Было нежаркое летнее утро. Солнце ещё не успело подняться достаточно высоко, пели птицы, кудахтали куры, мычали коровы, медленно бредущие на пастбище. Со стороны реки в деревню вошёл невзрачный человечек. Был он невысок, слегка сутул и немного прихрамывал на правую ногу. Одежда на нём старая, местами потрепанная и помятая. В-общем, так себе мужичонка. Первой его заметила бабка Кермат, возившаяся с огородом.
- Издаляка идёшь? - спросила она, шамкая.
- Издалека, - ответил мужичонка, сбрасывая с плеча торбочку. - Не подскажете ли, бабушка, где можно поселится в этой благословенной деревне?
Кермат пожевала губами.
- Земля велика, достойный муж. На ней всем есть место. Если не побрезгуешь жить в доме, о котором недобро толкуют.
- Не побрезгую, бабушка. Мне лишь бы голову преклонить, я и рад буду.
- А дом-то вот он, напротив. Строили его для молодых, из нашей деревни, Анны да Михая лет так двадцать назад. Да не сложилось у них что-то. Ну да дело молодое, а изба-то свободна. Звать тебя как?
-Звать меня... Бынчо. А дом важный, - сказал мужичонка, оборачиваясь. - А что ж никто не поселился-то? Или боятся?
- А меня Кемрат кличут. А дом-та... - Бабка отложила тяпку, отдохнуть. - Анна-то с Михаем пара хоть куда была. Да только ушла она в другу деревню, мёдом там чтоля намазано. А Михай так в войско подался. Не могу говорит, без неё тут жить, пусть лучше бусурман меня убьёт, а нет, так я его, всё легче. Так они в тот дом и не вошли. А кто поселится хотел, беда с тем случалась. Вот, хоть кривой Вычун. Только, знаешь, бебехи свои занёс, как корова у него пала. Или вон, панов приказчик селился, когда для проверки, что-ль. приезжал. Разбойники его порешили, когда ехал отселева-то. Не спужаишся ли жить в ём, Бынчо?
- Не спужаюсь, уважаемая Кермат. Коровы у меня нет, а разбойникам брать с меня нечего. Нынче же и вселюсь.
- Ну смотри.
- А что это у тебя, куры-то? - удивлённо спросил Бынчо, глядя во двор.
- Охти мне! Никак бяда!!!
Кермат дернулась, идти во двор, но споткнулась о тяпку, больно упала. С трудом поднялась, проковыляла. Действительно, куры лежали во дворе с понурым видом, а одна была уже дохлая. Кермат только взвыла от горя.
Бынчо огорчённо покачал головой и отправился в новый дом. Надо было потихоньку обустраиваться.
На удивление, мебель в доме какая-то имелась. Но огромная кровать пустовала. Ни матраса, ни белья. Стол без скатерти, половиков-занавесок нету. Ну и не надо. Бынчо сел за стол и смахнул рукавом тонкий слой пыли. Затем вытащил немудрящей еды из торбочки и перекусил. "Надо бы пойти прогуляться", - подумал он. - "Заодно прикуплю чего-нибудь, людей посмотрю" Торбочку под кровать спрятал, дверь закрывать не стал. Зачем? Что там красть?
Молодая девушка несла домой воды с колодца. Уже возле ворот встретилась с Бынчо.
- Здравствуй, славница, - сказал он сняв шляпу. Меня Бынчо зовут. Я тут поселился где старая Кермат живёт. Вот только не подскажешь ли, где всё, что нужно для дома можно взять? Скатерти, там, занавесочки.
- Здравствуй, Бынчо. - ответила девушка. - Тут по улице пройдёшь, там за поворотом в доме с синими окнами Велета-ткачиха живёт. На ярмарку тканое возит, да может и посейчас что есть. Ты зайди к ней, спроси.
- Спасибо, славница, удачи тебе.
Бынчо поклонился и пошёл по своим делам. Девушка вошла в калитку. Что-то визжащее пробежало по двору, сбило коромысло с плеч. Оно упало и сломалось.
- Держи!! Держи её!!! - кричал отец.
-А что? Что такое? Девушка ошарашено крутила головой.
Бросив сломанное коромысло, девушка кинулась за визжащим боровом. Поймать поймали, общими усилиями. Вот только поломали во дворе сколько всего... Ругаясь и чертыхаясь, отец починил дверцу сарая. Боров угрюмо смотрел на это и думал, как бы выбежать в следующий раз. Девушка плакала над сломанным коромыслом. Бынчо покачал головой и пошёл дальше.
Избу ткачихи нашёл сразу. Постучался. Дверь открыла высокая статная женщина, уже немолодая, но ещё в самом соку.
- Что надо? - спросила она, сразу, не поздоровавшись.
- Не здесь ли живёт Велета-Ткачиха? - спросил Бынчо, кланяясь.
