Семёнова Елена : другие произведения.

Темная звезда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как правильно поступать, когда перед тобой стоит выбор: долг семье, роду, Кругу Ведающих, или собственные желания, или есть возможность все совместить. И всегда ли решения принятые тобой верны и несут пользу окружающим, всегда ли власть и силу имеющий непогрешим? Что легче пожертвовать собой или кем-то. Всегда ли ты в состоянии предугадать последствия твоего выбора. А зная последствия, легко ли жить, понимая что ты себе или кому-то сломал жизнь. КОММЕНТАРИИ УСКОРЯЮТ ВОЛШЕБНЫМ ОБРАЗОМ СКОРОСТЬ НАПИСАНИЯ. Имеет смысл кидаться тапками, не обижусь, самой не всегда видно свои косяки. ЧЕРНОВИК. Продолжение добавлено 26.07.15. К сожалению на данный момент произведение ЗАМОРОЖЕНО, в связи с ОГРОМНОЙ загруженностью. Произведение обязательно будет дописано, просто на данный момент физически нет времени на написание. Приношу свои извинения ожидающим продолжения.
  Темная звезда
  
  Глава 1.
  
  Эльфийскую границу пересекла я еще утром и теперь пробиралась через чащу Вечного леса. По моим расчетам я почти у родового имения своего прадеда. Лошадь пришлось оставить возле окраины леса и дальше идти пешком, чтобы сократить путь, за лошадь я не беспокоилась, она у меня умница, дорогу найдет сама. Воздух в лесу был влажный, солнечный свет с трудом пробивался сквозь кроны вековых деревьев. Здесь царила своя особая жизнь, в которой нет места пришлым двуногим, коим я в данный момент и являюсь. Всякие букашки шныряли по земле и в воздухе, заливались на разные голоса пташки, прячась в яркой зелени. Я вышла на небольшую полянку, над которой стояла радуга, изумрудная трава сияла в капельках росы. Утро в Вечном лесу. Красота. Умиротворение. Вдруг птицы смолкли, я осторожно стала отступать в тень деревьев, выискивая глазами причину внезапной тишины... Вжиххх. Раздался звук спущенной стрелы и тут же грудь разорвала острая боль... я попыталась вздохнуть, но услышала собственный хрип... опустила глаза... стрела торчит из груди... в яблочко... звуки и свет пропали... звон в ушах... темнота...
  
  - Давааааай, наадоо этооо выыыпииить, - звуки медленной возвращался, - Нуу, красаавица, пей, пей, - я послушно сделала глоток какой-то травяной пакости, - вот так, молодец...
  Я осторожно открыла глаза. Уставилась в расписной потолок с изображением ночного неба. Не может быть! Я дома в своей комнате...
  - Кто ты такая? Красавица. Эээй, посмотри на меня, - пальцы пощелкивали у меня перед глазами, - Как. Тебя. Зовут.
  Я попыталась сосредоточиться и перевела взгляд на спрашивающего. Передо мной сидел светлый эльф, но я его не знала: зеленые миндалевидные глаза, тонкие губы, прямой нос, высокие скулы. Взгляд выхватывал основные черты лица. Он красив... я бы его запомнила... нет, не знаю... не знаю... Но он враг и не должен знать кто я.
  - Ты говорить можешь? Как тебя зовут? - повторил эльф.
  - Гмммм... - все, сил нет, опять ушли звуки и свет...
  
  Я проснулась. Да, я действительно проснулась, а не пришла в себя. Открыла глаза. Прислушалась к своему телу. Сознание в порядке, но боль в груди очень ощутима. Странно регенерация слабо работает. Точнее, вообще не работает. Это чем же в меня ткнули. Ладно это отложим на потом, первостепенное сейчас - как я здесь очутилась. Сумерки... Расписной потолок, мягко светят звезды с нарисованного неба... Это же моя комната... прадед сам создавал звезды, что бы они сияли в темноте. Я осмотрела помещение. Ну да, это моя комната. Вот слева большое окно, рядом с широкой кроватью тумбочки, напротив кровати резная дверь, справа дверь в гардеробную, а рядом двери в уборную и купальня. Уборнаяяяя, да, уборная, мне именно туда сейчас и надо, очень надо. Я откинула одеяло и попыталась встать.
  - Мммм, - стон сам сорвался с губ, какая же я слабая, жуть, ручки, ножки трясутся, в глазах все пляшет, в ушах шумит. Я не смогу дойти до комнаты. А моя сила? А силы почти нет. Во всяком случае ее очень-очень мало. Надо преодолеть боль и слабость и подняться. Главное сделать первый шаг, - ооох, - я поднялась на ноги, и по не многу, медленно, но верно я двинулась вперед.
  Поход в уборную и обратно отобрал сил немерено, я со стоном завалилась обратно на подушки. При каждом вздохе раздавался хрип, рана ныла болью нещадно. Да что это такое, почему регенерация не работает? Я приложила руку к груди и попыталась увидеть рану внутренним зрением... дела не ахти, легкое пробито насквозь, еще бы чуть-чуть и наконечник вонзился бы в сердце. Силу удара загасила ткань эльфийских доспехов.
  - Ты чего это по комнате прыгаешь, а? Или думаешь, рана не откроется? - на пороге моей комнаты стоял эльф, тот самый, что поил меня какой то гадостью, - ты наполовину человечка, у тебя регенерация слабее, чем у твоего отца!
  - Аааа? - от такого замечания я онемела на время. Но я даже на чуть-чуть не человек. Он знает кто мой отец? Нет. - Ты кто? Представься.
  - Исилендил, - произнес эльф, мягко улыбаясь, - а тебя как зовут? А то прошлый раз я сумел расслышать только ммммррр.
  - Исилендил, - повторила я, что-то знакомое. Ага, если мне не изменяет память так зовут второго наследника Светлых. Ему незачем знать кто я. - Ну, а я Гилле, - надо быть помягче.
  - Я повторюсь, тебе не стоит двигаться...
  - Но, мне очень надо было в уборную, вот я и встала, - я почему-то стала оправдываться перед эльфом.
  - Достаточно было позвать меня.
  - Откуда я знала, как мне вас позвать, если я только, сейчас узнала ваше имя, - вдруг я почувствовала вкус крови во рту, а через мгновение кашель начал душить меня. Эльф подскочил ко мне с салфетками и каким-то пузырьком. Посадив меня, подал мне посудину.
  - Сплюнь, ну же давай, надо остановить кашель и кровотечение, - я давясь кашлем сплевывала собственную кровь, эльф поднес к моему рту пузырек с широким горлышком, - Давай, это надо выпить, - я замотала головой, как мне пить если кашель не дает, но эльф схватил меня за волосы и запрокинув мою голову, влил какую-то гадость пришлось глотать. Буквально через четыре вдоха кашель прошел. Эльф подал мне воды. - Извини за грубость, но медлить было нельзя. Лучше тебе не разговаривать, а то приступ случится снова, - он стал убирать посуду и окровавленные тряпки.
  - Покажите наконечник стрелы, прошу вас, - обессиленно я откинулась на подушки.
  - Хорошо, но только молчи, - Исилендил, подошел к письменному столу и взял с него сверкнувший в свете магического огня, наконечник стрелы, - вот держи. И можно на 'Ты'.
  На ладонь мне лег темный кристалл, взяв его поудобней я посмотрела через него на свет. Кристалл засиял. Попробовала нагреть его, а затем резко охладить, но кристаллу это не причинило вреда. Да, те кто покушались, знали чем можно меня убить. Я показала эльфу жестами, что мне надо на чем то написать. Он подал мне мел и дощечку. Я написала на общем 'Это особо обработанный черный горный хрусталь. Замедляет регенерацию тканей. Нужны: кора хлуда, тотелчис, рошка, кромс. Дозировка по одной ложке на питьевую флягу. В кипящую воду высыпать вещества в указанной очередности, накрыть крышкой и обернуть в ткань, дать остыть, оставить в кружке на ночь в свете луны. Влить в рану'. Я протянула эльфу дощечку.
  - Ты травница? - на догадку эльфа я кивнула головой. Я ведь не вру, все ведьмы травницы. - Но кому надо убивать простую травницу? - в ответ я пожала плечами. Кому-кому? Многим! - Кому надо уничтожать такую красоту? - он в задумчивости провел пальцами по моей щеке. - Ладно, ложись спать. Мне видимо придется опять спать здесь.
  Я с удивлением посмотрела на него.
  - Ну не мог же я оставить тебя одну и дать задохнуться. Спи давай, возмущаться потом будешь. Подушку вниз не опускать. Хуже будет.
  
  Я проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит.
  - Доброе утро, - эльф сидел в кресле и улыбался мне, - давай попробуем проделать процедуры, - я с удивлением подняла бровь, - твое лекарство готово, - с этими словами он расшнуровал мне сорочку и спустив ее с плеч, стал разбинтовывать рану, - сейчас будет больно, надо снять остаток повязки, терпи.
  И он дернул повязку отдирая ее от раны, от боли я приглушенно застонала, а эльф, не обращая внимание на мой стон, поднял меня на руки и перенес в кресло-качалку из лозы, наклонив его назад, устроил что-то вроде кушетки и принялся обильно поливать рану. Я опустила глаза и стала смотреть за процессом. От настоя немного затянувшаяся рана раскрылась, лишняя жидкость вместе с темной кровью и сукровицей стала выливаться наружу, я заметила, как через какое-то время рана стала затягиваться изнутри. Рана была промыта, но как только жидкость закончилась, регенерация существенно замедлилась, и пусть рана еще не затянулась, а это было лишь вопросом времени. Но теперь мне точно можно говорить!
  - Перевязывай, но остатками смочи салфетку, которую положишь поверх раны, - я стала давать распоряжения.
  После завершения перевязки, я поняла, что сижу мокрая, перепачканная собственной кровью.
  - Я сейчас тебя оботру и переодену, тебе не стоит двигаться, - сообщил эльф о своих дальнейших действиях и многозначительно усмехнувшись, добавил, - не возражай, не поможет, я и так все уже видел.
  - Ты... ты..., - возмущение не давало высказать все, что я думаю о своем врачевателе.
  - Да я, я, успокойся уже. Как я мог помочь тебе и не увидеть тебя, - усмехнулся эльф, - не переживай я не особо разглядывал, но была бы ты не так сильно ранена, я бы не только разглядел...
  Я дернулась, в попытке встать, но эльф ухватил меня за правое плечо и буквально пригвоздил к креслу.
  - Я сказал, не дергайся! - рявкнул эльф, - или я тебя обездвижу.
  Я уставилась на него ошалевшими глазами, никто из посторонних не смел на меня кричать, я к такому просто не привыкла, а этот... он протянул руки к сорочке и разорвал тонкую ткань.
  Мне вдруг стало так обидно и стыдно за свою беспомощность и за то, что мужчина видит меня обнаженной против моей воли. Пусть он видел мою грудь, это было необходимо, по-другому нельзя сделать перевязку, но ниже... От сознания собственной беспомощности я закрыла глаза, с силой сжала зубы, схватилась за обрывки сорочки, пытаясь удержать руками ткань и хоть как-то прикрыться ниже талии. Я почувствовала, как мокрая теплая губка скользит по телу, смывая грязь, но когда он стал спускаться ниже... я не смогла больше терпеть.
  - Пожалуйста, прошу не надо, оставь мне хоть каплю гордости... прошу, - прошептала я.
  - Что с тобой, я оказываю тебе помощь, смываю кровь с тела, а ты говоришь о гордости? - эльф остановился.
  - Это ты не понимаешь. Одно дело, когда я была без сознания, но теперь... прошу, ведь здесь должна быть служанка, позволь ей это сделать.
  - Хорошо.
  Я открыла глаза и прикрылась обрывкам ткани. Светлый смотрел на меня каким то странным взглядом. Потом ни слова не говоря развернулся и вышел. Довольно скоро в комнату вошла невысокая пожилая женщина, вся такая мягкая и пухленькая, что ее хотелось пощупать, с доброй улыбкой и глазами светящимися от нежности. Это моя бывшая няня Миловина, но видимо няни бывшими не бывают.
  - Гилле, детка ты уже пришла в себя...
  - ШШШ, - я приложила палец к губам.
  - О, мейла вы очнулись. Господин Исилендил сказал, что вас надо привести в порядок. Сейчас мы все сделаем, - затараторила Мила, - может сразу в купальню? Встать сможете?
  Я с ее помощью встала, но тут влетел эльф, подхватил меня на руки и отнес в купальню. Как только дверь за ним закрылась, я оказалась сидящей большой чаше с водой, а Миловина аккуратно, чтобы не намочить повязку стала обмывать меня, я решила, что уже можно говорить.
  - Мила, что здесь делает младший наследник?
  - Господин Морнэмир ждал его, дней через тридцать. Но он приехал шесть дней назад, ему видите ли, отдых нужен. Пять дней назад он вернулся с тобой на руках. Лечил сам, кормил сам, почти не отходил от тебя, меня не подпускал. Я только Веду молила, что бы ты чего в беспамятстве не наговорила, но вроде ты молчала.
  - Странно все это. А Морнэмира все нет? Он что-нибудь говорил?
  - Господин задерживается на месяц. Тебе он передал, на случай встречи с этим, - женщина кивнул в сторону дверей, - говорить, что ты ученица господина по эльфийскому целительству, я же должна относиться к тебе, ровно, как к любому другому гостю.
  - Знаешь, я думаю, что говорить ему вообще ни чего не стоит, только если спросит. Не лги ему, он может почувствовать, лучше недоговори. Я враг ему. Зови меня Гилле, так ты не солжешь, но и полного имени не скажешь. Бесы! Если он сейчас узнает, кого спас, боюсь представить, что он сделает.
  - Господин не раз говорил тебе, не наживать себе врагов. Хотя чего я удивляюсь. Тебя воспитали дроу и явары, тебе не ведомо милосердие...
  - Мила, уймись, не тебе меня судить. Может милосердие не моя добродетель, но с совестью у меня все в порядке.
  - Да уж, куда нам. Ладно, Сестры беспокоились о тебе, когда сможешь, поговори с ними. Ясна вообще с ума сходит. Все, ты относительно чистая.
  Миловина помогла мне одеть чистую сорочку и уложила обратно.
  - Теперь тебе надо набираться сил.
  - Мне еще нужен отвар от черного кристалла.
  - Хорошо, я сделаю. Мейла, вам надо поесть. Сейчас принесу мясное тертое варево и булочки с медом и молоком.
  На следующее утро, эльф сам принес отвар, на этот раз отдирать бинты не пришлось. Рана затягивалась, так что бинтовать ее смысла не было, и я уже сама прикладывала кусочек ткани, смоченный в отваре к рубцу. Дня через два затянется окончательно. Только сил было очень мало, потому все что могла себе позволить, это выходить из комнаты в сад. Но я выздоравливала. Моя сила восстанавливалась. Эльф со мной не разговаривал, да и Миловина его почти не видела. Он уходил в лес после завтрака и возвращался к ужину, а я этому обстоятельству только рада была, с глаз долой из мыслей вон. Где то через неделю, утром я решилась привести себя в порядок и появиться на кухне. Я приняла ванну, с помощью Миловины расчесала свои волосы, заплела их в две косы и закрепила их на голове в виде короны гребнем, зубцы которого при нажатии раскрывались и превращались в острейший веер. Переоделась в штанишки и длинную тунику с разрезами по бокам, под полы туники к бедру я прикрепила кинжал. Все-таки привычка иметь оружие под рукой - дело серьезное.
  Я решила приготовить оладьи с яблоками. Начав срезать кожицу с зеленых яблок, я вдруг вспомнила зеленые глаза эльфа. Красивый он, непрошеный вздох вырвался из груди. Ооой, нельзя, нельзя, нельзя. Влюбляться нам совсем нельзя, тем более в светлого эльфа из правящей семьи. Приступила к нарезке яблок. Он еще и хамовит к тому же.
  - А ты хорошо владеешь кухонным ножом, - раздалось со спины.
  От неожиданности я аж подскочила и отточенным движением перехватила нож обратным хватом. У порога стоял Исилендил, заметив мои манипуляции с ножом, он слегка прищурил глаза.
  - И видимо не только кухонным, - произнес он.
  - Ты присаживайся, если подождешь, скоро будут оладьи, - я зачем то пригласила его к завтраку.
  Он кивнул и сел за стол. Неловкое молчание повисло в кухне.
  - Скажи, а что ты делаешь на нашей земле? - наконец заговорил Исилендил.
  - Я пришла проведать учителя но, оказывается, возникли осложнения и он будет только через месяц, а я ждать так долго его не могу, наверно дней через 14 уеду.
  - Учитель? Ты ученица Морнэмира? - удивился эльф.
  - Ну да, он обучал меня эльфийскому целительству. Говорит, я очень талантлива. А ты что здесь делаешь? - нельзя, что бы он задавал вопросы, пусть сам говорит.
  - Отдыхаю.
  - Коротко и ясно, - подытожила я.
  - Кто в тебя стрелял? - задал очередной вопрос эльф.
  - Не знаю. Сегодня пойду туда, осмотрюсь.
  - Я был там. Нет никаких следов.
  - У меня другие методы, - усмехнулась я.
  - Какие? - то ли из вежливости, то ли для поддержания разговора, поинтересовался эльф.
  - Тебе не обязательно знать, - мне только его не хватало.
  - Но я настаиваю, - уперся эльф.
  - Хорошо, если не боишься, то можешь пойти со мной.
  Через некоторое время я поставила на стол блюдо с оладьями, кружки с молоком, и тарелочку с медом. Мы ели молча. Я смотрела то в свою тарелку, то на стол покрытый скатертью. В какой то момент я почувствовала, что он смотрит на меня и подняв глаза встретилась с его взглядом. Он смотрел на меня как на диковинную вещицу...
  
