Рок Сергей : другие произведения.

Chaos Theory1. Эллипс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Эллипс
  
  
  
  
  
  
   Призрак Машины был замечен еще на ранней стадии, когда, получив необходимый ток, все цепи ожили, кварцевые калибраторы затряcлись, будто бы нервничая, а в недрах микросхем началась важная, незамутненная лишними мыслями, генерация. Но, говоря о лишних вещах, мы сразу же, с ходу, перестарались. Имя призраку никто не давал, он сам представился:
   - Саша. Саша Маслов.
   В ту пору мало, кто знал о его существовании, но хуже того, сама информация эта суживалась сама собой и попросту скользила, попадая в уши лишь избранным. Даже главный инженер, услышав имя Саши, отмахнулся как будто с некоторым гневом, будто тут имела место какая-та порча. Да, колдовство действовало не только на него. Саша же путешествовал, попадая в места, о которых люди даже и не могли подозревать, и повсюду действовал он как бы демонстративно - с неким вызовом обществу. На практике же, дела имели различную силу эффекта, и большинство из них оставались невидимыми для человека, ибо могли происходить, например, на Луне - а откуда нам знать, что там, на Луне? Говорят, что там нет воздуха, но это кому как.
   Но что же такое Машина? Просто гигантский компьютер или нечто большее? Проникая в различные плоскости, реальности, перпендикулярные миры, Саша Маслов шел уверенным шагом. Иногда у него брали интервью.
  
  
  
  
   Интервью Саши Маслова газете "100 лет без Луны". Корреспондент А. П. Лососев.
   А. Л.
   Саша, некоторые говорят, что вы - не человек. Это правда?
  
   Саша.
   Весьма.
  
   А. Л.
   Вы прибыли в Красную Москву, чтобы показать себя, или же это развлекательный тур?
  
   Саша.
   Красная Москва - не поле для игры в гольф. Здесь все серьезно. Хотя нет, об официальном визите речи быть не может. Я так. Просто. Разгуляться, понимаете ли, себя показать, на людей посмотреть.
  
   А.Л.
   Собираетесь ли вы что-нибудь взрывать?
  
   Саша.
   О, это мы еще посмотрим. Пока что я гуляю и мечтаю. Я здесь никого не знаю. Это хорошо.
  
   А. Л.
   Саша, многие считают вас порождением вычислительной машины ВППР-86. Судя по этому, вы есть галлюцинация, которой удалось сбежать и стать самостоятельной. В любом случае, вам известна судьба этих популярных приборов.
  
   Саша.
   Я тут совсем не согласен. Нет, я не о том, что приборы не популярны. Популярны, еще и как. Прототипом их является П-79, построенный в горах. П-79 уходил в землю на 100 метров, и в самой глубине, в вентиляционных шахтах, впервые была обнаружена скорлупа Птицы Гочс. Может, в этом все дело? Тогда бы никто не удивился, что Птица Гочс умеет писать. Двоичный, понимаете, код. Можно было предположить, что она вообразилась генератору П-79. Но скорлупу вынули и положили в музей. Там она и лежит. Надписи на ней расшифровали. Это стихию.
  
   А.Л.
   Стихи?
  
   Саша.
   Да. Птица Гочс пишет стихи.
   А. Л.
   Хорошие?
  
   Саша.
   Да. Вот, к примеру, отрывок из сборника "Закатное кружение моей пыли".
  
   Пыль словно воды очей пригожа,
   Я люблю закат тоже.
  
   Неправда ли, очень хорошо?
   А. Л.
  
   Да. Совсем. Совсем неплохо. И что дальше было с П-79?
  
   Саша.
   А исчез он. Позже его увидели в телескоп. Он лежал на Луне. Трубопроводы разбросаны, как кишки. Высокочастотные блоки смяты. Генератор обуглился. Словом, вот так вот! Никто не знает, как П-79 очутился на Луне. Тоже случилось и с П-81. Лежат они там, два брата-акробата. Распотрошенные странной силой. А знаете, что спасло
   Эти проекты? Операторы находились вдалеке от машины. Управление шло через порт. Иначе бы закрыли финансирование.
  
   А.Л.
   А откуда вы знаете?
  
   Саша.
Александр, я родился в ИПР-84! Но это - обратная сторона солнца! ИПР-84 не существовало.
  
   А. Л.
   Как это?
  
   Саша.
   Я сам придумал ИПР-84!
  
   А.Л.
   То есть?
  
   Саша.
   А что тут объяснять? Я и сам ничего не знаю. Ничего я не понимаю. Я только знаю, что это - так.
  
   А.Л.
   Я и сам никогда не слышал об ИПР-84.
  
   Саша.
   Зеркальное отражение ПР-84 в мире ином. То есть, их много, миров иных, понимаете ли, Александр. Пр-84 открыл путь. Но пространство, куда вел ПР-84, было кривой проекцией. Прибор воображал. Словно девочка на шаре, ха-ха-ха. Вы представляете себе грезы большой такой железячки? А? Та еще ерунда! Так вот и возникло пространство, которое как бы и стало буфером. Оно - и то, и другое. Вот вы.... У вас в голове тот же мир, что и снаружи. Правда? Похоже, верно? А если вас убить.... Взять вот, и ножиком. Чик! Мир останется. А ваша проекция оставит след в мире реальном.
  
   А.Л. (опешив) В вашей логике, Саша, нет ни начала, ни конца. Вы лучше расскажите, что было потом.
  
   Саша.
   Да не хочу я. Надоело мне интервью раздавать. Пойду я отсюда!
  
   Ответы Саши Маслова слушателям радиостанции "03". Ведущий программы - Всеволод Тушин (г. Красная Москва) (Отрывок).
   В. Т.
   Алло. Да, да. Задавайте вопросы. Да, Саше Маслову. Саша, вы готовы?
  
   Саша.
   Да, готов. Конечно. Я всегда готов.
  
   В.Т.
   Алло. У нас на проводе - Иван Сергеевич Темный из города Снов. Говорите.
   - Я в эфире?
   -Да.
   -Саша, здравствуйте!
   -Здравствуйте, Иван Сергеич! Очень рад вас слышать!
   -Взаимно.
   -Как детишки?
   -Хорошо. А вы что, знаете моих детей?
   -Да нет, я так.
   -А.
   -Бэ!
  
   В. Т.
   Саша, не паясничайте!
  
   Саша.
   Мне смешно, хо-хо-хо-хо-хо!
  
   В.Т.
   Но у нас на связи радиослушатели!
  
   Саша.
   А плевать мне на него, ха-ха-ха-ха-ха!
  
   В.Т.
   Иван Сергеич, извините нас, но Саша есть Саша.
  
   И.С.
   Да ничего, бывает. Саша, так может, я все же задам вам вопрос?
  
   Саша.
   Да, конечно.
  
   И. С.
   Сергей Крабов, как он к вам относится. Говорят, что он - простой человек.
  
   Саша.
   Совершенно верно. Он просто попал в сети торжества!!!
  
   И.С.
   Можете пояснить?
  
   Саша.
   Не-а.
  
   В.Т.
   Спасибо. Это был Иван Сергеевич Темный. У нас следующий радиослушатель, Петечка. Петечка, говорите.
  
   П. Саша!
  
   Саша. Петя!
  
   П. Саша!
  
   Саша. Петя!
  
   П. Саша!
  
   Саша. Петя!
  
   П. Скажите, Саша, это вы взрываете Волшебные Автобусы?
  
   Саша.
   Какие именно?
  
   Петечка
   Нет, я - вообще.
  
   Саша.
   Я, да. Я взрываю. Но не только я. Уверяю вас, на моем счету не так уж много трофеев.
  
   Петечка
   Спасибо!
  
   Саша
   Пожалуйста.
  
   В. Т. У нас на проводе город Рхяч. Здравствуйте!
   Степан Степан, говорите!
  
   С.С.
   Здравствуйте!
  
   Саша.
   Здравствуйте!
  
   С.С.
   Пользуясь случаем, хочу передать привет своим друзьям, Васе и Пете.
  
   Саша.
   Как грубо!
  
   С. С. Если вы меня слышите, я скоро приеду. Хочу также передать привет своей любимой жене Тамаре.
  
   Саша.
   Кончай базар, Степан Степан. Ты - не на рынке. Вопросы есть? Нет. Покедова!
  
   В. Т.
   Алло! Как вас зовут?
   -Эллочка.
  
   Саша.
   -Людоедка, что ли?
   -Нет. Сам ты людоед.
  
   Саша.
   Я? Э, нет. Никогда не ел людей.
   -С трудом вериться.
   -А сколько вам лет.
   -Это так важно?
   -А почему бы и нет. Вы мне скажите, сколько вам лет, а я отвечу на ваши вопросы.
   -Ладно. 45.
   -Ха-ха-ха. Сорок пять - баба ягодка опять!
   -Сволочь!
  
   В.Т.
   Дорогие друзья, простите за трудный эфир, но у нас в гостях Саша Маслов, великий и ужасный. Напоминаю вам, что никто до сих пор понятия не имеет, кто такой Саша Маслов. Он и сам не знает этого. Как видите, совсем непросто разворачивать полемику на эту тему. Саша труден, словно урожай в пустыне. Тем не менее, с вами ваш радиоведущий Всеволод Тушин. И мы ждем ваших звонков. Алло. Дорогие друзья! Внимание! У нас на связи - Сергей Крабов! Сергей, говорите. Алло. Откуда вы звоните?
  
   С. К.
   А куда это я попал?
  
   В.Т.
   Это радиостанция "03".
  
   С.К.
   Да ну нафиг.
  
   В.Т.
   Чистая правда.
  
   С.К.
   Да? И чо?
  
   В.Т.
   Вы хотите поговорить с Сашей Масловым?
  
   С.К.
   О чем?
  
   В.Т.
   Не знаю.
  
   С.К.
   И я не знаю.
  
   Саша.
   Сергей!
  
   С.К.
   Саша!
  
   Саша.
   Но пасаран!
  
   С.К.
   Нас что, засекли?
  
   Саша.
   Хо-хо, просто с потрохами съели!
  
   С.К.
   Шухер!
  
   Саша.
   Да тише ты, придурок! Все нормально. Я сижу на радиостанции.
  
   С.К.
   Какой номер?
   Саша.
   03.
  
   С.К.
   Сколько тебе дали?
  
   Саша.
   Чего?
  
   С.К.
   За что сидишь?
  
   Саша.
   Отключите его, он дурак.
  
   С.К.
   А меня не засекут?
  
   Саша.
   Засекут! Спасайся, Серый! Быстрей!
   Гудки.
  
   Саша
   Уважаемые радиослушатели! Это был Сергей Крабов, человек из иного бытия. Напоминаю вам, что у нас в гостях - Всеволод Тушин, великий и ужасный. И я ваш радиоведущий - Саша Маслов! Тот самый, который по легенде собственными зубами прогрыз дыру в трубопроводе Север-Юг. И вы верите? Хотите на мои зубы посмотреть? А все нормально, с зубами-то. Я еще не враг своему здоровью, чтобы железо разное есть. Да, сознаюсь. Это я сделал. Но это было сверло. Когда пошла струя, все остальное сделало давление. Трубу попросту разорвало. Однако, речь не об этом. У нас сегодня в гостях - Всеволод Тушин. Кто он? Я и сам этого не знаю. Просто - Владимир Тушин. Поприветствуем. Владимир... Что? Вы не Владимир? Господа, нам нужна неотложка!
  
  
   Вы бы спросили, а где это место, где Саша давал интервью? Хороший вопрос. Задайте что-нибудь полегче.
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Когда не Земле еще стояла мировая ночь, не было не единого существа, которое могло, сгенерировав мысль, наполнить своей сущностью темноту. Мгла была первозданной. Можно было бы добавить, что мгла была веселой, крутящейся, мгла сама в себе. Предположим, что - выключен свет, и мощный энергетический ураган не имеет никакого шанса быть осознанным - в этом плане даже глухой межзвездный газ легче и прозрачней. Настоящее антипространство, озаренное чернотой собственной значимости.
   Мог ли кто-то все это увидеть? В графе ответа на вопрос должен был стоять длинный прочерк, однако, в этом бесконечном океане что-то болталось, и это напоминало бутылку, которую бы кинули за борт в бушующее море. И море без границ, и ночь страшна, и, кажется, никогда той бутылке не достигнуть берега. Но, как мы знаем, бутылки довольно часто достигают тех мест, где их могут найти люди. Открывается пробка, вынимается записка, и так происходит встреча миров.
   Но что делать, когда в океане нет берегов по определению. Тьма едва народилась, а бутылка - специальная капсула, в которой спряталось несколько человек. Но что же произошло? Почему все исчезло, почему материя, потеряв все свои свойства, поменяла все свои возможные полюса? Лопнули молекулы, электроны просыпались, как горох, те частицы, что уверенной толпой заседали внутри, разлетелись в разные стороны. Хорошо же рассуждать о таких процессах, но на деле с точки зрения человека они занимают огромный срок. Представим себе каких-нибудь мета существ, для которых все это - все равно что раздача карт. Миллиард, два - партия. Они сидят за столом, что стоит на берегу океана, и волны яростно рвут друг друга, напоминая злобных животных. Понятия привычных нам измерений лишены смысла, а любое из существ с точки зрения линейности таково, что всякий эритроцит или нечто подобное в его крови имеет размеры галактики.
   - Какая прохлада, - говорит существо на метаязыке, - через пару дней, когда шторм стихнет, можно будет наблюдать первых рыб.
   - Рыбы будут позже, - отвечает другое, - сначала медузы.
   - Да, я и забыл про медуз. Тогда это надолго. От рыб до медуз далеко, а медузы не способны поджигать материю.
   - Рыбы тоже не особо поджигают. Способность генерировать большие взрывы есть у кальмаров, но нужны средние кальмары, которые способны, впитывая темную материю, производить нагревание.
   - До звезд еще далековато, - заметило существо, что ходило в винный погреб, - у меня осталось несколько бутылок с густым нейтринным виноградным соком. Где вы сейчас найдете такие частицы? Но, правда, там целая бочка кваркового самогона, поэтому, скучать не будет.
   - Дел-то, подумаешь, на неделю, - произнесло первое существо.
   Для экипажа капсулы эта неделя непостижима, и, если бы не возможность находится в спячке, никакие чудеса не позволили бы людям пройти хотя бы одну миллионную (по меньшей мере) часть этого срока. Но аппарат был уникален, и время внутри него имело свои собственные координаты - для внешнего же мира он словно бы вообще не существовал.
   Если бы у нас была возможность нарисовать картину или снять видео об этом событии, то нам бы подошел визуальный рассказ о том, как несколько человек разговаривает, а на их в фоне в мире микробов летает спасательный аппарат, в котором люди микромира пытаются пережить глобальную катастрофу. Навряд ли это бы точно выразило суть вещей, но на деле, отношения между большим и малым часто выглядят именно так.
   Кто-то внутри открыл глаза.
   - Где я? - спросил он.
   Некоторое время он не мог взять в толк, кто он, где он, но память вернулась, и, осознав, он вздохнул, включил монитор, чтобы посмотреть, что происходит снаружи - и увиденное не поддавалось определению. Это был мир без материи.
   - Неужели так может быть, чтобы мы были живы? - удивился он вслух. - Когда-то мы считали время крупными единицами, но никому и в голову не приходило, что вообще с этим можно столкнуться. Гениальность нашей задумки очевидна - мы выжили, но не совсем понятно, для чего? Но любое разочарование может быть утолено вечным сном, и для этого вовсе не нужно открывать кингстоны - надо выставить ручку аппарата сна на бесконечность. Но, что если и бесконечность пройдет, а вселенная все еще не начнется? Наверняка, сейчас формируется алгоритм. Если бы не знали об этом, то и не спаслись бы никогда - хотя больше и никто не спасся. Нечто глобальное проводит форматирование, и у этого процесса есть характеристики. Термины, что вырастают на языке, точно грибы в лесу, преступны относительно возможных диалектов. Но все это - потом, потом, и эти миры никогда не соприкоснуться. Ибо когда вращалось белье в стиральной машине, все было слишком и слишком иначе, но нас болтает похлеще.
   Это был и закат, и восход, и день, и ночь.
   Другой из людей, что сумели спастись в капсуле, открыл глаза:
   -Как вы думаете? - произнес он. - Как мы сейчас выглядим?
   -Может быть, мы вполне можем и выглядеть, - ответил ему другой.
   - Вы считаете, что форма сохранилась? Но я не вижу никакой формы. Капсула не выдержала - энергия замысла проникла и сюда, и теперь мы представляем из себя информационные модели.
   -Почему же мы не стерты?
   -Время уже родилось? - спросил из темноты женский голос.
   -Трудно сказать. Возможно.
   -А вы смотрели в иллюминатор?
   -Да. Но там ничего не видно. Нет, очевидно, что вселенная начисто отформатирована. Когда я в первый раз отформатировал жесткий диск, я чувствовал, что это - глобальное уничтожение. Я был царь казнящий. Я даже не думало том, что хорошего могло быть в скрытых папках. Но мне легко. А мирам - нет. Но, как и было предсказано, время от времени Оно чистит само себя путем полного стирания. В то время, когда структура уже не существует, тянется так называемый промежуток. Предположим, что, сбросив с себя кожу, Оно отдыхает, и это - наиболее густое и однородное безвременье. Мы с вами проснулись именно теперь.
   - Что же делать? Надо все же понять смысл наличия или отсутствия формы?
   - Я полагаю, что не надо ничего делать и продолжать сон.
   Существа меж тем поменяли игру - на столе перед ними были фишки, и для бытия это не значило ровным счетом ничего, и мы спросили - что вообще этим гигантам известно о человеке? Справедливым ответом будет, что, скорее всего - ничего. Но подумаем - если вселенная существует в каждом электроне, то разве переживаем мы за жизни тех, кого никогда не увидим? Бесконечность - жуткая штука.
  
   И так, капсула плавает в новой мгле, будто осколок пера - в чернильной массе, и нет ни одной идеи, которая бы вынуло ее оттуда. Нет ничего другого.
   Когда-нибудь, с появлением первого разума, ученые зададутся вопросом, откуда взялся мир, и какая-нибудь душа, опылившись информационной пыльцой, вдруг скажет:
   -Была мгла. Большой взрыв? Нет, не было никакого взрыва. Магнитная головка, пробежавшись по многомерной поверхности, сломала сложившиеся связи, и так, в этой новой, наваленной, каше, болталось специальное устройство, в которой находились в спячке живые души. Люди, озадаченные вопросом созидание, идут тем же путем - однако, ограниченность в размерах мешает им достичь осязаемого совершенства.
   Когда вы смотрите в темное ночное небо, подумайте - что, если пассажиры капсулы так и не вышли на свет и продолжает свой вечный полет, находясь в состоянии беспробудного сна.
  
