Лето в Москве - непредсказуемое и необъяснимое явление. То стоит нещадная жара, заставляющая плавиться асфальтовое покрытие дорог, то, как из ведра льют дожди. В обеих ситуациях из дома выходить совсем не хочется, ведь в жару на улице кондиционер включить нельзя, а в дождь - не закутаться в теплый плед с чашкой горячего чая. Вот и сейчас тяжелые серые тучи заволокли небо, а из-за соседнего дома уже видны яркие всполохи ветвистых молний. Раскаты грома слегка запоздали, но прогремели основательно, оглушая всех и каждого, словно пытаясь компенсировать непредвиденную задержку. Духота, тяготевшая над Златоглавой целый день медленно, неохотно начала отступать, как будто она испугалась грозу, но лишь из-за упрямства продолжала душить город. Налетающие порывы ветра гнули и раскачивали хиленькие деревца во дворе дома. Детская площадка опустела: молодые мамы расхватали своих детишек и поспешили скрыться дома от наступающего ненастья. Даже собачники куда-то подевались, словно их сдуло порывами налетающего ветра. Дождь начался внезапно, словно тучи не выдержали натиска молний и наконец, прохудились.

Так часто бывает. Сначала с самого утра душно как в парнике, ни ветерка, ни кусочка тени. Или же свинцовые тучи, закрывая солнце, делая все серым и неприглядным, но в то же время, словно накидывая на землю тяжелое ватное одеяло. И тоже ни дуновения свежего ветра. Вот и сегодня было точно так же. Наверное, прохожие и офисные работники разорились на покупке воды. А может быть, кто-то умудрился схватить простуду, сидя под работающим кондиционером.

Часы на экране монитора показывали шесть вечера. А в комнате уже царил полумрак, едва рассеиваемый тусклым светом монитора. В квартире пусто и тихо. Тишину не нарушает даже работающий ноутбук. Становилось заметно свежее. Легкая тюлевая занавеска таинственно колыхалась над открытой балконной дверью.

Первый громовой раскат заставил вздрогнуть хозяйку тюлевой занавески. Тонкие пальчики перестали порхать над клавиатурой, оставив недописанным сообщение. Свежий воздух стремительно начал наполнять комнату.

Раздался телефонный звонок. Лежащий на столе мобильный нарушил царящую в квартире тишину резким ринг тоном и громкой вибрацией. Seether пели о девушке, которая ненавидела весь мир.

- Да,- чуть хрипловатый голос владелицы мобильного был тихим как шелест бумаги.

- Привет, Оль. Слушай, ты прости, но я сегодня не приду. - Женский голос на другом конце города виновато притих.

Спрашивать почему, Ольга не хотела. Ей не было дела, почему она не придет. Так даже лучше.

- Сегодня будет гроза, дождь... Ну, в общем, сама понимаешь.

- Да.

- У тебя есть продукты? До завтрашнего утра тебе хватит?

- Да.

- Не забудь выпить лекарства и поесть. И не кури слишком много. До завтра.

Не прощаясь, Ольга завершила вызов. Привычным жестом достала сигарету из пачки. Пахнуло вишней. Тихо чиркнула зажигалка. Ароматный дым наполнил лёгкие. Раньше она никогда не курила в комнате. Раньше она, строго говоря, вообще не курила. Теперь многое изменилось.

Быстрого взгляда на монитор хватило, чтобы понять, что дописывать сообщение нет смысла - собеседник вышел из сети. Пожав плечами, девушка сделала ещё одну глубокую затяжку. Шум дождя всё нарастал. Крупные капли барабанили по балконному подоконнику, окнам балкона, порывы ветра бросали пригоршни воды в стекла, от чего деревянные рамы ощутимо сотрясались, громыхая друг о друга деревянными рейками. Раньше Ольга любила смотреть на дождь, сидя на балконе. Не докурив, она затушила сигарету. От пепельницы закурился легкий дым, пахнущий вишней. В ней скопилось уже немало пепла и окурков. Некоторые сигареты были выкурены почти до самого фильтра, другие затушены и изломаны, едва девушка сделала одну-две затяжки.

Письменный стол, со стоящим на нем ноутбуком, пепельницей и лампой, стоял около окна. На подоконнике в ряд выстроились цветы. Аккуратные кактусы в маленьких горшочках. И разросшиеся фиалки - фиолетовые и голубоватые - в одинаковых полосатых горшках побольше. Ветер колыхал их толстые, покрытые светлым пушком листья. Маленькие солнышки соцветий покачивались в такт налетающим порывам ветра.

По паркету тихо зашуршали шины. Отдернув занавеску, девушка выглянула на балкон. Заехать не него она сама не могла - порог был слишком высоким. В распахнутые настежь окна лила вода. По привычке Оля рванулась, чтобы их закрыть и едва не выпала из кресла. Опомнившись, она грустно улыбнулась своим мыслям. Да ну и пусть. Конечно, не дело устраивать потоп на собственном балконе, но и страшного ничего случиться не должно.

Вдруг чья-то теплая ладонь легла на её холодное плечо. Вздрогнув от неожиданности, она резко обернулась, чтобы посмотреть, кто стоит за её спиной. Острая боль прострелила шею, обжигающим теплом отдало в голову. Чертыхнувшись сквозь зубы, она всё-таки смогла посмотреть себе за спину. Но чтобы удобнее было смотреть, она развернула коляску, при этом рука так и осталась на её плече. Облокотившись на письменный стол, на неё смотрел высокий старик. "Волхв", - промелькнуло в Ольгиной голове.- "Хотя, скорее всего это глюк такой. Видимо я уже белку ловить начала... Лекарственную. Или те таблетки на основе галлюциногенов, чтоб лечиться веселее было?". Льняной балахон глюка был расшит красивой тесьмой, а красивый кожаный пояс привлекал внимание своими чеканными серебряными бляхами. На кожаных шнурках поблескивали обереги. На некоторых были изображены птицы, на других - руны. Среди всех этих побрякушек Ольга разглядела молот Тора. "Странно это как-то. Руны - однозначно славянские, а один из оберегов - скандинавский. Или я что-то путаю..." - так думала Ольга, разглядывая старика. Кроме одежды, в его внешности была ещё одна примечательная черта.

Хоть в бороде и волосах было седых прядей больше, чем тёмно-каштановых, а лицо подернуто сеткой морщин, незваный гость обладал крепким телосложением и молодыми глазами. Вместе с тем, девушка была готова чем угодно поклясться, что этому мужчине куда больше шестидесяти лет. Тем временем, молодой старик тоже внимательным образом рассматривал хозяйку квартиры, в которой он оказался. Она была несколько иной, чем он себе представлял. Рост девушки было трудно определить, поскольку она сидела в коляске, но он почему-то точно был уверен, что роста она не высокого. Белая, отдающая синевой кожа говорила о том, что она редко бывает на улице и дышит свежим воздухом. Небольшой рот с не то что бы тонкими, но и не особо пухлыми бесцветными губами. Небольшой, слегка курносый носик. Но самое в ней удивительное - глаза. Трудно было определенно сказать, какого они цвета. Серо-зеленые, с желтым ободком вокруг зрачков, они становились то темнее, то светлее. Длинные и густые ресницы бросили тени под глаза, что создавало немного жутковатое впечатление, тонкие брови, как два чёрных птичьих крыла раскинулись над глазами. Они были настолько черными, что кожа девушки казалась ещё белее, чем на самом деле. Длинные каштановые волосы были собраны в аккуратный высокий хвост. Вероятно, если бы Ольга смогла встать, они были бы ниже пояса.

В ушах Ольги красовалось множество разных сережек. Правда, в одном ухе сережек было на две или три меньше, чем в другом. Пауки, меч, перо... "Она что, ограбила ювелирный магазин? Хотя не похоже, что это все драгоценные металлы. Скорее всего, сталь или титан, а может быть всего лишь никель. А вот проколы выполнены качественно, нигде не придраться" - думал про себя незнакомец. - "Но вот одета она действительно странно. Кто же надевает сарафан поверх штанов, да ещё и однотонный? Хотя современная молодежь этого мира имеет свои, слишком непредсказуемые и зачастую странные понятия о моде". Но вот, Ольга пошевелилась, убирая его руку со своего плеча, и стало видно, что никакого сарафана на ней нет. То, что старик принял за сарафан, оказалось майкой и штанами, с пришитой к ним коротенькой юбочкой. "Хммм... ей же должно быть только девятнадцать. Но по лицу трудно определить её возраст. Может оказаться, что на деле ей и семнадцати нет. А вот глаза... о, это уже интереснее". Молчание стало затягиваться, да и играть в "гляделки" дальше было уж просто неприличным, поэтому, незнакомец решил первым нарушить молчание.

- Доброго времени суток тебе, дева, - глубокий бархатный голос старика казалось, касался самого сердца, лаская слух.

- Здравствуйте. - Произнесла Ольга, чуть склоняя голову. Её голос был по-прежнему тих, как шелест бумаги, но говорить громче совсем не было никакого желания. - Чем обязана столь необычному визиту?

- У меня к тебе предложение, дева. Очень заманчивое. Уверен, тебе понравится.

- Уверена, мне сначала захочется узнать ваше имя, прежде чем вести разговоры о делах.

- О, прошу прощения. К сожалению, я не могу назвать тебе своего имени. Не время и не место. Но, можешь называть меня Добрых дел мастером. Ну, или просто - Мастером. - Гость улыбнулся. Из-под красивых ухоженных усов показались чуть желтоватые, но всё же ровные и красивые зубы.

- Полагаю, моё имя вам известно. Иначе вы не оказались бы в этой квартире.

- Да, ты права, Ольга. Мне известно не только твоё имя, но и куда больше. Вся твоя жизнь. От рождения и до той аварии, в которую ты попала год назад. Знаю и то, что она была подстроена.

- Да? - Бесцветно-равнодушным голосом спросила Ольга. - Даже если и так, это уже давно не важно.

- Неужели тебе всё равно кто причастен к этой трагедии? Ведь ты же могла погибнуть.

- Даже если и так. Это знание не вернет мне родных, как не вернет мне и потерянных ног. Так зачем же мне забивать себе голову бесполезной информацией. Мне и так её с головой хватает.

- А как же месть?

- Месть? - Горько усмехнулась девушка. - Помилуйте, что может беспомощная калека, у которой с трудом хватает денег на сиделку? Да и зачем кому-то мстить, если от этого никому не станет ни лучше, ни хуже.

- Станет. Станет хуже близким тех, кто виноват в трагедии.

- Но они не виноваты.

После этих слов Добрых дел мастер ухмыльнулся в свою пышную бороду. Наступила пауза. Мастер воспользовался ею, чтобы окинуть стол, на котором он почти сидел. Судя по всему, стол был старым, но сделанным на совесть. На его поверхности царил безукоризненный порядок и чистота. Хотя, те вещи, что лежали (и стояли) на столе просто физически не могли создать беспорядка. В углу скромно пристроилась небольшая настольная лампа на тонкой чёрной ножке, украшенная затейливым фиолетовым плафоном. В самом центре расположился ноутбук, забытый отвлекшейся на Мастера хозяйкой. Рядом с этим чудом техники - стеклянная пепельница, пачка сигарет и зажигалка. Вот к ним и потянулась Ольга.

- Прошу прощения. Надеюсь, я вам не доставлю неудобств, - прошелестела она, затягиваясь. - И всё-таки, что у вас за дело ко мне? Сомневаюсь, что вы появились тут для того, чтобы вести рассуждения о мести. И как вы попали в мою квартиру? Единственный возможный способ - это через балкон, ведь только он и открыт. Но я совершенно точно уверена, что никто через него не входил.

- Что ж, - хмыкнул Добрых дел мастер, - перейдем к делу. Но, для начала я отвечу на твой последний вопрос. В твою квартиру я, не мудрствуя лукаво, телепортировался. Из другого мира. Надеюсь, ты знаешь, что существуют другие миры, а если нет, то не станешь этого отрицать. Как я уже раньше тебе сказал, я пришел к тебе по делу. У меня есть предложение, от которого ты вряд ли сможешь отказаться. Ну, готова выслушать меня?

- Да.

- Для начала расскажу, почему я выбрал тебя. Я долго искал подходящего человека. Именно человека. Никто другой просто не подошел бы. Мне нужен был живой мертвец. Или мертвячка, тут уж как повезет. И желательно, относительно свежий. Ни в одном из известных мне миров никаких трагедий, рождающих живых мертвецов в недавнем прошлом не было. Да и в не ближайшем тоже. Кроме того, меня ограничивает срок давности. Год.

Оля с немалым удивлением слушала Мастера. Слушала, и не знала, верить, или нет в тот бред, что он говорит. Верить почему-то хотелось... и не хотелось в то же время. Что-то в его словах не нравилось ей. Но что - понять она не могла, как ни старалась. Недовольно хмурясь, Оля сделала ещё одну затяжку.

- Я вижу тебя, удивляют мои слова. Дай-ка я объясню. Живые мертвецы - это не зомби и не вампиры, как внушают ваши фильмы и книги. На самом деле, это те, кто потерял настолько близких людей, что их смерти забрали и часть души...

- То есть, вы хотите сказать, что у меня мёртвая душа?

- Нуууу... не совсем. Только часть. Но, к сожалению, очень большая. Ты даже не выглядишь живой. Мёртвые глаза, голос, речь. Но есть способ вернуть утраченное.

- Оттуда ещё никто не возвращался. - С этими словами она распустила волосы. На плечи легли тяжелыми волнами локоны цвета каштанов. В них сквозили седые пряди, старательно спрятанные от посторонних глаз. Тонкие пальцы Ольги ловкими движениями заплели их в тугую косу.

- А с чего ты взяла, что я буду возвращать их? Уже слишком поздно, чтобы даже попытаться кого-то из них вернуть. Но я могу вернуть тебе жизнь. Тогда ты снова сможешь чувствовать.

- Не надо, мне и так хорошо.

- А ещё ты сможешь ходить. - При этих словах Мастера Ольга резко вскинула голову и посмотрела на своего собеседника, желая убедиться, не ослышалась ли она. И разыскать в его лице хоть долю шутки ли насмешки.

- Это не смешная шутка. Вам не кажется, что так издеваться над калекой - как минимум некрасиво? - зло прошелестела она.

- А я и не шучу. Хочешь попрощаться с этим ненавистным тебе креслом навсегда? Хочешь снова ощутить траву под ногами?

- Я его не ненавижу.

Повисла гнетущая пауза. " Если могла бы - ненавидела. Ненавидела всей своей душой", - подумал Мастер. Вглядываясь в лицо девушки, он видел, что она о чем-то сосредоточенно думает. Он не стал её торопить. Ведь от её решения зависит всё. Не только её будущее, но и его.

- Я хочу снова ходить. Но вы так и не изложили суть своего предложения.- Ольга говорила, не поднимая глаз от своих безжизненных парализованных ног, скрытых широкими чёрными штанами.

- Ты готовилась стать юристом, не так ли? - девушка кивнула. - Зришь в корень. Суть дела - до смешного проста. Я отправляю тебя в один из миров, но предварительно тебе будет дано новое тело. Точнее твоё нынешнее будет преобразовано. Вполне возможно, что ты сменишь расу, скажем, станешь орком. - Ольга поёжилась, орком ей совсем не хотелось становиться. - Хотя есть вероятность того, что останешься человеком. Всё это зависит не от меня. Как и мир, в который ты будешь направлена. Я стану твоим крёстным феем, если так можно выразиться. Но напрямую вмешиваться в твою жизнь не смогу, да и не стану. Помощи тебе ждать будет не от кого. Полагаться сможешь только на саму себя, но зато у тебя будет возможность построить свою жизнь по своему усмотрению.

- Звучит заманчиво. Стоит попробовать.

- Я знал, что ты заинтересуешься. Ну а теперь пара организационных моментов. Во-первых, что делать со всем твоим имуществом? Заморозить его или продать? Во-вторых, тебе надо собрать кое-какие вещи, чтобы смогла хоть переодеться. В-третьих, ты должна дать официальное согласие.

- Что ж... я думаю, что имущество надо заморозить. Мало ли как сложится. Вещи, вещи, вещи... есть ли какой-то лимит?

- Конечно, есть. Вот торба. В неё ты должна сложить свои вещи. Сумка сама определит, сколько вещей тебе разрешено забрать из этого мира. - С этими словами молодой старик протянул девушке льняную сумку, расшитую странными, но очень красивыми узорами и кажется рунами.

На сборы ушло совсем немного времени. Первым делом в сумку полетела расчёска, заколки-резинки, бельё и пара штанов и рубашек, свёрнутых максимально компактно. Потом, не раздумывая ни минуты, Ольга сунула в торбу свою флейту. Что-то ей подсказывало, что без неё ей не обойтись в новом мире. Чуть поколебавшись, девушка спрятала в торбу мешочек с украшениями. Блуждая взглядом по комнате, Ольга наткнулась на письменный стол. "Брать или не брать ноутбук? А что если там не будет ни сети, ни электричества? Нет, оставлю его тут".

- Кажется, ты готова. Прежде чем ты дашь официальное согласие, я хочу подарить тебе кое-что очень нужное. Вот, держи. Это кошелек, который никто не сможет у тебя украсть и сам не сможет потеряться. В нем уже есть несколько монет, чтоб деньги в кошельке водились. Дань старым традициям. А это - бездонная шкатулка. В неё ты можешь положить что угодно и в каких угодно количествах. Кроме денег. А теперь, самое интересное. Если ты спрячешь в этой шкатулке флакон духов, то они никогда не закончатся, сколько бы ты ими не пользовалась. Эти два подарка несколько облегчат тебе жизнь за пределами родного мира.

В глазах Ольги на какое-то неуловимо короткое мгновение промелькнула радость. Не найдя слов благодарности, она склонила голову перед Добрых дел мастером. Тот понял её без слов. Не тратя времени даром, девушка закинула в шкатулку две пачки своих любимых сигарет - вишневых и шоколадных, следом за ними туда же отправилась и зажигалка. С тихим шуршанием Ольга ездила по квартире, то тут, то там останавливаясь и складывая в шкатулку очередную необходимую вещь. Когда сборы были полностью закончены, она снова подъехала к столу, у которого по-прежнему стоял её необычный гость.

- Я готова. Готова дать своё официальное согласие.

- Хорошо, пойдём. Всё необходимое уже готово, - с этими словами он вылил на пол какую-то жидкость кислотно-зеленого цвета. Как только последняя капля коснулась пола, лужа на паркете начала стремительно менять свою форму. Одна лужа, чем-то похожая на амёбу разделилась на две примерно равных, идеально круглой формы. Потом из этих кругов стали вытягиваться столбики из жидкости. Они тянулись к самому потолку, но, не дотянувшись до него буквально несколько сантиметров, потянулись друг к другу, образуя арку.

Ольга удивленно уставилась на это необычное сооружение из жидкости. Самым необычным было то, что сквозь эту арку она не могла видеть свою комнату. То место, где должен был быть книжный шкаф, заменило фиолетовое марево.

- Нам туда. Только вот коляску мы оставим тут. Ты уж извини, но по-другому никак. - С этими словами мастер осторожно взял Ольгу на руки. Торбу она держала в руках, что есть силы, прижимая к груди. Предстоящее путешествие немного пугало её, но она не хотела подать и вида, что боится заходить в эту арку.

Страх - не то чувство, которое следует показывать незнакомым людям и неизвестной опасности.

Глава 2. Кубик Рубика и официальное согласие.

Проходить через арку было, прямо скажем, неприятно. То, что раньше показалось просто плотным воздухом, на деле оказалось если не мясорубкой, то мелкой тёркой точно. Ольге показалось, что сначала в её тело вонзились миллионы тонких и очень острых иголок, а потом её ещё и протерли на мелкой тёрке. Так, на случай если иголки её не убили. Дышать было трудно. То ли из-за боли, которая с каждым шагом Добрых дел мастера пронзала несчастное тело девушки, то ли воздух в этой странной фиолетовой субстанции оказался слишком разреженным. Через целую вечность эта пытка закончилась. Анализируя свои ощущения, Ольга пришла к выводу, что тело цело, она более или менее жива, а Мастеру всё ни по чем. Видимо он уже привык к таким вот походам-проходам. Завидовать ему Ольга почему-то не хотела. Ещё с минуту подумав, она решила, что даже под страхом смерти не полезет в эту фиолетовую гадость, даже если она будет синей или зеленой.

Задумавшись, она не заметила, что обстановка вокруг кардинально изменилась. Мастер со своей живой ношей стоял посреди... нет, не комнаты. Зала? Нет, залом это помещение можно назвать разве что с очень большой натяжкой. Скорее это место можно с чистой совестью назвать пещерой. С потолка свисали сталактиты, зеркальным их отражением от пола высились сталагмиты. На стенах и полу была какая-то странная пыль, толстым слоем покрывающая всё видимое пространство. Но самым удивительным был не слой этой пыли, а то, что она светилась. И выглядело это сказочно красиво. Свет не был одноцветным и ровным, а мерцающим, похожим на радугу. Отражаясь от влажных сталактитов и сталагмитов, он преломлялся под немыслимыми углами, рождая невообразимые оттенки розового, красного, голубого, синего, желтого, фиолетового. Засмотревшись на этот сказочно красивый свет, Ольга забыла, что надо дышать.

- Ольга, задохнешься, - слегка встряхнул девушку Мастер, - ты не лягушка, кожей дышать не можешь, а твой труп мне не нужен. Не для того я протащил тебя через междумирье, чтобы ты задохнулась от восхищения не выполнив своей часть договора.

- А?

- Дыши, говорю, - хмыкнул Мастер. - Мы почти на месте. Надеюсь, тебе не холодно?

- Нет, мне тепло. Действительно тепло.

Брови Мастера картинно поползли вверх, теряясь в складках кожи на лбу. 'Смеётся она, что ли надо мной? Тут холодно как у них в моргах, а она говорит - тепло. Язва, точно, язва' - так думал старик, вглядываясь в лицо Ольги.

- Свет. Он греет, - прошелестела Ольга и замолчала, всем своим видом давая понять, что больше она ничего не скажет.

- А-а-а.

Дальше они шли молча. То есть Мастер шел, а девушка ехала на нем. Ольга не уставала любоваться странной пещерой. ' Как в сказку попала. Может тут гномы живут и сейчас Мастеру под ноги бросится отряд бородатых карапузов с секирами?' - подумала она и улыбнулась своей мысли, очень уж смешной она казалась. Смешной и нереальной. Хотя последнее казалось в свете сегодняшних событий весьма и весьма спорным.

До конечной точки своего путешествия, Мастер со своей ношей добирался долго. Ольге показалось, что с момента выхода из арки прошло часа четыре, если не больше. За это время Мастер ни разу не остановился, чтобы передохнуть. Коридоры и огромные природные залы соединялись в гигантский лабиринт, в котором потеряться не составит труда даже с картой, поскольку стоило им выйти из какого-нибудь коридора, как он закрывался и открывался совершенно в другом месте. И везде, в каждой пещере или коридоре присутствовал этот неповторимо-прекрасный свет. К намеченной цели путники двигались в полном молчании, только шорох одежды Мастера да звук его шагов нарушал тишину. Странное дело, со сталактитов постоянно капала вода, под ними образовывались неширокие, но наверняка глубокие лужи, но капли падали совершенно бесшумно, как будто кто-то невидимый нажал кнопку 'mute' на пульте управления и выключил звуки, но как-то выборочно.

Наконец длинный туннель, по которому Добрых дел мастер нес Ольгу уже длительное время, начал расширяться. В лицо девушки подул легкий ветерок, пахнущий солью и какими-то травами. В растениях она разбиралась плохо, поэтому ни за что не смогла бы точно сказать, какие именно это были травы. Но запах был удивительный. Каждый вдох пьянил, как миндальное вино, которое она пробовала в Болгарии целую вечность назад. 'Надеюсь это не какие-нибудь опиаты', - подумала Ольга, разрушая всё очарование момента. С ней такое бывает очень часто. Она такая с самого детства. А когда поступила в университет, стала ещё циничнее под влиянием преподавателей. Вот и год спустя её последнего посещения храма науки, она не утратила приобретенного там качества и во всю портила красивый момент.

В конце туннеля вопреки всем ожиданиям света не оказалось. Вернее оказалось, но куда меньше чем ожидалось и даже меньше, чем в остальных помещениях, через которые они прошли. Да и сама пещера отличалась от других не самым выгодным образом. Несмотря на то, что полы тут были идеально ровными, стены гладкими и потолки не в пример выше, всё казалось каким-то неживым и тусклым. Не было уже привычных и таких красивых сталактитов-сосулек, переливающихся в сказочном свете всеми цветами радуги. Но, сказать, что пещера была пуста - значит наглым образом соврать. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, какие-то комоды, сундуки, стол, заставленный всевозможными пробирками-мензурками, а в самом центре стояло непонятное сооружение кубической формы. Все видимые грани были разбиты на квадраты, но Ольга подозревала, что и невидимые тоже ни чем не отличались от тех, что она видела перед собой. В высоту куб был примерно три метра и столько же в длину и толщину.

- Что это? - спросила она, кивая головой в сторону куба. - Кубик Рубика для великана?

- Это кубик, но не Рубика, а Мастера, - не понял шутки её спутник.

Отметив про себя этот факт, Ольга снова обратилась к Добрых дел мастеру с вопросом:

- А для чего он?

- Для того чтобы выполнить условия договора. - Хмыкнул Мастер. - Куб даст тебе новое тело и по своему усмотрению отправит тебя в иной мир.

Глаза Ольги расширились. Бестолково хлопая ими, она смотрела то на куб, то на Мастера.

- Я что, должна буду умереть, чтобы переместиться в другой мир? - несколько нервно спросила она.

- Ммммм... если ты так хочешь умереть - не буду отговаривать. А мы с кубом просто откроем портал.

- А-а-а, - облегченно протянула Ольга, - а я-то подумала совсем иное.

- Что ж, приступим. Ты тут посиди пока, а я займусь договором и включу куб. - с этими словами Мастер усадил девушку на один из сундуков и отошел к шкафу на противоположном конце комнаты-пещеры.

Распахнув обе дверцы, он начал сосредоточенно рыться на полках, что-то тихо бормоча про себя. До Ольгиного уха доносились лишь отдельные, не связанные друг с другом слова: ' Где же... три листа... вчера же... надо'. Из всего услышанного она не смогла сделать никаких определенных выводов и решила не напрягаться, посчитав, что это всё её не касается. Через десять минут сосредоточенного поиска, Мастер, наконец, нашел что искал. Радостно потрясая тремя листами бумаги, поразительно похожими на папирус, он повернулся к Ольге. Одним прыжком оказавшись около Ольгиного сундука, он передал ей листы, а сам направился к столу в поисках письменных принадлежностей. Вернувшись, он торжественно вручил Оле гусиное перо и чернильницу.

- Э-э-э... Мастер! - вымолвила Ольга.

- Я. Что-то случилось?

- Да. Я не умею этим пользоваться, - прошелестела Ольга. - Можно мне карандашик какой-нибудь там или уголек хотя бы?

Хмыкнув, хозяин чернильницы выудил из кармана своего балахона чёрную палочку, подозрительно похожую на грифель простого карандаша и молча, протянул его своей гостье. Ольга без лишних слов взяла палочку и углубилась в чтение контракта. Она училась на юридическом факультете и много успела узнать про составление договоров и контрактов и обо всех тонкостях, которые надо отметить при чтении, чтобы потом подписанная бумага не сыграла против неё самой. Поэтому внимательно изучив документ, перечитав его несколько, раз она со спокойным сердцем поставила свою подпись в тех местах, где того требовал контракт. Пересказывать его содержания нет смысла, но необходимо отметить несколько особо важных пунктов:

1. Отказ от своего прошлого. Никто, из тех, кто будет окружать в будущем Ольгу не должен знать о том, кем она была, где и в каком мире жила.

2. Отказ от своего имени. Имя - часть прошлого, и должно быть спрятано в самый дальний угол памяти.

3. Не просить помощи у Добрых дел мастера, если он сам не предложит.

4. Неукоснительно следовать инструкциям и советам Мастера.

5. Хранить в тайне любые связи с Мастером.

6. При нарушении любого из вышеперечисленных пунктов последствия могут быть тяжкими, в том числе и смертельными.

В последний раз Ольга перечитала папирусы и уставилась на Мастера задумчивым взглядом. Тот, не подозревая о том, что за ним наблюдают, производил какие-то манипуляции с кубом. Касаясь то одного, что другого квадратика на гранях конструкции, он бормотал какие-то слова. Там, где рука Мастера касалась куба, квадратики меняли цвет. 'Точно кубик Рубика', - ухмыльнулась Ольга. Тем временем, Мастер в последний раз коснулся куба и провел рукой по одной из его граней. Куб вспыхнул настолько ярким светом, что Ольге пришлось зажмуриться, защищая свои глаза. Свет бил даже по закрытым векам и перед глазами 'плясали' красные и чёрные 'мухи'. Когда световая свистопляска, наконец, закончилась, девушка решилась открыть сначала один глаз, затем другой. В пещере-комнате всё осталось по-прежнему, только в одной из граней куба появился дверной проем без двери. Коробка и наличники присутствовали, имелись петли, а дверей не было. Тут старик решил обратить своё внимание на причину всех этих событий и уселся на сундуке рядом с Ольгой.

- Контракт я вижу, ты уже подписала. Отлично. Сейчас закончу с кубом, и можно будет начинать. Не передумаешь?

Ольга отрицательно мотнула головой, от чего многочисленные серьги 'поймали' блики света и заиграли 'солнечными зайчиками'. Она (Ольга) не видела смысла в отказе. Не то, чтобы прежняя жизнь её тяготила и причиняла боль, но отказываться от шанса снова начать ходить она не решилась. Будь что будет. Рожденный быть повешенным не утонет. Удовлетворившись реакцией Ольги, добрых дел мастер вернулся к кубу, предварительно забрав у несостоявшегося юриста документы и внимательно их перечитав. Все три папирусных листика скрылись в одном из карманов удивительного одеяния старика. Пока Мастер возился с кубом, Ольга заскучала. Ей надоело сидеть молча, хотя раньше она могла за сутки не произнести ни слова. Такое отклонение в поведении немало смутило её. Что-то в ней стало меняться, не дождавшись перемещения в другой мир. В голову настойчиво лезли песни любимых исполнителей.

- Добрых дел мастер с похмелья зло-ой, - затянула она тихим хрипловатым голосом песню одной из самых-самых любимых групп.

- А вот и не правда! - возмутился Мастер.

- Ой! - Ольга закрыла себе рот ладошкой. - Мне просто песня одна вспомнилась.

- Ох уж мне этот 'Сплин'. Да меня из-за этой песни все коллеги засмеяли. - Ворчал старик, но, поймав заинтересованный взгляд Ольги, поспешил сменить тему. - Так, всё готово. Бери свою сумку, я тебя в куб перенесу. Из него и попадешь в выбранный им мир. А я там тебя догоню... может быть.

С этими словами он подхватил девушку на руки и занес в куб. Там он положил её на пол и, не оборачиваясь и не говоря ни слова вышел. Дверной проем без двери за ним закрылся. Пока была возможность, Ольга решила рассмотреть куб изнутри. Стены, пол и потолок оказались зеркальными. Оле стало интересно, холодное ли это зеркало, или может быть теплое. Босыми ногами она ничего не чувствовала, поэтому провела по поверхности пола рукой. Но понять, какой температуры пол она не успела.

Внезапно острая боль пронзила её спину, растекаясь по всему телу горячей, обжигающей волной. Внутренности скрутила адская боль. Кости ломило как при тяжелой форме гриппа, только в миллиард раз больнее. Кожа казалось, слезала с её тела, но открыть глаза и проверить, так ли это, Ольга не решалась. Боль, боль, боль. Но самое страшное, что она не могла даже кричать. К счастью, она потеряла сознание. И оставшуюся часть превращения она провела в спасительном забытьи. Когда сознание, наконец, вернулось к ней, всё закончилось.

Со страхом и надеждой, Ольга подняла голову и посмотрела в зеркало. Из глубины зеркальной стены на неё смотрела такая знакомая, и одновременно незнакомая Ольга Перепёлкина. Хотя от старой Лёльки в ней мало что осталось ещё до знакомства с Мастером. Мраморно белая кожа на глазах приобретала голубовато-серый оттенок, глаза никак не хотели определяться с цветом, поэтому один глаз оказался желтовато коричневым, как волчий, а другой - аметистовым. Уши поразительно напоминали эльфийские, как в одной из он-лайн игр. К немалому удивлению Ольги, все сережки остались на месте, хотя промежутки между ними существенно увеличились. Продолжая осмотр собственного тела, она отметила, что телосложением она больше стала напоминать тёмную эльфийку из 'линейки', чем саму себя. Хорошо, что хоть рост остался прежним - метр и шестьдесят два сантиметра. Однако самое удивительное её ждало впереди. Волосы стали гораздо длиннее и мягче на вид. Цвет стал более насыщенным и глубоким, но появилось несколько седых прядей. Впрочем, они не портили её. С замиранием сердца она смотрела на это мрачное великолепие, и никак не могла поверить, что всё это произошло именно с ней. Однако самым важным для неё были не седые пряди в волосах, и не изменение цвета кожи, и даже не уши, а ноги.

Каждой клеточкой своих босых ступней она ощущала слегка прохладную поверхность пола. Это ощущение ей приносило безграничную радость. С этой радостью пришло понимание того, что всё, что с ней случилось за последние несколько часов не выдумка, не обман больного воображения, а реальность. Реальность, приносящая безграничное счастье. Правда, она не смогла бы разделить его ни с родителями, ни с братом, ни с единственным другом. Сознание этого несколько притупило это всеобъемлющее ощущение счастья. Но она привыкла справляться с печальными мыслями, быстро прогоняя их, прочь из своей головы.

За ощущением ног пришло желание встать с пола. Ему было трудно сопротивляться, да она и не хотела. Торба, висящая через плечо, мешала, поэтому Ольга, рассердившись, попыталась перебросить её за спину, но ничего не вышло - руки слишком сильно болели после превращения. Чертыхнувшись, она подползла к ближайшей стене, чтобы иметь опору. Сначала новые ноги не хотели слушаться свою хозяйку, но после немалой борьбы, она всё-таки встала. Встала и получила мощнейший пинок, выбросивший её из куба.

Приземлилась она животом на землю, рядом с каким-то еле живым кустиком, больно ударившись обо что-то каменное спиной и затылком. Оправившись от неожиданности, Ольга решила принять более или менее вертикальное положение, и осмотреться. Едва у неё это получилось, в воздухе возникло окно, рамы распахнулись, и из него высунулся по плечи Мастер. Аккуратно отодвинув горшочек с фиалками, неизвестно откуда возникшими на подоконнике, он уставился на Ольгу. С минуту он разглядывал сидящую перед ним девушку.

- Хмммм... первый раз такое вижу. Темный эльф такого маленького роста. Это конечно странно, но все можно объяснить наложенным на тебя проклятием. Так уж и быть, я даже создам его следы в твоей ауре и ментальном теле. Пусть все думают, что ты самая что ни на есть настоящая Тёмная. И ещё, тебе не помешает вспомнить, как надо ходить.

- Понятно. Только вот как это сделать?

- Учись, - ухмыльнулся Добрых дел мастер. - Кстати, у тебя на это ровно четыре минуты. Тут скоро появятся два темных эльфа, с которыми ты должна завязать контакт и сделать так, чтобы они взяли тебя с собой. Это моё тебе первое задание. Не справишься - пеняй на себя, - с этим словами Мастер исчез, оставив ошарашенную Ольгу самой разбираться со своими конечностями.

Глава 3. А ты умеешь готовить?

Сказать, что Ольга была озадачена, значит, ничего не сказать. Одно дело, кряхтя подняться на ноги и даже не суметь сделать шага, а просто стоять. Совсем другое - самостоятельно научиться ходит в таком возрасте, да ещё и без посторонней помощи - непростая задача. Да и она даже не подозревала как это сделать, ведь она даже не чувствовала свои ноги. Сразу вспомнился эпизод из "Убить Билла", где Ума Турман разговаривала с собственными ногами. Решила попробовать силой мысли заставить шевелиться пальцы на ногах. Конечно, у неё ничего не получилось. "Так, глупо полагать, что я как в сказке - встану и пойду. Попробую-ка я для начала размять мышцы". Решив действовать рационально, она, превозмогая боль в руках, принялась массировать сначала ступни, затем икры. Тщательно делать массаж не было ни сил, ни времени, так что она ограничилась несколькими энергичными движениями.

Где-то неподалёку послышался цокот копыт. Пришлось ускоряться. Закончив с кратким массажем, она осторожно поочередно согнула каждый палец, затем сделала круговые движения ступнями, чтобы вернуть мышечную память и разогнать кровь. Постепенно чувствительность к ногам вернулась. Она почувствовала покалывание в пятках, затем оно стало распространяться до тех пор, пока не захватило ноги полностью. Словно она их отсидела, а потом резко встала. Ощущение не из приятных, но девушка была им рада. Это значило, что скоро она снова сможет ходить, ведь это тело совершенно здорово. Осталось только вспомнить, как это делается. Конечно, специальных познаний в медицине у неё нет, но оставалась надежда на рефлексы, засевшие глубоко в подсознании.

Стук копыт приближался. Ещё больше занервничав, она попыталась встать на четвереньки. Получилось далеко не сразу. Вторая маленькая победа. Несмотря на неприятное покалывание в мышцах, Ольга коленями ощущала твердую поверхность под ногами, а в большой палец правой ноги ощутимо впивался меленький камешек. Постояв в таком положении несколько секунд, она собралась с силами и попыталась подтянуть ноги поближе к рукам. Затем руками оттолкнулась от земли, одновременно с этим принимая вертикальное положение. Получилось! Но радость была недолгой. Колени подкашивались, а ноги казались ватными. Стараясь не обращать на это внимания, она вспоминала, как ходила гулять с друзьями, прогулки в парке с братом и родителями. Одновременно с этим она сделала свой первый за долгое время шаг. Затем ещё один, и ещё. "Ура!" - подумала она. Но радость была недолгой - наконец ноги подкосились, и она упала. Но это не расстроило её. Наоборот, она была уверена, что теперь все будет хорошо.

Вторая попытка оказалась более успешной, и она смогла подняться и сделать ещё несколько шагов.

Стук копыт стал ещё ближе. Оле даже показалось, что она чувствует запах лошадиного пота.

Пока никого нет, Ольга решила осмотреться и выяснить, куда же она попала. Вокруг было темно, а небо усыпано звездами. Они сияли гораздо ярче, чем в её родном мире. В Москве на небе звёзды почти не видны, но в деревне, куда она часто ездила летом, они сияли ярко-ярко, особенно в тихие, безоблачные ночи. Но даже эти звёзды казались тусклыми, по сравнению с теми, что она видела сейчас. Холодный серебристо-белый свет равнодушно лился на землю, освещая всё, что творилось внизу. Картина, представшая перед ольгиным взором, не поддавалась никакому описанию. Редкие чахлые растения, среди которых преобладал кустарник, отбрасывали как ни странно густые тени. Насколько хватало глаз, высились чёрные обелиски, испещренные какими-то знаками - не то рунами, не то вязью. Между этими обелисками то тут, то там виднелись невысокие строения, отдаленно напоминающие склепы. И статуи. Мужчины, женщины, дети, одиночные и групповые. "Кладбище" - подумала Ольга.

На жесткой земле было неудобно сидеть, и она решила попробовать встать. Было немного страшно. Она уже год не ходила. Мышцы ног стали дряблыми и слабыми. Каждый день, там, на Земле, когда Ольга просыпалась, она со страхом смотрела на свои ноги. Ей всегда казалось, что однажды утром мышцы с них исчезнут. И останутся только обтянутые кожей кости.

Новоиспеченная эльфийка встать из положения "сидя" никак не могла. Требовалось для начала оттолкнуться от земли. Пришлось вставать на четвереньки. Сильные руки быстро справились с функцией опоры, а вот ноги мелко дрожали, не желая стоять, упираясь суставами в землю. Опереться даже на коленки не получалось. Как же все- таки быстро её тело забыло почти все, что умело. Но она не сдавалась. Прикладывая все возможные усилия, она все же заставила ноги слушаться. Медленно попробовала встать, мучительно вспоминая, как же это делается.

Но ничего не получилось. На это раз совсем не потому, что ноги отказывались слушаться свою хозяйку. Стоило девушке выпрямиться в полный рост, как что-то дёрнуло её за волосы, заставляя снова опуститься на землю. Приглядевшись, Ольга увидела, что её волосы запутались в кустарнике. Но больше всего её изумил тот факт, что волосы стали раза в два, если не в три длиннее, чем раньше. Чертыхнувшись, она начала высвобождать локоны из колючего плена. Неизвестно куда исчезла коса, в которую волосы были заплетены ещё дома во время знакомства с Добрых дел мастером. Хотя, сейчас это не имеет никакого значения.

***

Мерно покачиваясь в сёдлах, через Старый Некрополис ехали два эльфа. Было уже давно темно, а время перевалило за полночь. Ужасно хотелось спать. И неудивительно, они почти трое суток в седле и за время путешествия из столицы сделали всего лишь два привала. Оба они очень спешили, но воспользоваться телепортом не смогли. Хранительница врат отказалась переправлять через астрал зефелимов. Только самих эльфов. Вот и пришлось им мчаться во весь опор через леса и горные тракты, рискуя, лишиться коней. Хотя конями этих животных было назвать трудно - внешне похожие на лошадей, которых разводили люди, тем не менее, зефелимы от них сильно отличались. Первой отличительной чертой был рост - два с половиной метра в холке. Копыта, грива хвост этих лошадок были объяты пламенем, а голову венчали два внушительных рога. У каждого зефелима цвет пламени и форма рогов были разными, но неизменной оставалась масть - чёрная, как сама ночь. Люди, однажды увидев, зефелима прозвали, его Конь-Кошмар. Хотя на самом деле ничего страшного в них нет. Это просто людишки слабонервные, ну да боги им судьи.

Через Некрополис приходилось ехать медленно, чтобы не потревожить покоившихся на нем эльфов. Да и место было потрясающе красивым, так почему бы не насладиться его красотой? Оба эльфа ехали молча, размышляя каждый о своем. Трудно сказать, какие мысли бродили в их головах, ведь душа каждого живого существа - это потемки, а темного эльфа в особенности. Возможно, они думали о том, что прожить сотни лет и обрести покой в таком красивом месте - предел мечтания, а может быть, они вспоминали недавний поход против людей, по окончании которого они недосчитались близких друзей. Кто знает их темные души? О последней битвы стоило основательно подумать.

Люди так то ли осмелели, тол и обнаглели, что стали нападать на торговые караваны. Особенно страдали тер-алы. Их купцами, что направлялись в земли темных эльфов или орочьи приходилось двигаться вдоль человеческих границ, а иногда и по людским землям. И это несмотря на то, что с тер-алами у людей мир. Пока мир.

Последняя стычка вышла знатная. В этот раз тер-алов сопровождали и темные эльфы. С торговым караваном путешествовал эльфийский посол. С ним была охрана, которая так же защищала и караван. В этот раз потерь среди тер-алов не было. Из людей смог уйти только один. Весьма посредственный маг с амулетом портала. Это было не далеко от земель Темных. Посол не долго, думая вызвал подкрепление, и через четверть часа полусотня эльфийских магов-воинов примкнула к каравану. К всеобщему удивлению через полчаса после нападения снова открылся телепорт и из него вышел крупный отряд вооруженных людей. И откуда только столько сил взялось на телепорт?

Темные эльфы дипломатического скандала с людьми не боялись. Никаких связей с ними у них не было, так что переживать было не о чем. Кроме того, эльфы горели желанием преподать людям урок: нельзя безнаказанно нападать на тех, кто торгует, или просто дружит с темными. Тем более что во время таких нападений человеческие разбойники вторгались на эльфийские земли. Тер-алы тоже не переживали из-за скандала. Человеческие короли и князья не обращали внимания на их жалобы. Послов едва не в шею гнали от дворов человеческих правителей. Естественно, гордый лесной народ не намеревался это терпеть и прощать оскорбления. У них - если ты оскорбил одного тер-ала - оскорбил весь род.

Когда в караван полетела первая стрела, колдунья тер-ал легко её отразила. Тогда Отумн и Анатэма тоже были там. Они были в составе той самой полусотни. Завязалась перестрелка. Эльфы превосходные стрелки. Но тер-алы их во многом превосходят. Итак, тер-алы открыли стрельбу, а темные под их прикрытием колдовали. Когда же стрельба и магия стали бесполезны, сошлись врукопашную...

Однако, оба этих предположения не верны. Эльф, что помоложе, размышлял о том, что красавица-жрица Ночи будет свободна до утра, и надо непременно к ней заглянуть, а вот старший его товарищ думал о яде, который он начал составлять ещё до отъезда в столицу. " Как бы не испортился, я же его ещё не закончил" - думал он.

Вдруг тишину ночи нарушил странный треск, раздавшийся чуть восточнее дороги, по которой ехали эльфы. Белоснежная и фиолетовая головы синхронно повернулись в сторону источника шума, но обзор закрыл склеп. Бесшумно спешившись, оба эльфа обнажили клинки, притороченные к сёдлам. Создавать заклинания они не решились, опасаясь привлечь к себе излишнее внимание, да и опасно это делать в Городе Смерти, особенно ночью. Так же бесшумно обогнув склеп, тёмные в недоумении замерли на своих местах. Они оба ожидали увидеть какую угодно нечисть, но только не девушку, выпутывающую собственные волосы из веток куста. При этом сомневаться в том, девушка жива, не приходилось - она отбрасывала тень, и они отчётливо слышали биение её сердца.

***

Тихо ругаясь, Ольга снимала с веток запутавшиеся в них пряди волос. Руки были уже основательно расцарапаны и жутко чесались. Неожиданно к её расцарапанным рукам присоединились ещё две пары рук. Мужских рук. От удивления она выпустила из рук прядь, которую с таким трудом высвободила от куста. Руки, помогавшие ей, были очень красивыми. Длинные пальцы, аккуратно подстриженные ногти, матово поблескивающие в свете звезд.... Даже не верилось, что они принадлежат мужчинам. Чтобы узнать точно, кто ей помогает, она нерешительно подняла голову. Рядом с ней сидел мужчина с длинными белоснежными волосами. Таких красивых мужчин она ещё никогда не видела в своем родном мире. Серые глаза внимательно смотрели на каштановые с проседью пряди, которые руки старательно вытаскивали из колючек. Тонкие, чуть синеватые губы кривились в усмешке, кожа была чуть темнее, чем Ольгина и казалась холодной как лёд. Тонкие белые брови были почти идеально прямыми, лишь слегка изгибаясь над глазами. Длинные белые ресницы были прямыми, как стрелы, но это не портило, а наоборот, делало лицо эльфа невыразимо красивым. Трудно было сказать, какого возраста мужчина, что сейчас помогает ей справиться с волосами, но наверняка переживший не один десяток, если не сотню лет. В глазах светилась мудрость, рожденная опытом, и где-то в самой глубине его красивых глаз затаилась печаль. Да ещё легкая, словно паутина, сетка морщин в уголках глаз говорила о том, что это эльф уже давно не ветреный юноша.

Второй помощник оказался столь же красивым, что и беловолосый, но заметно моложе его. Фиолетовые волосы с чёрными прядями были собраны в высокий конский хвост. Длинные пряди змеями рассыпались по плечам и спине темного. В том, что это тёмный эльф, а не кто-то ещё Ольга не сомневалась - мужчину выдавали уши, цвет кожи и какой-то шестое чувство, говорившее девушке: " Он такой же, как ты. Ну, или почти такой же. Вряд ли у него есть такие же огромные крылья". Пронзительно синие глаза эльфа казалось, смеялись, когда он переводил взгляд с веток злополучного куста на мягкие волосы Ольги. Фиолетовые брови, под цвет волос мужчины были удивленно приподняты, как будто он спрашивал: "Как такое возможно?". Ноздри тонкого прямого носа нервно подрагивали. Сначала девушка удивилась: с чего бы это? - но потом обнаружилось, что тонкие, слегка фиолетовые губы тоже подрагивают. От еле сдерживаемого смеха. Этот эльф был явно моложе, намного моложе, чем его беловолосый спутник. Оба они были такими разными, но объединяло их одно - какая-то мрачная красота. Видимо, она присуща всем темным эльфам.

Минут через двадцать, когда последняя прядь волос была вытащена из уже успевшего стать ненавистным Ольге куста, оба мужчины так же молча выпрямились и вперились в девушку немигающими взглядами. Таких девушек как она они ещё никогда не видели. Да и никогда не слышали, чтобы у эльфиек были настолько длинные волосы. Кожа девушки была на несколько тонов светлее, чем их собственная, что было крайней редкостью. И уж тем более, никогда никто не видел и не слышал, чтобы у эльфов были разных цветов глаза. А про цвет волос и говорить нечего - тёмно-коричневые, почти чёрные волосы с серебристыми прядями - чудо из чудес. В ушах девушки покачивалось множество сережек. Некоторые были подвесками - в форме мечей или перьев, а некоторые - были просто камушками или пауками, плотно прилегающими к коже. Брови девушки не были такого же цвета, что и волосы, что тоже было несвойственно эльфам. Чёрные как смоль, они были похожи на два птичьих крыла. Длинные густые ресницы тянулись к бровям, выгибаясь под невероятным углом. Внезапно эльф с фиолетовыми волосами вспомнил, что у его сестры была точь-в-точь такая же кукла. Только вот лицо у неё было другим. Более живым.

Пока молодой эльф вспоминал куклу своей сестры, беловолосый протянул девушке руку, чтобы помочь ей подняться. Когда незнакомка приняла вертикальное положение, оба эльфа были вынуждены признать, что перед ними не девушка, а ребенок, с телом вполне сформировавшейся девушки. У обоих глаза полезли на лоб, стремясь догнать брови, уже затерявшиеся в волосах. Видя их реакцию, девочка никак не могла понять причину такого поведения своих в прямом смысле слова, спасителей. Когда молчание стало совсем уж неприличным, беловолосый эльф, наконец, заговорил с эльфийкой.

- Я Отумн, а это мой ученик - Анатэма Мараната. - Голос беловолосого был глубоким и мягким, как у Мастера. - А как тебя зовут, прелестное дитя?

Ольга уже открыла рот, чтобы сказать, что её имя Ольга, но вовремя вспомнила один из пунктов контракта и поспешно закрыла его.

- Тейваз, - брякнула она первое попавшееся слово, что пришло ей в голову, - моё имя Тейваз. - уже более уверенно закончила она начатую фразу.

- Тейваз. - Задумчиво повторил Отумн, как бы пробуя это имя на вкус. - Красивое имя. Необычное. Тейваз, а разве ты не знаешь, что детям в Некрополисы лучше не ходить? Где твои родители? Почему ты одна так далеко от ближайшего города?

- Моих родителей больше нет. - Тихо ответила девочка. - И я уже не ребенок.

- Не ребенок? - фыркнул ученик Отумна. - Сколько же тебе лет?

- Девяносто. - Не задумываясь, выпалила она. На самом деле она хотела сказать, что ей девятнадцать, но словно кто-то чужой завладел её голосом и назвал совершенно иную цифру. - А что?

- Девяносто? - Переспросил Анатэма Мараната. - А на вид не больше шестидесяти. Не врёшь?

- Успокойся, ученик. - Вмешался Отумн. - Она не врет, ей действительно девяносто. Но я почему-то не вижу татуировки на твоей руке. Тейваз, почему ты скрываешь, что ты уже полноправная?

Ответом ему была тишина. Так и не дождавшись ответа, он снова окинул девушку (теперь уже точно девушку, а не девочку) оценивающим взглядом, вспомнил ощущения, возникшие у него, когда он коснулся её руки. Она подходила. Хорошо сложенная, красивая, наделенная магическими способностями. Именно такую он и искал. Конечно, было бы лучше, если бы она была юношей, но тут уж не её вина.

- Тейваз, хочешь стать моей ученицей? - неожиданно спросил он. - Я сделаю из тебя превосходного мистика.

- А чему вы будете меня учить? - ответила вопросом на вопрос Тейваз-Ольга.

- Всему, что знаю сам. Магии, владению оружием, составлению зелий. Вот уже шесть лет я ищу учеников, но не могу найти никого подходящего.

- Подходящего? Для чего подходящего?

- Хммм... ты умеешь задавать вопросы. Подходящего для того, чтобы выдержать обучение и быть принятым в один из пяти кланов нашего города.

- У меня нет денег, чтобы оплачивать обучение.

- Они мне и не нужны. Платить будешь выполнением моих поручений, или выполняя работу для других членов моего клана.

- Мне негде жить.

- Для учеников нашего клана есть Дом в городе. Там ты и будешь жить.

Тейваз, так теперь звали Ольгу, задумалась над тем, что сказал ей этот эльф. Обрести крышу над головой, получить образование, которое будет её кормить - вот то, чего она должна была достигнуть в ближайшее время. Сразу же вспомнились последние слова Добрых дел мастера о том, что они должны взять её с собой. Похоже, с заданием она успешно справляется. Тут и раздумывать нечего, надо соглашаться.

- Я согласна. - Тихим голосом вымолвила она.

Удовлетворенно кивнув, Отумн обратился к ученику:

- Поедете вместе. На одном зефелиме. Помоги ей сесть в седло. К утру мы должны быть в городе. - В ответ на эту фразу Анатэма Мараната склонил голову в уважительно поклоне.

Через несколько минут Тейваз уже сидела на зефелиме перед Анатэмой. "Лошадка" ей очень нравилась, но и пугала одновременно. Не удивительно, с непривычки это животное способно напугать до полусмерти кого угодно. Но она быстро привыкла и уже через пять минут мечтала о своем таком же зефелиме. Только в сто раз красивее. Чтобы не свалиться с зефелима, пришлось вцепиться в длинную гриву зверя. Сначала Тейваз думала, что обожжется, как только прикоснется к пламени, но она ошиблась. Огонь совсем не обжигал, более того, даже не чувствовался. А вот грива у коня была самая настоящая. И такая же мягкая, как шелк в её мире. Да-а-а, у тех лошадок, к которым привыкла Тейваз, грива была куда более жесткой.

Старый Некрополис тёмные пересекли не спеша и в полной тишине. Но как только они отъехали метра на два от ворот, обозначавших вход в Город Смерти, всадники пустили лошадей в галоп. Опасаясь то за свою жизнь, то за сумку, Тейваз крепче прижала к себе торбу и ещё сильнее вцепилась в гриву коня. Скорость, которую развивали эти скакуны, была невероятной. Тейваз не успевала следить за тем, как мелькали деревья, камни, какие-то сооружения. Да и не следила она за дорогой. Ей надо было подумать. "Невероятно, я понимаю этих двоих, как будто они говорят на русском. Неужели это куб так постарался? Скорее всего, он, больше некому. Ну что ж, прекрасно. Хотя бы с общением проблем не будет. Правда говорить мне совсем не хочется, да и местные жители похоже тоже не болтуны". Незаметно для себя она уснула. Не свалилась с коня она только потому, что её поддерживал Анатэма.

Проснулась Тейваз несколько часов спустя. Её разбудил чей-то мрачный смех. Причем смеялось явно несколько эльфов. Когда она открыла глаза, то увидела, что уже рассвело, темнота ночи сменилась ясностью раннего утра. Зефелимы уже не мчались по ночной дороге, а спокойно стояли перед въездом в огромную пещеру. Въезд был явно рассчитан на всадников. Девушка запрокинула голову вверх, чтобы лучше рассмотреть этот "вход". Видимо, когда неизвестные зодчие строили его, они предполагали, что внутрь будут заходить как минимум великаны. По форме въезд напоминал арку. Причём у арки имелся своего рода порог. Высота арки достигала примерно десяти метров. Зачем кому-то понадобилось строить такое высокое сооружение, Тейваз понять не могла. По обеим сторонам арки стояли две караульных башенки, около которых стояли и сидели несколько незнакомых эльфов. По виду они напоминали стражников, караулящих вход в город. Именно эти стражники и смеялись. Вместе с ними от души, но так же мрачно хохотали и спутники Тейваз.

Помимо источника хохота, девушка обнаружила ещё одну вещь. Она была закутана в чей-то плащ, и Анатэма крепко прижимал её к своей груди. "Чтобы не свалилась по дороге" - подумала она. За грифу зефелима она больше не цеплялась, наверно отпустила ее, когда заснула.

- Отумн, а что это за босоногое дитя вы везете с собой? Неужели твоя внебрачная дочь? - со смехом поинтересовался один из эльфов.

- Всё куда страшнее - она моя ученица. И уже совсем не ребенок. - Посмеиваясь, ответил учитель.

- Сразу видно, что детей у тебя никогда не было, раз считаешь учеников страшнее детей. - Присоединился к разговору другой стражник. Новый взрыв хохота.

- Всё таки нашел достойную? - задал риторический вопрос другой мужчина. - И где же, позволь узнать, ты наткнулся на неё? В столице?

- Вот и нет. В Городе Смерти. Мы проезжали через Старый Некрополис и наткнулись на неё. Правда, сначала чуть за нежить её не приняли, уже с клинками бросаться собрались, да вовремя остановились.

- Как грубо, - подала голос сонная Тейваз. Он был тихим и слегка хрипловатым. - И совсем я не похожа на нежить. - Последняя фраза вызвала новый взрыв смеха.

- О, проснулась. - Отметил один из стражей. Он зачем-то нырнул в башенку и потом вылез из неё с каким-то свитком. - Скажи своё имя и возраст, раз уж будешь жить в нашем городе, должна быть записана в список жителей. - С этими словами стражник начал разматывать длинный свиток в поисках свободного места.

- Тейваз. Девяносто лет.- Прошелестела эльфийка.

- А ты немногословна. И выглядишь куда младше. Ну ладно. Девяносто так девяносто. Добро пожаловать в Скальную пещеру. Надеюсь, тебе у нас понравится.

Отумн и его ученик попрощались со стражами и въехали под своды арки. Тоннель, в котором оказались путники, уходил вниз, извиваясь как винтовая лестница. Через несколько минут спуска всадники оказались в Скальной пещере. Хотя тот, кто назвал так этот город, явно имел какое-то извращенное чувство юмора. Назвать это место "пещерой" у Тейваз язык не поворачивался. Столь красивых городов она за всю свою недолгую жизнь ни разу не видела. Несмотря на то, что город находится под землей, светло здесь было как на поверхности. Мягкий свет лился из множества разноцветных светильников, преимущественно голубых, белых и фиолетовых. Все строения были отделаны серым и чёрным камнем и имели матовый блеск. Несмотря на мрачность цветов, здания казались лёгкими, почти невесомыми. Окна практически во всех домах были или открыты, или не застеклены. Видимо в этом городе не знают что такое холод. Всё время пока Учитель со своими учениками ехал через город, Тейваз не уставала восхищенно крутить головой по сторонам, вызывая неопределенные ухмылки спутников.

- Нравится город? - неожиданно спросил Анатэма.

- Да. - Коротко прошептала девушка.

В ответ на это Анатэма Мараната удовлетворенно хмыкнул, но вопросов больше не задавал. Минут через сорок они подъехали к красивому двухэтажному дому. Размеры его впечатляли. Не дом, а усадьба чья-то. Перед зданием был разбит красивый сад, через забор, которым был отгорожен этот дом от остальных строений на улице, были видны ажурные скамеечки, прекрасные статуи всевозможные светильники. Некоторые из них свисали с ветвей деревьев, другие были чем-то похожи на старинные уличные фонари из родного мира Тейваз. Над воротами этой прекрасной усадьбы парила раскрытая книга, над которой скрестились меч и жезл.

- Ну, вот мы и приехали, - нарушил молчание Отумн, спешиваясь и беря своего зефелима под уздцы. - Сейчас я представлю тебя хозяину и уеду, вернусь ближе к вечеру. Анатэма тебе за это время покажет город, расскажет правила, которые надо соблюдать, купит одежду и поможет устроиться.

- Одежду? Но зачем? У меня есть своя. Мне её вполне хватит.- Возразила Тейваз.

- Твоя одежда подойдёт для тренировок и для дома, но не для улицы. У нас так не одеваются. - Отрезал учитель. - А вот и хозяин. Лёгок на помине.

И действительно, по одной из садовых дорожек по направлению к ним двигался высокий эльф, одетый в длинную серую робу, с короткими (по сравнению с учителем), до плеч полосами. Зеленые как изумруды глаза с удивлением смотрели то на учителя, то на его учеников.

- Здравствуй, Отумн. - слегка наклонив голову в приветственном поклоне, поздоровался владелец сада.

- И ты здравствуй, Хозяин. Я к тебе нового жильца привез. Моя ученица Тейваз. - с этими словами он указал на девушку, сидящую на одном зефелиме с Анатэмой.

- Ребенок? - удивился Хозяин. Тейваз передернуло от этих слов. Ну, сколько можно? Неужели у неё настолько детское лицо?

- Нет, она уже не ребенок. Она полноправная. - Покачал головой учитель. - Сегодня она получит свой знак суи юрис эссэ.

Услышав последнюю фразу, Хозяин удовлетворенно кивнул головой и сделал знак, чтобы Тейваз следовала за ним. Анатэма спешился и помог спуститься на твердую землю своей спутнице. На ногах она всё ещё стояла нетвердо, поэтому ей пришлось опираться на руку соученика. Нельзя сказать, что он был от этого в восторге, но и открыто своего недовольства не выражал. Хозяин шел впереди, указывая дорогу. Перед ним с тихим скрипом открылась массивная двустворчатая дверь, впуская прибывших гостей в мягкий полумрак первого этажа. В холле напротив двери располагалась стойка, похожая на барную. За ней на стене висело множество ключей, и стоял стеллаж с пронумерованными ячейками, совсем как в отелях, в которых виднелись свитки и свёртки. Напротив стойки располагалась небольшая гостиная. Она была ограничена со всех сторон несколькими низенькими диванчиками. Между ними в художественном беспорядке валялись огромные подушки. В самом центре стояло несколько резных столиков, не больше двадцати сантиметров высотой. Сейчас в гостиной, да и в холле было пусто, но вероятнее всего так бывает только по утрам. Интерьер холла дополняли ажурные разноцветные светильники, небольшие статуи и пара изящных ширм. Стены были завешены бардовой полупрозрачной тканью, которая легко колыхалась от малейшего дуновения ветерка. Надо отметить, что первый этаж был жилым. Холл пересекал широкий коридор, по обеим сторонам которого располагались двери. На каждой из дверей стояла цифра и висела табличка с именем того, кто за этой дверью живет.

Пока Тейваз рассматривала убранство первого этажа, Хозяин зашел за стойку и начал что-то сосредоточенно писать в толстой книге. Затем он жестом подозвал к себе Тейваз и вручил ей ключ от двери.

- Твоя комната на втором этаже. Анатэма Мараната тебе покажет, где это.

- Спасибо. - Поблагодарила она Хозяина и повернулась к своему соученику.

- Покажи номер на ключе. - Попросил тот. - О, да это же рядом с моей комнатой, - хмыкнул он. - Надеюсь, ты не станешь шуметь ночами.

- Я тоже.

Анатэма не понял смысла того, что сказала его новая соседка, но всё же решил проводить Тейваз на второй этаж и показать ей её жильё. Нужная дверь располагалась с той стороны дома, которая не была видна с улицы. Дойдя до двери с нужным номером, Тейваз в нерешительности остановилась. Но, справившись с этим приступом сомнения, она вставил ключ в замочную скважину. С лёгким щелчком он повернулся и дверь открылась. Девушка оказалась в обычной квартире, как в той, в которой она жила дома. Прихожая была квадратной. В ней из мебели стоял небольшой столик, стойка для обуви и на стене висела вешалка, видимо для плащей. Расстегнув пряжку у горла, девушка аккуратно повесила его на один из крючков. Снимать обувь не требовалось, так как она была босиком. Из прихожей вглубь квартиры вели несколько дверей. За первой дверью скрывалась ванная. Свет в ней зажегся, как только Тейваз открыла дверь. Такая же ванная комната была у неё и в родном мире. Только вот размеры и отделка отличались, да ещё сантехника была совсем другой. Комната была поистине огромна, а сама ванна напоминала бассейн. Как раз для того, чтобы можно было промыть волосы новой хозяйки квартиры. Сгорая от любопытства, Тейваз потянула на себя необычной формы вентили над раковиной, заподозрив в них замаскированные краны. Из металлической трубки, выгнувшейся дугой над раковиной, потекла тёплая вода. "Ого, да тут и водопровод есть" - подумала эльфийка. - "Жаль, электричества тут нет. Светильники наверняка от магии действуют. Или сами по себе такие".

За следующей дверью скрывалась спальня. Как и ванная комната, она поражала своими размерами. Спальня была поделена на две зоны собственно спальную и кабинет. Кабинет был отгорожен от спальни высокими деревянными ширмами, за которыми скрывался письменный стол, несколько шкафов и стул. Шкафы были высотой от пола и до потолка (а потолки в этом доме были метра три, если не больше) и полностью заставлены книгами, папками и какими-то свитками. На широком письменном столе цвета молочного шоколада царил идеальный порядок. Письменные принадлежности (какие-то палочки, подозрительно напоминающие простые карандаши) стояли в чёрном глиняном стакане, стопка чуть желтоватой бумаги разместилась на дальнем краю стола. Освещение было идеальным, как будто специально созданным для того, чтобы оберегать зрение владельца кабинета.

В спальной зоне стояла широкая кровать, по всей видимости, рассчитанная не на одного, а как минимум на шесть эльфов, платяной шкаф и туалетный столик с тремя зеркалами. Кровать, кстати сказать, была не стандартной квадратной формы (как все двуспальные кровати в её родном мире), а круглой. На высоте примерно двух метров над ней в стену был ввинчен кронштейн, через который была перекинута лёгкая фиолетовая ткань. Получалась своеобразная штора, очень органично вписывающаяся в интерьер комнаты и бардовую цветовую гамму.

По соседству со спальней-кабинетом располагалась "Комната для зельеварения" как назвал её Анатэма. Ничего примечательного в ней не было. Разве что отсутствие окон, так же как и в ванной. Гостиной в квартире не было, но зато была большая кухня-столовая, видимо, служившая предыдущей хозяйке (или хозяину) и гостиной. В этой кухне было всё, к чему она привыкла, кроме бытовой техники. Плита была, но не газовая. Она действовала по принципу очага - готовилась еда на углях. Но, отсутствие привычной бытовой техники с лихвой компенсировало наличие всевозможной посуды: кастрюльки, сковородки, чайники, тарелки. Перечень всей посуды получился бы солидным, вздумай автор его оглашать полностью.

Анатэма с комфортом разместился на одной из подушек в "гостиной" и с интересом уставился на Тейваз. Ему явно хотелось задать ей очень важный для него вопрос, но он очень смущался. Наконец, он решился:

- Тейваз, - позвал он.

- Да? Что-то случилось? - отозвалась она.

- Я вот хотел спросить тебя. Ты готовить умеешь?

От удивления хозяйка квартиры замерла на месте. Таких провокационных вопросов ей малознакомые мужчины ещё никогда не задавали. Справившись с удивлением, она припомнила, что в прошлой жизни, ещё до аварии она любила готовить. Её лучшему другу и всем домашним очень нравилась её стряпня.

- Да, умею. Только я очень давно этого не делала, - чуть смущаясь, ответила Тейваз. После этих слов Анатэма взвился над подушкой и уже через несколько секунд стискивал в объятьях ничего не понимающую девушку.

- Как же я рад! - воскликнул он, целуя соседку в макушку. - Мы с тобой определенно подружимся!

Глава 4. Пять лет спустя или Где же ты, Мастер?

Вот и прошли-пролетели пять лет. За это время Тейваз уже успела освоиться в этом мире, ставшим для неё новым домом. Надо отметить, что здесь ей нравилось куда больше, чем дома, даже, несмотря на отсутствие привычных для неё вещей (электричество, интернет, телевидение). Однако тут, по другую сторону междумирья была настоящая жизнь. Каждый новый день отличался от предыдущего. Постоянно что-то случалось. В этом мрачно-красивом городе жизнь не затихала ни на минуту, била ключом, чего не было в Москве. В конце каждой декады (местный аналог земной недели, длящийся соответственно названию десять дней) устраивались праздники, на которых веселился весь город. Да и кроме потрясающе красивых праздников было много захватывающих событий. Одна только Большая Королевская Охота чего стоила. На это событие, проводимое раз в три месяца (каждый месяц длится пять декад) собиралось множество эльфов. Самые сильные и ловкие мужчины и женщины выступали в роли затравщиков и загонщиков различных диких, и очень опасных зверей. Риск для жизни был чрезвычайно высок, но и награда стоила того. Каждый раз приз был разным, но неизменно очень ценным.

В Большой Королевской Охоте Тейваз ещё ни разу не участвовала, но всегда приходила в роли зрителя, не пропуская ни одной Охоты. И каждый раз по окончании события она возвращалась домой с надеждой, что и она однажды станет охотником и из рук Верховного Тетрарха (наместник Лорда в каждом городе, как правило, глава совета старейшин) получит свою награду. Но, для начала ей надо было стать старше, ведь даже, несмотря на то, что она получила свою татуировку полноправия, по возрасту её не принимали в охотники. Этот печальный факт немало расстраивал Тейваз, но юная эльфийка не отчаивалась и не опускала рук.

Как Анатэма и говорил, они стали друзьями. И не только потому, что она хорошо готовит. Они часто вместе тренировались во владении оружием, практиковались в применении заклинаний (чаще всего отрабатывая их друг на друге), иногда вместе выполняли поручения клана Мараната, к которому принадлежал и Анатэма по праву рождения. Безусловно, молодой Мараната был гораздо опытнее и сильнее, чем Тейваз, но она изо всех своих сил старалась не быть обузой своему другу. Надо отметить, что у неё это неплохо получалось (не быть обузой). Бывали такие случаи, когда именно благодаря Тейваз и удавалось успешно выполнить поручение, хотя бывали и провалы, но молодые эльфы не унывали. Не расстраивались они даже тогда, когда Глава или Учитель делали им строгие выговоры, а иногда даже и наказывали проваливших задание учеников Отумна. Вдвоем переносить неприятности куда проще, чем поодиночке. Но такое случалось не часто, поэтому все строгие слова быстро забывались, как и перенесенные наказания, нередко носившие характер физической расправы. К счастью, у Анатэмы был знакомый целитель, который очень умело, заговаривал даже самые сложные раны, благодаря чему ни у самого Маранаты, ни у Тейваз шрамов никогда не оставалось.

Помимо поручений Отумна и Главы клана, у Тейваз были и другие возможности заработать. Хотя они были не всегда законными, но очень прибыльными. Конечно же, она никого не убивала, но часто занималась контрабандой запрещенных зелий и артефактов, если не находила других возможностей достать денег. Благодаря предприимчивости и деловой хватке, за три года она сделала небольшое состояние, позволяющее ей не волноваться о том, что ей будет нечего есть, или нечего одеть. Правда, к еде и одежде она была равнодушна. Этим она сильно выделялась среди всех эльфиек, с которыми ей приходилось сталкиваться. В доме, в котором она жила, помимо неё обитали ещё несколько учениц членов клана Мараната. Три эльфийских девушки из благородных богатых семей держались всегда вместе и недолюбливали Тейваз, ведь она была так не похожа на них. Внешность, происхождение, привычки, таланты. Первый и последний пункты вызывали у них чёрную зависть, а вот второй и третий - презрение. Хотя это и не удивительно - безродная девица, просто одетая, стремящаяся спрятать свою красоту, никак не вписывалась в тот мир, в котором привыкли вращаться эти богатые дамы. Кроме того, они видели в ней потенциальную конкурентку как на вступление в ряды клана, так и за мужское внимание, которого с приходом Тейваз им стало доставаться в значительной степени меньше.

Нередко они её оскорбляли в присутствии Отумна и учеников, живших в этом же доме. Сначала маленькая эльфийка сильно расстраивалась. Однажды им даже удалось довести её до слез, что было само по себе очень трудно. Девушка практически ничего не чувствовала: ни радости, ни огорчения, ни гнева, ни зависти. Она была эмоционально мертва. И смерть эта смотрела на окружающий мир глазами Тейваз. В тот раз, она, еле сдерживая слезы, стремглав убежала в свою комнату из общей гостиной под ехидный смех трех красавиц и некоторых юношей. Тогда Анатэма пошел за ней, чтобы попытаться её утешить. Она долго плакала у него на груди, а он гладил её по волосам, шептал ей слова утешения.

- Они просто завидуют тебе, глупенькая, вот и стараются тебя задеть, унизить, оскорбить. Они всего лишь пусть и богатые, но не обладающие особыми талантами завистливые женщины. Не стоит обращать на них драгоценное внимание. Ни одна из них не стоит ни одной, даже самой крохотной слезинки.

Все эти пять лет Отумн пристально наблюдал за своей ученицей. Как она ведет себя с ним самим, с Анатэма, с другими эльфами. Как справляется с заданиями, уроками, проблемами. Как она выносит оскорбления и унижения. Сначала, ему казалось, что она слишком эмоциональна и не умеет подобающе себя вести в конфликтных ситуация. Потом, он стал свидетелем, как Тейваз дала словесный отпор свей обидчице. Языкастая красавица долго не могла прийти в себя от услышанного. Она стояла с вытаращенными глазами и то открывала, то закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба. Да и похожа она была в этот момент больше на задыхающуюся рыбину, чем на прекрасную эльфийскую женщину.

Потом, ученица Отумна вызвала на дуэль другую свою обидчицу. Обеим пришлось не сладко. Хоть Тейваз была и талантливее своей визави, но та была старше и опыта у неё гораздо больше. Тем не менее, завистница собственной кровью смыла то оскорбление и сполна ответила за свои слова. С тех пор седой эльф по-новому взглянул на свою подопечную, а три девицы умерили свой пыл.

***

С того момента, как Тейваз в последний раз видела Добрых дел мастера прошло ровно пять лет. За это время она ни разу не получила от него никаких вестей. Ни привета, ни поручения. Конечно, для практически бессмертного эльфа пять лет - не срок, но бывшему человеку не хватало Мастера. Можно даже сказать, что она скучала по нему. За это время девушка прекрасно научилась управлять своим телом, вести себя как подобает темному эльфу и многому другому.

За это время она вполне освоилась в новом мире. Прижилась и даже начала чувствовать себя как дома. В этом полностью противоположном её родному миру ей нравилось многое, за исключением того, что она почти не видела сны. Дома, на Земле, она практически каждую ночь видела сны. Даже после аварии. Здесь же они были большой редкостью. Но, однажды ей приснился очень красивый, но и странный одновременно сон.

В этом сне она словно прожила целую жизнь. В этом же мире, но она сама была другая, и её восприятие мира было другим - ярче, глубже и окрашено такими эмоциями, а которых она и не подозревала. Она летала, и у неё были большие сильные крылья. Ощущение ветра, ласкающего перья, чувство полета - все это пьянило и вызывало восторг, кружило голову и захватывало дух. Её всегда тянуло в небо, и она получила возможность подняться к облакам, соревноваться в скорости с ветром. Ей было любопытно, какие же облака на ощупь. Они оказались влажно-легкими и мокро-пушистыми. Пролетать сквозь плотные кучевые облака было немного страшно, но невыразимо приятно. С каждым полетом крылья становились крепче, сильнее, позволяя развить большую скорость, закладывать крутые виражи, делать мёртвые петли.

Кроме того, крылья в случае опасности превращались в оружие - маховые перья становились смертоносными стрелами, градом сыпавшимися на противника. При этом для такой стрельбы не требовались лук и особая меткость - перья-стрелы сами находили и поражали свою цель, не зная промаха или жалости. Обнаружилось это свойство спустя декаду после того, как она стала ученицей Отумна. Во время полета Тейваз обнаружила красивую поляну посреди леса, над которым пролетала. Эльфийка решила снизиться, а затем и приземлится, чтобы передохнуть и ближе рассмотреть поляну. Когда до земли оставалось не более метра, из густой травы показалась огромная змеиная голова, стремительно приближающаяся к Тейваз. Испугавшись, девушка сделала резкий взмах крыльями, увеличивая расстояние между собой и жутким пресмыкающимся. В тот момент, когда крылья соприкоснулись друг с другом где-то на уровне груди испуганной девушки, что-то со свистом сорвалось с кончиков крыльев, и змея, так и не достигнув своей цели, замертво рухнула в траву. Переждав несколько минут, Тейваз решилась приземлиться и выяснить, что случилось. Каково же было её удивление, когда она увидела собственные перья, словно иглы усыпавшие тело твари. Стоило ей коснуться ближайшего пера, как оно исчезло, вернувшись на своё законное место.

Вот такой вот странный, необычный сон, вобравший себя отображение реальности и выверты эльфийского подсознания. Когда она проснулась, девушку захлестнула непонятная грусть. Она хотела, чтобы все это оказалось реальностью, так же, как во сне парить над облаками, чувствовать ласкающий крылья ветер, касаться пальцами облаков. Даже когда она проснулась, Тейваз продолжала ощущать влагу на кончиках пальцев. Страстно захотелось вернуться в этот сон, и чтобы он никогда не кончался. Но, она прекрасно понимала, что это лишь мимолетное видение, которое она никогда не забудет, но и пережить заново не сможет.

***

В тот день, когда исполнилось ровно пять лет со дня её знакомства с Мастером, она допоздна задержалась в архиве. Отумн в качестве дополнительной нагрузки поручил ей написать краткую историю клана Мараната, в который она возможно вступит. Тихо ругаясь, Тейваз шла через ночной город. Несмотря на позднее время, на улицах было оживленно как днем. С трудом лавируя в толпе, юная ученица всё - таки добралась домой. Сил на то, чтобы приготовить ужин у неё не было, поэтому она решила довольствоваться сладкими красными плодами, по форме напоминающими яблоки.

Развалившись на мягких подушках в "гостиной", Тейваз с удовольствием откусила солидный кусок "яблока". Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как в комнате появился Добрых дел мастер. Когда рука затекла из-за неудобного положения, эльфийка наконец-то спустилась с небес на грешную землю. На этот раз присутствие постороннего в её квартире не осталось незамеченным. Мастер стоял перед ней, скрестив руки на груди и, ухмыляясь в пышную бороду. За то время что они не виделись, он совсем не изменился, разве что оберегов на груди стало больше. Трудно сказать, обрадовалась ли Тейваз этому визиту, но никакие эмоции не отразились на её прекрасном лице.

Оглядев внимательно лежащую перед ним эльфийку, Мастер отметил, что со дня их первой встречи она почти не изменилась. Те же холодные мёртвые глаза, тот же равнодушный взгляд, только вот седины в волосах стало чуть больше. Последнее Мастера не удивляло - побывать в таких местах как Проклятые катакомбы и не поседеть - не каждому удавалось. А ещё она определенно стала старше. Полученные ею знания и умения наложили на неё свой отпечаток. Внутреннюю сторону запястья под ладонью украшала красивая татуировка - месяц, перечёркнутый двумя мечами в окружении триблов - символ полноправия.

Доев ужин, Тейваз вышла в кабинет-спальню, достала припрятанную в одном из сундуков шкатулку, подаренную Мастером, и вернулась в "гостиную". Выудив из бездонного ящичка пачку сигарет и зажигалку, эльфийка неторопливо затянулась. По комнате распространился ни с чем несравнимый запах шоколада. Слегка прищурив один глаз, девушка смотрела на Мастера, постепенно окутываясь клубами полупрозрачного дыма. Так они разглядывали друг друга довольно долгое время. Тейваз успела выкурить не одну сигарету, ожидая, когда Добрых дел мастер, наконец, заговорит с ней. Но время шло, а разговор всё не начинался. Не выдержав, хозяйка квартиры, наконец, решила первой начать беседу. Спрятав в шкатулку сигареты, она отложила её в сторону, устроив между двумя подушками, чтобы не мешала.

- Пять лет прошло по местному календарю с тех пор как мы встретились, - вымолвила она. Её голос был таким же шелестяще-тихим, чуть хрипловатым.

- Да, действительно. - Согласился Мастер. - А ты почти не изменилась. Хотя пора бы. Но может твоё время ещё не пришло. Кто знает?

- Никто.

- Жаль. Очень жаль. Я наблюдал за тобой. Ты меня, признаться, удивила. Не ожидал, что ты так быстро привыкнешь и приспособишься к новой жизни. Как тебе здесь живется? Нравится ли новая жизнь?

- Мне всё нравится, всё устраивает - Тейваз не сочла нужным отвечать на первый вопрос, раз Мастер и сам всё видел.

- Ты многому научилась, но и этого всё же недостаточно. Тебе нужно стать ещё сильнее, не побоюсь этого слова, могущественнее. Я отправил тебя в этот мир не для того, чтобы ты изучала лишь стандартную эльфийскую магию тёмных и боевые искусства, созданные ими. Я надеялся, что ты будешь изучать что-то помимо того, что тебе задает твой учитель, но ты этого не делаешь. Я разочарован, мне казалось, что ты жаждешь знаний, что ты любопытна. - Голос Мастера был наполнен таким укором, что впору было устыдиться и провалиться сквозь землю, но его собеседница не торопилась никуда исчезать из своего жилища.

- Я пыталась. Но не получилось. В закрытые архивы у меня нет доступа. - Бесцветным голосом проговорила Тейваз. В нем не звучало оправдания, хотя она явно пыталась оправдаться.

- И ты ни к кому не обратилась за помощью, даже к этому отпрыску семьи Мараната.

- Он бы не помог. Да и привлекать к себе излишнее внимание я не хотела. У меня ещё нет связей, которые бы помогли мне без лишнего шума получить нужные мне фолианты. - Сказанная только что фраза была необычайно длинной для Тейваз.

- Хммм,... а ты правильно мыслишь. Как настоящая тёмная эльфийка. И почему ты не родилась в этом мире? С твоей расчётливостью и внимательностью даже к незначительным деталям ты далеко пойдёшь.

- Я и есть тёмная эльфийка, - ледяным голосом произнесла Тейваз.

В ответ на это утверждение Добрых дел мастер довольно улыбнулся. " Помнит контракт, это хорошо. Кажется, я сделал правильный выбор, главное теперь всё правильно обыграть. Главное нигде не ошибиться" - подумал он, вглядываясь в мрачно-прекрасное, мраморно-холодное лицо собеседницы.

- Что ж, пора переходить к делу. Я вижу, ты отлично помнишь условия нашего контракта. Мне кажется, тебе нужна помощь. Я готов тебе её предоставить, но с одним условием.

- Я слушаю.

- Я даю тебе знания, которые ваши Тетрархи так старательно оберегают от простых эльфов, а ты выполняешь моё задание. Не думаю, что у тебя могут возникнуть проблемы, учитывая то, как ты справилась с первым моим заданием. Оригинально и главное быстро. Это ж надо, волосами запутаться в чахленьком кустике!

Тейваз смущённо побелела. Воспоминания о первой ночи в этом мире всегда сильно смущали её по многим причинам. Во-первых - ситуация с волосами вышла крайне комичная, во-вторых, ей было стыдно от того, как она смотрела на своего будущего учителя и товарища. Для Мастера эта смена цвета лица Тейваз не осталась незамеченной, и он мысленно рассмеялся над её поведением. Хотя ей простительно, для эльфов она ещё малое дитя, несмотря на полноправность. Даже Анатэма в свои сто восемьдесят шесть для всех эльфов был ещё ребенком. Хотя по своему развитию, как умственному, так и физическому развитию, оба были уже взрослыми. Да и не удивительно это - столько повидать, в стольких передрягах побывать, да ещё и выжить при этом - не каждый взрослый тёмный эльф на это способен.

- Что вы хотите взамен на вашу помощь? - Ни в голосе, ни в лице Тейваз не было и капли заинтересованности, несмотря на то, что она хотела показать свой интерес.

- Как всегда стремишься скорее приступить к делу. Похвально. В обмен на свою помощь, я хочу, чтобы ты была принята в клан Мараната. И не просто принята, а стала приближенной к правящей семье и обзавелась связями в Совете. Как ты это сделаешь - твоё дело. Меня такие мелочи как всегда - не волнуют.

- Ясно, - кивнула Тейваз.

- Завтра, после заката я приду за тобой. Будь дома. По городу я тебя разыскивать не собираюсь. Не застану дома - запрещенную магию выучить не сможешь, а условие превратится в задание.

Не утруждая голосовые связки, Тейваз лишь гордо склонила голову в знак того, что она принимает все условия. Оказаться дома после заката сложно, но можно. Главное чтобы учитель не дал никаких поручений. Отказываться от помощи Мастера, даже не по своей воле она не собиралась. Хотя, учитель в полночь должен был покинуть город, а кроме него никто не может дать ей поручение среди ночи - только у него отсутствовала элементарная жалость к своим ученикам. Кроме того, у неё уже есть работа - корпеть в архиве над старыми пыльными свитками и книгами. Выполнить её надо срочно, а время как всегда заканчивается. Получилось как всегда: хоть и осталось совсем чуть-чуть, но успеть выполнить всё в срок всё-таки невозможно. Погрузившись в свои размышления, эльфийка не заметила, как Добрых дел мастер исчез. Ничуть не огорчившись его сим фактом, она легла спать, намереваясь встать пораньше, чтобы успеть до заката закончить конспектировать историю клана Мараната.

А тем временем на небо взошла полная луна, освещая своим серебристо-холодным печальным светом дорогу для одинокого эльфийского всадника с длинными белыми волосами. Отумн снова мчался в столицу, где должен был предстать перед Лордом и участвовать в Большом совете кланов, на который двумя днями раньше отбыл и Глава Фарнус. Множество славных тёмных эльфов было созвано на совет, со многими старыми друзьями встретится там Отумн после десятилетий разлуки. Жаль только повод совсем не радостный. Кроме эльфов на Совете будут и орки, являющиеся союзниками таких крупных кланов как Мараната, Гуандао и Тиабат. Видимо ситуация настолько серьёзна, что от соратников скрывать происходящее не только бессмысленно, но и опасно.

В то время когда Отумн стрелой летел в столицу, то и дело, пришпоривая своего зефелима, одинокая мужская фигура сидела у костра в пещере, напоминающей змеиную пасть, в двух километрах от Скальной пещеры. У ног мужчины лежал огромный белоснежный волк и слушал тихую печальную песню. Скоро, совсем скоро он перестанет быть одиноким и наконец, сможет поговорить с живым, разумным существом, впервые за два столетия, которые он провел совсем один в пещере, заполненной никому кроме него ненужными книгами.

***

Утро наступило слишком быстро. Тейваз не успела выспаться, а уже пора было идти в архив, за последние пол месяца ставший ей ненавистным. Наскоро позавтракав, эльфийка выскочила из дома и помчалась в архив, опасаясь встретиться с кем-нибудь из знакомых и потерять драгоценное время. По этому, когда Анатэма пришел к двери своей подруги спустя час после её поспешного ухода, в надежде, что она его покормит, он никого не застал дома. Искать Тейваз было бесполезно - так рано никто из учеников не вставал, поэтому вряд ли её мог кто-либо видеть. Расстроившись, Анатэма слегка пнул дверь и ушел в ближайшую гостиницу, чтобы позавтракать. Идти куда-либо совершенно не хотелось, но голодный желудок требовал еды, громко урча, привлекая к себе повышенное внимание. К хорошему быстро привыкаешь, а Анатэма уже успел привыкнуть к тому, что он завтракает, обедает и ужинает в компании Тейваз у неё дома. Готовит она не просто хорошо, а замечательно, правда по большей части мясо, которое эльфы не особенно любят, но в её исполнении оно бесподобно.

Устроившись в общем зале гостиницы, он заказал себе завтрак. Пока Анатэма ждал заказ, ему вспомнились последние прожитые пять лет: знакомство со странной девушкой на кладбище, совместное обучение и задания, которые они с Тейваз выполняли. Сначала, между ними были несколько натянутые отношения, особенно в первый день. Тейваз вызывала у эльфа множество противоположных эмоций: любопытство и недоверие, симпатию, и антипатию одновременно (ну как же без этого, учитель так приветливо с ним никогда не разговаривал), а от шелестяще-хриплого голоса девушки у него мурашки по коже бежали. Поэтому он старался как можно меньше разговаривать с ней. Однако, как оказалось, Тейваз постепенно стала самым лучшим и не заменимым другом для Маранаты. Естественно, кулинарные способности эльфийки сыграли немалую роль в установлении дружеских отношений, но по-настоящему дружба завязалась между ними в Проклятых катакомбах, когда оба чуть не пали смертью храбрых, очищая это место от нечисти.

Постепенно, дружба между ними переросла в нечто большее. Девушку в ней Анатэма так и не разглядел, но начал воспринимать как ещё одну младшую сестрёнку. Только вот сходство Тейваз с куклой, которая была у его родной сестры, не давало ему покоя. Это не удивительно, ведь не часто встречаешь тех, кто выглядит точь-в-точь как чья-то игрушка. Моделью для куклы эта эльфийка быть не могла, ведь его родная сестра была на двадцать восемь лет старше самой Тейваз, кроме того, кукле уже около ста пятнадцати лет, в то время как соученице эльфа всего лишь девяносто пять. Странная и непонятная ситуация, что и ни говори. Кроме того, как может быть, что у неодушевленной куклы, лицо куда живее, чем у, несомненно, одушевленной и живой девушки? Ответов было куда меньше, чем вопросов. Машинально поедая завтрак, Анатэма в очередной раз попытался найти ответы, на интересующие его вопросы, но, в очередной раз потерпел неудачу. Тейваз - сплошная тайна, покрытая таким густым и плотным мраком, что и утонуть в нем недолго. Где-то в глубине души, Анатэма понимал, что пытаться узнать, что же скрывает ото всех его подруга-сестра, не следует, но из упрямства не хотел отступать. Не привык он сдаваться из-за недостатка информации.

Однажды, на семейном ужине, отец посоветовал ему дорожить ею и беречь эту дружбу, уважать тайны Тейваз и больше доверять ей. Несомненно, молодой эльф так и поступал, но ждать пока Тейваз сама всё расскажет, он не мог и не хотел. Родителям он благоразумно не говорил об этом, ведь они гораздо старше его и мудрее, а казаться несмышлёным мальчишкой в их глазах ему не хотелось. И отцу, и маме, и даже сестре очень понравилась Тейваз. Хотя и они отметили, что даже кукла выглядит более живой по сравнению с ней. В первую их встречу, родители как-то странно переглянулись между собой, и как будто с чем-то согласившись, кивнули друг другу. У них была особая способность - вести мысленные диалоги между собой. Такая способность была только у тех, кто искренне любит друг друга. Вероятно, они что-то поняли с первого взгляда на необычную подругу своего сына. Поняли, и промолчали. Такое поведение родителей ему не нравилось, раздражало его. Он, конечно, знал, что у отца и мамы есть какие-то тайны от собственных детей, но те никогда не показывали этого так открыто, как в тот день.

Когда до заката оставалось около полутора часов, Тейваз, наконец, закончила свою работу. Стимулом к этому послужили слова Мастера о том, что если она опоздает, он уйдёт без неё. Упускать представившуюся возможность прикоснуться к запретным знаниям она совсем не хотела. Поэтому, она, не разгибая спины, и не выпуская грифеля из рук, дописывала все то, что ей оставалось. Руки болели страшно, ныли суставы, мышцы спины не ныли - они вопили от усталости. С удовольствием разогнувшись, Тейваз как следует, потянулась, чтобы снять напряжение с мышц и немного размять их. Посидев ещё пару минут, эльфийка решила не терять больше драгоценного времени и поспешила вернуть все книги архивариусу. Через город домой она не шла, а летела, едва касаясь кончиками пальцев мощеной улицы. Повезло, что в предзакатные часы большинство эльфов находятся в храмах, поэтому улицы били почти пустыми, и не приходилось лавировать среди толпы, то на такой скорости было практически невозможно, даже с отменной эльфийской реакции.

Домой она добралась быстро, и даже смогла никем не замеченной, пробраться в квартиру. Есть, как и вчера, хотелось ужасно, но после проделанной работы и пробежке сил на нормальный ужин опять не оставалось, да и рисковать она не хотела, опасаясь привлечь кого-нибудь из соседей соблазнительным ароматом еды. Как оказалось, из всех жильцов дома готовить умеет лишь она, Хозяин и ещё один угрюмый необщительный тёмный. Пришлось снова ужинать не особенно сытными фруктами. В ожидании прихода Добрых дел мастера, Тейваз в нетерпении расхаживала по квартире. Поддавшись какому-то непонятному импульсу, она сунула футляр с флейтой в торбу, подаренную ей Мастером. Зачем она это сделала, девушка и сама не знала, но чувствовала, что так надо. Совсем разнервничавшись, она закурила, на этот раз, выбрав вишневые сигареты.

В городе не было видно неба, но в этом мире закат всегда происходил в одно и то же время, поэтому Тейваз не водила взгляд с часов, стоящих на письменном столе. Волнение всё нарастало, ожидание становилось невыносимым. Это был самый долгий час за всю её жизнь. Наконец, Мастер появился, как всегда из ниоткуда, абсолютно тихо, совершенно незаметно. Соскочив со стола, на котором она сидела, девушка подошла к гостю. Сумка уже давно висела у неё за спиной, поэтому бегать по квартире в поисках торбы ей не пришлось. Старик не говоря ни слова, протянул эльфийке руку. Та без колебаний ухватилась изящными тонкими пальчиками за широкую ладонь Мастера. Так же тихо, как и появился, Мастер исчез вместе со своей спутницей.

Глава 5. Какая песнь звучит в твоем сердце?

Путешествие через астрал оказалось не таким ужасным, как через междумирье, но всё равно, оставляло желать лучшего. Безусловно, это не фиолетовое марево, вооруженное несметным числом острых игл, но и не ласкающих ветерок, приятно холодящий кожу при полете. В астрале же тело, разум путешественника рассыпается на миллиарды песчинок, собираясь воедино лишь в точке выхода. Именно вход в астрал и доставляет самый большой дискомфорт. Выход же приносил невероятное счастье - заново собраться из множества разрозненных частиц - несказанно приятно, словно заново родился. Тейваз первый раз путешествовала таким образом. В городе она никогда не пользовалась Вратами. Первое время, пока она ещё очень плохо летала и мало работала на себя - ей это было не по карману, потом - незачем. Услуги Хранительниц Врат стоят очень дорого, ведь путешествия сквозь астрал опасны и затратны в энергетическом плане.

До сего дня Тейваз никогда не слышала о том, что кто-то мог телепортироваться, не используя Врата. Сегодня же Добрых дел мастер перенес их не только без Врат, но и туда, где не была установлена телепортационная сеть. Ещё одно доказательство силы, могущества Мастера. Эльфийка чувствовала в нем существо по силе равное богам, и даже превосходящее их, но не могла понять кто он. Тайну своей сущности, как и свой возраст, старик тщательно оберегал от неё: как только девушка начинала об этом думать, её мысли ускользали, разбегались, она теряла нить своих рассуждений. Такой расклад не устраивал её, но приходилось мириться с этим, ведь она ничего не могла противопоставить невероятной силе Мастера. Когда такое произошло первый раз, она подумала: "Не особо-то и хотелось мне узнать его тайну". И тут же призналась сама себе, что узнать, кто же такой Мастер хочется, причём даже очень хочется.

Конечной точкой оказался лес. Вернее, пещера на опушке. Вокруг неё были густые заросли кустарника, вход сторожили два дерева, высоких, могучих. Их ветви переплетались друг с другом, образуя своеобразный козырёк. Вход в пещеру загораживал огромный зверь, мирно дремлющий, но смертельно опасный. Шерсть цвета пепла лоснилась под лунным светом, притягивала взгляд, затягивала. Больная голова покоилась на широких мощных лапах, наделенных стальными когтями. Чем-то животное напоминало волка, но только более крупного. Хотя крупного - не точно сказано. Размером он был с зефелима, если не больше. "Он прекрасен", - подумала Тейваз.

- Кто это? - едва слышным шепотом произнесла Тейваз.

- Нравится? Очень редкое создание в этом мире. Редкое и очень сильное. Сильберны. Практически бессмертны. А нам, кстати, надо пройти мимо него.

Вдруг из глубины пещеры послышалась песня. Песнь, от которой сердце болезненно сжалось в груди. Пропустило удар и снова пошло, но только для того, чтобы продолжать наполняться какой-то звериной тоской, болью и ... смертью. Казалось, сама душа девушки сжалась, стремясь закрыться от той боли, что наполняла таинственную мелодию. Сжалась и откликнулась на эту песнь без слов. И она запела, запела то высоким и чистым, то низким и чуть хрипловатым голосом. А по щекам текли чёрные слёзы, чертя неровные дорожки на прекрасном лице девушки. Она не знала, не понимала, что с ней происходит, но почувствовала, что нашла что-то, что бессознательно искала все эти пять лет. Искала, и наконец, нашла. Что-то в её душе встало на своё место. Следом за эльфийкой свой голос к печальной песне присоединил и сильберн. Вой, похожий на волчий, только гораздо тоскливее, печальнее. Чтобы спеть вместе с Тейваз, он сел и теперь стало видно, что за ушами у него шерсть гораздо длиннее, чем на спине и боках. Двумя длинными струями пепла она лилась на грудь и плечи великолепного животного.

Песнь длилась долго. Казалось, почти всю ночь, но когда она смолкла, на душе у спутницы Мастера стало легче, светлее, а самое главное - спокойнее. Она обрела покой. Покой и ... свободу. Слёзы уже не струились из её глаз, но длинные чёрные дорожки никуда не исчезли, обрываясь у подбородка и возобновляя свой путь у ключиц, теряясь под рубашкой. Неожиданно сильберн посмотрел своими умными желтыми глазами на Тейваз. Неторопливо встал со своего места и подошел к замершей на месте девушке. Тёплый, чуть шершавый язык коснулся её щеки, стирая следы недавних слез. Неуверенно, робко и осторожно она коснулась густой шерсти огромного волка. Тёплая и мягкая. Она ласкала ладонь, как тихий ветерок. Зарывшись пальцами в мех, она так и стояла, а зверь смывал слёзы с её лица. Затем, легонько ткнувшись в шею эльфийки холодным носом, повернулся и пошел к входу в пещеру. Не дойдя несколько шагов, он обернулся и вильнул пушистым хвостом-поленом, как бы приглашая гостей войти внутрь.

Не тратя времени даром, Тейваз сорвалась с места, и едва касаясь травы, в несколько шагов очутилась рядом с сильберном. Ни секунды не колеблясь, она, вошла внутрь. Вопреки всем ожиданиям, в пещере оказалось светло. В одном из дальних углов горел костер. Его свет, как ни странно прекрасно разгонял кромешную тьму, что весьма необычно для рукотворного, а не магического огня. Рядом с костром сидел мужчина. Почему-то он показался девушке смутно знакомым, хотя она готова была поклясться, что никогда не видела его. Чем-то похожий на тёмного, но и одновременно совершенно другой. Длинные синие волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо, чёрные брови, бесцветные губы, прямой тонкий нос. И смертная тоска во взгляде голубых глаз, каких не бывает у эльфов. Синие - да, но никак не голубые. Незнакомец внимательно смотрел на вошедшую. И не только он. В пещере было множество сильбернов. Все они были чуть меньше зверя у входа, но, несмотря на это, такими же внушительными. Среди них встречались и особи, размером с собаку. "Щенки", - промелькнуло в голове Тейваз.

Голубоглазый сделал приглашающий жест, показывающий на место напротив себя. Девушка, молча опустилась на пол, оказавшийся земляным. Тут же к ней подскочили два волчонка, непохожие на остальных. Один был угольно чёрным, а второй - снежно белым. Оба положили свои мохнатые головы ей на колени, и как показалось Тейваз, вздохнули с облегчением, как будто нашли то, что давно искали. У чёрного волчонка оказались пронзительные зеленые глаза, а у белого - небесно-синие. Они смотрели с такой радостью на девушку, что у той на душе становилось теплее.

Наконец, незнакомец нарушил молчание:

- Стая признала тебя. Поздравляю, это хороший знак, - речь говорившего оказалась мелодичной и плавной.

- Признали? - переспросила как всегда тихим голосом эльфийка.

- Твоя душа поет о том же, о чем поют и их души, - видя непонимающий взгляд девушки, он поспешил разъяснить. - Та песня, которую ты слышала, которую пела вместе с нами - песня Смерти и о Смерти. Мы проверяли тебя, хоть и знали, что ты от Мастера. Но я не имел права рисковать. Окажись ты недостойной, над стаей нависла бы опасность, как впрочем, и надо мной.

- Кто ты?

- Я храню знания. А ещё я сказочник. Иногда придумываю, иногда рассказываю уже известные мне сказки. Кому? А вот им, - он обвел рукой сильбернов. - Они любят сказки. И песни.

- Как тебя зовут?

- Я не помню. Я так давно живу и так редко общаюсь с кем-то, кто может мне ответить, что и забыл свое имя. Да оно мне и ни к чему, ведь я уже давно мёртв, и только благодаря чарам Добрых дел мастера я ещё тут, а не во дворцах вечности.

- Мёртв? Но ты же тут сидишь, разговариваешь со мной.- Не поверила Тейваз.

- Это чары. Я просто дух, правда, особенный. Ты можешь осязать меня, но при этом у меня нет тела. Я могу жить сколь угодно долго. До тех пор, пока это нужно. Но, есть одно "но". Я не могу покинуть эту пещеру, иначе я перестану существовать, от меня не останется ничего, даже малейшего следа.

- Коварные чары.

- Не без этого. Что ж, давай приступим к тому, ради чего ты пришла, но сначала, давай поговорим о сильбернах. Это звери, обладающие разумом, чувствами, различными способностями. Они редко показываются другим созданиям. По своей природе они - идеальные хищники, стражи, друзья. Если тебя приняла стая, признала как своего, равного себе - ни один из них не оставит тебя в беде, будет защищать до последней капли крови. Их почти невозможно убить. А самое главное, они способны любить и связывать свою душу с душой другого существа, например эльфа. Тебе повезло - тебя выбрали сразу двое. И при этом весьма необычные. Если ты заметила, все сильберны пепельного цвета, а эти - совсем других мастей. Это хороший знак.

- Что мне это даст?

- Многое. Очень многое. Но что именно - этого никто не знает, даже эти малыши. А теперь, сядь ко мне поближе, чтобы было удобнее и безопаснее.

Тейваз бесшумно встала и бесшумно подошла к хранителю знаний. Села рядом с ним, волчата последовали было за ней, но мужчина что-то прошептал, и оба зверя вернулись к остальной стае. Затем он развернул девушку к себе лицом и вгляделся в него. Казалось, голубые глаза смотрят прямо в душу. Но от этого не было никакого дискомфорта. Что-то тихо бормоча, он осторожно касался различных точек на теле эльфийки - руки, шея, плечи, талия, даже кончики пальцев. Закончив с касаниями, голубоглазый бережно взял лицо девушки в свои тёплые руки и снова заглянул ей в глаза. Установив тактильный и зрительный контакты, мужчина начал передавать ей свои знания. Точнее не свои, а древних народов, те знания, к которым так стремилась Тейваз. Широким, ровным потоком информация хлынула в её сознание, мгновенно обрабатываясь и сохраняясь. Постепенно его скорость увеличивалась, становилось всё труднее усваивать то, чем делился с ней незнакомец. Началась головная боль, нарастающая с каждым вздохом, на глаза стали наворачиваться слёзы, но прерывать контакт она не собиралась.

Наконец, на рассвете всё закончилось. Голова болела нестерпимо, казалось, она сейчас разорвется от боли и информации, которая в ней теперь содержалась. Посидев несколько минут с закрытыми глазами, Тейваз попробовала встать, но "донор" знаний внезапно схватил её за руку, не давая подняться. Хоть она и не понимала в чём дело, но сопротивляться не стала. Маленькие сильберны снова подошли к ней и улеглись рядом, как и в прошлый раз, положив головы ей на колени. Теперь точно покинуть пещеру, не потревожив её обитателей, у неё не получится. Минуты медленно тянулись, а сидящие у костра эльф и дух молчали. Наконец, как будто собравшись с силами, дух заговорил:

- Ты довольна?

- Скорее да, чем нет.

- Что ты теперь будешь делать?

- Начну выполнять свою часть договора с Мастером, учиться применять свои знания. А дальше как получится.

- У меня есть просьба к тебе.

- Говори.

- Приходи ещё. Не оставляй меня тут одного. И маленьких сильбернов тоже не бросай. Ты им понравилась. Они станут тебе верными друзьями и помощниками. А я... я могу многому тебя научить.

- Я не оставлю вас, - слегка улыбнулась Тейваз. - И приходить к тебе буду просто так. - Она взяла духа за руку. - Хочешь, я дам тебе имя?

- Имя? Для чего?

-А как мне тебя называть?

- Пожалуй, ты права, так будет удобнее.

- Как ты смотришь на имя Святослав? - поинтересовалась девушка.

- Звучит красиво. И как-то не по-здешнему. Ты из другого мира?

- Да, - кивнула она. - Много лет назад это имя было распространено у нас. Теперь - оно очень редкое.

- Мне нравится. Я согласен. А почему именно это имя?

- Оно мне очень нравится. А ещё так звали одного моего друга. Единственного.

- Ясно. Подожди, разве ты не должна отказаться от прошлой жизни?

- Отказаться - да. Забыть - нет.

Молчать с новым другом было приятно. Гладить мохнатые головы сильбернов - ещё приятнее. А те лишь с удовольствием жмурились на огонь, и изредка помахивали пушистыми хвостами. Через некоторое время в пещеру зашел Мастер. А Тейваз оказывается, совершенно о нем забыла. Подходить к Святославу и его новому другу он не собирался, просто кивнул головой в сторону выхода, давая понять, что уже пора возвращаться. Уходить не хотелось, но спорить с Добрых дел мастером, она боялась. Пришлось подчиниться. Поддавшись внезапному порыву, девушка слегка коснулась губами щеки Святослава. "Волчата" проводили эльфийку до выхода из пещеры. Чёрный, легонько ухватившись зубами за край её рубашки, с надеждой заглянул в разноцветные глаза девушки. Ласково улыбнувшись, она нежно почесала его за остреньким ушком и вышла, пообещав себе и этим двум необычным существам вернуться завтра.

Вспомнив про флейту, она на прощанье сыграла одну мелодию, которую когда-то давно выучила. Нежная, певучая, она вселяла в душу спокойствие и тихую радость. Она играла, а сильберны всё ближе подходили к ней, смотрели на неё своими умными глазами и слушали. Даже Святослав переместился поближе, чтобы лучше слышать. Она играла, а мелодию подхватывал лёгкий утренний ветерок, разносил над лесом, шелестел ею в листьях окрестных деревьев, играл травой. Тейваз уже прекратила играть, и исчезла с поляны, а мелодия всё звучала в воздухе, а стая так же внимала этой незнакомой, но прекрасной музыке.

***

Вернулась домой Тейваз в одиночестве. Добрых дел мастера рядом не было. В апартаментах так же пусто. В одной руке она сжимала флейту, а в другой странный клочок бумаги. Оказалось, это записка от старика. В ней он просил, нет, даже приказывал, чтобы она держала в тайне своё новое знакомство и приобретение таких опасных знаний. Для её же безопасности. Пожав плечами, она положила записку в пепельницу и запалила её от едва тлевшего свечного огарка. Несмотря на наличие магических светящихся шаров, свечи она использовала очень охотно. Закурив, девушка начала обдумывать всё, что с ней произошло за эту ночь. Сильберны, знания, Святослав. А ещё и эта песнь в её сердце. Пищи для размышлений много. Думать было трудно из-за страшной усталости, которая внезапно навалилась на молодую эльфийку. Поэтому она, докурив, решила сначала выспаться, а потом уже и заниматься самоанализом.

Ближе к полудню Тейваз разбудил настойчивый стук в дверь. Тихо ругаясь, она всё же покинула столь уютную и тёплую пастель и, накинув лёгкий халатик, пошла открывать. На пороге стоял ни кто иной, как Анатэма. Его, похоже, ничуть не смутило, что он вытащил подругу из мира сновидений. Не спрашивая разрешения, он вошел внутрь и направился прямиком на кухню. Оттуда послушался звук открываемых шкафчиков и кастрюлек. Застывшая в дверном проеме Тейваз лицезрела удивительную картину: "Эльф в поисках пищи". Правильность названия подтверждало настойчивое бурчание в животе у соученика. Однако, несмотря на все старания, ничего вкусного упорно не стремилось находиться. Не помогало даже сердитое хлопанье дверцами шкафчиков. Отчаявшись, эльф подскочил к хозяйке кухни и с мольбой в глазах упал перед ней на колени. Пока она не опомнилась, Анатэма обхватил её ноги и расплакался.

- Тейваз, покорми меня. Я есть хочу! - хныкал как маленький ребенок этот мужчина, который в вертикальном положении был выше её головы на три, если не три с половиной.

- Покорми? - хрипло переспросила девушка.

- Да. Я с позавчерашнего дня нормально не ел! Куда ты сбежала на весь день? Я приходил утром, тебя не было, днем - тот же самый результат. Даже ночью тебя не было дома. А я есть хочу.

- Пусти, сейчас что-нибудь приготовлю.

- А ты не переоденешься?

- Зачем?

- Ты в коротеньком халатике, а я мужчина, - пояснил он. - Неужели ты меня не стесняешься?

- Мы оба знаем, что относимся друг к другу как брат и сестра. Тем более чем раньше я тебе приготовлю завтрак, тем быстрее вернусь в кровать.

Пока она это говорила, огонь в очаге уже был зажжен, а на обеденном столе уже появлялась посуда: тарелки, вилки, стаканы. Завтракали они в молчании. Когда последний глоток сока был уже выпит, Анатэма промокнул губы салфеткой и решил начать разговор. Сначала он долго собирался с мыслями, но, наконец, перестал сомневаться и выпалил:

- Кажется, скоро начнётся война с людьми, - он ожидал какой угодно реакции, но не такой, какую выдала ему подруга.

- Ну и что? - пожав плечами, прошуршала она. - К этому всё и шло. Но вот по поводу того что скоро - я сильно сомневаюсь. Люди пока только стягивают силы к своей столице, и копошатся около границ своего королевства, как оно называется?

- Винир.

- Около границ Винира. Но у них нет вооружения. Нет продовольствия. Кажется у них там в этом году неурожай. Близится зима, в это время они к нам не полезут. Весной тоже. Ближе к лету они соберутся, это в лучшем для них случае.

- Всё может случиться.

- Ты прав, но пока они слишком слабы, чтобы нападать на нас. Скорее всего, их маги попробуют сначала прислать нам какое-нибудь малоприятное заклятье. Это вполне в их духе.

- Думаешь? - в ответ Тейваз лишь кивнула.

- Только бы они не начали объединяться с другими королевствами. - Задумчиво пробормотал Анатэма. - Тогда их станет гораздо больше, чем нас.

- Не забывай об орках и троллях, которые выступят на нашей стороне. Да и другие народы, думаю, не откажут. Я даже сомневаюсь, что светлые присоединятся к людям, ведь последнее время они угрожают даже им.

- Мне бы твоё спокойствие.

- Это не спокойствие, а здравая оценка ситуации.

Наступила тишина. Эльф сидел и задумчиво ковырял вилкой скатерть. Девушка сердито наблюдала за его действиями. Ей очень хотелось спать. Наконец не выдержав, она несколькими жестами указала другу на посуду, чтобы тот вымыл её и на дверь, чтобы как закончит, уходил, а сама ушла в спальню. Тяжело вздохнув, Анатэма принялся убирать со стола.

А в это время их учитель сидел в зале советов во дворце Лорда и слушал доклады разведки. Люди зашевелились, после стольких лет мира. Лорды всех королевств обеспокоились, ведь такая активность происходит не только в соседнем Винире, но и в других людских королевствах. Даже светлые эльфы стараются ограничить контакты со своими извечными союзниками, явно чего-то опасаясь. Положение оказалось непростым. Поддаваться панике они не спешили, но вне зависимости от положения усилить патрули и боевые отряды. Поскольку только у людей воины и маги - две различных группы людей, такая мера не вызывала бы никаких затруднений. Главы кланов, как впрочем, и Лорд, не спешили начинать военные действия, желая лучше ознакомиться с планами возможного противника, но воинственные орки требовали немедленного начала войны. Удалось успокоить их только тогда, когда в качестве одного из доводов выступили готовящиеся испытания для учеников кланов.

- Вот наберем новых членов, тогда и будем думать, что делать. Ведь в этот раз каждый боец может пригодиться, - прогудел один из лидеров.

Это отрезвило орков, но они потребовали не затягивать. В итоге, Отумн и Фарнус, возвращаясь в свой город, ожесточенно спорили о дате проведения испытаний и составе их участников. Спор выиграл Фарнус, стоящий за то, чтобы все ученики приняли участие. Даже самые молодые и необученные. Решение было окончательным и обжалованию не подлежало. Отумну оставалось лишь тихо скрежетать зубами. Выпускать Тейваз на ристалище он пока не хотел, особенно если на состязаниях будут присутствовать главы других кланов и союзники-орки. Но выхода не было, пришлось смириться.

Глава 6. Начало испытаний.

По возвращении из столицы королевства, Фарнус и Отумн, начали подготовку к испытаниям для учеников. Для того чтобы в клан не попали слабые или плохо подготовленные, решили ввести не только проверку на силу, но и на находчивость и способность адекватно оценивать ситуацию. Правда, сами "экзамены" так и остались тайной для учеников. Сказать, что все нервничали - значит, ничего не сказать. Тейваз, хоть и не подавала вида, но очень переживала. Она старалась как можно больше времени посвятить подготовке. В её личной лаборатории, размещенной в квартире, постоянно что-то кипело или взрывалось. В итоге, те зелья, о которых она узнала от Святослава стали получаться. Они оказались весьма интересными и полезными. Как и яды, которые не убивали до тех пор, пока в этом не возникала необходимость. Древние были изобретательны, а их потомки достаточно умны, чтобы спрятать столь опасные знания от соплеменников. Этой эльфийской деве несказанно повезло, что она познакомилась со Святославом. Помимо зелий, она узнала около трёх сотен таких заклинаний, о которых даже не подозревала. Они стали для неё не только тайным оружием, но и дополнительной защитой, ведь из-за того, что книги, в которых они были описаны, никто не читает, их никто не сможет опознать. В грядущих испытаниях они могут спасти ей жизнь, если она научится их правильно применять.

Дома Тейваз бывала крайне редко, большую часть времени, проводя в лесу около пещеры, тренируя новые заклинания и боевые навыки. Под руководством голубоглазого эльфа это было легко и совсем не утомительно. Благодаря этим тренировкам она не только превысила все ожидания в новом, но и довела до совершенства старые навыки. Но даже, несмотря на интенсивность своих занятий, она не забывала о сильбернах. Перед рассветом она обязательно играла для них на флейте. Девушка благодаря своей прошлой жизни знала много удивительно красивых мелодий, но всё чаще и чаще она играла что-то своё, шедшее от сердца, из глубин её души. Она не оживала, но смерть, смотревшая на мир из глаз эльфийки, постепенно тускнела, хоть и не сдавала своих позиций. Белый и черный "волчата" неотступно ходили за ней как два хвоста, словно присматривая за своим новым другом.

Юная эльфа решила дать им имена, чтобы было удобнее их отличать от стаи в разговорах с хозяином пещеры, да и привычнее так. Чёрного она нарекла Макадэ, а белого - Ваби. Длинные пряди за ушами, напоминающие гриву, превратились в тугие косы, закрепленные переливающимися всеми оттенками синего лентами и украшенные птичьими перьями. Теперь в этих маленьких сильбернах появилось что-то тотемное и ещё более необычное. С каждым днем они становились все больше, и уже через месяц после знакомства с Тейваз катали её на своих спинах. А ещё, эти необычные звери дарили этой странной эльфийке ощущение покоя и защищённости ото всего мира. Часто она оставалась ночевать со стаей, особенно если возвращаться в город после тренировки не было сил. Спать, уткнувшись в мягкий бок Ваби или Макадэ было очень удобно, а главное - тепло. Святослав не возражал, чтобы она оставалась со стаей в его пещере, более того, всегда был этому рад. Ему нравилось смотреть, как она спит, потягивается, просыпаясь, отпихивает от себя радостно вылизывающих её сильбернов. Было в этом что-то живое, сама жизнь, которую он утратил столетия назад. Ему казалось, что он сам жив и видит перед собой не опасного воина-мага, а маленькую сестру, больше похожую на куклу, чем на живого эльфа, но все же сестру.

***

Как и всё неприятное, испытания свалились на голову Тейваз внезапно, нанеся весьма ощутимый удар по её самообладанию. Несмотря на огромное количество успокоительных зелий, что она выпила, перед тем как отправиться к главе клана, руки её ощутимо дрожали. Девушка даже представить себе не могла, что всё случится так быстро. Через какие-то два месяца после Большого совета начались испытания. Каждому из учеников, исключая Анатэма, было поручено задание, на первый взгляд казавшееся простым, а на деле - почти невыполнимым. Тейваз надо было отправиться в одну из нейтральных земель, расположенную западнее королевства, в котором она жила. Там, в городе Мален ей предстояло выполнить работу, порученную одной влиятельной эльфийской семьей, естественно тёмной. Дело было напрямую связано с людьми, ведь в городах нейтральных земель живут вместе все расы, хотя и отгораживаются друг от друга разделением городов на кварталы и районы. Темные эльфы всегда держались в стороне от других рас. По сравнению с ними даже тролли и орки были более общительными. Хоть они и являются полной противоположностью светлых эльфов, но одно у них общее - здоровая доля расизма. Однако нелюбовь темных к другим расам ограничивалась только светлыми и людьми, светлые же презирали все народы вместе взятые. Дети звёзд, как называют себя светлые, думают, что те, кто не живёт веками - лишен милости богов. А, следовательно - жалкие. Хотя, последние три столетия они придерживаются другой политики, более мягкой и лояльной другим народам. Исключая тёмных собратьев. Коварство и жестокость этих эльфов неизменно повергает в ужас их светлые сердца, несмотря на то, что во многом эльфы, живущие под землей честнее и благороднее светлых.

Итак, Тейваз предстояло первый раз в жизни увидеть представителей других народов. С нетерпением она ждала дня отъезда, несмотря на то, что ей не хотелось расставаться, пусть даже на время со Святославом и сильбернами. Всю ночь перед поездкой она проплакала, уткнувшись в мохнатую шею Ваби. Дух, было, хотел отправить с ней пару взрослых волков для защиты, но Тейваз, сославшись на присутствие наблюдателей с болью в сердце отказалась от такого сопровождения. А на рассвете она уже выезжала из города на зефелиме, которого одолжил ей Анатэма. Снаряжение она перепроверила ещё накануне вечером и не переживала, что забудет какое-то важное зелье или точило для клинка. Сверившись с картой, она пришпорила скакуна. Дело оказалось срочным и ей приходилось гнать зефелима практически без остановок, чтобы как можно раньше оказаться в Малене. Там где было возможно, она срезала путь, правда не всегда это было хорошей идеей. Несколько раз ей приходилось отбиваться от мелкой, но очень злобной нечисти, что несколько замедляло её продвижение. Как бы там ни было, она уже через четыре дня после выезда из ворот Скальной пещеры, она въезжала в Мален.

Следуя указаниям Отумна, эльфийка подъехала к Северным вратам, общим для орочьего и тёмногоэльфийского кварталов. Не трудно догадаться, что одним из стражей был орк, а вторым - тёмный эльф. Собрат, встреченный так далеко от дома, Тейваз не впечатлил, а вот орк - вызвал бурю эмоций. Выше эльфа на полголовы, орк ростом был немного больше двух метров, косая сажень в плечах, как бы сказали в одной из сказок родного мира девушки, хотя это и явное преувеличение. Двух метров ширина его плеч не составляла, но было сразу видно, что этот мужчина не чужд физическим упражнениям. Доспехов на орочьем стражнике не было, кроме кожаной жилетки, одетой на голое тело, выставляющей на всеобщее обозрение сильные мускулистые руки и подтянутый торс. Красновато-огненную кожу покрывали причудливые татуировки. Длинные чёрные волосы, жесткие даже на вид, заплетены в тугую косу, чтобы не мешала во время службы. Высокий лоб пересекал чёрный кожаный ремень с какими-то рунами, видимо это знак военного отличия. Чёрные бездонные глаза опушены длинными ресницами, чем-то похожими на крылья бабочки. Прямой тонкий нос был сломан, от чего на нем осталась небольшая горбинка, ничуть не портящая его красивое лицо, придавая ему ещё больше мужества. Длинные уши, чем-то похожие на эльфийские, украшали серебристые кольца. Внешность этого стражника не оставила Тейваз равнодушной, засмотревшись на него, она чуть не забыла поправить браслет, скрывающий татуировку на её левом запястье. Но едва она это сделала, ей вспомнился разговор с Отумном, произошедший перед самым её отъездом:

- Когда окажешься в Нейтральной Земле, прячь свой суи юрис эссе. Особенно от орков. Для них это знак не только полноправия, но и знак того, что ты готова выйти замуж. Если ты красивая полноправная девушка, да ещё и приглянулась орку - значит, скоро окажешься за ним замужем. Твоё желание при этом мало кого волнует. У этого народа патриархальный строй общества.

- Но и у нас далеко не матриархат, - улыбнулась Тейваз.

- Прав у вас куда больше чем у их женщин. Так что будь осторожна. Лицо тоже лучше прятать. Капюшон в городе не снимай, хоть на вид тебе больше шестидесяти и не дать, но осторожность никогда не бывает лишней.

Улыбнувшись этому воспоминанию, девушка направила скакуна к стражникам. Кивнув сородичу, она протянула ему грамоту, дающую право проезда в этот город, а заодно и описывающую цели визита, чтобы избежать лишних вопросов. Пока стражник изучал врученный ему лист бумаги, Тейваз, не поднимая глаз на орка, теребила гриву своего зефелима. Через несколько минут эльф вернул ей документы, и она заплатила три серебряных монеты - въездную пошлину. Дождавшись, пока её имя будет занесено в длинный список приехавших, она тронула коня в сторону тёмноэльфийского квартала. Но неожиданно, сильная рука схватила её за ногу. Немало испугавшись, девушка уставилась на красную руку, словно тиски стиснувшую тонкую лодыжку эльфийки. Оказалось, это орк хотел задать ей несколько вопросов.

- Ллей Обращение к эльфийской девушке, вы полноправная? - спросил мужчина низким хрипловатым голосом. На вопросы городской стражи по закону нельзя не отвечать, но их можно замять.

- А разве это имеет значение? - прошелестела она, незаметно протягивая ему золотой.

- Вы даже не представляете какое, юная ллей, - пробасил в ответ страж, жестом отказываясь от денег. - И подкуп тут вам не поможет. - Уже чуть тише проговорил он. - Детям без сопровождения взрослых не место в таком опасном городе как Мален, особенно сейчас, когда люди задумали очередную пакость.

Видя, что дотошный стражник непреклонен, Тейваз нехотя отстегнула браслет, показывая орку внутреннюю сторону запястья. Чёрные глаза начали неторопливое путешествие к линии волос. Удивленно воззрившись на девушку, стражник, молча, вглядывался в её красивое личико, ища в нем намек на шутку. Не веря своим глазам, он потер татуировку, желая удостовериться в том, что она настоящая. Неизвестно, сколько бы времени всё это продолжалось, если бы не вмешался эльф-стражник, сунув под красивый орочий нос запись в свитке. Мысленно поблагодарив своего спасителя, эльфийка поспешила накинуть капюшон и наконец, въехала в город.

Повернув направо от врат, она оказалась в квартале тёмных эльфов. Здания здесь мало чем отличались от виденных ею ранее в других городах, но всё-таки носили отпечаток какой-то чужой культуры, возможно даже нескольких, и влияние природных условий. Под открытым небом чёрно-серые лёгкие строения казались не таинственно-прекрасными, а мрачно-упадническими. Улицы были менее оживленными, хотя время было ещё не настолько поздним, чтобы сворачивалась торговля и заканчивались вечерние прогулки. Хотя не стоит исключать вариант, что тут они не приняты. Однако местные традиции мало интересовали Тейваз: она выполнит работу и не задержится здесь лишнего дня, а жить тем более не останется. Хотя чем духи не шутят. Как бы то ни было, ей лучше поскорее найти дом заказчика, а то мало ли какие сюрпризы преподнесут ей вечерние улицы Малена. Знакомиться ближе с ночными обитателями здешних переулков ей совершенно не хотелось, даже, несмотря на то, что постоять за себя она была вполне способна.

По закону подлости сказать оказалось легче, чем сделать. Дом нужной ей эльфийской семьи оказалось нелегко найти. Дело осложнялось тем, что маленькая фигурка, закутанная в чёрный плащ, верхом на огромном чёрном зефелиме вызывала как минимум подозрения. Встречные эльфы расступались в стороны, стараясь как можно быстрее скрыться из поля зрения Тейваз, что было крайне не характерно для поведения тёмных эльфов. Что-то в этом городе было не так - и это не давало девушке покоя. Как бы то ни было, несмотря на все сложности, возникшие с поиском, на закате она - таки нашла нужный особняк. По-другому этот дом и не назвать. Раза в два больше соседних, он был огорожен высоким забором, выкованный явно гномами. Хоть Тейваз и ни разу в жизни не встречала представителей этого народа, с их работой она была прекрасно знакома. Великолепное кованое ограждение служил как украшением особняка, так и его защитой от воров и других непрошеных гостей. Около ворот стоял привратник - уже немолодой, явно разменявший девятую сотню лет эльф. Ему явно было скучно, и он с нескрываемым любопытством воззрился на позднюю посетительницу. Чтобы не тянуть зря время, гостья без лишних слов протянула привратнику грамоту-пропуск. Тот, явно разочарованный тем, что не получится лучше рассмотреть посетителя, с неохотой открыл ворота, давая дорогу всаднице.

Как только девушка спешилась у входа в дом, к ней подбежало странное существо с зеленоватой кожей и длинными обвислыми ушами, и взял поводья из рук эльфийки. Как она узнала позже, это был гоблин, которых в этом городе часто нанимали в качестве слуг и конюхов из-за их аккуратности и расторопности. Но, несмотря на такие качества, Тейваз не понравился представитель этого народа. Была ли тому виной гротескная внешность гоблина, или обостренное чувство прекрасного, присущее всем эльфам, но неприязнь к нему засела глубоко и прочно в её сердце. Как бы то ни было, ученица клана Мараната толкнула резную дверь из мореного дерева, не дожидаясь, пока её встретят слуги. Уже в холле её встретил один из слуг этой семьи. На этот раз тёмный эльф, чему гостья немало обрадовалась. Мужчина помог Тейваз снять плащ и жестом попросил следовать за собой. Они шли какими-то темными, мало освещенными коридорами, украшенными мрачными скульптурами и какими-то гротескными вазами, что могло навести страх на кого угодно. Наконец, они вышли к лестнице, ведущей куда-то наверх. Лестничное полотно покрывал плотный мягкий ковер цвета спёкшейся крови, несколько скрадывающий шаги. Через тринадцать ступенек лестница закончилась у ажурной двери, ведущей в какую-то залу, судя по тому, что дверной проем закрывали две створки. Распахнув перед посетительницей двери, слуга с поклоном удалился, забрав с собой и плащ Тейваз. "Хорошо, что сумку и снаряжение я оставила при себе, а то мало ли что", - подумала она, заходя внутрь.

Ученица Отумна оказалась в просторной комнате, в которой практически отсутствовала мебель, разве что низенький столик и диванчик, напротив которого валялась большая подушка. Стены были серыми и голыми, без каких-либо украшений, как и вся комната. Как оказалось, девушку уже ждали. На диванчике сидели хозяева дома, судя по венцам, украшавшим их головы - супруги. Оба с черными, как смоль волосами, тонкими чертами лица, высокомерно-лукавыми лицами и одновременно добрыми, тёплыми глазами. Она, в чёрном, обтягивающем точеную фигуру платье, открывающем красивые стройные ноги до середины бедра. Он - в изумрудно-зеленом камзоле, того же цвета парчовых штанах и высоких кожаных сапогах, отделанных серебряной нитью. Оба прекрасны как боги, сошедшие с фресок в храмах тёмных эльфов. Несмотря на то, что Тейваз сама была не обделена красотой, как и все эльфы, она залюбовалась этой сказочно красивой четой, застыв на месте и не сразу сообразив, что входить в чужой дом не поздоровавшись - как минимум невежливо. Но, она ничего не могла с собой поделать. Несмотря на проведенные пять лет в этом мире, она так и не привыкла, к тому, что её окружают от природы элегантные и красивые создания, каких в её родном мире нет и возможно, что и не было.

Хозяйка дома ласково улыбнулась юной эльфийке и жестом пригласила её присесть на подушку, что расположилась напротив диванчика. Немного смутившись, она проследовала к указанному ей месту и совершенно бесшумно и необыкновенно грациозно опустилась на подушку, по-турецки скрестив ноги, и приготовилась слушать. Свою сумку она так и не сняла с плеча, поместив её рядом с собой на полу. Черноволосый эльф звонко хлопнул в ладоши, и в залу вошел слуга-гоблин с огромным подносом, на котором уместились вазы с фруктами и сладостями, три серебряных кубка и кувшин с какой-то жидкостью, вероятнее всего, что с вином. Ловко расставив всё это на столике, он с поклоном удалился. Женщина, сидящая на диване, слегка наклонилась вперед и взяла кувшин, разлила тягучий, цвета крови напиток по кубкам и один из них протянула своей гостье.

- Добро пожаловать в наш дом, ученица клана Мараната. Моё имя Майэн, а моего супруга - Сто, - мягким певучим голосом проговорила эльфийка. - Мы рады видеть тебя. Раздели с нами вино и сладости, дитя.

- Не бойся, оно не крепкое, а фрукты восстановят твои силы после дороги, - вставил Сто, видя, что девушка сомневается, брать ей протянутый кубок или нет. - Как зовут тебя, дитя?

- Моё имя Тейваз, вай Уважительное обращение к темному эльфу Сто. Я направлена к Вам главой клана Мараната Фарнусом Мараната и моим учителем Отумном для того, чтобы выполнить Ваше поручение, - прошелестела гостья. - Надеюсь, я Вас не разочарую.

- Твоё здоровье, ллей Тейваз, - поднял кубок эльф, за ним и его жена подняла свой кубок, наполненный густым напитком.

- Долголетия Вам, ллея Обращение к замужней женщине (темной эльфийке) Майэн и вай Сто, - повинуясь древней традиции ответила эльфийка, отпивая маленький глоток из своего кубка.

- Прошу, угощайся и не стесняйся. Тебе надо подкрепиться с дороги перед выполнением задания. К сожалению, мы не можем дать тебе время на отдых, в котором ты наверняка нуждаешься. Дело срочное и важное, дорога каждая минута. - Сто бросил многозначительный взгляд на жену, та согласно кивнула.

- В таком случае, прошу изложить суть, чтобы я могла как можно скорее приступить к работе, - Тейваз потянулась к фруктовому пирожному. - Как я понимаю, дело не простое.

- Ты совершенно права. Тебе нужно выполнить всё быстро и тихо, так, чтобы никто не узнал о том, что я и моя жена что-то предпринимали, да ещё и втягивали в это клан Мараната.

- Прошу прощения, но я пока не являюсь подданной этого клана. Я всего лишь ученица, проходящая проверку, - потупилась девушка.

- Это не имеет значения. Ты связана с Мараната, а я не хочу, чтобы кто-либо узнал, что хоть кто-то из их эльфов был в этом городе. Кроме того, наша проблема тесно связана с людьми, что может втянуть Фарнуса в международный конфликт, а ведь у него и так много забот.

- Сто, давай перейдём к сути. Ты же сам сказал, что дорога каждая минута, а сам так много слов тратишь на то, что и так ясно, - Майэн нежно коснулась руки своего супруга и ласково улыбнулась.

- Ты права, - смутился заказчик, - я отвлекся. Итак, с недавнего времени, в нашем квартале, да и не только здесь, появился странный порошок, если угодно, наркотик. На первый взгляд может показаться, что это не значительное событие - во всех городах мира есть всевозможные наркотики, которыми иногда грешат жители. Однако, в этот раз всё очень серьёзно. Тёмные эльфы и орки сходят от них с ума уже после первой дозы. Они нападают на своих собратьев и зверски их убивают. Примечательно, что на людей этот порошок не оказывает никакого действия, даже не опьяняет. Светлые эльфы, тер-алы и фраи так же не подвержены столь разрушительному влиянию. Для них эта мерзость - обычный лёгкий наркотик. А вот орки и мы - лишаемся рассудка и, в конце концов, гибнем. По нашим сведениям, распространением этого порошка занимаются люди нашего города. Твоя задача не только выяснить, кто это делает, но и уничтожить эту мерзость, пока орки и тёмные во всей Нейтральной земле не поубивали друг друга.

- Я всё поняла, вай Сто, но у меня есть несколько вопросов. Если вы позволите, я бы хотела услышать на них ответы.

- Разумеется, спрашивай, - кивнул Сто.

- Во-первых, почему именно вы решили заняться этой проблемой, во-вторых, есть ли какие-нибудь предположения на счёт того, где можно достать этот порошок и где чаще всего его продают.

- Хммм, ты умеешь задавать вопросы, - улыбнулась хозяйка. - Мы занимаемся, как ты выразилась, этим делом, потому что в городском совете мы представляем интересы нашего квартала. Смертоносный наркотик можно достать практически в любой таверне людского квартала, в нашем районе - в заведении под названием "Череп некроманта", - произнося это название, эльфийка брезгливо поморщила красивый носик. - Есть ли у тебя ещё вопросы?

- Пожалуй, только один. Что делать с теми, кто окажется причастен к распространению и изготовлению этого наркотика?

- Доставить к нам живыми. Если не получится - можешь и убить, - отозвался Сто. Но предпочтительнее - живыми. Только об одном прошу - без лишнего шума. Драки в трактирах тоже ни к чему, - словно читая её мысли, добавил мужчина.

