Вьюн Сергей : другие произведения.

Любовное Путешествие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Современная любовная утопия. Своего рода пародия на модные веяния, которые захватили ныне многих женщин: гороскопы, тантрический секс, любовная мания, викка, новый матриархат, фемитеизм.

  
  
   сергей
  
  
   ВЬЮН
  
   LOVE TOUR
  
  
  
  
   ЛЮБОВНОЕ
   ПУТЕШЕСТВИЕ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   я
   благодарю
   всех, кто так или иначе
   участвовал в этом путешествии,
   и, прежде всего, всепроникающую энергию
   любви, которая не только подвигла меня к нему,
   но и повела по определённому свыше маршруту.
  
  
  
  
   Все лица, изображённые в романе, - виртуальны
   и не имеют ничего общего с реальными людьми.
  
  
  
  
   Моему соавтору посвящается
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   интро
  
   из рекламного буклета фирмы
   LOVE TOUR
  
   Вы заметили, что в городе сейчас только и говорят про секс?
   Но всё больше говорят.
   О любви говорить уже перестали.
   Для неё нужно время, а всем сейчас некогда.
   Какая там любовь, если даже на быстрое питание
   времени не хватает, а секс тот вообще на скорую руку!
   Исправить положение можно в любой момент.
   Вам стоит лишь позвонить нам,
   как тотчас вы услышите слова, которых так вам не хватает:
   вы любимы, вас любят, вас нельзя не любить.
   Пожалуйста, к вашим услугам экзотические женщины
   в экзотических местах, - в Патайе и Бангкоке.
   Есть туры поближе - на улицы красных фонарей
   Гамбурга и Нюрнберга или в Стамбул и Анталию,
   где вас обслужат на родном языке.
   Для иностранцев организуются туры выходного дня
   "С любовью в Россию и Украину".
   Тур включает в себя: встреча в аэропорту Петербурга или Киева,
   знакомство с девушкой, заранее выбранной в сети из списка top-100,
   номер в гостинице, букет цветов, коробка конфет и бутылка шампанского, а также оплаченное такси назад в аэропорт.
   Для тех же, кому обычный секс уже приелся,
   и кому в виде специй и приправ необходим сентиментальный антураж, кому нравятся всякие винтажные штучки в виде амурчиков в антикварных магазинах
   и черно-белые фильмы "про любовь",
   и кто сам решил испытать винтажные чувства,
   фирма "LOVE TOUR" предлагает совершить
   настоящее любовное путешествие.
   Целая неделя романтических приключений
   вне привычного окружения
   в условиях "реалити-шоу для самих себя".
   Сейчас в моде, как вы сами понимаете, - быстрая любовь.
   Всего за шесть дней. По скорому, как сотворение мира.
   Для сотворения любви необходимо лишь следовать указаниям гида.
   При этом никаких обязательств от партнёров.
   Никакого принуждения.
   Количество туров ограничено.
   Две поездки в Украину, на родину самых привлекательных девушек: в Киев на Вальпургиеву ночь и на осеннее равноденствие в Ужгород, в единственный в своём роде заповедник любви.
   На праздник урожая организуется тур в Элевсин -
   на родину древних богов и богинь,
   а во время летнего солнцестояния - на остров Крит,
   где ещё сохранились остатки их святилищ.
   В период весеннего равноденствия любовные пилигримы смогут посетить Стоунхендж, на день сурка отправиться в Подмосковье, а в день всех святых - в Лэйк Плесид.
   И, наконец, во время зимнего солнцестояния вы сможете принять участие в торжествах в Ганапатипуле,
   где традиционно на побережье Индийского океана одновременно устраивается множество свадеб между людьми разных национальностей и вероисповеданий.
   Любовные переживания гарантируются!
   Взаимная любовь достигается в двенадцати процентах случаев. Претензии на невзаимную любовь или на мучения от любви не принимаются, поскольку краткосрочная любовь не предполагает счастливого конца.
   Недовольным клиентам, не испытавшим во время тура никаких чувств, возвращается надбавка за специальные услуги.
   Довольным и тем, кто приведёт с собой нового участника, - предоставляется значительная скидка на следующий тур.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   часть первая
  
   введение в искушение
  
  
   В начале была женщина.
  
  
  
  
  
  
   день первый
  
   кто кого соблазняет
  
   четверг
   солнечное сплетение
  
   Женская линия - это круг.
  
   A
  
   23 сентября 2004 года,
   в день пасмурный и дождливый, накануне бабьего лета,
   солнце,
   невидимое за тучами,
   покидает Деву и переходит на сторону Весов.
  
   - Твою мать, когда же он закончится!
   Это было сказано непроизвольно, но если уж к ней обращается кто-то, звуковая вибрация обязательно достигнет её пределов.
   Вот-вот.
   - Не волнуйтесь, дождь вот-вот закончится, - радостно объявляет симпатичная женщина в белом элегантном костюмчике, подойдя к ожидавшей её в холле туристской гостиницы группе любовных путешественников, - так что, зонтики вам не понадобятся.
   Кокетливо тряхнув кудряшками светлых волос, - на вид ей можно дать не больше тридцати, - она приветливо оглядывает свою группу, все двадцать пять персон, с которыми ей предстоит работать.
   0x08 graphic
- А пока давайте знакомиться. Зовут меня София. Я представляю фирму "Лав тур" и всю эту неделю буду вашим гидом.
   Со многими она переглядывается, как со старыми знакомыми. Поскольку половина группы уже принимала участие в предыдущих турах. Другую половину группы она хоть и видит воочию впервые, но знает о любом практически всё, - по файлам, заведённых на каждого участника.
   Тем более, что почти все они - люди публичные, тусовочные и узнаваемые. И как ни пытаются они скрыть свои лица за солнцезащитными очками, (что выглядит довольно странно в такую пасмурную погоду) всё равно их личности легко угадываются.
   - Наш тур не случайно начинается сегодня. Ведь четверг - день Юпитера, день фортуны. День хороший во всех отношениях. Он удачен для начала путешествий и для такого предприятия, как наше, - со значением поднимает она брови, как бы подражая этим самому Юпитеру.
   - Ага, очень удачен, - скептично добавляет чьё-то знакомое небритое лицо в тёмных очках, - льёт, как из ведра.
   - Кроме того, - не обращая на него внимания, продолжает София, - сегодня - осеннее равноденствие. День становится равным ночи. Солнце уравновешивается луной, мужское начало - женским. Один из двух дней в году, когда к нам приходит истина.
  -- А в чём же истина? - не унимается тот, чей надоедливый голос много лет подряд развлекал когда-то по утрам.
  -- Истина? В равновесии. Половина из вас уже знает её, а другая половина ещё нет. А если серьёзно.... Только в равноденствие к высшим силам можно приобщиться посредством живой воды. Ведь по лунному календарю, сегодня к тому же день источника. И пока дождик не закончился, я предлагаю всем выйти на улицу и набраться энергии под ним. Ну, что, рискнём? Смелее, смелее.
   На самом деле, в группе на одного человека меньше. Просто вы, читатель, как двадцать пятый кадр, невидимы, но также включены в её состав.
   На смотровой площадке рядом с туристским автобусом под накрапывающим дождиком София продолжает:
   - Я думаю, все знают, что вода - живая субстанция, и она обладает свойством передавать информацию.
   Она неожиданно, словно Оранта в Софиевском соборе в Киеве, возводит простёртые ладони к небу и как бы шутливо продолжает:
   - Разойдитесь, тучи! Покажись нам, солнце! Мы все так этого хотим! - опустив руки, она улыбается, - ну, вот, желание своё мы наверх передали. Теперь остаётся только подождать пару минут.
   - Ещё пару минут, и я промокну весь насквозь, - вновь недовольно бурчит телеведущий Александр за её спиной, раскрывая зонтик.
   - А пока несколько слов о городе, - продолжает София, - который виден отсюда, как на ладони.
  
   Его назвали так в честь реки Уж, ужом по долине.
   которая вьётся Гора Кальвария, на котором находится наша гостиница, и прилегающие холмы образуют вокруг города природный амфитеатр.
  
   Отсюда,
   как с верхнего яруса,
   вы можете наблюдать за жизнью горожан в естественных декорациях улиц и площадей. Но очень скоро на этой сцене придётся выступить и вам, дорогие мои.
   The Magical Mystery Tour is waiting to take you away, - доносится из открытой двери автобуса старая битловская песенка.
   0x08 graphic
0x08 graphic
- Справа, - продолжает София, - вон за тем холмом проходит граница, которая отделяет нас от Евросоюза.
   Слева вдали - горная гряда Карпат.
   Узкая долина, зажатая между этими двумя преградами, и представляет собой уникальный заповедник любви, где люди ещё не разучились любить, а издержки цивилизации являются скорее исключением, чем правилом, в чём вы скоро сами и убедитесь.
   Roll up, roll up for the Mystery Tour, - настойчиво звучит из динамиков.
   - Ну, что я говорила? - улыбается София, глядя на свои ладони, - уже почти не капает. - А сейчас все живенько садимся в автобус. Мы отправляемся к Замковой горе, где находится средневековая крепость.
  
   B
  
   Туристский автобус сворачивает в улочку.
   По мокрой брусчатке в тесное ущелье сплошных фасадов.
   - Здесь каждый дом - свой стиль: вот тут - барокко, там - ампир, напротив - модерн, здесь - классицизм. Неповторимая эклектика, не правда ли? - замечает гид, - а вот там, где причудливые кариатиды, - это уже рококо.
   Автобус резко останавливается:
   перед светофором.
   Витрина магазина женской одежды, три цыганки в пёстрых платьях, одна из них назойливо пристаёт к девушке, одетой классически: красный верх - чёрный низ.
   Моргнув жёлтым, светофор-повеса глядит уже зелёным глазом.
   Увернувшись от цыганки, девушка спешит к переходу. Она ждёт, пока проедет автобус, ало отражаясь в его окнах.
   Неторопливо проплывают перед её глазами лица туристов.
   За широкими стеклами те чувствуют себя в безопасности перед незнакомым городом и свысока взирают на прохожих из-за тёмных очков. Единственный, у кого очки приподняты на лоб, улыбчивый и белобрысый парень, неожиданно подмигивает ей.
   Девушка не успевает даже удивиться,
   как её обдаёт клубами сизого дыма.
   Цыганка вновь хватает её за руку.
   - Постой, красавица, дай ручку, всё тебе скажу, ничего не утаю. Вижу, - замужем ты, но мужа не любишь.
   - Как узнала? У меня же нет кольца.
   - Я всё знаю, что было, что будет. Полюбишь ты скоро чужого, неместного. Дай руку другую. Вижу - беда тебе будет большая. Только золотом отвести можно.
   - Да нет у меня золота.
   - Вся в воде ты. Вижу, утонешь ты, - шепчет ей на ухо другая.
   - Неужели? - отстраняется от неё девушка.
   - Беги скорей домой, неси любое золото, тогда беду отведу.
   - Я же сказала, ничего у меня нет.
   - Не жалей. Смотри, проклятье на тебе останется, - обещает ей третья.
   - А серёжку, - гладит её по плечу первая, - снимай серёжки тогда золотые.
   - Матерь божья пречиста, - шепчет девушка и быстро крестится.
   Сгинь, что нечисто.
   Девушка избавляется от наваждения, но избавить её от цыганок не так-то просто: проще направить её в первую попавшуюся дверь, за которой находится офис какой-то туристической фирмы.
  
  
  
  
   C
  
   - А слева вы видите главное украшение города - Крестовоздвиженский кафедральный собор, - продолжает гид. - Посмотрите, какие необычные на нём кресты.
   - Чем же они такие необычные? - спрашивает её девушка с длинной косой, которая сидит справа и не видит крестов.
   - А тем, что у них не одна поперечина, а целых три, и схематически они представляют собой Древо жизни. В этом году Ужгороду - 1111 лет. Фасад собора, украшенный портиком из четырёх колонн, как бы символизирует нам об этой дате. О быстротечности времени прихожанам напоминают также две башни-звонницы в стиле ренессанса с вмонтированными в них часами-курантами, - тараторит София.
  -- А почему их две? - вновь любопытствует девушка с косой.
  -- Видимо, уже в те времена задумывались о двуединстве мужского и женского начал.
   - София, мы сюда на экскурсию приехали, или как? - хохмит белобрысый парень с улыбчивыми глазами. В смазливой внешности его так и проглядывает что-то знакомое и неуловимое, но что?
   - Всё зависит от вас, Дима, - ласково и снисходительно отвечает она в тон ему, - на экскурсию вы сюда приехали или как.
   - А откуда вы знаете, как меня зовут? - обескуражено спрашивает он.
   - Уж мне-то не знать, как вас всех зовут. Ведь я не только ваш гид, а ещё и наставник, а также психолог и астролог. Короче, ваш путеводитель по этому заповеднику любви. А для начала вам надо с ним ознакомиться.
  
   Замковая гора. Серые стены и бастионы. Переплетённые лозы с гроздьями винограда, - герб города над входом в средневековую крепость-замок. В уютном внутреннем дворике возле Геракла, убивающего лернейскую гидру, Софию со всех сторон обступают её подопечная лав-группа, которая мало чем отличается от других тур-групп, стоящих поодаль. Такая же разношёрстная компания: в основном, - молодёжь, но есть и люди зрелого возраста.
   - ...и вместо одной головы у неё вырастало целых две.
   - Как же он тогда её одолел? - с неповторимой интонацией спрашивает высокая блондинка, и хотя она скрывает своё лицо за тёмными очками, интонация выдаёт её с головой.
   - А он, Рената, гидре этой головы прижигал, а затем умертвил её же собственным ядом.
   - Боже, так просто, - совсем по-детски удивляется Рената, - никогда бы не догадалась.
   Единственное отличие, правда, в том, что в группе чётное количество человек. Это подобранные пары, которые, правда, ещё не догадываются, кто из них кому подобран. Распределение пар назначено на обед, поэтому кандидаты не особенно внимательно слушают своего гида, а незаметно приглядываются друг к другу.
  -- А у владельца замка была дочь, - тем временем рассказывает София, - которая, как ни странно, влюбилась в простого парня из народа. Народ восстал против хозяина и окружил замок. Чтобы увидеться со своим любимым, девушка показала тому тайный ход. Отец, узнав об этом, отрубил парню голову, а дочь свою приказал замуровать заживо. С тех пор её дух обитает здесь и поныне. Кому посчастливится, тот сможет увидеть её в окнах замка или на галерее.
  
   От группы неожиданно удаляется белобрысый.
   - Димон, ты куда? - спрашивает его приятель.
   - Пойду искать её, - шутливо отвечает тот.
   - А как же экскурсия?
   - А нафиг она нужна? Если хочешь лучше узнать город, познакомься с девушкой из этого города.
   - Давай, давай, Димон, - ухмыляется его приятель, - смотри только: не опоздай на обед.
   - А вот это и есть знаменитая ведьмина яма, - продолжает экскурсию София. - Когда-то в средние века на этом месте стояла церковь. В те времена женщину не считали за человека. Она считалась средоточием зла и похоти. Её постоянно уличали в связи с дьяволом. И вот однажды здесь сожгли очередную ужгородскую ведьму. А вскоре и сама церковь сгорела в пожаре. Место это до сих пор считается нечистым. Поговаривают, что в полнолуние та ведьма выходит отсюда, чтобы завладеть новыми душами.
   - А в это полнолуние она выйдет? - испуганно спрашивает по украински певичка Айрина, при этом её зелёные глаза становятся ещё больше, а бледное лицо ещё бледнее.
  
  
   D
  
   Этот самый Димон стоит на какой-то площади, он улыбается и держится отлично, но сразу видно, что он здесь чужой. Люди проходят мимо, как бы не видя его, и это его задевает: Матерь божья, да что же это такое!
   Никто не обращает на меня внимания, никто не хочет меня знать, словно меня здесь и нет вовсе. А может быть, и в самом деле нет?
   По крайней мере, не было минуту назад и не будет через минуту.
   Возможно, всё происходит иначе: он есть. А вот люди вокруг существуют, будто помимо него, как бы виртуально, и он смотрит на прохожих, словно со стороны, разглядывая их и даже заглядывая в глаза, - симпатичным девушкам.
   Ощущение от площади в незнакомом городе, на которую попадаешь впервые.
   Она такая маленькая, чуть больше баскетбольной площадки. Не площадь - площадка! А называется гордо - Театральная. Димон усмехается и качает головой, глядя на табличку. Оттого, что стоит на ней, смешно сказать, - кукольный театр. По сравнению с Петербургом, откуда он прибыл, всё здесь кажется ему миниатюрным: крохотные магазинчики, игрушечные домики, мостик через речку Уж.
   Ну, уж и город,
   этот Ужгород.
   Он вступает на мостик, - для местных жителей это всё же пешеходный мост, - и тот оживает под ним, заметно подрагивая от движения сотен ног. Слегка покачиваются вверху светильники.
   Дойдя до середины, он облокачивается на перила и смотрит вниз: мутно-грязные, быстрые, бурные воды несут по волнам коряги, ветки, щепки, какой-то мусор, проносится даже иссохший чёрный остов дерева, который вдруг ниже по течению у острова зацепляется сучьями на отмели.
   Так вот она какая, горная река!
   Последние три дня непрерывно шёл дождь.
   Вот, что он натворил с прозрачным и тихим Ужом.
   Визгливо кричат чайки. Вездесущие, белокрылые, они то взмывают в пасмурное небо, отчётливо рисуясь в нём, то кидаются вниз, и река далеко уносит их, перекатывая в волнах.
   Показалась и ушла под воду девичья голова.
   Показалось?
   Склонённая над перилами девушка в красной кофточке и чёрной юбке вздрагивает, на миг представив себя внизу. Повернув голову, она замечает рядом белобрысого парня. Тот, из автобуса?
   Она опять смотрит вниз, но наваждение в реке исчезло.
  
  
  
  
   E
  
   Не сознавая, делает она это умышленно или по необходимости, девушка обращается к нему:
   - А вы не скажите...
   - Который час? - с готовностью подхватывает тот, видя, что на руке у неё нет часов, - уже пора.
   - Что пора? - словно не понимает она.
   - Нам завязать знакомство, - будто читает Димон её мысли.
   - Я думаю, не стоит, - как бы нерешительно отвечает она и вздыхает. Вздох получается горьким.
   - Почему так печально?
   - Вам не понять.
   - Отчего же? А если я попробую?
   - Попробуйте.
   - Вы ждёте прекрасного принца, а тот почему-то не спешит.
   - Я уже ничего и никого не жду.
   - И никуда не торопитесь?
   - Мне некуда спешить, - поворачивается она спиной к перилам. - У меня масса свободного времени.
   - Зачем же вы тогда спрашивали, который час? - торжествует он.
  
  
   И в этот момент перед ней останавливается, как вкопанный, другой молодой человек.
   - Оксана? - вытягивается от удивления его лицо.
  -- Андрей? - смущённо опускает она глаза на тугой воротник его сорочки и модный галстук.
   - Привет! Ты как здесь? - радостно сияя, улыбается он.
   - Да так вот, - неопределённо отвечает Оксана, замечая краем глаза, что белобрысый, отрываясь от перил, уже уходит.
   - Всё ещё замужем? - настороженно спрашивает Андрей.
   Оксана кивает, тонко ощущая запах его парфюма.
   - А я до сих пор неженатый хожу. Всё тебя жду, - с померкшей улыбкой добавляет он. Они стоят на проходе и мешают движению. - Слушай, я так рад тебя видеть. Только, понимаешь, у меня сейчас деловая встреча. Но это ненадолго. А в три часа давай встретимся здесь "пiд коштами". Обещаешь? Ну, всё, я не прощаюсь.
   Оксана провожает его взглядом.
   Я как знала, что встречу его. Всё такой же. Ничуть не изменился.
   Быстрым шагом Андрей пересекает площадь, но в конце её неожиданно задерживается возле книжной раскладки.
   Сказал мне, что спешит, а сам болтает с какой-то продавщицей.
  
   F
  
   - Димон! Постой, ты куда? - окликает его на набережной приятель в чёрном костюме. - Ну, что, нашёл себе уже местную достопримечательность?
  -- Стас, отвяжись!
   Вот, Хомутов! От него и здесь нельзя избавиться.
   - Я же видел тебя с ней на мосту. Ну, я скажу, у тебя и вкус, - скептически произносит он.
  -- Не хочешь пивка? - обрывает его Димон.
  
   В полумраке пивного бара "Над Ужем" Димон недовольно морщит нос и отставляет бокал. Его эстетическое чувство страдает: на дубовых столах - нагромождение неубранных бокалов, тарелки с недоеденной закуской, остатки копченой рыбы, замасленные скомканные салфетки. Из соседнего зала доносятся возбуждённые голоса.
   - Да, Стас, пиво - дрянь.
   - Не то слово, хуже не бывает, - Хомутов также отставляет недопитый бокал.
   - Хорошо ещё хоть по одному взяли.
   - Ну что ты хочешь! Каков город, такое и пиво.
   - Честно говоря, я ожидал большего. А оказалось: маленький, грязный, провинциальный городишко.
   - Да что говорить: весь центр можно за пять минут обойти.
   - Пошли отсюда, - предлагает Димон.
  
   Они выходят из подземелья бара на набережную Незалежности, и Димон вновь тянется за сигаретами.
   - Такое впечатление, что здесь ничего не меняется уже лет двадцать, - замечает Хомутов.
   - Самое удивительное, что они тут до сих пор ещё носят юбки и платья, - удивляется Димон, разглядывая ужгородских девушек.
   - Не то, что у нас: все поголовно в брюках.
   - Наверно, понимают, что штаны - это не так сексуально, как кажется нашим.
   - Знаешь, когда-то Жанну д Арк сожгли лишь за то, что она эти штаны надела.
   - А сейчас хоть самим килт надевай, чтобы от баб чем-то отличаться.
   - Всё равно, здесь не на кого глянуть. Одни крокодилы по улицам ходят, вот с такими носами.
   - А кто это подбивал меня сюда ехать,- возмущённо замечает Димон. - Ещё и расхваливал: там такие девочки - одна другой лучше. Все хохлушки - красавицы!
   - Ну, в Киеве всё так и было, когда я в мае приезжал туда, - оправдывается Хомутов. - А отсюда, видно, все их красотки уже давно сбежали к нам в Питер и Москву. Или в Турцию и Германию.
   - Да и в группе нашей не на кого глянуть. Единственно, за кем бы я приударил, - это София.
   - А вот в эту сторону лучше не смотри.
   - Почему?
   - Потому.
  -- Придётся тогда фирме неустойку возвращать.
  -- Да ладно тебе, ещё не вечер. Ещё благодарить будешь, что я прихватил тебя с собой.
  -- В крайнем случае, хоть Карпаты увижу. Вот только, что здесь делать после экскурсий, я не знаю.
  -- Займись на досуге изучением незалежности Украины, - подначивает его Хомутов.
   - Уж лучше я займусь изучением её промежности, - усмехнувшись, отвечает Димон.
   - В тебе погиб поэт, Демон, - расхохотался Омут.
   - Я это знаю, - загадочно произносит тот. - И не один.
  
  
   G
  
   Обед в туристской гостинице - святое дело. В час дня первая смена уже толпится перед входом в кафе, изучая меню. На принятие пищи отводится полчаса. Не успел, - останешься без обеда. Но с другой стороны, кафе для туристов по путёвкам имеет свои преимущества: ждать, пока принесут, не надо, - столы уже накрыты, и платить не надо, - за всё уже заплачено. К тому же каждый знает своё место.
   Любовных путешественников меню в данный момент мало интересует. Их больше всего волнует, как сейчас распределятся участники тура. Обступив Софию, они с нетерпением ожидают, когда та произнесёт их фамилию и номер столика. Стасу и Димону достаётся номер пять. Они тут же отправляются к столику под этим номером и, усевшись, с нетерпением посматривают, кто же присоединится к ним. К зависти обычных туристов на столах лав-туристов стоит по бутылке красного вина.
   Приземистый, чернявый и усатый Стас Хомутов в своём неизменном чёрном костюме при галстуке, выглядит очень солидно для своих двадцати пяти. Димон, напротив, разительно отличается от него. Высок, русоволос, безус, подвижен, и к тому же в светлом костюме без галстука.
   - Интересно, кому достанется та корова? - усмехается он.
   - Вот тебе она и достанется, - уверенно говорит Хомутов.
   - Лишь бы не та, в брючном костюме, - продолжает Димон, - а то весь тур насмарку.
   - А я себе вон ту приметил.
   - Ту хорошенькую? Это я её себе приметил.
   - Чего спорить? От нас это сейчас не зависит.
   - Возможно, но я всегда надеюсь, что когда-нибудь...в один прекрасный день я встречу чудесную незнакомку...
   - Которую ты в тот же день трахнешь в каком-нибудь грязном подъезде, - быстро заканчивает Стас, так что приятель его прыскает со смеху.
   - Ну, может, этого ей так захочется, а может, я посчитаю, что не ту ещё встретил.
   - Скорей бы она тебе уже встретилась, Демон, а то ты за эту неделю полгорода тут... - поперхнувшись, кашляет он.
   - Вот видишь, что делается, когда человека жаба душит, - стучит Димон его по спине.
   - Фу, чёрт, не зря, Демон, у тебя такое погоняло.
   - А то.
   - И вообще, давай договоримся. Кто бы к нам не подсел, инициативу предоставляем девушкам. А после обеда никакого контакта с ними. Пусть лучше сами бегают за нами.
   - Ну, нет, Я так не привык.
   - Увидишь. Так будет лучше.
   - Это по твоей теории.
   - Это из моей практики. Учти: девушка, что тень. Ты за ней, она от тебя. Ты от неё, она - за тобой.
   - Так просто? Я всё же предпочитаю сам охотиться, чем выжидать, пока неизвестно, кто начнёт охотиться на тебя, - убеждённо произносит Димон.
   - Послушай папу, сынок, - снисходительно отвечает ему Стас.
  
   H
  
   - Добрый день, - подсаживаются, наконец, к ним за столик две девушки. Одна - хорошенькая, а другая - в брючном костюме.
   - Добрый, добрый, - не очень по-доброму отвечает Димон.
   - Будем знакомиться? - стрельнув глазами, напротив воодушевляется Хомутов. - Стас.
   - Влада, - представляется хорошенькая, в короткой юбке и с длинной косой ниже спины.
   - Слава, - отвечает другая.
   - Какие замечательные у вас ники, - снисходительно покачивает головой Димон.
   - Главное, что со значением, - подчёркивает Слава.
   - А откуда вы будете? - спрашивает Стас нараспев.
   - Из Киева, - отвечает Влада.
   - Во как! Можете не верить, но я всегда мечтал познакомиться с киевскими девочками, - восхищается Димон. - А с киевскими ведьмочками... не мечтали? - усмехается чему-то Влада.
   - Нет, избави боже, - мотает головой Димон.
   - А вас как зовут? - спрашивает у него Слава.
   - Лучше не спрашивайте!
   - Почему?
   - Лучше спросите у него, - кивает он в сторону Стаса.
   - Вообще-то, его зовут Димон, - улыбается Стас. - Это когда он спит головой к стенке. А в остальное время - это сущий Демон.
   - Так что, берегитесь, я - двулик, - усмехается Димон.
   - А вы случайно не из Москвы? - спрашивает его Влада.
   - Случайно. А как вы догадались? - удивляется Демон.
   - Это было нетрудно. Вы же типа "па-масковски" говорите, - передразнивает его Влада.
   - На самом деле, мы из Питера, - вновь вносит ясность Стас.
   - Хотя и в Москве бываем наездами. Ну, что за знакомство? - поднимает бокал Димон, чтобы сгладить неловкость.
  -- За знакомство, - поддерживает его Слава, и все вместе звонко чокаются.
   - Сейчас встретить девушку с косой - такая редкость, - Стас начинает первым загружать Владу комплиментами.
   - А с большой косой - большая редкость, - вставляет и Димон свои пять копеек.
   - Да, Влада у нас - редкостный экземпляр, - подтверждает и её подружка.
   - Слава! - Влада бьёт её коленкой под столом.
   - Хотя ... - недовольно косится на подругу Слава, - на первый взгляд, обычная журналистка.
   - Зато Слава, - добавляет в отместку Влада, - очень известная у нас личность. Она - фемитеистка.
  -- Феминистка, хотите сказать? - уточняет Стас.
  -- Нет, я именно фемитеистка, - гордо заявляет Слава.
  -- А что это такое? - скептически замечает Стас.
  -- Это то же самое, что и феминистка, - объясняет Влада, - только гораздо круче.
   - Класс! - коротко хлопает в ладоши Димон. - Одна парочка у нас уже и составилась.
   - Это вы о ком? - удивляется Влада.
   - А вот, рекомендую, - Стас - широко известный в узких кругах маскулинист. Или точнее, антибабист.
   - Тебе в лобешник сейчас дать или потом, - огрызается Стас, - а может съездить в Зубцовск, что в Мордасовской области?
   - Да я шучу. Ты что, шуток не понимаешь? - Димон берёт в руки бутылку и разливает вино по бокалам.
   - Твои, - не понимаю.
   - Ребята, давайте жить дружно, - склоняет голову набок Слава.
   - А это как? - с подковыркой спрашивает Димон, - по-шведски?
   - Не обращайте внимания на этого старика Похабыча. Давайте лучше выпьем за братство, - предлагает Стас, поморщившись от очередной неудачной шутки приятеля.
   - На брудершафт, что ли? - уточняет Влада, видя, что за другими столиками многие уже так и делают.
   - Ну, да, это ритуал такой у любовных путешественников.
   - А вы уже не в первый раз в таком туре? - спрашивает его Слава.
   - А что, заметно? - спрашивает Стас.
   - Тогда, может, лучше за сестринство? - добавляет Слава. - Ведь женщины не могут быть братьями.
   - Давайте лучше за равенство, - предлагает Влада, чтобы их примирить.
  -- Тогда уж лучше за союз, - добавляет Хомутов.
  -- Кого с кем? - уточняет Димон.
  -- Просто за союз с...
   Стас встаёт из-за стола и, выжидая, с каким-то насмешливым бесёнком в глазах смотрит на Владу. Та поднимается и первой заводит свою руку с бокалом за его руку. И вот так, закольцевавшись, они и пьют вино.
   - А теперь скрепите ваш союз поцелуем, - декламирует Димон.
   Влада со Стасом так и делают. Поцеловавшись, они с удивлением замечают, что Слава с Димой до сих пор ещё сидят за столом.
   - А вы что же? - зардевшись и облизывая губы, удивляется Влада и отводит косу за спину. Тем приходится встать и последовать их примеру. Но, как только они заводят руку за руку, неожиданно под пиджачком у Славы с видимым трепыханьем начинает биться её сердце и пиликать чудная мелодия. Димон как бы даже замечает невидимый нотный стан со скрипичным ключом и прыгающими нотками.
   - Алё, - настороженно произносит она, выхватив мобилочку из внутреннего кармана и предварительно глянув на номер телефона.
   - Привет, доця, ну как ты там? - звучит из трубки явно мамин голос.
   - Мам, перезвони попозже, - смущённо выключает она мобилку и прячет её в пиджак.
   - Так вы будете целоваться или нет? - спрашивает её Влада.
   - Будем, Влада, будем. Это ж ритуал, - вновь поднимает бокал Слава.
  
   I
  
   Провожая взглядом очередную компанию, покидающую кафе, София замечает, как галантный красавчик Дима, пропустив в дверях своего друга и девушек вперёд, затем тут же возвращается к её столику.
   - Прощу прощения, София. Ничего, что я так фамильярно?
   - Да нет, ничего. Присаживайтесь, Дима, - живо откликается она, - я вас слушаю.
   - Мне не совсем понравилась одна из представленных кандидатур. Нельзя ли поменять её на какую-то другую?
   - А кто именно вам не понравился?
   - Слава.
   - А почему вы решили, что она вам предназначена?
   - Ну, как бы сложилось уже такое впечатление.
   - Вообще-то, первое впечатление всегда обманчиво, - усмехается София. - Хотя при выборе партнёров большую роль играет именно предпочтение девушек. Всё-таки интуиция у них в этом деле более развита. Так уж повелось, что мужчина ищет, а женщина выбирает. Тем более, что Слава уже прошла инициацию, и у неё теперь...
   - Что значит инициацию?
   - Это означает, что она уже прошла первую ступень посвящения в таинства любви, а вам, как неофиту это ещё только предстоит. Так что, я советую вам, Дима, положиться на волю случая и снисходительно отнестись к её выбору.
   - Мне было бы гораздо приятнее, если бы за нашим столиком оказались вы, София.
   - Спасибо за комплимент.
   - Тем более, что в вопросах любви, насколько я понимаю, вы разбираетесь намного больше её, - лукаво заглядывает он в её глаза.
   - Положение обязывает, Дима, - усмехается София, не поддаваясь на провокацию. - А что касается Славы, не беспокойтесь.
   В крайнем случае, фирма предоставит вам дополнительный бонус.
   - Что ещё за бонус?
   - Пусть это останется пока маленьким секретом. Не забывайте, Дима, что наша фирма взяла на себя обязательство, чтобы все, в конце концов, остались довольны. И не волнуйтесь, - улыбается София, - любовное путешествие ведь только началось, и впереди вас ждёт ещё масса всяческих сюрпризов.
  
  
   J
  
  
  -- А вас в каком номере поселили? - спрашивает Стас, поднимаясь вместе с девушками по лестнице.
  -- В четвёртом, - отвечает Слава.
  -- Типично бабский номер.
  -- Почему бабский? - удивляется Влада.
  -- Потому что четвёрка состоит из двух двоек. А согласно нумерологии двойка олицетворяет собой женское начало.
  -- А вы в каком? - спрашивает его в свою очередь Влада.
  -- В пятом.
  -- Так мы, оказывается, ещё и соседи? - небрежно удивляется Слава, вставляя ключ в дверь.
  -- А что же тогда означает пятёрка? - интересуется между тем Влада.
  -- Согласно нумерологии... - начинает Стас, вставляя свой ключ.
  -- Согласно нумерологии, - перебивает его Слава, в пику ему решив блеснуть и своими познаниями, - это число мужской сексуальности.
  -- Слава права, - улыбается Стас, - это число Дон Жуана.
   Слава широко распахивает дверь, как бы отгораживая тем самым подругу от Стаса. Пропустив Владу в номер, она тут же спрашивает её:
   - Ты уже выбрала, где будешь спать?
   - Мне без разницы.
   - Почему без разницы? Справа или слева? Где тебе удобно?
   - Здесь, - усаживается Влада на ту кровать, что слева.
   - Я так и знала, что ты себе ту выберешь.
   - Откуда ты могла это знать?
   - А это по тебе видно. Ты ведь - левосторонняя.
   - То есть.
   - То есть женственная. Фемина. Ты - настоящая фем, а её всегда тянет налево.
   - А разве не мужчин туда тянет?
   - Мужчин туда тянет, потому что там - мёдом намазано. Всё, что слева, считается женским.
   - Ну, и замечательно!
   - Смотря с какой стороны. У мусульман, например, левая рука
   считается нечистой, грязной. А на левую ногу встать, сама знаешь, - не к добру, - присаживается Слава на другую кровать, - вот мне, например, почему-то всегда правая койка достаётся.
   - Давай поменяемся, если хочешь.
   - Всё равно это ничего не изменит. Ведь меня так и тянет направо. Так уж суждено мне по жизни. Я всегда такая - правая. Во всём. Во мне, наверно, слишком много мужского.
   - Я бы не сказала. Хотя...
   - Пойдём покурим?
   - Пошли.
   Они выходят на балкон. Слава подносит огонь зажигалки к сигарете Влады и лишь затем прикуривает сама.
  -- Слава, а почему ты назвала меня фем? Хочешь сказать, что ты буч?
  -- Не беспокойся, я не лесбиянка.
  -- Насколько я знаю, больше половины лесбиянок называют себя не лесбиянками.
   - Может, ты и права, - выдохнув дым, произносит Слава. - А вот, они, мне кажется, голуби.
   - Что? - затягивается дымом Влада.
   - Они - явные голуби.
   - Ты это о ком?
   - Да о наших соседях за столиком.
   - Я бы так не сказала.
   - А вон, как раз, и один из них. Лёгок на помине.
   - Уже куда-то намылился.
   - Ясно куда. Прогуляться.
  
   К
  
   Димон, и вправду, выходит прогуляться. На Корзо. Так называется улица в старой части города, которая вместе с прилегающими улочками образует пешеходную зону, место вечерних гуляний. Одним словом, Корзо.
   После обеда, наконец, всё проясняется. Ветер, разогнав тучи, лишь вдалеке над холмами оставляет полоску облаков. Тепло синеет небо. Слепящее солнце над крышами позволяет смотреть на себя.
   На улочках в этот час полно народу. Одни куда-то спешат, расходясь по магазинчикам, перетекая из одного в другой, другие стоят на перекрёстках и в очередях, третьи, как и он сам, просто праздно шатаются.
   Глаза разбегаются, столько хорошеньких мордашек.
   Димон успевает лишь головой поворачивать, ловя встречные взгляды.
   - Матерь божья, - беззвучно шепчет он, - куда я попал?
   Цветник. Цветник, просто. А тут есть, где развернуться.
   Сам того не замечая, Димон вновь спускается на Театральную площадь. Все дороги ведут сюда, на "съёмное" место.
   К торцу кукольного театра примыкает небольшой сквер. Стоят по периметру его могучие каштаны. Издали они кажутся колоннами во дворце, чьи стены проницают. Деревья едва удерживают низко осевшую, сплетённую воедино крону, свою зелёную корону. Похоже, в погожий день сюда не проникает солнце, а в непогожий - дождь. Уединённое место это, скрытое от посторонних глаз, и называется "пiд коштами", что на местном диалекте означает "под каштанами".
   Каменный хранитель сквера - памятник какому-то Фенцику, - если и бросается в глаза, то лишь сперва. Завсегдатаи тусовки так к нему привыкли, что уже не замечают. Все скамейки здесь давно "пристреляны". Всё здесь находится под пристальным прицелом и под перекрёстным обстрелом шальных взглядов. Это сквозит в воздухе, и Димон это чувствует.
   Как петушки на насесте, сидят на парапете два паренька. За их спинами обрывается берег: не виден, но слышен Уж. Петушки высматривают курочек. Их много здесь на лавочках. Парни неспеша, в развалку направляются к тем, что напротив. Первый, самый шустрый, подсаживается к девушкам без церемоний, другой нерешительно мнётся сбоку.
   фьють
   С ума сойти, какие ножки!
   Как молнии, соблазнительно сверкают они в длинном разрезе юбки. От них невозможно оторвать глаз. Помешкав, ножки направляется к скамейке, на которой сидит Димон.
   Почему именно ко мне, ведь рядом свободно? На ловца и зверь бежит?
   Он искоса наблюдает, как девушка, закидывая ногу за ногу, обнажает чудную коленку, как затем игриво покачивает остроносой туфелькой.
   Переговоры петушков, видимо, завершаются успешно, - две парочки, дружно поднявшись, покидают сквер. Ножки оглядываются на Димона. Скользящий взгляд, от которого перехватывает дыхание.
   Помечтай, помечтай. А что, если?
  -- Девушка, а с вами сложно познакомиться? - нескромно начинает он.
   Она с недоумением оглядывается на него, как будто видя его впервые.
   - Нет, - говорит она и, сообразив, что её ответ получается двусмысленным, тут же добавляет, - со мной лучше не знакомиться.
   - А почему? - певуче растягивает он.
   - А вы догадайтесь, - отвечает она в его манере.
   - Ну, во-первых, девушка всегда сначала говорит "нет".
   - Естественно.
   - А во-вторых, - как бы намекает он, - для меня это может дорого стоить.
   - Не так уж и дорого. Для вас я сделаю скидку. Но дело не в этом.
   - А в чём?
   - Зачем нам знакомиться, если проще сказать: "пошли".
   Ему становится скучно.
   Разве я за этим сюда приехал? Продажные ноги уже не кажутся ему столь привлекательными, а остроносая туфелька даже начинает его раздражать. Хотя... если отбросить меркантильность в решении этого вопроса, именно такое развитие отношений с женщинами устраивает Димона больше всего.
  
  
   L
  
   - О блади, о блада, - вполголоса напевает он песенку, которая прицепилась к нему после поездки в автобусе и, думая о том, как бы красиво уйти, замечает вдруг, что на соседнюю скамейку присаживается та самая девушка в красной кофточке и чёрной юбке, с которой он познакомился на пешеходном мосту. Размяв пальцами сигарету, она несколько раз щёлкает зажигалкой, но безрезультатно, отчего затем оглядывается вокруг: у кого бы прикурить.
   И этот здесь!
   Оксана выразительно смотрит на него.
   Такой повод упускать было нельзя, и, на ходу чиркая спичкой, Димон в пещерке, сложенной из ладоней, подносит ей огонёк. Но как только она пробует затянуться, огонёк сразу гаснет.
   - Чёрт, ну, надо же, - усмехается он, зажигая вторую спичку, но и ту как бы сдувает ветер. Оксана удивлённо поднимает глаза.
   С чего бы это?
   Её почти чёрные, тёмно-карие радужки исподлобья смотрят на него.
   - Видно, кто-то не хочет, чтобы я давал вам прикурить, - говорит он, и пламя тут же начинает гореть ровно и спокойно.
   Прикурив, наконец, от третьей спички, и затягиваясь дымом, она не успевает даже поблагодарить его. Он возвращается на своё место так же неожиданно, как и появился. Но дело сделано: взгляд её уже сидит в нём.
   Тронутая его вниманием, Оксана всё же чувствует себя уязвлённой.
   Почему же он вернулся к той и не решился продолжить со мной знакомство?
   Прошелестев в ветвях, гулко ударяется каштан о землю. Димон наклоняется и подбирает его. Оксана смотрит, как он, перебирая пальцами, нежно поглаживает каштановую кожицу.
   - Что, нравятся каштаны?
   - Очень. Их так приятно гладить.
   - А вы попробуйте погладить их, - усмехается она, - когда они в зелёной кожуре ещё, с колючками.
   - Зачем?
   - Чтобы они вам такими гладкими не казались. Кстати, каштан - это мой символ.
   - И значит, вы у меня уже в руках? - оживляется он.
   - Не обольщайтесь, - усмехается она его шутке, - в ваших руках лишь символ.
   Димону надоедает перекидываться словами с соседней скамейки, и он пересаживается к ней почти вплотную.
   - Где же вы работаете? - переводит он тему, как бы продолжая прерванный на мосту разговор, - раз у вас столько свободного времени?
   Он смотрит на её профиль: на прямую линию лба, переходящую в скошенную линию носа, тонкий абрис губ, округлый подбородок, резное ушко, выглядывающее из-под жёстких, слегка вьющихся каштановых волос и золотую серёжку в виде обруча.
   - Я сейчас нигде не работаю.
   - И вы не замужем? - замечает он отсутствие у неё обручального кольца. Сколько ей? Лет двадцать пять, не больше. А может быть, и меньше.
   Кожа на шее - нежная, манящая. Красная кофточка скрывает тело, но не может скрыть её полной груди, округлых плечей, всей наполненности форм. А полнота размывает возраст.
   - Почему же? Замужем, - Оксана поражается внезапности его вопросов, его умению задавать их так, что возникает желание откровенно отвечать на них. - Только я сбежала от мужа.
   - Даже так? Может, вам, и жить теперь негде?
   - В принципе, да. Пока я остановилась у сестры. Вон в том доме, где брама. Но хочу сама снять тут комнату неподалёку.
   - И вы нигде не работаете, - непонятно зачем, повторяет он.
   К чему он ведёт?
   Ножки на соседней лавке уже загораживает спиной новый клиент. Димон смотрит на красную кофточку Оксаны, затем на её короткую чёрную юбку и нехорошо улыбается, - и хотите снять тут комнату неподалёку. Для деловых встреч?
   - Вы очень догадливы, - его намёки начинают её раздражать, - я просто поражаюсь вашей догадливости. Может, вы уже догадались, кто я?
   - Нет, а кто? - насмешливо спрашивает он.
   - Учительница, как ни странно.
   - И что же вы преподаёте? Искусство любви?
   - Именно. И ненависти тоже.
   - В самом деле? - он уже чувствует, что перегибает палку.
   - А вам какое дело! - уже не на шутку огрызается она.
   Ещё один каштан срывается с дерева, с грохотом ударяется о крышу кукольного театра и затем стучит по ней, словно палочка по жестяному барабану, пока не скатывается на землю.
   - Мне? Вообще-то никакого дела, - дружелюбно отвечает он. Он терпеть не может ссор и скандалов, ему всегда хочется, если не избежать их, то хотя бы сгладить. - Хотя в чём-то мы с вами коллеги.
   - Да? Ну, тогда это меняет дело, - смягчается она, повторяя его фразу и удивляясь тому, как быстро смог он погасить её недовольство.
   - А разве что-то изменилось?
   - Да, ваше отношение ко мне.
  -- Всё-то вы, оказывается, видите, всё подмечаете.
  
