Пытка ожиданием закончилась внезапно, когда поздно вечером меня вызвали к императору. Карл, одетый просто, по-домашнему, велел мне садиться, а сам расположился напротив меня, не сводя с меня взгляда.
- С монахом всё ясно. Он и вправду инквизитор. Сейчас и в Германии, и в Италии очень смутно, так что многие выдают себя не за тех, кем являются. Пришлось навести справки. А вот ты...говорят, ты алхимик. Почему ты умолчал об этом?
- Потому, Ваше величество, что я не люблю выдавать себя за того, кем я не являюсь, - сидение под домашним арестом явно прибавило мне дерзости.
Карл нахмурился.
- Поясни.
- Ваше величество, Королевское искусство умерло ещё до Чёрной смерти. Элементали больше не слышат нас. Все алхимики современности, в лучшем случае, дураки или мошенники (ну или и то, и другое сразу), а в худшем - слуги дьявола. Я не из тех и не из других.
- Вот как? Но в Италии ты учил студентов алхимии. Я знаю и это, грек.
- Истории алхимии, Ваше величество. Без этой науки трудно понять и физику, и механику, и ятрохимию...Сложнее уберечься от искуса чёрной магии и демонолатрии.
- Почему я должен верить тебе? Учти, грек, я борюсь с желанием учинить тебе допрос с пристрастием.
- Ваше величество, неужели еретик или чернокнижник смог бы втереться в доверие Святейшей инквизиции? Поговорите с братом Варфоломеем.
Карл, насупившись, задумался. Кесарь походил на большую недовольную хищную птицу.
- Говоришь, дураки, мошенники или слуги дьявола? Что ж, слушай же меня, грек. Когда мы разбили под Павией длинноносого Франциска, среди прочих трофеев мне досталась парочка алхимиков. Сейчас они живут при дворе и служат мне. Говорят, что уже овладели искусством трансмутации (кесарь явно желал щегольнуть знанием подобных мудрёных словечек) и позавчера даже отдали мне первую порцию полученного злата. Я видел его так же ясно, как вижу сейчас тебя. Над этим куском читали молитвы, кропили святой водой - ничего не изменилось. Когда эту парочку доставили сюда, их как следует обыскали, выдали новую одежду. Комнаты, где они живут, и мастерскую тщательно охраняют, работают они тоже только под присмотром. Пронести что-либо со стороны без моего ведома невозможно, в этом я уверен. Да и неоткуда этим двоим взять шматок золота - они бедны, как церковные крысы, наёмники из чёрной банды обобрали бедолаг до нитки. Работают пока за харчи да одёжку и за то, что их не вздёрнули. Их не знает здесь никто, и они не знают никого.
Так вот, грек, сможешь подтвердить дерзкие свои речи, разоблачив французов, значит, я могу тебе верить. Если нет - поедешь обратно в Италию и если хоть раз снова появишься здесь, спознаешься с пеньковой подружкой. А доминиканцам я тогда отпишу, чтобы меньше верили жуликам и безумцам.
Эффект, произведённый его грозной речью, явно озадачил императора. Я только приободрился, ибо с подобным заданием управился бы и начинающий ученик нашей Схолы. Это наверняка не чароплёты, ибо кесарь Карл не потерпел бы кровавых жертв во дворце, да и где бы то ни было ещё, а значит, мне предстоит иметь дело с плодами труда либо проходимцев, либо некогда одураченных суфлёров - подобников, снова и снова воспроизводящих чужую ложь.
- Если Вашему величеству угодно, я бы хотел приступить прямо сейчас.
- Угодно. Начинай.
- Если на то есть воля Вашего величества, я бы хотел взглянуть на золото. И ещё мне понадобится дамская булавка.
Сначала появилось второе, затем в красивой чёрной шкатулке внесли и злосчастный жёлтый неправильной формы кусочек. Вглядевшись, я улыбнулся до ушей: кристаллики. Принюхался и еле сдержал хохот: еле уловимый запах серы. Нет, демоны тут точно не при чём, всё гораздо прозаичнее.
- Извольте взглянуть, Ваше величество.
Я воткнул булавку в хрупкую материю, побежали трещины.
- Перед Вами, государь, превосходный образец так называемого "собачьего золота".
Я схватил "золото" и с силой швырнул кусок в пол. Результатом было множество мелких осколков, один из которых я и поднял.
- Если Вам угодно, принюхайтесь, Ваше величество.
- Сера...пахнет серой, - озадаченно проговорил Карл и перекрестился. - Здесь замешан диавол?
