Сергеев Иван Дмитриевич
15. Катабазис Вероники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Потом были другие письма. Она писала их пьяной, сидя в магирейоне с дешёвым вином, наблюдая, как буквы вспыхивают алым, бумага корчится в огне, а пепел кружится в воздухе, как последний осенний лист. И каждый раз понимала - экзорцист из неё никудышный. Демоны оставались. Они просто меняли маски.

Катабазис Вероники

   ""Ты прорубил бездну между нами. С каждым днём я нисхожу глубже в эту ледяную пустоту - мой ад, где вместо пламени лишь эхо твоих последних шагов.
   Я задаю бесполезные вопросы:
   "Почему?"
   "Как я не разглядела?"
   "За что?"
   Ты оставил мне не просто боль, а загадку. Запертый ящик с отсутствующим ключом. Почему?
   Ты ушёл. Ты, мужчина, который должен был быть моей опорой, оставил меня одну. Ты, который обещал, что мы всегда будем вместе, что ничто не разлучит нас, - разорвал эту связь сам. А я... я осталась. Слабая, сломанная, неспособная даже разгадать твоё последнее послание.
   Ты стал моим чёрным психопомпом, проведя меня не к утешению, а к пропасти. И знаешь что? Я бы прошла через все круги ада, лишь бы сжать твою руку и шепнуть: "Я здесь".
   Я так зла на тебя. За то, что сбежал. За то, что оставил меня одну разгадывать эту загадку. Ударила бы тебя... а потом прижала к груди.
   Ведь даже сейчас, даже после этого - я простила бы тебя. В один миг. Без условий. Просто потому что это ты. "Зане крепка яко смерть любы".
   Но тебя нет. Осталась только я - с любовью, которая сильнее смерти, но бессильна против твоей тишины".
   Она написала это Михаилу в одну из тех ночей, когда боль становилась физической - будто кто-то вырывал ребра, чтобы добраться до сердца. На бумагу легли слова, которые нельзя было произнести вслух: о нисхождении в ад, о готовности следовать за ним даже в бездну. Письмо должно было стать экзорцизмом - изгнать демонов вины и отчаяния. Не получилось.
   В те дни Вероника странным образом благодарила магистратов претория. Их допросы, акты, хартии, ледяные взгляды и насмешки - весь этот унизительный театр дарил неожиданное облегчение. Животный страх за собственную шкуру становился анестетиком, заглушающим душевную боль. Чиновничий ритуал дарил неожиданную милость - на какое-то недолгое время боль становилась простой и понятной. Не мукой преданной любви, а примитивным страхом молодой утончённой оглушённой свалившимся горем женщины, которую могут бросить в камеру.
   Потом были другие письма. Она писала их пьяной, сидя в магирейоне с дешёвым вином, наблюдая, как буквы вспыхивают алым, бумага корчится в огне, а пепел кружится в воздухе, как последний осенний лист.
   И каждый раз понимала - экзорцист из неё никудышный. Демоны оставались. Они просто меняли маски.
   Если Вероника была трезва, она брала скрипку. Первые такты всегда звучали, как молитва - чистая, прозрачная, будто благоговейный шёпот ангелов. Но потом... Потом в музыку вползала тьма: раненым животным визжал смычок, ломались в диссонансах аккорды, в хаотичных судорогах корчился ритм. С ужасом и отвращением она обрывала игру.

***

   Они познакомились с Михаилом после концерта. Вероника играла со "Скифики псалте", местным собором камнеударников: кавер-версии сменялись оригинальными композициями, а гитарная "скифская ломка" выигрышно оттеняла мелодичное пение её инструмента. Пайдиска решила добежать до дома пешком и проветриться - всего четыре квартала от симпосиона до её инсулы, а свежий воздух прочистит голову от грохота перкуссии и криков зала - но на ночной улице её почти сразу окликнул мужской голос: низкий, с неожиданными мягкими обертонами, как тёплая волна в холодном море.
   - А я тебя знаю. Ты Вероника. Училась у нас на два курса старше. Отлично играешь.
   Высокая гибкая поджарая фигура эфеба контрастировала с его голосом. Он протянул ей розу. Вероника театрально надула губки:
   - А я тебя не знаю. Но цветок приму - как дань поклонника таланту.
   Её пальцы аккуратно обхватили стебель.
   - Думал, ты будешь грамматомехаником, как я, или дидаскалом. Такая серьёзная всегда... Я Михаил, кстати.
   - Очень приятно. Музыка, математика, стихи - одно и то же (она провела пальцем по лепесткам). Гармония.
   - Никогда об этом не думал.
   - А ты подумай.
   Вероника повернулась, чтобы идти домой, но Михаил уже шагал рядом.
   - Провожу.
   Не вопрос, не просьба - констатация факта. Он не спрашивал - просто ставил её в известность.
   - Проводи. Но делай выводы осторожно, Миша, сразу предупреждаю, вводных данных у тебя маловато пока. И вот, понеси, пожалуйста (она протянула ему футляр со скрипкой). Как раз урок осторожности. Уронишь - можешь забыть о моём существовании.
   - Понял.
   Его пальцы приняли футляр с неожиданной нежностью.

