Селезнёв Алексей Валерьевич : другие произведения.

Агвп

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    *Авиа Группа Высшего Пилотажа 2029 год. Рассвет Российской Федерации. После обновления финансовой системы было выделено огромное количество денег на развитие отечественной авиации, в том числе и спортивной. По всей стране стали открываться спортивный авиационные школы для подготовки пилотажных групп и АГВП. В одной из них происходят события рассказа.
  АГВП
  Снова запищал будильник. Боже мой, как я отвык от этого звука! За шесть месяцев "зимних каникул" абсолютно забыл, что значит подъем в 5:30 утра. И правда, в последний раз в такую рань я вставал разве что только в сентябре прошлого года. И снова "пип-пип-пип... пип-пип-пип...".
  Сонно, не открывая глаз, я вынул руку из-под одеяла, потянул её в сторону тумбочки, среди прочих вещей, обрывков бумаги, старого иссохшего Лёхиного яблока и Вовиных очков, нащупал это проклятый механизм и с силой надавил ему на кнопку. Машина замолкла. "Круто! Вот бы и всегда такая тишина," - подумалось мне, - "Эх, полежу ещё чуть-чуть..." Дебри сна окутывали... Время уносилось...
  И снова "пип-пип-пип! пип-пип-пип!".
  Ну всё, пора вставать! Резко перевернувшись на спину, одной рукой я с силой врезал по кнопке будильника, второй откинул одеяло, быстро поднялся и сел в своей кровати, аккуратно опустив на пол обе ноги, одну за другой, да так чтобы сначала стала первая, а потом левая.
  Стандартная утренняя картина. Из амуниции - трусы - "семейники", футболка, та же тумба, заваленная всяким хламом, не заправленная кровать и первые лучи восходящего солнца, пробивающиеся в окно. И таких у нас в комнате было четыре "комплекта": я сам, разумеется, Геннадий Анисимов, старший инструктор по высшему пилотажу, всё ещё сидящий на своей кровати и сонно пилотирующий своё тело не позволяя ему рухнуть обратно в постель, штурман Серёга Иванов по кличке "Навигатор" и два техника: Лёха Лехницкий, за что его все называли "Лёха Лёхин" или "Масло", а также Вова Пильман. Последние трое пока ещё мирно спали на своих кушетках.
  Ещё немного посидев и потупив у окна, я наконец-то пришел в себя. Снова протёр глаза, затем, не вставая с постели, лениво протянул руку к тумбе, с грохотом выдвинул ящик с одеждой и достал оттуда все, что там было. От произведённого шума, кто-то за моей спиной зашевелился.
  - Раз-два, мужики! Подъем! - громко скомандовал я, - Пора страну с колен поднимать!
  Нарыв в куче белья свой лётный комбинезон, я встал с кровати, разложил его и стал прикладывать к себе, проверяя, не вырос ли я за зиму. Краем глаза я наблюдал, как на Лёхиной кровати шла отчаянная борьба главного инженера отряда со сном.
  - Что, уже что ли? - сонно спросил он.
  - Пять-сорок, друг, давай поднимайся! Родина-мать зовёт.
  - Брр, - промычал Лёха, - А что мы там делать-то будем?
  - Не знаю, - ответил я, складывая комбинезон обратно, - Нам с Викой Палыч сказал вчера, мол что "почерк точить" будем после долгих "зимних каникул", то есть в воздух поднимемся. А вот что вы, "технари", там будете делать, я не знаю.
  - Ммм... Ясно... Готовить вас, наверное, будем.
  Наконец собравшись с силами, Лёха откинул одеяло и, лениво почесывая спину, уселся на свою кровать.
  - Наверное, - ответил я, - Хотя, что нас там готовить. К нам же зимой восемь новых "Яков " поступило. Только что с завода. Скорее всего, на них и будем летать. А они новые, вам только взглянуть на них, наверное, и все. Пойдете дальше спать, - закончив примерять комбинезон, я кинул его в кучу белья у себя на кровати и сказал, - Ладно, ты вставай пока, а я пойду, зубы почищу, - уложив всё обратно, я взял из тумбочки щётку, пасту и полотенце, и, перекинув последнее через плечо, направился к выходу из комнаты.
  - Ну, давай, - сказал Лехницкий.
  Утро выдалось прекрасным. Выйдя из комнаты, я повернул направо и пошел по коридору в сторону уличного умывальника, который находился на небольшой террасе около нашего лётного дома. Был у нас, конечно, и внутренний умывальник, но я завёл себе привычку чистить зубы по утрам на улице. Свежий ветер бодрил меня получше любого кофе, а солнце поднимало настроение на весь день. Замечательное начало трудовых будней!
