Над болотом туман, волчий вой заметает следы;
Я бы думал, что пьян - так испил лишь студеной воды
Из кувшина, что ты мне подала, провожая в дорогу,
Из которой я никогда не вернусь;
жди - не жди, никогда не вернусь...
И не сомкнуть кольцо седых холмов,
И узок путь по лезвию дождя,
И не ищи - ты не найдешь следов,
Что Воин Вереска оставил, уходя.
Словно раненый зверь, я бесшумно пройду по струне;
Я не стою, поверь, чтоб ты слезы лила обо мне,
Чтоб ты шла по следам моей крови во тьме - по бруснике во мхе
До ворот, за которыми холод и мгла,
- ты не знаешь, там холод и мгла.
И не сомкнуть кольцо седых холмов,
И узок путь по лезвию дождя,
И не ищи - ты не найдешь следов,
Что Воин Вереска оставил, уходя.
Ты однажды вдохнешь терпкий ладан октябрьской луны,
В сердце сдвинется нож, боль поднимется из глубины;
Неужели ты ждешь воплощенье беды, духа сумрачной стали,
Чтобы снова дать мне напиться воды,
этой пьяной хрустальной воды?..
Но не сомкнуть кольцо седых холмов,
И узок путь по лезвию дождя,
И не ищи - ты не найдешь следов,
Что Воин Вереска оставил, уходя.
И не ищи в морозной мгле следов,
Что Воин Вереска оставил, уходя.
--
Глава 1
1 июня 2409 года, Африка, верховья Нила
Паровоз пыхтел и вздыхал, словно жаловался на жизнь, тащился медленно, словно смертельно уставший человек и подолгу отдыхал даже на крошечных станциях. Казалось, что он целую вечность будет тащиться через эту саванну и полупустынные местности, но так и не доберется до места назначения.
В общем вагоне было шумно, душно и жарко, приоткрытые окна не спасали, так как оттуда тянуло еще большим жаром начинающегося сухого сезона. Входили и выходили люди, в основном сухие, жилистые и загорелые, шумные и общительные, везущие разнообразные корзины или товары. Какой-то умник даже попытался провести трех коз, но его завернули под общее одобрение.
Сидевший в углу свежеиспеченный выпускник военного училища имени Льва Слуцкого, младший лейтенант Роман Калашников, девятнадцати лет от роду, следующий к месту службы, молчаливо наблюдал за этой суматохой. Жизнь в Риме, где располагалось училище, отчасти подготовила его к жаре и духоте, добавила загара коже, но так, умеренно, только чтобы не сгореть сразу.
Он ощущал взгляды местных жителей, периодически падающие на него, и тут же словно надувался, готовясь дать отпор, но никто не спешил вступать с ним в перепалку. Роман некоторое время лениво размышлял на эту тему и пришел к выводу, что дело в военной форме. Люди уважали форму и тех, кто ее носит, защитников человечества, стоящих несокрушимой стеной между ними и тварями.
Радость от того, что он догадался надеть форму в дорогу, не просто форму, облегченный африканский вариант (так называемую "африканку" или "сахарку") быстро угасла, сменившись общей легкой тоской. Не потому, что Роман боялся тварей или службы, скорее наоборот. Боялся не успеть сразиться с ними, прежде чем всех тварей на Земле истребят и люди, наконец, смогут жить спокойно, пахать землю, строить города, прокладывать дороги, не оглядываясь по сторонам и не держа оружие под рукой.
Несколько поколений Калашниковых были военными, отдавшими жизнь в сражениях с тварями. Последним из них стал отец Романа, погибший во время знаменитой операции по уничтожению Сверхмозга, ставшей поворотным моментом в истории противостояния людей и тварей.
-- Твари! Твари! - донесся до Романа резкий выкрик.
Его словно подбросило, организм мобилизовался моментально, рука потянулись за оружием. Конечно, в поезде была охрана, а неподалеку располагались несколько воинских частей, в одну из которых и направлялся лейтенант. Еще по водам Нила, то и дело мелькавшего вдалеке, регулярно проплывали патрульные катера, наверняка готовые дать отпор тварям, если те появятся.
-- Я тебе говорю, твари так просто не сдадутся! - продолжал шуметь и размахивать руками, почти кричать, какой-то седовласый мужчина. - Это просто хитрость, на которые они так горазды! Видишь?!
Рука его коснулась шрамов на лице и шее.
-- Это с Третьей Волны! Мы думали, что побеждаем, что уже окружили их, а они на самом деле окружили нас! Рональди и Акрэн погибли прямо у меня на глазах, а я выжил лишь чудом! Мы думали, что уже взяли тварей за глотку, а они сами нас за нее взяли!
-- Да еще совсем недавно было наоборот! - возразил ему собеседник.
Волосы его были черными, лицо не украшено шрамами, да и говорил он медленно, вальяжно, цедил слова, словно напиток сквозь трубочку.
-- Твари держали нас за горло, а?! Практически дошли до Рима! Но появился Лев и взял их за глотку, удушил Сверхмозга прямо в его логове, уничтожил подлых псиоников и с тех пор давит и давит тварей. Все, им не вырваться из его хватки, сколько бы ни кричали "твари, твари".
Роман перестал тянуться за оружием, убрал руку, ощущая, как подрагивают пальцы. В училище были имитаторы, им показывали фильмы, пару раз даже привозили живых тварей для тренировки, но все это было не то. Сколько раз он представлял, как вживую встретится с ними, не подведет товарищей, расстреляет всех тварей меткими выстрелами прямо в уязвимые точки!
Нетерпение, давно уже сжигавшее Романа, отступало медленно, неохотно, пальцы продолжали подрагивать. Сразиться с тварями! Успеть, до того, как Лев и правда уничтожит всех тварей.
-- Девять лет прошло с того момента, - напомнил седовласый, - а твари что-то до сих пор не уничтожены, все клубятся в джунглях, прячутся в горах, вылезают из лесов!
-- Вот именно, - лениво ответил черноволосый, - прячутся и забились по норам. Правильно Совет делает, что не торопится, медленно и методично выжигает их там, по очереди. Федерация истощена, люди устали, ресурсов не хватает, так зачем класть жизни людей, когда можно неспешно перебить тварей?
-- Как раз поэтому и надо напрячься, победить одним рывком и все, наслаждаться миром!
К их спору прислушивались и другие люди вокруг, вмешались и начали подавать реплики, спор разгорался все жарче. Но если отбросить возгласы и личные выпады, то все сводилось примерно к высказанным ранее двум позициям: "побеждать медленно и не спеша" и "напрячься и задавить быстро, пока чего-то не случилось". Романа не то, чтобы раздирали противоречивые чувства, скорее он осознавал иронию своих мыслей. Будучи душой и телом сторонником второй позиции - скорейшей победы - понимал, что при реализации таковой, он просто не успел бы сразиться с тварями.
Вообще не успел бы, просто никак.
Армия постепенно сокращалась, техника и оружие переходили в еще действующие части, а сами военные переключались на мирные профессии, благо опыт у Федерации имелся, после прошлых двух Волн. Юный Роман видел происходящее и от того, злое нетерпение, сжигавшее его, разгоралось лишь сильнее. Он закончил школу с отличием раньше срока, поступил в военное училище, не просто училище, в самом Риме, носящее имя Льва Слуцкого, спасителя Федерации.
