Аннотация: Когда сделано общее дело, возможно ли простить предательство?
Кусок брони отвалился достаточно быстро, и Очкарик, вооружившись револьвером и куском трубы, излучающим слабый призрачный свет, проскользнул в отверстие в корпусе монстра.
- Подстраховать? - крикнул Жандарм.
- Нет смысла, - отозвался Очкарик, - лучше оставайтесь здесь. Пехотинцы Барабанщика должны появиться через сорок минут.
Жандарм засек время, но они появились значительно раньше, оцепили монстра, заняв круговую оборону около поверженного, но еще не уничтоженного механизма.
- Что случилось? - спросил Жандарм, почувствовав напряжение Барабанщика.
Он поднялся на ноги, но далеко от пулемета отходить не стал. Ручной хронометр показывал, что марш-бросок пехотинцев составил всего десять минут, вместо намеченных сорока. Очень уж спешил Барабанщик повидаться с неведомым противником, раз вопреки разработанного и отлаженного плана сорвался раньше и лично командовал бойцами. Хотя должен был поддерживать связь со штабом армии. "С кем тогда Очкарик вел переговоры, корректируя огонь орудий?", - подумал Жандарм, не без основания полагая, что Барабанщик в это время был уже в пути.
- Измена, - тихо ответил Барабанщик, - мятежники взяли верх. В войсках творится черти что. Что делать дальше неизвестно. Из штаба пришел приказ прекращать операцию и сложить оружие. Мятежное правительство приняло решение в одностороннем порядке выйти из войны.
Жандарм посмотрел на Барабанщика своим прищуром, от которого бежали мурашки по коже. Шрам на его лице в этот момент слился в одно целое, полностью закрыв глаз. На офицера смотрело лицо изуродованное войной, и возможно ни одной. От человека с таким звериным взглядом было невозможно что либо скрыть. Барабанщик потянулся за пистолетом, но Жандарм опередил его. Жесткий захват сдавил запястье офицеру.
- Именем революции, - закричал Барабанщик, обращаясь к Следопыту, - арестуй его!
Следопыт стоял, опустив руки, и не понимал, что происходит. Солдаты ощетинились стволами, направив их друг на друга. Некоторые, наименее расторопные, вертел головой, не зная, что делать.
- Чего ты ждешь? - закричал Барабанщик, понимая, что физически не справится с Жандармом.
Можно вывернуть руку и успеть уйти от встречного удара. Так бы Барабанщик поступил лет пятнадцать назад, когда физическая форма соответствовала званию. Сейчас же он кричал, озираясь по сторонам, ища помощь. Жандарм сделал движение рукой, и Барабанщик упал на колени перед противником. Революционные солдаты было ринулись ему на помощь, но быстро уперлись в штыки верных присяги бойцов.
- Господа, - проговорил Жандарм тихим голосом, но его услышали все, - я вас прошу, не надо крови. Вы ее еще хлебнете сполна, раз революция взяла верх. Я ошибся и дорого заплачу за свою ошибку...
- Гадина! - прорычал Следопыт, осознавший, что произошло.
Он одним молниеносным движением перерезал горло Барабанщику. Профессиональный революционер, видимо, прятал нож в рукаве. И уперся грудью в штыки революционеров, солдат, которых лично агитировал на борьбу против власти, людей, поставивших свои личные интересы выше интересов Родины.
- Я один из вас, - проговорил он, обращаясь к солдатам, - я лично вас призывал выйти из войны, но я много не знал. Послушайте меня!..
- Просил же, без крови, - проговорил Жандарм, подкатываясь к пулемету.
- Мы не хотим умирать за чьи-то там выгоды, - ответили революционеры, делая шаг вперед, тесня безоружного Следопыта. Он выпустил нож из рук, как только расправился с человеком, предавшим его.
Первая очередь из пулемета Жандарма срезала почти всех революционеров. Те из них, кто остался жив, упали за тела убитых и раненных товарищей. Следопыт откатился под защиту бронированного листа поверженной крепости. Его тоже зацепила одна из пуль, но рана была не серьезная, уже бывший революционер перевязывал руку бинтом.
В этот миг в наступление пошли кайзеровские войска. Где они прятались до этого момента, было совершенного не понятно. По позиции пулеметчика начали работать из передвижных орудий, установленных на механизмах меньшего размера, чем крепость. Два снаряда легли точно на позиции революционеров. На возвышенность выехал механизм и открыл шквальный пулеметный огонь по позициям врага, не давая ему возможность поднять головы. Под прикрытием огня пулеметов в атаку пошла пехота. Два механизма, вооруженных орудиями, заняли места около машины с пулеметами. Орудия стали искать цель, но около поверженной крепости ничего серьезнее пулемета не было. Артиллерийская батарея, оставшись без корректировщиков, не знала, что происходит и молчала, не представляя никакой опасности для механизмов.
Жандарм отстреливался, но очень быстро у него закончилась лента. Перезарядиться ему не представлялась возможным. Сосредоточив огонь на пулеметчике, механизмы дали возможность пехоте подавить сопротивление и без того деморализованного противника.