  
   M
  
   На скамейку слева присаживается странная парочка, причём знакомая Димону наглядно, из любовного тура, - пожилой седоватый мужчина и худенькая девушка, фигуркой похожая на подростка. Этакая мальчиковая девочка, которая любит строить из себя этакого девочкового мальчика.
  -- Будешь? - предлагает ей мужчина сигареты.
  -- Не-а, я себе уже забила дудку. Хочешь поиграть?
  -- Ты же знаешь, Айрина, я в такие игры не играю, - отвечает ей мужчина по-немецки.
  -- Как хочешь. На, затянись, это ж такой класс! - протягивает ему самокрутку Айрина.
  -- Nein, das ist Scheisse.
  -- Шайсе - это жизнь, а это - выход в запредел. Попробуй.
  -- Спаси бог. Так это означать по-русски - спасибо?
  -- Не желаешь познать непознанное? - переходит она на его родной язык.
  -- Сначала - травка, потом - цветочки, - прозрачно намекает ей иностранец по-русски.
  -- Сам ты - аленький цветочек, - принуждённо смеётся она, - хотя ты прав: травку я теперь курю лишь для затравки.
  -- Ты в порядке? - обеспокоено спрашивает её иностранец. - Как ты себя чувствуешь? Нормально?
  -- О, да, - смеётся Айрина так, будто кто-то принуждает её к смеху, - паранормально.
  
   N
  
   - А вы, я вижу, не местный? - между тем спрашивает Оксана.
   - А что, это у меня на лице написано?
   - Конечно, у вас такой тип лица...
   - Который здесь не носят? - быстро добавляет Димон.
   Оксана смеётся. Всё-таки, он ей нравится. Нравится его мягкая улыбка, почти не сходящая с лица. И сходящиеся на переносице брови. И его русые волосы, и голубые глаза, которые постоянно словно насмехаются над ней. Будто он что-то знает такое, чего никто не знает и скрывает это своей улыбкой. И этим он ещё больше завораживает её.
   - Ну, раз уж вы меня раскрыли - взяли, так сказать, с поличным, -придётся признаться: я, действительно, здесь чужой.
   - А вы как здесь, проездом или надолго?
   - Как сказать, - игриво отвечает он, подаваясь вперёд и заглядывая ей в лицо. Совиные. Она не отводит глаза. Затаённые, глубокие, почти не мигающие. Они словно затягивают в чёрный омут. Димон прямо-таки чувствует, как сосут из него энергию её зрачки-вампиры.
   Вот почему совиные: из-за округлых бровей.
   - Как-нибудь скажите...
   Димон замечает краем глаза, что ножки уже уводят клиента из сквера. Он провожает их взглядом, и, словно почувствовав это, обладательница ножек оборачивается и незаметно показывает ему оттопыренный средний палец.
   - Вас как зовут? - неожиданно спрашивает он свою собеседницу, тем самым, нарушая основное правило ловера: никогда первым не спрашивать имя девушки, вынуждая её тем самым самой проявлять инициативу.
   - Оксана.
   - Оксана, - повторяет он, словно проверяя её имя на слух, - звучит как "осан-на!".
   - А ваше как звучит?
   - Моё? Ужасно. Хотя меня и назвали так в честь богини Деметры.
   - Дима, значит?
  -- О, так меня уже давно никто не называл.
  -- И что же в нём ужасного? Хотя... для меня тоже... страшнее имени, чем Иван, - нет. Как вспомню, так вздрогну.
   - Это ещё почему?
   - Так зовут моего мужа.
   - Чем же он вас так достал?
   - Да так, длинная история. Дай прикурить, - она вытаскивает из пачки новую сигарету.
  
   O
  
   Между тем, на освободившуюся скамеечку справа тут же присаживается ещё одна парочка из "любовного тура".
   - Ну, и как тебе Ужгород? - спрашивает Влада, не показывая вида, что заметила здесь Димона.
   - Ужасный город, - кривится Слава, вдыхая дым от только что закуренной сигареты, - просто ужасный. Я удивляюсь, как вообще здесь люди живут. Я не нашла тут ни одного Макдональдса.
   - И прекрасно! - говорит та, что с косой. - Надо же поддерживать и местного производителя.
   - Что-то меня ломает есть здешние вареники с картошкой. Я бы с удовольствием пожевала бы сейчас картошечки фри.
  -- Ну, ты, девушка, и припухла. Мы же только что поели.
   Слава недовольно смотрит на неё и обиженно поджимает губы.
   - Это тебе, может быть, Влада, одной чашки кофе с молоком хватает на день. А мне нет. Я люблю поесть.
  
   P
  
   Димон чиркает спичкой. Вспыхнувший огонёк совсем не такой, как от зажигалки, он - живой. Она сказала: дай. Обмолвилась от волнения? Или перешла уже на "ты"?
   Оксана склоняется к огоньку в его ладонях. "В чём люди объединяются". Девиз Pall Mall. Всё-таки, в этом что-то есть. Прикуривание от одной спички сближает. Ритуал сближения незнакомых. По крайней мере, они перешли уже границу отчуждения, которая разделяла их вначале.
   - Короче - выдыхает она дым, - я свела его с ума. И он даже в петлю полез, представляешь? До сих пор не понимаю, зачем я вышла за него замуж? Но потом в один момент всё бросила: и мужа, и жильё, и работу. И теперь я, как старуха у разбитого корыта.
   - Что-то не похоже, - вставляет Димон.
  -- Ведь мне захотелось большего. Не принимать судьбу, как она есть, а самой вершить её.
  -- Стать владычицей морской?
  -- Типа того.
   - Вот за гордыню эту золотая рыбка и лишила вас всего.
   - Да, но в результате я ведь вновь стала сама собой.
   - Главное, чтобы не жалеть теперь об этом, - с лёгкой иронией замечает Димон.
   - Я никогда ни о чём не жалею, - ей не нравится его тон, - я ведь Скорпион, а он только жалит всех. Впрочем, себя в первую очередь.
   - Наверно, это ужасно - жалить себя.
   - Ужасно, когда тебя жалеют, да ещё иронизируют при этом.
   - Но я вовсе не жалею вас.
   - Очень приятно это слышать.
   Димон прикусывает губу: Оксана оказывается куда проницательнее, чем он думал.
   - А с вами опасно иметь дело.
   - Чтоб вы не сомневались.
   - Нужно держать ухо востро.
   - Вот именно. Предупреждаю: я люблю поиздеваться над мужчинами.
   - За что вы их так?
   - Вам лучше, наверное, знать.
  
   - Добрый день, - неожиданно прерывает их разговор молодая женщина в цветочном платье, с любопытством оглядывая Димона.
   - Добрый, - недоумевая, кивает тот головой.
   - Я так и знала, что ты "пiд коштами", - обращается затем она к Оксане по-украински, - тебе только что звонил Николай Фёдорович из университета ...
   - Да, я ему утром звонила.
   - Он говорит, чтобы ты сейчас подъехала к нему в деканат. У него есть для тебя какая-то работа.
   - Это моя старшая сестра Рита, - представляет Оксана женщину.
   - Очень приятно. Ну что же, не буду вас задерживать, - словно спохватившись, поспешно встаёт Димон, втайне радуясь завершению разговора: его уже истощили эти словесные перепалки, - мне тоже пора.
   - Да? - как бы сожалея, неохотно поднимается Оксана и оправляет юбку.
   - Рад был познакомиться, - говорит ей Димон.
   - Я тоже, - беспомощно смотрит она.
   - Может, ещё как-нибудь встретимся, - оставляет он ей надежду.
   - Быть может, до свиданья, - отвечает она без всякого выражения в голосе и на лице.
   - До свиданья, молодой человек, - добродушно кивает её сестра.
  
  
   Q
  
   Они уходят. Димон смотрит ей вслед. На её плавную, соблазнительную и чуть тяжеловатую походку.
   Немного полновата. С ней не имеет смысла. И скорей всего - асексуалка. Ничего мне здесь не светит.
   Оксана с сестрой заходят в арку. В так называемую "браму". И скрываются во внутреннем дворике дома.
   Действительно, неподалёку.
   Он оглядывается на скамейку, где только что сидели Влада и Слава. Но тех уже и след простыл.
   Навстречу ему спешит молодой человек. Тот самый, который вмешался в его разговор с Оксаной на мосту. В руке у него жёлтая роза. Осмотревшись по сторонам, тот останавливается в недоумении, и смотрит на часы.
   Димон выходит на площадь и замечает вдруг на фоне увитой виноградом торцевой стены здания книжную раскладку, за которой, скучая, стоит очаровательная продавщица.
   И как можно было такое пропустить?
   Его глаза от изумления лезут на лоб.
   Низко посаженные джинсы, открывающие пупок и суженную талию, так сильно обтягивают её крутые бёдра, что едва сдерживают их натиск и словно готовы разорваться в любой момент.
   Просто секс-бомба какая-то, затянутая в джинсы!
   Есть, есть ещё девушки в наших селеньях.
   Димон подходит к раскладке и, делая вид, что разглядывает книги, неожиданно заглядывает в её скучающие глаза.
   - А что у вас есть интересного?
   - А что вас интересует?
   - А что может интересовать такого молодого человека, как я? - обращает он на себя внимание.
   - Вы, видно, приезжий? - улыбается она.
   - А как вы догадались?
   - Да, город у нас небольшой. И все местные мне уже как-то примелькались. Тем более, на таком бойком месте.
   - Что же вы можете предложить не местному?
   - Ну, я не знаю, - смущённо опускает она глаза, - может, это? - показывает она на книжечку "Полевые исследования украинского секса".
   - Именно. Как верно вы угадали. Беру, не раздумывая.
   - Только это не то, что вы думаете. Это довольно сложная проза.
   - А что у вас есть из лёгкого чтива на ту же тему?
   - Возьмите тогда "LOVE TOUR", не пожалеете, - показывает она открытой ладонью на книжечку карманного формата.
   - Ага, намёк понял, - берёт он её и перелистывает. - Это что-то типа гороскопа?
  -- Ага, - неосознанно вторит она ему, - типа того. С помощью этой книжки можно влюбить в себя любого из знаков зодиака.
  -- И вас в том числе?
  -- Меня - невозможно.
  -- Почему?
  -- Потому что эту книжку я уже прочла.
  -- А вы, случайно, не Скорпион? - как бы невзначай спрашивает он.
   - Нет, я - Весы.
   - Надо же! Я - тоже. И когда вы заканчиваете работу?
   - Ещё не скоро, - просто отвечает она и смотрит на часы, - в семь часов.
   - А вы не против, если скоро я опять к вам заверну? - широко улыбается он: с очень прозрачным намёком.
   - Нет, - очень мило улыбается она.
   - Тогда я беру эту книжечку. Будет, что почитать, пока вы освободитесь.
  
  
  
  
   R
  
   Кофе с мороженым. В этом кафе кофе подают именно так, - с мороженым. Молоденькая барменша за стойкой кидает снежный шарик в дымящуюся чашку с чёрным кофе, шарик тут же начинает плавиться и таять, и надо успеть поймать это ощущение ледяного огня, пока мороженое совсем не растает и не превратится в тёплое кофе с молоком.
   На открытой веранде за столиком - Оксана с чашкой в руке. Поднявшийся ветер шумит в ветвях лип, разгоняя последние облачка. Листья словно полощутся на ветру. Проезжает мимо чёрный "форд-скорпио", резко визжат тормоза, водитель, хлопнув дверью, обегает капот и торопливо идёт к её столику. Это - Андрей. Без всяких предисловий, он отодвигает стул и садится напротив.
   - А если бы я тебя не заметил?
   Отпивая из чашки, Оксана молча пожимает плечами.
   - Ты меня так и не дождалась.
   - Извини. У меня тоже в это время была деловая встреча, - язвит она.
   - Тебе ещё не надоело?
   - Нет, - слегка улыбается она, - это мне никогда не надоест.
   - Любишь ты меня помучить.
   - А хочешь, я тебя обрадую?
   - Очень.
   - Представь: я ушла от Ивана.
   - Правда? - широко раскрывает он глаза. - Я, как знал, что вы не будете жить вместе.
   - Откуда ты мог знать?
   - Чувствовал. Ведь ты и замуж вышла мне назло...чтобы мне больнее сделать.
   - Скорее уж себе. Ты же знаешь, как я люблю над собой поиздеваться.
   - Но не до такой же степени, чтобы выходить замуж без любви.
   - Ну почему же? В какой-то момент я его даже полюбила.
   - За что?
   - За то, что он из-за меня чуть руки на себя не наложил.
   - А у вас даже до этого дошло?!
   - Да, - невольно усмехается она, а затем снисходительно смотрит ему в глаза, - скажи, вот ты бы смог повеситься на моих глазах, как это сделал он?
   - Не знаю. Ты любого можешь довести.
   - Это уж точно, - вздыхает она. - Зато после свадьбы он решил отыграться. Ревновал меня к каждому фонарному столбу. Стал давать волю кулакам. И надолго, как видишь, меня не хватило.
   - Значит, я не напрасно ждал тебя. Теперь ты от меня уже никуда не денешься?
   - Ой, не знаю, не знаю, Андрей. Я хочу всё начать сначала. Я захлопнула дверь в свою прошлую жизнь.
   - И мне нет в ней места?
   - Андрей, ты ещё такой ребёнок. Понимаешь, я только что вырвалась от Ивана. И ещё не пришла в себя.
   - Но вспомни, как хорошо нам было вместе, пока ты не уехала в ту Поляну.
   - Я помню. Но сейчас я хочу побыть некоторое время одна. Мне нужно прийти в себя. Тем более, что Иван...
   - Что Иван?
   - Уже разыскивает меня. Мама звонила, он уже был у них в Сваляве, искал меня там. Андрей, я боюсь. Он, со дня на день, может появиться здесь. Я так боюсь его.
   - Здесь тебе нечего бояться.
   - А ты разве забыл, как он избил тебя там, в Поляне?
   - Нет.
   - Почему же ты после этого перестал приезжать ко мне? Ведь у меня тогда и не оставалось другого выбора.
   - Мне показалось, что ты уже тогда выбрала его. За его силу.
   - Напрасно ты так подумал. Если бы ты ещё раз приехал, всё было бы иначе.
  
  
   S
  
   Погуляв немного по городу, Димон спускается на набережную и присаживается на ближайшую скамейку. Хотя рядом сидит симпатичная девушка, он не обращает на неё внимания. Ему не досуг: он перелистывает купленную книжку.
  
   Типичная женщина-Скорпион - это богиня страсти, самый сексуальный из всех Знаков. Недаром он управляет половыми органами. Скорпия олицетворяет собой секс. Даже будучи не очень красива, она всегда сексуально привлекательна.
  
   Вот тебе и асексуалка! - думает Димон.
  
   Но Скорпионы бывают разные: ореховые, жасминовые и каштановые. Поэтому, чтобы лучше узнать её характер, прежде всего, определите, к какому типу она относится.
  
   Она сказала, что каштан - её символ, вспоминает он.
  
   Димон читает, а звуковым фоном к его чтению служит шелест шин подъехавшей машины, щелчок открываемой дверцы и чей-то мягкий мужской голос, говорящий по-украински:
   - Мать, как узнала, что ты здесь, тоже захотела тебя увидеть. Может, всё-таки, зайдёшь к нам в гости?
   - Нет, не сегодня, - отвечает низкий женский голос, резкий и несколько грубоватый.
   - А завтра?
   - Не знаю, как получится. А что это за роза у тебя на заднем сиденье?
   - Это я тебе купил.
   - А чего она такая задрипанная?
   - Это я с тоски...что ты не пришла, начал обрывать лепестки.
   - Ну, ладно, возьму уже, какая есть.
   - Я тебя провожу.
   - Я сейчас у сестры остановилась, тут недалеко, на площади.
   Лишь когда дверца захлопывается, до Димона начинает доходить, кому может принадлежать этот женский голос. Он оглядывается и замечает, как от припаркованного рядом чёрного "форд-скорпио" удаляется Оксана с молодым человеком под руку.
   Чёрт знает что, вздыхает Димон, прямо из-под носа девушку уводят, и, перелистав книжку на несколько страниц назад, продолжает читать дальше.
  
  
   T
  
   Типичная женщина-Весы - настоящая богиня любви, самая женственная и чувственная среди Знаков. Недаром она находится под управлением Венеры. В отличие от Скорпии, активной искательницы любви, она пассивно привлекает к себе своей красотой и очарованием.
  
   Это мне подходит больше, расширяются его глаза.
  
   Но Весы бывают разными: орешниковыми, рябиновыми и кленовыми. Поэтому, чтобы лучше узнать её характер, определите, прежде всего, к какому типу она относится.
  
   Я - орешник, а кто же она? - поднимает он брови.
  
   Бросив читать, Димон поднимается со скамьи, и на ходу пряча книжку в карман куртки, спешит на площадь к книжной раскладке.
   - Извините, а вы, случайно, не клён? - с широкой улыбкой вновь обращается он к продавщице, прерывая её разговор с покупательницей, которая, не поняв, к кому он обращается с таким непонятным вопросом, с изумлением оглядывается на него.
   - Нет, я - рябина, - улыбнувшись ему, как своему знакомому, отвечает продавщица, и на щеках у неё появляются ямочки - знак Венеры.
   - Вы ещё не скоро? - невольно заглядывает он в нескромный вырез её кофточки, откуда заманчиво выпирает её грудь.
   - Вы всегда такой нетерпеливый? - надменно усмехается она.
   - Всегда, - добродушно улыбается он и опускает свой взгляд на её пупок - знак Весов и центр равновесия. От пупка её невозможно оторваться: так он манит и притягивает к себе.
   - Погуляйте ещё минут пятнадцать.
  
  
   U
  
   Решив не надоедать ей попусту, Димон отходит в сторону, и неожиданно замечает на углу Оксану, стоящую к нему спиной. Она не видит его, и он не знает, что предпринять.
   Он
   Подойти к ней или пройти мимо? Окликнуть её или не стоит?
   колеблется.
  
   Димон оглядывается на продавщицу: та всё ещё занята разговором с покупательницей и не смотрит на него.
   Димон решается и окликает Оксану.
   Она оборачивается, но по лицу её трудно понять: рада она этой неожиданной встрече с ним или нет? На ней - строгое зелёное платье, туфли на шпильках. Теперь она с ним одного роста. В руках - чахлая задрипанная роза.
   - А я тут сестру жду, - как бы извиняется она, говоря по-русски, и Димон замечает, что её голос вновь стал мелодичным и привычным для его слуха. - Рита куда-то вышла, а у неё - ключи от квартиры.
   - А вы изменились.
   - Что, заметно?
   - За то время, что мы не виделись, подросли сантиметров на пять.
   - Неужели?
   - И поменяли платье.
   - Вы очень наблюдательны.
   - И ещё голос, оказывается, можете менять.
   - А... вы слышали, как я... - смущается она, скрывая улыбкой лёгкое замешательство, - да, по-украински я говорю иначе, даже голос меняется, сама не знаю, почему. Может быть, потому, что это мой родной язык.
   - И думаете вы тоже по-украински?
   - Да, я думала, что мы уже больше не встретимся.
   - Как видно, в этом городе невозможно не встретиться.
   - Это уж точно. Больше вы ничего не заметили? - намекает она на розу.
   - А чего она такая задрипанная?
   - Да парень мой проверял так, - смеётся она, - люблю я его или нет. Может, пройдёмся? - предлагает она. - Я думаю, сестра за хлебом вышла.
   - Да, конечно, - соглашается он. - А я, признаться, тоже думал, что мы не встретимся.
   - Отчего же?
   - Мне показалось, что вы из тех, кто крутит динамо.
   - Вам не показалось. Я, действительно, из тех, - останавливается она.
   - А вы не так кокетливы, как хотите казаться, - поймав её взгляд, заявляет Димон.
   - Откуда вы взяли?
   - Оттуда, - кивает он в её глаза, - стоит мне только посмотреть в них, и я уже вижу, что вы собой представляете.
   - Вы очень опасный молодой человек, - сомневается она.
   - Не очень, - он пристально смотрит в её зрачки, но долго не выдерживает и отводит взгляд. Это она измеряет глубину моих глаз.
   - Что же вы там увидели?
   - Ой, столько всего. Нельзя и передать.
   - А вы попробуйте, - Чувствую, ты испугался моего взгляда. Напряжён до предела.
   - Уж лучше как-нибудь потом.
   Оксана усмехается, и взгляд её теплеет: возможно, оттого, что у него такие долгосрочные планы.
   - А знаешь, - сама того не замечая, она незаметно переходит на "ты", - я завтра уже выхожу на работу.
   - Да? Поздравляю, - он легко следует её примеру, - как же это тебе удалось?
   - Я ведь была в университете, разговаривала с деканом. Он меня хорошо знает. Ещё с тех пор, как я училась у него на курсе. Он говорит, что ему нужна как раз такая скромная девушка, как я. У них секретарша ушла в декрет. Вот он и предложил мне поработать вместо неё.
   Заглянув в витрину хлебного магазина и убедившись, что Риты в магазине нет, они поворачивают назад.
  
   V
  
   - А знаешь, - воодушевляется Димон, - мне уже начинает нравиться здесь. Днём было так пасмурно и сыро, что город мне совсем не понравился. Маленький, грязный какой-то и люди неприветливые. А сейчас будто всё преобразилось: и небо синее, и солнце светит, и дома, как на картинке, сказочные стоят. И люди улыбаются, ты не догадываешься, почему?
   - Нет, - улыбается она.
   - Это всё благодаря тебе. Благодаря тому, что я тебя встретил. Давай зайдём, - он поспешно заходит в сувенирный магазинчик, и ей ничего не остаётся, как последовать за ним.
   - Странный ты какой-то, - замечает Оксана, видя, что Димон смотрит не на сувениры, а на то, как по ту сторону витрины, ничего не подозревая, проходит по улице Стас.
   - Это мой приятель пошёл. Просто я не хотел бы, чтобы он увидел меня с тобой. Ещё подумает, будто я ловелас какой. Не успел приехать сюда, а уже с девушкой хожу.
   - А ты разве не ловелас? - спрашивает она, выходя из магазина.
   - Ну, какой же я ловелас.
   - Ну, как же! Не успел приехать сюда, а уже с девушкой ходишь.
   - Действительно, - Димон прикусывает губу.
   - А вон и Рита. Если хочешь, можешь подождать меня, - как бы, между прочим, говорит она и, не дожидаясь ответа, спешит навстречу сестре, а затем скрывается вместе с ней в браме за углом.
   Димон выходит на площадь и с удивлением замечает, что книжной раскладки уже нет, вместо неё стоит автофургон, в который водитель загружает картонные ящики с книгами, а за автофургоном стоит Стас и мило беседует с его продавщицей.
   Нет, это чёрт знает что! Нельзя девушку на пятнадцать минут оставить. Наглость беспредельная!
   Димон от изумления качает головой и, чтобы не попасться им на глаза, отступает в глубь брамы.
  
   W
  
  -- А вы не скажите, где тут Театральная площадь? - спрашивает Стас у продавщицы.
  -- Вы на ней стоите, - мельком взглянув, отвечает она.
  -- Мне сказали, только здесь можно найти самую красивую девушку в городе. Это, случайно, не вы? - заискивающе заглядывает Стас в её кукольное личико с ямочками на щеках.
  -- Вам виднее.
  -- А можно я буду смотреть на вас вблизи, а не через всю площадь.
  -- Можно, - усмехается личико.
  -- А ничего, если я буду при этом молчать.
  -- Ничего, - уже с явным интересом поднимает она на него глаза и невольно моргает.
  -- Какая вы кокетливая!
  -- Это вам показалось, - говорит она и показывает ему настоящий кокетливый взгляд.
   Водитель резко хлопает задней дверцей автофургона.
   - Ну, ладно, Геля, до завтра, - бросает он ей и, сев за руль, тут же трогает с места.
  -- А можно я вас провожу? - продолжает Стас, видя, что она собирается уходить.
  -- Как хотите, - без особого удовольствия отвечает она, всё ещё оглядываясь по сторонам, - но только до поворота, дальше я пойду сама.
  -- Спасибо и на этом. Вообще-то я не умею знакомиться. По крайней мере, в Москве у меня это не получается. Там все куда-то спешат, и головы у всех забиты только цифрами и ноликами. А у вас здесь, мне кажется, в головах, - одни сердечки.
  -- Это вам так кажется.
  -- Знаете, я, как увидел вас, ну, думаю всё, если сейчас не познакомлюсь, то пропал. И так боялся с вами заговорить, что у меня даже ноги дрожали от волнения.
  -- А теперь уже не дрожат?
  -- Теперь нет, и даже говорю с вами, но всё равно, как-то не верится, ведь я такой робкий по натуре.
  -- Не такой уж и робкий, раз познакомились. Как вас, кстати, зовут?
  -- Стас.
  -- Ведь, судя по вашим глазам, Стас, я никогда бы не сказала, что у вас могут быть проблемы с девушками.
  -- Почему вы так думаете, Геля? А как, кстати, ваше полное имя?
  -- Ангела, - представляется она, не желая называться Ангелиной.
  -- Что, правда? Ну, тогда мне втройне повезло.
  -- Почему втройне?
  -- Потому что познакомился с прекрасной девушкой, у которой такое редкое имя и, я надеюсь, такая же душа.
  -- Вы явно хотите меня обольстить.
  -- Даже и не пытаюсь. Ведь как человека назовёшь, такой у него и характер будет. Вот, например, у меня приятель есть. Димон. Но я его в шутку зову Демоном. Так вот: он вообразил, будто он, действительно, - Демон. И теперь всеми способами старается своё имя оправдать. А раз уж вас назвали Ангелой, то и характер у вас должен быть ангельский.
  -- Ну, не знаю, - останавливается она, - только мы дошли до поворота. А дальше я сама.
  
   X
  
  -- Вот всегда так. Только я познакомлюсь с какой-нибудь девушкой, как мне сразу от ворот поворот.
  -- Но вы же сами согласились проводить меня до поворота, а теперь...
  -- А теперь я уж точно не подойду ни к одной девушке.
  -- Почему же?
  -- Потому что я загадал, что если уж и вы мне откажете...
  -- Ну, я не знаю, можем пройтись ещё немного.
  -- Правда? Вот видите, я же говорил, вас не зря зовут Ангелой, - загораются его глаза, искрясь благодарностью, - Так что вы такого нашли в моих глазах
  -- Ну, я не знаю.
  -- Скажите, что?
  -- Они как бы затягивают.
  -- Вы правы, в мои глаза лучше не смотреть, - с сожалением произносит он. - Они выдают меня с головой! Впрочем, я бы не хотел об этом говорить.
  -- Отчего же?
  -- Оттого, что вы тоже можете неправильно меня понять. Многих девушек пугают мои глаза. Я даже стараюсь не фотографироваться.
  -- Да ну!
  -- На всех снимках глаза у меня красные, как у дьявола.
  -- Это просто эффект красных глаз.
  -- Почему же тогда у других, стоящих рядом со мной, они выходят нормально?
  -- Откуда я знаю?
  -- И ещё. Только я посмотрю на какую-то девушку, а ей уже кажется, что я сексуальный маньяк. Я ещё и рта не раскрыл, а меня уже заранее отвергают. Вот такой парадокс: во мне столько нерастраченных чувств, но они никому не нужны.
  -- Я вас понимаю.
   - Что, серьёзно?
   - Да, мне тоже это очень близко.
  -- Не могу поверить. Кто ж может отвергать такую красавицу?
  -- Да есть тут такой, - Ангела вынимает из сумочки мобильный телефон и, нажав ускоренный набор, прикладывает его к уху.
  -- Алло, Андрюша, привет. Ты не хочешь со мной поговорить? А увидеть? Я тут под окошком твоим стою. А больше ты ничего не хочешь мне сказать? А кому ты сегодня розу подарил? Да, я всё видела. Она, случайно, не с тобой сейчас? Знаешь, Андрей, так ведь ты можешь и потерять меня. Совсем. Смотри, как бы ты не пожалел потом, - неожиданно прерывает она разговор и ожесточённо бросает телефон обратно в сумочку.
   В окне на втором этаже появляется чей-то силуэт. Заметив это краем глаза, Ангела неожиданно притягивает к себе Стаса рукой за шею и впивается губами в его губы. Застигнутый врасплох, Стас поначалу даже руки держит, как школьник, опустив. Но Ангела целует его, не отрываясь, с такой наигранной страстью, что, подыгрывая ей, Стас пользуется моментом и также заключает её в свои объятья.
  -- Он ещё смотрит? - шепчет она Стасу, оторвавшись на секунду от его губ: она стоит спиной к окну.
  -- Смотрит-смотрит, - отвечает Стас, хотя никто уже на них из окна и не смотрит. Но Ангела чувствует подвох в его словах и тут же ускользает от него.
   Дальше они идут, отстранясь.
   Она - как ни в чём не бывало, всем видом показывая, что ничего и не было.
   Он - ошеломлённый столь неожиданным всплеском её чувств, до сих пор ощущая послевкусие её сочных и терпких от помады губ.
   Не раз и не два ещё вспомнит он этот поцелуй. Отлично понимая, что толкнуло её на этот поступок, и не понимая другого. Как могла она так страстно целовать его, совершенно незнакомого ей человека. И это несоответствие ещё долго будет будоражить его ум.
  -- А кто это был?
  -- Да тип один, который имеет наглость дарить розы другим девушкам.
  
  
  
  
   Y
  
   Опустевшую улочку теперь изредка пересекают одинокие прохожие. В исчезающем свете дня, в быстро наступающих сумерках. Уже стоит на углу какая-то парочка, обнявшись. Её обходит шумная компания, и долго потом раздаётся в уличном коридоре гулкий смех и неясный говор.
   Она не выйдет, вздыхает Димон, десять минут уже томясь перед аркой, и поделом тебе, зачем погнался за двумя зайцами?
   Оксана выходит из брамы неожиданно. На ногах её - лёгкие туфельки на низких каблучках с длинными острыми носами. Она зябко держится за плечи, хотя на ней и свитер.
   - Я тебе ещё не надоел? - неожиданно спрашивает её Димон, - мы ведь уже пятый раз встречаемся за день.
   - Почему ты спрашиваешь? Если бы надоел, я бы не вышла. Куда мы пойдём?
   - К реке. Ты сейчас такая домашняя стала.
   - А это хорошо или плохо?
   - Конечно, хорошо, - заверяет он её.
   Сжав плечи, скрестив руки на груди, она кажется такой милой и беззащитной.
   Так и хочется обнять её. Идёт рядом, доверяясь мне в темноте.
   От неё исходит какое-то вожделение: его так и подмывает взять её за талию. Да и темнота переулка к этому располагает.
   Не спеши.
   Он вдруг спохватывается и убирает руку, вспомнив подсказку из любовного пособия.
  
   Со Скорпией легко познакомиться, но её нелегко завоевать. Она кажется лёгкой добычей, но на самом деле добычей окажетесь вы. Чтобы этого не произошло, не спешите и попытайтесь уверить её в своей любви.
  
   Дабы не искушать себя, Демон демонстративно прячет руки за спину. У него созревает чудный план, к осуществлению которого он намерен приступить немедленно.
   - Знаешь, о чём я сейчас думаю? - вдруг спрашивает она, прерывая молчание.
   - О чём?
   - Стоит ли мне с тобой встречаться или нет?
   - Ну и что ты решила?
   - Не перебивай меня, пожалуйста. Это слишком серьёзно. Понимаешь, мне сейчас не до этих встреч. Я сейчас совершенно не устроена в жизни. Мне всё нужно начинать сначала. А эти встречи мне будут мешать.
   - Ты права, давай не будем встречаться.
   Оксана с тревогой смотрит на него: шутит он или нет?
   - По крайней мере, до завтрашнего вечера, - продолжает Димон, - завтра у нас экскурсия в Мукачево. И вообще, у нас каждый день экскурсия. А сегодня, уж так и быть, я помучу тебя своим присутствием. Не возражаешь?
   - Нет, - как бы с облегчением говорит она.
   - И потом смотри, я ведь благотворно влияю на тебя. До встречи со мной, у тебя даже и просвета не было впереди, а теперь тебе вроде как работа светит.
  -- Я сама не знаю, что я делаю, зачем я с тобой встречаюсь?
   Она будто не слышит его. Ей нужно высказаться, разобраться в себе, прийти к верному решению и сделать это нужно сейчас, чтобы не совершить потом ошибку. Увлечённая этой мыслью, она торопит свою речь и, сама того не замечая, ускоряет шаг. На вечернюю прогулку это уже не похоже: Димон едва поспевает за ней.
   - У меня ведь здесь парень есть, Андрей. Я с ним целый год встречалась, ещё когда в университете училась. Он всё упрашивал меня выходить за него замуж. Уже заявление собирались подавать. И я бы уже тогда могла остаться в Ужгороде. Но я почувствовала, что не люблю его, и всё разрушила в последний момент: назло ему и себе уехала в это село, в Поляну.
   - Знаешь, как это называется? Крушение в момент успеха.
   - Нет, дело не в этом: я разрушаю, когда мне нужно что-то создать. А когда создам, - усмехается она сама себе, - опять всё разрушаю.
   - Но ты ведь сама себе вредишь.
   - Мне это мама постоянно твердит. Ты, говорит, доченька, сама себе враг. Такая уж, видно, у меня натура. Всё время жизнь себе ломаю. И не могу по-другому. Андрей потом несколько раз приезжал ко мне в Поляну, но всё же мне пришлось выйти замуж за Ивана. И вот теперь мы опять здесь с ним встретились. И Андрей до сих пор неженат. Говорит, что всё это время ждал меня.
   - Это, у которого "форд-скорпио"?
   - Ты видел его?
   - Да, очень представительный молодой человек.
   - И он снова назначает мне свидания. Я чувствую, что теперь он не отступится от меня.
   - Так в чём же дело? Мне кажется, это - для тебя неплохой вариант. Он ведь богатенький буратино?
   - Да, он с матерью держит магазинчик.
   - Вот видишь!
   - Что видишь? Андрей - хороший парень, но я не испытываю к нему особых чувств.
   - А к кому ты их испытывала? Насколько я понял, ты ведь ещё никого не любила? - забрасывает удочку Димон.
   - Нет. И вряд ли кого-нибудь полюблю. Потому что я не могу ни в кого влюбиться. Я даже не знаю, что это такое. Зато, как будто назло, все с кем я не встречусь, тут же почему-то в меня влюбляются. И это меня так бесит, что я сразу начинаю над ними издеваться.
   - Хорошо ещё, что хоть тебя любят. Сейчас ведь многие живут без любви. И прекрасно без неё обходятся. Зачем вообще нужна эта любовь? Ну, скажи!
   - А сам-то ты любил кого-нибудь?
   - Я? - он не ожидал такого вопроса. - Ну, скажем так, пока что никто не выводил меня из равновесия. А от любви один разлад, - продолжает развивать он свою мысль, - одни только несчастья. Твой муж - тому пример. А вот браки по расчёту - наиболее долговечны. Потому что в них всё рассчитано: все "за" и "против".
   - А чего это ты так агитируешь меня выходить замуж по расчёту?
   - Ну, во-первых, - Димон не может сдержать улыбку, - это тебе свойственно.
  
   Скорпии свойственно выходить замуж по расчёту.
  
   - Мне? Что ты такое говоришь?
   - Я же говорил тебе, что вижу тебя насквозь. И, во-вторых, ты, таким образом, сразу решаешь все свои проблемы.
   - Ну, что же, я подумаю над твоим советом, - отвечает Оксана с какой-то тайной мыслью в глазах.
  
  
  
  
  
   Z
  
   Она замолкает, и сразу становится заметным их ускоренное движение. Становится слышно, как тихо шумит за деревьями Уж. Они дошли уже до второго моста. Огромная луна нависает над ними. Луна, правда, - не идеально круглая: совсем немного осталось до полнолуния. Димон вдруг останавливается у ограждения, и Оксана по инерции проходит вперёд.
   - Постой, а куда мы так спешим? - говорит он. - Мы же гуляем. Да расслабься ты немного. Вон река, и та уже успокоилась. А смотри, какая луна!
   - Хорошо тебе, ты на отдыхе, никаких проблем, - возвращается она к нему и, облокотившись на перила, смотрит на тёмную воду внизу, которая впереди уже вся переливается от лунного сияния, - а у меня от них голова кругом идёт.
   - А может, это луна на тебя так действует?
   - Конечно. Сразу становлюсь злой и агрессивной. Как тигр. Так что тебе лучше подальше от меня держаться.
   - Понял, понял, - он, как бы шутя, отходит на два шага в сторону.
   - Можешь, вообще, уходить!
   Димон понимает, что хватил через край: чем-то он злит её, раздражает. Может быть, тем, что и уходит в сторону, уступая место другому?
   А что, если она испытывает меня, хочет понять мои действительные намерения? Ну, что же.
   - Я бы ушёл, да не могу.
   - Почему?
   - Ты меня держишь.
   - Никого я не держу. Можешь идти, куда хочешь!
   - Держишь, держишь. Ты просто не знаешь: есть в тебе такие таинственные силы, которые, как магнит, притягивают к себе, - он приближается к ней и в то же время как бы отталкивается шутливо от неё руками, изображая тем самым всю беспомощность своего сопротивления, - и даже заставляют некоторых в петлю лезть.
   - Как можно, Дима! Оказывается, мне нельзя быть с тобой откровенной. И кто меня тянет за язык? Даже сестра не знает того, что знаешь ты. Тем более, что мужчинам я обычно ничего не рассказываю о себе.
   Ловко. И впрямь, Скорпия! В самое уязвимое место. Значит, она не воспринимает меня, как мужчину? Ну-ну.
   - Что ни расскажу, всё ты обращаешь против меня. Ничего я не буду тебе больше рассказывать.
   - Но тогда ты останешься для меня загадкой.
   - Неужели? А я уж думала, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама. Не пытайся меня разгадать. Никому это не под силу. И у тебя ничего не получится: я совсем не то, что обо мне написано в гороскопах.
   Ну, Оксана! Это она видит меня насквозь.
   - Но я хочу всё знать о тебе.
   - Зачем знать? Зачем это тебе нужно? Всё равно, меня никто не понимает. А ты тем более. Так что, закрыли эту тему. Больше я никого не буду посвящать в свои дела.
   - Ну, хорошо, хорошо, - успокаивает он её, понимая, что соль должна быть солёная, вода - мокрая, а у девушек должны быть свои секреты. - Я согласен. Оставайся и дальше таинственной незнакомкой. Так сказать, неопознанным любовным объектом. Будь и впредь для меня загадкой.
   Некоторое время они идут молча, свернув с набережной в улочку, ведущую к её браме. Оксана словно обдумывает то, что он сказал, будто что-то вспоминает.
   - А мне, кстати, сегодня уже гадали.
   - Ах да! - вспоминает и он. - Интересно, что же эти цыганки тебе нагадали?
   - Опять ты за своё?
   - Хочешь, я скажу? Дай-ка, красавица, руку мне, - он берет её ладонь и делает вид, что разглядывает её при свете фонаря.
   - Ну, так что же? - нетерпеливо спрашивает она и вопросительно смотрит на него. Димон так и понимает её: кто я для тебя? Что тебе от меня нужно?
   Так вот, к чему она ведёт?
  
   Скорпия нуждается в любви.
   Она жаждет её, борется за неё, просит её.
  
   Демон молчит,
   то ли не зная, чтобы такое придумать, то ли держа паузу, перед тем, как завершить игру впечатляющим аккордом.
   Ну, так получай же!
   - Эта рука обещает много любви тому, кто её поцелует, и поэтому я первый этим воспользуюсь.
   Наивное прикосновение его горячих губ и одновременно холодного носа показалось ей таким страстным, что она, словно испугавшись, тотчас вырывает свою руку.
   - Ну, зачем, Дима? - в смятении шепчет она и спешит к браме, чтобы скрыть от него то, что в эту секунду совершилось в ней.
   - Мы увидимся завтра? - улыбается он так, как будто ничего не произошло.
   - Не знаю, - еле слышно отвечает она и, не прощаясь и не оглядываясь, скрывается в темноте брамы.
  -- Я буду ждать тебя "под каштанами", - бросает Демон в темноту, -
   в семь часов.
   Он торжествует. Сражена наповал.
  
  
  
   мистерия первая
  
   СЕДЬМОЙ ДЕНЬ СИЛЫ
  
   Благое повествование от Славы
  
   Глава 1
  
      -- Мы поднялись на вершину Кальварии как раз в ту минуту, когда над ней взошла луна. Она осветила проплешину среди виноградников, и верховная жрица сказала: здесь!
      -- Первым делом сюда ринулась метла, которая быстренько в чьих-то руках подмела площадку. Поднявшаяся пыль тут же осела, после того, как землю обрызгали кропилом. Вслед за этим были установлены четыре камня - строго по сторонам света, и добавлен пятый - немного в стороне.
      -- Затем по этим точкам была очерчена магическим мечом звезда, и тотчас в эту пентаграмму был вписан круг магический, в центр которого был сразу же внесён алтарь.
      -- Круг, естественно, символизировал богиню, нож изображал бога, алтарь же делился пополам. В левой стороне его горела белая свеча, и лежали такие предметы: соломенная кукла, хрустальный шарик, колокольчик, тринадцать чаш и котелок.
      -- Справа горела жёлтая свеча, лежал топорик, заострённый с двух сторон, нож, похожий на меч, и жезл. Посередине стояла ваза с рутой и вербеной, курилась ароматическая палочка из мирры, ладана и розмарина. Всё это принесли с собой мы - новые язычницы.
  
  
   Глава 2
  
      -- Викканки! - обратилась затем к нам верховная жрица Берегиня. - А также те, кто к нам примкнул впервые. Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать Мабон - день осеннего равноденствия или седьмой день Силы.
      -- Вы знаете уже, где сосредоточена эта сила. Она находится в матери-земле и в деве-луне. Суть викки - в союзе с природой. Вы знаете уже, как принять в себя эту силу. С помощью босых ног и раскрытых ладоней.
      -- Призовём же богиню! - Она расставила в прыжке босые ноги шире плеч, а ладони вскинула к небу. Тоже самое проделали и двенадцать её последовательниц.
      -- Она существует! Она существует в трёх ипостасях. Сейчас, при растущей луне, она - Дева. Через насколько дней, при полной луне, она станет Женой. А затем убывающая луна сделает её Матерью.
      -- Повторяйте за мной: Сияй, Дева, серебрись, своей силой в нас струись.
  
   Глава 3
  
      -- А теперь призовём нашего рогатого бога! - воззвала Берегиня. Одна из викканок, Айрина, тут же заголосила в реперском стиле: Солнце/ бог наш/ Ты скрылся за горами/ и погрузил всю землю/ в сон и темноту/ Но мы в луне видим/ твоё отраженье/ и знаем ты вернешься/ завтра поутру.
      -- При этом она, как фанатка, ритмично взмахивала рожками, сделанными из указательного пальца и мизинца. Викканки, подпевая ей, делали то же самое. По окончанию запевки они вслед за верховной жрицей сомкнули ноги вместе и, сжав пальцы в кулаки, скрестили руки на груди, правую поверх левой.
      -- Как невозможна жизнь без солнца, - продолжила вещать Берегиня, - так и бог неотделим от богини. Наша вера - самая древняя. Викка существовала ещё в дохристианские времена. Когда женское начало доминировало во всём.
      -- Но потом пришёл патриархат. За две тысячи мужская власть успела внушить всем мысль о едином и триедином мужском боге. Церковь организовала гонения против викканок. Она сжигала их на кострах инквизиции, как ведьм и колдуний. Тем самым она боролась с женской религией.
      -- Но ничто не исчезает бесследно. Чего хочет женщина - того хочет бог. Подсознание её до сих пор хранит память веков. После отмены враждебных нам законов, движение викканок теперь растёт с каждым годом. Великая мать возвращается.
  
  
   Глава 4
  
      -- По традиции седьмой саббат мы посвящаем празднованию урожая. Как видите, природа увядает уже и готовится к зиме. Но она подарила нам чудесные плоды, - верховная жрица взяла с алтаря нож и срезала им спелую гроздь с виноградника.
      -- Примите же с благодарностью её дары. - Она сорвала с грозди несколько виноградинок и протянула её викканкам, чтобы те оборвали гроздь до конца.
      -- Бог-солнце наполнил эти плоды любовью, и теперь хочет поделится этой любовью с нами. Вкусите же простой трапезы, - с этими словами она отправила виноградинки в рот. Тоже самое проделали и остальные викканки.
      -- Берегиня тем временем наполнила чащи вином. Поднимите эти чаши, - сказала она. - И пусть богиня-луна своим сиянием освятит это вино и наполнит его божественной энергией.
      -- Пока мы наслаждались вином из чаш, Айрина вновь весело заголосила: Мы не боимся забвенья/ Пускай умирает природа/ Пусть приходит Морена/ Морена - богиня зимы/ Мы всё равно пробудимся/ Мы всё равно возродимся/ И это сделает Жива/ Жива - богиня весны.
  
  
   Глава 5
  
      -- Теперь, когда вы уже наполнились лунной силой, - продолжила Берегиня, - в вашей власти делать всё, что вы желаете. Ведь свершение ваших мыслей и есть магия Викки. Не забывайте только: сила эта не может быть использована во зло.
      -- Этим увлекаются наши антиподы - ведьмы-колдуньи, которые ворожат и насылают порчу. Мы же не колдуньи, а ведуньи, которые всё ведают и знают: чтобы мы ни сделали, всё вернётся к нам стократ. Зло вернётся злом, добро - добром. А любовь вернётся к нам вселенскою любовью. Всё - едино, и всё во всём.
      -- Обращаясь к богине, мы тем самым пробуждаем богиню в самой себе. Она присутствуют в нас, а мы являемся её частью. Мы связаны с ней напрямую, и нам не нужны никакие посредники.
      -- Магия викки - это эротическая магия. Мы собрались здесь, чтобы набраться любви от вселенной. Но не держать её в себе, а передать другим. Мы собрались здесь, чтобы разнести её по всему свету. Навести любовь на весь мир.
      -- А-е-у-и-я! - стали скандировать мы "аллелуйю" после второй чаши, памятуя, что в отличие от библейского языка, прославлявшего бога-отца и состоящего сплошь из согласных, викканский язык состоял из одних гласных, -
   ааааа! ееее! ууу! ии! я!
  
  
  
  
  
  
  
  
   день второй
  
   кто кого разводит
  
  
  
   пятница
   сердце
  
   Мужская линия - прямая
  
  
  
   Аз
  
   С утра день настроился быть чудесным. Особенно хороши были солнце и небо за окнами. Ещё лучше казались далёкие возвышенности. Туристский автобус легко катил себя по равнинной дороге к ним.
   В салоне звучала приятная радиомузыка, изредка перебиваемая разговором ведущих на незнакомом языке. На чешском. А может, на словацком. Или на польском. Граница ведь совсем рядом. Отдельные слова вроде понятны, но в целом ничего не разберёшь.
   Стас сладко потянулся на своём сидении, затем всё шире, от души, и, - глубоко зевая,
   не выспался, бедный,
   исторгнул из недр её звериный рык, грассирующий звук:
   "а" переходяшее в "о" и "е".
   Вот, где оно, его звериное подсознание-то и прорывается:
   а-а-о-о-е-е.
   Он сидел у прохода, смачно хрустя чипсами, чем действовал Димону на нервы. Коробка чипсов, которую передала Стасу хорошенькая Влада с противоположного ряда, была только следствием его недовольства. Причина же скрывалась гораздо глубже.
  
  
   Не хрусти, - сказал Димон.
   Что-о? - не понял Стас.
   Я говорю: не хрусти. Ничего не слышно.
   А-а. А я думал: не грусти, - ответил Стас и предложил ему угоститься, замычав, - м-м-м?
   Не-а, - отказался Димон.
   А что ты хотел услышать?
   Ну, например, где ты вчера так долго ошивался?
   Да замутил там одно дело.
   Ну и как успехи?
   Всё путём.
   Ты гонишь.
   А тебя это чешет?
   Да меня уже прёт конкретно от твоей скрытности. Ты, случаем, не Скорп?
   Аск.
   Что, в натуре?
   Типа того.
   Теперь ёжик допёр, чего ты втыкаешь.
   Ты меня уже сам достал.
   Тогда колись, тёлку снял?
   О-о.
   Что сие означает?
   Сие означает: о-о.
   Кончай прикалываться. Ясно: значит, снял. Я же вас видел.
   Ну что тебе сказать: девушка конкретная. Есть на что глаз положить. Я как увидел её, меня аж зашкалило. Природа наградила подругу такими аксессуарами, что закачаешься. И вот прикинь, не прошло и пятнадцати минут, как мы уже лобзались с ней под окнами её кекса. Башню мне сорвало капитально.
   Ну, ты, я вижу, конкретно залип.
   Не оторвать.
   Ты бьёшь рекорды, Стас.
   А то. Это тебе не крокодилов кадрить. Это - уже для продвинутых.
   А кличут её как?
   Ангела. Или просто Геля.
   Звучит. Сегодня опять с ней зависаешь?
   Ну, ясный перец. Но ты настройся, что она придёт к нам в номер. Так что, Димон, тебе придётся в это время прогуляться.
   Е-е.
  
  
  
  
   Буки
  
   Чтобы скрыть недовольство, Димон отвернулся к окну и некоторое время взирал на пейзаж, пока веки его сами собой не смежились. Правда, подремать ему тут же помешал бодрый голос Софии, взявшей в руки микрофон.
   - Ещё раз, доброе утро всем актёрам, поэтам, художникам и музыкантам, и прочей художественной интеллигенции, ведущей беспорядочную половую жизнь.
   - Доброе утро, София, - ответила ей хором богема.
   - Как видите, день у нас сегодня замечательный,
   а замечательный он ещё и тем, что сегодня - пятница,
   а пятница, как вы знаете, - развратница, - быстро и весело затараторила она, - потому что это - день Венеры, которая покровительствует Весам и Тельцам,
   поэтому у них сегодня настоящий день удовольствий,
   а для всех остальных - прекрасное время для знакомства.
   Но это по солнечному календарю.
   А по лунному, который традиционно считается женским календарём, вечером начнётся день Огненного меча - один из самых мощных дней, когда нельзя спорить с женщинами.
   - Почему это? - спросил кто-то.
  -- Потому что в этот день пробуждается энергия кундалини. Правда, лучше всего её пробуждать с помощью тантры.
   Ну-ка, ответьте мне те, кто уже принимал участие в наших турах! Что вас привело снова к нам? Случайно, не тантра?
  -- Тантра! Тантра! - ответили те, кто уже имели представление о ней. В основном, мужчины.
  -- А может всё-таки викка? - хитро сощурилась София.
  -- Викка! Викка! - наперебой заголосила женская половина.
  -- Вести тантру будет наш водитель. Ведь он только по совместительству водитель. А на самом деле, - врач-психотерапевт, практикующий спонтанную йогу.
   Водитель на мгновение оглянулся, оторвавшись от дороги, и смущённо улыбнулся всем.
   - Вчера у вас был довольно волнительный день, - продолжила София. - Вы впервые познакомились друг с другом. Надеюсь, многие остались довольны выбором, который мы сделали за вас. Правда, есть и такие, кто разочаровались в жребии. Но встреча двоих - это всегда перст божий. Здесь не надо задумываться, почему и зачем. Главное, что вы, наконец, встретились.
   Ведь, что самое трудное в той жизни, из которой вы сбежали в наш лав-тур? Это поиски партнёра, это лимит времени на его поиски и постоянные сомнения в правильности выбора. А здесь уже выбор сделан за вас. Как говорится, свыше. Вам остаётся только принять его или на свой страх и риск действовать самостоятельно.
  
   София, сваха лукавая, словно пастырь, оглядела своих агнцев и внутренне усмехнулась, заметив, что не все из них последовали указаниям перста божьего. Многие, как и в первый день, сидели на прежних местах. Девушки с девушками, парни с парнями. Вместе находились и музыканты из известной рок-группы. Хотя пять или шесть новых пар уже уселись согласно жребию. Но без улыбки смотреть на них было невозможно.
   В первом ряду слева низкорослый крепыш Александр едва доставал головой до плеча длинноногой и худой Ренате. Справа наблюдался возрастной мезальянс. Убелённый сединами иностранец, явный жених по интернету, кликнувший на ссылку "замуж - за рубеж", теперь обнимал за плечи юное создание, фронт-жiнку той самой группы Айрину. Подбор Софии определённо строился на противопоставлении и дополнении качеств партнёров.
  
  
   Веди
  
   - Ведь поймите самую главную мысль: без любви жизнь бессмысленна. Даже если у вас есть всё в этой жизни, а любви нет, у вас ничего нет. А любовь - это не какая-то непостижимая вещь в себе, а вполне достижимое всеми чувство. И вам очень скоро предстоит убедиться в этом на практике. За оставшиеся шесть дней я сотворю из вас новых людей. Людей любящих. Homo amans.
   - А вы, что, Господь? - насмешливо произнёс скандальный режиссёр Роман, скрывавший своё лицо за тёмными очками.
   - Скорее, Госпожа, - улыбнулась София. - И ещё неизвестно, кто из нас главнее. Но не будем отвлекаться. Любовь, говоря вашими словами, господин режиссёр, - это действие, это экшн. Это определённый механизм, действие которого мы вчера и запустили. Я не буду раскрывать вам пока все секреты, но повторю, что достичь это чувство вполне возможно. Для этого нужно соблюдать только некоторые принципы.
   Первый и самый главный: в голове у вас должна засесть одна единственная мысль: я влюблюсь, я здесь - чтобы влюбиться. Если вы поверите в это, любовь к вам обязательно придёт. Я уверена в этом на сто процентов. Мысль побеждает всё, она разрушает стены. Потому что будет задействована карма. Вернее, первый кармический закон:
   Всё, что вы задумали, обязательно сбудется.
   Поскольку мысль первична...
  
   - А как быть с тем, что в начале было слово? - вновь с усмешкой обратился к ней режиссёр Роман.
   - И слово было у бога, и слово было бог? - продолжила София. - Если верить Иоанну, то так оно и было. Все религии построены на вере. Я же руководствуюсь лишь знанием. Чистым знанием. А оно утверждает, что слово - это звуковая форма мысли, и значит, вторично. Тройца существует, но именно в такой последовательности: мысль - слово - дело. Да, что говорить: через шесть дней вы сами убедитесь в этом, в непреложности этого закона.
   - Или не убедимся, - скептически добавил режиссёр.
   - Или не убедитесь. Если будете повторять про себя другую мысль: я не влюблюсь, я никого не полюблю. Мне это совсем не нужно. Далее.
   Второй важный принцип, которому вы должны придерживаться, это: полный и добровольный отказ от секса на протяжении пяти дней.
   - Как это так! Да, что это такое? Мы так не договаривались! - сразу послышались недовольные голоса.
   - Иначе не будет результата.
   - Но почему?
   - По той простой причине, что преждевременный секс убивает любовь. Вы можете расслабиться и раньше, но только по достижении искомого чувства.
   - А если очень хочется?
   - Вы взрослые люди, и вольны поступать, как вам угодно. Но в этом случае фирма не даёт никакой гарантии и снимает все обязательства. Далее.
   Вы все приехали сюда влюбиться. Казалось бы, нет ничего проще. Но так бывает лишь в 16 лет. Контингент же у нас подобрался далеко не юный, и влюбиться вам уже проблема.
   Тем более, что, судя по вашим анкетам, многие из вас вообще не могут полюбить. Поэтому вы сюда и приехали. Вам это никак не удаётся в силу разных причин. Но, в основном, всё дело в первой неудачной любви, которая разбила вам всю жизнь, а сама оказалась вытесненной из вашей жизни.
   Поэтому. Третий принцип. Раз уж вы не можете влюбиться, я и забираю от вас сверхзначимость этого момента. Я вам запрещаю влюбляться. Чтобы вы перестали даже думать о своих неудачах на этом фронте.
   Я предлагаю вам заняться совсем другим делом. То, что вам ближе: соблазнять друг друга. Ведь это всем известно. Гораздо приятнее, чтобы тебя любили, чем любить самому. Тем более, что взаимная любовь - вещь достаточно редкая. Обычно, один любит, а другой лишь позволяет себя любить.
   Поэтому ваша задача на ближайшие три дня, - влюбить в себя своего партнёра. Любыми, всеми доступными вам способами. Как говорится, не ждите милостей от природы, а сами побуждайте других к этим действиям, - София замолчала, потому что заметила, что пару человек уже усыпила своей лекцией.
   Наступившая тишина неожиданно прервалась жлобливым мужским голосом из третьего ряда.
   - За что же мы тогда деньги платили, если нам всё придётся делать самим?
  -- Ну, во-первых, это не такие уж и большие деньги, если сравнивать с секс-туром, где вам, действительно, всё преподнесут на тарелочке и нужно только расслабиться, чтобы получить удовольствие. А во-вторых, любовь сейчас такой же товар, как и секс. Причём, очень дефицитный товар. А вы платите фирме лишь за посреднические услуги. И в третьих, жадность - это порок. Это главный враг вашей третьей чакры. Поэтому развивайте свою щедрость. Чем больше вы отдадите, тем больше получите. Таков закон.
  -- И если я не влюблюсь, то деньги получу обратно?
  -- Конечно.
  -- А как вы узнаете, то человек влюбился? - спросила Рената. - Это разве видно?
  -- Ещё как видно. Влюблённого человека видно за версту.
  -- А ты считаешь, меня можно полюбить? Как ты считаешь? - повернулась Рената к своему соседу.
  -- Думаю, можно. Только мне это, честно говоря, по барабану, - ответил Александр.
   - Как? - удивилась Рената. - Неужели я тебе по барабану?
   - А ты как думала! Меня ведь никто не спрашивал, с кем я хочу сидеть, - кивнул он на Софию. - Посадили рядом с тобой, и всё.
   - Но я ведь такая высокая. И блондинка.
   - Разве что блондинка! А высокие у меня уже были. Сыт по горло.
   - София! Вот скажите, - обратилась Рената к гиду. - Ну, разве можно заставить влюбить в себя другого человека?
   - А вот заставлять ни в коем случае нельзя. Потому что любовь - это вольная птица, она боится любого принуждения и мгновенно улетит от вас.
   - Так что же делать? Я ему по барабану. Реально.
   - Это не важно. От вас требуется вначале лишь непосредственный интерес к нему. Помните, что любовь - всегда жертва.
   - Да, я это знаю.
   - Полностью отдавайте себя партнёру, ничего не требуя взамен. И если даже ваша любовь поначалу не взаимна, не пугайтесь. Когда вы бескорыстно отдаётесь другому человеку, при этом вы не можете не вызвать в нём ответного чувства.
   - Но, если честно, мне никогда не нравились коротыши.
   - Рената, любовь не оперирует такими категориями: нравится, - не нравится. Это в сексе все непременно хотят обладать только высокими, красивыми и стройными. А любовь зла - полюбишь и козла. Извините за выражение.
   - А вот скажите мне, в чём тогда смысл любви? - с хитрецой в голосе вновь обратился к Софии скандальный режиссёр.
  -- Вы не сможете понять смысла её, пока не соединитесь с той силой, которая создала вас.
  -- И кто же нас создал? - ухмыльнулся Роман.
  -- А вы ещё не знаете?
  -- Ну почему же? Знаю: мама-папа.
  -- Мама-папа сотворили ваше тело, а оживила вас энергия божественной любви. Но, к сожалению, сейчас эта энергия в вас спит.
   - Вот как!? И когда же она проснётся?
   - Скоро. Уверяю вас, что очень скоро. Не пройдёт и шести дней. Думаю, вы не стаете возражать, что любовь - это слияние двух душ. Вашей и вселенской. Мужской и женской. Или двух однополых душ. Душа ведь не имеет пола, в отличие от секса. И когда вы почувствуете, что вам не нужен секс, это главный признак, что вы влюбились. Истинная любовь убивает секс.
  
   Глаголь
  
   - То есть вы хотите сделать из нас здесь импотентов? - послышался озабоченный мужской голос известного политика с третьего ряда, - или ещё чего хуже - голубых?
   - Ни в коей мере, - София подождала, пока утихнет хохот, - скорее, наоборот. Только полюбив, вы в полной мере ощутите всё наслаждение от секса. А кратковременное бессилие возникает только на переходном этапе, пока зародившееся чувство к душе вашего партнёра не перенесётся и на всё его тело.
   - А вы сами хоть верите в то, что говорите? - с издёвкой спросил Роман.
   - Конечно, - улыбнулась она. - Иначе бы я не стояла тут перед вами. Всё это я уже прошла на собственном опыте. Скажу больше: мне удалось слиться не только с родственной душой, но ещё и с...
  -- А целоваться нам хоть можно? - перебила её Айрина.
  -- Даже нужно.
  -- А как насчёт мастурбации? - не успокаивался скандальный режиссёр.
  -- Мастурбируйте себе на здоровье! А почему это вас так интересует?
  -- Ну как же! Это же тайна! Тайна соприкосновения с хаосом. Единение с самим собой. Ведь невозможность найти свою вторую андрогинную половинку и вынуждает человека обратиться к мастурбации.
   - И петтинг тоже можно? - с акцентом спросил по-русски седоватый иностранец, поглаживающий Айрину за плечо.
   - Не возбраняется.
  -- Вряд ли я смогу полюбить этого старого пенька, - сморщила носик Айрина.
  -- Почему же?
  -- Ведь я люблю другого.
  -- То-то я смотрю, вы так бледны, - намекнула София на её вид. - Зачем же вы тогда сюда приехали?
  -- Чтобы испытать себя...
  -- Каким образом?
  -- Проверить свои чувства. Так сказать, проверка на любовь.
  -- Надеюсь, испытания пройдут успешно? Хотя... Наверняка, этот пенёк из Мюнхена приложит все усилия, чтобы вас отвоевать, - София вздохнула. - А остальные примите, пожалуйста, к сведению всё, что я сказала, и начинайте уже действовать.
   - Мы имеем впереди какая-то остановка? - спросил седоватый немец.
   - Что, уже приспичило вам, Гарри?
   - Не понимаю.
   - Коля, - обратилась София к водителю, - остановись, пожалуйста, когда будем проезжать ближайший лесочек.
  
  
   - Стас, ведь ты далеко не красавец, в отличие от меня, - расплылся Димон в самодовольной улыбке, продолжая прерванный разговор, - и откуда у тебя такой успех у женщин, не пойму?
   - Не знаю, это тебе лучше у них спросить. Но заметь, я никогда не прикладывал к этому особых усилий.
   - Наверно, есть в тебе какое-то обаяние.
   - Спасибо, разглядел.
   - Но ведь одного обаяния мало.
   - Правильно, - согласился Стас, заметив, что их подслушивают. Он определил это по заинтересованному взгляду Славы и по напряжённому, неестественно поставленному уху Влады. Поэтому он зашептал Димону почти в самое его ухо, - ведь смотри, внешне я спокоен, даже равнодушен. Единственное, что может меня выдать, это - глаза. Вчера я чуть не прокололся на этом.
   Задумавшись на какое-то мгновение, Стас замолчал, но вдохновлённый лекцией Софии, он решил приоткрыть Димону ещё кое-какие свои секреты.
   - Но глазами я и приманиваю свою жертву. Думаешь, легко влюбить в себя? А ведь с девушкой без любви нельзя. И вот где начинается чудная игра. Игра в футбол, - вновь понизил Стас голос, - где она вратарь, а я нападающий, и должен забить мяч в ее ворота. Но чтобы выиграть, надо играть не по правилам. Не по её правилам. Она ждёт от меня нападения, - не дождётся. Я никогда не стану атаковать её в лоб: пустая трата времени и сил. Пускай другие так катают мяч. Я лучше споткнусь и упаду, чтобы выманить её из ворот или заработаю штрафной, чтоб бить уже наверняка, - Стас повернул голову в сторону Влады. - И потом, женщина не любит скорости в игре.
   - Ошибаешься. Тут, главное, быстрота и натиск.
   - Может, тебе и удаётся иногда забить быстрый гол. А я не тороплюсь, это не в моём характере. Тут скорее: тише едешь, дальше будешь. Да и куда мне спешить, если я знаю наверняка, что рано или поздно ворота будут моими.
  
  
   Добро
  
  -- Ну, как тебе, вчера? - между тем спросила подругу Слава.
  -- Не знаю, - Влада пожала плечами. - Как-то непривычно. Берегиня. Богиня-мать. Матриархат. Мне кажется, всё это чепуха. Я больше придерживаюсь традиционных взглядов.
  -- Ты просто привыкла, что всем заправляют мужчины. А теперь всем заправлять будем мы.
  -- Вряд ли. Это же полная переоценка ценностей. Всё с ног на голову.
  -- В Элевсине было ещё круче. Мне там так понравилось. Поэтому я и взяла тебя сюда с собой.
   - Лучше бы ты этого не делала! Чтобы там София ни говорила, мне кажется, я вообще не способна никого здесь полюбить. Зря ты меня подбила в этот лав-тур.
   - Для того и подбила, - ответила Слава, - чтобы у тебя больше не было этих мыслей.
   - Я сейчас вся какая-то замороженная, - вздохнула Влада. - Все чувства будто умерли во мне.
   - Успокойся. Скоро у тебя это пройдёт.
  -- Не знаю. Пока что ничего не радует меня в этой жизни. Ни мальчики, ни девочки.
  -- Умеешь же ты внушить оптимизм!
  -- Я давно уже в аскезе. Никто мне не нужен. На всех я смотрю с равнодушием.
  -- Прекрати. Если ты ещё раз скажешь что-нибудь подобное, я вообще перестану с тобой разговаривать. Вот что ты сейчас делаешь? Ты намеренно программируешь себя на негатив. А это делать ни в коем случае нельзя. Что сказала София? В жизни мы получаем то, что себе намыслили. Это ведь закон осуществления. Всё осуществляется. Ты запрограммировала себя на аскезу, вот тебе и результат. Мысли позитивно. Думай о том, что на всех ты смотришь с любовью. Что тебя всё радует в этой жизни: и мальчики, и девочки.
  -- К чему это ты клонишь?
   - Ладно, Влада, ты вот лучше скажи, почему это мы должны жить по календарю, который придумали мужчины? Если у нас давно уже есть свой женский календарь. Эти мужики ничего лучшего не смогли придумать, как произвольно дать каждому месяцу разное количество дней. А ведь проще и естественнее жить по лунному, в котором их всегда одинаковое количество. И не надо гадать, какой сегодня день: достаточно лишь взглянуть на луну.
   - Правда, днём её не видно, - возразила Влада.
   - Ну и что! Можно дождаться ночи. Вот за что нам ещё нужно побороться: за введение женского времени. Когда общество вновь перейдёт с солнечного цикла на лунные ритмы, тогда победа женщин будет окончательной.
  
  
   За окнами автобуса горы то отдалялись, то приближались. Вот склоны подступили совсем вплотную, и вдоль дороги замелькали мощные стволы смерек. Затем их бег замедлился, и когда автобус остановился, София попросила всех мужчин выйти.
   - А кто не хочет?
   - Прогуляйтесь, я хотела бы поговорить с девушками наедине.
   - Что ещё за тайны такие? - недовольно пробурчал один из мужчин, которому не хотелось выходить.
   - А это уж наше дело. Николай, это тебя тоже касается. - Она дождалась, пока водитель не вышел из салона. - Ну, всё. А теперь, девочки, забудьте всё, о чём я тут распространялась, потому что всё это я говорила больше для мужчин. Как вы сами понимаете, все эти сказочки про любовь предназначались для их ушей. Всё равно: когда мужчина влюбляется, он видит перед собой не реальную женщину, а некий образ, придуманный им самим. Только они способны на всякие там платонические чувства. А бестелесную любовь нам совсем не понять. Кто бы там, что ни говорил, а женская любовь - совсем другого рода: это сплав чувств и тела.
   - Ну, с этим вообще-то можно поспорить, - как бы между прочим заметила Рената.
   - Но я сейчас не об этом. Как бы там ни было, а вы принимаете участие в любовном эксперименте. И если у мужчин - своя игра, то у вас - совсем другая, о которой они не должны догадываться. Первый уровень, который им предстоит пройти - это флирт. Это ни к чему не обязывающая игра в чувства. Подать мужчинам надежду, зажечь в них огонь и возбудить желание, - не мне вас учить, как это делать. Это в вас заложено природой.
   Не забывайте: мужчины, в отличие от нас, возбуждаются только одним местом. Поэтому вовсю стреляйте глазками и показывайте, как вы сексуальны. Но чтобы всё не свелось к банальному сексу - держите их на расстоянии. Только так мужчина возжелает вас сердцем. А не тем местом. Я думаю, за пару дней вы с этим справитесь. Теперь ваша очередь прогуляться.
  
  
  -- Не забывайте, что у женщин, - между тем, говорил Николай собравшемуся возле него мужскому полу, - в отличие от нас, возбуждение начинается в голове. И чтобы оно спустилось вниз, вам нужно приложить максимум усилий.
   Не ведите себя пылко и страстно, как мартовские коты. Не пожирайте взглядами аппетитные попки. Иначе вы испортите всё дело.
   У женщин ведь отсутствует здравый смысл.
   Им обязательно нужны какие-то выкрутасы. Вот, например, она вроде бы даёт понять, что на всё согласна. Но только ты делаешь ответный ход, как она совершенно меняется и делает вид, что она даже и не думала об этом. А всё это для того, чтобы вызвать у нас чувство вины и неопределённости.
   Есть одно волшебное слово любви. Оно действует на всех женщин. И чем красивее женщина, тем сильнее оно на неё подействует.
   Это слово
   НЕТ
  
   Когда ты чувствуешь, что тебя не уважают, скажи ей это слово.
   Пусть ей станет страшно, что она может потерять тебя.
   Весь великий принцип любви сводится к одному -
   к твоему жёсткому желанию уйти от неё.
   Как только она начинает сводить тебя с ума своими женскими выходками, - не обижайся. Не хнычь и не груби.
   Спокойно дай ей понять, что сейчас она может потерять тебя.
   Тем самым ты становишься призом, за который ей придётся побороться.
   И наоборот, когда ты идёшь у неё на поводу, она перестаёт уважать тебя. И ей уже с тобой неинтересно.
  
  
   Ё
  
   Следующую остановку автобус совершил уже на тихой улочке в центре Мукачева. Плавно отошла дверь, и вся их разношерстная группа длинной вереницей потянулась к выходу. Димон, выскочив вперёд, элегантно подал руку сначала Владе, а затем Славе.
   - Ну, а ты обойдёшься, - махнул он рукой Стасу.
   - Это почему, пра-ативный? - жеманно произнёс тот.
  
  -- А это городская ратуша. Обратите внимание, - талдычила уже что-то своё София.
   Пожилого иностранца, между тем, интересовало кое-что другое.
  -- Айрина, а что значит "проверка на любовь"?
  -- Тебе, Гарри, это не понять.
  -- Тогда объясни.
  -- Как-нибудь в другой раз.
  
   - Ты не туда смотришь. На Владу посмотри, - шепнул Димон Стасу, - какие косяки она тебе бросает.
   - Да, ладно, - сконфузился он, - может, это она тебе их бросает. Мы весь рядом стоим.
   - Куда - мне. Я ведь в подростковой группе.
  
   В залах исторического музея это заигрывание взглядами продолжилось. Влада и Слава словно специально маячили у них перед глазами, постоянно хихикали и перешёптывались друг с другом.
   - Влада, перестань, хватит строить Стасу глазки.
   - Не думай, что они станут любезничать с нами, если не приложить к этому усилий.
   - Но для этого не обязательно флиртовать.
   - А если ждать, пока они сами подойдут, закончится весь тур.
   - Но видишь, они всё равно не ведутся.
   - Ещё поведутся. Не забывай, что у нас появились конкурентки.
   - А Димон, разве тебе не нравится?
   - Слишком смазливый. А такие чересчур избалованы вниманием к себе.
  
   - Не пойму я, что между ними общего, - покачал головой Димон, улыбаясь им издали.
   - На контрасте подруги играют, - со знанием дела ответил Стас.
   - Ну, с Владой всё ясно: легче блистать на таком фоне. А Славе-то, что от этого? Она ведь проигрывает.
   - Та пользуется отражённым светом. А вдруг ты обратишь и на неё внимание, - тонко подметил Стас. Скорпион натуральный. Умеет же поддеть.
   - То есть Влада - тебе, а мне предлагаешь заняться Славой? Спасибо, дорогой.
   - Ну, что ты хочешь. Закон природы: красавцам всегда достаются уродины.
   - А красавицам - уроды, - съязвил в отместку Димон.
  -- Но-но. Совсем я не урод. Какой же я урод?
  -- Но ведь и не красавец?
  -- Как видишь, не красавец, но я так уверен в обратном, что только этим женщин и беру
   - А мне Влада нравится.
   - Бери её, если хочешь. Она мне совершенно безразлична. С меня уже достаточно и Гели.
   - Как же, возьмёшь её теперь! Если она на тебя уже ведётся!
  
  
   Есть
  
   - Ребята, идите к нам, - призывно махнула рукой им Влада.
   Она уже сидела со Славой за длинным столом в кафе, куда их привезли на обед. Димон с подносом в руках отошёл от кассы, Стас всё ещё рассчитывался талончиками с кассиршей. В очереди за ним толпились нетерпеливые изголодавшиеся лав-туристы. Испарения от огромных кастрюль с борщом и киселём, запахи от судков с котлетами, картофельным пюре и тушеной капустой будили и без того зверский аппетит. Димон, не теряя времени, естественно, уселся рядом с Владой, оставив Стасу место рядом со Славой.
   - А тебе не кажется, что нас тут маловато, - показал Стас на пустующие места за столом, - может, ещё кого-нибудь пригласим?
   - Кого ещё? - не врубился сразу Димон.
   - Хотя бы вон ту рыженькую, - кивнул Стас на рыжую девушку за барной стойкой, - кажется её, Лидия зовут, - сделал он вид, что приглядывается к её бейджику.
   - Я не против, - смекнул, наконец, Димон.
   - Вот и сходи за ней, будь добр.
   - Мальчики, вы чего? -забеспокоилась вдруг Влада.
   - А что такое? - осклабился Стас.
   - Вам что, нас не хватает? - встревожилась и Слава.
   - Хватает, - насмешливо произнёс Стас, - только Лидия нам не помешает.
   Через минуту Димон, действительно, привёл с собой рыжую барменшу, которая выставила с подноса на стол бутылку вина "Лидия" и четыре бокала.
   - Ну, вы и мастера разыгрывать, - рассмеялась Влада.
  -- Ну, что, - наполнив бокалы, поднялся Стас, - за вас, девушки!
  
   - Минуточку внимания, - неожиданно обратилась София ко всем лав-туристам. - Я вижу, что вы все проголодались, но ничего не поделаешь. Значит, задание на обед такое. Кушать вы можете только вытянутой рукой, не сгибая ни в коем случае локоть.
   - Вы что издеваетесь над нами! Это ж невозможно! - послышались возгласы.
   - Очень даже возможно. Вы только додумайтесь, - как!
   - А я видел по телеку, как один комик это делал. Такой смех!
   - Я жрать хочу! Дайте мне пожрать нормально! - недовольно заявила одна очень важная персона.
   - Ну, зачем вы подсказываете? - недовольно произнесла София.
   - А-а, - догадался Димон, - вот в чём дело. Нужно не самому есть, а кормить друг друга.
   - Наконец-то, - покачала головой София. - Ну, всё. Начинайте.
  -- Ой, так неудобно, - протянула Влада.
  -- Надо только приспособиться, - сказал Стас, поднося ложку к её губам.
   - Разве этот борщ можно есть? - сморщила та носик.
  -- М-м, никогда не ел ничего подобного, - завёл глаза кверху Димон, не отказываясь от ложки, протянутой ему Славой.
  -- Лучше, чем в ресторане! - поддержал его Стас, когда и Влада стала кормить его с ложки.
  
  
   Живёте
  
   А в это время Оксана, остановившись перед калиткой, за которой просматривался двухэтажный особняк с серым фасадом и виноградником во дворе, нажимала кнопку звонка. Через минуту на крыльцо вышел благообразный щупленький старичок. В своём двубортном костюме он выглядел подтянуто и моложаво.
   - Здравствуйте, Иштван Шандорович. Это я вам сегодня по объявлению звонила.
   - Оксана? Давно жду вас. С нетерпением, - открыл он калитку, - проходите в дом.
   Несмотря на солнечный день, в гостиной был полумрак - из-за полузадёрнутых гардин. Напротив камина стоял старинный круглый стол с двумя стульями.
   - Будьте, как дома. Сейчас я приготовлю кофе. Кофе у меня настоящий, - с кофеином, потому что я покупаю только сырые зёрна, которые сам и обжариваю, - последняя фраза доносилась уже из кухни.
   На стене вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, висели картины. Противоположную стену над кожаным диваном украшали черно-белые фотографии в овальных рамках. Невнимательно разглядывая их, Оксана подошла к открытой двери в кухню, но там никого не было. Удивлённая, она пошла дальше рассматривать фотографии и даже вздрогнула, когда из проёма другой двери с подносом в руках неслышно вышел старичок.
   - Так, Оксана, вы уже освоились? Садитесь, садитесь.
   Привычным движением холёные старческие руки выставили на стол кофейный сервиз: фарфоровые чашки, пузатую сахарницу и высокий кофейник с изогнутым носиком. Затем, не пролив ни капли, он наполнил обе чашки дымящимся кофе.
   - Спасибо, Иштван Шандорович.
   - Берите сахар. Сам я пью без сахара. Атеросклероз. А в остальном, я чувствую себя прекрасно. Разве я похож на старика?
   - Нисколько, - Оксана посмотрела на него, и ей стало не по себе от его цепкого взгляда. Ложечка непроизвольно забилась о стенки чашки.
   - А душой я совсем ещё молод. Только теперь я начинаю ощущать все прелести жизни. Как ни странно, но только, когда жизнь проходит, начинаешь сильнее ценить её. Всё, что она тебе даёт.
   - Вы живёте один?
   - Да, жена умерла, дети разъехались, хоть и помогают, но редко теперь бывают у меня.
   - У вас такой большой дом. Наверно, тяжело одному?
   - Ну, силы во мне ещё есть? Да и женским вниманием не обделён. Как вы считаете, Оксана, могут у меня ещё быть любовницы? - его дряблые щёки разошлись в улыбке.
   - Не знаю, - смутилась она.
   - Вы такое прелестное дитя, Оксана.
  
  
   Зело
  
   - Да ну вас! - поджала губы Влада. - Вы что, голодные?
   - Ещё какие, - двусмысленно протянул Стас и так посмотрел на Владу, что той сразу стало ясно и без этих слов. И не только ей.
   Димон, сидящий рядом с ней, впервые поймал взгляд Стаса, обращённый не ему, а девушке. Что это был за взгляд! В нём было столько внутреннего огня, глубины и страсти, что, как ни старайся, как ни пыжься, Димон никогда не смог бы придать всё это своему взгляду, потому как не было у него внутри и сотой доли этого. Во мне есть только лёгкость и игривость. Так вот, оказывается, чем он женщину берёт. Он впервые позавидовал его глазам, глазам Скорпиона.
   - А котлету будешь? - предложил Стас Владе.
   - Нет, я мясо не ем, - с гордостью ответила она.
   - Что, вегетарианка? - спросил её Димон, кормя, между тем, с ложки свою визави.
   - А ты как думал.
   - Фигуру соблюдаешь?
   - Нет, из моральных соображений. Не могу заставить себя есть трупы.
   - А что ж ты тогда ешь?
   - Йогурты, салатики всякие, мюсли. Всё, в чём нет живой души.
   - Считаешь, что в салате нет души? - насмешливо спросил её Стас.
   - А разве есть?
   - Конечно. Всё, что дышит, в том есть душа. А злаки тем более есть нельзя. Потому что зерно содержит зародыш жизни. Так что вегетарианцы очень сильно заблуждаются, питаясь травой. Они тем самым уничтожают множество жизней.
   - Чем же мне, по-твоему, тогда питаться?
   - Солнце, воздух и вода, - усмехнулся он, - это лучшая еда.
   Влада сразу замолкла с недовольным видом. Отведав немного тушёной капусты с вилки Стаса, она попросила его, чтобы он попоил её киселём из стакана. Затем она отодвинулась подальше от стола, и как бы невзначай, перекинула ногу за ногу. Стас, бедный, аж закашлялся. Довольная произведённым эффектом, она решила проверить, насколько ещё может простираться её могущество.
   - Стас, ты не подашь мне салфетку?
   Стаканчик для салфеток на их столе был пуст. Стас нехотя поднялся и принёс салфетку с другого стола. Она выжидающе посмотрела на него. Он вытер ей губы, едва скрывая раздражение.
   - Ну, и как кисель? -спросил Стас.
   - Вот кисель замечательный. Ещё бы выпила.
   - А ну, дай мне попробовать.
   Стас отпил из стакана, который она приставила к его губам, и чуть не поперхнулся.
   - Его же пить нельзя!
   - Что, серьёзно? - поддержал его Димон и, попробовав из стакана, который держала Слава, брезгливо сморщил нос, - бр-р, какая гадость!
   - Что, действительно, нельзя пить? - на всякий случай спросила Слава.
   - Нельзя, - серьёзно заявил он.
   Влада красила губы и едва сдерживала улыбку, чтобы не смазать помаду.
  
   Иже
  
   - Ещё кофе?
   - Нет, спасибо, Иштван Шандорович.
   - Называй меня просто Иштван. У венгров принято называть только по имени. И потом, мне это будет приятно.
   - Я хотела бы на первое время снять комнату у вас. Я сейчас живу у сестры, но у неё и без меня тесно.
   - Ну, конечно, деточка, что за вопрос? Раз у тебя такое положение, я не могу не помочь. Ко мне уже многие девочки обращались, и я никому не отказывал. Я ведь понимаю: Ужгород манит вас с гор. Здесь все блага, культурная жизнь. Но чтобы устроиться здесь, нужно где-то жить. Пойдём, я покажу тебе комнату. Это на втором этаже, - он поднялся со стула и направился к лестнице.
   - И сколько это будет стоить, Иштван? - последовала она за ним.
   - Мне деньги, конечно, нужны. Но я буду рад, если ты только будешь жить у меня. Одиночество, вот, что меня пугает. Часто не с кем словом перемолвиться. А ты, я вижу, девушка скромная и порядочная. Вот, смотри, это твоя комната.
   На самом деле, это была спальня. Потому что главенствовала в ней большая двуспальная кровать. И Оксана это сразу поняла. Но всё же присела на кровать.
   - Спасибо вам, Иштван. Я просто не знаю, как вас благодарить.
  -- Это тебе спасибо, что пришла к старику. Ты такая милая, - он неожиданно провёл рукой по её волосам.
   Оксана испуганно подняла на него глаза, но он продолжал гладить её по голове, как ребёнка, обводя её странным взглядом.
   - Мне уже пора, - привстала она.
   - Куда тебе спешить? Ты ведь только пришла, - притворным голосом заговорил он, слегка удерживая её за плечи.
   - Я сказала сестре,... что ненадолго, - задрожал её голос, но она решительно встала и теперь уже смотрела на него сверху вниз. И этот старик!
   Оксана первой спустилась по ступенькам вниз.
   - Так мы с тобой договорились? Когда ты ко мне переезжаешь?
   - Как только решу некоторые проблемы.
   Иштван щёлкнул замком и выпустил её.
   - Буду ждать с нетерпением.
   - До свиданья, - облегчённо вздохнула она. Хлопнув калиткой, она вышла на улицу и долго ещё чувствовала спиной и затылком его похотливый взгляд с крыльца.
  
