцы. Самураи. Они -- воины до мозга костей. И подарки им дарить нельзя, нет. Ещё Марк осознал, что раньше он бы смотрел на них как мальчишка: в страхе и недоумении. А сейчас он смотрит на них как король. Зная, что может, и стараясь увидеть -- что именно. Это имел ввиду тогда дракон, или нет?
   А с пониманием дальше всё просто. Главное, не гнуть свою линию пунктиром, а поддаться ситуации. Ведь он -- тоже ситуация.
   -- Спроси его, хорош ли он как воин?
   Священник подумал немного и пустился в расспросы. Самурай порывисто вскочил, выхватив меч. Сзади лязгнула сталь, Марк кожей почувствовал натянутые луки и поднял правую руку ладонью назад. Встал, повернулся к своему войску и зычно спросил:
   -- Кто у нас лучший фехтовальщик на мечах? Есть доброволец, кто может сразиться с чужеземцем?
   Вперед вышли аж пятеро. Марк прикинул, кто из них подойдёт и ткнул пальцем:
   -- Иди-ка сюда. У тебя задача -- продержаться хотя бы пару минуту и желательно его не убить. Ну, и не погибнуть самому. Поэтому -- раздевайся, будете без доспехов.
   Мечник коротко кивнул и принялся стаскивать доспех. Самурай несколько секунд смотрел на это, потом повернулся к Марку и, когда тот кивнул ему, тоже принялся снимать свои роскошные железки.
   Два голых по пояс воина застыли на земле. Сзади смотрели войска Марка. Забор и вышки гарнизона облепили японцы.
   А Марк чуть ли не до жеста знал, что сейчас произойдет. Неуловимый взмах изогнутого меча, второй, третий, и лезвие застыло у шеи его воина. На заборе дружно и радостно заорали.
   -- Ещё кто-нибудь желает? -- спросил Марк.
   Желали все четверо. И только один продержался дольше, чем десять секунд.
   На этом представление закончилось. Марк пожал руку победителю, опять изобразил поклон, поклонился в сторону японских зрителей и приказал собираться обратно.
   А самураев пригласил с собой.
  
  
   Марк ехал и раздумывал о том, в какую авантюру он влезает. Всё-таки Тёмные ? это вам не сосед-король, с которым можно запросто и по-дружески обсудить приграничный конфликт. Тёмные ? это Сила. Тёмная сила, незнаемая... И не желающая раскрываться.
   Но вот он делает что-то, чего сам не понимает до конца. Пытаясь рассмотреть где-то в туманной дали последствия сегодняшних поступков или их решений, правитель упирался в туманную стену, непонятную и неясную.
   Вот так выглядит конус причинности? Или это просто он пытается притянуть за уши своё видение, хоть чем-то наполнить запомнившееся выражение?
   Делать что-либо, не имея представления о последствиях, было страшновато.
   С другой стороны ? разве он знал, что там будет в будущем, когда совал в рот те промокашки с ЛСД? Имел какое-то представление, но насколько же оно оказалось ошибочным! Так же ошибочным оказалось и всё остальное: и рабство на руднике, и трактир, и полёт за океан... Ничто не закончилось так, как он рассчитывал.
   Как же жить в таком мире? Раньше, когда он был свободен -- мог делать всё, что захочет, потому что расплачиваться придётся ему одному. Сейчас мера ответственности выросла запредельно ? ошибка короля дорого обойдётся всему королевству. А в предельном случае ? всему миру. Что же делать? Или не делать ничего? Уйти, нафиг, в отшельники? Бросить всё, выстроить себе хижину в глуши и гнать прочь адептов и остальных бездельников, жаждущих чудес и просвещения?
   В голове метались неясные образы: хижина в лесу, трескучий мороз и почему-то лежащий рядом медведь. Плачущие женщины, война, горящие деревни. Королевские апартаменты и женщина, лежащая на его кровати, сладко стонущая под кем-то.
   И вдруг всё сложилось и понимание поразило его с яркостью молнии. Всё оказалось просто и понятно.
   Драконы твердо уверены, что любое дело, которое даёт им чешуйку ? доброе. Они не знают, почему у них растёт чешуйка. Им и не важно, какие такие последствия их "добрых" поступков придут лет через десять-двадцать. Однако, это их свойство дало виду выживаемость, иначе драконов давным-давно бы истребили.
   Никто, собственно, не знает, насколько добрыми являются те дела. Никто и не задумывается. Если дракон прилетел и что-то для тебя делает ? это доброе дело. Если он тебя съел ? то это тоже доброе дело, но не для тебя.
   Универсальный индикатор: выросла чешуйка? Добро. Нет -- неизвестно.
   А у него?
   А у него тоже есть универсальный индикатор! Если дело получается ? значит, это "чешуйка". Если как сейчас ? дело идет само, катится без усилий с его стороны ? значит, он сейчас дракон. Ну, не он, разумеется, а его невидимый чешуйчатый ангел-хранитель. Значит, это ему надо.
   А если дело не идет, противится, вихляет ? значит, не будет "чешуйки".
   Как всё просто!
   Пока что всё идет... куда-то. Ну, и пусть идет. А он едет во главе странного отряда к странным событиям. И кто он вообще такой, чтобы нести ответственности за судьбы мира? У него есть свои поступки, и главное ? желать именно их. Попались ему эти японцы? Значит, так надо. Попались на пути Тёмные? Значит, и это надо. Зачем, почему? Откуда он знает? Главное, не бросаться под ноги Дракону Судьбы.
   А с ответственностью ? разберемся.
   Через два дня войско короля Марка вместе с небольшим отрядом иноземцев въехали в столицу. Прошли по улицам обыденно, без фанфар и помпы, а те чужеземцы, которые согласились поехать с ними, ещё вчера были заботливо и ненавязчиво обряжены в армейские дорожные плащи.
   Вроде бы как для защиты от пыли и грязи.
  
  
   Белый Монах задумчиво барабанил по столу пальцами.
   -- Марк, я понимаю, что говорю сейчас слишком резко и слишком нагло, но... Но не оборзел ли ты?
   -- Нет, -- короткий и чёткий ответ.
   -- Ты хоть понимаешь, что ты собираешься сделать?
   -- Нет.
   -- И все равно собираешься?
   -- Нет.
   -- Не понял? -- монах поднял глаза. -- Тебя об этом... попросили?
   -- Меня заставили.
   -- Заставили? Кто?
   -- Тёмные.
   -- Тёмные заставили тебя... напасть на их резиденцию?
   -- Совершенно верно. Где-то две недели назад меня похитили. Из моего собственного дворца. Среди бела дня!
   -- Да, в мастерстве им не откажешь. И ты так обиделся...
   -- Причем тут моя обида? Они когда меня похищали -- на что надеялись? Что я утрусь и буду дальше перед ними спину гнуть?
   -- На что-то они надеялись, -- рассеянно ответил монах.
   -- Вот и пусть надеются дальше. Слишком они, как ты выразился, оборзели. Или ты считаешь, что они -- в своем праве?
   -- Я не считаю. Такая ситуация сложилась не по моей вине, и лишь Всемилостивый Господь знает, почему. Однако, он не возражает против существования Тёмных и Белый Орден не вмешивается в их дела.
   -- А я и не заставляю тебя вмешиваться. Всего-то надо объяснить задачу нашим гостям.
   -- И этим вмешаться...
   -- А это мой приказ. Вот и выбирай, то ли ты выполняешь приказ своего короля, то ли...
   -- Я выполню, мой повелитель. Я лишь пытаюсь понять -- а что ты будешь делать с последствиями?
   -- Если Всемилостивый Господь имеет на меня какие-то планы, то он сам разберется с последствиями.
   -- А если нет?
   -- Тогда... -- Марк вздохнул. -- Тогда буду нести ответственность в меру моих хилых плеч.
   -- И как это будет выглядеть?
   -- Не могу знать. Заранее, в смысле. Вот когда ответственность придет -- тогда и буду отвечать.
   Белый монах покачал головой.
   -- Впервые за много лет в такой ситуации... Надо же! Никак выбор сделать невозможно. А разбойник остается разбойником, хоть и носит корону на голове! Хоть Проводника зови. У тебя, кстати, есть Проводник, почему не воспользуешься?
   -- Потому что мне не нужен Путь. Он у меня уже есть, и я по нему иду. Мне нужно то, что я сказал. Чтобы ребята вошли ночью в их резиденцию, не оставили никого в живых и вынесли как можно больше. Впрочем, в этом им помогут. Главное, чтобы они вычистили охрану.
   -- Если бы все было так просто...
   -- Короче! Переводи!
   Монах повернулся к внимательно прислушивающемуся к ним самураю и принялся долго и путано объяснять. Японец отвечал короткими рублеными фразами. По окончании диалога Белый снова повернулся к Владыке:
   -- Он говорит, что служит своему хозяину, но готов из уважения к Владыке Марку помочь ему в этом несложном деле. Но спрашивает, что им за это полагается?
   Марк уже открыл рот, чтобы перечислить свои щедрые дары, но как будто наткнулся лбом на стенку.
   -- А чего он сам хочет?
   Диалог снова затянулся. В конце концов Белый взял лист пергамента и начал записывать. Потом подал результат Марку.
   -- Женщины, значит, -- усмехнулся тот. -- Ладно, всё это выполнимо. Добавь к этому корзину груш, корзину яблок, три бочонка вина и три предмета на выбор из того, что вынесут.
   Вот так легко и непринужденно был составлен план грабительского нападения на резиденцию самых страшных людей на континенте. В домашней обстановке, мирно, тихо, под свежезаваренный японский чай. Может, чай был и китайским, Марк не уточнял.
   А назавтра шла подготовка к налёту. Тоже неспешно, без беготни и суеты. Артур, Трей и двое незнакомых Марку людей совещались, выбирая лучшие кандидатуры на роль исполнителей и помощников. Люди, которых выбирали, должны были быть достаточно хорошими, чтобы не наделать глупостей и при этом не слишком важными -- всеми ими потом придется пожертвовать.
   Осмотрев выбор въяве, Марк забраковал одного. Ему показалось, что парнишка трусит и тщательно это скрывает. Никто не стал оспаривать решение руководства, но и замену ему не стали подыскивать.
   А вечером Марк сидел, как на иголках. Не зря сказано -- нет хуже чем ждать и догонять. Во всех своих предыдущих авантюрах он участвовал сам. Сам видел, как всё происходит, кто что делает, и хотя не мог вмешаться и контролировать происходящее, но хотя бы мог видеть, что дело не стоит на месте.
   А сейчас -- темно, сна ни в одном глазу, и только переживания, и только сердце бьется. Как будто он и вправду лезет грабить кассу, а не выполняет чей-то далеко идущий план.
   Так и не спал до возвращения грабителей.
   Добыча была знатная! Из офиса Тёмных вынесли всё. Включая столы и гардины. И сейчас три телеги добра стояли во дворе дворца.
  
  
   Утро нового дня ничем не отличалось от предыдущих. Утренние заботы Владыки Марка занимают очень немного времени, от силы -- час, полтора. А потом начинаются обычные будни обычного короля.
   -- Сколько, сколько?
   -- Да, Владыка. Две тысячи семьсот пятьдесят три рулона.
   -- На что?
   -- На обмундирование, оружие, обновление походных принадлежностей, на...
   -- Я понял. Не давать!
   -- Вы уверены, Владыка?
   -- Абсолютно.
   -- Трей будет недоволен!
   -- Нет, это я буду недоволен! Так, что ещё?
   -- Шестьсот семьдесят запросил Севесский на оплату шпионам и информаторам.
   -- Мммм... Это включая зарубежных? Ладно, это пока оставить. Еще?
   -- Почти девятьсот -- на содержание складов.
   -- Почему так много?
   -- Могу предоставить полный отчет.
   -- Давай.
   Король пытается вникнуть в цифры и буквы. Переворачивает лист. Второй.
   -- Ладно, ясно. Марек, записывай: провести исследования на предмет уменьшения повреждения продуктов при хранении. Не знаю, пусть думают!
   -- Владыка! Вот, послушайте же меня хоть вы! Нельзя красить шерсть селитрой! Вот ей, ей, нельзя!
   -- Почему?
   -- Да портится шерсть! Ну, право слово, ну, нельзя, ей же ей!
   -- А я тут причём?
   -- Запретите королевским словом покраску шерсти селитрой!
   -- Селитрой? А она после этого горит?
   -- Кто?
   -- Шерсть!
   -- Не знаю. Может, и горит!
   -- Тогда иди и проверь! Если шерсть после покраски становится пожароопасной -- запрещаю. А если нет -- то какая тебе разница? Крась другим способом, а этот оставь людям.
   -- Но как же, Владыка...
   -- А вот так! Ничего страшного не случится, если другие будут делать не так, как тебе нравится!
   Посетители идут к королю потоком. Конечно, государь может сослаться на занятость и послать всех по известном адресу, но, во-первых, не подобает, а во-вторых -- проблемы-то от этого никуда не денутся! Вот и купцы жалуются не только на торговлю ворванью.
   -- Не понял? А почему такие высокие налоги на торговлю пряностей?
   -- Да нет высоких налогов на торговлю, Владыка! Просто доставка пряностей -- это очень дорогостоящее и хлопотное дело.
   -- А в чём хлопоты? Корабли малой вместимости? Или урожай перца или кориандра мал?
   -- Владыка! Вы хоть представляете, как к вам добираются пряности? Через десять стран, и на каждом повороте караван готовы ограбить! Иногда и грабят! Охрана обходится недешево, караванщики тоже своё берут. Так после всех бед и злоключений пряности надо же ещё здесь доставить. А булгары тоже охочи до дармовщинки, и опять охрана -- уже здесь, на наших рубежах.
   -- А Тёмные?
   -- А причем тут Тёмные? Они же не охрана!
   -- Да? А мне представлялись как "служба охраны общественного порядка".
   -- Ну, это они о себе могут что угодно думать. Или разве что "общественного". А твоё личное добро отнимут почище иных разбойников. Так что не мешают -- и то ладно.
   -- Хорошо, а получше охрану нанять?
   -- Так и приходится, Владыка! Только хорошая охрана, небось, денег стоит! Вот и получается цена у пряностей как у золота! А то и выше!
   Марк задумался, вспоминая, как подобная задача решалась у них. Но на ум лезли всё те же книжки -- то про Волкодава, то про Птичий Путь... В принципе, и то, и другое -- нормальные варианты решения вопроса.
   -- А если на драконах доставлять?
   -- Да вы что, Владыка! Разоримся!
   -- А сколько драконы берут за доставку груза?
   Купцы начали переглядываться.
   -- Дак... Это... Кто бы их ещё спрашивал....
   -- То есть, может быть, что будет дешевле? Хорошо, ладно. А точные места нападения разбойников среди булгар и прочих -- сможете предоставить?
   -- Да нет у них точных мест! Из любого куста могут выскочить!
   -- Не верю. Кто тут у вас лично занимается поставкой пряностей? Ты? А остальных, кого здесь нет -- пригласишь. Возьмете карты и вместе с писарями точно припомните, где на вас нападали, что требовали и где когда сколько товара ограбили.
  
   -- Марк! -- гремел Трей, привычно хмурясь. -- Тебе что, жить надоело? Или думаешь, что у тебя армия будет в обносках воевать? Так они много навоюют!
   -- Трей, -- Марк столь же привычно изображал усталую отрешённость. -- Кто у нас ответственный за армию и войска? Ты? Вот и будь добр -- обеспечь их.
   -- Так армия-то -- твоя! Или я её из своего кармана должен финансировать? Так слезай с трона -- я и буду!
   -- Ага, как дело до денег доходит, так армия -- моя, да? А в остальное время -- не трогай, не хапай? Трей, хочешь денег на армию -- будь любезен, сделай так, чтобы армия приносила деньги.
   -- Мне что, завтра солдат на рынок послать торговать?
   -- Если больше ни на что ума не хватает -- вариант. Всё лучше, чем тупо в казармах лежать и пузо чесать.
   -- Да ты бы в тех казармах полежал бы, ты, трепло! Солдаты уже скоро разбегаться начнут!
   -- Трей, успокойся. Пусть бегут. Тебе много и не нужно. А хочешь большую армию -- пусть денег приносят! Вон, пусть хоть с купцами ездят.
   -- Ты совсем с ума сошёл?! Я не допущу разбазаривания войск на твои игрушки!
   -- Трей, -- Марк чуть улыбнулся. -- Мы уже с тобой на эту тему много раз говорили. Зачем мне нужна армия?
   -- Вот уж не затем, чтобы охранять торгашей!
   -- Я не требую с тебя охраны торгашей. Хотя, признаюсь, это не самое плохое времяпровождение для солдат. Походы. Война. Тренировка. Причем, почти забесплатно! При хорошей организации солдаты будут в очередь стоять, чтобы пойти в подобный поход. Но я, повторяю, не об этом. Я предлагаю тебе продумать массовую карательную операцию. То есть, такие действия лучших твоих солдат, чтобы кораблей под нашим флагом боялись больше, чем драконов. Чтобы десять раз крепко подумали -- а что лучше? Напасть на флаг или посидеть в уголочке? Максимальная жестокость и эффективность. Чтобы был только один выживший.
   -- Один выживший? Зачем?
   -- Чтобы остальным рассказал. Как они напали на корабль, а оттуда -- бух, бах и все мертвы. Он один чудом выжил. Ну, двое-трое, ладно. Для надежности.
   -- Ты собираешься устроить массовую резню? Я против!
   -- А мы их сначала предупредим. Сначала я вместе с купцами пошлю послов. Которые всех встреченных на пути разбойников будут предупреждать. Именно об этом. Ну, потеряем мы часть денег на грабежах этого конкретного каравана -- так цель будет не в доставке товара, а в информировании всех заинтересованных. А с этим караваном ты отправишь своих людей -- сам подберешь, кого. Во-первых, они разведают пути. Опишут места для засад, исследуют их. Расскажут тебе по возвращении, каким оружием там лучше пользоваться, где и как передвигаться, чем лучше защищаться. А ты, или кто там у тебя этим занимается -- придумаешь, как со следующим караваном отправить и кого, чтобы тех, кто не послушался -- положить всех. При минимальных наших потерях.
   Трей закрутили усы, подул на них...
   -- Если это расценивать как тренировку... Тогда, может, и сойдёт. У ребят сейчас как раз боевой пыл твоими стараниями разгорелся. Так, может, и получится.
   -- Вот и отлично, Трей.
   -- С финансовым вопросом ты уже всё решил?
   -- С деньгами разберемся. Те же купцы и скинутся на подобное дело, им же нужно. С тебя -- организация. Оружие, грамотные люди, правильно поставленная задача. Напоминаю! У нас задача -- навести страх на всём пути следования наших торговых путей. Сможешь сделать это без убийства людей? Вперёд, одобряю. Так что сходи-ка к Белому Монаху, посоветуйся с ним.
   -- А что может эта жирная задница знать о войне и боевых действиях?
   -- Ну, не такая уж и жирная, не надо. А во-вторых, мы о страхе. А о страхе он знает, может быть, больше нас с тобой.
  
   -- Владыка! Не вели казнить, вели слово молвить!
   -- Велю. Молви!
   Марк смотрел на человека, упавшего ниц перед троном. Честное слово, вот уже сколько времени он король, казалось бы, должен бы и привыкнуть, но каждый раз смешно. И если в исполнении придворных, обучающихся этому всю жизнь, подобная пантомима выглядит уже привычно, то обычный мастеровой, к такому не привычный, выглядит ну просто как лягушка раздавленная.
   -- Ты встань, -- повелел Марк. -- А то в пол бубнишь, слышно плохо.
   -- Я, Владыка, разработал летающую машину!
   -- Ух, ты! И что, летает? Можно посмотреть?
   -- Нет, государь. Построить её мне средств не хватает. Но я наслышан, что Владыка Марк интересуется всякими чудесами, оттого и принес в дар свои расчеты да чертежи.
   -- Прям таки в дар! Надо же! Ну, раз в дар -- тогда дай посмотреть!
   Охрана передаёт свернутые в трубку листы. Да... Вообще-то разбираться в этом у Марка нет ни малейшего желания. Хорошо выполненные эскизы крыльев. Нарисованные в разных проекциях крепежи для них на руках и плечах. Отдельные узлы -- видимо, "суставы".
   -- Материал какой предлагаешь?
   -- Да любая ткань, думаю, подойдет. Покрепче.
   -- А на что натягивать?
   -- Ну, вообще-то, Владыка, я предполагал сделать классический вариант. Из перьев и воска. Как заповедано. Только взлетать не так высоко.
   Марк едва удержал смешок, хотя улыбку удержать не удалось.
   -- А вес этой конструкции из воска каков примерно будет?
   -- Я думаю...
   -- Не думай. Просто скажи -- один человек поднимет? Хотя бы раз десять-двадцать? Ты просто руками помаши хотя бы полчаса, без всего! А если на них ещё что навесить? У человека самое сильное -- не руки! Поэтому двигатель должен быть ножного привода.
   -- Это как?
   -- А вот так!
   Марк уже хотел было рассказать про велосипедный привод, но вдруг передумал. Чего это он должен им рассказывать? Эдак все местные изобретатели будут стоять к нему в очередь за техническими подробностями. Это мы уже проходили, нет, не хочется.
   -- Вот и придумай, как. Человеку удобнее двигать ногами. А руками -- управлять. Так что иди и думай ещё. Крылья, конечно, красивы, слов нет... Но только должны они быть легкими, как воздух. А прочными, как сталь. Или ещё прочнее.
   -- Владыка! Как такое может быть?
   -- Не может, -- согласился Марк, поминая Учителя добрым словом. -- Потому как чудо! Но ты должен к этому стремиться. Чем вся твоя конструкция будет легче -- тем проще будет на ней летать одному человеку. Вон, драконы какие огромные! А крылья у них весят столько, что в одиночку поднять не сложно. Так и ты должен делать. Используй, скажем, бамбук.
   -- А где этого зверя берут?
   -- Да, с этим проблема. Тогда надо... Да не знаю я, что надо! Точнее, знаю, но думать за тебя мне лень. Вот тебе задача -- придумать схему так, чтобы человек двигал её ногами, рулил руками, а про материалы пусть другие думают. Найди, в конце-концов, если хочешь, специалистов по бамбуку и прочим лёгким материалам. Найдёшь -- приходи, поговорим. В общем, забирай свои бумажки. Это летать не будет.
   Однако, кроме горе-изобретателей попадались и очень нестандартные экземпляры. Этот был откуда-то с востока -- синий расшитый халат, длинная борода, чалма, в общем -- мудрец, которых привычно было видеть на экране кинотеатра. В руках он держал завернутый в ткань сверток.
   -- Владыка! Я принес тебе чудесное чудо, равного которому нет в этом мире! Дозволь представить твоим очам творение Аллаха и рук человеческих, дивись и поражайся уму лучших мудрецов и мастерству моему!
   -- Показывай! -- махнул рукой Марк.
   -- Для достойного показа требуется мне чтобы было темно.
   -- Совсем темно? Приходи ночью.
   -- Нет, нет! Достаточно прикрыть окна.
   Это было как-то подозрительно. Темнота обычно нужна профессиональным фокусникам для создания какой-нибудь иллюзии. Марк напрягся, сосредоточился и велел задвинуть ставни. Подождали, пока в зале наступит полумрак, почти полутьма.
   -- Ближе пяти шагов не приближайся! -- раздался голос одного из охранников.
   -- Да, да, уважаемые! То, что я хочу показать, будет видно всем! Вот! Смотрите!
   Араб развернул ткань. Там лежало что-то шарообразное.
   -- Дивись, владыка Аргеады, как может разум победить тьму!
   Он что-то там сделал, и шар вдруг засветился. Засветился знакомым матовым электрическим светом. В темноте тихо ахнули. А Марк смотрел на разгоревшийся шар, который араб держал голыми руками, и понимал, что вот это -- действительно удача. Редкая, невероятная. Та самая, которая пролетает один раз.
   Ну, держись, хвостатая!
   -- А как заправлять в него масло? -- пустил он пробный шар.
   -- Владыка! Не надо в него заправлять масло! Достаточно вынести его на солнце, и подержать до вечера! И он осветит тебе ложе вечером или дорогу в лесу ночью.
   -- Я не езжу в лесу ночью, -- Марк сказал это просто так, потому что настроился спорить и возражать, но заметил, как опустились плечи араба. Интересно, а скольким он предлагал свое устройство, и сколько его уже послали? -- И мне неинтересна твоя игрушка. А вот за мастера, её изготовившего, я тебя вознагражу. Да так, что до смерти твоей не придется голодать. Десять тысяч рулонов. Сразу.
   В темноте охнули значительно громче.
   -- Нет! Я -- мастер! Я принес тебе чудо, достойное короля! И если ты не понимаешь всей ценности...
   -- Я прекрасно понимаю всю ценность. Поэтому и говорю -- мне нужен мастер, способный повторить это чудо.
   -- Это чудо невозможно повторить! В мире есть вещи уникальные, неповторимые!
   -- Нет таких вещей.
   -- А солнце в небе?
   -- Я могу повторить и солнце, -- спокойно сказал Марк. -- И не делаю этого только потому, что весь мир рухнет к чертям. Не сможет Земля выдержать два солнца. А повторить -- можно, знаний у меня хватает.
   -- Тогда -- я!
   -- И тебя можно повторить. Один-в-один. Правда, признаю, что разум твой -- уникален, да. Разум твой повторить я не смогу. А вот тело -- легко! Ну, не легко, конечно, надо будет подождать... Сколько там тебе лет? Сорок? И через сорок лет будет тело такое же, как у тебя сейчас. Вот только разум будет другой.
   -- Эй, ты врёшь!
   -- Во вранье меня уличить сложно. Давай проверим?
   -- Зачем мне проверки, да?! Я принёс тебе чудесную вещь, прекраснейшее творение, коему нет равных! Я думал увидеть мудреца на троне, как гласит людская молва! Или плати мне сто рулонов, или я ухожу!
   Марк пожал плечами, глядя как выходит из зала пышуший праведным гневом араб. Но как только за ним закрылись двери, преобразился.
   -- Генриха ко мне! Быстро!
   -- Генриха нет во дворце, Владыка, -- сообщил один из охранников.
   -- Что? Меня это волнует? Найти! Генриха, его помощников, кого угодно! Да хоть ты! Послать слежку за этим, с шаром, и следить! И не дай Бог уйдёт -- не сносить головы! Но так, чтобы он слежку не заметил! Докладывать мне куда он направился, с кем общается, с кем встречается, кому передаст шар, если отдаст.
   Вот тут слуги и забегали. Через час Владыке доложили, что сразу после ухода из дворца указанный человек пришёл на постоялый двор и общался там с другим человеком, похожим на цыгана. Больше ни с кем не встречался, шар с ним.
   -- Где Генрих? -- волновался Марк.
   Но глава секретной канцелярии куда-то уехал ещё с самого утра, а куда -- разумеется, никого не предупредил.
   От обеда Марка грубо оторвали.
   -- Владыка! -- раздались крики в коридоре. -- Владыка!
   Марк бросил недоеденный кусок мяса, и бросился в коридор.
   Тащили того же самого араба, на этот раз связанного. Тот был возмущен больше, чем испуган.
   -- Что случилось? -- поинтересовался Марк.
   -- Это... Вот он... убил того цыгана и хотел уйти. Ну, мы решили его лучше к вам привести, чем дать уйти.
   -- Я защищаться! -- тряс бородой араб. -- Отпустите меня! Будь проклят тот день, когда я пришёл в этот дом, казавшейся гостеприимным. О, горе мне, доверчивому!
   -- Хватит причитать, -- оборвал его Марк. -- Убийство было? Было. Чего ты возмущаешься?
   -- Он накинулся на меня с целью ограбить! -- араб чуть не вырвался из рук держащих его. -- Все, все меня хотят ограбить!
   -- А ты решил убить автора этого шарика, чтобы он мне не достался?
   Глаза араба потемнели от гнева.
   -- Он не был автором! Никому из смертных не под силу сделать это! Это древняя вещь, и никто не может её повторить! Зачем, зачем я поверил тебе, презренный королишко!?
   -- Неужели? Ты прав, тебе не повезло. Зря ты пришел в этот дворец и зря решил, будто можешь дёргать владыку Марка за усы. Ну, что поделаешь? Это был твой выбор, и ты его сделал. Дальше можешь молить Аллаха или Будду, или кого угодно -- а пока подожди здесь.
   Марк вернулся буквально через пять минут.
   -- Где его шар? Вот это? Забирайте! -- кивнул он слугам. -- А его отпустите. На, держи!
   Он бросил арабу тяжелый кошелек и тот его поймал.
   -- Здесь двадцать рулонов. Конечно, не так много, как ты рассчитывал, но всё-таки ты не сможешь сказать, что тебя ограбили. Опять же, раз у тебя не будет волшебной вещи -- то никто больше не покусится на твою жизнь, и не придется тебе разочаровываться в людях. Что же касается шарика... Если всё-таки найдешь того, кто знает об его устройстве, или принципе действия, или хотя бы составляющих... Мне хватит даже технологии получения этого, как его... Теллура.. Таллия... Ах, чёрт, забыл, надо же!? В общем, того вещества, которое ловит солнечный свет и переводит его в электричество... А, вспомнил! Селена! Приводи ко мне. И знай, что тебя здесь ждут ещё девять тысяч девятьсот восемьдесят рулонов. Слово короля. А пока -- пошёл вон.
   С шаром Марк поехал... Сначала он рассчитывал поехать прямо в университет. Потом передумал, так как слежка была доступна не только ему. Поэтому шар оставил посыльному, сказав, чтобы тот отправил "этот мешочек" ректору университета, мол, пусть подержит у себя.
   А сам поехал по магам. Потом завернул в университет, где и имел обстоятельный разговор с ректором.
   -- Это -- уникальный артефакт. Никто не знает, как он работает и почему. Задача -- выяснить и повторить. Вся фигня в том, что для выяснения требуется его разобрать. А если разберете -- не факт, что соберете обратно. Например, внутри может быть вакуум или какой-нибудь газ, который при разборке вылетит, и ищи потом свищи, что там было. Поэтому вот твоим учёным и студентам задача -- как разобрать вещь и гарантированно узнать, что там было внутри? Сначала, ещё до разборки, выясните, какие у него были объем, масса, плотность, проводимость и так далее. Желательно бы узнать, из какого материала он сделан. Можно ли как-то вот через этот рычажок добраться до внутренностей? Если вдруг сломаете -- всё оставить так, как есть, и немедленно звать меня. Работайте!
   Не хотелось оставлять такую ценную вещь на чужое рассмотрение, но самому точно не разобраться. Да и некогда.
   -- Опять гениальные планы на будущее? -- встретил его казначей.
   -- Гораздо более гениальные, чем ты думаешь.
   -- Марк, расскажи мне, что в этой штучке такого?
   -- Если я пойму, как она сделана, и смогу обучить других... Это самое главное, я-то примерно знаю, как и что там работает. Но если я смогу обучить других...
   Марк вдруг встал, взмахнул рукой и проникновенным голосом начал:
   -- Ты входишь домой и включаешь свет одним движением пальца. Он загорается сразу везде. Не надо менять свечи или заливать масло, клац -- и всё горит и сияет. Ты садишься на диван, берёшь такую трубочку и, не вставая с дивана, звонишь мне. И спрашиваешь, нет ли каких приказаний? Поговорив со мной, ты не вставая с дивана звонишь в соседнее королевство, чтобы узнать, какая там погода. Потом идёшь на кухню, берёшь из холодильника свежие овощи и подставляешь под струю горячей воды. Которая бежит из трубки в доме по одному твоему желанию.
   -- Романтик, -- бросил казначей. -- А где брать деньги на всё это?
   -- У купцов, -- немедленно отозвался Марк. -- Они будут продавать всё перечисленное, а с денег будут платить налоги. Это будут миллионы.
   -- Ты миллионы мне обещаешь уже который раз. А пока в казне мышь повесилась.
  
