Когда старик угомонил наконец своего питомца, в столовой воцарилась звенящая тишина. Первым ее нарушил граф.
- Дядюшка Руперт, похоже, вы обучили своего попугая новой фразе? - спросил он вполне невозмутимым светским тоном, хотя в голосе всё равно угадывалось легкое напряжение.
- Разумеется, я не учил его такому! - поспешил откреститься мистер Блай. - Арчи обладает способностью с первого раза запоминать некоторые слова, сказанные в сердцах, а после повторяет их, когда ему вздумается. Наверное, он услышал то, что не предназначалось для чужих ушей, - ведь вряд ли кто-то станет стесняться птицы.
Амелия сжала пальцы мужа и добавила:
- Дорогой, разве ты не обратил внимания на то, что Сэр Арчибальд сказал: "Джонатан"? А ведь твой дядя называет тебя Джонти. Мне кажется, ты винишь его незаслуженно.
Граф остановил тяжелый взгляд на Хлое. Вдова задумчиво проронила:
- Этот попугай летает по всему дому и мог подслушать чьи угодно слова. Например, кого-то из слуг. Возможно, не все они в восторге от нового хозяина.
- Вполне логичное объяснение, леди Данли, - поддакнул Эгертон.
- Даже будь это так, в чем я сильно сомневаюсь, неужели у кого-то из слуг хватило бы дерзости называть графа Данли по имени? - возразила Амелия.
Виконт, умудрившись одновременно улыбнуться и ей, и Хлое, попытался превратить всё в шутку:
- А может, не стоит так усложнять ситуацию? Дай-ка вспомню, Блай, дружище, не я ли недавно обругал тебя в сердцах именно такими словами, когда ты не взял меня с собой в Чатсуорт? Нет, кажется, я тогда назвал тебя бессердечным болваном. - Он повернулся к старику. - Вот погодите, сэр, вы еще, наверное, услышите "Бессердечный болван!" от вашей птицы, если она подслушала и меня.
- Возможно, ты прав, - кивнул Джонатан. - Не стоит обращать внимание на крики попугая.
Но по его глазам Амелия поняла, что муж так не считает.
Эгертон откинулся на спинку стула, с любопытством разглядывая какаду.
- Признаюсь, мистер Блай, я недооценивал вашего Сэра... как его там... Хотел бы и я иметь такого же! Сколько интересного можно было бы почерпнуть из его болтовни! Во всяком случае, уж он бы точно сумел развеять скуку, которая является моим главным врагом!
- Вы скучаете в Уэствуд Хаусе, лорд Брэкли? - холодно поинтересовалась Хлоя у своего соседа по столу.
- Только не рядом с вами, леди Данли, - живо отозвался виконт, понизив голос и наклонившись к ней. - Но вы уделяете мне так мало внимания. Это жестоко. Разве вы не замечаете, как я мучаюсь от вашего пренебрежения мной? В последнее время вы отвечаете отказом на мои приглашения прогуляться по саду.
- Уже слишком морозно для долгих прогулок, лорд Брэкли. К тому же я, в отличие от вас, не стремлюсь к развлечениям. Мы с вами неподходящая пара, - заметила вдова.
- Вы ошибаетесь, поверьте! - запротестовал Эгертон. - И я заставлю вас в этом убедиться! Будь мы наедине, после этих слов я непременно дерзнул бы поцеловать вашу прекрасную руку, но, боюсь, придется ограничиться лишь взглядом, в котором, надеюсь, вы прочтете мое восхищение вами.
- Говорите тише! И ведите себя сдержаннее - на нас смотрят! - шикнула на него Хлоя.
- Кто? Этот старик? Воистину, он слишком зоркий для своих лет. Хорошо. Сейчас я сострою такую мину, что каждый решит, будто мы с вами обсуждаем виды на урожай или недавнюю воскресную проповедь.
На лице Эгертона настолько мгновенно отразилась вежливая салонная скука, что Хлоя невольно улыбнулась и придала своему лицу такое же постное выражение.
- Итак, леди Данли, продолжим, - заявил виконт по-прежнему sotto voce (1). - Мы остановились на вашем заявлении о том, что вам чужды развлечения. Ни за что не поверю! Вы молоды и красивы. Неужели вы собираетесь, как наша королева, всю жизнь скорбеть по умершему супругу? Впрочем, в отличие от нее, вы уже сняли траур, и теперь ничто не может помешать вам наслаждаться жизнью.
- Эти ваши слова, как я понимаю, - всего лишь завуалированное предложение завязать с вами интрижку? Именно этого вы добиваетесь от меня уже несколько недель?
