Аннотация: В рассказе поднимается роль борьбы с алкоголизмом в процессе формирования этноса
Василич проснулся в жутком настроении, мучаясь тяжким похмельем. Денег на бутылку не было, разве что, на троих сообразить с кем-нибудь из мужиков. Откашлявшись, он поднялся, протер глаза и вылез на балкон в одних трусах, поглядеть, нет ли кого в окрестностях. И тут же смачно выматерился - весна расшевелила тоненькие березки, растущие рядом с домом, и они распушились зеленью, закрыв от глаз Василича двор. Вот же заразы! Ведь накануне ещё голёхонькие стояли. Пришлось Василичу, пошатываясь от слабости, сполоснуть лицо, надеть штаны и рубаху и вылезти на улицу в неурочный час. Увы, никого из порядочных людей и близко не оказалось. И, разочарованный, Василич завернул в аптеку.
Дома, с отвращением выпив настойку боярышника и закусив черствым хлебом и сырым яйцом, завалился обратно в кровать, с тоскою погружаясь в тревожный сон.
К ночи на душе накипело. Перерыв кладовку, нашел топор, решительно вышел на улицу и с наслаждением срубил березки. Эти деревца притащила откуда-то соседка, нудная баба из соседнего подъезда с дурацким именем Эра. Василич с дружками обзывал её несколько иначе, подставляя впереди букву "Х". До всего этой Эре было дело - тут не сиди, там не плюй, здесь не пей, в лифте не мочись - в общем, достала по полной программе. А для чего тогда Василичу лифт нужен на первом-то этаже? А с этими березками.... И как он сразу не докумекал. А теперь деревца вымахали аккурат до середины его окон - ничегошеньки не видать. Одна зелень в глазах. В общем, полное нарушение его, Василича, прав на обзор двора. Ну, вот. Теперь все будет по-нашему. Довольный и уставший, Василич вернулся домой, выпил боярышника и уснул. Березы пытались ему присниться, но каждый раз Василич начинал оглушенно храпеть, отпугивая сон.
До пенсии оставались невыносимо длинные сутки, сердитый и злой, Василич двинулся с утра на поиски добрых людей. Прошел мимо весело зеленеющих листвою берез, под ногами захрустели свежие щепки. Всё было плохо. Взаймы не давали - алкаши ждали пенсии, как манны небесной, а другие соседи давно при виде Василича сотоварищи напрочь забывали, где лежат кошельки и начинали жаловаться на маленькие зарплаты. Пожалели беднягу молодые пацаны - поделились пивом. Угрюмый и расстроенный, Василич притащился домой. Вылез на балкон и только тогда задумался. Кинулся в кладовку - широко раскрытыми глазами, ничего не понимая, осмотрел топор. Да как же так? Он, что, до белой горячки допился? Так нет же - по топору видно, что рубили дерево. Откуда же эти березы появились-то?
До поздней ночи сидел с топором в обнимку, скрипя зубами. Ночью, как тать, выбрался на улицу и с остервенением срубил деревья. Те беззащитно дрожали под грубыми ударами топора и обреченно падали на землю с тихими стонами. Постоял победителем над зеленым погостом, очнулся, услыхав крик вредной Эрки:
- Батюшки, это что же творится-то? Это кто же березки нарушил?
Эрка орала как сирена, Василич кинулся в дом, успев нырнуть в квартиру до того, как стали просыпаться недовольные жильцы. Закрыл балкон и затаился. В мечтах - до получения пенсии, на деле...
А на деле.... Очевидно, ночью прошел дождь, потому как утром в квартире сильно пахло свежей листвой. На кухне что-то шуршало, скворчало и шипело. Громко орала музыка. Василич потянулся, сел на диване и оторопел. В маленьком креслице, переключая телеканалы, сидела березка. Василич протер глаза - та никуда не исчезла, только приветливо помахала Василичу ветками и уставилась на экран телевизора. Перекрестившись, бедняга все же решился подойти к креслу и потрогать деревце. Хм. Настоящее...
. "А кто же у меня на кухне орудует"? - опомнился, бросился в кухню, застыл в дверях.
У плиты, напевая популярную мелодию, орудовала вторая березка, ловко доставая длинными ветками из шкафов и холодильника нужные продукты. Аппетитно пахло яичницей с беконом, так, что у Василича даже потекли слюнки.
- Привет, Василич! Проснулся? Давай умывайся, будем завтракать, - проговорила березка. Василич готов поклясться, что разглядел среди листьев два внимательных глаза.
- Я. Это. Вы тут как оказались?
- Ну, ты, Василич, даешь. Сам же нас в дом притащил.
- Я? Когда это? Не помню...
- Вот. Это все потому, что пьешь ты по-черному, вот и не помнишь. Ладно, завтрак готов.