  
   -- К вам представитель Тёмного Братства! -- провозгласил слуга.
   Марк поморщился. Однако, как бы ни хотелось отложить эту встречу в долгий ящик -- а когда-нибудь придётся.
   Но, Господи прости, как же страшно!
   Марк подождал, пока оттрясутся коленки и холодные мурашки сбегут по спине. Огляделся на окружающих. Заметили или нет? Судя по глазам в пол -- если и заметили, то мало кто хочет сейчас посмеяться над своим Владыкой.
   -- Проси!
   И вытер лоб.
   Внутри пролетела целая гамма ощущений. И сожаление о том, что ввязался во всё это дело, и смирение перед необходимостью жестких мер, и надежда на то, что "пронесёт", и понимание того, что чудес не бывает.
   Сейчас он был щепкой, которую нёс поток, и осталось надеяться только, что не к водопаду. Раз эта крылатая сволочь не вмешалась, не остановила вовремя -- вот пусть и расхлебывает.
   Как раз на последних нотах раскаяния перед Драконом Судьбы (который на самом деле был совершенно не виноват в своеволии Владыки и поэтому не нёс никакой формальной ответственности за деяния подопечного) вошел Тёмный маг.
   Сейчас, когда все чувства короля Марка были обострены до предела -- он оценил.
   Тёмный вошёл спокойно, неторопливо, непринужденно. Одет не щегольски, но строгий костюм в традиционных тёмных тонах смотрелся на посетителе безукоризненно. Трость -- то ли оружие, то ли просто украшение, так как гость не хромал. Вошёл, поклонился как положено.
   -- Приветствую вас, Владыка Марк! Разрешите принести вам официальные извинения от всего нашего братства!
   Марк был поражён подобным ходом. Это вызывало не просто уважение -- тут уже попахивало восхищением. Кто бы ни был этот товарищ, а он был Мастером. Это видно по всему -- от манеры одеваться до походки, речи и выбранных слов. Самый лучший вариант, какой только можно было в данном случае применить. Извиниться! Извиниться за то, что натворил Марк! Пожалуй, гениально.
   И, несмотря на очевидность игры, несмотря на явное понимание происходящего, Марк не смог противиться обаянию посланника! Он уже простил Тёмных, он уже обрадовался тому, что не придётся решать ситуацию дальше.
   И всё-таки попытался повернуть происходящее в свою пользу, хоть немного.
   -- Простите моё невежество, а кто вы?
   -- Ах, да! Владыка Марк имеет обыкновение что-то решать даже не познакомившись со всеми действующими лицами. Кстати, Владыка, у вас, как у законного короля есть слуги, которые обязаны ваши приказания выполнять.
   И тут же состояние поменялось -- теперь вместо теплого и дружеского отношения к посетителю изнутри вылезло глухое раздражение. Марк попытался его запихнуть обратно.
   -- Тем не менее, какое отношение имеют мои слуги к моему вопросу? Вы представитесь или посидите, подождёте, пока я вызову слуг, и они всё выяснят и мне доложат?
   На миг взгляд Темного дрогнул.
   -- К вашим услугам, Марк, консул Тёмного Братства, заслуженный член нашей гильдии и кавалер креста...
   -- Ого! Сам консул пожаловал!
   -- Есть такая поговорка, Владыка: "Хочешь сделать хорошо? Сделай сам!". А то тут без меня нагородили делов, в результате Владыка Марк был вынужден совершить дерзкий и беспрецедентный налёт на одну из наших резиденций. Но я приношу официальные извинения от лица всего руководства, прошу считать случившееся досадной ошибкой и готов всячески загладить свою вину.
   -- От меня официальных извинений вы не дождётесь.
   -- Не беспокойтесь по таким пустякам, Ваше Величество! Извинения нам не требуются. А вот если это не составит для вас особого беспокойства -- то мы просим вернуть из всей вашей богатой добычи всего несколько предметов. Конечно, настаивать мы не смеем, но всё-таки если вы их вернёте, желательно -- в неповреждённом виде, то это сильно облегчит жизнь всем.
   -- Всем?
   -- Конечно! Владыка, вы же даже не представляете, насколько опасные вещи вы вынесли из нашей резиденции!
   -- Не представляю. И вы, разумеется, собираетесь избавить меня от опасности обладания ими?
   Тёмный совершенно серьёзно кивнул.
   -- А заодно и вернуть то, что нам крайне необходимо. Многие из этих вещей уникальны, повторить их или где-то купить просто невозможно! Старинные, древние вещи! Можно было бы и попробовать выкупить их у вас, но сейчас у нас будут некоторые финансовые затруднения -- и резиденцию восстанавливать, и нанимать новый персонал, и старых ещё наказывать придётся... Из тех, кто жив остался. Поэтому, если Владыка Марк будет столь любезен....
   Да, честность -- лучшая политика. Разумеется, Владыка Марк был любезен. А Тёмный консул даже здесь не стал врать.
   -- А вот эту вещичку, если вы не будете против, я тоже заберу, -- он поднял резную коробочку. -- Она не обладает ни могуществом, ни опасностью. Но кое-кто имеет к ней личную привязанность и будет рад получить именно её. Вы не против?
   Марк настолько растаял под дружеским обаянием посетителя, что предложил ему вернуть всё. Правда -- за соответствующую плату. Конечно, сейчас будут упомянутые финансовые трудности, но и Владыке надо какое-то время на изучение добычи....
   -- А вы знаете, Марк, -- вдруг сказал консул. -- Вы мне очень напоминаете древних. Вы точно не из них?
   -- Древних?
   -- Да, -- Тёмный маг постукивал кончиком трости по камням двора. -- Ну, вы же знаете, тех легендарных магов прошлого...
   -- Нет, не знаю.
   -- Правда? Давайте прогуляемся, я вам немного расскажу.
   Они пошли вдоль цветников, неторопливо, как закадычные друзья.
   -- Давным-давно магия была не просто обычным делом, а даже обязательной для изучения простыми людьми. Но, как это часто бывает, люди разделились на талантливых и бесталанных. И талантливые учились всё лучше, а остальные перестали учиться совсем -- ведь даже самые их серьезные потуги не шли ни в какое сравнение с могуществом настоящих магов! А те хотели большего и большего! Вы представляете, Марк, они мечтали одолеть само Время!
   -- Мало ли кто о чём мечтает!
   -- Вот и я о том же! Но они не просто мечтали, а предприняли практические шаги и даже преуспели в них. Они были настолько велики в предсказательстве и пророчествах, что использовали их в своих целях!
   -- Ну, это и сейчас неудивительно. Вон, у вас Хинтер так же делает.
   -- И не только он. Но всем им требуются инструменты, а создали их как раз древние. Да и вероятность ошибки всё-таки остается. А древние маги были совершенны! Поэтому они и вымерли.
   -- Что, совершенство поперёк горла встало? Не к чему стало стремиться?
   -- Все гораздо хуже и банальнее, Марк. Если встречались два древних, они сразу же знали, кто из них победит.
   -- И что?
   -- И всё! Им не было смысла сражаться, доказывая друг-другу своё превосходство, потому что оба знали результат. А, так как оба знали результат в совершенстве, то один из них просто убивал себя.
   -- Как?
   -- Вот уж не знаю, не присутствовал. Да мало ли, как?
   -- Я не про способ! Зачем?
   -- Как "зачем"? Потому что этим закончатся их отношения. А они, как я уже сказал, стремились экономить время. И вместо длинных и ненужных войн с привлечением сотен и даже тысяч простых людей и прочих -- всё решалось даже не поединком. А просто результаты принимались как должное.
   -- Глупость какая-то.
   -- Как сказать.
   -- Как ни говори! Вымерли же! Окончательно!
   -- Ну, почему "окончательно"? Мало их осталось, да. Но остались же!
   -- Как? А почему их тогда называют "древние"?
   -- Потому, что их искусство было распространено где-то лет пятьсот-семьсот назад. Оттуда нам достались многие артефакты, приборы или инструменты. Кстати, примерно тогда же появились и первые драконы. Но и сейчас ещё можно как минимум одного встретить.
   -- Видимо, самого сильного?
   -- Видимо, да.
   -- А может быть, что ему эти самые пятьсот лет?
   -- Вполне.
   -- А вы его видели?
   -- Я? Марк, помилуйте, я не собираюсь кончать жизнь самоубийством!
   -- Но вы же не... древний маг? Вы же не знаете результатов поединка?
   -- А если их узнает он? И всё-таки решит довести дело до логического конца, раз уж я ему попался?
  
   Всего час спустя карета остановилась у разрушенной резиденции тёмной магистратуры. Безупречно одетый господин вышел из неё и направился в здание, элегантно помахивая тросточкой. Из двери выскочили двое низших чинов и принялись выносить из кареты вернувшееся оборудование. Нимало не смущаясь разрухой, консул вошёл в комнату, где сидел Хинтер, трудясь над картой-схемой с помощью какого-то хитрого приспособления. Когда перед ним плюхнулась резная коробочка, маг только приподнял взгляд.
   -- Спасибо, дядя!
   -- Пользуйся. И больше не теряй.
   -- И что, он сам всё отдал?
   -- А ты не верил? Это оказалось вовсе не так сложно, как ты тут стращал. Всё прошло на редкость гладко -- очень предсказуемый человек. Так что больше мы с ним проблем иметь не будем. Он заглотил наживку вместе с крючком.
   -- Честно говоря, мне его даже немного жаль, -- Хинтер снова склонился над картой. -- Ведь можно было использовать тот, второй вариант. А нового короля уже подобрали?
   -- Пусть теперь дворянство немного подерётся. Это отвлечет их от насущных проблем. А на счёт второго варианта... Хинтер, пойми, он же от безвыходности введён! Да и потом, какой там вариант? Был бы противник достойный -- можно было бы и подумать. Вон, если его Артур на трон сядет -- тогда и подумаем. Так что с королём повременим. А там видно будет.
  
  
   Пожалуй, на этот раз Марка подвёл Учитель. Ну, и самоуверенность -- это само собой. Но он слишком хорошо помнил эту фразу: "Ты только что послал по адресу самого серьёзного в жизни противника". Значит, все остальные противники и в подмётки дону Руадану не годились! Так что на встречу с древним магом Марк собирался как на загородную прогулку. В конце-концов, если они дожили до нынешних дней, то должны были осознать процесс вымирания некогда могущественного племени. Может быть с ним даже поделятся секретами...
   Тем не менее Марк приготовил хоть какую-то соломку. Проинструктировал Артура. Проинструктировал казначея. Оставил приказания Генриху. Пусть минимально, но приготовился к тому, что может не вернуться.
   Но ехал в гости к самому могущественному магу современности без особой опаски.
   Во-первых, ему ещё были памятны предупреждения, которые Учитель назвал "ором дракошки на всю Вселенную". Когда постоянно попадаешь в нелепейшие ситуации, как бы пытающиеся тебя задержать. Во-вторых, оставалась пещера Пророчеств. И её странное и непонятно предсказание с полем трупов. Ведь первое -- сбылось? Значит, и это никуда от него не денется.
   Так что максимум, на что рассчитывал король -- это что не найдёт древнего. Потому что фиг найдёшь мага если он этого не захочет.
   В принципе, даже чтобы добраться до обиталища пришлось приложить немало усилий. Местность эта была на границе с Хландией, редкостно безлюдная. Все приметы, данные консулом, пока что совпадали. Оставив карету и сопровождение в ближайшем городке, Марк углубился в заповедную зону.
   Тщательно прислушиваясь: не появятся ли новые предупреждения от Судьбы? Но если долго искать -- то обязательно найдешь. Найдя десятое, Марк посмеялся и постарался успокоиться. Куда сложнее не думать о белой обезьяне, чем убегать от неё. Тогда Марк решил воспользоваться прошлым опытом вампиров, вызвать отрешенную концентрацию на цели.
   И был поражен! Сознание недовольно ощетинилось при первых же попытках согнать его с трона разума. Тело так же недовольно послало своего хозяина, сообщив, что плевать оно хотело на его приказы! Марк даже растерялся. Прав был дон Руадан! Как есть прав! Привычки -- великое дело! Те же цепи. Если наивный Владыка думал, что искусство вампиров останется с ним на всю жизнь -- то это он зря. Тренироваться надо, Ваше Величество! -- думал Марк. Как бы там ни относился ты к дону Руадану, а полезную вещь он преподавал! И ты это, кстати, умел. И хорошо умел! А ещё, подумал Марк, если бы учитель на тебя бы напал сейчас -- остались бы от тебя рожки да ножки!
   В таком настроении идти куда либо было верным самоубийством.
   Ну, что ж. Когда-то дон Руадан говорил, что он -- хороший учитель. Посмотрим, посмотрим.
   Почему Марк именно сейчас взялся за восстановление утраченных навыков, и почему именно этих -- так навсегда и останется загадкой. Но ведь взялся! Разделся полностью, до нага. Привычка быть одетым. Закрыл глаза -- привычка смотреть. И принялся танцевать под собственный свист -- а обычно так не делают! Кто в лесу танцует нагишом? Ох, как же оно внутри всё взбеленилось! Как принялось нашёптывать: "Ну, что ты делаешь, человек? Ну, зачем тебе это? Ну, разве не фигню ты творишь? Зачем, не надо! Оденься, ляг под дерево, а то ещё лучше -- вернись! Ведь стыдно же смотреть!".
   Марк слушал это бормотание самого себя и внутренний контролёр отмечал, как потихоньку сбивается он на повторение фраз, как всё тише и тише становятся увещевания. Вспомнилось знакомство с собственным телом. Тело радостно откликнулось, как забытый щенок, которого вдруг позвали поиграть. Тогда он надел штаны, залез на дерево и повис вниз головой. И начал громко и тщательно цитировать законы. Смотрел на очередной цветок или лист и рассказывал ему про меры наказания для провинившихся. Остановился тогда, когда какой-то лист спросил его, а почему одни наказания? А где награды? Марк торжественно пообещал, что постарается увеличить количество наград личным участием, свалился с ветки и погнал тело бегать и валяться. Перекат через левое плечо, перекат через правое. Разбег, прыжок, кувырок через голову...
   Тело всё поняло. Работало и не выпендривалось. А Хелена ещё говорила, что от всего можно получать удовольствие. Не только можно, но и нужно! Радостное восхищение от происходящего, от каждого жеста, от каждого толчка пяткой, касания воздуха, травы, земли -- наполняло тело восторгом, надувая, словно воздушный шарик. Сознание ещё пыталось цепляться за старый, привычный уклад вещей и их оценок, но только до захода солнца.
   А потом пришла ночь.
   Время вампиров.
  
   Жилище мага менее всего напоминало магическое жилье. Нечто среднее между охотничьим срубом и землянкой. Тем не менее, из трубы тянулся дым. Значит, хозяин дома. Марк постучался в дверь.
   -- Разрешите?
   Да, старцу, который сидел в кресле, можно было дать и двести лет, и пятьсот. Седые пряди свешивались на плечи, борода была до пояса как минимум, так что снаружи оставались только крутой лоб, глаза и крупный нос. Старик смотрел на вошедшего и ничего не говорил.
   Марк постоял некоторое время, потом перевёл взгляд на огонь. Огонь горел в закопчённом камине, таком же древнем, как и его хозяин. Дров было немного, но пламя весело плясало в темном закутке. Зев камина ограждала темная кованая решетка с остренькими навершиями. Мало дров, подумал Марк. И углей мало, мясо будет долго жариться. Надо подкинуть. Он подошел, подбросил несколько поленьев. Пошуровал кочергой. Сухое дерево занялось почти мгновенно, и беловатый дым втянулся куда-то внутрь камина. Марк глядел на разгорающееся пламя и думал, что весь там не поместится, придётся сворачиваться. Потом подумал, что на таком огне обязательно подгорит, но тут же эта мысль ушла, как неважная. Главное было залезть полностью, устроиться на горячих угольях и подождать пару минут. Почему-то это было важно -- именно пару минут. А дальше можно будет расслабиться и отдохнуть.
   И всё будет хорошо.
   Он уже даже занёс ногу, но тут притягательность камина запнулась о столбик. Кованное острие вызывало опасение, не споткнуться бы, не упасть бы неудачно! Штаны обязательно зацепятся! Он же такой неуклюжий! Надо раздеться, вдруг подумал Марк. Точно! Раздеться, и тогда он не зацепится одеждой за эти железки. Да и мясо будет...
   СТОП!
   Внутренний контролёр очнулся на мясе. Шашлык не жарят на открытом огне! Шашлык положено жарить на угольях! Так что или надо подождать, пока дрова прогорят, или залить открытый огонь водой! Но притягательность горящего огня стала запредельной, чуть ли не сравнимой с желанием любимой женщины.
   Это которая Хелена, что ли? Ну, что ж, в любом случае надо раздеться.
   Он принялся стаскивать с себя куртку и рубашку. И понял, что ему нужна самая обычная ветка, где можно повисеть вниз головой. А листья ещё спрашивали, где награды? Награды вам? Ха! Ветка для висения сгорела в огне, Марк хорошо видел, как она горит. А Хелены не было. Хелену он сам прогнал, потому что она была...
   Она сказала...
   Огонь можно затушить водой. Где у нас вода? Вот прекрасный горшок с чистой ключевой водой! Туда, кстати, прекрасно влезает голова. Так, ноги на ширине плеч, выдохнули, и...
   Нет, привычки надо менять! Если ты привык совать голову в каждый горшок, то сейчас надо сунуть не голову, а, скажем, кулак. С воооот такой фигой!
   Потом что-то треснуло. Марк не понимал, где он находится и что с ним. Он видел окружающее, но ничего не воспринимал. Для него мимолетным фоном оставалось кресло, в котором древний старик вцепился дряблыми на вид руками в подлокотники, а глазами -- в стоящего столбом короля. Примерно с минуту ничего не происходило, а потом старик откинулся назад и трясущейся рукой утёр лоб. За эту минуту Марк успел перебрать два десятка различных видений, и все они накладывались друг на друга, как чешуйки. Чешуйки? А он скользил по ним, как капля воды по драконьей чешуе...
   -- Да сколько же вас? -- хрипло и неразборчиво спросил старик.
   -- Много, -- услышал Марк свой голос. -- Очень много.
   -- В открытой схватке я проиграл впервые в жизни! -- пожаловался маг.
   -- Они тоже проигрывали впервые, -- жёстко ответил Марк.
   -- Ладно. Ты выиграл. Чего ты хочешь?
   -- Нет, -- вдруг чётко ответил Марк. -- Чего я хочу -- тебе знать не обязательно. Ты слишком вольно обходишься со своим могуществом. Даже Бог не вмешивается в наши желания. А ты считаешь себя круче него? Ну, так вот, и поделом тебе. А вот что ты сделаешь... Это дашь мне три совета.
   -- Ты за этим и приходил?
   -- Я приходил только пообщаться. Скучно, думаю, старику. А оно вот оно как. Значит, общения ты лишаешься.
   -- А не много ли, аж три совета?
   -- Не разоришься. А я больше не унесу.
   Только выскочив из домика Марк начал потихоньку приходить в себя. Только в тёмном лесу попытался понять, что вообще произошло.
   И почувствовал, как поднимаются дыбом волосы. Как ему удалось отбить атаки такого профессионала, почему он говорил именно эти слова? Кто ему помогал? Учитель? Сам Дракон Судьбы?
   Ничего не понятно.
   Зато можно тихонько усмехнуться в сторону Тёмных. Да, знатно они его подставили. Абсолютно чистое убийство! Сам поехал, сам! И не вернулся. Ну, что ж... Бывает! И вдруг -- такой облом.
   Марк шел по тёмному лесу обратно к жилью и размышлял, что подобную вещь стоило бы как-нибудь использовать. Тёмные и в страшном сне подумать не могут, что Марк вернётся из этого леса живым. Живым и в своем уме. Значит, они что-то предпримут.
   Ну, а мы поглядим, что.
   Если уж Древнего пережили, то и Тёмных как-нибудь переживём!
  
  
   Возвращение государя было обставлено по всем правилам конспиративной науки. Охрана разместила короля у какого-то мелкого чиновника и отправилась во дворец -- докладывать. Мол, ждали, ждали... Потом пошли искать... Вот, только штаны и нашли!
   Марк отоспался и с некоторым удивлением, хотя и с радостью, обнаружил Генриха, ожидающего его в кресле.
   -- Доброе утро, Владыка. Как спалось?
   -- Очень хорошо спалось. Генрих, тебе сообщили, или...
   -- Мне, конечно, сообщили, Владыка. Но я ожидал чего-то подобного. Я вообще подозрительный человек, а за прошедшее время я вас неплохо узнал. И если охрана демонстрирует ваши штаны, но не смогла найти ни тело, ни хотя бы куда оно делось -- тут что-то нечисто.
   -- Интересно, сколько таких умных?
   -- Абсолютно не важно. Ваша охрана арестована. Якобы для допросов. Ребята сейчас отдыхают в подвалах и проведут в них всё время, которое вам потребуется для операции. А теперь я хочу знать детали.
   Пересказ деталей занял совсем мало времени. Про Древних Генрих, разумеется, слышал, но, как и большинство остальных, считал их полулегендой. Может, и были такие когда-то, но встретить мага подобного уровня сейчас? Надо ли подготовить группу захвата? Хотя бы группу слежки? Хорошо, что делать с Тёмными? Ладно, что делать хотя бы с претендентом на трон?
   Деятельная натура главы тайной канцелярии протестовала против такого попустительства. Как это "ничего не делать"? Ну, как же?!
   Более того. Марк велел имитировать бурные поиски, введение чрезвычайного положения, разброд и шатания. А самому Генриху готовиться к уходу в тень.
   Самое главное было понять -- какой ход сделают Тёмные? Вот на это надо было бросить все силы.
   А главное -- что считать ходом? Тяжело искать черную кошку в темной комнате. Особенно если её там нет.
   Вот поэтому Генрих и мотался, как белка в колесе, а Марк сидел в конспиративном жилье как на иголках.
   А дело вышло пшиком. Тёмные не проявили к обезглавленной Аргеаде никакого видимого интереса. По крайней мере заметной активности в их рядах не появилось. Доклады шпионов из уездных центров тоже не проливали свет на происходящее. Казалось, что Тёмные устранили Владыку Марка из личных мотивов и на этом успокоились. Знать в пене бурлящих сплетен отправилась к Артуру с предложением занять освободившийся трон. На что тот, по слухам, достаточно резко ответил, что займёт трон либо по приказу Владыки, либо поцеловав его в мёртвый лоб и самолично бросив первую горсть земли на гроб. Пока что он готов исполнять обязанности заместителя, то бишь наместника короля, но на трон ему глубоко чихать. А каждый желающий его занять будет расцениваться как государственный изменник с соответствующими последствиями.
   В таких условиях сидеть в городе и ждать невесть чего было слишком глупо.
   Настоящее возвращение государя прошло тихо, без торжеств и показательных казней.
   Вот только почему-то Тёмные неожиданно куда-то все подевались. Очень поспешно. Не сказать бы "в панике".
   Ну, не может столь могущественная организация испугаться какого-то там Марка Аврельева, даже если он вернулся живым из своего таинственного путешествия.
  
