После свадьбы Верховцева прошло три дня, но следующее утро после свадьбы запомнилось больше всего, так как у Платона пронзительно болела голова. (Интересно от чего?) Числа, которые должны были выстраивать в его голове четкий анализ окружающего мира, прыгали в разнобой и показывали черт знает что. В то утро Платон зарекся, что, во что бы то ни стало, не будет жениться. Со своей будущей избранницей он ограничится, пожалуй, гражданским браком и 60 квадратными метрами в центре Москвы.
Числа, летающие в глазах из стороны в сторону, мигом встали на место после двух чашек кофе и холодного душа. Если и начинать свое утро с чего либо, то это "что-либо" должно быть душем и горячим кофе. Ну, по крайней мере, так думал Платон и во многом оказывался прав. Кофе для него было подобием эликсира жизни, способного привести в чувства даже мертвого. Не просто мертвого, а уже давно мертвого. Потому что тот термояд, что варил для себя Андропов, мог употреблять только он сам.
За те несколько дней после свадьбы, Платон успел сдать еще два экзамена. С русским языком и физикой у него было тяжеловато, но он старался изо всех сил. И каждый раз вставал ни свет, ни заря и шел в душ.
На третий день его привычной, незамысловатой во всех смыслах, повседневности пришел конец. Первым что юноше не понравилось это, то, что проснулся он не от будильника. В общем дело было так.
Вопреки нескольким предыдущим пасмурным дням, сегодняшним утро в комнату, где, по возможности, каждую ночь спал единственный почти совершеннолетний сын аристократов Андроповых, глянуло солнце. Иногда, казалось, что белые облака тоже светятся, и если бы они были не белыми, а скажем, например зелеными, то погода вряд ли была бы такой прекрасной. Но, несмотря на замечательную погоду, Платон лежал на левом боку, уткнувшись носом в спинку дивана, и пытался закрыть свои уши звукоизолятором, выбрав в качестве оного подушку.
Все это он проделывал не просто так, а в целях получения удовлетворения от сна, которому явно мешали непонятные звуки, доносившиеся из-за стены.
Окончательно потеряв терпение, юноша соскочил с кровати и, откинув подушку в сторону, с силой ударил в стену кулаком. Удар не принес видимого результата, если не считать покрасневших костяшек пальцев. Платон пнул для уверенности еще и ногой, но очередной удар ничего не изменил. Юноша откинул разметавшиеся по лицу волосы и отправился в ванную.
По окончанию всех своих махинаций с личной гигиеной он вновь вернулся в зал, но уже в халате и в бодром расположении духа. Из соседней квартиры доносилась страшной громкости музыка. Что-то, по-видимому, очень "тяжелое" и очень "на любителя" играло в соседских колонках.
Платон тихо выругался и решил, что кофе с парой тройкой сладких конфет приведут его, разрозненный с утра, мозг в норму. Так и случилось, но то, что он осознал, еще больше испугало математика.
Все дело в том, что, насколько помнил редко появляющийся в своей квартире аристократ, в соседней квартире жила старушка в годах, она не редко выгоняла Андроповских пассий из подъезда, считая их девушками легкого поведения, домогающихся до ее примерного соседа математика. (Бедняга, как она заблуждалась). Старушка никогда не слушала ничего подобного на то, что в данный момент играло за стеной, она вообще ничего не слушала кроме новостей, во всем были виноваты проблемы со слухом, решить которые не смог даже вшитый в ее мозг микрочип.
Агрипина Петровна была тихой и мирной старушкой с десятком кошек, которых она иногда забывала покормить. Платон скривил гримасу недовольства. Пришлось включить свой математический радар. Судя по неровности вибраций воздействующих на стену, юноша сделал вывод о, как минимум, четырех людях находящихся по соседству. Звуковые волны встречали на своем пути препятствия в виде, каких либо объектов, и поэтому по разному воздействовали на стену, разделяющую две квартиры.
Так больше продолжаться не могло!
Утро Андропова явно не задалось, и он решил положить всему этому конец: пойти и разобраться со старушкой соседкой, а если та будет сопротивляться, то вырезать нахрен весь ее зоопарк и хозяйку в том числе.
Платон машинально оделся, оставив на кухне недопитый кофе, сунул босые ноги в мягкие домашние тапочки и, на ходу, придумывая фразы для жестоких разборок в стиле сицилийской мафии, вышел на лестничную клетку.