В училище Роман, в самые тяжелые минуты, когда ощущал, что сил уже не осталось, шел к портрету Льва. Лысый некрасивый низенький генерал, в шрамах и отметинах, смотрел на него с портрета, презрительно выпятив челюсть, чуть прищурившись, словно спрашивая "чего добился ты, чем помог людям?"
Роман смотрел, силясь представить, каково это - сражаться в тяжелейших битвах Второй Волны, стоять против тварей в ситуациях без шансов на победу и все равно вырывать эту самую победу окровавленной рукой. Проиграть, но не сдаться, упорно готовиться к новой войне и найти способ как-то заморозить себя, провести сотню лет, не постарев ни на день, а затем очнуться посреди Третьей Волны. Тут же сориентироваться, взять командование на себя, спасти Рим, а затем уничтожить Сверхмозга.
Он силился и не мог представить, ощущал себя словно мухой перед огромной горой, но в то же время странным образом черпал силы в этом ощущении. Добиться! Прорваться! Никогда не сдаваться! В мечтаниях Романа присутствовали и иные образы, как он, закончив училище с отличием, сражается с тварями, громит их на всех континентах и Лев лично вручает ему орден. Одобрительно говорит, что без Романа Федерация не справилась бы, а то и делает своим учеником - помощником.
-- Смотри, какие мирные времена настали! Мы едем в поезде и даже не боимся нападения тварей! Не у каждого тут найдется оружие, во как! И все это, благодаря генералу Льву Слуцкому!
-- Конечно, благодаря Льву Слуцкому, - согласился черноволосый.
-- А я однажды был в Риме и видел его! - подал реплику кто-то третий.
-- Лично или статую на здании Совета?
Роман тихо хмыкнул. Кто не видел огромную статую на здании Совета, подарок от благодарных потомков Льву? Все видели. Но в то же время мало кто встречал Льва лично, потому что он редко показывался на публике. Не принимал парады, не прогуливался по Риму, не давал интервью, посылая всех в Совет.
Роман вздохнул, продолжая прислушиваться к затихающему спору. Несмотря на разногласия в методике действий, обе стороны сходились в том, что Лев велик, могуч и уж точно не уступит тварям ни пяди земли. А раз обе стороны соглашались, то и спор быстро сошел на нет, переключившись на обычную беседу о разведении скота, землепашестве, ремонте вещей, штопке одежды и прочих бытовых вещах.
Собственно, одной из причин, почему Роман так стремился попасть в училище в Риме, была затаенная надежда увидеть Льва лично. Не сразу, но все же Роман осознал, уже в училище, что образ Льва для него словно слился с образом отца, отдавшим жизнь за Федерацию. Желание увидеть спасителя Федерации лично не было чем-то из ряда вон, три четверти училища о том мечтали, но Лев так и не появился.
У некоторых наступало разочарование, кто-то писал письма, Роман просто учился еще усерднее. Приходил к портрету Льва, смотрел и уходил, снова кидался в учебу и практические занятия, словно собирался пережечь нетерпение внутри в работу. Не выходило, нетерпение только крепчало, и Роман воспользовался первой же подвернувшейся возможностью, выпустился досрочно, на звание ниже, лишь бы успеть повоевать с тварями, а стало быть и встретиться с Львом.
-- Конечная станция, - прохрипел полумертвый динамик, сопровождая слова шорохами, бульканьем и постукиванием.
Отдельной ироничности и огорчения ситуации с училищем добавляло то, что раньше Роман ни за что не сумел бы пробиться туда. При всех талантах, опыте, военных предках и трудолюбии, пареньку из сельской глубинки нечего было и мечтать попасть в именное училище в самом Риме, сердце и столице Федерации. Но сокращения коснулись не только армии, но и всей военной сферы, так что и конкурс в училище внезапно оказался ниже обычного, всего-то человек по пять на место.
-- Вишь ты, за доброй беседой и доехали быстро, - улыбнулся черноволосый.
Быстро?! Да Роману казалось, что они едут целую вечность! Словно застыли на месте, как пейзаж за окном, как солнце в небе! Он уже успел по три раза перебрать всю свою жизнь, включая училище. Возможно, стоило самому включиться в беседу, не отрываться от коллектива, но Роман как-то так сел в угол, изначально словно выпал из жизни общего вагона и потом решил не включаться в нее. Успеет еще, пока будет командовать взводом, ротой, батальоном, полком.
А как же тогда личные подвиги, неожиданно задумался Роман. Паровоз, устало попыхивая, замедлялся, где-то там впереди уже ощущалась конечная станция, люди в вагоне суетились и собирали свои корзины и пожитки, а Роман размышлял, где же он промахнулся. Личных подвигов на поле боя не выходило, раз ему предстояло командовать взводом и заботиться о вверенных ему людях. Но как он тогда сумеет отличиться? Только тактикой и стратегией, которые тоже были сильными сторонами Льва - просто потому, что Лев Слуцкий был хорош во всем. Может, он уже и не крушил лично руками черепа тварям и не жег из огнемета Мозги, но все равно, Лев знал, каково это, а значит, мог оценить подвиги на поле боя по достоинству.
Может, прорыв тварей такой сильный, что придется лично идти в атаку? Нет, это означало бы некомпетентность Романа и вышестоящего командования, да и потеря вверенных ему людей? Недопустимо! Нет, нет и еще раз нет, личные подвиги на поле боя только, если вдруг так сложатся обстоятельства, в остальном же просто не терять формы и быть на голову выше рядовых. Брать тактикой и стратегий, натренировать своих людей так, чтобы не терять никого! Разгромить своим взводом целую орду, гм, нет, ладно, ротой, нет, батальоном, да, батальоном целую орду. Маневры, тактика и стратегия, да.
Придя к решению, Роман вздохнул облегченно и поднялся.
Где-то в душе он испытывал печаль, конечно, словно зря готовился все эти годы. Возможно, стоило податься в какой-нибудь спецназ, если уж ему так хотелось впечатлить Льва своими личными подвигами. Но в то же время Роман отлично понимал, что ставить во главу угла задачу "впечатлить Льва", значило бы ставить личное впереди общего. Возможно, кто-то и понял бы Романа в этом вопросе, но только не Лев, который всю свою жизнь... две жизни, бился за людей и Федерацию, забыв о личном.
Мгновение слабости накатило и ушло, Роман подхватил свой верный потертый чемодан, с которым некогда приехал в училище, и зашагал к выходу. Первая волна желающих покинуть вагон уже схлынула, потолкавшись локтями и попихавшись вещами, да что там, Роман, фактически выходил одним из последних. Словно боялся службы и хотел оттянуть неприятный момент. Роман не поддался импульсу ускорить шаг, напоминая себе, что действовать и двигаться надо спокойно и взвешенно, всегда и во всем.
Словно Лев.
-- Гм, - кашлянул Роман, ступая на перрон.
Все те же жара и духота снаружи, только без препятствия солнечным лучам в виде крыши вагона. Облегченная фуражка-панамка прикрывала голову, но к такой атаке солнцем определенно следовало вначале привыкнуть. Бескрайний горизонт, дома вокруг, белые, до рези в глазах. Редкие деревья, колышущийся от жары воздух, пустые, словно вымершие улицы. Похоже, не стоило приезжать в разгар дня, но у Романа не было особого выбора - или так, или ждать еще два дня, потому что он со своим нетерпением выбился из общего графика.
-- Лейтенант Роман Калашников? - раздался сзади.