   13
   Второе лицо королевства, сэр Артур выбирал цветы. В самой обыкновенной лавке, как простой горожанин. Хозяйка сложила букет, украсила его папоротником и колосками, вручила покупателю и сама проводила до дверей.
   Артур направился во дворец, разглядывая букет. Весь в предвкушении, он даже сначала не понял, что это такое острое упёрлось ему в левый бок.
   -- Артур, не делайте глупостей, -- раздался над ухом вкрадчивый голос. Проезжавшая мимо карета вдруг замедлила ход. Открылась дверца, и тот, сзади, подтолкнул, а из кареты протянулись руки, ухватили за плечи и втянули внутрь.
   Дверца захлопнулась, и карета резво покатилась дальше.
   -- Чем обязан? -- осторожно спросил Артур.
   -- А ты не догадываешься? -- раздался в темноте знакомый голос.
   -- Догадываюсь. Но предпочитаю услышать.
   -- Сейчас всё услышишь. Ещё пожалеешь, что услышал.
   И замолчали. Артур внял доброму совету и не стал дергаться. Просто потому, что умирать не хотелось. А если начать сейчас изображать из себя героя -- то придётся. Не на дуэли, не в бою, не защищая дом или короля -- а вот так, глупо, от ножа в печень или удара по горлу... Нет, так -- не хотелось. А если не дергаться -- оставался шанс. Призрачный шанс, что если не убили сразу -- то можно договориться. Выкуп, обещания -- что угодно! Но -- можно.
   Может быть. Особенно жаль было почему-то именно букета.
   Уехали совсем недалеко. Скоро карета притормозила, в окнах мелькнула тень ворот, звук копыт изменился и вдруг совсем стих.
   -- Выходи, Артур, -- скомандовал голос.
   Артур вышел. Да, знакомый двор и знакомый дом. Он вошёл внутрь, холодея от мысли о том, что сейчас произойдёт.
   Причем, то, что скажут, было значительно страшнее смерти. В скорой своей гибели правая рука Владыки даже не сомневался.
   -- Ну, входи, входи, -- хозяин дома в окружении верной стражи и собак сидел в кресле, демонстративно потягивая вино из хрустального бокала. -- Как доехал? Не слишком ли устал? Может, отдохнешь с дороги?
   -- Отдохну, -- не стал спорить Артур.
   -- А кто тебе даст! -- язвительно заметил хозяин, поглаживая борзую между ушами. -- Небось, привык во дворце к мягким стульям да вкусной еде?
   -- Я и дома не жаловался.
   -- И что? Предал дом, да?
   -- Я никого не предавал.
   -- Артур, Артур... Мальчик мой, как ты пыжишься казаться важным и смелым... А как был трусом, так и остался. Дядька тебя протащил во дворец, и всего-то оставалось закончить дело, ради которого столько трудов было положено... Струсил!
   -- В иное время я вызвал бы вас на дуэль.
   -- В иное время я и не сказал бы тебе таких слов. Но что, я не прав?
   -- Нет, не правы.
   -- И что, ты хочешь сказать, что не боишься? Что ты по-прежнему верен нашему роду? Тогда почему эта мерзость всё ещё восседает на троне?
   -- Потому, что он не мерзость.
   -- Вот как! И чем он тебя купил?
   -- Умом. Рассудком. Трезвостью мышления и правильным образом жизни.
   -- Надо же! Встает по утрам с бабы и пьёт молочко тепленькое?
   -- Он делает то, что я бы сам сделал.
   -- И ты отдал ему все задаром, так?
   -- К чему этот разговор? Вы пытаетесь унизить его или меня? Впрочем, ни то, ни другое вам не удастся. Его -- потому что ему наплевать на вас, а меня потому, что я не виноват ни в чём.
   -- Петух! Ишь, распушился. Ладно, ты продался этой твари, но ты подумал о тех, кто тебя посылал?
   -- Подумал, и не раз. Именно благодаря мне вы все живы и при своих регалиях. Марк мог бы не глядя снести вас всех и не заметить этого.
   -- Ой, ой, ой! Напугал!
   -- Я не пугаю вас. Я говорю серьёзно.
   -- Короче, Артур. Мне неинтересны твои оправдания. Тем более, как я вижу, ты усердно собираешься защищать эту мразь до последнего слова. Так вот. Последнего слова я тебя, пожалуй, лишу. Вместе с головой.
   -- Как скажете.
   -- Надо же! Какой ты покладистый!
   -- А что, надеялись, что я упаду в ножки и буду молить о прощении? Тогда бы я действительно был трусом, и все ваши обвинения были бы справедливы. А сейчас кроме злобы и ненависти вам предъявить нечего.
   И Артур вытер рукавом с лица выплеснутое вино.
  
   Марк взял следующую бумажку. Просмотрел первые строки.
   -- Я не понял, это что, требует моего королевского внимания?
   -- Вы взгляните, Владыка, взгляните. Вам будет интересно!
   Марк углубился в отчёт градоуправления. Студенты отмечали выпускные, ну, как полагается у студентов -- шумно и весело. Этим его, что ли, собираются поразить? Ах, вот оно что! Студентка в присутствии всех посетителей, не взирая на ранги и возраст, взобралась на стол и под бурные аплодисменты и непристойные песни сняла с себя все одежды, включая исподнее. И в обнажённом виде танцевала на столе. Действительно, интересно. Интересно, как отреагировала общественность? Все участники попойки задержаны, находятся в казематах, собрано аж двести семнадцать свидетельских показаний... Не понял?
   -- Там что, столько народу было?
   -- Ну, Владыка... Подтянулись посмотреть!
   -- И что, потом все дали показания против девушки?
   -- О, в таких случаях люди становятся на удивление честными...
   -- Да уж... И что от меня требуется?
   -- Ваше мнение может что-то решить. Казнить или миловать эту распутницу?
   -- Распутницу? Девчонка станцевала на столе, показала себя.... Она хоть хороша собой?
   -- Сам не видел, но, судя по приложенным отчётам, соблазнительна чертовски.
   -- Господи, что за мир такой? Соблазнительная девушка танцует для всех и даже денег не требует, а её за это собираются казнить!
   -- Я так и думал. Значит, помиловать. Но горожане будут против...
   -- Им что, кровавых казней не хватает?
   -- Не в этом дело. Если одной будет разрешено, то и остальные захотят того же...
   -- Чего? Танцевать голыми на столах? Вряд ли, не думаю. Вот если я разрешу, кто же завтра побежит?
   -- Разврат, однако, должен быть наказуем.
   -- Хорошо, согласен. Вот и накажите как-нибудь так, чтобы все видели: виновные наказаны! Но чтобы с ними ничего не случилось. Вон, пусть хоть на общественно-полезные работы их отправят или штраф какой взять... Или, скажем, хоть на завтрашней церемонии... Нужны там молодые образованные люди, страждущие загладить свою вину?
   -- Это надо у Артура спрашивать.
   -- Логично. Артур! Артуууур! -- крикнул Марк в пустоту.
   И тишина была ему ответом. Тогда владыка выглянул за дверь, и спросил у стражи:
   -- А Артур где?
   -- Сегодня ещё не видели!
   -- Найдите.
   Через пять минут Марк начал нервничать. И устроил оперативный допрос: кто когда последний раз видел Артура? Куда он собирался уезжать и когда -- возвращаться? Какие дела могут задержать ближайшего помощника? Ещё через две минуты голос короля разлетелся по дворцу:
   -- Генрих!
   -- Уже спешу, Владыка! -- закутанный в любимый плащ глава спецслужб появился из коридора. -- А мне говорят, что король рвёт и мечет, и не врут ведь! Что случилось?
   -- Где Артур?
   -- А я от... Погодите... И давно?
   -- Ещё не знаю.
   Марк почти успокоился, глядя на то, как работает профессионал. Генрих медленно огляделся, и под его взглядом все окружающие (кроме самого короля) опускали глаза.
   -- Тааааак.... А где у нас Пантелеймон? Когда последний раз видели? Хорошо, Владыка, я сейчас займусь этим.
   -- Займитесь, -- бросил Марк и быстрым шагом вышел из комнаты, чтобы не упасть лицом перед подданными. Уж слишком он сейчас был взволнован и напуган. Ещё бы самому понять -- почему!?
  
   -- Вот, -- Артур передал пергамент стоящему за ним человеку. -- Обещайте, что передадите это Марку.
   -- А если я брошу его в камин?
   -- Тогда я прямо сейчас начну сопротивляться. И ещё неизвестно сколько трупов получится в результате. Я дорого продам свою жизнь. А так -- с вас слово и с меня слово.
   -- Давать слово собаке...
   -- Пусть собаке. Но если вы -- человек слова, то вы его сдержите. Я не прошу передать лично -- но этот список должен попасть Марку.
   -- Надо же... -- человек повернул пергамент к свече и вчитался написанное. -- И за это ты отдаешь свою жизнь...
   -- Это важнее моей жизни. Но вам это не понять.
   -- Глупые, да?
   -- Да.
   Человек оторвался от чтения и искоса посмотрел на Артура.
   -- А ты, стало быть, умный.
   -- Нет, -- мотнул головой тот. -- Я -- не умный. Умный -- Марк. Поэтому и прошу передать ему это. Это ключи от того, что он делает. То есть, он и без этого всё сделает, как захочет, но так ему будет быстрее и легче. Я готов.
   -- Хорошо, вот значит, как оно... Ладно, будь по твоему... Я... Я передам ему... Это. Выходи.
   Артур сложил руки за спиной и почувствовал касание веревки на запястьях. Не сопротивляясь вышел во двор, дыша тяжело и прерывисто. Во дворе стояла охрана дома с факелами, посреди двора стояла плаха, а рядом стоял кто-то с мечом в руке. Как вкусен ночной воздух! Ещё несколько секунд -- и его не станет. Весь мир останется, а его -- не будет. Держаться. Главное -- не удариться в панику. Просто продержаться несколько секунд. Это же не сложно!
   -- Иди сюда, -- сказал палач. -- Встань на колени и положи сюда голову.
   В ворота застучали.
   -- Именем короля, открывайте!
   Все находящиеся во дворе посмотрели на ворота.
   -- Быстрее! -- воскликнул палач, и Артур почувствовал, как его подхватили под локти и поволокли к плахе.
   Мощный удар распахнул ворота, и во двор хлынули люди.
   -- Стоять! Никому не двигаться!
   Палач взмахнул мечом, в воздухе что-то тренькнуло, и он согнулся, а потом и завалился на бок.
   -- Я сказал -- никому не двигаться! Неясно, сукины дети?
   Тренькнуло ещё два раза. Артур дернулся в сторону, вырвался и оказался рядом с фигурой в темном плаще. Она сразу же обогнула Артура, закрыв собой. Через пару минут двор был наполнен людьми и светом.
   -- Артур! Вы целы? Не ранены?
   -- Нет, благодаренье Богу. Вы вовремя.
   -- Владыка срочно требует вас к себе.
   -- Я, к сожалению, связан.
   -- Это неважно. Главное, что вы живы. Пройдите, пожалуйста, к карете. И потерпите ещё пять минут.
   -- Пожалуй, что и потерплю, -- улыбнулся Артур.
   На улице раздался чей-то вскрик. Человек в плаще оглянулся, но проводил Артура до кареты, прежде чем побежать туда, где возились его подчиненные.
   А Артур блаженно расслабился на мягком диване. Пожалуй, это высшее наслаждение -- потерять всё и вновь обрести обратно. Теперь можно просто расслабиться и ждать. И дышать сколько угодно!
  
  
   -- Конечно, я сижу вместо вас на торжествах и прочих сборищах... Но я никогда не забываю, кто на самом деле король.
   -- Кстати, -- обернулся к нему Марк. -- Почему?
   Не поднимая головы Артур взглянул из-под нависшей чёлки.
   -- Почему не забываю?
   -- Да. Давно хотел тебя спросить, но все не выпадало повода.
   Артур снова опустил взгляд, помолчав немного. Потом поднял голову.
   -- Мой Владыка, вы испытываете меня, или... Или спрашиваете серьёзно?
   -- Я абсолютно серьёзен, Артур. Чтобы ты не сомневался, я скажу честно. Ты более родовит, чем я, у тебя больше прав на трон, хотя и меньше родства... Да и мое родство, как понимаем и ты, и я -- немножко дутое. Ты хорошо смотришься, тебя любит народ, ты прекрасно справляешься с моими обязанностями... Почему ты мне верен, Артур? Что держит тебя?
   -- А почему я должен вести себя иначе?
   -- Ведь трон должен был занять ты!
   -- Тогда -- да. Тогда я мог бы спокойно занять трон, да кто угодно мог бы. Вот, например, ты занял.
   -- А сейчас?
   -- А сейчас? Марк, я не потяну все твои проекты! Да я не понимаю и половины! Тогда было нищее, полуразвалившееся государство, и для хорошего правителя было бы достаточным просто не рушить то, что осталось. Это мог и я, и ты, и кто угодно, если честно. На трон взгромоздился ты, и большинство с усмешкой разрешило тебе поиграть в государя, потихоньку составляя списки мучительных казней, которыми тебя можно будет казнить, если ты рыпнешься. Ну, или хотя бы убрать тебя потихоньку, если не будет возможности для развлечения. А потом вдруг оказалось, что потихоньку тебя убирать не получается, а для публичной казни ты уже слишком большая величина. Ты -- Сила. И твоей силой страна поднимается из грязи, а там, глядишь, и снова будет великая и могучая. В тебя поверили, Марк. Я всё правильно сказал?
   -- Меня интересует, насколько ты сам веришь в то, что говоришь.
   -- Неужели ты не видишь этого? Неужели ты сам всё это делаешь, но не видишь?
   -- Я вижу, -- смутился Марк. -- Но я не знаю, какую часть из того, что вижу я -- видят и остальные.
   -- Не бойся, немалую. Конечно, далеко не все, и даже я не понимаю большую часть, хотя сижу рядом и ты ничего не скрываешь. Но я вижу, что ты делаешь такое, что мне -- не под силу. Я могу провести турнир или бал, я прекрасно украшу собой охоту, но я не смогу захватить "Драконье гнездо" или выиграть войну с соседями на взаимовыгодных условиях. И уж тем более я не знаю, что делать со всеми твоими заводами и учёными. Я их боюсь.
   -- Не бойся, -- сказал потрясённый Марк, не часто задумывавшийся о том, как его правление выглядят в глазах ближайшего окружения. -- Не бойся... И вообще, надо будет заняться с тобой отдельно просвещением. По крайней мере, я могу теперь тебе доверять...
   -- А раньше не доверял?
   -- Прости, Артур, но раньше ты был как муха в паутине. Стоило бы тебе дернуться -- и тебя тут же окоротили бы.
   -- Ради Бога, Марк! -- проникновенно сказал Артур. -- Ничего не меняй! Хорошо? Пусть всё остается, как было!
   -- Оставить тебя под наблюдением и колпаком?
   -- Да! Конечно!
   -- Ты... Боишься?
   -- Конечно! Ты не представляешь, сколько народу пытается управлять тобой через меня! Мне приходится прилагать немало усилий, чтобы избежать их козней и уберечь тебя. И я буду только рад, что если я где-то промахнусь или ошибусь -- это не скажется фатально на судьбе всего королевства!
   Марк тихо и душевно выматерился. Повезло ему с Артуром. Вот где ещё найдешь такого заместителя? Специально будешь искать -- не найдешь!
   -- Я думаю, ты будешь хорошим королём, Артур. Достойным своего именитого тёзки. Если со мной что-нибудь случится -- я буду спокоен за эту страну.
   -- Ты хочешь, чтобы я занял твой трон?
   -- Артур! Разве я вечен?
   -- Никто не вечен. И я тоже.
   -- Ну, а раз я не вечен -- то чего же мне отказываться от хорошего заместителя? Наоборот, надо всячески тебя учить и просвещать! Чтобы если вдруг со мной что-то случится -- рядом нашёлся тот, кто сможет меня заменить. Кто, как ты говоришь, не боится моих ученых и проектов. И ты на эту роль подходишь чуть ли не лучше всего!
   -- Ага, как представитель древнего и славного рода...
   -- С чего такой сарказм, Артур?
   -- Да ты все испортил.
   -- Я?! Что? Как?
   -- Марк, если бы ты был нормальным королём, который за свою корону держится зубами и когтями, убивая всех, кто только мог бы составить ему конкуренцию -- я бы первый отправил тебя на тот свет.
   -- Это не так просто, Артур.
   -- Это я бы понял уже потом. А попытался бы обязательно. А ты все портишь. Даёшь мне даром то, что я должен был бы забрать ценой твоей жизни и собственной чести. Ну, и как после этого тебя убивать?
   -- То есть... -- медленно осознавал Марк. -- То есть, ты хочешь сказать, что не защищая трон я тем самым защищаю его? А возможное и невозможное.... Артур, спасибо, ты навел меня на очень интересные размышления. Вот ты мне скажи, ты когда-нибудь видел мага, который не знает, что творит волшебство?
   -- Я его каждый день вижу, -- кивнул Артур. -- Ага, и тоже каждый день удивляюсь. Неужели, думаю, ты и сам не понимаешь, что ты делаешь? А оказывается -- не понимаешь.
  
  
   -- Владыка, вы не сильно заняты?
   -- Вроде нет, не очень, -- рассеянно отозвался Марк, поворачиваясь к вошедшему. И мучительно раздумывая, что лучше сказать Белому Монаху -- "занят", или всё-таки "нет"?
   -- Тогда, я думаю, вам будет небезынтересно.
   -- Что?
   -- Да там один скандал готовится... А Владыка так любит скандалы...
   -- Я люблю скандалы? -- искренне изумился Марк.
   -- У меня сложилось такое впечатление, -- усмехнулся монах. -- По опыту, так сказать. В общем, там собираются судить Франсуа Плистера.
   -- Кто это?
   -- Это один довольно известный врач. Имеет широкую практику, пациенты к нему съезжаются не самые бедные...
   -- А чем это может быть мне интересно?
   -- Возможно, вас заинтересует то, за что его судят.
   -- И за что же?
   -- За мытые руки.
   -- Не понял?
   -- Господин Франсуа имеет нестандартные взгляды на тонкости медицинской науки. В частности он агитирует всех мыть руки.
   -- И что? -- по-прежнему не понимал Марк. -- Это что, оскорбляет чьи-то религиозные чувства?
   -- Можно и так сказать. Так что, вам не интересно?
   -- Я просто так и не понял, за что же его судят-то?
   -- Господа собрались и осуждают мракобеса. Который настолько несведущ в медицине, что утверждает, будто чистота рук врача каким-то непостижимым образом влияет на здоровье его пациентов.
   -- И что? -- Марк начал понимать суть поднятого вопроса. -- Кто-то в это не верит?
   -- Да никто не верит, Владыка. Я, признаюсь, и сам не слишком понимаю этой мистической связи. Ну, как может зависеть мой ревматизм от того, вымыли вы руки или нет? Но даже если он прав, ну, и мыл бы руки тихонько. Так он же выступил на ихнем собрании. И всех призвал к рукомойничеству...
   -- Я, кажется, понял. А потом обиженные конкуренты подали на него в суд?
   -- Более того, Владыка! Его обвиняют в шарлатанстве и требуют самого строго наказания. Как убийце. Ибо кто он, как не убийца -- шарлатан, берущийся лечить людей?
   Марк резко повернулся и направился к себе, бросив через плечо:
   -- Карета готова?
   -- Для вас всегда готова карета, Владыка. Они уже настолько наловчились, что....
   Конца Марк не дослушал. Вошёл к себе, закрыл дверь. Успокоил дыхание. Нет, блин, ну что за фигня? Человек говорит очевидные вещи, а его обвиняют в убийстве! А кто кидается на его защиту? Монах Белого Ордена! Не правосудие, не религия -- отдельный Белый Монах! Это что? Провидение Господне или повеление Дракона Судьбы? Да и можно ли их разделить? Не может ли быть такое, что Дракон Судьбы -- это просто способ говорить о Божественном? Да о чём он сейчас думает? Разве это сейчас важно?
   И вдруг Марк понял, о чём он думает. Он пытается убежать, свалить с себя ответственность. Потому что это так просто -- взять и плюнуть. Ну, осудят этого врача -- так что, разве прогресс этим остановишь? В другое время и другой доктор спасёт весь мир от чумы, открыв микробов. Или он иммунитет открыл? А память услужливо подсказала: и этого доктора "благодарные" современники тоже будут гнобить до самой смерти. Но всё это лично его, Марка, не касается. Прогресс не остановить, но можно ему немного помочь. Можно прийти и королевским указом вмешаться, дать доктору полномочия и защиту. Это подействует... Некоторое время. Время его жизни (или его милости, что раньше кончится). А дальше их опять будут гнобить, унижать, доводить до самоубийства, до смерти в нищете и презрении....
   А можно сейчас встать на битву с другим драконом. С мракобесием. Со святой уверенностью идиотов в том, что они самые умные, самые лучшие и вообще, самые-самые. И требующие от всего мира чтобы все жили по их дурацким законам.
   Слышал ли кто-нибудь, чтобы дураки были хоть где-то побеждены?
   Марк огляделся. Просто пытаясь найти подсказку в окружающем: что ему делать? Ввязаться в бессмысленную и бесполезную битву нового со старым? Или... Так, стоп! Победить дураков невозможно. Но то, что невозможно и возможно одновременно.... А делать-то что? Учитель, подскажи! Хоть один, хоть другой, хоть третий...
   Марк выскочил в коридор как беркут. И первым делом спросил охрану у дверей:
   -- Что бы ты сделал, если бы твой командир приказал тебе... нарезать колбасу... вот этим? -- он ткнул пальцем в алебарду.
   -- Скажу, что использование боевого оружия в хозяйственных целях противоречит уставу!
   -- Молодец, хвалю! -- бросил Марк на бегу. Здесь он ничего не добьётся. Так, слуга...
   -- Стой! Что ты будешь делать, если я прикажу тебе порхать бабочкой с цветка на цветок?
   Глаза слуги надо было видеть. Столь необычная мысль никогда не приходила ему в голову. Но королевский слуга -- это особая каста. Он ответил:
   -- Попрошу Владыку изобрести для меня другое, чуть более исполнимое наказание.
   Да что ж такое? Ни одна мысль от их ответов в голову не лезет! Не то спрашивает? Не у тех? Как Учитель говорил? Ты можешь получить совет у кого угодно, главное, правильно спросить! А как -- правильно? Вот сидит писарь... Нет, тоже не тот... Ага, вот! Марк вырвался из дворца, пулей слетел по ступеням и кинулся в конюшню.
   -- Карета готова?
   -- Почти запрягли, государь. Не извольте беспокоиться!
   -- А скажи-ка мне... Что бы ты сделал, если бы нужно было толпу дураков убедить, что они -- дураки?
   -- Ну, это невозможно, -- протянул конюх, продолжая что-то крепить на сбруе.
   -- А что -- возможно?
   -- Но возможно показать им, что они -- умные.
   -- Ещё?
   -- Можно приказать.
   -- Что приказать дуракам?
   -- Ну, вот у меня есть лошади умные, а есть -- глупые. Но меня все слушаются. Просто на одних я надеюсь, а ну других -- нет.
   -- А они меж собой как знают, на кого ты надеешься, на кого -- нет?
   -- Да они ж не совсем глупые, видят, кого я запрягаю и куда. Одних, вот, в вашу карету. А других -- только на водовозку или для других таких работ. Каждый должен своим делом заниматься. Тем, которое у него получается.
   Марк замер, глядя в угол двора. Вот оно! Прав был Учитель (а когда он был неправ?) -- можно получить совет где угодно. Главное, правильно задать вопрос!
   Марк побежал обратно к ступеням дворца, где уже собирался народ, привлечённые государевой активностью. Велел вызвать и направить в здание суда своего лекаря и декана из университета. И чтобы тот захватил какого-нибудь любого студента. После чего не торопясь сел в карету и направился на бой с дураками.
  
   -- Его Величество, Владыка Аргеады Марк Первый! Всем встать! -- услышал он за дверью. Створки распахнулись, и король вошёл в помещение суда. Окинул взглядом обстановочку: народу много, знакомых лиц тоже много. Судью этого он не знал, но несколько раз видел. Ага, а этот, видимо, и есть Франсуа Плистер? Ну, что ж... Поехали.
   -- Садитесь, господа. Я прошу прощения, что прерываю ваше заседание... -- поклон судье. Тому ничего не остаётся, как сказать:
   -- Да мы уже скоро заканчиваем, Владыка... Проходите, присаживайтесь.
   -- Нет уж. У меня чрезвычайно мало времени. Поэтому не будете ли вы столь любезны ознакомить меня с краткой сутью дела? То есть, в чем обвиняемый провинился, что ему за это требуют и в какую кару? Очень-очень коротко! Без указания, кто и какие доказательства собрал, а кто какое мнение имеет?
   -- Извольте, Владыка. Франсуа Плистер, урожённый ротланд, обвиняется сообществом медиков в шарлатанстве, выражаемом в незнании самых основ медицины и правил поведения врача, в нарушении клятвы Гиппократа и на этом основании -- в опасности для общества.
   -- О, Господи! А Гиппократ-то тут причём?
   -- Господином Сташко Петеряхом было предложено считать нарушением клятвы тот факт, что вместо истинной заботы о болящих подсудимый пытался подстрекать к введению формальных ритуалов, что привело бы вместо излечения...
   -- Сташко, встаньте! Это правда?
   -- Да, Владыка, я...
   -- Спасибо. Постойте пока. Продолжайте.
   -- В дальнейшем разгорелись прения на тему того, является ли ритуал омовения рук просто бесполезным или же вредным. Решение этого вопроса позволит определить степень вины подсудимого, является ли его заблуждение просто недостатком образования, хоть и непростительным, но понятным, или же это намеренная попытка ввести в заблуждение всех и этим подорвать устои общества...
   Марк обалдел до полной потери ориентации. Он смотрел на судью и пытался понять, это шутки его сознания или история действительно такая сука? Ведь никто не мог здесь, в этом мире и в это время, знать о "деле врачей", во время которого был расстрелян его дедушка? Пятидесятые годы, самый конец правления Иосифа Сталина. И Филипп Соломонович Аврельев, скромный доктор города Новосибирск... И вдруг -- враг народа, подрывной элемент, внедренец, сволочь, гад... Вот чуть ли не этими же самыми словами! Как раз подрыватель устоев общества, злонамеренное уничтожение населения... Бабушка всегда всхлипывала, когда поминала мужа. Дедушка, мне повезло. Я смогу отомстить за тебя. Хотя, видит Бог -- я хотел не этого! Это так... Походя.
   -- Достаточно. Все ли согласны с этим кратким изложением дела? Никто ничего не хочет добавить?
   Марк в упор посмотрел на подсудимого. Тот опустил голову.
   -- А скажите мне, Франсуа... А откуда у вас вообще эта странная идея? Как она вам в голову пришла?
   Врач помолчал. Но всё-таки ответил:
   -- Так говорят в Европе, государь...
   -- А вы и поверили? Вы такой доверчивый человек, что верите каждой сплетне?
   Попал. Тот дернулся, как от пощёчины.
   -- Но это говорят лучшие светила медицины, государь!
   -- Лучшие светила говорят много что. Ага, а вот и наш любезный..... Заходите, заходите... Ага, и вы приехали? Прошу вас, займите места вот тут, с краю, буквально пару минут. Я продолжу.
   И продолжил, опять обращаясь к бедному Франсуа.
   -- Скажите, вы же в своей жизни много всяких легенд и баек слышали... И рецептов множество знаете. Почему вы именно в эти руки упёрлись?
   -- В руки?
   -- Ну, в чём вас обвиняют?
   -- Меня обвиняют в том, что я посмел требовать безукоризненной чистоты на рабочем месте.
   -- Вы сами-то пробовали?
   -- Я только так и работаю!
   -- Сколько у вас пациентов проходит в день?
   -- Смотря когда, Владыка. Иногда и до тридцати человек в день бывает.
   -- И вы всё равно эту чистоту вашу блюдёте?
   -- Стараюсь.
   -- Это проверяемо? -- обратился он к судье, но тот сразу же кивнул на зал:
   -- Да они все могут подтвердить или опровергнуть. Так это?
   Собравшиеся зашумели, но неохотно.
   -- Он врёт? -- спросил Марк. Ни одного "да" не услышал. Кивнул и продолжил:
   -- Сколько у вас смертельных случаев было за последний год?
   -- Семнадцать.
   -- Сколько?
   -- Семнадцать. В начале января мальчишка с горячкой не выжил. Дальше -- спинное предлежание у роженицы, не уследил, не успел помочь. Потом...
   -- Вы что, их всех помните?
   -- Конечно, государь.
   -- Сташко! А у вас сколько?
   -- Я не могу сейчас сказать точно, Владыка.
   -- Больше? Меньше?
   -- Ну... Я не считал...
   -- Ага, у вас, стало быть, без счёту. Понял. Вот вы тут все собрались. Ну-ка, скажите мне, медики наши, ответственные за наши жизни. Откуда вы берёте знания?
   Вопрос оказался неожиданным, и некоторое время народ просто переглядывался и шептался. Огонь на себя взял его лейб-медик.
   -- Мы учимся, Владыка.
   -- Точно? Все согласны с этим? Никто не скажет, будто ему знание рецептов принёс ангел на крыльях или он узнал способ удаления аппендикса во сне?
   И, получив ответ, обратился к декану университета.
   -- Скажите, уважаемый декан, вы у нас тут к обучению ближе всего. Если я вам скажу, что наш судья -- это ангел господень, спустившийся с небес казнить и миловать нас, грешных, что вы мне на это скажете?
   -- Я? Хм... Гхх-кхм... Ну, Владыка, вы как скажете... Уж сколько вас знаю, а всё не могу привыкнуть....
   -- Ближе к делу.
   -- Ну... Я... Я ничего и сказать не смогу, Владыка! Может, так, а может, и не так...
   -- А как проверить?
   -- Ну, как... Если он сможет чего-нить такого, что там ангелы могут...
   -- То есть, продемонстрирует бесполость, свет, сверхъестественные способности...
   -- Да!
   -- И тогда вы поверите?
   -- Ну, если совсем честно... И тогда буду сомневаться.
   -- А как же тогда убедиться этом? Или, точнее, как доказать, что наш судья -- никакой не ангел, а самый обычный человек, из плоти и кости?
   -- Да это как раз просто! Тут у нас вон сколько медиков! Пусть они его посмотрят и скажут.
   -- А они смогут отличить его от ангела, которого никогда не видели?
   -- Легко! -- раздался голос. -- У ангелов крылья. А у судьи только рогов не хватает!
   По рядам прокатился смех.
   -- Скажите, -- обратился к веселящимся Марк. -- Если у судьи обнаружатся крылья -- будет ли это для вас доказательством того, что он -- ангел?
   -- Нет, -- опять вмешался лейб-медик. -- Это лишь будет свидетельством того, что это -- человек с крыльями. Интересно, необычно, но не более.
   -- Оставьте мои крылья в покое! -- обиженно бросил судья.
   -- А если вот есть человек, который имеет семнадцать смертельных случаев в год... Это по человеку в месяц! При условии, что у него до тридцати в день бывает, то есть, от тридцати до девятисот человек в месяц. Один из тысячи умирает... А его обвиняют в намеренном умерщвлении своих пациентов. Скажите, декан, что думает наука о подобных обвинениях?
   -- Ну, я не знаю... Может, это и немного....
   -- Поднимите руки, у кого процент выживаемости больше? Кто из вас может доказать, что у него из тысячи принятых пациентов умерло не более трёх ? Нет таких? Смелых? Ну, что ж, тогда вам, господин Иоганн. Обвиняемого Франсуа взять под стражу. Заключить дома без права выходить на улицу, но в остальном не лишать ни еды, ни сна, ни прочих удобств. Дом охранять. На это время вам, именно вам, поручаю разобраться, прав или нет обвиняемый Франсуа в требовании чистоты. Если вам недосуг, вот к вашим услугам декан, университет, студенты, лаборатории. Задайте им задачу, как это проверить. Результаты проверки доложить лично мне. По результатам проверки будет решаться судьба Франсуа и вас всех, господа. И вас, Сташко, в частности. И посмотрим тогда, кто тут клятву Гиппократа нарушает, а кто ей верен. Но лично вам я даю своё королевское указание: перед осмотром меня лично руки мыть!
   -- Я и так мою, -- обиженно сказал лейб-медик.
  
