Седых Вячеслав Иванович : другие произведения.

Адская зона 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Адская зона — странный высокотехнологичный мир, превращённый властями в средневековую каторгу с бессмертными мучениками (мечи и магия прилагаются). Лишь бунтарь, идущий в одиночку против целого мира, увлечёт за собой миллионы узников. И если малый зелёный росток рушит бетонные плиты, то даже Адской зоне не удержать мятежную душу.
  Седых В. И.
  
  Адская зона — 1
  Сила духа
  (фантастический боевик)
  
  
  Аннотация
  
  Адская зона — странный высокотехнологичный мир, превращённый властями в средневековую каторгу с бессмертными мучениками (мечи и магия прилагаются). Лишь бунтарь, идущий в одиночку против целого мира, увлечёт за собой миллионы узников. И если малый зелёный росток рушит бетонные плиты, то даже Адской зоне не удержать мятежную душу.
  
  
  
  Оглавление
  
  Адская зона — 1.
  Книга 1. Сила духа
  
  Часть 1. Электронный жучок
  
  Глава 1. Шестёрка — туз
  Глава 2. Липкие тени прошлого
  Глава 3. Бесплатный сыр
  Глава 4. Лжеимператор
  
  Часть 2. Добро пожаловать в Ад!
  
  Глава 5. Лежбище
  Глава 6. Бессмертные мученики
  Глава 7. Зелёное братство
  Глава 8. Фурия
  Глава 9. Замок Огненного Дьявола
  Глава 10. Болотные дикзелы
  Глава 11. Штурм мельницы
  Глава 12. Дикие земли
  Глава 13. Старый Фокус
  Глава 14. Благословенный Шардобад
  Глава 15. Анархисты
  Глава 16. Пахан
  Глава 17. Студенты
  
  Часть 3. Бои местного значения
  
  Глава 18. Резня в Мусорном квартале
  Глава 19. Призраки подземелья
  Глава 20. Смертельная ошибка Хромого
  Глава 21. Гнездо стервятников
  Глава 22. Святой бой
  Глава 23. Лабиринт смерти
  Глава 24. Катализатор бури
  
  Часть 1. Электронный жучок
  
  Глава 1. Шестёрка — туз
  
  — Минус два, — довольно крякнул наёмный убийца, выбрался из укрытия и положил ствол снайперской винтовки на левое предплечье. Вразвалочку, не скрываясь, пошёл к машине.
  Из–за мусорного контейнера, кряхтя, вылез малорослый подельник, воровато озираясь и тыча по сторонам плазменным пистолетом, засеменил следом.
  Парочка местных гангстеров, в чёрных дождевых плащах, неторопливо шлёпала модными лакированными туфлями по грязным лужам узкого проулка, осторожно приближаясь к шикарной белой машине. Легковой антиграв высокомерно парил в полуметре над мокрым щербатым асфальтом нищенского квартала, будто боялся замарать белоснежное покрытие об обступившую серую мерзость. Время уже за полночь, мир бедняков погряз в сырой безликой мгле. Короткий узкий проулок с боков зажали мрачные бетонные стены типовых пятиэтажек, а сверху придавило, словно тяжёлым канализационным люком, угрюмое мокрое небо. Накрапывал противный дождик. В дурно пахнущих мусорных баках, разбросанных по обеим сторонам проулка, нагло шуршали стайки голодных крыс.
  Снайпер подошёл к дорогущему седану, легонько стукнул стволом лазерной винтовки по капоту, как бы желая убедиться в реальности белого миража, с досадой вздохнул:
  — Живут же люди. — Сплюнул, зло ухмыльнулся: — вернее — жили.
  Озвучив неоспоримый факт, он почувствовал некоторое облегчение приступа зависти, хотя совсем горечь из сердца не ушла. С трудом оторвав взгляд от завораживающего белого миража, повёл головой по сторонам, скорее из–за профессиональной привычки осматриваться, чем из–за желания сравнить парящий в воздухе кусочек чужого мира, со своим убогим, грязным, захламлённым мусорными баками, мирком, заселённым отбросами человечества огрызком цивилизации, всеми оплёванным и забытым, захолустным городишкой на третьесортной планете воров и контрабандистов — Тальбао.
  Однако рано предаваться меланхолии, дело ещё до конца не сделано.
  — Осмотри салон, — угрюмо кивнул напарнику снайпер.
  Тот, крадучись, двинулся вперёд, резко распахнул дверцу со стороны водителя и… пугливо отскочил в сторону. Из салона, прямо в лужу, вывалилось обмякшее тело. Точно между бровей зияла обожжённая рана. Обритая голова трупа глухо стукнулась об асфальт. Кровь, словно чернила, перекрасила, вздрагивающую от ударов дождевых капель, воду в чёрный цвет.
  — Телохранитель, — небрежно ткнул стволом винтовки безжизненное тело снайпер: — Холё–ё–ный детина. — Ему не нравились такие шикарно упакованные, накаченные парни. Дорогие костюмы и горы мышц не заменят мозги. Вот и этот крутой качок, наверняка, мнил себя суперменом, а по сути, оказался лёгкой мишенью. За такие–то деньжищи, мог бы и профессиональнее работать, столичный телок.
  — Толстяка ты тоже между глаз, — заглянув в салон, похвалил напарник. — Заднее сиденье пусто.
  Снайпер, через лобовое стекло, всмотрелся в застывшее лицо трупа, мысленно сравнивая с портретом заказанного клиента, кивнул и самодовольно усмехнулся.
  — Доложи боссу, что туза и телка уложили. Спроси: куда тачку гнать?
  После короткого перешёптывания с наручным браслетом, напарник выхватил из–под плаща второй бластер и нервно заплясал вокруг машины, грозя стволами мусорным бакам.
  — Чего ещё?! — проворно нырнув за капот, недовольно зашипел снайпер.
  — Их, оказывается, трое было.
  — Но заказали только двоих. Почему за лишнего клиента не уплачено? Кто он?!
  — Да так — шестёрка дешёвая. В последний момент, секретаришка плюгавый за боссом увязался. Такой швали и цены–то не подберёшь по каталогу. Вот пацаны довесок и не посчитали, когда заказ стряпали. Говорят, тушку в калькуляции по зачистке места учли, а в той графе штук нет, только тариф по весу.
  — Дебилы! Бумажные черви! В нашем деле мелочей нет, — сжав зубы, костерил профанов снайпер. — Пытай идиотов: кто третий, внешность, возраст, какой масти?
  Подручный шмыгнул за мусорный бак, присел, и, пошептавшись с невидимкой, затараторил:
  — Фраерку около двадцати, рыжеволосый, маленького роста, щупленький,
  физически неразвит, военной подготовки не имеет, приёмами рукопашного боя, холодным или стрелковым оружием не владеет, но высококлассный аферист…
  — Харе пыхтеть, — остановил трёп старший и сплюнул: — Шестёрка бумажная.
  — Может, доходяга уже «снялся» с точки?
  — Выход из тупика мы плотно перекрыли. Похоже, ссыкун отошёл за контейнеры отлить. Какое погоняло у крысёныша?
  — Жук Дебро, по кличке Жучок.
  — Попробуй фраерка «на базар развести».
  Напарник, не выглядывая из–за контейнера, попытался выманить хлюпика увещеваниями, но глухая темнота отозвалась лишь недовольным крысиным писком.
  — Прочеши огнём левый ряд. За баками кто–то спугнул крыс, — приказал снайпер и изготовился к стрельбе.
  — А вдруг тварь начнёт отстреливаться? — зябко поёжился напарник.
  — Парень не профи, промажет впотьмах.
  — Но я‑то себя превращу в подсвеченную мишень, — упирался трусоватый подручный.
  — Не дрейфь, пусть только проявится — вмиг из живчика жмура слеплю.
  Обнадёженный уверением, загонщик осторожно высунулся из–за бака, дал две короткие очереди плазмы, метнулся в сторону, снова полоснул огнём из обоих стволов. Каждая суматошная очередь выбивала из железных баков шипящие снопы ярких искр. Мусор, несмотря на сырость, загорелся. Проулок затопила волна ужасного зловония. Огонь быстро разгорался, выбрасывая, вместе с клубами едкого дыма, алые языки пламени.
  Среди груды контейнеров проворно шмыгнула сгорбленная тень.
  В тот же миг, вертлявую фигуру проткнула тонкая лазерная игла.
  Серое тело жалобно пискнуло и, всплеснув руками, смачно плюхнулось в центр большой лужи.
  — Минус три, — подытожил снайпер, вставая в полный рост.
  — А, может, притворяется, гад? — Не спешил высовываться подручный.
  Снайпер высокомерно глянул на зарывшегося в куче отбросов пугливого человечка. Презрительно сплюнул на асфальт и криво ухмыльнулся.
  — У трупа дыра в затылке. Точно по центру. Хочешь спорить?
  — Нет, — буркнул напарник, встал с колен и, брезгливо морщась, принялся чистить, батистовым платочком, изгаженный костюмчик.
  Снайпер ехидно хмыкнул, наблюдая за процессом очищения, и ядовито посоветовал:
  — Соскреби дерьмо с задницы, — а когда человечек стал беспокойно лапать зад, зло добавил: — только сперва брюки спусти. Совок дать? Гы–гы–гы…
  Подручный перестал суетиться. Бросил косой обиженный взгляд на довольного грубой шуткой снайпера, стиснув зубы, спросил:
  — Что доложить боссу?
  — Шестёрка бита, берём все карты в колоду. Пусть черви готовят утилизатор.
  Подручный прошептал текст и, не оборачиваясь, поплёлся за третьим трупом.
  Распахнув заднюю дверцу, снайпер занялся осмотром антиграва. Включив освещение салона, сразу заметил пару объёмистых сумок, небрежно брошенных на пол, в пространство между спинками передних кресел и кожаным полудиваном. Содержимое сумок интриговало. Снайпер опасливо глянул в сторону напарника, который пытался, не запачкавшись, выудить труп из грязной лужи. Гангстер, прикинув, что самое время покрысятничать, подтянул к себе ближнюю сумку. Положив винтовку на сиденье, с хрустом расстегнул застёжку и торопливо перелопатил содержимое. Внутри только тряпки босса, ничего интересного. Зато возросла надежда чем–нибудь поживиться в другой сумке. Мародёр потянулся за ней чуть дальше, наклонился и… встретился взглядом с тем, кто прятался под диваном.
  Секунду враги заворожённо смотрели друг другу в глаза.
  Снайпер резко отпрянул назад, попутно хватая винтовку с сиденья и пытаясь изготовиться к стрельбе, но… опоздал.
  Противник просто выбросил вперёд руку с, зажатой между пальцев, пишущей авторучкой и нажал маленький рычажок.
  Молнией сверкнул плазменный луч.
  Снайпер, с дырой в черепе, двигаясь по инерции, плюхнулся спиной на асфальт.
  Жук отпихнул руками сумку, ужом выполз из тесного убежища и, встав на четвереньки, подкрался к дверному проёму. Набравшись храбрости, высунул наружу голову и тут же отпрянул назад. Затем, стараясь не шуметь, осторожно выбрался из машины и замер в нерешительности. Появился выбор: либо по–тихому ускользнуть с места преступления, не усугубляя вину, либо вступить в схватку с бандитом, чего трусоватому от природы Жуку очень бы не хотелось.
  Пока Жука терзали сомнения, подручный снайпера, пыхтя и ругаясь, пятился к машине. Он тащил за ноги обляпанное грязью тело какого–то бездомного бедолаги. За собственными стенаниями, подручный не слышал шума за спиной и теперь, ничего не подозревая, приближался, возможно, к своему палачу.
  Запутавшийся в мыслях Жук, боясь шелохнуться, заворожено следил за качающейся спиной врага. Он все ещё пытался убедить себя, что можно будет разойтись миром. В сумке лежал целый ворох толстых пакетов, набитых наркотиками. Пусть местная мафия забирает товар, а его, бедного Жука, оставит в покое. Но другая, более прагматичная часть сознания бывалого афериста, мудро шептала, что покой будет вечным, если Жук сейчас не возьмёт винтовку из рук трупа и не положит напарника наёмного убийцы рядышком.
  Подручный копошился в пяти шагах, когда у Жука из дрожащих пальцев выпала металлическая авторучка, уже разряженная и годная только для составления предсмертного завещания. Вот злобное «второе я» Жука и разжало пальцы, чтобы освободить от безделушки и попытаться всунуть в руки настоящее оружие. Но миролюбивое трусоватое «я» все ещё сопротивлялось, и потому движения Жука были неуклюжи и противоречивы. Руки неуверенно тянулись к винтовке, а ноги сгибались, толи помогая приблизиться к оружию, толи собираясь посильнее оттолкнуться и унести хозяина куда подальше.
  Звяканье металла привлекло внимание мафиози. Он, не выпуская пяток трупа, оглянулся назад. То, что увидел, в льющемся из салона машины тусклом свете, заставило остановиться и выпустить ношу. Но чёрствая душа не металась в сомнениях. В бледном отражённом свете метнулись вниз два грязных ботинка трупа. Глухо стукнув каблуками об асфальт, мертвец подал сигнал начала гонки со смертью.
  Мафиози запустил руки за расстёгнутые борта чёрного плаща, начав боевой разворот в сторону клиента.
  Жук окончательно присел, дотянувшись до последнего увесистого аргумента в нечаянном споре, и начал направлять винтовку в сторону оппонента. Время для него тянулось липкой патокой.
  Пока мафиози выхватывал из–под мышек плазменные пистолеты, завершая поворот корпуса, Жук поднимал лазерную винтовку на уровень плеча, пытаясь навести ствол на фигуру неприятеля.
  Ну вот, мафиози высвободил из–под складок плаща оба бластера и, выпрямляя руки, стал наводить их на цель.
  Жук в ужасе замер. Он не мог стрелять из винтовки, физически не мог, ибо она оказалась намертво зажата клешнями остывающего трупа. Мёртвый снайпер наотрез отказывался расставаться со своей любимой.
  Мафиози полностью выпрямил руки, зафиксировав точки лазерных прицелов на лбу жертвы.
  Сердце Жука в страхе остановилось. Он, теряя сознание, зажмурился и дёрнулся всем телом назад.
  Находясь в полёте и кромешной тьме, Жук не увидел: как снайпер, пальцем, замершим на спусковом крючке, дал своей любимице последнюю команду с того света, как его верная подруга, радостно урча, разразилась автоматическим огнём.
  Сноп ослепительно–белых игл ударил в живот мафиози и, легко проколов насквозь нежную плоть, метнулся в конец проулка, разбившись радужным фейерверком искр о серый бетон.
  Острая боль пронзила копчик Жука, он громко вскрикнул и открыл глаза.
  Фигура мафиози, с дымящейся дырой, размером с футбольный мяч, медленно и беззвучно оседала на асфальт, лишь пистолеты, выпав из ослабевших рук, выбили короткую жуткую дробь.
  Жук подавил позыв к рвоте, дрожащими руками положил винтовку на грудь снайперу и, прочно сидя на попе, жалобно заскулил, оплакивая свою, почти безгрешную, если, конечно, особо не придираться, прежнюю жизнь обычного афериста. Сегодня он стал, выражаясь уголовным сленгом, настоящим «мокрушником» с двумя жмуриками на шее.
  Однако боль в копчике прошла, сквозь намокшую ткань брюк начала беспокоить сырость, и жалость к загубленной душе у Жука быстро сменилась тревогой о бренной плоти. Жук решил перенести покаяния на другое время, когда подберёт подходящий религиозный культ, а пока, немедля убираться с гиблого места.
  Жук забрался на сиденье водителя, захлопнул дверь и дал «полный газ».
  Антиграв круто взмыл вверх, вдавливая тело в губчатый пластик кресла. Через секунду, машина, быстро набирая скорость, рванулась вперёд, в черноту пустого неба. Из пробоины в лобовом стекле неприятно хлестнуло воздушной струёй. Жук сбросил скорость, направив антиграв по периметру города, над невзрачными постройками бедняцких кварталов.
  Соваться в центр было опасно. Местная полиция, наверняка, тесно связана с мафией. Жук решил, что если и надумает сдаваться, то лучше сделает это там, где действуют законы Звёздной Конфедерации и более–менее честные полицейские. А главное, в цивилизованных мирах, в отличие от Тальбао, нет смертной казни. Только вот как теперь приобщиться к добренькой цивилизации? В единственный оазис, ближайший космопорт, на «засвеченном» антиграве босса не пробраться. Местное такси тоже отпадает, все водилы ходят под мафией. До космопорта часов шесть лёту, за это время, ликвидационная комиссия уже сообразит, в чем дело, и, оповестив всю округу, пустит по следу беглеца свору злобных «псов».
  Жуку было решительно не с кем посоветоваться, разве что…
  — А, вообще, хозяин, почему меня должны искать? — с надеждой повернулся к мёртвому боссу Жук. — Ведь заказчику передали, что Жук Дебро убит — шестёрка бита. Возможно, ликвидаторов «замочил» какой–то другой клан и стибрил наркотики, заодно с трупами курьеров. Правильно мыслю, босс?
  Однако, заметив застывшую на лице мертвяка недовольную мину, Жук вынужденно признал:
  — Да, вы правы, босс, теперь другие блатные, чтобы «отмазаться» от гнусной «предъявы», будут искать крысу с ещё большим усердием.
  Жук минуту тужился, но, несмотря на старательное морщенье лба, надумал только: побыстрее избавиться от антиграва с наркотой и нанять частника, который бы, за хорошие деньги, подвёз в космопорт опаздывающего на круизный рейс туриста.
  Жук перевёл машину на автопилот и опять обратился к боссу, как к живому:
  — Извините, босс, но обстоятельства вынуждают меня просить… — Однако Жук почти оправился от шока и уже не нуждался в немом собеседнике: — Да что я с тобой цацкаюсь, боров. Тебя сегодня разжаловали!
  Жук бесцеремонно обшарил карманы босса, выудил из колоды кредитных карт золотую, на предъявителя, именные рассыпал веером по полу, снял с руки дорогие часы. В специальном внутреннем кармане пиджака, обнаружился плоский лазерный пистолет, его Жук по–гангстерски сунул себе за брючный ремень. Кнопкой, распахнул дверцу со стороны босса, повернулся, поднатужился и пнул, обеими ногами, бывшего работодателя. Грузное тело, кувыркаясь в воздухе, нырнуло в темноту.
  Отключив автопилот, Жук ещё сбавил скорость и снизился. Вскоре антиграв послушно заскользил вдоль замызганной улицы, наверняка, каким–нибудь местным проспектом. По обеим сторонам замелькали дешёвые неоновые рекламы.
  Заметив в тёмном закоулке рой сигаретных огоньков, Жук притормозил и остановил машину у ближайшего не освещённого здания. Погасив свет в салоне, придирчиво осмотрел окрестности. В конце квартала нервно мигала реклама бара. Похоже, место выбрано правильно. В таком, бурлящем ночной жизнью районе, шикарному белоснежному антиграву, без взвода охраны, не простоять и полчаса. Теперь следовало решить, какую из двух сумок считать своим багажом, ибо без багажа путешествуют только террористы, а Жуку такой быстрый карьерный рост совсем не нравился. Когда за ним начнут гоняться все мафиози Тальбао, нужно не вызывать подозрения своим внешним видом, хотя бы у полиции. Очень хотелось, конечно, прихватить сумку с дорогими наркотиками, но безопасно сбыть их вряд ли удастся, а при досмотре в космопорту могут взять за жабры. Жук, тяжело вздохнув, переборол глупую жадность, облегчил, наполовину, от тряпок походную сумку босса и отправился в путь с чужим багажом, но почти чистой совестью.
  За бортом хозяйского антиграва поджидала новая, полная опасностей и приключений, жизнь. Теперь аферист стал изгоем, такой привычной ему с детства, уголовной среды. Местная братва будет стремиться добить скользкого столичного фраерка, а бывшие «свои» никогда ему не поверят и не простят осечки. Ведь это именно Жук ратовал за расширение рынков сбыта и вёл подсчёт будущих прибылей от торговли на Тальбао. Выходит, аферист и повинен в смерти корешей.
  Отгоняя тяжёлые мысли, Жук встряхнул головой и, ускоряя шаг, двинул прочь от обречённого антиграва. С этой минуты, он один — против всех. Зато, он больше не чужая шестёрка, он теперь сам себе туз!
  Дойдя до бара, Жук обернулся и бросил прощальный взгляд на осколок прошлого. Вокруг белого пятна колыхались чёрные тени. Донёсся жалобный звон разбитого стекла. Похоже, процесс пошёл.
  Жук замер в нерешительности перед массивной, окованной железом, дверью бара, задрав голову вверх, прочитал вывеску. Реклама бара, моргая холодным неоновым светом, недружелюбно извещала: «Кабачок Свирепого Гарри».
  Набрав в лёгкие побольше воздуха, а в сердце немного отваги, Жук сделал над собой последнее усилие и, решительно открыв дверь, втолкнул непослушное тело внутрь подозрительного заведения.
  Внутренний интерьер бара не разочаровал Жука. Он попал в тесное зловонное пространство, плохо освещённое и не ухоженное. С низкого потолка свисали грязные абажуры, сквозь которые тускло светили древние электрические лампочки, лениво разгонявшие мрак вокруг лакированной деревянной стойки бара, оставляя в таинственном сизом дыму угрюмых посетителей, зловеще подсвеченных огоньками сигарет. Откуда–то из тёмного угла тихо доносилась ритмичная музыка, что–то среднее между классической симфонией и похоронным маршем. В общем, местечко характеризовалось: всяк сюда входящий — подумай трижды. Но у Жука было дело, оправдывающее его появление в среде, так сказать, «независимых предпринимателей».
  Дав местным вволю на себя насмотреться, и привыкнув к царящему полумраку, Жук медленно, вразвалочку, направился к стойке.
  То, что он не увидел на завсегдатаях бара: фирменных плащей, чёрных костюмов, дорогих шляп или других атрибутов мафиозной униформы — сильно обнадёжило. Однако, увлечённый своими проблемами, Жук чуть не наступил на хвост драному коту, лениво волочащемуся по заплёванному полу.
  Жук остановился, пропуская бродячего кота, и, на всякий случай, поискал глазами других местных тварей. Между столами целеустремлённо барражировала вислоухая дворняга, выжидающая очередной подачки или пинка под зад, процессы обычно чередовались, хотя псу никак не удавалось уловить закономерность. Жук мысленно пообещал накормить зверят, как только уладит дела.
  Продолжив движение, Жук достиг стойки, небрежно бросил на пол сумку, которая при падении почти не издала шума, чем сильно охладила интерес завсегдатаев к новому посетителю, и по–хозяйски устроился на высоком трёхногом табурете.
  Из тени между буфетами выдвинулась на свет внушительная фигура невесёлого бармена.
  — Добрый вечер, — приветливо улыбнулся Жук.
  В ответ гориллоподобный здоровяк обнажил жёлтые прокуренные зубы в недоброй ухмылке и неторопливо перекатил толстый окурок дешёвой сигары в другой угол квадратной челюсти.
  Жук мог оценивать только верхнюю часть костюма бармена: открытая засаленная жилетка без застёжек и разноцветная вязь вычурных татуировок на, поросшей курчавыми волосами, загорелой коже, — однако сразу понял, что мужчина пред ним солидный и лишнего трёпа не любит.
  — Гарри, если не ошибаюсь? — обратился к очевидному владельцу кабачка Жук, из деликатности опустив характеристику — свирепый.
  — Ну-у, — промычал бугай и, почесав пятернёй волосатую бочкообразную грудь, оценивающе уставился на щупленького клиента.
  Чужое тело, нагло взгромоздившееся на добрый табурет, совсем не внушало Гарри доверия. Аккуратно подстриженные, с чётким пробором, прилизанные рыжие волосы и свежий маникюр, говорили, что мальчик любит комфорт. Не слишком дорогой, хотя и фирменный, костюмчик, намекал на его социальный статус — мелкий клерк или прихлебатель какого–нибудь заезжего мафиози. Неуверенное поведение и тщедушное телосложение — мальчик не привык решать проблемы самостоятельно. Да и черты лица: нос картошкой, губы бантиком, глазки хитрые, — не понравились Гарри. «Взвесив» клиента, Гарри поставил оценку — «простая шестёрка».
  — Чо-о надо? — с усилием процедил он сквозь зубы, вместо вертящегося на языке: «П-шёл вон!»
  — Транспорт, — Жук достал кредитную карточку босса и, манерно держа её двумя пальцами за края, медленно пронёс туда и обратно над плоскостью стойки. — В космопорт. Оплачиваю в оба конца, плюс за скорость.
  Бармену понравился золотой цвет элитной карточки, он молча придвинул к клиенту кассовый аппарат. Жук приложил карточку и набрал сумму. Гарри сразу смекнул: похоже, за парнишкой гонится половина жителей Тальбао, причём самая свирепая, поэтому решил вести бизнес правильно:
  — Удвоим ставку.
  — Это ещё с чего?! — вылупился на нахала Жук, понимая, что плата и без того весьма приличная.
  — За ночную работу я плачу ребятам двойной тариф, — не моргнув глазом, ухмыльнулся Гарри.
  — Согла–а–сен, — стиснув зубы, выдавил Жук, поняв, что бармен его раскусил и вряд ли сбавит плату.
  — Тогда лады. Бери мой антиграв. Водилу найдёшь вон за тем столом. — Хозяин выпустил струйку сизого дыма в сторону.
  Жук скосил глаз. За столом развалились трое угрюмых верзил, лениво потягивающих пиво из объёмистых кружек. Выяснять, кто из них «водила» хозяйского антиграва, почему–то, сразу расхотелось. Вид у всей троицы был жутко бандитский. Жуку показалось, что ни с одним из них связываться не стоит. Похоже, эти ребята привыкли возить богатеньких клиентов только в одну сторону — в морг.
  — В космопорте меня будет встречать деловой партнёр, — страхуясь, соврал Жук. — Я думаю предупредить его заранее. Не подскажете, милейший, в каком часу нас ждать?
  — Чего–о–о? — багровея, прорычал бармен и запустил руку под стойку.
  — Да, уважаемый, и не могли бы вы подобрать водителя по интеллигентнее. Хотелось бы появиться перед солидными людьми в подобающем обществе, — мило улыбаясь и, как бы случайно, отворачивая полу пиджака, продемонстрировал свою уверенность и… лазерный пистолет Жук.
  — Вываливай, пацан, остальные капризы, и закроем счёт, — выплюнув окурок сигары и не вынимая руки из–под стойки, недовольно процедил сквозь зубы бармен.
  — Будьте так любезны, дать две порции мяса коту и псу, — окончательно обнаглев, ласково попросил Жук, которому, похоже, в этой жизни уже нечего было терять.
  — Чего–о–о-о? — Квадратная челюсть бармена отвисла, глаза превратились в стеклянные шарики.
  — Мяса зверям! — гаркнул Жук и требовательно хлопнул ладонью по стойке.
  Потрясённый бармен, некоторое время, открыв рот, пялился на странного клиента, а затем с уважением признал:
  — Челове–е–ек…
  Через секунду, перед Жуком в чистом бокале пенилось душистое пиво.
  — Угощаю. — Продолжая суетиться, бармен ловко смахнул полотенцем крошки со стойки и выставил перед человеком полный комплект фирменных блюд.
  Жук молча наблюдал за чудесными превращениями. Он хотел лишь накормить голодных зверят, но, наверное, здесь это значило нечто большее.
  — Зверюги, ко мне! — зычно гаркнул бармен.
  Кот и пёс проворно юркнули за стойку, и уже через мгновение оттуда раздалось аппетитное чавканье.
  — Да ты не тушуйся, братан, ешь, — подтолкнул тарелки ближе к гостю радушный хозяин и, виновато улыбнувшись, извинился: — Я в тебе ошибся сперва. Думал — шестёрка ты, а ты — Челове–е–ек.
  — Здесь это редкость?
  — Притом, большая, — честно признал демографический недостаток Тальбао Гарри и отодвинул кассовый аппарат подальше от редкого клиента.
  — Вы не взяли плату? — поднял брови Жук.
  — Не обижай старину Гарри. Ты человек, я тоже человек. Хорошие люди должны помогать друг другу в трудный час. Подкрепись пока, а я тебя сейчас с отличным парнем познакомлю.
  Жук не успел глазом моргнуть, как тучная фигура Гарри растворилась в воздухе. Где–то под стойкой лязгнула крышка потайного люка, и быстро стих удаляющийся топот.
  Лениво ковыряя вилкой мясное рагу, Жук скосил глаз в сторону зала. Публика уставилась на пришельца, как на апостола. Видно, Гарри был здесь в большом авторитете, и необычная суета над рыжим клиентом произвела должное впечатление на братву.
  Жук задумался над произошедшем казусом. Почему он себя так уверенно вёл в столь гиблом, даже для бывалого пройдохи, месте? Не от того ли, что жизнь висит на волоске, и даже не котируется в каталогах наёмных убийц? Нет, похоже, в нём самом что–то переменилось. Возможно, в том грязном переулке он вылез из крысиной шкуры и стал превращаться в Человека. Страх, где былой вечный страх тщедушного существа, жалкого и злобного? Крыса не способна на бескорыстное благородство. И если гонимый путник, преследуемый по пятам кровожадными врагами, проявляет, невзначай, заботу о голодных зверятах, то Гарри, по–видимому, прав — это Челове–е–ек! Маленький незначительный штрих, но сколь много он сказал опытному, умному человеку — Гарри. Жук высоко оценил моральные качества Гарри, поняв, что, за напускной бандитской свирепостью и отталкивающей звероподобной внешностью, скрывается добрая, отзывчивая к чужой боли, очень человеческая душа. И когда Гарри вновь появился за стойкой, Жук уже готов был брататься с новым корешем.
  Гарри, похоже, испытывал подобные чувства, и сиял, как неоновая реклама.
  — А вот и мы! — радостно известил Гарри и выдвинул вперёд своего парня, — Знакомьтесь.
  — Файл, — дружелюбно улыбнулся высокий крепкий юноша и, выйдя из–за стойки бара, протянул руку.
  — Жук.
  Жук пожал загорелую ладонь, окинув оценивающим взглядом стройную мускулистую фигуру. Файл ему ровесник, но выглядел намного внушительнее: ростом на голову выше, атлетического телосложения, в движениях чувствовалась грация хищника. Черты лица правильные, но с какой–то, несвойственной возрасту, суровостью, будто он уже успел усвоить кое–какие серьёзные уроки жизни, и оттого взгляд голубых глаз проникал прямо в душу. А в остальном, выглядел парень, как большинство сверстников из кварталов Тальбао: светлые волосы коротко по моде пострижены, куртка и брюки кожаные, с блестящими застёжками карманов, обут в чёрные ботинки армейского образца.
  — Со мной сейчас дружить опасно, — потупившись, честно признался Жук.
  — Ничего, напарник, прорвёмся, — открыто улыбнувшись, подмигнул Файл.
  — Оружие есть? — опять намекнул на опасность ситуации Жук.
  Файл молча расстегнул куртку. За поясом, в специальной кобуре, торчал автоматический, но под пороховые патроны, пистолет с инкрустированной рукояткой.
  — Антиквариат? — оценив изящество линий, поднял брови аферист.
  — Нет, сам мастерил, — засмущался Файл.
  — Да ты не сомневайся, приятель, — обнадёжил Гарри: — Файл надёжный напарник. И хотя он у меня большой оригинал, я думаю, вы поладите. Парень давно на настоящее дело просился, вот пусть тебя и проводит до космопорта, хоть развеется. Дельце то, похоже, нарисовалось непростое.
  В тот момент, никто из троицы ещё не мог представить, насколько непростым окажется развитие заурядной ситуации. И если бы Гарри только знал, что судьба свяжет молодых напарников на долгие годы, зашвырнув в иной мир и подвергнув смертельным опасностям, то, может, и не послал воспитанника на столь суровое испытание, хоть от того, в будущем, и будут зависеть миллионы жизней.
  — Спасибо, Гарри, — Жук с чувством пожал крепкую ладонь бармена, — может, когда ещё встретимся.
  — Обязательно свидимся, — ухмыльнулся Гарри. — Но лучше, конечно, ещё на этом свете. Поторопитесь, ребятки, у вас сегодня опасная прогулка.
  Жук подцепил сумку и двинулся вслед за Файлом к выходу. В дверях Жук на секунду остановился, глянул в угол бара, улыбнулся и тихо проскользнул наружу.
  Из захламлённого мусором угла, драный кот проводил нечаянного благодетеля томным взглядом, довольно мурлыкнул и в изнеможении уронил голову на урчащий живот обожравшегося пса.
  
  Глава 2. Липкие тени прошлого
  
  Антиграв у Гарри старенький, путь до космопорта занял всю ночь. Файл посоветовал Жуку, пока летят, немного вздремнуть. Жук полностью доверился человеку Гарри и, свернувшись калачиком на заднем сиденье, безмятежно захрапел.
  Сладкий сон прервал болезненный тычок в бок.
  — А-а, что? — протирая глаза, не сразу сообразил, где находится, Жук.
  — Ну, и здоров же ты спать, не добудишься, — беззлобно попрекнул Файл.
  — Мы где?
  — Через час будем на месте.
  — Мог бы и попозже разбудить, — сладко потягиваясь, посетовал Жук.
  — Поднимайся, соня. Рассвет проспишь.
  — А это, что — плохая примета? — заёрзал суеверный пассажир и полез на сиденье рядом с водителем.
  Файл сочувственно глянул на типичный экземпляр прагматичной породы «деловых людей», и, глубоко вздохнув, просто заметил:
  — Это краси–и–во.
  Физиономия Жука сморщилась, словно кислый лимон проглотил. Надо же, потревожить его сон из–за такой ерунды! Хотел даже послать к дьяволу правила приличия и лезть назад, досыпать, но случайно взглянул за лобовое стекло и… обомлел.
  Молчаливо разрезавшая воздух машина стремительно вылетела из звёздной ночи. Прямо на глазах, небо начало светлеть, тёмно–фиолетовый фон перекрашивался в иной цвет, и вот уже голубые краски залили синевой весь огромный невесомый купол. Тёмная плоскость земли, вдруг превратилась в шевелящийся ворсистый изумрудно–зелёный ковёр. Бескрайние джунгли раскинулись от горизонта до горизонта.
  Впереди, на грани слияния небесной синевы с зелёным безбрежным морем, возникает красное свечение, постепенно переходит в ярко–алый свет и вдруг из–за линии горизонта, будто из глубины зелёной пучины, всплывает пламенеющий огненный шар. В абсолютной тишине, плавно отрывается от поверхности зелёного моря и медленно взлетает, словно яркий воздушный шарик. Поднимаясь, все выше и выше, сфера наливается светом, и вот уже становится нестерпимо больно смотреть на ослепительное сияние.
  Оберегая пассажиров, лобовое стекло услужливо перекрасилось в тёмный цвет, грубо скрадывая яркость картины пробуждающегося мира и выводя Жука из транса.
  — Краси–и–во, — наконец–то выдохнул потрясённый турист.
  Файл понимающе улыбнулся, но долго млеть обалдевшему соне не дал:
  — А вот, впереди, и вторая причина.
  По курсу движения, между лёгкой туманной дымкой парящего в небе одинокого облачка и зелёным полем джунглей, сверкнула металлическим блеском, будто отточенная грань огромного лезвия, летающая платформа.
  Приблизившись, заметили, как на платформу садятся и взлетают, словно букашки с листа, редкие в столь ранний час пассажирские антигравы.
  Файл припарковался возле полосатой будки, подал документ вразвалочку подошедшему толстому полисмену, проводившему в рейс другую машину дежурной фразой: «Прошу соблюдать воздушный коридор».
  — Кто у нас тут? — рассматривая поданный Файлом пластик, равнодушно риторически спросил полисмен, проверил данные по электронному блокноту, мельком взглянув на Файла, вернул ему права. — Кого везём?
  — Туриста в космопорт, — приветливо улыбнулся Файл, — опаздывает на рейс.
  Полисмен, пропустив последнее замечание мимо ушей, лениво наклонился, заглянул вглубь салона. Увидев пассажира, замер и несколько долгих секунд внимательно рассматривал. Затем кнопкой перелистал страницы электронного блокнота, и, сверив свежие впечатления с образом на экране, с холодом в голосе попросил:
  — Будьте любезны, гражданин, ваши документы.
  Жук знал, что, обычно, туристам подобными формальностями дорожная полиция не досаждает. Следовательно, у местных есть, именно к нему, какие–то претензии. Жук весь подобрался, побледнел и очень медленно сунул руку под полу пиджака. Вспотевшая ладонь судорожно вцепилась в рифлёную рукоятку пистолета, хотя Жук, первоначально, посылал её к бумажнику.
  — Мой пассажир очень–очень спешит, — напомнил Файл, неожиданно жалобным тоном.
  — Ну и что, — очень безразлично отреагировал на мольбу полисмен.
  — А то, что у него за поясом воттакенный, — Файл показал обеими руками, какой именно огромной величины, — лазерный пистолет. И псих обещал меня пристрелить, если опоздает на утренний рейс.
  Полицейский опешил от такого откровения, опасливо покосился на замершую под пиджаком руку нервного пассажира, перевёл взгляд на электронную страницу блокнота, опять на странного пассажира, и, отчего–то, лоб копа покрылся испариной.
  — Как вы думаете — это была только шутка? — с деланной наивностью в голосе, спросил Файл.
  Полисмен тяжело задышал и, с дрожью в коленках, медленно попятился.
  — Я тоже так думаю, — с видимым облегчением вздохнул Файл и мило улыбнулся на прощание. — Ну, мы полетели?
  — Прошу соблюдать воздушный коридор, — по инерции выдавил из себя привычную фразу полисмен, стараясь не сделать лишнего, может так статься, рокового движения.
  Файл аккуратно поднял машину с площадки и, неторопливо набирая скорость, повёл к космопорту.
  — Похоже, друг, ты его сильно напугал, — повернув голову к окаменевшему Жуку, съехидничал Файл.
  — А полиция нам в спину не пальнёт из пушки? — опасливо скосив глаза на экран заднего обзора, шёпотом, не разжимая челюсти, прохрипел Жук.
  — Нет. Это не их война, — беспечно отмахнулся Файл.
  Жук не отрывал взгляда от удаляющейся платформы, пока не увидел, как с неё взлетели три мелкие букашки и стали быстро набирать массу.
  — За нами погоня, — упавшим голосом просипел дозорный и, втянув голову в плечи, переключил затравленный взгляд на лобовое стекло.
  Файл увеличил изображение на экране заднего обзора:
  — Три чёрных антиграва, без опознавательных знаков. Наверняка, мафия.
  — Как думаешь, они сразу будут стрелять, или предложат остановиться? — вжимаясь глубже в объятия кресла, размечтался Жук.
  Файл не ответил, а лишь прибавил хода. По корпусу машины пошла гулять подозрительная вибрация, но чёрные букашки за бортом начали мельчать.
  Пессимист, не теряя времени даром, высмотрел по курсу новую засаду: впереди, на голубом небосводе, проявились ещё три зловещие чёрные дырочки, быстро разъедающие ткань мироздания.
  — Во, — ткнув в паразитов пальцем, совсем осипшим от волнения голосом, прохрипел вперёдсмотрящий.
  — Похоже, нас ждала целая делегация, — хохотнул водила с железными нервами. — А ты, приятель, оказывается большой туз, смотри, какие пышные проводы устроили.
  — Нет, только козырная шестёрка, — невесело отшутился Жук. Внезапно, сковывающее тело напряжение спало. Надежда, что всё обойдётся мирно, покинула маленького человечка, и он, вытащив оружие, приготовился дать последний бой.
  — Не советую, на ходу, высовываться в форточку, — усмехнулся Файл, — воздушной струёй башку оторвёт.
  — А как же в нас мафиози стрелять будут?
  — Я мог бы посветить пару минут теории решения сей проблемы, — пофилософствовал Файл, — но, боюсь, тогда нам придётся столкнуться и с её практической стороной. Кстати, партнёр, умеешь играть в карты?
  — А при чем тут карты? — не понял резкого перехода к столь древней игре Жук.
  — В сложившейся ситуации, мой отец продекларировал бы сейчас первое правило опытного игрока, которое гласит: «Играя с шулерами, старайся сам тасовать колоду».
  — Это как? — совсем растерялся Жук.
  — В нашем случае, это будет выглядеть так.
  Файл резко сбросил скорость и лихо развернул антиграв поперёк прежнего курса.
  С обеих сторон угрожающе приближались чёрные пятна.
  Файл ещё больше сбросил скорость и начал круто снижаться. Как только машина пересекла невидимую грань воздушного коридора, из динамика на потолке раздался суровый загробный голос: ”Вы нарушили границу воздушного коридора. Немедленно вернитесь на разрешённый курс».
  Файл не внял требованию, продолжая нарушать запрет.
  «Вы проникли в охранную зону космопорта! Немедленно прекратите движение и остановитесь!» — грозно прозвучало второе предупреждение.
  Файл, на очень маленькой скорости, почти крадучись, продолжил полёт над самыми кронами деревьев.
  «Вы вошли в запретную зону!!! Мы вынуждены вас…» — начал опять запугивать робот, но так и не успел поведать, что именно сейчас сделает с нарушителем, ибо, не дожидаясь концовки угрозы, Файл отключил двигатель антиграва.
  Машина, как пустая лоханка, обрушилась с небес, с треском ломая днищем густую крону деревьев. Однако, нырнув в пучину джунглей, так и не сумела достичь глубин безбрежного зелёного океана. С хрустом проломив купол тропического леса, она устало сбавила напор и, постепенно слабея, окончательно запутавшись в нарастающем клубке лиан и веток, зависла, накренившись носом вперёд.
  — Дай свой лазер, — Файл протянул руку к, в буквальном смысле, влипшему в кресло Жуку: — и не торопись отключать систему безопасности.
  Жук и не собирался спешить, во время падения он так усердно помогал присосавшемуся к телу креслу, что до сих пор не мог оторвать, вцепившиеся мёртвой хваткой в подлокотники, скрюченные пальцы.
  Так что, Файлу пришлось самому извлекать из–за пояса афериста лазерный пистолет.
  — Не высовывайся пока, — из деликатности, попросил застывшего партнёра Файл.
  Развернувшись, несколько раз выстрелил в боковое стекло.
  В салон рухнул хрустящий водопад прозрачных кубиков.
  Файл освободился от объятий липких вакуумных присосок и, не жалея боезаряда, стал кромсать лазерными лучами клубок лиан за бортом. Крошил, пока не вырубил видимый лаз. Затем, бросив на пол разряженный пистолет, скомандовал: — Оставь в салоне всё имеющее электронную начинку.
  — Жалко часики, — посетовал Жук, тяжело расставаясь с дорогим хронометром босса. От мобильного видеотелефона тоже пришлось избавиться, уж больно жирная цель для поискового электросканера.
  — В твоём багаже есть что полезное? — обернулся Файл, вскрывая панель управления и что–то там колдуя с разноцветными проводками.
  — Нет, — с облегчением вздохнул Жук и, наконец, окончательно отклеился от хлюпающих присосок.
  — Тогда возьмём только это, — Файл сунул за пазуху плоскую аптечку первой помощи и извлёк из–под сиденья здоровенный тесак с острым, как у бритвы, лезвием.
  Друзья выбрались, сквозь прорубленный Файлом лаз, на край навороченной при падении машины кучи, и только начали планировать безопасный спуск, как свет над головой померк.
  Отверстие, пробитое в кронах деревьев их антигравом, заслонило чёрное брюхо чужой машины.
  Жук в ужасе замер на месте, с задранной вверх головой и открытым в беззвучном крике ртом.
  — Идиоты, — только и успел хмыкнуть Файл.
  Внезапно, налетевший со стороны космопорта огненный шквал напрочь сдул чёрное тело. Машина превратилась в комок шипящей плазмы и, как падающая комета, разбрасывая огненные искры, скрылась в недовольно ворчащих волнах зелёного океана джунглей.
  — Малыши, по–видимому, прослушали колыбельную до конца, — злорадно ухмыльнулся Файл.
  Проводив взглядом растворяющийся шлейф дыма, Файл ухватил свисающий обрывок лианы, подёргал, проверяя на прочность, и начал спуск.
  Жук тяжело вздохнул и, завистливо глянув на кожаную одёжку Файла, грустно попрощался со своим цивильным костюмчиком. В душе Жука громко квакнула жаба, оценившая практичную экипировку провожатого, которому не пришлось расставаться ни с примитивным пороховым пистолетом, ни с механическими часами–компасом.
  — Уж больно ты крут, парень, — сунув голову в зелёный колодец, посетовал Жук. — Не боишься, что мафия выставит тебе крупный счёт?
  — Нет, — беспечно отозвался Файл, исчезая из поля зрения. — Счёт будет на твоё имя, компаньон! — И уже откуда–то из глубины зарослей донеслось: — Кстати, если не поторопишься, то тебе квитанцию вложат прямо в руки. Слишком уж настырные у тебя кредиторы.
  Жук зябко поёжился от угрожающей перспективы, и, не обращая внимания на жалобный треск разрываемой дорогой материи, отчаянно ринулся сквозь упирающиеся джунгли. Достигнув тверди, он увидел в царящем внизу полумраке медленно удаляющуюся спину спасителя и, спотыкаясь, торопливо припустил следом за тенью.
  Угрюмо плетясь за пробивавшем дорогу товарищем, Жук всё время думал о своём бедственном положении. Действительно, Файл прав — это его, Жука, местная мафия считает крутым парнем. И если какая–то шестёрка смогла, порешив профессиональных убийц, неожиданно ускользнуть от кары всемогущего туза, то все последующие подвиги, автоматически, ложатся на плечи маленького человечка. И, очевидно, последние события сильно повысили его котировки на бирже смерти. А так как ставки стремительно растут, можно ожидать, что в космопорте будет жарко. Однако успокаивало то, что большими силами мафии там не развернуться. Жаль антиграв Гарри пришлось бросить, теперь будет потеряно драгоценное время и инициатива. Внезапно, аферисту стало стыдно за свои эгоистичные шкурные мыслишки: всё о себе, да о себе.
  — Гарри, наверное, сильно расстроится из–за антиграва? — опечалился пристыжённый Жук.
  — Машина застрахована от угона, — успокоил Файл и, обернувшись, хитро подмигнул виновнику: — Не тушуйся, это уже шестой угнанный у него антиграв. — Чуть погодя, Файл, не удержавшись, похвастал: — Кстати, второй на моём счету.
  Не успели они преодолеть очередную сотню метров тропического леса, как, где–то за их спиной, глухо ухнул взрыв. Жук нервно обернулся и, сквозь редкие просветы в листве, заметил уходящий в небо столб дыма.
  — Похоже, наш катафалк взлетел на воздух, — весело хихикнув, нисколько не удивился Файл.
  — Почему?
  — Очевидно, сработала противоугонная система Гарри: «Кранты два».
  — Почему два? — не уловил скрытого подтекста Жук.
  — Второй раз угонщики уже не сунуться, — рассмеялся Файл, раскрыв основную характеристику убийственно–надёжной системы.
  Жук понял, что Свирепый Гарри не зря получил такое прозвище. Похоже, у Файла с чёрным юмором тоже полный порядок. Вовсе не собираясь унывать, парень, постоянно подбадривая печального спутника, уверенно вёл по, буквально напичканными опасностями, девственным джунглям, как по обычному городскому парку. У Жука никогда не было настоящих друзей, он никак не мог привыкнуть к новому режиму общения. Никто сейчас им не командовал, не понукал, но и он не мог управлять своим спутником. Просто, друзья вместе шли в космопорт, и, хотя именно Жук был инициатором экспедиции, Файл не уступал хилому столичному проходимцу право быть первопроходцем и сам шёл впереди, упрямо продираясь сквозь отчаянно упиравшиеся, царапавшиеся джунгли.
  Файл тянул за собой несчастного туриста весь день, без перерыва на обед. Тем более что есть сырыми найденные Файлом подозрительные зелёные плоды и убитую им же, куцехвостую, птицу, привередливый городской гурман наотрез отказался.
  Только на исходе дня, друзья набрели на мелкий ручей, и безжалостный Файл, путая следы, протащил Жука ещё с километр по воде, в обратном от космопорта направлении. Лишь после чего, жестокий вожак сжалился над бредущей тяжело сопящей тенью, коротко рявкнув:
  — Привал!
  — Кто бы спорил, вождь, — простонал последний и единственный воин его племени, без чувств рухнув на указанную Файлом лужайку.
  К этому времени, костюмчик Жука превратился в маскхалат, из которого во все стороны свисали, перепачканные в полный спектр местных образцов почвы и растительности, оторванные лоскуты ткани. В заляпанных грязью, некогда лакированных, туфлях хлюпала болотная вода, а из рыжих взлохмаченный волос торчали наглые колючие репеи.
  — Жук, ты чучело, — беззлобно рассмеялся Файл, сбросив с плеч вязанку из добытого по пути провианта.
  — Да, джунгли не моя стихия, — заплетающимся от усталости языком, горько признался городской аферист.
  Файл, собирая хворост для костра, посоветовал дружку:
  — Пока буду разводить огонь, да ужин стряпать, ты сбрось–ка с себя ветошь и постирай.
  — А скупаться можно? Пиявок нет? — слегка оживился клиент, по–видимому, совершенно вычеркнув из памяти последний отрезок путешествия по колено в воде.
  — Мелковато тут для купания. А глубину искать не советую, — отозвался Файл, и, видя плачевное состояние туриста, настойчиво повторил: — Слышишь, далеко не отползай!
  — Что так? — Жук, протянув вперёд руки, словно сомнамбула, неуверенно поднялся с облюбованной лужайки и, не открывая уже слипшихся глаз, сонно побрёл к воде, стараясь нащупать её пяткой.
  — Загрызут, — просто и лаконично разъяснил Файл.
  — Кто?! — Аж взвизгнул протрезвевший турист, моментально вернувшись в суровую реальность жизни.
  — Мало ли здесь разных тварей, — пожав плечами, проворчал Файл и, для острастки, не удержавшись, добавил: — Тебе–то, зачем всех знать? Все равно выбор блюда будет не за тобой.
  — Спасибо, утешил, — опасливо глядя по сторонам, принялась неохотно разоблачаться жертва жестокого эксперимента.
  Пока Жук плескался в ручье, неторопливо полоскал своё бельишко, а потом заботливо развешивал мокрые лохмотья на ветвях кустарника, Файл развёл огонь и, насадив на тонкие прутики круглые желтоватые плоды, слегка поджарил их. Покончив с первым блюдом, Файл взялся за второе — дичь. Он ловко ощипал птицу, выпотрошил тушку, затем, воткнув в землю две рогатульки и соорудив из кривой палки подобие вертела, стал во все стороны распространять манящие ароматы жареного цыплёнка.
  Жук сразу прекратил затянувшиеся постирушки и, поняв, что ему уже больше не угрожают кухонные работы, подошёл к огню с, найденной лично им, сухой веточкой. Осторожно сунул топливо в костерок. Огонь недовольно затрещал, но принял скромное подношение, на кончиках ветви расцвели алые лепестки пламени. Жук сразу посчитал свой вклад в общее дело очень весомым и, довольно потирая ладошки, уверенно присел к костру.
  — Ну-с, что тут у нас? — алчно глядя на подрумянившиеся дички, облизнулся аферист.
  — Не знаю, как это называется по–научному, но… жрать можно, — лесной кок осторожно снял с прутиков нежные румяные шарики и красиво разложил, словно в чашах, на двух огромных листьях лотоса. — Если хочешь, можешь подождать дичь.
  — Хочу, но не могу, — признал свою слабость Жук и, жадно схватив аппетитно пахнущий шарик, обжигаясь, начал перебрасывать из ладони в ладонь.
  Занятый трапезой, изголодавшийся, Жук не был расположен к пустой болтовне, ужин прошёл в сугубо деловой атмосфере. Правда, без излишней чопорности — не очень–то уследишь за этикетом, когда слюни до пупа капают. Вслед за фруктами, поспел жареный цыплёнок, но птичка быстро «улетела», оставив на песке обглоданные косточки. Наконец дошла очередь до чая из душистых местных травок. Пахучую дурман–траву Файл залил родниковой водой и вскипятил в двух жаропрочных пластмассовых крышках от прихваченной аптечки.
  — Поговорим? — насытившийся Жук, церемонно держа импровизированную квадратную чашу обеими руками, с наслаждением шумно отхлебнул горячий напиток.
  — Поведай о своём подвиге, достопочтимый, — скромно склонил голову Файл. — Почему за тобой гоняется половина жителей Тальбао?
  — О–о–о, это была славная битва, — важно изрёк великий боец и охотно поведал, естественно со своей точки зрения, о недавних кровавых событиях. Правда, из хвастливого пересказа следовало, что он сам устроил засаду на наёмных убийц и, подкараулив, разобрался с расслабившимися профессионалами, отомстив за гибель босса, но кому интересны скучные подробности?
  — Неужели в гильдии так высоко ценили убитых наёмников? — недоверчиво прищурился Файл. — Или было что–то ещё? Зачем твой босс прилетал на Тальбао?
  — Наладить наркотрафик, — неохотно покаялся в грешке Жук.
  — И в машине были сигнальные образцы товара?
  — Целая сумка, — кивнул аферист и поторопился оправдаться: — но я от них сразу избавился.
  — Пло–о–хи твои дела, дружище, — с грустью вздохнул Файл. — Живой свидетель мафии не нужен. Одно дело, если туристы просто нарвались на всем известное гостеприимство жителей Тальбао, а другое — если гостей «заказали» партнёры по бизнесу. Тут пахнет войной воровских кланов. Теперь на столичный рейс тебе не попасть… Разве что в гробу.
  — А я в столицу и не рвусь. — Жук дохлебал чай и, чинно поставив пустую чашку, клятвенно стукнул кулачком в грудь: — Я завязываю с криминалом и окончательно удаляюсь от дел.
  — Тебя же загонщики, словно зверя, обложили, как именно ты собираешься удалиться? — не понял «фишки» наивный абориген.
  — Ну, почти так, как ты и предложил — в закрытом ящике, — хитро подмигнув, хихикнул Жук. — Договорюсь, за взятку, со служащим порта, чтобы меня, как экзотический живой товар, отправили посылкой в какой–нибудь зоопарк. Условия транспортировки, конечно, не очень комфортабельные, но, всё же, лучше, чем в гробу.
  — Рыжее чучело, как ты будешь, по прибытию, объяснять свою родословную? — рассмеялся Файл.
  — Тальбао — дикая планета, варварские нравы, глупые шуточки, — разведя руками, тут же артистично изобразил аферист. — Главное, я буду слёзно жаловаться таможенникам уже очень–очень далеко отсюда.
  — Ну, что ж, через три дня я доставлю тебя целеньким в космопорт, а в зверинец сам пролезешь, — признал реалистичность плана Файл и усмехнулся: — уж больно скользкий ты экземпляр — голыми руками не возьмёшь.
  Жуку понравился парень, и было очень жаль доставлять неприятности друзьям.
  — Зачем ты ввязываешься? Неужели гнева мафии не боишься?
  — Это наследственное, — пошутил Файл.
  — А Гарри, он тебе кто? На отца не очень–то похож.
  — Совсем непохож, — рассмеялся Файл. — Дядя Гарри друг моего отца, Грэя, по прозвищу Молния.
  — Он тоже контрабандист?
  — Гарри бы на этот вопрос ответил просто — Человек. Гарри его очень хорошо знал, намного лучше, чем я, — тяжело вздохнул Файл и загрустил.
  — Он погиб, да?
  — Да. Вначале уложил кучу контрразведчиков, кстати, из такого же вот пистолета, — Файл расстегнул куртку и погладил ладонью шероховатую рукоятку пороховой самоделки, — а последнюю пулю пустил себе в висок.
  — Б–р–р, зачем такие радикальные меры? — поёжился Жук. — В Звёздной Конфедерации давно отменена смертная казнь. Я бы ещё понял, если бы его брали блатные «отморозки», но ведь работала цивильная контора. Спецы просто «промыли бы мозги» через мыслескоп, а суд накрутил срок заключения в Адской Зоне. Жить и там можно.
  — Мой отец как–то сказал: «Сынок, иная информация стоит дороже жизни».
  — Не знаю таковой, — протестующе замотал головой жизнелюбивый аферист.
  — А я бы вот хотел знать, — искренне признался Файл и с мольбой возвёл взор к прячущемуся в густой кроне деревьев звёздному небосводу: — очень многое хотел бы узнать.
  — Ну, так спроси у Свирепого Гарри, — бывалый аферист давно смекнул, что бармен не простая штучка.
  — Дядя Гари молчит. В свои дела не посвящает и за отцовские браться не даёт, — по–детски пожаловался воспитанник.
  — Файл — странная кличка, как у взломщика электронных банков.
  — Файл — моё настоящее имя, так родители нарекли, — он помолчал и грустно добавил: — Мама погибла, когда мне ещё не исполнилось и двух лет. Совсем её не помню.
  — Неужто, опять контрразведка замешана? — потрясённо прошептал Жук и, по грустному вздоху друга, догадался, что недалёк от истины. — Ну и родословная у тебя, парень, — круче некуда. Расскажи, ну хоть немножечко, — стал канючить Жук.
  — Отец старался оградить меня от опасности — особо в детали прошлого не посвящал, — развёл руками Файл, обида переполняла душу: — Прятал в трущобах Тальбао, как хрупкого фарфорового болванчика!
  — Бывает и хуже, — поняв, что интригующих подробностей не услышит, решил подбодрить друга Жук. — Вот, например, у меня прошлого вовсе нет, в смысле предков. А настоящее моё началось на мусорной свалке, — Жук тяжело вздохнул и грустно признал: — Пожалуй, я и по сей день копошусь в куче отбросов. Но имя, как и ты, тоже ношу родное — Жук, как в детстве бомжи прозвали.
  — Ну, значит мы с тобой тёзки, — ободряюще хлопнул по плечу побратима Файл: — парни с настоящими именами.
  — Настоящие парни! — радостно поддержал Жук. — Человеки, как сказал бы Гарри!
  На джунгли упала сырая прохладная темь. Друзья подбросили дровишек в костёр и, соорудив лежанки из подручных средств, устроились на ночлег. Жуку стало так спокойно и уютно рядом с надёжным товарищем, что его уже не беспокоили ни гудящие от усталости ноги, ни опасные ночные твари, оглашающие округу дикими криками. Никогда в жизни он ещё не чувствовал себя так хорошо. Душу наполнило ощущение тихого счастья. Как же сильно хотелось верить вчерашнему крысёнышу, что теперь началась новая жизнь, эра настоящего Человека. С надеждой на светлое будущее, Жук теснее прижался к тёплой спине друга и безмятежно уснул.
  Утром друзья, скромно позавтракав остатком печёных дичек, продолжили путь. Жук стойко вынес все тяготы и лишения трудного перехода. Как и предполагал Файл, к исходу третьего дня, они достигли конечного пункта путешествия.
  Неожиданно плотная непроглядная стена джунглей рухнула.
  Взору утомлённых путников открылась величественная картина космопорта. На огромной, залитой светом заходящего солнца, бетонной равнине сияли радужными отблесками стеклянные купола зданий, сверкали холодным серебром металла стены ангаров, причудливо разбросанными по серому полю пёстрыми кучками сгрудились песчинки контейнеров. Шум и суета царили на всем пространстве до отказа набитого техникой космопорта. На фоне закатных красок неба, с грохотом садились и взлетали окутанные радужным сиянием вычурные силуэты космических кораблей. В воздухе кружили, словно рой мошкары, разномастные антигравы. По матовому серому полю, медлительными жуками, ползали разноцветные грузовики и погрузчики.
  Но от всей этой пёстрой картины, друзей отделяла широкая жёлтая песчаная полоса. Казалось, ничего не стоило, шагнув из–за края диких джунглей, втиснуться в рамки цивилизации. Однако цена за нарушение границы чужого мира — жизнь. Путники ещё пару часов топали вдоль полосатых столбиков, с галереей мрачных черепов на табличках, пока не достигли пункта пропуска.
  — У тебя все в порядке с документами? — насторожился проводник.
  — Да, но… нас не пристрелят сразу за оградкой? — Жук нервно поёжился.
  — Полиция Звёздной Конфедерации не прислуживает аборигенам Тальбао. Мафиози будет не просто нас достать: с оружием здесь не ходят.
  Жук, конечно, всё знал, но вот до его дрожащих коленей эта информация, очевидно, доходила с большим трудом, отчего ноги слегка заплетались. Файл объяснил таможенникам мандраж туриста лёгкой контузией от аварии антиграва, видок у чумазых неудачников соответствовал образу, особенно лохматый костюмчик Жука. Друзей просветили рентгеном и опрыскали пахучим аэрозолем, для дезинфекции, ну и, естественно, временно изъяли у подозрительных братков всё оружие. На территорию порта они попали уже ночью.
  Первым делом, Жук потащил Файла в торговый павильон, где сразу сбросил с себя лохмотья и купил новенький шикарный костюмчик. Но не успели друзья выйти из магазина, как Жук заметил повышенный интерес к ним двух мордатых типов. Субъекты барражировали в стороне, но их колючий взгляд царапал ранимую шкуру опытного афериста. Жук ухватил Файла за локоть и торопливо потащил в сторону.
  — Джунгли кончились, теперь поводырём буду я, — захватил власть аферист.
  — Пожалуй, в толпе ты ориентируешься лучше, — признал сильную сторону горожанина Файл. — За нами следят?
  Жук мимоходом глянул в зеркальное отражение витрины.
  — Двое бугаёв топают по пятам.
  — Неужели, они решатся напасть в открытую?
  — Загонят в тёмный угол или подкараулят в безлюдном переходе, — поделился известными тактическими приёмами беспризорник.
  — Значит, нечего от них бегать, — высвободил локоть Файл.
  Изменив маршрут отступления, он направился к пустующему стеклянному кафе.
  — Здесь плохое место, — протестующе зашипел Жук.
  — Ты уже забыл первое правило игрока? — усмехнулся воспитанник Свирепого Гарри.
  — Нет, но я бы тасовал колоду иначе.
  — Ты позволишь шулерам сдавать карты? — уже подходя к кафе, укорил Файл.
  — Я просчитываю расклад, — наморщил лобик аферист.
  В этот момент, рядом проходивший мужик внезапно споткнулся и попытался опереться о спину Жука.
  Файла среагировал молниеносно, словно змеелов на бросок ядовитой кобры. Он перехватил в воздухе руку мужчины и с хрустом вывернул запястье.
  Субъект жутко взвыл, шарахнулся в сторону и, получив мощный пинок под зад, протаранил лбом стеклянную витрину кафе. Вслед за грохотом разбитого стекла и звоном брызнувших во все стороны осколков, раздался треск разрушаемого внутреннего интерьера кафе.
  — А-а? — непонимающе завертев головой, только и успел выдохнуть Жук.
  Файл нагнулся и поднял выроненное нападавшим шило, с миниатюрной рукояткой и длинной иглой. Не успел он распрямиться, как сзади кто–то набросил на горло капроновую удавку и начал душить. Файл, недолго думая, слегка развернул корпус и, со всего маха ударив назад, вогнал шило душителю между ног.
  Окрестности огласил душераздирающий вопль, и подлый негодяй, скорчившись, сгруппировался на тротуаре.
  Удавка спала с шеи Файла, однако рассмотреть поверженного врага не дал подоспевший напарник мафиози. Тяжёлый ботинок смачно припечатался подошвой о спину Файла и, придав телу необходимое для полёта ускорение, заставил, с распростёртыми руками–крыльями, легко впорхнуть через разбитую витрину внутрь кафе и зарыться среди перевёрнутого вороха лёгкой мебели.
  Через пару секунд, Файл, чертыхаясь, вылез из вороха пластмассовых табуретов, схватил первый попавшийся под руку и торопливо проверил прочность изделия о спину, подымающегося с колен, владельца шила.
  Деловито хрюкнув, табурет успешно выдержал испытание.
  Файл перешагнул через распластавшегося на полу «шилоноса» и, взяв обеими руками убойное оружие, ринулся на обидчиков.
  Враги росли быстрее, чем головы у сказочного змея, за порогом уже топталась новая четвёрка крепышей.
  Не обращая внимания на такой расклад, Файл с воинственным криком храбро врезался во вражеский строй, лихо размахивая направо и налево хрюкающей при ударах табуреткой. Однако уже через несколько выпадов, Файл, пропустив удар ноги в грудь, был вынужден проскользить на спине по мраморной плитке тротуара метров пять в сторону от ристалища.
  Он бы прокатился ещё чуть дальше, но поступательное движение прервали жёсткие носки чужих ботинок, в которые Файл больно ткнулся затылком. Успев лишь подумать: «Да сколько вас развелось, поганок!» — Файл захватил руками чьи–то пятки и резко дёрнул на себя.
  Позади раздался металлический звук грохнувшейся о пол груды консервных банок!
  Файл перекатился на бок и… окаменел, причём в прямом смысле слова, ибо был полностью парализован.
  Замурованный в броню охранник, встав на одно колено, безжалостно полоснул нервно–паралитическим лучом по разбегавшимся фигурам мафиози.
  Четыре вражьих тела глухо стукнулись о мраморные плитки, Файл слышал это отчётливо.
  Неожиданно рядом раздался знакомый голосок, и в поле зрения обездвиженного Файла впрыгнула взлохмаченная фигура рыжего афериста.
  — Вот он, берите его! — Жук подскочил к Файлу и бесцеремонно ткнул пальцем. — Этот, хотел стать императором!
  Файл не мог опровергнуть столь гнусные измышления пройдохи, ибо язык окаменел. Все его тело, определённо, зацементировали, притом изнутри. Даже глаза вращались только целиком вместе с туловищем. Поэтому, только когда Файла осторожно грузили на самоходную тележку, он сумел увидеть, как дюжие охранники, небрежно ухватив за ноги застывшие тела мафиози, потащили раскоряченные «манекены» волоком к приземлившейся невдалеке летающей каталажке.
  Самого же Файла, окружив плотным кольцом конвоя, не спеша покатили в сторону комплекса административных зданий.
  Следом за процессией, почётным эскортом, важно шествовал очень довольный собой Жук.
  
  
  Глава 3. «Бесплатный сыр»
  
  «Оттаял» Файл в тесной неуютной комнатушке, очень смахивающей на тюремную камеру, только без решёток, так как окон и дверей не было вообще.
  — Ну, как себя чувствуешь, дружок? — помогая Файлу встать с холодного бетонного пола, ласково посочувствовал Жук.
  Кроме радушного авантюриста, Файла встретили голые мрачные стены и абсолютная пустота комнаты.
  — Каменный мешок, — шёпотом охарактеризовал местечко Файл.
  — Чего? — не расслышал Жук и придвинулся ближе, о чём сразу же пожалел.
  Сильные руки Файла схватили афериста за отвороты модного пиджачка, притиснули к холодной стеночке и медленно двинули трепыхающееся тельце вверх. Когда пятки афериста оторвались от пола, и он беспомощно засучил ножками в воздухе, Файл глянул прямо в наглые бегающие глазки и с угрозой спросил:
  — Что это ты там плёл насчёт меня «фараонам»?!
  — Я им сказал, что ты хочешь стать императором, — честно признался придушенный аферист и жалобно заскулил: — Отпусти, задуши–ш–ш-ш…
  — Чего–о–о? — удивился такой наглости Файл и двинул тельце выше по плоскости, костюмчик жалобно затрещал по швам.
  — Гала–а–а-кти–ки, — тяжело выдавил Жук и, вывалив язык, пустил на руку Файла тягучую слюну.
  Файл выпустил жертву, каблуки щегольских лакированный туфелек громко стукнули о пол.
  — Нет такого императора, — Файл брезгливо вытер ладонь об измятый костюмчик Жука.
  — Место, действительно, вакантно, — одёргивая пиджачок, успокоил аферист, — свергать никого не придётся.
  — Спасибо, утешил. — Файл отошёл от дружка и обвёл взглядом мрачное помещение. — Только что мы тогда делаем в этой камере?
  — Ты готовишься стать этим самым императором, — отодвигаясь на всякий случай подальше от темпераментного товарища, разъяснил Жук.
  — Не по–о–нял. — Файл вновь угрожающе повернулся к компаньону: — Кто это решил?
  — Карты, — просто развёл руками Жук. — Я воспользовался твоим первым правилом и ловко перетасовал колоду. Теперь мы с тобой козырные тузы — кандидаты в императоры.
  — Мы-ы? — насупился самовыдвиженец.
  — Ну-у, кандидат ты, — отступил подальше Жук, — а я твой менеджер.
  — Допустим, из опасной свалки мы выкарабкались, но не вляпались ли во что похуже? — зло прищурился Файл.
  — Главное — мы выбрались живыми. Теперь у нас есть время подготовиться к следующему раунду с бойцами мафии. Пока ты сдаёшь тест, кандидата обязаны защищать все службы безопасности Галактики.
  — А что будет, если я не сдам этот… тест?
  — От тебя, дружок, никто и не ждёт такой прыти, — захихикал опытный аферист, — это пустая формальность. Просто, в Звёздной Конфедерации пока ещё царит демократия, и каждый может предложить себя в императоры.
  — Что последует за тестом? — нахмурившись, искал подвох Файл.
  — Мне, как твоему менеджеру, придётся заплатить за прокат тестовой аппаратуры, за разбитую тобой витрину кафе…
  — За членовредительство, — угрюмо добавил Файл.
  — Нет уж, дудки! — показал кукиш скупой Жук: — Заявления от пострадавших не поступало. В суд мафиози не попрутся, там им живо через мыслескоп мозги «прополощут».
  — Да-а, под гадский аппарат и я не хотел бы попадать, всю «грязь из–под ногтей» вычистит. — Файл зябко поёжился.
  — Кх–хе–кхе, — поперхнулся Жук и виновато потупился, — а вот тебе, придётся с ним немножко пообщаться накоротке.
  — Тест? — догадался Файл и угрюмо уставился на Жука, будто раздумывая: сразу паразита придушить, или сперва лапки оторвать, помучить.
  — Тест будет абсолютно конфиденциальный, абсолютно, — успокаивающе замахал руками аферист и опять слегка попятился.
  — С этого места, пожалуйста, по подробнее. — Файл скрестил на груди руки, всем видом показывая, что, пока не выслушает доводы Жука, казнь не начнётся. — Ну, я слушаю.
  — Звёздная Конфедерация решила стать империей, чтобы избавиться навсегда от внутренних междоусобиц и конфликтов, чтобы возродилось единоначалие…
  — А я‑то тут причём? — нетерпеливо перебил политинформатора Файл.
  — Мудрый глава корпорации «Мыслетрон», Гай Сир, предложил провести выборы императора не из среды продажных политиканов, а прямо из народа, и не путём махинаций с голосами избирателей, а по утверждённому всеми государствами Конфедерации специальному тесту, который кандидат будет сдавать, подключив напрямую мозг к всемирной электронно–информационной сети.
  — Ловкий жулик, твой Гай Сир, — зло заметил Файл, — видимо, большой куш отхватит.
  — «Мыслетрон» — монополист на рынке мыслескопического оборудования, — авторитетно пояснил Жук, — и, конечно, имеет с этого дельца свой процент. Но идея, сама по себе, замечательная, ведь императором, реально, может стать только лучший.
  — Лучший в чем? — саркастически хмыкнул Файл.
  — Самый талантливый управленец, — важно подняв вверх указательный палец, изрёк лектор, — ибо образованность кандидата в расчёт не берётся — только природный талант. Учёных и спецов в империи будет всегда предостаточно. Весь фокус в том, чтобы эффективно управляться со всей этой разношёрстной братией. Великий правитель должен уметь правильно сформулировать вопрос, задать его нужным советникам и умело использовать ответ — в этом главный талант.
  — Пожалуй, — кивнул Файл, но, немного подумав, добавил: — Хотя не совсем так.
  — Ты о моральных качествах? — скривил кислую физиономию аферист.
  — Не будем трогать мораль. Но как интеллектуальный тест выявит такие качества претендента, как, например, храбрость?
  — Зачем этот рудимент всемогущему правителю? — презрительно фыркнул лектор. — Чего может бояться Владыка Галактики?!
  — Смерти, боли, предательства…
  — Кто бы рассуждал о храбрости, — подковырнул хитрый Жук, — сам сдрейфил общаться с мыслескопом, вот и прикрываешься презренной моралью.
  — Кончай трёп! — осадил наглого афериста, обидевшись на несправедливый упрёк, Файл. — Как проходит сдача теста? Меня интересует только техническая сторона.
  — Корпорация «Мыслетрон» разработала программу под обычный полицейский мыслескоп…
  — Стоп. Мы что же — в камере пыток?
  — Ну–у–у, — замялся жулик, — давай считать это помещение кабинкой для голосования.
  — Ладно, зови палачей, — сквозь зубы, угрюмо процедил Файл.
  — Я же сказал — все будет конфиденциально. Полная тайна. Только ты и мыслескоп, без свидетелей. Никаких записей.
  — А ты, что тут тогда делаешь?
  — Я, как доверенное лицо кандидата, прослежу за чистотой процесса. — Жук потёр ладони и вопросительно уставился на жертву эксперимента. — Пожалуй, начнём?
  — Не пыльную работёнку выбрал, — съязвил Файл и зло прошипел: — Ну, тащи инструменты, эскулап.
  — Всё уже здесь, — радостно осклабился изверг. — Сказали, нужно нажать лишь кнопочку.
  Жук достал из внутреннего кармана пиджака маленький пультик, вдавил какую–то кнопочку.
  Из открывшейся в серой стене ниши, медленно выплыло опутанное проводами пластиковое кресло с высокой спинкой. Файл неуверенно взгромоздился в него и, с помощью Жука, осторожно надел на голову, прикреплённый проводами к спинке кресла, сферический шлем с зеркальным забралом.
  — Что дальше?
  — Секундочку, — Жук ожесточённо тыкал пальцем в одну кнопочку на пульте. — Безобразие! Моё креслице заблокировали, паразиты. Ну же, дайте хоть малюсенький стульчик…
  — Хочешь, я место уступлю, — подковырнул Файл.
  — Сиди уж, император, — раздражённо фыркнул Жук и зло вдавил в пульт красную кнопку.
  Мир потух. Файл рухнул в чёрную бездну. Он попытался шелохнуться, но не нашёл своего тела. Сознание блуждало в холодной тьме. Ни звука, ни искорки света — пустота. После приступа страха, Файл успокоился и стал ждать. Вдруг он понял, что происходит. Шёл обычный процесс стыковки сознания человека с электронным мозгом машины. И, действительно, через минуту, начало проясняться.
  Мрак отступил. Файл увидел себя входящим в тронный зал. Подобострастные лица подданных обращены к нему, императору…
  Когда цепкие щупальца мыслескопа, наконец, отпустили мозг Файла, он, первым делом, взглянул на часы. Прошло три часа, а казалось, будто целая вечность.
  Жук, подстелив пиджак, свернулся калачиком на полу и безмятежно посапывал.
  — Подъём, лежебока! — гаркнул Файл.
  — А-а, что, где? — вскочил Жук и испуганно уставился на друга.
  Файл выбрался из кресла и, хитро прищурившись, глянул на сонное рыжее создание.
  — А ты меня недооценил, маленький человечек.
  — Шу–у–тишь? — удивлённо выдохнул потрясённый новостью жук и опёрся спиной о стену. — Неужели, прошёл?
  — Раз плюнуть — небрежно фыркнул потенциальный император.
  — Так, так, так, — пробубнил Жук и возбуждённо заметался по тесной комнатушке. — Планы резко меняются.
  — Что ты там ещё придумал, стратег? — насторожился Файл.
  — Ты прошёл только первый отборочный тур, у нас впереди ещё…
  — Не нравится мне такой расклад, — схватив за шкирку, прервал зарвавшегося афериста Файл. — Домой хочу, в таверну дядюшки Гарри.
  — Ты пойми, дурья башка, второго тура не миновать, — трепыхаясь, увещевал Жук, — иначе из заварушки не выбраться. Забыл, что за дверью нас поджидают кровавые псы мафии.
  — Меня они не пугают, — презрительно отмахнулся Файл.
  — Да, ты — человек–тень, можешь в любой момент нырнуть в джунгли или скрыться в подземелье старины Гарри. А я, что будет со мной?
  — Переждём трудное время вместе, — пригласил Файл.
  — А не лучше ли его провести на пляжах Лазурного моря планеты Кибутц, — предложил заманчивую альтернативу Жук. — Имей в виду: бесплатные билеты выдают в оба конца, потом ты сможешь вернуться в объятия дядюшки Гарри. Парень, чего теряешь? Неужели, ты собрался всю жизнь прозябать на задворках мира, чтобы, в конце концов, Тальбао стала твоей могилой?
  Файл немного поразмыслил над столь мрачной перспективой, но все же робко попытался отбиться:
  — Сдай сам тест и улетай.
  — Уже пытался проскользнуть в рай, — горестно вздохнув, развёл руками Жук, — дохлый номер.
  — Ух, у тебя и амбиции, — усмехнулся Файл.
  — Грех не использовать такой шанс, — с намёком, подмигнул искуситель.
  Файл задумался. Дорога полная приключений и опасностей манила вдаль. Хотелось открыть новые горизонты, повидать иные миры. Гарри не может вечно прятать его от жизни. Мальчик уже вырос и в состоянии за себя постоять. Пора выходить из подполья. Туманная даль манила, завораживала и влекла — устоять было невозможно.
  — Да, так будет лучше, — в ответ своим мыслям, кивнул Файл, — хотя дядя Гарри будет жутко недоволен.
  — Свирепый Гарри — славный мужик. Он всё поймёт. Мы обязательно попросим прощения, — Жук, встав на цыпочки, обнял друга за плечи и хитро ухмыльнулся: — только по видеотелефону с планеты Кибутц.
  — Ну что ж, прошвырнёмся по звёздному бульвару Галактики, — крепко обнял прохвоста Файл и тряхнул. — Веди вперёд, менеджер!
  — Эх–х–х, развернёмся! — воодушевлённо взвизгнул Жук, и мечта о будущей грандиозной афере заволокла мутной поволокой алчные глазки.
  