- Вы бесконечно правы, Ваше величество. Замешан, ибо диавол есть отец лжи. Это жалкая подделка, получаемая жуликами с помощью сульфура. "Собачье золото" или "золото дураков". Под дураками я разумею подлых мошенников, дерзнувших обойти безграничную мудрость Вашего величества.
Я склонился в нижайшем поклоне.
- Они и в правду говорили, что для работы им нужна сера...я опасался колдовства и велел не сводить с алхимиков глаз и регулярно окроплять мастерскую святой водой, однако, это их не пугало.
Вид кесаря Карла не предвещал ничего хорошего.
- Стража! - крикнул он голосом полководца на поле брани.
- Ты, Иоанн, пойдёшь со мной. Навестим эту парочку.
Впервые за всё время моего пребывания кесарь назвал меня по имени. Опередив стражу, Карл, словно заправский громила, давно уже подвизающийся в непотребном кружале, самолично выбил дверь в покой, где почивали горе - алхимики.
- Взять обоих!!! - прогремел императорский голос. Колыхающийся свет факелов осветил озадаченные заспанные лица.
- Скоты! Негодяи! Жульё! - Карл прибавил пару звучных крепких словец, коими так богато тевтонское наречие. - В темницу обоих! Пороть, чтобы клочья с жоп летели!
Давая выход гневу, он силой рванул одного из перепуганных суфлёров за рубаху. Затрещало полотно, и тут я остолбенел, уставившись на обнажившуюся плоть, - точнее на покрывавшую её вязь рисунка. Стражники в это время начали вязать обоих лжеадептов.
- Туже! - командовал вконец рассвирепевший Карл. - Туже!
Один из обманщиков взвыл от боли.
- Вот теперь достаточно. Увести!
- Ваше величество, - снова и снова вполголоса настойчиво повторял я, - молю Вас, велите принести ту книгу, что вручили Вам мы с братом Варфоломеем. Клянусь, Вы быстро поймёте, зачем это нужно. И пусть их не уводят.
- Что? О чём ты? Какую ещё книгу? Ааа, книгу...что ж, Иоанн, смотрю, с тобой есть о чём поговорить, - Карл хлопнул меня по плечу. Вскоре мы уже сравнивали изображения на теле одного из опутанных вервиями французов с рисунками ермониатских сигилл в Комментарии.
- Vaderetro, satanas! - вскрикнул испуганно кесарь и осенил себя крестным знамением. - Быстро ступайте за тем монахом...как его...
- Брат Варфоломей, Ваше величество.
- Именно. Здесь работа для Святой инквизиции, козни лукавого. И вставьте этим нехристям кляпы, чтобы не могли творить нечестивые свои заклинания. Из простыней, вон, нарвите.
Пока мы ждали инквизитора, я, вспомнив казнь Пьетро, решил немного успокоить встревоженного кесаря, которому уже принесли освящённые на Гробе Господнем кипарисовые чётки.
- Сейчас его колдовство безвредно. Чтобы призвать демонов, им нужно кого-нибудь умертвить, чтобы принести в жертву силам ада. Ну, или хотя бы надругаться над женщиной, желательно, девицей. Шипи, гадюка, - сказал я, на латыни обернувшись к связанному гемидаймону, - здесь твоего шипа даже воробьи не боятся.
Ответом мне было злобное мычание.
- Нда, славными ребятами окружил себя мой брат Франциск, христианнейший король Франции, - задумчиво проговорил Карл.
- Это идол и надежда всех подобников, государь, - машинально ответил я.
- Подобников? Это какое-то греческое слово? - озадаченно поинтересовался кесарь
- Подобниками, Ваше величество, мой отец звал всех этих новоиспечённых гуманистов.
- Гуманисты? Ты говоришь загадками, Иоанн. Кто такие эти гуманисты-подобники?
Наш разговор оборвался с появлением брата Варфоломея. Вдвоём с ним мы еле убедили кесаря идти спать, поскольку в тот момент он был для нас скорее помехой, чем подмогой.
- ...Исполнение обязанностей подесты не стоит Вашего драгоценного сна, Ваше величество, - стараясь вложить в голос максимум убедительности, говорил инквизитор. - Подумайте о ждущих завтра неотложных государственных делах. А мы с Иоанном вскоре смиренно представим Вашему величеству подробнейший доклад о проделанной работе.
Наконец, Карл удалился, приказав страже исполнять все наши распоряжения.
