Аннотация: Цифры от двух разных симуляций старта, могут быть несхождения.
Восход "Охотника"
За холмом завыли сирены. Сунь У-Кун поднял к уху рацию, обменялся какими-то репликами, нажал кнопку отбоя и отдал несколько отрывистых команд своей свите. Потом он снизошел до объяснений на понятном Василию языке:
- Сейчас тут будет очень шумно и довольно опасно. Надо уходить.
Конвоир подтолкнул Василия к джипу. Остальная свита взбиралась на коней и прочие транспортные средства. Последним поднялся в седло и сам Сунь У-Кун. Но бандиты не двинулись с места сразу.
Из-за холма послышался шум и тарахтение множества плохо отрегулированных моторов, а потом на склонах дюн появились отблески фар. Вскоре на краулервэе возникла колонна разношерстных и, по большей части, разваливающихся от ржавчины машин: грузовики, тягачи с цистернами, автокраны, довоенные и современные армейские тягачи и транспортеры, танки со снятыми башнями, танки с кранами, установленными на месте башен, заполненные людьми трейлеры. Тарахтя, выпуская клубы черного дыма и дребезжа отваливающимися крыльями и кузовными панелями, все это собрание передвижного металлолома неровным строем проползало и скрывалось за следующей дюной. Василий подумал, что где-то среди этой техники, наверное, на трейлерах, могут быть и экскаваторы, украденные на Лансине. Но в темноте их невозможно было опознать.
Лязгающие гусеницами танки сотрясали почву так, что это чувствовалось даже через подвеску джипа. Но потом Василий почувствовал, что земля задрожала как-то иначе. Когда источник сотрясения появился из-за дюны, Василий даже не сразу понял, что он видит.
Это был самый большой передвигающийся объект, который он видел в своей жизни. За исключением, пожалуй, дирижабля инопланетян -- но только если считать размеры того вместе с баллоном. Эта штука была больше парохода "Черский", больше музейного ледокола "Ангара" (впрочем, его-то Василий тоже никогда не видел движущимся), больше товарняков на Транссибе. Короче товарняков, конечно, и длиной примерно как пароходы, но намного шире и выше. Он занимал обе полосы краулервэя, и Василий понял, что именно ради этого чудища эта странная дорога и была построена.
Платформа опиралась на четыре гусеничные тележки, каждая размером с три-четыре танка. Судя по клубам черного дыма, в обоих передних тележках и в одной из задних было по собственному дизелю. Был ли дизель в четвертой тележке не предусмотрен конструкторами, или его просто не удалось оживить, было непонятно, но, наверное, и неважно. Ясно было, что создана она была очень давно. Во время и после войны такое строительство было никому не по силам. Или... Или люди со звезд давно уже на Земле?
Транспортер освещал себе дорогу прожекторами, установленными на передних тележках и выше, под самой платформой. Но в свете Луны можно было разглядеть его силуэт.
На платформе навалом лежали какие-то металлоконструкции, притянутые тросами и сетками. Василию показалось, что он узнает в этих конструкциях угловатые изгибы той странной башни, которую они видели с воздуха.
Платформу сопровождали несколько всадников. Время от времени один из них что-то говорил по рации, и водитель стального монстра реагировал: из выхлопных труб вылетал более густой клуб дыма, или одна из тележек дергалась, притормаживая одну из гусениц.
- Что это? - спросил Василий своего конвоира на ток-писин. Тот поджал губы, превратившись в злобного буддистского демона:
- Не моего ума дело. Мудреца спрашивай, если он ответит.
- Это люди со звезд?
- Нет. - отрывисто сказал охранник. - Они не со звезд. А это вообще не они строили, это тут давно стояло.
- А что вообще происходит?
- Мудрец же сказал, уходить надо. Опасно. Вот и уходим.
Василий понял, что толку тут не добьешься, и продолжил наблюдение.
Когда транспортер поравнялся со свитой бандитского вожака, из-за дюны появился второй такой же. На его платформе стоял гигантский, размером с тележку транспортера, гусеничный кран со сложенной телескопической стрелой - похоже, тот самый, который днем снимал мотогондолы с дирижабля.
У этого краулера (от этого же слова происходило слово "краулервэй"?), судя по облакам дыма, работали дизели во всех четырех тележках. Но полз он так же медленно, как и первый. Его также сопровождали всадники с рациями, время от времени корректировавшие движение.
Когда они поравнялись со свитой Сунь У-Куна, тот махнул рукой. Водитель завел двигатель не с первой попытки, но все-таки справился с этой задачей. Джип выпустил облако сизого карбюраторного дыма, зажег фары, скрежетнул сцеплением и покатился в сторону краулервэя. За ним последовали и всадники.
