Селиванов Петр Петрович : другие произведения.

Без названия (пока)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга начиналась как безобидная сказочка. Думал, что нужно попробовать написать сказочку, скорее детскую. Но, как это у меня бывает, детская сказочка начала превращаться во взрослую, а формат превратился в фэнтези... Роман, вероятно, будет очень большим. Пока выкладываю только начало...
  Глава 1
  Первая встреча
  
  В прошлом году мне посчастливилось встретиться с самым настоящим лепреконом. Нет, если вы думаете, что это так просто, взять и познакомиться с лепреконом, то вы глубоко ошибаетесь. Многие за всю жизнь ни разу не встречались ни с троллями ни с эльфами, а мне, вдруг, сразу так повезло. Я даже сперва не поверил своему счастью, думал - показалось. Но, нет, все было именно так, это был самый настоящий лепрекон, который собирал мелкие ягоды вблизи моей маленькой избушки на берегу горной речки. Если вы не знаете, кто такие лепреконы, я постараюсь вам немного рассказать о них. Лепреконы - это очень необычные сказочные существа. Как правило, они работают башмачниками и, ко всеобщему удивлению, почти всю жизнь трудятся над одной парой сапог, а, порой, и вовсе над одним сапогом или башмаком. Но это обстоятельство их нисколько не смущает, потому что трудятся они добротно (по крайней мере, высунутый язык во время работы говорит об их усердии). Выглядят они очень прилично: у них совсем невысокий рост, можно даже сказать низкий. Как у ребенка лет восьми или девяти. На них обычно надет изумрудно-зеленый сюртук или жилет, расшитый золотыми нитками, на котором явно выделяются большие блестящие пуговицы (на самом деле, пуговицы не золотые, а пластмассовые, покрытые золотой краской, но это я узнал, когда уже познакомился с лепреконом поближе). Зеленые штаны, которые едва закрывают колени. Длинные чулки небесно-голубого цвета, и невысокие башмаки с огромной серебряной пряжкой во всю их ширину. На голове у лепрекона нередко можно увидеть зеленую треуголку, но, иногда они оставляют ее дома (нужно сказать, что память у них отменная, но, порой, они бывают очень неряшливы). У них белая кожа, морщинистое лицо, островатый нос, а когда у лепрекона не очень хорошее зрение, что бывает нередко, на этот самый нос сползают небольшие очки. Волосы, как правило, рыжие, но встречаются и седые. И у всех есть борода и бакенбарды. Стоит добавить, что зеленая одежда - это не единственный их наряд, хоть и самый любимый. На праздники они нередко надевают красную одежду, иногда синюю или лазурную, а в день рождения могут позволить себе и ярко-желтую и даже фиолетовую. О лепреконах ходит дурная слава, что они очень жадные и замкнутые волшебные создания, что они часто пьют крепкий ирландский виски, ни часа не могут обойтись без ароматного табака в любимой трубке, но мне, как вы уже, наверное, догадались, попался абсолютно необычный лепрекон. У него в руке я не заметил ни трубки, ни бутылки виски, ни горшочка с золотом, который он готов был бы обменять на три любых моих желания, если я его поймаю. Нет, у того лепрекона в руках была только маленькая корзинка, в которую он складывал ягодки, приговаривая: - "...одну в лукошко, вторую в рот, третью примечаю, четвертая на ум пошла...одну в лукошко, вторую в рот...". Скажу честно, я очень удивился. В этом лесу, около моего домика, кроме парочки заблудившихся эльфов я не встречал ни одного волшебного существа, а здесь такая удача! Обычно, сидит себе лепрекон в своем домике, да и башмак починяет с высунутым вбок языком, виски ирландский попивает, да трубку покуривает. Так весь день, бывает, и проходит, а к вечеру, нет-нет, да и засопит - утомился за день. Или, другое - ходит себе лепрекон по травяным холмам, дудит себе под нос песенки веселые, как вдруг, откуда-то человек забредает в эти края и ловит лепрекона. Вот и приходится ему придумывать разные уловки да хитрости, чтобы на свободу выбраться, да и с золотом со своим остаться. У них ведь как, у лепреконов? С собой обязательно два мешочка, один с золотыми, другой с серебряными шиллингами, да еще и горшочек золотой припрятан, который любой человек заполучить хочет. Вот и приходится обещать человеку желания разные. А бывает, загуляется лепрекон, уйдет далеко от дома, подойдет к селению человеческому, а там песни поют. А лепрекон, смерть как любит песни, что люди поют. Вот и не может он удержаться, чтобы не потанцевать под песни-то. Ну и что вы думаете? Начнет он танцевать, так и не может остановиться, пока люди петь не перестанут. Это еще хорошо, что его никто не видит в этот момент, а-то на смех бы подняли. Стоит себе один на зеленой траве, да и танцует - башмачками цокает. Однажды такого лепрекона белки увидели, и засмеялись, да так сильно, что чуть не лопнули от смеха, ей богу, а лепрекон злится на белок, но танцевать прекратить не может. Бывают очень веселые с лепреконами истории, так что, если вы подумали, что лепреконам скучно и одиноко живется, то вы глубоко ошибаетесь.
  Мой же гость оказался каким-то другим. Ну, не узнал я его сначала. Вроде как, и одежда их, и треугольная шляпа и башмаки, но, что-то не так. Стоит себе, с этими ягодками возится. Да, насколько я знал, лепреконы вообще ягоды не едят, где же это видано было? А этот, вот, пожалуйста, одну в лукошко, другую в рот... Я кхыкнул, боясь спугнуть его неожиданным вопросом, тот повернулся, посмотрел на меня, а затем снова вернулся к сбору ягод.
  - А, это вы, - он неторопливо положил очередную голубую ягодку в корзинку и начал обходить куст с другой стороны.
  - Постойте, - не выдержал я, - вы, что, меня знаете?
  - А кто же вас не знает? - лепрекон начал обирать куст с дальней стороны, где я его практически не видел.
  - А вы - лепрекон? - этот вопрос беспокоил меня гораздо больше, чем то, откуда он меня знает.
  - Да, а разве не видно?
  - Видно. В том-то и дело, - начал тараторить я, и потихоньку спустившись со своей единственной ступеньки, направился в его сторону.
  - Ну, так и нечего было спрашивать.
  Я подошел поближе, начал заглядывать за куст и увидел, что он практически зарылся в него с головой. Видимо, внутри куста самые вкусные ягоды хранятся.
  - А откуда вы меня знаете?
  Лепрекон вытащил голову и неодобрительно посмотрел на меня снизу вверх.
  - Вы тот, кто может видеть и общаться со сказочными существами. Этого достаточно для того, чтобы понять, что вы и сами не совсем обычный человек. Тех двух эльфов помните?
  - Которые заблудились? - недоверчиво спросил я.
  - Ну да, Эулу и Саананда. Они мои друзья и они рассказывали о вас.
  - Эльфы и лепреконы дружат? - перебил я.
  - Только некоторые эльфы и некоторые лепреконы, молодой человек, - он снова зарылся головой в куст и продолжил собирать ягоды.
  - Послушайте, а вы не хотели бы разделить со мной утренний чай? Я как раз собирался заваривать.
  Лепрекон снова высунул голову, задумчиво посмотрел на небо, затем мне в глаза.
  - Что ж, юноша, пожалуй, у меня есть десять-пятнадцать минут, вашими часами, которые я мог бы посвятить нашему чаепитию.
  Через пять минут мы уже сидели друг напротив друга за моим дубовым столом на высоких деревянных табуретах и ждали, когда чай наберется нужным ароматом. Мне не терпелось начать расспрашивать лепрекона о его жизни, но он был так увлечен натиранием своей верхней пуговицы на жилете до блеска, что мне было неудобно отвлекать его.
  - Ну, и где же ваш хваленый чай? - запричитал он.
  Я тут же схватил заварник и разлил тягучий напиток, приготовленный по моему собственному рецепту, в глиняные кружки. Честно говоря, я немного переживал, что чай еще не совсем настоялся, но его аромат убедил меня в обратном. Лепрекон отвлекся от своей пуговицы и звонко отхлебнул черный горячий отвар (или завар).
  - Ммм, - он неторопливо поставил кружку на блюдце и пристально посмотрел мне в глаза, немного прищурившись, - похоже, там не хватает немного куличника, но откуда вам знать о куличнике, когда он на вашей стороне леса не произрастает? А, в целом, славная композиция.
  - А что такое куличник?
  - Это такая трава, из которой гномы, порой, делают себе куличи. Очень пряная, знаете ли...
  - Скажите, а почему вы так не похожи на остальных лепреконов?
  Мой гость кряхтя слез с табурета, подошел и по-братски постучал меня по плечу.
  - Дорогой мой, если бы вы хоть немного знали остальных лепреконов, то поняли бы, что я отличаюсь от них гораздо больше, чем вы думаете.
  Честно сказать, я действительно не знал ни одного лепрекона и все мои познания ограничивались мифами, легендами и байками, которые травил мне мой дед, куря пенковую трубку на дровяной завалинке. Лепрекон снова не без усердия забрался на табурет и принялся пить чай маленькими глотками, каждый раз прищуриваясь, как пушистый кот, который закрывает глаза от яркого солнца, лежа на крыше деревенского дома ранней весной.
  - Я не знаю, как принято у вас. Но у нас, - начал говорить я, боясь терять драгоценные минуты, - принято представляться, когда знакомишься. Я не нарушу ваши традиции, если спрошу ваше имя?
  - Что вы, что вы? Нет, конечно. Простите меня - старого дурня. Совсем забыл представиться. Мое имя - Лепетарр.
  Повисла неловкая пауза, которая, впрочем, была неловкой только для меня, поскольку мой гость снова занялся чаем.
  - А меня зовут, - начал было я, но Лепетарр перебил меня.
  - Вас, молодой человек, зовут Тсун Тсэа.
  Сказать, что я опешил - ничего не сказать. Да, меня назвали непонятным мне словом. Да еще и не одним, а двумя. Двумя непонятными словами. В голову начали закрадываться мысли о том, что лепрекон мог назвать меня на своем языке, как: "заваривающий чай", "пристающий к лепреконам" или "полный балван", и я все равно ничего бы не понял.
  - Это переводится как "Умеющий видеть", - развеял он мои сомнения и поставил кружку на блюдце, - по крайней мере, так вас прозвали все волшебные существа нашего ореола обитания.
  - Умеющий видеть... - невольно повторил я за ним, - а какой это язык?
  - Сложно объяснить, - Лепетарр встал со своего стула и пододвинул табурет к столу, - премного благодарен вам за действительно отменный чай, но мне пора идти.
  - Но как же? Мы же совсем еще ни о чем не поговорили?
  - Что ж, если вам действительно интересно пообщаться со мной, я буду ждать вас сегодня в девять вечера вашими часами у себя в гостях. Вы должны знать, что у лепреконов любое приглашение в гости обязывает отвечать взаимностью. Там мы и поговорим.
  - Но, как я найду ваш дом? - я семенил за моим гостем до входной двери, едва не спотыкаясь о его ноги.
  - Спросите обо мне у местных ребят по направлению к юго-западу от вашего дома, - не оборачиваясь сказал Лепетарр.
  - У местных кого? Я что-то не понял.
  Лепрекон повернулся ко мне.
  - Ну, у разных там... не знаю... кого-то... ну... хоть эльфов, если увидите их тут. Они здесь редко бывают, - он забегал глазами по сторонам, подбирая нужные слова, - или гномов, или любых фейри, в конце концов.
  - Фейри? Любых?
  - Ну, да. Что вы в самом деле. Неужели вы думали, что здесь никого кроме меня и той парочки эльфов нет?
  - Фейри? Это феи? Они разные бывают?
  - Ох, - Лепетарр открыл входную дверь, - это не только феи, Тсун Тсэа, фейри - это различные сказочные существа. И феи, и дини ши, и брауни, и бродячие, и прирученные, и добрые, и злые. Это просто фейри... как класс, понимаете? Вы абсолютно несведущий и зеленый Тсун Тсэа.
  После этих слов лепрекон вышел из моего дома и тихонько прикрыл дверь. Я не стал спорить. Конечно, я несведущий. На счет зеленого я бы поспорил, по мне так Лепетарр был гораздо более зеленым, чем я - на нем хотя бы одежда была зеленая, а на мне что? Льняные штаны светло-коричневого цвета, легкая свободная рубаха да сандалии. И, замечу, ничегошеньки зеленого. Хотя, безусловно, я понимал, что к цвету одежды его слова не имели никакого отношения.
  Пожалуй, прежде чем перейти к описанию моих последующих приключений, вы должны хоть немного узнать обо мне. А-то как-то неловко выходит, что о лепреконе Лепетарре вы знаете уже хоть что-то, а обо мне, по большому счету, ничего.
  Итак, свое имя, которое было дано мне от рождения, я уже не использую практически год и называть его нет никакого смысла. Именно с того момента, как я встретился с Лепетарром, я зовусь не иначе как Тсун Тсэа, что гордо переводится как "умеющий видеть", на ваш привычный лад, это как имя и фамилия. Хотя друзья часто обращаются ко мне просто Тсун или просто Тсэа, а иногда, и просто Тэ, что стоило бы написать, как "Т". И если бы я был супергероем из комиксов или кино, то обязательно имел бы красивый супер-костюм, на котором в каком-нибудь ромбике красовалась бы буква "Т" или "ТТ". Но я не герой комиксов и фильмов. Более того, я вообще не считаю себя хоть каким-нибудь героем, хотя, кто-то мог бы с этим поспорить. Мою прошлую жизнь, жизнь до "зеленых холмов" (а именно так называется то место, где находится мой теперешний дом) описывать также скучно, как и жизнь любого человека, который разучился видеть прекрасное в обычном, погубил в себе ребенка и стал обычным полноправным, может быть даже вполне успешным и счастливым жителем какого-нибудь города, окончил школу, университет, нашел работу, женился, родил детей, построил дом, купил машину, заплатил налоги, состарился и... так ничего и не узнал. Обычная жизнь всегда была не для меня, и я чувствовал это с самого рождения. Я никогда не закрывался от чудес в своей жизни. Там, где другие видели просто камень, я видел, как солнце ласкает правую сторону шершавого холодного валуна, на который села муха, чтобы погреть свою спинку и представлял, как под ним живет целое поселение дождевых червей, а червята ходят в червячную школу на севере подкамья. Когда я видел полевую мышку, пробегающую по земле картофельного поля после сбора урожая, я думал, что там, под землей, у мышей есть настоящие города, они носят одежду, ходят в школу, институт и на работу, ездят на машинах, создают семьи, а наружу выпускают голых мышей-разведчиков, которые делают вид, что все мыши такие (хотя на самом деле просто узнают ситуацию на поверхности земли и вводят людей в заблуждение относительно действительности). Я мог часами сидеть с закрытыми глазами без движения в глубине леса, чтобы суметь увидеть сказочных существ, которые (а я в этом нисколько не сомневался) просто обязаны были существовать, и просто прятались от глупых и занятых только собой людей. И несколько раз, ей богу, я чувствовал, как на меня кто-то смотрит из кустов или с ветвей деревьев, но просто не желает показываться. Так прошло мое детство. К концу школы я старался не высказываться людям относительно моих фантазий, потому что фактически все к этому возрасту начинают терять последние навыки видеть чудеса и верить в них. У людей это называется взросление. Дальше было пять лет медицинского университета, год интернатуры, три года ординатуры, еще два года аспирантуры (почти все "туры" собрал) и ученая степень в области медицины, а конкретней, в педиатрии. Именно дети с их памятью и фантазией помогали мне не забыть все то, что окружающие меня "взрослые люди" забыли много лет назад. На каждом этапе получения образования я работал, иногда вполне успешно, зарабатывая приличные деньги. Также в моей биографии был не очень удачный брак с сокурсницей Анькой Макеевой, за которой бегал весь университет. С этой красавицей, которую я добился из спортивного интереса, я прожил два года. Это время научило меня одной истине - люди не меняются и пытаться их исправить - пустая трата времени. В общем, как говорится, не прижились - хотели от жизни абсолютно разных вещей. По правде сказать, я до сих пор не знаю, хотела ли она хоть чего-то кроме новых платьев, косметики, ночных клубов и пустого прожигания жизни.
  Ну, а в какой-то момент, во время моего очередного путешествия (которые я очень люблю), я увидел объявление о том, что продается этот домик. Достаточно далеко от города, деревень и других поселений. Да и продается - это слишком громко сказано. Скорее отдается за чисто символическую сумму в десять долларов. Я позвонил по указанному телефону, меня подробно расспрашивали о том, кто я такой и зачем мне этот дом, а затем назвали адрес и назначили время для встречи. Когда я пришел в назначенное время в назначенное место, а это был приличный европейский отель, меня никто не ждал. Точнее ждал, но не человек, а конверт с моим именем и пометкой: "лично в руки". Открыв его, я увидел записку в которой говорилось о том, что дом отныне мой, ключ не требовался, а десять долларов я могу потратить, купив себе мармеладки с жидким центром, потому что они уж больно вкусные. Вот и вся предыстория. Я бросил свою работу, продал новую машину, квартиру, и, не раздумывая, уехал в те самые "зеленые холмы", в тот самый домик, где и живу до сих пор. Изредка выезжаю в город с целью покупки провизии, и, как можно скорее мчусь обратно. Находиться рядом с алчными, жадными, самолюбивыми, эгоистичными людьми, я категорически не желал. Жалею ли я о своем решении? Нет, нисколечко. Настоящая жизнь началась у меня только здесь. Я попал в сказку. В сказку, о существовании которой я знал всегда, но просто не мог вспомнить к ней дорогу.
  
  
  Глава 2
  Путь к дому лепрекона
  
  К восьми вечера я был абсолютно собран и готов пойти в гости к моему новому знакомому. Стоит ли говорить, что перед первым в моей новой истории походом в гости я волновался? Я надел свой единственный костюм черного цвета, к слову сказать, вполне приличный, в котором я переехал в этот дом и ездил в магазин два раза в месяц, белую рубашку. Сандалии менять на туфли не стал - в них было бы неудобно идти по холмам. Взял с собой несколько шоколадных батончиков, чтобы угостить Лепетарра (мне думалось, что лепрекон просто обязан быть сладкоежкой, а человеческую сладость, возможно, и отродясь не пробовал) и вышел из дома. Определить юго-западное направление не составило для меня никакого труда, я взял верный курс и двинулся по едва заметной тропинке. Первые десять минут пути прошли вполне прилично, ничего меня не отвлекало от воспоминаний утреннего разговора, я улыбался и гудел под нос любимые мелодии. Солнце в этих краях заходит очень быстро, так, будто его просто выключают. То есть, сидишь себе, бывало, на крыльце, слушаешь шелест листьев, смотришь на еле заметное покачивание крон деревьев, солнышко светит, птицы щебечут на своем щебечьем, и бах - ночь. Именно так. Разом. Хлоп, и нет света. Все. Смотришь на небо - звезд полные глазища. Каждый миллиметрик небесного одеяла хранит звездочку. А порой кажется, что несколько звезд - глядишь, одна на другую залезает. И луна! Нет, не та луна, которую вы видела, а ЛУНА! Л У Н А!!! Она на самом деле бывает очень большой, как рисуют в мультиках. На ней легко можно увидеть кратеры, и, кажется, какие-то реки и озера. Хотя, астрономы и говорят, что на луне нет воды, но я им не очень-то верю. Я же видел - похоже на реки и озера. Кажется, если прислушаешься, то можно услышать, как в этих реках рыба плещется лунная, самая настоящая, хотите верьте, хотите нет. Так и в этот вечер, шел я себе, никого не трогал, под нос мурчал, и, р-р-раз - нет света. Все, кончился. Хорошо, что луна яркая, как фонарь мне дорожку освещает. Еще минут пять я шел помедленней своей привычной крейсерской скорости, но, когда глаза привыкли, снова набрал ход. В какой-то момент мне показалось, что я услышал чей-то голос. Я остановился и стал прислушиваться.
  - Да это он, чупа-люпа, точно тебе говорю.
  - Быть того не может, пум-пурум, не верю.
  Это был явно чей-то диалог, но он был настолько, как мне казалось, далеко, что я решил подойти поближе, чтобы рассмотреть болтунов.
  -Я же говорю, не он, - донеслось до меня, и речь стихла.
  Я прошел еще несколько шагов - нет говорящих. Тишина. Еще пару футов - снова тишина. Затем, я вернулся на то место, где слышал диалог и остановился.
  - ...когда бы хотел, пиу-пиу. Вот же, трули-пули, я говорил? Говорил?
  - Кто здесь? - сказал я негромко, скорее испугавшись за самого себя.
  - Слышит, каля-каля, это он у нас спросил?
  - Я не знаю, шу-шу-пупа, может и у нас.
  Я стоял в растерянности. Кто-то говорил прямо у меня под ногами. Где-то внизу. Кто-то маленький, кого я не мог даже разглядеть.
  - Вы кто? - тихо спросил я.
  - Точно к нам, лизя-мизя, не иначе.
  - А ты, - обратились ко мне, - щупа-купа, кто?
  Второе существо прыснуло от смеха, и они оба расхохотались. Я достал из кармана коробок спичек, зажег одну и наклонился. То, что я увидел потрясло меня не просто сильно, а безумно сильно. Внизу стояли два человечка ростом с небольшой гриб. Оба были немного полноваты, волосы взъерошены, а их цвет...
  - Не так близко к лицу, Тсун Тсэа, горячо же, - сказал один из них и оттолкнул двумя руками мои пальцы, держащие спичку.
  Они были просто удивительны. По пропорциям они полностью соответствовали человеку. Никаких длинных рук, ног, никакой непомерно большой головы, и, вообще, ничего необычного. Кроме роста, конечно. Но их цвет. Один из них был ярко красный. Весь. Лицо, волосы, одежда. Он весь от макушки до пят был ярко красного цвета. Второй был ярко синего цвета. Точно также, целиком и полностью: волосы, кожа, радужка глаз, пиджачок, брючки, туфли с заостренными и загнутыми кверху носами и даже шнурки. Одеты они были одинаково, но лица немного отличались. Тот, что был красного цвета казался постарше, на лице виднелась трехдневная красная щетина, а возле глаз было несколько морщин, которые принято называть "гусиными лапками". У синего человечка щетины не было, как мне показалось, отродясь, прическа была немного короче, под "лохматого ежика", и морщин на его лице я не заметил. Они практически сразу перестали смеяться, как только я поднес спичку. Тот, что оттолкнул мои пальцы, красный, чихнул.
  - Будь здоров, - вырвалось у меня.
  Они снова расхохотались.
  - Откуда вы меня знаете? - я все же дождался, когда их веселье прекратилось.
  - Многие о тебе, пик-шик, говорят. Ты же Тсун Тсэа, - ответил мне синий человечек.
  - А я могу узнать, кто вы такие?
  - Я Тан, - сказал красный и почесал нос, - а это Тин, - он указал на своего друга.
  - Почему вы так смешно разговариваете?
  - Потому что, динь-дилинь, так веселее, - с улыбкой сказал красный Тан.
  - Мы с Таном поспорили, жижа-лижа, что будем так говорить целый день, - Тин оперся о ствол стоящего рядом дерева, и мне показалось, что его синяя кожа источает слабое свечение.
  - Вы, видимо, какие-то фейри? - Мне показалось, что я не мог ошибаться.
  - Нееее, - протянул Тан и подошел ко мне поближе, - мы не какие-то там фейри, Тсун Тсэа, мы, рак-пак, сами по себе.
  Честно говоря, я опешил и не знал, что сказать. Сами по себе? Это как? Они же должны иметь какую-то классовую принадлежность. Есть феи, эльфы, гномы, лепреконы, тролли, фейри, а тут что, просто Тан и Тин? Это просто не укладывалось в моей голове. Это то же самое, как если бы лепидоптерологу (кто не знает - специалисту по изучению бабочек) показали новый красивый вид бабочки и сказали, что он сам по себе, не к кому не принадлежит и, вообще, никому ничего не должен. А этот бабочковед, в панике дергая на себе волосы, кричал бы: "Но он же должен быть хотя бы чешуекрылым?!? Не бывает такого: сам по себе!!!". Я постарался смириться с этой мыслью. Тем более, что сказочные существа вообще для меня являлись чем-то новым, и знал я о них, откровенно говоря, немного.
  - Вы не проводите меня до Лепетарра? Вы знаете Лепетарра?
  - Хех, да кто же его не знает-то? - Отозвался Тин и подошел к Тану, - Ну, что, луга-зюга, проводим его?
  Они быстро взметнулись по моим брюкам и пиджаку наверх, как матерые скалолазы, и оказались у меня на плечах. Теперь я мог точно сказать, что от них исходило легкое, едва заметное свечение.
  - Давай вперед, Тсун Тсэа, затем мы тебе, миля-биля, покажем куда свернуть, - сказал Тан, держась за мое левое ухо.
  Я себя чувствовал очень странно. Тин сразу уселся, держась за отворот моего пиджака, а Тан так и остался стоять, ухватившись за мое ухо, победоносно глядя сквозь практически кромешную темноту. Я пошел вперед, чувствуя себя не иначе как запряженной лошадью с двумя меленькими погонщиками.
  С полминуты мы шли молча. Тин никак не мог приспособиться на моем плече, все елозил, искал удобное положение и, в конце концов, успокоился. Тан, молча глядящий в даль, заговорил первый.
  - Вон, Тсун Тсэа, видишь, пури-нури, справа от горы виднеется угловатый выступ?
  - Нет, не вижу, - честно признался я.
  - Э-э-э, - с досадой выпалил Тан и махнул рукой, - ты же в темноте плохо видишь. В общем, милях в двух отсюда есть выступ от горы угловатый, его нельзя не заметить. Так вот там живет гном Борт. Очень, сули-дули, суровый.
  - Да, гупа-гупа, - поддержал его Тин, - очень не любит чужаков. Бывает, придет кто незваный, он его молотом своим так и треснет промеж глаз.
  - Зачем же сразу промеж глаз-то? - Я невольно задумался о том, где проходит эта тонкая грань между чужаком и своим, и понял, что мне туда лучше не соваться. По крайней мере, сейчас.
  - Да потому что Борт очень суровый, пупы-рупы, и не любит, когда его отвлекают! - Живо ответил Тин и поднялся на ноги под стать своему красному другу. С трудом держа равновесие, он заглянул за мою голову, посмотрел на Тана и, увидев, как тот приспособился, тоже цепко схватился за мое ухо.
  Я осознал, что моя голова под контролем и беспокоиться не о чем. Хоть они и были очень маленькими, но я отметил, что сила, с которой они схватились за мои уши, была явно несоизмерима с их размерами. Мне не было больно, но казалось, что если я начну крутить со всей силы головой, то мои маленькие волшебные друзья если и отцепятся, то только вместе с моими ушами. Однако проверять это и рисковать остаться без каких-либо частей моего тела я не хотел.
  - А Лепетарр живет далеко? - я все время боялся, что для Тина и Тана мой голос мог оказаться сильно громким, поэтому я экспериментировал с его силой.
  - Чего шепчешь-то, Тсун? - Тан словно понял мои опасения и дернул меня за ухо. - Говори, нута-фута, нормально. Лепетарр живет милях в трех по дороге, но мы срежем путь.
  - А вам не страшно ходить здесь ночью в одиночку?
  Мои спутники рассмеялись.
  - Все-таки ты еще слишком, типи-шипи, человечный, Тсун Тсэа, - с улыбкой на лице сказал Тан, вытирая свободной левой рукой появившиеся от смеха слезы, - нет, нам не страшно, если ты говоришь об опасности. Во-первых, мы вдвоем с Тином. Во-вторых, мы на этих землях все и всех знаем и нас все знают. В-третьих, страх - это только твое отношение к страху. Это люди всего на свете боятся. Боятся, хапа-рапа, менять свою жизнь. Боятся следовать за зовом сердца и души. Боятся заниматься тем, что приносит удовольствие. Боятся верить в волшебство. Много чего боятся. Страх может случиться, но только когда ты сам позволишь ему завладеть собой. А мы не боимся - мы живем. Если случится сразиться с кем-то, то с радостью примем этот бой. Чего-же тут страшного? Это жизнь и ей нужно наслаждаться во всех ее проявлениях.
  Честно говоря, такого философского взгляда от этих крошечных созданий я никак не ожидал. Более того, я слабо представлял, как они смогут сразиться с кем-то крупнее мухи или паука. Подумав о страхе, который я впускал в себя осознанно, я вспомнил свое детство. Когда мне было лет семь или восемь. В деревне, где я бывал каждое лето, ночью я, бывало, выходил в туалет, который находился не внутри дома, а снаружи, метрах в сорока. Он представлял собой отдельно стоящее строение (только сейчас я понял, что именно в детстве и только тогда, в деревне, я видел точно такую же яркую луну и звездное небо, как здесь. А может быть, я просто перестал замечать их когда вырос?). За туалетом, чуть дальше, располагался огород с вкуснейшими овощами (категорически нельзя сравнивать с теми, что продают в магазинах), затем было приличное по размерам картофельное поле, а за ним - темный смешанный лес, который ночью казался просто черной и страшной мглой. По дощатой тропинке, освещаемой лунным светом, я добегал до туалета, и это представлялось мне не таким страшным испытанием, как путь обратно. Выбегая из туалета, я мчался со всех ног домой, потому что именно ночью, именно при лунном свете, именно со стороны леса, который оставался у меня за спиной когда я бежал к дому, мне было практически достоверно известно, что кто-то несомненно должен был погнаться за мной, чтобы съесть. И дело не в том, что я был очень уж вкусным (хотя, как знать?) или представлял особую ценность, как деликатес, просто, кто-то должен был выходить из темноты, чтобы съесть меня или кого-либо другого в подобной ситуации. И все. Без вариантов. Это был не страх - это была борьба за выживание. Со своим страхом. К слову сказать, я всегда побеждал. Добегая до крыльца дома, я спокойно оборачивался, смотрел на освященную луной дорожку, понимал, что никто за мной не гнался (а может быть, уже успел спрятаться) и довольный заходил в дом, где никто меня съесть не мог. По крайней мере, пока рядом есть взрослые. Опасность быть съеденным появлялась только в ситуации, когда рядом не было родителей или просто старших. Вообще, все кому перевалило за пятнадцать, отпугивали, как мне казалось, всякое неизвестное и непонятное. Да я и сейчас так думаю.
  Тем не менее, с мыслями Тана о том, что люди постоянно чего-то боятся, я был целиком согласен и спорить не стал. И, пожалуй, я действительно был еще слишком человечный, чтобы понимать волшебных существ на их уровне. Меня это нисколько не обижало, а скорее стимулировало узнать все и всех как можно ближе.
  - Вот здесь, Тсун Тсэа, сворачивай налево. Вот, пумбу-румба, прямо сейчас. - Тин неожиданно оживился.
  Я осторожно сошел с тропинки, и мои голые стопы в сандалиях и низы брюк моментально увлажнились от росистой травы.
  - Это не роса, - будто прочитал мои мысли Тан, - это трава всегда мокрая. В древние времена, когда еще не было той речки, что у твоего дома протекает, а людей здесь вообще не было и в помине, это растение было единственным источником воды в этих краях. Оно всегда мокрое и отдает воду, фыры-лиры. Называется водяница. Если сильно замучает жажда, можешь взять травинку и попить из нее. Только не срывая. И поблагодарить не забудь, живое все-таки растение. Люди, пожалуй, и не знают, буби-туби, о ее существовании. А-то давно бы уже не было ее на земле.
  Я наклонился и пригляделся. На первый взгляд мне показалось, что это обычная трава, которую любят есть домашние кошки и из которой сотканы все красивые зеленые газоны на планете. Та самая, название которой никто не знает, и называют просто - трава. Например, когда вам будут рассказывать, что видели красивый стриженный травяной газон, вы представите именно эту, обычную траву. Я провел рукой по ее шелковисто-мягким заостренным верхушкам и вдруг увидел, что каждая травинка начинает тянуться к руке. Показалось? Провел еще раз, но уже не касаясь - травинки снова изгибаются и тянутся к руке.
  - Знакомится с тобой, Тсун Тсэа, - тихо, будто боясь спугнуть, сказал мне на ухо Тин, и его синее свечение чуть усилилось, - по нраву ты ей пришелся, кужи-жужи.
  Что я почувствовал в этот момент просто невозможно описать словами. Эта трава, эта водяница, общалась со мной. Она знакомилась со мной. Играла. Она то тянулась к руке, то резко отклонялась в противоположную сторону. Нет, это событие определенно произвело на меня большее впечатление, чем встреча с Тином и Таном. Конечно, они выбиваются из того, что я знал или предполагал о волшебных существах, но живое растение, которое общается со мной - это был полный восторг! Тан спрыгнул с моего левого плеча и присел на корточки возле моей руки, которую я опустил на землю.
  - Это Тсун Тсэа, - прошептал он еле слышно. - В отличие от других людей он умеет видеть тебя и слышать тебя. Он может разговаривать с тобой, водяница. Он необычный человек, тебе не нужно его бояться.
  После его слов, травинки зашевелились, и накрыли мою ладонь мягкой мокрой периной. Я испытал настоящее блаженство. Истинное счастье. Ощущение, что тебя приняли. Приняли там, где таких как ты никогда не принимали. Клянусь, я готов был расплакаться в ту минуту, но Тан прервал мои сантименты.
  - Все, познакомились, гуши-дюши, и будет.
  Он прыгнул на мой пиджак, ухватился за карман, ловким движением подтянулся и вскарабкался на свое уже привычное место. Я выпрямился, и начал было делать первый шаг, как вдруг увидел, что водяница начала шевелиться и через несколько секунд раздвинулась в разные стороны, освобождая для меня ровную дорожку.
  - Спасибо, - само собой вырвалось у меня, и трава зашуршала, словно ее колыхал сильный ветер.
  - Слышишь, Тин, - крикнул красный человечек, - она не только общается с ним, но еще и чувствует, куда ему нужно идти. Дорожку, фити-сити, похоже, прямо к Лепетарру проложила.
  - Ага, - отозвался Тин. - А знаешь, кута-дюта, ты мне проиграл.
  Я уже шел по образовавшейся тропинке и внимательно слушал диалог своих сказочных друзей.
  - Чего это я тебе, лита-чита, проиграл? - Тан схватился за мои волосы и, перегнувшись через мой затылок, поглядел на Тина.
  - А то, что когда ты, шужа-лужа, разговаривал с водяницей, ты не использовал нашей игры в смешные слова.
  - Как это, ризя-хизя, не использовал? Тсун, скажи, использовал я или не использовал? - Он прямо-таки заглянул в мои глаза в поисках справедливости.
  Я точно знал, что не использовал. Потому что за время моего с ними знакомства я уже попривык к их дурашливости, и когда Тан говорил с водяницей, я это точно заметил, что в его словах мне явно чего-то не хватило, и я обратил на это внимание, но говорить не стал - был увлечен знакомством с живым растением.
  - Не хочу, ребята, чтобы вы ссорились, но я не помню, - соврал я. - Может сказал, а может нет.
  - Конечно, сказал, буса-чуса, иначе и быть не может!
  - Да просто согласись, что проиграл, и все, - сказал Тин сквозь смех. - Ничего здесь, тучи-пучи, ужасного нет.
  - Ничего я не проиграл, рофи-нофи, - Тан быстро начал перелезать по моему вороту на правое плечо к Тину, поставил ногу на верхнюю пуговицу рубашки, маленькие свои ладошки положил мне на щеки и посмотрел мне в глаза, - скажи ему, Тсун Тсэа! А? Скажи же? - Он очень суетился, и, не дождавшись моего ответа, перебрался на правое плечо. - Все я говорил, вон, и Тсун Тсэа помнит. Точно, помнит же.
  Я очень боялся, что на моем плече начнется маленькая баталия неизвестных мне по своей природе сказочных существ. Однако, драться они не стали. Тан, осознав бессмысленность своих доводов, притих и присел рядом с Тином.
  - Может, и не сказал, что же с того?
  - Вот и я считаю, что ничего страшного, - Тин улыбнулся и обнял своего старшего друга. -Продолжать, вили-зили, будем? Давай, когда захотим тогда и будем так говорить?
  - А почему, гуки-вуки, нет? - Согласился Тан и тотчас заметно повеселел.
  За следующие пятнадцать минут мы практически не разговаривали. Я был глубоко погружен в мысли о произошедшем контакте с живым растением, о своих способностях, о Тине и Тане, которые как-то очень органично смотрелись на моем правом плече (любой пират мне бы точно позавидовал), о Лепетарре и о том, сколько нового мне принес всего один день. А сколько будет за всю жизнь, я и представить боялся. Неожиданно, Тан похлопал меня по щеке.
  - Стой, Тсун Тсэа. Мы пришли.
  Я остановился и огляделся. Справа - поле, за ним, метрах в двухстах, хвойный лес. Слева - невысокий холм. Впереди точно также идет дорожка, услужливо сделанная для меня водяницей.
  - Ты, наверное, перепутал, Тан, - сказал я, крутя головой. - Здесь же нет ничего. Да и дорожка, смотри, продолжается.
  - Я никогда ничего не путаю, - неожиданно грубо отозвался мой красный друг и спрыгнул с моего плеча.
  Тин спрыгнул вслед за ним. Тан встал на несколько метров впереди моих ног, покрутил головой, довольно громко принюхался и обернулся ко мне.
  - Да, мы пришли. Ох уж этот Лепетарр. Э-э-э-й! - Неожиданно громко закричал он.
  - Мы-ы-ы пришли-и-и-и, - поддержал его Тин.
  Я стоял, смотрел по сторонам и, честно говоря, ничего не понимал. Неожиданно, слева от нас, на земле, я увидел желтую дорожку света, идущую к холму.
  - Вот и он, Тсун Тсэа, я же говорил! - Обрадовался Тан.
  Действительно слева, в том самом холме, на который я и внимания толком не обратил, появился желтый прямоугольник дверного проема, от которого исходило свечение.
  - Идем-идем, - Тин подтолкнул мою ногу, - чего ждешь-то?
  Я двинулся в сторону двери, мои сказочные спутники мигом залезли мне на плечи и схватились за уши. Когда я подошел, Лепетарр уже ждал меня у входа. Он горячо обнял меня и крикнул в сторону открытого проема: - "Все, последние гости прибыли, господа!"
  
