Его первый рык был похож на шипение крыльев бабочки или стон лебедя. В липкой темноте ночи он не был слышен. Его глаза были закрыты, когда он впервые почувствовал землю под слабыми лапами. Его беспомощность вызывала непонятное умиление, когда Бланка, волчица, сбежавшая из бедного зоопарка, взглянула на детеныша. Он не был похож на других. Он чувствовал ее звериный взгляд в холоде света луны, ее страх, ее нерешительность. В своей слепоте он чувствовал ее дыхание и биение ее сердца. Он подполз к ней самым первым и ткнулся мягким носом в лапы волчицы. Этого хватило...
Когда, через месяцы темноты, его глаза открылись, и он вышел в ночной воздух, луна осветила его душу. Он не был волком. Волки не могут быть такими. Он еще не понимал этого, но он жил светом этой луны, он жил ночью. Что-то связывало его с ней. Он снова и снова ощущал свою беспомощность. Лишь тонкие нити света луны, пробивающиеся сквозь серые тени кустов и деревьев, лишь их серебряные брызги на его шкуре, лишь их отблески в его глазах заставляли его выходить в ночной воздух и жить в мире леса. Он рос вместе с этими деревьями, впитывая в себя повадки животных. Он был меньше, но во много сильнее своих братьев и матери. Он не был жестоким, не его жестокость и жажда крови просыпались только тогда, когда оживал инстинкт охотника. Но он не был охотником. Он жил в тенях, оставаясь незаметным и неприступным. А потом в лес пришли люди - охотники и убили Бланку и ее выводок. Он видел их сквозь деревья, но не решался подходить. Он вновь почувствовал слабость и интерес и пошел за людьми...
Он жил в окрестностях деревень и маленьких городков. Он заглядывал в окна и смотрел в лица спящих детей, стараясь найти и прочитать их мысли. Дети просыпались в бреду, но в окна смотрела лишь луна, белыми пятнами опускаясь на пол и складки одеял. Но где-то рядом, темнота еще хранила отголоски его неслышных шагов. Он искал смысл жизни людей, искал его в их речи и словах. Он знал, что палки, стреляющие огнем, называются ружьями, знал, как открыть засов, что держит двери хлева закрытыми, знал, почему люди смеются и плачут, но не мог понять, почему для других животных это кажется странным. Он не мог понять... но знал, о чем говорят люди. Он часто сидел в темноте и слушал печальные молитвы девственниц и вдов, пьяные крики завсегдателей таверн, сказки детей и шепот влюбленных. И часто говорили о нем, называя его чудовищем ночи. Люди боялись его осторожных шагов и договоренности с луной. А он не мог понять почему. Но больше всего на свете он хотел испытать это на себе, но он просто животное из леса, недостойное внимания и любви. И он уходил обратно, коронованный блеском лунного света....
День зверя.
Его рык пронесся сквозь ночь и заставил проснуться птиц. Их испуганные тонкие крики пронеслись над верхушками деревьев, и затрепетали черные листья. Ночь раздвинула занавес темноты, выпуская его под звездную сеть неба. И он понесся по лесу острием лунной стрелы, заставляя трепетать стебли травы и взлетать светящихся бабочек, они неслись за ним, бросая бледные лучи света на спящие деревья. А Он несся вперед, чувствуя красоту ночи вокруг себя, и каждый его прыжок был полон свободы, которую ему дарил холодный ночной воздух. И сквозь свое счастье он почуял страх. Но не свой, а далекий, но такой сильный, полный отчаяния и слез, но не страх умирающего оленя, нет... страх человека... Он бежал к этому страху по мокрой от ночной росы траве. Стебли ночных цветов ломались, и головки цветов беспомощно падали на землю, сквозь ветер его бега. Ему подчинялся ветер. Он сам был ветром. И стена деревьев расступилась перед ним, открывая круглую поляну, на которой не росла трава, лишь дерево со скрюченными ветвями. Оно зловещей тенью света луны нависло над маленькой девочкой, которая, прижавшись к холодной и грубой коре, плакала, спрятав голову в коленях... Он остановился.