Транспортеры двигались примерно со скоростью идущей рысью лошади. Машине было тяжело выдерживать такой темп. Водитель переключился на пониженную передачу, хотя дорога была ровная, и можно было ехать побыстрее. Их кавалькада двигалась на расстоянии от транспортера, скорее всего, чтобы не дышать дизельным дымом.
Василий не смог засечь время, за которое они преодолели расстояние до поселка. Когда они пересекли КПП, первый транспортер уже стоял, свернув на дорогу к развалинам гигантского здания, и заглушив дизели. Второй транспортер проехал до поворота и тоже остановился. Оглядевшись, Василий увидел свой самолет: его отбуксировали дальше поворота краулервэя, выкатив на обычную дорогу.
Техника из колонны, которая прошла перед транспортерами, стояла дальше по дороге. Василий заметил, что люди выходят из машин и кучкуются на открытых местах, стараясь не подходить ни к машинам, ни к развалинам зданий. И - почему-то это показалось ему важным - он заметил, что они оставляют двери и люки машин открытыми. Люди даже залезали на цистерны и открывали люки у них.
Свита Сунь У-Куна, вместе с джипом, объехала оба транспортера и самолет, и приблизилась к основной массе людей. Оценив размеры и плотность толпы, Василий сделал вывод, что тут не меньше тысячи человек. Преобладание мужчин над женщинами было не очень большим. Некоторые были в рабочих спецовках, другие - в военной одежде, такой же, как у свиты Короля Обезьян, но оружие было лишь у некоторых. Василий отметил также, что вооруженные люди не противопоставляют себя остальной толпе, многие прямо даже смешивались с ней.
Конвоир ткнул Василия в бок, велев выходить из машины. Василий послушался, и обратил внимание, что двери джипа не закрыли, как и у всех остальных машин.
Всадники, иногда при помощи моторизованной техники, начали затягивать под транспортер какие-то железяки и привязывать к ним коней. Василий заметил, что они набрасывают коням тряпки на глаза.
Все к чему-то готовились, и, похоже, Василий был тут одним из немногих, не понимающих, к чему. Его подвели к Мудрецу. Тот приветствовал Василия кривой улыбкой, одним углом рта.
Кто-то поднес Сунь У-Куну мегафон. Он почему-то не сразу взял его. Василий увидел, что он подключает к рации гарнитуру, а саму рацию вешает на пояс. Наконец, он закончил с подключением, нажал на кнопку возле наушника, и заговорил на ток писин:
- Это Земля, мы готовы. Площадка чистая, все отведены за КПП.
Василий не слышал, что ему ответили.
- Понял, сто секунд готовности.
Король взял мегафон, включил его и прокричал что-то на непонятном языке. Толпа всколыхнулась, как показалось Васили - радостно.
Часов у Василия не было, он попытался нащупать пульс и засечь время по нему. Больше минуты прошло в томительном и молчаливом ожидании. Потом Король прокричал в мегафон какую-то короткую фразу, потом, через десять секунд еще одну, потом еще. Потом он начал говорить отдельные слова, и Василию даже показалось, что он их разбирает, хотя и не понимает:
Толпа закричала, и Василий увидел, что все лица обращены в ту сторону, откуда они приехали. Туда, где за дюнами лежало перегороженное краулервээем озеро и стоял Монстр. Василий повернулся в том же направлении и снова не сразу понял, что он видит. Над дюнами вставало какое-то непонятное зарево. Оно становилось все ярче, и вдруг над вершинами холмов взметнулось облако грязно-желтого дыма или плотной пыли.
Король прокричал в мегафон: "Лифтофф!". Толпа радостно закричала. И через несколько секунд Василий увидел ЕГО. ОНО медленно поднималось над дюнами и облаками дыма на столбе ослепительного пламени, как ракеты в довоенных видео.
А потом пришел звук. Он был громче и плотнее не только всего, что Василию доводилось слышать, но и всего, что он мог себе представить. Громче самолетной турбины. Громче близкого грома. Громче выстрела. Громче взрыва гранаты. И, в отличие от выстрела или взрыва, он продолжался. Толпа стояла с раскрытыми ртами. Может быть, они что-то кричали, но за грохотом этого не было слышно. А может быть, просто надеялись, что это поможет сохранить барабанные перепонки.
Лошади начали рвать привязи, и Василий увидел, что многие всадники подбегают к своим подопечным и пытаются их схватить за уздцы.
- Штурман, радиальная сто! Решение?
- Гравитационная дуга. Три градуса вентрально!
- Есть три вентрально!