- Клянусь, мои намерения самые честные! - вскинулся Эгертон.
- Вот как? Уж не собираетесь ли вы на мне жениться? - иронично поинтересовалась Хлоя.
- Почему бы и нет? - в тон ей ответил виконт. - Отец будет просто счастлив тому, что я наконец остепенюсь.
- Вы уверены, что он одобрит вашу женитьбу на вдове?
- На вдове бакалейщика - нет, на вдове графа - да.
- Я вас правильно поняла: вы делаете мне предложение руки и сердца? - с удивлением спросила Хлоя. - Под бифштекс с зеленым горошком?
Виконт нахмурил брови, озадаченно посмотрел в тарелку, а затем поднял глаза и озорно улыбнулся.
- Действительно, это расходится с традицией. Я и сам не ожидал, что наш застольный разговор примет такой оборот, но к этому всё и шло, и я не собираюсь брать назад ни единого слова. Признаюсь, что до встречи с вами я лишь однажды собирался связать себя узами брака, о чем прямо заявил отцу. Тот расхохотался, потому что мне тогда было шесть и я собирался жениться на своей гувернантке. Но с тех пор желание отправиться к алтарю меня больше не посещало. Вы заставили меня пересмотреть свои взгляды. Прошу, представьте, что я стою сейчас перед вами, преклонив колено, в моих глазах читается страсть, которую я к вам испытываю, а моя рука сжимает вашу трепещущую руку. И я говорю: "Леди Данли, окажите мне честь стать моей женой!"
Эгертон на мгновение позволил искренним чувствам отразиться на его лице, и Хлою поразила торжественность, сменившая обычно присущее этим чертам насмешливое выражение. Было ясно, что это - вовсе не одна из шуточек виконта, и на этот раз он абсолютно серьезен.
Вдова замерла, на ее скулах выступил едва заметный румянец. Губы дрогнули, словно готовясь произнести "да", но внезапно будто туча набежала на ее лицо. Хлоя бросила нож и вилку так, что они звякнули о тарелку, и воскликнула:
- Нет!
И снова в столовой воцарилась тишина. Все взгляды обратились к вдовой графине. Мгновенно овладев собой, она невозмутимо повернулась к собеседнику.
- Нет, лорд Брэкли. Нет и нет! Я даже слышать не хочу о возвращении в Лондон! Мне нравится здесь, в Дербишире.
Эгертон почтительно наклонил голову и безупречно вежливым тоном произнес:
- Мне очень жаль. Остается надеяться, что я смогу уговорить вас изменить свое мнение, леди Данли.
К ночи пошел снег - первый за эту зиму. Амелия, уже переодевшись ко сну, стояла у окна спальни, кутаясь в шаль, и смотрела, как трава и деревья в парке медленно одеваются в белый саван. Джонатан задерживался. Наконец он появился, приблизился сзади, обнял жену и прижался подбородком к ее макушке.
Амелия замерла, боясь пошевелиться и разрушить этот чудесный момент. Она наслаждалась теплом рук Джонатана и биением его сердца, которое ощущала даже сквозь разделяющую их одежду. Ладони графа скользнули к животу Амелии, ласково его погладили, губы прикоснулись к ее волосам поцелуем. Она счастливо вздохнула.
Джонатан первым нарушил молчание:
- Ну и вечер нынче выдался! Эгертон мрачнее тучи - никогда прежде не видел его таким. Дядюшка Руперт уже битый час не может отыскать свою птицу, которая куда-то запропастилась. Он упрямо твердит, что не ляжет спать, пока его попугай не найдется. А уж тот спектакль, который Сэр Арчибальд устроил в столовой!.. Боюсь, бессонная ночка мне обеспечена. А ведь завтра придется рано вставать - надо объехать нескольких арендаторов. - Граф нежно поцеловал жену. - Я переночую в своей спальне, чтобы не потревожить тебя на рассвете. Сладких тебе снов!
Он разжал объятия, собираясь уйти, но Амелия повернулась и ухватила его за рукав.
- Джонатан, у меня никак не идет из головы то, что кричал сегодня какаду мистера Блая. Кто-то в этом доме ненавидит тебя всем сердцем. Тебя уже дважды пытались убить!
- Господи, дорогая, но что я могу? - Граф снял руку жены со своего рукава и поцеловал ее пальцы. - Я ведь не знаю, кто желает моей смерти! Я и так перестал охотиться, чему немало удивляются в округе. Раньше я выезжал из дома в одиночку, а теперь всюду беру с собой пару лакеев. Что же мне - шарахаться от собственной тени? Так можно и с ума сойти.
Амелия отступила на шаг и предложила:
- Может, вернемся в Лондон?
