А у меня будто резь внизу живота. Животная страсть. Вот бы в ноги твои упасть. Не оттого, что влюблен. А чтобы морем соленым стопы лизать. Вырезать инициалы, мало осталось свободных мест среди тех, кого я целовал и называл невестами, а кого - ради смеха женами. Жженые А 4, тетради, блокнотики. Но я помню, где у каждой изгибы и где самые милые родинки. И ради чего я писал им, у них на квартире ночуя, как хочу быть с ними навечно, и какие у них тонкие руки, какие покатые плечи, неизменно короткие стрижки, напоминающие о француженках из Парижа. И взглядом все ниже скользил, и сквозило в движении каждом что-то неприметно порочное и намеренно влажное. Как я мерил на себя все новые маски. И как был нарочито, подчеркнуто разным. Играючи шел по тонкой канатной дорожке. Не делающий, как полагается, как надо бы сделать, чтобы не вышло себе дороже. В общем-то, как всегда лажающий мимо нот. Ну и к черту. Зато я обожаю фокстрот, быстрый и четкий по жизни шаг, когда замирает в биении сердце и бьется уже душа.