   Однако, мы возвращаемся в устойчивую реальность. Утро. Лучи играют радиоволнами. От миллиметра к миллиметру дыхание передает искры разума.
   Солнце сеет лекарство от сна.
   Но, закрывшись от него, можно попытаться продолжить анализировать свои видения - если только вам доступна техника управляемого сновидения.
   Ночь мира, и ночь отсутствия мира.
   - Дзынь, - скажет тут телефон.
   У него выключен звонок. Кажется, что ему связали руки. Он бы подпрыгнул, встал в боевую позу, чтобы показать себя.
   Вот он я.
   Я!
   Я!
   Но глупо думать, что и связанное существо не способно на какие-то посторонние эффекты. Петь можно и с закрытыми глазами.
   -О-о-о-о-о-о!
   Рука тянется к телефону. И вот - все стихает. Оказывается, что телефон - параллельный, и там, в месте контакта, взяли трубку.
   -Алло, - произнеслось в этот момент.
   Но утро уже сбежало. Его удалось проигнорировать. Да, в самом начале, когда оно еще только начинает дышать, ему можно указать место, хотя это кажется глупым. Однако, нужно успеть сделать это вовремя.
   Утро можно спрятать в кармане.
   Оно потянется, чтобы зевнуть, уверенное и сильное.
   Закономерность цикла внутри раковины.
   А где-то несутся потоки, это упорядоченный цифровой бульон - блюдо это нельзя пронаблюдать воочию или попробовать на язык, однако, метод переноса снизу наверх создает визуальное отображение. Есть ли кому-то дело до того, что внутри уже зародились целые пространства? Кажется, что многие люди просто не способны выходить за рамки собственной субъективности, и все невозможное для них невозможно, хотя они же сами все это и создали.
   Солнце вынырнуло над крышей крайнего дома. Сначала это был край его рыжего, раннего лица. Здесь, при минимуме лучей, можно было видеть его улыбку. В ту самую секунду так происходило над сотнями, тысячами крыш, расположенных в разных местах планеты, и многие, вдохнув эту светлую, яркую рань, разогнали воспоминания о вечной ночи.
   Вдоль шоссе шел парень, и никому из проезжающих людей не было до него никакого дела - шел он странно пошатываясь. На самом деле, он словно бы пританцовывал. Иногда показывал автомобилям какие-то знаки, что не могло возыметь никакого действия, иногда он прикрывал глаза рукой - поднимаясь над землей, солнце слишком уж веселилось, и пару раз он показал ему язык. Отвечало ли ему солнце? Вы скажете, что человек и солнце несопоставимы по размерам, но парень точно думал иначе - и вовсе его жест не был глупым. Он знал такие места, где солнце не являлось газовым шаром - зависая над землей, оно смотрела сверху вниз своими светлыми глазами, а когда ему было ярко от самого себя, оно надевало очки. Становилось темнее. Начинались холода. Люди в тех широтах наверняка знали, что смена времен года связаны вовсе не с наклоном оси планеты относительно плоскости эклиптики, а именно с состоянием светила. Слагались легенды, сочинялись песни, записывались первобытные тезисы.
   Надевание очков приводит к наступлению осени.
   Если солнце наденет шапочку, то наступит зима.
   То, какой будет зима, связано именно с шапочкой. Кепка - зима теплая. Фуражка - похолоднее.
   А деды рассказывали:
  
   Еще загодя видели эту шапку. В небе же ты шапку просто так не увидишь, потому что ты внизу, а оно - наверху, но надо быть глазастым. Очки же точно не видно, если не глазастый, но если ты закоптишь стекло, то еще смотря как. Оно же может вертеть головой, а как повернет не в твою сторону, так может полгода туда смотреть. А как увидели шапку, сразу подумали - эх, запасаться надо. Шапка-то меховая, а значит, прикроет почти все солнце. Ночи-то не будет, солнце-то все равно яркое, хотя чего светить? Это все равно хорошо, что светит, пусть хоть так светит, все же лучше, чем ничего. А откуда же нам было знать, когда оно шапку-то наденет? Но по опыту было ясно - оно пока будет крутить ее, вертеть, да думать - так что принялись мы запасать продукты. Росли у нас деревья, но колбасные деревья решили не трогать, так как они прекрасно переживают зиму, а скважину с природным молоком хорошенько укутали - мало ли чего. Замерзнет молоко, что тогда делать? Все ждали этой большой катастрофы, и вот, наступил день, когда солнце уж точно бы оделось по-зимнему - смотрели же ребята через черное стекло. Собралось у нас все село и смотрят наверх. И комментирует.
   - Смотри, Васятко, сейчас уже.
   - Да не. А хотя да.
   - Ой. Ой. А холод сразу же наступит? А то вдруг не успеем добежать до дому?
   - Да не бойтесь. Земля же не остывает моментально. Это неделю надо, не меньше.
   И что же вы думаете? А случился казус - шапка солнцу не подошла. И так оно ее на себя натягивало, и эдак, а потом, отчаявшись, взяло и запулило его куда-то - и вся история.
   Да, шапка, говорят, упала за горами и лежала, пока не проросла. Лес в шапке рос еще тот, и медведи жили, и вообще - то медвежий край. А потом рассказывали, что медведи там, в шапке, научились писать и читать и основали империю - был у них царь, в общем, определенное само по себе государство.
   Однажды собрались люди и пошли посмотреть - правда то или нет, что существуют медведи-государственники. Да ведь и не было точно известно, в шапке они живут или нет? Дело в том, что истинных размеров солнца никто не знает - большое оно или маленькое, и если большое - то какова тогда шапка.
   А как узнать? Надо через горы перелазить. А кому это надо? Так никто ничего и не узнал.
  
   Парень, добравшись до поселка, подошел к телефону автомата и набрал шесть двоек.
   - Куда ты звонишь? - спросил у него нервный женский голос. - Не звони никогда.
   - Ну что вы, тетя Мотя, - сказал парень спокойно, - у меня есть пароль.
   - Пароль. Пароль. Ну хорошо, говори свой пароль.
   - Пароль.
   - Хорошо. Что ты хотел? С кем тебя соединить?
   - Мне нужно Туда. Любой номер. Я хочу поговорить с любым человеком из Туда.
   - Так уж и с любым. Ты наверняка что-то задумал. Ну да яйца дрозда с тобой, набираю. Только я не знаю, сколько там цифр в номере.
   - Двадцать цифр.
   - Да ты врешь. Двадцать. Это что ж, город миллиардник?
   - Это вы верно подметили, тетя Мотя. Город-миллиардник, самый настоящий. Набирается шесть двоек, шесть троек, ладно. Попадем в муниципалитет.
   Длинные гудки.
   - Алло. Муниципалитет.
   - О, это вы, Анна Даниловна?
   - Откуда вы меня знаете?
   - Маслов на проводе. Маслов Саша. Я должен делать заявление.
   - Какое еще заявление?
   - К земле приближается метеорит. Это - уникальный кусок свежего ласкового железа. Размеры его столь велики, что не спасется никто. Предлагаю вам сдаться!
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Был день, и Марс Брайнер сидел в операторской. Он не знал где сон, а где явь. Прислушиваясь к гулу регистров, он пытался отчертить образы.
  
   -Кто это?
   -Кто это?
   -Мы.
   -Я.
   -Он.
   Можно ли сказать "он" от первого лица?
   -Он говорю тебе.
   -Он отвечаю.
   -Что он отвечаю?
   Все это было возможно, находясь на границе двух миров. С одной стороны, работали мощные процессоры, отвечающие за передачу данных по шинам, с другой - калился и играл собой, будто клавиатурой дьявола, центральный мозг, и Марс считал, что у них есть отношения.
   В перерыве он сидел в столовой и ел пирожки. Это были пирожки с капустой. Вдоль по залу темнели тени, но их видели далеко не все, ибо далеко не всякий уже стоял за дверью.
   Отдельные тени, отрываясь от собственного маршрута, плелись низко у пола. Так, они подсаживались к Марсу за столик в надежде поговорить. Но разговаривал ли Марс с ними? Быть может, пирожки были гораздо вкуснее всего того, что могли предложить они.
   Нет, он просто привык. Излишнее всегда было энтропией. Массы разумных двигателей, что ехали по своим трекам, тратили слишком много энергии на то, чтобы перебирать сомнения.
   Представим, что они - крупа. Сначала нужно додуматься, что крупу варят. Но потом - способов варки очень много. И почему, собственно, взять и не сварить крупу жизни?
   Здесь и начинаются брожения, которые воспринимаются, как само собой разумеющееся. Распространенный случай. Потом уже нет ничего, кроме них. Человек ищет подтверждения своих заблуждений. Но крупу варят повсюду, и подтвердить легко. Очень легко.
   Может быть, нужно схватить судьбу за руку?
   Но нет, разве у нее есть руки? Она дует ветром в твоих собственных мыслях. Кажется, что это - вмешательство, но - как бы не так.
   -Вкусные пирожки? - спросил у него кто-то.
   -Да, - ответил он, - тут самые лучше пирожки.
   - Ты говорил, что нашел путь поиска разумной жизни внутри машины, Марс.
   - Пока еще нет, но я на верном пути.
   Почему-то всякий раз, когда он концентрировал свою мысль на предмете, голова оживала сама собой, и это было что-то вроде второго, параллельного сознания - можно было даже сказать и так, что мозг - компьютер, а второе сознание - дополнительная операционная система, что живет сама по себе, но которую сложно осознать путем обыденных усилий.
   Второе сознание совсем ничего не делало - оно просто обладало своим собственным разумом, который невозможно было понять. Может быть, все дело было именно в опытах? Мега Машина имела крайне сложную структуру, мало кому понятную - каким образом в нее был добавлен разум каждого из участников группы, также никто, кроме разработчиков, не знал. Говорили, что внутри гора полая и полностью заполнена аппаратурой.
   Второе сознание можно было связать именно с этим - невидимая ментальная нить не оборвана, мыслящий аппарат создает дополнительные колебания, которые в голове молодого человека производят эффект дополнительного разума. Одно дело - яркие сны, но другое - совершенно очевидные картины. Марс спросил об этом у своего одноклассника, Алексея Бархана, что тот думает по этому поводу:
   - Это нормально, - ответил Бархан, мальчик-шарлатан
   - У тебя есть такое?
   - У меня есть все.
   - Ты можешь ответить серьезно?
   - Я всегда серьезен. Слушай, купи что-нибудь. Хотя нет, сейчас у меня ничего нет. Есть игры, но они катушечные, а катушечный компьютер есть только у Вити - но он и так купил у меня все, что только можно купить. Слушай, спроси у отца - у них же целые склады аппаратуры, наверняка там есть компьютеры с заправкой от ленты на катушках.
   - Зачем он мне? - возмутился Марс.
   - Ты купишь, а я буду продавать тебе игры.
   Впрочем, все остальные участники эксперимента вели себя более понятно, из чего Марс сделал вывод, что постоянная связь и правда существует, но каким образом она воздействует на реальность? Или хотите сказать, что нет ничего такого? Однако, она и правда создает какие-то нарушения в структуре времени и пространства, и глупо с этим спорить.
   Что касается путешествий во сне, то тут дело обстояло замечательно с примесью абсолюта - но и тут Марс не был уверен, что всему виной именно Машина. Несколько раз он попадал в капсулу, что, потерявшись в черноте первобытного космоса, несла внутри себя странных людей. Сюжет раз от раза немного разнился - порой он был участником процесса, но, однажды, он явился совершенным зрителем. Это было прекрасно - осознавая свое нахождения внутри капсулы, он пробрался к пульту и стал его рассматривать. О, что это был за пульт! Как ни странно, он не мог рассмотреть людей - они словно бы были растворены в неге промежуточного мира. Но доступ к разуму сохранялся, и тут был шанс, и он им воспользовался. Среди людей, вернее, среди субстанций разума был некий Уз, который, увидев его, вдруг испугался:
   - Откуда ты взялся? - воскликнул он.
   - Я во сне, - ответил Марс, - я уже тут был, и вот, я снова тут. Но чем же я мог вас испугать? Сон - всего лишь сон, но я уже много о вас знаю. Некогда был другой мир, и группа ученых установила, что вселенная периодически испытывает на себе мощь форматирования - существует могучая сила извне. Как будто достаточно запустить программу, и все стирается. Но, так как процесс носит циклический характер, ученые установили, что работает автомат. Срок жизни вселенной довольно большой, и попасть на момент схлопывания - великая неудача. Можно было жить, например, за тысячу лет до этого. Что такое тысяча? Да ничего. Это ближе к краю, чем край, зато можно прожить полноценнейшую жизнь, и дети твои проживут так, и внуки - и ближе к схлопыванию о тебе уже никто не будет помнить. А тут - прямо тот самый момент.
   - Так распорядилась судьба, - сказал ученый, - бесполезно роптать. Вычислениями люди занимались о до нас, работы было много. Мы - вершина айсберга. Все миры существовали лишь для того, чтобы остались только мы. Цивилизация начала свой путь от обезьян, и не важно, как они приобрели разум, хотя уже тогда мы точно знали, что было воздействие извне. Мы научились просеивать информацию, и, увидев лица существ, были в восторге! Мы видели их. Тогда нам казалась, что вся вселенная у наших ног. Начало, и конец, но что же ждало нас дальше? Это было невероятное разочарование, несравнимое больше ни с чем, абсолютно ни с чем - мы увидели край, и этот край был так близок, что замирала душа. Никто не верил, что мы справимся - но и ковчег наш имеет ограниченную вместимость. Мы поняли, что смысл теперь отсутствует - мы не могли взять сюда больше мира, чем это возможно, и основной упор был сделан на независимый источник энергии, компьютеры и аппаратуру бесконечно сна.
   Однако, эта аппаратура уже давно выработала ресурс. Почему же мы еще живы, и живы ли вообще? Нас болтает в этой адской мешанине срок, у которого нет определения, но все тут действует по непонятным нам законам. Внешняя среда, проникнув в капсулу в виде информационных волн, подвергла нас трансформации, и мы не знаем, что это значит. Но мы живем и мыслим, хотя и редко бодрствуем. Чего хочет от нас космос? И способен ли он вообще чего-то хотеть?
   Нас - семь человек. Седьмой был обнаружен нами незадолго до закупоривания. Вычислив массу живого вещества на нашей планете, мы нашли небольшую нестыковку, из чего сделали вывод, что нас кто-то посетил. Все дальнейшие вычисления, сделанные по соответствующей формуле, выявили чужеродного агента. Когда мы его нашли, выяснилось, что это - очень образованный человек, который прибыл сюда, чтобы следить за нашими военными. Удивительно, но Уз ничего не знал о грядущем конце, и нам ничего не оставалось сделать, как взять его к себе. На самом деле, это абсолютно выдающаяся личность - он обладает знаниями, о которых мы даже не могли догадываться. Работая над доработкой проекта, Уз и предположил, что мы, возможно, будем каким-то образом оцифрованы алгоритмом формирования системного языка вселенной. Он знал об этом языке. Для понимания этого надо примерно понимать суть программирования. Есть сценарий, есть интерпретатор, есть машина. Но у данной машины нет четких контуров, или же мы просто не способны посмотреть на это со стороны.
   Если мы доживем до момента, когда сформируются планеты и появится жизнь, все будет зависеть от того, на том же языке все будет пересоздано или нет. В первом случае нас ждут удача и могущество, ибо в этом случае мы будет обладать необыкновенными возможностями. Но не надо бояться и второго варианта. Сейчас мы представляем из себя информационные структуры. Есть ли у нас тела? Если тебе удастся включить свет, возможно, ты сможешь обследовать камеры глубокого сна.
   - Я уже тут был, - сказал Марс, - и я уже был одни из вас.
   Что-то зашуршало, и стало ясно, что это - кот, он там, снаружи, он хочет сломать сон, и нужно как-то этому противиться.
   - Тебя что-то тревожит? - был вопрос.
   - Там кот. Снаружи. Он очень талантлив в этом. А я вас помню, вас звали Тай, и мы с вами сидели в лаборатории и обсуждали проблемы функционирования капсулы.
   - Ведь это было, но уже и я сам не помню! Но как мы с вами могли это обсуждать.
   - Я живу в городе Ф., меня зовут Марс Брайнер, странное имя, не правда ли. Мой отец - известный математик. Все дело, что наш город еще раньше считался научным городком, но позже разросся, и назвать его просто городком нельзя - в нем живет в общем сложности 700 тысяч человек. Мы живем рядом с горами, и, хотя до настоящих гор - километров сто, но всякие предгорья и холмы начинаются на небольшом удалении, и вот, внутри одной полой горы находится суперкомпьютер. Это - далеко не первая модель, те, что были, заглохли. Но связано это с тем, что в качестве источника энергии является космическое тело, плазмоид. Связанный электромагнитными катушками, плазмоид отдает свою энергию, и, помимо всего, тут важен весь спектр излучения. Машина ВППР-86 является самым мощным сервером в мире - кроме того, она не использует привычную всем архитектуру. Хотя периферия там обычая. Я ходил по коридорам и смотрел стойки.
   - Это прекрасно.
   - Да, именно потому отец назвал меня Марсом, потому что он, ну как бы это сказать. Он увлечен. В космос у нас летают, в-основном, автоматы. Люди как-то посчитали, что дешевле сделать колонию на дне океана, чем на Марсе - поэтому, никакой колонии там до сих пор нет. Словом, все это происходит после того, как появилась вселенная, появились сначала звезды, потом другие звезды, потом третьи, потом планеты, потом жизнь, потом я.
   - Невероятно, - сказал Тай.
   Кот Марса все же разбудил. Открыв глаза, он хотел кота наказать, но было еще достаточно рано, и надо было продолжать спать. Марс учился в 11 классе средней школы, учился средне, но, так как все учителя знали, что он - один "из тех", многое сходило ему с рук, и даже пару раз в год у него брали интервью, но что он мог рассказать. Учусь. Кем стану? А уже пригласили учиться в местный специализированный ВУЗ. Как? Конечно без экзаменов. Вся наша группа может поступить без экзаменов. Алексей Бархан считает, что бизнес важнее учебы, и он туда не пойдет, а разработчики полагают, что именно предприимчивые нотки Алексея помогают Мега Машине успешно работать по протоколу Р909 - все прочие аппараты показывают результаты в разы хуже. Да, Алексей пойдет учиться на экономиста. Он уедет из города Ф., ему нравится Монголия? Что? Да, в Монголию. Кроме шуток.
   Однажды Марс попал в странную страну и впервые усомнился в том, что это был сон.
   - Так, - подумал он, - сейчас ущипну себя. Больно? Вроде да. Значит, я не сплю.
   Он решил покричать. Вдруг будет кричать и проснется. Кричал, кричал, не проснулся. Тут он решил так: если это правда, то может унести с собой какой-нибудь предмет, хотя бы камень.
   Марс шел по дороге вдоль леса, шел и вроде бы должен был устать, однако, отсутствие усталости навела его на мысль о сне.
   - Нет, сон, - сказал он себе.
   Тогда же он пришел к горам и понял, что, если начать горы эти перелазить, не хватит и месяца. Сел он и сидит. Посмотрел он вверх и понял - что-то не так. Но что же было не так? А вот что: солнце было в черных очках.
   Так бы он там и сидел, если бы не встретил медведей - медведи те были прямоходящие, и шли они в Шапку, и правильной дорогой был путь через тоннель. Пошел Марс с медведями, и вот, миновали они тоннель, и увидел он шапку. И правда, это была громадная, перевернутая вверх ногами шапка-ушанка, лежащая в ложбине. Как пришел Марс в Шапку, так познакомили его с царем - был это медвежий царь Гвидон.
   - Это уже третье поколение медведей, что живет в шапке, - пояснил Гвидон, - поначалу шапка лежала просто так, в ней было хорошо и мягко, но и была куча недостатков - за едой и водой надо было ходить очень далеко. Зато когда внутри шапки вырос лес, появились родники и ручью, стало там очень комфортно. Так как шапка вокруг окружена сама собой, зимой в ней не особо холодно, а летом, наоборот, не жарко, так как всю жару поглощают как лес, так и внешний мех шапки. Хорошо у нас. Если хочешь - оставайся. Будешь единственным человеком среди нас. Если хочешь, мы найдем тебе жену, но это будет медведица. Но, говорят, если объединить гены человека и медведя, родится черт. Да хотя может это не правда. На практике же мы это не проверяли.
   Прожил же Марс в шапке не так уж долго - с месяц. В концов, все это как-то неожиданно прекратилось, и он обнаружил, что находится в кругу друзей, и они играют в настольную игру "Мафия", и тут - все свои. Алексей Бархан, Арам и Лена Воробьяняны, Виктор Ленин, Слава Космос, Анна Центр.
   - Так кто мафия? - спросила Анна.
   - Медведь Гвидон, - ответил Марс.
   Был еще случай не менее странный. Набрал он номер Алексея Бархана и звонит.
   -Да, - ответил ему кто-то из родственников.
   -А где Леша?
   -Кто это?
   -Это я.
   -Марс Брайнер?
   -Да.
   -Ты звонишь из ниоткуда?
   -Вы что? - удивился Марс от души. - Как вы до этого додумались?
   -Разве мы додумались? Мы знали, мы знали.
   Здесь Марсу стало ясно, что он дозвонился куда-то не туда, и там тоже жил Алексей Бархан, и у него были родители, и все они знали Марса. Вот только что это был за Марс? Вот если бы тогда взять и перезвонить, чтобы попасть на самого себя. Но такие моменты очень штучны. Они, впрочем, происходят с каждым вторым на нашей планете. Но мы просто не знаем, что такое возможно. По этой причине нигде, ни в книгах, ни в газетах, не зафиксированы случаи дозвона куда-то в никуда.
   Впрочем, я утрирую. Люди, что занимаются вызовами духов, наверняка расскажут вам о различных ситуациях, что....
   -Так где сейчас Алексей? - спросил Марс.
   -Должно быть, в школе. А разве ты не в школе?
   -Нет. Скажите, а люди летают на Марс?
   -Ох, ты, как всегда, шутишь.
   -Скажите, а у вас есть телевизор?
   -Телевизор? А что это?
   -Вы не знаете?
   -Нет. В первый раз....
   -Нет, обманываете. Я вам не верю.
   -Странный ты какой-то.
   -Почему - странный?
   -Ты какие-то слова называешь, а я обязан их знать.
   -А вы кто? Дедушка?
   -Нет. Брат.
   -Брат? Шутите?
   -Нет. Из нас двоих шутит отнюдь не я.
   -Кто же?
   -Может быть, что-нибудь случилось?
   -Нет. Я просто забыл, какое сегодня число.
   -Странный подход для того, чтобы выяснить, какое сегодня число.
   -Какой есть.
   -А зачем тебе?
   -Как зачем? Я просто забыл, какое сегодня число.
   -Хорошо. 32-е мая.
   -Ба!
   -Что?
   -Издеваетесь?
   -Нет. Я точно знаю. Я очень четок на счет этого? А что, ты куда-то опоздал?
   -Может быть. Очень может быть.
   Марс подумал, и его состояние как будто само нарушило связь. Выйдя из оцепенения, находясь по-прежнему в аппаратной ВППР-86, он увидел V.S. Джексона, величину математических вращений.
   - Как будто и в серьез, - произнес он задумчиво.
   -Все очень может быть, - ответил Джексон и правда серьезно.
   - Вы мне сказали, что воображение - это удивительно, но - всего лишь воображение. Знаете, не могу поверить, что вы это говорите, - сказал Марс.
   - Но я это говорю, - сказал Джексон.
  