  Для 'прогулки' на место покушения я оделась поудобнее, сапоги выше колен, и эльфийские тонкие доспехи, вроде ткань тканью, а удар кинжала выдержит, но удар стрелы с кристаллом такие же доспехи не выдержали. Прихватила сумку с кое какими отварами и оладьями для лесных обитателей. Эльф вышел на крыльцо дома в рубашке сверху не до конца застегнутой, легких штанах и сапогах. Я скептически подняла левую бровь, осматривая наряд светлого. Ну-ну. На прогулку он собрался.
  Довольно быстро мы добрались до конечного пункта нашего путешествия. Я не сомневалась в том, что следов нападавших нет, но ведь у меня свои методы.
  Начертив ножом круг я жестом указала, светлому что бы он встал в его центр.
  - Что бы ни случилось, не выходи из круга. Делай все, что я скажу тебе, не перечь.
  Начертив второй круг, так что бы он врезался в первый, я встала в его центр. Поклонилась на четыре стороны и произнесла призыв на ведьминском языке:
  - Хозяин лесной, Царь лесовик, всем зверям отец помоги мне!
  В ответ мне зашумели деревья, подул несильный ветерок и на поляну вышел старичок. Темненький, с зеленой бородой без ресниц и бровей, с блестящими черными глазами, одетый в белый балахон.
  - Здрава будь, детонька, давно не навещала старика, - лесовик говорил со мной на ведьминском языке.
  - Здрав будь дедушка лесовик. Я и у прадеда давно была. Дела мирские.
  - Я знаю.
  - Прости что тревожу, но ты знаешь, что со мной случилось?
  Лесовик кивнул.
  - Я знать хочу, кто это сделал.
  - Из эльфов темных девка была. Пришлая, из мест Повелителя вашего. Мыслит не доброе на тебя и брата твоего. Ты прости, мы помочь тебе не успели. Этот как бешенный к тебе подскочил и унес, - кивнул лесовик на Исилендила.
  - Не заморачивайся, он жизнь мне спас, но о том кто я такая не ведает, а если узнает, худо мне будет. Он враг мой.
  - Ох, девка, глупостей не твори, правда всплывет, - вздохнул старичок.
  - Я не вру, я лишь не договариваю.
  - Дааа, - лесовик долго и внимательно смотрел на эльфа, - а глаза у него на тебя горят, как у лося во время гона, - от этих слов я залилась краской, - да ты и сама не против, только еще не знаешь этого, - хохотнул старик, - ладно дело молодое, разберетесь.
  - Что ты хочешь за помощь? - спросила я у лесовика, но он покачал головой.
  - Бурый в капкан попал, подлечила бы ты его, А?
  - Это не плата, это обязанность моя. Что еще хочешь ты?
  - Ээээ..., - замялся лесовик и кивнув в сторону эльфа, сказал,- пуговки у него красивые вон на солнышке как блестят.
  Я повернулась к эльфу, указывая на его пуговицы, сказала:
  - Срезай пуговицы с рубашки и дай мне.
  - Чтооо? - возмутился эльф.
  - Ты обещал! Делай что говорят!
  Эльф срезал все пуговицы с рубашки и протянул мне, я же положила пуговицы возле границы круга, напротив лесовика.
  - Когда уйдем, заберешь.
  - Вот чудный подарок болотнице будет, у них с водяным ребеночек народился недавно, - пояснил лесовик, - ну перенести тебя к бурому?
  Я кивнула в ответ.
  - Пообещай, что меня и спутника моего не тронет лесная жить.
  - Ох, всегда ты так. Обещаю, - вздохнул старичок.
  Я сделала шаг из круга и кивнула головой Исилендилу сделать тоже самое.
  В следующий миг вокруг все закрутилось и завертелось и мы оказались возле лежащего под деревом медведя тяжело дышащего, лапа передняя была вытянута и кровоточила. Лесовик подошел к медведю и погладил его по голове. Бурый, поднял голову посмотрев на меня и тут же безвольно уронил ее обратно на траву. Я подошла к нему и провела рукой у зверя перед глазами, он задышал ровнее и спокойнее и закрыл глаза, а затем я стала осматривать его лапу, кости были раздроблены, если неправильно срастить, он ходить вряд ли сможет, а значит, помрет с голода.
  Кинжалом сбрила мех. Вытащила из сумки скляночку с обеззараживающим отваром, капнула на свой кинжал. Потом разрезала шкуру и мышцы и стала аккуратно вытаскивать осколки кости, закончив с этим, я срастила кость, затем сосуды и мышцы, а уже после пришел черед кожи. Времени ушло много, да и сил физических тоже, ранение дало о себе знать.
  - Все, помоги ему с пропитанием, он еще несколько дней бегать не сможет, обратилась я к лесовику.
  - Помогу, уходить вам пора, - старичок кивнул на эльфа, - его нечесть почуяла, - спасибо тебе ведунья, - я кивнула в ответ и достала из сумки сверток с оладьями и медом.
  - Вот это тебе, угощение, сама пекла, - и положила на траву.
  И опять все закружилось, завертелось и мы оказались возле опушки леса.
  - Беги, - крикнула я эльфу, у самой сил бежать не было, - скорее, там не такие добрые, как лесовик почуяли тебя, они мне ничего не сделают, тебе надо лишь на границе поместья оказаться.
  Вместо того что бы бежать эльф подхватил меня на руки, прижав к груди и рванул с места, довольно скоро мы были у крыльца дома.
  Эльф отпустил меня на землю, а я смотрела на его грудь, точнее на мышцы на груди, на золотистую кожу. К горлу подступил ком.
  - Кто там почуял, меня? - выдыхая, спросил он.
  - Да так, нежить всякая. - судорожно сглотнув, подняла голову и посмотрела в его глаза, - Зачем меня тащил, говорю же, они бы мне ничего не сделали, но все ровно спасибо, - я развернулась и прошла в дом. За мной следом шел эльф.
  Не останавливаясь, шла по коридору. Ой, стыдно то как, я как дура пялилась на него. И это я которую Лойта учила соблазнять, а Калинна обращать слабость в силу и крутить мужиками. Я зашла к себе в комнату и только хотела закрыть дверь, как эльф придержал ее и зашел внутрь.
  - Что он сказал?
  - О чем именно? - попыталась уточнить я.
  - Кто нападавший?
  - А-а-а, не нападавший, а нападавшая. Дроу. Кто именно не известно. Что-то еще?
  - Зачем ему пуговицы? - как-то зло прошипел дивный.
  - У болотницы и водяного ребенок родился, подарок это ему. Лесовик погремушку сделает.
  - Что он говорил, когда смотрел на меня?
  - Я не думаю, что тебе это стоит знать, - и как ему такое сказать?
  - Просто ответь, - он продолжал настаивать.
  Я отошла от него подальше, мало ли что, и набравшись смелости ответила:
  - Он сказал, что у тебя глаза горят на меня, как у лося во время гона, - трусости за собой не замечала, а тут почему-то аж зажмурилась. Резко почувствовав тепло возле себя, я открыла глаза и опять увидела перед собой грудь, мужскую. Светлый, стоял совсем близко от меня. Он взял мое лицо в ладони и поднял его.
  - А знаешь, он прав. Я хочу тебя. Душой и телом хочу, - он коснулся моих губ своими, мягко, невесома, миг и губы жадно впиваются в мои углубляя поцелуй на который я не отвечала, он нажал на мои щеки и губы непроизвольно открылись, язык скользнул вовнутрь и провел по деснам, это ласкающее щекотливое движение заставило разомкнуть зубы и язык проник глубже, лаская мой язык, нёбо, слегка прикусил нижнюю губу, невольно вырывая мой стон, зацеловывая укус, - и да, я плохо соображаю, что делаю... как лось во время гона..., - дивный усмехнулся.
  Он отпустил меня и стремительно вышел из комнаты. Я же просто обессиленно упала в кресло. У меня нет сейчас сил, обдумывать это, надо восстанавливаться. И поднявшись, я пошла в сад. Найдя свое любимое место, маленький пяточек с мягкой травой среди вишневых деревьев, куда не долетали перезревшие падающие вишни, улеглась прямо на траву, нагретую летним солнцем, и закрыла глаза.
  Сколько так пролежала не помню, я потеряла счет времени, но в какой-то момент послышалось копошение возле лица и кряхтение. Открыв глаза, я увидела Дворового, маленький с большими руками, с бусинками глазками и белой чесаной бородой.
  - Лесовик передать велел, что помощи просит в поимке лиходеев, что капканы ставят, да зверье калечат.
  - Когда они появятся, пусть даст знать, я буду готова. Одно условие, оставить их в живых, - поднимаясь, ответила я.
  - Конь твой сам пришел, его помыли, гриву причесали и заплели. Ты б его прогуляла, застоялся он, скучает по тебе, - попенял мне дворовой и растаял словно дым.
  Войдя в дом, прошла сразу на кухню. Там пахло пирогами, а вкуснее пирогов, чем у нее я не пробовала. Миловина выкладывала с противня очередную партию пирогов. Я села за стол. Нянька резко обернулась.
  - Ты опять у нежити была! Не отмалчивайся, была, я чую это! - запричитала Миловина, размахивая руками, - они ж тебя, когда-нибудь, погубят. Какую на этот раз старый лешак, службу для тебя придумал?!
  - Зверье калечат, надо поймать лиходеев, - спокойно ответила я.
  - А они сами не могут?! И как ты только общаешься с нечестью? - нянька села напротив меня.
  - Мил, они не нечесть. Нечесть, это другие. С теми, действительно страшно, а эти... Они духи природы, такие же обитатели леса как и все остальные. Они не злые, не добрые, они такие, какие есть. Им не ведомо понятие добра и зла. Они пекутся о своем доме... - я начала просветительскую деятельность, но мою пламенную речь оборвали.
  - Знаешь, мне вот иногда кажется, что ты у них этому научилась, - я подняла от удивления брови, - быть не доброй и не злой, не жестокой и не милосердной. И когда в тебе хоть что-то человеческое проснется? - с какой-то горечью произнесла Миловина.
  - А я и не человек.
  - А я и забыла, что в твоем роду человеческой крови не осталось. Ты вся в своих родичей, не людей. - констатировала факты Миловина, - Ладно, ешь, давай.
  - Мил, не злись и не осуждай меня. Меня с детства этим напичкали, мне особо выбирать не приходиться: хочу, не хочу, буду, не буду. Ну а теперь, тем более. Я себе не принадлежу, даже чувства и инстинкты я должна жестко контролировать или самое малое держать под контролем.
  Милавина налила мне молока и пододвинула пирожки.
  - Извини, я беспокоюсь о тебе. Ты мне лучше скажи, мне мясное рагу приготовить или ребрышки пожарить?
  Вошел Исилендил, молча сел рядом со мной и взял пирожок. Миловина налила и ему молока.
  - Я тут интересуюсь, что приготовить завтра на обед: мясное рагу или ребрышки пожарить?
  - Мясное рагу, - ответил эльф и продолжил жевать.
  Я допила молоко и встала из-за стола. Находиться рядом с эльфом мне неловко, из-за того что он видел меня в чем мать родила, из-за того что сказал лесовик, из-за того, что он сам мне сказал и еще я сама не решила что делать и как мне быть дальше с ним. Но Исилендил схватил меня за руку:
  - Нам поговорить надо, - произнес он, не смотря мне в глаза.
  - Мне надо привести себя в порядок, после я буду в библиотеке, - как то вовремя вспомнилось о том, что уже вечереет, а я так и не переоделась.
  Эльф отпустил мою руку, и я поспешила к себе в комнату. Пока я принимала ванну и переодевалась, в голову лезли мысли об эльфе. О том, что он сделал для меня, о том, что говорил лесовик и сам дивный. Ну, а поцелуй? Хочется повторения и продолжения. Глупая, о чем я только думаю? Что я после буду делать, если между нами что-нибудь произойдет? Пройдет какое-то время, мы встретимся и что, потом? Будущего у нас нет. Мы изначально по разные стороны. Он враг. А любовные связи надо заводить с теми, в ком уверен, кто не воткнет нож в спину. А он? Не знаю, на что он способен. Он тайный советник своего отца, а такие должности просто так не раздают. И пусть отец считает меня достойной подобной должности, я по сравнению с Исилендилом котенок, глупый и неопытный, только начинающий жить. Даже этих причин мне должно быть достаточно, что бы не испытывать какую либо симпатию к нему, или желание. Но...
  
  Исилендил стоял посреди библиотеки. Закат освещал комнату через два высоких окна. Он присел на диван, стоявший между окон. Вдоль стен стояли стеллажи под потолок с книгами, манускриптами, рукописями. Стеллажи вдоль всех стен, их не было лишь там, где находились окна, диван, входная дверь и небольшой камин. Напротив входной двери стоял рабочий стол с креслом. Уютно, светло и тепло.
  Эльф прикрыл глаза. Как странно, с тех пор как он услышал свист стрелы и увидел, как девушка оседает на землю, ему покоя нет. Он словно под гипнозом.
  Сначала, когда она лежала без сознания, беспомощная, чувство беспокойства и заботы о раненной не покидало его, хотелось, что бы она быстрее пришла в себя. Но стоило ей открыть свои бирюзовые глаза, как простая забота и беспокойство о ее здоровье смешались с тягучей нежностью. Когда она во второй раз потеряла сознание, он даже спал рядом с ней, из страха что она однажды перестанет дышать и не проснется или очнется, а его рядом не будет, чтобы помочь... да мало ли что еще. Но ее неприятие его заботы, озадачило его. Исилендил понял, что есть не только его желание, но и ее не желание.
  Открытие ее ведьминской природы, поставило его в тупик. По мере ее выздоровления он стал чувствовать, как возвращается ее сила. Сегодня утром, из-за реакции на его появление он убедился, что она неплохо владеет оружием. А там, в лесу он увидел то, что никогда не видел, лишь слышал от старейшин. Дух леса общался с ведьмой, помогал и просил помощи, как старый друг. Эльфы, стражи леса, оберегали леса, свой мир и находились в нейтралитете с духами населявшими его. Но никогда не общались с ними. Это было необычно. А после поцелуя он понял одну вещь, которая сегодня очень порадовала его. Она испытывала желание. Но она очень скоро собиралась уезжать. Младший наследник решил сделать так, что бы у маленькой ведьмочки не было желания уходить от него. Ну а после... после будет после.
  Открылась дверь. Девушка вошла и встала посреди библиотеки.
  - О чем ты хотел поговорить? - Гиль сразу перешла к делу.
  - Когда ты собираешься на охоту?
  - Какую охоту, - ведьма наклонила голову направо.
  - На браконьеров. И только не делай вид, что не понимаешь, о чем я сейчас говорю, - эльф заранее решил пресечь игру девушки в непонимание.
  - Не знаю, меня позовут, - пожала плечами Гиль.
  - Я настоятельно тебя прошу, без меня туда не соваться.
  - Я ничего обещать не буду, кроме того, что браконьеры будут живы и переданы для суда в Предел, - девушка нахмурилась и добавила, - не лезьте не в свое дело милорд, если вам захотелось разнообразия и увидеть дикую охоту, то это плохая идея. Там разбираться кто свой, а кто гость или враг времени не будет. Зашибут и не заметят. Я вам помочь не успею.
  - И все же я настаиваю.
  - Ваше право, - Гилле пожала плечами, - но я еще раз повторю, обещать ничего не стану.
  А после, просто взяла и ушла.
  
  Я так и не сумела понять причины его желания увидеть дикую охоту. Ну что он там мог увидеть: истинных жителей леса, которые гонят лиходеев, да меня вставшую живым щитом, что бы этих полудурков в живых оставили, хотя и потрепали их изрядно. Ну да, в живых то их оставят, а вот насчет здоровых, как физически, так и умственно вряд ли. Охота это страшно и не дай Милостивый оказаться дичью.
  И я уже начала жалеть, что показала ему, как общаюсь с лесовиком. В нем проснулся интерес к нашим знания и умениям. Теперь необходимо сделать все, что бы он не попал на охоту. Я спустилась на кухню. Миловина перебирала крупу, причем в ручную.
  - Мила, - няня оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня, - мне нужна твоя помощь, - Мила молча продолжала на меня смотреть, - Мил, ну не молчи.
  - Что ты хочешь? - у нее был явно не то огорченный, не то разочарованный чем то голос.
  - Мил, что-то случилось?
  - А ты не видишь? Мозги черным кристаллом сожгло? Ты не понимаешь, что он один из наследников повелителя? Он светлый эльф! А если он захочет участвовать в охоте? А что если с ним что-нибудь случиться на земле твоего прадеда? Ты понимаешь, какие будут последствия? - Миловина сыпала вопросами и с каждым распалялась все больше.
  - Хватит! Успокойся! Чего разоралась?! Что будет, моя забота. Мне же надо, что бы ты в нужный момент ему сонного подлила, - спорить с ней я не собиралась, тем более, если эльф может неожиданно появиться.
  - Как и когда? - няня как-то резко сникла и видимо поняла, что напрасно недооценивает свою воспитанницу.
  - Мне сообщат когда, скорее всего ночью. А вот как? Не знаю. Может он пьет что-то на ночь? - потерла кончик носа.
  - Пьет. Теплое молоко с ароматной булочкой.
  - Оооо, как просто, - я аж потерла ладони, всего то и надо покормить его несколько раз этими булочками, но уже с моей травкой, - добавь ему кошачью лапку, я знаю, она у тебя есть, запаха нет, вкуса тоже, а на эльфа подействует безотказно. Пара капель, и он спит, как младенец всю ночь. Только мне, не вздумай эти булочки подсунуть, - Мила вздохнула, значит, я ее не зря предупредила.
  - Я к себе. Спокойной ночи, Мила.
  - И тебе того же.
  