  Глава 4. Лжеимператор
  
  Файла с компаньоном сопроводили под охраной на Кибутц, одну из центральных планет Звёздной Конфедерации, разместив в лучшем отеле, на берегу Лазурного моря. Из–за повышенных мер безопасности, покидать территорию курортного комплекса кандидатам в императоры не разрешали, следили за каждым шагом.
  Однако Жук такой опеке не огорчался, довольный уважительным обхождением гостиничного персонала, а главное — бесплатным обслуживанием. Жук таскал провинциала по казино и барам, показывая Файлу настоящую столичную жизнь. Но, похоже, аборигена Тальбао не прельщала праздная суета сытых ленивцев. В потухших глазах элиты высшего света отражалась лишь пустая тоска. Файл не хотел, со временем, превратиться в одно из этих обожравшихся аморфных существ. От затхлой тёплой заводи мутило. Дикарю милее бушующий океан и свежий вольный ветер.
  Файл помог Жуку спастись от кровожадных мафиози Тальбао, а с местными пороками цивилизации пусть разбирается сам. Пора выходить из чужой игры и начать заниматься стоящими делами. Файл очень надеялся, что дядя Гарри, в конце концов, смирится с его побегом и подтолкнёт бунтаря в нужном направлении, хотя сразу на прощение не рассчитывал, даже побоялся вступать в прямую связь со Свирепым Гарри, и своё покаяние послал на Тальбао по видеопочте.
  Когда наступил день очередного экзамена, Файл, поддавшись уговорам Жука, последний раз проследовал в комнату с мыслескопом, чтобы до конца отыграть навязанную роль, а потом — вольный полёт.
  Надев на голову сферический шлем, Файл опустил зеркальное забрало и отсек себя от внешнего суетного мира. Прежде чем сунуть всем большой кукиш, хотелось напоследок показать высший класс игры. Как только он очутился на императорском троне, в огромном зале виртуального дворца, то созвал придворных и воспользовался слабой стороной программы — её условностью.
  Компьютер стремился создать виртуальный мир, максимально похожий на реальность, но позволял главному герою ускорять процесс игры или делать паузы. Люди, то носились, как угорелые, спеша выполнить поручение императора, то замирали на полуслове, когда наимудрейший желал обдумать вдруг возникшую идею. И если раньше, на Тоальбао, Файл, выслушав экспертов, сам выбирал подходящий вариант решения задачи, то сейчас разбил экспертов на группы, приказав, состязаться друг с другом. А идеи, пропущенные через сито критики, скомпоновать вместе.
  Так как число мудрецов ограничивалось стенами, Файл набил в тронный зал пару десятков тысяч умников. Затем придал человечкам максимальное ускорение и выключил звук. Возникший гул голосов сразу умолк, а броуновское движение муравьиной массы слилось в картинку пёстрого водоворота неразличимых тел.
  Пока перед взором Файла вертелась вся эта круговерть, он ощущал посторонний взгляд внимательного наблюдателя. На Тальбао такого не замечал, а здесь почувствовал сразу, как только вошёл в программу. За последние дни, Файл просмотрел все материалы об экзамене, и везде говорилось об абсолютном доминировании базовой программы. Никто извне не мог вмешиваться в процесс тестирования. Только после окончания, результаты просматривала спецкомиссия. Но, похоже, система–то с гнильцой, если кто–то посторонний мог наблюдать за процессом изнутри, ибо тогда возможны и подсказки избранному фавориту.
  Не успел Файл продумать план действий, как картина мира изменилась: мелькание тел прекратилось, сам собой включился звук, и виртуальные подданные Файла взорвались криками ликования. Толпа рукоплескала новому императору, который вторично подтвердил свою божественную сущность. Оказалось, Файл переусердствовал, задав придворным сразу все экзаменационные задачки и запустив процесс в автоматический режим. Как только закончился придворный междусобойчик, лучшие решения представили на суд искусственного интеллекта. Получив высшую оценку, Файл прошёл очередной тур.
  Виртуальный мир не выключился сразу, программа позволяла кандидату вдоволь насладиться триумфом победы. Но Файл приказал исчезнуть всем подданным, всем, кто подчинялся его воле.
  Пёстрая толпа придворных мгновенно растворилась в воздухе. Посреди зала замешкалась лишь невзрачная фигурка в коричневом монашеском одеянии. Очевидно, посредством этого неподвластного Файлу персонажа, скрытый наблюдатель и следил за ходом экзамена.
  Файл приказал охране закрыть все выходы и схватить шпиона. В электронном варианте его команда расшифровывалась, как блокирование выхода из программы и удержание хакерского канала связи. Для Файла же это выглядело более осязаемо: гулко хлопнули резные двери, мягко прошелестели упавшие на окна плотные шторы, ярче вспыхнули огоньки свечей в хрустальных канделябрах и, чётко чеканя шаг, возникшее из воздуха каре стражников окружило нарушителя.
  — Кто ты? — сурово нахмурился Файл.
  Фигура в коричневом балахоне попыталась раствориться в воздухе, но, став уже почти прозрачной, начала вновь уплотняться, толи не сумев вырваться из виртуального мира, толи вовсе передумав скрываться.
  — Замри, Глюк! — приказал электронный император.
  — Я не ошибся в тебе, сынок. У тебя действительно есть дар Шардов, — раздался сухой, надтреснутый голос из–под глубоко надвинутого капюшона.
  — Дядя, не заговаривай мне зубы. Говори: чей слуга, иначе твоему хозяину придётся объясняться в министерстве информатики.
  — А вот шуметь не в твоих интересах, малыш, — зло зашипел незнакомец.
  — По правилам игры, в этом мире любой персонаж обязан отвечать на мои вопросы, — напомнил всемогущий император. — Программа может взломать защиту и без твоего согласия.
  — Ты слишком разыгрался, сынок, — предостерёг чужак.
  — Стража, сорвите со шпиона балахон! Я желаю видеть наглую морду, — нетерпеливо топнул Файл.
  — Ты забыл, что в любом правиле есть исключения! — скрестив на груди руки, угрожающе прорычал чужак.
  И только императорские гвардейцы ухватились за одеяние незнакомца, как вдруг тёмная фигура начала стремительно расти. Вопреки всем реалиям, чужак внезапно превратился в исполина. Похоже, его рост остановил лишь потолок тронного зала. Достигнув гигантских размеров, колосс сразу показал Файлу колдовскую силу. Злобный великан небрежно стряхнул с одежды мелких «насекомых» и передавил, с хрустом и чавканьем, сапожищами усатых тараканов–стражников, оставив от них лишь кровавые лепёшки на мраморном полу.
  — Теперь, мальчик мой, ты знаешь — кто в доме хозяин! — пророкотал скрипучий голос.
  — Так хозяйничать в сети может только её разработчик, — сделал логичное заключение Файл. — Ты слуга Гай Сира, владельца корпорации «Мыслетрон».
  — Немного не угадал, я и есть Гай Сир.
  — Тогда почему бы вам не показать истинное лицо?
  — Ах, как много значения придают телесным формам жалкие примитивные человечки, — тяжело вздохнул монстр. — Файл, мы же не из их числа. Разве Грей, по прозвищу Молния, не сумел внушить воспитаннику превосходство вечного духа над бренной плотью?
  — Я вижу, вы были знакомы с моим отцом, но он никогда не стал бы откровенничать с безликим призраком. Проявись или исчезни!
  — Да, семейка твоей матери всегда была помешана на вопросах этики и чести.
  Великий Гай Сир небрежно откинул капюшон и, слегка наклонившись, глянул в глаза маленькому человечку на кукольном троне. У Гай Сира было искусственное лицо с гладкой, без единой морщинки, матово–белой кожей. Только глаза горели живым огнём на мёртвой кожаной маске, обтягивающей бритый череп. Казалось, в бездонных угольно–чёрных глубинах зрачков утонули не годы, а века прожитых лет.
  — Ну, малыш, теперь тебе полегчало? Ха–ха–ха…
  Гулкое эхо дьявольского хохота заметалось меж стенами огромного тронного зала.
  Когда эхо стихло. Файл, выдержав прямой взгляд чудовища, невозмутимо потребовал:
  — Я бы ещё попросил вас убавить звук и уменьшиться до естественного размерчика. Тогда я смог бы предложить вам продолжить беседу в удобном кресле.
  — Я сам могу о себе позаботиться, — раздражённо буркнул монстр.
  В следующее мгновение, за спиной великана, материализовалась сверкающая глыба льда и, стремительно растаяв, превратилась в хрустальный трон. Тёмный властелин сел. Вода от растаявшего льда залила пол, образовав озеро. Холодные волны лизнули тело Файла, вовремя не успевшего подобрать ноги и взобраться повыше на шаткий трон, который хоть и не был деревянным, но теперь, почему–то, приобрёл необычайную плавучесть.
  Гай Сир слегка шевелил носком сапога в воде, и волны кругами расходились по поверхности искусственного озера, все сильнее и сильнее раскачивая кукольный плавучий трончик.
  — Говорите быстрее: что вам от меня нужно? Я не намерен играть в ваши игры, — прервал затянувшуюся паузу Файл.
  — Настоящая игра ещё впереди. — растянул губы в ухмылке владыка. — Приглашаю тебя в команду победителей.
  — Вам наскучило быть хозяином только виртуального мира, жаждете захватить реальный? Для того и придуман весь этот фарс с выборами марионеточного императора? — раскусил суть игры Файл.
  — Зря ты так, малыш, — обиженно возразил Гай Сир. — В руках императора будет сосредоточено достаточно реальной власти, иначе он долго не усидит на троне. Но даже сильным владыкам нужна надёжная опора в столь нестабильном мире.
  Гай Сир топнул ногой и крутая волна, играючи подхватив марионеточный трон, сильно шмякнула игрушку о стену.
  Мокрый Файл крепче вцепился в золочёные подлокотники, чуть не свалившись в тёмную глубину холодных вод. Вместо мраморных плит пола, внизу уже зияла бездонная пучина.
  — В жизни, малыш, волны бывают куда круче виртуальных, — предостерёг Тёмный владыка.
  — Я не собираюсь в императоры, — честно признался Файл. — Так что, мне ваш ликбез не к чему.
  — У тебя есть дар, поэтому вопрос с твоим прохождением в императоры технически решён, — пропустив возражения Файла мимо ушей, гнул своё Гай Сир. — Остаётся только оговорить некоторые важные пункты контракта.
  Файл посчитал, что довольно ясно выразил негативное отношение к роли марионетки, поэтому не стал больше распинаться перед тупым уродом, пусть старый болтун пеняет на себя. Как Файл и ожидал, его молчание Гай Сир принял за согласие и продолжил выкладывать карты на стол.
  — Став императором, ты передашь все контракты на поставку военной робототехники корпорации «Мыслетрон».
  — За вами и так монопольное право на производство мыслескопов. Переварите ли столь жирный кусок?
  — Не беспокойся, сынок, мы давно уже готовы к захвату всего рынка вооружений, но начнём с наиболее наукоёмкой части.
  — В единой империи всё должно быть унифицировано, — подыграл Файл. — Мудрый император может выбрать лучшего поставщика техники.
  — На этом рынке мы лучшие, — со знанием дела, гордо вскинул подбородок Гай Сир.
  — Охотно верю, — согласился с очевидным Файл.
  — Тогда, слушай второй пункт, — закинул ногу на ногу самодовольный Гай Сир. — Народы Звёздной Конфедерации ждут от императора решительных действий по наведению порядка. Сильная армия не допустит междоусобных войн, но и внутри гражданского общества придётся поработать. Нужно будет убрать много человеческого мусора. А так как в цивилизованном мире смертная казнь не практикуется, то необходимо увеличить число исправительных зон.
  — Открыть старые каторги?
  — Нет, они неэффективны. Следует позволить нашим союзникам, Шардам, увеличить число Адских зон.
  — Насколько я слышал, пока ещё не заполнили преступниками и первую Зону.
  — С образованием империи, процесс загрузки пойдёт в десятки раз быстрее, — заверил специалист.
  — Значит, в десятки раз больше средств упадёт в карман корпорации «Мыслетрон», которая обладает монопольным правом на эксплуатацию Адских зон, а главное — возрастёт влияние корпорации на общество, — продолжил мысль Файл.
  — По–деловому мыслишь, сынок, — похлопал в ладоши Гай Сир, — видишь перспективу.
  Файл уже достаточно узнал и решил, что пора прекратить ломать комедию. Он резко охладил размечтавшегося монстра:
  — Я вижу: как все граждане Империи окажутся под колпаком «Мыслетрона», как свободные миры бывшей Звёздной Конфедерации будут поставлены под прицел имперской армии бездушных роботов, как инквизиторы из «Мыслетрона» начнут промывать мозги непослушным обывателям, а самых опасных и непокорных бросать в резервации Адских зон. И я приложу все усилия, чтобы рассеять эти жуткие видения!
  — Сопляк, ты не знаешь, о чём говоришь! — грозно зашипел обиженный владыка тёмного мира. — Адская зона создана для блага человечества. Долгие годы эксплуатации показали её высочайшую эффективность. Через неё прошли уже миллиарды преступников. Хвала великим Шардам, что они взяли на себя нелёгкую миссию по перевоспитанию заблудших душ.
  — Дедуля, я уже давно не верю в сказки, — скептически отмахнулся от пафосной речи Файл.
  — Да–да, очевидно, Грей скрыл от тебя суть Адской зоны, — на мгновение задумавшись, пробубнил себе под нос Гай Сир. — Идеалист не желал вовлекать дитя в смертельно опасную игру с Шардами. Может, оно и к лучшему, теперь ты сможешь всё оценить непредвзято.
  — Уж не собираетесь ли вы мне предложить бесплатную путёвку в Адскую зону, — прервал Файл чужие размышления.
  — К сожалению, сынок, бесплатных путешествий туда не бывает. Мир Шардов подчиняется только Шардам. В Зону легко попасть, но выйти оттуда можно лишь с позволения всемогущих повелителей того мира. А они попусту не расточают свои милости. За свободу придётся расплатиться адскими муками или годами рабской покорности. И, в основном, из дикого мира выползают в Старый свет уставшие от жизни, измочаленные, калеки, которые долго не живут. Адская зона обломает любого строптивца, — с глубоким знанием предмета, разъяснил знаток тёмного царства. — Поверь мне, сынок, я искренне желал уберечь тебя от жестокого испытания Зоной.
  — Не верю. И не зачем меня пугать. Пока я кандидат в императоры, меня охраняет закон!
  — Закон против тебя, наивный глупый мальчишка, — рассмеялся Гай Сир. — Зря Грей Молния и Свирепый Гарри столько лет прятали тебя от жестокой реальности. Ну, отец Грей всегда слыл конченым идеалистом, ему легче было пустить себе пулю в висок, чем трезво взглянуть на ситуацию. А вот от практичного Гарри, я такой мягкотелости не ожидал. Бедный Гарри, я был лучшего мнения о покойнике.
  — Угрожаешь? — насторожился Файл, поняв, что враг намерен бить по самому сокровенному.
  — Сынок, детские игры кончились, сними розовые очки. Теперь ты остался один на один с чужим враждебным миром. Больше ни папаша Грей, ни добрый дядюшка Гарри не будут утирать тебе сопли.
  — Свирепого Гарри вы рано хороните, — усмехнулся его воспитанник, — не такой это человек…
  — Сейчас это уже не человек, — грубо прервал Гай Сир и злобно прошипел: — даже хоронить было нечего.
  — Не верю, — скрестил на груди руки упрямец.
  — После того, как один глупый мальчишка послал сопливое покаяние старому контрабандисту, на Тальбао наведались очень злые дяди, — криво ухмыльнувшись, соизволил показать битую карту опытный шулер. — Теперь прах Свирепого Гарри смешан с пеплом взорвавшейся одноимённой таверны. Но я тут не при чём, бандит был нужен мне живым. Честно говоря, не ожидал от паршивца такого подвига — взорвал себя! вместе с моими лучшими агентами! Да-а, видно, долгое общение с героями заразно.
  Однако Файл, лучше врагов, знал характер хитрого дядюшки Гарри: опытный профи сразу догадался, во что вляпался нерадивый воспитанник. Наверняка, к моменту появления агентов Гай Сира, от хозяина таверны уж давно и след простыл. Очевидно, быстро оценив ситуацию, Гарри по–тихому эвакуировался через подземный ход, а недвижимое имущество поставил под охрану своей знаменитой убийственно–надёжной системы: «Кранты два». И система, как всегда, не подвела!
  — Ну, с дядюшкой разобрались, — с трудом скрыв ухмылку, сквозь зубы процедил Файл. — Теперь возьмётесь за меня с компаньоном?
  — Уже взялись, — устало откинулся на ледяном троне Гай Сир. — Тебя мы объявим лжеимператором, да и с твоим жуликоватым компаньоном, думаю, проблем у суда не будет.
  — Кто из нас лжеимператор, это надо бы ещё разобраться, — сжал кулаки Файл.
  — Не слишком ли ты, сынок, о себе высокого мнения? Думаешь, что действительно обладаешь талантом императора?
  — Иначе бы вы за мной не охотились.
  — Да, в тебе кое–что заложено, но твои мягкотелые воспитатели не удосужились сказать, что именно. Но к несостоявшейся карьере императора это отношение не имеет. Просто, случай мог расширить сферу твоего использования, — рассуждал вслух Гай Сир, игнорируя присутствие Файла: — Только вижу: сперва надо растоптать кое–какие светлые идеалы, размягчить упрямый характер и развеять романтические иллюзии. Уверен: Адская зона придаст ценному материалу нужную пластичность. Вот тогда можно будет использовать маленького человечка по прямому назначению.
  — Не боитесь, что вас отшлёпают по попке за вторжение в закрытую сеть? — попытался контратаковать Файл.
  — В системе тестирования произойдёт небольшой сбой и последняя информация, кстати, совершенно никому не интересная, будет утеряна, — отмахнулся глава «Мыслетрона».
  — Я могу потребовать мыслескопирования, — припугнул Файл, — тогда на суде всплывёт весь наш разговор.
  — Потребовать можешь, — зло усмехнулся Гай Сир, — только вот, видишь ли, сынок, кое–какие особенности твоего мозга не позволяют мыслескопу объективно сканировать информацию. Кстати, именно из–за этой мутации, программа могла ошибочно выбрать не того императора. Ты не умнее других, ты просто другой. Мозг лучше адаптирован к мыслескопу, быстрее и эффективнее орудует в виртуальном пространстве. Таких мутантов вообще нельзя допускать к мыслескопу, ты своеобразный ходячий электронный жучок.
  — Буду знать, — ехидно усмехнулся неблагодарный.
  — Ты не сможешь доказать суду, что не жульничал, когда лез в императоры. — Гай Сир попробовал уколоть больнее: — Как сообщили мои подручные, твой трусоватый компаньон уже сознался во всех смертных грехах. Кстати, друг–менеджер и тебя надул, ты сдавал не второй тест, а сразу заключительный. Но аферист не стал отпираться и корчить из себя героя, мыслескоп зафиксировал коварные замыслы по узурпации власти. Как видишь, иногда даже мечтать опасно.
  В этой партии Гай Сир заранее просчитал все ходы. Если бы мальчишка занял марионеточный трон, то ему бы поведали сказку, как враги империи предательски убили любимого дядюшку. Жука бы принудили шпионить за дружком. Но упрямый мальчишка решил бунтовать, так пусть же теперь жестокие Шарды займутся его воспитанием. Гай Сир подождёт, он умеет ждать.
  Однако работа у новых воспитателей будет, по–видимому, неблагодарная: Файл слишком хорошо усвоил уроки отца Грея и дяди Гарри. Правда, только сейчас понял: против кого сражались и за что отдали жизнь его родные. Это открытие подняло Файла на ступеньку вверх, к порогу, переступив который мальчишки становятся мужчинами. В душе Файла всколыхнулась волна праведного гнева и, как разрушительное цунами, смело все кораблики с алыми парусами в уютной гавани юношеских грёз.
  Гром грянул! Файл вышел на прямой, словно стрела, путь воина. И в конце пути может быть только победа… или смерть!
  — Нельзя считать покорённым человека, который себя побеждённым не считает, — гордо вскинув голову, процитировал древнее изречение Файл. — Гай Сир, я объявляю войну!
  — Глупый ягнёнок, ты забрёл на трассу, где гоняют злые дядьки… — Гай Сир хищно лязгнул зубами и закончил фразу: — на танках! Ха–ха–ха… — зал заполнился раскатами дьявольского хохота.
  
  ***
  
  Суд был скорым и неправым. Файла и Жука, в «замороженном» виде, отправили на планету–тюрьму и безжалостно бросили на «перевоспитание» в колючие объятия Адской зоны. Но даже мудрые всеведущие Шарды не представляли, каких бесов запустили в свои чертоги…
  
  
  
  Часть 2. Добро пожаловать в Ад!
  
  Глава 5. Лежбище
  
  Всемогущие бессмертные Шарды лениво взирали с небес на очередную партию грешников…
  Молодой узник очнулся от бьющего в глаза яркого солнечного света. Файл быстро заморгал и вытер рукавом выступившие слезы. Затем перекатился на живот, ладони упёрлись в густой ковёр зелёной травы. Ноздри защекотал дурманящий аромат луговых цветов. Мелодичному журчанию близкого ручья аккомпанировал весёлый щебет неведомых пташек.
  Файл сорвал зубами душистый стебелёк, пожевал и, почувствовав во рту горечь, сплюнул. Приподнявшись на локтях, осмотрелся.
  Он лежал под высоким голубым небосводом, на чудесной лесной поляне, а чуть ниже, среди замшелых валунов, струились хрустальные потоки воды. Сразу за мелким ручьём желтел небольшой песчаный пляж, с беспорядочно разбросанными телами узников в серых робах. Файл сел, повертел головой: серые человечки валялись по всему зелёному полю, вплоть до высокой стены хвойного леса, окружавшей лужайку, словно тюремный забор. Одеты зэки весьма примитивно: в грубые холщовые рубахи без застёжек, широкие штаны, с верёвкой вместо пояса, и кожаные сандалии с деревянной подошвой.
  Похоже, все узники «оттаяли» одновременно. Пока новички лежали и пугливо озирались, опытные завсегдатаи зоны уверенно поднимались в полный рост и, не сговариваясь, направлялись к ручью.
  Напившись студёной водицы, «старики» рассаживались на гладких валунах и присматривались к серому контингенту, не забывая косить взгляд на дикую местность.
  Файл тоже занялся просмотром кадров. Вся компания была в сборе, но виновника его бед, Жука, среди узников не оказалось. Может, хитрый аферист успел уже сбежать с лежбища? Или тюремщики забросили тушку на другую точку? Файл не отчаивался: в запасе двадцать пять лет, чтобы организовать душевную беседу с предателем. Ведь начальный срок им суждено отбывать на одном уровне Адской зоны.
  Пока Файл думал о подлом напарнике, в тюремном обществе начались подвижки. Агитаторы барражировали среди россыпи серых тел и, пошептавшись с очередным кандидатом, отходили прочь. Постепенно сформировалось несколько стай. Меньшие, без суеты, откочевали вниз по течению.
  К Файлу, как, впрочем, и остальным новичкам, никто из старожилов с заманчивыми речами не обращался. Файл понял: произошло спонтанное деление на стариков и новичков, или по–простому — зелёных.
  В группе бывалых выбрали вожака стаи. После коротких прений, избиратели поволокли кандидатуры неудачников к ручью, смывать кровь, а авторитетный вождь начал знакомиться с блатным электоратом.
  Зелёные тоже начали сбиваться в одну кучу, где верховодил здоровенный детина, метра два роста и больше центнера весом.
  Файлу не хотелось вступать в переговоры с любой из банд. Он заметил: независимую позицию занял ещё кое–кто, но оптимизма это не добавило. Ибо оппозиционерами оказались: пара молоденьких девушек, да худой дряхлый старец, настоящий дед с седой косматой шевелюрой и длинной белой бородищей.
  Файла удивляла позиция независимых девиц, отказавшихся последовать за товарками, уже игриво хохочущими в стае стариков. На что могли рассчитывать в суровом мире стройненькая молоденькая девушка, лет семнадцати, и пухленькая её подружка, чуть постарше? С точки зрения Файла, у слабых девочек здесь небогатый выбор: либо сгинуть в глухой чащобе от голода и когтей хищников; либо попасть в липкие объятия уголовных авторитетов.
  Пока Файл рассматривал симпатичных бунтарок, старик улизнул в густой кустарник на краю поляны. Файл прервал размышления и, обогнув разлапистый куст, неожиданно, нос к носу, столкнулся с шустрым дедком.
  — Потерял чего, сынок? — настороженно зыркнул из–под мохнатых седых бровей необычный сиделец.
  — Свой мир, — приветливо улыбнулся простой парень.
  — Адская зона твой мир, — беззлобно буркнул старик, — привыкай, дитятко.
  — Поможете освоиться?
  — С чего бы? — подозрительно прищурился старик и прошёлся колючим взглядом по Файлу, словно иголочками потыкал с головы до ног и обратно.
  Высокий крепкий парень, с грацией хищника и несвойственной его возрасту суровостью во взгляде ясных голубых глаз, не смутился под прожигающим рентгеном и дружелюбно улыбнулся.
  — Глядишь, пригожусь, — хитро подмигнул Файл. — Ваша мудрость плюс моя энергия — неплохой тандем.
  Старик наморщил и без того морщинистый лоб, поднёс к лицу сухие жилистые ладони, повертел перед глазами, будто впервые увидел, недовольно покряхтел и кивнул:
  — Хорошо. Будешь мне орехи добывать.
  Только сейчас Файл заметил, что ветви кустарника облеплены гроздьями мелких орешков. Сразу видно: с голоду со стариком не пропадёшь.
  — На такую работу я согласен, — подписал контракт Файл.
  — Ну, тогда, парень, снимай рубаху, — потребовал работодатель.
  Файл безропотно стянул через голову серую хламиду. Старик расстелил её на земле, острым сучком проткнул ткань в нескольких местах, оторвал от рубахи узкие лоскуты, ловко переплёл их в косичку, затем, путём нехитрых махинаций с длинными рукавами, прорезями в ткани и плетёными верёвочками сотворил из рубахи довольно вместительный вещмешок.
  — Провиант будешь складывать сюда. — Мастеровитый дедушка разложил мешок перед Файлом и ткнул скрюченным пальцем в бывший ворот рубахи.
  — Чудная вещь! Наполню тару по самое горлышко, — не скрывал восхищение рукоделием дедули Файл.
  — Рви больше, шуми меньше, на другую сторону не ходи, — сурово напутствовал бывалый, — не ровен час, голодные урки «накатят».
  Чётко следуя инструкции, Файл успел наполнить треть мешка, прежде чем из–за кустов появились два подозрительных субъекта. Сразу видно, на воле зелёные не голодали, рожи лоснились от жира, один толще другого.
  — Э-э, мужик, — ткнул пальцем в сторону Файла жирный, прыщавый тип, — айда с нами, с тобой Верзила желает потолковать.
  В это время второй посол заметил, как старик небрежно бросил в рот очищенное ядрышко и аппетитно захрустел. Сразу смекнув, чем отщепенцы тут занимаются, бугай, что покрупнее, завопил во все горло:
  — Пацаны, да они втихомолку орехи жрут!
  Возмущённый бугай попытался схватить худосочного старца за бороду.
  Однако вёрткий старикашка ужом проскользнул под протянутой лапой и, очутившись за спиной агрессора, отвесил смачный пинок под зад.
  Файлу, дабы не быть сбитым с ног летящим объектом, пришлось, ударом в ухо, добавить вектор бокового ускорения.
  Тело бугая с хрустом зарылось в ветвях орешника и жалобно заскулило.
  — Никуда я не пойду, — разминая кисть, разъяснил твёрдую позицию Файл и, видя, что глашатай робко топчется, грозно нахмурился: — Мне повторить?!
  — Не–е–е-т. — Жирный тип попятился, развернулся и дал стрекоча.
  Бугай, охая, снялся с помятых ветвей, опасливо обошёл Файла и, прижимая ладонь к подбитому уху, резво припустил следом за набиравшим обороты толстопузом.
  — Зелёные, — презрительно фыркнул старик. — Я бы и один совладал.
  — Мы же команда, — подмигнул Файл.
  — Ну, если ты так считаешь, — неопределённо пожал плечами старик, — то продолжай рвать мои орехи, мешок ещё пуст.
  Сам же старец и не думал помогать. Взяв два плоских камня, он опять удобно устроился на облюбованной земляной кочке, щедрой рукой зачерпнул из мешка пригоршню орешков и увлечённо продолжил колоть добытый Файлом пищевой продукт. Хруст скорлупок регулярно чередовался с аппетитным чавканьем.
  Файл, торопливо собирая ореховый урожай, сквозь ветви куста наблюдал за поляной. Он не расслаблялся, ожидая неминуемого развития конфликта с зелёными. И очень удивлялся беспечности бывалого зэка. Похоже, тщедушного дедушку неизбежная баталия вовсе не волновала. Может, он экс–чемпион по лёгкой атлетике, на спринтерской дистанции?
  Ну вот, вскоре и наступил момент посостязаться в беге. Файл заметил, что от банды зелёных отделилась кучка боевиков и вразвалочку направилась к орешнику.
  — К нам гости, — оповестил Файл и подошёл ближе к невозмутимому старцу.
  Того даже угроза нападения не заставила оторваться от трапезы. Жадно запихав за обе щеки уже добытые коричневые ядрышки, старик, чавкая, потребовал добавки:
  — Подбрось–ка, ещё продукта.
  — Дедушка, может не стоит в столь судьбоносный момент запихиваться орехами. Ребята идут основательно испортить вам пищеварение.
  Файла сильно обескуражило такое спокойное поведение, ведь надвигалась знатная потасовка.
  — Не дёргайся, внучек, — хихикнул наглый старикашка и бесцеремонно выхватил мешок из рук Файла. — Постой за спиной, пока я не улажу конфликт путём дипломатии.
  Файл покорно занял указанную позицию и, сжав кулаки, напряжённо наблюдал за развитием событий.
  Атакующих было семеро. Впереди вразвалку шествовал хмурый коренастый крепыш. Когда агрессоры приблизились вплотную, крутые бойцы, угрожающе насупившись, выстроились полукольцом за спиной вожака. Тот шагнул к дряхлому старику и небрежно пнул сандалией мешок.
  — Папаша, с ближними делиться надо.
  — Что ж, это можно, — неожиданно легко согласился ветеран.
  Старик послушно вытряхнул провиант на землю, демонстративно отмерил две горсти орехов из общей кучи, бросил на дно пустого мешка, туда же, не спеша, положил два плоских камня, которыми колол орехи и, закрутив мешок, перебросил скрутку через плечо. Однако прежде чем встать и уйти, он вдруг хитро прищурился и полюбопытствовал:
  — А ты, фраерок, орехи будешь зубами грызть или, можа–а–а, желаешь, чтобы я поколол?
  — Поколи, старый, — ухмыльнувшись до ушей, нагло осклабился крепыш и наступил сандалией на кучу захрустевших орехов.
  — Я так и думал, — тяжело вздохнув, удручённо опустил голову старик.
  В следующий миг мешок ожил и, словно хвост дремавшего дракона, выскочив из–за спины старца, по дуге хищно метнулся к колену крепыша.
  Раздался страшный хруст ломаемой кости, вожак, дико взвыв, рухнул на землю. Правую штанину окрасила кровь.
  Шестёрка зелёных качнулась в атаку, но тут же отскочила прочь.
  Ветеран с бешеной скоростью раскрутил над головой мешок, сейчас больше похожий на смертоносную палицу.
  — Ну-у, есть ещё любители колотых орешков?! — грозно прорычал, вскочив на ноги, старик и, ловко орудуя «колотушкой», окружил себя рассекающими воздух шипящими восьмёрками.
  У безоружных атакующих пацанов не было никаких шансов прорваться сквозь бешено вращающийся смертоносный вихрь. Зелёный молодняк растерялся.
  — Тогда пшли вон, сосунки! — Старик прекратил демонстрацию боевой мощи и, как ни в чём не бывало, скрестив ноги, медленно опустился на землю. — Да, и заберите с собой калечную падаль. Не знаю, как вы, зелёные, но старики за собой дохляков по дикой местности не таскают.
  Последнее замечание потрясло атакующих похлеще «колотушки». Всем стало очевидно, что никто на себе раненого не потащит. Ведь до ближайшего жилья идти неизвестно сколько, да и куда идти тоже никто из зелёных не представлял. Но каждый знал — слабакам в Адской зоне не место. Дикий безжалостный мир сожрёт любого хиляка и не подавится. Здесь выживает сильнейший!
  Становиться в очередь инвалидов пацанам расхотелось. Чтобы больше не гневить страшного дедушку, зелёные, не сговариваясь, окружили поверженного вожака и, подхватив стонущую тушку на руки, понесли к своим. Всем ясно, не ходок он: правая нога ниже колена висела плетью и сильно кровоточила.
  — Да, дедуля, у вас прямо талант к дипломатии, — усмехнулся Файл, проводив взглядом похоронную процессию.
  — Старым стал — жалостливым, — грустно вздохнув, честно признался добренький дедушка, вытряхнул из мешка камни вместе с орехами, выбрал чистые ядрышки и в сердцах посетовал: — Эх-х, надо было ещё парочку охламонов по башке мешком огреть — совсем мало орешков наколол.
  Файл оставил чавкающего ворчуна за спиной, а сам выглянул из–за куста.
  Траурная процессия уже подносила покалеченного крепыша к ручью, где зелёные сделали ещё одну, тоже неудачную, попытку вербовки независимых оппозиционеров.
  За конфликтом зелёных с двумя симпатичными незнакомками наблюдала вся блатная тусовка. Любопытные зрители расселись по валунам вокруг песчаного пляжа, на время, превратив его в гладиаторскую арену. Старики не вмешивались, лишь делали ставки и азартно подбадривали своих фаворитов.
  Девушка постарше, плотненькая толстушка, испуганно притаилась на краю арены. Сопротивление парням оказывала девчонка лет семнадцати, маленькая и хрупкая. Однако не на шутку расходившаяся малявка уже оттузила десяток зелёных молодцов, беспорядочно разбросав измочаленные тела по границе пляжа, и теперь, словно опытный скучающий сержант, небрежно прохаживалась в центре площадки, поджидая очередных новобранцев.
  Воительница невысокого роста, с изящной гибкой фигуркой и грациозной осанкой принцессы. Длинные соломенного цвета волосы перехватывала, сплетённая из лоскутов, серая повязка. Слегка укороченная и охваченная поясом роба не стесняла молниеносных движений мастера рукопашного боя.
  Файл не успел рассмотреть лица девушки, ибо на неё накатил новый шквал зелёных.
  Хрупкая фигурка амазонки быстро замелькала между набегавшими серыми волнами.
  В воздухе закувыркались подброшенные тела, донеслись глухие удары и жалобные стоны.
  Толпа зевак взорвалась ободряющими криками, но через несколько секунд разочарованно смолкла.
  Хулиганы устлали серыми телами жёлтый песок.
  Но, как заметил Файл, серьёзно травмированных не было, и, очухавшись, они сразу отползали подальше от очага поражения.
  Лишь один здоровенный детина поднялся в полный рост и вновь ринулся на малявку. Через мгновение вожак банды зелёных оказался опять повержен, но, помотав башкой, словно разъярённый бык рогами, вытряхнул песок с волос, встал и снова кинулся в атаку.
  — Верзила! Вер–зи–ла! — подбадривая, скандировала толпа зевак.
  Слышались и более агрессивные призывы:
  — Топчи скользкую гадину! Бей фурию!
  Заведённый болельщиками Верзила, ожесточённо замолотил кулаками пустой воздух, по–боксёрски упруго прыгая механической куклой вокруг вертлявой малявки.
  Бесспорно, он был профессионалом по части мордобоя, но до грациозного противника ему далеко, очень–очень далеко. Бой больше походил на игру кошки с мышью, хотя их размеры смешили. Превосходство фурии, как окрестила её толпа, было абсолютным. Это чувствовалось во всем: она не старалась нападать или добивать противника, даже не калечила — просто разминалась, как на тренировке. Все зелёные вышли из поединка лишь слегка контуженными, только упрямый Верзила вставал и вставал, чтобы вновь и вновь броситься в атаку. Он упорно не желал смириться с поражением. Такого твердолобого типа могли убедить исключительно весомые аргументы — в виде сломанных костей или отбитых внутренностей.
  Девушка не торопила события. Она ждала, пока Верзила поднимался с песка, лениво уклонялась от града ударов, затем — неуловимое движение… и Верзила кувыркался в воздухе, разбрызгивая из носа кровь.
  Следовала новая атака — короткий встречный удар ногой… и Верзила со звоном в ухе опять летел на песок.
  Неожиданно представление закончилось. Парень чересчур рьяно ринулся в очередную атаку и набрал уж очень большой инерционный момент. Фурия ловко избежала пудовых кулаков, дёрнула тушу агрессора по ходу движения и тот, развернувшись, вылетел на край песчаной арены.
  Верзила вовремя сумел сгруппироваться и перекатился, гася силу удара, но, почему–то, вставать не торопился.
  Толпа зрителей обрушилась шквалом недовольных возгласов.
  Собравшись с силами, боец тяжело приподнялся на локтях, но… тут же с гримасой боли рухнул без чувств.
  Файл окинул взглядом место падения гиганта и заметил овальный камень, вросший гладкими боками во влажный речной песок. Именно об него Верзила сломал себе рёбра, уж не одно — это точно.
  Девушка бесстрастно глянула в сторону поверженного колосса, затем окинула небрежным взглядом зевак. Она совершила полный круг обзора — мужики стыдливо опускали глаза, никто не посмел бросить ей вызов. Девушка глянула за их спины — обожгла Файла взором. На мгновение замерла, но, не найдя в глазах ничего кроме мальчишеского восторга, прекратила осмотр кандидатов в калеки и, взяв за руку подружку, неторопливо удалилась в лес.
  — У девчонки красивые глаза, словно голубые озера, — восхищённо прошептал Файл и, почувствовав за спиной дыхание старика, спросил: — Кто она?
  — Мать фурия, — старик не скрывал уважения в голосе.
  — Почему мать?
  — Ну, если бы она была рядовой фурией, то мужиков на куски рвала. А эта — обходительная, перебесилась за сотню лет.
  — Сотню?!
  — А ты думал, что это сопливая девчонка тут мужиками жонглировала, — ядовито хихикнул старик. — Как бы ни так. Да ты не на смазливую мордашку смотри, ты в душу ей загляни.
  — Уже, — признался Файл, и, наконец, понял, что в голубых омутах он видел отражение вечности.
  — Ха, глазки фурии мальчику приглянулись, — продолжал издеваться старик. — Ты ей ещё в любви признайся. Она тебя уж приласкает, аж косточки захрустят.
  — Но она так выглядит… — Файл сделал неопределённый жест рукой, очевидно выражавший одновременно и изящество линий гибкого тела, и смазливость личика моложавой фурии.
  — Так вы–ы–глядит, — передразнил старик и брезгливо сплюнул. — Забудь о ней, как о женщине. Фурия уже своё отлюбила. Клан фурий — профсоюз мстительниц. А мстят они нам, мужикам.
  — За что? — вырвалось у Файла, о чем он тут же пожалел.
  — Зелёный, — презрительно фыркнул старик, — зоны не знаешь.
  — Но смотрится девчонка, все же, не по годам, — настаивал Файл.
  — На Лежбище все появляются в «первородном» теле, какими их впервые запихнули в Адскую зону. В аду смерти нет — тут живут вечно молодые.
  — Вечно? — усомнился Файл.
  — Ну, во всяком случае, тысчонку лет твою телесную оболочку Шарды обязуются регулярно штопать.
  — А потом?
  — Сдохнешь, — зло обрубил старик и, повернувшись спиной, потопал к брошенному без присмотра провианту.
  Старик скрылся из вида, оставив Файла с уймой вопросов. Но, хотя душу убаюкивало обещанное бессмертие, экспериментировать на собственной шкуре очень не хотелось. Заметив, что с позором ретировавшиеся зелёные, злобно косясь в сторону орешника, о чём–то ябедничают вожаку блатной стаи, Файл поспешил предупредить дедушку. С опытными зэками его «дипломатия» не имела шансов на успех, нужно было срочно менять позицию.
  
  
  Глава 6. Бессмертные мученики
  
  После вынужденной прогулки по лесу, Файл со стариком вернулись на Лежбище. К этому времени зэки уже ушли, оставив после себя изуродованный ореховый куст и двух раненых.
  Урки не церемонились ни с растением, ни с калеками. От густого орехового куста остался лишь торчащий вверх веник голых палок и клубок измочаленных ободранных веток. С неудачливыми сокамерниками поступили так же — ободрали с них всю одежду и, как изломанный бесполезный куст, бросили голых умирать.
  Калеки сидели, прижавшись спиной друг к другу, и, склонив головы набок, с горечью смотрели в сторону откочевавшего вниз по ручью человеческого стада. Хрустальный поток быстро уносил в чащу леса мутный след, торопливо стирая оставленные на дне отпечатки.
  — Убрались паскудники, — старик, прищурившись, бросил настороженный взгляд в дальний конец лужайки. — Оно и к лучшему, не люблю, когда за спиной бродит стая падальщиков.
  Файл оценил угол падения солнечных лучей сквозь густую крону хвойного леса:
  — Уж вечер близится.
  — Заночуем на Лежбище, — решил мудрый дед, и то ли пояснил, то ли помолился: — Пусть хранят нас Шарды от всякого лиха.
  — По–хорошему бы, костерок соорудить, — с надеждой глянул на многоопытного зэка Файл.
  — Это дело, — охотно кивнул старик. — Давай мешок с провизией, а сам дуй в чащу, за сушняком.
  Файлу было интересно узнать, как дедуля добудет огонь, но он предположил, что сей процесс длительный и тоже потребует его физического участия.
  Однако он недооценил профессионала. Пока Файл старательно формировал запасы сушняка, со стороны лужайки уже потянуло дымком. Куча хвороста достигла угрожающих размеров и тягач, надсадно кряхтя, потащил её волоком к берегу ручья.
  Когда транспорт с дровами прибыл, старик бросил в костерок пучок веточек орешника и недовольно просопел:
  — Тебя только за смертью посылать, — и, скептически оценив размер кучи, съязвил: — А побольше ты приволочь не мог?
  — Торопился, — виновато пожал плечами запыхавшийся Файл, сразу не поняв издёвки.
  — Ты, сынок, собрался дровами торговать?
  — Я думал, от диких зверей надо…
  — Чег–о–о-о?! — старик аж привстал от удивления. — На Лежбище? Звери?
  — Ну–у–у, — смутившись, промычал Файл и попытался загладить дикое невежество: — Я думал… на четверых — это немного… на ночь.
  — Так ты, охальник, ещё и двух баб пригласил? — зло хихикнул старик.
  — Нет, тех калек, — Файл кивнул в сторону раненых. — Мы же пустим их к огню?
  — Это ещё с какой радости?! — встали домиком мохнатые брови старика.
  — Они же умрут, если им не помочь.
  — Ну и что? — не понимая в чем проблема, пожал плечами ветеран. — Мы же не берём на себя грех убийства. Шарды нам срок не набавят. А жалкие придурки слегка помучаются и отправятся на другой уровень, чуть ниже. Приключение будет им наукой. Не беспокойся, Шарды позаботятся об их бессмертных душах. — Старик произвёл в воздухе непонятный жест.
  — Шарды? — задумчиво промычал Файл.
  В мозгу Файла крутилась мешанина россказней о всемогущих смотрителях Адской зоны. Парень жил на окраине галактики, туда ещё не дошли нововведения Гай Сира. Хотя уже и на Тальбао начали мыслескопировать преступников, но сажали все ещё в обычные зоны, рудники в дикой местности.
  — Чудик, ты откуда свалился? Понятно, что зелёный, но не до такой же степени. Ты, вообще, хоть слышал про Адскую зону? — вывел молодого из задумчивости скрипучий голос.
  — Да. Немного.
  — А что так «тормозишь»? Ты кто? Какой масти?
  — Файл, — просто пожал он плечами.
  — Я имел в виду специализацию: вор, убийца, аферист… Судя по кличке, компьютерный взломщик?
  — Файл — моё имя. И не мешало бы вам, уважаемый, назвать своё. Неудобно как–то получается, уже вроде целый день вместе, а по–настоящему так и не познакомились.
  — Вряд ли ты найдёшь кого дряхлее меня в Зоне, поэтому зови Стариком, — уклонился от прямого ответа ветеран. — Кстати, настоящими именами здесь не бросаются.
  — Что, сглазить могут? — недоверчиво ухмыльнулся Файл.
  — Молодец, догадался, — серьёзно похвалил Старик.
  — Так в Адской зоне ещё и колдуны водятся?
  — Ма–а–гия, — прошептал Старик и многозначительно поднял вверх указательный палец.
  — Даже так? — озадачился Файл, не зная, верить ли в бред старика.
  — С таким багажом знаний, сынок, тебе недолго жить на этом уровне, — грустно предрёк пророк. — А расставаться мне уже жаль, есть в тебе что–то… эдакое.
  — Вы же говорили, что смерти нет? — подловил Файл.
  — В обычном понимании — нет, — загадочно улыбнулся старик и хитро прищурился. Он решил не брать лишний грех на душу и благодушно согласился просветить неуча: — Ночь длинна. Сейчас поджарим орешки и потолкуем о вечном.
  Старик отодвинул суковатой палкой чуть в сторону горящие ветки, зачерпнул из мешка пару горстей орехов и щедро сыпанул на тлеющие угли.
  — Надо бы побольше, — попросил Файл.
  — Хорошего понемногу.
  — Я приведу раненых.
  — Э-э, парень, мы так не договаривались. — Благодушие и щедрость старика испарились вмиг. Он сердито засопел и, вытряхнув из мешка орехи, разделил на две неравные кучки. Большую, старик спрятал обратно. Мешок подгрёб под себя. Закончив справедливый, с его точки зрения, раздел совместно нажитого имущества, старик предложил компаньону: — Корми дармоедов своими припасами.
  — Ладно, — кивнул Файл и пошёл за ранеными.
  Голые калеки сидели молча, настороженно следя за незнакомцем. По пути Файл подобрал выпавшие из обоза несколько палок. Чуть не доходя до калек, остановился, опустился на землю и, сняв штаны, стал превращать их в короткие шорты. Затем оделся, а из излишков материи изготовил подобие бинтов, часть связал в узловатую верёвочку. Материала было крайне мало, но Файл мог использовать только свои штаны. О том, чтобы немного материи оторвать от, уже общего, вещмешка, Файл даже не задумывался — скупой дедуля скорее удавит обоих калек, чем презентует им свою собственность.
  Раненые зэки, поняв добрые намерения парня, не кочевряжились. Очевидно, новички не до конца верили в бессмертие грешных душ и пока не спешили расставаться с бренной плотью.
  Для крепыша со сломанной ногой Файл соорудил из палок две шины и, перебинтовав, зафиксировал перебитую голень в коленном и голеностопном суставе. Верзиле со сломанными рёбрами, остатками перевязочного материала, как смог туго, перевязал грудную клетку. Затем взвалил на себя крепыша и так, на горбу, транспортировал к костру. Верзила, опираясь на палку, стиснув зубы, приковылял следом.
  Пока парень возился с ранеными, наступили сумерки. А старик успел бессовестно сжевать, накануне предложенную Файлу, порцию жареных орехов.
  — Неслабый у вас аппетит, дедуля, — ядовито заметил Файл.
  — Здоровый, — довольно хрюкнул дед и, зачерпнув очередную горсть орехов из оставленной Файлом без присмотра кучки, стал ловко колоть их камнем, быстро запихивая сырые ядрышки в свою бездонную утробу, очевидно, спасая провиант от бесполезной растраты.
  Файл понял, что с вздорным старикашкой надо быть начеку, и торопливо перебазировал свои тающие пищевые припасы по другую сторону костра, подальше от «проглота». За хлопотами он не заметил, с какой стороны к ним подкралась фурия.
  Она неожиданно вышла из обступившего костёр сумрака и звонким девичьим голоском ласково спросила:
  — Не поделитесь ли огоньком, дедушка?
  — Поменяюсь, — зло зыркнув глазами на непрошенную гостью, предложил альтернативу практичный ветеран.
  Девушка мило улыбнулась и, отведя руку из–за спины, выставила на всеобщее обозрение пучок бледно–розовых корнеплодов с длинными зелёными хвостиками.
  — Договорились? — Пучок шлёпнулся к ногам Старика.
  — Если удвоишь плату, — потребовал Старик и, проворно ухватив продтовар, быстренько запихнул в мешок.
  Фурия оглянулась назад и крикнула в темноту:
  — Стелла!
  На зов из леса вышла вторая товарка, неся в обеих руках целую охапку ярко–красных корнеплодов. Когда обоз приблизился к голодным взорам, из его недр нежные девичьи пальчики брезгливо наковыряли самых бледных, самых худосочных представителей съедобной флоры, впрочем, близнецов уплаченных плодов.
  — Вдвойне, — мило улыбнулась опытная торговка и, умело связав отбросы в пучок, швырнула к ногам позеленевшего от злости старикашки.
  — Хм–м–гх–хе, — именно это прокашлял жмот, неохотно протягивая фурии толстую палку, вынутую из центра костра.
  Огонёк вместе с девушками уплыл в чащу леса, где вскоре вспыхнули алые отсветы нового костра.
  После молчания, очень продолжительного, старик тяжело выдавил:
  — Продешевил, однако.
  — И вовсе нет, — подал голос крепыш со сломанной ногой. — Девка могла бы набить всем морды и вовсе не торговаться.
  — Это кто там умничает? — зло рыкнул на говоруна Старик. — Ты, Хромой?
  — Я не Хромой, меня…
  — Хромой! — рыкнул на недобитка Старик. В ответ больше возражений не последовало, и он чуть расслабился. — Пацаны зелёные, что вы понимаете в законах Адской зоны?
  — Вот и растолкуй нам всё, наимудрейший, — прижав ладони к груди, низко склонил голову Файл.
  — Этим двум доходягам учиться уже поздно, — костлявый палец ткнул в сторону калек. — Полагается сдохнуть на днях.
  — Самое время послушать о загробной жизни, — аргументировал запрос Файл.
  Старик кольнул умника из–под мохнатых бровей чёрными бусинками зрачков. Затем обратил взор к быстро темнеющему небосводу и надолго замер в странной молитвенной позе.
  Тёмное небо усеяли россыпи ярких звёзд. А Старик все также отрешённо сидел с широко раскрытыми глазами. И если бы не слабое шевеление костлявой груди, то наивные слушатели давно бы уже уложили дохлого лектора на спину со скрещёнными руками. Но достойные ученики даже не обсуждали поведение хитрого старикана, не без основания полагая, что профессор желает испытать их терпение. И, когда гуру надоело изображать статую, он соблаговолил раскрыть рот.
  — Ну что ж, терпение у вас есть. А вот достанет ли вам воображения, чтобы постигнуть таинства Адской зоны?
  Не решаясь осквернить тишину своим глупым бормотанием, ученики, не сговариваясь, молча наклонили головы. Старику и это понравилось.
  — Хм-м, люблю, когда меня слушают, открыв рот, — сломав всю торжественность обстановки, заявил наимудрейший. — Ух-х, затекли. — Он принялся разминать ноги, а потом вдруг неожиданно выдал: — Пошутили, и хватит. Пора спать!
  Троица никак не отреагировала и на эту провокацию.
  — Насчёт воображения, ещё посмотрим, а нервы у вас крепкие, — довольно хмыкнул Старик. — Ладно, можете высунуть из пасти языки и чуть ими потрепать по ветру. Расскажите кто такие, за что сели, только покороче. Начнём, пожалуй, с Хромого.
  — Вообще–то, меня братва звала… — начал было крепыш.
  — Я же сказал — короче, Хромой.
  — Пусть так, — покорился Хромой. — А сел я за разбой на космических трассах. Всё.
  — Пират, — поставил клеймо Старик. — Теперь послушаем второго. Говори, Верзила.
  — Пусть будет Верзила, — добродушно согласился крупный парень. — Я профессиональный телохранитель. Превысил необходимую самооборону, и вот я здесь.
  — Насколько превысил? — прищурился Старик.
  — Штук на пять, — виновато потупясь, вздохнул Верзила, — трупов.
  — Бычара, — дал блатную характеристику Старик и уставился на Файла: — Твоя очередь.
  — Я лучше промолчу.
  — Что так? — встрепенулся Старик.
  — Много причин.
  — Назови хотя бы одну.
  Файл не собирался говорить, за что его сюда упекли, да, похоже, того и не требовалось.
  — По–моему, в Адской зоне не принято болтать о прошлой жизни, называть настоящие имена…
  — Почему? — подавшись вперёд, перебил Старик.
  — Прожитая жизнь — песчинка в бескрайней пустыне. Впереди — пыльные бури Адской зоны. Старые подвиги меркнут, а навыки теряются, в круговороте бессмертного и многоликого мира Шардов.
  — Отлично сказано! — восхищённо воскликнул Старик. — Но это не твои слова. От кого ты их слышал, говори?!
  — Незадолго до смерти, отец так отозвался об Адской зоне.
  Файл замолчал. Перед глазами встала картина: отец, обняв Гарри, сидит за стойкой бара и тихо говорит о подготовке к последней операции. Естественно, все подробности они не обсуждали при мальчишке, но о Зоне говорили открыто. В те времена Файлу показался бессмысленным их пьяный трёп. Но теперь–то, сын догадался, почему погиб отец. Он слишком близко подобрался к тайнам Адской зоны и напоролся на псов Гай Сира. Убийцы никогда бы не разыскали отца, если бы диверсант долгое время не крался в тени их спин. Зачем было так рисковать? Он же знал, что живым не дастся. Любая промашка — смерть! Ибо плен и мыслескопирование означало бы смерть всего того, во что он верил, ради чего жил и сражался. Только сейчас Файл понял смысл тех косых взглядов, что бросали в его сторону взрослые: отец просил Гарри беречь сына и не втягивать в смертоносную круговерть опасных мужских игр. И Гарри сдержал слово — Файл до сих пор оставался в неведении. Похоже, дядя Гарри по сей день не бросил то тайное дело. Файла захлестнула волна мальчишеской обиды, очень захотелось очутиться перед косматым Гарри и взять за грудки…
  — Умный человек, — прервал размышления Файла хриплый голос, — с таким можно и побеседовать.
  — Вы знали его отца? — удивился Хромой.
  — Я про Файла сказал, — рыкнул Старик. — Сгиньте прочь, глупые балаболки!
  Старик произвёл пассы руками в сторону отверженных, но так как провалившие экзамен калеки не могли раствориться в воздухе, то они просто легли на землю, чтоб хоть как–то вывалиться из поля зрения строгого учителя. А любимчика Старик жестом пригласил сесть ближе:
  — Слушай и запоминай. Я сейчас вкратце изложу историю Адской зоны, её законы и нравы. Истина эта щедро омыта кровью, в каждом слове боль миллионов жертв. Кровь и боль — пища Шардов, смотрителей зоны.
  В костре хрустнула ветка, в небо взвился столб искр, будто потревоженные духи отозвались на слова Старика. Он проводил взглядом исчезающие во мраке огоньки и, полным таинственности шёпотом, продолжил:
  — Двадцать лет назад неизвестная экспедиция открыла мир Шардов. Никто не знает имён первооткрывателей. Официально считается, что эту часть галактики обследовала корпорация «Мыслетрон», поэтому ей и принадлежат все права. Она теперь по закону является единственной владелицей планеты Шардов. Но мир Шардов никому не подвластен, никому не совладать с могущественными Шардами. Мало кто видел истинное лицо загадочных Шардов. Они жили всегда обособленно и не покидали родной планеты. По–видимому, у них нет космических технологий, зато Шарды очень далеко продвинулись в области копирования структурированной материи. То, что наша цивилизация собирает по частичкам, Шарды делают одним махом. Шардам всё равно кого штамповать, и делают клоны они мгновенно. Похоже, им не составит большого труда переделать любую безжизненную планету по своему вкусу: изменить атмосферу, залить поверхность водой, сделать подходящий ландшафт и населить мир живыми тварями.
  — Так играть с материей могут только боги, — вырвался недоверчивый возглас у Файла.
  — Шарды не только повелевают формой материи, но и владеют секретом времени, — добил потрясённого ученика Старик. — Возможно, в последнем и кроется разгадка их могущества.
  Старик ненадолго прервался, задумчиво поглядел на усеянное звёздами чёрное небо.
  — Однако Шарды не боги: они легко создают материальную оболочку, но не умеют творить человеческие души. А живое тело без души — ходячий труп.
  — Душа понятие абстрактное, — осторожно возразил ученик.
  — Ну, называй это информационным биополем, памятью предков или любым новомодным научным словечком, как тебе больше нравится, — раздражённо проворчал учитель. — Суть живого не пострадает от твоего заблуждения. Главное — Шарды не умеют, не только творить, но и копировать человеческие души. Они научились лишь перемещать их в готовые живые оболочки, в новые клоны человеческих тел. Наверное, именно так они обеспечили себе бессмертие и, как это не странно звучит, чуть не уничтожили свою замкнутую цивилизацию.
  — Проблема перенаселения?
  — Нет. Проблема бессмертия. Численность населения легко контролировать за счёт ограничения рождаемости, переселения на другие планеты или банального истребления лишних особей. Но все перечисленные способы не решают вечной проблемы оставшихся индивидуумов. Ибо, как бы ты не поступал с другими, твои проблемы всегда остаются с тобой.
  — Сколько лет цивилизации Шардов?
  — Никто не знает, но вряд ли в каком календаре нашей Галактики можно найти дату рождения самого молодого из Шардов, — саркастически хмыкнул Старик.
  — Очевидно, вечно жить — дело скучное, — догадался молодой смертный. — Шардов заела тоска, и они погрузились в спячку.
  — Первая экспедиция разбудила их. А Гай Сир предложил им увлекательное шоу: кровавый аттракцион — эдакую помесь древнего театра со зверинцем. В качестве декораций задействовали всю планету, а актёрами назначили бесправных каторжан. Причём последних можно рассматривать и как гладиаторов, и как зверей в клетках. Клетки эти — так называемые уровни Зоны — разбросали по всей планете и сделали разной комфортности, в соответствии со статусом зверей–артистов, чем меньше срок у заключённого, тем комфортнее ему живётся, и наоборот.
  — Постойте, — прервал Файл учителя, — я не понимаю начала истории Адской зоны. Ну, разбудили Шардов, предложили им зрелище — те, естественно, согласились. Кстати, может даже не из–за скуки, а из желания преобразить мир. Повелители материи, Шарды, дерзнули взяться за сотворение душ, во всяком случае, попробовать изменить духовный облик человека, очистить его от скверны, приблизить к моральному стандарту.
  — Мне нравится ход твоих мыслей, — одобрительно крякнув, похвалил учитель. — Ты рассуждаешь, как ветеран Адской зоны. Обычно, зелёные пацаны не сразу постигают мудрость Шардов. Да и для большинства зэков, Шарды до конца срока остаются эдакими злобными садистами–палачами. Лишь перевалив столетний срок, узник обретает истинную мудрость и начинает понимать суть Зоны.
  — Не–е–е, дедуля, я столько в зоне «кантоваться» не намерен, — замотал головой парень. — Мне торопиться надо. Меня на воле Гай Сир заждался.
  — У тебя с ним дела? — сразу подобрался, будто готовясь к прыжку, встревоженный ветеран.
  — Да. Незавершённые, — сквозь стиснутые зубы выдавил Файл и бросил в темноту злой взгляд.
  — Это пройдёт, — расслабившись, успокоил старик, — поначалу всех обида душит. Со временем, сынок, ты сумеешь оценить прелесть чудного мира, даже «поймать кайф» от жизни на верхних уровнях. Ты главное себя не жалей, не жалей, что в Адскую зону кинули — здесь жить можно, здесь жить интересно.
  — Жалеть себя?! — Файл стиснул кулаки. — Нет уж! Это пусть тот старый упырь жалеет, что пустил меня в свою обитель. Похоже, корень зла здесь. — Файл ненадолго задумался. — Я должен докопаться до сути. — После ещё одной паузы, успокоившись, он подвёл итог: — Интерес Гай Сира мне понятен: ему плевать на исковерканные души и судьбы, ему нужны власть и деньги. Контроль над Адской зоной даёт то и другое. Но зачем «Звёздная Конфедерация» ввязалась в эту авантюру?
  — Популярность Адской зоны объясняется рядом причин, — лекторским тоном продолжил ликбез Старик. — Напоминаю, время на планете Шардов течёт в сто раз быстрее.
  — Не слабо! — вырвался возглас у Файла, потрясённого технологической мощью Шардов.
  — За четверть века в Зоне, — учитель назидательно поднял палец, — на воле пройдёт лишь четверть года. Если смотреть со стороны, то в Зону попадают крутые, жизнерадостные пацаны, а выходят — мрачные, измочаленные жизнью доходяги. Психологический контраст настолько разителен, что оставшимся на воле дружкам есть о чём задуматься. И учти, что по–настоящему крутые парни, так мало в Адской зоне «не парятся». За каждое новое преступление, уже в Зоне, Шарды «наматывают» узнику срок. А жизнь в аду к безгрешности не располагает.
  — Так что же мне теперь — в аду сто лет «париться»?! — ужаснулся безрадостной перспективе Файл.
  — На всё воля Шардов, — довольный жутким эффектом, помянул святых духов Старик. — Как видишь, выйдя на волю, ты будешь наглядным экспонатом эффективности исправительной системы Гай Сира. Дикий мир Адской зоны выдавит из тебя по капле все былые обиды, воспоминания, а заодно, и навыки прежнего мира. Через сотню лет ты вернёшься в цивилизацию человеком с чистой душой.
  — Пустой душой, — зло переиначил Файл.
  — А вот на это уже твоя воля, — хитро подмигнул Старик, — ибо основной закон Шардистана гласит: «Узник свободен в пределах своей темницы». Постиг мудрость?
  — Я не покорюсь! — упрямо стиснул зубы Файл. — Не верю в очищение душ. Гай Сир использует Шардов, чтобы набить золотом карманы. Правительственные барыги платят ему не за чистые души, а за стократную пропускную способность Адской зоны. Власти сослали в чёрную дыру всех каторжан «Звёздной Конфедерации». А заброшенные каторжные земли, наверняка, распродали по дешёвке своей родне. Не удивлюсь, если власти ещё и регулярно «отслюнявливают» на содержание узников в Зоне.
  — Финансируют, — кивнул довольный толковым учеником Старик.
  — Интересы жадных правителей и скучающих божков мне понятны. Тупость оболваненных пропагандой обывателей тоже объяснима. Но интеллигенция, учёные, цивилизованные люди, как они допустили создание в Галактике огромного концлагеря?
  — Исправительные учреждения были всегда, — пожал плечами лектор, — только ни одно не могло похвастаться такой эффективностью, надёжностью и гуманность, как Адская зона. Нет тюремных надзирателей, замкнутого пространства, безнаказанных преступлений и неоценённых подвигов. А главное — в Адской зоне нет смерти.
  — Насчёт подвигов и смерти, дедушка, пожалуйста, подробнее, — оживился любознательный ученик.
  — В мире Шардов — смерти нет! — словно заклинание, торжественно воскликнул Старик. — Поймёшь эту нехитрую истину — будешь свободным, а нет — быть тебе вечным рабом. Шарды гарантируют целостность человеческого материала. Сдёрнув с холодеющего трупа все полевые информационные оболочки — вынув душу, — перезаписав память, Шарды создают новый одухотворённый клон человека.
  — Значит — умирать не страшно? — почувствовал подвох Файл.
  — Кому как, — хитро прищурился Старик. — Знаешь ли, сынок, процесс перехода очень болезненный, а самоубийство преступление.
  — Боль можно стерпеть.
  — Не думал, что ты мазохист, — язвительно хихикнул Старик. — Впрочем, для тебя и двух зелёных дурней, — он кивнул в сторону голых калек, — «переход» особо не опасен, хотя жизнь на другом уровне не слаще.
  — Сколько Шарды «накинут»? — угрюмо глянул на «адвоката» Файл.
  — Смотря, как «переход» организуешь. Чем меньше боли — тем больше срок.
  — Харакири сделаю, — невесело пошутил Файл.
  — Харакири — это круто, это маленький подвиг, — серьёзно разъяснил ветеран. — За такой «переход» Шарды, пожалуй, твой срок даже слегка скостят.
  — А если не я, а какой–нибудь урка мне ножом животик вспорет? Какая тогда скидка полагается?
  — Тогда могут ещё и добавить, — огорошил Старик. — Тут всё зависит — за что ты с тем уркой сцепился. Однако, сынок, не там ты копаешь. Ты самой сути «перехода» не понял. Чем Шарды Зону «держат»?
  — Люди боятся боли и наказания, — тут же выпалил ученик.
  — В чём кара?
  — Божки добавят срок.
  — А если попадётся «отморозок»? Ты себе хоть представляешь, что может в диком мире натворить бессмертный садист? Ему же насрать на срок! Такие ублюдки согласны душегубствовать вечность!
  — Поймаю и сделаю очень больно, — охотно предложил простое решение Файл.
  — С первого раза не перевоспитаешь, — замотал головой экзаменатор.
  — В другой раз посажу в поганое место и буду делать больно, пока не перевоспитаю, — упрямо отстаивал бесхитростную методу ученик.
  — Ну, а теперь скажи мне, чем ты отличаешься от злобных Шардов? — довольно заржал препод.
  — Они дьявольски сильнее, — немного подумав, признал Файл.
  — Вот! — торжественно подхватил Старик. — Шарды знают все помыслы узников. В свои скрижали они терпеливо заносят все преступления и подвиги. Но заглядывают в них только при «переходе». Вот тогда и воздастся всем по заслугам — кому подняться, кому упасть.
  — Зоны отличаются уровнем комфортности, — наконец–то догадался Файл. — При «переходе», велик риск приблизиться к Аду. Наверное, есть настоящий Ад? — почему–то шёпотом, спросил Файл.
  — Ещё как есть, — тоже шёпотом, обнадёжил учитель.
  — И каков он — настоящий Ад?
  — Ад многолик. — Старик широко простёр костлявые руки. — Бескрайние ледовые поля и колючие вьюги, море раскалённого песка и пыльные бури, голые скалы и клокочущие вулканы — всё это Ад. Но самое мерзкое там — это населяющие его живые твари. Ведь, помимо соседа садиста, тебя там радушно встретит сонм ядовито–зубастых гадов, тучи москитов, полчища термитов, мухи, пауки, кусающиеся тараканы. — Старик зябко передёрнул плечами, вспомнив адскую нечисть. — Одно успокаивает — дифференцированный срок заключения. Чем ниже опускаешься, тем меньше становится срок. В Аду он тает, как снег под жарким солнцем. Но для узника год на уровне Ада покажется вечностью. Боль — постоянный спутник грешника, скрыться от неё нельзя. С ума сойти невозможно. Постоянно умирая, только блуждаешь по кругам Ада — вырваться суждено лишь, испив до дна горькую чашу скорби.
  — Жутковатая картина, — тоже зябко поёжился Файл. — Не хотелось бы «загреметь» на самое дно.
  — Ты, малявка, при всем желании не сможешь этого сделать, — обнадёжил Старик — Грехов за тобой, что у пичужки дерьма. Максимум на два–три уровня вниз сползёшь.
  — А подняться могу? — качнулся вперёд Файл.
  — Легко, — махнул дланью Старик. — Не греши лет десять, умри, защищаясь — и досидишь остаток лет на океанском острове, с дивной флорой и фауной, в тепле и покое.
  — Радикальнее способ есть?
  — Соблюдай заповеди божественных Шардов, геройствуй почаще, — предложил альтернативный вариант учитель.
  — Второе мне ближе, но вот насчёт заповедей… как–то не очень, — засомневался в чуде набожности Файл. — Попроще можно?
  — Но не легче. Мало кто идёт таким путём, — с сомнением глядя на зелёного, медленно процедил Старик.
  — Трудности меня не страшат, — вздёрнул подбородок юноша.
  — Здесь чёткая градация зон по срокам заключения, — начал издалека Старик. — Всего тысяча уровней. Каждый отделён дикой местностью. Можно играть по стандартным правилам, а можно на них плевать — ход за тобой.
  — Значит, у нас есть выбор: идти вместе с толпой по ручью в центр уровня, или повернуть против течения и ломиться сквозь дикую чащу к лучшей жизни? Но ведь это почти побег?
  — С планеты пешком не сбежишь, — тяжело вздохнул Старик. — Однако мудрые Шарды ничем не ограничивают свободу узника в пределах темницы. Но за всё надо платить: слезами, потом и кровью — другой валюты нет. Мерило жизни — срок узника. Беспристрастные Шарды лишь скрупулёзно отсчитывают песчинки времени и бросают их на разные чаши весов.
  — И сколько совков они мне накидают за «рывок» с уровня? — сразу решил прицениться Файл.
  — Досыпят год за каждый переход.
  — В абсолюте, если самому «рвануть» из глубины Ада на райские острова, то добавят тысячу?
  — Ты забыл про вторую чашу весов, — хитро подмигнул учитель. — Твои муки и подвиги во время перехода тоже будут оценены по достоинству.
  — Тогда в чём подвох? Почему люди не рвутся к лучшей жизни.
  — Нет гарантий, — развёл руками Старик. — У кормушки Шардов спокойнее и сытнее. Каждая зона в меру комфортна. Между зонами — враждебный хаос, чем ближе к Аду, тем дикий мир ужаснее и злее.
  — Значит, за чертой уровня тепличные условия кончаются, — Файл покрутил носом. — На Лежбище даже комаров нет, а там …
  — Вот такенные кровососы, — показал палец Старик и добавил жути: — Тебе, сынок, там пищи не найти, а вот ты будешь для всех лакомым блюдом.
  — А я из Зоны пока и не лезу. На этом уровне слегка обтереться надо.
  — Геройствуй в меру способностей, — кивнул Старик.
  — Ну, всё–таки, многие делают «рывок» из Зоны? — Чувствовалось, что романтика дерзкого побега глубоко запала в душу Файла.
  — Массово лишь на самых нижних уровнях. — Старик подбросил хворосту в костёр. — Терять там узникам нечего: мир кругом — полное дерьмо, зоны рядом, не будешь страдать, трудиться и драться — гнить тебе в Аду век.
  — Это как же надо нашкодить? — помня о законе дифференциации срока, засомневался Файл.
  — Ограничений срока нет, — развёл руками Старик, — Шарды могут и миллион лет выписать.
  — Но ведь тысяча — крайний срок?! — запротестовал Файл.
  — Не путай срок пребывания со сроком наказания. Отсидишь в Зоне, сколько заработаешь, но не больше тысячи. Держать тебя дольше — смысла нет. Большинство в цивилизацию из Зоны такими махровыми дебилами выползают, что самое место в психушке. Да и пожить суждено самую малость.
  — Но Шарды клон регулярно обновляют, — разочарованно напомнил Файл. — Они гарантируют полную сохранность человеческого материала.
  — Выйдешь из Зоны, точь–точь каким сел, — обнадёжил Старик и, выдержав паузу, жестоко добил: — быстро состаришься и «сандалии отбросишь».
  — Почему? — жалобно простонал ученик.
  — Для человеческого мозга века жизнедеятельности в искусственной среде даром не проходят. Избаловавшись в мире Шардов, мозг утрачивает способность управлять регенерацией клеток. Вытолкнутое из мира Шардов тело живёт лишь по инерции. Клетки отомрут — труп разложится.
  — И сколько мне отмерено на воле? — мрачно что–то подсчитывал в уме Файл.
  — Не хорони себя раньше времени, — похлопал по плечу пригорюнившегося ученика Старик. — Поживёшь ещё и на воле. Срок у тебя небольшой, парень ты славный — Шарды таких долго не мытарят. Скажи лучше, что философского ты уяснил из лекции, главное скажи?
  — Смерть — ось вокруг которой вращается жизнь Зоны. Вернее сказать, её отсутствие и порождает все парадоксы, — поддавшись мрачному настроению, угрюмо сформулировал Файл.
  — Мудрёно закручено, — Старик посмаковал формулировочку: — но смысла не лишено.
  — Последний вопрос, учитель, — Файл почувствовал, что Старик сворачивает лекцию: — Если вы знаете, на какой уровень мы попали, то назовите количество его жителей.
  — Точно сказать, где мы, я смогу лишь узнав название Зоны, но … — Старик запрокинул голову и, прищурившись, оценил расположение известных созвездий, — думаю, где–то в Срединных землях. Кстати, могу сказать и точно, — стукнув ладонью по лбу, спохватился Старик. — У тебя же первичный срок. Сколько, говоришь, тебе судья отмерил?
  — Двадцать пять лет, — с грустью вздохнул Файл.
  — О-о, тогда мы неплохо устроились! — оживился бывалый и хлопнул сокамерника по плечу. — Я знаю эти чудесные земли! Ликуй парень — мы в благословенном Шардобаде!
  — Мне это ни о чём не говорит, — пожав плечами, не поддержал оптимизма зэка Файл.
  — Темнота-а, — обиженно махнул рукой на безнадёжного неуча старик. — Лет десять назад даже на воле слыхали о Великом Шардобаде.
  — Извините, дедушка, но я в детстве не очень интересовался уголовной хроникой.
  — Подумать только — почти тысячу лет прошло, — печально констатировал временный парадокс Старик. — Уж, поди, и не осталось никого с тех славных времён.
  — А вы кого–то знали в той эпохе? — удивился Файл.
  — Кое–кого знавал, — задумчиво отозвался Старик и, очевидно, чтобы в одиночестве предаться воспоминаниям, решил побыстрее отделаться от назойливого ученика: — В Срединных землях живут на каждом уровне не меньше миллиона человек. На Дне, то есть на уровне ада, жителей считают десятками. Ближе к Верхним землям численность, наверное, тоже убывает, но я выше Шардобада ещё не поднимался.
  — А в Аду, значит, бывали? — вырвалось у Файла.
  — То давняя история, — недовольно поморщился Старик. — Не хочу её ворошить. Ещё вопросы будут?
  — Помниться, вначале лекции вы упомянули о магии, — попытался напоследок что–то выудить Файл. — Это как?
  — Шарды — духи, все их фокусы — магия, — коротко ответил Старик и, упреждая очередной вопрос, закончил ликбез: — На практике это выглядит так.
  Старик уставился на Файла чёрными бездонными глазницами и манящими пассами рук затянул его в коридоры бесконечности.
  — Гипно–о–оз, — прошептал губами недоверчивый ученик и, подавшись навстречу темноте, погрузился в пустоту.
  Парализованное тело с глухим стуком упало набок, рядом с бесчувственными тушками двух калек.
  В глазах Старика вспыхнули толи отсветы костра, толи бесовские огоньки.
  