   Вечером Марс возвращался на магнитном автобусе. В просторном салоне было пусто. Желтоватые стекла, просветлевшие к вечеру, вяло поблескивали, отражая уходящее солнце. Дорога шла через горы, и он не был в точности уверен, что это были за горы. Может быть - совершенно другие горы, и их стоило созерцать медленно и полусонно, чтобы не спугнуть. Когда петля трассы ниспадала откуда-нибудь свысока, Марс мог видеть синеватые бугры лесов, прорезанные квадратиками редких поселков. Жизнь там шла медленная, почти несуществующая, будто намек. С ней можно было соглашаться или нет, потому что автобус шел отдельным потоком. Так живут вселенные.
   Туннель.
   Черный мир.
   Можно закрыть глаза, чтобы туннель продолжался и потом, на самой середине жизненной полосы. А потом, приоткрыв их лишь немного, заставить зрение сфокусироваться на той дороге, что идет где-нибудь рядом. Ее не видно просто так. Но стараться нельзя. Это - грубая сила. К зрению нужно подходить осторожно. Умение смотреть - очень простая, но не самая доступная способность.
   Смотреть можно отовсюду.
   Смотреть можно куда угодно, и здесь не важны расстояния.
   Любой предмет, любой человек, любое время, все может быть доступно.
   В одном месте, покинув все туннели, автобус поднялся особенно высоко. Казалось, что он парит над миром. Это была последняя точка подъема перед городом Ф. Отсюда оставалось уже не более 20 километров. Марс прикрыл глаза, и сквозь узенькую щелку между веками смотрел на море.
   Было ли море?
   Нет, не важно.
   -Ты видишь море?
   -Да, я вижу море.
   Возможно, это море было в самом конце, и к этому замечанию уже ничего нельзя было ни прибавить, ни, тем более, отнять. Это была вещь, отсуществовавшая, зависшая в Хаосе. И тот огонь, что болтал ее, словно маленькую щепку, не мог осознать и самого себя.
   Автобус шел вниз, спускаясь к окраинным кварталам. Внизу, у подножья эстакады, проносились молодые сады, наполненные кислыми яблоками, вишней, черными, лоснящимися от удачи, жуками. Трактора, что отдыхали после рабочего дня, сверкали фарами, будто сонными глазами. Вечерний прикид тракторов, длинная стена металлобазы, где краны напоминают железных кузнечиков, и, наконец, эстакада.
   Стоило лишь глубоко вздохнуть, проглатывая часть себя самого, и бег приостанавливался. Точка Хаоса была постоянной. Что бы ни происходило. Жил ли человек, и что это был за человек, от этого ничего не зависело.
   -Едем через Бумагино, - сообщил водитель.
   -Понятно, - отозвался Марс.
   Его радовало, что он - один в автобусе. Это лишь усиливало эстетизм. В этот отрезок времени он знал, что катится по судьбе, а та ничего не может сделать.
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Для того, чтобы правильно мыслить, Марс Брайнер пользовался специальной техникой, которая называлась просто - Правила. Кто и когда придумал Правила, никто не знал, да и на тот момент этот мало кого волновало. Любое правило могло быть сочетанием несочетаемого, и смысл тут словно бы просеивался через сито смысла и бессмыслия - хотя отдельные правила звучали совсем прилично. Например -
  
   Если ты спишь, то, возможно, что ты не спишь
  
   Данная сентенция суть правил, конечно, не отражает, но ничего страшного - с одного момента правила стали записываться, и в чем был смысл? Тем не менее, правила имели смысл потусторонний, который, до появление нарушений, связанных с Мега Машинами, не задерживался в сфере реальности. Появилась, быть может, другая сфера, но и здесь все было не очевидно.
   В школе N 22 Саша Маслов посещал уроки еще с прошлого года, ученики к нему привыкли, многие и понятия не имели, что парень - всего лишь электронная флуктуация. Когда Саша вел себя нормально, никому и в голову не приходило, что дело тут неладно. Но, так как Саша любил перформансы, а производил он их регулярно, то вскоре о нем и узнавали.
  
   Правило ?7+
  
   Гениальный паук не может быть человеком, но мотай, мотай, наматывай
  
  
   Правило Ж13
  
   Дверь есть всегдап
  
  
   Марс считал, что все Правила знать не обязательно, а иначе, зачем тогда существовали специалисты по одному, двум правилам, так называемые Мастера. Некоторые из них даже были Закрытыми Мастерами. Но Брайнер не планировал присоединяться ни к тем, ни к другим. В момент нашего ним знакомства он только, что поговорил по телефону с Сашей Масловым, великим и ужасным. Марс пытался выяснить, замышлял ли Саша какой-нибудь новый экстремальный поступок, или же он, возможно, решил отказаться жить. Но все оказалось не так. Маслов же намекнул на то, что Брайнеру приснилось.
   -Ладно, - сказал Брайнер сам себе, - к этому уже пора привыкнуть. Мало ли. Возможно, у каждого человека есть свой Саша Маслов, а потому, он знает все мысли и идеи своего носителя.
   Саша Маслов - гиперэго.
   Саша Маслов - зеркало.
   Потому, о чем бы я ни думал, он знает, о чем я думаю.
   Марс вспомнил тот момент, когда был нажат тумблер на запуск. Это была первая полноценная машина, в которую вживили тело пойманного в космосе плазмоида. ВППР-85.
   Пункции, взятые из человеческого разума + раскаленная плазма + несколько тысяч процессоров + целый город из шин передачи информации, и, таким образом, он, Марс, один из шести человек, чей разум ответственен за возникновение фантомов.
   Перво-наперво, Саша проник на пункт заправки газовых баллонов и учинил там взрыв. Обошлось без жертв. После чего он выступил по местному радио, где и поведал жителям города Ф. о том, что и зачем это сделал. Правда, зачем он это сделал, так никто и не понял.
   Вторым актом стал пожар в вычислительном центре "Школьник-2". Третьим - прорыв трубы газопровода. Четвертым......
   Возможно, прошло уже достаточно долгое время с момента последнего акта. Саша изменился. Он был фантомом-философом. Хотя не исключено, что все это было лишь подготовкой.
   -Новые горизонты огня, - говорил текст листовки, сброшенной с молчаливого самолета.
   Тот самолет пролетел над городом в полной тишине, хотя моторы его работали. Это видели тысячи людей. Кабина пилота была ярко освещена. Самих пилотов внутри не наблюдалось.
  
  
   Людям только кажется, что акта Прометея достаточно. Они не знают, что не было даже начала. Все еще впереди. Я пришел, чтобы объяснять и объяснять.
   С.Маслов.
  
  
   Отец Марса, Георгий Брайнер, работал непосредственно над созданием ВППР-85. Попытавшись задать вопросы сыну, он ничего не добился:
   -Нет, не знаю.
   -Да откуда я знаю.
   -Да нет, это у него такие понятия.
   -Я хотел с ним встретиться. Мол, выясним, кто сильней. Но он не пришел. Все думали, что он испугался. Но сейчас мне кажется, все слова для него имеют совсем другое значение, нежели для нас.
   -По телевидению? Я думаю, его там не было. Просто одно пространство наложилось на другое.
   -Нет, не знаю.
   -Да откуда я знаю.
   -Да ладно.
   -Да ладно.
   -Да ладно.
   -Слушай, ты задаешь мне такие вопросы, я понятия не имею, о чем ты спрашиваешь.
   Наступало то время, когда Марс знал: то, о чем он думал в один день, не вылетит из головы на другой. Он точно знал, что такое преемственность мысли внутри отдельно взятого разума. Так, в последнее время, уже и не Саша Маслов был главной целью. Все было проще. Нужно было жить. Радоваться. Развлекаться. Знакомиться с девушками.
  
  
   На школьном дворе к нему подошел Арам Воробьянян:
   -Марс, знаешь что?
   -Что.
   -Саша Маслов был в школе N 60.
   -Да?
   --Да.
   -Ага. И что?
   -И ничего.
   -Что он там делал?
   -Как что? Что хорошего от него можно ждать? У него, кажется, появилось новое окно, и он может попадать к нам когда хочет. Тем более, у него какая-та новая речь. Хотя, я думаю, смысла в ней нет никакого. По-моему, он сам не знает, что он хочет.
   -Я тоже так считаю.
   -Ага.
   -Знаешь, пойдем. Мне кажется, он должен заявиться к нам.
   Приходит Марс - урок литературы. Лица учеников исполнены. Большего и не добавишь. Кому нужно учиться? Тем более - осень. Солнце еще не погасло. Кровь бурлит. Хочется дождя, а дождя все нет. Потому и исполнен каждый фибр, что просто хочется исполнять.
   Учителю-то что? Учителю деньги платят. Иначе бы и он не ходил в школу. Что там делать? Возможно то, что он рассказывает - уже тысячный пересказ данной темы, и все происходит автоматически. Нужно не чокнуться, чтобы не впасть в состояние великой непрекращающейся нудноты. А еще и ученики, многие из которых считают школу темницей. И зачем люди идут в учителя? Кто его знает? Учитель, он что, детей любит? Как бы не так. Если взять учительский состав, его процентное отношение, в школе, где учился Марс, то 60% процентов педагогов были склонны к заезжанию указкой в лоб в случае чего. Зачем это? Кому-нибудь от этого легче?
   Каждый же человек - это две противоположности. Преподавательница литературы, Анна Сергеевна, была человеком перемежающихся половинок. Несмотря на это, она частенько изображала альтернативность, и тут были свои причины. Где-то в прошлом у нее что-то не состоялось, что и привело ее в школу ( где ее душевные половины разделялись не поровну, отчего она порой испытывала дискомфорт). Знание предмета учениками Анну Сергеевну нисколько не волновали. Оценки она могла и подарить, и это ценилось в первую очередь. Но, делая жест подобного рода, она всякий раз вспоминала что-то свое. На данном этапе она, возможно, уже и не вспоминала. Наверное. Это был зов. Было ей тридцать лет, и не было у нее ни мужа, ни детей, отчего Анна Сергеевна тратила свою энергию нам создание фиктивных полостей мышления, экспериментальных фигур и вообще - жестов по жизни.
   Поговаривали, что в пору ее первых шагов на учительском поприще ее чуть не выгнали из школы за связь с учениками. При чем имел место вроде бы целый ряд романов, о которых знали в подробностях все, кому не лень. Говорили также, что в ту Анна Сергеевна была лучше, ярче, и, как говорится, веселей. Вы скажите, зачем мы вообще говорим о ней, об этом Анне Сергеевне, природной альтруистке среднего пошива? Так уж она нам нужны. А-нет, дело тут было гораздо интереснее, ибо последний ее полуроман, или, бог с ним, хотя бы контур романа, закончился тем, что Алексей Бархан выдал ей нечто вроде доступа. Вы скажете, это что же - ключ, клавиши, провода? Нет, Лёша и сам до конца ничего не понимал - как так получилось? Но, встретив его в коридоре, Анна Сергеевна сказала:
   - А теперь рассказывай, как ты это сделал?
  
  
  