  Я зашла к себе в комнату и закрывшись на засов, направилась в купальню и начала приготовления к общению с сестрами. Набрала в широкую и глубокую миску воды, принесла маленькое зеркало и положила его на дно. И стала всматриваться и тихо звать Ясну, мою светлую. Не знаю, сколько времени прошло, но я уже не видела вокруг ничего, кроме светящегося пятна перед глазами. И когда уже захотелось закрыть уставшие от напряжения глаза, передо мной появилось женское лицо. Это была Ясна.
  - Наконец, я уже дней больше десяти вечеров в миску пялюсь. Скоро глаза вывалятся. Что у тебя случилось? - отчетливо видно не было девушку, за то было хорошо слышно.
  - Ясна, я была ранена, но уже иду на поправку. Отвечай на мои вопросы, у меня силы еще очень быстро расходуются. Ты сейчас где?
  - В замке у твоего отца.
  - Вирилл там?
  - Да.
  - Нападавшая - темная эльфийка. Она знает, как причинить мне вред. Пусть будет осторожен.
  - Передам. Когда ты собираешься в Земли Круга?
  - К сроку. Мне надо еще дней пять, и я хочу воспользоваться проходом. Откроите?
  - Обязательно. Будешь готова, сообщи.
  И все, в ушах загудело, я осела на пол. Немного подождав, я смыла с себя заботы прошедшего дня и легла спать. Но уснуть сразу у меня не вышло. Мое прошлое и настоящее не давали покоя.
  У Лойты, первой Матери дома Рилунт'тар не было дочери, она надеялась на единственного сына, но и у него родился мальчик. Лойта мечтала, что следующим ребенком будет девочка, но невестка умерла вскорости после родов. Надежда умерла вместе с ней. Вдобавок года через два после смерти жены он умудрился по уши влюбиться в ведьму Зарию, которая была женой дракона. Ведьма была целительницей с даром предвидения, к тому же она немного владела силой земли и принадлежала к роду Гораны, единственному роду владевшему землями и замком. Мало того, но она еще была и дочерью Яварского князя. Неизвестно как, но она сумела сбежать от своего 'любящего мужа'. Во время своих скитаний, она и познакомилась с Хунтэл'лом и влюбилась в него. Князь привез ее в свой замок. Лойта была вне себя от подобного легкомыслия своего сына, ведь он связался с Ведьмой давшей клятву крови дракону, и понимала, что когда найдут Зарию, то никому не поздоровиться. Но видя отношения влюбленных, она решила, что постарается защитить их любовь. Только Лойта ничего не смогла сделать, когда за ведьмой пришел Хранитель правосудия Хром, а Хунтэл'л был тяжело ранен в схватке с ним. После состоялся суд над Зарией. Никто не желал слушать возражения Ведьмы о принуждении к браку с драконом. Ведьмы пришедшие защитить Зарию, так же не смогли помочь своей сестре. Яварский князь, защищая свою дочь на суде, обвинил дракона в похищении члена правящей семьи и принуждении дать клятву. Ведьмы смогли доказать, что клятву Боги не приняли, иначе Зария не смогла бы покинуть своего мужа, но все же клятва была дана и нарушенная ведьмой. Представители почти всех народов проголосовали за виновность Зарии и приговорили к бессрочному изгнанию в Иномирье. А оттуда никто не возвращался. Ведьмы, в знак протеста, покинули Совет земель до тех пор, пока кровь рода Гораны не вернется в этот мир. В изгнании Зария поняла, что ждет ребенка и наверное, на зло всем и всему, почти через девять месяцев родила девочку. То есть, Меня. Но ребенка Иномирье не приняло, ведь изгнали лишь Зарию, на ее дочь наказание не распространялось и через несколько часов после рождения, ребенок исчез прямо из рук матери, зато появился на коленях у своего отца Хунтэл'ла, сидевшего рядом с Лойтой и сыном возле камина. Отец рассказывал, как его удивление сменилось радостью, когда он с матерью почувствовал в ребенке свою кровь, Лойта особенно была рада тому факту, что ребенок женского пола. В тот же миг в каминной зале появились родители Зарии, Бьерг и Калинна, а после них еще и светлый эльф Морнэмир, который, был прадедом ребенка и отцом Калинны. Будучи самым старшим из присутствующих он должен был дать имя девочке. Калинна, взявшая в руки девочку заглянула ей в глаза и увидела тьму, как когда то видели в глазах своей матери. Она поняла, девочка станет темной Ведьмой и наследницей дара рода Гораны, поскольку она седьмое поколение Гораны и четвертая подряд девочка в роду. Она должна была стать сильнейшей в поколениях. А Морнэмир не увидел того что видела его дочь, ему это было не дано, за то заметил, что глаза девочки горят как звезды, и дал ей имя Моррнагиль - темная звезда.
  После того как утихли первые восторги от появления девочки, Хунтэл'л наконец обратил внимание на сына. Вирилл внимательно смотрел на сверток. Отец поднес девочку сыну. Вириллу сестра не понравилась, маленькая, беленькая, беспомощная, но когда она заплакала, он единственный кто понял, что ребенка надо перепеленать и накормить. Мальчик забрал у отца сверток с ребенком и бережно прижав к себе, вышел из комнаты. Это был первый и далеко не последний раз, когда мой брат понял раньше всех, что мне необходимо.
  Князь решил, что ребенка надо официально признать своим. Шаг крайне опасный, но если он не желал девочке судьбы полукровки при его дворе, то должен пойти на него. Уже через сутки он стоял на коленях перед Верховной Жрицей, Матерью первого дома и Повелителем темных эльфов. Он положил сверток с ребенком у их ног и распеленал его.
  - Ты просишь о ней? - удивилась Жрица.
  - Это моя дочь, ее мать ведьма Зария. Я прошу признать ее, как если бы она была чистокровной дроу. Она все, что осталось мне от любимой женщины, - произнес свою просьбу Рилунт'тар.
  - Ведьма среди дроу? Интересно. Надеюсь, ты понимаешь, что если до ее совершеннолетия узнают, что она дочь твоя и жены Рогана, на девочку откроют охоту. Но, кажется, я знаю выход. Ты признаешь ее своей дочерью, но каждый, кто будет присутствовать на церемонии, даст клятву о том, что до ее совершеннолетия не расскажет, кто ее мать и будут сохранять тайну о девочке, насколько это возможно. Со временем она подрастет, окрепнет, многому обучиться и сама за себя постоять сможет. Думаю, Лойта даст ей отличное воспитание, и почему то мне кажется, что Ведьмы не останутся в стороне от своей сестры. Церемония состоится на закате, - постановила Верховная Жрица. - Но ты дашь клятву о военном союзе с моим домом, вплоть до ее совершеннолетия.
  В ту ночь меня официально признали дочерью Хунтэл'ла и княжной рода Рилунт'тар. А темноэльфийский князь Северных земель Хунтэл'л Рилунт'тар, был вынужден на ближайшие сто семьдесят лет дать союзную клятву первому дому и во всем поддерживать его. Почему он пошел на это? Да просто потому, что до моего совершеннолетия во всех землях, за исключением земель дроу, я считалась незаконнорожденной, и меня могли спокойно убить, как дочь клятвопреступницы. Исключение сделали лишь явары, князем которых был мой дед Бьерн и Ведьмы, по законам которых не было незаконнорожденных детей, а так же дети не отвечали за преступления родителей.
  Меня скрывали от чужих, непрошенных гостей и посольств. Среди дроу и яваров обо мне знали многие, но особо не распространялись. Я должна была дожить до своего совершеннолетия по всеобщим законам.
  Вот таким было мое появление на свет. Моя мама была жива, но обнять меня не могла, зато у меня были близкие и родные, на любовь, помощь и защиту которых, я всегда могла рассчитывать.
  Самые яркие и отчетливые воспоминания связаны с моим братом, а помню я себя, наверное, лет с трех-четырех. Вот я стою возле пруда и кидаю камушки в него, потом увидев на поверхности воды красивый цветок, пытаюсь достать его и соскальзываю в воду, потом следуют ощущения страха, тяжести от одежды, паника, потом меня кто-то подхватывает и вытаскивает из воды. Потом куда-то несут, раздевают, моют, вытирают, переодевают в сухое и теплое и все это сопровождается шумом голосов, кто-то ругает, а кто-то жалеет меня, но во всем этом неизменно остается лишь присутствие брата. И только когда все смолкают и оставляют нас он начинает свой воспитательный процесс, учить как надо вести себя у воды. Я плачу от обиды и досады, брат забрасывает свои лекции и начинает меня успокаивать и просит прощение за взбучку.
  Вот он разговаривает о моих успехах с учителями. Вот он порицает или хвалит меня за мои оплошности или успехи. Обучает меня владению оружием и рукопашному бою...
  Таких воспоминаний множество, все мое детство и юность пронизаны, пропитаны братом, его заботой, участием, строгостью и в то же время нежностью.
  Но Лойта четко вбила мне в голову: пусть теперь времена изменились и на тронах сидят мужчины, они лишь являются мощью, военной силой и средством достижения поставленных целей, а внутри княжеств, родов и семей, по-прежнему правят женщины. Как и раньше мужчины не имеют права ослушаться Мать рода и ее наследницу, муж не может войти в спальню жены без ее желания и соизволения, равный по положению в обществе мужчина, не смеет перечить женщине. И хоть нравы и стали намного мягче, но в основе все так же осталось подчинение женщинам. И естественно я знала, что если не желаю слушаться своего брата, то я могу этого не делать. И где-то лес с двенадцати я почувствовала свое превосходство над братом.
  Морнэмир, мой прадед, заметив мое отношение к мужчинам, однажды преподал мне хороший урок. Я лежала на кушетке с больной попой кверху. Прадед заставил меня понять, что мужчина почти всегда физически сильнее женщины. И нравы дроу отличаются от нравов других рас. Тогда по возвращению домой я попросила у Вирилла прощение. Первый раз. Позже я просила прощение у него еще много раз, поскольку любила, да и люблю его какой то странной любовью. Его никто не смеет обидеть, потому что он мой брат. Его никто не может любить больше меня, потому что он мой брат. Я понимаю, что когда-то у него появиться любимая и станет ему женой, у него будут свои дети, и я отойду на второй план. Понятия не имею, как я это переживу. Ведь делить его я не с кем не собираюсь. Но пока он мой и только мой. И я знаю, что он так же любит меня.
  Так я и росла. Отец стал вводить меня в политические дела княжества, когда мне было около пятидесяти лет, по меркам эльфов я была еще ребенком, да и по меркам ведьм тоже, тело сформировалось, а мозг еще совсем неокрепший. Князь буквально заставлял меня находиться на заседаниях Совета и после детально с ним и Вириллом разбирать сложившиеся проблемы по крупинкам, искать подоплеку событий, варианты разрешений сложившихся ситуаций. По началу, я откровенно скучала на подобных мероприятиях, но однажды отец привел меня на место столкновения с орками, последовавшее за неверным решением, и когда я лично увидела 'последствия' ошибочных решений, то поняла, жизни многих зависят от меня и моей семьи. Отец преподнес мне жестокий урок. С того дня я не зевала на заседаниях, скрупулёзно разбирала ситуации и тщательно взвешивала принятые решения. Лезла куда, только было можно, а можно было лезть везде. Отец, брат и Лойта только поощряли мое рвение, к тому же я на практике могла применять знания, так тщательно вдалбливаемые в мою голову Морнэмиром, который учил меня мудрости, политической хитрости, тактике и стратегии ведения войн. Нравам и обычаям светлых эльфов. Он развивал меня духовно и физически. Он открыл во мне дар к целительству
  Отец же с братом заставили меня тренироваться с княжеским отрядом Северных клинков. Годам к девяносто меня признали мастером клинка. Один брат знал, каких усилий мне это стоило. Да уж, всего то сорок лет тренировок и ты мастер клинка.
  Калинна обучала меня ведьминским премудростям. Языку и истории Ведьм, их традициям, законам и правилам. Много времени мы посвящали изучению трав, веществ, настоям, как правильно пользоваться своей силой, как совмещать правильно физическую силу и силу своего дара. И самое главное она мне вбивала в голову, что, несмотря на то кто мои родственники и какие бы клятвы нас не связывали, я обязана была помнить, что в первую очередь я Ведьма и лишь потом я на половину дроу по отцу, по деду на одни четвертую явар и так далее. Родство Ведьм ведется по матери независимо от того кто является отцом. А стало быть, интересы Ведьм для меня являются приоритетными.
  Примерно тогда же и Калинна стала втягивать меня в политику Ведьм. Тогда я познакомилась с Алдией высшего круга, Видящей. Та разглядев мою силу приставила ко мне Светлую Ведьму, такую же девочку как и я, но отцом у нее был оборотень вервольф. Ясна Гвезда из рода Истарты для Ведьм и Ливана Одинс для всех остальных. Невысокая, похожая на куколку блондинка на самом деле была довольно умной и опасной соперницей, при необходимости в своей жестокости не уступала и темным, если ее обижали. Ведьма, да еще и дочь оборотня, что с нее взять, так считали многие, а она не стремилась выглядеть лучше в чужих глазах. Будучи почти моей ровесницей, она старше меня лет на пять, Ливана стала для меня подругой и наперсницей. Мы понимали друг друга с полуслова, наверное, сказывалось родство и в то же время противоположность наших способностей. Ведь что такое свет - это отсутствие тьмы, а что такое тьма - это отсутствие света, и их игра создает порой невероятные образы светотени. Разница нашего происхождения, то что я на четверть явар, а она на половину вервольф, иногда давала о себе знать, ссоры и столкновения были неизбежны, но это лишь поначалу, первые лет пять-шесть. Ближе к нашему совершеннолетию по законам Ведьм, то-бишь к семидесяти годам, ведьминская кровь стала брать верх, о ссорах мы почти забыли. Рожденная Ведьмой была обречена стать Ведьмой, Дар мог быть любой и разной силы, но он был. Кем является твой отец неважно, кровь Ведьм брали верх всегда. Кровь отца, как правило, влияла на внешние и физические данные, ведь чем сильнее тело, тем более сильный Дар могла выдержать Ведьма. Но, даже понимая это, Ведьма не могла противиться любви, ну а любовь, как всем известно, зла...
  Поначалу я не совсем понимала по каким причинам Ведающая взялась опекать меня и Ясну, но когда к нам приставили Алдий Жизни и Смерти, как наставниц, наконец дошло, все дело в силе нашего Дара. И позже Кулана - Алдия Смерти и Олана - Алдия Жизни объяснили популярно, нас готовят для Высшего круга, лет через тридцать мы станем Алдиями, а пока мы должны услышать, увидеть и запомнить все чему нас пытаются научить. На меня надежда была особая, поскольку я из правящей семьи и имею возможность обучиться политике, дипломатии и военному искусству. На Ливану же была надежда как на будущую главу безопасности и то, что она была искусной интриганкой и хорошей ищейкой, отличным приспособленцем и просто замечательной лицедейкой будущее доказало.
  Период с пятидесяти до сто лет был для меня самым тяжелым, вся эта учеба и постоянные 'практические занятия', напряжение из-за боязни ошибиться в своих решениях, которые стоили жизни кому-либо, выматывали меня до жути. Бьерн требовал от меня перевоплощения. Калинна и ведьмы - развития моего Дара и совмещения с моими другими способностями. Лойта - умения манипулировать окружающими, оставаясь в тени, при необходимости соблазнять, использовать все, что угодно ради достижения собственной цели. Отец - умению принимать решения важные для княжества и умению жертвовать единицей во благо многим, умению поддержать порядок среди подчиненных любым способом. Вирилл - помимо владения оружием и телом, тактике и стратегии ведения войн, и умению возглавить войско на поле боя. Морнэмир - умению думать, политической тонкости и мудрости, а еще умению держать язык за зубами и сдерживать свой характер. Прадед буквально шлифовал все знания и умения полученные мной, а также мой нрав. Учил, привитую Лойтой и отцом жестокость, направлять в правильное русло, но зачастую отчаивался, по его мнению дроу изгадили меня чрезмерной жестокостью.
  Было несколько случаев, когда я чуть не сломалась от усталости моральной и физической. Меня каждый раз оставляли на какое-то время в покое, а потом все начиналось по новой. Я с завистью смотрела на молодежь, которая спокойно совмещала учебу и непосредственность молодости. Я же была обязана всем - дроу, ведьмам, яварам. Они все от меня чего то ждали. Вирилл единственный кто не требовал от меня быть идеалом, а поддерживал меня во всем. Он однажды мне сказал, я могу не тренироваться и не учиться, забыть об обязательствах перед всеми, но однажды оставшись лицом к лицу с врагом, одна единственная ошибка будет стоить мне жизни, потому что враг не забудет кто я по рождению.
  Бьерг не на крупинку не сомневался в том, что я пройду инициацию, а значит и смогу перевоплотится в явара. Он так же признал меня своей внучкой и княжной, но без права наследования престола, до полного перевоплощения. Мне пришлось дать клятву роду о неоставлении Яварского княжества и верности яварам. Дед тренировал меня нещадно, гонял по лесу заставляя проснуться во мне хищника. Мне было семьдесят два года, когда Бьерн захотел, чтобы я прошла инициацию, для оборотня это было слишком поздно, а потому очень болезненно. В тот день Бьерн погоняв меня по лесу, предложил поохотиться на оленей Гонпо, я была наслышана о их быстроте, но и предполагать не могла насколько они были быстры на самом деле. Ну, а Бьерн все правильно рассчитал, пыл и азарт проснувшиеся во время охоты в какой-то момент сделали свое дело. Мне стало неудобно бежать на двух ногах, не хватило зоркости зрения и остроты слуха, как вдруг я отчетливо ощутила, что бегу на четырех конечностях, одновременно вижу и слышу птицу, летящую справа по веткам кустарника, и шмеля, садящегося слева на цветок в нескольких метрах от меня, в тоже мгновение меня ошеломили запахи, наполнявшие лес, но после волной нахлынула боль во всем теле и темнота. Я пришла в себя в темном зале на полу. Надо мной склонились несколько старейшин и улыбающийся, очень довольный Бьерн.
  - Поздравляю, теперь ты не просто княжна яваров, а одна из моих наследников. Ты полностью обернулась и такая красавица, но неуклюжая, жуть, - смеялся дед.
  - Не трогай ее князь, твоя радость преждевременна, сейчас ей нужна помощь, если она после вчерашнего в течении трех ночей перевоплотиться и выживет после этого, то она достойна быть твоей наследницей, - зло шипел на князя старейшина Халлер, - ее тело должно принять свою новую сущность, но оно уже сформировалось во всем. Она слишком взрослая.
  Следующие три дня я помню лишь боль, ломило и выкручивало каждый сустав и мышцу, от боли я впадала в беспамятство. Потом пришли старейшины с князем. Затянули какую-то песню. Мурлыкающие, протяжные горловые звуки, издаваемые ими уносимое сознание куда-то в горный лес, на волю к водопадам и ручьям... а потом вспышка новой боли и новая темнота. В себя я пришла в своей спальне в замке Бьерна, под отчетливый крик Калинны на который с трудом выползла из комнаты:
  - Твое стремление сделать из нее явара, чуть не стоило ей жизни. Да, сейчас она обратилась полностью, но дальше она будет обращаться лишь частично, и что ты будешь делать?! Она ведьма, не оборотень!
  - Она моя внучка, в ней течет моя кровь и кровь моих предков, которые возглавляли яваров уже несколько тысяч лет. Она одна из лучших котят, рождавшийся на моей памяти. Пусть она сможет обращаться лишь частично. И пусть лишь в самом крайнем случае она сумеет обернуться полностью. Главное, что она уже смогла это сделать. А теперь ей нужны только помощь и обучение!
  - Да в ней столько разных кровей понамешано, что уже и не разобрать. Ты не слышишь меня! Полностью она не будет обращаться, лишь частично!
  Бьерн поднял голову и увидел меня стоявшую на балконе расположенном над залом.
  - Девочка моя иди ко мне, - позвал меня Бьерн.
  Словно в тумане сделала шаг, второй, где-то на заднем плане вскрик бабушки, я и вдруг ощутила свободное падение. Миг. Я стою на полу.
  - Ооо, девочка моя, это чудесно, - Бьерн, поглаживал меня по голове. А мир вокруг опять наполнен красками, звуками и запахами.
  Дед еще что-то говорил, но в зал вошел молодой явар, почти белый с яркими желтовато коричневыми пятнами. Он встал напротив меня и я услышала в голове его голос.
  - Гилле, это я Грегорн. Давай так, я говорю что делать, а ты делаешь, и все будет хорошо, закрой глаза и представь что ты прежняя, почувствуй себя. Ну, начали.
  Я закрыла глаза, представила себя прежней, попыталась ощутить руки, ноги, да и все тело в целом. Довольно быстро я почувствовала себя, так словно я теряю равновесие, а потом меня опять пронзила боль...
  При всем старании, в дальнейшем, перевоплощаться я могла лишь частично. В обычном облике изменилась острота зрение, слух, обоняние, пластичность тела, и координация, ну еще я физически стала выносливее. Внешне я могла действительно изменяться лишь частично. Со стороны это выглядело не очень приятно. Происходило это во время сильных эмоций. Например, если не контролировала себя, менялось строение глаз, зрачки становились вертикальными, изменяя свой цвет на темно-красный, увеличивались клыки и появлялся довольно хищный оскал. Ну, еще могли появиться когти, но это надо было мне просто рассвирепеть. На этом все. Восторг Бьерна поумерился, но тем не менее он признал меня своей наследницей.
  Несмотря лишь на частичное изменение мое тело ломило от болей еще лет семь и все это время рядом со мной, кроме Вирилла, был еще и Грегорн, сын Бьерна от первого брака. Я любила Грегорна. Он был братом моей матери, вырос вместе с ней, будучи старше ее на шесть лет и своими рассказами давал мне возможность представлять какой она была. Грегорн очень любил Калинну, которая сделала все, что бы заменить ему мать. Бьерн даже шутил, что Калинна дала свое согласие на брак только тогда когда увидела Грега. Дядя был любящим, заботливым и внимательным родственником. Эти семь лет он был для меня просто не заменим. Каждый раз, когда меня скручивало от очередного приступа, он был рядом и помогал преодолеть эту боль. Помогал моему утомленному учебой мозгу правильно воспринимать реальность и контролировать себя во время частичных перевоплощений.
  Совет яварских старейшин вопреки всем правилам одобрил решение Бьерна и Грегорна сделать меня наследницей. Они считали что, ведьма с сильным даром будет настоящей подмогой и опорой правящему князю яваров. Ну, а явары получат в союзники Ведьм и еще второй дом дроу, пусть не правящий, но по силе превосходящий первый дом. Так вышло, что я своим появлением на свет объединила три расы: ведьм, дроу, яваров.
  И вот в свете всего этого я должна найти того, кто открыл охоту на меня. Самым явным мне кажется Первый дом, ведь выстрел сделала темная эльфийка. Скоро моего отца перестанут сдерживать данные им клятвы и тогда возможно, пусть не сразу, но через некоторое время отец, сделает наш Дом первым и сам взойдет на трон Повелителем, а я совсем скоро пройду посвящения и войду во второй или даже первый ведовской круг, и конечно обеспечу поддержку отцу. Да и на дочь повелителя просто так, те же драконы охоту не откроют. Лойта станет Верховной Жрицей, Вирилл первым и единственным наследником. План грандиозный, но он усложняется, если нет меня. Нынешний Повелитель знает самое слабое и уязвимое место отца, не удивлюсь, если он отдал приказ уничтожить меня. Лучшего места, чем территория светлых не найти. У нас с ними и так слабенький нейтралитет постоянно переходящий в мелкие вооруженные конфликты. И еще спор из-за земель Зеленой лощины. Отец, ведь не успокоится, пока не отомстит. И его втянут в войну... Вот и выходит исполнителя и заказчика надо искать среди своих. Ладно, вернусь домой, разберусь. А сейчас самым важным является, поимка лиходеев и побег от эльфа. Еще и на выздоровление времени мало, до обряда остался сорок один день. Бежать надо отсюда и как можно скорее, если бы только не Охота, ушла бы через Проход и пусть бы почти все силы отдала. Я так и уснула с невеселыми мыслями о своем настоящем.
  
  Глава 2.
  
  Сегодня день тянулся медленно, от лесовика никаких вестей, время тает, жду до завтра и иду к лесовику сама. Скучно. Миловина выгнала с кухни. Сказала что из меня помощница, как из ножа скалка, мне еще пару подручных надо, то нож подать, то со стола стереть, то посудину использованную сполоснуть, ей легче самой все сделать, чем последствия моей помощи убирать, Решила податься в библиотеку, так там эльф поселился, смотрю, почитывает свитки про ведьм. Видать интересно ему стало, что же я такое из себя представляю. Ехал бы он уже отсюда лучше, 'уставший'... Хорошо хоть в конюшне кроме лошадей никого не было, свою Ласочку выгуляла, да посидела с ней. И все ровно ели дождалась вечера, делать то нечего. Когда Миловина на ужин позвала, рада была несказанно, наконец, вечер наступил. Только рано обрадовалась, пока ели, я думала, светлый во мне дыры глазами прожжёт, все смотрел и смотрел, и молчал, и жевал. Мне показалось, словно ему что-то нужно от меня, что он словно что-то для себя решал. Мила не вмешивалась, когда я вопросительно посмотрела на нее, она лишь отрицательно покачала головой.
  - Подожди, - произнес эльф, когда я уже почти выходила из кухни.
  - Что тебе? - опять, ну что ему надо?
  - Поговорить, приходи сейчас в библиотеку.
  - Хорошо, только переоденусь в домашнее, а то весь день на дворе и в саду провела, - эльф кивнул в ответ.
  Я побежала в комнату, быстренько ополоснулась и переоделась в легкое темно-синее платье и переплела волосы в нетугую косу из пяти прядей и вколола гребень, что бы придержать выбивающиеся пряди. Когда я зашла в библиотеку, светлый сидел за столом Морнэмира и смотрел в окно.
  
  
  - Я хотел кое-что прояснить для себя, - эльф повернулся ко мне, я же прошла вперед и села на диван между окон.
  - Как давно ты знаешь Морнэмира? - а выражение лица серьезное-серьезное и в глаза мне не смотрит. Да, что ж тебе надо.
  - Не помню, но очень давно, - главное не врать.
  - А Миловина, она кто тебе?
  - Ну, была вроде няни, пока я здесь находилась. Да что тебе надо от меня, к чему все эти вопросы? - я мотнула головой, от чего по комнате запрыгали маленькие пятна света.
  Почти тут же эльф оказался возле меня и ухватив за голову развернув гребнем к себе.
  - Я такие видел у высокородных темных эльфиек, от куда он у тебя? И что это за коса, так плетут себе волосы войны дроу, только косы тугие! Твой отец дроу! - он почти оттолкнул меня от себя, я же упав, ударилась виском о деревянное навершее спинки, в глазах потемнело и только смогла услышать:
  - Тем лучше, я в своем праве!
  