  
  Глава 3
  Неожиданно теплый прием и снова в гости
  
  Входная дверь была небольшая, но вот, что меня удивило: я со своим ростом в сто восемьдесят сантиметров вошел в нее свободно, даже не приседая. "И зачем крохотному лепрекону такие двери?" - молнией промелькнуло у меня в голове. То есть дверь была небольшая по человеческим меркам, но никак не по лепреконьим. Я прошел вслед за Лепетарром по небольшой каменной лестнице (ступеней пять, не больше) вниз, и то, что я увидел внутри жилища, тут же убедило меня в том, что дверь была лишь песчинкой в гигантской песочнице странности этого дома. Во-первых - потолок. Он был высоченным. Я в жизни не видел таких высоких потолков. Если бы я мог мерить лепреконами, то сказал бы, что их может поместиться штук тридцать друг на друге, чтобы достать до этого потолка. То есть, метров пятнадцать-двадцать. У меня начала кружиться голова, когда я взглянул вверх, но не потому что я боюсь высоких потолков, а потому что мы заходили в дверь невысокого зеленого холма и этот потолок никак не мог быть реальным. Я представлял увидеть землянку, небольшую нору, яму, в конце концов, но никак не шикарный дворцовый зал. Итак, я опишу вам то, что предстало перед моим взором: кроме невозможной высоты потолков, невозможным был и размер самой, я бы сказал, гостиной. Метров тридцать в длину, и почти столько же в ширину (лепреконов шестьдесят бы легло друг за другом от стенки до стенки). Мраморные стены с красивыми орнаментами невиданных птиц и животных, большие решетчатые окна, огромный длинный стол светло-коричневого дерева, который стоял посреди зала, вместимостью, как мне показалось, персон до двадцати, а то и до двадцати пяти. Для полноты этой картины мне не хватало только большого трона с королем у дальней стены и двух рыцарей по обе его стороны, но подобного я не увидел. Также меня привело в ступор и то, что снаружи, а это я помнил точно, (все-таки не совсем еще из ума выжил) была ночь. Вот и Тин с Таном, которые уже спрыгнули с моих плеч, могли бы это запросто подтвердить, а здесь был день. По крайней мере, из окон поступал дневной или я бы даже сказал утренний свет. За столом сидели шесть сказочных существ, которые пристально меня разглядывали и, как мне показалось, оценивали ни то мой костюм, ни то прическу. На столе не было пустого места от аппетитных яств и глиняных кувшинов. Я сделал первый робкий шаг к столу.
  - Ну, ты проходи, проходи, - поддержал меня лепрекон, усаживаясь за высокий стул, стоящий на дальней стороне, - чего стесняешься-то?
  Его поддержка была для меня не большим утешением. Все-таки я был в глубочайшем шоковом состоянии и более того, я не ожидал увидеть здесь столько незнакомцев. Я осторожно подошел и сел за свободный стул у самого угла стола. Краем глаза я обратил внимание, что все очень по-свойски здороваются с Тином и Таном, которые аккуратно обходили тарелки и чаши, и пожимают им руки. Секунд десять все молчали. Напряжение можно было резать ножом, и, ей богу, будь у меня в руках нож, я бы его разрезал. Я оглянул всех гостей по часовой стрелке.
  - Надеюсь, это не в честь меня праздник? - Набравшись смелости, выпалил я.
  Все буквально взорвались от смеха, да так громко, и неожиданно, что я невольно подпрыгнул на стуле.
  - Ну вот, видите, - затараторил сквозь смех Лепетарр, - я же вам говорил, говорил? Он смелый парень, да и с чувством юмора у него полный порядок.
  Весь этот сказочный бомонд смеялся так заразительно, что через полминуты я не выдержал и тоже начал посмеиваться, а через минуту уже и вовсе разошелся.
  - Ну, ты дал! - Рыжий здоровяк, сидевший по правую руку от меня, хлопнул своей огромной ладонью по моему плечу.
  Рука у него оказалась настолько тяжелая, что хлопни он меня так при других обстоятельствах, я, пожалуй, сложился бы как карточный домик. Через несколько минут веселье начало угасать и все снова начали посматривать то на меня, то на лепрекона.
  - Ну, а чего же не в твою честь-то? - Лепрекон слез со своего стула и подошел ко мне. - У нас нечасто гости такие случаются.
  - Ну, что я могу сказать? - Мне было крайне неловко.
  - Позволь, я тебя познакомлю, - Лепетарр решил подходить к каждому по часовой стрелке (вероятно видел, что я осматривал всех именно так). - Все гости - мои верные друзья. Это Таам, славный слушатель и дивный рассказчик.
  Таам был мужчиной среднего роста, на голову ниже меня, седовласый, но не старый. Его пепельные волосы спускались до плеч, на нем был коричневый кожаный плащ, льняные штаны и массивные ботинки, а за поясом у него болтался приличных размеров меч. Я бы запросто подумал, что это обычный человек, если бы не обстоятельства моего присутствия в гостях у лепрекона.
  - Он - дортворг, - продолжил Лепетарр, - тебе вряд ли знакомо это название. У вас в мифологии не осталось упоминаний о дортворгах. Пожалуй, он расскажет о себе намного лучше, чем я. В свое время. Да, кстати, именно он нашел тебя и написал то самое письмо, помнишь?
  Естественно, я прекрасно помнил то письмо о продаже дома, который достался мне и вовсе бесплатно. Лепрекон продвинулся дальше.
  - Это Крон, - Лепетарр положил руку на плечо молодого, лет тринадцати на вид мальчишки с растрепанными светлыми волосами, очень красивого, одетого в легкую рубашку и шорты, - и пусть тебя не путает его внешний вид. Он - фейри. Но не просто фейри, а героический бродячий фейри, которых у людей принято называть дини ши или сиды. Они обладают даром создавать такую поэзию и музыку, которая может давать им власть над стихиями и даже над мыслями другого. В разумных пределах, разумеется.
  Дин ши кивнул мне головой, а хозяин столь огромных апартаментов прошел дальше.
  - Это Заала, - он нежно положил руку на плечо молодой женщины, лет тридцати на вид, бесконечно красивой (я едва мог смотреть на кого-то другого, глаз от нее отвезти было просто невозможно), одетой в легкое, воздушное светло-голубое платье. - Она является представителем древнейшего племени, в человеческой мифологии известного как "альвы". Люди считают, что именно альвы являются прародителями всех фейри, но на самом деле это не так, хотя они и родственны в какой-то мере. Альвы очень справедливый народ, и очень способный. Время и мудрость их стихии.
  Заала, как мне показалось, даже не взглянула на меня.
  - Ну, Эулу ты помнишь? - Спросил Лепетарр, подойдя к эльфу.
  Вот уж кого бы я всегда узнал, так это эльфов. Они чудесны и их невозможно спутать ни с кем другим. Ростом с человека. Продолговатые, сужающиеся кверху ушки. Красивые ярко голубые миндалевидные глаза (по крайней мере других я пока не встречал). Белоснежные волосы. Стройное тело. Очень приятные черты лица.
  Вообще, хоть я себя и не считал красавчиком, но к привлекательным мог себя определить смело, а в данной компании, честное слово, мне показалось, что я прямо-таки серая мышка на фоне победителей конкурсов волшебной красоты.
  Я утвердительно кивнул. Лепетарр пошел дальше.
  - Это Филис. Она проводник между вашим и нашими мирами. Она единственная в своем роде и ее все любят, ценят и уважают.
  Вот эта девушка выглядела не столь эффектно, как остальные гости. Вполне простая для человека внешность: чуть за тридцать, как мне показалось (а возраст определять по внешнему виду я всегда умел очень хорошо), темные волосы, собранные в хвост, карие глаза, невыразительные губки, курносый носик, веснушки, обыкновенная черная кофта, джинсы. В общем, она настолько сильно выделялась своим внешним видом от всех остальных, насколько любой другой гость выделялся бы в человеческом мире от людей. Честное слово, я хотел сказать, что таких вот Филис у нас в любом городе пруд пруди. В каждом офисе и на любой работе по три-четыре такие проводницы сидят и ничего.
  Ну и, наконец, Лепетарр подошел ко мне с правой стороны и положил руку на плечо того рыжего здоровяка.
  - А это, - говорит, - гном Борт. Живет по соседству с тобой.
  Я сразу вспомнил, как мои крохотные цветные друзья рассказывали о его молоте и нравах, и это не сочеталось с реальным образом этого витязя, который показался мне вполне миролюбивым. Но было кое-что странным: изначально он мне не показался низким. Гномы всегда представлялись мне вполовину человеческого роста, а этот был, вроде, такой же, как я. Однако, после слов Лепетарра я еще раз внимательно посмотрел на Борта и понял, что он действительно не очень-то и высокий. Тем не менее, его крепкое телосложение и то, что он сидел на стуле, создавало впечатление, что такой громила просто не может быть низким. У него была длинная рыжая борода, рыжие волосы, собранные на затылке в хвост, тяжелые латы серебристого металла закрывали его торс, на нем были темно-зеленые засаленные штаны и старые, сильно изношенные кожаные башмаки. Он с улыбкой на лице еще раз хлопнул меня по плечу, напомнив о своей могучей руке. Я натужно улыбнулся в ответ.
  - Ну, а Тина и Тана ты уже знаешь, - подытожил Лепетарр. - Они у нас храбрые ребята. Таких как они больше во всех землях не сыщешь.
  После этих слов лепрекон обошел гостей и сел на свое место во главе стола.
  - Ну а это, - обратился он ко всем, - как вы уже поняли, Тсун Тсэа. Тот самый. Своим друзьям я уже рассказал, что тебе, Тсун, предстоит попривыкнуть к тому, что ты теперь никогда не сможешь вернуться к своей прежней жизни. Люди тебя не поймут, они уже не те... - Лепетарр взял глиняную кружку и поднял ее вверх, - За знакомство!
  Я смело чокнулся со всеми гостями и сделал большой глоток крепкого терпкого напитка, напомнившего мне по вкусу настойку из полыни, каких-то ягод и цветов.
  - Я вижу, Тсун Тсэа, твое смущение, - продолжил Лепетарр, - и это неудивительно. Поэтому хочу сразу предупредить твой вопрос: мой дом находится не в вашем мире, и время дня у нас разное.
  - А где же? - Все мое существо было охвачено удивлением, непониманием и миллионом вопросов, - Я же точно помню, что мы заходили в дверь...
  - Ты все правильно понимаешь, Тсун Тсэа, - включилась в разговор темноволосая Филис, - как раз его дверь находится там, у вас, а дом уже нет.
  - Дверь Лепетарра - это какой-то переход в другой мир? - я понимал, что спрашиваю очевидные вещи.
  - Да, именно так, - заключил лепрекон. - Как я уже сказал, тебе нужно будет привыкнуть. Поэтому, чтобы легче было это сделать, ты должен будешь пожить у моих друзей, Тсун. И не нужно делать такое удивленное лицо и говорить, что у тебя было множество неотложных дел.
  - Нет, просто...
  - Вот и славно. Сейчас, после завтрака, ты отправишься с Эулу в Норегард - одну из эльфийских столиц. На неделю.
  - Да я не могу вот так просто взять и пойти неизвестно куда, - начал было оправдываться я, но Лепетарр перебил меня.
  - Тсун Тсэа, у нас не так много времени, как ты думаешь. Нам нужно, чтобы ты был подготовлен.
  - К чему?
  - Это пока рано, Тсун Тсэа. Рано говорить об этом, ты не готов. Но то, что ты поможешь нам написано в древней книге. А она никогда не врет. Для начала ты должен понять нас. Узнать нас, понимаешь?
  - Нет, не понимаю, - честно признался я.
  - То, что мы собрались здесь, Тсун Тсэа, - нежный голос красавицы альвы звонко разнесся по залу, - не просто так. Ты все узнаешь со временем. Не спеши.
  Ее слова были настолько гипнотически спокойными и звучали таким сладким медом, что все мое волнение рассеялось моментально, как дым.
  - Да, по правде сказать, - с улыбкой сказал я, - дел у меня особых не было.
  - Вот и я про то же. Время нам терять нежелательно, - Лепетарр как-то засуетился, - за дом не беспокойся, я присмотрю.
  Честно говоря, за дом я беспокоился в последнюю очередь. Больше волновало то, что меня командируют на неделю в гости к эльфам, о которых я практически ничего не знаю. Еще волновало то, что от меня чего-то ждут, какой-то помощи, а я понятия не имею о чем речь. Еще волновала невозможность вернуться к обычной человеческой жизни. То есть, я, конечно, осознанно остался жить на зеленых холмах, но сам факт того, что я могу вернуться к людям, когда захочу как-то грел душу. А тут мне недвусмысленно дали понять, что обратного пути у меня нет. В общем, меня много чего волновало, но дом не волновал в принципе. А что с ним могло случиться? Разве что белки или еноты могли забраться и поесть мои продовольственные запасы? Так этого мне вовсе не жаль. Я бы и сам с удовольствием накормил всех пушистых грызунов, собак, кошек и любых других милых и не очень животных.
  Мы позавтракали. Конечно, для меня это был ужин, но здесь, как я понял, хоть ты тресни доказывать, что ужин на дворе. Для всех завтрак, и без разницы как там обстоят дела в твоем мире. После трапезы мои новоявленные знакомые начали расходиться. Все подходили сначала к лепрекону, пожимали ему руку, хвалили за отменный прием, а затем подходили ко мне. Первым ушел Борт. Подойдя ко мне, он еще раз хотел хлопнуть меня по плечу, но, увидев мое нешуточное волнение, просто пожал мне руку. Теперь я увидел его во весь рост. Конечно, он был не как взрослый человек, но и не такой низкий, как Лепетарр. Ну, на головы полторы (или в четверть лепрекона) пониже меня. Вторым ушел Таам - седовласый дортворг, волшебные качества которого я так и не смог вычислить, просто пожал мне руку и откланялся. Третьим из за стола встал Крон. Героический бродячий фейри, как его представил Лепетарр, пристально посмотрел мне в глаза, улыбнулся, пожелал удачи в Норегарде и высказал желание поскорее встретиться снова. Четвертой ушла Заала, без лишних слов, пожелав всем хорошего дня. За столом остались сидеть Тин, Тан, Филис - загадочная проводница (ей богу, в каждом офисе по пять штук), мой куратор на ближайшую неделю - эльф Эулу и Лепетарр.
  - Ну, что, Тсун Тсэа, нам пора, - Эулу встал из за стола и поправил свой костюм.
  Костюм у него был достаточно простой: на плечи был накинут травяного цвета плащ с капюшоном, завязанный тонкими золотистыми веревками на груди. Под плащом темно-серая хлопковая рубаха с красивым, вышитым, словно серебром орнаментом. Черный ремень с красивой небольшой медной пряжкой. Кожаные темно-коричневые штаны с еще более искусными знаками, вышитыми, видимо, черными нитями. Остроносые ботинки из мягкой кожи также были темно-коричневого цвета. На его руках я заметил несколько колец, но не увидел ни лука ни стрел, которые, как мне казалось, должны быть в арсенале любого эльфа.
  Я встал за ним из-за стола практически сразу.
  - Ну, что ж, - Лепетарр спрыгнул со стула и подошел ко мне, - думаю, тебе будет интересно, Тсун Тсэа. Я должен попросить у тебя прощения, что не предупредил о твоем походе заранее.
  - Ничего, - с улыбкой сказал я, - если бы я знал заранее, возможно, и не пришел бы.
  - Вот этого я и боялся, - лепрекон снял очки и протянул мне руку, - удачи, мой друг.
  