  
   Это маленькое представление породило очередную проблему. После королевского вмешательства все дружно прозрели, кинулись изучать проблему и в течение недели предоставили королю две сотни доказательств того, что порядок -- это вообще хорошо, и мытые руки никому, в общем-то, не мешают, а если, как намекал Владыка, инструменты ещё и кипятить перед любыми операциями, то раны на удивление быстро заживают. Кто бы им раньше подсказал бы, а? А может, Владыка Марк обладает ещё какими-то знаниями чудесными, которые бы всем пригодились?
   Так что король встал перед очередной дилеммой. Раньше он мечтал о том, чтобы пойти и всем рассказать о том, что он знает. Пусть знания его неполны и однобоки (сколько бы ни старался родной университет сделать их всеобъемлющими), но местным, которые ещё не разделили практику и теорию, они бы очень пригодились. Там иногда достаточно только подтолкнуть, направить, а дальше пытливый человеческий ум всё сделает сам. И вот сейчас у Марка была такая возможность. Он мог пойти и сказать. И его бы послушали!
   И?
   И тут оказалось, что в нынешнем положении, в текущей позиции восприятия он просто не может ничего им говорить! Просто потому, что если он им сегодня расскажет, как лечить гнойные воспаления, завтра к нему выстроится очередь халявщиков. Которые готовы усердно гнуть спину и ждать годами подачки от барина, но не найти оный способ самому. Ещё слишком свежи были воспоминания о том, как к нему, начинающему ресторатору, стояла очередь жаждущих узнать новый рецептик. И отдельно -- очередь на суперсплавы и мегастекло.
   Поэтому Марк решил для начала поделиться тем, что нужно уже прямо сейчас, но при этом не гарантирует никаких материальных выгод. Если рассказать о фундаментальных открытиях -- то вся наука получит прочный и надёжный базис, но никакой выгоды никто лично от этого не поимеет.
   И вот, стоял Владыка Марк перед аудиторией строгих преподавателей и чувствовал себя всё тем же студентом. Казалось, ничего не изменилось за эти шесть лет. Не было ни рудника, ни нового, неизвестного (а теперь уже родного и привычного) мира, ни драконов, ни вампиров...
   А всё то же самое. Деревянные парты полукругом, доска приличных размеров, кусок мела и они.
   Старые (или не очень) и умудрённые жизнью учителя.
   Только на этот раз экзамен был необычным.
   При всём своём желании Владыка Марк не смог бы его провалить. Потому что сейчас он делился с современными учёными тем, что было известно только ему одному.
   С другой стороны, Марк ощущал себя не в своей шкуре, потому что не ему, молокососу-недоучке, читать лекции. Даже современным учёным. Они же были гораздо умнее него самого! Пусть и по местным меркам, но всё-таки!
   -- Таблица выглядела примерно вот так, -- рисовал Марк на доске. -- В первой клеточке был водород. Во второй -- гелий.
   -- А что такое гелий? -- последовал вопрос из аудитории.
   -- Я не знаю точно. Это газ. Это газ, который горит на Солнце. Он встречается и на Земле, но в очень небольших количествах, и как его добыть, я не знаю.
   -- Как же мы его тогда отличим?
   -- Коллега, не перебивайте, -- раздался другой голос. -- Сейчас Владыка всё объяснит. А если не всё -- то записывайте вопросы, потом зададите.
   -- Спасибо, -- поблагодарил Марк. -- Ну, а дальше были бор, углерод, азот... Чёрт, что-то тут ещё было. В общем, таблицу вам придется заполнять самим. Я могу указать только основные элементы, которые запомнил. И периодический закон тоже. А у нас их было сто восемь. И из них только девяносто два могут встречаться в природе. Причем, кажись, два могут встречаться, но не встречаются.
   -- А как названия этих элементов соотносятся с тем, что мы видим вокруг?
   -- Очень просто. Например, номер один -- водород, и номер восемь -- кислород. Вместе они образуют воду. Аш два о. Два водорода и один кислород. Если взять воду и провести электролиз -- то она распадется на водород и кислород. Чётко и однозначно.
   -- Электролиз -- это как ваши маги делают хлор из соли?
   -- Да.
   -- Надо обязательно проверить.
   -- А, скажите, Владыка. Вот вы пишете -- Н, О, F... Это обязательно именно такими буквами обозначать?
   -- Не знаю. Вообще-то у нас это пошло из латыни. Н -- хидраргирум, водород. О -- оксиджин, кислород. Ну, и так далее. Можете использовать и другие значки, мне не жалко. Но если я их не пойму -- не смогу ничего сообразить и подсказать
   -- Хорошо, с этим понятно. А что означают номера?
   -- Номера в таблице -- это просто последовательность, чтобы удобнее было понимать, о каком элементе идет речь. Они там ещё что-то означали, но я уже не помню, что именно.
   -- Понятно. А вот вы пишете "масса -- 16". Или "масса -- 1". Это масса чего?
   Марк попытался выудить из подсознания основы химии.
   -- Это один моль. А моль -- это такое число частиц в единице объема. Большое очень. Что-то там типа шесть ноль два на десять в двадцать четвертой....
   -- А как же их тогда считать?
   -- А не знаю. Знаю, что если взять любой газ, то в объеме примерно двадцать два и четыре десятых литра будет как раз вот такое число частиц. То есть, двадцать два и четыре десятых литра любого чистого газа будут весить столько, сколько указано в таблице. Для кислорода это будет шестнадцать грамм, для водорода -- один, а для хлора -- тридцать пять с половиной.
   -- А "литры" -- это те самые, которые вы в позапрошлом году ввели?
   Марк смутился.
   -- Я очень надеюсь, что они совпадают с теми, которые были в нашем мире.
   -- А почему такое неудобное число? Нельзя ли взять что-нибудь круглое?
   -- Можно. Но я лишь рассказываю вам, как это было организовано у нас. У нас это число носило имя "число Авогадро", и я не знаю, что там этот Авогадро думал, когда считал, и почему у него получилось именно так. Но я знаю, что если взять двадцать два с половиной литра газа, то в нем будет примерно один моль вещества. Любого газа. А вот для углерода, то есть, угля, один моль будет четырнадцать грамм, для натрия -- двадцать три. И всё это будет одно и то же количество частиц, просто у них атомы весят по-разному. Можете взять один литр. Не знаю, будет ли это удобнее -- ведь придётся все весА пересчитывать, все количества перемерять. Да и как туда лягут остальные, ещё неоткрытые вещества? Получится другая таблица. Возможно, удобнее, попробуйте. Но я не могу сказать, где потом и в чём будет несовместимость с моими знаниями.
   Это очень тяжелая работа -- вспоминать. Причём, вся тяжесть в том, что (в отличие от прошлых экзаменов) от правильности твоего вспоминания будет зависеть несколько больше, чем оценка в зачетке.
   Вся современная наука пойдёт тем или иным путем.
   -- А если взять это ваше электричество и пустить по воздуху?
   -- Оно по воздуху не пойдет. У воздуха очень большое электрическое сопротивление.
   -- А как же вы говорили, что молнии, мол, тоже из электричества?
   -- Так у молнии и мощность такая, что даже воздух пробивает!
   -- Ну, а если развить такую мощность?
   -- Может быть и можно. Но потерь-то сколько будет! Да и примет ли у вас приёмник такую мощность, не сгорит ли?
   Зато как интересно отчитываться перед умнейшими людьми! Они смотрят сразу туда, куда надо.
   -- Кстати, Ваше Величество! Если вы говорите, что угол падения равен углу отражения на коэффициент преломления... То это значит, что можно сделать кривое зеркало и собрать все лучи в одну точку?
   -- Совершенно верно! На этом принципе у нас делали телескопы. Да, вы правы, дальновиды. Вот примерно вот такой конструкции...
   И снова мел крошится о доску.
   Итогом сдачи Владыкой собственных обрывочных знаний было решение строить завод.
   Точнее, испытательный полигон.
   Для многих вещей, по которым у учёных были вопросы, а у Марка не было ответов -- требовались практические изыскания. А для этого требовалось оборудование. А для изготовления этого оборудования требовались мощности, превышающие одни человеческие руки.
   И даже сотню рук.
   Эту проблему Марк решил просто и в любимом стиле -- приказав построить поближе к горам городок при испытательном заводе. Благо, дороги в том районе уже были, оставалось только добавить домов, поставить стены для лабораторий и цехов, обеспечить снабжение продуктами и материалами -- и можно творить!
   В общем, мелочи сущие...
   Правда, потом ещё два часа Марк не мог вырваться из жадных лап озверевших ученых и студентов, рассказывая, объясняя, выслушивая и участвуя.
   Отбился только тем, что сослался на уставшее горло.
   А потом ещё неделю расхлёбывал кашу, которую сам же и заварил. Ещё неделю всевозможные учёные, шарлатаны, интересующиеся и скептики при каждом удобном случае капали ему на мозги. За то что не пригласили, не сказали, и вообще, что они пропустили эпохальное событие, и нельзя ли для них повторить...
   Слуги отсылали всех в университет. Мол, у короля и других дел хватает, а знания -- там.
   Этот поток вызвал к жизни второй вопрос. Наука и так была уделом избранных. Конечно, стараниями Марка сейчас учёные люди всего мира паслись в Аргеаде, кто приезжая на время, обсудить с коллегами новости, а кто и совсем перебравшись в тихую и уютную страну... Однако было немало и тех, кто приезжал просто послушать. Или решить какие-то свои вопросы, не очень напрягаясь тем, чтобы этими самыми решениями с кем-то поделиться. Свежесозданный научный центр для нужд горной и железной промышленностей неожиданно оказался завален заказами на исследования самой разной степени сложности. От сотен самых разных людей: и от приезжающих учёных, и от университета, и от купцов, и от простых горожан.
   И что со всем этим делать?
   Кому-то надо рассчитать трёх этажный дом с вот такими арками, и чтобы всегда был окнами к солнцу, кому-то потребовался неломаемый меч, кто-то хотел немнущуюся ткань, кто-то -- шапку невидимку и сапоги-скороходы. Или лекарство от всех болезней. Сразу и немедленно! Марк слушал новости и кусал губы. То, что Аргеада вдруг стала центром магической науки и теперь от него ожидают воплощения любых чудес -- было приятно. Но то, что он и половины не сможет (и даже не собирается!) делать -- объяснять нельзя. Люди должны верить в чудо и получать его!
   Но не забесплатно же?
   Так что научный центр получил от короля грамоту на осуществление платных заказов по своему усмотрению. То есть, работники и учёные могли сделать любой заказ -- за денежки, разумеется. Чем сложнее -- тем дороже. С предоплатой, но без каких-либо гарантий. Кому не нравится -- до свиданья. Пусть своих учёных выращивают. Вон, в университете теперь лекции читают и из Ротландии, и бритты, и норманы, и хландцы, и мадьяры, и азиаты приезжают иногда... Пусть посылают туда талантливых или просто интересующихся -- и пользуются плодами просвещения. Потом.
   А из этого вопроса вырос и следующий...
  
   -- Образование должно быть бесплатным!
   -- Помилуйте, Владыка! А на какие, извиняюсь, шиши будут жить преподаватели? А обустройство учебных классов? А знаете ли вы, сколько стоят учебные посо...
   -- Бесплатным будет начальное образование! В конце концов, научить читать и писать может любой, умеющий это. Особых пособий не нужно, в качестве класса подойдёт любая изба. Да даже во дворе можно, если летом. А вот высшее образование будет платным. Причём... Причём оно должно иметь две формы оплаты! Если ты -- богатенький Буратино, то оплатил обучение, получил образование -- и вперёд! А если бедный...
   -- А если бедный?
   -- А если бедный, но талантливый, то, во-первых, должен доказать, что талантливый. Поэтому для таких обязательны вступительные экзамены. Прошёл -- принят. А когда закончишь -- расплатишься, когда возможно.
   -- То есть, человек спокойно зарабатывает, а потом отдаёт плату за обучение?
   -- Именно. Но стоить это будет дороже.
   -- Насколько?
   -- Не намного. Потом пусть наше казначейство посчитает.
   -- А если они не смогут расплатиться? Ведь не все будут настолько успешны, чтобы потом найти причитающуюся сумму. А некоторые просто не захотят её платить.
   -- Ну, во-первых, мы всегда сможем узнать, может человек заплатить или нет. Если он живёт в роскоши и не платит -- пойдёт как обычный преступник. А если и правда денег нету.... Ну... А, а такие пусть выполняют задание от короны! При вступлении пусть обязуются до выплаты всей задолженности выполнять королевские поручения. Разумеется, бесплатно.
   -- То есть, мы получаем толпу образованных специалистов, которых в любое время можем привлечь к работе... Интересно. Вы сами придумали?
   -- Да, только что. А чтобы отделить одних от других -- придумаем систему дипломов. Красный диплом тем, кто окончил обучение за деньги, и синий -- кто связан обязательствами перед короной. Как только выкупил -- синий меняется на красный. А от университета и прочих учебных заведений потребуется абсолютно прозрачная бухгалтерия. Сколько поступило, сколько оплатило, сколько и каких дипломов выдано и кому. А мы дальше будем отслеживать все изменения.
   -- А за тех, кто учится, но пока не заплатил -- платит государство?
   -- Да, разумеется. Пока -- да.
   -- Хватит ли у вас денег, Владыка?
   -- А я ещё не знаю, сколько надо будет. Ты посчитай, во сколько тебе обойдётся один курс на одного студента и выдай мне. А я подумаю.
  
   14
   Лето в Аргеаде -- прекрасная пора. Да где летом плохо? Разве что где-нибудь в Австралии, где сейчас зима. Кстати, неизвестно, есть в этом мире такой материк? А чего ж ему не быть? Если и Америка есть, значит, и Австралия должна быть. А конец августа -- благодатное время! В том числе -- выйти, прогуляться. На этот раз они были единодушны, все трое. И Артур, и казначей, и даже генерал. Присутствие Владыки во дворце притягивает сюда массу событий, они налипают, как снежный ком, и ком растёт, растёт... Пусть Владыка валит из дворца на недельку-другую. Пусть даст возможность своим слугам разгрести всё то, что он заварил, и не умножает проблем. И каждый раз Марк покидал дворец с невероятно тяжёлым чувством. Казалось, что он физически отрывает от себя нити и верёвки, которыми связан с текущими и прошлыми начинаниями. Казалось, что без него всё развалится, рассыпется прахом, что даром будут потрачены миллионы и миллионы, не дав никакого видимого эффекта. И каждый раз, выскочив из кареты где-нибудь подальше от дворца, уже через полчаса Владыка понимал, что мир -- прекрасен! И что кроме грандиозных планов и переплетения возможностей существует огромное количество других удовольствий. Кружка холодного пива в трактире. Вдовушка в сельском домике. И даже комары да мухи могут добавлять пикантности -- вернувшись во дворец ещё некоторое время наслаждаешься их отсутствием. Государь Аргеады шёл по своей стране без особой цели, никуда не спеша. Вырвавшись из колеса текущих забот, он мог перетряхнуть внутренний уклад, выбросить надоевшие привычки и вернуть те, про которые, казалось, успел позабыть. И каждый раз переход от величественного к простому давался всё проще.
   Впереди был цыганский табор. Многоголосый, яркий, буйный -- даже отсюда. Первой всплыла настороженность: цыган Марк побаивался. Как боятся всего необузданного, непонятного. Второй выплыла фраза из какой-то пьесы: "Не цыган?". Память некоторое время побуксовала, но всё-таки выдала и название, и автора. Заодно -- и как бургомистр пытался объяснить Ланцелоту признаки цыган, которых сам никогда не видел. Не видел, но очень надеялся, что доблестный рыцарь согласен с тем, чему самого бургомистра учили в школе.
   И какими глазами смотрел на бургомистра Ланцелот. Это вспомнилось очень хорошо. Глаза были полны сочувствия и понимания.
   Марк заглянул в эти глаза и направился прямо к цыганам. В конце концов, что ему могут сделать? Ограбить? Чай, не последнее отберут. Убить? Ню-ню.
   -- Ай, яхонтовый, позолоти ручку, всю правду скажу! -- цыганка порхнула к нему неспешным, но решительным шагом.
   Марк огляделся. Мужики поглядывали на него с добродушным интересом, никак не заговаривая с незнакомцем. Как-то раньше Марк не задумывался -- а почему на такие дела всегда идут именно женщины? Может, потому, что на женщину рука не поднимается?
   -- Соврёшь! -- бросил Марк и улыбнулся.
   -- Всю правду скажу, вот те крест!
   -- Не верю! -- Марк не останавливался, двигаясь вглубь табора, среди расставленных в видимом беспорядке телег и крытых повозок.
   -- Вай, куда ж ты, такой торопливый? Вижу, вижу, быть тебе большим человеком. Хочешь, скажу как? -- к гадалке подбежали и её подруги, разглядывая короля с любопытством, но не вмешиваясь.
   -- Я же сказал -- соврёшь! -- Марк остановился, отдавшись волне интереса: а вдруг и правда что нагадают?
   -- Я не вру! Я правду говорю!
   -- Нет, не правду! -- уперся Марк. -- Не бывать мне большим человеком! И как -- ты не скажешь. Не можешь!
   -- Ну, ладно, -- сдалась цыганка. И продолжила доверительным голосом. -- Если правда судьбу свою узнать хочешь -- пойдем к старой Фаине, она тебе всю правду скажет! Только ручку позолотить надо.
   "А, была не была" -- подумал Марк. Опять же -- интересно! Как оно там будет, что скажет эта Фаина?
   Вот как она выглядит -- цыганская кибитка. А ничего, удобно, в принципе. Хотя и тесно, но старуха выглядела очень органично в этом захламлённом пространстве.
   Марк втиснулся и сел напротив.
   Только один взгляд.
   Один только взгляд бросила на него старуха и хриплым, каркающим голосом выплюнула:
   -- Э! Зачем сюда припёрся?
   -- Я не припёрся, -- с достоинством ответил Марк. -- Меня вон, они привели!
   Фаина косо взглянула на молодых, и тех как ветром сдуло.
   -- Ну, они -- дуры, понятное дело. Увидели человека молодого да богатого и зазвали. Но ты-то? Ты-то, дурень, что попёрся?
   -- Захотелось посмотреть, что ты сказать сможешь.
   -- Э... Захотелось ему. Ты хоть знаешь, кто я?
   -- Откуда же мне знать? -- всё ещё спокойно ответил Марк.
   -- И то верно. Знал бы -- так бежал бы без оглядки отсюда. Почему тебя твой дракон не уберёг?
   -- Не знаю, -- растерянно ответил Марк, уже чувствуя, что тут дело явно нечисто. И что-то назревает.
   -- Не знает он... Совсем башка тупая, не любишь ты её!
   -- А что со мной сделается? Смерти я не боюсь....
   -- Э! Есть вещи пострашнее смерти. Смерть -- что? Раз, и нету. А вот с этим ты что будешь делать?
   Старуха с неожиданной резвостью ткнула его в солнечное сплетение. А когда Марк инстинктивно скрестил руки на груди -- ударила по голове.
  