- Ну я Велета. - Ответила женщина. - А чего надо-то?
Бынчо снял шапку и поклонился.
- Я тут поселиться решил, уважаемая Велета. В доме напротив, где бабушка Кемрат живёт.
-А, проклятая изба. Не боишься жить-то в ней?
-Не боюсь, уважаемая. Мне терять-то чего? Вещей котомка, да и всё.
- Это пока всё. Ко мне-то, небось, по делу пришёл, а?
-По делу, уважаемая Велета. Мне бы это... Для дома чего. Постельного, скатёрочек там каких, сама знаеш.
- Да уж знаю. А чего на пороге стоишь? Ты заходи, я не кусаюсь. Как звать-то тебя?
- Бынчо меня звать, - сказал он, входя в комнату. Снял шапку и перекрестился. Комната была чистая и светлая, в печи горел огонь, пахло чем-то вкусным. На окнах висели вышитые занавески,
- Ты пока тут посиди, - сказал Велета, указывая на стул. - Я тут соберу чего. Наткала на днях, к ярмарке готовлюсь. Да ништо, ещё натку.
Сказав это, она открыла сундуки и начала вытаскивать из них разные вещи. Сложила их на кровать, свернула в большой узел.
- Вот, забирай. Не хочешь остаться пообедать?
- Спасибо, уважаемая. Но я уже дома пообедал.
- Дома...Хорошо, когда у мужчины есть дом, - улыбнулась ткачиха.- Надеюсь, тебе больше повезёт, чем другим. Ладно, иди уж. Денег с тебя не возьму, разбогатеешь - принесёшь.
- Спасибо, Велета. Дай бог тебе удачи.
Бынчо собрал вещи, поклонился и вышел. Велета грустно посмотрела ему вслед. "Негодящий мужичонка" - подумала она. - "Но всё равно жалко. Ладно, может ещё и повезёт ему в той избе, всякое бывает".
Затем она подошла к печи, взяла ухват и попыталась вытащить оттуда горшок. Хотела поставить на стол, но ручка ухвата предательски вывернулась и горшок упал. Часть варева попала Велете на ноги, она закричала от боли и огорчения, видя запачканный пол.
Бынчо же спокойно шёл по улице домой, неся свой узелок. Здоровался со встречными, разговаривал с людьми. Он не замечал, что с ними после этого происходит что-то неприятное, но люди всё видят.
Наведя в доме порядок, он решил зайти в трактир, благо уже мало-мальски освоился. Выпить кружечку пива с новыми знакомыми, поболтать о том, о сём, разве плохо?
Трактирщик, пожилой человек, встретил его неприветливо, но Бынчо не обратил на это внимание. Как и на то, что с его приходом все замолкли. Он давно научился не замечать таких вещей. Взяв кружку пива, и немного мяса, он уселся в углу, за свободный столик. Немного погодя, рядом с ним сел крестьянин, немолодой, кряжистый мужик. Рыжая борода была аккуратно пострижена.
- Здравствуй, Михай. - Сказал он.
- Меня зовут Бынчо, Ярун. - сказал он.
- Я знаю. Решил вернуться? Анну навестишь?
- Не стоит. Раз ей лучше там...
- А вернулся чего? В войске не понравилось?
- Да нет, неплохо там. Но я... понимаешь, неудачу приношу.
- Я знаю. И не только я. Слушай, Михай. Уходить тебе надо. Не я говорю, народ.
- Зачем?
- Сам знаешь. У кого куры сдохли, у кого ещё что. Лучше сам уйди. Утром. Народ скинулся, тебе золотишка набрал, сколько смогли. Оно дома у тебя уже.
- Ну раз золотишка... Эх, жаль, только обустраиваться начал... Ладно, уйду. Не привыкать. Решили за удачу золотом заплатить? - впервые за день Михай весело улыбнулся.
- Не без того. - Кивнул Ярун.
- Воля ваша. Угостишь ещё наливкой? Напиться хочу с горя.
- Ты же знаешь, Михай. Мне для тебя и раньше ничего жалко не было.
Утром Михай взял мешок золота. Небольшой мешок, но увесистый. Сложил вещи в торбочку и ушёл. Дверь не стал запирать, зачем? Если надо, Велета всё заберёт. А нет, так людям достанется. Шагалось легко, солнце припекало. Всё было хорошо, только возле старого, разрушенного моста его остановили разбойники. Забрали золото. Убивать не стали, зачем? Впрочем, счастья им это золото не принесло. Наткнулись на панову дружину и все полегли. Известно, с дружиной шутки плохи.
А в деревне всё наладилось. И куры бабки Кермат выжили, и ноги у Велеты прошли. Да и родители той девушки новое коромысло купили, расписное, крепкое. И урожай хороший собрали по осени.