Когда при маленьком Кеше говорили о "мёртвых языках" ему всегда представлялись мёртвые фашисты, лежащие на земле, а рядом расстроенные разведчики. Упирались, тащили на себе пленных, а случайная очередь из пулемёта раз, и перечеркнула их усилия. Когда Кеша вырос то узнал, что языки - это не только солдаты, выкраденные из расположения противника, а существуют ещё языки программирования, языки пламени, колокольные, рыба морской язык, языки на ботинках, а также средства общения, которые тоже называют языками. И мертвыми они становятся, когда люди перестают на них говорить.
И как-то так случилось, что жизнь свою Иннокентий связал именно с последними "мёртвыми языками". И никаким провидением это не объяснялось, просто на факультете филологии конкурс традиционно был самый маленький, а на кафедре редких языков вообще микроскопический. И пока все остальные абитуриенты штурмовали престижные специальности, Кеша без особых усилий занял своё место на означенной кафедре среди довольно симпатичных девчонок. Сомневаетесь, загляните в Университет, посмотрите сами. От силы одна-две мымры найдутся и те на высоченных каблуках. Кешина кафедра негласно называлась "кафедрой невест". Поначалу он не понимал почему, хотя всё довольно логично. Ему то ли объяснили, то ли сам догадался, что девицы, учащиеся здесь вовсе не мечтали посвятить свою жизнь лингвистике. Цель их была куда проще - обрести статус невесты с дипломом. В приличном обществе это котировалось.
Кеша, поступая сюда вообще ни о чём не думал, хотел сделать маме приятное. Та спала и видела ненаглядного сыночка учёным. И он не прогадал с выбором профессии, хотя осознал это гораздо позднее, уже в аспирантуре. Его руководительница, прокуренная старушка Фина Яковлевна, дальняя родственница каких-то маминых подружек, как-то похвалила Кешу:
- Ты грамотно выбрал профессию, мой мальчик. Мертвые языки это неупиваемый источник для научного работника. Твои знания коптского хоть и не нужны, а по большому счёту вообще никому не интересны, зато исключают всяких случайных экспертов. Данный язык знает человек триста и то в целом мире, а у нас лишь ты да я. В твоей диссертации стопроцентно никто не разберётся, плети, что хочешь, главное большими и заумными определениями. Защитишься, найдешь себе местечко при каком-нибудь институте. Золотых гор наша профессия не гарантирует, но даже самый плохонький кабинетик положенный тебе куда комфортнее места на стройке на ветру, в дождь и мороз. Разве не так? Будешь пописывать статейки в научные журналы, читать лекции, на хлеб с тонюсеньким кусочком масла хватит. А если захочешь маслица потолще, придумаешь чего.
Легко сказать, придумать не проблема, вопрос - реализовать! Оборотистым Кеша никогда не был, как и бойцом. Была такая песня у группы "Воскресенье": "Я сам из тех, кто спрятался за дверь...". Один в один о нем. Ему бы в детстве в музыкальную школу ходить - это как раз для него. Беда, слуха совсем не имелось. А как остальным мальчишкам пойти в секцию бокса-борьбы духу не хватало. Что это за спорт такой, когда тебя волтузят нещадно, к тому же всякие дебилы.
Как и предсказывала Фина Яковлевна он легко защитился и остался на кафедре. Мама ужасно гордилась им и каждый вечер поила его чаем с чабрецом и вареньем.
Так продолжалось до Кешиных тридцати лет. Ну, может быть недельки не хватило до круглой даты. Вызывает его к себе завкафедрой и, явно нервничая, предлагает побеседовать с товарищем. Не с господином, как давно уже принято говорить, а с "товарищем" и упор специально делает на этом слове. Завкафедры человек возрастной, ещё помнит суровых мужчин в пиджаках и с красными корочками, наводивших страх на всех, особенно на интеллигентов. После этого он испаряется, оставляя Кешу с "товарищем" наедине. Тот, кстати, как и его коллеги из восьмидесятых тоже в костюме с белой рубашкой, по-хозяйски расположился в кресле завкафедры. И у него также имелось краснокожее удостоверение, предъявленное Иннокентию издалека. Какого оно ведомства тот не разглядел, но выглядело оно весьма внушительно. Вкупе с серьёзным мужиком и малодушно сбежавшим завкафедрой выглядело это концом всего: карьеры, жизни, удобных привычек в совокупности с маминым чаем. В ногах заслабело, а в голове судорожно заметалось: "Что? Когда? Где? В интернете кого лайкал?"
- Вы присаживайтесь, Иннокентий Станиславович, присаживайтесь, - предложил официальный гость с корочками, - В ногах уж точно правды нет.
Кеша послушно кивнул и сел на ближайший из стульев у стола начальника. Мужик из кожаной папочки, лежащий перед ним, достал половинку форматного листа, размером кажется А5 и подкинул его Кеше:
- Подписывайте.
Кеша не вчитываясь подписал бумажку с каким-то текстом.
- Хорошо, - похвалил его официальный товарищ, убирая бумажку обратно в папочку, - теперь можем поговорить.
- А что это было? - пересохшим ртом спросил Кеша.
- Подписка о неразглашении, - с охотой пояснил уполномоченный незнакомец, - Теперь если вы когда-нибудь, кому-нибудь, хоть что-то расскажете или даже намекнёте о нашем разговоре, то получите пятнадцать лет строгого режима. Пятнадцать лет среди отпетых уголовников. А может и больше, это уже в зависимости от того, кому скажете.
После этих слов Кешино сердце, трепетавшиеся где-то в пятках ухнуло ещё ниже, куда-то на первый этаж (кафедра редких языков располагалась на втором).
- Вы попали в поле нашего зрения как специалист по коптскому языку, - сообщил строгий гость.
Кеше показалось, что прозвучало это осуждающе. Наверное, так в средние века Инквизиторы ставили в вину чернокнижничество. "Грешен!" Он залепетал в ответ:
- Коптский язык относится к позднеегипетским языкам. Его алфавит поразительно схож с кириллицей славян. После установления Османской империи был вытеснен арабским. Сейчас используется лишь в богослужениях христиан-коптов. Насколько я знаю по своему вероисповеданию эти даже условно террористами называться не могут.
Мужчина глядел на него не мигая. Их специально что ли учат не моргать. И подобный взгляд пробирал Иннокентия до костей.
- Это Вы точно назвали его позднеегипетским, - неожиданно проявил осведомлённость "товарищ", - Ведь информации о более ранних языках египтян крайне мало. Рисунки на пирамидах никто толком не расшифровывал. А Розетский камень - удачная мистификация Шампильона, не так ли?
- Я тоже поддерживаю эту версию, - успокаиваясь подтвердил Кеша.
Научная сфера его конек, его среда обитания, где он чувствовал себя как рыба в воде.
- Получается, что в настоящий момент лишь коптский язык является носителем, свидетелем и историографом событий в Египте за последние 5 тысяч лет, - высказал предположение неглупый человек хотя и с ксивой.
- Несомненно! - с жаром подтвердил Кеша.
Свершилось! Хоть кто-то осознал полезность того чем он занимался сознательные годы. Официальным органам, оказывается это, тоже важно. Нет бесполезных наук. Есть идиоты, которые в этом ничего не понимают.
- Нам нужно чтобы Вы оценили, посмотрели, перевели некоторые тексты с коптского, - подтвердило лицо, представляющее эти официальные органы.
- Легко! - запальчиво воскликнул Кеша и тут же прикусил язык.
Коли в нём нуждаются, нельзя так быстро соглашаться. Следовало набить себе цену. Но под тяжёлым взглядом "товарища" поспешил добавить:
- Естественно помогу. Найду, выкрою время. Понимаете - работы много, - он извиняюще развел руками, - У Вас появились новые тексты?
- Книги из библиотеки Ивана Грозного, - буднично сообщил "товарищ".
- Вы её нашли! - ахнул Кеша.
О большей удачи, чем увидеть сокровища Либереи он и не мечтал. Софья Палеолог вместе с приданным привезла двадцать повозок с книгами и свитками. Они и стали основой для библиотеки её внука. Уж там-то точно имелись старинные книги коптов.
- Когда можно будет взглянуть на них?
В Кешиной голове закружились будущие заголовки газет: "Молодой русский ученый перевел затерянные тексты библиотеки Ивана Грозного", "Уникальные знания...", "Российскому учёному присуждена Нобелевская премия".
- Как только мы определим ваш статус, - без улыбки сообщил его собеседник.
- Как это? - не понял Кеша.
- В виду особой секретности мы не можем пользоваться услугами специалистов со стороны. Существует два варианта. "А" - поступить к нам на службу, кстати, самый лучший. Форма, социалка, зарплата в разы выше вашей нынешней, гарантированная пенсия в 55 лет. Вариант "Б", всё равно помогать нам, точнее Родине, но уже из-за решётки, со скудным питанием, без телевизора (мы не в Европе), без права выйти вообще. Перспектива не самая лучшая.
- А посоветоваться? С мамой, - робко попросил Кеша.
Глас вопиющего в пустыне.
- Маме нужна дорогостоящая операция на глазах? - проявил удивительную осведомлённость сотрудник самых секретных служб, - Так мы поможем, и деньгами, и лучшими врачами.
Мама - святое и Кеша согласился. А если уж положа руку на сердце, он согласился бы в любом случае, слишком уж прельщали вдруг возникшие перспективы, статусность и причастность, и ещё уж больно был строг незнакомец, перед которым Кеша отчаянно пасовал.