  
   Вокруг были серые стены. Сейчас Марк точно знал, что старая Фаина не прикасалась к нему. И удара не было. А что она сделала... Марк знал и это. Но вот здесь был когда-то проход. А сейчас -- камень. Паника ударила в уши, затопила нос, и это была не просто аллегория -- паника самым натуральным образом капала из носа. Потому что сам Марк был абсолютно, идеально спокоен. Он осознавал, что паникует до дрожи, но самой дрожи не было.
   Потому что между серых каменных стен был проход. Оставалось только шагнуть в него.
   Всего-навсего -- шагнуть.
   Только этого было нельзя делать. Марк твёрдо знал, что идти туда -- нельзя. Но больше идти было некуда. Идти -- нельзя. Стоять нельзя. Что же делать?
   Неожиданно для себя он повернулся и упёрся руками в каменную глыбу. Спиной -- в противоположную стену, а руками давил на камень так, будто и правда мог его сдвинуть.
   И сдвинул.
   Это было невероятное ощущение -- в основании многометровой каменной кладки сдвинуть огромный камень голыми руками.
   Только это был не просто камень. И не просто стена. И не просто рука.
   Зато появилось место, куда можно поставить ногу. Как именно он исхитрился вскочить на получившийся уступ и куда потом делся -- он не понял или не запомнил.
   Потому что только что имевшееся всезнание, или, точнее, всепонимание -- исчезло.
   Зато и стенки стали не столь монолитными. Они были не столь идеально сложены, как внизу, а если совсем честно -- то состояли из просто наваленных друг на друга булыжников разных размеров и форм. Но выглядела конструкция хоть и нелепо, но прочно.
   Марк опять уперся в ближайший камень и вдруг понял, что стена не каменная.
   Стена была живая. Вернее, она была живая не как слон или кит, а просто сама стена содержала в себе жизнь. Как это так получается -- задумываться было некогда, потому что пришло следующее понимание.
   Стена была гибкой. Она пружинила и легко поддавалась, но тут же возвращалась обратно. Идею раздвинуть живые камни и пролезть между ними Марк выгнал пинками -- куда он вылезет? Обратно в кибитку цыганского табора? Тогда где он? Ведь он должен сидеть перед старухой Фаиной....
   В ответ на мысль об этом одна из стен (точнее, кусок стены) изогнулась и пребольно хлестнула его. Марк ударил в ответ. Стена (как и положено стене) никак на удар не отреагировала. Да, ситуация... Драться со стенами -- кто бы мог подумать?
   И вот тут он вспомнил совет Древнего. Разумеется, все те советы, которые тот давал были абсолютно непонятны. Марк их и не помнил даже!
   А вот сейчас -- четко ясно: "Не дерись со стенами. Ты не сможешь разрушить ни одной. Но зато ты можешь строить свои".
   Все. Точка. Дальше шел следующий совет.
   Однако, если Древний сказал, что он может строить стены сам..
   Как??? Из чего?
   Марк огляделся. Паника, такая мощная и ощущаемая на нижних уровнях, здесь выглядела как легкий страх. Сердце билось, ручки-ножки дрожали, голова думала плохо. Как бы избавиться от страха?
   Пол разошелся под ногами и миг падения завершился знакомыми исполинскими коридорами. Марк посмотрел наверх и убедился, что потолка не видно. Впрочем, он точно знал -- его там и не должно было быть. Сейчас он прекрасно знал, где он. И что вокруг -- основа мироздания. Уложенные камень к камешку структуры, которые обычные люди воспринимают как окружающий мир. Что цыганка Фаина сдвинула его восприятие туда, где он мог видеть суть вещей. Сейчас он знал всё! И никакого, ни малейшего страха! Вернее, страх был, но он лежал на отдельной полочке, никому не мешая, как яблоко или пирожок.
   Сейчас Марк знал всё! Он знал, кто такая Фаина и почему им бы не следовало встречаться, если бы не нужда попасть именно сюда. Он знал то, как устроен весь мир и что делать дальше. Он знал, что это являлось конечной целью длинной цепочки событий, и в то же время -- звеном другой цепи.
   Вся беда была в том, что это знание было отдельно от него самого. То есть, если задать вопросы -- то тут же получались полные, емкие ответы.
   А вопросов -- не было. Логично, если знаешь всё!
   Но что же теперь делать?
   И тут же пришёл ответ -- на два уровня вверх и налево.
   Если бы даже был один уровень -- и то не факт, что Марк бы справился. Попасть с нижнего уровня на следующий было легко.
   А вот дальше... Дальше вопросы -- появились, а знание -- исчезло.
   Как попасть на следующий -- он помнил буквально миг назад! А сейчас -- ничего! Пусто в башке! Стукнуть бы по этой тупой тыкве...
   Бамц!
   Марк потер макушку, как раз в том месте, куда "ударила" его цыганка (а потом и каменная стена) и поднял с земли камень.
   Такой же, как были вокруг. Но это был ЕГО камень. Живой, послушный...
   Послушный...
   Марк приказал камню вырасти, но вместо этого рядом бабахнулся новый камень. Хорошо, хоть не по башке... Может, посидеть, отдохнуть, подумать? Упал третий камень.
   Четвертый.
   Пятый.
   Марк испугался, потому что места оставалось всё меньше и пожелал, чтобы камни перестали падать. Сверху упал ещё один.
   А потом камнепад чуть не завалил его. Чуть -- потому что он снова провалился вниз. И, что самое прискорбное, сейчас здесь, внизу, его устраивало больше, чем там, наверху!
   Здесь были могучие, незыблемые стены..
   Стены, которые он только что испортил! Он же сдвинул один из камней! Марк вдруг понял, что именно он совершил и ответственность навалилась на него пластом пустой породы. Он был зажат правилами мироздания, в этот момент понимая дона Руадана -- нужна была неимоверная сила, чтобы справиться с навалившейся тяжестью.
   Справиться с ней помогла привычная ненависть к вампиру. Сейчас Марк опять знал всё, в том числе и то, почему у него не получается выбраться. Но опять не было нужных вопросов! Разве что камни...
   Оттолкнувшись от покореженной стены, Марк снова оказался на верхнем уровне. Здесь было чисто -- все предыдущие желания исчезли. Умение сбрасывать цепи давало шанс. Сейчас Марк мог желать заново -- ему давалась подобная возможность. Он желал выбраться? Камень сверху. Он желал знания? Ещё один камень.
   Бесполезно! В каменных казематах нет смысла строить стены.
   Среди чужих желаний нет смысла желать ещё.
   А как же тогда? Без желаний-то?
   Разве что использовать чужие... Кажется, у Древнего и на эту темы был совет. Неужели здесь и сейчас творилось самое важное в его жизни? Да ну, не может быть!
   Это там, внизу, шаг по коридору был смертельно опасен. А здесь можно было и шагнуть. Только -- куда?
   Каменные своды были навалены в самых причудливых направлениях. Это было бы даже красиво, если бы у Марка было время наслаждаться своеобразием безымянных строителей. Но краткое путешествие показало, что простым движением никуда не выбраться. Везде вокруг были стены чужих желаний. Всё было чужое. А он не мог выпутаться из этого каменного лабиринта чуждых ему амбиций, потому что он не знал, какие они. Как отличить чужое от своего? Он мог сдвинуть основы мироздания, но не мог справиться с завалами чужих желаний! Да, Фаина, ты права. Есть вещи пострашнее смерти.
   Тогда, на высокой и ветреной горе, было очень похожее чувство. Тогда чужие желания захватили его в круговорот, до боли раздирая восприятие. И он выскочил на поверхность, как пробка из бутылки, как пустая бутылка из глубин Мальстрима. Сейчас он не знал, куда выскакивать! Маленький и перепуганный Марк сжался где-то внутри огромного и сильного великана, мрачно и беспощадно попиравшего мелкие желания людишек. Малютка Марк боялся пожелать чего угодно, потому что Великий Волшебник Марк немедленно исполнит это желание, а чем заканчиваются цепочки мирских желаний мы знаем.
   Не только "Синюю бутылку" Бредбери читали!
   Марк совершенно свободно мог переходить между состоянием "могу всё, но ничего не хочу" и "хочу всё, но ничего не могу", вот только не мог задержаться где-нибудь между.
   Паника, охватившая горе-волшебника дошла до того, что он начал метаться между этими крайними точками, чем-то третьим чувствуя, как эти конвульсии приводят к истощению его тела, как оно тоже начало дергаться в припадке, и скоро...
   Холодная вода на лицо оказалась неожиданной, но чрезвычайно бодрящей. Можно даже сказать -- животворящей. Марк отфыркался, протёр глаза и взглянул на своего спасителя. Тот смотрел на него осторожно, но без страха или удивления. Русая борода, длинные волосы до плеч, и лицо... Где-то он уже его видел, этого человека...
   -- Очнулся?
   -- Да, благодарю вас! -- Марк не узнал собственный голос.
   Человек кивнул и поставил ведро. Подхватил Марка, поднял с земли. Стоялось на удивление легко, только непривычно. Марк сделал шаг, но человек потянул его в другую сторону:
   -- Нам не туда.
   -- А куда?
   -- Куда угодно, но не к смерти. Пойдём к жизни.
   -- Пойдём, -- согласился Марк, а незнакомец облегченно вздохнул, как будто выполнил очень тяжёлую работу.
   Вокруг, разумеется, не было ни малейших следов цыганского табора.
   -- Я спас тебя третий и последний раз, -- сообщил незнакомец Марку, почти не придерживая его локоть.
   -- В третий? -- изумлению короля не было границ. -- А когда были предыдущие два?
   -- Первый раз, -- начал перечислять незнакомец, -- был когда ты собирался лететь за океан. Мне пришлось долго искать варианты, пока мне не подсказали Лиану с Хинтером. Кстати, если бы ты не улетел тогда, то пришибли бы тебя, и всё. И закончилась бы на этом вся история.
   -- Надо же... А я думал, что Хинтер прилетел случайно...
   -- Да, если верить в случайности. Предпочитаю неизбежность. Любое событие неизбежно, иначе бы его не случилось.
   -- Хмммм... Пожалуй, да... А второй?
   -- Второй был тогда, в лесу. Когда на вас напали баронские отряды на пару с магами.
   -- Магами? Значит, всё-таки там были вампиры, мне не почудилось, -- Марк, наконец, вспомнил этого человека.
   -- Разумеется, не почудилось. Или ты думал, что остальные просто дурку валяли?
   -- Дон Руадан говорил что-то про какое-то там заклинание... А почему же я остался в полном разуме?
   -- Ты же и сам маг. Ну, или вампир, как ты говоришь.
   -- А как ты нас нашел?
   -- Так было надо, я и пришёл.
   -- И ты всех там победил?
   -- Не всех. Только тех, кого было надо. Я, видишь ли, правил не нарушаю. Поэтому и получил эту жизнь.
   Вот это заявление оказалось уже выше всяческих пределов терпения. Марк остановился и взглянул прямо в лицо своему спасителю.
   -- Получил эту жизнь? А другие были?
   -- Были, были, -- спокойно ответил тот. -- Пойдём, нам нельзя здесь стоять. Ты можешь спрашивать свои глупости по дороге.
   -- Хорошо, -- Марк послушно продолжил движение. -- И каковы были эти прошлые жизни?
   -- Я не помню, -- все так же спокойно ответил собеседник. -- Когда меняешь жизнь, то старые привычки и эмоции остаются там. Ведь их невозможно, да и не нужно применять здесь. Тебе это должно быть понятно -- сколько времени потребовалось тебе самому, чтобы освоиться в этом мире? А ведь ты даже не сменил тело!
   -- А ты был... не человеком?
   -- Догада! -- насмешливо бросил спутник.
   -- Но как ты тогда знаешь, что был другим, и что получил эту жизнь за... Ну, в награду?
   -- А ты вспомни, -- широко улыбнулся собеседник, -- как мы с тобой встретились в первый раз.
   -- Не помню, -- честно ответил Марк, вглядываясь в его лицо. -- Напомнишь?
   -- Конечно. Я тебе тогда очень задолжал. Я рождался в этом мире не один раз, и, возможно, не один десяток раз. Как я уже говорил, старые привычки должны быть забыты и заменены на новые.
   Несмотря на явную узнаваемость фразы, Марк не почувствовал ничего. Да, так оно и есть. Опыт властно доказал истинность этого утверждения, независимо от авторства слов.
   -- А когда я появился вновь, среди зимы, в снегу, осознав себя (в который раз!) в незнакомом теле...
   Марк ахнул.
   -- Это был ты? Тогда, зимой... Точнее, весной? Голый дурачок? Ты ещё так дергался...
   -- Естественно, я дергался. Я вообще не понимал, что происходит, где я, и как тут жить! И тут появился ты. Мог бы пройти мимо. Как это делали все остальные. Но ты взял меня, утащил к себе. И научил самому главному. Как есть, как ходить, как спать и как разговаривать.
   -- Мать моя женщина! -- потрясенно сказал Марк, ещё и ещё раз пытаясь найти в этом странном и могущественном человеке того дергающегося дурачка. -- Вот это да!
   -- Ты так удивляешься, -- улыбнулся тот. -- Как будто в твоей жизни мало чудес случалось...
   -- Я удивляюсь не тому чуду, что ты после смерти явился в эту жизнь, а тому, что я и предположить не мог, что местный сумасшедший, которого я накормил однажды, трижды после этого спасёт мою грешную жизнь! Пожалуй, та тарелка каши -- лучшее моё вложение средств!
   -- Но всё хорошее кончается. Отныне я тебе ничем не обязан, я трижды вернул тебе долг, ибо таковы правила. А я правил не нарушаю.
   -- Никогда?
   -- Никогда.
   -- Аааа...
   -- Не спрашивай. Ты не поймешь. Правила не те, которые записаны на бумаге. А те, которые настоящие.
   -- Так я как раз и хотел спросить -- как отличить настоящие от выдуманных?
   Собеседник посмотрел на него строго и с некоторым осуждением.
   -- Настоящие те, которые работают.
   На некоторое время разговор угас. Марк анализировал услышанное, пытаясь увязать прошлое, настоящее и уже имеющееся. Он, конечно, и сам имел некоторый опыт возвращения после смерти, но -- в ту же жизнь, в ту же реальность... Странная местность неожиданно кончилась, и потянулись обычные пригородные пейзажи со вскопанными огородами и покосившимися заборами.
   -- Хорошо, ладно, ты пригнал ко мне Лиану с Хинтером, но ты поубивал уйму народу, отправленных на мою поимку! Неужели это не нарушение правил?
   -- Нет. Нет же такого правила "Не убивай".
   -- Как "нет"? А в библии же...
   -- Я тебе сразу сказал -- не поймешь.
   -- Подожди! -- вдруг вскинулся Марк. -- Стой!
   Они остановились.
   -- Я же только что... Я только что испытал это! Это же... Те каменные стены! Ты упираешься в них и не можешь ни шагу сделать! Только туда, куда ведут проходы! Это так?
   -- Нет, это не так, -- спокойно ответил собеседник и пошёл дальше. Марк двинулся за ним. -- Конечно, там, где ты был -- иначе и не бывает. Но ты залез слишком глубоко. В этом состоянии ты всемогущ. Ты можешь всё, но ничего не хочешь. В общем, ты был слишком близко к Творцу мира. Я так глубоко не забираюсь, поэтому имею возможность пройти сквозь стены или сделать новые проходы. Для меня стены не из камня, а из тумана. Но я имею собственный выбор не нарушать правила и это дает огромное преимущество!
   -- Какое? Чем отличаются твои призрачные стены от моих каменных?
   -- Как интересно ты мыслишь! Только что я разговаривал с магом, познавшим иллюзорность реальности, а следующий же вопрос задает обычный мальчишка! Теперь я понимаю, почему ты... такой.
   -- Какой?
   -- Почему тебя за уши приходится выдергивать из всякого дерьма. Ведь ты мог бы из него сам вылезти или даже не залезать. Но ты всей своей многотонной тушей прёшься в самую трясину и тебя едва удается выдернуть за самый кончик хвоста!
   -- Ну, прости, вот уж я такой.
   -- Мне всё равно, какой ты. Я не обвиняю тебя и не собираюсь менять. Да, ты -- такой. Это я больше для себя говорю. Но в то же время это для тебя ответ. Если ты, конечно, предпочтешь воспользоваться мудростью, а не глупостью.
   -- То ли я чего-то не понимаю, -- признался Марк. -- То ли наоборот, все настолько просто... Где там ответ?
   Собеседник вздохнул, свернул с дороги и уселся на торчащий из земли камень.
   -- Ты видишь перед собой гору. Что ты сделаешь?
   -- Много вариантов... -- Марк задумался. -- Обойду, влезу, проделаю тоннель, засажу садами...
   -- Вот именно. У тебя масса вариантов. И ни один из них не предпочтительнее другого. Ты ни на миг не задумаешься сам, а спросить не догадаешься. Зачем эта гора здесь стоит?
   -- Поставили её, вот и стоит.
   -- Вот именно! Для тебя ли она стоит? Имеешь ли ты право двигаться прямо, если тебе путь загораживает гора? Надо ли тебе засаживать её склоны садами, если до тебя на них ничего не росло? В общем, где твои правила?
   -- У меня их нет.
   -- Совершенно верно. Для тех, у кого нет правил -- нет преград. Нет даже тумана -- открытая степь, никаких ориентиров. Куда ни пойдешь -- везде ты дома. Для таких, как ты, подходят только крайние меры. Либо неожиданный обрыв, либо непроницаемая стена. Уж если тебе нельзя -- то нельзя. Никогда, никаким способом. Иначе ты никогда никуда не придёшь. Если правила есть -- то ты, по крайней мере, можешь иметь ориентиры. Ты можешь опираться на правила и сравнивать, туда ли ты идешь и идешь ли вообще? Вот такими ориентирами являются ваши священные книги. Направляющие знаки, как же это будет... Дорожная разметка, правильно? Они никакого смысла не имеют, кроме ориентировки. Я хотел сказать -- никакого другого смысла.
   -- Я сам догадался, -- восторженно сказал Марк, усаживаясь прямо на землю. -- То есть, правильность их не имеет смысла?
   -- Даже неправильный ориентир может прекрасно работать. Если я поставлю здесь столбик... Ты где родился?
   -- В Москве.
   -- Вот если я поставлю тут указатель "Москва" -- он же будет неправильным, куда бы я его ни повернул?
   -- Но это не помешает мне встретиться у неправильного указателя или зарыть под ним клад! -- вдохновенно подхватил Марк.
   -- Да. Для таких, как я -- не нужно книг. Точнее, для нас книга -- весь мир. Если есть гора -- она не зря здесь стоит. Если летит дракон -- он не зря тут летит. Я могу нарушить правила, точно так же, как и ты можешь. Но я не буду этого делать -- поэтому мне дана такая возможность.
   -- А мне дана несмотря на то, что могу?
   -- Твоя жизнь -- это твоя жизнь. Я не знаю, почему она такая, и не знаю, почему не такая. Я могу отвечать только за свою.
   -- А тебе почему дано? Потому, что ты правила никогда не нарушаешь?
   -- Нет, не поэтому. У тебя в этой жизни своя цель, и для того, чтобы её достигнуть тебе даны некоторые возможности и некоторые желания. Но ты не ограничен именно ими! Ты можешь делать что угодно до тех пор, пока двигаешься в выбранном Создателем направлении и пока выполняешь свою задачу. У меня нет цели в этой жизни. Видимо, я выполнил её в прошлой и эту получил просто как награду. Возможно, я её очень хотел, просто жизнь. Именно поэтому я не родился маленьким мальчиком, а пришел сразу взрослым.
   Марк улегся поудобнее, зажал в зубах травинку.
   -- Нет, всё-таки как интересно получается... Тот дурачок... До сих пор не могу поверить, что это был ты!
   -- Я сам сейчас смеюсь, вспоминая то время. Я пытался понять, что происходит, и ничего не мог. Все было... Не так.
   -- А кем ты был в прошлой жизни?
   -- В которой из них?
   -- Ты помнишь их все?
   -- Большинство из них и помнить нечего. Я жил очень недолго и очень неправильно. Но тогда я не мог этого понять. Право жить у меня никто не отнимал, и я мог возродиться снова. Что и делал... Иногда. И каждый раз всё закономерно сводилось к тому, что я умирал.
   -- Пока Бог не послал меня.
   -- Нет, он не посылал тебя. Это было твое решение.
   -- Откуда ты знаешь?
   -- Если бы он хотел этого, он просто дал бы мне прямое знание того, как жить в этом мире и в этих условиях. Но не дал же? Значит, не очень и хотел. Значит, я должен был сам научиться и понять. Да я именно этого и хотел, на самом деле. И все мои предыдущие заслуги не в счет -- они были в другом теле и в других условиях.
   -- А какое оно было, то тело?
   -- Я не знаю даже, как сказать. Но я не был человеком. Мне кажется, у меня было четыре ноги.
   -- Ух, ты! Драконом?
   -- Ой, я тебя умоляю! Жить драконом ничуть не проще, чем человеком! Но всё-таки -- нет. Кто-то другой. У меня не было крыльев. И тяги к небу я не испытываю.
   -- Тебе -- верю. Ты можешь сравнивать. А ты видел Бога?
   -- Нет, конечно! Там же видеть нечего!
   -- Как это "нечего"? Его что, не существует?
   -- Опять ты из мудрости в глупость скачешь. Хорошо... Если ты так не понимаешь... Из чего состоит твое тело?
   -- Из вещества.
   -- А вещество из чего состоит?
   -- Из протонов, электронов...
   -- А что такое "электроны" и "протоны"?
   -- Ну... Это такие мельчайшие частицы... Заряженные... Электроны кружатся вокруг протонов по орбитам и образуют атомы вещества, и...
   -- Ага! Вот! Вот как ты объяснишь электрону, как ты выглядишь? Ведь электрон даже вопрос такой задать не сможет! Глаз-то у него нету! Он спросит "А какую орбиту имеет человек? А какой у него заряд?". И если ему сказать "У него нет заряда и обриты" -- что он поймёт?
   -- Так я, получается, часть Бога... А как же тогда задавать вопросы о Боге? И где его искать?
   -- Зачем он тебе? У тебя есть куча энергии, что тебе ещё надо?
   Марк даже вскочил.
   -- Да причем тут энергия? Энергию ещё надо использовать!
   -- Так используй, кто тебе мешает?
   -- Как?!
   -- А что такое "энергия", по-твоему?
   -- Энергия -- это абстракция. То есть никто даже из физиков нашего мира так и не смог точно сказать, что же такое "энергия". Я как сейчас помню запись в учебнике "Энергия -- это возможность совершить работу". И самое интересное, наши физики считают, что эта возможность не появляется из ничего, и не исчезает бесследно.
   -- А ваши физики не задумывались, почему?
   -- Ой, я-то не физик! -- Марк засмеялся. - Наверное, задумывались. И даже было такое определение: "энергия -- один из видов материи".
   -- Вранье. Материя -- это один из видов энергии, но никак не наоборот!
   -- Ой, прям таки вранье.... И потом, не всё ли равно?
   -- Нет. Вашим физикам не хватило мелочи -- переставить слова. Смотри сам: "Я еду на лошади". "Лошадь едет на мне". Ведь нет разницы, правда? Кому какое дело до этих мелочей, если мы двигаемся? И в нужном направлении?
   -- Я понял тебя. Но какое отношение имеет положение всадника относительно лошади к проблемам устройства мира?
   -- Никакого. Просто если считать энергию за один из видов материи, то и работать ты будешь с ней, как с материей. То есть, погонять человека, несущего лошадь.
   -- Представляю себе результат, -- совершенно мальчишеская улыбка озарила лицо Марка.
   -- Вот именно. А если считать правильно -- материю одним из видов энергии, то и результат будет соответствующий.
   Улыбка пропала с лица Марка. Он долго и внимательно вглядывался в лицо собеседника, как будто хотел высмотреть в нем ответ на что-то важное.
   -- Но послушай, я точно знаю, что материя не поддается дифракции!!!
   -- Чего?
   -- Ну, это когда свет, проходя сквозь мелкую решетку, образует полосы яркости и темноты...
   -- Слушай, у всадника всего две ноги, нет копыт и член у него -- куда там лошадиному.
   Собеседник заржал не хуже лошади. Марк покраснел.
   -- Но тогда получается, что для управления материей к ней нужно применять законы энергии???
   -- О! Ты дошел до первоисточника своей силы! -- собеседник картинно захлопал в ладоши.
   -- Своей силы?
   -- А ты не знал? Нет, умора!! Как же тебе тяжело живётся, бедняжке! Наверное, очень обидно, когда носом тыкают, а ты всё равно не видишь?
   -- Да если бы хоть раз носом ткнули -- я бы увидел!
   -- Ну, вот тебя уже ткнули. И что? Увидел?
   -- Тогда объясняй.
   -- Да что объяснять-то?
   На минуту воцарилась тишина, пока Марк пытался вернуться к потерянной нити разговора.
   -- Ты говорил про первоисточник моей силы.
   -- Я?! -- изумление собеседника было столь искренним, что Марк почти поверил.
   -- А о чем же ты говорил?
   -- Я говорил о способах управления материей.
   -- И сказал, что к ней нужно применять способы управления энергией.
   -- Истинно так.
   -- А я сказал, что не знаю этих законов...
   -- А я ответил, что враньё это. Знаешь.
   -- Как?
   -- Марк, я вообще не понимаю, как ты живёшь в этом мире. Ты повелеваешь энергией с легкостью, которой позавидовали бы многие колдуны прошлого. И причём серьёзно утверждаешь, что не имеешь понятия, как это делается! Я же вижу, что ты не притворяешься... Хотя, да, тут я сам виноват. Я всё время воспринимаю тебя как равного. Итак, я подчиняюсь и говорю словами о том, о чём словами говорить бесполезно. Энергия -- это абстракция. То есть -- возможность. Возможность чего угодно. Она есть всегда, везде и в чём угодно. Берём эту возможность (человек показал, как он ее берёт) заливаем в неё материю -- и получаем то, что нужно.
   -- А как заливаем?
   -- Желанием. Твердо зная, чего я хочу, я беру энергию и придаю ей ту форму, которую хочу. Можно -- материи. Можно -- абстракции. Можно -- квинтэссенции. Можно -- мысли. Пожалуй, только само желание неподвластно. Потому что желание -- это сама энергия. То есть -- тоже нечто абстрактное.
   -- Ага! Но, тогда почему ты не получил сразу ключи от этого мира, входя сюда долго и мучительно? Неужели ты этого хотел?
   -- Нет, я хотел не этого. Я хотел другого.
   -- И что теперь?
   -- Теперь я пойду дальше. Прощай, Владыка Марк. В последний раз благодарю тебя за то, что подобрал меня тогда. Да и вытаскивание тебя из всяких передряг тоже было занимательным приключением. Но дальше надеяться на меня -- бесполезно, придется самому.
   -- Да я на тебя никогда и не надеялся. Мы ещё встретимся?
   -- Разве что в следующей жизни. Прощай!
   Марк проводил взглядом фигурку человека и непроизвольно задумался над этой тайной -- кем же тот был в прошлой жизни? На удивление, именно эта деталь из всего разговора вызывала наибольшее любопытство. Все эти рассуждения про энергии и абстракции были понятны и не вызывали вопросов. Интересно, а сам Марк -- кем он был в прошлой жизни? Может быть всё-таки -- драконом? Но тогда почему он выбрал человеческую жизнь? Или нифига он не выбирал, а просто всучили ему "в награду" и -- наслаждайся? Если честно сказать, то не такую уж и плохую ему награду дали, грех жаловаться. Значит, теория о посмертном существовании -- истинна!
   И только выбравшись на тракт, Марк впервые критически задумался -- а с чего он вообще верит этому незнакомцу? Только потому, что он как минимум дважды спас его? И поэтому готов допустить переселение душ и прочую муру?
   А если в его правила, которые он не нарушает, входит обязанность вешать лапшу на уши?
   Так и не решив мировые проблемы, Марк отправился домой.
  
   15
   То, что сулит этот день, Марк не мог даже представить. Вроде бы никаких знаков не наблюдалось. Разве что за завтраком живот немного пучило, но потом прошло. И вот на утверждение Владыке было прислано два смертных приговора. Точнее, их было штук семь, но последующие события вызвали только два. В первом из них предлагалось казнить мать, отдавшую нежелательного ребёнка на съедение свиньям. Марк поморщился: конечно, это не дело, новорождёнными свиней кормить. Но, с другой стороны, а что церковь хотела? Если людям с таким усердием вдалбливают в головы, что ребёнок -- это не просто чудо Господне, а ещё и грех его матери, то что ж с них потом требовать любви и самоотверженности? Ведь несчастная, скорее всего, прекрасно осознавала, на что будет обречён ребёнок: постоянные насмешки, а то и похуже. Люди прекрасно умеют создавать адские условия окружающим, основываясь на сомнительном происхождении... Да просто умеют. Так что, возможно, совершила она это противоестественное действо из любви. А даже если и нет -- то кому сейчас от этого легче? В общем, этот приговор Марк подписал почти сразу -- матери и самой сейчас жить будет не сладко, так что какая разница -- сейчас, или годом позже, на воротах? А вот следующий приговор на фоне предыдущего как-то странно его зацепил. Тоже убийца ребёнка, и тоже сволочь. Как было написано "Противоестественно надругавшись предварительно, умертвил девочку лет восьми".
   -- Как надругался? -- спросил Марк.
   -- Могу уточнить, Владыка, -- бесстрастно сказал слуга.
   -- Не надо.
   Действительно, какая разница, орально насиловал он несчастную жертву или анально? В любом случае девочке было больно, страшно и обидно. А главное -- за что?
   Но внутри, где-то очень глубоко внутри всколыхнулось извращённое удовольствие. Марк представил себе эту картину: униженная обнажённая девочка, покорно ожидающая своей участи... И понял, что это может быть возбуждающим. Точнее, сам бы Марк никогда-никогда... Но внутренний контролёр бесстрастно доложил: ну, при определённых условиях... Если бы никто-никто... Включая Бога... Тогда -- может быть.
   Больше всего Марка испугало то, что сам он не испугался этого открытия. Наоборот, внутреннее ощущение было как у змеи: холодный и довольный взгляд на собственное (пусть и бесполезное) добро.
   -- Что-то я не понимаю, -- сказал Марк. -- Одни не знают, куда деть ненужных детей, другие -- где взять ненужных детей... А потом их всех казнить? А не жирно будет?
   -- А что вы предлагаете, Владыка?
   -- Ну... Да пусть те, кто мечтают детишек... того... Пусть их кормят, поят, растят...
   -- Владыка, вы представляете, что говорите?
   -- Представляю! -- упорно тряхнул головой Марк. -- Я прекрасно понимаю, как это выглядит дико! Но! Посуди сам! Одних никогда не вывести...
   -- Как это "не вывести"? Да не прощать таких, спуску не давать! Каждую тварь, которая посмеет...
   -- Не получится. Будут скрывать. Да что я тебе рассказываю: сейчас уже скрывают! Будут душить детей подушками, топить, как котят, будут хитрить, изворачиваться, но рожать не перестанут. А ты представляешь, каково им растить байстрюка под взглядом... Да и не только взглядом окружающих?
   -- Ну, давать не стеснялись, пусть и воспитывать не стесняются.
   -- А ты сам баб не уговариваешь ли? И если что -- когда это ты приходил, признавался, мол, мой ребёнок?
   Слуга кивнул.
   -- Ну, всё равно же так нельзя!
   -- Нельзя. Согласен, нельзя. А как можно?
   -- И, это, Владыка! Это ж если вы такое разрешите...
   -- То что?
   -- Так это ж всем можно будет тех детей несчастных...
   -- Почему "всем"? Только тем, кто участвует в их выращивании. Сами выращивают -- пусть что хотят и делают! Тебе не всё равно, его мать убила во младенчестве или взрослый дядька чуть позже?
   В принципе, Марк всё это говорил в качестве бреда. То есть, ну, действительно, ну, какая разница? Но делать-то ничего не собирался!
   Сперва -- не собирался.
   А потом как-то всё так получилось... Сначала к нему пришёл Главный Судья. Который неспешно и настойчиво растолковал королю, что плодить таких уродов ещё и держать для них такой питомник -- это не просто безнравственно. Это плохо отразится на международном отношении, да и внутри страны не найдёт поддержки. Это он зря. Марк про себя посетовал на болтливость слуг и предложил вынести этот проект на всеобщее голосование. Мол, как большинство решит, так и будет. Джоргжи пожал плечами и сказал, что если Марк собирается умереть таким дурацким и жестоким способом -- то он не против. Потом был Белый Монах. Он так долго и обстоятельно разглядывал короля, что Марк ядовито поинтересовался, не нашлось ли на нём свежих проклятий, умопомешательства и прочих чёрных пятен? Без тени иронии монах сказал, что на тему умопомешательства, пожалуй, стоит проверить подробнее. Марк легко согласился: пожалуйста, проверяй. После чего имел длинную беседу, к которой вскоре присоединились ещё человек пять. Все в один голос убеждали Владыку, что так -- нельзя.
   Кто осудит Марка в том, что он не столько кинулся реализовывать свою бредовую идею, сколько просто пошёл против всех?
   Как всегда, единственным воздержавшимся оказался Артур. Он только осведомился, действительно ли Владыка считает это решение разумным, после чего разговор затянулся на полтора часа. И продлился бы дольше, да дела отвлекли. В процессе обсудили уйму тонкостей -- от организации подобного приюта до создания общественного мнения. Только с ним Марк успокоился настолько, что смог вернуться к привычному образу мыслей: не война против чужого мнения, а спокойное и обстоятельное взвешивание возможностей и просчёт вариантов.
   Если бы их ещё только можно было просчитать...
   Настроение было препаршивое. Ситуация, в которой он оказался, была неразрешимой. Проблемы детей, матерей и прочих извращенцев никуда не денутся, как ни прячь голову в песок. Ты можешь забить болт на эти проблемы, можешь сделать вид, что ничего не знаешь, или просто оставить всё как есть. Остальные поймут, поверят, даже найдут тебе очень классное оправдание. Ты в него со временем и сам поверишь. Ты будешь кивать на него, мол, как же! Ничего сделать нельзя. Так делали тысячи лет до меня, так делаю и я. Вот же, записано в книжке, вот сотни аналогичных случаев! Окружающие поймут, поверят. И даже решат, что и правда никуда не денешься. И только внутри ты, только ты будешь знать: можно было иначе. Тебя сочтут дерьмом, сволочью, скотиной, ты войдёшь в историю как самый жестокий и своенравный король...
   Но они не будут знать, что их уютное будущее создано твоим кровавым своенравием.
   Почему-то опять вспомнился шут. Общались они всего ничего, а как запомнился...
   -- Владыка, -- шут качал ногой, глядя куда-то в сторону. -- А ты не боишься, что...
   -- Что? -- уточнил Марк на всякий случай.
   -- Ну, что этот мир сорвётся со своего пути куда-нибудь в...
   -- Куда?
   -- Не знаю. Куда-нибудь. В мрак и хаос.
   -- Не боюсь.
   -- А что так? Веришь, в свои силы?
   -- Всё гораздо проще. Я не важен для этого мира.
   -- То есть, как? Все твои задумки, которые ты тащишь из своего мира в этот -- не важны?
   -- Смотря, какие задумки. Те, которые реально опасны -- я не тащу. А остальное....
   -- А остальное?
   -- В моём мире жил такой великий ученый. Архимед.
   -- Он и в этом мире жил. Получается, это один и тот же мир?
   -- Не знаю, Бифи. Как это узнать?
   -- Я тоже не знаю. И что, жил Архимед... Такой же, как у нас?
   -- Наверное. У нас говорили, что он опередил свое время на две тысячи лет. Он открыл, изобрёл и понял такие вещи, которые ни ты, ни даже я не знаем и не понимаем. Даже проблемы не понимаем! Я читал, что Архимед гордился кубатурой шара. А я даже не знаю, что это такое.
   -- И что, ты думаешь, что остальные не поймут, что ты делаешь?
   -- Да нет, не в этом дело... Просто... Просто через поколение-другое обо мне забудут, как про янки.
   -- Тогда зачем?
   -- Что "зачем"?
   -- Зачем ты всё это делаешь? Если ты уверен, что ничего из этого не сохранится, зачем ты так все... делаешь?
   Марк тогда даже остановился. Но ровно на мгновенье. Всего один миг, даже не сбивший дыхание, потребовался ему, чтобы найти верный ответ:
   -- А мне просто неинтересно жить по-другому, Бифи. Меня не прикалывает жрать, спать и искать запредельных удовольствий от скуки. Мне нравится делать что-то полезное. А то, что оно забудется... А может, ещё не забудется! Но в любом случае мне по-другому неинтересно...
  