  
  Глава 4
  Норегард. Ночь первая
  
  После того как мы попрощались с Лепетарром и его гостями, наш путь пролегал через бесконечные, как мне показалось, подвалы жилища лепрекона. Мы спускались по мрачным лестницам вниз на несколько этажей (и это значительно в большей степени подходило под тот образ дома лепрекона, который был у меня в голове), затем снова поднимались наверх, затем снова вниз, а эльф постоянно что-то бормотал себе под нос на непонятном мне языке. Мы проходили по слабо освещенным коридорам, и только через десять минут вышли на свежий воздух через темно-серую дверь. Как я понял, Эулу наизусть знал все ходы в доме лепрекона.
  Мы с эльфом ступили на мягкую траву, я оглянулся по сторонам. Холмистая местность была очень похожа на ту, которая была у дома Лепетарра, вот только никакого леса поблизости не было, и трава была не водяница, а какая-то другая. Несколько секунд я пытался сообразить находимся ли мы в моем привычном мире или уже в другом, но заходящее за горизонт солнце снова ввело меня в ступор. В моем мире Солнце уже давно зашло. У лепрекона дома было утро. Здесь были сумерки, и огромная луна только-только начала набирать яркость.
  - А у вас, как я понял, только вечереет?
  - Да, ты правильно понял, Тсун Тсэа, во всех мирах время идет по-разному, - Эулу сунул два пальца, сложенных замысловатым крючком в рот, и свистнул так громко, что у меня заложило правое ухо.
  На свист прибежали две красивейшие белоснежные лошади. Таких красивых лошадей я в жизни не встречал. Их гривы и шерсть лоснились и блестели при лунном свете как шелк, вытканный из чистого серебра. Казалось, что их только что помыли, вычесали и подготовили к конкурсу самых-самых расчудесных-распрекрасных. Тем не менее, внешне они несколько отличались от человеческих лошадей. Морда была чуть длиннее и поуже, ноздри поменьше и из-за этого головы эльфийских лошадей казались изящней. Важно отметить, что и уши у этих красивых животных, как и у эльфов, были продолговатыми и заостренными кверху. Эулу подошел к жеребцу, который был чуть ниже в холке, чем его подруга, и погладил его по морде.
  - Ты мой хороший.
  Конь довольно фыркнул ему в ответ.
  - Это Танец света, - познакомил меня со своим конем Эулу, - а рядом твоя, ее зовут Звезда.
  - Почему звезда?
  - Когда она родилась, - пояснил эльф, - на небе была видна всего лишь одна звезда. Это и определило ее имя.
  Мне стало интересно, кто и как танцевал при рождении его жеребца, если его назвали Танцем света, но я не стал придавать этому большого значения. Эулу помог мне взобраться в седло, а сам резво запрыгнул на своего красавца и мы неторопливо двинулись в южном направлении. Сказать по правде, верхом на лошади я ездил дважды в жизни: один раз лет в пять, когда родители водили меня в парк аттракционов, и печальный, сгорбившийся в три погибели владелец пони буквально умолял моих родителей покатать их чадо на его арабском скакуне. Он говорил, что ребенку ужасно понравится, и вообще каждый подрастающий мужчина должен как минимум раз в день чувствовать себя настоящим рыцарем (хотя в том возрасте я точно знал, что нужно говорить "лыцарем"). Но в большей степени я запомнил того бедолагу-продавца, нежели мои рыцарские подвиги с черно-белой пони (хотя мама рассказывала, что я все-таки на ней прокатился и весьма успешно). Второй раз, и это чистая правда, я очень хорошо держался на черном как смоль коне, срубал бесчисленных врагов своим увесистым мечом и был просто непревзойденным всадником лет в пятнадцать, и дело это было во сне, в период летних каникул в школе. На этом мои познания в верховой езде заканчиваются, хотя я и думал (еще долгое время после того сна), что посади меня на коня и я тут же сольюсь с ним в единое целое, мы станем одним организмом и я буду скакать, скакать, скакать...
  Что же, хоть я и уступал опытному эльфу, все же я достаточно быстро понял, как нужно держаться в седле, и через несколько минут пути я уже чувствовал себя вполне комфортно. И почему я раньше не ездил на лошадях? Сидя верхом чувствуешь ранее непостижимую свободу и единство с природой...
  - Нам минут двадцать до Норегарда, - прервал мои размышления Эулу, - поэтому можешь начать расспрашивать.
  Конечно, было очевидно, что у меня накопился целый воз вопросов.
  - Норегард большой город? - Я решил зайти издалека.
  - Да, вполне большой. У нас живут несколько тысяч эльфов и это третий по величине город в наших землях.
  - А самый большой?
  - Самый большой - это основная столица, город Саллион. Там живет десять тысяч эльфов, там же находится крепость Артрас, и там живет наш король.
  Я заметил, что стоило Эулу рассказать мне даже самую малость, и у меня рождалось еще несколько десятков вопросов. Я подумал, что вся неделя может уйти на то, что эльф только и будет делать, что отвечать на них, и вообще крепко пожалеет о том, что ввязался в эту авантюру по сопровождению человека в своих землях. Мне же хотелось узнать, как можно больше об этом народе, их истории и культуре. Для меня события этого непомерно длинного дня были сродни открытию новой вселенной, которая так манила меня с самого детства.
  - У вас один король? - Продолжил расспрашивать я.
  - Да, нашего короля зовут Ориэн. Он один из старейших эльфов наших земель и очень мудрый правитель.
  Мы подъехали к краю большого холма, за которым, в нескольких милях от нас, показался густой мрачный лес.
  - Во времена раскола, - продолжил эльф, - именно Ориэн привел наш народ в эти земли.
  Лошади неторопливо начали спускаться под горку по направлению к лесу.
  - Что такое времена раскола?
  - Это было очень давно, Тсун Тсэа. Даже ваши легенды практически не сохранили эти истории. Во времена, когда люди и эльфы жили вместе...
  - Люди и эльфы жили вместе? - Я не поверил своим ушам.
  - Естественно! Эльфы, фейри, альвы, гномы, люди, все жили вместе. Это было очень давно, задолго до того, когда на ваши земли пришли потомки драконов.
  - Динозавры? - предположил я.
  - Да, вы называете их так. Люди уже настолько далеки от своих корней, что и припомнить не смогут. Прошло очень много времени...
  Мы подъехали к лесу, эльф посмотрел на меня и махнул головой вперед.
  - Сейчас дорога будет тяжелее, но Танец света и Звезда знают путь, поэтому не волнуйся.
  Я не волновался абсолютно. В этих местах было спокойно и комфортно, несмотря на наступившую ночь, темный густой лес и бесконечные шорохи, доносящиеся со всех сторон. Мы неспешно начали продвигаться сквозь темную чащу. Лошади частенько наступали на сухие ветки, раздавался треск и хруст, к которому я, впрочем, быстро привык.
  - Как произошло, что люди перестали жить вместе с вами? - Раз уж мы начали эту тему, я хотел выяснить все как можно подробней.
  - В те времена, - начал Эулу, - между людьми и другими волшебными существами не было вражды...
  - Волшебными? Но ведь люди...
  - Люди тоже обладали волшебными качествами, Тсун Тсэа. Мы жили вместе, но не там, где сейчас обитают люди, не на ваших землях, хотя и у вас были поселения, но совсем немного. Ареал обитания был очень велик. Многие дороги и пути, ведущие к тем землям, уже никто не помнит, даже альвы. А времена были действительно славные и дружные. Нередко бывали ситуации, когда люди создавали семьи с эльфами. Правители всех народов входили в так называемый "альянс защиты", и каждых месяц они встречались, дружно обсуждали все события наших земель, помогали друг другу. Но так было недолго и это время прошло. В период раскола зависть и чувство несправедливости поселились в умах правителей. Люди начали считать, что им достались не самые красивые и плодородные земли. Эльфы - что ими помыкают и не считаются с их мнением. Альвы - что люди вывели их из альянса, хотя они вышли оттуда сами, по настоянию своей королевы. Фейри начали думать, что их земли чаще других атакуются драконами и им никто не помогает. Гномы начали завидовать людям практически во всем и стали упрекать их. Дортворги хотели завладеть всем золотом, считая, что только они достойны иметь богатства. Начались войны между правителями, в течении десяти лет шла эта вражда, земли отходили то к одной, то к другой стороне, распался альянс. Тогда и произошло главное событие. Правитель галласов Вордрон, чувствуя, что не сможет защитить свои земли, выковал меч, используя древнейшую магию и призывая сильнейших духов времени.
  - Правитель кого? - Я думал, что ослышался.
  - Галласов. Ваши легенды не сохранили никакой информации о них. Это был очень искусный народ. Они знали кузнечное дело в сотни раз лучше эльфов и гномов. Они знали, как призывать духов прошлого. Но их было очень мало, чтобы справиться с людьми или эльфами. Тогда их правитель, страшный Вордрон выковал меч, пробивающий любую защиту. Меч, перед которым не устоит ни один враг. Этот меч назвали Фрипт Гатх, что переводится с галлаского, как "исход войны". Каждый правитель захотел получить меч себе, но никто не мог справиться с Вордроном. Сотни и тысячи лучших воинов падали ниц перед его мечом. Сам по себе меч не нес зла, но родившись в руках Вордрона, породил в его душе и голове чувство бесконечной силы и власти. Люди не смогли отстоять Хаталу - мир, который они очень любили, и ушли на ваши земли, где достаточно быстро начали вести абсолютно глупый и примитивный образ жизни, забыли свою историю, свои корни и живут там по сей день. Вордрон и его Фрипт Гатх действительно решили исход войны. Мой народ бился до последнего. Наш правитель того времени, бесстрашный Эссэталь не желал войны, он мечтал о мире. Когда Вордрон начал убивать всех без разбора, Эссэталь пытался защищать свои земли до последнего, пытался вразумить гассалов и прекратить войну, но Вордрон не стал слушать и подло поразил его своим мечом в спину. Наш король покинул этот мир, защищая не только свой народ, но и всех остальных. После этого все бежали, осознав, что им не справиться с предводителем галласов. Каждый нашел себе место, новые земли, но большинству пришлось покинуть свои родные дома. Люди, очень гордый народ, вы дали слово, что никогда не будете вспоминать о Вордроне и галласах и жестоко наказывали тех, кто напоминал вам историю той войны, где вы потерпели поражение, поддались низменным искушениям и потеряли многовековую дружбу с другими народами. С тех пор в ваших легендах галласы никогда не упоминались. Ваш народ пошел другой дорогой, и началась другая история.
  - А что же Вордрон?
  - Вордрон и его народ остались в Хаталу - прекрасной земле, где когда-то в мире могли жить все народы. До сих пор никто не знает, что стало с галласами, а дороги в Хаталу были забыты. Никто не хотел повторять войну, никто не хотел встречаться с Вордроном, все понимали, что рассудок предводителя галласов уже не вернется. А ту дружбу, которая была раньше, так и не удалось восстановить.
  - Но мне показалось, что там, у Лепетарра вы все выглядели друзьями...
  - Это только видимость, Тсун Тсэа. Да, мы давно друг друга знаем, но, если мы не враги, это еще не значит, что мы друзья.
  - Что же вам мешает быть друзьями?
  - Если наша дружба однажды не смогла пройти испытание завистью, то где гарантия, что это не случится снова? Посмотри на вашу историю, Тсун Тсэа. Вы воюете друг с другом за то, что не имеет истинной ценности. Люди готовы убивать друг друга за деньги, которые никогда не принесут счастья. Человек готов сделать все, что угодно за золото, нефть, за власть, которые абсолютно ничего не оставят его душе после его ухода, кроме злобы, зависти и жадности. Вы целенаправленно засорили свои души пустыми, ложными, ненужными ценностями. Ваша история, ваши люди учат всех нас тому, что зависть, агрессия, тщеславие могут появиться вновь. Хотя, конечно, всем хотелось бы вернуть все, что было в те времена, ту дружбу, которая была когда-то между всеми народами и расами.
  Сквозь редеющие деревья я увидел тусклый свет.
  - Лес заканчивается?
  - Да, мы подъезжаем.
  Когда мы выехали из леса, я увидел чудеснейшую картину: впереди, в полмили он нас, был обрыв, будто земля просто переставала там существовать. Тысячи светлячков летали над пропастью, словно маленькие фонарики, освещая ее каменистый край. Наши лошади пошли вперед неспешно, грациозно переставляя свои стройные ноги. Мы остановились метрах в десяти от обрыва. Эулу спрыгнул со своего жеребца, а я, решив повторить ловкий маневр эльфа, не удержал равновесие и завалился на спину. Мой спутник рассмеялся и помог мне подняться.
  - Тебе еще многому нужно учиться, Тсун Тсэа, - с доброй улыбкой сказал он.
  Я не стал спорить. Мы подошли и остановились за несколько метров до края пропасти, светлячки и луна освещали пространство вокруг настолько хорошо, что даже мелкие камешки под ногами были видны вполне отчетливо. Я взглянул вперед и понял, что мы стоим на краю глубокого фьорда. За рекой, и это я теперь видел вполне точно, тоже была скала. До нее было не меньше мили, и из-за того, что небо в той стороне было чернее черного, каменная стена сливалась с ним и была едва различима. Там, под нами протекала достаточно широкая, бурная река, до нее было минимум тысяча, а то и полторы тысяч метров высоты (сколько это в лепреконах я даже представить не могу), все же в темноте было сложно определить точное расстояние, но никакого города я не видел. Эулу лег на живот и подполз к самому краю, и только последовав его примеру, я понял, зачем мы это делаем. То, что я увидел, просто потрясло меня. Под нами, прямо под тем местом, где мы лежали, только значительно ниже, вглубь уходил настоящий город, высеченный из камня. Его было видно, только если смотреть вниз под отрицательным углом, как бы под себя. Там были маленькие и средние домики различных замысловатых форм, большие дворцы с арками и колоннами, беседки, фонтаны, различные площадки и все эти строения были возведены прямо в скале, на вершине которой мы лежали.
  - Это Норегард, мой друг, - почти шепотом сказал эльф.
  У меня просто перехватило дух от такой красоты и сказочности этого места. Последние дома города эльфов доходили до самой реки и поднимались вверх по отвесной скале на пятьсот или семьсот метров.
  - Эулу, я не хочу показаться глупым, но у меня никаких волшебных способностей нет. Может, у вас присоски на пальцах или скалолазанием с детства занимаетесь, а я, так и знай, сорвусь в эту реку, как только мы полезем вниз. Я, не тюфяк, конечно, но сорвусь точно. Как пить дать, у меня, вот, руки и ноги, смотри, дрожат, - и в доказательство этого я вытянул вперед свои взволнованные конечности, - и Лепетарр не будет доволен, что его человечески друг так и не узнал эльфов и умер в первый час своего путешествия.
  Эльф расхохотался.
  - Да, расслабься, Тсун Тсэа, у меня на спине полетишь.
  - Что?!?
  Эулу снова усмехнулся.
  - Я пошутил. Неужели ты поверил, что мы летать умеем? Вот ты смешной, конечно.
  В этот момент я осознал, что скажи он мне сейчас, что мы на драконе полетим, или сами превратимся в драконов, или, что у наших лошадей крылья отрастут, и мы полетим на них, то я бы поверил. А какие у меня были причины ему не верить? Я же ничегошеньки о них не знал, а события последнего дня заставят кого угодно поверить во что угодно. Но, дабы не выглядеть наивным невеждой, отныне решил для себя: сразу не доверять ничему что слышу, и любые слова подвергать сомнению.
  Эулу встал, отряхнулся и, наклонившись, потянул с земли какую-то нить, которая едва отсвечивала от лунного света и уходила вниз.
  - Подойди ко мне, Тсун Тсэа, - вежливо попросил мой спутник.
  Эльф обернул нить вокруг себя, затем накинул петлю мне на пояс и туго затянул. Честно говоря, я не доверял такой тоненькой нити, толщеной в конский волос, но уверенность Эулу показывала твердость его намерений.
  - Она очень прочная, не волнуйся. Тебе ничего не нужно будет делать, просто доверься.
  После этих слов Эулу взял меня за плечи и толкнул в обрыв. Я даже не успел испугаться, через считанные секунды я уже болтался на тоненькой нити над бог знает во сколько лепреконов высотой пропастью. Эльф еще стоял на краю, кольцо, опоясывающее меня, шло от петли, завязанной на его поясе.
  - Ты в порядке? - Крикнул он мне.
  - Вроде да, - признался я, поправляя нить таким образом, чтобы усесться на нее, как на веревочную качель.
  Эулу издал громкий клич и сильным движением оттолкнулся от края скалы. Мы стремительно начали опускаться вниз. Веревка будто сама опускала нас вниз, а я успел насладиться видом, открывшимся мне с такой высоты. Теперь я видел практически весь город. Оказалось, он уходил намного глубже, чем я мог видеть, перегнувшись через край обрыва. В некоторых домах я видел тусклый свет ни то факелов, ни то домашних светлячков (как знать)? Река тоже оказалась шире и спокойней, чем я думал. Неожиданно для себя, я почувствовал ногами твердую землю. Мы опустились на круглую каменную площадку диаметром в три или четыре метра, и вместе сняли с себя чудную веревку.
  - Что это? - Спросил я, держа в руке конец нити.
  - Это кауллат, эльфийское растение из которого мы делаем тетиву для луков. Эльфы умеют общаться с природой, если ты знаешь, и кауллат помогает нам, а мы ему. Одного тебя он бы не стал спускать вниз, а меня он знает.
  - Как знать, я тут, давеча, с водяницей познакомился, так она меня вполне радушно приняла в круг знакомых. Может и кауллат ты принял?
  - Может, ты и прав, Тсун Тсэа, водяница тоже со всеми подряд общаться не будет.
  Мы спустились по небольшой лестнице с площадки, Эулу пошел вперед, я последовал за ним.
  - Сейчас почти все спят, - шепотом сказал он, - но завтра многие захотят с тобой познакомиться. Проблема в том, что не все знают ваш язык. Я помогу тебе общаться.
  Мы прошли через небольшую арку и оказались у маленького домика, в круглом окошке которого горел тусклый свет.
  - На время твоего пребывания у нас, Тсун Тсэа, это твой дом. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Завтра у нас будет сложный день.
  - Я надеюсь, что не доставил много хлопот, - я кивнул на дом.
  - Это человеческая мера - хлопоты. Для нас нет таких проблем, как у вас.
  - Ох, ты меня еще плохо знаешь, Эулу. Боюсь, ты еще скажешь, что я доставил тебе много хлопот.
  - Я так не думаю, Тсун, для меня это большая честь, - эльф искренне улыбнулся.
  Я неторопливо подошел к двери, приоткрыл ее и обернулся.
  - Вы все что-то темните...
  Но Эулу уже ушел, спрашивать было уже не у кого.
  - Ладно, - пробурчал я себе под нос, - я все равно все узнаю.
  И я вошел в дом, на время ставший моим.
  
  
  Глава 5
  Норегард. День первый
  
  "Неужели я пропустил завтрак?" - это была первая устрашающая мысль, появившаяся, как только я открыл глаза. Есть хотелось страшно. "А, собственно, где я?" - это была вторая мысль, накрывшая меня следом за первой. "Черт возьми, да я у эльфов! Уф-ф, точно же!" - третья мысль меня успокоила. А затем пришла четвертая, снова волнительная, продолжающая первую - "Интересно, а завтракать меня позовут или я должен буду добыть себе пищу самостоятельно?". В мой некогда привычный образ жизни в понятие "добывание еды" входило: анализ наличия продуктов питание в доме (холодильник, морозильная камера и кухонные шкафы), формирование примерного списка необходимых для жизни товаров, и апогей всего - поход в супермаркет. Как я понимал, у эльфов супермаркеты вряд ли были в ходу. И даже маленькие магазинчики и рынки в этих краях, вполне возможно, тоже не случались. Эти умозаключения приводили меня к неизменному финалу - если еду нельзя купить, значит, ее нужно выследить и поймать. Убивать беззащитных животных я категорически не хотел (даже куриц каких-нибудь), поэтому решил, что если меня не покормят, то я благополучно перейду на вегетарианское питание и буду с отвратительным прищуром хрустеть каким-нибудь кислым эльфийским корешком или листочком. Всерьез эта перспектива меня не расстраивала, но и не радовала абсолютно.
  Я сел на край своей необычной кровати и огляделся. По правде сказать, я толком не осматривал комнату, когда зашел - усталость была настолько запредельная, что у меня не оставалось никаких сил удивляться чему-то новому. За прошедший день со мной произошло невероятное количество событий, и ночью мозг напрочь отказался что-либо воспринимать, да и вообще, по-моему, перестал работать окончательно. Поэтому, зайдя в домик и увидев нечто, напоминающее гамак, я тут же улегся на него и через считанные секунды отключился. Сейчас же, выспавшийся и отдохнувший, я мог разглядеть все детально. Комнатка, которая и составляла всю мою временную обитель, была совсем небольшой, но вполне уютной. Каменный снаружи дом был оббит изнутри деревянными досками. Пол был также дощатый. Из вверенной мне мебели значились небольшой прямоугольный столик у круглого окошка, высокий табурет и гамак, на котором я ночевал. Последний, похоже, действительно предназначался в качестве спального места, по крайней мере, другого подобия кровати я не приметил. Он был однородного темно-зеленого цвета, сотканный, как я подумал, из цельного куска довольно жесткой материи, напоминал по форме широкое каноэ и был крепко привязан с обоих сторон к двум деревянным столбикам, вырастающим прямо из пола в центре комнаты. На этом все. В комнате больше ничего не было. С одной стороны, вся обстановка была предельно простая, с другой - ничего больше и не требовалось. Поспал, посидел на табурете у окна, подумал о разном, закусил корой эльфийского деревца, да и лег себе снова поспать. А чего еще нужно благородному эльфу? Подумав о закуске в виде коры, я снова вспомнил о своем голоде. "Боже мой, да у меня же есть не пригодившиеся угощения!", - эта мысль в моей голове была самой светлой и своевременной за все утро. И хоть я и обнаружил свои шоколадные батончики в кармане пиджака смятыми и бесформенными (кручусь-то я во сне так, что не дай бог никому), все же они были мне сейчас нужны, как воздух. Мысленно поблагодарив свою природную мудрость за то, что не стал делить их вчера у Лепетарра на десять кусочков (ведь я хотел бы угостить каждого гостя), я с жадностью их съел. Оба. Практически без остановки. Вот такой вот эгоистичной жадиной я оказался в этот момент, что даже Эулу не оставил попробовать. Честно говоря, о нем я вспомнил, когда уже доедал второй батончик, и чуть было не выплюнул для него последний пожеванный кусочек, но потом осознал нелепость такого "подарка" и доел свой шоколадно-карамельный завтрак. А дабы совесть меня мучила не сильно, и не трындела каждую минуту: "А Тсун-Тсэа - жадина-говядина, зажал две шоколадины", решил так: буду в родных землях - компенсирую свою слабость и куплю для моего нового друга-эльфа десять, нет, даже двадцать шоколадных батончиков. Вот так-то! Эта мысль меня порадовала и заставила улыбнуться собственной находчивости.
  Еще минут десять я послонялся по своим "хоромам" ("слоняться" - наверняка значит прикинуться слоном, ходить туда-сюда опустив голову, и мотать хоботом из стороны в сторону. И, хотя хобота у меня нет, тем не менее, слонялся я как надо!), повспоминал вчерашний день, несколько раз выглядывал в окошко в поисках Эулу и, не дождавшись ровным счетом ничего, вышел на улицу. Утро было прохладным, ветреным, но солнечным. На бирюзовом небе лениво проплывало два облака-корабля (один с мачтой и, кажется, моряком), одно облако-мороженое в вафельном стаканчике и одно - просто бесформенное облако - даже обидно как-то стало, выбилось оно из общего ряда или просто моей фантазии не хватило найти в нем схожесть хоть с чем-то. На достаточно длинной каменной дорожке у моего домика, уходящей куда-то прямо и вниз никого не было. Человеком я считал себя достаточно смелым и отважным, особенно иногда (вот тогда, во сне на моем черном коне, например. Эх, там я был очень смелым). Так и сейчас я тоже не струсил и пошел по неизведанной мне земле, не зная языка местных жителей, в поисках единственного знакомого эльфа. Первые сто метров я прошел несмело, осторожно поглядывая по сторонам - пусто, никого нет. Вторая сотня далась мне легче: я дошел до места, где дорожка начинала уходить вниз по склону, и увидел, что и там ни одного эльфа по обеим сторонам дороги не значится. Я видел только такие же маленькие домики, как мой, и ни единой эльфийской души во всей округе. Вот тут-то я пошел уже совсем уверенно, раскованно, можно даже сказать вальяжно (разве что не насвистывал и не кричал по сторонам: "Эй, смотрите, барин идет!"). Но, как только я услышал шум и речь где-то впереди, моя прыть поубавилась. Я сразу вспомнил и где я нахожусь и кто я здесь. Неспешно продвигаясь по дорожке, я вышел на еще одну площадку, похожую на нашу с Эулу вчерашнюю "посадочную полосу", только эта была больше в несколько раз. Я подошел к краю, и только отсюда увидел настоящий город. Видимо, то место, куда меня поселил Эулу, было чем-то типа спального района, или находилось на самом отшибе города, или было карантинной зоной для исправившихся людей, потому что жизнь Норегарда начиналась именно отсюда, с этой площадки, и тянулась на несколько километров вниз до самой воды. Первое, что бросилось мне в глаза - это то, что далеко не у всех эльфов были пресловутые заостренные уши (примерно у половины тех эльфов, которых я увидел, они были вполне человеческими). Ну, может быть, чуть-чуть более длинные. Однако, эльфов в них все-таки выдавало несколько факторов: более светлая по сравнению с человеком кожа и шелковистые пепельные или золотистые волосы (у людей такие бывают только в рекламе шампуня).
  - Тсун Тсэа! - окликнул меня знакомый голос.
  Я обернулся и увидел Эулу, который стоял на лестнице, спускающейся вниз.
  - Город, как я понимаю, начинается там? А это, что? - я указал рукой назад, - трущобы?
  - Нет, - эльф с улыбкой подошел ко мне, - это место, куда мы приходим, чтобы отдохнуть.
  - Все-таки, спальный район, - констатировал я.
  - Мы не живем в этих домах. Мы лишь изредка сюда приходим, чтобы побыть в одиночестве или подумать. Кто-то приходит сюда спать, но очень редко.
  Пока мы спускались вниз, Эулу рассказал, что мне предстоит начать изучение древнего языка, для того, чтобы понимать местную речь. Это оказался не язык эльфов, как я подумал вначале, а вообще язык, на котором говорили в свое время все народности и расы. Каждый, кто чтит память предков, знает этот язык, а эльфы говорят исключительно на нем. Он называется "Ватэйа".
  - После переселения, - неспешно говорил Эулу, - ваш народ еще долгое время говорил на ватэйа. Постепенно, когда ваше прошлое забылось и ушло в разряд мифов и легенд, начали появляться новые языки, которые были похожи на ватэйа. Почти все ваши языки имели его корни. Латынь, испанский, французский, диалекты арабского языка, итальянский, русский, суахили, хауса, зулу. Конечно, сейчас ваши языки уже очень далеки от ватэйи.
  Мы вышли на небольшую улицу и повернули направо. Только сейчас я увидел других эльфов вблизи. Многие были на пять, а то и на десять сантиметров выше среднего человеческого роста. Практически все, кто встречался на пути пристально, с удивлением рассматривали меня, останавливались (кто-то даже уронил от изумления какую-то тарелку), но не решались подойти. Если честно, чувствовал я себя не очень комфортно.
  - Не переживай, Тсун Тсэа, - Эулу поспешил меня успокоить, - конечно, ты для нас являешься кем-то особенным, но вряд ли кто-то решиться подойти к тебе сейчас.
  - Почему не решится?
  - Люди много тысяч лет не бывали в этих краях. Мы тоже нечасто бываем в ваших землях. Поэтому ты, словно выставочный экспонат прошлого. Мало ли, что у тебя на уме?
  Мне так и хотелось проверить, что будет, если я неожиданно громко крикну и прыгну к какому-нибудь эльфу навстречу. Но мне сразу представлялось, что после подобной выходки скорее одна из острых стрел окажется у меня в груди, чем я увижу кричащего испугавшегося эльфа со смешно растопыренными глазами. А увидеть такого, честно говоря, очень хотелось.
  Свернув в узкий переулок, мы прошли несколько десятков метров и оказались напротив двери.
  - Мы сейчас будем разговаривать с Талум Тэкх. Она расскажет тебе о том, что тебе нужно сделать в наших землях.
  - Кто она?
  - Она знает линии судьбы и умеет видеть вероятности. О твоем появлении она знала уже очень давно.
  - Она пророк, что ли? Экстрасенс? Хиромант?
  - Ваши человеческие знания настолько ограничены и исковерканы, Тсун Тсэа. Те обрывки умений и знаний, которые остались у редких людей и те умножаются на ваши пороки.
  - Но суть-то та же самая?
  Эулу задумался.
  - Пожалуй, - осторожно сказал он.
  - Не обижайся, Эулу. Ты же понимаешь, что я пока еще мыслю, как обычный человек.
  Эулу улыбнулся и открыл дверь. Мы вошли в некое подобие оранжереи. Вокруг был настоящий сад из красивых причудливых растений, деревьев, кустарников и цветов. Десятки новых запахов буквально опьянили меня. Честно говоря, я так и не понял, каким образом из каменных джунглей мы попали в джунгли самые настоящие, разноцветные и необычные, но в последнее время я вообще перестал удивляться несоответствию дверей и их содержанию. Пройдя несколько метров по вытоптанной тропинке, я увидел водяницу.
  - Можно? - тихо спросил я, обратившись к своему спутнику.
  Эулу кивнул.
  Я присел на корточки и протянул к ней руку. Водяница тут же отреагировала и приблизилась ко мне, погладив своими мягкими длинными мокрыми травинками.
  - Узнала! Она меня узнала, Эулу! - Моему восторгу не было предела. Чувства можно было описать так: если бы в далекой и незнакомой стране, где не с кем даже поговорить, я встретил бы старого знакомого, то он тут же стал бы самым близким человеком на земле, с которым не хочется расставаться ни на секунду. Так и водяница, та самая, из моего мира, была для меня сейчас каким-то "домашним островком", лучшим другом, боевым товарищем, если хотите.
  - У растений своя вселенная, - пояснил Эулу, - своя организация жизни. Познакомившись с водяницей однажды, ты навсегда останешься в ее памяти, где бы ты ее не встретил.
  - Независимо от того, в своем мире или в вашем?
  - Для растений нет деления на миры. Для них все миры - это один дом. Если ты обидишь, допустим, цветок "знахарь" у себя в мире, то можешь больше не рассчитывать на его помощь вообще нигде.
  - Обидеть цветок "знахарь"? - я продолжал гладить водяницу.
  - Да, ты постепенно познакомишься со многим, что тебе было неведомо ранее.
  Довольный совершенным обрядом рукопожатия по принципу: водяница-человек-водяница, я выпрямился и поправил свой пиджак.
  - Выглядишь ты, конечно, нелепо, - заметил Эулу.
  - Я вообще-то в гости к Лепетарру шел. Если бы знал, что придется гостить у вас, нарядился бы в поудобней. Обложился бы лопуховыми листами.
  Эулу оценил шутку и усмехнулся. Еще несколько минут мы двигались по тропинке, я разглядывал странные растения по сторонам, пока не уперся в деревянную арку (чуть в нее лбом не стукнулся).
  - Все, мы пришли. Будь вежлив, Тсун Тсэа, Талум Тэкх не любит, когда над ней пытаются шутить, а ты, как я понимаю, юмором не обделен.
  Я кивнул. Пройдя сквозь арку, мы оказались в ограниченной невысокими деревьями комнате с приглушенным светом. Потолок, как я понял, был сделан из каких-то длинных веток, плотно стоженных вместе, через которые едва пробивался солнечный свет. Вокруг, на деревянных полках, стояли десятки каменных пиал с горящими свечами. В дальнем конце комнаты, перед тонким ковром на земле сидела Талум Тэкх. Это была немолодая на вид эльфийка, но и, к слову сказать, не старая. Только ее глаза выдавали действительно древнюю мудрость. Она была одета в темно-зеленую мантию из плотной материи, и как и все эльфы была очень красива.
  - Бейрут миема, Тсун Тсэа, - ее голос был низким, практически мужским и абсолютно не соотносился с внешней элегантностью.
  - Садись рядом, Тсун Тсэа, - перевел Эулу и я сел на ковер, напротив нее, - я буду говорить на твоем языке.
  - Спасибо, - я обернулся, с благодарностью кивнул Эулу и снова взглянул в глаза Талум Тэкх. Все-таки ее глаза чем-то отличались от всех эльфийских.
  - Ауе тэ порусанэ дутта а зие силау летта, Тсун Тсэа.
  - О твоем появлении здесь я знала очень давно, Тсун Тсэа.
  - У эми гатта эсти зу мэнти зутта у матай.
  - Ты гораздо более сильный и мудрый, чем ты думаешь.
  - Тэ хоус тсун тсэа ау. Тэ хоус ветаси датук маттиа, хакит дутта у.
  - Твоя душа умеет видеть нас. Твоя душа помнит прошлые жизни, поэтому ты здесь.
  Я сидел молча и слушал. Честно говоря, я даже боялся пошевелиться.
  - Хут у иц каарам норуми, - она начала вглядываться мне в глаза, - зу нум рэт нанта!
  - Но ты еще слишком молод, и пока не готов!
  - Не готов к чему? - решился уточнить я. Все эти хождения вокруг да около мне уже порядком начали надоедать.
  - Нум рэт то зуттэ? - перевел Эулу.
  - У зие ут од цийа гонум. Лоэн у нарэа сатта пилиа ауа нонгус, линти гонум зу рах ди цирио Саллион, гат синнэ нод цийэ Ориэн. Эулу катта у.
  - Ты узнаешь это из древней книги. Сейчас тебе нужно начать изучение нашего языка, прочесть книгу и сходить в столицу Саллион, чтобы встретиться с королем Ориэном. Эулу поможет тебе.
  - Что мне делать у короля?
  - Зут лит рес су цийэ?
  Эльфийка посмотрела на меня еще внимательней, протянула ко мне руку и погладила по щеке.
  - Сти у ании эу ау курат цийэ ках танаи ва.
  - Если ты тот, кого мы искали, королю будет что сказать.
  - Ут нанта аувэ ва а дэ танаи у, Тсун Тсэа.
  - Это пока все, что я могу сказать тебе, Тсун Тсэа.
  Мы попрощались и молча вышли на улицу.
  - Ну, как тебе Талум Тэкх? - спросил Эулу.
  - Честно? Думаю, ты и сам мог бы справиться с описанием моих заданий. По-моему, ты и так все прекрасно знал.
  - Талум Тэкх должна была посмотреть на тебя, Тсун Тсэа. Если она не прогнала, значит ты действительно можешь оказаться тем, кого мы искали.
  - А у вас были сомнения? - на самом деле, серьезные сомнения были и у меня.
  - Конечно, были. Они до сих пор есть.
  Мы подошли к высокому четырехэтажному зданию с тремя колоннами и из его массивных дверей нам навстречу вышла красивая (напоминаю, как и все) эльфийка.
  - Это Нола, - представил ее Эулу, - она сегодня до конца дня будет обучать тебя.
  - Здравствуй, Тсун Тсэа, я очень рада познакомиться с тобой, - она мило улыбнулась и протянула мне руку.
  Как-то я не привык пожимать руку женщинам, но в данном случае я сделал исключение.
  - Один вопрос, - я обращался не конкретно к кому-то, а в принципе взывал к эльфийскому народу, - кого мне нужно поймать, чтобы им позавтракать?
  - Вот мы как раз с завтрака и начнем, - вежливо ответила за Нола, - идем.
  Мы попрощались с Эулу и вошли в здание вдвоем с Нолой. Впервые внутри здания я увидел то, что и ожидал увидеть. Большой холл, две широкие лестницы справа и слева, ведущие на верхние этажи. Практически никакой мебели.
  - Это библиотека? - попытался угадать я.
  - Все верно. Это городская библиотека, - я пошел вслед за Нолой в крайний дверной проем у левой лестницы, - здесь нечасто встретишь эльфов, поэтому мы спокойно сможем позаниматься на втором этаже, в читальном зале.
  - Эльфы не любят учиться?
  - Почему же? Просто здесь практически нет того, чего бы мы не знали.
  Мы пошли в небольшое помещение, в котором было четыре длинных деревянных стола и около двадцати стульев (я насчитал беглым взглядом) за ними. В конце помещения была длинная стойка, на которой стояла еда. Я это понял сразу. Мне не нужно было нюхать ароматы или видеть ее, еду я почувствовал нутром! Даже вслепую, с крепко связанными руками и ногами я сейчас нашел бы эту стойку.
  - А почему никого нет? - спросил я скорее, чтобы убедиться, что еду не разберут, пока мы к ней идем.
  - Сейчас удачное время. Буквально через час здесь может быть уже много эльфов. Когда все узнают, что ты здесь, многие захотят с тобой пообщаться и придут сюда.
  - Эулу тоже говорил, что многие захотят, но за сегодня еще не было никого, кто подошел бы ко мне.
  - Эулу постарался, чтобы твое появление у нас не особо разглашалось. Но все равно скоро все узнают.
  Мы подошли к стойке, Нола дала мне широкую тарелку и одну взяла себе. Я посмотрел на угощения и ничего! Ничегошеньки я не смог разгадать из того, что было представлено в этом меню. Тем не менее, Нола посоветовала мне попробовать корень "стелицы" (мои фантазии о вегетарианской кухне начали сбываться), мясо шуны (подобие нашей косули) и сок какой-то ягоды (название не разобрал). Корень, к моему удивлению, оказался самым вкусным блюдом (сочная мякоть, напоминала по вкусу маринованную в пряностях спаржу). За завтраком мы практически не разговаривали. Я был неприлично увлечен едой. Затем мы поднялись по лестнице на второй этаж и сели за маленький круглый стол друг напротив друга.
  - Ты готов, Тсун Тсэа?
  - Надеюсь.
  - Начнем с местоимений...
  
  
  Глава 6
  Норегард. День второй
  
  Вот бывает такое: живешь себе, живешь, и вдруг, как гром среди ясного неба, в тебе просыпается какой-то талант. Был в моей бытности один знакомый (учились вместе в интернатуре), так вот, у него очень неожиданно, да еще и при крайне странных обстоятельствах, открылся талант рисовать змей. Жил себе человек, никого не трогал, думал, что он такой же как все и, вдруг, р-р-раз и все! Никакой он не обычный Сашка из интернатуры, а человек, который необыкновенно красиво рисует змей. Талант его открылся так: сидел этот Сашка как-то в своей комнате в общежитии, жарил лапшу (именно жарил, а не варил, потому что второй раз варить лапшу нежелательно, а жарить вареную лапшу вполне приемлемо), да и присел на диван. Взял он в руку карандаш, и давай линии на листочке выводить. Водит он, водит, как вдруг понимает, что линии его уж больно на змею начинают походить. Думает: дай-ка я и голову тогда нарисую. И, что вы думаете? Так, с высунутым от усердия языком, он и нарисовал свою первую красавицу (да так увлекся, что у него вся лапша пригорела). Первая змея у него вышла не то, чтобы сильно красивая, но вполне сносная. Зато последующие змеи становились все краше и краше. И змее на сотой он уже был непревзойденным мастером. Всем своим знакомым змей разных рисовал и в рамках раздаривал (у меня дома было три, все разных цветов). И ведь, что странно? Сколько он ни пробовал рисовать что-то другое: и других животных (даже червя дождевого), и натюрморты разные, и пейзажи, все получалось обыкновенным, без изюминки, но вот змеи, те действительно выходили гениально. А затем он разочаровался в своем неожиданном таланте, понял, что змеи его никому не нужны, и крепко запил. Пил долго, месяц или два, после чего продолжил жить, как раньше, но уже без змей. Вот только порой, вечером, от нечего делать, нет-нет да и намалюет новую змею. Потом разозлится, сомнет листок с рисунком, выкинет в мусорное ведро и дальше сидит, как ни в чем не бывало. От таланта никуда не уйдешь. Однажды он мне пожаловался, мол, на кой черт мне этот змеиный талант? Нет бы стихами писать умел, или цифры в лотерее угадывать, или хотя бы на гитаре виртуозно играть, так нет, на тебе Сашка змеиное рисование! Но, тут уж не попишешь: талант он от бога и нами не выбирается. Дано змей рисовать - рисуй. Вон, многим и этого не дадено! Дареному коню, как говорится...
  Так и меня неожиданный талант буквально поставил в тупик. Я никогда не думал, что у меня есть способности к изучению языков. Конечно, я в совершенстве знал русский, недурно владел английским, немного мог говорить на французском (больше придуривался, конечно), но я и представить не мог, что мне так легко будет даваться древний язык ватэйа. За весь день, что я занимался с Нолой, она меня похвалила раз четыреста тридцать шесть и сказала, что лучшего ученика у нее еще не было (а она, между прочим, детей обучала, так что могла сравнить). В общем, к моменту когда зашло солнце, я уже понял принцип формирования предложений, практически выучил числительные, знал наизусть все местоимения, несколько десятков глаголов, существительных и прилагательных. С другой стороны, вполне возможно, что я так легко обучался только благодаря тому, что Нола была великолепным педагогом - ничего общего с общеобразовательной школьной программой. Она объясняла так быстро и доходчиво, что грех было не запоминать. Тем более, что за весь день нас так ни разу и не побеспокоили, даже за обедом и за ужином (хотя других эльфов вечером в библиотеке было несколько десятков). Я подумал, что это связано в первую очередь с природной тактичностью этих чудесных созданий. Смотрели они на меня, конечно, с нескрываемым интересом, но подходить за автографом или фотографироваться со мной на память никто не стал. Домой я возвратился ночью, моя учительница меня и проводила. По пути я даже попытался поддержать с ней беседу именно на ватэйе, хоть и не очень успешно, но для первого дня обучения я был великолепен. Зайдя в дом я снова увидел свой гамак. Нола рассказала мне, что это никакая не ткань, а лист дерева под названием "Пэтуга", который можно использовать, как спальное место, как лодку или как достаточно прочную кровлю домов. Универсальность применения флоры эльфийских земель в быту меня очень восхищала. С этим багажом знаний я и улегся на лист пэтуги и уснул также быстро, как и в прошлую ночь. Разбудил меня довольно громкий стук в дверь. Я открыл глаза, неторопливо встал, сунул в рот бурый листочек зубного кустарника (Нола дала мне несколько штук, которые нужно жевать для очистки зубов и свежести дыхания. Эльфийский заменитель человеческой зубной щетки и пасты) и открыл дверь.
  - Но"ха, Тсун Тсэа! - Эулу выглядел очень обеспокоенным.
  - Но"ха, Эулу, - сказал я и отошел в сторону.
  Эльф мельком улыбнулся и быстро прошел в комнату. Я закрыл за ним дверь и повернулся. За его спиной был увесистый рюкзак, а за поясом болтался небольшой меч (детский что ли?).
  - Тизу вэ виецы йери? (Как вы вчера поучились?), - он снял свою ношу и поставил на пол.
  - Сетаа, Эулу, наивэ (Спасибо, Эулу, хорошо), - оказалось, что наутро мои знания даже окрепли, - но я вижу, что ты чем-то взволнован. Что случилось?
  - Да, ты прав. Кстати, у тебя хорошо получается разговаривать. В общем, нам нужно выходить в Саллион уже сегодня. Желательно сейчас.
  - К чему такая спешка? Я думал, что сегодня я еще буду заниматься с Нолой.
  - Да, так планировалось, - он начал доставать из рюкзака какие-то вещи, - но обстоятельства изменились.
  - Что случилось?
  - Вчера я был у Лепетарра. Он сказал, что времени у нас не так много. Вот, - Эулу начал протягивать мне одежду, - это тебе. Чтобы было удобнее.
  Не раздумывая, я скинул с себя все, что было, и начал натягивать эльфийские штаны.
  - Что-то серьезное? Эулу, я же даже не успел прочесть книгу!
  - Еще успеешь. В общем, что-то начало происходить. Возможно, слух о твоем появлении распространился уже очень далеко.
  - Да говори же, в чем дело! - я надел серую рубаху, такую же как у Эулу, и начал надевать плащ. - Если вы ждете от меня какой-то помощи, я должен знать конкретно, в чем дело!
  - Прости, Тсун Тсэа, ты прав, - Эулу сел на табурет и достал из-за пазухи небольшую, но довольно толстую книжку в кожаном переплете. - В книге, - он открыл нужную страницу, - сказано: "Когда появится человек, чей народ покинул святые земли, и будет он уметь видеть тех, кого другие давно не видят, тогда будет новое время и былые обиды забудутся, и объединит он силы в борьбе со злом вновь восставшим, и будет новая сила, способная вернуть на долгое время утраченное".
  - Хорошо, - я завязал золотые веревочки от плаща у себя на груди и начал обуваться в кожаные ботинки, - допустим, этот человек - я. Допустим, я действительно смогу помочь вам вернуться утраченное, как я понимаю, ваши земли, ваш дом. Допустим, я смогу объединить ваши силы. Но к чему спешка? Вы тысячи лет живете на новых местах, а мне не даете даже толком выучить ваш язык? - Теперь я был собран полностью.
  - Ты еще не все знаешь, Тсун Тсэа, - Эулу спрятал книгу, достал из-за пояса меч, подошел и протянул его мне, - мы ждали тебя очень давно и всеми силами старались сохранить тайну твоего появления. Но вчера, в восточных лесах Битхарка - это земли дортворгов, было убито пять местных жителей, охотников. Дортворги - это самый уравновешенный народ из всех, что я знаю и отличные войны.
  - Среди них, что, не может быть преступников? Убийц? - Я смело опустил оказавшийся неожиданно тяжелым меч в ножны на своем поясе.
  - Нет, не может. И дело не в этом. На телах убитых дортворгов остался выжженный знак. Клеймо. Это знак галласов.
  - Ты же говорил, что их со времен войны никто не видел?
  - Да, Тсун Тсэа, именно так. Думаю, это начало того, о чем написано в книге. Вновь восставшее зло. Если Вордрон жив, и если он узнал о твоем появлении, то он может попытаться убить тебя, пока ты не смог осуществить то, что написано в книге.
  - И никто не смог понять, откуда они пришли?
  - Никаких следов не обнаружено.
  - Хорошо, если это галласы, почему они не пошли дальше? Почему убили только пятерых, и не стали искать меня в других землях?
  - Я не знаю, мой друг, - Эулу сочувствующе посмотрел мне в глаза. - Возможно, они еще не знают о том, что ты появился, и просто затевают новую войну. Лучше от этого не становится. Но Лепетарр прав в том, что времени у нас не так много, как хотелось бы.
  - А если я окажусь не тем, кто вам нужен?
  - Тогда есть опасность, что нас вообще не останется. Никого. Если Вордрон решил начать новую войну, ни один народ сейчас не выстоит перед его Фрипт Гатхом. Он сможет уничтожить всех. Во всех землях.
  - Вот тебе и побывал в гостях, - с грустью заключил я.
  Мы вышли на улицу. Эулу взял с собой рюкзак, в котором оставалось несколько гремящих объектов (судя по стуку - банок или каких-то других сосудов). Только сейчас я по достоинству оценил то место, куда меня поселил Эулу. Вокруг было тихо и спокойно. Сейчас проходить по заполненным эльфами городским улицам было бы пустой тратой времени. За считанные минуты мы добрались до той самой площадки, с которой и началось мое знакомство с Норегардом два дня назад. Спускающийся с вершины кауллат висел на том же самом месте.
  - Тебе нужно взяться за него, как только я поднимусь на несколько метров. Справишься?
  - Конечно, - меня даже немного обидело такое неверие в мои силы.
  Эулу подошел к растению, цепко схватился за него одной рукой и негромко прошептал: "Гаутатриастицэйата". Мгновенно кауллат пополз вверх, увлекая за собой Эулу. Я взялся за нить, как только его ботинки оказались выше моей головы. Поднявшись до края выступа, мы по очереди подтянулись и взобрались наверх. День был солнечным, спокойным и вид на неспешно протекающую реку, открывающийся с этой платформы, казался очень красочным и красивым. Впрочем, повернув голову в ту сторону леса, из которого мы вышли позавчера на лошадях, я понял, что и он днем выглядел совсем не так зловеще: обычный, по большей части хвойный лес, абсолютно не страшный, и даже вполне привлекательный. Эулу снова свел пальцы в знак (на этот раз я рассмотрел повнимательней: знак был похож на скрученную фигу с оттопыренными в сторону безымянным пальцем и мизинцем), свистнул и через тридцать секунд к нам из леса выбежали те самые скакуны. Достав из своего рюкзака две глубокие чаши, мой эльфийский друг наполнил их водой из кувшина и напоил благородных парнокопытных, после чего сумка с пустыми емкостями осталась бесхозно лежать на выступе, а мы сели верхом (моя Звезда по-моему узнала меня, даже мило улыбнулась) и неспешно двинулись вдоль движения реки.
  - У виецы ири, Тсун Тсэа (Ты быстро учишься, Тсун Тсэа), - похвалил меня Эулу, - в седле держишься значительно лучше, чем в первый раз.
  - Сетаа, - поблагодарил я, - но, боюсь, не так быстро, как требуют обстоятельства.
  - Будем надеяться, что у нас есть время.
  Эулу начал ускорять ход, я старался не отставать и через минуту наши лошади уже неслись во весь опор. Я довольно быстро приноровился к скоростной езде (хотя поначалу прилично отбил себе копчик), свыкся с сильным ветром и со своими слезящимися от него глазами (наверное, целый таз выплакал, пока мы ехали с такой скоростью). Мы обогнули лес, начали уходить влево, и вскоре река и обрыв, которые были по мою правую руку, скрылись позади. Еще около часа мы мчались по холмистой местности, вокруг я не видел ни одного леса. Порой, конечно, встречались какие-то кустарники, цветы или поросшие мхом пни, но из растений, в основном, были только травы, которые, впрочем, были разных сортов, и это было видно невооруженным глазом. Кое-где слева или справа я замечал небольшие зеленые полянки водяницы, где-то была трава, похожая на высокую осоку с белыми прожилками, также наблюдалась желто-коричневая короткая трава с широкими листьями в форме полумесяцев. В общем, так как на таком ходу разговаривать было невозможно, единственным моим развлечением было рассматривать разнотравье, покрывающее холмы и думать о всем, что сказал мне Эулу этим утром. Удивительно, но листочек зубного кустарника потерял вкус только сейчас, спустя несколько часов после нашего выхода. Он не прокусывался зубами насквозь, но при этом был довольно мягким и очень ароматным, жевать его было одно удовольствие. Вкус отдаленно напоминал виноград и чуть-чуть корицу. Я представил, что реклама этого товара в "телемагазине" у меня на земле выглядела бы так: симпатичные белозубые девушки и парни находились бы в разных абсурдных ситуациях, а закадровый голос вещал бы: "Если зубная щетка недоступна - свежие листья зубного кустарника, только сегодня и только сейчас по специальной цене, прямиком из эльфийских земель. Ваша жвачка держит вкус всего пять минут? Как это знакомо! Листья зубного кустарника остаются вкусными даже после двух часов постоянного жевания! Устал жевать сам? Отдай знакомому, любимой девушке или другу! Они тоже не успели дожевать лист? Пусть передают его дальше! Один лист могут жевать до десяти человек по очереди, а вкус остается прежним! Не верите в волшебные свойства эльфийских растений? Пробуйте! Делитесь! Спешите! Только сегодня при заказе одного листочка вы получите еще два совершенно бесплатно!". Меня самого повеселила идея рекламы, родившаяся в голове, но я все же выплюнул помятый лист и не стал оставлять его знакомым (Тин, Тан, вот я вам пожевать оставил). Мы начали сбавлять ход, я очнулся от фантазийного транса и огляделся. Вокруг были все те же холмы, только впереди, в нескольких милях от нас, я увидел шестерых всадников на таких же лошадях, как были у нас. Сердце тревожно заколотилось.
  - Ут эу? (Это кто?), - стараясь не выдавать волнения, спросил я.
  - Ут элли кохыт (это бродячие эльфы).
  - Что такое кохыт?
  - Бродячие, - Эулу практически остановил коня.
  - Зачем ты останавливаешься? Они опасны?
  - Их практически не бывает в этих краях, Тсун Тсэа. Удивительно, что они вообще встретились у нас на пути между Норегардом и Саллионом.
  - Так они опасны? - Я настороженно наблюдал за тем, как бродячие эльфы приближаются.
  - Обычно, мы не воюем друг с другом. Но элли кохыт не чтут общие законы. У них своя жизнь и свои правила. На наши законы им плевать. Постарайся молчать, думаю, все обойдется.
  После его слов бродячие эльфы подъехали и окружили нас. У одного из них на шее были бусы из цветных камней, а его одежда выделялась особой красно-черно-серой пестротой. Я сразу понял, что он у них вроде вождя. Он и заговорил первым.
  - Фэх муит элли таткай? (Куда двигаетесь, верующие эльфы?), - у него был нежный тембр голоса, очень успокаивающий.
  - Ау муит ди Саллион зу су ау лиие дагат, элли кохыт (Мы двигаемся в Саллион и у нас мало времени, бродячие эльфы), - Эулу говорил уверенно и смело.
  Вожак объехал меня и внимательно рассмотрел со всех сторон.
  - Ва ут ни бэктак паэй ди вэу вийема? (Что это за чужак, одетый в вашу одежду?), - медленно спросил он.
  - Ут Тсун Тсэа (Это Тсун Тсэа), - осторожно сказал Эулу.
  - Тсун Тсэа? - Вожак громко рассмеялся.
  Он слез с лошади и обошел меня еще раз.
  - Ау"вена ко вавитэ ау ронна? (Каким образом он планирует спасти нас?)
  - Ко нанта виецы. Хут гонум нарэа исэриа. (Он пока учится. Но книге нужно верить.)
  - А исэриа вэу гонум каат сти ко дэ муртэх сэ эста! (Я поверю вашей книге только если он сможет доказать свою силу!)
  - Что он сказал? - я понимал не все, но в том, что я должен что-то доказать у меня сомнений не было.
  - Я хочу, чтобы ты дрался со мной, умеющий видеть! - практически без акцента сказал мне сам вождь.
  Конечно, я опасался и прекрасно понимал, что он в отличие от меня подготовленный боец, но я всегда был отчаянным человеком. На этот раз я спрыгнул с лошади аккуратней и устоял на ногах. Бродячие эльфы отступились, образовав круг, и начали улюлюкать подбадривая своего предводителя.
  - Ко иц нум рэт (Он еще не готов), - попытался вступиться за меня Эулу, но было уже поздно.
  Вождь бродячих эльфов мгновенно вытащил из ножен меч и, замахнувшись совершенно, как показалось, не чувствуя его веса, ударил сверху вниз туда, где доли секунды назад была моя голова. Я успел отскочить назад, и его оружие прошло в считанных сантиметрах от моего носа. Наездники заверещали еще громче. Моя кровь тут же вскипела от адреналина, я вытащил небольшой клинок, который подарил мне мой "экскурсовод" и отошел еще на несколько метров назад.
  - Смотри на его плечи, Тсун Тсэа, - взволнованно тараторил, - и на ноги. Смотри откуда начинается удар!
  Конечно, я старался внимать его советам, но в момент драки ты практически перестаешь думать трезво. Ты становишься животным, диким зверем, слушающим только свои инстинкты. Вождь снова атаковал меня, на этот раз его удар должен был прийтись мне в левое плечо и полосонуть меня по диагонали до правого бедра. Я вновь успел увернуться, ушел влево и, что было силы нанес удар в бок бродячего эльфа, но тот играючи отразил мой удар и встал ко мне лицом.
  - Ты смелый человек, - спокойно сказал он, - но в бою смелости мало.
  Вождь сделал резкий шаг мне на встречу, я попытался поднять свой меч, чтобы эльф напоролся на него, но не успел. Мой противник сблизился со мной практически впритык и резко толкнул меня в грудь обеими руками. Удар оказался такой сильный, что я отлетел на несколько метров назад и упал в грязь. Элли кохыт рассмеялись. Предводитель бродячих эльфов посмотрел на Эулу.
  - Зу ау"вена инаа цилит лапитта Вордрон? (И каким образом этот слабак победит Вордрона?), - сквозь смех спросил он моего друга.
  - Эй, неверующий! - Я встал и когда пестрый вожак обернулся, я со всей силы подкинул свой клинок высоко в воздух.
  Конечно, вождь бродячих эльфов не ожидал, что я поднимусь и снова брошусь в бой. Этого, думаю, не ожидал и Эулу. И пока внимание всех чужаков на несколько секунд было приковано к моему клинку, красиво развивающемуся в воздухе, я разбежался и нагнувшись буквально вонзился плечами вождю в колени отчего он тут же потерял равновесие и, перевалившись через меня, упал на обе лопатки. Я быстро поднял совершившее кульбит оружие и приставил его острие прямо к горлу своего оппонента. Бродячие эльфы тут же замолчали. Округлившиеся глаза Эулу доказывали, что этот трюк выглядел крайне эффектно.
  - Ты хитрый человек, Тсун Тсэа, - тихо сказал вождь, - и победил меня в честном бою. Ты можешь убить меня.
  - Нет, - я убрал меч от его горла, - идите своей дорогой.
  Мое сердце просто бешено стучало, пот от напряжения буквально градом бежал с лица. Предводитель бродячих эльфов медленно поднялся и сел на своего коня.
  - А нум зие ахулла мус у ании туулли хомунус хут у вефисса зу ири матай. Хохуп ут катта у (Я не знаю, правда ли ты тот самый человек, но ты храбрый и быстро думаешь. Надеюсь, это поможет тебе).
  После этих слов вождь развернул своего коня, все бродячие эльфы последовали его примеру и они ускакали в том направлении, откуда приехали мы.
  - А нум зие ва у тсун карэу (Я не знал, что ты умеешь драться), - сказал Эулу, дождавшись, когда я сяду на Звезду.
  - А ис (Я тоже).
  У нас впереди было девять часов пути до эльфийской столицы Саллион.
  
  
  Глава 7
  Саллион. Ночь вторая
  
  "...И пришло другое время, и пошла другая история
  И началась их погоня за телесным и осязаемым,
   И сосуд начал цениться выше волшебной воды внутри него,
  И золото стало дороже чувств их,
  И потеряли они умение видеть, слышать и чувствовать,
  И смыслы их слов стали пустыми,
  И ушли они от своих истоков и выбрали путь умных, но не мудрых,
  И стали они похожи друг на друга и стали жизни их похожи друг на друга,
  И потеряли они бессмертие свое,
  И стали снова и снова проживать жизнь, чтобы вспомнить ценности истинные,
  И лишь немногие смогут понять чувства другого порядка,
  И среди них появится Умеющий Видеть, который вспомнит значимое..."
  (Древняя книга, Книга истории людей, Глава 6)
  
  Мы подъехали к главной эльфийской столице, когда солнце уже скрылось за горизонтом. В дороге Эулу дал мне еще несколько уроков ватейи, благо времени в пути было достаточно. Мы практически не вспоминали мой спонтанно случившийся бой, за исключением первого часа, когда я еще находился под впечатлением. Когда мои эмоции поутихли, мы занялись изучением древнего языка и до самых стен Артраса мой репетитор гонял меня по глаголам, существительным, прилагательным, союзам, местоимениям и числительным. Конечно, педагогические навыки Эулу были не такими блистательными, как у Нолы, но все же, и надо отдать ему должное, обучал он тоже хорошо. В перерывах между получасовыми лингвистическими занятиями были десятиминутки, в которых Эулу рассказывал "историю".
  Я узнал много нового о древней книге. Оказалось, что ее начали писать в "эпоху начала времен" и она представляет собой сборник из трехсот томов (есть отдельные книги, посвященные расам и народностям, истории, наукам и ремеслам, животным и растениям), но все они объединяются в одно понятие: "древняя книга". Начало времен в человеческом летоисчислении определить, как я понял, сложно, но Эулу предположил, что этот период можно датировать тремя миллиардами лет "нашими часами", как они выражаются. Тогда жить на земле было практически невозможно (как я понял, как раз в то время у нас обживались драконы). В этот же период (начало времен имеет промежуток в сто миллионов лет) была найдена земля Хаталу, которая постепенно стала домом для многих рас.
  Мой эльфийский друг рассказал, что по большому счету все расы родственны, история происхождения разумной жизни уходит очень далеко, и ее нет даже в древней книге. Каким образом можно попадать в разные земли (пространства для возможной жизни) я, по большому счету, так и не понял. Эулу говорил, что для людей понятие жизни ограничивается только Землей и даже с учетом развитых наук, мы до сих пор не поняли, что Земля - это только верхушка айсберга. "Это связано с тем, что вы давно разучились переходить между "мирами" и таким образом, невольно, сами захлопнули для себя двери", - сказал он.
  Что касается религии в моем представлении, то ее, по сути, нет ни у одной из рас. Но для всех есть понимание разумной и мудрой вселенной, которую и можно считать творцом всего. У эльфов, вообще, понятие разума природы и людей едино, поэтому они очень уважают и чтут все живое. Мы немного поговорили даже о смерти. "Мы знаем, что зло может убить нас, но доброе сердце отправит душу в лучший мир", - говорил он, - "Во вселенной не бывает пустоты и каждая мысль каждого человека имеет в жизни значение. Ваши религии, Тсун Тсэа, только запутали вас еще больше".
  Эулу также рассказал кое-что о магии: "Пойми, только для вас, людей, это нечто необычное и странное. Для нас это нормально. Твой народ разучился управлять энергией, а она повсюду, она вокруг. Ты и я - это энергия. Чувства - это энергия. Два человека любящих друг друга - это сильная положительная энергия. Два человека ненавидящих друг друга - это сильная отрицательная энергия. Наши души - это энергии. А магия - это умение управлять энергиями, положительной и отрицательной. А для вас энергия - это электричество и нефть? Это просто смешно, Тсун Тсэа, ты же понимаешь? А? Смешно же, просто, ну! Ты должен понимать."
  Таким образом, наш путь, который в общей сложности занял десять часов, прошел для меня быстро, интересно и почти незаметно.
  Городская стена, медленно закругляющаяся и уходящая куда-то далеко, выглядела величественной и мощной. Я увидел ее даже в полумраке, когда она была еще за несколько миль от нас.
  - Артрас, - объяснил Эулу на подъезде к высокой, пятнадцатиметровой каменной громадине, - это не просто крепость, Тсун, это важнейшая часть города Саллиона. Здесь, за первым кольцом, живут, в основном, военные и охранники. Дальше идет второе кольцо - аналогичная стена, за которой живут обычные эльфы. Внутри, за третьим кольцом и располагается крепость Артрас. Ее территория достаточно большая, и включает в себя несколько общественных замков, дом короля, рынок, спортивные площадки...
  - Что?!? - Я был просто шокирован. - Спортивные площадки? Рынок? Честно говоря, я думал, что эльфы не торгуют, и у вас вообще нет денег.
  - Первое впечатление бывает обманчивым, мой друг. Хотя денег у нас действительно нет. Торговля осуществляется не так, как в ваших землях. Каждый эльф что-то знает, умеет или может чем-то помочь. Понимаешь о чем я?
  - Натуральный обмен?
  - Что-то вроде того, - Эулу улыбнулся, - так вот и спортом мы, конечно, занимаемся. Почему нет? Или ты думал, что люди придумали все развлечения? К твоему сведению, древняя книга говорит о том, что одну из первых спортивных игр - "гун-тай", подобие вашего футбола, придумали вообще, фейри. Хотя, некоторые источники расходятся.
  Я молчал. Думал и молчал. Округлял глаза, прибывал в состоянии шока и молчал. Мы подъехали к громадным дверям и остановились. Прежде чем идти дальше, мы решили оставить благородных животных, которые проделали с нами такой долгий путь, у стен города. Эулу посмотрел на то, как Танец света и Звезда удалились в сторону небольшого леса и постучал в дверь. Через пару секунд послышались медленные шаркающие шаги и створка приоткрылась.
  - Но"ха, Эулу, - услышал я чей-то радостный голос.
  - Но"ха, Гатэй, - с улыбкой сказал мой друг, - Тса а нум гахай. Ау рах то цийэ (А я не один. Мы идем к королю).
  - А-а-а, - медленно, с какой-то тайной в голосе протянул незнакомец, выглянул из-за двери и осмотрел меня с головы до ног, - У Тсун Тсэа? (Ты Тсун Тсэа?)
  Гатэй оказался на голову выше Эулу и немного выше меня. На нем была примерно такая же одежда, как и на нас, но фасон несколько отличался (хотя в темноте я мог и ошибиться).
  - Хэ ут у (Да, это я), - уверенно сказал я.
  - Рах паада (Проходите, конечно), - Он открыл дверь шире и отошел в сторону, - Цийэ Ориэн ва ко митэа вэ ди сибат дагат (Король сказал, что он примет вас в любое время).
  Мы вошли и я осмотрелся: очень просторный двор, множество хаотично расставленных домиков от маленьких до вполне приличных по размеру. Вымощенные мелкими камнями тропинки и одна главная дорога, множество фонарей (источник света которых, как и в вопросе светильников, по прежнему оставался для меня загадкой) и какая-то удивительно спокойная и приятная атмосфера. Я заметил несколько парочек, прогуливающихся где-то вдали по дорожкам, увидел даже меленького эльфенка - девочку (первый раз увидел ребенка эльфов), которая вполне самостоятельно рисовала что-то, сидя под тусклым светом фонаря. В общем и целом, атмосфера была очень благоприятной и в корне отличалась от "шумящей мегаполисности" Норегарда.
  - У нас уже все отдыхают, - негромко сказал стоящий за моей спиной Гатэй, - днем здесь, конечно, более шумно.
  Уже во второй раз я обратил внимание на то, что эльфы буквально читали мои мысли. Причиной этому могло было быть следующее: либо я был слишком предсказуем, либо эльфы были слишком чуткими, либо они действительно умели читать мысли (что, в принципе, меня не обижало и не расстраивало).
  - Рах Тсун (Пойдем, Тсун), - сказал Эулу и легонько подтолкнул меня вперед.
  Мы вышли на главную дорогу (она была метров шесть в ширину) и направились вперед. Я с любопытством продолжал разглядывать местные достопримечательности. Увидел несколько памятников, два фонтана (которые работали даже ночью), множество лошадей, стоящих в каком-то специальном загоне.
  Когда главная дорога начала уходить направо, мы пошли прямо по очень узкому тротуару. Эулу сказал, что так мы сократим путь. Через пару километров я заметил вдали новую стену. Она была хоть и немного ниже первого "оборонительного кольца", но все же довольно крупных размеров. Вообще, пока мы шли до вторых ворот, я не увидел ничего, что выдавало бы в первой части Саллиона "боевой оплот" столицы. Да, краем глаза я заметил какие-то тренировочные площадки, но выглядели они как-то несерьезно и доверия не внушали. Людей или точнее сказать эльфов (хотя, если мы все родственны, может быть можно все расы людьми называть?) я увидел не так уж много, а эти немногие, кажется, на нас с Эулу и вовсе никакого внимания не обращали.
  Вторые ворота оказались совсем маленькими - обычная деревянная дверь и никаких тебе стражников или ключников. Вход свободный, даже фейс-контроль не предусмотрен (с очень острыми ушами не впускаем, надевайте чехлы, чтобы не поранить кого-нибудь ненароком!). Второй район Саллиона, который мой друг охарактеризовал как: "для обычных эльфов", был более благородным. Во первых, я сразу обратил внимание на то, что в отличие от оборонительной части города здесь было много домов с разными яркими вывесками. Во вторых, дома были большего размера, могли похвастаться многоэтажностью (до четырех этажей) и красивыми верандами, а сделаны они были из материала чем-то похожего на кирпич. Тропинки были намного шире, у многих домов имелись огороженные небольшими заборчиками собственные территории (видимо, для тихого семейного отдыха с жареными корешками, и песнями у костра под эльфийскую арфу).
  Когда мы прошли несколько сот метров, мой взгляд остановился на черном животном, похожем на большую собаку, спящую у одного из домов. Эулу объяснил, что это тсасам, дикий зверь. "Некоторые эльфы приручают животных, которые, при правильном обращении с ними, становятся добрыми и верными друзьями", - сказал он. "Тсасам в дикой природе - опаснейший хищник, они очень быстро бегают, имеют цепкие лапы, позволяющие лазать по деревьям и мощную челюсть, а их шерсть настолько жесткая, что может защищать их в бою". Пока мой эльфийский экскурсовод рассказывал о навивающей страх собачке, тсасам встал (возможно, голос Эулу его разбудил) и посмотрел в нашу сторону своими большими черными глазами. Мое сердце начало бешено биться, я чуть не бросился бежать наутек, но Эулу постарался меня успокоить:
  - Не бойся его, он уже давно приручен и не будет трогать незнакомцев. Если хочешь, можно даже погладить его?
  Я сглотнул тугую слюну и отрицательно помотал головой, не отводя взгляда от зверя. У Эулу это вызвало улыбку.
  - Ты Махэйа так не боялся, как тсасама, - весело сказал он.
  - Кто такой Махэй?
  - Вождь клана бродячих эльфов.
  Мы пошли дальше. Сердечный ритм постепенно начал восстанавливаться.
  - Так ты знал, как его зовут?
  - Конечно. Я знаю, как зовут всех вождей кланов.
  - Почему же ты не обращался к нему по имени?
  - Мы довольно холодно общаемся. Скажем так, мы не друзья.
  - Я заметил...
  Еще через километр, прямо возле ворот, ведущих в Артрас, я увидел водный канал шириной метров в десять. Он огибал массивные стены крепости и имел явно искусственное происхождение. Эулу тут же подтвердил мои догадки. К воротам через канал вели небольшие канатные мосты, которых я насчитал семь штук. Сами двери, как и в прошлый раз, были небольшими, но на сей раз достаточно высокими (лепреконов в десять, пожалуй). В отличие от предыдущих ворот, охрана на этом входе присутствовала. Три высоченных эльфа, метра по два с небольшим стояли у ворот и что-то весело обсуждали в момент, когда мы подошли. За их спинами я увидел знаменитые боевые эльфийские луки (наконец-то, я их увидел. Ура!). Стражники посмотрели на Эулу, поприветствовали его, а затем внимательно осмотрели меня. Вообще, за столько раз, сколько меня рассматривали в течении нескольких дней, у меня уже сложилось впечатление, что эльфы ожидали увидеть совсем другого человека. Будто бы они даже расстраивались, когда смотрели на меня (человек да человек, ничего особенного, а мы-то думали, что они другие, а они какие-то обычные!).
  Не сказать, конечно, что я был ростом с ребенка рядом с ними, но разница в данном случае была уже приличная. Сантиметров в сорок. Мне показалось, что один из них, тот, что слева, очень хотел протестировать меня на манер Махэйа и хорошенько треснуть мне по голове, но сейчас я был настолько уставшим и вымотанным дорогой, что даже из принципа уже не смог бы сопротивляться. Принял бы удар с блаженной улыбкой на лице, потерял сознание и очнулся бы только завтра утром свежим огурчиком (может, в глубине души я даже мечтал об этом). Однако после осмотра они молча отступились от двери, и мы вошли в третью и самую важную часть города - крепость Артрас.
  По правде сказать, я ожидал увидеть огромные каменные дворцы с золотым убранством, конные повозки и аристократичных эльфов, прогуливающихся по главной площади с тростями и пенсне, покуривающих трубку и рассуждающих о демографических спадах за последние миллионы лет. Но то, что я увидел на самом деле, как и многое другое совершенно не соответствовало моим ожиданиям. Мы вошли в лес. Именно в лес! Довольно густой лиственный лес! Да как это вообще можно было ожидать? Я даже на несколько секунд потерял дар речи и по-моему широко раскрыл рот.
  - Вот, Тсун Тсэа, это и есть Артрас! - Деловито сказал Эулу, окинул взглядом кроны деревьев и глубоко вздохнул.
  Мы пошли по протоптанной дорожке, и Эулу продолжил:
  - Замки располагаются чуть дальше, а здесь, - он показал пальцем на большие, похожие на птичьи гнезда сооружения на ветках деревьев, - живут эльфы.
  Только сейчас я увидел, что этих "шалашей" там, наверху, было очень много.
  - Что значит "здесь живут эльфы"? - Не понял я. - А как же дома?
  - Каждый выбирает себе жилье по нраву. Кому-то нравится на земле, кому-то там, внутри ветвей силитов.
  - Силит - это дерево?
  - Да, это одно из древнейших на здешних землях. Кстати, у вас на земле есть его родственники - красное дерево или секвойя. Именно эльфы когда-то очень давно привезли к вам это дерево. Но в отличие от секвойи, силит имеет более крепкую кору и ствол. У вас, к сожалению, силит не прижился. Здесь, в этом лесу часто гуляют дети и устраиваются порисовать художники. Также тут проводятся концерты и спектакли. То есть, по большому счету, весь лес - это большая концертная площадка и парк отдыха.
  Пройдя заковыристыми тропами, мы вышли на большую площадь диаметром в километр. Она вся была вымощена большими плоскими камнями, и на ней располагалось множество палаток и деревянных домиков. А на другой стороне площади действительно стояло пять, но совсем небольших замков. Причем стояли они не на земле, а на невысоких (метра в три) каменных выступах со ступеньки. За замками снова продолжали расти такие же деревья.
  Вот тебе и крепость Артрас - натуральный лес и одна искусственная площадь в километр.
  - И все? - Как-то случайно вырвалось у меня.
  - Этого достаточно, мой друг.
  На площади в это время, конечно, уже никого не было (все эльфы наверняка спали в своих хитрых шалашах на деревьях). Мы с Эулу прошли по каменному покрытию до противоположной стороны, поднялись по лестнице к центральному замку и не успели постучать, как дверь уже открылась.
  На пороге стоял король Ориэн, и его невозможно было с кем-то перепутать. Даже если бы я встретил его в грязных потрепанных одеждах, валяющего в грязи, я не сомневался бы ни минуты - это король! И дело было не в его шикарном длинном, принципиально отличающимся от всего, что я видел до этого на эльфах, наряде. И даже не в том, что у него были темно-русые волосы в отличие от всех остальных светловолосых собратьев. И даже не в особенно красивых чертах лица. Просто король - это весь образ, вся энергия, взгляд, манера держаться, стать, вся мощь, которая исходила от него.
  - Но"ха цийэ Ориэн, - сказал я и наклонил голову, - пуэре лит ганда фивэ (для меня большая честь)...
  - Мне приятно, что ты уже неплохо говоришь на ватэйе, - сказал Ориэн, - но это все лишнее. Я знаю твой язык, Тсун Тсэа. Проходите. Спасибо, Эулу.
  Мы вошли в замок. Он был совсем небольшой: два этажа по несколько комнат на каждом. Приятный приглушенный свет исходил от люстры или паникадило в несколько десятков свечей. В гостиной, куда мы сразу же прошли, была огромная библиотека до самого потолка на несколько тысяч книг, стоял широкий овальный стол и мягкие высокие стулья, на которые мы и уселись.
  - Надеюсь, мы не разбудили вас? - поинтересовался Эулу.
  - Нет, что ты, сын, какой сейчас сон.
  Я заметил вот что: шок - это мое нормальное, привычное состояние в последнее время. Оказывается, Эулу - сын короля. Можно было и догадаться.
  - Что ж, Тсун Тсэа, как тебе наши земли?
  - Необычно, - признался я.
  - Оно и понятно. После вашей, наверное, совсем сложно привыкать к тому, что все по-другому?
  - Спасибо, не так уж и сложно.
  - Вот и хорошо, вот и хорошо... - Король явно не знал с какой стороны начать разговор.
  - Талум Тэкх, - решил помочь я, - объяснила, что вам будет, что сказать мне, если я тот, кого вы искали.
  - Да, она права, как всегда. Вы голодны? - Неожиданно спросил король.
  - Мы поели в дороге, - уклончиво ответил Эулу.
  - Тогда я принесу вам чай.
  Король Ориэн встал и на минуту удалился из гостиной.
  - Что это за книги? - Тихо спросил я.
  - Отцовская библиотека. Здесь самые интересные и ценные экземпляры книг разных народов и разных времен. Библиотека передается по наследству с "эпохи начала времен".
  - А художественная литература есть?
  - Да, конечно. Есть и ваши великие писатели. Европейские, западные, восточные. Ваших, русских писателей у отца, пожалуй, больше всего. Книг сорок-пятьдесят, наверное.
  - А ты читал что-нибудь?
  - Конечно. Нам дают очень обширное и хорошее образование. Плюс ко всему мама читала в детстве часто. Да и лет мне, Тсун Тсэа, не забывай, значительно больше, чем тебе. Я за свою жизнь мало чего не читал.
  А я ведь ни разу не задумывался о возрасте своего эльфийского друга, и только сейчас я осознал, что у эльфов нет старения как у людей, и они всегда выглядят молодо. Но спрашивать о возрасте Эулу я решительно отказался.
  Снова вошел король (честное слово, невольно появилось желание встать и поклониться). Он принес чайник и две кружки на подносе, налил нам горячего ароматного напитка и сел напротив меня. Эулу оказался справа от отца.
  - Что ж, - начал король, - я понимаю, что вы устали и тебе, Тсун Тсэа, по хорошему бы сперва отдохнуть, но как вы знаете, время у нас ограничено.
  Ориэн встал, убрал руки за спину и начал расхаживать туда-сюда вдоль библиотеки.
  - Скажу откровенно, я не могу себе представить, как ты смог бы нам помочь, начнись новая война прямо сейчас, - он лишь изредка поглядывал на меня, - но древняя книга всегда говорила правду. В то время, когда писалась "книга истории людей", в которой говорится о тебе, жил очень мудрый альв. Его звали Дог Хатха. Вселенная подарила ему возможность видеть важные моменты будущего, и он записывал их. К сожалению, "историю людей" нашли и добавили в число томов древней книги уже после войны. Видимо, так было нужно. Дог Хатха писал, что есть события, которые можно изменить, а есть события, которые не под силу изменить никому. Они нужны творцу и никто не сможет повлиять на них.
  - Он написал только одну книгу? - поинтересовался я.
  - Нет, это была его третья и заключительная книга. Все, что касается тебя, Тсун Тсэа, написано очень размыто и неточно. Мы действительно можем ошибаться в трактовке, но ты появился. Когда твой народ на протяжении тысячи тысяч лет шел в противоположную от нас сторону, у нас впервые есть шанс воссоединиться и вернуться домой. В книге сказано, что ты сам сможешь понять, как одолеть зло и твоя затуманенная душа будет помощников в этой борьбе. Также там говорится о том, что ты должен будешь вспомнить своих бывших братьев, чтобы узнать их сущность и понять, что нужно для их сплочения. Поэтому ты и начал знакомство с народами. И для нас большая честь быть первыми учителями на твоем пути. Конечно, в связи с событиями, которые произошли в землях дортворгов, боюсь, у тебя не будет целой недели на каждую землю, как мы планировали изначально, но еще день-два, думаю, тебе просто необходимо. Поэтому завтра с утра ты будешь под опекой моего сына. Он постарается описать и рассказать тебе о нас как можно больше. Ты должен поучиться драться и стрелять из лука. Понять, как происходит общение с природой. Магию тебе, думаю, дадут альвы. Хотя, нет, они слишком замкнутые. Скорее фэйри. А у нас ты должен понять единение с природой и нашу жизнь. Да, два дня! Я решил! А сейчас вам нужно отдохнуть.
  Ориэн снова сел на стул и посмотрел мне в глаза.
  - Ты даже не притронулся к чаю, - заметил он.
  Я сделал глоток сладковатого красного напитка. Ни с каким из знакомых мне вкусов я связать этот чай не мог. Его аромат разве что смутно напоминал эвкалипт. И только сейчас я понял на сколько сильно устал. Глаза буквально слипались.
  - Хорошо, Эулу, отведи Тсун Тсэа в гостевую спальню.
  - Я очень рад знакомству, - зевнув, сказал я. - Простите, я действительно устал.
  Эулу проводил меня на второй этаж. В коридоре на стене висело несколько безумно красивых картин, но сил их рассматривать уже не было. Я вошел в комнату и увидел вполне человеческую кровать (может быть, они готовились к тому, что я приду?). Кроме спального места в комнате был небольшой деревянный комод. В углу стоял лук и колчан со стрелами. Больше я ничего не увидел. Я поблагодарил Эулу и рухнул на мягкий матрац. Когда эльф уже уходил я его окликнул.
  - Слушай, на счет общения с природой. А туалет у вас предусмотрен?
  Я осилил себя на поход в уборную и после этого вырубился на всю ночь основательно.
  
  
  Глава 8
  Саллион. День третий
  "Они всегда были очень справедливы и дружественны. Именно их король был за объединение и за сплочение всех народов света. И хотя многие не видели смысла в этой дружбе, все же она состоялась и за многие тысячи лет принесла жителям разных земель много хорошего. Их король понимал, что эта дружба поможет объединить и приумножить знания и будет полезна всем. Они всегда славились своей мудростью..."
  (Древняя книга, Книга истории эльфов, глава 3)
  
  Я не пользовался уважением у учителей в школе. Однажды моя учительница по биологии определенно должна была похвалить меня за лучший рисунок в классе, но этого так и не произошло. Домашние задания я делал нечасто, и тот день был как раз редким случаем моей подготовленности. Не важно, что я нарисовал "клетку в разрезе" за полчаса до начала урока, важно, что я все-таки нарисовал ее, и таким образом домашнее задание было готово.
  Учительница, женщина "глубоко за сорок" с круглыми очками на добром лице и довольно хорошим чувством юмора (всегда шутила о разном) проходила по классу и собирала нарисованные "шедевры" в одну стопку. Дойдя до меня, она искренне удивилась, что я протянул ей лист с рисунком, осмотрела его (зачем-то с обеих сторон) и, наклонив голову вниз, исподлобья взглянула на меня.
  - У кого взял?
  - Сам нарисовал, - твердо ответил я.
  - Никогда ничего не делал, а тут, вдруг, взял и нарисовал? - ее массивные очки в пластмассовой оправе начали сползать к кончику носа.
  - Да.
  Она недоверчиво посмотрела на моего соседа Витьку, такого же лодыря, как и я. Затем, видимо, осознав, что он не мог мне помочь в данном мероприятии, подняла мое художество вверх над головой и громко, на весь класс спросила:
  - Кто нарисовал этот рисунок?
  Мои одноклассники молчали. Кто-то ковырялся ручкой в парте, кто-то пытался разглядеть, что именно в моем рисунке привело к разбирательству, но все молчали.
  - Да сам же нарисовал! - Настаивал я.
  На меня навалилось неведанное доселе чувство несправедливости.
  - Ты троечник. И за всю четверть не сделал ни одного домашнего задания, а сейчас хочешь убедить меня в том, что ты нарисовал лучшую "клетку" в классе?
  Я молчал. От чувства наказания безо всякой причины слова просто не шли, а глаза сами собой начали наполняться слезами. Но я держался.
  - Я же знаю, что ты не смог бы так нарисовать, - продолжала экзекуцию она, - и тебе кто-то помог. Кто именно? Катя?
  Моя одноклассница испуганно покрутила головой. Катя была отличницей и очень хорошо рисовала, но мне она вряд ли стала бы помогать. Как правило, отличницы не водились с оболтусами вроде меня.
  - Да это я сам нарисовал, - еле слышно повторил я.
  Витька на соседнем стуле, по-моему, просто ликовал. Он привычно не сделал домашнее задание, и в его глазах я прочитал: "Вот видишь, делай-не делай, все равно мы оба получим по "паре", только тебя еще и опозорят на весь класс, а меня нет".
  - Ну, если это ты сам рисовал, тогда скажи, что это такое? - И она указала пальцем на голубоватую жидкость (именно голубым фломастером я ее рисовал) внутри моего рисунка.
  Кто ж знал, что кроме картинки нужно было еще и выучить состав этой пресловутой клетки? Лично я не знал...
  - Это цитоплазма! - Утвердительно сказала она. - А это?
  На сей раз она ткнула в маленький рыжий кружочек и повернула ко всем ученикам.
  - Ну, что, художник, снова не знаешь?
  Я честно помотал головой.
  - Это лизосомы, - быстро выпалил Витька, который успел подсмотреть название на картинке в учебнике, пока учительница смотрела в другую от нашей парты сторону.
  - Правильно! - Учительница даже погладила моего соседа по голове. - Вот видишь, даже Витя знает, а ты говоришь, что это ты рисовал. Меня не обманешь. Витя, а где твой рисунок?
  - Я его дома оставил, - с виноватым лицом соврал мой друг.
  - Ну, ладно, принесешь на следующем занятии. А за ответ тебе "пять", молодец.
  Я чуть со стула не упал. Как "пять"? За что ему "пять"? За то, что он обманным путем подсмотрел в учебнике название элемента на моем рисунке? Или за то, что в сложной ситуации он принял решение помочь себе, а не своему другу? Он ведь мог тихо подсказать мне, а не говорить сам!
  - А тебе, - обратилась она ко мне, - снова "два". За вранье.
  Ком в горле не дал мне сказать больше ни слова. Я понял, что "крыть" мне нечем. Свидетелей моих художественных подвигов на перемене не было. А материала я не знал.
  Одна крохотная ситуация научила меня сразу пяти важным вещам:
  Первое - если что-то делаешь - делай качественно. Не половину, не чуть-чуть, а целиком и полностью. И если взялся нарисовать человеческую клетку - понимай, запоминай, что рисуешь, а не малюй фломастерами впустую. Если решил быть инженером, биологом, переводчиком - знай то, с чем будешь работать досконально, будь профессионалом.
  Второе - нужно предвидеть наперед, в какую ситуацию ты можешь угодить, и к чему может привести то или иное событие и действие. Желательно задать себе вопрос: "А что я буду делать, если...", и всегда быть вооруженным тысячью решений к сотне вариантов событий. Тогда ты будешь в безопасности от неожиданностей и готовым ко всему.
  Третье - очень сложно изменить о себе мнение, когда оно уже сложилось.
  Четвертое - иногда вранье может быть "на руку", но это только временная мера.
  Пятое - человек создание эгоистичное и всегда думает в первую очередь о себе.
  В тот год я из принципа взялся за учебу, чтобы доказать и учителям и самому себе, что я могу быть лучшим. Витька, конечно, так и не принес рисунок на следующее занятие и его случайная "пятерка" быстро забылась и наплодила новых "двоек", потому что учительница начала спрашивать его чаще, чем раньше.
  Годовой оценки "отлично" по биологии мне, конечно, достичь не удалось из-за избытка предшествующих "троек", но свою оценку "хорошо" по итогам года я заслужил. На следующий год у меня была уже твердая "пятерка" и именно эта учительница по окончанию школы посоветовала мне пойти учиться в университет на врача. Она сказала: - "Парень ты умный и упертый. Из тебя вышел бы отличный врач. Или политик", - последнюю фразу я не расслышал, а первую принял за руководство к действию. Кстати, я до сих пор понятия не имею, почему ее выбор пал именно на эти две профессии, которыми, по ее мнению, я мог бы овладеть в совершенстве.
  К сожалению, по другим предметам учителя вызов моему самолюбию не бросали, поэтому учиться по остальным предметам я продолжал довольно посредственно.
  Но такие качества, как упорство, упрямство, целеустремленность и желание быть лучшим у меня, слава богу, остались. Особенно сильно они проявлялись, когда в меня верили (вера запускала процесс, который можно определить, как: "Я не могу не оправдать надежды. Я вылезу из кожи вон, но сделаю это!"). Еще сильнее эти качества проявлялись, когда в меня не верили (неверие в меня и в мои силы запускало процесс, который можно определить, как: "Это я-то не смогу? Да, легко!"). Но эти мои качества абсолютно переставали работать, когда не было ни первого ни второго, то есть когда всем включая меня самого было плевать. Тогда я терял цель и интерес к тому, чтобы чего-то добиваться. В эти моменты я превращался в обычного человека, живущего скучно, однообразно и одинаково, как и все. Но, к счастью, эти периоды длились ненадолго.
  Мне всегда нужны были новые цели и достойные соперники (в роли которых нередко выступал я сам). И если я понимал, что цели и соперников в данный момент нет, я снова придумывал себе задание, как правило, крайне труднодостижимое, говорил себе: "Да, ты не сможешь!", и тут же отвечал сам себе: "Кто? Я не смогу? Ха! Я все смогу!" и шел к осуществлению новой мечты.
  Примерно также, "на слабо" с самим собой я выиграл бой с опытным предводителем бродячих эльфов вчера днем.
  Сейчас ситуация была более серьезная. В меня верил не один человек, не сотня и даже не тысяча, а несколько рас (по иронии судьбы несведущих людей в этом списке не было). Моя внутренняя мотивация была запредельна.
  С одной стороны, такой ответственности я никогда на себя не брал, с другой, это был новый вызов. Я Тсун Тсэа, смогу ли я так круто повернуть жизнь всех этих созданий, вернуть им их дом, победить заклятого врага? То, что я пока понятия не имел о том, как это сделать - не волновало меня абсолютно. Цель у меня была - значит справлюсь. По крайней мере, раньше всегда справлялся. Я понимал, что могу и "проиграть", но старался не думать об этом. И потом, я всегда был гипертрофированным оптимистом. Думаю, именно это мне и помогало в жизни и приносило удачу.
  Об этом я думал, лежа в кровати королевского замка. Я отлично выспался и чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Поднявшись и одевшись (я все же скинул с себя вчера перед сном эльфийский костюм), я сунул последний листочек "зубной пасты" себе в рот и вышел из комнаты. В замке было тихо. Сейчас я позволил себе разглядеть картину на стене, которая висела у самой лестницы. Она была действительно безумно красивой. На ней немного мрачно была изображена улица, выложенная камнями в пасмурный, дождливый вечер. По ней бежали или торопливо шли в разные стороны эльфы, закрываясь от дождя широкими листьями на длинном стебле (наверняка называется у эльфов листом "зонтичника" или листом "противодождиковым"). И по центру влажной блестящей дороги, абсолютно не боясь дождя и ничем не закрываясь от него, шла промокшая насквозь красивейшая эльфийка. Вот она как раз была очень яркая по сравнению со всеми окружающими.
  - Это моя мама, - услышал я за своей спиной.
  - Очень красивая, - честно сказал я и повернулся к своему другу. - Она здесь?
  - Нет, она ушла уже очень давно.
  - Ушла? Умерла? Но вы же вроде как бессмертны?
  - Не совсем, Тсун Тсэа. Мы можем уходить из этого мира, когда понимаем, что совершили здесь все, что было нужно. Или если нас убьют.
  - Она была королевой? - Я продолжал рассматривать фотографическую технику живописи.
  - Нет, не успела. Она ушла еще до войны и до того, как отец стал королем. Эту картину написала моя сестра.
  - У тебя есть сестра?
  - Да, но она живет очень далеко. В других землях.
  - Почему?
  - Она так решила. Ее муж - отважный дортворг. Они уже очень давно вместе. Если она там счастлива, то и я счастлив за нее.
  Мы потихоньку начали спускаться на первый этаж.
  - То есть эльфы все-таки дружат с другими расами и даже создают с ними семьи?
  - Это, Тсун Тсэа, к сожалению, скорее исключение из правил. Эллана и Гахтэр дружили с детства, когда еще существовали общие школы. Сейчас создание такой пары практически невозможно.
  Я многозначительно промычал. На столе, за которым мы сидели вчера ночью, стоял завтрак.
  - Это молоко? - Я не поверил своим глазам.
  - Да, молоко нутхивы. Это животное чем-то похоже не ваших коз, только у нас они чуть больше по размеру, дают больше молока и у них абсолютно нет рогов. А в остальном, ваши козы и наши нутхивы одинаковые животные.
  Я сел за стол и сделал большой глоток сладковатого молока. По вкусу оно мало чем отличалось от нашего, разве что показалось чуть жирнее. Эулу сел напротив меня и терпеливо ждал, пока я поем. С молоком я съел несколько очень вкусных пирогов с непонятным вареньем (будто из тыквы) и закинул в рот домашнее печенье с тарелки (вот, что совсем не отличалось по вкусу от земного и очень знакомого).
  - А где король Ориэн? - допивая последние капли, спросил я.
  - У него, как обычно, объезд города.
  Мы встали из-за стола и направились к выходу.
  - И что он делает на объезде?
  - Общается со всеми. Спрашивает, чего кому не хватает, узнает новости из соседних городов и тому подобное.
  Эулу открыл дверь, и я впервые увидел оживленный Саллион. Эльфы буквально облепили площадь перед замком. Там действительно был рынок. Все хотели что-то купить, найти или узнать. Многие, похоже, просто "гуляли по центру". Сотни эльфов забирались или спускались со своих домов, очень ловко, без всяких приспособлений преодолевая десятки метров по вертикальным стволам силитов. Это было удивительное зрелище.
  Мы неспешно спустились на центральную площадь и пошли сквозь торговые ряды, бесконечные палатки и латки. Чего я только там ни увидел: и оружие, и всевозможные скляночки с цветными жидкостями, и пряности, и картины, и украшения, и сладости, и краски, и музыкальные инструменты. В общем, почти все, что бывает и на наших рынках, только за прилавками стояли длинноухие красивые продавцы (причем, в основном, мужчины). На меня хоть и поглядывали очень недоверчиво, а иногда и с интересом, но все же учтивость эльфов по-видимому сохранялась во всех городах и никто из них не приставал. Свернув на небольшой тротуар, мы пошли в сторону массивных насаждений деревьев. Эулу практически весь путь молчал, и заговорил только когда мы вышли к вытоптанной полянке в глубине леса, которую не было видно со стороны центральной площади. Этот "пятачок" был огорожен невысокой зеленой сеткой, а внутри на мечах сражались эльфы.
  - Это одна из тренировочных школ, Тсун Тсэа, - объяснил Эулу. - Здесь начинают обучаться молодые ученики. Затем они переходят в другую школу, более высокого класса.
  Я присмотрелся и увидел, что эльфы, размахивающие мечами, действительно были молоды. Как подростки, лет пятнадцати. Мы подошли к сетке и начали наблюдать.
  - Сколько им лет? - не удержался я.
  - Они еще совсем молоды. Лет по тринадцать-четырнадцать, - сказал мой эльфийский друг и указал на парня, стоящего чуть в стороне от тренирующихся бойцов. - А вот это Наат, он тоже очень молод, но уже работает их тренером. Ему только пятьдесят.
  Наат выглядел обычным взрослым эльфом. Как я понял, внешний вид этого народа прекращал меняться на отметке лет в тридцать-сорок. Дальше мне уже было невозможно понять триста лет, три тысячи или три миллиона прожил тот или иной эльф. Они же как-то друг друга определяли.
  - Чему вы обучаетесь кроме боевого ремесла?
  - Процесс обучения, как для женщин, так и для мужчин начинается в одно время, когда эльфу исполняется двенадцать лет. До этого времени они набираются опыта самостоятельно и занимаются тем, чем хотят. Двенадцать лет - это возраст формирования зрелой личности, когда эльф должен отвечать за свои поступки и за свой выбор. В этот момент каждый определяет для себя сферу будущей деятельности. Кто-то хочет быть поэтом. Кто-то воином. Кто-то музыкантом. Кто-то учителем. Кто-то лекарем. И так далее. Женщины и мужчины при выборе профессии никак не делятся. Все начинают учиться у своих учителей по своей специальности.
  - Родители не принимают участие в выборе профессии своих детей?
  - Кто-то принимает, кто-то нет. У нас институт семьи несколько другой, нежели у вас, Тсун. Дети с двенадцати лет становятся полноправной частью общества и по большому счету начинают жить самостоятельно. Собственно, с этого возраста они уже перестают быть детьми.
  В этот момент один из учеников очень красиво перекинул своего оппонента через плечо и Наат зааплодировал ему. Эулу продолжил:
  - Учитель всегда старается довести навыки своего ученика до совершенства. Если он видит, что ученик начинает превосходить его в мастерстве, он отправляет его к более опытному учителю. И так вплоть до предела возможностей самого ученика.
  - И сколько времени продолжается обучение?
  - По-разному. Я обучался около четырехсот лет и попробовал себя в трех профессиях. Мой отец обучался триста лет и только в одном ремесле. Все зависит от ученика.
  - Думаю, два дня мне будет вполне достаточно, - с иронией сказал я.
  - Я понимаю твое негодование, Тсэа, но, что же тут поделать? Но"ха, Наат, - крикнул Эулу, - А гилима то у нит виеца ои гилэу бихарат (Я привел к тебе нового ученика на несколько часов).
  - Наивэ, Эулу. Гу занэк. (Хорошо, Эулу. Пусть проходит.)
  - Я вернусь за тобой через несколько часов, мой друг. Надеюсь, ты покажешь такое же мастерство, как и при битве с Махэйем.
  Эулу развернулся и направился назад, в сторону замка. Мне же ничего не оставалось, как глубоко вздохнув, пойти на тренировочную поляну.
  Я подошел к Наату и тот протянул мне руку (впервые я увидел человеческий жест со стороны эльфа).
  - Лит диа Наат (Меня зовут Наат), - представился он и улыбнулся.
  - А Тсун Тсэа (Я Тсун Тсэа).
  - У хомунус ахулла? (Ты правда человек?)
  - Матай ут тсэа цулли. (Думаю, это сразу видно), - уклончиво ответил я.
  - У шилэй банта зэнат? (Ты раньше держал меч?)
  - Зэнат? - Не понял я.
  Наат достал из-за пояса меч и показал на него несколько раз.
  - Зэнат, зэнат!
  - А, меч! Каат инаа (Только этот), - я достал из ножен свой небольшой клинок.
  Учитель внимательно осмотрел его.
  - Ут зэнат цийэ гудэй (Это меч сына короля), - задумчиво произнес он. - Ко силау наиви хут пипит. Кэта инаа (Он очень хороший, но маленький. Возьми этот).
  И он протянул мне свой, на удивление легкий, но значительно более массивный и широкий меч. Я взял его в руку и осмотрел. На рукояти был выгравирован витиеватый вензель.
  - Ут тэ нодра? (Это твой знак?)
  - Хэ ут мэ савиа нодра (Да, это знак моей семьи). Аувэ битта. Битта. (Всем внимание. Внимание), - прокричал Наат. Ученики тут же прекратили свои поединки и посмотрели на нас. - Ут наррат гатхи од дидуэ хомунус. Ко ауа сэнэлла зу сэу зуттэ вэ виецы (Это великий воин из народа людей. Он наш гость и хочет посмотреть, чему вы научились).
  Так меня давно никто не подставлял. Я великий воин? Это же просто смешно. Мои боевые навыки заканчивались примерно там же где и начинались. Конечно, у меня был небольшой опыт школьных драк (раза три или четыре). Однажды я защитил незнакомую девушку от какого-то подвыпившего приставучего мужика в университетском парке (тогда я действительно проявил себя достойно, но, думаю, что основная красота и эффектность той драки сформировалась значительно позже, за счет моей фантазии. Причем, чем чаще я вспоминал тот эпизод, тем красивее казалась мне та драка). И последнее сражение с бродячим эльфом. Вот, пожалуй, и все подвиги великого война из народа людей. Богатырь, ничего не скажешь...
  Эльфы встали в круг. Только сейчас я заметил, что среди учеников есть и девушки. Вот был бы удар по самолюбию проиграть в бою девчонке! Я вышел в центр.
  - Басфат. У нанот (Ты первый), - объявил Наат и ко мне вышел, пожалуй, самый хлипкий из учеников.
  Тем не менее, по росту мы с ним стояли практически вровень.
  Учитель выдал нам по небольшому круглому щиту и бой начался. Мы начали ходить по кругу, и каждый опасался нанести первый удар. Он - потому что считал меня великим воином малопонятного происхождения. Я попросту боялся ненароком прибить худощавого эльфа на глазах его друзей и собратьев. Так мы проходили с минуту, и Басфат все-таки решился атаковать. Его быстрый и мощный удар я в последний момент успел блокировать щитом (удивительно, но щит оказался значительно тяжелее меча). После этого, размахнувшись, я ударил по ногам, но он успел отскочить в сторону. Зрители напряженно молчали. Еще несколько секунд мы присматривались друг к другу, после чего худощавый ученик выпал в мою сторону прямым мечом, я увернулся, но неожиданно получил подножку и упал. Я даже не успел заметить, как он это сделал. Несколько эльфов похлопали своему другу в знак одобрения хорошего приема, я быстро поднялся и снова встал напротив него. Подсечка оказалась довольно хлесткой и моя левая нога начала побаливать. Я снова замахнулся, но удар нанести не успел, Басфат резво подскочил ко мне и сильно толкнул щитом в грудь. Равновесие я кое-как удержал и тут же получил новый удар, на этот раз ногой по плечу, и уже не смог устоять. Теперь болела и нога и плечо. Я поднялся снова, но уже не так уверенно. Эльф улыбнулся. Вероятно, он понял, что я не настолько уж и серьезный противник. Его следующий удар должен был попасть мне в область бедра, но я отследил направление меча, отошел в сторону и сильно ударил своего спарринг-партнера ногой по руке. Холодное оружие упало на землю, и Басфат схватился за руку. Видимо, я хорошо попал. Но он и не думал сдаваться, а скорость его действий в следующее мгновение меня просто поразила. За доли секунды он поднял свое выпавшее оружие, развернулся вокруг своей оси и с силой кинул мне в ноги свой щит. Я не ожидал подобного маневра, но все же успел подпрыгнуть. Круглый выгнутый диск с рисунком дракона проскочил у меня под ногами, я, довольный собой, снова встал на землю и получил удар рукоятью меча прямо в лоб. Последнее, что я увидел, прежде чем потерял сознание, это аплодирующие ученики, стоящие вокруг нас.
  ***
  Конусовидный потолок было первым, что я увидел, когда пришел в себя. Секунд десять я пытался вспомнить, что произошло. Темно-зеленая палатка и деревянная кушетка, на которой я лежал, наводили меня на мысли о том, что я в армейском лазарете. Затем вспомнил, что в военных действиях мне в последнее время участвовать не приходилось (да и вообще войны меня обошли стороной), армию я "прогулял" в пользу кандидатской диссертации, в кино не снимался, поэтому единственным разумным объяснением оставалось то, что я нахожусь в мире эльфов и меня совсем недавно в тренировочном бою треснул по голове субтильный подросток с длинными ушами. Голова гудела, лоб болел. Все сходилось. Я встал с лавки, несколько секунд посидел и вышел из палатки на улицу. Бои на тренировочном полигоне продолжались. Наат сразу увидел меня и дружелюбным жестом пригласил подойти к нему.
  - Ау"вена у бор"эт лайи? (Как ты себя чувствуешь?) - Вежливо поинтересовался он, когда я подошел.
  - Цат ках. (Жить буду), - улыбнувшись, сказал я.
  - У сэу наивэ (Ты смотрелся хорошо), - подбодрил меня тренер, продолжая смотреть на своих учеников.
  - Лит нум матай... (Я не думаю...).
  - Басфат гахай од мэ бийо виеца. Тау летта гус рах ди нит зуста. У ках эт дутак. (Басфат один из моих лучших учеников. Ему давно пора идти в новую школу. Ты был его экзаменом.)
  - А яс дэ нахида эт! (Я ведь мог убить его!)
  - Виеца гуллу занэк хаазрат гат рах ди цолла зуста. (Ученик должен пройти серьезное испытание, чтобы идти в другую школу.)
  Наат подозвал своего лучшего ученика, который недавно "вырубил" меня сильным ударом в лоб, объяснил, что тот готов к переходу в другую школу и попросил позаниматься со мной индивидуально. Следующе четыре часа, почти без перерывов, Басфат показывал мне, как нужно блокировать удар щитом, чтобы сразу можно было продолжать бой. Как правильно замахиваться мечом, чтобы не тратить много сил. Объяснял, что можно делать, когда у тебя выпадает оружие. Вообще, мне было даже удивительно, насколько уважительно мой недавний конкурент общался со мной. Я пытался рассказывать ему свое видение, спрашивал: "можно ли вот так? Или так?". Он отвечал: "Это хорошо" или "Так лучше не делать, потому что ты открываешь спину" и так далее. Я узнал, что ему семнадцать ("Ших"и", на языке ватейе) лет и он обучается у Наата всего три года. В общем, у нас был достаточно дружеский диалог и партнерское обучение.
  Эулу пришел за мной, когда мы с моим наставником уже до изнеможения устали. Я поблагодарил Батфата и Наата и мы с моим эльфийским другом пошли на другой полигон. На этот раз, нам пришлось идти в первое кольцо города, где меня встретила женщина по имени Залусса. Еще четыре часа я обучался с ней стрельбе из лука (слава богу, что здесь ни с кем соревноваться не пришлось). Тренировочная площадка стояла удаленно от центральных дорог первой части Саллиона. Она представляла из себя дорожку в сотню метров длинной с круговыми мишенями на разной высоте. Сначала Залусса обучила меня технике стрельбы, тому, как нужно держать лук и натягивать тетиву. Затем в течение оставшегося времени я тренировал свою меткость. Оказалось, что стреляю я лучше, чем дерусь на мечах. И, вообще, я заметил, что женщинам меня обучать получается легче, чем мужчинам. Эта эльфийка тоже хвалила меня, хотя и не так активно, как Нола.
  Впервые после длительного перерыва я получал заслуженную похвалу от учителей, при этом не стараясь что-то кому-то доказывать, а просто, за то, что у меня неплохо получается, за старание. Меня, пряник мотивировал значительно больше кнута.
  Перед сном мы еще несколько часов разговаривали с Эулу. Он рассказывал мне о традициях, правилах, увлечениях и истории своего народа. По большому счету, эльфы оказались во многом похожи на людей. Да, у них не было компьютеров, телевизоров, сотовых телефонов, интернета и нано-технологий. Зато у них было общение с природой, с животными, уважительное отношение друг к другу. Я узнал, что у них практически нет таких чувств как зависть и злость, они очень уравновешенны и тактичны. Они классные охотники, певцы, поэты и художники. Эльфы прекрасные друзья, а их отношения в парах исключительно моногамны в связи, с чем семьи создаются один раз и на всю жизнь. Людям в плане морали и этики, справедливости и порядка, уважения и тактичности до эльфов было крайне далеко. Они не нуждались в технологиях, у них были другие ценности. Нам, людям, сейчас уже крайне сложно понять, и еще сложнее представить свою жизнь без высокотехнологичных гаджетов, засоряющих, по мнению эльфов, нашу жизнь. Однако, что касается умения веселиться, шутить и даже выпивать - эльфы и люди почти не отличались друг от друга. Они также устраивали праздники, справляли дни рождения, также любили шумные посиделки в компании верных друзей, они также играли в игры и ходили на концерты. В общем, эльфы были этакими целомудренными людьми, повернувшими ход своей истории не в сторону технического прогресса, а в сторону духовного развития.
  Зашел в свою комнату я, как обычно, когда глаза уже закрывались сами собой. Несколько минут я повспоминал насыщенный событиями день. Затем вспомнил свой "земной дом", своих друзей, брата, родителей, и, впервые за несколько недель, ощутил сильную тоску по ним. Я закрыл глаза и начал видеть яркие "картинки" своей жизни.
  