-- Младший лейтенант, - невесть зачем поправил Роман, оборачиваясь.
Рядовой, в такой же форме - "африканке", обмятой, сидящей на нем привычно, отдал ему воинское приветствие и сообщил, что майор Дуканти прислал его встретить Романа и привезти в часть. Неплохо, подумал Роман, подхватывая чемодан и направляясь к автомобилю. Внутри него словно бы играл военный марш и в груди что-то подрагивало, в предвкушении восхитительной новой жизни, огромного приключения, будущей славы и подвигов.
--
Глава 2
Рядовой, Паулек Томпсон, вел машину быстро, то и дело кидая взгляды по сторонам. В руль не вжимался, но оружие поставил так, чтобы можно было выхватить и начать стрелять в любой момент. Лобовое стекло отсутствовало, на глаза Паулек надвинул широкие защитные очки, придавшие ему частичное сходство с тварью, с каким-нибудь мега-муравьем или подросшей осой.
-- Твари нападают? - спросил Роман, тоже придвигая к себе ближе оружие.
Автомобиль отличался от обычного, так же, как "африканка" отличалась от стандартной формы. Вроде все одно и то же, но при этом облегченное, с убранными мешающими частями, грубое, простое и продуваемое, приспособленное именно что под эти земли. Грубо сваренный кузов, двигатель, с каким-то подобием защиты, в остальном же полная свобода, ни крыши, ни мешающих кресел. Так, жесткие подушки, чтобы не отбить себе все окончательно, пока несешься по саванне.
Пара запасных колес, конечно, не мешающих выпрыгивать из кузова, если потребуется. Также Роман заметил отверстия под трубы, куда, скорее всего, вставляли переносные турели с пулеметами или подставки для для иного оружия. Также на кузове виднелись царапины и отметины, грубо закрашенные следы боев, а сам автомобиль бренчал и гремел, разве что не вздыхал на манер паровоза.
-- Не без этого, товарищ лейтенант, - отозвался рядовой Паулек.
-- Младший лейтенант, - снова напомнил Роман невесть зачем.
Все равно это ничего не меняло, Паулек был рядовым, Роман - офицером.
-- Виноват, товарищ младший лейтенант, - ответил Паулек, не отрываясь от руля.
Контакт как-то не задался и некоторое время они ехали молча, под погромыхивание автомобиля. Дорожная колея имелась, но и степь вокруг выглядела пустой и ровной, казалось, бери и мчись, куда захочешь. В такой обстановке тварей, наверняка, можно было засечь у самого горизонта. Роман даже шевельнул рукой в сторону чемодана, где лежал бинокль, но сдержался.
-- И часто нападают? - спросил Роман некоторое время спустя.
Они ехали и ехали, и пейзаж вокруг был таким же однообразным, как и из окна поезда. Исключить реку, исключить попутчиков и их споры, добавить лязг автомобиля, словно тот вот-вот развалится. По правде говоря, этот лязг уже начинал действовать на нервы, не говоря уже о том, что по плоской степи звуки должны были разноситься далеко. Правда, Роман тут же сообразил, что убери лязг и все равно останется шум двигателя, но все равно решил, как освоится и получит немного свободного времени, добраться и до автомобилей.
Убрать шум, повысить скорость, добавить оружия, провести тренировки на тварях.
-- Когда как, товарищ младший лейтенант, - сдержанно отозвался Паулек. - Чаще на север бегут, живность какую задрать или на людей напасть. Дома и поселения тут крепкие, с какой стороны за оружие браться - знают, ан все же не военная часть. Нет-нет да загрызут кого. Но вы не волнуйтесь, мы слишком шумные и быстрые для них, тут главное в прямую засаду не влететь, оченно они это дело любят. Подроют дорогу там, скажем, или степь, да затаятся, ты влетаешь на полной скорости и все, даже очнуться не успеешь, как сожрали.
-- А я и не волнуюсь, рядовой, - ответил Роман.
На самом деле он, конечно, волновался. Перед глазами сразу замелькали картины, как они влетают в ловушку, ведь Паулек так и ехал по дороге, то есть предсказуемо. Значит, сразу надо будет подобрать ноги и выпрыгнуть, пока автомобиль падает в яму, перекатиться и стрелять, стрелять, стрелять.
-- Я тут проезжал уже недавно, когда на станцию за вами ехал, - чуть торопливо заговорил Паулек, - они бы не успели яму вырыть и замаскировать, я же быстро, туда и обратно. Твари по ночам эти дела любят проделывать, чтобы темно было, а сами холоднокровных копальщиков вперед пускают, ну, пока еще земля и воздух не остыли, а ночь уже наступила, чтобы наших наблюдателей обмануть.
-- Наблюдаете за дорогой? Ночное патрулирование? - уточнил Роман, мысли которого переключились.
Если обстановка с тварями тут такая, что требует регулярного патрулирования, стало быть, есть еще с кем воевать. Конечно, немного стыдно радоваться наличию тварей, но так, совсем немного. Тварям же не стыдно плодиться и нападать? Вот и Роману не будет стыдно их уничтожать!
-- Майор Дуканти у нас ух, ни одна тварь не подберется незамеченной! - с затаенной гордостью в голосе отозвался Паулек.
Было в его голосе еще что-то. Скорее всего легкое сожаление о такой бдительности и готовности, подумал Роман, припоминая занятия в училище. Слаб человек, слаб и ленив, всегда норовит улизнуть, поспать, работать меньше, прятаться от опасности, если с этим человеком не работать. Не воспитывать, не показывать, что могут сделать твари, не обкатывать в боях и не закалять.
Тех же, кто проникся и понял, надо выдвигать вперед, думал Роман, чтобы они вели за собой остальных и воодушевляли. Хорошо тварям, не знают страха и сомнений, у них на это приказы Мозга есть, а вот с людьми так не выйдет. Если же промывать мозги и подчинять, слишком уж схоже с тварями и злобными псиониками выйдет, а это недопустимо.
-- Стало быть, все-таки нападают?
-- Не без этого, товарищ младший лейтенант, - отозвался Паулек, все так же глядя только на дорогу.
Интересно, подумал Роман, ведь твари могут устроить засаду и сбоку от дороги. Выскочить, обстрелять, никакой ямы не надо будет, с таким открытым кузовом.
-- И на машины?
-- В последние года уже редко, да и майор всегда впереди колонны дозорную машину пускает, те дорогу смотрят, тварей выглядывают, да на себя приманивают. Такого, как в Третьей Волне уже нет, товарищ младший лейтенант, твари теперь свое место знают, да и говорят, скоро мы их всех окончательно к ногтю прижмем! Правду говорят, товарищ младший лейтенант, прижмем?
Впервые Паулек оторвал взгляд от дороги, посмотрел назад. Роман посмотрел в ответ.
-- Вы же только что из Рима! - воскликнул Паулек как-то чересчур эмоционально.
-- Смотри на дорогу, рядовой, - посоветовал Роман.
Из Рима, ха! Да он того Рима и не видел толком, а если бы даже видел, то что с того? Нос не дорос, товарищ младший лейтенант, чтобы вам докладывали Совет и генеральный штаб во главе со Львом. Роман еще некоторое время иронизировал над собой, рассеянно поглядывая по сторонам. Степь или саванна, если на африканский манер, была пуста и и практически безжизненна.