  
   Пожалуй, ни одно начинание Марка за всё его правление не вызывало такой бурной реакции. Ещё не было принято никакого решения, а Владыка уже чувствовал себя с головой погружённым в самый качественный помёт. Все, буквально все высказывали прямо в лицо, не особенно стесняясь в выражениях. Было срочно созвано дворянское собрание, но у Марка даже не шевельнулось ничего внутри. Он шёл туда не заботясь о том, слетит корона с его головы или нет. Наверное, он был бы даже рад окончанию королевствования, ибо, ну, достали! Единственное, что действительно мучило -- это какое же количество напыщенных дураков окружает короля! Причём, не просто дураков! А дураков, облечённых властью. Кажется, Белый Монах был первым, кто это понял. Потому что уже на следующий день не участвовал в обсуждении личных качеств Владыки а строго наоборот, поддерживал государя. В том смысле, что после очередной ругани с очередным жаждущим "открыть глаза" проводил неспешный разбор сказанного и с горестным видом докладывал, в каком месте этот жаждущий врёт.
   Учитывая, что врали они все в разных местах, то ситуация складывалась просто парадоксальная! Все защищали "невинных деток" и дружно желали самой мучительной смерти любым детоубийцам, но -- по разным причинам! И, кажется, ни один не заботился о, собственно, детях.
   Так что дворянское собрание потекло совсем не так, как планировалось. Марк честно выслушал всё, что ему хотели сказать!
   -- Ты защищаешь детоубийц!
   -- Почему это "защищаю"? Ты же тоже детоубийца!
   -- Я? Я не убиваю детей!
   -- Да, но тот детоубийца тоже был когда-то ребёнком!
   -- Но он уже давно вырос!
   -- А я предлагал не это же самое? Пусть дети вырастут, а там уже посмотрим.
   -- Владыка, а не проще ли тогда сразу убивать детей, а? Давайте тогда сразу всех детей перебьём и будет мир и благоденствие в вашем королевстве?
   -- А за что тогда на смерть отправили эту женщину? Не передёргивай!
   -- А что будет, если разрешить всем желающим убивать детей, что, будет?
   -- Да, что?
   -- Они будут ходить тут рядом с нами, и руки у них будут в крови!
   -- У тебя самого руки-то чистые? Никогда никого в жизни не убил?
   -- И не убил, да!
   -- Велико достижение! Но мясо же ешь? А мясо -- это убоина, кстати! Для тебя убивают, для твоего брюха! А они рядом с вами ходить не будут. Они будут заняты -- детей будут растить! Дети -- они ухода требуют и воспитания!
   -- Владыка, а что скажет церковь?
   -- Церковь мне уже сказала. Всё, очень обстоятельно и подробно. Но, поскольку я обещал церкви некоторые неудобства в будущем, решила больше не говорить.
   Собравшиеся засмеялись. Этот маленький пассаж немножко сбавил накал страстей.
   -- Итак, дамы и господа, я вижу, что вы все категорически против моего предложения. Все высказались и я теперь немножко подытожу всё вышесказанное. Убивать детей -- плохо! Это знают все, и я не спорю. Но их убивали и убивать -- будут. Все согласны?
   -- Но разрешать это...
   -- Тихо! Я спросил вашего согласия только по заданному вопросу.
   -- Владыка... Вы же волшебник. Вот и сделайте, чтобы не убивали!
   -- Если я сделаю, чтобы не убивали -- то через некоторое время они и рождаться перестанут. Увы, всё взаимосвязано, смерти и рождения, поэтому не будем о сказках. Раз возражений нет, я продолжу. У нас есть два пути: либо мы будем наказывать детоубийц, и этот способ человечество практикует много тысяч лет. Вроде бы сдвигов пока нет, разве что учатся скрывать и скрываться. И есть второй путь, тот, который я предложил. Забирать ненужных детей, выращивать их отдельно...
   -- Как скот!
   -- Именно как скот. И дальше уже пусть убивают на здоровье. Но! Только тех, которых сами вырастили, и которые и так умерли бы во младенчестве! Никто же не заставляет вас сдавать ребёнка именно сюда. А в законе будет -- только добровольно.
   -- Владыка, но дети... Они-то в чём виноваты?
   -- А в чём они виноваты, когда мать отдаёт их свиньям?
   -- Тогда это безгрешные младенцы, они сразу попадают на небо!
   -- А, в этом плане? Ну, я думаю, к тому времени дети из приюта будут растлены и духовно и физически. Ведь с ними будут заниматься сексом.
   Марк оглядел притихшую аудиторию и быстренько прокрутил в памяти, что он такого только что сказал. Ну, да! А они что, думали, что маньякам просто интересно на кровушку посмотреть? Или они обалдели от того, что подобная правда была высказана вслух, принародно? Ну, извините, лгать и изворачиваться прямо сейчас нет никакого настроения!
   -- Ну, или учредим там должность священника, чтобы отпевал до и после... В результате, хотя мы и имеем мучения и страдания отдельно взятых детей, зато мы хотя бы будем гарантированно знать, что мучиться и страдать будут именно эти конкретные дети. А все остальные могут спать спокойно. Ну, или хотя бы почти все, ведь найдутся обязательно любители "свободной охоты". Но уже вот их-то -- на кол. Потому как есть выбор, и они его сделали сами.
   -- Владыка, то есть, это получается -- бордель с детьми? Вы хорошо подумали?
   -- Я? Я рассказываю вам то, что можно сделать. Есть два варианта -- тот, который всем известен, и тот, который предлагаю я. А теперь предложите вы. Найдите третий вариант или как можно улучшить, изменить или просто оценить данную ситуацию. Есть и будут матери, которым по разным причинам дети не нужны, и есть (и будут) извращенцы, которые хотят с детьми сделать... всякое. Простым убийством и тех, и других ситуацию не решить. Чем плохо то, что я предлагаю?
   -- Но ведь ими будут торговать!
   -- Детьми? Хорошо, записываем, торговлю детьми запрещаем. Только те, кто непосредственно участвует в их воспитании, только те...
   -- Владыка, а как туда дети попадать будут?
   -- Хорошо, записываем. В каждом городе надо будет организовать приёмный пункт на деньги тех самых извращенцев. И чтобы любая женщина могла отнести туда ребёнка, не указывая, кто она и откуда.
   -- А вдруг они потом обратно захотят забрать?
   -- Записываю: предупреждать каждую о невозможности... необратимости её поступка. Ещё?
   -- Марк, неужели тебе ещё и дети понадобились?
   Король недоумённо взглянул на говорившего. Герцог Ивинский смотрел, как обычно, с лёгкой насмешкой.
   -- Причём тут я?
   -- Ты ещё скажи, что ты не для себя этот вертеп разврата создаёшь.
   -- А если скажу?
   -- А скажи!
   Марк внутренне подобрался и, тщательно взвешивая каждое слово, произнес:
   -- Данное решение не нужно мне лично. И лично я не собираюсь убивать детей ни здесь, ни где бы то ни было.
   -- Но разрешаешь другим?
   -- Разрешаю! На вышеназванных условиях. Пусть при этом не трогают остальных.
   Ивинский перевёл взгляд на монаха.
   -- И Белый Орден молчит?
   Белый Монах кивнул. Он вообще за всё время не произнёс ни слова. Только переводил взгляд с одного выступающего на другого. Марк и сам был удивлён: начиналось собрание чуть ли не с импичмента, а сейчас -- абсолютно рабочее обсуждение. Он даже наклонился к Монаху:
   -- Это не ты?
   -- Что? А, нет, это не я. Это они сами. Я только поразился, как ты угадал.
   -- Я угадал? Что?
   -- Тихо! Потом.
   Марк подумал и сам вспомнил тот момент, когда произошёл перелом. Когда он сказал, что с детьми будут иметь секс. Непонятно только, что в этом такого? Закона о педофилии в его королевстве не было, соответственно, строгость нравов эту часть человеческих отношений не затрагивала... Да и вообще, в современном мире даже понятия такого не было "педофилия". Так что вряд ли все эти дворяне прямо таки слюнки пускают на детские тела. Благо, каждый способен иметь в хозяйстве слуг любого рода и возраста. Что же тогда? Нет, задачка превыше его мозгов. Подождём, что скажет Монах.
   А закончилось всё на редкость просто и буднично. Герцог Лютиков вдруг встал и надтреснутым своим голосом сказал:
   -- А ведь хитёр Владыка Марк! Как сто чертей хитёр! Нет, ну, надо же? Я сразу и не сообразил... Ведь пока они будут тех детей растить -- они же к ним привяжутся! Тут свинью подчас зарезать рука не поднимается, а тут -- ребёночек! Может, и впрямь так и сделать? Пока сами будут растить -- глядишь, и образумятся?
   Артур на обсуждении не присутствовал, оправдавшись тем, что ему тошно выслушивать всё это, и если он замещает Владыку на других мероприятиях, то пусть Марк даст ему хоть здесь поблажку. Марк не нашёлся, что возразить.
  
  
   Ещё даже не был принят закон, обязывающий (или разрешающий?) матерям, желающим избавиться от детей сдавать их в приют, ещё не было обнародован указ, разрешающий (или обязывающий?) всяческим моральным извращенцам, желающим насладиться смертью и мучениями, построить приют и организовать выращивание для себя рабов, а уже началось.
   -- Владыка, по примерным оценкам их там около тысячи человек.
   -- Оружие у них есть?
   -- В открытую -- нет. Но в такой толпе невозможно разобрать, где и что у кого есть. Сама по себе толпа опасна даже без оружия.
   Король опять взглянул в окно. Да, они правы. Толпа -- это ужасно. Сама по себе.
   -- Владыка! Карета готова! Простая, без гербов. Только поторопитесь, прошу вас!
   Марк отпустил занавеску и отвернулся от окна. Перед глазами всё ещё стояли буквы из учебника: 1905-й год. Буржуазная революция. Кровавое воскресенье. Вот, значит, как оно начиналось. Сейчас Марк очень понимал Александра, или как его там звали, того царя. Уже и не упомнишь. А сейчас сам стоишь в его шкуре. Вот уж никогда бы не подумал! Надо же...
   Правда, у него перед тем царём есть неоспоримое преимущество. Он народа не боится. Ему нечего бояться. Он ни в чём неповинен.
   Вот только... Знает ли об этом народ?
   -- Гвардия, Владыка, удержит дворец. А вы пока переждёте смуту в спокойном месте.
   -- А кто будет тут за меня отдуваться? Артур?
   -- Да хотя бы Артур. Народ его знает и любит.
   -- А меня, значит, не любит и не знает... Нет, никуда не поеду. Сам выйду к народу.
   -- Владыка, если что случится -- можем и не уберечь вас!
   Марк почесал левую грудь. Надо же... Ведь казалось бы -- должен ненавидеть Тёмных за тот удар в сердце! А, получается, сколько страхов умерло вместе с ним тогда?
   -- Не убережёте -- на Дракона понадеемся. Не страшно, ну, помучаюсь немного... Главное, моё тело обратно в покои отнесите. Сам выйду.
   И вышел.
   Но вышел не прямо на площадь. А сначала спустился к своим драконам. Похлопал по каменным лапам, погладил шершавый камень... Нет, это всё недостойно. Не укрыться за каменной стражей от самого себя. Оглянувшись на дворец и заметив сочувственные взгляды -- одёрнул себя. Нет уж. Решил, так решил! Всё, вперёд...
   Всё-таки это страшно! Это страшно! Толпа народу: мужики, бабы... Некоторые с детьми.
   Стоят перед парадными воротами. И все -- смотрят! Марк шёл к ним как на битву. И с каждым шагом чувствуя, как сильнее дрожат коленки.
   Драконьим усилием из коленей дрожь удалось загнать внутрь. Но разве от этого стало легче?
   Увидев короля, люди опустились на колени. Это радовало. Раз выказывают почтение -- убивать сразу не будут.
   -- Здравствуйте, люди! Я, король Аргеады, Марк Первый, приветствую вас! Зачем пришли ко мне?
   Не зря чернокнижники читают длинные заклинания. Пока говорил -- удалось успокоиться. Как будто сам себе и поверил.
   -- Владыка! Мы вот, тут к тебе пришли... Гордей сказал, ты нас послушаешь!
   -- Гордей? -- так дело вовсе не в злосчастном указе? -- А что сам не пришел? Стыдно?
   -- То мне неведомо, Владыка! Может, боится он тебя, а может, ещё чё... Но нас послушай! Ты же, навроде, к простому люду прислушиваешься!
   -- А ты, значит, за всех решил говорить? Ну, говори. Слушаю.
   -- Не губи, Владыка! Мы люд хоть и простой, а тоже тебе нужны! Ты же должен знать, мы стараемся из всех сил, работаем, в опщем...
   -- А я разве вас гублю? Не припомню.
   -- Так как же не губишь, Владыка? Вон, механизмов своих понатыкал? А нам куда деваться? Хоть ложись да помирай!
   Поняв уровень проблем, сподвигших эту толпу на штурм дворца, король едва удержался, чтобы не рассмеяться. Внутренний контролёр тихо отметил, что мог бы сбежать. Поддаться собственным страхам и сбежать. И получил бы тот самый девятьсот пятый год, скорее всего. Однако, где же это он успел механизмов понатыкать? Это... Ну, граммофоны вряд ли вызовут такой ажиотаж. А что тогда? Завод в горах? А это, значит, из окрестных сёл?
   -- Так ли это? -- обратился Марк к остальным, внимательно слушающим их беседу.
   -- Так, Владыка, так! -- раздались крики. Некоторые начали креститься.
   -- Как зовут тебя? Ты кузнец?
   -- Да, Владыка. Зовут меня Владиславом. Хоть имя княжеское, да простого я рода.
   -- В чем же губление видишь, Владислав? Разве не проще с механизмами работать? Разве не облегчают они вам дело?
   -- Та попы кажуть -- бесы в тех махаизмах! -- выкрикнула какая-то женщина.
   -- А ты того попа позови, пусть изгонит, -- отмахнулся Марк. -- Меньше пустого болтать будет. Ежели механизмы вот этот Владислав сделает своими руками -- откуда там бесам взяться?
   -- Так, Владыка, шош же! Коли везде те механизмы будут -- а нам куды деваться? Нам шо делать? Мы же, ты же шь понимаешь, мы же...
   -- Владислав! Хоть и простого ты рода, а имя у тебя княжеское! -- Марк пытался разобраться в нахлынувшем потоке мыслей. Они были не дураки, но такие дураки! Что сказать? Какие слова выбрать? На что упирать? На людское, на животное, на правду или на ложь? -- Ты сколько в день можешь железа сделать?
   -- Не о том, Владыка, сколько я могу один....
   -- О том, Владислав. Я тебя выслушал. Я тебя понял. Я тебе ответ даю. А для начала ответь мне -- сколько можешь железа в день сделать?
   Марк припомнил плавильные дни на руднике. Ах, какое время было!
   -- Да если руда богата... Да угля вдосталь... Да помощники ежели...
   -- Ага, если и печь заранее сложена, и так далее. Сколько в день будет?
   -- Ну, фунтов тридцать-сорок можно...
   -- Что? Сорок фунтов железа? Не чугуна, а именно железа?
   -- Да Господь с тобой, Владыка! Криница фунтов сорок! А потом её ещё ковать сколько...
   -- Вот именно! А сколько с него потом железо делать?
   -- Да как работать... Некоторые вещи и год делаешь... А то и поболе бывает...
   -- Вот именно. А я тебе говорю Владислав. И тебе, и всем вам. Вы можете сделать больше! Что ты скажешь, Владислав, если я тебе скажу -- в единый день ты можешь сделать сто тысяч тонн стали! Причем, высококачественной! Сразу готовой к обработке! Ты мне не поверишь, скажешь -- врёшь, Владыка!
   -- Врёшь, Владыка! Истинно так!
   -- Так вот, не вру. Конечно, один ты такое не сделаешь. Для того и нужны мои механизмы. Ты сейчас боишься что лишишься той малости, которую ты можешь сделать -- а так и надо! Так надо! Надо лишить тебя сейчас твоей плохой работы, а ты делаешь плохо! Нет, не возражай, не ты плохо делаешь, а просто не можешь лучше. Ты не знаешь, что ты можешь делать лучше! Что ты можешь делать в сто, в тысячу раз больше при тех же усилиях. И ты боишься! Ты трус, Владислав, ты боишься себя. Ты боишься потерять свою малость, ты боишься того, что у тебя будет много! Много работы, много возможности, много заказчиков. Ты боишься? Так вот, я, Владыка Марк, говорю тебе и всему народу. Всем вам говорю, люди! В моём мире механизмами пользовались даже малые дети. И всем работы хватало! Никто без работы не оставался! И кузнецы оставались, и ткачи, и все-все-все простые люди! Не бойся, Владислав! Не бойтесь, люди! Вы хотите жить хорошо? Чтобы жить хорошо -- надо перестать жить плохо! Вы никогда не сможете жить хорошо, если будете продолжать жить плохо! Вы пришли ко мне сегодня с просьбой не губить вашу плохую жизнь! Так? Да, так! Я погублю вашу плохую жизнь. Я не дам вам жить плохо! Вы должны жить хорошо! Для этого я и король. И своей королевской властью я вам всем приказываю -- живите хорошо! А для этого вам нужны помощники. Такие, чтобы не требовали сена или воздуха, чтобы могли работать и днем и ночью, а поломаются -- не жалко, ибо это не смерть, а лишь поломка. Механизмы будут вашими верными слугами, но для этого надо переложить на них то, что делаете вы, а самим жить лучше! Лучше! Вот вам мой королевский приказ: живите завтра лучше, чем сегодня. Как? А вот и пробуйте, думайте! Единственное, что могу сказать -- не смейте жить лучше за чужой счет. Не отнимайте для этого то, что создал другой -- создавайте сами. И тогда вам ничего не грозит. Того, кто создаёт, всегда оберегает Бог, ибо он -- Творец. Поэтому не бойтесь творить, бойтесь жить по привычке. Я ответил тебе, Владислав?
   -- Так это... -- помолчав, сказал кузнец. -- Так чаво... Нам теперь так и жить?
   -- А что непонятно? -- потеряв кураж осведомился Марк. -- Или ты не согласен жить хорошо? Эй, люди! Кто не хочет жить хорошо? Поднимите руки!
   -- Я! -- подняла руку какая-то женщина. -- Я не хочу жить хорошо! Я хочу просто жить, как раньше!
   -- Живи, -- кивнул король. -- Тебе лично никто не помешает. Да все и не смогут жить лучше. Сами -- не сможете. Зато ваши дети смогут. Они будут жить лучше, чем вы. Идите, люди, и знайте: я стараюсь сделать вашу жизнь лучше. Но без вас у меня ничего не получится.
  
  
   Несостоявшаяся буржуазная революция толкнула ещё несколько маятников. Во-первых, состоялся очередной разговор с Преподобным. И опять святоша довёл короля до белого каления. Началось всё, вроде бы, со вполне рабочих вопросов -- о дурацком этом законе с возможностью сдавать младенцев "на бойню", из которого вытек закономерный вопрос о запрете на секс. Который, собственно, и является причиной того, что женщины плоды своего позора стараются скрыть и сбыть куда-нибудь, не заботясь ни о душе, ни о жизни дитяти своего. После чего разговор резко перетёк на ценность души и жизни. И хотя Владыка до последнего старался оставаться в рамках дозволенного, но Преподобный припомнил ему всё. И прикормленного некрофила, и казнённых за последнее время, и вообще постарался вызывать в короле мощное чувство вины и собственной неполноценности. Так что миновать споров на абстрактные темы ну никак не получалось. А когда дело дошло до абстракций -- Преподобный взял короля в такие клещи, что Марк только дёргался, как юродивый.
   -- И какова ценность души, если вы души гнобите с рождения? То нельзя, это не делай, что может вырасти при таком воспитании? А потом пытаетесь стыдить людей, мол, вы же и грязь!
   -- Потому и писано, что можно, а что -- нет, ибо не ведает человек, что творит. Вот для того и храним древнее знание. Для людей стараемся. А ты?
   -- Так стараться надо, чтобы люди могли пользоваться! А не сплошными запретами!
   -- Душу держать в чистоте надо, тогда и помыслы будут чистыми. Христос заповедовал, что чистому душой Бог всё даст, любое желание услышит, грязной же свинье неба не увидеть.
   -- Одной чистотой сыт не будешь!
   -- А в грязи жить -- только грязь и выйдет.
   Вот тут Марк и взбеленился. Только его злость приняла вдруг совершенно неожиданный оборот.
   -- Ты хоть раз в лесу был?
   -- В лесу заблуждений живёт человек всю жизнь. И я в тех лесах блуждаю с каждым.
   -- Ты в лесу хоть раз был?
   -- Я только что...
   -- Я не про "лес заблуждений". Вообще в лесу был?
   -- Мы сейчас не о лесе...
   -- Ты в лесу хоть раз в жизни был?
   С пятого раза Преподобный решил прогнуться.
   -- Был я в лесу, был...
   -- Болота видел?
   -- Видел.
   -- Есть в лесу более грязное место, чем болота?
   -- К чему эта ерунда, Владыка?
   -- Даю тебе приказ. Завтра сходишь в лес, и положишь рядом с болотом чистый лист металла. Скажем, метр на метр. И будешь каждый день служку посылать тот лист подметать.
   -- Любую глупость от тебя ожидал, но ты и тут превзошёл сам себя.
   -- Даю тебе приказ...
   -- Приказывать своим слугам будешь. Я тебе не слуга.
   Марк пропустил эту шпильку мимо ушей.
   -- И через год мы с тобой к тому листу вместе сходим. И посмотрим, где жизнь бурлит -- в грязном ли болоте, или на чистейшем металле?
   -- И что?
   -- Для любой жизни нужна грязь. Нужно богатство возможностей. Нужно разнообразие. Чистота -- смертельна для жизни. Жизнь не живёт в чистоте!
   -- В писании сам Бог заповедовал блюсти чистоту. Ты, значит, умнее Бога?
   И вот тут Марк взорвался.
   Он встал, да так, что дёрнулись все охранники. И церковные, и его.
   -- Кому ты служишь, жрец?
   -- Я не жрец... -- попытался отойти от испуга предводитель церкви, но Марк жестоким и холодным тоном продолжил:
   -- Кому ты служишь? Чью веру несешь в сердца людей? Ты, адепт смерти, но не жизни!
   И на попытку возразить махнул рукой.
   -- Это им можешь рассказывать сказки. Они тебе поверят. Бог сотворил меня. Бог сотворил людей. И каждому из своих творений он дал возможность. Каждому, никого не обделив! Любой человек умеет кушать и не нужно никаких инструкций для этого. Нет книг о том, как правильно переваривать еду. Нет книг о том, как смотреть, как рожать детей, как срать, в конце концов! Бог дал это каждому, и это работает в совершенстве. Кому ты служишь, поклонник дьявола? Чьим именем прикрываешься, чёртов выкормыш? О чистоте он заботится! Чтобы земля была чиста, без единого человека, без единого живого. К этому стремишься?
   Преподобный тоже встал.
   -- Ты богохульник, и думаешь, что словами сможешь укрыться от всевидящего ока? Нет, Бог знает и видит каждого!
   -- Правильно, -- вдруг успокоился Марк. -- И он точно знает, чего я хочу. И чего ты хочешь -- тоже знает. Поэтому ты получишь по заслугам. Но я не собираюсь ждать, пока там будет страшный суд и тебя, дурака, наконец просветят и вразумят. Я сделаю это сейчас.
   -- И что же ты сделаешь? -- прищурился Преподобный.
   Марк задумался на миг -- а, действительно... Убить его сейчас и здесь? И политически невыгодно, да и тяжело для реализации... И рука не подымается. А он, похоже, готов. Готов принять любую реакцию от самодура-короля. И использовать её к собственной выгоде. Ну, уж нет, дудки.
   -- А я тебя сотру. Просто сотру, как несущественную шваль. Живи дальше, делай, что хочешь... Только тебя уже нет.
   Марк взял воображаемую тряпку и протёр ею несуществующую поверхность между собой и Преподобным. Хотел сказать что-то ещё, но задумался, а стоит ли говорить хоть что-нибудь человеку, которого уже нет? Рассеянно огляделся.
   -- И что я тут делаю? -- бросил он в пространство.
   И вышел.
   Однако, брошенные слова о прикормленном некрофиле не сотрёшь так просто. Действительно, что с ним делать?
   Вопрос решился в пять минут, и Марк сам поразился, чего он его так долго откладывал?
   -- Ты чем занимаешься?
   -- Да ничем, Владыка... Жду...
   -- Дождался. Я тебя зачем вытащил?
   -- И зачем же?
   -- Тебе трупы не противны?
   -- Смотря какие...
   -- Короче. Идёшь сейчас к лейб-медику. Пусть он тебе поставляет мертвецов. Делай с ними что хочешь, только не в открытую. А мне, пожалуйста... И ему тоже. Зарисовки. Где какая кость. Где какие мышцы, нервы, какие органы где внутри. Устройство глаз, зубов, ушей, ногтей -- всего. Сколько в человеке крови, сколько весит тот или иной орган. Причём -- с каждого. У женщин -- столько-то, у мужчин -- столько-то, у детей -- так-то. При этом -- формат записи: тогда-то поступил труп такого-то мужчины или женщины, найдено то-то и то-то, лежало там-то, весило столько-то.
   -- Мдя... Задачка.
   -- А ты как думал? Бездельничать будешь при дворе?
   -- А где я всё это буду делать?
   -- Марек! Записывай -- поручаю при больнице построить морг. Как и что там строить -- вот этот расскажет. Вчерне -- должно быть холодно, хорошая вентиляция, канализация, вода, освещение... Всё, иди, чертёнок, чтоб я за тебя ещё от этой сволочи выслушивал нотации...
  