  
   Йота
  
   Тем временем София вела свою группу по старинному замку в предместье Паланок.
   - Считается, что Мукачевский замок связан с потусторонним миром. И ведёт туда вот этот колодец, который якобы был выкопан с помощью нечистой силы. Глубина его 85 метров. Но воды в нём нет. Вы можете убедиться в этом, бросив камень вниз.
   Лав-туристы, обступившие колодец, охотно поверили Софии, услышав глухой звук лишь спустя какое-то время после броска, и тут же отпрянули от колодца, когда вслед за этим послышалось изнизу какое-то завывание.
   - Раньше там была вода. Докопался до неё один мужичок, который, на деле, оказался чёртом. И когда он не получил плату за свой труд, то обиделся, прыгнул в колодец и был таков. А вода сразу же исчезла.
   - А это, случайно, не он сейчас...? - испуганно спросила Айрина.
   - Именно он, - улыбнулась София и повела затем свою группу во внутренний дворик, - к памятнику хозяина замка князю Корятовичу. Указательный палец потемневшей бронзовой фигуры сверкал, как золотой.
   - Говорят, что если подержаться за него, то можно избавиться от всех грехов.
   Все, без исключения, по очереди подержались за этот палец.
   Спустившись к подножию 68-метровой горы, увенчанной крепостными стенами и башнями, София предложила всем отдохнуть на зелёной лужайке и послушать водителя.
   - Коля, тебе слово.
   Николай, крупный осанистый мужчина, широко улыбнулся и неожиданно скинул с ног сначала одну, а затем и другую туфлю.
  -- Можете последовать моему примеру. Это так здорово - почувствовать ногами землю. Не бойтесь, не простудитесь. Она ведь, как и вода, живая. Дышит. Если представлять её как Землю, как планету. Присядем на неё в позе йога. Она, между прочим, женского рода, эта наша Мать-Земля. Где-то там внутри клокочет магма, бурлят подземные воды, она даже испускает газы...
  -- Ну, как тебе не стыдно! - перебила его София.
   - Но не будем отвлекаться, - продолжил Николай. - Прежде чем говорить о тантре, я хотел бы несколько слов сказать о кундалини. Многие из вас мало, что знают о ней. И это неудивительно. Ведь знания о кундалини всегда держались под большим секретом. Почему? Да потому что с одной стороны она олицетворяет женское начало в человеке, а с другой стороны представляет ту самую энергию, что и дух святой у христиан или рух у мусульман.
   Изображают её в виде спящей змеи, которая свернулась у основания позвоночника в крестцовой кости, и если её разбудить, она выйдет тем же самым путём, каким она вошла в человека при рождении, то есть через его родничок.
   Конечно, никакая это не змея, а самая настоящая энергия Вселенной или коллективного бессознательного, та самая божественная энергия любви, о которой говорила Софья, и которая с тех пор, как родничок затянулся, спит в нас мёртвым сном.
   - Поэтому для того, чтобы вы смогли полюбить, - добавила София, - вам и необходимо эту энергию разбудить. И тогда в вас проснётся богиня Шакти. И вы на деле убедитесь, что бог есть любовь.
   - София, а вы случайно не видели мой фильм? - с детской непосредственностью обратилась к ней Рената.
  -- Какой?
  -- Который как раз об этом. Он так и называется "Богиня". Как я там полюбила.
  -- Представьте, видела. Но я что-то не заметила, чтобы вы там кого-нибудь любили. Скорее, вы там были немножко не в себе.
  -- Вы это заметили? Заметили, да? Но я и в жизни такая, как видите: не от мира сего. А почему? Потому что любви в этом мире нет. Она есть только там. Я ведь была там, в запредельном мире. И всё время записывала, о чём они там говорят. Оказывается, всё, о чём они говорят, это - любовь. Я целую тетрадку исписала только одним этим словом.
  -- Рената, давайте поговорим об этом чуть попозже.
  -- Хорошо. Я только хочу пригласить всех, кто заинтересовался, прийти сегодня вечером на презентацию моего фильма.
  -- А где это?
  -- В кинотеатре "Ужгород".
   - А пока я продолжу, - сказал Николай. - Кундалини, если её разбудить, проходит на своём пути три стадии. На физическом уровне - это сексуальная энергия. На эмоциональном - она переходит в энергию любви. А на духовном уровне сексуальность исчезает и переходит в Божественную всепроникающую энергию любви или просто в Любовь с большой буквы.
   Поднять же её очень просто. Если воспользоваться техникой спонтанной йоги. Для этого Кундалини надо провести через все энергетические центры, называемые чакрами. Как это сделать, я научу вас позже.
   Помните только, что нельзя бросать начатое на половине. Иначе можно пострадать от вызванной и неиспользованной энергии. И тогда в вас пробудится не Шакти, а свирепая богиня Кали, которая повергла ниц даже великого бога Шиву, поставив ногу на его грудь.
   Итак. Прижмите свою правую ладонь к сердцу.
   Это - ваша четвёртая чакра. Всего их - семь. Каждый день недели отвечает за свою чакру. Вчера на вас оказывал влияние центр вашего бессознательного. Это - солнечное сплетение. Он находится чуть выше пупка или, как говорят под ложечкой.
   А сердце - это место, где гнездится ваш дух.
  -- Дух или душа? - заинтересовался Димон.
  -- Душа гнездится в голове.
   - А чем тогда отличается душа от духа?
   - Душа видит, слышит, обоняет, вкушает и осязает. Заберите у неё все эти пять чувств, - и будет ваш чистый дух. Душа - смертна, дух - бессмертен.
  
  
   Како
  
   Солнце слепило прямо в глаза. Димон прикрыл его ладонью. Живописный замок словно парил над холмом посреди долины. Холм был овальным, как половина яйца.
   - По преданию, - продолжала рассказывать в микрофон София, -раньше Замковая гора стояла на правом берегу речки Латорица, но однажды жители города проснулись и с ужасом обнаружили, что гора эта вместе с замком перенесена на левую сторону, на равнину.
   Оторвавшись от пейзажа за окном, Димон тут же наткнулся на взгляд Влады и сразу понял по выражению её глаз, что взгляд послан не ему, а дремавшему у окна Стасу. Он невольно посмотрел на её голые коленки и тяжело вздохнул.
  -- Чего так тяжело? - не открывая глаз, спросил Стас.
  -- Да я уже спокойно не могу на них смотреть, - зашептал ему в ухо Димон, чтобы не услышала Влада.
  -- С чего бы это?
  -- А ты будто не знаешь. Бубенчики гудят, как колокола.
  -- Бедненький. А ведь впереди ещё пять дней без секса.
  -- Я, наверно, не выдержу.
  -- Ты лучше повторяй про себя: я люблю, я люблю.
  -- Издеваешься?
  -- А думаешь, меня не распирает? Ты просто делай, как я. Не смотри на них, и всё.
  -- Нет, я так не могу, - сказал он и поглядел на Софию, одиноко сидящую на переднем сиденье.
  -- Ну, ты и Демон! Просто секс ходячий, - покачал он головой и, прикрыв глаза, вновь отвернулся к окну, чтобы подремать.
  -- Ладно, Стас, ты мне лучше скажи... как мне себя вести, чтобы понравиться Скорпиону?
  -- Ты на что намекаешь? - живо развернулся к нему Стас.
  -- Женщине-скорпиону, я имею в виду.
  -- Значит, ты хочешь ей понравиться? Я понял. Но только знай, что вначале ей должен понравиться ты.
  -- А если я выбрал её?
  -- Тогда у тебя ничего не получится. Как ни старайся! Скорпион всегда выбирает сам.
  -- Что же мне делать? Как её добиться?
  -- Её нельзя добиться. Как, впрочем, и меня. Ни с наскока, ни с засады, - напрасный труд!
  -- Что же тогда, сидеть, сложа руки?
  -- Вот именно! И делать то, что я захочу. Всё зависит от моего желания: захочу, - будешь на седьмом небе от счастья, нет, - станешь мучиться, как в аду.
  -- Ну, это уж слишком: зависеть только от твоих желаний.
  -- Ничего не поделаешь, выбирай сам.
  -- На черта ты мне сдался тогда! - усмехнулся Димон. - У меня тоже могут быть свои желанья, - он отвернулся и посмотрел на Владу, вернее, на её коленки.
  -- Ну и напрасно, - горячо шепнул ему на ухо Стас.
  -- Что напрасно? - не поворачиваясь, ответил Димон.
  -- Если ты сразу откажешься от борьбы.
  -- Но тогда ты противоречишь сам себе, - обернулся он.
  -- Нисколько. Мне нужен такой соперник, который бы смог понять меня и вёл бы себя так, как будто он поддаётся мне, а на самом деле вёл бы свою линию.
  -- Ну, ты и хитрец! - вновь усмехнулся Димон.
  -- Только тогда я смогу ему покориться. Но это может и сломать меня. И я зайду в такие дебри, из которых потом не выбраться.
  
  
  
   Люди
  
  -- Всё повторяется, - неожиданно сказала Рената, - от чего ушли, к тому и пришли.
  -- Ты это о чём? - удивилась Айрина, которая пересела к ней на обратном пути.
  -- Да об этом новом увлечении - элевсинскими мистериями.
  -- А ты была в Элевсине?
  -- Конечно. И после той поездки поняла, что женщина, наконец-то, займёт достойное место в жизни.
  -- Каким образом?
  -- Смотри: новая эра началась с двухтысячного года. А двойка представляет собой женское начало. И теперь целое тысячелетие женский принцип будет доминировать над всем. Женщина возвращается.
  
  
  -- Дима, - вдруг обратилась к нему Влада, - ты не хочешь со мной поменяться местами? Мне надо со Стасом поговорить.
  -- Окей, - неохотно согласился Димон. Её бесцеремонность уже стала его раздражать. Он поднялся и пропустил на своё место Владу. Но вместо того, чтобы пересесть к Славе, он прошёлся между рядами и присел на переднее сиденье рядом с Софьей.
  -- Что-то случилось? - с удивлением обернулась она к нему.
  -- А можно на ушко? - застеснялся он водителя.
  -- Можно.
   Демон наклонился к её уху и что-то прошептал.
  -- Я тебя тоже, Дима, - ответила София без всякого стеснения.
  -- Правда? - удивился он.
  -- Да, всем сердцем и душой. Как и всех здесь присутствующих.
  -- А муж об этом знает?
  -- Ты можешь смеяться, Дима, но он уже давно всё знает, - кивнула она на водителя и усмехнулась.
  -- Я очень рад, - Димон встал и, покачиваясь между рядами, пошёл по проходу, а затем уселся рядом со Славой.
  
   Та скучно смотрела в окно, и чтобы не умереть со скуки, Димон сразу перешёл на шутливый тон.
  -- Отдыхаешь, однако?
  -- А что?
  -- Отвечу откровенно, - деланно заокал он, - одержим огнём.
  -- Чем же я могу тебе помочь? - усмехнулась она.
  -- Отдайся - озолочу, - шепнул он ей на ушко в стиле поручика Ржевского.
  -- Очень оригинально, - опешила Слава в его стиле.
  -- Откажешь, - обидишь.
  -- Окей - неожиданно оживилась она. - У меня так давно не было ни с кем качественного секса. Только надоело это делать по быстрому. Я хочу, чтобы это длилось долго, часами.
  
  -- Странный ты какой-то, - между тем говорила Влада Стасу, - то глаз не сводишь с меня, а теперь даже не смотришь в мою сторону.
  -- Разве? - спокойно повернулся он к ней.
  -- Может, я тебя чем-то обидела?
  -- Да нет.
  -- Что-то не то сказала?
   Он покачал головой.
   - Ну, что ты молчишь? Я ничего не могу понять.
  
  -- Так иногда хочется мужчинку, - потянулась Слава к Димону с явным намерением поцеловаться, - аж, невтерпёж.
   Неожиданно запиликал и затрепыхал телефон в её пиджачке. Она недовольно вынула свою мобилочку и, нажав кнопочку, приложила к своему уху.
   - Алё.
  -- Привет, доця, - послышалось из трубки, - ну, как продвигаются твои дела?
  -- Мамуль, я тебе потом перезвоню, ладно? - выключила она телефон. - И зачем я только брала его с собой? Ну, что же ты?
  -- Знаешь. Я уже перехотел.
  -- Почему? Я что-то не то сказала?
  -- Ты, как мужик, в самом деле. Мне так не нравится.
  -- А думаешь, девушкам это нравится? Я просто показала тебе, как это выглядит со стороны, когда вы пристаёте к нам.
  
  
  -- Дело не в этом, - сказал Стас.
  -- А в чём? - спросила Влада.
  -- А в том, - он внимательно посмотрел на неё и собрался уже ответить, но передумал, - что нам лучше держаться подальше друг от друга.
  -- Но почему, Стас?
  -- У тебя бесподобные глаза, Влада, в них можно запросто влюбиться. А вот этого я и боюсь как раз, - он отвёл взгляд.
  -- Боишься?
  -- Да, боюсь, что стану сам не свой. Поэтому давай лучше забудем обо всём. Нам не стоит быть вместе...
  -- Напрасно ты так думаешь.
  -- Я понимаю, что всё это глупо. Мне хорошо с тобой. Но ничего не получится.
  -- А вдруг получится?
   Он промолчал.
  -- Думаешь, я тебя разочарую?
  -- Я не знаю, и поэтому нам лучше не переходить этой грани. Давай на этом и закончим разговор.
  -- Как хочешь, - обиженно отвернулась она от него, но вскоре опять повернула голову.
  -- А если я постараюсь тебя не разочаровать? - прозвучала, наконец, фраза, которую он так ждал и которой так сильно добивался.
  
  
  
  
  
   Мыслете
  
   Дорога от гостиницы до центра занимала минут семь. Ровно столько и было на часах Димона, когда он вышел после ужина из кафе: без семи семь. Дорога шла под уклон, и спускаться по ней было одно удовольствие, - не то, что возвращаться! Боясь опоздать, Димон на всякий случай прибавил шагу.
   Вскоре ноги его понесли сами, и в конце спуска он развил такую скорость, что, взмахни руками, он бы полетел, - если бы был влюблён.
   Но влюблён он не был и поэтому не взлетел, а так как сразу остановить он себя не смог, то выскочил на проезжую часть, где чуть не угодил под машину.
   Чёрный "форд-скорпио" промчался в полуметре от него.
   Обругав себя,
   и куда ты так летишь, никуда она не денется,
   далее он пошёл уже обычным шагом, тем более, что после плотного ужина приятная тяжесть в желудке располагала к прогулке.
   Оксану он заметил ещё издали, возле сквера. И, как оказалось, в самый последний момент.
   Она была в синем платье и уже уходила в узкий переулок, не видя его. Мгновение, -
   и скрылась за углом.
   - Оксана! - догнал он её. - Ты уходишь? Мы же на семь договаривались.
   - Я пришла, смотрю: тебя нет.
   - И ты вот так просто могла уйти, не подождав?
   - А я никого никогда не жду. Тем более, если меня не ждут.
   - Значит, ещё секунда, и мы бы с тобой уже не встретились? - удивлённо спросил он и с укоризной сам себе ответил, - да-а.
   - Дима, я спешу сейчас. Я и приходила-то сюда предупредить тебя, что иду в кино.
   - В кино? - только и переспросил Димон.
   - Да, это здесь, за углом. Сестра взяла билеты на семь часов, - сообщила Скорпия, ничего больше не объясняя. Она словно отняла у него дар речи: он смотрел на неё с немым укором во взгляде.
   - Если хочешь, - сжалилась она, - можешь встретить меня после фильма. Он заканчивается в десять часов.
   - В десять? - как-то уже безразлично переспросил он. Яд от укуса уже начал действовать.
   - Да, это две серии, - вогнала она жало ещё раз и невозмутимо пошла дальше по переулку. Он остолбенело смотрел, как она удалялась.
   Потерянная ухмылка медленно сходила с его лица.
   Он почему-то не догадался проводить её до кинотеатра.
  
   Раз, два, три, четыре, пять, - вышел Демон погулять, - насмешливо сказал он сам себе, - вот тебе и раз! Вот она была и - нету.
  
   вверх.
   резко
   взметнётся
   на коромысле
   то другая
   Если сильно нагрузить,
   одну чашу весов
  
   Так и сломаться недолго!
   Для равновесия просто необходим равный по весу груз.
   Этим противовесом вполне могла бы стать другая девушка,
   и Димон уже ясно представлял себе какая.
   Ангела!
   Вот, кто бы мог его сейчас спасти. Он оглянулся. Но возле торцевой стены, увитой виноградом, никакой книжной раскладки не было, как не было и самой Ангелы.
   Вот тебе и два!
   Сам не свой, весь перекошенный внутри, он побрёл к тому месту, где ещё вчера стояла раскладка. В оживлённых местах их обычно выставляют те книжные магазины, рассуждал он, которые сами находятся в глухих переулках.
   Значит, надо искать этот переулок. Вспомнив, куда свернул вчера автофургон с книгами, Димон поспешил к тому перекрёстку, а за углом пошёл уже, куда глаза глядят, доверяясь лишь наитию.
  
  -- Оксана! - помахала ей сестра рукой у кинотеатра. - Скорее! Уже фильм начался.
  -- Иди сама, я не пойду, - сказала Оксана. - Мне нужно встретиться тут кое с кем.
  -- Но как же так!?
  -- Рита, иди сама! Я тебя встречу после фильма.
  
  
   В одной из витрин внимание Димона привлекло цветное картонное изображение какой-то женщины в полный рост. Была она одета в синее сари, в ногах её серебрилась луна, за спиной золотилось солнце, над головой сияло двенадцать звёзд наподобие эмблемы евросоюза, а в воздетых кверху руках она держала золотую калиновую ветвь.
   Лицо её показалось ему знакомым, а вывеска LOVE TOUR лишь подтвердила его догадку: это было лицо Софии. Он постоял ещё немного перед ней, затем решительно толкнул дверь, но она оказалась запертой.
   Вот тебе и три.
  
   Книжная витрина не заставила себя долго ждать. Но на двери висела табличка "переучёт". Вот тебе и четыре.
   Димон решил было идти дальше, но на всякий случай заглянул внутрь, прижав нос к стеклу: рядом с пожилой женщиной возле книжных полок он заметил вдруг Ангелу.
   - Геля! - радостно постучал он по стеклу.
   - А, это вы? - открыв дверь, удивилась она, - как вы нашли меня?
   - Это было не так легко.
   - А откуда узнали моё имя?
   - Вот это было уже полегче.
   - Вы что-то хотели? - оборвала она его, будучи не в настроении воспринимать сейчас его каламбуры.
   - Да. Увидеть вас.
   - Увидели. И что дальше? Я сейчас занята. У меня полно работы.
   - А после работы?
   - И после, - несколько вызывающе ответила она и потянула на себя дверь, чтобы прикрыть её. Вот тебе и пять.
  
  
   Наш
  
   Оксана тем временем в задумчивости стояла перед витриной магазина женской одежды. По её виду трудно было определить: то ли она разглядывала платья на манекенах, то ли не решалась зайти в магазин. На втором этаже этого старинного двухэтажного здания с башенкой на крыше открылось вдруг одно из окон, и из него выглянул Андрей.
   - Оксана! Ну что же ты стоишь, не заходишь?
   - А я не знаю, где у вас тут вход.
   - Заходи в магазин. Я тебя сейчас встречу.
   В магазине к ней из лабиринта стоек, сплошь завешенных юбками, платьями и костюмами, тотчас подскочила молоденькая продавщица.
   - Добрый день, что вам угодно?
   - Мила, это ко мне, - остановил её назойливую любезность Андрей, вышедший откуда-то из подсобки. Здесь он чувствовал себя хозяином. - Оксана, проходи. Мы с мамой уже ждём тебя.
   - Я не очень опоздала? - спросила она, поднимаясь по внутренней лестнице вслед за ним на второй этаж.
  -- Можно сказать, что пришла как раз вовремя, - намекнул он, что ему приходилось ждать её и подольше.
   - Да, удобно тебе, когда работу и дом разделяет лишь лестница.
   - Знаешь, иногда это надоедает, - пожаловался он, пропуская её в квартиру, - мама! - крикнул он затем, - встречай гостью.
   - Здравствуй, Оксана, здравствуй деточка, - выплыла из столовой его дородная и радушная мама, - а ты совсем не изменилась.
  -- Зато у вас всё так круто поменялось.
  -- Да, жизнь сейчас не стоит на месте. Вот только у Андрея ничего пока не меняется... в этой жизни, - намекнула она.
  
  
   Он
  
   - Ещё минутку, - придержал Димон дверь. - Прощу прощения, но вчера меня кое-кто самым наглым образом опередил.
   - Не надо было опаздывать, - открыла Геля дверь пошире.
   - Поэтому я и пришёл сегодня пораньше, чтобы отплатить ему той же монетой.
   - Вы очень откровенны.
   - Я знаю, что у вас сегодня с ним свидание.
   - Откуда вы всё знаете?
   - Просто Стас - мой приятель, и он не держит от меня секретов. Кстати, открою вам один из них, - заговорщически перешёл он на шепот, - он очень любит поиздеваться над женщинами.
   - Неужели? - не очень испуганно прошептала она.
   - Его даже прозвали так - маркиз де Стас.
   - Вот бы никогда не подумала. На меня он произвёл совсем другое впечатление. Он скорее Захер Мазох какой-то. Вы просто на него наговариваете.
   - На самом деле, он и то и другое. Не даром я его Омутом зову. И потом, его просто не устраивает эта роль, - совсем другим тоном добавил он. А вдруг садомазо ей, как раз и в тему?
   - Какая ещё роль?
   - Которую вы ему предложили. Он любит сам разбивать сердца, а не утешать уже разбитые.
   - Это он вам тоже рассказал? - изменилась она в лице.
   - Да, - легко сознался Димон.
   - Но тогда вы просто подло пользуетесь его доверчивостью.
   - Так же, как и он - вашей, - быстро нашёлся он.
   - Как это понимать?
   - Просто сейчас он, именно в эти минуты, встречается с другой девушкой. И даже выгнал меня из номера, чтобы я им не мешал. Мне некуда было деваться, поэтому я и пришёл сюда.
   - Вот как! Никогда бы не подумала. Но я даже и не думала с ним сегодня встречаться, хотя и обещала. Не знаю, что он ещё вам там наплёл, но этим роль его вчера и ограничилась. Так что передайте ему, чтобы он не ждал меня и даже не искал.
   - Но я пришёл сюда вовсе не за этим.
   - А зачем?
   - Чтобы пригласить вас в ресторан, - с ходу предложил он. Да и куда её девать, если Стас будет рыскать по всему городу в поисках её.
   Пригласите её в ресторан. Или в театр.
   Женщина -Весы требует для себя роскоши.
   - С такой девушкой, как вы, разве можно разговаривать на улице?
   - А вы любите утешать разбитые сердца?
   - Я люблю.
   - А вас, случайно, не Демон зовут?
   - Случайно. Это что, Стас проговорился?
   - Да. Только на демона вы совсем не похожи.
   - А так? - Демон скорчил свою фирменную рожу.
   - Так - похожи, - засмеялась она.
   - Геля, так, в какой ресторан вас пригласить?
  -- В "Корону", - потеплел её голос, а в глазах появился интерес.
  -- А где это?
  -- На Театральной площади. Там, где вы и познакомились со мной.
  
  
   Покой
  
   Димон, сообразив, что двух свиданий на вечер ему вполне достаточно, решил больше не искушать себя и вернуться в тургостиницу. Поднимаясь в гору, он заметил, как, набирая скорость, навстречу ему спускался Стас.
   - Что, на свидание уже летишь?
   - Ага, - притормозил Стас. - А ты, я вижу, уже пролетел?
   - Ага. Так, когда мне освободить для тебя номер? - язвительно спросил Димон, вынуждая Стаса произнести нужную ему фразу.
   - Через час.
   - Ты так уверен в этом? - усмехнулся Демон и, спохватившись, отвёл взгляд, чтобы не выдать себя и не рассмеяться ему прямо в глаза.
  
   Он давно уже заметил за собой магические способности. Ещё в детстве, наблюдая за каким-нибудь прохожим, он закрывал глаза и представлял в своём воображении, как тот будто бы спотыкался. Самое удивительное, что когда он открывал глаза, этот прохожий, действительно, спотыкался на ровном месте.
   Потом эти шалости забылись, но способности остались, и он часто представлял себя этаким магом, то белым, то чёрным, в зависимости от минутного настроения или от собственного каприза.
   Кроме того, он свято верил в магическую силу слова - в его обратную силу. Он знал по собственному опыту, да и по опыту других, что если что-то загадаешь вслух наперёд, оно никогда не сбудется. Потому что оно уже сбылось, - на словах, и в эту же самую секунду! Сбылось как бы на другом уровне.
   А дважды одно и то же не происходит. Как бы ты ни был в чём-то уверен, только ты об этом с уверенностью сказал - всё, тому уж не бывать!
   Многие знают об этом, но делают это неосознанно. Пожелав что-то наперёд, тут же спохватываются и три раза сплёвывают - тьфу-тьфу-тьфу! Или те же три раза стучат по дереву. Или по тому, что попадётся под руку. Тем самым, охраняя сказанное от лукавого. Тот ведь не может схватить мысль, пока она не материализовалась в слове.
   Демон же, в отличие от многих, очень часто сознательно пользовался этой обратной силой. Не всегда, правда, успешно. Оттого, что некоторые из сведущих тут же прикусывали язык или складывали фигу и мысленно отсылали порчу обратно. Поэтому тех не брали ни сглазы, ни уроки, ни призоры.
   Демон же, спрашивая Стаса, так ли он уверен в том, что приведёт Ангелу, уже знал всё наперёд, чем дело кончится. Ему просто интересно было лишний раз удостовериться в непреложности этого закона и ещё раз утвердиться в человеческой глупости.
  
   - Конечно. В восемь она заканчивает работу. Пока раскладку увезут, пока мы погуляем, в общем, в девять можешь выйти на прогулку сам. Тебя, кстати, там Слава сейчас разыскивает. И куда, говорит, он сразу после ужина сбегает?
   - Об этом тебя сейчас, случайно, Влада не спросила?
   - Да, ну её! Я побежал.
   - Смотри, не споткнись, - посоветовал ему Демон напоследок, и не удержавшись, тихо прыснул со смеху.
   Но Стас не споткнулся. Развив скорость, он в конце спуска успел притормозить и не выскочил на проезжую часть. Он споткнулся гораздо позже, и на ровном месте, когда Димон уже отвернулся.
  
  
   Рцы
  
   Поднявшись по лестнице на второй этаж, и не обнаружив за столиком дежурной, Димон мимоходом приоткрыл дверь служебной комнаты, где сидела горничная.
   - Вы что-то хотели? - смущённо спросила та. Держа перед собой зеркальце, она красила губы новомодной увлажняющей помадой.
   - Да, дежурную, - двусмысленно намекнул он.
   - Она сейчас придёт, подождите. А вы, из какого номера?
   - Из пятого.
   - Лав-туристы? - усмехнулась она.
   - А что в этом плохого?
   - Да у вас только одно на уме.
   - А разве это не у всех на уме? Разве это не может быть на уме у такой девушки, как вы?
   - А я сейчас ухожу, мой рабочий день закончился, - встала она из-за стола и так метнула глазками, что можно было завестись с пол-оборота.
   Демон знал, конечно, что его внешность производит на некоторых девушек определённое воздействие, и сразу понял, что ему здесь может кое-что обломиться: он почти всегда безошибочно угадывал это по одному лишь взгляду.
   - Не думал, что такие красотки... такие красотки работают здесь горничными.
   Красоткой её можно было назвать, лишь грубо ей польстив, но лесть - это единственное, чего никогда не бывает много. И как ни груба твоя лесть, как ни фальшива, любая жертва скушает её за милую душу.
   - Шутите, наверно? - зарделась она, поправляя рукой волосы.
   - Нисколько.
   И тут Димон обратил внимание на её пальчики. Это были те самые "дамские пальчики", от которых он со своей художественной натурой и тягой к прекрасному всегда сходил с ума: удлинённые, округлые, с нежной, едва не прозрачной кожей. Те самые идеально оформленные породистые женские ручки с узкой ладонью, с хищно выпуклыми заострёнными ноготками и завершённые безупречным маникюром. Дамские пальчики, которым так и хочется доверить самое ценное, что у тебя есть.
   - Таким девушкам, как вы, - продолжал он,- не номера убирать, а самим снимать номера где-нибудь за границей.
   - Скажете ещё, - разошлись её губы в улыбке: она на миг представила это себе. Вот что ещё привлекало в ней - её губы! Припухлые и растянутые, губы представительствовали на её лице. Слегка приоткрытые, подчёркнуто блудливые, они всем своим видом выражали бесстыдство.
   - Разве эти ручки созданы для такой работы?
   - Все вы так сначала говорите, - присела она на край стола.
   - А потом? - подходит он к ней совсем близко.
  -- А потом начинаете приставать, - раскрыла она перед ним все карты. А при таком раскладе, самое верное, сейчас, - озадачить её.
  
   Слово
  
   - То есть вы считаете, что в отношениях между полами не должно быть никакого примитивизма, а должна быть некоторая возвышенность и отстранённость или, проще говоря, вульгарные понятия должны непременно замещаться менее понятным научным языком или попросту облечены в поэтическую форму?
   Протараторив без всякого выражения эту дежурную фразу, и тем самым "перегрузив" горничную, Димон, не давая ей опомниться, пока та пыталась вникнуть в суть сказанного, осторожно подвёл её к восприятию другой своей мысли, которая теперь могла восприниматься ею как приказ.
   - Ты знаешь, - прошептал он, перейдя ко всему ещё и на "ты", - твои влажные губы просто созданы для поцелуя.
   Это было странно видеть: но её губки разомкнулись ещё шире в каком-то хищном оскале, и она как бы невзначай провела по ним языком.
   - Это, наверно, они от помады такие? - добавил он.
   - Ну почему же от помады?
   Димон неожиданно наклонился к ней и сорвал лёгкий поцелуй.
   - У, какая прелесть, - завёл он глаза от восторга, - какая прелесть, - и, не встречая особого сопротивления, вновь жадно приник к её губам, и долго не отрывал своего поцелуя, вращая языком, словно желая показать ей, что хочет выпить её до дна, до последней капли. При этом он нежно гладил кончиками пальцев её шею и даже под конец слегка приподнял её, чтобы у неё в прямом смысле слова земля ушла из-под ног. - Это называется, знаешь как? - выдохнул он, - поцелуй души.
   - Скорей всего, от души, - покусала она свои губы, - всю помаду слизал.
   - А есть ещё поцелуй бабочки, - присел он рядом с ней на стол.
   - Это как? - заведённая им, она провоцировала его уже сама.
   - Это когда целуют лишь взмахами ресниц. Никогда не пробовала?
   - Нет.
   - Тебя как зовут?
   - Сусанна, - ответила она, поворачивая ключ. - Или Жужа.
   - Венгерка, что ли?
   - Да, ты мне тоже нравишься. Похож на этого, ну, который "Окна" ведёт. Такой же соблазнительный.
   - Почему такой же? Я куда более соблазнительный, чем этот противный тип. А твои пальчики, ну, просто чудо, - взял он её руку и особым образом поцеловал чуть ли не каждый её пальчик, задержавшись на мизинчике, - они просто созданы для того, чтобы играть на флейте, Жужа, - прошептал он и весь замер, когда она другой рукой, как бы невзначай, коснулась его молнии, - или Сусанна.
  
   Когда губ её и пальчиков ему уже стало не хватать, он тут же полез к ней под юбку.
   - Нет, нет, только не это, - мигом убрала она его руку, - остынь. Какой быстрый!
   - Да я такой.
   - Вот походи со мной недельку, тогда, может, я и позволю.
   - Я уеду через недельку.
   - Твои проблемы. К тому же у меня жених есть. Он сейчас в армии, и я обещала ему, что сохраню себя в целости.
   - Хорошо хоть, он целоваться тебе не запретил, Жужа.
  
  
   Твёрдо
  
   Приятный бархатный голос. Можно заслушаться, такой тембр. Диктор говорил по-венгерски. Вытянув ноги, Димон умиротворённо сидел в кресле перед телевизором и курил сигарету.
   Он расслабился. Его внутренняя перекошенность, благодаря Сусанне, куда-то исчезла, уступив место тому благословенному чувству равновесия, к которому он всегда только и стремился.
   Раздражительно скрипнув, злобно хлопнула дверь. Она всегда чутко передавала настроение того, кто за неё хватался. Димон даже головой не пошевелил на приход Стаса.
   Мгновенный сквозняк развеял дым, и в номере повисла, несмотря на приятный бархатный голос, угнетающая тишина. Стас нависал у него за спиной.
   - И тебе, конечно же, всё понятно, что он там говорит? - наконец, нарушил тот своё молчание.
   - Конечно. Передаёт последние известия: Омут также пролетел над Ужгородом и очень быстро почему-то вернулся назад.
   - А там не сообщается, почему он так быстро вернулся?
   - Нет.
   - Жаль, а то мне очень бы хотелось узнать об этом у тебя.
   - А я тут при чём?
   - А кто ещё мог приложить к этому руку? Только ты знал о нашей встрече, да ещё улизнул сразу после ужина. Ну, признайся же, - с хитрецой он испытывающе посмотрел ему в глаза.
   - Ну да, конечно, - рассмеялся Димон, иначе он не смог бы сдержать усмешку в своих глазах, - она исчезла, а я виноват. Конечно. Или ты думаешь, что я такой всесильный, такой всемогущий, что взял да и увёл её вместе со всеми её книжками? А затем строго-настрого предупредил её, чтобы она с тобой не встречалась? Как, оказывается, легко говорить правду!
   - Ты такой, что всё можешь. Ну, ладно, - смягчился Стас, - а там ничего не говорится, что пока я отсутствовал, ты успел уже и горничную закадрить?
   - Нет, - застигнутый врасплох, Демон скорчил гримасу, застигнутого врасплох, - об этом диктор умалчивает.
   - Жаль, - взяв со стола яблоко, Стас смачно надкусил его и язвительно заметил, - а что, она, действительно, умеет делать поцелуй бабочки?
   - Это она тебе рассказала? - выдал себя Демон.
   - Нет, диктор, - Стас сел на свою кровать, - иду сейчас по коридору, а она там делится с дежурной своими впечатлениями.
  -- Ну надо же, - усмехнулся сам себе Демон.
  -- И потом, нашёл с кем связаться. Ну, почему ты такой не разборчивый? - Стас давал выход своей язвительности, - Ты, как тот Фауст, который заключил договор с чёртом, а всё для чего? Чтобы соблазнить какую-то модистку.
   - Не скажи. У каждой можно найти недостатки. Я же ищу лишь достоинства. У одной - это может быть чудный ротик, у другой - не менее чудесные пальчики.
   - Понятно.
   - А сейчас я иду, - замялся он, поднявшись, - ещё к одной замечательной девушке.
   - К той своей толстушке?
   - Ага. Всё тебе надо знать.
   - Демон, ты неисправим, - покачал головой Стас, и вдруг его словно осенило, - А у неё, случайно, нет крылышек?
   - Пока не заметил, - бросил Димон, подходя к двери. Ну и, пройдоха, этот Омут. Всё он мгновенно просекает.
  
   Из освещённого фойе он вышел в сумерки: темнело прямо на глазах. Откуда-то сверху лилась музыка. Димон поднял глаза и на балконе второго этажа увидел два знакомых лица.
  
  
   Ук
  
   - Опять этот Димон куда-то пошёл, - заметила Влада, выдыхая сигаретный дым.
   - Да пошёл он этот Демон! - ругнулась Слава, щелчком выкинув окурок ему вслед, - зато Стас твой из номера почти не вылезает.
   - И чем он только там занимается? - пожала плечами Влада.
   - А ты хочешь узнать?
   - А почему бы и нет.
   - Наверняка, футбол по телеку смотрит.
   - И что за парней нам подсунула Светлана!
   - Ну! Никакого внимания не уделяют.
   - Что же делать? Не самим же навязываться?
   - Инициатива, по идее, должна исходить от них.
   - Это раньше так было, а сейчас, видишь, какие они пассивные.
  -- Так и ждут, чтобы им всё принесли на блюдечке.
  -- Он ведь Скорпион! Что ты ещё хочешь?
  -- Скорпион? Тогда уноси от него ноги! И скорей. Обрубай сразу все концы. Я так настрадалась от одного из них. До сих пор сердце разрывается.
  -- Не знаю. Он мне нравится пока. Тем более, я хочу его приворожить.
  -- А это тебе не аукнется? Знаю я твои штучки.
  -- А, по-вашему, по-виккански, я пока не умею.
  -- А чего там уметь! Зажигаешь свечку. Концентрируешь своё желание. Визуализируешь его, - и всё!
  -- Ладно, попробую.
  -- Короче, намекаешь, чтобы я прогулялась?
   - Слава, ты настоящая подруга. Схватываешь прямо на лету. На полчаса не больше.
   - А тебе хватит?
   - Ну, я ж не спать с ним собираюсь.
   - Хорошо, я на лавочке пока внизу посижу.
   - Как увидишь свет в окне, можешь подниматься.
  
  
   Ферт
  
   А ведь я в какой-то мере вор, в какой-то степени преступник: умыкаю девушку прямо из-под носа своего приятеля, прячу её от него, обеспечиваю себе алиби. Просто аферист какой-то в сфере межличностных отношений. Злодей-прелюбодей.
   Но ведь я ничего такого не делаю, что было бы наказуемо с точки зрения уголовного права. Нет таких законов. Я не ворую чьё-то имущество, не посягаю на чью-то собственность. Разве что на тело женщины. Но оно мне нужно, как трофей, как доказательство того, что я им владел.
   Овладеть же телом красивой девушки, - это посильнее будет, чем украсть шикарную "тачку" или ограбить банк. Во-первых, потому что ненаказуемо, а во-вторых, даёт такое же ощущение власти и могущества, как деньги и власть. Ведь девушка, обладая красивым телом, обладает такой же властью, как и владелец банка.
   Занятый этими мыслями, Димон подходил уже к ресторану "Корона" и в то же время не сводил глаз с роскошной задницы идущей впереди него женщины в облегающем серебристом платье с распущенными чёрными волосами.
   Восхищённые взгляды встречных прохожих при свете фонаря показывали ему, что перед ним шествовал достойный экземпляр. Некоторые мужчины, пройдя вперёд, даже оглядывались ей вслед, а его даже не удостаивали взгляда, будто и не шёл он за ней по пятам, отчего он чувствовал себя никем. Только тенью. Её тенью в темноте, - от фонаря.
   Но с другой стороны, какое-то предчувствие говорило ему, что эта девушка шла на свидание с ним.
   - Постойте, - с улыбкой окликнул он её. - Остановитесь, на мгновенье, вы - прекрасны.
   - Вы шутите? - с улыбкой повернула к нему голову Ангела.
   - Нисколько.
   - Лучше не шутите так, - надменно сказала она. - Ведь это же, как приговор, и кое-кто за эту фразу поплатился жизнью.
   - Мне это не грозит, - сказал Димон.
   Широкая витрина ресторана была неярко освещена, но ещё издали притягивала к себе живой, изменчивой картиной чужого пира. За тюлевой занавесью легко просматривались сервированные столы, скользящие силуэты официанток и менее подвижные фигуры сидящих в зале женщин и мужчин. Доносилась приглушенная музыка, чей-то негромкий смех и даже звяканье бокалов и перестук ножей.
   - Вы так изменились в этом платье, я вас даже не узнал, - переменил он тему. - Серьёзно, вам очень идут распущенные волосы, - он даже отошёл на шаг, с восхищением разглядывая её. - Вы будто сошли с картины Рубенса.
   - Ну, вряд ли в те времена носили такие платья, - польщённая, ответила она, но в своей привычной манере: со всем спорить и ни с чем не соглашаться.
   - Тогда, скорее, с картины Ренуара. При этом освещении в вас столько загадочной импрессии.
  -- Вы, что смеетесь?
  -- Нет, просто я думаю, к чему бы это на втором этаже гостиничные номера?
   Они зашли в ресторан, который в это время был уже почти полон, и присели за единственно свободный столик у окна. Ангела сразу же углубилась в изучение меню, вскоре подоспел и официант.
   - Что будем заказывать?
   - Так трудно что-то выбрать, - сказала Ангела.
   - Ну, во-первых, бутылочку винца закарпатского, - пришёл ей на помощь Димон, - но самого лучшего. А из блюд? Что-нибудь фирменное, для истинных гурманов. Я думаю, Геля, вы принадлежите к их числу?
   - О, да, я люблю побаловать себя.
   - Могу предложить пулярку а ля фурсель под соусом бешамель, - посоветовал официант.
   - Вы не против, Геля?
   - Нет.
   - А что будет дама на десерт? - осведомился официант.
   - Бананы в шоколаде. Такого я ещё не пробовала.
   - Ну, конечно, - усмехнулся Димон, представив, как она пробует на вкус шоколадный банан.
   - Я обожаю сладкое, - окинула она Димона благодарным взглядом, когда официант удалился, - мне кажется, вы уже успели прочитать "LOVE TOUR"?
   - Да, поэтому я и пригласил вас в ресторан, Геля. Туда, где блеск тарелок и сиянье столовых приборов, где всё в роскошном убранстве и звучит романтическая музыка.
   - Я вижу, вы уже знаете путь к моему сердцу, - растаяла она.
  
