Аннотация: Повесть вошедшая во 2-ю книгу "Трагисатира 2000-05 гг.", отображает она жизнь современников, с разными характерами и судьбами, которые живут в одном середняцком обществе на севере Германии.
Новый кризисный пузырь лопнул, и вновь мы поняли, что это было лишь мошенничество некоторых банковских структур, которое тщательно стараются замаскировать "свои" образованные критиканы, и лишь поверхностно определить причины и виновников этого скверного разумного торжества - "псевдоборьба валюты продолжается". Снова нужен Фонд Спасения, караул!!!
Многие люди интеллигентных профессий оказались безработными, а винов-ники разгуливают и снова обещают поправить положение в этом денежно зависимом мире, где деньги играют главнейшую роль для удовлетворения всех желаний, чтоб не бесцельно прожить. Знаем, что "не хлебом единым сыт человек!?" Но другого средства человечество пока не придумало. И все страсти-мордасти по этому поводу не прекратятся никогда в этом худшем из миров, так как субстанция этого средства превышает себестоимость человеческой субстанции.
И чтобы не сгущать фактические краски, я решил попробовать изложить по-щедрински последний отрезок из моей жизни, так как для личности ближе "скромно героический" пессимизм, чем нарочито-лживый или Петрушкин оптимизм. А иерархия Петрушек не каждого пускает в этот порочный кружок. Нахапаются, и перед уходом последние дебаты на тему обоюдной хвалы и хулы, типа хвали меня чтобы я тебя хвалил как мы вместе спасали родину, а потом банкет и на шикарную пенсию, ради которой они всем хором тяжко трудились.
Итак. К открытию границы на первом мосту Пройдохово готовились долго, упорно и с полной ответственностью дела по обе стороны реки. Сколько пришлось вытерпеть разноцветным товарищам, пока вся пройдоховская рать наурчится да разделит лавэ, не забыв и про восточных товарищей, и вот, наконец-то, этот долгожданный день, собравший на праздничное событие тысячи народу, настал.
По скопившимся фактам и слухам, на левом берегу сначала должна состо-яться историческая распродажа белья, колбасы и других мелких товаров, а самое главное, спортивных костюмов "Адидас" по 10 $. за штуку, которые на правом берегу недавно стоили 100 $.; поэтому среди столпившегося народу было много молодёжи. Толпа неудержимо рвалась и напирала на полицеский заслон под командованием генерала Бирюка, видя с моста, что на левом берегу уже всё было подготовлено к праздничной атмосфере; и фейерверк и пивные киоски, и колбасные бутки парили жаревом и непременно большая трибуна для пламенных речей красовалась в пёстрых зубастыми улыбками плакатах с поздравлениями, и только потом уже начнётся распродажа.
И вот ворота на мосту Пройдохово открыли, пограничники еле успели отбежать в сторону, как разъярённая толпа ломанулась через мост и пря-миком направилась к трибуне. Через десять минут вся площадь была битком заполнена людьми, большинство из которых имели с собой пустые сумки и торбы, а на трибуну вышли улыбчиво-строгие главные члены администрации: г-н. Ребятушкин, г. Балаболов, г. Раздеваев и другие официальные лица (некоторые предусмотрительно одетые в спортивных костюмах от их фирмы) левобережного городка Адидаскино и хотел, было бургомистр Акулкиндер начать речь, как толпа с вытаращенными глазами хором начала выпраши-вающими воплями скандировать: "Ади-дас! Ади-дас!"
На трибуне сначала кто-то пытался сказать торжественную речь - это был новый член пока неимущего округа г-н. Лотар Халимажный, и даже сумел произнести её под народное треволнение, но поняв, что никого она не интере-сует, взмахнул рукой вверх и толпа с благодарно-жадными лицами бросилась по магазинам и к прилавкам ларьков.
Это, конечно, было польстительно для адидаскинской администрации и особенно было безупречным доказательством дружественных намерений для местных адидаскинцев, которые уже почти без всякого скепсиса замешались в толпе правобережных спикульдяевцев и вместе с ними принимали участие как в утрамбовке вещевых баулов, так и вместе пили, ели, знакомились и обмени-вались мнениями, в общем, слёзы и радость явились настоящим доказатель-ством целенаправленно натянутых естественных потребностей. А главное, в финансовом штабе были все довольны оттого, что времечко снова пришло цены писать одни, а в отчётах давать другие, пущай кто докопается.