   Она любила рассказывать о себе:
   -Знаете, что такое хлеб насущный? Знаете, как он стыкуется с альтернативой? Это как два диктатора. Могли ли они сесть вместе за обеденный стол в самые нелучшие времена. Так и хлеб насущный бывает разным. Одни и те же понятия могут расходиться, хотя по сути они одинаковы. Когда вы просто плывете по течению жизни, он вас не волнует. Вам кажется. Что все это очень просто. Но бывает хлеб с ногами и руками. Это когда вы пытаетесь доказать, что альтернативу надо в шею гнать надо, а вы - служитель этой самой банальщины. Благодаря этому я в свое время не стала известным человеком. Мои бывшие друзья, вы их знаете. Доктор Диккенсон. Господин Иванов, президент компании "АВС". Они - люди из города Ф. Далеко не все это знают. В-общем. Они были тогда никем, а я искала альтернативу, не понимая, что самой по себе ее у меня нет, что все заимствовано. А я пытаюсь сделать вид, что это все - мое. Оказалось, что человек - это не так уж много, если отбросить наросты. В-общем, когда говорят. Что не все то золото, что блестит, верьте этому, друзья. Это очень серьезная концепция. Если же вы считаете, что все, что блестит - золото, то вам предстоит еще много что понять. Я хотела тогда доказать, что чем банальней человек. Тем лучше. Это не смотря на то, что никто так не считает. И вообще, я не стесняюсь. Когда говорят, что я - нимфоманка, то знайте - это правда. Как-то из-за своих пристрастий я поломала друзьям моим проект. Это очень сильно по ним ударило. Я блаженствовала. Золото блестело. То есть, блестело не золото, а какое-то напыление. Я им наслаждалась, напылением этим. Но время все расстанавливает по своим местам. Дешевые вещи очень часто хороши с первого взгляда. Это истина. Если перейти к литературе, то тут все обстоит совершенно так же. Хорошему вину надо долго настаиваться. Но сегодня, не ради шутки, вы прочитаете драматические произведение, которое Господин Иванов и Доктор Диккенсон посвятили мне. Да, теперь все по-другому. Я могла выбрать настоящее золото, но оно в тот момент как-то не хотело гореть. Я выбрала крашеный алюминий. Надеюсь, вас не коробит тот факт, что новые стороны жизни я раскрываю на своем примере.
   Далеко не знали всей сути, а суть была в том, что в год запуска проекта господин Иванов, работая журналистом, освещал проект и много общался ребятами, особенно, с Марсом Брайнером. Именно у него были сведения о некоем проекте, который также выдал на гора призрак машины, и было это не менее двадцати лет назад. Но какие в те годы могли быть процессора. И вот, как-то он, Марс и Слава Космос сидели в кабинете, и Иванов вздохнул:
   - Она съела мне мозг.
   - Кто? - усмехнулся Слава.
   Он просто так усмехался.
   - Она работает у вас, кажется.
   Господин Иванов разговаривал как будто сам с собой.
   - Анна Сергеевна, - сказал он, - вы должны ее знать.
   - Она странная, - сказал Марс, - она какая-та.... Знаете, как мы ее зовем? Озабоченная.
   Иванов засмеялся. Потом добавил:
   - Это отнюдь не смешно. Это хорошо, что вы все понимаете, ребята. Самое сложное в жизни, когда ты ни в чем не виноват, но кто-то хочет сделать так, чтобы ты был виноват. Правда, это очень нехорошо. Совсем нехорошо.
   - У вас роман? - спросил Слава.
   - Я теперь не знаю.
   - А вы книжку о ней напишите, - посоветовал Марс, - вы же пишете о нас.
   - Я пишу с Диккенсоном. Он скоро приедет, у нас проект. Послушайте, только между нами. В вашей машине есть что-то?
   - Что-то именно?
   - Призрак.
   - О! - Марс вскочил. - Так мы всем говорим, а их как заклинило! Я отцу двести раз говорил - па, есть призрак машины. Он приходит в школу. Ну, и в нашу он приходил, и в другие, в десятой школе он даже есть в реестре учеников. Там люди как будто заколдованные. Он же не посещает занятия каждый день, но потом приходит как ни в чем не бывало, а никто не скажет ему ничего. Или там заговор, или что-то второе.
   - Это нарушение реальности, - сказал Слава Космос, - мы все о нем знаем, но потому что мы инициаторы машины. Простые люди не могут его понять. Это удивительно, что вы это поняли.
   - Но как его увидеть?
   - Мы можем его вам показать.
   Но, возвращаясь к Анне Сергеевне, необходимо сказать, что именно в тот день Слава и Марс дали Иванову совет назвать будущую книжку "Анна Сергеевна Борщ", и вот теперь, на уроке, в порыве чувств, рассказывала о ней - книга была художественной, а героиня романа была монашкой. Смеялись ли над ней авторы? Разве кто-то так думал?
   - Девушка страдает, - рассказывала сюжет Анна Сергеевна, - ее душа переполнена смесью странного волнения и горести, потому что она понимает, что внешний мир для нее закрыт, но, каждый раз приходя к колодцу, она вспоминает о нем, но потом думает - но ведь не он один? Как же определиться? И вот, однажды она решает покинуть монастырь....
   Многих просто таки зажигали методы Анны Сергеевны. На ее уроках можно было говорить о чем угодно. Ограничений не было. Среди школьников находились настоящие фанаты ее творчества. Некоторые даже брали автографы. Находились и такие, кто носил в кармане ее фотографию.
   "Анна Сергеевна Борщ" была книгой за гранью. Читать в школе такое было противопоказано. Цветкова заменяла непрозрачные слова прочтением первой буквы. После которой она произносила "Ну, и многоточие.." Авторы постарались - книга была написана непринужденным легким языком, и по мере того, как сюжет раскручивался, страсть усиливалась. Где-то должны была быть вершина всех волнений.
   Кто еще мог позволить себе столь открытые эксперименты в школе?
   Вот тогда-то и было замечено, что среди учеников находится лишний. И я скажу, что Саша Маслов, не смотря на свое мудреное шоуменство, иногда был способен на спокойное поведение. Еще бы - пол урока просидел, и никто его видел. Впрочем, когда он был замечен, маскироваться было поздно.
   -Да, - сказал он, - Это я. Это правда. Я - вот он, вот он. Вот он я, поймите!
   Он встал и поклонился, точно шут гороховый.
   -Кто это? - удивилась Анна Сергеевна.
   -Это - Саша Маслов, - пояснил Слава Космос.
   -Саша Маслов?
   -Вы о нем не слышали? - спросил Перов.
   -Нет. Вы что!
   -Это - не человек.
   -Сам ты не человек! - воскликнул Саша Маслов.- Хочешь, я нарисую на доске схему твоих мозгов, и ты устыдишься! Десятироликовые мозги! Это ж надо! Какая жалость! Я еще понимаю, схема "классик". Три шарика, три ролика, две извилины, зато шарозаменителей - двадцать! Я уж не говорю о культовые моделях! Перов, ты всей душой своей лезешь в небо. Ходишь в аэроклуб. Пришел на урок к Анне Сергеевне. Ты ведь даже не в этом классе учишься. А на год старше. Спрашивается - что ты здесь делаешь? А ты - про меня. Ты пришел поклониться Анне Сергеевне Борщ! Ты - ее фанат! Ну, а аэроклуб... Ты что, птица? Ну, так лети! Вот окно! Милости просим. Анна Сергеевна, я извиняюсь. Вы говорили о судьбе... Я согласен. Я, конечно, не мастер, чтоб по руке гадать. Но что могу, то скажу. Давайте мне свою ручку. Спасибо. Хорошая ручка. Вот только диетку надо таки соблюдать. И спортом займитесь. Это мой вам совет. Я вот, слушайте, тоже толстым был. Но бег, понимаете. Без всяких лекарств. Бег - лекарство от сотни бед. Если вам скучно, давайте вместе бегать по вечерам. Очень даже составлю вам компанию. У меня есть магнитофон. Вы таких еще не видели. Я его украл в будущем. Ему не нужны кассеты. Ну вот. Прошлое вам не нужно, я так понимаю. Вы его и так знаете. Видите? Вот линия высокого сопротивления судьбе. А это - низкого сопротивления. А это - вот она - у вас выросла третья линия. Это аномально, но это так. Это - анти реки. Они текут через вашу душу. Вы не то, чтоб сопротивляетесь, вы умело заставляете судьбу делать все наоборот. Вы ее пинаете. Она зовет. Это звезда. Но выйдете на улицу. Поднимите взгляд, гляньте на нее. Судьба - это не лучший вариант, Анна Сергеевна. А вам и того мало. Вы сами ищете худшего. Я вам скажу вот что - возьмитесь за себя. Я не умаляю ваши преподавательские способности. Но в том-то и дело, что но! Но!
   С этими словами Саша вышел, и в классе рванула петарда.
   Можно сказать, что, чувствуя наличие ночи в мире, человек может видеть и слышать ее повсеместно. Не важно, висит ли над землей белый день, или солнце потемнело, закрыв лицо рукой. Ночь присутствует даже в тот момент....
   Например, Марс сидел на уроке и мечтал, и никто ничего не мог сделать. Мечталось само собой. Одна его половинка, насыщенная реальностью, оставалась в режиме ожидания. Другая вращалась в великой мгле.
   Вы - здесь. Вам кажется, что твердь повсеместна. Но это не так. Это - лишь иллюзия. Ведь настоящий экспериментатор должен научиться быть в одиночестве.
  
  
   -Марс, - обратился на одной из перемен Слава Космос.
   -Ты думаешь, что....
   -Но ты же сам видишь....
   -Я понимаю. Но, может быть, это только кажется нам? У Саши Маслова постоянно сменяются фазы. Он то приходит, то уходит. Когда приходит зима, мы спокойны.
   -А ты не думал, что фазы могут нарушиться?
   -Откуда ж мне знать?
   -Мы думаем об одном и том же, - сказал подошедший Арам Воробьянян.
   -Нужно его вызвать, - вступила в разговор Анна Центр.
   -Он может и не прийти, - предположил Марс, - кто из вас считает, что он придет? Лично я думаю, что приходить вообще некому. Просто некому. У каждого из нас - свой собственный Саша.
   -Нифига, - возразил Арам, - я так не считаю. Ты просто поддался модной тенденции. НО это просто слова, поверь мне. Мы давно ходим по поверхности. Никто из нас не был там, внутри.
   -Я был, - сказал Марс.
   -Виртуально?
   -Не знаю.
   -Вот видишь. Я убежден, что, если мы проникнем туда физически, там будут целые виноградники из Саш. Один хуже другого. И еще не известно, какую роль он занимает в своем мире.
   -Хочешь сказать, что никакую? - спросила Центр.
   -Нет. Я ничего не хочу сказать. Я даже и не знаю.
   -Но ведь он для чего-то выбрал в себе друзья Сергея Крабова? - произнес Слава.
   -Этого не знает и сам Крабов, поверьте. Но мы должны собраться вместе. Порознь у нас получаются совершенно разные результаты. Каждый видит что-то свое.
   -Дата, время! - прокричал подошедший Алексей Бархан, мальчик-шарлатан. - Назовите время, я буду готов.
   -Кто ж знает, - ответил Марс, - мы только сейчас поняли, что наши действия порознь ни к чему-то не приводят. Я думаю, надо собраться и все обсудить.
   -И я за то же! - воскликнул Бархан. - Мы все причастны к его появлению.
   -Может, именно ты корпел над его созданием? - спросил Арам весело.
   -Нет. Мне не до этого. Сейчас у меня скопилось слишком много товара на продажу. Мне вообще не до этого. Я, вот думаю, это - происки Марса. Он слишком много мечтает. К тому же, Саша охотно идет на контакт с ним.
   -Это - лишь вариант, - Марс поднял указательный палец, - я насчитал пятьсот вариантов, годных для обсуждения. Все остальное - за гранью человеческой логики.
   -Ладно, - решил Слава Космос, - давайте исходить из того, что ближе всего нам по духу. Мы можем отработать три-четыре версии, не больше.
   -Нужно собираться в экспедицию, - сказал Бархан.
   -Ты хоть знаешь, как в нее собираться? - спросил Слава.
   -Да.
   -Ну и.... Берем рюкзаки, пищу, идем по дороге в Нифига.
   -Нет. Все - как обычно. То есть, как раньше. Собираемся для совместного медитативного сеанса.
   -Так и поедем, - утвердительно сказала Анна, - все остальное - досочиняем. Но где Нифига? Вы уверены, что оно существует, это Нифига? А может быть, это другая планета? Где путь?
   -Нет, - нашелся Марс, - полезем по трубопроводам под машиной.
   -Ты уже решил, куда ползти? - спросил Арам.
   -Да, - Марс кивнул, - мы придем в Туда.
   -Туда?
   -Да. Это город такой.
   -Ты там был.
   -Да. Я был в Туда.
   -А Обратно существует?
   -Да.
   -А ты там был?
   -Нет, не доехал.
   -А чего?
   -Бензин закончился.
   -А на чем ты это ехал?
   -На грузовике.
   -Ого! Во сне?
   -Нет.
   - Ладно тебе.
   -Да. Все выглядело реально, хотя я не сумел ничего взять обратно. Но я уверен, если хорошо постараться, то какой-то предмет надо пронести. Если мерить все установленными правилами, то, конечно, ничего у нас не получится. Мне говорил отец - нет никакой разницы, веришь ты или нет, если нет такого закона природы. Это - полноценная другая реальность.
   -Кстати, я слышал, вернее, подслушивал, что так оно и есть, - проговорил Арам, - это я слышал от Сергея Крабова.
   -Тот еще фрукт, - сказал Слава.
   -Да, надо его прижать, - поддержал Арама.
   -Ладно, давайте закруглять числа, - проговорил Бархан, - у меня скоро встреча с клиентом.
   -Что же ты ему продаешь? - спросила Анна.
   -По большому счету, его же и самого.
   -Музыку?
   -Нет. Но я сейчас не готов сказать, что это такое.
   -Хорошо. Твои предложения?
   -Надо собраться на этой неделе и все решить.
   -Хорошо. Где и когда.
   -Это вы решайте, - сказал Бархан, - вам это должно лучше быть известно.
  
  
  
* * *
  
  
   Когда Марс и Слава встретились, чтобы составить схему действия, Слава вел переписку в одноранговой сети "NEX", и его собеседник находился где-то очень далеко. Марс прочитал сообщение:
  
   Одновременность возникновения всего во Вселенной не стоит отбрасывать лишь потому, "что такого не может быть". Почитайте труды Козырева Николая Александровича, начав с книги "Зныкин П.А. Предвидение Козырева".
   А вот весьма наглядный, простой и топорный пример. Откроем любой exe-шник в хекс-редакторе и возьмём любые четыре (пусть четыре) байта. Допустим: 13 05 84 D1. Первый байт (13) в рамках 8-ми бит - это десятичное 19. В рамках 32-х бит - это десятичное беззнаковое 3515090195. Изменив всего лишь 1 бит в первом (или в любом) байте, всё число 3515090195 изменится. Расширив рамки с 32-х бит до 339 207 байт (это у меня файл такой длины попался), получим то же самое - изменив хотя бы 1 бит, изменится всё "число" размерностью 339 207 байт (2 713 656 бит)... Смысл понятен, полагаю?
  
   И ответ:
  
   Или все цивилизации живут внутри своих звездных систем, как и мы, не имея возможности для межзвездных путешествий.
  
  
   - О чем речь идет? - спросил он.
   - А, ни о чем, - Слава выключил монитор, - чувак пытается доказать мне, что другая цивилизация не может обнаружить нас, прослушивая радиоэфир.
   - А ты что думаешь?
   - Нет, я не думаю. Вернее, я думаю о другом.
   На самом деле, это было абстрактно. Для начала, были выдуманы новые единицы, чтобы на них опираться. Во-вторых, все отталкивалось именно от них. Все остальное должно было зиждиться на этом. Случись, что в этих единицах не было ни доли здравого смысла, все тотчас бы развалилось.
   Марс был уверен, что он бывал там. Слава также был осведомлен.
   - Это - диаграмма нарастания, - пояснял Слава.
   -Выходит, он должен посетить школу N50.
   -Да. Вот только что ему там делать?
   -Выступит на общешкольном собрании. Что же еще?
   -Но почему именно там?
   -Возможно, мы о ком-нибудь не знаем.
   -А.... Там учится Вова С.У.
   -Да, и как я до этого сразу не додумался?
   -Ты считаешь, что все дело в этом?
   -Но какое отношение С.У. имеет к нам?
   -Но ты же не будешь отрицать, что имеет.
   -Пожалуй, что да. Хотя - не факт, не факт.
  
   Возможно, что все остальное в жизни было также схематично. Ночью Саша, наверное, ночевал в венах глобальных сетей, и там его никто не мог обнаружить. Он мог сказать любому:
   -Мне наплевать, я параллелен.
   От этого далеко не все могли суметь подумать о нем.
   Это было похоже на то, как, если бы, тебе запрещали думать, и ты с этим согласился. Внутри тебя стоят защитные печати.
   Что они там делают?
   - А?
   Ты и сам не знаешь.
   Лучшая защита - это полное отсутствие знания. Игнорирование - самая сильная смерть.
   О другом можно и не задумываться. Ведь муравьи, разве они знают? Да и попробуй им объясни, муравьям?
   Но что бы сделал объект, оснащенный знаниями, попади он в муравейник?
   - Что это за портфель у тебя за спиной? - спросили бы они.
   Но нет. Незачем показывать им портфель?
   -А как ты пришел к тому, что С.У. причастен? - спросил Марс.
   -Интуитивно.
   -Все верно. Это - самый верный способ.
   -Слушай, а он же тебе звонил?
   -Кто?
   -Саша.
   -Да.
   -Вы говорили?
   -Да. Это правда, что он мне часто звонит.
   -Вот ведь. Значит, ты к этому имеешь самое прямое отношение?
   -Я не знаю.
   -Может, поедем в школу N50.
   -Зачем?
   -Просто. Посмотрим. Сориентируемся на месте.
   -Ладно. Поехали.
  
   Трамвай бежал вдоль улиц, тарахтя. Марс смотрел в никуда, размышляя над ощущениями. Возможно, так бывает с каждым человеком, когда чувство иного все сильнее день ото дня, но ничего не происходит. Ровным счетом ничего. То, что Маслов - на проводе - ну и что с того? Он уже давно, как на проводе.
   Он вспомнил, как это было в первый раз - полтора года назад. Ножницы, перерезавшие ленту. Музыка, оркестр, брызги шампанского, птичьи толпы над горами, напуганные энергетическим всплеском.
   -Большое количество высокочастотных процессоров - лишь механическая составляющая, - сказал с трибуны Георгий Брайнер, - мы впервые применили полевую структуру, которую вооружили образцами человеческой мысли. Вот эти шесть ребят, у которых были взяты образцы.
   Выйдя вперед, Марс вздрогнул. Толпа была чуть ли не до горизонта. В руках у них были слоганы, флажки, шарики. Ему тотчас вспомнился урок английского языка:
   -Balloons, slogans, flags.....
   -Наша машина проработает ровно год. Именно на этот срок рассчитан плазмоид. В случае успешного результата, мы запустим параллельный блок процессоров, ВППР-86, который уже сейчас готов к эксплуатации. Нам остается лишь доставить плазмоид на Землю......
  
   Несколько дней Марс ощущал себя звездой, но теперь был понедельник. Моросил мелкий, ровный дождик, полный мурашек. Эйфория еще не растаяла, но хотелось отдыхать, отдыхать, отдыхать.... Хотелось прокричать: все, жизнь состоялась! Уже ничего не нужно делать! Трамвай был снаружи красным, а изнутри - желтым. И кондукторша, узнав его, не взяла билет. Так хорошо. Так рано. И так - звездно. И тогда, на повороте, тот, кто сел впереди него, обернулся, и Марс понял, что у человека - два лица. Одно - с одной стороны головы, а другое - на затылке. Только там оно прикрыто длинными, связанными в косички, волосами.
   -Ты меня знаешь, да? - спросил Саша.
   Марс вздрогнул. Он тотчас понял, что был готов к встрече.
   - Вот и я. Вот и я.
   Конечно, у Саши далеко не всегда было два лица. Чаще всего все было более или менее прилично.
   -Дело не в том, звали меня или нет, - сказал он, - это не имеет значения. Давай говорить параллельно. Умеешь?
   -Нет, - ответил Марс.
   -Однако, хочешь ты того или не хочешь, мы будем говорить.
   -Кто ты?
   -Хорошо. Это знаменательно, что именно ты - первый, кто узнал обо мне. Я - Саша Маслов. Великий и Ужасный. Помни это.
   Маслов встал. На спине у него был плотный джинсовый рюкзак. Уходя, он приподнял спадающие до плеч волосы, показав второй лицо.
   -Помни, - назидало оно.
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
   .... В школе N 50 не было ничего интересного. Однако, и Марс, и Слава отчетливо ощутили силу наступающих событий. Мы часто думаем, что ничего нельзя предугадать, однако, уже многие специалисты пришли к выводу, что мир системен. О чем же это говорит? Система есть нечто, что можно отождествить с механизмом, компьютером, и, вычислив закономерности работы, попытаться как-то повлиять на процессы. Да, сколько же тут набегает вопросов - процессы, процессы вне человека, процессы природы, процессы, завязанные на мышлении людей и их жизнях.
   Ядро системы.
   Никто, впрочем, не готов описать это ядро, но имели ли мегамашины некие сходные черты с мирозданием? В то время никто не готов был сказать что-то обоснованное. Более того, навряд ли кто-то задавался этим вопросом, за исключением, наверное, ребят, которые осознали реальность Саши Маслова. Уже на данном этапе было понятно, что Маслов путешествует, и в тех местах, где он путешествует, мир совершенно необъятен. Кто или что несет ответственность за эмуляцию этих миров? Не ядро ли машины ВППР?
   Зачем Славе и Марсу был нужен именно Вовчик С.У., история умалчивает, однако то, что ребята были настроены совершенно решительно, было очевидно.
   Вовчика в тот день на уроках не оказалось. Он был спортсменом и где-то выступал.
   -Хорошо, - заключил Слава, - нам нужно готовиться к составлению нового плана.
   -Давай встретимся завтра вечером и все скоординируем, - предложил Марс, - потом, на общей встрече, мы предложим наш план остальным. Ребята должны все знать.
   -Давай.
   -Ладно. Я погнал.
   -Погнал?
   -Да.
  