Ничего не понимая, Василич ел вкусную яичницу, напрасно напрягая залитые алкоголем мозги. Все же сумел выглянуть в окно - и, правда, берез на месте не было.
- Василич, ты без нас немного обойдешься? Нам бы погулять, постоять на воздухе надо.
- Да, да. Идите, гуляйте, - обрадовался. Глянул на часы. Батюшки, а время-то всего лишь шесть утра.
Березки перенеслись на улицу, на законные места и весело защебетали на своем, особом языке. Тут же прилетели птички-сплетницы, поднялся гвалт. Видимо, поэтому и пропустили березки момент, когда в дом принесли пенсию. Обрадованный сумасшедшими деньгами, Василич сразу ломанулся в магазин, прикупил водки, пива и закуски. Даже купил курицу - мелькнула отчаянная мысль, что кто-нибудь да сварит. К ночи нажрался, как свинья, и завалился спать с оглушительным храпом.
Проснулся от холода и сырости. Подумал, что протекла крыша сразу на все пять этажей. С трудом распялил глаза и начал икать от испуга. Увидел себя абсолютно голым, стоящим под холодным душем в ванной. Тут же, ничуть не стесняясь, торчала мерзкая березка. Она-то и направляла на него водяные потоки. Попытки вырваться из крепких рук, тьфу, ветвей, ни к чему не привели. Мокрого, униженного, Василича притащили в комнату и бросили на диван сушиться. Сами же стали держать совет - как поступать дальше. Матерясь и трясясь от холода и похмелья, Василич напялил одежду.
- Ну? - тяжелым взглядом уставился на березки.
- Что "ну"?
- Долго вы меня изводить собираетесь?
- Разве мы кого-то изводим? - пожали недоуменно ветвями. Ага. За дурочек хотят сработать.
- Вы чего в мой дом вламываетесь?
- Нет, Василич. Это ты в наш дом первым вломился. Мы же тебя не трогали.
- Вы мне весь двор закрывали своими ветками.
- Эх, Василич. Был бы ты человеком нормальным, порадовался бы нашим зеленым листочкам, посидел бы на лавочке в тени.
- Тьфу. Делать больше нечего. Я же не чокнутая Эрка, чтобы цветочками любоваться.
Вот это он погорячился. Зря он помянул недобрым словом соседку - березки считали Эру крестной матерью. Сначала деревца встали, подперев ветвями стволы, потом кивнули друг другу кронами и рванули на кухню.
Никакие уговоры не помогли. Одна березка торжественно вылила в раковину оставленное на опохмелку пиво, другая, не обращая внимания на скулеж Василича, закрыла квартиру и спрятала ключ в дупло. Отобрали остатки пенсии. Перекрыли выход на балкон. Злостная интервенция продолжалась несколько дней, правда, кормили супом из той самой курицы с вермишелью. Разрешали смотреть телевизор после строгого отбора программ. Читали лекции о вреде алкоголя. Заставляли делать утреннюю гимнастику, потом перешли на йогу.
Постепенно Василич свыкся, сроднился с березками. Было даже уютно - и обед сварен, и дома прибрано, и голова с похмелья не болела. Сыграли несколько раз в шахматы, вспомнил, как это делается, выиграл у зеленых. Появилось желание - хоть сторожем куда-нибудь устроиться или столяром, соскучились руки по работе.
Договорился на полставки в одну фирму - мебель ремонтировать, руки-то у Василича золотые, раньше-то и грамоты, и премии за работу получал.
Утром перед работой все суетились, готовились, помогали Василичу собраться. А вечером, когда возвращался, увидел - стоят березки на своем месте. Стройные, пушистые, зеленые. Подошел, погладил ласково белоснежные стволы.
- Спасибо, берёзоньки...
Те ветвями пошуршали, приветствуя, посоветовали:
- А ты скамеечку сооруди около нас, чтобы не стоять, а отдохнуть можно было бы.
В выходной весь двор удивленно глядел, как бывший алкаш Василич старательно обмазывает известью березовые стволы, а потом сколачивает из добротных досок уютную лавочку. Вечером Василич вытащил на улицу шахматы, тут же нашлись партнеры, сыграли несколько партий.
Возвращающаяся из сада Эра с облегчением поставила на лавочку тяжеленную сумку, чтобы перевести дух, и только потом удивилась. Василич откашлялся:
- Эр, тяжелая сумка-то? Давай помогу донести?
Она растроганно кивнула.
В следующие выходные Василич отремонтировал в саду у соседки парники, дел там, в саду, нашлось полно, а вдвоем было уютнее, чем по отдельности. Зимой во дворе сыграли тихую свадьбу. Говорят, что попал Василич под женин каблук, но сам он с этим не согласен.
Выпить чуток в праздники Василич может, а так - глянет в окно на березки, покачает головой и - ни, ни.