  Пройдя немного по коридору, я повернул за угол и оказался на большом-большом открытом крыльце с полом из белого мрамора, деревянным потолком и красивой деревянной оградой, по углам которой располагались опоры, поддерживающие крышу. Наш дом стоял возле леса, и эта веранда как раз выходила в сторону лесной чащи. Поэтому с нее открывался красивый вид на ели, сосны и разноцветные кустарники, как ни странно растущие здесь одновременно. На краю веранды стояло несколько умывальников.
  Я подошел к одному из них, снял с плеча полотенце, повесил его на забор, взял щетку и смочил её под краном. Напевая что-то себе под нос, я открыл тюбик, намазал пасту, и, склонившись над раковиной, принялся полировать свои дёсны.
  - Отличные трусы, товарищ младший инструктор!
  Ах, да... Летом я всегда ходил сюда в трусах.
  Не вынимая щетку изо рта, я обернулся и увидел перед собой Вову, младшего техника старшего разряда (да, такое бывает), Лёхиного ученика. Он был самым молодым из всех, живущих в нашей комнате. Вова прибыл в нашу школу совсем недавно, в качестве Лёхиной смены, так как тот собрался уходить через год, и ещё ничего не знал о здешних обычаях и традициях, в том числе и о традиции младшего инструктора, каждое утро разгуливать по веранде с щёткой в зубах и в семейных трусах. На плече Пильмана также висело полотенце, но в руках он почему-то не было щетки и пасты, а вместо них там были мыло с мочалкой в одной руке и две футболки в другой.
  Кивнув ему в знак приветствия, я развернулся к умывальнику и продолжил свое дело. Техник тем временем подошел к соседнему, как и я повесил полотенце на ограду и продолжил:
  - Не боитесь, что товарищ старший инструктор увидит это?
  - Ей двадцать четыре года, - промычал я, - Что она там не видела?
  "Товарищ старший инструктор" был девушкой, живущей в соседнем лётном доме, а также являющейся моей ведущей и напарницей по команде в полёте. Наверное, это была единственная девушка-лётчица в России, возраст которой не доходил до тридцати. Звали её Викой, хотя почему-то каждый называл её по-своему.
  - Круто у вас тут! - усмехнулся Пильман, развернув одну из футболок, - Два с половиной человека в части, а веселья аж на целый город.
  Он открыл кран, кинул футболку в раковину, взял мыло и принялся её тереть, хотя она была абсолютно чистая. Наблюдая за этим, я застыл, забыв про чистку зубов, глядя как Вова просто так марает свою рубашку. Видимо он это заметил.
  - Да вчера керосин на них пролил, - пояснил Пильман, - Сначала на одну, потом переоделся, а затем и на другую. Пятна-то отстирал, а вот запах что-то не выветривается. Вот и решил сегодня с утреца ещё потереть.
  - Мм, - ответил я, - Так попроси Вику, пусть она тебе постирает.
  - Так она же во "Владике"..., - спокойно сказал Вова.
  Пауза. Я снова замер со щеткой во рту. Не далее как вчера вечером я видел старшего инструктора, на кухне возле плиты готовящего борщ. Да и Вова только что о ней сам говорил.
  - Постой, как во "Владике"?
  - Ну так... - сказал он, - Две недели назад собрала свои вещи и уехала.
  Я потихоньку начал вникать в ситуацию. Дело в том, что пару недель назад в наш лётный городок приехала Виктория Борисовна Чернышова, мать Антона Чернышова, нашего начальника. Приехала из Хабаровска погостить, посмотреть, чем сын занимается. И в это же время к нам привезли и Пильмана. Теперь ясно кого он называет именем старшего инструктора. Именно так мы за глаза звали Викторию Борисовну (хотя полная кличка у нее была "Полтонны-Вика", и не трудно догадаться за что).
  - А мы точно об инструкторе говорим? - спросил я.
  - Об инструкторе? - удивился Пильман, - Она что, ещё и летает?
  Я сплюнул зубную пасту.
  - Какой летает, Вова!? - сказал я и начал полоскать рот, после чего взял полотенце и, вытираясь, добавил, - Она весит килограмм двести при росте сто семьдесят. Это же мама Палыча!
  - Как мама? А что же она тогда у нас полы мыла?
  - А это ты у Палыча спроси, - ответил я, закончив вытирать лицо, - А Вика - это наш многоуважаемый старший инструктор, которого ты видишь почти каждый день.
  - Так её тоже Викой зовут? - снова спросил Пильман, - А Серёга "Навигатор" её постоянно Полиной кличет.
  Серёга у нас бы историком, и помимо "штурманского" образования имел ещё высшее гуманитарное. Зачем он пошел к нам в часть - не понятно, он все свои гуманитарные знания активно применял и на нас. И будучи знатоком значений всех русских и иностранных имён, он частенько называл людей не как положено, а по-своему, в соответствии с тем, что значит его имя. Видимо, Викторию, чьё имя значило "победа", он решил назвать Полиной, чтобы было больше созвучия. Сама "Полина", конечно, была сильно против этого, но Серёге, как истинному штурману с высшим гуманитарным образованием, было на это глубоко наплевать.