Каждый день по мосту Пройдохово курсировали грузовики с контейнерами и толпы спикульдяевцев еле пёрли полные баулы с барахлом. Адидаскинцы, как и предполагалось, курсировали на туристических автобусах с разинутыми ртами по замечательным местам Спикульдяевки и, сочувствуя бедным жите-лям, наслаждались живописной природой и внешним обличием правобереж-ной архитектуры, сравнивали цены и экономическую выгоду для своего бюд-жета, которая предоставит возможность изготовлять новую продукцию, лишь бы не растащили раньше до следующего открытия ремонтирующегося моста. И так как взаимообмен махинациями, распределение ломтей и народных крох чем-то похож на обмен веществ в жизни каждого человека, питание и испраж-нение, то новые люди администрации порешили сразу, что нужно людишкам побольше придумать увеселительных мероприятий. И пока они увлечённо разрешали недавние обиды путём теперешней компенсации, в плане разви-тия Спикульдяевки да и Адидаскино незаметно забралась прискорбная черта праздношатания, возможно, передавшаяся от самих частенько праздно-шатающихся доктринологов. А когда спохватились, то пришлось снова выстав-лять г-на Халимажного с пламенной речью и, положа руку на сердце, чтоб ему поверили без сомнения: "Люди, давайте кто-нибудь пожертвует личным капи-талом и создаст для народа деятельную настоящую работёнку, и всё равно - будет или не будет сбываться продукция, зароем накрайняк в яму, как быва-лочи, главное, что люди по-настоящему будут пахать и существовать, как трудовые коняги и прекратят метаться да обманывать себя по мелочам!? Так что не надо всё тянуть в грязь, мы и так из неё редко вылазием, а если когда и удаётся вылезти, то сами гляньте, какие мы опрятные и сухие!"
Естественно, что речь, сказавшего, не вызвала одобрения, так как высшим было всегда выгодно попрекать низших в отсутствии предприимчивости, неприспособленности и даже в лентяйстве, что было вовсе и необязательно, а уж тем более подходило косвенно к высшим. Однако, высшие согласились, как всегда, лишь на частичные издержки, основная-то часть была в общее дело вложена, и порешили не менять своего выбранного курса. А торговля шла полным ходом во всех эшелонах, слоях и закутках. Тут ещё, как назло, сам г. Ребятушкин выступил с пламенной речью по телевизору: "Оно вот как значит выходит, - говорил он через раздутые ноздри, - кто борется, тот победит своё тщетное счастьице, а кто не борется, тот уже проиграл!" Зачем он такую нарочитую декларацию нёс людям, было не совсем ясно, ведь об этой надутой тенденциозности долдонили все его предшественники, но было понятно лишь одно, что раз он такое говорит, значит скоро, как и после предшествовавших тогда, начнётся или обдираловка кожи или ещё того хуже. Но пока всё идёт путём, даже в благородной форме и без следов, а это самое главное в великих делах.
Через полгода все базары прибрежных районов были полны спекулянтами разной одежды, стирающими средствами, дешевыми электротоварами, бижу-терией и игрушками и т.д. и т.д. Остальные спикульдяевцы старались про-никнуть вглубь Адидаскино и налаживали поставку залежавшегося товара и, конечно, вели дипломатический обмен и продажу дешёвой рабсилы.
Прошёл год. В некоторых районах Спикульдяевки распространился слух, что будто их столицу хотят переименовать на Адидаскино-Спикульдяевку, и тут же радикальные предводители вступили, сначала в теоретическую борьбу за патриотические нормы, после чего господа Ястребковы и Филиновы - организаторы всех товарных инстанций - решили не напирать устарелыми контраргументами, а выделить материальную поддержку верным радикалам "Покусаевцам", как одной из главных ячеек общака, в том числе повысив зарплату их предводителю г-ну Тигропчёлкину, и учредили повременить с переименовкой правобережья. Но с администрацией Спикульдяевки догово-рились о том, что в цветовой колорит флага будут включены адидасовские элементы без коронки и общипанного, но крепкого беркута, с готовностью смотрящего на запад, чисто идеологически, да так это обмозговать, чтобы спикульдяевцы не особо раздражались от этого частичного изменения и глядели на всё неоднобоко.
Так прошёл ещё год, за ним другой, третий, и всё катило чин-чинарём; у "могучей кучки" накопилось денег - куры не клюют, проводились увесели-тельные праздники, а в торговой сети преодолевались нахрапистые казусы. Обыватели помаленьку свыкались с обновлениями, да бродили, облизываясь на гастрономические, бакалейные и модные товары, иногда на подрасчитан-ной распродаже что-то приобретали урывками для себя и детишек, и тогда гудел весь двор.
Общество искало и привыкало к нахлынувшим новым основам для жизне-деятельности, а большинство чувствовали себя где-то радостно, в чём-то жутковато и сомнительно, кое-где с урывками и исподтишка, и в кое-чём все осложнения входили в обиход обывателей и в большей мере уже призна-вались, что называется, своими, а все казусы и "масштабные афёры" стали похожи чем-то на лозунги ошалелых дней, и о них всегда заботились, лелеяли и поглядывали на членов предводителей администрации. На их лицах сияла радость.
На всех базарах и в новоиспечённых супермаркетах не прекращался торго-вый бум, где формировалась большая часть нового культурного общества, и обыватели подавляющим большинством окрестили его Спикульдаскиной сре-дой, в которой отражались разносторонние азы двух или даже трёх культур. Однако, было занимательным именно то, как многие спикульдяевцы перемет-нулись сознательно изучать нравы и язык адидаскинцев; но на своём языке они могли только изысканно материться, несвязно осмеивать и с долей зависти что-нибудь выпрашивать; а это было наруку адидаскинцам, ведь при-ятно же ощущать себя дальновидно-расчётливыми друзьями.