И буквально через пару дней он пожалел об этом. Кешу отправили в тренировочный лагерь где его муштровали по семнадцать часов в день. Подъём в шесть, кросс, зарядка, курс молодого бойца. Всё под крики инструктора. Чуть что бег, отжимание или отжимание, потом бег. На третий день даже отчаяние его куда-то испарилось, освободив место отупению. Ни единой мысли, всё на инстинктах. Ошибка - крик, промедление - крик. Слава богу не били. Но через неделю начали, пошли тренировки по рукопашному бою. Тут то Кешу нещадно колотили, выбивая из него остатки инфантильной интеллигентности. За месяц из Кеши вытравили все ростки либерты, выдрессировали беспрекословно подчиняться командам. Теперь по приказу он смог бы не только поцеловать самую жирную и безобразную жабу, но и сожрать её, живую, прямо с потрохами.
После торжественного вручения погон, его отпустили домой. Переступив порог своей квартиры, он чуть было не расплакался. Потом он почти сутки проспал на кипельно-белых домашних простынях. Мамочка, причитая и хлопоча потом следующие сутки кормила его всякими вкусняшками. Она без конца приставала к нему с расспросами, на которые тот упорно отмалчивался. Кеша на всю жизнь запомнил последний инструктаж перед тем как покинул тренировочный лагерь:
- После принятия присяги, любое слово, сказанное тобой посторонним, будет расцениваться как измена Родине. Это уже особая статья. Твоя служба секретна для всех и особенно для родных.
"Здрастье, лошадь, я - Буденный". Развели как лоха. Жил себе не тужил, сопел себе в две дырки, никого не трогал. И почему именно специалист по коптскому языку им понадобился. Не надо было соглашаться. Теперь поздно.
Тихое милое домашнее счастье рядом с мамой продолжалось всего неделю. Прибывший вестовой доставил приказ в запечатанном конверте. Лейтенанту Иннокентию надлежало прибыть к месту дальнейшего прохождения службы. Вестовой спрятал приказ обратно в конверт и убыл, оставив Кешу в полном замешательстве. Он-то полагал, что будет кататься до своей новой службы на метро, а его ожидали в Дубне! Где это вообще? Помог в интернет. Дубны оказывается две и нужная ему, слава богу, находилась не в Тульской области, а в Московской, там, где научно-исследовательский центр ядерной физики. "Библиотеку Ивана Грозного перевезли туда? Почему?" Больше никаких вопросов не возникало. Месяц бесчеловечной муштры замечательно отвакуммировал мозги. Маманя, как водится, поголосила, затем прониклась многозначительным: "Так надо!" и принялась собирать Кешу в дорогу.
В Дубне по указанному адресу располагался загородный дом за высоким забором и охраной по периметру. Встречал Кешу как старого знакомого тот же "товарищ", что приходил на кафедру вербовать его. Здесь он был в звании майора и в должности командира.
- Завтра приступаем к работе, - бодро сообщил он, - быть готовым к восьми.
Будь это с полгода назад Кеша обязательно вызвался бы:
- Да не устал я, могу приступить хоть немедленно.
Но сейчас он воздержался. В армии инициатива всегда наказуема. Всего лишь месяц в солдатских сапогах научил этой нехитрой премудрости. А главное - он никак не мог представить, чтобы библиотека Ивана Грозного разместилась в этом относительно небольшом современном домике. Если только он не стоял на старинном подвале, что априори невозможно. Дубна, бывшая деревенька Иваньково, получила статус города только в 1956 году. Откуда в деревеньке каменный подвал уместивший бы в себе с полсотни подвод со старинными книгами?
Вечером, после ужина майор дополнительно побеседовал с Кешей. В отличии от инструкторов тренировочного лагеря он не кричал, в речи не использовал абсценную лексику и потому не смущал Кешу.
- У тебя, наверное, уйма вопросов? - поинтересовался майор после предварительных: "Как дела? Как дома? Удобная ли комната? Как мама?"
Кеша отвечал немногословно, тщательно подбирая слова. Последнее общение с начальником и неосторожное согласие обернулось адом в тренировочном лагере. К чему на этот раз готовиться? Майор словно не замечал скованности своего нового подчинённого. Слова из него лились неудержимым потоком:
- Завтра в первый раз ты откроешь для себя Либерею. Ах, сколько твоих коллег обзавидовались бы тебе узнав об этом. Но! - майор предупредительно поднял указательный палец, - Им еще рано об этом знать. Пока у нас режим особой секретности. Особой, - И опять его указательный палец зафиксировал для Иннокентия, важность произнесённых слов, - В сокровищнице Либереи ты будешь искать книги и свитки на коптском языке. Только их. Сразу скажу, нам не интересны книги на древнегреческом и латыни. Их переводом занимался Феофан Грек. В них, ничего полезного для нас нет. Перед нами поставлена задача изучить тексты на коптском.
- Полезного вашей... нашей службе? - не удержался от удивления Кеша, - Что в них может быть такого?