Зазвучал вой волков. Она боится их, хотя лес наслаждается их вечной и печальной песней. Он белой тенью выскользнул на поляну, неслышно ступая по холодной, но мягкой земле. Девочка подняла голову, и он впервые увидел свое отражение в человеческих глазах, постепенно расширяющихся от страха. На него из зеркальной черноты, опоясанной голубым ободком, смотрел снежно-белый зверь, отдаленно напоминающий волка. Зеленые светящиеся глаза с вертикальными змеиными зрачками, лапы с огромными когтями, удлиненные сильно выступающие надбровья, защищающие уши и переходящие в подобие коротких рогов. У него не было шерсти, у него была кожа похожая на чешую и огромные кожистые крылья. Но он не был уродлив, он был похож на отблеск лунного света. И он смотрел в ее глаза со всем возможным сочувствием, как человеческим, так и звериным. Он чуть расправил крылья и положил голову ей на колени, не зная, как успокоить ребенка, который боится леса. Девочка перестала всхлипывать, и он ощутил прикосновение теплой ладони. Вой волков прекратился. Они ушли от поляны, увидев его белый блеск, волки боялись, но никогда не нападали, чувствуя странную силу, что исходила от него. Девочка осторожно чесала его ухо и всматривалась в его глаза. Он не считал времени, он не заглядывал ей в душу... А потом закричали люди. Он забыл про мир и не сразу услышал их. Охотники обступили его. Он слышал их крики и проклятия.
"Я же не тронул девочку", - думал он, - "почему же они так злы на меня?".
Кто-то ткнул ему в морду вилами. Он услышал щелканье ружей. Шкура толста, но даже она не сдержит пуль и будет больно. Он заметался среди огня факелов, слушая крики людей.
"Кто я для них? Я пришел из леса, но я не желал им зла, но... я всего лишь зверь из леса".
Он понял, что из людского кольца нельзя вырваться не причинив боли охотникам.
Кто ты? Ты просто зверь из леса...
Люди сильны, когда они вместе, но так хрупки. Он почувствовал вкус человеческой крови и щелкнул челюстями, пробуждая жажду. Она стремительной птицей вырвалась на волю, и он бросился на следующего охотника. Вокруг была паника и страх, а он купался в их крови, чувствуя, как жажда нарастает. Мускулы стали крепче, как хрупки кости людей. Нет. Они не имели права приходить сюда, как лорды, нет, это просто тупой и пугливый скот, который боится его когтей. Кровь, нет, ему не хватит крови, он не утолит того жара, который заставляет его прыгать среди метающихся силуэтов. Кто-то хочет убежать, но он настигает их, и его зубы вонзаются в плоть в поисках крови. Его шкура стала такой красной и блестящей от всей этой крови, совсем как шкура матери волчицы, когда охотники гнались за ней. Она ничего не сделала им, а они казнили ее по непонятным лесу законам...
Вилы прямо в глаза...
Он остановился, готовый покарать наглеца. Та самая девочка в разорванном платье снова посмотрела ему в глаза. Ее взгляд стал таким диким и безумным, или это его взгляд отразился в зрачках ребенка. Она снова грозит ему вилами. Неблагодарная. Ему хватило лишь одного движения, чтобы перекусить жердь. Девочка упала и забилась в истерике, ощутив его дыхание над своей головой. Он пару раз щелкнул челюстями у самого ее лица, наблюдая за сединой бегущей по ее волосам. Она зажмурилась, когда тяжелые капли человеческой крови упали с его зубов...
Кто же ты? Ты просто зверь из леса...