  - Мало ли как он её кличет, - сказал я, закончив вытираться, - Для всех она Виктория Михайловна, для меня - просто Вика, а для тебя - товарищ Старший Инструктор.
  Повесив полотенце на плечо, я развернулся и зашагал прочь, оставив Пильмана в полной растерянности. Как много техник ещё не знает о здешней жизни. Ну, ничего. Поживет - увидит.
  - До встречи на лётном! - сказал я у двери.
  - Штаны не забудь, - ответил Пильман.
  Я улыбнулся и вышел в коридор.
  Когда я вернулся все уже встали. Лёха сидел на своей заправленной кровати весь помытый, причесанный и одетый, причем, как ни странно, в белую рубашку. (Обычно техники не одеваются в белые вещи, понятное дело - боятся запачкать, но сегодняшний день почему-то для Лёхи был исключением.) Навигатор гладил форму.
  - Не жалко? - спросил я инженера.
  - Да Вова вчера весь костюм керосином забрызгал, - ответил Лехницкий, - с головы до ног. А ничего другого нет.
  Я сел на свою кровать, снова достал из тумбочки свой лётный костюм, расстегнул его и стал надевать прямо поверх трусов и майки.
  - Пильман-то? Слышал. Так как он это сделал? - спросил я у техника.
  - Да как обычно, - ответил Лехницкий, - Вчера нам Палыч вечером сказал баки "Сушкам " заправить, чтобы сегодня утром с ними не морочиться. Я Вове поручил это дело, мол, пусть учится, а сам внизу стоял. Протянул ему пистолет, он взял его, вставил в горлышко, да как врубил максимальный напор! Всё у него из рук вырвалось, сам свалился с табуретки, а шланг пошел в пляс по всему ангару. Меня окатило, Вову окатило. Килограмм, наверное, десять вылили, прежде чем поймали его.
  - Это тебе ещё повезло, - посмеялся Серёга, - Была бы Зима, было бы круче...
  Лехницкий улыбнулся.
  - Ну, ясно, - ответил я, - Ладно. Пора здесь порядок наводить, да собираться. Меня, наверное, уже Вика ждет.
  Надев свой лётный комбинезон, я встал с постели, и принялся её заправлять, одновременно думая о том, Почему Пильман так часто говорит о Вике. Сама по себе Вика была, конечно, очень привлекательной девушкой, тем более что она лётчица. Да не просто лётчица, а лётчица-ас! ("Черт! Слова "ас" даже нет в женском роде," - думал я, - "Не справедливо по отношению к ней!") Но Пильману-то девятнадцать лет. А ей двадцать четыре! Не туда замахнулся парень. "Хотя кто знает: может я сам "замахнусь ещё" и не раз. В любом случае одно хорошо: она живёт с другой стороны дома и не видит нашей веранды, а значит и моих трусов по утрам". Заправив постель, я уселся на нее и начал одевать ботинки.
  Всё было почти готово для полётов. Осталась одна последняя вещь - планшет.
  Выдвинув ещё один ящик в тумбе, я достал оттуда тонкую черную пластину с маленькой надписью на верху - "Vityaz C-800". Нащупав сзади черную кнопку, я нажал на нее и, удерживая на ней палец, стал ждать,
  Через несколько секунд, планшет включился. На экране появился красивый сокол, летящий на белом фоне, изображающий логотип компании "Витязь". Затем сокол растворился, и на его месте появилось следующее:
  
  "12 апреля 2029г. пос. Нестеров, Заречный р-н, Свердловская обл. (определено 2 минуты назад)
  Местное время - 05:52
  Геннадий Анисимов (авторизация успешна)
  Загрузка личных данных...
  
  Органайзер:
  1) 06:30 Тренировочный полёт. (Сбор в шесть у выхода из лётного дома. Только давай без опозданий, хорошо? Вика.)
  2) (Дел нет)
  
  Подключение к каналу новостей...
  Локальные новости:
  "Вчера президент России Михаил Задорнов вместе с министром по физической культуре и спорту Виталием Мутко подписали указ о создании в посёлке Нестеров, Свердловской области, на основе имеющейся там Лётной Школы, Всероссийского Института Высшего Пилотажа с целью подготовки АГВП для участия в международных соревнованиях, и об учреждении двух факультетов: Базово-Подготовительный факультет и факультет Высшего Пилотажа. В связи с этим, на авиабазу "Родники" планируется поставка 32 лёгких одномоторных самолётов Як-54, 8 самолётов типа "спарка" Як-52 и Як-18 и 4 учебных реактивных истребителей L-39 "Albatros". (Читать дальше...)
  
  Погода.
  Информация ATIS. Аэропорт "Родники", URDN, 0:52 по Гринвичу.
