Бесконечность. Как много всего сокрыто в этом слове. Насколько объемно это понятие, насколько оно сложно для понимания обычным разумом. Есть вселенная, есть мир, в котором живет человек, есть еще сотни таких же миров. А что там за ними? Еще сотни миров?
Бесконечная череда миров и неизвестности, окружающей эти миры.
А время? Время это бесконечность? Безусловно. Люди тысячи лет существуют в этом мире, а что будет потом? Какой-нибудь великий катаклизм. А что будет за ним? Время очень тонкая материя, чьи разрывы могут привести к непоправимым последствиям. Можно ли обогнать время?
Можно ли отыграть у пространства пару лишних секунд, чтобы изменить все. Ведь иногда одной секунды бывает достаточно, чтобы мир перевернулся с ног на голову и обратно. Ученые давно знают о неком парадоксе близнецов.
Движение одного из близнецов со скоростью, близкой к скорости света. Время путешествия, измеренное по часам того, кто двигался с такой скоростью, всегда меньше измеренного по часам того, кто оставался неподвижен, из чего делается вывод, что пространство дает фору для одного из близнецов на несколько секунд. Довольно странный парадокс, но он имеет место быть.
Больше трех месяцев прошло с того момента как в офисе одной из крупнейших мировых корпораций был подписан документ объединения человечества.
Уже как три месяца мир был единым и неделимым целым. За столь короткий срок произошло очень много всего. Начиная НТР (научно технической революцией) и заканчивая терроформированием Марса. Хотя если уж говорить честно, то Марс еще не был готов, к тому чтобы принять первых жителей, в планах корпорации Кольцо были еще какие-то заключительные мероприятия. Но факт остается фактом, жизнь пошла в гору.
Минск, которому не посчастливилось, в связи с бомбардировкой ядерными фугасами, был полностью восстановлен за те три месяца, что человечество было одним целым. Китайцы на славу потрудились, превратив город миллионщик в новейшее чудо технологии и архитектуры.
Всевозможные системы коммуникаций, высотные дома, офисы. Минск рос как на дрожжах и заселялся как муравейник.
В политике тоже было множество изменений, как в устройстве государств, так и в общей иерархии. Были проведены первые выборы оберпотектора колонии на Луне.
Эту почетную должность и огромный кабинет, выполненный в хай-тек стиле получил некий Конюхов, до селе занимавший не маленькую должность в мире, в качестве олигарха.
В Солсисе появились новые порядки, новые законы и правила. Жизнь менялась невообразимыми скачками, каждый день приносил какие-то невероятные открытия и невероятные достижения.
"Еще сто лет и будет жизнь на Венере" - гласил слоган на огромном транспаранте, тянущемся хвостом за пассажирским клипером. Ох, уж это "Кольцо". Марс не успели сдать, а уже на Венеру замахнулись, а что потом? К Альфа-Центавре полетят?
На дворе стоял декабрь. Первый месяц зимы. Хотя какая зима? Обычно уже в конце ноября все вокруг засыпало снегом. Нынче же просто холодно, точнее, чертовски, холодно, но снега нет, ни снежинки. Земля уже промерзла, и ветер гоняет туда-сюда морозную пыль. На белые пушистые хлопья же никаких даже намеков.
Еще ладно, если снега нет где-нибудь там, в Москве, но здесь! Это удивительно! Поселок Лунный всегда заносило в первые же холодные дни.
Лунный - это небольшой населенный пункт городского типа, находящийся на берегу Охотского моря, в ста с небольшим километрах от Магадана. Но столь большая удаленность от экономического центра не делала его менее важным. Весь смысл в том, что поселок был построен из-за наличия, на берегу холодного моря, порта. Огромный транспортный порт, в который ежедневно приходили дредноуты, сухогрузы, танкеры и прочие огромные корабли.
Наверно лишь благодаря этому факту, Лунный стал довольно таки респектабельным местом, не районным центром, но все-таки.
Большая часть жителей поселка работала в порту, потому что изначально населенный пункт планировался как рабочий поселок: несколько улиц с бараками для трудящихся на славу объединенного человечества.