Тейваз согласно кивнула и сделала ещё один глоток. Густое вино нежно разлилось теплом по всему телу, снимая усталость и придавая сил. При этом оно совершенно не пьянило, что было весьма и весьма хорошо. На вкус оно было ни с чем несравнимо, сладковатое, пахнущее миндалем и специями. Когда кубок опустел, эльфийка не без сожаления поставила его на столик, а сама потянулась к вазе с фруктами. В ней ей приглянулся красивый плод, похожий на желтую сливу. Немного подкрепившись, гостья решила откланяться. Едва за ней закрылись резные двери, хозяйка дома обеспокоенно посмотрела на своего супруга. Её терзали сомнения, но она боялась высказать их вслух, чтобы не расстроить мужа, да и не оскорбить ту, кого рекомендовал сам Отумн. Наконец, решившись, она спросила:

- Жизнь моя, ты уверен, что она справится? Она же совсем ребенок! Сколько ей лет? Семьдесят? Восемьдесят?

- Успокойся, Майэн, всё будет хорошо. Она справится, я уверен. А возраст - разве он имеет значение? Главное не это. Я многое слышал о ней. Ей под силу то, что зачастую не может совершить взрослый, умудрённый опытом и жизнью эльф.

- И всё равно, мне кажется, что она не сможет. А если она пострадает? Или погибнет? Ты не должен был отправлять её одну! - всё больше и больше "заводилась" эльфийка.

- Свет мой, она справится. Если бы ты знала, в каких местах она бывала и оставалась при этом в живых, ты бы сразу же перестала сомневаться в ней.

***

Отправляться в "Череп некроманта" пешком ей совершенно не хотелось. Тем более что идти пешком по незнакомому городу в столь позднее время - самоубийство, даже если ты вооружен и хорошо владеешь магией. Здраво рассудив, что привлекать лишнее внимание даже на улице не следует, Тейваз старалась слиться с толпой, а капюшон на всякий случай с лица не убирать, хотя неизвестно как она привлечет больше внимания - с капюшоном или без него. Тем не менее, проплутав некоторое время, она всё- таки нашла нужное ей заведение. Оставив зефелима у коновязи, ученица вошла в гостеприимно распахнутые двери. Выбрав стол поближе к двери, она заказала себе ужин и стала наблюдать за посетителями. Для начала, эльфийка осмотрела само помещение. Зала, в которой она сидела, была достаточно большой, чтобы вместить сто - сто пятьдесят эльфов. Окна большие - как в высоту, так и в ширину. Рамы распахнуты, чтобы посетители не чувствовали дискомфорта из-за духоты. Камин не горел, поскольку и без него было жарко. На стенах не было магических светильников. Вместо них были свечи в красивых витых подсвечниках, одновременно служивших и украшениями.

На каждом столе стояла пустая бутылка со свечой. К чести хозяина надо отметить, что мебель и полы сверкали чистотой, посетители вели себя тихо и два огромных вышибалы сидели у выхода и бездельничали. Разносчицы работали быстро и слаженно, так что свой ужин девушка ждала не долго. Каждый из тех, кто находился в этом зале, занимался своим делом - ел и о чем-то разговаривал с соседом. Изредка какой-нибудь мужчина вставал и подходил к стойке, чтобы взять ещё кружку выпивки. Однако кроме курсирующих от стола к столику разносчиц и совершающих короткие набеги к стойке посетителей, ещё несколько подозрительных типов периодически присаживались то к одной, то к другой компании. Они не пили вместе с посетителями, а что-то им предлагали. Из одной руки показывался странный бумажный квадратик, в другой появлялись деньги, и странная личность тут же уходила. "Кажется, мне повезло. Распространителей я нашла. Осталось только выследить изготовителей. Ловить этих типчиков с бумажками, смысла нет, придётся за ними следить. Где-то у меня было зелье невидимости", - так думала Тейваз, пока зорко следила за перемещениями торговцев наркотиками.

Когда один из них оказался близко от её стола, она смогла рассмотреть его ближе. Сначала она не поверила своим глазам. Приглядевшись, девушка поняла, что ей не привиделось. Торговцем оказался полукровка. Причём, сразу было видно, что одним из родителей был тёмный эльф, а второй - без сомнения человек. И человеческая кровь была явно сильнее, что говорило о том, что именно человек - отец этого проходимца. Ни чем примечательным кроме своей не чистокровности мужчина не отличался. Заметив, что Тейваз пристально за ним наблюдает, мужчина с самым доброжелательным видом, на который только способен, подсел к девушке. Та нимало не удивилась такому повороту событий, как ни в чём не бывало, продолжила свой ужин. Незнакомец окинул её беглым оценивающим взглядом и жестом попросил наклониться ближе к нему.

- Я вас здесь раньше не видел, ллей. Вы в этом заведении впервые? - спросил он хриплым голосом.

- Действительно, я впервые в этом заведении, - прошуршала Тейваз. Она опустила вежливое обращение, так как не знала, как его назвать - фаем или же лордом, несмотря на то, что на потомка человеческой знати он не похож.

- Я вижу, вы тут скучаете, - не обратив внимания на вопиющее нарушение, этикета продолжил полукровка. - У меня есть один удивительный порошок. Он доставит вам массу удовольствия. Уверяю вас, вы такого никогда не пробовали.

- И что же это за порошок такой чудесный, - Тейваз сделала вид, что ей крайне интересен его товар. - Откуда он у вас?

- У меня свои источники. Порошок, который я вам предлагаю, позволит вам расслабиться, забыть обо всех заботах и тревогах, - уверял её незнакомец. - У него много различных свойств. Попробуйте, не пожалеете, ллей.

- И сколько же стоит это ваше снадобье? - поинтересовалась эльфийка.

- О, сущий пустяк, всего лишь три золотых.

- Три золотых? Да это же грабёж в чистом виде! - возмущенно воскликнула она, стараясь, впрочем, не переигрывать. Ей не хотелось вызывать подозрения.

-Поверьте мне, прекрасная, оно того стоит. Вы потом ещё ко мне обратитесь, - уговаривал мужчина, а про себя подумал: "Если выживешь, конечно, мерзкая эльфийка".

- Ну, раз вы так говорите... - с этими словами она достала из сумки кошелек и выложила на стол три золотых монеты. Те быстро исчезли в руке торговца, а на их месте оказался бумажный квадратик.

- Приятного вам отдыха, ллей, - проговорил мужчина вставая.

Полукровка направился к следующему столику, в эльфийка тем временем подозвала разносчицу и сказала, что хочет расплатиться. Та кивнула хозяину, и тот легкими шагами направился к её столу. Выложив полагающееся количество монет, девушка встала и направилась к выходу. Остановившись у коновязи, Тейваз отвязала своего скакуна и шепнула ему в ухо, чтобы тот отправлялся за ворота и спрятался в каком-нибудь лесу, чтобы его никто не видел. Умная зверюга кивнула рогатой головой и рысью направилась в нужную сторону, оставив своего седока в одиночестве. Не теряя времени даром, ученица Отумна выпила зелье невидимости, и как только оно подействовало, начала колдовство. Чтобы не потерять торговца-полукровку, она сотворила шпиона. Благодаря сохраненным духом знаниям, "жучка" было невозможно обнаружить ни магически, ни каким либо другим способом. Пристроившись рядом с выходом, она стала ждать. К счастью для шпионки, ожидание длилось не долго. Мужчина вышел из заведения примерно спустя двадцать минут после ухода Тейваз. Он как это ни банально, направился в тёмный переулок. Девушка, лёгкими шагами двинулась за ним. Проплутав по улицам несколько часов, они оказались в самом грязном районе человеческой части города. Не переставая брезгливо морщиться, девушка обходила зловонные лужи, при этом стараясь не терять из виду свою цель.

Вскоре они остановились около покосившейся хибары. Девушка, чувствуя, что действие зелья заканчивается, достала из кармана ещё один пузырёк и одним глотком осушила его. Тем временем, полукровка три раза постучал в дверь и ему открыл здоровенный детина, естественно человек. Лицо у того было не обезображено интеллектом, но несмотря на это ему хватило ума проверить нет ли за торговцем "хвоста". Естественно он никого не обнаружил и распахнул дверь шире, позволяя позднему гостю войти. Тейваз бесшумно юркнула следом за ним. Оказавшись в хибаре, мужчина протопал куда-то вглубь здания, и начал спускаться по лестнице. По-видимому, в подвал. Там оказалась целая алхимическая лаборатория, в которой трудилось около десятка заморенных гоблинов, за которыми наблюдали два жуткого вида человека. Не обращая на них внимания, торговец прошел дальше, остановился у неприметной деревянной двери и постучал. С той стороны прозвучало "Войди!" и он потянул дверь на себя.

Они оказались в просторной комнате с длинным прямоугольным столом, за которым сидело ещё с дюжину людей. Проводник эльфийки скромно присел на дальнем конце стола, ближе к выходу. Во главе стола сидел образина бандитской наружности. Окинув присутствующих тяжелым взглядом, она повысил голос и спросил:

- Ну, все собрались?

- Ещё двое не пришли, хозяин. Но они должны скоро быть, - ответил сидящий справа от бандита мужчина с густой бородой и редкими усами.

- Что ж, подождем.

Ожидание проходило в полном молчании. Через некоторое время пришли те двое, которых все ждали и, получив выговор, уселись за стол. Дружно, как по команде все собравшиеся выложили кошельки с деньгами и не проданные квадратики с наркотиком. Монеты и бумажки считали всем миром, чем немало позабавили наблюдавшую за этой картиной Тейваз. Когда подсчет был окончен, монеты сложили в мешочек и, перевязав горловину кожаным шнурком, отправили в кованый ларец, который собственноручно закрыл так называемый хозяин. Ключ, как в сказке, помещался на огромном железном кольце, был надет на шею бандиту. Прислонившаяся к стене никому не видимая девушка присвистнула про себя. "Ого, да тут всё по всем правилам жанра. А это мафиози местного пошива, только вот мордоворотов-охранников маловато будет. Пожалуй, прежде чем действовать послушаю, о чем они будут говорить", - думала наблюдательница.

Говорили собравшиеся мафиози долго и много. Суть их разговора заключалась в том, что благодаря новому наркотику они уничтожат всех тёмных эльфов и орков, да ещё и денег на этом заработают. Один из мужчин горько сетовал на то, что в других городах никто этим не занимается, а путешествие, как по Нейтральной земле, так и по королевствам крайне небезопасно. Облегченно выдохнув, девушка приготовилась действовать. Но, прежде она решила выяснить, есть ли в этом городе лаборатории, подобные этой. Как оказалось, нет, но имелось несколько складов в лесу у города и в людском квартале. Ну, с этим справиться не трудно, тем более что она знает пару утраченных заклинаний из древней эльфийской магии. Только вот один вопрос терзал девушку - кто ещё знает, как приготовить порошок, и где их найти.

Но, Тейваз сегодня определенно везло. Увлеченные обсуждением своих коварных планов, они рассказали всё, что хотела услышать эльфийка. Дождавшись окончания столь необычного заседания, она никем не обнаруженная направилась выводить из строя алхимиков, причастных к созданию этого порошка и всех, кто, так или иначе, связан с этой компанией. Тех, кто сидел в этой комнате, она расценила как голову не особо крупной змеи. Голову она решила уничтожить в самом конце, чтобы не растерять остальные части тела. Оказавшись на улице, девушка сняла плащ и рубашку, аккуратно сложила и спрятала в сумку. Расправив крылья, она взлетела, всё так же оставаясь невидимой.

Поиски нужных ей людей не заняли много времени. Тейваз, как и все темные эльфы, вполне владела магией, а уж заклинание поиска они изучают одним из самых первых. Конечно же, существуют самые разные поисковые заклинание: простые и сложные, массового поиска и индивидуального, требующие специальных зелий и наоборот, такие, для которых необходимо что-то принадлежащее лично предмету поиска или вещь, которой искомый объект хоть раз коснулся. В данном случае было достаточно просто знания. Эти люди алхимики. Они изготовили смертоносный наркотик. Этого вполне достаточно, чтобы найти этих алхимиков хоть на другом конце мира, хоть в преисподней. Ведомая магической стрелкой Тейваз оказалось в ремесленном квартале.

К счастью, все они жили в одном квартале. А дома их располагались не так далеко друг от друга. Летать над людским кварталом при помощи заклинания воздушных крыльев было куда приятнее, чем перемещаться по нему пешком, но в воздухе над этим районом было что-то такое, что заставляло девушку брезгливо передергивать плечами. То ли воздух был отравлен испарениями помоев и гниющих отбросов, то ли спертый дух городских трущоб, пропитанный перегаром и вонью немытых тел был настолько непривычен и омерзителен для той, что давно отвыкла от городов, где жили люди, что хотелось научиться обходиться без воздуха. Юная эльфийка оказалась разбалована чистым горным воздухом, лесной свежестью, и тем, что все в мире темных эльфов было прекрасно и не обезображено ничем посторонним. Даже на фермах, что разводят вирмов или зефелимов невозможно почувствовать запаха навоза - ибо его там нет. Так или иначе, но Тейваз, пока она летела над человеческим кварталом, очень хотелось помыться. И желательно, промыть и собственные легкие, чтобы окончательно изгнать этот жуткий дух из организма.

Обнаружилось, что дома всех нужных ей алхимиков располагались в ремесленной слободе. Застроена она была небольшими домами в два-три этажа. На первом располагались мастерские и лаборатории, а выше - хозяйские комнаты. Зачастую один дом делили несколько семей. Квартал людей не был особенно богатым, в особенности ремесленная слобода. Конечно, нельзя сказать, что все люди в Малене были нищими, а ремесленники в особенности, но денег им явно не хватало. Вот и появился у домовладельцев обычай часть дома - несколько комнат - сдавать тем, кто не мог позволить себе иметь свой дом. Вот и получилось, что на фасаде дома висел табличка " Семья Годрик", а жили там и Годрики и Самайн. Отчасти это напомнило Тейваз её прошлую жизнь. Как ей казалось естественным, что в одном доме живет множество семей, зачастую даже не подозревающих о том, что с ними в одном доме живет, к примеру, семья Хайредтиновых или Васильевых.

Сейчас ей казалось удивительным, как так, не знать, кто живет в соседнем доме, за стеной твоих собственных комнат. Раньше все было не так. Не сказать, что и сейчас ей было дело до собственных соседей, но контраст с прошлой жизнью был очевиден. Земля и этот мир так разительно отличались друг от друга. И дело даже не в том, что здесь вполне естественно встретить в одном городе эльфа, человека и, скажем тролля. В её родном мире все, кроме людей считаются вымыслом. Просто тут, на её новой родине все были куда добрее друг к другу. Даже не знакомые друг с другом темные эльфы, если один попросит другого помочь, не будут искать в этом выгоду, как многие люди там, на Земле. Никто не станет задумывать о том, что богам будет угодна помощь ближнему и никого не посетит мысль о том, что доброе дело зачтется там, на Страшном суде. И материальную выгоду так же не станут искать. Надо помочь - помогу, и не важно, что надо сделать: убить конкурента, состряпать яд или просто подержать зефелима пока хозяин поправит распустившуюся подпругу. А уж решит отблагодарить или нет, будет ли это выгодно в будущем - дело второе.

Нет, конечно, за убийство или яд последует вознаграждение. Но главное не деньги. Главное - что сегодня ты помог ближнему и вы стали чуть ближе друг другу. Случись война, и ты без боязни сможешь подставить спину, стоящему с тобой в строю темному.

Конечно, у людей тоже существует бескорыстная дружба. Но как же это редко бывает. У них чаще всего дружба завязана на чем-то материальном: выпивка, деньги, общее дело. Если заглянуть в человеческий легион, в какую-нибудь казарму, то можно увидеть, что часто воины из одного отряда связаны алкогольной дружбой, совместными походами в бордели или чем-то подобным. Случись одному повести себя не так как ожидают от него другие - никто больше не пригласит распить бутылку, не оплатит тебе вскладчину поход к девице легкого поведения. Это не самое главное, но все же люди почему-то держатся за такую дружбу, не понимая, что есть что-то менее материальное, но от этого не менее важное для каждого.

Именно поэтому темные эльфы не воюют за территории. У каждого клана есть свои владения, это да. Но, это совсем не значит, что хозяева, будут относиться к пришлым как к чужакам, а иноземные эльфы и даже не-эльфы будут чувствовать себя как дома и могут рассчитывать на помощь хозяев.

Разбираться пришлось с каждым по отдельности. Как ни хотелось Тейваз разобраться ос всем сразу и желательно, в одном месте, этого не произошло. Наличие какой-нибудь одной, но очень большой подпольной лаборатории, где все они сидели бы и корпели над бумагами, было бы очень кстати. И не только для неё самой, но и для этих алхимиков - куда легче разрабатывать злодейские зелья всем вместе, чем поодиночке. И быстрее. Одна голова хорошо, а много - ещё лучше. Но, на такой огромный подарок со стороны судьбы не приходилось рассчитывать: удача и так сопутствовала ей во многом: продавца нашла быстро, зелье подействовало, да ещё и всех главных личностей в этом мерзком деле найти удалось. В такой ситуации грех жаловаться на то, что придется потратить больше времени, мотаясь от дома к дому и существенно растратить свой магический запас. Удачу и Судьбу лучше не гневить. Они - капризные дамы.

Поскольку, шуметь было не велено, приходилось обходиться без крови. Куда проще было бы всех переубивать, уничтожить записи, спалить склады и концы в воду. Но, это как раз таки далеко не самый лучший вариант. У каждого клана есть своя манера боя. И убийства. Так что, выяснить, кто напакостил, оказалось бы несложно. Вот магия у всех одинаковая. Но убийства с помощью магии лишний раз всколыхнут магический фон города, а уж локализация только в одном квартале привлечет совсем ненужное внимание. Что же делать в такой ситуации? " Стереть им всем память начисто. Магический фон не возмутится, кровь не прольется, все довольны, все счастливы", - подумала Тейваз и стала вспоминать нужное заклинание. Всем известно, что у эльфов феноменальная память, раз что-то прочитав, они никогда этого не забудут. Видимо, это относится только к урожденным эльфам, а не бывшим людям. Порывшись в закоулках своей памяти, эльфа, наконец, вспомнила то, что было нужно. И заклинание оказалось не особо сложным и энергоемким. Что ж, приступим.

Если ты убийца, способный двигаться бесшумно, тебе не составит особого труда проникнуть в чужой дом, не потревожив никого из жильцов. Если ты ещё и маг, то сможешь пройти даже сквозь закрытое окно, дверь или стену. Если ты эльф, владеющий древней, почти забытой магией и знаешь, как сварить зелье полной невидимости, то ещё и удастся не потревожить магический фон и не оставить никаких следом своего пребывания тем, где быть тебе собственно говоря, не полагается.

Вот и Тейваз без особых затруднений проникла в первый дом. Окно на втором этаже оказалось приоткрытым. Для любого эльфа второй этаж - не помеха. Врожденная гибкость позволяет каждому - и светлому и темному - забраться по ответной стене на второй этаж дома, не используя магию. Ей же не пришлось делать и этого - мощные крылья доставили её куда надо. Приземлившись на подоконнике, девушка едва не свалила горшок с каким-то чахленьким цветком. Только отменная реакция помогла ей не наделать лишнего шума. Мягко спрыгнув с подоконника в комнату, она осмотрелась. Чья-то спальня. На простой деревянной кровати спят двое: мужчина и женщина. Ну и кто же у нас из них нужный алхимик? Кому стирать память, если эти двое, судя по аурам, алхимики? Заклинание поиска помогло. Вокруг головы нужного человека возникло едва заметное зеленое сияние. Женщина. Вот уж не подумал бы никто. Думать Тейваз и не надо было. Надо было действовать. Прочитав нужное заклинание, она дотронулась до головы спящей и проникла в её воспоминания. Детство, первая любовь, первая близость с мужчиной и прочий мусор её не волновал. Пришлось погружать глубже. Житейские заботы, свадьба, праздники и ещё какие-то события, сплетни, секреты. Опять ненужное. Ныряем ещё глубже. Наконец-то.

Мысленно потерев руки, девушка приступила. Зацепила нить воспоминания и начала методично сматывать её в своего рода клубок. За главной нитью потянулось все, что так или иначе связано с открытием этого порошка и его изготовлением. Так даже проще. Когда все нити оказались в клубке, он оказался довольно большим. Видимо, эта женщина играла далеко не последнюю роль во всем этом безобразии. "Гадина", - подумала эльфийка. Представила, как внутри клубка зародилась маленькая искорка. Через миг она переросла в пока ещё маленький язычок оранжевого пламени. Ещё через несколько мгновений от клубка из мыслей, чувств, воспоминаний не осталось даже пепла. Пока девушка была в сознании женщины-алхимика, ей показалось, что прошла если не вечность, то годы уж точно. Когда же она "вынырнула" на "поверхность" выяснилось, что не прошло и трех земных минут.

Что ж, осталось только найти её записи. Заклинание поиска использовать не получится, чтобы не сбить предыдущее. Наложив на себя заклинание ускорения, она методично обшарила весь дом, заглянула в каждую щель. Ей удалось обнаружить немало тайников: с деньгами, какими-то письмами, рукописями, травами и склянками, скорее всего запрещенными. И, о счастье, в одном из самых пропыленных уголков подвала нашлись записи о порошке. Они хранились в шкатулке, защищенной заклинаниями. Пока Тейваз копалась в память этой женщины, она выяснила, как открыть её. Тратить энергию на заковыристый "ключ" эльфийка не захотела. Сотворив энергетический "молот", одно из универсальных заклинаний уничтожения, она как следует, размахнулась им и разнесла шкатулку и все её содержимое. Не осталось ни щепки, ни клочка бумаги, по которому можно было бы восстановить записи. Здесь дело сделано. Пора браться за остальных. Благо, ночь только начинается, а зелья невидимости она сварила много.

Начисто стерев память алхимикам, которые изобрели этот смертоносный порошок и участвовали в его создании, девушка уничтожила все их записи относительно этих исследований. Правда, некоторых особо строптивых пришлось убить. Прятать тела ей не хотелось, поэтому она просто испарила их. Те же, кто остался в живых не помнил ничего, что хоть как-то было связано с порошком. На данном этапе труднее всего пришлось с гоблинами, которыми, которые трудились в лабораториях. Изрядно помятая, девушка приступила к уничтожению наркотика. Устроившись в какой-то покосившейся хибаре, пустующей не один десяток лет, судя по её виду, эльфийка приступила к обряду.

Ей надо было прочитать очень сложное, но, несомненно, необходимое в сложившейся ситуации заклинание. Для начала, надо было нарисовать рисунок: два квадрата, пересекающихся друг с другом так, что получилось некое подобие звезды. Все это надо было вписать в круг и перечеркнуть крест накрест. В первую очередь следовало чертить круг, затем уже квадраты. Каждую линию рисунка надо было напитать энергией. Затем, точно в пересечение двух перечеркивающих линий надо было насыпать порошок, который заклинательница хотела уничтожить. "Хорошо, что я его не выбросила", - мелькнула довольная мысль.

Потратив немало сил, она всё-таки уничтожила весь порошок одним махом. Сидя на одной из крыш, девушка подводила итоги. "Итак, я уничтожила всю наркотическую гадость, промыла мозги тем, кто её придумал, уничтожила формулы-записи и замочила кучу народа. Что ж, могу, смело заявить, что ночь даром не прошла. А с головой разберусь завтра. Теперь они от меня никуда не денутся. Надо бы отдохнуть", - додумав эту мысль, Тейваз спустилась на твердую землю и с помощью магического кристалла призвала зефелима. К тому моменту, как зелье перестало действовать, появился скакун. Удобно устроившись в седле, девушка плотнее запахнула плащ и направила животное в сторону дома заказчиков. Там её встретили слуги и сопроводили в отведенную ей комнату. Добравшись до кровати, девушка рухнула на неё, не раздеваясь, не принимая ванну, и заснула сном мертвеца. Последняя мысль, промелькнувшая в её голове, была: "Надеюсь, хозяева не очень расстроятся, если я слегка испачкаю простыни кровью". Она спала без снов, мягкая подушка ласково обнимала её голову, успокаивая и давая долгожданный отдых.

Проснулась девушка свежей и отдохнувшей, правда, изрядно испачканной кровью и пылью. Хозяева дома любезно предоставили ей огромную ванную комнату, с ванной, больше похожей на бассейн, как и у неё дома. Видимо, это у тёмных такая традиция - мыться в бассейнах. Вдоволь наплававшись в тёплой воде и отмывшись, Тейваз пошла отчитываться перед Сто и его женой. Они встретили её в той же зале, что и вчера, и они вместе позавтракали. Она рассказала о том, что произошло этой ночью и о том, что ей осталось сделать. Услышав рассказ эльфийки, Сто с торжеством воззрился на жену, его взгляд так и говорил: "Смотри, любовь моя, я оказался прав". Успокоенная и обрадованная Майэн прижала руки к сердцу и мысленно возблагодарила всех богов, покровительствующих этой расе. Красноречивые взгляды мужа ничуть её не смутили, и она лишь с восторгом смотрела на это дитя, которое за ночь сделала столько, сколько ни кто из агентов, нанятых для этой работы, не смог сделать за две декады. До полудня девушка решила не двигаться с места, чтобы как следует подготовиться к заключительному этапу задания. Самым главным было, чтобы хватило зелья невидимости, и она смогла прикрепить амулеты подчинения к тем, кто составлял голову этой мерзкий змеи.

Ровно в полдень, девушка под покровом невидимости пришла к покосившейся хибаре, которую посетила вчера. Поскольку прикрытия у неё никакого не было, пришлось искать способ проникнуть внутрь не через дверь. На её счастье окна были не заколочены, правда на них стояла мощная магическая защита и сигнализация. Чтобы обойти охранные и оповещающие заклинания, пришлось изрядно потрудиться, но игра стоила свеч и она через сорок минут кропотливой работы уже стояла в одной единственной комнате хибары над телом оглушенного охранника. Самой главной трудностью было проникнуть в подвальное помещение и остаться незамеченной. Стоя перед закрытой дверью, девушка решилась применить заклинание прохождения сквозь стены. В нем не было ничего опасного, просто оно вызывало крайне неприятные ощущения. Оказавшись в лаборатории, она, не теряя времени даром, вырезала всех тех, кто в ней находился. Тихо, без лишнего шума. Никто даже ничего не понял. Тем же самым способом девушка проникла и в последнюю залу.

Никто из присутствующих даже не узнал о том, что их стало на одного больше. Они были в том же составе что и вчера. Тейваз успела вовремя, в этот момент как раз оглашался список тех, кто был вне города, когда запасы порошка и алхимики, его изобретшие были уничтожены. Хозяин зачитывал имена, написанные на свитке пергамента. "Повезло, что они их всех записали, вдруг я кого-то прослушаю", - думала эльфийка, торопливо обходя всех сидящих за столом и прикрепляя к ним амулеты. У всех мужчин были крайне встревоженные и удрученные лица. Каждый из них пытался понять, что же произошло ночью и кто тому виной. Но, как они не старались, им ничего не удавалось. Наконец, Тейваз закрепила амулеты и начала читать заклинание, активирующее их. Заработали они одновременно, что несказанно обрадовало девушку. Прежде, чем отправляться в особняк, нужно было прихватить свиток с именами. Получился он не таким уж и объемным. Но, тем не менее, у девушки не было совершенно никакого желания мотаться по городу ещё и за ними. Оглянувшись по сторонам, эльфа заметила все тот же кованый сундук. Как и прошлой ночью, он стоял запертым. Только вот сегодня на него навесили ещё и охранные заклинания.

Неприятно, но не смертельно. Правда, теперь ей возиться с ними не пришлось бы. Повелительно махнув рукой в сторону сундука, она отдала мысленный приказ главарю отпереть сундук. Когда крышка откинулась, эльфийка не преминула заглянуть внутрь. Около дюжины увесистых кожаных мешочков были аккуратно сложены в утробе сундука. "Наверное, тут не все деньги", - подумала она. - "Можно было бы допросить человека по поводу остального. Но, тут и так не мало, так что обойдемся и без допросов. Пусть с ними заказчики разбираются". Взвесив на ладони один из мешочков, она оценила его массу. По-видимому, тут хранилась довольно крупная сумма денег. Желая проверить свою догадку, она распустила замшевые завязки, растянула горловину. Внутри жарко поблескивали золотые монетки. Высыпав несколько на ладонь, она присмотрелась к ним. Были тут эльфийские, и, кажется ещё и орочьи. Что ж, неплохо. У темных монеты во всех частях государства одной и той же чеканки. А с орками эльфы дружат, так что в большинство городов на торгах не делали разницу между орочьей и эльфийской монетой, тем более что по весу они были совершенно одинаковыми. Жадность - грех, так что, прихватив всего лишь три кошеля, она разложила их по карманам. Ну, вот и все, дело сделано, пора идти. Все тому же главарю она приказала запереть "сейф", а двум другим "молодцам" нести его.

Накинув отводящий глаза полог на свою добычу, она направила свои стопы к особняку Сто и Майэн. Добрались они практически без приключений. В переулке перед домом, ученица Отумна сняла полог и вошла со своими спутниками в особняк. Там их окружили слуги и воины, людей под конвоем увели куда-то в сторону служебных помещений, а эльфийка направилась к нанимателям, с тем, чтобы передать свиток с именами тех, кого ещё предстоит поймать и забрать свои деньги. Однако она скромно умолчала о том, что часть денег, что была заработана людьми на продаже наркотиков, она оставила себе, рассудив, что ей необходима компенсация материально ущерба, нанесенного её одежде и запасам зелий.

Снова оказавшись в серой зале, девушка отчиталась за доставку в особняк преступников, сняла заклинание подчинения и высказала просьбу подписать несколько бумаг, свидетельствующих о выполнении задания, а так же расписаться в том, что претензий к работе они не имеют. Получив бумаги назад, девушка, весьма довольная собой и жизнью отправилась в обратный путь. Зефелим за это время успел отдохнуть и набраться сил, так что домой они выехали бодрой рысью.

Гнать скакуна эльфийка не стала, поэтому домой они добрались за пять дней. По дороге ничего примечательного, кроме нескольких стычек с нечистью не произошло. Едва не вываливаясь из седла от усталости, Тейваз доехала до усадьбы, в которой жила последние пять лет. Бросив поводья подбежавшему слуге, она на нетвердых ногах направилась в свою квартиру. Там, около двери её поджидал Анатэма. Ничего не говоря, даже не кивнув другу-брату, она захлопнула дверь перед самым его носом и едва не на четвереньках добралась до спальни. В изнеможении рухнув на кровать, она провалилась в сон.

Глава 7. Знакомьтесь, Тейваз Мараната.

Потоптавшись возле двери Тейваз, Анатэма отправился к учителю, надеясь, что от него можно будет узнать, как справилась девушка-кукла. Через город молодой эльф летел стрелой, торопясь как можно скорее оказаться в доме Отумна. Расталкивая и сбивая с ног прохожих, нецензурно бранящихся ему в след, он за какие-то пятнадцать минут преодолен отнюдь не маленькое расстояние между домом наставника и усадьбой учеников. Ураганом, ворвавшись в кабинет к беловолосому эльфу, он потребовал, именно потребовал рассказать подробности того, что случилось в Малене. Хозяин дома недовольно посмотрел на своего воспитанника, и, бормоча себе под нос что-то о невоспитанности и непочтительности современной молодежи, протянул Мараната свиток, лежащий на широком письменном столе, заваленном бумагами.

Нетерпеливо схватив свиток, эльф углубился в чтение. Каково же было его удивление, когда он не смог прочитать ничего вразумительного или познавательного. В свитке говорилось, что девушка вступила в контакт с предполагаемым распространителем особо опасного наркотика и через какое-то время она исчезла. Магически или физически найти её не представилось возможным. Спустя какое-то время после её исчезновения так же бесследно исчезли несколько человеческих алхимиков, которые впоследствии оказались мертвыми. Кроме того, было разгромлено и уничтожено несколько незаконных алхимических лабораторий, и смертельно опасный порошок так же бесследно исчез как у торговцев, так и на складах. Утром эльфийка объявилась дома у заказчиков, а через несколько часов снова пропала. Поиски снова не дали никаких результатов. Спустя несколько часов ожидания, она появилась у ворот дома вместе с толпой людей. Как оказалось, это были непосредственно те, кто стоял за распространением опасного наркотика.

В недоумении воззрившись на Отумна, Анатэма бестолково захлопал глазами. Перевел взгляд на отчет и снова на учителя. Тот в задумчивости сидел в кресле, накручивая белую прядь волос на тонкий палец. Молчание длилось довольно долго, наконец, молодой эльф решил его нарушить:

- Как такое возможно, учитель? - спросил он.

- Не знаю. Хотя хотел бы. Про исчезновение я ещё понимаю, но вот остальное... Или ей кто-то помог, или она гениальна. Хотя скорее второе, чем первое, - эльф снова задумался.

- А что с исчезновением?

- Зелье полной невидимости. Она сумела его сварить. Именно из-за этого её нельзя было обнаружить ни физически, ни магически. Всё-таки она гениальна. Приготовить такое зелье - не каждому алхимику это под силу. Поистине необычная ученица мне досталась. Кстати, ты видел её?

- Да, учитель, видел. Она сегодня приехала. Сильно уставшая, на ногах еле стояла.

- Значит, она ещё и в живых осталась после своих экспериментов. Что ж, похвально. Я рад. Очень рад. Надо будет внести кое-какие дополнения в отчет наблюдателя. Очень уж она красиво выкрутилась.

- Что означает ваша фраза о том, что она осталась жива? - встревожено поинтересовался Мараната.

- Ну-у-у, это очень опасное зелье. Если бы она допустила хоть одну, даже самую незначительную ошибку - Тейваз не вернулась бы. А почему? Тут два выхода - или её бы разорвало на мелкие кусочки, или она бы растворилась в воздухе.

- Жуть какая. Подождите... Она сварила столь опасное зелье? И никому ничего не сказала? Самостоятельно опробовала его на себе? - Анатэма так и сыпал вопросами, всё больше и больше повышая голос.

- Успокойся. Только мужских истерик мне тут не хватало для полного счастья. Да, она приготовила этот отвар, да она его выпила. И что теперь? Ты не видел её на некоторых тренировках, так что не стоит так сотрясать воздух. Кроме того, она уже не маленький эльфёнок, чтобы спрашивать разрешение совершить тот ли иной поступок. А теперь иди, у меня много дел.

- Слушаюсь, учитель.

Оставшись один, Отумн сел за захламленный стол и начал писать свой отчет, объясняющий некоторые моменты. Исчезновение своей ученицы и подчинение такого большого числа людей он с легкостью смог пояснить. Но вот как быть с внезапным исчезновением порошка? Долго мужчина ломал голову над этим вопросом, наконец, махнув на него рукой, он собрался и пошел к лидеру. По дороге он немного задержался у ворот дома учеников. В саду на лавочках под волшебными светильниками сидели молодые эльфы, переговаривающиеся между собой, смеющиеся, звонким, но немного мрачным смехом, впрочем, как все остальные представители этой расы. Тейваз среди них не было. Хотя это и не удивительно - она и раньше не особо часто спускалась в сад, а со многими учениками она так и не нашла общего языка. Хотя это и к лучшему, ведь всегда трудно сражаться со своим другом и при этом знать, что если тебе повезет, то это везение лишит друга надежды на исполнение мечты. Представителям других рас показалось бы, что такие душевные терзания для тёмных эльфов невозможны, ведь они самые коварные, хладнокровные и безжалостные убийцы, но они сильно заблуждаются. А сам Отумн не понаслышке знал о таких случаях, ведь и сам он когда-то давно одолел своего лучшего друга в подобном поединке. В тот день пришел конец их многолетней дружбе.

Вырываясь из сетей неприятных воспоминаний, Отумн снова продолжил свой путь к дому Фарнуса Мараната. Едва он остался наедине с главой, как тут же передал ему два свитка - свой и наблюдателя. Пока Фарнус их читал, учитель мерил шагами кабинет, в котором они находились. Хоть беловолосый эльф и не отличался особой нервозностью, в этот момент он был сильно обеспокоен - как воспримет то, что написано в отчетах старый эльф? Вероятно, он не поверит, а вероятно, что сочтет испытание проваленным. Тогда это будет катастрофа. Получится, что Отумн нарушит сразу три обещания - сделать Тейваз членом клана Мараната, который он дал себе, лидеру и ей. Пытаться узнать реакцию на изложенное в свитках по лицу Фарнуса - бессмысленное занятие. Всё больше и больше нервничая, беловолосый всё больше и больше походил на зверя в клетке. Наконец, лидер отвел взгляд от пергаментов и посмотрел на своего гостя. Немного помолчав, он всё-таки заговорил:

- Она справилась. Можешь её поздравить. Но попроси её больше не экспериментировать с такими опасными зельями без нашего ведома. Нам ведь не нужны лишние смерти среди учеников и членов клана.

- Я передам ей, - слегка наклонив голову в уважительном поклоне, ответил Отумн. - Что вы скажете по поводу этого задания?

- Не понятно, куда делся весь этот порошок. Но, я склонен считать, что она нашла способ уничтожить его весь и, причем одновременно во всех тайниках и лабораториях. Выполнено всё чисто и грамотно. Это радует. Интересно, как она избавилась от тел? Их до сих пор не нашли, даже с ищейками. Надо будет спросить у неё и взять на заметку. Хотя... пусть её тайны останутся при ней. У каждого из нас должны быть свои секреты, так ведь, друг мой?

- Согласен, - неторопливо кивнул головой Отумн. - Тем более что мне кажется, нам лучше не знать тайн этой девушки. Как говорится, меньше знаешь, спокойнее спишь.

- Ты прав, как всегда прав. Что ж, ступай, скажи своей подопечной, чтобы готовилась к последнему испытанию. И попроси её победить. От моего имени попроси. Нам нужны такие эльфы, как она.

- Непременно, Фарнус. До встречи.

- Пусть хранят тебя боги.

Немало обрадованный подобным поворотом событий, Отумн зашел в одну из гостиниц, выпить вина. К ученице он собирался зайти вечером, чтобы дать ей возможность выспаться и привести себя в порядок. В общем зале он разглядел своего второго воспитанника и решил присоединиться к нему, тем более, что он сидел в одиночестве и пинтой какого-то пенящегося напитка. Не спрашивая разрешения присесть, эльф грациозно опустился на скамью напротив Анатэма. Тот не стал приветствовать учителя, тем более, что они сегодня уже виделись. Заказав себе вина, эльф, молча, вперил немигающий взгляд в лицо своего ученика. Когда молчание стало просто-таки неприличным, молодой эльф первым заговорил:

- Не знал, что вы здесь бываете, учитель. Я думал, вы не любите такие шумные заведения как это.

- Ты многого обо мне не знаешь, юноша, - усмехнувшись, ответил Отумн. - Что лицо такое грустное?

- Я переживаю за Тейваз. Что скажет глава клана? Вдруг он решит, что она провалила испытание? Что с ней будет в таком случае? Как она будет жить? Её же ни один клан не примет!

- Множество эльфов живет без кланов, ученик. И ничего, заметь, ничего катастрофического с ними не происходит. Есть клан, нет клана - не важно. В конце концов, можно и самому основать свой, - невозмутимо ответил Отумн. - А если провалится - эта девочка не пропадёт, уж будь уверен. Она всегда сможет работать на какую-нибудь богатую семью или клан. Из неё выйдет отличный наёмник.

- Что вы такое говорите! - воскликнул молодой эльф. - Вы сами подумайте, как тяжело будет эльфийке без роду и племени в этом мире!

- Ты слишком шумный, ученик.

В этот момент разносчица принесла вино для Отумна, и тот прервал разговор. Сделав несколько небольших глотков, он поставил свой бокал на стол и снова посмотрел на Анатэма. "У Тейваз отличный друг", - думал он. - " Ей несказанно повезло. И хорошо, что он уже в клане, ей не придётся сражаться против него. Возможно, в будущем они станут превосходными напарниками". Из раздумий его вывел неугомонный Анатэма.

- Учитель, что сказал глава? Вы ведь уже были у него. Прошу вас, скажите, не томите!

- Не шуми, ученик. Был я у Фарнуса. Он очень удивился, когда прочитал письмо наблюдателя, да и моё тоже. В общем, можешь быть спокоен, на ристалище она выйдет. Более, того, глава очень хочет, чтобы она стала одним из членов нашего клана.

- Слава богам! - воскликнул молодой эльф и уже собирался сорваться с места и бежать к подруге, как его настиг грозный оклик Отумна.

- Сидеть! - прогремел беловолосый мужчина. От этого можно сказать крика в зале стихла музыка, и смолкли разговоры, а сам Анатэма так и остался в забавной позе - ещё не поднялся с лавки, но уже и не сидит. - Ты к ней не пойдёшь. Я сам сообщу ей эту новость. Более того, я запрещаю тебе, слышишь, запрещаю! Задавать ей вопросы относительно её задания. И, я надеюсь, ты не станешь отвлекать её от подготовки к поединку. - С этими словами мужчина допил одним глотком вино, бросил несколько серебряных монет на стол и ушел, оставив своего ученика в недоумении.

***

Просыпаться совершенно не хотелось. Мягкая перина была настолько удобной и тёплой, что покидать пастель ради каких-то там скучно-условных действий совершенно не хотелось. Глаза открывались с трудом, несмотря на то, что организм полностью отдохнул и восстановился во время сна. Сладко потягиваясь, девушка всё-таки смогла открыть сначала левый, а потом и правый глаз. По комнате гулял лёгкий ветерок, играя занавесками на окнах и тканью вокруг кровати, лаская лицо девушки. Спихнув одну из многочисленный подушек на пол, Тейваз всё же встала с кровати. Ещё раз потянувшись, она, легко ступая по пушистому ковру, проследовала в ванную. Добавив несколько видов масел и солей в воду, она поудобнее устроилась в ванне и решила не покидать ее, даже если случится конец света. Когда вся грязь была смыта с её тела, эльфийка, роняя капельки воды с волос, отправилась на кухню, готовить себе завтрак-обед-ужин в одном блюде. К счастью, продукты за время её отсутствия не испортились, что было очень кстати.

Есть за столом совершенно не хотелось, поэтому она удобно устроилась с тарелкой среди подушек в "гостиной". Неожиданно в дверь постучали. Тихо ворча себе под нос, девушка пошла открывать. К её удивлению, на пороге стоял учитель. Не дожидаясь приглашения войти, тот отодвинул изумленную девушку от двери и зашел внутрь. Видимо он хорошо ориентировался в таких квартирах, так как гостиную он нашел в считанные секунды. Эльфийке ничего не оставалось, кроме как проследовать за ним. Не желая, есть холодное мясо, она, не смотря на присутствие гостя, продолжила свою трапезу, предварительно предложив учителю разделить с ней её ужин. Взглянув на мясо, тот вежливо отказался. Настаивать она не стала, справедливо рассудив, что ей же больше достанется. Когда тарелка опустела, девушка решила узнать, что же привело к ней Отумна.

- Я читал доклад наблюдателя, - начал тот без лишних предисловий. - Признаться, я поражен. Зелье полной невидимости сварила... Да чем ты думала! - внезапно закричал он. - А если бы ты ошиблась? Тебе жить надоело? Ещё один подобный эксперимент, и я не посмотрю что ты уже полноправная - выпорю на глазах у всего клана! - Беловолосый разошелся не на шутку. - Я чуть с ума от ужаса не сошел когда понял, каким образом ты пряталась от этих людишек, - уже спокойнее добавил он.

- Прошу меня простить, учитель, - тихим голосом извинилась Тейваз. - Я больше не буду готовить, и пробовать такие зелья.

- Ладно, прощаю. В следующий раз, если решишь что-нибудь такое приготовить - спрашивай разрешения у меня или главы, но лучше у меня. Я хоть присмотрю за тобой в это время.

- Как скажете, учитель.

- Кстати, поздравляю тебя. Ты прошла это испытание. И я, и глава клана доволен тобой. Но, не расслабляйся. Скоро поединок между учениками. Советую тебе усиленно тренироваться и не браться за поручения клана до окончания испытаний. И да, вот ещё, совсем забыл - на время тренировок ограничь своё общение с Анатэмой. Тренируйтесь по-прежнему вместе, но не более того. Завтра утром жду тебя на полигоне, а сейчас отдыхай, уже поздно. - С этими словами учитель ушел из квартиры, оставив обрадованную, и одновременно озадаченную Тейваз разбираться со свалившейся на неё информацией.

В одиночестве она оставалась не долго. Как всегда, из ниоткуда возник Добрых дел мастер. Не тратя лишних слов на приветствия, он сел напротив своей протеже, на то же самое место, на котором только что сидел Отумн. В это время удивленная Тейваз делала какие-то непонятно-бессмысленные жесты руками. Без труда догадавшийся Мастер, в чем дело, материализовал из воздуха пачку вишневых сигарет и зажигалку, а заодно и пепельницу. Благодарно кивнув, девушка достала сигарету и чиркнула зажигалкой. Некоторое время они сидели молча. Эльфийка курила, а старик смотрел на неё. Наконец, ему надоела тишина, и он с удовольствием её нарушил.

- Поздравляю, дитя. Ты стала на шаг ближе к своей цели. Я рад, что не ошибся, выбрав тебя, - пробасил он.

- Я тоже рада, - прошелестела Тейваз. Чему именно она рада, пояснять не стала.

- Надеюсь, ты и дальше будешь оправдывать мои ожидания, мёртвая девушка, - этими словами он исчез.

Нисколько не расстроившись таким поворотом событий, эльфийка докурила, вымыла посуду и взяла ещё одну сигарету, а остальную пачку спрятала в шкатулку. Немного походив по квартире, она переоделась и, взяв с собой сумку с флейтой и пару мечей, вышла в ночь. Скользя словно тень между домов, девушка направлялась к одному из выходов на поверхность. Углубилась в лес, бесшумно скользя между деревьями. Ни одна ветка не хрустнула, ни один сухой листик не шелохнулся под её ногами. По мере приближения к поляне с пещерой, похожей на распахнутую змеиную пасть, девушка все отчётливей чувствовала мускусный запах зверя, засохшей крови и костра. То и дело где-то вдалеке раздавался тоскливый вой, крики перепуганных птиц и шуршание каких-то мелких зверей. То и дело между чёрными стволами деревьев мелькали чьи-то размытые силуэты. Девушка не боялась. Это лес теперь уже её народа, и он не причинит ей вреда.

Едва Тейваз вышла на поляну, к ней метнулись две фигуры - чёрная и белоснежная.

Повалив Тейваз на землю, Ваби и Макадэ, а это были именно они, принялись тыкаться в неё мокрыми носами, вылизывать её лицо своими шершавыми языками, тихонечко повизгивая от радости и удовольствия. Девушка же, заливаясь радостным, немного пугающим смехом, с огромным трудом отпихнула двух сильбернов от себя. Приняв вертикальное положение. Она отметила, что эти "волчата" за время её отсутствия вымахали ещё больше, почти догнав вожака. Умилившись неизвестно чем, она попыталась обнять их мохнатые шеи, впрочем, ей это практически не удалось. Однако Ваби и Макадэ прекрасно её поняли и ещё раз прошлись по лицу эльфийки шершавыми языками. Выполнив привычный ритуал приветствия, волки принялись подталкивать обожаемую ими эльфийскую девушку носами в сторону пещеры, где её уже заждался Святослав.

Особое приглашение ей не требовалось, поэтому она со всем ног кинулась в сторону жилища духа. С разбегу кинувшись ему на шею, Тейваз, едва не сшибла с ног своего друга. Тот, не остался в долгу, и стиснул подругу в объятьях так, что у той затрещали рёбра. Поиздевавшись, так друг над другом некоторое время, оба мёртвых эльфа, наконец, сели у магического костра. Обрадованной встречей эльфийке не терпелось рассказать все, что с ней приключилось Святославу. Однако голубоглазый не дал ей и рта раскрыть, молча взяв её лицо в свои ладони и загляну в её разноцветные глаза. Некоторое время он изучал её воспоминания, а потом улыбнулся одними глазами. Тем временем, оба сильберна, с удобством устроились около них, положив свои тяжелые головы на коленки к Тейваз. Та, уже привычно положила им руки на загривки, ласково теребя тонкими пальчиками густой мех. И не поверишь ведь, что эта почти девочка способна хладнокровно убить разумное существо одним щелчком пальцев. О, женщины, имя вам коварство! Как сказал один менестрель. И был совершенно прав. И вряд ли среди всех существующих народов нашелся хотя бы один мужчина, решившийся бы опровергнуть эти слова, особенно в отношении тёмных эльфиек.

Магический огонь тепло, убаюкивающее потрескивал, отчего даже недавно проснувшуюся Тейваз стало клонить в сон, однако она упорно сопротивлялась, то ли из чисто женского упрямства, то ли из желания подольше поговорить со Святославом. Словно угадав настроения и желания подруги, он завел неторопливую беседу:

- Я смотрю, ты склонна выбирать относительно лёгкие, но до невозможности небезопасные пути. Это не правильно. Я как вспомню про это твоё зелье, так у меня где-то в области печени холодеет, - голос духа был похож на журчание горного ручья.

- А почему именно в области печени? - удивилась эльфийка.

- Не знаю, наверно потому что сердце ещё во время просмотра твоих воспоминаний оторвалось, - пожал плечами мужчина.

- Не стоит так драматизировать. Всё же обошлось, тем более, что я уже давно в состоянии сама отвечать за свои поступки и просчитывать возможные последствия моих решений. Все вы: Отумн, Анатэма, даже ты - смотрите на меня как на малого ребенка, хотя это уже давно совсем не так.

- Наличие у тебя знака совсем не делает тебя взрослой, - качнул головой дух.

- А что делает? Может быть, смерть всех кто мне был дороже жизни? Или может быть жизнь одинокого калеки? Или вся пролитая мною кровь? Посмотри на эти руки! Они по локоть в крови разумных и не разумных существ! Ты сам видел, скольких я убила только в одном Малене! И ты после этого всё ещё продолжаешь меня считать ребенком?! - боль, гнев и как ни странно слёзы звенели в её непривычно громком голосе.

- Прости, но я не могу на тебя смотреть иначе, - с этими словами Святослав обнял девушку за хрупки плечи. - Ты ещё так молода, я не хочу, чтобы ты подвергала свою хрупкую жизнь лишний раз опасности.

- А жить вообще вредно, говорят, от этого умирают, - невозмутимо отозвалась Тейваз.

- Ты невозможна. Хоть подумай, что будет со мной и вот с этими двумя мохнатыми обормотами, если тебя не станет.

- Будете жить дальше, - с этими словами она уснула, мысленно пожелав проснуться на рассвете.

***

В очередной раз она стояла перед учителем. Тяжелые браслеты уже привычно тянули руки к земле, усложняя и без того непростую задачу - нанести хоть один удар учителю. Не магически, а холодным оружием - её любимым полуторным мечом, столь необычным для эльфов и напротив - привычным для людей. Такой странный выбор оружия Отумн сначала не одобрил, но за пять лет привык и даже сам иногда брал в руки такую же "ковырялку", как издевательски называл такое оружие беловолосый. Однако Тейваз не расстраивалась по этому поводу, ведь кому-то нравятся и подходят смазанные опасным ядом дротики, а кому-то - парные клинки, больше похожие на сабли, чем на мечи.

Две недели назад она вернулась с задания и каждый день до полного изнеможения тренировалась то с наставником, то с Анатэма, не забывая как магические, так и воинские приемы. Вот и сейчас она стоял, слегка пошатываясь, но всё же не рискуя опустить меч и попросить отдыха. Она сильно похудела, осунулась. Чёрные круги образовались вокруг глаз, делая её похожей на восставшего мертвеца и енота, которые тоже как, оказалось, живут в этом мире, одновременно. Но, подобны изменения во внешности её совершенно не волновали, как и всегда она больше внимания уделяла своим способностям и духовному развитию, нежели столь недолговечной, временной физической красоте.

Желая лишь одного - поскорее окончить эту тренировку, она первой ринулась в атаку. Она двигалась легко и стремительно, даже с этими столь мешающими браслетами. Её клинок мелькал совсем рядом с лицом наставника, грозя попортить непревзойдённую холодную красоту, но неизменно каждый раз, отражаемый одноручным клинком противника. Несмотря на усталость, девушку всё же захватывал азарт боя, глаза горели немного безумным огнем, безумным, но таким живым. Именно живым. Её глаза жили, она сама жила. Только в эти зачастую краткие моменты боя. Боя, пусть даже тренировочного, но всегда серьёзного, не на живот, а насмерть. Учитель верил, как и все остальные тёмные эльфы, что можно выиграть тысячи, миллионы боёв, но проиграть - только один. И каждый из них стремился не проиграть, выжить и победить в каждом последующем бою.

Долго Отумн и его ученица кружили по площадке, сходились и расходились, да так, что искры сыпались во все стороны, а мечи протяжно звенели. Анатэма, наблюдавший за схваткой, уже давно перестал различать противников в этом мельтешении волос, рук, одежд и мечей. Он лишь ждал конца поединка, который наступал с первой пролитой кровью. Кровью Тейваз, ведь ей самой никогда не удавалось даже слегка зацепить учителя. Но неожиданно всё закончилось. Отумн изумленно смотрел на свой разорванный рукав, стремительно пропитывающийся кровью. Первый раз за пять лет, что он знает эту девчушку, он потерпел поражение. Она действительно достойна. Она выросла, повзрослела. Теперь он спокоен за неё, хотя ему ещё есть чем поучить эту эльфийку. Опустив клинок, он жестом подозвал её к себе. Не зная, что и думать, девушка приблизилась к наставнику, в недоумении косясь на раненую руку. Ей до сих пор трудно было поверить, что она наконец-то смогла достать учителя.

Не мудрствуя лукаво, Отумн обнял свою ученицу, как родную дочь:

- Tytaar "Дочь моя" - др. эльфийск., ты готова к поединку. Больше тренировок не будет. Отдыхай, - он слегка отстранил её и подтолкнул к выходу.

- Kiiltos, isaa "Спасибо, отец" - др. эльфийск.

, - прошептала Тейваз, на нетвердых ногах покидая тренировочную площадку. Сейчас она придёт домой и наконец, отдохнет.

Когда уставшая эльфийка скрылась из виду, Отумн подошел к Анатэма и строго посмотрел ему в глаза. Что-то во взгляде беловолосого эльфа показалось юноше странным. Что-то пугало ученика этого могучего воина. Только вот что, понять он никак не мог. Но явственно чувствовал, что эмоции переполняют этого сурового мужа, рискуя вырваться наружу, сметая всё на своем пути. Молчать было тяжело, а говорить - страшно. Не решаясь нарушить тишину - Мараната молчал, страшась разгневать учителя - не отводил взгляд. Когда молчание затянулось, Отумн сказал:

- Ты не слышал, как я назвал её. Ты меня понял, ученик?

- Да, учитель, я всё понял.

- Хорошо. А теперь ступай. Поможешь своей названой сестре добраться домой. Хоть какой-то толк от тебя будет.

- Как скажете, - последние слова Анатэма счёл нужным пропустить мимо ушей.

***

Ещё неделю спустя был объявлен поединок. Всё это время Тейваз использовала с пользой для себя, а именно отсыпалась, летала и каталась на сильбернах. Признаться честно, в качестве транспорта эти хищники её нравились больше зефелимов. Но, привести такого вот "скакуна" в город в ближайшие несколько лет девушка по ряду причин не могла. Не сказать, что это особо сильно расстраивало как её, так и волков, но спорить с тем, что так было бы удобнее, никто не хотел. Тем не менее, каталась на сильбернах Тейваз с удовольствием, правда, забираться на них было несколько неудобно. Главным образом потому, что оба волка росли не по дням, а по часам, за три недели они сильно переросли вожака стаи.

Дома она практически не бывала, предпочитая пушистый бок Ваби или Макадэ шелковым простыням. Несмотря на то, что Анатэма не раз звал её прогуляться вместе с ним и его сестрой, девушка всегда находила повод, чтобы не пойти, улизнуть тихонечко из города и просидеть до рассвета вместе с голубоглазым духом, играя на флейте. Надо отметить, что с каждым днем у неё получалось всё лучше и лучше. Часто стая присоединяла свой голос к её мелодиям, и в такие моменты всё живое замирало, слушая, как изливают свою тоску волки и Тейваз.

В один из погожих дней она решила искупаться в лесном озере. Вода в этом водоеме была всегда чистой, незамутненной. А самое главное - в меру теплой. Они никогда не была холодной, так что даже в зимние месяцы было приятно искупаться в его водах. В сопровождении Ваби и Макадэ, эльфийка добралась до озера. Посидев немного на берегу и полюбовавшись на открывшийся вид, она скинула одежду, заплела длинные волосы в косу и, слегка разбежавшись, нырнула. Сколько позволял воздух в лёгких, она плавала под водой, стремясь дотянуться до дна, покрытого маленькими, переливающимися всеми оттенками фиолетового, ракушками. С трудом, но ей это удалось. Зачерпнув полную горсть песка, девушка начала всплывать. Едва её голова оказалась над поверхностью, она поспешила рассмотреть свой улов. Что ж, совсем неплохо - три очень красивых, идеально ровных ракушки. Она ещё долго плавала, совершенно не подозревая, что из лесной чащи за ней наблюдают. Чёрные, словно ночь глаза жадно ловили каждое её движение, сильные, покрытые красноватой кожей руки, задумчиво теребили чёрные пряди волос. Не в добрый час, Тейваз, ты решила прийти на это озеро. Не в добрый час.

Когда уже стали сгущаться сумерки, эльфийка решила покинуть гостеприимные берега озера. Сильберны доставили её к окраине леса, ближе к городу, так что самой идти ей оставалось не долго. Оказавшись дома, она приготовила ужин и уже собралась приступить к трапезе, как в дверь постучали. "Анатэма, наверняка это Анатэма. Когда же он уже перестанет так бесцеремонно прерывать мою трапезу?" - думала Тейваз, бесшумно ступая босыми ногами по полу. Как оказалось, она была права. На пороге с несчастным выражением лица стоял высокий эльф с фиолетовыми, заплетенными в тонкие косы, волосами. Миндалевидные глаза названного брата были наполнены такой мукой и страданием, что никого не оставили бы равнодушным. И Тейваз не стала исключением.

- Проходи, болезный, - посторонилась она, чтобы гость вошел внутрь.

- А чем это у тебя таким вкусным пахнет?

- Иди на кухню, там всё и узнаешь.

- Мясо? - полувопросительно, полу утвердительно изрек гость.

- Естественно. Неужели ты думал, что я стану этой травкой вашей местной как зефелим питаться? - удивилась Тейваз.

- Ты не исправима. Какой-то ты неправильный эльф. Ешь мясо, в храмы не ходишь, жертвы богам не приносишь, платья не носишь, да ещё и куришь какие-то странные благовония.

- Стоп, стоп, стоп. Тебя спустя пять лет стало что-то не устраивать? - грозно сощурила глаза эльфийка. - Не ты ли каждый день ешь со мной то самое мясо, которое тебе так не нравится? Судя по тому, как ты чавкаешь - ты очень даже не против того, чтобы съесть хорошо прожаренную отбивную. И о каких благовониях ты говоришь?

- Женщина, успокойся. Тебе надо всё гораздо легче воспринимать. Как о каких? Я, как ни зайду к тебе, у тебя всё время запах такой приятный стоит. То сладковатый с примесью каких-то трав, то немного терпкий, а травы те же. Где ты такие берешь?

- Не важно.

Ужинали они в полном молчании. Тейваз усиленно делала вид, что злится на друга, а тот верил ей и не решался с ней говорить. Чтобы хоть как-то задобрить подругу, он помыл посуду после трапезы и даже навел порядок на кухне. Понимая, что сейчас разозленную эльфийку лучше не трогать, он искал способа разрядить обстановку, но он всё никак не хотел находиться. Просидев около часа, соблюдая полное, гробовое молчание, Анатэма то ли с облегчением, то ли с разочарованием обнаружил, что уже пора расходиться. Хоть и не формально, но Хозяин требовал хотя бы видимого соблюдения правил и комендантского часа. Когда соученик Тейваз уже покидал её апартаменты, его неожиданно сбил с ног клановый вестовой, практически ввалившись в дверной проем. Хозяйка дверного проема, с присущим ей спокойным, даже несколько холодным любопытством рассматривала посланца. Тот, немало смутившись, сбивающимся голосом поведал о том, что Тейваз должна завтра присутствовать на ристаниях, которые начнутся на рассвете и будут проходить в Большой Пещере, находившейся чуть севернее самого города. В неё вел широкий, хорошо освещенный коридор, выдолбленный гномами прямо в породе. Большая Пещера использовалась для различных собраний, состязаний и проведения религиозных праздников. Сама по себе она представляла собой амфитеатр, причем абсолютно естественного происхождения. Именно на сцене-арене этого амфитеатра эльфийке предстояло доказать, что она не зря осваивала множество наук, которым обучал её Отумн.

Без лишних слов Тейваз выставила за дверь и друга, и гонца, а сама отправилась спать. Проверять снаряжение не имело смысла - ритуальный доспех был уже давно готов, клинок почищен и как следует зачарован. Заново штудировать многочисленные фолианты - не имело смысла. За ночь она всё равно всё не повторит, а вот утром окажется разбитой и небоеспособной. К своему собственному удивлению, заснула она быстро - как только голова коснулась подушки. Ночь пролетела быстро, но как-то непривычно. Обычно ей не снились сны. Но только не этой ночью. Ей снилась полная луна, покрытая красивыми, завораживающими узорами, которые казалось, постоянно движутся. Просмотр столь необычного видения бесцеремонно оборвал Добрых дел мастер. Очень удачно усевшись девушке на ноги, он несколько грубо разбудил её.

На сборы эльфийке не потребовалось и десяти минут. С учётом того, что ритуальный доспех был минимален - больше времени ей и не потребовалось бы. Торс был едва прикрыт короткой кожаной рубашкой, едва прикрывающей грудь и плечи, поверх этого кожаного безобразия - лёгкая кольчуга, едва перекрывающая по длине рубашку. Ноги защищали короткие кожаные штаны, с неизвестно для каких целей пришитой к ним юбкой, украшенной двумя разрезами - спереди и ссади. Причём разрезы были от самого пояса. Тяжелый ремень из кожи виверны был украшен массивной металлической пряжкой, изображавшей неизвестное Тейваз животное, отдаленно напоминающее орла и одновременно дракона. В смысл этого изображения девушка вникать не стала. У неё были более насущные проблемы - справиться со шнуровкой наручей и сапог. Во время облачения ей так и хотелось пристукнуть того, кто придумал этот смехотворный костюм, естественно, чёрного цвета с серебристыми украшениями.

Когда она была готова, бодрое позвякивание колец кольчуги раздавалось по лестнице, ведущий на первый этаж, в холл. Там уже собрались ученики - те, кто выдержал предыдущие испытания. Их оказалось совсем немного - только пятнадцать. К огорчению Тейваз, три высокородных надменных девицы были в их числе. Неразлучная троица не преминула окатить ведром презрения столь неприятную им безродную ученицу Отумна. Та же по этому поводу особенно переживать не стала, отметив про себя, что в столь смешном обмундировании выглядит гораздо эффектнее этих трёх языкастых красоток. Один из знакомых эльфов, с которым она часто вместе отмечала успешное выполнение заданий, приобнял Тейваз за плечи и решительно увлек девушку за собой, демонстративно игнорируя удивленно-разгневанные взгляды неразлучного трио.

***

Участники состязаний дожидались своего выхода на ристалище в небольшой зале, находящейся на западном конце пещеры. Она была магически опечатана, так что никто их ожидающих своего выхода не мог видеть и слышать то, что происходит на арене. Как ни странно, неведение придавало долю спокойствия. О том, как проходят состязания, было известно лишь то, что случайным образом выбираются два противника. Тот из учеников, кто победит в схватке - должен сразиться с любым из воинов клана. Выдерживал этот бой достойно - принимался. Нет - снова отправлялся на обучение. Тот же, кто выбывал первым - не мог вернуться даже к ученичеству у клана. Труднее всего было пятнадцатому претенденту - ему пришлось бы сразиться с двумя воинами клана.

Тейваз не повезло - она была самой последней вызвана на поединок. Первым её противником оказался смутно знакомый ей эльф - она часто видела его во время собраний, о нем много говорили и в клане, и в городе. Он считался одним из лучших бойцов Мараната, входил в какой-то особый, элитный отряд. Считался особо опасным противником. Как только Отумн и Анатэма увидели, кто противостоит Тейваз в первом бою - схватились за головы. Шанс на достойный выход из поединка для эльфийки был минимален. Однако девушка не растерялась. Она очень размеренно и экономно тратила как магические, так и физические силы, предпочитая одновременно с ударом мечом, наносить и магический удар. Этот поединок длился дольше всех предыдущих. Мелькали мечи, трещали молнии, пахло паленым камнем. Смертельно опасный бой был больше похож на фантастический танец на грани жизни и смерти. Волосы Тейваз, заплетенные в косу, были похожи на змею, постоянно отвлекая её противника. Наконец, судьи смилостивились над сражающимися, и прекратили поединок. Оба тяжело дышали, но отделались лишь несколькими несерьёзными царапинами. Победителя выявить так и не удалось, к чему не особенно и стремились судьи, но единогласно решили, что Тейваз должна продолжить борьбу.

Вторым противником ученицы была высокая, нереально красивая эльфийская женщина. Тейваз не знала о ней ничего, но по внешнему виду противницы был легко определить, что она привыкла больше полагаться на магию, чем на оружие. Только одно девушка могла сказать с абсолютной уверенностью - эта женщина будет беспощадна и коварна. Эти аспекты сводили шансы Тейваз практически к нулю, но она не опускала руки, ведь от неё же не требовалась победа. Только продержаться как можно дольше.

Бой был жарким. Обе эльфийки стремились вымотать друг друга. Несмотря на превосходство противницы, как в опыте, так и в силе, юная ученица не сдавалась, стараясь нанести как можно больший урон оппонентке. Незнакомка задала такой темп, что с каждой минутой становилось всё труднее и труднее. На десятой минуте у Тейваз стало сбиваться дыхание. Сказывалась и усталость от предыдущей схватки. Яростные атаки сыпались на неё одна за другой, и она едва успевала их отражать или ставить блоки. Атаковать она пока не решалась. Они кружили по арене в окружении огненных вспышек и сполохов молний. Каменный пол был скользким от воды, в которую превращались ледяные заклинания под действием огня. Искры сыпали в разные стороны. Спустя ещё какое-то время, Тейваз отметила, что её противница начала постепенно выматываться. "Пора", - подумала она и активировала дополнительную магическую энергию, преобразуя её в физическую. Теперь роли сменились - незнакомка защищалась, почти с таким же трудом отражая выпады Тейваз.

Все: зрители, сторонние наблюдатели и судьи следили за поединком затаив дыхание. Неожиданно, более опытная эльфийка поскользнулась на замороженной шальным заклинанием луже и пропустила удар. Рана, нанесенная полуторным мечом, оказалась не серьезной, но впоследствии стала бы сильно мешать и при любом раскладе привела бы к поражению. Хорошего воина отличает не только умение побеждать и наступать, но и вовремя останавливаться. "А она хороша. Она далеко пойдёт. Её место среди нас", - так думала эльфийка из клана Мараната. Уклонившись от нескольких коварных ударов, женщина отступила на несколько шагов назад и бросила свой клинок под ноги противнице, признавая себя побежденной и требуя окончания поединка. Все, кто собрался в Большой Пещере дружно вздохнули. Кто разочарованно, кто удивленно. Судьи посовещались, но больше для создания видимости того, что они колеблются, хотя уже в середине этого боя было всё предельно ясно, и вынесли свой вердикт:

- Добро пожаловать в клан Мараната, Тейваз, - громким, хорошо поставленным голосом объявил глава. - Добро пожаловать в семью!