  
  Глава 7. Зелёное братство
  
  Пробуждение было резким. Поток обжигающе–холодной воды заставил Файла вскочить на ноги и принять боевую стойку. Разлепив веки и смахнув с лица остатки воды, Файл услышал за спиной девичий смех. Повернулся. Оробел.
  — Отменная реакция, — стряхивая с ладоней капли, похвалила девушка.
  Подтянутая и стройная, в укороченной робе, типа спортивного кимоно, она очень походила на инструктора боевых искусств. Длинные соломенного цвета волосы заплетены в косу и плотно уложены на затылке. Заколками служили зелёные веточки, с дивно благоухающими белыми цветками.
  То ли от неожиданного пробуждения, или от дурманящего аромата лесных цветов, а, скорее всего, от чарующего взгляда васильковых глаз — у Файла перехватило дыхание, он даже покачнулся.
  — Падать не надо, — озарив загорелое личико безупречной улыбкой, шутливо предостерегла красавица. — Нужно дедушку догонять. Уходит.
  Файл глянул в указанном направлении и увидел, как за поворотом ручья скрывается в чаще леса сгорбленная фигура, с посохом и мешком за плечами.
  — Ну и пусть, — обиженно буркнул Файл. — Сами дойдём.
  — Зачем тебе — это? — вскинув тонкие чёрные брови, девушка бросила презрительный взгляд на «это» — двух жалких голых калек.
  Хромой и Верзила проснулись от звуков речи и теперь, стыдливо прикрывшись ладошками, съёжились под её обжигающим взглядом, как две порции мороженного под лучами солнца.
  — У нас раненых не бросают, — сквозь зубы угрюмо процедил Файл.
  — У нас? — удивилась, повидавшая множество уровней зоны, опытная фурия.
  — В Братстве, — пояснил Файл, вспомнив рукопашные бои в опасных кварталах Тальбао, где ещё пацаном верховодил в команде уличной шантрапы.
  — В Адской зоне такого закона нет, — мило улыбнулась фурия и ласковым голоском прошептала: — Хочешь, придушу их, чтоб не мучились.
  — Нет! — отшатнулся от холоднокровной анаконды Файл.
  — Странный ты, — слегка смутившись, о чём–то задумалась безжалостная фурия, резко развернулась и пошла прочь.
  Файл, не моргая, следил за, разочаровавшей, моложавой фурией. Будто почуяв на спине недобрый взгляд, она обернулась и… улыбнулась, открыто, как–то даже по–детски.
  — Догоняйте, братишки! — девушка помахала ручкой.
  У самой кромки леса фурия встретилась с нагруженной припасами подругой, ещё раз помахала на прощанье и скрылась из вида.
  — Вот, мерзкая гадина, — злобно прошипев, нарушил паузу Хромой. — Сама налегке пошла, а товарку гружённой корзинами погнала.
  — Страшная женщина, — ощупывая рёбра, медленно выдохнул Верзила, но тут же поправился: — Страшно красивая.
  — Эта злобная красотка тебе, случаем, голову не ушибла, когда на песок роняла? — съехидничал Хромой. — Или, может, дамочка разбила о камень твоё сердце?
  — Заткнулся бы ты, калечный. — Верзила угрожающе придвинулся к инвалиду.
  Однако такой манёвр не устрашил, а только раззадорил склочного забияку.
  — От калеки слышу! — Хромой взял в руки булыжник поувесистее.
  — А ну, угомонитесь! — Файл встал между готовыми сцепиться врагами. — На ногах не стоите, а драться лезете.
  Верзила, с гримасой боли, тяжело поднялся. Он был почти на голову выше Файла и значительно массивнее.
  — На ногах я стоять могу, но долгого перехода не выдержу, — честно признал слабость великан.
  — Ещё раз на меня замахнёшься, так и стоять не сможешь, — злобно зыркнул снизу покалеченный крепыш. Хромой был тоже шире Файла в плечах, но мериться ростом не торопился.
  — Одноногому надо бы костыли сделать, — пожалел калеку Верзила. — Тогда, глядишь, пару переходов осилит.
  — Не–е–е, далеко я так не смогу, да ещё по пересечённой местности, — сразу запротестовал хитрый инвалид. — Меня на ручках надо, бережно.
  — Я начинаю жалеть, что отказался от услуг фурии, — глядя на хромого нахала, посетовал Файл.
  Хромой инстинктивно потрогал шею пальцами, сглотнул, и пошёл на мировую:
  — Ребята, я на костылях попробую. Здесь же не далеко, правда?
  — Кто знает, — неопределённо пожал плечами Файл.
  — А старик вчера не сказал? — с надеждой глянул Хромой.
  — Вы разве наш разговор не слышали?
  — Нет, — мотнул головой Верзила.
  — И я сразу «вырубился», как дед на меня руками замахал, — припомнил вчерашнее Хромой.
  — Гипнотизё–ё–р, — задумчиво прошептал Файл.
  — Не простой старичок, — поддержал Верзила. — В его возрасте в приюте престарелых место, таких в Адскую зону не бросают. Разве что…
  — Зна–а–тный душегуб, — охотно продолжил мысль Хромой и осторожно погладил изувеченную ногу.
  — Тебе виднее, — заметил его движение Верзила и весело подковырнул: — Догонишь старика, расспроси.
  — А ты фурию, — оскалился калека.
  — Босс, давай я его сам придушу, — признал Файла главным Верзила. После неудачной попытки стать главарём шайки зелёных, жизнь бывшего телохранителя начала обретать привычные рамки.
  — Нет, пусть с нами помучается, — приговорил Файл.
  — Зачем нам такой груз? — возмутился Верзила, но, потрогав рёбра, стыдливо прикусил губу.
  — «Будешь друзей без изъяна искать — без друзей останешься», — поделился Файл древней мудростью.
  — Сильно сказано, — пустил слезу Хромой и жалобно запричитал: — Ребята, не бросайте меня. Я хороший.
  — Тогда слушай и запоминай, хороший, — сердито сдвинул брови Файл. — Если ты с нами, то должен быть в одной команде. Один за всех и все за одного!
  — Это я уже где–то слышал, босс, — радостно заулыбался Хромой, подозрительно быстро переходя в настроении от минора в мажор.
  — Босс — в дикой местности звучит неуместно, — застеснялся Файл.
  — А как называют босса у дикарей? — ехидно ухмыльнулся Хромой.
  — Вождём, — простодушно подсказал Верзила.
  — Я равный среди равных, — Файл зло глянул на калек. — Просто, кто–то всегда должен идти впереди.
  — Кто возражает? — пожал плечами Хромой. — Только сперва не мешало бы подкрепиться.
  Файл поискал глазами кучку вчерашнего провианта, но увидел лишь горсточку рассыпанных орешков.
  — Фурия стащила, — злобно прошипел Хромой.
  — Парень, похоже, старик тебя обокрал, — догадался Верзила. — Бросай нас и догоняй вора.
  — Он этого и добивался, — Файл понял, что Старик поставил его перед выбором. И Файл сделал свой: — Мы пойдём наперекор местным законам! Мы будем вместе бороться за жизнь!
  — Мне нравится лозунг, — радостно закивал Хромой.
  — И я без боя никогда не сдавался, — потрогав рёбра, озвучил жизненное кредо Верзила.
  — Ближайшая задача, — Файл сел на песок, взял тонкий прутик и начертил прямую линию, — в полном составе скрытно достичь передовых рубежей враждебной зоны.
  — Почему враждебной, — скривил физиономию Хромой, — там полно жратвы.
  — Зелёных там ждёт рабство или смерть, — сжал кулаки Файл. — А любой старожил признает в нас зелёных.
  — Это потому, что законов Зоны не знаем, — пригорюнился Хромой.
  — Мы смерти чураемся, — выдал основную причину Файл. — Бывалый зэк, на твоём месте, не полз бы за остальными, а покончил с собой.
  — А не слишком ли радикальное средство от боли? — усомнился Верзила. — Я, конечно, слышал про разные там уровни, но предпочёл бы сначала побороться за жизнь на этом.
  — Я того же мнения, братан, — поддержал его жизнелюбие Хромой.
  — Вот видите — мы другие, таких сразу видно. Поэтому нам надо не прикидываться старожилами, а использовать сильные стороны Зелёного Братства.
  — Сдаётся мне, что такового здесь нет, — засомневался Верзила.
  — И я не слыхивал, — поддакнул Хромой.
  — А разве мы не Братство?! — обнял Верзилу Файл. — Мы зелёные и в этом наша сила!
  — Ага, сокрушительнее силы Адская зона ещё не видела, — хихикнул Хромой. — Блаженный и два калеки. Гы–гы–гы …
  — Заткни пасть! — рыкнул Верзила и настороженно обратился к адепту: — В чём сила, брат?
  — Нас ещё Зона не обкатала, не сбила спесь, не растоптала прежних идеалов. Да мы горы своротить можем, дикие зелёные братья!
  — Свирепые дикзелбры — звучит угрожающе, — посмаковал аббревиатуру слов Хромой. — В этом есть свой стиль.
  — Просто дикзелы, — убрал лишнюю помпезность Верзила. — Но как могут боящиеся смерти тягаться с местными отморозками?
  — Ну, мы не так уж её и боимся? — Файл прочитал одобрение в глазах братьев. — Но драться за жизнь мы будем до конца. А вот те, кто уже пообтёрся в Зоне, с жизнью расстаются слишком легко. И хотя старики превосходят нас в умении сражаться, они пассивны. Вспомните бой зелёного молодняка с фурией. Как старики ненавидели её — лютой злобой, но не разорвали девчонку на куски. В Зоне каждый сам за себя.
  — Да уж, за других грехи брать на душу не принято, — проворчал Хромой.
  — У жизнелюбивых есть преимущество перед бессмертными стариками, — Файл испытывающе глянул в глаза соратникам.
  — Горячая кр–р–ро-о-вь! — воодушевлённо взревел Хромой.
  Верзила презрительно скривился:
  — Бешенством могут страдать все, — подколол он хромого буяна. — Желание изменить мир — в этом наша сила!
  — Верно, Верзила, — похвалил Файл, радуясь в душе, что у парня развита не только мускулатура.
  — Ладно, умники, — обиженно прошипел агрессивный тип, — ближайшая задача мне ясна — выжить, а дальше–то что?
  — Драка! — коротко рявкнул Верзила и шумно хлопнул кулаком в ладонь. Любил он это дело — мордобой, а драка наклёвывалась знатная. Трое против целого мира!
  — Без драки не обойтись, — авторитетно подтвердил вождь. — Право на жизнь Зелёное братство будет отстаивать в бою.
  — Великий полководец, а в бой пойдут все? — ехидненько хихикнул Хромой. — Все три калеки?
  — Почему три? — вступился за вожака Верзила. — Только у нас двоих лёгкое повреждение костей.
  — У третьего тяжёлое повреждение головного мозга, — зло огрызнулся Хромой. — Я ещё бы понял, если бы парень сколачивал банду для налёта на мелкое поселение, но сумасшедший вознамерился «накатить» на всю Зону.
  — Хватит ныть! — Верзила окатил презрительным взглядом калеку и сплюнул под ноги. — Ты с нами?
  — Выбор у меня небогатый, — уныло признал Хромой, — либо сдохнуть от голода, медленно и мучительно, либо ползти с вами к лёгкой и быстрой геройской смерти.
  — Мы не настаиваем на твоём участии в бою, — успокоил Файл. — В первом же поселении расстанемся.
  — Широкий жест, — похвалил Хромой, — но, в моём положении, глупо отказываться от чужого благородства. В драке от меня пока толку мало, хотя одно могу обещать твёрдо — я буду среди болельщиков в первом ряду.
  — С такой поддержкой трибун, мы обязательно победим, — улыбнулся Файл.
  Завтрак прошёл в дружном хрусте скорлупок, орешки схарчили подчистую.
  Верзила бросил скучающий взгляд на чавкающего Хромого. Было очевидно, что если принудить калеку прыгать на костылях, то скорость отряда быстро упадёт до нуля.
  — Ползунка придётся тащить волоком.
  Файл и Верзила на время отлучились в лес…
  — Влезай в сани! — грубый окрик вырвал Хромого из объятия сна.
  Хромой недовольно приоткрыл один глаз, тяжело вздохнул и подозрительно покосился на хлипкий транспорт. Две длинные жердины были неряшливо переплетены ветками, на которых и предстояло разместиться пассажиру. Файл водрузил верхние концы жердин себе на плечи, а два нижних оставил лежать на земле.
  Верзила помог Хромому разместиться на жёрдочках, и волокуша недовольно зашипела о песок. Естественно, особого комфорта в таком способе перемещения Хромой не увидел. Его мотало из стороны в сторону, узкое ложе норовило вывалить вцепившегося калеку в воду, камни и ветки старались побольнее зацепить повреждённую ногу. Так что, время от времени, Хромой неохотно вставал и, жалобно охая, ковылял на суковатых костылях. Быстро выдохнувшись, он, стоная, забирался на волокушу и отмечал каждый ухаб отборной руганью, при этом не повторяясь.
  Караван полз до темноты. В сгустившихся сумерках вопли Хромого стали походить на икающий крик, и движение замерло.
  — Наконец–то, — облегчённо вздохнул Хромой, — а то я уж подумал, что вы решили из меня сделать отбивную. У–у–у… проклятая тёрка. — Хромой устало вывалился из измочаленной волокуши.
  Файл попытался отыскать что–то съедобное, но тьма вытолкала из леса. Да и всё съедобное уже подъел по пути первый эшелон.
  Ночёвка прошла без приключений. Похоже, хищники здесь не водились, впрочем, и остальная живность не баловала изобилием. Тишину ночи нарушали лишь редкие вскрики птиц и громкое урчание в животе у Хромого. Иногда он нервно взбрыкивал больной ногой, и тогда к молчаливым звёздам уносилась крепкая тирада.
  С восходом солнца отряд продолжил движение. День тянулся уныло, однообразно. Шипели полозья волокуши, мерно шуршали шаги. Хромой растерял задор, и место ругательских выкриков заняло невнятное бормотание. Верзила потуже перетянул сломанные рёбра и, стиснув зубы, брёл рядом с, шатающимся из стороны в сторону, Файлом, плечи вождя клонились всё ниже и ниже.
  Вдруг скорбная процессия замерла на месте.
  — Костёр, — свесив голову с волокуши, икнул Хромой.
  — Пепел, — поправил Файл, ковырнув носком разодранного сандалия чёрные головешки.
  — Старик жёг, — предположил Верзила.
  — Или фурия, — высказал второй вариант Файл.
  — На валуне чёрная стрелка намалёвана, — заметил Хромой и протянул дрожащую руку к каменной глыбе.
  — Стрелка указывает вниз, — задумался Файл и опустил волокушу.
  — Старик. Шутит, — устало вздохнув, хмыкнул калека. — Направление движения показывает — в могилу.
  Файл подошёл к камню, упал на колени и разгрёб песок. Сначала рука наткнулась на зелёные листья, а когда слой песка был убран, то открылось настоящее сокровище.
  — Красные корешки, — узнал знакомое блюдо Хромой и, быстро перебирая локтями, пополз к ямке с продуктами.
  — И не только, — доставая разнообразные яства, порадовал друзей Файл.
  — Старик вряд ли бы пошёл на такую растрату, — засомневался Верзила.
  — Не уж–то фурия?! — ужаснулся Хромой, но осквернённого красного корешка из рук не выпустил. Лишь пробубнил невнятную молитву, типа: «Чур, чур, меня», — и алчно впился зубами в сочный корнеплод.
  — Девчонка просила не отставать, — вспомнил прощальную фразу амазонки Файл. — Мы за два дня покрыли их переход.
  — Провианта на пару суток, — окинул взглядом припасы Верзила. — Но подарков может больше и не быть.
  Последняя мысль явно пришлась не по вкусу Хромому, однако защищать фурию не стал.
  — Эта какая–то неправильная фурия, — хмыкнул он, — непредсказуемая.
  Вторая ночёвка прошла веселее. Утром Хромой даже решил возобновить пробежки на костылях по пересечённой местности.
  — Сытный харч — лучшее лекарство, — бодро заявил калека и с энтузиазмом захромал к следующей порции, которая, он свято в это верил, ждала его в двух днях пути.
  Помощь странной фурии благотворно подействовала на парней. Они шли вперёд с ощущением, что кто–то их ждёт, кто–то в них верит. Эта мысль, словно буксир, тянула в манящую даль.
  Удивительно, но Хромого приходилось чуть ли не силой усаживать в волокушу. Похоже, ему казалось, будто хорошенькая фурия всё время наблюдает за ним, и расхрабрившийся джентльмен старался предстать в лучшем свете.
  Верзила шёл молча, не выказывая своих чувств, но шаг его стал уверенней.
  Файл тянул волокушу на плечах и мечтательно улыбался. Он усиленно старался думать о тяготах предстоящей жизни, о неминуемых стычках с бывалыми зэками, стремился выработать план действий, но все кровавые безобразия и хитроумные проекты рассыпались прахом, лишь слегка соприкоснувшись с образом прелестной фурии.
  Кто бы мог подумать, что в Адской Зоне гнездится не только жестокая ненависть, но, может быть, живёт ещё и… любовь?
  
  Глава 8. Фурия
  
  Семь дней путники добирались до обжитых мест. Фурия регулярно подкладывала гостинцы на пути троицы, чем и обеспечила успешное продвижение отряда убогих.
  — Дошли–и–и, — радостно выдохнул Хромой и вполз в поросшее лилиями озеро, к которому вывел из леса путеводный ручей.
  На открытом противоположном берегу виднелась плотина с двухэтажным каменным домиком и большим деревянным колесом.
  — Водяная мельница, — ткнул пальцем Верзила.
  — Похоже на то, — хмыкнул Файл и стал карабкаться на лесного исполина, склонившего ветви к самой воде.
  Забравшись на самую вершину, осмотрелся.
  — Там дальше, за плотиной, посёлок! — радостно крикнул сверху Файл.
  — До плотины я теперь сам сплавлюсь, — довольно фыркнул Хромой и нырнул.
  — Надо было давно тебя по воде тащить, каракатица, — поздно спохватился Верзила.
  — В ручье вода холодная, простудился бы, — Хромой хлебнул водички и брызнул фонтанчиком изо рта. — А здесь хорошо–о–о.
  Верзила присел над покрытым рябью зеркалом, всмотрелся в отражение.
  — Ну и рожа, — трогая пальцами щетину на подбородке, ужаснулся великан.
  — Нами только детей пугать, — прокряхтел Файл, спрыгнув с ветки и придирчиво разглядывая себя и голых собратьев.
  За время пути, края его шорт превратились в лохмотья, ремешки на сандалиях порвались, одна подошва лопнула.
  — Что теперь сделаешь? — грустно вздохнул Верзила и, дотянувшись до лилии, стал примерять её лист вместо фигового.
  — Добудем тряпки в посёлке, — подгребая к берегу, фонтанировал оптимизмом Хромой.
  — С голым задом туда соваться опасно — сразу сцапают, — Верзила скривился от боли в потревоженных рёбрах и, выдранной из «бинтов» ниткой, стыдливо прикрепил мокрые листики вокруг… талии.
  — Кто ночью будет тебя разглядывать? Заберёмся в дом по–тихому, пошарим по углам и ходу, — не унимался ворюга.
  — У тебя что, «амфибия», сломанная ласта отросла? — презрительно фыркнув, Верзила ударил ногой по воде, окатив снопом брызг отживевшего ластонога.
  Водяной, злобно зашипев, выудил со дна увесистый голыш.
  — Есть идея, — остановил распрю инвалидов Файл. — Вы останетесь здесь, а я схожу на разведку. Может, Старика разыщу.
  — Зря не рискуй, — насупился раненый Верзила, сильно переживая, что стал бесполезной обузой.
  — Если не вернусь, в посёлок не суйтесь, — хлопнул совестливого великана по плечу Файл.
  — А сколько ждать? — забеспокоился практичный Хромой.
  — Сейчас полдень, — посмотрел на светило Файл, — ждите до рассвета, а там…
  — Желаю удачи, — крепко обнял командира на прощание Верзила.
  — Жратву там не забудь захватить! — напутствовал водоплавающий.
  Файл улыбнулся, достал из плетёной корзины красный увесистый корнеплод и запустил в проглота.
  Хромой получил по лбу, но ответить не смог. Он разрывался между желанием метнуть снаряд в обидчика и ещё большим желанием запихнуть сладкий продукт в рот.
  Файл, не дожидаясь решения «жабы», весело насвистывая бодрый мотивчик, зашагал к посёлку.
  За спиной послышался хруст и громкое чавканье — «жаба», как всегда, победила.
  Подойдя ближе к плотине, Файл понял, что озеро рукотворное и представляет собой заполненную водой широкую часть оврага, за земляной насыпью шло его продолжение.
  Файл обошёл плотину стороной, стараясь не попасть на глаза обитателям двухэтажной водяной мельницы, которая больше походила на средневековую крепость. Стены сложены из дикого камня, вместо окон узкие бойницы. Сооружение отгородилось от леса высоким бревенчатым частоколом, а от насыпи плотины — лениво машущими лопастями огромного колеса. Основание крепости омывали тёмные воды — атакующим с озера, потребуются плоты и штурмовые лестницы, очень длинные. Нападать же со стороны оврага — самоубийство: глиняный склон скатывался прямо от фундамента строения вертикально вниз, метров на двадцать, а заболоченное дно оврага хищно усеивали острые, словно зубы дракона, серые валуны. В общем, мельничка производила мрачное впечатление. Очевидно, и мельник не слыл в округе добряком.
  Благополучно обогнув опасное место, Файл ещё чуть прошёл краем оврага, до удобного спуска. Он попробовал подобраться к посёлку незамеченным, по дну оврага, стараясь скрыть следы в журчащих струях ручья. Но вскоре нависающие земляные стены уменьшились, овраг превратился в невзрачную канаву.
  Файл зачерпнул ладонями воду, бросил поток хрустальных брызг в лицо, пригладил ладонью волосы и, резко выдохнув, решился идти открыто.
  Когда выбрался из канавы, до ближайших строений оставалась ещё пара сотен шагов. Пока ноги механически отмеряли эту дистанцию, Файл взором обшарил все возможные места засады. Но, по–видимому, одинокого путника никто не поджидал.
  Файл проник в посёлок, осторожно направился по узкой извилистой улочке. Домики низенькие, в основном деревянные. Каждый двор огорожен заборчиком из кое–как сплетённых длинных лоз. Со стороны грубо сколоченных сараев доносился ядрёный запах навоза. Файл, встав на цыпочки, заглянул через плетень в одно подворье. Никаких адских тварей там не наблюдалось: в длинное узкое корыто уткнулись мордами обыкновенная лошадь и пара флегматичных коров, рядом тёрлась визжащая орава молодых поросят, по двору шастали крякающе–кудахтающие стаи разномастной птицы.
  Посёлок казался странно пустынным, во дворах лишь изредка мелькали тени местных жителей. Когда Файл в узком проулке случайно повстречался с женщиной, то сразу сообразил, что спасти его может только очень наглое выражение лица. Ибо коротенькие шортики вызвали у обывательницы в пуританском платье, до пят, такую же реакцию, как набедренная повязка людоеда. Последующие редкие встречи с селянками проходили с тем же эффектом: все без исключения барышни шарахались в сторону и опасливо косились на странно одетого маньяка. Однако открыто против стриптиза никто не протестовал. Женщины были чем–то напуганы и, очевидно, появление полуголого субъекта восприняли, как придаток бродившего по посёлку зла. Мужчин, вразумить оборванца, звать не стали.
  Файл добрёл до центральной площади, но на открытое место сразу не сунулся. Проскользнул за высоким бревенчатым амбаром к огороженному жердями загону, для рогатого скота, и осторожно выглянул из–за спин беспокойно мычащих быков.
  Картина, представшая взору разведчика, подтвердила верность выбранной тактики. По площади бродили свирепого вида вооружённые бородачи в форменной кожаной одежде чёрного цвета, сразу закрадывалось сходство со стаей стервятников. Чужаки громко ругались, лениво переваливаясь с ноги на ногу и демонстративно поигрывая острыми мечами. Средневековое клинковое оружие дополняли приставленные к стене амбара, обитые железными полосами, тяжёлые квадратные щиты и короткие арбалеты, покоящиеся на коленях группы воинов, азартно играющих в картишки. Сталь клинков на солнце угрожающе вспыхивала, наводя оторопь на столпившихся чуть поодаль молчаливых селян.
  Однако, внимательно присмотревшись к мужикам, в просторных штанах и длинных холщовых рубахах, Файл понял, что первое суждение о настроении мирных жителей оказалось неверным. На лицах мужчин отражался не страх, а откровенная скука. Похоже, чёрное воинство само боялось селян, оттого и старалось показаться во всей красе.
  Файл перескочил через жерди низенькой ограды, с трудом затесавшись между боками мычащей животины. Слегка выглядывая из–за рогатых голов, неторопливо изучил обстановку. Вначале Файл уделил внимание «стервятникам». Хорошенько рассмотрел их вооружение, постарался определить численность отряда. Затем взор мазнул по пресным лицам селян, и, не найдя достойного объекта, скользнул в дальний угол площади. Там скованные одной цепью сгрудились голые рабы. Многие безжалостно избиты и лежали неподвижно. Остальная чумазая масса безуспешно отбивалась от наседавшего роя навозных мух. Сорванная с рабов одежда валялась рядом, кучей окровавленных лохмотьев. Голые люди жались друг к другу и напряжённо следили за важно расхаживающим взад–вперёд охранником. Обтянутый чёрными кожаными доспехами верзила, время от времени, отгонял назойливых мух ударами длинного бича. При каждом взмахе больше доставалось рабам, чем насекомым.
  Файл всмотрелся в опухшие лица рабов, узнав ту самую компанию зелёных, которая бросила умирать раненных на Лежбище. Старики довели глупый молодняк до посёлка и продали, как скот.
  Неожиданно всеобщее внимание привлёк отчаянный женский вопль. Огромный мужик в чёрной расстёгнутой куртке тащил за волосы брыкающуюся девицу. Очевидно, он обнаружил её в сарае и теперь, довольно скалясь, спешил порадовать находкой хозяина. Протащив девушку по площади, воин бросил её к ногам восседающего на срубе колодца предводителя отряда.
  Моложавого вида, средних лет мужчина сидел, непринуждённо закинув ногу на ногу, у края колодца и лузгал семечки, сплёвывая шелуху в колодец. Обут предводитель стервятников в хромовые, начищенные до зеркального блеска, высокие сапоги. Одет в чёрную кожу с множеством серебряных бляшек и застёжек. На голове красовался лихо сдвинутый на бок берет из чёрного бархата, с вороньим пером и эмблемой в виде хищной птицы с распростёртыми крыльями и выпущенными когтями. Лицо не лишено изящества, но тонкий с горбинкой нос и закрученные к верху маленькие усики делами его похожим на карточного валета. Впрочем, он не стыдился такому сходству, и даже всячески подчёркивал: одеждой, манерой себя держать в обществе, мимикой, жестами. Эдакий самовлюблённый герой–любовник, дерзкий и коварный искуситель.
  Из–за приличного расстояния до колодца, Файл не мог расслышать слов. Но по хищному выражению лиц стервятников догадался, о чём идёт речь. Тем более что поведение мужчин не оставляло сомнений в их намерениях. Воин ловко заломил руки девушки за спину, а предводитель одним рывком разодрал белую рубашку, обнажив полные груди. Отбросив семечки и надев перчатки, он грубо взял красотку за подбородок, повертел заплаканную мордашку, показывая остальной братии товар лицом. Со всех сторон посыпались грубые сальные насмешки.
  — После того, как Пиковый Валет ощиплет эту цыпочку, я с наслаждением вопьюсь зубами в её белую грудку, — неожиданно раздался хриплый голос прямо перед Файлом.
  Файл сразу присел и постарался сквозь частокол ног разглядеть говорившего. В нескольких метрах, впереди, находились ворота загона — дюжина скреплённых между собой жердин, — привалившись к ним спиной, сидели двое часовых.
  Файл опять встал и выглянул из–за бурой спины. Ещё раз глянул на испуганное, залитое слезами личико девушки и окончательно утвердился во мнении, что именно её видел на Лежбище. Кажется, фурия звала её Стеллой. Только подумал о фурии, как та не замедлила явиться.
  Фурия выскочила внезапно, словно из–под земли. Кружевной платок на ходу слетел с головы, переливающийся на солнце каскад золотых волос рассыпался по плечам. Она стремительно пересекла открытое пространство, пока, бросившиеся наперерез стервятники не остановили её в пяти шагах от предводителя. После быстрого шага, её грудь красиво вздымалась под тонким сукном облегающей белой кофточки, щёки раскраснелись, а обрамлённые чёрной каймой ресниц голубые глаза метали молнии.
  Не обращая ровно никакого внимания на крепко схвативших за руки мужчин, фурия с гневной речью обратилась к надменному вожаку.
  В пол уха слушая её упрёки, Пиковый Валет плотоядно улыбался, бесцеремонно облапывая взглядом молоденькую фурию. Похоже, по местным законам, он не имел права присваивать себе чужую вещь — рабыня, естественно, тоже относилась к неодушевлённым предметам, — а раз Стелла находилась под покровительством фурии, то принадлежала ей. Но среди добытых стервятниками рабов нет ни одной женщины, а совсем воздерживаться от плотских удовольствий они не собирались.
  Однако отбирать жену у селянина дело хлопотное и весьма опасное, поэтому Пиковому Валету показалось соблазнительнее обидеть одинокую фурию. Сельские мужики не станут заступаться за чужую особу, а изголодавшаяся братва охотно удовлетворит не только рабыню, но и её очаровательную хозяйку.
  Видимо, именно это Валет сейчас лениво цедил сквозь зубы, подкрепляя слова непристойными жестами. И когда Валет, схватив Стеллу за волосы, стал грубо мять кольчужной перчаткой нежную грудь, терпение фурии кончилось.
  Девчонка оттолкнула в стороны конвоиров и двумя молниеносными ударами ноги в пах заставила согнуться мужчин пополам, а затем, кругообразным движением рук, опрокинула их наземь.
  Тяжеловесные воины, словно шары перекати–поля, легко кувыркнулись вперёд и, бряцая железом, покатились по утоптанной площадке.
  Фурия шагнула к предводителю.
  Но на её пути выросла волосатая грудь здоровенного ординарца. Отбросив в сторону пленницу, он прыгнул навстречу фурии.
  В следующее мгновение создалось впечатление, будто невидимая воздушная волна ударила в его широкую грудь, отбрасывая бренное тело прочь. Пролетев по воздуху расстояние до колодца, волосатый гигант смёл своей тушей с насеста главного стервятника.
  Пиковый Валет, жалобно кудахча и размахивая конечностями, спикировал на дно колодца. Следом, громыхая и звеня цепью, полетело пустое ведро.
  Фурия схватила за руку Стеллу и, увлекая за собой перепуганную подружку, побежала через площадь.
  Вдогонку им гулко тренькнула тетива арбалета, и тонко пропела стрела.
  Фурия почувствовала, как сильно дёрнулась Стелла, и, обернувшись, успела подхватить пронзённое стрелой тело. Тонкое древко с вороньим пером торчало из правого плеча. И хотя ранение было не смертельным, девушка от боли потеряла сознание.
  Тем временем к подругам со всех сторон мчались, размахивая мечами, стервятники. Их опозоренный командир барахтался сейчас на дне колодца, поэтому войнами руководила лишь бешеная ярость. Естественно, порядка в их наступлении не было никакого. Самые резвые рубаки уже перекрыли сектор обстрела арбалетчикам, и те бесполезно метались под стенами амбаров, безуспешно пытаясь прицелиться.
  Первый из атакующих добежал до фурии, когда та, склонившись над подругой, что–то ей нежно шептала на ушко. Казалось, девочка совсем не обратила внимания на озверевшего мужика.
  Могучий воин секунду нерешительно стоял с занесённым для удара мечом, затем, шумно выдохнув, рубанул сверху вниз.
  Раздался хруст ломаемых костей и вопль боли…
  Фурия поднялась в полный рост, а воин с перебитыми ногами и неестественно вывернутой рукой скорчился в пыли.
  Следующий нападающий неожиданно напоролся животом на выросшую прямо из руки фурии сталь. Остальную галдящую свору уже встретил серебристый вихрь мечей. Завладев двумя клинками, фурия работала, как заправская газонокосилка из фильма ужасов. Во все стороны полетели: брызги крови, куски плоти, чёрные клочья одежд и бряцающие острые железяки.
  К тому времени, когда фурия по–настоящему разозлилась, Файл незаметно подобрался к стражам ворот.
  Ребята находились в карауле и не собирались бросать мычащее имущество без присмотра. Но, сидя, трудно наблюдать за круговертью боя. Вояки лениво оторвали тяжёлые задницы от соломенных подстилок.
  Полностью принять горизонтальное положение они не успели, ибо на полпути были грубо схвачены за шиворот высунувшимися сквозь решётку ворот руками.
  Файл резко дёрнул стражников на себя, бритые затылки с глухим треском врезались в деревянную перекладину.
  Толстая жердина прогнулась от удара, но сразу же приобрела первозданную форму, чего нельзя сказать о паре раскроенных черепов, не обладавших, очевидно, подобной гибкостью.
  Файл разжал пальцы, два обмякших тела выпали из рук. Краем глаза отметил: арбалетчики начали карабкаться на крышу амбара. Торопливо развязав створки ворот, Файл распахнул их настежь и стал выталкивать животных из загона.
  Быки, флегматично переступали с ноги на ногу, вяло реагируя на шлепки ладони.
  Файл нервно оглянулся: один арбалетчик уже забрался на крышу и достал стрелу из колчана. Файл выдернул самую короткую жердину из ограды и, дико завывая, начал с энтузиазмом охаживать спины ленивых тварей.
  Процесс сразу пошёл быстрее! Животные взбрыкивали копытами и резво выскакивали из загона. Оказавшись на площади, сразу попадали под руку разгорячённых боем мужчин, те принялись бесцеремонно лупить их рукоятками мечей, пинать ногами, истошно орать в мохнатые уши отборную ругань. В тот момент, когда Файл выталкивал на арену последнего бычка, там царила такая кутерьма, что ни о каком нормальном бое не могло быть и речи. По площади метались насмерть перепуганные животные, сбивая с ног зазевавшихся стервятников. В поднятой копытами пыли мелькали хаотично прыгающие тела, разобрать, кто есть кто, абсолютно невозможно.
  Арбалетчики, как заправские стервятники, рассевшиеся на корточках по гребню крыши, уже не могли высмотреть цель, только каркали с высоты проклятья.
  Файл бросил жердину и, пока его никто не заметил, поспешил скрыться. Стремглав пронёсся по узким улочкам посёлка, остановившись отдышаться только на самой окраине.
  Где–то позади, в переулке, послышался топот ног одиночки.
  Файл спрятался за угол покосившегося сарая. Он мог сделать рывок и, преодолев открытое пространство, сигануть в спасительный овражек, но посчитал, что в посёлке больше укромных местечек.
  Осторожно выглянув в проулок, Файл увидел бегущую фурию. Одежда залита кровью, волосы спутались клубком шевелящихся змей, лицо искажено злобной гримасой, а из глаз, казалось, вот–вот выпрыгнут голубые молнии. Файл отпрянул назад, решив не попадаться ведьме под горячую руку.
  Фурия пронеслась мимо как ураган, только вместо дождевых капель, после неё в дорожной пыли остались тёмные кляксочки крови. Она проследовала тем же путём, по которому намеревался отступать Файл, и скрылась в овражке. Но её прыжок показался Файлу больше похожим на падение, да и последние метры девушка уже еле ковыляла. Файл понял, что дорожную пыль оросила не капающая с меча кровь загубленных фурией жертв, а её собственная. Недолго думая, он бросился следом за раненной девушкой.
  Однако, спрыгнув в овражек, натолкнулся на приставленную к горлу холодную сталь и раскаялся в такой поспешности. Файл на мгновение замер, словно окаменев. Лишь глаза медленно скользнули взором по отточенной грани клинка, твёрдо сжатому кулачку, вдоль по залитой кровью руке, затем слегка качнулись вниз… к разорванной кофточке, но сразу резко дёрнулись вверх и встретились с обжигающими очами фурии. Она поджидала парня, устало привалившись спиной к глинистой стенке овражка.
  — Ты думал, я не замечу такого красивого мальчика? — плотоядно улыбнулась фурия.
  — Я хороший, — охарактеризовал себя Файл, не найдя более подходящей формулировки.
  — Если бы я считала иначе, ты остался бы сидеть за углом того сарая, нянча в руках срубленную голову.
  — Охотно верю, — почувствовав укол острия меча, сглотнул комок в горле Файл.
  — Зачем ты меня преследуешь? — подозрительно прищурилась суровая воительница.
  — Это я выпустил быков на арену, — уйдя от прямого ответа, похвалился Файл.
  — Я уже догадалась, — взгляд фурии стал теплее. — Только там и коровы были.
  — Какая разница, — пожал плечами Файл, — главное, они заслонили тебя от стрел.
  — Не от всех, — тяжело вздохнув, лёгким кивком указала девушка на торчавший из левого плеча обломок древка. — Но ты не ответил: зачем помогаешь фурии? Разве тебе не говорили, что я завтракаю молоденькими мальчиками? — хищно оскалилась фурия и слизнула языком кровь с раны на плече.
  — Кое–что слышал, — по–прежнему не шевелясь, моргнул Файл, — однако не думаю, что после пирушки, устроенной на площади, вампирше захочется ещё крови.
  — Зря не думаеш–ш–шь, — не убирая меча от горла парня, зло прошипела теряющая сознание бестия.
  — Э–э–э, погоди, не отключайся, — попросил Файл, но подхватить, падающее на бок, тело, смог лишь, когда слабеющая рука опустила смертоносное лезвие.
  — Помоги мне добраться до Мельницы Дьявола, — прошептали потрескавшиеся пухлые губки, и тело девушка обмякло.
  Файл взял выпавший из рук фурии окровавленный меч, снял с её тонкой талии плетёный ремешок, опоясавшись, сунул за него стальной клинок. Наклонился, легко подхватил на руки хрупкое девичье тело и, шлёпая разодранными сандалиями по воде, почапал вглубь оврага.
  Идти было не далеко, но, от быстрого шага и ноши на руках, Файл запыхался. Капелька пота скатилась по его носу и упала прямо в алые губки. Длинные ресницы вздрогнули, на парня уставились бездонные голубые омуты. Файл не мог оторвать глаз от этой синевы. Он механически переступал ногами, пока не понял, что дальше идти некуда. Перед ним высилась отвесная двадцатиметровая круча!
  Файл проклял в душе свою промашку, придётся возвращаться и искать тропу наверх. Однако, когда уже хотел повернуть назад, тонкие брови протестующе нахмурились, а голубые васильки глаз качнулись влево. Файл глянул на группу огромных серых валунов, краями вросших в отвесную стену. Он вопросительно уставился на бледное лицо девушки и, совсем некстати, заметил: а оно не испачкано кровью. Значит, пока девчонка караулила его в овражке, успела умыться. Это открытие заставило улыбнуться.
  — Там вход, — еле слышно шепнули губы.
  Файл осторожно положил девушку на землю и, обследовав нагромождение валунов, ничего похожего на потайную дверь или открывающий её механизм, не обнаружил.
  — Я не вижу входа, — вернувшись, склонился он над девушкой.
  — Стучи… камень, — невнятно прошептали побелевшие губы, и её глаза закрылись.
  Файл попытался уточнить, в какой именно камень стучать, но ответа не получил. Тогда, схватив в каждую руку по увесистому булыжнику, начал выбивать дробь из всех подходящих по размеру валунов.
  Наконец один, глубоко вдавленный в стену, ответил гулом скрытой за ним пустоты. Файл принялся изо всех сил долбить булыжниками по каменному барабану.
  — Не шуми. — На плечо Файла легла тяжёлая рука.
  Файл круто развернулся, но, чтобы встретиться глазами с говорившим, ему пришлось задрать голову. Над ним на полметра возвышался добродушно улыбающийся великан, с рыжей шевелюрой и такого же цвета густой бородой. Его можно было бы назвать толстяком, если бы в тучном теле не чувствовалась огромная силища. Файлу показалось, что гигант может, шутя, прихлопнуть его любым попавшим под руку камешком, вокруг как раз валялось много валунчиков подходящего размера.
  — А–э–э, девушка, — не зная, как себя вести, выдавил Файл и махнул рукой в сторону названного объекта.
  — Поглядим, — крякнул рыжий великан, озабоченно разглядывая красивое личико.
  — Она просила помочь добраться до Мельницы Дьявола.
  — Так ты, значит, её дружок? — оценивая парня подозрительным взглядом и нервно теребя пятернёй бороду, задумчиво промычал великан.
  — Ну, до поцелуев ещё не дошло, но на руках носить уже позволяет, — улыбнулся Файл.
  — Тогда поступим так, жених, — нахмурившись, на что–то решился великан. — Наклонись и послушай, дышит ли суженая, а я займусь проблемой транспортировки.
  Файл послушно склонился над телом и… получил удар по шее. Врезали ему мастерски, он даже мявкнуть не успел, как, потеряв равновесие, уткнулся носом в нежную девичью грудь. Однако никаких мыслей, по поводу женских прелестей, в мозгу Файла не возникло, ибо ещё в полёте в глазах опустились тёмные шторки. Мрак забытья оккупировал все уголки сознания.
  — Удачно сгруппировались, — довольно потёр ладошки Дьявол и, осторожно просунув под обнявшуюся парочку огромные ручища, без труда поднял разом оба бесчувственных тела.
  В отвесной стене бесшумно открылась потайная дверь. Рыжий хозяин замка, с ношей на руках, исчез в тускло освещённом чреве подземелья.
  
  Глава 9. Замок Огненного Дьявола
  
  Файл очнулся в мягкой постели. Тело блаженно утопало в пышной перине, под головой промялась белая подушка, странно пахнущая ромашками. Открыв глаза, Файл обвёл взором затемнённое пространство низенькой комнатки, в которой, помимо деревянной кровати, находился ещё старинный комод и стул с высокой резной спинкой. В дальнем от Файл углу, под образами неведомых божков, чадила тусклая лампадка, единственный источник света. Божки были странные, безликие, вместо мордашек идолов зияли чёрные дыры, но создавалось ощущение, будто из–под глубоко надвинутых чёрных капюшонов, за тобой кто–то внимательно наблюдает.
  Файл перекатился на бок и бегло осмотрел глухие бревенчатые стены, оконных проёмов местный архитектор не предусмотрел. Крепко сколоченная дверь обрисовывалась прямоугольником бившего в щели света, в соседнем помещении шла невидимая жизнь. Файл решил за ней подсмотреть и соскочил босыми ногами на дощатый пол. Однако, услышав за дверью шаги, инстинктивно обшарил руками голое тело и нырнул обратно под тёплое лоскутное одеяло. Файл зажмурился, прикинувшись спящим.
  Дверь открылась без скрипа засова или иных характерных для замков звуков. В комнату вместе с ярким светом вошла женщина, в ноздри заполз дурманящий аромат полевых цветов, очевидно, запах местной косметики. Прошелестели одежды, скрипнул подвинутый стул, шорох шагов прервал тихий стук закрывшейся двери. Свет исчез, но тёплое светлое ощущение осталось, чад лампадки растворился в аромате луговых цветов, кажется ландышей.
  Файл приоткрыл глаз и обнаружил на стуле выглаженную стопку одежды. Встав, примерил на себя холщовые брюки и длинную рубаху, с расшитым узорами воротом.
  — Размерчик мой, — вслух отметил Файл, уже не опасаясь привлечь внимание хозяев.
  Спустя минуту, открыл дверь и вошёл в хорошо освещённую двумя масляными фонарями просторную комнату. Его встретила высокая, удивительно красивая женщина. Одета во всё белое: плотно облегающая тонкого полотна блузка подчёркивала округлые линии груди и осиную талию; длинная юбка, с многочисленными складками, скрывала ноги до сапожек на высоких каблучках; голову покрывала завязанная сзади простенькая косынка, из–под которой выбивался непослушный золотой локон волос. Зеленоглазая красавица приветливо улыбнулась гостю.
  — Вы уже очнулись, — певуче пропел нежный голос. — Простите Дьявола за грубость, он не любит чужаков.
  — Ничего, он действовал правильно, — потёр ладонью ноющую шею Файл. — Зачем потакать чужому любопытству? Тайные ходы должны оставаться тайными.
  — Я рада, что вы всё понимаете, — смущённо призналась хозяйка, — а то Дьявол двух ваших дружков тоже изловил. Чужие слишком близко подобрались к замку.
  — К замку? — удивлённо заозирался Файл.
  — Ой, простите, — по–детски открыто улыбнулась женщина, — вы же ещё не знаете, где находитесь.
  — Над нами мельница, — уловив далёкий шум водяного колеса, ткнул вверх пальцем Файл.
  — Да, — кивнула красавица и быстро защебетала: — Все называют наш замок Мельницей Дьявола, они же видят только то, что наверху. А ведь это настоящий замок. Селяне называю его замком Огненного Дьявола. С моим мужем вы уже познакомились, а меня зовут Любава.
  Файл осторожно пожал предложенную изящную ладонь и назвался в ответ:
  — Файл.
  — А-а, это про вас говорил Странник, — ещё больше обрадовалась Любава и захлопала в ладоши.
  — Странник?
  — Ну да, вы вместе с ним проснулись на Лежбище. Такой милый дедуля с седой косматой бородой. Дьявол поскакал за ним в посёлок. Немезида совсем плоха, нужен настоящий чародей. Я не могу помочь, сестра потеряла много крови, но умирать Немезида отказывается, её держит клятва мести…
  У Файла голова пошла кругом от вспыхивающего калейдоскопа информационных осколков. Из потока слов он лишь уяснил: вздорный Старик — милый дедуля, по прозвищу Странник; жизнь кровожадной фурии держится на честном слове, зовут её Немезидой — богиней возмездия, кстати, подходящее имечко; врезавший ему по шее Дьявол — добрейшей души человек, а Любава — средней руки ведьмочка.
  Неожиданно словоохотливая Любава прервалась и обернулась к деревянной лестнице, круто уходящей под потолок.
  — Муж вернулся, — радостно сообщила она. — Странник тоже с ним.
  Файл прислушался: далеко вверху стукали чьи–то торопливые шаги. Пока Любава прекратила бомбардировать осколочными зарядами информации, у Файла появилось время подумать о жене Дьявола. Однако определить возраст жизнерадостной хозяйки было невозможно. Телом она выглядела лет на тридцать, вела себя как шестнадцатилетняя хохотушка, а в глубине зелёных изумрудов глаз таилась грусть прожитых столетий.
  Из–под потолка показались: хромовые с грубой подошвой сапоги; колоннообразные, обтянутые кожаными брюками, могучие ноги; затем из темноты материализовалось бочкообразное туловище, и следом появилось улыбающееся лицо бородатого рыжего гиганта.
  — Очухался, кавалер, — приветствовал Файла громовым басом великан. — А я вот твоей раненой подружке знатного лекаря привёл.
  Вслед за рыжим детиной по лестнице стремительно скатился сухонький Старик. Он не обратил на Файла ровно никакого внимания, лёгким кивком приветствовал хозяйку и быстро нырнул за отделанную искусной резьбой дверь.
  — Любава, тащи жаровню и снадобья! — донеслось из комнаты недовольное бурчание.
  — Какие надобны травы, Странник? — ласково уточнила Любава.
  — Все тащи, там разберёмся, чем травить! — раздражённо крикнул чудаковатый лекарь.
  — Парень, пошли наверх, не будем мешать, — предложил Дьявол и показал пример. — Не ровен час, осерчает старик.
  Файл тоже смекнул, что вздорный старикашка может начать бросаться жаровнями — лучше не раздражать его присутствием зевак.
  Они миновали пять подземных этажей, два этажа надстройки и ступили на выложенную плоскими камнями крышу мельницы. Ровную площадку обрамляла невысокая зубчатая стена с узкими бойницами.
  — Прошу, — указал широким жестом на ломившийся от блюд стол радушный хозяин.
  Файл окинул голодным взором яства и сглотнул набежавшую слюну.
  — Не откажусь подкрепиться, — честно признался он. — А ещё на двух моих дружков деликатесов хватит? Кстати, где они?
  — Перед тем, как поскакал за Странником, я снял их с крюка и ткнул мордой в миску, — весело сообщил добряк. — Они у тебя непривередливые, кашей запихались по самые уши и там же в хлеву уснули.
  Упоминание о крюке кольнуло слух, но раз экзекуция не отбила у дружков аппетита, то Дьявол их не сильно помял.
  — Да ты, парень, не стесняйся, хватай ложку, — усадил лапищей гостя за стол радушный великан и, не найдя столового предмета, обиженно взревел: — Люба–а–ва!
  Через пару минут неторопливой походкой выплыла Любава и ласково проворковала:
  — Чего раскричался, Дьявол.
  — Ложек нет, — смущённо пробасил муж.
  — Глянь между мисками, — подбоченилась жена.
  — О, нашёл! — обрадовался Дьявол.
  — Факел зажги, стемнело уж, — посоветовала Любава.
  Дьявол повертел головой, осматривая тёмно–синий небосвод.
  — Так звёзд ещё нет — светло.
  — Да ты и впотьмах кормить гостя можешь, — укорила хозяйка.
  Дьявол, недовольно кряхтя, встал и поплёлся за стоявшей у стены металлической подставкой для факела, исполненной в виде диковинного цветка с длинным тонким стеблем, резными листьями и раскрывшимся бутоном, подрагивающих от малейшего прикосновения, лепестков. Дьявол небрежно брякнул подставкой по камню, вызвав мелодичный перезвон листьев, сунул в чашу цветка новый факел, вытащил из кармана огниво и зажёг огонь. Медно–красный бутон распустил алые лепестки.
  — Искусная работа, — восхитился изяществом цветка Файл. — Металл словно живой.
  — Да, неплохая получилась вещица, — крякнул Дьявол.
  — Он у меня знатный мастер, — похвалила мужа Любава, — в нашем замке всё сделано его руками, он и кузнец, и строитель…
  — Технарь я, — смущённо оборвал перечисление своих достоинств Дьявол и отвлёк Любаву другой темой: — Что там с девчонкой? Вылечил её чародей или последнюю кровь выпустил?
  — Врачевать он не начинал, — грустно вздохнув, поведала Любава. — Так, только в сознание сестру привёл, чтобы о плате столковаться.
  — Узнаю жидовскую морду, — недовольно проворчал Дьявол, — не сильно–то он изменился за пару веков.
  — Пойду я, — извинилась хозяйка, — вдруг дедушке понадобится чего.
  — Не торопись, пока он у фурии последнее не выторгует, дела не будет.
  — Она же ещё на этом уровне ничего не нажила, — всплеснула руками Любава.
  — Не волнуйся, эскулап её в кредит распотрошит. Потом возьмёт своё с процентами — за ним не заржавеет, — Дьявол знал повадки старого дружка.
  — Он добрый, — заступилась за дедушку Любава.
  — Не отрицаю, есть у старика такая слабина, — согласился великан.
  Любава больше спорить не стала и, улыбнувшись на прощанье, отправилась помогать милосердному врачевателю.
  — Черпай варево ложкой, а то совсем остынет, — обозвал ароматнейший суп Дьявол и показал, как надо истреблять продукт.
  Трапеза прошла в молчании. Тишину разгонял лишь стук ложек, чавканье и хруст ломаемых костей. Файл испробовал все блюда, сделав утешительное заключение, что если какие из них и приготовлены из человечины, то по вкусу он их распознать не смог.
  — Поговорим, — откинулся на деревянную спинку основательно сколоченного стула Дьявол.
  — Это можно, — вытянув под столом ноги, выдохнул объевшийся Файл.
  — Странник говорит: ты Третья волна.
  — Какая волна? — поднял брови парень.
  — Волна способная перевернуть мир, — подался вперёд и, облокотившись о скрипнувший стол, заговорщически подмигнул Дьявол.
  — Обо мне подробнее, — тоже придвинулся ближе Файл.
  — Странник у нас знатный хиромант, есть у старика такой талант — гадости людям предсказывать. Так вот, на днях этот провидец новую пакость высмотрел в волшебном чане, или во что он там пялится — не знаю я всех чародейских тонкостей, — но дряни на дне он наковырял вся–я–кой. — Дьявол прервался, и Файлу показалось, что здоровенный мужик вот–вот перекрестится, но тот лишь зябко передёрнул плечами и зловеще прошептал: — По–хорошему, тебя бы сразу удавить надо, а не помогать делу твоему поганому. — Душегуб с хрустом размял пальцы.
  — Да я же ещё ничего не сделал, — Файл поторопился вякнуть в свою защиту, прежде чем перекроют кислород.
  — Натворишь ещё бед, — отмахнулся Дьявол, но успокоил: — Не трону я тебя, слово дал.
  — Неужели вы так суеверны, что верите всем басням хитрого старикашки.
  — Старикашки? — хмыкнул великан. — Да он лет на триста моложе меня.
  — Это вы хорошо сохранились! — удивлённо уставился зелёный на долгожителя.
  — В Адской зоне трудно состариться, — грустно вздохнул Дьявол и ещё с большей тоскою добавил, — но и вечно жить невозможно.
  — Однако подозреваю, что Странник всё же умудрился «слегка» одряхлеть.
  — Да-а, сильно дружок сдал на воле.
  — Значит, он сумел на короткое время вырваться из Адской зоны. Разве такое возможно?
  — Всё, когда–нибудь кончается, — тяжело вздохнул Дьявол. — И срок тоже.
  — Вы так это говорите, будто желали бы сидеть в Адской зоне вечно.
  — Я бы не отказался, — мечтательно улыбнулся Дьявол. — Здесь хорошо — вечная молодость!
  — Разве не надоест жить вечно?
  — К сожалению, Шарды позволяют израсходовать только одну тысчонку лет. И мне уже недолго осталось свет коптить. — Дьявол обратил затуманившийся взор к стремительно темнеющему небосводу, будто старался высмотреть среди разгоравшихся звёзд чёрные лики Шардов, и честно признался: — А так ещё пожить хочется!
  Повисла долгая пауза. Файлу показалось, что он услышал последние слова приговорённого к смерти узника. Парню, прожившему два десятка лет, так же трудно понять тысячелетнего старика, как не понять пятилетнему ребёнку столетнего дедушку. Казалось, что ему ещё надо? Уж пожил своё. Но вот, если этот видавший виды «дедушка» всё ещё здоров и полон сил, если руки крепки, а разум светел, если могучее сердце неровно бьётся не от подкрадывающейся старости, а от юношеской любви к прекраснейшей из женщин, как тогда? Здоровенный Дьявол не был даже похож на старика, с виду — лет сорок, не больше.
  — Да, Адская зона — сказочная страна, — признал очевидное Файл. — Похоже, на планете Шардов человечество, наконец, нашло эликсир вечной молодости.
  — Чудесная страна, — поддержал Дьявол и саркастически дополнил: — изгаженная мерзавцами.
  — Вы имеете в виду Шардов, их узников или тех, кто устроил на планете помойку?
  — Шардов я не признаю, хотя и сам так называю потусторонние силы этого мира. Странник и Любава им поклоняются, верят в справедливых божков. Чушь всё! Нет правды в мире проклятых!
  — Но разве местные божки не воздают каждому своё? За грехи срок растёт, за подвиги уменьшается.
  — А что толку продлевать жизнь злу?! Ведь оно отравляет и губит жизнь вокруг. Здесь же мог быть рай!
  — Но, когда мерзавцы уходят с этого уровня, они проваливаются в ад.
  — Всё в мире относительно. Для кого–то и здесь ад, а для других и на пяток уровней пониже жизнь райской кажется. По–настоящему кошмарные зоны только глубоко «внизу». Вот на Дно и надо сразу сбрасывать всю нечисть.
  — Если человек не исправится, он, в конце концов, туда и загремит.
  — Фигушки! — возбуждённый Дьявол бесцеремонно сунул под нос собеседнику огромный кукиш. — Пока гада не прихлопнешь, он из тебя кровь пить будет здесь и не подавится.
  — Чтобы себя проявили герои, должны быть и злодеи. Иначе жить станет скучно, — гордо вскинул подбородок храбрый юноша.
  — А вот мне не скучно!!! — грохнул кулаком по столу великан. — И им не скучно, — ткнул пальцем в сторону скопления огоньков Дьявол. — Там, в деревне, живут нормальные люди. Может они, конечно, не герои, но и вся дурь из них давно выветрилась. В чём они провинились перед «справедливыми» Шардами, что те их маринуют здесь уже не первую сотню лет? Настоящий срок люди сполна отмотали, а тот довесок, что им присудили за преступления в зоне, — вопиющее беззаконие. Как можно подходить с критериями цивилизованного мира к варварам дикой страны?!
  — Но ведь система показала высокую эффективность. Из Зоны может выйти только тот, кто научится не нарушать общечеловеческие законы.
  — Да большинство людей в Адской зоне честнее и порядочнее «общечеловеков» галактики! Как, интересно, иначе можно «смотать» вековые сроки, если не честным трудом и терпимым отношением к ближнему?
  — Значит, Шарды правы? — подловил на слове Файл.
  — Нет никаких Шардов! А если и есть, то это последние твари, самые кровожадные и жестокие.
  — Подобную характеристику я уже слышал в их адрес от Странника, — вспомнил Файл.
  — Ему лучше знать, он с ними якшается. А я всё равно никаких духов не признаю. Плюю я на всякую нечисть и законы их паршивые!
  — Не могу взять в толк, чего не хватает воспитательной системе Шардов? — задумчиво потёр подбородок Файл.
  — Милосе–е–рдия, — погрозил указательным перстом звёздному небу Дьявол. — Законы не в меру жестоки к раскаявшимся. Нельзя всю систему воспитания нового человека строить на страхе. Неотвратимость кары — это да, я согласен. Тяжёлые условия — тоже да. Даже с вековыми сроками можно было бы согласиться, если бы они действовали до момента исправления человека. Но ведь это не так. Ты был в посёлке, видел мужчин, спокойно взирающих на творимое «стервятниками» зло. Думаешь, им нравится отдавать половину каждого урожая на корм ненасытной чёрной масти.
  — Половину? — ахнул Файл.
  — Чему удивляешься? Это самая низкая плата во всей империи. Иначе на окраине мужиков не удержать. Они: либо сбегут вглубь нейтральных территорий и будут жить в постоянной борьбе с природой, но свободными; либо возьмутся за оружие и полягут в неравной борьбе с воровскими кланами.
  — Почему же они терпят, ведь смерти нет? Если все будут давать отпор злу, оно уползёт в самые потаённые уголки ада.
  — А вот тут и сокрыт дефект исправительной системы. Допустим, мужики сегодня перебили бы грабителей. Но, по закону цивилизованного общества, разве оправдана была бы учинённая ими резня. У мужиков ведь не последний кусок хлеба отнимали, голодные детишки у них по лавкам не скачут. В Зоне все стерильны — детей иметь не положено.
  — Шарды правы — детям в аду не место, — неосмотрительно ляпнул Файл.
  — Ложь! Ложь! Ложь!
  Не в силах сдержать эмоции, Дьявол вскочил на ноги и заметался вокруг стола, размашисто жестикулируя, будто вёл с кем–то невидимым яростный немой спор. Немного успокоившись, Дьявол прекратил брожение по крыше и вернулся на прежнее место. Устало плюхнувшись на жалобно скрипнувший стул, поведал тайну:
  — Дети разрушили бы тюремные понятия Адской зоны. Родители так бы дрались за их жизнь, что никакое зло не устояло бы. Но не будем трогать святое, вернёмся к сущему.
  — За убийство Шарды добавили бы мужикам срок, — продолжил прерванную мысль Файл.
  — И где справедливость? — задал риторический вопрос Дьявол. — Зло порождает насилие, а ответный удар карается глупыми законниками. Эти всесильные твари, что зовутся Шардами, требуют адекватных ответов на агрессию. А как можно ответить на пощёчину ударом кулака, если ты видишь во второй руке обидчика меч? Безусловно, когда тебя зарубят этим мечом, Шарды накажут убийцу. Чем, хочу тебя спросить? Да тем, что позволят садисту лишний десяток лет измываться над жертвами. А если злодея сразу зарубить, то он рухнет в глубины ада, где ему и место.
  — Так и надо действовать, — решительно рассёк воздух ладонью Файл.
  — Так можешь действовать ты, мальчишка. А мужики уж сотню лет здесь лямку тянут, им на волю охота. В Зоне воля — светлая мечта. Кажется, что, вырвавшись из ада, обретёшь счастье. Люди вспоминают мгновения той далёкой нормальной жизни, как отрывки волшебных снов навсегда ушедшего детства. А нет там ничего, в Старом Свете! Никто нас не ждёт, никому там не нужны изувеченные, исковерканные человеческие души. Узников Адской зоны за её порогом поджидает только мучительная и позорная смерть в нищенских трущобах. За сотни лет человек дичает, забывает прежнюю профессию. Посмотри на меня. Раньше я мог с завязанными глазами разобрать и собрать любой узел двигательной установки звёздного крейсера. И чему же меня научила Адская зона? Крушить железяками черепа врагов — вот только чему я отлично выучился здесь.
  — Выходит, Зона служит не для перевоспитания преступников, а для устрашения свободных граждан, — стиснув зубы, зло прошипел Файл. — Чтобы все видели, каким уродом можно стать, если ослушаешься власти на воле — такова основная цель Гай Сира.
  — О-о, как бы я хотел дотянуться до нежной шейки этого мерзавца, — пальцы Дьявола вцепились в воображаемого врага. — Такой чудный мир изгадил, выродок!
  — А Шарды…
  — Забудь о них! Нет никаких справедливых Шардов!
  — Пусть так, — уступил Файл, — но Гай Сира из Зоны не достать.
  — А зачем нам отсюда уходить? — хитро прищурившись, промурлыкал Дьявол. Можно напакостить ему прямо в любимую колыбельку. Ха–ха–ха, — залился злорадным смехом изверг.
  — Разрушить изнутри детище Гай Сира — Адскую зону, — понял намёк Файл.
  — И мы уже два раза были близки к воплощению этой идеи. Но мы со Странником шли неверными тропами. Третий вариант за тобой, малыш.
  — Вы пытались захватить всю Зону? — поднялись брови у Файла.
  — Не пытались, а захватывали, — Дьявол самодовольно улыбнулся. — Восемь столетий назад я контролировал большую часть этого мира.
  — Как же вам это удалось?
  — Доблесть и сталь проложили мне путь к власти над Зоной. Я был Первой волной, ударившей в самое основание, выстроенной Гай Сиром, изуверской системы наказания.
  — Как это было? — Файл весь превратился в слух.
  — В Зоне властвовал хаос. На каждом уровне шли криминальные войны. Дрались за всё: еду, женщин, землю и просто так, для удовольствия. Народ молодой, горячий, рубили с плеча. Бессмертие опьяняло, кружило голову. Никто не хотел никому уступать — все чувствовали себя «крутыми» парнями. Даже в цветущих плодородных землях царил голод. Работали лишь невольники, из–за страха боли. Но стоило хозяину переусердствовать, и раб предпочитал быструю смерть. На другом уровне слабый человек опять становился рабом, но у него всегда был выбор: он мог сбежать от не в меру жестокого хозяина, а то и попытаться примкнуть к банде — стать «мастью». Блатная «масть» была разных окрасок, в зависимости от воровской специализации или места рождения. Землячества не уступали первенства в жестокости разношёрстным воровским шайкам. Дрались не только за сиюминутное удовлетворение потребностей, но и стремились монополизировать куски зоны.
  Дьявол на мгновение прервался, вспоминая былое, тяжело вздохнул.
  — Весёленькая здесь была житуха. Кровь текла рекой. И вот в это дерьмо скинули военного преступника. Вся вина которого состояла в том, что он дрался не на той стороне. Да, большого маха дал Гай Сир, когда предложил сбрасывать пленных повстанцев в Адскую зону. Поначалу, казалось хорошей мыслью — избавиться от бунтарей, присудив им солидные сроки. Самостоятельно из Зоны никто не выберется, а если военный флот повстанцев и сумеет прорваться сквозь кордон охраны, то разыскать боевых соратников среди пятисот миллионов уголовников, разбросанных по бескрайним просторам Зоны, никому не удастся.
  — Пятисот миллионов! — ужаснулся Файл.
  — Да, примерно столько узников содержится на планете–тюрьме. А что ты хотел? Ведь сюда сбрасывают отбросы почти со всей Галактики, во всяком случае, с её «цивилизованной» части.
  — Захватить такой огромный мир, без средств коммуникации, невозможно.
  — Если бы мир Шардов был обычным, то да, но по Зоне очень быстро перемещаются… идеи. Носителя идеи невозможно остановить. Казнив глашатая на одном уровне, ты посылаешь заразу в другой уголок Зоны. И если идея стоящая, если захватывает не только умы, но и души, то распространяется она со скоростью эпидемии.
  — Кроме того, если собирать информацию у вновь перемещённых зэков, то можно контролировать события во всех наиболее заселённых уровнях, — догадался Файл. — А павшие в бою здесь, на этом уровне, унесут информацию на другие.
  — Правильно мыслишь, — Дьявол хлопнул Файла по плечу, отчего парень едва не вылетел со стула. — Только для более оперативного управления у нас существовали гонцы–смертники. Гонец, получив ряд приказов, убивал себя и «падал» на уровень ниже, там он передавал сообщение коменданту уровня, а затем опять себя умерщвлял и отправлялся дальше. Гораздо труднее послать сообщение «вверх», но выручали павшие в бою герои, а их место было в наших рядах.
  — Чем же можно так увлечь людей?
  — Мечтой! — гордо вскинул голову Дьявол. — Я обещал построить рай! Мир Шардов создан для счастья. Мы сами поганим чудный мир. И, хотя мне не удалось полностью преобразовать Зону, все же сделано было немало. Самая большая заслуга — победа над хаосом. Теперь на каждом уровне только одна власть. Я выстроил систему, заинтересованную в железном порядке. Да, система не совершенна, миром правит сила меча. Но в «Моём мире» уже можно спокойно жить. Я остановил беспрерывное, хаотичное кровопролитие… Хотя для этого и пришлось сначала затопить Зону кровью.
  Дьявол замолчал, поднёс к глазам широкие ладони, словно ожидал увидеть капающую с них кровь загубленных жертв, устало уронил руки на колени и продолжил исповедь.
  — А начиналось всё с того, что горстка боевых офицеров отказалась принять реалии Адской зоны и вступила в жестокую схватку с уголовными авторитетами. Надо поблагодарить Гай Сира, он регулярно поставлял нам свежее подкрепление, иначе урки растерзали бы в клочья и разбросали по всем уровням нашу маленькую армию. Но хвала тупым бюрократам: они судили повстанцев без особых церемоний. Всем давали одинаковые сроки, и, естественно, соратники попадали на один уровень. Так создался костяк могучей имперской армии. По численности, мы равнялись среднему землячеству, но были более дисциплинированы и профессионально подготовлены к войне. Наши бойцы отлично владели приёмами рукопашного боя, командиры знали тактику и стратегию древних полководцев — это тот груз, с которым кадровые военные пришли в Зону. Ну, а остальному, учились в бесконечных битвах. Через несколько лет мы расчистили свой уровень и стали единственной силой, управляющей отдельным кусочком мира Шардов. Решив не отстраивать разрушенные города, мы собрали население в едином центре — благословенном городе Шардобаде. Так поступали и в дальнейшем — разрушая мелкое, сотворяя великое.
  Дьявол хитро прищурился и глянул на Файла:
  — Догадался: как наша армия добралась до следующего уровня?
  — Есть только два пути: пересечь пешком разделяющее уровни пространство, но потерять при этом большую часть войска; либо «умертвить» всех бойцов, но тогда армия прибудет на уровень в одних серых пижамах.
  — Верно, — крякнул Дьявол. — Другого не дано. И какой же путь выбрал бы ты?
  — Пожалуй, — Файл на мгновение задумался, — оба!
  — Соображаешь, — похвалил Дьявол. — Обозы с оружием мы отправили своим ходом, а людей, чуть погодя, сбросили голыми через чистилище Шардов.
  — Но ведь они могли попасть на разные уровни. Вы рисковали рассеять армию по всему миру Шардов.
  — А мы разделили войско на три части. Те, кто получил от Шардов путёвки в ад, остались пока в захваченной зоне, обучать армию новобранцев. Ты же не думаешь, что мы надеялись захватить Адскую зону горсткой повстанцев? Большинство зэков поддерживало наши идеи, но это были «мужики», те, кто умел горбатится, но не умел драться. Требовалось не менее года, чтобы сделать из пахаря воина, и несколько хороших битв, чтобы выковать из раба героя. Ты не представляешь, как трудно заставить человека убить себя, даже если он знает, что оживёт вновь. Зато, какое это великолепное зрелище, когда армия в едином порыве перебрасывается на другой уровень. Тысячи сияющих клинков стальным частоколом вырастают над стройными рядами солдат, затем переворачиваются вниз и, под оглушительный аккомпанемент предсмертных криков, входят в мягкую плоть. Воин сам вспарывал себе живот — в этом и состоял обряд посвящения.
  — Довольно болезненная процедура, — поёжился Файл.
  — Только так можно проверить готовность бойца к великой битве за Адскую зону. Однажды преодолев страх перед болью и смертью, человек обретает свободу навсегда. Он ещё не герой, но рабом ему уже не быть.
  — Да, перед таким войском слабакам не устоять, — уважительно склонил голову Файл.
  — Урки были свирепы и физически сильны, но слабы духом. У них отсутствовала святая идея. Когда наша армия ступала на новый уровень, полчища визжащего сброда разлетались, как пыль под солдатскими сапогами. Я уже говорил, что мы делили армию на части: одна оставалась в захваченной зоне, другая шла с обозами; а третья, где у всех солдат одинаковые сроки, обрушивалась волнами вниз. Через десятилетия непрерывных битв, империя подчинила полмиллиарда человек, все густо заселённые уровни. И воцарился мир…
  Великан тяжело вздохнул и поднял взор к мерцающим звёздам.
  — А что дальше? — нетерпеливо заёрзал на стуле Файл.
  — Всё рухнуло! — вдруг ошарашил Дьявол.
  — Империя?
  — Нет, не империя — надежда, — покаялся Дьявол. — Я не сумел превратить ад в рай.
  — Наверное, это и невозможно. Ад населён отнюдь не ангелами.
  — Да, приток херувимов иссяк, когда Гай Сир узнал о моих проделках. Больше повстанцев сюда не сбрасывали. Все мои соратники болью и кровью искупили прежние грехи, и вышли на волю. В условиях мира армию распустили, и солдаты закопались в грядки, сменили мечи на мотыги. За десять лет мира величайшая армия растворилась, как утренний туман под лучами солнца. Постепенно власть вновь брали в руки уголовные авторитеты. Им были чужды идеи равенства и братства. Вновь появились рабы. Первогодки боялись боли, старики презирали зелёных, никто не заступался за сопляков. Империя превратилась в феодальное государство, только место благородных графов заняли криминальные паханы.
  — Получилось хуже, чем было, — заметил Файл. — Теперь воровская масть обладала ещё большей силой. Она могла легко поработить всех мужиков.
  — Мечом — не могла, — отрицательно покачал пальцем Дьявол. — Во всяком случае, пока в Зоне ещё оставалось много ветеранов. Но, чуть погодя, это обязательно произошло бы. Однако новые правители тоже понимали, что надо действовать осторожно. Они сделали ставку на то, что мужики не восстанут, если их сильно не притеснять. Я не упомянул ещё про одну особенность поведения жителей Зоны. Люди держатся за нажитое. Ведь, когда уходишь на другой уровень, теряешь всё: домик, который сам построил; любимую женщину, у кого она есть; поле, сад, добрых соседей и друзей — всё. Поэтому, прежде чем совершить подвиг, который перебросит тебя в лучший мирок, стоит хорошенько подумать — стоит ли геройствовать. Этот принцип оценки ситуации работает и поныне. Местное общество похоже на болото. В нём очень трудно поднять волну.
  — Первая волна угасла, — пожалел Файл с грустью.
  — Да, — печально кивнул Дьявол. — Был, правда, ещё последний тайфунчик. — Лицо великана озарила самодовольная улыбка. — Задал я, напоследок, жару новым правителям.
  — В одиночку?! — Файл открыл рот от удивления.
  — Я уже сказал: старые друзья отошли от дел. Только во мне ещё тлели угли былого пожара. Я, сколько мог, боролся с кознями сатрапов, но, когда понял тщетность всех попыток, — разрушил империю. Уничтожив центр, я разорвал паутину опутывающую мир. Каждый уровень обрёл самостоятельность. Зло рассыпалось на мелкие кусочки, иначе бы любое чёрное пятно, как плесень, расползлось по всему миру, ни один отдельный уровень не смог бы противостоять всемирной Империи Зла.
  — Вышли на бой один, против целой империи?! — недоумевал Файл.
  — Главных злодеев было всего–то… пара тысяч, — небрежно откинулся на спинку кресла бывший император. — Я собрал козырную масть во Дворце совета, на одном из нижних уровней Зоны, чтобы официально отречься от короны, ибо подлинной властью в своей империи уже не обладал. — Дьявол сделал драматическую паузу и, радостно хохотнув, громко рявкнул: — Я их взорвал!
  — Но ведь Шарды запрещают взрывчатку?
  — Да — это величайший грех, — расплылся в самодовольной улыбке Дьявол и хитро подмигнул: — Однако Шарды упекут проклятого грешника глубоко в ад, лишь после его смерти, а, до сего гнусного момента, я ещё успел расстрелять из пулемёта несколько сотен мафиози, не вместившихся в тронном зале. Так, мелочь конечно, но «косить» их было одно удовольствие.
  — Откуда пулемёт? — подался вперёд Файл.
  — Сам смастерил, — потирая руки, похвастался Дьявол. — Ух и погулял я напоследок!
  — Странник говорил: самых буйных грешников ждёт проклятье и вечная ссылка в глубины ада, в самое пекло, — припомнил лекцию старика Файл.
  — Пришлось попотеть, — сразу погрустнел Дьявол.
  — Но вы «замолили» грех?
  — Ещё чего? — обиженно фыркнул Дьявол. — Я просто сбежал из адской преисподней. — Дьявол потупился и честно признался: — Хотя, конечно, совсем не просто. На это у меня ушло несколько сотен лет. Стоило раз оступиться, и я опять летел на самое дно ада. Если бы ни друг, Странник, я бы, наверное, до сих пор барахтался где–нибудь в раскалённых песках, на жаровне Шардов.
  — Странник тоже был проклят Шардами?! За что?
  — Э-э, это уже чужая история, — замахав руками, отстранился Дьявол, — пусть герой треплет языком. Я, как ему обещал, своим горьким опытом с новичком поделился, теперь пытай старого жлоба сам. — Дьявол повернул голову к зияющему в полу квадрату входа. — Вылазь на свет, божий одуванчик!
  Из тьмы проёма тут же появилась косматая седая голова.
  — Неужели я так шумел? — расстроился старик. — Ведь сидел, как мышка.
  — Эскулап, от тебя ладаном за версту разит, — ухмыльнулся Дьявол.
  Файл тоже давно почувствовал терпкий запах лекарственный трав, но не сделал должных выводов. Впредь, надо обращать внимание на такие мелочи.
  — Ну и ладно, — фыркнул старик. — Пожрать–то оставили? — Дедуля выпорхнул из лаза и, подскочив к столу, зашарил по мискам.
  — Никогда не видел, как удав заглатывает кролика? — ехидно подмигнул Файлу Дьявол. — Хочешь посмотреть, оставайся, а я спать пойду.
  — Вообще–то, и мне надо отдохнуть. — Файл понимал, что раскрутить старика на беседу сейчас вряд ли удастся.
  Оголодавший чародей уже алчно вонзил зубы в остатки жареной дичи. Внешний мир для него ушёл на второй план.
  Прошедший день был полон событий. Будущее Файл представлял весьма туманно. Над головой мерцали мириады чужих звёзд, и ни одна из них не выглядела путеводной. Файл спустился по внутренней лестнице во двор, прошёл на плотину и, свесив босые ноги в пучину тёмных вод, одним нетерпеливым движением раскачал звёздный небосвод.
  Чёрное зеркало пруда подёрнулось рябью, поглотив далёкие огни.
  