Но когда молодежь все больше и больше стала оставаться здесь, экономический центр начал финансировать это место, посчитав Лунный, так сказать, золотой жилой. Поселок подобно тени гигантского облака, забрался на огромный утес, который обрывался перед самым морем.
Внизу был порт, а вверху все прочие постройки для жизни и процветания общества, несколько детских садов три школы, жилые комплексы, местные комбинаты.
Даже здесь на краю мира, перед гигантским холодным морем, кипела жизнь.
Еще одним стратегически важным центром поселка была военная часть, которая держалась как бы особняком, но на улицах нередко можно было встретить солдат в увольнении. Дело в том, что пакт объединения человечества, устанавливал собой уничтожение всего оружия массового поражения. Поэтому у военной части в море имелась своя база, с которой раз в неделю красным заревом поднимались в небо ядерные грибы и прочие непонятные фигуры.
Для непривычного человека вой воздушной тревоги, мог стать шокирующей вещью, но для жителей Лунного, это был лишь сигнал к тому, что в ближайший час из дома лучше не выходить. Хоть и дальние взрывы в море никак не могли отразиться на жизни поселка, меры безопасности - есть меры безопасности.
Частенько в небе можно было встретить боевые машины, кадеты из Петропавловского училища не редко летали в Лунный, на пограничные посты, чтобы нести дежурство, дабы сохранять условия Объединения человечества. Местные школьницы пожирающими глазами смотрели на молодых пилотов.
- Меня всегда привлекали мужчины в форме, - тараторила одна, глядя, как кучка кадетов гуляет по центральной улице, - вот вырасту и обязательно женю на себе кого-нибудь из этих красавцев.
- Да, ну, - кривила лицо другая, - сама подумай, их же все девять лет только и учат, что убивать людей. Нет, мне перспектива свадьбы с военным не нравится, я пацифистка.
- Ну и не смотри тогда на моих мальчиков "пацифистка"! - возмущенно вопила первая, загораживая своей подруге обзор.
В общем, жизнь здесь была не так отвратительна, как может сначала показаться, перспектива поселиться на берегу Охотского моря.
В виду столь большого количества воды по соседству климат в Лунном был далек от мягкого тропического, но за вредность, как говорится, молоко выдают, поэтому мотиваций, чтобы осесть на краю земли было достаточно много.
Декабрь - прекрасный месяц. Последний месяц уходящего года. Предновогодня суета, елки игрушки подарки, школьные экзамены, зимние сессии. А снега нет. Какой же новый год без снега?
Сегодняшний день выдался очень хорошим, свежо, даже холодновато, солнечно, небо чистое голубое.
Во дворе перед пятиэтажным домом небольшой палисадник с деревьями. Летом под ними можно спрятаться на скамейке, а зимой так здорово смотреть на лазурь неба сквозь серые голые ветви.
К слову скамейка лишь в редкие ночные часы оставалась пуста, по вечерам на ней сидела молодежь, а с утра это почетное место занимали две давние подружки-болтушки. Ирина Петровна и Ирина Александровна.
Местные их в шутку называли "одноногий Джо и его говорящий попугай". Эти две дамочки в возрасте дружили со школьной скамьи и любимейшим своим занятием считали перемывание костей соседям и мировой оборот сплетен.
У Ирины Петровны вместо ноги и впрямь был углеродный протез, но она не жаловалась, потому что попривыкла к нему за те двадцать лет, что жила с травмой. А у Ирины Александровны действительно никогда не закрывался рот, она вечно что-то говорила.
Сейчас же две подружки, как ни в чем не бывало, укутавшись в теплые пальто, сидели на скамейке под деревьями, смотрели в небо и обсуждали последние новости.
- Слышала, что происходит? - вопросительно поглядела на свою подружку Петровна.
- А "что" где происходит? Здесь или в мире вообще? - Александровна поправила шарф.
- Да здесь, же. Внучка то твоя. Ишь что вытворяет.
- Интересненько, и что же она такого наделала?
Петровна поскребла мерзлую землю под ногами своей тростью, начертав на ней решетку, словно собиралась поиграть в "крестики нолики".
- Знаешь ведь Мишку Масальцева?