Соседи с нижних этажей поговаривали, что бабулька в молодости работала на федеральную службу безопасности и поэтому вполне спокойно могла выбить челюсть поставленным ударом справа. Хоть и идея файтинга с дамой за восемьдесят, выглядела довольно глупо, готовым нужно было быть ко всему. Вспомнив это, Платон хрустнул пальцами, разминая на всякий случай кисть.
Дверь его квартиры открылась не до конца, потому что две тяжелые коробки, поставленные друг на друга, подпирали ее снаружи. Несколько молодых людей в рабочих полуэкзоскелетах. Поднимали на этаж мебель, которую обычный человек не смог бы поднять и в жизнь.
Платон прижался к стене, дабы грузчик не снес его диваном, который он переносил на почти вытянутых руках. На этаже стояли десятки коробок и прочей домашней утвари, обвернутой полиэтиленом. Взгляд Андропова уткнулся в милый детский диванчик с довольно таки забавным рисунком. Диванчик был сделан под подростка и, судя по розовым пони, не под мальчика (хотя на дворе 24 век, чего только не бывает).
Юноша быстро, огибая горы вещей домашнего обихода, прошел к открытой двери соседской квартиры. В проходе, принимая грузчиков с мебелью, стояла женщина в строгом деловом костюме. В руках она держала цифровой планшет, на котором тонким росчерком зачеркивала название занесенных в квартиру предметов.
- Простите, - подал голос Платон, огибая кухонный шкаф, - вы не подскажете где Агрипина Петровна?
Андропов попытался задать свой вопрос настолько непринужденно и проницательно, что бы, не показалось, будто он намерен к чертям перебить всех своих шумных соседей.
- Ну, во-первых, здравствуйте молодой человек, - тут же строгим и деловым голосом поправила его женщина, - ну, а во-вторых, если вы ищете Агрипину Петровну, то я вынуждена вас огорчить. Агрипина Петровна здесь больше не живет.
Андропов провернул в голове все сказанное женщиной.
- А могу я у вас поинтересоваться, почему она здесь больше не живет? - задал он своевременный вопрос. Женщина отошла чуть назад, пропуская грузчика вносившего шкаф, Платону тоже пришлось посторониться.
- Родственники госпожи Керн, приобрели ей неплохую квартиру поближе к себе... ну вы ведь сами понимаете, что женщина уже в годах и мало ли что может случиться, не дай бог конечно. Вот поэтому Агрипина Петровна с радостью продала нам свое жилье, - рассказала Платону всю суть ситуации женщина, - кстати, мы так и не познакомились с новыми соседями. Как вас зовут молодой человек?
- Платон, - кротко ответил юноша.
- Ого, - протянула женщина, - редкое имя, - сразу же добавила она и продолжила, - а с кем вы тут живете?
- Честно говоря, один, - будто оправдывался, ответил юноша. Женщина сузила глаза и бросила оценивающий взгляд на нового соседа.
- Один? - переспросила она, - боюсь поинтересоваться, сколько вам лет.
- Ничего такого, - спокойно произнес он, - мне 17 и я уже закончил школу. А здесь живу, потому что к университету ближе. Отец решил, что я уже достаточно взрослый, чтобы жить один и купил здесь квартиру... А, можно поинтересоваться, как вас зовут? - кинул математик вопрос вдогонку.
- Алла Игоревна, - произнесла женщина и, будто подтверждая, повторила, - Гумилева Алла Игоревна.
Платон натянуто улыбнулся.
- Я думаю, вы сможете подружиться с моей дочкой. И отлично с ней поладите, - сказала Гумилева и крикнула куда-то вглубь квартиры, - Варвара!
Музыка, до этого громко игравшая в комнате, слегка притихла. Видимо слушательница услышала свое имя и убавила звук, чтобы получить больше информации по вопросу, в связи с которым ее требуют.
- Варенька. Подойди сюда! - повторила Гумилева, приглашая свою дочь к общему разговору. Платон вновь прислонился к стене, пропуская грузчика заносившего пианино. Как только железная спина грузчика скрылась в ближайшей к выходу комнате оттуда очень быстро выбежала девчонка.
- Ну, и кто это? - жуя жвачку, небрежно спросила она, облокотившись на дверной косяк.
- Варя это не вежливо, - тут же поучительно затараторила мама. Варя была на вид не очень привлекательной взбалмошной девчонкой. Серые джинсы, яркая разноцветная маечка и неимоверно большие оранжевые очки, нелепо сидевшие на переносице, - таким был образ дочки важной Гумилевой. Андропову Варя сразу не понравилась, судя по всему, она была девчонкой задержавшейся в детстве, хоть и говорили ее глаза о том, что ей уже 19 лет. Такой характер не нравился Платону, и он мысленно отвернулся от девушки.