  
  Глава 10. Болотные дикзелы
  
  Вечером Файл не захотел тревожить двух спутников, измученных тяжёлым переходом и «радушным» приёмом Дьявола. Но, как только рассвело, проверил калек. Хозяин мельницы произвёл на Файла хорошее впечатление, однако с непрошеными гостями мог обойтись круто. Как бы к травмам дружков, не прибавилось ещё переломов. Файл надеялся уговорить Странника заняться костоправством.
  Выйдя во двор, Файл понял, что старика уговаривать врачевать не надо. Судя по кислой гримасе на физиономии Хромого, дедушка уже обработал его рану. Хромой сидел на деревянной колоде, вытянув вперёд перебинтованную ногу, и злобно шипел вслед удаляющемуся Старику, не в силах, по–видимому, послать тому в спину более членораздельные проклятья.
  Файл окликнул знахаря:
  — Доброе утро Старик! Или, может, Странник?
  — Называй, как хочешь, сынок, — хитро улыбнулся старик. — Если мне не понравится, я поправлю.
  Странник оглянулся, на пытавшегося что–то сказать калеку, и сделал пассы рукой в сторону немого.
  — Чтоб ты сдох старый коз… — тут же вырвался возглас из глотки Хромого, но конец тирады он, всё же, успел скомкать, испуганно зажав рот ладонью.
  — Ась? — приложил к уху ладошку «глуховатый» эскулап. Сурово зыркнув, на втянувшего голову в плечи калечного, зло рявкнул: — Убирайся с глаз долой, симулянт!
  Хромой вскочил с колоды и, на своих двоих, резво заковылял прочь, стремясь вставить между бренным телом и эскулапом побольше пустого пространства.
  Пока Файл, раскрыв рот, удивлялся прыти Хромого, Странник скрылся внутри мельницы, а из–за двери показался Верзила.
  — Привет, Файл. Наконец–то тебя разыскал! — обрадовался парень.
  — Гляди, как инвалид по двору кросс сдаёт! — ткнул Файл в сторону скрывшегося за углом амбара Хромого. — Симулянт!
  — Не торопись с выводами, командир, — Верзила недоверчиво ощупал свои «сломанные» рёбра. — Кажись, я тоже уже не калека.
  — Срослись? — Файл оценивающе взглянул на Верзилу.
  Тот не был пьян и, похоже, сам сильно озадачен столь быстрым восстановлением скелета. Задрав к подбородку холщовую рубаху, Верзила поиграл рельефной мускулатурой. Опухоль и синяки исчезли!
  — Вот. Старик и надомною пошаманил, — виновато улыбнулся Верзила.
  — Чудотворца кличут Странником, — почесал затылок Файл.
  — Сомневаюсь, что это настоящее погоняло, — хмыкнул Верзила. — Если здесь клички отражают характер зэка, то чудаковатый знахарь заслуживает прозвище похлеще. Ты бы видел, как чародей колдовал над ногой Хромого — жуткое зрелище.
  — А как тебя вылечил?
  — Не помню, — пожал плечами Верзила. — Видимо, ко мне ночью подкрался. Спал я, — шмыгнув носом, повинился он. — А вот процедуру воскрешения ноги Хромого, я видел от начала до конца. Знахарь усадил калеку на деревянную колоду, опоил густым зелёным варевом, — Верзила криво ухмыльнулся, вспомнив деталь: — Судя по гримасе Хромого, весьма мерзкого вкуса. Затем стал грубо лапать сломанную ногу, от боли Хромой аж взвыл. И чтобы он перестал поносить лекаря погаными словцами, старик был вынужден заткнуть охальнику рот. Притом сделал это о–о–чень оригинально.
  — Двинул костылём по башке? — зная крутой нрав дедули, ухмыльнулся Файл.
  — Если бы меня Хромой так обзывал, то я бы ему в пасть рваных бинтов натолкал, — заступился за лекаря Верзила. — Но у чародеев другие возможности. Старик взмахнул над лицом охальника руками и чего–то прошептал. У Хромого так свело скулы, что, кроме злобного шипения, до конца лечебных процедур из уст ничего не вырвалось.
  — А я‑то думаю, чего он шипит? — понял теперь Файл. — Пойдём, поздравим калеку с выздоровлением.
  Когда они подошли к амбару, из–за угла высунулась коротко стриженая голова Хромого. Он настороженно глянул друзьям за спину, обшарил взглядом двор и, убедившись, что Старика поблизости нет, выпалил залп отборных проклятий. Пришлось подождать, пока выплеснет пену и слегка остынет.
  — Ну, мы уже выслушали твоё мнение о Старике и его ближайших родственниках, — остановил грязный поток ругани Файл. — Как ты–то себя чувствуешь? Нога как?
  — Хромаю! — возмутился калека.
  — Лучше, чем прыгать на костылях, — хлопнул его по плечу Файл.
  Хромой набрал в лёгкие воздуха, чтобы обстоятельно высказаться и на этот счёт, но внезапно замер, уставившись поверх головы командира.
  Файл обернулся, желая выяснить причину столь странной задержки дыхания, и… тоже задержал выдох.
  На зубчатом парапете крыши мельницы, гордо откинув голову и скрестив руки на груди, стояла Немезида. Невесомые белые одежды, под напором утреннего ветра, плотно облегали стройное тело, распущенные волосы рвались назад, напряжённый взор устремлён вдаль. Белая фигура, на фоне безоблачного голубого неба, навевала щемящее чувство грусти.
  — Краси–и–вая, — шёпотом выразил вслух общую мысль Верзила.
  — Ей нужна наша помощь, — порывисто выдохнул Файл.
  — Мы в долгу перед девчонкой, — кивнул Верзила.
  — Не в моих правилах работать на баб, — категорично замотал башкой Хромой, но, хитро подмигнув, добавил: — Однако я никогда не откалывался от корешей. Пацаны, решите идти на дело — я с вами.
  Файл оставил друзей и, ускоряя шаг, пересёк дворик. Наверх он уже не шёл, а бежал, перепрыгивая через три ступеньки недовольно скрипящей деревянной лестницы.
  Выскочив на крышу, он буквально ударился о яростный взгляд голубых глаз. Лицо Файла вспыхнуло румянцем, дыхание перехватило. Но фурия отвела обжигающий взор, обратив снова в сторону горизонта.
  Файл всмотрелся вдаль, тонкая змейка выползала из посёлка. Окутанная дорожной пылью цепочка тел, отсюда больше похожая на чешуйки змеиной шкуры, медленно ползла к далёкому лесу. Некоторые чешуйки вспыхивали, под лучами утреннего солнца, стальным блеском. На них–то и был направлен гнев фурии. Файл подошёл ближе к зубчатому парапету.
  Немезида оглянулась, но в глазах уже не пылал огонь. Файлу показалось, будто он смотрит в сияющую гладь голубых озёр, лишь взмахи ресниц иногда тревожили, словно волны, спокойствие таинственных глубин.
  — И сколько будешь глазеть? — улыбнулась красавица.
  Файл сообразил, что стоит истуканом уже неприлично долго.
  — Ты собираешься мстить той банде? — сбросил оцепенение Файл.
  — Догадливый, — весело хихикнула юная девушка. Лёгкий порыв ветра взметнул длинные волосы, на краткое мгновение образ кровожадной суровой фурии возник и исчез, как вспышка.
  — Я помогу!
  — Ты? — тонкие брови красавицы стали домиком. — Почему?
  — Мы, — смутился Файл, — с друзьями. Братва желает отработать съестные припасы.
  — В харчах ли только дело? — подозрительно прищурилась фурия.
  — У меня свой интерес, — уклончиво признал Файл и, увидев усмешку на губах, пояснил: — Мне в отряд люди нужны.
  — Зачем тебе рабы? Там ведь только зелёные. Им до настоящих людей ещё расти, и расти — кучка сосунков из колыбельки цивилизации.
  — Я создам из них Зелёное братство, — дерзко вскинул подбородок самозваный вождь.
  — Э-э, да у мальчика голубая кровь, — фурия звонко рассмеялась. — Ну что ж, я принимаю помощь, Зелёный Принц.
  — Немезида, когда выступаем? — слегка задетый насмешкой, насупился Файл.
  — После завтрака, — сразу посуровело лицо воительницы.
  Файл круто развернулся и поспешил к друзьям, глазевшим за парочкой со двора. Спускаясь по потёртым деревянным ступеням, уловил витающий в воздухе запах лекарственных трав. Бесспорно, Странник подслушивал.
  — Что скажешь, Старик? — остановился на крохотной площадке Файл, вопросив пустоту.
  Из–за лестницы раздалось недовольное кряхтение. Цепкие крючковатые пальцы крепко впились Файлу в щиколотку. На свет божий, тяжело вылезая из–под дощатого настила площадки, появился костлявый старикашка.
  — Староват я стал… для гимнастических упражнений, — с трудом разгибаясь, пробурчал дедок. — Но взор мой ясен и язык гибкости не утратил. — Лекарь в упор посмотрел на пациента и выдал диагноз: — Осёл ты и не лечишься.
  — А болезнь заразная? — растянул улыбку до ушей молодой дебил.
  — Ага, но у меня–то прививка, на века, — оскалил зубы в ухмылке эскулап и, бросив злой взгляд вверх, потянул за локоть дурика по лестнице, в подвал.
  Затащив стажёра в пыльную каморку с сушёными пучками трав, лектор выплюнул ядовитую правду:
  — Фурия, старая карга, погибели твоей хочет, — мудрым змеем зашипел прорицатель. — Не верь гадюке — знаю я коварные уловки женского племени. Очарует взглядом девичьим, околдует речами сладкими, а потом ядом душу отравит. Фурия только с виду девочка, а нутро гнилое — вытравлена у неё душа Адской зоной. Пустота и мрак там.
  — Старик, не стоит расписывать все прелести красотки, — отмахнулся ладошкой ухажёр. — Дело не в том, что она… — он поискал подходящее слово, покрутив пальцами в воздухе: — симпатяжка.
  — Ой ли? — недоверчиво хмыкнул дедок.
  — Просто, нам с девчонкой по пути.
  — Ты, и впрямь, хочешь забрать себе рабов? — хитро прищурил глаз Странник.
  — Воинов, — поднял указательный палец Файл, — воинов Зелёного Братства.
  — Серьёзно? — аж скривился ветеран зоны. Многочисленные морщины так скомкали физиономию, будто старый проглотил жуткую кислятину.
  Гримаса рассмешила Файла. Старик стал похож на жухлый сухофрукт.
  — Благотворительность не в вашем вкусе, дедуля?
  — Нет, — грустно вздохнув, печально глянул в глаза Странник. — Такие трансформации человеческих душ, даже мне не по зубам. Ни я, ни Огненный Дьявол, в своё время, не делали ставку на «зелень». Слабый материал — непрочные души.
  — А как же первая армия Дьявола?
  — Костяк войска составили кадровые военные, — возразил Странник. — То был идейный монолит, не чета твоему зелёному сброду из урок, мошенников и хулиганов.
  — Другого материала под рукой нет, — виновато развёл руками Файл.
  — Дело твоё, сынок, — отмахнулся от чужой проблемы Странник. — Только не позволяй фурии себя использовать.
  — Похоже, это фурия поработает на цели братства, — усмехнулся вождь.
  — Возможно, — потеребив бороду, промычал консультант.
  — Тогда, чем же вы недовольны, наимудрейший? — плутовски подмигнув, склонил голову прилежный ученик.
  — Раскладом сил в предстоящей драке.
  — Пожалуй, десять к одному, — провёл несложный подсчёт Файл, показав пальцы обеих рук.
  — Если считать на пальцах, то… — старик глянул на босые ступни Файла и ядовито заметил: — даже, сев на задницу и задрав ноги с растопыренными пальцами, их всё равно не хватит.
  — Я ошибся в количестве врагов? — смутился Файл. — Неужели, их отряд столь многочисленный.
  — Врагов, безусловно, больше, чем ты предполагал, — Странник сделал длинную паузу, — а воинов в твоём отряде — меньше. Меня и Дьявола вычеркни — это не наша война.
  — И так было немного, — обиженно фыркнул зелёный полководец.
  — А значит, операция обречена, — методично вколачивал гвозди в крышку гроба могильщик. — И даже, если ты чудом накрошишь гору трупов, но сам с воинственным кличем испустишь дух на её вершине, то я зря трачу красноречие.
  — Думаешь, мы обречены на поражение? — нахмурился Файл.
  — Ты, я, твои дружки — в проигрыше. — Старик выразительно задрал голову к потолку и ткнул вверх указательным пальцем. — Но не коварная гадина. Фурия использует всех простофиль до конца. Очевидно, сама мстительница тоже сгинет в кровавой мясорубке. Однако, мальчик, не стоит, ради благодарной улыбки красотки, идти в обнимку с обольстительницей на смертное ложе. Напрасная жертва.
  — В Адской зоне смерти нет! — сжав зубы, яростно изрёк упрямец.
  — Эт-т, ты брось, дурик! — вскипел старик. — Мне вовсе не улыбается, перспектива гонятся за тобой по бесчисленным уровням зоны…
  Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в чуланчик втиснулся Дьявол.
  — Не стращай парня! — взревел великан. — Пусть сам выбирает судьбу.
  — А ты откуда взялся? — гневно зашипел позеленевший от злобы старикашка.
  — Ори громче! — рявкнул Дьявол.
  — Только не надо устраивать мордобой, — разнял, готовых вцепиться друг другу в бороды дедушек, Файл.
  Великан нависал над тщедушным стариком, словно рыжий медведь над ощетинившимся диким котом. Затем Дьявол недовольно засопел и отступил.
  — Душно здесь. Военный совет соберём в гостиной, после завтрака, — буркнул Огненный Дьявол.
  Все разошлись по своим делам. Файл употребил остаток времени для короткой консультации с соратниками и ещё успел, примитивной бритвой, соскрести с физиономии густую щетину.
  Завтрак провели в напряжённой тишине, если не считать громкое чавканье Хромого и беспрерывные уговоры суетливой хозяюшки, отведать разнообразные кушанья. Неугомонная Любава появлялась с бесчисленными, аппетитно пахнущими, глиняными посудинами. Очевидно, гости редко посещали замок Огненного Дьявола, и хозяйка стремилась использовать выпавшую возможность показать кулинарное искусство. И, надо отдать должное, хвастаться было чем.
  — Знатная трапеза, — похлопал по пузу Хромой, с тяжёлым вздохом откинувшись на резную спинку стула.
  К этому моменту, вся компания уже занимала аналогичные расслабленные позы и ждала, пока насытится оголодавший калека.
  Дьявол медленно поднялся с массивного стула, больше похожего на трон, и, осторожно прошагав к двери, плотно прикрыл. Звон посуды с кухни стал еле слышен.
  — Пока Любава занята, надо обсудить один щекотливый вопрос, — заговорщицким шёпотом, дал начало военному совету Дьявол. — Все в курсе?
  — Да чего базарить–то? Бугор решил — сделаем, — лениво ковыряя между зубов острой щепочкой, промычал Хромой.
  — Освободим из плена наших зелёных братьев, — поддакнул густым басом Верзила.
  — Дерьмовенькие же у вас родственнички, — язвительно прошипел Странник. — Забыли, как шакалы бросили двух задохликов на Лежбище?
  — А ты, старый, предлагаешь им уподобиться?! — гневно стукнул кулаком по столу Верзила.
  — Цыц, сынок, орать будешь, когда в атаку побежишь, — шикнул, садясь за стол, Дьявол. — Тут надо решить, кто ещё в неё пойдёт. Пусть каждый выскажется.
  — Я, — поднял руку Файл.
  Все повернули головы к очаровательной Немезиде.
  — Какая же драка без девчонок? — обворожительно улыбнулась красотка.
  — Я, пасс, — прошипел старик, сделав жест рукой, словно сбросил карты на стол.
  — Эх-х, жаль, что я не могу погулять, — грустно вздохнул Огненный Дьявол, бросив виноватый взгляд в сторону кухни. — Поклялся больше не хулиганить.
  — Оружие хоть дашь? — насупился Файл.
  — И доспехи, и коней — всё найдём, — расплылся в улыбке радушный хозяин.
  — Что только, зелёные, вы будете с тем оружием делать? — вскочил с места возбуждённый старик и протянул крючковатые пальцы к Дьяволу: — Дай меч. Пусть сосунки покажут воинское искусство. Пойду рядовым в Зелёное братство, коли хоть один поцарапает мне шкуру.
  — Меч! — азартно вскочил со стула Верзила.
  — Сядь! — хлопнул ладонью по столешнице Дьявол. — Странник, прекращай балаган. Зачем пацанов позоришь? Лучший воин из легиона Стервятников не сумеет оцарапать твою наглую морду.
  — Зато, худший из стервятников, заклюёт любого из зелёных мальчишек. Старая фурия ведёт детей на верную смерть!
  — Я никого ни неволю, — обиженно надула губки красотка и пристыжено опустила глазки.
  — Одной подыхать скучно? — зашипел старик и шагнул к фурии. — Красивой смерти жаждешь?
  — Я сам решил напасть на стервятников, — опрокинув стул, встал грудью на его пути Файл.
  — Пашто смертушку ищешь, дитятко? — ехидно ухмыльнулся старик.
  — В мире Шардов — смерти нет, — из–за спины заступничка, промурлыкала жестокосердная Немезида.
  — Зато есть разлука, — тяжело вздохнул Дьявол.
  — Странник не желает упускать из рук необычную игрушку? — догадалась о причине раздражения старика Немезида.
  — Рано мальцу, одному, по мирам Шардов шастать. Пусть, пообвыкнется сперва, — проворчал заботливый дедушка.
  — Тогда, наимудрейший, надоумь, как стервятников разбить, — поклонился в пояс ветерану Файл. — Или хотя бы, рабов освободить.
  — Лады, — тряхнул седыми космами всемогущий дед. — Улажу вашу проблему, только, чур, я главарь и всё сделаю по–своему.
  — Я должна убить их всех или уйти с этого уровня зоны, — сжав зубы, прошипела мстительная фурия.
  — Но, ведь кодекс клана фурий, не запрещает убирать обидчиков чужими руками, — усмехнулся Странник.
  — Стереть нужно всех, до единого! — сжала кулачки Немезида.
  — И, по времени, процесс можно растягивать, для удовольствия, — лукаво подмигнул старик. Посерьёзнел, задумчиво глянул на мерцающий огонёк лампадки, под потемневшими ликами Шардов, на иконке в углу комнаты. Вдруг чародей, загробным голосом, изрёк грозное пророчество: — Из этого отряда стервятников, умрут все. Лишь вожак, потрепыхается чуть дольше остальных, но и его настигнет кара одного из нас.
  — Неважно: где, когда и как провалятся в ад злодеи — пусть месть свершится! — согласилась Немезида с отсрочкой платежа.
  — Путёвка в ад выписана, — угрюмо кивнул Странник.
  Чародей взмахнул левой рукой — из широкого рукава взметнулось золотистое облачко пыли, щёлкнул пальцами правой — из кулака брызнул сноп алых искр. Зрителей ослепила белая вспышка света, в воздухе на мгновение повис и медленно растворился витиеватый иероглиф сизого дыма.
  — И скреплена печатью, — эффектно закончил представление маг.
  — Фокусник, блин, — недовольно хмыкнул Дьявол, громко чихнул и отправился в арсенал за оружием.
  — Фо–о–кус? — задумчиво прошептала Немезида и заинтриговано уставилась на невзрачного старикашку, пытаясь вспомнить древнюю историю.
  Уловив на себе любопытный взгляд, Странник нахмурился:
  — Без комментариев, девонька.
  — Да отсохнет язык, если выскажу свои мыслишки вслух, о великий… — Немезида скомкала окончание титула и, низко наклонив голову, принялась демонстративно рассматривать ноготки.
  Дьявол спустился в подземелье за амуницией и, пока не появился вновь, ополченцы сидели в напряжённой тишине.
  — Я тут подобрал подходящие размерчики, — довольно похвалился великан, бросив на пол грохочущий ворох железа.
  В куче обнаружилось четыре комплекта вооружения. Каждый боец взял своё: три пластинчатых доспеха, прямых меча и мощных арбалета — достались Зелёным братьям; кольчуга до колен, короткий клинок и тугой, композитный лук, с колчаном стрел в придачу, — фурии.
  — Почему не арбалет? — удивился выбору Хромой.
  — Скорострельность важнее, — проворно облачаясь в железную рубашку, усмехнулась тупости зелёного Немезида.
  — А кольчужка? — не отставал настырный Хромой.
  — Не стесняет движений, — подпоясываясь, просветила воительница.
  Хромой открыл рот для очередного глупого вопроса, но лишь щёлкнул челюстью, когда на плечи неожиданно обрушились пластинчатые доспехи. Дьявол бесцеремонно повернул Хромого вокруг оси, ловко закупоривая в железную упаковку. Хромой болтался в огромных лапах великана, как тряпичная кукла, но пищать побаивался. Ветеран помог и остальным новичкам: показал, как удобней закрепить ремнём арбалет за спиной, а подсумок, с короткими стрелами, подвесить с правого бока, вдоль бедра.
  Старик же решил не обременять худосочные мощи тяжёлым оружием. Дьявол, зная причуды старинного дружка, в боеспособности бессмертного кощея не сомневался и бросил ему только скрученную в рулон карту местности. Странник поймал на лету и, ловко раскатав по столу, принялся задумчиво водить по пергаменту крючковатым пальцем, словно ощупывал извилистую дорогу каравана.
  Как только добровольцы облачились в доспехи, Дьявол проводил маленький отряд во двор, где Любава уже держала за поводья пятёрку вороных скакунов. Жеребцы нетерпеливо фыркали, подозрительно кося глаза на незнакомых всадников.
  — Верхом–то сможете? — тоже прищурился Странник.
  Трое молодых вояк неуверенно переглянулись и закивали.
  — Проверим нежные задницы на прочность, — недовольно зашипел старик. — По коням!
  Зелёные, без приключений, забрались в сёдла, чем, похоже, весьма удивили Странника.
  — В путь. Время не ждёт, — тряхнул бородой седой главарь.
  — Удачи! — рявкнул Дьявол и хлопнул ладонью по крупу коня Файла.
  — Да будут милосердны к вам Шарды, — прошептала вслед Любава, начертав пальцами в воздухе знак.
  Отряд рванулся в распахнутые ворота и, поднимая столб пыли, помчался в погоню.
  Однако гонка длилась не долго, и совсем не от того, что настигла караван. Доковыляв до окраины посёлка, Странник остановил позорную процессию.
  — Вы же уверяли, что умеете скакать на конях?! — гневно глядя в глаза горе–наездникам, укорил старик.
  — Но не галопом же, — переводя дыхание, виновато пожал плечами Файл.
  — Медленнее, только на ослах, — по слогам зло прошипел суровый старик и, тяжело выдохнув, словно выпустив пар, сжалился: — Придётся для карапузов взять в посёлке люльку.
  — Чего-о? — насторожился Хромой.
  — Телегу, — фыркнула Немезида и с иронией поиздевалась: — Корабль прерий, на конной тяге.
  — Верхом мы передвигались довольно сносно, — пристыжено оправдывался Файл.
  Старик от такой наглости поперхнулся и лишь беззвучно заплямкал ртом, сопровождая мимику непристойными жестами.
  — Через полчаса, убогих пришлось бы бросить на обочине, — взяв на себя бремя сурдоперевода, объяснила Немезида смысл немой речи Странника. — В бою, от измочаленных тряпичных кукол, толку никакого.
  — А ведь телега, и вправду, будет лучше, — привстав на стременах, пощупал попу Хромой. — Ох-х, словно палкой били.
  — Кто нам здесь телегу подарит? — недоверчиво окинул пустынные улочки посёлка Файл.
  — Никто даром не подгонит, — кивнул Странник, — филантропов в окрестностях не водится. Но вот на коней, транспорт сменять — запросто.
  — Равноценно ли? — усомнился в выгодности сделки Файл.
  — Не жадничай, командир, — усмехнулся старик, — ты же собрался отбить у стервятников целый обоз. Или уже в силёнках сомневаешься?
  — Меняй! — махнул рукой Файл и, доверившись наимудрейшему, надолго задумался.
  А не зря ли он лезет на рожон? До парня только начала доходить абсурдность его мальчишеского поступка. Неужели, фурия очаровала? После дикой тряски и проветривания на утреннем ветерке, в голове прояснилось. Дёрнуться с горсткой бойцов, на полноценное воинское подразделение — это сумасшествие! Да, хотелось освободить рабов, и хомячок внутри скрёб лапками, желая пограбить обоз. Но помочь обиженной девчонке — основной позыв. А что сгинут все в неравном бою — как–то странно не беспокоило. Даже прагматичный Хромой удила закусил и рвётся дурную голову задарма сложить. А ведь ещё недавно, первой смерти страшился, на карачках к лекарю полз. Прав мудрый дедок: будто околдовала девчонка парней — настоящая безжалостная фурия.
  Тяжёлые думки не помешали Файлу доскакать по пустынным улочкам до центральной площади. Странник ловко соскочил с коня, на минуту исчез в таверне. Вышел уже с молодым босоногим пареньком, одетым в длинную домотканую рубаху и просторные холщовые штаны.
  — Эти, что ль, — почесав пятернёй грудь, небрежно кивнул селянин в сторону коней. — За трёх вон тех, под зелёными, даю двух тяжеловозов и телегу на железных осях.
  Пока хозяин готовил гужевой транспорт, Файл, терзаемый сомнениями, попытался хоть чуточку изменить расклад сил:
  — Странник, а не увеличить ли здесь наше воинство. Наверняка, найдутся доброхоты отомстить стервятникам.
  — Мужики привыкли уж к «наездам». Давно так живут, — с сомнением пожал плечами старик. — Хотя, можешь попробовать погнать волну. Вон со старосты и начни, его Угрюмым кличут. За уважаемым сидельцем много пацанов пойдёт.
  Из сарая, лениво вышли два упитанных тяжеловоза, запряжённые в основательно сколоченную телегу. Правил ей всё тот же худенький паренёк. Файл внимательно всмотрелся в юное лицо, отыскивая причину прозвища, но угрюмых черт не обнаружил. Казалось, лицо сейчас озарит детская улыбка, и курносый юноша радостно засмеётся. Но, похоже, человек не смеялся очень давно, и лет ему было уж не мало. Файл понял это, заглянув в усталые грустные глаза, глаза древнего старика с моложавым лицом. Битого жизнью мужика горячими лозунгами не сагитировать, ветеран знает расклад сил.
  — Нет. За зелёным вожаком старики не пойдут, — понурив голову, отступился Файл.
  — Знать, я ещё молод душою, — хихикнул в седую бороду Странник, — раз ты меня уговорил, языкастый.
  Файл с дружками забрался в телегу, тронул поводья. Колёса завертелись.
  Угрюмый, не торопясь уводить вороных коней, проводил процессию равнодушным взглядом. Ветерана Зоны мало что уже волновало в постылой жизни. Ручеёк времени тёк мирно, размеренно, даже скучно, но зато в предсказуемом русле — вековой срок медленно истекал.
  Распугивая кур, телега прогромыхала по узким улочкам. Вырвалась на большую дорогу, поднимая столб пыли, покатила по накатанной караваном колее. В телеге изрядно трясло, а на ухабах подбрасывало, но для новичков Зоны этот способ передвижения показался более прогрессивным, чем беспрерывное шлёпанье задницей о седло. Но даже в телеге, от бешеной гонки по просёлочной дороге, Файла и компаньонов основательно растрясло. Доисторический тарантас, без рессор, не отличался комфортом. Усталые неваляшки еле дождались долгожданной команды.
  — Стой!
  — Не вижу противника, — встал в полный рост Файл, разминая затёкшие ноги.
  — Я лучше, до ристалища, на своих двоих доковыляю, — простонал Хромой и вывалился за борт корабля прерий.
  Верзила, без комментариев, только натужно сопя, сполз следом.
  — Обоз ползёт в том редколесье, — махнул на рощу впереди седобородый проводник.
  — Да мы уже дюжину таких лесков проскочили, — не поверив, заныл Хромой. — Почём ты знаешь, поводырь?
  — Разуй глаза, незрячий. След–то свежий.
  — Ага, и дерьмо тоже, — вляпался в дурно пахнущую кучку коровьего навоза Хромой.
  — Ударим по врагу с тыла! — воинственно выхватил меч из ножен Верзила и, со свистом, рассёк воздух.
  Странник скептически глянул на холодную сталь, окинул пренебрежительным взглядом всю зелёную троицу и усмехнулся:
  — Думаю, обойдёмся без скобяных изделий. — Странник обернулся к Немезиде: — Девонька, дабы сохранить зелёные шкурки в целости, держи эту гопкампанию на солидной дистанции от дыроколов.
  — И как же мы будем драться? — обиженно насупился Верзила.
  — Кто говорил, что вы будете драться? — мохнатые брови старика удивлённо приподнялись.
  — Зачем же тогда этот балаган? — бряцнув оружием, соскочил на землю Файл. — Погоня, телега?
  — Вот телега, в нашем балагане, самый нужный атрибут, — ловко запрыгнул, прямо с коня, в колымагу Странник. — А вы так, для балласта. Ну, может, ещё за кулисами подсуетитесь, ускользнувшее дермецо подчистите хе–хе–хе… — противненько захихикал злой кукловод.
  Тяжеловозы рванули по проторённой дороге, боевая колесница, жутко грохоча, умчалась в чащу леса.
  Молодёжная компания недоумённо поворотила взор к классно загримированной старушке.
  Немезида наморщила хорошенький лобик, задумчиво рассматривая оседающую дорожную пыль.
  — Тебя тоже в балласт списали? — уколол воительницу Файл.
  — Когда враги поближе узнают доброго фокусника, то со страха сами наложат на себя руки, — пошутила Немезида, но с очень серьёзным лицом, будто уже и впрямь ожидала нечто подобного.
  — Так и будем грустить? — вывел её из транса Файл.
  — Жутковатого ты, парень, экскурсовода выбрал, — печально глянула в глаза Немезида и зябко передёрнула плечами. — Покажет он тебе… все творения Адской зоны. Большо–о–ой знаток…
  — Стервятников резать — не дым из рукава пускать, — недоверчиво хмыкнул Файл. — Надо бы подсобить деду.
  — Да, пожалуй, такому мастеру нельзя помешать, — решилась поучаствовать в процессе фурия. — Хоть боевой опыт обретёте.
  — Неужели, тебя так впечатлили средневековые фокусы? — парень не понимал причину восторгов девицы. — Порох из рукава, огниво в кулаке?
  — Эт-т, точно подметил — средневековые. В тёмные времена, за подобные фокусы, на кострах жгли.
  — А теперь людишки, просвещённые стали — не жгут?
  — Мало осталось осколков Чёрной гвардии. Думали: с времён Второй волны перевелись…
  — Про Вторую волну, пожалуйста, подробнее, — вцепился в уздечку вороного коня Немезиды Файл.
  — Боюсь, язык отсохнет, — лукаво улыбнулась фурия и обожгла взглядом голубых глаз.
  — Да-а, видать, Большой Змей наш старикан, — разочарованно вздохнул Хромой, ожидавший услышать жуткую историю. — Не будет сказки.
  — Ты, говорун, поутру тоже не баловал нас красноречием, — отпустил подзатыльник бывшему немому Верзила.
  — Я злобно шипел, — выпятил грудь герой.
  — Был бы умнее — молчал, — заржал Верзила.
  — Ладно, мальчики, двинем потихоньку за караваном.
  — Я поеду с Немезидой, а Верзила с Хромым влезут на конягу Странника, — распределил оставшийся транспорт Файл.
  Немезида усмехнулась, но не возразила командиру, даже уступила для опоры стремя и подала руку. Файл осторожно пристроился позади, слегка приобняв воительницу за тонкую талию. Конный отряд, трусцой, поспешил за убегающим обозом. Но даже такой черепаший темп приближал их к цели, ибо рабы и коровы тащились ещё медленнее.
  Конь Странника недовольно фыркал, на неуклюже ёрзающие по крупу две задницы, и норовил отстать.
  Немезида временами придерживала своего скакуна, давая арьергарду догнать. Гонка длилась больше часа. Однако Файл времени не заметил. При каждом дуновении ветерка, пушистые волосы Немезиды ласкали его лицо. Пахло душистыми травами. Тело впало в сладкий транс, душа парила в высоте. Хотелось плотнее прижаться к спутнице и скакать, скакать…
  Резкое движение Немезиды развеяло сон. Девушка низко склонилась, всматриваясь в следы на дороге.
  — Даже я вижу, что караван свернул на непроторённый путь, — выглянув из–за плеча Верзилы, ядовито подковырнул следопытку Хромой.
  — Страннику удалось возглавить процессию, — различила, основательно затоптанные следы знакомой телеги, глазастая Немезида.
  — А зачем им сворачивать с проезжей дороги? — удивлённо открыл рот Верзила.
  — Через Ведьмину топь — втрое короче. Местные так ходят.
  — Дедуля обогнал стервятников, и ленивцы увязались следом, — догадался Файл.
  — Скорее всего, отобрали карту, а самого рекрутировали в проводники, — фурия хорошо знала бандитские нравы.
  — Но с картой, гады из болота и сами выползут. Или старичок заведёт их в тупичок? — предположил два исхода Файл.
  — Дорога через болота одна, хотя и невидимая глазу, — загадала загадку Немезида. — Без проводника, даже с картой, идти — проблема.
  — А мы–то, пройдём? — засомневался в девчонке Хромой.
  — Нам в болото и не надо, — усмехнулась фурия, — мы с краюшку подождём.
  — Хвост обрубим! — довольно оскалился Хромой.
  — Не опоздать бы к кровавому пиру, — тронула поводья Немезида, увеличив темп похода.
  Вскоре лес перешёл в густой кустарник, а потом и вовсе сник. Впереди расстилалось поросшее зелёной ряской болото. След каравана прослеживался чёрной мутной тропой разорванного зелёного поля.
  — Может, тут подождём? — инстинктивно поджал ноги Хромой, когда конь ступил в чёрную воду.
  — Поближе к месту пойдём, коли поучаствовать в драке охота, — обернулась к паникёру фурия.
  — Я не боюсь. Просто, плаваю… так себе.
  — Воды по щиколотку будет, — успокоила местная девчонка.
  Однако, когда кони двинулись дальше, и, вместе с хлюпаньем, под копытами раздался скрежет перемалываемых костей, молодёжь охватило, мягко говоря, лёгкое уныние.
  — Щебёнка скрипит, — развеяла таинственную атмосферу Немезида. — Дорогу ещё рабы до Первой волны строили. Тогда и в пограничье города были. А дамбу разрушили, затопив пути, уже во времена Второй волны, когда ведьм добивали.
  — Всех хоть истребили? — озираясь, с надеждой спросил Хромой.
  — Да разве ж нас всех перетопиш–шь, — зашипела фурия и, обернувшись, плотоядно облизала губы.
  — Не пужай — и так сырость кругом, — пошутил Файл. — Долго ещё ползти?
  — На сухом пригорке заслон поставим, — показала вперёд Немезида. — Там, лет сто назад, деревянный мосток был.
  — Так, небось уж, сгнил давно? — усомнился в просроченных разведданных Хромой.
  — Лесины тонкие, но из морёного дуба, и над водой — ещё век простоят.
  Отряд достиг пригорка, перевалил и, спустившись, упёрся в почерневший от времени деревянный настил из толстых жердин.
  — Тут, нас недобитки с флангов не обойдут, — похвалила позицию опытная воительница.
  Спешились. Верзила увёл коней назад, за пригорок, привязал к чахлому кусту. Достали из–за спин арбалеты. Немезида вынула из чехла лук и критически осмотрела место засады.
  — Прикрыться нечем. А отойдём за склон — контроль над мостом потеряем, коли прорвутся, то по краю сопки в тыл проползут. Сверху не достанем.
  — Может, мост разводной? — пошутил Хромой.
  — Разбо–о–рный, — пришла идея к Файлу.
  — А у командира есть хватка! — Немезида стукнула кулачком в грудь Файла. — Раскатать настил, чтобы отрезать противника?
  — Да мы с парнями, сейчас здесь крепость поставим, — размечтался зелёный фортификатор. — Ближнее брёвнышко вынем, а в прореху, вертикально, навтыкаем снятые жердины, на манер частокола. У бережка неглубоко, колья над настилом ещё на метра полтора торчать останутся.
  — Мост хоть и на шипах, но старый, расшатанный — должен поддаться, — одобрила проект фурия. — А вы бугаи молодые, здоровые — сдюжите.
  Парни долго провозились, ковыряя мечами, только с первым брёвнышком. Остальные уже выковыривали дубовой жердиной, используя в качестве рычага. Конструкторы вспотели основательно, но фортецию собрали быстро. Немезида контролировала процесс и окрестности, а по завершении похвалила:
  — Да наш чудо–отряд, теперь, войско на этом болоте остановит. Воздвигли крепость со рвом и частоколом. Ещё бы стрел побольше.
  — У нас болтов по десятку на брата, — похвастал Хромой, закрепляя колчан на поясе.
  — Пять минут плотного боя, — усмехнувшись, отмерила воительница.
  — У самой–то, пучок в полсотни, — завистливо указал пальцем на запас Хромой.
  — Улетят в тот же срок, — отмахнулась лучница.
  — А сколько в цель? — обиженно укорил зелёный арбалетчик.
  — Все, — не моргнув глазом, предсказала Немезида. — А вам, до боя, советую одну в учебную мишень затупить. Вон, хоть, в ту корягу на дороге.
  — Боюсь, «пульку» сразу утопим, — отверг рисковую стрельбу Файл. — Мы лучше позади позиции, посуху, побегаем.
  — Упражняйтесь, снайперы. Я врагов покараулю. Обещаю, всех сама не кончать.
  Файл посмотрел на убегающую за низкие сопки чёрную ленту дороги, поднял взор на светило.
  Полыхающий жаром шар клониться к горизонту не спешил.
  Ох, трудно будет старику утопить караван в ясную погоду. Не заблукают Стервятники на болоте. Все назад по взбаламученной тропе вернутся.
  — Уконтрапупим, сколько сможем, а потом дёру дадим, — разгадав мысли командира, шёпотом озвучил партизанскую тактику Хромой.
  Однако друзья сильно недооценивали Странника, которому вовсе не требовалась ночная тьма, чтобы ослепить врага. Старый чародей знавал другие, более эффективные способы дезориентации противника.
  Странник, под конвоем двух угрюмых стражников, ехал в голове обоза. Стервятники, с обнажёнными клинками, сидели за спиной и сонно кивали, в такт мерно покачивающейся на мягких болотных кочках телеге. Позади, длинным извивающимся хвостом, тащился молчаливый обоз. Поддавшись общему минорному настроению, даже глупые коровы перестали мычать. Жертвы послушно волочились, по чавкающей болотной жиже, на заклание, в булькающий желудок Ведьминой топи.
  Заунывная бесконечная песня навевала убаюкивающую грусть, заполнив нетронутую тишину мелодичной рифмой проникновенных слов.
  Старик пел громко, сухой, чуть с хрипотцой, надтреснутый голос звучал печально, но властно, заставляя покачиваться в ритме фраз, уныло шагающую, обречённую вереницу жертв: сонно клевали носом чёрные всадники; печально позвякивая длинной цепью, ковыляли голые рабы; жалобным аккомпанементом поскрипывали ржавые оси телег.
  У странного проводника было достаточно времени зачаровать слушателей. Стервятники сами определили «пойманного» селянина в проводники через Ведьмину топь. Хоть хитрый старик поначалу и отнекивался, но пергаментная карта, найденная за пазухой, предательски выдала его маршрут. Если бы обоз, с собранным по деревням налогом, шёл чуть быстрее, то старик бы не наскочил ему на хвост. Но у одной колымаги сломалась тележная ось, и задержка в пути обернулась, для стервятников, неожиданной удачей. Местные селяне не водили чужаков короткой дорогой, говорили: мол, легко заплутать, да и бояться шастать по гиблым топям. А сами, оказывается, тайком гоняют по старой имперской дороге! Без карты, конечно, опасно, но фортуна сегодня благоволила рисковым парням.
  Пиковый Валет не ждал подвоха от перепуганного до смерти старого хрыча. И как только столь возрастной пенсионер в Зону попал, ведь в мире Шардов не стареют? Но нет, вожак Стервятников не боялся засады. В зоне давно установилось равновесие. Мародёры безнаказанно собирали дань с окраин, ведь в пограничье селились только смирные ветераны. Мятежей против пахана Шардобада здесь, почитай, уж лет сто как не было. Кровь играла лишь у молодых — буйные анархисты и ушлые людишки воровских кланов иногда бузили в столице. А старики, на сельских окраинах, мирно доживали отмеренный Шардами срок. Да, тишина и покой царили на границе Шардобада.
  Дряхлый старец не спрашивал позволения петь, но Пиковый Валет и не запрещал, старинная баллада хоть чуть скрасила скучный переход. Никто не предполагал, что странная песня способна сильно сократить путникам не только дорогу, но и… жизнь.
  Вначале старик пел о светлой стране грёз, чудесном счастливом крае, где полно красивых женщин и вина, где беззаботно жили свободные храбрые воины.
  Сладким мёдом вливались звуки в алчные похотливые души стервятников. Заблестели глазки, капнула с губ слюна.
  Но баллада звучала дальше и поведала о злых кровожадных демонах — дикзелах. Схватились со злом в неравной битве храбрые воины, схлестнулись отточенные клинки с острыми зубами исчадий ада.
  И сжались пальцы на рукоятках мечей, мёртвой хваткой вцепились. Благородный гнев и бешеная злоба обуяла возмущённые души стервятников.
  Песнь звучала, звала за собой в гущу битв и сражений, призывая рубить, крошить мерзкие тела уродливых дикзелов. Если вначале, гипнотизировала убаюкивающей мелодией ласковых слов, то теперь давала жёсткую установку. Яркие образы, словно колдовское заклятие, проникали глубоко в подсознание и вели за собой, сначала в райский сон, а из него в кошмар ада.
  Великий чародей знал тайное ремесло. И пусть скептики твердят, что магии нет, что подобный фокус — сеанс гипноза. Может, оно и так, но только настоящий мастер сумеет словами заползти в глубины души человеческой и там, в потёмках чужого сознания, нащупать нужную струну, тронув которую, можно вызвать резонанс, способный разрушить индивидуума, превратить свободную личность в послушную марионетку.
  Колёса телеги совершили последний оборот и, с недовольным чавканьем, по самые оси, зарылись в мутный студень грязи. Тяжеловозы испуганно заржали, беспомощно меся копытами коварную жижу, медленно пожирающую их ноги.
  — Приехали, — оборвав снотворную песню, провозгласил старик.
  Люди очнулись от гипнотической дремоты и озабоченно заворочали головами по сторонам, осматривая незнакомую местность. Казалось, они только что двигались по кромке леса и вдруг… очутились посреди бескрайней топи.
  Коварный проводник выждал, пока беспокойство на удивлённых лицах сменится страхом и, одним возгласом, превратил смутное выражение в гримасу животного ужаса.
  — Ди–и–кзелы-ы! — во всё горло завопил старый маг.
  Слово произвело эффект разорвавшейся бомбы. Всё смешалось: воины, рабы, кони, коровы — все обезумели! Людской страх передался животным, тишину болота разорвали сотни криков, которые уже нельзя было разделить на человеческие и звериные. Все превратились в животных — одно большое испуганное стадо. Представление началось! Но героев не было, лишь толпа мечущихся по сцене статистов. И только главный режиссёр кровавой драмы знал сценарий, умело управляя обезумившими марионетками.
  — Дикзелы среди вас! — ткнул указательным перстом Странник в гущу водоворота грязных тел.
  В том месте, сразу же вспыхнула ожесточённая рубка. Кто ещё не успел упасть в грязь, бросился яростно кромсать испачкавшихся сотоварищей. Грязь и кровь быстро перекрашивала палачей в жертв. Вот уже, их самих тыкают и полосуют острыми клинками подоспевшие стервятники.
  — Дикзелы с флангов! — как заправский дирижёр, машет руками косматый старик.
  И, будто прикосновение его костлявой длани, лишает людей рассудка, послушно бросает на заляпанных грязью неудачников. Лязгает сталь, хлюпает кровь, визжат палачи–жертвы — смерть пожинает богатый урожай. Обильно льётся кровь, смешиваясь с болотной жижей. Мир активно перекрашивается в багрово–коричневые тона.
  Звериный рёв захлестнул поле битвы. Стервятники, мёртвой хваткой вцепившись в рукоятки мечей, как сумасшедшие мясники–людоеды, с тяжёлым придыханием, остервенело, расчленяют человеческую плоть. В бешено вылупленных, налитых кровью, глазах застыл животный страх и звериная жестокость. Мечущиеся из стороны в сторону зрачки ищут врагов. Но их так много, что глаз не может остановиться на ком–то конкретном.
  Безликие враги повсюду! Враги, враги, враги — они кругом, болото кишит дикзелами! Твари вырастают прямо из–под земли за твоей спиной. Исчезают знакомые лица друзей, а на их месте, расплываются коричневой слизью, отвратительные рожи болотных уродов.
  Заляпанные кровью монстры побеждают. Отряд стервятников тает, растворяясь в грязи и крови. Изрубленные на куски тела устилают Ведьмину топь лоскутным ковром.
  — Спасайтесь люди! — дирижирует старик. — Дикзелам не счесть числа!
  Бросив сражаться, остатки отряда отступили, оставив поле боя за дикзелами. Отбившиеся от основной группы стервятники рванули напрямик, через болото.
  Ведьмина топь гнилой, беззубой пастью, с жадным чавканьем, засосала жертвы в бездонное чрево.
  Оставшиеся в живых, испуганно сгрудились в кучу, превратившись в ощетинившегося стальными иглами ежа, и бегом бросились по проторённой дороге.
  Их по пятам преследовали хромающие, отвратительные фигуры гадких дикзелов. Монстры гнались молча, угрожая заляпанной кровью сталью. Болото кишело мерзкими, смертельно опасными тварями. Смерть пряталась за каждым кустом, под каждой болотной кочкой.
  Охваченные паникой стервятники не думали спасать увязающих в грязи, жалобно ржавших лошадей и мычащих коров. А уж робкая мольба насмерть перепуганных рабов, вообще, никого не трогала. Скованный единой цепью живой товар остался валяться в грязи, дожидаясь, когда кровожадные дикзелы уволокут живое мясо в трясину. Стервятникам сейчас явно не до спасения имущества. Они, ускоряя шаг, пытались поскорее вырваться из коварной засады.
  Хлюпая по бурой жиже, постоянно оглядываясь, вереница врагов, лишь через час, устало добрела до засады. Обогнув последнюю сопку, рваная цепочка тел выползла на прямой участок дороги.
  — Ого–о–о, — высунувшись в полный рост из–за частокола, первым узрел неприятельские орды Верзила. — Целый косяк стервятников на нас прёт.
  — Башку спрячь, — одёрнул бойца Файл. — Всего–то, пара десятков тушек.
  — Влёт пташек побьём, — наложила стрелу на тетиву охотница. — Только вы, до поры, не высовывайтесь. Ибо скорострельностью не отличаетесь, да и… меткостью тоже. Берегите выстрелы для ближнего боя. А я, со ста шагов начну.
  — Э-э, да у большинства щиты, — подглядывая в щёлочку между брёвнышками, пожаловался Хромой. — А нам щиты Дьявол зажмотил.
  — Мы ж диверсионный отряд, а не штурмовой, — постучал костяшками пальцев по крепкому затылку соратника Файл. — В бою, для разведчика движение — жизнь, остановка — смерть.
  — Враг трупами завалит — не выкарабкаешься, — поддакнул командиру Верзила.
  — Можа, стрельнём пару раз и отбежим… в смысле, отступим к коняшкам, — присел пониже Хромой.
  — Пока я буду арбалетчиков валить, вы остальных придержите, — успокоила паникёра снайперша. — Грязью хари намажьте, враги ж не знают, что на Ведьминой топи зелёные хулиганят — авось, сойдёте за болотный спецназ.
  — Ох, стреляная ты баба, — всерьёз воспринял совет Хромой. — Я на дело всегда в чёрной шапочке, с прорезями, ходил. Да где ж её теперь взять?
  Хромой, на четвереньках, отполз к краю мостика и щедро загрёб бурой жижи. Измазюкал физиономию и, в горстях, ещё зелёным братьям притащил для макияжа. Верзила брезгливо скривился, но, заметив, что Файл не отверг камуфляж, тоже мокнул два пальца и перечеркнул человеческий лик жирными изломанными линиями, как у командира получилось.
  Немезида усмехнулась, оценив зверские хари, и тоже использовала природную косметику, но у девушки вышло красивее, как–то элегантнее.
  — Двадцать семь, — подглядывая в щёлочку, наконец, сосчитал врагов Хромой и шёпотом забубнил странную молитву: — Смерти нет, смерти нет, см–м–мерти нет…
  Верзила молча кивал в такт речитатива, вцепившись мёртвой хваткой в ложе арбалета.
  Файл заворожённо любовался суровым ликом Немезиды, даже не задумываясь о смерти — такая храбрая девчонка рядом с ним! Да он, за неё, сейчас всех порвёт! Ох, видно и правда, очаровала фурия.
  Стервятники, со ста метров, не замечали реконструкции моста. Заборчик виделся, как продолжение настила. Болотные дикзелы остались далеко за спиной. Хвойный лес манил спасительной близостью. Последнюю сопку перевалить, ещё чуток усилий, и… вырвались из липких щупальцев смерти.
  В воздухе прошуршали, с секундным интервалом, три стрелы. Узкие гранёные наконечники бронебойных стрел, громко чавкнув, проломили кости трёх черепов.
  Мертвецы ещё только оседали в хлюпающую жижу, а арбалетчики уже ощетинились острыми болтами в сторону выглянувшей ведьмы.
  Но воинственный вид стервятников не смутил кровожадную фурию. Две очередные стрелы пронзили беззащитных арбалетчиков.
  Пехотинцы, у кого оставались щиты, прикрыли соратников. Однако, когда стрелок–торопыга высунулся, взглянуть на цель — получил по башке. Сетчатая бармица на шлеме не остановила бронебойный наконечник. Гранёное жало глубоко вошло в переносицу.
  — Черепаху! — скомандовал какой–то ветеран.
  Стервятники, закрываясь щитами, построили коробочку.
  Ещё двое неуклюжих бойцов завалились в воду с пробитыми боками, лёгкие кожаные доспехи не спасали.
  Оставив за спиной восемь трупов, «черепаха» медленно поползла к мосту. Сквозь щели, стервятники видели одинокую ведьмочку, поджидающую за низеньким частоколом. Но, при попытке пульнуть с арбалета, очередной смельчак получил жало точно в глаз. И, вываливаясь из строя, подставил ещё двух пехотинцев. Раненых добили свои, из милосердия. Ветераны зоны не особо боялись перехода на другой уровень. В аду, уровнем пониже, тоже есть жизнь, хоть и менее комфортная. Лишь бы не больно умирать.
  — Когда замешкаются, бейте в брешь, — шепнула товарищам Немезида.
  Шестнадцать стервятников, на присядках, доползли до разобранного моста. Постояли, пошептались. Им нужно было преодолеть, всего–то, пять метров, пройдя по четырём округлым толстым балкам. За заборчиком много бойцов не укроется. Ведьма стреляет очень профессионально, но всех, скопом, не перебьёт.
  Болотную тишь сотряс воинственный рёв. «Черепаха» распалась. Стервятники рванулись в последнюю атаку.
  Немезида не отвлекалась на пехоту, выцеливая оставшихся арбалетчиков. Трое тут же отправились в ад.
  Файл с сотоварищами, в упор, уложили болтами первых троих штурмовиков по центру композиции.
  Но двое крайних стервятников, прикрываясь щитами, достигли частокола.
  Верзила, ударом разряженного арбалета, смахнул с жёрдочки правого стервятника, и тот беспомощно забарахтался в бурой жиже.
  Хромой пожалел ценное имущество и своего левого врага сбросил, со скользкого брёвнышка, тычком меча в щит.
  Однако стервятник изловчился прыгнуть в сторону и плюхнулся рядом с берегом, завязнув по пояс в болоте.
  Хромой, дико завывая и корча свирепую рожу, подскочил к застрявшему бедолаге и начал частыми ударами вколачивать глубже в грязь. Хромой стучал мечом по щиту, как молотом по свае:
  — Дик–зе–лы! Дик–зе–лы!
  Стервятник, вначале, пытался вяло отмахиваться от молотобойца, но, теряя почву под ногами, решил умереть быстро. Уже погрузившись по грудь в болото, он откинул в сторону измочаленный щит и наклонил в бок голову.
  Меч дикого рубаки с хрустом перерубил шейные позвонки, глубоко врезавшись в тело. Хромой не сумел выдернуть оружие, и мертвяк, злорадно скалясь, утянул меч за собой в трясину.
  Жадюга Хромой очень обиделся и, вылупив глаза, во всё горло заревел на очередного «канатоходца»:
  — Ди–и–и-кзелы!!!
  Отпрянув на полшага от, жадно вскинувшего крючковатые пальцы, болотного исчадия, стервятник оступился на скользком бревне. Ноги у мужика предательски разъехались, и плохой танцор пожалел, что его сразу не прибили. Зацепиться щитом за балку тоже не удалось, тело кувыркнулось в бок. Жалобный писк стервятника поглотила мутная жижа.
  Верзила, богатырским ударом меча, расколол щит правофлангового, смахнув штурмовика в болото. Правда, меч застрял в расколе и вывернулся из руки.
  На безоружного великана двинулись, по балочке, сразу два ушлых ветерана.
  — Смерти не–е–ет! — Взревев от досады, дикзел выхватил из частокола не закреплённую дубовую жердину и, со всей дури, запустил в подкрадывающихся, на присядках, щитоносцев.
  Вращающаяся бита, в лёт, снесла первую кеглю и, концом размозжив ступню, свалила вторую фигуру. Болото, алчно чавкнув, засосало верещащие жертвы. Только бульбушки пошли.
  А Файла, по центру, атаковал опытный рубака. Отбив длинный выпад клинка зелёного, ветеран прикрыл корпус слева щитом, от стрел фурии, и, приблизившись вплотную, спрятался за частокол. Опираясь на его колено, следующий штурмовик вскочил на гребень частокола и замахнулся для удара сверху.
  Сердце Файла стукнуло набатом, толкая волну крови к мышцам. Зелёный не умел фехтовать на мечах, но в ловкости превосходил усталого ветерана. Отличный рукопашник, Файл сделал шаг влево, уклонился от удара и подбил ладонью опорную ногу противника.
  Мокрый сапог соскользнул с конца жердины, и стервятник завалился на бок.
  Заботливо подставленный меч дикзела насадил стервятника, как птичку на вертел. Но выдернуть оружие из тушки Файл уже не сумел. Грузное тело мертвяка упало на меч.
  Из–за заборчика выглянула ухмыляющаяся бородатая морда. Ветеран замахнулся мечом на обезоруженного пацана.
  Адреналин вскипел в крови! Файл, одним неуловимо–быстрым движением, по–ковбойски, выхватил из подсумка на боку арбалетный болт и воткнул в глаз наглой морды. «Смерти нет!»
  Труп кулём упал под забор, дав опору следующему штурмовику.
  Горячая кровь стучала в висках. Файл выхватил второй болт, метнул во взлетающего над частоколом стервятника.
  Кованый наконечник со стуком вонзился в подставленный щит. Сверкающий клинок взметнулся над головой.
  Напружиненные мышцы ног отработали инстинктивно. Файл, спасаясь от смертельного удара, отпрыгнул назад.
  Меч врага вонзился остриём у носка сапога. А чуть затянув паузу, грохнула оземь и туша стервятника… Шея мертвяка была навылет пробита длинной стрелой.
  Файл облегчённо выдохнул и благодарно взглянул на Немезиду, фурия лукаво подмигнула. На болоте воцарилась мёртвая тишина. Файл осторожно выглянул за заборчик.
  Шестеро стервятников повисли на балках моста вниз головой, ибо не смогли оторвать от дубовых брёвен пришпиленные стрелами сапоги. Из нырнувших в болотную жижу трупов, над водой выглядывали оперённые древка, следы добивающих выстрелов. Остальные неудачники сгрудились побитой кучкой у настила моста.
  — И на минуту боя не хватило, — окинув заваленное трупами ристалище, посетовала кровожадная фурия.
  — Э–э–э, у–у–у, — силился выразить скудную мысль Хромой, нервно сжимая и разжимая дрожащие пальцы.
  — Уф-ф, — утёр холодный пот со лба Верзила и, чтобы унять дрожь в коленях, плюхнулся задом на сыру землю.
  — Всего, делов–то, — более вразумительно выразился раскрасневшийся Файл, разгоняя адреналин по крови.
  — Отлично сработали. Только, мальчики, в следующий раз, не разбрасывайтесь так оружием, — усмехнулась девчонка, выразительно глядя на пустые ладони дикзелов.
  — Чуток потренироваться надо, — сконфуженно повинился Файл.
  — Да не тушуйтесь пацаны, для зелёных, вы просто чудо–мастера меча, — серьёзно похвалила фурия. — Каждый по два–три ветерана завалил.
  — Позицию ты выбрала сильную, — шумно дыша, бросил ответный комплимент Файл. — И стреляешь здоровски.
  — В Адской зоне много времени для практики, — грустно вздохнула Немезида. — И вас жизнь научит. Вы, главное, бойцовский задор не растеряйте. Выберете достойную цель и сражайтесь. Иначе, вековая скука сгноит душу в грязном болоте.
  — Э, ты нам срок–то не набавляй, — очухался Хромой.
  — Зэк может только цепляться за уровень, а сроки накручивают божественные Шарды, — просветила Немезида.
  — За убийство этих уродов… тоже?! — почти раскаялся в содеянном Хромой.
  — За добрые подвиги — поощрят. За подлые проделки — накажут.
  — Мы из самых добрых побуждений… — Файл замялся, подбирая мотив преступления, — резню рабовладельцев на болоте устроили.
  — Истину от Шардов не скроешь, — усмехнулась фурия.
  — Чудики мозг просвечивают? — поёжился Хромой.
  — Душу, — серьёзно глянула в глаза Файлу Немезида.
  — Рабство богоугодным делом быть не может, — сжал зубы вождь дикзелов. — Мы разрушим поганый мирок Шардов! — А мысленно добавил: — Зону Гай Сира.
  — А вон и старикан шкандыбает! — радостно оповестил дозорный Верзила.
  По дороге, размеренной поступью, шествовал Странник. В руке он сжимал суковатый посох, трофейным оружием старик побрезговал. Или, может, в рукавах у чародея пряталось что–то более убойное, пострашнее?
  А дикзелы трофеями пренебрегать не стали. Вооружились по полной и поспешили на соединение с основной ударной силой.
  Немезида, легко перебежав по дубовым балкам моста, бережливо надёргала из тел уцелевшие стрелы и тоже присоединилась.
  — В обозе стервятников не осталось, — махнул посохом за спину старик. — Часть утекла вперёд, но кучками, не организованно. Выберется из Ведьминой топи лишь тот, кто с картой.
  — Надо людей вывести из болота, — напомнил Файл.
  — Тебе, сынок, надо — ты и гони грязных скотов, — брезгливо фыркнул ветеран. — На людей это стадо пока ещё мало похоже. Разворачивай телеги назад. А я обоз на сухом пригорке подожду.
  — Из рабов мы создадим армию дикзелов! — заступился за бедолаг Файл.
  — В которой я буду генерал–интендант, — важно выпятив грудь, влез в дискуссию Хромой, спеша забронировать вакантную должность.
  — Ну, это уж, мальчики, без меня, — Немезида щелчком сбила с кончика носа Хромого кусочек налипшей грязи.
  Файл больше не стал спорить, а целеустремлённо двинулся по следам обоза. Верзила в два прыжка нагнал и пристроился рядом. Хромой с Немезидой, не прекращая вялую перебранку, поплелись за молодым оптимистом.
  Когда добрались до места побоища, то застали целыми и невредимыми старых знакомых по Лежбищу. Чтобы как–то привести в чувство перепуганных до смерти зелёных, Хромому пришлось некоторых паникёров потыкать кулаком в морду. При этом Файл заметил, что экзекутор проявил особое внимание старым корешам, толи они оказались самыми трусливыми, толи Хромой — чересчур мстительным.
  Усилия соратников Файла и хороший урок жизни, сделали зелёных очень восприимчивыми к агитации. После короткой проникновенной речи вождя дикзелов, все освобождённые рабы загорелись желанием вступить в его войско.
  Исключение составила лишь Стелла, подружка Немезиды. Ранение в плечо оказалось не тяжёлым, и скупые стервятники собирались её подлечить и выгодно сбыть в бордель.
  — Нам со Стеллой — путь в Шардобад, — указала пальчиком вперёд Немезида. — В столице мы будем под защитой клана. Надеюсь, мужчины, вы поделитесь трофеями?
  — О чём это она? — тут же возник скупой хромой интендант.
  — Две лошадки и провиант на дорогу, — невозмутимо заявила свои притязания на часть трофеев фурия, — пока добрый старичок не наложил лапу на всё имущество, — трезво оценивая свои шансы что–то отжать у Странника, ухмыльнулась девчонка. — Я не горю желанием больше общаться с чудаковатыми магами.
  — Магии нет, — гоготнул Хромой, — то был гипноз.
  — Мальчики, держались бы вы подальше от этого… гипнотизёра, — мрачно предостерегла фурия. — Поверьте мне, у старика много врагов и очень–очень тёмное прошлое. Зачем вам разгребать чужую кучу… проблем? Блатные страннику будут не рады.
  — Мы разрушим мир блатных! — глядя в глаза Немезиды, поклялся Файл. — Здесь нет воли!
  — Да ты прям анархист, — усмехнулась фурия. — Ну что ж, вольные дикзелы, вам придётся сильно попотеть над проблемой мироздания. Шарды рьяно стерегут Зону. Порушить её законы, бунтари до вас не смогли.
  — Мы безбожники — сдюжим! — улыбнувшись, озорно подмигнул древней старушке Файл. — Верзила, снабди союзниц всем необходимым. Болотные ведьмочки в родной топи не заплутают.
  Пока Верзила щедрой рукой раздавал трофеи, а потом, вместе с Немезидой, помогал поудобнее устроиться на коне раненой Стелле, Файл залез по колено в болото и, пройдя вдоль дороги, нарвал букетик белоснежных кувшинок.
  — Спасибо за всё, — сильно смущаясь, преподнёс цветы очаровательной воительнице.
  — Мне уж лет сто цветов не дарили, — удивлённо распахнулись васильковые глаза молоденькой девушки.
  Немезида выбрала самую крупную белую кувшинку и кокетливо закрепила в волосах, над ухом. Счастливая улыбка на миг озарила красивое юное личико, но набежавшая грусть, тенью, заслонила свет в глазах. На вороном коне вновь восседала мудрая опытная фурия.
  — Может, с нами? — тряхнув длинными локонами, тихо прошептала Немезида. — Стервятники вернутся мстить. Зелёным не выстоять одним.
  — Мы встретим врага на своей земле, — сжав кулаки, упрямо нахмурил брови молодой вожак стаи. — Смерти нет!
  — До свидания, герой, — жалея несмышлёныша, печально кивнула, надолго прощаясь, Немезида. — Зона бескрайняя, но, может, ещё встретимся… на другом уровне ада.
  
  Глава 11. Штурм мельницы
  
  Прошло десять дней с момента появления из мутных глубин Ведьминой топи ужасных дикзелов. Но стервятники, за истребление отряда фуражиров, мстить что–то не торопились.
  Тем временем отряд дикзелов рос и креп. Файл нарастил число бойцов до сотни, обменяв имущество обоза на деревенских рабов из соседних селений. Зелёные понимали и сами: каратели разбираться не будут — просто вырежут всех. Страх заставлял людей сбиваться в стаю, обозлённую, затравленную стаю дикзелов. Первый раз умирать страшно — драться пацаны собирались отчаянно. А учил их воинскому ремеслу признанный мастер, Огненный Дьявол.
  Он, в отличие от Файла, не питал иллюзий на счёт будущего. Подав руку помощи врагам Пахана, Дьявол сам соскользнул на липкую от крови тропу борьбы за власть в Адской зоне. Когда–то он уже шёл во главе полчищ, захлестнувших мутной волной бескрайние просторы Шардистана. Проиграв войну, долго страдал за свою непокорность. Теперь, в конце срока, судьба предложила реванш. Огненный Дьявол был закоренелым безбожником, в безликих Шардов не верил. Лишь одно сковывало инициативу Дьявола — давняя клятва не проливать больше крови.
  — Дикзелам надо поскорее убираться из замка Дьявола, — понимая, что подставляет ветерана под удар, рассуждал Файл.
  Спасаясь от полуденной духоты, молодой вождь расположился под тентом на плоской крыше замка и, задумчиво глядя на мерно шлёпающие по воде деревянные лопасти мельничного колеса, обсуждал стратегию войны с мудрым Странником.
  — Торопиться уже некуда, мельницу по–любому спалят, — сидя рядом с Файлом на зубчатом парапете и сплёвывая вниз шелуху от семечек, безжалостно предрёк старик: — Дьявол вляпался в ваше зелёное дело всеми четырьмя. Теперь никуда не денется, будем барахтаться вместе.
  — Нет, пора уходить в лес, — обидевшись на жестокость старика, насупился упрямый вожак дикзелов.
  — За стены замка, с этаким сбродом? — Старик презрительно сплюнул шелуху на головы возившихся в пыли людишек.
  В тесном дворике копошилось зелёное воинство. Трофейные доспехи стервятников выкрашены зелёно–пятнистыми разводами, в руках отчаянных рубак сверкала отточенная сталь, но устрашающего впечатления ни то, ни другое не производило. Поочерёдно, ватаги свирепо орущих дикзелов, с разных сторон, наскакивали на волчком крутящегося в центре двора Дьявола и, теряя мечи, беспомощно разлетались по пыльной плоскости. Сверху картинка походила на сценку из псовой охоты: злая собачья свора кидалась на огромного медведя, а тот во все стороны расшвыривал молодых псов, словно беззубых щенят.
  — Ну, в ближнем бою у нас пока не очень получается, — сконфуженно признал очевидное командир, — но с арбалетами ребята быстро освоились.
  — И какова дистанция поражения? — ехидно прищурился старик, и сам же ответил: — В упор.
  — Парни стараются, — отвернувшись от наглой морды, фыркнул уязвлённый вожак.
  — Вижу, что тужатся из последних сил, — снисходительно хмыкнул Странник. — Даже не ожидал от сопляков такого рвения.
  — Они дикзелы! — задрал подбородок гордый бойцами вождь.
  — Может, сынок, ты и прав, — задумчиво вздохнул старик. — В своё время, я не использовал потенциал зелёных. Сила небольшая, но в нашем деле отнюдь нелишняя. Удивляюсь, с каким энтузиазмом зелёные осваивают искусство боя. Ты неплохо придумал — сыграть на страхе первого перерождения.
  — Они будут драться не просто за выживание, а за достойную жизнь, за справедливое и светлое будущее…
  — Страх смерти — вот основа, — небрежно отмахнулся старик.
  — Дикзелы разнесут искры восстания по всему Шардистану!
  — Угомонятся после пары воскрешений, остынут, — отверг лозунг пессимист. — Нужно поднимать на борьбу ветеранов. Тогда Третья волна взбаламутит даже глубины Ада. Воины, умеющие по–настоящему сражаться, сидят там, — костлявый палец старика указал в сторону посёлка.
  — Но местные старожилы зоны, как и фурия, — Файл печально потупился, — отказались поддержать восстание.
  — А какой им резон? — развёл руками Странник. — Только не надо опять жужжать о светлом будущем, — взмахами ладоней остановил он возражения революционера. — Мужики — реалисты, они будут драться лишь за свой интерес.
  — Стервятники местных не тронут, — кивнул Файл. — Зачем Пахану подбрасывать дрова в костёр?
  — А надо сделать так, чтобы тронули, да за самое больное место, — злорадно потирая руки, замыслил недоброе старый интриган.
  — Я не хочу причинять вред невинным людям, — нахмурился не искушённый в политике молодой вождь.
  — Кто тебя заставляет? — притворно удивился Странник. — Наше дело сидеть и ждать, пока стервятники сами дров наломают. А мы потом их подбросим в топку революционного котла. Да прибудут с нами всемогущие Шарды. — Богобоязненный старичок невинно закатил кверху глазки и покорно сложил ладошки домиком, обратив мысленный взор к небожителям.
  Файла распирало изнутри желание высказаться по поводу бессовестной личности прорицателя, но очевидный виновник вдруг напрягся и, не поворачивая голову, беспокойно забегал глазами по сторонам.
  — Что–то привиделось? — насторожился Файл.
  — Угу, — промычал любимец местных божков и, после анализа видений, поведал: — Враг у ворот.
  — Шарды поведали? — недоверчиво хмыкнул Файл.
  — Это говорит замолкший мир, — прошептал Странник и плавным жестом руки обвёл пространство вокруг замка.
  Во дворе как раз угомонились ученики Дьявола, после очередной взбучки. И мир погрузился в сонную дрёму. Замолкли даже птицы, словно перед грозой.
  — Странная тишь, — поёжился Файл.
  — Опытные бойцы крадутся осторожно, медленно вытесняя живых тварей с пути, — пояснил вражью тактику ветеран.
  — Они будут ждать ночи? — надеялся Файл.
  — Стервятникам долго топтаться нельзя, спугнут дикзелов, — ухмыльнулся Странник и пояснил: — Местные мужики прознают — предупредят Дьявола. Ветераны его шибко уважают.
  — Надо поднимать тревогу, — порывисто вскочил Файл.
  — Сиде–е–е-ть, — сквозь зубы недовольно зашипел на торопыгу Странник. — Мы здесь, на крыше, вместо флюгера. Не вертись, а то ветер поднимешь.
  — Надо же дозор в лесу предупредить, — забеспокоился командир.
  — Вырезали уж давно, — флегматично махнул рукой старик.
  Файл, не делая резких движений, перегнулся через каменный зубец и громко крикнул:
  — Эй, Дьявол, готовь мальчиков к трапезе. Обеденный стол накрыт.
  Рыжий великан вскинул голову, прищурился и понимающе кивнул. Он–то уж знал, что подобную команду в этом доме отдавала только Любава, ласково приглашая первым хозяина.
  — Уже идём. У ребят как раз аппетит разыгрался, — пробасил Дьявол и без лишней суеты повёл бойцов внутрь мельницы.
  — Удобный момент для атаки, — напряжённо всматриваясь в кромку леса, предположил Файл.
  — Я попытаюсь уговорить агрессора повременить, — хитро подмигнул старик. — Кстати, на сегодня это основная боевая задача — тянуть время. Сынок, продержитесь с Дьяволом до темноты.
  — Думаешь, ночью подмога подойдёт? — недоверчиво усмехнулся Файл.
  — Ночь придёт, — загадочно обнадёжил Странник. — А пока, будем ловить стервятников на живца.
  — Кто наживка? — насторожился Файл.
  — Я, — гордо выпятил вперёд седую бороду старик.
  — Да, от захвата такого болтливого «языка» разведчики не удержатся.
  — Вот и сплаваю в дальний конец запруды. У меня и плотик с сюрпризом приготовлен. — Старик, потирая ладони, подленько захихикал.
  — Может, обойдёмся без жертв, — Файл имел в виду старикана.
  — Кровавые боги любят щедрые подношения, — жрец явно не себя готовил на заклание.
  — Ну, колдунам виднее, — поразился бесшабашности ветерана Файл.
  — Да и из капкана мне надо выбраться, — снизошёл до объяснения Странник и зло оскалился: — Я пернатым говнюкам ночью жуткий кошмар устрою — не переживут.
  Странник сбросил с края крыши верёвочную лестницу и начал демонстративно спускаться по обращённой к пруду стене. Внизу поджидал хлипкий плотик. Ступив на покачивающийся мокрый настил, Странник взял кривое весло и усердно погрёб к дальнему берегу.
  Несмотря на огромное количество телодвижений сухонькой фигуры, плотик двигался с черепашьей скоростью. Чего, очевидно, и добивался старик: сочетания видимой бурной деятельности с незначительным результатом. Пока косматая седая шевелюра моталась из стороны в сторону, пытаясь предотвратить вращение плота и заставляя его продвигаться в дальний конец озера, можно было не опасаться атаки на замок Огненного Дьявола. Солнце стояло ещё высоко.
  Так и не догребая чуток до берега, Странник посчитал, что слишком перетрудился, и устроил перерывчик. После столь интригующего «рывка», он вдруг отложил весло и, усевшись на мешок, привязанный посередине плота, нагло задремал.
  Однако через пару минут полуденный сон потревожило злобное дребезжание арбалетной стрелы, впившейся в брёвнышко возле ноги.
  Комедиант неохотно открыл один глаз, согласившись рассмотреть веские аргументы нетерпеливых зрителей.
  На берегу, в кустах, прятались пятеро зевак. Один уже разрядил арбалет, но стрелы остальных угрожающе уставились на седобородую мишень. Старику вовсе не улыбалась перспектива превращения в подушечку для иголок, пришлось внять настойчивым просьбам, причалить к берегу. Но, естественно, Странник не горел энтузиазмом, и процесс занял столько же времени, что и весь предыдущий заплыв от замка.
  — Греби быстрее, урод бородатый, — шипели из–за кустов на старика стервятники, боясь показаться в поле зрения гарнизона замка.
  — Стар я уж для рекордов, сынки, — кряхтел старик и «сбавлял обороты».
  Воины в чёрных доспехах грозили всеми известными им карами, но, по–видимому, старик считал молодёжь ещё недостаточно осведомлённой в вопросах экзекуций и, еле ворочая веслом, лишь снисходительно улыбался.
  Ну, уж зато, как только он причалил, дедулю начали тузить всей группой и от души.
  — Не до смерти, — остановил увлекательный процесс старший разведгруппы. — Нам «язык» живым нужен.
  — Кости целы, — напоследок пнул ногой обмякшее тело волосатый детина.
  — Главное, чтобы не добитый урод языком шевелил, — заметил старший. — Мокните морду в воду, пусть очухается.
  Двое, прячась за камышами, потащили пленника обратно в озеро.
  — Глянь–ка, что за свёрток на плоту, — заинтересовался дедушкиным сюрпризом главарь.
  — Да не на виду! Оттащите плот вон за те кусты.
  Стервятники, стараясь «не засветиться», начали толкать плотик в гавань для досмотра. Главарь внимательно контролировал.
  — Тяжёлый, — пытаясь оторвать свёрток от настила, прокряхтел волосатый детина.
  — Он же привязан к брёвнам, — заметил второй таможенник.
  — Руби узлы, — нетерпеливо скомандовал главарь.
  Детина выхватил из–за пояса широкий нож и полоснул лезвием по верёвкам.
  Сюрприз сработал — плот с треском рассыпался на отдельные брёвнышки.
  Проводившие обыск стервятники скрылись в мешанине дров, а затем вынырнули, поминая недобрыми словами всех святых. Неожиданно богохульство прервали две впившиеся им в глотки арбалетные стрелы.
  Старший разведгруппы резко обернулся… отблеск света на гранях летящего ножа — последнее, что он увидел.
  — Сказали бы сразу, что вас только пятеро — спектакль был бы намного короче, — сплёвывая кровь, проворчал Странник и зло пнул ногой в воду разряженные арбалеты.
  Хлюпнув, оружие легло на песчаное дно рядом с бывшими хозяевами. Из резаных ран на горле продолжала вытекать кровь, перекрашивая воду в мутный багровый цвет.
  Файл этого не видел, но, зная скверный характер дедули, предполагал нечто подобное. Демонстративно прогуливаясь по крыше, он рассматривал варианты атаки. С оврага, по отвесной глиняной круче, на когтях стервятники не полезут, а крыльев не отрастили. Через плотину мешает пройти вращающееся водяное колесо мельницы. По озеру подплыть могут, но эффекта неожиданности лишатся, да и на стену здания лезть придётся. Остаётся частокол со двора, но до него от леса ещё надо скрытно доползти.
  Чем, похоже, стервятники и занимались всё последнее время. Воины передового отряда, закинув верёвки со стальными крюками на частокол, преодолели острый гребень и дружной ватагой спрыгнули во двор. Дико визжа, первый десяток стервятников ринулась в атаку. На подмогу, сбросив с гребня верёвки, спешил второй десяток.
  Внезапно боевой клич атакующих оборвала барабанная дробь арбалетных болтов о доспехи. Бравурный ор захлебнулся предсмертными хрипами. Броненосцы превратились в утыканных иглами дикобразов. Лёгкий панцирь не защищал тело от пущенной в упор арбалетной стрелы. Первый десяток весь полёг в середине двора, на вытоптанной пыльной площадке. Остальные, сбитые с гребня частокола и со штурмовых верёвок, плюхнулись вниз тряпичными куклами. Лишь один умник успел спрыгнуть и перевесить щит со спины на руку. Деревянный щит аж гудел от кучи вонзившихся стрел.
  Одиночка, присев на корточки, прижался к частоколу спиной, на время прикрывшись щитом от оперённой смерти.
  Но миг был кратким — длинный дротик из стреломёта пригвоздил букашку к стене.
  — О как я его! Ишь как лапками засучил, птенчик! — раздался в воцарившейся тишине хвастливый голосок снайпера.
  — Меткий выстрел, Хромой, — похвалил бас Дьявола и пошутил: — Дёрни–ка, сынок, за верёвочку — дверца в Ад и откроется.
  Земля под ногами тех, кто прятался за частоколом, разверзлась — стервятники провалились в ров, густо утыканный острыми кольями. Сверху западню прикрывали деревянные щиты и слой дёрна. Врата ада с шумным вздохом отворились, алчно заглотив грешников.
  В довершение расправы, из озера рванулся мутный поток, в миг затопивший насаженные на колья тушки стервятников. Более полусотни жертв оказались погребёнными в жидкой грязи.
  — Засада! — постигли простую истину уцелевшие счастливчики и бросились прочь от мельницы Дьявола.
  Первая атака захлебнулась в крови и грязи. Теперь стервятники перестроились для нового броска. Враги уже не прятались: чёрные доспехи заполонили край леса.
  — Сотни две, — присвистнул Файл. — Надо же, как блатные зауважали дикзелов.
  — Добавь полсотни, со стороны плотины, — пропыхтел за спиной Файла, запыхавшийся от бега по ступенькам, голос Дьявола.
  Файл обернулся, обеспокоенно глянул на узкую насыпь плотины.
  Стервятники шли плотным строем, прикрывшись щитами. Первые шеренги несли таран. Очевидно, это было всё ещё продолжение спланированной ранее акции.
  Когда десант завяжет бой во дворе, главная штурмовая группа должна прокрасться по плотине, застопорить лопасти мельничного колеса бревном и, перебравшись через преграду, ударить с тылу по защитникам замка.
  — Ох, не по–детски нас уважа–а–ают, — обрадовался такой популярности вождь дикзелов.
  — Жми на педальку, сынок! — рявкнул кому–то вниз Дьявол.
  Стервятники находились уже у самого колеса, когда вдруг из вод озера выскочили длинные жердины, лежавшие вдоль внутренней стены плотины и привязанные верёвками к огромным валунам, нависавшим над двадцатиметровой кручей с другой стороны запруды.
  Увлекаемые каменными гирями жердины с треском врезались в бок атакующей колонны и сгребли её, словно грабли жухлую листву, с узкой земной полоски.
  Стервятники, оглашая окрестности громким протяжным криком, замахали в воздухе лапками, но одного лишь оперения арбалетных стрел для полёта оказалось недостаточно, и помятые тушки гуртом загремели в пропасть. Противные чавкающие удары металлическим звоном оповестили о бесславной кончине горе–летунов.
  — Летите, птенчики, летите, — проводил добрым взглядом шумную стайку улыбающийся Дьявол.
  — Пожалуй, стервятники переоценили свои возможности, — хихикнул Файл.
  — Пока их слегка ощипали, а чуть погодя и клювики на сторону свернём, — бодро пообещал Дьявол и крикнул вниз: — Верзила, готовь аппарат!
  По центру крыши пол провалился, тяжело кряхтя, выдвинулась платформа с катапультой. Взору предстала метательная машина с механическим приводом от водяного колеса. Катапульта наполовину состояла из стальных частей и производила впечатление очень мощного агрегата.
  — А разве Шарды не наказывают за подобное творение?
  — Да это же варварская технология, — презрительно буркнул главный конструктор, но всё же не без гордости похвалился: — Правда, я тут кое–что доработал. Теперь это полуавтоматическая катапульта.
  — У нас всё готово, — бодро доложил, выпрыгивая из башни метательной установки, Верзила. — Ремённая передача подключена к валу мельничного колеса, каменные заряды поднесены и уложены в обойму.
  — Я поклялся не убивать лично, но научное руководство в текст клятвы не входило. Наводка орудия — дело тонкое, — весело рассмеялся Дьявол и с удовольствием начал давать Верзиле советы по артиллерийскому делу.
  Отступившие остатки штурмовиков сгрудились на краю леса и жаловались чёрному всаднику на вороном коне. Из чащи выползали новые отряды стервятников и грозили защитникам опасно сверкающими на солнце скобяными изделиями.
  — Верзила, сынок, разгони–ка ты эту чёртову демонстрацию, — недовольно ткнул пальцем Дьявол и озвучил координаты бесовского сборища.
  Катапульта заскрипела канатами, заурчала железными шестернями и ритмично загрохотала. Камни с секундным интервалом рванулись в небо и серым пыльным пунктиром перечеркнули бесовские ряды.
  Стервятники, испуганной вороньей стаей, разметались по подлеску, оставив на месте слёта тёмные безобразные кучки отбросов.
  Катапульта смолкла.
  Невидимые дровосеки, заглушая стоны умирающих, застучали в чаще с удвоенной скоростью. Но вражины больше не рисковали демонстрировать непристойные жесты — зауважали.
  — Неплохо, — похвалил артсистему Файл. — Но тебе, Дьявол, придётся корректировать стрельбу постоянно. Верзиле надо время освоить капризную баллистику.
  — Буду главным бомбардиром, — хохотнул Дьявол. — Тем более что почти все хитрые капканчики сработали, а за стенами ошивается ещё не меньше двух сотен тварей.
  — Странник обещал, что ночь нас спасёт.
  — Ну, раз Странник сказал, — развёл руками великан, — то поверь моему опыту, упрямый старик сможет настоять на своём.
  — Хочется верить, — хмыкнул Файл. — А пока нужно разместить арбалетчиков на крыше, отсюда они смогут вести стрельбу во все стороны.
  — Оставь часть во дворике, — посоветовал ветеран. — На случай, если опять перемахнут через стену. Слышишь, топоры в лесу стучат — пингвины лестницы готовят.
  — Плохо, что на частоколе подмостков нет, — сокрушённо вздохнул Файл. — Заборчик нам так не удержать.
  — Дык, один я тут живу, — пожал плечами «мирный» мельник. — Чего мне по мосткам было бегать.
  — Но автоматическую катапульту припас, — подмигнул Файл.
  — Говорю же, один воюю, — улыбнулся рыжий гигант.
  — Хозяин, а есть ли в закромах горючая смесь? — придумал, как задержать до темноты штурмовые отряды, вожак дикзелов.
  — Спирт есть, вино, растительное масло — для гостей ничего не жалко, — понял задумку Огненный Дьявол и заспешил к лестнице: — Я сейчас отряжу десяток Хромого частокол изнутри горючкой облить. Ещё и стожок соломки с конюшни подкинут. До темноты костёрчик не прогорит, а ночью…
  Голос Дьявола утонул в глубине замка, так и не раскрыв Файлу тайну тёмной магии Странника. Мельник успел похлопотать и вернуться с кувшинчиком вина, прежде чем враги решились на новый штурм.
  Полторы сотни стервятников, прикрываясь пехотными щитами, выпорхнули из лесной чащи и побежали по полю. С помощью длинных шестов и наспех сделанных лестниц, они рассчитывали перелезть через бревенчатый частокол.
  В это же время второй штурмовой отряд, до полусотни числом, спешно форсировал озеро на плотах.
  — Верзила, не отвлекайся на водяных, колошмать лесную нечисть! — пророкотал басом Дьявол и, обернувшись к Файлу, пояснил: — На воде западня.
  Зарокотала катапульта, веером сея булыжники по полю. Но каменный град не остановил саранчу, хотя слегка и проредил.
  Над частоколом показались концы лестниц, во двор змеями заструились узловатые верёвки. С навешенными на спину щитами, сползли, упираясь ногами в стену, первые воры.
  — Хромуша, зажигай! — махнул рукой на нажитое добро щедрый хозяин и расхохотался дьявольским смехом.
  Рой факелов, прочертив дымные дуги в воздухе, глухо стукнулся о брёвна и шипящими искрами упал на солому. Горючая смесь на стене вспыхнула. Ввысь и вширь расплескалось огненной волной жаркое пламя.
  Объятые огнём стервятники жалобно заверещали. А те, что спешно поползли наверх, удирая от лижущего пятки пламени, визжащими тушками посыпались вниз, сбитые тяжёлыми арбалетными болтами.
  Стена огня и дыма отгородила замок от штурмующих. В воздухе противно завоняло горелым мясом. За частоколом раздался злобный вой обманутых и униженных.
  Огненный Дьявол наслаждался боем. Сотни лет назад, во времена Первой волны, Огненный Дьявол снёс до основания сотни замков — каменных притонов блатных. Оборонял свою крепость он впервые. Но от тихой сельской скуки уже тошнило, ради забытого веселья Дьявол не жалел нажитого. Душа воина пела и рвалась в бой, лишь давняя клятва на крови не давала лично ринуться с мечом на воров.
  — Верзила, сынок, долби воров с внешней стороны забора! — воодушевлённо корректировал огонь Дьявол. — Навесом снаряды ложи!
  Катапульта, кряхтя, подправила прицел и ритмично застучала, по крутой дуге подбрасывая каменюки высоко в небо. За стеной зачавкали глухие шлепки, перемежаемые повизгиванием и хрустом ломаемых лестниц.
  Стервятникам ловить под горящими стенами замка было нечего. Ну, не каменюки же на башку принимать, в самом–то деле? Побитые штурмовики зигзагами, прикрывая спины щитами, попятились к лесу. Обстрел неопытными зелёными арбалетчиками урона не нанёс. Разве что, Хромой пару раз с крыши пришпилил кого из стреломёта.
  Только дикзелы успели отбить одну атаку, как со стороны озера радостно заорали новые захватчики. В каменные зубцы на крыше со звяканьем вцепились железные крючья кошек, по натянувшимся верёвкам пополз десант.
  — Эх-х, прощай оседлая житуха, — без тени сожаления махнул рукой Дьявол и, подбежав к лестнице, крикнул бойцам внутри замка: — Ребятки, сливай воду!
  Где–то на первом этаже засуетились люди, раздался протяжный металлический скрежет, а затем… со страшным грохотом, плотина мельницы рухнула в пропасть. Вслед за брёвнами и камнями, хлынул поток воды, буквально всасывая в водоворот флотилию хлипких плотиков.
  Группа отважных штурмовиков, что первыми вцепилась в верёвки, недолго раскачивалась якорями над бушующей водной стихией.
  — Салаги, руби канаты! — как заправский капитан, задорно командовал зелёными счастливый Дьявол.
  Звонко стукнула сталь клинков о камень, и тушки стервятников с диким визгом полетели в утробно воющий водоворот.
  После исчезновения озера, замок Огненного Дьявола стал ещё более неприступен. Вода ушла не вся: илистое дно покрыл толстый слой жидкой грязи. Озеро превратилось в непроходимое болото.
  — Да я злой чародей! — вскочил на парапет крыши улыбающийся Дьявол и раскинул вширь руки. — Красота!!!
  Файл встал рядом, окинул взором ужасную картину разгрома владений Дьявола.
  Огонь с треском пожирал дубовый частокол, стена гудящего от жара пламени выбрасывала в небо жирную полосу сизого дыма. Пожару аккомпанировал ревущий внизу, по оврагу, мутный поток воды. За спиной, изредка рыгая и чавкая, затаилась коричневая гладь коварного болота.
  — Веками нажитого не жаль? — тяжело вздохнул молодой вожак дикзелов.
  — Скука смертная заела, — оглянувшись, обратил счастливый взор на глупого зелёного, уставший от стольких лет заключения, старый зэк. — Как же я рад, сынок, что ты появился. Вы со Странником всколыхнёте затхлое болото. — Дьявол дружески хлопнул по плечу Файла и крепко обнял. — Проклятые чародеи!
  Так и стояли две тёмные фигуры на краю умирающего старого замка, пока мир медленно менялся. Урчащий водяной поток вскоре стих вдали, а ревущее пламя пожарища ещё долго пыхтело, посылая ввысь клубы сизого дыма и снопы алых искр. В безветрие дым поднимался клубящимся столбом, незаметно растворяясь в темнеющем небе. Багровые краски заката угасли вместе с костром на земле. Наползающая тьма перекрасила мир в оттенки серого цвета, а затем и вовсе безжалостно пожрала свет.
  — Ах-х, тишина–то какая, — с наслаждением вдохнул вечернюю прохладу счастливый Дьявол.
  — Мёртвая, — неуютно поёжился Файл.
  Опустилась ночь. Над головой вспыхнули мириады чужих холодных звёзд. А вокруг всё также царило странное безмолвие. Арбалетчики у каменных зубцов на крыше пугливо высовывались, слушая: не крадётся ли враг? Казалось, тишина звенела от напряжения.
  — Хоть бы завыл кто, — пошутил Хромой, нервно вцепившись в станок стреломёта.
  И словно беду накликал: ночь взорвалась ужасными воплями. Крики наполнили лес, предсмертные крики.
  — А вот и дедушка с кровопивцами явился, — довольно ухмыльнулся Дьявол. — Узнаю старый почерк.
  Никто больше не решился проронить ни слова. Зелёные с ужасом вслушивались в кошмарные звуки в лесной чаще. Там не звенела сталь, там не шла битва, похоже, там началась натуральная резня. Кто–то метался по кустам и вопил во всё горло от страха. Нечто беззвучное гонялось за жертвой, и когда настигало беглеца — крик смолкал. Вскоре тишина воцарилась повсюду. Стало тихо до звона в ушах, будто вымерло всё вокруг.
  — Ну, вот и птичкам конец, отчирикались, — довольно крякнул Дьявол. — Пошли спать, завтра будет суетный день.
  — Ты думаешь — всё? — вслушиваясь в мёртвую тишь, зябко поёжился Файл.
  — На сегодня враги кончились, — разочарованно вздохнул ветеран. — Других нескоро пришлют.
  — А кто стервятников по лесу гонял? — не унимался любопытный зелёный.
  — Похоже, старый колдун пробудил к жизни армию зомби, — рассмеялся шутке Дьявол, — поутру сам увидишь.
  Грядущий день готовил коварные сюрпризы. Странная война в древнем Шардистане только разгоралась.
  