Джонатан покачал головой.
- Где гарантия, что мой таинственный ненавистник не последует за мной? В большом городе еще проще стать мишенью для убийцы. Поверь, я делаю всё, чтобы больше не быть застигнутым врасплох. Ну же, не хмурься, улыбнись и поцелуй меня! Вот так! Мне не страшны никакие враги, пока меня защищают твоя любовь и твои молитвы...
Всю ночь Амелию мучили тяжелые кошмары. Утро не принесло облегчения. Резко проснувшись, она еще несколько мгновений балансировала на грани сна и яви, тревожно всматриваясь в тяжелые складки балдахина перед собой и чувствуя, как бешено колотится сердце. Но стоило ей немного успокоиться, как взгляд упал на сложенный листок бумаги на соседней подушке.
Сначала Амелия, еще не отошедшая до конца от липких ночных видений, испугалась, но затем подумала: "Наверное, Джонатан забыл вчера что-то мне сказать и, перед тем как уехать рано утром из дома, написал пару строк".
Сонно улыбнувшись, она развернула записку и застыла в ужасе. На листке печатными буквами было нацарапано только одно слово: "Пещера".
Амелия прижала ладонь ко рту, лихорадочно соображая: "Кто это написал? Тот самый Гораций? Неужели таинственный шантажист взялся и за меня? Но как он мог узнать о том, что произошло в той пещере, почему написал всего одно слово, почему не выдвинул свои условия? Пока только намекает, что ему всё известно? Играет с жертвой, словно кот с мышью? Странное послание. Надо поскорее показать его мистеру Блаю!"
Она села в кровати, потянулась к звонку, чтобы вызвать горничную и одеться, но тут же одернула себя: "Нет! Нельзя, чтобы мистеру Блаю стало известно о записке! В таком случае он непременно поинтересуется, чем меня пытаются шантажировать. О! Я не могу ему рассказать!"
Амелия продолжила размышлять, перебирая варианты и отбрасывая их один за другим: "Открыться мужу? Это немыслимо! Если Джонатан узнает... - Она зябко передернула плечами. - Тогда, может, поделиться с мисс Роуз, которая посвящена в мою тайну? Да, наверное, так и поступлю! Хотя... О боже, и этого нельзя делать! А вдруг мисс Роуз, узнав, что кто-то шантажирует Хлою, решила поступить так же со мной? - Амелия прижала ладони к вискам. - Господи, только не это! Неужели меня предал единственный человек, которому, как мне казалось, я могу полностью доверять! Мне проще думать, что и тут замешан таинственный Гораций. - Она сцепила пальцы в замок и прижала их к подбородку. - Или всё же шантажист - кто-то другой? Но тогда откуда он узнал, откуда?.. А вдруг это?.. - Внутри всё разом похолодело. - Нет! Не может быть! Он ведь за сто сорок миль отсюда, в Лондоне, а записка - здесь, прямо на моей подушке! И, получается, я не могу рассказать о ней никому. Что же делать?"
Амелия откинулась на постель и застонала от безысходности.
В этот момент в дверь спальни постучали. Зажав записку в кулаке, Амелия крикнула:
- Войдите!
В комнату торопливо просеменила экономка миссис Стивенс. На ее лице читалось крайнее волнение, брови-скобочки были озабоченно вскинуты над голубыми бусинами глаз.
- Миледи, прошу простить меня за беспокойство. Мистер Блай велел передать, что ему необходимо безотлагательно вас увидеть. Он ждет вас в своем кабинете и просит поспешить.
Сердце тревожно забилось. Неужели что-то с Джонатаном? Амелия вскочила с постели.
- Миссис Стивенс, камеристку звать некогда. Пожалуйста, помогите мне одеться!..
Когда графиня, позабыв о хороших манерах, промчалась по коридорам и вбежала в покои мистера Блая, она застала его сидящим в кресле у окна. На коленях хозяина неподвижно лежал Сэр Арчибальд. Старик, всё еще одетый в тот же сюртук, в котором вышел вчера к ужину, поднял полные слёз глаза и простонал:
- Арчи умирает!
Так вот почему он ее позвал! Поняв, что беда случилась не с Джонатаном, в первое мгновение Амелия ощутила облегчение, но тут же озабоченно склонилась над какаду. Тот распластался на животе, взъерошив перья, глаза его были мутными, из открытого клюва со свистом вырывалось хриплое дыхание - учащенное и прерывистое.
- Что произошло?
Мистер Блай осторожно, еле касаясь, провел ладонью по спине птицы.
- Утром Арчи нашли в парке, в снегу. Сколько бедняга там пробыл - неизвестно. Вчера выдалась такая холодная ночь!