- Пятнадцать до апоцентра. Скорость сто двадцать и растет. Держи четыре градуса вентрально.
- Есть держать. - командир вел корабль, а решения были переданы штурману, поэтому, формально, командир должен был подчиняться.
- Бортмеханик, статус?
- Все зеленое, тяга номинал, рыскание и тангаж контролируемые, крен стабилен.
- Двадцать до апоцентра. Выше дуги, может больше вентрально дать?
- Мы в плотных слоях, рискованно. Все-таки этот чемодан не под такую развесовку балансировали. Держу четыре до двадцати каме, дальше решим.
- Понял.
Неуклюжее сооружение медленно, но верно, набирало скорость. Гигантские твердотопливные ускорители толкали его вверх, а теперь все больше и больше в сторону, на восток-северо-восток, к северу от излучины Хуанхэ и Баян-нура. Топливо выгорало, уменьшая массу, но сопротивление воздуха росло, так что перегрузка падала.
- Тридцать до апоцентра, приближаемся к звуковой.
- Бортмеханик, статус?
- Тяга сверхноминал, рыскание и тангаж контролируемые, лобовое давление желтое и растет.
- Командир, тангаж два.
- Есть тангаж два!
Небольшое, казалось бы, изменение угла атаки дало заметный эффект: сопротивление уменьшилось, и перегрузка возросла.
- Сверхзвук!
- Лобовое красное и растет!
- Тангаж ноль!
- Есть тангаж ноль!
- Сорок до апоцентра, высота пятнадцать, выше дуги.
- Хрен с ней, с дугой, нам бы одним куском стратосферу пройти!
- Нештат, факел на четвертом!
- Командир, курс держи зубами! Включить RCS! Отстрел четвертого!
- Есть отстрел! - бортмеханик ткнула пальцем в пульт.
Василий увидел в небе вспышку, а потом заметил, что ОНО разделилось. Основной факел продолжал гореть так же ярко, но от ракеты отделилась еще одна, размером поменьше, и полетела вперед и в сторону по спиральной траектории.
- Земля, у нас нештат, но мы пока летим. - прокричал командир в рацию. Ответ Сунь У-Куна он не смог расслышать, потому что обнаружилась проблема:
- По рысканию ведет! Повернусь по крену, чтоб вело антирадиально.
- Земля, готовьтесь, включаем маршевый! - потом он отпустил кнопку. - Штурман, где доклады?
На Земле, Сунь У-Кун что-то прокричал в мегафон. Василий не успел понять, что происходит, потому что конвоир подсечкой повалил его на землю, а сам упал сверху.
- Пятьдесят две до апоцентра, выше дуги.
- Попробую... Эта сволочь... вроде ведет, а недостаточно.
- Короче, веди как сможешь, только чтобы стабильно. Лен, отсчет догорания!
Бустеры при догорании вели себя, как бутылки с кометным веществом: тяга падала, но медленно и не очень равномерно. Сквозь обратный отсчет слышно было, как командир невнятно матерится, пытаясь удержать корабль в заданном положении.
- Сброс бустеров, включить маршевый!
- Кабздольц ионосфере! - с восторгом простонал Макс.
Бортмеханик нажала кнопку, и на бортах Монстра взорвались десятки пиропатронов, освобождая и отбрасывая в стороны недогоревшие ускорители. В небе над пустыней раскрылся гигантский огненный цветок, но его никто не увидел: все люди лежали, уткнувшись лицом в землю, а лошади стояли под платформами транспортеров с закрытыми глазами.
Командир сорвал со смонтированного на подлокотнике тумблера защитную пластиковую чеку и включил тумблер. Сигнал пробежал по проводам, и в недрах Монстра ожила древняя машина.
Машина эта была совершенно не похожа на все, что когда-либо ставили на космические корабли. Она приводилась в движение электромоторами, но была чисто механической.
Залязгали и покатились длинные цепные конвейерные ленты. Шаговые моторы зажужжали, и пришел в движение огромный барабан с ячейками. В каждую ячейку был вставлен алюминиевый цилиндр с закругленными концами, похожий на походный термос. Конвейер выдернул из ближайшей ячейки один из цилиндров, и барабан провернулся, подставляя под конвейер следующий цилиндр. В самом барабане сработал пружинный механизм, сдвинув цилиндры по радиусу, так что первая освободившаяся ячейка на краю барабана вновь заполнилась.
По конвейеру поехал сначала один цилиндр, за ним другой, третий. Наконец, первый в очереди цилиндр доехал до точки своего назначения, мощной пружинной катапульты, размещенной по оси корабля. Конвейер аккуратно поставил цилиндр перед толкателем и освободил его от своих захватов. Потом выступ на звене конвейера зацепил спусковой крючок. Конвейер остановился, а толкатель со всей мощью ударил по цилиндру.