- Этих двоих пока под замок, - скомандовал брат Варфоломей. - Завтра я начну против них процесс, по всей форме. Заковать так, чтоб пошевелиться не смогли, глаз не сводить. Только сперва стащите рубаху с этого, второго, - посмотрим, какого он роду-племени.
Дьявольских сигилл не обнаружилось. Обычный подобник, попавший под влияние гемидаймонов. Очень хорошо; думаю, когда завтра брат Варфоломей объяснит французу, с кем тот связался, он выложит всё, как на духу.
- Теперь посмотрим мастерскую, где подвизались эти еретики и мошенники.
"Кесарь Карл никогда не слыхал о гуманистах. Неужели Тень не успела накрыть эти варварские земли? Что ж, значит, мы прибыли именно туда, куда нужно, - думал я, шагая вслед за инквизитором. - Здесь мы начнём строить редут против сил тьмы".
Осмотр оборудованного по последнему слову варварской псевдоалхимии помещения не дал ничего интересного брату Варфоломею. Там не было ни дурно переведённых ромейских трактатов по архимагии, ни шарлатанских гримуаров, ни всевозможных книжных фальшивок и новоделов, заполонивших в ту пору страны Заката, ни напыщенных и пустых трудов видных подобников, ни амулетов и прочих колдовских приспособлений - пленные галлы явно не опускались до такой ерунды. Зато нашлось предостаточно всевозможных минералов. Лжеадепты явно намеревались поставить производство поддельных сокровищ на широкую ногу. Судя по обилию свинца, меди, олова и аурихалка, здесь собирались стряпать также и так называемое "французское" и "абиссинское золото" Сколько флоринов и дублонов вложил кесарь в закупку всех этих металлов?!
Тут же стояли мешки цинкового шпата, именуемого подобниками "Алым львом", и серного колчедана, использовавшегося при изготовлении "собачьего золота". Вздохнув над печальной судьбой Королевского искусства, выродившегося в надувательство, я, расстроенный и опустошённый, поспешил покинуть мастерскую.
***
Немного забежав вперёд, скажу, что с той беспокойной ночи дела мои пошли в гору. За невольное раскрытие ермониатского гнезда в Аахене (хотя, по моему скромному мнению, ключевую роль тут сыграл вспыливший кесарь, растерзавший в клочья рубаху гемидаймона) и разоблачение мошенничества с алхимическим златом я был произведён в имперские рыцари. Теперь я уже был не изгнанником, чудаковатым бродячим книжником и едва ли не безумцем, а вассалом самого кесаря Карла, обязанным служить своему государю не только головой, но при необходимости и саифом. Положение моё заметно укрепилось; титул оный я рассматривал как ещё одну ступень на пути к заветной цели.
Теперь у меня был свой герб: на серебряном фоне изображение книги (символ мудрости) и собаки (символ верности, а также, как пояснил мне, заговорщически подмигнув, сам кесарь Карл, намёк на "собачье золото"; sapientisat), и девиз: HIC AURUM. Я помню, как смеялся батюшка над геральдическими ухищрениями варваров - они, де, зачастую толком не умеют читать и писать, а посему пользуются картинками, как малые дети. Теперь же я сам стал обладателем подобной игрушки; как говорится, с волками жить - по-волчьи выть.
Брат Варфоломей и приданные ему заплечных дел мастера трудились над арестованными галлами, не покладая рук.
- Если выяснится, что король Франциск осознанно пошёл на союз с дьявольским отродьем, может встать вопрос об интердикте, - как-то раз сказал мне встревоженный инквизитор. - Мало нам Лютера...
- Вряд ли. До сих пор ермониаты вертели подобниками, что трудолюбивая дева - веретеном. Не думаю, чтобы носатый галл был исключением. И всё же на месте кесаря, да простит меня Бог за такую гордыню, я бы не выпускал эту лисицу на волю. Из неё бы вышел знатный воротник!
- Побойся Бога, Иоанн! Государи не убивают государей, - возмутился брат Варфоломей.
В ответ я лишь покачал головой.
- Франциск сейчас смертельно опасен, как бывает опасен недобитый раненый зверь. Под Павией империя выиграла сражение, но не войну, и теперь длинноносый пойдёт на союз с самим дьяволом, чтобы отомстить. Во времена базилевсов таким, как он, вынимали очи. Ох, не нравится мне эта затея с выкупом.