Глава 8. Развалины старой школы.

Через три дня после ристаний, был назначен праздник, на котором клан будет чествовать новых братьев и сестер. Кроме того, новобранцы будут распределены в различные подразделения: алхимики, жнецы, охотники, стражи и воины. Принцип, по которому происходит распределение, известен всем членам клана, но воплощается в жизнь только главой и жрецами. Самым почетным считалось попасть к стражам, ведь именно они обеспечивают безопасность клана и города, но самой тихой и непыльной работой занимались алхимики. Охотники и жнецы - отдельная песня. С ними старались не связываться даже самые отъявленные негодяи. Охотники выслеживали, а жнецы "загоняли" свои цели. С полной уверенностью можно было бы сказать, что эти два крыла Мараната - служба разведка и служба безопасности. Нередко охотников отправляли на вражеские территории в качестве шпионов, но под видом дипломатов. Жнецы - палачи клана. Они его щит и одновременно надсмотрщик. Предателей, пойманных шпионов, врагов клана карали жнецы. Они безжалостны, сильны и обладают обостренной интуицией.

В тайне ото всех, даже от Анатэмы и учителя, Тейваз мечтала стать жнецом. В клане, женщины, наравне с мужчинами, были воинами. В случае войны все, кроме детей становились или на защиту города, или в составе монаршей армии участвовали в войне. Каждая эльфийка принадлежала к тому или иному подразделению. Чаще всего - к алхимикам. Однако, те, кто являются Мараната по праву рождения, не несли никакой службы, даже в качестве алхимика. Они были аристократками, украшениями приемов и праздников. Но горе тому, кто позволял себе недооценивать таких женщин. Кажущиеся хрупкими и беззащитными, они не уступали по силе и ловкости, простым воинам клана. Не желая всю свою жизнь проводить в лабораториях, вдыхая пары зелий или порошков, изготавливая артефакты и яды, Тейваз стремилась к тому, чтобы попасть именно в то крыло, в котором жизнь будет интересной, наполненной событиями, постоянно под угрозой. Воином она не хотела быть - они знали только тренировки, патрулирование города, земель клана и войну. Стражи - практически, то же самое, что и воины, только приоритетом являлись высокопоставленные эльфы клана и совета старейшин. Оставались ещё охотники, но Тейваз никогда не любила лицемерить или специально за кем-то следить.

Нельзя сказать, что она была безжалостной или хладнокровной убийцей, но жнецам, как ни крути, жилось и свободнее и интереснее. Они не должны были постоянно находиться в городе, чтобы в нужный момент отправиться выполнять свою работу. Они путешествовали по королевству, находя задания для себя в городах и селениях, в которых оказывались. Можно было бы назвать их вольными стрелками, если бы не всегда имеющаяся обязательная к уничтожению цель. Кроме того, для выполнения основной задачи, данной девушке Мастером, это подразделение подходило самым лучшим образом, ведь она постоянно увеличивала бы свою репутацию и влияние в клане. Теперь, когда большая и самая трудная часть пути уже пройдена, оставалось только ждать. Ждать приходилось долго и одновременно мало: три дня, необходимые на подготовку праздника. Всё это время бывшие ученики, а теперь полноправные Мараната должны были посвятить поиску нового жилья и подготовке к празднику. Однако заботиться о новом жилье эльфийке не потребовалось. На следующий день после турнира её вызвал Фарнус.

- Hail, neitsyt "Приветствую тебя, дева"! Рад, что ты так быстро пришла, несмотря на раннее время.

- Zdrav olla, Farnus "Здрав будь, Фарнус". Зачем ты меня вызвал? - хмуро поинтересовалась Тейваз, с трудом подавляя зевок.

- Не знал, что утром ты такая сердитая, - с улыбкой заметил глава. - Но, у меня к тебе срочное дело и ждать пока ты проснешься, я не собирался. Как тебе известно, через три дня будет распределение. Я внимательно наблюдал за тобой и в Малене, и на ристалище. Признаться, я впечатлен, как и твой учитель. Изначально мы хотели назначить тебя стражем, но теперь приходится расстаться с этой идеей. Чем тебе самой хочется заниматься? Чему ты готова посвятить века своей жизни?

- Haluan olla elonleikkaajille "Я хочу быть жнецом", - не задумываясь, ответила она. - Olen valmis kiinnittдmддn elдmддnsд "Я готова посвятить этому свою жизнь".

- Жнецом?! - удивленно воскликнул Фарнус. - Обычно ими становятся мужчины. Не женское это дело. Это трудный и очень опасный путь. Одумайся, девочка. Ты совсем ещё молода, выбери другое крыло.

- Я сделала свой выбор. Глава, не сочтите за дерзость - разве вы смотрели на то, что я ещё почти ребенок, когда посылали меня убивать? Так в чем же разница сейчас? Я не изменю своего решения. Да и в городе я оставаться больше не могу - я задыхаюсь здесь. Мне спокойнее в пути, среди лесов, чем в таком большом городе как Скальная пещера.

- Упорствуешь, значит. Ну что ж, я рад, что ты не поддаешься на уговоры. Valitettavasti elonleikkaajille, kielletty asua kaupungissa, mutta me lцydдmme tavan ratkaista tдmд ongelma. Vaikka oleskelu siinд talossa, jossa olet asunut. Kun loma lцydдmme sinulle asunnon "К сожалению, жнецам запрещено жить в городе, но мы найдём способ уладить эту проблему. Пока оставайся в том доме, где ты жила. После праздника, мы найдём тебе жилье".

- Kiiltos "Благодарю", - поклонившись, сказала эльфийка.

- Не знал, что ты так хорошо говоришь на старом языке. В наше время его крайне редко используют, - сокрушенно покачал головой эльф. - Ах, да, чуть не забыл. На празднике будут наши союзники-орки. Я надеюсь, ты знаешь всеобщий язык. Хотя, лучше бы конечно орочий...

- Я знаю всеобщий. Боюсь, орочий я за оставшиеся три дня не выучу.

- А, не важно. Всеобщий язык тоже сгодится, кроме того, руку даю на отсечение, что не все наши гости знают эльфийский. Хотя бы современный. А теперь, ступай. О, вот ещё... тебе надо заказать к празднику платье. Платье, слышишь?!

- Да, конечно, - ещё более хмуро отозвалась Тейваз. - Nдhdд "До встречи".

- Nдhdд.

Два противоречивых чувства переполняли эльфийку, когда она выходила из дома главы. С одной стороны - радость от того, что она стала жнецом. С другой - ярость от того, что ей придётся надеть платье. Не то, чтобы ей они не шли, просто она терпеть их не могла, чувствовала в них себя неуютно. За пять лет ярость в ней просыпалась всего два раза, считая этот. Немного успокоившись, она направилась к портному. Потратив несколько часов на примерку уже готовых платьев, она так ничего и не выбрала. Пришлось заказывать. Пока суетящийся вокруг неё эльф с подмастерьями снял мерки, пока нарисовали эскиз, время перевалило за полдень. Доплатив за срочность работы, девушка покинула лавку портного, крайне усталая и злая. Домой идти она не хотела и решила отправиться в лес. Хотелось поделиться радостью со Святославом и сильбернами.

Лавируя между лавками торговцев и эльфами, эльфийка кратчайшей дорогой продвигалась к выходу из города. Краем глаза она отметила, что на улицах появились чужаки - эльфы из других городов, гномы и орки. "Наверно на праздник съехались", - думала Тейваз, протискиваясь между двумя дюжими орками к выходу на поверхность.

Она спешила на поляну сильбернов, чтобы поделиться своей радостью с древним духом. Однако смутные подозрения терзали её душу. У неё появилось стойкое, весьма неприятное ощущение, что они скоро расстанутся, возможно, навеки. С каждым шагом она шла все медленнее. Ей казалось, что чем дольше она будет идти, тем легче ей будет принять последствия собственных слов и поступков.

Наконец, она достигла поляны перед пещерой. Чувствуя радость своего друга, сильберны бросились к ней. Тейваз каждого нежно гладила по мягкой шерсти, не забывая поздороваться и с вожаком, и с маленьким щенком. В самой пещере привычно горел магический огонь, отбрасывая причудливые тени на её стены. Как обычно, рядом с духом лежали два пушистых комка - Ваби и Макадэ. Едва оказавшись под сводами пещеры, эльфийка бросилась на шею Святославу, сбив его с ног. Радостно запечатлев звонкий поцелуй на его щеке, она торопливо заговорила, перемешивая старый и новый эльфийский язык:

- Testasin " Я прошла испытания!"! Я теперь в клане! Меня jaettu "распределили" в крыло жнецов!

- Ох, Тейваз, слезь. Ты меня раздавишь сейчас.

- Ой, извини, - прошелестела девушка, поднимаясь на ноги. - Неужели я такая тяжелая?

- По сравнению со мной - да, - улыбнулся дух. - Что ж, я поздравляю тебя. Теперь ты одна из Мараната, я рад за тебя. Но, насколько мне известно, жнецы не имеют права жить в городе. Ты уже нашла жильё?

- Пока нет, - отозвалась она, почёсывая Ваби за ухом. - Глава сказал, что сам найдёт мне жилье за пределами города. Думаю, где-нибудь во владениях клана. Вряд ли меня отправят куда-то далеко.

- Я надеюсь, что ты окажешься права. Мы все: и сам я, и сильберны, будем скучать по тебе. А что уж говорить о Макадэ с Ваби. Они оба очень тебя любят.

- Я тоже их люблю... И тебя, - чуть подумав добавила она. - Жаль, ты не можешь пойти со мной. А ведь было бы здорово. Думаю, мы бы отлично сработались.

- Я бы тоже с тобой пошел, но моё место здесь. Я храню знания, а возможно однажды передам их такой же, как ты эльфийке, или эльфу. А может быть ты первая и последняя, с кем я поделился ими.

- У каждого из нас своё предназначение. Каждый идёт своим путём, и я рада, что наши пути пересеклись, - тепло улыбнулась девушка. - Жалею лишь о том, что придётся расстаться. Но я торжественно обещаю, что буду как можно чаще заглядывать к тебе, как далеко не занесла бы меня моя дорога.

- Я принимаю твоё обещание, - шутливо поклонился дух голубоглазого эльфа. - Лишь бы твой путь не привёл тебя туда, откуда не возвращаются раньше времени. Береги себя, девочка. Я хочу, чтобы ты прожила гораздо больше, чем я сам смог. Ты выбрала опасную профессию. Слишком опасную, даже для мужчин.

- Давай сейчас не будем об этом. От смерти, как ни старайся, не убежишь. Как и от судьбы. Один из моих преподавателей часто говорил нам: "Рожденный быть повешенным не утонет". Я с этим высказыванием полностью согласна.

- А теперь отдохни, думаю, тебе надо немного поспать, - улыбнулся дух.

- Хорошая идея.

Эльфа по привычке растянулась на полу у костра. Вообще-то она думала, что долго не сможет уснуть, но едва она закрыла глаза, как провалилась в небытие.

По тропинке, знакомой до малейшего камешка, она побежала в лес, на ходу снимая рубашку и "отращивая" крылья. Благодаря тому, что резких перепадов температуры этот мир не знал никогда, а смена времен года проходит практически незаметно, лететь даже в нижней майке было достаточно тепло. Сделав с десяток сильных взмахов крыльями, Тейваз оказалась под облаками, неторопливо плывущими на восток. Порывы сильного ветра трепали длинные волосы, которые тёмными змеями развевались вокруг девичьей головы, делая её похожей на Медузу Горгону. Впервые за пять лет, проведенных в этом мире, Тейваз никуда не торопилась, летала в своё удовольствие. В этот раз восторг от полета был таким же сильным, как и в первый раз. Она улавливала зоркими эльфийскими глазами мельчайшие детали пейзажа, ландшафта, птиц и зверей.

С оглушительным рёвом мимо эльфийки пролетел вирм - небольшой, но злобный дракон. Таких летунов часто приручали (с огромным трудом) и использовали в качестве средств передвижения: они быстрее зефелима, а главное - дешевле, хоть и приручить их трудно. Крылатая ящерица едва не опалила крыло девушке, но та успела увернуться и, наслав заклинание страха на рептилию, спокойно продолжила полет. Раньше она не замечала, как красив окружающий её мир. У неё не было времени его, как следует рассмотреть: то спешит на задание, то отчитываться. Теперь же, её ничто не торопило, и она могла насладиться его красотами. Как оказалось, лес, в котором она так часто бывала, с высоты птичьего полета выглядит как море. Где-то темно-зеленого, изумрудного цвета, где-то светлее. Можно было найти и отмели-полянки, покрытые пёстрым ковром цветов. Хвойные и лиственные деревья росли здесь вперемежку, поддерживая друг друга раскидистыми кронами или широкими лапами. Как оказалось, здешние деревья во многом похожи на те, что росли в её родном мире, хот встречались и такие, каких она ни разу в жизни не видела: высокие, подпирающие кронами небо, с широкими жесткими листьями по краям покрытыми тоненькими иголочками. Ветви у таких исполинов толстые, прочные, цвета горького шоколада, матово блестящая кора, невообразимые необхватные стволы, толщиной в небольшой сельский домик.

Воздух около таких деревьев всегда был кристально чистый, пахнущий озоном и почему-то кардамоном. У оснований ветвей свои гнезда вили крупные птицы, похожие на орлов, но крупнее и одновременно похожие на попугаев какаду с Земли. Их мясо высоко ценится на рынке ингредиентов для зелий, но и в пищу его иногда употребляли. Хотя Тейваз оно не нравилось - слишком уж сильно похоже на свинину, которую она терпеть не могла. Лесной массив наискосок "прошивала" неширокая извилистая река, впадающая в озеро, в котором эльфийка часто купалась. А вот и оно, спокойное, искрящееся на солнце, мерно катящее свои волны к берегу. Относительно пологие берега в некоторых местах заросли тростником и камышом, а вездесущая осока почти от самой кромки воды нежно-зеленым ковром стелилась вокруг камышей. Такие вот камышовые островки облюбовали для своих гнезд местные аналоги выдр и никого не подпускали к выбранной ими территории, яростно кидаясь даже на неосторожно забредших в эту часть озера медведей, повергая столь крупных хищников в позорное бегство.

А вот и такая знакомая, и родная пещера притаилась среди деревьев. Несколько сильбернов вальяжно расположилась на поляне, отдыхая после охоты. Крупный сильберн что-то почувствовал в воздухе и настороженно вскинул мохнатую голову, принюхиваясь к тому, что доносил до него ветер. Видимо, тревога оказалась ложной и он, успокоившись, снова улёгся в траву. Улыбнувшись, Тейваз сделала круг над поляной, и несколькими взмахами мощных крыльев набрала ещё большую высоту, поднявшись выше облаков. Кристально белые, похожие на перину, они казались такими мягкими, и одновременно невесомыми. Солнце, начавшее клониться к закату, подсвечивало их красноватым светом, плавно перетекающим в багряно-золотой. Становилось прохладнее, особенно здесь, среди облаков. Крепчал и ветер, заставляя эльфийку снижаться.

Налетавшись вдоволь, она камнем ринулась вниз, к земле. Пролетев над озером настолько низко, что кончиками крыльев она могла коснуться воды, девушка резко взмыла вверх, поднимаясь над деревьями, летя над ними на бреющем полете.

Вдруг в носу защипало, и девушка чихнула. Это простое действие заставило Тейваз проснуться. Открыв глаза, она разочарованно всхлипнула. Такой сон, а завершился так не вовремя. Совсем как в тот раз, когда ей впервые приснился полет.

- Как спалось?

- Даже не знаю, что тебе ответить. Мне снился такой чудесный сон... Я летала над лесом. Представляешь, у меня были крылья! Такие удивительные - серые, цвета стали, большие, с крепкими маховыми перьями и мягким пухом. Все было так реалистично: птицы, деревья, воздух, даже вирм. Представляешь, он чуть не опалил мне крылья!

- И правда, удивительно. К чему бы это?

- Вот уж не знаю. Может быть, вырасту на несколько дюймов? - пошутила девушка.

- В мире нет ничего невозможного.

Какое-то время они сидели в полной тишине. Оба эльфа наслаждались ночью и теми звуками, которыми она была всегда так богата. Так могло бы продолжаться долго, очень долго, но эльфе надо было готовиться к празднику, собирать свои вещи, готовиться к отъезду.

- Мне пора, друг мой.

- Увы, пора.

- Я так не хочу уходить, но в то же время, мне хочется растянуться на мягкой кровати, обнять подушку... не люблю когда все так противоречиво и неопределенно. Можно, я зайду к тебе ещё, чтобы попрощаться?

- Как хочешь. Ты купила зефелима?

- Нет. Да и признаться, не собираюсь. Надеюсь, что сильберны пойдут со мной. По крайней мере, мне бы очень хотелось, чтобы они так поступили.

- А ты спроси у них сама.

- Непременно. Уже поздно, пойду я. Я ещё по лесу хотела погулять, - с этими словами Тейваз накинула рубашку и направилась к выходу. - До встречи, друг мой.

- До встречи.

***

В лесу темнело раньше, чем на равнинах. Ночью же темнота сгущалась до такой степени, что казалось, её можно потрогать. Благодаря тому, что эльфы ночью видят как днем, Тейваз успешно избегала столкновений с деревьями и не запиналась о выступающие корни. Рядом бесшумно двигался сгусток темноты - Макадэ и белое пятно - Ваби. С ними было спокойно и безопасно. Тейваз шла уже больше часа, наслаждаясь лесным воздухом и тишиной, что здесь царила. Изредка её нарушал шорох кустов и пробегающий стороной ночной хищник. Лёгкий ветерок ласкал лицо эльфийки, играл волосами, шелестел листьями деревьев и кустов. Где-то вдалеке запела одна из ночных птиц. "Совсем как соловей", - подумала Тейваз. Нежная, мелодичная трель разносилась по лесу, лаская слух. На душе от неё становилось спокойно и радостно. Девушка остановилась, замерла, вслушиваясь в песнь неизвестной ей пичуги. Мелодия проходила сквозь неё, напоминая о том, как прекрасен мир вокруг неё, как ценна жизнь, давая снова чувствовать радость. Эльфийка слушала, и что-то внутри неё сломалось. Взгляд стал не таки пустым и холодным, черты лица смягчились. "Оживает, она, наконец, оживает", - промелькнула в голове у наблюдавшего за девушкой Мастера добрых дел.

Когда песнь закончилась, эльфийка легко вскочила на спину Макадэ, зарываясь пальцами в густой мех, она попросила:

- Покатай меня, друг. Отнеси меня туда, де я ещё никогда не была.

Сильберн понятливо тряхнул головой, и сорвался с места. Перепрыгивая через поваленные деревья и вламываясь в заросли кустарника, он стремглав мчался через ночной лес. Рядом, не отставая ни на шаг, плечом к плечу с братом, бежал Ваби. Чтобы не пораниться, девушка пригнулась к самой холке зверя. Мех приятно щекотал щеку и шею, ногами девушка чувствовала, как под шкурой перекатываются мышцы. Мимо мелькали древесные стволы, валуны, поросшие мхом, полянки, с распустившимися ночными цветами, привлекающими насекомых не запахом, а красивой расцветкой или таинственным свечением. Из-за крон высоких деревьев и переплетенных ветвей не было видно неба, но в те краткие минуты, когда Тейваз и её спутники оказывалась на полянах, мягкий, но холодный свет звезд серебрил шерсть зверей и волосы девушки. За пять лет, что она прожила в этом мире, она научилась отличать некоторые созвездия - дракона, зефелима, алтарь, косу и клинок. Именно по ним чаще всего ориентировались путники в ночное время.

Пока продолжалась эта скачка по лесу, эльфийка потеряла счет времени, и когда перед ней словно из-под земли появилась полуразрушенная каменная стена, она негромко вскрикнула от удивления. Макадэ резко остановился, от чего его наездница едва не свалилась с широкой мохнатой спины. Спешившись, она подошла ближе к стене, дотронулась до каменной кладки, местами выщербленной и потрескавшейся. Шершавый камень приятно холодил ладонь. Ваби осторожно прихватил другую руку девушки зубами, привлекая к себе её внимание. Когда эльфийка, наконец, посмотрела на него, он отошел в стороны, слегка качнул хвостом, приглашая идти за собой. Пожав плечами, девушка направилась следом за своим любимцем.

Некоторое время они шли вдоль стены, до тех пор, пока не оказались перед высокой аркой. Красивая, лёгкая, устремленная к небу. Изящная резьба покрывала каменные наличники. С первого взгляда становилось понятно, что это древняя эльфийская постройка. По дуге, соединяющей опоры арки, были выбиты руны. От времени они наполовину стёрлись, но, приглядевшись, девушка смогла прочитать: "Abode mahic tiedot" "Обитель колдовских знаний". В нерешительности постояв перед проемом арки, девушка, глубоко вдохнув, сделала шаг внутрь. Оказавшись в широком дворе, она внимательно осмотрелась. От входа в разные стороны разбегались выложенные плиткой дорожки. Вдоль них стояли невысокие каменные столбики. Вероятно, когда-то между ними висели цепи, но сейчас от них не осталось и следа. Под раскидистыми деревьями установлены каменные скамьи.

Центральная дорожка вела к строению, отдаленно похожему на готический храм. "Видимо, это сама обитель", - подумала девушка. "Хотя проще будет назвать её школой". Здание школы казалось настолько лёгким и невесомым, что создавалось ощущение, что оно сейчас взлетит к темному ночному небу и затеряется среди звезд. Время не оставило практически никаких следов на храме науки, только плющ обвивал стены зеленой паутиной. Только две изящные статуи, что охраняли вход в обитель, выдавали её истинный возраст. Сети мелких трещин покрывали скульптурное изображение мужчины и женщины, протягивающих друг другу руки. Эльф и эльфийка были как живые. Казалось, сейчас они сойдут со своих постаментов, длинные одежды, словно шелк, струящиеся вдоль гибких тел, зашелестят от каждого движения. И он, и она - темные эльфы. Возможно, они были основателями этой школы, а может как-то прославились в прошлом, сделав что-то на благо альма матер. Теперь уже вряд ли кто-то даст точный ответ на невысказанный вопрос.

Бесшумно скользя по дорожке, Тейваз не торопясь, приближалась к темному провалу входа. Рядом тихо клацая когтями по камням, двигались сильберны. Ущербная луна изредка выглядывала из-за облаков, тускло освещая путь эльфийке и сопровождающим её сильбернам. Однако даже его хватало, чтобы девушка могла рассмотреть все, что её окружает в мельчайших подробностях - тёмные эльфы всегда прекрасно видели в темноте, и даже в самые темные и безлунные ночи могут прекрасно ориентироваться в пространстве.

Изнутри здание выглядело так же величественно, как и снаружи. Магические светильники кое-где ещё работали, так что недостатка в свете не было. Толстый слой пыли на полу скрадывал шаги. Опавшие листья, занесенные ветром в холл, тихо шуршали под ногами. Странные гобелены утратили свою яркость и местами истлели, однако резьба на стенах, как и потускневшие фрески и барельефы, изображающие богов, хорошо сохранились. Иногда в нишах встречались сосуды, похожие на древнегреческие амфоры и вазы из родного мира Тейваз. Отличались они только росписью и некоторыми другими деталями декора.

Из холла на первом этаже она попала в длинный коридор, который судя по наклону пола, постепенно поднимался вверх, спиралью закручиваясь вокруг здания как горный серпантин. Идти по этому коридору было страшно, несмотря на то, что он был освещен магическими светильниками, уже успевшими потускнеть от времени. Что-то зловещее было в этих серых стенах и темных нишам, мрак в которых не смог бы рассеять даже новый магический светильник. Стены были лишены всяких украшений: ни гобелена, полуистлевшего или потраченного молью, ни барельефа, изображавшего богов и героев. Даже фрески, столь часто встречающиеся не только в здании школы, но и во всех других эльфийских постройках отсутствовали. Кое-где ещё более непроглядной темнотой зияли дверные проемы. Некоторые из них были закрыты тяжелыми дверями, некоторые - лишь слегка прикрыты.

Тейваз шла по коридору достаточно долго, чтобы её глаза устали от этого серо-мрачного однообразия, что царило на этом "серпантине". Изредка встречались лестницы, ведущие в неизвестном направлении, но большинство из них было надёжно завалено камнями, или прикрыты едва заметными пологами запирающих заклинаний. Сильберны неотступно следовали за эльфийкой. Однако невооруженным взглядом было заметно, насколько сильно угнетают их эти мрачные коридоры с их холодными серыми стенами, пыльными углами и вековой паутиной.

Тишина. Даже клацанье когтей по каменному полу было не в силах хотя бы нарушить её, не то, чтобы разрушить. Не отвлекаясь на разглядывание стен, девушка погрузилась в свои мысли. Она не думала о покинутом её пять лет назад доме в родном мире, о погибших родных, оставшихся там, неизвестно где знакомых, так и не ставших ей друзьями. Она хорошо помнила условия договора. Тейваз вспоминала всё, что случилось с ней за последние годы. Что-то с улыбкой, что-то с грустью. Но бывали и такие моменты, когда она содрогалась всем телом и в отвращении кривила красивые синевато-фиолетовые губы. Понимание того, что она раз за разом выполняет задания Мастера и весьма успешно, без каких-либо особых усилий, пришло только в этот момент. "Как будто квест. Вся моя жизнь здесь - один квест с множество подквестов. Вся наша жизнь игра с непредсказуемым сюжетом и не всегда приятными заданиями. Только вот нету кнопки "save", нельзя сохраниться и выйти, когда надоест. Или начать сначала, если где-то ошибёшься, а ошибки порой смертельно опасны".

За своими раздумьями Тейваз не заметила, как оказалась перед приоткрытой дверью. Это был тупик. Дальше можно было только войти в скрывающуюся за дверью комнату или повернуть назад. Долго раздумывать девушка не стала. Вдохну полной грудью пыльного воздуха, она, не удержавшись, чихнула, и толкнула дверь. Протяжно скрипнув, она открылась ещё шире, пропуская незваных гостей внутрь. Первыми в помещение вошли Макадэ и Ваби, отодвинув от входа эльфийку. Та не стала возмущаться, ведь сильберны сделали это ради её же безопасности. Подождав пару минут и не услышав ничего подозрительного, девушка последовала за своими мохнатыми спутниками.

Комната оказалась круглой. Напротив двери имелось огромное окно от пола и до потолка. Ширины оно тоже было немаленькой. Метра два, не меньше. Стекло в нем отсутствовало, что позволяло беспрепятственно любоваться открывающимся видом. А посмотреть было на что: красивый, немного мрачный, как и всё, что было сотворено темными эльфами, парк расстилался под окном. Так же как и у входа в обитель магических знаний, между деревьями были выложены дорожки, вдоль которых с равными промежутками были поставлены невысокие столбики. В самых живописных уголках были расставлены прекрасные статуи эльфийских магов. "Повезло же тем, кто тут когда-то учился", - с лёгкой завистью подумала девушка.

Через окно в комнату проникал лунный свет, немного разгоняющий кромешную тьму. Но глазам темной эльфийки и этого скудного света хватало, чтобы разглядеть скромную, почти спартанскую обстановку комнаты. Справа от окна стоял старый письменный стол. Казалось, что хозяин этой комнаты лишь на пару минут вышел и вот-вот вернётся: прессом зажал лист пергамента, на который было небрежно брошено письменное перо. Чернильница с открытой крышкой стояла рядом с пергаментом. Ванночка с песком, чтобы присыпать написанное. На краю стола - стопка пожелтевших от времени листов бумаги, какие-то свитки и несколько книг с выцветшими переплетами. Стул, больше похожий на кресло, небрежно отодвинут, словно кто-то в спешке выбирался из-за стола. Только толстый слой пыли и несколько занесенный ветром листьев говорили о том, что уже много веков никто не садился в это кресло, не брал в руки пера, не перечитывал свитки, сложенный на краю стола.

На стенке над столом привешен светильник. Он уже потух, и был бесполезен, но благодаря своей утонченной красоте вполне мог сойти за элемент декора. Остальные стены были закрыты книжными шкафами. Только дверь и окно остались свободными от них. Книги, книги, книги. Сколько же знаний было в них собрано! Как хотелось их все прочитать. Охранного полога над ними не было, но что-то внутри эльфийки заставляло её всякий раз, когда она хотел коснуться тонкими пальчиками очередного корешка, отдёрнуть руку. Оба волка с любопытством обнюхивали шкафы, чихая от пыли и смешно фыркая. Осмотрев каждую полку, девушка уже было решила покинуть комнату, как увидела Мастера, сидящего за столом.

- Ты наконец-то нашла эту школу. Я рад. Как тебе тут? Нравится? - поинтересовался мужчина.

- Да, тут по-своему красиво, - чуть помедлив, ответила Тейваз.

- А когда-то ту было ещё лучше. Жаль, что всё проходит. Мне очень нравилось тут бывать. Когда по коридорам бегали маленькие эльфы, а ученики чуть постарше спешили на занятия. Мастера магии, степенно следующие по своим делам или направляющиеся на занятия. Когда-то жизнь здесь била ключом. Знаешь, что это за комната?

- Нет.

- Это кабинет одной из основательниц школы. Прекрасной Тойры. Она была наставницей для самых младших учеников. Помогала им научиться контролировать свои силы. Тойра была для них второй мамой. Сколько эльфов прошли через её нежные руки...

- Ты знал её, - скорее утвердительно, чем вопросительно прошелестела Тейваз.

- Да. Знал. Я любил её. Больше жизни. Но она умерла.

- Своей смертью? - уточнила девушка.

- Нет. Её убили. За то, что она была связана со мной. А сейчас, слушай меня внимательно. Это может в дальнейшем спасти тебе жизнь. Если тебе встретится кто-то, кто выглядит как человек, но совершенно иначе ощущается, имеет другую ауру, или от него веет огромной силой - не говори с ним, не смотри на него больше, чем потребуется определить что это не человек. Старайся как можно скорее уйти, но только не беги. Никто, ты слышишь, никто не должен знать, что ты связана со мной!

- Почему?

- У меня есть недоброжелатели. Они не любят, когда у меня появляются друзья, любимые или подопечные. Особенно, если они не такие как я. Так что будь осторожна.

Прежде, чем Тейваз успела что- либо сказать, Добрых дел мастер исчез, словно растворился в воздухе. На том месте, где он только что сидел, остался кулон на цепочке в форме волчьей головы с оскаленной пастью. Вместо глаз у головы были маленькие камушки необычайно тёмного, почти чёрного, зеленого цвета. "Возможно, это для меня", - подумала эльфийка, надевая серебряную цепочку себе на шею. Мягкое, ласковое тепло разлилось по всему телу, давая ощущения покоя и защищенности. Окинув кабинет ещё одним, уже прощальным взглядом, девушка направилась к выходу. Что-то ей подсказывало, что она больше никогда не переступит порог этой школы. А жаль. Очень хотелось бы ещё раз её посетить.

Чувствуя приближение рассвета, Тейваз заторопилась домой. Теперь она не осторожно шла по незнакомым коридорам школы, а словно выпущенная из тугого лука стрела летела к выходу. На шаг позади неё, жарко дыша в спину, бежали сильберны. Едва они оказались во дворе, Макадэ осторожно схватил её за талию и забросил себе на спину. Не сбавляя ходу, троица пронеслась мимо каменных столбиков и прекрасных статуй к выходу. Чувствуя желания той, кого они признали своей хозяйкой, Ваби и Макадэ направились к окраине леса, в сторону эльфийского города. По пути домой эльфийка задремала, и не упала лишь потому, что крепко держалась за чёрную шерсть, а ногами сжимала бока своего "скакуна".

Проснулась Тейваз от того, что кто-то тыкался чем-то холодным ей в щёку. С трудом открыв глаза, она обнаружила Ваби, тихо поскуливающего над ухом у Макадэ. Потрепав белого по мохнатой голове, девушка скатилась со спины чёрного. Рассвет уже наступил, трава намокла от выпавшей росы, в воздухе заметно похолодало. Обняв сильбернов, эльфийка велела им отправляться обратно в лес, а сама направилась к городу. Практически бессонная ночь давала о себе знать, и она засыпала на ходу.

Глава 9. Праздник.

Торжество в честь новых членов клана было назначено на вечер. Оно должно было начаться с закатом солнца. Поэтому у всех его участников было достаточно времени, чтобы приготовиться. Утром Тейваз получила свое платье. Портной постарался на славу - вещь стоила тех немалых денег, что эльфийка за неё заплатила. Сшито оно было из ткани серого цвета, похожей на расплавленное серебро. Рукавов не было, вместо них были тонкие серебристые цепи, причудливо переплетенные друг с другом. Спереди на платье было глубокое декольте, спина открыта до самых бедер. Вместо бретелек были две узких полоски ткани, завязывающиеся за шеей. С правой стороны, от подола и до середины берда имелся вырез, основание которого было украшено небольшим чёрным камнем в форме восьмиконечной звезды. К ней было прикреплено несколько тонких цепочек, обхватывающих бедра на манер пояса. Чем больше девушка смотрела на платье, тем больше ей казалось, что оно сшито не из ткани, а из чего-то жидко-вязкого, ибо так ткань выглядеть не может. Трудно было бы подобрать украшения к такому произведению портняжного искусства, но, к счастью, они и не требовались. Свои многочисленные серьги Тейваз вынимать не стала, так как слишком к ним привыкла и без них не чувствовала себя собой.

Весь день прошел в приготовлениях - долгое отмокание в ванне, маски для лица, уход за ногтями. Больше всего времени ей пришлось потратить на ногти - не просто себе сделать маникюр без привычки. Раньше ей это не требовалось, да и самой ей было это не надо - в боях длинные ухоженные ногти будут только мешать. За годы, что Тейваз жила в этом мире она приобрела много различных навыков, но вот ухаживать за ногтями она не научилась. Впрочем, после нескольких часов возни она справилась и с этой нелегкой задачей. "Лучше уж некрополисы от нежити очищать, чем ещё раз такой кошмар пережить", - подумала девушка, когда последний ноготь был готов.

Чтобы сделать причёску, она пригласила младшую сестру Анатэма. Та с удовольствием согласилась помочь и примчалась, едва посыльный доставил записку. Вымытые и высушенные волосы Тейваз легко ложились мягкими прядями под гребень. Сложную причёску решили не делать, чтобы не пришлось весь праздник бояться, что она развалится в самый неподходящий момент. Вместо этого, она заплела несколько тонких кос и выложила ими на затылке Тейваз бабочку. Несколько прядок она слегка завила и выпустила их вперед, чтобы они лежали на груди девушки, как бы подчёркивая одновременно красоту платья и женственность его обладательницы. Чтобы немного "оживить" причёску, было решено добавить несколько заколок - в том месте, где крылья бабочки соприкасаются друг с другом, как бы крепясь к тельцу, личный парикмахер Тейваз вколола небольшую, едва заметную невидимку с кроваво-красным камнем. Он переливался на свету всеми своими многочисленными гранями, приятно гармонируя с цветом волос эльфийки.

Самые большие сложности возникли с выбором обуви. Первоначально девушка хотела надеть местное подобие босоножек, больше похожее на древнегреческие сандалии, только на каблуке, но передумала. Дело в том, что ей сразу вспомнился свой выпускной, когда она готова была лезть на стену - так устали у неё ноги в босоножках на невысоком каблуке. Тогда она решила, что завершат её наряд сандалии, сплетенные из паутины чёрных лесных пауков, нить которой была одновременно толстой как шерстяная пряжа и лёгкой как пух. Но, оказалось, что и они не подошли к платью. Вспомнив свое появление в этом мире, девушка сделала окончательный выбор - никакой обуви! Чтобы не особо сильно шокировать гостей, она незадолго до выхода из дома, нанесла на ноги несколько рисунков. Чёрные, изломанные линии обвивали щиколотки и змеями бежали к пальцам ног. Получившиеся узоры отдаленно напоминали и паутину, и кельтские узлы из её родного мира. Довольная результатом, Тейваз, наконец, облачилась, а по-другому и не скажешь, в платье. Многочисленные цепи легонько звенели при каждом её движении, словно маленькие колокольчики, рождая простую, но очень красивую мелодию, лишенную всякого смысла и логики.

Завершая приготовления, она подвела глаза тушью, приготовленной по формуле, изобретенной самой Тейваз глаза, и слегка подкрасила губы. О помаде или блеске для губ тут никогда не слышали, но их с успехом заменяла паста, рецепт которой держался в строгом секрете. Известно было лишь то, что для её изготовления использовался сок каких-то трав, название которых узнать никому не удавалось. Последний раз окинув себя придирчивым взглядом, Тейваз одёрнула платье, пробежалась пальцами по волосам, как пианист по клавишам и, кивнув сестре Анатэмы, вышла на улицу. У ворот дома её ждал небольшой паланкин, наглухо занавешенный плотной чёрной тканью без рисунка. Рядом с ним стояли два крепких эльфа, нетерпеливо переглядывающихся друг с другом. Судя по тому, что оба они были при оружии и в простом кожаном доспехе, эти двое были рядовыми войнами клана. Ничего примечательного, кроме коротко стриженых волос в них не было. "Странно", - подумала Тейваз, - "обычно все эльфы носят длинные волосы, даже если они воины. Хотя бы до плеч. Так быть не должно".

Словно прочитав мысль, промелькнувшую в голове эльфийки, один из мужчин немного резким, лающим голосом проговорил:

- Мы наёмники. Меня зовут Там, а моего партнера - Тут. Не удивляйтесь, это не настоящие имена, а всего лишь прозвища. Нас нанял Отумн для вашей охраны.

- Охраны? - удивилась Тейваз. - Не думаю, что я в ней буду нуждаться, я ведь не беззащитный ребенок. Я жнец, я смогу за себя постоять.

- Не сомневаюсь, но мы лишь выполняем нашу работу. На празднике будут орки, а вы не прячете свою татуировку. Каким бы вы ни были искусным воином и безжалостным убийцей, вам не справиться с орком в одиночку.

- А почему я должна буду справляться с орком? - не поняла Тейваз. - Неужели будет ещё одно испытание?

- Нет, что вы. Никаких испытаний. Всё просто - вы уже полноправная. Среди гостей будут орки, и есть очень большая вероятность того, что вы понравитесь кому-нибудь из них. А у этого народа принято похищать свою невесту, какой бы расы она ни была, вне зависимости от её желания, - пояснил Тут.

- Так вот оно что. Что ж, тогда это меняет дело. Однако, не поймите меня неправильно, почему тогда Отумн не попросил главу приставить ко мне охрану? Почему сторонние эльфы, а не мужчины нашего клана?

- Всё просто, - подхватил разговор Там. - В случае, если будет необходима грубая мужская сила, в драке будем участвовать мы, поскольку вмешательство ваших воинов может повредить отношениям клана с орками. А так ничего не случится. Мы-то наёмники, третья сторона. Никто даже не знает наших настоящих имен, так что вы сохраните свои отношения с орками, а мы обогатимся за ваш счёт.

- Что ж, я думаю, мы прояснили все моменты, интересующие вас. А раз так, то вам пора отправляться. Не стоит вам опаздывать. К сожалению, паланкин рассчитан только на одну персону, так что вашей подруге придётся добираться отдельно, - подвел итог Тут.

- Спасибо тебе за помощь, сестра. Без тебя я бы не справилась и появилась перед всем кланом неухоженной замарашкой.

- Что ты, боги с тобой! Эльфийская девушка не может быть замарашкой, это удел людей! - воскликнула эльфийка. - Я была рада тебе помочь, не стоит благодарности. Увидимся на празднике, по крайней мере, я на это надеюсь.

По сравнению с поездкой в паланкине, верховая езда или скачки на сильбернах, оказались просто приятной прогулкой. Несмотря на то, что оба эльфа старались идти как можно аккуратней, Тейваз периодически встряхивало. Сразу чувствовалось, что эти двое никогда не выполняли функции носильщиков: движения их были резкими, если один останавливался, то для другого это было неожиданностью. К счастью, подобная остановка была только одна, что несказанно радовало эльфийку. Кроме того, из-за того, что "домик" был очень маленьким, расположиться так, чтобы было удобно, оказалось невозможным. Через несколько минут поездки спина Тейваз начала затекать, возникло непреодолимое желание выпрямить ноги, подушка, на которой она сидела уже не казалась такой мягкой, как в самом начале.

К счастью, от дома до места проведения праздника было совсем недалеко, так что страдала эльфийка совсем недолго. Торжество решили проводить в городе, но на поверхности. Возможно, вы спросите, как это - в городе, но на поверхности, ведь Пещера же находится под землей? Всё просто - Скальная пещера - это не только подземный город, расположенный в толще горной породы. Он тянется под небольшой горной грядой, образующей кольцо. Таким образом, получалось, что город имеет две части - Верхний Город, и Нижний Город. В Верхнем городе никто не жил. В этой части Пещеры проходили самые грандиозные и масштабные праздники, а так же влюбленные устраивают здесь свидания - звёздное небо и пение птиц создают непередаваемую атмосферу, подходящую для прогулок. Среди деревьев, раскинувших свои массивные чёрные ветви над землей, искусные гномьи каменотесы "разбросали" каменные столы, лавки, чаши, служащие фонарями, беседки. Но самым главным украшением этого места были нависающие со всех сторон отшлифованные фетром и дождями скалы, необыкновенно красивые цветы, распускающиеся только ночью и звёздное небо. Аромат, который царил здесь каждую ночь, пьянил не хуже самых дорогих вин. Виной всему были неповторимой красоты белые цветы. В свете звёзд они таинственно светились, так что казалось, что в этом своего рода лесу живет колония светлячков. Трава темно-зеленого цвета, почти чёрная, всегда аккуратно скошена, и если зайти в Верхний город утром, то уходить из него совсем не хочется - так приятно пахнет скошенной травой.

К тому времени, как Тейваз вошла в Верхний Город, большая часть гостей, насколько эльфийка могла судить, уже прибыла. Среди них были орки, гномы, несколько троллей и эльфы из других городов. Все красиво одетые, в дорогих нарядах. Каждая женщина, здесь присутствующая могла бы по праву называться богиней: изумительной красоты платья и произведения ювелирного искусства заставляла их сиять, как звёзды. Серовато-голубая кожа темных приобретала удивительные оттенки, и казалось, что рядом с вон тем высоким эльфом в зеленой юбке до пят стоит не его жена, искусный алхимик, а нечто сотканное из серебристого тумана. Тейваз успела заметить, что, несмотря на то, что между деревьями периодически мелькали представители других рас мужского пола, женщин не было видно. "Похоже тут только эльфийки. Хотя, рядом с тем разряженным орком женщина. Кажется, это его жена... или дочь. Нет, скорее жена. Так вот они какие, орчихи. Не думала, что они настолько на нас похожи. Хотя, мы не такие крупные и широкие в плечах, и даже у меня, с моим образом жизни не такие массивные бицепсы".

Ступать босыми ногами по коротко подстриженной траве было очень приятно: нежная, мягкая, она ласково касалась ступней, легонько щекотала кожу, вызывая невольную улыбку, заставляя ступать осторожнее. Едва касаясь ногами земли, она "плыла, как каравелла по волнам", заставляя присутствующих восхищенно оборачиваться ей вслед. Лёгкий ветер, пахнущий вином и цветами, играл в её волосах, ласкал кожу. Платье серебристой рекой, потоком колдовского света струилось за ней, тихо шурша шлейфом по траве.

Насколько Тейваз могла судить, этой ночью в Верхнем городе собрался практически весь клан Мараната. Между темными, почти чёрными стволами деревьев мелькал Учитель, Анатэму пока не было видно, но она была уверена, что этот эльф непременно явится. Здороваясь со знакомыми эльфами, девушка целенаправленно двигалась к учителю. Сделать это было не просто, поскольку молодую эльфийку часто останавливали знакомые и незнакомые гости, поздравляли с вступлением в клан, делились впечатлениями от состязания и просто вели светские беседы. С трудом отделавшись от очередного собеседника (старого гнома), она поспешила к увитой плющом беседке, около которой Отумн беседовал с несколькими мужчинами. Учитель был такой же, как и всегда: прекрасный и сдержанный, но холодный как лёд. С трудом верилось, что однажды он назвал её своей дочерью и так нежно прижал к сердцу. Душа любого эльфа потемки, а Отумна - в особенности. За те пять лет, что Тейваз его знает, она смогла точно понять только одно - какая-то тайна не даёт покоя этому суровому воину. Что-то тревожит его, заставляет хмуриться, быть холодным, словно глыба льда.

Задумавшись о том, что тревожит учителя, эльфийка не заметила, что к ней кто-то подошел и пытается привлечь её внимание. Она словно выпала из реальности, унеслась куда-то далеко... "Вернулась в этот мир" она только тогда, когда на её обнаженное плечо легла чья-то тяжелая рука, больно вдавив тонки цепи в нежную кожу. Обернувшись, она увидела незнакомого орка. Хотя, она и не общалась никогда с орками, если конечно не учитывать того случая в Малене у городских ворот, чтобы иметь в знакомцах орков. Стоявший рядом с ней мужчина слегка наклонился, заглядывая девушке в лицо. Черные бездонные глаза внимательно изучали Тейваз, "цепляли" каждую деталь, словно старались запомнить раз и навсегда незнакомую эльфийку.

Черты орочьего лица были немного резкими, но не лишенными привлекательности. Красная кожа в неверном свете пламени, горевшем в каменной чаше, рядом с которой стояла девушка, казалась почти коричневой. Длинные волосы были заплетены в тонкие косы, но несколько непослушных прядей падали на лоб поверх чёрного металлического обруча, похожего на тот, что был на страже в Малене. Из-под тонких губ, кривящихся в лёгкой усмешке, выглядывали крупные белоснежные клыки. Нос с горбинкой, но не из-за того, что он был сломан, а потому, что он такой от природы. Переносицу украшал своеобразный пирсинг - тонкая железная пластина, испещренная какими-то рунами, по обоим концам которой спускались ещё две, более тонких полоски с замысловатой гравировкой. Чёрные глаза казались бездонной пропастью, свалившись в которую ни за что не выбраться. Широкие чёрные брови были слегка приподняты, выражая удивление чему-то или кому-то. В мочке левого уха красовалось несколько серебряных колец.

На незнакомце были широкие чёрные штаны, заправленные в высокие сапоги из мягкой кожи. Широкий кушак красного шелка охватывал талию орка поверх штанов. Торс орка остался обнаженным. "Кажется, он любит выставлять свое тело на всеобщее обозрение", - подумала Тейваз, - "хотя, если бы у меня был такой же соблазнительный торс, я бы вряд ли его прятала", - усмехнулась она. На запястьях у орка разместились широкие браслеты, украшенные затейливым рисунком, огненной змейкой бежавших по его краям.

Когда, наконец, и орк, и эльф как следует, рассмотрели друг друга, мужчина, заговорил:

- Прекрасная ночь, не правда ли, ллей? - спросил он густым басом.

- Действительно, прекрасная, - согласилась Тейваз.

- Я первый раз в городе темных эльфов, да и собственно на празднике тоже. Признаться, я поражен. Никогда бы не подумал, что вы устраиваете их на поверхности.

- И как вам наш город?

- Очень красивый. Я бы остался тут жить, если бы не был привязан к своему родному городу, - улыбнулся незнакомец.

- Приятно слышать, - прошелестела в ответ девушка.

- Кстати, по какому поводу этот праздник и кто его устраивает?

- Сегодня клан Мараната чествует новых членов, - отозвалась Тейваз. - Разве вы не знали?

- Увы. Я только сегодня прибыл со своим отцом, и, к сожалению, не знаю всех подробностей.

- А с какой целью вы сюда приехали?

- Совет старейшин этого города созывает военный совет. И представители наших кланов, с которыми ваши старейшины заключили Договор, так же были приглашены.

- Неужели угроза воны с людьми настолько реальна? - удивилась темная.

- Пока нет, но предосторожности не бывают лишними.

- Действительно.

Неожиданно разговор прервал как из-под земли выскочивший Анатэма. Укоризненно глянув на Тейваз, он схватил её за руку и потащил куда-то за собой. Ничего не понимающая девушка даже забыла, что надо попрощаться с собеседником. Тем временем, Анатэма отбуксировал её на достаточное расстояние, чтобы орк их не услышал. И накинулся с гневной речью на ничего не понимающую эльфийку:

- Я с ног сбился - ищу тебя, а тут с каким-то орком светские беседы ведешь! Кстати, с кем это ты только что разговаривала?

- Не знаю, - пожала плечами девушка, - он не успел представиться.

- Да ты что! Да за то время, что он пялился на тебя, можно было бы целую биографию написать с подробным описанием каждого дня жизни!

- Что на тебя нашло? Ты чего на меня накинулся? Ни как ревнуешь? - язвительно поинтересовалась тёмная.

- Я? Ревную? Богов побойся! Было бы к кому ревновать, - фыркнул эльф.

- Тогда зачем ты так бесцеремонно нас прервал?

- Действительно, зачем? Ах, да. Я тебе хотел новость одну сообщить. Вот и искал тебя. Но, кажется, ты с удовольствием ещё поболтаешь с тем орком.

- Да ладно тебе драматизировать, что за новость?

- Я буду охотником! Ты представляешь? Это... это так неожиданно! Я всегда думал, что меня назначат стражем, и даже не мог надеяться, что дядя распределит меня именно в это крыло!

- Дядя?

- Ну да. Фарнус - старший брат моей матери. Удивительно, что Отумн не возражал. Я думал, что ещё лет десять буду в учениках ходить. А тут такая удача. Видимо, это всё из-за грядущей войны.

- Во дела. Ну что ж, прими мои поздравления. А кто будет твоим жнецом?

- Пока не знаю, но скоро же официальное распределение, вот тогда и узнаем.

- Скорее бы, - вздохнула девушка.

Тем временем, прибыли последние гости, гоблины-слуги сновали туда-сюда, разнося напитки и закуски. Приглашенные менестрели разместились в одной из беседок и развлекали гостей музыкой и песнями. В самом центре Верхнего города, на своего рода поляне, был выстроен высокий деревянный помост. На нем устроили представление бродячие артисты: акробаты, танцовщицы и "повелители огня" (в родном мире Тейваз их назвали бы файерщиками). Интереснее всего было смотреть, как юноши и девушки танцуют с огнем - цепи, с подожженными, пропитанными какими-то горючими маслами паклями, стальными змеями извивались вокруг их тел, оставляя за собой огненные хвосты.

Когда время перевалило за полночь, артисты закончили своё выступление и их место на помосте заняли глава клана Мараната, члены совета старейшин, а так же те члены клана, которые были учителями молодых эльфов, попавших в клан. Первыми выступали старейшины, длинно, красноречиво и витиевато приветствовали всех гостей: эльфов, орков, гномов. Старейшины всегда отличались своей велеречивостью. Тейваз иногда казалось, что в совет специально отбирали эльфов, которые могут долго и витиевато говорить, при этом ни разу не коснувшись сути вопроса. После них с речью выступил Фарнус Мараната, который тоже что-то долго и нудно вещал по поводу того как он рад всех видеть в Верхнем городе, праздника и самого главного события - распределения.

Когда Фарнус закончил свою речь, Тейваз осторожно ретировалась подальше от помоста, поближе к увитым плющом беседкам. Она все ещё надеялась поговорить с учителем, но в тайне даже от самой себя самой, она хотела найти того орка - очень уж заинтересовали её его слова о военном совете. Тем временем, все высокопоставленные эльфы покинули помост, и их место заняли музыканты. Заиграла музыка. Присутствовавшие постепенно разошлись по разным концам поляны, некоторые собрались в группы и о чем-то разговаривали, кто-то танцевал у помоста. Однако не стоит думать, что только на "сцене" звучала музыка". Здесь и там среди деревьев раздавались голоса певцов, плавные звуки духовых инструментов, перезвон колокольчиков. Всё чаще слышался веселый смех, видимо, сказывалось выпитое вино, несомненно, приятная компания, танцы и музыка.

Краем глаза Тейваз отметила, что Тут и Там, её временные телохранители, еле заметными тенями двигаются за ней, чуть в стороне, чтобы не привлекать лишнего внимания. "А они знают свое дело", - подумала девушка, - "Видимо им не раз приходилось выполнять такую работу". Учитель куда-то пропал, словно провалился сквозь землю. Анатэма постоянно мелькал между деревьев в обществе молоденьких эльфиек, которые смотрели на него влюбленными глазами и глупо хихикали. "Ловелас. И тут успел запудрить мозги бедным девушкам. А они потом будут ночами рыдать в подушку и донимать алхимиков заказами на приворотное зелье. Хммм, а это ведь может сыграть мне на руку, пополню свой капитал. Молодец, брат, так держать".

Занятая этими мыслями, она не заметила, как оказалась на самом дальнем краю каменной чаши. Это было её любимое место - деревья здесь росли кольцом, а в самом центре росли нежно-голубые цветы. Над ними кружились стайки ночных бабочек и светлячков, наполняя небольшую поляну волшебством и некоторой нереальностью. Этой ночью она была особенно красива: полная луна проливала на неё свой холодный свет, и казалось, будто цветы и деревья светятся изнутри. Тейваз замерла, в восхищении наблюдая, как бабочки перепархивают с одного цветка на другой, купаясь в облаках пыльцы. Она забыла обо всем: об учителе, Анатэма, празднике, распределении, грядущей войне и орке черными глазами. Была только эта поляна, залитая лунным светом и синие цветы, с кружащимися над ними бабочками. Откуда-то издалека доносилась нежная музыка. Такую не услышишь нигде кроме как в городе темных эльфов - только они могут извлекать такие трогающие за душу звуки из самых простых инструментов, и даже светлые эльфы, которых многие считают эталоном совершенства, зеленеют от зависти, когда слышат музыку этого народа.

- Тут красиво, словно в сказке, вы не находите, ллей? - раздался смутно знакомый бас из тени под ближайшим деревом.

- Вы правы. Тут очень красиво. Пожалуй, это прекраснейшее место во всем Верхнем городе. Я здесь часто бываю, но настолько красиво тут впервые, - отозвалась эльфийка.

- Я смотрю, вы не любите шумных кампаний и предпочитаете уединение.

- Ошибаетесь, я забрела сюда случайно. Но, я не жалею о том, что оказалась вдали от всего общества, в одиночестве. Красота и своеобразная магия этого места с лихвой компенсируют отсутствие собеседников или какого-либо окружения.

- Вы правы. Надеюсь, вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам?

- Нет, нисколько.

- Кстати сказать, меня зовут Маква. А тебя, прекрасная ллей?

- Тейваз.

Разговор затух сам собой, но ни орк, ни эльфийка не выказывали желания продолжить беседу. Тейваз любовалась луной и цветами, а Маква, скрытый тенью нависающего над ним дерева, наблюдал за девушкой. Она казалась ему ещё прекрасней, чем тогда, когда она купалась в лесном озере, охраняемая двумя сильбернами. Поддавшись внезапному порыву, девушка сорвалась с места и выбежала на середину поляны. Раскинув руки, она закружилась на месте, купаясь в лунном свете. Цепи, из которых состояли рукава её платья, искрились и мерцали, тихо звеня. Платье серебристой рекой струилось вкруг её изящного тела. Потревоженные внезапным появлением эльфийки бабочки и светлячки, ошалело летали вокруг ней, осыпая девушку пыльцой. Заметив это, Тейваз остановилась и подставила им руки и радостно смеялась, когда очередная бабочка садилась ей на плечо или ладонь.

Маква смотрел на неё, и ему казалось, что прекрасная богиня из древних легенд в эту ночь сошла с небес на землю, чтобы танцевать в лунном свете среди цветов и деревьев. Лунный свет играл в её необычного цвета волосах, переливался на ткани платья, мерцал на цепях. Девушка светилась изнутри, а её счастливая улыбка сияла ярче солнца в летний полдень. Смех её разносился над поляной перезвоном маленьких серебристых колокольчиков, теряясь в листьях деревьев, уносясь вдаль вместе с легким ночным ветерком. Сердце орка забилось чаще, чем обычно. "Только не это", - подумал он.

Тем временем, в одной из мраморных беседок, Отумн, Фарнус и ещё один эльф вели тихую беседу. Все они выглядели встревоженными, но говорили шепотом, чтобы не привлекать лишнего внимания. От границ доходили тревожные вести. Надо было срочно что-то предпринимать. Что-то большее, чем военный совет, на который созваны все возможные союзники.

Глава 10. "Ссылка"

Около двух часов после полуночи, один из гоблинов слуг ударил в огромный медный гонг, призывая гостей вновь собраться у помоста.

В первых рядах собралась молодежь: эльфы и эльфийки, недавно ставшие членами клана Мараната. Собственно они и были причиной торжества. На помост вновь неторопливо-важно взошли старейшины и глава клана. Выражения их лиц были настолько торжественными, что все присутствующие невольно замолчали и обратились в слух. Помолчав для солидности некоторое время, Фарнус, с трудом сохраняя серьезное выражение лица, начал свою речь:

- Вот и подошел момент, которого все мы долго ждали. Сейчас будет проведено распределение наших новых членов по крыльям. Всем известно, что несколько дней назад были проведены испытания. Они помогли нам выбрать сильнейших и достойнейших девушек и юношей. Во многом они были опасны, кому-то пришлось рисковать жизнью. Мы не задавались целью избавиться от слабых, отправляя их на смертельно-опасные задания. Такие получали лишь те, кому по силам было с ними справиться. Всего лишь ещё одно подтверждение ваших сил. Последней стадией был поединок с нашими бойцами. Каждый из здесь присутствующих проявил те или иные качества, позволившие если не выиграть, то достойно провести бой. К сожалению, не все из учеников выдержали испытания. Но мы рады и тому небольшому количеству новых членов, ведь мы рады любой "новой крови". Надеюсь, что каждый из вас привнесет что-то новое в жизнь клана, усилят его мощь и знания.

После этих слов он развернул свиток, который до этого держал в руках. Фарнус называл имя, эльф или эльфийка выходил на помост и глава говорил куда его или её распределили. Последними в списке были эльфы, которых распределили в элитные подразделения. Охотник среди них был только один. Но, на самом деле, в такие крылья попали только двое из всех учеников.

- Анатэма Мараната. Крыло охотников, - объявил Фарнус.

Присутствующие аплодисментами приветствовали нового охотника. Слышались радостные возгласы. Видимо, наслышанные о подвигах Анатэмы, охотники выражали свою радость от такого пополнения.

Когда молодой эльф вышел на помост, он все гадал, кто станет его жнецом и почему до сих пор вы вызвали Тейваз. "Может быть, она тоже охотник?" - думал он. - "Хотя, дядя мне сказал, что только я стану охотником. Но, возможно он передумал".

- Тейваз, ученица Отумна!

Эльфийка, исполненная радости и гордости, встала рядом с главой клана. Она не могла не улыбнуться при мысли о том, как удивится Анатэма. Она не могла не улыбнуться при мысли о том, как удивится Анатэма и все присутствующие, когда узнает, куда её распределили. Словно угадывая мысли девушки, самый главный Мараната перед тем, как озвучить сделанную в свитке запись, выдержал небольшую паузу. При этом лицо его приняло хитрое и немного озорное выражение, что немало заинтриговало многих и присутствующих.

- Жнец! - наконец выдал старый эльф.

В абсолютной тишине это слово звучало как громовой раскат - громко и торжественно звучал этот "приговор". Некоторое время эхо ещё разносило по каменной чаше отголоски этого "Жнец!". Оно отражалось от серых горных массивов, терялось в листьях деревьев, путалось в траве. Какое-то время все присутствующие стояли как громом пораженные. Тейваз и Фарнус даже стали беспокоиться - столь долгое отсутствие реакции ничего хорошего не означало. Наконец, когда до гостей и новоиспеченных членов клана, как и до старейшин города, стал доходить смысл сказанного. Лица их не эстетично вытянулись, что придало даже самым мудрым и уважаемым из гостей немного глуповатое выражение.

Сперва все подумали, что это шутка, но, присмотревшись к лицам всех стоящих на помосте эльфов, они поняли, что всё, что сейчас было сказано, чистая правда. Телохранители Тейваз - Тут и Там, стоящие за помостом, в любой момент готовые прийти на помощь своей сегодняшней хозяйке, недоумевая, переглянулись между собой. На их лицах крупными рунами было написано: "Раз она жнец, то зачем, спрашивается, мы здесь?".

Анатэма стоял и смотрел на свою названую сестру полными глубочайшего удивления глазами, и не знал, то ли ему радоваться, то ли плакать. С одной стороны, все происходящее могло означать, что они так и продолжат работать в паре, но с другой - очень большие проблемы, которые могли в связи с этим у них возникнуть. В будущем. И, вероятно, не столь отдаленном. Однако, ещё раз приглядевшись к счастливому лицу эльфийки, он решил не задаваться такими вопросами, а просто радоваться вместе с ней. Он первым кинулся её поздравлять. Это послужило своего рода сигналом для гостей к началу более активных действий, нежели удивленное созерцание стоящих на "сцене" эльфов.

Излишне говорить, что далее следовали рукопожатия, радостные объятия и поздравления. Естественно, достались они всем героям этой ночи. Воздух наполнился радостными возгласами, не менее радостной музыкой и смехом.

Тейваз уже устала принимать поздравления, заверения в уважении (ещё бы, попробуй не уважать жнеца одного из правящих городом клана), отвечать на комплименты и просто улыбаться. Наконец, поток поздравителей иссяк. Самым последним к ней подошел её новый знакомый орк. Он выглядел крайне удивленным и немного смущенным. Некоторое время он переминался с ноги на ногу, не решаясь посмотреть на эльфийку, но видимо, гордость, присущая всем мужчинам этого народа, пересилила смущение.

- Для меня честь поздравить вас с присоединением к клану и вашим распределением. Признаться, не думал, что вы окажитесь Жнецом. Я всегда считал, что эльфийские женщины не занимаются подобными вещами...

- Подобными? - удивленно прошелестела Тейваз. - Что вы имеете в виду? Я, кажется, вас не совсем понимаю.

- Ну, убийства. Ведь Жнецы - это убийцы.

- Тут вы не правы. Каждая женщина нашего клана, да что клана, всего нашего народа с детских лет обучена убивать. Но, не все из нас убивают. Насколько мне известно, я едва ли не первая эльфийка, ставшая Жнецом. Обычно женщины выбирают путь алхимика или стража.

- Вы готовы к тому, что вас ждет?

- А что меня ждет?

- Кровь, убийства, возможно даже ненависть...

- Маква, - перебила орка девушка, - если бы вы знали, чем я занималась последние пять лет, вы бы поняли, почему я стала именно Жнецом.

- И чем же вы занимались?

- Слышали когда-нибудь про город Мален? Что находится на нейтральной территории.

- Конечно, слышал, о нем знают практически все. Ведь это один из немногих городов, где уживаются многие расы.

- А вы слышали про то, что люди распространяли убийственный для темных эльфов наркотик?

- Да, - нахмурился Маква, - я слышал об этом. Отвратительно. Хорошо, что всю эту мерзость уничтожили и люди, занимавшиеся этим, понесли наказание. Кажется, к этому приложил руку кто-то из членов вашего клана.

- Да, это так. Виновные наказаны. Наказаны по заслугам кланом Мараната. А вы знаете, кто это сделал?

- Увы, такими сведениями я не располагаю.

- Вот как? А что вы скажете, что ту кровавую бойню в квартале людей устроила я?

- Я скажу, что в это трудно поверить. Вы не выглядите кровавой убийцей. Извините, сколько вам лет?

- Мне никто не верит, - с улыбкой отозвалась Тейваз. - Однако внешность часто бывает обманчива. Мне девяносто пять лет, и я на свой возраст не выгляжу. Обычно меня называют ребенком и не воспринимают в серьез. Пока не становится слишком поздно. А теперь, прошу меня простить, мне пора идти.

С этими словами Тейваз склонила голову в прощальном поклоне, стремительно удалилась, сделав знак телохранителям следовать за ней. Прощаясь и раскланиваясь с присутствующими на празднике гостями, девушка стремительно продвигалась к выходу из Города. Этот разговор с орком заставил её вспомнить ту кровавую ночь в Малене. Ей стало вдруг так противно, что она ощутила острое желание покинуть праздник и вернуться домой. "Я же не поговорила с учителем", - запоздало подумала она. - "Ну да ладно, завтра с ним встречусь. Сейчас он, наверное, занят и не стоит его беспокоить". Занятая своими мыслями, она не заметила, как оказалась у паланкина, что привез её сюда. Тут отодвинул закрывающую вход занавесь и ждал, пока эльфийка займет свое место в транспорте. Опомнившись, Тейваз юркнула внутрь паланкина и постаралась как можно удобнее устроиться на подушке, заменявшей сидение.

Тут и Там тоже заняли свои места и паланкин, мерно покачиваясь, двинулся к Дому. Прислонившись головой к одному из столбиков, служащих опорой для крыши паланкина, девушка прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Мерное покачивание паланкина при движении вполне этому способствовало. Нахлынули воспоминания о последних пяти годах её жизни. Встреча с Мастером, перемещение в этот мир, Отумн и Анатэма, события в Малене. Всё это и многое другое проносилось перед её глазами, давая возможность переосмыслить свои поступки, сделать для себя какие-то выводы. Девушка чувствовала, что с сегодняшней ночи её жизнь круто изменится, и по-старому никогда не будет. Перед Тейваз возник вопрос: как она будет жить дальше? Чем заниматься, где жить, будет ли она общаться с учителем и Анатэмой.

Пока эльфийка размышляла о своем будущем, носильщики-телохранители Тут и Там доставили её к Дому. Когда девушка почувствовала, что движение прекратилось, она осторожно отодвинула ткань, закрывающую вход и выглянула наружу. Убедившись, что она находится напротив своего жилища, Тейваз легко выбралась из своего средства передвижения. Едва её босые ноги коснулись каменной кладки перед воротами, как их обожгло холодом, и она, не сдержавшись, тоненько взвизгнула. Оба эльфа в недоумении уставились на неё. Вместо объяснения, девушка приподняла подол платья и продемонстрировала свои босые ноги. Эльфы понимающе улыбнулись. Раскланявшись с наёмниками и поблагодарив их за труд, эльфийка едва касаясь ступнями дороги, стрелой полетела в свою квартиру.

***

Вечером следующего дня Фарнус вызвал Тейваз в Дом Клана. До последнего момента темная не понимала, с какой целью глава клана вызвал её к себе, хотя смутные догадки всё-таки закрадывались в её душу. Однако, в том, что её сегодня не будут ругать, как это обычно бывало после очередных её проделок вместе с Анатэмой, она была абсолютно уверена.

Глава принимал нового члена клана в своем кабинете, расположенном рядом с домовым святилищем. Она не раз тут бывала, и всегда её поражала почти спартанская обстановка, хотя, казалось бы, глава одного из правящих кланов города мог бы и более богато обустроить свой кабинет. Однако девушка признавала, что эта строгость не была лишена красоты. Строгой, холодной красоты, присущей всем темным эльфам. Она, как и многие эльфы в её возрасте, ещё не понимала, что богатое убранство - это напускное, не стоящее старания и времени. Главное - красота и простота.

Стены кабинеты были оклеены тонкой лиловой бумагой, пол застелен тонким шерстяным ковром. Он был грязно-белого, почти серого цвета - ткачиха не стала красить пряжу перед началом работы. Два высоких стрельчатых окна, в рамах из черного дерева были лишены стекол и витражей, часто встречающихся в домах темных эльфов. Вместо них подрагивало марево защитного заклинания, искрясь тысячами огоньков в свете магических светильников.