  Ночью Исилендилу впервые приснилась она. Она была рядом, в свете луны ее образ был нежен и трогателен, он словно наяву ощущал нежность ее кожи, ее тело в своих объятьях, вкус ее губ, в этом сне она была только его, он же растворился в ней... Исилендил проснулся резко, ловя ртом воздух, на самом пике наслаждения, которое принес сон. За окном только занимался рассвет. Полежав немного и уняв ночное возбуждение, эльф отправился к комнате Гиль, но дверь была закрыта изнутри. Подавив стон отчаяния, он уткнулся лбом в дверь и приложил ладони, за деревянной преградой, он четко ощущал живое тепло, ее тепло. Сколько он так простоял, неизвестно, но очнулся эльф от шагов по коридору. Это была Миловина. Женщина явно была удивлена, увидев гостя возле дверей Гиль, но ничего не сказав прошла мимо. Исилендил понимал, насколько глупо он выглядел, стоя под дверью девчонки.
  Весь день он провел в поисках сведений о ее народе, но ничего особенно удивительно и нового не нашел, разве что, ему в руки попали прошитые рукописные листы. Рукопись была довольно старой, и потертой, явно в свое время часто использованной, потому определить хотя бы приблизительно ее возраст было очень затруднительно. Да и ни с первого и даже ни с десятого раза просто так ее не найдешь, рукопись лежала в особом углублении, сделанном внутри полки, сверху стояли другие книги. Почти весь текст был на незнакомом языке, и лишь некоторые приписки, внизу страниц были на светлоэльфийском или всеобщем. Так, например из этих приписок он узнал, что ведьмам плохо удается освоить чужую магию, кроме целительства, та же сила, которой они обладали, имела неизвестное происхождение и черпали они свою силу из самих себя, а потому старались иметь детей от долгоживущих, имевших более совершенное и выносливое тело. Были еще записи о том, что в большинстве случаев в смешанных союзах дети рождались с ярко выраженными способностями и чертами ведьминского народа. Ведьмы считались лучшими целительницами и травницами, прорицательницами, хорошими воительницами. Редко заключали браки, предпочитая оставаться независимыми от мужчин. Девочки по законам Ведьм оставались с матерью, а мальчиков не наследовавших дар чаще забирали отцы. Но в большинстве случаев и ведьмы и ведьмаки от рода отца не отказывались.
  Вовремя ужина, он довольно долго пытался понять, кто же является отцом девочки? Ведь она необычайно красива. Кожа белая, слегка тронутая загаром, как у большинства ведьм, волосы черные с темно бардовыми прядями, явно драконье наследство. А глаза, так вообще ярко бирюзовые, большие, словно у кошки, опущенные длинными густыми ресницами, такие встречаются у светлых эльфов. Уши тоже как у эльфиек, только верхние кончики чуть короче и что его совсем удивляло, так это небольшие клыки и не как у вампиров, но и не как у темных эльфов. Немного пухлые губы. Прямой нос, широковатые скулы, острый подбородок, черные брови на взлет, высокий упрямый лоб. Стройная фигура с тонкой талией, пышной грудью и упругими бедрами, разительно отличала ее от плосковатых эльфиек. Длинные, довольно крепкие ноги, натренированные руки и тело явно говорили о физической подготовке и силе. В то же время в ней не было ничего мужеподобного. Вся такая мягкая, томная, с тягучей кошачьей грацией. Да и голос странный, обволакивающий. Странная внешность. Он и раньше видел ведьм, но как правило они не носили столько явных черт разных рас, и в большей степени походили на людей, а эта же... Полукровка.
  Исилендилом владело желание обладать этой девочкой, но вот как этого добиться он не знал. Она не упала к нему в объятья, напротив избегала встреч с ним. Может он бы и ограничился лишь любованием, но ведьм у него еще не было, да и простое любопытство сделало свое дело. И все-таки кто она, кто ее родители, кто покушался на ее жизнь? Вряд ли кому-то нужна смерть простой травницы. Как жаль, что у него так мало времени.
  Приглашение в библиотеку, для 'разговора' само сорвалось с губ. И когда он собирался выйти из-за стола услышал голос Миловины, о присутствии которой он просто забыл.
  - Простите мейлл, может я лезу не в свое дело и может я и ниже Вас по рождению, но сейчас, как старшая в доме прошу, не трогайте девочку, не надо. Она находится в землях и в доме Высокого Лорда Морнэмира, а значит под его защитой. И еще, девочка растет без матери, под непосредственной опекой и защитой высшего круга ведающих, - говорила женщина твердо и уверенно, из речи исчезли простонародные слова и обороты, - я думаю, мы поняли друг друга.
  - Силой ее брать не буду, - ответил эльф и вышел.
  М-да, вот тебе и девочка, под защитой высшего круга. А получить ее так хочется... до зубовного скрежета хочется!!! Вот же спас на свою голову!!!
  В кабинете, когда он увидел в ее волосах заколку, используемую лишь высокородными эльфийками и плетение косы как у воинов дроу, при чем, такое плетение использовали лишь мастера клинка, он понял, кто ее отец и от этой мысли его словно волной ярости накрыло. Одна лишь мысль появилась в его голове 'Дочь врага, а значит его трофей, он вправе сделать все, что захочет'. Он даже не заметил, как девушка потеряла сознание, ударившись виском.
  Ненависть к дроу помноженная на жажду ее тела смыла все преграды. Физическая неудовлетворенность подталкивала к необдуманным действиям: смять, уничтожить, причинить боль. Руки сами скользнули вверх по бедрам, сминая легкое платье. Очнулся он от того, что правая рука, скользившая по плечу, наткнулась на что-то мокрое и липкое, контрастное теплу ее тела и бархатистой мягкости кожи. Ее запах, дурманящий сознание сменился запахом металла. Вдруг до него дошло, что девушка даже не сопротивляется, а лежит в неестественной позе на широком диване, запрокинув голову, а на виске рана. Подол платья задран намного выше колен, надорванный ворот платья оголяет левое плечо, вымазанное в крови. Разум Исилендила вмиг прояснился, посмотрев на свои руки он увидел кровь. Осознание того, что он чуть было не сотворил, вырвало стон из его груди. Он опустился перед ней на колени и прижался головой к животу. Как он мог так поддаться эмоциям? Как желание обладать этой девушкой и ненависть к дроу, смогли соединиться между собой, приобретя такую уродливую форму? А девушка так и лежала без сознания, и ей не было дела до его переживаний. Исилендил приложил руку к вене на шее Гилле, проверяя пульс. Пульс был ровный, дыхание размеренное, казалось, она спит. Эльф поднялся, подхватил девушку на руки и перенес в ее комнату. Уложил на кровать. И тут он подумал, что если она поймет, почему порвано ее платье и что он хотел сделать, то не подпустит его к себе добровольно даже на шаг. Более не задумываясь над своими действиями, он надорвал ее платье по месту разрыва еще больше, так, что бы ткань не натягивалась и не мешала дышать и заодно скрывая свои следы, немного, повернул голову на бок, раной к себе, принес из купальни миску с водой и небольшое полотенце. Нагрев воду до кипения он кинул туда полотенце, затем аккуратно достав его из миски, подождал пока оно немного остынет и отжал его, стал промывать рану. Кожа на виске Гилле была сильно, рассечена, но кровь уже остановилась. Намочив ткань в воде, стал смывать кровь с лица, шеи и плеча девушки. Веки девушки дрогнули и открылись глаза, она просто смотрела на него, а он тонул в бирюзовой глубине. Откинув мокрую ткань, Исилендил взял ее лицо в ладони, кончиками пальцев зарываясь в волосы девушки. Ее ноздри дрогнули, приоткрылся рот... Боги, такая трогательная, маленькая, с по-детски пухлыми губами...
  - Прости, девочка. Я не хотел причинять тебе вред. Я... я... ты должна понять... дроу, они мои враги, даже если пройдет не одно тысячелетие, они останутся врагами. Я не знаю, что должно произойти, что бы я изменил свое мнение.
  - И что теперь, ты возьмешь меня в плен? А как же договор о перемирии? - прошептала она.
  - Мне плевать на договор. Ты останешься со мной, - также тихо ответил он ей.
  - Дети не отвечают за преступления отцов своих. И Ведьмы не оставят меня. Если я не явлюсь в срок, они с легкостью меня отыщут. Даже воевать никто не будет. Ты не сможешь удержать меня. Ты понимаешь это?
  - Я сумею удержать тебя, - он провел большим пальцем по нижней губе.
  - Как?
  - Наверное, этим? - одновременно отвечая и спрашивая, произнес он и прикоснулся к ее губам, мягким, нежным поцелуем.
  Она больше не произнесла ни слова, просто ответила на поцелуй. Его рука спустилась ей на грудь, немного сжимая ее, вызывая слабый стон, который стал разрешением на дальнейшие действия для эльфа. Оторвавшись от губ, он дорвал остатки легкого платья, освобождая девушку от одежды и тут же накрывая руками оголившиеся участки тела. К рукам присоединились губы продолжая ласкать, вызывая тихие стоны, умело распаляя девушку. Тело Гиль охотно отзывалось на его ласки. Исилендил заглянул в ее полуприкрытые глаза, они были словно затуманены, зрачок то удлинялся, то вновь становился обычным. Отстранившись от нее, он быстро скинул через голову рубашку и стянул с себя штаны. Отлично понимая, что надо действовать, пока она не очнулась от дурмана сладострастия, он накрыл ее тело своим, развел коленом ноги девушки он одним, точным движением проник в нее. Глаза Гиль резко распахнулись и из них брызнули слезы, одновременно с ее губ сорвался болезненный вскрик, все ее тело напряглось. Исилендил замер, боясь причинить еще больше боли и в то же время, понимая, что ему досталось настоящее сокровище. Среди эльфиек, да и других долгоживущих, даже такого понятия как девственница не было. А были они лишь среди человечек и ведьм. Людей много, но связываться с ними долгоживущие не особо желали, а вот ведьм как раз было мало, а на каждого долгоживущего девственниц ведьм явно не хватало. Не отрываясь от глаз Гиль он положил руку между телами на живот девушки и не имея возможности обезболить, он забрал немного ее боли себе. Его низ живота начал немного гореть, за то Гиль явно стало не так больно.
  - Теперь, ты моя. Как я смогу отпустить такое сокровище? - прошептал он ей, покрывая ее лицо поцелуями и начал медленно двигаться в ней понимая, что ей еще немного больно.
  
  Утреннее солнце осветило комнату, Исилендил открыл глаза. Девушка лежала у него под боком, свернувшись калачиком и уткнувшись носом ему в бок. Такая трогательная, нежная. Эльф улыбнулся и тщательнее укутал ее в покрывало. Он нарадоваться не мог, что был нежен и не спешил. Что там, в библиотеке не совершил ошибку. Ну а то, что он оказался первым, приводило его в восторг. И да, он получил несравненное удовольствие от обладания этой девочки. А она глупенькая почему-то решила, что он отпустит ее. Нет, если надо он силой удержит. О, как же он голоден, да и она наверняка тоже. Осторожно выбравшись из кровати, эльф спустился на кухню. Набрал фруктов, стал нарезать их.
  - Я бы вам чуть позже завтрак подала, - раздался голос Миловины, неожиданно подошедшей, сзади.
  - Я сам что-нибудь себе сделаю. Но... скажите, Миловина, а что Гилле любит на завтрак? - Исилендил решил, что она должна лучше это знать.
  - Значит, я не ошиблась, - женщина поджала губы. - На столе поднос, рядом готовые завтраки, Ваш и ее. И возьмите настой в зеленой кружке, вы его пить не вздумайте, а то вам во вред будет, а ей самое то, - женщина посмотрела на него так, словно перед ней стоял слизняк и развернувшись вышла из кухни.
  Эльф лишь пожал плечами, кажется Гилле кусок в горло не полезет под таким взглядом, а значит его затея с завтраком будет верным решением. Да и девочка должна привыкать к его присутствию в ее жизни.
  
  Меня трясли за плечо, сильно трясли...
  - Да проснись ты!!! - шипела Миловина.
  - Что тебе? - не открывая глаза, спросила я.
  - Он тебя до беспамятства уделал, что ли? - я непонимающе смотрела на нее, - Простынь где?! - я махнула рукой в угол комнаты.
  Мила ринулась туда, - Подпаливай!!! Быстрей! Времени мало! - и закинула в старый, медный таз окровавленную простынь.
  Кажется, я перестаралась. Простынь полыхнула разом, вся и слишком сильно.
  - Ну, а аккуратнее нельзя было. Оооо, Веда!!! - Миловина кинулась открывать окна.
  - Что происходит? - я продолжала сидеть на кровати, прикрываясь покрывалом.
  - Про обряд на первой крови слышала? - Мила резко повернулась ко мне.
  - Да откуда ему знать о нем? - удивилась я.
  - Он роется в записях твоего прадеда.
  - Я совсем глупая? Да, Мил? - откинувшись на подушку, застонала я и накрылась с головой покрывалом.
  - Нет, просто еще совсем молодая. Ну, да ладно второй раз первой крови не бывает. Меня здесь не было, - и я услышала, как Мила вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь.
  
  А под покрывалом пахло Им. Я вспомнила ночь... Не думала, что он решиться воспользоваться ситуацией. Сначала, когда он заговорил, я ушам своим не поверила. На тот момент, любое мое сопротивление, могло быть легко сломлено и тогда я из разряда желанной добычи, все-таки стану пленницей. Видящая говорила, что последнее и самое главное посвящение будет легче пройти, если я не буду девственницей. Просто именно этот эльф не лучший кандидат даже на временного любовника. И дело здесь только в последствиях. Но когда втянула воздух и почувствовала запах желания, его желания, он словно одурманил меня. Я забыла о грозящих последствиях и решилась, будь что будет. Что будет больно в первый раз, я знала, еще я знала, что дальше должно быть по-другому. Но вот, как по-другому, не представляла. Все ощущения и чувства, пережитые этой ночью, нельзя было сравнить ни с чем испытанным мной ранее. Теперь я могу сказать, что подразумевают, когда говорят 'вскипает кровь от желания'.
  
  - А, смотрю, ты вспомнила, что ночь провела с мужчиной и решила избавиться от реальности с помощью покрывала и уничтожения испачканной простыни, - раздался над головой голос эльфа.
  Я открыла лицо и посмотрела в глаза эльфу.
  - Здравствуй, Исилендил, - мое приветствие, как то жалко прозвучало.
  - Доброго утра тебе, моя звездочка, давай восполнять силы. Думаю, ты можешь называть меня Исил, - ответил мне эльф и поставил на тумбочку, возле кровати поднос с едой, - какое интересное совпадение Гиль - звезда, а Исил - луна, - эльф сел на край кровати и стянул вниз покрывало, оголяя мою грудь.
  Исил наклонился и поцеловал меня, одновременно накрывая груди руками и слегка сжимая их. Мне показалось, что волоски на затылке встали дыбом, я не смогла сдержать слабый стон. Эльф оторвался от моих губ и встал, что бы принести кресло от письменного стола.
  - Думаю нам надо сначала поесть, иначе я рискую не выпустить тебя из кровати до полудня, - произнес эльф глядя мне в глаза.
  Я кивнула и, прикрывшись покрывалом, потянулась к булочке, но не увидев молока немного растерялась.
  - В зеленой кружке, настой для тебя. Мел передала, - пояснил он.
  Я отпила и поняла, это настой, что бы не зачать. Не приятно сладковато-горький, но в общем сносно. Я выпила его почти залпом и только потом стала, есть фрукты и булочку с медом.
  - Что это за отвар? - поинтересовался Исил.
  - Что бы не было детей. Мой организм все еще немного слаб и Миловина видимо боится, что я не смогу контролировать процесс зачатия, и решила помочь.
  - Хочешь сказать, что ты будешь решать зачать или нет? А мое мнение в этом вопросе тебе не интересно? - спросил он, беря кусочек сыра.
  - Да, это, буду решать я, - ответ получился несколько жестче, чем рассчитывала и эльф при этих словах, явно напрягся, - Я еще слишком молода, что бы становиться матерью, - попыталась я смягчить ситуацию.
  - Да? И насколько ты молода? Сколько же тебе лет?
  - Сто шестьдесят девять, - с улыбкой ответила я.
  - Ты не достигла совершеннолетия? Не может быть! Я соблазнил ребенка! - эльф наклонился вперед и поставив локти себе на колени обхватил свой лоб руками.
  - Ну, мне осталось чуть более тридцати дней до совершеннолетия, по всеобщим законам. А по ведовским, я уже почти сто лет как совершеннолетняя...
  - Ты не поняла, - остановил он меня и не меняя положения, продолжил, - эльфийке должно исполниться двести лет, прежде чем она в первый раз познает мужчину, это же правило есть и у дроу, и у драконов, да почти у всех долгоживущих. А судя по твоей внешности, ты относишься и к дроу, и к светлым, и к драконам, и еще неизвестно к кому. Так?
  - Ну и что, - я лишь пожала плечами, - я Ведьма, более того уже Алдия, а значит совершеннолетняя и поверь не первый год.
  Исил лишь покачал головой, - ты не понимаешь, в тебе кровь долгоживущих.
  - А за это разве наказывают? - что-то я не припомню ничего подобного.
  - Клеймят позором на столько лет, сколько оставалось до двухсот.
  Вот! Точно. Клеймо позора на внешнюю сторону кисти обеих рук. Правда такое я видела только в книге прадеда: круг внутри которого сломленный солнечный цветок.
  - Я видела круглое клеймо в своде наказаний у Морнэмира. Но я совершеннолетняя с семидесяти лет, так что тебе не стоит беспокоится.
  - Ты, даже по всеобщим законам, не достигла совершеннолетия, - он протянул руку и обняв меня за талию, притянул к себе, - я не знаю, что мне теперь делать и не знаю какие последствия будут у меня, но могу поклясться, что я не пожалею о том, что познал тебя, - не знаю как долго я смотрела в его глаза и искала, хоть каплю сомнения в них, не знаю что он хотел увидеть в моих глазах, но в какой-то момент он издал тихий стон и накрыл мои губы поцелуем, сжимая мою грудь другой рукой. Вернув меня на кровать, раздвинул мои ноги и встал на колени передо мной.
  - Посмотри на меня, я должен знать ради кого, я могу лишится всего, - тихо произнес он.
  - Почему ты уверен, что тебя заклеймят? - смотря ему в глаза спросила я.
  - Морнэмир, он может потребовать этого, как твой учитель, - произнес он, с нажимом проводя рукой по телу от шеи к разведенным ногам, - ваша Мел, не промолчит.
  - Миловина, ее зовут Миловина, - поправила я его, - если я попрошу, он тебе ничего не сделает.
  - Кто она такая, эта Миловина?
  - Она знахарка, воспитанница жены Морнэмира.
  - Той самой, легендарной ведьмы, из-за которой старший, единственный наследник, отрекся от трона, уступив место своему троюродному брату, моему отцу, - наклонившись и поцеловав ниже пупка произнес эльф. До меня вдруг дошло, он только, что прямо, сказал кто он такой! Я попыталась встать, но Исил прижал меня к кровати.
  - Не дергайся, - приказал он, и продолжил поцелуями выкладывать дорожку вниз живота и одновременно с этим ввел палец в меня, я выгнулась от нахлынувших ощущений и со стоном сжала простынь руками, - дааа, да! Мне нравиться слышать тебя, - шептал он, накрывая губами лоно и добавил еще один палец.
  Мне не удавалось вдохнуть полной грудью, я задыхалась. Пальцы во мне двигались жестко, в то время как его губы продолжали ласкать меня. Это было пыткой, я пробовала свести ноги, но он не позволял этого сделать, меня колотило от болезненного удовольствия. Мои глаза давно уже были закрыты и под веками вспыхивали снопы ярких искр, в ушах стол невнятный гул, из его шепота и моих стонов. В момент, когда пальцы заменила наполненность от мужского естества, меня накрыло с головой волнами от еще более острых ощущений, тело ответило мелкими судорогами удовольствия. Я взорвалась.
  Настоящее возвращалось ко мне медленно и неохотно. Исил пытался накрыть меня покрывалом, заметив что я смотрю на него, усмехнулся:
  - Я думал, ты уснула.
  - Вставать не хочется, но и спать тоже, - подумав, ответила я.
  - Тогда полежи немного, рядом.
  Лень было двигаться, и даже думать не хотелось, сколько так пролежала не знаю, я с вчерашнего вечера потерялась во времени. Но все-таки, через некоторое время начало наступать отрезвление, а в голове стали появляться мысли. Я, кажется, знаю, что надо делать.
  - Исилендил, - позвала я его, - ты ведь второй наследник вашего Повелителя и его тайный советник? - он кивнул в ответ.
  - Откуда ты знаешь о том, что я тайный советник? - удивленно спросил он.
  - Я и без твоих слов догадывалась, кто ты, у эльфов имена живых не повторяются. К тому же я получила хорошее образование. Правда немного растерялась, услышав твое имя, - пожала я плечами.
  - Ну что ж, ты можешь гордиться собой, ты побывала в постели второго наследника, - голос его приобрел слегка ядовитые нотки, да и от самого эльфа повеяла холодом.
  - Нет, Ваша милость, это Вы побывали в моей постели, - ответила я ему, - к тому же я сейчас не хочу выяснять, кто в чьей постели побывал. Я вот о чем: ты ведь боишься все потерять, да и меня ты не никогда не признаешь своей Возлюбленной - я поднялась и подошла к купальне, - И если это так, разве похоть стоит потери уважения и власти, которые ты имеешь? Подумай об этом, - я вошла в купальню и закрыла дверь.
  Если я сделала правильные выводы, то когда выйду из купальни, его в моей комнате не будет.
  В купальне я не спешила, смысла не было. Ему надо дать подумать. А потому я не спеша вымылась и завернувшись в широкое полотно вышла из купальни. И надо сказать, что когда вышла, что-то неприятное заворочалось в груди, когда увидела, что в комнате его нет. В общем, это вполне ожидаемо. Конечно он мой первый мужчина и где-то там, в душе я надеялась, что он будет хотя бы долго помнить об этой ночи. Но...
  
  Я переоделась в платье с высокими разрезами по бокам, под платье одела облегающие штанишки и конечно кинжал. Волосы собрала в обычную косу. Прихватила поднос с остатками завтрака и спустилась в кухню.
  - Как ты девочка? Все в порядке? - поинтересовалась Миловина.
  - Наверно... Я не знаю. Почему спрашиваешь, что-то случилось?
  - Еще не знаю, случилось ли, - кивнула Мила в сторону заднего выхода в сад, - но ты в сад сходи, там что-то очень шумно было. Словно что-то рубили.
  Я прошла к выходу из кухни, свернула направо и прошла дальше по коридору к выходу в сад. Чем ближе я подходила, тем сильнее становился запах цветов, точнее ночных звезд или ночниц, еще их назвали 'ведьмины глаза', за бутоны которые цвели различными оттенками, но непременно с серебристой сердцевиной. Бутоны распускались лишь вечером, даря ночи слабый свет и закрывались на день. Эти цветы росли небольшими кустами и здесь служили не очень высокой, декоративной оградой. Они очень нежные, капризные и требовали тщательного ухода. Вдруг мне показалось, что там за порогом все покрыто зеленью, сердце застучало в ушах, я прибавила шаг и через несколько мгновений буквально выскочила на дорожку. А вокруг меня были срезанные и изуродованные кусты ночниц вдоль всей дорожки. Я упала на колени, собрав в ладони искромсанную, ароматную зелень, уткнулась в нее лицо. Слезы сами брызнули из глаз. Первые цветы в саду у Морнэмира посадила мама, росли они здесь уже больше трехсот лет. Все остальные растения, посаженные мамой, погибли, когда ее отправили в ссылку. Эти цветы были живой памятью о ней и для меня и для прадеда. Я лихорадочно пыталась собрать остатки цветов, но у меня ничего не выходило, тогда я кинулась к тем, что еще торчали из земли, но они буквально на глазах чахли. Я стала укреплять их своей силой. Мои усилия имели слабый успех, из довольно длинной линии кустов удалось оживить лишь маленький кусочек.
  - О, Веда, да что же это такое, - послышался крик Милы, - девочка моя хватит, хватит, их уже не вернешь, а тебе совсем плохо будет, у тебя же нет земли, еще немного ты начнешь гореть! - она ухватила меня за плечи и стала оттягивать от чахлого зелененького кустика.
  - Не трогай меня! Это все из-за меня! Что я скажу Морнэмиру! Он их берег, а этот из-за меня...! Мила, это все что осталось после мамы, - я понимала что у меня началось истерика, но ничего не могла поделать, силы оставляли меня, а слезы душили.
  - Глупая, моя девочка, хватит, прошу! Остановись! Дворовой! Домовой! Остановите ее!!! - кричала няня.
  - Мила, Мила, за что? Я не понимаю, он же светлый, а так поступает... За что? - я уткнулась лицом в руки прижатые ладонями к земле, пытаясь отдать еще сил выжившим растениям.
  В какой-то момент мое тело не стало слушаться меня, а дальше не помню...
  
