Аннотация: В девяностые годы прошло века можно было легко продать "прихватизированный" трактор, но также легко можно было погибнуть за эту "технику".
Бухгалтерша
Это с виду трёхтонный контейнер большущий. А если сидеть в нём вторую неделю...
-Санёк, слышь, будь человеком, выведи по нужде.
-Ага, я тебя до нужника, а ты мне в лоб и дёру. Нет уж. Там у тебя ведро есть. Не барин обойдёшься.
-Санёк, я тебе уплачу, хорошо уплачу, а в лоб дам аккуратненько. Чтоб поверили. Тебе что, деньги не нужны?
-Да отстань ты. Прилип как банный лист к заднице. Не замолчишь, и собачье дерьмо рядом с твоим контейнером убирать не буду. Нюхай заодно уж!
Лето, солнце палит нещадно. Вадик побулькал остатками воды в канистре. Пить хотелось, а тёплая вода воняла нагретым пластиком.
Вадим и так и этак ломал голову, но выхода из этого контейнера не видел. Ежели сознаться, кто помог ему так неожиданно разбогатеть, то каюк сестре придёт. Родители узнают ... ох! Может и дальше продолжать сидеть? Нет! Нет!!! Он с размаху ударил в стенку кулаком и даже не почувствовал боли. Пнул раз другой, контейнер загудел. "А-а-а!!! - заорал громко, продолжая пинать железные стены своей темницы, - Гады! Суки!" Тупое железное эхо в затхлом воздухе болью отдавалось в голове. Щелчка открываемого замка он не услышал. И даже не сразу понял, почему вдруг наступила такая тишина. Очнулся лежа на полу. Всё, что накопилось в ведре, разлилось и, пропитав его одежду, почти высохло на нём. Вонь стояла невыносимая. Рвотные спазмы выворачивали наизнанку. Ощупал лицо и понял, пнули под дых.
Среди ночи дверь контейнера открыли, и Вадим полной грудью вдохнул свежий ночной воздух. Два незнакомых мужика стояли так, что лица их было не разглядеть.
-На, переоденься, - какое-то шмутьё упало возле ног. - Сам понимаешь, куда такого вонючего и грязного в машину садить? Или от страха и новые штаны уделаешь?
Вадиму и вправду было страшно. Середь ночи не в баньку же попариться везут? Нервная дрожь пробила тело.
-Ребятки, да вы что? Ребятки?
-За кого ж это ты решил жизнь отдать, дурила? Будешь жив, наживёшь ещё добра, а загремишь на тот свет, так там оно тебе надо?
-Ребятки, вы же и так трактор забрали. Отпустите, теперь-то я вам зачем?
-Угу. Разбежались. Вот как только скажешь, кто всё это дерьмо организовал, так сразу и вали на все четыре стороны, - подождали, но Вадим молчал. - Сколько же тебя уговаривать? Хватит, однако. Санёк, ты лопату в багажник положил? Ну и ладушки.
Дорога виляла между заборами и небольшими домиками частного сектора.
-Мы это куда?
-На кудыкину гору. Не хочешь говорить, кто замутил всё это дело, погибай смертью храбрых. Только в твоём случае глупо это. Ведь никто даже не узнает где могилка твоя. Им на тебя наплевать. А ты погибнешь ни за хрен собачий. А так, виновника за шкварник возьмём, так что он до тебя и не дотянется, а тебя отпустим. Ты тут, похоже, пятая спица в колеснице.
Неужели это конец? Соврать пробовал. Облом. А правду... ну ещё неизвестно что лучше помереть или правду сказать?
-Ты чего колотишься? Давай уж терпи до кладбища, там и дёргай кони.
Ирина в третий раз приехала к Вадиму домой. Но опять не застала. Уже вторую неделю ни слуху ни духу. А ведь, по ходу дела всё обошлось. И теперь, когда всё позади, что могло случиться? Не иначе, загулял с радости. Пробовала звонить на домашний поздно вечером и рано утром. Без толку. Оставался сотовый телефон. Был такой у Вадима. Называл он его "труба". Тот и в самом деле напоминал кусок чёрной трубы с руку толщиной. Ему ещё предстояла длительная эволюция до сотика с памятью номеров, а пока у Ирины в записной книжке значился длиннющий номер.
"Господи, куда же эта чёртова записная делась? - она вытряхнула содержимое сумочки на диван: - Нет. Может на зеркале?" Но не на зеркале, не на кухне и даже в туалете и ванной её не было. Потерять она её не могла. Потому что доставала из сумочки только дома и на работе. "Точно, забыла на работе", - решила она. И это было плохо. Очень плохо. Но Вадима-то надо искать. Мало ли? Пропал-то вместе с трактором.
На следующее утро, обула старые туфли на низком каблуке и, обойдясь без макияжа, направилась на бывшую работу.
Секретарша уже сидела на рабочем месте, спешно перебирая какие-то бумажки, и это с утра пораньше?
-Ой, Ирина Васильевна? Здрасте.
-Здравствуй, Юличка. Сам тут? - кивнула на директорскую дверь.
-Ой, нет. Они теперь все чего-то ищут. Просто ужас!
-Что-нибудь случилось?
-Да вы только представьте, тот вагон трикотажа и вовсе не вагон!
-А что? - неподдельно изумилась Ирина Васильевна.
-Я пока и сама точно не знаю.
-Да-а. А-а... я, в общем-то, на минуточку. Будь добра, посмотри, я там, в бывшем своём кабинете записную на столе не оставила?
Куда везли, Вадим не знал. Но ничего хорошего и не ожидал. Наконец девятка остановилась. Вадим выглянул в распахнутую дверку и похолодел. На фоне чёрного звёздного неба отчётливо были видны кладбищенские кресты и оградки.
-Ну, что? Вылазь, приехали.
-Да я же всё отдал! Я никому ничего не расскажу! Не бойтесь!
Хриплый смешок рокотнул над могилками:
-Нам-то чего бояться? Мы вот тебя землицей забросаем и домой, или куда в кафешку закатимся. Ну, не вспомнил, кто это дело организовал, а?
Вадим трясся и молчал. Слышал, как стучат собственные зубы.
-Ладно. Чего мы тут ночью на кладбище рассиживаться будем? Рой! - и сунули ему в руки лопату.
-Г-г-где?
-А вот прямо тут.
-Да что я дурак, себе могилу рыть?
-Пока роешь - живёшь. Ну, не хошь, как хошь, - послышался щелчок затвора. - Будешь так валяться, местным псам на прокорм. Они тут привычные к человеченке.
Ирина вернулась домой. Нашла номер. Но позвонить почему-то не решилась. Нехорошее предчувствие засосало под ложечкой. Она стояла перед зеркалом и вспоминала свою последнюю встречу с Игорёшой. А Вадиму... нет, она позвонит ему завтра утречком. Может за день-то и сам объявится. Куда же он мог провалиться, тем более, вместе с трактором? Ну, найдётся, она ему задаст! Ирина передёрнула плечами. Утром, завтра утром обязательно позвонит Вадиму. И стала гнать от себя тревожные мысли, ведь как всё хорошо начиналось!?
Ирина завернулась в плед и поудобнее устроилась на диване. Спешить некуда, пока остаётся только ждать. И она погрузилась в воспоминания. Это была её последняя ночь с Игорем. Вернее половина ночи. Помнится утром ещё повоспитывала себя:"Нечего ночью чёрте чем заниматься, будешь высыпаться". С другой стороны: не очень чтобы высокая, ну, не длинная. Так это ж хорошо! Грудь - троечка. Это в школе слАбо, а в жизни - не слабО. Талия - на месте. А волосы! Мама моя, чистая грива, чёрные, блестящие. Да и, в общем, не дура. Ну, в смысле дело своё бухгалтерское знает хорошо. И, как результат, главный бухгалтер вполне приличной фирмы.
Дальше? Дальше обычный рабочий день. Из приёмной две двери. Одна в её кабинет, другая к директору. Секретарь - сидит от безделья мучается.
-Ирина Васильевна, где платёжки? Давайте на подпись, - это директор ей. И, повернувшись к секретарше:
-Значит так, буду к четырём часам. Если что срочное, звоните.
Фирма не большая, но обороты вполне себе. Торговля идёт всяким ширпотребом: колготки, носки или даже панталоны, иногда косметика и обувь.
-Ирина Васильевна, не подскажете, куда ваше начальство вместе с секретаршей делось?
Это Сергей Иванович, один из учредителей.
-Игорь Павлович будет минут чрез двадцать, а Юлечка ...
-Тут я, тут. Чаю? Кофе?
Немного погодя подошли ещё двое учредителей.
Она оставила дверь кабинета открытой, так хорошо слышно всё, о чём они говорят.
-Хорошо бы у Василия технику купить. Управление-то их совсем развалилось. Разворуют мужики и тракторы, и экскаваторы. Растащат по частям. А без техники куда же? Дороги строить надо? Котлованы строителям копать надо?
-Ты-то чего переживаешь? Пусть тащат. Не твое же. Тут контейнер с колготками пришёл, надо бы толкнуть по-быстрому. Не до тракторишек.
-Да мы сначала эти тракторишки купим, а потом Василию же и будем в аренду сдавать. Нам и надо-то только замки на цех повесить, для сохранности.
Ирина осторожно заглянула в кабинет:
- Игорь Павлович, мне тут...
-Я сейчас, не видите, занят?
Чего рычит? Всех дел - платёжки подписать. Сижу у себя в режиме ожидания.
-Ты чего, не можешь подождать? Там все мужики в сборе. Приспичило... Где платёжки? Чего? Оставь, потом посмотрю. И не суйся больше при людях. Ясно?
Нет, ей ничего не было ясно. Слёзы набежали сами собой.
-Ну, езжай домой. Рабочий день окончен. Мы тут надолго.
-Не ждать?
-Пока не знаю, - и уже громче: - Я платёжки забираю, просмотрю и в папке на столе оставлю.
Иду домой. Надо же?! С чего, дура, утром в облаках летала?
Однако бывает же, люди разводятся. А путь к сердцу мужчины лежит, вот именно, через желудок. Заторопилась домой, успеть чего-нибудь вкусненького приготовить. Придёт, похоже.
-Ира?! Ну чего, разбудить не могла? Надо же, задремал! Чего? Чего приготовила? Ты на часы посмотри. А-а-а! Ладно. На пять минут раньше, на пять минут позже.
Вроде угодила. Вкусненько получилось. Но результат тот же.
-Всё. Пока до дома доеду... Всё, пока, пока! - и уже стоя в дверях: - Утром на полчасика пораньше приди, поможешь вещь одну обмозговать.
Ирина вспоминала, как стояла у зеркала: красивая, молодая, умная... Смотрела на себя и думала: "А если ты вся такая из себя, так почему же бедная и одинокая? А? И ревёшь как корова? Вон, подушка ещё его одеколоном пахнет, а его уже и след простыл. К жене под тёплый бочок. И денежки ей принесёт на блюдечке с голубой каёмочкой. А ты по ведомости получи и распишись, и вот... подушку нюхай!"
Так-с, валерьянка где? И мокрое полотенце на глаза. И думала, думала. Ну, надо же что-то делать!? А то так и будешь... всю жизнь по чужой ведомости крохи получать. А будут деньги, мужик найдётся!
Что же было потом? Утро. Солнечные блики на столе.
-Ирина Васильевна? - в голосе Игорёши ни намека. Ну, поживём, увидим.
-Да, Игорь Павлович, слушаю вас... - и тоже без намека. Глянул одобрительно. Хорошее отношение и его доверие может пригодиться, если повезёт.
-Значит, такое дело. Решил я кое-что в разваливающемся управлении механизации прикупить, да пока партнёров убедить не могу, что вариант беспроигрышный. И от тебя требуется сообразить, как это оплатить пока, чтоб в отчёте на конец месяца я перед партнёрами по доходам отчитался. Операция эта временная. Потом разжую тугодумам, ну и проведём по отчёту. А то упущу время, другие купят.
-Я посмотрю, что можно сделать.
Через несколько дней учредители и Игорь Павлович о чём-то увлечённо спорили в его кабинете.
"Самоё время", - подумала Ирина и вошла:
-Простите, но мне срочно, - раскланялась перед учредителями. - Тут трикотажный комбинат отгрузил, вагон номер...
-Ой, давайте ближе к делу, а то нам тут ночевать придётся!
-Вагон-то отгрузили, но нам под разгрузку не поставят, пока не оплатим.
-Так чего тянешь? Печатай платёжку. Простой вагона в копеечку влетит, - это Сергей Иванович, он обычно и отчеты проверяет. Сидит у Игоря в кабинете и сопит над бумажками. Не то чтобы много в бухгалтерии понимает, но дотошный, к каждой циферке прикапывается.
Ну, с Богом! Другого такого случая может не быть. Через несколько минут платёжка лежит на столе. Сердце в пятках стучит. Там написано: оплата за товар по счёту и номер, но ни слова о вагоне. Господи пронеси!
Так, подписал. Теперь забрать платёжечку и незаметно прихватить вместе с ней липовую товаротранспортную накладную! Если заметят, извинюсь, мол, нечаянно две бумажки вместе взяла.
Ух, не заметили. Заняты... очень. Платёжечку утречком в банк, а "липу" в мелкие клочки и в мусорку, да не в офисе. Так, полдела сделала.
В ночной темноте, на кладбище, Вадим вспоминал слова молитвы, которую не знал: " Отче наш, ижи еси на небеси, ижи еси..."
- Чего это ты бормочешь?
-Молится он, не слышишь что ли? Давай-ка отойдем. Последнее желание все-таки.
-Ну?
-Что "ну"? Нам велено информацию получить, а не ухандокать. Поехали назад. Типа вымолил отсрочку до завтра.
Оба спутника Вадима, сделав шаг, исчезли в ночной темноте. Он остался один на краю собственной могилы. Мысль мелькнула мгновенно, будто давно обдумывал: если отойти в сторону, то его, так же как их не будет видно. Попытаться бежать? Бежать! И он кинулся в сторону. Предательский суглинок вырытой им же земли заскользил под ногами, и он рухнул в приготовленную яму. Резкая боль пронзила ногу:
-У-у-у! - поднял голову и увидел прямо над собой очертания своих мучителей.
-Ладно. Считай, что ещё сутки вымолил. Вылазь.
Ранним утром Ирина отвезла платёжечку в банк. И потом весь день сидела как на иголках. А тут ещё Игорёша со своим "вопросом":
-Ну, обдумали, как деньги перевести?
-Игорь Павлович, я же бывший советский бухгалтер. Ну, вот по счетам разнести, оплатить, получить, баланс сделать, а так... - и развела руками. Грамотная дура - сейчас лучший имидж.
-А-а-а! Курица не птица и баба не человек!
-Зачем же так? - обилась неподдельно.
-Прости! Вася говорит, покупателей на трактор нашёл. Пока в цене не сошлись. Протянем, как пить дать, протянем. Может мне в подотчёт выписать?
-Как скажете.
-Нет-с. Многовато будет. Так, а сколько у нас сейчас на счету? Что?! Куда деньги делись? Неси ведомость. А, будь она не ладна эта трикотажная фабрика! Надо было потянуть с оплатой.
-Я же спрашивала, при всех...
А вечером дома не могла найти себе места. На ковре ворс примялся, так круги выписывала по залу. Оставалось ждать. Теперь надо сделать так, чтоб Игорёша с работы выгнал, нет, попросил, вежливо попросил (скандал-то кому нужен?) с работы уволиться. Чтобы все видели, я уходить не хотела, и значит, ни в чём не виновата. А он меня выкурил, значит, он и химичит, если что докопаются. Тем более подпись-то на платёжке его и подписывал при всех. Сами даже номером вагона не поинтересовались. Приплелась на работу. Бессонная ночь не прошла бесследно. Юличка очень к месту обратила внимание:
-Ирина Васильевна, на вас лица нет. Устали?
-Даже сама не знаю. Похоже, съела что-то. Второе утро так тошнит, так тошнит!
Юличка хихикнула и полезла карандаш поднимать под стол. Молодая девчонка и то, подумала в нужном направлении. А у него жена двоих родила, должно дойти.
-Кх-м! - и пошёл в кабинет.
После работы направилась по делам. Ведь если всё обойдётся, тьфу-тьфу-тьфу, то считай, собственную фирму имею. Возвращалась домой на крылышках. Вроде всё по плану шло. Глядь, а машина Игорёшина у нас во дворе. От волнения ноги подкосились и не с того ни с сего икать начала.
-Где ты была? Жду тут тебя, будто делать мне нечего!
-В консультацию заходила, да опоздала. Вот, буду завтра с работы отпрашиваться.
Тем временем лифт поднимает нас до квартиры. А икота всё не отступает. Но страх уже прошёл. Настроение у Игоря обычное. Значит, не докопался.
-Ну и как ты?
-Пока не знаю. Думаю недели три-четыре.
-Какие недели? Ты о чём?
-Игорёша, милый, у нас будет ребёнок, наверное.
-Так. Так, так, так! Ты вообще соображаешь? Современная баба, трудно было таблетку проглотить?! Ну, денег я тебе... на решение этого вопроса дам. Не волнуйся. Ну и не тяни.
-Ты о чём? Ты же сам слова не сказал, чтоб предохраняться! Да и презервативами не пользовался. Тут понятно, раз мужик не предохраняется, значит, хочет ребёнка.
-На аборт. Ясно?
-Нет. Могу остаться бездетной. Рисковать не буду, - и так мне себя жалко стало. Ведь если бы это было правдой, вот, вот это самое и ожидало бы меня. И такое чувство возникло в душе, вроде удовлетворения, ну кинула я Игорёшу и его компанию, так ведь вот он какой - эгоист! И тут Вадим звонит. А при Игоре как разговаривать? Выключаю телефон, он снова названивает. И я уже специально икаю. И, слава Богу, тут уж Игорёше не до телефона становится:
-Пошёл я. А ты повспоминай, может это и не мой ребёнок!
Нет, так можно и палку перегнуть. Форсирую ситуацию.
-Да я и не навязываюсь. Я бы и уже уехала к родителям, но надо же декретные дождаться. Сам понимаешь, деньги мне очень нужны. Женщина я одинокая. Опять же по возрасту пора бы. Рожу для себя.
-Ну... Только пока декрет ждёшь, пузо на нос полезет.
Смотрю, ходит взад вперед по комнате, затылок чешет, явно что-то обдумывает. Добавить драматизма, что ли? Иду в туалет, там за закрытой дверью старательно и громко "вякаю". Выхожу, промокая бумажкой губы.
-О-о-о! Жуткий токсикоз. Лишь бы на работе не прихватило. Говорят, это первые три месяца. Потом полегче станет. Как у жены-то было? Долго тошнило?
-Так, я завтра с одним мужиком переговорю. Переведёшься к нему бухгалтером. От него и уйдёшь в декрет. А деньги я ему компенсирую. Ну, пока, пока.
Прикрываю рот ладошкой, будто тошнит.
- А... можешь завтра на работу не приходить.
-Не могу. У меня дел невпроворот.
-Найду кого-нибудь, - и вымелся их квартиры.
На завтра прихожу с опозданием и без макияжа. Видок тот ещё. Смотрю, все учредители в сборе. Усердно шуршу бумажками.
-Ирина Васильевна, накладная и товаротранспортная на тот вагон с трикотажной фабрики где? - опять Сергей Иванович. Ну, не бывает худа без добра.
-Так я вам, помните, когда вы велели срочно платёжку печатать, на стол все документы положила, платёжку потом забрала и через банк провела. Могу показать. А остальные документы так на столе и остались, чтобы вы проверили, ну и вам же получать товар, - и вхожу, томно останавливаясь в дверях. Весь начальствующий состав смотрит на меня, будто никогда не видели. А и не видели... без макияжа. Стою и понимаю, что начнут крутить, по счёту найдут, куда деньги делись, что там за фабрика такая. Ноги просто ватными стали и подкашиваются. Только теперь, когда уже ничего нельзя вернуть, глядя на четверых здоровенных мужиков, хочу только одного - убежать куда-нибудь, чтоб их не видеть, и они меня не нашли.
-Так, Ирина Васильевна, идите домой, и завтра можете выходить на новое место работы. Вас там уже ждут, - вклинивается Игорёша.
-Не понял, - опять Сергей Иванович.
-Идите, Ирина Васильевна. Идите! - и, глядя на товарищей: - Сейчас всё объясню, - и опять в мою сторону: - И завтра на новое место. Слышали? На новое место!
Нет, упрашивать меня не надо. Но и резко улепетнуть тоже нельзя. Да и в самом деле, все поджилки трясутся. Прятать платёжку, смысла нет. Возьмут в банке распечатку. Поэтому заношу её в кабинет.
-Вот, чтоб потом ко мне претензий не было, - и возвращаюсь к себе.
- Что это было? - я не разобрала, кто именно спросил.
-Чего непонятного? Знаете Юрчинкова? Не очень? Ну и ладно. Вот, пусть от него в декрет и уходит. Мы-то тут причём?
-Ну, да, ещё и на декретные попадём. Пусть идёт. А ты как узнал?
-А вы?
-Это понятно. Как узнал, кто автор?
-Сам сказал. Позвонил и попросил, мол, чтоб не очень гонял, нервы и всё-такое. Я и ответил: жалко - бери себе. Не поверите, он сильно-то и не упирался, - дверь не закрыта, мне всё слышно. Интересно, Игорёша покраснел, когда плёл всё это?
-Ладно, дело житейское. Давайте по домам. А завтра этот чёртов вагон искать. Опять в какой-нибудь тупик фуганули.
И вроде не надо особого приглашения вылезать из могилы, но на ногу не опереться. Вадим распластался по стенке ямы, чтобы не так было больно.
-Нога...
-Во, блин, даёт? Может, окажем ему "скорую помощь"? - и опять щелчок затвора. Подтянулся на руках, покрываясь холодным потом, вылез. От боли весь страх прошёл. Что мёртвые? Вон рядом живые хуже мёртвых.
-Чего ты там бормочешь? Вспоминаешь имена, кто тебе помог чужое добро умыкнуть? Ты же вор! А вор, где должен сидеть? Вот именно, в тюрьме. Кино видал? Ну, может, хватит геройствовать? Говори уж, кто тебя так подставил, да запугал, что жизни не жалко?
-Какая разница - кто? Забрали же трактор? Чего ж ещё? Вы же ждёте там, возле гаража. Никто не пришёл, - Ирка не знает где гараж. Меня искать будет, а не гараж. Смысл её подставлять?
-Наше дело исполнять. Велено узнать, кто организовал. И будь уверен, узнаем. Ну, вот молодец. Говорить начал. Давай продолжай.
"Нет уж, пока не узнают, не убьют. А когда узнают? Как же, жди, тогда отпускать вообще не резон, - твердил Вадиму внутренний голос. - Побоятся, что в милицию от страха и обиды побегу".
-Ладно, хватит его просвещать! Скоро светать начнёт. А он опять в непотребном виде. То в гавнище выкупается, то в грязище вываляется. Во что же мы его тут переодевать будем? - и оба заржали. Жеребцы, гады.
-Давай, разрывай могилку. Переодеваться будешь.
-Подумайте сами, как на одной ноге копать? На чём стоять?
-Чё, больше ничё не стоит? - и опять ржут. А боль в ноге горячая, пульсирующая.
-Могу ползком. Посадите в багажник.
-Ага, до первого ГАИшника. Держись за оградки да прыгай к машине.
Только в темноте среди высокой травы, кустов и оградок это не так-то просто.
-А чёрт!
-Ты, черкай поаккуратней! Мы на кладбище!
-Ага, он свалился тут и, похоже, сознанье потерял.
-Может, притворяется? Решим, что хромой. А он даст дёру.
-Потащили что ли? Такое время - все менты спят. В багажник упакуем.
Ирина удобнее закуталась в плед. Воспоминания немного отвлекли от беспокойства за Вадима. Они наплывали и наплывали, вроде проверки, была ли где ошибка? Вагон? Что там Юличка сказала? А... вот и вагон. Катится, громыхая по рельсам, а из него во все стороны красные колготки развиваются. А потом Игорёша открывает дверь и кричит:
-Лови! - и кидает что-то в её сторону. Она смотрит, а это нога! Человеческая нога!
-А-а-а-а!!! - Ирина захлёбывается криком и просыпается.
"Господи, какой ужас?! Присниться же такое! - обрывки страшного сна кружились в её голове, формируя чёткую мысль: - Надо срочно искать Вадима".
Ирина посмотрела на часы. Почти семь. И открыла страничку в записной, на которой был записан сотовый номер его телефона.
Сотовый телефон Вадима Игорь Павлович оставил у себя, должны же подельники позвонить. Сергей Иванович поматерился, но осмотрев трактор, одобрительно кивнул:
-Годиться. Но пока пусть в этом гараже стоит. Придут за ним, мы их и возьмём тёпленькими! - и оставил парочку сторожей. Наказав, самим не светится.
Игорь Павлович позволил себе немного расслабиться. А что? Трактор купили, и даже дешевле обошлось. Беременная Ирина рассосалась сама собой. На новую работу тоже не вышла. Может, одумалась? Или к родителям уехала? Ну, это её дело. Мужика, который украл трактор, поймали. Камера его рожу запечатлела, когда на трале вывозил трактор с территории управления механизации. А номер трала на проходной дежурный в журнале записал. Водитель место показал, куда доставил трактор. Осталось только выяснить, кто же всё это организовал? Исполнитель есть, а вот кто автор? Ладно, ребята выяснят. Так что, дело за малым. Да и вообще, утро ещё ранее, а ему чего-то не спится. Объявление что ли дать: требуется бухгалтер?
И тут зазвонил оставленный в прихожке телефон Вадима. Игорь Павлович пулей вылетел из-под одеяла, закашлялся, схватил телефон:
-Алло? Наконец-то! Чего хрюкаешь? Я тут изнервничалась вся! Пьёшь, гад?
Игорь Павлович онемел. Ирина? Не может быть? Да просто голос похож! Однако, однако... и он продолжил хрипеть и сопеть:
-Кх! Хр-р-р!!!
-Ты где? Подъеду, заберу. Знаешь, не ожидала.
-Давай уж, подъезжай, пока не поздно, - прохрипел Игорь Павлович.
-Куда?
Сквозь кашель Игорь Павлович назвал адрес, где сидел Вадим и кинулся одеваться.
Ворота открыл заспанный и небритый Санёк.
-Чего это ты в таком виде?
-Счас побреюсь. Не успел ещё. Вон, ещё кого-то в такую рань принесло, - буркнул в ответ, прислушиваясь, как за воротами пискнули тормоза.
Игорь Павлович прижался щекой к воротам. Напротив "глазка" нетерпеливо перекидывала из руки в руку сумочку... Ирина.
-Открывать? - почесал не бритую щёку Санёк.
-Ты это, проводи пока её в комнату для переговоров. А я тебя вон там подожду. И пулей ко мне. Понял?
Санёк только плечами пожал. Мол, чего ж тут не понять?
-Мне Вадим нужен. Он тут? - не решалась пройти Ирина Васильевна.
-Да вы не пугайтесь. Спросонок я. Умыться не успел, - и пошёл шаркающей походкой впереди женщины. Она покрутила головой, но, не увидев никакой опасности, осуждающе окинув взглядом спину Санька, направилась следом.
-Вы покаместь тут подождите.
Комната, где оказалась Ирина, была обставленная вполне приличной кожаной мебелью на резных ножках, под которыми слоем лежала пыль. Куда это Вадик закатился? Не тот момент, чтоб в загул пускаться. Она уже стала подбирать слова, что и как скажет непутёвому братцу, когда дверь открылась, и на пороге показался... Игорь Павлович.
-Ну, здравствуйте, Ирина Васильевна, - он не спеша вошел в комнату. Ирина от неожиданности остолбенела.
-Да вы не пугайтесь. Беременных женщин не бьём. Ну и спасибо вам говорить, как сами понимаете, не за что. Так что у вас есть шанс, пока не приехали все учредители, выкладываете мне всё на чистоту, а я подумаю, как вам помочь. Иначе... как Сергей Иваныч и остальные решат.
-Вы о чём? Я брата ищу. Вадима.
-Этому горю я помогу прямо сейчас, - усмехнулся Игорёша. Открыл дверь и крикнул куда-то в коридор: - Санёк? Ты побрился? Проводи-ка нас к Вадику.
Дверь контейнера скрипнула и медленно открылась. Отвратительный запах выполз густой волной. Ирина с трудом подавила тошноту.
-Ой, простите, токсикоз? - такого голоса у Игоря Павловича она представить не могла. Посмотрела в лицо и не узнала. Глаза из голубых превратились в белые льдинки, капризная линия губ вытянулась в тонкую полоску. В лице не кровинки.
- Ты не на меня смотри. Вон, вон туда смотри. Это твой брат! И это, - он ткнул пальцем в сторону Вадима, - это твоих рук дело.
Вадим толи спал, толи был без сознания. На одной ноге штанина разорвана, а распухшая синяя нога неестественно вывернута.
-Иди, - Игорь Павлович толкнул её в спину. - Или он тебе такой не нужен?
-Я отдам. Отдам этот трактор. Только не убивайте!
-Дура, бля! Иди, сказал!
Вернулись в туже комнату.
-Вот тебе бумага, вот ручка. Пиши всё подробненько. И быстрее. Вадиму ждать пока ты тут токсикозишь некогда. Может и помереть. Ногу-то видела?
Вроде всё. Ирина подняла глаза от бумаги. Скрыла она только один момент, что не беременная. Подумала, возможно, это в какой-то степени её защищает. Ведь Игорь думает, что она ждёт его ребёнка. Он прочитал всё написанное:
-Так. Всё просто. Значит на паспорт бомжа, который валялся у нас уже второй год, оформила индивидуального предпринимателя. Открыла счёт в банке и перечислила туда деньги. Потом с его счёта перевела их на счёт управления механизации. Ну, об условиях и цене подбила договориться с Василием своего брата Вадима. Потом он приехал на трале и перевёз трактор в заранее подготовленный пустующий гараж.
-Я, я не знаю где трактор. Честное слово.
-Какое слово? Ну а где трактор ты и вправду не знаешь. Значит так... У вас дача есть?
-Старый дедов домишка за городом.
-Там кто-нибудь живёт?
-Нет.
-Тогда так, сегодня ночью ребята отвезут туда Вадима и спустят в погреб. Был на даче, пил, упал в погреб. Ты приедешь завтра. Искала, искала брата и вот нашла. Вызовешь скорую. И не дай Бог, вам лишнего языком лязгнуть! - он потряс бумажками. - Оба за мошенничество сядете. Дошло?
Ирина плакала и кивала:
-Можно до завтра не ждать? Помрёт...
-Зароем. У вас на даче. Чтоб ты не забывала о своей вине. Так что молись, чтоб дотянул, - и выглянул в коридор: - Санёк?
Умытый и побритый Санёк совсем не напоминал утреннего басурмана.
-У нас водка есть? Прекрасно. Весь день угощаешь Вадима, хочет он или нет. Чтоб к ночи литра полтора выпил. И не зараз. Начинай прямо сейчас. Да смотри, чтоб не захлебнулся. Ночью Вадима ребятам передашь. Пустые бутылки тоже. Да протри бутылки. Знаешь? Не дурак? Ну, ладно, - и, глядя на Ирину, добавил: - На всякий случай пальчики Вадима наляпай.
Обшарпанные зелёные стены приёмного покоя старой районной больницы Ирина изучила вдоль и поперёк. Но никто не выходил и ничего не говорил. Может, забыли о ней? Привезли Вадима на рассвете. Её в скорую не взяли, объяснив, что он не грудное дитё, обойдётся. Пока вытаскивали Вадима из погреба, ничуть её не стесняясь, вымещали своё недовольство и тяжелой грязной работой, и пьяницами вообще. Вроде того, что вот набрался как свинья, протух наполовину, а им тут надрывайся. Ну и всё в том же духе. Ирина молчала, лишь бы быстрее в больницу. Вадим даже не стонал. Уже садясь в кабину, толстая женщина в застиранном белом халате оглянулась на неё: "Не боись, девка. Таким ни шута не делается. Оклемается и будет пить как пил, на радость местной бабке-самогонщице".
Наконец, Ирина не выдержала. Приоткрыла дверь в длинный коридор с потертым линолеумом и двустворчатыми дверями по обеим сторонам. Сняла туфли, взяла их в руки и, тихонько пошла, заглядывая в полупустые палаты.
-Женщина вы к кому? Что-то я вас не знаю.
Ирина от неожиданности вздрогнула и оглянулась:
-Я, понимаете, - и заторопилась рассказывать, что брату делают срочную операцию, может уже сделали, а о ней забыли. А она очень волнуется.
-Это которому ногу ампутировали? Так он ещё в операционной. Подождите там, в приёмном покое. Хирург освободится, я вас позову.
-Ногу что?
-А что вы хотели? Радуйтесь, что пока жив.
-Пока жив?
-Знаете, идите в приёмный покой и не морочте мне голову. Без вас тошно.
Наконец она дожnbsp;-Г-г-где?
далась.
-Вы родственница?
-Да, да. Я.
Врач присел на облезлый деревянный стул:
- Ногу я ему ампутировал. Но... очень грязная и старая рана, - помолчал и добавил: - Идите домой. Сейчас помочь вы ему ничем не можете. Ну, а если обойдётся, и останется жив, силы вам пригодятся.
Ирина подумала, что надо как-то сообщить родителям. Сказать, что... Что сказать? Вдруг ей показалось, что свет ярко мелькнул и стал тухнуть. Она слышала, как врач что-то говорил, но понять не могла. Потом всё пропало.