  
  Глава 12. Дикие земли
  
  Дьявол на ночь ушёл спать во внутренние покои замка, а Файл до рассвета дремал в пол глаза на крыше, вместе с дежурной сменой арбалетчиков. Но как только непроглядная темь стала разбавляться серыми красками, Верзила тронул за плечо прикорнувшего у орудийного лафета командира.
  — Файл, из леса ползут зомби, — глухим шёпотом разбудил испуганный великан.
  — Большой, а в сказки веришь, — потягиваясь, встал вождь дикзелов и сам обомлел.
  На фоне чёрной стены леса, вспыхивали мертвенно–белые физиономии злых духов. Зомби сначала кружили по подлеску, а потом выстраивались ровными шеренгами. В предрассветных сумерках бесшумно парили еле различимые косматые фигуры. Птичий гомон испуганно умолк, окрестности замка Огненного Дьявола погрузились в мёртвое безмолвие.
  — Тревогу не поднимай, но хозяина зови, — отослал Верзилу вниз Файл и шутливо успокоил перепуганных арбалетчиков: — Странник с сотоварищами идёт. Братья, спрячьте стрелы, если они не осиновые, то эти зубочистки зомби не упокоят.
  Шутке зелёные не рассмеялись, но напряжение чуть спало. Свои идут.
  А из мрака леса выползали мерцающие рожи призрачных воинов и, определённо, строились в ровный геометрический квадрат.
  — Сотни три, — шёпотом подсчитал ряды воинства тьмы Файл.
  — Всех из спячки поднял, старый негодяй, — беззлобно пожурил Странника, бесшумно подкравшийся Дьявол.
  — Кто эти… — парень не смог подобрать определение незнакомцам и просто махнул рукой в сторону леса.
  — Ожившие трупы, — грустно усмехнулся Дьявол и тяжело вздохнул: — как и я.
  Восток окрасился кровавыми красками. Из–за размытого дымкой горизонта, в мрачный мир проник свет. Воинство призраков, чётко печатая шаг, двинулось к замку. Сухая земля ухала барабанным стуком.
  Утренний свет погасил белое мерцание неясных фигур. Пехотные сотни недвижимо замерли у сожжённого частокола, прекратив корчить страшные рожи, намалёванные фосфором в верхней части квадратных щитов. Сами чёрные воины обряжены в маскировочные лохматки, лица скрыты слоем косметики из сажи и масла. Чтобы раствориться во мраке ночи, призраки отворачивали щит, со светящейся личиной, от противника, а повернув, неожиданно возникали из тьмы. На щитах видны выщерблины от выдернутых арбалетных болтов и брызги засохшей крови.
  — Почему ветераны заступились за дикзелов? — подошёл Хромой к командирам.
  — Они к Огненному Дьяволу на выручку явились, — кивнул в сторону местного авторитета Файл.
  — Хитрые фокусы Странника, — неодобрительно отозвался, о методах агитации бессовестного старикашки, ветеран. — Добился своего, коварный политикан. Теперь мужикам надо с нами в леса уходить. Конец мирной жизни.
  — По их сияющим рожам, печали не заметно, — обратил внимание на улыбки довольных чертей Файл.
  — Вековая скука заела, — грустно вздохнул старожил зоны. — По инерции срок доживаем, без огонька.
  — Так, оказывается, дикзелам тут все рады? — улыбнулся молодой вождь. — Так что же они сразу не поддержали?
  — Старикам тяжело меняться, — пожал плечами Дьявол, — да и хозяйство жалко. Столько трудов прахом. На новом уровне всё с нуля начинать. А семейным, вообще, в ад падать порознь.
  Последние слова дались Дьяволу очень тяжело, он стал мрачнее тучи.
  — Мы не будем просить семейные пары участвовать в революции, — понял причину грусти ветерана Файл.
  — Война не спросит, — усмехнулся чистосердечной наивности юноши опытный полководец. — Знаешь, а ведь идеология дикзелов оказалась на удивление актуальной в срединной Зоне. Долгожители, как и зелёные, не хотят умирать и тоже скажут: «Смерти нет!»
  И, словно услышав пророческие слова, три сотни ветеранов высоко вздёрнули отточенные клинки и единым хором гаркнули девиз дикзелов:
  — Смерти нет!!!
  Вперёд вышел молоденький, с виду, угрюмый паренёк и, задрав к крыше голову, озарился открытой улыбкой:
  — Вождь, веди армию в светлое будущее!
  Он смотрел на Огненного Дьявола, но великан отрицательно качнул подбородком и отступил на шаг.
  Файл оказался впереди всех. Он обернулся и удивлённо заметил прячущегося в тени катапульты, злорадно ухмыляющегося, Странника. Дед встретился глазами с Файлом, озорно показал язык и демонстративно потёр ладони. Старый интриган был доволен ходом истории, он разбудил дремавшие могучие силы. А щепетильные моральные аспекты не щекотали заскорузлую душу древнего владыки Адской Зоны. Странник, за прожитые века, хорошо усвоил подлые политические приёмчики. Цель оправдывает средства.
  — Дикзелы принимают бой! — выхватив из ножен меч, вскинул клинок в приветствии молодой вождь: — Смерти нет!
  Воины, через краткую паузу, поддержали вождя дикзелов:
  — Смерти нет! — гаркнули стройным рёвом лужёные глотки ветеранов.
  — Смерти нет! — в разнобой бесновались зелёные в замке.
  — Смерти нет… — тихо прошептали губы Любавы, украдкой наблюдавшей за счастливо размахивающим мечом Дьяволом. — Как ребёнок, — улыбнулась вечно молодая женщина, смахнув горькую слезу пальцами. В Адской Зоне всемогущие Шарды не давали счастья семейным парам, и Дьявол возился с зелёными, как с малыми детьми. Жена была рада за мужа, отговаривать вояку от авантюры, затеянной Странником, она не собиралась. И разрушенную мельницу покидать было совсем не жаль. Дьявол вырвался из мирной рутины древнего замка, как мумия из склепа. Долгие века семейная пара жила тихо, по инерции — уж очень велики были старые грехи Огненного Дьявола, на самоё дно ада тянули.
  Ветераны оживали, обретя смысл в жизни. Третья волна всколыхнула затхлое болото. Блатной миропорядок требовал революционного переустройства. И давно забывшие цивилизацию, одичавшие, старожилы зоны были согласны начать демонтаж с разрушения института рабства. Смести фундамент воровской власти, и строить светлое общество равенства и братства! И ведь дважды в истории Адской Зоны удавалось исправить несправедливый мир. Да, потом был откат, но прошлое уже не вернулось — жизнь стала справедливее. Неспроста в одном месте встретились предводители прежних мятежей и новый вождь революции — вместе они порушат незыблемые, доселе, устои блатного мира!
  Файл обернулся к ветерану:
  — Дьявол, сколько времени нужно селянам собраться в поход?
  — Основательно? Дня три.
  — А у нас они есть?
  — Эй, пророк бородатый, к тебе вопрос! — рыкнул Дьявол на затаившегося подстрекателя мятежа.
  — У нас теперь уйма свободного времени, — подойдя к товарищам, беспечно отмахнулся от опасений Странник. — Блатные два раза кровью умылись, а кто им в морду дал так ещё и не поняли. Непонятное пугает — теперь долго думать будут.
  — Я тут не местный, — улыбнулся Файл. — Советуйте, старожилы, куда тикать будем. Где сподручнее партизанить?
  — На Хрустальное озеро людей поведём, — обменявшись коротким взглядом со Странником, решил Дьявол. — В дикие земли.
  — Там место святое, намоленное, — закивал седой бородой богомол. — Шарды изгоев в обиду злобным тварям не дадут.
  — И рыбка в озере водится, — не очень рассчитывал на божков работящий мельник, — да и диких тварюшек, умеючи, можно на корм пустить.
  — Дьявол, бери всю сотню зелёных, организуй эвакуацию ценностей и припасов из замка. Да и сельским подсобите, — распорядился Файл.
  — Селяне сами управятся, не впервой от опалы в леса бегать, — отмахнулся Дьявол. — Пусть пацаны здесь, Любаве, помогают закрома чистить.
  — Но сперва, отправь своих мародёров поле боя зачистить, — обеспокоился сбором трофеев хозяйственный старик. — В окрестностях разбросано три сотни полных комплектов оружия. А если по оврагу пройтись, то из грязи ещё сотню выкопать можно.
  — Хромой, берёшь полсотни бойцов и таскаешь во двор трофеи, — приказал Файл и повернулся к Верзиле: — Ты с остальными работаешь в замке. Дьявол скажет, что и как упаковывать.
  — Катапульту брать будем? — воодушевился влюблённый в грозное орудие Верзила.
  — Без механического привода мельничного колеса, она обуза, — махнул на громоздкое орудие конструктор. — Да и, по дикой местности, желательно налегке идти.
  — Насчёт окрестностей, меня просветит Странник, — поймал за рубашку, собравшегося улизнуть старика, Файл. — Покажет карты местности и расскажет иноземному полководцу, о тактике и стратегии ведения войны варварскими методами. Кстати, о вооружении вражеской армии, тоже поведает. У нас теперь полно образцов оружия.
  — А башка не треснет — за три дня всё впихнуть, — недовольно заворчал ленивый препод.
  — Что сразу не запомню, дорогой повторишь, — пригрозил дотошный ученик. — А пока, иди, Угрюмому задачу ставь, пусть селянами командует. Три дня на общие сборы.
  — Никакого почтения к сединам, — причитая, неохотно поплёлся исполнять приказ Странник.
  Дни и ночи подготовки к походу за край зоны пролетели в суете и хлопотах. Файл, конечно, не докопался до глубин воинского искусства древности, но вершков нахватался. А для практического воплощения оных, у вождя мировой революции, хватало проверенных воителей.
  Ранним солнечным утром караван из десятка телег — часть взяли у селян, — в сопровождении сотни зелёных, покинули мельницу Огненного Дьявола. Когда подошли к посёлку, из узкой улочки выползла вереница телег ветеранов со скарбом и припасами. Они покидали насиженное место всем посёлком. В последний день ещё пришли люди и из двух соседних. Всё пограничье в этом краю опустело.
  Полторы тысячи суровых мужчин и женщин уходило в дикие земли. Знали по опыту, что покоя блатные никому не дадут. Война пришла — пощады не будет. Пожар восстания в Зоне всегда заливали кровью.
  Длинной змеёй, пополз караван по дороге к Ведьминой Топи. Дойдя до болот, путая след, заскользил по покрытой водой древней каменной насыпи. Шли по щиколотку в мутном иле, местами даже до колен, пока не достигли разрушенной арки моста. Тут повернули в сторону диких земель и, вдоль русла широкого ручья, загромыхали окованными колёсами телег по гладкой россыпи мелкой гальки. Сходить с каменной тропы всем запретили. Ну, ветераны и сами аккуратно шли, а вот зелёных приходилось пасти.
  — Да толку–то что, в этакой конспирации, — возмущался Хромой, спотыкаясь о камни. — Лошади и коровы весь путь засрали. С завязанными глазами отследить можно. За километр воняет.
  — А ты глазки не зажмуривай, — ухмыльнулся старик, — может, и поймёшь потаённый смысл.
  Файл видел карту и не подсказывал, а вот Верзила проявил наблюдательность:
  — Глянь, братан, как камни–то вода обкатала. Чуть в стороне от русла, вообще, сплошная глина. Да и в ширину, канавка больше сотни метров. Видно, за тысячи лет, каменюки с предгорий не хилый поток нанёс.
  — Так, после дождика в горах, тут будет канализация? — опошлил тонкую аналитику эксперта Хромой и поёжился, опасливо косясь на водный поток: — Если мы ночью встанем лагерем на камнях, а нас волной смоет? Синоптиков–то тут нет.
  — Без воли Шардов, ничто в Зоне не происходит, — заверил философ и огладил седую бороду. — А Шарды за нас.
  Файл решил не нагнетать религиозного фанатизма:
  — Мы дойдём до первого притока, поднимемся чуть выше и разобьём лагерь в лесу. Оставим жирный ложный след и отступим назад. И так будем петлять пару раз, пока не достигнем края Зоны.
  Файл обернулся назад, неожиданно вспомнив о потерявшемся компаньоне. Жук, конечно, бессовестная скотина, но оставлять зелёного в рабстве было жаль. Наверняка, горемыка сейчас бредёт в кандалах на столичный невольничий рынок. Только вот, как-то, Файлу не до старого дружка — увести бы селян и дикзелов из-под удара карателей. Тяжело вздохнув, Файл уговорил совесть отложить вызволение Жука на потом, когда устроит партизанский лагерь на Хрустальном озере. Да не пропадёт прожжённый аферюга в примитивном обществе, выкрутится… как-нибудь — тот ещё жучара!
  Поход проходил без происшествий. Наконец растянувшаяся на километр печальная процессия встала лагерем на последнем участке благословенной земли. Шарды, будто огромным циркулем, прочертили по лесу линию. По одну сторону — высились хвойные деревья благородных пород, а за чертой изгибались и закручивались раскидистые стволы уродливых гибридов. Цветовой гаммой, растительность тоже радовала глаз, среди пёстрых оттенков зелёного мелькали ядовито–жёлтые краски.
  — Срань господняя, — коротко охарактеризовал авангардную картину Хромой, брезгливо поморщился и сплюнул. — Дровеняки, хоть, не кусаются?
  — К жёлтым, сынок, лучше не прикасайся, — ухмыльнулся Странник, — целей будешь.
  — Да кто ж их впотьмах разберёт?!
  — А по ночам, приличные люди здесь не шастают, — зло рассмеялся старик, а затем скорчил страшную рожу. — Ночью, местные зверушки человечину жрут.
  — Верзила, распредели зелёных среди бывалых зэков, — приказал Файл толковому подручному. — От опекунов — ни на шаг!
  — Чур, я с дедушкой, — сразу воспылал любовью к вздорному старикашке практичный Хромой.
  — Пошёл к Дьяволу! У меня Файл на поруках.
  — Дьявол мне ещё больше нравится, — вприпрыжку припустил занимать лучшего опекуна жизнелюбивый зелёный.
  — Ночная стоянка на берегу сильно демаскирует след, — окинул шумный табор Файл.
  — А дальше безопасная дорога только одна, — беспечно отмахнулся Странник. — Для большого каравана, лес — ловушка. В чаще не уследишь за мелкими злыднями, растерзают отряд по кусочкам. Да и дорога здесь торная, места ночёвок обустроены.
  — А Пахан знает, где Хрустальное озеро?
  — Нет, таких, как у Дьявола, карт в Шардобаде больше нет, — замотал бородой старик. — Идти придётся по следу, и только очень сильным войском.
  — А как мы, с обозом, женщинами и зелёными пройдём?
  — Так мы же умеючи, — усмехнулся наивности зелёного Странник. — У нас переходы точно отмерены. Ночёвки обустроены. Случись дождь или, не приведи боже, туман — по ручью, вообще, не пройти. Ну, а в лесу неизбежны потери от голодных злыдней и ядовитых колючек.
  — Туман–то здесь при чём?
  — По руслу ручья, обитают самые большие твари. В густой чаще головоногам не разгуляться. Уж очень далеко толстопузы прыгают — метров на десять, а то и дальше. Они подслеповаты, но нюх и акустическое чутьё бесподобны.
  — Они что, как летучие мыши пищат? — усмехнулся Файл.
  — Ага, только звук, как у летающих бегемотов, — засмеялся Странник.
  Оценить красоту чудовищной арии Файл смог на следующее утро, когда караван вклинился в дикие земли. Душераздирающий ор пробирал до костей. Казалось, звук шёл от огромных пятнистых валунов, разбросанных по руслу ручья.
  В голове колонны дикзелов, распугивая речных бегемотов, утробно завыла чудная волынка.
  Серые валуны разинули огромные зубастые пасти, огрызнулись угрожающим рыком и запрыгали к кромке леса. Десятиметровые прыжки сотрясали землю.
  — Полутонные жабы, — оценил пару длинных перепончатых лап Файл. — Действительно: голова и ноги.
  — Ползают они весьма неуклюже, на брюхе, — продолжал обучение Странник. — Тяжёлые головоноги в лес не суются, зато вода — их стихия.
  — А не мелковат ручей для жирных монстров?
  — Из Хрустального озера, чудовищ прогнали колдуньи, когда их самих выбили из Ведьминой топи.
  — Вы же говорили, что дикие земли не заселены, — укорил учителя Файл.
  — Давно это было, — тяжело вздохнул старик. — Уж все изгои Зону покинули.
  — А добивать проклятых ведьм не нашлось героев?
  — Власть слишком эгоистична, — хмыкнул эксперт. — Пахана не заботит судьба врагов, если они не гадят в блатную кормушку.
  — Думаете, и за нами в погоню не кинутся, — понял глубокий смысл манёвра Файл.
  — Пока не поймут, что дикзелы — угроза блатному порядку, в глухомань не полезут. А наше худосочное войско, за это время, мясо нарастит.
  — Так, нет никого кругом, — широко развёл руками Файл.
  — С Зоны бунтарей подтянем, зелёных с лежбищ наберём. Главное, по–тихому партизанить, без фанатизма. Зона торопыг не любит.
  — Дохлая тактика! Я век тут куковать, не намерен, — возмутился горячий вождь. — Обоснуемся на Хрустальном озере, сразу пойдём в столицу, мятеж поднимать. Этим блатных и от создания войска дикзелов отвлечём.
  — Бугру виднее, — поднял ручки старик. — Гони волну, как душа подсказывает. Разумные ходы предсказуемы, а бесноватого вождя — хрен просчитаешь, — засмеявшись, отпустил он сомнительный комплимент. — Да, честно сказать, и обленились старожилы Зоны — нюх потеряли. Вторая волна, лет триста назад прошла, локальные бунты и рывки отдельных группировок на новый уровень Зоны — не в счёт.
  — Взбаламутим затхлое болото, — сжал кулаки отчаянный революционер.
  Но пока, он уводил войско всё дальше. Караван целый день петлял по каменистым берегам хрустального ручья, распугивая головоногов. Жабаки прикидывались серыми валунами на краю леса и не квакали. Воины могли, по ходу, перебить кучу неуклюжих зубастых полубегемотов с лягушачьими лапками, но тогда ручей заполонят мелкие ядовитые тварюшки, да и прикрывать проход от разведотрядов карателей некому будет.
  Неспешный дневной переход завершился часовым забегом по скользкой гальке. Возницы нещадно понукали лошадей, женщины подгоняли коров, мужчины расхватали часть поклажи с телег и, обливаясь потом, тащили на плечах. Все торопились до темноты достичь обустроенного места привала. Оно располагалось по притоку, на значительном возвышении.
  Поднявшись по крутому, усыпанному щебнем склону холма, змея обоза дикзелов, натужно пыхтя и фыркая, вползла в скрытую густым вьюном пещеру. За тысячи лет, подземный родник вымыл мягкий грунт из тела холма. Над усталым караваном, длинным островерхим шатром, сомкнулись каменные плиты. Большой огонь не разжигали, только вереницу факелов, развеять мрак сырого подземелья. Ужинали сухарями, размачивая ледяной водой из родника в пещере. Дав животным перевести дух, тоже напоили.
  За сомкнувшимися шторами ночи, снаружи пещеры, бесновались обиженные головоноги. Рёву жабаков подвывали голосистые невидимые твари, очевидно, тоже с хорошим аппетитом. Но через линию костров на входе, тварюги перелезать не решались.
  Кровожадные хищники бесновались до рассвета, доставая, укрывшихся в пещере, злобным бормотанием эха. Звуки поначалу нервировали домашних животных, но, чувствуя уверенность хозяев, вскоре сонно засопели все.
  Во второй день учли медлительность перегруженного каравана, и часть груза уже несли на плечах люди. Они–то уж понимали цену задержки — лишний раз сражаться с дикими тварями не хотелось. На ночёвку успели забраться на каменное плато с отвесными стенами и единственным крутым подъёмом, который опять перегородили кострами.
  Жуткие вопли на открытом месте были не самой большой неприятностью. Караульные сотни всю ночь гоняли настырных упырей, выныривающих из небесного мрака. Растянутых на шестах рыболовных сетей хватило только для спасения животным. Люди дремали по очереди, сторожа соседа от мелких, величиной с ворону, крылатых кровососов. Иногда, мерцание звёзд заслоняли крупные тени, но падать на опасное скопление железнобокого стада мясоеды не решались, берегли перепончатые крылышки. Предсмертный визг, избиваемых мелких вампиров, предостерегал монстров от снижения.
  Странник, определённо, был в фаворе у Шардов — его скромные молитвы доходили до ушей местных божков. Уж третий день в пути по гиблым местам, а опять ни дождя, ни утреннего тумана.
  — Так, с божьей помощью, без потерь дойдём, — одобрил выбор небесных покровителей седобородый фаворит.
  — А как же закоренелые безбожники через дикие земли проходят? — Файл не хотел рассчитывать только на фарт.
  — Хитря и сражаясь, — подмигнул старожил Зоны. — Вечерком урок выживания дам.
  На заключительном отрезке перехода, лошадей не гнали. Воины шли без груза, свалив всю поклажу на телеги, освободив руки для оружия. Конечный пункт был известен, а вот кто его сейчас занимает — оставалось загадкой, поэтому особо не спешили, берегли силы для боя. Лишь седобородый баловень богов нагло сидел на телеге и строгал ножом деревянные колышки.
  Хромой долго терпел, ковыляя по скользким голышам вдоль ручья, но, к концу дня, высказал вслух накипевшее:
  — Все пешком топают, а этот… — озвучить полную характеристику «этого» Хромой всё же не решился, только сплюнул, — на коняшке катается, резьбой по дереву балуется, да макраме из пеньковой верёвки плетёт.
  — А ну, подь сюды охламон, — соскочил с телеги ушастый старик и, сунув под мышку охапку заточенных деревяшек, направился в хвост каравана: — и дружков–балбесов с собой прихвати!
  Файл с Верзилой почуяли неладное, но перечить вздорному старикашке не решились. Уж больно целеустремлённо шествовал Странник, наверняка, замыслил какую–то подлую проверочку зелёным учинить.
  Предчувствия не обманули.
  — Мне нужны две шкуры головоногов, — достигнув арьергарда, вперил колючий взгляд в жертв эксперимента капризный старик. — Кто желает участвовать в охоте?
  — Тебе надо, сам и охоться на жаб, — сразу отверг лесное предложение Хромой.
  — Я охотиться не люблю, но, если надо? — пожал плечами Верзила.
  — Оболтусы, — расхохотался Странник, — да это головоноги будут охотиться на двуногих.
  — А мы, от зверюг, сможем только палками отбиваться, как беглые зэки! — загорелся энтузиазмом Файл, он очень хотел научиться приёмам выживания в диких землях.
  — Файл — ферзь, — одобрительно ткнул пальцем в разумного ученика старик и фыркнул на лоботрясов: — а вы — пешки тупые. Настоящий вождь сражается, когда это нужно для дела, а не только, когда враг в угол загонит.
  — Кто спорит, — улыбнулся добродушный Верзила.
  Хромой зло прищурился, заподозрив, что не зря старикан их за собой потащил. Приманкой быть не хотелось. Но Странник был подозрительно добр.
  — Двое, садитесь вон на том краю обрывчика, — он указал на нависающую над ручьём кручу. — Страхуете нас арбалетами. По команде, помогаете. Файл, отдай им всё оружие, — Странник прищурил глаз и великодушно махнул ладошкой: — Вообще, раздевайся догола, будто с лежбища сбежал. Бывалые зэки в броню не прячутся, — подбоченился гордый старый вояка.
  — Шарды хоть пижамку выдают, — послушно разоблачаясь, беззлобно проворчал прилежный ученик.
  — Всю одежонку на лоскуты распустили, — кивнул суровый препод на пеньковую верёвку, связывающую хитрыми узелками острые колышки.
  Файл не стал спорить, а то, для натурального реализма, дикий профессор ещё и колья зубами затачивать заставит. Но обошлось только демонстрацией кремнёвого ножа, который пришлось подвесить, в тряпичном кошеле, к верёвочному поясу.
  Последние воины арьергарда с удивлением оглядывались на чудаковатого вождя дикзелов, не понимая необходимости столь суровых уроков высшего образования в адской школе. Дружки же, схватив в охапку пожитки Файла, торопливо рванули от греха подальше. Хромой, даже быстрее Верзилы вскарабкался по глинистой круче. Великан постоянно оглядывался, в душе порываясь вернуться и принять бой вместе с командиром. Но Файл ни разу не глянул на дружков, увлечённо изучая примитивное оружие.
  Странник разложил на камнях вязанки остроконечных кольев, в локоть длинной, связанные пеньковой верёвкой, но очень уж по–хитрому. Переносились колышки обмотанными длинным концом верёвки, а при атаке, она быстро раскручивалась и затягивала сложные петли посередине палок. Колья выточенными пазами и тугими узелками прижимались в центре композиции, образуя шипастого ежа на верёвочке. Вращаясь за полуметровую рукоять, колюще–дробящее орудие напоминало гипертрофированный шестопёр. Для веса, в центре ежа, старик привязал увесистый булыжник.
  — «Звезда смерти», — вихрем вращал вокруг себя грозную конструкцию бывалый зэк. — Веса и остроты достаточно, чтобы пробить шкуру водяной жабы. Но лучше, метить в пасть головонога. Он в прыжке уже не может изменить траекторию полёта и всегда атакует разинутой зубастой пастью. Прыгает он издалека и точно на жертву. Внимательно лови этот момент и уходи в сторону, иначе тушей сметёт. После, можешь рубануть жабаку под колено, связки — уязвимое место.
  Странник отложил «звезду» и поднял другой чудо–кладенец, диковинный симбиоз алебарды с палицей. Остро заточенное копьё, в рост человека, с привязанным к тупому концу каменюкой, имело, отступив ладонь от острия, деревянную пилу из двух рядков острых колышков. Колышки крепились тугими узелками верёвки, впившейся в вырезанные на древке бороздки.
  — Если ткнуть в пасть головонога, то достанешь до мозга, — сделал короткий выпад копьём Странник. — Махнёшь — рассечёшь шкуру, — пила грозно прошипела в воздухе при резком круговом махе. — А грузилом хорошо крушить кости черепа, — Странник перехватил копьё наоборот и отработал, как длинной палицей.
  — Баланс сдвинут ближе к началу, — взял двумя руками за конец древка Файл, — можно, как двуручным мечом, отбиваться. — Файл удивлённо осмотрел острые зубья деревянной пилы. — А ведь дерево обожжённое. Когда успел?
  — Огонь укрепляет древесину, — пойманный на горячем, проворчал жуликоватый чародей. — Некогда мне было, на ходу, кострища жечь. Для учебных целей сойдёт и такое пособие, главное — освоить применение близко к боевым условиям.
  Файл взглядом проводил уползающий за поворот караван и заметил, краем глаза, движение по руслу.
  — Атака с низовий ручья, — сжав зубы, оповестил он учителя и взял в правую руку «Звезду смерти», в левую деревянную алебарду. — Штук восемь жаб ползёт.
  — Ты, главное, прыжки не прозевай, — заправив рубаху под ремень, старик подхватил с камней скрученную звезду и зубчатую алебарду. — Первых двух завалим — остальные не сунутся. Это ночью злыдни дуреют, а днём тварюшки смирные.
  — Поверю на слово, — переступая босыми ногами на сухие голыши, занял боевую позицию голозадый ученик. Жестокий профессор, с помощью такого стриптиза и непривычного оружия, стремился понервировать студента.
  А вот учебные пособия не убоялись вида голого лаборанта и, громко квакая, наперегонки запрыгали к операционной площадке.
  — Если бы не мы, чем бы жабаки сегодня ужинали? — выказал хладнокровие студент.
  — Рыбку нацедили бы в ручье, или мелкого лесного злыдня, на водопое, подловили, — похвалил взглядом любознательного ученика Странник. — Вообще–то, все хищные твари зоны могут впадать в спячку и веками ждать жертву. Зло в диких землях бессмертно.
  — Это, пока дикзелы не придут, — Файл отвёл руку со звездой за спину и напружинил ноги.
  Первый головоног пёр прямо на Файла. Странник, страхуя, отошёл в сторону и, не оборачиваясь, показал кулак нервным дружкам с арбалетами.
  — У-у, старый урод, подставил Файла! — заскрежетал зубами Хромой.
  — За отставшими жабами следи, — процедил Верзила, выцеливая дальних прыгунов.
  Головоног замер перед последним прыжком и, стремясь парализовать жертву страхом, оглушительно заорал.
  — Локация звуком, — деловым тоном пояснил профессор.
  — Дикзелы–ы–ы! — войдя в роль первобытного охотника, стряхнул оцепенение в мышцах Файл.
  Жаба, разинув зубастую пасть, прыгнула.
  Файл махнул навстречу шипастой звездой, сам, отскочив влево.
  Тяжёлая туша ухнула на захрустевшую гальку. Бездонная пасть заглотила деревянного ежа. Протяжный вой боли оглушил!
  Файл отпустил рукоять звезды и, перехватив удобнее зубчатую чудо–пилу, рубанул деревянными колышками под выставленное жабье колено. Острые зубья, чмокнув, проткнули кожу. Файл, рывком, распорол мягкую плоть.
  Нога монстра подломилась. Туша, не переставая выть, завалилась на бок.
  Файл отпрыгнул чуть назад, крутанул над головой копьё и, в фехтовальном выпаде, поразил разинутую пасть. Алебарда проскочила между редких лучей звезды и воткнулась в незащищённый изнутри черепом мозг твари.
  Головоног сдох мгновенно.
  Но вот, сразу извлечь зубчатую алебарду из пасти, не удалось. Файл суетливо задёргался у обмякшего трупа.
  А между тем, второй головоног тоже нацелился на безоружного врага, словно всё понимал, гад.
  Странник, не меняя позиции контролёра, бросил ученику свёрнутую звезду.
  Файл еле успел развернуть оружие и рывком затянуть хитрые узелки. Сердце в груди било молотком.
  Жаба прыгнула!
  Файл взмахнул «Звездой смерти». Кувыркнулся в сторону.
  Туповатый монстр промазал и заглотил колючую наживку. Но вдруг бешено закружил на месте, пытаясь задавить массой шустрого голого человечка.
  — Лови! — Странник бросил свою алебарду Файлу.
  Файл поймал и, перехватив ближе к острому концу, действовал ею, как палицей. Камень с хрустом врезал по огромной башке головонога.
  Монстр заревел ещё пронзительнее, обиженно замотал расклиненной звездой пастью, ища, выпученным подбитым глазом, прыткого двунога.
  Файл зашёл со спины и, со всей дури, треснул палицей точно по макушке, между глаз.
  Половинки черепа прогнулись внутрь, сплющив скудные мозги рептилии. Головоног, с шумным вздохом, откинул лапки.
  Файл перевёл дух, оглянулся. Сердце ёкнуло и чуть не остановилось.
  Странник, смиренно сложив на груди пустые руки и, опустив взор, ждал смертельного прыжка ревущего головонога.
  Файл, сбивая босые ступни о камни, метнулся на выручку.
  Жаба прыгнула. Зубастая пасть раскрылась.
  Файл метнул копьё через голову Странника.
  Мёртвый головоног рухнул к ногам Файла. Алебарда концом упёрлась в камни и, глубоко пробив пасть жабы, надёжно застряла в черепе.
  — На тебя оружия не напасёшься, — с боку, недовольно засопел учитель, так вовремя испарившийся. — Требовалось–то, просто, кинуть мне.
  Остальные головоноги, вопреки прогнозам, и не думали пугаться. Монстры, свирепо ревя, прыгали к безоружным людям. Может, всё же просекли щекотливый момент?
  — Бежим? — глянул в сторону леса Файл.
  — У нас в рукаве ещё есть козыри, — спокойно вышел вперёд Странник, оглянулся на обрыв, поднял руку.
  Два очередных жабака вышли на убойную позицию.
  Странник вперил в пучеглазых гипнотический взгляд и опустил руку, указав пальцами на тварей. В воздухе просвистели невидимые стрелы.
  Ближний к лесу головоног захрипел и осел на камни. Лапы разъехались в стороны. Один арбалетный болт, по самое оперенье, вонзился в глаз. Наконечник второй стрелы застрял в костях черепа.
  — Де–би–лы, — зло зашипел на нерадивых помощничков старик. — Цели распределить не могли.
  К замешкавшемуся головоногу припрыгала подмога. Монстры впервые задумались.
  Неожиданно, в глаз выжившему счастливчику вонзилась арбалетная стрела.
  Жаба квакнулась, затихнув бесформенным комочком. Остальные панически заверещали и повернули назад, хаотичными прыжками, сбивая прицел невидимым стрелкам. Очевидно, за долгую жизнь, монстры близко познакомились с древним стрелковым оружием.
  — Это из моего арбалета, — догадался, откуда третья стрела Файл.
  — Вовремя, — похвалил Странник и, развязав завязки на вороте рубахи, плеснул водичку на вспотевшую грудь.
  А чего бы бессовестному старику не вспотеть, если под рубашкой… железная кольчуга поддета. Бывалый зэк показал своё «железное нутро». Файл еле сдержал нелестные комментарии, только зло фыркнул и стал, остервенело, смывать с голого тела налипшую грязь.
  — Э-э, сынок, а тебе ещё рано плескаться, — остановил студента Странник. — А кто будет учиться снимать с головоногов шкуру? Я зачем тебе кремнёвый ножичек подарил?
  — Этой тупой каменюшкой, до ночи чиркать, — доставая из кошеля убогое подобие ножа, возмутился Файл.
  — Железными скобяными изделиями, два других лоботряса поработают, — Странник злорадно посмотрел на подбегающих торопыг.
  Ох, и жаден был старикашка до дармовщинки: три шкуры содрал с голованогов и батраков до упаду загонял. Даже обмыться не дал заляпанным кровью мученикам. Спасибо, хоть по скользкой гальке, в погоню за караваном не погнал: уж сумерки подступали.
  — Ручей там длинную петлю закладывает, — махнул на верховья Странник и указал пальцем на лес: — Напрямик до озера двинем. Грузите свёрнутые шкуры на загривок.
  — А как же ядовитые растения и свирепые дикие твари? — торопливо облачаясь в лёгкий доспех, напомнил Файл.
  — С левого берега деревья нормальные, — взваливая жабью шкуру на плечо, поведал наблюдательный Верзила.
  — По благословенным Шардами местам пойдём, — одобрительно кивнул разумному великану Странник. — Но быстро, ибо, из–за тупых оболдуев, я горячий ужин пропускать, не намерен. Бегом марш!
  Однако перегруженные оружием и поклажей тягачи еле плелись. Во всяком случае, так им всю дорогу внушал, идущий налегке, седобородый погонщик. К озеру вышли уже в ночи. Внезапно строй вековых сосен расступился, и отряд выскочил на отвесный каменный берег.
  Взору открылось огромное, идеально круглое, озеро. Удивительно прозрачная вода недвижимо замерла, будто превратилась в отполированный великим небесным творцом хрусталь.
  — Словно глаз божий, — раскинув руки, восхищённо выдохнул Странник.
  Файл не сразу заметил, в центре, чёрный зрачок каменной скалы, обрамлённый отражением мерцающих звёзд. Немигающее исполинское око бесстрастно взирало в космос. Справа, на пологом берегу, дружно вспыхнула россыпь алых искр. Караван разводил походные костры.
  — Промахнулись маненько, — невинно пожал плечами бородатый поводырь.
  — Ах ты старый… — характеристика субъекта застряла в глотке возмущённого хромого носильщика.
  — Зато спокойно обмоемся от жабьей крови, — сбросил вонючую шкуру с плеча Файл.
  — Ну, если молодёжи нравится жевать холодную кашу — плескайтесь, — огорчённо махнул рукой оголодавший старик.
  — А в воде жаб — точно нет? — напрягся от такой доброты изувера Хромой.
  — Хрустальное озеро, как и окрестные земли, освящено древними магами, — гордо подбоченился профессор истории. — В зрачке «Ока Шардов» установлена каменная колонна с руническим заклинанием.
  — А разве вы, учитель, не желаете смыть дорожную пыль? — не доверяя непонятным псевдомагическим фокусам местных, прищурился Файл.
  — Э–х–х, зелёные, не верите в силу магии, — сокрушённо вздохнул обиженный чародей, неохотно разоблачаясь. Вожделенная вечерняя трапеза надолго отодвигалась.
  Когда Хромой, выпучив глаза, увидел скрытую под рубахой кольчужку и богатый арсенал метательных ножей, то любвеобильный студент уже не стеснялся в выражениях горячих чувств к двуличному преподу…
  Глава 13. Старый Фокус
  
  Дикзелы вгрызались в дикие земли основательно. Шумно и людно стало на берегах Хрустального озера: бойко застучали топоры, завизжали пилы, гулко ударяли по камням кирки и кувалды — строился настоящий форт. Провиант пополняли рыбой, не зря сети везли. Охотничьи отряды из ветеранов добывали и тварей в диком лесу. Ящерицы были жестковаты, но главное — уметь их правильно готовить. К первым поселенцам вскоре подошёл новый отряд из пограничья. Ветераны привели с собой сотню зелёных с лежбища, переслав прямиком в ад вкрапления блатных субъектов.
  — Шарды благоволят дикзелам! — воодушевился набожный Странник. — Неспроста, на восточные лежбища зелёные пошли косяком.
  — Почуяли кровушку душегубы, — проворчал закоренелый атеист, Дьявол. Старожил зоны не признавал божественности злых Шардов, но вынужденно считался с потусторонней мощью тёмных сил. — Теперь пойдёт заруба!
  — Да ты сам, по настоящей драке, соскучился, — подковырнул старого дружка Странник.
  — Словно тысячу лет с плеч сбросил, — открыто улыбнулся ветеран.
  — Ты клялся, больше не играть в войнушку, — сурово сдвинув брови, укорил старик. — Шарды всё видят!
  — Да ладно, старина, я же глубоко не лезу. Только опытом с зелёными делюсь. Сам ведь, тоже, не святой.
  — Я одинокий старый волк. Это моя последняя битва, — печально вздохнул Странник, — а ты в ответе за Любаву.
  — Без неё — жизни нет, — до скрипа сжал зубы Дьявол. — Мне, Шарды, не указ. Тронут Любаву, злыдни, — я ад наизнанку выверну!
  — Не заводись, — испугался гнева Огненного Дьявола старый друг, — просто, держитесь с Любавой подальше от пекла.
  Старики замолчали, печально вглядываясь в хрустальные глубины озера, будто силясь узреть судьбу. Они сидели на высоком каменном утёсе центрального острова. За их спиной круто вниз вилась узкая тропка.
  Файл случайно подслушал разговор, он шёл обсудить с ветеранами дальнейшую стратегию войны, но не решился прервать беседу старших товарищей.
  — Да вылазь ты на свет, не томи, — обернулся назад Странник.
  — Извините…
  — По делу говори, — был сейчас не в настроении дедушка.
  — Не вижу свою руководящую роль в восстании, — обиженно пробурчал молодой вожак. — Базу дикзелы и без меня создадут. Ветераны воинов обучат. А мне надо мятеж в Шардобаде поднимать.
  — Ты катализатор бури, — кивнул Странник. — Здесь волну поднял, теперь в тихой гавани замутить водоворот хочешь?
  — Гони свою волну, парень, не останавливайся, не совершай ошибок двух старпёров, — Дьявол рассмеялся, хлопнул ладонью по спине старика, выбив облачко пыли.
  — Да готова уж лодочка к переходу, — отмахнулся от суетных мелочей Странник. — Вниз по ручью на пироге спустимся, а до города телегу в селе возьмём.
  Поутру двинулись в столицу. Файл не решился перечить мудрому старикану. Бывалый знал, как в диких землях выживать. Пирога из шкуры головонога, натянутой на деревянную раму, легко переносилась двумя путниками. Грёб же, по течению, один Файл, ибо старик беспрерывно сигналил громкой волынкой, распугивая доверчивых обитателей ручья. А когда обманутые, грозными звуками каравана, жабаки прыгали вслед за прохиндеями, то быстро теряли интерес к погоне. Странник жёг в медной жаровне душистые «святые» травки, начисто отбивающие аппетит у головоногов. Файл, правда, подозревал, что зельевар использовал чьи–то какашки, уж очень забористый дух шлейфом тянулся за лодочкой — аж глаза слезились. Однако, главное, был результат — за световой день проскочили весь дикий участок ручья. Затем, путая следы, обошли Ведьмину топь по нормальному лесу, уже без зубастых экстремистов.
  Иногда, Странник натыкался на цепочки следов разведгрупп блатных, но те сами ворами крались по мятежному пограничью.
  
  * * *
  
  Через пару суток, колёса телеги лениво наматывали, на окованные железом обода, пыльную полосу бесконечной степной дороги. Поскрипывали оси телеги, вилось облачко лёгкой пыли следом. Далеко позади остались пограничные леса с дружественными селянами.
  — Брось зряшное дело, — оглянувшись через плечо, рыкнул старик.
  Файл пытался очистить меч от вкраплений ржавчины.
  — Нечем руки занять — возьми вожжи.
  — Твоя очередь править, — отклонил любезное предложение Файл. — Я лучше оружие до блеска начищу. Сам говорил, на дорогах разбойнички шалят.
  — От шпаны можно и ржавым мечом отбиться, а настоящие бойцы попадутся, так им всё равно, как блестит твой меч. Разделают, глазом моргнуть не успеешь.
  — Надо же как–то защищаться, — упирался молодой.
  — Маскировка — вот наша защита. Если у путника ржавый меч, значит он бедный крестьянин. Мужики с утра до вечера пашут, некогда им фехтованием заниматься.
  — Лёгкая добыча, — укорил Файл.
  — Не скажи-и, — улыбнулся старик. — Ты у мужика пробовал, трудом нажитое, отнимать? На окраине Зоны людишки упрямые селятся.
  — Мужики здесь страшнее воинов? — недоверчиво ухмыльнулся Файл.
  — Если у тебя новенький сверкающий клинок, то это ещё не показатель мастерства. Скорее указатель твоего достатка. Мало кому охота возиться со злобным нищим пахарем, а вот ощипать на дороге богатенького купчишку — всякий рад.
  — Логично, — забросил вредное занятие Файл и подмигнул хитрому старикашке: — Мы так неаппетитно выглядим, что на нас даже жабаки не клюют.
  — Просто, настоящие разбойники не попались, — пожал плечами Странник. — Встретились бы, обязательно остановили, оценили, пару наводящих вопросов кинули.
  — А почему сразу под нож не пустить?
  — Ты, зелёный, небось, думаешь, что в Зоне за каждым поворотом режут?
  — Неужели, все так боятся Шардов? — хмыкнул парень.
  — Шардов? — старик бросил вожжи и повернулся к Файлу. — Большинство челов вспоминают об их существовании, лишь, когда им кишки наружу выпускают. Нет в людишках почтения к богам.
  — Однако законы их чтят.
  — Это уже заслуга не Шардов, а Второй Волны.
  — Расскажи о второй революции, — Файл подвинулся ближе к мудрому старику.
  — Отчего же не просветить молодёжь, время есть, — снисходительно кивнул старец. — Ты уже слышал про Первую Волну. Огненный Дьявол, с боевой компашкой, пресекли междоусобные разборки внутри уровней зоны. Первая Волна стёрла всё лишнее, оставив по одному городу в каждой Зоне, по одному властелину — Пахану. В зонах стало спокойно. Хотя, — старик почесал затылок, — всё относительно. Войны кончились, но хаотичная резня продолжалась. Кровь пускали за каждым углом дома, за каждым поворотом дороги. Население в Зоне не убывало, основная масса народа просто дрейфовала в сторону Ада. За долгие годы великих войн, люди привыкли к рекам крови. Все уверовали, что они бессмертны, что жизнь ничего не стоит, особенно чужая. Любая пустяковая ссора заканчивалась кровопусканием.
  — Но единая власть заинтересована в порядке. Почему властители не прекратили хаос? У королей Зоны были свои армии.
  — Верховный правитель Зоны именуется Паханом, а короли — это его подручные, каждый отвечает за свою «масть».
  — Стервятники ощипывают мужиков, волки — каратели, грызут непокорным бунтарям глотки, — проявил осведомлённость зелёный.
  — Есть ещё кучка блатных воровских кланов. Позднее я познакомлю со всей иерархией Зоны.
  — Но ведь сейчас, Пахан навёл порядок. Как ему удалось остудить буйные головы.
  — Это Вторая Волна смыла нечистоты с душ глупых челов! — возмутился Странник. — Сталь не могла изменить разум. Войска заливали кровью улицы городов, но не было уже в людях страха смерти. Расправы и жестокие казни держали в узде толпу, заставляли покоряться верховной власти, но внутри толпы царил хаос. Да и чересчур жёсткое правление часто заканчивалось сменой крутого правителя. Стра–а–а-шные были мятежи — сметали всё.
  Старик замолчал, в его застывших глазах вспыхнули отражения пожаров, промелькнули перекошенные ужасом лица…
  Файлу показалось, что он смог заглянуть в далёкое мрачное прошлое.
  — А у тебя, сынок, есть дар. — Старик коснулся пальцем лба Файла.
  — Как это?
  — Понимаешь, некоторые люди обладают особым даром. В мире Шардов они могут творить чудеса.
  — А за пределами Адской Зоны?
  — Нет, — категорично мотнул головой Странник и грустно добавил: — уже проверено.
  — Наверно, магами становятся те, кто и в прошлом имел экстрасенсорные способности.
  — Чушь! — отмёл ересь Странник. — Лишь гипнотизёры в полной мере сохраняют свои способности, ибо их сила в тщательно подобранных словесных формулах. Экстрасенсы здесь превращаются в бездарей, в мире Шардов совсем другая энергетика.
  — Интересно, кем вы, дедушка, были в прошлой жизни?
  — А ты, сынок, как думаешь? — хитро прищурился старикан.
  — Судя по тому, как вы на болоте расправились со стервятниками, я предположил бы, — Файл на мгновение задумался, — что в прошлом воплощении вы были гипнотизёром или около того.
  — Около гипнотизёра, — улыбнулся старик. — Я работал в бродячем цирке.
  — Фокусником? — вспомнил Файл, как его однажды обозвал Дьявол.
  — Давно это было, — вздохнул старик. — Кажется, и не было вовсе, так давно.
  — За что же вас посадили?
  — О том в Зоне не спрашивают, — сурово сдвинув брови, напомнил местные порядки сиделец. — Прошлая жизнь — песчинка в бархане прожитых лет. Много веков я уже кочую по бескрайним просторам Шардистана.
  — Шардистан? Красивое название, какое–то сказочное.
  — Это я назвал так страну Шардов, — гордо подбоченился географ. — Я попал в неё сопливым мальчишкой, а уйду седым стариком. Вся моя жизнь связана с этой волшебной страной.
  — Я думал, в Шардистане не стареют, — разочарованно охнул зелёный юнец.
  — Уметь надо, — хмыкнул старик и загадочно улыбнулся.
  — Как же вы стали магом? — подначил парень, до конца не веря в подобную фигню.
  — Доброму весёлому клоуну трудно жить в мире зла и коварства. Пришлось превращаться в хитрого фокусника. — Старик немного помолчал, вспоминая прошлое, и продолжил: — Шесть столетий назад, появился на дороге щупленький юноша, с пёстрым узелком за плечами. Он бродил по Шардистану, жадно поглощая всё новое и необычное. Часто его любопытство вызывало раздражение у чванливых обитателей Ада, тогда фокусника ловили и били чем попало, а попадалось под руку, почему–то, всегда что–либо тяжёлое или остренькое. Вот и кочевал юноша из Зоны в Зону. Много дорог истоптали босые ноги, много чудес видели его глаза. Разные люди встречались на пути.
  Старик подвинулся ближе, обхватил голову Файла сухими костлявыми ладонями и заглянул в глаза. Седая косматая шевелюра мага взметнулась, словно под напором внезапно налетевшего ветра, а глаза широко раскрылись и стали стремительно увеличиваться. Через мгновение, Файлу показалось, будто он целиком втягивается, проваливается в расширяющиеся зрачки мага…
  Фокус — так звали того стройного юношу, что бродил по пыльным дорогам Шардистана. Помогая одним людям, он уменьшал свой срок заключения, убивая других — увеличивал. Так и метался паренёк из Зоны в Зону, то выше, то ниже. И постепенно постиг он тайны Шардов, узнал, за что они узников карают, за что милуют. В долгих странствиях, научился фокусник настоящим чудесам. Не от богов пришли к нему знания — от людей. Встречались ему чудо–врачеватели и великие прорицатели, попадались злые колдуны и обычные гипнотизёры, много разных удивительных личностей повидал паренёк в закоулках Адской Зоны.
  И вот однажды, когда он уже был у Пахана придворным шутом, решил юноша сесть за стол и сформировать свои мысли на бумаге. Не день писал — год. А попутно развлекал Пахана и козырных королей весёлыми шутками да чудо–фокусами. Это время он тоже использовал для работы: всё, что видел и слышал, в уме по полочкам раскладывал.
  Написал придворный шут три толстенных книги: «Трактат о магии», «Трактат о власти» и «Законы Шардистана». Перечитал юноша внимательно два Трактата, подумал над последствиями, грустно вздохнул и… сжёг. Опасные то были знания, не для слабых душ. Попадись те две книженции злому гению — великой беде быть. Говорилось в них: как магией овладеть, коли способности есть; да как властелином Зоны стать, коли умом бог не обидел.
  А вот «Законы Шардистана», он решил показать всем. В книге формулировались законы, регулирующие жизнь в Адской Зоне. Но прознал про сей крамольный труд грозный Пахан и велел сжечь на костре опасного умника, вместе с колдовской книгой. И свершилась самая лютая казнь, какой подвергался юный бунтарь за годы странствий.
  Жарко полыхал костёр, клубы чёрного дыма разъедали глаза, больно лизали голую кожу обжигающие языки пламени, но терпел отважный юноша адскую боль. Ведь он постиг истину и знал, что великим Шардам угодно.
  Вспыхнул над головой юноши сияющий нимб, сгорели сковывающие путы, и вышел невредимым из пламени святой мученик…
  Видение растаяло, Файл осознал, что глядит не на жаркое пламя, в бездонные глаза Странника. Это в них, он прочитал отрывок из жизни старого мага, будто заглянул тому в душу.
  — Фокус? — выдохнул, потрясённый видением, Файл.
  — Давно меня так не называли.
  — Я не только видел и слышал… это, — Файл помахал ладонью, словно пытался развеять мираж, затмивший взор. — Я был там.
  — У тебя есть дар, — кивнул маг, — надо развивать.
  — Что за нимб вспыхну над головой юноши? Он стал святым?
  — Святой Фокус — так окрестил меня народ. Но свечение — явление обычное. Видишь ли, — старик запустил пятерню в косматую бороду, — когда зэк отбыл срок, над его головой вспыхивает нимб. После такого знака, он должен добраться до светящейся Колонны Искупления и коснуться её рукой.
  — Светящаяся изнутри, белым светом, колонна стоит в центре каждого города Зоны, и любой узник, прикоснувшись, может узнать величину срока заключения, — похвалился знанием реалий Файл.
  Старик одобрительно кивнул.
  — Если вина искуплена, ладонь проникает вглубь холодного света. Сделав шаг, человек исчезает в сиянии Колонны. Шарды выпускают из цепких объятий тело и душу — узник обретает свободу.
  — Шарды владеют секретом телепортации?
  — Не знаю, могут ли Шарды телепортировать любую материю, но реконструировать биомассу в любой точке подвластного им мира — умеют.
  — Это я уже понял, — Файл задумался и, после долгой паузы, предположил: — Если тюремные боги сильны только в своём мирке, то пункт приёмки тел должен находиться в пределах досягаемости их чар. А куда перемещаются освобождённые.
  — Я думаю, на какую–то пересыльную станцию, — пожав плечами, неуверенно проворчал Странник. — Узников Зоны, предварительно, усыпляют.
  — Опаса–а–ются, — довольно потёр ладошки Файл. — Похоже, слабое место тюремной системы — пересыльный пункт. Он должен располагаться на планете Шардов, а значит…
  — Ещё никто не сбегал из Адской Зоны, — удивился даже самой мысли о побеги из чертогов Шардов Странник. — Да и как быть с тюремной охраной? Ведь на пересылке, все зэки валяются сонными голыми куклами.
  — А если мы заявимся туда своим ходом, злые и вооружённые, да всей толпой, — Файл мечтательно поднял взор к небу, словно спрашивая Шардов: что тогда?
  — Шарды побегам узников не препятствуют, — поклялся, вместо благородных божков, Странник.
  — «Законы Шардистана»? — озвучил название древнего трактата Файл. — А ну–ка, давай, дедушка, поподробнее о сих загадочных законах. Мы остановились, когда вы, с книгой подмышкой, вышли из пламени костра.
  — Без книги, — уточнил маг, — бумага сгорела, как и спутывающие верёвки.
  — Естественно, — не удивился Файл.
  — А вот то, что святой остался в Аду — необычно, — назидательно поднял палец старик. — Со святыми есть одна тонкость — их оберегают сами Шарды. Когда над головой узника вспыхивает нимб, то он уже свободен, и перед ним стоит лишь выбор пути из Зоны. Человек может уйти сквозь Колонну Искупления, а может покончить со страданиями ритуальным кровопусканием. В обоих случаях, переход будет безболезненным — тело растворится в воздухе.
  — Значит, если святого сунуть в костёр, он не почувствует боли, а просто исчезнет, — догадался Файл. — Вы же, стали святым прямо в процессе сожжения, так как интенсивность искупление вины сильно зависит от мучений грешника в Аду.
  — Ты верно назвал один из постулатов Адской Зоны, — похвалил толкового ученика седой маг. Однако, в моём случае, загвоздку в том, что я отказался растворяться в воздухе, а значит, испытал весь букет непередаваемых ощущений. Только магия оберегала бренное тело от ожогов, — старик ухмыльнулся и подмигнул: — да худые пеньковые верёвки — путы быстро сгорели.
  — Но помучиться, ради святого дела, пришлось.
  — Ну, как же без покаяния, — грустно вздохнул мученик. — Богов требовалось задобрить.
  — А самовнушение, хоть чуточку, помогло? — посочувствовал Файл.
  — Угадал. Я предвидел свою судьбу и готовился к пыткам. Был у меня даже фокус: хождение по горящим углям и купание в кипящей ванне, — похвастал старый экстремал. — Кстати, на моём последнем представлении: казнь фокусника, был аншлаг — полная городская площадь зевак. Всем не терпелось поглазеть, как придворный шут будет корчиться на костре.
  — И фокус удался?
  — У зевак челюсти отпали, когда голый шут выпрыгнул из огня, — расхохотался, вспомнив былое, Фокус.
  — А по прибытии в народ, Пахан вам не учинил новую экзекуцию?
  — Мерзкая мыслишка у Пахана появилась, но воплотить пакость, гадёныш, не успел. Я прошёл сквозь обомлевший строй стражи и коснулся пальцами головы властелина Зоны. В одно мгновение, он получил всю порцию накопленных мною эмоций. Заряд оказался настолько сильным, что голову, в буквальном смысле, разорвало в клочья. Я осуществил перегонку эмоциональной энергии в материальную форму, — старик уныло глянул на вытянувшуюся физиономию ученика и решил, пока не грузить чародейскими подробностями. — В общем, зрелище вышло эффектное.
  — После убийства Пахана, нимб святого исчез?
  — Если святой совершил новое преступление, то нимб исчезает, но я сотворил дело богоугодное. Ибо лишь вернул Пахану зло, что он причинил мне, хотя и в несколько изменённой форме.
  — Однако, — задумчиво промычал Файл, — Дьявол втолковывал обратное.
  — Отношение Дьявола к законам Шардистана мне известно, — усмехнулся Странник, — но он тебе не лгал. Месть действительно не одобряется Шардами, ибо сама есть порождение зла. А вот возмездие, Шардами поощряется.
  — Месть или возмездие, какая разница?
  — Законы Шардистана зиждутся на общечеловеческих законах. Слышал про такое понятие — превышение необходимой самообороны? Так вот, в моём случае, превышения не было. Пахан всё ещё хотел меня убить, и я вынужденно защищался. Месть — это, когда на удар кулаком, ты, через время, отвечаешь ударом палки, а возмездие — возврат удара. Так что в тот момент, я находился под защитой сразу двух основных законов Зоны: самообороны и справедливого возмездия.
  — Но откуда Шарды могли знать невысказанное вслух желание Пахана? Может, он помиловал бы врага?
  — Шарды читают мысли, — развёл руками маг.
  — Все? — напрягся грешник.
  — И всегда, — поднял указательный палец Странник. — Но боги никогда не вмешиваются в дела мирские. Они лишь дают оценку всему совершённому людьми. Одно и то же деяние ими оценивается по–разному, в зависимости от мотивов, побудивших его совершить. Например, если ты, умирая с голоду, украдёшь краюшку хлеба, это простится. Но, если ты проголодался и не хочешь заработать на пропитание, то за кражу добавят срок. В Зоне можно безнаказанно убить человека, но только защищаясь. Больше того, если ты покараешь злодея, то тебе даже срок сократят.
  — Маньяков можно резать без разбора? — потёр ладошки добрый санитар Зоны.
  — Это принцип самоочищения Зоны. Без подобных стимулов, трудно перевоспитывать грешников. Однако, главное, не то, кого ты убиваешь, а то, из каких побуждений это творишь. Человек может отравить Пахана, чтобы сесть на трон, а может заморить деспота и извращенца — ради торжества справедливости. Тогда Шарды спишут герою многие грешки.
  — Какой чудный мирок! Да нам, героям, здесь благоволят боги! — воодушевился молодой революционер. — Почему же люди не сражаются за досрочное искупление грехов? Почему терпят деспотизм злодеев?
  — Порочные людишки населяют Адскую Зону. Не чисты помыслы их, — грустно вздохнул Странник. — Шарды знают наперёд все их грязные мыслишки. Богов не обманешь. Лишь истинно верующие в святое дело, обретают покровительство небесных сил. Кроме того, зло лучше организовано и истово охраняет блатные законы. Урки жестоки и мстительны. Мало кто решается рисковать спокойной жизнью, ради благосклонности таинственных божков. Боль и страх сдерживают людей от проявлений героизма. А зло жестоко карает одиноких рыцарей. На толпу гораздо сильнее действует показательная расправа, чем неосязаемое уменьшение срока заключения.
  — Но ведь сейчас, в Зоне царит затишье. Как удалось обуздать первозданный хаос?
  — Просвещением, — благочестиво скрестил руки на груди седой старичок. — Раньше, люди не знали законов Шардистана, поэтому следовали лишь звериным инстинктам. После получения знаний, пересмотрели поступки. Тот, кто противился очевидному, провалился на нижние уровни Ада. Постепенно, даже самым упёртым, пришлось подстраиваться под неписаные законы Шардистана. Каждый мог на собственной шкуре испытать истину слов Святого Фокуса.
  — А как же удалось быстро распространить прогрессивное учение по закоулкам Зоны? Ведь на всех уровнях, власть противится новому.
  — Порядок устраивал любую власть, просто раньше никто не мог его навести. Но для начала, я показал пример в одной Зоне. После смерти Пахана, завертелась жестокая разборка за трон. Тут–то мне и пригодился «Трактат о власти». Я умело использовал противоречия в стане местных мафиози, привлёк на свою сторону огромные массы народа и вырвал власть из рук уголовных авторитетов. Естественно, в борьбе пришлось применять нечистые приёмы и распрощаться с нимбом святого. Без крови не обошлось, без большой крови.
  — Вы использовали магию в этой борьбе?
  — О нет, непонятное пугает. На первом этапе, мне хватило поддержки толпы, а вот, когда я стал Паханом, тогда и начал формировать корпус магов. Маги всех Зон сражались на моей стороне. Связь между отрядами поддерживалась телепатами. Целью подразделений был захват власти на всех уровнях. И со временем, мы благородную цель достигли. Адская Зона покорилась армии магов.
  — Но магов так мало. Где вы взяли армию?
  — Я неточно выразился, — поправился Странник, — маги лишь командовали армиями повстанцев. Соединив силу трёх трактатов, я захватил Шардистан. Власть, магия и законы Шардов — три составляющие успеха. Народ поддерживал сильных, умелых и справедливых правителей. Вторая волна прокатилась по Адской Зоне и смыла хаос… — старик запнулся и тяжело выдавил: — потоком крови.
  — Похоже, каждое революционное преобразование Адской Зоны требует моря крови, — с сарказмом подколол Файл.
  — Попробуй обойтись без кровопускания, — оскалился старый душегуб, — а я посмотрю, как у тебя получится.
  — Я знаю, что за совершённые преступления, Шарды сослали вас на самый нижний уровень, где вы и встретились с Дьяволом. Но, неужели, после вашего ухода, могучая империя магов рухнула?
  — Нет, как и Огненный Дьявол, я сам убил своё ужасное детище. Маги тоже люди, и процент негодяев среди элиты довольно высок. К тому же, неограниченная власть людей портит. Колдуны начали притеснять народ жёстче прежних владык. Ленивые урки лишь наблюдали за человеческим стадом, а новые выскочки вознамерились управлять человечеством по своему разумению. Тех же, кто упирался, резали на жертвенном алтаре.
  — И не боялись гнева Шардов?
  — За время магических войн, вожди пролили столько безвинной крови, что их всех ждал Ад. Каждый страшился смерти и ужасной мести богов, но лишь люди могли сбросить извергов в жаркую преисподнюю. Поэтому им требовалось поставить людскую толпу на колени, а строптивых героев безжалостно вырезать. Народ не мог противостоять силе магических армий. Казалось, империя магов незыблема.
  — И как же вы дошли до такого?! — сжав кулаки, возмутился Файл.
  — Незаметно, — зло проворчал ветеран. — Вторую волну постигла участь Первой, все благие начинания извратились до абсурда. Один человек не может контролировать Адскую Зону. У меня оказались руки коротки покарать изменников. Правители Зон были неподконтрольны центру. А Шарды, лишь безучастно наблюдали и передвигали косточки на счётах времени. Я беспомощно плевался с фиктивного трона империи. Зло творилось от имени Святого Фокуса — главного исчадия Ада. Зло побеждало всюду. Подлость и коварство топтало робкую добродетель. Честные маги не могли противостоять лживым собратьям. Вначале, враг оставался невидимкой, потом становился непобедимым монстром. Но злыдни допустили роковую ошибку — они возвели Святого Фокуса в ранг верховного владыки Зла. На этом я недоумков и подловил. Представь, что произойдёт, если бессмертным узникам скажут, что какой–то гад научился вынимать душу из тела, словно Шард, а потом навсегда распылять её.
  — Это потрясёт устои Зоны. Смерть сможет прийти к каждому, реальная смерть. Да гада изобретателя разорвут в клочья!
  — А если узнают, что он и своих мерзких подручных обучил непотребному? — хитро подмигнул коварный правитель. — Я продемонстрировал фокус стирания души, без перерождения её в новом теле. Один взмах волшебного посоха, пара шипящих фраз — абсолютный труп. После переселения душ, обычное тело усопшего быстро превращается в тлен, а с развеянной душой, узник никогда не разлагался — мумифицировался.
  — И фокус с лжемумией не разоблачили?
  — Люди охотнее верят плохому, а ужасное отшибает логику напрочь. Да и казнил я отъявленных негодяев. Грешные тёмные маги проваливались на самое дно Ада. Шарды лишали перерожденцев магических способностей, и даже известные телепаты не могли прокукарекать из преисподней. Ни один сильнейший маг не мог отыскать потеряшек в чертогах Шардов. Я сам не видел, куда отлетает грязная душонка усопшего. Чудовищное святотатство тёмного владыки магов всколыхнуло все уровни Зоны. Народ восстал против колдунов Святого Фокуса и истребил всех поголовно. В резне, на стороне истинных законов Шардов, приняли участие даже армии самих Паханов, маги оказались одни, против всей Зоны.
  — Но были же и ваши соратники — добрые волшебники?
  — Хорошие люди, после перехода, глубоко не падают. На новых уровнях они скрыли своё прошлое и уже давно отсидели положенное. А вот злыдни, те до сих пор маются где–то внизу. Я тоже посетил адское чистилище, — старик ухмыльнулся, — так сказать, с ознакомительным визитом.
  — Ну, герою Шарды много не дали?
  — Ошибаешься, огрёб за все грешки по полной. Пахан, причастен ко всем деяниям своей челяди, а я наплодил тучный сонм монстров. Владыки очень неохотно перемещаются на нижний уровень — сразу падают глубоко в ад.
  — Значит, каждый Пахан, заинтересован в точном соблюдении законов Шардистана, — логично заключил Файл. — Поэтому орды блатных не творят беспредел в Зоне.
  — Шарды наказывают грешников на небесах, а Пахан жестоко карает отступников на подвластном ему уровне. Вот и тихо стало в Зоне.
  — Пока тихо, — усмехнулся молодой революционер.
  — Ага, ведь мы уже туточки. Хе–хе–хе… — ехидненько захихикал седой старичок–одуванчик.
  — Я так понимаю, потом вы помогли Дьяволу выбраться из ада, попутно искупили тяжкие грехи и вышли на свободу. Но прошли годы, на воле вы быстро состарились и опять влезли в гадюшник?
  — Это мой мир… — старик глубоко вздохнул аромат полевых трав и широко раскинул руки, словно пытался объять просторы Шардистана. — Ах-х, волшебная страна, можно тысячу лет жить. Навести бы порядок в аду, и зона превратится в рай.
  — Но для этого опять пролить реки крови, — тяжело вздохнул Файл.
  — Это твоя война, сынок. Поднимай Третью волну, как сможешь. Я лишь буду стоять за спиной и помогать гнать волну вперёд. Мне уже известны многие коварные рифы и мели на пути к свободе.
  — Без эффективного контроля над всеми Зонами, любая попытка централизации власти обречена на перерождение. Волна поднимет всю муть со дна, и подонки опять оседлают её.
  — Это погубило предыдущие начинания, но теперь мы учтём опыт прошлого. — Странник обнял за плечи революционера. — Просто, в своё время, у меня под рукой не оказалось нужного мудреца. А вот тебе, парень, несказанно повезло.
  — От скромности вы не умрёте, — легонько хлопнул по плечу учителя Файл, — Святой Фокус.
  — Не поминай всуе проклятое имя, — скривился, как от горькой редьки старик. — Святой Фокус навсегда сгинул в жерле Ада.
  — Тебя никто, из старожилов зоны, не может узнать? — забеспокоился Файл.
  — Нет. Тогда я выглядел безусым юнцом.
  — Неужели, жизнь на воле так старит узников Зоны?
  — Для ветерана тот мир, — старик зло ткнул пальцем в небо, — яд!
  Файл взглянул на темнеющий небосвод. Дорога уже вышла из леса и вилась по холмам, густо поросшим кустарником. Когда телега выкатилась на вершину, Файл встал в полный рост и посмотрел вдаль.
  — Там, впереди, что–то светится.
  — А чего ты вскочил? — хитро вскинул бровь старик. — Магию учуял?
  — Надо бы осмотреться. Открытая местность, — сконфузился ученик. — А светится–то что?
  — Колонна Искупления.
  — Вроде, до города ещё далеко.
  — То разрушенный город. Девять столетий назад, здесь порезвились головорезы Огненного Дьявола. Камня на камне в пограничье не оставили. Лишь Колонна сохранилась. Если хочешь, мы можем подъехать узнать срок заточения. Но это будет стоить денег, каждую колонну стерегут стражники.
  — Боятся, украдут? — рассмеялся Файл.
  — Боятся, что вырастит другой город. Вот и гонят поселенцев прочь. Но узнать остаток срока путникам не мешают.
  — Думаю, нам лучше объехать пост стороной.
  — Правильно мыслишь. Стражам там скучно, могут прицепиться с расспросами. А мы местные реалии сечём туго. Погорим на простом, придётся любопытных резать. Но ведь ты, добряк, желаешь, поток пролитой крови ограничить.
  — У вас, старых эскулапов, одно на уме: кому бы кровь пустить, — сердито буркнул человеколюбец — Сворачиваем с дороги, пора на ночлег устраиваться. По–светлому будем объезд искать.
  — Резать надо тоже с умом, — кивнул специалист. — Подождём, когда вражины нападут, тогда и Шарды, глядишь, годик скостят, за богоугодное дельце. Ох, много грешных душ мается не на должном уровне зоны. — Старик мечтательно вздохнул: — Дай нам бог сил — человеческий мусор рассортировать.
  Ночью путники скрывались в густом кустарнике. Как забрезжил рассвет, двинулись в путь. Объездной дороги, всё же, решили не искать, дабы не вызвать подозрений. Старик крестьянин и его работник должны ехать по накатанной колее, а не петлять среди кустов.
  Дорога вывела на окраину древних руин и по каменной брусчатке повела к сияющему белому столбу. Файл грустно смотрел на руины древнего города, пытаясь представить, как он выглядел девятьсот лет назад.
  — Наверное, красивый был…
  — В моё время тут уже были руины, — пожал плечами старик.
  — А давно ли вы посещали этот уровень?
  — Последний раз… — Странник почесал затылок, — лет двести назад. Славно мы тогда погуляли на свадьбе Дьявола.
  — Пара веков — совсем недавно, — улыбнулся Файл.
  — Да-а, всё как вчера помню, — серьёзно кивнул старик. — Не забывай, я только пару лет провёл там, — Странник бросил злой взгляд в облака, — на цивильной во–о–ле.
  — Это двести лет, по меркам Зоны, — перевёл на местное время Файл.
  — Сотни непрожитых лет, — в глазах старика промелькнула грусть, но он тут же зло оскалился: — Наверстаем, теперь надо на всю катушку жить…
  Файл не стал больше тревожить Странника расспросами. Он и так нечаянно всколыхнул забытые картины жизни древнего мага. Миражи всплывали из глубин его памяти и широкими кругами расплывались по волшебному эфиру. Ученику мага казалось, он плывёт сквозь эти зыбкие миражи. Файл видел, как бредут три одинокие фигуры по бескрайним просторам Адской Зоны. Впереди шагает стройный юноша, с суковатым посохом в руке, следом неспешно топает огненно–рыжий гигант, с тяжёлой поклажей за плечами и огромной секирой в волосатой лапище. А за ним, стараясь попасть на отпечатки широких ступней, озорно прыгает маленькая девочка, со смешными косичками…
  — Ребёнок?! — воскликнул поражённый Файл.
  Мираж в мозгу полыхнул огнём и исчез.
  — Бредишь, сынок? — сквозь сжатые зубы прошипел грозный маг.
  Файлу показалось, что старик изо всех сил сдерживает бушующую внутри ярость. Кое–что видеть никому не полагалось. Чужак, ненароком, проник в сокровенную тайну.
  Файл торопливо дёрнул поводья, сворачивая в обход сияющей Колонны.
  — Боишься, тени Шардов? — усмехнулся Странник. — Не желаешь знать свой срок.
  — Нам со стражей беседовать не к чему, — хмыкнул парень и нагло заявил: — А оглядываться на окрики Шардов мне некогда. Я из Адской Зоны уйду, лишь, когда вырву из когтей Гай Сира эту опасную игрушку.
  — Эх-х, маху дал Гай Сир, запустив нас в адские чертоги, — потёр ладони опытный диверсант. — Мы в закрытом мире опаснее, чем на воле. И выжить нас отсюда хозяину не под силу — законы Шардистана незыблемы.
  — Однако их можно использовать в корыстных интересах.
  — Конечно, если хорошо в них ориентироваться.
  — Похоже, у чертей тоже неплохие адвокаты, — задумчиво нахмурился Файл.
  — К чему ты клонишь?
  — Огненный Дьявол и Святой Фокус сумели объединить все Зоны в единый монолит, но, в обоих случаях, не имели лёгкого прямого доступа на захваченные территории.
  — Дьявол мог перебрасывать целые армии с уровня на уровень. Я набирал войска из местных, путём агитации. Но, пожалуй, оба варианта не из лёгких, — кивнул Странник.
  — Пока дело касалось переброске огромных масс, вы обыгрывали Гай Сира. Однако, как только формировалась стабильная империя, включалась бюрократическая машина тюремной администрации. Не армии и полки, а отдельные личности рушили ваши империи. Верховные правители извращали первоначальную политику, и вы уже не могли справиться с повсеместным предательством. — Файл на время прервался, дав обдумать Страннику идею, и спросил: — Как действуют иноземцы, когда собираются захватить разрозненные княжества?
  — Ссорят аборигенов, — не задумываясь, выпалил Странник и поднял взор к проплывающим над головой облакам, будто пытался высмотреть спрятавшуюся за туманной дымкой мерзкую рожу Гай Сира.
  — А поссорить вас было элементарно. Ведь главный тюремный администратор имел доступ во все Зоны, он мог забрасывать эмиссаров в любой анклав. Не знаю насчёт материальных средств, но, в подробных инструкциях от инопланетных шпионских центров, враги нужды не испытывали. Да и в количестве подготовленных бойцов невидимого фронта — тоже. Вы, чтобы перебросить связного на другой уровень, искали узника с подходящим сроком, а Гай Сир, сам назначал любой срок агентам. Он является главным кукловодом — истинным властелином Адской Зоны.
  — Без решения суда, Шарды никого к себе не пустят, — нахмурил брови Странник, — но первоначальные сроки назначают продажные судьи. Да, так можно быстро засадить Зону сорняками.
  — Вы с Дьяволом боролись со злодеями внутри Зоны, а верховный Пахан рулит… — Файл ткнул пальцем вверх, — из космоса. И то, что Дьявол строил сотню лет, он растоптал влёгкую. Крутых бунтарей выманил на волю, а подослал толпу негодяев. — Файл помолчал, прикинул в уме расклад: — Правда, разница во времени позволила набрать разгон Первой волне, дав Дьяволу захватить власть в Адской Зоне. Чиновники Гай Сира не сразу прочухали непорядок. В вашем случае, дедушка, среагировали уже быстрее и эффективней. Агенты влияния развратили властью избранных гениев–чародеев. — Файл пригорюнился. — Сколько времени отмерят тюремщики шуметь Третьей волне?
  — Лет десять, местного исчисления, затем аналитики Гай Сира начнут пакостить по полной программе, — тяжело вздохнув, ветеран почесал затылок. — А может, и раньше обратят взор на неполадки. — Странник ухмыльнулся: — Мы же намерены шалить не по–детски?
  — Под руководством наимудрейших дедушек! — рассмеялся Файл.
  — Да уж, после твоего анализа истории, мудрецом я себя не чувствую, — скривился учитель. — Лучше, парень, я тихо у тебя за спиной постою. Ну, может, и нашепчу какой полезный советик, но прав Дьявол — не всё следует слушать. Свою войну старики проиграли. Будь свободен в выборе. Гони Третью волну сам.
  Повозка соскочила с городской брусчатки на грунтовую дорогу и покатилась прочь от пыльных руин древнего царства. Серые беспорядочно разбросанные глыбы гранита остались лежать позади, дорога вырвалась на бескрайний простор дикой степи и повела путников вдаль, к линии, где небо врастало в землю.
  