  Я проснулась в своей кровати, в своей комнате. Мила тихонечко гладила меня по волосам. В горле першило, очень хотелось пить.
  - Мил, я пить хочу, - попросила я.
  - Сейчас девочка моя, - она протянула руку к кружке на тумбочке возле кровати и подала мне питье.
  - Что случилось со мной, - спросила я, после того как опустошила всю кружку воды.
  - Тебя связали домашние силы, если бы они этого не сделали...
  - Я знаю, что было бы. Не надо. Что с цветами?
  - Ну, несколько кустов длинной в пять шагов ты сохранила, дворовой накрыл их особой защитой, до тех пор, пока они не окрепнут. Он все убрал. Знаешь, он нашел один не закрывшийся бутон, я его высушу для тебя. Что такого у вас случилось, что бы он так поступил? - я положила голову на колени Миле, а она продолжала перебирать мои волосы.
  - Ты знаешь, о печати позора со сломленным цветком? - Мила кивнула в ответ, - так вот из-за меня его могут заклеймить, если ты расскажешь Морнэмиру о случившемся, а тот предъявит обвинения. Я сказала, что если попрошу тебя, то ты ничего не расскажешь, но ему придется подумать, стою ли я того, что он может лишиться всего. Конечно, он выбрал не меня.
  - И он решил выместить свою злобу на цветах, - продолжила за меня Миловина. - Ярость у светлых эльфов не типична, должно произойти нечто очень серьезное, что бы они сорвались, как правило, это осознание потери или собственное бессилие.
  - Ты... ты оправдываешь его? - моему удивлению не было предела.
  - Я с вами со всеми уже ничего не знаю, - вздохнула она. - Но мне кажется, ты должна понять, что его Светлость так поступил, потому что понял, что потерял тебя, так и не обретя.
  - О чем ты говоришь? Он в ярости, почти уничтожил цветы посаженные мамой! Даже если бы эти цветы не были столь важны для нас, его поступок невозможно оправдать: уничтожить зеленую изгородь, только для того что бы выместить свое зло! А если бы на его пути попалась ты? И тебя, как те цветы, в мелкое крошево превратил?
  Няня молчала какое-то время, потом заставила меня подняться и сесть на кровати. Взяла мое лицо в ладони и прошептала.
  - Я опоила его сонным настоем и мы можем, наконец, поговорить, - она опять замолчала и вздохнув продолжила. - Поклянись, что не расскажешь никому о том, что я тебя сейчас расскажу. По крайней мере, пока я жива. Клянись.
  - Клянусь молчать о том, что сейчас узнаю, до тех пор, пока ты будешь жива, - прошептала я клятву молчания.
  - Слушай внимательно, Морнэмир, конечно отрекся от престола, но отрекся он только за себя. Это означает, что его потомки могут претендовать на престол...
  - Зачем мне это? - удивилась я, - я это и так знаю...
  - Помолчи, не перебивай. Когда Алкарон, пришел к власти, а твоя прабабка Арквен ждала первенца, то некоторые вспомнили старый закон, по которому Правитель мог отречься от престола только за себя. Эти 'некоторые' нашептали Алкарону, что в будущем этот ребенок может отобрать у него трон. Арквен то, ведь тоже была на половину эльфийка, как и ее мать Эрна. И мать, и дочь были признаны своими отцами, принадлежащими к благороднейшим эльфийским семьям. Алкарон обратился к оракулу и тот поведал ему, что именно это дитя ему ничем не угрожает. Спустя очень много лет, когда уже Зария была с Хунтэл'лом, появилось следующие пророчество, что от потомков первенца Морнэмира и Арквен ничего хорошего ждать не следует, 'ибо дитя, рожденное в небытии, возведет на трон истинного Повелителя Светлых Пределов'. Что это означает, никто не знал и не знает. Было еще что-то напророчено о их детях, что именно я не знаю. Но точно помню, что тогда же Алкарон появился в этом доме, а через некоторое время исчезла Арквен. Исчезла она зимой, а Хранитель пришел за твоей матерью в конце весны. Морнэмир за короткое время лишился и жены и внучки. Той весной я узнала, что такое ярость по эльфийски. Страшное зрелище, должна сказать. Я впервые увидела как без магии камень, под пальцами превращается в пыль. Он полдома разгромил, прежде чем на него упала часть стены. А еще, мне перед самым исчезновением Арквен, показалось, что она ждет ребенка, но не успела рассказать об этом мужу. Я же Морнэмиру, ничего не рассказала, что бы не увеличивать его горе от потери. Иногда лучше промолчать, чем сказать правду. Он же до сих пор считает, что она жива.
  - Почему он мне не рассказывал об этом? - удивилась я.
  - Он боится тебя потерять, считает что 'дитя из небытия' это ты. И хотя бы до определенного возраста о тебе им лучше не знать.
  - Если ты так предана ему, зачем рассказываешь это мне? Не боишься, что я побегу выяснять правду?
  - Ну, ты разумная девочка и действовать, наобум не станешь. А рассказываю я тебе это, потому что, скорее всего это последняя возможность рассказать тебе об этом. Ближайшее время ты покинешь этот дом, и когда ты сумеешь вернуться сюда, я не знаю. Я всего лишь знахарка, дочь человека, но помню время, когда Арквен, только пришла в этот дом и привела меня сюда. Я и так задержалась в этой жизни, а потому, при сложившихся обстоятельствах, просто обязана была, рассказать тебе о произошедшем, - Мила горестно вздохнула и погладила меня по щеке.
  - Гилле, девочка моя, пообещай мне еще одно, - я кивнула в знак согласия, я ей сейчас почти все, что угодно пообещать могла, - не рискуй собой понапрасну и береги Морнэмира, ты все, что у него осталось, ты его смысл жизни, его лучик света, ради тебя он живет. А Исилендила, прости, он молод, горяч и не сдержан.
  - За Морнэмира не беспокойся, а вот Исилендила, может и прощу, но всегда буду помнить, что он способен причинить боль, потому что не хорошо ему. Представь, на что он способен, когда ему будет больно по-настоящему. Да и, напрасно, ты ему приписываешь столь высокие чувства ко мне, у него всего лишь похоть взыграла.
  - Ладно, поспи немного, чувствую сегодня, у тебя будет охота, - Мила поцеловала меня в лоб и вышла из комнаты.
  В голове у меня было пусто, а сердце сжималось от понимания, что она права и возможно в этот визит я вижу ее в последний раз.
  
  Резко открыла глаза и села на кровати и никак не могла понять, что заставило меня проснуться.
  - Собирайся, пришла пора, выполнить обещание, - послышался голос со всех сторон.
  Я с облегчением вздохнула, это всего лишь домовой. Собиралась быстро, заплела волосы в косу и закрепила ее на затылке, если упаду навзничь, хоть голову не поврежу. Одела легкие доспехи из эльфийской ткани, тонкие кожаные сапоги. Перевязь с парными клинками заняла свое место на бедрах
  На дворе стояла ночь, на небе местами были темные пятна туч, закрывающие яркие звезды, летняя прохлада и легкий ветерок, просто замечательно. Я отправилась в лес. Уже подойдя к лесной опушке, почувствовала беспокойство и странное, неприятное ощущение, что за мной наблюдают. Я поежилась, немного переждала и двинулась дальше. Прошла еще немного и впереди заметила две пары светящихся красных глаз. Они смотрели на меня, в упор. Затем исчезали и вновь появлялись еще дальше. И я пошла за ними. В момент когда до меня дошло, что это призрачные псы, кажется волосы встали дыбам от осознания кто передо мной. Псы служили Рогатому богу, Властелину Лесов и его жене Ясе, Темной Матери, которая и породила от него всю жить и нежить природную, растения, животных. Они одни могли судить детей своих и преступавших законы лесные. Не выносили они в своих землях бездумного истребления леса, охотников, не воздающих благодарность за жизнь убитых животных, относящихся к охоте, как к развлечению и убивавших сверх меры, к убийствам и насилию. Они без нужды ни кого не наказывали, хотя их гнев мог испытать каждый, кто окажется на месте преступления. Властелин Лесов не станет разбирать, кто именно виноват, для него все жители мира одинаковы, поэтому даже непричастный к злодеянию мог быть наказан. О судьбе виновных, не знал никто из живущих. Яса, жена Рогатого бога, была сестрой Веды, праматери Ведьм и это своеобразное родство сделало нас способными к общению с лесными жителями и природой. Яса помогала нам, как своим детям, благодаря этому Мы Ведающие стали посредниками между детьми Ясы и остальными разумными существами.
  Псы вели меня к своим хозяевам, без которых они обычно не появлялись.
  Я вышла на поляну залитую светом ночного светила - Лафф. Псы присоединились к еще четырем. Властителя не было, лишь псы и дети Ясы находились на поляне. В самом центре стоял Лесовик, казалось, он возвышался над своими собратьями. Здесь были все, и Берегини - хранительницы лесных троп, и Богинки - уводящие с этих же троп уставших и невнимательных путников, и шаловливые Полуденнницы, насылающие на обитателей леса и простых путников желанные видения, и Болотницы с Водяными, выбрались из своих водных домов, и Боровички и Моховые - маленькие существа, хозяева грибов и ягод, и всякие бесы мелкие. Все они ведут себя с живущими так, как они того заслуживают, на зло злом отвечают, на добро добром.
  - Все здесь! Сегодня свершиться возмездие и пусть виновные понесут наказание! - прокричал Лесовик и ему ответили крики и завывания.
  Я увидела изменившиеся, оскаленные лики жити и нежити лесной. Страшно мне стало, ведь я сейчас беззащитна перед ними потому, что силу свою сегодня утром растратила.
  Нашла взглядом псов, которые двигаясь намного быстрее остальных, сейчас наворачивали круги от нетерпения, поскуливали и поглядывали на Лесовика, словно ждали от него разрешения на что-то.
  - Веди Аука!
  Обычно маленький, пухленький, зеленоватый человечек с глазками цвета молодой листвы, помогавший заплутавшим выбраться из леса, превратился в отвратительную мелкую, хищную мерзость, скорее похожую на кровожадную крысу. Аука рванул вперед, словно хищник по кровавому следу и все последовали за ним. Псы сорвались с места, кинувшись по следу, за ними остальные загонщики, выстроившись полукругом, при этом часть бесов ушла вправо опережая основную массу детей Ясы, видимо что бы окружить загоняемых.
  А дальше... Дальше все понеслось и закрутилось на столько стремительно, что я едва успевала за происходящим.
  Словно черная тень Дикая охота двигалась сквозь лес, наполняя его диким воем и криком, мне казалось, словно сам воздух был пропитан злобой и жаждой крови. Я старалась держаться рядом с лесовиком, чтобы успеть вовремя вклиниться между загонщиками и их 'дичью'. Аука сделал свое дело, вывел на след чужаков. В этот момент поняла, если не окажусь рядом с 'дичью' отправлять на суд эльфам будет некого. Я ускорилась, на сколько могла, но этого было не достаточно, они явно превосходили меня по скорости. Из последних сил я старалась держаться хотя бы в середине общего скопления жаждущих расправы. Но они видимо решили поиграть с преследуемыми и стали периодически изменять скорость или направление погони, давая возможность почувствовать дичи надежду на спасение и уже в следующее мгновение осознать, что она была напрасной, наводя на нарушителей все больше страха и паники, изматывая их чувства и силы. Через некоторое время я услышала жуткий вой, а после увидела как вся нечисть стала окружила небольшую поляну. Мне пришлось пробиваться к ее центру, сквозь кольцо из жити и нежити лесной. А там, в самом центре стояли пятеро. Все они явно были полукровки с примесью человеческой, оркской и трольей крови, причем в разной вариации. Обезумевшим от страха взглядом они смотрели на окружавшую их толпу, и пытались отбиться от ранее не виданных существ, которые то и дело по одному нападали, с разных сторон. Я выскочила в центр поляны, успевая ударом ноги отбросить одного из мелких бесов в тот момент, когда он попытался ухватить одного из полукровок.
  - Стоять!
  - Назад! - одновременно со мной закричал Лесовик, становясь напротив меня. Я не поняла кому он кричал, мне или нападавшим.
  Я обнажила клинки и развела руки в стороны.
  - Ты обещал, что поможешь мне, передашь их эльфийскому суду! - напомнила я.
  - Я не сказал, что всех! - возразил мне Лесовик.
  - Хотим жертву! - выскочил ко мне Аука, - Мы не уйдем без крови! - вторил ему какой-то чертенок.
  - Но ты обещал, - вновь напомнила я Лесовику.
  Выскочила Полуденница и завыла:
  - Отдай, хотя бы того, в середине, он самый плохой! Он пролил много крови!
  - Отдай! Отдай! Отдай! - завыли со всех сторон.
  - Лесовик, где Властелин, где Яса? Ты не можешь отдать их на расправу! - Лесовик отошел на шаг назад от меня, при упоминании прародителей, - и если их нет, отдай мне.
  - Они причинили слишком много зла не только в этом лесу. Рогатый отдает их без суда на расправу.
  Сказать, что я была поражена ответом, ничего не сказать. Как теперь выйти из этой ситуации: Лесовик обещал мне, а я Исилендилу, что нарушители предстанут пред эльфийским судом.
  - Мы можем самых виновных отдать 'Охоте', а остальных передать мне, - толпа загудела.
  Лесовик понял, что это шанс нам двоим сдержать данное слово и при этом не обидеть друг друга:
  - Покажи их деяния, - обратился он к Полуденнице.
  Полуденница, подошла ко мне и по очереди, тыкая пальцем в каждого из нарушителей, стала показывать всем, что они натворили за свою жизнь. И на поляне ожили видения их страшных деяний. Ограбления, предательство, убийства, крики прозрачных жертв, их кровь, и насилие, издевательства, убийства ради удовольствия. Так много крови и ужаса обрушилось на нас, что над лесом поднялся стон боли. Я поняла, что не смогу отдать их эльфийскому суда, те оставят их в живых. И повернувшись к Лесовику прошептала:
  - Берите их всех, Властелин как всегда прав, - и в тот же миг под торжествующий крик и крик ужаса, многочисленные палачей утащили с поляны свои жертвы.
  - Не переживай девочка, ты поступила правильно. Подумай лучше о том, сколько они еще зла могли причинить, - видя мою растерянность, Лесовик решил успокоить меня.
  - Да, я все понимаю, просто не ожидала такого ужаса, да и устала я, - пожаловалась я ему.
  - Всяко в жизни бывает, еще и не такого насмотришься, и не такую боль испытаешь.
  - Ну, успокоил, ты меня называется, - усмехнулась я, - утешил. - Ладно, пойду я. Свидимся еще.
  - Хмарна, - окликнул меня Лесовик, когда я была уже на краю поляны, - Скрыться тебе надо от него, спрятаться. Встретились вы раньше срока. Этого не должно было случиться и что будет, теперь не ведаю, потому, как всему должно быть свое время. Ну да, ладно. Главное помни, в лесах тебе рады все и всегда. Свидимся еще, пусть и не скоро, но свидимся. Да хранят тебя Боги, девочка, да и мы всегда поможем.
  Он ушел, а я, смотря на ночное небо, поняла, что хочу домой, очень хочу к брату и отцу, хочу увидеть Морнемира, Лойту, Бьерга, Калинну и Грегорна. Я хочу к родным.
  
  Добралась я до дома, почти на рассвете. Миловина встречала меня на крыльце дома.
  - Ты одна?
  - Да, спасать не кого и без меня могли бы обойтись. Зачем меня звали, не знаю, ведь все было решено заранее? - пожала я плечами.
  - Таков порядок. Когда ты уезжаешь?
  - Завтра ночью ухожу, мне откроют проход. А сейчас есть хочу, помыться и спать. Именно в таком порядке, и не как иначе, - заходя в дом, озвучила свои желания-планы.
  - Пойдем, покормлю и помогу помыться. Доставь мне радость, покупать свою девочку, - приобнимая меня за плечи попросила Миловина. Я лишь кивнула ей в ответ.
  
  Уже выходя их купальни, я обнаружила в своей спальне гостя. Исилендил стоял возле окна и смотрел на занимающийся рассвет:
  - Где ты была? - не оборачиваясь, спросил он.
  - В лесу, - я постаралась придать голосу спокойствия, хотя растерялась, увидев его.
  - Ночью, почти без силы, в лесу, где появились нарушители? - с каждым вопросом его голос становился все жестче. - О чем ты думала?
  - Например, о том, что это, должно тебя меньше всего волновать.
  - Я спасал тебя не для того, что бы ты, не окрепнув бегала по лесам, - разворачиваясь ко мне, произнес Исилендил. - Я ведь просил сообщить, когда ты отправишься на охоту. Понимаешь, что ты подвергала себя опасности?
  - По моему мне опасней находиться в этом доме, чем в лесу, - я лишь пожала плечами и отвернулась к зеркалу.
  - Я не буду извиняться перед тобой за изгородь, - зло ответил он.
  - А я и не ждала этого, но перед Морнэмиром ты обязан извиниться. Это единственные растения, которые остались после его внучки.
  - Я приму твои слова к сведению, но вернемся к первоначальной теме. Я просил сообщить о начале охоты, - продолжил Исилендил.
  - Простите Ваша Светлость, но Вы спали. А я не имею привычки врываться в чужие покои.
  - Не стоит мне хамить, девочка, - с угрозой в голосе и внимательно смотря мне в глаза ответил эльф.
  - Ну, что Вы Ваша Светлость, как я смею, - как можно серьезнее, с трудом подавляя усмешку, ответила я.
  - Я пришел сюда не спорить с тобой, а просто поговорить. Если я привезу тебя в Алкарэн, - Исилендил замолчал, словно подбирая нужные слова, а затем продолжил, - меня точно заклеймят, но на берегу Вечного озера в Безымянной лощине, у меня есть дом, о котором никто не знает. Я уйду со службы, мы сможем поселиться там до твоего двухсотлетия, не привлекая лишнего внимания, там места уединенные, - говоря все это, он опять отвернулся к окну, словно так ему было легче говорить.
  А я была в недоумении. С одной стороны было лестно, он решился быть со мной, понимая, что его не испугала возможность быть заклейменным, стать изгоем в обществе. А с другой, меня он забыл спросить о моих планах на жизнь.
  - Исилендил, я действительно польщена твоим желанием отказаться почти от всего, чем является твоя жизнь на сегодняшний день. Но что ты будешь делать потом, через год и пять лет или когда я тебе надоем, когда ты устанешь, и тебе надоест уединение. Если ты вдохновился силой Морнэмира, то наверное должен знать, что свое решение об отречении он принимал спустя девяти лет после знакомства с Арквэн. Ты же меня знаешь несколько дней...
  - Я не пожалею о своем решении. Но если ты боишься, что однажды я оставлю тебя, мы можем провести обряд Объединения и я никуда от тебя уже не денусь, - подошел ко мне вплотную и взял мое лицо в ладони. - Сегодня, после того как я в бешенстве от осознания, что все сразу получить не смогу и придется выбирать, ушел в лес. Уже гуляя по лесу, в тишине и покое, я осознал, что не отпущу тебя, не сумею отказаться от тебя. Ты важнее отца, рода и всего остального.
  - А я? Как буду себя чувствовать я, зная, что лишила тебя всего, ты подумал? Смогу ли я отказаться от Круга, смогу ли я разочаровать всех тех, кто вложил силы и время в мое обучение, - прошептала ему в губы. - Шанс, что я удачно пройду последнее Посвящение очень велик, ни кто не сомневается во мне, кроме меня самой, и тогда впервые, за столько лет, Круг станет полным, для меня, для нас это очень важно.
  - С тобой и твоим кругом мы, что ни-будь придумаем, но при любом решении я не отпущу тебя, пойми это, - и поцеловал меня, одновременно потянул за собой к кровати... Мы провели в постели весь день. Исилендил лишь дважды выходил из комнаты, что бы принести еду.
  
  Проснулась я, когда было уже темно. Эльф спал на боку, лицом ко мне, положив руку на мой живот. Я осторожно выползла из-под его руки и в чем была, побежала в купальню. Там заперев дверь на засов, я схватила первую посудину и плеснула из кувшина воды. В этот раз, Лив откликнулась на мой зов намного быстрее:
  - Открывайте проход. Быстро! Очень быстро!
  Я кинулась к доспехам и клинкам, валявшимся в углу, рядом с дверью. И оглянулась на большое зеркало от пола до потолка, стоявшее в темном углу за большим шкафом с постельным бельем, оно уже темнело. Одеваться не успею. Открыла створку шкафа и схватила первую, попавшуюся простынь, завернулась в нее, подобрала доспехи, оружие и шагнула в темное зеркала, как в воду.
  
  Глава 3.
  
  Я вышла в сплошную темень и почти сразу открылась дверь, запуская свет из коридора. По другую сторону зеркала меня ожидали Лив и Искария, Видящая и уже несколько столетий бессменная Глава Ведающих.
  - Гиль, ты чего такая? - заволновалась Лив, затем принюхалась и сообщила, - от тебя мужчиной разит, эльфом.
  - Лив, заткнись, пожалуйста, - процедила я сквозь зубы.
  - Приводи себя в порядок. Я буду ждать тебя в библиотеке. Поговорим, - почти бесцветные глаза Видящей, буквально обжигали своим холодом. Стало так неуютно и неприятно, что меня передернуло от этих ощущения. - Лив, присоединишься к нам, что бы ей ни пришлось повторять свои объяснения дважды, ни к чему это, - развернувшись, Искария ушла.
  Мы находились в Звездной Крепости, самой главной крепости Ведьм, в особой комнате без окон, находящейся в самой верхней башне, с огромным зеркалом, на которое когда-то наложили заклятье ведьмы Семью полными Кругами, трудно представить мощь этого заклятья. Это зеркало мы называли 'большим' и во время открытия прохода в нем ничего не должно было отражаться кроме темноты, потому в этой комнате не было окон и иного источника света кроме двери. С помощью этого зеркала ведьмы могли открывать проход, но было обязательное условие - второе зеркало, и оно тоже должно быть с заклятьем, но наложить его могла любая по силе ведьма. Это было нашей тайной и спасением в случае надобности.
  - Гиль, я твоему брату ничего про нападение не рассказала. Я думаю, что тот кто напал на тебя должен оставаться в неведении, - сообщила мне Лив.
  - Наверно ты права. Пойдем, покажешь мне свободную комнату, - Лив, взяла меня за руку и повела.
  - Сначала в купальни, пока будешь мыться, я принесу одежду, потом сразу к Искарии. И еще, до обряда нам выделили одну комнату на двоих, а после него уже предоставят покои на этаже Круга нашей силы. Я захватила немного твоей одежды, перед уходом, выбор конечно не велик, но все же, это лучше чем шляться в простыни, пусть и чистой.
  С Лив, мы расстались на третьем этаже, где жили Алдии Седьмого Круга и те кому предстояло пройти посвящение силам Веды. Я же продолжила спускаться на первый этаж крепости, где располагались хозяйственные помещения.
  
  Вымытая, высушенная, причесанная и одетая в длинное, шелковое, темно-синее платье, в сопровождение Лив я заходила в личный кабинет Видящей, располагавшийся в библиотеке.
  - Присаживайтесь, - Искария сидя за письменным столом, указала на два кресла напротив себя, подождав пока мы устроимся, продолжила, - Рассказывай, Гиль, все рассказывай без утайки, совсем личное можешь оставить при себе.
  И я все им рассказала, что происходило со мной с момента моего появления в землях прадеда.
  - Я только не поняла, почему ты так поспешно ушла, - спросила Искария, после того как я замолчала, - Ведь, он предложил тебе, все что мог, все о чем мечтают многие женщины? Он был согласен отказаться от всего, ради тебя?
  Я горько усмехнулась, - Искария, я конечно теперь женщина, его стараниями, и многие мечты мне не чужды, но в первую очередь я княжна Рилунт'тар, наследная княжна Яваров и еще я правнучка Морнемира, бывшего Повелителя светлых эльфов. Я принадлежу, минимум двум правящим семьям, которые, несмотря на перемирие пусть вяло, но враждуют со Светлыми Пределами. И еще я дочь изгнанной. Отец и дед, узнав, где я нахожусь, захотят забрать меня. Что сделает отец Исилендила, узнав кто находиться в руках его сына? И здесь желания ни Исилендила, ни мои не будут играть никакой роли. Искария, ты ведь понимаешь, что мужчинам нужен лишь повод, что бы развязать драку, а занимающим высокое положение - войну. Тем более и дед, и отец миролюбивым характером не отличаются. И еще, Исилендил люто ненавидит дроу, я не буду даже представлять, что сделает он, узнав, что я дочь не рядового дроу, а одного из князей.
  - Возможно, - у Искарии имеется одна, не всем приятная привычка - во время размышлений постукивать пальцами по какой-либо поверхности. - Значит, так! Посвящение проведем немедленно, раз уж скоро полночь, и все необходимое у нас всегда наготове, несколько дней все равно ничего не решают, но тебе Гиль они помогут закрепить твое место среди ведающих. И если я права, эльф скоро обратится ко мне, и будет разыскивать Гиль, благо ты не назвала своих полных имен. Все девочки, переодеться, расплестись, и в обрядовый зал, а я созываю остальных.
  