Немного придурковатая, любит попрыгать как четырнадцатилетний подросток и все ждет принца на белом коне. В глазах юноши был явный и, ничем не прикрываемый, огромный резонанс: Алла Игоревна, умеющая разговаривать с людьми и способная поддержать высокоинтеллектуальный разговор, и Варя, взрослая девушка с мозгом четырнадцатилетней дурочки.
- Варвара познакомься это наш сосед - Платон, - произнесла мама, рукой указывая на математика.
- Рада познакомиться, - почти сквозь зубы буркнула Варя и протянула руку. Было видно, что знакомство с Платоном ей большой радости не принесло, даже наоборот. Андропов, к великому своему сожалению, не мог заглянуть в мысли Вари и понять, как она его оценила, но, судя по выражению лица, он сделал вывод, что девушка считает его нудным заученным аристократичным мальчиком паинькой, коим Платон не являлся уже почти 8 лет. Юноша потер лоб.
- Я почему зашел к вам, - начал он, предвкушая предстоящую ругань, - не могли бы вы не слушать столь "тяжелую", по моему мнению, музыку в столь ранний час.
Платон старался произнести свое возмущение как можно безобиднее. Варя в этот миг пробила его насквозь своим холодным и абсолютно равнодушным взглядом.
- Ой, простите нас, пожалуйста, - пустилась в извинения Алла Игоревна, - Варя больше не будет так громко и так рано включать музыку. Верно ведь? - повернулась мать к дочери. Варя нехотя кивнула.
- Вот и отлично, - произнес Платон, радостный, что избежал скандала с новоявленными соседями, - я тогда пойду к себе, чтобы вам не мешать.
- Конечно, конечно, - поддержала его Алла Игоревна, - если у вас будет вечером свободная минутка, заходите на чай.
- Обязательно приду, - пообещал Платон, понимая, что ни на какой чай он не придет.
Юноша быстро развернулся и, вновь обходя стороной бытовой хлам, направился в свою квартиру.
Музыку Гумилева младшая выключила лишь на час, потом же "тяжелый метал", вновь стал разрывать стены. Андропов в этот момент очень пожалел, что уговорил отца не тратиться, и тот не купил квартиру с полной звукоизоляцией. Муки математика облегчил телефонный звонок. На экране коммуникатора высветился номер Верховцева. Математику звонил молодой муж.
- На связи, - громко произнес он, щелкнув зеленой кнопкой.
- Платоша привет. Рад слышать твой бодрый и вполне веселый голос, что чертовски странно после свадьбы! - радостно крикнул в трубку Арарат.
- Я тоже очень рад осознавать, что мой голос в порядке, - произнес Платон.
- Ладно, не буду долго тормозить и перейду сразу к сердцу вопроса, - заинтересовывая, произнес Верховцев, - тут знаешь какое дело, Че Гевара предложил взять тебя с собой в нашу экспедицию. Я думаю, ты нам очень поможешь,... Мы сейчас в университете уточняем некоторые детали поездки. Ну как, ты согласен ехать?
Платон слегка замялся. Но мысль того, что каждое утро ему предстоит вскакивать под звуки тяжелого рока, склонила юношу в сторону положительного ответа, и он коротко сказал:
- Согласен.
- Вот и отлично. Ждем тебя.
Платон нажал на красную кнопку панели и сунул коммуникатор в карман.
Отлично, теперь он едет вместе с группой сумасшедших археологов, на поиски чего-то неведомого. Это "что-то неведомое" не очень нравилось Андропову, скорее лишь потому, что он не понимал о чем идет речь.
О неизвестном уральском племени, которое в своих пьяных бреднях упоминал Че Гевара, юноша решил посмотреть в интернете, пока будет идти в университет. Чтобы добраться до универа, мотоцикл был не нужен, потому что нужно было лишь пройти через пару кварталов.
Платон, быстро шагая, и постукивая по асфальтированному тротуару каблуками ботинок, покинул свой двор. Он прямо на ходу громко щелкал кнопками коммуникатора, пытаясь найти на бескрайних просторах всемирной сети хоть что-нибудь о славянах на Урале. После просмотра десятка сайтов, Платон остановился, ожидая зеленого света от робота контролера.
Большинство проработанной Андроповым информации, было либо не по теме, либо в очень скудных познаниях. Заинтересовал Платона форум на сайте Российской государственной библиотеки.
Статья явно не касающаяся Урала привлекла внимание Математика. Она называлась "Личностно-формирующие факторы великих людей мира". Начав читать, Платон огорчился. В статье со столь интригующим названием первые сорок сообщений были попросту бессмысленным трепом форумчан. Но то, что написал, судя по всему вчера, пользователь, зарегистрированный как "Темный Светлаков", заставило Андропова остановиться и вчитаться в литературно-грамотную речь.
"... Один мой знакомый - приверженец теории Льва Николаевича, говорил, что ген, отвечающий за пассионарность, не является как таковой верной теорией. Если углубленно изучать историю, хотя бы той же России, то можно заметить, что в эпохе каждого деятеля фигурирует своеобразная мистика. Мой знакомый, будем называть его Андрей, заметил, что многих исторически важных людей объединяет наличие неких магических артефактов. Фигурки животных из непонятного сплава, были подобием гена Х, влияющего на характер человека. Андрей считает, что фигуркой владел и Гитлер, и Иван Грозный, и Александр Македонский и еще сотни разных людей. Следует заметить, что столь мистическая теория не может быть принята скептически настроенными учеными, поэтому магические артефакты, как основные факторы формирования личности, не очень состоятельны..."
Платон хмыкнул и, больше не найдя ничего, что могло бы показаться ему интересным, убрал коммуникатор в карман. Тем более он так увлекся интернетом, что даже не заметил, как добрался до университета. Здание универа, весело играющее утренними солнечными лучами на своей поляризованной обшивке, казалось, никогда не спящим. Даже летом оно было заполнено студентами. Кто-то досдавал экзамены, кто-то занимался летней практикой. Платон зашел через парадный вход, быстро поднявшись по небольшой лестнице. Автоматически, не глядя в сторону КПП, юноша показал охраннику пропуск и быстрым шагом прошелся по вестибюлю. Дело в том, что Арарат даже, словом не обмолвился, в какой аудитории сидят археологи.
Платон быстро набрал друга на коммуникаторе.
- Арарат, - сказал он, - я уже в университете. Вы где?
- На биохим двигай, мы в 315 кабинете, - ответил Верховцев и повесил трубку. До биохимического факультета нужно было пройти в другой корпус и подняться этажа четыре по лестнице. Платон быстро преодолел это расстояние и уже спустя минуту он распахнул деревянную дверь 315 кабинета. Команда археологов встретила его дружеским гомоном.
Все сидели вокруг учительского стола, расставив полукругом стулья. На самом же столе лежала большая топографическая карта, по которой Верховцев и объяснял всем надлежащий маршрут.
- Платон присоединяйся к нам, - позвал Арарат друга, как только смолкли возгласы и улюлюканья друзей. Андропов мигом занял свободный стул с краю.
- ... Значит так, - продолжил, прерванный приходом Платона, брифинг Верховцев, - если говорить кратко о нашей поездке, то завтра, мы в шесть утра улетаем на университетском клипере до Екатеринбурга. В Екатеринбурге нас будет ждать автобус, на котором мы доберемся до рабочего поселка "Медвежий" близ горы Дикой (Арарат провел пальцем по топографической карте от Екатеринбурга до точки, означавшей гору Дикую). Дальше от Медвежьего придется идти пешком около двадцати километров, если на местной лесопилке нам не одолжат какой-нибудь транспорт. Финалом всего это броска является наш пункт назначения (Арарат нервно сглотнул и обвел пальцем на карте небольшую область) - Медвежьи топи, - сказал он и вздохнул.
- Арик, слушай, а почему место называется Медвежьи топи? - подал голос Роберто, поигрывая складным ножом.
- Топи потому что там болота кругом, а почему они медвежьи я и сам точно не знаю, много всяких версий, - ответил Верховцев. Не успел он сесть на стул, как голос подал Мутный.
- А в принципе у нашей экспедиции есть определенная цель?
- В принципе есть, - улыбнулся Арарат, - нужно посмотреть на Березинских идолов.
Студент заметил непонимающие взгляды своих однокурсников.