Безусловно, поначалу всегда появляются "неблагонадёжные" люди, как их пришлось воротилам назвать, защищая своё поприще, ненадёжных стали отлавливать и высылать за Кудыкину гору и в ту область, где раки зимуют или где Макарка телят ещё не пас... Но спикульдаскинцы временами проте-стовали, мол, было ужо, сначала было бы не лишним истинные признаки этой самой неблаго-надёжности определить с большой точностью, ведь многие воротилы в этом перечисляли скорее указания своего личного темперамента (впрочем, как и во многих делах), нежели действительные твёрдые основания; а народец-то тоже не с дырявой памятью и знает, что многие из указанных ими признаков и фактов в целом мире принимаются, как вполне благо-надёжные, это и любой шут гороховый подтвердит.
В общем, решили прожорливые мозолики особого ходу не давать народ-ному мнению и придумали уйму своих требований. Однако, спикульдасовцам и это было не ново, так как ещё деды говорили, что если бы человек принудил себя согласовать свои внутренние убеждения и требования современности, а в неясные времена они до такой степени изменчивы, что и эдакие требования, в точном смысле слова, названы таковыми быть не могут, скорее напоминают о случайностях, требующих угадать их, как в Лотерею. Но делать было нечего, и большинство согласилось с одним условием, чтобы адидаскинцы дали возможность повкалывать на них и узнать о их жизни. А игра в Лото стала национальной игрой, и все детали для неё выдумал директор базара г-н Абракадабрин, это тот, что главного напёрсточника и картёжника Славку Жиртреста сперва за шкурника принял, а Славка и сам не очень-то любил умеренных и аккуратных этикетов, да и в шкурном вопросе был он скромнее, чем многие базароведы. Ведь он и школьников в боевые бригады сформиро-вывал и девчушек в красавицы протежировал, и даже нищим художникам с музыкантами помогал, хотя и пожрать он любил много и выпить иногда сполна, как полагается пособникам социально-крестьянским демократам с идейными тревогами в душе и с подкрученной либеральщинкой в подсозна-нии. (Чуть не выругался "скотской", тогда бы наши Кисы Воробьяниновы меня "хамом" обозвали.)
А уже через пять лет самые отъявленные спикульдаскинцы стали баллоти-роваться в Хозяйственно-пройдохинский Совет на высокие посты. Некоторые, обогатившись, переехали в Адидаскино жить, работать и служить. И главное, многим иммигрирующим и завербованным батракам представилась возмож-ность расплодиться и даже кровосмешаться с местным населением и вообще повлиять на чуть не вымершую плодоносность социально-обеспеченных ади-даскинцев, которые от ускоренного прогресса почему-то артачились и даже боялись без стимула "дашь на дашь" плодиться. Видно, чуяли люди, что приспособление к рациональному режиму во имя самосохранения слишком уж болотом отдаёт, да и разве возможно с бескровными проектами на путях к социальной гармонии ожидать отличного результата. Сначала надо пустить "грубую силу", после на неё постепенно всё свалить, а уж там "мягкая сила" всё наверстает.
И вроде бы всё шло намази, однако, в подзатянувшемся застое выявилось много противодействующего неудовольствия и какого-то неспикульдасовского злобострастия, мощно возросла преступность, мошенничество, проституция, наркомания и мнительно-серьёзное шутовство в отношениях граждан, да ко всему, возросло достаточно проблем на почве, как прожиточного минимума, так и всякой работоспособности, впрочем; на такое свободно выражающееся развитие материально-культурного и нигилистко-правового обывательского характера спикульдасовцев незамедлительно отреагировала администрация и уже буквально через месяц было намечено открытие следующего моста "Бирюлькино", соединяющего оба бережья.
Нужно добавить, что любого сорта бирюльки на всех мостах служили при-вычными и нужными бирюльками в куче исторических фактов, которые были размашисто зафиксированы учёными свистунами с их студентами.
Радость стояла в Табакопудрино неописуемая, как и при открытии первого моста, только уже с современными феерверками, шлягерной музыкой и распи-вочно-шашлычными вигвамами, повзрослевшей молодёжью и постаревшими старожилами. Hо самое замечательное было то, что большинство табако-пудринцев были одеты в первостепенную одёжку от спикульдасовцев, а те в свою очередь уже выглядели солиднее, как когда-то одевались адидаскинцы. Что же касается спортивной экипировки (костюмы и красовки разных сортов), за их употребление можно не переживать ещё лет двадцать, так как даже годовалые малютки были одеты в спортивную оболочку и красовались на руках у гордых и периодически жаждущих открытой распродажи родителей. Но утверждать о том, что один народ присваивает от другого современные понятия и идолы было бы не совсем справедливо, так как на обоих берегах проявилось индивидуальное и самостоятельное целое, что было естествен-ным в любой животной среде, даже открытое пенкохлебательство и взаимо-обменное воровство культурных проектов с фальсификацией даты изготов-ления (эта мода пошла из западных стран), то есть это было обабережное соревнование "кто первый цапнет кусок пирога" всё с теми же криками: "Даёшь новьё!". А чтобы никто не заподозрил этого сразу, была выведена резолюция против "предательства" страстно неугомонных подозревателей о "выведении отборных яиц", кому не досталось кусочка, так что даже были драки и убийства среди взрослых школяров. Да и в самом прожорливом прогрессе, чуть не заблукавшем в помрачительном тупике, произошла пере-ориентация, и в ней многие участники ушли в почётную отставку сытыми и чуть обиженными; а многие неутомимо, с чётким воображением продолжали совершенствовать продуктивно бепредельный мир за счёт предшественников, в котором явно ещё проявятся ростки истины, добра и красоты, как плоды одного древа человеческого.