  Обрядовый зал находился в башне, прямо над комнатой с 'большим' зеркалом. Перед входом в зал, нас завели в маленькую комнату, где нам распустили волосы, расчесали, после переодели в простые, длинные, не подпоясанные рубахи, предварительно окурив дымом от трав и благовоний.
  В зале было восемь огромных окон, над каждым окном было нарисовано символы сторон света. Венчал зал сводчатый потолок, сделанный из особого прозрачного сплава, через который, в ясную ночь особенно хорошо было видно звездное небо, так же разделенный на восемь частей. На полу были очерчены круги, первый был земляной, второй был выжжен огнем, а третий был из очень гладких и ровных камней, на которых тоже виднелись следы огня, но именно этот круг всегда чертили своей кровью посвящаемые. Под окнами стояли зажженные свечи, в маленьких металлических чашах дымились травы и благовония. По периметру кругов на маленьких подушечках уже восседали участницы обряда, босые и одетые, так же как и я с Лив. Следом за нами зашла Искария и приобняв нас подтолкнула к кругу:
  - Давайте, сейчас начнем. Где нож? - и ей подали деревянный ящичек, украшенный узорами из желтого и белого металлов. - Кто первый? - Искария открыла ящик, внутри лежал нож с широким клинком и деревянной ручкой покрытой письменами, и подняла на меня глаза.
  - Хорошо, буду первой, - со вздохом ответила я.
  - Помни, сейчас решиться насколько ты готова принять свои силы, насколько тебе хватит знаний ими управлять, и кем ты станешь среди нас. Еще, тебе не дадут больше, чем ты сможешь выдержать. Это не просто обряд, это можно сравнить с распускающимся цветком, ведь только когда он распустится, ты сможешь оценить его красоту, это своеобразное перерождение. Все это время своя сила росла и созревала в тебе, ты тоже развивалась и набиралась знаний и умений управлять ею, пришла пора выпустить ее наружу. Когда будешь готова, возьмешь нож и пустишь себе кровь, а дальше сама знаешь что делать, - с этими словами она встала возле земляного круга, к ней присоединились и остальные ведьмы.
  Взяв нож, я встала в круг. Испытывать боль не хотелось, но все же собралась, и решившись, полоснула по левому запястью. Руку обожгло болью лишь на мгновение, а после выступила кровь. Я подошла к внутреннему каменному кругу, напротив Искарии и передала ей нож. В руках Видящей лезвие ножа, с каплями крови, вспыхнуло очистительным огнем. А я тем временем поливала кровью каменный круг, рисуя ею непрерывную линию. Когда я закончила, все присутствующие здесь ведающие, взявшись за руки, замкнули еще один круг. Девушка, подававшая ящик с кинжалом, подошла к дверному проему и потянула за рычаг, приводя в действие механизм, открывающий прозрачный потолок, словно огромный цветок с восьмью лепестками. Я была удивлена, когда я проходила через предыдущие два малых обряда, потолок не открывали. Затем все кто не стоял в цепочке вокруг круга, вышли из зала и затворили за собой дверь. Лив тоже ушла. И сразу зазвучали голоса, слившиеся в одну молитву-заговор, я присоединилась к ним:
  - Холодный Север и дух Воздуха, неподвижность твоих льдов и холод твоих ветров наделите стойким духом.
  - Сияющий Восток, дух Земли, в сиянии солнце и возрождении новой жизни наделите сильным телом.
  - Сияющий Юг и дух Огня, неистовым пламенем наполните сердце.
  - Сумрачный Запад и дух Воды, очистите разум мой от сомнений и наделите мудростью.
  Наверно после пятого раза, я почувствовала ледяные порывы ветра, вперемежку с каплями дождя, потом вокруг возник огонь, и непонятно откуда взявшиеся комки земли. Все это внутри круга било, хлестало, обжигало, замораживало меня, и стихии не мешали друг другу, а напротив казалось, что действовали заодно. Но со словами:
  - Мать Веда, прошу, разбуди силы мои. Мои знания, ум и тело готовы принять ее, - я почувствовала как, что-то внутри меня словно просыпаясь, заполняет все тело, и я поняла, что делать дальше, раскинула руки, выпуская из себя свою разбуженную силу, которая стала заполнять пространство круга тьмой и оттеснять бушующие стихии к краям круга. Времени я не ощущала, но когда моя тьма заполнила весь внутренний круг, и его границ очерченных моей кровью коснулись стихии, вверх, через открытый потолок, в небо взмыла сияющая стена. Я же почувствовала невыносимую, горячую, плавящую боль во всем теле и упала на колени. Сквозь непонятный гул, услышала собственный крик:
  - Я принимаю силу свою, - ослепленная сиянием, ничего не видела вокруг, и от боли ничего больше не ощущала...
  Я открыла глаза в просторной, светлой комнате с белым потолком, через окно светило солнце. Хотелось пить, тело зудело и ныло, голова гудела.
  - Она проснулась! - раздался довольно громкий голос, отзываясь приступом головной боли. Я поморщилась. От этого нехитрого действия заболела кожа на лице, словно я обгорела.
  Надомной появилось сияющие лицо Видящей.
  - Ну, здравствуй, ты теперь одна из девяти Алдий Первого Круга, истинная Хмарна Гвезда, - сообщила она мне.
  - Лив тоже прошла? - поинтересовалась я.
  - Да. Она Ясна Гвезда. Вы оправдали все наши ожидания и данные вам, когда то имена менять не пришлось. Нам осталось найти Землю и круг замкнется. Осталось совсем немного. Сегодня отдыхайте, а завтра состоится наделение вас властью и обязанностями, - улыбнувшись Видящая вышла из комнаты.
  У меня все болело, я подняла руку и поднесла ее к глазам, она была красной и распухшей.
  - Я, что вся такая? - удивилась я.
  Ничего подобного раньше не было. Мой первый обряд - обряд на выход из младенчества в семь лет. Тогда, мне под пение подрезали волосы, символически отрезая от матери, давая самостоятельность моему дару и наполняя его силой доступной моему детскому телу. Тогда мой дар стал слушаться меня, а после обряда началось мое обучение. Потом был обряд совершеннолетия. Проводился он с помощью моей крови, когда я переступала черту из нее, означавшую начало взрослой жизни, тогда же я увеличила силу своего дара. Но я не получала повреждений, кроме пореза на ладони, а теперь меня словно обварили кипятком.
  - Ну, сейчас уже намного лучше стало, - ответил все тот же громкий голос. Я хотела посмотреть, кто со мной разговаривает, и попыталась повернуть голову, - нет, вам нельзя шевелиться, лучше поспите, - и я уснула.
  
  Вечером следующего дня состоялся Большой Совет. Меня нарядили в традиционный наряд, полагающийся Алдиям Первого Круга. Это было струящиеся в пол двойное платье: нижние было мерцающие, белого цвета, без рукавов, а верхние прозрачное, черное с высокими разрезами, скрепленными тонкими цепочками, через которые проглядывало нижние платье, словно свет, вырывающийся из темноты. Рукава длинные, до кончиков пальцев, с разрезом от плеча, тоже скрепленные сверху и до локтя тонкими цепочками. Все движения в этом платье казались очень легкими и летящими. Волосы сзади удерживались двумя заколками, закрепленными на висках и скрепленными между собой цепочкой, с длинными подвесками, украшенными драгоценными камнями. Мне не дали посмотреться в зеркала, но и без этого я понимала, что наряд не спасал мою внешность, кожа была еще красной и воспаленной, и все еще болела. Голова кружилась и чувствовалась слабость во всем теле.
  Большой совет всегда проводили на пятом этаже. Зал Совета был огромным, ослепительно белым, с высоким сводчатым потолком и цветными окнами-витражами, высотой от пола до потолка, сквозь которые, солнце разукрашивало внутреннюю обстановку разноцветными узорами. Напротив входа находилось возвышение в девять ступеней в виде полукруга, со стоящими на них креслами с низкими спинками. Внизу у подножья этой своеобразной лестницы стояли полукругом такие же кресла. Сейчас все места были заняты ведающими, пустовали лишь три на верхней ступени и два внизу. В центре сидела Видящая, по правую руку от нее располагались Алдии Жизни, Света, Воды и Воздуха. Полевую руку от нее находились Алдии Смерти, Тьмы, Огня и Земли. Как раз места Алдий Света, Тьмы и Земли и пустовали.
  С Лив мы увиделись только возле закрытых дверей в Зал Совета. На ней было одето такое же платье как на мне, разница была в цветах: нижнее было черным мерцающим, а верхнее белым. Открытые участки кожи у нее, также как и у меня были красные и воспаленные.
  Одна из сопровождающие, проводила нас на места отведенные нам и после этого Искария поднялась со своего места и объявила:
  - Приветствую всех находящихся здесь. Я собрала вас, что бы сообщить радостную новость. Первый круг обрел еще две звезды: Темную и Светлую. Подойдите ко мне, - обратилась Видящая к нам, мы подошли и застыли возле своих кресел. - Отныне и до конца ваших дней Вы вошли в Первый Круг, за вами те, кто нуждаются в вашей защите, но они же ваша сила, опора и подмога. С этого дня Хмарна Гвезда берет под свое начало Ведающих с темным даром, а Ясна Гвезда - Ведающих со светлым даром. Так же, назначаю на два года вашими советниками, точнее наставниками, Алдию Жизни для Ясны и Алдию Смерти для Хмарны.
  Видящая сняла со своей руки и протянула мне кольцо из белого металла с черным камнем, и
  - Клянешься ли ты Хмарна Гвезда из рода Гораны, оберегать и защищать ведающих, знающих и детей Ясы, Темной Матери, всеми доступными тебе способами? Клянешься ли, соблюдать законы Ведающих и нашей матери Веды, чтить их выше всех остальных? Клянешься ли ты охранять умения и тайные знания ведающих, передавать их только своим ученикам с даром Веды? Клянешься ли, вершить справедливый суд, помогать нуждающимся и просящим о помощи, излечивать болящих? - она торжественным голосом задавала вопросы клятвы, а я на все отвечала 'Да'.
  Потом наступила очередь Лив, она получила другое кольцо, из темного металла с белым камнем. И все повторилось снова. После клятв, нас больше не задерживали, церемония оказалась короткой и мы вернулись в комнаты спать и набираться сил.
  И уже на грани сна я подумала, что клятва очень избирательна, ведающим и детям Ясы помогать любыми способами, получается, делай, что хочешь или сможешь, а в остальном - главное, что бы, не было войны. А еще, попросили - помоги, а не попросили... ну так что ж поделать, на все воля Милостивых.
  Я провела в постели еще пять дней, прежде чем восстановиться окончательно. Вечером, накануне моего возвращения домой, к отцу, мне был представлен Бойдан, Алдий второго круга, тоже с темным даром. Он руководил всеми войнами Ведающих. Ну, что еще можно сказать о нем, он определенно красив, как и все в ком течет кровь даймонов, и если я права то в его предках, кажется, отметился еще светлый эльф. Черные словно вороново крыло волосы, темно-карие глаза, уверенный, цепкий взгляд, ямочка на подбородке, высокий лоб и несколько хищный нос с небольшой горбинкой, высокий рост и крепкое телосложение, ну просто образец мужественности. В тот день мы просто кивнули друг другу в знак приветствия и расстались, еще не представляя, насколько крепко переплетутся наши жизни.
  
  Из Звездной Крепости я ушла рано утром, накануне своего дня рождения, через зеркала. Выйдя в темную гардеробную своих покоев, решила разведать обстановку. При большой необходимости можно было посмотреть, что твориться вокруг. Меня смущало, что о моей поездке к прадеду знали лишь родные, и не хотелось думать, что кто-то из них был виной моим злоключениям. Первым делом я пошла в свою купальню, там взяла таз с низкими бортиками, зеркало, воду и восемь свечей. Зеркало поместила в таз, налила воды, так чтобы она покрыла зеркало ровным, тонким слоем. Свечи разместила вокруг таза, так что когда их зажгла, в зеркале отразился свет от огня. Начала я почему-то с брата. Не знаю, что меня заставило так поступить. Но когда в зеркале появилась кровать, а в ней голый Вирилл с эльфийкой. Они не спали. Девушка с белыми волосами лежала на животе и водила пальчиком по животу моего брата.
  - Расслабься хоть немного. Найдется твоя сестра, наверняка где ни-будь загуляла.
  - Нет, Моррнагиль не поступит и некогда не поступала бы так, - я ясно видела, как он нахмурился, - с ней что-то случилось.
  - Столько времени прошло, - протянула она. - А ведьмы, тоже не знают где она?
  - Если бы Лив знала, то сказала бы. Я беспокоюсь за нее, ведь о том, что она ушла, знают, конечно, многие, но о пути знают только отец, Лойта и я, ну я рассказал еще и тебе. Понимаешь? - Он приподнялся на локтях и заглянул в глаза эльфийке, - знают только свои, то есть предательство исключено, в противном случае вполне возможно, что она попала в засаду.
  Все, дальше я даже слушать не стала. Предатель найден. Вот только, что она сделала с моим рассудительным и осторожным братом, что он все ей выложил? И вообще кто она такая? Почему я ее не замечала? В раздумьях я вышла из своей купальни и наткнулась на свою служанку Лаэлу, которая меняла цветы в вазах.
  - Ты то, мне и нужна, - Лаэла дернулась от испуга и едва не уронила охапку цветов.
  - Госпожа?! - удивленно воскликнула Лаэла, - Наконец то, Вы появились, тут такое твориться! Все переживают и волнуются, Вас...
  - Остановись, Лаэла, я хочу узнать про своего брата и ту, с которой он делит постель.
  - О?! Госпожа, мы о ней мало знаем, она не 'Северная', ее зовут Велса До'Мехра, это точно. Но она представляется как Велса Ган'Садри. Алмси говорила, что новая любовница его Светлости очень часто посылает вестников, а кому, неизвестно. Еще Алмси говорила, что однажды, еще до вашего отъезда, эта Велса орала на всю комнату, что она посмотрит, как она будет корчиться в муках. - Лаэла выдала свои знания на одном дыхании. И тут я поняла одну вещь, то что прислуга знает многое это одно, но хорошая прислуга знает и тайны тех кого они обслуживают и достаточно ей всего лишь не обращать внимания на себя.
  - Скажи, а про имя это точно? - просто очень странно, ведь имя это самая большая тайна и какая-то служанка ее узнала.
  - У нее кулон на шее, он с внешней стороны может быть любым, с внутренней стороны на нем венок из ядовитого плюща, у Алмси кто-то из родственников служил До'Мехра, младшему роду Первого Дома, потому и знает. У всех носящих эту фамилию есть такой кулон, - она мне это рассказывала с таким видом, словно я глупая девчонка незнающая простых истин.
  - Спасибо, Лаэла. Ты мне очень помогла. О нашем разговоре никому, поняла? Это очень важно для меня, - служанка кивнула. - Вот и отлично.
  - Не переживайте, Госпожа.
  Тайным ходом из своих покоев я пошла к отцу. Когда отодвинулось зеркало, отец лишь поднял голову с подушки и произнес:
  - Я ждал тебя раньше.
  - Извини, в том, что я чуть не опоздала, нет моей вины, - я присела на край кровати.
  - Сколько можно вламываться ко мне в спальню без спроса? Ты не думаешь, что я могу быть не один или в непотребном виде? А, ребенок мой дорогой? - Притворно возмущаясь, поинтересовался он.
  - А то я не знаю, что все твои не один и непотребный вид заканчиваются перед первой сменой дворцовой стражи, - усмехнулась я в ответ.
  - И все-то ты знаешь. Может, еще скажешь, что знаешь, кто со мной время с ужина до смены стражи разделяет?
  - О, отец, я всех наизусть и не упомню, но где-то у меня валяется этот список, - усмехнулась я в ответ.
  - Ну и дети у меня выросли, за личной жизнью родителя следят, - все также притворно сокрушался отец.
  - Слежу лишь я. И можешь себя утешить тем, что за братом тоже наблюдаю. Кто-то же должен следить за вами. Вы как дети малые всякую гадость в постель тащите, а я и Лойта должны решать ваши проблемы, - возмутилась я.
  - Это ты о последнем приобретении своего брата? Девочка мне очень не нравиться, надо ее проверить.
  - Я занимаюсь этим. А пока, я хотела попросить, тебя дать письменное указание начальнику стражи, выполнять мои приказы и распоряжения до того момента, пока ты свое указание не отменишь.
  - А ты, дочь моя, немного просишь, отдать тебе дворцовую стражу? - у отца вопросительно поднялась одна бровь.
  - Нет, в самый раз. Поверь, когда все закончиться ты мне еще спасибо скажешь, - ничуть не смущаясь, ответила я.
  - Хорошо, - выражение лица и интонация вмиг стали серьезными.
  Отец поднялся с кровати и двинулся в сторону малого кабинета, к письменному столу. Мне всегда казалось, что мой отец идеален как мужчина. Сейчас на нем были только длинные, просторные штаны. Широкие плечи, сильные руки, хорошо развитая, мощная, крепкая и одновременно гибкая фигура, выдавали отличного воина. Он никогда не был огромной глыбой мышц, как орки, или изящен как светлые эльфы, хотя теперь я знаю, что они далеко не все тонки и изящны. В фигуре отца соединились и сила, и изящество, и мощь. А еще он был красив именно мужской, зрелой, несколько грубоватой красотой. Высокий лоб, красиво очерченные брови, яркие, прозрачно-голубые, как два кусочка льда глаза с темно-рубиновым зрачком, волевой подбородок, прямой, немного хищный нос. Длинные белоснежные волосы и очень смуглая кожа контрастировали между собой и довершали образ. Только я, Вирилл и Лойта знали отца другим, когда суровая складка между бровей разглаживалась, а он улыбался, а ледяной взгляд наполнялся теплотой. Сейчас же отец, склонившись над столом, писал распоряжение начальнику стражи.
  - Все должно остаться, как и прежде, мне надо, что бы никто ни смог отменить моего приказа, - в ответ на мою просьбу он лишь кивнул мне и продолжил писать.
  - Надеюсь это действительно того стоит, - отец сложил бумагу пополам, а затем свернул ее трубочкой и вложил в металлический цилиндр, подойдя к маленькой клетке с крылатой ящеркой прикрепил той на животе специальными ремнями свое послание.
  - В тебе что-то незримо изменилось, словно какая-то неведомая сила вокруг тебя... Ты прошла обряд? - Отец напряженно рассматривал меня, - в тебе раньше этого не было, теперь же у меня странное желание склонить голову пред тобой словно перед Повелителем.
  - Ты прав, я стала Ведающей или как остальные говорят Алдией Тьмы Первого Круга. Не отвлекай, потом расскажу подробнее. Но отец, о том, что я здесь никто не должен знать. Появлюсь во время завтрака, прошу, не вмешивайся в дальнейшее.
  - Хорошо, - и я направилась в спальню, уходить тем же путем, что и пришла.
  Когда я уже открыла потайную дверь, отец произнес:
  - Помни, в живых врагов оставлять нельзя, имеют свойство мстить, в самый неподходящий момент.
  - Спасибо, папа.
  
  Лаэла все также находилась у меня в покоях, это было как нельзя кстати. Она показала мне покои Велсы и мы при помощи Алмси обыскали их. Благо Алмси знала, где у хозяйки покоев было потайное место. Найти то мы его нашли, а там нас ждал сюрприз - шкатулка оказалась с гномьим с замочком. Долго мы ковырялись с ним, но потом Лоэла вспомнила, что у смотрителя был универсальный ключ именно для гномьих замков, признаться огромная редкость. А в шкатулочке меня ждал просто клад. Наконечник из черного хрусталя, какие-то записи и бутылочка с темной жидкостью, с едва уловимым запахом крови. А значит, оно совсем свежее и скорее всего его сегодня используют, срок таких варев не более суток. Что ж, вот и посмотрим кому его подольют.
  - Лоэла, очень осторожно и быстро сбегай в мои комнаты и принеси пузырек с соком ореи.
  Пока девушка бегала, я посмотрела бумаги с записями, там была переписка, что-то вроде любовной, но разобраться не успела, вернулась Лоэла.
  Я не раздумывая капнула пару капель в бутылочку с жидкостью, теперь у отведывавшего ее самое малое окраситься язык. Орея вкусная ягода и сок ее незаменим в некоторых лекарственных отварах, но имеет один существенный недостаток, окрашивает в стойкий, не очень красивый коричневый цвет все, на что не попадет. Мы все вернули на место, убрали следы своего пребывания и ушли, прислуга обычной дверью, я потайной. До завтрака оставалось совсем мало времени.
  Завтрак всегда проходил в малой столовой и исключительно среди семьи и гостей замка. Но выходить к столу принято при полном облачении, поскольку после каждый приступал к выполнению своих обязанностей. После завтрака я рассчитывала на бурную деятельность и не раздумывая надела черные брюки из плотной, но тянущейся ткани, белую тонкую рубашку и курточку из той же ткани что и брюки, а Лаэла заплела мне тугую косу. Забежала Алмси и сообщила, что все уже собрались и приступили к завтраку.
  