  Вот моя школа, вот она, эта учительница по биологии...
  
  А вот моя первая любовь - Юлька в первом классе...
  
  А вот я еду на велосипеде по деревне...
  
  Затем пошли забавные причуды:
  
  Вот жук размером с грузовик везет на спине Тина и Тана...
  
  Вот пьяный Эулу объясняет мне принцип электродинамики...
  
  Вот я пытаюсь научить Нолу говорить "дезоксирибонуклеиновая кислота", а она крутит пальцем у веска.
  
  Калейдоскоп картинок менялся со скоростью дорогой гоночной машины, и я провалился в сон.
  Так прошел мой первый день в Саллионе и третий в землях эльфов.
  
  
  Глава 9
  Саллион. День четвертый. Возвращение домой.
  "Вторая волна может нахлынуть вслед за первой,
  И вторая сила может прийти вслед за первой,
  И хоть разными будут те силы, но суть их будет одна,
  И в смятении будет зло,
  И попытается зло уничтожить обе силы,
  Но они будут нерушимы,
  Если научатся смотреть друг на друга и видеть друг друга"
  (Древняя книга. Книга не совершившихся пророчеств Дог Хатхи, глава 2)
  
  - Шина зунат кона. Нутай ва су у эх ди цао басар (Теперь выходи медленно. Покажи, что у тебя нет оружия в руках.)
  Я осторожно вышел из кустов и поднял руки вверх.
  Назулл посмотрел мне прямо в глаза и уверенно пошел в мою сторону.
  - Нум нухиттэ эт. Пилу ои друти зу лэнат тау зунэк гатта. (Не бойся его. Опустись на колени и дай ему подойти поближе.)
  Опустившись на оба колена, я увидел, что хищник ускорился. Расстояние между нами сокращалось катастрофически быстро.
  - Он не нападет? - крикнул я.
  - Не должен.
  Эулу всегда знал, как подбодрить в трудную минуту.
  Когда назулл оказался в паре десятков метров от меня, я уже был готов убегать, но он остановился и зарычал. Такому глубокому и объемному рычанию позавидовали бы самые крупные и матерые львы саванны.
  - Шу наивэ (Все хорошо), - подсказывал из-за кустов Эулу, - шина тсухи анова то пийэт зу матай ауе ании ва у винаа ках эт цитан (теперь прислони ладонь к земле и подумай о том, что ты хочешь стать его другом).
  Я сделал все, как посоветовал мой друг. Руки ощутили прохладную влажную почву и я, глядя в глаза зверю, шепотом произнес:
  - Нитээ. Нитээ. А нум нугат кахтии у. А винаа ках тэ цитан. (Тихо. Тихо. Я не причиню тебе вреда. Я хочу быть твоим другом), - я старался говорить, как можно более убедительно.
  Дикий хищник снова пошел на меня, но на сей раз медленно.
  - Теперь жди, Тсун Тсэа, - тихо сказал Эулу.
  Я замер. Назулл подошел и начал обнюхивать меня со всех сторон. Я чувствовал прикосновения его большого мокрого носа, его дыхание, видел его сильные мускулистые лапы. Мы были с ним в одинаковом положении, стояли на четырех конечностях, и он был в несколько раз больше меня. Я понимал, что если не понравлюсь ему, он сможет одним движением откусить мне любую часть тела. Если повезет. А если Эулу не успеет запустить подготовленную стрелу, то одной ампутированной ногой или рукой я не отделаюсь. Животное, похожее на очень крупного волка, но с двумя парами небольших карих глаз и со значительно более крепкими костями буквально сканировало меня. Назулл обошел вокруг дважды. Я не шевелился.
  - Теперь медленно вставай, - тихо сказал Эулу.
  Я осторожно начал подниматься. Хищник был очень крупный. Даже когда я встал, его голова едва не достигала моей груди.
  - Он принял тебя, Тсун Тсэа. Теперь, дай ему мясо.
  Заготовленный кусок свежей крольчатины, который лежал у меня в кармане, был завернут в лист силита, чтобы не пропускать запах. Я развернул его и аккуратно протянул назуллу. Хищник мгновенно проглотил угощение и сел рядом со мной.
  - Теперь, погладь его и, глядя в глаза, дай ему имя.
  - В какие глаза смотреть? В верхние или нижние?
  - Да, без разницы, Тсун! Быстрее, иначе он может напасть на тебя!
  Я протянул к нему руку и назулл робко придвинулся к ней своей головой. Его светло-серая шерсть оказалась неожиданно густой и мягкой, как у домашней кошки. Даже у собак шерсть более грубая. Медлить было нельзя. Я взял его морду в руки, сильно и уверенно. Посмотрел в глаза.
  - Ках мэ цитан. А лэнат у дзои "Нанот". Вули катта у зу ках нийэ ги у ании па. (Будь моим другом. Я даю тебе имя "Первый". Обещаю помогать тебе и буду ждать от тебя того же.)
  Несколько минут назад бывший диким, зверь покорно лег на живот и уткнулся огромной мордой мне в ботинки.
  - У тебя получилось, Тсун! - восторженно сказал Эулу и вышел из кустов.
  Мой Нанот сурово посмотрел на эльфа и зарычал.
  - Тихо, это мой друг, - сказал я, и гигантский одомашненный волк снова уткнулся мне в ноги.
  - Это удивительно! Очень редко бывает, что кто-то приручает назулла с первого раза. Они вообще обычно не церемонятся. Что ж, теперь, это твой назулл, у вас появилась особая связь. За тебя он готов будет отдать свою жизнь и будет чувствовать, как ты относишься к нему. Поздравляю.
  Я пока не знал, как на это реагировать. Я присел и погладил своего новоявленного питомца. Назулл прикрыл от удовольствия глаза.
  - И, что мне с ним делать?
  - Он будет жить с тобой, Тсун.
  - Как? В моем доме? Да он в него не поместится.
  Назулл недовольно взглянул на меня.
  - Я предлагал тебе приручить кого-нибудь поменьше, это же ты настоял на самом сложном варианте.
  - Его нужно кормить? - я начал смиряться с неизбежным.
  Где в тот момент было мое пресловутое "а что будет, если..."?
  - Нет, он сам себя и еще тебя в придачу прокормить сможет. Ты можешь отпустить его и не держать в доме, но у вас будет духовная связь. Он всегда будет твоим. Когда ты прислонишь руки к земле и позовешь его, он услышит. Где бы ты ни был.
  Я достал из другого кармана запасной кусок мяса, развернул его и протянул Наноту.
  - Думаю, тебе не хотелось бы сидеть в конуре, друг. Беги, я позову тебя.
  Назулл последний раз посмотрел на меня и помчался в лес. На поляне остались только мы с Эулу.
  - Что ж, Тсун Тсэа, ты успел достаточно много узнать о нас и о нашей земле за это время.
  Это была истинная правда. Я пожил среди эльфов всего четыре дня, но ощущение было будто прошел целый месяц.
  
  В это утро мой эльфийский друг разбудил меня пораньше. Сперва мы совершили более тщательный объезд по всем районам города. Эулу заранее привел наших лошадей, и они покорно ждали нас возле замка. Затем мы выехали за черту города и уже пешком пошли в лес. Там я познакомился с тем, как эльфы общаются с растениями. Когда мой друг разговаривал с деревьями и травами, я отчетливо видел, что они понимают его, отвечают так же, как когда-то отвечала мне водяница.
  "Все живое на земле связано. Природа общается, как и мы", - говорил он. - "Твой народ забыл об этом. Вы думаете, что земля не слышит, что растения не имеют душу, но это не так. У всего живого есть душа".
  Весь этот день был просто фантастическим. Я увидел, как Эулу, очень быстро взобравшись на высокое дерево, перепрыгивал с ветки на ветку, с верхушки на верхушку, словно белка-летяга. Эльфы обладали удивительной пластичностью движений, ловкостью и прыгучестью. Людям с их социальными отложениями в области живота никогда не достичь такой грациозной легкости. Я не был толстым. Мое телосложение не выделялось особой рельефной мускулатурой с картинок глянцевых журналов, но и назвать меня "глистом" было никак нельзя. Обычное, местами даже спортивное сложение. Но все-таки я не стал даже пытаться повторить эти трюки за своим другом.
  Впереди оставалось последнее задания - общение с дикой природой, с животными. Эулу показал мне своего прирученного зверя. Это был такой же тсасам, как мы видели недавно перед чьим-то домом. Животное, хоть и выглядело сурово, но было на самом деле очень ласковым. Жил его Тсасам в лесах близ Норегарда, но Эулу позвал его специально, чтобы познакомит со мной. А затем мне предстояло приручить животное самому. Серия манипуляций была не очень хитрая, сложность заключалась лишь в том, что дикий зверь может либо захотеть быть твоим, либо не захотеть. "Если твоя душа", - объяснял Эулу, - "готова принять на себя ответственность за животное - оно почувствует это и тоже примет тебя". Мой выбор пал на самого сильного хищника здешних земель - назулла. Это существо было крупнее тсасама, имело не черный, а серый окрас, более мощный скелет и твердую кость. Помимо этого, у него был сверхострый слух и зрение, а также две пары глаз. "Назулл не умеет лазать по деревьям, но по силе ему нет равных в здешней дикой природе. Он очень быстрый, имеет чрезвычайно острые когти и зубы и, пожалуй, это единственный хищник, который способен пробить жесткую шерсть-щит тсасама", - такова была презентация моего будущего прирученного хищника. Кто бы устоял?
  
  После того, как у меня появился такой красивый (даже четыре глаза смотрелись очень органично) и пушистый Нанот, мой план-минимум в землях эльфов был выполнен.
  Мы вернулись в замок и пообедали. Я достаточно тепло попрощался с королем и, собрав с собой немного еды и воды, мы выдвинулись в путь. Мне предстояло вернуться назад, в свои земли, через дом Лепетарра. Всю дорогу мы весело общались, переходя с привычного мне русского языка на ватейю и обратно. За четыре дня я прилично поднаторел в древнем языке и уже свободно мог поддержать любую тему. Иногда, когда возникали сложности со словами, Эулу объяснял мне их значения, и я моментально запоминал новую информацию.
  Луна в окружении сотен ярких звезд уже несколько часов царствовала в небе, когда я начал узнавать холмистую местность. Шумный Норегард и культурный Саллион остались далеко позади. Мы сбавили скорость и спустя четверть часа приблизились к дверному проему в огромном валуне. Удивительно, но я абсолютно не обратил внимания на то, откуда именно мы выходили, оказавшись в мире эльфов. Оказалось, что с этой стороны проход находился в большущем камне, который очень нелогично смотрелся на травянистых холмах.
  Мы слезли с лошадей, и я поблагодарил свою Звезду за услужливость.
  - Возьмешь Нанота с собой? - Спросил Эулу.
  - Мы же так далеко уехали.
  - Думаю, он недалеко. Танец света слишком волновался в дороге.
  Я поставил руки на землю и мысленно позвал своего назулла. Спустя полминуты я увидел, как на нас, высунув язык, несется эта здоровенная детина с отблескивающей при лунном свете лоснящейся шерстью. Он преодолел расстояние в несколько миль секунд за тридцать. Подбежав, он посмотрел на лошадей, на Эулу, а затем уткнулся своей огромной мордой с большим мокрым носом мне в живот. Я потрепал его за ушами.
  - Ну, а что мне остается делать? Конечно, возьму, - с улыбкой сказал я.
  - Быстро он к тебе привязался, Тсун. Нам пора.
  - Пойдем, Нанот, посмотришь новые земли.
  Назулл преданно посмотрел мне в глаза. Эулу вошел в проем первым, за ним следом вошел я со своим псом-переростком, который резво размахивал хвостом из стороны в сторону. Думаю, он без труда бы разнес в щепки этот дверной проем и даже не заметил этого, если бы случайно задел его. Мой эльфийский друг взял вставленные в каменную стену факелы, что-то прошептал и они вспыхнули.
  - Научишь? - заинтересованно спросил я.
  - Научишься еще, не переживай, Тсун.
  Мы осторожно начали спускаться вниз по лестнице, затем петляли по бесконечным коридорам и, в конце концов, нашли нужную дверь. Эулу открыл ее и мы вышли во дворец лепрекона.
  Сейчас мне все казалось таким далеким, почти забытым. За четыре дня у меня было столько событий, что дом Лепетарра выглядел каким-то новым, будто я его никогда раньше не видел. Здесь снова был день, и слышались птичьи трели за высокими решетчатыми окнами.
  - Лепетарр! - Крикнул Эулу.
  Мы вошли в гостиную, где не так давно собирались представители всех народов. Сейчас там было пусто. Нанот с подозрением обнюхал стены (видимо, проверял, не несут ли они в себе опасность) и сел справа от стола.
  - Эй, Лепетарр, мы пришли! - На этот раз эльф крикнул еще сильней.
  - Похоже, в доме никого нет, - предположил я.
  - Ждите здесь.
  Эулу побежал осматривать комнаты, я уселся на тот самый стул, за которым сидел на памятной вечеринке. Мой верный назулл подошел ко мне и положил голову на ноги.
  - Ты же тоже меня выбрал, да, Нанот? - Я трепал его за загривок. - Хорошо, хоть у тебя шерсть не лезет, а то замучился бы дом за тобой убирать. Хоть у меня и нет ковров...
  Вдруг, я услышал голоса, назулл настороженно повернул голову в сторону входной двери.
  - Вот именно так все и было, - с добродушной интонацией сказал Лепетарр, входя в зал.
  - Нанот, тихо! Это друг! - Успел крикнуть я, пока мой защитник не проглотил всего лепрекона в один присест. А он мог.
  Лепетарр округлил глаза и слегка попятился назад.
  - Но"ха, Лепетарр, - сказал я, отпуская успокоившегося в миг зверя.
  Все-таки нужно будет поработать с его гиперактивным желанием охранять меня от любых движущихся и статичных объектов.
  - Но"ха, Тсун Тсэа, - с некоторым волнением произнес Лепетарр. - Это твой?
  - Да, это мой друг, назулл Нанот.
  - Ух, ну и напугал же он меня, - лепрекон прошел вперед, а вслед за ним вошла девушка, - познакомься, это Сэу Нула.
  - Смотрящая вдаль? - Сразу перевел я с ватэйи. - Кто она?
  - Сложно объяснить, Тсун Тсэа. А где Эулу?
  Как раз в этот момент эльф вернулся с поисков лепрекона в замке и вошел в большую гостиную.
  - А, вот и ты, - деловито произнес Лепетарр, - рад, что вы вернулись. Эулу, познакомься, это Сэу Нула.
  Мой эльфийский друг с непонимающим лицом посмотрел сначала на нее, затем на меня, а в конце на лепрекона.
  - Она тоже нас видит?
  - О, да, - Лепетарр снял очки, - еще как видит...
  
  
  Глава 10
  Шок. Шок! И чтение древней книги.
  В жизни (и это наверняка знакомо каждому) бывают такие ситуации, когда вы, вдруг, теряете веру во что-то. Например, всю жизнь верили женщинам (или мужчинам), а из-за нелепой оплошности одной такой "особи" - перестали верить всему "виду". Женщины, вообще, любят фразу: "Я мужчинам больше не верю! Потому что был у меня один...". Или, допустим, вы верили в то, что делаете что-то важное, а оказалось - бесполезное. Или думали, что в университете вас научат тому, что пригодится в жизни, а оно не пригодилось. Такое бывает сплошь и рядом. Наша жизнь соткана из оправданных или неоправданных ожиданий по отношению ко всему.
  Мою непоколебимую веру в свое предназначение разрушила миниатюрная двадцатитрехлетняя девушка, пришедшая с Лепетарром вчера днем. В моей строящейся маленькими кирпичиками стене знаний, умений и уверенности, появилась глубокая трещина.
  У нее были большие карие глаза. Ее осенние пшеничные волосы небольшими волнами опускались до плеч и, видимо, ни разу в жизни не подвергались такому соблазнительному, но вредному окрашиванию (что в наше время крайне редкое явление). Аккуратный носик. Маленькие губки. Узкие плечики. Стройное, хрупкое, но красивое телосложение. И при всем при этом, безумно уверенный, пронзающий острым кинжалом насквозь взгляд.
  То, что она человек я понял, как только ее увидел. Да, я, конечно, еще не встречал женщин дортворгов, знал, что фейри могут перевоплощаться и принимать облик кого угодно, но я знал, что это человек. Просто чувствовал. А мои чувства практически никогда не подводили меня. Ее выдал, пожалуй, взгляд. Примерно такой же был и у меня, когда я только встретил Лепетарра. Заинтересованный, настороженный и напуганный одновременно. Ну и, конечно, одежда. Легкое, чисто "человеческое" белое летнее платьице с большими яркими цветами, красный браслетик на правом запястье и изящные туфли на невысоком каблуке. Не будь обстоятельства нашей встречи такими, эта простая, без лишнего пафоса девушка с натуральным цветом волос наверняка бы мне понравилась.
  После того, как лепрекон нас представил, мы все сели за стол. Сэу Нула была несколько смущена новыми персонажами своей действительности, но, тем не менее, смотрела на эльфа крайне заинтересованно и изредка поглядывала на меня. Я попросил объяснить, в чем дело. Лепетарр был очень возбужден, начал тараторить, что предсказания Дог Хатхи, вероятно, сбудутся, и один из нас двоих (речь обо мне и об этом очаровательном молодом даровании) поможет им всем. Я постарался перейти на ватейю, чтобы сохранить хоть какую-то конфиденциальность разговора между мной и моими друзьями, но Эулу сказал, что гостья должна слышать и понимать о чем мы говорим, потому что ей все равно придется это узнавать. И чем раньше это случится, тем лучше (почему-то о моей осведомленности в аналогичной ситуации никто не думал). Дальше Лепетарр объяснил, что Сэу Нула еще совсем ничего не знает, что дортворг Таам, который недавно нашел меня, нашел и ее, и это является для нас огромной удачей. Девушка сидела молча. Поначалу она пыталась уточнять для себя какие-то моменты, но, осознав, что вопросов появляется больше чем ответом, решила не перебивать лепрекона, эльфа и странного, постоянно недовольно косящегося на нее мужчину.
  Как выяснилось, моя кандидатура хоть и была основной, но не была единственной. Эта молодая девчушка и оказалась вторым человеком. Я был просто взбешен! "Почему мне не сказали раньше? Эулу, Лепетарр?", - кричал я, - "Да как вообще она сможет? Вы посмотрите на нее! Да эльфийский щит в три раза тяжелей ее!". Леперкон успокаивал меня, объяснял, что физическая сила ничего не значит. Говорил, что они сами не знали точно, появится ли второй кандидат или нет. Просил не обижаться и быть разумнее, но меня уже было сложно успокоить. А когда Лепетарр попросил взять Сэу Нулу под свою опеку и рассказать ей все, что я успел узнать сам, я не выдержал, кинул подаренный эльфийский меч на каменный пол, позвал своего назулла и вышел из дома лепрекона. Они не стали меня останавливать.
  Меня раздражало не то, что появилась эта субтильная девчонка, а то, какая колоссальная разница была в наших приемах. Мне приходилось клещами вытягивать даже малейшую информацию, по крупинкам собирать пазл истории, а ей хотят выпалить все сразу, без прелюдий. Или я был не достоин такого доверия?
  На полпути к дому я начал "остывать". Трижды пожалел, что повел себя так глупо и безрассудно. Сколько я себя знал, эмоции никогда не овладевали мной таким образом. Я всегда старался контролировать ситуацию и быть в трезвом уме, привык отвечать за свои поступки и никогда не нервничал, не выходил из себя. Также я практически ни на что не обижался. В тот момент я не узнавал самого себя. Нанот медленно плелся за мной, он прекрасно видел мое состояние и, вероятно, подумал, что меня лучше не трогать. Когда я полностью осознал свою вину и почти окончательно погряз в самобичевании, я остановился и погладил своего зверя.
  - Прости, друг. Я не должен был кричать. Ты не обижаешься? А? Не обижаешься на меня?
  Назулл завилял хвостом, как домашняя собака. Большая, светло-серая, четырехглазая собака. Вдруг, я услышал шорох и не успел заметить, как Нанот бросился куда-то в кусты и замер. Из кустов послышались знакомые голоса.
  - Ого, какой, пика-лика, мягкий!
  - Смотри, тузи-лузи, он еще и огромный!
  Улыбка сама наползла на мою физиономию, развеяв последние неприятные мысли.
  - Тин, Тан! - Крикнул я. - Выходите, где вы?
  Мои маленькие цветные друзья быстро выбежали из кустов и с радостными криками бросились мне на встречу. Единственное, что меня смущало - это то, что Нанот остался стоять неподвижно, сунув морду в кусты.
  - Тсун Тсэа, ты уже побывал, пик-рик, у эльфов? - Запнувшись около меня, спросил красный человечек.
  - Да, Тан, уже вернулся.
  - Смотрю, у тебя новый эльфийский костюм? А когда, суи-дуи, вернулся? - Тин тут же ловко забрался по моим штанам и сел на свое "любимое" плечо.
  - Пару часов назад. Вы не скажите, что сделали с моим назуллом?
  - Это, чеша-бреша, твой? - Тан уже поднялся и тоже забрался на меня.
  - Да, это мой друг. Его зовут Нанот.
  - А я думаю, чего назуллу делать в мире людей? Думал, слиу-фиу, что все! Труба! Приплыли!
  - Так что с ним?
  - Ничего страшного, - сказал Тин и шепнул несколько слов, содержание которых я не расслышал.
  Нанот зашевелился и снова начал рыскать в кустах. Когда он вернулся без единого намека на добычу, то не сразу заметил на моих плечах незнакомцев, а когда увидел - грозно зарычал.
  - Нанот, хватит всех пугать! - Пожурил его я. - Это тоже мои друзья. А мои друзья, должны быть и твоими друзьями.
  Я погладил его по голове, он снова завилял хвостом
  - Он, гу-у-ужа-бу-у-ужа, о-о-очень большой, - протянул Тан, и начал слезать по моей одежде вниз.
  Назулл смотрел на него с недоумением. Он, привыкший наводить страх на все живое, впервые наткнулся на такое маленькое и смелое существо. Тан опустил ноги прямо на нос хищнику, прошел по его морде, позаглядывал в глаза, погладил по носу и сел верхом между его ушами. Нанот, по-моему, был не против, по крайней мере, он снова завилял хвостом.
  - Все, бика-бика, я поеду на нем.
  У этих двух коротышей имелась какое-то непреодолимое рвение постоянно на кого-нибудь забираться.
  - А что с ним было? - Я все еще немного переживал за своего питомца.
  - Я просто остановил его время, - спокойно ответил Тин. - Он ведь, тага-мага, не из этого мира, в его землях другие часы. Ваша разница составляет почти полсуток. Вот я и подогнал его на минуту к вашему миру.
  - Как это? Он, что не в нашем времени? - не понял я.
  - В вашем, но... это сложно объяснить. Больше чем полдня я бы не смог его удерживать, потому что часы ваших миров сошлись бы в одной точке. Понимаешь?
  - Нет.
  - Ладно, не заморачивайся. Просто иначе я бы не становил его. Слопал бы он нас, слюси-муси, и не заметил.
  Мы неторопливо двинулись в сторону моего дома. Я рассказывал о своих приключениях, а мои маленькие приятели только и успевали вставлять фразы типа: "Да, ладно тебе?", "Ну, ты дал!", "Прямо под ноги кинул? Ого!", "Такого большого себе выбрал, класс!", "Твой назулл лучший из тех, что мы видели", "А еще он очень мягкий", - пару раз добавил Тан, держась за уши хищника, как за вожжи. И так далее, в том же духе. Когда мой рассказ дошел до Сэу Нулы, синий и красный притихли, начали слушать более внимательно и ничего больше не спрашивали. Мой рассказ подошел к логическому завершению как раз перед домом.
  - Ну а чего ты расстроился-то? - наконец спросил Тин.
  - Как чего? Ей все можно слушать! Сразу рассказывают о пророчествах Дог Хатхи! Говорят, чтобы я ей устроил экспресс-курс "четыре дня за час"! Почему мне никто так не помогал?
  - Она же девушка... - очень пронзительно сказал Тан.
  - Да, я понимаю! Просто не сдержался тогда вот и все. Сам не знаю, что на меня нашло...
  - Ладно, друг, не раскисай, - красный слез с назулла и подошел к моим ногам. - Тин, пойдем.
  - Может, останетесь? Я мог бы накормить вас.
  - Нет, Тсун Тсэа, спасибо. Мы не голодны.
  Тин спрыгнул с моего плеча.
  - Знай! Мы всегда будем за тебя, друг, - подбодрил меня синий. - Мы знаем, что ты сможешь нам помочь. Но то, что появилась Сэу Нула - это правда хорошо. Еще лучше, что вы оказались из одной страны. А то, что вы сразу не нашли общий язык - это плохо. Вам нельзя враждовать, так мы ничего не сможем добиться. Эулу дал тебе какой-нибудь том древней книги?
  - Да, - я достал из-за пазухи тонкую, в сотню страниц книжку в черном кожаном переплете.
  - Хорошо. Это книга не совершившихся пророчеств. Прочитай, тебе станет немного понятней. Мы у тебя в доме на столе оставили еще одну - "История дортворгов", она тебе пригодится. Послезавтра тебе идти в их земли.
  - Спасибо.
  - Точно не зайдете?
  - Нет, мы, гуньки-дуньки, пойдем. Еще увидимся.
  Они пошли по тропинке, а затем скрылись в невысокой траве.
  - Ну, что, Нанот, пойдем в дом.
  Я открыл незапертую дверь, огляделся и впустил назулла. Он вошел, осторожно обнюхивая все предметы, стены и углы. Конечно, в моем небольшом домике ему было тесно, но он нашел себе местечко у печи и сразу же там улегся. Остаток дня и вечер я провел за чтением древней книги, делясь последними продуктами из холодильника с Нанотом. Спал я в ту ночь не очень хорошо, много вертелся. Только засыпал, как тут же просыпался, и основательно отключиться смог только под утро.
  Проснулся я днем от того, что Нанот настойчиво тыкал в мое лицо своим мокрым носом.
  - Прости, дружище, я забыл, что у вас есть режим...
  Я открыл назуллу дверь, и он радостно побежал "по своим делам". Умывшись и приняв душ (у меня в доме был насос, качавший воду), я взял книгу и вышел во двор. День был в самом разгаре. Солнце припекало и слепило глаза. Нанот бегал возле дома. Я сел на ступеньку и открыл новую для себя "Историю дортворгов".
  Вчера я полностью прочитал "Не совершенные пророчества Дог Хатхи". Любопытная оказалась вещица. Когда я дошел до второй главы, то сразу понял, что речь в ней идет обо мне и об этой девушке. Насторожило то, что в момент ее появления должна начаться вторая волна наступления зла. Если считать убийство дортворгов первым "звоночком", то о втором я пока ничего не слышал. Еще в книге говорилось о каких-то реформах в семейном укладе у фейри. О свержении королевы Альфов, об объединении "растерявшихся" гномов и лепреконов и так далее. О людях же, кроме описания возможного появления меня и этой девочки, больше ничего не говорилось. Вообще вся книга состояла из десятков фактов, которые должны были произойти по мнению древнего пророка, но в них абсолютно не говорилось когда именно. Даже намеков на время возможного совершения того или иного действа не было, поэтому ждать их можно было вечно.
  "История дортворгов" была написана другой рукой, это чувствовалось сразу. И чем дальше я читал, тем больше удивлялся. В первой главе книги говорилось о том, что дортворги - это люди. Именно люди, талантливые, творческие, свободолюбивые, которые очень много лет назад отделились в автономную группу. Далее было написано, что постепенно у них сложилась определенная специфика деятельности - это литература. Все дортворги - непревзойденные рассказчики и писатели. Кроме того, они начали всерьез заниматься охотой и стали в этом деле лучшими мастерами света. Кузнецами они оказались слабыми из-за своевольного и неусидчивого характера. Приличные воины из них получались редко. Зато куда не тки - попадешь в поэта, певца или музыканта. Впрочем, особой воинственностью они никогда не отличались, и были крайне спокойным и уравновешенным народом. Магию почти не знали ,и желания обучаться ей никогда не имели, считая творчество величайшим волшебством. Так они жили достаточно долго. Затем, через несколько миллионов лет после отсоединения от людей, они обнаружили, что их песни и рассказы могут удивительным образом влиять на всех живых существ. Так дортворги изобрели книгу под названием "сила слов", тайны которой по сей день хранятся в строжайшем секрете, а эти знания передаются только по мужской линии из поколения в поколение. Собственно, их волшебные рассказы и песни тоже можно было смело причислить к магии, хотя они от этого всегда открещивались (видимо, не нравится им это слово). Их замысловатые рассказы и песни могли усыпить, заставить говорить правду, подчинить своей воле, могли успокоить животных. По большому счету, всех способностей дортворгов не знал никто. Также в книге указывалось на то, как развивались их отношения с другими народами. Выяснилось, что они всегда ко всем относились нейтрально и были чуть дистанцированы даже в период существования "альянса защиты". Но они всегда были вполне дружелюбны и миролюбивы.
  Я уже прочитал больше половины книги, когда неожиданно услышал рычание назулла, который лежал под кустом в десяти метрах от меня. Подняв голову, я увидел, что со стороны лесочка ко мне идет Сэу Нула. Она была в том же платье, а в правой руке несла полиэтиленовый пакет (уж ни переехать ли она ко мне собралась?).
  - Тихо, Нанот! - Громко сказал я.
  Я терпеливо дождался, когда она подойдет и специально не стал говорить ей ни слова. Просто сидел и молча смотрел на нее. У этой чертовки были просто бездонные темно-карие глаза.
  - Вот, - она достала из пакета мой клинок, - это же твой?
  Господи, она несла мой меч в полиэтиленовом пакете (наверное, вместе с пирожками для бабушки)! Я настолько умилился этой нелепости, что не смог сдержать улыбку.
  - Спасибо, - я протянул руку и забрал его. - Эулу не сильно на меня обиделся?
  - Думаю, эльфы вообще не очень обидчивый народ.
  "Посмотрите на нее. Узнала об эльфах только вчера и уже считает себя знатоком", - подумал я, но вслух ничего такого не сказал.
  - Что-нибудь еще? - Мой вопрос звучал довольно надменно.
  Я прекрасно понимал, что веду себя очень некрасиво, но ничего с собой поделать не мог.
  - Нет. Я просто хотела сказать, чтобы ты не думал, что я...ну...хочу как-то тебе помешать, или еще что-то. Я и сама не очень бы хотела здесь сейчас быть...
  - Почему?
  - У меня чудесная жизнь. Я вполне счастлива и понятия не имею, зачем меня сюда притащили.
  Неожиданно я проникся к ней сочувствием. Пододвинувшись, я показал ей жестом, чтобы она села рядом.
  - А как тебя сюда приволокли?
  - Мы ездили по Европе с моим женихом, - начала она, присаживаясь на мою ступеньку, - все было хорошо. А затем появился этот...Там.
  - Таам, - поправил я.
  - Верно, Таам. Он рассказал мне, что многие люди нуждаются в моей помощи. Сначала я подумала, что он сумасшедший. Правда, не смейся. Но он сказал мне, что это не шутка и я, сама не понимаю как, но поверила и поехала с ним сюда.
  - Он же дортворг, они умеют уговаривать, - блеснул новыми знаниями я.
  - Вот и все, - подытожила она, - здесь меня встретил Лепетарр. Рассказал о том, что я уникальна, потому что могу их видеть и сказал, что среди людей нас всего двое. Я и ты. И он же назвал меня Сэу Нулой - дурацкое имя, по-моему.
  - А твой жених?
  - Таам обещал, что расскажет все Андрею и моим родителям так, чтобы они все поняли и не волновались.
  Это было удивительно! Если я попал сюда, по большому счету, имея огромный интерес к этой стороне жизни, то Сэу Нула оказалась здесь абсолютно того не желая. Однако, меня что-то настораживало в ее словах.
  - Ты хочешь сказать, что тебя никогда не интересовала такая жизнь? Ты не хотела узнать, как же все выглядит на самом деле? Не пыталась найти входные двери в другие миры?
  - Нет, а зачем? Мне и в моем мире вполне хорошо. Конечно, я никогда не сомневалась, что наша жизнь - это только мельчайшая крупинка всего возможного. И это все интересно, но оставить свою жизнь ради этого я бы не смогла.
  - А я оставил...
  - Как тебя зовут? - Вдруг спросила она.
  - Тсун Тсэа.
  - Нет, я спрашиваю, по-настоящему?
  Я впервые в жизни не смог сразу вспомнить свое "прошлое" имя. Мне потребовалось несколько секунд.
  - У меня нет другого имени. Я уже настолько сроднился с этим, что почти забыл то, из прошлой жизни.
  - А я Эмма. Знаю, редкое имя.
  Мне стало даже как-то обидно. Как может быть, что настолько красочные, разнообразные, безграничные миры не вызывают интерес? Это звучало как-то несуразно, неправильно. Как если бы в шестидесятых кто-то из мальчишек сказал бы, что не хочет стать космонавтом, когда вырастет. Насколько нужно быть погруженным в человеческую действительность, чтобы не понимать ценности подобного шанса?
  - Слушай, я понимаю, что тебе это все кажется странным, и, возможно, неинтересным, но ты даже не представляешь от чего отказываешься!
  - А я не отказываюсь.
  - Ты же только что сказала...
  - Я сказала, что меня это поначалу не привлекало. Это не значит, что мне сейчас это не интересно. Просто, я правда не хотела бы переходить тебе дорогу и быть врагами.
  - А как же твои слова о том, что оставлять свою человеческую жизнь ради этого не стала бы?
  - А я и не собираюсь. Сделаю все, что от меня зависит и вернусь.
  - И какой план действий?
  - Через час мы с Эулу уходим в его мир. Завтра ты уходишь в земли дорк...дорб...
  - Дортворгов.
  - Ага, дортворгов. Я догоню тебя там через два дня.
  - Ты у эльфов будешь всего два дня?
  - Да, Эулу сказал, что я быстро схватываю. Мне хватит.
  - Ну, успехов, - сказал я и встал.
  Сэу Нула встала вслед за мной.
  - Тебе тоже.
  Она пошла в сторону тропинки и не оборачиваясь добавила:
  - Кстати, к тебе сегодня Лепетарр должен зайти.
  - Угу, - промычал я и вошел в дом.
  Какая-то не очень теплая встреча у нас получилась. Самонадеянная малявка. Она и вправду думает, что я поверил в то, что ей ничего этого не нужно? Ага, нашла наивного мальчика. И не таких раскусывал. Дортворгов она запомнить не смогла, как же. Она была не просто смышленая, она действительно быстро схватывала и была очень хитрой - это я тоже понял сразу, как только ее впервые увидел.
  Читать сегодня я уже не мог. Я переоделся в "человеческий костюм" и решил выбраться в город за провизией. Нанота я попросил ждать меня около дома и не есть моих друзей (можно слегка укусить только Сэу Нулу для профилактики, если снова придет).
  Поход в магазин и обратно занял у меня привычные три с половиной часа. Я купил три килограмма мяса своему пушистому гиганту и заодно подумал, что кормить его мясом из магазина мне абсолютно не выгодно. Нужно будет найти ему место для охоты. Также для себя я набрал типичный "набор холостяка": пельмени, вареники, яйца, макароны и консервы. Взял немного фруктов, овощей и бутылку хорошего виски. События последних дней просто обязывали меня окунуться в алкогольный дурман. Хотя пил я нечасто, можно даже сказать редко, но немного расслабиться мне было просто необходимо, как говорится: "то, что доктор прописал". В качестве доктора из поговорки выступал я сам. Домой я возвратился к закату, покормил назулла и стал ждать Лепетарра. В десять часов вечера я понял, что тот уже не придет (или Сэу Нула меня обманула, чего я не исключал), открыл бутылку дорогого алкоголя, нарезал лимон и, усевшись в удобное кресло-качалку, начал придаваться сладким воспоминаниям прошедшей недели. За неимением других собеседников, я пытался что-то талдычить своему прирученному хищнику, доказывал ему свою правоту, рассказывал анекдоты и пытался получить от него хоть один ответ на десяток поставленных вопросов. Два раза я всерьез на него обиделся за то, что он не умеет разговаривать. Глубокой ночью Нанот устал от моей бестолковости и пошел спать на свое место у печи. Оставшись в одиночестве, я задался очень человеческими вопросами на подобии: "Откуда у меня в доме электричество", "Кому мне платить коммуналку?" и "Кто, интересно, поставил в моем доме душевую кабину?". Не найдя ответа, в два часа ночи, пьяный и счастливый я вырубился прямо на кресле-качалке.
  В эту ночь я спал как убитый.
  
  
  Глава 11
  Дорога в Памитэю, землю дортворгов.
  "Непоколебима будет стать и мощь его,
  Ибо набрался он сил за тысячи лет уединения,
  А зло и обида его усилились стократно.
  И не будет возможности излечить его,
  Так как темная душа наполнилась мраком,
  И народ его позабыл другие времена,
  И лишь за ним будут следовать они,
  И не будут слушать никого, кроме короля своего.
  И выйдет он на поле боя вновь,
  И готова должна быть новая сила, способная остановить его,
  И только этой дорогой удастся очистить зло,
  Либо исчезнет свет и останется лишь тьма"
  (Древняя книга. Книга не совершившихся пророчеств Дог Хатхи, глава 2)
  Алкоголь придумали враги. Наутро я знал это абсолютно точно, причем считал, что придумали его именно мои враги, о которых я никогда ничего не слышал. Я не успел открыть глаза, как почувствовал тяжелую боль в голове, дикую сухость во рту и желание умереть прямо сейчас, не вставая с кресла. Под раскачивающимся элементом мебели, на котором я умудрился вчера уснуть, я увидел две бутылки. Одну - ту самую, с дорогим виски, которую я выпил наполовину. Другую - с дешевым бренди, которое я когда-то покупал в качестве антисептика (когда не смог найти аптеку). Вторая была выпита полностью. Я абсолютно не помнил, почему вчера мой выбор пал на смешение двух алкогольных напитков. Более того, почему дешевый победил в этом противостоянии, мне также было неведомо. Я кряхтя поднялся с кресла-качалки, увидел ожидающего своего "звездного часа" назулла у входной двери и сразу же отворил ее. Мне кажется, что Нанот уже начал жалеть, что выбрал меня своим хозяином. Я начал искать в своей аптечке таблетку от головной боли, когда услышал громкий стук, кувалдой ударивший по моему обезвоженному мозгу. Не успев спросить, кто так нагло стучится, я увидел у себя на пороге Таама. Дортворг зашел без приглашения, но, видя его тревожный вид, я не решился делать ему замечание.
  - Но"ха, Таам, - тихо сказал я.
  - Но"ха, Тсун Тсэа. Уже проснулся?
  - Лучше бы не просыпался, - отозвался я, продолжая рыться в куче бесполезных таблеток.
  - Это твой назулл гуляет?
  - А чей же еще? Слушай, а вы не умеете своими рассказами или песнями похмельный синдром снимать?
  - Нет, это к эльфам, - смущенно сказал дортворг.
  - Жаль, - я нашел вожделенную пилюлю, закинул ее в рот и, запив большим количеством воды, убил двух зайцев одновременно.
  - Мы идем?
  - Да. Только мне нужно немного времени.
  Я сполоснулся под холодным душем, почистил зубы, переоделся в свежую одежду, закинул в рот подсохший бутерброд и вышел к гостю обновленным и почти счастливым человеком. Головная боль практически прошла. Я подошел, протянул руку и сказал:
  - Ну, теперь привет, брат. Рассказывай, что стряслось?
  Таам крепко пожал мне руку. У меня непонятно откуда взялось чувство родства по отношению ко всем, с кем меня знакомил Лепетарр. Они мне казались большими друзьями, несмотря на то, что реально я успел подружиться только с Эулу, Тином и Таном.
  - Ты же в курсе, что у нас в землях были убиты несколько дортворгов?
  - Да, слышал, - сказал я, обуваясь.
  - Вчера вечером в землях альвов были убиты еще семеро, просто оказавшихся на пути галласов.
  - Убиты альвы?
  - Да. Лепетарр ночью ходил к ним в земли, чтобы все выяснить.
  - Так вот, почему он вчера не пришел ко мне, - я встал и оправил свою зеленую футболку с короткими рукавами и с синей надписью: "Never give up", которую я купил в свою человеческую бытность.
  - Да, именно поэтому. Ты готов?
  - Абсолютно.
  Мы вышли из дома, я плотно прикрыл входную дверь и позвал назулла. Тот резво подскочил к нам, виляя большим, пушистым хвостом. Видимо, предвкушение путешествия его вдохновляло. Мы пошли по уже привычной для меня тропинке.
  - Слушай, Таам, хочу тебя спросить. У тебя меч в ножнах, а я прочитал в древней книге, что вы не воины. Зачем он тебе?
  - Во-первых, у нас тоже есть воины, просто их не так много, как у других народов. Во-вторых, древняя книга, конечно, не врет, но иногда там встречаются авторские домыслы и художественные элементы. Все-таки эти книги были написаны разными писателями из разных народов в разное время, и у всех был свой собственный стиль. В-третьих, я - воин.
  - О как! - Искренне удивился я. - А как называются ваши земли?
  - Ну, сами земли ни у кого никак не называются. Просто "дом" и все. Иногда, "земля", или "холмы", или какие-нибудь "степи", "леса", или "пески". В зависимости от местности. А название города, куда мы идем - Памитэя. Это наш главный населенный пункт. Всего в наших землях осталось около десятка маленьких поселений и один большой город.
  Сегодня на небе, как подвешенные за ниточки елочные игрушки, висели темно-серые грузные облака. После нескольких знойных солнечных дней, дождь бы пришелся очень кстати. Чистейший воздух буквально звенел хрустальными колокольчиками, наполнял тело бодростью и оптимизмом.
  Стоит сказать, что легкое и ненавязчивое общение с дортворгом у меня случилось само собой. Мы болтали, как старые приятели, которые несколько лет не виделись и успели друг по другу соскучиться. Может быть, сказывалось то, что дортворги были в большей степени людьми, чем все остальные, а мне не хватало чего-то менее "волшебного" в этих краях. Может быть, мы просто хорошо друг друга понимали. А может, степень "доктора болтологических наук" дортворга действительно давала ему возможность находить общий язык с любыми существами. Тем не менее, наш путь до дома Лепетарра прошел легко, мы много шутили, смеялись и делились впечатлениями от недавней первой встречи. Даже Нанот, кажется, начал ему доверять.
  Лепетарр встретил нас у своей двери.
  - Здравствуй, Тсун Тсэа, - сразу сказал он, - прости, что не пришел вчера.
  - Я понимаю. А ты прости, что я так отреагировал...
  - Все в порядке. Вам пора спешить, Филис ждет уже двадцать минут. Ее время ограничено.
  Мы вошли в дверной проем холма и оказались в уже знакомом мне дворце лепрекона, но пошли не вниз, откуда был вход в земли эльфов, а наверх, где мне впервые предстояло увидеть второй этаж дома Лепетарра.
  Крутая лестница через десять ступенек начинала раздваиваться. Вчетвером (Нанот шел позади всех) мы пошли по левой части (правая ветка упиралась в загадочную темную дверь). Поднявшись, я внимательно осмотрел обстановку. Она напоминала гостиницу: по обе стороны длинного коридора были десятки запертых на замок комнат. На холодном каменном полу лежала темно-бордовая дорожка во всю его длину (мамочки, неужели я пройдусь по красной ковровой дорожке?). На стенах, с промежутком в пять метров, висели яркие светильники. Нас довольно сухо и даже немного раздраженно встретила Филис. Вероятно, ожидание для нее было совсем неприятным времяпрепровождением.
  На ней была все та же черная кофта и синие джинсы, что и при первой нашей встрече. Ее маловыразительная внешность тоже никуда не делась. Неприметная барышня могла бы стать незаменимой актрисой массовых сцен в кино. Причем, ее можно было снимать одну, затем "размножать" на компьютере и пускать этих клонов по любой центральной улице крупного мегаполиса - ни один зритель не заметил бы подвоха.
  - Вы готовы? - Спросила она.
  Мой назулл держался на редкость спокойно при виде проводницы и даже ни разу не продемонстрировал своих "львиных" способностей. Учится на глазах.
  - А могу я поинтересоваться? Почему Эулу вывел меня в свои земли сам, а чтобы попасть к дортворгам нужно твое сопровождение?
  Она немного стушевалась.
  - Наши земли намного дальше, чем земли эльфов, - помог ей выкрутиться Таам, - поэтому помощь Филис необходима.
  - То есть сам бы ты не смог провести? - Не успокаивался я.
  - Нет. Никто кроме нее не сможет.
  Я был ни на шутку заинтригован. Оказалось, что Таам без Филис и домой попасть не сможет? Эта мысль меня почему-то позабавила.
  Лепетарр достал из кармана штанов увесистый набор ключей на стальном кольце и открыл крайнюю дверь с правой стороны.
  - Удачи, друзья, - сказал он напоследок.
  Тяжелая деревянная дверь захлопнулась за нашими спинами. Мы оказались в просторной пустой комнате. На белоснежных стенах не было ни картин, ни светильников - ничего. Пол тоже был девственно чист. Собственно, кроме большого окна в комнате не было ровным счетом ничего.
  - Мы точно верно вошли? - Решил уточнить я.
  - Все в порядке, Тсун. Она знает, что делает, - успокоил меня Таам.
  Филис подошла к окну, открыла одну створку, выглянула на улицу, посмотрела куда-то вниз и снова закрыла ее.
  - Может...
  - Тихо. Не мешай ей, - перебил меня Таам.
  Я замолчал и начал внимательно наблюдать за действиями проводницы. Она села на пол, достала небольшой темно-красный тряпичный мешочек из кармана и высыпала себе в руку немного серебристого порошка. Бархатный кулек проводница аккуратно отправила обратно в карман. Затем она долго что-то шептала в закрытый кулак, раскачиваясь из стороны в сторону (Нанот так и норовил подойти к ней и полюбопытничать, сунуть свой нос, куда не просят, но я его крепко держал). После недолгого обряда Филис встала и резко кинула серебряную пыль на окно. Моментально вид заднего плана начал меняться. Если сначала сквозь прозрачное стекло я видел небо и кусочек леса, то теперь перед глазами начал проступать дом. Обычный, многоэтажный, серый дом. В комнату стали врываться типичные городские звуки: шум дороги, голоса, воркование голубей и долбящие стуки отбойного молотка с ближайшей стройки. Я опешил.
  - Где мы оказались?
  - Сейчас - это ваш портал, - отряхивая руки, сказала Филис. - Вперед!
  Она настежь открыла оконные рамы, и душный, пропахшей едой городской воздух ворвался в комнату.
  - Встретимся там, друг, - Таам очень неожиданно выпрыгнул на улицу.
  - Стой!
  Я быстро подбежал к окну и посмотрел вниз. Дортворга там уже не было. Зато внизу я увидел, шумную дорогу и оценил, что мы находимся этаже на двадцатом, не ниже.
  - Филис! Я не понял. Где мы?
  - Если тебя интересуют формальности, то это частная квартира в Бангкоке.
  - Мы в Таиланде? А при чем тут Таиланд?
  - Это могло быть любое другое место. Сейчас тэкару вывел нас в Тайланд.
  - Тэкару это что? Твой порошок?
  - Да. Ну, ты будешь проходить или нет? Портал закроется через тридцать секунд.
  - Я должен прыгнуть вниз из окна?
  - Да, Тсун Тсэа. Знаешь, для их спасителя, ты задаешь слишком много очевидных вопросов.
  - Ну, ладно. Но с тобой я еще не договорил.
  Я сел возле своего назулла, посмотрел ему в глаза и сказал, что ему нечего бояться и нужно повторять за мной, после чего хорошенько разбежался и выпрыгнул из пустой комнаты на шумную улицу. Эх, каких только глупостей мне ни приходилось делать, полностью доверившись неизвестным мне созданиям. Полет мой был недолгим, но я многое успел разглядеть. Увидел пролетающие мимо меня этажи пошарпанного дома. Увидел, что падаю с бешеной скоростью прямо на цветастое, зелено-розовое такси. Увидел показывающего на меня пальцем смуглого узкоглазого ребенка с воздушным шариком, стоящего на автобусной остановке с мамой. Увидел, что Нанот все-таки прыгнул вслед за мной. Я даже успел зажмурить глаза и подумать, что этот тэкару, видимо, перестал действовать в момент моего падения, и приземлюсь я по-настоящему. Однако, когда крыша машины была в считанных сантиметрах, я почувствовал неожиданно мягкое приземление и сводящий конечности холод.
  Мой полет завершился падением в воду. Я энергично начал двигать руками и ногами, адреналин помог справиться со сковывающей движения ледяной водой. Всплыв на поверхность, я осмотрелся. Вокруг меня было темно-синее море, рядом плавал довольный Нанот, а земля виднелась примерно в миле от нас. Таам нигде не наблюдался. Благо, волны были совсем незначительные, и можно было не напрягаясь держаться на воде. Я несколько раз прокрутился вокруг своей оси, пытаясь увидеть дортворга - все оказалось впустую. Мы неторопливо поплыли в сторону берега.
  Был у меня один приятель, который всегда рассказывал совершенно невероятные истории, якобы происходившие в его жизни. И он никогда ни капли не краснел. Он мог с пеной у рта доказывать какие-то факты своей биографии, при этом, даже если его "ловили на вранье", на нестыковках в его рассказах, он лихо переворачивал историю таким образом, чтобы уличить его стало категорически невозможно. Все его друзья знали об этой особенности и, естественно, ему никто никогда не верил. Он самозабвенно рассказывал, как однажды на охоте подстрелил лося из рогатки, угодив тому прямо в глаз. Как прыгая с парашютом, он лишь чудом уцелел, упав на стог сена, когда парашют раскрылся не полностью. Как однажды он записал музыкальный альбом, но все копии при странных обстоятельствах куда-то исчезли, и после этого он решил завязать с музыкальной карьерой. И так далее и тому подобное. Он представлял из себя современного барона Мюнхгаузена, травящего небылицы, дабы развеселить друзей. И вот, однажды, отдыхая на городском пляже, мы с тремя друзьями попросили его доказать мастерство пловца, переплыв небольшую речку, метров четыреста шириной. Честно говоря, нам очень хотелось ткнуть его носом в его же вранье, и мы были уверены, что он откажется. Течение в реке было несильным, и для человека, спасшего, как он утверждал, какого-то бедолагу на курорте от неизвестно откуда наплывших акул (в двух! милях от берега), это мероприятие должно было стать сущим пустяком. Пять минут он отпирался, ссылаясь на неважную физическую форму в последнее время, но, после долгих уговоров, решился на этот доказательный шаг. Надо отдать ему должное, до середины реки он доплыл. Мы втроем наблюдали за первым реальным рекордом "болтуна" с берега, как, вдруг, заметили, что он начал хаотично вскидывать руки вверх и по несколько секунд пропадать под водой. Стало ясно, что силы его покинули и двигаться дальше он уже не сможет. Мы рванули ему на помощь. Доплыв до нахлебавшегося, еле живого приятеля, мы по очереди буксировали его до самого берега. Оказавшись на суше, тот минут пять приходил в себя, после чего сказал, что вовсе не собирался тонуть, а просто его очень неожиданно что-то схватило за ногу и начало тянуть под воду. "Вполне возможно, что это был большой осьминог", - деловито заявил он. И как мы ему ни доказывали, что осьминогов тут даже теоретически быть не может, что он просто не очень хорошо плавает, он все равно старался нас убедить, что для него это речка не шире лужи, и справиться с ней поистине не составляет для него никакого труда. Но речь не о нем. В тот день мне посчастливилось на спор переплыть этот водоем, выиграть бутылку хорошего коньяка и понять полезную вещь - большие расстояния проплывать на спине значительно легче, чем "классическими" способами.
  Сейчас я воспользовался этим знанием. Спокойно и неторопливо я плыл спиной вперед, глядя на синее безоблачное небо. Периодически я переворачивался, проплывал несколько десятков метров кролем и снова плыл на спине. Как бы легко это ни представлялось мне изначально, мышцы уже в середине пути начали уставать, а волны, казалось, только отдаляют меня от земли. В связи с тем, что море вело себя таким наиподлейшим образом, наши полмили превратились в целую милю, а может даже чуть больше (тем не менее, хищный в прошлом зверь, кажется, мог бы плавать еще целую вечность).
  Мы выбрались на грязный илистый берег, поросший мутными водорослями. Я снял мокрую одежду, развесил ее сушиться на небольшие камни, а сам сел на траву, чтобы передохнуть. Впереди меня была бескрайняя водная простынь, позади - неизвестная земля дортворгов за непроглядной листвой высоких деревьев. Нанот, словно не заметив беспрерывного часового "марш-броска", бегал вокруг меня и иногда целенаправленно уходил в кусты и проводил там по пять-семь минут (скажите, пожалуйста, ну какие у него там могли быть дела?). Солнце начало подпекать и я, наконец-то почувствовал, что потихоньку согреваюсь. Сделав несколько безрезультатных попыток докричаться до Таама, я, в конечном счете, решил пойти на его поиски. Все еще влажная и холодная одежда неприятно прилипала к телу, но ждать когда она высохнет окончательно, я не мог.
  Несколько сот метров мы шли по густому лесу, то и дело, цепляясь за хитро изогнутые ветки. Нанот проходил сквозь них, не обращая никакого внимания, а я в нескольких местах поцарапал себе руки, благо, что не сильно. Затем мы вышли к дороге, и я был крайне изумлен, увидев, что она была асфальтированной. Самая обыкновенная трасса, с размеченными полосами движения.
  Я крепко задумался. А не случилась ли осечка у Филис? Не могла ли она отправить меня куда-то в другое место, но на моей земле? Тем более, что дортворгов я еще не встретил, мой друг тоже куда-то запропастился и никаких намеков на присутствие чужой культуры также не наблюдалось. Все склонялось к тому, что мы с назуллом гуляем где-то "у себя". Оставалось понять, где именно, и как нам добраться до дома, если денег у меня с собой не было абсолютно. Настроение стремительно ухудшалось. С мрачными мыслями я поплелся вдоль по дороге, рассчитывая встретить попутку и попросить довезти нас до ближайшего жилого поселения. Единственная проблема - это мой Нанот, которого вряд ли можно было выдать за домашнего питомца и посадить на заднее сиденье. Этот четырехглазый "конь" сам был в холке не ниже легковой машины. Тут я услышал шуршащий приближающийся звук и обернулся. Из-за угла в нашу сторону ехала девочка, лет десяти, на велосипеде. Увидев нас, она резко остановилась в сотне метрах и встала на ноги. В ее глазах был настоящий, неподдельный ужас.
  - Не бойся, девочка, - постарался как можно мягче крикнуть я. - Скажи, а в какой стороне ближайший город?
  Она помотала головой, и я понял, что она меня не понимает.
  - Do you speak English? - Рискнул я.
  Она снова помотала головой, не отрываясь, смотря на назулла.
  - Ну, ладно, - решился я. - Тса лоэн у тэтхи лит? (А сейчас ты меня понимаешь?)
  Вдруг, она бросила секундный взгляд на меня, а затем снова уставилась на Нанота.
  - Эу ут су вэ? (Кто это у вас?) - Спросила она.
  Я облегченно выдохнул. Все-таки это, по-видимому, были земли дортворгов.
  - Ут мэ цитан. Нум нухиттэ. Ко биени. (Это мой друг. Не бойся. Он добрый.)
  Опасливый взгляд ребенка никуда не делся, наоборот, она мигом взобралась на свой велосипед и рванула в обратном направлении. Я даже не стал пытаться кричать ей вслед. Зато я понял, что шел в другую сторону.
  Приободрившись, мы значительно быстрее чем раньше пошли по пути ретировавшейся на двухколесном транспорте девочки. И, чем ближе мы подходили к уходящему влево повороту, тем становилось холоднее. Буквально с каждым шагом температура падала на целый градус, а то и на два. И когда мы, наконец, свернули, я окончательно убедился, что изменения климата не были плодом моего разыгравшегося воображения. На сей раз мы выбрали верную дорогу - впереди была Памитэя, крупнейший город дортворгов, и в этом не были никаких сомнений. Небольшой каменный мост, за которым сквозь плотный туман виднелись довольно высокие, заснеженные многоэтажные дома, был буквально скован льдом. Температура здесь была едва ли выше нуля по Цельсию. Таких резких изменений на участке в полтора километра я не встречал ни разу в жизни. Диктор местного радио должно быть говорил: "Сегодня в городе холодно и, как всегда, ниже нуля. За поворотом солнечно, плюс двадцать пять, и поспевают дыни". Вдали, уже слабо различима, переезжала через мост та самая девочка, которая каким-то образом накинула на свое летнее платьишко меховой тулуп. Видимо, одежда дожидалась ее где-то здесь, на стороне города, и она скинула ее перед "поворотом в лето". Назул тоже навряд ли слышал метеорологические сводки, но его шерсть позволяла переносить значительно более низкие температуры, а мне в моей футболке с говорящей надписью и в мокрых джинсах стало совсем холодно и некомфортно. Я решил, что лучше будет пробежаться. Нанот с радостью поддержал мою затею. По-моему, при такой температуре ему было намного комфортнее, чем при палящем солнце. Он даже вырвался немного вперед и пожевал свежего чистого и хрустящего снега из сугроба у дороги. Не обязательно считаться опытным назулловедом, чтобы увидеть в его глазах чувство полнейшего восторга от происходящего в эти минуты.
  Когда мы ступили на скользкий мост, туман усилился, с неба крупными хлопьями полетели редкие снежинки, а видимость ограничилась считанными шагами. Чтобы не упасть, я держался за предусмотренные на мосту перилла (видимо, прецеденты падений имели место). Неожиданно, в этом густом молочном воздухе раздался звенящий голос:
  - У Тсун Тсэа? (Ты Тсун Тсэа?)
  Назулл грозно зарычал и этот глубокий рев бисером разнесся, кажется, по всему городу. Эхо отразилось от стен всех бетонных домов, находящихся за мостом.
  Будь я на месте того, кто задал мне этот вопрос, я бы в ту же секунду попрощался с жизнью от страха. Честно говоря, я и так испугался от неожиданности, но успел крикнуть: "Фу!", прежде чем мой грозный страж ни бросился уничтожать "подозрительного обидчика" из пустоты.
  - Ут а! (Это я!).
  