И снова свершилось историческое благоденствие, снова удовлетворилась
естественная потребность правобережья и ублажилось неутолимое само-любие организаторов во многих отраслях существования, начались поползно-вения взаимообмена историческими и культурными ценностями, которые дос-тавались из заначки, когда это требовалось для какой-либо гарантии. А по истечении полугода, как только спал торговый накал, в бытовой среде от Спикульдасово до Табакопудрино, появилось мнение, что такое "содруже-ственное объединение" просто так даром не пройдёт, и что обязательно оно связанно с какими-нибудь жертвоприношениями. Но вот когда это случится, пока никого не интересовало, так было всегда легче воспринимать мелькаю-щие моменты обывательского счастьица от мала и до велика. Ко всему, в трагисчастливой суматохе на мосту произошло героическое несчастье, затоп-тали мужчину и сбросили женщину с моста; но администрация сразу же распо-рядилась, чтоб этих героических жертвенников запечатлели в памяти оба-бережья; мужику Фоме Неверущему сделали мемориальную доску на левом берегу, а напористую женщину Терезу Шлюхину - основоположницу тайных борделей в тоталитарном режиме (и даже заграницей) нарисовал лучший художник-бородач Севастьян Букин. Их лики можно отыскать в музее, который недавно отреставрирован на деньги всё того же напёрсточника Славки Жиртреста. Ну а местные детишки там всему учатся и в гимназиях играют на переменах то в трясучку по рубчику, то в рулетку катают и "в очко", то девок подстерегут в раздевалке и лапают или по карманам шарят. Даже нашлись такие школяры, которые увидели, как на верху идёт, так и они обложили беспомощных однокашников мздой (бутерброды, жвачка, сигареты и обеден-ные деньги). Но учителя физкультуры и трудов Илью Яфимыча Оттяжного до сих пор школяры бояться за жгучие щелбаны и стараются всё, что внутри школы и на улице, по закону справедливости делать, хотя в отбитых головах у многих уже планы на будущее. А родившимся первенцам при обабережном размножении в виде поблажки присвоили ограниченный, но верный статус "двухгражданственности", их родителям подарили по швейной машинке "Дятел-65" и разрешили съездить аж в глыби левобережья затовариться шмотками, колбасой, дезодорантами, полными бутылками, и конечно, ката-ложными азбуками.
В общем, простор для применения почти все нашли - и стар и млад, вот только спасительный ли он, об этом скепсисе мало кто думает. И за то спасибо, что воротилы обабережья хорошие пионерские лагеря для ребяти-шек построили с патриотичными названиями "Нефтяная босота", "Юные крамольники", "Воронята учатся летать" и "Медвежата" (это было воистину беззаботное и чудесное времяпровождения для школяров). А неподалёку от них виднеются психушка, тюрьма или зона строгого режима, так сказать с педагогической целью, но будущее показывает, что это не особо эффективное средство, во всяком случае, не для всех. В летний сезон все лагеря полны школярами, и культурная программа очень интересная, особенно когда при-езжают делегации с левого берега и оторопевшие бродят гуськом по лагерю, осматривая обстановку. А чтобы на них не нападали пионеры и не воровали или не выцыганивали заграничные безделушки с провиантами, у дружествен-ных лиц всегда имеются в сумках полные пачки значков, эмблемы лево-бережья, открытки с обворожительными картинками, пёстрые сигареты и, конечно, жвачка - это была самая лучшая добыча и гордость для юного пионера.
Естественно, что обеспеченным делегатам не удаётся всем поровну раз-делить привезённую наживку; оттого они стараются её выкидывать горстями из окон уезжающего автобуса, который преследуют школяры до самых ворот, набивая выброшенными снадобьями карманы, спорят и дерутся, а когда ворота закрываются, и дежурные старшегрупники отгоняют обделённых пио-неров от высокого забора, тогда начинается вселагерная показуха добычи и обмен мнений от мала и до велика. Ну а самые главные едут с делегацией на банкет в городской ресторан "Разгуляево", да солидно обжираются и упиваются до утра по обычаю правобережья, а наутро с бычьими глазами и в чёрных очках отправляются дальше с проверкой по лагерям и городам под девизом "ассимиляция культуры" - это у них своего рода "проект".