- Сейчас, - жестом остановил его майор и положил перед Иннокентием новый бланк подписки о неразглашении, - Давай.
Лейтенант Кеша безропотно его подписал. Одним больше, одним меньше уже всё равно. После этого "товарищ командир" пояснил:
- Тебя это удивит, но нас интересуют тайны Древнего Египта. Ты никогда не задавался вопросом: "Какого ляда Наполеон попёрся в Египет? И почему положив 50 тысяч войска тем не менее вернулся в Париж триумфатором". Какие тайные знания египтян искали учёные, что были с ним в том походе?
Иннокентий пожал плечами. Он никогда не задумывался об этом историческом факте. Было и было.
- А какие знания хотите найти вы? - всё же спросил он
- Всё, что касается строительства пирамид, - улыбнулся майор.
Оказывается, он умеет улыбаться! И непонятно этот ли факт или последние слова майора удивили Кешу больше. Он, потеряв осторожность, воскликнул:
- Чего там непонятного? Всё описано Геродотом: откуда брали камень, как перевозили и укладывали. Сами же пирамиды учёные изучили вдоль и поперёк, просветили рентгенами, сделали макеты. В чём подвох?
Майор был приятно терпелив и уже не смотрел на Кешу удавом как в первый день их знакомства:
- Средняя пирамида содержит в себе порядка миллиона тонн обработанного камня. Я не говорю пока о трудозатратах, связанных с обтёсыванием блоков, но даже просто, на то, чтобы доставить готовые блоки и сложить из них пирамиду потребуется несколько столетий. И всё это заметь, вручную. Рычаги да лебёдки даже средствами малой механизации не назовёшь. И тем не менее пирамиды возводились лет за 20. Как объяснить сей факт?
Кеша опять пожал плечами:
- Я не строитель, я - филолог.
- Ну, физику-то изучал? - и на очередной кивок Кеши майор продолжил, - Фараоны всё-таки не были самодовольными дебилами, изнуряющими народ ради своих понтов. А если предположить, что усилия при возведении пирамид не были такими уж трудозатратными, как это описывали иноземные летописцы. Ты не думаешь, что перед Геродотом, как перед иностранным лазутчиком, разыграли представление? Сами же египтяне знали нечто, что позволяло им с легкостью управляться в двухтонными блоками.
- Что? Что именно? - словно завороженный спросил Кеша.
- Версия на первый взгляд безумная, зато самая логичная, - начал майор и, выдержав паузу, добавил, - А если допустить, что древние египтяне владели секретами левитации? Давно доказано, что пришельцы или прародители всего человечества, по сути не важно, приземлялись где-то в тех краях. Они-то и могли передать свои знания аборигенам, то есть этим самым египтянам.
- Красивая версия, - оценил Кеша, - И всё же я не совсем понимаю. Что мы докажем этим?
- Докажем? - переспросил майор? - Кому? Мы никому ничего доказывать не собираемся. Наша задача заполучить утраченные знания. Это даст нам - новые технологии, прорыв в промышленности, прорыв в военке. Ракеты, несущие больший заряд за счёт уменьшения топлива, спутники, легко забрасываемые на орбиту, спецтехника с минимальными затратами возводящая укрепления и много, много чего. Так, что от тебя фактически зависит благосостояние Родины и её вес в мире.
Лицо майора прямо-таки озарилось и, подхватывая его порыв, Кеша воскликнул:
- Я постараюсь.
Хотя именно сейчас он осознал, что его предполагаемая нобелевская премия в виду особой секретности накрывается медным тазом. Грело душу лишь одно, что обстановка здесь кардинально отличалась от условий быта и взаимоотношений "командир-подчиненный" выстраданного им тренировочного лагеря и что немаловажно - жалование, определенное ему, в разы выше прежней зарплаты. Высокая идея - это, конечно, замечательная мотивация, но и о хлебе насущном (с маслом и икрой) негоже забывать.
Утром микроавтобус отвёз их с майором к центру ядерных исследований. "Библиотека Ивана Грозного здесь?" - удивился про себя Кеша, но вслух ничего не сказал. В микроавтобусе, помимо него и майора находились ещё три автоматчика. Наверное, при них всё-таки не следовало болтать лишнего. Прихватив с собой большую спортивную сумку майор с Иннокентием направились к пропускному пункту. Охрана здесь была как на атомной станции, шлагбаум, вооруженные бойцы. Чужого ни за что не пустят. Но у майора были с собой пропуска как раз на двоих.
Дальше их путь лежал к главному корпусу. Здесь на вахте их опять проверили. Затем они поднялись на второй этаж, пройдя метров пятьдесят по коридорам оказались у лифта. На нём они спустились этажей на пять под землю, там тоже походили по коридорам и остановились перед дверью с табличкой С-512. На входе электронный замок, который также открывался пропуском майора. Вошли. Комната шесть на десять, выкрашенная вместе с потолком в серый цвет. Их встретили два лаборанта, лет по сорок каждый, в белых мятых халатах. Майор приветствовал их как старых знакомых. Посередине комнаты, под раструбом выходящего из стены тоннеля и уходящего в противоположную стену, стояла капсула, напоминающая собой барокамеру. Капсулу от комнаты отделяла металлическая сетка с дверцей. Обещанных стеллажей с книгами библиотеки Ивана Грозного нигде не было видно.