  Ветер: 3 м/с, давление 752 мм рт. ст., облачность/осадки: чисто, посадка и взлёт с полосы 21, сцепление: максимальное, в районе аэродрома возможный стаи птиц.
  Вылет разрешен по всем категориям.
  
  
  Дочитав всю информацию, я засунул планшет в чехол, повесил его себе на запястье, и зашагал к двери.
  - До встречи, мужики! Увидимся на лётном!
  - Давай, - хором ответили соседи.
  Я вышел из комнаты и направился к выходу на улицу, где меня уже ждала Вика, одетая в лётную форму, и готовая отправиться со мной на работу, там где мы вместе, на скорости триста километров в час, будем выписывать в небе невероятные фигуры высшего пилотажа, находясь друг от друга на расстоянии не более двух метров.
  Начался абсолютно новый день нового лётного сезона для нашего посёлка. После долгого зимнего затишья в наш городок снова вернётся жизнь. Снова забегают техники по стоянке, нося туда-сюда вёдра со старым машинным маслом и заменяя его на новое, снова поднимутся в небо самолёты, оглушая рёвом своих мощных спортивных двигателей всю округу, снова наполнятся классы лётной подготовки и снова охрипнет голос у всего преподавательского состава.
  Я вышел на улицу.
  - Привет, - тут же поздоровалась Вика, - Ты знаешь, что зимовку отменили?
  Да... Этот сезон будет особенным.
  
  ***
  
  Вика стояла передо мной уже в полном лётном обмундировании, держа в одной руке свой планшет, а в другой что-то на подобии скрученного шланга.
  - Как отменили? Поему? - спросил я.
  - Не знаю, - ответила она, - Наверное, это связано с Институтом. Мы же теперь вроде АГВП готовим.
  Зимовкой здесь называли зимние каникулы. А именно те семь месяцев с сентября по апрель, когда погода становится менее устойчивой, а основная масса учеников авиашколы разъезжается по своим домам и семьям. На это время школа закрывается и у всего лётного и технического состава начинаются так называемые "зимние каникулы", когда они целыми днями занимаются тем, что бездельничают в своих комнатах, обсуждают последние новости авиатехники, играют в шахматы, "Counter Strike", гуляют по улицам города, тратят отпускные и катаются на лыжах.
  Самым любимым занятием для меня, помимо самолётов был горнолыжный слалом. Поэтому каждый год, в январе и в марте, я ездил на горнолыжную базу Дурасовка, что в Мурманской области, для участия в соревнованиях по этому виду горнолыжного спорту. Всё остальное время каникул я просто бездельничал, и слалом, наверное, был единственной вещью, которая помогала сохранять мне физическую форму и былую реакцию, так необходимую для лётчика-спортсмена.
  Теперь же каникул нет. И весь год мы будем вкалывать как техники списанных самолётов перед приездом начальства.
  - Ну что, пошли? - спросила Вика, глядя мне в глаза, не выдержав короткой паузы - Или я одна пойду?
  - Пошли, - ответил я.
  Мы оба двинулись с места.
  Мой лётный дом, где я жил, как и Викин, располагался на краю большого лётного поля, как-раз-таки принадлежащем авиабазе "Родники", где мы и работали. Только вот основная её часть находилась от нас ровно на противоположном конце аэродрома, а расстояние до нее, если считать по "рулёжкам ", было приблизительно два километра. Чтобы добраться до туда утром, основная часть персонала пользовалась велосипедами. Мы же с Викой предпочитали ходить пешком.
  - Масло уже ушел? - вдруг спросила она меня.
  - Да нет, вроде... Сидит ещё там. Или, по крайней мере, сидел, когда я уходил.
  - Ясно, - сказала Вика, - Как у него голова-то? Болит?
  Столь неожиданный вопрос застал меня врасплох.
  - Эээ, да нет... - ответил я, - Отчего она у него должна болеть?
  Вика тяжело вздохнула. Обычно это означало, что ей очень неудобно говорить то, что она сейчас скажет.
  - Да я видела его вчера вечером... Шел, пошатываясь куда-то, и керосином несло за километр.
  Я понял, о чем говорит Вика. Дело в том, что когда-то у Лехницкого были большие проблемы с алкоголем. Выпивал сильно и много, даже для авиатехника. Потом, с вводом сухого закона проблемы прекратились. Многие боялись, что он перейдёт с водки на керосин, но Лёха оказался не из того теста. Вот и работает у нас уже который год авиатехником. И ни капли спиртного.
  - А! - воскликнул я, - Да нет, ты что! Он в завязке уже давно. И керосина не пьёт. Он же спортсмен у нас теперь, - (Лёха занимался плаванием), - А по поводу запаха - это ты у Пильмана спроси, - с улыбкой добавил я.
  - Не хочу, - угрюмо ответила Вика.