Так и пролетели двадцать лет, в которых враги стали друзьями, и наоборот, все недавние столетние секреты хранились за семью печатями, чтоб никто не догадался, как ломти делили и сколько людей сгноили, а уже в молодом поколении появились ещё некоторые характерные черты от адидаскино-найковцев, ботасо-карховцев; а по всему правобережью расплодилось множе-ство филиалов, в которых кропотливо трудились спикульдаскинцы и табако-пудринцы, говоря на технологическом лексиконе адидаскино-найковской системы, но веселились они по-своему, да всё время ожидая следующих по-ползновенных изменений в правобережную жизнь.
Культура была под экономическим контролем, и в простонародии её стали шутливо называть "Деревянное золото", и хотя это явление не совсем нравилось им, оно ,во всяком случае, было лучше, чем "деревянная фига", а некоторые старожилы поговаривали: "Лучше уж шоколад с солёным огурцом иногда, чем колбасу из копыт и глины постоянно, главное, многие поняли, что любить Родину - это не только подмечать всё внешне хорошее, а и нату-рально плохое!" Но в традиционные праздники ещё многие вспоминали о тех независимых фиговых временах, потому что в деревянно-золотом окладе стало безусловно чуть получше, однако люди преобразились в какой-то не похожий на себя вид и даже в неизбежно подражательной отчасти отрица-тельной полнокровности, как внешней, так и внутренней. Но главное, прошло время, и люди ещё чему-то научились и что-то поняли, так же как и лево-бережные когда-то; а это всегда было эффективным средством для внутрен-ней и тем более внешней политики, религии, финансовой экономики. Значит, и сознанием, и судьбой человека можно вовсю управлять, раз уж представился случай. Однако, кажущееся согласие, достигаемое облегчённым и пред-намеренно-добродетельным путём, всегда было внутренне ничтожно, также как быстро достигаемая внешняя гармония во многих слоях общежития, чувств и психологии людей.
Партийных ячеек развелось, как собак и кошек уличных, и все распреде-лились по склонностям, да за каждую патентированную выдумку получали, сколь полагается по установленному закону распределения труда и способ-ностей. Но, как нам всем известно, многие предприятия в чьих-то способ-ностях не нуждаются, только в тех, которые дешевле и выгодны предприятию и облегчают существование начальства, так что "ветхая и эффективная работоспособность" останется обезличивающим крэдом всех концептуальных достижений, которые в скором времени узаконятся и в ещё более заострённой форме обнажатся.
Господина Псова назначили на пост главного рулевого на "Склавенмаркте", и он сразу дал распоряжения своей своре, чтобы о денежном промысле и куда банки тратят деньги налогоплательщиков, никому не было известно.
"Используй других, чтобы тебе жилось лучше", - стало патриотическим лозунгом всех жадноватых финансакадемиков.
Тут уж ничего не поделаешь оттого, что в характере обабережья уже давным-давно закрепилась любовь - не пропустить случая и попользоваться хоть чем-нибудь задаром, и даже не казалось, а было в порядке вещей. Если бы в каком-то месте били задаром, то они и там не отказали бы себе в дармовом удовольствии, хоть даже поглядеть и почувствовать боль, как кого-нибудь лупят, это уже национальный характер. Некоторые братушки дошли до того, что из подследственного изолятора уже вели переговоры с магнатами недвижимости; а те, в свою очередь упразднив акционерную деятельность, начинали пописывать мемуары о своей нарочитой жизни с переодеваниями, другие же возводили, не стесняясь, умеренное насилие в степень жизненного регулятора, да гуляли на взятых в прокате игрушечных лайнерах по тёплым странам на все стороны, куда приглашали богатые партнёры, это была представительная обвёртка. И хотя это считалось противоречивым фактором, что принятый и установленный закон нарушают впрямую и косвенно как при-нимальщики, так и приближенные к ним. По крайней мере, можно было сказать, что в общем каталоге жизненных благ, составляющих необходимую принадлежность существования любого развитого человека, значились и блага спекулятивного свойства. Людям было свойственно радоваться и скорбеть не только по поводу личных удач или невзгод, но и общечелове-ческих, которые справно для подтверждения демонстрировались уже по разделенному теле-видению и в пёстро ликующей мировой прессе.
А вот на днях, после посещения представительной делегации из Топтыгино-Пенкоснимавского государства во главе с Борухом Ипатичем Колумбовым-4 заявился в Адидаскино бывший строитель соц-бухаризма сам Макар Андро-ныч Колобродов-3, и его уже меж собою называют "балагурный мессионар". Встреча была трогательной и на самом высшем уровне, левобережные кореша пообещали ему найти молоденькую милашку и включить его в план дальнейших праздников, как их ультра-желторотого помощничка. А Ипатич Колумбов, хоть и походил внешне на замухрышку, однако он тоже остался доволен от радушного приёма и напоследок сказал многозначащие слова: "Жребий брошен господа, уже достаточно сошло с геройской арены наших корешей. Да будет нам, что бог даст, эх и поколобродим мы ещё чуток!". И громко чихнув картофельным носом, пообещал вновь посетить левобережье и кратко изложить колобродные планы левобережным колобродникам относи-тельно взаимных выгод, особенно созданием уже общественных банков "без ехидных злоупотреблений", упорядочения управлений и т.д., да в пару словах добавил: "А ежели кто вякнет о всяких там грубых "хищениях по-крупняку", то я только бровью поведу и не станет того, так им всем и передайте горемыч-ным, что все практические понятия "плотоядных палачей" ещё существуют. Хотя они один другому рознь. Я ведь понимаю развитие цивилизации, а богатств наших на всех хватит и пущай не скалятся шакалята на наш бюджетный пирог и всякие обиженные, рисковать надо было, когда делили, а не дома под юбкой сидеть да всякие умудрённые советы со стороны давать, понимаешь ли, вот дорвётесь к кормилу, тогда уж ваша очередь! Ребята, ляжем костьми и наша возьмёт, господа, не посрамимся, али как?!" И все сразу подтвердили, подмахивая головами и хлопая в ладоши.