- А где Либерея? - удивлённо спросил Кеша.
- Что? - не понял один из лаборантов.
- Будет тебе Либерея, будет, - успокоил Кешу майор и бросил к его ногам свою сумку, - Переодевайся.
Кеша расстегнул молнию на сумке и стал вынимать одну за одной длинную суконную рубашку с расшитым воротом, бесформенные штаны, сапоги с загнутыми носами, черный кафтан. Ну, словно из костюмерной "Мосфильма", секции "Русь Ивана Грозного" На ощупь всё натуральное, ни нитки синтетики.
- Зачем? - непонимающе перебирал вещи Кеша.
- Надо, одевайся, - со сталью в голосе приказал майор, вмиг превратившийся из научного руководителя в командира, - О машинах времени, надеюсь, слышал?
Кеша ошалело глядел на него. Глаза майора заледенели, пугая его.
- Ну, так вот! - чеканил майор, - Наши учёные всё-таки создали её. И это большой, очень большой секрет. Тебе доверена честь поработать с машиной времени. Или на ней? Как правильно? Короче поучаствовать в уникальном эксперименте.
- А при чём здесь библиотека? Говорили за неё? - только и успел пролепетать Кеша.
- Настоящая Либерея погибла в одном из московских пожаров, - оборвал его майор, - Установка перенесёт тебя в прошлое, туда, где она хранилась. Твоя задача найти среди книг нужные, перевести их и пересказать мне.
- А? Что? - Кеша ощутил слабость в коленках.
Майор добавил металла в голос:
- Мы отошлём тебя туда, где смогли обнаружить библиотеку. Для тебя никакого риска. Саму машину многократно испытали, кроме того до этого не раз и не два данную пространственно-временную точку проверяли спецназовцы. Они делали прыжки во времени и возвращались всякий раз обратно. Именно они разыскали библиотеку и гарантируют, что всё пройдёт гладко. Тебя закинут в XVI век в хранилище, в определённый день и час, когда там никого не будет. Поработаешь с книгами, затем тебя вернут.
Он, конечно, знал и другие ругательства, и теоретически мог бы их произнести, хотя не имел в этом опыта. В его семье и в окружении площадно не выражались, заменяя крепкие ругательства литературным чертыханием. Обо что он ударился в кромешной темноте видно не было, но даже не ощупывая препятствие он знал, что это большой кованный сундук с книгами. Всякий раз возникая в подвале, приспособленном под хранилище библиотеки Ивана Грозного, он ударялся о него ногой. Словно заклятие какое, одной и той же, правой, самым больным местом - голенью. На пятый раз он хотел было перед броском во времени надеть хоккейные щитки, но майор строго-настрого запретил, посоветовав просто обмотать ногу чем-то мягким. Помогло, но не стопроцентно, потому, что нога его уже была изрядно набита.
Привычно замерев и прислушавшись, Кеша убедился, что в помещении никого. Да и не должно было быть. Здесь в 1564 году глубокая ночь. Всякий раз его перемещали в один и тот же день и тот же час. А значит, если в прошлый раз в подвале никого не было, то и в этот никто не появится. Вот сейчас где-то далеко на дворе подхватятся лаем собаки. Раз, два, три... И точно, кобели кого-то обрехали спросонья и успокоились. За полсотни перемещений из XXI века в XVI-й ничего не изменилось. Кеша вынул из-за пазухи свечу, запалил её, разыскал плошку, используемую как подсвечник, укрепил на ней свечу и пошел, лавируя между сундуками. Он уже прекрасно ориентировался где, что лежит. Направо фолианты на латыни, в центре книги на древнегреческом, а в углу свитки на коптском. Именно свитки, потому, что книг на коптском языке он здесь не видел. Причём привычных библиотечных полок в подвале не имелось. Книги хранились в больших сундуках. Царь не очень-то засиживался на одном месте, а переезжая, часть библиотеки забирал с собой. Кеша добрался в нужный ему угол, приладил на один из сундуков подсвечник, открыл соседний. Какое благо, что они не запирались. Это же не казна, таить книги не от кого, челядь чтением не баловалась. Кеша сомневался был ли вообще у государя штатный библиотекарь. А вот кот при библиотеке имелся! Часа через два появится в подвале, словит мышь, покажет Кеше, что сработал и уйдет. Красавец, матёрый, серо-полосатый и горбоносый как великий Иван Васильевич.