  
  Глава 14. Благословенный Шардобад
  
  Повозка уже несколько часов катилась по широкой асфальтовой дороге. По обеим сторонам, насколько хватало глаз, простирались возделанные поля и аккуратные квадратики садов. Движение на дороге довольно интенсивное, во все стороны, от основной магистрали, отходили более узкие транспортные артерии, пронизывающие всю местность.
  Из–за горизонта медленно выплывала громада города. Истинные размеры гигантской столицы, Файл оценил, лишь преодолев самый крутой подъём. С вершины холма открылась величественная панорама сказочного миража. Мегаполис раскинулся от горизонта до горизонта, вычурные башни замков, как нацеленные в небо космические корабли. А кое–где сияли на солнце стеклянные колонны даже настоящих небоскрёбов. Колоссы казались особенно высокими из–за контраста с устилающими всё пространство крошечными одноэтажными домиками.
  — Сколько же человек здесь живёт? — потрясённо прошептал Файл.
  — Около миллиона, — приблизительно оценил Странник.
  — Как же удалось отстроить такую громаду в диком уголке архаичного мира? — Файл бросил поводья и вытянул вперёд руки, словно хотел на расстоянии ощутить выпуклые грани сверкающего миража. — Это потрясающе!
  — Чего тут особенного, — пожал плечами Странник. — Учти, городу больше тысячи лет и… — старый вандал злорадно ухмыльнулся, — судя по обилию стекла, лет пятьсот здесь не били окон.
  — Да, похоже, давно не разрушали единственный город на этом уровне, — загорелись глазки у молодого революционера.
  — Дай сюда поводья, провинциал, — взял правление в свои руки ветеран и усмехнулся: — Слюни не пускай, и отпавшую челюсть подбери.
  Файл, смутившись, выполнил обе просьбы и, усевшись позади старика на мешки с зерном, напустил на себя вид скучающего пассажира. Однако глаза алчно метались по сторонам, стараясь схватить любую деталь пейзажа.
  Повозка въехала на захламлённые окраины города. Вблизи, нагромождение глиняных домиков, походило на заброшенную свалку. Кстати, запахи в этих кварталах ничуть не контрастировали с убогой архитектурой бедняцких кварталов. Горожане, тараканами шныряющие по узким боковым улочкам, пестрели разнообразием одежд, но изысканностью костюмов не блистали, как, впрочем, и чистотой.
  — Мусорные кварталы, — небрежно махнул рукой Странник. — Тут живут бесправные рабы и неисправимые лодыри. Городские отбросы.
  Файл видел медные ошейники у многих прохожих, но других отличий от остальных граждан не заметил.
  — Рабы ходят свободно, даже кое–кто вооружён, — удивился он.
  — Рабство — дело добровольное, — криво усмехнулся ветеран. — Мир Шардов создан для свободных людей. Каждый выбирает своё ярмо сам.
  — Рабы так бояться перехода на другой уровень?
  — Они не святые, — хмыкнул старик, — и, конечно же, перемещаться ближе к горнилу Ада не хочется. Ведь там цивильные неумехи снова будут рабами.
  — А кто им мешает стать свободными здесь? Снять ошейник и убежать на край Зоны.
  — Рабом жить легче, о всём заботится хозяин. Он защищает рабочее стадо, кормит, даёт жильё. В общем, крышует по полной.
  — Почему же тогда зелёных с Лежбища волокли в рабство закованными?
  — Дураков можно выгодно продать. Хозяин сам приучит скотину к стойлу. Глупый молодняк нужно сперва мордой в кормушку ткнуть. Потом животное уже не уйдёт от лёгкой жизни.
  — Лёгкой?! — аж взвился молодой. — А свобода?!
  — Одной волей сыт не будешь, — снисходительно взглянул на зелёного бывалый. — Пацаны из цивильного мира сдохнут от голода, если бросить одних на воле. У них нет ничего. Зелёные полные нули в духовном и материальном плане. Один, из ста голышей, может выжить сам в Адской Зоне. Сопляки только вначале считают себя «крутыми» парнями, но здесь нет современного оружия, а по части обычного кровопускания, в Зоне каждый специалист. Все зелёные либо становятся рабами, либо отправляются быстренько на другие уровни. Причём перемещение в нижнюю Зону, не прибавляет шансов там выжить. Зелёных везде не любят, они не понимают законов Зоны, поэтому выглядят полными дебилами. Цивилизованные мальчики смотрят свысока на одичавших зэков, но за плечами этих грубых мужиков многовековой опыт выживания. Первоначальный срок, в среднем, около двадцати пяти лет, а сидят здесь не меньше века, ибо сурова и несправедлива жизнь в Зоне, без кровопролития не обойтись.
  — Теперь понятно ваше ворчание, когда я возился с зелёными на Лежбище, — прозрел Файл.
  — Но я не мешал, — поднял указательный палец Странник. — Зелёные тоже пригодятся, хотя они лишь смазка для мечей. На чашу весов войны нужно бросать гирьки потяжелее. Опытных бойцов следует набирать в центральных городских кварталах.
  — И с кого советуете начать?
  — Это уж твоё дело, — отстранился старик. — Я — неудачник, и могу лишь навредить советом.
  — А если привлечь на нашу сторону магов, — Файл, конечно же, подразумевал всякого рода гипнотизёров и экстрасенсов, но не хотел обидеть фанатика. — Ведь не вымерли же все искусники?
  — Такого финта Шарды не допустят, они благоволят избранным, — кивнул седой маг, — Однако, если магическая сила проявится сразу и явно, то обывателей в твою армию уже не заманить. Непонятное пугает, а проклятое колдовство, и вовсе, ужасает.
  — Нам бы ещё конструктора, вроде Огненного Дьявола, пригодились, — размечтался заказчик. — Чтоб, всякие, там, паровые катапульты, или чего покруче, могли сгородить.
  — Таких редких грешников кланы оберегают особо. Нам, до проклятых Шардами спецов, хода нет, — отрицательно покачал головой Странник. — Ценные инженеры строят паровые двигатели для мануфактур и лифты для небоскрёбов. Отчаянные грешники, если загремят в ад, то о-очень глубоко.
  — Кстати, куда мы направляемся? — встрепенулся пассажир.
  Повозка двигалась по шестирядной асфальтовой магистрали. Со всех сторон цокали копыта, катились пёстро разукрашенные повозки самых причудливых форм. Вдоль дороги возвышались многоэтажные здания с броскими рекламными плакатами. Впереди подпирали небо колоссы из бетона и стекла.
  — В торговый центр, — указал кнутом на небоскрёб Странник. — Крестьяне с окраин обычно продают товар оптом. Получают чуть меньше, чем на рынке, но зато без лишних приключений.
  В этот момент они подъезжали к огромной площади, запруженной гужевым транспортом. На въезде, как и на всех перекрёстках, топтался на бетонном постаменте регулировщик в ярких оранжевых доспехах, размахивая длинной палкой, в бело–чёрную полоску. Дёргающаяся марионетка, свистом и жестами, придавала хаотичному процессу некое подобие упорядоченного движения. А когда возникала необходимость в тесном контакте с водителями, регулировщик ловко соскакивал с пьедестала и пускал в ход полосатую дубинку. Но, похоже, на этот раз попался особо тупой водила. Парень упорно желал повернуть телегу налево, угрожая перегородить встречную полосу. На настойчивые уговоры регулировщика соблюдать правила, парень вытер рукавом разбитый нос и выхватил меч.
  Тут же пронзительный свисток заставил всех возниц натянуть поводья, остановив мычаще–фыркающие тягачи.
  В бетонном постаменте открылся железный люк, и из–под земли выпрыгнула пятёрка воинов в кроваво–красных доспехах. Горячий парень пару раз взмахнул мечом, но на него ловко накинули прочную сеть, спеленали в кокон, и поволокли к тёмному жерлу входа вглубь постамента. Очевидно, под дорогой существовала разветвлённая система ходов.
  — Здесь обширные катакомбы? — задумавшись, прищурил глаз Файл.
  — В новой части города — нет. Дома построены из кирпича и бетона. А вот в Старом городе, всё изрыто каменоломнями.
  Странник припарковал транспорт под одним из небоскрёбов. Не успел он привязать лошадей к столбу, как подбежал человек в пижонском чёрном фраке и драных сандалиях на босу ногу.
  — Продаётся? — вцепился оценивающим взглядом в груз ушлый субъект.
  — Оптом, — махнул щедрой дланью старик.
  — За зелёного много не дам, — сразу предупредил деловой мужичок во фраке. — Уж больно, взгляд у парня непокорный, того и гляди, в ад сорвётся.
  — Не по твою честь, — зло буркнул Странник.
  — Разрешите, тщательнее осмотреть остальной товар? — перешёл к деловой процедуре брокер.
  — Развяжи мешки, сунь нос.
  Зерно, повозка и лошадь подверглись тщательной процедуре ощупывания. Удовлетворив любопытство, особо не торгуясь, мужик вытер ладони о лоснящийся лацкан давно нестиранного фрака и ударил с продавцом по рукам.
  — Вот вам чек, — протянул цветную бумажку брокер, — деньги получите в офисе компании. Извините, наличных с собой не ношу.
  — А если хочу серебром? — брезгливо беря двумя пальцами бумажку, скорчил кислую гримасу деревенский старик. — Не люблю казначейские билеты — гниют.
  — Провинция, — снисходительно хмыкнул брокер и любезно пояснил: — Чек меняете на бумажные деньги, а потом, в банке, покупаете, какие хотите, монеты, но крупные суммы тяжело пускать в оборот. Советую, на текущие расходы, часть оставить в мелких банкнотах.
  — Так и сделаем, мил человек, — кивнул старик.
  Странник взял за локоть Файла и потащил внутрь небоскрёба. Файл старательно прикидывался обалдевшим от дикой суеты зелёным парнем. Тем более что особо пыхтеть над образом не приходилось. После привычных цивилизованных городов старого света, Файла шокировала варварская обстановка. Место автомобилей заняли разномастные тягловые животные. Запахи выхлопных газов и рокот двигателей, заменили смердящие навозные кучи и ржание коней. Аккуратно одетых прохожих, сменила диковатого вида толпа неухоженных субъектов. Рядом со сверкающим стеклянным небоскрёбом примостились низенькие замызганные харчевни, где на глазах недоверчивых едоков разделывали бесформенные туши непонятных животных. Снятые шкуры валялись рядом, кое–какие сильно смахивали на собачьи и кошачьи. Шум, смрад, кровь — всё причудливо смешалось в горький коктейль. Странный город варваров пьянил и кружил голову.
  Где–то, в глубоком подвале небоскрёба, пыхтел паровой двигатель, заставлявший ползти вверх маленькие кабинки лифтов. Но покататься не довелось, чек обналичили на первом этаже. По просторному залу хаотично бродили пёстрые группки. Бедняки суетились у окошек касс, а солидные клиенты шествовали сквозь невзрачную толпу к лифтам и лестницам. Персон посерьёзней, охраняли пары телохранителей. Особо важных, опекала целая железная свора бойцов. Чем чванливее и омерзительнее выглядела физиономия боса, тем внушительнее был эскорт. Самых мерзких типов, несли в паланкинах рабы. Жирные потные жабы, наряженные в парчу и шелка, тяжело пыхтели в мягких креслах под островерхими балдахинами, будто это они, сами, тащили всю процессию на плечах. В мутных взорах владык отражался потолок, усталость и безмерная скука.
  — Местные корольки? — кивнул в сторону уродов Файл.
  — Пешки, — небрежно отмахнулся старик. — Короли живут в замках, кушают халву, любят щупать девок и смотреть гладиаторские бои. А в этом стеклянном сарае, можно встретить лишь казначеев, да и то по большим праздникам.
  Обменяв чек на пачку мятых банковских купюр, старик повёл Файла на стоянку такси. На выкрашенной в жёлтый цвет площадке, в ожидании пассажиров, скопилось десятка два транспортных средств, от велорикш до золочёной кареты.
  — Возьмём конный экипаж, — решил старик и, не обращая внимания на назойливую рекламу остальных таксистов, упрямо двинулся к приглянувшейся двуколке. Подойдя, он небрежно бросил цветастую бумажку вознице и по–хозяйски взобрался на кожаное сидение: — В Старый город!
  Таксист, в жёлтой кепке, жадно схватил купюру, проверил на свет водяные знаки, плюнул на бумагу и размазал слюну. Старательно вытер сокровище рукавом рубахи и, бережно свернув, спрятал за пазухой. Всю операцию он проделал очень сосредоточенно, и, лишь после, отвязал пару вороных лошадей от столбика.
  — За хорошие деньги, я готов катать вас хоть целый день, — радостно заулыбался таксист.
  — Ну, во всяком случае, полдня изволь отработать, — распорядился старик. — Я желаю показать моему спутнику жемчужины архитектуры Старого города. Правь в центр, к дворцу Пахана.
  Экипаж влился в бурный транспортный поток. Постепенно дорога сузилась, по сторонам встали плотной стеной двухэтажные каменные строения. В боковых улочках уже больше одной телеги не проходили.
  — Бумажные деньги подделывают? — вертя в руке мелкую купюру, вспомнил манипуляции таксиста Файл.
  — Бывает, — хмыкнул Странник, — но фальшивомонетчиков потом долго варят в горячем масле. Да и тяжело выполнить качественную подделку, без специального оборудования и технологии.
  — Есть новая сплетня на этот счёт, — встрял в чужой разговор возница.
  — Чего ещё? — нахмурил брови старик.
  — С бумажными деньгами возникла проблема. Говорят, цивилизация сбросила в Зону классного технаря. Спец сотворил такой печатный станок, который сам деньги делает. Нарежут в него бумажек достоинством в один серебряный, машина бумагу переварит, новые листы вылепит и краской покроет. Слух идёт, что фальшивку от настоящих денег не отличить.
  — Какой смысл бумагу крошить, а потом заново лепить? — удивился Файл.
  — Ой, главное же пропустил, — хлопнул по лбу таксист. — Из машины вылазит купюра в сто серебряных, точь–в–точь, как настоящая.
  — Тогда какого лешего ты бумагу языком лизал? — проворчал Странник.
  — А и правда? — почесал за ухом таксист, но тут же оправдался: — А, можа-а, врут людишки, или фальшивка попроще попадётся.
  — Если врут, то нечего зря базарить! — осерчал старик.
  Больше возница не раздражал клиентов пустой болтовнёй. Экипаж, громко тарахтя по мощёной булыжником старинной улочке, покатил прямо к сердцу варварского Шардобада. Главная дорога упиралась в арку крепостных ворот, но почти все повозки сворачивали в сторону и, черепашьим ходом, ползли по узкой окружной, вдоль крепостных стен. Обыватели не решались въезжать в распахнутые ворота древней цитадели. Старик тоже не стал искушать судьбу и направил транспорт мимо крепости. На гребне крепостных стен виднелись красные пятна доспехов стражи.
  — Тёмно–красные мундиры — форма личного войска Пахана? — задрав голову, оценил высоту стен Файл.
  — Кроваво–красные доспехи, — поправил Странник и кивнул в сторону крепости: — В каждом городе Адской зоны стоит подобный бастион власти. За стенами, из гранитных блоков, прячется мраморный дворец, с цветущим садом, хрустальными фонтанами и глубоким подземельем, — на последнем слове старик сделал ударение, показав решётку из пальцев. — Внешняя оборонительная стена огораживает старый, первый, город.
  — До Первой волны, — догадался Файл.
  Таксист выкатил экипаж на пригорок и остановил, дав возможность пассажирам окинуть взором открывшуюся панораму. Огромный мраморный дворец расположился в центре крепости. Вычурные витиеватые башни тянулись к самому небу. Купола башен сверкали цветными стёклами. На площади, в центре, сияла мертвенно–белым светом Колонна Искупления. Дав насладиться чудесным зрелищем, возница тронул поводья. Старик–экскурсовод продолжил просвещать зелёного.
  — Все древние постройки снесли и выстроили район для Пахана и многочисленной челяди. Войско тоже прячется за стеной. Казарм нет, воинские микрорайоны выстроились у четырёх ворот. Воины обязаны ходить в полном вооружении, даже если направляются пьянствовать в злачные места Нового города.
  — Пьяные «мясники» могут создать проблемы горожанам.
  — Мясники — точное определение, солдат так и называют. Но силу регулярного войска уравновешивают «неистребимые кланы».
  — Потому что их никто не истребляет? — неудачно пошутил острослов.
  — Многие пробовали, — серьёзно возразил Странник, — но сорняки пустили глубокие корни, в душу человеческую вгрызлись, — пороки не искоренить. Воровские кланы всегда восстают из пепла.
  Экипаж отвернул от крепостной стены и покатил под бугор, к чёрному замку с высоченными башнями.
  — Впереди, штаб Стервятников — сборщиков дани блатным кланам. Прихвостни Пахана в драке не стойкие — обижают только слабых. Но и бывалые мужики предпочитают не связываться с блатной шпаной. Ибо, с непокорными, разбираются ребята посерьёзней. Вон, из той невзрачной низенькой крепостёнки.
  Экипаж проехал мимо гранитного гнезда стервятников и повернул к серому замку, с барельефами волков. Странник поведал Файлу, что это база клана Волков — легиона карателей. В крепостице размещался лишь малый гарнизон, остальные подразделения разбросаны по окраинам Зоны.
  — Волки — не дешёвые фраера, — уважительно отозвался о воинах Странник, — сплошь битые ветераны. Пахан опасается держать суровых рубак близ трона, поэтому постоянно отсылает пугать строптивых крестьян на окраины Зоны. А то в столичных кабаках, стаи волков постоянно задирают разжиревших мясников. Конфликтуют профессионалы, разный у них менталитет. Мясникам всё бы покуражиться над слабыми, а волки беспредела не любят. В военную корпорацию принимают только серьёзных бойцов: опытных, умелых, ценящих честь свою и чужую. В основном, там хорошо приживаются бывшие солдаты цивилизованных армий. Волки чтят дисциплину даже выше законов Шардов. Они людишек зря не режут, только по приказу. Для солдата приказ — святое писание. Среди мясников тоже много сильных бойцов, но с моральными устоями у ребят проблемы. Мясники тоже любят подраться и кровь пустить, однако, не свою. Боли не боятся, а вот к перемещениям на другой уровень имеют стойкое отвращение, ибо грехи сразу утянут в Ад на большую глубину.
  Экипаж кружил по городу, Странник коротко рассказывал о существующих блатных кланах. Каждый имел свой дворец или замок, преобладающий цвет в одежде, но все были из одной уголовной шайки. И лишь последний замок, отстоящий дальше других от цитадели власти, своим видом показывал, что в оппозиции ко всем.
  Гранитные стены возвышались над одноэтажными кирпичными постройками городских кварталов метров на тридцать. И через каждые пятьдесят шагов, стены утыканы прямоугольными башнями. Но главное, стены и башни продолжали надстраиваться. Процесс шёл постоянно, в полых стенах виднелись бойницы на всех уровнях, кладка отличалась по цвету камней. В основании, лежали огромные серые глыбы гранита, а выше, шли полосы разнокалиберных, разномастных плит.
  — Цитадель фурий, — скривившись, фыркнул Странник.
  — Почему их терпят? — вспомнив отношение старожилов к Немезиде, удивился Файл.
  — Боятся, — хмыкнул старик. — Фурии — один из неистребимых кланов. Их замок неоднократно разрушали, но вслед за этим, обязательно, следовала жестокая месть бешеных баб. Правящая верхушка Зоны сменялась полностью. Поговаривают, будто среди женщин–воительниц скрываются, не добитые ещё с времён Второй волны, колдуньи. Телепатки поддерживают связь со всеми замками фурий. Стоит тронуть одну фурию, и придётся иметь дело со всем кланом. Мстительные бабёнки не утихомирятся, пока не отправят обидчика в ад. Фурии способны к самопожертвованию, безбожницы идут на любые преступления, без оглядки на священные законы Шардов. Если необходимо, на нижний уровень перебрасываются отряды со всех Зон. В кратчайшие сроки, здесь может появиться целая армия безжалостных фурий. Редкий воин, мужчина, сможет противостоять разъярённой бестии. Мужики ленивы и тренируются, не особо напрягаясь, а сумасшедшие воительницы жилы рвут. У фурий один смысл в жизни — месть, они живут и перерождаются с неутолимой жаждой крови.
  — А если женщин клана хулиганы обижают на верхних уровнях? — задумчиво почесал подбородок Файл.
  — В замках есть особые бригады праведниц, с уже искупленными грехами. Каждая знает срок заключения и может перебросить душу на верхний уровень. Фурии ненавидят Шардов, но законы Зоны выучили хорошо. Для подгонки срока под нужный уровень, они могут дозировать жестокость преступления. Жестокосердные старухи, не моргнув глазом, зарежут собаку или медленно выпустят кишки бездомному бродяге.
  — Суровые тётки, — поморщился Файл. — Но женщин в Зоне мало, а таких свирепых ещё меньше.
  — Обычно, им нет необходимости открыто противостоять власти, фурии действуют исподтишка.
  — Любимая наложница подсыплет Пахану в вино яд? — предположил простой вариант Файл.
  — Можно и так, — пожал плечами старик, — но у клана, в каждой Зоне, есть секретные счета в местных банках и зарыты сундуки с золотом. Сменить власть можно разными способами. В любом случае, согрешивший владыка обречён — мстительницы не знают слов прощения. Говорят, у фурий есть особые чёрные книги, куда заносят имена врагов клана. Такую гниду будут давить вечно.
  — Даже после освобождения? — вскинул брови юноша.
  — Просёк фишку?! — криво усмехнулся ветеран. — Фурии выходят на волю со змеёй за пазухой. И пьянящий воздух дней свободы не очистит чёрную душу от горького пепла векового заточения.
  — Иде–е–йные барышни, — уважительно похвалил молодой революционер и мечтательно вздохнул: — направить бы их энергию в нужное русло.
  — Нет, парень, это не наш контингент, — развеял мечты Странник. — За светлое будущее пролетариата, фурии биться не станут. Вот если бы ты фуриям какую–нибудь сокровенную женскую мечту пообещал исполнить, только, кто ж знает бабские заморочки?
  — Без детей, для женщин теряется всякий смысл жизни, — философски заметил парень. — Жаль, что Шарды не дают детей рож…
  — Заткнись, молокосос–с–с… — зло зашипел разъярённый старик, — не богохульствуй. За чужие грехи, дети не должны мучиться в Адской зоне. Шардистан — зона разлук и несчастий, здесь семьёй не выжить. Нельзя обрекать чистые души на бесконечные страдания!
  — Да полноте, дедушка, шуткую я, — замахал, остужая вскипевшего старикана, Файл и поспешил свернуть с шаткого религиозного пути на более практичный: — Скажите лучше, как фурии выслеживают врагов на других уровнях. Ведь имя на лбу не написано.
  — Каждая пришедшая в Зону, повествует сёстрам о преступлении и помогает создать портрет злодея.
  — Эдак, художниц не напасёшься, — скептически хмыкнул Файл.
  — Темнота-а, — стукнул балбеса костяшками пальцев по лбу старик, — а фотографы, а типографии на что? — Странник тронул таксиста за плечо. — Любезный, тормозни на углу, свежую газетку купи.
  Старик сунул мятую купюру в карман возницы. Тот остановил экипаж у пёстрого ларька и, не слезая, сунул денежку в окошко.
  — «Городские ведомости», последний номер, — передал таксист Файлу многостраничную подборку, на дешёвой серой бумаге.
  — Напечатано в типографии Шардобада, — прочитал Файл и удивился чуду цивилизации: — Даже раздел частных объявлений есть.
  — Лелеешь надежду отыскать старого дружка? — догадался старик. — Устроимся в гостинице, разместим объявление через служку. Эй, любезный, доставь нас к приличной ночлежке.
  — Насколько приличной? — обернулся таксист.
  — Безопасной для состоятельных путников.
  — В Старом городе есть отель «Без ножа», там за постой берут по–божески и запрещена поножовщина.
  — Вези, — махнул Странник.
  Экипаж свернул с широкой дороги в узкую улочку и запетлял по извилистому пути между нагромождениями старинных домиков.
  «Без ножа» оказался действительно приличным местом. В вестибюле, швейцар, в белых доспехах, любезно помогал гостям избавиться от обременительного железа. Гардероб сверкал блеском отточенной стали. Каменные ступени лестницы вели на второй этаж, где размещались редкие постояльцы. Большинство приезжих предпочитало останавливаться на ночлег у знакомых или в более дешёвых гостиницах. Отель процветал за счёт кабака, с репутацией безопасного местечка для деловых встреч. На первом этаже, в просторном светлом зале, не опасаясь получить нож в спину, можно было поговорить о любом щекотливом дельце. Иногда вспыхивали кулачные потасовки, но, кроме столовых приборов, пускать в ход решительно нечего, поэтому местечко и слыло тихим.
  Сразу по приезду, Файл передал объявление в газету. Затем со Странником плотно поужинал в отеле, переночевал на мягкой перине. А уже на следующий день, держал в руках новенький номер «Городских вестей». Там, некий Файл разыскивал зелёного по прозвищу Жук, тут же прилагался словесный портрет, приметы и точная дата попадания на уровень Зоны. Последней строкой, указывался размер благодарности за инфу и адрес заказчика.
  После того, как Файл со Странником прошвырнулись по окрестным магазинам и сменили одёжки на городской фасон, они опять заглянули в кабачок «Без ножа» пообедать и узнать: не объявился ли кто за гонораром?
  Вместе с заказанным обедом, проявился и информатор.
  — Так это ты, Файл? — обрадовался официант с прилизанным чубчиком.
  — Горячее не пролей, — недовольно заворчал старик, хапая с подноса тарелки с мясным супом. — Кто спрашивал?
  — Дайте припомнить, — задумчиво протянул к Файлу раскрытую ладонь жадный халдей.
  Файл готов был сразу сунуть бумажку в подставленные совком грабасталки, но казна покоилась в кожаном кошеле у старика, за пазухой.
  — Что–то мы уж больно популярны стали, — подозрительно прищурил глаз прижимистый казначей, проигнорировав меркантильный жест официанта.
  — Могу даже пальцем показать, но… — грабли для сбора чаевых ближе придвинулись к очевидному источнику купюр.
  Странник скорчил кислую гримасу, бросил самую мелкую денежку, что завалялась в бездонных карманах.
  Официант сморщил физиономию, кривее, чем у старика.
  — Так сразу трудно вспомнить… — заклянчил подачку информатор.
  — Не договорились, — лихо смёл с ладони бумажку жадный старик.
  — Воля ваша, господа, — обиженно надул губы вымогатель и, сгрузив заказ, понуро отошёл от столика.
  Файл проводил взглядом аморфную фигуру лизоблюда и укорил старого жмота.
  — Без взятки даже пчёлки не летают.
  — Трутень он, — проворчал Странник, — дурное и жадное насекомое. Сейчас на чужую клумбу опыляться поспешит, а мы отследим.
  Через минуту, в зале вновь появился прилизанный официант, лениво обошёл несколько столиков, расставляя заказы. У столика с крепкими парнями задержался чуть дольше и получил чаевые, хотя клиенты ещё уходить не собирались.
  — Четыре амбала в кожаных куртках, — вычислил Файл.
  — Похоже, твоего Жука ищем не только мы, — Странник оценил конкурентов и осторожно хлебнул с деревянной ложки горячей похлёбки. — Наваристый супчик, и мяса повар не пожалел. Ешь, пока не остыл. После, о делах потолкуем.
  — Не люблю кипяток хлебать, — отставил в сторону тарелку Файл. — Лучше скажи: из какого клана бойцы?
  — Они могут быть любой масти. Тёртые мужики, не фраера залётные. Конкретно работают, по заказу. В нашу сторону даже не взглянули. — Странник вытащил из похлёбки мясо на косточке и, обжигаясь, отгрыз кусочек. — В зеркало на стене косятся, нас пасут.
  — Зачем такие политесы, — нетерпеливо заёрзал на табурете Файл. — Чего к нам не подходят?
  — У них жратва тоже оплачена, — хмыкнул старик. — Поедят не спеша, последят со стороны, а потом, в тёмном переулке, основательно отдубасят. Я думаю: у них такая программа.
  — Надо действовать на опережение, — решительно встал из–за стола Файл.
  — Дай хоть пожрать спокойно, — недовольно заворчал старик. — Успеешь ещё в морду получить.
  — С отморозками безопасней говорить здесь, чем в тёмной подворотне, — отмахнулся нетерпеливый юноша и направился прямиком к парням в кожанках.
  — Блажен, кто верует, — грустно вздохнул Странник и напутствовал вдогонку: — Начнут бить — сразу отступай, прикрою…
  Но молодой герой, похоже, в мудрых советах не нуждался. Пёр вперёд, не оглядываясь.
  — Чую, пожрать не дадут, — прошамкал старик, обгладывая косточку и торопливо черпая супчик из тарелки.
  Файл подошёл к столику незнакомцев.
  Вся четвёрка вперила в парня угрюмые взоры. Самый здоровый поднялся с табурета и встал напротив парня:
  — Ты, что ли, Файл? — окинул зелёного презрительным взглядом бывалый.
  — Да, — кивнул он. — Вы что–то хотите сказать о моём друге, Жуке?
  — Ничего, — процедил сквозь зубы главарь и ухмыльнулся.
  Файл, заглянув в мутные глаза наглеца, вдруг прочитал чужие мысли. Мимолётный мираж — кулак бьёт в нос. Образ был настолько яркий, что Файл инстинктивно дёрнулся в сторону.
  Волна воздуха обдала лицо. Кулак громилы просвистел в миллиметре от носа.
  Файл шумно выдохнул, контратакуя на автомате. Но и его удар вспорол пустоту.
  Бывалый ловко отпрыгнул в сторону и удивлённо крякнул:
  — Неплохо, зелёный.
  Из–за стола вскочили остальные «переговорщики», норовя продолжить беседу коллегиально.
  Файл вовремя вспомнил напутствие дедушки, решив отступить. Но попытка разорвать дистанцию удалась лишь отчасти.
  Главарь сразу ринулся преследовать, профессионально разрушив ударами рук блокировки Файла. Ох, ловок оказался, шельма, — умело двинул ногой в брешь обороны.
  В последний момент, пытаясь избежать контакта с подошвой сапога, Файл прыгнул спиной назад.
  Подкованный каблук достал грудь уже в полёте, придав дополнительное ускорение.
  Весь воздух из лёгких мгновенно вылетел, когда Файл впечатался спиной в пол. Да, старательно местный половой натёр воском паркет — Файл по инерции заскользил под стол Странника, и как выброшенная на берег рыба, выпучив глаза, захлопал ртом, ловя живительный воздух.
  — Говнюки, вы испортили мою трапезу! — заревел над головой Файла трубный глас Странника.
  Грозный старик вскочил из–за стола, загородив спиной упавшего соратника.
  — С дороги, урод! — прорычал главарь шайки, не воспринимая всерьёз дряхлое недоразумение.
  Крепыш попытался расчистить путь, обеими руками отшвырнув бородатого задохлика в пыльный угол.
  Но лишь растопыренные пальцы силача приблизились к куртке, старик резко взмахнул «немощными» дланями навстречу.
  Раздался громкий хруст выламываемых мизинцев и пронзительный вопль боли.
  Однако громкие звуки, очевидно, тоже раздражали вздорного старикашку, и он быстро заткнул источник звука пустым гранёным стаканом. Правда, тот оказался, по диаметру донышка, больше разинутой пасти крикуна — во все стороны брызнули осколки стекла, кровь и лишние зубы.
  Получив сотрясение скудного мозга, амбал закатил глазки и без чувств рухнул на пол.
  Глухой стук падающего тела и перестук черепной коробки о паркет, прозвучали аккомпанементом похоронного марша.
  Защищать поруганную честь авторитета, ринулись соратники по блатному клану. Первым к ристалищу подоспел свирепый детина, с увесистыми волосатыми кулачищами.
  Странник, заведя руки назад, прижался к столу. На тонких губах промелькнула ухмылка, а в глазах запрыгали озорные бесенята.
  Заподозрив неладное, профи напрягся, встал в боксёрскую стойку.
  Но блоки руками не остановили полновесной порции горячего супа в лицо.
  Бугай заверещал, замотал башкой, разбрызгивая капли кипятка, и, пытаясь стряхнуть с ушей парившую лапшу, замахал волосатыми лапками.
  Добрый дедушка утешил — двинул башмаком промеж ног.
  Болезный взвыл пуще прежнего и согнулся пополам.
  Для прекращения мучений ошпаренного бугая, старик ухватил пятернёй склонившуюся лохматую голову и, с изящным поворотом корпуса, потянул тупой предмет на себя.
  С деревянным стуком, башка смачно впечаталась лбом в столешницу. Объект выдавил из лёгких воздух и, как сдувшийся шарик, опал вниз. Под столом бугай встретился стеклянным взором с глазами обалдевшего Файла.
  Два других бандита действовали слаженно и успели зайти с флангов.
  Странник сделал ложный мах ногой в сторону левого агрессора и, на обратном ходе ноги, не оглядываясь, пяткой бросил табурет под ноги правому.
  Табурет больно ударил по коленке правого драчуна, остановив атаку. А левый, на миг, застыв с руками в нижнем блоке, прозевал летающую тарелочку.
  Подхваченный со стола снаряд промелькнул в воздухе и врезался ободком в горло. Каша разметалась по складкам удивлённого лица. Поражённый коварным приёмом боец обиженно скорчился, харкнул кровью и, с противным хрипом, завалился на бок.
  Последний буйный отступил на шаг от старого лекаря, но униматься не собирался. Затравлено оглядев кровавое ристалище и поверженных товарищей, смертник оскалился и дико заорал.
  Странник перешагнул труп башковитого боксёра и, запрыгнув попой на край стола, со скучающим видом опёрся руками о столешницу. На губах мудрого старика застыла печальная улыбка. Пророк знал конец истории.
  Наёмный убийца не мог отступать. Обида и злость рушила запреты, самоубийца шёл в последнюю отчаянную атаку. Боец выхватил из–за спины спрятанный под кожанкой короткий меч.
  Табу нарушено! От входа рванулись охранники в белых доспехах. По залу прокатился недовольны ропот, посетители повскакивали с мест, вооружившись табуретками.
  Самоубийца вскинул над головой меч и, с криком раненого зверя, ринулся на ухмыляющегося старикашку.
  — Изрублю в лоскуты!!! — были последние слова наёмника.
  Старый фокусник взмахнул руками — две серебристые молнии вылетели из рукавов и ударили в глаза разъярённому убийце.
  Бугай жалобно завизжал, выронил меч, инстинктивно ухватился за торчавшие в глазницах столовые вилки.
  Подскочившие вышибалы милостиво прикончили слепого ударом палицы по затылку. Затем свернули шеи остальной шайке нарушителей. Законы нужно чтить!
  Файл, наконец, смог встать на ноги и укорил соратника:
  — Ну, ты, дед, и зве–е–рь! Шарды гневаться не будут?
  — Всё по закону, — хмыкнул старик.
  Вышибалы, брезгуя запачкать белые латы, осторожно ухватили трупы за ноги и поволокли на выход. Следом семенили служки с половыми тряпками, подтирая кровавые следы на паркете.
  — Отличный бой, мастер, — заискивающе пролепетал прилизанный официант, чувствуя за собой грешок. — Это были наёмные убийцы, работающие на клан воров.
  — О чём говорили убиенные? — прищурил глаз суровый старец.
  — Упоминали клан анархистов и Жука, — услужливо поведал добрый человек.
  — Свободен, — небрежно отмахнулся, как от жужжащего насекомого, Странник.
  Официант облегчённо вздохнул, вымучено улыбнулся и убрался с глаз долой.
  — Анархисты? — переспросил Файл.
  — Один из неистребимых кланов. — Странник на мгновение задумался. — Нужно поскорее «сниматься с якоря». В этой богадельне мы «засветились». «Ляжем на дно» в Мусорном квартале.
  — Зря я объявление в газете тиснул, — посетовал Файл. — Похоже, Жук опять вляпался в неприятную историю, и за ним опять охотится толпа мафиози.
  — Не дрейфь, матрос, — хлопнул парня по плечу бывалый капитан, — буря только начинается. Третья волна накроет эту тихую гавань вместе с пирсом. — Странник вожделенно уставился на остывающую порцию Файла. — А ты что — доедать не будешь?
  — Аппетит испортили, — замотал головой парень, вспомнив кровавую вакханалию.
  — А у меня только разыгрался, — жадно подгрёб к себе тарелки старичок и заработал ложкой.
  Файл оценил хладнокровие ветерана Зоны. С такими бойцами, никакая местная мафия не страшна. Худосочное племя дикзелов надо обязательно укреплять старой костью.
  — Да, дедушка, ветераны будут покруче любой блатной кодлы.
  — Всех порвём! — хрустнул варёной костью голодный старик и вгрызся в мосол крепкими зубами.
  
  
  Глава 15. Анархисты
  
  Вечером, покинув «Без ножа», Файл и Странник юркнули в людской водоворот улицы. Смешавшись с толпой, долго петляли по узким переулкам Старого города. Затем вскочили в свободный экипаж и приказали вознице во всю прыть мчаться на окраину. Но в Мусорные кварталы таксист, на ночь глядя, соваться отказался, высадив пассажиров на краю опасного района.
  — Порядочным людям не стоит бродить по ночам в логове безбожников, — предостерёг таксист. — Вольные Анархисты не чтят законов гостеприимства.
  — А разве мы похожи на порядочных граждан? — удивлённо вскинул брови Странник и так зло глянул на богомаза, что тот испуганно втянул голову в плечи и, огрев лошадку хлыстом, торопливо рванул с места в карьер.
  — Да, порядочными нас никак не назовёшь, — недовольно проворчал Файл, — с таксистами мы не расплачиваемся.
  — Он не довёз нас до места, — оправдал собственное жлобство старик. — Контракт расторгнут. И вообще, мужик сам даром подвёз — денег он не просил.
  — У вас выпросишь, — скептически хмыкнул Файл. — Мне первый раз в жизни встречается такой скаредный и кровожадный дедушка. Хоть бы не демонстрировали всем встречным свои замечательные душевные качества, а то от нас уже таксисты шарахаются.
  — Боятся — значит, уважают, — невозмутимо изрёк прописную истину мудрец.
  — Постарайтесь загнать стихийный процесс кровопускания в разумные рамки. Не хочу, чтобы наш путь устилали трупы, — категорично потребовал Файл.
  — Ты вознамерился растопить ледник, — многозначительно поднял указательный палец старик, — но при этом, надеешься удержать бурный поток в берегах русла горного ручья.
  — Дай хотя бы попробовать! — взорвался Файл. — Нельзя же всех только резать!
  — Пробуй, сынок, пробуй, — ядовито ухмыльнулся Странник и вытянул руку, жестом приглашая первым торить опасный путь.
  Файл не знал города, но и старик не ведал куда идти. Жук мог быть где угодно. И раз его ищут мафиози, то спрашивать у прохожих нет смысла. Файл решил не уступать вздорному старикашке и решительно шагнул вперёд, вглубь квартала. Кривые грязные улочки привели к таверне «Воля». На маленькой площади, перед заведением, скопились разнокалиберные средства передвижения. Помимо своеобразности механических конструкций повозок, привлекало внимание пестрота окрасок живых тягачей. В основном, здесь были лошади, однако ни одной одинаковой среди них не попадалось. Животные пестрели всеми цветами радуги. Преобладали яркие броские краски. Если бы коняги иногда не встряхивали разноцветными ушами и гривами, то можно было бы принять всё за нарисованную сумасшедшим импрессионистом картину.
  — У владельцев богатая фантазия, — присвистнул Файл.
  — Просто, придурки, — презрительно фыркнул старик.
  — Познакомимся поближе с местными неформалами, — Файл подошёл к таверне и решительно распахнул обшарпанную дверь.
  В ноздри ударил резкий запах табачного дыма, спиртного и ещё чего–то ядовито–дурманящего. Под самым потолком таверны, в клубах сизого дыма, висел транспарант: на обветшалой чёрной материи уверенная рука крупными белыми буквами размашисто начертала лозунг: «Анархия — мать порядка». Тут же, с потолка, свешивалось огромное чёрное полотнище знамени с аналогичным текстом внизу и скалящимся черепом в центре, под черепом скрещивались белые кости.
  Однако, в отличие от унылого однообразия чёрно–белой символики, идолопоклонники радовали глаз многоцветьем одежд, причёсок и физиономий. Под тусклыми масляными светильниками собралась пёстрая компания представителей всех рас. Многообразие природных оттенков кожи дополняла искусственная окраска, а вычурность причёсок соперничала с экстравагантностью немыслимых нарядов. Всё же, надо отдать должное, в одежде парни знали чувство меры, это не касалось пестроты расцветок — тут их фантазия казалась безграничной, но костюмчики анархистов соответствовали канонам местной моды: удобно, практично, функционально. Большинство анархистов носили мечи, половина парилась в железных доспехах, и, вообще, похоже, парни благоволили к металлическим предметам. Почти у всех что–то металлическое торчало, висело, болталось в волосах, ушах, ноздрях. А у остальных, железо сверкало на шее, кистях рук, пальцах и в деталях костюма.
  Файл приглядел место за полупустым столиком. Он старался по пути не зацепить шатающихся, как матросы при качке, шумных анархистов, которые, имитируя броуновское движение молекул в банке, хаотично перемещались по тесному залу. Полностью свободных столиков не было, Файл остановил выбор на самом незагруженном. И хотя, тот стоял ближе других к стойке бара, но на деревянной столешнице одиноко покоилась лишь одна длинноволосая башка тучного клиента. Соседние же столики, были полностью завалены бесчувственными размалёванными телами. Правда, при близком рассмотрении облюбованного местечка, Файл обнаружил второго субъекта, под столом. Щупленький человечек, в чёрном балахоне, свернулся калачиком на полу и сладко похрапывал, не выпуская из рук огромную пустую бутыль.
  Файл деловито разместился за столом, рядом уселся недовольно пыхтящий старик. Файл нагнулся и попытался заглянуть в лицо человека на полу, но его черты скрадывала густая тень и складки накинутого капюшона. Файл решил слегка подвинуть обмякшее тело носком сапога, на что тело недовольно отозвалось утробным рычанием, наотрез отказавшись освободить занятую территорию. Тогда Файл просто поставил ногу на спину незнакомца, пьяница никак не отреагировал на дерзость.
  Тело второго анархиста занимало более благообразную позу. Тучный мужчина надёжно закрепился за все доступные точки опоры. Он, широко расставив ноги, сидел на грубо сколоченном табурете, могучей грудью навалившись на крышку стола. Одутловатое лицо впечаталось щекой в залитую жёлтым соусом ветхую скатерть, неопределённого цвета. Длинные маслянистые космы волос закрывали большую часть лица, а пухлые губы выводили замысловатую трель. Одноцветный костюм тучного завсегдатая таверны резко контрастировал с окружающей феерией красок. Его объёмистое тело облачал просторный чёрный балахон, с капюшоном, но под складками грубой дешёвой материи проступали правильные геометрические построения колец и квадратиков кольчуги. Схожесть одеяний двух анархистов говорила об их общности, а расположение на разных пространственных плоскостях, указывало на главенство могучего толстопуза, над тщедушным телом собрата.
  Оглядевшись, Файл удовлетворённо заметил:
  — Эта парочка тут сильно выделяется. Похоже, мы правильно рассчитали место приземления.
  — Сейчас проверим, — хмыкнул старик, скосив глаз на спешащего к ним здоровяка, в замасленном фартуке и с внушительного размера тесаком в волосатой лапище.
  — Пошли вон, бесцветные! — презрительно плюнув на пол, зарычал мужик и ткнул тесаком в сторону выхода.
  — Наш сосед по столику тоже не похож на цветного, — указал взглядом на храпящего завсегдатая Файл.
  — У тебя что — повылазило!!! — брызжа слюной, заорал тавернщик. — Он же чёрный.
  — Каждый настоящий мужчина должен выделяться на фоне безликой серой толпы, — Файл спокойно заглянул в наливающиеся кровью глаза прожжённого анархиста.
  — Ну-у, — коротко подтвердил прописную истину тавернщик и провёл ладонью по оранжевому гребню волос на полубритом черепе.
  — Я с товарищем уберусь прочь, если ты, брат, найдёшь в зале хоть одного похожего на нас, — улыбнулся Файл и вытащил из ножен меч, показывая блюстителю местных нравов, что тот глубоко неправ, если думает безнаказанно вытолкать в шею настоящих мужчин.
  Анархист ненадолго задумался, повертел по сторонам головой, вглядываясь в пёструю толпу, и, не найдя никого похожего на странную парочку, сдался.
  — Будь по–вашему, бесцветные, — оставайтесь.
  — Принеси нам фирменное блюдо, брат, — дружелюбно улыбнулся тавернщику Файл. — Я слышал, что оно у тебя превосходно получается.
  — Ребята хвалят, — расплылся в довольной улыбке кулинар.
  — На двоих. Он щедро оплатит, — кивнул на хмурого казначея Файл.
  — Эт-т мы мигом, — выхватил купюру из рук старика добрый хозяин и шёпотом посоветовал: — Только постарайтесь исчезнуть до того, как проснётся Чёрный Батюшка. Уж очень он суров.
  — Я думаю, мы и с ним поладим, — открыто улыбнулся молодой оптимист.
  — Сомневаюсь, бесцветный, — криво ухмыльнулся анархист и, водрузив тесак на плечо, поковылял к стойке бара.
  — А если этот рыжий панк притащит два куска залитой соусом резины? — глядя в след местному чудо–кулинару, ядовито прошипел старик.
  — Будешь глотать деликатес кусками и улыбаться, — сжав зубы, процедил Файл и, заметив недоброе выражение лица кровожадного спутника, предостерёг: — И не вздумайте, милейший, поливать блюдо кровью повара.
  — Как скажешь, вождь, — неуверенно пообещал Странник.
  Чтобы отвлечь дедулю от мрачных мыслей, Файл решил расспросить про анархистов.
  — Кто эти весёлые парни?
  — Нечто похожее, — старик обвёл взглядом размалёванную шумную компанию, — можно встретить в цивилизованных мирах. Только там, эти ребята носят за пазухой более современное оружие и, вместо лошадей, гоняют по улицам железные драндулеты. Попав в Адскую зону, все истинные приверженцы свободного образа жизни объединяются в клан Анархистов. Это неистребимый клан, но его члены недолго задерживаются на одном месте. Анархисты кочуют с уровня на уровень хаотично, иногда их появляется в зоне очень много, иногда почти не остаётся никого. Обычно, свирепые парни больших неприятностей властям не доставляют, при условии, что те их не трогают. В случае крупных беспорядков в городе, последователи анархизма всегда в первых рядах мятежников.
  — Насколько боеспособен клан? Есть ли единство в руководстве?
  — Анархисты умеют сражаться, — кивнул Странник, — но единого вождя у них нет. Это слишком буйные ребята, держатся малыми группками, часто враждуют между собой.
  — Плохое качество, — посетовал Файл. — Почему Пахан не воспользуется их разобщённостью?
  — Против власти они едины, — возразил Странник. — В этом вопросе у них компромиссов нет, никто не пойдёт на союз с Паханом. Анархизм отрицает всякое государство. По их учению, человек должен жить абсолютно свободным, никакого верховного владыки, никакой армии и полиции. Люди должны быть равными среди равных — вот основной принцип вольных анархистов.
  — Да это же наши люди! — обрадовался Файл и уже приветливей взглянул на окружающих. — Они против рабства, против уголовных авторитетов. А как они относятся к Шардам?
  — Считают их «своими» парнями. Законы Шардов справедливы.
  — Да-а, если бы писать историю Адской зоны с чистого листа, — мечтательно вздохнул Файл, — то можно было бы счастливо жить по законам Шардистана и без государственных структур.
  — Перед всесильными Шардами все равны, — неожиданно изрёк до того храпевший Чёрный Батюшка и приоткрыл глаз.
  — Рад встретить единоверца, — дружелюбно улыбнулся Файл. — Присоединяйтесь к дискуссии, уважаемый.
  — Я‑то уважаемый, — тяжело отрывая голову от столешницы, распрямился Батюшка, — а вот вы до сих пор без жратвы сидите. — Пива и мяса моим друзьям!
  Из–за стойки бара выпрыгнул радушный хозяин с подносом в руке. Он лихо подскочил к столу и метнул тарелки с дымящимися куропатками. Четыре глиняные кружки, плеснув пену через край, отбили торжественную дробь донышками по доскам.
  — Оставь нас, отрок, — отослал Батюшка, величественным взмахом длани, служку, — нам тут о важном потолковать надо. Как вас кличут–то, братья?
  — Файл, — звонко откликнулся юноша.
  — Странник, — сварливо проворчал старик.
  — Ну, а меня здесь Чёрным Батюшкой величают, — тряхнул длинными нечёсаными космами анархист.
  Файл увидел на груди Батюшки искусной работы золотой крест, величиной с ладонь. Он висел на золотой цепи и сильно контрастировал со скромным чёрным одеянием. На кресте изображена тщедушная фигурка скорчившегося человека. Батюшка перехватил любопытный взгляд и, ткнув большим пальцем в фигурку на кресте, пояснил:
  — Святой человек. Первый анархист.
  — Как имя? — наморщил лоб Файл, припоминая, что нечто подобное видел в Старом Свете.
  — Христос, — ласково погладил подушечками пальцев барельеф Батюшка. — Тысячи лет назад, на одной потерянной богом планете, он был крупным авторитетом и призывал людей следовать справедливым законам. Это не понравилось местному Пахану и смутьяна распяли на кресте, живьём. — Батюшка грустно вздохнул. — Святого прибили гвоздями к деревянной перекладине и замучили, злыдни. — Взор Батюшки вспыхнул праведным гневом: — Но святой анархист воскрес после смерти, как и мы в Адской зоне воскресаем вновь! И да убоялись враги его, ибо распространил он, с паствой адептов, революционное учение на весь Старый Свет. И стало в мире больше добра и света! Да не убоимся и мы, братья, мук адовых — Шарды на нашей стороне. Правда за нами, братья!
  — Шарды с нами! — взорвалась ликованием пьяная толпа адептов.
  — Анархия — мать порядка! — взревел Батюшка.
  — Смерти нет! — провозгласил девиз дикзелов молодой вождь и чокнулся кружкой с Батюшкой. — Очистим мир от скверны!
  — Верно, брат, — хлопнул Файла по плечу анархист и вдруг загрустил: — В забытом мире воскрешение было чудом, а в Шардистане обыденная реальность. Шарды — святые души, они дают шанс прозреть каждому грешнику. А неблагодарные говнюки такое святое место испоганили. Благословенный рай в помойку превратили.
  — Две очистительные Волны смыли часть нечистот на дно Ада, — вступил в разговор Странник. — Грядёт Третья волна!
  — Которая порушит блатные законы Гай Сира, — воодушевлённо поддержал Файл, — смоет гниль и плесень со святой земли. Долой блатные порядки уголовных авторитетов!
  — Третья волна будет очень кстати в этой зоне, — задумчиво промычал Батюшка. — Мудрые Шарды оказались очень щедры — вольные анархисты утроили число бойцов на этом уровне. Ой, неспроста такая движуха началась.
  — Встанут ли все братья под единое знамя Анархии? — подался вперёд молодой вождь дикзелов.
  — Если будет угодно Шардам, — неопределённо промычал Батюшка. — Однако, как узнать их волю?
  — Мы встретились, разве это не знамение свыше? — пошутил Файл.
  — Раз боги так тебе благоволят, пусть выкинут, что покруче, — недоверчиво прищурился анархист.
  У Файла внезапно возникло чувство, будто Шарды, действительно, за него. Он попытался ухватить удачу за хвост и проверить подозрения, а за одно и разрешить насущную проблему.
  — Вообще–то, мы искали потерявшегося товарища. Может, посодействуете?
  — В своём квартале я знаю всех, — широко махнул кружкой местный авторитет.
  Файл назвал имя дружка и бегло описал приметы. Батюшка внимательно всмотрелся в глаза парню, хмыкнул, нервно дёрнул головой и запустил руку под стол.
  — Этот? — достал он недовольно брыкающегося тщедушного субъекта.
  Капюшон свалился с рыжей головы, и перед удивлённым взором Файла предстал искомый субъект.
  — Ага, — уронив нижнюю челюсть, промычал потрясённый фокусом Файл. В самую пору поверить в чудеса и добрых небожителей.
  У парня был такой обескураженный вид, что Батюшка не усомнился в искренности чувств. Выходит, что он по наитию нашёл в миллионном городе человека, за которым гоняется один из могущественных кланов воров. Файл, определённо, обладал чудесным даром, и хитрый старый маг специально пустил его вперёд, как ищейку.
  — Файл — катализатор бури, — бесцеремонно ткнул чудика в грудь пальцем Странник. — Он наделён магическим даром.
  — Верю, — крякнул Батюшка и грубо встряхнул безвольно болтающееся тряпкой тело Жука.
  — Фа–а–йл? — разлепив веки, проблеял юный анархист.
  — Как Жук попал к вам? Почему за ним охотятся воры? — забыв былые обиды, забеспокоился за дружка Файл.
  — Я приютил малыша, за то, что он сумел обжулить признанных жуликов. — Батюшка заботливой рукой натянул капюшон на рыжую шевелюру питомца. — Жук, поведай братьям о своём подвиге.
  — Всё элементарно, — плюхнулся на табурет аферист, глотнул из кружки Батюшки солидную порцию пивасика и утёрся рукавом балахона. — Я прибыл в город в цепях. Тут мне популярно, на руках, объяснили, что я зелёная тупая скотина и одели рабский ошейник. Но я не согласился с ложным постулатом, утёр кровавые сопли и бежал на вольные хлеба. Сразу примкнул к вольным анархистам и решил показать блатным уркам, как честного фраера обижать. Пусть козырной король знает, что Жук уже не «шестёрка». Я ударил по самому больному месту — по карману. — Великий комбинатор довольно усмехнулся. — Я блатному королю сказал, будто сумею сделать денежный комбайн.
  — Слышал я тут байку об чудо–умельце, — вспомнил таксиста Файл, — но те фальшивки не могли отличить от настоящих купюр. Значит, тебе удалось построить станок.
  — Раз плюнуть, — презрительно фыркнул Жук. — И купюры машина печатала, как новенькие, — Жук поднял указательный палец и повторил, сделав ударение на последнем слове: — новенькие.
  — Секрет раскрыть можешь? — спросил Файл.
  — Это уже история, — отмахнулся Жук и ухмыльнулся. — Замшелые блатные авторитеты так вросли в Адскую зону, что позабыли свои корни. Старые зазнайки презрительно относятся к истории афер Старого Света, а зря.
  — Я тоже давненько не посещал музея криминалистики, — нахмурился Странник. — Просвети, наимудрейший.
  — Всё элементарно, — Жук развалился за столом, закинув ногу на ногу. — Главное — получить задаток.
  — Просто так с деньгами тебе бы улизнуть не дали, — рассуждал Файл. — Ты должен был показать результат.
  — Брал купюры по одному серебряному, измельчал, засыпал в комбайн, добавлял краски, воду и кое–что по мелочам, — Жук выдержал драматическую паузу, — и на свет появлялась свеженькая мокренькая купюра в сто серебряных. Только процесс производства очень неспешный, за день не больше сотни новых денежек. Паровой агрегат требует время на тщательное переваривание расходных материалов и жрёт уйму дров.
  — И сколько блатные дали задатка? — прищурился Странник.
  — Тысячу серебряных в мелких купюрах сразу и сто тысяч после успешного испытания чудо–агрегата, — хвастливо подбоченился аферист.
  — Хороший фокус, — хмыкнул старик и авторитетно заключил: — Ведь истинной магией от тебя и не пахнет.
  — Так откуда деньги? — удивился Файл.
  — Никакого колдовства, — презрительно скривился Великий Комбинатор. — А денежки я взял в долг у Чёрного Батюшки, под солидный процент. Задаток от воров, я использовал для создания агрегата и его макулатурной начинки. А сотней новеньких купюр Батюшки, заправил прокатный каток на выходе бумажек из агрегата. Там, вместо двух сплошных стальных катков, располагалась скрученная восьмёркой металлическая лента с вложенными между листами купюрами. Комбайн долго пыхтел паром и кряхтел, а потом между катков вылазила мокренькая новенькая купюра — настоящая.
  — И блатные проглотили пилюлю? — улыбнулся Файл.
  — Один недоверчивый умник предложил выдать часть гонорара моими же деньгами, — хихикнул Жук. — Но я не в обиде — они же настоящие. А остальные девяносто тысяч я потребовал золотыми монетами. Знаете ли, не доверяю я бумажным дензнакам — ненадёжные они.
  — Люди верят легче всего в то, чему хотят верить, — изрёк истину бородатый фокусник.
  — Как тебя, с таким секретом и кучей золота, живым–то выпустили? — удивился Файл.
  — Батюшка с анархистами прикрыл. Только блатные об этом не знают.
  — На каждого мудреца довольно простоты, — философски заметил Батюшка. — Золотой Жук хорошо проучил матёрых жуликов. Но жизни теперь в этой Зоне они ему не дадут. Свой позор паскуды привыкли смывать чужой кровью.
  — Я сохранил прежнее имя, — пояснил Файлу аферист и приосанился, — только местные добавили чуток лоска, теперь я — Золотой Жук.
  — А я вот остался простым Файлом, — хлопнул зазнайку по плечу друг.
  — Ну, тебе–то можно титул в любой момент пришпандорить, — заговорщицки подмигнул Золотой Жук.
  — Только вякни, — изменившись в лице, сквозь зубы рыкнул лжеимператор Галактики. Вся былая обида на бессовестного компаньона мутной волной всколыхнулась в душе узника. В чужом жестоком мире Шардов, для Файла, Жук оказался самым близким человеком. Файл почти простил прохиндею предательство, но одно неосторожное упоминание о прошлом разбередило забытую рану.
  — Прости, брат, — понуро опустив голову, тихо повинился компаньон.
  — В Зоне не принято поминать прошлое, — сурово сдвинул брови Файл. — Забудь былое.
  — С радостью! — расплылся в лучезарной улыбке рыжий пройдоха.
  — Да вы, видно, братцы–авантюристы, и в Старом Свете не сидели сложа руки? — усмехнулся Чёрный Батюшка. — Я готов профинансировать новый проект и людишками подсобить.
  — Спасибо, — приложил руку к сердцу Файл, — но, прежде чем поднимать мятеж, я хотел бы переговорить с местным Паханом.
  — Сдурел, зелёный?! — отшатнулся анархист. — Сам в петлю лезешь!
  — Ничего, мы скользкие, — обнял друга за плечи отчаянный Жук.
  — Неужто, самого Пахана завербовать собрался? — криво усмехнулся Странник.
  — А попробую, — скрестил на груди руки самоуверенный юноша.
  — Ну, то, что на своих ногах вы из дворца не выйдете — это аксиома, — отхлебнув полкружки пива, изрёк Батюшка и, утерев ладонью пену с губ, спросил: — А кто вас, вообще, к Пахану подпустит? Чего ему с зелёными «стрелку забивать»?
  — Думаю, и до Пахана дошли слухи о Золотом Жуке, — Файл подмигнул икнувшему компаньону, — вот мы и развеем придворную скуку весёлой историей.
  — Фальшивомонетчиков в кипящем масле живьём варят, — поёжился от горяченькой перспективы Жук.
  — Но ведь наш аферист фальшак не гнал, — указал спасительную версию Файл. — Государство Жук не трогал, а опущенные воры пусть сами тёрки с пацаном устраивают. Наверняка, Пахан с наглыми главарями в контрах и свою опалу снимет.
  — А ведь, и правда, любопытно с самоубийцами побеседовать, — задумчиво погладил густую бороду Чёрный Батюшка. — За результат не ручаюсь, но встреча точно состоится.
  — Если ты, сынок, не против, я наведаюсь в твою тарелку, — встрял в разговор, не скучавший старик, свою порцию он, тихаря, схарчил и зарился на бесхозную куропатку Файла.
  — Вы не исправимы, дедуля. Мы тут о высо–о–ком, а вы всё животным инстинктам потакаете. Когда уж нажрётесь?! — сокрушённо всплеснул руками Файл и толкнул тарелку в загребущие лапы.
  Впрочем, Чёрный Батюшка не дал гостям оголодать, он зычным басом потребовал вновь сервировать стол. Бармен испуганным тараканом заметался у стойки. Трапеза, с обильным возлиянием, затянулась до поздней ночи.
  