***

   Дома, в армарионе, среди её стол, туник, хитонов, юбок и блузок в старофранкском стиле и нижнего белья хранится то заветное, что не смогли вырвать у неё в претории: клочок бумаги с последним посланием Михаила. Вероника нашла его среди неискоренимого рекламного хлама в почтовом ящике, вернувшись засветло после первого допроса, ещё вежливого и формального. Утром она думала об их с Мишей скором бегстве в Город, о предстоящей новой жизни и не проверила почту.
   Всего четыре слова, выведенные знакомым почерком на бумажной четвертушке: "Они показали мне правду".
   Ещё один замок на вратах её личного ада.
   Пряча записку, Вероника действовала не как разумное существо - как затравленный заяц, петляющий между кустами. Если бы магистраты увидели этот клочок, их юридическая машина перемолола бы её в порошок. Теперь оставалось только гадать, какой смысл вложили бы они в эти слова, будь записка у них в руках, какой монстр родился бы из этой короткой фразы в жерновах их системы.

***

   Вероника отодвинула в сторонку ставшие импровизированным тайничком гимнастические скелии. Записки не было.
   Реальность по-прежнему предательски двоилась, уклоняясь от однозначных ответов. Или россказни Софьи - чистейшая правда, и в пнемогавани она и вправду встретила одну из этих безликих, дарующих второй шанс. Тогда пропажа записки - подтверждение того, что Михаил вернулся из долины смертной тени. Настоящий. Неприкаянный. Её.
   "Это безумие. Так не бывает. Всё проще, страшнее и отвратительнее".
   Её спасение в горькой правде и холодной рациональности математика. Просто безумный спектакль, режиссёром которого является Софья, продолжается. Значит, квартира её педантично и тайно обыскана, а записка изъята как ненужный реквизит.
   Пальцы Вероники онемели. Она забегала глазами по изнасилованной комнате, ища следы вторжения: сдвинутую мебель, стёртую ненароком пыль, вещи не на своих местах. Ничего. Да, это не грубые увальни из претория, люди знают своё дело... Она почувствовала их руки - чужие, безликие - роющиеся в её нижнем белье, перелистывающие книги, оскверняющие каждый сантиметр её убежища. Веронику передёрнуло.
   Она устала гадать и трястись. Лучше сразу пойти в пасть львиную, и будь что будет. Пусть великий эйдософиарх ещё раз попробует снова солгать ей в лицо.
   Новая догадка пронзила Веронику молнией: этот спектакль начался раньше, не сегодня. Всё - лишь инсценировка. И если это так, если каждый её шаг с того рокового дня - часть чужого сценария, то Михаил...
   Губы задрожали. В висках застучало.
   - Он жив, - прошептала Вероника в пустой ойкос. - И ты, кириа Софья, знаешь всё.
   "Но зачем?!" - шепнул в голове скептический голосок.
   Нет. Так можно и вправду сойти с ума. Вероника сдавила ладонями голову, словно изгоняя кружившиеся там догадки. Веки отяжелели от бессонных ночей, мысли расползались как чернильные кляксы.
   - Хватит, - выдохнула она в темноту.
   Сегодня никаких решений. Только сон. А завтра... Завтра она проснётся другим человеком - тем, кто ещё способен отличать правду от лжи, или тем, кто наконец решится лезть в пасть ко льву.
   Но это будет уже завтрашняя Вероника. Сегодняшняя еле держится на ногах.
  

Комментарии:

   Катабазис - мифологический сюжет о спуске в подземный мир, ад. Примеры: Орфей и Эвридика, Одиссей, сошествие Иисуса Христа во ад, "Ад" Данте.
   Психопомп - проводник душ в загробный мир. Примеры: Гермес/Меркурий, ангел Азраил.
   "Зане крепка яко смерть любы" (ибо крепка как смерть любовь) - фрагмент из "Песни песней Соломона" (глава 8, стих 6).
   "Долина смертной тени" - фрагмент из 22 псалма.
  
   Глоссарий Третьего Рима:
   Армарион - шкаф для одежды.
   Грамматомеханик - программист.
   Дидаскал - учитель, преподаватель.
   Инсула - многквартирный дом.
   Кириа - госпожа
   Магирейон - кухня.
   Магистраты - чиновники, должностные лица.
   Ойкос - жилище, квартира.
   Пайдиска - молодая незамужняя девушка.
   Пневмогавань - аэропорт.
   Преторий - административное здание, управление.
   Симпосион - дискотека, ночной клуб.
   Скелии - в мире "Луна-парка" так называют женскую одежду, обтягивающую нижнюю часть тела и ноги (колготки, лосины, леггинсы и т.п.).
   Скифская ломка - гитарный эффект "дисторшн".
   Собор камнеударников - в мире "Луна-парка" так называют рок-группы.
   Стола - удлинённая женская одежда.
   Эфеб - неженатый юноша.
  

Август 2025 г.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"