  - А что такое?
  -Да он не нормальный какой-то! С момента своего приезда он только и делает, что смотрит на меня! Постоянно! И везде за мной следует!
  Я заулыбался. Каждый раз, когда Вика начинала жаловаться на поведение Пильмана, я вспоминал одну историю, произошедшую со мной на этой авиабазе пару лет назад. В 2024 году, сразу же после окончания лётного института, я поступил сюда в качестве стажера для работы на должности инструктора по авиа безопасности (потом стал инструктором по высшему пилотажу). На тот момент мне было двадцать два года, и у нас в части работала прекрасная девушка-штурман двадцати четырёх лет (потом её пригласили в Москву и она уехала). Звали её Наташей. Я как увидел её - тут же влюбился. Долгое время я ходил за ней по пятам, следил за ней, при встрече мялся, даже рта не мог раскрыть в её присутствии. (Вроде бы взрослые люди!) Я сильно критиковал себя за бездействие. И вот однажды я решил сделать ей подарок - покатать её на самолёте. И причем хотел всё это "оформить" как сюрприз: завязал глаза, заткнул уши, чтобы не слышала звука двигателя, и аккуратно усадил в кресло кабины. И вот однажды вечером, взлетел я с ней подобным образом, аккуратно, еле заметно набрал небольшую высоту (навыки высшего пилотажа помогли мне сделать это тихо), взял курс на заходящее солнце и торжественно открыл ей глаза.
  Всё было бы прекрасно, если бы не её жуткая акрофобия . От страха она чуть не потеряла сознание и в криках потребовала, чтобы мы немедленно вернулись на базу. Что я и сделал. Позже она ещё долго материла меня за тот ужасный вечер, который она провела со мной, и за то, что тогда я чуть не лишил её здоровья, напугав до смерти.
  На данный момент поведение Вовы по отношению к Вике мне сильно напоминало моё собственное поведение по отношению к Наташе.
  - Прямо не знаю, как сказать ему, чтобы он от меня отстал!
  - Хочешь, я скажу? - предложил я, - Я ему объясню все по-человечески, мол, он тебе не нравится и "пошел вон".
  - Ты? - задумалась Вика, - Да нет, не надо. Справлюсь как-нибудь сама.
  - Ну смотри.
  Весенний ветер порывами дул по лётному полю, приятно лаская волосы. Мы продолжали идти, наслаждаясь утренней тишиной и покоем, разговаривая на разные темы.
  Вдруг за нашими спинами раздался громкий рокот, похожий на звук мотоцикла. Мы обернулись. Как оказалось, звук исходил из нашего лётного дома, а точнее из его гаража.
  - Сразу видно, технота проснулась! - сказал я, - "Если слышишь рёв мотора, значит, Лёха будет скоро".
  У части нашего техперсонала, а конкретнее у Лехницкого, был ещё один вид транспорта - его собственноручно собранный трёхколёсный мотоцикл. В основном Лёха строил его для того чтобы возить по полю разные тяжелые авиационные агрегаты, поэтому основную ставку сделал на большой мощный шестицилиндровый двигатель и на прицеп на двух колёсах, прицепляющийся сзади. Всё было замечательно, но про одну деталь он видно забыл - глушитель. Или может, не забыл, а просто считал, что треск его мотоцикла, клином врывающегося в утреннюю тишину, только радует спящих или полусонных жителей лётного городка.
  - Рано он сегодня, - сказала Вика.
  - Хочет пораньше приехать, чтобы быстро всё сделать и пойти досыпать, - ответил я, - Хитрый лис.
  - Зря надеется. Чернышов вчера сказал, что у техников сегодня работы будет ещё больше чем у нас. Будут вроде какие-то детали менять самолетам третьего отделения.
  - Да, на своём агрегате он быстро справится, - ответил я, - Запряжет кого-нибудь на вополнение работы, а сам будет колесить по стоянке от склада к ангару.
  Мы снова двинулись в путь.
  Вскоре, рулёжка, по которой мы шли, слилась с другой, и вместе они образовали большую широкую рулёжную дорогу, ведущую прямо к главной стоянке, которая находилась около центрального здания нашей авиабазы. По всей стоянке уже стояли вразброс несколько групп техников и лётчиков других отделений. Каждая о чем-то разговаривала.
  - Ну, вот и пришли, - сказал я и посмотрел на часы, - Шесть-тридцать две. Почти не опоздали.
  - Вон Чернышов стоит. Пошли к нему.
  Антон Павлович Чернышов, наш начальник, стоял около одного из ангаров на краю платформы, держа в руках планшет с листом бумаги, и что-то яро объяснял окружившим его техникам.
  Когда мы подошли к нему я сказал:
  - Здрасте, Антон Палыч! Вызывали?
  - Вызывал, Анисимов, вызывал, - ответил Чернышов, меняя лист на планшете, - Тебя лично вызывал и весь лётный состав второго отделения.