  
   Хер
  
   Влада подошла к соседней двери. Собралась постучать в неё. Даже кулачок занесла для стука. Но почему-то одумалась. Дверь была слегка приоткрыта. Сквозь тоненькую щёлочку видно было сияние телевизора.
   В коридоре появился кто-то из постояльцев. Не желая быть заподозренной в подслушивании, Влада тут же постучалась и, не дожидаясь ответа, сама открыла дверь и вошла в номер.
   Стас сидел на кровати, словно будда. Только руки он держал над головой. При этом пальцы одной руки очень быстро вращались вокруг кисти другой. Затем он словно завязал невидимый узел, затянул его и затем плавно опустил руки в стороны.
   - Стас, извини, я, наверно, помешала?
   Он смотрел на неё и будто не видел. Никакой реакции. Влада собралась было выйти, но тут услышала глубокий вдох, а затем такой же глубокий выдох.
   - Смотришь футбол? - почему-то спросила она.
   - Да, - почему-то ответил он.
   - Ясно. А почему без звука?
   - Чего ты хочешь?
   - Стас, у нас почему-то свет не горит, может, посмотришь?
   - Посмотрю, - усмехнулся он, - почему бы не посмотреть, как у вас свет не горит. - Он поднялся и направился вслед за Владой по коридору. Зайдя к ней в номер, он понапрасну пощелкал выключателем, - видно, лампочка перегорела. Только чем тебе помочь, я не знаю.
   - Придётся, видно, мне весь вечер сидеть при свече.
   - А где, кстати, твоя подруга?
   - Пошла прогуляться.
   - Может, пойдём ко мне в номер? У нас хоть свет есть.
   - Зато здесь романтичнее.
   Романтичное настроение создавала горящая свеча, начатая бутылка вина и два стакана.
   - Ну, если у вас вино есть, тогда не спорю.
   - Как видишь, есть. Можешь налить.
   Пока Стас наполнял стаканы, Влада уселась рядом на стол. Это была её излюбленная манера, - усаживаться на край стола и болтать ногами.
   - Ну, за что пьём? - приподнял он свой стакан.
   - Не знаю. Пожелай что-нибудь.
   - Тогда давай за желание.
   - Давай, - чокнулась она.
   Он быстро осушил стакан. Влада не привыкла пить вино, как сок, и, лишь пригубив его, оставила стакан в руках. Стас присел рядом в кресло.
   - А какое у тебя желание, если не секрет? - вкрадчиво спросил она, закинув ногу на ногу и покачивая туфелькой у него перед глазами.
   - Секрет, - ответил Стас.
   - Больше ты ничего не хочешь мне сказать?
   - А что ты хотела услышать? Язык для того и существует, чтобы скрывать свои желания.
   - Ты уверен? А может, у тебя их просто нет? - спросила она двусмысленно.
   - Почему же? Есть. Только очень необузданные - однозначно ответил он, - вот почему я стараюсь сдерживать себя.
   - Зачем же тебе сдерживать себя? - мягко сказала она.
   - Чтобы не терять над собой контроль.
   - Похвально. Значит, я могу рассчитывать на тебя?
   - Конечно.
   - Что ты не воспользуешься темнотой?
   - Можешь не сомневаться.
   - И даже не захочешь поцеловать меня?
   - Пока ты этого сама не захочешь.
   Влада сделала вид, что она этого уже хочет.
   Стас тут же встал, медленно склонился к ней, с явным намерением её поцеловать и уже почти коснулся её губ, но вдруг, будто передумав, вздохнул и отодвинулся от неё.
   - Нет. Ты этого не хочешь.
   - Почему ты так думаешь?
   - Я это чувствую.
   - Надо же, какой ты чувствительный!
   - Ладно, Влада, я пойду - неожиданно сказал он, - вино у тебя очень вкусное. Только футбол поинтересней будет.
   Стас добился своего. Влада сразу прекратила покачивать ножкой.
  -- Подожди, - сказала она, - налей мне ещё.
   Стас налил ей вина, а потом, подумав, и себе.
   - Скажи: я тебе хоть немножко нравлюсь?
   - Нравишься. Особенно твоя коса, - пригубив стакан, сказал он.
   - Хочешь, я распущу её для тебя?
   - Распусти, - без особого интереса сказал Стас.
   - А не испугаешься? - соскочила она со стола и принялась расплетать косу.
   - С чего бы это?
   - Те, кто хоть раз видел меня с распущенными волосами, обычно пугались.
   - А ты не думала остричь её?
   - Зачем? Это ж моя гордость, - говорила она, рисуясь своим изящным силуэтом на фоне более светлого дверного проёма на балкон, - ведь без неё я буду такая, как все.
   - Чик, и её нет.
   - С ума сошёл! В ней моя сила. Для девушки нет худшего наказания, чем остричь косу.
   Расчесав косу широким гребнем, она вдруг резко наклонилась вперёд. Волосы ринулись вниз и достали пола. Влада вновь выпрямилась в полный рост и тут же исчезла. Её лицо, грудь, руки, - всё, вплоть до лодыжек, - скрылись за густыми волосами.
   - Ну, как?
   - Вообще-то непривычно, даже как-то не по себе.
   - А так? - открыла она своё лицо, разведя волосы руками.
   - Чем-то похожа на тех ведьмочек, которых я видел у вас в Киеве, на Лысой горе. Когда нас на шабаш возили.
  -- А ведь я тоже там была, - произнесла она так, что Стасу сразу стало жутко.
  -- Что-то не припомню. Правда, там темно было, да и ведьмы все голые были...
   - А хочешь, я разденусь?
   - Не хочу.
   - Как же ты тогда меня узнаешьррррреккккк555555555? - улыбнулась она и принялась расстёгивать блузку.
   - Не думаю, что это хорошая идея, - забеспокоился он, когда она отбросила блузку на кровать. - Как бы ты не пожалела об этом.
  -- А почему ты решил, что я пожалею? - она расстегнула молнию на юбке и позволила ей упасть вниз. - Может, это ты ещё пожалеешь.
   Теперь только узкий слип и бюстгальтер слегка прикрывали её тело. Заведя руки за спину и нимало не стыдясь, Влада ловко освободилась от бюстгальтера и замерла, с трепетом ожидая прикосновения его руки. Но Стас даже не шевелился. Он словно держал паузу, боясь, что она тут же вцепится в него своими ноготками.
   - Тебе не нравится моя грудь? - лукаво спросила она
   - Мне очень нравится твоя грудь. И только потому, что она мне нравится, я не хочу тебя более ни к чему принуждать.
  
  
   Цы
  
   Официант принёс бутылку чудесного закарпатского вина,
   движением фокусника выхватил из фартука модерновый штопор,
   ножки которого в его ловких руках плотно обхватили узкую талию бутылки, - затем несколько вращательных движений, - и штопор плавно вошёл в пробку; когда же официант резво отвёл ножки в сторону, пробка подалась вверх и с легким выхлопом бутылка была вскрыта.
   Сняв пробку, официант дал понюхать её Димону, а затем разлил вино в оба бокала. Вытирая каждый раз горлышко салфеткой, он не пролил ни капли на благородную белизну скатерти и проделал всё так эротично, что даже заслужил небольшие аплодисменты от Гели.
   - За знакомство, Ангела, - поднял Димон бокал.
   - За знакомство, Демон, - чокнулась она своим бокалом и отпила глоток, - а за что вас так прозвали?
   - Я думаю, не только за те демонические взгляды, которые я бросаю на невинных девушек, - он показал этот взгляд, чем вызвал у неё улыбку. - Кроме того, у меня богатое демоническое прошлое.
   - Как интересно!
   - Мне иногда кажется, что моим пращуром был тот самый змей-искуситель, который соблазнил Еву под яблоней, пока Адам, не ведая греха, гулял по саду.
   - Под яблоней? - широко раскрыла глаза Ангела. - Вы шутите?
   - Конечно, шучу. Хотя, если честно, то Каин, первенец Евы, на самом деле, был не от Адама.
   - А от вас, - усмехнулась Ангела.
   - Конечно. Просто Адам этого не знал.
   - Да, это на вас похоже, - во всю уже засмеялась она.
   - А так? - на секунду высунул он свой язык. Язык был похож на змеиное жало.
   - А это что ещё? - покоробилась она: впечатление было довольно жуткое.
   - А что, до вас ещё не дошла такая мода на "раздвоение языка"?
   - Слава богу, нет. Чем это?
   - Обычным скальпелем в обычном косметическом салоне.
   - Ну и как ощущения?
   - Прикольно. Особенно, когда целуешь девушек в интимные места. Они просто в экстаз приходят.
   - Да, я вижу, у вас увлечение этим не на шутку.
   - Какие там шутки!
   - Ну, а кем ещё вы были в прошлой жизни? - попыталась она улыбнуться.
   - В какой? Их у меня было очень много. Те, в кого я вселялся, почему-то долго не жили. Их или убивали или они убивали себя сами. Причём, чаще всего это были богемные люди: писатели, актёры и поэты.
   - Можете их перечислить?
   - Вам уже интересно?
   - Конечно.
   - Ну, самый известный из них даже назвал в честь меня поэму.
   - Поэму "Демон"?
   - И как вы догадались? - усмехнулся он. - Правда, лучше всего он выразил меня в "Герое нашего времени".
   - Так значит, вы были Лермонтовым, сударь?
   - Не я, а дух мой. Я ведь не простой демон, а демон октября. Демон Весов. И это было моё восьмое воплощение. Он так прекрасно описал в романе мой характер. За столько лет я ничуть не изменился.
   - Ох, и мастер же вы разводить.
  -- Да, меня хлебом не корми. Дай только над кем-нибудь подшутить. А этого никто не понимает. Или воспринимает всё всерьёз. В особенности, этот гад Мартынов. За свои шуточки я и поплатился тогда жизнью. Ну, почему я так быстро сгораю? - как-то отстранённо вдруг произнёс он, глядя на Ангелу сквозь вино в бокале.
  
  
   Червь
  
  
   - Иди же ко мне, - позвала она шёпотом - иди сюда, Стас.
   Но он не пошевелился. Тогда Влада сама подошла к нему и присела рядом на подлокотник.
  -- А может, ты просто боишься девушек, а? - лукаво спросила она.
  -- Нет, - отодвинулся он.
  -- А может, ты просто боишься голых девушек? - ненавязчиво провела она пальчиком по его руке.
   - Влада, я совсем не то, что ты себе вообразила.
   - А что я себе вообразила?
   - Что меня можно коснуться пальчиком, - и я уже весь твой. Я не слишком примитивен.
   - Но я вовсе и не думала жать на твои инстинкты, - Влада встала и, взяв со стола бокал, пригубила вино, - напротив: ты привлекаешь меня совсем иным.
   - Чем же?
   - Тем, что и не проявляешь никакой активности. Мне очень нравится именно твоя пассивность. И в то же время в тебе столько напряжения внутри. Вот я сейчас тебя коснулась, а у меня до сих пор мурашки по телу.
   - Правда?
   - А сейчас вот смотришь, и я даже в темноте чувствую, как ты смотришь на меня.
   - Как же я смотрю?
   - С желанием. Причём, с необузданным... Ну что? Может пойдёшь теперь смотреть свой футбол?
   Он промолчал.
   - Или здесь уже стало поинтересней?
   Стас резко стал из кресла, и, озарённый внезапной догадкой, поднял руки вверх. Нащупав лампочку, он покрутил её в плафоне и неожиданно вспыхнувший, яркий, бьющий в глаза свет обнаружил Владу во всей её наготе. Она инстинктивно тут же прикрыла грудь скрещёнными руками и сразу же присела на кровать, вся съёжившись от стыда, испуга и негодования.
   - Выключи! - возмущённо крикнула она.
   Стас опять невозмутимо сложил руки у себя на груди и, усмехаясь, уловка с лампочкой у неё не прошла, покачал головой: исключая эту возможность, искушая этой возможностью.
   - Выключи свет, я сказала!
  -- Никто ещё не просил у меня больше, чем я предложу.
   - Да пошёл ты знаешь куда!
   В это время открылась дверь и показалась Слава.
   - Ой, я не вовремя.
   - Как раз вовремя, уйми свою подругу, - тут же вышел он за дверь.
  
  
   Ша
  
   Глядя на Ангелу сквозь вино в бокале, Димон как-то отстранённо произнёс:
   "Много женщин меня любило, да и сам я любил не одну.
   Не оттого ли тёмная сила приучила меня к вину?"
   - Но это же Есенин!
   - Правильно! - быстро нашёлся Демон, - Он был моим предпоследним воплощением. Не верите?
   - С трудом, - качает головой Ангела.
   - Ну, как же! А черный человек? "Черный человек! Ты прескверный гость". Ведь это всё про меня в нём, - с улыбкой пригубил он вино из бокала. - И как только он догадался?
   - Вы так хорошо помните его стихи? - задумчиво спросила она.
   - Я хорошо помню свои стихи, - обиженно произнёс он.
   - Я не пойму: вы шутите? Или серьёзно говорите.
   - Я, шутя, серьёзно говорю.
   - То-то, я смотрю, вы на него так сильно похожи, - с иронией усмехнулась она, - Вы ещё такой ребёнок, Дима.
   - Не спорю. Дети всегда ближе к тому, кем были до рождения.
   - А я вот, например, совсем не знаю, кем была в прошлой жизни.
   - Естественно, откуда вам это знать? Зато я знаю, - загадочно произнёс Димон, - вначале вы были простой вакханкой. А затем, кем вы только не были: и куртизанкой, и гейшей, и одалиской, и гетерой.
   - Может, ещё скажете, что путаной? - гневно произнесла она. - Или хуже того - шлюхой?
   - Ну, почему сразу шлюхой? Лучше сказать, - жрицей любви. Это не всем дано. Если Венера именно Весам передала свою красоту и чувственность, то кому, как не им ещё заниматься любовью! - намекнул он, подливая вино ей в бокал.
   - А я как раз и не люблю этим заниматься, - холодно ответила она.
  -- Я тоже, - согласился с ней Димон, - мне важен не столько процесс, сколько подготовка к нему. То, что с ним связано. И в этом, я вижу, мы с тобой похожи друг на друга. Мне почему-то так легко с тобой. Как будто я сам с собою говорю. Мы, как пара перчаток. Ты - левая, а я - правая.
  -- Да. Я знаю, самое лучшее сочетание, это - "Весы - Весы".
  -- Поэтому давай выпьем за нас. На брудершафт. Но целоваться мы не будем, - решил он поиграть на её склонности противоречить, - это так пошло.
   - Давай, - привстала она, ожидая, пока он к ней подойдёт и заведёт руку с бокалом за её руку, - но целоваться мы будем. Это так красиво.
   Поспешно осушив бокалы, они томно и манерно, как голубки, поцеловались, чем привлекли всеобщее внимание в зале.
   - Ну, вот мы с тобой и зарифмовались, - сказал он, вернувшись на своё место.
   - А разве Демон и Ангела, это в рифму?
  -- Не забывай, что когда-то я был ангелом. И у меня тоже были крылышки.
  -- А я, в какой-то степени, значит, демоница?
   Официант принёс им пулярку а ля фурсель под соусом бешамель с гарниром, и они с удовольствием принялись за трапезу.
  
  
   Ща
  
   - Ну, как так можно, как можно, - всё ещё не могла успокоиться Влада, то и дело, всхлипывая на своей постели, накрывшись с головой под одеялом. Слава, присев рядом, успокаивала её, как могла.
   - Да ладно, сладкая, не плачь. Нашла из-за кого плакать. Из-за козла какого-то Скорпиона.
   - Нет, ну, скажи, за что он так унизил меня? - высунула она голову из-под одеяла. - Что я ему такого сделала?
   - Была бы моя воля, я бы всех этих Скорпов поубивала.
   - Первый раз вижу такое...ведь хочет же меня, я чувствую...а притворяется, что не хочет.
   - А фиг его знает, что он хочет. В этом вся его натура - женщин унижать.
   - Это ж надо, как он завёл меня! Ну, разве он не сволочь!
   - Редкая причём!
  -- Как же я его ненавижу!
  -- Я тоже. Эти Скорпы только всем жизнь поганят. Лицемерный гад!
  -- Готова растерзать его на мелкие кусочки. Ах, какое бы удовольствие я получила!
  -- Ну, успокойся, - погладила она плечо Влады поверх одеяла. - Ты совсем себя не ценишь. Пойми, он просто издевался над тобой. Он просто садист. Бежать тебе от него надо. Или поступать с ним так же, как и он с тобой. Играть со скорпионом в его же игры. Это я тебе от всего сердца говорю. Как твоя лучшая подруга.
  
   Ер
  
  -- Давай закажем по коктейлю, - предложил Димон.
  -- Давай, - согласилась Ангела.
  -- Официант! - прищёлкнул он пальцами.
  -- Секундочку, - ответил тот, пробегая.
  -- Ты любишь коктейли, Геля?
  -- Обожаю.
  -- А за что ты их обожаешь?
  -- За то, что там всё смешано. И сок и алкоголь.
  -- А получается ни то и ни другое, а что-то третье.
  -- Именно. Я сама, как коктейль. Во мне столько всего намешано. И плохого и хорошего.
  -- Нам ещё два коктейля, - сказал Димон подошедшему официанту.
  -- Каких? - осведомился тот.
  -- Каких ты хочешь? - повернулся Димон к Ангеле.
  -- Мне без разницы.
  -- Мне тоже. Короче, два любых. На ваш выбор. Но нам - под настроение, - игриво закончил он.
  -- Я вижу, ты так же не любишь выбирать, как и я.
  -- Да, мне проще, чтобы за меня это сделал кто-то другой.
  
   А в это время...
   - Я давно уже не разжигал камина, - сказал Андрей, задумчиво глядя на огонь.
   - А что так? - спросила Оксана, расслабившись в кресле.
   - Тепло этим летом было, да и не для кого. Очаг в доме должна поддерживать любимая женщина, - с вызовом сказал он и с неким намёком.
   - А у тебя всё это время никого не было? - не очень доверчиво спросила Оксана.
   - Были увлечения, - пожал плечами Андрей, - да всё это не то. Я всегда их сравнивал с тобой, и, как видишь, они не выдерживали сравнения. Одна, как оказалось, любила больше мой магазин, чем меня. Другая, - замялся он, - хоть и говорит, что любит меня, - со вздохом добавил он, - да только пользуется слишком большим успехом у других. Красивая жена - это не твоя жена, - сказал он с интонацией своей матери, - вряд ли бы она смогла поддерживать этот очаг.
   - Ну, всё, Андрей, уже поздно, - как бы подвела черту Оксана и встала из кресла, - я пойду.
   - Может, ещё чайку попьёте? - вплыла невзначай в гостиную его мать.
   - Ой, спасибо большое, Анна Стефановна. Так всё вкусно было. Мне уже пора, - подошла к ней Оксана.
   Анна Стефановна не особенно одобряла выбор сына, но пока ещё не находилось другой женщины, которая бы имела на мягкотелого Андрея такое сильное влияние, как Оксана.
  
  
   Еры
  
   - А вот здесь мой Андрюша живёт, - показала Ангела Димону на двухэтажный дом с башенкой на крыше. Выйдя из ресторана на свежий воздух, они, обнявшись, скрестившись сзади руками, как давняя парочка, не спеша прогуливались тёмной улочкой.
   - Какой ещё Андрюша?
   - Мой любимый, - протянула она опьяневшим голосом.
   - Тот, который тебя бросил?
   - И который ещё пожалеет об этом. У тебя есть мобильный? Дай, я звякну с твоего.
  
   - Да, я слушаю, - поднёс Андрей к уху трубку, с недоумением посмотрев перед этим на неизвестный ему определившийся номер. - Говорите. Алё, кто это?
   - Подожди, Оксана. Пусть он тебя проводит, - сказала Анна Стефановна, и это прекрасно было слышно в трубке у Ангелы.
   - Милый, это опять я, - ответила, наконец, Ангела, - выгляни в окошко, покажу тебе горошка.
   Андрей тут же решительно выключил телефон.
   - Я тебя провожу, - сказал он Оксане.
   - Не надо, Андрей. Мне тут всего два шага идти.
   - Пусть-пусть он тебя проводит, - настояла Анна Стефановна, - время уже позднее. А завтра приходи к нам на обед. Хорошо?
   - Хорошо. До свиданья.
  
   - Ну! Даже не хочет со мной разговаривать, - обиженно произнесла Ангела, возвращая телефон Димону. - Надо же! В упор ничего не видит, а слушает только свою мамочку. Она считает, что я ему не пара. Конечно, на меня многие обращают внимание. Но разве это повод убеждать его, что я буду изменять ему на каждом шагу?
   - Естественно, - обнял Димон её за плечи. - О чем нам с ним ещё разговаривать? Если он до сих пор не понял, кто тут самая красивая, и что он может потерять, - потянулся он к ней губами.
   Ангела ответила ему. Её отчаянный поцелуй даже отдалённо не напоминал того манерного поцелуйчика в ресторане. Это было нечто похожее на мгновенный порыв ветра, на какой-то пьяный порыв из-за отвергнутой любви, на прорыв чувственности из подсознания. Это длилось мгновенье, но и этого оказалось достаточным, чтобы завести Димона, как механическую игрушку, заводным ключиком до упора.
   - Боже, сколько в тебе страсти, - прошептал он, - ты не хочешь и дальше поласкать своего горошка? Пойдём куда-нибудь в скверик, в парк?
   - Проводи меня домой, - как-то утомлённо вдруг и опустошённо произнесла она.
   - В такое детское время? Ещё нет и десяти часов, - взглянул он на часы.
   - Я просто уже устала, - вздохнула она.
   - А мы на лавочке посидим, отдохнём, - не унимался Демон. - "Дорогая, сядем рядом. Поглядим в глаза друг другу".
   - Мы ещё посидим с тобой на лавочке, мой Есенин, - усмехнулась она, - но только не сейчас.
   - Это ты из принципа, что ли, - в первый день нельзя? - напрямую спросил он.
   - Просто я не настолько ветреная, как ты это себе представляешь.
  
   Не пытайтесь ею командовать, она не станет слушаться.
   Будете настаивать, натолкнётесь на ещё большее упрямство.
  
   - Ну, хорошо, пойдём, - почему-то быстро согласился с ней Димон.
   Тем более, что в десять у меня встреча с Оксаной.
  
  
   Ерь
  
   Когда они прошли под жёлтым нимбом фонаря и растворились в непроглядной тени деревьев, из дома с башенкой на крыше вышла следующая парочка и молча последовала за ними.
   - Знаешь, я, наверно, не приду к вам завтра на обед, - неожиданно сказала Оксана.
   - Ты шутишь? Ты же только что сказала матери, что завтра придёшь, - искренне удивился Андрей.
   - Я серьёзно. Кто это сейчас тебе звонил? - с подозрением спросила она, - первая или вторая?
   - Какая разница. С этим уже давно покончено.
   - А я вижу, что продолжается.
   - Ну, это у второй ещё продолжается. Она словно хочет мне что-то доказать. Вот она, кстати, идёт, - показал он рукой на два силуэта впереди и с горечью добавил, - и каждый день она с кем-нибудь другим. Хочет таким образом вызвать ревность у меня.
   - И это у неё получается.
   - Ничего у неё не получается. Она только лишний раз доказывает, что она гулящая.
   - Раз ревнуешь, значит любишь.
   - Оксана, ты же знаешь, кого я люблю.
   - Я не знаю.
   - Тебя. Неужели ты до сих пор этого не поняла?
   - А если тебе, кто-нибудь скажет, что я тоже гулящая.
   - Нет, ты не способна на это.
   - Ты так уверен в этом? - улыбнулась она.
   - Я уверен в тебе, как ни в ком другом. Я ведь чувствую тебя, я тебя знаю.
   - Ты меня ещё не знаешь. Но всё же я очень рада, что ты так веришь в меня.
  
  
   Первая парочка свернула за угол налево, при этом Ангела невзначай оглянулась и увидела под нимбом фонаря парочку вторую.
   - А ты завтра работаешь? - спросил Димон.
   - Нет, - омрачённая увиденным, ответила она.
   - Что с тобой? Тебя словно подменили.
   - Просто я устала...Ну, вот мы и пришли, - остановилась она возле какого-то подъезда.
   - А где твоё окно?
   - Вон светится. Только на чай не надейся.
   - А на прощальный поцелуй?
   - Только в щёчку.
   Целовать в щёчку Димон не привык.
   - Ну, я пошёл? - спросил он с надеждой, что она не даст ему уйти.
   - Иди уже, иди, герой нашего времени. На сегодня уже хватит.
   - Я не дождусь до завтра.
   - Как-нибудь дождёшься. Тем более, что завтра, - открыла она секрет, - мои предки отправятся на дачу.
   - Вот с этого и надо было начинать. Тогда пока!
   - Спасибо за чудесный вечер, - крикнула она ему напоследок, но как только Димон завернул за угол, она тут же поспешила в другую сторону.
  
   Вторая парочка тем временем остановилась возле известной брамы.
   - Я хочу вспомнить твои губы, - прошептал Андрей.
   Оксана наклонилась и сама поцеловала его, да так, словно обожгла. Андрей затряс головой, как бы приходя в себя.
   - Ну, что, вспомнил? - улыбнулась она.
   - Так ты придёшь завтра? - с надеждой спросил он.
   - Нет, - мотнула она головой, тут же сокрушив его надежду.
   - Нет? - вновь потерялся он от сомнения. - Почему?
   - Потому что завтра я еду в Поляну.
   - Зачем? - ошеломлённо спросил Андрей.
   - Чтобы подать заявление на развод.
   - А я уж подумал, что к Ивану. Ты знаешь, за себя я уже давно решил.
   - Я знаю, - кивнула она, - а теперь иди. В воскресенье я тебе позвоню.
   - Только обязательно, - он повернулся и пошёл, а через пару шагов вновь обернулся и умоляюще посмотрел на неё, - хорошо?
   - Хорошо.
  
  
   Ять
  
   Когда Геля свернула с освещённой улицы Волошина в тёмный и безлюдный Театральный переулок, она почувствовала, что кто-то, перебежав улицу, пошёл следом за ней. Она ускорила шаг, и тогда неизвестный, словно сомневаясь, окликнул её по имени. Геля обернулась и с удивлением признала в нём вчерашнего ухажёра.
   - Стас?
  -- Есть, всё- таки, бог на свете!
  -- Извини, но я спешу, - она повернулась и пошла дальше.
  -- Постой, Ангела!
  -- Что тебе нужно? - обернулась она.
  -- Только встретились, - и уже прощай?
  -- Именно так, - ответила она ему на ходу, когда Стас догнал её и пошёл рядом, - и потом...я не хочу тебя больше видеть.
  -- Но почему? Я ничего не понимаю.
  -- А что тут понимать? Ты для меня - просто прохожий.
  -- Да? После всего, что было?
  -- А что было? Разве я подала тебе какие-то надежды?
  -- Конечно. Я целый день только и думал о тебе.
  -- Напрасно. Обычно, я больше одного раза с парнями не встречаюсь. Тем более, с приезжими. И тем более, из Москвы.
  -- Но я ведь не обычный парень, - расцвёл он.
  -- Уверен? - ухмыльнулась она. - Да ты такой же, как и все! - тут же пригвоздила она его к мостовой.
  -- Вот как! - Стас обиженно отвернулся от неё. Большего оскорбления для себя он не мог и придумать.
  -- Стас, чего тебе нужно? - вернулась она к нему. - Ты меня напрягаешь.
  -- Вчера ты этого не говорила.
  -- Вчера я думала, что ты особенный.
  -- Вот видишь!
  -- А сегодня я вижу, что ты такой же, как все.
  -- Ничего я не пойму! Мы договорились сегодня встретиться. Я прихожу, - тебя нет.
  -- У нас сегодня был переучёт.
   - Да? Я, кстати, тоже так подумал. Но, всё равно, ждал тебя, думал, ты придёшь, потом искал тебя везде.
   - А ты искал меня?
   - А почему ты так удивлена?
   - Да так, решила, что ты не придёшь, что ты нашёл себе уже другую.
   - Напрасно ты так решила. Я чуть с ума не сошёл, не понимая, куда это ты пропала. Весь вечер так и промаялся без тебя. А потом что-то словно заставило меня выйти сейчас из номера, и, на ночь глядя, я вновь пошёл искать тебя..
   - Ну, ладно. Пойдём, если хочешь вместе. Тем более, что ты в курсе.
   - А куда ты держишь курс?
   - Да тут Андрюша мой гуляет где-то со своей подругой. Хочу с ним объясниться.
   - Не хочешь позвонить ему? - вспомнил вчерашнее Стас.
   - Нет смысла. Теперь мне ясно, почему он охладел ко мне, - задумчиво произнесла она, будто размышляя сама с собою. - Но главное, что он в ней нашёл? Ведь ни лица в ней, ни фигуры. Пройдёт рядом, - не заметишь.
   - Конечно. Тебе никто даже в подмётки не годится. А это платье тебе очень идёт.
   - Спасибо, конечно, - благодарно взглянула она на Стаса, - да что толку? Всё равно, он почему-то к ней прилип. - Ангела остановилась перед брамой и заглянула внутрь. - Они должны быть где-то здесь, - зашла она сама во внутренний дворик, - но здесь их нет. Так странно.
   - Слушай, Ангела, а на черта они нам сдались, чтобы их ещё искать. Пускай они сами нас ищут.
  
  
   Э
  
   Название фильма бросалось ещё издалека: БОГИНЯ. Димон подошёл к афише, с которой на него смотрела девушка в греческой тунике. Правда, лицо её лишь отдалённо напоминало лицо Ренаты. Рядом висело небольшое объявление, написанное от руки: "После демонстрации фильма состоится презентация нового видеофильма "Возвращение богини".
   Димон посмотрел на часы.
  -- Заходите, заходите. Второй фильм ещё не начался, - сказала ему контролёрша.
  
  
  
  
   мистерия вторая
  
   ВОЗВРАЩЕНИЕ БОГИНИ
  
   Благое повествование Ренаты
  
   пролог
  
   Театрон
   в Элевсине.
   Зрительские ряды
   лесенкой спускаются
   по склону вогнутого холма.
   Здесь давно уже не играют спектаклей.
   С тех пор, как изгнали богов и богинь, трагедии
   о них потеряли свою актуальность. С тех пор места
   для зрителей пустуют... Но что это? Появились первые зрители.
   Вернее, зрительницы.
   Правда, их немного: все они умещаются на одной каменной плите.
  
   На сцене появляется София в белой тунике.
  
   Приветствую вас, фемитеистки, - говорит она.
   Мы собрались здесь, чтобы обсудить один вопрос.
   Почему это во всемирной религии установилась такая несправедливость? Я имею в виду, засилье мужских богов.
   Это же явное нарушение наших прав.
   То есть сплошное неравноправие!
  
   Вот смотрите: у буддистов есть Будда,
   у иудеев - Яхве, у мусульман - аллах и Мухаммед,
   у христиан - бог-отец, бог-сын и дух святой, -
   сплошь мужские боги.
  
   А где же женское начало?
   Все словно забыли,
   что высшая форма божества - двуедина по своей природе.
   Как свет и тьма, как вдох и выдох, так женщина должна присутствовать рядом с мужчиной.
   А этого сейчас нет.
   Тем самым явно нарушена гармония двух начал.
   О богинях нет ни слова, ни в старом, ни в новом завете.
   Но жизнь ведь началась гораздо раньше библии.
   Вспомним же, с чего всё начиналось.
  
   завязка
  
   Я вызываю сюда...
   незаслуженно забытую
   другую половину божества -
   прародительницу мира
   и всего сущего на земле...
   Мать-Землю - Гею!
  
   На центр круга выходит Гея, представленная Ренатой.
  
   Ну, что сказать вам? Солнце - бог мой! Он - мой свет.
   До встречи с ним я жила словно во тьме.
   Он был мой первый! Короче, это был огонь, а не мужик.
  
   Не знаю только, почему он выбрал именно меня?
   Ведь рядом были и другие. Красавица Венера, например.
   Наверно, я приглянулась ему больше?
  
   И потом, я ведь единственная понесла от него.
   В то время как другие планеты до сих пор бесплодны,
   и никакой свет им не помог.
  
   Вот так, зачатая огнём,
   Я, земля, и породила первенца своего Урана - воздух.
   Солнце же отошло в сторонку. Как будто оно здесь ни при чём.
  
   Я же, недолго думая, сошлась зачем-то со своим порождением.
   Вы правы. Это было чистой воды кровосмешение.
   И от связи с воздухом у меня родился Нептун - стихия воды.
  
   Но Уран, сын и супруг мой, не отпускал меня.
   Видно, любил очень.
   И от инцеста у меня стали рождаться всякие чудовища:
   одноглазые циклопы и сторукие какие-то гекатонхейры.
   Или как их там. Кошмар какой-то, в общем.
   А потом как-то так получилось, что у меня родился титан.
   А потом ещё один. А потом один за другим.
  
   Ну вот, значит, родила я Урану не двойню, не тройню,
   а сразу двенадцать титанов. Шесть братьев и шесть сестёр.
   А Уран как увидел это, испугался и задвинул их всех назад в моё лоно.
   Короче, что получилось? Мама, роди их всех обратно!
   Ну, что с него возьмешь! Какой он мне супруг? Сынок!
   Кто это выдержит? Никто! Вы только представьте: держать у себя в животе такую тяжесть! Ой! Короче, кошмар. Что делать?
  
   Вот я и уговорила самого младшего своего Крона.
   Тот, что ближе всех к выходу лежал.
   Чтобы он оскопил отца своего, когда тот со мной возляжет.
  
   Крон так и сделал.
   Пока Уран со мной сексом занимался, тот изнутри и отсёк серпом ему пенис. Так я лишилась мужа.
   Зато освободилась от бремени.
   И все двенадцать титанов вышли на волю.
   И на этом миссия моя была закончена.
   И настал черёд царствовать дочери моей Рее.
  
   развитие
  
   Богородица Рея! -
   возвестила София. -
   Великая мать царя всех богов Олимпа.
  
   На центр круга вышла Рея.
  
   Мужем стал мне брат мой Крон.
   Но всех детей наших он умерщвлял. Боялся, что наследник
   сделает с ним то, что он сам сделал со своим отцом.
  
   Так и случилось. Из мальчиков лишь Зевс случайно выжил.
   Он-то и скинул отца в тартарары.
   А потом и сам занял главное место на Олимпе.
   Выжила также и дочь моя - Гера.
  
   Гера! - воскликнула София, -
   царица всех богов, богиня семейных уз!
  
   На центр круга вышла Гера.
  
   История продолжала повторяться, раскручивая всё новые витки.
   Зевс так же, как и его отец, боялся мести от сына-наследника.
  
   Поэтому первую жену свою Метиду он проглотил,
   когда она забеременела. Но плод всё-таки вышел у него из головы.
   Это была Афина - самая мудрая из богинь. Единственная женщина, рождённая не женщиной.
   Неслучайно её представляет здесь София, - показала Гера на Софию.
  
   Вторая жена его - Фемида - также рожала ему только девочек,
   которые впоследствии стали мойрами, плетущими нити судьбы.
  
   Затем он взял в жёны меня, сестру свою,
   но как только он узнал, что я родила ему мальчика, названного Марсом, он тут же бросил меня и ушел к Деметре.
  
   развязка
  
   Деметра! - возвестила Афина, представленная Софией, -
   богиня природы.
  
   На центр круга вышла Деметра,
   представленная пышногрудой Русланой.
  
   Расскажи нам, почему тебя так назвали? - спросила её Афина.
  
   Я родила Зевсу девочку и назвала её Корой.
   Я её так любила, что даже жизни себе не представляла без неё. Поэтому, когда Кора вышла замуж,
   Я не смогла выдержать разлуки с дочерью.
   Я так убивалась без неё, что Зевс потребовал Аида вернуть её назад.
  
   Зять согласился, но с условием, что три зимних месяца она будет проводить с ним.
   И вот как только Кора покидает меня, я сразу же впадаю в спячку и словно умираю от тоски.
   Вместе со мной зимой умирает и вся природа.
   Когда же весной дочка возвращается, я сразу оживаю и расцветаю, а осенью, предчувствуя разлуку, вновь увядаю.
  
   Всё ясно. Ну и наконец, - воскликнула Афина, -
   ежегодно умирающая и вновь воскресающей Кора!
   Богиня бессмертия!
  
   На центр круга вышла Кора.
  
   Отец любил превращаться то в быка, то в лебедя,
   чтобы с кем-нибудь переспать.
   В образе змеи он подольстился ко мне и стал жить со мной.
  
   От этой противоестественной связи и родился у меня Загрей.
   Мой бедный мальчик.
  
   Почему бедный? - спросила Афина.
  
   Потому что его растерзали дядюшки мои титаны.
   Зевс, как узнал об этом, так разъярился, что вмиг уничтожил их.
   А затем из праха их воссоздал некое подобие человека,
   в которое и вложил божественное сердце Загрея.
  
   Так возник наш спаситель - умерший, а затем воскресший Загрей - прообраз Христа.
  
   эпилог
  
   Вот с чего началась история бытия,
  -- как бы подвела черту Афина. -
   С золотого века античности, когда боги были как люди.
   А люди были как боги.
  
   А что сейчас?
   Что сейчас сделали с человеком? - покачала головой Кора. -
   Из него сделали раба божьего, грешника, овцу, ведомую пастырем.
  
   Его задавили идеей греховности, - добавила Деметра. -
   Чтобы он не сделал - всё грех!
  
   Хватит человеку биться лбом об пол и каяться в грехах, -
   в сердцах произнесла Гера. -
  
   Надо дать ему расправить крылья.
   Вновь ощутить себя богом, - сказала Рея.
  
   И вспомнить о том, что в действительности
   всё началось с женщины, - добавила Гея.
  
   Наконец, лязгнули металлические запоры, зажглись вполнакала лампочки, и в тёмный переулок через боковые открытые двери устремился поток выходящих зрителей. Среди них мелькнули знакомые лица лав-туристов, но Оксана на глаза Димону не попалась.
   Все быстро расходились в разные стороны: кто молча, кто, начиная обсуждать фильм. Наконец, вышел кто-то последний, и переулок снова опустел.
   Димон в растерянности остановился перед освещённой афишей, неужели пропустил, не разглядел её в толпе, но синего платья Оксаны нигде не было видно.
  
  
   Ю
  
   Неожиданно откуда-то сбоку, выйдя на свет из тени, словно отделившись от дерева, к нему подошли обе сестры.
   - Добрий вечiр, - обратилась к нему Рита.
   - Скорее уж, доброй ночи, - обрадовался он.
   - А ти казала, що вiн не прийде, - обратилась затем она к Оксане. Та молчала, потупив глаза, словно чувствуя за собой какую-то вину. Поэтому разговор поддерживала лишь Рита.
   - Ну, как вам фильм, понравился? - спросил Димон, провожая их домой. Как-то сразу он оказался посередине между ними.
   - Так, хоча менi бiльш подобаються iндiйскi фiльми. А вам, Дiма?
   - Я их просто обожаю, - сказал он, хотя чуть не произнёс меня от них тошнит, - ну где ещё, как не здесь можно встретить такие искренние чувства, такой накал страстей и вообще истинную любовь?
   - Насправдi?
   - Да, только я стараюсь их не смотреть.
   - А чому?
   - Чтобы не выходить после сеанса с заплаканными глазами.
   - Я знаю, вам, схiднякам, бiльше по душi iншi фiльми, сексуальнi. Там, де спочатку пересплят, а потiм питают, як кого зовут.
   - Схиднякам? Это вы нас так называете?
   - Так, ми - западенцi, а ви - схiдняки. А може, ви ще й москаль?
   - А какая разница?
   - О, велика. Ви дуже вiдрiзняєтесь вiд нас.
   - А я, признаться, думал, что никаких отличий нет. Все люди, в принципе, одинаковые. Только говорим на разных языках. А у нас, так вообще, языки похожие.
   - Языки-то похожие, - перешла вдруг Рита на русский язык, - а вы не боитесь, Дима, ходить здесь ночью по улицам?
   - А чего я должен бояться?
   - Тому, що ви москаль, а тут, як кажуть, однi бандерiвцi.
   - А разве они тут до сих пор есть?
   - А вони нiкуди й не зникали. Тому вам i подалi треба вiд нас триматися.
   - Ну що ти таке кажеш, - набросилась Оксана на сестру, - що вiн може про нас подумати.
   - Мовчу, мовчу.
   - А почему я должен подальше держаться от Оксаны, если она мне нравится. Мне без разницы, что она бандеровка, главное, что она человек хороший.
   - Да не бандеровка я! - возмутилась Оксана, - Рита так шутит.
   - Ой, що казати про москалiв, - продолжила Рита, - якщо ми й схiднякiв не розумiємо. Ось моя знайома вийшла замiж за схiдняка, поїхала до нього у Луганьск, та за пiвроку втекла вiд нього. Не можу, каже, звикнути до їхнього життя. Одна роздрата там та розбещенiсть. Не має мiж нами спiльной мови. Добре, що нас гори ще роздiляють.
  
  
   - Ну, ты и тип, - усмехнулась Ангела.
   - Я страшный тип, - ответил Стас с улыбкой, - я ужасный человек. Со мной лучше не связываться. У меня плохая репутация. Все косятся на меня с опаской. Почему-то все считают, что Скорпионы - очень въедливые, всех изводят, а девушек, так вообще сводят с ума.
   - А на самом деле?
   - И на самом деле.
   - Скажи, а многих девушек ты уже погубил?
   - Многих, - улыбается он, - но лишь в своих мечтах. На самом деле, я каждый раз губил только себя самого. Ещё ни одна не смогла понять меня, моей страсти, и в результате эта страсть, не найдя выхода, испепеляла меня самого. Если бы я каждый раз не возрождался вновь, от меня давно уже было бы одно пепелище. Вот почему я так стремлюсь к девушкам и одновременно их боюсь, теперь ты понимаешь?
   - Понимаю. Просто ты пока ещё не встретил свою половинку. Но ты не отчаивайся, ты обязательно её найдёшь. Каждой твари всегда по паре.
   - Спасибо на добром слове.
   - Ты ещё будешь счастлив.
   - Только не это. А то не сбудется! Пожелай мне лучше что-нибудь другое.
   - А что?
   - Чтоб я был несчастлив. Это мне больше по душе.
   - Ты любишь страдать?
   - Это моё самое любимое занятие.
   - Так вот в чём дело.
   - В чём?
   - Оказывается, вся тайна, весь сложный и противоречивый внутренний мир Скорпионов сводится к обыкновенному садомазохизму?
   - Именно. Без страдания нет полного счастья, как говорил мой любимый Фёдор Михалыч. Счастлив я бываю лишь тогда, когда я несчастлив.
   - А ты, случайно, им не был в прошлой жизни?
   - Кем?
   - Достоевским.
   - А почему ты спрашиваешь?
   - Да был у меня сегодня один ухажёр, - проговорилась она. - Правда, он поэтом представлялся. Сказал, что в прошлой жизни был Лермонтовым, а потом почему-то всё время стихи Есенина читал.
   - Я вижу, тебя нельзя надолго оставлять одну. Сразу цепляются какие-то придурки.
   - Вот, кстати, и он, - усмехнулась она, - лёгок на помине. И уже двух подруг где-то подцепил.
  
  
   Я
  
   Пока Рита что-то там рассказывала про схидняков, Димон с тревогой вглядывался в двигающуюся им навстречу парочку. Когда та приблизилась настолько, что её неясные силуэты обрели знакомые очертания, Димон чуть не обомлел: это были Стас и Ангела.
   Они шли прямо на них, и, хотя через секунду, они посторонились и молча прошли мимо, Димон никак не мог оправиться от потрясения. Он видел глаза Ангелы, видел в них её внезапное недоумение и смущение. Возможно, она уже всё рассказала Стасу, и он тут же почувствовал, что сгорает от стыда, не зная, как он теперь покажется тому на глаза. Но с другой стороны, он ощущал некоторую гордость от того, что шёл не один, а в окружении двух женщин.
   - Ну що ти таке кажеш, - продолжала Оксана, - я теж за пiвроку втекла вiд Iвана. А вiн же наш. Дiма має рацiю: головне, не звiдки ти, а який ти.
   - Не буду з тобою сперечатися, тим бiльше, що ми вже прийшли. Я думаю, ти ще трохи побалакаєш iз Дiмою, а я вже пiду. До побачення, - сказала она и исчезла в браме.
  -- До свиданья, - сказал ей Димон и обратился затем к Оксане с таким видом, будто они только что встретились. - Ну, здравствуй.
   Она ничего не ответила, но впервые тепло взглянула на него.
   - Наконец-то, мы теперь одни, и ты никуда не спешишь.
   - У тебя есть спички? - она вытащила из пачки сигарету и вздохнула. - Ну и вечерок сегодня.
   - Да, незабываемый, - похлопал он по карманам.
   - И он ещё не окончен.
   - Да. Он только начинается, - Димон чиркнул спичкой, и вспыхнувший огонь вдруг высветил её истинное лицо, которое она скрывала в темноте. - Что случилось? Тебя просто не узнать.
   - Разве? - удивилась она.
   - Да, ты вся какая-то потерянная стала, чем-то подавлена. Это у тебя даже на лице написано.
   - Не может быть? - как бы испугалась она и потёрла пальцами лоб, будто пытаясь стереть написанное. Чтобы её лицо приобрело свой обычный вид: безразличной и непроницаемой маски.
   - Никак от фильма отойти не можешь? Всё ещё под впечатлением?
   - Как видишь.
   - Оксана, ну что с тобой? Я даже не знаю, что и думать. Как у тебя дела? Была сегодня в университете?
   - Да, но всего несколько часов. Знакомилась с делами, с бумагами. Мне даже дали несколько справок напечатать, - немного оживилась она.
   - А вообще? Я вижу, ты приняла какое-то решение, - вдруг догадался он.
   - Да, - ответила Оксана, - я завтра уезжаю.
   - Куда?
   - Домой.
   - А где твой дом, Оксана?
   - В горах, - как бы с вызовом сказала она.
   - Вот почему ты такая независимая?
   - Да, я вольная птица. Куда хочу, туда и лечу.
   - Вот так вот, - с сожалением произнёс он, - не успели мы с тобой познакомиться, как ты уже улетаешь.
   - Я улетаю, чтобы мы не успели познакомиться. Я просто боюсь, что наше знакомство может зайти слишком далеко.
   - Куда ещё дальше! Я не смею тебя даже пальцем коснуться.
   - И правильно делаешь! Иначе бы мы сейчас с тобой не разговаривали.
   - Но тогда я ничего не пойму. Разве тебе со мной плохо?
   - Хорошо. Но я боюсь, что будет лучше, а этого я не могу допустить.
   - Но почему?
   - Потому что я всё предугадываю. Я знаю, чем это может закончиться: я сильно к тебе привяжусь, а потом не смогу отвязаться. Я это уже чувствую. Мне почему-то нравятся москали. Они словно из другого мира. У них совсем другие понятия о жизни, иное отношение к женщинам.
   - А мне, представь, нравятся западенки. По той же самой причине. Есть в них что-то такое мистическое, непонятное, загадочное. Может, я и приехал-то сюда за тем, чтобы разгадать их тайну, - восторженно произнёс он и в сердцах схватил её руку.
   - Вот и разгадывай их тайну, - ожесточилась она вдруг ни с того ни с сего и вырвала руку, - а меня, пожалуйста, не трогай. Ты не одну ещё здесь встретишь и познакомишься, а со мной тебе лучше сразу порвать. И как это ни тяжело, это лучше сделать сейчас. Потом будет тяжелее.
   - А если я не хочу с тобою рвать? Зачем мне делать то, что мне не хочется.
   - Потому что ты думаешь только о себе. Ты приехал и уехал. А что остаётся мне? Зачем мне лишние переживания? Лучше сразу прекратить эти встречи. Мне ведь свою судьбу нужно устраивать.
   - Всё-то ты знаешь наперёд. Я просто диву даюсь. Один бог ведает, что ждёт нас впереди. А ты уже делаешь какие-то выводы, хотя ещё ничего не произошло. Разве можно как-то устраивать судьбу? Это она устроила нам встречу. Зачем отказываться от того, что она нам дарит. Ведь нас тянет друг к другу, нам хорошо вдвоём, а ты хочешь сама сейчас всё разрушить. Нельзя идти наперекор судьбе. Произойдёт то, что должно произойти. Главное, не загадывать. А там будь, что будет.
   - Ты, правда, так считаешь?
   - Да, я думаю, что тебе не стоит завтра никуда уезжать. Я бы тоже не поехал на экскурсию. Провели бы целый день вместе.
   - Нет, Дима, я уже решила. Мне необходимо завтра ехать, - твёрдо сказала Оксана, - но это ненадолго, на один день. В воскресенье к двум часам я уже буду здесь.
   - У нас в воскресенье - тоже короткая экскурсия.
   - А теперь я пойду. Мне завтра очень рано вставать.
   - Ну, тогда, пока? Или, может, прощай? - лукаво спросил он, взяв её за мизинчик.
   - Пока, - мягко ответила Оксана, выдернув мизинчик. Она вошла в браму и оглянулась: Димон всё ещё стоял и не уходил, - до свидания, Дима, - сказала она более твёрдо.
  
  
  
  
  
   день третий
  
   кто кого изводит
  
  
   суббота
   горло
  
   всё нечётное - мужское
  
  
   Оксана
  
  
   Поляна.
   Только из-за одного названия можно было поехать в это живописное село в Карпатах работать учительницей. А здесь и, правда, очень красиво. Выйдешь во двор, и сразу за плетнём поднимаются лесистые склоны. Гора Крыхая так близко, что закрывает собой полнеба. Ветвистые лапы смерек заглядывают прямо в школьные окна.
   Помню, задала десятому классу писать сочинение на вольную тему. Смотрю, а Коляда со второй парты ничего не пишет. Сидит, не сводит с меня глаз. Принёс на перемене пирожков: это вам, вы ведь одна живёте.
   Меня всего неделю назад поселили в учительском доме под черепичной крышей и с окнами без ставней. В одной половине, где стены расписаны цветочными гирляндами, живу я, а в другой, где стены выложены кусочками зеркал, - биологичка Иванна с матерью и братом Иваном.
  
   Коляда! Почему ты не пишешь?
   А я уже написал.
   Заглянула в его тетрадь.
   Что? Что ты написал? Сейчас же выйди из класса!
   Вышла вслед за ним в коридор, а у того от обиды слёзы в глазах.
   Оксана Михайловна! Не выходите замуж. Богом вас прошу, подождите, пока я закончу школу.
   Не собираюсь я пока замуж. С чего это ты взял?
   А вон, кивнул он в окно на Ивана, уже поджидавшего меня у входа.
  
   Я тебя провожу, сказал Иван.
   Не надо, я дорогу знаю.
   Я тебя провожу.
   Отцепись от меня, привязался на мою голову, - всё равно идёт за мной, - не ходи за мной, слышишь, отстань!
   Отпускает метров на десять, но следом идёт. Захожу в магазин, прошу продавщицу выпустить меня через чёрный ход.
   Смешная ты. Тут девки все за ним бегают, а ты от него.
  
   Вышла вечером в магазин за продуктами, возвращаюсь назад, а в моём окне свет горит. Заглядываю в окно, а там за столом - Иван. На столе - бутылка вина, закуска: всё с собой принес уже, разложил, ждёт меня. Открываю дверь и, как в беспамятстве, ни слов не говоря, срываю скатерть со стола. Вино, закуска, рюмки, - всё летит на пол. Я словно в истерике: я тебя звала сюда, я тебя звала! Пошёл отсюда!
  
   Иван сигналит на мотоцикле перед учительской.
   Закрыла окно. Сигналил до тех пор, пока не вышла.
   С ума сошёл, что директор подумает?
   Оксана, слушай, выходи за меня.
   Очень нужно.
   Ты мне нравишься
   А мне какое дело.
   Я буду ходить за тобой, пока не станешь моей.
   Этого не будет.
   Будет.
   Упрямый как баран.
   А я и есть Баран или как его, этот Овен. А они всегда добиваются своего.
   У меня парень в Ужгороде есть.
   Парень - не жених.
   Я всё равно не останусь в этом селе, я уеду в Ужгород.
   Ты останешься и выйдешь за меня замуж.
   Посмотрим.
   Посмотрим.
  
   Нашла коса на камень. Другая бы рада была, что за ней так парень ухлёстывает. Неотступно ходит за мной, словно на измор берёт, никого ко мне не подпускает.
   Надо же было Андрею ко мне тогда из Ужгорода приехать! Встретила его на остановке, взяла под руку и веду к себе домой. Навстречу Иван.
   Загородил дорогу: слышь, парень, отойдём.
   Никуда он не отойдёт, говорю, он ко мне приехал.
   Ну, как приехал, так сейчас и уедет, - и толкнул его в снег.
   Андрей полез на него с кулаками и пропустил удар. Встаёт с расквашенным носом.
   Ненормальный ты, не трогай его, - вцепилась я в Ивана.
   Живи пока, парень, но дорогу сюда забудь.
   Андрей, сильно больно?
   Ничего, до свадьбы заживёт.
   Придурок, ты же нос ему сломал.
  
   Громкий стук среди ночи.
   Оксана, это я, открой мне, слышишь, открой дверь.
   Вскочила с постели ни жива, ни мертва.
   Открой, мне нужно поговорить с тобой.
   Молчу, ни звука.
   Ну, скажи хоть слово, я всё равно не дам тебе спать.
   Натянула на себя впопыхах халатик.
   Слышишь, открой скорее дверь.
   Боже мой, это когда-нибудь кончится или нет?
   Я хочу тебя видеть.
   Завтра увидишь.
   Мне надо увидеть тебя сейчас.
   Уходи, я сказала, всё равно я тебе не открою.
   Долго ты ещё будешь мучить меня? Где твой городской, скажи, почему он больше не едет к тебе? Никого у тебя нет, и не будет, кроме меня.
   Уйдешь ты, наконец?
   Долго я тут буду, стучит ногой в дверь.
   Лбом лучше постучи, если он у тебя крепкий.
   Ну, ладно, страшный удар в дверь, твою мать, ещё один удар и двери настежь, Иван влетает в комнату, потирая плечо, чёрт, говорил же я тебе.
   Не подходи ко мне, слышишь.
   Говорил же я тебе, что войду. Да не смотри ты на меня так.
   Я подам на тебя в суд, что преследуешь меня.
   Подавай, куда хочешь.
   Врываешься ко мне среди ночи, ломаешь дверь, тебя посадят.
   Напугала, боюсь я тюрьмы. Ты же знаешь, ничто меня не остановит, ни дверь, ни тюрьма. Только ты это можешь, только ты ещё можешь меня спасти. Да не плачь, починю тебе дверь.
   Как ты её теперь починишь?
   Сказал, починю. Но если ты завтра мне снова не откроешь, я опять её вышибу.
   Ты сумасшедший, я никогда за тебя не выйду.
   Я не могу больше дома оставаться, меня всё время тянет к тебе, в эту комнату.
   Но, раз тебя так тянет в эту комнату, так здесь и оставайся, а я пойду ночевать к соседке. У меня больше нет сил тебя терпеть.
  
   Утром, когда от соседки вышла: дверь всё так же настежь, а он спит на моей кровати. Так и не зашла, сразу направилась в школу. На большой перемене он всё-таки нашёл меня в учительской. Иванна также была здесь.
   Дверь я починил, можешь возвращаться. А это тебе, протянул он колечко.
   Зачем?
   Нравится?
   Покачала головой.
   Примерь.
   Я взяла кольцо, покрутила его в руке и протянула его назад.
   Я не возьму.
   Тогда я его выкину. Мне оно тоже не к чему.
   Бросай.
   Я и бросила в угол. Иванна недоумённо посмотрела на меня. Иван ничего не сказал, потемнел лицом и вышел. Видела в окно, как завёл мотоцикл и уехал.
   Иванна сразу накинулась на меня.
   Что ты делаешь с Иваном? Пожалела бы его хоть немного, посмотри, как он убивается за тобой.
   Как мне его пожалеть? Что ты предлагаешь? Насильно мил не будешь, а против себя я не могу пойти.
   Я ему тоже говорю, чтобы он выкинул тебя из головы, что ты ему не пара, и мать всё удивляется, что он в тебе нашел? Да только он никого не слушает, ничего не слышит и даже не ест ничего.
   Я сама уже не знаю, что мне делать, как мне быть. Хоть бросай всё, да уезжай отсюда.
   Куда ж ты бросишь детей посреди года!
   То-то, и оно.
  
   Господи, за что мне такое наказание. Это выше моих сил. Я мучаю и себя и других. Только села за стол, чтобы пообедать, как вижу Ивана на крыльце.
   Ну что ещё тебе? Уйди. Ты мне дашь хоть поесть нормально.
   Я сейчас уйду. И больше ты меня не увидишь.
   Неужели это когда-нибудь произойдёт?
   Ты ещё, может, пожалеешь потом.
   Нет, я буду только прыгать от счастья.
   Точно будешь? Ладно. А мыло у тебя хоть найдётся?
   Зачем тебе мыло? Вешаться собрался?
   Но ты же не хочешь идти за меня замуж?
   Нет.
   Вот и ответ. Он так проникновенно посмотрел мне в глаза, что я почти поверила ему. Но только почти, потому что чувствовала в этом подвох, очередную попытку вынудить меня. Так ты мне мыло дашь?
   Возьми сам. Вон, на умывальнике! Поднесла ложку ко рту и опустила её. Нет, вы только посмотрите на него! Привязав один конец верёвки к козырьку, он стал действительно намыливать петлю, да с таким безутешным видом, что мне впервые стало жалко его. Неужели, сдался?
   С ума сошёл, крикнула я, когда он натянул петлю на шею, и побежала к двери, всё ещё надеясь, что он шутит и только испытывает мои нервы. Но когда открыла дверь, он, словно от испуга, что я его остановлю или от безысходности, тут же шагнул со ступеньки крыльца вниз.
   Ноги его повисли в полуметре от земли, он захрипел, выпучил глаза, задёргался, пытаясь вернуть себе прежнюю опору, но безуспешно. Я остолбенело смотрела на всё это, пока, наконец, не догадалась притянуть его на крыльцо, чтобы он смог встать на ноги.
   Ненормальный, вот дурак, ну и дурак, ты что, совсем того, кричала я на Ивана, освобождая его из петли. Он ошеломлённо смотрел на меня, не очень-то радуясь своему спасению.
   Что ж не прыгаешь? - откашлявшись, прошептал он, стыдясь своих намоченных штанов.
   Это ты чуть не допрыгался, придурок! Ну, что с тобой делать?
   Выходи за меня.
  
  
   По обе стороны от дороги уже взметнулись горы. А вместе с ними и верхушки смерек на косогорах, и крыши хат на взгорках, и непременные стожки сена на склонах. Так и тянет взобраться на самый верх полонины, откуда горизонты отплывают, как тяжёлые волны.
   Впереди впервые блеснула Латорица. Теперь до самой Свалявы будет сопровождать. Чем дальше, тем она всё беспокойнее. Как и я сама. Рейсовый автобус увозит меня в Поляну, в моё недавнее прошлое, куда я уже и не думала никогда возвращаться.
   От оживших перед глазами картинок прежней жизни с Иваном мне стало страшно. Боже мой, неужели всё это было со мной! И что это было? Наваждение или злой рок? К чему нужна была эта скорая свадьба? Почему я пошла против себя? Мне нужен был тот, кто подавил бы мою волю. Но когда он задавил её совсем, я стала сама не своя.
   Ведь я не столько его пожалела, сколько примирилась с тем, что мне самой, видно, любить не суждено. А его любви надолго не хватило, чтобы удержать меня рядом. Он слишком груб и примитивен. И теперь все мосты сожжены. Если Иван не владеет собой, ему не владеть и мной. Единственное, чем он ещё владеет, это штамп в паспорте. Но и тому уже скоро не бывать.
  
  
  
  
   Димон
  
   Кто-то тормошил меня, кто-то явно хотел вытрясти из меня душу, но я не поддавался, я сопротивлялся, что было сил, пока, наконец, не продрал глаза и, щурясь от солнечного света, не постарался вынырнуть из забытья.
   - Сколько можно спать! - прикрикнул Стас и вновь задвигал зубной щёткой во рту.
   Я вновь смежил веки, не желая просыпаться, но граница между сном и реальностью оказалась уже размыта, и мне поневоле вновь пришлось выбираться оттуда.
   Первым делом, я попытался вспомнить, что же было накануне. События последнего дня так перекрутились в моей голове, что пришлось мысленно прокрутить калейдоскоп назад. Прежде всего, меня волновало, чем закончилась вчера встреча Стаса и Ангелы, и рассказала ли она ему обо мне.
   - Так оторвался вчера, что встать уже не можешь? - ласково начал он подзуживать меня, нанося пенку для бритья себе на лицо. Судя по добродушному голосу Стаса, тайное пока ещё не стало явным.
   - М-м, - простонал я.
  -- Мало ему горничной, так он ещё двух девок где-то снял.
  -- М-м-м-м, - ещё сильнее застонал я.
  -- Что, качество подкачало, решил взять количеством? - продолжал язвить Стас, ловко водя, как в рекламном ролике, турбо-жиллетом Мак-третьим, по щеке.
   - Можно чуточку потише.
   - А что такое? - смилостивился, наконец, Стас, - голова болит?
   - Он ещё спрашивает, болит ли у меня голова? - с потухшим взором и поникшим голосом произнёс я.
   - А что, действительно, болит?
   - Да она не болит, а раскалывается просто, - недовольно произнёс я.
  -- Это ты у тех подруг так накачался?
  -- Ага, - продолжал я пользоваться его подсказками.
  -- То-то, я смотрю, что ты уже храпел вчера, когда я пришёл. А мне так хотелось надрать тебе задницу.
  -- За что ещё?
  -- А кто вчера украл Ангелу у меня, - нанёс он мне неожиданный удар.
  -- С ума сошёл? Да как я мог!
  -- Ну, признайся, что это ты увёл её, - выставил он напоказ перед зеркалом свежевыбритую щёку.
  -- А зачем мне тебе в этом признаваться?
  -- Ну, что тебе стоит.
  -- Тебе, что легче будет?
  -- Только хуже.
  -- Тогда признаюсь. Я её не уводил, - сделал я паузу, - я с ней случайно встретился.
  -- Как же, как же! Ангела мне ведь рассказала всё.
  -- И ты этому поверил?
  -- Да кто ж поверит тому бреду, что ты ей нёс. Будто в прошлой жизни ты был Лермонтовым, а затем зачем-то под Есенина закосил.
   - Друг мой, друг мой, я очень и очень болен, - заговорил я стихами, хватаясь за голову, - Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
  -- Вижу-вижу, - сказал Стас и насмешливо продолжил, - как в рощу сентябрь осыпает мозги тебе алкоголь. Бог всё видит. Будешь знать теперь, как чужих подруг уводить. - Он взялся за ручку двери. - Что, и на завтрак не пойдёшь?
  -- Какой там завтрак! - поморщился я будто бы от боли и потёр рукою лоб. - Мне бы сейчас аспирин, да до обеда отлежаться.
  -- А как же экскурсия в Дубовый гай?
  -- Ты не видишь, в каком я состоянии?
  -- Ну, как знаешь.
   Как только он вышел за дверь, я с облегчением вздохнул. Я не слишком притворялся перед ним: взрыв вчерашнего веселья сменился у меня наутро обычной в таком случае депрессией.
   Мне никого не хотелось видеть и слышать, - особенно Стаса. В такие периоды я всегда стараюсь держаться подальше от вспыльчивых и едких людей. Они меня нервируют, и тогда я заболеваю и надолго.
   Моё привычное равновесие было нарушено, и вернуть его себе можно было, если только за кого-то уцепиться. Но я ещё не знал, за кого, я был пока в растерянности. Чтобы как-то отвлечься, я встал и умылся.
   Холодная вода привела меня в чувство, и захотелось какого-то тепла. Я побрился, и как только начал чистить зубы, возникшая вчера ещё мысль посвятить весь день Оксане тут же окончательно оформилась в решение провести этот день с Ангелой.
   Лучшее средство от депрессии - это родственная душа. Я намазал себе лицо медово-миндальным скрабом. Тем более, что она приглашала меня в гости, а возможность побывать у неё в гостях не сравнится ни с какой поездкой в Дубовый гай. Как Стас сам не дошёл до этой мысли, это его проблемы. А свои проблемы я привык решать сам. Я смыл лицо очищающим гелем. Тем более, что я всегда завидовал ему. За то, что ему почему-то всегда достаются красивые тёлки.
   Ничего, Омут, не поделаешь, - в любви, как на войне, все средства хороши. Я смазал руки кремом для рук. Такое уж свойство моей натуры: с одной стороны, я могу быть добрым, ласковым и нежным, а с другой, - опасным, злым и вредным.
   Едва заслышав его голос в коридоре, я снова слёг в постель. К моему удивлению, он купил мне в аптечном киоске таблетки "алка зельцер" и принёс из кафе два варёных яйца с бутербродом и бутылку минералки.
   - На, поправляйся, - разложил он всё это на столе, - это тебе, чтобы с голода не умер, пока мы приедем.
  -- Ой, спасибо, Стас, - совсем не ожидал я от него такой заботы, - чтобы я без тебя делал?
  -- А ты случаем, не косишь? - подозрительно глянул он на меня. Пришлось одарить его таким выразительным взглядом и вздохом, что он сразу и заткнулся. - Ну, ладно, ладно, я пошёл! Автобус меня ждать не будет.
  -- Па-па, - сказал я ему вслед.
  
  
  
   София
  
   Доброе утро, мальчики и девочки! Я смотрю, наши ряды уже поредели. Если так дело пойдёт дальше, то мне не с кем будет проводить экскурсии.
   А сегодняшняя наша поездка - дальняя, в урочище Дубовый гай. Это верховье реки Уж. Там водится много змей. И нам надо поймать хотя бы одну из них. Не бойтесь, девочки. Ловить змей будут мальчики. Не бойтесь, мальчики. Змеи эти неядовитые, - обыкновенные ужи.
   Но мы едем туда не только за этим, а чтобы ещё набраться энергии. Потому что сегодня у вас - трудный день.
   Суббота - священный день. Её надо чтить, как говорит четвёртая заповедь господня. В этот день запрещается что-либо делать. А ничего не делать, сами понимаете, - очень трудно.
   В этот день полагается остановиться и поразмыслить над смыслом жизни. А так как смысла в жизни нет, - я шучу, - суббота - это день разочарований. Ко всему, это ещё и первый день падения в семиконечной звезде магов, наряду с другим тяжёлым днём - понедельником.
   Поэтому эту субботу нам надо поскорее пережить.
   Пошёл уже третий день, а многие жалуются, что до сих не испытали никаких чувств. Насколько я поняла, вы все очень далеки от понимания того, зачем сюда приехали.
   У меня сложилось такое впечатление, что вы приехали сюда лишь за тем, чтобы поскорее затащить друг друга в постель. Я понимаю, конечно, что кроме секса вы ничего не умеете. Что вы разучились любить, что вы просто не умеете любить.
  
  
   Димон
  
   Стас ушёл, и мне чего-то стало грустно. А когда мне грустно, я люблю разговаривать с собой:
   - Что же ты делаешь, подлец? Это же будет настоящая подстава для него, - зазвучал во мне ангельский голос. - Может, не надо? Такой подлянки он не выдержит.
   Конечно, благоразумие подсказывало мне не делать этого. Но как только оно мне это подсказало, я тут же решил поступить вопреки нему.
   - Нет, надо! - заговорил во мне демон противоречия. - Я не могу пойти против себя.
   Ведь что ни говори, а главное для меня - это собственное удовольствие. А таким удовольствием для меня всегда были женщины.
   Вот и приходится, чтобы добиться их, вероломно лгать и лицемерить. Притворство - моя главная черта. Потому я и пошёл в театральное. Потому и стал актёром.
   Я не живу, как другие, своей жизнью, - искренне и непосредственно. Вместо того, чтобы просто жить и наслаждаться жизнью, - я играю.
   Играю на чувствах других, но не чувствую их. И оттого, что чувства у меня не настоящие, а поддельные, я и любви-то ощутить не могу, всей полноты страсти.
   А ведь я играю даже тогда, когда я не играю. Я, как вечная кокетка, флиртую даже наедине с собой. Ведь, что ни говори, а мне нравится такая жизнь.
   И я только делаю вид, что мне не нравится.
   Только и делаю, что делаю вид.
   Зачем, казалось бы, мне добиваться чьей-то любви, если она мне не нужна, если у меня это несерьёзно. У меня нет чувств ни к Ангеле, ни к Оксане. Зачем же я тогда преследую их и тревожу, для чего волную их воображение? Чтобы развлечься? Или чтобы лишний раз почувствовать самодовольство? Всё дело в том, что
   я
   люблю
   только самого себя.
  
   Все почему-то хотят чем-то отличаться друг от друга. А мне это не нужно. Я, наоборот, хочу ничем не выделяться среди них. Главное, чтобы мне поверили, что я такой, как все. Но как же трудно втиснуть четвёртое измерение в третье!
  
   Недаром демонам:
   я нашёл в себе приписываются
   почти все черты, которые
   и бесстыдство, и двуличие,
   и лживость, и лукавство,
   и пошлость, и насмехательство,
   и прорицание, и наставление в грехах.
   Демоны манят к себе, обольщая пристойным видом,
   и ненавидят тех, кто им отдаётся,
   вступая с ними в связь.
  
  
  
   Я с удовольствием позавтракал, не выходя из номера, правда, под шум включённого за стенкой пылесоса. Вскоре шум замолк, зато раздался стук в дверь.
   - Войдите, - обернулся я и вздрогнул: на пороге стояла горничная с пылесосом в руке. Это была Жужа.
   - У вас убрать? - официально спросила она.
   - Да нет, спасибо, Сусанна. Вроде чисто. Мы же в номере почти и не бываем.
   - Я вижу, - видно, заметила она, что я не настроен сейчас на продолжении вчерашних отношений, - я попозже зайду, - она закрыла дверь, и через минуту нудный воющий шум раздался за другой стенкой.
   Что поделаешь, она же не знает моих принципов: добившись близости, я тут же теряю к ней интерес. Когда соблазняешь женщину, она вся - загадка. Искушая её, ты снимаешь с неё покров таинственности, и как только она обнажилась полностью, и вся отдалась тебе, она - разгадана. Секс состоялся, - пора расставаться. Галочка поставлена: Сусанна. Коллекция бабочек пополнилась ещё одной горничной.
   И всё же: что легко пришло, то легко и ушло. И уже пора расставлять сети для новой жертвы. Опять мне нужна смена ощущений, это уже как болезнь, без этого я уже не могу.
  
  
   Стас
  
   В связи с семиконечной звездой, о которой говорила София, я почему-то вспомнил о магендовене - шестиконечной звезде Давида, которая на самом деле является древнеиндийским тантрическим символом единения Шивы и Шакти, мужского и женского. Два треугольника, наложенных друг на друга.
   Кстати, однажды Демон похвалился мне, что купил на блошином рынке ставшую уже раритетом пятиконечную октябрятскую звёздочку и потом с жаром доказывал, что кудрявый малыш, изображённый на ней, очень смахивает на него, и некоторое время затем носил этот значок у себя на груди, повернув малыша вниз головой.
   А недавно, первого мая, я совершенно случайно обнаружил в основании колонны с девушкой на шаре, что высится в центре Киева десятиконечную звезду. Невидимая с площади, эта составленная из двух пентаклей звезда отчётливо просматривалась с мостика позади монумента. Что она могла означать, я так и не понял. Может, это десять сфер древа жизни?
   За всё утро Влада ни разу не взглянула на меня, ни за завтраком, ни в автобусе, нигде не обмолвилась даже словом, всем видом показывая, что в упор не видит меня. Что называется, в отместку. За то, что я не увидел в ней женщину. О, я хорошо знаю, что это значит. Ведь я пренебрёг самым дорогим, что у неё есть. Её телом.
   Вот такой я гад: растоптал и унизил её женское достоинство. И, что называется, вымотал ей душу. И потому нет мне прощения. Но я не могу размениваться по мелочам. Волочиться за всеми без разбора, как Демон, направо и налево, это не для меня.
   Как же она ненавидит меня сейчас! Но не презирает, нет. Женщина презирает того, кто к ней пристаёт, и втайне стремится к тому, кто её бросает. Наверно, я, действительно, садюга. Причём, душевный, если мне доставляет удовольствие лишний раз её помучить.
   Я не люблю стабильных отношений. Я обожаю приблизить жертву к себе и тут же оттолкнуть, чтобы посмотреть, как она будет реагировать. Наговорить ей нежных слов, забросать пламенными взглядами, а на следующий день охладеть к ней настолько, что даже не замечать её.
   А всё потому,
   что я боюсь показать свои чувства,
   боюсь полюбить кого-то, пока не доверюсь ему, как самому себе, боюсь, чтобы меня не бросили, поэтому и предпочитаю бросать сам.
   Моя задача - извести свою жертву, вымотать её психику настолько, чтобы одно твоё слово заставило её страдать, как от физической боли. Она не замечает моего присутствия? Хорошо. Я сделаю так, что она сама превратится в пустое место. А, побыв в образе привидения, ещё и молить будет, чтобы я заметил её.
  
  
  
   Влада
  
   он не смотрит на меня, он меня игнорирует,
   он поставил меня в игнор.
   кто он такой вообще, чтобы так со мною поступать.
   он сделал из меня дурочку, он надул меня как мыльный пузырь,
   и теперь этот пузырь лопнул.
   мне хочется плакать, но никто не увидит моих мокрых щёк.
   его слова до сих пор жалят меня.
   он отхлестал меня крапивой, как маленькую девочку.
   но это не сойдёт ему с рук, я никогда ему этого так не оставлю.
   я ничего не забываю, я ещё заставлю его плакать.
   теперь моя очередь,
   я сделаю так, что ему мало не покажется.
   я хочу его боли.
   я хочу начать всё сначала.
   десятки раз прокручиваю в своём воображении эту сцену, с разными вариациями, где я впиваюсь ногтями в его лицо и расцарапываю ему всю его рожу.
   если бы в тот момент не зашла Слава, я так бы и сделала.
   сама и виновата: хотела посмеяться над ним, ждала, что он полезет ко мне, чтобы тут же влепить ему пощёчину, но он раскусил меня и все мои намерения.
   ничего не поделаешь, я проиграла,
   и поделом, впредь будет наука.
   мне так тяжело сейчас, меня гнетёт тоска.
   и от всего этого я схожу с ума.
  
  
   Стас
  
   В отсутствии этого ветрогона Демона я уселся на заднем сидении автобуса: забился в свою норку и продолжил самокопание. Ах, как я люблю копаться в самом себе! Я знаю своё предназначение: мне всё нужно по максимуму.
   Если уж любить, то - богиню, если уж спать - то с королевой! И я себе уже нашел такую, и чего бы это мне не стоило, я её добьюсь.
   В Ангеле видна порода, женская стать - как эталон, перед которым блекнет малейшее несовершенство.
   Вот так поблекла перед нею Влада, не выдержав сравнения и став жертвой. Тем более, что досталось она мне легко и быстро. Ведь я и совратил её по всем правилам игры. По всем своим канонам. Не приложив к этому никаких усилий. Разыграв всё, как по нотам.
   В моих правилах - никогда не требовать близости от девушки, а ждать, когда она сама её попросит. К чему возбуждать в ней понапрасну природный страх перед насилием? Не будь настойчив, и ты станешь ей приятным. Ведь это всегда палка о двух концах. То, чего она боится, оберни так, будто этого боишься сам. Обрати её оружие против неё же.
   Напустив туману, я надавил на ещё один рычаг, - её любопытство. То поначалу бросал на неё страстные взгляды, то затем перестал даже глядеть в её сторону. Ей, конечно, сразу захотелось разобраться, в чём тут дело.
   А я тут же занял выжидающую позицию, то есть я отступил, как натуральный скорпион, и стал ждать, пока она сама не перейдёт в наступление. А затем пустил в ход весь свой яд, который и парализовал её наконец.
   Осталось подождать совсем немножко, когда она полностью окажется в моей власти. Вот тогда я и смогу ей насладиться. Вот, где наиграюсь всласть. Как кот с мышкой. Придушу немного и выпущу на волю, а затем опять поймаю. Что может быть ещё лучше? И душа её порабощена мной, и тело.
  
  
   Слава
  
   Владу не узнать. Ушла в себя, молчит. В окно не смотрит, хоть и сидит у окна. Такая печаль на лице, что самой плакать хочется.
   - Ну, что ещё с тобой? - в сердцах сказала я.
   - Ничего, - вздохнула она. - Я хочу домой.
   - Чего ты скисла?
   - Я не скисла. Я хочу домой.
   - Ну, вот ещё! Нашла из-за кого киснуть.
   - Слава, отстань! Мне и без тебя сейчас тошно!
   - А ты перестань думать о нём.
   - Ты прекратишь или нет? Ты что не понимаешь, что мне сейчас плохо. Что у меня на душе тяжесть, что у меня сердце разрывается от тоски.
   - А думаешь, у меня сердце не разрывается, когда я вижу, как ты страдаешь.
   Влада тяжко вздохнула, оглянувшись назад, где сидел Стас.
   - Я иногда сожалею, что бог сотворил меня женщиной, - сказала она, чтобы он услышал.
   - С чего это вдруг такие мысли?
   - Да так. У мужчин больше возможностей. По крайней мере, они хоть могут набить морду тем, кто их оскорбляет.
   - Разве для этого нужна сила? Мужика легче забить словом. Простыми логическими рассуждениями.
   - Точно. Его надо ставить на то место, какое он заслуживает. Если он голубой, то надо честно в этом признаться, а не морочить голову честным девушкам.
   - А он голубой?
   - Хуже. Он из тех геев, что прикидывается натуралом. И при этом ещё строит из себя крутого мэна.
  -- Толку от таких.
  
   Когда мы приехали, наконец, в Дубовый Гай и вышли из автобуса
   Влада обратилась к Софье:
   - А как вы смотрите на то, чтобы в рамках лав-тура организовать ещё и отдельный голубой тур.
  -- Ну, что же! Будет спрос, будет и предложение.
  -- Я думаю, от желающих не будет вам отбоя, - ехидно сказала она.
  -- А у вас уже есть конкретные кандидатуры? - спросила София.
  -- Конечно, - покосилась Влада на Стаса.
  -- А как тогда насчёт розового тура? - не удержался и Стас. - С посещением острова Лесбос и чтением стихов Сафо?
  
  
  
   София
  
   Как вы думаете, для чего мы столько времени тряслись в автобусе? Вы не поверите! Для того, чтобы пообщаться с деревьями. Да-да. Именно. Деревья такие же живые существа, как и мы с вами.
   Самой большой целительной силой обладают дубы. К сожалению, они растут не везде. А здесь настоящий Дубовый гай.
   Почему они живут так долго? Потому что живут на одной воде. Они питаются светом. Стоят неподвижно и впитывают энергию: вселенной и земли. Деревья постоянно пребывают в медитации. Поэтому они так духовно развиты.
   Прежде всего, выберите себе дуб по душе, тот, что глядит на вас, а вы на него. Представьте себе: оно тоже сейчас наблюдает за вами. Помните, что каждое дерево обладает личностью, желаниями и ведёт свою собственную жизнь.
   Всё, что дышит, в том есть жизнь.
   Ну, начнём. Прежде всего, поприветствуйте своё дерево. Поклонитесь ему. Ощутите его ауру. Протяните к нему ладони. Почувствуйте притяжение к нему. У вас должно возникнуть ощущение, что вы с ним заключены в единый энергетический круг.
   Заключите его в свои объятья. Впитайте энергию дуба через левую руку, пропустите её через сердце и верните назад через правую руку. Между вами должно установится единое дыхание, как вдох и выдох. Запомните: духовное общение с деревом, напоминает любовь больше, чем что-либо ещё.
   Кстати, сегодня вечером, по лунному календарю, наступит день сердца. В этот день нельзя ссориться и злиться. Зато необходимо проявлять милосердие и любовь. А этого вам так сейчас не достаёт.
  
   Айрина
  
   После общения с деревьями все разбрелись затем, кто куда. Я углубилась в заросли у реки. Ловить змей мне ещё никогда не приходилось. Искать их в этой траве, было то же самое, что иголку в стогу сена. Может, их вообще тут не было. Поэтому моё внимание привлекло кое-что другое.
   Неожиданно из-за кустов показалась Стас.
  -- Смотри, что я нашла, - показала я ему мухомор.
  -- Выбрось. Он же - ядовитый.
  -- Ага! - скептически усмехнулась я. - Натурпродукт. Если его умело приготовить, можно поймать такой психодел!
  -- Проще нюхать кокосы, - едко заметил Стас.
  -- Какие кокосы? - спросил подошедший Гарри.
  -- Которые райское наслаждение, - ответила я.
   Что-то прошуршало у меня под ногами, и хотя на мне были широкие рэперские штаны, я испуганно заверещала. Стас снял куртку и бросил её передо мной. Из-под неё показалась змеиная голова.
  -- Нет, нет, не так, - подоспел к нам Гарри. В руках у него была длинная палка с рогулькой на конце, - так надо.
   Он прижал змеиную голову к земле.
   - Вот теперь можно.
   Стас схватил ужа пониже головы.
   - Хочешь подержать? - передал он змею мне.
  -- Какая мерзкая тварь, - сказала я, - скользкая и холодная. Как член у дьявола.
  -- А ты знаешь, какой у него член? - спросил меня Гарри по- немецки.
  -- Догадываюсь. Такой же, как и хвост, - ответила я ему на его родном языке. - Странно только, что у вас это слово обозначает оба понятия.
  -- Что вы там бормочете? Кидай её сюда, эту змею, - сказал Стас, раскрывая полиэтиленовый кулёк
  -- А может, это змей? - засомневалась я, держа ужа на вытянутой руке.
  -- Может, и змей. Кто его знает, - он завязал узлом кулёк, в который я вкинула ужа, и надел куртку.
  -- Постой, постой, - дошло, наконец, до меня, - так вот, что на самом деле искушало Еву.
  
  
  -- Интересно, как их различают? - спросила я у Гарри, уводя его в дубовую рощу. - Ведь уж по виду явный андрогин.
  -- Сама ты андрогин, - ответил мне Гарри по-русски.
  -- Ты прав. Иногда мне кажется, что - я мальчик, а через секунду я уже вновь девочка.
  -- Ты сейчас, как мальчик.
  -- Что ты хочешь сказать, что я страшная такая и не накрашенная?
  -- А почему ты такая? Почему ты перестала мыть волосы? Они у тебя уже слиплись. Где твои зелёные глаза? - спросил он её и сам же ответил, - они потухли. Где твои губы? Большие, как у порнозвезды?
  -- Лучше не спрашивай. Мне плохо сейчас. Мне нужен медленный и хмурый друг.
  -- Что ещё за друг?
  -- И не друг, и не враг, а драг.
  -- Бросать тебе надо таких друзей.
  -- А тебя никто не спрашивает! С кем хочу, с тем и дружу.
  -- Они тебя до добра не доведут.
  -- Пошёл в задницу!
  
  
   Николай
  
   А теперь присядем на травку, в позу йога.
   Сегодня мы поговорим о горловой чакре, поскольку суббота - это её день. Горло отвечает за общение, за то воздействие, которое оказывают наши слова на других людей. Ругань, ссоры приводят к блокировке этой чакры. А причина любой ссоры - в зависти, во мнимом превосходстве одного человека над другим.
   В течении жизни все мы обрастаем стереотипами. Мы привыкли думать по шаблону. Мы привыкли чувствовать по шаблону. Поэтому сейчас мы постараемся разорвать самый главный стереотип - кто кого главнее в этой жизни: мужчина или женщина.
   Пусть каждый выберет себе пару. Сядьте друг напротив друга и выскажете все обиды, которые накопились у вас на противоположный пол.
  
  -- Ну и что ты имеешь против меня? - повернулся Александр к Ренате.
  -- Против тебя лично ничего, - простодушно ответила она ему.
  -- А против мужчин?
  -- О, очень много.
  -- Ну, давай, гони бочку.
  -- Вы нас используете, - начала Рената - Как вещь, как надувную куклу. Чтобы только снять напряжение у себя в штанах. Но вы получаете оргазм свой, а мы - нет. Вы укладываетесь в несколько минут. А, разрядившись, сразу спать.
  -- Всё это потому, - осклабился Александр, - что мы боимся разбудить в вас древние инстинкты. Ведь вы способны испытывать множество оргазмов. Чтобы вас удовлетворить, у нас просто не хватит сил.
  
  -- Любите вы, женщины, командовать. А кому из мужиков это понравится? - начал заводиться в другой паре известный политик.
  -- А кому понравится всё время зависеть от вас? - отвечала ему Гера.
  -- Лучше держать вас в зависимости, чем находиться у вас под каблуком, - отвечал тот ей.
  
  -- Вы перестали рожать. Вы заняты сейчас только собой, - накинулся певец Андрей на свою визави Руслану.
  -- Всё из-за вас, - ответила ему. - Ведь вы всё время использовали нас, как домашний скот. Как племенную ферму. Для рождения и воспитания детей. А мы не хотим только этим заниматься.
  -- А кому же ещё этим заниматься, - усмехнулся Андрей.
  
  -- Я вообще считаю, что женщина - враг мужчины, - безапелляционно заявил скандальный режиссёр. - Причём враг беспринципный и коварный.
  -- Во-во, а все феминистки - дуры, - продолжила его мысль Влада.
  -- Да вы просто шовинисты, - поддержала её Гея - Общество, которое вы создали, вы создали для себя. В нём нет места женщине. Вы не даёте нам проявить себя.
  -- Ну, за столько тысяч лет могли бы себя как-то и проявить, - усмехнулся режиссёр.
  -- А вы нам этого просто не давали. Мы веками подвергалась грубому насилию с вашей стороны. А когда душа женщины исковеркана, мужчина также не может быть естественным.
  
  
   Стас
  
   Поскольку с Владой мне не хотелось обсуждать эти вопросы, я сразу развернулся к Славе.
  -- Стас, - тут же накинулась она на меня, - ответь мне на один вопрос: за что ты так ненавидишь женщин?
  -- Я? - деланно удивился я. - Ненавижу?
  -- Понятно. Тогда, на другой: зачем ты издеваешься над Владой?
  -- Какой Владой? Ты это о ком?
  -- Да, ладно, чего ты тупишь? Вот чего я не люблю, так это тупых мужиков. Что она тебе сделала плохого? Зачем ты так поступаешь с ней?
  -- Так тебя, что больше волнует: почему я так плохо поступаю с ней или за что ненавижу женщин?
  -- И то, и это.
  -- Ну, начну с того, что я их сейчас в упор не вижу. Ведь женщин почти не стало. Изредка так ... кто-то промелькнёт. Ведь куда мужики первым делом смотрят - на женские ножки. А сейчас получается, мы смотрим на одни лишь брюки. Повсюду одни унисексы ходят. Одни жалкие подражалки, которые в погоне за своими правами полностью скопировали нас мужиков: все - стриженные, все в штанах, все курят, и при этом пьют пиво и жуют три корочки.
  -- Ты впрямь, как дед старый!
  -- А что, разве неправда? Какие вы женщины! Раньше от вас пахло духами и туманами, а сейчас пивом и табаком. Что на бигбордах - то и в голове! Жертвы рекламы!
  -- Ну, полный капець.
  -- Вот-вот. Как утончённо. Сплошные эвфемизмы: офигенно, капець, нафиг. Вы и это у нас передрали, - ругаться матом, хотя и материтесь как-то слабовато.
  -- А что делать! Если всё, что связано с женщиной и сексом, является для вас грязным ругательством. Ни в одном языке такого нет! Мы хоть пытаемся сгладить это.
  -- Как ни сглаживай, суть остаётся одна.
  -- Вот именно! Презрение к женщинам!
  -- Эти относятся лишь к низким женщинам.
  -- Нет низких женщин. Есть только ваше отношение к ним. Как можно унижать словами тех, кто доставляет вам высшее удовольствие! Вы просто садисты какие-то! И это лишний раз доказывает, что вы нас боитесь.
  -- Конечно, боимся. Ведь вы стали совсем как мужики. Перестали красить губы, подводить глаза, брить волосы под мышкой. Не знаете, как приготовить суп и помыть посуду, зато знаете, как целый день валяться с книжкой на диване. Переняли от мужиков все вредные привычки, и в то же время ненавидите их всех.
  -- Ну, понятно. Это всё камешки в мой огород. Но ведь Влада не такая.
  -- Внешне - да. Вроде бы то, что надо. А внутри? Всё тоже самое. Всё те же понты и презрение к мужикам: ах, мы такие крутые, такие самостоятельные, вы нам и в подмётки не годитесь.
  -- А ты хотел бы, чтобы вернулись прежние времена, когда курица была не птица, а баба - не человек?
  -- Очень хотел бы.
  -- Чтобы у нас был единственный праздник в году - 8 Марта?
  -- Конечно.
  -- Чтобы наше место было на кухне, в постели и в роддоме?
  -- А где же ещё?
  -- Да пошёл ты! В угоду вам мы не собираемся считать себя людьми второго сорта, а также связывать себя кастрюлями, пелёнками и вашими грязными носками. И не надейтесь на это. Мы не услада для вас и не игрушка в руках повелителя. Мы не хотим быть дважды рабынями.
  -- Почему дважды?
  -- Рабами у рабов божьих.
  -- Ладно, Слава, вот ты феминистка.
  -- Я - фемитеистка.
  -- А скажи, зачем это тебе? Тебе, что легче жить от этого, что ты всех мужиков нафиг посылаешь и считаешь себя умнее нас.
  -- А разве не так? Вы же примитивны, как собачки Павлова. У вас развито только зрение. Если мы глаза не подведём, инстинкты у вас уже не срабатывают. А стоит нам только накрасить губы да юбку короткую надеть, как вы уже срываетесь со всех ног! До второй сигнальной системы вы ещё не доросли.
  -- Ну, конечно.
  -- Просто пойми, что время изменилось. И сейчас мир начинает принадлежать женщинам.
  -- Если таким женщинам, как вы, то очень плохо станет миру.
  -- А посмотри лучше, отчего мы такие стали? Отчего мы взяли инициативу на себя. Ведь нормальных мужиков просто не стало. Повсюду только перепуганные пацаны. Хлюпики, нытики и тряпки. Ни гвоздя прибить не могут, ни бабок заработать. Или алкаши или наркаши. Одно бесплатное приложение. В вас не осталось уже ничего мужского. Вы давно уже стали слабым полом. Вам нужна только мамка да нянька, потому что вы до старости - маменькины сынки. Вот ты, Стас, - маскулинист. А в чём твоя маскулинность? Лишь в мускулах.
  -- Не скажи!
  -- Ну, что можно сейчас доверить вам? Разве что шкаф передвинуть иногда или в магазин послать за продуктами? Или поддержать нам компанию, чтоб нам было не скучно и было с кем распить вино. Или использовать вас в качестве личного шофёра, чтобы под ногами не болтались от безделья. Короче, никакой пользы.
  -- Действительно, зачем вам мужики?
  -- Поэтому и надо избавляться от вас. Как, в первую очередь, сейчас избавляются от бычков и петушков, которые ни на что больше не годны, как на мясо.
  -- А кто ж вас будет тогда трахать!
  -- Обойдёмся как-нибудь без вас.
  -- Как и мы без вас.
  -- Вот и договорились.
  -- Вот и договорились.
  
  
   Слава
  
   В это время в пиджачке у меня запиликал телефон. И впервые за всё время, я даже обрадовалась этому звонку.
  -- Привет, доця, ну, как твои дела.
  -- Да никак, мама, плохо.
  -- Ну, что ещё случилось, расскажи.
  -- Да что рассказывать. Поехала сюда, чтобы расслабиться, а меня тут только оскорбляют все.
  -- Не расстраивайся так, доця.
  -- Да я уже не могу так больше, - чуть не расплакалась я. - Я тебе потом перезвоню.
   Ещё минуту назад я была злой, как фурия, готова была растерзать этого Стаса, наговорила ему гадостей, сама не понимая, что на меня нашло. А сейчас понимаю - что, и чувствую от этого себя крайне несчастной, слезливой и сентиментальной. Мне хочется плакать. Опять у меня это началось. То, что начинается у меня каждый месяц, и забирает из жизни целую неделю. Это - мать твою, ПМС и менструация!
   Мужчинам этого никогда не понять. Того, что с нами происходит. Когда тело будто раздувается и отекает, и непонятно от чего вдруг прибавляешь в весе. Когда тебя тянет на солёное и на сладкое, а грудь ни с того ни с сего становится болезненно чувствительной. Когда всё и вся действует на нервы, и ты так раздражаешься, что готова всех убить, а потом сидишь и рыдаешь, как дура, без всякой причины.
   Хотя причина-то известна, но пугает сама иррациональность твоих действий. Пытаешься разобраться в своих реакциях, но объяснений им не находишь. Но это ещё цветочки, а как вытерпеть ту боль, от которой не спасают никакие таблетки. А как выдержать, когда из тебя течёт и не помогают никакие тампоны, затычки и прокладки! Твою мать! Как я завидую мужикам, что они избавлены от этого и даже не подозревают, что с нами происходит.
  
  
   Николай
  
   Ну, что убедились? Ругая кого-то, вы тем самым ругаете самого себя. Вы осуждаете себя. Это так просто. Помните - вы часть целого. Никто не должен доминировать над другим. Несмотря на различие пола, в принципе все мы - двуедины, поскольку в душе являемся андрогинами.
   Никогда не вините себя ни в чём. Вы ни в чём не виноваты. Вина - это груз, который давит. А вам должно быть всегда легко. Поэтому. Сделайте вот что.
   Наложите правую руку на левую сторону шеи и, повернув голову направо, скажите: "Я не виновен. Я совершенно не виновен". Отдайте всё наверх, отдайте все тревоги, всю вину свою наверх. А там уж разберутся и без вас: виновны вы или нет.
   Ведь этот комплекс вины мешает вам не только жить, но и любить. Вы до сих пор ещё зациклены на себе, на своей прежней жизни, в которой не было места любви, а была только погоня за удовольствиями, деньгами и славой.
   Да, вы приняли решение участвовать в любовном туре. Но ваши убеждения остались прежними. Чтобы разорвать этот порочный круг, вам надо изменить свою идентификацию. Вам надо разотождествиться с прежним Я. Другими словами, представить себя другим человеком. Надеть другую маску. Взять себе другое имя.
   Придумайте себе такое имя, которое бы отражало ваше сокровенное желание. Или верните себе прежнее, если вам надоел ваш псевдоним. Поверьте, как только вы себя переименуете, всё сразу изменится. И ваше поведение. И ваши убеждения. Преобразуется вся ваша личность. Изменится вся ваша жизнь.
  
   София
  
   Мадонна, к примеру, давно это уже поняла. Поэтому неслучайно она приняла новое имя Эстер.
   Ещё один пример - Верка, которая путешествует вместе с нами. (Скромный парень со второго ряда неодобрительно посмотрел на неё) Или ты сейчас не в образе?
  -- Я в этом образе всегда, Софа. И ничего с этим поделать не могу.
  -- Тогда расскажи нам, как ты дошла до жизни такой?
  -- Я не пойму, Софа, в самом деле, дорогая, ну, сколько можно об этом рассказывать! Все давно уже знают об этом наизусть. Я ведь не шарманка какая-то, в самом деле. Я, понимаешь, приехала сюда, чтобы расслабиться, забыться, отвлечься от всего, стать прежним Андреем. А мне опять тут, в этом богом забытом месте, суют мордой в грязь, пытаются напомнить, что никакая я не всенародная звезда, а обычная растопница вагона. Или хочешь сказать, что я когда-то туалет в нём драила? Да не было этого никогда! Сколько себя помню, я всегда только пела и плясала.
  -- Вот вам, пожалуйста: сменил человек имя. Причём мужское имя на женское. И что с человеком стало? Его не стало. Он полностью растворился в женщине. Ему теперь даже маска не нужна. Всё у него идёт изнутри.
   Так будет и с вами, когда сегодня ночью вы примерите новые маски на себя. Это будет своего рода шабаш.
   По традиции ужгородские ведьмы слетаются на шабаш по средам. А в ночь с субботы на воскресенье его проводить нельзя, поскольку суббота - это и есть шаббат по-еврейски. Хотя, шабаш, это и есть ночь вседозволенности. И я думаю, ничего страшного не случится, если сегодня ночью мы проведём свою собственную тайную вечеринку или мистерию инициации.
   Эта ночь будет как бы проекцией киевского тура. Кто принимал в нём участие, я думаю, остался доволен. Так что сегодня вы оторвётесь по полной программе. Необходимые костюмы и реквизит получите у моих подручных - инкуба и суккуба.
   Сегодня ночью вы должны дать бой всему запретному в вашей жизни, дать отбой всем табу. Каждый из вас - не только жертва, но и палач собственной судьбы. И вам предстоит пройти сегодня очищение, катарсис.
   После мистерии постарайтесь поскорее заснуть. В эти лунные сутки обычно снятся вещие сны, и вы в символическом виде можете увидеть отражение проблемы, которую надо решить. И тогда сон даст вам подсказку, как это сделать.
  
  
   Стас
  
   На обратном пути я включил свой сотовый, набрал пин-код, быстро набросал сообщение: хочу сказать тебе три верных слова, набрал номер Ангелы и отправил. Затем прикрыл глаза и настроился на более приятную волну: на Гелю. Через минуту пришёл ответ: скажи. Я набрал: это будет слишком банально. Она тут же ответила: всё равно скажи. Я накидал: лучше при встрече. Главное намекнуть. Теперь пусть ждёт: сюрприз ей обеспечен.
   Эта уловка всегда работает на сто процентов. Хитрый, и в то же время очень бесхитростный ход. Вначале она не поверит моему признанию, но затем что-то всё-таки заставит засомневаться её в собственном неверии, и она уже будет смотреть на меня совсем другими глазами.
   Вообще, весь процесс её совращения занял у меня от силы четверть часа. Её можно было взять и в первый вечер. Потому что имя ей - покинутая. Брошенная любовница. А у той мысли заняты только одним, как бы отомстить объекту своей любви.
   Боже, как завела она меня тогда. А я завожусь только от тех женщин, которых нельзя спрогнозировать, которые то и дело преподносят сюрпризы. Любая, даже самая слабая женщина рождена для власти над мужчиной. И Ангела - не исключение.
   Я тут же подыграл ей, став на время жертвой: себя унизил, а её возвысил. А затем постарался доказать ей, что не только не хочу покорять её, а, напротив, во всём покоряюсь ей.
   Ничего: ещё отольются мышке кошкины слёзки. И она сама подчинится мне. Когда я докажу ей, что я избегаю сильных женщин, потому что они подавляют меня. И тогда, чтобы не потерять меня, ей придётся играть от противного: не сильную женщину, а слабую. Она сделает вид, что подчиняется мне, и снимет защиту, а мне только того и надо. Тогда уж я отыграюсь на ней за всё моё унижение.
  
  
   Айрина
  
  -- Коли помре твоя краса-а, - ни с того ни с сего затянула я, глядя в окно.
  -- Перестань! - одёрнула меня Рената, сидящая рядом.
  -- А что?
  -- Ты посмотри на себя. Видела бы ты, на кого сейчас похожа. Это ж надо до такого додуматься!
  -- До чего додуматься?
  -- Чтобы петь такие песни! Когда умрёт твоя краса, - передразнила она меня. - Вот она и умирает. Этой песней ты ведь программируешь себя. Что скажешь, то и будет.
  -- А мне уже без разницы.
  -- Айрина, что случилось?
  -- Ничего.
  -- Но я же вижу.
  -- Да долго рассказывать.
  -- Дорога тоже длинная.
  -- Короче, есть у меня парень. Был у меня парень. Перед отъездом сюда, мы покурили с ним плотно. И меня так попёрло, что я зачем-то призналась ему в любви.
   Гуси-гуси, - сказала я.
   Что, детка? - сказал он.
   Я тебя люблю, - сказала я.
   Га-га-га, - не поверил он. Он тоже от меня этого не ждал. - Не смеши.
   Не веришь?
   Нет.
   Почему?
   Потому что ты под кайфом.
   А я всегда под кайфом. От тебя.
   Га-га-га, - что-то ему так ржачно стало. - Это тебе кажется.
   Ничего мне не кажется.
   Меня нельзя любить.
   Ну и что? Потому я тебя и люблю, что нельзя.
   Ты не можешь любить меня.
   Почему это я не могу?
   Потому что колёса ты всё равно любишь больше. Они для тебя важнее всего в этой жизни. Впрочем, так же, как и для меня. Га-га-га.
   А хочешь, я докажу тебе, что смогу, сказала я.
   Га-га-га.
   Хватит реготать! Мне уже торба.
   Мы с тобой на серьёзные колёсах, детка, сказал он. Соскочить с этих колёс невозможно.
   А может я сама хочу проверить себя: кого я люблю больше: тебя или колёса. И если это выйдет у меня, то выйдет и у тебя. И ты сам тогда поверишь, что это возможно.
   Не майся дурью, - сказал он.
   Нет, ты прикинь, какая проверочка выйдет! Между тобой и мной будет стоять система. Так что, если через неделю я соскочу с неё ради тебя, - вот это будет любовь! Це буде справжня любов, яка зроблена в Украине, а не якась там американська пiдробка. This will be а true love made in Ukraine.
  
  -- Ну и что дальше?
  -- А ничего. Мне некому уже и нечего больше доказывать. Мать позвонила: он откинулся вчера. От передоза.
  -- Извини.
  -- Колёса и вправду сильнее любви. Мне хочется сейчас напиться... какой-нибудь банальной фигни. Приеду, выпью всё, что у меня осталось.
  -- Ага. Давай-давай. И сразу встретишься там... с ним.
  -- А может, я этого, как раз, сейчас и хочу.
  
  
   Димон
  
   Я стоял перед трёхэтажным домом. Там, где вчера простился с Гелей. Пока я заглядывал в окна на втором этаже, без особой надежды увидеть её там, из подъезда вышел пожилой мужчина и, подозрительно покосившись на мой букет, направился к видавшей виды "Ладе". За ним, переваливаясь с боку на бок, последовала массивная, крутобокая дама, чем-то отдалённо напоминавшая собой Ангелу. Усевшись на переднем сидении, отчего кузов заметно осел, она захлопнула дверцу, и машина неспешно отъехала.
   Я зашёл в подъезд. Поднялся на второй этаж. Нажал кнопку звонка. Дверь почти сразу открылась.
   - Ой, Демон, - испуганно подалась назад Ангела, не ожидая, видимо, увидеть меня. Она была в домашнем халатике, не накрашенная и немного растрёпанная.
   - Не ждала? - улыбнулся я, отметив, что вся эта небрежность нисколько не умаляла её красоты.
   - Я думала, это родители зачем-то вернулись, - всё ещё смущалась она, что я застал её в таком виде.
   - Так это они только что уехали? - сразу сообразил я и жестом фокусника преподнёс ей вытащенный из-за спины букет свежесорванных веточек рябины.
   - Да, на дачу. Ой, спасибо! Такого мне ещё не дарили, - сразу расцвела она. - А ты чего не поехал на свою экскурсию?
   - Да вот решил совершить экскурсию к тебе.
   Она смутилась ещё больше, не зная, чем ответить на такое заявление.
   - Ну, тогда заходи, - отступила она, - кофе будешь?
   - Не откажусь. На чай я уже не надеюсь, - ответил я, вспомнив её вчерашнюю реплику.
   Ангела, чтобы скрыть смущение, сразу направилась с ветками на кухню, а я, не долго думая, разулся и сунул ноги в чьи-то тапки.
   - Ой, это папины, - вернулась она в коридор, - у нас есть специально для гостей.
   - А у вас часто бывают гости? - Я перебрался в специальные тапки и последовал за ней на кухню.
   - Такие, как ты - не часто, - улыбаясь, ответила она и, насыпав кофе в турку, поставила её на зажжённую конфорку. - А ты не можешь мне сказать, - она пристально взглянула на меня, - чего это ты вдруг ко мне поехал на экскурсию, а не к тем двум женщинам, с которыми я вчера тебя видела?
   - Если хочешь знать, - взглянул ей прямо в глаза, - они мне так надоели вчера, что их даже видеть не хочется, - я ожидал этого вопроса и поэтому ответил с вызовом. Откровенность всегда обескураживает женщин. Лучше нагло сказать им правду, чем увиливать.
   - А меня, значит, хочется?
   - Ты даже не представляешь как!
   - Неужели? - с сомнением произнесла она, - а то я решила, что одной меня тебе показалось мало, и ты на добавку снял себе ещё двоих. Правда, одна из них показалась мне знакомой.
   - Какая?
   - Та, что была в синем платье. Это ещё та штучка. Сначала моего Андрея подцепила, а затем уж и тебя.
   - Да, она мне говорила что-то про какого-то Андрея. Даже и не думал, что мир у вас так тесен. Смотри, сейчас сбежит, - показал я на турку, над которой, пузырясь и играя, поднималась уже кофейная шапка.
   Она схватила турку с огня и сразу перелила кофе в две чашки.
   - Ты знаешь, я даже рада была увидеть тебя с ней. Как, кстати её зовут?
   - Оксана.
   - Слишком простое имя для такой стервы.
   - Она совсем не такая! - придвинул я к себе чашку.
   - Чего же она тогда бросается от одного к другому, - помешала она сахар ложечкой.
   - Не знаю, - не стал спорить я.
   Я ведь пришёл сюда не спорить. Если девушка приглашает тебя к себе домой, да ещё в отсутствие родителей, она приглашает тебя не только на кофе. Тут, главное, не углубляться в разговор, в пустой, ни к чему не приводящий трёп.
   Это раньше у меня всё болтовнёй и заканчивалось. Я потел и нервничал, не зная, как подступиться к девушке, как перейти к самому главному, и всё время ожидал подходящего момента, который обычно так и не наступал. Это потом я пришёл к выводу, что лучше всего в этом деле - это ничего не говорить. Но я всё-таки не удержался и зачем-то продолжил разговор.
   - Ведь они встречаются уже давно.
   - Как давно?
   - Ещё год назад он у неё в женихах ходил. Только она бросила его и вышла замуж за другого. А теперь вот опять к нему вернулась.
  -- С ума сойти, - обескуражено произнесла она, - Дима, я прошу тебя, сделай для меня одно дело.
  -- Какое?
  -- Уведи эту подругу от Андрея.
  -- Зачем? - спросил я.
   Как только сейчас она сделает первый глоток,
   прерви свой разговор и посмотри ей в глаза.
   - Я хочу, чтобы он о ней забыл,- сделала она первый глоток. - Хорошо? Чего ты усмехаешься?
   Покажи ей, что ты весь - сплошное желание.
   Внушай ей, что близость неизбежна.
   - Чего ты на меня так смотришь?
   Я спокойно опустил свою чашку, протянул руку и, не говоря ни слова, взял чашку из её рук, а затем невозмутимо отставил её в сторону.
  -- Ты чего? - не поняла она.
   Тут главное, опять же промолчать. Дать ей понять: я хочу тебя здесь и сейчас, и не собираюсь за это оправдываться. Поэтому я спокойно встал, обошёл столик и, обхватив ладонями её лицо, просто поцеловал в губы. Возмущённая таким наглым обхождением, она даже привстала:
   - Дима, ты, что ...позволяешь...
   Но я не дал ей договорить, вновь зажав ей рот жадным поцелуем.
  
   Женщине - Весам важна постель. Но это для неё не главное.
   Прежде всего, она должна почувствовать,
   что есть кто-то, кто
   сильнее
   её.
  
   На этот раз её губы ожили и стали более податливыми. Я нежно погладил ладонями её спину, а затем совершил головокружительный спуск вниз.
  
   Весы,
   прежде всего,
   отличаются от других
   своими выдающимися ягодицами.
   Но это у них и крайне эрогенная зона.
  
   Я дал волю своим рукам, и словно обезумел, нашаривая одной рукой под оборкой лифчика невыразимое наслаждение, а другой - под резинкой трусиков - настоящее вожделение.
   - Ты с ума,.. - прошептала она, закрывая глаза. Вскоре халатик её уже трещал по швам, стол ускользал, чашки звенели, стулья шарахались от нас, и мы напоминали слонов в посудной лавке.
   - Погоди, не спеши, - Ангела схватила меня за руку и потянула вон из тесной кухни в свою комнату. Там я вновь обвил её руками.
   Вслед за халатиком на пол упал и лифчик, и обе тяжёлые груди упали в мои ладони, ставшие внезапно нежными. Затем она сняла и последнее, что на ней было, - свои трусики. Я же до сих пор был ещё полностью одет.
   - У тебя такие... глаза. А ведёшь себя так, будто никогда не видел женщин.
   - Женщин я видел, а вот такой эксклюзива ещё нет. Свою "Венеру" Ботичелли случайно не с тебя писал? - я даже отступил на шаг, чтобы оглядеть её всю. Больше всего меня поражала её роскошная раскошенная грудь.
   - Ты издеваешься? У меня ж такие формы!
   - Да, формы амфоры.
  -- Ты только смотреть на меня пришёл?
  -- И ещё доставить тебе удовольствие.
  -- Каким же образом? - усмехнулась она.
  -- А ты уже забыла? - зазмеился на губах моих язык.
  -- Такое не забывается.
  -- Сейчас ты улетишь на небо.
  -- Можешь хоть немножко помолчать?
  -- И то правда. Что может быть красноречивее твоих стонов.
  -- Не обольщайся! Вряд ли ты от меня их добьёшься.
  -- Я буду терпелив, я постараюсь извлечь оргазм из твоего организма.
  -- Поменьше болтай. Я не люблю разговоров на эту тему.
  
  
  
  
   Ангела
  
   Приняв душ, я вернулась в комнату, ничуть не стесняясь своей наготы, с мобильным телефоном в руке, на ходу набирая номер.
   - Привет, Андрюша. Что ж ты ничего мне не рассказывал про свою невесту? А это правда, что она уже один раз сбежала от тебя? Ты же знаешь, Ужгород - город маленький. Здесь все всё про всех знают. Смотри, как бы она опять от тебя не сбежала? А что это тебя уже так волнует? Не беспокойся, ещё не стала. Но скоро стану. Пойду по рукам. И виноват в этом будешь только ты.
   Я раздражённо бросила трубку в кресло и раздосадованная уселась рядом с Димой на кушетку.
   - Да не расстраивайся ты так, - ласково погладил он меня по коленке.
   - Скажи, я похожа на шлюху?
   - Нет. Ты лишь изображаешь из себя шлюху.
   - Это точно. Мне больше нравится, когда мужчина нянчится со мной, как с девочкой и в то же время не желает близости со мной. Я вообще стараюсь избегать секса.
   - Я это заметил.
   - Не издевайся, - я попыталась улыбнуться через силу, - а тебе, правда, нравится моё тело? Я не совсем пухленькая? А кожа, видишь, какая! Никакого целлюлита.
   - Я обожаю твоё тело.
   - Понимаешь, я очень боюсь одиночества, я не могу оставаться долгое время одна.
   - И как долго?
   - Больше одного дня не выдерживаю. Во мне, действительно, живёт, наверно, эта самая шлюха. Хотя секс для меня - на последнем месте. Он иногда нужен, чтобы избавиться от депрессии, чтобы заполнить пустоту.
   - А мы с тобой сейчас, значит, заполняли пустоту?
   - Да.
   - А ты и сейчас любишь этого своего Андрея?
   - Конечно.
   - Ох, не понять мне этой вашей любви, - и видно, никогда не суждено.
   - А чего тут понимать? Если любишь - то любишь, и никакой секс ни с кем другим не изменит этого.
   - Значит, мой секс был для тебя никакой?
   - Пошли лучше пить кофе. Мы ведь так и не допили его, - я набросила на себя халатик. На кухне я вновь напомнила ему, - так ты обещаешь мне увести эту подругу от Андрея?
   - Обещаю-обещаю, - вздохнул он, - а ты в свою очередь ничего не хочешь мне рассказать?
   - Да, что там рассказывать. - ответила я, отпивая из чашки давно уже остывший кофе. - Не успела я тогда с тобой проститься, как тут, как назло, Стас идёт навстречу.
   - И со злости, что вы, наконец-то встретились, - подначивая меня, восторженно сказал он, - вы ещё два часа где-то потом бродили.
   - Мы по набережной гуляли, - как бы оправдываясь, ответила я, - от него же совершенно невозможно отвязаться.
   - Не то, что от меня, - съязвил он.
   - Кстати, Стас почему-то не поверил мне, что я была с тобой в ресторане. Хотя я ему всё честно рассказала.
   - Если бы ты ему врала, он бы сразу догадался. И что ты в нём нашла?
  -- Он так умеет влезть в душу, что не хочется его оттуда выпускать. Впрочем, как и ты. Вы оба с ним - какие-то демониаки. Такие разные, но в чём-то очень похожие.
  -- Ты права, мы с ним оба - интроверты, хотя и принадлежим, по соционике, к двум разным типам: я - Есенин...
  -- Так вот, откуда всё?
  -- Да. Только я, - дай вспомнить, этот, как его? - интуинтивно-этический интроверт. Вот. Весь такой из себя романтический, влюбчивый и элегантный. А он - наоборот, - этико-интуинтивный. То есть такой себе Тихий океан чувств, спокойный до тех пор, пока не грянет буря. Короче, Достоевский. И вечером ты, конечно же, встречаешься с ним, - как бы обиженно произнёс он.
   - Конечно.
   - И, получается, - допив кофе, вздохнул он и затем деланно продолжил поникшим голосом, - что вечером я тебя уже не увижу?
   - А тебе мало, что ты сейчас со мной? - так же деланно удивилась я.
  
   Весы-мужчина - этакий пай-мальчик.
   Всю жизнь смотрит на всё невинными глазами.
   Скромный, этим и завоёвывает.
  
   - Так у нас ещё весь день впереди? - загорелись его глаза, - а можно я тут покурю?
   - Конечно, - ответила я сразу на оба вопроса.
   - А знаешь... - он вынул из пачки сигарету и, чиркнув спичкой, затянулся дымом.
   В это время где-то замурлыкал мой мобильный. Я поспешила в комнату, схватила его со стола, посмотрела на дисплей и, открыв поступившее сообщение, усмехнулась. Это была смс-ка от Стаса: Хочу сказать тебе три верных слова. Я тут же набросала ответ и вернулась на кухню.
   - Так что ты там говорил?
   - Мы, действительно, с тобой, как два сапога пара.
   - Мы - слишком одинаковые, - поглядела я на него со странной усмешкой, - если понимаем друг друга с полуслова.
   - И это значит, что ты хочешь того же, что и я? - выпустив изо рта дым, он поднялся, чтобы открыть форточку, и полотенце неожиданно слетело с его торса.
   - А ты уже снова меня хочешь?
   - А ты что не видишь?
   - М-м, уже - М-ка! А теперь - L-ка. Как быстро вырастает твой размер.
   Вновь кратко замурлыкал телефон: пришло сообщение. Я прочитала: Это слишком банально.
  
  
   Димон
  
   - И кто это всё время тебе телеграфирует?
   - Да есть такой, - уклончиво ответила она, быстро перебирая пальчиком по клавиатуре.
   - Никакой совести нет у человека. Только мы собрались получить удовольствие, - взял я её за запястье, когда она отослала сообщение.
   - Пусти, - выдернула она свою руку.
   - Тебе уже не хочется?
   - Нет.
   - Тебе не хочется доставить мне удовольствие?
  
   Самая главная черта Весов - доставлять другим удовольствие.
  
   - Понимаешь, - заколебалась она, но тут опять пришла ей эсэмэска.
   - Да что это такое! Да пошли ты нафиг этого телеграфиста! Кто он такой?
   - Стас.
   - И что он хочет?
   - Встретиться.
   - Вот Омут! Он и на расстоянии кого хочет - достанет.
   - Я не знаю, я так запуталась. Я такая непостоянная.
   - Не волнуйся, я тоже такой.
   - Такая переменчивая.
   - Как ветер, да? Неизвестно куда подует.
   - Вот-вот. Могу сто раз своё мнение изменить.
   - А мне это как раз и нравится.
   - Понимаешь, - вздохнула она, - с одной стороны, я всё ещё люблю Андрея. Но он такой слабый. Кто его поманит, туда он и бежит. А я не из тех, кто воюет за мужчину. Но с другой стороны, меня влечёт к Стасу. И в отличие от тебя, он меня любит.
   - Вот как!
   - Да. Как ни странно, его интересует лишь моя душа.
   - А меня, значит, твоё тело?
   - Конечно, а что же ещё? - иронически усмехнулась она.
   - Обижаешь. Если хочешь знать, мне как раз нужна твоя любовь. Ведь миссия моя до сих пор не завершена.
   - Какая ещё миссия? Ах, да, - вдруг вспомнила она. - Я и забыла, что ты у меня Демон.
   - А помнишь, в чём была его проблема?
   - Мне бы его проблемы.
   - Короче... Как только я полюблю девушку, которая полюбит меня...
   - Ты на что намекаешь?
   - Только тогда я и спасусь, - я не мог оторвать взгляда от её ног, они влекли к себе со страшной силой. Я всегда подозревал, что женские ноги - это прямой путь в бездну. - Ангела, ты спасёшь меня? - заискивающе поглядел я на неё, и вновь потащил её за собой в комнату на тахту.
  
   - Меня ведь, по сути, никто и не любил никогда по настоящему, - сказал я затем.
   - А ты попробуй не за количеством гнаться, а какой-нибудь одной девушке отдать себя весь без остатка.
   - Если я кому-нибудь отдам себя весь без остатка, я буду уже сам не свой. Я просто потеряю себя, перестану быть змеем-искусителем.
   - А ты попробуй, тогда тебе и не захочется им быть.
   - Как видишь, пробую. А меня всё равно никто не любит. Ах, если бы ты меня полюбила, Ангела, - совсем по театральному произнёс я. - Ты бы спасла мою душу! И избавила меня от того, кто сидит во мне уже столько лет. Полюби меня и я стану другим.
   - Увы, Демон. Я не гожусь на роль твоей Тамары. Моё сердце занято другим. Поищи себе кого-нибудь другого.
   - Ищу, как видишь.
   - А знаешь, как я с Андреем познакомилась? Идёт навстречу, и так засмотрелся, что мы чуть не столкнулись. Разошлись, а потом, как по команде, обернулись. Он кивает мне головой: иди сюда. И я киваю головой: сам иди. Вот он и подошёл. Понимаешь, он только взглянет на меня, и я уже хочу его. Он ещё не коснулся меня, а я уже таю, плыву вся. Я так возбуждалась от него, что иногда мне было тяжело ходить.
  
   Как я завидовал этому Андрею. Он владел большим, чем я. Хотя мне сначала казалось, что наоборот. Ведь я владел её телом. Её роскошным телом. О таком теле можно было только мечтать. И оно сейчас принадлежало мне. Но он владел её чувством, её душой и значит, - всем.
   Она принадлежала ему полностью, а я лишь пользовался её бездушным телом. Я был в ней, на ней, но меня, как бы и не существовало. И как я не пытался самой изощрённой техникой вызвать у неё оргазм, мне этого так и не удалось. Его она любила, а со мной просто занималась любовью.
  
   - Ладно, хватит уже, остановись! Ты что, не видишь, мне же всё это безразлично. Я не чувствую тебя, я ничего от тебя не получаю. Ни разу.
   Будто пощёчину влепила мне. И я словно впервые увидел её лицо, отстранённое на подушке, глаза, отрешённо глядящие в потолок, и руки, заведённые на затылке. Её безучастные руки.
  
  
  
   Стас
  
   Когда я зашёл в номер, то застал Демона, как ни странно, там же, где и утром: раскинув ноги, он валялся на кровати и смотрел в потолок, закинув руки за голову. Меня он, казалось, не замечал.
  -- Ну, что, Димон, уже пришёл в себя? Голова больше не болит? Чего молчишь? - подошёл я вплотную к кровати. - Не хочешь разговаривать со мной?
  -- Что? - наконец, он обратил на меня внимание.
  -- Ничего.
  -- Ты, кажется, хотел что-то сказать?- вытащил он из уха один из наушников. Из-под его подушки выглядывал переносной проигрыватель компакт-дисков, рядом валялась какая-то брошюрка.
  -- Да.
  -- Так скажи.
  -- Мне нечего тебе сказать. - Помахав в воздухе клинками, на этом мы закончили разминку.
  -- А как, вообще, твои дела? - смилостивился я.
  -- Да так. И скучно, и грустно, и некому руку подать.
  -- В минуту душевной невзгоды? - продолжил я. - Чем же ты весь день занимался?
  -- Не видишь, что ли? Валяюсь вот, читаю, да слушаю музон.
  -- А что слушаешь?
  -- "Cardigan".
  -- Ясно. Лёгкую музычку. А читаешь, - взял я в руки книжку под названием "LOVE TOUR", которую тут же и бросил, - лёгкое чтиво. Да, это в твоём стиле. Лёгкая у тебя жизнь, как я посмотрю. Я тебя ещё не утомил?
  -- А я и не слушал.
  -- Я говорю, всё как-то легко у тебя получается.
  -- А чего напрягаться-то. Сейчас мода на всё лёгкое. Если же ты такой серьёзный, - на, - протянул он мне другую книжку, - почитай. Это как раз для тебя.
  -- Смеёшься? - бросил я взгляд на обложку "Полевых исследований украинского секса". - А скажи, легко тебе было развлекаться с Ангелой, пока я был на экскурсии? - решительно нанес я ему первый удар, когда он совсем того не ожидал.
  -- Ты это о чём? - парировал он.
  -- Никто ведь не мешал.
  -- У тебя, наверно, лёгкое помешательство... на почве ничем не обоснованной ревности.
  -- Ну, скажи, что ты сегодня с ней встречался.
  -- Что за манера брать меня на пушку? - наша перепалка всё больше стала походить на боевой танец с клинками и обмен ударами младшего демона со старшим бесом.
  -- Я ведь прекрасно тебя знаю, ты не мог упустить такой случай.
  -- Блин, я не могу уже разговаривать с тобой. Я вижу насквозь, как ты видишь меня насквозь.
  -- Так, значит, правда?
  -- Стас, смотри на всё проще.
  -- Всё у тебя просто, как я посмотрю.
  -- Зато у тебя всё сложно. Что за манера: всё усложнять на ровном месте.
  -- Лучше признайся, что я тебя расшифровал.
  -- Достоевский, ты меня уже достал.
  -- Так я не понял, ты с ней встречался сегодня или нет?
  -- Чего ты добиваешься, я не пойму. Ты хочешь посраться из-за бабы? Давай посрёмся!
  -- Пошёл ты знаешь куда.
  -- И тебе туда же. А теперь, может, помиримся?
   Вот, Демон! Сущий змей: выкрутится из любого положения. Так всё разложит по полочкам, так всё рассудит, что разубедит даже в том, что было и убедит в том, чего не было. А голая рассудочность и есть первый признак демонизма.
  -- Пойду-ка лучше я к Ангеле, - сказал я уже более миролюбиво, ничего от него не добившись. - Тебя я уже видеть не могу.
  -- А как же ужин?
  -- Мой ужин пусть достанется врагу.
  -- Я уже стал твоим врагом?
  -- А ты хочешь съесть мою порцию? Ты же знаешь: у меня нет врагов. Я борюсь только со своими недостатками.
  
  
   Ангела
  
   Позвонил Стас и сказал, что хочет встретиться. При этом ни словом не обмолвился, что послал мне сообщение. А я сделала вид, что ничего не получала. Сказала только, что жду его через полчаса, и назвала адрес. Затем полежала ещё чуток, и лениво потянувшись, достала с полки над кроватью "LOVE TOUR" И, лёжа, ещё раз его перелистала.
  
   Со Скорпионом нужно быть порочной. Привлечь его может
   лишь вызывающий макияж и соблазняющая одежда.
  
   Впрочем, это любого мужчину может привлечь. Вот почему никто и не верит в эти гороскопы. Первым делом я открыла дверцу шкафа. Что же такое соблазнительное надеть?
   Джинсы? Нет, они хоть и обтягивают, но не соблазняют. Мини-юбка? Куда мне с моими бёдрами. Да и слишком вызывающе. Бьёт ниже пояса.
   Нужна классика! Перебрала один за другим плечики с платьями: в этом я уже вчера была, это слишком длинное, может быть, это? Платье подходило, как нельзя лучше: лёгкое, воздушное, летнее, как раз на бабье лето, с глубоким декольте на груди и в меру короткое, - так, что открывались коленки.
   Теперь самое время заняться лицом и привести волосы в порядок. Я включила плойку, чтобы грелась и задержалась перед зеркалом. Вгляделась: хороша! Вот как влияет секс! Не надо и косметики. Вся просто сияю. Царевна-лебедь.
   Но такая ли я на самом деле? Зеркало ведь чаще всего не скажет правды. Я никогда не была себе судьёй. Только чьи-то слова могли подбодрить меня. В любой момент я разная. И лицо моё меняется в любой момент. Только когда мной восхищаются: ах, как ты красива, только тогда я и чувствую себя такой. Моё зеркало - это мои поклонники. Если не скажут комплимент вовремя, значит, что-то со мной не то.
   Этого совсем не знают мои родители. Они считают, что меня нельзя хвалить. Чтобы я не испортилась и не загордилась. И намеренно говорят, что я не хороша собой. Особенно, отец. Сразу после восьмого класса как-то отстранился от меня, перестал целовать и гладить по головке, как часто бывало в детстве. Возможно, не захотел поощрять во мне инстинкты. А ведь именно тогда я стала расцветать.
   Вслед за ним от меня отстранилась мать. Когда почувствовала во мне соперницу. Когда мы шли вдвоём по улице, и все мужчины заглядывались на меня, а не на неё. Когда жаловалась, что я забрала у неё всю молодость и красоту. Может, родители и любовались мной, но никогда этого не произносили вслух.
   И тогда мне приходило в голову, что близкие мне люди лишь притворяются, что любят меня. И мне становилось жалко себя. Ведь это из-за них во мне развился комплекс гадкого утёнка.
   Никто не знает, какая я настоящая. Да и я сама этого не знаю. Я нахожу в себе кучу недостатков. Кто скажет мне, кто я на самом деле?
   Раскрыла косметичку: первым делом тени, затем карандаш, потом брасматик, и, наконец, помада. Но всё слегка, одним намёком. Чтобы у него потекли слюнки, когда он увидит меня. Потому что самое главное - это предвкушение. Не еда. Сегодня у него еды не будет.
   Завить волосы плойкой - ещё более утомительный процесс. Всё для него! И это всё лишь для того, чтобы отказать ему?
   Я вспомнила анекдот про хохла-мазохиста: ну, ударь, меня, кацап, в живот! Ну, чего тебе стоит! Не хочешь в живот, дай хоть под задницу. Дай, как следует!
   Всё, наконец, я при параде. Последний штрих, - мазнуть надушенным пальчиком за ушком. Можно встречать. Зазвенел звонок.
   Открыла дверь: на пороге - смущённый Стас, одна рука - за спиной, в другой - кулёк.
  -- Привет, - сказал он, глядя в сторону.
  -- Привет, - улыбнулась я.
  -- Можно к тебе? - сказал он и такой взгляд бросил.
  -- Заходи.
  -- Блин, ты так убойно пахнешь, - повёл он носом, - а можно поближе, - потянулся он к моему лицу, - понюхать?
  -- Обойдёшься! - отстранилась я. Знаю я эти ваши кинетические штучки!
  -- Ну, тогда держи, - вытащил он из-за спины букетик настоящих роз, а также вручил мне пластиковый кулёк.
  -- Спасибо. А там что?
  -- Посмотри.
  -- Шампанское! И киви! Мои любимые. Как ты угадал, что я их обожаю?
  -- Сам не знаю, - сказал он, скидывая обувь.
  -- Вот эти обувай, - показала я на тапки, - эти для гостей.
  -- А что, у вас часто бывают гости?
  -- Представь себе. Ну, идём на кухню. - Положив розы возле мойки, я выставила на стол бутылку и упаковку киви.
  -- Только вот шампанское ты взял напрасно. Я через полчаса ухожу, - соврала я.
  
   Он не должен пресытиться вами. Чтобы он понял,
   как ему вас не хватает, ограничьте время встречи с ним.
  
  -- Так у нас всего лишь полчаса? - так и присел он.
  -- А тебе мало? - взобралась я на стул, чтобы снять с полки пустую вазу: я чувствовала, как он изнизу любуется моими ногами.
  -- А ты как думаешь?
  -- Я думаю, достаточно. Вас много ведь, а я одна. И через полчаса у меня ещё одна свиданка.
  -- Какая ещё свиданка?
  -- Да появился тут новый обожатель. Всё время сообщения на мобилку шлёт.
  -- И кто это?
  -- А он не подписался. Какой-то скрытный, - соскочила я со стула, - вроде тебя.
  -- Отчего же он скрытный?
  -- Да никак не хочет признаваться.
  -- В чём?
  -- Это у него надо спросить, - глянула я на него, наполняя вазу водой из-под крана.
  -- Так спроси.
  -- Пускай лучше признаётся мне сам. Или ему смелости не хватает? - опустив в вазу розочки, я поставила её рядом с другой вазой, из которой торчали ветки рябины.
  -- Почему же? Хватает. Только я тебе лучше потом как-нибудь скажу.
  -- Стас, - потеряла я терпение, - скажи мне честно, что тебе от меня надо?
  -- А ты как думаешь?
  -- Ладно, открывай шампанское, - съехала я с темы. С ним невозможно разговаривать. Первый раунд я вчистую проиграла. Ноль один.
  -- А у тебя уже кто-то был сегодня? - начал раскручивать он проволоку.
  -- А что, разве заметно? - усмехнулась я.
  -- Даже бросается в глаза, - кивнул он на первую вазу. - Это тебе случайно не Есенин подарил?
  -- Случайно он, - я взяла ножик и разрезала упаковку с киви.
  