  
  Глава 16. Пахан
  
  Ночевали Файл и Странник в двухэтажном доме Чёрного Батюшки. Каменные хоромы вождя анархистов больше походили на крепость. Мрачное впечатление от казённой обстановки и холодного оружия, развешенного по стенам, сглаживала галерея картин в резных рамах. Чувствовался незаурядный талант живописца — шедевры будто светились красками изнутри. На полотнах, высокие волны бушующего океана разрезали бушприты старинных парусников. Бригантины, расправив паруса–крылья, взлетали на пенные гребни, словно огромные буревестники.
  Правда, буйство морской стихии Файл оценил только в свете утренних лучей. Вывалился сонный, на зов хозяина завтракать, и сразу обомлел от живописной красоты. Некоторые работы остались незавершёнными — резали глаз грубыми мазками красок, зато другие — блистали гармонией цвета и изяществом линий.
  — Мечтами о море только и живу, — печально вздохнув, обвёл взглядом летящие по волнам кораблики Чёрный Батюшка и поправил золотое распятие, покоящееся на груди моремана, поверх флотской тельняшки. — А вы, охламоны, небось, думали, что анархисты только всё крушить могут?
  — Нет, я про анархистов лишь вчера узнал, — улыбнулся Файл и похвалил художника: — А море у вас даже красивей настоящего.
  — Эх-х, братан, не видал ты настоящего, — укоризненно проворчал бывший джентльмен удачи. — Хотя, придворным профанам моя мазня тоже душу щиплет. — Батюшка почесал за ухом и махнул рукой в дальний угол: — Выбирай любую, с того края — продадим Пахану, чтобы на аудиенцию попасть. Есть у меня при дворе знакомый… малый, — Батюшка чему–то усмехнулся, — поможет к Пахану подвести.
  — Глупая затея, — уминая дармовой пирожок, из–за стола прочавкал старик, — «фараоны» всю братию в кутузку «заметут».
  — А вам с Батюшкой рисковать незачем, — согласился отчаянный революционер. — Сам с Жуком пойду.
  — Я бы тоже поостерёгся, совать голову под топор, — спускаясь по винтовой лестнице к столу, подал голосок аферист.
  — А вот и наш главный живописец! — огорчил дружка Файл. — Батюшка, найдётся чистый холст и красивая рамка?
  — Траурная? — заржал анархист. — Жука макнём башкой в краску, и профиль на ткань тисним.
  — Лучше уж позолоченная, — придумал оригинальное произведение Файл. — Странник, одолжи новенькую купюру в сто серебряных.
  — Пусть Жук свой золотой на мои бумажки разменяет, — не пошёл в меценаты старик.
  — А какого дьявола мне самому к Пахану переться? — попытался соскочить аферист. — Да ещё и за свои кровные денежки?
  — За сотню, я продам тебе волшебное снадобье, — чародей хитро подмигнул. — И Пахан не сможет сварить тебя в котле живьём.
  — Я что — испарюсь? — недоверчиво прищурился пройдоха.
  — Нет, пораньше сдохнешь, — серьёзно обнадёжил жестокий старик. — Следующую ночь, вам с Файлом, без противоядия, не пережить.
  — Не согласный я, — отшатнулся от бородатого душегуба Жук.
  — Не бойся, сынок, вы уже завтра по любому не проснётесь, — успокоил заботливый дедушка. — Я вам, ещё вчерась, в пивасик порошочка сыпанул. Так что, не жмись — оплати лекарство.
  — За отраву?! — возмутилась безвинная жертва произвола.
  — Балбес, предоплата — за противоядие, — достал лекарь два кисета, пахнущие ядрёной махоркой, и помахал в воздухе. — А то вдруг и правда, в гостях у Пахана окочуритесь — кто мне затраты возместит? Гони, жмот, сто серебряных!
  — Ох, и добренький у нас дедушка, — обомлел от подлой подставы Файл.
  — Мудрый старик! — одобрительно хлопнул прозорливого ветерана по плечу Батюшка.
  Общими усилиями, Жука уломали на финансирование авангардного искусства. Файл приклеил в центре белого холста денежную купюру, в сто серебряных, а Золотой Жук размашисто подписался в нижнем углу шедевра сюрреализма.
  И по протекции Батюшки, уже вечером, молодые художники представили полотна на суд дотошного придворного. Пятый секретарь Пахана курировал вопросы взаимодействия с неистребимыми кланами. Звали знакомого малого Карлом, и был он… кривоногим карликом.
  — Желаете продать Пахану свои картины? — хитро прищурился опытный интриган.
  — Одну продать, другую… — вступил в игру Файл, — какая больше заинтересует, подарить, с устными комментариями.
  — Ожидайте здесь, — Карл махнул гостям рукой на ряд мягких кресел у стены и велел халдеям в малиновых ливреях тащить художественные полотна за собой.
  Карл знал, когда интересные люди уместны во дворце. К вечеру, Пахан впадал в депрессию и нужны были клоуны развеять скуку, желательно новые морды. Потом, неудачники долго гостили в подземных казематах, и доброхотов стало мало. Ибо трудно удивить трёхсотлетнего владыку, а ведь и ему хотелось, по–человечески, развлечься.
  Секретарь оставил художников ненадолго. Когда вернулся, скептически окинул взглядом молодых замухрышек, но решил специально для аудиенции не наряжать. Давненько Пахана простые ходоки из народа не посещали. Хотя, судя по наглым рожам, парни были совсем не простаками.
  Гости проследовали за Карлом по длинным коридорам, в обход главных залов дворца. Затем, в кабине парового лифта, поднялись на вершину башни. Прежде чем открыть дверь лифта, Карл предупредил об элементарном этикете:
  — Войдёте, низко поклонитесь владыке. Близко не подходить. Резких движений не делать — целее будете. Первыми рта не открывать. Будете уходить… — карлик зло ухмыльнулся и подпустил пессимизма: — если, конечно, без посторонней помощи, — спиной не поворачивайтесь.
  — Обычное дело, — храбрясь, хмыкнул бывалый аферюга и мёртвой хваткой впился в локоть Файла.
  Файл лишь подмигнул другу и ободряюще улыбнулся царедворцу.
  — В имперских играх мы уже не новички — профи из высшей лиги!
  Карл внимательнее посмотрел на бравых парней. Видно не зря Батюшка их рекомендовал. Очень странная парочка зелёных. Пахан с такими наглецами, точно, не заскучает.
  Инкрустированные двери с мелодичным звоном раскрылись, взору гостей предстали апартаменты владыки. Парочка дружно шагнула на мраморные плиты. Двери за спиной отыграли печальную отходную. Кабина лифта, злорадно шипя, невидимкой уползла во чрево башни.
  Периметр круглой комнаты удерживали белые стражи колонн. Между опорами вытянулись высокие резные рамы окон. Закатные лучи светила нежились на бархате мягких подушечек, разбросанных по холодному мрамору пола. У дальнего от лифта края, на ворохе атласных подушек, восседал сам Пахан.
  Авторитет тянул, по весу, на полтора центнера, а немалый возраст чувствовался лишь в морщинках над глазками, заплывшими жиром. На бритом лоснящемся черепе чудом удерживалась маленькая красная феска с кисточкой. Расшитый золотой нитью, ярко–красный халат распахнут, на груди синели фрагменты шикарной блатной татуировки.
  — Располагайтесь, — широким жестом указал на мягкие пуфики владыка, отхлебнув горячего чая из фарфоровой пиалы.
  Гости уважительно поклонились и чинно приблизились к хозяину Зоны. Файл мельком оценил угол обстрела из узких бойничек на потолке.
  — Не тушуйтесь, пацаны, — подбодрил Пахан. — Я по вечерам добрый.
  Файл и Жук уселись в трёх метрах от владыки. Жук нервно пощупал, припрятанный за пазухой, кисет с целебным «табачком», при досмотре стражники его не изъяли. Файл не глядел прямо в глаза Пахану, но, искоса, за реакцией наблюдал. Он подумал, что до захвата трона, здоровяк был значительно худее. Зато теперь, хитрюга хорошо замаскировался. Доведётся загреметь на другой уровень Зоны, узурпатора никто не узнает. Татуировки исчезнут, как и жирное пузо. А истинный облик древнего сидельца уже никто в Зоне и не помнит. На адском лежбище все появляются вновь в исходном виде.
  Пахан тоже не торопился. Потягивая чай из пиалы, он внимательно разглядывал наглую парочку зелёных. Карл опознал в рыжем малыше Золотого Жука — листовки с его рожей висели по всему Шардобаду, а нахалёнок сам притопал к плахе! Может, по старинному обычаю, фальшивомонетчика сварить в кипящем масле? Пахана затея не радовала — всё уже давно наскучило. Но вот узнать цель неразумного визита — это уже интриговало. Да и о втором странном визитёре хотелось узнать побольше. Карл сказал, что зелёного пригрел Батюшка, и сразу пошло брожение в рядах неугомонных анархистов. Молодой парнишка как–то связан с восстанием в пограничье. Подумать только, ветераны Зоны поддержали мятеж глупых зелёных! На что они рассчитывают?
  — Мне тут Карлуша интересные картинки подогнал, — Пахан указал чашкой на полотна, прислонённые к мраморной колонне. — Поведайте, художнички, глубинный смысл произведений. Начнём, пожалуй, с финансового натюрморта.
  Жук низко поклонился, нервно поелозил задом по мягкому пуфику и, как на духу, рассказал свою историю, во всех подробностях. По ходу изложения занятного сюжета, он оживлённо жестикулировал и гримасничал, показывая всех персонажей комедии. Уже на середине пьесы, Пахан заулыбался, узнавая в описаниях Жука давних знакомцев. Концовка истории заставила его вовсю расхохотаться.
  — Ещё никто так оригинально не наказывал жуликов, — отсмеявшись, похвалил афериста владыка. — Вор воров обокрал! Надо подробности в газетах прописать, опозорить известных прохиндеев. Пусть обыватели потешаются над старыми болванами.
  — Хуже мне уже не будет, — поклонился Жук. — За мной и так полгорода охотится.
  — После такого скандала, поутихнут, — отмахнулся Пахан. — Опущенных авторитетов братва сменит. Всем надоели старые пердуны. Надо очищать застойную воду от избытка плесени, а то тихая гавань совсем в болото превратится.
  — Готов и дальше давить паразитов! — отживев, воспылал энтузиазмом санитар общества.
  — Дави, Золотой Жук, — улыбнувшись, дал соизволение владыка, но тут же хитро прищурился: — Только не забывай с доходов платить налоги в мою казну.
  Пахану была выгодна мелкая свара в воровских кланах, старых борзых авторитетов нужно держать в узде. Рыжий пройдоха показался ему полезной пешкой на игровой доске, своей фигурой. А вот, от его странного дружка, веяло опасным холодком. Независимый гордый взгляд зелёного колол острыми иголочками.
  — Художник, что ты хотел показать своей картиной? — в лоб ударил вопросом Пахан.
  — Буря! Скоро грянет буря! — пафосно предрёк зелёный пророк.
  — А себя ты изобразил капитаном бригантины? — ехидно скривил тонкие губы владыка.
  — Нет. Я буревестник, — скрестив руки на груди, выпрямил спину наглец.
  — Что–то, на полотне, пернатых не видать, — придирчиво всмотревшись в пейзаж, обличил критик.
  — Буревестник улетел, — махнул руками, будто крыльями, Файл. — Но капитан не увидел дурного предзнаменования и не увёл бригантину в безопасную гавань. Ветер порвал парус, а волны несут кораблик на рифы.
  — И рифов на картине не видно, — укорил дотошный зритель.
  — Не видно, — кивнул пророк, хитро усмехнулся и поднял указательный палец: — но они есть.
  — И как называется полотно? — прищурил глазки опытный политик.
  — Третья волна! — оповестил буревестник.
  Великий кормчий блатного народа вздрогнул, как от неожиданного раската грома. Гамма чувств отразилась на встревоженном лице. Сотни лет назад, Пахан уже кувыркался в водоворотах Второй волны. Жуткая была буря, миллионы душ перемешала в адской круговерти. После, ещё десятки лет, расходились круги по Зонам, пока не затихла стихия. Но тогда волну подняли могучие чародеи. Сила магии — источник Второй волны. Какая сила сможет поднять Третью?
  — Сила духа! — уловив ход мысли владыки, объявил пророк.
  — И кто будет гнать волну? — нахмурил брови повелитель.
  — Зелёные и ветераны — они сделают мир совершенней.
  — А если буревестника изловить и посадить в клетку? — Пахан отложил пустую пиалу и придушил пухлыми кулачками воображаемую птичку.
  — Идею, за решётками не удержать, — усмехнулся революционер. — В аду, смерти нет. Волны адептов новой веры захлестнут все Зоны!
  — Чем так уж плоха власть блатных? Воры держат Зону по честным понятиям. С беспределом было покончено ещё в эпоху войн Первой волны.
  — Сила меча позволяет править миром махровым грешникам, — обличил несовершенство системы зелёный.
  — В мире воров нельзя всем быть ворами, — развёл руками Пахан. — Каждому воздастся по деяниям его. Честные мужики, обласканные милостивыми Шардами, пораньше выберутся из ада, а лихим пацанам — кипятиться в котле, пока дурь не выварится.
  — И сотни лет отравлять гнилыми душонками жизнь благочестивой пастве Шардов, — не унимался проповедник теории чистой власти.
  — Только решительные пацаны, не страшащиеся адской кары, правят на Зоне, — небрежно развалился на шёлковых подушках главарь отморозков. — Смирные мужики никогда не попрут на кодлу хулиганов.
  — Кучка блатной шпаны не сладит с восстанием ветеранов и зелёных, — злобился наглый пророк. — После каждой стычки, грешные души будут проваливаться в ад, а святые восходить на верхние уровни. Волны просеют всю Адскую зону, отделив чистые зёрна от мусорной шелухи.
  — Так уже было в Первую и Вторую волну, — отмахнулся старожил зоны. — Святые бойцы уйдут на свободу, а новые блатные опять загонят смирный скот в стойло и будут доить.
  — Ветераны уйдут, но зелёные заматереют и не уронят в грязь знамя свободы.
  — Романтик ты паря, — хмыкнул старый пессимист. — А вот что мне, бывалому капитану делать? Идти на дно, со старым парусником, я не хочу.
  — Держи нос по ветру. Оседлай волну.
  — Против высокой волны идти опасно, — задумчиво почесал грудь в татуировках Пахан. — А от цунами, даже в тихой гавани не укрыться. Лучше дрейфовать в открытом море.
  — И, капитан, не души буревестников, — улыбнулся Файл.
  — Я услышал твоё карканье, вестник, — ухмыльнулся Пахан, — и подготовлюсь к шторму. Но зачем глупому пернатому рисковать, кружась над кораблём? Может, пташка хочет сытного корма?
  — Буревестнику милее свобода, — глянул прямо в глаза властителю уровня Файл.
  — Летай, где хочешь, говорун, — великодушно махнул дланью хозяин мест, — но над злыми хищниками я не властен. Начнут клевать — не пищи.
  — От стервятников сами отобьёмся.
  — А если серьёзно, чего мне ждать в Шардобаде? С анархистами, против блатных, бучу затеешь?
  — По мелочам размениваться не будем. Начнём глубинные преобразования в обществе. — Файл увидел, как напряглись мышцы крепкой шеи владыки, и поспешил успокоить: — Мирные преобразования. Создадим новый университет.
  — Кого и чему учить? — насторожился удивлённый Пахан.
  — Ветераны будут обучать зелёных тайнам архаичных ремёсел, а новички помогут старикам вспомнить забытые профессии Старого Света.
  — Зачем техническая информация в варварском мире? — снисходительно усмехнулся Пахан глупости зелёного. — Шарды строго карают умников.
  — Знания пригодятся на воле. Ведь за десятилетия заключения, узники потеряли былые навыки, и многое позабыли. Старые сидельцы зоны выползают в цивилизованный мир настоящими дикарями. Бывшие зэки обречены влачить жалкое существование в жестоком технократическом обществе. А ведь в Шардистане, они мастера древних ремёсел и могут обменяться знаниями с зелёными умниками. В новом университете будут обучать всем профессиям Старого Света и Адской зоны. Преподаватели и ученики расплатятся между собой накопленными знаниями и деньгами.
  — Деньгами? — поднял брови Пахан. — Откуда у зелёных возьмутся средства в Шардобаде.
  — В городе работает множество банков, — Файл хитро подмигнул местному владыке, — и банкирчики, наверняка, могут осуществлять тайные переводы средств на другие уровни Зоны.
  — Да, с помощью магических артефактов эпохи Второй волны, блатные авторитеты могут перемещать капиталы, — напрягся подозрительный Пахан. — Но только на развитые уровни и в очень ограниченном количестве.
  — Но, и без артефактов, можно слать «святых» гонцов с кодом банковского перевода, — проявил осведомлённость Файл.
  — Уважаемые авторитеты могут, — скупо кивнул Пахан.
  — И в Старый Свет тоже? — надавил настырный юнец.
  — Информация — деньги, — развёл руками Пахан, — но стоящие секреты редкость.
  — Ветераны и зелёные будут обмениваться массой секретов, — шёпотом, пообещал владыке Файл. — Деньги и имущество с собой в Старый Свет тоже не унесёшь. Старожилы Зоны ведь здесь не бедствуют, а зелёным не скоро понадобится брошенное добро… там.
  — Справедливый обменный курс установит рынок… — задумался над заманчивой перспективой Пахан.
  Он не мог перевести свои капиталы в Старый Свет. Даже по Зонам, тяжело распихать часть денег, а про недвижимое имущество, вообще, никто никогда не заикался. Молодой же революционер, рисовал радужные перспективы благоденствия. Если удастся часть нажитого перетащить на волю, то счастливая старость обеспечена.
  Файлу показалось, что он слышит скрип шестерёнок арифмометра в черепе тучного Пахана. У владыки аж лысина взмокла от натуги, сняв красную феску, тот нервно протёр макушку батистовым платочком.
  — Но ведь обманут, падлы зелёные, — зло оскалился старожил. — Это только ветераны понимают неотвратимость кары Шардов. Потенциальные святые не станут гневить тюремную администрацию: за аферу светит продление срока. Шардов не проведёшь!
  — Старожилы Зоны и проследят за честной сделкой.
  — Как?! — отчаянно всплеснул руками блатной владыка. Честь для авторитетного вора была разменной монетой — в том же он подозревал и всех фраеров.
  — Святые просигналят, уже с воли, о нарушении контракта, и средства у зелёного жулика будут тут же изъяты.
  — А самого фраерка, распотрошит братва, — злорадно потёр пухлые ладошки Пахан. — Но кто притащит «чёрную метку» с воли?
  — Миллионы грешников летят в Адскую зону, — успокоил Файл. — За малую золотую долю, каждый фраер согласится «настучать» на отступника.
  — Но это надо иметь крепкую организацию в Старом Свете, — засомневался Пахан. — Пацанам на воле нет дела до мелких разборок в Зоне: солидные мафиози бытовухой не станут заморачиваться. Отсидевшие срок в Адской зоне, становятся изгоями в цивилизованном мире. Столетним старикам скучно играть в детской песочнице. Глупые амбиции молодняка чужды уставшим сидельцам Зоны. Истрёпанная душа просит покоя.
  Потухшие глаза древнего узника замерли, словно остекленели, будто Пахан пытался заглянуть куда–то вглубь себя, всматриваясь в забытые образы далёкого прошлого.
  — Святые сплотятся в крепкую команду ещё в Зоне, — прервал его медитацию Файл. — Ветераны не бросят старых друзей.
  — На воле все разбегутся как тараканы, — тяжело вздыхая, отмахнулся Пахан. — Святых блатной идеей не удержишь. Тёртые мужики свой страх в аду потеряли.
  — А если не блатной?.. — серьёзно глянул прямо в глаза Пахану бунтарь. От такого острого взгляда, у бывалого зэка аж мурашки по спине пробежали. Молодой чудаковатый вожак был очень опасным противником — непредсказуемым.
  — А ведь ты не собираешься создавать новый блатной клан? — инстинктивно отодвинулся подальше старый воровской авторитет.
  — Третья волна перехлестнёт через край Адской зоны и ворвётся в чертоги Старого Света, — мрачно пророчил буйный адепт всемирной революции. — Перевоспитанные грешники, закалённые в горниле ада, сплочённой армией вторгнутся в заплывший жирком мирок тщедушных задохликов. В Старом Свете обыватели боятся умирать, а святые, больше жизни, ценят свободу и справедливость. Ветераны погонят Третью волну по грешным просторам звёздных империй! Законы Шардов справедливы и в цивилизованном обществе. Свобода или смерть!!!
  — Да ты, паря, махровый анархист, — поморщился, как от зубной боли, Пахан.
  Владыка не любил фанатиков. Ему больше понравилась идея с мировым банком. Пусть Файл создаёт новый финансовый коридор, а Пахан его тайно поддержит. Он уже понял, что грядёт третья революция, и остановить эту бурю никто не в силах. Общество требует перемен: не зря восстало пограничье, бузят зелёные и кучкуются анархисты. Пусть дурная блатная братва разбирается с бунтарями, а он, тихаря, переведёт своё имущество в капитал. Лишь бы горячий парень всё не испортил юношеской наивностью.
  — Не гони ветер, революционер, — примиряюще улыбнулся Пахан, — давай вначале заложим денежный фундамент, а потом уж будешь строить свой светлый дворец мирового счастья.
  — В общем–то, сидеть мне ещё долго, — сразу остыл Файл. — Надо собрать бойцов в единую армию. Потом захватить все уровни зоны. До революции в Старом Свете ещё далеко.
  — Ну, ты оптимист, — недовольно хмыкнул Пахан. — Таких фанатиков надо ещё в колыбельке душить. Однако в Шардистане, идейные борцы бессмертны. Суровые смотрители основательно жарят таких на адских сковородах, пока мятежную душу не превратят в пепел. А ты пока ещё зелёный — коптить зону долго будешь. Да и меня, грехи на волю не пускают — век воли не видать. Так что сработаемся. Подсоблю, чем смогу.
  — Для создания университета в Шардобаде, нужен начальный капитал, — сразу взял делового партнёра в оборот Файл.
  — Да ты прохиндей похлеще Золотого Жука! — притворно возмутился меценат. — Хочешь самого Пахана на деньги «развести»?
  — Здания строить долго и дорого, — не обращал внимания на колкий выпад учредитель. — Поставим сотню палаток на холме за Мусорным кварталом. Материю купим у фурий, у них, говорят, есть механические ткацкие станки, на паровом приводе.
  — Не боятся грешницы гнева божьего, — недовольно скривился Пахан. — Готовы лишний век в аду коротать.
  — Думаю и старых дев увлечь революционной перестройкой мира, — дерзко замахнулся юнец.
  — Фантазёр, — фыркнул Пахан и вернулся к более интересной ему теме: — Ты, сперва, товарищество построй, чтобы Зону с волей связать, а уж потом начинай старый мир крушить. «Живых» денег я не дам, но за материалы с фуриями, по–свойски, расплачусь — есть у них ко мне интерес. Только моё имя нигде не должно всплыть. Мешать не стану, но и во всемирную революцию не вляпаюсь. А если сам не сдюжишь — не взыщи, моё дело сторона.
  — Большего и не жду, — улыбнулся молодой наглец. — И власть Пахана расшатывать не собираюсь. Постараюсь даже интересы блатных королей не задевать… на первом этапе.
  — Да я, умом, совсем не верю в твою Третью волну! — всплеснул руками Пахан, тяжело вздохнул и почесал пятернёй поясницу, пониже спины. — Но, как–то свербят задние полушария, а они беду всегда раньше чуют. Убил бы поганца, однако ж, всё равно, с другого уровня Зоны бурю нашлёшь. Лучше вовремя волну оседлать и держать нос по ветру — авось ко дну не пойду. Да будут милостивы ко мне справедливые Шарды. Убирайтесь с глаз долой, не искушайте жестокого самодура!!!
  
  
  Глава 17. Студенты
  
  Ночь охладила распалившихся революционеров свежим ветерком. Звёздный купол неба накрыл грешный мир. Темноту в Старом городе разгоняли тусклые масляные фонари. Лишь на площади, за дворцом Падишаха, пылало белое зарево.
  — Колонна Искупления, — объяснил деревенщине световой эффект бывалый горожанин, Жук.
  — Пойдём, грехи посчитаем, — усмехнулся Файл.
  — Сначала фонтанчик найдём, — заметался в поисках воды страждущий. — Видел я один, по пути сюда.
  Жук, как ищейка, завертел носом. Взяв след, ухватил другана за локоть и поволок в сторону площади. Как только нашёл спасительный фонтанчик, Жук выудил из–за пазухи табачный кисет, щедро сыпанул в ладошку вонючей травки. Когда жизнелюб запихал в рот щепотку снадобья и хлебнул водички, прям из чаши фонтана, Файл понял: вкус у лекарства не лучше запаха. Обеззараживать ядовитую закладку Странника ему сразу расхотелось.
  — Ядрёная дря–я–я-нь… — скривившись от горечи, прохрипел страдалец и, для надёжной дезинфекции яда старика, запихнул за щёку остатки травки. Аферист очень не хотел расставаться с жизнью на уже обжитом уровне зоны и вновь обретённого друга терять тоже не желал: — Глотай пилюлю, а то завтра сандалии отбросишь.
  — Лучше вином Батюшки микстуру запью, — отложил неприятную процедуру, на потом, брезгливый пациент.
  — Тогда бегом в таверну, наше воскрешение отмечать, — повис на руке товарища мнительный Жук.
  — На Колонну Искупления сперва глянем, — потащил вперёд настырный вождь.
  Столб света бил из центра площади в чёрное небо на полсотни метров, заливая пространство молочно–белым свечением. К алтарю Шардов вилась спираль из угрюмых паломников. Мрачные лица каторжан задумчиво взирали на светоч истины. Никто из грешников не молил небесных смотрителей зоны о пощаде, все лишь смиренно шли узнать меру суровой кары. По отмеренному сроку, узники судили о праведности избранного пути и строили нехитрые планы на остаток существования в чистилище Шардов.
  Файл подтащил компаньона к хвосту очереди, однако Жук знал короткий путь, если не к бездушным божкам, то уж к их привратникам — точно. Аферист решил поменять деньги на время ожидания, как было принято у богатых горожан. Жук поволок наивного дружка вдоль спиральных колец тысячной очереди. Навстречу, опустив голову, брели задумчивые граждане, что уже причастились.
  — Сдохнешь тут, ожидаючи, — ворчал аферист, заранее горюя о зря потраченной сумме за льготный проход к говорящему артефакту.
  В двадцати шагах от световой колонны, переминалась с ноги на ногу, короткая прямая очередь таких же богатеньких прохиндеев. Жук всучил плату стражнику, в красных доспехах мясника гвардии Пахана, и пристроился с дружком к цепочке льготников. Файл чужих денег не ценил и от вынужденного меценатства Жука не отказывался.
  — Братан, а лихо мы хозяина на спонсорство «развели», — убаюкивая свою «жабу», зашептал прижимистый аферист. — Только вот, на рекламу проекта, придётся ещё лохов поискать. Ума не приложу, где мы студентов, желающих расстаться с денежками, ловить будем.
  — Можно, хоть всю эту очередь записывать, — Файл кивнул в сторону каторжан, страждущих узнать истинный срок заключения. — Люди сюда идут к судьбе не равнодушные.
  Жук искоса зыркнул на мрачные бородатые морды и зябко поёжился. Подсвеченные мертвенно–белым светом узники, у самозваного ректора желание записывать их в студенты не вызывали. Да и, как таких тёртых мужиков агитировать, аферист тоже не представлял.
  — Боюсь, если не успеем вовремя «соскочить» — на вилы посадят, — зашептал на ушко жуликоватый компаньон. Не верил пройдоха в чистоту помыслов вождя, по себе мерил.
  Но Файл не реагировал на пустой трёп, его внимание поглотила завораживающая картина чудесного перехода в свободное пространство.
  Раздвигая толпу, к белой колонне подошёл человек со светящимся нимбом над головой и, шагнув вперёд, растворился в ослепительном свете.
  — Святой на волю пошёл, — завистливо вздохнул Жук.
  А когда пришёл черёд Файлу прикоснуться к светящейся колонне, то Шарды грешную плоть внутрь не пропустили. Файл почувствовал под рукой холодную шершавую поверхность, словно покрытую крошечными острыми кристалликами. Белые искорки больно кольнули кожу, и силовое поле оттолкнуло ладонь прочь. Очередники нетерпеливо оттеснили плечами причастившегося в сторону. Файл чуть отошёл и надолго завис, задумчиво рассматривая побелевшую, будто от жуткого мороза, кисть. Перед мысленным взором плавала чёткая цифра — двадцать один.
  — Двадцать пять с половиной! — вывел Файла из задумчивости возмущённый возглас Жука. — За что, рогатые, полгода добавили? Я же только подшутил над блатными. Почти бескорыстно. А тебе, сколько за душегубство накинули?
  — Праведно живу, — усмехнулся молодой революционер. — Не пойму только: Шарды одобряют мои подвиги или побыстрее от бунтаря желают избавиться, чтобы не безобразничал в их чертогах? Эдак я все делишки в зоне не успею провернуть. Безликие, четыре года от срока срезали.
  — Сразу четыре года?! — присвистнув, громко ахнул сокамерник. — Я тоже правильно жить хочу!
  Сказано это было громко, все окружающие завистливо посмотрели на обласканного богами праведника. Но Файла внимание толпы не смутило, он использовал момент для пропаганды:
  — Шарды благоволят душам, стремящимся к свету! — подбоченясь, пафосно изрёк агитатор. — Завтра открою новый университет, где ветераны будут готовить зелёных к суровой жизни в архаичном мире, а профессионалы из Старого Света — помогать узникам восстанавливать забытые технические специальности цивилизации. Да и денежный взаимообмен между мирами наладим.
  Новость упала на благодатную почву, люди притихли. Никто пока с расспросами не приставал, но, потрогав светящуюся реликвию, уходить не спешил. Обстановка располагала к раздумью.
  Файл с любопытством следил за подходившими к колонне новыми святыми. Люди из очереди иногда обращались к идущим на волю с нехитрыми просьбами. Внимание Файла привлекла группа вооружённых мужчин в богатых чёрных камзолах. Рослый толстопуз ухватил за локоть тщедушного мужичка, с нимбом над головой, и настырно что–то втолковывал. Святой вяло отнекивался, но, вняв уговорам, кивнул. В тот же миг, светящийся нимб исчез.
  — Обмануть задумал, брехун!!! — чёрный господин замахнулся кинжалом на, опять согрешившего, узника.
  — Стервятники бузят, — вяло заметил мясник Пахана, но вмешиваться в житейскую свару не полез. Дело привратников: за очередью следить, да мзду со льготников собирать.
  За обиженного заступился подбежавший на крик святой. Крепкий бородатый селянин железной хваткой вцепился в холёную ручку богатея.
  — Не тронь святого, морда!
  — Врун — уже не праведник! За «кидалово» мужик ответить должен!
  Придвинувшись ближе, дружка поддержала группка блатных чёрной масти.
  — Я беру его грех на себя, — зло усмехнулся селянин.
  Сильная мозолистая ладонь заступника мёртвой хваткой вцепилась в кисть с кинжалом и медленно повела в сторону.
  На толстой шее холёного бычары вздулись вены, его морда побагровела, глаза выпучились, но движение кинжала это не замедлило.
  Однако святой неумолимо вёл стальное жало не к чёрной тушке душегуба, а к своей груди.
  Толстяк ухватился второй рукой за ладонь селянина, пытаясь остановить.
  Бывалый воин лишь ещё шире улыбнулся и… пальцами свободной руки дал звонкий щелбан по лбу стервятника.
  От неожиданности, враг дрогнул — кинжал глубоко вонзился в грудь святого.
  — Смерть за смерть! — зловеще рассмеялся ветеран.
  Светящийся нимб над головой святого ослепительно полыхнул белым пламенем.
  Пустые одежды селянина кучей тряпок упали к ногам поражённого стервятника.
  Выпавший из ослабевших рук кинжал жалобно звякнул о серые булыжники площади.
  — Я не хотел! Он меня заставил! — пугливо озираясь, заверещал толстопуз.
  Спираль очереди сжалась в плотное кольцо ощетиненных мечами и засапожными ножами судей. Дружки–стервятники стайкой прыснули в толпу. За чужие грехи здесь платить не принято. Ведь убийце святого было уготовано очень тёплое местечко на Дне ада.
  — Кто покарает изгоя — год долой! — для Файла, прояснил ситуацию Жук.
  В напряжённой тишине, реплика прозвучала смертным приговором.
  — Я имею право выбора палача! — жалобно воззвала к правосудию обречённая жертва.
  — Порадуй поединком напоследок, ходячий труп! — довольно заржал мясник–привратник. — На всех, один год, делить не интересно. Кто хочет скостить срок?!
  Смертельное кольцо сжалось на шаг.
  — Я сам выберу! — выхватил из чёрных ножен меч стервятник и закрутился волчком.
  Затравленный взгляд свиных глазок выхватил из серой безликой толпы яркую рыжую шевелюру Жука. Щупленький безоружный зелёный давал рослому воину шанс пожить чуть дольше на этом уровне. Толстяк остановился в двух шагах от неудачника.
  — Говоруна! — вспомнив его реплику комментария, выбрал подлый стервятник и, ткнув остриём меча в сторону задохлика, обвёл победным взором хмурую толпу судей.
  Неожиданно по кольцу зрителей прокатился одобрительный смешок. Все прекрасно поняли, кого намеривался выбрать подлюка, но, пока гадёныш крутил головой, рыжего парнишку заслонил грудью статный парень, с мечом в крепкой руке.
  — Я принимаю вызов! — огорошил непрошеный заступник.
  — Рыжего говоруна! — отдёрнув меч, возмутился подменой привереда.
  Секундой раньше, Файл инстинктивно заслонил друга телом, сперва не думая тягаться в мастерстве фехтования на мечах с бывалым зэком. Но стервятник не снял своих притязаний, требуя в жертву слабого зелёного, поэтому Файлу пришлось идти за друга до конца.
  — Выбор уже сделан! — чеканя фразы, шагнул вперёд Файл. Его шанс был в первом неожиданном наскоке.
  Парень резко, со всех сил, ударил мечом по неподвижному клинку спорщика, и, на противоходе, полоснул по животу толстяка.
  Клинок врага звонко забряцал по булыжникам. Толстопуза, ударом, опрокинуло на спину.
  Файл промедлил с подлым добиванием, упустив последнюю надежду на победу.
  Опытный воин кувыркнулся назад, затем пару раз в сторону, подхватив по ходу выбитое оружие, и встал в классическую стойку. Камзол на пузе был прорезан, в прореху просвечивала сталь кольчуги. Болезненный удар заставил поморщиться, но стальные кольца и складки жира уберегли животик.
  — Пацан, ты труп, — зло зашипел обиженный изгой.
  Мрачное перешёптывание в толпе поддерживало однозначный исход поединка. Стервятник вдвое массивней паренька, к тому же, в броне и с отличным боевым клинком. Занятая стойка готовности выполнена безупречно, цепкий взгляд опытного убийцы отслеживал каждое движение деревенского профана. Сермяжный селянин с ржавеньким мечом впечатления на знатоков фехтования не произвёл. Да, быстрый парнишка, но школы обучения владения железным предметом не посещал. Жить герою — до первого выпада.
  — Ставлю на силу света — кидаю в копилку соточку! — неожиданно организовал тотализатор Жук и, выхватив шапку у зеваки, демонстративно опустил в копилку бумажную купюру.
  — А я на чёрного бугая! — азартно поддержал мясник–привратник и бросил, в сорванный с головы шлем, монету, сверкнувшую серебром.
  Бесстыжий Жук подмигнул, опешившему от такой наглости дружку, и взглядом показал: сваливай скорее с ристалища! Пока организаторы не совершили полный круг сбора ставок в копилки, у Файла появился шанс, хоть и с позором, выйти живым из неравного поединка. Вряд ли кто в толпе стал бы останавливать потенциального покойничка. Претендентов занять место палача — целая площадь.
  Но Файл бежать не собирался. Кровь застучала в висках, лёгкие жадно глотнули воздуха. Для вождя, честь — дороже жизни!
  — Смерти нет! — выкрикнул клич дикзелов молодой вожак и первым ринулся в самоубийственную атаку.
  Чёрный воин играючи отбил лихой наскок паренька, лишь криво усмехнувшись бесшабашности сумасшедшего героя. Исход схватки был для него очевиден. И опытный ветеран его не торопил. Видел, что из–за плеча смертушки сельского дурачка, выглядывает и другая подруга с косой.
  Файл двигался резвее тяжеловесного противника, делая упор на короткие атаки и быстрые отскоки. Однако пробить классические блоки неуч не мог.
  А обречённый на казнь играл непонятную партию. Он лишь защищался, медленно отступая к краю арены.
  В очередной раз Файл провалился в атаке, и сам оказался прижат к кольцу зрителей.
  Стервятник скорчил зверский оскал, принявшись тупо месить профана мечом. При этом его простая техника тоже не отличалась изяществом, позволяя парню, хоть и с трудом, защищаться.
  Файл рубился на пределе сил, выживая лишь за счёт скорости и гибкости молодого тела. Рубашка взмокла от пота, мышцы налились свинцом, дыхание давалось всё труднее.
  Чёрный убийца, ухмыляясь, наступал прогулочным шагом, играючи вращая стальной сверкающей лопастью мясорубки.
  Круг зрителей удлинился в эллипс, затем вытянулся каплей, край ограждения ристалища истончился. Никто из увлечённых зрителей не понял сразу подвоха. Стервятник, спиной паренька, прокладывал путь сквозь смертельное заграждение.
  Глаза Файла заливал едкий пот, но разум работал чётко. Он ещё не получил ни одного серьёзного ранения, только неглубокие порезы окрасили грудь и руку. Списывать такое, лишь на удачу, не следовало.
  Опытный мясник осторожно шёл к намеченной цели. И сразу перемолоть на фарш молодое тельце — поломать весь план. Второго шанса на бегство, толпа палачей стервятнику не даст. Лишь, когда за спиной Файла не осталось никого, толстый верзила, широким взмахом острой «косилки», разогнал боковых зевак, заодно, убирая с дороги последнюю призрачную преграду.
  Но Файл ждал нечто подобного, он не отскочил от сверкающий полосы заточенной стали, а, присев, пропустил смерть над головой и резко пырнул клинком навстречу.
  Чёрная фигура пузом напоролась на острое жало. Железные кольца кольчужной рубахи со скрежетом пропустили смерть внутрь. Сильный удар и инерция тучного тела сложили усилия, пробив позвоночник и протолкнув меч сквозь обратный слой кольчуги — остриё клинка вылезло со спины стервятника, роняя на серые булыжники багровые слёзы.
  В мёртвой тишине, враг поломанной куклой упал к ногам неожиданного победителя.
  Обезоруженный Файл недовольно поморщился: когда же он научится вовремя выдёргивать меч из тушки?! Очень непрофессионально!
  — Слава Шардам!!! — хором взревела толпа, окружая героя.
  Симпатии горожан были всецело на стороне зелёного. Только благоволением небесных покровителей, можно объяснить непредсказуемый исход неравного поединка.
  — Честный выигрыш, — пересыпая деньги из шлема в шапку Жука, кряхтя, признал привратник.
  Делиться аферисту ни с кем не пришлось — только он один ставил на победу друга.
  — Я верил, что Шарды помогут любимчику, — жадно подсчитывая богатый барыш, лыбился рыжий прохвост. Неблагодарный напрочь отметал свою вину в происшествии.
  Файл устало стянул через голову мокрую от пота и крови рубаху, намереваясь оторвать нижний чистый край и пустить на бинты. Но тут, на глазах у изумлённой толпы, произошло очередное чудо: холодный белый свет от колонны коснулся кровоточащих ран и… они затянулись, а следы крови, будто под дуновением ветерка, осыпались коричневой пылью.
  — Слава Шардам!!! — воздели ладони к звёздному небу впечатлительные зрители.
  — Фо–о–кусы, — удивлённо осмотрел исцелённое тело неверующий зелёный и бросил в сторону светящейся колонны подозрительный взгляд.
  Но даже усталость, как рукой сняло. Файл чувствовал себя свеженьким бодрячком, словно и не было тяжёлой рубки. Казалось, подпрыгни — и полетишь!
  — Счастливчик, ты что–то там про новый университет говорил, — скромно напомнил бородатый горожанин. — Как бы подробности узнать?
  — Все, желающие просветления, пусть приходят завтра вечером на холм, за Мусорным кварталом, — в абсолютной тишине поведал основатель.
  Толпа согласно закивала и одобрительно зашушукалась. Шарды подали людям знак свыше — теперь все верили в избранность молодого адепта.
  — Придём, светлейший, обязательно придём, — окинув взглядом заполненную площадь, за всё общество подписался бородатый авторитет.
  — И толковых зелёных приведите, — напомнил Файл, — чьи знания вам на воле пригодятся.
  Ветераны задумались о перспективе, в глазах многих загорелись живые огоньки. Жизнь в Зоне переставала быть скучной.
  — Да, давно никто не баламутил адское болото, — завистливо проворчал привратник, мяснику, до истинной святости, было ещё много грехов отмаливать.
  — Зелёных денежных мешков тоже надо поискать, — задел и стражника за нерв Файл.
  — Для обменных операций Межмирового банка! — поднял градус деловой Жук, и площадь поддержала грандиозную идею шумным обсуждением.
  — Масштаб, однако… — рядом охнул привратник.
  — Ну, ты, братан, и пройдоха, — восхищённо зашептал рыжий аферист, распихивая выигрыш по карманам. — За один вечер и Пахана, и целую площадь лохов на денежки развёл.
  Привратник завистливо проводил уплывший серебряный куш и алчно воззрился на хромовые сапоги убиенного стервятника.
  — Хозяин, может, уступишь трофейчик. Ну, ведь, в самом деле–то, мой размерчик.
  Жук срезал, с пояса казнённого изгоя, звякнувший кошель и стал, натужно сопя, сдирать с пальцев перстни:
  — Барахло дёшево отдадим, а железо и нам пригодится. Кольчужку чуть заузим, аккурат Файлу подойдёт, да и меч хорош.
  — Тряпьё бери так, — щедро отмахнулся молодой вождь. — Только помоги Жуку своё с трупа содрать, а то до утра провозюкается, зелёный неумеха.
  — Да уж, не такой опытный душегуб, как некоторые святоши, — попенял дружку обиженный аферист и посетовал на несправедливость: — За что боги так простаков любят?
  Файл ни в бога, ни в чёрта не верил, но объяснение фокусам Шардов пока не находил. Ну не магия же всё это?! Да, местные «черти» умеют строить пространственные порталы, — Файл обернулся на сверкающую холодным светом Колонну, — умеют создавать клоны людей и… даже ускорять время в «адских чертогах», но при чём здесь магия? Просто, очень продвинутая техническая цивилизация. Надо подобрать коды к закрытым дверям, и побег из адского узилища станет возможен. Только, где же прячутся ложные божки? Ну, ведь не на небе же сидят и в телескоп пялятся на узников, словно наблюдая за тараканьими бегами? Файл поднял злой взор к подмигивающим холодным звёздам.
  Площадь удивительно быстро пустела. Узников уже не занимали тяжёлые мысли об адской каре, все расходились, обсуждая перспективы жизни на воле, новые открывающиеся горизонты.
  Только группка тёмных личностей, отойдя в тень здания, злобно наблюдала за парочкой удачливых зелёных. Четверо дружков–стервятников узкими переулками последовали по пятам за беспечными профанами. Злодеи не верили в постоянную опеку Шардами своих любимцев.
  — Нагоним фраерков на углу магистратуры, — планировали грабители. — Там свет фонарей не достаёт.
  Но, в густой тени здания, душегубы столкнулись с, неизвестно откуда взявшимся, седобородым старцем.
  — Что, сынки, заблукали?
  — Пшёл домой, старый пердун!
  — Адская зона — дом родной, здесь я теперь хозяйничаю… — грустно вздохнул Странник, — грешникам местечко потеплее подбираю… в аду!
  Поутру стражники натолкнулись на четыре, в разной степени, изуродованных трупа. У одних стервятников выбиты глаза, у других свёрнута шея или вырван кадык, а кому и просто аккуратно свернули голову набок. Но бывалых зэков поразила не зверская манера ведения боя голыми руками, и даже ни то, что опытные воины не успели обнажить клинки, а целостность их кошельков — победитель не взял трофеи! Так в Зоне не принято. По Шардобаду поползли страшные слухи о приходе «святого демона», предвестника смертельной бури…
  Ещё ночью, Файл дезактивировал, внушительной порцией доброго вина, из подвальчика Батюшки, ядовитую закладку в организме, да и уснул в обнимку с бочонком чудодейственного снадобья. А вот деятельный аферист, поспав лишь пару часов, выполз на свет и основательно взялся за выгодный бизнес. Жук принял партию армейских палаток от «неизвестного» мецената, оформил на работу сотню зелёных, косяком прущих за деньгами и знаниями — слухи по городу разлетались быстро.
  Вечером палаточный городок заполнили бородатые студенты и преподы. Разобрать чины и звания в новом университете было не просто. Но тысячная толпа сама разбилась по интересам и сформировала курсы. Жук, как ректор, лишь важно надувал щёки и оформлял записями назначения. Дохода новая авантюра пока не приносила, однако и в убытки не вгоняла — крутилась на грани самоокупаемости.
  Файл числился главным в университете, но ему нечего было преподавать студентам, а сам же он, тратить время на изучение архаичных ремёсел не желал. Нырять в денежные потоки хозяйственных дел, как деловой Жук, тоже не стал. Его время грозила всецело занять необыкновенная преподавательница. Странник обязал фурию оплатить старый должок за исцеление. Немезида могла поднатаскать зелёного в благородном искусстве фехтования на мечах.
  — А то железякой, как дровосек машешь, — с ворчливой интонацией Странника, скорчив хмурую рожицу, передала мастерица Файлу вердикт старика.
  — Сам–то дед, куда подевался? — не желая оправдываться, перевёл тему неумеха.
  — Странник бродит по Шардобаду в поисках способных учеников.
  — Лекарскому делу хочет учить или?..
  — Думаю, что… «или».
  — В нашем университете «такую» кафедру открывать опасно. И так блатные авторитеты косо смотрят на необычное начинание.
  — Присматриваются, — кивнула фурия и, взяв парня за локоть, вперилась острым взглядом прямо в глаза. — Зачем мужиков баламутишь, что им с такой заморочки?
  — Ветераны получат знания и средства — сплочённую организацию…
  — И льготную путёвку в ад, — жёстко прервала патетику опытная фурия. — Без крови здесь не обойдётся. Без большой крови!
  — В периоды лихолетий — есть, где развернуться героям. Мы поднимем яростную волну, которая докатится до самых глухих уголков Адской заводи. Люди помогут сделать чудесный мир чище, а Шарды зачтут их страдания и усилия — сроки растают, как под лучами палящего солнца.
  — Под потоками горячей крови, — мрачно поправила Немезида. — Только вот… человеческие души нелегко растревожить — от времени они черствеют, — фурия с грустным вздохом медленно вытащила меч из зашипевших тугих ножен. — Разве что… с помощью железного инструмента. — Сверкающий клинок, отточенной гранью, рассёк воздух. — Старый лекарь обязал меня подучить молодого ассистента секретам адской хирургии. Учить буду жёстко, а экзамены примет старая карга… с острой косой.
  И настали весёлые времена. Университет воспринимался ветеранами не как место обучения забытым знаниям, а больше, как своеобразный клуб, где собрались люди с одинаковыми интересами и единым мировоззрением. Люди готовили себя к новой жизни и, в то же время, всей душой тяготели к старой, такой простой и понятной. Но мечта вырваться из Адской зоны была неистребима и затмевала ярким сиянием все прелести бессмертного мира Шардов.
  Пока горожан, со светлыми лицами и горящими взорами, насчитывалось тысяча душ в миллионном болоте унылых потухших физиономий. Однако, с каждым днём, ряды студентов росли, вспыхивали всё новые и новые искры в глазах, потерявших счёт времени, узников Зоны. Файл старательно раздувал пожар жизни, и яркие искры разлетались по всему городу, зажигая сухие чёрствые души в тёмных уголках, затянутых паутиной времени, кварталов.
  Вот только, блатным авторитетам Зоны не нравилось рождение необычного Зелёного братства. Пасмурны были лица разномастных королей, беспокойно бегали глазки ожиревших финансовых тузов. Над безмолвным городом собирались багровые тучи.
  
  
  
  Часть 3. Бои местного значения
  
  Глава 18. Резня в Мусорном квартале
  
  Между городской окраиной и университетом, лежал захламлённый отбросами пустырь. Каждое утро через него, по извилистой пыльной тропе, тянулась вереница спешащих на занятия студентов. Сам университет располагался на пологом холме, чуть возвышаясь над городом. Снизу, огромные разноцветные шатры казались ещё выше, что придавало странному архитектурному ансамблю особое величие.
  Но не красотой палаточного университета любовался урод в чёрной форме стервятника. Из–за угла глиняной хибары, на окраине Мусорного квартала, он внимательно следил за одной парочкой. Парень и девушка шли по тропе, о чём–то оживлённо беседуя. Девушка одета в белоснежный комбинезон фурии, умеют эти бестии делать прочную водоотталкивающую материю.
  — Не–ме–зи–да, — зло прошипел стервятник, чуть вынув клинок из ножен.
  — Кто это у нас тут каркает, — неожиданно раздалось у шпиона за спиной.
  Стервятник резко повернулся и увидел огромного анархиста в чёрном балахоне.
  — Птенчик, убери лапку с сабельки — оторву, — грозно прорычал Батюшка.
  — Анархия пожаловала, — пятясь, процедил урод, ещё крепче сжав рукоять меча.
  Страшный шрам пересекал лицо стервятника от левого уха до рта. На месте глаза зиял глубокий провал, а губы кривила безобразная улыбка — вечный злобный оскал.
  — Ну, ты и урод! Может, личико подправить? — недовольно скривился бесплатный пластический хирург, не спеша, обнажая метровый скальпель.
  Но стервятник не принял боя, лишь зыркнул единственным глазом на золотой крест анархиста и, кажется, злорадно улыбнулся, хотя, по его оскалу, было трудно заметить.
  — А ну, хромай отсюда, падальщик! — презрительно сплюнул Батюшка. — Неохота, с утра начищенный клинок, о грязные кишки марать.
  Не убирая руки с меча, стервятник, отвратительно скалясь, развернулся и похромал прочь. Одна нога у странного типа не сгибалась в колене, что придавало походке отталкивающее сходство с подраненной вороной.
  Да, видно много грехов к чёрной душонке налипло — боится инвалид глубоко в ад загреметь, — подумал Батюшка. В тот день он не придал инциденту большого значения. Блатные постоянно шпионили за университетом. Но через неделю, ему пришлось пожалеть, что не распотрошил тогда гнусную тварь. Одно то, что Батюшку, после знатной попойки, разбудили посреди ночи, уже заслуживало хорошей трёпки.
  — Какого дьявола! — рычал сонный Батюшка, спотыкаясь о стулья. Пока брёл в кромешной темноте, на звук требовательных ударов по железу, Батюшка понял, что перемещается по своему особняку. — Кто там ломится! — настежь распахнув окованную дверь, недовольно бросил хозяин в пустоту ночи.
  — Беда, — раздался тоненький голосок откуда–то снизу.
  Батюшка опустил взор разбегающихся глаз ниже и, в мутном зеленоватом тумане винных паров, витающих у него в башке, узрел шатающегося из стороны в сторону карлика, в смешном лиловом камзоле.
  — Бред, — закрыв глаза, мотнул головой Батюшка.
  Когда вновь разлепил тяжёлые веки и погасил инерцию плохо уравновешенной верхней части тела, лилового карлика на пороге уже не было.
  — Э-э, я тут, — раздался противный голосок сзади.
  Карлик прошмыгнул между широко расставленными ногами, раскачивающегося колосса, и теперь пытался привлечь внимание хозяина, щёлкая пальцами. Батюшка обернулся на щелчки и недовольно поморщился.
  — Не стучи, пацанов разбудишь, — сердито прошипел хозяин и, чиркнув спичкой, зажёг лампу.
  — Будить надо всех! — категорично заявил жестокий карлик.
  — Побойся бога, чертёнок, — люди только спать легли, — пытался предотвратить катастрофу милосердный Батюшка. — Давай позже, на трезвую голову.
  — Уже даже сейчас поздно, — грустно повесил голову карлик.
  — Лучше тебя убить, — тяжело дохнул на пришельца перегаром раздосадованный анархист.
  — Оставь это врагам — они уже на подходе.
  — Братва, полундр–а–а!!! — сиреной взревел Батюшка.
  Первым на шум выскочил, с обнажённым клинком в руке, Файл; за ним, кубарем, скатился по лестнице, запутавшийся в спущенных штанинах, пьяный ректор университета.
  — Где пожар?! — беспокойно озираясь по сторонам, вопросил Жук, мёртвой хваткой вцепившись в дужку чайника.
  Несмотря на крутые виражи, заложенные Жуком при головокружительном спуске по лестнице, вода из чайника вылилась не вся, в сосуде ещё что–то хлюпало, и из длинного носика на пол плескался бисер капель.
  — Карл?! — удивился Файл, узнав малорослого слугу Пахана.
  — Сегодня ночью на вас нападут, — без лишних предисловий, выдал карлик.
  — А подробнее, — наклонился к источнику инфы Файл. — Кто, с какой целью?
  — Одновременно, все воровские кланы. Сперва — сожгут университет, затем — вырежут анархистов.
  — Пахан же обещал нейтралитет, — обиженно надул губы Файл.
  — Да, мясники останутся в казармах, — Карл хитро подмигнул. — Так сказать, в резерве ставки. Ну, и, не зря же, Пахан привлёк писать приказы меня, хотя знал о симпатии к Братству.
  — Батюшка, поднимай анархистов! — повернулся к вождю вольного клана Файл. — Общий сбор в таверне!
  Хозяин выхватил у Жука чайник, полил воду на раскалывающийся череп, тряхнул мокрой шевелюрой:
  — За дело, други мои!
  Батюшка схватил меч, натянул на гудящий «котелок» рогатый шлем и выскочил в распахнутую дверь. Кольчугу он, после убойной пьянки, так и не снял — возни много; честно говоря, ночью, «на бровях», и до койки–то еле дополз, зато теперь, долго облачаться не пришлось.
  Файл, за плечо, встряхнул пьяненького рыжего компаньона.
  — Жук, дуй в университет — стражу предупреди. — И увидев, как ректор безуспешно пытается дрожащими руками привести штаны в транспортное положение, поторопил: — Не мешкай, надо людей из–под удара вывести.
  Жуку, наконец, удалось закрепить ремнём штаны, на танцующем животе, хлебнуть глоток живительной влаги из носика чайника и втиснуться в шатающийся дверной проём. Из темноты раздался глухой шлепок падающего тела, витиеватая тирада, шарканье удаляющихся шагов неуверенной походки.
  — Что произошло? — попросил у Карла подробности Файл, натягивая кольчугу.
  — Вечером, блатные короли собрали совет. Один уродливый стервятник, таку–у–ю яростно пургу гнал. Имя Пиковый Валет тебе знакомо?
  — На пограничье, мы стервятника с такой кличкой, вроде, в ад отправили, — вспомнил давнего недруга Файл.
  — Он поведал блатным интересную историю о дикзелах, Братстве и фуриях, связав их воедино.
  — Откуда взялся этот хмырь?!
  — После истребления отряда стервятников на Мельнице Дьявола, изуродованный Валет выжил и не пожелал покидать наш уровень зоны. Говорят, злодея исцелил бродячий маг из коричневого клана. Всё последнее время, Пиковый Валет кропотливо собирал информацию о своих заклятых врагах, дикзелах.
  — А почему же блатные решили напасть на честное Братство? — разыграл перед Карлом невинного простачка Файл.
  — Блатные короли сами жаждали вырезать Братство. Они искали лишь убедительный повод для начала войны.
  — В какой же страшной ереси обвинил нас стервятник?
  — В попытке узурпации власти, при помощи магии, — огорошил карлик.
  — Магии?!
  — Всем известна колдовская репутация дикзелов. Фурии, тоже грешат чародейством. А тут ещё, объявился странный старик, разыскивающий скрытых магов.
  — Странник, — прошептал Файл, поняв, чем коротает досуг вздорный старикашка.
  — Кроме стервятника, на сходке блатных, ещё присутствовал коричневый маг. Гость тоже швырнул увесистый камень в ваш огород.
  — Почему мага сразу не сожгли?
  — Коричневый клан сам устраивает гонения на свободных чародеев. Местная власть благоволит коричневым, ведь для борьбы с запретной магией, нужны правильные маги — без дьявольского колдовства изгоев не одолеть.
  — Так Пахан здесь не главный затейник? — с прищуром глянул Файл.
  — Пахан старается зря не вмешиваться в разборки кланов — от того и правит долго.
  — Ну, пусть тогда под руку не попадает, — великодушно проворчал самонадеянный вожак дикзелов. — Мы ощиплем стервятников и блатных павлинов.
  — Желаю удачи, — грустно улыбнулся карлик и на прощание добавил: — Кстати, полки стервятников и волков уже выдвинулись зачищать пограничье от лесных дикзелов.
  — Спасибо, мы предупредим друзей, голубиной почтой, — Файл пожал маленькую ладошку карлика и, обняв за плечи, проводил до двери.
  А в это время, Жук упорно брёл к палаточному городку на окраине. Он уже пару раз спотыкался и падал, в захламлённых узких переулках Мусорного квартала, но героическими усилиями спасал чайник от опрокидывания. Только чуть протрезвев, от нежного дуновения прохладного ветерка, Жук сообразил, что чайник, вообще–то, ему не к чему. Вылив остатки воды себе на темечко, очухался окончательно. Ручеёк сбежал на шею, заполз за шиворот, щекоча между лопатками. Жук встрепенулся, повертел в руках кухонную утварь, но бросать начищенный до зеркального блеска серебряный чайник, естественно, внутренняя жаба не позволила. Аферист бережно зажал ценный предмет под мышкой и торопливо засеменил ножками по булыжной мостовой.
  Наконец, запыхавшийся Жук достиг окраины квартала. Впереди расстилался глухой пустырь, а за ним, на холме, должны гореть огни университета. Но непроглядная тьма сразу насторожила. Жуку даже показалось, будто чёрный пустырь ползёт на него. Воды, отрезвиться, в чайнике больше не осталось, поэтому Жук просто потряс головой. Однако, к тёмным пятнам в глазах, добавился ещё звон в ушах. Надо сказать, какой–то странный, брякающий металлом, звон. А вдали, мрачная горбатая тень холма вросла в звёздное небо. И ни каких живых огоньков факелов. Словно в университете все вымерли.
  — Вымерли? — с содроганием вопросил пустоту Жук. Взор заволокло, по щеке пробежала горькая слеза.
  Пустырь покачивался ядовитой коброй. Шарканье шагов и позвякивание металла слились в сплошной шипящий шорох, будто тёрлись о землю чешуйки ползущей гадины.
  Жук попятился, и, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, припустил вглубь Мусорного квартала. Добежав до ярко горящего масляного фонаря, споткнулся и, плашмя, упал в вонючую лужу. Дрожа от страха, грязный человечек встал на четвереньки и долго с шумом глотал воздух, пытаясь восстановить дыхание. С трудом уняв дрожь в теле, Жук восстановил душевное равновесие и смог осмотреться.
  Жёлтый мерцающий свет фонаря выхватил из мрака: кусок булыжной мостовой, стайку деревянных ящиков с отбросами, серые обшарпанные стены безликих двухэтажных построек. Вдалеке на улочке, горел другой убогий масляный фонарь, но, издали, его манящий свет казался удивительно прекрасным, контрастируя с притаившимся позади смердящим мраком.
  Жук поднялся на ноги, попытался утереть рукавом слёзы, но лишь размазал по щекам липкую жирную грязь. Стало омерзительно противно. Жук, как когда–то в старой, покинутой жизни, опять очутился между двух миров — света и тьмы. Следовало делать выбор.
  — Я же уже однажды всё выбрал, — самому себе громко ответил Жук и отчаянно крикнул девиз дикзелов: — Смерти нет!
  Жук явственно вспомнил такой же грязный переулок, в котором судьба заставила его вступить в схватку за жизнь. И победил он тогда, прежде всего, собственный страх. Жук бросил вызов всесильной мафии и перестал быть «шестёркой» — стал Человеком. Жук развернулся лицом к шуршащему мраку, наотрез отказываясь отступать перед наползающей мразью. Он почувствовал себя единственным бойцом, способным, если не остановить, то хотя бы замедлить продвижение зла. Надо выиграть время, дать Батюшке возможность мобилизовать вольных анархистов. Жук не знал, как он может помешать врагу, но отступать больше не собирался. В душе его пылало пламя, одиночка готов был идти с чайником в руках, против закованных в броню полчищ. В последний миг, Жук забыл, что находится в бессмертных чертогах Шардов — настоящий Человек готовился встретить смерть стоя!
  А смерть, стальной змеёй, ползла по узкой улочке Мусорного квартала. Сначала послышалось шуршание её металлических чешуек, затем из мрака появилось серое шевелящееся тело гадины, а потом в жёлтом свете сверкнули острые железные зубы.
  Одинокий безумец храбро шагнул навстречу зубастой пасти, ощерившейся сотней клинков, и поднял правую руку.
  — Стой! — громко крикнул герой.
  Серебряный чайник, зеркальной гранью, бросил блик света в разинутую пасть смерти.
  Мерзкая гадина, прервав движение, испуганно вздрогнула. Сотней широко раскрытых глаз, гидра изумлённо уставилась на рыцаря с зеркальным шаром в руке. Кто этот чумазый смельчак, с горящим взором и гордо поднятой головой?! Может, грозный маг, что сотворил болотных дикзелов?
  — Уйди с дороги, уродец! — раздался из темноты приказ чужого командира.
  — Тот, кто пойдёт дальше — умрёт! — словно страшное проклятие, выкрикнул Жук.
  — Засада!!! — завопили из темноты паникёры.
  — Убейте его! — донеслась команда из гула встревоженных голосов.
  Жук увидел, как вперёд выдвинулись арбалетчики, и, не дожидаясь роя стрел, метнул чайник в фонарь.
  Раздался звон разбитого стекла — жёлтый свет погас, мгновенно погрузив мир во мрак.
  Жук упал на брусчатку мостовой.
  Стрелы просвистели над головой, звякая о камни далеко позади.
  — Братва, бей блатных! — во всё горло завопил Жук, вызвав жуткую панику в рядах нападающих.
  Хлопки тетивы, шипение стрел, звон разбитых оконных стёкол — заполнили тесное пространство улочки. Колонна, из закованных в железо тел, распалась надвое. Воины, прикрывшись щитами от невидимых вражеских стрел, прижались к стенам, лупя из арбалетов в ответ. Когда все бойцы разрядили оружие, а противник так себя и не обнаружил, воровская братия замерла в ожидании.
  В наступившей тишине, послышалась дробь удаляющихся шагов. Щупленькая фигурка, стуча каблуками о камни мостовой, резво улепётывала вглубь улочки. Тёмный силуэт беглеца явственно проступал на фоне далёкого жёлтого пятна света.
  — Догнать мерзавца! — рявкнул воровской главарь.
  Толпа рванулась в погоню. Заряженных арбалетов ни у кого уже не осталось, преследователи рассчитывали только на острые клинки. Бравые вояки жаждали наказать наглеца, втоптавшего в грязь сотню отборных головорезов. Однако, с каждым шагом, расстояние, между рычащей стаей и наглым одиночкой, увеличивалось. Аферист умел «уносить ноги».
  Жук мог легко уйти от погони, шмыгнув в боковой проулок, но… не сбежал. Маленький герой наметил новый рубеж обороны. Домчавшись до следующего фонарного столба, Жук опять повернулся лицом к тёмной стороне улицы.
  Откуда–то из глубины, вросшего во мрак, узкого городского ущелья, надвигалась бряцающая железом смерть. Тяжёлое дыхание становилось отчётливее, топот шагов эхом отражался от стен зданий.
  — Героем быть, совсем не страшно, — переводя дух, унимая дрожь в коленях, вслух успокоил себя Жук и, пошире расставив ноги, принял боевую стойку рукопашника — ну, как он её себе представлял.
  Из темноты, в круг света, выскочили первые, закованные в броню преследователи и… в страхе замерли на месте.
  Жук, конечно, в глубине души, надеялся на свой устрашающий вид, но никак не ожидал столь потрясающего эффекта.
  — Испугались, гады! — выкрикнул в глаза трусливым тварям Жук.
  — Куда уж ворам тягаться с таким героем, — неожиданно раздался за спиной знакомый бас.
  Жук оглянулся и, позади фонаря, узрел внушительную фигуру вождя анархистов. Чёрный Батюшка, проявившись на грани света и тьмы, небрежно поигрывал огромной секирой. В рогатом шлеме, Батюшка походил на чересчур раскормленного злобного беса. В глазах анархиста вспыхивали дьявольские искры, а по отточенному лезвию секиры пробегали угрожающие блики света.
  Батюшка, вразвалочку, подошёл к Жуку и, обняв левой рукой его цыплячью шейку, лениво поинтересовался:
  — Кто тут тебе, сынок, докучает?
  — Да так, шваль мелкая, — небрежно бросил Жук, сплюнув сквозь зубы. — Я бы и сам справился.
  — Охотно верю, — ухмыльнулся Батюшка и… развернувшись, стал медленно удаляться. — Нашлёпай чмошникам, как следует, по попке, — растворяясь в темноте, напутствовал рогатый демон.
  Жук опять остался один, против разрастающейся толпы. Первые ряды видели начало спектакля и, предчувствуя подвох, не решались вступить в жёлтый круг яркого света.
  Наконец на сцену протолкался, из задних рядов, отставший командир и натравил свору статистов на одинокого героя.
  — Чего замерли, дебилы? Взять наглеца!
  С диким воем, толпа бросилась вперёд.
  Жук, будто врос ногами в мостовую. Он стоял, недвижим, как каменное изваяние. Опытный аферист верил, что Батюшка не бросит чадо на растерзание.
  Воздух над головой Жука зашипел. Надвигающуюся стену врагов смёл ураган арбалетных стрел. Улочку заполнили предсмертные крики. Жёлтый свет печального фонаря, на мгновение, выхватил из мрака мелькающие чёрточки. Стрелы летели с верхнего этажа здания за спиной маленького героя, проносились над головой и нещадно разили дерзнувших напасть.
  Когда косой ливень стрел стих, улочка была завалена трупами. Но на смену павшим воинам зла, тьма выбрасывала очередные порции биомассы. На замершего в круге света Жука, надвигалась железная «черепаха». Воры пёрли плотной колонной, создав, из прямоугольных щитов, непробиваемый панцирь.
  Но Жук упрямо не сходил с места, словно обладал магической силой, способной разрушить вражеский строй. Стена щитов была уже в паре метров от заколдованного героя, когда сверху громко выдохнули басом:
  — Эй, ухнем!
  Вслед за словом, материализовался тяжёлый шкаф, рухнув на головы первой шеренги. Затем с крыши на «черепаху» посыпались деревянные сундуки и кухонные столы. Завершился убойный град, россыпью глиняных горшков с горящим маслом. Визжащая «черепаха» развалилась на поджаренные части. Воры смешались в бестолково мечущуюся кучу.
  — Ана–а–а-рхия!!! — грянул боевой клич вольного братства.
  Со всех окон, дверей и подворотен, хлынула дико орущая размалёванная лавина анархистов. Унылое однообразие тёмной толпы воров, расцветила лихо орудующая вычурными орудиями пёстрая братия. Анархисты не признавали никаких правил боя, каждый дрался в силу своего умения и дикого нрава. Хаос рукопашного боя опьянял бесшабашных рубак. Сломав вражеский строй, анархисты гоняли воров, как сбесившиеся кровожадные псы рвут на куски трусливых кроликов.
  Через пару минут, отряд блатных превратился в бесформенное месиво, размазанное по узкой улочке. Ошмётки воровского клана, побросав тяжёлые доспехи и оружие, драпанули, налегке, по переулку.
  — Ускользнули гадёныши! — обиженно пожаловался наголо бритый крепыш, с золотой серьгой в ухе, Батюшке.
  — Слабаки, — сплюнул на мостовую Жук, выглядывая из–за фонарного столба.
  — Это нашего малыша воры испугались, — под дружный хохот братвы, объяснил Батюшка, поигрывая окровавленной секирой.
  Анархисты, подхватив щупленького героя на плечи, понесли вглубь квартала. Шумная процессия бурно выражала радость победы, разноголосо горланя воинственные песни.
  Жук, покачиваясь на могучих плечах друзей, улыбался и плакал от счастья. Человек сегодня одержал вторую победу над собой, сражаясь насмерть за спасение чужих жизней. Однажды Жук уже бросил вызов всемогущему злу, но тогда «крысёныш» лишь почувствовал себя человеком. Сегодня Жук стал, как сказал бы бармен Гарри, Человеком с большой буквы.
  Для основательной подготовки к грядущим битвам, весёлая толпа анархистов двинулась в таверну «Воля», за допингом.
  Жук, с высоты своего положения, узрел неприятеля первым. Маленькую площадь перед таверной запрудили тёмные фигурки чужих латников. Враги стояли спиной к переулку и были полностью увлечены начавшимся штурмом штаба анархистов. Даже если кто и обратил внимание на весёлый гомон позади, то посчитал добрым знаком — блатные отряды на подходе. Уверенные в силе, головорезы не могли предположить, что по зачищаемому ими кварталу бродят, пьяной компанией, обречённые на заклание жертвы, беспечно горланя песни о победе.
  — Полундра, братва! Наших бьют! — вытянув руку, указал на творимое безобразие вперёдсмотрящий.
  В следующий миг, Жук соскользнул в ревущий поток и, подхваченный его стремительным движением, понёсся к площади. Железный вал анархистов, с диким визгом, яростно врезался в тыл вражеского отряда и, подминая под себя рыхлые задние ряды, разорвал вражескую толпу на части.
  Жук сумел зацепиться за фонарный столб, вскарабкавшись, словно кошка, на недосягаемою для острых клыков высоту. У ног клацала холодная сталь длинных клинков, псы войны вгрызались в кровоточащее тело трепыхающейся добычи.
  Мафиози, не сумев возвести плотину на пути ревущего потока, смешали свои ряды с дикой стихией анархистов. Буйство красок затопило площадь. В хаосе уличной драки анархисты чувствовали себя королями. Каждый был ярким индивидом, мастером боя, с неповторимым почерком. Многообразие боевых стилей соперничало с разнообразием орудий убийства. Причудливых форм стальные клинки со свистом рассекали ночной воздух, разбрызгивая алый бисер капель. С металлическим хрустом вспарывали вражеские панцири острые секиры. Гулко ухали по меди шлемов тяжёлые шипастые палицы и увесистые шары на длинных цепях. Легко порхали невесомые звёзды сюрикенов и тонкие лезвия метательных ножей. Лязг стали, предсмертные крики мафиози и громовые раскаты боевого клича вольного братства растерзали тишину ночных улиц. Звуки боя многократно отражались от каменных стен и уносились по узким улочкам вглубь Мусорного квартала. Но никто не спешил на помощь анархистам, они дрались одни против местной мафии. Однако анархисты и не ждали помощи от обывателей, казалось, они, как голодные псы, пьянели от крови. Горящие сатанинским огнём глаза, оскаленный в душераздирающем крике рот и свирепая размалёванная физиономия — последний кошмар, который видели приговорённые к смерти грешники.
  Быстрота и сноровка диких потрошителей потрясла даже бывалых блатных. Воры дрогнули, метнулись прочь от таверны, от заваленной трупами площади, бросились в узкие улочки, уводящие подальше от гиблого места. Кто–то оступался, падал и затаптывался бегущей толпой. Вожаки пытались остановить паникёров грудью, но волна тел отбрасывала их к стенам или подминала под ноги. Ужас охватил войско воров, бесполезны были увещевания и угрозы. Мафия проиграла бой.
  — Победа! — радостно заорал Жук с верхушки фонарного столба.
  Ему ответил шквал восторженных криков анархистов. Братва, как дети, радовалась выигранному матчу. Для них игра со смертью — мужская забава. Особых грехов за собой мужики не чувствовали и не боялись чистилища Шардов. Ведь компания своих братков найдётся на любом уровне, клан вольных анархистов неистребим, как неугасима тяга к абсолютной свободе. «Меч не остановит ветер!» — говаривал Батюшка.
  Перешагивая беспорядочно разбросанный человеческий мусор, тучный бородатый адепт анархии добрался до изрубленной в хлам двери. Навстречу вышел Файл, за спиной сгрудилась горстка оставшихся в живых защитников питейного заведения. Батюшка заглянул внутрь: зал завален трупами, пол обильно полит кровью, мебель переломана в дрова.
  — Вот это называется — хорошо погуляли, — одобрительно хмыкнул знаток.
  — Скучно не было, — устало, без улыбки, кивнул Файл и окинул взглядом пёструю невеликую толпу анархистов. — Это все наши бойцы?
  — Ты главного не посчитал, — ухмыльнулся Батюшка, ткнув пальцем в дальний угол площади.
  В свете фонаря отлично видно, как Жук пытается спуститься со столба на мостовую. Надо сказать, спуск аферисту давался намного труднее подъёма — не хватало острого стимула.
  — Этот, дюжины стоит, — улыбнулся Файл.
  — Герой, — серьёзно похвалил Батюшка.
  — Одним героизмом, нам блатных не одолеть, — тяжело вздохнул Файл и, осознавая тщетность попытки, убедить анархистов отступить, всё же попробовал: — Надо уйти в катакомбы. Там легче отбиваться от превосходящих сил противника.
  — Вольная братва лёгких путей не ищет, — подбоченился Батюшка. — Даже мой авторитет не загонит орлов в крысиные норы. Анархисты погибают свободными. Честь дороже жизни!
  — Умирать просто, если нет ради чего жить, — нахмурился Файл.
  Молодой вождь понимал, что если не отступить, то война будет проиграна, так и не начавшись. Сотня, другая убитых воров не ослабит мафию, а гибель вождей повстанцев — означает крах революции. Полководец должен владеть всеми видами тактики. Отступление — один из обязательных приёмов. Опытные войны тоже это знали, но анархисты жили по своим понятиям, и увещевать бесшабашных героев — дело неблагодарное.
  — Мы нанесём больший урон блатным, сражаясь в тесных катакомбах. В узких коридорах численным перевесом не задавишь, — излагал Файл аксиомы ближнего боя.
  — В партизаны никто не пойдёт, — отмахнулся Батюшка. — Братве не по нраву сидеть в сырых тёмных подвалах без вина и закуски, когда можно хорошенько погулять напоследок и переместиться в другой благодатный уголок Зоны. Ведь наше дело правое — Шарды скостят срок. Честно говоря, мне тоже, не улыбается перспектива добровольного заточения в казематах, — анархист передёрнул плечами, скорчив кислую физиономию.
  — Мне самому хочется, выхватив меч, ринуться в последний бой, — обиженно насупился Файл, — но вожак должен думать головой, а не сердцем.
  — У каждого своя ноша, — зажав в кулаке золотое распятие, мудрствовал Батюшка. — Я лишь простой рыцарь в свите Зелёного короля. Ты уж, владыка, прости старого дурня, но я заблудшую паству не брошу. Всей лихой братией загремим в новую адскую зону.
  — Ты поступаешь честно, — вздохнув, отпустил грех анархисту Файл.
  — Не тушуйся, бунтарь, мы и на другом уровне Третью волну поднимем.
  — Блатные… окружают! — подбежал к товарищам запыхавшийся верхогляд. Жук махнул в сторону дальнего переулка: — Там… их… тьма.
  — Твоё предложение, компаньон? — серьёзно рассчитывал на житейскую мудрость афериста Файл.
  — Мы принимаем бой! — храбро зарычал Жук, наклонился, отобрал у хладного трупа из рук меч и скорчил свирепую гримасу.
  — А если подумать? — огорчился буйному помешательству разумного Файл.
  — Быстро тикаем с гиблого места! — мгновенно исправился, учуявший смертельную западню, прохвост.
  — Я не могу убедить Батюшку увести анархистов в катакомбы, — пожаловался советнику молодой вождь.
  — А если нырнуть в канализацию только на время, — хитро подмигнул Батюшке пройдоха, — чтобы произвести обходной манёвр и опять ударить супостатам в тыл.
  — Ну, ты и стратег, — восхищённо хлопнул умника по плечу Файл.
  — Быстро учишься, братан, — чуть не вбил тяжёлой лапищей Жука в пол Батюшка. — Файл, бери полсотни парней, веди в катакомбы. Тавернщик проведёт через подвал и покажет подземную дорожку.
  — Может, все вместе отойдём? — предпринял последнюю попытку образумить анархистов Файл.
  — А потом метаться по городу, как гонимые крысы по канализации? — поморщился Батюшка. — Нет, мы отдадим души красиво!
  Батюшка кликнул троих десятников и объяснил хитрый тактический план Жука. Анархисты толковой затее обрадовались, пошалить братва любила. Краткая экскурсия по сырым подземельям отторжения не вызвала, а страха бессмертные пацаны, вообще, не ведали.
  — Потанцуем, напоследок, со смертью! — радостно взревел Батюшка и строго глянул на молодых революционеров: — А вы, двое, поперёк братвы не лезьте — это наш выпускной бал.
  — Мы отомстим, — расставаясь, обнял Батюшку Файл.
  — Не прощайся, братан, ещё свидимся, обязательно. В благословенном мире Шардов, нет смерти.
  — Смерти нет! — в один голос выкрикнули девиз дикзелов лихие братаны.
  Батюшка, с основной шайкой анархистов, занял оборону в таверне, а Файл и Жук, во главе маленького отряда, спустились в винный погреб. Правда, перед погружением в подземные чертоги, анархисты чуток задержались, принять допинг, — кто, сколько сумел отхлебнуть крепкого винца из дубовой бочки. А ушлый Жук ещё и кувшинчик с собой прихватил, для подпитки храбрости.
  Хозяин заведения раздал десяток масляных ламп, с продолговатыми стеклянными колбами. Будто почуяв, что расстаётся навсегда, любовно погладил деревянные бочки с вином столетней выдержки. Печально вздохнул и, по–хозяйски отпихнув командиров в сторону, первым полез в тёмный зев потайного хода.
  — Я здесь все ходы знаю. Не шумите, лампы чуть притушите, подземелье суеты и яркого света не любит.
  Отряд длинной цепочкой пополз по узкому каменному туннелю. Не успели дойти до первого ответвления прохода, как впереди забрезжил мерцающий свет чужих факелов.
  — В десяти метрах развилка, — шёпотом остановил отряд проводник. — Погасить огонь… Может, мимо проползут.
  — К бою, — тихо скомандовал Файл. — Передайте мне арбалет.
  Очевидно, среди блатных нашёлся головастый мафиози. Воры тоже крались в тыл врага. Железная поступь приближалась, отсветы, качаясь по стене туннеля, разгорались всё ярче. Из–за поворота появился латник, с чадящим факелом, и уверенно повернул к таверне «Воля». Сделав пару шагов, опытный проводник нюхом почуял притаившихся анархистов — пить надо было меньше! Блатной вскинул арбалет и, с одной руки, пальнул в источник винных паров.
  Пущенная наугад стрела, наповал сразила тавернщика. Чавкающий звук и сдавленный предсмертный стон, прояснили всё.
  — Назад! Засада! — завопил вор.
  — Бей гадов! — выкрикнул Жук и метнул, через голову присевшего Файла, волшебный кувшинчик с джином.
  Хрупкое вместилище огненной воды с хрустом разлетелось, выплеснув горючее на железные латы мафиози.
  Вор отшатнулся назад. От резкого движения, смоляные капли с факела, упали на залитые крепким вином одежды. Новый живой факел вспыхнул мгновенно. Продолжая начатое движение, объятый пламенем проводник вывалился на перекрёсток и столкнулся с соратником. Тот, недолго думая, отпрыгнул назад, пырнув мечом визжащий факел. Падая, горящий труп перегородил левый проход.
  Пары секунд, метаний врага по узкому проходу, хватило Файлу достичь поворота и стрельнуть из арбалета за угол.
  Меченосец, с пронзённой стрелой грудью, завалился на задние ряды.
  Файл ухватил за шиворот Жука и отскочил в правое ответвление прохода.
  Рядом раздался рёв анархистов и лязг стали. Из–за спины вождя дикзелов, вырвался неудержимый железный поток.
  Если бы друзья не успели вовремя убраться с дороги азартных бойцов, то оказались бы между молотом и наковальней. Центральный проход был чуть шире, и тут можно помахать железом. Размалёванные дьяволы выскакивали из преисподней, с диким воем бросаясь рубить опешивших мафиози.
  Но Жук и Файл не собирались гулять на пиршестве смерти. Бой уже не имел тактического значения. Пока воры и анархисты будут лупцевать друг дружку в подземелье, бой на поверхности перерастёт в хаос рукопашной свалки. В тыл не зайти уже никому. Ряды смешаются, а в дьявольскую мясорубку можно бросать тела с любой стороны. И пока не падёт под ударом последний боец вольного братства, стальные ножи смерти будут перемалывать живую плоть.
  Друзья брели по тёмному сырому проходу всё дальше, удаляясь от шума сражения. Вскоре, их со всех сторон окутала гробовая тишина. Лишь собственное дыхание, да шуршание мелких камешков под ногами, разгоняли зловещую тишину.
  — Не нравится мне здесь, — поёжился Жук, — давай поскорее отсюда выбираться.
  — Сам хочу, — нервно буркнул Файл, подозревая, что выход они отыщут не скоро.
  Время в мрачных лабиринтах, похоже, сильно тормозило. Секунды растягивались в минуты, а они казались часами. Запутанные туннели сплетались в замысловатые узлы, создавая невообразимый хаос. Катакомбы походили на спутавшуюся паучью сеть, и в её ячейках беспомощно барахтались два муравья.
  Файл пытался определить направление движения по отклонению пламени, но всякий раз оно приводило к узкой вентиляционной трубе. Диаметр был слишком мал, чтобы туда пролезла даже голова малорослого афериста.
  — Прав Батюшка — нечего честному фраеру в катакомбах бомжевать, — стонал уставший Жук. — Лучше умереть, сражаясь, чем заживо сгнить в каменном гробу.
  — Это ты, что ли, честный? — недовольно хмыкнул Файл.
  Он злился больше на себя и тех, очевидно пьяных, строителей, что, явно, не дружили с геометрией. Файлу никак не удавалось постичь логику путаных ходов. Отчаявшись найти выход умом, Файл решил положиться на чувства. Он закрыл глаза и попытался угадать верное направление движения.
  — Воздух нюхаешь? — язвительно уколол Жук и, через минуту, нетерпеливо толкнул медитирующего поводыря в бок: — Чем пахнет?
  — Жареным, — зло буркнул Файл.
  — Да-а, пожрать бы сейчас не мешало, — тяжело вздыхая, погладил животик Жук.
  — По–мол–чи, — сквозь зубы прошипел адепт, силясь протиснуться в астрал.
  — Так бы сразу и сказал, что молишься, — обиженно проворчал компаньон. — Я сам тоже какого–нибудь доброго божка попросил о милости. Но Шарды всех конкурентов в Адской Зоне давно зачистили. Эх-х, пустое дело, — махнул рукой пессимист.
  — Что ты сказал? — встрепенулся Файл.
  — Пустое это занятие — молиться.
  — В мире Шардов, молитвы не действуют, — извлёк рациональное зерно из нытья афериста Файл. — В Адской Зоне властвует безбожная магия.
  — Совсем умом тронулся, — покрутил пальцем у виска Жук и грустно вздохнул.
  — А если магия и вправду есть?
  — Даже если и так, то где мы мага найдём на этом подземном кладбище. Нет, видно, суждено и нашим косточкам в каменном склепе упокоиться.
  — Странник говорил о скрытых во мне магических талантах.
  — Старый пройдоха соврёт — не дорого возьмёт, — отмахнулся закоренелый атеист.
  Жук не видел деяний старого чародея. Цивилизованному человеку трудно поверить волшебным фокусам, но Файл не мог отрицать очевидного — в высокоразвитом мире Шардов необъяснимые чудеса встречаются на каждом шагу и, скорее всего, имеют научное объяснение. Однако, толкование непонятных явлений, Файла сейчас интересовало меньше всего. Ему хотелось поскорее выбраться из каменного лабиринта, а для этого хороши любые средства, даже антинаучные штучки Шардов.
  — Не жужжи, — показал кулак назойливому говоруну Файл и попытался вновь сосредоточиться.
  Он представил, будто вперёд покатился клубок путеводной нити, раскручиваясь по полу коридора. Отчётливо увидел огненно–красный шар и тонкую паутинку у самых ног. Шар юркнул за поворот, а нить пролегла светящимся указателем по каменному полу лабиринта.
  — Игра воображения? — недоверчиво прошептал Файл, но глаз не открыл, решив поиграть с иллюзиями. Он не видел стен тоннеля — только светящуюся нить у ног. — Жук, следуй позади.
  — Как скажешь, слепой поводырь, — компаньон послушно поплёлся следом. — Только глазки–то, хоть иногда, открывай. Я буду знать, что ты ещё не зомби, завлекающий меня в могилу. Кроме того, с переломанными ногами, какой из тебя проводник?
  — Заткни–и–с-сь, — прошипел Файл, пытаясь не потерять иллюзорную нить.
  Он вытянул вперёд руки и, не раскрывая глаз, медленно побрёл вдоль светящегося путеуказателя. При этом ни разу не столкнулся с извивающимися стенами лабиринта.
  — Подглядываешь? — пытался разоблачить фокусника недоверчивый Жук.
  Файл брёл молча, пока не упёрся ладонями в глухую холодную стену.
  — Тупичок-с, — злорадствовал за спиной ярый атеист.
  Файл иллюзорным зрением заметил у ног светящийся клубок. Путеводная нить провела заблудшую душу по тёмным коридорам, но не к выходу. Теперь он сможет, даже без света, бесконечно долго бродить по закоулкам лабиринта, однако длительная экскурсия ему давно наскучила. Раздосадованный Файл крепко сжал кулаки и, не открывая глаз, раздавил сапогом магический клубок.
  Иллюзия полыхнула алым светом! Огненно–красная волна, от взрыва шара, прошла сквозь тело Файла и унеслась в глубины лабиринта.
  Неожиданно, Файл ощутил, что частичка его сознания подхвачена огненным вихрем и стремительно летит по извилистым проходам катакомб. Файл видел, как разбивается алая волна о серые камни, как поток света распадается на отдельные лучи, и они мчатся по разветвлённым ходам. Большинство лучей врезались в глухие стены катакомб, рассыпаясь фонтанами искр, другая часть — навсегда затерялась в бесконечном лабиринте, и лишь несколько тонких лучиков сумели вырваться из подземелья. Алый свет вынырнул из тьмы и, соприкоснувшись с дневным светом, вспыхнул переливами радужных красок.
  — Выход там, — Файл уверенно указал пальцем за спину.
  — Удивительная прозорливость, — ехидно проворчал Жук, шагнул вперёд и зло пнул глухую стену башмаком. — А то, без магии, не понятно.
  — Не-е, без магии не обошлось, — открыл глаза Файл и, обернувшись, удивлённо увидел, воочию, призрачную путеводную нить. — А она, и вправду, существует.
  Файл круто развернулся на каблуках и побежал к манящему миражу. Он торопился, совсем не обращая внимания на стенания усталого афериста за спиной. Мелкий злопыхатель проклинал сумасшедшего мага–самоучку.
  Перед затуманенным взором Файла сияла алая тропка, в конце её буйствовала сочными красками радуга. Но путеводный свет постепенно тускнел, Файл боялся не успеть выбраться из лабиринта. А вторично рассчитывать на чудо непрактично, второго шанса Шарды могли и не дать. То, что это проделки местных властелинов мира, Файл даже не сомневался, очевидно, скучающие божки так здесь развлекались.
  — Ты рискуешь потерять лучшего друга, — стонал еле поспевающий за обезумевшим компаньоном Жук. — Придурок, сбавь ход!
  Ещё несколько крутых поворотов, и впереди забрезжил долгожданный свет в конце туннеля.
  — Я всегда в тебя верил! — радостно взвизгнул Жук и, обгоняя Файла, помчался к выходу из подземелья.
  Выбравшись на свет, друзья очутились в узенькой захламлённой улочке. Похоже, укромный тупичок облюбовали городские бродяги. Солнце стояло уже довольно высоко, и гнёздышки из деревянных ящиков, высланных тряпичным хламом, пустовали. В воздухе остался лишь стойкий запах обитателей тупика: смесь винных и наркотических паров, густо перемешанных с едкими нечистотами.
  — В таких нарядах, здесь нам самое место, — брезгливо оценил свой перепачканный костюм Жук и критически осмотрел забрызганную кровью, порванную рубаху Файла.
  На мокрую ткань налип толстый слой пыли, окончательно превратив материю в подобие заскорузлой половой тряпки.
  — Придётся сбросить с плеч грязную ветошь, — принял очевидное решение Файл, снимая рубашку.
  Обнажённый по пояс мускулистый атлет выглядел весьма внушительно.
  — Ты в любом виде хорош, — позавидовал Жук, неохотно стягивая ткань со своей цыплячьей груди.
  — Надо бы сориентироваться, — закрутил головой по сторонам Файл.
  — А может, ретироваться, — поёжился Жук, прикрывая голый торс руками. — Лучше, пересидим денёк в укромном местечке.
  — Время работает против нас. Нужно предупредить всех студентов.
  — Будь спокоен, весь город уже в курсе событий, — со знанием реалий, заверил аферист, он то уж знал скорость распространения слухов.
  — Тем лучше. Значит, надо лишь объявить точку сбора.
  — И что помешает блатным нас раздавить в этой точке? — ехидно скривился Жук.
  — Фурии, — огорошил сумасшедший друг.
  — Бестии, мужиков в замок не пустят, — категорично замотал головой Жук.
  — Но и не помешают собраться под замком. Там должны быть обширные катакомбы. Фурии прикроют нас сверху, а в узких проходах, нам и целая армии воров нестрашна — отобьёмся.
  — И провианта у фурий вдосталь, — одобрил идею Жук. — Кстати, а не начать ли нам собирать войско с какой–либо харчевни, — погладил урчащий животик компаньон. — Оттуда проще рассылать гонцов.
  — А главное — там кормят, — понял, что больше всего гложет дружка Файл.
  — Ну, полезное с приятным иногда совмещается, — хитро подмигнул Жук и выудил из кармана кошелёк с золотыми монетами. — Я ещё гонорар от блатных не прокутил, всё равно на другой уровень, деньги не унесёшь. Хоть гульнём напоследок.
  По расположению верхушек небоскрёбов, выглядывающих из–за обступивших глухой переулок низеньких строений, Файл, уже примерно, представлял своё местоположение. Оставалось лишь найти домик одного из студентов университета. Оттуда и рассылать гонцов. Следовало спешить, ибо после истребления анархистов, блатные примутся за студентов Братства. Но за ночь воры сильно умаялись, весь день будут отходить от драки. Да и студенты разбросаны по всему Шардобаду. Нужно засветло увести воинов Братства в подземелье. А там уж не достанут — ещё повоюем!
  