  - Так, все ж здесь.
  - Я вижу, - сказал он, заполняя новую страницу, - Техники ваши где?
  - Лехницкий полчаса назад выехал из дома на мотоцикле, - стала докладывать Вика, - Пильмана не наблюдали.
  - Наблюдательнее надо быть, лётчики! - отшутился начальник, - Ладно, - записав что-то в планшет, Чернышов сунул его подмышку и сказал, - Слушай мою команду, бойцы! Значит, сейчас ваша задача: отлетать хотя бы несколько часов, отработать свои навыки в полёте, строевые, пилотажные и высший пилотаж. Летать будете все вместе: первое, третье и четвёртое отделение поднимаются с вами. Вы, естественно, идёте за первым. За вами идут третье и четвёртое. Дальше расходитесь, каждое отделение в свою сторону. Ваше будет работать в районе Либетков, это в двадцати километрах на северо-запад. Схемы у вас будут. По прилёту с вами свяжется наблюдатель и будет давать вам инструкции. Всё ясно?
  - А кто наблюдателем будет? - спросил я.
  -Пока не знаю, - ответил Чернышов, - возможно я сам, - он посмотрел на часы, - Сейчас шесть тридцать-четыре. Схемы будут через полчаса, затем десять минут на подготовку и вылет. В полвосьмого вы должны быть уже над Либетками. Ещё вопросы есть?
  - Нет.
  - Вот и хорошо. Сейчас идёте к восьмому ангару. Там вас ждут два ваших "Яка". Свяжитесь как-нибудь со своими техниками, скажите, чтобы туда подходили. Когда подойдут, пускай готовят вас. Занимайте места и ждите карты. Они будут на планшеты, как я и сказал, где-то минут через тридцать. Потом выходите на связь с центром, регистрируйтесь и дальше всё по плану.
  - Ясно, Антон Палыч. А вы-то сейчас куда?
  - А я сейчас пойду, узнаю, кто у вас будет наблюдателем, и если это я, пойду искать машину чтобы побыстрее добраться до Либеток.
  - А чего раньше этого не сделали?
  - Меньше вопросов, Анисимов, вперед! - ответил начальник, - Не твоё дело пока что. Ты отлетай, главное, а потом уже будешь всем интересоваться... Чего стоите?
  - Уходим, - ответила Вика, - До свидания.
  - Удачи в воздухе.
  Палыч взял свой планшет в руку и направился к главному зданию. Мы с Викой развернулись и пошли в противоположную сторону - к нужному нам ангару.
  Всего на нашей базе было три парковочные зоны: северо-западная, северо-восточная и центральная. По три-шесть ангаров в каждой. А также множество открытых стояночных мест. Все эти зоны делились между пятью отделениями: четырьмя высше-пилотажными и одним вертолётным.
  Ангар номер восемь располагался на краю центральной зоны, где мы с Викой и стояли. Пойдя к нему, я достал свой планшет из чехла, и вставил его в сканирующее устройство на стенке его ворот, набрал пароль, после чего снова вытащил его и упаковал в чехол. Через несколько секунд ворота ангара стали медленно разъезжаться в стороны.
  Мы стояли перед огромным помещением, высотой чуть больше пяти метров. Слева от нас вдоль стены располагался длинный стол с множеством разбросанных инструментов, справа - всё тоже самое, только ещё и с авиационными агрегатами. А в центре крылом к крылу стояли два моторных "яка" ярко-красного цвета.
  - Ну вот, - сказал я, - Прямо как в старые добрые времена.
  - Да..., - ответила Вика, - Когда работаешь уже месяц, то и жизни себе не представляешь без полётов. Даже как-то страшновато немного.
  - Это точно...Ну что, ждем техников?
  - Куда же без них.
  Мы оба вошли внутрь ангара. Вика подошла к столу у левой стены, сняла с плеча шланг, который тащила всю дорогу, бросила его поверх разбросанных гаечных ключей и отверток, а сама уселась на стол рядом.
  - Зачем он тебе? - спросил я, указывая на шланг.
  - Да, не поверишь, кран потек, - с улыбкой, ответила она, - Шланг порвался, а денег на новый нет. За зиму всё истратила, только на еду и осталось. Хотела попросить у штурмана вашего, так он, говорит, "на мели".
  - Да сейчас весь городок "на мели" до первой зарплаты, - сказал я, - Так попросила бы Лёху с Вовой, они бы тебе из гаража подобрали бы что-нибудь. Не пришлось бы ничего воровать.
  - Ну, во-первых, я ничего и не воровала, - ответила Вика, затягивая волосы резинкой - А во-вторых... Себе я доверяю.
  - Ясно. Сейчас-то что, снова без воды? -
  - Нет. Соседка починила, - сказала она, расправляя получившийся хвост.
