- Не желаете ли вы осмотреть картинную галерею замка и портреты моих предков? - Спросил герцог Мигель маркизу де ла Ита. - Уверяю вас, картины, помещённые в моей галерее суть принадлежат кистям художников, как ныне живущих, так и уже почивших, что в прочем, ничуть не умаляет ни их славы, ни их мастерства.
- Охотно, герцог, - кивнула маркиза. - Вы столь любезны... А чем замечательны портреты ваших предков, сеньор герцог?
- О, весьма и весьма многим! Вот, будьте любезны, это отец мой, дон Хорхе. Как видите, очень красив. Знаменит тем, что снискал любовь всех более-менее знатных дам Мадрида. Знаете, злые языки поговаривают, что большинство местной знати суть мои братья либо сёстры, не правда ли, смешно? Он так и не признал ни одного своего бастарда, хотя очень хотел этого. Кажется, дон боялся повредить чести своих возлюбленных.
Маркиза смущённо хихикнула.
- По счастью, герцог, я слишком молода, что бы быть вашей сестрой и родилась далеко от вашего замка. А кто этот почтенный господин, вооружённый мечом, который, как я могу судить в меру моих познаний, откован в лучших Толедских мастерских?
- Я тоже надеюсь, что вы не являетесь моей сестрой, маркиза, хотя был бы счастлив иметь такую очаровательную особу в качестве сестры. Что до этого почтенного сеньора, то это мой дед, дон Мигель. Меня назвали в честь него. Он всю свою жизнь боролся с нечистью, коя суть порожденье нечистого. (Сказав это, герцог набожно перекрестился.) Говорят, что он уничтожил знаменитый призрак двухголового волка, наводивший страх на всех жителей провинции. Грех, конечно, говорить, но мне его жаль. Большого вреда от призрака не было, ну разве что какая-нибудь крестьянка родит со страху раньше времени, так и что с того? Крестьян в округе и без того полно, а родовой призрак был только один. А теперь его нет. Как и того знаменитого дракона, истреблённого дедом. Вы наверное знаете эту историю?
- Нет, герцог, расскажите, прошу вас, - сказала маркиза, с любопытством глядя в глаза дона Мигеля. Тот почесал след застарелого ожога на подбородке (следы пыток, коим он подвергся в плену у мавров во время крестового похода) и рассказал следующее:
- Видите ли, сеньора маркиза, Это очень давняя история. Дракон, живший в провинции, хотя и далеко от нашего замка, практически на самом краю герцогства, был огромен и принадлежал к породе так называемых синих драконов, известных как непомерной мощью, так и спокойным нравом, вследствие чего он как правило, довольствовался малым и содержание его отнюдь не обременяло дона Мигеля, но и придавало ему некоторую славу. Ещё бы! Не у каждого дворянина имеется хоть какой-нибудь единорог или тролль, а тут такое чудовище! Не малый повод для гордости, верно? Но однажды дракон похитил некую маркизу, которая была любовницей его величества. Чёрт её знает, не помню я, как её звали. Но король, видимо очень дорожил ею и повелел дракона истребить, маркизу вызволить. Награду назначил не шуточную. Народ, понятное дело, переполошился, рыцари всякие на свет божий вылезли, знаете ли, повоевать на нашей, что характерно, земле. А дон Мигель решил, что легче одного дракона убить, чем всю эту муть выгнать. Да и опять же, маркиза, сами посудите, ведь если какой-то заезжий рыцарь прибьёт дракона в ленных владениях, какой это будет позор! Не только дракону, но и дону Мигелю, вы меня понимаете?
- Да, герцог, продолжайте, прошу вас.
- Так вот, взял он меч, скованный лучшим мастером из Толедо. Такой меч ничему не уступит, правда, встречался я пару раз с одним мавром, у которого меч был не хуже, да... - Герцог ещё раз потёр подбородок. - Но дамасский булат, маркиза, это всё-таки дамасский булат. Впрочем, на его мече тоже осталось немало зазубрин от моего. Но мы отвлеклись. Так вот, дон Мигель отыскал логово дракона и вызвал того на бой, поклявшись при том самой страшной клятвой, что не уйдёт с поля боя без маркизы, кою тот бесчестно пленил. Так и вышло. Долго они бились, но в конце концов мой дед одолел дракона. Правда, меч его страшно затупился о драконью чешую. Подумайте, маркиза, меч из лучшей толедской стали, лучший меч в Испании затупился!
- Ужас, - сказала маркиза, побледнев. - Какова же должна быть чешуя и когти?
- Удивительной прочности, уверяю вас. Меч стал никуда не годен, даже на кухню. Но памятуя о сём подвиге, герцог сохранил его и просил положить с собой в могилу, что и было исполнено много лет спустя.
- А как же пленница дракона, маркиза и королевская награда?
- Увы, - произнёс герцог, склонив седоватую голову. - Король к тому времени нашёл любовницу помоложе и с более круглой задницей. О, простите мою грубость.
- Ничего, герцог, я в этом не понимаю. И что же король?
- Он отдал несчастную маркизу моему деду в качестве награды. Дед говорил, что предпочёл бы стадо бешенных быков, их по крайней мере можно напустить на мавров или устроить корриду. Она замучила своими капризами и выходками всех обитателей замка, начиная от слуг и кончая самим герцогом. Думаю, что характер её был таков, что деду стоило бы подождать с освобождением два-три дня и дракон сам бы её отдал, да ещё и меч бы цел остался. По счастью, хоть и грех так говорить, она умерла примерно через два месяца, отраваишись грибами.