  Я стояла в дверях и разглядывала сидящих за столом. По центру сидел отец, место рядом с ним пустовало с тех пор, как мама была изгнана, напротив него Лойта, по правую руку брат, рядом с братом - Велса, ну какова, сумела протиснуться в семью за столь короткое время, по левую руку от отца было пусто, но тарелки и приборы стояли, это место предназначено мне.
  - Приветствую всех, - я прошла к столу, а все сидящие за ним уставились на меня, словно увидели призрака.
  - Где ты все это время была?! - взревел брат.
  - Восстанавливалась после ранения, - ответила, смотря в глаза брату, - я попала в засаду и умерла бы, но меня спас светлый.
  - Не может быть, - растерянно ответил брат.
  - Что не может быть? Что меня спас светлый или что я попала в засаду? - я стала накладывать в тарелку какой-то фруктовый шедевр нашего повара. - Ладно оставим это на потом, хочу позавтракать.
  Я в упор уставилась на эту Велсу, а она даже не подавилась.
  - Кто, это, такая и по какому праву она сидит с нами за одним столом? - я повернула голову к отцу в ожидании ответа.
  - Гостья Вирилла, - ответил тот, и отправил в рот очередной кусочек чего-то мясного.
  - И как зовут гостью?
  - Велса Ган'Садри, - ответил брат.
  - Да? И как поживает Ясолда.
  - Спасибо, хорошо, - невозмутимо ответила Велса.
  - Действительно, как еще может поживать покойница? - Пожала я плечами, и положила в рот еще кусочек, продолжила, - к твоему сведению, это молоденькая помощница Первой жрицы дома, ее любимица, она должна была пройти обряд и стать жрицей, незадолго до обряда она погибла, несчастный случай, но об этом знают лишь те, кто имеет отношение к дому Ган'Сандри. Так как же зовут нашу гостью?
  Над столом повисло молчание.
  - Ты обвиняешь Велсу в том, что она присвоила себе чужое имя, - повышая голос, обратился ко мне Вирилл. Я же заметила, что его губы потемнели.
  - Вирилл, покажи мне свой язык.
  - Ты что, с ума сошла?! Не переводи тему! - Заорал брат, - я не позволю оскорблять Велсу и тебе, придется смириться с тем, что она будет рядом со мной всегда!
  - Вот дурак, - покачала я головой.- Язык покажи, - повторила уже громче.
  - Да как...
  - Покажи язык, - повторил за мной отец.
  Вирилл нехотя открыл рот и высунул язык. Тот был коричневого цвета. Ну, когда она только успела подлить эту гадость? Мысленно простонала я.
  - Спасибо, - кивнула я головой и Вирилл сел обратно за стол, - твой язык окрашен в коричневый цвет. Велса не подскажешь, что же ты ему подлила?
  Велса повернулась к Вириллу и взяв его за руку жалобным голосом прошептала:
  - За что? За что она так со мной? Она ведь даже меня не знает, что бы обвинять, в чем либо. Вирилл, милый, что я сделала?
  Вирилл повернулся ко мне, зрачки его глаз полыхали красным, ноздри раздувались, он стал похож на бешеного жеребца.
  - Моррнагиль! Что ты тут устраиваешь? Что за претензии к Велси? А Вы, Отец, ее поддерживаете? - в голосе, во взгляде было столько возмущения, очень похожего на ненависть.
  А меня вдруг осенило - это же просто приворот на крови. Вот брат и не слышит меня, он вообще никого не слышит сейчас кроме этой Велсы.
  - Стража, - быстро появились четыре стражника, - взять их, - указала я на брата, подскочившего с места, и его пассию.
  Вирилл не успел даже отойти от стула, как ему завели руки за спину, а Велсу вытащили из-за стола.
  Я обошла стол и подошла к ней.
  - Не смей ее трогать, - заорал брат и задергался в руках стражи.
  - Извини меня, я сожалею, но ты под действием приворота и не в состоянии трезво оценить происходящее, через дня четыре мы с тобой поговорим, - брат как то странно дернулся и с удивлением посмотрел на Велсу.
  Я подняла скомканную салфетку, осмотрела место где она сидела, пузырька не было. Тогда я стала осматривать ее фигуру, единственное место, куда она могла засунуть такой маленький пузырек это либо рукава, они довольно широкие, либо корсаж. Я обыскала правую руку - ничего, левую - тоже ничего, разрезала шнур корсажа, одетого поверх платья и оттуда выпала знакомая мне бутылочка. Подняв ее двумя пальчиками, положила на салфетку.
  - Кажется это твое? - Затем я протянула руку и перевернула кулон с изображением ящерицы свернувшейся в кольцо, на обратной стороне, был венок из ядовитого плюща, все, как и говорила Лаэла. Я сорвала кулон с шеи дроу и поднесла его отца.
  - Его в верхние казематы, ее в нижние, - отдала приказ.
  - Гиль, я же люблю ее, что ты творишь!!! - закричал брат. - Не тронь ее!!!
  Он вырывался настолько яростно, что на помощь державшим его стражам прибежали еще двое.
  Я отвернулась, не могла смотреть, как моего брата уводят в казематы.
  - Гиль, ты не перестаралась? - спросила Лойта, сохранявшая молчание до этого.
  Я лишь покачала головой, - нет, Вирилл, ее не любит, его приворожили и поговорим мы с ним, когда приворот хоть немного ослабнет. Отец, необходим обыск в комнатах этой Велсы. А потом я расскажу, что со мной произошло за последнее время.
  И затем был обыск. Разумеется, нашли и шкатулку, и записи, и черный хрусталь, и чертежи, и еще записи. Отец заявил, что часть записей это описание охраны замка, а чертежи это потайные хода используемые прислугой, других на наше счастье она еще не нашла. Но и этого было достаточно, что бы при желании захватить замок. Те же записи, что хранились в шкатулке, были ни чем иным как рецептами приворотных зелий, но в них было еще что-то. Отец забрал все записи себе, оставив нам с Лойтой лишь рецепты, а мне лично хрусталь. Вечером того же дня отец и Лойта потребовали с меня выполнения обещанного. Уже сидя в рабочем кабинете малой библиотеки, мне пришлось рассказать о том, что произошло со мной у Морнемира, и о том кто меня спас, но естественно умолчав о нашем совместном времяпровождении. Отец был в гневе, он пропустил мимо ушей почти все, кроме покушения на меня. Не долго думая, он буквально вылетел из кабинета. Лойта же молча, смотрела в витражное окно, а потом сказала:
  - Насколько близким было ваше знакомство с Исилендилом?
  - Ну, - я несколько растерялась от вопроса. Все-таки Лойта очень прозорлива в том, что касается отношений мужчин и женщин и обмануть ее почти невозможно, - я ушла не попрощавшись.
  - Это все, что мне надо знать? - Лойта перевела на меня взгляд, и прищурившись стала теперь рассматривать меня. Взгляд у бабули выдержать без тренировки не каждый может, но мне не привыкать.
  - Это, все, что тебе надо знать. Да и остальным тоже, - я поднялась с кресла и пошла к выходу.
  - Он очень опасен для тебя, девочка моя, - предупредила меня Лойта.
  - Знаю. Только мне интересно, почему? - Ответила я, не оборачиваясь.
  
  Я открыла глаза, в комнате было уже почти светло, занимался рассвет. Вдруг я поняла, что меня разбудил стук в двери и крик Лойты. Я поспешила открыть.
  - Он у тебя? - выкрикнула вопрос она.
  - Кто? - удивленно спросила я.
  - Хунтел'л.
  - Нет.
  И она кинулась от моей комнаты по коридорам, к лестнице, я за ней. Лойта бежала в казематы. Уже подбегая ко входу, мы услышали крик. Это был Вирилл. Я обогнала Лойту и первая подбежала к камере где находился брат. За толстой решеткой, выгибаясь и корчась от боли всем телом на твердой кровати лежал брат. Он кричал так, словно у него вырывают сердце. Я было кинулась к нему, но подоспевшая Лойта схватила меня за руку и потянула дальше к спуску в низ.
  - Ему нужна помощь, - пытаясь вырвать свою руку у Лойты, кричала я. Но она продолжала тянуть меня по лестницам в самый низ, а затем еще дальше по коридорам.
  Все также на бегу мы вломились в дверь одного из казематов. Отец стоял над телом Велсы. Я кинулась к ней и потрогала пульс. Она была мертва.
  - Что ты наделал? Как ты мог? - прошептала Лойта.
  - Я не сдержался. Мы выяснили, что она должна была впустить воинов первого дома в замок и захватить его, но перед этим отравить и тебя Лойта, и Вирилла, и меня.
  - Ты нарушил клятву данную Повелителю и убил его кровного родственника, - прошептала я, поворачиваясь к нему.
  - Нет, с рассветом сегодняшнего утра, клятва потеряла силу, - прошептала Лойта.
  - Но как мы будем объяснять это? - Кивнула я на тело.
  - Они отправили ее к нам под именем чужого рода, объяснять ни чего не придется, отвернулся отец, - Гиль иди к брату, нет лучше к себе и не выходи из покоев ближайшее время.
  - Отец, ты не понимаешь, Повелитель не простит нам ее смерть. Да и вряд ли это он придумал.
  - Верно. - кивнула Лойта, - Послушай нас, тут видна рука Верховной жрицы. Велса не должна была погибнуть от наших рук. Впрочем и убить ее или обвинив в содеянном, казнить, это равносильно заявлению Повелителю, о неповиновении. Возможно этого и добивались, иначе послали бы кого-нибудь более опытного.
  - И что ты предлагаешь? - отец смотрел на тело Велсы и я видела как ходили желваки на его лице от напряжения.
  - Несчастный случай во время прогулки, мы живем в горах, а здесь случаются обвалы, камнепады, сходят снежные лавины, а еще особо неосторожные падают с обрывов, - пожала Лойта плечами.
  - Ага, - подхватила я ее идею, - только она, - я указала пальцем на тело, - должна упасть как можно скорее, а сверху еще пару камней побольше.
  - Зачем так сильно уродовать тело, - удивилась Лойта.
  - Что бы свернутая шея показалась ерундой. Ну, камнепад же!
  Отец кивнул головой.
  - Гиль, сколько Вирилл будет не в себе, - поинтересовалась Лойта.
  - Не знаю, наверно пока это гадость не выйдет полностью из организма, мне надо еще посмотреть, чем она его напоила.
  - Ну что ж, объявим о большой скорби наследника от потери подруги, - пожала плечами Лойта.
  - Начальник стражи об обыске будет молчать. Спасибо, за советы. А теперь Гиль иди к себе, - отец совсем отвернулся от меня.
  
  Уже к завтраку объявили, что княжич бежал из замка, из-под стражи, вместе с Велсой Ган'Садри, опасаясь гнева князя, за решение взять в жены последнюю. А к обеду уже объявили о том, что нашли раненного княжича, еще чуть позже о том, что нашли тело Велсы под завалом из камней. Через день объявили, что княжить не в себе от потери возлюбленной, а потому его скрывают от посторонних глаз. Мы объявили о смерти Велсы Ган'Садри роду чьим именем она назвалась, но те лишь сказали, что о такой не знают. Обратились к Совету Домов, но все отказались от нее. Похоронить ее в склепе нашего рода мы не могли, да и не желали, что бы она лежала с нашими предками. Предали ее тело огню как это делают почти все народы и захоронили в склепе с чужаками.
  Мне не удалось понять из чего состояло зелье, именно его рецепта не было в бумагах. Вроде оно и простое, но было добавлено еще какое-то вещество, распознать которое я не смогла. Брат еще долго находился в состоянии полусна полубодрствования. Я приходила к брату каждый день и рассказывала о всех событиях происходящих в замке, о том как его семье плохо без него. Я знала он меня слышит. В конце концов брат пришел в себя, вернулся к своим обязанностям, но со мной и отцом почти не общался. Лойта утешала нас тем, что со временем он все поймет и простит. Надо лишь набраться терпения. И мы ждали. И конечно мы дождались, прошло больше двух месяцев, прежде чем он понял нас и простил меня и отца. Только как и прежде общаться с Вириллом у меня уже не получалось, все ровно неприятный осадок остался.
  
  Отец, спустя три месяца, всё же решил устроить празднества в честь моего совершеннолетия. В течении трех дней всё Северное Княжество, а вместе с ним и приглашенные главы десяти домов с семьями и конечно же Повелитель со своей матерью Верховной жрицей и очередной любовницей, отмечали столь важное событие для Северного Княжества. Прибыли Яварский князь с княгиней, наследником и старейшинами. Так же на празднества были приглашены и Алдии Высшего Круга. Лишь Морнэрмир не приехал, сославшись на дела во дворце Повелителя, чем меня крайне огорчил.
  Развлекали гостей различными состязаниями в боевых искусствах с оружием и без, стрельбой из лука, конной ездой, мастера ремесел устроили выставки-продажи своих работ, по вечерам состязались менестрели, а в замке устраивались выступления этих же менестрелей и балы с пиршествами. Три дня словно слились в один очень-очень-очень долгий день с небольшими перерывами на сон. И если гости могли отоспаться, то хозяева не могли подобного себе позволить. Наличие в замке Повелителя и его союзников оставляли нас все время в напряжении, надо было все держать под контролем. И вот когда гости уже покинули нас, остались лишь Бьерг с Калинной и Грегорном. Мы наконец расслабились и смогли вздохнуть свободно. Я на радостях в первый день проспала аж до обеда, и в тот же вечер наша семья наслаждалась пением оставшихся трех менестрелей. Все слушали красивые баллады о вечной любви с первого взгляда, о верности и преданности любимым через века и расстояния. Находясь под впечатлением от услышанного я отправилась в свои покои. Уже сидя перед зеркалом и расчесывая волосы, я очень захотела узнать как, там живет Исилендил, ведь он был готов провести обряд Объединения, ради меня оставить все. Я ведь все ровно иногда думала о нем, отлично понимая, что лучше не вспоминать, забыть совсем, но не могла. Помнила его руки, губы, тепло его тела, нежность. Сама не зная когда и как зажгла свечи стоявшие по бокам от зеркала, погасила остальной свет в комнатах. Сидя в темноте стала вглядываться в зеркало освещенное двумя свечами и ждать, тихо моля проведение сделать так, что бы он находился в комнате с зеркалом и желательно напротив него. Словно в ответ на мои мольбы, через некоторое время я увидела его, в светлых одеждах полулежащего в кресле и крутящего в руке какую то поблескивающую вещицу. Рядом стоял столик, на котором стояла моя шкатулка из дома прадеда, правда в ней хранились самые необходимые и не очень дорогие мелочи для волос, которые не хотелось таскать с собой, все имеющее какую-либо ценность я уже давно перевезла в замок отца. Осознание того, что Исилендил хранил вещи принадлежавшие мне, а значит все еще думал и помнил обо мне, укололо мою совесть, сердце от увиденного забилось сильнее. Но вдруг в к нему подошла эльфийка, разглядеть ее не получалось, она стояла спиной к зеркалу отражавшему их, и отгородила Исилендила от меня. Я не слышала, о чем они говорили, но через какое-то время она наклонилась к нему и судя по всему с поцелуем. Я моргнула и видение исчезло, сердце успокоилось и забилось размеренно в такт обиде занявшей место поднявшей голову совести, которая теперь снова задремала чутким сном. Он быстро нашел утешение, а может оно ему и не требовалось вовсе. Возможно, я была лишь одной из историй в его жизни и мои вещи хранимые им просто трофеи. Я решила оставить эту историю со светлым эльфом и хотя бы попытаться не вспоминать больше об этом.
  Через день я отправилась в крепость принадлежащую роду Гораны. Моему роду по матери принадлежала долина, леса окружавшие ее на расстоянии тридцати дней* и горы на расстоянии восемнадцати дней. Долина назывались Тарвиж, на местном языке это означало плодородные, богатые. Это была очень большая, уютная, изолированная долина, закрытая со всех сторон. С запада и востока лесами, с юга широкой и довольно глубокой рекой Зувара, которая могла бы быть судоходной если бы не каменистое дно с быстрым течением, с севера же долина была защищена горами Далонзир, что означало цветные из-за месторождений драгоценных и полудрагоценных камней и различный горных пород. В самой долине располагался довольно большой город Золус и два крупных поселения, Дул и Мут, грозящих вырасти в города, если бы не занятия населения. А жители поселений занимались в основном добычей и обработкой различных руд и камней; охотой, зимой добывая по лесам пушного зверя, летом земледелием. А еще долина славилась своими воинами, нанять которых считалось честью для многих правителей. C востока на запад Тарвиж пересекал Большой торговый путь, благодаря которому редкие богатства долины стали известны всему миру. Граничила долина с горными территориями гномов и гоблинов с севера, и с территориями трех княжеств оборотней, на юге с медведями, на западе с волками и на востоке с яварами. Территории предгорных лесов, почти все принадлежат оборотням, которые считаются отличными соседями и потому жители долины могли сказать, что они живут почти в безопасном месте, если бы не торговый путь.
  Жители долины отличались довольно смелым и крутым нравом, поскольку в основном это были полукровки, которые не нашли места среди народов своих родителей, деться им было некуда, а в долине на их происхождение никто не обращал внимание. И поселиться в долине обозначало для полукровок найти свое место в жизни, которое зависело лишь от них самих.
  Сама крепость Далон была построена на скальных выступах очень твердых горных пород между которыми протекала горная река со стремительным течением и частично была врезана в горную породу, что делало ее почти неприступной. Над самой рекой, в том месте, где она срывалась в водопад, крепость соединялась тремя широкими мостами на сваях. Причем внешние мосты были защищены специальной стеной с бойницами Далон была не просто неприступной крепостью, это был целый огромный город из двух частей, западной и восточной. Непреступная крепость со стороны смотрелось так, словно парит над скалами и водой, возвышаясь над долиной. Как мастера древности смогли построить подобное оставалось загадкой.
  Только вот сама крепость была почти пуста, в ней жили лишь те, кто не давали ей разрушиться без хозяек, и наполнялась жизнью лишь в минуты опасности, когда принимала жителей долины под защиту за своими стенами.
  Крепость встретила меня молчанием. Управляющий показал мне крепость. Она было великолепна. Крепкая, основательная и в тоже время словно невесомая, она будто говорила, что создана для женщины. Все в крепости было сохранено целым и невредимым, но в тоже время в ней царили мрачные запустение и тишина. Через пару дней крепость была заселена и приведена в обжитой вид. Прежде чем попасть в долину побывала в Звездном замке. В долину я пришла, имея за спиной около трехсот темных ведающих, большая часть из которых это подчиненные Бойдана. Жители долины встретили меня с облегчением, ведь мое появление означало, что отныне никто не может покуситься на богатые земли, прикрываясь отсутствием хозяев. В тоже время по отношению к прибывшим со мной ведающим, поначалу отнеслись остороженно, но спустя какое-то время, видя, что пришлые не собираются менять принятые порядки, и стараются закрепиться в долине, успокоились. До сих пор темные воины не могли спокойно обосноваться на какой-нибудь земле. Для Звездного Замка их было слишком много, основать свой город не получалось в их городе никто не желал селиться, страх и слухи отгоняли всех прочь от их жилищ. Всюду они были не желанными соседями, хозяевами и гостями.
  Здесь же в Тарвиже воины Бойдана объединились с воинами долины, и стали надежной и мощной защитой жителям и мне. Я же стала заниматься делами Тарвижа, Круга, отца и яваров. В общем-то, круг моих обязанностей лишь расширился, просто все больше времени я стала проводить в своей крепости.
  
  Глава 4.
  Прошёл двадцать один год.
  