Цилиндр понесся по трубе, и примерно в десяти метрах от толкателя пролетел мимо крюка, укрепленного на внутренней стенке трубы. Этот крюк выдернул защитную чеку, удерживавшую на корпусе цилиндра подпружиненный спусковой рычаг, почти такой же, как у ручных гранат, только чуть побольше размером. Но сам рычаг уперся в стенку трубы, и, пока цилиндр летел по ней, ничего больше не произошло.
Потом труба кончилась. Пружина толкнула рычаг в сторону, и он привел в движение еще один механизм, на этот раз уже внутри цилиндра. Этот механизм был очень простым, и тоже походил на ручную гранату: рычаг освободил небольшую пружину, а пружина толкнула стальной боек, который ударил по капсюлю. Капсюль вспыхнул и зажег уложенный спиралью детонационный шнур точно рассчитанной длины.
Волна горения бежала по шнуру со сверхзвуковой скоростью, а сам цилиндр в это время летел мимо гигантских пружин и электромагнитных демпферов, а потом через отверстие в центре массивной плиты, состоящей из множества сваренных взрывом стальных и медных слоев. Цилиндр прошел плиту насквозь и удалился на полсотни метров от нее, когда шнур разделился на сорок восемь частей строго одинаковой длины. Эти части были короткими, так что не прошло и сотой доли секунды, когда волны горения проникли внутрь свинцовой сферы и достигли точек своего назначения - сорока восьми детонаторов, установленных в точно рассчитанных местах на поверхности шара из сплава октогена, тринитротолуола и полибутадиена.
Шар вспыхнул по всему объему ровно в расчетный момент. Но самое интересное только начиналось. Ударная волна наткнулась на свинцовую оболочку и разорвала ее - но одновременно и отразилась, направляя энергию взрыва внутрь. Шар из взрывчатки был пустотелым. Внутри размещались сегменты сложной формы из серого металла, удерживавшиеся на местах пористым пластиком.
Сегменты в собранном виде образовывали сферу, но сейчас, разделенные пластиком, они были похожи на полусобранную китайскую головоломку. Ударная волна схлопнула эти сегменты, придав им расчетную сферическую форму, и продолжила сжимать со всех сторон, сминая рыхлую кристаллическую решетку металла.
Василию было неудобно лежать под конвоиром, но он считал, что неразумно спорить с вооруженным человеком, особенно когда вокруг множество других вооруженных людей. Секунды шли за секундами, и ничего не происходило, поэтому он попытался поднять голову и оглядеться. Конвоир почувствовал движение, схватил Василия рукой за затылок и ткнул лицом в землю, да так, что разбил ему нос до крови.
И в тот же момент Василий почувствовал тепло на открытых участках тела, а потом и на участках, закрытых одеждой. Даже уткнувшись лицом в землю, он увидел, что пространство вокруг заливает яркий свет. Василий испугался и закрыл глаза - но свет пробивался сквозь веки, а потом Василию даже показалось, что он чувствует свет сквозь кости черепа, и что он видит, как на рентгеновском снимке, кости своих рук, лежащих на земле. Это было так удивительно, что Василий забыл даже про нестерпимый жар, обжигавший его руки, икры и затылок - все, что не было закрыто плащом, обувью и телом лежавшего сверху бандита.
Потом все кончилось даже резче, чем начиналось. Конвоир пошевелился, но вставать явно не собирался. Василий чуть-чуть приподнял голову, чтобы в рот не попадал песок, и спросил:
- ОНО взорвалось?
- Не знаю. - ответил бандит. - Сейчас мы это узнаем.
Он не успел договорить, когда они это узнали.
Взрыв привел в движение массивную толкающую плиту, через дыру в которой пролетал цилиндр. Плита заскользила по направляющим, сжимая пружины и заряжая энергией демпферы. Корвет был легче расчетной полезной нагрузки, поэтому пружины сжались не полностью. Когда они дошли до предельного усилия, и плита пошла назад относительно корабля, сработал еще один механический датчик. Конвейер сдвинулся на одну позицию, положив второй цилиндр в катапульту и взяв еще один цилиндр из магазина. Барабан магазина тоже провернулся на одну позицию. Катапульта вытолкнула второй цилиндр, и все повторилось.
Когда новая волна жара утихла, конвоир сказал:
- Не взорвался.
- А что с ним? - не удержался от вопроса Василий.
- Он летит. - спокойно сказал бандит. - Он так летит.