- Объясняю, - начал он, - около века назад ученый археолог и картограф Илья Александрович Березин нашел на Урале, в местечке, называемом местными не иначе как Медвежьи топи, небольшое славянское поселение, не относящееся ни к одному племени. Хотя первое время поселение относили к племени Печера. Считалось, что оно основано Печорскими охотниками, некогда загнавшими в те топи медведя. Видимо по тому топи и стали называть Медвежьими. Но эта теория о печорских охотниках отпала в тот момент когда в полукилометре от топей в сторону горы Два брата нашли капище видимо относящееся к поселению. После тщательного исследования было установлено, что боги, которых олицетворяли те идолы и которым поклонялись те поселенцы, не относятся к пантеону славянских богов. Дело в том что боги того племени вообще не относятся ни к какому пантеону. В ходе дальнейших поисков были найдены еще два поселения неподалеку от Медвежьих топей. Возле горы Два Брата и у реки Дикая Шайтанка. Но капища при этих поселениях найдены не были, в связи с их полным разрушением или же с отсутствием в принципе, что крайне редко бывает. Поэтому среди археологов бытует мнение, что с этим племенем общались инопланетные гости, которые и были их богами по совместительству. Но самым интересным было строение идолов. Каждый идол представлял собой высоченный столб, около четырех метров, покрытый рисунками, которые чья-то рука филигранно вырезала на древесине. Многие ученые говорят, что рисунки на идолах не меньше чем гениально зашифрованная загадка человечества. Великий русский математик Нефедов Игорь Семенович, писал в своей статье касательно племени, что рисунки на идолах после тщательного изучения складывались в одну математическую последовательность, решив которую человечество узнает тайну не только своего происхождения, но и всего сущего. И он так же писал, что когда-нибудь в мире найдется великий ум способный расшифровать, оставленное нашими дальними предками или не нашими предками послание. Но пока, уже почти сотню лет ни кто не может расшифровать даже строчки кода. В связи с такими обстоятельствами в этот раз в нашей археологической команде небольшое изменение. Наряду с археологами вместе с нами едет великий математик Андропов Платон Аристархович! - подобно конферансье в цирке, произнес Арарат. За его последними словами последовали аплодисменты направленные Платону. Юноша встал и фигурально поклонился.
- С нами помимо Платона поедет еще два человека, но пока это секрет. Я думаю, это будет сюрпризом.
Остальную часть брифинга Арарат говорил всем, что следует взять с собой: какую одежду, обувь и прочее походное снаряжение - так же говорил о литературе, которую следовало бы прочесть перед экспедицией. Платону он настоятельно рекомендовал почитать учебник ОБЖ, и полистать историю древней Руси.
- Значит так, - вновь сказал Верховцев, - биологи с биофака вычислили самую удачную продолжительность сна. Поэтому спать все ложимся в 9 часов, чтобы к шести все уже были возле универа в полной экипировке. Ну, вроде все! Все свободны.
Ребята стали вставать со своих мест. Парни по очереди пожимали Верховцеву руку и, говоря слова прощания, уходили из аудитории. Платон специально задержался.
- Арик. А где Вера?
Верховцев слегка замялся, складывая карту.
- Вера к маме поехала сегодня. Ее родители ведь решили нам квартиру подарить в Новой Москве. Я, как и хотел, в аспирантуру Ново Московского Государственного университета поступлю на истфак, а Вера устроилась уже преподавателем в лицей. Так что мы вот, после экспедиции на луну с Никой двинем.
- Арарат, - произнес Платон, - а почему в Новой Москве, а не тут на Земле? А как же без тебя "Феникс"?
- Платоха смотри, во-первых, у меня родители в Новой Москве живут. Во-вторых, "Фениксом" будет Че Гевара руководить, у него получится. Ты если сможешь, приезжай к нам на каникулы. Мы всегда будем рады.
- Жалко конечно, что вы уезжаете...
Платон огляделся, проверяя, не подслушивает ли их кто.
- Слушай, ты сказал, что с нами еще кто-то поедет. А кто это? - спросил он. Арарат посмотрел на друга оценивающим взглядом, будто проверял, достоин ли Андропов раньше времени знать тайну.
- Как бы это было не прискорбно, но с нами едет Сурянов, - ответил Верховцев и сел на край учительского стола.
- Почему? - возмутился Платон, буквально подпрыгнув на своем месте.
- Точной причины не знаю, но он видимо хорошенько под меня накопал. Он сказал если мы его с собой не возьмем, он меня сдаст властям за торговлю археологическими древностями. Нашел моих скупщиков и заставил их во всем признаться. Короче шантаж он использует наглый. Ну, мне ни чего не остается делать, как взять его с собой. Авось он в лесу заблудиться.
