Аннотация: Зарисовочка из жизни маленькой Исиль. Когда-нибудь, она войдет в основной текст. А сейчас это просто новогодняя сказка....
Использован текст перси группы Флёр - Колыбельная для Солнца. Эта же песня есть в основном файле.
А вы когда-нибудь тайком от строгой матери подходили рождественской ночью к заснеженному окну, ступая босыми ножками и прикусывая губу от волнения? Чувствовали, как замирает сердце на каждом протяжном скрипе по-лягушачьи скользких и холодных половиц, ловили блестящими радужками свет из-под чуть приоткрытой двери, которая притаившимся чудищем раскрыло зубастую светящуюся пасть, чтобы тут же донести бдительной хозяюшке о сонном, зевающем, но таком непослушном чаде? Нет? Или все-таки да? Ведь ночь само по себе удивительное время, а уж рождественская...
Вот и девчушка в милой рубашечке до пяточек с темно-небесным кружевом, оплетающим ворот подобно дорогому ожерелью, не утерпела. Да и как скажите мне, можно спокойно лежать в кровати, спрятав нежные ручки под пухленькую розоватую щечку, и сдувать с носика темно-янтарный непослушный вихор, который падает то на кончик любопытного носика, то щекотно пробирается прямо к хитро прищуренным глазкам? Нет, определенно, нельзя так! И откинув неподъемное для пятилетней девчушки одеяло, маленький рыжеватый огонек пробирается именно к окну, а не к пестро разряженной красавице-елке, на которой в свете разноцветных искринок задорно поблескивают тучные и важные шары и шелестит переливами серебристая мишура.
В глазах девочки будто голубой топаз застыл - как же она хочет вырваться отсюда! Без внимания остаются и скучают, сгорбившись под елкой пушистый плюшевый заяц и вот уж совсем непримечательная коробка, какого-то противного грязно-серого цвета. Уцепившись за нижнюю ветку и стараясь сильно не звенеть и не задевать пальцами игрушки, девочка ловко карабкается, немного путаясь в мишуре. Вот уже виден подоконник, и босая крохотная ножка осторожно опускается на него.
Поджав под себя озябшие пяточки, девчушка с грустью смотрит в окно. Не такого рождества она хотела, все совершенно неправильно! Многие могли бы позавидовать всегда красиво, и даже нарядно одетой малышке, ее игрушкам и косметике, но за искренней улыбкой матери, дарившей ей безделушки, всегда скрывалось что-то, чего дочка не могла объяснить. Страх. Как будто она не живое разумное существо, а эксперимент, который вот-вот выйдет из-под контроля. Девочке запрещали играть во дворе, никогда не оставляли наедине с другими детьми, все время твердя о безопасности. Конечно, она не обманывалась и понимала, что оберегали не ее, а от нее. За всю свою любовь она получала лишь сухие улыбки и осторожные, боязливые объятья от матери, которая говорила, что очень любит свою бриллиантовую девочку, а в глазах женщины накрепко засела тоска. А так хотелось настоящей любви и тепла... Как когда-то...
Агатовое марево небес разбавляется яркими звездами-снежинками. Девочка чувствовала, что небо зовет ее. С самого рождения. И она доверчиво тянула к нему маленькие ручки, которые оставляли разводы на заиндевевшем местами стекле. Но вот! В отражении она заметила что-то странное - будто угол ненавистной коробки сам по себе отогнулся, и из него выглядывает какая-то фигурка. Эту коробку малышка вообще открывать не хотела - ее принес странный тип, последний из ухажеров матери. Противный, с пронзительно-бегающими суетливыми зрачками и крысиным хвостиком вместо волос. Теперь же стало ужасно интересно посмотреть, что же скрывается в прозрачной, будто стеклянной фигурке, упавшей прямо в руку девочке?