- Но как он оказался в парке? Ведь в этом доме перед тем, как открыть окна, всегда тщательно следят за тем, чтобы ваш какаду не вылетел наружу!
- Арчи, как и я, давно привык к существованию inter parietes (2) и не рвался на свободу. Но на всякий случай я велел Стивенсу опросить всех слуг. Так вот: никто из них вчера не проветривал комнаты. Получается, кто-то намеренно выкинул Арчи на мороз!
- Вы хотите сказать, что... - опешила Амелия.
- Да! Это было не стечением обстоятельств, а спланированным злодейством! Кто-то, питающий ненависть к моему племяннику, сильно испугался, когда Арчи повторил случайно подслушанные слова. Поверьте, в Уэствуд Хаусе поселилось настоящее зло. Теперь ясно, что одним шантажом дело не ограничится. Боюсь, мой племянник тоже в опасности...
Графиня, побледнев, опустила взгляд и, чтобы скрыть волнение, потянулась к какаду, но старик схватил ее за руку.
- Постойте, я вижу по вашему лицу, что вам что-то известно об этом...
- Нет, - солгала Амелия, уже не зная, кому в этом доме можно доверять, кроме Джонатана, и поспешила сменить тему: - Вы уверены, что Сэру Арчибальду уже невозможно помочь?
- Посмотрите на него! - Из груди мистера Блая вырвалось короткое рыдание. - Он уходит! Арчи! Мой Арчи!
Старик прижался лбом к спине птицы.
- Сэр, - осторожно тронула его плечо Амелия, - но ведь ваш питомец еще жив! Надо попытаться его спасти!
Мистер Блай выпрямился и с надеждой посмотрел на нее.
- Вы знаете, как лечить какаду?
- Нет, - покачала головой Амелия, - Но могу предположить, что, если он промерз, в первую очередь ему необходимо тепло. Садитесь ближе к камину! Ну же! Пусть Сэр Арчибальд пока хорошенько согреется. А я скоро вернусь. Кажется, я знаю, кто может помочь в такой ситуации...
Она направилась в покои вдовой графини, но та, как выяснилось, спустилась в столовую, чтобы позавтракать. Именно там и застала ее Амелия - сидящей за столом со своей карлицей.
- Леди Данли, могу я поговорить с мисс Пейдж?
На невозмутимом лице Хлои отразилось удивление, тонкие брови взлетели вверх.
- С мисс Пейдж? О чём?
Карлица бросила странный взгляд на вдову, встала из-за стола и ответила Амелии:
- Конечно, леди Данли. Я к вашим услугам. - Она повернулась к своей покровительнице: - миледи, вы не против, если я ненадолго вас оставлю?
Хлоя прищурилась и ответила недовольным тоном:
- Ступай, Мими, раз между вами завелись какие-то секреты...
- Секреты тут ни при чём, - поспешила заверить Амелия. - Мне необходима помощь мисс Пейдж.
Теперь настала очередь карлицы с изумлением посмотреть на нее.
- Помощь? Но чем я могу быть вам полезна, миледи?
- Помните, вы говорили мне, что разбираетесь в травах и даже порой используете свои знания, чтобы помочь недужным? Скажите, вы умеете лечить простуды?
- Да, если болезнь не слишком запущенная. Есть немало трав, которые помогают в таком случае. Но кого необходимо вылечить?
- Птицу мистера Блая.
- Что с ней? - резко спросила Хлоя.
- Птицу? - озадаченно переспросила приживалка. - Но я не лечу птиц!
- Какая разница - птица или человек! - воскликнула Амелия, оставив без ответа вопрос вдовы. - Думаю, травы в обоих случаях действуют одинаково.
- Я не уверена в этом... - возразила карлица.
- Послушайте, мисс Пейдж, - продолжила уговаривать ее Амелия, - ночью кто-то выпустил какаду наружу. Сэра Арчибальда нашли, но он сильно простужен и умирает. Мистер Блай настолько привязан к своей птице, что может не пережить ее гибели!
- Вот как? - задумчиво произнесла Хлоя.
Амелия по-прежнему умоляюще смотрела на карлицу.
- Нужно использовать любую возможность спасти Сэра Арчибальда! Мисс Пейдж, я прошу вас! Помогите ему! Хотя бы попытайтесь! Вы лечите людей, значит, у вас доброе сердце. Сжальтесь над несчастной птицей! Ведь это тоже божье создание!
Приживалка еле заметно побледнела и наконец коротко кивнула.
- Вы правы, миледи. Мы должны хотя бы попытаться. И да поможет нам господь!