Роман попытался представить, как после победы над тварями, здесь все будет кишеть жизнью, как у Прежних, и не смог. За это его еще в училище неоднократно ругали, за чрезмерные мечтания, как их там называли. Уверяли, что с такой богатой фантазией место Роману в тыловых частях, где можно лениво почесывать между ног, в связи с отсутствием тварей. Роман только сжимал в ответ зубы, упрямо наклонял коротко стриженную голову, словно надеялся поразить всех русым цветом волос и оттопыренностью ушей, и учился, учился, учился.
Теперь вот пришла пора показать на деле, что все было не зря.
К некоторому сожалению Романа, обошлось без нападений тварей, да и в целом без происшествий. Они ехали, ехали и приехали, вначале к передовому посту, а затем уже и на территорию военной части. Вольготно, без стеснения раскинувшуюся во все стороны, ибо здесь не было необходимости экономить на месте. Для Романа такое было непривычно и он жадно вглядывался в место будущей службы, спеша увидеть и осознать все, еще до встречи с начальством.
-- Майор Дуканти распорядился сразу доставить вас к нему, товарищ младший лейтенант, - пояснил Паулек.
Роман подавил желание почесать переносицу. За ним прислали автомобиль, сразу распорядились доставить к майору, это могло быть или очень хорошо, или очень плохо. Меньше всего Роману сейчас хотелось оказаться посреди каких-то местных интриг, вызванных его приездом. Вообще не хотелось какого-то лишнего внимания, почтения или презрения, наоборот, хотелось влиться в коллектив и показать себя уже в деле.
-- Вот он, самый центр нашей части! - теперь уже с неприкрытой гордостью заявил Паулек, подруливая к зданию.
Высота зданий, как отметил Роман, нарастала, от краев части к центру. По периметру располагались одноэтажные здания, затем вторым кольцом шли двухэтажные, и вот, в центре, располагалось трехэтажное. Все, как один, были с плоскими крышами, низкими бортиками, дающими укрытие от выстрелов снизу, но не защищающих от стрельбы сверху.
Подобная компоновка вообще больше подошла бы для какого-нибудь города, где ожидались жестокие бои, подумал Роман, вылезая из машины. Самый пик жары и разгар дня пришлись на поездку в поезде и, пока Паулек вез его сюда, все окончательно перешло в вечер. Приятной и нежной прохладой, конечно, и не пахло, но все же солнце не давило сверху, словно собираясь сжечь на месте.
Военные вокруг проявляли интерес к Роману, но сдержанный, без особого напора. Скорее им было интересно посмотреть на "столичную штучку", возможно, послушать новости из Рима или еще что-то в этом духе. Скорее всего, Роман на их месте вел бы себя также, хотя, кто знает? Вот как поступил бы Лев?
Роман и в училище выделялся ростом, сто восемьдесят два сантиметра - не шутки, но теперь он ощущал себя совсем уж гигантом, так как майор Дуканти уступал ему на две головы. Невысокий, загорелый, по возрасту годящийся Роману в отцы, с щеточкой усов и шрамами на голове, островками лысины посреди блестящих черных волос.
Когда с формальностями было покончено, майор указал рукой и Роман заметил, что на той не хватает пальца.
-- Садитесь, Роман, и давайте без чинов и формальностей, так что можете называть меня Эццио. Я слишком многим обязан Петру, так что сразу объясню вам все.
Скорее всего он говорил о Петре Салехе, возглавлявшем училище в Риме, но расспрашивать Роман не рискнул. Скорее всего, майор Дуканти и подполковник Салех были боевыми товарищами во время Третьей Волны, и все это многое объясняло, но опять - внимание начальства. Чрезмерное внимание и опека начальства, не этого Роман хотел, нет, как раз противоположного, чтобы трудности, преодоление, бои и дела, показать, чего он сам лично стоит, без какой-либо протекции.
В общем, быть как Лев, жить, как Лев, добиться успеха, как Лев.
-- Свободнее, раскованнее, Роман, - добродушно посоветовал Эццио Дуканти, - хотя понимаю, молодость, да и субординацию в училище в вас вбили. Тогда пейте чай, пейте, в этих краях легко получить обезвоживание и не заметить, погода тут резкая, хотя холодов, как в Европе, нет, уже плюс. Помимо обычного дела, Петр не поленился связаться со мной и прислать свои личные впечатления, а также рекомендации. Нечасто он проявляет такое внимание, так что в его глазах вы чего-то да стоите, Роман.
Роман, осторожно прихлебывавший остывший травяной чай, только кивнул. Не было смысла рассказывать, сколько он воевал с подполковником Салехом, а тот в ответ нагружал Романа. Скорее всего, майор Дуканти и так это знал, возможно, даже относился по принципу "спрашивает больше, значит и ждет большего".
-- Петр сообщил мне, что вы не боитесь трудностей и желаете проявить себя, а образцом для подражания выбрали Льва Слуцкого, - продолжал констатировать факты Эццио. - Достойно, достойно, конечно, хотя и непросто будет тянуться за такой легендой. Не надо сверкать глазами, Роман, я знаю, что вы хотите превзойти Льва Слуцкого, в этом вы не оригинальны, половина рядовых такого хочет. Но при этом еще так, чтобы не рвать себе жилы двадцать четыре часа, семь дней в неделю.
-- Я готов работать и не боюсь трудностей!
-- Да-да, как я уже сказал, об этом Петр мне сообщил, как и о том, что вы добились наилучших показателей практически во всем, чем и воспользовались, чтобы выпуститься раньше срока.
Роман молчал, сам знал, что начальство не любит умников, пользующихся лазейками в законах и уставах. Говорить про нетерпение и мечты тоже было бесполезно, таких умников начальство тоже не любило.
-- Я дам вам трудностей и шанс проявить себя, Роман, - сказал Эццио. - Никаких поблажек не будет, да вы на них и не рассчитываете, по глазам и возмущенному выражению лица вижу. Есть так называемый "трудный" взвод, вы примете его и сделаете лучшим.
Опять же, не вопросы, а констатация фактов. Дескать, хотел трудностей? Получай! Роман, конечно, немного взволновался, все же настоящей практики у него не было, но и возражать сейчас что-то было бессмысленно.
-- Покажете себя и взвод, вместе с ним примете участие в общевойсковой операции зачистки джунглей к югу отсюда. Проявите и там себя, ну и считайте первую пару шагов по лестнице с надписью "превзойти Льва" уже сделаете. Слава, репутация, еще трудные задания - все будет ваше, если покажете себя.
-- Благодарю за оказанную честь, товарищ майор! - взвился Роман, вскидывая руку в воинском приветствии. - Я не подведу вас!
-- Ну-ну, - добродушно ответил тот, - похвальное рвение. Сейчас разместитесь и можете приступать к знакомству с взводом, ротным, частью, а также особенностями службы в Африке.
По-хорошему стоило бы взять несколько дней на акклиматизацию, освоение и вживание, но Роман промолчал.
-- Благодарю! - снова выкрикнул он. - Разрешите идти?
-- Разрешаю. Идите, - добродушно ответил майор Дуканти.
--
Глава 3
2 июня 2409 года
Когда-то Роману представлялось, что все в армии пылают и горят жаждой мести тварям, ежедневно совершают подвиги и непрерывно сражаются. Затем он чуть подрос и отец развеял часть его заблуждений. Затем Роман подрос еще и осознал, что не всех вокруг сжигает такое же нетерпение, как у него и что не каждый военный супергерой с оружием в руках.