  
   Во дворе дворца (вот же интересное сочетание!) что-то происходило. Марк кивнул страже, махнул дежурному гонцу, мол, всё в порядке, не требуешься, и направился к суете. Суета была знатная. Обычно ухоженный и привычный двор был превращён в строительную площадку. Лежали какие-то трубы, стояли мешки и ящики, слуги таскали воду, копали землю...
   -- Осторожнее, Владыка, тут ямы, не упадите!
   -- Не слепой, вижу, -- огрызнулся Марк. -- Что происходит?
   -- Да вот, улучшательства ваши делаем.
   -- Мои улучшательства? -- изумился король.
   -- Ну, да! Шоб дворец ваш красивше стал, -- подошёл к ним кузнец.
   Кузнеца этого Марк знал давно. Он ещё так простодушно восхищался первыми фонографами. А заодно быстро и продуктивно их улучшал.
   -- А кто приказал?
   -- Да не то, шоб приказал, -- почесал в затылке кузнец. -- Ну, как... Вона вы ж приказывали новое железо сделать?
   -- Приказывал, -- вспомнил король про пожелание экспериментов со сплавами. Уже, значит, приступили? Оперативные у него подданные. Это хорошо.
   -- А я как какое новое железо вижу -- удержу нету, интересно. Ну, а тут архитехтор ваш и говорит, мол, драконы уже приелись, надо бы что-то ещё. А я возьми и скажи, мол, вот если поставить тута столбы с цветами рукотворными, то Владыка Марк и этому применение найдёт.
   -- Столбы? -- заинтересовался Владыка Марк. -- С цветами? А покаж-ка цветы свои!
   -- Да вот! -- кузнец с охотой вытащил из залежей "цветок".
   Марк обалдел настолько, что лишился дара речи. Взял "цветочек" (однако, тяжёленький!) в руки, повертел...
   Это был готовый фонарь. То есть -- вставляй стёкла, в серединку -- горелку, и можно вешать освещение. Чудо? Мир сам напомнил ему, чего бы надо было сделать. Чем светить? Вон, завод будет готов со дня на день. Можно газом, можно -- керосином.
   -- Откуда ты знаешь?
   -- Шо?
   -- Как это выглядит?
   -- Как выглядят ландыши? Владыка, шо там сложного-то?
   Точно. Это был ландыш. Контурный. Не литой, а именно контуры. Откуда? Или совпадение? Даже если совпадение -- это же... Гениально! Вот и прекрасно, пусть делает.
   -- Одобряю. Делай. Сколько столбов готово?
   -- Пока всего восемнадцать.
   -- А почему такое неровное число?
   -- Ну, что значит "ровное"? Девять слева, девять справа. Зачем ровнять-то? Вон, и ямы сделали уже... И шо? Перекапывать?
   -- Нет, не надо. Ладно, пусть будет восемнадцать.
   Марк оглядел стройку, столбы, ажурные крепления для "цветочков", сами заготовки...
   И завистливо вздохнул.
   -- Умеют же люди...
   -- Благодарю за похвалу, Владыка. Да и ты тоже ж мастер не из последних.
   -- Да что я могу?
   -- А что бы ни мог -- а то и можешь.
   -- Философ! Я такое никогда не сделаю. А ты вон какую красоту сделал!
   -- Ту красоту любой неленивый кузнец сделает. Нет в этом чуда. А что железо новое придумываешь -- разве плохо?
   -- Может, и неплохо. Да только что с того железа? Разве что тебе в радость... Не слишком много.
   -- Ну, а коли ты много хочешь, так и сделай что-нибудь нужное.
   -- Например?
   -- Да хоть простые ножницы.
   -- Что?
   -- Вот! -- кузнец вынул из кармана фартука инструмент. Черные, крупные, под его лапы. И демонстративно принялся обкусывать ими ногти. -- Разве этим можно работать? Вернее -- можно, но недолго.
   -- А что, ножницы -- это какое-то такое чудо, что требует особого внимания короля?
   -- Ну, может, и невеликое чудо... Но вот ты там в заоблачных далях, витаешь, как дракон, а мы тут -- на земле. Нам всякие станки-шманки без надобности, мы люди простые. А вот хороших ножниц не сыскать.
   -- А откуда ты знаешь, что бывают другие?
   -- Нешто я совсем дурак? Ты, Владыка, не смотри, что я низкого сословия, я ж с железом усю жизть. Я тебе шо хошь сделаю. Но выше головы не прыгнуть, я пробовал. Вот есть у меня железо, -- кузнец подобрал какую-то железяку и подкинул в ладони прямо перед носом Марка. -- Я тебе из него сделаю шо угодно. Заточу, изогну, закалю, или наоборот, отпущу. Но само железо я переделать не в силах. А тебе -- в силах.
   -- Почему ты так думаешь?
   -- Ну, сколько ты всего делаешь! И как звук поймать, и как из земли кровь добыть и гореть заставить. Нешто не знаешь, как сделать железо такое, чтобы не тупилось? Уверен, знаешь. Только не задумывался, что надобно нам простые ножницы. Вот я тебе и говорю.
   Марк задумался.
   -- А что ещё нужно?
   -- Ну, Владыка, ты как скажешь... Думать надо! Вот я про ножницы вспомнил -- тебе сказал. Ещё вспомню что -- ещё скажу.
   Удивительно. Вот поговорил с кузнецом. Казалось бы -- простой мужик. А, действительно! Что нужно людям? Ножницы. Гвозди. Лампы. Топоры, пилы... Инструмент! Будет инструмент -- будет чем работать. Будет чем работать -- будут делать. То, другое... Вон, вспомнил Марк, иглы! Как Фёкла сгибалась над плошкой, вдевая нитку в ушко. И там игла была -- ого-го! В его мире такая называлась "цыганская". В смысле -- кованная, ручной работы. Нужно? Нужно. Нужны иглы, линейки... Ну, линейки уже делают. Термометры делают. Что там ещё надо?
   Озадаченный король направился во дворец. Простым приказом сделать всё это -- не ограничишься. Надо как-то так исхитриться, чтобы люди делали сами. Чтобы одни делали -- из чего, а другие -- то, что надо.
   Как?
  
  
  
   Встречали государя тепло, но в рабочей обстановке. Сейчас у Бремера была толпа учеников, наверное, человек семь.
   -- Здравствуйте, здравствуйте, Марк! Проходите, садитесь, сейчас я уберу... Сейчас прикажу подать что-нибудь...
   -- Не суетись, я не голоден. И приехал к тебе не обедать. У меня разговор, правда не долгий. Покажи, чем занимаетесь?
   -- Вот, смотрите! Книгу набираем!
   Они действительно набирали книгу. Набирали на специальной рамочке отлитый шрифт, делали оттиск и проверяли, нигде ли нет опечаток? Все ли знаки хорошо пропечатываются?
   -- То есть, я смотрю, ты уже отработал и технологию литья шрифта и набора?
   -- Да, да! Очень мне ваши советы помог, да. Вот, смотрите! Уже первый пробный экземпляр есть! Правда, не очень прошит, но это мелочи, да!
   Марк полистал книжку. На его непросвещенный взгляд пробный экземпляр был хорош. Очень хорош! Не хуже типографских изданий его времени. Ну, шрифт, разумеется, не похож. А, собстно?
   -- А почему у вас буквы одинаковые?
   -- А каким же им быть, Марк? Сам подумай, как будут люди читать, если буквы будут разные?
   -- Перо и бумагу мне. Смотри. Букву А я могу вот так нарисовать. А могу вот так А. А могу вот так А (Марк почёркал пером по бумаге). Теперь если я буду набирать текст, то получится, например, "Бог сказал Аврааму иди и будь счастлив. А Авраам ему ответил Спасибо Господи".
   -- И что?
   -- И то. Если тебе требуется передать в тексте оттенок голоса, интонацию или что-то выделить -- то нужен отдельный способ передачи этого. Кроме того, выделенное жирным лучше запоминается. Для одной и той же буквы можно сделать много разных написаний. Вот можно А вот так написать, рубленными линиями. А можно -- с завитушками. А можно эту палочку сделать пожирнее, а эту -- тонюсенькой.
   -- И что? Владыка приказывает мне всем этим заняться?
   -- Приказываю. Не обязательно тебе лично. У тебя ребята твои художественным взглядом владеют?
   -- Чем, простите?
   -- Ну, художники есть?
   -- Да, почитай, все художники! Для того ко мне и идут!
   -- Странно. Вот и дай им задание. Пусть нарисуют все буквы алфавита по-разному. Так, эдак. Потом соберёшь рисунки и отправишь мне на одобрение. Я выберу и скажу, какие шрифты делать. Дальше -- больше. У тебя сколько размеров шрифтов?
   -- Пять.
   -- Почему пять?
   -- Ну, так получилось...
   -- Вот пусть получится другое. Взять за образец какой-нибудь шрифт и назвать его "1". Пусть это будет самый мелкий. А остальные делать удвоением. Понятно?
   -- Да, Владыка.
   -- Ну, и последнее. Пора тебе переходить на самоокупаемость.
   -- Это как? Мне больше не будет денег от корона, да?
   -- Не пугайся раньше времени. Я тебя не брошу. Но и сидеть у меня на шее тоже не гоже. Не потому, что я жадный, а просто так надо. Поэтому... Будешь выпускать какие-нибудь издания на продажу.
   Вокруг уже прекратили всю работу и собрались послушать слово державное.
   -- Да кто их читать будет? -- горько сказал Бремер.
   -- Вот поэтому будешь выпускать анекдоты.
   -- Что, простите?
   -- Анекдоты. Не знаешь, что это? Это... Хм... Ну... Это такая короткая смешная история.
   -- Простите, Владыка, я не очень понимать. Что это?
   -- Анекдот? Ну, вот, слушай.
   И Марк замолчал. Он ещё помнил уйму анекдотов, но ведь ни один же не пойдёт здесь! Ни про Петьку и Василия Ивановича, ни про Ленина и Сталина, ни даже про немцев... Да что бы такое универсальное вспомнить? Даже драконы и те трёх головые... Или вестерны... О! Вот! Универсальная тема! А то уже окружающие в недоумении.
   -- Едут кум с кумою с ярмарки. Целый воз товаров набрали. В телегу влезают, кума и говорит: "Ой, кум! Боюсь, ты меня снасильничаешь!". "Я такой" -- отвечает кум. Сели и поехали. Въезжают в лес, кума и говорит: "Ой, кум! Лес-то какой -- тёмный да страшный! Боюсь, завезёшь меня да снасильничаешь!". "Да -- отвечает кум. -- Я такой!". Едут дальше. Уже деревня показалась. Кума опять ему: "Ой, кум, вот уж скоро домой приедем, я всё боюсь, снасильничаешь ты меня". А кум опять отвечает "Да, я такой". А кума ему тогда: "Знала бы я, что ты -- такой, одела бы трусы и зад не морозила".
   Первыми отреагировала молодежь. Сначала послышалось плохо сдерживаемое фырканье, потом дружный хохот. Бремер недоуменно оглядывался, а потом сердито свёл брови.
   -- Замолчите! Это есть безобразие! Владыка, от тебя никак не ожидал... Чтобы я печатал такую... гадость? Нет, это не есть хорошо! Это беда с высокий искусство!
   -- Это не беда с высоким искусством, -- ответил улыбающийся Марк. -- Это очень хитрая ловушка. Вот тебе другой анекдот. Пошёл мужик в лес на охоту. Навстречу -- медведь. Он... лук хватает, а у него -- бац! Тетива порвалась. Он тогда меч выхватывает, да уронил сгоряча. Ну, нож вытащил, машет им... А медведь ему сочувственно и говорит "Мужик, тебе сейчас не нож нужен, а..."
   -- А разве с мечом на охоту ходят?
   -- Да, это я неправильный анекдот выбрал. Ну тогда такой. Парень пытается вытащить телегу из грязи. Ну и ругается, естественно: "Что за чёрт?". Подходит поп и говорит: "Надо обратиться к Богу! Вместо сквернословия скажи "Господи, помоги!" и всё у тебя получится". Парень складывает ладони, говорит "Господи, помоги!", рывком вытягивает телегу, садится и уезжает. Ошарашенный поп: "Что за чёрт?".
   Теперь ржали все. Даже Бремер похихикивал.
   -- И где я буду брать весь этот историй?
   -- Либо сам придумывать, либо собирай где-нибудь. На первое время я тебе немного расскажу. А дальше дело пойдёт.
   -- Владыка, но мы вернуться обратно к тем, кто их будет читать!
   -- О, это как раз таки очень дальний прицел. Смотри, ты будешь каждый день... Ладно, ладно, раз в неделю! Соберёте несколько вот таких анекдотов. Напечатаете на одной стороне листа, потом другие -- на другой. И отдадите торговцам. С торговцами потом разберёмся, кому отдавать. Наверное, буду грамотных выбирать. Поначалу никто не поймёт, что это. Но мы и цену поставим минимальную. Ну, скажем, десять ниток -- не слишком дорого будет? Может быть -- пять. Народ будет рассказывать друг другу, те, кто прочитал. Потом будут покупать, возможно -- оптом. Повезут к себе в сёла да деревни, потребуют, чтобы поп читал. Вот будет потеха, когда поп вместо проповеди анекдоты будет читать прихожанам!
   -- Не надолго, -- помотал головой подмастерье. -- Вот увидит первый анекдот про попов...
   -- Или про куму, -- захихикал другой.
   -- Правильно, -- кивнул головой Марк. -- И тут окажется, что читать -- некому! А там читать-то... Тьфу! И попробуют научиться сами.
   Все замолкли, переваривая идею.
   -- Не будут учиться! -- уверенно сказал подмастерье. -- Покупать не будут и учиться не будут.
   -- Ради одного этого -- не будут. Но будет и ещё много чего. И пластинки, и книги, и объявления, и много, много... Так что пока -- выпускать это! На каждом листке ставить порядковый номер выпуска. То есть, не на каждом, а на каждом следующем. Чтобы потом можно было все листочки собрать и составить полный сборник анекдотов. Он будет стоить дороже.
  
  
   Вернувшись от Бремера, Марк опять занялся стандартизацией. По дороге туда и обратно у него накопилось немало идей, так что Владыка опять собрал всех заинтересованных лиц и в очередной раз попробовал толкнуть прогресс.
   -- Вот смотрите, господа. Я сегодня ездил по своим новым дорогам... И мой кучер... Мой, королевский кучер! Задумался на повороте, а куда свернуть? И никакой подсказки ему в том не было!
   -- А что, на каждой дороге список подсказок ставить?
   -- Список, может, и не надо, но направление на самые крупные населённые пункты -- обязательно.
   -- Да зачем, Владыка? Народ читать те направления не будет, неграмотные. А кому надо -- те сами знают. Вон, кучер же ваш довёз вас?
   -- Потому что я сказал, -- выдвинул Марк главный аргумент. -- Я сказал -- ставить. На всех перекрёстках столбы с указателями. Хорошо бы ещё расстояния указывать. Как вы думаете, мастер инженер, можно ли расстояния указывать?
   -- Это, Владыка, -- отвечал инженер дорожной службы, -- правильная мысль! Но где брать людей? Ведь шагами не измеришь, сажнем придётся. А за сажнем -- шагать надо. А сколько шагать туда да сюда?
   -- Распараллелить процессы!
   -- Не получится! -- инженер уже был в курсе мудрёных словечек Владыки. -- Ежели поставить сто человек считать по тысяче сажней -- обязательно либо ошибутся, либо перепутают, либо по-новой придётся перемерять.
   -- Организовать и продумать. А проще всего при строительстве ставить метки через каждый километр. Так и будут называться: километровые столбы. На них -- таблички с числами, сколько от сего пункта до сего. Ну, или от сего до столицы. Это -- раз. Значит, продумать размер столбов, размер табличек, а главное -- материалы для них! Чтобы от времени не портились и не стирались. Чтобы на солнце не выгорали и от дождя не выцветали. Дальше. Народ, как уже было сказано, неграмотный. Это решаемо! Школы мы организовываем, уж прочесть название как-нибудь смогут. Хуже с иностранцами. Да, иностранцы по-нашему читать не только не могут, но и не будут. А желательно, чтобы они тоже могли добраться куда надо. Поэтому! Предлагаю: разделить наше невеликое королевство на цветовые схемы.
   И вот тут совещание пошло наперекосяк.
   -- Это ты ему эту дурацкую идею посоветовал? -- орал на инженера писарь Марек.
   -- Иди в пень, урод ушастый! Даже если так, это будет только к лучшему!
   -- Никакого разделения, Владыка! -- вторил им кто-то из военных. -- Это вызовет сильное ослабление государства...
   -- Тихо! -- рявкнул Марк, хлопнув ладонью по столу. -- Какое разделение, вы что? Всё останется единым, только цвета будут...
   -- Передерутся, -- хмыкнул полковник.
   -- Государь, послушай меня, не делай глупостей! -- взывал Марек. -- Как есть передерутся!
   -- Из-за цветов?
   -- Обязательно! Одни скажут "Почему им красный, а не нам?", а другие "Нет, не хотим быть зелёными, и всё!".
   Хорошая идея была не то чтобы зарублена на корню, увяла, утонула в грязи. Разозлённый Марк просто выгнал всех к чертям, объявив заседание закрытым. И в расстроенных чувствах попёрся к Белому Монаху. Тот вник в состояние Владыки, достал бутылочку, бокалы...
   -- А ты, я смотрю, неплохо монашествуешь! -- усмехнулся Марк, рассматривая и принюхиваясь.
   -- Даже монахи принимают лекарства, -- не поддержал шутку тот. -- А ты меня хоть раз пьяным видел? Умело применяя разные средства, и монах может добиться многого. Так что прими лекарство для души, Владыка. И рассказывай, что тебя ввергло в такое состояние?
   Марк рассказал. Монах покивал.
   -- Да, бывает, что тебя не понимают. Но, Марк, они же правы!
   -- Да я понимаю! Но мне разве легче, что весь народ тупой?
   -- Народ твой не тупой. Он не тупой, не острый, не круглый, не плоский. Он такой, какой есть. И ты такой, какой есть. И тебе ими править, а им... Ну, пусть будет -- реагировать. Кто-то согласится, кто-то перетерпит, а кто-то и восстанет. Тебе нельзя народ ругать. Он такой, какой есть.
   -- Тогда почему они не хотят очевидно хорошего?
   -- Может, оно и неочевидно? Может, и не хорошо даже? Ты решил, что это хорошо. А тебе сказали -- не очень. Ты возражаешь. Может, ты не прав?
   Марк задумался.
   -- Понимаешь... Я же вообще не знаю, что делать! Так... Делаю...
   -- Понимаю. Никто из нас не знает, что делать. Если бы кто-то знал -- про него никто не знал бы.
   -- Не понял?
   -- Представь, что ты знаешь обо всём, что случиться. Вот ты знаешь, например, что если подойти и положить на верхнюю ступеньку красную тряпку, то я, проходя мимо, отвлекусь на эту тряпку, задержусь, не встречусь, скажем, с тобой, не скажу тебе некоторых слов, после которых ты не прикажешь меня казнить и в результате через десять лет я тебя выручу в очень щекотливой ситуации. Что ты сделаешь?
   -- Ну... Положу тряпку на верхнюю ступеньку.
   -- Правильно. А я об этом буду знать?
   -- Нет, разумеется! Ведь твоё знание об этом всё изменит! Ты побежишь, скажешь слова или не придёшь мне на помощь, или сделаешь ещё какую-то глупость!
   -- Правильно. А если ты знаешь обо всём? Что для того, чтобы, скажем, выпить вина нахаляву надо пукнуть вот здесь, а чтобы соблазнить вооон ту красотку надо всего лишь остановиться под часами ровно в полночь?
   -- Я понял. Я встречал нескольких таких людей. Они знали... И ещё -- Древние! Они же тоже знали. И тоже старались оставаться в тени. Нет, знание всего -- это не выход. Да и недоступно оно мне. Я не знаю. И что мне делать с моим незнанием?
   -- Искоренять. Выкорчёвывать, выжигать огнём, и засевать оставшееся пространство семенами знания. Тем более, уж ты-то -- можешь!
   -- Да ладно! Я сколько времени уже живу тут... Да вообще живу! И всё никак научиться не могу. А сколько раз мне это помогало? Вон, если бы я знал, какие они сильные, эти Тёмные -- я бы в жизни с ними не связался бы! Если бы я знал, чем обернётся для меня захват дворца -- да плюнул бы и сбежал куда-нибудь. Пусть Аргеада горит синим пламенем, я её тогда не знал, мне было бы не жаль. Если бы я знал, чем для меня обернётся корона -- я бы де ля Фрель просто облобызал бы, пусть Артур занял бы трон. Ведь какой король бы получился! А я?
   -- А ты?
   -- А кручусь как щепка в заводи, то туда, то сюда. И только моё незнание меня выручает.
   -- Именно незнание?
   -- Ага! Если я буду знать о трудностях и проблемах -- я же простой слабый человек. Я просто испугаюсь! Я не возьмусь. Не возьмусь -- не сделаю. Не знаю -- сделаю! Незнание -- великая сила!
   -- Ага, как же. А скажи мне тогда, Великий Незнающий, почему тогда весь мир пытается узнать побольше? Да ты же сам, вспомни, учился везде и всему! И если незнание -- такая уж великая сила -- то чего ж ты ею не пользовался, когда ничего не знал?
   -- Да я пользовался! -- Марк спорил больше по инерции, чем от настоящего несогласия. -- Да только как-то... неэффективно. И думал, что это моя слабость.
   -- И хочешь сказать, что это не было слабостью?
   -- А тогда почему у меня тогда сейчас незнание -- сила?
   -- Да потому, что у тебя сейчас всё -- сила! Незнание сила, знание, действие, недействие, противодействие... Потому что ты -- сила! Ты сам! В твоих руках силой становится всё, что угодно. Дело не в инструменте, а в тебе! Ты изменился и можешь любой каприз обратить себе на пользу. Да вспомни сам, когда ты впервые спускался к "Драконьему Гнезду" -- тебе что говорили?
   -- Ну, прямо ничего не говорили, но очень толсто намекали, что идем мы туда зря и что затея добром не кончится.
   -- Правильно говорили?
   -- В целом -- да. Но только получилось-то по моему!
   -- Вот именно. И никто и подумать не мог, что всё получится именно так! И не будь там тебя -- вышло бы как обычно. И правил бы себе Термес ещё и дальше, до самой старости. А когда ты войну Форготу объявил -- сколько народу тебя за дерьмо считало?
   -- Ужас, -- смутился Марк.
   -- И что? Сейчас объявить войну Его Величеству Марку и получить согласие -- считается чуть ли не высшей честью! У тебя всё становится силой. Потому что сила -- это ты.
   -- Ну, совсем ты меня захвалил!
   -- Ты тупица, Марк. Как был тупицей, так и остался! Я тебя не хвалю. Я тебя не ругаю. Я тебе сообщаю очевидную вещь, которую ты сам не видишь и не понимаешь! Пойми ты, чучело огородное, что ты -- сила! Не понимаешь? Ещё раз: ты -- сила! Ты сидишь на троне -- это сила. Ты срёшь под кустом -- это сила! Ты сегодня на кого-то посмотрел -- это сила! Даже если ты ни на кого не посмотрел -- это тоже сила! Ты понимаешь это? Вокруг тебя события закручиваются смерчем, а ты -- центр этого смерча! Ты в спокойствии и уюте, а вокруг тебя бушует стихия. И куда бы ты ни двинулся -- стихия пойдёт за тобой. Потому что ты -- центр! Поэтому тебе просто жизненно необходимо двигаться. Чтобы события, во-первых, не скапливались в одном месте. А во-вторых, чтобы они не переросли в грозу и тайфун. Ну, и понятное дело, тебе надо научиться самому себя ограничивать. Ты должен поступать как можно реже! А ты искришь на всю Вселенную!
   -- Ты говоришь как мой Учитель...
   -- А ты по-прежнему ничему не учишься. В твоём случае учителем может быть кто угодно! Ты можешь научиться у меня, у конюха, у дракона, у камня на дороге... Если вспомнишь об этом, если пожелаешь.
   -- Да, я понял. Хорошо, спасибо.
   -- Пожалуйста! Великий Незнающий...
   -- Может, мне всё-таки куда-нибудь сбежать? -- тоскливо спросил Марк в пространство, вставая с кресла и направляясь к выходу.
   -- От себя не сбежишь, -- раздалось сзади.
  
  
   16
   Никто не может сказать, откуда приходят гениальные озарения. Вон, Ньютон. Уж сколько тысяч лет яблоки падают на голову всему человечеству. А только в его светлую голову пришла мысль о всемирном тяготении. Уж, казалось бы, сколько народу глядело на небо? А только Копернику пришла в голову мысль о множественности миров. И сколько раз Владыка Марк смотрел на собственный двор... Двор его дворца. А только вдруг его озарило. Он обратил внимание на шикарные светильники, которые мягко освещали дорожку от дворцовых ворот к ступенькам. Девять слева, девять справа. На равных промежутках. Кузнец тогда сказал "Вот, выполняем указ твой об украшательстве". Врал, собака, с удовольствием подумал Марк. Врал и не краснел. Всё он прекрасно знал. Надо было ему подкинуть королю идею о ножницах. Положить красную тряпку на ступеньки. Подкинул. Увёл мысль от себя, в правильную сторону увёл. Если бы ты был всемогущим магом -- кто бы про тебя знал бы? Уж точно не ходил бы по дорогам в яркой мантии и в шляпе со звёздами. Это только шарлатаны выставляют себя напоказ. Настоящему Мастеру незачем себя демонстрировать -- он знает все последствия такого поведения. Нет, ну надо же!
   Марк решительно вышел из дворца и направился в кузню. Пожалуй, задумайся он хоть на мгновенье -- он бы спросил себя: а что ты ему скажешь? А главное -- зачем? Что выгоднее, высказать догадку в лицо, или тихо себе знать, имея возможность управлять незримо? Но сама радость от того, что он догадался, вычислил -- начисто отбила способность к критическому мышлению. Поэтому он вошёл в кузницу и с порога объявил:
   -- Ты -- маг!
   Лицо кузнеца расплылось в широчайшей улыбке.
   -- Ты, Владыка, уточняй уж... То ли карать за то будешь, то ли награду какую выдумаешь?
   И в который раз Марк поразился -- как можно одной фразой поставить на место зарвавшегося правителя. Кузнец не отрицал ничего. Не пытался скрываться. Не лгал. И всё-таки любые претензии к нему увяли на корню. Кузнец показал, что в курсе всех хитрых замыслов правителя, но ему они совершенно неинтересны.
   Давным-давно Марк видел книжку, которая называлась "Вот, когда ты затащил меня сюда, что мы будем делать дальше?". Хотя в книжке имелась ввиду постель, но и сейчас вопрос не потерял свою актуальность.
   Действительно, что делать с магом, который всё это время работал кузнецом и выполнял хитрые заказы правителя? Был в курсе всего, а сам оставался невидимым? И сейчас бы таковым и остался бы, ведь доказательств у Марк не было никаких!
   -- Почему? -- выдохнул Марк первый вопрос, который объединял в себе тысячи других.
   -- А ты сам, Владыка, смог бы на это ответить? -- ухмыльнулся кузнец.
   -- Хорошо, давай по-другому. Почему ты вообще признался? Ведь мог бы заморочить мне голову! И я ничего не смог бы тебе даже предъявить!
   -- А сейчас, значит, сможешь?
   -- Не в этом дело. И всё-таки, почему ты признался?
   -- Да потому, что это неважно. Что знаешь ты, что не знаешь -- всё едино.
   -- Ах, да... Ты же знаешь всё... Погоди! Так ты... Так ты из Древних?
   -- Ну, можно и так сказать. Только звучит больно странно -- древний... С чего это ты решил, будто мы -- древние? Мы -- новые!
   -- В смысле?
   -- В том смысле, Владыка, что мы -- будущее людское. Когда-нибудь все люди такими будут. А пока -- вот только мы.
   -- Сколько же тебе лет?
   -- Ты, Владыка, решил весь отпущенный тебе запас вопросов извести на всякую ерунду? Ну, давай поговорим о том, сколько мне лет, как звали моего первого сына, как я впервые взял молот в руки и о том, почему вместо тебя не стал делать граммофоны.
   -- Кстати, а почему?
   -- Да всё потому же. Это твои игрушки, а не мои. Мне, вон, железо нравится. Тебе -- на троне восседать и людями командовать. Ух, как завидно! А мне, сам понимаешь, с людями неинтересно. А здесь я тебя ждал.
   -- Зачем? На вопросы мои отвечать?
   -- Этого я ждал с ужасом, -- усмехнулся кузнец. -- Но знаю, что надо. Тем Видящий от обычного человека и отличается. Тем, что знает -- надо! И никуда не сбежишь, не спрячешься.
   -- Погоди! Но как же так? Ведь если ты -- древний.... Ну, из древних магов... Почему я жив остался?
   -- А с чего бы тебе помирать? Вроде, молодой еще! Да и судьба твоя такова, что смерть в ней не играет ни малейшего значения.
   -- Ну, ведь древние же если встречались -- они же сразу узнавали, чем их встреча закончится! И более слабый убивал себя!
   -- Не более слабый, -- поморщился кузнец. -- Не в силе тут дело было. Там же много-много всего приходится складывать. Но ты мне, знаешь, ты мне вот что скажи.... Ты откуда про всё это знаешь?
   -- Я... -- и Марк вдруг почувствовал жаркий стыд.
   -- Вот-вот. И ты, значит, поверил им сразу. Как же, безгрешные и достоверные сказители! Ты скажи, у любой встречи всего один исход? Смерть?
   -- Но погоди! Меня же он чуть не убил! -- Марк живо вспомнил своё общение с Древним.
   -- Неужто? Прям таки не убил? И именно тебя?
   -- Но как же... -- Марк чувствовал, как краснеет. -- Погоди, а с этой, цыганкой?
   -- И что? Убила? -- сочувствие в голосе кузнеца было искренним и неподдельным.
   -- То есть... То есть, вы просто видите всё, что будет...
   -- Не всё. Да и не объяснить того языком человечьим. Вот ты когда внизу был -- ты помнишь, что там за камни?
   -- Я помню, что это основа мира.
   -- Хорошая память, молодец. А что это -- ты объяснить сможешь?
   Марк даже не стал пытаться. Он понял. Действительно -- виделись они ему как камни. Обычные плохо обработанные булыганы. А может, хорошо обработанные, просто фактура у них была такая. Но при этом он был уверен, и тогда, и сейчас -- это были не камни. Они служили камнями, они ощущались как камни. А всё-таки...
   -- А почему между ними были проходы? -- неожиданно спросил Марк.
   -- Ну, ты меня с Создателем-то не путай! Не я те камни клал, не мне за то ответ держать. Но вот когда встречались двое Видящих, они оба видели всю картину будущего. То не странно -- все люди её видят. Каждый по-своему: одни лучше и дальше, другие хуже да внимания не обращают. А видят -- все! Ну, а по исходам той картины могли уже точно знать, как всё сложится. И если в конце была смерть одного из них -- ну, значит, была. А если не было -- то и не было. Смерь не единственный конец. Иначе бы Видящих не осталось бы.
   -- Я ещё тогда об этом задумался, -- повинился Марк. -- Как же, думаю, они жили-то с таким отношением? Ведь каждая встреча...
   -- Владыка, а ты бы ещё подумал бы своей башкой мудрой -- а с чего бы Видящие вообще встречались бы? А? Может, они видеть начинали только при встрече? А до этого, может, не видели?
   -- Тогда я совсем запутался.
   -- И то верно. Рассказать тебе я не в силах. Вернее, рассказать-то смогу, не тайна. Да смысла-то в том? Вон, тебе уже рассказали. И что, мудрее стал?
   -- А на все мои вопросы ты скажешь "Так надо".
   -- Да, это проще всего. Действительно, именно так и надо. И каждый Видящий знает это. В этом наша сила и наша слабость.
   -- А кому надо?
   -- Создателю, разумеется.
   -- Значит, наш мир создан?
   -- Нет, он сам собой появился. Из ниоткуда.
   -- Мог и сам появиться.
   -- А ты, Владыка, тоже себя сам создал. Ведь тебе никто-никто не помогал, правда?
   -- Могу тебе только поверить на слово. Наши учёные утверждали, что мог и сам.
   -- Владыка, ты же не самый тупой дурак в этом мире. Само по себе ничто не происходит. Всё имеет свою причину и следствие. На этом и основано искусство Видящих. И, кстати, прямо сейчас я вижу, что скоро тебя ждут следствия некоторых причин. Заходи как-нибудь, ещё поболтаем.
  