- Вот мразь, - вырвалось у Платона, за что он мысленно ударил себя по губам, мать аристократка воспитывала сына не сквернословить.
- Ага, еще какая. Ему бы за это в табло дать, да только если он меня сдаст, меня лет на пять закатают в Сибирь. А Вериным родителям зять ЗК совсем ни к чему, - выдохнул убито Арарат. Платон тоже вздохнул, немного потоптавшись возле стола, он сунул руку в карман и вынул свой коммуникатор. На панели быстрого действия он сохранил страничку форума библиотеки.
- Как у специалиста у тебя спрашиваю, такое возможно? - спросил Платон, протягивая коммуникатор Арарату. Верховцев с минуту читал сообщение, которое висело на экране.
- Ну, знаешь историки не приверженцы всей этой оккультной тематики. Но вот про Гитлера точно подмечено. Некоторые говорят, что у него амулет был орел, доставшийся Гитлеру от учителей его. Якобы этим амулетом он всю страну заставил делать то, что хочет именно он, поэтому и символ немецко-фашистской Германии это орел. По мне, так амулет его не более чем обычная железка, которой приписывали оккультные свойства. Гитлер ведь был фанатом всей этой чепухи. Но то, что фигурка орла у него была - это факт, - мудро произнес Арарат и отдал коммуникатор Платону обратно, - а чего это тебя такие вещи стали интересовать?
- Да просто решил сегодня посмотреть про это племя Урал. Ничего не нашел, за то нашел вот это, - потряс Платон коммуникатором в руке.
- Интересно, - произнес Арарат и посмотрел на часы, мерно тикающие на стене, - Платоша, не в обиду, мне идти надо, да и Вера скоро от мамы вернется, так что я поспешу, - произнес Верховцев и быстро пошел к выходу, - завтра в шесть возле универа, - добавил он, напоминая Платону о времени встречи.
На дворе был уже вечер, когда Андропов возвращался домой. После университета он решил немного прогуляться по городу, но прогулка весьма затянулась, потому что к нему пришло острое желание, заехать к родителям. Сейчас же Платон уже стоял на своей лестничной площадке. Нужно было собраться в поход, хоть и большую часть снаряжения ему должны были выдать в университете, кое-что юноша должен был собрать сам.
На лестничной клетке Платон задержался. Где-то, в глубине чьей-то квартиры, звучала приятная фортепианная музыка. Аристократическая душа Андропова была с детства приучена если не к классике, то, по крайней мере, к пианинному звуку. Юноша стоял возле видовой стены, опершись на нее двумя руками. Он слушал мелодию столь знакомую, но все-таки не мог дать ей точного названия. За видовым окном был город. Огромный, раскинувшийся на многие километры, подобный гигантской паутине, оплетающей все большие пространства, он мерно засыпал. Повсюду миллионами разноцветных неонных огней загорались вывески магазинов, бутиков, кафе и ночных клубов. Солнце багровым полукругом выглядывало из-за останкинской башни, возвышавшейся над величественным городом.
- Это вы? - прозвучал за спиной знакомый женский голос, - а я как раз к вам и иду. Хотела пригласить на чай. Все-таки мы теперь соседи как-никак.
Платон резко обернулся, вырвавшись из глубины собственных мыслей и образов.
- Может, пройдем в квартиру? - сразу же предложила она. Платон, молча, кивнул, отказываться от обещаний данных днем было не хорошо.
Только юноша ступил на порог квартиры, войдя следом за женщиной, как он осекся. Музыка играла из квартиры Гумилевых.
- Простите, - произнес юноша, - а кто это играет?
Алла Игоревна повернулась к нему.
- Это Варенька. Правда, прекрасно?
Андропов оставил свое мнение при себе.
- Проходите, - произнесла Гумилева и тут же добавила, - осторожней тут стоят сумки.
Платон часто бывал в этой квартире раньше при Агриппине Петровне, поэтому он сразу отправился на кухню.
- Варя, у нас гости! - воскликнула Алла Игоревна, отвлекая дочь от музыкально инструмента. Послышались шаги по полу. Вскоре на кухне появилась Варя, в коротеньких домашних шортиках и в серой маечке.
- Опять ты? - невесело спросила она.
- Да, да я тоже рад тебя видеть, - в ответ не очень дружелюбно произнес Платон. Варя сунулась за чашками, чтобы налить чаю. Пока она барахталась с чаем, Платон произнес.
- Очаровательно выглядишь. Еще лучше, чем утром.
