Набросив на плечи плащ, смотритель спустился по лестнице и, распахнув дверь, бросился в сад. Небо почернело, заклубилось тучами, но Пушкарёв понимал, что такой шанс больше не выпадет.
- Только меня и видел, - прошептал он. - Гори всё синим пламенем, я сюда больше не вернусь.
Громыхнула гроза, захлестал ливень. Ураганные порывы ветра погнали по земле ещё зелёную листву. Пушкарёв был благодарен судьбе за то, что она послала бурю - легче было замести следы. Минут пятнадцать, он бежал не останавливаясь, но скоро стали сказываться недостатки его образа жизни.
Скатившись с откоса, он рухнул на траву и лежал минут пять, тяжело и жадно, втягивая воздух. Обессиливший, выжатый, он с трудом отдышался, уселся под кряжистым деревом.
- Что-то я не в форме, - усмехнулся он. - А когда ты, приятель, был в форме?
Вдали, утопая в дымке испарений, виднелся лес. Пушкарёв ходил туда на этюды. Ему всегда нравилось рисовать пейзажи, но сейчас эти воспоминания вызывали душевную боль, и чтобы не думать, он закрыл глаза.
- Придётся искать другую работу, - прошептал он. - Что ж! Перемены меня не пугают.
Соловьёв высунул голову из палатки, покачал головой.
- А дождик-то припустил! - заметил он, задёргивая полог. - Уже жалею, что мы сюда притащились.
- Ну в-о-о-о-т! - протянул Славка. - А ещё меня слабаком называл.
- Ты не понимаешь. Никто ничего не понимает. Мы заварили такую кашу...
Соловьёв беспомощно развёл руками.
- Ты слишком серьёзно ко всему относишься, - отмахнулся Славка. - Бери пример с меня.
Профессор и Лена переглянулись. Некоторое время, они молча следили за тем, как Славка расправляется с бутербродами, потом профессор придвинулся ближе и потрепал сына по голове.
- Может ты и прав, - сказал Соловьёв. - Но кашу-то расхлёбывать всё равно придётся.
Славка сделал глоток из термоса, отбросил хлебную корочку.
- Никто не против. Только надо выработать правильную стратегию.
- И кто же этим займётся? - усмехнулась Лена. - Может быть ты?
- Почему именно я? - Славка перестал жевать, покосился на отца. - Моё дело предложить.
- Из этого следует, что расхлёбывать кашу придётся мне, - отозвался Соловьёв. - Вот уж спасибо.
Лена захлопнула блокнот, многозначительно посмотрела на Соловьёва.
- Надо покопаться в источниках, - сказала она. - Может вас, профессор, это не обрадует, но знаток древних рукописей один...
- Академик Ивановский, - досказал Соловьёв. - Выживший из ума старик. Швырнул в меня моим же собственным докладом.
По бурной реакции было заметно, что воспоминания об этом ужасном человеке вызывают у профессора неприятные эмоции. Он сжал губы, насупился и, бормоча что-то под нос, отвернулся.
- Надо же какой злобный дед, - развеселился Славка. - Наверное бородища, как лопата.
- Борода!? - фыркнул Соловьёв. - Он ругается как босяк. Представляете, этот тип хотел плюнуть мне в лицо.
- Ну и как? - Славка отложил бутерброд, с интересом посмотрел на отца. - Плюнул?
- Не успел. Я вовремя сбежал на другую сторону улицы.
Волот начертил магический круг, вошёл в него, уставился на входную дверь.
- Нужно выполнить два дела, - сказал он. - Наказать изменника и заставить мальчишку сделать последний шаг.
- Ты не можешь находится в двух местах одновременно, - отозвался Степан.
- Поэтому мальчишкой займутся мои ночные друзья. А изменником - я сам.
Степан взял поднос со свитком, приблизился к колдуну. Он хотел войти в магический круг, но почувствовал, как невидимая сила отталкивает его назад.
- Стой там, - Волот медленно опустился на колени, зарычал. - Скоро полнолуние и я придумал, как наказать предателя.
Волот вырвал из рук поднос, бросил на пол. Свиток, к которому он даже не прикоснулся, упал на середину круга и развернулся.
- Всему есть цена, - сказал он. - Моя цена - боль...
Каждое слово давалось с трудом: лицо исказила судорога, сверкающие в полумраке глаза, вылезли из орбит.
