Седых Кирилл Владимирович
Тот, кто напишет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Но то ли задача была такой важной, что заставляла писателя все время волноваться и терпеть неудачу, то ли были уже безвозвратно погублены лучшие творческие инструменты, однако тайна лаборатории, спрятанной внутри его сознания, тайна Спицына-творца и волшебника - и в то же время человека с серыми глазами, живущего на захолустной тенистой улочке - оставалась для него все такой же невыразимой.
  1.
  
  Если вам вдруг потребовалось найти книгу, довольно редкую, но уж без сомнения существующую, то вы, не теряя дополнительного времени на раздумья, можете отправляться в поход по большим магазинам. Таковых в нашем городе немало, и есть все шансы еще до наступления темноты отыскать нужный том на одном из бесчисленных громоздких стеллажей, перегородивших тамошнее пространство. Но если вам нужна книга, которой, может, и вовсе нет на свете - или такая, что даже вы сами ничего определенного о ней сказать не в силах, то какие уж тут большие магазины! Это серьезные заведения, и хотел бы я посмотреть, как вы будете искать помощи у консультанта, вновь и вновь безуспешно пытаясь сформулировать свои туманные желания - или, переходя из зала в зал, скользить измученным взглядом по тысячам затаившихся в ожидании корешков. Все это пустое. Здесь не помогут расчет и терпение; в таких случаях остается надеяться на чудеса - и маленькие магазинчики.
  Да, да, именно те, который встречают недоверчивого книголюба витринами, полными детективов и любовных романов в мягких обложках. Зажмурьтесь и входите. Если чудо появления невиданной книги и может где-то произойти, то, конечно же, оно произойдет здесь, прямо здесь и незамедлительно! Поспешите - удача заждалась вас в глубине комнатки, у полупустой полки. Как, там нет ничего? Ну, ладно, магазинчиков еще много, и с каждым днем будто бы все больше, так как детективы пользуются спросом. Любовные романы тоже.
  Вот так и я исследовал небольшие магазины в поисках приличной биографии моего любимого писателя. Но чуда не дождался, пошел в книжный отдел огромного универмага и купил там; знал ведь, что раскаюсь, что мне нужна не очередная биография Спицына, а нечто гораздо большее, но вот купил. Это все магия имени. Право, стоит им выпустить дырокол "Полуэкт Спицын", как я приобрету и его, хотя и не имею потребности в скоросшивании.
  Что ж, как мог бы сказать сам писатель в меланхолическую минуту, похоже, что мир - это совокупность больших магазинов, где найдешь не то, что нужно, и маленьких, где и вовсе ничего нельзя отыскать. Ключевое слово здесь - "похоже"; именно оно по-спицынски, исподволь, ставит под сомнение всю это горькую тираду и оставляет, пусть порой и зыбкую, надежду на чудеса.
  Чем мне не понравилась приобретенная биография? Тем, чем и почти все иные биографии - своей бессмысленностью. Чего стоит уже горделивое признание автора, что личность Спицына представляется ему совершеннейшей загадкой, и что он не в силах объяснить ни одного из тех удивительных и часто скандальных поступков, которыми отмечены последние годы жизни писателя. Но то же самое могли бы сказать и остальные шесть с лишком миллиардов жителей Земли. Стоило ли ради этого признания писать увесистый том с перечислениями постигших биографа неудач и нерешенных им ключевых проблем?..
  
  2.
  
