Боль уже давно и навязчиво напоминала мозаику. Она складывалась из маленьких фрагментов, из незначительных, на первый взгляд, деталей. Она складывалась из них, шаг за шагом обретая все более четкие контуры, складывалась в странную картину, странную и страшную. Так бывает.
- How to fight loneliness, smile all the time... - тихий голос напевает легкую мелодию.
И так тоже бывает...когда мелодия легкая, слова часто тяжелы.
А в душе продолжала скапливаться темнота, нет-нет, не та спасительная темнота. Нет...эта темнота совсем другая - она холодная и колкая, она удушливая и горькая, она абсолютно беспросветная, такая темная, что в ней нет даже никаких оттенков.
Перезвон ледяных колокольчиков. Волшебные, чарующие звуки. Звуки с трудом бьющегося сердца, закованного в прозрачный, но крепкий, удивительно крепкий лед... Сердце было живым. Когда-то...
Когда-то было нервно и боязно, когда-то было дерзко и волнующе, когда-то было терпко и невесомо... до головокружения. Когда-то скиталец протянул руку ладонью вверх, протянул руку ветру, ветру, запутавшемуся в ветвях дерева без корней... Скиталец вырвал ветер из цепких объятий засыхающего дерева. Он вырвал ветер и унес его с собой, спрятав за пазухой. Он рассказывал ветру чудесные сказки, он учил ветер любить. Учил терпеливо и бережно. И с каждым днем, с каждым прожитым часом ветер постигал это искусство все больше и больше... И однажды...однажды ветер полюбил. Тогда это перестало быть искусством, это стало частью самого ветра. Он полюбил настолько сильно, что забыл про свою ветреную натуру. Он позабыл все на свете: манящие далекие острова и горные вершины, просторные вересковые пустоши и густые непроходимые леса, морские побережья и мощенные городские улицы...
Скиталец был рядом. Рука об руку они шли по дороге Судьбы. Многое встречалось им на пути, но ничто не затрагивало их души, обращенные друг к другу.
Только новый виток проносился под ногами... Солнце садилось и вставало. И ветер знал, что пока скиталец рядом, то бояться нечего. Счастье жило в сердце у ветра. Хотя он и не шептался больше с феями в кронах деревьев, не завывал в трубах дождливым осенним вечером, не пел с метелью в рождественскую ночь, не бился в окна лачуг и крепких каменных домов, не срывал шляпы с прохожих, не парил с птицами в бесконечном призрачном небе... Ветер стал теплым и ласковым, словно легкий морской бриз... Только чуть соленым на вкус, от слез, которые он проливал... Поначалу - изредка, а потом все чаще и чаще... Скиталец шел рядом, но шаг его становился все быстрее... Так, что ветер поспевал за ним с трудом, ведь сил у него оставалось, увы, все меньше и меньше оттого, что он так страстно желал перестроить самое себя так, чтобы его любимому с ним было всегда радостно и светло... Может быть, получалось это у ветра не так хорошо, но он честно пытался, и со временем делал успехи... Вот только скиталец все шел и шел вперед, шел, уставая поворачиваться туда, где был теперь ветер... И однажды он так и сказал ему: 'Я не могу оглядываться на тебя постоянно...' Тогда первые капли темноты растеклись в душе ветра, густой несмываемой краской покрывая её... Скиталец выбрал тропинку в иные дали, тропинку узкую и манящую... Выбрал, оставляя ветер на перепутье, но не оставляя выбора, потому что свое сердце ветер уже давно отдал ему... А скиталец вдруг перестал согревать сердце ветра своим дыханием, так что постепенно оно покрывалось инистой корочкой, перераставшей в тонкий, а потом уже более крепкий лед... Лед, который так сильно жег руки скитальцу, что тот уже подумывал: 'А не выбросить ли мне его вовсе?' Но не бросал, потому что любовь все ещё жила где-то глубоко внутри его собственного сердца... Только он почему-то разучился её слышать...
Та тропинка все ещё впереди... А к чему она приведет....кто знает?
Ветер затаился, ветер умеет ждать, это больно...очень больно и страшно, быть оставленным в пустоте, когда душа заполняется горечью и тьмой...
Скиталец уходит в неизвестность, так влекущую его своими болотными огоньками...
А ветер, ветер сумеет это выдержать, но только никогда не стоит забывать, что в