  
   -- Воон он! -- услышал Марк. И увидел, как к нему направляется кто-то. В плаще очень знакомого покроя.
   -- Моё приветствие и глубочайшее почтение, Владыка Марк!
   -- Зачем пришёл? -- неприязненно осведомился Марк, глядя на вошедшего. Он почти не изменился со времени последней встречи. Та же бородка, внимательный и очень доброжелательный взгляд. Те же безупречные манеры.
   -- Не вели казнить, Владыка, вели слово молвить!
   В речах консула послышалась неприкрытая издёвка.
   -- Кстати, а почему это ты меня Владыкой называешь? Разве ты считаешь себя моим подданным?
   -- Я соблюдаю ритуал, Марк. Но если вам не нравится -- я готов изменить обращение на любое удобное. Не ожидал, что такая мелочь окажется важной деталью...
   -- Говори, с чем пришёл.
   -- Я пришёл, -- консул изобразил сложный уважительный поклон равного перед равным, -- пригласить вас, Ваше Величество, в Тёмное Братство.
   -- Спасибо! -- издевательски хмыкнул Марк. И тут же расслабился. -- А кто это вам сказал, что я к вам пойду?
   -- Да, собственно, моё приглашение -- пустая формальность. Вы уже давно в нём, Марк. Если для вас это новость.
   И тихонько засмеялся, прикрывая рот перчаткой.
   -- И насколько давно? -- королевский опыт позволил перехватить всю лавину эмоций и выпустить наружу только эту глупую и детскую, но зато безобидную фразу.
   -- С того самого дня, Марк, как мы вас похитили.
   -- Интересные у вас способы приёма в братство.
   Вокруг стали собираться любопытные. Консул только глянул на них, и часть праздных зевак испарилась. Но не все.
   -- Позвольте я объясню, Владыка. К сожалению, Марк, этот мир устроен так, что в нём существует пространство. Для того, чтобы в этом мире происходило хоть что-нибудь, требуется два полюса...
   -- Не может быть!
   -- Я вам серьёзно говорю, Марк, так и...
   -- Я не про это! Неужели Бифи был Тёмным? Как же вы тогда не усмотрели-то?
   -- Кто?
   -- Мой шут! Бифи! Он же был из вашего братства?
   -- Нет, Марк. Хорошая идея, но у шутов слишком специфическая работа. Нам они не подходят.
   -- Но он говорил мне то же самое! Чуть ли не теми же словами!
   Консул посмотрел в пол, потом поднял взгляд.
   -- Мысли не уникальны, Ваше Величество! Вы могли услышать это от шута, в кабаке или придумать самостоятельно. Это законы мира и каждый может их увидеть. Мир расположен между "вчера" и "завтра", "там" и "тут", "хорошо" и "плохо". Обязательно наличие пространства для движения. Поэтому мы, Тёмное Братство, представляем собой один полюс. Вы, Ваше Величество -- другой. Мы связаны как "верх" и "низ", как "лево" и "право", и ни одно не может существовать без другого. Но мы уважаем миропорядок и даже в какой-то степени его поддерживаем... Поэтому я сегодня наношу вам официальный визит...
   Марк слушал его плавную речь и думал, что сейчас фарс какой-то на удивление гнилой. В прошлый раз консул всё провёл куда эффектнее. Поймал его на крючок и повёл, как рыбак на вываживании. Оставалось только подсечь, и не его в том вина, что подсечка не удалась. А сейчас его даже не взволновало, что Тёмный ломает тут комедию или строит какие-то свои грандиозные планы.
   Потом он обратил внимание на то, что именно говорит консул. Он ведь сказал "пустая формальность". То есть, он ведёт себя так, будто всё уже случилось. Будто Марк принят в это Тёмное Братство, и вся его болтовня нужна для одного-единственного: пришить Марка к этому решению. Дальше он будет барахтаться в "хочу" или "не хочу". Да, рано он решил, что всё нипочём. Что же делать? Как вырываться из липких нитей чужого выбора? Как там он сказал тогда? "Тебя приходится вытягивать из всякого дерьма, хотя ты способен вылезти сам. И даже туда не попадать". Марк рассматривал консула с холодным отрешением. Если он угадал и именно это является целью прихода Тёмного... То даже жаль немного. Второй раз консул садится в лужу, несмотря на всю свою хвалёную эффективность.
   -- Эй! -- Марк повернулся и хлопнул в ладоши. -- Слуги! Вина дорогому гостю!
   -- Ммммм... Боюсь, сейчас не самое удачное время... -- начал было Тёмный, но Марк его перебил:
   -- Вах, как ты так можешь говорить? Меня само Тёмное Братство в члены приглашает, полюсом мира назвало! Отметить надо! Эй, зовите музыкантов, несите вина, зовите девок! Будем плясать, танцевать, пить до утра! Да, прямо здесь и прямо сейчас. Бегом!
   Слуги обалдели ничуть не меньше Тёмного. Услышать такое от Марка? Это что-то новенькое. Однако, приказ короля есть приказ короля.
   -- Пойдёмте, учитель! -- Марк подхватил мага под локоток, ощутив, что тот едва не вырвался из его руки. Тогда он нагло добавил интиму и нежности в объятия. -- Вы расскажете мне о тайнах мира и о нашей роли в нём. А я буду вам внимать. Да, столы вон туда ставьте! А ты чего стоишь? -- крикнул он ухмыляющемуся кузнецу. -- Тащи сюда кубки, какие есть, самые красивые! Пьём, гуляем!
   Тёмный был достойным противником. Он поддался. Не стал упираться, не стал возражать. А окунулся в стихийно организованное веселье, охотно валяя дурака. Но часа через полтора засобирался, откланиваясь. Марк было облегчённо вздохнул, но тут в поле его зрения опять попался кузнец. Выразительно постучал пальцем по макушке и пошёл дальше.
   -- Вы знаете, консул... Это ничего, что я к вам так панибратски?
   -- Вам можно и большее, Марк.
   -- Отлично! Я думаю, а не внести ли мне взнос в ваше братство? Так сказать -- вступительный?
   Мысль пришла только что, но Марку понравилась. Играть идиота и разгильдяя очень трудно. Не верите? Попробуйте сами. Тёмный то ли почувствовал, то ли ещё почему-то занервничал.
   -- И что же вы хотите... подарить Братству?
   -- Голову. Вашу голову. Как вы думаете, если её поставить на поднос с солью...
   -- Марк, вы пьяны!
   -- Ничуть! -- король взглянул жертве прямо в глаза, очень серьёзно. -- Я уверен, что Братство оценит этот вклад. Я даже гарантирую, что ваша голова будет должным образом подготовлена для длительного хранения. Вы своими глазами увидите сотни, а может быть и тысячи лет. К сожалению, вы не сможете никому ничего рассказать, но я готов быть вашим летописцем...
   -- Не придуряйся, щенок, -- не выдержал консул.
   -- Есть другой вариант, -- легко согласился Марк, быстренько прикинув возможные варианты прямого конфликта с Тёмным. -- Я могу подарить свою голову. Такой вариант вас устроит больше? Представляете -- полюс мира у вас коробочке на полочке...
   Тёмный поднялся и быстро направился прочь. Марк усмехнулся. Да, Древний преподал ему очень хороший урок. Тем, надо полагать, отомстив оклеветавшим его. Какой бы ты ни был маг, а даже хорошо отточенный клинок вязнет в клубке нитей. Если бы Марк начал спорить, доказывать, упираться -- он бы только крепче залез бы в расставленную паутину. Конечно, это если его хотели связать выбором. А если он ошибается? Впрочем, какая разница? Он придумал прекрасный выход из ситуации. Чего бы там ни хотели от него -- теперь Тёмным придётся серьёзно задуматься о цене. А вдруг он не шутит?
   И Марк спокойно вернулся за стол. Раз уж сказал "до утра" -- так чего теперь? Скрипач наяривал плясовую, несколько пар кружились прямо на плацу перед дворцом. Кто-то приходил, кто-то уходил... Марк вдруг понял, что ему и впрямь хорошо. И не только ему. Вон, за столом мажордом спорит с плотником об особенностях ловли сазана. Арман и Марек подпевают и притоптывают ногами, глядя на танцующих. Кажется, обмениваются мнениями. О, Трей!
   -- Идите сюда, Трей! Присаживайтесь!
   -- А что за праздник?
   -- Хорошая ночь.
   -- Хорошая ночь? С чего бы?
   -- Я приказал. Я приказал этой ночи быть хорошей. Что будете пить, генерал?
   Трей фыркнул в усы, но сел и даже принял бокал.
   Да, думал Марк. Сегодня мог бы быть величайший облом в моей жизни. Вляпаться в Тёмное братство и, что самое обидное, без малейшего права на выбор. А выбор есть всегда. И вот я выбрал хорошую ночь, вино, стол, веселье... Вон, художник тискает и целует какую-то девчонку... Ах, он и это делает невероятно красиво! А где же Артур? Внутри что-то шевельнулось, но Марк быстренько задавил это чувство. В конце-концов, Артур -- взрослый мальчик, сам о себе позаботится... Если предыдущий случай его хоть чему-то научил. А ну-ка...
   -- Красавица! Иди-ка сюда! -- Марк поднялся на ноги и понял, что его шатает. -- Проводи-ка меня, а то меня ноги не держат!
   И, уходя с девушкой ко дворцу, он всё ещё удивлялся. Удивлялся тому, что разбойник, которого он все эти годы тщательно прятал в глубине самого себя -- оказался самым обычным делом. И никто ему не удивился. Не испугался. Все восприняли как должное. Кажется, от него всё время ожидали чего-то такого. Так чего, спрашивается, он так старался?
  
  
  
   В кузнице пахло углём, металлом и кожами. Марк сидел на какой-то железяке и смотрел, как работает его дворцовый кузнец.
   -- Послушай, но ведь это -- не то?
   -- Угумс.
   -- Нет, я правда. Ну, ведь я не становлюсь Видящим?
   -- Ты так говоришь, будто это трындец какой.
   -- Я правда не хочу!
   -- Почему?
   -- Ну, быть такими, как вы... Видеть всё и быть зависимым от этого видения...
   Кузнец постучал по наковальне. Просто так, без всякой цели. Поднял взгляд, скользнул по королю и снова опустил глаза.
   -- Дык, эта... Так мир устроен.
   -- Как? Что если я маг хоть чуточки -- то связан по рукам и ногам?
   Кузнец качнул бородой.
   -- А ты как хотел, Владыка? Думаешь, это колдовство над тобой какое злое? Нет, вот так мир и устроен.
   -- Да как?
   -- Да так. Что как только ты начинаешь видеть хоть чуть дальше -- ты этим начинаешь пользоваться. А поэтому видишь ищо дальше. А там -- далече-далече... До...
   -- До бесконечности?
   Кузнец опять кивнул.
   -- Нет, так не может быть! Ведь вот, я глазами же не до бесконечности вижу?
   Кузнец задрал голову к потолку.
   -- Неужто? И дальние звёзды не видишь?
   -- Ну, звёзды... Что я в тех звёздах вижу?
   -- Так и тут, Владыка. Видеть ты можешь хоть скока, а смыслу для тебя будет от силы день, два. Ну, если двое Видящих вместе смотрят -- может, год, два... А дальше смыслу нету смотреть. К тому времени уже веер настолько распушится, что никак в нём ничого не рассмотришь.
   -- Какой веер?
   -- Да событий. Кажное событие за собой другое тянет. А то -- следом ещё и ещё. Ну, а оттудова уже вон что выливается. Ты всё это зришь себе... Те события, которые широкий след дают -- далеко видать их. Их и ты видишь. А те, которые мелкие -- это надо житейский опыт иметь да глаз намётанный.
   -- Погоди, погоди... То есть... Это получается как бы конус, да? То есть, конус сюда -- это как самое вероятное событие... Оно больше всех. А какие события послабже -- покороче... А конус отсюда -- всяческие возможности?
   -- Ну, и так можно описать. Ты же понимаешь, у меня со словами не очень. Вот железо -- это наш материал.
   Марк порывисто вскочил. И снова сел.
   -- Значит, он был из древних! Из Видящих...
   -- Кто?
   -- Да учитель мой!
   -- Нет, это мне неведомо. Хотя, всяко может быть. Раз он тебя учил -- то и получил ты возможность зрить грядущее из текущих вещей.
   -- Надо же, -- потрясение оказалось слишком велико. -- Оказывается.... Оказывается вы такие разные!
   -- А ты как хотел? Всё ещё не можешь от своих сказок избавиться?
   Марк дёрнулся. Действительно, Тёмные сковали его цепями. И уж, казалось бы, сам давно понял, что бред это всё, неправда. А продолжает верить.
   -- Спасибо, мастер.
   -- Да не мастер я, кузнец обычный. Но ты заходи, если что.
   И сунул железяку в рыжее пламя.
  
  
  
   -- Ваше Величество! -- торжественно обратился к нему казначей. Торжественно, но с какой-то издевкой. -- Уделите мне минут десять вашего времени?
   -- Что-то срочное?
   -- Я не могу сам определить, насколько это срочно, но желаю скорейше довести до вашего сведения, дабы вы сами решили.
   -- Хорошо. Жди меня в малом кабинете.
   Когда Марк вошел в кабинет, казначей как-то очень странно выглянул в коридор, и тщательно закрыл дверь. Отошел в противоположный конец и негромко сказал:
   -- А вот теперь ты точно доигрался.
   -- В чём дело? -- Марк пытался погасить в зародыше зарождающуюся злость.
   -- Вот теперь денег нет, и их нет совсем.
   -- Первый раз, что ли?
   -- Так -- первый. С этим своим заводом ты дал лиху. Я тебе верил всё это время. Я брал деньги, раздавал обещания, рассказывал всем, какой ты умный, передовой, и мне верили. Мне или тебе -- не суть важно. Важно только то, что завод по переработке твоей нефти построен. Всё, как ты говорил -- эти твои новомодные системы водяного охлаждения за бешеные деньги, башни эти сумасшедшие...
   -- И что теперь?
   -- А теперь он ничего не производит. Стоит фигня на берегу речки, красивая, внушительная. Даже нефть привезли! Даже что-то там такое из неё получили дурнопахнущее. Но это что-то никто не покупает. Оно никому не нужно. Может, лет через десять оно и будет нужно, но пока что -- никому. Мы предлагали -- не берут даже самые верные короне. Просто не нужно никому.
   -- А как же керосиновые лампы, как же керогазы, как же...
   -- Не знаю, -- пожал плечами казначей. -- У нас нет денег. Причем, совсем нет. Причем, мы должны почти пятьдесят тысяч рулонов. Доходов такого уровня нет и не предвидится. Может, дело и спасут твои керосиновые лампы, и что ты там ещё придумал... Но на их разработку и изготовление тоже потребуются деньги. И ладно -- деньги! Потребуется время. А вот его у тебя нет. Потому что платить придется на днях. Уже. И кузнецам, и купцам, и даже мне. Хотя мне, пожалуй, не придется. Я ухожу.
   -- Как? -- Марк был поражен так, что не мог думать больше ни о чем другом.
   -- А вот так. Я был важной шишкой при Генри, и хотя наше королевство не могло похвастать великими богатствами и передовой наукой, но оно худо-бедно жило и развивалось. А кое в чем было не хуже соседей. Пришел Марк, наобещал с три короба... Кое-что даже сделал, но обещанных миллионов не видать. А я, как последний идиот -- поверил! Обещал всем и вся, старался тут... И что мы имеем? Нищую страну с полностью разваленной финансовой системой.
   -- И что теперь делать?
   -- Я не знаю, что можно сделать. Я, в конце концов, простой казначей. Я готов считать финансы королевства. Только нет тех финансов. Мне просто нечего делать, кроме как краснеть перед теми, кто придет требовать свои деньги. Кто уже их требует. Красней ты. А что делать дальше -- я не знаю. Ты король, вот ты и расхлебывай.
   -- Я понял, -- Марк действительно понял, что в очередной раз мир уходит из под ног, и так и хочется раскинуть крылья, чтобы не упасть. -- Иди. Иди, я буду думать.
   -- Если ты опять придумаешь какую-то гениальную идею по спасению собственной казны -- я готов пожертвовать на твои мечтания пару тысяч из собственных запасов. Ты меня когда-то ткнул носом, мол, я их украл. Вот я их верну. А больше у меня просто нету.
   -- Иди, -- сквозь зубы выдавил король, и казначей, поклонившись, ушёл.
   К нему приходили, куда-то звали, что-то предлагали... Марк был настолько подавлен и расстроен, что посылал сразу, даже не вслушиваясь, кто там и что ему надо.
   Потом рывком вышел из этого состояния. Просто потому, что внутренний контролёр отметил: "Тонет в бездне самоунижения и сжигает себя презрением".
   И немного подвинулся.
   Марк заметил это движение в себе, обратил внимание на презрение и самоунижение и вдруг понял, что это действительно глупо.
   А как только понял -- тут же закрыл все шлюзы, и сделать это оказалось совсем несложно!
   Только что Владыка переживал и готов был биться лбом об стенку -- и вот он снова стоит посреди пустого кабинета, хоть и расстроенный, но живой и здоровый.
   И пусть у него нет денег -- но голова на месте, да и корона пока при ней.
   А вообще ему говорили: если не знаешь, что делать -- найди того, кто знает.
   -- Артур!
   Верный зам вошел так, будто уже ждал за дверью. А может, и ждал -- о настроении Владыки слухи уже явно распространились по всему дворцу.
   -- Генрих здесь? -- решил проверить свою мысль Марк.
   -- Здесь, Владыка. Позвать?
   -- Генрих! -- громко крикнул Марк. И добавил: -- Ты не слуга на побегушках, пусть звук побегает.
   Рассадив вошедших и сев сам, он кратко и полно изложил ситуацию.
   -- Что вы предлагаете? -- по Генриху было совершенно невозможно определить, что он собирается делать и как относится к сложившейся ситуации.
   -- Мне нужен человек, который проведет инспекцию текущего финансового положения нашего королевства и придумает, что делать дальше.
   -- А казначею вы не доверяете? -- спросил Артур.
   -- Дело не в доверии. Он находится внутри системы, как и я. А нужен человек снаружи. Который бы не знал ничего, но узнал бы все. Он не будет связан традициями, привычками и нашим зажравшимся взглядом. Только такой увидит, куда можно свернуть. Снаружи это видно, изнутри -- нет.
   -- У нас есть такой человек, -- спокойно ответил глава спецслужб.
   -- Генрих! Ты -- золото нашей короны! Но откуда?
   -- У вас есть Проводник. Воспользуйтесь им.
   Марк искоса глянул на Артура, но тот нейтрально пожал плечами. Мол, я-то причём? Решение же очевидное!
   Послали за Проводником.
   Проводник выслушал Владыку, согласно кивнул и принялся танцевать. Марк в который раз видел это странное и смешное действие, но никак не мог понять, как связаны эти шаги, полуприсяды, повороты с тем, что впоследствии скажет или сделает этот толстенький и невысокий дядечка.
   -- Вам нужен человек, который умеет считать, думать, оценивать, но при этом не запустит руку в казну и не кинется продавать информацию соседям.
   -- Именно! И где его взять?
   -- Почти месяц назад в ваше королевство, Марк, прибыл Ипостратос, один из величайших математиков и философов современности. Он прибыл по приглашению вашего университета и сейчас живет недалеко от него.
   -- Одобряю, -- только и сказал Артур.
   -- Ещё что-нибудь нужно? -- неприязненно осведомился Проводник. -- Ну, там, на горшок тебя сводить или сказку рассказать на ночь?
  
  
   Поскольку просить Проводника каждый раз становилось всё тяжелее, причём, не физически, а просто морально, Марк обратился ко второму источнику надёжной информации. И попросился к нему в ученики.
   -- Видишь ли, -- сказал кузнец смущенно. -- Я не всемогущий маг.
   -- Как же так? Ты же дре... Видящий!
   Кузнец кивнул.
   -- Я действительно Видящий. Но я простой кузнец. Я знаю, что случится, но это не делает меня всемогущим! Ты такой же всемогущий, как и я. Вот ты скажи, ты же у кого-то учился? Не сам же ты свои способности получил?
   -- А что, у меня какие-то особые способности есть?
   -- А ты сам не видишь?
   -- Нет. Я, видишь ли, свои способности никак видеть не могу. Мне и говорят об этом, а для меня это не какие-то способности, а просто я так делаю, и всё.
   -- Вот и для меня так же. Я просто Вижу, и всё. Ты тоже видишь, но не так. Вот когда ты видишь, что по дороге навстречу едет знакомый -- ты точно так же зришь грядущее и уже начинаешь готовиться к нему. Ежели хороший знакомый -- готовишь улыбку и слова приветствия. Ежели плохой -- думаешь, как бы лицо скрыть, али свернуть куда. Но что ты можешь с этим поделать? Или, скажем, тучи идут. Ты знаешь, что скоро будет буря, надось укрыться где. Небось, какому муравью ты кажешься прямо таки жуть каким дальновидящим и сильномогучим. Зришь за сто локтей, за единый миг шагнёшь так, сколько муравью бежать полдня, а уж видишь такое, что ему и вжисть невдомёк! Ну, как? Горд?
   -- Это всё понятно, но какое это имеет отношение к моей просьбе?
   -- Да не учитель я, -- кузнец поскрёб затылок. -- Помнишь, ты меня спрашивал, как можно Видящему в этом мире жить? Вот так и можно -- мы знаем, что случится, но ничего не может с этим поделать. Поэтому коли можно сделать хоть что-нибудь самому -- это просто праздник!
   -- А как же ты учился?
   -- Ну, меня-то учил великий маг, такого сейчас не сыщешь.. Но нету его уже!
   -- Умер?
   -- Сложно сказать. Такие то ли умирают, то ли нет... Мне неведомо. Нет его, это я точно знаю. И тебе он не встретится ни на каком пути.
   -- К Проводнику, что ли, обратиться?
   -- Так ты нищ, Владыка. Чем расплачиваться будешь? Троном?
   -- Да, ты прав, Придётся самому. Но всё-таки, как обидно! Столько мочь и при этом ничего не мочь!
   -- Так всегда, Владыка. В одном ты силён, а в другом -- шо птенец неоперившийся. Так создан наш мир и никуда от этого не денешься.
   -- А как же тогда другие маги?
   --  Это которые?
   --  Ну... Ну, есть же и другие маги? Вон, я знаком с одним некромантом. Он может души возвращать. Знаком с другим - он энергией распоряжается, как я слугами. Знаком и с третьим... Он хоть и не говорил, что маг, но мог такое, что только магу доступно. Даже после смерти вернулся!
   --  И что с ними?
   --  Они что, тоже в чём-то слабы?
   --  Ну, с ними ты знаком, а не я.
   --  А ты что, других не видишь? -- хитро прищурился Марк.
   --  Я вижу многое, да что в том проку? Видеть - не значит "мочь". Для того, чтобы мочь -- иное искусство нужно. Видение только помогает ему. Ну, или мешает.
   --  А я всегда думал, если буду знать будущее - всегда смогу изменить. А получается, что знать его смысла нет?
   -- А ты как думал? Думал, если я знаю грядущее, так я могу его изменить? Да ничуть! Я его потому и знаю, что изменить не могу!
   -- Но... Но, получается, что это... цепи? Которые ты сам же и сковал себе?
   -- Ну, и так можно сказать. А что? Цепи-то тут причём? Вот, -- кузнец поднял с верстака уличный светильник, который почти закончил. -- Вот... Скажем... Из него пить можно?
   Марк заглянул в чашечку для свечи.
   -- Если не увлекаться.
   -- Во. Пить можно, но неудобно! -- кузнец подкинул ажурную конструкцию и поймал. -- Но я же могу раскатать его в кубок? Металл будет тот же самый. И кубок получится большой и красивый. Могу?
   -- Можешь.
   -- Во. Пить из него будет удобнее. И даже свечку можно внутрь поставить. Гореть -- будет.
   -- Только светить будет плохо.
   -- Ага. Ты -- такой же металл. Из тебя можно чо хошь сковать. Можно сделать убийцу. Думаешь, нельзя? Ха! Ещё и удовольствие будешь получать. Можно сделать труса. Можно -- героя. Можно даже женщину. Я не знаю, как, знаю только, что можно. А всё один и тот же ты будешь. И что? Можно и Видящего выковать, если Мастер возьмётся. И то, что ты-убийца будешь отличаться от тебя-труса -- это не цепи. Это вот как кубок от посвешника отличается. А сделать такое, чтобы был и подсвешником, и кубком и ещё и джигу плясал -- это никак.
   Марк не стал спорить. Потому что вдруг неожиданно понял, что даже если человек -- Видящий, кузнец и вообще, маг, то вовсе не обязательно он от этого перестаёт быть человеком. А, стало быть, требуются ему точно так же и оправдания, и утешения. И ошибки он точно так же совершает. Просто это другие ошибки.
   Ну, что ж. Есть время и возможность подумать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"