Кеша извлёк из сундука свиток и, раскатав его у свечи, принялся читать. В этот раз ему попалось жизнеописание очередного фараона. Бла-бла-бла, велик, умён, неподражаем. Можно пробегать текст с пятого на десятое, задерживаясь лишь при упоминании строительства пирамид. Помимо историографии царей часто встречались свитки хозяйственного назначения: налоговые списки, договоры, своды законов. Пара свитков посвящались жизнеописаниям именитых вельмож с подробным перечнем их заслуг и подвигов, в одном - красочно расписанная биография какого-то жреца. Был один папирус с непонятными речевками. По-другому это никак не назвать: по сути короткие то ли стишата, то ли бормоталки, абсолютно бессмысленные. Иннокентий несколько раз брался переводить их, но у него ничего не выходило. Наверное, это бы и осталось неразрешимой загадкой если бы как-то вечером, у себя в XXI веке, деградируя под телепрограмму "Битва экстрасенсов" он внезапно не сообразил, что в том свитке набор молитв и заговоров древнего лекаря. В принципе ничего удивительного. В те времена -это обычное явление.
Что ещё, что ещё? А! Неожиданно порадовал сборник любовной лирики безвестного поэта. Так сейчас не пишут, но тем не менее мило. К сожалению, ничего подобного больше не встречалось. Особое внимание Кеша уделял текстам мифологического содержания. Во-первых, он верил, что в священных письменах за мифами и легендами скрыто откровение. А во-вторых, это позволило повнимательней взглянуть на пантеон древнеегипетских богов. И если уж Иннокентию не суждено получить нобелевку за библиотеку Ивана Грозного, то никто ему не запретит написать докторскую по богам той эпохи. Нельзя сказать, что все его исследования носили чисто академический (то есть бесполезный) характер. Три раза майор требовал, чтобы путешественник во времени наизусть вызубрил тот или иной текст. Никто не спорит - даже плохонький ксерокс куда лучше самой натренированной памяти, беда в том, что туда, в прошлое нельзя ничего взять из офисной техники. В момент временного перехода электроника выгорала. Даже примитивный фонарик на алкалиновых батарейках не загорался. Потому вместо него для своих ночных чтений приходилось брать свечи. И отдать должное продуманности спецслужб, ему выделяли настоящие восковые! А ну как потом обнаружат в библиотеке стеариновые капли? Ни к чему смущать умы пращуров. Кстати, памятуя об "эффекте бабочки", он всегда забирал огарки с собой. На этом он специально акцентировал внимание. И потому, когда случайно нашёл чужой огарок (к тому же стеариновый!) тут же сообщил об этом майору. Тот неожиданно разволновался и принялся обеспокоенно вышагивать по комнате. Придя к какому-то решению, он резко остановился и сообщил, что впредь будет посылать с ним спецназовца. Известие весьма порадовало лейтенанта Иннокентия. Одному без прикрытия и кнопки "return" бывать в шестнадцатом веке совсем не айс. Кеша помнил своё первое перемещение. Тогда его забросили в далёкое прошлое как в омут с головой. Перед этим майор наорал на него, сломав волю, после чего лаборанты уложили Кешу в капсулу машины времени. Минуту тошнотворного забытья и он вывалился в тёмный подвал, ударившись ногой о что-то. Ощупав в темноте это что-то, Кеша сообразил, что наткнулся на большой сундук. Боль в ноге заставляла взвыть в голос, но страх костлявой рукой сдавил связки. "А если кто здесь?" Иннокентия обещались забрать через пять часов. И всё это время он должен рассчитывать только на себя. А у него даже пистолета с собой нет. Случись в подвале кто из местных обязательно поднимет шум? Тогда Кешу схватят. Что он должен говорить, как оправдываться почему он оказался в святая святых - библиотеке государя? Прошла минута, другая, боль в ноге из безумно острой перешла в терпимо ноющую, а его никто не окликнул, не позвал стражу. В подвале, как и утверждал майор, никого не было. Осознание что сейчас ему ничто не угрожает - это хорошо, но с собой ничего не поделать. Кешу потряхивало от ужаса, и избавиться от него не представлялось никакой возможности. Страх буквально впитывался из атмосферы, а потом, когда Кеша зажёг свечу начал тянуться к нему тенями из каждого угла. Кешу пробил пот, и он вздрагивал от каждого шороха.
В тот раз, доложив майору о нулевом результате он услышал в ответ досадливое:
- Очередной посёлок лишился дотаций зря.
Чувствуя в его словах укор, Кеша забеспокоился:
- Как? Почему?
Начальник с охотой объяснил:
- Себестоимость твоего путешествия во времени имеет конкретную цену. Она соизмерима с годовым финансированием небольшого посёлка. Как-то так.
