То, что я рассказываю, может выглядеть странно потому, что все это повествование - это сплошная череда между сном и явью. То я сплю, то я не сплю, верно? Я сплю я, порой, достаточно много. У меня много снов, и я не могу отказаться от их просмотра. Явь же - она может быть самая разная.
И вот, был день, когда я составлял сценарии к изо.
И у меня уже было готово коммерческое предложение:
Я хочу найти заинтересованных покупателей на мировую лицензию по использованию серии моей антибуш сатиры. торговлю моей коллекции вызовет также политические последствия для Буша и его партии, объединит на фоне юмора, а это самое большое по силе сцепление, и удачная тема для разговора перед любыми переговорами. Свое авторское право я защитил одним из официальных способов. Лицензии будут двух видов:
1) на создание рельных художественных картин.
2) и на другое использование (т.е. майки, ширпотреб, плакаты, открытки, календарики,
значки, комиксы, заставки в телефон и др.)
Одно из условий - везде должно быть указано, что я - автор. Кроме того, я даю начальную идею, так что
все модернизации и переделки не дадут вам права использовать результат бесплатно и без разрешения. Это как в ситуации со сценарием к фильму, который весьма сильно отличается от оригинала темы из книги, тем не менее ее писатель получает оплату, и у него все равно покупают право на использование идеи. Я предполагаю, что обширный спрос на продукцию с изображением моей антибуш сатиры будет в арабских странах, в южноамериканских, да и во всех других - тоже. На покупку лицензии вам придется потратиться, серьезным предложением я считаю сумму от 1 млн. $, это ж ведь за мировую лицензию, за всю серию. Автору нового вида трубки для коктейля выплатили 5 млн. $! Так что я отнюдь не скупердяй, и мои цены не заоблачные. Внедрение в мировую. Я жду реальных предложений, возможно от газет, телеканалов, издательств. Прошу писать по-русски.
Изо 1. (я писал на листочке очень и очень мелким почерком. Мне было весело, и, с каждой новой строкой, становилось все веселее и веселее).
В небе вместо Луны - сникерс. Обвертка полуотпала, летит к земле. Видны руины Нью-Йорка, дома полунакренены, на заднем плане - атомный взрыв. На переднем - бегут пауки, у них в руках - американские флаги. Видно, что они кричат. Буш идет в костюме космонавта, с американским флагом, количество звездочек кратно числу 11. Лозунг: "А Моники нет!".
Описав первое изо, я понял, что утомлен, хотя и удовлетворен. Но сильнее всего было странное жжение внутри. Возможно, новый приступ хохота. Возможно - желание женщины. Я надел штаны и, обойдя вкруговую все Танину квартиру, нашел балкон, старый, витой. Оттуда можно было посмотреть на улицы сверху вниз, поймав в окуляры глаза какую-нибудь красивую женщину.
Допустим, что я - фотограф.
Я подумал, что неплохо бы закурить, но тут же мысль о курении едва не испугала меня. Я подумал, что лучше уж все будет так, как есть.
Человек - окуляр. Вот она, проходящая мимо, полупокачивающая своими пухленькими бедрами. Я внимательнее всмотрелся, чтобы запомнить. Возможно, мне придется впасть в медитацию, чтобы продолжать наедине с собой. Но, наверняка, она меня услышит. Я знаю секрет мыслей.
Конфликт между курением и некурением был все сильнее, но в этот момент мне стало ясно, что голоса, на которые я доселе не обращал внимания, доносятся вовсе не с улицы.
-Готовимся.
-Так, а где наша королева?
Я протер уши. Я не был готов, чтобы слышать такое. Может быть, девушка, которую показывали по телевизору, та, которая дышит ушами.... Но нет, и она - не по мне.
Мне вдруг бросился внутрь лица, а может - обратно - из лица, сюжет по изо2, под названием "Семейные Ценности". Буш и Буш - одно и то же. Вот куст. Что делают под куст? Писают, верно.
Я, было, отключился, чтобы прокомментировать свою находку. Ведь, даже если никто и не знает, что я гений, не нужно опускаться, нужно знать, кто ты есть. Но новые голоса, новые звуки не позволили мне этого сделать.
-Грим?
- Вазелин.
-Кто у нас сегодня - вазелин?
-Вазелин, заходи.
-Вика, Вика, здесь нет коня, спокойно.
-Хочу коня!
-Поедем на ферму! Решено!