Александровна задумалась.
- Масальцева? Это тот, который на погрузчике работает в порту что ли?
- Да нет, же. Сын его!
- Ах, ну так кто же этого шалопая не знает то? А причем тут моя Алиса?
- А вот притом. Иду я, короче, вчера вечером из магазина. Иду и слышу голоса знакомые. Смотрю назад, а там твоя Алиска с этим хулиганом в обнимку идет. Правда, там еще было много кого. В общем, этот Мишка идет, курит весь такой, а внучка твоя все смеется и смеется. Я, конечно, понимаю молодость и прочее, но Мишка же хулиганье еще то. Ты бы поговорила с ней что ли.
Александровна посмотрела на свою подругу, в голове роились десятки способов наказать человека, от банального лишения карманных денег, до изощренных пыток святой инквизиции.
- Ладно я поговорю с ней... А ты кстати слышала, что Громов вернулся?
Петровна мигом встрепенулась и как-то даже похорошела.
- Как это вернулся? Уже?!
- Да, уже! И не один!
- Небось, с женой молодой, - Петровна поникла, опершись на свою трость.
- Если бы. Все куда хуже.
- Да куда уж хуже?
- А вот. Приехал он не с женой... а с внуком!
Александровна внимательно начала смотреть на подругу, ожидая какой-нибудь самой странной реакции.
- Эва как! - удивилась Петровна, ее глаза открылись так широко, что она стала похожа на нахохлившуюся сову, - а я всегда думала, что для того чтобы были внуки, должны быть сначала дети! Вот ведь старый кобель, а всем говорил что холостой. Небось, настрелял детей у себя в университете. Вот теперь внуки к нему и едут... Профессор еще называется...
- Да что ты, Петровна.
- А что я? Я ничего.
- Профессор просто очень культурный чтобы привозить сюда жену свою. А внук у него вроде бы из Москвы.
Ирина Петровна встала со скамейки, чтобы поправить свое пальто, затем вновь опустилась на свое нагретое место.
- А что ж он к нам из такой дали-то приехал? Жил бы у себя в Москве.
- А я фиг его знает, вроде в семье какие-то неурядицы.
- Лет то сколько ему?
- Да, вроде под восемьдесят уже.
- Да я про внука спрашиваю!
- Ах, ну ему лет семнадцать вроде, может больше.
Александровна сунула руки, одетые в мягкие пуховые варежки, в карманы.
- Ну, тогда нужно отправить внучку твою, Алиску к профессору, якобы с письмом, а она с ним и полепечет. Да и с парнями твоя внучка ладит очень хорошо, вона как Мишку охмурила.
- Ну, а что за письмо?
- Да открытку "С наступающим" ему отправить от дирекции порта. Алиска ведь частенько курьером подрабатывает в порту, вот и сбегает...
Профессор Громов и впрямь работал в порту, но не как официальный работник.
На базе он ставил некоторые эксперименты, за проведение которых Магаданский Государственный Университет достаточно хорошо платил дирекции портовой компании. Поэтому Станислав Федорович Громов быстро стал там своим человеком.
С ним здоровались за руку, иногда помогали материально, поздравляли с днем рожденья и прочими праздниками, но новость о внуке была для всех шокирующей.
Жил Громов довольно-таки далеко от порта, в одноэтажном доме с двором и пристройками. Сам дом был обставлен очень просто без шика, по максимуму практично. В нем не было ни дорогих картин, ни резной мебели. Даже технически этот дом отставал от соседских. Станислав Федорович вечно утверждал, что технологии должны помогать человеку лишь в том случае если он не может что-то сделать по сути вещей, поэтому не стоит отдавать право приготовления пищи и многие другие права роботам и комбайнам. На свою университетскую зарплату Громов пожаловаться не мог, из чего вытекала полнейшая искренность его слов.
Хорошо, что хотя бы в доме есть душ и туалет, седланные по первому слову техники.
Высокий юноша вышел из своей комнаты. Он недавно проснулся и первым желанием, естественно, было "умыться".
Ноги затопали по деревянному полу. Юноша поежился, в доме было холодно. Он крепко обхватил себя руками, чтобы не отпускать тепло. Сейчас для него каждый джоуль энергии важен.