  Особенностью Викиного дома являлось то, что жили в нем не комнатами, как у нас, а блоками, каждый из которых включал в себя кухню, спальню (гостиную), и туалет. Это, конечно, было лучше, чем у нас, но при этом было одно условие: за состояние своего блока жильцы отвечали сами.
  У Вики была всего одна соседка - девушка-штурман по имени Таня. И главное, что можно было про нее сказать - она была "мозгом"! Не то чтобы Таня была очень умная, но у нее была невероятно развита смекалка. К примеру, однажды утром, проснувшись от очередного старта движка Лёхиного мотоцикла, она, наконец, решила, что пора с этим кончать и стала думать, как заставить техника перестать будить её по утрам подобным образом. Уговаривать Лехницкого, поставить глушитель было делом бесполезным, однако Таня придумала более интересное решение. Взяв в руки учебник физики за девятый класс и лопату, она соорудила что-то вроде небольшого земляного заграждения, высотой приблизительно в два метра. Насыпь располагалась перпендикулярно линии, соединяющей их дом, с домом из которого обычно выезжал Лехницкий. Таким образом получалось, что звук, шедший из Лёхиного гаража по утрам, "натыкался" на эту гору, отражался от нее вверх, и не затрагивал первый этаж сзади стоящего здания, где в это время мирно спали Таня и Вика.
  Я посмотрел на часы. Было 6:41.
  Вскоре, этот самый звук мотора послышался из-за стен нашего ангара. Он становился все громче и громче, и через тридцать секунд из-за угла появился Лёхин мотоцикл, с прицепленной к нему коляской, а на нем и сам Лёха. В коляске сидел Пильман.
  - Ну что, народ, готовы? - остановившись у стенки, спросил Лехницкий.
  - Всегда готовы! - ответила Вика.
  - Тогда по машинам!
  Я встал и направился к своему самолёту. Вика пошла к своему. Лехницкий и Пильман тем временем слезли с мотоцикла, взяли со стола по лестнице и направились к нам.
  - Э, подожди друг, - сказал Лехницкий, предупреждая моё желание забраться в кабину по крылу, - Не порть машину, не ты её ремонтировал. Вот тебе лестница, - сказал он и приставил ступеньки к фонарю.
  - Как скажешь, Лёх, - ответил я.
  Забравшись в кабину, я сел поудобнее, достал свой планшет, включил его, набрал PIN-код, и вставил в нужное отверстие. Кабина ожила. На трёх экранах появилась вся полётная информация: маршруты, состояние систем, положение самолёта. Заработали резервные индикаторы скорости, высоты и направления. Стрелка индикатора топлива медленно прошла от нуля и уперлась в максимум.
  - По полной заправили нас, да, Лёх? - спросил я техника.
  - Нет, только тебя, Ген, - с сарказмом ответил он.
  - Зачем? Нам же пару часов всего отлетать.
  - Машина сейчас будет много потреблять, - стал объяснять Лёха, - Мы вчера двигатель хоть и смазали, но все равно после зимы работать он будет неохотно.
  - Ясно, - ответил я, - Ну что, проверка "внутренней"?
  - Давай, - сказал Лехницкий, закончив выполнять финальный осмотр самолёта
  Я одел шлем и закрыл фонарь кабины. Лёха тем временем подошел к большому агрегату на столе ангара, снял с него наушники с микрофоном и начал выставлять на нем частоту внутренней радиосвязи. Я стал делать тоже самое в кабине.
  - Это второй, проверка "внутренней".
  - Слышу тебя на пятёрочку, второй, - ответил Лехницкий, - Где у нас первый?
  Я взглянул на Вику. Та уже тоже сидела в своей кабине и, закончив примерять шлем, щелкала кнопки на панели радиостанции.
  - Говорит первый, - вскоре раздался её голос, - предполётная проверка внутренней связи.
  - Слышу тебя на пять, - сказал я.
  - Взаимно, - ответила Вика, - Ну что, теперь ждем схемы?
  Не успела она договорить эту фразу, как на одном из трех экранов появилось сообщение:
  "Поступили новые указания (Просмотреть)
  ГП "Второе отделение"
  Загрузка схем завершена.
  Ваш позывной: 20Х
  Частота работы: Либетки-контроль 120.0
  Удачного полета"
  "Позывной 20Х", означало, что для каждого из нас позывной будет "201-й" и "202-й", однако всю группу будут называть "двухсотые", что на военном языке означает "не живые". Раньше второе отделение было "двадцатыми", однако теперь, видимо из-за открытия института, нас переименовали в "груз двести".
  - Ты видишь это, Вик? Мы с тобой теперь "двухсотые", - сказал я в эфир.
  - Вижу, - ответила она, - Но летать-то ты не разучился?
  - Надеюсь, нет.
  - Ребята, внимание, - вмешался Лехницкий, - Осталось две минуты. Приготовились к запуску.