  
  Глава 12
  Где все идет не по плану
  Когда мне было двадцать семь, судьба свела меня с одним крайне шебутным человеком, которого звали Егором Андреевичем Пушиновым. Я тогда только окончил свое, казавшееся бесконечным обучение на врача-педиатра, но еще не устроился на работу в больницу. Тем не менее, деньги зарабатывать было необходимо, и я, на летний период, вступил в должность страхового агента, а вечером подрабатывал осветителем в небольшом театре. Работа была непыльной, с техникой я всегда был "на ты", и понять принципы управления осветительными приборами мне было не сложно.
  Егор Андреевич работал в этом театре "главным". Его так все "за кулисами" и называли (может, он был каким-нибудь директором, кто знает?). Он считал, что любая работа без него неумолимо стоит на месте, поэтому он был и режиссером, и администратором, и актером (иногда), и вахтером (если того требовали обстоятельства). До сих пор мне неизвестна его истинная должность, но то, что он "главный" было понятно и без записи в трудовой книжке. В театре работали настоящие режиссеры, которым он постоянно "подсказывал", что делать. Он сидел где-нибудь на последнем ряду и смотрел за репетицией актерской трупы, как, вдруг, вскакивал и шумно шел к сцене. Подойдя поближе, он говорил: "Продолжайте, ну!". Режиссер и актеры продолжали свою работу ровно три секунды, после чего Егор Андреевич кричал: "Стоп! Ну, стойте, же! Кто же так играет?". Он взбирался на сцену и в крайне смешной манере пытался изобразить, как по его мнению должна выглядеть актерская игра в данном эпизоде. "Вот та-а-ак, ручку заводим", - говорил он. Или: "Вот здесь стоило бы подпрыгнуть от изумления" (и почему он думал, что люди от изумления должны непременно подпрыгивать?), а в конце любил повторять: "Да у меня дерево в саду лучше сыграет!". Актеры и режиссер с трудом подавляли смех, но стоически переживали этот минутный мастер-класс "главного", после чего продолжали играть так же, как играли до этого. Как того требовал их настоящий режиссер. Егор Андреевич на это говорил: "Ну, вот! Вот! Совсем другое дело!", и удалялся обратно на последние ряды, считая, что он выполнил миссию по спасению постановки от неминуемого провала. Как я понимаю, все сотрудники театра знали о таких "чудачествах главного", и благополучно с ними мирились. Можно сказать одно: история не знала человека с большей степенью ИБД (имитации бурной деятельности), чем была у Егора Андреевича Пушинова.
  Когда я зашел в театр и спросил в гардеробе, к кому мне обратиться по поводу трудоустройства, пожилая женщина подняла на меня свои коровьи глаза и сказала: "Как к кому? К Егору Андреевичу, конечно", будто каждый человек в городе обязан знать, что все вопросы в театре (а, может, и за его пределами) решает именно он. Егор Андреевич принял меня в старом кабинете с облупившейся краской (на двери которого, кстати, не было ни единой таблички с названием его должности). Внутри, на четырех стенах в хаотичном порядке были развешаны театральные афиши прошлых лет. Пушинов вальяжно откинулся в своем потертом кресле, обтянутом дешевым коричневым кожзаменителем, и с завидной скоростью поедал сосательные конфетки из вазочки на столе.
  - Вы когда-нибудь работали осветителем? - Привычно-надменным тоном спросил он.
  - Нет, но я очень легко справляюсь с любой аппаратурой, - честно ответил я.
  - Эх, молодой человек, - Егор Андреевич встал из-за стола и, бурно жестикулируя, продолжил. - Да вы хотя бы представляете, что такое ТЕАТР? Т-Е-А-Т-Р!!! Это не просто вам какая-то аппаратура! Свет - это эмоции постановки! Это акценты! Это внимание ЗРИ-ТЕ-ЛЯ! Понимаете?
  - Понимаю.
  Он определенно переигрывал, но я держался.
  - Да, что вы можете понимать? ТЕАТР - это жизнь вот этих вот людей! - Он в режиме "случайного выбора" ткнул пальцем на афишу какого-то спектакля за своей спиной, угадив при этом прямо в огромный реквизитный мешок.
  Я держался.
  - Для них, - он продолжал, не глядя тыкать в реквизит на фотографии, - то, что вы изволили назвать "аппаратурой" - часть жизни!
  - Вам ведь только на лето требовался сотрудник?
  Он замолк, видимо, не ожидая резкого обрыва своего повествования. А через несколько секунд выдал первый здравый вопрос:
  - Так вы готовы или нет?
  - Я же сказал, что готов.
  - Вот и хорошо, - легко смирился Пушинов. - Приходите завтра. Виктор Степанович будет работать последний день перед отпуском, он вам все и покажет.
  На этом наша первая, довольно странная встреча закончилась.
  Я обучился у пожилого Виктора Степановича принципам управления осветительными приборами, узнал, как работает пульт, получил подробный инструктаж по свету на ближайшую постановку и за сим был оставлен. Несколько неверных действий с моей стороны во время первых репетиций - и я перестал ошибаться вовсе. Режиссер был доволен, а Егор Андреевич - нет. Он заходил ко мне в "коморку" и говорил: "Здесь медленней, в такт музыке. Ты, что, не слышишь?". Я начинал выводить свет медленней, а он бурчал: "Ну, а сейчас ты чего тянешь? Быстрее!". Он хватался за регуляторы и начинал выкручивать свет самостоятельно, у него ничего не получалось, он нервничал, пыхтел, потел. Затем бежал в зал, и со средних рядов кричал мне делать так, как он показывал. Я делал правильно, то есть по-своему, и он снова был недоволен. Залезал на сцену и проверял, все ли лампы светят должным образом. Брал огромную стремянку, просил режиссера и актеров поддержать его и, выкручивая по одной лампе, зачем-то осматривал их (и что только он хотел там увидеть?). Дальше он вкручивал их обратно и с чувством удовлетворенности протягивал: "Во-о-т, другое дело!". Режиссер всегда поддерживал меня и говорил, что я все делаю правильно и "в такт". "Ты не расстраивайся", - подбадривал он, - "Егор Андреевич это не со зла. Просто он у нас такой...". Я и не думал расстраиваться, и относился к происходящему с большой долей иронии. В конечном счете, мы сходились на том, что я изначально все выполнял верно, но теперь, после ряда бесполезных манипуляций, к которым Пушинов лично "приложил руку", катастрофы в очередной раз удалось избежать. После разборок со мной, он снова бежал в зал и наводил оттуда новые порядки. Он был буквально везде, как заводной электро-веник на фабрике по производству витиеватых макарон. То есть, активен, но крайне бесполезен.
  В то лето я двенадцать раз был "повелителем света" в приличном, надо сказать, драматическом спектакле и получил крайне хвалебный отзыв лично от режиссера, а их "главный" остался у меня в памяти, как самый суетливый человек в истории.
  
  Именно этого Егора Андреевича Пушинова напомнил мне Масхарт - дортворг, встретивший меня первым в Памитэе. Когда Нанот был готов разорвать на британский флаг "неизвестного из тумана", тот вышел к нам сам и поспешил протянуть мне руку.
  - Масхарт, - сказал добродушный пожилой мужчина.
  - Меня вы уже, полагаю, знаете, - я пожал ему руку. - А где Таам?
  - А он пошел как раз на поиски вас, - суетливо сказал старичок. - Ну, пойдемте скорее. Он скоро вернется.
  Масхарт оказался кем-то вроде городничего. Он решал множество вопросов: начиная от вывоза мусора и заканчивая концертами молодых авторов по выходным. Он был завхозом города, с точно такими же замашками и близким уровнем ИБД, какие были и у Егора Андреевича из того самого "летнего" театра.
  Мы вошли в город и туман начал рассеиваться. Я увидел очень "человеческие" панельные дома, аллеи и тротуары, магазины и дома культуры. Оказалось, мы с дортворгами почти не отличались друг от друга. У них тоже были автомобили - маленькие, на одного и на двух пассажиров, топливом для которых служил кислород. Люди бы, пожалуй, многое отдали за такой вид двигателя. Машин было совсем немного, большинство дортворогов предпочитало обычные велосипеды. Деньги у них тоже имелись - серебряные монеты с изображением бородатого короля, ныне покойного, убитого диким зверем на охоте несколько сот лет назад. Да, в общем-то, и быт был очень схож с нашим: дети, работа, учеба. Только работой занимались по желанию, а учились исключительно творчеству.
  Масхарт провел для меня небольшую экскурсию по городу (численность населения оказалось пятьдесят тысяч дортворгов) и заселил в какой-то пансионат - здание, напоминающее небольшую, двухэтажную гостиницу, в которой отдыхали нечастые гости и проходили лечебные процедуры старики. За время часовой прогулки я устал от нескончаемого потока нужной вперемешку с абсолютно бесполезной информации. Однако при этом узнал самое главное: Таам после перемещения оказался прямо в городе. А разминулись мы с ним потому, что разница в прыжке составила больше тридцати секунд. Остальная какофония, извергаемая добродушным старичком, не имела по большому счету никакой ценности.
  Меня накормили, и я остался ждать Таама в своем номере. Назулл просился на улицу. Он жалобно заглядывал мне в глаза, скулил и пытался всячески меня разжалобить. Сидеть в маленькой чужой комнате ему претило, но отпустить его одного на прогулку в город я не мог, потому что этот невинный, на первый взгляд, поступок мог привести к истреблению популяции дортворгов на всем белом свете (причем, большая часть погибла бы от страха). Предприняв последнюю попытку искусить мою совесть, Нанот демонстративно отвернулся и лег, уткнувшись носом в стену.
  В номере была небольшая библиотека. Я схватил первую попавшуюся книжку, завалился на довольно жесткий матрас и принялся ее листать. Автор по имени Стааган Кихт писал очень интересно. Это был приключенческий роман, который захватывал внимание с первых слов. Но прочитать я успел не больше двадцати страниц. В дверь, снова без стука, ворвался Таам. Его глаза были преисполнены страхом.
  - Тсун, боюсь, твое обучение в наших землях прерывается. Галласы схватили Эулу и Сэу Нулу. Они хотят говорить с тобой.
  - Где они?
  - В эльфийских землях. Нам нужно поспешить, а то будет поздно...
  
  Мы вернулись обратно к Лепетарру. Процесс возвращения был гораздо прозаичней: Таам каким-то образом (этот момент я упустил из виду) позвал проводницу, и мы вместе с ней вошли в дверь старого, полуразрушенного сарая, после чего сразу оказались в "гостинице" лепрекона. Никаких прыжков из окон или под проезжающие поезда на этот раз не было. И вообще ничего ложно-криминального, все чинно и благородно: зашли в дверь - вышли из двери.
  Меня немного разочаровывало то, что я толком не посмотрел земли дортворгов, но еще больше меня тревожило то, что мой друг Эулу оказался в заложниках. Я был практически на сто процентов уверен, что это произошло исключительно по вине кареглазой девчонки, и Эулу в одиночку никогда бы не угодил к ним в плен.
  Сейчас мы сидели за огромным столом вчетвером: я, Таам, Саананда и Лепетарр. Последний вкратце рассказал, что галласы в количестве пяти бойцов (он так и выразился) схватили Эулу и Сэу Нулу, когда те направлялись в Саллион. С моим другом и этой молодой бестией был тот самый эльф Саананда - старый приятель Эулу, который вызвался сопроводить их до столицы. Галласы отпустили его, чтобы тот передал мне информацию: заложников оставят в живых, только если Тсун Тсэа придет к ним лично. Вот и вся история.
  Я спокойно выслушал ее и задумался.
  - У тебя есть листочек зубного кустарника? - Обратился я к Саананде.
  Тот находился в каком-то эмоциональном вакууме и машинально помотал головой.
  - Жаль, - заключил я. - Думаю, с нашей стороны было бы тотальной глупостью идти туда неподготовленными. Галласы хотят получить меня, но мы должны действовать умнее.
  - Что ты предлагаешь? - Взял слово Таам.
  - Мы должны освободить Эулу.
  - И Сэу Нулу, - добавил Лепетарр.
  - Ну, да... Вопрос в том, как мы сможем сыграть на опережение? Нам будет нужна помощь эльфов и дортворгов.
  - Мы же практически не общаемся, Тсун Тсэа. Ты забыл? - Напомнил мне Саананда.
  - Это вопрос мотивации. Вы, - обратился я к эльфу, - пойдете за сыном короля куда угодно. Я прав?
  Эльф кивнул.
  - Что же касается дортворгов, - я посмотрел на Таама, - если я правильно понял Эулу, его сестра Эллана замужем за одним из вас, за Гахтэром. Так, кажется, его зовут. Здесь есть общий интерес. Он придет на помощь брату своей жены. Ведь так?
  Все молчали. Я продолжил:
  - У Гахтэра наверняка есть пара друзей, которые пойдут за ним. Плюс у нас есть Таам, Саананда, Я, Лепетарр. Это уже почти армия. Я прав?
  - Теоретически ты говоришь верно, - Лепетарр встал из-за стола и, заложив руки за спину, начал ходить по широкой дуге, огибая всех нас, - но есть одно обстоятельство. Они дали тебе всего два часа, Тсун Тсэа. Этого слишком мало, чтобы собрать всех.
  - Если мы начнем прямо сейчас, то все успеем. Таам, вам с Лепетарром нужно найти Гахтэра и привести его. По максимуму постарайтесь привлечь кого-нибудь еще. Саананда, я и назулл пойдем с тобой в Саллион, найдем короля и соберем как можно больше лучников. Через час мы все должны встретиться. Если Эулу и Сэу Нула попали в плен по дороге в столицу, то лучшим местом будет портал из дома Лепетарра. Там мы и составим план дальнейших действий. Все согласны со мной?
  - Мы попробуем, Тсун Тсэа, - сказал Таам, - да и другого плана нет.
  - Кажется, я в тебе не ошибся, - добавил Лепетарр.
  
  Когда мы с эльфом вышли из "камня", здесь была глубокая ночь. Я снова забыл о разнице в наших часовых поясах. Нанот моментально узнал родные края и тут же начал носиться вокруг нас и тереться мокрым холодным носом о мои руки.
  - Рад, дружок? - Спросил я и потрепал его мягкий загривок.
  - Что дальше? - Спросил Саананда.
  - У тебя есть лошади?
  - Только своя, - виновато сказал эльф.
  - Зови.
  Свист эльфа был совершенно не такой, как у Эулу. Он походил на тихую птичью трель. Из ближайшего леса к нам выскочил молодой пятнистый жеребец. Я впервые видел кропленого коня у эльфов. Черно-белый, красивый, только что окрепший скакун выглядел необычайно статно.
  - Мы не сможем поехать на нем вдвоем, - начал было оправдываться Саананда, но я его перебил.
  - Я знаю. На нем поедешь ты.
  - А как же...
  - Поверь, я доберусь до Саллиона быстрее. Только ехать нужно не прямой дорогой, чтобы не попасться на глаза галласам.
  - Понятно.
  Эльф сел на коня и, взглянув на меня напоследок, помчался в сторону леса.
  У меня давно была мысль проверить свои доводы на практике. Если назулл имеет очень крепкие кости, сумасшедшую выносливость, безумную силу и молниеносную скорость, то чем он хуже лошади? Я подошел к Наноту, взял его мохнатую морду в руки и посмотрел в глаза.
  - Друг, я знаю, что ты меня отлично понимаешь. Нам нужно быстро добраться до Саллиона. Ты не против довести меня на себе?
  Нанот несколько раз поочередно моргнул двумя парами миндалевидных желто-карих глаз и повернулся ко мне боком. Я без труда забрался на его спину, и, по-моему, он даже не заметил моего присутствия. Он действительно был крепок. Плотная шерсть создавала хорошую амортизацию. Я погладил его по голове, крепко схватился руками за шерсть и наклонился к уху.
  - Нанот, ты должен бежать быстро, но аккуратно. Вперед!
  Если вы когда-нибудь ездили на большой скорости на мотоцикле, то сможете понять мои ощущения. Назулл бежал абсолютно не так, как скачут лошади. Он двигался грациозно плавно, как кошка, при этом с каждым метром увеличивая свою скорость. Удивительно, но я практически не ощущал тряски. На поворотах, конечно, была вероятность того, что я свалюсь, но Нанот действовал крайне деликатно и брал для маневра больший радиус.
  Через считанные секунды он разогнался до сотни километров в час. Еще через минуту он бежал километров сто-двадцать или сто-тридцать. Чтобы не упасть, мне приходилось максимально плотно прижиматься к нему всем телом и со всей силы держаться за шерсть. Эльфийские лошади, по моим ощущениям, разгонялись километров до семидесяти в час, поэтому мы явно превосходили в беге любого скакуна. Нанот бежал какими-то своими тропами: сначала он вез меня через лес, подбирая самые широкие лазейки, затем выбежал на полянку где показал спринтерскую скорость, затем мы двигались между редкими кустарниками и хрупкими деревцами. На середине пути назулл резко начал сбавлять ход.
  - Ты устал?
  Я погладил хищника по груди, почувствовал довольно спокойное биение его сердца слева, а потом, обнаружил, что и справа присутствует аналогичное биение.
  - Да у вас еще и два сердца? - Изумился я. - Почему ты остановился?
  Нанот повернул ко мне голову, и начал медленно ложиться на землю. Я быстро слез и, увидев, что именно стало причиной нашей остановки, моментально лег на землю рядом с Нанотом. Впереди, в сотне метрах от нас, шла вереница из нескольких десятков галласов. Они направлялись в сторону пленников. Я видел их впервые в жизни и сквозь редкие ветки успел рассмотреть: высокие, но не выше эльфов существа с серой кожей, ярко зелеными крупными глазами и черными, как смоль, длинными (до самых лопаток) волосами. На них была тяжелая, похожая на кожаную одежда, закрывающая по отдельности каждый участок тела, словно рыцарские латы. Головы у них были открыты. В ножнах болтались увесистые мечи, а за спинами висели круглые золотистые щиты огромных размеров. Они шли довольно медленно и тихо, стараясь не демонстрировать своего появления на этой территории.
  В голове вертелось две мысли: насколько масштабной будет подмога у галласов, и сможем ли мы убежать от них, если нас сейчас заметят. Назулл все понимал не хуже меня. Порой мне казалось, что мои мысли трафаретом дублируются в его сознании. Почти пять минут мы лежали неподвижно, максимально прижимались к земле, и я мечтал только об одном - чтобы случайный чих, приступ кашля или процесс метеоризма у назулла не выдали нас с потрохами. После того, как цепочка ушла довольно далеко, я медленно встал и осмотрелся. Ничего подозрительного больше в глаза не бросалось. Нанот поднялся и подошел ко мне вплотную.
  - Спасибо, друг, - сказал я и снова забрался на его мощную спину. - Теперь вперед!
  К Саллиону мы подъехали через двадцать минут. Коня Саананды я не видел, видимо, он еще был в пути. Не мешкая, я проехал через все кольца города верхом на назулле. Эльфы смотрели на меня с удивлением, уважением и немного с опаской. Когда мы подъехали к замку короля, я попросил назулла подождать у входа, а сам вошел внутрь.
  На первом этаже короля не оказалось.
  - Король Ориэн! - Я крикнул достаточно громко, но никакой реакции не последовало.
  Я быстро поднялся на второй этаж, пробежался по всем комнатам и снова вышел на улицу. Замок был пуст. Нанот терпеливо ждал меня у двери.
  - Где король?!? - Крикнул я в толпу эльфов, разгуливающих по площади.
  - Так он еще два дня назад выехал в Норегард, - отозвалась юная (хотя, кто ее знает?) эльфийка, которая стояла ближе всего ко мне.
  - Черт! - В сердцах крикнул я. - Когда он должен появиться?
  - У него начался плановый объезд городов. Обычно он уезжает на три, или четыре дня.
  Тут я увидел, что к замку подъезжает Саананда.
  - И ты не знал, что короля нет в Саллионе? - Переключился я на эльфа.
  - Нет, - он слез с кропленого скакуна.
  - Король предупреждает жителей города в день отъезда, - добавила эльфийка.
  - Так, - я собрался с мыслями, - король в Норегарде. Хорошо, что хоть он не попался этим серым на глаза. Саананда, мне нужно, чтобы ты собрал всех жителей города. Всех, кого только возможно. Мне нужно сказать всем вам что-то важное.
  - Но, Тсун Тсэа, это может привести к панике.
  - Ничего. Нам отступать уже некуда. Я видел еще тридцать или тридцать пять галласов, которые шли в сторону наших друзей. И неизвестно, сколько их придет еще.
  
  Через двадцать минут Саананда привел на площадь около пяти тысяч человек. Еще тысяча расположились, стоя прямо на стене третьего кольца города. Остальные слушали из леса, облепив деревья со всех сторон.
  Что-что, а ораторские способности были у меня в крови. Я любил говорить на публику. Начиная от тостов за столом среди друзей и заканчивая декламацией своей работы на получение кандидатской диссертации перед ученым советом в университете.
  - Цитани, гануми, лит санну ва танаи вэ. Вэ лит дэ нум зие, хут паритти хистай ауе лит. А Тсун Тсэа! А хомунус! (Друзья, братья, мне есть, что сказать вам. Вы меня можете не знать, но многие слышали обо мне. Я Тсун Тсэа! Я человек!)
  Все смотрели на меня не отрывая глаз и слушали очень внимательно.
  - Зу а рандутт рес шу дудиэ тахыт вэу винат батта! Дудиэ тахыт цитаной тинья дидуэ! (И я постараюсь сделать все, чтобы вернуть ваш настоящий дом! Чтобы вернуть дружбу между народами!)
  Я сделал небольшую передышку, собираясь с мыслями. И снова продолжил:
  Риан трикат стис виста ди вэу пийэт! Галласи стис дутта! (К сожалению, враг уже вошел в ваши земли! Галласы уже здесь!)
  Эльфы начали взволновано переглядываться.
  - И куула цийэ гудэй зу иц гахай хомунус ин"и ис винаа катта вэ! (Они схватили сына короля и еще одного человека, который тоже хотел помочь вам!) И винаа гат а рутти то и зу пла! (Они хотят, чтобы я пришел к ним и сдался!) Гат а нум дэ катта аувэ ау! (Чтобы я не смог помочь всем нам!) Лит нарэа вэу каттан гат питта Эулу! (Мне нужна ваша помощь, чтобы освободить Эулу!) Лит нарэа бийо сихрани зу бийо гатхии ин"и рах нод лит! (Мне нужны лучшие лучники и лучшие воины, которые пойдут со мной.) Ин"и катта ронна фаат сонних. АУ ЛЭНАТ И РРАПХ!!! Которые помогут спасти наследника трона! МЫ ДАДИМ ИМ БОЙ!!!)
  Я закончил свою речь. С полминуты царило гробовое молчание. Первым, кто вышел вперед, был Бафхат. Тот самый эльф, с которым я учился драться на мечах. Он сказал:
  - А рах нод у, Тсун Тсэа! (Я пойду с тобой, Тсун Тсэа!)
  За ним вышли еще несколько эльфов, которые сказали, что за сына короля готовы сложить головы. Через минуту мы с Саанандой уже выбирали бойцов: друг моего друга говорил кого стоит брать, а кого нет. Через десять минут мы отобрали тридцать лучников и воинов. Желающих было значительно больше, но нашей задачей было не собрать армию для великой войны, а освободить из плена Эулу и мою конкурентку. И я планировал сделать это как можно тише.
  До моей встречи с толпой серокожих галласов оставалось меньше часа. Я сказал, чтобы Саананда вел всех воинов проверенной тропой, а сам проводил их, поблагодарил жителей Саллиона за доверие и позвал Нанота.
  Прежде чем призывать эльфов на свою сторону, я вдоволь напоил назулла водой и отпустил его поохотиться. Сейчас, когда я поставил руку на землю и позвал его, мне пришлось ждать не меньше пяти минут, но по довольным глазам хищника, который бежал мне навстречу, я понял, что его охота удалась.
  Обратно до портала я добрался, кажется, еще быстрее. Видимо, на это повлияло и то, что Нанот подкрепился, и то, что я все-таки уже приноровился к езде на хищнике. Когда мы подъезжали, я увидел, что полянка уже не пустая. На ней стояли пятеро: Лепетарр, Таам, эльфийка и еще два дортворга. Я подъехал на назулле прямо к ним.
  - Хитро придумано, - оценил мою находчивость Лепетарр. - Удалось?
  - Удалось, - сказал я и слез с верного хищника.
  Мы познакомились. Эльфийкой, как я и ожидал, оказалась сестра Эулу - Эллана. Один дортворг - ее муж Дахтэр. Второй - его брат Паррат.
  - Больше никто не пошел? - Спросил я Таама.
  - Нет, мы попытались объяснить ситуацию, но дортворги все, как один, сказали, что проблемы эльфов - это не их дело.
  - А то, что ваши братья были убиты от рук галласов, вас тоже не волнует? - Жестко спросил я, глядя в глаза худощавого Дахтэра.
  - Пойми, Тсун Тсэа, мы не воинственный народ. Нас и так осталось совсем немного.
  Вдали послышался топот. Через десять секунд Саананда выехал из леса. За ним следовали тридцать эльфов.
  - Их осталось вдвое меньше, чем вас! И они пошли! - С упреком сказал я.
  Когда эльфы подъехали к нам, они долго рассматривали всех присутствующих. Где-то позади колонны раздавались обидные смешки, направленные явно в сторону дортворгов.
  - Кто-то считает себя лучше других? - Крикнул я эльфам.
  Все замолчали. В тишине раздался только голос Лепетарра:
  - Тсун Тсэа, у тебя есть план? У нас осталось не больше получаса.
  - Есть! Но я должен знать, что мы все друг за друга, не взирая ни на что. А если кому-то неприятна такая компания, можете смело возвращаться домой!
  Никто, конечно, не уехал. Теперь оставалась самая малость - быстро придумать план.
   Продолжение следует...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"