...Губы у него были сухие, потрескавшиеся, говорил тихо, делая явное усилие перед каждым маломальским предложением. Смотреть на него было не то чтобы больно, но как-то страшно. Страшно от мысли, что вот так оно и происходит, смерть подкрадывается с каждой минутой всё ближе, никак не решаясь опустить свою карающую, нет - в данном случае несущую избавление, косу. Сидеть рядом с его кроватью, не решаясь взять за руку. Как это - его рука. Рука почти что мертвого человека. Боязно. Суеверный липкий страх расползается потом на ладонях, скользкими улыбками по лицу, сворачиваясь в глазах заискивающим, извиняющимся взглядом.
А ему это и неважно, он этого и не видит. Кто знает, где бродят сейчас его мысли?.. Поворачивает голову, бледный, спокойный, с трудом размыкая губы, тихий шелест его слов - словно пожухшие листья под ногами в дымно-солнечном октябре...
-Джо-и? - называет по имени.
Я вздрагиваю от звуков его голоса, хотя они еле различимы в утреней тишине больничной палаты.
-Джо-и, ты ведь не уйдешь? - что-то внутри сжимает сердце стальными тисками, пуская холод по венам и артериям, ледяное перетекает из сосуда в сосуд, замораживая остатки былых чувств.
-Нет, Юма, я останусь...
Никто из нас не ждет окончания этой фразы. Всё и так уже давно ясно.
-2-
Доктор выглядит уставшим. Возможно от работы, возможно от самого себя. У него внимательные глаза цвета крепко заваренного чая и мятый белый халат на размер больше, чем надо.
Доктор косится на дверь, за которой вот уже почти полгода тянется слабеющая с каждым днем жизнь Юмы. Тянется, цепляясь отмирающими нитями за всё живое пытаясь вобрать в себя эту энергию, в изнеможении принимая неизбежный провал очередной такой попытки. Возможно, кому-то мои слова покажутся жестокими. Но у меня своя правда. Да.
-3-
-Джо-и... - я поворачиваюсь к нему, он улыбается уголками губ как-то виновато. Мысль о том, что он причиняет мне неудобства, поселилась в голове Юмы уже давно, почти с самого начала его болезни. Он просыпается и засыпает с ней, кажется, что даже воздух в палате уже успел пропитаться этой мыслью, будто она разлита в складках простыни на его кровати...
-Джо-и... мне сегодня так хорошо, - утренние солнечные лучи, проникающие сквозь белые занавески, золотят его бледные щеки и растрепанные после лихорадочного сна светлые волосы.
-Правда, Юма? - я нарочито бодро улыбаюсь ему в ответ.
-Да, - он откидывается на подушку, - такая легкость во всем теле, боли совсем нет, тепло и приятно, будто крылья за спиной... Джо-и, открой окно?
-Юма, ты уверен? - я с беспокойством поправляю сброшенное им одеяло, - нельзя чтобы ты простыл...
-Нет-нет, мы же совсем ненадолго... - его большие серо-голубые глаза смотрят на меня доверчиво и открыто, как когда-то - давным-давно - в момент нашей первой встречи... - Джо-и, пожалуйста, открой его... Я хочу увидеть живое небо...
'Может быть, в последний раз...' - проносится у меня в голове. Но я не стану об этом думать, не сейчас, не сегодня. Пусть этот день будет светел и тих...тих и светел - в знак моей уходящей любви к Юме, уходящей также, как жизнь уходит от него самого. С каждым новым вздохом и с каждым последующим выдохом...
-4-
-Надо что-то решать, - тяжело вновь поднимать эту тему, но разговор назревал уже давно.
Доктор рукой указывает мне на кресло, доставая из ящика стола пачку сигарет и протягивая мне:
-Будете?
-Да, пожалуй, если можно... - я нервничаю, рука чуть дрожит, когда беру предложенную сигарету...
-Можно, что же нельзя... - доктор тоже достает себе одну.
Закуриваем. Дым медленно плывет по кабинету, как за окном плывут осенние сумерки.
Оба молчим, никто не решается начать...
-Хризантемы зацвели... - доктор задумчиво смотрит на зажигающиеся за окном фонари.
-Да, уже сентябрь...