Он тяжело дыша брел сквозь лес, и ветви деревьев нежно гладили его спину, но их нежность не сравнится с той нежностью, которую дарила ему луна. Болели плечи и крыло. Люди все же задели его, посылая свинцовые камни в след прыжкам крови и жажды. Он застонал, печально извещая небо о своей боли. Свет звезд, казалось, стал ярче... На людей нельзя надеяться. Люди подводят и дарят боль. Ему больше нельзя появляться в окрестностях деревень. Теперь его ненавидят. Остается еще одно, он уже сделал так однажды и еще ни разу не пожалел...
Еще один печальный стон, переходящий в рык...
Вечер зверя.
- Госпожа Прорицательница, я все же не верю во все эти истории.
- Я не виню тебя, Ив, после смерти своих родных ты не появлялась у нас. Уехала в город, - зеркальные глаза Прорицательницы подарили ей добродушную усмешку, - и вернулась красавицей.
- Не говорите так, - Ив потупилась. Она почти никогда не смотрела в глаза Прорицательницы, она вообще старалась не встречаться с людьми взглядами, словно скрывая что-то.
- Когда тебя увозили, ты не была такой скромной, - мягко сказала женщина, поправляя белые рукава с множеством ажурных отверстий, - можешь мне не верить, но ты очень симпатичная.
- Мне было пять лет, - обиделась Ив.
Они замолчали. Прорицательница темная и таинственная откинулась на спинку кресла и, поигрывая тонкими пальцами, спокойно смотрела на Ив. Девушке стало неловко. Прорицательница знала о ней больше, чем другие. Она, казалось, смотрела ей прямо в душу своими огромными черными глазами, глубокими, как звездное небо.
- Вы сказали он не убивает детей, - робко произнесла Ив.
- Возможно, - туманно ответила Прорицательница, - девочку из этой деревни нашли на выжженном поле. Ее волосы были такими белыми, как снег, а все лицо было в крови. Зверь останавливается в последние секунды.
- А как он выглядел? - задумчиво спросила Ив.
- В глазах девочки я видела белизну и крылья. Я не хочу говорить об этом. Мне неприятно то, что люди называют это существо дьяволом. Раз оно пожалело детей...
- Вы так думаете? - в голосе девушки промелькнуло что-то похожее на свет.
- Он больше не убивал. Остальное выдумали люди. Люди очень жестоки. Так бывает всегда, - печально сказала Прорицательница и опустила голову. Тонкие пряди черных волос скрыли ее лицо. Ив поднялась. Женщина больше ничего не скажет сегодня.
- Ив? - Прорицательница окликнула ее, когда девушка подошла к порогу.
- Да.
- Я доверяю тебе больше, чем другим, хотя что-то в тебе поменялось. Ты так интересуешься зверем?
- Да.
- Их двое. Я сейчас видела еще одного. Он скоро придет к нам. Это он убивает, - она снова опустила голову, - Декстер тебя любит...
Ив кивнула и вышла. Прорицательница единственная из всех, кто не считает существо злом. За те несколько недель, проведенных здесь, она только и слышала о демоне, который прячется под сенью лесов и пьет человеческую кровь. Его искали охотники, но они умирали или возвращались ни с чем, его искали крестьяне, но бежали из лесов, его искали священники, но лишь черные птицы знают, где их растерзанные тела. И даже Декстер, Ив улыбнулась, когда вспомнила о нем, он самый лучший, но и он... его желание убить зверя, быть может, даже сильнее, чем чувство любви. Почему же все охотятся за тварью? Над лесом разнесся вой, похожий на вой сотен голодных собак. Ив вздрогнула... там есть что-то, что-то очень страшное и сильное. Декстер!
В дожде осени он сидел на коне и отдавал поручения охотникам. Существо в лесу выло уже два дня. И убивало. Убивало незаметно, тихо подкрадываясь к своим жертвам и нападая из темноты. Оно должно умереть. Зверь должен быть сожжен. Декстер оглядел охотников. Элита из столицы. Быстро летят вести...
- Ив, все будет хорошо. Я знаю, что делать. Жди меня, - снова повторил он девушке, нервно вцепившейся в поводья.
- А если ты умрешь? - она боялась. Сильно боялась.
- Не умру. Я обещаю. Я вернусь...
Он понял, что беспомощен, когда остался один. Декстер нервно оглядывался по сторонам, чувствуя чье-то присутствие. Все умерли, даже конь, в страхе бросивший седока и бежавший в тишину леса. Только вот тишина не спасла его.
Хруст ветки.
Декстер нервно оглянулся. Темный силуэт, скрылся в кустах. Человек впервые почувствовал, как по лицу медленно текут капли холодного пота. Послышалось шипение, и сверху на него спрыгнула крылатая тень... ружье выпало из рук...
"Ты ведь меня ждешь? Ведь меня хочешь убить?"
Белая тень, не дождавшаяся света луны, единственного, что любило ее по настоящему, неслась по лесу. Неслась в агонии бега, оставляя бледный след на ветвях деревьев. На фоне темной хвои зверь был похож на призрака. Зверь несся легким клинком туда, где, ежась от страха, сидел человек. И главным было лишь добежать, ведь там, в гуще леса бродит темная тень, которая больше всего на свете жаждет крови и боли. Солнце блестело на белой спине зверя, разгоняя тень. А зверь боялся этого сверкания и оттого бежал еще быстрее...
Декстер лишь услышал свист воздуха, когда бледный силуэт мягко опустился на траву перед ним, закрывая хрупкое человеческое тело. Его шипение, медленно переходящее в утробный рык всколыхнуло тонкие стебли. Черная тень впереди ответила воющим визгом. Они были одинаковы, но разных цветов. Человек видел огромные когти черноты и нечто, напоминающее крылья, на белой спине. Он видел, как звери сцепились, и как снежная белизна окрасилась кровью. Они кружились среди деревьев, ломая сучья и разрезая когтями кору. И Декстер потянулся к ружью. Звери не видели его. Для них мир утонул в урагане цветов осеннего леса... А он прицелился и выстрелил, почти не целясь. Черный злобно зашипел, но его шипение утонуло в победном вое другого зверя, который все яростней атаковал соперника. И чернота отступила, упав на землю истекающим кровью телом. Белый демон, измученно взглянул на человека. В его глазах Декстер прочитал страх смерти. Существо боялось умереть, оно уже было близко к смерти и оно из последних сил бросилось прочь, оставляя после себя кровавый след. А человек побежал за ним, и, уловив впереди белое сверканье, вскинул ружье.
Зверь оглянулся. Все болело сильно, страшно. Он не мог бежать. Он лишь печально смотрел на лицо человека, стараясь внести всю свою боль в печальный и укоряющий взгляд. Инстинкт подсказал догадку, которая заставила Зверя упасть. Человек убьет. Обязательно убьет... Впереди ручей, слышно журчание воды... как хочется чистой воды...
Выстрел, совсем близко... все кончилось. Ничего не изменить...
Ив споткнулась и, запрокинув голову, упала, поднимая вверх звезды брызг. За спиной Декстер. Декстер не понял взгляда. Декстер убил. Ее тело медленно меняло форму и, сквозь холодный шепот смерти, она услышала испуганный крик Декстера. Он позвал ее, он опустился рядом с ней на колени и пытался зажать рану руками. А кровь все текла, окрашивая воду в красный. И вода в ручье превратилася в кровь, унося далеко вперед два отражения - умирающей девушки и охотника, склонившегося над ней...
Кто же ты? Ты просто зверь из леса и навсегда им останешься...
Пламя костра жгло ее тело, но Прорицательница молчала, подняв темные зеркальные глаза к небу. Душа Прорицательницы улыбнулась, услышав далекий приступ боли души Декстера, а потом растаяла в паутине смерти, уловив далекое движение белой тени, выползающей из кровавой воды.