И тут пришла ударная волна. Василий не услышал звука, просто почувствовал, что из него мягко и нежно, но энергично выдавили дух. Несколько секунд он боялся вдохнуть - даже больше, чем умереть, задохнувшись. Но потом все-таки вдохнул и понял, что это больно, но возможно. Голосовые связки у него болели несколько дней.
- Командир, аполлонские (Бабах) катафоты, курс держи!!!
- Какой курс??? (Бабах)
- Держи шесть-семь (Бабах) антирадиально, и плавно (Бабах) увеличивай, только ниже (Бабах) пятнадцати не опускай.
- Да держу я... Вот сейчас (Бабах) шесть градусов тангаж.
- Трид.. (Бабах) цать пять до апоцентра (Бабах) и падает.
- Бортмеханик, статус??? (Бабах)
- Наши акселерометры (Бабах) выбило, остальное в пределах (Бабах) желтого.
- Мпуди, можешь (Бабах) подключить его акселе (Бабах) рометры???
- Делаю.
- Ну (Бабах) Финагл нам в помощь. Земля, ау (Бабах), какой ваш статус?
Прогремел еще один взрыв, прежде чем из динамиков послышался придушенный голос Сунь У-Куна:
- Вроде, живы.
- Окей. А мы вроде (Бабах) летим. Привык я к вам (Бабах), что ли.
- Ну, в добрый (Бабах) .... В добрый путь.
- Спасибо (Бабах). Мы бы без вас не справились.
- Апоцентр сорок (Бабах) над геоидом.
- Скрипи мои (Бабах) шпангоуты, вот это тяга!
Монстр стартовал ближе к полуночи, чтобы плоскость опорной орбиты была как можно ближе к эклиптике. Равноденствие давно прошло, и Солнце было далеко на юг от экватора, так что, даже в сочетании с широтой космодрома 40 градусов, это давало неплохое попадание в нужную плоскость. Остающееся отклонение легко было компенсировать боковой тягой во время самого трансфера.
Планировался выход на низкую околоземную опорную орбиту, и только потом, ближе к линии терминатора, над Тихим Океаном, корабль должен был начать ускорение для квазибрахистохронного трансфера к Церере.
Команда не знала, как долго смогут работать без перерыва механизмы Монстра, и насколько длинная пауза им потребуется для возвращения в рабочее состояние. Множество узлов трения, покрытые нештатной смазкой, разогревались сильнее номинала. Поэтому штурман рассчитал множество разных вариантов квазибрахисто, под множество разных интервалов непрерывной тяги и пауз между ними.
Но сейчас, при выходе на орбиту, останавливать маршевый было невозможно, даже если бы температура и превысила расчетные пределы. По плану, они должны были подниматься довольно круто, гораздо круче, чем могли бы себе позволить химические орбитальные ракеты. Подняв апоцентр над атмосферой, они могли на несколько десятков секунд остановить двигатель, чтобы потом отдельным импульсом выполнить инъекцию. Кроме экономии времени непрерывной работы маршевого, это, теоретически, должно было снизить и радиоактивное загрязнение верхних слоев атмосферы.
Конечно же, сильно разогревались сама толкающая плита и демпферы, гасящие энергию взрывов - но их параметры оставались в пределах расчетных. Впрочем, даже они были рассчитаны на выход на опорную орбиту, "собачью ногу" к геостационару, инъекцию на, собственно, геостационар, возврат на низкую круговую орбиту и посадку. Это были относительно короткие импульсы, не сравнимые с нагрузкой, которую должен был вынести маршевый двигатель на пути к Поясу.
Монстр все еще летел над пустыней Бадан-Джаран, вдоль невысокого хребта Ябулай. Он уже ушел больше, чем на тридцать километров по горизонтали от точки старта, но, из-за большой высоты, все еще оставался над горизонтом. Поселок строителей по-прежнему каждые несколько секунд освещался нестерпимо ярким светом, и люди по-прежнему лежали на земле, закрыв лица предплечьями. Но ударные волны сильно ослабели, не столько даже из-за расстояния, сколько потому, что взрывы теперь происходили в очень разреженном воздухе.
- Апоцентр над линией (Бабах) Кармана! - доложил штурман.
- Вывожу в (Бабах) горизонт. Поднимем до (Бабах) двухсот над геоидом, и (Бабах) глушим.
- Понял! (Бабах)
С точки зрения прироста кинетической энергии, ракетному кораблю выгоднее всего разгоняться вдоль траектории, проградно. Но вывод на околоземную орбиту - более сложная задача. Кораблю мало набрать нужную кинетическую энергию, ему нужно успеть сделать это так, чтобы он смог подняться над атмосферой, и при этом не успел упасть обратно.