Аристократское воспитание родителей заставляло юношу вести себя как следует.
- Комплемент не сработал, - выдала девушка, наливая кипяток в чашку, - ты мне сразу не понравился, поэтому не подмазывайся.
- Варя, ты чего, - удивилась вошедшая на кухню мама. Варя виновато поставила на стол две чашки и, обойдя маму, вышла в коридор.
- Вы не обижайтесь, - произнесла Алла Игоревна, аккуратно садясь за стол, - она характером в отца пошла.
Платон в ответ лишь одобрительно кивнул, мол, чего только не бывает. Юношу подмывало спросить, а кто же отец девушки, если у нее такой невероятно эксцентричный характер.
- Да и не только отец в этом виноват. Она ведь настоящая Гумилева, - произнесла женщина и сделала глоток из чашки, - это ведь я стала Гумилевой только после свадьбы.
Платон тоже сделал глоток из чашки и задумался. Гумилевы. Фамилия была достаточно знакома ему хотя бы лишь потому, что университет, в котором учился юноша - был Московский Университет имени Льва Николаевича Гумилева. Но задумался Андропов не по этому. Как-то ему довелось слышать эту звучную фамилию толи по телевизору толи по радио.
- Позволите один вопрос? - спросил Платон у Аллы Игоревны. Она, молча, кивнула, ожидая интересного вопроса от соседа.
- А Лев Николаевич Гумилев случайно не ваш предок?
Женщина напротив лукаво улыбнулась.
- Нет не мой, - весело ответила она, - но достоверно могу сказать, что Варенька его прапрапрапра... ну в общем, дальняя внучка.
Платон улыбнулся в ответ.
- По записям современников Льва, характер у Вариного деда был ой какой скверный. Вот и ей достался не очень.
Где то в соседней комнате вновь зазвучало пианино. Музыка полилась с длинных струн, натянутых в деревянном корпусе. Отражаясь от белых пластиковых панелей, которыми были обиты стены квартиры, музыка достигла ушей Платона.
- Как я вижу, Варя неплохо владеет инструментом, - произнес Андропов, только первые звуки раздались на кухне.
- Отец в детстве заставлял ее ходить в музыкальную школу. Это была его мечта. Так как сам он не смог научиться играть на пианино, то такая участь досталась дочери, - произнесла Алла Игоревна, - а вы владеете каким-нибудь искусством?
Платон задумался. Под словом искусство он понял обладание, какой либо способностью. В голову ударила мысль о "радаре". Ну, про нее Платон говорить, точно не собирался.
- О да, конечно, - быстро спохватился он, - я тоже иногда сажусь за клавиши, когда бываю у родителей. У нас в кабинете мамы стоит отличное пианино.
- Я вижу, вы очень даже хороший молодой человек, - произнесла Гумилева, - много знаете, интересуетесь музыкой.
Платон стал замечать, что Алла Игоревна стала просто млеть в его присутствии.
- Вот бы нашей Вареньке такую партию...
Андропов понял: он попался. Его пытаются сосватать за соседскую дочку. Юноша сделал большой глоток из чашки и отставил ее.
- Алла Игоревна, можно задать один вопрос, - Платон решил сменить тему, и тут же не дожидаясь разрешения, спросил, - я видел у вас в коридоре стоят сумки... походные, вы куда-то собираетесь на природу?
- Ах, сумки, - всплеснула руками Гумилева, - вы очень наблюдательны, - добавила она тут же. Платон выдохнул: тема переведена, осталось только хорошенько завернуть хозяйке квартиры мозг.
- Нет, конечно же, мы никуда не собираемся. Это Варенька. Они с друзьями решили на пару дней вылезти на природу. В нашем городе сами понимаете долго не протянуть. Хоть и за последние сто лет произошли огромные изменения, но выбраться на природу это все-таки святое дело, - сказала Алла Игоревна и прильнула к чашке. Андропов откинулся на спинку стула, заметив, что музыка в комнате перестала звучать.
- Кстати на счет походов, - сказал он, - я думаю, благоразумно будет сейчас отправиться домой, ведь у меня завтра тоже намечается небольшой походец, а я даже не собрался. Поэтому огромное вам спасибо за чай. Я откланяюсь.
- Да-да, конечно. Я вас не буду задерживать, - пролепетала Гумилева. Платон встал из-за стола, кротко поклонился. Будучи уже у самого выхода, натягивая кроссовки, юноша услышал.
