Ценитель Хокку

Треск дров в печи.
В котле исходит паром
Сушеных трав мистический отвар.
В окошке - даль, и бескорыстным даром
Ссыпает лес вериги снежных чар.

Крыльцо заметено до верха.
Пушистым саваном сокрыто озерцо.
Идиллия. Но вызывает приступ смеха
Кошачий нос на томике Басё.

Периодически меняя парадигму
Полночных бдений с книгами в руках
За десять лет котенка я подвигнул
Ценить гармонию в людских словах.

Случайная зарисовка

Ненастный вечер. Тишина.
Свет ночника и треск пластинки.
Дымит сандал. Бокал вина.
Святого Вита чтят снежинки.

Экран окна. Парящий лед.
Субтитры чьих-то поздних стоп.
Всему в природе свой черед.
Снег вдруг срывается в галоп.

Мерцанье граней. Блеск кристаллов.
Бриллиантовый вертеп в ночи.
Под крышей - острия кинжалов.
Отточены слезой лучи.

Спектакль на грани апогея.
Кулисами темнеет лес.
Со спящих крон скользит, робея,
Лавиной белый занавес.

Старец-дом

В пустых глазницах дома тьма и холод.
Печь превратилась в изразцовый склеп.
Уже никто не даст теплу и свету повод
Здесь возродится. Дом навек ослеп.

Щербатым ртом провал в полу чернеет.
Раскрытый зев подвала словно грот.
Склонишься, сделав шаг, и, вдруг, повеет
Болезненный и терпкий смрад болот.

Отживший век. Взрастивший поколения,
Чье детство - в горках тлена на полу
Ослепший дом не ждет выздоровления,
Ссыпая в раны времени золу.

Цикличность

В осеннем парке падает листва.
Вновь Персефона тяготится пленом.
Оплакивает мать порочность воровства,
Дождем стеная над древесным тленом.

Деметры лик сокрыт от глаз людских,
В Аидовы чертоги взор направлен.
Земля полна обрядов колдовских,
Кристалл росы в кленовый лист оправлен.

Ветрами перемен проникнут мир.
Скорбящая богиня безутешна.
Дарами лета насыщает тризны пир,
Не видя дочери. В Аиде тьма - кромешна.

Со временем, остатки пира скроет снег.
Деметра облачится в платье девы.
И будет, храня жизни оберег,
Смотреть бесстрашно в Церберовы зевы.

В Природе все циклично и, порой,
Жизнь выступает, словно наваждение.
Душе истерзанной, покрытой мишурой
Скорбь матери дает освобождение.