Аннотация: по просьбам читавших рассказ был увеличен в объеме. будем надеяться...
Самый настоящий Санта Клаус.
По занесенным снегом улочкам рождественского Копенгагена брел мальчик. Снег тихо поскрипывал под его дырявыми ботинками. В рваных рукавах его пальто резвился ветер. Мальчик не просто так бродил по опустевшему городу, он искал магазин игрушек. Санта Клаус не принесет ему подарков. Бездомным и сиротам подарки не полагаются. Тем более, что мальчик вел себя не очень хорошо в минувшем году. Когда ему хотелось есть, он крал еду у лавочников. Когда ему были нужны деньги, шарил на рынке по карманам у балаганных зрителей. Вот и сейчас в его кармане позвякивали ворованные монеты. Неделю назад он и еще несколько бездомных мальчишек промышляли на рождественской ярмарке, и попали под облаву. Убегая от стражи, он спрятался в городской канализации, давно ставшей ему домом. Тогда одна из собак-ищеек учуяла его в катакомбах и, догнав, вцепилась в рукав. Силы были не равны, собаку много и исправно кормили. Мальчик же с осени голодал. Что произошло бы дальше, он предпочитал даже не думать. Собака или загрызла бы его, или вытащила в руки стражникам. Но поблизости оказался старый бродяга по имени Жак. Когда-то он воевал и поэтому абсолютно не боялся стражи. А еще он был французом, что совершенно выделяло его из толпы прочих нищих. Он стукнул собаку по носу кулаком и та, скуля, убежала. Впрочем, драный рукав и потерянные в бегстве монеты все равно портил радость освобождения.
Зима в 1772 году в Копенгагене выдалась чрезвычайно суровая для этих мест. Пронзительный ветер со свистом гулял по пустынным улицам, разнося колючий снег и мороз. Кое-где горели фонари. Но в основном улицы освещали окна домов. В окнах видны были нарядные елки, камины с развешанными чулками, праздничные столы. От вида всего этого становилось еще холоднее, живот ныл от зависти. Предательские слезы замерзали прямо на глазах, мешая смотреть. Руки бессильно опускались, а дырявые ботинки так и норовили зачерпнуть побольше снега.
Но вот на одной из улиц мальчик увидел все еще открытую лавку. А в лавке, на полке, то, за чем он покинул теплые стены катакомб. Настоящую куклу. Большую. В красивом розовом платье и деревянных башмачках. Лавочник, толстый старичок с бородой - лопатой и маленькими очками на носу, встретил мальчика неприветливо:
- "Пошел вон, попрошайка!" - закричал он, как только мальчик очутился на пороге. Но, увидев зажатые в кулаке деньги, подобрел. - "Чего желаете?"
Мальчик сильно смутился и просто ткнул пальцем в куклу на полке. Лавочник нисколько не удивился такому выбору. Снял куклу с полки и, напевая веселый рождественский гимн, ловко упаковал ее в картонную коробку. Перевязал ленточкой и протянул мальчику. Тот положил монеты на прилавок, взял куклу и повернулся уходить.
- "Счастливого рождества!" - окликнул мальчика лавочник, смахивая деньги в карман.
Мальчик от удивления замер, обернулся, чтобы ответить лавочнику, но никакой лавки не было. Дом этот был складом. В нем хранил свои товары известный на весь город торговец игрушками. О его оловянных солдатиках мечтали даже взрослые, не говоря уже о мальчишках. Но в это Рождество торговец уехал с семьей в Америку, к брату, оставив и магазин и склад закрытыми. Впрочем, дверь склада была на другой улице.
Мимо высоких и красивых домов. Мимо сверкающих елок, мимо горящих каминов, мимо богатых праздничных столов. Мимо занесенных снегом улиц, что вели к другим, точно таким же. Вперед, к неприметному входу в городские подземелья. Туда, где было безветренно, сыро и безопасно. Туда, где ждала его сестра. Где грелся у костра старый солдат Жак. Туда, где сидели, слушая солдатские байки, сгорбившиеся от невзгод и стужи нищие. Шел мальчик. Его одежда трепетала на ветру, в ботинки набивался колючий снег. Но коробка с куклой, о которой так давно мечтала сестра, была крепко прижата к груди.
Этой ночью мальчик чувствовал себя настоящим Санта Клаусом. Самым настоящим Санта Клаусом.
Именно он, бредущий в эту ночь под ударами ледяного ветра. И был самым настоящим Санта Клаусом.