Проблемы малых поселений как ни странно не оставили равнодушным Иннокентия. Он хоть и коренной москвич, ребёнком каждое лето проводил в провинции, в небольшой деревеньке у дальних, но весьма дорогих маме родственников. Допустить, чтобы у них отключили свет и перестали платить зарплату, Кеша не мог, потому в следующее перемещение в XVI век собрал свою дряблую волю в кулак и даже разыскал первый текст на коптском языке. Докладывая майору, он прямо-таки светился. Тот тоже был доволен и в виде одобрения похлопал подчинённого по плечу. Воодушевлённый успехом Кеша подал на его взгляд гениальную идею:
- Почему мы идём таким сложным путём? Зачем обращаемся к библиотеке Грозного, ищем тексты, переводим? Можно поступить гораздо проще и эффективнее.
- То есть? - с интересом глянул на него майор.
- Надо сразу переместиться в Древний Египет и подсмотреть, как на самом деле управлялись с тяжёлыми блоками. А?
- Идея безусловно замечательная, - вздохнул майор, - Только есть несколько "но". Послать туда тебя без опыта оперативной работы - подвергнуть смертельному риску. Это первое.
Майор для наглядности загнул палец.
- Это точно, - согласно закивал Кеша.
- Послать туда человека подготовленного, но без знания языка дело тоже малоперспективное, - этими словами был загнут второй палец.
- Я бы мог поднатаскать его, - предложил Кеша.
- Спасибо. Только существует ещё одно "но" и оно самое главное, - при этом был загнут большой палец, - Мощности машины недостаточно, чтобы отправить человека так далеко. Раньше XIII века она не добивает. Но ты молодец, мыслишь креативно.
* * *
Где-то сзади послышался лёгкий шорох, следом обрывающийся писк. "Котяра", - подумал Кеша, отрываясь от свитка. Самое время ему появиться. Кот, как всегда показал ночному книгочею пойманную добычу, затем вместе с нею скрылся между сундуками. Это послужило как бы сигналом самому пройтись по подвалу, размять ноги. К тому же и спина затекла, и глаза устали.
Подсвечивая себе Кеша прошёлся между сундуками. Ага, на одном из них, с древнегреческими книгами, новые следы от свечи. В прошлый раз их, кажется, не было. Такое ощущение, что помимо него ещё кто-то наведывается в библиотеку. Но кто? И когда? Сам Кеша всякий раз попадает в один и тот же день 5 апреля 1564 года. "Эффект бабочки?" Даже ничего не делая в прошлом (разве что, читая книги) он всё равно влияет на будущее? Позади опять послышался шорох, удар, стон и шум падающего тела. Звуки не характерные для местного кота. Холодея Кеша обернулся. Пламя свечи в его руках колыхнулось, выхватывая из темноты две человеческие фигуры, одну, распростёртую на полу, вторую, склонившуюся над ней. Этот второй перевернул лежащего на живот и зафиксировал ему руки за спиной пластиковой стяжкой. Закончив он выпрямился и в нём Кеша узнал спецназовца, живущего вместе с ним в коттедже на краю Дубны. Кажется, его зовут Егор. "Откуда он здесь?" Похоже и без слов это читалось на Кешином лице, потому что Егор усмехнулся:
- Вовремя я. Тебя выслеживал гадина.
- Из местных? - негромко поинтересовался Кеша.
- Не похоже, - и, опять склонившись к лежащему, Егор схватил пленника за лицо, повернул к свету, - Видишь морда бритая и прикид не здешний.
- Тогда кто такой?
- Доставим майору, узнаем, - нисколько не сомневаясь, сообщил спецназовец, - Только вот что, отправить я его должен в первую очередь.
- Как это? - не понял Кеша.
- Я его заброшу к нам, а потом за тобой вернусь. Капсул-то всего две, значит переместить зараз можно всего двоих. Ты тут пока не отсвечивай, спрячься на всякий случай.
Иннокентий глядел на него ошалело. Всё, что произошло за эти пару минут внесли полную сумятицу в его сознание. Во-первых, он никак не ожидал увидеть здесь знакомого спецназовца. Майор, конечно сулился выделить ему охрану, но это было давно и поскольку Кеша никого, кроме кота здесь не замечал, то решил, что тот просто забыл о своём обещании. Оказывается, нет. Во-вторых, откуда здесь вообще посторонний человек и явно не из местных? А в-третьих, почему...
До размышлять ему не дали.
- Где твой браслет? Покажи? - потребовал Егор.
Кеша автоматически протянул ему левую руку, на которой вместо часов был медный браслет, наподобие тех, что носят гипертоники. Спецназовец одним движением стянул его с Кешиной руки и надел на запястье пленника. Затем он одновременно нажал на звенья браслетов у себя и у него, и оба на глазах Кеши исчезли.
"Почему не я первым должен вернуться?" - запоздало дошёл вопрос, но того, кому он предназначался в подвале уже не было. И полным откровением для Кеши стало, что браслет, всякий раз надеваемый на него перед прыжком в прошлое имел функцию экстренного возвращения домой. Его убедили, что он просто отслеживает жизненные показатели путешественника во времени и служит для локации последнего.