Теперь вот пришел черед еще одного заблуждения. В представлении Романа трудный взвод назывался трудным, потому что туда специально собирали самых отъявленных нарушителей, хулиганов, бунтарей и прочих. Всякий сброд, по которому плакали тюрьма и твари, в общем. В действительности же взвод представлял собой нечто вроде отстойника для тех, кто тянул лямку службы через силу.
Никаких нарушений, с нарушителями как раз обычно разбирались быстро, а уж те, по кому плакала тюрьма, собственно, давно были отправлены в эту самую тюрьму. Нет, здесь находились те, кто не особо хотел служить, но почему-то не хотел или не мог уволиться в запас или просто не отслужил нужного срока. Они соблюдали требования устава и правила, но так, по минимуму, чтобы не вызывать нареканий. Выполняли нормативы, но опять же по минимуму. Выполняли поручения, но лениво, даже команду "бегом".
Формально к ним нельзя было придраться, по факту это был балласт, тянущий остальных назад. Поэтому, как просветили Романа его новые знакомые, командиры второго и первого взводов третьей роты третьего батальона, с негласного разрешения майора Дуканти, всех таких собирали в одном месте. Третьем взводе третей роты третьего батальона расквартированного здесь полка. Собственно, новые знакомые носили звания сержантов, а Роману с его лейтенантом полагалось бы командовать ротой, или, с поправкой на реальное звание, выступать заместителем такового.
-- Конечно, майор мог бы прижать всех, - говорил вчера Роману командир первого взвода, сержант Тахрир Сатриев.
Смугловатый, с плоским лицом и широкими ноздрями, был он старше Романа лет на пять или шесть. Во время разговора у него периодически начинала непроизвольно подергиваться правая щека, похоже, следствие ранения.
-- Целым полком управляет, тварей поприжал, что ему один взвод! - говорил Тахрир, горячась. - Только майор еще и мудр, понимает, что всех лентяев не передавишь!
-- На войне передавили бы, - лениво добавил командир второго взвода, Джонни Пасюк, поскреб рыжеватую щетину на подбородке. - Да только где та война?
Этот был чуть моложе Тахрира, посредине между ним и Романом, как по возрасту, так и росту. Рыжевато-серый, словно рубленный топором, с квадратным подбородком и ленцой в словах и движениях.
-- Вон же, к югу от нас твари засели! - не удержался Роман от возгласа.
С личными делами вверенного ему взвода он ознакомился, план части изучил, собираясь завтра привязать его к местности в голове и вообще осмотреть окрестности, если время будет. Насколько понял Роман, территорию части специально сделали такой большой, убрав внутрь периметра все жизненно важное, включая запас земли под скот и огороды. Ничего невыполнимого в такой идее не было, все же вокруг расстилалась Африка, в которой, как известно, воткни палку и вырастет дерево с тварями, но сама мысль о многомесячной осаде неожиданно шокировала Романа.
Подумав, он сообразил, что дело могло быть и не в прямой осаде, когда твари там воют под стенами (все равно могучих стен тут не было, рвы и колючая проволока больше), а просто в ситуации, когда твари обошли расположение войск и перерезали снабжение. Продержаться, нависая угрозой над тылами тварей, в том числе и за счет обеспечения себя продовольствием, например.
-- Засели, - лениво согласился Джонни, - и сидят. Высовывают иногда свои холодные носы и снова прячут. Такого, чтобы волна за волной выбегали из джунглей, нет, такого уже давно не было, да, Тахрир?
-- Было, года три назад, - возразил тот. - Подрались с ними, авиация и артиллерия подтянулись из Харума, да загнали их обратно в джунгли. Еще отравой там все залили, половина полка потом поносила со страшной силой.
-- Так что это не война, нет, - покачал рыжей головой Пасюк. - Они набирают сил, мы переводим дух. Потом придем и удавим тварей, прямо в их логове.
Общевойсковая операция, понял Роман. Конечно же, майор был в курсе, ведь он тут командовал целым полком, расположенным на границе джунглей и владений тварей. Пока еще владений.
-- Разумеется, если бы боеготовность полка от того страдала, давно бы уже майор от него избавился.
Роман задумался, так как именно так и поступил бы он сам. Все это лишь рассказы, что один лентяй тянет назад целое отделение, в жизни всегда наоборот, отделение вытягивает и подтягивает к своему уровню лентяя. По крайней мере их так учили. Распределить лентяев по полку, чтобы не поддерживали друг друга, и вперед, воспитывать и подтягивать. Ведь нормативы выполняют? Правила и устав соблюдают? Стало быть, просто приподнять чуть выше и уже будет средний уровень, не балласт.
Не для Романа же этот взвод лентяев создавался?
-- А давно он существует?
-- Да примерно, как Сверхмозга Лев прибил, - ответил Тахрир.
-- Нет, позже уже, когда полк сюда перевели, да сели крепко на землю, обустроились и стало понятно, что сидеть будем долго, - лениво возразил Пасюк.
Но в то же время вот они, джунгли под рукой и твари там же, набеги, атаки. Нет, положительно Роман не понимал замысла начальства.
-- Может и мне тогда их прижать? - задумчиво спросил Роман.
-- Офицерам, конечно, виднее, - уклончиво ответил сержант Пасюк.
Разница в возрасте и предложение поговорить без формальностей вроде бы уравновесили их разницу в званиях и опыте, но теперь одно неосторожное замечание Романа все вернуло на исходные позиции. А может, никогда с них и не уходило, подумал Роман. Все же сержанты выслужились из рядовых, пробились снизу и должности командиров взводов получили как раз за настоящий боевой опыт, пускай и самого конца Волны и после нее.
Так что сейчас Роман стоял и смотрел на построенный взвод, перекатывая в голове вчерашний разговор, информацию из личных дел и наставления из училища. Ему мало было просто чуть приподнять уровень подготовки взвода, нет, ему требовалось сделать их лучшими. Но как делать лучшими тех, кто попал сюда за леность и желание делать самый минимум?
Та еще задачка.
Он обводил взглядом лица, всматривался в них, и рядовые смотрели на него... лениво, да. Равнодушно. Не исключено, что прошлые командиры, подумал Роман, уже пробовали прижать их, пытались воззвать к патриотизму и долгу перед человечеством, нагружали, дабы выбить лень. Его промашка, следовало ознакомиться не только с личными делами, но и тем, что происходило при прошлых командирах, ведь наверняка составлялись какие-то отчеты, рапорты, доклады?
Впрочем, это могло и подождать.
-- Я ваш новый командир, младший лейтенант Роман Калашников. Кто-то может решить, что это насмешка или попытки снова прижать вас, ведь другими взводами командуют сержанты. Не просто сержанты, боевые и опытные, не чета мне, свежему выпускнику военного училища.
Особого интереса речь Романа не вызвала, но это было ожидаемо.
-- Но я вам скажу, что это знак особой веры в вас, не моей, но майора Дуканти.
Вот это уже вызвало реакцию. Разумеется, отрицательную. Но все же - реакцию.
-- Вы не верите мне и это нормально, ведь я только стал вашим командиром и не успел еще показать делами, что не вру и не бросаю слов на ветер. Вы не верите в майора Дуканти, но зато майор верит в вас! Считает, что вы способны на большее и можете стать лучшими!