   Алексей Бархан, мальчик-шарлатан, всегда ставил перед собой яркие цели. Он не любил размытость. Если он что-то хотел, то тут же рисовал в уме пути реализации. При нем всегда были карты. Подзывая слабовольных учеников, он начинал показывать им фокусы. Собиралась толпа. Алексей предлагал сыграть на маленькую сумму. Вскоре сумма возрастала. Проиграв несколько раз для вида, Бархан включал обороты и обувал многих. Те, кто этого не знал, общаясь с ним, находились в потенциальной опасности. Вы можете спросить - на не получал ли Лёша по балде за свои увлечения? Лёша вполне мог бы где-то и получить, но он хорошо знал свой ареал, и, потом, он был необыкновенно талантлив - в пору популярности рокерских значков Бархан наладил их производство на дому и преуспевал - а ведь стоили-то значки вполне ощутимые суммы, и ученикам приходилось экономить на обедах и семечках (второе - важнее), чтобы их купить.
   Изготовление значков требовало большой квалификации, и, говоря о талантах Бархана, надо было говорить и об этом. Он действительно хорошо разбирался в технике. Но уж если говорить на чистоту, то он довольно часто использовал мощности мегамашины и ее периферийных устройств в своих целях. В истории со значками было им именно так.
   У Алексея был специальный дневник. Записи последних трех дней выглядели так:
  
   А.Т. должен рупь.
   Д. , так как проотвечался, должен. Пусть поработает.
   Заявки на фотографии качков. Список.
   Заявки на значки.
   Нужно записать следующие кассеты: список.
   Кому-то еще нужны катушки? Не продавать!
  
   Одно время он играл в наперстки, но, как-то, его поймали за этим занятием учителя и порядком всыпали, порядком пристыдив - еще бы, Лёша Бархан, чем же ты занят?
   Было дело.
   Алексей Бархан никак не мог завести нормальную дружбу с мегамашиной ВППР-86. Другое дело, ВППР-85, функционирование которого было сведено к минимуму в прошлом году. Можно было подумать, что машина машине рознь, более того, одна машина может ревновать его к другой машине. Конечно, основной вопрос был для Бархана тем же - Саша Маслов, иная реальность, вход в эту реальность. Наивно было полагать, что у Бархана не было на этот счет своих собственных идей:
   Георгий Брайнер, один из конструкторов ВППР-ов, говорил так:
   -Не стоит паниковать. Машина вряд ли способна подключиться к настоящему нерву планеты. Если мы ее остановили, то у нее нет шансов. Срок жизни цивилизации - это слишком неоднозначно. Если она просчитывает что-то за пределами временных рамок, где людей уже нет, ну и что с того? Или вы думаете, люди будут жить вечно? Чтобы правильно расти, оно должно сделать из себя математическую модель. Мегамашины - это лишь маленький шаг, который обозначает имитацию монокосмоса. Сможет ли он поладить с собой на первом же этапе? Его виртуальность - это та же модель человечества. Как мы и предполагали, он разбил воображение на сегменты, чтобы его как-то отформатировать. Потом он дожжен собрать это воображение, чтобы появилась универсальная модель. Эксперимент с ВППР-85 завершен. Машина находится на стадии медленного остывание. Весь ее внутренний мир - это просто эхо программы. Бурный рост внутри нового аппарата - вот на чем мы должны заострять внимание.
  
  
  
  
   Достоинством ВППР-85 было то, что в нем была и его, Бархана, часть. Высокочастотная машина в ходе эксперимента получила несколько моделей человеческого воображения, которое было взято у живых людей. Бархан приходил к ней, как к брату. Здесь же варились частицы Марса, Арама Воробьяняна, Анны Центр и Славы Космоса.
   Принцип был прост: воображение подростка ни чем не отягощено.
   В одну из морозных ночей прошлого года А. Бархан загадочно смотрел в недра процессора, где мерцала бесформенная плазма. Его мыслительные настройки иногда меняли вид этой плазмы. В голове начинало плыть. Он терял возможность контролировать себя и погружался в полусон. Он словно просыпался куда-то вовнутрь, и там нужно было мыслить и действовать согласно иной логике. Тогда он понял, что наблюдает лишь проекцию. Также он понял, что жил когда-то еще.
   Стоило пошевелить воображением, чтобы ощутить внутренние корни машины. Жизнь текла наружу, извне, и там делилась.
   Белое и Черное. Белое перетекало сюда, смешиваясь по пути с притоками прочих рек. В черном жили мертвые. В ту ночь Бархан попал на праздник Сатурналий, и все там показалось ему скорбно. Шел дождь, и, будто бы, из слез. Но мертвые почти не осознавали своего положения, и видение, и эти эмоции были его собственной драмой. Они же не знали ни будущего, ни прошлого. Все у них было в одной поре. В редкие минуты некоторым теням удавалось осознавать что-то. Они суетливо озирались. Будто слышались им таинственные голоса. Они напрягали свои псевдотела, пытаясь понять суть, пытаясь вырасти из обычного состояние в момент осознания. Это был ветер снаружи, который доносили редкие сильные бури.
   Может быть.... Догадки таяли. Тени продолжали плыть в вечность, и там их ничто не ждало, кроме растворения в почве мглы.
   Тень - иное состояние материи. Душа, покинув тело после смерти, ищет по запаху место нового обитания. Тень остается. Тень, заархивированное сознание, опускается на дно и там подвергается трансформацию. Остается скорбь. Редкие убежавшие тени становятся злыми духами, их носят на себе колдуны и вещатели.
   Так, пробираясь вдоль праздника Сатурналий, Бархан встретил и свою тень Он поразился. Это казалось слишком естественным. Вот ты, вот - тень твоя, и в дни этого праздника можно посидеть за одним столом.
   Тень Бархана не знала, что Бархан имеет к ней отношение, да и вряд ли это поменяло бы что-нибудь. Ощутив присутствие живого, онам протянула свои тощие руки, пытаясь присосаться. Ей нужен был воздух, и Бархан не дал ей его. Она рванулась следом, пытаясь преследовать, выскочила из плазмоида процессора, прошелестела по воображению, будто самолет на бреющем полете, развернулась и прыгнула назад в море тьмы.
   ВППР-86 содержал в себе лишь проекцию того прежнего бархановского воображения. Все уже давно поменяло структуру, и связь порой казалась эфемерной. Одним желанием он не мог попасть мысленно вглубь машины, а тренироваться он не любил. Так что оставалось надеяться и тихонько мечтать.
   Дело было как-то на повороте осени в холодную сторону. Кроны города Ф. тогда как-то сразу заболели желтизной, все менялось прямо на глазах. Прояснились перспективы. Улицы стали ярче. Эта болезнь уже напрямую вела к смерти тепла. Все понимали, что до морозов уже рукой подать.
   Бархан, убежав с уроков, катался на трамвае и ел мороженое. Место для мыслей пустовало. Он лишь наблюдал, как падала вниз природа. Доехав до конечной остановки, Алексей вышел и там осмотрелся. Он бывал в этом месте раза три-четыре, не больше, но остановка явно напоминала ему какую-то проекцию из мира виртуальности. Он понимал, что схожесть могла быть связано с действием ВППР-а. Он там машинно грезил, и это передавалось ему.
   Бархан почесал затылок.
   Значит, это место есть в нем. Город отображается в его глазах, он, Бархан, видит его таким, каким он его может видеть. Мысленная связь с мегамашиной может быть и не при чем. Однако, в ощущениях присутствовало что-то еще, и он не мог это раскусить, как ни старался.
   Бархан присел на скамейку в сквере и попытался настроиться на ВППР-85. По голове его пробежали мурашки. Послышался далекий шум каких-то реле. Что-то отозвалось и просканировало его голову. Мимо. Потом - еще раз. Полуотключенная машина пыталась отозваться, и ей чего-то явно не доставало.
   Проекция.
   Бархан послал сам себе первую появившуюся ассоциацию. Слышит ли компьютер? Школа N 12 округлилась, будто ее подкачали насосом. Вот, вот лопнет. Дороги стали выпуклыми, почти - шланги. Автомобили двигались с большим креном, и часть их казалась прозрачной. Трамваи ползли рывками, оставляя за собой такие же по форме шлейфы, но там, в шлейфах, сидели не люди, а кто-то еще.
   Бархан ощутил сильное головокружение и тут ясно увидел остывающий плазмоид ВППР-а, и в нем почти уже не было жизни. В центре чернел каркас генераторного устройства. Откуда же он еще брал силы, чтобы отзываться?
   Стряхнув с себя сон, Бархан пошел куда глаза глядят и вошел в магазин. Он и сам не знал, зачем он вошел туда. Там это и произошло. Его попросили к телефону.
   -Алло, - сказал он.
   -Ну и алло, - ответили ему.
   -Кто вы?
   -Сам ты вы. Я - это ты. Великий и могучий ты.
   -Ну, ты. Кто ты?
   -Не узнаешь?
   -Не узнаю.
   -Я тот, у которого всегда в кармане спички возмездия.
   -Саша Маслов, что ли? - возмутился Бархан.
   -Почему что ли?
   -А как еще?
   -Пришел час, Бархан! Ты должен знать это.
   -Теперь знаю.
   -А где энтузиазм?
   -А зачем?
   -Так не интересно. Игра - это игра. Где нет игры, там люди - дураки. Бархан! Что случилось? Куда мир катится? Высохнет ведь все. И душа, и тело.
   -Да, - согласился Бархан неохотно, - Я знаю. Думаешь, я не чувствую, что там происходит. Я думаю, тебе нелегко от того, что машина почти заглохла.
   - Ты будешь на моей стороне?
   -Что?
   -Я говорю, всего один тур. Один тайм. Сыграй за меня, а? Мне как-то одному не очень.
   - Опять взрывы?
   -Нет. Нечто более интересное.
   -Саша, ты мастер, конечно. Я знаю. Говори правду. Ты же знаешь. Я не люблю загадки. Мне вообще все равно. Я хочу купить новые джинсы. Остальное мне по боку. Я хочу записать ряд дисков. Если их мне привезут, я буду перезаписывать за деньги. Что мне твои игры? Вот если в шахматы. На деньги, да? Но ты ведь сложный соперник. Ты и гроссмейстера обыграешь. Говори лучше правду.
   -Я нашел РПР-82.
   -Чего?
   -Я и говорю, РПР-82.
   -А что это?
   -А ты не слышал?
   -Нет.
   -Это процессор с синтетическим плазмоидом. Он существует изолированно.
   -Как изолированно&
   -А вот так. Мы взрывали с Серым волшебные автобусы. Шли вдоль какой-то очень странной земли. Ну, и нашли его в овраге. Представляешь? Я хочу, вообще-то, взорвать ВППР-86.
   -Зачем?
   -Как зачем? Задача любого подрывника - мировая катастрофа. А там - как получится. Ты как?
   -Чего?
   -Ты ведь должен 85-й к 86-му ревновать.
   -Откуда ты вообще знаешь?
   -Ха. Скажу - не поверишь Ну ладно. Я сегодня добрый. Откровенный, так сказать. Они умеют думать. Не так, как тебе кажется. Это их глубина, а внешне - где-то родились люди и прожили жизни. Если человек умер. То ты эту машину никак не разгонишь. Она не может жить половинчато. Все это очень смутно, но я это знаю наверняка. Но то, что процессор поддерживают искусственно - это кощунство, вот. Я просто хочу освободить душу.
   -Ему?
   -Ну да.
   -И как же?
   -Я же сказал. Пару мешков динамита под охлаждающую установку. От перегрева там все поплавится. На том и все. Или ты думаешь, что это не так? Хочешь, взорвем 86-й. Я, правда, против, но - как хочешь. Представь, что то же случилось с тобой.
   -Абсурд. Полный абсурд, понял? Ты что, человек, что ли? Взорвешь 86-й - сам умрешь. А с 85-м делай все, что хочешь. Он все равно не работает.
   -Я не умру.
   -Умрешь.
   -Не умру.
   -Умрешь.
   -Я никогда не умру.
   -Умрешь. Я сам поеду в поселок, сяду за пульт и поймаю тебя.
   -Столь странное заявление. Лови. Желаю успехов.
   -Поймаю.
   -А ты уверен, что я живу именно там?
   - А где же еще?
   -Вот и дудки, Барханчик. Странный ты, однако.
   -Хватит. Я не намерен больше обсуждать это.
   -Ну, ну, Бархан. По-твоему, я только и способен на мелкие шалости. Иди за меня, Бархан. Один тайм!
   -Ладно, ладно. Я тут кричу в телефон. Люди смотрят. Магазин, как никак. Ты где?
   -Я? Как где. Нигде.
   -Позвони мне домой.
  
  
   Марс сидел вечером дома. Не то, чтоб постоянно он так поступал. Будучи творческим человеком, он имел множество увлечений.
   Футбол.
   Футбол-2 (Игра в футбол на два баскетбольных кольца).
   Футбольный бильярд
   Баскетбол
   Волейбол
  
  
   Догони-Меня-Кирпич
  
  
   Правила игры:
   Размер площадки в метрах: 40 на 60.
   Судья: на мыло.
   Суть игры: карусел, карусел. Кто успел, тот присел.
   Подающему завязывают глаза. Становясь в центр круга, расположенного на игровой площадке, он ждет специального сигнала, после которого ему разрешается вслушиваться в окружающее поле пять секунд. После чего он раскручивает прикрепленный к веревке кирпич вокруг себя, метает в направлении услышанного шума. Игра ведется до трех очков. Игроки в поле обязаны начать разбегание сразу же после начала вращательного движения подающего.
   Необходимая амуниция: шлем, щитки, аптечка, наличие неподалеку телефона. (Это чтобы позвонить в скорую помощь).
   Помимо прочего, Марс ездил в операторскую ВППР-86, где было чем заняться. Кроме того, он встречался с Олей Ч.
   -Как ты думаешь, есть ли в мире любовь? - любила спрашивать Оля Ч.
   -Где, где? - спрашивал Марс.
   -В мире.
   -В каком мире?
   -Как в каком? В этом.
   -Ха. А я думал - в параллельном.
   -Ты видел параллельные миры?
   -Конечно. Я бы даже взял тебя с собой. Если ты научишься развивать свое воображение до бескрайности, то проблем у тебя не будет. Нам даже не надо будет мечтать вместе с мегамашиной. Мы сможем просто идти по городу и давать улицам другие имена. Вот, скажем, улица Ленина. А мы давай назовем ее улицей Первого десантирования на Астероиды. Представим, что ты - ученица в спецшколе, а я - какой-нибудь там прохвост, и вместе мы хотим туда отправиться. Мы просто разыграем эту сцену друг с другом, придумаем себе дополнительных героев, и вот тебе и параллельный мир.
   -Ты - гений, - сказала Оля Ч.
   -Нет. Просто я связан с мегамашиной. Она дополняет свое воображение моим, и я от этого не вижу в своем воображении границ.
   -А взять меня с собой ты можешь?
   -Конечно. Идем.
   -Туда?
   -Да. На игровое поле. Я имею в виду поле для игры в "Догони-Меня-Кирпич".
   -А. Я об этом слышала. Ты тоже играешь?
   -Да, конечно.
   -Это очень круто.
   -Да. Но это и опасно. Можно надолго выйти из строя. Но видишь - на мне - ни царапины. Хотя я не пропуская ни одного важного тура. Просто я - настоящий профессионал. В личном первенстве города Ф. - четвертое место. Это - очень высокий результат.
   -А я смогла бы?
   -Конечно. Главное - хороший шлем и прочное забрало из хоккейного пластика. Еще нужно работать головой. И верхний, и нижний кирпич - при хорошем шлеме ты можешь брать его на голову и передавать рядом стоящему. Тогда прогорают его очки, а ты получаешь баланс. Я вообще много беру чисто на балансе.
   -Я слышала, что работать балансом - это вообще очень трудно.
   -Да. Правда, одним балансом не выиграешь. Ногой ловят только дураки, хотя Виталик, чемпион прошлого года, вообще весь турнир работал ногой. Но у него отец - сапожник. Там такие башмаки! Он легко футболил кирпич в падении через себя. Как-то он вообще пролетал, и нужно было и баланс брать, и очки, иначе он бы вылетел. А он все футболил в поле, и одни минуса шли. И вот, я тогда подавал, я хотел чисто кому-нибудь в чайник заехать и на второе место выйти. А Виталик ловит, через себя, и в Васю Шишкина. Вася палец сломал. Виталик сразу получает очки и на ноль выходит. Все смотрят - ну и пусть, все равно вышел на ноль. А потом пошла подача в "покер", там плюсы и минуса умножаются, и все пролетели, а Виталик набрал два очка и меня догнал. А в следующем туре он почти не играл, а смотрел, как других ломает. Он так и выиграл. Хотя ничего особенного, кроме прыжков через себя и не показал.
   -А сейчас он играет?
   -Он играет в городе С. Ему там дали вызов. Но - ни шатко, ни валко. Я бы сказал - так себе. Он где-то на третьем месте в лиге идет. Хотя - это тоже класс. Что там говорить. Хочешь, идем со мной.
   И вот - поле для игры. Надо заметить, что игра запрещена. Существует даже специальный инспектор, и все его знают. Это - инспектор Пепперов. Худший, надо сказать, человек.
   На пустыре возле завода хлебобулочных изделий существует потайной склад с разметкой. Из заброшенной подсобки выносят колышки, ленты, а также круг для метателя, сбитый из досок. Круг покрашен в красный цвет. А посередине - желтый крест. Каждая палочка креста по правилам должна быть 80 сантиметров в длину. Тут же - и кирпичи, сделанные на заказ. С одного краю кирпича имеется отверстие, и в него вдевают веревку.
   Погода - хуже не придумаешь. Листья в самой желтой своей поре, а мороз уже тут как тут. Лужи замерзли так, что по ним и прокатиться не грех. Ветер хочет поднять с земли пыль, но не дано ему - примерзла пыль. Дым из заводской трубы косится в сторону, кренится, точно кепочка у фраера. Шумит что-то в цехах. Потрескивает транспортер. Грузятся в машины лотки. Пахнет ароматным хлебом, пахнет и сладкими булочками. Заводится мотор. Хлебовозка отъезжает.
   Судья на поле, не смотря на лозунг "судью на мыло", все-таки есть. Без него на самом деле не положено играть. В этот день это - десятикратный чемпион города Ф. прославленный Мильтон. Мильтону 20 лет, и он уже из армии успел прийти, и, чтобы вызвать его на судейство, приходится покупать ему хороший подарок. Мильтон пока в армии был, на жизнь по иному взглянул, и теперь игра кажется ему детской шалостью. И вообще, говорят, что Мильтон жениться собрался. Одна из примечательностей Мильтона - небольшой шрам на лбу. Сейчас этот шрам постепенно зарастает. В годы его чемпионства Мильтон вообще ходил весь в синяках и царапинах. Он показательно играл без шлема. За это у него снимали очки, а потом, провидев его умение, ему, наоборот, стали очки прибавлять. С тех пор игра без шлема разрешена, но стоит многого - нужно подтвердить свой класс на показательной игре в присутствии многих чемпионов прошлых лет.
   Игроки надевают форму. Марс становится рядом с Олей Ч., чтобы подстраховать ее в случае чего. Поодаль - еще десять игроков, и среди них - много новичков. Вообще, этот матч - не самого высшего порядка, но очки в нем прибавляются, и Марс хочет улучшить свой показатель. Имеются здесь также и игроки из города С., где игра эта в последний год заметно увяла - там организован комитет по борьбе с игрой "Догони-Меня-Кирпич". Попробуй, справься с комитетом.
   Первый игрок, надев на глаза повязку, сует в рот сигарету и готовится к броску. Курить разрешается. Говорят, что курящий подающий безопаснее младенца. Но Мильтон, например, никогда не играл без сигареты в зубах. На повязке подающего написано "Curiosity once killed a cat".
   -Никогда не убегай прямо, - говорит Марс, - Хорошие кидуны чувствуют спину. Поймаешь на спину - тут никаких рикошетов не полагается. Ты сразу получаешь минус. Нельзя нервничать. Я сам, например, очень хорошо слышу, когда кто-то неподалеку нервничает. Так попасть очень легко. Всегда стой на месте. При подаче - один шаг, чтобы не смогли услышать, что ты не двигалась, и - если летит в тебя - делай прием. Руками поймаешь - это дисквалификация. Ногой нужно переправлять в кого-нибудь. Лучше делать подсечку. Чтобы кирпич чуть-чуть поменял направление и заехал в кого-нибудь. Только мастера умеют ловить тяжело. Главное - не бойся.
  