Брат Варфоломей, явно не желавший продолжать этот разговор, метнул в мою сторону уничтожающий взгляд и удалился, оставив меня наедине с невесёлыми думами. Переговоры об освобождении Франциска подходили к концу. Не хватало ещё, чтобы Галлия ударила Карлу в спину в разгар предстоящей войны с гемидаймонами.Да и оставлять подобникам их знамя - нет, это недопустимо!
Считая дальнейшее молчание преступным, я добился аудиенции у кесаря и, как на духу, выложил ему все свои соображения о дальнейшей судьбе короля галлов. Тот угрюмо выслушал эту речь, а потом, глядя мне прямо в глаза, выговорил:
- Иоанн, я не узнаю тебя. Ступай к себе и вместе с братом Варфоломеем готовься в ближайшее время представить на императорском совете доклад обо всём, что вам удалось узнать от Таккола и этого Гийома (так звали разоблачённого ермониата). И больше никогда, ты слышишь, никогда не смей давать мне такие советы! Я - христианский государь, я - рыцарь (как и ты, кстати!), и никогда я не опущусь до такого гнусного коварства. Ты меня понял?
Голос кесаря звенел от гнева, как медь. Понимая бесполезность дальнейшего разговора, я лишь низко поклонился.
- Слушаюсь, Ваше величество.
"Они нас не пожалеют", - всплыли в моей памяти слова инквизитора.
***
Худшие мои предсказания сбылись. Франциск боролся с кесарем Карлом до последнего, опустившись даже до союза с поработителем ромеев, турецким султаном Сулейманом. У этого нового Аттилы глаза были больше желудка, он со своими янычарами накидывался на всё сразу, распыляя силы; порой мне кажется, что только это да ещё безграничное Господне милосердие избавило страны Заката от судьбы Христианской державы. Как бы то ни было, в то время как Карл, подобно Помпею, боролся с наследниками вандалов - пиратами Варварийского берега, оттоманский флот более чем вольготно чувствовал себя в портах Нарбоннской Галлии.
Лютеция при Франциске превратилась в Мекку чароплётов и подобников. Галльский король в обуявшей его гордыне, подстёгиваемой люэсом, провозгласил себя и великого турка наследниками Трои, стоящими выше и базилевсов Христианской державы, и кесарей Запада. В подобническом раже он пытался возрождать римские легионы, окружал себя гуманистами, лжеалхимиками и чернокнижниками. Именно при Франциске подвизался в Мёдоне махровый подобник, именовавший себя Алькофрибасом Назье, который нацарапал гнусный и лживый пасквиль на кесаря Карла и был предметом неоднократных горестных воздыханий костра.
Много лет спустя Карл как-то признался мне в минуту откровенности:
- А ты был прав, Иоанн. Я - герцог Бургундии и с каждым днём всё сильнее сожалею, что Карл Валуа, прозванный Смелым, довёл своих воинов только до Руана,.
Нет худа без добра - кесарь Карл показал Франциску записи показаний Деметрио и Гийома, так что с возвращением короля в Галлию там началась настоящая охота на гемидаймонов, и зажёгся не один костёр. Ответвление братства ермониатов в этой стране было быстро разгромлено; здесь-то, наверно, мы и возвратимся к моей фразе о том, что я недооценил подобников.
Далеко не все после боснийского шабаша впали в ступор или отчаяние, подобно Деметрио, - в первую голову это касалось поддавшихся поветрию гуманизма государей; оно и понятно, никто из них не был непосредственным наблюдателем того смрадного торжища, что несомненно способствовало сохранению хладнокровия. Зато они сходу почуяли угрозу. Мир был почти что в их руках, мир богатый, удобный и упорядоченный, полный благ и удовольствий. Менять власть и богатство, дорогие вина и изысканные яства, ласки прелестниц и красоту искусства на тьму, хаос и безумие захотел бы только умалишённый. Раньше ермониаты приносили пользу, их ласкали и приближали к престолам. Никто лучше них не сумел бы приготовить любовный фильтр или не оставлявший следов яд, составить гороскоп или навести порчу, организовать диковинное зрелище с вызовом демонов и баалов или провернуть хитрую интригу, посвятить невинную девицу или застенчивого юношу в таинства порока, преподнести в дар казистый антик (неважно, поддельный или подлинный) или запретный гримуар (и здесь та же история), растолковать смысл тёмного места в эллинском философском трактате (естественно, в угодном диаволу ключе). Теперь же они стали опасны и подлежали устранению. Ученики попросту слопали своих учителей, подобно тому, как разбойники и пираты рвут в клочья утративших благосклонность Фортуны вожаков, пред коими ещё вчера пресмыкались и угодничали.