- Прячься! - закричал он. - Найди надёжное место.
Его конечности, на глазах у изумлённого сторожа, превратились в звериные лапы, лицо вытянулось в собачье морду.
- О, Господи! - зажимая рот, прошептал Степан.
Бросившись под лестницу, несчастный забился в угол и, навалив на себя гору тряпья, затаился словно трусливая мышь. Он услышал, как заскрипели суставы и сухожилия Волота.
- Ты хорошо спрятался? - утробным голосом, зарычал зверь. - Найду - сниму с костей мясо.
Ощетинившись шерстью, оборотень выпрыгнул из магического круга, встал на задние лапы и, издав протяжный гортанный звук, жадно втянул ноздрями воздух.
- Под лестницей! - прошептал он. - Тупица.
Пушкарёв спал. Ему снились люди, но они обходили его стороной, словно он был заражён смертельной болезнью.
Сон, так крепко овладел сознанием, что он проспал до глубокой ночи. Закричала ночная птица, хрустнула гнилая ветка. Он встрепенулся, протяжно застонал и вскочил на ноги. По земле расползлась мутная дымка испарений. Дождь утих, лишь одиночные капли изредка срывались на капюшон,
- Какой дурак! - в сердцах процедил Пушкарёв. - Потерял драгоценное время. Ещё этот туман.
Он бросился к холму, взобрался на вершину. Всё расплылось в белой густой мгле, и определить направление стало невозможно.
- "Куда бежать? - подумал он. - Если ошибусь..."
Мысль, о том, что случиться если, он выберет неверное направление, вызвала панику.
Тёмные тучи нескончаемой вереницей тянулись по сумрачному небу, в прорехах, иногда показывался холодный лик луны. Неприветливая и зловещая, она наполняла сердце отчаянием.
Он бежал, не задумываясь: овраги, колючий кустарник, рощи, всё кроме человеческого жилья.
- "Где-то должен быть колхоз, - пронеслось в голове. - Мужики с ружьями, собаки".
Пушкарёв наступил на скользкую корягу, и нога предательски подвернулась. Кубарем скатившись с откоса, несчастный ударился головой, рассёк обо что-то ладонь.
Вскочив на ноги, смотритель огляделся по сторонам, наклонившись, поднял толстую палку.
- Так просто не сдамся, - выкрикнул он в темноту. - Кем бы ты ни был.
Но Пушкарёв обманывал, он боялся и страх заставлял трястись от напряжения. Позабыв о холоде, смотритель готов был провалиться сквозь землю, лишь бы скрыться от гнева колдуна. Стоя под дождём, он прислушивался к каждому шороху и когда услышал завывание зверя, палка сама выпала из рук.
На вершине холма промелькнула тень. Секунду она маячила среди деревьев, затем растворилась во мгле.
- Нет! - в отчаянии закричал смотритель. - Не подходи ко мне.
Пушкарёв покосился на лежащую у ног палку.
- Предатель! - прошелестел ветер. - Я тебе доверял.
- Оставь меня в покое!
Где-то надрывно кричала птица, в оврагах журчали ручьи, под корой деревьев хрустели прожорливые точильщики. Пушкарёв нервно расстегнул воротник и, попятившись, отступил к высокой сосне. От напряжения стало душно.
- "Если бы не знал этого гада, решил бы что показалось, - подумал он. - Терпеливый сволочь".
Среди деревьев сверкнули злобные глаза. Пушкарёв зажмурился, в бессилии стиснул кулаки. Он знал их несокрушимую силу, противостоять которой обычный человек не мог.
Смотритель приглушённо вскрикнул и, проломившись сквозь кустарник, перепрыгнул через лужу. Бегство напоминало сумасшедшую гонку. Его дыхание стало прерывистым, ноги начали заплетаться.
- Что тебе от меня надо? - выкрикнул он. - Оставь меня в покое.
Вскарабкавшись на вершину холма, смотритель увидел сверкающие вдали огни, и на губах заиграла торжествующая улыбка. Учащённо забилось сердце, из горла вырвался приглушённый возглас. Но порыв ветра разорвал пелену тумана, и перед ним выросли стены "Волчьего логова".
- Проклятье! - закричал Пушкарёв.