Дед еще с утра оставил открытой форточку. Сумасшедший человек, считает, что закалка лучшее, что можно придумать зимой. Хотя какая зима? На улице ни снежинки.
Чтобы добраться до душа, нужно было пройти через кухню, что юноша и сделал. Он прошлепал по кафелю и замер возле кухонного стола. На нем, будучи накрытым желтым полотенцем, лежал утренний завтрак, но это позже. Сначала в душ. Рядом с завтраком лежала записка, аккуратно сложенная и подписанная дедом.
"Ким, мне нужно слетать в город. Буду вечером. Не скучай. Завтрак на столе. Не забудь сделать зарядку и покормить моих ящериц".
Дед как всегда в своем репертуаре. Делать зарядку юноше не хотелось, да и лезть в террариум к ящерицам тоже.
По слухам этих рептилий профессор приволок из университета. Там на них ставились опыты по психокоррекции. Сути опытов Ким не знал, но абсолютно обычные ящерицы покрылись голубыми полосами, и начали смотреть на мир довольно осознанным взглядом. Одно время юноша даже думал, что у них есть разум, но такие мысли отпали как-то сами собой. Вот и сейчас эти рептилии всем составом прижали свои хладнокровные морды к стеклу и смотрели сквозь него на Громова младшего, словно понимали, что он не хочет к ним лишний раз заглядывать.
Нет, ящериц Ким не боялся, даже наоборот они притягивали его взгляд, но ведь неспроста они покрылись голубыми полосами. Значит, все-таки мозг им откорректировали, и кто знает, что они задумали?
Ким поморщился, глядя на своих сожителей через стекло террариума.
- Есть хотите? - спросил он, приближаясь к живому уголку профессора и наклоняясь ближе к стеклу, - вот если бы ваши глаза не говорили о том, что зачатки разума у вас все-таки имеются, я бы без проблем вас накормил.
А зачатки все же были. Иногда профессор долго наблюдал за своими питомцами. А те в свою очередь бегали по песку на дне террариума и своими хвостами оставляли какие-то закорючки. Киму как-то удосужилось зарисовать те "круги на полях", что оставили ящерицы, и он с удивление заметил, что рептилии повторяли надпись, которую каждое утро видели по телевизору, висевшему на кухне напротив их "загона". "Доброе утро". Делали они это правда, не профессионально, но, черт возьми, они копировали увиденное, а это уже кое-что.
Ким посмотрел в наглые бандитские морды этих ящериц и насыпал им через проем в крышке террариума немного корма. Те тут же накинулись на него, словно дед не кормил их неделю.
- Еще немного и эти гады начнут танцевать латиноамериканские танцы, - сам для себя произнес Ким, вспомнив что Громов старший каждый вечер смотрит по телевизору.
Он отошел на пару шагов назад, чтобы посмотреть на ящериц издалека, но, не заметив ничего подозрительного, развернулся и пошлепал дальше в ванную.
Юркнув за деревянную дверь, юноша своим присутствием зажег свет (вот такое вот оно умное освещение) и огляделся.
В ванной стояло зеркало, напоминающее очень большой и отлично отражающий монитор компьютера. Ким приблизился к нему и провел пальцем по нижнему краю, запуская интерфейс.
- Так-с, - буркнул он, выискивая интересующие его функции, - значит, погода, - он нажал на надпись "погода в вашем регионе", - последние новости и радио.
Сначала слева возникла сводка новостей, оставив по правую сторону часть исполняющую главное назначение зеркала.
Громов младший чистил зубы, поглядывая то налево, то направо.
Интернет-новостям он перестал верить. Уж больно много всего они в свое время накрутили про Русско-Китайский конфликт.
Ким сплюнул зубную пасту в раковину, прополоскал рот и смыл за собой. Он улыбнулся своему отражению в зеркале. Довольно не плохо. Высокий, похожий на гимнаста, спасибо занятиям рукопашным боем в детстве, с серым взглядом и убойной улыбкой, устоять перед которой было не суждено ни кому, он очень нравился сам себе.
Нет, это вовсе не самолюбие. Просто Ким всегда считал: если хочешь чтобы тебя полюбили окружающие, полюби себя сам. Само же тело вовсе не считало, что Ким любит его.
- Громов, если бы я был девушкой, я бы отдался тебе не задумываясь, - произнес он сам для себя, подбивая фразу сногсшибательной улыбкой.
Юноша вышел из ванной, размышляя на ходу о плане дальнейших действий. Он выбрался на кухню и плюхнулся на стул перед телевизором.
- Эй, динозавры! - окликнул Ким ящериц. Те мигом сориентировались на голос и, взобравшись по элементам декора террариума, уселись смотреть телевизор.
- А еще говорят, человек от обезьяны произошел, - с улыбкой произнес юноша, переключая на мультфильмы. Рептилии из всех утренних телепередач предпочитали именно их.
Ким поднялся со стула, он сбегал в свою комнату натянул джинсы и закатал штанины до колен, превращая дизайнерское изделие в банальные шорты.
Юноша вышел в прихожую, чтобы найти кроссовки. Раньше Ким терял и кроссовки и носки, которые разбегались по одному, но в доме у деда все было наоборот. Кроссовки стояли всегда рядом, а носки связанные друг с другом лежали в шкафу.
Ким включил свет, чтобы не силиться, пытаясь завязать шнурки. Он надел обувь и выскочил на улицу, захлопнув за собой дверь.
- Твою мать! - выкрикнул юноша, почувствовав кожей всю температурную прелесть климата с "минусом". Руки и ноги мгновенно покрылись пупырышками, стараясь согреть организм.
Сейчас Ким вспомнил деда всеми возможными словами плохими и хорошими. Губы мигом посинели и ладони стали белыми. Электронный термометр, висевший во дворе показывал "-11" градусов по Цельсию.
"Не так уж и холодно", - прикинул Громов. Он немного потоптался на месте, перепрыгивая с ноги на ногу и похлопывая себя по голому торсу. Сейчас, когда к минусовой температуре воздуха добавляется легкое дуновение ветра, которое, кажется, заживо сдирает кожу, стало очень жалко, что вместо хорошей жировой прослойки у Громова кубики пресса, которые выглядят красиво, но ни капли не греют.
- Только снега не хватает, - улыбнулся юноша и, размахивая руками, чтобы согреться, направился к турнику.
Турником являлся металлический лом, обтянутый полимерным материалом, чтобы не стирал кожу на руках в мозоли. Лом был удачно вбит между беседкой во дворе и верандой дома.
Ким встал под турником, похлопал себя по голым плечам и ногам, затем слегка присел и словно пружинка выпрямился, вылетая вверх. Руки сами собой ухватились за слегка шершавый на ощупь материал, который дед называл "наждаком".
Ну, уж "наждаком" он назывался чисто условно.
Ким раскачался на планке, затем слегка подтянулся и, откинув голову назад, закинул ноги вверх, делая "подъем с переворотом". Согнувшись запятой, он перевернулся вокруг турника. Ноги утянули юношу вниз, но он продолжил держаться на выпрямленных руках. Затем немного расслабился и, не выпуская турника, опустился вниз. Немного поболтал ногам и вновь повторил элемент.
Вдоволь накрутившись, Ким спрыгнул на мерзлую землю и потер ладони. Руки горели, покрытие турника не спасало.
Юноша несколько раз поприседал, разминая ноги, затем пару раз прыгнул вверх, обхватив в полете колени руками.
"Нужно еще тридцать раз подтянуться и можно в дом бежать", - подумал он, исподлобья поглядывая на турник. Непонятно как, но дед всегда знал, если внук не делал зарядку. А самым удивительным фактом было то, что он знал еще и причину отлынивания.
Ким еще немного помялся и вновь запрыгнул на турник. Он подобно моторчику, с одной и той же частотой начал подтягиваться, не сбиваясь с темпа.
- Пятнадцать, шестнадцать, - говорил он про себя, чувствуя, как мышцы костенеют от холода. Но моторчик внутри юноши работал безотказно, раз уж надо тридцать раз, значит так и должно быть. Громов соскочил с турника и начал обтирать замерзшие плечи горячими ладонями.