  Спицын, подобно другим писателям, был в некотором смысле алхимиком поневоле. Пока Полуэкт решал насущные проблемы юности, его мозг - чаще в сумерках или ночью, но в принципе пользуясь каждой свободной минуткой - ставил один за другим причудливые эксперименты в своей мысленной лаборатории. Собрав за день пригоршни слов, словосочетаний и обрывков мыслей, подсознание будущего писателя дробило, расщепляло и переплавляло их, заставляло гореть в огне, пениться и соединяться в новые неслыханные комбинации. Результаты экспериментов тщательно фиксировались, а позвякивающие реторты и тигли боязливо запрятывались, как только возникала опасность разоблачения. Так, втайне от самого Полуэкта, росла та часть его души, которая должна была позже отвечать за все написанное им; а однажды, где-то на пороге его двадцатилетия, лаборатория и архив опытов оказались рассекреченными, и ошеломленный Спицын получил в полное владение все накопленные за годы бессознательного обучения знания и инструменты. Ну и что с того, что позднее самому писателю его ранние работы казались довольно беспомощными; с того, что он в спешке первых творческих опытов не раз принимал за чудесный золотой блеск тусклые отсветы куда более дешевых металлов - спокойная красота его будущих книг уже была предопределена в те далекие ныне годы.
  А книги не заставили себя особенно долго ждать. Первые романы Спицына не отличались большими тиражами, но своих почитателей находили. Пряди волшебства, ставшие закладками внутри неброских томиков, быстро отвлекали внимание удивленного читателя и от плохой бумаги, и от мелких неудобных шрифтов. Раскрытая наугад книга не возвышала свой голос до визгливых и требовательных интонаций, подобно некоторым другим, но и говоря шепотом, не отпускала уже, тянула к себе и просила дослушать до конца. И автору, бессонными ночами сочинявшему из-за простой невозможности не сочинять, вторил и подражал читатель, тоже захваченный ночью и книгой и вынужденный пройти тот же путь до конца, не отвлекаясь.
  В те годы Спицын не был ни с кем лично знаком в литературных кругах, он не давал интервью и не появлялся на публике. И когда позднее он вдруг изменил этому своему обыкновению, можно было предположить, что писатель просто понял необходимость рекламы своих новых работ. Но, с другой стороны, то, что он говорил, едва ли могло привлечь дополнительное внимание к романам, да и к нему самому, потому что не имело отношения к литературе и по большому счету всегда было скучным. Спицын высказывался на самые разные темы, которые мало кого интересовали, он вспоминал о людях, которых больше никто не помнил, и размышлял о проблемах, вовсе не существующих по мнению остального человечества. Привстав на цыпочки, он выкликал любимых призраков, но слушатели Спицына лишь в малой степени могли разделить его энтузиазм; то, что Полуэкт горячо пропагандировал, вызывало у многих только отчаянную зевоту. Все это, конечно, не добавляло Спицыну никакой популярности. Некоторых наиболее ранимых раздражала даже его манера говорить, чуть наклонив голову, как бы прислушиваясь к собственным негромким словам.
  Но и книги тоже менялись. Былое мастерство порой как будто отстранялось от работы, появлялись большие фрагменты, написанные небрежно и вязко, персонажи увлеченно совершали противоестественные поступки, бормоча в оправдание какие-то несуразности. Вообще действующих лиц становилось меньше, однако и в небольшом числе они начинали, похоже, всерьез тяготить автора, потихоньку теряли индивидуальные черты и после прочтения в памяти читателя смешивались в один - пусть расплывчатый и неясный, но определенно единственный образ. Образ этот становился то немного четче, то вновь мутнее от книги к книге, но совершенно отчетливым так никогда и не стал.
  Поняв, что у него не получается, Спицын просто прекратил сочинять. Так начался третий период его творчества, когда книги замолчали. Но сам Полуэкт отныне действовал решительно и безумно. Далеко не все его провокационные поступки и мысли выплеснулись на страницы бульварной прессы; кое-что стало известно много позже, в частности, после публикации дневников, где шокирующие откровения чередуются с безмятежными пейзажными зарисовками, а отвлеченная философия подается вперемешку с глумливыми репликами в адрес самых уважаемых людей. Этот документ многие сочли бы гротескной выдумкой, если бы не полное его соответствие достоверным фактам из поздней биографии Спицына.
  
  3.
  
  Любой исследователь творчества - а, стало быть, и жизни - Спицына в конце концов бывает вынужден поставить для себя принципиальный вопрос: но разве могло что-то произойти по-другому? Наличие метода в спицынском безумии очевидно для наблюдательного человека. Так в чем состоял этот метод? Кто бы мог рассказать нам голосом Спицына, что скрывается за трагифарсом его безрассудных действий?
  У меня есть только одно объяснение этой причудливой судьбы. Должно быть, в какой-то момент Спицыну надоело быть простым исполнителем, изо дня в день смешивающим алхимические реактивы согласно предписанным и разъясненным ему правилам. Он начал перегревать и разбивать колбы, рассыпать по полу драгоценные порошки; мало было простого наличия такой магической лаборатории, нужно было узнать, почему она появилась, как она работает и можно ли ее переделать на совсем другой лад. И главное - обо всем этом следовало рассказать в новых книгах. В какой-то момент Спицын поверил, что в состоянии изучить себя столь же тщательно, как ему удавалось изучать души других людей. Но то ли задача была такой важной, что заставляла писателя все время волноваться и терпеть неудачу, то ли были уже безвозвратно погублены лучшие творческие инструменты, однако тайна лаборатории, спрятанной внутри его сознания, тайна Спицына-творца и волшебника - и в то же время человека с серыми глазами, живущего на захолустной тенистой улочке - оставалась для него все такой же невыразимой.
  Отчаявшись, Спицын решил, что раз он сам не способен написать о себе, с этим справится кто-нибудь другой, равный по таланту. Нужно было только оставить будущему биографу как можно больше материалов. Обычная жизнь не в состоянии что-либо рассказать о нас; Спицын был вынужден не раз и не два пренебречь общественной моралью, чтобы поступки говорили за него достаточно красноречиво и могли бы объяснить истоки и сердцевину его мучений, противоречий и таланта. При этом он, конечно, признавал право общества на адекватный ответ. Общество не пренебрегло этим правом, и Спицын умер в тюремной больнице, всеми ославленный и презираемый.
  
  4.
  
  ...И вот, приходится признавать, что не нашлось еще писателя, который мог бы рассказать нам правду о Спицыне; пока что все оказывается напрасным.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"