Аннотация: Лето 1942-го года, оккупированный Азов. Нацист Хелге Меньшихофман, имеющий холодное и жестокое сердце, влюбляется в русского. Кажется, это судьба. И немцу ничего не остаётся, кроме как заставить его быть рядом с собой.
Оставляйте комменты плиз! Нравится или нет?
Хелге явился в главный штаб полиции безопасности и СД, расположенный в здании, некогда являющимся библиотекой. Там, в подвальном помещении, ждали своего часа десятки красноармейцев и партизан.
- Что нового? - спросил Меньшихофман у оберштурмфюрера Крюгера.
- Ночью был пойман некто Игорь Дихтер. Он пытался убить Мюллера, - отрапортовал мужчина.
- И где он сейчас?
- В камере. Нам пока не удалось сломить его волю - упорно молчит.
- Проведи меня, - небрежно приказал Хелге.
Крюгер привёл штандартенфюрера в подвальные помещения, которые были отведены под холодные и влажные камеры. В воздухе стоял запах смерти - здесь нацистские захватчики измывались над пленниками. Крюгер приказал надзирателю открыть дверь в камеру 3А и через мгновение Меньшихофман вошёл в тёмное помещение. На деревянной лавке лежал избитый мужчина с маской подсохшей крови на лице. Он вздрогнул, услышав шаги, и принял сидячее положение, постанывая от боли.
- Здравствуйте, - ответил мужчина на немецком. - Я не скажу вам ничего нового, можете не тратить время.
- Какое хорошее, чистое произношение! - заметил Меньшихофман и выразительно посмотрел на Крюгера: - Он мог бы славно послужить своей стране и спасти её от коммунистов. Как считаешь?
- Так точно!
- Вот, видишь, он согласен со мной, - ухмыльнулся Хелге. - Дихтер, ну зачем же ты хотел убить Мюллера? Может, пора раскрыть карты?
- Пошёл к чёрту, грязный ублюдок! - выплюнул Дихтер. - Вас, тварей, буду и дальше давить!
- Какой агрессивный тип! - скалясь, заметил Хелге. - Я думаю, стоит научить его манерам, как считаешь?
- Так точно!
- В ванную его!
Крюгер выглянул из камеры и позвал надзирателя. Они грубо схватили Игоря за руки и поволокли по коридору в кабинет, который нацисты между собой называли "процедурной". Там находились ванны, которые наполнялись кипятком или ледяной водой, в зависимости от необходимости. Хелге прошёл следом и с наслаждением наблюдал за тем, как Дихтера раздевают и укладывают в одну из ванн. Закрепив его запястья наручниками, немцы взяли по шлангу и включили ледяную и раскалённую воду. Одна обжигала так сильно, что было трудно сдерживать крики, другая была невыносимо ледяной. Дихтер метался в ванне, в его лицо и другие участки тела били два невыносимых напора воды.
- Оставьте только горячую, - приказал Хелге спустя несколько минут.
Немцы оставили Игоря вариться в кипятке. Тот орал так, что могло показаться, что это нечеловеческие крики. Пар поднимался до потолка, нацисты взмокли, словно находились в парилке.
- Ты сваришься здесь, как сосиска. Такой смерти ты хотел, свинья? - спросил Меньшихофман, подходя к ванне.
Лица Игоря не было видно из-за пара, зато отчётливо была видна ярко-красная, как у варёного рака, кожа. Хелге слегка улыбнулся, слушая вопли, постепенно превращающиеся в хрипы. Взмахнув рукой, он велел сменить воду на обжигающе ледяную. Дихтер забился в конвульсиях, отчаянно хрипя, и вскоре замолк. Сердце остановилось, не выдержав резкого перепада температур. Когда пар слегка рассеялся, Меньшихофман увидел изуродованное тело, полностью покрытое ожогами.
***
Дверь в подвал отворилась, и в тёмное помещение вошёл статный немец. Чернов сразу понял, что это Хелге. Нацист зажёг свечу и установил её на пустой полке. Эдгар заметил, что на Меньшихофмане не было фуражки и перчаток.
- Теперь мы можем продолжить разговор, - сухо произнёс Хелге и встал напротив русского, пепеля его взглядом. - Итак, значит, ты хочешь жить?
Эдгар кивнул.
- На что ты готов ради этого?
- Не понимаю, что вы имеете в виду.
- Допустим, ты будешь... у меня на особом счету. Тебя никто не тронет. Кроме меня, разумеется, - на последних словах Меньшихофман нехорошо улыбнулся.
- Что вы хотите? - в голову Чернова стали заползать неприятные подозрения.
- Ты всё правильно понял. Не заставляй меня объяснять очевидное. Итак, твой ответ? - не без раздражения ответил немец.
- Нет, - глухо ответил Чернов, ощущая, как быстро колотится сердце.
- Ты же понимаешь, что этим ответом подписываешь себе приговор? - помолчав, поинтересовался Хелге. Достав из кобуры револьвер, он прицелился прямо в сердце русского.
- Да, - сжав руки в кулаки, Чернов открыто смотрел на немца, ожидая, что сейчас его пристрелят. Что ж, хотя бы это будет быстрая смерть. Паренёк не испугался, испытав в некотором роде облегчение - скоро всё закончится.
Меньшихофман нервно облизал губы и пошевелил пальцами, сжимающими оружие. Что-то мешало ему нажать на курок. Что? Эти волнующие светлые глаза? Эта мужественная притягательность русского? Говорят, что глаза - зеркало души. И у Чернова она, должно быть, красива. Но с каких это пор он верил в существование души? Меньшихофман начал злиться на себя за то, что не может убить этого человека. Рука дрогнула, а затем медленно опустилась.