-Господа! - это был голос Тани.
Мне подумалось, что я сошел с ума. Возможно, еще немного, и мне бы вспомнились слова врачей. И, предугадав это, я стал заранее сопротивляться. Хотя, красноватая, полуалкогольная, физиономия Степана Григорьевича уже начинала маячить, пахнуть, что-то там твердить.
Или - полутвердить.
Но голоса из зала все перевесили.
Странно было - я с утра еще ни ел, ни пил, ни курил - последнее не обязательно. И теперь не хотелось. У меня даже не было ментальных контактов с людьми, то бишь, с женщинами, удаленными на расстоянии, хотя я не страдаю отсутствием потенции. Наоборот, с годами здесь все сильнее, и иногда мне кажется, что я - настоящий завод. И вот, казалось, мне уже никто не мешает, и Тани почти никогда нет дома, но я этим не пользуюсь.
Происходит что-то иное.
-Вика, Вика, ты уже готова?
-А-а-а-а!
-Ей хорошо с самой собой.
-Неправда!
-Где же твой конь?
-Король!
-Не верно, Вика. Конь-король.
-Новый концепт.
-Ого! Мы здесь снимаем философский ролик?
-Маркиз де Сад.
-Да нет. Это банально.
-Зато глубоко.
-Доктор Кон, может быть.
Мне вдруг показалось, что я врываюсь. Не то, чтобы голоса зовут. И я не согласен с такой трактовкой вопроса, как хищник и мясо, и ничего нельзя сделать. Так же мне не нравится: пыльца и бабочка. Я бы, возможно, придумал свое собственное определение, но я не могу так быстро. К тому же, в меня вкачали слишком много препаратов, и теперь, чтобы придумывать свободно, мне необходимо финансирование.
Я шел на голоса.
-Все готовы.
-У Саши не стоит.
-Стоит.
-Покажи.
-В школе, что ли?
-Человек всегда в школе, - послышался голос Тани, - школа - естественное состояние человеческой материи. Школа может идти по нарастающей, от первого к десятому классу, или по нисходящей, наоборот. Так, человек способен превратиться в обезьяну.
-Ну, где он? Я уже не могу!
-Камера!
Я вышел в проем дверей. В-принципе, я был готов к чему угодно, и потому картина не заставила меня вздрогнуть. Говорят, точно так же видят инопланетян. Само по себе, по понятиям, это должно быть страшно, но человек не понимает. Мозг отказывается интерпретировать увиденное. И вот, навстречу тебе идет узкий человек, но тебе не страшно. Впрочем, они там используют излучения. А здесь - я был просто под действием моральных наркотиков.
Но я не сразу понял: здесь снимали порно.
Я люблю порно. В своей давнишней записке, написанной особенно мелким почерком, я уже говорил об этом. Но если бы я знал тогда, что земной шар круглый?
Человек должен готовиться.
Что-то доступно сразу. К чему-то ты идешь годами.
Но есть вещи неуловимые, непонятные, скользкие.
Таня стояла по центру, с указкой, то и дело указывая парню-партнеру, под каким углом входить, под каким - выходить. Таня была в черном. Длинная юбка спадала до пола - это было для того, чтобы подчеркнуть ее учительство. На голове - высокие, поднятые кудряшки, и, конечно же, круглые очки. Она, как всегда, курила свою тонкую сигареточку.
В центре действий было двое. Высокая, фигуристая, брюнетка была поставлена раком. Она играла своим телом, будто пружиной. Парень, жадно, точно бегун, дыша, занимался ею сзади. Еще один, молодой, едва ли - двадцать лет, с каким-то невозможно огромным членом, был наготове и переминался с ноги на ногу.
Камеры были со всех сторон. Один же оператор, невысокий мужчина в спортивном костюме, бегал вокруг сношающихся и выхватывал кадры отовсюду. Он то пропускал камеру под брюнетку, и тогда она начинала еще пуще стонать. Он отходил, становился сзади, точно пристраивался. Камера была, что птица.
Когда он удалялся, в ход вступали несколько камер на подвеске. Они точно ждали гола.
-Ровнее, - сказала Таня, похлопав парня по слегка волосатым ягодицам.
Делая шаг назад, она деловито взглянула на меня. Ее взгляд не выразил удивления.
-Ой! - вдруг воскликнула девушка. - Ой!
-Давай, давай, - сказали вдруг "штаны в полоску".