Точно в центре комнаты стоял резной письменный стол из черного дерева, за которым с комфортом могли бы разместиться восемь эльфов. Однако занимал его один Фарнус. Вся поверхность стола была завалена свитками и пергаментами. С левого краю стола пристроилась стопка плотной, чуть желтоватой бумаги, рядом с ней - письменный набор: чернильница, дюжина перьев, угольные грифели, нож для бумаги. Над столом парило два магических шара, дающих достаточно света, чтобы Фарнус мог не напрягать свои глаза, читая книги или разбирая письма.

Никаких украшений в кабинете не было, лишь по стенам были развешены стяги и знамена разных времен и народов. В простенке между окнами висел стяг клана Мараната. Справа от него - знамя, с которым все без исключения темные эльфы ходили в свои походы - метка темных эльфов - замысловатое переплетение линий, напоминающее глаз, вписанный в ромб, по нижнему углу которого стекала кровавая слеза. Слева - знамя с гербом правящей семьи. Остальные же - древние стяги, с которыми когда-то этот народ ходил в походы, а так же знамена побежденных врагов. Одни были обугленными, другие - окровавленными, некоторые - почти истлевшими от времени.

Кабинет главы клана - кабинет предков Фарнуса. В нем десятки глав Мараната вершили судьбу клана, города, принимали послов и выслушивали доклады подчиненных. Комната рядом с домовым святилищем - зал славы клана Мараната, предмет гордости всех эльфов - от самого юного до умудренного годами.

Фарнус был настолько погружен в чтение какого-то документа, что не заметил, как открылась дверь и вошла Тейваз. Она некоторое время стола перед столом, боясь пошевелиться или как-то ещё нарушить тишину. Наконец, когда она поняла, что если старого эльфа не отвлечь, то стоять она будет так до самой ночи, а суть дела не узнает. Тихонько кашлянув, она привлекла внимание главы к своей персоне. Тот, несколько удивленно воззрился на своего нового вассала. Несколько минут продолжалась игра в "гляделки", пока Фарнус, наконец, не сообразил, кто и зачем к нему пришел. Смущенно кашлянул и предложил девушке присесть, материализовав ещё одно кресло напротив стола. Девушка грациозно опустилась в него, села на самый край, показывая, что она готова внимательно слушать своего лидера.

Выдержав минутную паузу, Фарнус заговорил, не тратя слов и времени на приветствие:

- Как тебе уже известно, жнец не может жить в нашем городе. Однако, наш клан, как и все правящие, владеет территорией не только внутри города, но и за его пределами. Чуть севернее города находится небольшая деревня, которой мы владеем. В ней живут в основном те семьи, которые не принадлежат ни одному клану, но находятся под нашим протекторатом. Так же в этой деревне живут жнецы со своими охотниками.

- Вы хотите сказать, что я и Анатэма должны будем там поселиться?

- Совершенно верно. Соберешь свои вещи, и слуги отправят их в твой новый дом. Но сама пока задержись в городе. Скорее всего, ты завтра-послезавтра получишь новое задание. Так что оружие и часть вещей оставь при себе.

- С чем будет связано задание?

- Начну издалека. Что ты знаешь о расположении нашего города?

- Наш город, Скальная Пещера находится в двух днях скачки на зефелимах от восточной границы королевства. Это последний крупный населенный пункт перед границей. Все земли до границы принадлежат этому городу: леса, горы, озера, поля.

- Все именно так, как ты говоришь. А что находится на восточной границе?

- Один из форпостов. Вернее, небольшой город-крепость. Рассветная. А так же в этой крепости находится храм Рассвета - одна из святынь нашего народа. В нем хранится статуя богини Зари, а так же множество мощных артефактов и магических накопителей энергии.

- А знаешь ли ты, дитя мое, как рождается наша магия?

- Не очень хорошо, но, думаю, что не ошибусь, если скажу, что мы черпаем её из всего, что нас окружает. Все мироздание - воздух, горы, деревья, земля, солнце и луна - все для нас служит источником магической энергии. Чем больше развит Дар магии, тем больше маг может черпать энергию и накапливать её. Ну, и соответственно, тем сильнее его заклинания.

- Да, ты права. Но, ты упустила один момент - магические накопители. Они нужны нам, чтобы не только накапливать магическую энергию для освещения наших домов, поддержания в них тепла и снабжения их водой. Накопители так же улавливают откаты от заклинаний, магические остатки каждого заклинания и, преобразуя их в начальную энергию, выбрасывают в окружающую среду. Так мы темные эльфы, сохраняем баланс энергии в мире. Этим же способом пользуются лесные эльфы, эти напыщенные светлые, а так же орки, эльфы и драконы. Другими словами - все старейшие народы. Люди и некоторые другие народы - не поступают так. Они считают, что от мира надо только брать, ничего не отдавая взамен. Морфам же это не нужно - у них только женщины могут колдовать, но и они делают это крайне редко - колдовство укорачивает их жизни, ибо они черпают магическую энергию из собственных жизней.

- Прошу меня простить за грубость, но каким образом это относится к моему заданию? Вы не подумайте, что мне не интересно вас слушать, но, я бы хотела поскорее узнать, в чем заключается мое задание.

- Терпение, дитя мое, терпение. Скоро, совсем скоро я перейду к делу. Считай всё, что я тебе расскажу - инструктаж, без которого ты не справишься. Тебе должно быть известно, что у нас с орками есть общая граница - восточная. И на востоке есть две крепости Рассветных - эльфийская и орочья. У наших крепостей одна из стен - общая. Более того, Население этих городов-крепостей перемешалось между собой. Там большей частью живут полукровки, а смешанные браки не редкость, и даже почетны - лишнее подтверждение крепости нашего союза.

- Глава, уж не хотите ли вы сказать, что у них, я имею в виду орков, есть храм Рассвета? И статуя богини Зари?

- Именно это я и хочу сказать. Только их Зарю зовут иначе. И у них бог, а не богиня. Знаешь, как зовут Зарю?

- Эйра, - чуть помедлив, ответила эльфийка.

- Правильно, но, ты должна отвечать не задумываясь, - покачал головой Фарнус, пеняя ей, как нерадивой ученице. - Их же бога зовут Кхеру.

- Простите, но я все ещё не понимаю, к чему вы клоните.

- Статуи четырех богов находятся в храмах на восточной, северной, западной и южной границах. И одна статуя находится в столице в главном храме - Храме Чистого Неба. Там находится статуя верховного бога - Изначального. У нашего народа есть пять самых почитаемых богов. Именно их храмы расположены на границах государства. Они - хранят наш народ. Это известно всем.

- Полагаю, сейчас, вы скажете то, что известно лишь немногим?

- Да, - хмыкнул старый эльф. - Эти статуи - не просто олицетворение наших богов, идолы, если угодно. Это ещё и самые мощные накопители. В других королевствах темных эльфов это причудливой формы камни, обелиски, колонны в храмах, и только у нас - идолы самых почитаемых богов. У нас эти накопители мощнее, поскольку к идолам мы обращаем свои молитвы, чтобы нас услышали боги, ведь идол - воплощение богов для нас - долгоживущих. И именно с этим связано твое задание.

- Задание?

- Ах, да. Забыл сказать. Одно из орочьих племен, как раз то, что является нашим непосредственным союзником - граничит с нами с востока. Они, так же как и мы используют статуи в качестве накопителей.

- Фарнус, прошу вас, не темните. Скажите, наконец, что мне надо делать! - не удержавшись, воскликнула Тейваз.

- Современная молодежь такая нетерпеливая, - вздохнул эльф. - Ладно, перехожу непосредственно к сути. Людям стала известна наша маленькая тайна с накопителями. Ну и орочья соответственно - тоже. Их накопители слишком слабые. Поэтому, они хотят отнять у нас не только земли, но и накопители. Наша задача, как пограничного города, защитить Храм. Безусловно, у него есть свой гарнизон, но в случае, если нападут люди, им придется туго. Сама ведь знаешь, они уступают нам силе и магическом искусстве, но превосходят числом. Ты и твой Охотник будете отправлены в Рассветную. Подробности сообщу после Великого совета. А теперь - иди, ты меня утомила.

"Это ещё кто кого утомил", - подумала Тейваз, выходя из кабинета. - "Можно подумать, сразу не мог сказать, в чем дело. Будто бы я сама ничего не поняла бы".

***

На второй день после праздника состоялся военный совет, на котором присутствовали главы кланов Пещеры, а так же союзники темных эльфов - орки, бывшие на торжестве. Подобные советы проводились в этот день по всему королевству темных эльфов и стране орков. Жрецы храмов настраивали призмы-передатчики, чтобы из залов совещаний в каждом городе можно было наблюдать ход встреч каждого города. Эти призмы давали полное ощущение присутствия, позволяли видеть и слышать все, что происходит в каждом городе. Великий совет союзников был посвящен грядущей войне с людьми. Тейваз бы сравнила это с видео чатом по скайпу в своем родном мире.

Первым взял слово эльфийский король Тай Роний I. Этот уже не молодой эльф долго и мудро правит своим народом. Именно он наладил несколько столетий назад прочные торговые отношения с гномами, троллями, морфами, сатирами и кентаврами. При этом правителе был достигнут хрупкий мир со светлыми эльфами и стали редкими столкновения с людьми. Тай по праву пользовался уважением и любовью среди своего народа. Его авторитет признавали и правители других народов, и короли темных эльфов. Благодаря Таю Ронию Королевство, в котором он правил, возвышалось над остальными, было средоточием силы, культуры и мудрости темных эльфов.

- Мои подданные и уважаемые союзники, - голос у короля был глубокий, бархатистый, с приятной хрипотцой. Его хотелось слушать и слушать. Он обволакивал разум, подчинял себе, заставлял подчиняться своей воле. - Я рад вас всем приветствовать. К сожалению, повод для собрания нельзя назвать приятным. Но, ничто не объединяет народ и народы так, как радость и скорбь. У нас с вами были минуты радость и часы печали. Вот и сейчас на смену радости от налаживания дружеских отношений с другими расами, пришло время горести. Имя нашей печали - люди. Они уже захватили множество земель, смяли малочисленные племена малых народов, согнали их с земель предков или полностью уничтожили. Теперь, по данным наших шпионов, они готовятся напасть на наше королевство и земли орков, - лёгкий поклон в сторону верховного вождя орков. - Они хотят не только отнять у нас то, что принадлежит нам по праву - земли наши предков, но и нашу магию...

Король темных эльфов ещё долго говорил. Потом слово взял верховный вождь орков. Совет, начавшийся на рассвете, продолжался до позднего вечера. Обсуждались стратегии обороны и нападения, способы распределения сил и средств, мобилизация, как регулярных армий, так и клановых и народных ополчений. Много спорили, до хрипоты. Крики эльфов смешивались с грозным орочьим рыком, создавая невообразимую какофонию. Стены залов, где собирались члены советов, тряслись от шума, создаваемого совещающимися. Хотя, надо признать, это часто случалось, когда множество эльфов и орков решали какие-либо важные вопросы. Кричали, ругались, рычали, хватались за оружие и разбрасывались заклинаниями, но все же приходили к компромиссу, находили приемлемые для всех решения.

Ближе к концу совета, когда страсти улеглись, слово взял Фарнус. Он поднял вопрос об обороне восточных границ, заранее согласованный с бывшем на празднике вождем орков, Цхебой. Изложив свои предложения, он откинулся на спинку кресла и стал ждать решения, нервно барабаня пальцами по подлокотнику своего кресла.

Ждать пришлось недолго. На обдумывание предложения Фарнуса королю потребовались считанные минуты. Прикрыв глаза, он потер переносицу. Верховный вождь, Тарук, тоже молчал, обдумывая сказанное Фарнусом. Наконец, Тарук заговорил. Его голос больше напоминал звериный рык, от которого даже у ко всему привыкших темных бежали противные мурашки по спинам.

- Я понял твои слова, старый эльф. Твое предложение разумно. Мы должны объединиться в обороне Рассветных. Тем более, что там живут не только орки и ваши эльфы, но и дети от смешанных браков.

- Ваш город, как и город уважаемого Цхебы, находится очень близко к границе. Необходимо вводить военные положение. И отрядить тысячу воинов для помощи Рассветной. Полагаю, люди не преминут напасть крепость, зная, что там спрятано, большим числом. Завтра воины пяти кланов города должны выступить к границе. Часть отправьте на вирмах, налегке. Остальные - с обозом. Думаю, не надо напоминать, чтобы взяли с собой продовольствие и оружие?

Ещё через час заседание было закрыто. Фарнус и Отумн не спеша возвращались в Дом клана. Надо было составить приказы, разослать их, оговорить некоторые вопросы. Вместе с ними к Дому Мараната шли и два орка - Маква и Цхеба. Мужчины шли молча, думая каждый о своем. Ни разу за весь недолгий путь от Дома старейшин, где проходил Совет до Дома клана, молчание не было нарушено.

Эльфы и орки расположились в одной из гостиных Дома, слуги принесли им еду и питье. Специально для орков было приготовлено мясо. Эльфы предпочли животной пище растительную. Преломив ритуальный хлеб и сделав по глотку вина из огромной чаши, пущенной по кругу, мужчины приступили к трапезе.

- Наши воины выступят на рассвете, - утолив первый голод начал Фарнус, обращаясь ко всем сразу. - Сто девяносто семь воинов соберутся у восточных ворот. Я уже отдал нужные приказы.

- А разве не двести? - удивленно вскинул бровь Маква.

- Двести, вы правы, юноша. С ними будет ещё трое. Из других подразделений, - ответил Фарнус.

- Кто эти воины? - поинтересовался Отумн. В тайне ото всех он надеялся, что он будет в числе тех, кто отправится на восток.

- Мой сын, Ханкил - второй сенешаль Мараната. Он поведет воинов Мараната к крепости. С ним будет ещё два младших сенешаля. Охотник Анатэма и жнец Тейваз.

- Фарнус, ты что-то путаешь! - воскликнул Отумн. - Тейваз - не сенешаль. Разве ты забыл, что сенешалями могут быть только родные главы клана?

- Сдается мне, что наш друг ничего не путает, - прохрипел Цхеба. - Ты что-то задумал, Фарнус Мараната?

- Ты прав, Цхеба, задумал, - ответил Фарнус, делая глоток вина из своего кубка. - Сегодня ночью в святилище клана пройдет посвящение Тейваз. Заодно я её удочерю.

- Но зачем тебе это? - удивился Отумн. - Тем более, что она уже полноправная.

- Что-то мне подсказывает, что так надо. Может быть, это воля богов. Не знаю, но, жрецы Изначального одобрили мою затею. Вот так вот.

- А Тейваз в курсе? - поинтересовался Цхеба.

- Пока нет, но я отправил ей посыльного, как только закончился Совет.

- Ну, раз так...

***

Тейваз собиралась выйти прогуляться, когда посыльный от Фарнуса постучался в её дверь. Стоя на пороге, она читала записку, переданную эльфенком. "Тейваз, ты должна ровно в полночь быть в святилище. Пройдёшь посвящение. И ещё, я решил удочерить тебя. Не переживай, давить на тебя своим отцовским авторитетом я не буду. Мне просто уже очень давно хочется называть тебя своей дочерью. Кстати, ты едешь в Рассветную, так что выступаешь на рассвете. Вместе со всеми. Так что будь готова. Ах, да, совсем забыл, ты должна прийти в храм босиком и в белой рубахе. Кажется все. А если что забыл - скажу после обряда" - прочитала она.

Переваривая полученную информацию, она выбралась из города. Уже привычно она спряталась от стражи в подлеске, сняла куртку и "отрастила" крылья. Их приятная тяжесть уже привычно оттягивала плечи. Оттолкнувшись от земли ногами, она за пару взмахов поднялась над кронами деревьев. Свежий ветер приятно холодил спину, теребил волосы. Радость полета снова захватила её. К сожалению, у эльфийки было слишком мало времени, и слишком много дел, чтобы как следует размять крылья и полетать в свое удовольствие. По этому, она на бреющем пролетела максимально низко над кронами деревьев и направилась в сторону такой знакомой пещеры Святослава.

- Здравствуй, друг мой, - прошелестела она, входя в пещеру. Стая, по всей видимости, была на охоте, поскольку около пещеры её не встретил.

- И ты здравствуй, - ответил эльф. В этот раз он не сидел по своему обыкновению у костра, а стоял у самого входа, облокотившись на каменную стену.

- А я вот попрощаться пришла. Завтра я ухожу из города. Грядет война с людьми, и наш народ усиленно к ней готовится.

- Куда ты уходишь?

- На восточную границу. В Рассветную. Буду помогать сдерживать натиск врага. Кажется, пришел конец спокойной жизни. К сожалению. Не хочу уезжать. Мне тут так нравилось.

- Приказ есть приказ. Тем более, что ты жнец.

- Да, я помню. В полночь будет моё посвящение. А ещё глава Мараната решил меня удочерить. Представляешь?

- Удочерить? Но зачем? Ты ведь уже полноправная!

- Сама не понимаю. Но, я рада, что он решил это сделать. Почему - не знаю. Казалось бы, я уже давно потеряла свою семью, и стала полноправной, но, думаю, его решение пойдет мне на пользу.

- Вполне возможно. Тейваз, скажи честно, ты боишься?

- Боюсь ли я? Смотря чего.

- Грядущей войны.

- Боюсь. Ты даже не представляешь, насколько. Не знаю, простительно ли это чувство для Жнеца, но я боюсь. До дрожи в коленях. Это ведь не относительно легкое задание, из тех, что я выполняла раньше. На войне может случиться всякое. И куда больше вероятность того, что там, под стенами Рассветной я закончу свой путь.

- Страх присущ всем живым существам. Это нормально. Тебя никто не осудит. Не посмеет. Страх - не порок. А в трусости тебя обвинить никто не решится. Не переживай.

- Мне не важно, назовут меня трусом или нет. Но слишком много вещей, которые меня страшат.

- И что же это?

- Я боюсь потерять себя, своих друзей, боюсь смерти, боюсь не справиться. Боюсь того, что однажды в этот лес придут люди, и он потеряет свою красоту. Боюсь... А, впрочем, хватит.

-Ты возьмешь с собой Ваби и Макадэ? - задал Святослав волнующий его последние несколько дней вопрос.

- Если они пойдут со мной, то возьму. Я буду слишком скучать по ним, чтобы оставить их здесь, как бы эгоистично это ни звучало.

- Я рад, что ты так говоришь. Мне будет спокойнее, если они будут сопровождать тебя.

- Ты говоришь так, словно я маленькая девочка, - состроила обиженную мину эльфийка.

- Для меня ты всегда будешь такой, - со смехом ответил эльф.

Тем временем стая вернулась на поляну. Судя по тому, что все они были испачканы кровью и двигались с явной неохотой, время они зря не теряли, и охота прошла успешно. Ваби и Макадэ только ступив на поляну, уловили запах Тейваз, и ринулись к ней.

Два мохнатых тела улеглись у её ног, метя хвостами земляной пол. Недолго думая, девушка уселась на спину Макадэ, зарывшись пальцами рук в чёрную шерсть. Какое-то время она лежала на спине сильберна, почесывая его за ухом, и напевала одну из песен её родного мира:

Над болотом туман, волчий вой заметает следы;

Я бы думал, что пьян - так испил лишь студеной воды

Из кувшина, что ты мне подала, провожая в дорогу,

Из которой я никогда не вернусь; жди - не жди, никогда не вернусь... Мельница "Воин вереска"

Песня закончилась. В пещере повисла тишина. Однако в воздухе витала горечь песни. Мёртвому эльфу была незнакома эта песня. Он не знал о ней ничего: не слышал музыки, не слышал голоса исполнителя, не знал, кому она посвящена. Однако она запала ему глубоко в душу. Словно это не герой песни прощался с миром и дорогим ему существом, а сама Тейваз. Эльфийка погладила Макадэ между ушами и встала. Поднялись и сильберны, потянулись к ней своими мокрыми носами, ткнулись в шею. Девушка что-то им шепнула, и они тихонечко заскулили. Легонько отодвинув волчьи морды, она подошла к духу. Несколько мгновений она стояла в нерешительности. Затем, словно охваченная каким-то порывом, она кинулась ему на шею.

Удивленный таким поведением, Святослав не сразу понял, что произошло. Девушка уже собиралась отстраниться, как он слишком крепко, даже для духа обнял её. Столько тоски, засевшей глубоко в душе печали, и горечи расставания было в этом прощальном объятии, что сердце болезненно сжималось, а к голу подкатывал удушливый ком. Слезинка скатилась по щеке эльфа. Впервые за неизмеримо долгое время он плакал. Плечи эльфийки тоже едва заметно подрагивали. Жизнь эльфа, идущего тропой воина, опасна и непредсказуема. Жизненный же путь Жнеца ещё более тернист и опасен. Неизвестно когда эта хрупкая на вид, совсем ещё девочка по меркам древнего народа, встретит свой конец. От осознания этого духу становилось ещё больнее.

- Прощай, друг мой, - шепнула эльфийка и выбежала из пещеры.

Не успевший ничего сказать на прощание эльф подошел к самому краю пещеры, стремясь как можно дальше оттянуть момент одиночества, что пять лет назад разрушила эта мёртвая девочка. Сквозь слезы он видел, как Тейваз прощается со стаей, как огромные, цвета стали крылья вырываются из спины, двумя мощными ударами по воздуху поднимают хрупкую фигурку над кронами деревьев и уносят прочь.

***

Как Тейваз добралась до Дома клана, она помнила смутно. Обряд посвящения тоже не задержался в её памяти. Только немым напоминанием о произошедшем горела на лбу новая татуировка - три пересекающихся треугольника - знак того, что она Жнец. Про удочерение и говорить нечего - Фарнус при свидетелях объявил Тейваз своей дочерью. Свидетелями были жрецы Изначального, проводившие обряд, а так же старший сын Фарнуса Ханкил, Анатэма, как Охотник и Маква и Цхеба. Зачем орки пришли, для эльфийки было непонятным, да она и не особо стремилась понять это.

Когда эльфийка вышла из святилища, к ней подошел Фарнус. Девушку немного шатало от усталости и напряжения, и он подставил ей свой теперь уже отеческое, плечо. До выхода из Дома они шли молча. Перед тем как покинуть здание, Фарнус остановился и развернул Тейваз лицом к себе. Несколько минут он рассматривал её утомленное личико, разноцветные глаза, волосы, непослушными прядками падающие ей на глаза и татуировку.

- На рассвете ты должна быть у восточного выхода. Не опаздывай. Ты, твой брат и Анатэма станете во главе отряда. Как младший сенешаль, ты должна стать надёжной поддержкой и опорой Ханкилу. А теперь иди домой, постарайся немного отдохнуть, - с этими словами старый эльф подтолкнул её к выходу и вышел сам.

До дома её подвез Анатэма. Как и при первой их встрече, он усадил сонную девушку перед собой на зефелима. Через десять минут он уже укладывал спящую Тейваз на кровать. В её спальне все так изменилось. Исчезли многочисленные книги, свитки, оружие. Полки опустели, тяжелых кованых сундуков тоже не наблюдалось. Лишь рядом с кроватью лежала собранная кем-то старая походная сумка, да сверток, из темной ткани, из которого выглядывал кончик то ли меча, то ли кинжала. Кинув взгляд на спящую эльфийку, Анатэма вышел из спальни.

Проснулась она незадолго до рассвета. Сладко потянувшись, она села на кровати. Рядом с подушкой обнаружилась какая-то одежда. При ближайшем рассмотрении это оказалась традиционная для Жнецов одежда. Вскочив с кровати, Тейваз направилась в ванную. Умывшись и приведя себя в прядок, она пошла одеваться.

Быстро разобравшись с костюмом, она в считанные секунды оделась и глянула на себя в зеркало. Увиденным она осталась довольна. Чёрные кожаные брюки ладно сидели на стройной фигурке. Штаны плотно прилегали к телу, выгодно подчёркивая все достоинства эльфийки и скрывая недостатки. Высокие сапоги на шнуровке оказались очень удобными и мягкими, а так же неплохо гармонировали с остальным костюмом. Длинная, до середины бедра чёрная рубашка с серебристой вышивкой, широкими рукавами, разрезами по бокам и воротником маской была выше всяких похвал. Широкий пояс с петельками и кармашками для кинжалов и пузырьков с зельями оказался как нельзя кстати. Свое место тут же заняли несколько метательных ножей. Довершала наряд кожаная же безрукавка.

Времени до рассвета было не так уж и много, так что следовало спешить. Она прошлась по всем комнатам своего дома, прощаясь с каждой. Воспоминания неожиданно нахлынули на неё и она улыбнулась. Сколько всего было связано с этой квартирой. На миг ей показалось, что она слышит смех Анатэма, голоса тех, с кем успела подружиться за эти пять лет. Так, нельзя больше медлить. Пора. Присев на дорожку около двери, она последний раз окинула взглядом прихожую и мысленно поблагодарила эту квартиру за приют, который она ей дала. Медлить больше нельзя.

Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, она вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. Быстро спустилась вниз. Хозяин уже стоял за своей стойкой. Увидев нагруженную вещами эльфийку, он немного грустно улыбнулся и поклонился ей. Та склонила красивую головку в прощальном поклоне и уже бегом покинула Дом учеников.

Стрелой она летела через город. Никто не встретился ей на пути и поэтому никто не видел ту бурю чувств, что отразилась на обычно бесстрастном лице. Тенью она скользила по ещё спящим улицам, прощаясь со всем, что так нравилось ей здесь. У восточного выхода уже начали собираться эльфы. Так что выбираться из города пришлось едва ли не с боем. Солнце уже поднималось над горизонтом, окрашивая облака багряным, разгоняя предрассветные сумерки. Отца и брата пока не было видно. Поэтому она помчалась к условленному для встречи с сильбернами месту. Время сильно поджимало, заставляя девушку то и дело оглядываться назад: а ну как появятся Фарнус с Ханкилом и Анатэмой.

Ваби и Макадэ уже ждали её, устроившись под ветвями разлапистой ели. Поздоровавшись с ними, Тейваз села рядом и стала наблюдать за происходящим у входа.

Как только солнце окончательно поднялось над горизонтом, собравшиеся у восточного выхода воины разделились на пять групп и выстроились стройными шеренгами уже за пределами города. Поднялись клановые стяги. Командиры отрядов вместе с главами кланов встали напротив входа, отдавая последние перед выходом распоряжения. Жрецы благословляли тысячу воинов, идущих на защиту святыни эльфийского народа. Как только верховный жрец закончил свою речь, конюхи стали выводить из города зефелимов и вирм. От каждого из отрядов отделилось по сотне эльфов и они, провожаемые главами кланов и жрецами, взмыли на своих вирмах в голубое небо.

Тут Тейваз заметила, что Фарнус постоянно оглядывается по сторонам, явно о чем-то беспокоясь. "Меня ищет", - подумала эльфийка. Вот из города вышел обоз с оружием и продовольствием. Сильные и выносливые тауры, в два раза крупнее быков из мира Тейваз тянули тяжело груженые повозки.

Наконец, когда Фарнус и остальные главы произнесли напутственные речи, а эльфы расселись по зефелимам, девушка поднялась с земли и отряхнула брюки. Сильберны последовали её примеру. Потрепав их по мохнатым шеям, эльфийка легко вскочила на спину Ваби и отдала мысленную команду: "Вперед!"

Когда растерянный Анатэма подошел к Ханкилу, тот разговаривал о чем-то со своим отцом. Нерешительно кашлянув, молодой эльф привлек внимание старших сенешалей. Те удивленно уставились на него, не понимаю причину такого поведения обычно уверенного в себе Охотника.

- Что-то случилось? - спросил Фарнус.

- Тейваз до сих пор нет. Я заходил за ней, но дома её уже не было. И тут, среди воинов её тоже нет, - ответил Анатэма.

- Ничего, думаю, она скоро появится, - сказал Ханкил.

Этот эльф был во многом похож на своего отца: такое же красивое, властное лицо, пронзительные серые глаза с длинными ресницами, немного узкий прямой нос, тонкие губы, вечно кривящиеся в немного ироничной усмешке. Только вот цвет волос он унаследовал от матери - длинные, чёрные как сама ночь они матово блестели в рассветных лучах солнца.

Время шло. Вот и последняя подвода покинул город, и скрылась в лесу, что разросся вокруг города. Тейваз все не было. Дольше ждать было нельзя. Но как только один из старейшин собрался отдать команду к выступлению, из лесу появились два сильберна: чёрный и белый. На спине одного из них сидела хрупкая девичья фигурка. Удивленный возглас пронесся по рядам воинов. А сильберны тем временем приближались. Наконец, через несколько мгновений они оказались около растерянных Фарнуса и Ханкила.

Тейваз приветственно вскинула руку, со сжатой в кулак ладонью. Присутствующие не могли поверить своим глазам: каждому было известно, что сильберны очень редкие звери. Мало кто из темных видел их, даже на расстоянии полета стрелы. А тут, совсем молоденькая эльфийка приводит к городу двух сильбернов, более того, сидит на спине одного из них. Жестом показав, что всем объяснения она даст потом, девушка заняла свое место во главе отряда, по левую руку от Ханкила. Макадэ не отставал от неё ни на шаг и встал плечом к плечу со своим братом.

Наконец, справившись с удивлением, старейшина отдал приказ к выступлению. Стройными рядами по четыре всадника в каждом, эльфы покинули пределы города. Так начался новый виток жизни Тейваз.

Глава 11. Крепость Рассветная

Отряд из полу тысячи темных эльфов на рассвете первого дня декады покинул пределы Скальной Пещеры и направился в сторону восточной границы. Настроения внутри отряда были самыми разнообразными: у кого-то приподнятое ожиданием скорой войны - темные эльфы любят войну, кто-то наоборот оказался подавлен - неизвестное будущее, тяготы войны - все это ложилось тяжким грузом на плечи воинов, а ведь среди них было и много женщин!

Тейваз старалась не думать о том, чем обернется вся эта заварушка. Нехорошее предчувствие не оставляло её с того самого момента, как они покинули город. Эльфа чувствовала, что эта история не обернется для неё ничем хорошим. Кроме того, она давно не получала никаких указаний или известий от Мастера, что в свете предстоящей войны начинало её беспокоить. Ну и ещё девушку нервировали удивленно-восторженные взгляды окружавших её эльфов - сильберны их всех весьма впечатлили.

Погрузившись в свои нерадостные мысли, Тейваз не заметила, как отряд обогнал обоз, наступил полдень и лес сменился степью. Сильберны не переставали удивленно крутить огромными мохнатыми головами - ещё бы, здесь все им было в новинку: бескрайняя степь, низкорослые кусты с колючками, на подобии тех, в которых Тейваз запуталась в день знакомства с Отумном.

Тейваз, как и Анатэма было не привыкать к походной жизни. Весь день отряд двигался без остановки. Привал сделали только на закате, когда зефелимам надо было дать отдых и дождаться обоз. За годы, что они знакомы, где только эти два эльфа не побывали, где только не приходилось им ночевать. Так что ночевка посреди степи не стала для них чем-то необычным, как и для большинства эльфов.

Лагерь разбили за какие-то полчаса. Черные палатки сливались с ночью, и только огоньки костров и ржание зефелимов могло выдать его расположение. Возы, составлявшие обоз были расставлены широким кругом. Внутри него разбили палатки, разложили костры и принялись готовить ужин. Зефелимов и тауров, тянувших возы, стреножили и пустили пастись. Тейваз отпустила своих мохнатых друзей в степь. Она знала что эти красивые и сильные животные не причинят никакого вреда кому-то из эльфов или принадлежащим им животным.

Степь - это не лес. Здесь обзору ничего не препятствует, видно, особенно эльфам на очень большие расстояния вперед. Именно поэтому решили ограничиться минимально возможным количеством дозорных, чтобы завтра весь день ехать без остановок.

Весь лагерь был разделен на пять частей, по числу кланов, участвующих в походе. В центре каждого сектора располагался большой шатер. Такие шатры предназначались для командующих каждой сотней. В одном из таких шатров расположились и три сенешала клана Мараната. Внешне шатер ни чем не отличался от палаток воинов, кроме его размеров. Внутри же было не только гораздо просторнее, но и стоял накрытый стол с напитками, фруктами и ягодами. Освещался он при помощи магических огоньков, развешанных Тейваз.

После ужина Тейваз сразу же легла спать. Анатэма и Ханкил вышли из шатра, чтобы поговорить, не мешая девушке отдыхать. Ночь была на удивление теплой. Чёрное небо с частыми вкраплениями звезд не затягивали облака. Луны не было, но и без неё было достаточно светло, чтобы дозорные могли не напрягать зрение, вглядываясь в темноту. До полуночи было ещё несколько часов, поэтому большинство воинов ещё бодрствовали, так что мимо двух сенешалей постоянно кто-то проходил. Чтобы никто не мешал разговору эльфы отошли к самому дальнему костру, разогнали сидящих перед ними соратников и уселись поближе к огню.

Отблески костра отбрасывали причудливые тени на лица Анатэма и Ханкила, превращая их в причудливые маски. Несколько минут они молча смотрели в огонь, потом Ханкил все-таки нарушил молчание:

- Что ты думаешь об этом походе, брат? - спросил он собеседника.

- Что мне хотелось бы, чтобы его не было, - с усмешкой ответил Анатэма.

- Не было? Почему же? Я думал, что ты не против хорошей драки и тебе нравятся сражения, - усомнился эльф.

- Да, я люблю драки. Мне нравится убивать монстров, выполнять задания клана... Но мне не нравится война. Хотя я и понимаю, что должен быть там - в крепости и защищать наши границы. Но все моё существо восстает против этого. Но раз не удастся этого избежать, то путь уж все закончится быстро.

- Наши действия не бессмысленны, и в чем-то даже благородны, ведь не мы нападаем на более слабых во многих отношениях людей, а они на нас. Думаю, что должен принять эту мысль и не противиться ей. Мы не делаем ничего плохого.

- Так-то оно так, но красивые слова сути не изменят - это война, убийства, кровь и прочая грязь. Как ни называй наш поход, какой целью ни прикрывайся, а придется убивать более слабых.

- Ну, знаешь ли, я думал, ты уже привык убивать. Или я ошибся?

- Привык. Я привык лишать жизни равных мне или нежить. Но не заведомо слабых людей.

- Качество они с успехом заменяют количество. А что с Тейваз?

- О-о-о, тут совсем другое дело. Она уже имела дело с людьми. И я бы не сказал, что она была в восторге. Хотя о её чувствах очень трудно судить. Она словно не живая. По её лицу или жестам нельзя понять её настроения, но думаю, она вполне спокойно восприняла резню в Малене.

- Что ж, отлично. Я беспокоился на счет вас обоих. Не хотел бы, чтобы эмоции вам мешали после того как мы приедем на место.

- У нас будет единый командующий?

- Да, мы будем подчиняться коменданту крепости. Но одновременно мы так же будем входить в Военный Совет, через нас будет происходить управление всеми городскими воинами. Но вы двое подчиняетесь только мне. И никому больше.

- Тейваз и так не сможет никто приказывать. Достаточно посмотреть на её бесстрастное лицо, как слова сами застревают в глотке, - усмехнулся Анатэма. - А ведь она ещё и Жнец. Представляешь, какой эффект это будет производить на окружающих?

- О да, меня самого ещё в дрожь бросает от неё. А тут ещё и сильберны. Гремучая смесь, одним словом.

- Эту машину смерти надо пускать на передовую, а ещё лучше в первые ряды, чтобы деморализовать противника и без лишних усилий их добить.

- И не стыдно тебе будет прятаться за спиной эльфийки?

- За спиной такой эльфийки - ничуть, - улыбнулся Анатэма.

- Так, а теперь к делу. Сегодня мы преодолели большее расстояние, чем планировалось. Соответственно, в Рассветной мы будем примерно на день раньше. Вы с сестрой отвечаете за размещение наших двух сотен. Желательно, чтобы наши казармы были как можно ближе к Храму. Ну и чтобы орки были от нас подальше, во избежание стычек. Для нас выделен дом. Рядом с Храмом. Именно поэтому, я и хочу, чтобы наши воины были рядом с нами. На Нас ложится защита Храма, со священниками этот вопрос уже решен.

- А что остальные кланы? Да и половина наших воинов должна была уже прибыть в город, ведь они добирались по воздуху и налегке, что значительно сокращает время пути.

- Это уже не наша забота. Но, насколько я знаю, они берут на себя защиту стен и самого города. А те, кто вылетел на вирмах, пока разместятся в гостиницах за счет города. Как только мы прибудем в крепость, они объединятся с нами и займут отведенные нам казармы.

- А какова численность охраны храма?

- Вместе с нами - три сотни. В городе же тысяча воинов, не считая двух сотен у Храма.

- Маловато как мне кажется. Насколько я понял, ожидается много больше людей под стенами крепости, чем защитников.

- Ты забываешь про орков, брат. Рассветная - по сути две крепости в одной, и стена, что их разделяет, чисто символическая. Так что выходит не такой уж и плохой расклад. И ни в коем случае не стоит списывать со счетов защитную магию города и Храма. Это значительно облегчит нам задачу. Наконец, мы как маги куда сильнее людей. Кроме того, у них лишь трое из десяти маги, в то время как у нас абсолютно все ею владеют.

- Убедил, качество действительно важнее количества, - улыбнулся Анатэма.

- Уже поздно, пора ложиться, ведь нам предстоит долгий путь.

***

Как и предсказывал Ханкил, отряд добрался до места назначения раньше планированного срока. На рассвете третьего дня пути пятьсот эльфов подошли крепостным воротам. Тейваз, помня особенности средневековых замков её родного мира, ожидала, что под самой крепостной сенной будет вырыт глубокий ров, заполненный водой. Однако то, что она увидела, превзошло все её ожидания. Вместо рва с водой под стенами крепости обнаружилось миниатюрное подобие ущелья, заполненного кипящей лавой. Девушка восхищенно присвистнула.

Мост был опущен, перед входом в город-крепость выстроился небольшой вооруженный отряд - встречающие. Он состоял из темных эльфов и полукровок. Все они были в одинаковых кожаных доспехах, с совершенно одинаковыми мечами и кинжалами. Казалось, что встречающие - близнецы. Но, если присмотреться, из-под шлемов выглядывали разных цветов волосы, а кожа, там, где это было видно, у части воинов оказалась более смуглой, чем она у эльфов, но слишком светлой для орков.

Крепостная стена, как и мост и ворота казались монолитным сооружением, единым и не разделимым. Словно сами скалы породили это сооружение, закрыв границы королевства темных эльфов и дав приют в своих недрах для сотен семей, как орочьих, так и эльфийских. Но, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что первое впечатление оказалось обманчивым - искусные древние зодчие создали впечатление целостности, сбивающее с толку как врагов, так и своих. "Какой продуманный ход", - подумала Тейваз. - "Была бы я в армии захватчиков, сто раз подумала бы, прежде чем начинать не то что штурм - осаду этого места. Горы, сами стены Рассветной давят на сознание всей своей массой, подавляя волю, наводя первобытный страх. Жуткое место, даже для нас, темных". Эльфийка уже настолько привыкла к своей жизни, окружению, образу мыслей темных эльфов, что почти забыла что когда-то была человеком, причисляя себя к темным эльфам. Теперь она стала не только внешне эльфийской женщиной, но и внутренне - наследницей древних богов и их детей.

Один из командующих пяти сотен, прибывших из Пещеры, протянул главе встречающего отряда какой-то свиток, видимо, подтверждающий, что прибывшие эльфы - подкрепление. Когда высокий полу-эльф прочел свиток, лицо его прояснилось, на губах заиграла открытая дружелюбная улыбка. Отвесив приветственный поклон, он посторонился сам и сделал знак своим товарищам, чтобы пропустили вновь прибывших всадников.

Сотня клана Мараната была замыкающей. Тейваз подняла воротник-маску, скрывая свое лицо и одновременно показывая свой статус в клане. Первым в отряде был Ханкил, за ним следовали Тейваз и Анатэма. Охотник был по правую руку сенешаля, а жнец - по левую. И снова Тейваз приковала к себе удивленные и восхищенные взгляды. Ещё бы: девушка верхом на сильберне производит весьма сильное впечатление, а если учесть что их было двое - то эффект получился умопомрачительным.

Внутри крепость представляла собой смешение архитектурных стилей с одной стороны и настоящим лабиринтом - с другой. Высокие дома в привычном для темных эльфов стиле, чередовались с приземистыми домиками, выкрашенными яркими красками и с затейливой, преимущественно растительной росписью. Как оказалось, город был трех уровневым. На поверхности жили полу-орки и смешанные семьи. Темные эльфы же предпочитали селиться под землей. Третий же, самый нижний был общим как для темноэльфийской части крепости, так и для орочьей. Отдельно стояли храмы в структуре города. У него было значительно больше поземных уровней. И они не совпадали с уровнями города. Именно на третьем общегородском уровне, глубоко под землей, расположилось кладбище, и как это не странно - пещеры-убежища. На всякий случай.

Все это она узнала от их сопровождающего - без умолку болтавшего полу-эльфа, ежедневно патрулирующего крепость, и знавшего её как сои пять пальцев.

Несмотря на то, что Рассветная разместилась на горной гряде, сам город утопал в зелени - множество деревьев-исполинов, различные цветники и каждого дома. Больше всего растительности было у Храма. Небывалой красоты цветы, испускающие тонкий приятный аромат, кусты цветов, похожих на сирень были высажены вдоль лестницы, ведущей к главному входу в Храм. Кроме того, вся территория комплекса, как забором, была обсажена раскидистыми хвойными деревьями. Как оказалось позднее, деревья в таком огромном количестве были посажены не с целью украсить город-крепость, а с четкой стратегической целью. В случае прорыва обороны, на деревьях были выстроены платформы, на которых располагались лучники, обстреливающие врага из-под прикрытия веток и листьев.

Сам город был ярким, шумным, живым. Из таверн раздавались звуки музыки, пение, смех. Окна всех домов открыты, с балкончиков свисали яркие флаги, между противоположными домами развешены гирлянды из флажков, разноцветных фонариков и ещё какой-то мишуры.

- У вас сегодня какой-то праздник? - спросил Анатэма сопровождающего.

- Нет, что вы. У нас всегда так. Всем приезжим кажется, что мы что-то отмечаем. На самом деле все эти украшения: гирлянды, флажки, статуи, фонтаны - искусно замаскированные артефакты. Охранные, защитные, атакующие. Присмотритесь внимательнее к местным жителям - у каждого при себе оружие. У женщин даже в волосах оно спрятано - шпильки им заменяют метательные иглы и ножи, - с усмешкой сказал полу-эльф.

- А вы хорошо подготовлены. Я имею ввиду к возможным нападениям, - заметила Тейваз.

- Естественно, мы же находимся на самой границе с землями людей. Надо быть предельно готовым к различного рода неприятностям - как к небольшой вылазки врагов, так и к масштабному нападению, - с улыбкой вымолвил патрульный.

- Каждый день как на войне. Это наверняка невероятно трудно, - сказал Ханкил.

- Не особо. Мы уже привыкли к такой жизни, и, если честно, нам это нравится. Мы ни на минуту не расслабляемся, но каждый из нас благодаря этому способен защитить себя и своих близких, даже в полусонном состоянии.

- Иногда надо и расслабляться, ведь постоянно ожидая опасности можно свихнуться, - прошелестела Тейваз.

- Можно, но у нас замечательные целители, которые даже смертельно больного ставят на ноги, а уж мозги вправляют просто великолепно, - со смехом отозвался местный.

- Были прецеденты? - поинтересовался Анатэма.

- Не так часто, как вы можете подумать, но иногда бывает. Но, это быстро выявляется и лечится, так что это не главная наша проблема.

- А что же тогда является главной?

- Молодежь. То без разрешения устраивают вылазки и набеги на приграничные человеческие деревни, то дети случайно пересекут границу и попадают в плен к людям. Нам это, конечно, не особо нравится, но своих мы в беде не бросаем. Хотя, подобные случаи и вносят разнообразие в нашу жизнь, но хочется, чтобы все было спокойно.

Так, за разговорами они не заметили, как добрались до места размещения. Убедившись, что все воины устроились и ни в чем не нуждаются, сенешали клана Мараната направились в Храм.

Глава 12. На новом месте.

Остаток дня для сенешалей Мараната, так же как и для других представителей кланов прошел совершенно незаметно. Им была устроена экскурсия по городу, показаны важные оборонные объекты, арсеналы, казармы, они встретились с комендантами эльфийской и орочьей крепостей, иерархами Храмов.

Выяснилось, что Маква со своими воинами уже прибыл в Рассветную. Молодой орк был очень рад увидеть Тейваз, хотя с трудом узнал её в форменной одежде Жнеца.

Как-то так вышло, что Анатэма невзлюбил Макву. Может быть, он почувствовал, что Тейваз может предпочесть обществу друга этого степняка, а может он просто начал ревновать свою подругу. В общем, он совсем не был рад его видеть, и весь день ни на шаг не отставал от эльфийки, чем немало удивил Тейваз и позабавил Ханкила с Маквой. Как бы то ни было, день прошел интересно и насыщенно.

Трех сенешалей клана Мараната разместили на территории храмового комплекса, в гостевых апартаментах. Выделенное им жилье мало отличалось от келий, в которых обитали жрецы, но аскетизм обстановки нисколько не расстраивал эльфов. Комнаты располагались в небольшом домике, утопающем в цветах. В нем было три достаточно просторных спальни, общая комната и ванная. Обедать, завтракать и ужинать предлагалось либо в храмовой трапезной, либо в тавернах. Спальни ничем друг от друга не отличались: совершенно одинаковые полутора спальные кровати, письменные столы с не очень удобными стульями, магические светильники и серые, ни чем не украшенные стены. В углу около кровати стоял большой кованый сундук, куда можно было сложить вещи.

Ванная комната радовала своими размерами - просторная, с бассейном, заполненным теплой водой, предназначенным для расслабляющих ванн, и небольшой купальней, около которой в ряд выстроились различные склянки с шампунями, кремами и мылом.

Общая комната так же не отличалась пышностью обстановки - коричневые диванчики, подушки, разбросанные по полу, цветочные горшки, маленький столик с вазой для фруктов и сладостей. Но, как только Тейваз вошла в общую комнату, как сразу же остолбенела от удивления. На полу около столика стоял... КАЛЬЯН! Она была весьма удивлена этим фактом, ведь думала, что в этом мире только благовония воскуряют, а не курят табак или ему подобные травы. Не удержавшись, она подошла поближе и со всех сторон осмотрела его. Точно, это именно кальян и ничто другое. Только вот интересно, чем его заправляют?

- Это наргиле, - сказал Ханкил, видя заинтересованный взгляд Тейваз. - Его заправляют курительными смесями и через трубки вдыхают дым. В колбу наливается любая жидкость.

- Я знаю, что это такое. Только вот там, откуда я родом его называют по-другому - кальян. Я несколько раз курила его, - мечтательно закатила глаза Тейваз.

- Ты курила наргиле? Да ни за что не поверю, - фыркнул Анатэма. - Женщины не могут его курить - начинают кашлять. Не придумывай.

- Так давай проверим, - предложила девушка.

- Давай, - согласился охотник.

Ханкил, заинтересованно наблюдавший за этой сценой, позвонил в колокольчик, стоящий на столике. Спустя несколько минут в дверь постучали. Открыв дверь он увидел маленького гоблина-служку. Поклонившись, он спросил:

- Чем могу служить, господин?

- Принеси курительную смесь, с ягодами, жаровню с углями, кувшин вина и кувшин сока, - распорядился Ханкил, не доверяя выбор своим родичам. - И принеси ещё два наргиле.

- Ожидайте, - с поклоном удалился слуг.

Через полчаса Ханкил, Тейваз и Анатэма, удобно расположившись на подушках, пускали дымные колечки, попивая принесенный слугами сок. Как отметила про себя Тейваз, дизайн местных кальянов отличался от привычного для неё - с восточными мотивами. Тот, что достался Тейваз, оказался без всяких украшений: рисунков, подвесок, кистей. Но вместе с тем её наргиле был произведением искусства - хрупкий, невесомый, стремящийся ввысь, как готический храм из её родного мира, он казался ледяной скульптурой, совершенно прозрачный, матово поблескивающий в свете магических светильников.

Эльфийка полулежала на подушке, вдыхала ароматный дым, непохожий на кальянный дым из её мира - тонкий, нежный, ласкающий горло. " Ну и смеси у них тут. Не пробовала ничего подобного в жизни. Горло не щиплет, запах не резкий, а наоборот, тонкий, почти неуловимый. И гораздо приятнее", - думала девушка, выдыхая дым и, одновременно, делая глоток сока. Мужчины смотрели на неё с зашкаливающим удивлением. Никогда они не видели, чтобы эльфа курила наргиле и не испытывала при этом дискомфорта. Долгое время считалось, что наргиле - удовольствие, доступное только очень сильным магам, жрецам и воинам, ибо оно изменяло движение крови по сосудам, расслабляло тело и проясняло мозг. Но, вот уже несколько веков наргиле стал доступен и не столь могучим личностям, но способным покупать дорогостоящие смеси и наргиле.

После утомительной дороги и насыщенного дня наргиле казалось тем, что лекарь прописал. Эльфы каждой клеточкой своего тела чувствовали, как уходит усталость, расслабляются мышцы, уходят все лишние мысли. Они вели беседы на самые разные темы, ни как не связанные с целью их путешествия, смеялись, пели песни и рассказывали различные истории. Они отдыхали душой и телом. Подобное общение помогло Ханкилу лучше узнать Тейваз, сблизиться с ней, и проникнуться глубокой симпатией.

Анатэма же видел, как лицо его боевой подруги оживает, голос крепнет, звучит громче и мелодичнее, как она смеется - открыто, радостно, искренне. Ему нравилось смотреть, как светлая улыбка озаряет её лицо, в глазах тают льдинки, уходит печаль. "Надо бы почаще такое посиделки устраивать", - подумал он. - "Глядишь, и оживет наша девушка-кукла".

Когда угли в жаровне окончательно прогорели, а смесь истлела, они позвали слуг и попросили убрать жаровню и почистить наргиле. Но, вечер они заканчивать не собирались. Из открытого окна доносился стрекот каких-то насекомых, упоительный аромат цветов и свежесть горного воздуха. На небе зажглись звезды, взошла луна. Ханкил, бурно жестикулируя, рассказывал историю тридцатилетней давности о том, как он ездил с посольством в земли светлых эльфов. По его описанию, они оказались напыщенными, черствыми сухарями, больше всего заботящимися о своей красоте и гордости. Выходило это до того комично, что Тейваз прослезилась от смеха. Она в жизни столько не смеялась.

Незаметно, время перевалило за полночь и всем вдруг нестерпимо захотелось спать. Хорошо, что в домике был всего лишь один этаж, а то никто не смог бы подняться по лестнице - так они устали за день. Как только эльфа поднялась на ноги, в дверь кто-то поскребся. Удивленно вскинув брови, она подошла к двери и обнаружила своих мохнатых друзей. Те умоляюще смотрели не неё. Умиленно прижав руки к груди, она впустила сильбернов. Те сразу же отыскали нужную комнату и устроились на полу, в изножье кровати. Девушке ничего не оставалось, кроме как отправиться за ними. Пожелав братьям спокойной ночи, она закрыла дверь своей спальни. Раздевшись, она достала из сундука свою спальную рубашку и аккуратно сложила вещи, в которых была днем, на крышке сундука. Едва она коснулась головой подушки, как провалилась в сон без сновидений.

***

Спустя три часа после рассвета был назначен Совет. На нем должны были присутствовать представители от пяти кланов Скальной пещеры, военачальники Рассветной (с эльфийской стороны) и храмовники. Мероприятие, хоть и важное, и во многом полезное, но, невероятно скучное. Решалось множество организационных вопросов. Несмотря на то, что Тейваз и Анатэма были всего лишь помощниками Ханкила, им не удалось избежать присутствия на заседании. Тем не менее, они нашли, чем скрасить скучное времяпрепровождение. Забившись в самый дальний и темный угол зала одного из храмовых залов собраний, они баловались созданием иллюзий. По мановению руки Тейваз расцветали прекрасные цветы, порхали бабочки и вспыхивали яркие звезды. А Анатэма устроил самое настоящее Северное сияние. Он рассказал ей, что далеко на севере, там, где большую часть времени года ночь, а все вокруг покрыто снегом, небо окрашивается вот такими вот огнями.

Ханкил, заметив, чем заняты его родственники, лишь укоризненно покачал головой. Правда, сразу же после окончания Совета, он прочитал им скучную лекцию на тему подобающего членам клана Мараната поведения. Но, судя по хитрым взглядам провинившихся эльфов, его слова не произвели на них никакого эффекта. Тяжело вздохнув, он махнул на них рукой и направился к выходу из храма. Весьма довольные собой, Тейваз и Анатэма последовали за ним.

- Тейваз, ты отвечаешь за охрану храма. Анатэма, твоя обязанность обеспечить безопасность остальных накопителей, находящихся в крепости. Под твоим руководством находится первая сотня, прибывшая на вирмах. Соответственно, твоя, Тейваз - прибывшая с нами, - бросил на ходу Ханкил.

- А что остальные кланы? - поинтересовалась девушка.

- Их вотчина - защита крепости: патрулирование города, стража у ворот, патрулирование окрестностей и прочее.

- Ну вот, все веселье проходит мимо нас, - расстроился охотник.

- Почему же? Вам так же придется руководить тренировками, расставлять караулы...

- Скучно! С-ку-ч-но! - перебил его Анатэма.

- Ничего, ты привыкнешь, - покровительственно похлопал молодого эльфа по плечу Ханкил. - Ох, у меня возникли срочные дела, так что надо идти. Вы тут разберетесь без меня?

И, не дожидаясь ответа, он растворился среди деревьев.

- Полагаю, сегодня выставлять караулы уже нет смысла, - посмотрев на темнеющее небо, заметила Тейваз. - Да и наши ещё не до конца освоились в этом городе.

- Ты права, - согласился с ней Анатэма.

- Но, надо раздать указания. Да и разобраться с тем, как тут все устроено надо. Я пойду, встретимся вечером в "Хромом псе".

- Скучно, - повторил Анатэма.

До глубокой ночи Тейваз возилась с бумагами, отдавала распоряжения и разрывалась между казармами, кабинетом коменданта, начальником храмовой стражи и своими покоями, где работала с многочисленными документами. Эльфийке пришлось изрядно потрудиться, чтобы выяснить распорядок дня для храмовой стражи, как несется караул, количество стражников и многие другие важные детали. А ведь надо было не просто выставить караулы и назначить смены, но ещё и определить время и место для тренировок. Результатом многочасовой работы стало деление сотни на четыре группы по двадцать пять эльфов. Такое число было выбрано с учетом количества местных стражников. Каждая группа несла караул в определенное время. Первая - с полуночи до рассвета, вторая - с рассвета до полудня. Третья, соответственно, - с полудня до заката, и, наконец, четвертая - с заката до полуночи.

В каждой группе был выделен самый опытный эльф или эльфийка, которые назначались старшими отрядов. В их обязанности входило следить за дисциплиной внутри группы и проводить тренировки. Для каждой группы было определено время для тренировок, чтобы они успели, и отдохнуть после караула и тренироваться, не мешая друг другу. Для тренировок сотне Тейваз был выделен подземный тренировочный зал, в котором обычно занималась жрецы и храмовые стражники. Все свои действия она согласовала с местными руководителями: настоятелем храма, главой храмовой стражи и комендантом крепости.

Она была настолько захвачена работой, что совершенно забыла про встречу с Анатэма в таверне. Когда она наконец освободилась - была уже полночь, и как выяснилось, эльфийка до того устала, что ни сил, ни желания куда-либо идти у неё не было. Понадеявшись, что Анатэма не сильно расстроится, девушка с чувством выполненного долга, легла спать.

Анатэма не особо утруждал себя организацией деятельности своей сотни, хотя во многом его действия совпадали с теми, что предпринимала Тейваз. С той только разницей, что она подошла к делу более ответственно. Однако не стоит думать, что молодой эльф выполнил свою работу спустя рукава.

Уже на закате он был свободен от дел как ветер в поле. Довольный собой и проделанной работой, он направился в таверну, где условился встретиться с Тейваз. Хозяином заведения оказался орк, разносчицами - эльфийки, а поварами - полу-орчихи. Весьма колоритное место. Стены расписаны сценами сражений и охоты, вписанные в рамки из растительных узоров, которые так любят орки. С потолка на толстой цепи свисает самое обычное колеса от повозки, на котором чередуются свечи с магическими огоньками. Деревянные полы чисто выметены, добротные столы и лавки - протерты от пятен грязи и крошек. Стойка, за которой стоял хозяин, представляла собой четыре огромных, поставленных на бок бочки, сверху которых положило широкую доску.

За стойкой были повешены полки, на которых была расставлена различная посуда, преимущественно глиняная и, для украшения, красивые бутылки, явно из-под каких-то напитков. В центре зала было небольшое возвышение, что-то вроде маленькой сцены, которую оккупировали музыканты и играли что-то простенькое, но ритмичное и ненавязчивое. Несмотря на вечернее время, посетителей в таверне было немного.

Едва Анатэма сел за выбранный им столик, расположенный в углу, как к нему подошла миловидная разносчица. Совсем ещё юная девочка. Она была одета в простенькое, но чистое платье, поверх которого был повязан белые передник. Волосы девочка аккуратно собрала на затылке в тугой узел. Мило улыбнувшись, она перечислила меню и поинтересовалась, что гость желает заказать.

- Тушеные овощи, фруктовый салат и бокал красного вина, пожалуйста, - перечислил свой заказ Анатэма.

Когда девочка ушла передать заказ на кухню, эльф, прикрыв глаза, прислонился головой к стене. Пока он так сидел, входная дверь открылась, и в "Хромого пса" зашел высокий орк. Посмотрев по сторонам, она заметил сидящего в углу эльфа. Не спеша он подошел к занимаемому им столу, и, чтобы привлечь к себе внимание, постучал костяшками пальцев по столешнице. Эльф лениво открыл один глаз и уставился на орка. Лицо темного выражало что угодно, только не радость от встречи. Да и чему ему было радоваться, если перед ним стоял ни кто иной, как Маква. Несколько минут они смотрели друг на друга. Потом, орк спросил:

- А где Тейваз? Я думал, вы всегда вместе.

- А тебе-то что? - недружелюбно поинтересовался эльф.

- Вот только не надо грубостей. Я не делал ничего такого, что могло бы дать тебе повод так со мной разговаривать.

- Что тебе надо от Тейваз?

- Я просто хотел увидеться с ней и поговорить.

- Поговорить, - передразнил Анатэма. - Знаю я ваше орочье "поговорить".

- Ты не прав, мы не надеваем невестам на голову мешки. И мне действительно надо с ней поговорить. У меня к ней дело.

- И что же это за дело такое?

- А вот это уже тебя не касается, эльф, - сказал Маква.

- Ещё как касается! - возмутился Анатэма.

- И почему же? Ты её отец? Брат? Жених?

- Брат, - ответил эльф.

- Не правда, ты не её брат. Она твоя напарница, только и всего.

- Она моя названая сестра. Так что я её брат.

- Анатэма, я тут не для того, чтобы выяснять в каком родстве ты находишься с Жнецом. Меня это мало волнует. Ты можешь ответить на мой вопрос: где я могу найти Тейваз? Если не знаешь, так и скажи, а не тяни таура за хвост.

- Дела у неё, - недовольно буркнул Анатэма.

- Дела? Какие?

- А почему это я должен отвечать тебе? Все, что ты должен знать я тебе уже сказал. Не вижу смысла для продолжения расспросов. Дела Тейваз только дела Тейваз. Она посвятила в них меня, но это не значит, что я буду делать то же самое по отношению к тебе, совершенно чужому для меня и Тейваз существу.

- Почему мне кажется, что ты что-то не договариваешь?

- Кажется ему, - фыркнул эльф.

- Мне не хотелось тебе это говорить, но я старше тебя, и мое положение в обществе выше, чем у тебя, - заметил Маква. - Следовательно, тебе следует относиться ко мне с большим уважением. Ну, или хотя бы не выказывать так яро свою враждебность.

- Положение в обществе орков.

- А орки ваши союзники. И у конкретно моего клана с вашим договор. И мы уважаем вас, а вы уважаете нас. Не стоит омрачать дружеские отношения ненужными конфликтами.

- Ой, вот только не надо мне нотации читать. Я не меньше твоего знаю об отношениях между орками и эльфами. И прекрасно осведомлен о политике, что проводят высокопоставленные лица обоих народов.

- Тогда не вели себя как глупый ребенок, - рассердился собеседник эльфа.

Наступила пауза. Разносчица принесла заказ. Не обращая внимания на сидящего напротив Макву, Анатэма принялся за еду. Но, настроение было у него испорчено, и вкуса еды он не чувствовал, что злило его ещё больше. Орк сидел напротив, сложив руки на груди.

Когда до полуночи оставался всего лишь час, охотник понял, что Тейваз не придет. Он бросил несколько серебряных монет на стол и кивнул хозяину. Тот подошел к нему, забрал деньги и осведомился, понравилась ли ему стряпня. Эльф честно соврал, что понравилась. Затем он вышел на улицу и направился к дому. Что же могло такого случиться, что Тейваз не пришла на ею же назначенную встречу?

Домой эльф особо не спешил, наслаждаясь видом ночного города и теплой ночью. По дороге к Храму он встретил знакомых эльфов и они долго разговаривали на самые разные темы: вспоминали жизнь в родном городе, совместные походы и пирушки. В итоге прошло около двух часов, прежде чем он оказался дома.

Оказавшись дома, он отметил, что свет нигде не горит, а Ханкила дома нет. Однако, дверь в комнату Тейваз оказалась приоткрыта. Заглянув к ней в спальню, Анатэма увидел, что около кровати свернулись два мохнатых клубка, посверкивающих желтыми глазами в сторону входа, сама эльфийка уже спит, длинные волосы разметались по одеялу, некоторые пряди свисали с краев слишком узкой для них кровати. Одежда её была разбросана по полу, вперемешку с бумагами, перьями и ещё каким-то хламом.

Вздохнув, эльф собрал одежду Тейваз и повесил её на спинку кровати. Сапоги аккуратно поставил рядом с сундуком. Немного подумав, он аккуратными стопками разложил на столе бумаги и свитки. Прочие же вещи решил не трогать, так как не знал, что с ними делать. Окинув комнату последним взглядом, он остался доволен собой. Подошел к кровати. Сильберны даже не пошевелились. Поправил спадающие волосы Тейваз, чтобы они не собирали пыль с пола. "Она кажется такой беззащитной, когда спит", - подумал Анатэма. Решив, что делать ему тут больше нечего, он вышел из комнаты. Немного послонявшись по дому, он и сам отправился спать.

***

Утро в горах - самое прекрасное время суток. Рассвет всегда не такой как в долинах. Кристально чистый воздух медленно, словно нехотя пронзают солнечные лучи. Само солнце сонно выглядывает из-за пышных облаков, периодически застенчиво прячась за горными вершинами, подсвечивая их всеми оттенками алого. Небо выглядит так, словно какой-то художник-абстракционист в порыве экзистенциального вдохновения все краски, которые у него были: красные, золотистые, бордовые и лиловые.

Вместе с природой начинает просыпаться и город. Как только первые лучи восходящего солнца касаются окон домов, мостовых и верхушек деревьев, открываются лавки и магазины. Самые первые по негласному правилу - пекари. Они разжигают свои печи, ставят тесто, чтобы утро горожан началось с вкусно пахнущих булочек и хлеба. Потом просыпаются молочники. Их вечно сонные тауры неспешно провозят по улицам и переулкам старые телеги, нагруженные большими бидонами, в которых плещется парное молоко. Молочницы и молочники громогласно предлагают свой товар ещё не до конца проснувшимся горожанам, за что часто бывают обруганы. "Молоко! Молоко! Свежее молоко! Пять медяков за кувшин!" - кричит дородная полу-орчиха, проходя вдоль домов на торговой улице. Её вторит с соседней улицы густой бас её мужа, такого же полного, кругленького полу-орка. Вот где-то на пути молочника открылось окно, и разбуженный жилец громко, на всю улицу предлагает молочнику провалиться в Бездну со всем его товаром и тауром. Молочник, ко всему привычный, лишь лениво огрызается.

Следом кузнецы открывают кузницы, разжигают огни над горнами, поправляют меха, их подмастерья носят свежую воду из ближайшего колодца, чтобы наполнить поистине огромные бочки с водой. Сами же мастера готовят рабочее место - проверяют инструменты, осматривают заготовки и материалы, проверяют, сколько дров и углей осталось со вчерашнего дня.

Как только раздается первый удар молота о наковальню, просыпаются и горожане. Открывается рынок, магазины, жизнь потихоньку закипает. Вот проходит по главной улице отряд городской стражи, мальчишки бегут за ними, бросая друг другу затасканный мяч из кожи таура или обмениваясь ударами деревянных мечей. Вот цветочница тащит огромную корзину с разнообразными яркими и скромными, пышными и почти незаметными цветами на рыночную площадь, а может и к какому-нибудь красивому фонтану, чтобы продавать свои цветы всем, кто пожелает их купить.

Иногда на улицах можно встретить эльфов в жреческих одеждах. Они или куда-то степенно идут, или просто стоят небольшими группами и о чем-то тихо беседуют. Все проходящие мимо почтительно им кланяются. В Храмах Крепости звучат утренние молитвы. Первый жрец в Главном Храме начинает возносить хвалебные песнопения богам-покровителям народа темных эльфов.

А вот открываются ворота старинного особняка в квартале, где живут аристократы. Незаметной тенью из-за них выскальзывает гоблин-служка с большой корзиной и одной руки и, объемным свитком с поручениями в другой. Просыпаются и казармы. Уже проснувшиеся, позавтракавшие воины разминаются на плацу. Скоро начнется и основная тренировка. Мечи аккуратно разложены на стояках с оружием, расставленных по всему периметру тренировочной площадки. Длинные шесты лежат на земле перед каждым бойцом - настоящий воин должен владеть не только мечом и копьем, но и уметь владеть другими видами оружия.

К сожалению, Тейваз пропустила пробуждение города, которое, несомненно, понравилось бы ей. Эльфа проснулась, когда солнце уже три часа как встало. Голова сильно болела - сказывалась ночь, проведенная над свитками. Осмотрев комнату, она отметила, что бумаги все так же разбросаны по всему полу. Однако, кто-то аккуратно сложил её одежду. Мысленно поблагодарив того, кто оказал ей такую услугу, девушка улыбнулась и потянулась каждой клеточкой своего тела. Вдруг щеки коснулось что-то шершавое и мокрое, что-то холодное ткнулось в руку. Скосив сначала левый, а затем и правый глаз, девушка увидела своих верных мохнатых друзей. Белый и черный сильберны с двух сторон окружили ее, и, казалось, желали ей доброго утра. Рассмеявшись, она погладила большие мохнатые головы, потерлась костяшками пальцев о покатые лбы.