  - Первый, к пуску готова, - отчиталась Вика.
  - Второй, к запуску готов, - сказал я.
  - Отлично, - ответил Лехницкий, - Через две минуты выходите на "вышку".
  Частота вышки уже была выставлена изначально, поэтому "выходить" нам на нее не пришлось. Мы с Викой просто стояли и ждали, пока начнется "перекличка" всех отделений: начиная с первого, все по очереди запрашивают проверку связи и разрешение на запуск.
  - Надеюсь, не затянут, - прокомментировал я.
  Лёха уселся на стол рядом со своим агрегатом. Вика в лишний раз проверила ремни безопасности.
  - Боишься? - прозвучал в эфире голос Пильмана. Я только сейчас заметил, что техник уже вторую минуту, держа в руках рацию, опрыскивал крылья Викиного самолёта антифризом.
  - Предстартовое волнение, - ответила Вика, - А есть чего бояться?
  - Нет, конечно, - с ухмылкой сказал Пильман, - Ремни крепкие. Упадешь - в седле останешься.
  - Обнадежил...
  Вова посмеялся и продолжил свое дело.
  - Лёх, а меня-то ты антиобледенил? - спросил я Лехницкого.
  - Ой, прости Ген! - весело ответил он, - Будешь ты сегодня падать снежинкой.
  - Ребят, ну хватит! - сказала Вика.
  Техники засмеялись. Лёха продолжал, тихо хихикая, сидеть на столе в наушниках и с микрофоном в руках, Пильман по-прежнему бегал вокруг Викиного самолета.
  Вскоре в эфире раздался долгожданный голос:
  "- Э..., Родники-вышка, доброе утро. Говорит сотая пара. Предполетная проверка."
  - Так, все! Технари, разбежались! - сказал я, - Сейчас "от винта" будет.
  Пильман закончил обрабатывать Викин самолет, взял свой баллон с антифризом и отошел к стенке ангара. Лёха остался на своем месте, прижимая к ушам наушники. В эфире тем временем продолжалось:
  "- Пара "сто", слышим вас на "отлично". Маршруты согласованы, запуск разрешен, руление по готовности.
  - Вас понял, запуск разрешили, руление по готовности, пара "сто"."
  Из соседнего ангара раздался рев двигателя: стартовал первый самолет. Через несколько секунд стартовал второй. Теперь настало время второго отделения.
  - Родники-вышка, - начала запрашивать Вика, - говорит пара "двести". Предполетная.
  "- Пара "двести", слышим вас на "четыре", шумы. Информация по маршрутам принята, маршруты согласованы. Запуск разрешен, руление по команде."
  - Поняла, запуск разрешен, руление по команде, - подтвердила она и, отпустив кнопку внешней связи, крикнула, - От винта!
  Викин самолет завелся. Ангар наполнили клубы пыли из-под пропеллера, которые снова осели через несколько секунд. Двигатель взревел, дойдя до максимальных оборотов, и медленно вернулся в нормальный режим.
  - От винта... - сказал я и тоже повернул ключ зажигания.
  Мой пропеллер завертелся, также как и Викин, разнося пыль по всему ангару.
  - Поехали? - спросил я.
  - Поожди, - сказала она, - Мы идем за "первыми".
  Через несколько секунда перед нами медленно проехали два спортивных самолета с надписью "101" и "102".
  - Вот теперь поехали.
  "- Пара "двести", начинайте руление."
  - Колодки, - скомандовала Вика.
  Лехницкий и Пильман вскочили со своих мест, подбежали каждый к своему самолету и вытащили из-под колес тормозные колодки.
  Звук двигателя Викиного самолета медленно стал набирать высоту, и вскоре она двинулась с места. Поддав газу, я последовал за ней.
  - Ни пуха, народ! - сказал Лехницкий, когда мы проезжали ворота.
  - К черту! - ответил я.
  Мы выехали из ангара на просторную стоянку, заливаемую лучами восходящего солнца, повернули направо и вслед за первым отделением направились к выходу на ВПП .
  Ну вот и настал этот долгожданный момент! Обернувшись, я увидел техников Лёху Лехницкого и Вову Пильмана, стоящих по краям ворот ангара и весело машущих нам вслед. Я поднял руку в знак прощания, развернулся и снова добавил газу, уводя свой самолет все дальше и дальше от родного укрытия. Чуть впереди меня ехала Вика, а метрах в двадцати перед ней шла пара самолетов первого отделения.
  Через пару минут мы все поднимемся в воздух и проведем там несколько часов, а вернувшись на землю, будем, как космонавты после невесомости, шагать, с непривычки высоко поднимая колени. Все это было уже миллион раз, но все равно, постоянно, возвращаясь с зимних каникул, волнуешься, как в первый. Одно радует: это чувство испарится, как только самолет отревётся от земли.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"