Он, оказывается, был здесь. В его руках была планшетка. Он записывал какие-то входящие данные. Взглянув на меня поверх бороды, он поздоровался, кивнув. Важно так, точно врач - с врачом. Я даже потеплел, ощутив некую гордость.
-Да. Втроем у нас уже есть кадры. Не стоит тратить потенцию впустую.
Из-за кулис тут появилась недавнишняя белая лошадка, обнаженная, блестящая, будто чем-то смазанная. Не давая никому опомниться, она встала на колени и принялась развлекать нагретого до красна парня орально. Тотчас в игру вошел "запасной". Закружилась карусель.
Я невольно помялся, пытаясь скрыть свое возбуждение. Но до меня, как будто, не было никого дела.
-Саша, не надо ее удовлетворять, - сказала Таня, - этим вы займетесь после съемок. Сейчас ты играешь. Входя в роль, постарайся забыть свое "я". Ты - бес, пришедший развратить землю. Земля вертится, надетая на твой член. На данный момент, объектом твоего влечения является все и вся. Вот. Хорошо.
"Штаны в полоску" курили артистически. Я посмотрел ему в область паха. Нет, никакого возбуждения не наблюдалось. Возможно, для него это была просто работа.
-Наташа и Сергей, меняйтесь местами.
-Давайте сделаем перерыв, - предложили "штаны в полоску".
-Нет, давайте завершим этот акт.
-Искусственную сперму нести? - послышался из-за кулис голос как будто уборщицы.
-Нет, не надо, - ответила Таня, - врезки доснимем потом. Пока стараемся выжать из ребят как можно больше.
-Пусть говорит "о-е", - предложил Артур "Штаны в полоску".
-О, О, Е! - тотчас отозвалась Наташа.
-Давай, давай, до конца.
-Не надо до конца, - не согласился оператор на побегушках, - наоборот. Кому потом монтировать? Я уже так работал, когда не видно нихрена.
-Занимайся, занимайся, - кивнул Артур, как будто, недовольно.
Я никак не мог выйти из полуопешившего состояния. Я никогда такого не видел. Честно говоря, раза два ко мне пробиралась мыслишка, что интересно - смотреть, как сношаются, со стороны, тем более, если это - целая толпа. Я не раз смотрел порно, и многие актрисы мне всерьез нравились. Помнится, я даже перематывал титры одного фильма, чтобы, записав фамилии, попытаться написать понравившийся девушке письмо. Я специально читал газету бесплатных объявлений, где люди давали объявления о переводах. Но то, что происходило сейчас, не лезло ни в какие рамки.
Сцена ж была простой: в центре ее находилось четверо. Двое парней и две девушки. Они то и дело меняли позиции, достигая друг друга с разных углов, с разных точек, вокруг же находилась съемочная группа. Главной в ней была Таня. Ее поза выражала максимум учительности. Никакой страсти. Никакого волнения. Видимо, это, то есть, поведение Тани, было главным в том, что и мое возбуждение понемногу стало спадать.
Хуже того - я знал, что моя психика - это даль. И вот, я видел, что на горизонте уже что-то маячит, светло-серое, в кепочке, с лицом, похожим на лицо отца. Это страх. Я его хорошо знаю. Иногда от него можно спрятаться в сон - это если не вставать с утра, не открывать глаз, барахтаясь в болтанке сонных, полусонных, минисонных мозгов. Страх забирается тебе под грудь, под сердце. Нет, конечно, он не забирается, он всегда там живет, просто некое действие играет роль активатора.
Я поежился.
Повернувшись ко мне, Таня как-то демонстративно улыбнулась.
Я, было, улыбнулся в ответ, но не знаю, что у меня вышло.
-Давайте пробуем окончательную сцену, - сказала Таня, - Сережа, как вы себя чувствуете?
-Я работаю, - на выдохе ответил Сергей.
Встав с колен, он повернулся, продемонстрировав всем свою напряженную машину, выпачканную продуктами производства.
Таня, поджав губки, закивала. Мне вдруг показалось, что она на него бросится. Ведь не может быть, чтобы ей вдруг не захотелось. Она же не дерево!
Я раньше думал о силе порнографии, и я, если честно, не согласен, когда говорят, что это грязно и низко. Но одно дело, смотреть картину, а другое - наблюдать натуралистические картины при съемках. Если честно, уже спустя десять минут я испытывал подобие минишока, и вся череда мыслей, что владела мной до того, куда-то улетучилась. Это ведь, знаете ли, как пить водку. Сначала - очень хорошо, а потом - очень и очень плохо, а еще позже - еще хуже. Неописуемо хуже. Но ведь я и не животное, я и не обязан реагировать, будто животное.