Одним резким движением она вскочила с кровати и стянула рубашку. Облачившись в костюм Жнеца, она пошла умываться. Водные процедуры, а в особенности, холодная вода, взбодрили её. Свежая и бодрая как никогда, она вернулась в комнату и собрала все разбросанные бумаги. Ещё раз перечитала все то, что написала за вчерашний день и ночь. Получилось не так уж и плохо, но Тейваз решила посоветоваться с Ханкилом, чтобы не выставить себя и клан на посмешище перед более опытными военачальниками крепости Рассветная. Но, дома Ханкила не оказалось, и где его искать Тейваз не представляла. Анатэма тоже не было дома, но он и не особо ей был нужен, хотя надо было бы извиниться перед ним за то, что она не пришла в таверну. Нестерпимо захотелось есть. Позвонив в колокольчик, она уселась на подушки в гостиной и стала ожидать слугу.

Спустя пять минут появился тот же гоблин, что приносил им наргиле. Велев ему принести травяной чай, фрукты и пару теплых булочек, она снова углубилась в чтение. Она настолько была поглощена работой, что не заметила, как пришел слуга с подносом, заставленными тарелочками, вазочками и прочей посудой. В окружении сего этого вкусного великолепия возвышался изящный чайник, из носика которого тонкой струйкой поднимался пар. Вывел из задумчивости эльфийку только умопомрачительный запах горячей выпечки, от которой рот тут же наполнился слюной, а желудок вывел несколько особо требовательных рулад. Отпустив служку, она принялась за завтрак.

Едва девушка приступала к трапезе, входная дверь открылась, и в холл ввалились Ханкил и Анатэма. Они оживленно о чем-то спорили. Периодически проскакивали слова "наглый орк", "наивная девчушка" и "оградить". Доев булочку с розовым вареньем, Тейваз решила обратить внимание спорщиков на себя. Прокашлявшись, она гаркнула:

- Народ, у меня будет ребенок!

После этой фразы повисла напряженная тишина. Оба эльфа ошарашено на неё уставились. Смысл сказанного до них дошел ни сразу. А когда понимание отразилось на их лицах, целая гамма чувств сменила друг друга, словно мужчины никак не могли решить, как же им отреагировать на это. Тейваз же довольно хмыкнула и, откусывая от груши, весело подмигнула Анатэма.

- Ну вот, по крайней мере, теперь я завладела вашим вниманием, а вы не шумите с утра пораньше,- заметила она.

- Ты это серьезно? - выдавил Ханкил.

- Нет, конечно, - фыркнула девушка. - Просто мне с тобой надо было поговорить, а спор ваш как я поняла, затянулся надолго. Не мог бы ты прочитать вот это, и высказать свои мысли по поводу моих предложений. Я не уверена, что все они должны быть озвучены в Храме, поэтому решила попросить твоего совета.

- Хмм, хорошо, я прочитаю это. Но, запомни, что отныне ты должна сама принимать решения и нести ответственность за все, что ты делаешь в Храме, ведь ты, и только ты возглавляешь его защиту.

- А как же храмовая стража? - удивился Анатэма.

- Они тоже теперь подчиняются сестре. Кстати, ты уже разработал план действий?

- Э-э-э... я так сказать, в процессе, - потупился молодой эльф.

- Ну, смотри у меня, младший сенешаль! Не справишься со своими обязанностями - сам, лично, тебе отвешу плетей! А теперь, я должен идти. Дела, дела. Тейваз, советую тебе отправляться в Храм, поговорить с начальником стражи, а заодно и со жрецами.

- Как прикажешь, брат, - отозвалась девушка.

Прихватив свитки, подготовленные Тейваз, Ханкил стремительно вышел из дома. Правда, через несколько минут он вернулся, взял с блюда одну из булочек и снова ушел. Анатэма устроился с другой стороны столика и взял несколько виноградин. Тейваз допивала свой травяной чай.

- Анатэма, я должна перед тобой извиниться за то, что так и не пришла вчера. Я так увлеклась работой, что забыла обо всем. Не сердись на меня, пожалуйста.

- Ладно тебе, я не сержусь и не обижаюсь. Но, признаться, я вчера имел несколько неприятных минут, - ответил эльф.

- С чем это связано?

- Пришел этот орк, Маква. Интересовался тобой. Вернее тем, где ты находилась и твоими делами. Крайне неприятный тип. Он мне не нравится. Мне не хотелось бы, что бы ты с ним общалась.

- А он что-нибудь про меня говорил? - заинтересовалась эльфийка.

- Нет, только интересовался где тебя найти. Но, я ничего ему не сказал, - улыбнулся он.

- Жаль, что не сказал, - разочарованно вздохнула Тейваз.

Анатэма едва не задохнулся от возмущения. Ему совсем не импонировало такое отношение названой сестры к этому наглому орку. Который к тому же вызывал стойкое раздражение у юноши. Искренне надеясь, что Жнец не влюбилась в Макву, задал ей интересующий его вопрос:

- А что ты думаешь о нем?

- О ком? О Макве?

- Именно.

- Ну, он весьма интересный, - улыбнулась она. - Мне бы хотелось узнать его лучше, чаще с ним контактировать. Думаю, с ним было бы приятно иметь дело.

- Что?! - вскричал Анатэма. - Как ты можешь такое говорить? Он же такой неприятный тип!

- Ты спросил мое мнение, я тебе его высказала. Не моя вина, что ты так плохо относишься к Макве, - сурово сказала эльфийка. Улыбку с её лица как рукой сняло. - Уже много времени, надо заняться делами. Если что, я буду в Храме. Если Маква будет меня искать, скажи ему, где я.

- Дался он тебе, - буркнул Анатэма.

- А это уже мне решать, сенешаль, - раздраженно рыкнула Тейваз.

Рывком приведя свое тело из сидячего в стоячее положение, девушка натянула на лицо маску и вышла из дома, оставив раздосадованного эльфа самому разбираться со своим недовольством.

До кабинета начальника стражи главного храма крепости, она добралась за считанные минуты, минуя всевозможные галереи, переходы и анфилады залов. Перед дверью она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, приводя чувства и эмоции в порядок. Затем, тихонько постучала в дверь и, дождавшись ответа, вошла. Кабинет начальника стражи был обставлен по-спартански: простой письменный стол, два стула для посетителей перед ним да пара шкафов, заваленных пергаментами, свитками и потрепанными фолиантами. Стены ничем не украшенные, скучного серого цвета.

За столом восседал сам начальник стражи - уже не молодой, умудренный опытом эльф. Короткие черные волосы гладко зачесаны к затылку, строгий серый камзол, пронзительно-синие глаза, черты лица тонкие и вместе с тем хищные. Вот, пожалуй, и все, что можно о нем сказать. Рядом с ним стоял молоденький секретарь с кипой листов бумаги в руках. Он по одному подсовывал их своему начальнику. Тот внимательно их читал и либо ставил подпись, либо перечеркивал их. Секретарь был ничем не примечательным, кроме того, что оказался весьма субтильным, учитывая происхождение - в его жилах явно текла толика орочьей крови.

Закончив чтение очередного документа, эльф, наконец, обратил свое внимание и на посетительницу.

- Виреас Антарный, начальник стражи. Чем могу вам помочь? - начал разговор эльф.

- Вы меня не узнали? - удивилась девушка.

- Ох, простите. Присаживайтесь, Жнец. Вы что-то хотели обсудить?

- Да, конечно. Думаю, что я знаю, как мы распределим силы сотни клана и вашего гарнизона. Мои эльфы будут патрулировать всю территорию храмового комплекса группами по пять воинов...

Несколько часов спустя, когда большая часть вопросов была решена, эльфийка направилась разыскивать прибывшую с ней сотню. Собрав всех десятников на заднем дворе, она раздала им инструкции, а заодно и просветила по поводу распорядка дня. А заодно и предупредила, что тренировки между сменами должны быть усиленными, чтобы воины были как выжатые лимоны после каждого из занятий. Но, так же она попросила составить графики выходных, чтобы не истощать жизненные ресурсы и не вызвать недовольства среди воинов. Кроме того, она сообщила, что тренировки так же будут посещать и местные. При этом она настоятельно рекомендовала произвести на них хорошее впечатление, но вместе с тем, показать этим пограничникам, что и в Скальной Пещере есть могучие воины.

Выполнив все, что она запланировала не сегодня, эльфийка не спеша направилась в город. Там она надеялась хорошо провести время и, чего греха таить, встретить одного знакомого орка.

Глава 13. Люди

Дни в Рассветной тянулись хоть и насыщенно событиями, но однообразно. Тренировки, совещания, посиделки по вечерам с братьями. И так каждый день. Ничего нового не происходило. Даже люди особо близко к границе не решались подойти. Жизнь в приграничной крепости оказалась слишком размеренной для привыкшей к походам и смертельной опасности Тейваз.

Как-то вечером она, зарывшись в мягкую шерсть Ваби, вспоминала и анализировала все, что с ней произошло со времени прибытия в крепость. Оказалось, что не так уж и много. Ничего знаменательного и важного, за исключением совершенно неожиданного назначения на должность главы обороны главного Храма.

В тайне ото всех и даже от себя самой, эльфа надеялась, что почти каждый день люди будут нападать на Рассветную. Она мечтала об осадах, о кровавых битвах. Ей хотелось доказать себе самой и Добрых дел мастеру, что она достигла пусть не заоблачных высот, но очень и очень многого. Девушка надеялась прославиться на поле битвы, войти в историю своего народа. Она не жаждала быть героиней. Она просто хотела боевой славы, сражений, новых ощущений. Убивать монстров в каких-нибудь заброшенных эльфами и забытыми богами катакомбах не одно и то же, что сражаться с разумным врагом, способным предвидеть твой шаг и противопоставить противнику нечто большее, чем сила когтей и клыков.

Но, ничего не происходило. Все кругом было насквозь пропитано миролюбивостью и спокойствием. Даже драки в тавернах и кабаках были какими-то вялыми и ленивыми. Казалось, что Рассветная утонула в лени и спокойствии, как муха в смоле.

Тейваз как-то вечером спросила у Ханкила:

- Скажи, а тебя не утомляет однообразность нашего здесь проживания?

- А почему меня должно это утомлять? Мне нравится спокойствие и то, что пока никто на нас не нападает. Я, конечно, люблю сражения, да и что кривить душой, я не прочь ввязаться в хорошую драку, но, думаю, у нас это ещё впереди, - ответил старший сенешаль Мараната, тщательно подбирая слова.

- Как же так? Мы приехали в эту крепость для того, чтобы сражаться. А вот уже месяц занимаемся только тренировками и поеданием продовольственного запаса. Да ещё иногда нудной бумажной работой. Это не правильно!

- Сейчас мы, прежде всего не воины клана Мараната, а военачальники крепости Рассветная! И нашей главной задачей сейчас является именно бумажная работа. Мы не сидим, сложа руки. У нас есть разведчики, которые наблюдают за передвижением войск. Да ты это и сама знаешь. Пойми, дитя, война - это не только атаки, сражения, засады и прочая! Это ещё и тактика и стратегия.

- Я прекрасно это понимаю, брат. Но я уже устала сидеть в крепости и возиться с прекрасно натренированными воинами и бумажками. Я хочу уже, наконец, заняться чем-то более полезным! Направь меня в разведку. Ты же знаешь, что я многое могу. Вспомни, что я сделала в том городе, что находится на нейтральной земле!

- Я помню, какую резню ты там устроила. Но не это нам сейчас нужно, - отозвался старший сенешаль.

- Я могу не только убивать, ты это прекрасно знаешь. Я устала от этого города! Я больше не могу сидеть среди этих скал, запертая, как особо опасная заключенная.

- Ты преувеличиваешь, тебя никто не запирал, сестра.

- Думаешь, я не заметила, что только меня одну из всех военачальников не выпускают из крепости? Анатэму выпускают, всех остальных - тоже. Я хочу выйти отсюда, увидеть, что там - за стенами.

- Ты выйдешь, обещаю, но не сейчас.

- А когда?

- Когда придет время. А теперь, мне надо заняться делами, да и у тебя, как я понимаю, тоже есть дела. Вот и займись ими. И не забивай себе голову вылазками на людские территории.

- Но..., - хотела было возмутиться девушка.

- Это приказ, - тоном, не допускаемым возражений, отрезал Ханкил.

- Слушаюсь.

С того памятного разговора прошла уже декада. Тейваз, как и было ей приказано, всеми силами гнала от себя мысли о том, чтобы выйти из крепости, стараясь как можно глубже окунуться в рутину. Получалось у неё плохо, поскольку с каждым днем, желание совершить вылазку на территорию людей, пощекотать себе нервы, снова ощутить всплеск адреналина, все возрастало и возрастало.

***

Как-то вечером после очередного собрания в главном Храме, Тейваз зашла в "Хромого пса". Она не посещала эту таверну уже около двух декад и решила разнообразить свой досуг. Заказав тарелку рагу и кувшин красного вина, она, откинувшись на спинку скамьи, на которой сидела, принялась считать свечи в светильниках.

На тридцатой свече к столу кто-то подошел. Судя по отсутствию запаха мяса и вина - не разносчица. Лениво повернув голову в сторону подошедшего, она, к своему удивлению, увидела Макву. Жестом предложив ему сесть, девушка вернулась к своему занятию. Маква, тем временем, подозвал красотку-разносчицу, и тоже сделал заказ.

- Вижу, ты совсем загрустила тут? - с улыбкой спросил орк.

- Правильно видишь, - не смогла не улыбнуться девушка. - Не того я ожидала, когда собиралась суда. Это ведь границу, тут по определению должно быть неспокойно. А тут - тишь да благодать. Противно.

- Так это же граница людей с орками и темными эльфами. Люди, конечно глупы, но не до такой степени, чтобы устраивать набеги на эту твердыню.

- Так вроде война же сейчас, - удивилась Тейваз.

- И что? В округе нет ни одного крупного города с большим, хорошо вооруженным гарнизоном и хотя бы одним сильным магом. Только деревни, да лагеря разбойничьих шаек. А они - что крестьяне, что разбойники - в основном трусливая, плохо вооруженная масса, которая ничего не сможет противопоставить даже самым маленьким что нашим, что вашим отрядам.

- И все равно, эта рутина у меня уже в печенках сидит. А ещё меня из города не выпускают, - пожаловалась девушка.

- Почему это? - удивился Маква.

- Не знаю, но думаю, что это приказ брата.

- Какого брата? Анатэма?

- Нет, не его, а Ханкила. Кроме того, Анатэма мой друг, хоть и как брат мне. Да и нет у него такой власти, чтобы приказы отдавать кому-то, кроме своих воинов, да стражников уличных.

- Странно, а мне Анатэма сказал, что он твой брат.

- Названый, но все же брат, - улыбнулась эльфа.

Тут им принесли их заказы. Про себя эльфийка отметила, что заказ Маквы приготовили куда быстрее, чем её, хотя заказал он то же самое что и она, а пришел куда позже. И посетителей было не так уж и много.

На некоторое время за столом воцарилось молчание. Слышно было, только, как ложки стучат по деревянным мискам, кувшинах плещется вино. В этом мире была традиция - во время трапезы никто не разговаривает. И соблюдалась она неукоснительно. Разговоры начинались только тогда, когда тарелки оказывались пусты.

Тейваз и Маква с аппетитом уплетали свой ужин - рагу из мяса таура - традиционное орочье блюдо. При этом, Маква не переставал удивляться, что эльфийская женщина с таким удовольствием есть мясо. Ему было прекрасно известно, что эльфы как светлые, так и темные не едят животную пищу. Но, факт того, что эльфийка отличается от своих сородичей, делал её ещё более привлекательной в глазах молодого орка.

Когда трапезы была закончена, разносчица забрала опустевшие тарелки. Все время, пока девушка, симпатичная полукровка, собирала тарелки со стола, она всячески старалась обратить на себя внимание Маквы. Но, у неё ничего не получалось - глаза орка были прикованы к Тейваз. Раздосадованная служительница общепита удалилась ни с чем, решив про себя, что этот орк обязательно будет её.

- Тейваз, а чем ты занимаешься?

- Ну, вообще, я отвечаю за оборону главного храма, но поскольку ничего не происходит - присутствую на тренировках своих воинов. Ну, и ещё вожусь с бумажной работой. В общем, ничего интересного. А ты?

- Ты будешь смеяться. Тем же самым, что и ты, - снова белозубо улыбнулся орк.

Тейваз невольно залюбовалась его улыбкой - красивой, открытой, и в то же время - смертельно опасной. Крупные клыки, выглядывающие, из-под верхней губы орка не внушали каких-либо иллюзий. "Хорош, провалиться мне в Бездну", - подумала эльфийка. - " Только вот наверняка у него уже кто-то есть. Такой мужчина просто не может быть один. Да и та девица с тарелками едва из платья не выпрыгнула, едва увидела его. Кажется, он довольно популярен среду женщин".

- Тебе должно быть скучно сидеть без дела? - спросила эльфа.

- О, нисколько. Я не сижу без дела. Я не только вынужден присутствовать на тренировках и возиться с пергаментами, но и иногда участвую в вылазках. Несколько раз участвовал в небольших стычках с местными разбойниками. Естественно - человеческими. Противниками они оказались слабыми, но хоть слегка размялся.

- Знаешь, Маква, а я тебе завидую, - грустно вздохнула Тейваз.

- Думаю, я мог бы помочь тебе выбраться из города.

- Как же? - оживилась эльфа.

- О, очень просто. Крепость буквально пронизана тайными ходами. Завтра я покажу тебе планы крепости, где отмечены все ходы.

- Где ты их достал?

- В архивах нашего Храма, - пожал плечами орк.

- А в наших таких нету, - удивилась девушка.

- Конечно, нету, ведь только в нашей части есть ходы. В вашей их нет.

- Так ты же сказал, что вся крепость пронизана ходами, - не поняла эльфа.

- Я имел ввиду только орочью.

- Ясно. А ты можешь сам мне показать их?

- Увы, не смогу. Я весь день буду занят. Послезавтра мы снова идем на вылазку. Мне надо будет готовиться, но вечером, я занесу тебе план.

- Ты хочешь сказать, что я могла бы к вам присоединиться? - радостно воскликнула Тейваз.

- Именно. Куда принести планы?

- Да хоть ко мне домой.

- Хорошо, я буду у тебя после заката.

- Буду ждать.

Орк ещё некоторое время посидел с ней за столом, потом одним долгим глотком допил оставшееся в стакане вино, попрощался с собеседницей и вышел, так же тихо, как и вошел. Эльфа осталась сидеть одна и обдумывать их разговор. Подумать только, она отправится на свою первую в жизни вылазку на вражескую территорию.

Ещё около часа девушка сидела в таверне. Она неторопливо тянула свое вино и столь редкая улыбка блуждала на её лице. На улице уже давно стемнело, и магические огоньки зажглись в фонарях. Вот отряд городской стражи пробухал тяжелыми сапогами мимо окон таверны. Тейваз совсем не хотела уходить. Ей было тепло и уютно, вероятно впервые за много лет. После ещё одного стакана вина и осознания того, что она снова возьмется за оружие, ей захотелось петь. Она не была пьяна, но душа её пребывала в эйфории.

В это же время, кто-то из посетителей освободил для местного менестреля. Расовую принадлежность его было трудно определить, но в чертах его лица можно было увидеть что-то и от орков, и от светлых и от темных эльфов. И ещё в них было явно что-то, не принадлежащее этим народам. Но, Тейваз прожила в этом мире слишком мало времени, что бы повидать представителей многочисленных рас, населяющих этот мир.

На вид менестрелю было около двадцати двух, хотя вполне возможно, что ему и двести и триста лет. Внешность у него была весьма приятной, сам он - хрупкий, словно хрустальная ваза, тонкие запястья, руки, телосложение так и кричало о том, что он никогда не держал в руках ничего тяжелее вилона - музыкального инструмента, очень похожего на гитару из мира Тейваз.

Голос у него тоже был приятным. Но песни он пел сплошь о любви. Несчастной, великой, но трагически закончившейся. Слезливые, слишком приторные баллады о любви были настолько похожи, что если бы не разные имена герое, можно было бы решить, что больше ничего он не знает. Но, молоденьким подавальщицам и разносчицам нравились его песни, а пьяным полу-оркам и прочим посетителям мужского пола было все равно, кто и что им поет.

Вот, наконец, вышел и менестрель. Загадочно-бледный, страдающий, он завел очередной слезливый мотив. У Тейваз потихоньку начало сводить скулы. Она любила хорошую музыку, хорошие песни. Но то, что пил этот мальчишка было издевательством над её слухом. Не выдержав, она встала, танцующей походкой подошла к певцу, отобрала у него инструмент и, не глядя толкнув паренька куда-то в глубь таверны, тронула струны. Сначала неуверенно пробежалась по ним тонкими пальцами, потом взяла несколько пробных аккордов, и наконец, решила, что будет петь:

Всё кончается, мой друг,

Разрывают кольца рук

Свитые в тугую плеть

Боль и сказка, свет и смерть.

Просто, чтобы каждый знал,

Что всему, что он искал,

Скоро тлеть углем в золе,

Скоро гнить в сырой земле... Мельница "Мертвец"

Голос у эльфийки был глубоким, берущим за душу. Он разливался, словно река по всему обеденному залу, обволакивал разум, затрагивал самые потаенные уголки души. Она пела, и с каждым словом голос её наливался силой, он казалось, звал куда-то. Когда она пела, было невозможно усидеть на месте, хотелось или пуститься в пляс, или схватиться за оружие и разить врагов.

От её голоса мурашки бежали по телу каждого, кто слушал эту немного мрачную, но такую возбуждающую песню. И каждому, кто был в зале, хотелось, чтобы она пел, не останавливаясь. Хотелось слушать этот пронзительный, сильный голос, пробирающий, до самых печенок.

А Тейваз все пела. Одна песня сменяла другую, и никто из присутствующих не мог бы сказать, что хоть раз слышал эти песни. Они не были похожими на творения местных менестрелей, они просто были другими, но от того не менее прекрасными.

***

Домой эльфа возвращалась в приподнятом настроении. Ну и немного в возбуждении. Ей было приятно, что она провела время с Маквой, что он предложил ей свою помощь и зайдет к ней завтра вечером. Она чувствовала себя невероятно везучей.

Потом вспомнилось её первое в этом мире выступление как менестреля. Конечно, она не пела песен собственного сочинения, ведь она не была ни поэтом, ни бардом. Но, она знала много песен, которые были бы уместны в этом мире. Ей понравилось петь. Понравилось слушать свой собственный голос, видеть, какими глазами на неё смотрят окружающие её нелюди. Она купалась в их восхищении и внимании. И эйфория снова охватила её, как только она вспомнила всю ту буру чувств, что она испытала, как только она взяла в руки вилон.

Когда Тейваз, наконец, оказалась дома, была уже глубокая ночь. Ханкил и Анатэма уже давно спали, а Ваби и Макадэ, видимо, отправились на прогулку. Сильбернам нравилось бродить в садах храмов и парках, распугивая влюбленные парочки.

Внезапно, усталость, накопившаяся за день, накрыла эльфийку, как тяжелым ватным одеялом. Хотелось только одного - спать. С трудом передвигая ноги, эльфа добралась до ванной. Быстро помывшись, она кое-как дошла до своей комнаты, бросила на пол одежду и повалилась на кровать. Едва её голова коснулась подушки, как она провалилась в сон.

Эльфа уже не могла видеть, как в одном из углов её комнаты вспыхнул столб света и из него вышел старик. Он был одет в длинную рубаху, расшитую растительными узорами и древнеславянскими рунами. Это был Добрых дел мастер. Он осторожно присел на край кровати, поправил одеяло, из-под которого выглядывала голая пятка девушки. Коснулся своей сухой рукой волос эльфийки. Улыбнулся своим мыслям. В свете луны он казался ещё более древним, чем есть на самом деле. И безмерно уставшим, словно века, что он жил в разных мирах навалились на него всей своей тяжестью. Но, в глазах по-прежнему светились озорные искорки, соседствующие с безграничной мудростью и знанием того, что было, есть и будет.

В эту ночь Тейваз приснился Мастер. Он был таким близким и родным. Словно дедушка, который и приласкает, и даст любимой внучке припрятанную где-то конфету или какую-нибудь затейливую игрушку. В груди предательски защемило, и во сне она заплакала. Но плакала она не только во сне. На подушку скатилась сначала одна, затем другая, третья хрустальная капелька. Все годы, что она была одна, ей не хватало именно этого - ощущения кого-то близкого и родного рядом, ощущения тепла и заботы. А утром наступила осень.

***

Отряд из пяти сотен закаленных в боях воинов под предводительством капитана Брея на рассвете первого дня осени подошел к последней человеческой деревне перед границей с темными эльфами орками. Захолустная деревенька с давно забытым названием встретила маленькую армию лаем собак, хрюканьем свиней да мычанием молочных тауров. Ничего необычного в ней не было - тридцать дворов, общинное поле, покосившиеся сараи, полупустые амбары, разгуливающая по улицам домашняя птица.

Капитан Брей велел своему отряду оставаться за пределами деревни, а сам с парой помощников неторопливо въехал в селение. Дом старосты отыскался быстро - он был в самом центре единственной площади в деревне, да и выглядел куда добротнее остальных домов. Двор был больше, сараи - все новые, забор сколочен на совесть. Из каменной трубы на крыше дома вился сизый дымок, а из открытых окон пахло свежим хлебом.

Спешившись у самых ворот, он несколько раз требовательно постучал в ворота. Остервенело залаяли собаки, но, на шум никто не вышел. Мужчина ещё раз бухнул кулаком по доскам, из которых были сбиты ворота, но на этот раз ещё и крикнул:

- Эй! Староста! А ну открывай!

Собаки снова зашлись лаем, но, на этот раз послышался скрип открываемой двери и недовольное ворчание:

- И кого там нелегкая принесла? Чего орешь, как оглашенный?

- Отрывай, таурово отродье, пока я тут всю деревню по бревнышкам не раскатал! - гаркнул капитан.

Когда ворота наконец открылись, Брей был уже порядком зол. Да это и не удивительно - трое суток на марше, он уста, у него болела спина и ноги, а тут какой-то крестьянин никак не может справиться с запорами.

Староста оказался низеньким мужичком с козлиной бородкой, масляными глазками и солидным брюшком. Одет он был в старые штаны из домашнего некрашеного полотна и такую же рубаху. От него воняло луком и потом. Впечатление этот плешивый мужик производил, самое что ни на есть негативное. Поморщившись, Брей достал из седельной сумки свиток с гербовой печатью. Аккуратно развернув бумагу, он сунул её под нос мужику, однако в руки не дал, не желая, чтобы документ был испорчен грязными руками старосты. Тот, напрягая свои скудные познания в грамоте, по слогам прочитал приказ короля Тейра Первого Непобедимого. В нем говорилось, что предоставивший сей документ, должен быть безотлагательно, вместе со своим войском расквартирован в приграничной деревне, старосту которой зовут Мишек Плешивый.

Горестно вздохнув, Мишек пошире открыл ворота перед Бреем и его двумя спутниками - братьями-близнецами Мордетом и Нордетом. Они были похожи друг на друга как две капли воды: оба среднего роста, смуглые, коренастые. Волосы у них каштановые, коротко стриженые, глаза карие, чуть раскосые. Оба с одинаково курносыми носами, улыбчивые, кажущиеся простачками, а на самом деле являющими собой неординарный ум, практичность и хитрость. У них даже лошади были похожи друг на друга - приземистые, мохнатые, пегие. У них даже проточины на мордах были одинаковой формы.

Внешность капитана Брея был весьма необычной для людей. Он был высок и широк в плечах, что не было редкостью для людей, но вот его лицо выдавало в нем примесь эльфийской крови. Понятное дело, что темные эльфа в родословной этого человека не встречались, но вот светлые - неплохо наследили. У Брея были длинные волосы, похожие на расплавленное золото, миндалевидные глаза, зеленые, как молодая листва, тонкий прямой нос, утонченные черты лица, что совсем уж не характерно для людей, с их грубоватыми лицами.

Можно было бы сказать, что он прекрасен, если бы не три безобразных шрама, пропахавших всю правую сторону его лица от линии роста волос и до подбородка. Шрамы эти были оставлены каким-то диким зверем, когда Брей впервые вышел на охоту. На вид мужчине было лет сорок, но вполне могло оказаться и больше, ведь те, у кого есть в роду эльфы, живут не в пример дольше, чем обычные люди. В глазах его таилась грусть, и отражался опыт прожитых лет. Жизнь его была тяжелой. Младший сын мелкопоместного дворянина, не обладавший правом наследства, всего должен был добиваться сам. Получив прекрасное образование, как в науках, так и в военном искусстве, он выбрал единственный выгодный для него путь - стал военным.

Начинал он как самый обычный воин, ведь у его отца не было достаточных связей и влияния, чтобы выхлопотать сыну какую-нибудь должность. Через пять лет после начала службы он стал дружинником у какого-то князя, а ещё через шесть лет попал в личную гвардию тогдашнего короля - Шатсея Четвертого, сильного лидера, умелого воина, блестящего стратега. Ещё при жизни Шатсея, Брей сумел проявить себя в многочисленных военных походах и через три года службы в гвардии стал капитаном элитного отряда, подчиняющегося только одному человеку во всем королевстве - Монарху.

Прошло уже двадцать лет с того момента, как он получил это назначение, новый король вполне им доволен, и вот теперь он получил самое важное, ответственное и трудное поручение в своей жизни: обеспечить охрану группе некромантов, которые собираются проводить один из древних запрещенных ритуалов. В суть этого ритуала он не вникал, знал лишь, что для него нужны будут двое детей - мальчик и девочка, а результатом станет страшная болезнь, которая выкосит как минимум половину населения крепостей Рассветных.

Как только Брей со своими помощниками устроился в доме старосты, он отдал распоряжения десятникам и остальной отряд был расквартирован по домам крестьян. Магам выделили отдельный дом, и те, сразу же, как внесли туда свои вещи ушли в лес - искать подходящее место для ритуала. Вернулись они ближе к вечеру, волоча на привязи двух детей. Они почти не сопротивлялись - видимо были либо одурманены каким-то зельем, либо находились под действием заклинания. Дети оказались полукровками, но для магов это было даже лучше, чем, если бы дети были чистокровными эльфом и орком: действие ритуала было бы шире и мощнее.

Пленников запрели в старом амбаре за околицей и приставили к ним охрану - на всякий случай. Брей был очень доволен тем, как все складывается. В первый же день такая удача - двое детей в приграничном лесу - две жертвы для ритуала, место маги тоже нашли достаточно быстро и уже приступили к необходимым приготовлениям и уже в полночь все будет готово, а на второй час после полуночи - крепости будут заражены и через день можно будет просто добивать больных. Брей, даже на миг подумал, что боги отметили его как своего любимчика.

***

Едва солнце скрылось за горами, как в дверь дома, где жили сенешали Мараната, раздался стук. Ханкил, бывший в тот момент в холле, открыл дверь. На пороге стоял Маква с какими-то свитками под мышкой. Судя по выражению лица орка, тот не ожидал, что дома будет кто-то кроме Тейваз. Смущенно кашлянув, он спросил разрешения войти. Эльф посторонился, пропуская внутрь массивную фигуру орка.

- Мир тебе, Ханкил, могу ли я видеть Тейваз?

- И тебе мир, Маква. Подожди в комнате с подушками, я её позову, - ответил мужчина.

- Благодарю.

Орк прошел в указанную комнату и сел на одну из подушек. На низком столике стояла ваза с фруктами, блюдо с выпечкой, серебряные бокалы и кувшин с вином. Рядом со столом - наргиле и жаровня с углями. Положив бумаги рядом с собой, Маква взял с блюда одну из булочек, посыпанных орехами и сладким песком. Булочка оказалась очень вкусной, и он решил взять ещё одну. В то время, как он доедал вторую булочку, мимо комнаты с подушками прошла Тейваз. Её длинные волосы были влажными, с них капала вода, а мокрые пряди чем-то напоминали змей. Эльфийка видимо шла из купальни - она накинула легкий купальный халат, на шее блестели капельки воды.

Тейваз так и не заметила Макву, а он так и остался сидеть с недоеденной булочкой в руке, поднесенной ко рту. " Какая же она все-таки красивая", - подумал орк. - " Трудно себе представить, что такая, как она, может сражаться, убивать. Я, конечно, знаю, что она, как и все женщины её народа, способна на убийство, но поверить все-таки трудно. Но, даже не смотря на это, мне очень хочется увидеть её в бою. Наверно, она остается прекрасной даже тогда, когда лицо и руки её запачканы кровью. Боги, и о чем только я думаю?"

Некоторое время спустя Тейваз снова показалась перед Маквой, и на это раз она его увидела. Теперь девушка была одета, волосы её были собраны в хвост. На эльфе была широкая темно-синяя юбка и такого же цвета сорочка с вышивкой у ворота и подола. Выглядела она при этом так трогательно и очаровательно, что орк, залюбовавшись ею, даже забыл, что надо встать и поздороваться. Справившись, наконец, со своим изумлением, орк хрипло пробормотал:

- Рад видеть тебя, Тейваз. Я принес то, что ты просила.

- Я очень тебе за это благодарна. Я смотрю, ты уже приступил к булочкам, как насчет наргиле? - улыбнулась эльфийка.

- С удовольствием.

- А что ты говорил по поводу планов?

- Вот они, - с этими словами орк развернул первый свиток. - Вот этим ходом лучше всего пользоваться. Он оканчивается гораздо ближе к тому месту, мимо которого мы будем проходить, да и более короткий. Я для сравнения принес тебе ещё несколько планов с расположениями всех ходов, чтобы ты могла выбрать наиболее удобный для тебя...

Маква ещё долго объяснял что-то эльфийке, но она слушала его в пол-уха. Мысли её витали вокруг предстоящей вылазки, горяча кровь. Она наслаждалась дымом наргиле и сознанием того, что завтра она покинет наскучившую ей крепость. Хоть ненадолго, но покинет. И возможно, столкнется с людьми. Хоть ей и не понравились здешние люди (впечатление сложилось по тем индивидам, что встретились ей в Малене), но очень уж ей хотелось увидеть новые лица, без эльфийских и орочьих черт.

Маква во время своего объяснения периодически делал затяжки наргиле и искоса поглядывал на собеседницу, хотя вернее было бы сказать - слушательницу его монолога. Иногда мимо комнаты проходил Ханкил и пофыркивал, словно довольный зефелим. Несколько раз заглядывал Анатэма. Едва его взгляд падал на орка, как лицо его темнело от злости - молодому эльфу не нравилось его присутствие в его доме, да ещё и наедине с лучшей подругой. При этом отрешенный вид Тейваз и то, что она даже не замечала сидящего рядом с ней мужчину, его никак не смягчало.

А вот Маква наоборот замечал, что девушка находится где-то далеко, не рядом с ним, и это его расстраивало. Когда он закончил свой монолог, эльфа отпила вино из своего бокала и задумчиво проговорила:

- Я пойду через первый ход, о котором ты сказал. Я не очень хорошо ориентируюсь в вашей крепости, а судя по карте его найти, будет куда легче, чем все остальные. Во сколько и где мы встретимся?

- На рассвете мы выходим через главные ворота. От ворот до того места, где оканчивается ход идти около пяти минут, может даже меньше. Жди нас под старым деревом с красной листвой с первыми лучами солнца.

- А он очень длинный?

- Хм-м-м, надо....

В этот момент входная дверь с грохотом открылась, и в комнату с подушками влетел растрепанный эльф-гонец. Оглядев комнату шальным взглядом, он, едва отдышавшись, выпалил:

- Сенешали Мараната, вам надо срочно явиться в Главный Храм. Только не в наш, а у соседей. О, Маква, и ты тут. Ваши уже обыскались тебя. Ты тоже, немедленно в Храм. Как придете, ждите в зале собраний.

- А что случилось?

- Некогда объяснять, там все узнаешь. Да что ж вы сидите? Сказано же, что срочно надо быть там!

Тейваз моментально оказалась на ногах и скрылась за одной из дверей. Едва она ушла, как в комнату с подушками вошли её братья - сенешали Мараната. Молча кивнув друг другу, они стали ждать возвращения Тейваз. Она не заставила себя долго ждать. Через пару минут она, в полном облачении Жнеца, закрыв лицо воротником-маской, шла по темным улицам Эльфийской Рассветной в сторону Храма Орочьей рассветной. Все четверо шли быстро и молча, не тратя времени на разговоры. Слова и вид гонца заставили всех проникнуться важностью момента. Каждый из них пытался догадаться о причине столь срочного вызова, но каждый из них терялся в догадках. "Да что гадать и накручивать себя, если скоро всё узнаю?" - подумала Тейваз и решила просто дождаться "финала".

В зале собраний орочьего Храма собрались, казалось все самые важные орки и эльфы, имеющие отношение к защите, как границ, так и статуй-артефактов. Было даже удивительно, как все смогли уместиться в не таком уж и большом зале. Все собравшиеся разместились широким кругом. Поскольку все собравшиеся в один "круг" не поместились, образовалось ещё два круга, каждый несколько шире предыдущего. Сенешали Мараната и Маква оказались последними, кто прибыл, и ждали только их. Собравшиеся несколько расступились, пропуская их вперед и позволяя им занять подобающие их положению места. На возвышении, с которого обычно читались проповеди, или делались важные сообщения, сейчас стояло два стула с высокими спинками. На них сидели верховные жрецы: темный эльф и орк. Лица их были встревожены, руки судорожно сжимали подлокотники. Перед ними на коленях стояла орчанка. Она громко стенала и умоляла ей помочь. Женщина протягивала руки то к одному, то к другому жрецу. Те не могли смотреть ей в лицо, и каждый раз отводили взгляд.

- Умоляю, спасите моих детей! - плакала женщина. - Помогите им! Они же лишь дети! Они невиновны!

- Прошу вас, успокойтесь. Я понимаю, что вы тревожитесь за них, но сейчас надо...

- Что надо? - вскричала женщина со слезами на глазах. - Как я могу успокоиться, когда мои дети в руках этих монстров?

- Мы сделаем всё, что сможем, только, пожалуйста, успокойтесь, - пытался успокоить её один из орков-служителей Храма.

Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь плачем женщины. Она рвала на себе волосы, заламывала руки, не в силах справиться со своим горем. Многие из присутствующих не могли понять, что происходит и с какой целью их в столь поздний час собрали в Храме. Наконец, кто-то из присутствующих эльфов, кажется, один из сенешалей, прибывших из Пещеры, спросил:

- При всем моем уважении к жрецам, могу я спросить, почему нас всех собрали?

- Конечно, вы можете спросить, - отозвался темный жрец.

- Мы собрали вас всех, всех, кто ответственен за защиту крепостей и их жителей, всех, кто должен защитить статуи по очень важному вопросу, - тщательно подбирая слова начал орк-жрец. - Один наш патруль, который был направлен в лес, сообщил, что около старого кладбища появились человеческие маги и начали приготовления к какому-то ритуалу. Ещё спустя несколько часов вместе с магами были обнаружены двое детей - наших детей. Они сын и дочь этой женщины. Их отец один из темных эльфов. Судя по всему, этих ребят хотят использовать в каком-то ритуале, который будет смертельно опасен для всех нас...

- Откуда такая уверенность? - спросил один из орков, стоящих в первом ряду.

- Мы чувствуем, как магия смерти скапливается у кладбища, концентрируется в одном месте. И чувствуем, как формируется её направление - наши крепости и все мы, - ответил эльф-жрец.

- Это же кладбище, там и должна быть сметь, - возразил все тот же орк.

- Вы, кажется, не владеете магией, - отрезал эльф, начиная сердиться. - Человеческие маги хотят провести какой-то ритуал, нуждающийся в жертвоприношении. Допросив одного из воинов, что были в том лесу и стали свидетелями происходящего, мы смогли увидеть, что готовят люди. Этот ритуал относится к древней магии крови. Люди его запретили, остальные же народы не нуждаются в нем и потому не используют. Несмотря на всё наше искусство в магии крови, смерти и в магии вообще, мы не сможем отразить его - слишком могучие силы призываются. Это значит, что если люди доведут свое дело до конца, мы все умрем. Бесславно и бесполезно.

- Мы можем что-нибудь предпринять? - спросила высокая эльфийская женщина в робе алхимика.

- Конечно, - ответил орк-жрец. - Можно остановить ритуал, но далеко не всякому это под силу. Нужны сильные маги и воины. К счастью, все здесь присутствующие либо сильные маги, либо сильные воины. Но, нам нужны те, кто знакомы с древней магией и утерянными искусствами...

- Позвольте мне остановить ритуал, - грубо перебив жреца, Тейваз сделала шаг вперед. - Прошу прощения, жрец, но я владею забытым искусством, знаю, как останавливать и обращать против творящего его же ритуал. И, кроме того, я Жнец.

- Кто ты, дитя?

- Тейваз Мараната, Жнец, младший сенешаль Мараната. Я прошу позволения отправиться в лес с магами и воинами и не только остановить ритуал, но и уничтожить всех, кто к нему причастен.

- И кого же вы собираетесь уничтожать? - чуть иронично спросил орк.

- Магов и все их сопровождение, - не моргнув и глазом, ответила эльфа.

- Почему вы уверены, что у них есть сопровождение? - продолжил своего рода допрос орк.

- Человеческие маги, особенно те, кто владеют запретными знаниями, всегда имеют сопровождение. Обычно это крупный отряд вооруженных до зубов воинов. И они всегда имеют два приказа: защитить магов и в том случае, если маги попробуют выкинуть какую-то глупость, уничтожить их. Черные маги, как их называют люди, преступники, отверженные, неприкасаемые. Но, их услугами иногда пользуются, если хотят кого-то "убрать".

- Я смотрю, ты хорошо осведомлена по этому вопросу, - выразил удивление эльф-жрец.

- Я изучала не только историю нашего народа и историю союзных народов, но и наших врагов.

- Что ж, раз ты знаешь нашего врага, магию, которую они применят, и к тому же ты Жнец, именно ты спасешь детей и остановишь ритуал. Остальные, кто пойдет с тобой займутся людьми не-магами. Но учти, если ты не справишься, лучше тебе умереть на той самой поляне, где готовится ритуал и молить всех богов, чтобы душа твоя не попала в загробный мир. Ибо даже там я найду тебя и отомщу за то, что провалила миссию и убила тем самым всех нас, - строго сказал жрец.

- Как прикажете, - приложив правую руку к сердцу, сказала девушка.

Совет длился не долго. Только выбрали тех, кто пойдет со Жнецом, и наметили план действий. Действовали быстро, слаженно, как единый организм. Как только Тейваз узнала, с кем пойдет в лес и где будет сбор, так покинула Храм и поспешила домой, чтобы взять оружие и все, что может понадобиться ей в лесу. Остальные разошлись кто по домам, кто в казармы, отдавать распоряжения. Жрецы и маги, специализирующиеся на защитных чарах, направились на нижние уровни храмов - усиливать защитные контуры.

Те, кто был выбран идти в лес, так же как и Жнец, приступили к приготовлениям. На сборы было выделено лишь двадцать минут. Ровно через двадцать минут с момента окончания совета все должны были собраться у главных ворот орочьей крепости вы выдвинуться. Было решено идти двумя группами, в каждой должно было быть минимум два мага, чтобы поддержать магически воинов. Численность групп была не равной. Та группа, чьей основной задачей было остановить ритуал, оказалась самой малочисленной - только два эльфа, владеющие магией - Жнец и Охотник, и пятеро орков-воинов, среди которых был и Маква. Вторая группа соответственно должна была уничтожить охрану магов. Поскольку число людских воинов было неизвестными, было решено, что чем больше, тем лучше. В неё вошло три десятка магов и две сотни воинов. Правда, надо отметить, что маги были темными эльфами, а, следовательно, и оружием они владели не хуже, чем искусством управлять потоками энергии.

Оказавшись дома, Тейваз направилась к своему сундуку с оружием. Она достала из него несколько метательных ножей, и свой верный меч - заговоренный полуторник. Затем она достала из-под кровати шкатулку, в которой хранились кристаллы, предназначенные для всевозможных ритуалов, и выбрала три наиболее подходящих. Разобравшись с этим, она сняла свой костюм и как следует, зачаровала его. Потом, льняную рубаху заменила кожаной, сверху надела заговоренную кольчугу, а потом и жилетку. Немного подумав, она ещё добавила и наручи, аккуратно запихнув под них ножи.

За её сборами наблюдали сильберны. Звери чувствовали, что их друг собирается куда-то, что ей придется сражаться, и одну её отпускать не собирались. Девушка, поняв их настроение, улыбнулась им, и, погладив Макадэ по голове, сказала:

- Не переживай, друг, ты пойдешь со мной, а вот ты, Ваби, останешься. Извини, мохнатый, но ты будешь слишком заметен.

Сильберн грустно посмотрел ей в глаза, но, увидев в них непреклонность, не стал "возражать". А эльфа тем временем, натянула на лицо маску, заплела волосы в косу и, накинув капюшон, направилась к выходу. Там её уже ждал Анатэма. Перед тем, как покинуть Храм, Анатэма направился на задний двор и через некоторое время вернулся верхом на своем зефелиме. Тейваз вскочила на спину черного сильберна, и они, подняв своих скакунов в галоп, направились к главным воротам Рассветной, что подвластна оркам.

Глава 14. Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет.

И снова Тейваз вызвала своим появлением немалое удивление. Эльфы, что прибыли с ней из города, особо не удивились, а вот орк и эльфы из местных были повергнуты в изумление. Сильберны в этих краях уже много лет не появлялись, и, несмотря на то, что многие жители эльфийской крепости давно привыкли к появлениям этих животных на их территории, то же самое нельзя сказать о тех, кто живет с другой стороны крепостной стены.

Когда все собрались у ворот, верховный жрец эльфийского Храма выдал Тейваз и ещё одному магу, который возглавлял вторую группу по амулету связи. Они позволили бы общаться на довольно большом расстоянии, и в отличие от магических вестников не создавали никаких помех и сообщения, отправленные с помощью амулета, никак не отслеживались, и перехватить их было невозможно.

Выслушав наставления жрецов, спасательная экспедиция двинулась за ворота. Все воины, как эльфы, так и орки были верхом на зефелимах, кроме Тейваз, естественно. Двигались быстро, и, несмотря на то, что скакуны у всех были копытными, тихо. Кто-то из магов постарался, и накрыл пологом тишины всю небольшую, но весьма мощную армию. Поначалу все двигались вместе - и те, кто шел с Тейваз, и те, у кого было другое задание. Когда до леса оставалось чуть более тысячи шагов, командующий второй группой подал сигнал к остановке. Один из его магов решил разведать ситуацию над лесом и в деревне. Для этого он разделил свое сознание на три части и вселил его в двух заранее припасенных птиц. Именно через них он и собирался заняться разведкой.

Первую птицу маг направил к лесу. Ворон, а именно эту птицу избрал маг для вместилища своего сознания, летел низко над деревьями, внимательно присматриваясь к каждому дереву. Достигнув нужного ему места, он опустился на старый дуб, что рос за кладбищенской оградой и принялся наблюдать.

Кладбище было ярко освещено, место, отведенное для ритуала, было тщательно очищено от травы, камней и всего того, что может внести помехи в трансляцию магической энергии. На погосте собралось много людей, больше всего было воинов. Птица отмечала каждое движение, малейший жест, передавая всю информацию магу, который послал его. Вторая птица, голубь, полетела к деревне. Маг не разрешил ей никуда садиться, заставляя её кружить над селением, высматривая все, что может показаться подозрительным. Маленький шпион смог разглядеть каждого воина, несмотря на темноту. Пересчитан был каждый человек, лошадь, крестьянин. Эльфы обладают идеальной памятью, поэтому маг запомнил каждую улицу, каждый дом и строение. Теперь останется только одно - внедрить эти сведения в головы к его товарищам. К счастью, маг владел ментальной магией. Передать увиденные образы своим товарищам ему не составило большого труда.

Едва Тейваз получила информацию, эльфа подала знак своим спутникам к продолжению движения. У самой границы леса эльфы и орки спешились. Зефелимов не имело смысла брать с собой, поэтому их стреножили и оставили пастись. Только Макадэ не захотел оставлять свою подругу и увязался за ней. Но, так было даже к лучшему.

В лесу было тихо и темно. Гораздо темнее, чем в степи. Ночь выдалась звездная, тихая. Когда эльфы и орки только выехали из крепости, звездного света было достаточно для того, чтобы отличить галку от вороны за много-много лиг окрест. Но, лес - это не степь, тут деревья сплетаются друг с другом ветвями, срастаются стволами, и не видно неба, не видно солнца, звезд, луны. Кроны исполинских деревьев заменяют небесный свод, а мириады светлячков - звезды. Темные эльфы прекрасно чувствуют лес, что бы ни говорили про них светлые. Перед Тейваз и Анатэма кусты сами раздвигали ветви, им не приходилось продираться сквозь заросли терновника. Трава сама выпрямлялась после их шагов, и невозможно было найти след, оставленный ими. Орки - не дети леса, но, они двигались не менее тихо, чем их товарищи из Скальной Пещеры.

Физиология орков и темных эльфов во многом схожа. У темных с орками куда больше общего, чем со своими светлыми собратьями. Благодаря тому, что все в группе прекрасно видели в темноте, чем не могли похвастаться люди, никому не пришлось зажигать свет, а значит, не нарушалась маскировка. Было бы странно тратить энергию на заклятие тишины, чтобы потом зажечь свет.

Двигались молча и быстро. Макадэ слился с ночью, и даже самый зоркий из эльфов не смог бы найти его среди деревьев и кустарника. Эльфы и орки в своих темных одеждах казались сгустками мрака, и только едва заметное свечение аур могло выдать их местоположение. С каждым шагом приближалось злополучное кладбище. И с каждым шагом Тейваз все больше и больше нервничала. Она никогда ещё не брала на себя ответственность за спасение чьей-то жизни, не говоря уже о жизнях двух детей в частности и населения больших городов-крепостей в целом. Было страшно осознавать, что малейшая ошибка в обряде, который она собиралась провести, приведет к гибели огромного количества орков и эльфов. Снова и снова она прогоняла в мыслях последовательность действий, слова заклинаний, но не было уверенности, что все получится.

Когда до места проведения ритуала осталось совсем немного, Охотник жестом показал, что надо остановиться, но Маква отрицательно качнул головой, показывая, что лучше всего было бы подойти как можно ближе. Анатэма не понравилась эта идея. Он не хотел рисковать быть замеченными, а острое зрение позволило бы прекрасно разглядеть все происходящее на кладбище. Он уже собрался начать возражать и высказать орку все, что она о нем думает, как Жнец отвесила каждому по оплеухе. Грозно сверкнув разноцветными глазами, она жестами выразила сначала свое мнение о двух спорщиках, а затем и то, что ей нужно больше места для колдовства, так что придется им следовать за ней.

Решительным шагом девушка направилась туда, где как ей казалось, деревья росли чуть реже, но при этом на достаточном отдалении от человеческих магов. Они могли уловить эманации творимого волшебства, хотя полной уверенности в этом быть не могло. Эльфа не могла с точностью сказать, способны ли люди ощущать магию темных, в особенности древнюю.

Поиски подходящего места для начала спасательной операции много времени не заняли. Перед тем, как приступить к подготовке обряда, Тейваз усилила заклятие тишины и спрятала свою ауру. Охотник последовал её примеру, а заодно и наложил маскирующее заклятие на орков.

- Сейчас я начну обряд, который перекроет магические потоки, которые находятся вокруг кладбища и питают силой магов-людей, - шепотом начала Тейваз. - До тех пор, пока я не закончу, вы должны тихо стоять и не мешать мне. Как только я подам вам знак - выходим и вырезаем всех людей. Магов на себя берем мы с Охотником. На вас, - тут девушка кивнула оркам, - воины. Ты, - девушка ткнула пальцем в высокого орка со шрамом на щеке, - пробиваешься к детям и с ними уходишь в лес. Все поняли?

Дождавшись ответных кивков, девушка сделала рукой пасс, поднялся легкий ветерок и расчистил от опавшей листвы и прочего мусора весь промежуток между деревьями. Сделав глубокий вдох и медленный выдох эльфа, выгнала из головы все посторонние мысли и приступила к обряду. Сначала она вызвала в памяти нужную ей схему. В который раз она прибегала к помощи знаний, переданных ей эльфом-призраком.

Рисунок был очень сложным, требующим огромной концентрации. Малейшая неточность могла привести к смерти не только неаккуратного заклинателя, но и всех, кто находился поблизости, в том числе и детей. Конечно, смерть всех кто находился рядом, автоматически закончила всю операцию, и миссия была бы выполнена. Город был бы спасен, но смерть спасателей спасаемых была бы весьма нежелательным событием.

Тейваз тщательно вычерчивала каждую линию, каждый завиток схемы. Оказалось, что начертить идеально ровный и правильный рисунок оказалось адски сложно. Невероятным усилием воли девушка заставила свои руки перестать дрожать от волнения. Когда внутренний квадрат был завершен, эльфа начала читать первое заклинание. Полился тихий, мелодичный напев. На каждое движение девушки приходилось одно-два слова из заклинания. На каждый сегмент схемы приходилось одно короткое заклинание. Первые два внутренних квадрата образовали фигуру, очень похожую на восьмиконечную звезду. При этом второй квадрат, наложившийся на первый, оказался немного меньше первого. Следующим этапом надо было начертить ещё один квадрат так, чтобы "звезда" была вписана третий квадрат. Едва отзвучало последнее слово второго заклинания, Тейваз перешла к следующему этапу - черчение круга, описывающего получившуюся фигуру.

От напряжения на лбу у Жнеца выступили капельки пота. Она старалась как можно меньше думать о том, что капельки, стекающие по лицу, щекочут лоб, переносицу и возможно скоро начнут заливать глаза. Конечно, она могла бы поторопиться с вычерчиванием рисунка, но тогда она сбилась бы с заданного ритма в начертании и прочтении заклинаний, что было бы равносильно неправильному начертанию рисунка. Когда круг был готов, эльфа тихонечко перевела дыхание. Совсем скоро все завершится. Последний этап - начертить четыре пересекающихся линии.

Когда все было готово, Жнец достала из поясной сумки три кристалла, едва заметно светящихся изнутри. Их надо было воткнуть в течки соприкосновения линий с внешним кругом. Не прерывая чтения заговора, девушка сняла перчатку с левой руки, острым концом каждого кристалла она полоснула себя по руке. Когда каждый из трех кусков хрусталя сменил цвет на бардово-красный, она с силой вогнала каждый кристалл в землю. Получился равнобедренный треугольник. В довершении всего, она в тех местах, где вертикальная и горизонтальная линии пересекали внешний круг, она написала руны, соответствующие названию сторон света.

Кажется, что все. Последний раз, осмотрев получившуюся схему, она удовлетворенно кивнула. Все было идеально. Теперь, пришло время, перейти непосредственно к ритуалу. Глубоко вдохнув, она медленно выдохнула и медленно выдохнула. Она собиралась призвать очень древних и опасных духов. Призыв должен был звучать громче, тверже и увереннее, чем предыдущие наговоры. Благо, что полог тишины позволял говорить достаточно громко, чтобы духи её услышали. С первыми словами призыва вокруг каждого из кристаллов начала сгущаться тьма. С каждым следующим словом тьма приходила в движение, постепенно завихряясь. Спустя полминуты чтения призыва, куски тьмы стали приобретать отчетливые фигуры.

***

На старом кладбище было весьма неуютно. Маги-чернокнижники чувствовали себя превосходно, но вот охранявшие их люди постоянно ёжились и передергивали плечами, как от порывов холодного ветра. Приходилось до рези в глазах всматриваться в темноту. Отблески костров и факелов то и дело бросали причудливые тени на деревья и лица всех присутствующих людей. Дети лежали связанными на большой гранитной пластине, испещренной какими-то непонятными символами, при взгляде на которые у солдат по спинам пробегали мурашки величиной с буйвола.

Дункан Северянин возглавлял первую полусотню, часть людей которой были выделены для охраны этих проклятых всеми богами чернокнижников. Нельзя было сказать, что это задание доставляло удовольствие, как ему, так и его подчиненным. Каждый из присутствующих здесь вояк всеми фибрами своей души мечтал оказаться в лагере, сидеть у костра, неторопливо таскать из общего костра кашу и травить байки. Но, вместо этого им приходилось стоять здесь, до рези в глазах всматриваться в темноту, да ещё и следить за этими колдунами, тьма их проглоти. В какой-то момент Дункану показалось, что он видит странные тени, перемещающиеся между деревьями, окружающими кладбище. При этом, разглядеть их можно было только краем глаза. Стоило ему пристальнее вглядеться в темноту, как он ничего не видел, кроме теней, отбрасываемых светом на деревья и надгробия.

"Как же это все выматывает", - подумал Северянин. "Стоишь тут, как истукан, охраняя эти недостойные жизни отродья шакала, вместо того, чтобы наслаждаться отдыхом после перехода в сотни лиг. Как же я все это ненавижу". Занятый своими мыслями, он пропустил тот миг, когда странные, похожие на огромных псов существа выскочили из лесу и бросились терзать что-то невидимое человеческому глазу.

Три призрачных гончих с разных сторон выскочили на кладбище как раз в тот момент, когда ритуал, проводимый чернокнижниками, достигал своей кульминации. Шесть энергетических потоков питали своей силой как самих заклинателей, так и символы, выгравированные на гранитной пластине. С большей частью потоков гончие уже расправились, оставалось совсем немного, и вот-вот все должно было кончиться.

Все происходил настолько быстро, что Северянин осознал, что происходит что-то странное, когда огромный черный, как сама ночь волк сбил его с ног и придавил всей своей немалой массой к земле. Воин попытался освободиться, но зверь тут же вырвал ему горло. Захлебываясь собственной кровью, Дункан хотел было предупредить своих товарищей об опасность, но не успел - смерть была быстрой и неумолимой.

Едва Дункан издал свой последний, предсмертный хрип, на поляну выскочили новые действующие лица. Несколько мужчин, с ног до головы одетые в черное и вооруженные до зубов, смертоносным вихрем ворвались на поляну. Это были орки, с ними был ещё эльф. Все пятеро двигались слаженно, целенаправленно подбирались к людям. От общей группы отделился орк со шрамом во всю щеку, он пытался пробиться к детям.

Люди не сразу опомнились, но едва осознав, что происходит нечто незапланированное, выхватили свои мечи и ринулись в бой. Их было больше, чем нападавших, но на стороне орков была сила, скорость, многолетний опыт ведения боя. Но, усилия их были тщетны. Максимум, что люди могли сделать - лишь слегка поцарапать своих врагов. Эльф одного за другим "снимал" магов. Он не лез в ближний бой, предпочитая отстреливать магов, издали, заговоренными стрелами. Хоть маги и были чернокнижниками, владельцами очень мощных заклинаний, никакие их щиты не могли спасти их от стрел, пропитанных не только сильными ядами, но и снабженными заклинаниями, о которых даже самые старые и сильные маги людей не имели ни малейшего представления.

***

Когда гончие закончили разрушать и поглощать потоки магии, они не исчезли, как было задумано, несмотря на то, что Тейваз провела весь обряд правильно, ни разу не ошибившись и не запнувшись. Когда девушка начала беспокоиться, в её голове прозвучал чей-то голос:

- Нам мало того, ш-ш-ш-то ты дала нам. Мы х-х-х-отим больш-ш-ш-ш-ш-е! Мы так давно не покидали без-з-з-дну! Дай нам больш-ш-ш-ш-ш-е!!

- В-вы можете забрать магов. В их крови и аурах есть магия. Заберите их, - едва ворочая языком от страха ответила эльфа.

В жизни она ещё так не боялась. Страх внушали не сущности, вызванные ею, не то, что они способны выпить всю магию, саму её сущность до последней капли. Её пугало то, что она не может контролировать их. Пугал вымораживающий до самого глубокого уголка души голос, полный жуткой тоски, смертельного холода. Едва она увидела, как гончие обратили сове внимание на магов, она, казалось, перестала дышать. Они двигались быстрее, чем Анатэма выпускал свои смертоносные стрелы. Гончие расправились с большинством магов, полностью удовлетворив тот голод, что пожирал их столетия, десятки столетий! Когда последний маг упал замертво, сущности исчезли, рассыпались клочьями черного тумана, растворились в ночи.

Только тогда Тейваз смогла перевести дыхание, вздохнуть полной грудью. Осталось только одно - завершить ритуал, отпустить тех, кого она призвала. Нужно было вытащить кристаллы и разбить их. Без помощи магии, иначе все было бы напрасно. Недолго думая, она выдернула кристаллы из земли и тремя мощными ударами ноги она растоптала их в пыль. Как хорошо, что она обула сапоги со стальными подковками на каблуках.

Надо было поскорее закончить со всем этим. Второй отряд наверняка уже заждался. Девушка попыталась вызвать Хлыст Тлена, одно из своих самых любимых заклятий, но, с удивлением обнаружила, что не сможет этого сделать. Её аура была совершенно пуста. Только внутренние резервы остались нетронутыми. Она совершенно не заметила, как все её силы утекли, как вода сквозь пальцы. Этого не было в описании ритуала. Может быть, она что-то не рассчитала, или же не обратила внимания на что-то существенное. Но, она ещё стояла на ногах, а справиться с врагом могла и без помощи магии.

***

Кун, младший брат Северянина отчаянно сражался за свою жизнь. Он так же старался не дать орку забрать детей. На его глазах оживший кошмар из самого страшного сна терзал магов. Этих тварей не брало ничего: ни мечи, ни стрелы, ни те заклинания, которыми поливали их оставшиеся в живых маги.

Это был самый страшный и кровавый бой за всю его жизнь. Жалкая горстка нелюдей смогла почти полностью уничтожить всех их. Их становится все меньше, силы покидают с каждым взмахом меча, а орки даже не вспотели. Боги! Зачем же он вызвался в этот поход? Зачем он послушал брата? Теперь они оба полягут тут, на чужой войне. В самом деле, какое ему было дело до замыслов Архимагов? Сидел бы сейчас в своей деревне, ходил бы на охоту, пахал землю, ухлестывал за девками.

Дурак! Трижды дурак был он, когда прельстился посулами королевских гонцов. Никакие земли не стоят его жизни, жизни Дункана, благополучия семьи.

Вот последний колдун пал, а над его телом склонилась та жуткая тварь. Кровь капала из её пасти, придавая ей ещё более жуткий вид. Но что-то произошло, вероятно, пошло не так, и они одно за другой исчезли. Вот он, шанс на победу. И словно второе дыхание открылось у Куна. И откуда только силы взялись отбиваться от вихря ударов, что наносил ему орк. Может быть, они отобьются, смогут уйти. Но, не тут-то было. Снова и снова между воинами мелькала черная тень. Тот зверь, что убил его брата! О, он убьет его, отрубит его клыкастую голову и принесет в качестве трофея! Издав похожий на звериный рык вопль, Кун бросился за зверем.

И вот, когда казалось, что он сейчас догонит эту тварь, из лесу, слегка пошатываясь, вышла женщина. Она с ног до головы была закутана в черные одежды, а лицо её скрывала маска так, что были видны только глаза. Но, черная одежда не могла скрыть всех соблазнительных форм. Она шла нетвердой походкой, казалось, что она сильно истощена или ранена. В руках она сжимала длинный меч. Полуторный меч! Брат Северянина уже успел подумать, что она пришла на подмогу, как женщина одним ударом снесла голову ближайшему к ней воину. Так она с ними! Что ж, одним врагом больше, одним меньше, какая разница! Он убьет их всех, или падет на этом кладбище как герой, но перед этим заберет с собой в могилу как можно больше этих монстров.

Пока он отвлекся на женщину, зверь куда-то исчез, а сам Кун налетел на одного из нападавших. Не успел он занести руку для удара, чтобы уменьшить число врагов, как орк молниеносно развернулся и нанес ему сокрушительный удар кинжалом. Резкая боль пронзила правый бок. Сталь разрывала кожу, мышцы, внутренние органы. Успела промелькнуть мысль, что он смертельно ранен, как почувствовал, что лезвие кинжала движется в его ране. Удивительно, как холодная сталь может вызывать столь жгучую боль. И вот, одно резкое движение мощной руки, к левому боку. Человек не стал раздумывать, почему орк не удовлетворился одним смертельным ударом, а вместо этого распорол ему живот. То ли он сжалился над своей смертельно раненой жертвой, то ли хотел причинить ему как можно больше страданий. Но, Кун почувствовал, что умирает, как только кинжал вышел из раны.

Казалось, что все длится, целую вечность, а на самом деле заняло не более трех ударов сердца. Уже падая, он ощутил, как что-то горячее заливает его шею, а затылок ударился обо что-то твердое. Перед тем, как его глаза закрылись навечно, он увидел, что орк переступил через его тело, небрежно поигрывая окровавленным кинжалом.

***

Бой был коротким, но жарким. Тейваз даже не успела, как следует разогреться. Ей досталось всего-то трое противников. Хотя, одного из них можно списать со счета, поскольку эльфа просто походя, отмахнулась от него мечом, практически не заметив, как снесла ему голову. Хоть она и была лишена магии, но физически была полна сил. Кровь в жилах бурлила от прилива адреналина. Она каждой клеточкой своего тела ощутила как мощная волна этого столь любимого подростками гормона, стремительным потоком вливается в жилы, туманит мозг, заставляет сердце биться в два раза чаще.

Она рычала от возбуждения, как Макадэ скрещивая свой клинок с жалким подобием меча, коим пытался остановить её очередной трясущийся от страха человек. Хмыкнув, она в два удара отправила его на тот свет. Кровь забрызгала её форму, она слышала, как каждая капелька соприкасается с кожей жилета. Краешком сознания отметила, что дети свободны. Теперь они в безопасности, хоть и без сознания. Что ж, теперь можно и возвращаться.

Есть время чуть перевести дух, осмотреться. Врагов почти не осталось, что свидетельствовало о великолепной работе товарищей. Ой, а что это там? Кажется один из оставшихся в живых, обезумевших вот страха вояк, собирается ударить в спину одного из её спутников. Маква. Он занят с другим солдатом. Что ж, можно и помочь ему, слегка. Вытащить кинжал из-под наруча, и метнуть его в глотку нападавшему, не заняло много времени. Когда человек упал, позвякивая своими дрянными доспехами, Маква расправился со своим визави и с удивлением заметил, что едва не споткнулся о труп. Весело подмигнув эльфийке, орк кивком поблагодарил её за помощь. Несмотря на всю свою силу, мастерство, выносливость, он не смог бы пережить прямой удар в сердце.

И вот, последний враг пал. Можно и расслабиться, стереть кровь с оружия. Именно этим и занялись все выжившие - воины из Рассветной. Посмеиваясь и перешучиваясь, они отрывали куски материи от ряс магов и с особой тщательностью вытирали клинки. Вдруг выяснилось, что и на не лишенных какой-то дикой, звериной красоты, эльфов и орков, запеклась чужая кровь. Да ещё и эти неглубокие порезы, оставленные людьми весьма неприятно саднили и зудели. Нет ничего хуже таких вот царапин, пусть уж лучше тяжелые раны, чем такие неудобства.

В лесу товарищей ждал орк со шрамом. На его руках спали дети, хотя было трудно сказать, просто спят они или же ещё не пришли в сознание. Но, так даже лучше. Незачем детям видеть весь тот кошмар, кровавую бойню, что устроили тут их сородичи. Дело сделано, миссия выполнена. Только вот не мешало бы прибраться тут. А то сбегутся ещё падальщики со всей округи. Да и остаточные эманации страха, боли, отчаяния, смерти могли привлечь нежеланных гостей вроде упырей, вурдалаков или ещё какой гадости похуже.