Глаза малышки озарились всеми цветами радуги - это в фигурке зажегся лукавый, волшебный огонек. Внутри маленького ангела с трепещущими молочными крылышками зарождалось сияние. Рубиновые отсветы сменял гранатовый блеск, цитриновые всполохи гасли под натиском изумруда и нефрита, а аметист утопал в искре александритовых метаморфоз, разрастаясь все дальше и дальше, и вот уже дверь захлопнулась, высветился силуэт окна, растворилась елка, блеснув напоследок ветвями, утопая в сиянии странной фигурки, а девочка как завороженная все наблюдала и наблюдала за игрой лукавого ангела. Прощальным янтарем мигнул шутник и погас. Девочка огляделась - это была ее комната, и в тоже время она не могла узнать, таким пронзительным голубым огнем она вдруг занялась. И где елка? А на мести кровати стояло кресло. И о, чудо! На нем сидела, покачиваясь и напевая прекрасная девушка с огненно-рыжими волосами, которые мягкими колечками спускались к стройным ножкам. В холодном сиянии странной комнаты обжигающим теплом отозвался взгляд кристально-изумрудных глаз под тонкими бровями. Девушка протянула руку и улыбнулась. Но не как мать. В ее улыбке искрился смех, а глаза таили такую любовь!
-Девочка моя, я так долго тебя искала! Исиль, родная!
Не веря своим ушам, но пытаясь удержать крик, рвущийся не из горла, а из самого сердца, маленькая Иса сначала робко, не веря, сделала шажок навстречу, но когда поняла, что видение не исчезнет - огненной стрелой метнулась к девушке. Уютно устроившись на теплых коленях, она неотрывно смотрела на прекрасную незнакомку - Иса готова поспорить на любимую куклу - она никогда в жизни раньше не видела этой девушки. Но всегда чувствовала. Вот какое небо зовет ее постоянно. Нежным шелком прошлась рука по маленькой головке. Лицо, склонившееся над девочкой тихо и счастливо смеясь оставило одним поцелуем подарок - маленькие солнышки заискрились на щечках девочки. Рука в это время вложила в детскую ручку ангела.
-Понравился мой шутник, солнышко?
Но в ответ не прозвучало ни звука - только робкое, сонное сопенье одной счастливой девочки, которая калачиком свернулась на руках мамы. Самой настоящей, самой любящей. Трогательная улыбка коснулась чуть обветренных губ и девушка запела самую таинственную и волшебную колыбельную. Песню, к которой была прикована навечно:
Спят белые лилии на синей воде,
Спят лунные кратеры, космоса черные дыры,
И ты плывешь среди них в темноте,
К берегам совершенного мира.
В нос щекотно кольнула мишура, но в голове все еще звучал прекрасный голос, звонко выводящий каждую ноту:
Я буду беречь твой сон,
Самый сладкий и самый короткий...Сон.
-Что за непослушная девчонка! Ты же могла простудиться на холодном полу, Исиль, поднимайся, ты слышишь меня? - В реальность ворвался противный крик. Девочка понимала, что все было лишь сон, и через мгновение она окажется в суровой реальности со своей настоящей мамой, которая, к сожалению никаким сном не растает, разве что кошмарным.
-Нет, ты на нее посмотри, уже и испачкаться где-то умудрилась! Иди, умывайся, скорее!
Иса, все еще сжимая в одной руке ангела, послушно поплелась в ванную. Стоя перед зеркалом и нещадно натирая щеки душистым мылом, она не могла спрятать счастливых глаз - так вот какая она, мама... пусть даже во сне. Фигурка в руке блеснула янтарным - Чистое и умытое лицо девочки преобразилось в реальности - раньше на носу и по скулам не рассыпались солнечные полянки. Веснушки! Настоящие! Значит... Ангел мигнул последний раз и погас. И как бы девочка не пыталась его зажечь снова, ничего не получалось. Но веснушки-то остались! И счастливая улыбка поселилась в сердце маленькой Исиль. Теперь, она засыпала только с шутником в маленькой ручке, а в голове крутился заоблачно далекий, но такой родной и любимый голос, все так же усердно выводя каждую нотку: