Во вторник Изольда Ивановна не пришла на работу. Телефон домашний не отвечал, а мобильного у пожилой бухгалтерши отродясь не было. Сослуживцы, беспокоясь о неизменно пунктуальной и ответственной женщине, уже решили проведать её, но в среду, как обычно в восемь тридцать, Ивановна подъехала на блестящей серой "Волге". Традиционно за рулем был муж Изольды Ивановны, он помог жене выйти из машины, напоследок поцеловал в щеку и помахал рукой. Эта необъяснимая для жэковских работников новенькая машина последние три месяца стала неотъемлемой частью ритуала появления старшего бухгалтера у дверей конторы. Внешний облик Изольды Ивановны, дамы полноватой и немного старомодной, за день ничуть не изменился. В заполненный громкими утренними звуками кабинет неспешно вошла высокая женщина в светло-бежевом кримпленовом костюме, белой гипюровой кофточке и с неизменно мастерски уложенной "бабетой" на блондированных волосах, ярко наведенными черными "кисками" на веках и перламутровой помадой на губах. Выслушав вопросы коллег по поводу ее отсутствия, Изольда Ивановна шумно вздохнула и, манерно кривя губы, своим неподражаемым архангельским говором изрекла:
- В суде ответствовала. Предупредить не смогла, телефон, беда, отключен. У меня из суда и бумага с печатями есть.
Неспешно открыла белую лакированную сумку, достала тщательно упакованный в полиэтиленовый пакетик серый казенный листочек, развернула значительный, в ее понятии документ, и торжественно вручила худенькой подвижной шатенке в очках. Усталая, замотанная начальница районного ЖЭКа, хмурясь больше по должности, с явным женским любопытством взяла казенный бланк, прочитала и с удивлением взглянула поверх очков на подчиненную:
- Изольда Ивановна, что же вы в суде ответствовали?
- Рассказывала, как откусила мужу ухо.
На этой фразе утренний гул большого кабинета, налетев на невидимую преграду, замер. Перестали брякать чашки, стихли телефонные разговоры, остановились прыгающие по клавиатурам компьютеров пальчики. Пять пар глаз широко открылись и с настоящим интересом, по-новому, увидели бухгалтера предпенсионного возраста, ранее ничем, кроме старомодной прически, не примечательной.
- Откусила ухо?- начальница, забыв, что она при исполнении, по-соседски переспросила: - Как это ухо откусила?
- Ну, как кусают? Чего вспоминать-то, так, маленький кусочек. Это ж когда было? Еще зимой!
Изольда Ивановна подошла к своему столу, по-хозяйски убрала сумочку, достала чашку и направилась наливать чай. Вечно шумный кабинет узнал редкую торжественную тишину. Абсолютно разные женщины изумленно смотрели на "семейного каннибала", молча переглядываясь друг с другом. Лишенная чувства юмора Ивановна своим признанием поразила коллег настолько, что подробности истории, явно имевшей место быть, хотелось слышать даже совсем не любопытным. Первой на уточнения решилась непоседа Светочка. Взяла с тумбочки тарелку с пряниками, заботливо поставила ее перед сидевшей за столом героиней и, заглядывая в сильно накрашенные серые глаза бухгалтерши, по-детски невинно-наивно произнесла:
Не ответить на такой вопрос мог разве что абсолютно черствый человек. Черствой Изольда не была, ей и самой, видно, хотелось выплеснуть в мир свою историю. Не часто, а вернее еще не разу, пожилая женщина не чувствовала к себе настоящего внимания. Сохраняя нейтральный тон, начальница осторожно уточнила: - Изольда Ивановна, за что вы мужу ухо откусили?
Вопрос будто сильнее качнул не стоящие на месте качели, и, чувствуя себя героиней, при этом искренне смущаясь, Изольда начала рассказывать.
Ну, это, значит, что сказать? Все ж было, как всегда, нормально. А тут супруг мой, Михаило, значит, смотрю, задерживаться стал с работы. Один раз после сериала, пришел, потом снова в аккурат после ужина. А тут, и вовсе поздно. Ну я ничего, мало ли, какие дела свои. Вопросов лишних я не задаю, не пристало женщине, но на душе совсем неспокойно стало. Мыслила: не удумал ли он на старости кобелем стать? В журналах про всякое пишут, когда кризис этот. Потом, вроде, не задерживался неделю, а тут после пенсии его военной пришел к концу "Новостей". Принес коробку. Поужинал, отнес ее, коробку, значит, в детскую и двери закрыл. Ну, я ждала, ждала, а потом уже и спать укладываться пора, захожу я в детскую, мальчики ж не живут уже с нами, пустая она стоит, комната эта.
Изольда Ивановна от вновь переживаемых впечатлений встала волнуясь из-за стола, и стала расхаживать по кабинету. Рассказ становился торопливым, а голос рассказчицы звучал в тишине все громче. Певучее архангельское "О" звучало от волнения в каждом слове, невольно улыбая слушателей. Руки женщины, то опаздывая, то опережая трогательно складывались на груди, или в отчаянье разлетались в стороны.
Вот, захожу в детскую, а отец сидит, значит, на полу перед коробкой и бумажки какие-то рвет. Я ему говорю: "Пора спать ложиться". А Он мне: "Я после приду". Я ему: "Что это ты тут на полу?" А он: "Я лотерею проверяю". "Где взял?"- спрашиваю, а он: "Купил!" Представляете!? ОН - купил! Где ж взял денег, паразит? Вон сколько талончиков ентих! А Он мне, представляете, без зазрения всякой совести отвечает так снизу: "Я, - говорит, - пенсию получил!" Тут меня как кто ударил по голове! Я ему: "Ты, что, леший лесной, - говорю, - ВСЮ пенсию на эти бирюльки потратил?" А Она мне, как сволочь последняя, без стыда отвечает: "И аванс весь..." ВЫ ж представляете! Он на те лотерейки все наши деньги вбухал! Ну, я и не помню, как кинулась. И била уж его! И он меня, знамо дело, колотил. Оторвать меня, если уж вцеплюсь, трудно. Ну, под горячую руку ухо это прямо перед моим носом, я его и цапнула. Крови было... Испугалась. "Скорую" сама вызвала, повезла его, сердечного, в больницу. Там все сделали, как положено. Только они сказали, что раз бытовая с повреждениями - милицию надо. Протоколы и все такое.
Дойдя до этого места, увлеченная рассказом Изольда, остановилась посредине комнаты, перевела дух и тихим голосом закончила:
- И ведь, что обидно, Михалыч заявление написал, сукин кот. Обиделся за кусок уха откусанный. Вот суд был. Оправдали меня. Судья так и сказала: "В состоянии аффекта жена ваша, не выдержав неожиданной вести об утрате семейных денег, откусила два сантиметра мочки правого уха."
Застывшие коллеги, сидящие буквально с открытыми ртами, старательно пытались представить эту невозмутимую, степенную женщину не просто дерущейся, а, более того, откусывающей мужу ухо! Коллеги заслушавшись историей, молча переглядывались не зная как реагировать, рассказ Ивановны поразил всех. Лишь самая молодая, Светка, нарушая застывшую тишину, как-то предательски хрюкнула, рот ее расплылся в широчайшей улыбке, и, не сдерживая переполнявших ее эмоций, она засмеялась в голос. За ней, еще стараясь сохранить серьезность, засмеялись все остальные. Смех вывел женщин из состояния ступора, и вопросы на озадаченную несерьезной реакцией Изольду посыпались лавиной.
- Что, правда, прямо кусочек откусили?
- Да. Жаль, выплюнула, не помню куда. Говорят, можно было пришить.
- А что с лотереей? Выиграли?
-Да нет, чего уж, во всех лотерейках было только гривен тридцать.
- А потратил он сколько на них?
- Так почти пятьсот гривен, ирод.
- Да, за такую шалость не только ухо можно откусить...
- И как вы теперь живете? Мы видим, муж вас каждый день на машине к работе подвозит!
- Так куда он денется! Это ж я ему машину купила!
После этих слов в кабинете снова воцарилась тишина. Веселость мгновенно улетучилась, и новый, не простой, интерес нарисовался в глазах заведенных коллег. Виновато оглядываясь по сторонам, Изольда Ивановна, смущаясь и краснея, продолжила, как бы оправдываясь: - Ну, так, я ж после того, как Михайло заявление свое в милиции оставил, обиделась на него сильно. Вотместку, на премию, которую нам к Восьмому марта выдали, не стала покупать новый пылесос, а пошла и тоже купила лотерейки. Ну и, знамо дело, выиграла...
- Много?- только и смогла выдавить из себя изумленная начальница.
- Вот машину, ему, неблагодарному, купила, себе пылесос, и летом поедем в отпуск к родне в Архангельск. Десять лет не были. Хватит и на подарки.
- Он на вас в суд, а вы ему машину купили на выигрыш?... - тихо прошептала изумленная Светка.
- Ну так, он ж по-другому не мог. Военный, растудыт его. Принципы у него! Сказал: "Раз так положено, значит, все нужно по закону!" Куда я ему перечить стану? Мужчина все ж таки.
- Ну мог и простить вас, заявление не писать, подумаешь, кусочек уха... - Светка еще больше терялась в непонятной ей психологии старомодной женщины с Окающим говором.
- Так протокол милиция писала, а Михайло злой тогда ходил целый месяц, неловко ему было перед сослуживцами. Вот и заявление отдал. Чтоб, значит, сохранить мужское достоинство. А без этого достоинства куда ж мужику? Так... одно б название было. За что до сих пор уважаю и люблю его, девочки. Вот, тридцать лет утро вместе встречаем.
-А если бы засудили вас? - не унималась юная Светка.
- Не думаю. Муж на суде сам-то меня больше всех и оправдывал. Любит он меня. Даром, что ему ухо откусила.
- Вот ведь... бывает такое!- восхищенно прошептала Светлана, мечтательно закрывая глаза, и почти шепотом закончила: И где взять таких мужчин?
- Лотерея это, деточка..., - как бы самой себе, отворачиваясь к рабочему столу, подвела итог задумчивая начальница ЖЭКа.
В кабинете чувствовалась легкая сиреневая дымка счастливой ауры, исходившей от незаметно улыбающейся, по-своему мудрой и правильной женщины. Задумчивые коллеги теперь совсем по-другому смотрели на вычурную "бабету", черные стрелки и старательно нарисованные бантиком губы - напоминание о неповторимой загадке романтики великих звезд шестидесятых.