Мы вновь перекинулись взглядом с Таней. Мне показалось, что она знает, что со мной. Во всяком случае, ей открыта правда о моем минишоке.
-О, Е! - прокричала Наташа.
Я вздрогнул. Ведь иногда просто невероятно, как человек не знает самого себя. Казалось бы, вот, только что, я был уверен в себе, и чувство всеобъемлющей уникальности росло и ширилось, как вдруг - такое неожиданное, такое непроизвольное падение, совершившееся не по моей вине. Мне становилось все страшнее и страшнее. Возбуждение спало. Все, что делалось, оно все было как будто специально, чтобы доказать всем мою ущербность.
Вот сейчас они все поднимутся.
Наташа, вся увитая телесными каплями, с большой плямбой на лице. Сережа - молодой, злой, доказывающий мне, что вот так надо жить, а - не думая, не дергаясь в своих колебаниях. Вика, существо, созданное для наслаждения. Саша, надменный, сильный. А также - вся эта съемочная бригада.
-Ты - Мокров! - скажет тогда Артур.
-Мокров.
-Я - не Мокров. Я - radar!
-Мокров!
-Мокрый!
И так, они встанут в круг, чтобы скандировать. Они даже все дораздеваются, и Таня (чтобы доказать свою недоступность для меня), и Артур (прислонившись сзади к Тане, чтобы доказать то же самое), и оператор, и уборщица, и еще один оператор, которого сейчас не видно.
-Мокрый!
-Мокрый!
-Мокрый!
-Мокрый!
Я внутренне сжался, пытаясь сохранить спокойствие.
-Давайте снимем сцену в два мальчика, в одну девочку, - произнес Артур элегантно, даже как-то - голубовато.
-У нас есть такая сцена, - возразила Таня.
Все это было как бы между прочим, в то время, пока молодые актеры продолжали совокупляться. И, если мне поначалу казалось, что напряжение в их действиях росло, то теперь все шло в одной поре. Так, Сережа и Саша поменялись местами. Вика изображала иву, что растет на ветреной, накреняющей к земле, равнине, Сережа ж, соответственно, был этим констатирующим ветром. Саша и Наташа приняли менее нервное положение: Саша лег, Наташа села на него сверху и поскакала, охая, оекая, выдавливая что-то типа "о май гад!"
Теперь казалось, что все это происходит спонтанно, без участия руководства. Таня подошла к Артуру. Они решали, что же снимать дальше. Оператор с камерой продолжать бегать, выхватывая детали.
-Пусть кончают, - громко сказал Артур.
-Нет, не надо кончать, - ответила Таня, - давай, сделаем им перерыв. Пусть выпьют таблеток, покурят, мы подумаем, как нам спланировать общую сцену.
-Может, займемся обработкой?
-Нет, этим ты уж сам занимайся. Я не хочу влазить в технические особенности. Ты же знаешь, для меня это - темный лес.
Вытянув указку, она как бы невзначай поводила ей между ягодиц Сергея.
-Ладно....
-Так что? - спросил Артур.
-Хорошо. Делаем паузу. Василий покажет нам превью, ребята пусть покурят.
-Ой! Ой! - вскричала Наташа.
-Тебе так хорошо, или это понты? - осведомился Артур важно.
-Ой!
-Сережа, не вздумай кончать! - сказала Таня. - Все! Все - на перекур, а мы пока все обсудим.
-А что? - вдруг осведомился Сережа, оглянувшись.
Ему, видимо, эта штука с указкой не особо понравилась.
-А-а! - ответила Наташа.- А, Е!
Я понял - ей было не на шутку жарко. У певцов примерно так же с горлом бывает. Сначала нужно разогреться, и только потом масть катит. Это я знаю. Хотя нет, я не певец. У меня есть способности в музыке, но я ее воображаю. Это значит, что мне нужно найти человека, который бы сумел мою музыку записать. Тогда бы я, возможно, стал великим композитором. Но я ведь не дурак, я знаю, что техническое оснащение - это вроде, как мертвому - припарка.
-Все, Вика, все! - сказала Таня властно.