Для применяемых в Поясе плазменных и паровых двигателей эта задача неразрешима - у плазменников не хватает тяги, чтобы оторвать от Земли даже десятую долю массы пустого корабля, а у паровых двигателей ее недостаточно, чтобы поднять запас воды, необходимый для разгона.
Для химических ракет, которые, до самого завершения орбитальных лифтов, были основой всей земной космонавтики, эта операция вблизи границы возможного. У большинства ракет, двигатели работают непрерывно от старта до завершения инъекции. Тягу двигателей, относительные массы ступеней и моменты их разделения стараются подбирать так, чтобы всю траекторию ракета шла как можно ближе к оптимальной гравитационной дуге.
Но орион Улама-Дайсона, с его огромной тягой и удельным импульсом, сталкивается с совсем другой проблемой. Ему несложно оторваться от Земли и совсем легко набрать орбитальную скорость. Но ему нужно как можно быстрее - то есть, по как можно более крутой траектории - подняться над плотными слоями атмосферы. Но на крутой траектории он не может набирать горизонтальную скорость, поэтому, ускоряясь точно вдоль гравитационной дуги, он должен будет подняться над Землей слишком высоко. Выгоднее получается разгон под углом. В плотном воздухе этот угол не может быть большим из-за аэродинамических нагрузок, зато ближе к линии Кармана можно себе позволить углы атаки и десять, и пятнадцать градусов.
- Апоцентр сто во.. (Бабах) девяносто, сто пять... (Бабах) шестьдесят секунд до (Бабах)... Двести над геоидом! (Бабах)
- Глушимся! - командир щелкнул тумблером у подлокотника. Конвейеры и барабаны, подающие заряды к катапульте, остановились. Но толкающая плита продолжила движение. Она дошла до крайней задней точки, перед которой ее раньше останавливал очередной взрыв, и пружины потянули ее обратно. В полном соответствии с законом сохранения импульса, она потянула корабль к себе. Демпферы должны были погасить энергию упругих колебаний, но они не могли сделать это сразу, им предстояло еще около десятка циклов.
Импровизированные крепления, связывавшие корвет с телом Монстра, были рассчитаны и на такую нагрузку, и они ее выдержали. Но экипаж повис на ремнях под действием ретроградной перегрузки.
- Штурман, расчет инъекции! Бортмеханик, статус!
- Все в пределах желтого. Температура плиты сто двадцать процентов номинала, демпферы сто сорок. Акселерометры "Леху" подключены, есть проблемы с калибровкой.
- Мы еще целы, но еще не на орбите. Будет еще один импульс, но уже за вашим горизонтом, примерно в районе Баян-Нура.
- За полста километров до меридиана Баян-Нура. - уточнил штурман.
- Можно вставать уже? - спросил землянин.
- Да, вставайте. Даже если мы будем падать, это будет ближе к Хингану.
Василий услышал усиленный мегафоном голос вождя повстанцев. Он не понял, что тот сказал, но конвоир на его спине зашевелился и начал вставать, а потом поднял за шиворот и самого Василия.
Василий встряхнул плащ, но потом закутался в него плотнее. Они были на полторы тысячи километров южнее Иркутска, но ноябрьской ночью здесь было почти так же холодно.
Какое-то разноцветное мерцание, заметное даже через свет фар и прожекторов озаряло дюны, развалины и стоявшую в распадке между дюнами технику. Василий поднял голову к небу и увидел волны красно-сине-зеленого сияния, похожего на свет неоновых ламп, переливающиеся и пересекающие все небо от горизонта до горизонта.
Как показалось Василию, окружающие были шокированы случившимся не меньше него самого. Они растерянно оглядывались, ощупывали себя, трясли головами - то ли вытряхали из волос песок, то ли пытались проверить вестибулярный аппарат - переговаривались с соседями. Сунь У-Кун снова начал давать в мегафон какие-то распоряжения. Конвоир дернул Василия за рукав плаща и сказал: "Пойдем". Василий подчинился.
Его снова подвели к джипу, но на этот раз посадили не на пассажирское сиденье, а на боковую скамейку в задней части кузова. Конвоир приковал его наручником к спинке пассажирского сиденья и объяснил, что до утра они, скорее всего, никуда не пойдут и не поедут, так что он может поспать.
Боковая скамейка была широкая, так что на ней можно было устроиться, поджав ноги.
Василий попытался лечь, но тут снаружи послышалось бубнение мегафона, а потом радостные крики множества голосов.
- Он на орбите. - сказал конвоир Василию. В его голосе тоже звучала радость.
- Кто на орбите?
- "Охотник".
- Какой еще охотник? На кого охотник?
- На Плеяды.
- На какие еще плеяды???
- Созвездие такое. Заморские дьяволы это созвездие называют "Орион", а по-китайски это название переводят как "猎户", охотник если дословно.
- Так Плеяды или Орион???
- Корабль называется "猎户", это "Орион" по-заморски. А Орион - это охотник, он охотится на Плеяды. Другое созвездие. Короче, ты меня запутал. Спи давай.
Василий повозился и, вроде, устроился. Только прикованную руку приходилось держать поднятой вверх, и она затекала. Это мешало заснуть, поэтому Василий начал жаловаться. В конце концов, охранник нашел другую точку крепления для наручника. Василий даже сумел стребовать с него какой-то старый ватный халат, который, свернув, смог подложить под голову.
Утром, еще перед рассветом, Василия разбудили и повели оправляться. Оборудованного места для этой цели не было, его просто отвели за стенку каких-то ближайших развалин. Конвоир - уже не тот, что ночью - был не из брезгливых и не стал отворачиваться, только презрительно наблюдал, как Василий отцепляет котеку.
Потом его отвели обратно к джипу. Воды для умывания ему не предоставили, но дали пропитанную одеколоном гигиеническую салфетку в герметичном пакетике. Потом принесли поесть: глиняную миску с рисовой лапшой в бульоне, китайскую фаянсовую ложку и потертые многоразовые пластмассовые палочки. Палочками Василий есть не умел, стал просить вилку, но конвоир только пожал плечами. Пришлось хлебать лапшу через край, потому что ложкой она цеплялась плохо.
За завтраком, Василий вдруг заметил, что в долине началась какая-то суета. Люди показывали руками куда-то на юго-восток, поворачивали головы в ту сторону. Василий посмотрел в том же направлении. В небе, невысоко над горизонтом, мерцали вспышки, хорошо видимые на фоне дымки. Василий попытался засечь время между вспышками по пульсу, и получилось, что интервал примерно такой же, как был при старте Монстра. Потом кто-то сделал объявление через мегафон, которого Василий, как и раньше, не понял. Но конвоир счел нужным ему объяснить:
- Мудрец сказал, не смотреть в ту сторону. "Охотник" уже далеко, но вспышки очень яркие. Даже сейчас можно глаза повредить.
- Хорошо. - Василий послушно отвернулся. Ему невольно вспомнились просвечивающие кости рук. - А как же ночью? Вас-то всех мордой в землю положили, а они же пошли на восток, там же неразрушенные города есть. Инчуань, например. - он сказал первое пришедшее на ум название. - Там никто глаза не повредил?
- У нас много связей. Мы всех, кого могли, этой ночью предупредили.
Василий снова принялся за еду. В долине продолжалась какая-то деятельность, прерванная восходом "Охотника". Машины одна за другой заводились и исчезали в распадке между дюнами, не по краулервэю, а в другом направлении от стартовой площадки Монстра. Люди исчезали вместе с ними, и Василию показалось, что концентрация вооруженных людей вокруг повышается. Несколько раз Василий видел - или ему казалось, что видел - в толпе людей Сунь У-Куна, который размахивал руками и, похоже, раздавал какие-то распоряжения.
Потом Василия снова завели в джип и приковали. Он сначала попытался сидеть, но потом закинул ноги на скамейку и устроился полулежа, подложив под спину халат, который ночью использовал вместо подушки. Делать было нечего. Конвоир, сидевший на противоположной скамье, в разговор не втягивался, а наблюдать за происходящим снаружи было невозможно. Можно было только по тарахтению дизелей или стуку карбюраторных моторов догадываться, что очередная машина или колонна уезжает. Поэтому Василий стал клевать носом и чуть было не заснул.
Но тут задняя дверь открылась, и в джип вскарабкался бандитский вожак. Конвоир приподнялся над своей скамейкой и поклонился, но вставать в полный рост не стал - да это и не позволяла высота кузова. Василий, на всякий случай, спустил ноги со скамейки на пол и одернул плащ.
Сунь У-Кун, похоже, ждал, что Василий с ним поздоровается первым, но быстро разочаровался в этом. Он сел на противоположную скамейку, рядом с конвоиром, и сказал.
- Доброе утро, фримен. Как провели ночь?
- Нормально. - пожал плечами Василий. Обращение "фримен" к пленнику он воспринял как утонченное издевательство. Тем более, он по чину не фримен был, а масса. Но демонстрировать обиду он счел нецелесообразным. - Только можно для еды вилку?
- Я подумаю, что можно сделать. - невозмутимо ответил бандит. - Я слышал, вчера вы меня хотели о чем-то спросить?
- Хотел. - согласился Василий.