- Охотник. Проведи Очищение и избавься от трупов. Я совершенно пуста и не могу даже светляка сотворить, - отдала команду названному брату Жнец.

- Хорошо. Уходите, я вас догоню. Думаю, тут придется, как следует повозиться. Чем бы ни были те твари, которых ты вызвала, они изрядно напугали всех здесь присутствующих, - хмыкнул эльф.

- Даже тебя? - с долей злорадства спросил Маква.

- Не только меня, - не менее злорадно ответил Анатэма. - Когда ты сам их увидел, от тебя прошла такая волна страха, что меня чуть с ног не сбило, ещё там, в лесу, когда мы наблюдали.

- Так, а ну хватит! - рявкнула Тейваз. - Не время и не место для ваших пикировок! Дети должны быть в крепости как можно скорее. Мне не нравится их сон. Если они умрут во сне, то все наши усилия буду тщетны.

- А разве ты не можешь их расколдовать? - удивился один из орков.

- Не могу, - бросила девушка, направляясь в лес. - Я совершенно пуста в магическом плане. Да и не знаю, как их можно вывести из такого состояния. Слишком высокий уровень. Но, жрецы определенно справятся.

Когда свет костров уже не был виден из лесу, а Анатэма совсем пропал из виду, Жнеца посетила одна очень приятная мысль. Всю дорогу до лесной окраины, где своих зефелимов оставили её спутники, она обдумывала её. И чем больше думала, тем больше убеждалась в правильности своего решения. Она слишком долго сидела без дела в крепости, без настоящего дела. Тренировки были так, детской забавой. Она завидовала наичернейшей завистью тем, кто мог выходить из Рассветной в дозоры. Пора и ей "повеселиться".

Зефелимы обнаружились там же, где их и оставили. Когда все устроились на спинах скакунов, включая и спящих детей, Тейваз объявила:

- Отправляйтесь в крепость. Предайте жрецам, что мы все сделали, а Охотник проводит очищение. И попросите их поторопиться с помощью детям, возможно, каждая секунда на счету.

- Разве не ты должна это сообщить? - спросил Маква.

- Я собираюсь проведать второй отряд, так что в крепость мы вернемся не вместе. Детям я ни чем не могу помочь, а жрецы и маги увидят все сами и без моих подсказок. Торопитесь, время не ждет. - С этими словами она потрепала сильберна по шее, и тот направился вдоль леса, в тут сторону, куда пошли их собратья.

Макадэ двигался плавно, бесшумно, едва касаясь мощными лапами земли. Он то и дело принюхивался к траве, редкому кустарнику, воздуху, словно боялся потерять след. Девушка не торопила его, но он чувствовал исходящее от неё волнение и как можно скорее оказаться в человеческой деревне, на новом поле битвы. Сзади послышался дробный перестук копыт. Кто-то догонял их. Чары, наложенные эльфийским магом, уже перестали действовать, и ничто не поглощало звуков на многие лиги окрест. Легкий ночной ветерок донес запах зефелимского пота, крови и хорошо выделанной кожи. Это один из спутников Друга нагонял их. Вот ещё пара мгновений и зефелим поравнялся с сильберном.

- Ты действуешь крайне безрассудно, - перекрикивая свистящий в ушах ветер, обратился к эльфе орк. - Одной идти туда глупо!

- Ах, Маква, перестань! Я буду не одна, там наши собратья, мои сокланники, члены моей семьи!

- Женщине там не место!

- Если бы ты только знал, в каких я местах бывала, притом, совершенно одна, ты бы так не говорил, - усмехнулась девушка.

- Все равно, либо мы едем вместе, либо, даже если потребуется заставить тебя силой, я сопровожу тебя в Крепость.

- Да я и не отговариваю тебя. Вдвоем даже веселее будет.

До самого селения они не разговаривали.

Зарева от пожара, охватившее деревню, было видно, казалось, во всей бескрайней степи, в каждом её уголке. Чем ближе воины приближались к новому месту битвы, орк и эльфа слышали крики людей, ржание лошадей, звон оружия и ещё много других звуков, что моли издавать живые существа.

Невыносимо пахло гарью, кровью, паленым мясом. Если кто-то скажет вам, что битва, это прекрасно, не верьте ему. Скорее всего, он никогда не был в настоящем бою, где кроме ярости, крови, смерти нет ничего. А смерть не может быть прекрасна, чтобы многочисленные барды и менестрели не пели в своих балладах. В смерти нет ничего прекрасного, а смерть, даже в бою, не станет чем-то значимы, или величественным. Выпущенные кишки, исходящие паром и кровью, как ни посмотри, останутся весьма неприглядным зрелищем.

Тейваз и Маква прибыли к самому разгару боя, и не спешиваясь, на полном ходу врубились в ряды защитников. Мечи, кинжалы, когти, зубы и рога работали без устали. Им не надо было быть осторожными, стараясь отличить своих от чужих. Эльфа и орк молниеносно выхватывали глазами изящные, полные звериной грации фигуры эльфов и мощные, но не менее хищные силуэты орков. Кровь, смерть, и ещё раз кровь.

Кажется, под их мечи попадали и мирные жители, но это было не важно. Они дали приют тем, кто пришел с мечем. И не просто так, а к самым к границам орочьих и эльфийских земель. Сопутствующие потери, как мог бы сказать один из человеческих полководцев.

От дыма и запаха гари стало трудно дышать, легкие обжигало жаром при каждом вдохе. Тейваз не спасала даже маска на лица. Она вновь и вновь врезалась в ряды врагов, а Маква ни на шаг не отступал от неё, прикрывая спину, или отражая предназначенные ей удары. И Тейваз была рада, что в этой битве она сражается рядом с таким сильным, умелым воином, как он.

Запах крови, паленого меха и плоти вызывал тошноту, от дыма слезились глаза. Особенно сильно страдали эльфы - их глаза были очень чувствительные. За остроту зрения приходится платить такими неудобствами. Но, никто из них не отступил, не бежал с поля боя, не бросил братьев и союзников.

"Ужасно, отвратительно. Вот она изнаночная сторона бытия, нашей жизни и смерти. Не во время ли войны мы можем познать ценность жизни, и ужас смерти. Ни одна схватка с самыми страшными и омерзительными порождения Хаоса не может сравниться по своему ужасу с дракой между разумными тварями", - думала Тейваз, нанося очередной смертельный удар.

Она мало что запомнила. Она видела только врагов, смерть, кровь, огонь, отблески мечей и гордый профиль своего соратника. Краем сознания она отмечала, как меняется выражение лица орка, когда он отражает или наносит очередной удар, как он красив, опасен и силен.

В какой-то момент все смешалось перед её глазами, она двигалась как в тумане, странная пелена застилала её взор. Она двигалась и наносила удары инстинктивно, повинуясь своим обострившимся чувствам, когда глаза стали бесполезными. Она рубила, колола, рубила и снова колола. И так, казалось, целую вечность. Она чувствовала, как перекатываются мышцы под шкурой Макадэ, как он совершает очередной маневр, разрывает врага. Чувствовала, но не запоминала, сознание было где-то далеко, отказываясь фиксировать все происходящее. Но это было даже к лучшему. Незачем юной эльфе видеть весь этот ад.

Все закончилось совершенно внезапно. Просто в какой-то момент противники закончились. Эльфам и оркам больше некого было карать за попытку вторжения, убийства их родных и друзей. Время битвы прошло. Пришло время считать потери, оказывать помощь раненым. Смертельная усталость внезапно навалилась на всех, кто пришел в это селений. Словно кто-то подкрался сзади и ударил пыльным мешком по голове. Враз ослабевшие руки отказывались держать меч, обломанные копья, ещё минуту назад казавшиеся частью тела, продолжением руки, в один миг налились свинцовой тяжестью.

Вот такая вот она - война. Жестокая и беспощадная, к проигравшим и победителям. Это потом орки и эльфы осознают, кто победили, отстояли свои жизни и дома, не дали врагу пройти вглубь своих родных земель. Потом будет облегчение и радость, скорбь по павшим друзьям и соратникам. Сейчас есть лишь одно - опустошенность и усталость.

Кто-то, кто оказался более стойким добивает раненых, среди тел ищет живых сородичей, оказывает помощь раненым. Кто-то же бесцельно бродит по сгоревшей деревне, спотыкаясь об обломки утвари, трупы животных и поверженных врагов.

Не слышно стонов раненых. Эльфы и орки молча выносят боль, какой бы сильной она ни была. Постепенно движения победителей становятся более осмысленными, целенаправленными. И начинается суета. Отовсюду раздаются команды, какие-то выкрики, распоряжение.

Тейваз устало опустила плечи. Сил не было даже не то, чтобы сидеть, поэтому она с едва слышным стоном легла на спину верного сильберна. Онемевшие от напряжения пальцы все ещё стискивали меч, не в состоянии выпустить рукоять. Её тошнило. Ей было плохо. Отчего-то левая штанина намокла, стала тяжелой и неприятно липла к телу. Правую руку саднило, и она начала постепенно неметь. Взгляд, обычно такой осмысленный и целеустремленный, сейчас пустой и ничего не выражающий.

Она не этого искала в бою. Не так она хотела "размяться" и совершенно не так представляла себе сражение. Пусто в голове, ауре, душе, сердце. Постепенно пустота начала наполняться, приходило осознание того, что только что происходило. Пришло понимание того, какую глупость она совершила.

Ей было плохо. Так плохо ей не было ещё ни разу в жизни. Даже когда она потеряла семью, осталась сиротой в инвалидной коляске, было чуть легче. Тогда она могла плакать. Сейчас не было ни слез, ни желания плакать. Не было даже сил на это. И на то, чтобы отгородиться, закрыться от ненужных и неприятных мыслей и чувств.

Именно это и есть боевое крещение.

Крещение боем и кровью не может пройти в мелкой приграничной стычке или схватке и нежитью.

Крещение боем - убийство себе подобных, разумных существ.

Крещение боем - это боль, это кровь, страх и осознание того, какую настоящую ценность имеют жизнь и смерть. Это опустошение и опустошенность, усталость, давящая тяжелым грузом на плечи.

Это боль и страдание, что разрывают тебя изнутри. Ты не знаешь, почему тебе так плохо, что хочется умереть. Это просто есть. И это тоже крещение боем.

Луна уже готовилась сойти с небосвода, а дневное светило не торопилось явить свой лик пробуждающемуся миру. Безоблачное небо ближе к рассвету затянулось тяжелыми тучами, в воздухе пахло грозой. Она не заставила себя долго ждать. Дождь пролился на землю живительной влагой. Он потушил пожар, смыл кровь с лиц и рук, прибил к земле дым и ужасающую вонь. Ручейки воды стекали по обгорелым стенам, остаткам крыш домов и сараев, шеям зефелимов, волосом эльфов и орков, барабанил по доспехам и шлемам.

Маква сидел на своем зефелиме. Боги, как же приятно подставить разгоряченное лицо дождю, чувствовать, как он смывает грязь и кровь. Рядом понуро стоял сильберн, он чувствовал, ощущал каждой клеточкой своей сущности боль Друга. И ему тоже было плохо и больно. "Вот и закончилось твое детство", - подумал орк, глядя, как черная жилетка отмывается дождем от крови, капельки воды стекают по растрепавшимся волосам, чертят дорожки на бледном лице эльфийского ВОИНА.

Глава 15. Рассвет

Рассвет - час, когда мир просыпается. Час, когда первые робкие лучи солнца осторожно касаются высоких горных пиков, покрытых вечными снегами. И тогда горы переливаются всеми оттенками багрового, мерцая и искрясь в лучах дневного светила. Леса постепенно, медленно, осторожно, и немного лениво приветствуют новый день. Капельки росы, что за ночь укутала своим искрящимся покрывалом травы, листья деревьев, капает с иголок елей и сосен, ловит солнечные лучи, заставляя все вокруг сверкать миллионами драгоценных камней.

С рассветом начинается жизнь. В лесах поют свои чудесные песни птицы, животные торопятся по своим делам. В лугах, полях и степях деловито снуют мелкие грызуны - мыши, хомяки и прочие их сородичи. Ночная жизнь уступает место тем, кто привык жить под солнцем. Совы и филины торопливо прячутся по своим дуплам, хищные ласки и куницы спешат скорее добраться до своих нор, чтобы затаиться там до самых сумерек, отсыпаясь и переваривая пищу.

Рассвет - рождение новой жизни. И ещё время, когда можно взглянуть на мир по-новому. Ночью, при свете звезд и отблесков пожара непросто увидеть то, что сначала скрывали тени. Ночь придает гротескность некотором вещам, делая их гораздо ужаснее, чем они есть н самом деле. Солнце - срывает все маски, показывая истинную суть вещей, без преувеличения или преуменьшения. То, что при свете луны и звезд кажется оскаленной пастью хищного зверя, днем оказывается всего лишь камнем, поросшим травой.

Первые лучи восходящего солнца окрасили бардовым высокие горные пики, коснулись могучих стен города-крепости Рассветная, осветили неприступные ворота обеих её половин - орочьей и эльфийской. Её жители провели бессонную ночь, ожидая самого худшего. Незадолго до рассвета в крепость вернулись четверо - высокий орк со шрамом и один из сенешалей клана Мараната, Охотник Анатэма, а так же ещё два орка, что сопровождали Жнеца. Они вернулись не с пустыми руками. Дети были спасены. Мальчик и девочка полу-орки крепко спали, но сон их был искусственным. Мощные чары были наложены на них, погружая в пучину наколдованного беспамятства.

Едва дозорные увидели их, как подали сигнал - яркая вспышка зеленого света дала понять остальным, что случилось нечто важное. Почти все жители Рассветных высыпли на стены, чтобы убедиться, что случилось действительно нечто важное. Каждый лелеял надежду, что все кончилось, и кончилось успешно. Когда эльфы и орки увидели двух всадников с детьми, у каждого отлегло от сердца. Дети вернулись, значит, ритуал сорван. Но, вставал следующий вопрос - где ещё двое: Жнец и сын одного из вождей - Маква? Но сейчас это было не самым главным, тем более, что цель достигнута, дети спасены, а с остальным можно и позже разобраться. Зачем ломать голову, раз можно спросить у очевидцев?

Створки ворот спешно распахнули, ведь прибывшие могли быть ранены. Едва всадники спешились, а детей сняли с зефелимов, как Охотник тут же начал отчет:

- Все некроманты уничтожены, обряд остановлен, - доложил он своему сородичу. - Где все жрецы? Жнец просила передать, что нужно срочно помочь детям, на них наложили какие-то чары, а Тейваз не могла их снять. Она сказала, что не знает что с ними, и у неё нет сил, чтобы помочь им.

- Они в храме, колдуют над защитой, - ответил Сенешаль.

- Надо срочно найти их.

- Стой, а где Тейваз и Маква?

- Понятия не имею.

- Как это?

- Она сказала мне очистить место, а сама направилась в лес. Я догнал остальных, но ни её, ни Маквы среди них не было!

- И ты не поинтересовался?!

- Не до того было! У меня перед глазами плыло после очищения! Она там такого своим обрядом наворотила, что просто волосы дыбом ставали. Да и чернокнижники эти тоже потрудились на славу. Я чуть ли не досуха выжат.

- Ладно, иди отдыхать, потом разберемся.

- Слушаюсь.

В сопровождении двух орков Ханкил пришел к Жрецам. Кратко изложив то, что сообщил ему брат, он вернулся обратно на стену: надо было дождаться второй отряд, да и беспокойство за сестру не давало ему покоя. Не могла же она нарушить приказ или хуже того, погибнуть. И оказалось странным, что никто ничего не знал по этому поводу.

Жрецы забрали детей и удалились в неизвестном направлении. Вероятнее всего - в какие-то тайные храмовые покои. К ним присоединились все жрецы обоих храмов и послушники. Запахло древней магией, а отголоски песнопений разносились под сводами храмов. Что они там делали, и как колдовали, мало беспокоило Ханкила - это их дело, как они будут спасать детей, главный вопрос, что беспокоил сенешаля - где сестра и орк.

До рассвета было совсем немного времени. А рассвет - не только рождение нового дня, но и новые надежды. Рассветная называется именно так потому, что не раз осаждаемая крепость с наступлением нового дня обретала новые силы и надежды на спасение. В сражениях под стенами города происходил переломный момент. Казалось бы, темные эльфы и орки принадлежат к темным расам, и не рассвет, а наоборот, закат, должен давать новые силы, но, это было не так. Граница, не самое спокойное место. Частые стычки, осады, все это закалило воинов, научило их многому. Но, рассвет - рождение новой жизни, рождение надежды. Не раз, и даже не два Рассветные оказывались на грани гибели, и бывало такое, что изможденные боями воины, почти лишившиеся надежды... На рассвете приходило подкрепление. Сколько раз уставшие дозорные, вглядываясь в предрассветную мглу, видели, как из-за поворота выходили воины. Их кольчуги играли серебром в первых солнечных лучах, а когда солнце показывало свой лик из-за гор, с родовым кличем врубались в ряды противника, ставшего лагерем под стенами крепости, как их мечи вгрызались в податливую плоть.

И это утро не было исключением. Даже эльфийские воины не в силах простоять ночь напролет, вглядываясь в ночную тьму. Острый взгляд от природы не освобождает от утомляемости глаз. А если учитывать ещё и нервное напряжение... Древняя магия крови не та вещь, с которой можно шутить и не воспринимать угрозу всерьез.

Мидар, полукровка из эльфийской части крепости, стоял на посту на одной из угловых башен. Долгое время ничего не привлекало его взгляда. Даже мелкие животные не показывались из леса. Когда на горизонте возникла колонна всадников, он сначала не поверил своим глазам, подумал, что увидел мираж или утомленные глаза сыграли с ним злую шутку. Шагах в пятистах от крепостной стены показались всадники. Они шли колонной, по четыре всадника в ряду. Двигались медленно, зефелимы и всадники в крови, многие едва сидели в седлах, казалось, что некоторые из них вот-вот свалятся.

Приглядевшись, Мидар рассмотрел доспехи и оружие. Наконец он распознал своих:

- Едут! Наши едут! - крикнул он во всю мощь своих легких.

Когда колона подошла ближе, стало видно, что за всадниками едет несколько больших повозок, запряженных волами. Две из них были закрыты грязной тканью, видимо, когда-то бывшую чьей-то простынею или палаткой. На остальных трех лежали раненые. Рядом с ними шли те, кто лишился своих скакунов в бою. Пешие были грязны и измождены. Кровь и дорожная пыль густо покрывали их одежду и лица, так что было трудно определить их расовую принадлежность. Те, кто были верхом мало отличались от пеших - окровавленные, грязные, уставшие. Кровь проступала чрез наспех наложенные повязки, сделанные из подручных средств.

Едва дозорный оповестил всех о приближающихся всадниках, привратники поспешили открыть врата. Навстречу отряду из крепости вышли воины и лекари, спеша помочь нуждающимся.

Рассвет не всегда приносит радость. Иногда рассвет - время скорби. Отряд, ушедший среди ночи к человеческой деревне, не досчитался многих воинов. Выжившие были хмурыми, более мрачными, чем обычно. Среди павших у многих были не просто друзья, названные братья и сестры. Так странно - крепость со всем населением только что избежала гибели, но лишилась одних из лучших своих сыновей и дочерей.

Ночь выдалась тяжелой не только для тех, кто был в человеческих землях. Все жители Рассветных - от мала до велика, женщины, убеленные сединами мужи, молодые воины возносили молитвы своим богам с просьбами помочь отбывшим воинам и защитить обреченную крепость. Даже обычно озорные дети, которые часто играли на улицах после заката, проникшись удрученным состоянием старших, не шалили и сидели по домам.

Ожидание - самое утомительное и выматывающее времяпрепровождение. Никто из жителей крепости не мог спокойно сидеть дома и ждать решения своей участи, поэтому, когда отряд вернулся, воинов почти моментально окружили ликующие жители. Среди них были и целители, так что всех сразу же сопроводили в лазареты. Некоторых доставили туда насильно. Оказывается, даже грозные орки боятся домов исцеления. Некоторых всадников пришлось ловить почти у самой земли - едва воины добрались домой, ничто не угрожало их жизни, и ничто не обязывало продолжать держаться в седле.

Дома исцеления моментально оказались переполнены, поднялась суета, целители и их помощники сбивались с ног, у многих были тяжелые раны, а ауры изорваны в клочья из-за истощения и смешения заклинаний. Алхимики лишились почти всех своих запасов зелий и ингредиентов, в том числе и редчайших. Из хранилищ были изъяты разнообразные накопители - целителям и пациентам была необходима магическая подпитка.

***

Тейваз пластом лежала на спине своего верного друга - Макадэ. Она ни на что не реагировала, взгляд был совершенно отсутствующим. Сначала черный сильберн не хотел подпускать незнакомых ему существ к себе и своему драгоценному грузу. Он рычал, скалил клыки, топорщил шерсть на загривке, едва кто-то протягивал руки к эльфе, он угрожающе щелкал зубами и отскакивал в сторону. Все это время девушка ни на что не реагировала, казалось, будто на спине сильберна распласталась не живая девушка, а тряпичная кукла. Руки девушки ритмично покачивались в такт движениям Макадэ, а коса волочилась по земле, словно мертвая змея. Наконец, появились сенешали Мараната: Анатэма и Ханкил. Они смогли беспрепятственно приблизиться к огромному волку и снять с его спины свою сестру. Старший сенешаль предельно осторожно взял сестру на руки и под пристальным взглядом сильберна отнес её в дом исцеления к целителям. Осторожно просканировав её, он укоризненно покачал головой. Так себя исчерпать... Он не мог предположить, что же такое она делала, особенно если в бою даже не заметила многочисленные ранения. Конечно, новичком она не была, да и берсеркером тоже, поэтому эльф не мог вообразить, что же так притупило её ощущения, что она не то что на мелкие царапины не обратила внимания, но и на рваную рану на бедре, которая выглядела весьма неприятно.

Павших в бою отвезли в храм, там шли приготовления к похоронам. Жрецы, те, что не были заняты ночью и те из работавших, что могли стоять на ногах шаманили над телами погибших. Как уже известно, что крепости имели весьма условное разделение на орочью и эльфийскую часть. Храмы стояли друг напротив друга у разделяющей стены. Наземные этажи и надземные были отдельными, декорированы по-разному, с национальным уклоном и в соответствии с религиозными особенностями. Каждый культ требовал особенного размещения алтарей, свечей, ритуальных приборов, статуй богов и так далее. Но вот подземные этажи, начиная с третьего подземного уровня, были общими. Два самых нижних подземных уровня - шестой и седьмой были отведены под кладбища. Ещё один занимают помещения, предназначенные для приготовления умерших к последнему в их жизни обряду, там же и собирали умерших в последний путь. Жрецы помогали душам добраться до небесных чертогов. Жрецы и послушники готовились к одному из самых печальных обрядов в эльфийском и орочьем культе.

Те, кто этой ночью пал уходили героями. Они защищали родной город, своих родичей и друзей, а так же всех, чьи дома лежали за пограничной крепостью. Грусть в сердцах служителей богов смешивалась с радостью и благодарностью, что накладывало свой отпечаток на проводимые ими обряды.

***

К вечеру целители осмотрели всех раненых и оказали им помощь. Кто-то смог уйти почти сразу же, как поступил в лазарет. Если раны оказывали не серьезными, целители ограничивались перевязкой, восстанавливающими притираниями и укрепляющим отваром. С магами оказалось гораздо сложнее, им помимо ран физических приходилось лечить и магические раны, а так же истощение. Ожоги, переломы и магические раны оказались самыми сложными, если не учитывать тех, кто получил сложные рваные раны, опасные колотые и едва пережил смертельно опасную кровопотерю. Были и те, кто уходил в вечность почти сразу же, как оказывались в доме исцеления, буквально под руками лекарей.

Были среди оказавшихся в лазарете и те, кто впервые участвовал в такой битве. В дополнение к ранам, они получили и сильнейшее эмоциональное потрясение. Сложно остаться в здравом уме, когда вокруг кровь, крики, стоны, пожар, лязг мечей и вопли раненых. К числу последних относилась и Тейваз. С такими пациентами приходилось быть особенно осторожными и внимательными. У молодых магов ещё и магическое истощение усугубляло положение. Неопытные маги не могли в условиях боя контролировать расход энергии и различные процессы, такие как усиливающие заклинания и процессы регенерации.

Когда Анатэма ближе к вечеру зашел в лазарет проведать Тейваз, у её кровати он застал Макву и Ханкила. Они сидели на стульях около спящей эльфы и о чем-то тихо разговаривали. Ханкил хмурился, а орк все больше и больше распалялся, шепот его становился все громче и громче, брови угрожающе сходились в переносице. Понять, о чем они говорили, для Анатэма не представлялось возможным, поскольку орк говорил на своем родном языке, которого молодой эльф не знал.

Поскольку Анатэма был младше обоих говоривших, он не решился прерывать их беседу - это противоречило правилам этикета и субординации. Дождавшись окончания разговора, он приблизился. Вблизи Тейваз выглядела весьма неприглядно. Кожа посерела, добавилась желтизна, щёки впали, кожа обтянула скулы. Вокруг глаз образовались черные круги. Дыхание было поверхностным, сама дева выглядела изможденной. Руки и шея были перевязаны бинтами, пропитанными какой-то зловонной мазью. Выглядела Тейваз жалко, словно сломанная и втоптанная в грязь детская игрушка. Обычно темные эльфы и орки не испытывают такого чувства как жалость, но не в этот раз. Странно было видеть такую обычно энергичную, живую девушку, всегда полную сил, несмотря на свою хрупкую фигуру и малый рост. От былой немного звериной красоты не осталось и следа. Как говорится, в гроб и то краше кладут.

Мужчины не обращали внимания на молодого эльфа, погрузившись в свои мысли. Чтобы привлечь их внимание, он прокашлялся. Когда старшие обратили на него свое внимание, он начал свою речь:

- Как она? И почему она не вернулась с остальными?

- Плохо, но держится. Раны не серьезные, но сказывается кровопотеря, истощение и эмоциональное потрясение, как говорят целители, - отозвался Ханкил.

- Она решила поехать в деревню. А причиной тому, скорее всего, послужило то, что она слишком засиделась в крепости. Она слишком молода, чтобы контролировать свои порывы, да и присущая молодежи самоуверенность и самонадеянность сделали свое дело, - вставил свои умозаключения орк.

- С чего ты взял, что она самоуверенна и самонадеянна, - возмутился эльф.

- Хм, как бы тебе сказать. Она не участвовала раньше в подобных стычках. Она имела дело с нежитью, та резня в Малене... там не было такого всплеска эмоций, как собственных её, так и других участников боя. Знаешь, боль, ужас, страх, ненависть можно было ножом резать и на хлеб вместо масла мазать. Она выложилась на полную в магическом плане там, на кладбище, да и адреналин сказывался. Когда она практически пустая врубилась в ряды людей в деревне, она забыла про свои мелкие ранки. От активных движений и физического напряжения они, едва затянувшись свернувшейся кровью, раскрылись снова. Адреналин в кровь выбрасывался снова и снова, кровь из ран текла быстрее и обильнее. Ну и горящие дома добавляют, так сказать, антуражу. Даже мне там было немного не по себе.

- Ты так спокойно об этом говоришь! Да как ты можешь?!

- Я уже не желторотый юнец, я умею контролировать свои эмоции! Я многое пережил и повидал. То, что я видел там и здесь, не самое страшное в жизни. Так что прибереги свои упреки для кого-нибудь другого. Я прикрывал, как мог эту девочку. Если бы не я и сильберн, она, скорее всего, была бы на одном из подземных уровней. В саване и готовилась к путешествию к Небесным чертогам.

- И все же...

- Замолчи, Анатэма! - разозлился старший сенешаль. - Ты переходишь все границы.

- Но...

- Я сказал, хватит! Ты оскорбляешь того, кто спас жизнь нашей сестре и своими выкриками тревожишь больных и отвлекаешь целителей.

- Вообще-то вы тоже слишком шумный, сенешаль, - заметил проходящий мимо лекарь.

Старший эльф немного смутился, поспешно извинился в спину проходящему целителю. Мужчины какое-то время провели в тишине, обдумывая что-то. Украдкой каждый из них посматривал на спящую эльфийку. Наконец, младший Мараната заговорил:

- Как она там справилась? Не была обузой?

- О нет. Она со своим сильберном действовала как единое целое. Да и сама она обладает незаурядными навыками. Не думал, что эльфийские женщины могут быть такими... такими..- Мужчина изобразил неопределенный жест, силясь выразить то, что не может облечь в слова. - Хм, не знаю, как обозначить на всеобщем то, что мы называем твилигх дир. Хм, я бы сказал, что она не просто Жнец, а жнец, обирающий урожай смерти.

- Вот как, - протянул эльф.

- Она хороша в бою. Если не падет в битве, через сотню-другую лет станет самым сильным Жнецом в истории вашего клана.

- Ха-ха-ха! Друг мой, ты явно преуменьшаешь её способности сейчас. Ещё лет пятьдесят, и никто из прежних Жнецов не сравнится с ней. Точно тебе говорю, - хлопнул по плечу орка Ханкил. - Жнец это не только умение владеть мечом и своим телом, но и незаурядные магические навыки.

- Что ж, может ты и прав, - согласился с ним Маква.

Долго находиться рядом со спящей девушкой мужчинам не позволили целители. В лазарете находилось и так много народу: родные и друзья раненых, сами раненые, да и медицинских работников было в несколько раз больше обычного. Так что через некоторое время эльфов и орка очень вежливо, но вместе с тем настойчиво попросили покинуть здание лазарета, ссылаясь на то, что больным необходим покой и свежий воздух. Маква ни как не мог понять, как связаны они и свежий воздух, громко возмущался тем, что его выгоняют до тех пор, пока один из служащих дома исцеления ему не объяснил, что из-за большого количества народу в помещении, несмотря на настежь открытые окна, комнаты просто не успевают, как следует проветриться.

Удовлетворившись таким объяснением, Маква успокоился, и перестал столь громогласно выражать свое недовольство и предложил своим спутникам-собеседникам зайти в таверну и выпить пинту-другую чего-нибудь горячительного и одновременно помогающего снять напряжение. Возражений ни у кого не было, даже у Анатэма. Он очень переживал за свою названую сестру и соратницу, за то время, что они не виделись он чего только себе не напридумывал. Ему, возможно, более других требовалось выпить чего-нибудь покрепче, чем фруктовый сок. И компания столь неприятного ему орка не могла его ни расстроить, ни помешать ему насладиться действием алкоголя.

Маква повел своих товарищей в орочью часть крепости. Там тоже хватало замечательных заведений, где можно весело и приятно провести время. Ему нравился один трактир - "Веселый шаман". Раньше это заведение посещали только шаманы, но, со временем, он стал пристанищем разношерстной публики. Не только шаманы, но и воины, кузнецы, каменщики, барды, столяры, иногда даже жрецы заходили в это место. Хозяин трактира - коренастый орк, бывший кузнец, всегда с радостью встречал посетителей. Радушие, с которым он встречал как завсегдатаев, так и совершенно незнакомых ему орков, эльфов и полукровок, стало притчей во языцех. Он всегда старался сам принять заказ, переброситься парой фраз с посетителями, можно было с полной уверенностью сказать, что Старый Вацек был самым гостеприимным хозяином. Он жил над трактиром - его комнаты и комнаты его дочерей и сыновей находились прямо над обеденным залом, так что даже если на рассвете кто-нибудь решит позавтракать, промочить горло и просто отдохнуть (например, с дороги), Вацек всегда был готов предложить горячую кашу и кружку отменного травяного чая.

Лет шестьдесят назад, пристанище шаманов не имело славы отличного заведения. Шаманы, изрядно набравшись грибной настойки, не только вызывали духов, но и творили различные непотребства. Иногда у незадачливых говорящих с духами бывали весьма красочные и пугающие галлюцинации. Так что трактир его прежнему хозяину не столько прибыль, сколько убытки.

"Веселый шаман", с тех пор как его хозяином стал Вацек-кузнец, стал славиться своей отменной кухней и замечательными напитками. Вацеку от матери достались старинные рецепты самых разных блюд, а от отца-травника - знания о том, как правильно готовить травяные отвары, чтобы они были не только полезными, но и вкусными, не говоря уже о том, как делать различные настойки. Позже, когда дело пошло на лад, появились посетители не только из среды шаманов, жена Вацека, добрая Милка, стала добавлять к меню и свои собственные рецепты. Дочери бывшего кузнеца, очаровательные двойняшки помогали родителям в ведении дел. На их не такие уж и хрупкие плечи, ложились обязанности разносчиц, посудомоек и уборщиц. Сыновья бывшего кузнеца, не чуждые физическому труду, выросшие такими же коренастыми, как и их отец, стали вышибалами и охранниками. Никакая уютная обстановка не может спасти от драк между перебравшими посетителями.

Именно в это примечательное и замечательное заведение и повел Маква своих собеседников. В первом зале яблоку негде было упасть. Все столы были заняты, а некоторые умудрялись садиться даже в проходах между столами. Двойняшки еле успевали приносить заказы, а ведь ещё надо было убрать со столов грязную посуду и подметать полы. Так что огромное количество народу приносило хозяину заведения не только прибыль, но и некоторые сложности - как пройти между двумя дюжими орками с подносом, доверху заставленным кружками и тарелками так, чтобы не уронить все это на головы посетителям?

Соблюдая всевозможные предосторожности, троица протиснулась-таки во второй, куда меньших размеров зал. Там обнаружился один-единственный свободный столик - в темном и немного пропыленном углу. Но, расположение столика никак не влияло на качество обслуживания, так что Маква широкой грудью расчищал себе путь к столику, а эльфы пристроились у него в кильватере.

Удобно расположившись за выбранным столиком трое посетителей стали ждать хозяина. И он не заставил себя долго ждать. Орк двигался легко и проворно, несмотря на свои немалые размеры. Многие, кто видел его впервые, всегда удивлялись его способности двигаться легко и незаметно. Вацек молча поставил перед посетителями три больших кружки своего лучшего пива. Три пенные шапки мерно качнулись, но не выплеснулись через край.

- За счет заведения. Я знаю, вы были там и так же знаю, что вам хотелось бы немного расслабиться. Ну и досталось же вам сегодня. Делайте свой заказ, сегодня все блюда за полцены в честь того, что мы все сегодня выжили.

- Спасибо, старина, - поблагодарил Маква сородича. - Принеси нам своего фирменного жаркого с овощами.

- А разве эльфы станут есть мясо? - удивился старый орк.

- Станут, - улыбнулся Анатэма. - Меня Жнец приучила к нему. Оказывается, это очень даже вкусно, попробуй, брат.

- Ну, делать нечего, неси жаркое, - вздохнул Ханкил.

- Как думаешь, Ханкил, что нас ждет дальше? - спросил орк у Старшего сенешаля.

- Даже не знаю, что сказать. Здесь и сейчас мы ничего не решаем. Даже настоятели храмов не могут отдать приказ, серьезно влияющий на дальнейшее развитие событий. Уверен, многие из наших и ваших хотят мести. Углубиться в людские земли и показать, что гнев наш страшен. Но и крепость оставить без охраны мы не сможем. Сегодня ночью мы послали сравнительно небольшой отряд только потому, что заходить далеко в земли людей не надо было. Если бы отдали приказ, я бы недолго думая собрал всех своих и огнем и мечем, прошел бы по деревням и городам. Все, кто пришел под моим стягом, все Мараната на вирмах и зефелимах отправились бы в поход. Уверен, так поступил бы каждый, кто пришел из Пещеры. Местные бы тоже не остались в стороне. Но, сейчас нам не нужна война. Я слышал, что Король ведет переговоры с вашим народом, троллями, лесными жителями, которые могут погибнуть из-за жадности людей.

- Я бы тоже не отказался от похода. Надо усиливать оборону в случае осады. Было бы замечательно, ели бы прислали ещё несколько отрядов, - чуть помедлив, сказал Маква.

- Нет, не замечательно, - возразил Анатэма.

- Это почему это? - вскинулся орк.

- Так очевидно же, что ещё две-три сотни крепость просто не прокормит. В случае осады, скорее всего, будут проблемы с поставкой продовольствия и фуража.

- Не думаю, ведь Рассветная закрывает единственные возможные места проникновения в наши и ваши земли. Чтобы из людских земель попасть вглубь наших земель придется или пройти крепость насквозь, или сровнять её с землей. Мы сможем послать сообщение и продовольствие и фураж смогут подвезти в течение суток - двух.

- Ты не прав, - отхлебнув пива, возразил Ханкил. - Скорее всего, люди будут не только осаждать нашу крепость, но и пробовать прорваться с других сторон, атаковать границы королевств, приграничные поселения. Да и магические атаки никто не отменял. Мы, древние народы, привыкли считать, что сильнее младшей расы во всех отношениях. Наша магия мощнее, но и она не всесильна. Насколько я знаю, их колдовское искусство быстро развивается и у них есть заклинания, способные пробить некоторые типы нашей защиты. И это только то, что я слышал. Одним Богам известно что ещё их колдуны напридумывали. Вполне возможно, что крепость заключат в глушащий сообщения купол. Тогда мы не сможем послать сообщение с просьбой о подмоге. А если случиться худшее, и все королевства будут охвачены войной, то тут уж будет не до помощи Рассветной.

- Что ж, в том, что ты говоришь, есть смысл. Верно говорят, что эльфы дальновидные политики, орки не чета вам, - вздохнул Маква. - Ну, младший сенешаль, говори, что ещё ты там собирался сказать по поводу осады.

- Во-вторых, не стоит забывать, что это военное поселение. Здесь даже дети умеют стрелять из лука и обращаться с копьем. Стариков, больных, раненых, небоеспособных детей и женщин - спрятать в горных переходах, за кладбищами. Жрецы в храмах и маги могут объединить силы и прикрывать крепость от магических атак, частично сдерживая физические. Остальные же - встанут на стены и будут отстреливаться, сражаться в рукопашную, если потребуется. У нас прекрасные целители, Боги не дадут нам пропасть. Мы сможем отбиться, - с уверенностью закончил молодой эльф.

- Дело говоришь, родич. Я видел, как детишки сражались на боевых топорах потехи ради. Они воины от рождения. Иногда мне кажется, что местные дети впитывают воинские навыки с молоком матерей. Маги, конечно, могут уступить нашим, Пещерным. В центральных землях нашего, Восьмого Королевства, маги сильнее, чем у нас дома. Но, они вполне смогут противостоять людям.

- То, что вы говорите, обнадеживает, - улыбнулся орк.

- Однако нам не стоит зазнаваться и слишком высоко задирать нос. На любую силу найдется ещё более могучая сила, - вставил Анатэма.

Тут принесли жаркое. Мужчины накинулись на еду. Только почувствовав щекочущий ноздри пряный запах мяса и тушеных овощей все трое поняли, насколько они голодны. Некоторое время за их столом было слышно только стук ложек по тарелкам, да бульканье пива в кружках. Ханкил, впервые евший мясо, очень удивился его вкусу. "А это оказывается вкусно! И не возникает никаких дурных ощущений. Да и "страдания животного" я не ощущаю. Видимо, древние лгали - ничего нечистого и несъедобного в этом нет. Наоборот, я чувствую прилив сил. Так вот почему орки всегда были физически сильнее нас!" - так думал Старший сенешаль Мараната, пока ел жаркое. Когда все трое утолили голод, к ним подошел Вацек.

- Помянем павших друзей и родичей, - сказал старый орк, наливая пиво в кружки посетителей. - Пусть Боги примут их в своих небесных чертогах благосклонно, а кубки их никогда не опустеют на Великом пиру!

- Честь и слава павшим! - воскликнули все гости в малой зале, дружно вставая и поднимая своих кружки.

- Пусть предки будут к ним благосклонны и не судят строго потомком своих. Пусть души павших братьев и сестер никто не потревожит в их благостном сне!

- Мир и покой павшим!

После ритуальных поминальных речей следовало помолчать и прочесть подобающие молитвы. Орки и эльфы - два разных народа, но верования их во многом похожи. Все воины - братья, даже если не связаны кровными узами: они вместе проливают кровь и пируют, вместе справляют тризны по тем, кто не вернулся из боя. Им не надо совершать ритуалов братания, что так любят люди и тролли. В боях её и так достаточно проливается. На поминальных пирах - льется кровь земли - вино. И этого им вполне достаточно.

- Сенешали Мараната? - обратился с вопросом к эльфам Вацек.

- Да, мы сенешали, - по праву старшего ответил за себя и родича Ханкил.

- Где же третий Сенешали?

- Жнец сейчас в лазарете, среди раненых. Целители сейчас трудятся над её ранами.

- Так один из Младших сенешалей Жнец!?

- Да, уважаемый Вацек, - ответил за друга орк. - Твилигх дир!

- Редко родятся достойные так называться. Буду молить Богов, чтобы они сохранили ей жизнь. В таких воинах, пусть даже и женщинах, наше будущее. Они наша опора и радость. Нравится ли вам пища и питье?

- Они бесподобны, уважаемый Вацек, как и всегда. Видимо, Боги любят твою харчевню, раз у тебя самое лучше пиво в крепости! Пусть и дальше они благоволят тебе, радушный хозяин, - с поклоном ответил Маква.

- Я рад, что вам нравится. Добавки принести?

- Не знаю как вы, а я бы ещё жаркого съел, - кинул Анатэма.

- Мне тоже добавки. И ещё кружку твоего отменного пива! - потирая руки сказал орк.

- Ну и мне тогда добавки, не сидеть же с пустой кружкой, - взвесив свой кошель на ладони, заметил младший эльф.

- Ожидайте.

Некоторое время все трое сидели молча, слушая о чем говорят другие посетители. Однако, ничего нового они не услышали - у всех на устах были события прошедшей ночи. И также как и они сами только что многие пытаются предсказать, что же будет дальше. Не раз были слышны выкрики: "Отомстим за такое вероломство! Седлайте зефелимов, день только начался, к ночи будем далеко от границы, разорим несколько приграничных людских деревень, пусть знают, как через детей наводить порчу!" Но, таких горячих парней усаживали и вразумляли, как недавно Ханкил Макву.

Когда разносчица принесла заказ, все трое молча набросились на еду. Опустошив едва ли не половину миски с дымящимся мясом, Анатэма заметил:

- Жаль, что Тейваз не с нами. Она очень любит мясо. А ещё, она его невероятно вкусно готовит. Когда мы ещё жили в доме учеников, я часто у неё обедал. А ещё лучше она готовит дичь. Мясо так вкусно пахнет дымом! Пока она готовит, весь слюной изойдешь. В походах всегда готовила она, и было это так по-домашнему.

- Хотел бы я попробовать её стряпню, - улыбнулся орк.

***

Ближе к вечеру у храмов стали собираться жители крепости. На закате у храмов были все, за исключением тяжело раненых и целителей. Но целителям и не полагается быть на похоронах, если только они не кровные родичи умерших. Целители - служители богинь, дающих жизнь: эльфийской Пуэрперы и орочьей Геборы. Похороны - праздник смерти. Все молитвы обращены к Ней, всемилостивой и великой.

Младшие жрецы и служители зажгли длинные витые свечи и шли впереди погребальной процессии. Следом за ними жрецы рангом выше. Они пели погребальные гимны, славящие милость смерти и славу павших в бою воинов - защитников Рассветной. Замыкали процессию - родичи и друзья тех, кто на рассвете не вернулся с поля брани. В руках у них были воздушные фонарики. Обе процессии - из орочьей и эльфийской частей крепости прошли от храмов к воротам, через которые воины въезжают из родных домов в крепость. Там орки и эльфы выпустили в небо фонарики. Сотни разноцветных огоньков поднялись к небу - освещать путь душам погибших к небесным чертогам. Тем же путем, что процессии пришли к воротам, молящиеся вернулись к храмам.

В храмах были принесены богатые жертвы, чтобы умилостивить Богов и они с распростертыми объятиями встретили души умерших на пороге своих чертогов. После жертвоприношения все спустились на подземный уровень, где должно было состояться само погребение.

Были приготовлены погребальные костры. Эльфа и орки сжигают своих мертвых, чтобы тела их не достались червям, а души их быстрее достигли пиршественной залы в чертогах Великих Богов. Около каждого костра были приготовлены посмертные дары: оружие, доспехи, мехи с водой и вином, хлеб, сыр, фрукты, оркам - мясо. Эти дары должны были облегчить душам путь к небу.

Жрецы читали молитвы, остальные - пели гимны. Когда первая часть погребальных песнопений была спета, мать и отец каждого погибшего из рук жрецов приняли факелы и подожгли облитые маслом поленницы под новые песнопения. Тяжело было видеть горе родителей, потерявших своих любимых детей, горько плакали сестры, потерявшие своих братьев, невесты - возлюбленных. Даже мужчины плакали, не скрывая своих слез. Не все в середине зимы поведут к алтарю возлюбленных - они будут пировать в небесных чертогах с предками.

Сквозь песнопения и молитвы был слышен плач друзей и родичей павших. Огонь и слезы проложили погибшим дорогу на небо. Когда причитающиеся молитвы были прочтены, а гимны спеты, жрецы, послушники и друзья погибших покинули кладбище. Только кровные родственники совершали последнюю часть погребального ритуала. И только родня имеет право слышать Плач матерей.

Пока горели костры матери вели Плач по своим детям, и совершалась тризна. Поминали павших вином, схожим цветом с пролитой кровью, хлебом и фруктами. Первый кубок каждый должен был вылить в костер - чтобы усопший тоже мог участвовать в тризне. Первый ломоть хлеба тоже бросали в костер. Каждый брал из поминальной чаши фрукт, разламывал его на две части и половинку бросал в огонь. Когда костры прогорали, отцы собирали прах в урну. Но, одну горсть праха ссыпали в общую урну, чтобы все павшие в бою были вместе и на небе, ещё одну горсть высыпали в подземную реку, чтобы смерть ушла из крепости по воде и не могла снова найти сюда дорогу. Остальной же прах ссыпали в урну и запирали в семейном склепе.

Тейваз проснулась ближе к вечеру. Закатные лучи солнца ласкали лица, гладили по бледной щеке, растрепавшимся волосам. Сначала эльфе не хотелось открывать глаза, да и сил, в общем-то, на это не было. Долгое время она лежала так - закрыв глаза, наслаждаясь последними лучами солнца, их лаской и теплом. Она ощущала мягкость подушки, ласковые прикосновения одеяла, она впитывала в себя звуки: вот кто-то прошел мимо неё, а где-то левее кто-то уронил склянку, в воздухе разлился резкий запах, видимо вирмовой желчи.

Невозможно долго лежать с закрытыми глазами, не зная толком, где находишься и что вокруг происходит. Тейваз, как девушка деятельная и любопытная долго прибывать в неведении относительно того где она и что с ней не могла.

Едва она открыла глаза, к ней подошел целитель. Высокий эльф, с тонкими чертами лица. Красивый и очень уставший. Щеки его впали от истощения, под глазами залегли черные тени. Но, несмотря на усталость, он тепло улыбнулся девушке:

- Хвала богам, вот ты и проснулась! - обрадовано сказал он. Голос его был теплым и мягким, как шерсть любимой кошки. - Как ты себя чувствуешь, дитя?

- Скажите, где я сейчас? - вместо ответа хрипло каркнула Тейваз.

- Ты в Рассветной, в доме исцеления. Вы спасли всех нас. Похищенные дети живы, а людское селение, где стали лагерем воины, что готовились на нас напасть - стерто с лица земли. Вместе с армией, - предвосхищая последующие вопросы, целитель постарался ответить как можно полнее. - А теперь, дитя, скажи, как ты себя чувствуешь.

- Словно пешком обошла все Восьмое королевство, ни разу не отдохнув, - слабо улыбнулась девушка. И пустоту, вот здесь - она приложила руку к солнечному сплетению, туда, где был источник магических сил всех эльфов.

Это простое движение отняло у эльфы очень много сил. Девушка сама удивилась, что с трудом смогла поднять руку. Ей казалось, что она целую гору двигала одной рукой.

- Ты исчерпала весь свой резерв, - покачал головой целитель, - и потеряла много крови. Именно поэтому ты и чувствуешь себя слабой. Попрошу приготовить тебе укрепляющий отвар. Ночь проведешь у нас, под присмотром целителей. Утром, если все будет хорошо, мы отпустим тебя домой. Ты наверно голодна. Есть какие-нибудь пожелания?

- Есть. Мяса. И побольше, - слабо улыбнулась девушка. - Мне кажется, я зефелима съесть смогу.

- Не самая подходящая еда для эльфийской девушки, - укоризненно покачал головой эльф.

- Видимо, Жнецы все такие - всегда делают то, что не подобает девушкам, - пророкотал высокий орк. Он был одет в длинную, по пят, рубаху, вышитую яркими нитками и бисером и подпоясанную красной тесемкой.

- Наверное, вы правы, - согласилась Тейваз.

- Как вы считаете, шаман, с её аурой все в порядке? Я, признаться, так устал, что не отличу ауру эльфа от ауры кувшина.

- Она хорошо восстанавливается. Почти все дыры закрылись. Вели помощникам омыть её раны отваром из сердца вирма. Оставшиеся дыры находятся как раз там, где самые тяжелые раны. Её организм пытается исцелить их сам, поэтому, аура медленно восстанавливается. И скажи, чтобы в отвар добавили пять малых мер огневки, - с этими словами шаман направился дальше, подходя от одной кровати, к другой, осматривая других раненых.

- Так ты Жнец, оказывается! - воскликнул беседовавший с эльфой целитель. - А я, признаться, не заметил. Я как-то лечил Жнеца, но его аура выглядела по-другому.

- Мне нет даже сотни лет, - попробовала улыбнуться Тейваз. - Я слышала, что наши ауры меняются годам к тремстам, если не позднее. Тот Жнец, наверное, был гораздо старше, чем я сейчас.

- Такая молодая, а у же на войну отправилась, - укоризненно покачал головой целитель. - Не женское это дело, убивать, да в битвах участвовать.

- Так велит мне сердце, - попыталась пожать плечами девушка, но, вышло это очень слабо и как-то жалко.

- Отдыхай, не буду утомлять тебя разговорами, дитя, - с этими словами эльф встал и начал расправлять складки робы.

Тейваз, приложив немалые усилия, поймала руку уходящего лекаря:

- Спасибо вам, за заботу, - прошелестела она слабым голосом.

- Знаешь, а ведь не ты должна благодарить меня. А наоборот - я тебя. Я вспомнил, кто-то из прибывших эльфов говорил, что Жнец остановила ритуал. А ещё я вспомнил, что единственный Жнец в крепости - это ты. Отдыхай, а я пойду, распоряжусь, чтобы тобой кто-нибудь занялся.

Усталый лекарь ушел. Подошла гоблинша-прислужница, поправила девушке подушки. В это время начался похоронный обряд. Через открытое окно дома исцеления были слышны погребальные песнопения. В лазарете все стихло. Целители, их помощники, раненые и гоблины-прислужники замерли, внимая скорбным словам песен. Они рождали глубоко в душе щемящую грусть и одновременно - радость. Души павших в бою воинов предстанут перед богами и предками как герои. Погибшие сегодня, встретятся с умершими много веков назад. Они вместе будут хранить своих потомков от бед. Они, в назначенный час встанут под знамена Богов и сокрушат врагов, стремящихся стереть эльфийский народ с лица земли.

Когда погребальная процессия достигла ворот, гимны были уже неслышны. Но, Повернув голову к окну, Тейваз увидела, как светящиеся шарики поплыли от крепостных ворот к небу. Они были желтыми, красными, зелеными, пронзительно синими и небесно-голубыми. Это был так торжественно-красиво, что на глазах у девушки выступили слезы.

Если бы у девушки были бы силы и желание смотреть по сторонам, она бы увидела слезы на глазах суровых мужей, чьи лица исполосованы шрамами. Слезы на глазах у отроков-помощников, чьи руки никогда не обагряла пролитая в бою кровь. Тихо плакали все - целители, шаманы, даже гоблины-прислужники.

Вся крепость Рассветная провожала в последний путь павших героев, отдавших свои жизни и кровь за то, чтобы все жители города-крепости встретили сегодня рассвет.

Глава 16. Светлые и Темные

- Мастер, можно задать вопрос? - юный эльф вежливо заглядывал своему учителю в лицо и сильно волновался.

- Конечно, Лиль, спрашивай, - старший эльф грациозно опустился на каменную скамью между двумя розовыми кустами. - Я отвечу на твой вопрос, если смогу.

- Скажите, почему темных эльфов называют именно так? Они злые? Они практикуют магию тьмы? - ученик волновался и смущался.

- Ты читал летописи о Расколе? - задал встречный вопрос мастер.

- Да, я читал их. Там сказано, что некогда мы были единым народом. Но часть эльфов откололась от общей ветви. Так и появились мы и они: светлые и темные. И больше ничего! Я очень внимательно читал, я искал в книгах, в летописях, хрониках. Ничего.

- Ну, не так уж и ничего. Ты слишком юн и ещё не умеешь читать между строк. С возрастом ты этому научишься.

- Так чем же они от нас отличаются?

- Да особо и ничем, - пожал плечами старший эльф.

- Как это? Внешне, например, они на нас не похожи! - удивленно воскликнул младший.

- Внешность, - ухмыльнулся наставник. - Внешность - это лишь способ отличить Лиля от Ленланы. Их кожа другого цвета, нежели наша, потому что они живут в горах и более темных лесах. Цвет кожи лишь следствие их образа жизни. Не меньше, но и не больше. Цвет их волос тоже другой. Они не переливаются всеми оттенками солнечного света потому, что они его не часто видят. Не меньше, но и не больше. Внешность - не показатель. Ты понял это, ученик? Никогда не суди о том, кого впервые видишь, или о том, о ком ничего не знаешь определенного только из-за его внешности.

- Да, мастер, я понял это.

- Пожалуй, сегодняшний урок мы посвятим расам и немножко истории. Когда-то мы были едины. Но, некоторые наши собратья устали. Устали притворяться непогрешимыми. Носить маску высших творений, самых мудрых и праведных. Первые люди, между прочим, чтили нас как богов.

- Притворяться? Но как?

- Древние считали людей, да и не только их, низшей расой. Не-эльфы не имеют права видеть наши эмоции, знать о наших ошибках, недостатках, страстях. Мы так тщательно скрывали одни свои дурные стороны, что выставили на всеобщее обозрение другие весьма неприглядные качества. Все остальные расы стали считать нас высокомерными снобами. Представь только себе, как мог чувствовать себя человек, чей век столь короток, в обществе бессмертного, недосягаемого для него прекрасного, мудрого, сильного и холодного эльфа. Что бы ни случилось, древние были спокойны, рассудительны... Иными словами, совершенные творения богов. Первые эльфы были не такими. Боги создали нас и драконов как стражей, хранителей этого мира. Мы были призваны защищать и помогать младшим расам: людям, зооморфам, даже троллям и оркам. Так и было в начале времен. В первых летописях эльфов описывали как всегда доброжелательных, мудрых и открытых.

Со временем все изменилось. Древние так загордились своим бессмертием и мудростью, что стали считать себя выше всех остальных. Древние посчитали, что первые творения богов должны казаться всем остальным непогрешимыми. Вот и надели маски холодности и недосягаемости, превратившись в самых обычных снобов. Со временем, скрывая свои чувства, мысли и эмоции от чужих, они стали носить маску и перед своими. И некоторым, в конце концов, это надоело. Конечно, дело не только в снобизме. Причина Раскола, конечно, лежит гораздо глубже, но сейчас я не готов говорить с тобой об этом.

- Но ни я, ни моя сестра, ни другие мои сверстники не носим никакие маски, - возразил ученик.

- Знаешь, как люди отличают молодых эльфов от старшего поколения?

- Нет, не знаю, мастер. Как они это делают?

- Прежде всего, по поведению. Вы, дети, если радуетесь, то не скрываете своих чувств, не подавляете их, отдаетесь им полностью. Злитесь так, что не надо быть эмпатом, чтобы раскусить вас. Вы ещё не научились быть холодными, бесстрастными, недосягаемыми, в отличие от взрослых. Темные же считают, что неприлично показывать посторонним свою радость, скорбь, раздражение, удивление или заинтересованность чем-то. И то, только на официальных приемах. Они могут призвать тьму, произнося заклинания. Но это не значит, что они не могут призвать свет. У них не в чес и ложь и предательство. Совсем как у нас. Да, признаю, они немного мрачные и не любят людей, но у них вполне достаточно причин не любить их. И надо сказать, что они, в отличие от людей, не перессорились с половиной мира, а, если можно так выразиться, дружат с большинством рас.

Я много размышлял о них и о нас, анализировал летописи. Не только наши, но и их. Мне как-то довелось поработать с их архивами и сравнить взгляды не просто летописцев на события истории, а целого народа. Конечно, наша и их версия, например, Раскола, сильно отличаются. Но не так уж и сильно. Но дело не в истории, а в том, как живут наши бывшие братья, ставшие отдельным народом. Мы разные, и все же в чем-то мы похожи. И, если присмотреться, у нас куда больше общего, чем может на первый взгляд показаться. Скажу даже больше, я думаю, их несправедливо называют темными, причисляют к темной расе. Куда больше оснований темными называть людей, хотя мы, да и они считают себя светлой расой. Да и в нас не достаточно света, чтобы называться светлыми.

- Но почему, учитель? Какие у вас основания для таких мыслей? Разве им подчиняется сама тьма, как темным эльфам? Ведь это им, а не людям подчиняется эта Сила! Это темные эльфы чтят богиню Ночь превыше всех богов, а не люди! Простите меня Учитель, но я с вами не согласен.

- Ты ещё так молод, ученик. И многое понимаешь не правильно. Запомни на всю свою жизни: ни одна Сила, ни Свет, ни Тьма, не подчиняются никому. Они могут прийти на помощь, защитить, напитать своей энергией плетение заклинания, но никогда служить и подчиняться. Однако есть злые, по-настоящему темные заклинания, призванные причинять боль и страдания. И есть светлые, добрые, цель которых помочь, исцелить и защитить. Люди практикуют темную магию, некромантию. Несмотря на запрет, многие особо влиятельные маги используют темные, злые заклинания, чтобы добиться власти и богатства. Им не чужды ложь, зависть и предательство.

Перечитай книги по истории нашего мира, и ты увидишь, что только люди ведут завоевательные войны. Люди нападают на своих соседей, уничтожают их поселения только потому, что на полях, принадлежащих другому племени урожай чуть богаче. Или в реках больше рыбы. Они нападают и на другие расы, причиняют вред чужим владениям: вырубают наши древние леса ради растопки печей и приготовления пищи, словно нельзя насобирать хвороста или обогревать дома торфом. Они сбрасывают свои помои и отходы в реки, причиняя вред русалкам. Никто кроме них не занимается распространением наркотиков. И это лишь немногие из их "достижений".

Но, несмотря на все что я сказал, не надо думать, что все люди поголовно плохие. Среди них есть действительно чистые, добрые, светлые. Правда, их так мало по сравнению с жестокими, алчными, бессовестными людьми. Они призывают других стать лучше, добрее, но их не слышат, - с сожалением покачал головой Учитель.

- Спасибо вам, Мастер, я никогда не забуду этот урок.

- Я рад слышать это. Хорошо бы не ты один был таким. Конечно, я рассказал тебе не все. Но, думаю, пока и этого будет тебе достаточно. А теперь ступай, тебе пора в зал медитации.

- У меня ещё вопрос, можно?

- Разве только один, - улыбнулся Учитель.

- А вы когда-нибудь общались с темными?

- Да, лет пятьсот назад, когда занимался изучением архивов, познакомился с одним эльфом. Это был удивительный эльф. Он только-только стал главой своего клана. Это был интересный и полезный опыт. Я был удивлен, поражен, потрясен! Мне довелось провести с ним много времени в беседах, видел, как он общается с родными и чужими. Мне было чему у него поучиться.

Больше Учитель ничего не сказал. Он унесся в далекое прошлое, заново переживая те дни, что он провел в Скальной Пещере, в гостях у нового главы клана Мараната. Уже тогда глава этого славного клана был удивительным эльфом. Каким же он стал теперь, по прошествии пятисот лет?

Пришло время снова написать ему. Сейчас наступили неспокойные времена. Было бы полезно узнать, что собираются предпринять темные. Хотя, вряд ли он расскажет что-либо одному из представителей народа, поддерживающего людей.

Ученик уже давно ушел, а его наставник все ещё сидел на скамье, наслаждаясь ароматом роз и пением птиц. Воспоминания о времени, проведенном в городе темных эльфов, вызвали у него только приятные чувства. Он многому научился и многое переосмыслил. Когда-то он сам был таким же юным и наивным, как и его ученик, искренне считал, что только его сородичи истинно добрые, по-настоящему светлые, несущие свет другим народам. Каково же было его удивление, когда те самые эльфы, которых он всю свою жизнь считал воплощением зла, оказались совсем не такими. Мировоззрение этого эльфа перевернулось с ног на голову, когда он увидел, как сын темного, что принимал его у себя дома, при постороннем эльфе обнял отца, а тот не отругал его за такое проявление чувств.

На какое-то время Учитель погрузился в воспоминания о том времени, когда он был гостем в Скальной Пещере и смог воочию увидеть, как живут его темные собратья, по-новому взглянуть на их быт и переоценить все те знания, что он получил за годы своей жизни. Он мог гулять по городу и окрестностям, заходить в музей их истории, посещать публичные библиотеки. К сожалению, он не смог прочесть все книги, поскольку большая часть была написана на родном языке темных эльфов, однако книги, написанные на всеобщем, оказались весьма интересными и познавательными. Такие книги он вряд ли нашел бы у себя дома или в одной из общинных библиотек. Конечно, его не пускали в клановые библиотеки и храмовые книгохранилища, ведь там были собраны книги, предназначенные только для темных эльфов. Но, даже несмотря на это ограничение он узнал очень многое из истории этого народа, что перевернуло его мировоззрение.

Ему нравилось бродить по подгорному городу, такому мрачному, но не лишенному особой красоты. Он отличался от его родного лесного города как день от ночи. На улицах и днем и ночью гулял разнообразный народ. Эльфы, гномы и орки сновали туда- сюда по широкой торговой площади, узким улочкам окраин и широким центральным проспектам. Солейн с удивлением смотрел на целующиеся в парках парочки, бегающих с веселыми криками детей. Все что он видел - все это было полнейшей противоположностью того, как вели себя влюбленные в его родном лесу, за детьми всегда наблюдал их наставник или наставница и им не позволялось слишком громко смеяться, кричать или делать что-то ещё, что по мнению старших могло бы выйти за рамки приличий.

С трудом вынырнув из омута воспоминаний, пусть даже и очень приятных, Солейн Остролист плавно поднявшись со скамьи, покинул розарий. Он неторопливо побрел к себе домой. Солнечные лучи нагрели дорожки, и в воздухе пахло пылью, опавшие лепестки роз подсыхали на солнце и источали более резкий аромат, чем живые бутоны. Чем дальше он уходил от розария и углублялся в лес, где расположилось поселение, тем меньше было солнца. Его лучи проникали между листьями и ветвями, создавая причудливые узоры на дорожках, траве и древесных стволах. Эльф остановился и окинул взглядом все, что его окружало. Как же этот светлый лес и все что его окружало, было настолько отличным от того, что он видел в окрестностях Скальной Пещеры. Там лес был совсем другим. Темным, старым, мрачным и более населенным, чем его родной. Правда, население это было не настолько дружелюбным и мирным, как у него дома. Ухмыльнувшись своим мыслям, он все-таки отправился домой, с каждым шагом ускоряя движение, словно его ждало нечто важное или срочное.

Ворвавшись в свой кабинет, он метнулся к высокому, почти до потолка книжному шкафу. Там, среди множества книг и свитков, он нашел пухлую кожаную папку, прошитую по краям грубой бечевкой, так не свойственной для его племени. Слишком простая и лишенная всяческой красоты и изящества. Нетерпеливо развязав тесемки, он вытащил стопку плотной бумаги, исписанной витиеватыми рунами. Ежедневно совет старейшин печатал сотни таких вот листов бумаги. На них маги печатали новости внешнего мира и самые важные события, происходящие в селении. Торопливо перелистывая и бегло просматривая их, он нашел, наконец, то, что искал. С жадностью вчитываясь в вычурные строчки, он пропускал не интересовавшие его события, произошедшие во внешнем мире, пытаясь разыскать то, что действительно важно. На обратной стороне, в самом низу, он нашел интересующую его информацию.

- Вот оно! - воскликнул он, не сдержав эмоций.

Началась война между темными эльфами и людьми. Человеческие королевства собирают армии, началось вторжение в темные земли. Темные владыки спешно стягивают силы к наиболее уязвимым областям своих королевств, маги инспектируют защитные купола городов и храмов. Произошло крупное и кровопролитное столкновение на одной из границ. Объединенные войска орков и эльфов из крепости Рассветная уничтожили людское поселение и передовой отряд под командованием весьма талантливого полководца. Имя его не упоминалось. Причина столкновения так же осталась неизвестной, но в лесу у деревни были найдены следы проводимого ритуала из разряда запрещенной магии. Исходя из принципов и жизненного уклада темных эльфов, был сделан вывод, что обряд проводили люди, однако их цели остались неизвестными.

Проглатывая строчку за строчкой, Солейн все больше утверждался во мнении, что его место там, в крепости Рассветная, между своими темными собратьями и людьми. Он не стремился быть миротворцем. Отнюдь. Он прекрасно понимал, что не эльфы развязали эту войну, и люди преследуют только захватнические цели. И в случае, если людям не удастся захватить земли темных, они направят свое оружие против других народов, а возможно и против самих светлых эльфов. Людям свойственно нарушать договоры и предавать союзы более, чем другим народам. Жаль только, что многие эльфы этого не понимают. Вот орки - поняли. Хотя, их можно и не принимать в этот расчет, поскольку это племя всегда было союзником темных эльфов, что бы ни случилось. А вот многие другие лесные жители готовятся к вероятной войне. И скорее всего примкнут к союзу темных и орков. В таком случае люди окажутся без активных союзников, ведь эльфы вряд ли вступят в эту войну.

Такие мысли бродили в голове у Учителя, пока он читал сводку. И не было бы лишним их записать. Открыв самый нижний ящик письменного стола, Солейн нажал на потайную пружинку. С тихим щелчком открылось дно, явив миру небольшую нишу, в которой лежала самая обычная с виду книга. Бережно взяв том, Солейн аккуратно закрыл ящик. Очинив перо, он придвинул ближе чернильницу и перелистнул страницы книги, оказавшейся его дневником, если угодно. Аккуратным, каллиграфическим почерком вывел дату и принялся выводить на белоснежной бумаге непонятные закорючки. Непонятные чужим эльфам, но только не представителю рода Остролистов. Надо отметить, что у каждого эльфийского рода был свой тайный шифр. И во многом он отражал натуру представителей определенного рода. По мере изложения своих мыслей на бумаге, Солейн все больше и больше нервничал. За всю свою жизнь он многое узнал и понял, но теперь, после сегодняшнего разговора с учеником, и многое переосмыслил. Мысли путались в голове, наслаивались одна на другую. Эльф очень торопился записать их, чтобы не растерять.

Многое из того, что пришло ему в голову могло бы показаться крамолой стороннему читателю, ведь все это противоречило тому, о чем из поколения в поколения эльфы учат своих детей. Учитель Остролист надолго закрылся в своем кабинете. Он так увлекся, что не заметил, как наступил вечер. Если бы не закончились чернила в стеклянной склянке, он, наверное просидел бы над дневником и до рассвета. Им было исписано много страниц, так много он ещё никогда не писал. И вовсе не потому, что ему не о чем было писать. Просто он был не из тех, кто стремится оставить "плоды дум своих" наследникам. Он считал, что каждый должен доходить до всего сам. Не без помощи старших, но сам. Ещё в детстве он не любил читать дневники своих предков. Ему казалось, что если он всерьез будет принимать все то, до чего дошли его предки, то в голове не останется места для собственных мыслей и он станет лишь копией какого-нибудь древнего, давно почившего Остролиста.

Отложив перо в сторону, он достал из кармана белоснежный платок и попытался оттереть чернила с пальцев, но попытка его не увенчалась успехом. Почему-то это его сильно расстроило. Навалилась апатия. С ним всегда такое бывало после того, как делал записи в дневнике. Словно бумага вытягивала из него жизненные силы. Как вампир. Глупо конечно так считать, но иногда Солейна посещала такая мысль. Досадливо швырнув дневник на другой конец стола, он встал и-за стола и прошелся по кабинету. Все здесь было мило его сердцу и радовало глаз. Но не в данный момент. По совершенно непонятной ему причине все окружающее его раздражало. Место, служившее ему убежищем от всего мира и проблем, стало ему противно. Резко развернувшись, так что полы длинного кафтана крыльями взметнулись над столом и свалили пустую чернильницу и стаканчик с перьями, он направился к двери. Щелкнув пальцами, погасил освещение, он вышел в коридор. Постояв немного в темноте, эльф решил выйти подышать вечерним воздухом, полюбоваться звездами. Однако вместо этого ноги Остролиста привели его к двери спальни. Посчитав это волей провидения, он со вздохом вошел в комнату. Не торопясь разделся, вешать одежду в шкаф ему было лень, поэтому кафтан, рубашка и брюки с сапогами неряшливой кучей остались лежать на полу.

Переступив через них, эльф подошел к ростовому зеркалу, взял со стоящей рядом этажерки расческу, принялся водить ею по своим серебристым прядям. Закончив расчесываться, он заплел тугую косу и перевязал её простой кожаной тесемкой. Когда с прической было окончено, эльф внимательнее посмотрел в зеркало. В нем отразилось его уставшее лицо, недовольно кривящиеся губы и совершенная фигура. Форму он старался поддерживать, хоть и был наставником и магом, Солейн не пренебрегал упражнениями в воинском искусстве. Скорчив рожу самому себе, эльф подошел к окну и запахнул плотные шторы. По мановению его руки покрывало плавно слетело с широкой кровати и так же бесформенной тряпкой осталось валяться на полу. Наедине с собой, в собственном доме он мог позволить себе быть неряшливым. Погасив светильники, эльф в полной темноте подошел к кровати и скользнул под легкое одеяло. Прохладные простыни приятно холодили обнаженное тело. Голова же, лишь только коснувшись подушки, отправила разум в страну сновидений.

***

Едва рассвело, а Солейн, наскоро позавтракав какими-то фруктами, что нашлись в вазе на прикроватном столике, уже сидел в кабинете за письменным столом. Пренебрегая всеми правилами приличия, эльф был бос и в одних легких хлопковых штанах. Растрепанная коса небрежно перекинута через плечо. На столе перед ним стояла шкатулка. Самая простая деревянная шкатулка, без каких-либо украшений. Только с одним, но очень мощным охранным заклятием. Ничего особого в самой шкатулке не было, а вот содержимое весьма впечатляло. Небольшая темная склянка с какой-то жидкостью, перо в серебряной оправе и стопка бумаги. Что же тут впечатляющего? Скажете вы. Так вот, эти вещи самые что ни на есть впечатляющие. Особенно, если вы нищий маг. В склянке были так называемые симпатические чернила. Они так называются потому, что при зачаровывании, в них добавляется кровь того, на кого эти чернила должны реагировать. Перо самое обычное с виду, разве что дорогое, предназначено специально для таких чернил. И писать им может только тот, кто его зачаровывал. Бумага... на неё стоит обратить более пристальное внимание. Многие сильные мира сего убили бы за один листок такой бумаги. С виду в ней нет ничего особенного, но как же внешность порой бывает обманчива. Стопка, что лежала в шкатулке Солейна была самой дорогой и редкой бумагой мира. Секрет её изготовления хранится друидами в строгой тайне. Она предназначена только для симпатических чернил. Но, это ещё не все. Каждый лист этой бумаги является персональным магическим вестником, который невозможно перехватить каким-либо магическим способом. И все потому, что никто посторонний её попросту не увидит. Словом, мечта шпионов и королей.

Эльф из рода Остролистов осторожно достал из шкатулки склянку с чернилами, перо и бумагу. Положил перед собой и задумался. Этой ночью он решил, что покинет лес и отправится в земли темных и присоединится к ним в войне с людьми. Теперь было необходимо уведомить об этом главу клана Мараната, во владениях которого гостил когда-то давно. Откупорив склянку, он осторожно обмакнул перо в чернила, снял о край чернильница капельку и занес руку над бумагой. Намерение написать письмо было, а вот слов как раз и не было. Да и не просто это - подобрать слова для письма тому, с кем можно сказать подружился, но не поддерживал отношения почти пять веков. Конечно, для эльфа это не срок, но для дружбы - немалое время. И как писать послание тому, кто находится с тобой практически по разные стороны баррикад? Сейчас, в военное время, это письмо может быть подозрительным для Фарнуса. Эльф может решить, что его светлый сородич стремится выведать какие-то тайны и передать их людям, что конечно же было не так.

Солейн схватился за голову. В раздумьях он просидел почти до самого полудня. Пришли ученики, но он их отослал, сказавшись больным. Наконец, ему показалось, что он знает, что надо писать. Еще раз обмакнув перо в чернила, он вывел в самом верху листа:

" Доброго времени суток, уважаемый Фарнус Мараната, глава славного клана Мараната из города Скальная Пещера!"

На этом его знаменитая эльфийская велеречивость иссякла. Остролист прекрасно понимал, что темные эльфы не сторонники длинных и витиеватых вступлений, приветствий с перечислениями титулов и выражениями вечной преданности. Да и не знал Солейн других титулов Фарнуса, корме главы клана (и подозревал, что других титулов попросту нет). Далее он постарался максимально убедительно изложить свои мысли относительно войны. Хотя, доподлинно сказать ничего нельзя, поскольку симпатические чернила на такой волшебной бумаге видны только автору и тому, кому письмо адресовано. Так что содержание письма останется тайной за семью печатями. Когда все слова были сказаны, а места на бумаге почти не осталось, Солейн поставил свою подпись и сложил лист в форме журавлика. Точь-в-точь японское оригами.

Сложив все письменные принадлежности в шкатулку, эльф осторожно взял бумажную птичку и подошел с неё к окну. Солнце уже давно стояло над верхушками деревьев и постепенно начинало клониться к горизонту. Вдохнув полной грудью лесные запахи, Учитель высунулся в окно и сделал жест рукой, словно выпускает птицу.

- Найди своего адресата, - прошептал он, и птичка, уже готовая коснуться земли, взмахнула, раз другой бумажными крылышками и полетела, постепенно истаивая и становясь невидимой.

Проводив её долгим задумчивым взглядом, эльф отошел от окна и сел в кресло. Уперев локти в подлокотники, положив на сцепленные в замок тонкие пальцы подбородок, он попытался собраться с мыслями. Дело сделано. Осталось только ждать ответа из государства темных эльфов. А ожидание, как известно, ожидание мучительнее всего.

Сегодня был один из самых необычных дней в жизни Солейна. Никогда раньше он не пренебрегал утренней медитацией, комплексом упражнений. И уж конечно никогда не позволял себе отсылать учеников, не проведя с ними никаких занятий, да ещё и обманывать их. И что удивительно, он не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу. Словно этой ночью изменилось что-то важное в нем самом. Будто кто-то щелкнул пальцами, и прежний, насквозь моральный Учитель Солейн исчез, а на смену ему пришел кто-то другой, незнакомый, но более независимый от общественных устоев своего народа. И этому новому эльфу нравилась эта перемена.

За территорией, принадлежащей роду Остролистов, протекала широкая, полноводная и медлительная как улитка река. В далеком детстве, когда Солейн не был знаком с правилами этикета, а моральные устои не въелись так крепко в его мировоззрение, он любил бегать на реку и купаться или рыбачить. Сегодня он вспомнил о ней. Боги, как же давно он не ходил купаться на реку. Все его водные процедуры сводились к отмоканию в горячей ванне и редким заплывам в бассейне родового дома.

Резко встав с кресла, Солейн быстрым шагом направился в спальню. Открыв шкаф, он достал сандалии и длинную льняную рубаху без всяких украшений. Быстро одевшись, даже не расчесав волосы, он вышел из дома. Почему-то ему не хотелось попадаться на глаза никому из Семьи и слугам. Чтобы избежать встречи с ними, он пошел через обширный сад, начинавшийся позади его собственного дома и окружавший родовой дом. Но, даже по саду ему пришлось идти с осторожностью и забраться в самую дальнюю от жилых построек его часть. К глубочайшему сожалению Учителя, его дом находился совсем рядом с родовым домом, поскольку сам Солейн был одним из старших членов рода.

Но, несмотря на вынужденную конспирацию, Солейн был рад такому повороту событий. Ему всегда нравилось бродить по саду, а такие вот прятки неизвестно с кем словно возвращали его в далекое детство. Кроме того, это несколько оттягивало тот момент, когда он окунется в прохладные воды реки, и это заставлял его улыбаться в предвкушении. Невольно ускоряя шаг, он улыбался своим мыслям, всему, что его окружало - солнцу, деревьям, цветам, непрерывно поющим птицам. Увлекшись созерцанием всего, что его окружает и своими мыслями, он не заметил, как вышел к реке. Темно-синие, чуть зеленоватые воды реки мерцали в лучах солнца, бросая блики на деревья, траву и самого Солейна. Ему даже пришлось зажмуриться, потому что от бликов резало глаза.

За века, что он не был здесь, все сильно изменилось. Деревья стали старше, выше, шире в обхвате. И их стало больше. Разросся кустарник, изменился рельеф берега. Но, одно осталось неизменным. Чутким эльфийским ухом он уловил плеск воды вдалеке и детский смех. Не одно поколение эльфов приходило купаться и играть на берег этой реки. К счастью, на противоположном берегу и со стороны, где был сад Остролистов, никого кроме самого Солейна. Недолго думая, эльф скинул сандалии, стащил рубашку и брюки и с разбегу прыгнул в воду, подняв фонтан брызг. Проплыв немного под водой, он вынырнул, отфыркиваясь словно лошадь, убран налипшие на лицо пряди волос. Немного прохладная вода приятно ласкала кожу. Вдруг стало легко и радостно, совсем как в детстве. Казалось, что весь мир прост как три медяшки, и нет интриг, политических игр и кровопролитных войн. Солейна наполнило такое безграничное счастье, что он беззаботно рассмеялся, как не смеялся уже давно.

Расслабившись, он лег на поверхность воды, позволяя медленному течению нести себя вдаль. Плавно покачиваясь, он смотрел в небо. По его синему куполу неторопливо плыли облака. И эльф вспомнил далекое детство, когда в каждом облаке виделось что-то особенное, необычное: то лошадь, то заяц или даже праздничный пирог со свечками. Сейчас же, как Солейн ни старался, ему не хватало воображения увидеть что-то кроме скопления кучевых облаков. С сожалением вздохнув, он принял вертикальное положение и поплыл к берегу, туда, где оставил свою одежду.

Выбравшись из воды, Солейн отжал волосы и растянулся на мягкой траве, давая телу время высохнуть. А заодно и просто понежиться под теплыми солнечными лучами. Однако, долго лежать и ничего не делать он не смог. Поднявшись на ноги одним плавным движением, он отряхнул налипшие на плечи травинки и снова спустился к воде. До самого заката он пробыл на реке, то купаясь, то сидя на берегу. Когда солнце совсем низко нависло над горизонтом он, наконец, оделся и отправился домой. Длинная светлая коса совсем растрепалась, и Учитель расплел её, давая волосам просохнуть. Спутанные волосы тут же подхватил легкий ветерок и принялся развевать их, делая отдельные волоски похожими на нити паутинки.

Пробравшись тем же путем через сад к своему собственному дому, Солейн не заходя в кабинет, отправился в столовую. После водных процедур и почти целого дня, проведенного на воздухе, ему жутко хотелось есть. Такого голода он не испытывал с самого детства, когда время проходило в беззаботных играх и шалостях с ровесниками из своего рода и других семей. Служанку, чтобы та приготовила ужин звать не хотелось, поэтому эльфу пришлось довольствоваться подсохшим ореховым печеньем, найденном в буфете. Однако даже это не испортило ему настроения. Запив свой нехитрый ужин холодным травяным отваром, хозяин дома пошел спать. Смысла заходить в кабинет он не видел, поскольку сильно сомневался, что Фарнус напишет ответ в день получения письма. И он даже сомневался в том, что он получил письмо именно сегодня.

Оказавшись в спальне, он первым делом схватился за расческу. За день волосы настолько спутались, что расчесать их было очень трудно. Морщась от боли, когда выдергивались волосы, эльф пытался распутать колтун, в который свалялись его волосы за ночь и день. Дело это было не простое, но эльф с ним справился. Хотя, куда проще было бы сделать это с помощью магии. Но, Солейн не часто прибегал к ней в быту. Ему нравилось делать все самому, чтобы не превратиться в изнеженного аристократишку, не способного даже самостоятельно одеться, как некоторые его знакомые маги. Отвернувшись от зеркала, он снял с расчески, запутавшиеся в ней волоса, скатал их в пучок, который положил на этажерку. Окинув взглядом комнату, он отметил скомканное покрывало, кучу одежды, валяющуюся на полу и мятую пастель. Довершали картину бардака разбросанные сапоги. Никогда ещё в его спальне не царил такой беспорядок. И Солейну это, как ни странно, нравилось!

С удовольствием растянувшись на мятых простынях, эльф провалился в сон. Ему снилось детство, потом ученичество, путешествие в другие земли. И он улыбался во сне. Впервые за долгие годы.

***

С того времени, как Солейн написал письмо в Скальную Пещеру прошло четыре дня. Остролист с нетерпением ждал ответа. Все эти дни он был как на иголках. Уроки, которые он продолжал давать своим ученикам стали для него сущей пыткой. И неизвестно кто с большим нетерпением ждал окончания урока: учитель или его ученики. Днем он был благообразным, мудрым эльфом в выглаженном и выстиранном камзоле, начищенных сапогах и зашнурованной под горло тунике, а вечером раненым зверем метался по кабинету, растрепанный, босиком и в одних штанах.

Прислуга и родственники никак не могли понять, что с ним происходит. Горничная доложила главе рода, что Солейн начал вести себя странно - устраивает беспорядок в комнате, плохо питается, почти каждый вечер пьет вино в больших количествах и ходит по дому в неподобающем виде. Мать Солейна, златокудрая Морвен беспокоилась о сыне, глава рода не обратил на поведение родича особого внимания, а отец предположил, что сын проводит очередные исследования и у него что-то не получается. Словом, никто не понял истинной причины странного, выбивающегося за рамки привычного поведения одного из Остролистов.

- Учитель Солейн, я прочитал летописи, как вы и советовали, - обратился юный Лиль к своему наставнику.

- Понял ли ты что-нибудь из того, что там написано?

- Увы, к сожалению, я мало что понял. Слишком многое осталось сложным для моего понимания, но вероятно, если я прочту их ещё раз, понятным станет больше событий, - вздохнул ученик.

- Возможно. Но, думаю, тебе так же следует прочитать монографию Ивейна Мудрого об истории разногласий между двумя ветвями нашего народа. Конечно, если тебя очень интересует этот вопрос.

- Я сегодня же выпишу эту книгу в библиотеке, - кивнул головой мальчик. - Мастер, а почему вы сказали "нашего народа" разве темные эльфы и мы не разные народы? Мы же разные расы!

- Мы один народ, Лиль. Просто мы разделены на две ветви. Мы эльфы, и они тоже эльфы. Приставка "темный" не имеет значения. Люди ведь тоже разные. Они все принадлежат к разным племенам, у них разный цвет кожи, традиция, культура, язык. Но от этого северные варвары и их более цивилизованные южные соседи не становятся разными расами. Возможно, разными народами, но никак не расами.

- То есть, мы разные народы?

- Разные, но очень близки и должны держаться вместе.

Повисло неловкое молчание. Ученик теребил край своей туники, а его учитель наблюдал за выражением лица своего подопечного. " Мальчик начал задумываться, интересоваться. Дай Боги, чтобы так и осталось навсегда, и он не станет одним из тех, кто будет слепо верить всему тому, что скажет Совет Старейшин".

- История историей, а уроки магии забрасывать нельзя. Ты изучил те главы о истоках силы природы, что я тебе задал?

- Да, Учитель Солейн.

- Итак, поговорим о силах природы...

В конце дня, когда со всеми делами было покончено, Солейн Остролист сидел на подоконнике в своем кабинете и легкомысленно болтал ногой, обутой в изящный сапог из мягкой кожи со шнуровкой. Где-то в лесу пел соловей, стрекотали сверчки, одуряюще пахло цветами и нагретым солнцем камнем. Мимо окна прошли две эльфы. Видимо, они направлялись на вечерние песнопения в одну из беседок. Засмотревшись на дев, он словно отключился от всего остального мира, и когда мимо него что-то промелькнуло, обдав скулы эльфа ветерком и мазнув чем-то по щеке, нечто проскользнуло в кабинет. Резко перекинув ногу в комнату, он кинулся к столу.

Там он обнаружил то, что ждал целых четыре дня. Послание было сложено точно таким же журавликом. С нетерпением развернув его, он обнаружил всего одно слово: "Жду". Вздохнув с облегчением, эльф скомкал послание и сжег его, лишь приложив небольшое усилие воли.

Вихрем промчавшись по комнате, он открыл все потайные шкафчики, опустошая их. В походную сумку полетели мешочки с разными порошками, травами и кореньями. Склянки с зельями нашли свое место рядом с ритуальными кинжалами. Прихватив походный мешок со всеми вещами из кабинета, он направился в спальню, где собрал себе несколько комплектов походной одежды и набор оружия. Стащив с вешалки походный плащ, он выбежал из дома. Едва слышно ступая, он никем незамеченный дошел до конюшни и оседлал своего коня. И вовсе не белоснежного тонконогого, а весьма крупного каракового с жесткой щеткой гривы. Камыш, так звали коня, тихонько всхрапывая, пошел следом за своим хозяином.

Времени на то, чтобы распихать все по седельным сумкам у него не было, поэтому Солейн просто закинул мешок себе за спину и легко вскочил на коня. Слегка тронув лошадиные бока пятками, он послал Камыша крупной рысью. Пригибаясь под ветками деревьев, он выехал из родового поместья. В поселении мало кто обратил внимания на Солейна Остролиста, направляющегося к главным вратам. Чем ближе были ворота, тем быстрее шел конь. Из родного поселка он вырвался галопом, словно стремился покинуть свою прежнюю жизнь. Он чувствовал, что начинается новая веха в его жизни и был рад этому всем сердцем.

Он гнал Камыша до рассвета, стук его копыт разносился по лесу, вспугивая спящих птиц и зверей. Чем дальше Остролист уезжал от родного дома, тем легче ему становилось. Привалы он устраивал всего лишь дважды в день, чтобы не загнать своего скакуна до смерти. За три дня он достиг границы эльфийских владений. Ему предстояло пересечь территории людей. И для этого потребуется несколько больше чем три дня, но принадлежность к высшей расе, была пропуском через все человеческие границы.

Глава 17. Обо всем и ни о чем.

Спустя двое суток после освобождения детей из рук человеческих чернокнижников и уничтожения вооруженного отряда, сопровождавшего их, Тейваз наконец смогла покинуть лазарет. Из дома исцеления она вышла уже вечером, когда солнце клонилось к горизонту. Осень потихоньку вступала в свои права, и здесь, в горах это особенно сильно ощущалось. Даже несильный ветерок пронизывал буквально до костей. Поправив перевязь с кинжалами и пояс с мечом, эльфа пошатываясь, направилась к дому. Её немилосердно трясло от холода и слабости. Сказывалось физическое и магическое истощение. Хоть её и поили различными восстанавливающими зельями, но силы возвращались к ней неохотно. Надо было не только пить всякие противные зелья в огромном количестве, но и хорошо есть, а в лазарете мясом эльфов не баловали. Даже по очень большим просьбам. Когда Тейваз первый раз попросила мяса, целитель посмотрел на неё как на умалишенную и чтобы не расстраивать персонал и не давать лекарям лишнего повода испробовать новое зелье или заклинание, мяса больше не просила. Приходилось довольствоваться овощами, фруктами и хлебом.

Когда Тейваз вернулась домой, кроме сильбернов её никто не встретил. Ни Анатэма, ни Ханкила в отведенных им покоях не оказалось. В доме было пусто и темно. Кроме того, внезапно навалилась такая жуткая усталость, словно она пешком прошла пешком от Малена до Скальной пещеры, ни разу не сделав привал. Поежившись от нахлынувших неприятных ощущений, эльфа зашла в свою комнату. За ней громко клацая когтями по полу, последовали и сильберны. Присев рядом с ними на корточки, девушка ласково погладила обоих между ушами. Огромные волки довольно жмурились и подсовывали свои лобастые головы ей под руки.

- Как же я соскучилась, - шепнула девушка.

Несмотря на сильную усталость, Тейваз очень хотелось помыться, принять ванну, расслабиться и съесть огромный кусок мяса. В лазарете порванную и окровавленную одежду постирали и зашили, но все равно, находиться в ней было неприятно. Ткань и кожа словно впитали в себя боль, ненависть, ужас и ярость, что царили на поле боя. Запах дыма и горящей плоти не вывели бытовые зелья.

Брезгливо скинув одежду, Тейваз достала из сундука, что стоял в изножье кровати полотенце и халат. Быстро прошмыгнув в купальню, она наполнила каменный бассейн горячей водой. Насыпала в воду ароматическую соль, чтобы помочь телу и нервам расслабиться, долила разных эфирных масел, достала из шкафчика склянку с мылом. Перед тем, как приступить к водным процедурам, эльфа посмотрела на себя в зеркало. Отражение её не порадовало. Она сильно похудела, кожа посерела, словно камень, глаза впали, а под ними залегли темные круги, губы бескровные, почти белые. "Кошмар. Увидела бы такую в темном переулке - добила бы, чтоб не мучилась. А если на кладбище - за умертвие приняла бы. И тоже убила", - подумала Тейваз и невесело улыбнулась. Из того же шкафчика достала жесткую мочалку и осторожно ступая по каменным ступенькам спустилась в бассейн. Горячая ароматная вода ласково коснулась её кожи.

Мылась эльфийка долго. Она старалась смыть боль, усталость, весь то ужас, с которым она столкнулась в лесу на поляне и в человеческой деревне, запах смерти и лекарств, царивший в лазарете. Она никак не могла от него избавиться, ей казалось, что вода пахнет не травами и фруктами, а кровью, гарью и отвратительным зельем от ожогов. Несколько раз нырнула, массировала под водой голову, слегка надавливая на череп подушечками пальцев. Раз за разом она выливала мыло на свои длинные волосы, втирала в кожу, терла свое тело мочалкой так, что на коже выступали капельки крови. Она сидела в воде до тех пор, пока кожа на руках и ногах не сморщилась от воды, а голова не начала кружиться от духоты и смеси запахов. Выбравшись из ванны, она ещё раз взглянула на себя в зеркало. Боль, злость и необъяснимая ненависть вдруг поднялись из глубины её души. Зарычав, она ударила кулаком в зеркало. В том месте, куда пришелся удар, отражающая поверхность смялась, несколько кусочков стекла откололось и упало к ногам эльфы, обнажая деревянную основу. Стряхнув с костяшек пальцев мельчайшие осколки, что засели в них, Тейваз слизнула выступившую кровь и вытерлась полотенцем, лежащим рядом на кушетке.

Стало чуточку легче.

Дома все так же никого не было. Из купальни Жнец направилась в комнату с подушками, взяла со столика колокольчик и позвонила. Практически сразу же перед эльфой появился гоблин-служка. Низко поклонившись в знак приветствия, он вопросительно уставился на девушку.

- В моей комнате на полу лежит одежда. Её надо сжечь. И приготовь мне трапезу, - приказала Тейваз.

- Что вы желаете? - с поклоном спросил служка.

- Хорошо прожаренное мясо, и побольше, с овощами, отвар из ягод и хлеб. Не забудь фрукты. И ещё, принеси сырое мясо для сильбернов. Быстрее.

- Как прикажете, - ещё раз поклонился гоблин и тут же исчез.

Сразу после этого появился уже другой гоблин, женского пола и направился в покои Жнеца. Через мгновение она уже уходила с охапкой одежды и парой сапог. "Жалко сапоги. Хорошие были, удобные, мягкие", - вздохнула хозяйка одежды. Как только гоблинша ушла, Тейваз откинулась на подушки и бездумно уставилась в потолок. Тут же рядом с ней устроились и сильберны. Недолго думая, она положила голову на бок Ваби, а ноги - на спину Макадэ. Так лежать оказалось весьма удобно. Сразу стало уютно и тепло, ей вспомнились ночи, проведенные в пещере Святослава. Улыбнувшись, эльфа замурлыкала песню, которую услышала в какой-то таверне. Особого смысла в ней не было, но она была веселой и беззаботной, как полет бабочки. Немного легкомыслия и веселья девушке не помешало бы.

Так и её и застали гоблины, груженные подносами с едой. Повара расстарались на славу. Ароматные куски мяса, политые острым соусом, исходили соком в огромном блюде. В горшочках томились тушеные овощи с брынзой и грибами, посыпанные зеленью. В хрустальной вазе живописной пирамидой, пересыпанной ягодами, были сложены фрукты. В плетеной корзинке на салфетке лежали кусочки свежего хлеба. На отдельном подносе были выставлены две миски со свежим мясом. Их поставили около двери. Сильберны, не дожидаясь, пока их подруга уберет с них свои конечности, вскочили на ноги и направились к мясу. Больно ударившись пяткой о пол, Тейваз недовольно зашипела, но на неё никто не обратил на неё внимание. Последней в комнату вошла уже знакомая эльфе гоблинша с глиняным кувшином и таким же стаканом и приборами.

Слуги споро расставили снедь на низком столике и, непрерывно кланяясь, удалились. От запахов, поднимавшихся над посудой, в животе у эльфы забурчало, а рот наполнился слюной. Не желая захлебнуться слюной, Тейваз быстро налила в стакан отвар и выложила на тарелку мясо и овощи. Было очень вкусно. Она три дня мечтала о сочном куске мяса и наконец, дождалась его. Что сказать, предел мечтаний.

Быстро расправившись с основными блюдами, девушка поднялась, потянулась и направилась в свою комнату, взяла с полки сборник легенд и вернулась за столик. Потягивая отвар и заедая его свежими фруктами и ягодами, она погрузилась в чтение. Повинуясь мысленному позыву, светильники вспыхнули гораздо ярче, чтобы было больше света и было удобнее читать.

Вскоре Жнеца разморило от еды и теплого отвара. Глаза начали уставать от света и чтения. Все-таки она была ещё слишком слаба. Жутко клонило в сон. Непрерывно зевая, она дотянулась до колокольчика и снова позвонила. Появился тот же самый гоблин.

- Уберите тут все. И передайте своему начальнику, что я всем довольна. Пусть он отблагодарит вас и повара.

- Слушаюсь, - и исчез.

Не дожидаясь, пока появятся гоблины и все уберут, Тейваз пошла спать. Потирая кулачком глаз, она "не вписалась" в дверной проем и больно ударилась локтем. "Ещё один синяк, для полного набора. Только на локте у меня их не было", - отрешенно подумала эльфийка.

В полусне девушка добралась до кровати, и с трудом попадая в рукава, натянула ночную рубашку. Она провалилась в сон, едва голова коснулась подушки. Ей снились события той ночи. Но теперь они представились ей в совершенно другом свете. Эльфийка помнила практически все - от самого начала и почти до самого конца, каждый удар, каждую вспышку заклинания. Но, теперь на первый план вышли её собственные эмоции. Она словно отрешилась от чужих чувств и боли, сосредоточившись на самой себе. Правильно сказал Маква - это был её первый настоящий бой. Схватки с нежитью и тренировочные поединки. Все было совсем иначе. Впервые она испытывала такую сумасшедшую радость и упоение битвой. Адреналин не просто играл в крови, он кипел раскаленной лавой. Раньше во время прилива этого гормона девушку сильно трясло, теперь же новое тело вместе с разумом быстрее и эффективнее реагировало на действия противников и товарищей.

До ночи в той деревушке, названия которой Тейваз даже не удосужилась узнать, эльфа никогда не билась вместе с сильбернами. Вот тут-то ярче всего и проявилась разумность волка. Эльф и зверь были единым целым, щитом и мечом друг для друга. И щит не только защищал и отражал удары, им можно было, и разить врага наповал. Юный Жнец упивалась кровью врагов и рычала, словно дикий зверь, пронзая, мечем очередного вражеского воина или испепеляя заклинанием, пусть и ослабленным из-за сильно истощенного резерва, но все равно мощным.

Периодически мелькали лица орков и эльфов. Практически все они были безумными, а кровавые разводы делали их подобными гротескным маскам. Эльфийка остро чувствовала их возбуждение и жажду крови. Краем сознание Тейваз отметила, что Маква все время был рядом. Его зефелим был весь в крови, а сам скакун помогал всаднику не хуже чем Макадэ Тейваз. Орк старался прикрывать её, и по возможности не подпускать к ней людей. Его глаза возбужденно блестели, но он был максимально сосредоточен и не поддавался охватившему всех его союзников безумию.

А потом словно что-то щелкнуло в её голове, и Тейваз стала воспринимать все происходящее как страшнейший из ночных кошмаров. От резкой смены восприятия она едва не выронила оружие. Если бы не Маква, ранения были бы куда тяжелее и многочисленнее. Но, это длилось не долго, буквально считанные мгновения. Через несколько мгновений все люди были убиты, а постройки практически сгорели - колдовское пламя жарче природного. Бой был окончен. Вернее было бы назвать произошедшее бойней. Следующие полчаса выпали из её памяти.

Она не помнила, как отряд собрался домой, но когда эльфа обнаружила себя на полпути к Рассветной, и словно похмелье наступило. Эмоциональное похмелье. Сразу заболело все тело, каждая рана и царапина, в нос ударил медный запах крови, мышцы налились свинцовой тяжестью и её начала бить крупная дрожь. Если бы Тейваз не лежала на спине Макадэ, она бы, скорее всего, свалилась в дорожную пыль. Эмоций тоже не было совершенно никаких, только опустошенность и нежелание видеть, слышать, обонять и вообще, что-либо чувствовать. Было муторно и гадко. А дальше - провал.

Проснулась эльфа рано утром, резко, словно на неё вылили ушат холодной воды. Солнце уже встало, но его лучи не могли пробиться к ней в комнату через деревья и неплотно задернутые шторы. Вставать с кровати не хотелось. Но и заснуть уже не получилось бы - сон, словно корова языком слизала. Однако осталось двойственное ощущение от приснившегося. Девушка попробовала разобраться в нем и пришла к выводу, что это и было её боевое крещение. Во сне, как ни странно. Не тогда, три ночи назад, а именно в этом сне. Не пролитая кровь крестила её, а переосмысление собственного состояния на тот момент, осознание ужаса и своеобразной красоты сражения. Но, Тейваз никогда об этом никому не скажет.

Вдруг в воздухе запахло скошенной травой и жженой бумагой. На столе материализовался опаленный с одного края свиток. Подскочив с кровати как ошпаренная, Тейваз быстро развернула его. Пробежавшись глазами по строчкам, эльфа бросила письмо на стол, и быстрым шагом направилась умываться. В рекордные сроки, причесавшись и одевшись, младший сенешаль вышла из дома. Завтракать времени не было. Несмотря на огромное количество укрепляющих и восстанавливающих зелий и отваров, предательская слабость во всем теле сильно ощущалась. Достаточно быстро двигаться в таком состоянии ей вряд ли удалось бы, а прибыть следовало срочно.

- Ваби! - позвала эльфа.

В саду зашуршали опавшие листья, треснула ветка, и белый сильберн явился на зов своей подруги. Девушка подошла к нему, погладила мохнатую шею и, вцепившись одной рукой в густой мех, взобралась волку на спину. Тот, почувствовав желание сенешаля оказаться у кабинета комендантов Рассветных, что расположились в одном здании на "ничейной" территории, рысцой побежал прочь от домика.

Несмотря на раннее утро народу на улицах города было немало и все с удивлением смотрели в след хрупкой девушке верхом на огромном сильберне. Выглядела она очень экзотично. Все встречные ей горожане знали, что она - младший сенешаль, Жнец клана Мараната. И что именно она остановила смертоносный для крепости ритуал.

Ваби оказался настоящим другом и доставил свою ношу к самым дверям кабинетов. Все, кто находился в это время в штабе, от стражников и до адъютантов с большим трудом сохраняли невозмутимые лица, глядя, как сильберн с эльфой на спине важно вышагивает по коридорам и поднимается по лестницам.

Чтобы Тейваз было легче спешиться, Ваби лег на пол. Жнец благодарно погладила его по голове и, одернув рубашку и поправив жилет, вошла в приемную. Там секретарь принял у неё оружие и коснувшись стеклянного шара, стоящего на столе, тихо сказал:

- Мэйр Обращение к старшему по званию у темных эльфов комендант, младший сенешаль Тейваз Мараната прибыла.

Что он услышал в ответ, эльфа не узнала, но дверь справа от стола, тихо скрипнув, открылась.

- Проходите, вас ждут.

В кабинете со спартанской обстановкой было два стола и несколько шкафов. Один стол, за которым сидел сам комендант, располагался слева от двери, так, чтобы в случае нападения его трудно было ранить - подстрелить или "снять" заклинанием. В самом центре комнаты - большой круглый стол. За ним сидел Ханкил, а по правую руку от него - Анатэма. У первого было весьма хмурое и неудовлетворенное лицо, второй старался смотреть куда угодно, только не на названую сестру. Сам хозяин кабинета даже не обратил внимания на посетительницу.

- Младший сенешаль Тейваз, вам известно, с какой целью вас вызвали? - спросил Ханкил строгим голосом.

- Нет, старший сенешаль Ханкил, в уведомлении не было указана причина, - ответила эльфа.

- Вы здесь потому, что ослушались приказа, - "просветил" её комендант. - На совете вам был отдан приказ спасти детей, остановить ритуал и вернуться в крепость вместе с сопровождавшими вас лицами. Вы же самовольно вступили в бой у деревни.

- Сенешаль, я конечно знал, что вам надоело сидеть в Крепости, но не думал, что вы решитесь нарушить приказ из-за собственной прихоти! - кричал Ханкил.

- Я...

- Молчать! - перебил её брат. - У вас недостаточно боевого опыта! Вам ещё учиться и учиться не только строевому взаимодействию, но и другим важным вещам, о которых я сейчас даже и вспоминать не хочу!

- Эльфам младше ста пятидесяти лет запрещено участвовать в военных действиях без особого распоряжения главы клана или его представителя, - скучающим голосом заметил комендант.

- Мэйр комендант, у меня уже есть знак суи юрис эссе. Я имею право...

- Вы нарушили приказ! - снова закричал брат. - Это не допустимо! Вам есть что сказать в свое оправдание?

- Да. Я не только младший сенешаль клана Мараната, но и его Жнец. Я обязана при любой возможности уничтожать врагов клана. Даже если на то не было приказа. Те люди были врагами. Я выполняла свой долг. Мне жаль, что из-за этого было нарушено распоряжение, данное мне на совете.

Конечно, тогда Тейваз даже не думала о долге и о том, что она Жнец. Ей на самом деле хотелось просто "размяться", подольше побыть вне крепостных стен. Ханкил оказался весьма проницательным. Однако ей надо было как-то оправдаться и пришлось придумывать оправдание на ходу, так сказать. Когда она была студенткой, ей не раз приходилось с экстренном порядке придумывать оправдания или ответы на поставленные ей вопросы. Что сказать, она не всегда была прилежной студенткой. Ну и, кроме того, она в свое время внимательно изучила структуру и историю клана, и особое внимание уделила Жнецам. В общем, знание, плюс способность мыслить логически в стрессовых ситуациях не подвели её и на этот раз.

- Даже если так, мы не можем оставить без внимания факт нарушения приказа, несмотря на явный конфликт интересов. Поскольку вы, сенешаль, выполняли свой долг, как вы сами утверждаете, наказание будет смягчено, - не отрываясь от документов, заключил комендант.

Анатэма, все это время не вмешивавшийся в разговор, возмущенно засопел. Как такое возможно - за выполнение долго и охрану интересов клана наказывать? Это возмутительно! Он уже собирался высказать свое мнение по этому поводу, но старший сенешаль бросил на него строгий взгляд и младший эльф стушевался.

- Следующие пять дней выбудете чистить стойла зефелимов и вообще выполнять различные поручения начальника конюшни. Работать будете от рассвета и до полудня, - продолжил комендант. - Кроме того, вам следует извиниться перед орком Маквой, что из-за вашего безрассудного поведения тоже нарушил приказ и в настоящее время получает выговор. Вам все ясно?

- Да, мэйр.

- В таком случае, можете идти.

Повернувшись на пятках, эльфа вышла из кабинета. Следом за ней последовали и её братья. Тейваз было стыдно и обидно одновременно. Её отчитали как нерадивую ученицу, и на её взгляд совершенно незаслуженно. От её действий никто не пострадал кроме неё самой, она не нарушила никаких планов. И на Анатэма с детьми и теми, кто его сопровождал в обратном пути, ничего не случилось, да и не смогло бы. Да и Макву она не заставляла следовать за ней. У дверей её ждал Ваби - огромное снежно-белое пятно на фоне серого камня. Косы, которые Тейваз заплела ему, немного растрепались, не помешало бы переплести их и заменить испачкавшиеся ленты.

Анатэма подошел к ней и приобнял за плечи, прижал к себе и положил подбородок ей на макушку. Ханкил немного задержался в кабинете, и младшие сенешали решили подождать его.

- Да уж, досталось тебе, сестра, - вздохнул эльф.

- Ничего, все в порядке.

- Ну-ну, конечно. Я же чувствую, что ты расстроена и как тебе обидно, так что можешь не обманывать меня, - не поверил Анатэма.

- Ты прав. Я расстроена и мне обидно. Я не нарушила никаких планов, от моего вмешательства существенно ничего не изменилось. Ещё один клинок никогда не бывает лишним. Я уже взрослая, я могу постоять за себя, я не теряюсь в момент опасности... А меня отчитали как несмышленого ребенка который шутки ради в сок наставнице насыпал острых специй.

- Ты могла погибнуть. И ты ценна для клана. Из тебя со временем получится очень хороший Жнец. Если с тобой что-то случится, я не смогу работать ни с кем другим, ведь мы с тобой так часто тренировались и работали вместе.

- Все равно, не правильно это, - вздохнула Тейваз. - Я исполняла свой долг! А меня за это наказали. Я не говорю, что меня надо благодарить, но нельзя же так! Даже если я важна для клана, нельзя меня все время держать взаперти, контролировать, как несмышленого ребенка...

- Не фырчи, сестра, - перебил девушку Ханкил, незаметно вышедший из кабинета. - Твой Охотник сказал все правильно. Ты могла погибнуть, а мы не можем этого допустить.

- Раз я так важна для клана, зачем меня отправили сюда?

- Не обольщайся, беречь тебя как зеницу ока тебя никто не будет. Ты тут для того, чтобы набраться опыта, попрактиковалась и подготовилась к жизни. Все, что было до этого - недостаточно, чтобы стать по-настоящему искусным воином, магом и Жнецом. Это очередной этап твоей учебы. В той, прошлой жизни в учениках, инициатива поощрялась. Если ты выучишь новый прием, разработаешь свою связку ударов или зелье, будет лишь поводом к похвале. Но сейчас то, что ты сделала три ночи назад - недопустимый риск жизнью. Ты должна научиться работать в группе, подчиняться приказам и многому другому. Ты должна стать хорошим помощником старшему по званию, а со временем и руководителем. Понимаешь?

- Я умею работать в команде. Анатэма подтвердит это, - прошелестела провинившаяся.

- Ты умеешь работать в паре, а тут речь идет о группе больше двух эльфов или орков. Мы ругали тебя, но только для твоего же блага. Наказание призвано не унизить тебя, а преподать тебе новый урок. Какой? Я не знаю. Ты сама это поймешь.

- Кричал ты на меня тоже для моего же блага?

- Я волновался за тебя, глупая девчонка!

- Мог бы и сразу мне все сказать, а не ждать три дня.

- Ты была в лазарете. Ты была слишком слаба и пережитое тобой за границей, было слишком свежо в памяти. Я не имел права тебя так нервировать, ведь это замедлило бы выздоровление. Вот и все.

- Мы так и будем тут стоять? - влез с вопросом Анатэма.

- Точно, пойдемте, перекусим где-нибудь. У Тейваз так в животе урчит, что даже немного не по себе становится, - хмыкнул Ханкил.

Отстранившись от Охотника, Тейваз снова взобралась на спину сильберна и Ваби неспешной рысью, направился в сторону выхода. Оба эльфа, переглянувшись, двинулись следом за ними. До выхода из административного здания все шли молча. Каждый думал о своем. " Пожалуй, не буду говорить им, что мне нравятся животные и мне нравится возиться с ними. Даже чистить и вычесывать", - улыбаясь, думала эльфа. Эта мысль улучшила её настроение. Ваби почувствовав это, дернул ухом и, повернув голову к седоку, довольно оскалился.

Когда все оказались на улице, девушка спросила у спутников:

- Куда пойдем?

- Давайте на первый подземный, - предложил Ханкил. - Там есть хороший ресторан, подают много вкусных блюд.

- Нет, - сморщилась девушка. - Там только растительные блюда подают. А я мяса хочу и яйца. Большую порцию яичницы.

- Ты в своем репертуаре, - улыбнулся Анатэма.

- Я не коза, чтоб травой питаться.

- Ну, раз ты не коза, то пойдем к Вацеку, - не стал спорить Ханкил.

Ему понравилось такое сравнение, и вместе с тем, было немного странно от того, что его соплеменница так любит мясо и не особо жалует растительную пищу. Словно и не чистокровная, а полукровка. На мгновение ему показалось, что среди предков его приемной сестры были орки. Но, он отринул её как несостоятельную, ведь девушка с таким хрупким телосложением никак не может быть потомком этого племени. Она необычная, совсем другая. И он обязательно должен узнать её поближе и понять. Она красива, развита и умна, но он не воспринимал её как женщину, хотя иногда ему очень хотелось увидеть её в Тейваз. Видимо, когда глава удочерил её, он провел какой-то ритуал, иначе как объяснить, что он воспринимает её как родную сестру, одной с ним крови? "А, не важно", - решил Ханкил. - "Я рад, что она моя сестра. Не думаю, что какие-то другие отношения у нас получились... м-м-м... лучше". Эльф не сразу принял эту девушку как родственницу. Он не ожидал такого поворота событий, поэтому, сначала немного сторонился её, присматривался к ней, прощупывал её. А потом она начала ему нравится, да и воспринимать её он стал как родственницу, а не приемыша. Занятый своими мыслями, старший сенешаль не заметил, как вся компания оказалась в заведении старого Вацека.

***

На рассвете седьмого дня второй декады первого месяца осени у северного входа в Скальную Пещеру остановился всадник на взмыленном коне. Его лицо скрывал широкий капюшон, а дорожный плащ был грязен и пропылен насквозь. Оружия под одеждой не было видно, но стражники все равно напряглись. Они почувствовали чужака, но и без их чутья было видно, что прибывший не темный эльф. Темный эльф прибыл бы на зефелиме, а не на лошади, да и лицо не стал бы скрывать. В то же время, неизвестный ощущался как эльф. Все просто, это светлый, что очень странно. Представители этого народа крайне редко бывали в Темных королевствах. И ещё реже - поодиночке.

Стражники синхронно сделали шаг вперед и скрестили копья перед входом. Конь недовольно косил на них лиловым глазом, его бока ходили ходуном и он порывался встать на дыбы. Однако всадник был настороже и твердой рукой осаживал разгоряченного скачкой скакуна. Светлый не торопился спешиться, на случай, если стражники будут агрессивны, и придется спасаться бегством.

- Кто ты? Почему скрываешь свое лицо? - спросил первый стражник.

- Что светлому эльфу понадобилось на территории Скальной Пещеры? - задал вопрос второй.

- Я Солейн Остролист. Прибыл на встречу с главой клана Мараната, Фарнусом. Он ожидает меня, - ответил путник.

- У тебя есть что-нибудь, что могло бы подтвердить правдивость твоих слов?

- Нет, к сожалению.

- И откуда нам знать, что ты не врешь? - поинтересовался первый страж.

- Но я не вру, я не умею врать, - растерянно пробормотал Солейн.

Во время этого короткого диалога второй эльф стоял с остекленевшими глазами. Он словно выпал из реальности и казалось, наступи конь ему на ногу, он не обратит на это никакого внимания.

- Он говорит правду, - вдруг сказал второй. - Ожидайте тут, за вами придет проводник.

- Напишите свое им в этом свитке и приложите свой палец с каплей крови рядом с именем, - первый протянул светлому лист из пергамента.

Удивившись такому требованию, эльф все же выполнил требуемое. Спешившись, он слегка ослабил подпругу и подтянул стремена. Сам же встал рядом с конем и приготовился к ожиданию. Однако, провожатый прибыл быстро. И не один - с ним был небольшой отряд стражей. И было непонятно, то ли охрана гостя, то ли конвой. Но, сопротивляться или возражать было бы неразумно, поэтому он молча последовал за невысоким эльфом, которому на вид было не больше восьмидесяти лет. Коня светлый вел под уздцы, но не потому, что в городе запрещено ездить верхом, а чтобы дать натруженной спине Камыша отдохнуть. За столетия, что прошли с тех пор, как он покинул этот город, он не сильно изменился. Лишь прибавилось количество торговых лавок, да те, что были стали богаче, судя по их виду.

В сопровождении местных жителей эльф проследовал в северный район города. Отряд остановился у огромных кованых ворот гномьей работы. Один из темных приложил руку к створкам, и они открылись. Тот же эльф проводил Солейна к небольшому домику - флигелю с двумя стрельчатыми окнами и невысоким крыльцом. У флигеля светлого поджидало два гоблина. Один принял у гостя повод, а второй открыл дверь и жестом пригласил его войти.

- Располагайтесь, - сказал темный эльф.- Через час за вами пришлют. Глава пока не может вас принять.

С этими словами эльф удалился, а Солейн Остролист вошел во флигель. Внутри небольшое с виду здание оказалось просторным. Две больших комнаты и купальня, достаточно просторные, чтобы с комфортом устроиться и не натыкаться на мебель при ходьбе. Первая комната - гостиная с двумя удобными на вид креслами, небольшим диванчиком и низким стеклянным столиком. В дальней стене - двустворчатая резная дверь, а за ней спальня. Обставлена просто, но было уютно: полутора спальная кровать, кованый сундук и письменный стол. Из спальни можно было пройти в небольшую купальню с уборной. Оборудовано все просто, без излишков - умывальник, небольшая ванна, этажерка с полотенцами и шкафчик с принадлежностями для умывания.

Светлый оставил свою сумку в спальне, на сундуке, седельные сумки остались в первой комнате, а сам, прихватив смену одежды и белья, пошел в купальню - смыть пот и дорожную пыль. Пока гость клана Мараната приводил себя в порядок, услужливые гоблины накрыли стол в первой комнате - ваза с фруктами, теплый хлеб, кувшин свежего ягодного сока и салат. Когда эльф отдохнул и утолил голод, в дверь негромко постучали. Солейн открыл дверь, на пороге оказался невысокий мальчик. Он жестом попросил гостя следовать за собой. На все вопросы, которые Остролист задавал ребенку, тот лишь молчал и отрицательно мотал головой. "Наверно, его ещё не обучали всеобщему", - решил эльф. Пока эльфы шли по территории поместья и по коридорам и переходам особняка, Солейн больше не пытался задавать ребенку каких-либо вопросов. Юный проводник уверенно шел по коридорам, здоровался с встречающимися по пути эльфами, с кем-то перекидывался парой слов на своем гортанном наречии.

Мальчик остановился у двустворчатых дверей, с ажурной оковкой. Постучав в дверь, юный эльф отошел от неё на шаг. Спустя минуту одна створка слегка приоткрылась, приглашая войти. Не раздумывая ни секунды, Солейн проскользнул в не очень гостеприимно приоткрытую дверь. Но, по отношению к чужаку от темных было бы нелепо ожидать иного. Дверь за спиной эльфа резко захлопнулась, и хотя она не была открыта нараспашку, звук получился весьма громким. Скорее всего, кто-то просто пошалил с магией, только вот её присутствие светлый совсем не почувствовал. И это не удивительно, ведь эти две ветви некогда единого народа не могут чувствовать магию друг друга. С одной стороны удобно - можно колдовать и не переживать, что кто-то узнает цель колдовства, но с другой стороны, в бою друг с другом эльфы не могут выстроить полноценную защиту. К счастью, светлые и темные не вступали в вооруженные конфликты друг с другом. Редкие стычки в чужих землях не в счет, и то, инициаторами драк в девяти случаях из десяти были именно молодые светлые эльфы. Темным по большому счету на своих лесных сородичей было наплевать.

Помещение, в котором очутился Солейн, оказалось курительной комнатой. Несколько низких диванчиков, мягких кресел, множество подушек и несколько столиков. На одном из диванов сидел Фарнус Мараната. Рядом с ним стоял серебряный наргиле с хрустальной колбой, наполненной какой-то красной жидкостью. Рядом, на столике был кувшин, два бокала и блюдо со сладостями. Хозяин особняка курил и после каждого выдоха делал небольшой глоток из своего бокала. Солейн стоял у двери и молча рассматривал его. Казалось, он совсем не изменился, но если посмотреть внимательнее - в глазах стало больше мудрости и печали, волосы стали гораздо длиннее и чуть тускнее. Темный выдохнул дым через нос, склонил голову на бок и спросил:

- Я похож на дракона?

Вопрос был задан таким серьезным тоном, что Солейн даже растерялся. Немного придя в себя, он выдавил:

- Н-нет, не очень.

- А сейчас? - с этими словами Фарнус поднес мундштук к губам и сделал глубокий вдох. Снова выдохнул через нос, клубы дыма стали гуще и чуть синее.

- Уже ближе, - ответил светлый.

После этих слов Фарнус сначала улыбнулся, а потом и вовсе расхохотался, чем ещё более смутил своего гостя. Отсмеявшись, он сделал приглашающий жест в сторону одного из кресел, стоящих напротив дивана, на котором как на троне восседал сам глава клана. Остролист не заставил себя приглашать дважды и плавно опустился в предложенное ему кресло. Оно оказалось очень удобным, очень хотелось совсем по-женски подтянуть колени к груди и укутаться в теплый плед. Отогнав эти мысли, эльф с удовольствием вытянул ноги и откинулся на спинку. Темный с улыбкой наблюдал за своим гостем. Он повзрослел, это доказывало не только неуловимо изменившаяся внешность, но и письмо, которое он прислал несколько дней назад. Для практически бессмертных эльфов два, три века - не срок, но иногда они за это время сильно меняются, взрослеют, стареют. Только вот изменения эти не всегда могут быть заметными.

Глава клана Мараната осторожно взял кувшин и наполнил второй бокал и подал его Солейну. Тот осторожно взял и с опаской принюхался. Кровавый цвет напитка и незнакомый запах слегка настораживал. Фарнус заметил это и с улыбкой заметил:

- Не переживай, питье не отравлено.

- Даже в мыслях не было, - ответил мужчина, подняв взгляд от бокала. - А это не...

- Вино? Нет, конечно. Совсем недавно рассвело, негоже с утра придаваться возлияниям. Да и разговор нам предстоит слишком важный и нужна светлая голова. Вот потом, когда мы все оговорим, мы и выпьем. Совсем недавно мне доставили небольшую партию отменного гномьего самогона. Не смотри на меня так, Солейн из клана Остролистов, я прекрасно помню как ты лихо пил эту в прямом смысле огненную воду.

- В общем-то, я не имею ничего против самогона, - пожал плечами светлый.

- Ну и замечательно. Знаешь, меня очень заинтересовало твое письмо. И даже немного тронуло. Скажи, у вас все так думают, или ты своего рода уникум?

- Хочется верить, что я не один такой, но, к сожалению, куда больше вероятность того, что я уникум, - со вздохом ответил Солейн.

- А как же ваш махровый индивидуализм? - усмехнулся тесный, обнажив белоснежные клыки.

- Что есть, то есть. Не могу не признать, что я рад осознанию того, что я особенный. Однако, в этом вопросе хотелось бы иметь больше единомышленников.

- Без обид, но твои сородичи такие напыщенные снобы и упертые, словно мелкий рогатый скот мужского пола, что у тебя очень мало найти тех, кто разделил бы твои идеи и убеждения. Но все равно, я рад, что ты здесь.

- Знаю. Иначе ты не принял бы меня.

- Это точно. Что ж, присоединяйся, - с этими словами он передал ему трубку. - Нам надо многое обсудить...

***

Наказание, которое назначил комендант орочьей крепости для Маквы, было куда суровее чем то, что получила Тейваз. Комендант не просто отчитал его как мальчишку. Так ещё никто и никогда в жизни не орал на будущего вождя. Старый орк стучал кулаком по столу, ревел раненым медведем и сыпал такой бранью, от которой у Маквы горели уши. Ему очень хотелось сказать коменданту что-нибудь не менее "приятное", но демонова субординация не дозволяла даже косо смотреть на старшего по званию. Несмотря на то, что Маква был сыном и наследником вождя своего клана, он во многом обязан был беспрекословно подчиняться орку, возглавляющему оборону и руководящему всей жизнью Рассветной. Увы, сейчас он был чуть выше, чем простой воин, и намного ниже коменданта.

Когда непосредственный начальник сына Цхебы прошелся по родне этого самого сына, младший орк не выдержал. Громко зарычав, он одним прыжком покрыл расстояние, разделявшее двух мужчин, схватил коменданта за грудки и оскалив внушительные клыки, прорычал:

- Ещё одно оскорбление в адрес моего отца, или мою мать, и я вырву тебе язык и затолкаю в глотку. И буду в своем праве. Не забывай, ты оскорбляешь вождя и его жену. Я ясно выразился?

- Предельно, - в раз осипшим голосом ответил комендант. Он вдруг вспомнил, что не принадлежит к знатному роду. За годы службы комендантом, он как-то забыл, что его власть распространяется только на крепость, а над ним есть кое-кто выше.

- Так какое наказание вы мне назначите? - совершенно другим тоном осведомился орк.

- Пять дней в карцере, - чуть подрагивающим от волнения и осознания того что и кому именно он только что наговорил, вымолвил комендант.

- Я могу идти?

- Не смею больше вас задерживать.

Когда за Маквой закрылась дверь, начальник Рассветной обессиленно упал в свое кресло. До него только что начало доходить, что он орал не на простого орка, а на будущего вождя одного из влиятельнейших кланов. Промокнув выступивший на лбу пот, он вызвал своего адъютанта.

- Никого не впускать ко мне. Я занят.

- Слушаюсь, - кивнул орк и аккуратно закрыл за собой дверь.

Выдвинув ящик стола, он достал бутылку гномьего самогона и кружку. Щедро плеснув из бутыли, он залпом выпил обжигающую жидкость. Сморщившись от того, что самогон обжег ему пищевод, он снова налил и выпил. Совсем расслабился и забылся. Пора бы немного отдохнуть и снова заняться управлением крепостью. Как же все это не вовремя. И война, и эти противные эльфы из Скальной Пещеры.

Пока комендант крепости Рассветная (орочьей её части) напивался, Маква не торопясь спускался в подвал, где и располагались карцеры. Пренеприятное место, особенно для орков, привыкших жить в степях и ненавидящих каменные мешки. А уж если орк оказывается в подземелье, в тесной клетушке, то и вовсе начинает сначала медленно звереть, а потом стремительно утрачивать разум. Пять дней это предел их возможности сопротивляться замкнутому пространству, давящим стенам, сырости и темноте. Некоторые держатся чуть дольше, но таких лишь единицы.

Маква остановился у входа в тюремное подземелье, сдал дежурному оружие и броню, после чего так же неторопливо начал спуск вниз по лестнице. В самом конце коридора, он остановился у неприметной двери. Рядом с ней стоял орк в доспехах.

- Мне в карцер, - бросил Маква орку.

Тот ничего не сказал, лишь молча открыл дверь. Когда "посетитель" этого поистине жуткого для всего степного народа места скрылся в ещё одном коридора, лишь сочувственно покачал головой. Врагу такого не пожелаешь.

Маква так же неторопливо шел между камерами, словно выбирая себе наиболее уютную. Он остановился примерно посередине коридора и открыл дверь камеры по левую руку от него. Она была крошечная, сырая и темная как могила. С комфортом можно было бы только стоять, ни сесть, ни лечь. Мерзость, в общем. Полтора шага от стенки и до стенки. В самом углу стояло поганое ведро. Усевшись в углу, он упер одну ногу пяткой в дверь, а другую положил на колено, уперев пятку в стену. Не слишком удобно, но сидеть можно. Осталось только расслабиться и притерпеться к неприятному запаху.

Тем временем, Тейваз обедала в заведении Вацека. Анатэма с аппетитом уплетал за обе щеки мясное рагу, от него не отставала Тейваз. Правда, её порция была в два раза больше. Ханкил с неудовольствием наблюдал за ними. Мясо, конечно вкусное, питательное, но негоже эльфам, даже если они темные, есть животную пищу. Кроме того, что животные дают, пока они живы. Вот молоко старший сенешаль очень любил, особенно за завтрак и перед сном. На ночь желательно теплое, с ложкой меда. Может показаться, что для темного эльфа это ненормально и слишком странно. Однако, темные полны всяких разных тайн. Одни из них ужасны и кровавы, а другие милый и забавные, но очень неожиданные.

Тейваз все ещё чувствовала слабость, поэтому она заказала кувшин фэйру - напиток, обладающий различными полезными свойствами, среди которых было и придание сил. Правда, на вкус - просто отвратительно. Да ещё и густой, словно патока. Эльфа сидела с кислой миной, чем немало забавляла своих друзей. Она так смешно морщила носик и кривила губы, что невозможно было удержаться от улыбки. Это смущало её и немного злило. Ужасно хотелось сделать какую-нибудь гадость, чтобы стереть с их лиц эти мины.

Не выдержав, он спросила:

- И в чем причина ваших улыбок?

- Ну, твое питье... ты так забавно выглядишь, когда пьешь его, - ухмыльнулся Ханкил. - Да и выглядит оно на редкость премерзко.

- Знаешь, братец, я бы не говорила так. Особенно учитывая, что содержимое твоей тарелки выглядит совсем не аппетитно. Что это? Живые сопли? Черви или может тухлые водоросли? - приторным голосом поинтересовалась эльфа.

- Уела, признаю. Но все равно ничего не могу с собой поделать.

- Злые вы, уйду я от вас, - с этими словами эльфа допила напиток, выудила самый большой кусок мяса из тарелки и, бросив на стол требуемое количество серебряных монеток и ушла.

- Ну и зачем? - спросил Анатэма у родича.

- Не знаю, честно. А что, действительно похоже на сопли? - эльф придвинул свою тарелку к младшему.

- Угу, да и запах тот ещё. Не советую после этого общаться с женщинами. И тем более, не пытайся их целовать, - рассмеялся Охотник.

- На самом деле, это очень вкусно. Всегда любил лазурную плесень.

- Фу, Ханкил, убери эту гадость, а то я тебе скормлю миску несвежей рыбьей икры.

- Ты жестокий, - рассмеялся старший сенешаль.

После того, как Тейваз покинула таверну, направилась в храмовый комплекс. За три дня её отсутствия накопилось много дел. Требовалось просмотреть кучу рапортов, разобраться с поставками боеприпасов и оружия, проверить наличествующие комплекты амуниции и много чего ещё. Первым делом, сенешаль проверила караулы и как воины без неё проводят тренировки. Оказалось, что все в порядке. Стражи исправно несли службу, на посту никто не спал, а на тренировочной площадке двадцать воинов выполняли упражнения на растяжку, силовые комплексы и отрабатывали связки ударов разным оружием. Увиденное не могло не порадовать, впрочем, так было всегда. Тут, на границе никто не позволял себе расслабиться: ни горожанин, ни стражник.

Младшему сенешалю Тейваз нравилось то, чем она занималась в крепости и вовсе не потому, что можно было командовать толпой суровых мужиков. Просто ей нравилось за что-то отвечать. Она чувствовала гордость от того, что ей, ребенку по меркам сородичей, доверили такое важное дело. А потом она садилась за бумаги, читала донесения, документы, которые приносили ей из храма, и хотелось бросить все и сбежать. Очень уж скучно было читать все это, разбирать почерки авторов документов и формулы из отчетов по накопителям. Думаю, совсем не нужно говорить о том, что Тейваз была практиком, а не теоретиком или научным деятелем, так что формулы были для неё слишком сложными. Приходилось сверяться с различными учебниками, фолиантами и справочниками. От этого у неё портилось настроение, и начинала болеть голова. При чем понять, что за чем следовало было проблематично.

До самого вечера эльфа просидела за отчетами, но так и не смогла все разобрать - во всем виновата болезненная слабость. Так что на завтрашний день ей осталось разобрать три отчета по накопителям. Не так уж и много, если подумать. Отложив донесение, он погасила магический светильник и вышла из комнаты. Ханкил и Анатэма дома не появлялись - у них тоже было много дел, так что дома Тейваз была одна, не считая сильбернов. Волки лежали в гостиной и тихо посапывали во сне. Когда эльфа только подружилась с Ваби и Макадэ, она заказала скребницу, чтобы их можно было вычесывать. Обычная щетка не подошла бы, поскольку мех и этих существ гораздо гуще, а подшерсток и ость длиннее и немного жестче, чем у собак или обычных волков. Небольшим усилием воли она призвала скребницу из своей волшебной сумки. "Блин, даже такое простое действие вызывает слабость и головокружение", - подумала девушка. - "Скорее бы восстановиться". С этими мыслями она тихонечко подкралась к Ваби и провела скребницей по пушистому боку. Тот ей услышал и почувствовал, но все равно сделал вид что испугался, вздрогнув всем телом.

Ханкил и Анатэма вернулись домой вместе, и застали свою сестру, сидящую верхом на млеющем Макадэ, развалившемся на полу, вычесывающую зверя и отфыркивающейся от лезущей в нос шерсти. Кругом валялись клоки черной и белой шерсти, а сама эльфа слегка вспотела. На столике, за которым обычно ели эльфы лежал кинжал, в крестовине которого застряло несколько шерстинок. Рядом лежали две синих ленты с красной окантовкой. Черная одежда эльфы стала местами белой вот шерсти сильберна. Жнец так самозабвенно вычесывала своего друга, что даже не заметила прихода родичей. Наконец, она отложила скребницу и потянулась к кинжалу. Не достала, пришлось слезть с волчьей спины и подойти к столику. Перехватив поудобнее кинжал, она опустилась на колени рядом с Макадэ. Что она делала дальше, мужчины не видели, но даже подумать боялись что именно.

Девушка встала, повернулась лицом к двери и братья заметили, что в руках у неё прядь средней длинны волос, которые она аккуратно положила в небольшую шкатулку.

- Добрый вечер, сестра, - нарушил молчание Ханкил.

- Ах, вы уже вернулись, - то ли спросила, то ли сделала утверждение Тейваз. - Как день прошел?

- Весьма плодотворно, - ответил Анатэма. - А у тебя как? Чем занималась?

- Тоже плодотворно, - улыбнулась эльфа. - Столько дел скопилось за время моего пребывания в лазарете. Ужас. Никогда не думала, что за три дня может скопиться столько бумажек. Ненавижу все эти доклады, отчеты и корявые почерки тех, кто их писал.

- Ха-ха-ха, - весело рассмеялся Ханкил. - Открою тебе страшную тайну: все руководители ненавидят бумажную работу.

- А что это у тебя тут за бардак? - поинтересовался Анатэма.

- А, это... я тут заметила, что Ваби и Макадэ выглядят не лучшим образом, - оба сильберна на неё удивленно уставились. - Извините ребята, но это так. Шкура вся в колтунах, заросли как я не знаю кто. А ведь скоро начнете шубу зимнюю отращивать. В ней же мусора полно будет и вонять станете. Как охотиться будете?

Сильберны переглянулись и не стали выражать своего возмущения. Тем более, что Тейваз снова села рядом с Макадэ и принялась заплетать ему косы. Закончив, она перевязала их лентами и выгнала на улицу, а сама достала щетку и начала уборку. Пух и более жесткую шерсть она скатывала в шарики и складывала в мешочек.

- Зачем ты это делаешь? Не проще ли вызвать гоблинов? - удивился Анатэма.

- Нет, не проще. Шерсть сильберна очень ценная вещь. Её используют во многих зельях и как компоненты для сложносоставных заклинаний. Ну и в некоторых ритуалах. Стоит очень дорого, между прочим.

- Ясно. Ты голодна?

- Зверски. Я закончу с уборкой и пойду в душ, а вы организуйте ужин, пожалуйста, - попросила эльфа.

- Нет проблем, - улыбнулся Ханкил.

После ужина Тейваз немного поболтала с братьями и пошла спать. Переодеваясь, она думала о том, что предстоит ей завтра. Надо было как-то совместить работу в конюшне и свои обязанности, да ещё и доделать сегодняшние дела. Только бы хватило на все сил. Надо будет сходить в дом исцеления и попросить лекарей поколдовать над ней, а то она свалится гораздо раньше, чем зайдет солнце. Она откинула одеяло и забралась в теплую пастель. Кто-то с помощью магии подогрел белье, она прекрасно это чувствовала. И была очень довольна, поскольку ненавидела холодные простыни и подушки. Ещё раз, прокрутив в голове предстоящие дела, девушка заснула.

В то же время Маква пытался устроиться на жестких камнях с как можно большим комфортом. Каждая мышца затекла и неприятно ныла. Кроме того, он с самого утра не ел и желудок уже давал о себе знать. Хотелось пить, хоть влажные стены облизывай. А ещё он потерял счет времени и не знал, то ли уже ночь, то ли уже наступил следующий день. Как мог орк размял мышцы и прислонился к холодной стене спиной. Холодно и мокро. Давило одиночество, темнота и тишина. Он слышал стук своего сердца так ясно, что казалось, будто оно бьется не в груди заключенного, а прямо над его ухом. Это сильно раздражало. А ещё, несмотря на способность видеть ночью как днем, он с трудом мог разглядеть собственные ладони. Даже несмотря на то, что поднес их к самым глазам. Вздохнув, она помянул "добрым словом" всех демонов бездны, коменданта и всем подземелья мира, попытался уснуть.