-Скоро девятое число.
-Он любит этот праздник...
-Девятой луны?
-Её.
-5-
Юма спит. Лицо спокойное, даже слишком. Чаще всего его сон поверхностный, с частыми пробуждениями, вызванными постоянной болью. Но иногда Юма засыпает глубоко. И тогда мне начинает казаться, что из этого сна ему больше не выбраться. Эти навязчивые страхи, заставляют меня постоянно проверять наличие дыхания и пульса у него.
Вот и сейчас, Юма лежит неподвижный, словно большая восковая кукла, кожа туго обтягивает скулы, резко выступающие на худом лице.
Я ставлю высокие желтые хризантемы в красивую вазу с лепниной на боку. Юме нравятся хризантемы, он говорит, что они напоминают ему солнце, после этих слов он обычно читает на память несколько стихотворений Басё... Солнце... Находиться под которым Юме категорически запрещено.
Когда он, наконец, просыпается, я сижу рядом с ним, и смотрю на хризантемы.
Он замечает сначала меня, потом цветы.
-Джо-и? - в голосе тихая радость. - Джо-и, ведь уже сентябрь...
-Да, - я провожу рукой по щеке Юмы, - девятого мы будем пить чай долголетия с лепестками хризантем...
-И есть рис с каштанами! - Юма радостно улыбается.
-Как ты себя чувствуешь? - меня настораживает эта его показная веселость. Когда ему становится хуже, его настроение пропорционально улучшается. Он боится показать, как ему тяжело, чтобы не причинять окружающим дополнительные неудобства. Юма считает, что раз я оплачиваю его пребывание в частной клинике, то он не должен огорчать меня своим плохим самочувствием. И сколько бы я не объяснял ему, что вести себя так - это по-детски глупо, он всё равно продолжает стесняться своей боли.
-Я чувствую себя замечательно, Джо-и, - он накрывает мою ладонь своей, руки у него горят, видимо опять начинается жар, - потому что ты рядом со мной.
Когда он так говорит, мне становится мучительно стыдно за то, что я уже почти ничего к нему не чувствую, разве что жалость.
Я убираю свою руку. Он вновь закрывает глаза, закусывая губу, сжимает ладонями простынь.
-Позвать медсестру?
-Нет.
Я вижу, что у него начинается новый приступ. Капельки холодного липкого пота выступают на его висках и под губой.
-Я позову. Тебе нужно принять лекарство.
-Джо-и...
-Всё будет хорошо, Юма.
Я произношу эти слова, понимая, как безнадежно они звучат.
Медсестра делает Юме очередной укол обезболивающего.
Он поднимает руку, касаясь пальцами хризантем. Пара маленьких желтых лепестков-лучиков падает на прикроватную тумбочку.
-6-
-Нет никаких шансов на выздоровление? - я задаю этот вопрос уже сотый раз за последний месяц. Состояние Юмы за это время резко ухудшилось. Боли стали невыносимыми, он почти всё время находится в состоянии искусственного химического сна, а когда действие лекарств прекращается, он старается хотя бы на несколько минут показать мне, что всё хорошо, что он жив и всё тот же - милый, веселый, жизнерадостный как ребенок, мой Юма.
-Нет, - доктор вертит в руках шариковую ручку, - мне как профессионалу трудно в этом признаваться, но мы ничем не сможем помочь Юме в ближайшее, да и возможно дальнейшее время.
-Сеичи? - я называю доктора по имени, от неожиданности он вздрагивает и поднимает на меня свои большие темные глаза, по возрасту мы почти ровесники, но выглядит Сеичи даже младше меня, так и не скажешь, что он ведущий доктор в элитной частной клинике.
-Что-то не так? - доктор поправляет непослушные черные волосы и вопросительно смотрит на меня.
-Ничего, - я улыбаюсь, хотя мне грустно как никогда.
-Сеичи, ни Юма, ни я дольше этого не выдержим. Все слишком устали.
-К чему вы клоните? - Сеичи надевает очки в тонкой металлической оправе.
-Вы же знаете, что Юма ждет 9 число, Праздник хризантем...
-Да, - доктор согласно кивает.
-Я хочу сделать ему подарок...
-Подарок?