   Со Скорпионом ни в коем случае нельзя лукавить и хитрить.
  
  -- А может кто-то другой?
  -- Почему же, именно он. Ещё утром притащил, - я взяла плод киви и стала снимать с него ножом кожицу.
  -- Ангела, ну, зачем так издеваться, - бросил он возиться с пробкой. - Разве у тебя был Демон?
  -- А зачем мне это от тебя скрывать? - улыбнулась я.
  
   Физическую измену он простит, а вот моральную, - никогда.
  
  -- Но он не мог быть у тебя. Когда утром я уезжал на экскурсию, он был в таком бодуне, что не мог даже встать с постели.
  -- Ну, так что! - убедительно сказала я. - Сразу после твоего отъезда он тут же выздоровел и пришёл ко мне пить кофе.
  -- Ты просто играешься со мной. Тебе просто хочется меня помучить.
  -- Разве? - поразилась я его догадливости.
  -- Ну, пококетничать со мной, заставить меня ревновать к нему. Конечно, это очень мило. Но всё-таки не шути так надо мной. У тебя есть фужеры?
  -- А я и не шучу, - положила я на тарелку очищенный киви.
  -- Так кто же это был?
  -- Какая разница, кто у меня был? - я открыла шкафчик и достала два фужера, - тебе нужна я или те, с кем я встречаюсь?
  -- Конечно, ты.
  -- Вот и забудь о них. Тем более, что ты многих и не знаешь.
  -- Хорошо, но это был не Демон? - наполнил он один бокал.
  -- Стас, что тебе надо? - не поняла я.
  -- Мне будет больно, если это - он, - наполнил Стас другой бокал.
  
   Он обожает страдать. Доставьте ему это удовольствие.
  
  -- Тебе будет больно? - как бы удивилась я, взяв свой бокал. Я старалась выдержать паузу, хотя это и было очень трудно. Ведь по натуре я не стерва, а её золотое правило - держать паузу и испытывать терпение.
  -- А почему ты так ревнуешь меня к Демону? Ведь к Андрею у тебя ревности нет.
   Он молчал.
  -- Ладно, давай выпьем, - улыбнулась я и, чокнувшись с ним, пригубила шампанское.
  -- Тебе будет больно, - утвердительно повторила я и со злорадной улыбкой добавила, - потому что это был именно он.
  -- Я так и знал.
   Я разрезала очищенный киви пополам и бросила одну половинку себе в рот.
  -- Мало того, мы с ним ещё и спали.
   На него было страшно смотреть.
  -- Я даже не знаю, зачем я переспала с ним, - я взяла вторую половинку киви и также съела её.
  -- Ведь я ничего не чувствую к нему, - добавила я.
  -- Теперь ты всё знаешь, - закончила я.
  -- После этих твоих слов, мне на тебя даже смотреть противно, - брезгливо бросил он. Ему так и хочется выплеснуть на меня свой яд! - Я даже видеть тебя не хочу! И знай! Мне от тебя ничего не нужно! Мне от тебя вообще ничего не надо.
  -- А мне тем более. Ты мне только голову морочишь!
  -- Ну, ты и сука! - просипели его губы.
  -- Какая же я сука? - пожала я плечами.
  -- Хотя на проститутку и не похожа! - донеслось из коридора.
   А затем с грохотом хлопнула входная дверь.
  -- Это я не похожа? - сказала я уже самой себе и допила шампанское. Второй раунд был явно за мной. Один-один.
  
  
  
   Димон
  
   Я вышел на прогулку, как только стемнело. Фонари на нашей улице почему-то не горели. Луна ещё не вышла из-за холмов. Поэтому я спускался в темноте.
   Впереди у дерева неясно белело что-то. Нарастающий сзади шелест шин заставил меня обернуться. Слепящие фары дальнего света застали неразличимую во мраке парочку врасплох. Они даже не отстранились, так были заняты собой. Проезжающая машина высветила из темноты их поцелуй.
   Это были кто-то из наших. Проходя мимо, я прервал их шёпот. Внизу перед перекрёстком меня обогнала парочка другая. Схватившись за руки и весело смеясь, они засветились далее под фонарём. Я свернул в другую сторону.
   Чем ближе к центру, тем всё чаще попадались мне на глаза льнущие друг к другу, идущие в обнимку парочки. А я, как назло, шёл от фонаря к фонарю лишь на пару со своей тенью.
   Затем я куда-то брёл пустынной улочкой. Вспыхнувшее во мне одиночество неожиданно привело меня на площадь к знакомой браме.
   Я как будто надеялся на что-то: на то, что Оксана никуда не уехала и сейчас выйдет из брамы, мы обнимемся и пойдём гулять на набережную, но тёмные окна на втором этаже заставили меня лишь грустно вздохнуть, отчего мне стало ещё тоскливее.
   Внезапно из переулка донёсся, нарастая, оглушительный треск и грохот мотоциклетных моторов. Тут же из-за поворота появилась кавалькада несущихся с дикой скоростью мотоциклов. Прохожие испуганно шарахнулись в сторону, уступая дорогу горящим фарам, гудящим клаксонам, ярким шлёмам ездоков и взвизгам девиц на задних сиденьях.
   Грохочущая вереница ворвалась на пешеходный мост, прижав к перилам парочки, мирно глядевших в воды Ужа, и понеслась дальше к перекрёстку, за которым и исчезла, затихая. Только едкий дым выхлопных газов повис в воздухе.
   Но не успели ещё прохожие прийти в себя, как на мост, надсадно урча, с визгом завернул милицейский бобик. Он явно проигрывал в скорости "дьяволам ночи", поэтому его безуспешная попытка догнать их только вызывала улыбку.
  
  
   Влада
  
  -- Может, пойдём куда-нибудь погуляем? - предложила я, не отрывая взгляда от телевизора: на экране под музыку дефилировали манекенщицы.
  -- Неохота.
  -- Так и будем тупо втыкать? - вздохнула я.
  -- А чего ещё делать? Мне здесь уютней.
  -- Любишь ты сидеть в четырёх стенах... Потому и не замужем до сих пор.
  -- И не собираюсь. Я одна, но не одинока. У меня есть мать и бабушка. И ещё... лучшая подруга.
  -- Мне, кстати, тоже хорошо одной.
  -- Вот видишь! Сейчас приходит время одиночек. Мир теперь будет принадлежать синглам.
  -- Это правда. Зарабатываю я достаточно. Квартира у меня есть, машина тоже, зачем мне ещё кто-то нужен?
  -- А если тебе захочется ребёнка?
  -- Это не проблема. Я вижу себя только матерью-одиночкой.
  -- Верной дорогой идёшь, мать! При матриархате ведь семьи вообще не будет.
  -- И род теперь будет вестись не по отцу, а по матери?
  -- Ну, конечно. Сына твоего отныне будут величать не Иван какой-нибудь Петрович, а Иван Владьевич. Ладно, - выключила она телевизор, - почищу-ка лучше я свои чакры.
   Слава взяла свечу и чиркнула зажигалкой. Приблизив зажжённую свечу к своему горлу, она покрутила ею несколько раз по часовой стрелке, но свеча почему-то затрещала и закоптила.
   - Да, сильно загрязнена, - удивилась она и произнесла молитву, -
   Мать Святая, твоей милостью я ни в чём не виновата.
   Когда копоть прекратилась, и пламя очистилось, она перенесла свечу повыше, ко лбу.
   - Мать Святая...
   Вдруг кто-то постучал в дверь.
   - Кого ещё это несёт? - Слава тут же потушила свечку.
  
  
   Стас
  
   У меня чесались руки. Меня просто клинило. Мне хотелось задвинуть Демону в щщи. Но его в номере не оказалось. Я разъярённо походил по комнате. Раздражённо включил телевизор. Посидел в кресле, успокаиваясь, встал из кресла. Спокойно выключил телевизор. Не торопливо вышел из номера и постучал в номер Влады. Но в приоткрытую дверь высунулась голова Славы.
  -- Что тебе? - не очень любезно обратилась она ко мне.
   Иначе говоря, фыркнула. Женщины - это такие кошки!
  -- А Влада с тобой?
  -- Со мной.
  -- Дело в том, что я хочу с ней поговорить.
  -- Дело в том, что она с тобой говорить не хочет.
   Они постоянно проверяют тебя на вшивость: будешь ли ты и дальше глотать ту гадость, которой они тебя потчуют.
  -- Я войду?
  -- Входи, - пожала она плечами. Я вошёл.
   И как только они начинают эти свои штучки,
   главное, вовремя дать отпор.
  -- А ты не могла бы выйти?
  -- Нет, ну, что за нахальство! С какой стати. Никуда я не пойду! - назло мне она села на свою кровать и раскрыла глянцевый журнал. Я уселся спиной к ней в кресло напротив Влады, которая демонстративно улеглась на своей кровати и смотрела в потолок.
  -- Ты долго ещё так будешь сидеть? - перелистав несколько страниц, спросила Слава.
  -- А ты ещё долго будешь втыкать в свой глянец! - огрызнулся я.
   - Стас, чего ты хочешь? - наконец, не выдержала и Влада.
  -- Разве не ясно?
  -- Ты хочешь что-то мне сказать?
   Я ничего не ответил. Потом сказал, покосившись на Славу.
  -- Но не при ней же.
  -- Я никуда не выйду, - тут же ответила она. Я опять замолчал.
  -- То есть ты предпочитаешь об этом помолчать? - сказала Влада.
   Я молчаливо подтвердил её предположение.
  -- Ладно, Слава, выйди на минутку, - попросила её Влада.
  -- Но только на минутку, - недовольно отбросила она свой журнал и вышла за дверь.
  -- Влада, чего ты добиваешься? - сразу набросился я на неё. - Мало того, что ты всё рассказываешь ей. Но ты позоришь меня перед Светланой.
  -- А что это ты так разволновался? Если это неправда, чего тебе беспокоиться?
  -- Мне это, в принципе, всё равно, - притворно усмехнулся я. - Говори, что хочешь. Ты всё равно не знаешь, что, действительно, может причинить мне боль. Но мне всегда казалось, что есть такие вещи, которые не стоит выносить на публику. Впрочем, я забыл. Ведь ты - бульварная журналистка. И вывалять кого-нибудь в грязи, - это главное в твоей профессии.
  -- Главное в моей профессии - это факты. Если я в чём-то не права - оспорь и докажи обратное.
  -- Я готов.
  -- Готов к чему?
  -- Доказать тебе обратное.
  -- Ну что ж, я жду.
  -- Я серьёзно.
  -- Я тоже серьёзно.
   Я мигом освободился от футболки и бросил её в кресло.
   В это время открылась дверь и заглянула Слава.
  -- Минута уже прошла. Или я не вовремя?
   Я на неё посмотрел так, что она тут же закрыла дверь.
   - Теперь твоя очередь, - подошёл я к её кровати.
  -- Нет уж, дорогой, - увернулась она. - Этот номер у тебя уже не пройдёт. Ищи другую дурочку. Пока ты сам весь не разденешься, я не дам себя раздеть.
  -- Что, полностью? - спросил я, снимая штаны.
  -- Носки можешь оставить на себе.
  -- Ты хочешь разыграть комедию? - догадался я.
  -- Совсем нет. Только у меня одно условие. Выключи свет. Твой голый вид меня совсем не возбуждает. Согласен?
  -- Да, - я выключил свет и пошёл к ней на кровать.
  -- Подожди, - отпихнула она меня. - Теперь моя очередь.
   Я подумал, что она хочет раздеться, и отпустил её. Но как только она встала, я понял, что попался. Она схватила мои штаны и попыталась выскочить за дверь.
  
  
   Влада
  
   Но мне не удалось. Он догнал меня и схватил, словно в тиски. Я не могла даже пошевелиться.
  -- Ладно, забирай назад свои штаны!
  -- Они мне уже не нужны.
  -- Пусти. Я ведь могу и закричать.
  -- Кричи.
  -- Учти, таких, как я, так просто не возьмёшь.
  -- Я знаю.
  -- Что ты знаешь!
  -- Таких, как ты, берут лишь силой.
  -- Не слишком ли ты уверен в себе? Это ещё никому не удавалось.
  -- Значит, я буду первый.
  -- Ты в этом уверен?
  -- Конечно.
  -- А не слишком ли ты самоуверен?
  -- Не слишком.
  -- Мы так и будем тут стоять?
  -- Можем перейти к кровати.
   Как только он ослабил хватку, я увернулась и бросилась с ногами на свою постель, где прижалась спиной к стене. Он невозмутимо подошёл ко мне и тут же получил удар ногой в грудь.
   По-видимому, он совсем забыл, что все, кого прижимают к стенке - обычно, бывают очень отважны. Отлетев к противоположной кровати, он, как подкошенный, свалился на неё и, видимо, сильно ударился головой.
   Чертыхаясь и постанывая, он поднялся и вновь пошёл на меня. Каким-то образом он перехватил мой удар, и, схватив меня за ногу, развернул так, что я сама повалилась на кровать. Он тут же набросился на меня, не обращая внимания на град моих ударов по его голове.
   Упершись обеими руками в подбородок, я отталкивала его голову назад. Тогда он очень крепко сжал мои запястья, отвёл их и придавил к кровати.
   - Ну, что? - осклабился он.
   Я изловчилась и укусила его в плечо. Он отпрянул и отпустил одну мою руку, чем я тут же воспользовалась, вцепившись в его грудь острыми ногтями. Взвыв от боли, он отпустил меня, и тут же оказался скинутым на пол.
  -- Что... взял меня? - ехидно добавила я, - я же просто испытывала тебя, до какой черты ты дойдёшь. - Он тяжело дышал, сидя на полу. - Ты что же думал одержать победу там, где все до тебя терпели поражение? - с издёвкой повторила я ему его же слова.
  -- Так ты, что до сих пор нетронутая? - невозмутимо спросил он.
  -- Представь себе.
  -- Что, правда? - удивился он.
  -- Да, меня пытались изнасиловать уже много раз. В очередной раз это не удалось и тебе.
  -- Так ты ещё девочка? Вот оно что! А я-то думаю, в чём дело? - поднялся он с пола и стал натягивать штаны. - А она, оказывается, просто старая дева. Поставила себе клеймо на одно место. Мол, не достанусь никому. Да кому ты нужна такая?
  -- А кто только что за мной гонялся?
  -- Если бы я знал, то и не подумал бы, - натянул он футболку. - Целку должен ломать насильник, чтоб его потом за эту боль и ненавидеть. Могу порекомендовать Демона. Он в этом деле, парень очень шустрый.
  -- Ну, знаешь...
  -- А любимый человек должен быть избавлен от этой процедуры, - он вышел и закрыл за собой дверь.
  
  
   Слава
  
  -- Влада, - кинулась я к ней, - ну, что?
  -- Ничего, - ответила она, закуривая сигарету.
  -- Ну, расскажи.
  -- Ещё немного, и он бы изнасиловал меня.
  -- Можно подумать, ты девственница? - удивилась я.
  -- Чем и горжусь.
  -- Но я же постоянно видела тебя с парнями!
  -- То были голубые парни. С такими проще. Никогда не ожидаешь от них подвоха.
  -- Ох уж эти нынешние мужики! Они даже изнасиловать тебя не могут!
  -- Как видишь! Хотя пытались. И не раз.
  -- Когда же это случилось с тобой в первый раз?
  -- Когда мне было лет пятнадцать, - вздохнула она, - один мужик из нашего двора подловил меня, зажал в подъезде, начал лапать и целовать взасос.
  -- И ты не сопротивлялась?
  -- Нет, меня словно парализовало. Я заплакала уже потом, когда прошел первый шок. Я даже боялась выходить из дома, ведь в любую минуту я могла наткнуться на него. И чтобы избавиться от этого страха, я решила его убить. Я знала, где он живёт. Я позвонила в дверь, и когда он вышел, я ударила его бутылкой по голове.
  -- Какой ужас!
  -- Но он всё равно оказался жив. И тогда на следующий день я подкараулила его и, пригрозив ножом, заставила его расстегнуть ширинку и отрезала нафиг его пенис.
  -- С ума сойти!
  -- Но он опять оказался жив. И вот так каждый день я снова и снова убивала его. Тысячью разными способами. Я поняла, что насильнику надо оказывать сопротивление. Что я и сделала в следующий раз, когда в короткой юбчонке специально прогуливалась поздно вечером по своему массиву. Два пацана приняли за проститутку, и когда я им не далась, они меня так отделали, что на мне живого места не осталось. Этот печальный опыт и отбил у меня навсегда охоту к мужскому полу.
   - И ты перешла на женский?
   Влада тяжело вздохнула.
  -- Я решила стать ведьмой. Чтобы мстить мужикам за все мои унижения.
  
  
   Айрина
  
  -- Гарри, - усмехнулась я после второй рюмки абсента в каком-то баре, - скажи мне, а зачем тебе украинские девушки? Тебе что, немецких, не хватает?
  -- Почему? Хватает. У нас достаточно много индивидуалок. И много борделей. В которых, кстати, полно украинок.
  -- Зачем же ты приехал сюда?
  -- Украинские девушки умеют любить.
  -- Ты это узнал в борделях?
  -- И там тоже. Западные женщины давно уже разучились любить. У наших на первом месте карьера, работа. В семье мы не любовники, а партнёры. У наших женщин слишком много прав. При разводе они получают всё. И очень часто пользуются этим. Они нас используют. А нам так хочется любви и ласки. Не денег. Отношений.
  -- Тогда ты не по адресу. Мне вообще не нужен партнёр. Он нужен тем, у кого страх одиночества. Кто чувствует себя неполноценным. Я же чувствую себя самодостаточной. Мужчины для меня - не цель. А только средство. У меня могут быть только временные самцы. Я не хочу быть чьей-то половинкой. Я сама по себе. Я сама себе партнёр.
  
  
   Димон
  
   Ноги по инерции ещё вели меня к мосту. Я шёл туда с намерением помечтать под луной. Она уже поднялась над крышами. И так ярко всё освещала, что видны были даже силуэты сидящих "под каштанами" людей.
   Одного взгляда на этот тёмный скверик было достаточно, чтобы ноги мои сами повернули туда. Ну, почему я такой неугомонный, ещё подумал я, присаживаясь на ближнюю лавочку и доставая сигареты.
   Чиркнув спичкой, я услышал с соседней лавочки непонятные звуки. То ли всхлипывание, то ли обрывки смеха. Приглядевшись, я увидел девушку, совсем молоденькую, но одетую так вызывающе, как наряжаются обычно ночные бабочки.
   Бесстыдно короткая синяя юбка даже позволяла видеть её белые трусики, а полураскрытая блузка ничуть не скрывала одну из её юных, но так рано оформившихся грудок.
   Видно было, что ягодка уже созрела, и словно сама напрашивалась, чтобы её попробовали, если бы из её губок и не доносились те самые всхлипы. Она явно плакала. Но как-то странно, приступами. То роняла голову себе на колени, то откидывалась затем на спинку лавки. Вслед за судорожным "ха-ха" она тихонько скулила, совсем не стесняясь моего присутствия.
   - Малыш, что с тобой? Тебя кто-то обидел? Почему ты плачешь? - стал расспрашивать я её, пересев к ней поближе, но она ничего не отвечала, а только пуще прежнего заливалась плачем на каждый последующий вопрос и всё дальше отодвигалась от меня. - Ну, почему ты молчишь? Почему ты ничего не говоришь? Не хочешь со мной разговаривать?
   - Отстаньте от меня ради Бога, - наконец, прорвало её, - уйдите отсюда, не трогайте меня, ничего я вам не скажу.
   - Ты такая красивая, - поменял я тактику, - тебе слёзы не к лицу. Успокойся, вытри свои слёзки, - погладил я её по руке. - Я, может, хочу тебе помочь.
   - Ничем мне нельзя уже помочь, - впервые повернулась она ко мне лицом и, приглядевшись внимательней, тут же вновь заплакала навзрыд.
   - Ну, вот опять. И что мне с тобой делать?
   - Уйдите лучше.
   - Но почему? Скажи мне, как тебя зовут?
   - Маричка, - всхлипнув, ответила она.
   - Маричка, - повторил я нараспев. - Кто же обидел тебя, Маричка?
   - Какая вам разница, кто?
   - Может, он где-то рядом? - на всякий случай спросил я, ожидая какой-нибудь подставы.
   - Нет, он ушёл.
   - А чего он ушёл?
   - Он сказал, что нам нельзя больше встречаться. Что у него спид. И что я теперь тоже заразилась от него, - вновь заревела она и откинулась на сторону.
   - Да, это дело серьёзное, - я тут же поднялся. - Ты извини.
   Страх обуял меня. Выйдя из сквера, я торопливо пересёк площадь, едва удерживая себя, чтобы сразу не побежать: подальше, подальше от неё! А как только завернул за угол, рванул, как от чумной.
   Боже, спаси и сохрани, повторял я про себя много раз по дороге в гостиницу, спаси и сохрани.
   Верь и надейся.
   А ведь я её касался, передёрнуло меня, боже, только бы не пристала ко мне эта зараза! Я тут же стал вытирать руку о штаны, пытаясь стереть эту заразу, хотя прекрасно знал, что спид через касание не передаётся.
  
  
   Стас
  
   Я ждал его. Я с нетерпением ждал его. Я даже развернул кресло в сторону двери, чтобы увидеть его сразу, как только он войдёт. Я сидел в нём чуть не полулёжа, разведя ноги в стороны так широко, как это было возможно, чтобы этой хамской позой показать ему своё пренебрежение. Ко всему я держал в руке початую бутылку коньяка. Но сколько бы я ни прикладывался к ней, почему-то совсем не пьянел.
   Когда Демон, наконец, вошёл, то первым делом поспешил зачем-то к умывальнику. При этом сделал вид, что ничего не заметил.
  -- Что, Димон, - начал я издалека, - решил умыть руки? Смыть грехи свои, подмыться на ночь?
  -- Отстань!
  -- Да на тебе же лица нет! Что это с тобой? - заметил я.
  -- Лучше не спрашивай.
  -- Да что случилось, расскажи.
  -- Короче, чуть не снял подружку, а у неё, оказывается, спид.
  -- С ума сойти. Надеюсь, ты в презервативе был?
  -- До этого, слава богу, дело не дошло. Но ведь она могла и не сказать мне ничего. Могла бы и в отместку заразить.
  -- А надо было! Чтобы не шлялся, где попало!
  -- Мне просто повезло.
  -- Скажи спасибо, что тебя предупредили.
  -- Кто?
   Я выразительно поглядел наверх.
  -- Вселенная всё видит. И если ты в чём-то не прав, она подаст тебе вначале знак. Неправедно поведёшь себя и дальше, обязательно накажет.
  -- Ерунда всё это!
  -- От неё никуда не скроешься. Потому что от себя скрыться невозможно.
  -- Намекаешь, что...
  -- Да. А потом пеняй на себя. Хотя, я думаю, тебе всё же придётся пройти анонимное обследование на спид, а заодно также провериться на сифон и триппер.
  -- Сплюнь, придурок. Прикуси, язык, - показал он мне сложенные в одной руке две дули.
  -- Бабы, они никогда до добра не доведут. От них вся зараза. Всё зло. Они - всякого зла злее, - хлебнул я из бутылки.
  -- Что это тебя опять на них понесло!
  -- А ты не догадываешься?
  -- Уж не Ангела в этом постаралась? - затаив дыхание, спросил он.
  -- А кто ж ещё? - кивнул я, - представь, она мне отказала. Сказала, будет трахаться с кем попало, но только не со мной. Нет, ну почему они такие суки! - отхлебнул я из бутылки. - Им лишь бы трахнуться. Не важно с кем. Им важен сам процесс.
  -- Налей-ка мне, - подошел Демон ко мне со стаканом. Я налил ему на самое донышко. Чтобы он сразу всё понял. Что добра ему от меня не ждать.
  -- А что ты на меня так странно смотришь? - пристально глянул я на него.
  -- А как я на тебя смотрю? - поднял Демон стакан к глазам, чтобы не поддаваться на мою провокацию и запрокинул его, чтобы скатилась та малость, что там была, а затем, словно растягивая удовольствие, как бы подержал каплю на языке и облизнул губы.
  -- Знаешь, чем больше я узнаю женщин, тем чаще склоняюсь к мысли, что с ними вообще не стоит иметь дела.
  -- Стас, ты же знаешь, меня уже поздно совращать. Я не по этим делам.
  -- Не может быть, чтобы к тебе никто не приставал.
  -- Представь себе.
  -- Даже никаких поползновений?
  -- Ну, как! Не без этого, конечно. Но, как видишь, не сложилось!
  -- Просто тебе ещё, видимо, не попадался настоящий парень.
  -- Вьюжный, хочешь сказать?
  -- Айловьюжный, - передразнил я его и с хитрецой глянул на него. - А ведь ты сейчас со мной кокетничаешь.
  -- Да, ладно тебе.
  -- А это, сейчас, что, - разве не жеманство? - начал бросать я камешки в его огород. - Ты посмотри на себя, на свои ужимки. Ты ж постоянно, как баба, кокетничаешь. А твоё стремление красиво одеваться. Я только и вижу тебя у зеркала. А эти твои гели, кремы, дезики и антиперспиранты, - показал я на полочку над умывальником, где было расставлено всё его добро, - о чём это говорит? А то, что ты красишь волосы? Ни с того ни с сего вдруг сделался блондином. Разве что пока ещё не делаешь себе макияж и маникюр. Что, разве я тебя не раскусил?
  -- Хочешь сказать, что, если я слежу за модой, то этим я смахиваю на баб? Нет, просто ты отстал от жизни, дорогой. Сейчас модно выделяться из толпы: ярко одеваться, красить волосы, как-то украшать себя, в общем, само выражаться. Раньше это называлось, - быть франтом, денди. А теперь - метросексуал.
  -- Ну и к чему весь этот рэп?
  -- Тебе тоже не мешало бы последить за собой. Усы, например, сбрить.
  -- Усы мои не тронь. Это единственный признак на лице, который отличает ещё мужчин от женщин.
  -- А разве в этом кто-то сомневался?
  -- А как ты думаешь, Димон, имею я право на сатисфакцию или нет?
  -- Ты это к чему?
  -- Ведь на всякую угрозу должен быть адекватный ответ. Ты прекрасно знал, что значит для меня Ангела. И всё испоганил. А за такое, знаешь... Раньше стрелялись, потом морды били...
  -- Хочешь морду мне набить?
  -- Ну, что ты. Физическая боль проходит быстро. Сейчас в моде другое. Сейчас, говорят, модно опускать.
  -- Что ты задумал? - натянуто улыбнулся он.
  -- Ты ведь меня унизил. Ты ведь хотел меня унизить этим, правда?
  -- Нет, - поджал он губы.
  -- Хотел оскорбить?
  -- Даже не думал.
  -- Ты даже не думал... что придёт время... и придётся отвечать. А ведь придётся...стать на моё место. Эх, с каким удовольствием, я бы тебя сейчас... Но я поступлю иначе. Я тебя... поблагодарю. Спасибо, дорогой... что ты меня предупредил... как могут поступать друзья, - я приложился к бутылке и сделал несколько глотков.
  -- И ещё, как говорится, special thanks, отдельное спасибо.
  -- За что ещё?
  -- За то, что открыл глаза мне на Ангелу. Если б не ты, я бы и не подозревал, что из себя представляет эта леди, - я ещё раз отхлебнул из бутылки и добавил, - но помни, если я хоть раз ещё увижу тебя возле неё...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   мистерия третья
  
   ТАЙНАЯ ВЕЧЕРИНКА
  
   Благое повествование от Влады
  
  
   Без двенадцати двенадцать мы выходим из фойе гостиницы мимо дремлющего дежурного. При свете уличного фонаря двадцать четыре человека выглядят, наверно, жутковато. Поскольку мы завёрнуты в чёрные простыни на манер греческих тог или индийских сари.
   Когда гостиница остаётся позади, идущий впереди останавливается, и мы все подтягиваемся к нему. Чиркнув спичкой, тот зажигает свечу из чёрного воска, и от его свечи каждый зажигает свою чёрную свечку.
   Затем один из музыкантов ударяет в тимпан. Под ритмичные звуки этого инструмента, напоминающего бубен, мы опять растягиваемся в цепочку и направляемся в сторону виноградников, которые простираются по всему склону холма.
   Все эти свечи лишь часть ритуала. В принципе, всё прекрасно видно и так далеко вокруг. Из-за огромной полной луны, нависающей над холмом.
   Наконец, мы останавливаемся в междурядье перед большой проплешиной. Это - своего рода полянка, которая хорошо просматривается за рядами виноградников.
   Головы посвящённых скрывают звериные маски. Они стоят отдельно в своём кругу. Время от времени, они испускают жуткие вопли, похожие на рычание, вой или мычание, и это очень забавляет их.
   Я стою в другом кружке, среди неофитов. Все, кто меня окружает, сосредоточенно шевелят губами, накрашенными чёрной помадой.
   - Всё повторяется, - между тем заговаривает кто-то с кем-то из круга посвящённых. - Мы возвращаемся к тому, что уже было. Правда, раньше словами описывали действие. А сейчас слово само становится действием.
   - Слово - как перформанс?
   - Слово - как мистерия.
  
  
  
   Откуда-то издалека, от собора, доносится перезвон курантов. Странно, разве ночью бьют колокола?
   - Инкуб, начинай, пора, - негромко произносит суккуб. Их бесовские маски ничем не отличаются друг от друга.
   Начинает бить колокол. Инкуб, чёрт в мужском обличье, выходит на поляну и своей свечой поджигает два факела, расположенных по краям алтаря - деревянного настила, покоящегося на треногах.
   Затем он подходит к двум скрытым в полумраке фигурам в чёрных балахонах и поджигает свечу одной из них. На минуту воцаряется тишина. Все замирают в благоговейном молчании, глядя на освещаемую свечой отвратительную маску козла четырёхрогого.
   Молчание прерывает звук цимбал и торжественный голос суккуба, чёрта в женском обличье:
   - Честь имею представить, - наша Госпожа. Вот уже две тысячи лет, как церковники незаслуженно сбросили её, как и всех других богов и богинь с Олимпа.
   - Они полностью извратили её сущность, - возвышает свой голос суккуб до крика, - триединую богиню Луны превратили в дьяволицу и изуверски назвали Сатаной!
   При этом голос суккуба срывается и переходит на шёпот.
   - Но всё же Госпожа надеется вернуть себе прежнее имя. И сейчас в вы узнаете одно из них. Только в ночь полнолуния она зовётся Женой.
   Инкуб тем временем поджигает свечу, которую держит в руке вторая фигура, скрытая под балахоном, и пламя её освещает страшную маску козла двурогого.
   - А также имею честь представить - её небесный Муж - Его Сиятельство, - торжественно объявляет затем инкуб. - В те давние времена борьбы с язычеством бог Солнца также был свергнут с престола, а затем изуверски был назван Люцифером, князем тьмы. Но от этого сила и слава его нисколько не стали меньше.
   Обе фигуры низко кланяются присутствующим.
   - От их Светлого имени, - объявляет суккуб, - на нашу тайную вечеринку приглашаются те, кто уже ранее был посвящён в их таинство, а именно...
   - Бафомет! - объявляет затем инкуб.
  -- Ваше Сиятельство! - Бафомет в маске быка кланяется вначале ему. Затем он обходит Госпожу и кланяется ей сзади.
  -- Моя Госпожа! - неожиданно он задирает платье ей так высоко, что становятся видны её обнажённые ягодицы.
   - Вау! - удивляются все такому обращению его с Госпожой и начинают скандировать: - Хар, хар, хар - шабаш!
   - На самом деле, это - Бахус - бог виноделия, без которого не обходится ни одно наше собрание.
   - Обожаю тебя, Госпожа, - Бахус целует её в столь роскошное место и затем отходит влево от неё.
   - Бельфегор! - объявляет инкуб.
   Бельфегор в маске кабана также кланяется Его Сиятельству, а затем и Госпоже, и так же страстно прикладывается к её ягодицам своей маской, что публика за виноградной стеной заводится ещё сильнее.
   - У-у, - восторженно приветствуют его все, кто стоит рядом со мной и вновь начинают скандировать, - хар, хар, хар, - шабаш!
   - На самом деле, это бог любви - Эрот, - старается перекричать всех инкуб.
   - Обожаю тебя, Госпожа, - произносит Эрот и становится рядом с Бахусом.
   За ним следуют:
   - Бегемот! На самом деле, это Гимэрот - бог плотских утех.
   - И Астарот! Или Антэрот - бог ответной любви.
   Оба они, - и Гимэрот в маске слона, и Антэрот в собачей маске, также приподнимают платье Госпожи и, согласно протоколу, целуют её. Публика за виноградной оградой скандирует и ревёт от восторга.
   - И, наконец, инкуб! А в действительности, - ангел власти и рабства Самаэль! - представляет его суккуб.
   Самаэль почтительно кланяется.
  
  
   - А теперь на тайную вечеринку приглашаются те, - продолжает церемонию суккуб, - кого веками незаслуженно называли ведьмами и колдуньями. Это Гея! Рея! Гера! Деметра! И Кора!
   Пять девушек поочерёдно скидывают с себя чёрные тоги и предстают перед публикой: одна - в красном платье, другая - в оранжевом, третья - в жёлтом, четвёртая - в зелёном, пятая - в голубом.
   - И, наконец, - добавляет Самаель, - суккуб! А иначе - Лилит.
   Лилит берёт Госпожу за руку и в сопровождении свиты выводит ее на центр полянки. Госпожа склоняет голову перед теми, кто ещё остался за изгородью. В ответ все неофиты почтительно склоняют голову перед ней.
   - Приветствую вас, - обращается к ним Госпожа, - и объявляю тайную вечеринку открытой.
   Под звуки бубна и свирели, Самаель запускает руку в мешок, взятый им под столом. Через мгновенье он вытаскивает из неё змею и с победным кличем поднимает её, извивающуюся, вверх.
   - Позволь принести тебе жертву, Госпожа.
   Госпожа одобрительно наклоняет свою козлорогую маску. Самаель укладывает ужа на жертвенный камень, тут же из-под стола достаёт топорик, заострённый с двух сторон, и одним движением отрубает змеиную голову напрочь.
   - Пусть вместе с головой этого Змея, - объявляет Госпожа, - отлетят от вас и все заблуждения ваши. И да приобщитесь вы к Знанию, которое он распространил по земле.
   - Вам ещё не надоело там стоять? - неожиданно спрашивает Его Сиятельство.
   - Надоело уже! - откликается, наконец, кто-то из неофитов.
   - Тогда приглашаю и вас вступить в наши ряды. Но не так скоро, - останавливает он тех, кто сразу же ринулся за изгородь, - одним поднятием руки. - Прежде ... вы должны очиститься искупительной кровью этой жертвы.
   - Лилит! Встань на входе! - с этими словами Самаель передаёт обезглавленную змею Лилит, а та предупреждает стоящих в очереди у входа:
   - Мужчины протягивают правую ладонь, а женщины, - левую.
   Первой была я. Поэтому я протягиваю левую ладонь, и Лилит, коснувшись обезглавленным ужом, крестным движением метит её змеиной кровью.
   - Проходи. Следующий.
   Следующим был Димон. Лилит чертит на его ладони кровавый крест. Меня же подзывает Самаель, наливает из кувшина вино и протягивает мне кубок.
   - Ваше Сиятельство. Моя Госпожа, - поднимаю я кубок в их честь и выпиваю вино до дна.
   Когда вслед за мной и все остальные меченные, выпив вино, смиренно предстают перед небесными Мужем и Женой, Его Сиятельство берёт слово.
   - Прежде, чем вступить в наши ряды, вы должны знать, что ждёт вас впереди. А для этого надо знать, кем мы были вчера. История повторяется. Будущее - это зеркальное отражение прошлого. Прежде мы все были в раю, а теперь представляем исчадие ада.
   - А всё потому, что нас переиначили, - добавляет Госпожа. -Назвали белое чёрным. Ангелов - демонами. Богов и богинь - дьявольскими отродьями! Любовь стала грехом. Удовольствие стало блудом.
   - Пришло время вернуться к прошлому, к началу! - всё больше заводится она. - Повернём же время вспять! Вернём же себе прежнее имя! Возьмитесь все за руки и станьте в круг. Спиной ко мне. Простимся же со всем тёмным, что в нас есть, и обратимся к свету! Самаель, музыку!
   Самаель ставит себе на плечо переносной сиди-плейер, тут же им вытащенный из-под стола, нажимает на воспроизведение и замирает... в предвкушении первых аккордов.
   И вот откуда-то издалека, а на самом деле из колонок проигрывателя, возникает нарастающий гул и первый призывный клич Аланны Майлз: о-о-о-о-о-о-о-о-о-о.
   Перекрывая её хрипящий крик, Госпожа успевает лишь сказать:
   - И понеслись все, - против часовой!
   Как тут же её голос накрывает звуковая волна огромной силы и мощный мужской бэк-вокал: go-go.
   Заведённые ударной мелодией, от которой невозможно удержаться на месте, все двенадцать неофитов тут же начинают нестись вскачь по кругу, не видя ни стоящей в центре Госпожи, ни Его Сиятельства, ни тех, кого каждый держит за руки.
   Бежать спиной к центру круга очень неудобно. Вскоре мне становится жарко. Разгорячённая вином и бегом, я едва вижу что-либо вокруг. Всё кружится перед глазами.
   Но лишь Аланна в очередной раз вступает с припевом, я подхватываю его вместе со всеми и ору, как оглашенная: This is our world, thеsе are our times.
   Закинутые на левое плечо чёрные тоги у многих уже не держатся и слетают на ходу, путаясь под ногами. К концу песни все мы оказываемся раздетыми, оставшись лишь в плавках и купальниках.
   Разорвав круг, мы сбиваемся в кучу перед недвижно стоявшими в линию двенадцатью посвящёнными.
   - А теперь завяжите им глаза, - обращается Госпожа к посвящённым, и тотчас к каждому из нас подходит свой поручитель, свой крёстный отец или крёстная мать. Диме завязывает глаза чёрной повязкой инкуб, а мне - суккуб.
   - Все, кто изъявил желание отринуть всё тёмное в себе и вступить в наш Светлый союз, - слышу я голос Госпожи, - должен пройти теперь обряд посвящения или инициации. Для этого нам нужна девственница. Есть ли такая среди вас?
   Все молчат.
   - Что, нет ни одной? - удивляется Госпожа, - Лилит! Ты же обещала мне?
   - Она здесь, - Лилит берёт меня за руку и подводит к ней.
   - Ты - девственница? - обращается ко мне Госпожа.
   - Можно и так сказать.
   - Обнажите её, - приказывает Госпожа.
   Гея и Рея с радостью бросаются исполнять её приказание. Пронырливые руки двух ведуний тут же стаскивают с меня обе части купальника. Я почему-то совершенно не оказываю сопротивления.
   - Расплетите ей косу.
   Гера расплетает мне косу, а Кора затем широким гребнем расчесывают мои длинные распущенные волосы.
   - Возложите её на алтарь и натрите мазью, - говорит Госпожа.
   Меня подводят к настилу, на который и возлагают. Деметра растирает меня благовонной мазью, после чего в моём теле возникает "восторг", - ощущение необычайной лёгкости и полёта.
   Когда ведуньи отступают, Госпожа подходит ко мне, и я вижу из-под края сбившейся повязки, как она проводит нижним концом свечи по моему животу. Начиная от пупка, она чертит подобие восьмёрки, - знак бесконечности и бессмертия.
   - Посвящаю тебя в Светлый наш союз. Отныне твоё настоящее имя - Лада. В честь древнерусской богини любви. Теперь твоя жизнь переменится. С прежним именем уйдут от тебя и прежние невзгоды. Теперь ты - та, кто любит и любима. Повтори.
   - Теперь я - Лада. Та, кто любит и любима.
   Самаель включает магнитофон, и под мрачную готическую музыку подводит ко мне первого неофита.
   - Клянись, - говорит ему Госпожа.
   - Клянусь, - как-то глухо произносит он, наложив правую руку на мой живот, и замолкает, откашливаясь.
   - Девой, - шёпотом подсказывает ему Самаэль.
   - Клянусь Невинной девой, - повторяет неофит голосом Димона, - что никто и никогда не узнает от меня, что я здесь видел и слышал.
   - Что ещё? - грозно спрашивает его Госпожа.
   - Клянусь говорить правду и только правду.
   - Кто ты?
   - Я - тот, кто искушает.
   - Что тебе нужно?
   - Войти в круг посвящённых.
   - Зачем это тебе?
   - Чтобы измениться. Стать другим. Вернее, стать собою, прежним.
   - Хорошо. Ты станешь прежним. Но чтобы воскреснуть, тебе придётся распрощаться с этой жизнью. Готов ты к этому?
   - Готов.
   - Тогда отведи его к месту свершения правосудия, - обращается Госпожа к инкубу.
   Самаель отводит Димона к жертвенному камню и, опустив его на колени, склоняет голову его с повязкой на глазах на то место, где совсем недавно отрубал голову змее.
   - Принеси в жертву его тело, - возвещает Госпожа, - и освободи пленённый дух!
   Самаель берёт в руки жертвенный топор и, прикоснувшись на мгновенье острым краем к шее жертвы, замахивается. Димон инстинктивно дёргается от ужаса и откидывается с камня.
   - Постой! Ещё не время, - говорит Госпожа. - Пусть он ответит ещё на один вопрос. Развяжи ему повязку.
   Пока Самаэль развязывает ему повязку, Госпожа меняет козлорогую маску на луноликую, сбрасывает с себя чёрную накидку и вмиг оказывается в ослепительном серебристом платье.
   - Признаёшь ли ты во мне богиню Света, а не Тьмы? - спрашивает она изумлённого Димона.
   - Да, моя Госпожа, - склоняет тот голову.
   - Признаёшь ли ты святость как мужского, так и женского начала? - подходит к нему Его Сиятельство, также мгновенно преобразившийся: в отличном белом костюме и со стилизованной под солнце золотой маской на лице.
   - Да, Ваше Сиятельство, - поднимается Димон с колен и кланяется ему.
   - Тогда мы посвящаем тебя в наш Светлый союз, - говорит Его Сиятельство.
   - Возвращаю тебе прежнее имя, Лель, - говорит Госпожа, - Теперь ты тот, кто любит и любим. Повтори.
   - Я тот, кто любит и любим.
   После этого сладостное опьянение охватывает всё моё тело, и я впадаю в дрёму под музыку Everything but the girl, вырываясь из забытья каждый раз лишь тогда, когда очередной неофит накладывал руку на мой пупок и произносил:
   - Теперь я - та, к кому возвращается краса.
   - Теперь я - тот, к кому возвращаются юные года.
   - Теперь я - Ева.
   - Теперь я - Аполлон.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   41
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"