- Домой, домой! - громко продекламировал он и, подпрыгивая на одной ноге, поспешил к двери. Хорошо, что турником оканчивались занятия на улице. Но плохо, что им не оканчивалась утренняя зарядка. Киму пришлось еще, как следует, поотжиматься и покачать пресс.
Взмокший от пота, но довольный что ежедневная пытка для него на сегодня закончена, он решил отправиться в ванную, дабы смыть с себя все свои старания. Раздеваясь на ходу и разбрасывая одежду вдоль коридора, Ким таки добрался до заветной комнаты. В ванной вновь загорелся свет, и юноша мгновенно, скинув остатки одежды, запрыгнул в душевую кабинку.
Ох, вот что-что, а душ и радио по утрам это две великолепнейшие вещи, которые отнять у Громова было невозможно. Пока горячие струи воды, бившие с потолка, стекали по голове, плечам и спине, юноша прямо в душевой кабинке запустил радио и прислушался. Звук был громкий, и голос диктора заглушал шум воды.
- В Магадане 11.30 утра, и как всегда в это время "Мировые новости". И так краткий обзор того, что сегодня вы услышите в нашей программе. Завтра в Москве пройдет крупная пресс-конференция, на которой будут обсуждаться, интересующие всех, вопросы терраформирования Марса. Глава корпорации "Кольцо" Анатолий Викторович Гумилев лично примет участие в пресс-конференции. (музыкальная заставка) Следственный комитет России обнародовал данные о смерти сына всемирно известного директора транспортной компании "Север". (музыкальная заставка) В Магаданский Государственный Цирк, прибыла труппа "Императорского цирка" из Лунограда. Главным номером которого является великий иллюзионист Федор Богачев. В нашем эфире интервью с магом и волшебником двадцать четвертого века. (музыкальная заставка)...
"Как интересно", - подумал Ким, поднимая лицо к потолку и ощущая легкий массаж от струй воды.
Исин душевой кабинки сам выбирал на какие точки тела воздействовать струей воды, чтобы у Громова создался эффект массажа. Находиться в такой кабинке было одно удовольствие.
- А теперь к главным новостям этого часа, - произнес диктор из динамика, перечислив до этого весь перечень того, что ему предстояло рассказать за полчаса, - Завтра в Москве состоится пресс-конференция по вопросам терраформирования Марса. Директор корпорации "Кольцо", Гумилев Анатолий Викторович заявил, что эта пресс-конференция является последней, потому что Марс будет сдан раньше заявленного срока. Также Гумилев сказал, что завтра будут обнародованы многие этапы терраформирования, если конечно они не будут являться секретом корпорации. Еще он упомянул, что на пресс-конференции будут присутствовать его жена и дочь, которые с недавних пор тоже имеют место в семейном бизнесе Гумилевых... - сказал диктор и начал зачитывать, какие именно вопросы будут обсуждаться завтра в Москве.
Ким поежился под горячими струями воды, от невесть откуда набежавших мурашек.
Последнее время юноша только и делал, что слушал по радио или в новостях, о Гумилевых, чем они занимаются, как живут.
На какой-то момент Ким даже задумался, вспоминая вчерашнюю телепередачу "Голос Народа", где Гумилев старший наравне с обычными людьми обсуждал наболевшие проблемы современного мира, но звонкий голос диктора прервал все его воспоминания.
- ...по последним данным нам стало известно, что дочь президента корпорации "Кольцо", Гумилева Варвара Анатольевна, имела непосредственную связь с покойным сыном директора всемирной транспортной компании "Север", Андроповым Платоном Аристарховичем. По сообщению самой Гумилевой, у них даже был намечен день свадьбы. Если бы не досадный эксцесс, произошедший с молодоженами по пути на Марс.
"Вот, нифига себе, "досадный эксцесс". Там же весь корабль разворотило на молекулы от взрыва реактора", - возмутился Ким.
Он знал, что Гумилева была одной из освобожденных заложниц на крейсере "Сокол", и, что она с другими освобожденными и членами экипажа предпочла стать военнопленной. От ее несостоявшегося жениха осталась лишь кучка биологического материала разлетевшегося по космосу.
По первым следственным работам было установлено, что Андропов Платон Аристархович был убит в ходе штурма крейсера "Сокол", в виду того что оказал сопротивление. Эту версию подтверждают штурмовики, под пули которых попал юный аристократ. Сама же Варвара Анатольевна это всячески отрицала, убеждая прессу, что видела своего жениха живым уже после штурма. Врачи валили все на стресс, крайне подавленное психическое состояние и пол про мили неизвестного науке галлюциногена.
По окончанию конфликта и объединению человечества между дружественными Китаем и Россией был произведен обмен военнопленными и Гумилева, как и все остальные, вернулась на родину в Москву.
Вдруг все размышления разом прервались из-за звонка в квартире. Обычный дверной звонок, означающий, что кто-то пришел.
Может дедушка? Хотя нет, если он сказал что будет вечером, то значит, он будет вечером. Тогда кто? Ким вроде бы никого не ждал, но открыть надо было все равно.
Громов выключил воду и выпрыгнул из кабинки. Радио еще продолжало голосить о том, что происходит в мире, но юноша его уже не слушал. Он наспех обтерся полотенцем, обвернулся им и выбежал из ванной
- Дед вроде еще не должен вернуться, - бубнил он про себя, приближаясь к прихожей. Ким выдвинул щеколду затвора и открыл железную дверь.
По ту сторону стояла девушка в вероятно теплой куртке. Громову, который недавно согрелся, в один миг стало холодно.
Девушка, по-видимому, была очень удивлена, увидев полуголого парня вместо привычного бородатого лица профессора. Она улыбнулась и посмотрела на Кима своими прекрасными зелеными глазами.
- Привет, - вымолвила она, - а где Станислав Федорович?
Ким немного замялся, но быстро сориентировался и ответил.
- Его нет, он уехал в город. Я за него.
- Меня Алиса, зовут, - девушка протянула Громову руку.
- Очень приятно, но через порог не здороваюсь, заходи, давай. Меня можешь называть Ким.
Дважды говорить не пришлось, Алиса шмыгнула в тепло дома. Она быстро сняла куртку и повесила ее на крючок в шкафу по правую руку в прихожей.
- Слушай, проходи на кухню пока, а я сбегаю, оденусь, - предложил Громов. Алиса подняла голову.
- Да нет, ты и так неплохо выглядишь, - улыбнулась она.
- Спасибо, но я все же переоденусь.
Ким ускакал в свою комнату, по пути поднимая разбросанную в коридоре одежду, Алиса же, бывавшая в доме Громова не один раз, сразу прошла на кухню и уселась рядом с ящерицами.
Девушка пальцем постучала по стеклу террариума, на что рептилии никак не отреагировали.
- Ким! - крикнула она, чтобы юноша услышал ее в другой комнате, - у тебя, по-моему, ящерицы сдохли!
Ким откликнулся не сразу. Он вошел на кухню, на ходу застегивая ремень своих джинс.
- Они живы, просто задумались наверно о чем-то вечном. У них часто такое бывает.
Юноша шел в рубашке в красную клетку и дизайнерских джинсах. Он босиком шлепал по теплому полу и ничуть не смущался прекрасной незнакомки, по-хозяйски рассевшейся на кухне.
- Мультики любишь? - с интересом спросила Алиса, бросив взгляд на экран телевизора.
- Нет, это для них, - Ким кивком указал на ящериц. Девушка лишь многозначительно улыбнулась. Действительно, Громов выглядел довольно взрослым для таких бредовых мультиков. Если Алиса, в силу своего возраста, еще могла позволить себе подобное послабление, то уж этот парень, который выглядел старше девушки года на два как минимум, ни в коем разе не мог такого сделать.
- Будешь чай? - спросил Ким, отходя к плите. Сам он не любил распивать чаи, какими бы прекрасными и редкими те не были.
Единственное что Громов действительно уважал, это было кофе, да и не какой-нибудь "три в одном", а самый настоящий с Лунной Ривьеры.