- Какого чёрта ты творишь? - прошипел он, прищуриваясь. - Это всё твои русские штучки, да? Я слышал, как вы совращаете наших солдат! Таких, как ты, нужно сжигать на костре!
- Я ничего не делал, - глухо ответил Эдгар, ощущая, как по спине стекают капли пота. Он уже был готов умереть, и вдруг такое...
- Если ты продолжишь использовать свою магию, я скормлю тебя бешеным псам! Ты меня понял? - подойдя к русскому, Хелге с силой ударил его по лицу, после чего приставил дуло револьвера к его груди. - Брось эти свои штучки, слышишь меня?! Я не дам тебе вертеть собой!
Эдгар молчал, опустив голову о ощущая боль в скуле. Удар был довольно сильным, но отвечать этим же было глупо - у Меньшихофмана оружие. Хелге судорожно выдохнул и вдруг сделал шаг назад. Его интонация сменилась так быстро, что Чернов невольно удивился, вскидывая на него взгляд.
- Разденься, я хочу увидеть тебя без одежды, - почти что ласково произнёс он, убирая револьвер в кобуру.
- Да ни за что! - вспыхнул Эдгар. - Лучше пристрели меня, немец, и закончим с этим.
- Ты же понимаешь, что я всё равно добьюсь этого? Позову своих ребят и они будут держать тебя. Это ещё более унизительно, не находишь?
- Ты не посмеешь...
- Ещё как посмею, - улыбнулся Меньшихофман и направился к двери, намереваясь позвать своих прихвостней.
Эдгар судорожно сглотнул и взялся за пуговицу рубашки.
- Хорошо, я сделаю это. Не зови никого.
- Славно, - немец расставил ноги и скрестил руки на груди, внимательно следя за Черновым.
Тот расправился с рубашкой и бросил её на пол, затем, задыхаясь от стыда, стянул с себя брюки вместе с бельём и безвольно опустил руки. Меньшихофман блестел глазами, жадно рассматривая русского спереди.
- Повернись, - хрипло приказал он, и Чернов нехотя повиновался. - О да... Ты мне подходишь. Мне всё нравится. И такой чистенький.
Эдгар быстро поднял одежду и начал одеваться.
Меньшихофман судорожно выдохнул и, выхватив рубашку из рук Чернова, завёл их ему за спину и связал ею. После чего пнул русского коленом в живот, заставляя согнуться. Через пару мгновений тот стоял на коленях. Немец приспустил свои штаны вместе с бельём, и на свет показался длинный член и крупные яйца. Эдгар никогда не видел таких размеров.
- Сейчас ты будешь послушно ласкать его, - с лёгкой хрипотцой произнёс нацист. - И если только попробуешь прикоснуться к нему зубами - я выбью их все до последнего, а потом буду без проблем трахать твою глотку. Ты понял? Так что без глупостей, если челюсть дорога.
Чернов чувствовал, что немец не шутит и не просто угрожает - он действительно сделает это. Закрыв глаза и с трудом сдерживая отвращение, мужчина ощутил во рту солёную головку. Хелге грубо сжимал волосы на его затылке и, слегка двигая бёдрами, ритмично насаживал его голову на свой стоящий колом орган. Эдгар старался абстрагироваться от происходящего, но получалось с трудом. Благодаря грубой и сильной руке нациста, Чернов то и дело упирался носом в волосатый лобок немца. Головка толкнулась в гланды раз, потом ещё и ещё. Хелге матерился и активнее дёргал кулаком, сжимающим волосы русского. Ощутив наивысшее наслаждение, он откинул голову назад и стал бурно кончать. Порции спермы летели пареньку в пищевод, лицо было крепко прижато к лобку. Когда Хелге отпустил мальчишку, тот отвернулся и с трудом сдержал приступ рвоты. Кашляя, он стоял на коленях и сплёвывал на пол. Вот только сперма уже была внутри его организма.
- Ты замечательный, - вытирая пот со лба дрожащей ладонью, произнёс Меньшихофман. - Я готов простить тебе твоё колдовство. А ты будь хорошим мальчиком, тогда у тебя будет всё. Слышишь, русский? Всё. И деда твоего не трону.
- Откуда ты знаешь о деде? - прохрипел Чернов, исподлобья взирая на нациста.
- Теперь я знаю о тебе практически всё. Твоему старику нужно лечение. Подумай, стоит ли перечить мне, Эдичка.
Сказав это, немец подошёл к Эдгару и освободил его руки.
- Мне оставить тебя тут или ты будешь хорошим мальчиком и пойдёшь домой? - приласкав щёку русского, спросил Меньшихофман.
- Я пойду домой, - с трудом ответил тот и встал на ноги.
- Только без глупостей. У меня везде глаза и уши, русский. Одно неверное слово и твой дед сыграет в ящик. Понял?
- Понял.
- Я приду к тебе завтра. До встречи, Эдичка, - коснувшись губами губ русского, Хелге одержимо улыбнулся и вышел из подвала.
Немец испытывал столь яркие чувства, которые буквально брали власть над его природой, что Меньшихофман решил, что должен побыть один, подальше от чёртового русского. Если к утру, вдали от Эдгара, это чувство не пройдёт, значит, дело плохо. Нацист понимал, что подобное называют странным словом "любовь". И мысль о том, что эта тварь посетила его, внушала Меньшихофману ужас.