Лица, лица, лица. Равнодушные, усталые, разочарованные, не верящие. Странно, что их до сих пор не списали, подумал Роман, тут же впрочем найдя ответ. Часть майора числилась в боевых, все ж таки твари рядом, а этот взвод лентяев просто тянул лямку, ни к чему не стремясь. Даже к увольнению.
-- Лучшим выпадет честь сразиться с тварями, окончательно завершить войну с ними!
Роман сказал это и опять сразу понял, что промахнулся. Не стремились тут сражаться с тварями. В тыл не бежали, но и навстречу тварям тоже. Если он отдаст приказ - они подчинятся, конечно, но есть разница между пылающим энтузиазмом и просто выполнением приказа. Да, подумал Роман, с нарушителями и то было бы проще. Можно было бы пообещать какую-нибудь амнистию им или там списание нарушений, что ли.
-- Когда же война будет закончена, то армия будет распущена и отправится по домам!
-- Вся армия, что ли? - спросил кто-то недоверчиво.
Вроде и немного тут было людей, двадцать пять, так как взвод не дотягивал до полной численности, а поди ж ты, не успел Роман заметить, кто сказал. Вот еще наука, которую следовало намотать на несуществующий ус (так как Роман брился ежедневно, а будь его воля, всегда ходил бы лысым, подражая Льву) и освоить. Старшина, с переломанным носом, шевельнулся, явно понял, кто спросил, но Роман решил не обострять.
Сейчас его задачей было добиться реакции, отклика, установления контакта. Он был командир, они подчиненные, он мог отдать приказ и рядовые подчинились бы ему, но Роман уже увидел, что этого будет недостаточно. Никакое выполнение приказов в рамках устава не сделает этот взвод лучшим, хоть три года тут просиди. То есть следовало установить еще какой-то контакт, помимо отношений командир - подчиненный, словно бы пробудить, что ли, этих рядовых, воспламенить, хотя бы на время до операции.
-- Разумеется, не вся, - спокойно ответил Роман, - часть наблюдателей и разведчиков, конечно же, останется, продолжит поиски тварей, затаившихся по укромным углам. Спецназ и авиация, могучие корабли флота, они останутся в строю. Даже Прежние не обходились без армии!
Сказал и опять понял, что ляпнул мимо. Пожалуй, над навыками выступлений экспромтом следовало еще поработать. Какое еще даже, когда Прежние своими войнами и погубили Землю, вызвали к жизни тварей?
-- Но обычная армия, рядовые пехотинцы, они все отправятся по домам, а самые лучшие отправятся в числе первых!
-- А если нет того дома?
-- Что нам там делать?
Контакт пошел, но теперь следовало не перегнуть палку, не перевести все в ситуацию, когда с него только требуют (потому что он сам разрешил), но ничего не дают взамен. Все же ему остро не хватало практического опыта в подобных делах. Это ему хотел показать майор? Или он все же действительно верил, может и не во взвод, а в самого Романа?
-- Дома вам будут выстроены, помощь оказана, Федерация не оставит вас, как вы не оставили Федерацию и сражались за нее! Одно-два финальных сражения, добивание тварей в их логовах и война с ними окончательно завершится! Федерация сейчас собирается с силами, вы сами знаете, сколько людей погибло, сколько всего было разрушено тварями в ходе этих войн, поэтому, разумеется, сразу распустить всю армию не выйдет и вначале будут отпускать только лучших, тех, кто отличился в боях.
Сейчас Роман напоминал самому себе агитатора, из тех, что им показывали в фильмах. К счастью или к несчастью, вживую таких выступлений уже не требовалось, так как Третья Волна уже закончилась. Также Роман отметил еще один парадокс - не подойди Волна к концу, ему бы и не потребовалось агитировать кого-то, он просто принял бы взвод, проверил его подготовку, где-то что-то подтянул бы и ринулся выполнять задания.
-- На этом информационная часть закончена и сейчас я проверю вашу физическую подготовку. Взво-о-од, слушай мою команду!
Взвод бежал, Роман бежал рядом, размышляя. К чему напрягаться, если всех так и так распустят по домам? Возможно, кто-то из рядовых предпочитал лениво и привычно тянуть лямку тут, нежели возвращаться к обычной жизни, где точно пришлось бы работать вдвое больше. Контакт он установил, но этого, конечно, было мало. Следовало тянуть дальше, кого-то мотивировать славой и быстрым списанием из армии, кого-то возможно деньгами, да что там, следовало бы выявить и тех, кто предпочел бы остаться в армии и мотивировать их именно этим. Остаться, подняться выше, чтобы еще лучше ничего не делать.
Там, на юге, в джунглях засели твари, не сказать, что прямо последние твари на Земле, но, возможно, последний их сильный оплот. Даже разгром и уничтожение Сверхмозга не привели к полному истреблению тварей здесь и дальше к югу, слишком уж сильно они окопались вокруг. Да и сама операция сопровождалась крупными потерями, вызванными как раз спешкой, желанием добить Сверхмозга быстрее, пока тот не улизнул еще куда-то, как это вроде бы уже случалось.
Но при этом рядовым было плевать на эти желания и нетерпение Романа, возможно, им хотелось чего-то как раз противоположного. Чтобы тварей удавили окончательно, но без них. Постоять рядом, то есть находиться в расположении части, находящейся рядом с районом тварей. Снабжение чуть лучше, но без реальной опасности? Роман чуть встряхнул головой, понимая, что для ответов на эти вопросы ему надо вначале узнать рядовых. Что ими движет, чего они хотят, как дошли до жизни такой и уже оттуда сподвигать их к другим целям, совпадающим с целями самого Романа.
--
Глава 4
10 июня 2409 года
Майор Дуканти смотрел одобрительно снизу вверх, тем самым неожиданно напомнив Роману все того же Льва. Как известно, прославленный генерал Лев Слуцкий, дважды спаситель Федерации, был не слишком высокого роста, что не мешало ему бить тварей так, словно он головой упирался в небеса, как былинный великан.
-- Садись, Роман, садись, - пригласил майор, - выпей чаю - заслужил.
Роман сел и взял кружку с чаем, не зная, что и сказать. Контакт он, можно сказать, наладил, как с взводом, так и с другими взводными, и ротным, лейтенантом Скарбергсоном. Налаживание контакта не означало автоматического успеха во всем, поэтому внутри Роман считал, что не заслужил. В патрулирование и на боевое дежурство ставили только раз и там Роман ухитрился несколько раз ошибиться, по мелочи, но все же ошибиться. В боевой обстановке все это могло стоить жизни ему, взводу, остальным боевым товарищам и, собственно, Роман, думал, что за этим его и вызвали к майору. Дескать, цель заявил высокую, но не допрыгнул, иди, служи, как все.
-- Ты же наверняка задавался вопросом, зачем я держу этот взвод лентяев?
-- Так... да, тов... Эццио.
Называть майора по имени было очень неудобно, но если начальство приказывает называть его так, тут уж не поспоришь. Также позавчера Роман поймал себя на "болезни новичков", то есть заметил, что избегает майора, да и ротного лейтенанта Скарбергсона тоже. Когда они разбирали подобное в училище, Роману казалось, что так поступают только идиоты - ну вот же оно, боевое начальство, чего его бояться? Ан нет и еще одно ложное представление разлетелось вдребезги.