Говоря по совести, категория образа всех таких людей (их предостаточно, и они все рядом, ждут момента) представляется наиболее мучительным, опас-ным и совсем даже не невинным, что они недавно были народными сочув-ствователями и затем, переоблачившись, внезапно ворвались и впились в своё же народное тело. А то что их и раньше замечали многие люди и добро-душно пародировали их безалаберность - этому не придавали значения, а точнее, были придавлены как бы подготовительным курсом. И вот уже ничего нельзя изменить, хотя честным и справедливым людям столь же не свой-ственно злопыхательство и мстительность ради эгоистических личных интере-сов, сколько они естественны во всех оголтелых людях; но и они в скором времени сотворят плотоядные благоденствия и, по-видимому, наконец-то угомонятся и приобретут прекраснейшее положение, да по телефону или читая с листа будут чванливо давать советы, что нужно утвердить или искоре-нить, сколько и кого истребить, а ко всему постараются забронировать себе местечко для могилы у магической стены - это заветная мечта всех.
Искренне жаль мне таких людей и жаль именно потому, что, в общем-то, ничего они не изменят (кроме конечно того, что многие формы станут округ-лыми и более компактными), как бы о них не старались утешительно раз-малёвывать заказные писаки, и конечно. Грамотный читатель вправе упрек-нуть меня в том, что и я сам пользуюсь дарственной лицензией литературных праотцов, т.е. говорю отчасти, как бы через них в наше коварное время 21 века; а о новом мире косвенно, он даже вправе от собственной духовной голодухи сетовать, как и многие другие, мол, давай новьё, давай книгу жизни "Как жить?", а не то, что нам темноте уже известно из идеологически-мутных источников, которые отличаются лишь обвёрткой. Ну во-первых, он явно что-то просмотрел в моих произведениях или искал другое, и тут уж я не виноват, что наши мысли и в современное время так сходны, выйдя из памяти моего русского подсознания. И, конечно, у меня есть масса других поэтических мыслей, которые наверняка пригодятся в незримом будущем; но с ними чита-тель встретится в других моих произведениях. Впрочем, я уверен, что и у праотцов так же происходил процесс духовного развития, и они давным-давно определили сущность людей различных категорий, до сегодня соединяю-щихся с международными идеями и запечатлённых в энциклопедиях т.е. в каталогах "Кто и что сделал", где запечатлены все логические выдумки (механические, астроном-, электро-, фото-, видео-, научно-, гастрономические и т.д.) и также спонтанные создания человеков. И ко всему нам известно, что в жизненном единичном случае может отражаться множественность и наоборот. А во-вторых, ведь тот докопавшийся знаток в защиту иных сравнений ещё больше усугубляет свои силлогические понятия для других, так же существуя в действительности и являясь, к сожалению, лишь третичным продуктом ещё большего пенкохлебательства, как та охотничья собака, которой бросили кость или указали добычу, и которой от заученных команд трудно догадаться не только о том, что в тот момент раздумывал или куда ещё смотрел охотник, но и о непрерывающемся мозговом процессе вообще, однако чуть позже понимающий, что человек может ещё столько насоздать, ого-го. И в тоже время каждая страна как-то уж слишком жадно и по-ребячески всё сорев-нуется в солидных расхищениях (разумеется, не всё существует на воров-стве), а к тому же подвиливая хвостом, уже зная, что все указанные практи-ческие деятели ещё нахальнее действуют по прошедшим образцам, так как это быстро удовлетворяет потребности и не надо много думать о живой действительности, в которой и мы все существуем (как бы не было порой мучительно). И наверняка, по этим же образцам будут существовать другие поколения, которые отыщут и в наших произведениях крупинки, а может быть даже цельные идеи для себя, оповещающие о жизнедеятельности предков.
Разве это не тема для сравнения и просто честного занятия, где нету закабаляющих фальшивых надежд, на почве которого созревает что-то личное для всех других желающих, без напущенного лоббизма, подхалимства и литературно-политического фуража, т.е. с генеральско-космсючным прили-чием, в характер которой ворвалась и засела общественная мнительность, убивающая и словом, и делом, как говорится, из-за стадного первенства, причём, от мала до велика.