- Спрашивайте.
- Это то, о чем я думаю?
Бандит улыбнулся.
- Знаете, когда фримен Сель Из Нев показал мне склад с этими штуками, я тоже так спросил. И знаете, что этот юморист мне ответил?
- Нет, конечно. - снова пожал плечами Василий.
- Он ответил "Откуда я знаю, о чем вы думаете?".
- Ну хорошо. - согласился Василий. - Это были атомные бомбы?
- Термоядерные. Точнее, атомные с нейтронным усилителем. Это так называемый орион Улама-Дайсона. Импульсная ядерная ракета.
- И сколько таких бомб в этой штуке? Я насчитал больше пятидесяти вспышек, но сбился.
- Две с половиной тысячи. Штатно там барабан на тысячу двести, но мы поставили на корпус еще один барабан, запасной. И смогли разместить почти все в барабанах, и еще немного они взяли на сам корабль. Потом, в невесомости, перегрузят, если понадобится.
- То есть, это был крупнейший ядерный арсенал на Земле?
- Ну, вам виднее, какие еще арсеналы на Земле есть. Мне допуска до этой информации не положено.
- И зачем вы их с этим отпустили?
- Вы знаете, я время от времени задаю себе тот же вопрос. Иногда я думаю, что я изгнал из этого мира Кольцо Всевластья. А иногда, что совершил величайшую ошибку в своей жизни. Но они уже улетели, и я ничего изменить не могу.
- Но ведь вы с этим могли перевернуть мир!
- Перевернуть мог бы. Но я не хочу его переворачивать. Я хотел бы избавиться от вас. Но надеюсь, что это можно сделать более... как говорил Сель Из Нев, терапевтическими методами. Я не хочу жертв среди мирного населения, да и в армии много не ведающих, что творят. А эти штуки...
- Но ведь... С этим вы могли бы остановить любую армию!
- Когда Сель Из Нев мне показал склад, я сказал то же самое. Но он задал резонный встречный вопрос. Да, сказал он, армию могли бы. А роту спецназа?
- И вы ему поверили?
- Как видите. Некоторые вещи слишком ценны, чтобы ими владеть. И еще меньше мне хотелось бы, чтобы это попало в ваши руки.
- Но ведь в наших руках уже есть сравнимые... Не готовые арсеналы, да. Но все-таки... И мы на том и стоим, что не будем их использовать. Что принципиально изменило бы...
- Да, вы правы. Дело не в бомбах. Просто вы про них сначала заговорили. Дело в них самих.
- В людях со звезд?
- Они не со звезд. Так вот, про что это я. Теперь люди на Земле знают, что в небе кто-то есть. А те, кто в небе, знают, что можно сесть на Землю и вернуться назад живыми.
- Вернуться с помощью довоенных технологий и арсеналов?
- Не только. Они смогли вернуться с помощью современных людей. Технологии - простите за каламбур, дело техники. Первый раз люди полетели в космос, когда технологии были не сильно круче нынешних. И, что характерно, без использования бомб. Проблема не в технологиях, проблема в людях.
- В нас?
- А то в ком же? Вы-то вряд ли стали бы им помогать. Поэтому да, хуже всего было бы, если бы в ваши руки попали они.
- А как же вам удалось решить проблему с этими людьми? - Василий махнул рукой в сторону людей и машин в распадке.
- Если я вам скажу, мне придется вас убить. А я планировал вас обменять на что-нибудь. Но с ними-то как раз больших проблем не было.
- И что вы теперь собираетесь делать... - Василий хотел продолжить "со мной", но бандит начал отвечать, не дождавшись окончания вопроса.
- Ответ ровно тот же: если я скажу, то вас придется убить. А у меня пока есть причина... Да и не люблю я этого. Но из Гун-Худука придется уходить, это факт. Армии-то мне теперь останавливать нечем. А ваши ведь не удержатся на меня эту самую армию послать. Опять же, теперь тут снова все скоро загадит цезием. Так что мой солевой бизнес пропал на всю жизнь. Ну ладно. - Сунь У-Кун привстал и отряхнул штаны сзади. В джипе, и правда, было пыльно. - Спасибо за беседу, но, как говорил Сель Из Нев, мне тут еще немного покапитанствовать надо. Собрать столько народу и техники в одном месте - это полдела. Оказывается, потом отправить их по домам почти так же сложно. Да, про вилку я помню. До встречи.
Вожак бандитов вышел из джипа, и Василий услышал, как он напевает:
Wanted fan at Ophiuchus, wanted fan in Dydee-town.
All across the sky they want me, am I flattered?
Yes I am!
If I could just reach orbit, then I'd be a wanted fan.