- Варенька попрощайся с нашим гостем, - позвала дочку Алла Игоревна. Варя так и не показалась из комнаты, лишь глухо буркнула.
- Досвидос!
- И тебе всего доброго, - отозвался Андропов, попрощался с Аллой Игоревной и вышел из соседской квартиры.
Соседи ему достались очень милые. Женщина с аристократическим уклоном и девчонка "псих в хоккейной маске". Интересно, а каков сам глава семейства господин Гумилев?
Платон очень быстрым шагом добрался до квартиры. Через сорок секунд он уже ничком лежал на своем диване. Дорогой сердцу диван привычно принял Андропова в свои мягкие объятия. От подушки пахло чем-то свежим и новым.
- Телевизор, - буркнул Платон. Рядом зажегся широкий экран. Из динамиков телевизора были слышны выстрелы и крики. Платон, не поворачиваясь, предположил что, он включил боевик. Продолжительная пальба заставила юношу повернуть голову на звук. Глаза, привыкшие к темноте, обожгло ярким насыщенным светом. По экрану летели корветы, догоняя, по-видимому, группу экстремистов. Платон посмотрел по сторонам и закрыл лицо руками. Указательным и средним пальцами он аккуратно помассировал глаза через веки. Хотелось не собираться, а спать. Просто спать, не раздеваясь, не расправляя кровать. Но надобность собрать сумку, заставила Андропова подняться с дивана и, хорошенько зевнув, начать искать снаряжение. Все самое нужное он сразу же сунул в походный рюкзак. Оборудование на Платона должны были повесить уже возле Университета прямо перед отъездом. В голове вдруг огненно яркими цифрами и буквами вырисовалось уравнение. Непонятно что, и к чему оно вдруг появилось в голове Платона, но юноша быстро отправился на кухню, чтобы сделать на холодильнике очередную запись. Запись получилась размашистой, а не бисерной как обычно.
Усталость рано или поздно должна была взять свое. И этот момент наступил, когда Платон понял, что веки бывают тяжелее куска свинца.
Юноша, пивший до этого кофе, стал засыпать прямо за столом. В связи с опасением упасть в кружку носом, он решил все-таки пойти спать. На часах было около двенадцати ночи. Блин. А Верховцев всем приказал лечь спать в 9.
Платон, устало топая по паркету, приплелся в гостиную. Он, запутавшись в джинсах, еле разделся и плюхнулся на диван. Походный рюкзак, стоящий возле кресла, весело и без уныния смотрел на Платона широкой улыбкой открытого замка.
- Посмотрим, как ты будешь завтра улыбаться, - пробубнил юноша и, упав носом в подушку, мигом засопел.
Каждую ночь вместо красочного сна Андропов видел миллиарды чисел, замеченных за день. Вот и эта ночь не стала исключением: как только тело отключилось, мозг начал выдавать невероятные выражения и уравнения, на решение которых могли уйти годы или даже десятки лет. Разум Платона старался не обращать внимания на все эти математические завороты. Иногда проскакивали знакомые числа и формулы. В такие моменты спящий Андропов вздрагивал или что-то бормотал, потому что ему сразу вспоминались события связанные с той или иной комбинацией чисел. Непонятно было, сколько уже времени прошло, пока юноша смотрел свой регулярный фильм, состоящий из быстрого потока чисел. Внезапно ярко-белые числа, бегущие по черному фону, остановились и исчезли. Непонятицу сна разорвали яркие краски. Десятки или даже сотни разноцветных линий попросту прорвались через черный фон и начали вырисовывать Платону вполне-таки нормальный общечеловеческий сон.
Круглое, зеркально недвижимое и прозрачное, озеро, окаймленное густым зеленым хвойным забором. Он, Платон, лежит в невысокой траве под деревом и смотрит на разбегающиеся по небу облака. Облака чистые, безмятежные, похожие на пух, летят далеко. Ни кто не знает куда, а они летят. Платон привстает на локтях, чтобы оглядеться. Солнце поднимается из-за дальних елей, освещая кромку озера, и играя своими длинными лучами в янтарных капельках смолы на деревьях. Сзади слышится шорох шагов по утренней траве. Шорох приятный милый сердцу. Кажется, будто идет друг или родной человек. Андропов резко поворачивает голову назад.
- Платон! - раздался голос незнакомца, громким и продолжительным эхом повторяя имя юноши. Пейзаж исчез. Вместо него лишь темнота. Непроглядная чернь и отзвуки эха летающие где-то вдалеке.