  Прошло более двадцати лет, прежде чем отец перешел к решительным действиям на пути к трону. Долгие годы подготовки к свержению с трона Алтондрила Алеан'арна и его матери Клос, наконец, стали приносить свои плоды, объединив восемь из двенадцати домов дроу. Необходим был лишь один решительный шаг, провести Совет на котором бы низложили Антондрила. Но в планы отца вмешалась случайность, которая могла стоить очень многих жизней.
  А дело было так.
  Во время празднеств зимнего равноденствия Повелитель проявил излишне внимание ко мне. Это заметила его новая любовница, младшая дочь главы Двенадцатого Дома. Довольно решительно настроенная стать женой Повелителя, но насколько я заметила, сам Повелитель даже не подозревал о подобном счастье. Лойта, да и все окружение, как могли, подливали масло в огонь своими замечаниями о том, что я отличная пара Повелителю. Я же в свою очередь как могла, отвечала на ухаживания Повелителя. Адаста бесилась от бессилия, понимая, что может потерять все. Так вот, во время пиршества, кто-то спросил Повелителя, когда же все увидят свою Повелительницу и тот, не задумываясь, ответил, не спуская любовницу с колен, что все ее видят сейчас. Адаста расцвела, но повелитель указал открытой ладонью на меня, и тут случилось то, чего никто не ожидал. Адаста вскочив с колен любовника, выхватила меч у соседа и с размаха отрубила голову своему Повелителю. В зале воцарилось молчание. А потом отец отдал приказ заключить под стражу весь Двенадцатый Дом. Еще до заката, до погребения весь Дом был казнен. Отца избрали новым Повелителем дроу. О том, что Первый Дом со смертью Повелителя не перестал существовать и наследник, двоюродный племянник, не оставит желание отомстить вспомнили лишь, тогда когда новый глава дома вместе с Первой Жрицей скрылись под защитой стен родового замка. И только тогда, когда в тронный зал нового повелителя подбросили мешок с головой одного из лордов нашего дома, мы осознали, что упустив оставшихся представителей первого дома, упустили из рук возможность обойтись без войны, ведь так или иначе у бывшего правящего дома остались в союзниках ещё два дома.
  Всё сторонники моего отца и мы, его семья, были разочарованы в итогах. Изначально хотели вынудить любовницу повелителя действовать на нашей стороне ради мести, но под присмотром одной из наших сторонниц и никто не ожидал, что она столь скора на расправу. Да цели добились, но войны было не избежать. Ведь Клос, как и раньше управляла сыном, будет управлять наследником и мстить. Всеобщая растерянность от поступка Адасты, спасла мать повелителя и его наследника, да и весь первый дом от участи двенадцатого. Но правил не оставлять врага за спиной, и поверженный враг - мертвый враг, дроу придерживались всегда.
  А теперь всё вынуждены были решать, как уничтожить верховные семьи первого дома без войны и заставить их союзников отказаться от них. Единственное, что успокаивало это то, что дома вставшие на сторону Первого дома далеко не самые сильные и сломить их сопротивление не составит труда. Да и ломать, возможно не надо, достаточно проникнуть в замок первого дома и уничтожить Клос, а остальное было уже не так сложно.
  Родовые замки каждого дома являются неприступными и хорошо укрепленными крепостями, как правило с естественными источниками воды, они были в состоянии перенести очень долгую осаду. А особенностью замка первого дома было его необычное местонахождение: в скалах над море и одна стена на сваях уходит в само море образую искусственную пристань, простреливаемую с суши. Подойти незамеченными к берегу не дают естественные и искусственные острова с сторожевыми укрепленными башнями, расположенными вдоль всей береговой линии владений. И главное замок находился почти в центре их земель.
  Совет не как не мог прийти к общему решению, одни склонялись к штурму, другие к осаде. В первом случае большие потери воинов, во втором - потеря времени, и в обоих случаях основной костяк Первого дома успеет покинуть тайными ходами замок, еще до того как войны пройдут хотя бы половину пути до замка.
  Я вполне бы могла пройти зеркалами, если бы в замке были заговоренные зеркала или по тени пройти в замок и провести воинов дроу, но это значит открыть для них свои умения и нарушить клятву. Был один ритуал, но его я одна не могла провести. Я не знала, как мне поступить и к кому обратиться за советом. Я пересмотрела библиотеки Калинны, Звездного Замка, но ничего подходящего не нашла и отправилась в Тарвиж. Уже наверное дня два я сидела в библиотеке замка Далон, когда в нее вошел Бойдан.
  - Доброго вечера тебе, Хмарна, - произнес ведьмак и остановился возле порога.
  - И тебе того же, Бойдан. Что привело тебя ко мне?
  - Я знаю какие трудности у твоего отца с домом Алеан, - без предисловий начал он.
  - Откуда ты знаешь о моем отце? Мы с тобой живем в Тарвиже уже двадцать лет, но ни разу я не произносила здесь имя моего отца, - холодок страха пробежал у меня по спине и поднялся к затылку.
  - Успокойся Моррнагиль. Я не причиню тебе или твоей семье вреда. Я как и ты Ведающий и давал клятву верности на крови тебе лично, пока ты лежала, похожая на кусок мяса сразу после обряда. Сама ты этого не помнишь, но помнит твоя кровь, да и моя тоже. А о твоем отце я знаю, потому, что это моя обязанность знать о своей Госпоже все.
  - А может потому, что твой отец даймон? - спросила я.
  - Ну и это тоже. И он далеко не слабый даймон среди своих. Каждый род Ведающих стремится усилить свою кровь и величину дара за счет сильнейших мужей разных рас. Мой отец Правитель полуострова Ромар и входит в Совет Правления Союза земель Марисавы, -он посмотрел на меня застывшую от удивления в кресле и продолжил, - не стоит так удивляться, почти все Ведающие начиная с четвертого и выше кругов - это дети сильнейших и виднейших представителей мира. Знаешь, однажды мой отец сказал, что история Ведающих это полезное сосуществование, при котором они используют другие расы и берут лишь лучшие качества от них, и умудряются оставаться сами собой.
  - К чему ты мне все это говоришь? - спросила я, наблюдая как он устроился в соседнем кресле.
  - Хочу, что бы ты поняла. Я тебе не враг и всегда помогу во всем. Что ты ищешь? - спросил он.
  - Точно, не знаю. Но это то, что позволить уничтожить Клос и ее семью вместе с Домом. Иначе быть войне.
  - А ты кровожадна, Моррнагиль. Насколько я знаю, почти весь Совет придерживается мнения, что достаточно уничтожить Верховную Жрицу и ее двоюродного внука, - усмехнулся Ведающий.
  - У дроу существует закон кровной мести, а потому хороший враг, мертвый враг.
  Бойдан кивнул в знак согласия.
  - Все, что я знаю и умею и все, что я нахожу так или иначе заставит меня нарушить клятву.
  Бойдан опять кивнул. Посмотрел на меня и произнес то, что я не ожидала услышать.
  - Я помогу тебе. Но запомни. Тебе, а не твоему отцу или темным эльфам! Ты поняла? Тебе!
  Я быстро кивнула.
  - А что с меня? - я понимала ничего, никогда просто так не делается, но Бойдан и тут меня удивил.
  - Считай эта плата за то, что мои воины обрели Дом. Сладких снов княжна, - Бойдан встал и собрался выйти из библиотеки, но я остановила его.
  - Поклянись мне, - потребовала я.
  Он достал кинжал и полоснул им по ладони и над выступившей кровью произнес:
  - Клянусь кровью своей уничтожить Клос Алеан'арн и всех ее кровных родственников и иных связанных с нем клятвой верной службы. Клянусь кровью своей, что от Моррнагиль Рилунт'тар и от Хмарны Гвезды я вольно или не вольно не потребую ничего в замен или в оплату за их смерть. Сам или через кого иного, не напомню о содеянном. Клянусь любым способом оставить все в тайне.
  Выступившая кровь на ладони потемнела и высохла, превратившись в пыль. Бойдан зажал ее в ладони и подойдя к распахнутому окну высыпал содержимое ладони наружу. На ветру крупицы кровавой пыли стали вспыхивать мелкими искрами огня. Клятва была принята.
  
  Следующие два дня я провела у отце в замке. И к концу второго дня, мы с отцом сидели в его кабинете и обсуждали как бы отрезать земли Первого дома от всего остального мира и прервать их общение со всеми если уж не удается пока их уничтожить. В это время в кабинет влетел гонец:
  - Повелитель, у меня важная весть к Вам, - запыхавшись произнес молодой дроу.
  - Говори, - кивнул отец.
  - В замке Алеан'арнов произошло что-то страшное. Сначала целую ночь со стороны моря были слышны стоны, а потом наступила тишина. Наши воины и маги решили проверить, что произошло, они смогли беспрепятственно подойти к замку с берега и не встретили сопротивления. И самое главное нашим воинам удалось войти в родовой замок. Верховная жрица и ее внук мертвы, так же как и все кто был в замке. И выглядели они так словно их высушили изнутри.
  Мы с отцом переглянулись, не веря в услышанное. И мне же стало страшно, что Бойдан и его, а значит мои воины способны на такое.
  - Я отправляюсь туда, желаю лично убедиться в твоих словах, скажи пусть позовут княжича - сказал отец, гонец вышел.
  - Ты не желаешь мне ничего сказать, - спросил отец, внимательно смотря на меня.
  - Ты не доволен? Войны не будет. Теперь тебе никто не посмеет противостоять, все будут помнить, что случается с твоими врагами, - произнесла я, желая хоть как то оправдать, произошедшее.
  - Не знаю, - прикрыв глаза ответил отец.
  - Они все умерли тихо, а ваши воины устроили бы бойню и еще попутно погибли бы множество твоих воинов, - продолжала оправдываться я.
  - Может ты и права, но я никак не пойму, что это было и кто это сделал, ведь ты была здесь со мной?
  - Не важно, отец, - устало произнесла я, и в этот момент в дверь влетела Лойта с криком:
  - Это тоже ты приложила свои ручонки внученька, или благодаря тебе мы избавились от всех разом. Тихо, страшно, но бескровно, - отец подлетел к ней и закрыл Лойте рот ладонью.
  - Ты что орешь? Помалкивай об этом. Еще не видел что там, но об этом не стоит кричать. Ты поняла меня Лойта? Молчи, не смей приписывать это Гиль, поняла? - страшным громким шепотом говорил отец, и произносил это так, что мне стало жутко, а у Лойты округлились глаза и она лишь кивала. Отец опустил руку и стремительно вышел в двери, а я кинулась следом за ним.
  Отец стремительно шел по коридорам к лестнице, ведущей к загонам с ездовыми гроками - дальними родственниками грифонов. В отличие от грифонов, гроки очень быстро передвигались по земле, но летать могли лишь на небольшие расстояния, для преодоления каких-нибудь препятствий, самое главное их достоинство - это возможность приручения, даже дикой, взрослой особи. Грифона же приручить почти невозможно, даже рожденный в неволе очень неохотно подчинялся хозяину. Отец передвигался настолько быстро, что мне пришлось почти бежать за ним. По дороге к нам присоединился Вирилл. Мы уже были на заднем дворе возле загона и ожидали своих животных, когда Вирилл спросил:
  - Что происходит? Куда спешим?
  - Твоя сестра, сделала нам неожиданный подарок, - ответил ему отец, запрыгивая в седло грока, которого ему подвел смотритель, - Вот только неизвестно, что он нам принесет? В замке Алеан'арнов все мертвы, гонец говорит их словно высушили изнутри.
  - Как это? - спросил брат, забирая поводья своего животного у другого смотрителя и тоже запрыгивая в седло.
  - А это ты у нее спроси, - кивнул отец на меня.
  Я же в это время забирала в седло.
  - Гиль, ты не хочешь ничего рассказать? - обратился ко мне брат.
  - Нет, - ответила я и мы отправились в путь.
  
  К ночи мы были у пристани, где сели на корабль отца и уже к середине ночи и он причалил к искусственной пристани замка Алеан'арнов. Нас встречали три воина в полных доспехах.
  - Повелитель, - приветствовали они его воины, приложив руки к груди и склонив головы.
  Отец кивнул им в ответ, - Показывайте.
  И мы двинулись в замок. Первое, что мы увидели был часовой, вернее, то что от него осталось, ссохшееся тело в доспехах. Мы двинулись дальше. Войдя в освещенные залы замка стали встречать его жителей, точнее их тела.
  - Где Клос и ее выкормыш? - спросил отец у сопровождающих воинов.
  - Следуйте за мной, - сказал один из сопровождающих и выдвинулся вперед.
  Мне казалось, что мы прошли, наверное, ползамка прежде, чем перед нами открыли двери в замковый храм. Там в передней комнате, напротив открытых дверей в Алтарный зал, стояло кресло с высокой спинкой, а в нем сидело застывшее тело Верховной Жрицы. Вирилл подошел к ней и посмотрел в лицо, я сделала тоже самое, ее глаза были открыты и устремлены в глубь Алтарного зала, через открытые двери. Мне показалось, она застыла в изумлении от увиденного там.
  - Что же она увидела? - потрясенно прошептал Вирилл, проследив глазами за застывшим взглядом Клос.
  - Покиньте нас, - приказал отец сопровождавшим нас воинам, и когда двери за ними закрылись, он повернулся ко мне и спросил, - Это было сделано по твоему приказу?
  Я на одном дыхании произнесла, - сделавший это, сам вызвался.
  - Ты понимаешь, что тебе его следует опасаться. Свершивший подобное, явно хотел показать тебе, что он не в твоей власти. Или же ему нужно от тебя нечто соизмеримое с содеянным им то, что сделать можешь только ты, - словно известную всем истину стал объяснять мне брат.
  - Он дал клятву, - прошептала я, понимая, что теперь все ровно буду, так или иначе чувствовать себя обязанной Бойдану.
  Вирилл отпустил меня, я же посмотрела на отца. Во взгляде его читалось что-то похожее на жалость и сожаление. Я испугалось того, что он разочарован во мне.
  - Гиль мне жаль, что я создал такую ситуацию, в которой ты можешь навредить себе, пытаясь помочь мне и нашему роду, - отец подошел и обнял меня. - Девочка моя, прости меня за это, и спасибо тебе, мне действительно жаль, что ты была вынуждена пойти на это.
  - Отец, я все понимаю, но что дальше? - прервал нас Вирилл.
  Отце выпустил меня из своих объятий, а Вирилл оглянувшись на двери, продолжил:
  - Я думаю, эти земли нельзя никому отдавать. Земли и города обретут статус вольных и перейдут под прямое управление Правителя нашего государства.
  - Но домов всегда должно оставаться двенадцать, - вклинилась я в размышления отца.
  - У младших и так есть свои земли, вот они с ними и останутся, а один из них станет Старшим. И что-то я не припомню, что статус Старшего дома передается с землей прежних владельцев. И если уж, так рассуждать, то земли дома Алеан должны теперь принадлежать нашему Дому. Но что бы ни кто не смог сказать, что род Алеан уничтожен из-за их земель, мы их себе не присвоим, а эти земли отойдут Повелителю, но не его роду.
  - Ты прав, у нас и так место двенадцатого дома свободно, за него будут зубами рвать друг друга, а за место дома Алеан и подавно, а нам это не к чему, - отец растер лицо ладонями и посмотрев на нас продолжил, - Замок надо переименовать, ну например в замок Пхор ниар.
  - Замок над водой, - задумчиво протянул Вирилл, - а здесь, пусть будет военный форт или можно создать военное учебное заведение, как у светлых. Обучение военному искусству в каждом доме отличается и во время сражения это осложняет командование войском.
  - Вот и займись этим. И еще, надо стереть здесь любое напоминание о роде Алеан. О них и так мало хорошего могут сказать, но делать их мученикам, а нас захватчиками власти нельзя. То, что произошло в этом замке, спишем на высшие силы, тем более, Клос очень красноречиво смотрит вглубь алтарного зала. Возвращаемся дети. Пришла наша пора править.
  Отец взял нас за руки и повел к выходу.
  Но на пороге нас встретила Лойта. Она подошла к Клос, наклонилась к ней и заглядывая в глаза заговорила:
  - Ты же меня слышишь? Слышишь. Я хочу, что бы ты знала, - Лойта буквально шипела в лицо мертвой. И я поняла, она видит душу Клос, она говорит все это ей, - я не дам тебе переродиться, у тебя не будет последнего пристанища.
  С этими словами Лойта схватила Клос за волосы и потащила на выход. В какой-то момент в ее руках остались клочья волос Клос, и тело с глухим стуком ударилось о каменные плиты пола. Тогда Лойта схватила ее за руку и продолжила волочить на выход. Возле входа стояли воины, у одного из них она выхватила меч. Вириллу велела взять факел, затем продолжила свой путь. Остановилась она лишь там, где кончилась каменная пристань и начинался берег моря. А дальше она кинула тело Клос на край пристани и стала рубить его мечом. Часть тела она скинула в море, а остальное подожгла огнем от факела и запела на древнем языке заклинание. Огонь с гулом пожирал останки, так словно туда кинули сухостой, в водах моря мелькали спины хищных рыб. С последними словами погас огонь и Лойта стала ногой скидывать пепел с пристани, а потом просто сделала несколько пассов руками и вызвала ветер, подхвативший и унесший пепел с собой. Так же она поступила и с ближайшими родственниками Клос, и как выяснилось позже и с телом Алтондрила.
  Я не знала, как реагировать на все произошедшее. На обратной дороге я не проронила и слова до конца пути. Уже когда мы переступили порог дома, Лойта попросила нас задержаться в малой гостиной. Там Лойта рассказала мне и Вириллу о том, что опустили учителя истории, когда рассказывали, как род Алеан'арн стал правящим, и что стало причиной ее поступка. Нам говорили, что в роду Гудт'тар не осталось наследников по мужской линии, и тогда на трон взошёл следующий по старшинству дом, про женскую линию и вовсе не упоминали. Лойта об этом никогда не рассказывала, она вообще не рассказывала о своем детстве и времени до появления моего отца. Конечно, мы с Вириллом знали о том, что Лойта в родстве с домом Гудт'тар, но о таком даже не подозревали. Нам просто об этом не говорили, наверно, что бы уберечь нас от глупостей, ведь каким-то неведомым образом и я и Вирилл воспринимали род Алеан'арн как своих врагов. Алеан'арны вступили на трон, уничтожив весь предыдущий правящий дом Гудт'тар. Лойта была единственной внучкой младшего брата Повелителя, то есть шансов оказаться главой рода, когда перед тобой более двадцати претендентов на трон почти равны нулю. Она случайно осталась в живых лишь из-за того, что на тот момент ей было пять лет, и нянька смогла спрятать ее в кладовке с вяленым мясом для прислуги. Нашли ее спустя несколько дней и доставили к новому повелителю Хатдору. Тот не посчитал ее опасной. Зачем? Что мог сделать маленький ребенок, оставшийся без родных и близких? И не особо задумываясь, отдал ребенка вместе с землями и родовым замком, некогда принадлежащим ее роду, на воспитание в дом Рилун'нэлд, дому довольно бедному и возвышавшемуся лишь благодаря своему воинскому искусству и преданности дому Алеан'арн, и послужив орудием смерти почти всего Первого дома. Лойта выросла под тщательным присмотром, так называемых опекунов, ей дали воспитание и образование соответствующее статусу высокой мейлы. Но ни кто не вспомнил о том, к какому роду принадлежит и надеялись, что и она забыла. Через несколько лет после вступления Лойты в возраст допускающий союз единения, дом Рилун'нэлд лишился поочередно, трех своих старших эльфиек. Каждая из них, одна за другой, становилась матерью рода и скончалась от несчастного случая. То время вообще было наполнено странными, нелепыми и случайными смертями, на которые никто не обращал внимания, если близкие не были заинтересованы в расследовались. Тогда, то Хатдор и вспомнил о том, что в доме есть эльфийка, готовая к исполнению роли матери рода, которую отдавать в любой другой дом было просто нельзя. Ее сделали женой Барвура единственного наследника дома Рилун'нэлд. Став матерью дома Лойта, как дочь и наследница более древнего и знатного рода, соединила названия двух домов. Так и появился на свет дом Рилунт'тар, а Лойта стала матерью и первой жрицей своего дома. Это единственное в чем ей отец Барвура не сумел противоречить, ее решение в этом он оспорить не мог. А во всем остальном стать полновластной хозяйкой давали. Она была пленницей в своем же доме. И было бы ей совсем тяжело, но Барвур не сумел отнестись к своей жене как к возможности закрепиться в родовом замке бывших повелителей. Она стала для него сначала любовницей и утешением, потом поддержкой и сам того не замечая он начал прислушивался к ее мнению, а позже к советам, она стала его женой в полном смысле этого слова. Вот только отношение отца Барвура со временем становилось все более враждебным. Сама же Лойта тоже понимала, что больше не нужна нынешнему главе дома, поскольку узаконила их нахождение в замке и на землях Гудт'тар. Внезапная смерть Хатдора, дала ей подсказку. На протяжении долгих лет она аккуратно, очень тонко, настраивала Барвура против его же отца, используя желания мужа стать главой Дома, заставляла его увидеть в словах и поступках отца желание не допускать сына к власти. И это дало свои результаты. Однажды Лойта завела разговор по поводу того, что ей с Барвуром пора подумать о детях. На что отец Барвура сообщил, что им спешить незачем. Лойта решила, что ей ищут замену, но Барвура она как бы случайно подвела к мысли, что не только она сама но и сын не нужен отцу, тем более у того была молоденькая любовница. И вот однажды ночью, после охоты Барвур пришел к ней в спальню и сообщил о трагической смерти отца. И после этого уже она стала через мужа наводить свой порядок в своем доме. Ей удалось убедить Барвура, что их дом достоин стать следующим после правящего. Барвур со старанием достойным похвалы воплощал идеи своей жены в жизнь. И совсем скоро род Рилунт'тар стал первым после Повелителя. За старание Лойта, наградила своего мужа, родив ему сына. Лойта считала, что у нее все хорошо. Она сохранила свою жизнь, стала Первой матерью рода, сумела удержать в своих руках родовой замок и приумножила земли и самое главное у нее появился сын, который продолжит ее род. К тому же, несмотря на то, что ее муж был сыном того, кто непосредственно принимал участие в убийстве ее семьи, и должен был стать ее тюремщиком, он все же стал ее защитником. С ним она стала счастлива. Она считала, что опасаться больше нечего, так же считал и Барвур, и в их общих мечтах они видели рядом с собой еще и дочь. Но однажды Барвур и четверо его воинов вернулись домой из поездки к оружейному мастеру. Как оказалось на его отряд из пяти дроу напали. Нападавших уничтожили, но Барвур и еще два воина были ранены. Раны были небольшие, но довольно глубокие, потому на них никто не обратил внимание. Только, целительница знавшая толк в ядах, сказала Лойте, что раненные не доживут до утра. Яд мугары, морской рыбы, был на оружие противника. Так и случилось. Еще до того, как Лойта успела объявить о смерти своего мужа, Релиан отец Алтондрила выразил ей свои соболезнования. Думаю все разделили мнение Лойты о том, что повелитель избавился от главы рода, ставшим по его мнению, слишком опасным, с помощью знаний своей жены Клос. После этого Лойта стала полновластной главой дома и сама несла бремя власти. Больше она не вступала в союз единения.
  После ее рассказа я ничего не смогла сказать, и лишь проснувшись, на следующее утро поняла, что не вправе судить ее, потому как не знаю, как я поступила бы на ее месте. Особенно если учесть, что сама прямо или косвенно виновата в смертях целого дома.
  
  Свое правление отец начал с того, что попытался наладить мирные или хотя бы дипломатические отношения с теми расами, с которыми предыдущий правитель казалось, испортил их окончательно и оставался лишь малый шаг или повод для войны. Новый Повелитель старался решить все спорные вопросы касаемые земель переговорами или пытался хотя бы избежать обострения конфликта и не дать втянуть себя в войну. Так же он решил наладить торговые отношения разрушенные ранее. Отец всегда понимал, что мир и благосостояние его подданных являются двумя сторонами одной монеты. Вот он и старался с пользой тратить отведенное его государству мирное время. Внутри страны забот у отца тоже оказалось не мало. Было необходимо объединить все дома, что бы они, наконец, стали сотрудничать друг с другом, а не дружить друг против друга. Тяжело было учитывать интересы каждого дома и находить правильные решения для старших поколений. С молодежью было несколько проще, на их разум и чувства еще можно было повлиять через совместное обучение. Так же было необходимо объединить разрозненную военную силу домов, заставить их подчиняться единому командованию и сплоченно выполнять приказы. Создание основных и высших учебных заведений, в которых бы готовились будущие ученые, воины и маги для работы на благо Повелителя, а значит и всего народа. Необходимо было напомнить, что на землях дроу всегда существовали законы и их необходимо соблюдать, то есть создать соответствующие службы. Из истории мы знали, что подобное уже когда-то существовало, но с приходом к власти дома Алеан, почти все, что служило для объединения домов, было сначала запущено, а при возможности уничтожено. В каждом Доме были свои достижения и знания, и ни кто не стремился делиться ими. Это было на руку дому Алеан, который отличался умением управлять разрозненными домами, исподволь заставлять их достигать нужных для правящего дома целей. Им так было легче править и удерживать трон. Четыре правителя из их рода сменилось на троне, и каждый из них умирал от руки нового. Я до конца и представить не могла, как надо уметь использовать разрозненность домов, вносить разлад между теми, кто попытался объединиться в какой-либо союз, плести интриги и при этом оставаться не в тени, а над всеми. И еще я не могла понять, как можно спокойно жить и ожидать удара от своих родных, и как можно жить со знанием того, что тебя ждет та же участь, что ты уготовил для своего отца, который в свою очередь убил своего. У отца и брата было много работы, а Лойта став главной Жрицей пыталась влиять на матерей и жриц домов, а еще для тех, кто помнил о ее родстве со свергнутым родом Гудт'тар служила символом возвращения на трон рода истинных Повелителей.
  
  
  Глава 5.
  Прошло еще пять лет.
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"