В ужасе обернувшись, он заметил, как массивная тень выпрыгнула из-за кустов и устремилась к нему. Движения Волота были ритмичными и молниеносными. Он прыжками преодолел скользкий пологий склон и одним ударом столкнул Пушкарёва с холма.
Кубарем скатившись вниз, смотритель попытался подняться на ноги, но Волот уже стоял перед ним и хищно сверкал глазами. Он ударил Пушкарёва плечом, покружился вокруг и неожиданно испарился во мраке.
- Сохранил жизнь? - удивлённо прошептал смотритель. - Не может быть!
Вскочив на ноги, и, преодолевая боль, он бросился к ближайшему дереву. Подтянулся. Цепляясь за сучья, взобрался на верхушку и, обхватив её руками, затих.
- Бесполезно! - послышался голос колдуна. - От зверя не убежать.
Оборотень стоял под деревом. В огромных глазах ничего человеческого, только звериный голод.
- Убирайся прочь! - Пушкарёв обречённо завыл, от ужаса заскрежетал зубами. Бежать было некуда.
Волот грозно зарычал, вскочил на соседнюю сосну и в два прыжка вскарабкался на вершину. Теперь до него можно было дотянуться рукой. Смотритель ощутил жар из его глотки, услышал как когти сдирают кору.
- Вот и всё! - вспыхнуло в голове. - Какой жуткий итог...
Оборотень растопырил руки, бросился на него с лютой яростью.
- Утолю голод твоим мясом, - прорычал он, вгрызаясь в плечо.
Сцепившись в клубок, оба скатились вниз. Несколько секунд оборотень рвал ему плечо, и Пушкарёву показалось, что скоро наступит смерть. Клыки заскрежетали по костям, из раны заструилась кровь. Но неожиданно зверь потерял к нему интерес. Потрепав за руку, отошёл в сторону, вскочил на задние лапы.
- Раны заживут, как на собаке, - сказал он. - Но голод не утолить. С этого дня и до скончания века, ты обречён носить шкуру.
- Будь ты проклят колдун! - зашипел Пушкарёв.
Но Волот уже не слушал. Словно безродная собака, злобная и голодная, он презрительно его облаял и, показав длинные клыки, скрылся в тумане.
Смотритель покосился на рваную рану. Она затягивалась на глазах, и он с удивлением наблюдал, как на месте кровоточащих порезов, застывает чёрная отравленная кровь.
- "Странное ощущение! - подумал Пушкарёв. - Минуту назад боялся, что сдохну, а теперь всё безразлично".
- Когда закончится этот дождь? - спросил Славка. - И почему ты, взял так мало жратвы?
- Ещё какие-нибудь вопросы? - протянул профессор. - Давай, излагай!
- Почему бы нам просто не уехать? - Славка подполз к выходу, высунул из палатки руку. - Всё-таки на колёсах.
- Срываться с места, в такую погоду? Где-то в степи уже стоит одна машина, и я не хочу чтобы в каком-нибудь овраге оказалась и машина Бориса.
- Борис сошёл с ума и автомобиль ему не нужен, - усмехнулся Славка. - Чего мелочиться?
- Хочешь вывести из себя? - Соловьёв раздражённо посмотрел на сына. - Сам во всём виноват. Как злоумышленник проник в машину, затаился на заднем сиденье под тряпками Бориса.
Славка беззаботно отмахнулся, потянулся к отцовскому плащу.
- Куда на это раз? - профессор проворно ухватился за край плаща. - На улице делать нечего.
- Это тебе там делать нечего. А мне нужно.
Укутавшись, Славка отбросил полог и, перепрыгивая через лужи, побежал к дереву. Моросил дождь, но небо уже прояснялось, и призрачное сияние луны таинственным блеском отражалось от дождевых капель.
- Всё ради науки, - проговорил Славка. - Много ты понимаешь...
Он пошарил в карманах отцовского плаща, извлёк несколько монет и переложил в собственный. Сразу же захотелось заглянуть в бумажник.
- Пять тысяч? - фыркнул мальчишка. - Надо сказать профессору, что он живёт не по средствам.
Славка услышал монотонное урчание, навострил уши. Ему показалось, что за деревом прячется какое-то животное.
- Наверное камышовый кот, - проговорил он. - Никогда не видел диких кошек.
Он заглянул за дерево и застыл. Сверкая красными настороженными глазами, там сидел огромный чёрный волк.