Они тут же поднялись. Вика светилась первичной радостью. Вот ведь счастье. Мне бы такого. Сергею ж было все равно. Он как раз был тем самым техником, для которого главное - винтики.
Я тут даже понял некий полунамек. Возможно, что Таня, моя двоюродная сестра, была таким же техническим работником. Умелым, властным, рассудительным, но - не более того. За ней кто-то обязательно стоял. Ведь главное - это идея.
Я, было, отключился, чтобы повоображать, но тут возле меня возникла Вика.
Она просто исходила паром - белым, нежным, немного измазанным. Я, почему-то, посмотрел на ее губы, но нет, ничего там не было. Пот начинал свое движение капельками, у шеи. Он медленно опадал между грудей, достаточно упругих, но, как будто, с тенью греха. Чем это выразить? Возможно, тем, что я не люблю маленькую, дистрофическую, грудь. Даже такая, средняя, не совсем поднятая, но и, не совсем, неестественная....
-Что смотришь? - осведомилась Вика.
Она была типичная, громкая, кобылка. Я таких знаю. Все они не честные, и берут тем, что сейчас такая форма в моде. Это все придумали менеджеры. Вот, я об этом уже размышлял. Собрать бы всех этих менеджеров, дегенератов, дебилов, в один город, и там бы они не мешали нам, нормальным людям.
-Так чо? - удивилась Вика.
-А.
К своему удивлению, я отыскал сигареты. Она жадно затянулась. Выдохнула. Глубоко вздохнула без сигареты, будто желая прокачать легкие.
-Работаем, блин, - проговорила она серьезно, будто речь шла о каких-то научных испытаниях, - поспасть бы.
Я думал, что мне удастся что-нибудь сказать в ответ, но нет, не удалось. Нет, если б о другом, то я, я сразу же нашелся. Например, об Атлантиде. Еще, я бы хотел найти Дмитрия Зима, чтобы сказать ему, что он неправильно перевел один катрен, там сказано, что этой осенью будет покушение на Буша, и что на востоке взойдет новый царь, и то, что перевел. Новый царь - это я, я.
-Слушай, тут такое дело, - проговорила Вика, приблизившись ко мне почти вплотную.
Я моргнул.
-Там у меня в сумочке пузырь, слышь.
Я еще более невнятно моргнул.
-Так это, ну, ты можешь принести?
Я думаю, она немного себя приспускала, чтобы быть такой вот, ровной, ибо особенной худобой она не страдала. Вот так мячики спускают. Но еще молода была, и поэтому нигде не было целюлита. Но, все же, я видал актрис гораздо более фигуристых, более, опытных. Возможно, именно поэтому она меня ничем не завела.
-Ну, так это.... - спросила она в надежде.
Я моргнул три раза.
-Там, сразу, на столике. Черная сумка с собачкой. Принесешь, а? По глотку.
Меня как будто заклинило, и я не соображал, что мне делать. Протиснувшись между стеной и актрисой, я направился в место гипотетического пребывания сумочки. Там я лицом к лицу и столкнулся с Таней, Артуром и двумя людьми с очень и очень техническими лицами. У них, на лицах то есть, были просто отражения винтиков, гаек, каких-то схем. Я, вообще-то, очень хороший врожденный психолог. Я знаю, что люди такого типа часто много о себе думают. Тем не менее, им не дано созидать. Если у них в голове и роятся идеи, то, конечно, не в таком количестве, как у меня - по сто, по двести за один раз. Тем не менее, с такими людьми не всегда легко.
-Костик, - Таня улыбнулась нежно так, зазывающее, - как тебе наши королевы?
Я улыбнулся в ответ. Видимо, очень удачно улыбнулся. Это всем понравилось.
Собственно, что тут сказать? У меня частенько бывают состояния стопора. Я называю этот измельчением чувств, когда ты хочешь хотеть, но не можешь хотеть, и ничего не получается, как тут ни пытайся. Мозг в этот момент теряет способность к диффузии, и лучшее лекарство - это напиться и забыться. Я думаю, что иногда и секс не помогает, даже и такой моносекс, (не минисекс, нет) как у меня. Проспаться порой тоже не получается. Вместо сна я слышу голоса. Такие часы достаточно трудны.
-Да, да? - спрашивали у меня "штаны в полоску", держа под руку.
Я слышал, как его мозги, соприкасаясь с душой, кривят. А голоса, они уже галдели, шумели, иногда - достаточно громко для того, чтобы посчитать их реальностью.