Несмотря на всю грубость и безнравственность, которую допускали поли-тико-экономические соревнующиеся, оправдательной стороной являлось то, что, сделав почти всех кажущимися обеспеченными и довольными людьми, и очень редко порывающимися отнять у другого его кусок, наступило время застоя; а большинство людей одичало, сделались ленивыми и беспечными, но ещё не утратили до конца инстинкт запасливости и предусмотрительности. И только "патриотичные" главари катались, как сыры в масле, желая и получая в излишестве, что им хочется, и что они лишь отчасти у других под-смотрели, но ведь они-то и рисковали открыто, а все остальные разделились по группам - облизывающихся, завидующих и получающих в меру; и таким образом, вопрос о нравах и уравновешении жадных аппетитов разрешился, но в глубине уже ощущалось, как накапливается дичающая неудовлетворён-ность, а к тому же и привычка шарить по сумкам и карманам вошла в законо-мерную причину обоих берегов и лишь со временем приняла другую форму.
Вернёмся к левобережным. Здравомыслящие соседи и без того были довольны ходом событий и непрерывному приливу и отливу капитала со всех щелей, но они ещё слегка ломали себе голову о том, что об их жизне-деятельности уже собраны библиотечные тома в секретных службах, так сказать, чтобы они не зажали навар и подготавливали выплату неустойки. Ну а когда Всеволод Яфимыч Федотоиванов пообещал, что цеховыми курлыкаю-щими писаками из этих томов будут созданы героические мемуары, тогда-то и восторжествует фонтанчик справедливости, а сейчас рано пока о ней заре-каться. И в знак поощрения комиссия "Прошедших ошибок" подарила от концерна "Плодотворных результатов" правобережным глашатаям по медали "За высшую юркость" и "Вы - наши Федоты" с брильянтами, что обозначало: "Вход в первые ворота для вас свободен! Милости просим господа Колумбовы и Колобродовы, мы сами такие и вам поможем, у нас-то рука набита, а это уж вам не простые пенки, так же как и у вас. И мы уже все имеем вакансию не просто порожних бутылок иль банок, а вместительных кувшинов и сосудов, знать тепереча без всякого конфуза мы будем дребезжать, звенеть и сосуды наполнять, мы ко всему готовы!".
Затем, они расписались в книге приездов и отъездов: "Мы тута были и мёд пили", шикарно поужинали, тяпнули по фужеру "беленькой" и коротко покаля-кали на важную тему: "Откуда, куда и зачем", да улетели в родные края. Ведь там их заждались и важные дела, и баня с пивком, балыком и девками, и какие-нибудь выборы и делегаты с неугомонными выдумками, и непременно же правобережный народ. А ко всему, как говорится, дома-то и всякие бирю-льки, особенно серьёзные, успокаивают, любое праздношатающееся, истер-занное той грызущей тоской и гнетущей пустотой охолодевшее сердце с великим и храбрым умом, необходимо окрашивающие жизнь с беспросвет-ными тревогами и вехою, местью за самоотверженность.
На посошок снова к микрофону подкрался Лотар Халимажный и зачитал напутственное письмо из исторической азбуки: "Дорогие дети - переселенцы, беженцы и батраки! Я и сам, сдура ума в юности перебежал с Запада на Восток, и карьеру на этом сделал, и кусок имею, и вообще... Как только вы впервые вступите из своего родного отечества в чужую страну, будьте смир-ными и послушными. Мы понимаем, что прежние места были для вас свя-тыми: природа, любовь к идеалам и истории, государственная опека и всё такое, несомненно, что это всё вас сделало таковыми; но и та страна, в которую вы, любезные дети, так охотно рвётесь, тоже сделается для вас дорогой и святой! Пригласив вас в свою империю, под наше покровительство, мы говорим: будьте уверены и доверчивы; и если вы будете всё соблюдать - верность и преданность, и прилежание, и предписанное трудолюбие - забот-ливо, чутко и безотказно, то и всё обещанное нами, наверняка, исполнится. Мы приветствуем вас, добро пожаловать!". После бурных оваций праздник продолжился. А наутро, после похмелья, было решено отложить на два года "воссоединение" и подписать договор о выводе войск. И об Афгане тоже было договорено со штатниками, британцами и скандинавами. Это ж бизнес.
И пока главные фундаменталисты и религиозные фанатики выдумывали опасный заговор о жервоприношениях, республиканцы тайно договорились с бывшими аппаратчиками, переоблачившихся в ультралибералов о том, что все последующие крамолы нужно окрашивать в разные цвета. А демократов завели в тупик и предложили ужиться с обстоятельствами. Что же касается левых, то их решили постепенно выпустить в пустыню, чтобы искали новый оазис, прикормив самых говорливых. Литературные корыта со временем прибрали к рукам аппаратчики с комсой, дав возможность им перебраться даже за кордон, и публикуя только "оправдания рабства" и свои мемуары о плебейском существовании. Понавылазили из "чёрных дыр" разные лица и стали бухтеть сначала в Интернете, мол, когда шла давильня, они по приказу дремали и тряслис,ь чтобы их не экзекутировали, а когда проснулись, то им разрешили оправдывать всех умниц аппарата и их ограниченный оптимизм, который дал им всем возможность украсть маленько времечка у смерти.