Интересное совпадение, у кайзеровских войск механизмы начали появляться лишь тогда, когда стало ясно, что войска руссов готовы перейти в наступление по всему фронту. Чудес не бывает, а совпадения - неслучайны. Прикрываясь бронированным листом пулемета, не имея возможности что либо предпринять, Жандарм анализировал имеющуюся информацию. Он пытался понять, как связаны между собой появления боевых механизмов у кайзеровских войск и вступление независимых государств Северной Америки в войну. Раньше технологиями изготовления механизмов обладала только Островная Империя Англов и то в зародышевом состоянии. Механизмы кайзеровских войск почти безупречны. Где начавший проигрыш в войне агрессор сумел найти технологии и производственные мощи, чтобы начать изготавливать механизмы в таких количествах и в таком качестве. Жандрам уже смирился с идеей, что ему никогда не узнать разгадку этой тайны. Он надеялся, что кто-нибудь другой все это узнает. Рука вытащила огромный револьвер, и Жандрам стал ждать своего последнего боя. Он не питал никаких надежд, просто решил забрать с собой как можно больше врагов. А там Всевышний разберется кого, куда направить.
Под шквальным огнем механизмов, Следопыт, перевязавший рану, никак не мог дотянуться до огнемета и из очередного потайного кармана вытащил револьвер меньшего калибра и убойности, чем у Жандарма, и тоже приготовился к бою, с одной целью, как можно дороже продать свою жизнь. Бывший революционер давно относился к себе, как к покойнику, перестал бояться смерти, воспринимая ее как данность, он всегда был готов драться до последнего, лишь бы врагу было хуже.
Поверженная крепость издала неясный звук и выпустила клубы пара. Жандарма и Следопыта окатило волной жара, хоть они расположились в противоположной от труб стороне. Авангард наступающих пехотинцев кайзеровских войск в секунду лишился кожи, варясь заживо. Механизмы, занявшие позиции на возвышенности, недосягаемые для ручного оружия руссов, оказались прямо напротив главного калибра поверженной крепости. Опрокинутый механизм, выпуская пар из всех своих труб, начал наводить орудия на недавних союзников.
- Очкарик, - крикнул Жандрам, подрываясь из-за укрытия, и побежал к дырке в броне крепости.
Механизмы, застывшие на возвышенности, поздно сообразили, что им угрожает. Первый залп из главного калибра, разорвал на две части головной механизм с пушкой на борту. Второй механизм попытался навести свое орудие на крепость, но получил два залпа из орудий меньшего калибра. Крепость била прямой наводкой на минимальной дистанции. От второго механизма остались только колеса. Третий, вооруженный пулеметами, почти успел скрыться за возвышенностью, но и его настиг залп из орудий.
Оставшиеся солдаты успели понять, что не все потеряно и перешли в наступление, усиленные пулеметами крепости они погнали врага.
Внутри крепости не было темно, там царил сумрачный полумрак. Мерцали лампы красного и зеленого цвета, создавая зловещую атмосферу. Что-то скрежетало, где-то повредились трубы, и пар из них выходил прямо в коридор.
Послышались шаги, и Следопыт с Жандармом вскинули револьверы, но навстречу им выбежал Очкарик.
- Господа, это вы? Как я рад, как я рад, - заговорил на ходу ученый, - но нам надо бежать. Скоро взорвется котел.
Что будет дальше, объяснять ни Следопыту, ни Жандарму не требовалось. Пару минут назад они были свидетелями того, как обожженные люди лишались кожи, превращаясь в ошметки обжаренного мяса под вырвавшемся на свободу паром падали на землю, умирая от болевого шока.
Тройка бойцов выбежала из крепости и двинулась к ближайшему укрытию - окопам, которые недавно покинула армия, согласно плану охоты за крепостью.
Крепость взорвалась минуты через три после того, как ее покинули бойцы. Лишь то, что в полосе обороны оказалась землянка, спасло бойцов. Пар, вода, детали крепости, сдетонировавшие и неразорвавшиеся снаряды покрыли площадь горазда большую, чем предполагал Очкарик. Искать уцелевших солдат никто не стал.
- Что теперь? - тихо спросил Следопыт.
- Теперь, - отозвался Жандарм, - мы для всех умерли. Нас вычеркнули из большой игры. Хотя мы в ней и числились пешками, нас убрали в коробку. У меня другой вопрос. Очкарик, как ты разобрался с управлением крепости. Это же ты расстрелял кайзеровские машины.
Очкарик отхлебывал воду из походной фляги.
- Ты не усердствуй. Там спирт может быть. Что с тобой пьяным потом делать? - проговорил Следопыт, считая оставшиеся патроны.
- Вода, я проверил, - серьезно воспринял шутку Очкарик. - Разобраться несложно было. Я рассказывал вам о пропавших чертежах. Так вот они, - Очкарик извлек из походного рюкзака какую-то документацию на английском и немецком языках, - переведенные на буржуйские наречия.
Жандарм взял книги у Очкарика и принялся их листать. Иностранные алфавиты неизвестных слов, графики, чертежи. В какой-то момент Жандарму показалось, что он читает труд средневекового алхимика-чернокнижника. Ощущения, исходившие от книг, были такими же.
- А это что? - указал Жандарм на одинаковую строчку в конце каждого тома.
- "Патент принадлежит некому фон Логану", - перевел Очкарик.
- Я не знаю, кто это, - добавил он, - но разработки, чертежи и расчеты здесь мои.
- Зато я знаю, кто это, - сказал Жандарм, возвращая книги Очкарику.
- А делать-то что дальше? - повторил свой вопрос Следопыт.
- Искать Логана, я так полагаю, - проговорил Очкарик.