-Да, да?
-Костик будет нашим критиком, - проговорила Таня.
Я сжал кулаки, чтобы продержаться, и это было не просто. Тем не менее, мне удалось добраться до сумочки.
-О, у вас уже установлен контакт? - удивился Артур. - Замечательно. Замечательно.
Мне кажется, у них все там было очень замечательно. Они словно готовили пирог. Пока ж я добирался до Вики, в глазах у меня замигали светлые полосы. Я не знаю, с чем это связано. Возможно, с моим очень сильным биополем. Но врачи мне никогда не говорили, что это такое, хотя, поначалу, я задавал немало вопросов.
-Так что у вас мигает-то? - спросил как-то поверх очков Степан Григорьевич.
-Ну.....
-В голове?
-Н-нет.....
-А где же, милостивый государь?
-Я вижу предметы.....
-Ого! Великолепно! Итак, вы смотрите на меня и говорите, что видите предметы?
-Нет. Это как бы....
-Как бы что?
-Это как бы?
-Как бы что, Костик?
-Это как бы минишок!
-Великолепно, Костик! Я, вот, намедни, все пытался для себя уяснить, что же такое минишок? Вот есть шок. Понятное дело, эт такая экстренная штука, тебе больно, но ты не чувствуешь, потому, что все - чрезмерно. А у тебя - все мини. Вот, я слышал, у тебя и миниблокнот, и минипуговицы, а сигарету, что дал тебе Малафеев, ты минивыкурил! Ты знаешь, ведь я начинаю изучать тебя все больше и больше! Это, знаешь ли, миниявление.
Он так умел, этот приспущенный воробей, делать так, чтобы у человека вдруг начинались судороги, и тогда бы все минислабости, полуслабости, вылазили бы наружу. Человек же не бог. У всех свои недостатки. А дегенераты тем и выражены, что постоянно пытаются надовить на чужие слабости.
-Так что ж за мини предметы появляются в твоем поле зрения?
-Они светятся.
-Вот так! - он поднял указательный палец. - Значит, ты видишь светящиеся мини предметы.
-Они как бы предметы на половину.
-Значит, полупредметы?
-Да. Полупредметы!
Так вот, я принес сумочку. Мы вышли на балкон. Я - как и был, а Вика накинула на себя какое-то покрывало, что было найдено случайно. Мне было уж совсем нехорошо, и я едва ли сам не полунакрылся - тут неподалеку было еще одно покрывало. В отдельных же моментах было так, что я не знал, день сейчас или ночь. То есть, нет, не ночь, а - утро или вечер. Я поймал себя на мысли, что это не так очевидно. Я даже хотел сказать, что скоро буду темнеть, но это вдруг показалось мне неуместным.
-Как, вообще, оно? - спросила Вика.
Она курила громко, будто на соревнованиях.
-Да так, - ответил я.
-Да чего - так?
-Так.
Я пожал плечами.
-У меня тоже - так. Так себе.
-И у меня.
-И у меня - тоже так себе.
Я понял, что мы разговариваем на одном языке.
Она вынула гофрированную бутылку, в которой колыхалось желтовато-коричечневое содержимое.
-Смажем?
-Да, - ответил я.
Мои чувства мгновенно изменились. Мы были, точно брат и сестра.
Я сделал глоток и передал бутылку ей. Она присосалась.
-Как ты думаешь, когда нам заплатят? - спросила она, морщась и радуясь.
-А что, не платят? - спросил я.
-Не-а. Не, ну платили. А щас говорят, что ждут заказчика. Я раньше работала у немцев, они платили за час.
Я кивнул.
-А потом работала у армян, они вообще не заплатили.
Я еще раз кивнул.
-А ты какие каналы смотришь?
-Да так, - ответил я, - разные там. Какие придется.
-А я смотрю Fashion TV.
-Ага.
-На, еще выпей.
Я сделал глоток, два. Но это вряд ли уже могло помочь. Перед глазами вращалось целое поле объектов. Каждый из них имел середину, ядро. Там светился белый, желтоватыми краями, вал. Одетые на него полуперекладины тянулись в разные стороны. Они вращались. У одних на концах были гири. У других - не было.
Я невольно концентрировал свое внимание на них, и потому мне сложно было общаться с миром реальности.
-Я хочу в Европу, - сказала Вика.
-Да.
-Мне говорят, что я еще немного отработаю, и тогда мне все оформят. Представляешь?