-- И как, нашел ответ? Ну-ну, не стесняйся, говори свободно, представь, что ты снова в училище и сдаешь экзамен, только за неправильный ответ тебе ничего не будет. Кроме моего разочарования, пожалуй.
-- Честно говоря, нет, не нашел. Распределить их равномерно в полку и перевоспитать было бы куда эффективней. Взвод не представлял бы собой слабое звено, не требовалось бы отдельно оглядываться на него и учитывать, а также переводить туда людей. Он не решает никаких боевых задач, более того, представляет собой по сути уязвимость в общей структуре. Глядя на то, как все устроено в части, я не верю, что вы намеренно создали такую слабость.
Расположение части не защищали огромные, могучие стены, не высились непробиваемые бункеры и не тянулись многометровые рвы. Оборона на первый взгляд выглядела хаотичной, дырявой и разбросанной, словно вначале построили здания для части, а затем уже только начали торопливо латать дыры в обороне, но так и не доделали, бросили на середине.
-- Тем не менее, я создал ее намеренно, - ответил майор удовлетворенно и тоже отпил чая.
Странный это был чай, травянисто-бледный, со слегка горьковатым привкусом. Никакой особой бодрости он не придавал, так что Роман списал все на пристрастия самого майора. Но вопрос, конечно, был не в чае, а в утверждении Дуканти, что он намеренно создал слабость. Зачем? Все, что Роман наблюдал до этого, говорило как раз об обратном.
Наиболее легкие места для проникновения внутрь заводили в тупики и в ловушки, на легко простреливаемые открытые места. Расположение каждого батальона и рот внутри батальонов, представляло собой отдельный очаг обороны, который легко можно было превратить в относительно хорошо укрепленный пункт. Который позволял не только держать оборону, но и простреливать позиции соседей, если потребуется, то есть читай, в условиях захвата их тварями.
Каждое здание можно было превратить в огневую точку, стрелять и отбиваться с крыш, при поддержке других частей. При этом каждое же здание, кроме самого центра, легко можно было сдать и отступить, без необходимости цепляться за него. Мобильная, мощная, взаимоувязанная оборона, предполагающая хорошую, если не отличную выучку личного состава. Умение действовать в отрыве от остальных, не теряться, проявлять инициативу и сражаться даже в окружении тварей, всегда были полезны, в любой из Волн.
Собственно, все, что видел Роман в части, говорило о том, что майор Дуканти повоевал как следует, отнюдь не в тылу, понимал, что к чему с тварями, как их бить и куда. Сам Роман, конечно же, не видел вживую той самой, пресловутой Волны, когда огромная орда тварей, управляемая слугами-придатками Мозга, растекалась по территориям, осаждала города, перемалывала в боях войска людей. Но в училище им показывали фильмы, учебные и просто историческую хронику (и съемки действий Льва в Риме), включая моменты с управлением тварей. Сама по себе любая рядовая тварь была туповата и кровожадна, но вот их руководство, о, эти действовали умело. Трудно было сравнить с лучшими стратегами людей, все же твари воистину были иными, но результаты Волн говорили сами за себя.
Так вот, Роман мог бы поклясться, что майор Дуканти не уступил бы слугам Мозга в тактике и стратегии.
-- Вы бы точно не стали жертвовать ими, кидая на съедение тварям, чтобы остальные успели спастись, - задумчиво произнес Роман. - Не могу судить о других частях, но из того, что видел, подготовка у вас здесь поставлена отлично.
Возможно, даже эти лентяи, с недобором среднего по полку, на фоне какой-нибудь другой части, тыловой, выглядели бы отлично подготовленными бойцами. Но Роману, если ставить амбициозные цели, требовались лучшие из лучших. Несправедливо тягаться со Львом, когда вокруг уже наполовину мирные времена, а сам Лев закалился и окреп в горниле сражений Второй Волны. Кровавой, самой тяжелой Волны, по итогам которой человечество чуть не сдало окончательно все свои позиции.
В немалой степени человечество уцелело благодаря Льву, сбился на привычную струю размышлений восхвалений Роман, и помотал головой. Вот что сделал бы Лев? Гаркнул бы приказ и все сразу стали бы лучшими? Сколько групп спецназа подготовил генерал Слуцкий? Много.
-- Возможно, вы не считаете их уязвимостью по нынешним временам? - вопросил Роман.
-- Отчасти верно, - одобрил майор, отпил еще глоток чая. - По нынешним временам эта уязвимость не является критической, а даже если взвод не удержит свой участок обороны, она специально построена так, чтобы это не приводило к обвалу всей обороны части.
Даже захват расположения целого батальона не приводил к обвалу, так как, как уже говорилось, все было построено и оборудовано с изрядной долей автономии. Принцип "простреливается со стороны соседей" также соблюдался, лишь изменяясь в масштабе. Речь, разумеется, шла о простреле территории между зданиями, открытыми плацами и линиями препятствий и прочим. Здания были прочнее, конечно, но местность вокруг них все равно простреливалась, а крыши можно было запереть и отстреливаться с них, даже если в здании находились твари. Конечно, просто засовы и запоры их не задержали бы надолго, но, как уже говорилось, майор Дуканти и не строил обороны по жесткому принципу несокрушимости.
-- Но все же это уязвимость?
-- Именно так, - подтвердил с улыбкой майор.
Возможно, Роман напоминал ему сына, или Дуканти просто было приятно поговорить с воспитанником боевого товарища. Нет, тогда он вызывал бы к себе чаще, возразил сам себе Роман и тут же привел контрдовод, дескать, майор же сказал никаких поблажек, а как еще назвать подобные разговоры?
Уязвимость, но не критичная. Специально созданная слабость, но зачем? Точно не против тварей, майор был слишком опытен для этого. Стало быть, что? Против людей?
-- Проверяющие комиссии?
-- Интересная версия, - согласился майор, - но смысл?
Роман задумался. Какой в этом мог быть смысл? Показать комиссиям, что полк слабее, чем на самом деле? Имело бы смысл, если бы комиссии состояли из тварей. Но ведь комиссии присылались сверху, из генерального штаба, и целью их было как раз проверка и повышение боеготовности войск! Вряд ли майору нравились выговоры.
Да и какая нормальная комиссия стала бы судить о полке по одному взводу?
-- Смысла нет, - признал Роман. - Но нет его и в других версиях. Нет. Он есть, но я его не вижу.
Майор кивнул. Роман снова задумался. Если не против тварей, то против людей, так? Или для людей? Но какую- пользу мог приносить подобный взвод? Служить предостережением для других? Но смысл? Есть устав, правила, наказания и поощрения, никакой нужды в подобной наглядной агитации просто не имелось!
-- Скажи, Роман, что происходит в мире вокруг? - негромко спросил Дуканти.
-- Когда я уезжал из Рима, говорили о том, что будет собираться Совет, для обсуждения какого-то очень важного вопроса. Чуть ли мироустройства всей планеты, но сомневаюсь, ведь борьба с тварями еще не закончена. Были очищены от радиации еще пахотные земли на Ближнем Востоке, но выражались сомнения, следует ли теперь торопиться с...
Роман осекся, заметив взгляд майора. Что-то он сказал не так. Что? Пересказ новостей двухнедельной давности? Да, пожалуй, майор и так их знал, может с запозданием на день, но точно не на две недели.
-- Тактика - найди ответ сам, она работает не со всеми, - сообщил Дуканти с легкой улыбкой, - но если уж работает, то такой человек намного лучше запоминает и усваивает ответ, когда найдет его сам. Не получит готовым, а словно переработает в голове, осмотрит со всех сторон, повертит, покрутит, запомнит, как пришел к ответу, на чем основывался. Есть тут, конечно, одна беда, если задавался неверными вопросами, то легко можно накрепко запомнить неверный ответ.
Роман не стал краснеть, все же не застенчивая девица из романов Прежних, но подумал, что с этим может быть связано большое количество его заблуждений. Но ведь он работал над ними? Работал. Исправлял? Исправлял. Стало быть, все в порядке.
-- Итак, что же происходит в мире вокруг?
Если майора не интересовали новости, то?
-- Люди побеждают тварей, - медленно произнес Роман, - наконец-то не просто побеждают в каких-то локальных сражениях, но получили полное превосходство по всей планете.
-- Именно. Силы Федерации сильно подорвали успехи тварей в конце Третьей Волны и затем уничтожение псиоников и операция по уничтожению Сверхмозга, но все равно, люди получили решающее превосходство. Чуть отдышались, скопили сил, еще прижали тварей и еще, без надрыва и миллионных жертв, медленно, но верно прижимают и дело идет к тому, что в скором времени твари будут окончательно побеждены. О, конечно, останутся еще какие-то бегающие одиночки, группки, но все это будет уже неважно, так как окажутся уничтожены все Мозги и их родильные камеры и прочие вещи, позволяющие тварям воспроизводить себя. Предстоящая общевойсковая операция - одна из ключевых в этом финальном натиске.
Роман кивнул энергично, одновременно с этим испытывая легкую горечь. Все же не успеть ему, не превзойти Льва! Но и желать новых сражений с тварями только ради этого? Нет, ни за что, лучше уж жить без тварей, продолжая стремиться к недостижимой цели, чем длить этот кошмар, тянущийся уже почти три века.
-- Как будет выглядеть жизнь без тварей? - риторически вопросил майор. - Мы не знаем. Мы можем лишь воображать себе этот новый дивный мир, где человек снова станет повелителем всей Земли, но при этом мы, военные, не должны сразу бросать оружие и бежать куда-нибудь на горячий пляж, наедать пузо и валяться там.
Роман невольно улыбнулся, представив такую картину.
-- Как и в прошлых волнах, опыт сражений собирается и обобщается, умные головы наверху там размышляют, пишут новые уставы и методички, наставления по борьбе с новыми видами тварей. Можно ли сказать, что все это бесполезно, раз наступает дивный новый мир? Да можно. Но это не дает нам права расслабляться, как я уже сказал. Поэтому я и другие военачальники пробуем какие-то новые задумки и идеи, что-то пришедшее в голову сейчас или во время Третьей Волны, что-то, что было опасно или невозможно попробовать тогда. Но зато можно испытать сейчас, когда твари не подбираются к горлу и нет опасности поражения во всей войне.
-- Стало быть, взвод лентяев был такой же задумкой?
-- Неудачный эксперимент или удачный, в каком-то смысле, - Дуканти подвигал щекой. - Каждый новый офицер получал этот трудный взвод и пытался бороться с ним, в меру своих сил, а я наблюдал и записывал.
Вот теперь Роману стало, ну не то, чтобы стыдно, скорее просто кровь бросилась в голову. Майор наблюдал за его потугами и наверняка посмеивался втайне!
-- Уже собирался прекратить этот маленький эксперимент, но тут со мной связался Салех.
-- Простите, а когда это было?
-- Да где-то месяца три назад, - небрежно ответил Дуканти.
Кровь снова бросилась в голову Роману. Он мнил себя очень хитрым со своим планом, но подполковник, похоже, разгадал и увидел все с самого начала. Непонятно только, зачем он тогда столько убеждал Романа, неужели и правда считал, что тот принес бы больше пользы, выпустившись на год позже, вместе со всеми? Лейтенантом, да, но толку с того звания, если все бои уже закончатся? Или он просто пытался уберечь своих подопечных, как мог?
-- Мне сдать взвод, товарищ майор? - спросил Роман.
-- Зачем? - удивился Дуканти. - У тебя отлично получается, лучше, чем у всех остальных. Продолжай, а я еще кое-чем помогу, раз уж ты прошел этот тест.
--
Глава 5
13 июня 2409 года
Несмотря на похвалу майора, Роман понимал, что выдана она в какой-то мере авансом, поэтому расслабляться не стал, наоборот, удвоил усилия. В училище их предупреждали и разбирали на примерах, показывали, что чрезмерное усердие тоже может быть плохо. Все же дистанцию командир - подчиненные тоже следовало сохранять, дабы потом, в бою, не натворить дел.
Отчасти использовалась патерналистская модель, в которой офицер выступал строгим отцом или матерью семейства, но только лишь отчасти, в дополнение, но не взамен основ армии. В училище все это выглядело для Романа ясным, понятным и простым, но вот на практике как-то все оказывалось сложнее.
Тем не менее, он сумел в целом добиться контакта с взводом, а также выделил тех, кого мысленно назвал "ядром инициативной группы". Старшина Содур Бахтен, выступавший теперь неофициальным (так как приказа не было) заместителем самого Романа, с переломанным носом, могучими усищами и трубным выговором. Рядовая Эльза Панакет, которую Роман вроде бы зацепил рассказами, что став героиней войны она сможет выбрать себе практически любого мужа. И рядовой Алан Накимура, представлявший собой странную смесь лени, беспокойства о будущем и нежелания менять то, что уже работает. С ним Роман неоднократно говорил о том, как Федерации не хватает рабочих рук и как оживает все вокруг, что его гарантированно обучат новой, востребованной профессии, главное, показать себя в армии.
Роман вскинул руку с пистолетом, повернулся боком к мишени, одновременно с этим отводя другую руку за себя. Словно он стоял на дуэли, которые так любили Прежние, только стреляли почему-то шариками с краской, а не боевыми патронами. Прежние словно обожали подобные парадоксы, когда с одной стороны они всеми силами стремились сохранить каждому человеку жизнь, а с другой нагромождали кучу проблем и опасностей, от которых легко можно было умереть в мирной обстановке.
Роман выстрелил три раза, затем сменил позу на более традиционную и подходящую для поля боя. Обучение личным примером считалось важной составляющей процесса подготовки и воспитания подчиненных, поэтому Роман не забрасывал свои тренировки. Да, он бегал и проходил полосу препятствий лучше рядовых своего взвода, стрелял тоже лучше, но при этом видел, что его легко могут превзойти. Или не очень легко, собственную лень побороть та еще задача, но могут. Энергия, напор, подготовка легко могли спасовать перед опытом, да и разница в возрасте была не настолько велика, чтобы считать рядовых совсем уж немощными стариками.
-- Теперь так модно стрелять в Риме? - раздался голос за спиной.
Роман обернулся, невольно расплываясь в улыбке. Лейтенант Хадиша Макферсон, командир второй роты их третьего батальона, поразила его в самое сердце с первого взгляда. Сочетание смуглости, широких выразительных глаз черного цвета, обводов тела и в то же время боевого опыта, мускулистых рук, уверенного голоса и крепких ног. Кто-то мог там бояться ее или шептаться по поводу "мужика в юбке" (хотя Хадиша предпочитала облегченные широкие штаны формы "африканки"), но только не Роман.
-- О нет, это просто небольшая фантазия с моей стороны, - ответил Роман.