  
  Глава 19. Призраки подземелья
  
  Файл кинул клич студентам: собираться в таверне «Семь мерзавцев», она ближе всего к замку фурий. А сам послал весточку Немезиде, с просьбой разрешить революционерам квартироваться в близлежащих катакомбах.
  К вечеру, Файл вновь спустился под землю и, вот уже битый час, подпирал спиной шероховатую холодную стену длинного тёмного туннеля. Путь вглубь преграждала ржавая металлическая решётка, с узкой, запертой на висячий замок, дверцей. Файл молчал, думал о встрече с Немезидой. Рядом по узкому проходу беспокойно метался адъютант.
  — Чего ждём? Я могу этот скобяной анахронизм ногтем открыть!
  — Фурии непрошенных гостей не любят, — невозмутимо охладил взломщика Файл.
  — Ты же здесь, для кое–кого, очень желанный, — ядовито намекнул Жук на, весьма нежные, отношения к Файлу одной авторитетной воительницы.
  — Очень надеюсь, — Файл задумчиво уставился на тусклый свет фонаря.
  — Сожжём всё масло — будем впотьмах, как кроты, ползать! — нервно лягнул решётку торопыга.
  — Женщины всегда опаздывают, — хмыкнул молодой кавалер.
  — Женщины?! — Жук аж поперхнулся от возмущения, но высказаться, по поводу всего женского племени и фурий в частности, ему помешал звук приближающихся шагов.
  Жук, на всякий случай, проворно шмыгнул в спасительную тёмную нишу.
  — Заждались, мальчики? — приветливо улыбнулась Немезида и, сняв замок, отворила скрипучую дверцу.
  — Да уж–ж–ж, — зло прошипел из темноты рыжий ждун.
  — Следуйте за мною, — осветив дорогу ярким лучом электрического фонаря, пригласила во владения хозяйка подземелья.
  — Может, я здесь проход посторожу, — остерегался проникать глубже в мрачные казематы осторожный аферист.
  — Топай вперёд, — за шкирку, выволок сторожа из убежища безжалостный вождь.
  — Не доверяю я злобным ведьмам, — прошептал на ухо командиру Жук и, вывернувшись из захвата, уныло поплёлся в хвосте процессии.
  — Правильно не доверяешь, — выказала острый слух чертовка. — Фурий заботят только интересы клана.
  — Если фурии не поддержат революцию, то блатари и их тоже схарчат, вслед за разгромом Зелёного братства, — обиделся на практичных женщин неопытный вождь.
  — Я, одна, на совете доказывала это же, — обернувшись, улыбнулась молодому дружку Немезида. — Однако сёстры решили не встревать в мужские разборки.
  — Ты нас заманиваешь в западню?! — повис на локте Файла прозорливый компаньон.
  — Фурии не будут вмешиваться, — Немезида хитро подмигнула, — даже если бой разгорится в катакомбах под их замком.
  — А в их подземелье есть вода и пища? — сразу обнаглел деловой Жук.
  — Нам достаточно и надёжной крыши, — одёрнул афериста Файл.
  — Это тихое местечко очень смахивает на мышеловку, — хмуро оглядываясь по сторонам, сварливо проворчал Жук. — Только сыра не хватает.
  — Сыров не обещаю, а воды будет в достатке, — Немезида осветила лучом фонарика ответвление туннеля.
  Наклонная каменная галерея спускалась к водоёму.
  — Озеро?! — Файл принюхался и, не уловив запаха плесени, заметил: — Вода проточная.
  — Одна из подземных рек, — кивнула фурия. — Замки всех кланов располагаются над водоносными слоями. Жажда осаждённым защитникам не угрожает.
  — Одной лишь водой сыт не будешь, — опять забухтел Жук.
  — Брось клянчить, — шикнул Файл на иждивенца. — Провиант сами добудем.
  Жук недовольно что–то просопел, но давить на жалость перестал. Он сам мужичок был прижимистый и практичных фурий в расточительстве тоже не подозревал.
  Фурия показала Файлу часть новых владений, напоследок вручила тяжёлую пергаментную книгу, с картами подземных ходов Шардобада.
  — Не слабо предки нарыли, — бегло полистав страницы, восхищённо окинул взглядом плотную паутину тоннелей Файл.
  — Камень для города добывали из катакомб, так что считай, есть ещё один подземный этаж. — Немезида прищурилась: — Не собираешься ли ты, весь нижний мир захватить?
  — Посмотрим, как дела пойдут, — заскромничал вождь всемирной революции.
  Немезида усмехнулась, попрощалась с Файлом, по–мужски крепким рукопожатием, легонько щёлкнула пальцем по недовольно сопевшему носу Жука и пружинистой походкой скрылась в глубине каменного лабиринта.
  Файл с адъютантом ещё чуть побродил по пыльным коридорам подземной цитадели, намечая, как лучше разместить своё воинство, и, наконец, сжалившись над беспрерывно ноющим за спиной аферистом, направился к ближайшему выходу.
  Город уже погрузился в ночную тьму — друзья не опасались быть узнанными. На поверхности инициативу сразу перехватил Жук. Он забежал вперёд и, словно вынюхивающая след ищейка, повёл извилистыми улочками к таверне «Семь мерзавцев».
  — Ты же никогда не жил в этом квартале, — удивился уверенности поводыря, ослеплённый мраком тёмных закоулков, Файл.
  — Кварталы, с подмоченной репутацией, во всех городах похожи, — небрежно бросил через плечо Жук.
  — Мир многолик, — философски заметил Файл, — в галактике живут люди с разными архитектурными вкусами.
  — Насчёт архитектурных, ничего путного утверждать не могу, — пожал плечами Жук, — таким премудростям в подворотне не учат, — пройдоха ехидно хихикнул. — Зато доподлинно знаю, что все человечки любят вкусно пожрать и до одури налакаться. А алкоголь в архаичных мирах наливают в стеклянную тару. Наш тернистый путь усыпан осколками бутылок, словно путеводными звёздами. И даже если закрыть глаза, то всё равно трудно сбиться с проторённой тропы, — Жук поводил носом по сторонам: — воняет.
  Действительно, на каждом углу запах испражнений не давал сбиться с пути. По извилистому переулку каждый день ползли завсегдатаи местного питейного заведения, не забывая регулярно метить тропу Бахуса.
  Так, ни у кого не спрашивая дорогу, друзья пришли к условленному месту сбора студентов. «Семь мерзавцев» встретили гостей гулом пьяных голосов и фальшью расстроенного пианино. Сегодня вращающаяся дверь таверны пропустила на одну тысячу посетителей больше. Но нынешняя попойка мало походила на весёлую. По суровым пасмурным лицам можно было подумать, что справляют чьи–то похороны.
  — Файл, Файл… — прошелестел тревожный шёпот по залу, и добрая половина бородатых физиономий повернулась навстречу вошедшим.
  — Может, пригубим стаканчик красненького? — повиснув на руке вождя, облизнулся адъютант.
  — Перебьёшься, — сквозь зубы зашипел на алкаша праведник и громко обратился к залу: — Воины Зелёного братства, час настал!
  Зал забурлил, люди повскакивали с мест и шумным потоком устремились к выходу. Завсегдатаи таверны мутным взором удивлённо провожали странных, до зубов вооружённых, посетителей. Ну, тревожное нынче время в городе, но зачем же на себя столько железа–то грузить? После гулянки, с такой поклажей до дому не доползти.
  Лишь торопыги понимали, что их пригласили на кровавый пир, где гостей потчуют холодной сталью.
  Файл пропустил мимо себя всё воинство, пересчитал поголовно, бегло осмотрев снаряжение каждого бойца. Затем вышел наружу и, встав во главе колонны, повёл бряцающую железом толпу по безлюдным тёмным переулкам. К хвосту колонны пристроился маленький караван, из дюжины доверху гружённых провиантом и походным скарбом телег. Окованные колёса гулко стучали по булыжной мостовой, но, кроме злобных дворняжек, никто не посмел возмущаться столь бесцеремонному нарушению дремотной тишины.
  Колонна, без приключений, добралась до входа в катакомбы и, словно гигантская стальная змея, шурша и позвякивая чешуйками, вползла в чёрную сырую нору. У самого входа в подземелье, главный интендант Зелёного войска, Жук, сноровисто выхватывал из повозки новенькие фонари, щедро одаривая каждого десятого. В жёлтом свете масляных фонарей, на пасмурных лицах мужчин печально вспыхивали глаза, будто навсегда прощаясь со светлым миром. Люди последний раз поднимали взор к усеянному звёздами ясному небосводу и, с тяжёлым вздохом, погружались в подземное царство вечной тьмы.
  Когда в дальнем конце улицы смолкли звуки громыхающих пустых телег, и на площадке, перед входом, остались лишь Файл с Жуком, неожиданно, из густой чёрной тени, материализовалась знакомая косматая физиономия.
  — Странник! — обрадовался Файл.
  — Я тут с компанией, — старик обернулся, махнул рукой.
  Из тёмного переулка выплыла цепочка серых фигур. Их очертания были размыты из–за колышущихся при ходьбе просторных балахонов, лица скрывали глубоко надвинутые капюшоны.
  — Это что ещё за призраки? — насторожился Жук. — Не нравятся мне они.
  — Что за люди? — сдвинул брови молодой вождь.
  — Мои, — уклончиво хмыкнул Странник.
  — Не пущу! — Жук хотел храбро заступить дорогу незнакомцам, но споткнулся и чуть не упал.
  В последний момент, неуклюжий заступник, успел ухватиться за первого из призраков, при этом, пока принимал вертикальное положение, аферист облапил человека в балахоне. — Это не воины! — завопил бдительный Жук.
  — Зачем так орать? — поморщился старик, демонстративно поковыряв мизинцем в ухе. — Это мои люди. Надёжные.
  — У них нет доспехов и оружия, — обвинительно ткнул пальцем рыжий эксперт и ехидно скривился: — Чем драться будут?
  — В мире Шардов есть оружие пострашнее холодной стали, — оттащил, за шкирку, честного таможенника Файл и обратился к чародею: — Мы рады твоим бойцам. Жук их проводит.
  — Я?! — надулся Жук и, скрестив руки на груди, застыл на месте, всем видом выражая несогласие.
  — Разместишь в самом укромном уголке, — с нажимом приказал Файл и, грубо оборвав дискуссию, хлопнул спесивого дружка ладошкой по спине. — А я пока, со Странником переброшусь парочкой слов.
  От толчка в спину, Жук легко впорхнул во чрево лабиринта и уже не рискнул высунуть носа.
  — Следуйте за мной, призраки, — зло прошипел из чёрной норы обиженный правдоборец, зажёг лампу и попытался быстренько скрыться в глубинах подземелья.
  Однако странная процессия выказала неожиданное проворство, не дав улизнуть подлому проводнику. Жёлтый свет фонаря растворился во мраке подземелья, вслед за ним прошуршала пара десятков сандалий. У черты, разделяющей два мира, вновь воцарилась тишина.
  Файл последний раз вдохнул свежий ночной воздух, глянул на завораживающее сияние ночных светил и шагнул в объятия душных сырых казематов. Он понимал, что в добровольном заточении придётся провести не один день, но считал: отступление в катакомбы правильным выбором.
  — В подземелье нам будет спокойнее, — словно прочитав мысли, кивнул Странник.
  Файл, внезапно, громко выругался, в адрес скрывшегося афериста, и виновато признал очевидное:
  — Жук унёс последний фонарь. Надо было идти всем вместе.
  — Ты хотел поговорить со мной наедине. Вот и побеседуем.
  Файл догадался, что лампа не нужна: у мага в запасе есть какой–то фокус.
  — Вспомнил, кое–что из старого, — усмехнулся Странник.
  Чародей вытянул вперёд правую руку, и на ладони вспыхнул сноп искр. Фонтанчик огня оформился в оранжевый шарик, легко вспорхнул с ладони и медленно поплыл вглубь туннеля. Еле заметным шевелением указательного пальца, старик затормозил полёт маленького светила.
  — Тпр–р–ру, не так резво, — словно живое существо, попридержал Странник.
  — Силё–ё–н, — восхищённо признал мощь великого чародея Файл, впервые узрев в воочию наглядное подтверждение магии Шардистана.
  — Ерунда, — отмахнулся старик. — Всего лишь «светлячок».
  — А он может отыскивать выход из лабиринта? — вспомнил свои недавние упражнения в магии самоучка.
  — Чего спрашиваешь? — подозрительно прищурился старик.
  — Когда я выбирался из лабиринта, то вообразил нечто подобное, — смущённо потупился профан. — Только, тот волшебный свет, нельзя было видеть глазами.
  — Нить путеводного клубка была скрыта от посторонних, — догадался, о чём идёт речь, магистр.
  — Почему ты раньше меня не учил магии? — обижено укорил подопечный.
  — Так ты же в волшебство не веришь, — рассмеялся Странник.
  — Мог бы наглядно показать чародейскую мощь, — надул губы зелёный.
  — Я думал, что в запасе уйма времени, — с тяжёлым вздохом, признал ошибку старик.
  — Ты считаешь, рановато на нас напали воровские кланы?
  — Мы ещё никому не отдавили мозоль. Топтались тихонько в сторонке, никого не трогали, не обижали. В вековом затхлом болоте процессы проистекают медленно. Не нравится мне, такая оперативность мафиози.
  — Карл сказал: выжил один стервятник, из тех, которых мы истребили у Мельницы Дьявола.
  — Без помощи вражьего чародея, тут не обошлось, — в глубокой задумчивости прошептал старик и вцепился пятернёй в косматую бороду.
  Файл и Странник следовали за медленно плывущим в паре метров алым шаром, а «светлячок», подчиняясь неведомой силе, летел вслед каравану по извилистым коридорам.
  — Карл упоминал о придворном чародее–врачевателе, — подкинул Файл дровишек в костёр раздумий Странника.
  — Как вражина выглядит?! — встрепенулся старик.
  — Некогда было расспрашивать, — виновато пожал плечами парень.
  — Растяпа! — неожиданно взъярился волшебник. — Это самый опасный враг!
  — Что может средней руки колдун, против великого Фокуса? — попытался подлизаться к чародею ученик.
  — Что делал, в особо зачищенной от магов зоне, сильный колдун? — правильно сформулировал вопрос опытный интриган.
  — Особо? — ухватил главное Файл.
  — Магов везде гоняют, но то злобная толпа, а в Шардобаде недавно прошёл странный мор чародеев.
  — Мор? — удивился зелёный. — Но ведь в Шардистане нет эпидемий?!
  — Да, уход из отдельной зоны всех посвящённых — очень странное явление, — задумчиво пробурчал старик.
  — Когда это началось?
  — В день нашего появления в Адской зоне, погиб первый. Потом поражались недугом один за другим. Когда я начал искать способных ребят, почти все одарённые уже «соскочили» с этой зоны.
  — Умерли?
  — Можешь называть и так, — пожал плечами Странник, — хотя вернее сказать: они поспешили убраться отсюда.
  — Сами?
  — Да. Эпидемия очень странная.
  — Люди с магическими талантами не смогли себя исцелить? — недоверчиво нахмурился Файл.
  — Болезнь, знаешь ли, тоже была колдовской. Похоже, что на восприимчивых к магии, наслали колдовское проклятье. Кто–то очень сильный… — старик на секунду замер и поднял палец: — или очень многочисленный.
  — Люди не захотели бороться с чужими чарами, — догадался Файл, — и удрали в спокойные зоны.
  — Не захотели? — зло фыркнул старый маг. — Не смогли!
  — В ваше время подобных фокусов не было? — бросил косой взгляд на древнего старикашку Файл.
  — Сейчас тоже моё время, — обиженно проворчал седобородый, и «светлячок» засиял ослепительно белым светом. — Я успел подобрать крошки со стола. Чужаки хотели оставить нас без сладкого, но не на тех нарвались. Жаль вот только, что я поздно протянул цепкие ручонки, а то мог бы и побольше ухватить лакомых кусочков.
  — Значит, дикзелам предстоит ещё и в магические поединки с враждебной силой ввязываться?
  — С нашей стороны, маги в зоне будут, — Странник злорадно ухмыльнулся. — А вот врагам, тут не светит. Потому и стремились извести таланты в округе под корень, что своих одарённых нет. Однако ж, я успел отбить десяток способных ребят, вражьи ментальные щупальца–то пообрезал — повоюем ещё!
  — Десяток неопытных чародеев и тысяча бородатых студентов — против орды урок, — тяжело вздохнув, подвёл баланс сил молодой полководец.
  — А я?! — гордо стукнул кулаком во впалую грудь могучий старикан и тряхнул седыми кудрями.
  — На вас, дедуля, вся надежда! — то ли шутя, то ли всерьёз, воскликнул вождь революции.
  — Не чувствую оптимизма в голосе, — пожурил паникёра опытный мятежник. — Чего нам бояться стада сопливых хулиганов? Да что они могут — блатные придурки?!
  — Раскроить чужой череп железякой — много ума не надо, — проворчал молодой. — Для вас они, может, и сопляки, а зелёным, большинство местных «мальчиков», в прадедушки годятся.
  — Годы не прибавляют интеллекта, а лишь способствуют накоплению опыта, — старик назидательно поднял указательный перст и язвительно спросил: — Какого же опыта могли набраться урки, за столетие беспробудного пьянства и разврата? Чему они научились в Шардистане, я тебя спрашиваю?
  — Драться, — не задумываясь, выпалил ученик.
  — На перочинных ножах, в тёмной подворотне, — ехидно срезал неуча наставник. — Древнюю историю, проспиртованные придурки не учили, и, в давно бушевавших на просторах Шардистана кровавых войнах, участвовать не довелось — срок мал.
  — Но и среди блатных, найдутся ветераны, — сопротивлялся ученик.
  — Нет, — категорично отрезал старик. — Те, кто хотят искупить грехи, мирно трудятся на окраинах зоны, а бузит и тусуется в городе молодой блатняк — ума–то не нажили. В срединных зонах Шардистана, крутые драчуны долго не живут — такие быстро откочёвывают на нижние ярусы тюремного мира. Ну, а мелкое ворьё–хулиганьё, даже с вековым стажем, в по–настоящему масштабных битвах — смазка для мечей.
  — Есть ещё боевой клан Волков, — выдвинул последний аргумент зелёный.
  — Драчливые ребятки, — кивнул бородой старик, — но опыта настоящих сражений тоже не нажили. Волки годятся лишь для разборок с плохо организованной толпой мужиков. Да и маловато этих бойцов для войны, даже в нашей зоне: десяток тысяч — против миллиона восставших зэков.
  — Нас пока тут только тысяча, — недовольно засопел вождь всемирной революции.
  — Зато резерв — не ограниченный, — хлопнул по плечу полководца оптимист. — Нужно только разбудить ленивцев и убедить оторвать толстые задницы от насиженных мест. — Странник по–отечески обнял парня за плечи и заговорщицки шепнул: — Игровая колода в твоих руках, доставай козыри и бей чужую карту.
  — У жуликов, ещё в рукаве джокер припрятан, — напомнил Файл, — чёрный маг.
  — Мы тоже шулеры не из последних, — хитро подмигнул старый мастер и демонстративно размял пальцы…
  В суете пролетели несколько первых суток — обживали каменные подземные хоромы. Наконец Файл решил посмотреть, чем Странник занимается.
  И вот уже битый час, Файл, притаившись в тёмной галерее, внимательно следил за компанией в серых балахонах, облюбовавшей, для занятий магией, огромную пещеру. Струи воды подземной реки вымыли мягкие породы, создав шедевр природной архитектуры. Высокие своды пещеры терялись в густом мраке, угловатые стены отбрасывали, в слабом свете масляных фонарей, странные причудливые тени. Рядом гудел маленький водопад, сварливым ворчанием скрадывающий голос старого мага.
  Повинуясь командам великого чародея, в воздухе возникали и тут же таяли дивные миражи; выходили из толщи каменных стен злобные призраки, задумчиво прогуливались по залу и, не причинив никому вреда, скрывались в молчаливых глубинах камня; стремительно носились по кругу огненные шары, вспыхивали голубые молнии.
  Когда феерия красок схлынула, и ученики мага принялись оттачивать личное мастерство, Странник повернулся к скрытому наблюдателю, призывно махнул рукой.
  Файл понял, что старик зовёт именно его.
  — Не хотел мешать процессу, — повинился шпион, выходя на свет.
  — Я тоже, — неожиданно поддакнул знакомый голосок за спиной вождя, и из густой тени вынырнула щупленькая фигурка второго шпиона.
  — Жук, а ты что здесь делаешь?
  — Тайно учусь магии, — невозмутимо ответил любознательный аферист, заносчиво вздёрнув к верху нос. — У меня, может, тоже магический талант прорезался.
  — Это мы сейчас выясним, — злорадно усмехнулся Странник, хлопнув в ладоши.
  Прямо перед курносым гением, из воздуха материализовалась страшная клыкастая пасть.
  — Тьфу-у на тебя, — бесстрашно фыркнул на ужасную рожу монстра Жук и метко плюнул в полупрозрачный глаз чудища.
  Плевок пролетел сквозь призрака, упав на каменную плиту, рядом с носком туфли великого чародея.
  — Ты не веришь в реальность призрака, — ткнув крючковатым пальцем в рыжего мерзавца, обвинил в опасной ереси седобородый адепт.
  — Туманные миражи не могут напугать героя битвы в Мусорном квартале, — гордо выпятив грудь, подбоченясь, заявил храбрец.
  — А кто тебя пугает? — с деланным удивлением поднял мохнатые брови старик. — Еретиков душить надо!
  Седые космы мага взметнулись, словно наэлектризованные. В воздухе раздалось потрескивание разрядов, и множество крохотных искр сплошным потоком устремилось, из раскрытой ладони волшебника, к стремительно набирающему силу миражу. Прозрачный призрак, на глазах, наливался энергией, уплотнялся, обретая плоть.
  — Ой! — только и взвизгнул Жук.
  В следующий миг, гибкие, длинные щупальца чудовищного монстра, будто шарф, обвили тоненькую шейку афериста и начали сжимать петли удавки.
  Жук беспомощно задёргался, пытаясь вырваться из удушающих объятий. Но руки проскальзывали сквозь бесплотные щупальца призрака. — Не–е–е… — прохрипел синеющий Жук, жалобно косясь на дрессировщика монстров.
  — Пшёл вон, — брезгливо махнул пальцами хозяин.
  Жук выпал из колец жуткого чудища и, на четвереньках, резво пополз в тёмную норку спасительного лабиринта.
  — Верю, воистину верю–ю–ю! — вопил прозревший еретик, по пятам преследуемый бестелесным душителем.
  — Оставь пройдоху, — попросил за друга Файл.
  — Ползает быстро, сам сбежит, — отмахнулся от проблемы наставник.
  — Призрак, отличать своих от чужих может?
  — Нет. Бездушная тварь, — просветил создатель. — Люди сами приманивают духа к себе.
  — Как это?!
  — Ну, если человек считает, что призрак сражается на его стороне, то ему бояться нечего, и он не излучает отрицательной психической энергии. А вот, если враг боится или, хуже того, проявляет агрессию, тут уж призрак себя проявит во всей красе — высосет страх жертвы до донышка.
  — В автономном режиме, на сколько призраку хватает изначального заряда?
  — Это уж, как зарядит создатель. К примеру, этот, что Жука гоняет, может и месячишку протянуть на голодном пайке — уж больно рассердил меня твой балабол.
  — Надо разрушить монстрика, пока беды не натворил?
  — Силой разбрасываться? — недовольно фыркнул маг. — Лучше, я тварь в резерв законсервирую, пусть дожидается урочного часа.
  — А сколько дрессированных тварей может сотворить чародей? — дальше пытал заклинателя вождь.
  — Все зависит от затраченного времени и энергии, — неопределённо развёл руками мастер.
  — За сутки, один подмастерье, — уточнил параметры вождь дикзелов.
  — Опять ты не ухватил самой сути, — поморщился учитель.
  — За определённое время — определённое число монстров. Что не так?
  — Основной параметр — скорость приращения энергии в единицу времени.
  — Эдак мы и до высшей математики докатимся, — ухмыльнулся профан. — А я считал, что магия древнее естественных наук, ведь колдуны водились ещё на заре человеческой эпохи.
  — Мы с тобой не из каменного века вылупились, — сурово сдвинув брови, пробурчал наставник.
  — Разве магии есть научное объяснение? — усомнился Файл.
  — В мире Шардов — есть, — глядя в глаза недоверчивому ученику, веско изрёк великий маг, но тут же скороговоркой признался: — только знают его лишь сами Шарды.
  — А ваше мнение, наимудрейший, на сей счёт? — наклонив голову, вперился взглядом нахал.
  — Есть небольшая категория людей, которым Шарды особо благоволят, — неспешно начал излагать теорию Странник. — Каким образом происходит отбор, я не знаю, да это не так уж и важно. Тем более что многие избранники богов никак сей волшебный дар не используют. — Костлявый палец больно ткнул под ребро оболтуса. — Ты так и лучишься энергией, но ничего путного, до сих пор, не сотворил.
  — Не умею, — виновато потупился лентяюга.
  — Обормот, можешь весь срок балбесом проходить, — стукнул ладошкой по лбу неуча грубый препод.
  — Ну, так просветите, профессор, — покорно склонил голову студент и подлизался: — Головоногов бить научили, а ведь то же искусство не из простых.
  — Дрыном махать — невелика наука, — хмыкнул польщённый ветеран и, усевшись на камень, решил поведать магические истины: — Представь себе кучу сырой глины. Представил? — сурово сдвинув брови, вперился в тугодума чародей и, через время, посчитав, что заданный образ уже сформирован, указал пальцем: — Вот это ты, такой же бесформенный и никчёмный кусок зелёного го…. — старик неожиданно хихикнул, — магической глины.
  — Помнится, недавно вы намекали, что мой талант не имеет аналогов в мире Шардов, — обиженно возразил униженный вундеркинд.
  — Качество глины отменное, — смакуя, покачал головой мастер, — но полезная форма отсутствует.
  — Сравнение с … бесформенной кучей — оскорбляет, — скривился Файл.
  — Глина наиболее подходит для сравнения, — упёрся старик. — Чтобы придать ей форму, нужно сначала представить творение в уме, затем воплотить задуманное руками, а после сырую заготовку обработать жаром огня. В магии присутствуют все три стадии.
  — Ремесленничество какое–то, — недовольно скривился ученик.
  — Мастерство, — одёрнул наставник. — Иметь доступ к источнику энергии — это полдела. Нужно ещё путём жестов, слов и мысленных образов извлечь кусочек магической энергии, оформить в нечто осязаемое, а затем сковать заклинанием, чтобы не рассыпалось в прах или опасно не видоизменилось.
  — А можно пример?
  — Закрой глаза. Теперь мысленно обратись к великим Шардам.
  — По имени? — съязвил студент, внутренне разрываемый противоречиями.
  Одна половинка разума Файла, цивилизованная, понимала всю абсурдность шарлатанства и сопротивлялась лженаучным теориям, а другая, от диких предков, жаждала овладеть шаманским искусством.
  — У Шардов нет имён, — не обратил внимания на колкость мастер, — духами наполнен весь мир, сила растворена в пространстве. Представь себя на дне глубокого океана из жидкого огня.
  — Вижу вокруг оранжевый туман, — удивлённо выдохнул зажмурившийся ученик и замахал руками.
  — Туман сгущается? — напряжённо следил за экспериментом наставник.
  — Стремительно, — охнул подопытный, но глаз не открыл.
  — Шарды тебе благоволят. Обычно, начинающие видят только розовую дымку.
  — Он уже красный! — запаниковала жертва эксперимента и беспокойно завертела головой.
  — Глаза не открывать! — зло прикрикнул профессор. — Постарайся мысленно зачерпнуть ладонями туман и придать ему форму.
  — Он ускользает, — зажимая ладошки и морща лоб, пожаловался ученик, — сквозь пальцы просачивается.
  — Не старайся захапать всё, — наставлял профи, — ограничь ладонями малое.
  — Ухватил, — заулыбался Файл.
  — Теперь твёрдо скажи: «Моё».
  — Моё-ё!
  — Что получилось?
  — Туман вокруг исчез, — разочарованно прошептал студент.
  — А в ладонях?
  — Остался, родимый!
  — Не открывать глаза! — торопливо прикрикнул учитель, но было уже поздно. — Балбес, ты его упустил! Надо было зафиксировать заклинанием.
  Файл удивлённо уставился на сложенные лодочкой ладони.
  — Да вот же он, — практикант преподнёс профессору кусочек оранжевого студня.
  — Это чего–о–о? — мохнатые брови старика встали домиком.
  — Тума–а–ан, — расплылась в идиотской улыбке наглая морда.
  — Хм–м–м, — глубокомысленно промычал великий чародей. — Вообще–то, нужно заклинание… А так вот, как ты, просто хапать энергию из кладовых Шардов… и превращать в пустой кусок гов… Да, это верх хамства!
  — Получилось, — прошептал восхищённый ученик и встряхнул с ладоней оранжевую медузу.
  — Бесполезная сопля, — продолжал возмущённо бухтеть старый мастер.
  — Но ведь у меня получилось… нечто, — мечтательно провожал взглядом туманное формирование талантливый оболтус.
  — Создал бы уж что стоящее, раз такая пруха, — завистливо ворчал Странник. — Мне, для получения такой порции благодати, долго Шардов уламывать приходится. Точно говорят: боги дураков любят.
  В течение последующих дней Файл упорно пытался создать что–либо путное, но, как заметил Странник, получалось только хапать энергию в кладовых Шардов и изводить на гов… всякую ерунду. Файл испробовал уйму заклинаний, однако, в его случае, они не действовали.
  — Тяжёлый случай, — зло косился на туповатого гения старый профессор. — Стандартный набор не подходит. Твои фантазии Шарды всерьёз не воспринимают.
  — Я чётко представляю результат, — обиженно дулся ученик. — Просто, не удаётся зафиксировать…
  — Пока фиксировать нечего, — безнадёжно махнул на ходячее недоразумение огорчённый неудачами мастер.
  — А как идут дела у ребят? — скосил на подмастерьев завистливый взгляд непутёвый ученик.
  — Армия призраков понемногу растёт, — потирая ладони, улыбнулся маг. — Пока блатные нас не тревожат, прибережём сюрприз.
  — Уж, какая–то… очень призрачная у нас армия, — недовольно поморщился молодой полководец. — Пора уже начинать партизанить, а то навалятся всеми силами — не отобьёмся.
  — Предлагаю пощипать стервятников, — тянулся к подвигам, подслушивающий начальство, рыжий адъютант.
  — Устами младенца глаголет истина, — неожиданно благосклонно отнёсся к авантюре Странник. — Нужно бить врага по частям и исподтишка. Стервятников осталось в замке не больше пары тысяч. Бойцы они не стойкие, сильно ударим — побегут. А студенты у нас, в большинстве, воины бывалые — сдюжат со шпаной.
  — Ударим из подземелья! — загорелся идеей молодой стратег.
  — Фурии могут провести, прямо к логову врага, — согласился Странник. — Детали надо с Немезидой обсудить.
  — С удовольствием, — с подозрительно мечтательным выражением лица, прошептал Файл.
  Жук сморщился, как лимон прожевал. Не одобрял он шашни молодого командира с кровожадной фурией. Но образумить темпераментного дружка никак не получалось, всё чаще он видел парочку на берегу подземного озера. Однако, от жестокого членовредительства, блюстителя нравов сберегала благоразумная осторожность — близко Жук не подползал.
  
  
  Глава 20. Смертельная ошибка Хромого
  
  В спокойных водах Хрустального озера отражался высокий частокол крепостной стены. Толстые, глубоко врытые в землю и заострённые сверху, брёвна пахли свежей смолой. Древесина ещё не успела потемнеть от времени, частокол и угловатые сторожевые башни не выглядели солидными оборонительными сооружениями.
  — Хлипкий дровяной заборчик их не остановит, — стоя у основания стены и похлопывая ладонью брёвнышко, в обхвате толще человеческого тела, небрежно сплюнул сквозь зубы Хромой.
  — Не беспокойся, враги не смогут зажечь дерево, — хлопнул друга по плечу Верзила. — Вода рядом, будем обливать.
  — У нас всего три тысячи воинов, да плюс пятьсот баб, а супостатов прёт — десять тысяч?
  — Но одна тысяча — стервятники, которые только и горазды гонять зелёных.
  — Зато остальные девять — волки, отлично вышколенные профессионалы, — ядовито заметил Хромой. — У нас же, больше тысячи зелёных. Эти только с арбалетов стрелять и могут, а в ближнем бою — смазка для мечей.
  — Справятся, будут стрелять со стены и башен, — беспечно хмыкнул Верзила. — А ветераны пограничья рубятся не хуже волков. Поверь, брат, железный строй профи разобьётся о наш заборчик.
  — Не нравится мне оборонная доктрина, — недовольно засопел доморощенный стратег.
  — Переть навстречу глупо, а отступать некуда, — пожал плечами Верзила.
  — Я думаю, надо напасть самим на колонну. Накрошить побольше вражин и тикать вглубь Дикой зоны.
  — В Диких землях, без скарба, поселенцам не выжить. Нас нагонят на марше.
  — Сидеть за стенами тоже самоубийство, только медленное, — ворчал лихой рубака.
  — Да пойми ты: волки, в лесистой местности, отсекут неопытных дикзелов от ветеранов и быстро истребят. Угрюмый говорит, что профи умело маневрируют. Их войско напоминает муравейник, где все функции чётко распределены и вбиты в мозг каждой боевой единицы.
  — Давай тогда сделаем вылазку! Нападём, хотя бы, на стервятников, — не унимался энтузиаст.
  — Зря людей погубим, — покачал головой Верзила.
  — Из засады, арбалетный болт свалит наповал даже закованного воина, — любовно погладил, висевший на бедре, колчан со стрелами Хромой и заносчиво воскликнул: — Смерти нет!
  — Третья волна только зарождается. Не следует, до срока, распылять дикзелов по зонам. Надо бить врага грамотно на выбранном рубеже. В единстве — наша сила, — нахмурился Верзила.
  Хромой недовольно хрюкнул, развернулся и побрёл прочь. Он не любил, когда его поучали. Всё это время, Хромого держали на вторых ролях. Верзилу, вон уже, в тысячники произвели, над всеми новобранцами поставили, а Хромому — поручили воспитание отборных недоумков. Дьявол выбраковал, из общего числа зелёного пополнения, полсотни ленивых воров–домушников и всучил Хромому, пригрозив, если толку не будет, всех, гуртом, опустить на другой уровень зоны. Хромому с трудом удалось сколотить из сброда некое подобие банды. Правда, в ходе боевого слаживания отряда, ему самому пришлось негодный десяток пустить под нож. Зато, оставшаяся блатная братва, теперь очень уважала крутого атамана.
  — Ничего, мы ещё всем покажем, — пробурчал Хромой, подходя к казарме подопечных головорезов. — Ощиплем стервятников на подлёте.
  Хромой мнил себя великим стратегом, намериваясь неожиданно ударить по врагу из засады и безнаказанно удрать. Он нарушил приказ Верзилы и тайно повёл четыре десятка стрелков навстречу вражеской армии. Сейчас для него было главное — это доказать всем боеспособность своего отрядика. Дикая зелёная братва покажет, как надо сражаться, а если придётся, то и умирать, за великие идеалы революции. Трепещите несчастные — дикзелы идут!
  Хромой повёл ребят знакомой тропой на то место, где Странник учил бить головоногов. Обедали, уже сидя на памятном пригорке, у ручья. За спиной остался «чистый» лес, за водным рубежом корячились изуродованные стволы поганой зоны. Внизу, метрах в десяти, журчал хрустальный поток Ведьминого ручья. Он выбегал из–за крутого поворота русла, казалось, из самой чащи гиблого леса, и, журча, струился по гладким обточенным камушкам, полкилометра вниз, почти по прямой.
  — По прикидкам разведчиков Угрюмого, враги к вечеру должны доползти до озера, — пережёвывая кусок вяленого мяса, вслух рассуждал Хромой. — Значит, после полудня будут здесь.
  В кустах сбоку хрустнула ветка, все схватились за арбалеты.
  — Свои, — откликнулся дозорный и с поднятым над головой оружием вышел к отряду.
  — Что там, ниже по течению? — бережно заворачивая остатки трапезы, спросил Хромой.
  — Командир, головоноги жалобно скулят и, обдирая в кровь толстые бока, ползут в чащу леса.
  — Слышат жабаки, как стервятники дорогу зачищают, — догадался Хромой. — Наверняка, волки вперёд пустили этих гадёнышей. Всем занять позицию вдоль обрыва и, без приказа, не высовываться. Делаем всего один залп и отходим в «наш» лес.
  Зелёные дружно зашептались, одобряя партизанскую тактику.
  О приближении войска, известили удирающие с его пути головоноги. Но жабаки на крутой взгорок не прыгали, удирали вдоль дикого правого берега, искали прогалины в буйных зарослях. Освящённый древними магами, левый край леса жёг исчадиям ада лапы.
  Ну вот, снизу, из–за далёкого поворота, показались две сотни стервятников. Отряды неспешно брели по обеим сторонам ручья, высматривая затаившихся головоногов. Но разумные твари уже оповестили всё жабье племя о надвигающейся угрозе. Пока, войско блатных продвигалось беспрепятственно, но не торопилось, опасаясь засады.
  Вслед за дозорными сотнями, из–за поворота выползало, железной змеёй, войско карателей. Всё новые и новые отряды удлиняли бесконечное тело гидры.
  — Да им нет числа, — в страхе прошептал дозорный и пополз назад.
  — Стоит высунуться, и нам каюк, — не чувствовалось оптимизма и в другом голоске.
  — Мужики, на святое дело идём, — подбодрил робкое воинство Хромой, не желающий бежать с поля боя. — Смерти нет.
  — Кто его знает, как оно тут… — говоривший замялся. — Бугор, ты уж лучше это… прикажи отступать.
  — Наши козыри биты, — поддержал басовитый картёжник, — с таким раскладом, даже пьяные фраера не играют.
  Воинственный пыл угас. Одобрительный ропот паникёров послышался со всех сторон.
  — Шарды любят героев, — убеждал упорный командир, — искупим вину кровью и отправимся досиживать срок на райские острова.
  — Нет уж, я, пока, здесь зону потопчу, — за всех выразил общее желание бугай, с синей татуировкой на бритом черепе. — За мной больших грехов нет.
  — Об этом, Паук, не тебе, судить! — схватился за меч взбешённый Хромой.
  — Ты, Бугор, тут тоже за Шардов не решаешь. Ещё неизвестно, что спесивым божкам на ум взбредёт. Возьмут, да и отправят грешников в чистилище. Убийство ближнего своего — великий грех. Я вор, а не мокрушник.
  — Может, врут всё, — высунулся молодой парнишка, — и, вообще, нет никаких Шардов?
  — За шкуру боитесь, трусы! — укорил Хромой, поняв, что воевать его люди не желают. — Лучше бы о бессмертной душе пеклись.
  — Мы в смертники не нанимались, — поддержали паникёров дальние ряды: — Спрячемся в лесу и переждём недоброе время, а затем присоединимся к победителям. На нас крови нет.
  — Кто считает себя трусом и подонком — пусть уходит, — сжав зубы, выдавил обиженный командир и отвернулся.
  За спиной Хромого зашуршали отползающие тела. Чуть выждав, он обернулся — ушли все!
  — Уползли гады–ы–ы… — На душе, у преданного бандой атамана, было гадко. В горле застрял комок, Хромой, с трудом, выдавил проклятье: — Рабами жили — рабами сдохнете.
  Хромой твёрдо решил дать смертельный бой в одиночку. Было так стыдно, за трусливую измену своего отряда. Предали не только его лично, а саму идею Зелёного Братства. Прав был Дьявол — одни отбросы собрались в блатном отряде. Для искупления чужой вины и своей глупости, Хромой вознамерился поразить достойную цель, чтобы одним метким выстрелом расплатиться за сорок никчёмных жизней. Он укрылся в гуще кустарника и не высовывался, пока внизу шуршали по камням сторожевые сотни рядовых стервятников. Затем осторожно, сквозь листву, выбирал главного злодея.
  Стрелок неторопливо перебирал взглядом вереницу врагов, словно ощупывал чуткими пальцами бусинки чёток. Несколько раз он порывался приложить к плечу взведённый арбалет, но в последний момент гасил нервный импульс. Он знал, что второй раз выстрелить не успеет — надо беречь единственный шанс.
  Наконец Хромой увидел достойный объект. За уныло бредущей колонной пехоты, показалась закованная в броню конная сотня. Посреди отряда ехала очень примечательная троица. Рядом с вальяжным пузатым стервятником в сверкающих доспехах, ехал странный тип в коричневом балахоне, а чуть в стороне — суровый старик в серых латах, с множеством глубоких царапин и отметин.
  Хотелось продырявить важного пузана или пощупать стрелой коричневый балахон, есть ли под ним кольчужка? Однако, поразмыслив, Хромой выбрал трудную цель — серого латника. Чувствовалось в старом волчаре скрытая силища, не физическая, а морально–волевая — уверенность опытного ветерана.
  В последний момент, старый волк, успел даже среагировать на движение ветки кустарника и настороженно поднял голову.
  Но пущенный с двадцати метров арбалетный болт не оставил шансов ветерану. Тонкой чёрточкой мелькнула в воздухе оперённая смерть и, злобной осой ужалила вожака волков в глаз.
  С пробитой глазницей, полководец безжизненным кулём свалился с коня.
  — Засада!!!
  Телохранители подскочили к оставшимся командирам и прикрыли щитами.
  Хромой уже этого не видел, он выполз из кустов и торопливо зарядил арбалет для последнего выстрела. Спасаться бегством было поздно — кругом кишели враги. За склоном утёса, под ногами воинов хлюпала вода и шипела каменная россыпь. Сзади, в лесной чаще, трещали под напором флангового дозора тонкие ветки. Сторожа проморгали снайпера. Душа Хромого радостно пела, он был доволен разменом. Великое дело сотворил одинокий дикзел — полководца волков укокошил! Но зелёному наглецу хотелось большего, охотник мечтал ещё завалить парочку матёрых волков.
  Первый вражина выскочил из лесной чащи. Закрываясь пехотным щитом, волк пошёл с мечом на стрелка. Расстояние сократилось до считаных метров.
  Хромой, приседая, медленно положил левой рукой арбалет у ног. И неожиданно метнул правой, прикрытый предплечьем, узкий кинжал.
  Волк резво поднял щит выше.
  Стальное жало со стуком хищно впилось в верхний край.
  Хромой, продолжая движение тела, распластался на земле и выстрелил снизу. Арбалетный болт, чавкнув, глубоко вонзился в промежность врага.
  Мужик жутко взвыл, упал на колени.
  Хромой кувыркнулся вперёд и смахнул мечом визжащую башку.
  Сбоку выскочил второй бронированный здоровяк.
  Хромой прыгнул на врага. Но после первого же выпада, меч больно дёрнул за кисть, вылетая из руки неопытного фехтовальщика.
  — Врёшь — живым не возьмёшь, — зло прошипел в лицо профессионалу Хромой и рванулся к обрыву.
  Волк прыгнул на спину самоубийце, сбив с ног и прижав телом к земле.
  — Получи! — выдохнул Хромой, извернувшись, вгоняя засапожный нож, по самую рукоять, в бок волчары.
  Хитрован вовсе не собирался бросаться головой вниз на камни, он лишь изобразил решимость, заставив врага подставиться под коварный удар. Хромой вывернулся из–под навалившейся туши, но не смог вытащить лезвие ножа из щели между пластинами доспеха.
  Смертельно раненый волк оскалился, и мёртвой хваткой вцепился в руку дикзела.
  Хромой воспользовался кинжалом противника и полоснул острой сталью по запястью крепыша, освобождаясь от захвата. Однако драгоценные секунды были потеряны.
  Двое волчар ловко схватили диверсанта за руки, выворачивая кинжал. Опытный конвоир нащупал ещё один скрытый нож, на левом предплечье пленника, и, разорвав рукав, начал расстёгивать кожаные ремешки крепления ножен.
  — Это ещё не всё, — злорадно оскалился свирепый дикзел, резко рванувшись к неосторожно наклонившемуся волку.
  Челюсти Хромого с рычанием сомкнулись на подставленном горле волка. Горячая кровь забрызгала лицо сумасшедшего вампира.
  Второй враг, кулаком в латной перчатке, врезал по затылку зубастого дикзела.
  — Бульк… — выпустив разорванное горло, плюнул Хромой, застыв с недоброй улыбкой на окровавленных губах.
  Несколько подбежавших воинов крепко скрутили бешеного дикзела верёвками.
  Хромого перетащили в обозную повозку, окружив плотной охраной. Залитое кровью оскаленное лицо вселяло страх. Самоубийственная атака дикого снайпера впечатляла. Бывалые вояки давно не сталкивались с фанатиками. Карательная прогулка переставала быть томною. Если и остальные дикзелы такие монстры, то, очень скоро, в аду будет всем жарко.
  К вечеру, войска вошли в «чистый» лес. Воины, до темноты, успели сделать вокруг лагеря засеку. Вырос палаточный лагерь, запылали походные костры. В штабной палатке шумел новоиспечённый командарм. После смерти опытного полководца из клана волков, карательную экспедицию возглавил главный стервятник — Чёрный Туз.
  — Тоже мне профи, — злобно шипел на офицеров Туз. — Зелёный, в одиночку, троих волков зубами загрыз.
  — Было приказано: стрелка брать живьём.
  — А волки уже разучились это делать?
  — Давно не практиковали, — кивнул офицер. — Всё больше, повстанцам головы рубим.
  — Не пререкаться! — рявкнул важный Туз. — Учитесь работать с населением у стервятников. Пошли все по местам! И притащите сюда пленного урода.
  Офицеры метнули злые взгляды на профана, неторопливо вышли из палатки.
  — Поосторожней с волками, — предостерёг из дальнего угла человек в коричневом балахоне. Просторный капюшон закрывал почти половину лица странной личности, а слабое освещение походного шатра делало трудно различимой открытую часть.
  — Пусть знают своё место, серые собаки!
  — У нас в войске девять таких собак на одного стервятника, — напомнил человек с закрытым лицом. — Случись драка — одни перья от твоих желторотых птенцов полетят.
  — Солдафоны привыкли повиноваться. Пахан поставил меня вторым командиром карательного корпуса. Теперь я стал первым, — Чёрный Туз важно подбоченился.
  — И что ваше превосходительство намерено делать с человеком, вложившим вам в руки жезл власти? — саркастически искривились тонкие губы призрака.
  — Разведчики изловили в лесу группу дикзелов. Дезертиры признали в пленнике своего бывшего командира — Хромого. Он — один из основателей Зелёного Братства.
  — Значит, человечек хорошо знаком с Дьяволом, — задумчиво пробубнил под нос коричневый советник.
  — Я прикажу прибить диверсанта гвоздями к кресту, — продолжал напыщенный глава карателей. — Пиковый Валет недавно предлагал в Шардобаде так казнить Батюшку.
  — Согласно поверью неверных, такой мученик обретёт святость, — воспротивился знаток диких обрядов.
  — Да уж, божки любят страдальцев, — смутился Чёрный Туз и заозирался, выискивая уши Шардов. — Что же делать, Музыкант?
  — Не поминай моего имени всуе, — гневно зашипел скрытный советник и прислушался: — Тащат урода. Сейчас посмотрим, как дурную куклу использовать.
  После разрешения, полог палатки откинулся, и четыре волка втащили связанного Хромого.
  — Поставьте его на ноги. Развяжите, — распорядился таинственный Музыкант.
  Стража никак не отреагировала на пустое сотрясение воздуха. Истуканы даже бровью не повели.
  — Собаки, делайте, что велят! — бешено брызнул слюной Туз, но, на всякий случай, сам отошёл в дальний угол, под защиту советника.
  Воины грубо воткнули Хромого пятками в пол и перерезали верёвки. Избитый пленник еле удержался на ногах. Стража не сводила глаз с опасного лесного дикзела.
  — Оставьте нас, — Музыкант махнул дланью в сторону выхода.
  — Пошли вон! — продублировал команду Туз.
  Волки круто развернулись на пятках, промаршировали солдатиками к выходу. В палатке воцарилась зловещая тишина. Стоявший на походном столике канделябр силился светом единственной свечи дотянуться до спрятанной под коричневым капюшоном тёмной личности. Казалось, будто под складками материи вовсе нет лица, только серая тень.
  — Героем умереть желаешь? — прошипел Музыкант и молниеносным движением выхватил из складок длинного балахона кривой меч.
  Враг ещё ниже надвинул капюшон и, низко наклонив голову, подкрался к замершему пленнику. Острый кончик стального клинка ткнулся в голую грудь Хромого, прорезав кожу. Дикзел не отступил перед напором стали, на острие появилась капля алой крови.
  — Ступи на шаг и сдохнеш–ш–шь, — змеем шипел Музыкант.
  — Не торопи, — прохрипел пересохшим горлом Хромой.
  — Люблю играть с сильным противником.
  — Чего надо, чучело? — начал хамить Хромой, смекнув, что резать, пока, не будут.
  — Ты мог выбрать лёгкую смерть, — пропустив нахальный выпад, с показным сожалением вздохнул добренький дядечка, убрав меч от груди пленника. — Иногда жизнь страшнее смерти, не пожалей об упущенном шансе.
  — Пытать собрался? — бравируя, усмехнулся дикзел.
  — Фу–у–у, разве я похож на палача?
  — Одна с ним морда лица, — язвил пленник.
  — Юноша, ты ещё слишком молод и не ведаешь, что самые страшные пытки человек придумывает себе сам.
  — У меня слабая фантазия, — с усмешкой разочаровал палача Хромой.
  — А я помогу, — ласково успокоил Музыкант. — Но сперва, ты выполнишь одну деликатную миссию. К сожалению, я не могу послать верного человечка в лагерь дикзелов, его истыкают стрелами ещё на подступах к вашей деревне.
  — Крепости, — поправил Хромой, украдкой осматривая незатейливое убранство палатки. Кроме серебряного канделябра с восковой свечой, пустить в ход было решительно нечего.
  — А мне хочется, чтобы моего посланника выслушало руководство Зелёного Братства, — нудно бубнил Музыкант. — Вот я и решил: использовать куклу в качестве рупора. Ты донесёшь мои слова до ушей Огненного Дьявола.
  — А письма писать — малограмотный? — ехидно ухмыльнулся Хромой, в уме взвешивая канделябр и примериваясь использовать по лучшему назначению сей тупой, тяжёлый предмет.
  — Передашь мой знак, — Музыкант, одним махом, спрятал меч в складках балахона, засучил рукав и снял с предплечья браслет, в форме змейки. — Дай руку!
  Хромой, краем глаза, оценил расстояние до вожделенного канделябра — не успеет дотянуться, уж больно ловко вражина мечом машет, — и послушно протянул левую руку.
  — Правую! — рявкнул палач.
  — Ладно, чучело, — тяжело вздохнув, отложил на время рывок к подсвечнику неисправимый оптимист.
  Музыкант приладил бронзовую змейку на предплечье пленника. Неожиданно, браслет, со змеиным шипением, провернулся, крепко обжав руку.
  — Маловат размерчик, — посетовал Хромой, с подозрением осматривая странный подарочек. Змейка, из тёмного от времени металла, больно впилась в кожу.
  — Скоро ты не сможешь держать меч, — любезно предупредил о последствиях Музыкант, — а если не снимешь удавку до следующего заката светила, то браслет раздавит мышцы и раздробит кости.
  — Не проще, сразу руку топором оттяпать?
  — Твоя клешня не стоит трудов. Боль — гарантия от дезертирства. Покажешь мой знак Огненному Дьяволу, выполнишь миссию — освободишься от змеи.
  — А на словах, что передать?
  — Смерть уже на пороге! От кары беглецам не уйти!
  — Думаешь, глупенький, поверят? — криво улыбнулся Хромой.
  — Твоё дело, без–з–моз–зглая кукла, донести мои слова гос–с–сподину, — зло прошипел, словно змей, Музыкант. — Огненный Дьявол сам всё поймёт. Думаю, он не станет долго мучиться, как ты, слякоть, и предпочтёт умереть сразу.
  Хромой выразил свою позицию, сунув злыдню под нос кукиш.
  — Глупый червь! — брезгливо отшатнулась от надвигающейся фиги мрачная личность.
  Хромому почудилось, что он мельком увидел, под капюшоном, безобразную морду ящера, но, в следующий миг, ослепительная молния полыхнула перед глазами. Уши заложило от громового раската. Тёмный вихрь подхватил Хромого и швырнул в бездну небытия.
  «Да ведь это маг» — пронеслось в затуманенном мозгу: — «Вот кого, надо было первым валить»…
  Очнулся Хромой не скоро. Ночь уже подходила к концу. На Востоке светлело.
  — И где это я? — вопросил темноту пленник.
  Он был крепко привязан к перекрестью из копий, закреплённых на передке примитивной телеги. Запряжённая парой плохоньких лошадок, она неспешно поскрипывала деревянной осью. В телеге, позади пленника, со стуком что–то перекатывалось, но Хромой не мог оглянуться — тугая верёвочная петля стягивала горло.
  — Куда едем? — обратился Хромой к шедшему рядом с лошадьми воину.
  Тот даже не обернулся.
  — Зря тихаришься. — Хромой набрал в лёгкие воздуха и заорал во всё горло: — Ата–а–ас, волки близко! А–а–а, наших бьют!
  Дальше голосить трибуну помешал грубо впихнутый в рот кляп. Оказывается, ещё один страж крался сзади телеги.
  Однако, через пару километров пути, Хромому удалось разжевать и выплюнуть дурно пахнущее нечто, так некстати заткнувшее рупор правды.
  — Ты что, пёс облезлый, мне в пасть свои потные носки засунул? — вдохнул чистого воздуха Хромой и, заметив желание стража повторить гнусную затею, поспешил с протестом: — Волки позорные–е–е!!!
  Когда ненавистная рожа конвоира, с грязным лоскутом в руках, приблизилась к Хромому, он изловчился и смачно плюнул мучителю в глаз.
  Волк зло прищурился, но не промахнулся кляпом — плотно заткнул источник звука.
  Хромой догадался, что «глушить» клиента тяжёлыми предметами запретили, и нагло стал мычать. Звук выходил не очень громкий, но, по косым, недовольным взглядам конвоиров, чувствовал их неуёмное желание придушить буйного пленника. Хромой мучил волков до первой заставы дикзелов.
  Впереди загомонила ночная птица, разведчики волков подали условный сигнал конвоирам. Прежде чем покинуть подопечного, душитель грубо выдрал кляп и не удержался от соблазна, напоследок, двинуть беспомощную жертву кулаком в живот.
  — Теперь, ори, сколько влезет, зелёный, — и пока Хромой ловил ртом воздух, волчара отскочил в сторону, на безопасное расстояние.
  — А я вас, всё же, достал, — восстанавливая дыхание, позлорадствовал узник.
  — Веселись, дурень, пока не прозрел, — ухмыльнулся волк, бросив косой взгляд за спину связанного дикзела, и поспешил ретироваться.
  — И, чего это я, интересно, там везу? — Хромой попытался взглянуть через плечо, но петля удавкой впилась в шею, не давая удовлетворить законное любопытство.
  Лошади, протащив телегу ещё полсотни метров, остановились.
  — Но–о–о, ленивые клячи! — пытался понукать Хромой.
  Однако флегматичные животные и не думали двигаться. Присмотрев пушистый кустик, с розовыми цветочками, они старательно подравнивали зубами крону.
  — Ди–и–кзелы-ы! — завопил на весь лес Хромой.
  Лошади тряхнули ушами и, фыркнув, продолжили ощипывать аппетитные веточки.
  Когда, наконец, из чащи показался отряд дикзелов, то их взору предстала смешная картинка: Хромой раскачивал телегу, дёргаясь рывками из стороны в сторону, и обрушивал на ленивую скотину поток отборной ругани, а лошадки, игнорируя все оскорбительные выпады в свой адрес и ближайших четвероногих родственников, не торопясь, дожёвывали остатки кустика.
  — Братва! — обрадовался спасителям узник старой телеги.
  — Хромой, ты что ли? — узнал командир, в беснующейся марионетке, давнего знакомого. — А где твои блатные головорезы?
  — Далеко позади, — мотнул головой Хромой. — Наши пути разошлись, фартовые ребята сдрейфили. А я, как всегда, на коне, — возгордился удачей весельчак и указал подбородком на двух облезлых кляч. — Можно сказать, из самой преисподней выскочил.
  Командир отряда начал развязывать узника, а бойцы заглянули в телегу.
  — Не так уж и далеко от тебя фартовые откатились, — мрачно пошутил ветеран.
  — Чего мне серые гадюки там подложили? — сбрасывая обрывки пут, рассмеялся Хромой.
  Стоило, весельчаку обернуться, улыбка мгновенно стёрлась с губ.
  Молодой паренёк, сбросивший полог с ужасного груза, торопливо соскочил на землю. От толчка, телега качнулась, по деревянным доскам покатился окровавленный предмет.
  Хромой протянул руку и поднял отрубленную голову. На бритом черепе синела татуировка, в виде паучьей сети.
  — Вот и свиделись, Паук, — сглотнув комок в горле, опознал бывшего подопечного командир. Хромой бросил взгляд на горку отрубленных голов, тяжело вздохнул: — Весь мой отряд вырубили.
  — А-а! — вскрикнул зелёный боец и брезгливо отбросил прочь мокрое покрывало. Оно было сшито из кусков человеческой кожи.
  — Твари! — оскалился Хромой.
  Ярость переполняла сердце Хромого, кровь молоточками стучала в висках. Он понял, на что намекал Музыкант. Враг решил унизить героя, растоптать его самолюбие. Какой же теперь Хромой вожак, если, из–за его гордыни, волки вырезали весь отряд, как стадо молодых баранов.
  — За вами, гады, должок, — стиснув зубы, прорычал Хромой, — в сорок жизней!
  — Почему тебя пощадили? — чуть отстраняясь, осторожно спросил командир разведки.
  — Отправили живым письмом, — насупился Хромой. — На лоб почтовый штамп поставили, видишь? Клеймо позорное!
  — Если ты от них, то я должен доставить послание быстрее в штаб. Поведаешь суть, а там решат…
  По интонации голоса, чувствовалось его отношение к командиру, сгубившему свой отряд и, живым, отпущенным из плена. Хромой предстал перед Зелёным Братством опозоренным. Сорок бездарно загубленных бойцов заслонили неизвестный подвиг Хромого.
  — Вылазка не была напрасной, — обернувшись, к отрешённо стоящим разведчикам, оправдывался Хромой, — я «завалил» вожака волков.
  — Пошли, — сурово буркнул командир, указав обнажённым мечом направление.
  Хромой понуро поплёлся вперёд, за ним, громыхая, покатилась труповозка. На каждом ухабе, отрубленные головы подпрыгивали, с глухим стуком ударяясь о доски телеги. Но Хромому чудилось, будто за спиной грохает барабан похоронной команды. Дорога до крепости казалась бесконечно долгой. Хромой механически переставлял ватные ноги, глядя невидящим взором в глубину стелющейся, словно пелена тумана, дорожной пыли. Пальцы так сильно сжались в кулаки, что ногти впились в ладонь до крови.
  — Очнись, воин, — сурово рыкнул Огненный Дьявол.
  Хромой поднял голову, обвёл потухшим взглядом просторную избу. Свежеструганные брёвна пахли смолой. По стенам развешано начищенное до зеркального блеска оружие. За широким грубо сколоченным столом сидели на лавке главари дикзелов: Дьявол и, по бокам, Верзила с Угрюмым.
  — Поведай о подвигах, — с каменным лицом, приказал Дьявол.
  Хромой, без излишней патетики, рассказал о своём героическом деянии, дезертирстве отряда и плене. А в конце истории, тряхнув разодранным рукавом рубахи, показал правую руку.
  — Музыкант хотел, чтобы ты увидел этот браслет. Наверное, он что–то значит.
  Дьявол встал с лавки, обошёл стол. Крепко ухватил запястье Хромого, осмотрел сдавленное до синевы предплечье.
  — Ну–ка, дай взглянуть, — сильные пальцы великана ухватили тёмную змейку за голову и хвост, но разжать удавку не смогли. — Эдак, хвостатый гад, скоро тебе руку раздавит. Мёртвое железо, а упирается, как живая тварь!
  Змейка всё туже сдавливала бронзовые кольца. На коже Хромого уже виднелся огромный синяк, в виде спирали.
  — Я руку уже не чувствую, будто отмерла, — безразлично признал Хромой. — Что это за мразь?
  — Знак магического клана, Ордена Змеи, — нахмурился Дьявол. — Давненько не выползали гады из преисподней.
  — Как, один из отверженных, пробрался на верхний уровень Зоны? — знал, о ком идёт речь, Угрюмый.
  — Да, старина Фокус загнал змей глубоко в адские земли, — ухмыльнулся Дьявол. — А глядишь ты, не прошло и трёх сотен лет, как первые твари от грехов отмылись. Ох-х, и добренькие Шарды–адвокаты, бумажные душонки.
  — А с Хромым, как же? — беспокойно заёрзал на скамье сердобольный Верзила. — Как браслет с руки снять?
  — Отрубить, — серьёзно предложил Угрюмый, — вместе с клешнёй.
  — Отложим пока радикальные меры, — пожалел воина Дьявол. — Тут, нужен специалист по магическим штучкам.
  — Любаву позвать? — Угрюмый сам направился к двери.
  — Другого спеца у нас нет, — тяжело вздохнул Дьявол. — Эх-х, у Странника бы консультацию взять. Не ко времени нас старичок покинул, раз здесь такие древние змеи появились.
  — Надо было вражьего мага мне первым валить, — стиснув зубы, прошипел Хромой.
  — Вряд ли, его простой стрелой взять, — грустно вздохнул Дьявол. — Могучий чародей успеет закрыться силовым коконом. Опытного змея, можно только во время транса достать, или во сне прикончить.
  — Если проще меня убить — убейте, — виновато понурил голову Хромой.
  — Хватит ныть! Ты, сперва, должок в сорок жизней с души сними, — сурово одёрнул паникёра Дьявол и серьёзно предостерёг: — До того, к Шардам не суйся — глубоко в ад загремишь.
  — Слушаюсь, — вытянулся в струнку Хромой, теперь простой рядовой.
  Любава себя долго ждать не заставила. Она вихрем влетела в комнату, с плетёной корзиной в руках, аромат лекарственных трав наполнил воздух дурманом.
  — Я с Угрюмым чуть не разминулась. Хорошо, будто сама неладное почуяла, ноги так и понесли в вашу сторону, — затараторила женщина.
  — Ты помнишь магов Ордена Змеи? — прервал поток слов муж.
  — Змеи, на нашем уровне? — сразу изменившись в лице, удивилась появлению злыдней Любава. — Неужели они снова… — Женщина всплеснула руками, и зажала ладонью рот, словно боясь накликать беду.
  — Да, похоже, одна тварь проползла в нашу Зону. Взгляни на руку Хромого, узнаёшь?
  Любава осторожно приблизилась к виновнику суматохи.
  — Чёрная удавка, — узнала браслет Любава. — Но, как змеи пронесли древний артефакт на наш уровень? Если, до захода светила, не снять ядовитого гада с жертвы, то отсроченная смерть свершится.
  Любава шагнула ближе, погладила Хромого по головке, словно маленького мальчика.
  — Ты магическую мину обезвредить можешь? — на лбу Дьявола выступили капельки пота, и он предостерёг: — Только без геройства.
  — Страннику это раз плюнуть, а мне придётся повозиться, — улыбнулась Любава, озорно подмигнув мужу. — Я ведь чародейка только наполовину.
  — Если это опасно, то будем решать по–другому, — решительно выхватил из ножен острый кинжал Угрюмый и подозрительно покосился на замершую змейку.
  — Нет. Я попробую, — упрямая Любава наморщила лоб, напряжённо рассматривая тугие завитки тёмного браслета.
  Ноздри магической змейки дрогнули, запах волос Любавы проник внутрь адского творения, пробудив машину убийства, от вековой спячки. Давным–давно в подземельях замка Ордена Змеи старые маги создали волшебный браслет из железа и яда. Когда колдовская тварь извивалась на раскалённой жаровне, в огонь бросили курчавый волосок и произнесли заклинание. После таинственного кодирования, браслет нацелился только на одного единственного человека. Разные люди тащили спящую смерть по миру Шардов, из Зоны в Зону, пока не настигли ускользнувшую в древние времена жертву. И сейчас, почувствовав знакомый запах волос, змея ожила, превратившись в коварное орудие отсроченной мести.
  — Странная змея, — прошептала Любава, отдёрнув руку от оживающей твари.
  Гадина оскалила зубастую пасть, стремительно метнулась вслед за рукой. Острый кривой зуб уколол запястье Любавы.
  — Стой! — вскрикнул Угрюмый и рубанул кинжалом.
  Клинок вспорол чешуйчатое тело гадины в воздухе, когда пасть уже впилась в руку Любавы, а хвост ещё висел на предплечье Хромого. Удар острой стали не перерубил гибкую тварь, но сбросил с руки.
  Змея, с металлическим стуком, грохнулась о пол, извернувшись, скрутилась в спираль. Гадина вскинула голову, готовясь к прыжку.
  — А-а! — взревел Дьявол, подхватил на руки падающее тело Любавы, а каблуком сапога растоптал ядовитую тварь.
  Под ногой раздался металлический хруст, словно раздавили механический будильник. От могучего удара Дьявола, прогнулась половица, подпрыгнул дубовый стол. Из–под сапога прыснули, бенгальским огнём, искры, выползло густое облако чёрного дыма.
  — Не дышать! — крикнул Дьявол и, с Любавой на руках, выбежал из избы.
  Верзила, ударом ноги, высадил оконную раму и прыгнул головой вперёд. За ним выпорхнул Хромой.
  — Где Угрюмый? — откатившись от окна, забеспокоился Верзила.
  — Через дверь ушёл, — переводя дух, убаюкивал посиневшую руку Хромой.
  Где–то внутри избы раздался жуткий рёв, будто раненый зверь беснуется. Звук даже больше походил на предсмертный вой огромного ящера.
  — Ну и силища в гадской тварюшке, — удивлённо выдохнул Верзила. — И впрямь мина колдовская.
  — Гады! Убью! — во всё горло заорал Хромой, поняв, что, спасая его паршивую шкуру, погибла Любава.
  Он увидел склонённого над телом любимой жены Огненного Дьявола и не рискнул подойти. Рыжий великан рыдал, не скрывая жгучей боли. К месту беды, со всех сторон, торопился народ.
  Хромой, без оглядки, бросился к крепостным воротам. На пути встал стражник, но обезумевший грешник с размаха двинул в ухо, ухитрившись ещё и выхватить у падающего стража меч из ножен.
  — Тва–ари–и! — яростно орал Хромой, размахивая мечом.
  Лишь из–за хромоты буйного друга, Верзила настиг его уже в воротах и смог завалить на дорогу.
  — Убью гада! — бесновался в крепких объятиях Хромой. — Музыкант, ты покойник!
  — Спокойно, воин, — придавил коленом грудь буяна Верзила, руками выворачивая кисть с оружием. — Всему свой черёд.
  — Подставили, гады ползучие… — задыхаясь, шипел Хромой, пытаясь вырваться из богатырского захвата. — Отомщу–у–у…
  — Всем миром мстить будем, — отбросил в сторону острую железяку Верзила. — Один в поле не воин.
  — Дай мне сдохнуть, — заплакал Хромой и с жаром выдохнул: — В бою умереть хочу!
  — По сценарию Музыканта играешь — смерти ищешь, — укорил друг и рывком поставил самоубийцу на ноги. — В бою врага надо крошить, а не гордыню свою душить.
  — Почему волки не нападают? — встрепенулся Хромой. — Я же их войско на дохлых клячах опередил.
  — Враг разбил лагерь на краю «чистой» зоны и чего–то ждёт.
  — Музыкант у них главный, — догадался Хромой. — Змей приполз мстить Огненному Дьяволу за старые обиды. Плевать ему на карательную экспедицию. Гад всех волков положит, лишь бы Дьявола достать.
  — Если так, то маг уже почувствовал гибель исчадия ада, — обратился взором к тёмному лесу Верзила. Видно было далеко, перед крепостью все деревья и подлесок вырубили под корень.
  — Скоро приползёт, — кивнул Хромой и, болезненно скривившись, потёр синюшную руку. — Ничего, я подожду… и лично гадкому удаву брюхо выпотрошу.
  — Таким ты мне больше нравишься, — хлопнул друга по плечу Верзила. — Айда, перед последней дракой, плюшками подкрепимся, а то в аду не кормят.
  — Сла–а–вная будет резня, — предвкушая кровавую бойню, мечтательно прошептал Хромой. Адское лежбище уже не страшило дикзела. Жажда мести тлеющими углями жгла раненую душу.
  
  
  
   Продолжение романа «Адская зона-1» размещено на Author.Today в свободном доступе, там же вы можете бесплатно читать и вторую книгу «Адская зона-2. Свобода или смерть!»
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"