   И вот - Мильтон свистит в свисток. Игрок в круге делает оборот, кричит, и все несутся кто куда. Марс прыгает на одной ноге. Это можно. Оля Ч. Теряется и бежит к концу площадки. Бросок. Марс в прыжке ловит кирпич шлемом, слышится глухой удар. В глазах у Брайнера блещут искры. Отрикошетив, кирпич падает, но прежде его случайно касается один из игроков.
   Это - двенадцать очков. Двенадцать - цифра умножаемая. Другие очки просто плюсуются. Подававший, сняв повязку. Жмет Марсу руку. Он ценит хорошую игру. Поздравляет его и Мильтон. Всем становится очевидным, что на этой площадке Брайнеру нет равных.
   -Чемпионский почерк, - говорит Мильтон.
   -Я еще не был чемпионом, - улыбается Марс, - я сейчас пока еще четвертый.
   -Пора, - отвечает Мильтон, - Пора выигрывать. Еще раз сделаешь такой прием, я приглашу тебя на комиссию. Если будешь играть без шлема, тебя придется работать ногами. Зато ты возьмешь много очков.
   -Посмотрим, - отвечает Марс.- В прошлом туре Вова Экономичный потерял зубы. Шел вторым. В городе С. Он до этого всю площадку покалечил. Ему за это хотели даже памятник поставить. Мол, Экономичный - бог игры. Но, вот, отыгрался Володя.
   -Много-то зубов выбили?
   -Все!
   -Да ты чо?
   -Да я тебе говорю!
   -Да. Не повезло пацану.
   Новая подача. И вновь Марс удачно ловит красный брусок, и тот ломается на мелкие кусочки, не выдержав натиска. По шлему рассыпаются мелкие осколки. Марс встает с земли и стирает эту красную пыль. Сердце летит от удовлетворения. Еще бы - все это происходит на глазах у Оли Ч. Игрокам и зрителям ничего не остается, как аплодировать. Всем очевидно, что Марс зашел сюда, как Мастер, а выйдет - как главный претендент на победу.
   -Еще долго? - спрашивает Оля Ч.
   -Да. Ты не набираешь очки. Бежишь все время. Тебе хот я бы в рейтинг второй сотни кандидатуру подать. Понимаешь? А так тебя никто и не заметит. Прыгай в первую зону. Если ты в полете кого-нибудь подсечешь, и тот попадет на кирпич, это будет хороший прием. И запоминай очки. Свои очки каждый запоминает сам. Врать тут не принято.
   -Поняла.
   -Давай.
   У Марса - личная повязка, на которой изображен бог войны, его тезка. Специальные кожаные перчатки. Слуховой аппарат (что разрешается) усиливает звуки. Марс долго тренировался с ним, ибо, несмотря на усилители, работать с этим прибором очень нелегко.
   -Я опасно кидаю, - говорит Марс, - ставлю пять очков на кон заранее, и пять очков на номера один, два, три, пять. Ставлю против десятого и одиннадцатого. Будьте осторожны.
   Ставки в игре разрешены, но не обязательны. Используют их лишь хороший игроки, да и то - во второстепенных матчах, где легко взятые баллы можно умножать с помощью ставок и, таким образом даже в таких матчах набирать высокие очки.
   Все понимают, что Марс не шутит. Начинается волнение.
   Свисток Мильтона.
  
   Свисток Мильтона. Марс кружится будто волчок, и никто не может понять, когда же он кинут. Расчет его верен. Он приметил, что два игрока избрали тактику прикрывать друг друга. Криктику прикр
   ывать друг др
   Нервы в этой игры стоит оставлять дома, иначе не выстоять. Однако, что это? На земле лежит Оля Ч. Кирпич попал ей в ногу. Все сбегаются кучу. Выясняется, что трамва не серьезная. Мильтон достает аптечку и начинает делать первую помощь.
  
   -Ничего, говорит он, - это ерунда. У меня мать в аптеке работает. Я тебе рецепт дам, она тебе лучшее средство от ушибов выпишет.
   Оля Ч., однако, находится в слезной прострации. Мильтон достает из сумки пакет. Там - портвейн. Он наливает рюмку и протягивает Оле....
  
   Вечером того же дня Оля Ч. допоздна пила чай у Брайнеров. Марс читал вслух самиздатовскую книгу стихов "Гимны игроков "Догони-Меня-Кирпич".
  
   Никто не знает о том, что я не живу.
   Я прихожу. Я на поле - хозяин злого мяча.
   Тебе не понять, почему победить я могу.
   Я умею хребет поломать сгоряча.
  
   Не читай эпитафию. Не предавайся молве.
   Каждый в жизни своей - лишь случайный певец,
   Но я вижу кирпич на твоей голове,
   И возможно, что это - всем играм конец.
  
   Сам же я ухожу, и колышется мгла.
   Я - погибший игрок, я вернулся, светясь.
   Но уж полночь над миром легла,
   И из гроба мечта, словно песнь, пролилась.
  
  
   Memento Mori.
  
   Раз, два, три, четыре, пять.
   Умри!
   Я готовлюсь в судьбу кидать.
   Попробуй, меня покори!
  
   Мировой дождь!
   Град из ушей.
   Тогда ты поймешь,
   Как много в земле червей.
  
   Сыпется мозг,
   Семечки, твою мать!
   Предсмертных поз
   Приходит кровать.
  
   Как на дороге
   Гонщик без тормозов,
   Так и ты в тревоге
   Пред игровых часов.
  
   Скоро увидишь деньги
   Бога судьбы,
   Лишенные лени
   И глупой борьбы.
  
   Бросок - гол.
   Чья-та спина.
   Если - фол-
   То - снова весна.
  
   Я - сын земли.
   Меня нужно простить.
   За то, что другие смогли
   Меня покорить.
  
   Больная Оля Ч. все больше воодушевлялась. Ей чудились циклопические амфитеатры древнего Рима, полные жаждущих крови зрителей. Вечер улыбался. Это был вечер без сигарет и трамваев, без первой фазы взросления и эмансипации. Автомобили не торчали в пробках и не сигналили, из них не таращились ухмыляющиеся лица. На задних сидениях не виднелись морды ротвейлеров и боксеров. В пепельницах ничего не было. В домах сияли телевизоры. Марс и Оля Ч. Неспешно двигались по улице, и стихи все еще звучали в возбужденном мысленном пространстве.
  
  
  
   Бестиарий.
  
   Я живу на прудах.
   Здесь есть кусты.
   В них сидит страх.
   Попробуй и ты.
  
   На заброшенной танцплощадке
   Слышится клич,
   Кинув долой тетрадки
   Мы играем в Кирпич.
  
   Бестиарий - подстанция.
   Здесь мы храним кирпичи.
   А также - абстракция,
   И мысли о тех, кого придется завтра лечить.
  
   Вася и Петя
   Были друзья.
   Вася и Петя,
   Так ведь нельзя.
  
   На подаче - Вася.
   Боевой клич.
   Эй, кто-нибудь, попадайся
   Под мой кирпич!
  
   Но бывает все на свете.
   Попадает Петя.
   И это - опасно.
   Разрыв связок.
  
   Я живу на костях.
   Моя жизнь - грязный лист.
   Я чувствую прах
   Тех, чей конец был быстр.
  
   Ночью, слушая сны,
   Которые парят,
   Слышу: они честны,
   Те, что в бестиарий зовут ягнят.
  
   Они нам не братья, но
   Слишком поздно бояться.
   Это - в иное окно,
   Здесь нужно даться.
  
  
  
  
   Гимны сочиняли все, кому ни лень. Авторство, как правило, не указывалось. По одной версии, несколько стихотворений принадлежало самим кирпичам. Это подтверждало бытовавшее мнение, что в кирпичи могут вселяться души павших игроков или павших кирпичей. Считалось, что кирпичи одухотворялись прямо на кирпичном заводе.
   Надо также сказать, что именно в ту пору взросла подпольная звезда поэзии, а был это парень, псевдоним которого совпадал с названием бытового процессора. Чем ему приглянулся бедный процессор? На самиздатовском томе крупными буквами было выведено:
  
   АMD
  
   И ниже, мельче - Вовчик.
  
   В те дни никто еще не знал, как будет меняться вскоре пространство и время, но Вовчик, предчувствуя многое, начинал свой творческий путь. В сборник, который Марс Брайнер читал вслух, он, однако, не попал.
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Подходит холод.
   В нем - голод.
   Он съест воробьев и синиц
   И прочих случайных птиц.
  
   Мухи летят на юг.
   Ничего не поделать.
   Я делаю круг.
   Мне тоже пора улетать.
  
   Я вселяюсь в глину,
   Словно в геенну.
   Мою твердую спину
   Держат капельки тлена.
  
   На игровых парадах
   Я в жизнь улечу.
   Пацаны. Это - награда.
   Я кого-нибудь поколочу.
  
  
  
   Марс проводил Олю Ч. домой. Последняя игра, не смотря на свои неоднозначные результаты, усилило их дружбу. Полученная трамва только разыграло в Оле неподдельный огонь, и эту ночь она провела в мечтах. Заснула она под утра, и то - в каком-то бреду ей продолжали видится амфитеатры, где боевой дух побеждал дикую силу.
   Марс жил в частных кварталах. Улицы здесь были широкие, немощеные. Все они заканчивались спуском к реке, которая окаймлялась каменной набережной. Оля Ч. жила в небольшом многоэтажном районе, которые местные жители именовали Зайцем. На Зайце всегда было скучновато. Если кто-то хотел чем-то развлечься, то ехали в центр. Альтернативщики ехали в Одеялово, где много молодежи увлекалось игрой на гитарах. Любители подраться двигались на дискотеки, и там их желания удовлетворялись.
   Ближе к ночи зазвонил телефон, и Марс оказался у него раньше всех.
   -Да.
   Шум. Будто волны бьются об острый берег.
   -Алло, слушаю.
   Кашель.
   Так кашляют те, кто недавно поменял сорт сигарет, и это им не подошло.
   -Сейчас трубку положу, - сказал Марс, - что это за шуточки в пол одиннадцатого?
   Тут голос откашлялся и прохрипел из недр нездорового горла. Отрывисто, так, будто то ли по-русски не умел, но старался, то ли от мух струей воздуха изо рта отмахивался.
   -Эллипс!
   -Чего?
   Снова кашель. И снова - так же нехотя, будто вообще это не по телефону говорили, а как-то еще.
   -Эллипс!
   Не было тут ничего странного. Мало ли кто не туда по телефону попадает. Да и шутников сейчас полно. Но Марс вдруг почему-то подумал, что звонят со дна. Какого дна? Он напрягся, он, но ничего другого в ум не пришло.
   Скорее всего, со дна океана. Кто-то, находясь на подводной лодке, спешил сообщить важную новость и попал к Брайнерам.
   -Эй! - воскликнул Марс.- Кто вы? Отвечайте! В чем дело?
   И вправду - в трубке булькало. Наверное, лодка лежала глубоко, и от давления полопались какие-то трубы, из них сочилась вода. Возможна, что лодка терпела бедствие.
   Марс явственно ощутил, что по обе стороны телефона лежат подводники, и кто-то из них еще жив.
   -Эй, - сказал он заворожено, - говорите. Я слушаю. Что у вас там случилось?
   -Эллипс, черт возьми! - это был настоящий голосовой взрыв.
   Марс отлетел, задел стул, и - полет. Он еще так никогда до этого не летал. В полете он сумел отметить момент, когда все его конечности порхали, как крылья бабочки.
   С размаху он попал в полку цветы-аквариум. Последний, будто испугавшись, соскочил вниз и покончил жизнь самоубийством. Рыбки затрепетали па ковре, словно живые снежинки.
   Ошарашено приподнявшись, Марс слышал, как провисшая до пола трубка источает набор коротких гудков. В остававшийся после этих гудков тишине ничего не двигалось, время как будто остановилось. Потухли за окном глотки дворовых собак. Не скрипела форточка от сквозняка. Не шелестели осенние примороженные листья. Только рыбки вздрагивали на ковре в своей агонии.
   На следующий день Марс в школу не пошел, а поступил так: он взял у соседки, врачицы поликлиники, обязательство, что она сделает ему к до вечера справку о болезни, а после сел на троллейбус и поехал в поселок ВППР, куда еще продолжали беспрепятственно пропускать почти всех, кому ни лень, да ему, Марсу, пропуск и не требовался. Здесь ему были и слава, и почет.
   ВППР-86 - машина не аналоговая и не цифровая, хотя все порты ее и внешние соединения сделаны классически. Очень много клавиатур. Очень много разных дисководов (несколько тысяч). Кабелей - несколько тысяч километров.
   Энергетическая установка - целая электростанция. Суть же в том, что основной процессор - это огромный кольцеобразный кристалл, пропитанный мельчайшими порами охлаждения, по которым протекал жидкий азот. Излучая сильнейшие магнитные поля, кристалл крутил внутри себя плазмоид - неземную полуматериальную форму. Чтобы генерировать что-либо конкретное, плазмоид получал модуляцию, в качестве которой использовалась запись модуляции группы молодых людей, куда и входил Марс Брайнер. Снималась генерация дешифраторами. Общаясь с плазмоидом, они образовывали бесконечное число многомерных регистров, с помощью которых можно было строить большое количество виртуальных вычислений.
   Марс, пройдя проходную, отправился в операторскую, и, найдя свободное кресло, уселся. Отца, к счастью, на рабочем месте не было, был он в районе горы Белая, где строили новый супер-аппарат ПР-87. Марс не любил видеть отца на работе, и тут не было ничего удивительного - Брайнер - младший откровенно мешал рабочему процессу, и управы на него не было. Но это - еще пол беды. Если бы сюда А. Бархан попал. Если бы их еще и на пару посадить.... Но Марс не ощущал никакого энтузиазма общаться с Барханом, хотя и скрываться от него тоже не имело смысла.
   Сидя у пульта, Марс поворачивался во вращающемся кожаном кресле. Его туманили идеи, а все, кто был вокруг, пытались эти идеи из него выудить. Им виделась в них связь. То, что машина умеет мыслить самостоятельно, не мог отрицать уже никто. Почти ничего не смысля в программировании, Марс мог одним нажатием клавиши заставить плазмоид поменять ось вращения. Тут налицо была какая-та мистика.
   - Как дела, Марс? - спрашивали у него.- Летишь на Марс?
   -Да.
   -Почему не в школе?
   -Да ну ее.
   -Почему?
   -Если б я знал, зачем я учусь, я бы ходил туда с радостью.
   -Ты учишься, чтобы быть умным?
   -Зачем?
   -Посмотри на своего отца.
   -А вдруг эта машина разрушит мир?
   -Ха-ха-ха. Разрушить мир может что угодно. Например, водородная бомба. Загрязнение окружающей среды. Человеческая глупость. Ты учишься, чтобы быть умным. Чтобы глупость не разрушала мир.
   -Хорошо. Я понял. Но я просто не мог не прийти. Знаете, я хочу узнать одну таинственную вещь. Может быть. Отец прав, когда сказал, что плазмоид стоит где-то на нерве планеты. Тогда я смогу узнать, издевались надо мной или нет. В конце концов, аквариум жалко. Я, правда, не знаю, как Бархан общается с ним мысленно. Конечно, я чувствую недомогания, когда он выходит на связь. Но ничего явного нет. Стоит попробовать.
   -Нужно принять ZPN, - посоветовали ему.
   - А есть?
   -Тебе нельзя.
   -Но что же делать?
   -ZPN отключает некоторые инстинктивные функции мозга на некоторое время. Это наркотик-заморозка. Ничего опасного, но не хотелось бы, чтобы узнал отец.
   -Но есть же выход?
   -А ты разве пытаешься установить контакт из операторской?
   -А что?
   -Операторскую отделяет от плазмоида добрых четыре километра. Пойдем.
   Это был Иван Донской, начальник смены. Его просто-таки интриговала способность Бархана действовать на живые плазмоиды и совершенная инертность всех остальных участников эксперимента. К примеру, что умел Марс?
   Что мог Марс?
   Никто ведь и не знал, что он умел делать. Между тем. Между тем, именно они, эти доноры разума, и были главным звеном между человеком и плазмоидом. Никак не кольцеобразный процессор.
   Первый плазмоид был пойман на орбите Меркурия двенадцать лет назад. Попав на землю, он рассыпался на мелкие части и носился вдоль лесов и рек, пока не ушел в землю. На основе второго плазмоида была построена мегамашина ПР-79, проработавшая всего пол года. Магнитные поля плохо держали плазмоид. В один из зимних вечеров он, выскочив, потащил за собой все сооружение, и так разобранную мегамашину размозжило о Луну, куда светящийся сын космоса добрался за пару секунд. На этом примере видно, как трудно ловить плазмоиды. Ни один аппарат не способен развивать такую скорость и переносить тяжелые предметы, отрицая законы физики.
   Добравшись до вентиляционных шахт, Иван Донской остановил Марса. В узком коридоре имелся вход в небольшую рубку, где находилась клавиатура и экран.
   -Вот, - сказал Донской, - это - самая близкая по расстоянию операторская. Считается, что находиться здесь длительное время опасно. Я двенадцать раз был здесь во время вспышек, но ничего опасного не заметил. Садись, пробуй. Вот тебе пара таблеток ZPN. Я присяду тут на стуле и буду ждать. Удачи.
   Марс нажал "пуск" и написал в строке вместо кода доступа:
  
   Эллипс.
  