- Ужасная история... - вздохнула маркиза. - А кто вот эта женщина на портрете? У неё такое странное выражение лица...
- Неудивительно, что вы обратили внимание на этот портрет, маркиза. Он тут висит чёртову уйму времени, на этом самом месте и никто не знает, кто на нём изображён. Те, кто пытался его перевесить или убрать, не доживали до заката. Либо в драке убьют, либо с лестницы сваляться неудачно. А портрет сразу после этого на месте окажется, даже если его сжечь. Пробовали. К вечеру после этого непонятно отчего загорелась конюшня, хорошо, что лошадей успели вывести. Прадед мой, герцог Кристобаль, пытался в архивах найти хоть что-то об этом портрете. Вотще. Между прочим, выражение лица у неё всё время меняется, если вы изволите заглянуть сюда позже, оно будет другим. (Подумав) Когда у меня будет очень опасный враг, я приведу его сюда попрошу снять этот портрет со стены. А потом отпущу с миром, как и подобает доброму христианину. - Сказав это, герцог набожно перекрестился. - А вы коварны! - Сказала маркиза, нахмурившись. - Надеюсь, меня вы об этом не попросите?
- Ну что вы, маркиза. Я бы вам не стал об этом рассказывать, если бы хотел от вас избавиться. С моей стороны было бы кощунством убить такую красивую женщину.
- Вы мне льстите, герцог. А кто этот человек на портрете? И почему холст обгорел?
- О, это такая история.. Это портрет французского епископа Жозефа Непорочного, написанный рукой самого Циттони. Его везли из Италии, но на обоз напали разбойники, и хотели его сжечь. По счастью, с обозом ехал сам Жозеф и он вознёс к богу молитву о спасении, и случилось чудо! Пошёл сильный дождь и загасил костёр, после чего приехала королевская стража и перебила всех разбойников. Портрет, как видите, пострадал, но его всё равно повесили. Между прочим, с тех пор по этой дороге можно ездить абсолютно безопасно, поскольку всякий разбойник, которому случиться там оказаться, тут же погибает. Как правило на него падает дерево и придавливает его в землю так, что ветки, упавшие на лицо, образуют крест. Но бывают и другие случаи. Вот, например, нанял я слугу как-то и взял с собой в Италию. Только на ту дорогу въехали, стало ему плохо, пришлось карету остановить. Вроде бы откачали, но... На первом же привале он отлучился куда-то и его волки задрали. Лошадей не тронули, к нам с возницей близко не подошли, а его задрали. Вот и понимай, то ли знак свыше, то ли не повезло. Или повезло, трудно сказать.
- Как интересно вы рассказываете, герцог, - вздохнула маркиза. А этот красивый юноша в старинной одежде, он кто?
Это несчастный герцог Хуан, отец моего деда, сиречь мой прадед. С ним жуткая история произошла. Вы наверное обратили внимание на зеркало в большой зале? Скорее да, чем нет, дать женщине зеркало, всё равно, что дать мужчине меч, ни о чём другом думать не сможет. Так вот, зеркало это старое, оно ещё при доне Хуане старым было. Сделал его известный венецианский мастер, фамилию не скажу, вы и так её знаете, его зеркала сейчас по всей Италии распространены, только их уже его правнуки делают. Так вот, однажды дон Хуан увидел в этом зеркале лежащий на столике кусок золота. С той стороны лежащий. И череп. Череп-то он не сразу заметил, а вот золото... Человек он был серьёзный, к делам подходил практически, а потому вместо того, что бы думать, почему да откуда просто сунул в зеркало руку и взял его. А потом только череп увидал, а тот улыбается одобрительно. На следующий день та же история. А на третий череп есть, а золота нет. Задумался дон Хуан и вспомнил, что в тот день, когда золото появилось, он крестьянина запорол насмерть, а в другой день другого слугу повесил, нерадивого. Понял он, что к чему и наследующий день ещё крестьянина шпагой зарезал. Утром был ему кусок золота. С тех пор и начал он зверствовать, кого повесит, кого на кол, за это ему даже алмазы выпали. Богател он день ото дня, правда, сам страшней становился, румяным да толстым был, а стал худым да лысым. Зубы торчат, как у скелета, глаза круглые, худой весь, высохший. И понял он, что смерть близка. Позвал священника, отписал всё золото церкви, да молится за себя велел. А потом глянул в зеркало, а там череп уже на его плечах сидит, вместо головы. Так и умер на месте. А потом священник со слугами пришёл за золотом, сокровищницу открыли, а там пепел и пыль, да камни булыжные. Вот, собственно и всё. Правда, я не совсем в это верю, говорят, сын его как-то сразу разбогател после смерти батюшки, но мало ли что народ говорит...
-Ужас, - прошептала маркиза. - Нет, я этого не выдержу. Пойдемте в зал, к гостям лучше.
- Да, вы правы, - сказал герцог, наверное, так лучше будет. Пойдёмте.
И граф встаёт, ладонью бьёт будильник,
берёт гантели, смотрит на дома.
Потом привычно лезет в холодильник.
И видит - в холодильнике зима
Ю.Визбор
Прошло два часа. Ролевая игра на тему "Пир у герцога" закончилась, гости стали расходиться. Герцог смыл с подбородка ожоги и шрамы - следы пыток, которым он подвергся в плену у мавров, срезал ненужные теперь кружева с одежды, снял рыцарские ордена (купленные в метро за пару сотен рублей) и отдал их мастеру - на фенечки. Уходя домой, он на мгновение взглянул на портрет женщины в чёрном платье(нарисованный акварелью на принтерной бумаге), усмехнулся. Хотел его снять, но передумал. Мало ли что...