На кофе Ким не жалел ни времени, на поиски, ни денег, хоть дед и говорил, что никогда не будет тратиться на прихоти внука, но в своей слабости юноша не мог себе отказать.
Громов старший любил только чай и только исключительно из пакетиков. На дорогие сорта он лишь чихал и говорил, что вся эта чайная продукция рано или поздно загонит его в могилу.
- Чай? Буду, наливай. На улице было холодно, вот сейчас и согреюсь, - сказала Алиса, закидывая ногу на ногу.
Громов несколько секунд наблюдал за девушкой. Он знал, как можно расценивать подобные знаки, но почему-то эта школьница сейчас не привлекала его внимание.
Да, она симпатичная, даже очень, но что-то в ней не так, или же в нем самом что-то не так? Если считать что последняя девушка Кима была старше его на два года, то эта малолетка мало чем могла его зацепить.
- А что ты тут вообще делаешь? - вдруг спросила Алиса. Вполне осознанный вопрос, для той, которая первый раз увидела незнакомца.
- Если ты еще не заметила, то живу.
- Прикольно, а Станиславу Федоровичу ты кем приходишься?
Громов налил в кружку горячей воды из чайника и бросил туда пакетик, который тут же начал оставлять в воде темные следы чая.
- Он мой дед, - вздохнув, произнес юноша и поставил чашку перед Алисой.
Себе он налил кофе из турки, затем сунулся в шкаф за конфетами, но не тут-то было. Вместо сладостей в вазочке лежали лишь разноцветные обертки. Дед постарался - сладкоежка. Чем Громовы были похожи, так это любовью к сладкому.
- Дед? А почему тогда раньше я тебя здесь не видела? Неужели ты его никогда не навещал? - подозрительно сказала Алиса, поднося к губам кружку с чаем.
- А он раньше сам к нам приезжал. Я же из Москвы сюда. А дедушка меня учиться пристроил.
- А где ты учишься?
Ким поморщился, он в последнее время не очень любил рассказывать о себе, а этот разговор и вовсе походил на допрос в застенках гестапо.
- В университете.
- Да ладно?! - удивилась девушка, она понимала, что Громов старше нее, но то, что он уже студент ее довольно-таки сильно удивило, - а сколько тебе лет?
Ну, все, продолжать юноша был не намерен, и к его удивлению Алиса мгновенно сменила тему.
- Слушай, у нас тут в школе в субботу будет предновогодняя дискотека, приходи. Ты ведь еще мало кого здесь знаешь, там и познакомишься.
- Ага, спасибо, я постараюсь придти. Только ведь до нового года вроде еще почти месяц?
- Ну, в России уж так повелось, что праздновать начинают заранее.
Алиса мило засмеялась. Она откинула волосы с плеч и смахнула челку. Ким хрустнул пальцами и стащив желтое полотенце с завтрака, уселся за стол. Эта девчонка его нагло клеила. Непрофессионально, но клеила.
Нет, москвича, повидавшего на своем веку столько всего, не пронять какими-то провинциальными методами соблазнения.
Под полотенцем дед добродушно оставил несколько конфеток, банку с вареньем и нарезанный батон.
Ким отпил из чашки немного своего кофе, которое помогало его мозгу очнуться с утра. Юноша провел рукой по волосам и замер.
В прихожей хлопнула дверь и кто-то вошел. Громов мгновенно встал из-за стола и кинулся коридор.
- Да вот решил заглянуть, как вы тут. Ну, еще мне надо кое-что решить по математике. Ты ведь поможешь? - Влад не раздеваясь, прошел на кухню.
Ким принял из рук друга планшет, на котором были задания.
- Слушай так ведь это, вообще легкотня, - откликнулся юноша, следуя за Владом на кухню. Ким закрыл глаза, пытаясь понять свои ощущения. В его голове ярко мигнула вспышка, и всюду начали появляться числа, миллионы чисел. Открыв глаза, Громов увидел мир по-другому. Все предметы состояли из цифр, вся окружающая материя состояла из цифр. И на фоне этой невероятной математической мистерии задачки Влада показались юноше сущим бредом.
Он кинул взгляд на планшет и на ходу начал писать.