   Никакой реакции.
   Тогда он еще раз написал "Эллипс", а потом сбросил, и - "Эллипс, черт возьми!"
   Экран выписал ошибку, но тут же все изменилось. Кольцеобразный процессор включил доступ к плазмоиду, что выражалось в появлении на экране синей полосы загрузки. Перед Марсом возникло зеленое поле. Какое-то простейшее приложение, предназначенное для игры в бильярд.
   -Это еще что такое? - удивился Иван Донской.
   -Это - вход без пароля и без наличия аккаунта, - ответил Марс, - Сейчас я выберу себе имя игрока. Саша Маслов. Любимое, думается, у него имя.
   Выдав три игры к ряду, Марс остановился, сосредотачиваясь. ZPN охлаждал мозги. Восприятие катилось, словно пинаемый детьми мяч. Сейчас он развернется и покатится сам собой искать приключения, и мозг захочет закричать, однако, это будет крик некоего отдельно стоящего существа, без контуров. Крик дерева, песнь луны. Однако, ученые уже давно отыскали естественные обработчики, включение которых гарантировало особую концентрацию. Единственной опасностью было переход в сон, что вызывало потерю данных.
   -Как дела? - спросил Иван Донской.
   -Куда-то проваливаюсь, - ответил Марс, не отрывая глаз, - лечу.
   -Четко все воспринимаешь?
   -Четче некуда. Я просто чувствую, как он мыслит. Иван, представляешь, он мыслит в другом формате, а мои мозги пытаются это повторить. Мне кажется, я сейчас не выдержу и засну.
   Тут Марс явственно осознал отличие своего мозга от энергетических образований. На них виднелись разные заводские номера. Но, настраивая свое воображение, он заставлял светящиеся существо чему-то удивляться, и оно повторяло его ритм. Пульсировало в такт его сердцу, и, казалось, собиралось что-то сделать.
   -Давай подключимся к линии, - предложил Марс ему.
   Он и сам не понял смысл этих слов. Уж не говоря про плазмоид. Слова отскочили от него, как от стенки - горох.
   Тогда он вообразил, первое, что пришло на ум.
   Полет. И - как бы полное ощущение свободы. Нет никаких носителей информации в виде телесной оболочки. Разум летит, и ничто ему не мешает. Нет встроенного компьютера под названием мозг, мыслить можно и без него. Нет машины, поддерживающей работоспособность носителя, то есть тела. Даже и жить не нужно. Никто не обязывает. Все форматы мышления - все они по боку. Думай, как хочешь. Любая спецификация хороша.
   Тогда плазмоид развернул свою внутреннюю полость, и все померкло. Внезапный порыв радости сменился приливом отвращения. Мозг заскрипел, будто старая телега на проселке и заговорил геометрическими знаками. Марс ничего не понимал, и отвращение усиливалось. Единственное, что казалось ясным, что так разговаривает он сам. Винить было некого. Просто мышление переключило флажок кодировки в другое положение.
   Открыв глаза, Марс увидел круги своего пота. Стерев пот, он прочитал надпись на ярлычке, что торчал на экране.
   -Разрешения не хватает, - сказал Иван Донской, всматриваясь в лицо Брайнеру, - это - старый планарный монитор. Что-то на него пришло и пропало. Я имею в виду, это был быстрый сюжет.
   -Я - и здесь и там, - ответил Марс.
   -Как это?
   -Не знаю.
   -Ты с ним разговариваешь?
   -Я не знаю. По-моему, я попадаю не в него. Мне кажется, он дает мне дополнительный толчок, и я попадаю сам в себя. Иван... Это очень странно. Звездное пространство. Конца и края нет.
   -Где?
   -Во мне.
  
   ....Марс вступил на пыльную мостовую, что шла вверх, на холм, где над городом виднелась небольшая беседка. Там он закурил какой-то крайне суровый табак и вспомнил былое. Былого хватало. Целый воз былого лежал рядом. К примеру, за сто лет до этого возле города состоялась битва двух кораблей, и все горы вокруг до сих пор покрыты стеклообразной массой. Отскакивавшие от силовых полей лучи брили вершины, пока не заставили их блестеть. Один из кораблей загорелся, открыл дверь в пространстве и удалился. Если он и сгорел, то никто об этом не знал.
   Это было вторжение чужаков, но им и дела не было до того, что здесь происходило, и была ли здесь жизнь. Очевидно, они вышли сюда, чтобы в ходе разборок ее засорить свою атмосферу....
   Марс об этом так и думал. Но никто, кроме него. Он был в этом уверен.
   Другой корабль развалился на куски там, где теперь на рейде стояли парусники. Прошло уже много, много лет, но на месте затопления до сих пор появлялись призраки. В туманную погоду в синей глубине то и дело вспыхивало синее, пропитанное молниями, зеркало, в его смутных изображениях проскакивали картины иных миров.
  
   В ту битву Марс висел в специальной точке....
  
   Он не любил вспоминать, ибо теперь и вспоминать было опасно. Умение не думать, но думать - это обязательная функция, прожить без которой можно, от силы, часа два. Наверняка, на орбите дежурила некая штука, проверяя, жив он или нет. Это хорошо, если оно думает, что он мертв. Еще лучше, если его вообще нет, ни живого, ни мертвого. Но надеяться на это нельзя, тем более, что прогрессивные модели трансформеров знают все наперед. К примеру, если тебя сейчас нет, но ты вновь прорастешь через миллион лет, они тотчас уничтожат то, из чего ты прорастешь.
   И в четвертой, и в пятой модели, были свои изъяны. Но война есть война.
  
  
   -Все ради войны, - размышлял Марс, - а теперь сижу я здесь, и мой трансформер не работает и гниет, и - не дай бог кого-нибудь занесет сюда. Например, зверь Хихья. Тип трансформера не распознан. Хотя природным он быть никак не может. В исходном состоянии Хихья имеет продолговатое червеобразное тело с шнурообразным мозгом, который питается энергией других существ. Меняя форму, Хихья доходит до высоких сфер поедания. Дополнительное вооружение не предполагает залповых тем. Хихья - чисто зверь. С ним и стоять рядом нельзя. Какой-то совершенно непонятный разум сумел извергнуть из своих недр Хихью. Она может быть кем угодно. Собакой. Кошкой. Роботом-дворником. Впрочем, в этих местах таковые не предвидятся в ближайшие лет четыреста. Тут и паровой машины нет. Надо же было попасть под этот чертов залп. Нет, я уверен, что, в итоге, все будет хорошо. Я проживу две, три жизни прежде, чем все мои функции восстановятся. Возможно, тогда..... Хотя, какое мне дело до того, какой будет цивилизация через сто пятьдесят, двести лет.....
  
   Спустившись с горы, Марс вошел в трактир, где, заказав вина, встретил мясника Бергмана.
   -День добрый, Ян.
   -День добрый, Бергман. Опять пьяный?
   -Да. А ты все пьешь и не пьянеешь.
   -Пьянею.
   -Врешь ты все, Ян. Я ведь все знаю. Я ведь тебя с детства знаю. И родителей твоих знаю. А ведь твоим отцом мог и я стать. Представь себе. Все бывает. Когда проживешь немало, жизнь - она как на ладони. Но - не заладилось. Так оно. Сам знаешь. Вот ты живешь, наверное, так же, как я жил. Тебя с ней что связывает? Ты, наверное, сам этого не знаешь.
   -Она меня блокирует, улыбнулся Марс отвлеченно.
   -Бло-ки-ру-ет? Что за глагол? От слова блок? Ты имеешь в виду строительство?
   -Я имею в виду смерть.
   -Смерть?
   -Им нужно, чтобы я сдох.
   -Ты что, Ян?
   - А что Ян? Я ведь знаю, что ты, напившись. Скажешь, что я - бес. Ведь мать, едва я из нее показался, поняла, что я ухмыляюсь. Во времена инквизиции меня бы сожгли вместе с нею. Но город наш мал, все пьют, и больше нечего сказать. Слушай, а ведь все знают, что я - бес? Правда? Давай вина. Выпью весь бочонок. Знаешь, лечу по воздуху как-то, вижу подростка, который упорно что-то чертит. Людям ведь нужно жить и самонаслаждаться. Пить чужую кровь. Стремиться к самообману. Все это потому, что типов человека очень много. А вот побочная модель... Это как бы и не человек, но - человек. Просто он сильно отличается. Субстанция прячется в мозгах. Мозги носят субстанцию. И все это живет в гармонии. А молодой человек.... Его никто не заставлял, но он рисовал. Зачем, спрашивается, он это делал? Ладно бы, если бы он умел материализовывать свое воображение. Построил бы город одним своим словом, я пришел бы к нему, и мы бы выпили вина. Я б тогда поведал ему о разных кровавых штуковинах. Например, о себе. Я - самоанализирующая, саморазвивающая субстанция, которой не требуется физическая память. Я генерирую запоминающее устройство про меж секунд. Мне информационный носитель не нужен. Главное, что, когда ты умрешь, то ты умрешь. А я не умру, если меня специально не убьют. Вот, к примеру, ранили меня. Но энергетический залп несет в себе еще и паразитические микрозерна. Из одного такого зерна вырастает уйма блокирующих червей, которые могут выглядеть как угодно. Вот она и растет, этот двадцатидвухлетний блокиратор, и нет на нее управы. Это - самая высшая математика. Никакой дьявольщины. Вот ты опять ничего не понял.
   Но тот парень, он меня не понял. Да и двинулось у меня что-то. Я пытался объяснить ему, я просто хотел попытаться, чтобы хоть кто-то в мире понял. Но он увидел все наоборот. Впечатлителен он был. Звали его Ерун Антоонисон ван Акен. Понял? Он рисовал ад и жителей все такое. Многие считали, что в нем бес сидит. Что касается имени Босх, то прежде всего, я сказал ему, что это - имя беса, и потому он стал так представляться. Но ты, Бергман, я вижу....
   Тут Марс понял, что осознает. Нет, это настолько явно, чтобы поменять фабулу или заставить образы говорить напрямую. Возможно, он бы открыл глаза, чтобы посмотреть на экран монитора, но это бы тотчас разогнало видения.
   Нажать одну клавишу.
   Сделать так, чтобы выплывший из небытия мир сумел в него поверить и принять в себя.
  
   -Бергман, - сказал он, осознавая, - Бергман, где я?
  
   Бергман едва не начал растворяться, и он остановил его распад усилием воли. Тогда заиграла музыка. Его тело вновь поскакало сквозь секунды. Растворившись, оно налилось фиолетовым свечением и стало шарообразным, прыгнуло в Бергмана и мгновенно подключило энергетические щупальца к машине разума. Разум старика отчаянно застучал в холостом режиме. Марс влил в мозг номерной имитатор маскировки и вышел из таверны.
  
   Еще одним из средств был высокочастотный имитатор тени умерших со встроенным генератором высокотемпературной плазмы "из ничего" (с возможностью падения в тень за доли наносекунд. Он мог, свернувшись, стать давно заархивированной тенью и записать свою смерть где-нибудь в прошлом. Известные ему модели сканеров не могли раскодировать такую маскировку.
   На пирсе торчали напившиеся до чертиков рыбаки. Бергман двинулся к ним. Алкоголь, вопреки предупреждениям, действовал. Он еще никогда не пробовал алкоголь в режиме трансформации. Бергмана ломало. Он отыскал нож на дне рыбацкой лодки. Дом Клауса. Забор. Вот и сам Клаус. Удар в печень. Клауса больше нет. Вот и Хильда.
   Трансформер начинает рассыпаться, и Марс чувствует так, как будто его ставят на колени. Хильда кричит, прячась от Бергмана, сама не понимая, что неплохо защищена. Генератор специальных импульсов специально разработан с учетом пятой модели.
   Только нож....
   Бергман хватает Хильду за ногу и тащит на себя. Хильда ревет, и Бергман плачет, потому что хочет изрыгнуться наружу Ян, которого что-то заставляет любить специальные генерации. И вот - удар. Прямо в сердце. Бергман моет руки в крови и хохочет.
   Марс открыл глаза.
   -Как оно? - спросил Иван Донской.
  
   Код доступа к генератору.
   Он нырнул в воображение извне и открыл замок оттуда. Генераторы завизжали, наполняя помещение диким воем. Поле сжало плазмоид, и там открылось существо, зевнувшее в один момент. Скрываясь за сгустком энергии, оно собиралось проснуться.
   Бергман, вымазав себя кровью убитой Хильды, жрал своими силовыми сущностями встроенный в нее генератор. Выпавшая из клетки душа просилась на волю, но Бергман съел и ее. Попадая в желудок, она подсвечивалась фиолетовым светом. С улицы на шум собирались люди. Им предстояло попытаться схватить убийцу, у которого уже шел обратный отсчет.
   Магнитные реки.
   Дезинтегратор.
   Исчезнем вместе с телом. Вот ведь дьявол.
   -Берите лопату! - закричали на улице.
   -Что?
   -Берите лопату!
   -Обходите со двора!
   -У него нож!
   -Нужно взять одеяло!
   -Нет! Принесите сеть!
   5,4,3,2,1,0.
   Бергман исчез, и Марс явственно ощутил, как что-то отключилось у него в голове.
   -Что же это было? - воскликнул Иван Донской.
   Марс вздохнул. Он хотел ответить языком треугольников, но в этом языке не было звуков. Он попытался ответить жестом, однако тут же понял, что ему нужно на самом деле. В чем сила языка? Возможно, это - сопоставимость разных порядков. Марс и хотел показать что-то более универсальное. Но, по правде, он все еще был там. Вернее, и там, и там. Ему казалось, что Бергман должен был непременно перебить невинных провинциалов. Он слишком долго сидел в блокировке, не обедав энергиями. Если это имело место быть в действительности, то оно обязательно должно было быть отображено в архивах в виде деяний старого сумасшедшего маньяка.
   Наконец, Марс вздохнул, и первой его фразой было:
   -Там кто-то смеялся?
   -Кто? - не понял Иван Донской.
   -Не знаю. За энергией был разум. Я вообще ничего не понял. Представь, вот я - палка о двух концах. В начале - я. В конце - тоже я. А в середине - это все, что видимый мир.
   -Есть такая философия, - заметил Иван Донской, - ты ее понял без всяких прений с самим собой и природой.
   -Да? Не знаю. У меня это - в первый раз. Мне кажется, я знаю что-то, просто не могу сам себе в этом признаться. А вы вели записи и съемку данных?
   -Конечно. Там уйма всего интересного. Только не пойму, почему генераторы такое поле выдавали.
   -Это я включил генераторы.
   -Ты? Как?
   -Изнутри.
   -Зачем?
   -Я и сам не знаю. Я понял, что надо это сделать. Для чего-то. Что-то скрывалось за плазмоидом.
   -Ты мне расскажешь?
   -Да. Обязательно.
  
   Спустя два дня, в канун субботы, Марс ехал на троллейбусе. Он задумчиво смотрел в окно. Третий день он лежал в своем разуме под властью гнетущей усталости. В школу он ходил, однако вел себя вяло, ссылаясь на болезнь. Учителя предлагали ему пойти домой, однако дома, как ему оказалось, опустошение вообще могло его съесть.
   Троллейбус был набит, как горошина спелыми зернами. Народ давился. Старики и старухи требовали мест, однако Марса это как будто не касалось - всякий раз он закрывал глаза, и перед ним расцветала новая земля.
   Он порядком утомился. Хотелось как-то прогнать из головы все эти миры, но они, наоборот, все ширились и ширились. Своими корнями они уходили в глубины его самого, и чем глубже он проваливался, тем меньше ему хотелось возвращаться. Возвращаясь же, он не чувствовал прилива сил. Мир вокруг него казался серым. Хотелось спать, чтобы находиться в другом месте.
   Не было никаких сил, чтобы видеть реальность. Он вновь закрывал глаза, и вновь вырастали полки с картинами.
   Человекоподобное, но не человек.
   Марс падает в грязь, стекло шлема автоматически чистится. Ему подает руку настоящий Человек-кошка, и хочется кричать, потому что это - вне законов логики.
   -Я знаю, тебе нельзя идти за спиной, - сказал Марс, - я точно не знаю, почему. Так записано в уставе. В ходе разведывательной операции в поисках зверя, Человек-кошка должен идти впереди. Человек, следующий за ним, должен быть вооружен круговым искривителем пространства.
   -Ваш билет.
   Марс открыл глаза, и два мира разошлись по углам, точно боксеры.
   -Чего?
   -Ваш билет.
   -Зачем?
   -Что?
   -А у вас есть билет?
   -Что?
   -Кто вы?
   -Ты что, сынок. Я тебе сейчас покажу, кто вы.
   -Я - Марс Брайнер.
   -Что?
   -Вы знаете Георгия Брайнера?
   -Да. А что, собственно....
   -А вы были на экскурсии в ВППР-86?
   -А что?
   - Были или нет?
   -Да.
   -Почему же вы меня не знаете? Я - сын Георгия Брайнера.
   -А. Знакомое лицо.
   -Билет я забыл купить. Вообще-то, я ученик.
   -Я что же сразу не сказал?
   -Не знаю.
   -Ладно. Точно, я тебя знаю, мальчик.
   -Вот, вот.
   -Ты на прошлой неделе был в телевизоре.
   -Да.
   -И как оно у вас?
   -Хорошо.
   -Когда новую программу откроют?
   -Вчера открыли.
   -Можно приезжать на экскурсии?
   -Да. Конечно. Приезжайте. Но лучше купите абонемент, так в два раза дешевле.
  
   ...Разрушенная промзона. Кто-то выдернул заводскую трубу и поставил вверх ногами. Великан какой-то. Пахнет не то, чтоб смертью. Пахнет величественной болью. Это что-то совершенно противоположное бытию. Поодаль наблюдается целая группа существ судного дня. Они как будто жрут трупы. Одно из них приподнимает полулицо-полуморду, ощутив чью-то мысль....
   Живую мысль....
  