- Как так? - удивился тогда ещё он, - Если электроника не работает?
- Браслет магнитный, - объяснили ему, - Работает наподобие домофонного ключа.
Иннокентий поверил технарям, а зря, иначе ни за что бы не оказался в подобной ситуации. Нажал бы сам на браслет и первым вернулся домой. Это для прыжка в прошлое требовалось лечь в люльку-капсулу. Возвращение проходило как бы без неё. В определенный момент Иннокентия просто телепортировало обратно. Процесса подхватывания его капсулой он никогда не замечал, но уже дома, в лаборатории всегда вылезал из неё. И всё это время у него имелась возможность аварийного возвращения! "Нежданчик" - так выражались его студенты. "И теперь у него этого браслета нет!!!" Осознание беспомощности моментально сделало тело ватным. "За что? Почему? Господи!" Вопросы без ответов, скорее философские, чем конкретнее и к тому же обращённые к абстрактному богу только наводили панику, которая начинала подтрёпывать лейтенанта самых секретных служб. "Вернусь, сразу в отставку. Никаких больше путешествий во времени. Лучше уж трибунал. Как Солженицын, в тюрьму, так в тюрьму, лишь бы не на передовую. Там тоже люди живут. А на моё место пусть ищут мнемоника". Кеша поспешно задул свечу и наощупь двинулся туда, где до этого работал. Там за сундуками, если их сдвинуть вместе, можно укрыться, пока за ним не вернётся Егор. Кеша, за несколько попыток сдвинул пару сундуков вместе. За ними он и присел, привалившись спиной к стене. По всем законам страх должен был вызвать всплеск адреналина, но вместо этого он сожрал все имеющиеся силы. Кеша рассчитывал сторожко дожидаться спецназовца, но внезапно навалившаяся слабость сморила его. Он вроде бы сидел, таращась в темноту и всего лишь на мгновение закрыл глаза, как чьи-то крепкие руки резко поставили его на ноги. Спросонья проморгаться не удалось - глаза заслепил факел совсем неуместный в подвале с книгами. За ним угадывались какие-то фигуры. Еще двое с боков держали его под руки, да так крепко, что вырваться никаких бы Кешиных сил не хватило. Не стрельцы, из царской охраны, просто дворовые. Разглядывая пленника факел сунули почти в лицо, опаляя брови и волосы.
- Государь с вечера пожелал себе новую книгу, - похоже служка что-то объяснял начальнику, - Я спозаранку спустился за ней. Иван Васильевич всё одно раньше обеда не спросит.
"Оказывается библиотекарь здесь всё-таки имеется", - отрешённо подумал Иннокентий.
- Гляжу, - продолжал докладывать всё тот же голос, точно библиотекарский, тонкий, заискивающий, - а у дальней стены кто-то напрудил. Из наших никто бы на такое не насмелился. Слыханное дело - прямо среди книг государя. Я тихонько обошёл подвал и нашёл энтого спящим. А потом уж сбегал за сторожами. И слава богу, барин, что вы здесь оказались. За подобное с меня царь-батюшка шкуру живьём спустит, а вы уж, господин хороший, объясните, что я здесь ни при чём, не виноват. Вот те крест.
Человек с факелом при этом перекрестился. Другой голос, более сочный и властный не поддержал и не успокоил:
- Посмотрим, кого вы тут словили. Ты кто, вор? Зачем забрался сюда?
Иннокентий сообразил, что это уже обращались к нему. Другого такого пойманного вроде бы не было. Что тогда случилось с ним он потом никоим образом не мог объяснить. Списать всё на интеллигентность во втором поколении не терпящую откровенного хамства - аргумент неубедительный. До этого ведь Кеша пасовал перед трамвайными хамами и в очередях. А в тот момент его видимо переклинило. Он попытался (насколько это возможно в чужих руках) изобразить горделивую позу:
- Я-то Иннокентий сын Станислава из рода..., - и он назвал свою фамилию, достаточно красочную, чтобы поразить спрашивальщика.
Не поразил.
- Из ляхов что ль? - насмешливо поинтересовались у него и не дожидаясь ответа продолжили допрос, - Здесь то ты какого лешего?
- Почему лях? - обиделся Иннокентий, - Коренной москвич. И я здесь за знаниями. А ты кто таков?
"Борзей пока не побьют", - учил маленького Кешу один из приятелей мамаши. Совет, наверное, ценный, однако воспользоваться им Кеша никогда не решался, разве, что в тот раз. И вы знаете прокатило! Если не сам начальник, то библиотекарь ответил:
- Боярин Хворостинин перед тобой.
- Уж не Дмитрий ли Иванович? Победитель битвы при Молодях? - изумился Кеша.
За то время, пока он жил в Дубне, он подробно изучил эпоху Ивана Грозного, знал её исторических персонажей и о Хворостинине читал.