Радость-то было по этому поводу, ни в сказке сказать, ни пером описать,
знать, можно рвать и плодиться, а детишкам своим, купив таким способом псевдосвободу, до смерти верить, что это была миссия бессмертия. И этот "клуб дураков" пополнялся. Но так как радость ослепляет, то впопыхах бросились догонять ядро капитализма - Америку, и не подавая вида, поняли, что это бесполезно, и что придётся вместе с другими мотылятся на пери-ферии, как та резиновая лодка, привязанная за корму "летучего голландца". Потому что, если даже Америке станет очень плохо, все негодяи с мешками денег всё равно побегут к ней, к очень большой иллюзии. Им больше некуда бежать, а замечательно пожить хочется, при том при всём, что она ничего надёжнее кроме казначейских облигаций госдолга пока не придумала, только прочно утвердила свой доллар. (Проект "Евро" уже был в разработке.)
А обо всём этом догадывались и пройдоховцы, и адидаскинцы, и даже спи-кульдяевцы. Во многих регионах начался плутократический турбо-капитализм с демократически-социальными костылями, но с улыбкой ко всем искусствен-ным трудностям. Не до боли народной было. Маятник качался то вправо, то влево. Подавляющее большинство умников цеплялось за "комплексы непол-ноценностей", тем самым оправдывая делишки воротил, отчего незаметно образовался "Стокгольмский синдром". (Кстати, шведы до сих пор с при-чудами, судя по их культуре и особенно кино.)
Как всегда, после ритуальных воспоминаний о сталинско-ежовских време-нах великая народная масса снова замолкла в послушном и вечном страхе, и лишь иногда некоторые меньшинства проявляли санкционированные недо-вольства, но их умело приструняли.
Время от времени доставалось и оппозиции: лысоватые сторожилы обзы-вали их "паклатыми вечными студентами", а те в свою очередь обзывали лысых "строгими подхалимами". Бывалочи, как завяжется средь них дис-скусия о разделении пирога и кто прав, а кто виноват, так не поймёшь, кто из комформистов ёрничает или сарказмом травит, кто полемизирует, аргумен-тируя, а кто из нонкомформистов изощрённо о патриотизме правду-матку тележит, и всё о любви похотливой с гордостью жужжит. Собрания собратьев редко заканчивались на элегическо-чувствительной ноте. Ностальгия с пьян-кой, и чтоб стол от хавки и пойла ломился. (Пляски на поминках - это отдельный вопрос.)
Смотрели-смотрели адидаскинцы со спикульдяевцами на пройдоховцев; и тут обидно им стало, и после того, как посоветовались с канадскими божками, стали они "бочку катить" на великих пройдоховцев: то нацистким старьём пугать, то во всеуслышанье утверждать, что это они культивизировали и ассимилировали весь мир, то в газовые краны палки вставлять и проч. В общем, колобродили по понятиям, но цель была одна. Отчего и на западе насторожились, уж не афёра какая подготавливается, а ежели она самая, глобальная, можно и долю попросить, или наехать, да самим провернуть, а дольку выдумщикам отстегнуть. И снова радость наплыла неописуемая.
Мне и самому тогда отчасти показалось, что вся история нашей цивили-зации - это непрерывные, но бесплодные попытки установить приоритет права над суверенитетом. Бесконечные цели и стремления без конца. И глав-ное, для всего нужны бумажки с номерами, т.е. деньги, изготовленные из высококачественных древесных отходов, без которых как бы и жизнь не жизнь. И чем больше их или они не кончаются, тем увереннее чувствует себя каждый смертный, тем важнее преподносит себя миру, и всё ищет, куда ж втиснуться с этой деревянной мудростью - в войну или мир. А деньги на жизнь должны зарабатываться через работодателей и храниться в специально отведённых местах! Глаголят они всем вожделенным хором. Эксплуататоры довольны...
Заносчивые "светилы наук" тоже продолжают колупать свою скорлупу, в ней искать выгодные атомы и получать лавры у чудных шведов, а про ядро пока не велено размышлять.
Впрочем, не только соединство всех финансово-хозяйственно-политических интересов скрепляют народы, а прежде всего единство сознания и общие представления о жизни в целом, тем не менее, это лишь одно из исторических циклов "Деревянного золота".
Может быть, вам покажется, что я слишком "хамски" отнёсся к историче-ским событиям, идеалам и официальным идолам, но тогда откройте глаза и взгляните на свою так называемую жизнь; это же они её так наладили и пус-тили в этот паршивый поток жизни. Да и кто они, в сущности, по сравнению с вечностью земной? Кстати, уже давно будущее им видится как возврат к прошедшему, судя по многим объективным факторам и вещам, а те общие законы, управляющие жизнью они очень технично игнорируют. Заболтывают нас и создают только видимость их явления. Вот уже и новый пирог испекли -Фонд Спасения для стран-банкротов. Уверяю Вас, что кое-какие крошки и нам выбросят на дорогу судьбы.
Короче, тут хорошо вписывается один куплет из песни:
"Призрачно всё в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись,
Есть только миг, между прошлым и будущим,
И этот миг, называется жизнь!"
И хорошо что таких мигов в общем-то много, иначе это была бы не жизнь, а деревянное золото.