-Вы поможете мне, Сеичи?
Он отворачивается к окну, заходящее солнце мягко освещает его благородный профиль, рассыпаясь серебряным блеском по оправе очков. Я осторожно беру его за руку, она холодная и чуть подрагивает.
-7-
-Джо-и... Джо-и... - этот горячий шепот сводит меня с ума, я жадно впиваюсь в его губы, накрывая его изящное тело собой.
-То что мы делаем - нехорошо по отношению к Юме, - я вижу, что это важный вопрос для него, поэтому чуть отстраняюсь, мягко скользя пальцами по его груди.
-Сеичи, мне тоже нелегко, но наша жизнь должна продолжаться, не смотря ни на что.
Он закрывает глаза и я вижу, как текут слезы по его лицу, когда я особенно глубоко проникаю в него.
Ночь хранит молчание, и никому не проронит ни слова она о нашей тайне. Где-то в своей одинокой палате забылся беспокойным сном Юма, я знаю, что ему снится наша первая встреча.
-8-
-А вот и рис с каштанами! Вуаля! - я протягиваю Юме бумажный пакет с баночкой риса внутри.
Юма хитро щурится, доставая в ответ из-под подушки коробочку с пирожными в виде цветов хризантемы - виновницы сегодняшнего торжества.
Мы смеемся и пьем чай с цветочными лепестками, как я и обещал Юме несколько дней назад.
Он тратит свои последние силы, чтобы сдержать боль. Я вижу, как он старается подарить мне хотя бы несколько минут нашего прежнего счастья.
Эти слабые усилия вызываю во мне странное сожаление по прошлому. И одновременную радость, что всё это уже давно осталось позади.
В палату входит Сеичи, он старается не смотреть на Юму.
-Всё готово, - его голос звучит как-то глухо и безнадежно.
В глазах у Юмы невысказанный вопрос.
Сеичи поспешно выходит, вместо него в палате появляется медсестра.
-Я люблю тебя, - я наклоняюсь к Юме и целую его в лоб, он обнимает меня за шею, больше не сдерживая боли, его тело сводит судорога, мне становится страшно, но я только крепче прижимаю его к себе.
-Ты принес две белых хризантемы, я видел, - шепчет он мне на ухо.
-Ю-юмма...
-Не говори ничего больше, Джо-и... - он отпускает меня и ложится в кровать. Медсестра терпеливо ждет у двери.
-Спасибо, Джо-и, это был самый чудесный Праздник хризантем в моей жизни!
Медсестра подходит к Юме, держа в руках шприц с лекарством.
-Подождите! - я не выдерживаю и бросаюсь к медсестре, пытаясь остановить её. Она не понимающе смотрит на меня, вводя лекарство в вену Юмы.
-Что вы делаете?! - её возмущенный голос отдается эхом от белых стен палаты. - Выйдите сейчас же! Я сделала ему укол обезболивающего и снотворного, он сейчас уснет. Уходите.
Она ничего не знает, не знает, что там был яд.
Я целую губы Юмы:
-Прости, прости, прости меня................
Его глаза закрыты.
Я кладу две белых хризантемы в изголовье.
-10-
-Джо-и... - Сеичи прижимается к моей груди, его бьет дрожь, руки ледяные.
-Всё кончено.
Он ещё сильнее вжимается в меня.
-Что там был за раствор?
-Лекарство, парализующее работу сердца...
-Символ долголетия...
-Что?! - Сеичи удивленно смотрит на меня, явно не понимая, что происходит.
-Хризантемы - это символ долголетия...9-ого числа 9-ого месяца
буддийские монахи проводят в храмах заупокойную службу...
-Замолчи, Джо-и! - резкая пощечина вывела меня из состояния оцепенения.
На глазах выступили слезы, а голос сорвался на хриплый смех, в котором чувствовалась только усталость и горечь, как сок из стеблей хризантем...
08.05.2008
P.S.:
Однажды в пору девятой луны всю долгую ночь до рассвета лил дождь. Утром он кончился, солнце встало в полном блеске, но на хризантемах в саду еще висели крупные, готовые вот-вот пролиться капли росы...(с) С. Сёнагон
![[]](/img/s/sejdzho/kiku/kiku_2.jpg)