Аннотация: Страшно конечно..мне, но всегда хотелось знать что такое отзывы читателей... В этом рассказе описывается один из самых ярких моих снов, я так четко его запомнила что воспроизвести не составило труда.
"СНЫ ЧЕЛОВЕКА".
Что значит погрузиться в ужас? Окаменеть, оцепенеть, почувствовать удушливые или ледяные волны? Погрузиться в ужас, значит понять, что он зарождается внутри тебя, вибрирует в грудной клетке, заполняет душу и разум, даря дикую панику. И нет спасения. Как зверь, хочется забиться в угол, ощутит стены с трёх сторон и опасность лицом к лицу, чтобы некуда было отступить, дать противнику ложную надежду на победу, но только бить до конца, спасая то, что оставил страх.
Теплые вихри слабого ветра. Старая пятиэтажная хрущёвка, бабушкин дом, я его помню. Даже сейчас мы с семьёй иногда приезжаем навестить бабулю, в город моего детства. Когда-то мы с братом облазили здесь все окрестности, всё было таким знакомым, а сейчас почему-то страшно. Потому что давно не лазили по гаражам, по деревьям, забылись тропинки и секретные места, детские штаб квартиры, да и город постарел, стал ново-хмурым совсем незнакомым.
Странно всё это. Вокруг столько людей, я вглядываюсь в лица. Я их знаю, всех знаю.
Мама, папа, старший брат, обе бабушки, старые и новые друзья. Вы то откуда здесь? Университетские подруги? Вы не знаете моего города, вы никогда здесь не были, не смогли бы найти этот бабушкин дом, её подъезд. Но вы все здесь. Тесной стайкой стоите у чахлой, отполированной детскими и старческими руками осины, молча, с жалостью смотрите мне в глаза. Не надо! Я и так всё чувствую, ещё не знаю почему, но чувствую. Это внутри меня, терзает и стонет, всё сильней и отчетливей. Это страх, может боль, явное осязание грандиозной беды. Только моей беды. Вы все любите меня, вы хотите мне помочь, я вижу это, и знаю, и вы знаете, что помочь мне уже нельзя. Как это обидно чувствовать вокруг себя столько заботы и желания защитить, чувствовать невозможность этой защиты и не понимать, почему "нельзя", и откуда пришла эта "моя" беда.
Страх стихийно сливается с это нефизической болью, постепенно превращаясь в животный ужас, заполняя меня всю, бросает, заставляет бежать. И я бегу. Я слышу за спиной шаги, чьи-то тяжёлые тренированные ноги преследуют меня, их много, я знаю, они меня ненавидят не потмучто хотят, а потомучто так надо, не им, не мне, кому-то другому. Все мои близкие, они остались там, у подъезда, их не тронули. Это моя погоня и значит, только мне идти до конца. Мама, я не чувствую в себе сил спастись, и не чувствую воли остановиться, я хочу жить, понять от чего я бегу!
Странным образом в голове всплывают старые тропы и узкие лазы между гаражами. Я не знаю от кого убегаю, не знаю, почему и куда, но точно знаю по какому пути. Это путь в мельчайших подробностях рисует мне детство, я протискиваюсь между стволом обгоревшего дерева и железной решеткой, как когда-то пятилетней девочкой, спасаясь от пацанов-оболтусов. Легко взбираюсь на крышу ржавого гаража по пустым коробкам, прыгаю с одной крыши на другую, не боясь упасть, спасаясь от тех, кто всё ближе и ближе. Их топот становиться всё громче и громче, ужас давит все, оставляя только животный инстинкт к самосохранению. Я бегу и бегу, ни один час, ни два, вне времени, по пространству детских воспоминаний.
В голове одна мысль. Тогда, мы играли, я случайно наткнулась на угол в гаражах, защита от шпионов мелькнуло в моей детской головке и забылось.
А сей час тот угол все, что у меня есть. Есть цель - есть куда бежать. Ещё одна крыша и прыжок, леденящий, в никуда. Приземлилась в кучу сухого мусора, мягко. Не хочется открывать глаза, страшно, я вся съёжилась, в маленький-маленький комочек, меня нет, я спряталась, как в детстве, не найти, пусть взрослые поволнуются. Но страх, недетский ужас не отпускает. Нельзя вечно прятаться, можно отсидеться и с открытыми глазами, шагов ведь больше не слышно, а это значит, что они отстали.
Медленно открываю глаза. Солнце необычайно яркое, но такое мягкое, рассеяно сквозь насыщенную зелень роскошных крон вековых деревьев. Трава толстым темным ковром покрывает землю, там играют дети, слышен их смех, как сквозь вату. Почему? Они так близко, они меня не видят, а я их вижу, через железные прутья забора, отгораживающего мою кучу мусора, мои гаражи, мой "тайник от шпионов". Раньше здесь не было этой английской лужайки.
Внутри взрывается шар - сгусток нервов и паники, всё сильней вибрируя внутри меня, отбирая последнее - инстинкт жить. Он здесь, он за моим забором, рядом со мной, он один из них. Я его чествую, но не вижу, не хватает сил повернуть голову и встретиться взглядом. Наверное, это конец.
Резкий поворот головы, последний рывок мёртвой воли. Вот он. Жесткий, упругий как пружина, тлеющая чужая ненависть. Сидит легко на корточках, внимательно смотрит на меня серьезными темно-серыми глазами, в них упрёк. Не смотри! Я тебе ничего не сделала, я им ничего не сделала, и даже тому, кто вас послал я тоже ничего не сделала. Я не знаю ни тебя, ни его, но боюсь, того, что ВЫ можете сделать МНЕ. Он внимательно изучает меня, я - его. Сильное тренированное тело, вытянутое породистое лицо, бледная кожа, светлый ежик густых коротко стриженых волос. Я тебя точно не знаю, никогда раньше не видела. Смотрим. Детский смех за забором. Он не двигается - ждёт? Он не сделает того, зачем его послали, я чувствую, но не верю ему, никому не верю.
Банально, но сны редко заканчиваются логичным, полным концом. В комнате уже светло, наверное, часов девять. Холодно. Я всегда сплю с открытой форточкой, даже зимой. Всегда. Закрыта дверь в комнату, но открыта форточка. Страшный сон, переживаю эпизоды, словно заново вижу, так чётко. Небывалое чувство животного ужаса ещё мягко вибрирует внутри. Последний эпизод, его не было во сне, он пришел после, при свете солнца, как напоминание о пережитом ночью в обрамлении самых беззаботных картин моего детства.
ОН поднимает на крышу какой то сверток, вытянутый тяжёлый. Вокруг него другие. Лиц не вижу, может, просто не помню. В низу мой тайник, там никого нет, только мусорная куча отчего-то стала значительно больше. Другие смотрят вниз, они ничего не нашли, упустили жертву, а ОН им ничего не сказал и никогда не скажет. Никто не расстроился и не разозлился, ведь это не их погоня, не их беда и страх. Не слышно детского смеха, не видно зелёного парка, у них даже ЭТОГО нет. Несколько пуль выпущено в кучу мусора - клеймо профессиональных охотников. Всё возвращается туда, откуда пришло, и Он вместе с ними, один из них, вместе с ним его свёрток, а внизу куча и пули.
Вопрос. Где Я?
Не хочу видеть такие сны, больше не хочу. Не верю в вещие, верю в больную фантазию и сильное напряжение.