Аннотация: Необъяснимая зависимость настроений и чувств от времен года.
Времена года.
- Лешенька, Лешкин, Алешка... - с умилением повторяла Даша, выглядывая на улицу. Несмотря на холодную раннюю весну, она стояла в ярком коротком сарафане у раскрытого окна, и провожала взглядом знакомый силуэт внизу.
Когда он скрылся в подъезде, Даша одним прыжком оказалась у двери, бросив по дороге мимолетный взгляд в зеркало. Сердце на секунду замерло,... и наконец, долгожданный звонок.
- ЛЕШКА! - Даша с воплем повисла на шее у входящего парня. Он с улыбкой отстранился и протянул чуть примятый ею букет. Даша тут же со смехом подхватила оранжевые розы, увиденные еще из окна:
- Боже, какая прелесть! - и тут же спохватилась, - Лешк, ну что же ты стоишь?! Ты ж уже на сосульку похож. А ну быстренько раздевайся и проходи. Сейчас я тебя чаем отпою.
Ароматный чай уже дымился чашке на столе, а Дашка продолжала носиться по кухне, доставая то печенье, то сахар, то пирог.
- Даша, милая, ну остановись на секунду, я соскучился!
Даша затормозила на полпути к холодильнику и немного смущенно улыбнулась:
- Сейчас, я только цветы поставлю в воду. - Вернувшись, она устроилась поудобнее на диване рядом с ним.
- Как же долго тянулся...- они сказали это хором и, запнувшись, уставились друг на друга, -...этот день без тебя! - так же хором закончили они и рассмеялись.
- А ну, угадай, о чем я думаю, - сказал Леша, и она пристально всмотрелась в его лицо. Потом улыбнулась:
- Я тоже тебя люблю!
- А теперь ты прочитай мои мысли. - Леша задумался и наигранно нахмурился, - Нет, не любишь ты меня, Дашка.
- Леш, ты что?! - и уже посерьезнев, Даша тихо сказала, - Леша, если ты от меня когда-нибудь такое услышишь, это будет по-настоящему...
- Даш, да я же пошутил! - Через минуту они уже хохотали, обнявшись и забыв об этом эпизоде.
Потом было лето, солнечное, соленое, загорелое. Держась за руки, они носились по полю, прятались за деревьями в лесу, кормили друг друга ягодами из ладошки. Они жили друг другом и не расставались ни на минуту. Убаюканные хороводом полевых цветов, они лежали в поле и рассматривали облака. Молча касаясь мыслями чувств другого.
Стена возле зеркала в Дашиной комнате была увешана десятками их фотографий, в брызгах света и моря, в лучах света и счастья.
Но пришла осень. Мокрая, промозглая, мрачная. Она заняла свои позиции в первый же день сентября. Мелкий плаксивый дождик косыми линиями расчертил все пространство от туч до земли.
Все реже тянулась Даша к телефону, чтобы набрать Лешин номер. Она забивалась в уютный угол кровати, набрасывала на плечи теплый плед и долго выводила на бумаге бессмысленные каракули под такой же бессмысленный шорох дождя.
На все попытки Леши вытащить ее куда-нибудь или просто поговорить она отвечала:
- Я занята. Давай позже поговорим.
или
- Нет настроения. Давай потом.
Он сходил с ума. Он потеряно бродил по сумеречным улицам в пальто нараспашку. Он встречал ее в парке, в ИХ парке, но она проходила мимо, не замечая. Он не подходил, просто смотрел на нее издалека, силясь понять. Душа его рвалась на части, а в глазах стояли невыплаканные соленые дождинки.
А Даша сорвала со стены все их летние фотографии, а на их место прикрепила лист бумаги в надписью от руки "Все проходит, и это прошло...". Ее мир укрыла пелена *не хочется*. Ей не хотелось ходить на пары - и она пропускала их, не хотелось никого видеть - и большим синим зонтом она отгородила себя от всего мира. Больше всего ей не хотелось видеть Лешу. Его заботливая ласка, безграничная нежность уже давно не радовали ее. Ее раздражало то, как он заглядывал в глаза при случайной встрече, пытаясь почувствовать ее снова.
Он должен был делать хоть что-то. Он объяснит ей, что с ним творилось последнее время. Она же поймет, это же Даша. Но уверенности в этих мыслях не было. По крайней мере, хуже, чем сейчас, уже не будет.
Леша держал телефонную трубку возле уха, чувствуя, как безотчетный страх сжимает его сердце.
- Да? - ее вялый голос лишил его остатков смелости, но тут его словно прорвало:
- Дашенька, солнышко, объясни мне, что происходит, что я не так сделал. Я же не могу без тебя, я погибаю. Милая, послушай, - он говорил все быстрее, словно боясь, что она его перебьет, но Даша молчала, - когда мы с тобой познакомились, я боялся пускать тебя в свою жизнь, боялся, что ты ее не примешь. Но ты оказалась именно той. Я не боялся говорить тебе *люблю*, потому что знал, что ты ответишь. А потом мы стали одним целым. Я боялся наших общих мыслей и одновременных фраз, но я полюбил их. Потом я боялся потерять эту хрупкую оболочку вокруг нас двоих, но я знал, что мы сильнее. Да, я трус. Дашуля, теперь я боюсь потерять тебя. Я все еще люблю тебя, - последние слова он произнес почти шепотом.
Ее хриплый голос заставил его вздрогнуть. Ужасающе ровным тоном она произнесла:
- Это было. И это было хорошо. Но я устала. Теперь мне нужна только эта осень. Я не люблю тебя.
Где-то внутри сердце оборвалось и глухо ударилось о дно души. Он знал, он помнил, что она серьезно, "по-настоящему". Что это конец.
Но весна пришла снова, как всегда звонкая, веселая. Снег шипел, тая под белым солнцем. А влюбленная Даша стояла у окна в длинном летнем платье и, разглядывая знакомый силуэт внизу, шептала: