Эпизод15
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Эпизод 15
Пиратству бой
Орбита Ганимеда, верхние слои атмосферы, июль 2356 года.
Умирать больно? Нет, наверно нет.
Единственное, чего боялся кадет Сафин - умереть от удушья. Так и произошло. После попадания в реакторный блок его истребителя ракеты, юноша думал, что все кончено, по крайней мере, для него. Последнее, что он помнил, перед тем как умереть, были яркие хвосты ракет, летящих на землю, взрыв Генкиного корвета, яркая вспышка, как второе солнце. Нехватка кислорода, пальцы схватились за горло. Повышенное давление, очки впились в надбровные дуги с такой силой, будто хотели проломить череп. Чернота. Межпространствие. Безвременье.
Очнулся кадет Сафин в белой палате. Ну, то есть в серой, потому что, судя по часам и выключенному свету вокруг была ночь. Он был подцеплен не то трубками, не то проводами к непонятному медицинскому комбайну, занимавшему всю стену. Голова была повернута набок и плохо слушалась, как и все тело. Даже глаза казалось, не хотели шевелиться самостоятельно.
Ваня немного поморгал, когда глаза привыкли к слабому освещению и начали вылавливать из пространства определенные объекты, он решил повернуть голову. Слегка набок, затем еще немного вправо.
Он увидел, что рядом с его кроватью кто-то сидит. Человек, по-видимому, спал, откинувшись на спинку кресла.
Довольно странно понимать, что ты уже умер один раз. Хотя, раз есть глаза, и шевелиться голова, значит, не умер.
Ваня пролежал около получаса с открытыми глазами, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Казалось, что все вокруг новое, непонятное, как для только что родившегося ребенка.
Вскоре следом за головой начали шевелиться руки и ноги. Кадет Сафин аккуратно поднялся на локтях, трубки и провода, которые подключали его к приборам, очень мешали.
Человек, сидевший рядом, что-то буркнул сквозь сон. Его голос Ваня узнал сразу. Это Май.
Юноша, перехватившись правой рукой за спинку кровати, поднялся в сидячее положение. Тело казалось чужим, не своим, словно половину организма ему присоединили другую. Голоса не было, словно он объелся мороженого и охрип, как пятиклассник желающий пропустить уроки.
Ваня вытянул, насколько позволяли трубки, руку к Маю, и шлепнул ему по лицу. Затем еще и еще. Раза с пятого кадет Петров все-таки открыл глаза. Увидев сидящего перед собой друга, он сначала отпрянул, потом закричал.
Май никогда не отличался особой львиной храбростью, но все же трусом не был. Подобный момент напугал бы любого.
Петров соскочил со своего стула и пару раз хлопнул в ладоши. Загорелся свет. Он резанул привыкшие к темноте глаза Сафина, от чего тот закрылся рукой.
- Кто-нибудь! - радостно вопил спросонья Май, - Кто-нибудь! Арина! Он живой! Этот засранец выжил!
Ну, с засранцем уж Май, конечно, погорячился. "Кто-нибудь" не заставил себя ждать. На крики мгновенно прибежал человек в белом халате. Девушка. Про себя Ваня отметил, что девушка очень красивая.
Она, используя фонарик, проверила зрачковый рефлекс, затем посмотрела показатели приборов. Все это время Май стоял в дверном проеме и широко улыбался, несмотря на то, что дежурная медсестра отчитывала его.
- Что ж ты орешь-то как резаный?! - возмущалась она, - всех раненых перебудил, поди!
- Как же вы не понимаете, у меня друг ожил! Ожил! - радостно помахал руками кадет Петров. Спустя минуту, в медицинский бокс спустились еще четыре человека, двое из которых были врачи.
- Арин, ну как он? - спросил Май у девушки, пока врачи вели свои обследования Сафина.
- Повезло ему, - выдохнула девушка, - обычно при удачном исходе такой операции люди приходят в себя через сутки, ну максимум двое суток. А Ваня тут уже четвертый день. Еще бы денек другой и его отключили бы от аппаратов. Сейчас у него должны будут автоматически восстановиться многие функции. Завтра с ним поработают наши психологи.
Девушка отправила Мая спать, хотя знала, что Петров теперь не уснет всю ночь, да еще и вдобавок перебудит половину блока.
На следующий день с Ваней работали психологи и прочие врачи, проверявшие его функциональность как бойца. Все было вроде в порядке, кроме некоторых функций мозга. Как объясняли юноше врачи, он и впрямь умер и мертвым был около часа плюс минус пять минут. Но современные технологии военной медицины, позволяют вернуть человека к жизни даже после такого промежутка времени, если основная часть его организма не пострадала.
Но Ваня пролежал в промежуточном восстановительном состоянии больше положенного срока, что говорит о невосполнимых потерях. По своим внутренним ощущениям кадет Сафин ничего особенного не заметил, кроме того что некоторые моменты он забыл абсолютно и выудить их из него было невозможно. Например, то, что его отца зовут Геннадий, и отчество у Вани соответственно Геннадьевич, юноша никак не мог вспомнить, для него это было как, математическая теория Джесса, то есть с этим пришлось лишь согласиться. Но за то кадет Сафин помнил весь курс военной механики и астрофизики за последние два года так, что просто отскакивало от зубов. И еще множество всяких мелочей.
В самом организме действительно были заменены некоторые "детали". Несколько мышц спины и ног, множество вен и артерий, часть желудка тоже была заменена, в связи, с чем Ваню посадили на диету.
Два дня юноша провалялся в медицинском блоке, в основном общаясь с той милой девушкой младшим лейтенантом медслужбы Ариной Растропиной. Девушка, казалось, знала Ваню уже очень давно, потому что общалась с ним легко и непринужденно. Ваня же наоборот не мог вспомнить кто она такая. "Ну и черт с ним", - думал юноша: "Начну все с чистого листа". Когда обследования завершились и врачи пришли в удовлетворения от физического состояния кадета, ему разрешили вернуться в блок.
По случаю возвращения пилота Сафина к нормальной жизни, в кают-компании была веселая заварушка. Юношу встретили как героя. Сколько было сказано добрых слов и пожеланий в адрес кадетов Петропавловского корпуса.
Кровати в каюте слегка поменяли свое положение. Теперь они все ровными рядами стояли на полу, и гравитационный баланс был возвращен в норму. Никому не следовало объяснять, откуда взялось столько свободного места. Все и так понимали, что в связи с огромными потерями российского космофлота в недавнем сражении, место на крепости "Стрела" освободилось.
Пилоты в штатской одежде сидели в кают-компании, весело общаясь и обсуждая прошедшие события. Любимой историей всех кадетов, для которых битва была своеобразным боевым крещением, была история о том, как у них вдруг отказала добрая часть всех приборов ориентирования, и биться приходилось вслепую. Пилоты постарше лишь улыбались, слушая рассказываемые взахлеб истории. Мол, пусть радуется молодежь, живые и ладно. К Ване же был особый интерес, как-никак, а он практически на том свете побывал.
- Ну что Ванек, как там? - спросил восьмикурсник Ставропольцев, падая на диванчик перед экраном в кают-компании.
- Где там? - непонимающе уточнил Ваня. Ставропольцев отставил банку с соком, которую прежде держал в руке.
- Ну как где? Ты же больше часа на том свете был.
- А, - протянул Сафин, - вот ты о чем.
- У меня бабку как то молнией ударило, ее, когда откачали, она все рассказывала что там очень светло и весело на том свете, - привел пример Ставропольцев. Ваня сел рядом на кресло.
- Брешет твоя бабка. Там темно и холодно чертовски, - улыбнувшись, ответил он. Ваня мало что помнил из тех видений, которые приходили к нему после биологической смерти. Самым ярким ощущением был холод, очень сильный холод.
- Не пустили нашего Ваньку в рай, - присоединился к разговору Май. Все кто сидел за журнальным столиком в кают-компании засмеялись. Ваня тоже улыбнулся, как ни крути, а он все-таки был рад тому, что выжил.
- Май, слушай надо Генку найти, спросить как у него самочувствие после боя, а то что-то его давно не видно, - улыбаясь, предложил Ваня. Все, кто был в кают-компании, мгновенно затихли. С недавно радостных лиц мгновенно сползли улыбки. В воздухе повисла тяжелая пауза. Один лишь Ваня непонимающе улыбался.
- Май, - тихо произнес он, видя, как меняется лицо друга, - надо Генку навестить, я же видел, как в его корвет попали ракетой, его по любому ранило.
Май опустил голову. В душе Вани затаилось неприятное ощущения плохих новостей.
- Вань, - сдавленным голосом произнес кадет Петров и отхлебнул немного из своей банки, - тебе же врачи говорили, что для восстановления организма требуется почти полная сохранность тела.
- Нет, какая разница! - незаметно для себя перешел на крик Ваня, - пока меня не сбили, я прикрывал Генкин корвет! Я не успокоюсь, пока не буду уверен, что с ним все в порядке.
Кадет Сафин, оттолкнув своего друга, направился к выходу из кают-компании. В душе сидело желание увидеть Генку, того вечно веселого кадета, с его круглым лицом и большим носом.
Май схватил Ваню за локоть тем самым удержав его.
- Послушай, - он вернул своего друга на место, - когда в твой истребитель попали, китайский крейсер лазерной пушкой выстрелил по корвету Ка...
- Нет! Нет! - выкрикнул Ваня, - я же видел, как Генка сунул этому крейсеру термоядерный заряд в вентиляцию. Его ни кто не мог сбить!
- Сафин! - повысил голос Май, - я лично видел, как его корвет разлетелся в воздухе на куски! Генки больше нет, пойми это!
- Не может быть, - нервно хохотнув, бросил Ваня, - он по любому где-то в медбоксе, в палате отдыхает.
- Его больше нет! Он погиб! Единственное что осталось от него это мочка уха. Больше ничего, космос мгновенно все прибрал к рукам.
В душе у кадета Сафина засело непреодолимое желание, бежать, неважно куда, главное найти Генку. Хотя разум понимал, что все окружающие не врут и Генка действительно мертв.
Ваня опустился на кресло и сжал голову руками. Его весь вечер мучили мысли о том, что если бы его тогда не сбили, то и до Генки бы не добрались. Единственной радостью была та девушка в белом медицинском халате, которая каждый вечер поднималась в блок, под предлогом навестить кадета Сафина и оставалась там на весь вечер, весело разговаривая с подопечным.
В один из таких вечеров, когда Арина вновь поднялась в каюту к Ване, и он, положив свою голову ей на колени, лежал на общем диване, Ваня понял, что он любит, эту девушку. И обязательно скажет ей об этом, неважно, что она ответит, главное кадет Сафин, поставит ее в известность.
Сделать этого, по-видимому, было не суждено ни кому. Их милую беседу прервал робот оповеститель.
- Через пять минут в кают-компании вызывает капитан Комаров, - сказал робот и поехал на своих колесиках дальше. Арина мгновенно спохватилась.
- Ванюш, - начала она, - если Комаров меня здесь заметит, он обязательно доложит главврачу, да и тебе тоже попадет. Я побегу к себе, а потом еще зайду.
Ваня не мог, что-либо противопоставить девушке, и, лишь глубоко вздохнув, кивнул головой, мол, беги.
Арина поцеловала его в щеку и встала с дивана. Девушка поправила свой халат и заторопилась в медицинский блок. Ване же ничего не оставалось, как отправиться на место сбора.
- Разрешите войти, - звонко произнес кадет Сафин, когда заметил, что в кают-компании уже все собрались и идет брифинг.
- Опаздываете, кадет Сафин. Видимо ранение в голову сделало вас слегка заторможенным, - пожурил его Комаров и добавил, - разрешаю.
Ваня быстро забежал и сел рядом с Маем.
- Ты где был? - прошипел тот, дернув друга за рукав.
- Арина, приходила, - быстро пояснил Сафин.
Май лишь устало вздохнул и покачал головой, мол, "ох, уж эти дети". Сейчас все внимание было сосредоточено на капитане Комарове.
- И так господа пилоты, - начал он, - виду последних событий происходящих в России, да и вообще на земле, могу сказать лишь одно: наше дело дрянь...
- А что происходит на Земле? - шепотом спросил Ваня.
- Революция начинается, слушай, давай, я тебе потом все объясню, - нервно отговорился Май.
- От командования российского космофлота поступил приказ, о переброске войск на дальние рубежи. В течение недели мы должны предоставить космофлоту укомплектованный и полностью готовый конвой...
- Товарищ капитан, простите, а куда нас собственно перебрасывают? - подал голос Ставропольцев.
- Точное место переброски - военная база "Вихрь", - пояснил Комаров.
- Ого - тут же протянула добрая часть пилотов. Остальные же непонимающим взглядом продолжали смотреть на капитана.
- Для тех, кто не знает, поясняю. Военная база "Вихрь" - это застава Российского Космофлота на Ганимеде. Надеюсь, что такое Ганимед знают все, и как далеко он находится, объяснять не надо.
Конечно не надо. Это же система Юпитера. До туда транспортный планетолет летит не меньше недели, а уж нагруженный военный конвой и вовсе будет плестись как стадо коров.
- Товарищ капитан, а с какой целью нас перебрасываю на столь далекие рубежи? - поинтересовался Ваня.
- Для укрепления боеготовности тамошних сил Российского космофлота, - оскалившись, ответил Комаров.
- Неужели, командование ни с того ни с сего решило укрепиться на Юпитере? - кинул вопрос вдогонку Ваня. Капитан Комаров подошел к Ване ближе.
- Какая вам разница, кадет Сафин?
- Ну, просто...
- У вас слишком большой интерес для обычного пилота, может вы шпион?
По кают-компании пополз шумок, типа капитан опять шутит своим "квадратным" юмором.
- Товарищ капитан, мне кажется, что не только меня интересует причина нашего столь далекого путешествия, - в свое оправдание пояснил кадет Сафин.
- Да, товарищ капитан. Почему же нас все-таки так далеко перебрасывают? - поддержал Ваню, сидящий рядом, Май.
- Ну, хорошо, - Комаров вернулся к интерактивному экрану, пилоты замолкли, - пираты. На Ганимеде были замечены очень большие скопления экстремистских группировок. Еще непонятно, что они задумали, но ждать от пиратов чего-то хорошего, сравнимо с тем же, что ждать солнца ночью. Подобные движения среди экстремистов, могут очень плохо отразится на ходе русско-китайского конфликта. Командование очень насторожено происходящим, поэтому нам приказано укрепить пилотские составы на базе "Вихрь".
Вот этого и ждали все присутствующие, не успели с китайцами расправиться, как на горизонте новая угроза. Ваня устало вздохнул, он посмотрел на капитана Комарова. На какое-то мгновение их взгляды встретились, но потом мгновенно разбежались, испугавшись друг друга.
- Немного о плане переброски, - капитан провел пальцем по ассоциативной зоне экрана, чтобы появилась схема, - На Ганимед, в нашем сопровождении, отправятся один из новейших боевых крейсеров так называемый "Сокол" и авианосец "Колчак". Сопровождать корабли будут не все и не сразу. Вахты будут меняться согласно расписанию, каждые двенадцать часов. Те пилоты, у которых не будет вахт на корабле или за кораблем, могут заниматься чем угодно из, предложенных на "Колчаке" или "Соколе", развлечений. Личные истребители каждого будут находиться на борту авианосца, в состоянии экстренного использования.
Экстренное использование подразумевало под собой мгновенное присоединение к истребителю маршевых дюз, посредством рабочих мех, и использование летательной машины по назначению. До момента использования, все истребители находились в полуразобранном состоянии. Отсутствие дюз делало их более компактными.
- На каждом из сопровождающих корветов, а в смене их всего будет десять, по пять на сопровождение каждого судна, будет находиться два пилота. Характер распределения такой, что все пары будут подобраны с учетом психофизических характеристик. Вокруг кораблей расположение следующее: один корвет - ведущий, идет спереди и по два корвета с правого и левого бортов.
Ваня напрягся, после боя на орбите Земли, он еще не летал и даже не знал, забыл ли он все напрочь в своем истребителе. Капитан Комаров еще долго говорил о всяких мелочах в связи с предстоящим полетом.
- ...вот вроде и все, - под конец произнес он, - все понятно?
- Так точно! - хором гаркнула вся кают-компания.
- Вот и славненько, - ответил Комаров и распустил своих пилотов. Всем нужно было собрать кое-какие вещи, кому-то хотелось попрощаться с друзьями, лично капитану нужно было зайти в медицинский бокс.
***
Утро для всего персонала орбитальной крепости "Стрела" выдалось не самым чудным. У авианосца "Колчак" в отличие от "Сокола" были некоторые трудности со стыковкой. Исправлять эти трудности естественно отправили молодняк. Юные кадеты в тяжеленных скафандрах прямо в открытом космосе прикручивали магнитные узлы на стыковочные модули авианосца. Самым ярым работником оказался Ваня. Когда остальные доделывали лишь первый стыковочный узел, он уже принимался за третий. Никто не понимал, в чем заключается такая инициатива. Просто кадет Сафин, не хотел выглядеть белой вороной и хотел показать, что смертельное ранение ничуть не сказалось на его профессионализме, и он ничем не отличается от остальных. Особенно это он хотел показать капитану Комарову, который после ранения обращался с ним как с кисейной барышней. За прошедшее утро, они не обмолвились ни словечком.
Вчера вечером, когда у пилотов было свободное время перед переброской, Ваня решил не тратить его впустую, и стрелой метнулся в медбокс к своей Арише. Они весь вечер мило сидели и общались.
Когда Ваня сказал о переброске войск на Ганимед, на глазах у Арины выступили слезы. Ваня нежно обнял девушку и поцеловал в макушку.
- Ты чего? - улыбаясь, спросил он, пытаясь хорошим настроением развеселить Арину. Девушка подняла на кадета Сафина свои глаза, в которых крупными градинами висели слезы.
- Просто я не хочу тебя опять потерять, - тихо выдохнула она и прижалась к пилоту еще сильнее. Ничего непомнящий Ваня, разумеется, не понял, о чем говорит девушка. Он не знал, что именно Арина помогала вынимать его тело из разбитого истребителя, что именно Арина была помощником главного врача во время операции. Он не знал, что именно Арина провела трое суток возле его кровати, лишь потом ее сменил Май. Но Ваня понял одно, вот он тот самый момент признаться в своих чувствах.
- Ариш, со мной все будет хорошо. Ведь я тебя... - было, сказал он, как вдруг в дверь ординаторской раздался громкий стук, - твою мать, - еле слышно выругался кадет и, отпустив девушку из объятий, встал, чтобы открыть дверь. Каково же было его удивление, когда он увидел на пороге дышащего радостью и лучащегося романтизмом капитана Комарова с огромным букетом цветов в одной руке и бутылкой шампанского в другой.
- Простите, а где Ариша?.. - не сразу разглядев своего подчиненного через букет, с идущим на спад оптимизмом, спросил он, и только когда понял, что перед ним не старшая медсестра, а кадет Петропавловской летной академии, он осекся.
- Цветы?! - радостно удивился Ваня, чувствуя предстоящие разборки, - неужели это все мне? - подражая восторженной девушке, пробормотал он, прижимая букет к груди.
Скандал был "ОГОГО". Но Ваню это не очень тревожило, все, то время, пока Комаров выяснял отношения с Ариной, он сидел и нахально улыбался, зная что, правда, на его стороне.
Арина, будучи культурной и воспитанной девушкой, в отличие от кадета Сафина, не могла резко отшить капитана Комарова, пришедшего со всем сердцем. Но когда ей, наконец, надоело выслушивать его тирады, она тихо произнесла.
- Товарищ капитан, вы уж меня извините, - Арина сделал небольшую паузу, - но я люблю другого.
Капитан красный, словно помидор, бросил яростный взгляд на сидевшего доселе и не принимавшего участия в выяснении отношений, Ваню.
"Надеюсь не надо объяснять, кого именно она любит", - читалось в Ванином взгляде. Ох, уж этот взгляд. Бабушка всегда говорила, что все Сафины по крови, обладали сногсшибательным взглядом, говорящим куда больше чем любые слова.
В какой-то момент юноша не на шутку трухнул, подумав о том, что не ровен час и капитан вызовет его на дуэль. На меткость кадеты Петропавловской академии не жаловались, но стреляться с капитаном, который не просто более богат опытом и старше званием, он еще и старше по возрасту, это слишком.
Комаров ушел яростный, как бык, увидевший красную тряпку (хотя быки не реагируют на красный цвет), даже букетик забыл, но шампанское унес.
- Я и не знал, что у тебя такие вспыльчивые ухажеры, - пробормотал Ваня, неподдельно улыбаясь от непонятной комичности ситуации.
- Знал ты все, знал, - радостно сказала Ариша и обняла кадета Сафина за шею. Далее последовал поцелуй. Первый поцелуй. Нет, вы не подумайте, что, мол, Сафин Иван такое фуфло, которое не целовалось до восемнадцати лет. У Вани были девушки, не сказать, что их было много, но и о том, что их было мало, говорить тоже нельзя. Их было достаточно, чтобы испытать все прелести взаимоотношений мужчин и женщин от обычных держаний за руку, до поцелуев в спальне с последующей развязкой.
Но такой поцелуй был первый. В такие мгновения, когда тебя буквально уносит в космос без скафандра и прочих принадлежностей, ты понимаешь, что никого никогда не любил, кроме того человека, с которым ты сейчас рядом. Вот и Ваня понял эту простую истину.
Ту ночь, перед переброской сил российского космофлота на дальние рубежи, юноша провел вместе с младшим лейтенантом медицинской службы Ариной Растропиной, и это была лучшая ночь в его жизни.
Утром, когда капитан Комаров называл имена тех, кто немедленно должен облачиться в скафандр и отправиться на выполнение монтажных работ, он не назвал имени кадета Сафина, сказав, что он еще слишком слаб для подобной работы.
Это был удар ниже пояса. Монтировать магнитные узлы на стыковочных модулях, да еще и в скафандре сможет даже самый щуплый первоклассник. Поэтому Ваня вызвался сам. Сначала Комаров категорически отказывался его слушать, но находящийся рядом майор Фурманов, командующий истребительным звеном, убедил его, что стоит дать кадету возможность пустить свою инициативу в нужное русло. Так Ваня и оказался за стенами крепости "Стрела" на стыковочных площадках.
После стыковки "Колчака" с крепостью, около часа происходила погрузка на его борт необходимого оборудования, как аэрокосмического, так и обычной провизии.
У Вани еще теплилась надежда перед отлетом увидеть Аришу. Но чему не суждено быть, тому не быть. Девушка в данный момент находилась на другом конце крепости, добраться до которого было очень сложно, и юноша попросту бы опоздал. Чтобы оставить о себе какую-нибудь память, Ваня зашел в медицинский бокс и на вахте возле дежурной медсестры оставил для младшего лейтенанта Растропиной небольшой презент. Ту металлическую фигурку, которую подарил ему отец на удачу, чтобы с ним ничего не случилось. Сначала Ваня хотел, чтобы ничего не случилось именно с ним, но теперь появился человек, чьи безопасность и благополучие стали для него на первое место.
Новейший боевой крейсер "Сокол" и авианосец "Колчак" отстыковались от крепости "Стрела" ровно в 9.00 по московскому времени. Первым шел "Сокол". Его гигантские размером с пятиэтажное здание маршевые дюзы, полыхнули миллионами кельвинов горячей плазмы и толкнули корабль в черноту космоса. С разрывом в минуту тот же маневр проделал и "Колчак". Вокруг кораблей, используя автоматический захват автопилота, ровной фигурой уже выстроились корветы типа "Скорпион".
Когда капитан Комаров говорил о том, что свободные, от какой либо вахты бойцы могут наслаждаться всеми предложенными прелестями кораблей "Сокол" и "Колчак", он видимо шутил. Нет, дело не в том, что на кораблях совсем нечем было заняться. Наоборот чего тут только не было, начиная от банального кинотеатра и заканчивая профессиональным тиром с более чем сотней различных видов оружия. Комаров же нашел подопечным своего разведывательного звена тонну бессмысленной работы.
Конечно же, самой бессмысленной работой Ваня считал свою: упражнения в азбуке Морзе посредством лазерного сигнализатора. Кадет Сафин сидел в будке лазерного семафора, находящейся под брюхом "Сокола" и усердно сигналил радисту на "Колчаке". Сигнал лазера, проходя сквозь безвоздушное пространство, улавливался сенсорами "Колчака" и мгновенно переводился исинком. Ваня за неимением исинка все переводил сам с помощью словаря. Поистине глупая работа, так он думал, пока не узнал, чем занимался его лучший друг Май.
Как оказалось, кадет Петров с четырех часов сидел в туалете. Вы думаете, он его чистил? Нет, это слишком банально. Комаров заставил Мая разборчивым почерком переписать в блокнот все надписи на стенках этого самого туалета. Более глупой работы и придумать нельзя, но делать нечего. Приказ есть приказ, и его надо выполнять. Сколько всяких пошлостей кадет Петров понабрался за те несколько часов проведенных в нужнике. Даже страшно представить.
Остальных пилотов звена Р-512-ИО постигла подобная участь. После выполнения всех заданий заявленных Комаровым, которого кадеты между собой стали называть Комаром или Кровопийцей, не осталось ни сил, ни желания заняться еще, чем либо, уже более приятным. Кадет Ставропольцев решил все-таки попытать счастье и посмотреть вечернее кино в кинотеатре. Но когда посредине фильма в зале послышался громоподобный храп, все поняли что и он тоже сдался.
Всех пилотов разместили по шестиместным каютам. В каюте, где разместились Ваня, и Май также находились вышепредставленный Ставропольцев, Гришка Родионов и два иностранца. Иностранцы, по-видимому, были французами, потому что постоянно лепетали на французском. Пользоваться штатным переводчиком Ване, как и всем остальным, мешала банальная вежливость. Если бы он вставил в ухо переводчик, иностранцы бы мгновенно смекнули, что ему интересен их разговор.
Когда Ваня вернулся в каюту после сеанса связи с "Колчаком", он заметил, что французы дуются в картишки и весело лепечут, иногда вставляя крепкие слова из исконно русского языка. Кадет Сафин ничком упал на койку. Его глаза, уставшие от штудирования словаря Морзе при отвратительном освещении семафорной будки, непроизвольно закрывались.
Они с Маем договаривались вечером погонять в бильярд на втором уровне. Поэтому юноша посмотрел на циферблат часов. Время еще есть. Сейчас он немного подремлет, а потом пойдет и надерет кадету Петрову задницу.
- Эй, - свистнул Ваня, привлекая внимание французов, - разбудите меня в полдевятого.
Иностранцы посмотрели на него как на не вполне разумного человека, но Ване было уже глубоко пофиг, он беззаветно спал.
Как прекрасны мгновения сна, вроде бы прошло столько времени, а ты спал всего лишь пару мгновений, зато это пара каких мгновений. Но если за восемь часов сна, тебе кажется что спал ты пару минут, то когда разбудили Сафина, он был готов поклясться, что задремал буквально несколько секунд назад.
В каюту в девять часов пришел лейтенант Повышев и начал технично будить своего напарника.
Почему напарника? Потому что находиться в сопровождении конвоя полагалось вдвоем. И сколько бы Ваня не просил, чтобы его и кадета Петрова поставили в одну пару, он ничего не добился. Вместо лучшего друга ему достался лейтенант Повышев, выпускник Новомосковской летной академии. Высокий, выше двух метров, ростом, не очень широкий в плечах и сам по себе очень худой. Таких как он пухлый Генка Ка, царство ему небесное, ласково называл "сухостои".
Ване его напарник не нравился. Несмотря на то, что он был выше званием и просто старше, в нем не было какой-то нужной пилоту черты характера. А спросонья кадет Сафин был готов и вовсе удавить лейтенанта Повышева. В глубине души Ваня понимал, что такой отвратительный напарник достался ему благодаря капитану Комарову, у которого на Ваню был зуб.
Вахту пилоты сопровождения вели на корветах типа "Скорпион", считавшимися самыми комфортабельными боевыми машинами космофлота.
Четырехместный салон, туалет, небольшая тренажерная на случай долгих перелетов. Конечно, стоит еще сказать о совершенно новом оборудовании и самой внутренней отделке корвета. Ко всему этому космическому чуду добавлялся добрый десяток смертоносных орудий от пулемета главного калибра, до мощнейшего плазменного сенежа, расположенного на верхней части корвета и со стороны напоминавшего хвост скорпиона. Видимо за это боевая машина и получила свое название.
Двенадцатичасовая вахта подразумевала под собой, двенадцать часов сплошного ужаса. Потому что их нужно было провести в компании лейтенанта Повышева.
Первым что он спросил, когда "скорпион" с бортовым номером 18 отошел от стыковочных узлов "Сокола", было:
- А что теперь делать, - вопрос этот был, как видимо, задан довольно риторически. Ваня, принявший его на свой счет, ответил по полному распорядку, и понял, что его напарник лейтенант Повышев настоящее пилотское фуфло.
- Нужно включить, магнитный авто захват, - порекомендовал кадет Сафин, когда корвет вышел на расчетную позицию.
- Так, магнитный захват, - разыскивая на рабочей панели подобную функцию, повторил Повышев, - а где он?
Ваня опустил верхнюю панель, как козырек в автомобиле и щелкнул тумблером захвата. Вдобавок к автопилоту, корвет еще и сам выровнял свой курс соответственно крейсеру. Теперь от пилотов требовалось лишь изредка поглядывать на радары и приборные панели.
Ваня сел в кресло второго пилота и нажал на клавишу активирующую функцию голографического преобразования. Мир за лобовым стеклом корвета мгновенно раскрасился более привычными красками. Юноша откинулся в кресле. На случай подобного дежурства у него всегда была с собой книжица.
Ваня развалился в кресле так, чтобы, если вдруг началась война, он мог быстро поправиться и взять на себя управление. На обложке книги, которую он достал и, вынув закладку, начал читать, был нарисован медведь, над которым значилась надпись "Таежные истории. Том 3". Никто не знал, почему именно третий том кадет Сафин всегда берет с собой. Эта привычка, как и многие другие, остались у него даже после смерти. Не предусмотрительный в этом плане лейтенант Повышев спустя час вахты метался из стороны в сторону, не зная чем себя занять.
- Что читаешь? - от безвыходности спросил он.
- Книгу, - не сбиваясь с мысли, ответил Ваня.
- М-м-м-м, - протянул Повышев и решил сменить тему, - ты ведь кадет, да?
- Нет.
- Да, что ты врешь, я же знаю что ты кадет.
- А зачем тогда спрашивать?
Повышев замялся, раздумывая, чем можно ответить Ване. Но Ваня решил сжалиться над своим напарником и спросил:
- В троеборье, которым был?
Троеборье, это обязательный вид выпускного экзамена, по трем основным видам деятельности любого кадета: гоночный заезд, хотя нет, залет Луна-Земля, затем поиск и отработка целей и, конечно же, преодоление препятствий. По результатам выпускного троеборья кадета либо распределяли куда-нибудь, либо он сам выбирал себе дальнейший путь. Кто-то отправлялся служить на дальние рубежи, а кто-то оставался поближе к родному дому.
- Ты чего молчишь? Которым, говорю, в троеборье был? - подогнал своего напарника Ваня, видя, что тот молчит.
- Ну, где-то семьдесят вторым или третьим, - гордо выдал лейтенант. Кадет Сафин ошарашено отложил книгу. Даже он, сдавая учебное троеборье на пятом курсе, в общей турнирной таблице был вторым, уступив лишь Маю несколько очков.
- Ну, ты и лошара, конечно! - воскликнул Ваня и встал со своего пилотского кресла. Судя по времени уже был одиннадцатый час и на "Соколе" уже должны были объявить отбой.
Кадет нашарил в темноте заднего модуля корвета холодильник. Дверца неприятно скрипнула, и модуль озарился светом. Во время смены вахты, на крейсере загрузили корвет разнообразным провиантом, поэтому в пилотскую кабину кадет Сафин вернулся с полным подносом.
- Поздник! - как это часто бывает в лагере, крикнул он, давая напарнику знак, что пора подкрепиться. Лейтенант Повышев был не против. Когда они оба хрустели гренками и уплетали комбинированное пюре с мясным подливом, в корвете затрещал зуммер внешней связи. Ваня нажал на кнопку открытия канала. Из динамиков тут же зазвучал голос Петрова.
- Ванек, ты живой?
- Живой, - радостно ответил Ваня.
- Как твой напарник?
- Настоящее фуфло.
Кадет Петров засмеялся на том конце провода.
- Он у тебя хотя бы русский?
- Ну да, - растеряно ответил Ваня, думая кем же еще может быть Повышев.
- Везучий ты, - жалобно простонал Май, - мне достался француз. Он по-русски только материться умеет, а так ни "Б" ни "М". Приходиться объясняться жестами, как с обезьяной.
Ваня сунул в рот одну гренку.
- А переводчик? У тебя его разве нет.
- Есть, только я его того... потерял где-то на "Стреле" еще. Эй, Рене, - позвал Май своего напарника, - скажи что-нибудь.
- Твою мать, - на ломаном русском с ужасным акцентом произнес Рене. В кабине корвета N18 оба пилота разразились хохотом.
- Это твоя работа? - сквозь слезы простонал Ваня, давясь от смеха.
- Да нет, это он с нашими пилотами из истребительного звена в карты играл. Вот они его и научили уму разуму, - оправдался Май.
- Твою мать, - опять послышалось от Рене. Его слова вновь вызвали ураганный хохот у Вани и лейтенанта Повышева.
Подобным образом ребята общались до глубокой ночи, пока Май, сославшись на то, что он чертовски хочет спать, не отключил связь. После сеанса переговоров Ваня тоже очень устал. Юноша решил, что книгу сегодня он уже читать не будет и просто задремал. Дрема перешла в сон, оставив юного пилота в кресле перед панелью управления.
***
Когда Ваня думал о том, что военный конвой будет передвигаться медленнее обычного транспортника идущего на Юпитер, он глубоко заблуждался.
За ночь оба космических корабля вместе с сопровождением резво нагоняли все нормы времени, и даже перегоняли их. Поэтому к пятому дню полета они уже приближались к системе Юпитера.
Газовый гигант был виден невооруженным взглядом через иллюминаторы. Ваня впервые был так далеко от родного дома, казалось, что он уже вовсе не в Солсисе.
Юпитер - это все, конец, граница, дальше только тьма. Конечно же, это было лишь чувство. Академские уроки астрономии говорили о том, что за юпитером еще есть Сатурн, Уран, Нептун и еще множество всяких космических тел.
Ваня с трудом верил, что где-то там дальше Юпитера есть люди. А они были. Самой дальней точкой существования людей в Солнечной считался спутник Сатурна - Титан. Там находились некие засекреченные военные базы и лаборатории. О них говорилось крайне мало, поэтому по академии среди кадетов ползли разнообразные слухи о военных комплексах на Титане.
Кто-то говорил, что там занимаются биологическими разработками супер-солдат, кто-то высказывал мнение на счет засекреченных пиратских бункеров, кто-то даже говорил, что там занимаются связями с инопланетными разумами.
Если в супер-солдат Ваня еще мог бы поверить, то в пиратски бункеры и инопланетян верить было попросту глупо.
Вечером пятого дня полета, на борт "Сокола" поступила тревожная радиограмма, с борта "Колчака". В ней было изложена следующая информация. "Колчак" говорил, что несколько часов назад с Калисто, спутника Юпитера, был получен сигнал бедствия. Как относиться к подобной новости никто не знал. В виду большой концентрации в этих местах пиратских поселений подобный сигнал мог вполне оказаться ловушкой. Но если это ловушка, то на что пираты рассчитывают? Неужели они думают, что на спасательную миссию конвой отправит целый крейсер. Естественно корабли, не меняя курса, двигались к Ганимеду. Проверить информацию надлежало разведывательному звену Р-512-ИО.
Около получаса капитан Комаров брифинговал своих пилотов, обозначая самые заковыристые моменты плана. Калисто не Луна, на ней бесчисленное множество гор и хребтов, которые будут похлеще самых замусоренных районов космоса. Вся суть его консультирования заключалась в том, что разведзвено 512 вновь отправляется в ад.
- Как раз таки из-за большого наличия горных образований на Калисто и съезжаются многие любители экстремального отдыха: скалолазы, спелеологи и прочие фрики, обезумевшие от неразгаданных тайн вселенной, - пояснил капитан, - если же это были пираты, то они допустили крупную ошибку. "Колчак" поймал сигнал от чертовски мощного передатчика, на обычных круизных яхтах таких нет. Поэтому господа пилоты мы с вами либо сразу увидим огромный планетолет, либо нарвемся на пиратскую засаду. Лучше конечно если это будет засада...
- Почему, товарищ капитан? - спросил кто-то из пилотов.
- Потому что, открытая засада, лучше замаскированной.
Полетный режим над Калисто, тоже был достаточно сложный, поэтому пилотам нужно было проявлять особенную бдительность. Но благодаря той "ошибке", что допустили возможные пираты, полет совершался на довольно приличной высоте, поэтому показывать чудеса пилотирования было вовсе не обязательно.
План, предложенный Комаровым, был прост до безобразия. Разведзвено 512 вылетало на расчетный квадрат отправления сигнала и банально прочесывало его на наличие скрытых пиратских укреплений. Следом за полевой разведкой выдвигался крупный отряд истребителей первого дивизиона. Если сигнал бедствия не подтверждался, то в этом случае производился массированный обстрел указанного квадрата поиска, дабы выкурить пиратов из их ульев. Если же сигнал был действительно отправлен терпящим крушение планетолетом, то в этом случае истребители возвращались обратно и высылался военный катер с группой спасателей на борту.
Вариант с терпящим крушение планетолетом нравился Ване больше чем возможность столкнуться с пиратскими кораблями в ожесточенной схватке.
Пилоты на "Соколе" по вечерам, когда делать было нечего, кормили юных кадетов историями из личного боевого опыта. Все они как один твердили, что пираты это не абы кто. Их уровень развития куда выше того, которым располагает наш Российский космофлот. И ни кто бы не удивился, если бы узнал, что эти террористы давно уже вышли на связь с инопланетянами.
В инопланетян Ваня не верил, поэтому считал все россказни бывалых пилотов не более чем сказками на ночь. Ну, сами подумайте, где пираты, люди, скрывающиеся от закона по самым отдаленным уголкам планеты, будут создавать свои сверхновые невообразимые корабли.
Раздумывать на этот счет у кадета Сафина не было времени. Он мигом влез в свой синий космофлотовский летный комбинезон и вышел в кают-компанию, где все прочие пилоты уже собирались, дабы отправиться на верхние ангарные модули "Сокола".
Поднимались не долго. Впереди шел капитан Комаров, он резво, будто каждый день здесь ходил, передвигался по коридорам, через оснащенные сервоприводами двери. По его виду можно было сказать - капитан не в духе. По каким причинам он не в духе, ни кто не знал, но выражение лица и поведение, говорили об этом яснее ясного.
Ангарный модуль номер один был огромным и очень освещенным помещением. В нем стояло около полусотни различных корветов и истребителей. Но сколько бы Ваня не смотрел, найти свой борт 20/17 у него не получалось. После той битвы на орбите Земли, кадет Сафин так еще и не видел своего истребителя. Может от него не осталось ни кусочка, после попадания ракетой.
- Пилоты стройся! - громко рявкнул Комаров. Дважды повторять не пришлось. Все звено Р-512-ИО в мгновение ока выстроилось по росту. Ваня стоял пятым, сразу следом за ним стоял Май.
Комаров приказал рассчитаться по порядку и сказал.
- Взлет согласно номеру порядка, фигура клин. Летим двумя группами. Моя "кобра" и корвет старшего лейтенанта Оськина - ведущие корабли. Вольно! Разойдись! По местам!
Пилоты тут же рванули к своим боевым машинам. Ваня же немного растерялся. Надпись на его комбинезоне "Борт 20/17" значила лишь то, что истребитель цел и невредим, осталось лишь найти его.
Возле каждой из боевых машин, назначенных на данный вылет, находился оператор, подготавливающий их к полету. Поэтому когда многие уже заняли свои места в кабинах, Ваня без труда нашел свой родной истребитель XRA-73 с бортовым номером 20/17. Оператор помог Ване забраться в кабину и отбежал, чтобы его не задело взлетной реактивной струей.
В кабине, казалось, ничто не изменилось, все такое же, как и перед тем боем. Если бы кадет Сафин не знал, то он бы никогда не сказал, что в его истребитель попала ракета. Юноша сунул руку под кресло и... Неужели. Под пилотским креслом все также лежали оранжевые очки, без которых Ваня никогда не летал.
Кадет Сафин запустил все двигательные системы и бортовой компьютер, на рабочей панели уже горела иконка нового сообщения, в пояснении говорилось, что это маршрут с точным указанием контрольных точек. Юноша быстро пробормотал под нос коротенькую молитву, которую обычно читала бабушка, для того чтобы аэрокосмический перехватчик ее внука вернулся обратно. Он перекрестился и щелкнул тумблером внешней связи. Разведзвено в этом вылете пользовалось 58 каналом, ссылаясь на мощный электромагнитный фон над Калисто.
- Истребитель типа XRA-73, борт 20/17 - Сафин, просит разрешения на взлет, - дождавшись своей очереди, произнес в микрофон Ваня. Секундные размышления и диспетчер ответил.
- Взлет разрешаю.
Ваня сначала запустил маневровые двигатели, чтобы оторваться от пола, затем дал небольшой импульс на маршевые и стрелой вылетел через гигантские раздвинувшиеся ворота ангара.
Черный космос поглотил его истребитель. Тело изнутри заполнило пьянящее чувство полета, такое непонятное, такое родное и необходимое каждому пилоту. Кадет Сафин нацепил очки на нос и посмотрел на приборную панель. В ней наблюдались небольшие изменения: кнопка магнитного захвата поменялась местом с кнопкой маркировки вражеских целей на радаре. Поэтому первые несколько раз Ваня ничего не мог понять, почему ничего не происходит, когда он давит на магнитный захват. Только раз на десятый он понял, в чем подвох.
Истребитель Мая стоял с ним в одной линии клина. Из пилотской кабины было сложно понять, что делает кадет Петров у себя. Ваня захватил радаром "кобру" Комарова и, находящийся перед самым носом, корвет под управлением Ставропольцева, чтобы его собственный истребитель держал фигуру клин при функции автопилота.
Теперь можно было расслабиться, что юный пилот себе и позволил.
Пилоты всех остальных машин кроме ведущих, сделали тоже самое и теперь непринужденно трещали на открытом для разведзвена канале связи. В наушниках шел разговор том, что пираты забыли на Ганимеде, раз они там так концентрируются. Ваня, улыбаясь, слушал забавные реплики сослуживцев, а заодно проверял показатели своего корабля. Давление в норме. Кислород в норме. Вооружение такое словно мы идем не на спасательные работы, а на "стрелу" с плохими парнями. Хотя, по-видимому, так и есть. Каково же будет удивление терпящих бедствие любителей адреналина, когда вместо спасательного корабля к ним прибудет вооруженный до зубов отряд разведчиков.
На радаре были показаны все корабли, идущие в два клина и рассекающие космическое пространство. До Калисто путь был не очень далеким. Полчаса полным ходом и они уже там. Полным же ходом двигаться видимо никто не собирался. Все чаще и чаще стали попадаться замусоренные участки космоса с бездумно плывущими по ним огромными булыжниками. Но, слава богу, участки были не столь забиты космическими посланцами и на автопилоте проходились без каких либо видимых помех. Зеленые круги на радаре опоясывающие маркеры дружественных целей, говорили о нахождении того или иного объекта в радио эфире.
Как и ожидалось, сидели все, кроме пары корветов из второго клина и ведущих. Почти весь пилотский состав Р-512-ИО сплошь лейтенанты, младшие лейтенанты и несколько кадетов, то есть практически равные по военным меркам друг другу люди. И разговоры у этих людей в эфире были тоже откровенные и открытые.
- Ребята, что сейчас расскажу, - заинтересовывая всех, произнес в эфире пилот Перенейкин.
- Давай, Володя не тяни, - поторопил его кто-то из пилотов.
- Ну, вот. Короче месяц назад, то есть где-то в начале июня был в увольнении. Летал домой в родной Новосибирск. Ну, с нами еще конечно ребят двадцать, тридцать было. Короче, прилетаю я в Новосибирск, а там уже на взлетной полосе люди. Понять ничего не могу. Думаю, может, случилось что. А это оказывается наши девки и жены там. Ну, ладно, домой с моей ненаглядной пришли, там пацанята мои...
- Володя, ты давай ближе к делу уже, - возмутился кто-то из пилотов второго клина.
- Хорошо, хорошо, - обиженно бросил Перенейкин и продолжил, - в общем, теща нам билеты в цирк подарила. Она сама романы любовные пишет, вот у ней поклонников то много и дарят ей что попало. Один расщедрился, хотел в цирк пригласить, но видимо заболел или еще что, а билеты на ее имя забронированы остались. Вот Инна Михайловна нам их и подогнала. Пацаны-то у меня мал, мала, меньше, их бесплатно еще в цирк пускают. Туда пришли так я будто в первый раз. Ей богу, тысячу лет в цирке не был. Там и акробаты, и клоуны, и прочие чудаки. Но больше всего меня восхитил один номер. Вышел короче парень один. Ну, там что-то с арены что-то прокричал, хлопнул в ладоши и... БАХ. Исчез. Никто понять не может где он. А он такой раз и на задних рядах амфитеатра появился. Потом БАХ и снова на арене. Его когда крупным планом-то показали у него, прикиньте, глаза разные были. Один голубой, другой зеленый...
- Эва удивил, - перебил Перенейкина, младший лейтенант Козлов, - вон у моего деда тоже глаза разные, так что с того.
- А он у тебя, твой дед не перемещается в пространстве? - спросил в эфире Ставропольцев.
- Нет, - словно в оправдание родственника ответил Козлов.
- Мужики, - вдруг встрял в разговор пилот из второго клина, - видали сегодня у капитана видок какой не ахти? - спросил он, меняя тему.
- Конечно, видали, - поддержал Ставропольцев, - как такого не заметить?
- А что с ним случилось-то? Что он аж весь чернее тучи ходит? - спросил Козлов.
- Я тут слышал, - вновь начал Перенейкин, - ну когда мы с истребителями из 162 звена сидели в столовой. В общем, истребители говорили, что капитана нашего девушка продинамила.
Ваня, услышав это, широко улыбнулся и посмотрел на радар, а Перенейкин все не унимался.
- Помните у нас на "Стреле" в медицинском отделе девчушка бегала, так капитан к ней, говорят, каждый вечер наведывался, а она к нему холодна как снежная королева.
- А что еще твои истребители говорили? - спросил Май включившийся в беседу. Перенейкин немного помолчал, вспоминая, что же еще ему успели сболтнуть солдаты.
- Говорили, что врач эта его ради кадета какого-то бросила. Мол, лучше молодой и горячий чем в возрасте и... ну, не такой горячий.
В эфире раздался дружный хохот, который мгновенно прервался от нескольких слов.
- Отставить разговоры в эфире! - рявкнул, неведомо откуда взявшийся, Комаров. Ваня мигом кинул взгляд на радар: и впрямь капитан уже как две минуты вышел в эфир.
- Лейтенант Перенейкин! - грозно произнес Комаров, - по возвращению на крейсер, десять нарядов вне очереди.
- За что, товарищ капитан? - возмутился пилот.
- За нарушение дисциплины во время военной операции. Все. Молчание в эфире! - отрезал капитан и отключился, следом за ним погасли и все остальные огоньки радио эфира.
Спустя пять минут такого слепого и глухого полета, звено Р-512-ИО вошло-таки в атмосферу Калисто, если тот газовый пузырь вообще можно назвать атмосферой. Датчик по правую руку от Вани, показал снижение на пять тысяч. Ну, пять тысяч не три, ничего опасного вроде бы нет. Среди непонятных газовых облаков и всполохов начал проступать рельеф спутника. Множественные кратеры, оставленные космическими посланцами. Кстати говоря, благодаря как-раз-таки этим посланцам на Калисто и сформировался особенный горный рельеф.
Астероид на безумной скорости врезается в поверхность спутника и заставляет тектонические плиты двигаться, в связи, с чем происходит образование молодых гор. Горы были высокие, и верхушки некоторых представителей мельком пролетали за лобовыми стеклами истребителей.
В воздухе висел густой серый туман ухудшающая обзор во много раз. Самое то для отчаянных засад.
Ваня еще раз прошелся по приборам, глядя на них сквозь оранжевые очки. Его взгляд задержался на радаре. Судя по данным экрана, до расчетного квадрата поисков оставались считанные километры.
Сафин надел наушник и вышел в эфир, в котором уже сидело несколько человек, включая капитана. Ведущая весь первый клин "кобра" ловко нырнула вниз, заставляя всю фигуру повторить маневр.
Еще на тысячу ближе к земле. Туман вокруг начал рассеиваться, и взору пилотов предстало гигантское по своим масштабам ущелье с настоящим лабиринтом из частокола гор. В свете мощных стационарных прожекторов горы поблескивали мертвенно голубым цветом, не вселяя ничего оптимистичного в души пилотов.
Ну, просто лучше не придумаешь. Идеальное место для засады. Первый клин завис в воздухе, ожидая второй. Старший лейтенант Оськин был тут как тут.
- Внимание всем, условия чрезвычайного внимания и полной боевой готовности. Перевести все орудия в режим слежения и атаки. Борт 20/17, 20/18 и Н-7 огонь пилотируемыми электромагнитными пенетраторами по расчетным точкам. Выполнять! Все остальные - внимание! - скомандовал капитан Комаров.
Бортовой компьютер борта 20/17 отключил автопилот и перевел в боевой режим связку пенетраторов. Ваня взял управление на себя и первым что он сделал это был длинный импульс на маршевые. Истребитель, повинуясь воле пилота, рванул вперед к расчетной точке указанной на радаре. Огонь маршевых дюз оставлял за собой яркий след в атмосфере Калисто, делая истребитель похожим на комету.
Где-то сбоку яркой вспышкой взорвался первый пенетратор. Кто его выпустил Май или же пилот борта Н-7, Ваня не мог знать, но от мощной электромагнитной волны его радар обновил картинку. Ничего, только голый рельеф. Юноша направил истребитель вниз к самому ущелью и выпустил ракету по одной из скал. Еще одна голубая вспышка и вновь обновление радара. Тоже ничего. Третий пенетратор так же не принес ничего хорошего.
Вся эта непонятная обстановка заставляла пилотов нервничать. Да и на Калисто было как то очень серо, словно туманной летней ночью после проливного дождя. Хотя по всем данным грунт на этом спутнике должен был быть рыжевато ржавым. С высоты же в четыре тысячи он был просто серым, как мокрый асфальт, да еще и странный туман над горами.
Звену ничего не оставалось, как опуститься еще ниже.
- Отметка три тысячи, - продекламировал бортовой компьютер.
- Да знаю я, - нервно откликнулся Ваня, сорвавшись на бездумную машину.
Горы высоким частоколом окружили разведзвено, от чего где-то внутри начала разгораться паника. Радар показал уведомление о новой расчетной точке.
Кадет Сафин, вновь поддал огню на маршевые двигатели и, аккуратно огибая естественный мост между скалами, полетел вперед. Очередная отработка целей пенетраторами, которых на борту истребителя ХRA-73 было около шести штук, ничего не дала, кроме того что треугольник созданный электромагнитными всполохами уменьшился. "Кобра" капитана Комарова включила мощный бортовой прожектор и, клюнув носом, ушла вниз.
- 2500, 2000, - ответил наблюдательный бортовой компьютер своим невозмутимым голосом.
Ему были не присущи, какие либо эмоции, ведь даже о полной разгерметизации кабины и тысячекратном повышении радиационного фона она говорил бы своим обычным голосом, словно ничего не случилось.
- Бездушная машина! - хлопнул кулаком по панели Ваня. Ему сейчас так не хватало отцовского амулета, который он оставил на "Стреле".
Отметка две тысячи говорила о том, что пилоты, спустившиеся на такую высоту попросту обезбашенные самоубийцы. Видимо угрюмый Комаров решил, что ему уже все побоку, умереть или остаться в живых, но зачем он тогда тащит прямо в ад всю команду. На такой высоте разведчики были очень лакомым кусочком, зенитки противовоздушной обороны уже могли бы накрыть их всех, если бы они имелись в скалах.
Все четырнадцать бортов разведывательного звена вновь зажгли свои прожекторы, ослепляя друг друга мощными пучками света. Вверху еле было заметно серое небо, вокруг были лишь бесконечные коридоры горных ущелий пещер и прочих перевалов.