  
   -Не думай, - сказал Человек-кошка, - они цепляются за мысли. Веретену нужно 1,5 секунды, чтобы сожрать твой разум. Еще десять секунд - это защитный шлем. Неправда ли, хороший срок. 10 секунд. То есть, 11,5 секунды на то, чтобы ответить. Впрочем, на самом деле в здравом рассудке ты будешь оставаться всего 3 секунды, потом от тебя будет отъедена половина, и ты вряд ли уже что-то будешь понимать. Отделив тебя от тела, они будут проводить эксперименты. Эти существа вообще любят искать боль в различных ее проявлениях. Если этот мир не забросать бомбами, то все те, кто попался и не умер, будут участниками эксперимента. Это ад. Они создадут виртуальное пространство и будут сдирать кожу с мучеников.
   -А ты? - спросил Марс.
   -А я - тоже их поля ягода. Но я ведь работаю по контракту. Неплохо, правда? Я - такая же бестия, как и они.
   -Потому нельзя пускать тебя сзади.
   Оружие автоматически работает вкруговую. На стекле шлема мерцает картина ближайшего района.
   Танцоры 2-х тонные - 2 штуки.
   5-тонные - 10 штук.
   Хобот Вега - 175 наименований.
   Веретено. 10 километров к Северу.
   Болванка. Распознается за сто километров.
   В постоянной готовности - 10 круговых залпов различного фокуса.
   Если настроить эти залпы на видимый диапазон, то вокруг все превратиться в пыль.
   -Люди - мастера строить и ломать, - сказал человек-кошка, - как вижу, здешний народ просто не успел осознать, что все люди - это часть системы, и что нельзя делать что-либо противоестественное мирозданию. Иначе оно вдруг решит самоуничтожиться, баланс, Большой вольвокс. Более того. И вот, мы видим систему самоочистки. Нельзя создавать в этом чужеродный разум. Эта цивилизация поплатилась за то, что не хотела работать. За них должны были трудиться разумные машины. В принципе, конец света - это нарушение целостности. Когда люди поняли, что смогут создавать иной разум, было уже поздно. Нужно было вторгаться в их мир именно в тот момент. Но нам запрещено это делать. Мы лишь следим.
   -Почему "мы"? - недовольно спросил Марс.
   -Я работаю с вами уже пятнадцать лет.
   -А.....
   -Видишь, здесь люди не сохранились. Нам здесь больше нечего делать.
   -Надо искать в шахтах, - сказал Марс.
   -Входы в шахты наверняка заблокированы. Однако, звери-машины крайне изобретательны. Им по плечу любые головоломки. Главное, найти человека и сделать все его руками.
   ....Есть ли еще люди? Или в целом мире - ни одного человека? Лишь бесконечные колонии одушевленных машин.....
   По ходу движения наблюдается целый завод, поставленный на бок. Сначала неясно, что же это за странная раковина, полная обшарпанных перегородок. При приближении видно, как порушилось внутреннее содержимое. Виден и высохший человек, над которым экспериментировало Веретено. Может быть, оно хотело сделать из него паука?
   .....Первоначально Веретено предполагалось, как передвижной очиститель воздуха...
   В одном из окон до сих пор играет музыка. Индикатор подает сигнал.
   Заяц-медленно-поедающий-плоть-грешника. 200 метров.
   Марс обернулся. Заяц возвышался над цехами. В его лапках виднелось два дерева. Он мирно перекусывал их, мягко сдирал алюминиевую крышу и засовывал себе в рот.
   Грешники все еще там?
   - Твое оружие не совпадает по частоте, - сказал Человек-кошка, - это - элита звериного мира. Лучи проходят сквозь него в другом времени.
   -Значит, мне - крышка?
   -Крышка всему вашему десанту!
   -Значит, ты будешь весело наблюдать, как нас тут замучают?
   -Еще бы. Я эти дела собираю как марки. А как бы ты хотел это видеть? Миру, чтобы выжить после такой человеческой дерзости, нужно вычистить себя едва ли не с помощью полураспада. А ты еще хотел выжить здесь в ходе десантной операции. Это неразумно.
   -Повтори еще раз.
   -Что?
   -Ты рад, что нам - конец. А то я не верю.
   -Конечно. Все люди-кошки - предатели. Возможно, где-нибудь на курорте мы бы сговорились. Но это - твой последний курорт.
   -Тогда я снимаю с себя ответственность за твою смерть.
   -Что?
   -Чучело! Ты думаешь, я здесь просто так.
   -Что?
   -Я тоже не участвую в десантной операции!
   Человек-кошка нервно вздернул хвост.
   -Хихья!
   -Что?
   -Ты, очевидно, мечтал встретиться с Хихьей!
   -Ты шутишь?
   Марс отбросил фантом. Плоть осыпалась. В дыму руин вдруг явилось нечто еще более адское, нежели все, что было вокруг.
   -Ты - хихья? - изумился он в ужасе.
   -Хуже. Я - охотник на Хихью.
   Марс выстрелил. Как будто откуда-то из Хаоса. Он не попал - у Человека-кошки в запасе был какой-то трюк, позволявший ему уйти от первого импульса....
  
   -Я сплю, ха, - услышал он.
   Открывая глаза, Марс вздохнул, и две реальности вновь разошлись по углам. Мертвая земля свернулась в рулон.
   Троллейбус.
   Казалось, посвежел сам эфир.
   Марс посмотрел в сторону и чуть не подпрыгнул:
   Саша Маслов!
   Маслов был в летней коже. Мягкий шлем торчал под мышкой. За спиной находился укомплектованный парашют. Лицо Маслова несло на себе тень троллейбусной философии. Казалось, он здесь и жил. Мировой троллейбусный дух. Мировая троллейбусная романтика. Наверное, и парашют предназначался для того, чтобы в случае чего покинуть троллейбус через окно. Саша Маслов, он многое умел. Может быть, стоило покопаться в неопубликованных рукописях Шекспира и найти там упоминания о нем.
   -Странный сон, - сказал Саша.
   -В смысле, - не понял Марс.
   -Устал?
   -А что?
   -Да нет, ничего.
   -Почему ты так одет? Летишь на самолете?
   -Летаю. Собираюсь. Скоро прибудет моя свита.
   -У тебя есть свита?
   -Есть.
   -Ты что, король?
   -Если быть честным с жизнью, королем является любой. Недавно я встречался с Князем Суеты. Поразительный, надо сказать, токинг. Приятный ход спичей. Все равно, что разговор со своей собакой по душам. Она знает, но молчит. Ей бог не дал языка.
   -Ты снова собираешься что-то взрывать?
   -Взрывы не вечны. Марс, существует ли в мире ревность?
   -Не знаю. А что?
   -Ты знаешь, что два ВППРа ревнуют тебя друг к другу. Вот в чем дело.
   -Наверное, дело в том, что ты врешь.
   -Предположим. Однако, допустим, предположим в ходе решения задачи, что я не вру. Что скажешь тогда?
   -Они что, девушки?
   -При чем здесь это? Ревность - понятие широкое. Ревность доступна и животным. Ревность доступна и молнии, которая ревнует дерево к земле. А космос? Ведь он полон ревности.
   -Саша, ты случайно не водолей по гороскопу?
   -Нет. У меня - свой персональный знак по хаотическому календарю. Так ты не сказал своего мнения.
   -Мне все равно
   -Тебе все равно? Интересно. А что ты скажешь на то, что я взорву одну из машин?
   -Тебе слабо.
   -Мне?
   -Ну, не мне же.
   -Так-так. Интересный ход. Ты не веришь в мои силы? Так ты ведь и не знаешь, кто я?
   -А ты знаешь, кто ты?
   -Ну да.
   -Кто?
   -Король себя самого. Так же, как и всякий иной. Просто у меня есть своя свита, и это - другое дело.
   -Классно. А у меня вот нет своей свиты. Я еду в троллейбусе и вижу два мира. Поверить, что это - сон? Да, там все иное, но теперь я все это увидел, и понимаю, что это когда-то происходило. То ли со мной, то ли еще с кем-то. Понимаешь? Поэтому я и не удивляюсь твоему визиту. Тебе когда сходить?
   -Я сойду тогда, когда остановят землю. Я сойду прямо в синий космос.
   -И куда?
   -Куда угодно.
   На этом Саша Маслов встал и покинул троллейбус.
  
  
   * * *
  
   В среду, 127 мая, года ПИ*27/x*y*z Сергей Крабов, находясь в странных землях, действовал самостоятельно. Небо здесь напоминало зеленое стекло новогодней игрушки. Ближе к вечеру за стеклом всходили луны. Но не ясен был их ход. Говорили ли они, эти лица лун?
   -Я здесь был, - говорил сам себе Крабов.
   Так он избавлялся от пустоты.
   Он знал, что, если не говорить с самим собой, мозги объявят забастовку. Здесь было слишком тихо, слишком глобально пусто.
   Подсвеченные стеклянной зеленью, дороги шли в бесконечность, и ничего здесь не было, кроме дорог. Пустой, голый, лысый земной шар, залитый светом зеленых лун.
   Мелкая трава, покрытие ковра. Сергей не раз пытался отщипнуть несколько травинок, чтобы попробовать их на вкус, но у него это не удавалось. Представить себя на месте водителя - каково это - нестись сквозь зеленую пустоту и видеть впереди себя лишь монотонные столбики шоссе, разметку, и ничего больше. Полосы столбиков сливаются в бело-черное видение. Полоса других столбиков... Развилки. Серые змеи трасс. Вся планета - одни только трассы, ведущие в вечность. Проскочив пару тысяч километров в этом безмолвии, дальнобойные машины включали генераторы, пробивали пространство и уносились в иные шоссе. Там они продолжали свое шествие через миры, вплоть до пункта назначения.
   Здесь часто проезжали автоматы, и Сергей их не очень любил за чрезмерные скорости.
   Они грохотали, а острие всегда горел синий разряд, готовый прорезать мир, точно бумагу. Однажды, устав ждать, он подбил одну из таких машин. Потеряв управление, грузовик развалился на части, и Сергей потратил немало часов в поисках контейнера.
   Однако, находка его разочаровала. Это была большая партия томатной пасты.
   Крабов включил локатор. Загорелась красная лампочка разряда аккумулятора. Подвижная антенна чихнула и застыла в одном положении. Стрелка амперметра уперлась в правый край.
   -Чешуя остывшей рыбы! - выругался Сергей.- Мать погибшей ставриды! Скумбрия! Сардина атлантическая в масле! Сельдь с добавлением уксуса! Килька, обжаренная в томатном соусе, братская могила в банке! Дунайский карп! Что же это такое?
   Он знал, что цель приближалась, а наладка электростанции могла занять не менее десяти минут.
   -Вечер седого гарнира! Тарань! Зубы конгрио!
   Мотор завелся!
   -Плавники сазана! Жир усталого лосося! Теперь нужно выставить 50 Гц. Вот 40 Гц. А вот и все 50.
   -50 Герц! О-Е! Мы еще повоюем! Рыбы не пройдут! Лишь я!
   Сергей включил локатор, и тот завертелся. Ожил экран.
   Пустота!
   На многие тысячи километров здесь не было никого и ничего. Холод. Ни ветра, ни душ. Ни одной случайно залетевшей мысли. Некоторые называли такие миры сервисными. Некоторые - обложкой. Были и те, для которых это был мир-фантик. Сергей же неплохо освоился с ощущением своей уникальности. Он представлял единственную форму жизни в единственном экземпляре. Он так же легко освоился работать в одиночку, в отсутствии Саши Маслова, великого и ужасного. Чтобы не отупеть от повсеместного сюрреализма, Сергей разговаривал сам с собой.
   -Одиночество - тоже рыба.
   -Да, Серый.
   -Что лучше, рыба или селедка?
   -Наверное, рыба. Селедка - это моно рыба. Но можно - с маслом. И масло должно быть только что с завода. Свежее. Мутное. С запахом солнца. А мир рыбы - это целая галактика.
   -А вечность подходит к рыбе?
   -Вечность - вечности рознь. Лучшую вечность делает на луне коричневый заяц U-2. Это на досуге. В перерывах между тем, как он толчет под коричневым деревом эликсир бессмертия.
   -Такая вечность не летает пузырями в невесомости. Она льется и там. Космонавты знают это. Иначе никакого плазмоида они бы и не поймали. Тут так просто не разберешься.
   Настроен сканер. Сергей включил его и ужаснулся. Гостей было слишком много. Стрелки зашкаливало. Детектор массы перегорел, не выдержав таких результатов!
   -Гланды электрического угря! - воскликнул Сергей Крабов.- Генеалогическое древо усталых глосиков! Что это?
   Сканер показал присутствие объектов. Нечто пробивалось в этот зеленый мир.
   Тут стоит напомнить, что Сергей - не чета Саше Маслову, который сам не знает, кто он есть. Сергей - человек реальный. Ему - 16 лет. Он живет на улице Бархатной, дом 5, квартира 22, 5-й этаж, 1-й подъезд. Любимое увлечение Крабова -самопальные мотоциклы, мокики, макаки. Их у него много, и все на ходу(как говорится). То есть, пешком он не ходит. Но это Маслов подогнал ему какой-то драндулет. По правде, это больше похоже на бронзовый мотоцикл "иж-1" с рессорной подвеской и нереальным цилиндрищем, но написано на баке как-то не так. Наверное, Маслов взял ее где-то в параллельной России.
   Мотоцикл этот больше 80-ти не идет вообще. Даже под горку. Но в сюрреалистических мирах не это главное.
   Сергей закинул за спину автомат, а на плечо кинул гранатомет. Кто бы ни шел ему навстречу, его стоило встречать в лоб.
   Зеленую тишину порвало, точно флаг. Издалека ударили фары. Еще одни. Третьи. Четвертые. Монстры выходили с дальним светом. Они, видно, чертовски слепили друг друга в зеркала.
   Захохотали дизеля.
   Пока колонна кружила по развилке, Сергей мог сосчитать ее компоненты. Восемь, девять, двенадцать. И какое-то форменное чудовище в середине.
   Многоэтажный волшебный автобус!
   -Глаза трески! - воскликнул Сергей.- Пыль моего сердца! Их слишком много! Стоило установить целое минное поле.
   Он растерялся. Колонна между тем продолжала вертеться по развилке, показывая то голову, то хвост свой. Центральной фигурой ее являлся колоссальных размеров волшебный автобус, оснащенный осветительной системой наподобие такой, которую ставят на стадионах. Прожектора били сверху вниз, открывая впереди колонны отрезки дня.
   -Королева акул! - воскликнул Крабов.- Стол в ресторане для морских ежей! Язь-спортсмен! Лещ-тракторист! Поражение неминуемо!
   Он рванулся назад и стал собирать вещи. У мотоцикла имелся обширный отсек, куда помещались 300 кг груза. Работать быстро Сергей умел. Электростанция, аккумуляторы, радиолокационная установка в мгновение ока собранными. Тогда, укрепив гранатомет в специальной ячейке сбоку от руля так, что он торчал как копье, Сергей поменял гранату. Это была бомба имени синего кита (природного происхождения). Далее - он вынул из кармана большущую раковину-радиостанцию и постучал по панцирю. Из отверстия появились робкие усики и два далеких уголька глаз.
   -Вызови Маслова! - сказал Сергей уверенно.
   -Мне холодно, - ответил моллюск.
   - Вызывай скорей. А то нам скоро станет холодно навсегда.
   Голова моллюска скрылась. И вот, появившись вновь, она донесла до Сергея искаженный голос великого и ужасного:
   -Слушаю.
   -Руль крабьего мотоцикла! Свист зимующего в пустыне рака! Попечитель немых омаров! Здесь целая колонна!
   -Стреляй!
   -Ты бы видел! Такой экземпляр! Целый дом! Клянусь воздушным пузырем карася!
   -Стреляй!
   -Они уже близко! Мне нужно сматываться! Их слишком много, Саша! Я не могу стрелять! Тут целая армия автобусов!
   -Армагеддон!
   -Что?
   -Стреляй!
   -Что ты сказал?
   -Сколько их?
   -Четырнадцать!
   -Какова добыча! И о чем ты раздумываешь?
   -Это опасно!
   -Ну и что!
   -Как ну и что!
   -Умри героем!
   -Ты придурок, Саша! Самый настоящий придурок! Тебе не дорога моя жизнь!?
   -Героизм, Серый. Вот что выше неба! А ты - ты выше неба? Какой у тебя рост?
   -Козел! Отключи меня, мидия! Не хочу я с ним разговаривать!
   Моллюск убрался.
   -Умри, умри, - сказал Сергей, - фигушки. Мне всегда бабушка говорила, делай наоборот, унучик. И всякая гадость будет тебя стороной обходить! Я хочу прокатиться на волшебном автобусе. Вот и все. Какие взрывы? К чему это все?
   Он слез с мотоцикла, встал к обочине и поднял руку.
   -Все! - говорил он. - Конец войне. Долой рыбу! Я хочу знать, откуда и куда вся эта чертовщина едет!
  
  
   * * *
  
  
  
   Марс не то, чтобы общался с Крабовым. Но где-то, с полгода назад, у них состоялся разговор.
   Это было перед игрой. Марс тогда уже кое-что умел, и многие знали, что его ждет большое будущее игрока в "Догони-Меня-Кирпич".
   -Хочешь чисто выиграть? - осведомился Крабов.
   -Нет. Я пока об этом не думал, - ответил Марс честно.
   -Но вы же друзья, да, с Барханом?
   -Да, но при чем здесь это?
   -А, это я так. А он бы выиграл, если бы само собой получалось. Но фигня. У него сразу не получилось, и он решил не заморачиваться.
   - Но не у всех же должно получаться?
   -Куришь?
   -А, так. Я балуюсь.
   -Все так говорят.
   -Ну и что.
   -Ну, все так балуются, балуются, говорят, что чисто курить не будут, так все начинают.
   -Нет, не все. У меня дед так всю жизнь курил.
   -В смысле?
   -Ну, понемногу курил, никогда всерьез начинал.
   -А, ну это редко бывает.
   Тот матч Марс надолго запомнил: он хорошенько получил по спине. Впрочем, было это уже в пятом круге, в полуфинале, и это поражение ничего толком не меняло. Для Марса то был первый полуфинал, и он и без того был несказанно рад. Крабов был рядом с ним. Он хорошо держался.
   Да и что тут говорить: Сергей был обладателем У-Кубка прошлого года, альтернативного турнира для тех, кто не вынимает изо рта сигарет.
   -Ес, Ес! - восклицал он всякий раз, когда производилась подача.
   -Ес, ес!
   Некоторое время Марсу казалось, что Сергей ему импонирует. В нем было что-то торжественное и праздничное, веселое и бесшабашное, с чем постоянно хотелось соприкасаться? Может быть, именно это и стало причиной того, что именно Сергей был единственным из смертных, кто общался с Сашей Масловым. Марс не знал. Возможно, он опылился. Тут ведь не просто так: когда ты видишь иные миры, когда ты просто так перешагиваешь через поле нечеловеческий колебаний, ты привыкаешь.
   Главное - победить страх.
   Нет, это не аксиома. Марс ничего об этом не знал. Но логически - все могло выглядеть именно так. Начало - это луч зрения. Смотришь на вещи, а им как бы и не стоит существовать.
   -Огого, что вы, кто вы?
   А вещам все равно, что ты о них думаешь.
   К примеру, фотографии НЛО. Мумии засохших инопланетян. Какие-нибудь таблички с тайными знаниями. Кусочек космического корабля.....
   Но тут все это перед тобой открывается: Земля в сто раз меньше всего того, что ты увидел, сделав лишь шаг.
   А Саша Маслов полон энтузиазма. Ему светло. И почему бы не присоединиться к его мечтаниям?
   Но все это были лишь догадки. Еще можно было играть - у Марса был лимит. Но травма не позволяла. Он отполз к краю площадки, и там ему подали стакан воды.
   -Водки ему надо, а не воды, - произнес Сергей отечески.
   -Да, да, - простонал Брайнер в ответ.
   В финале Сергей проиграл по очкам. Это был один из многочисленных квалификационных матчей, которые хороши тем, что на них много очень образованной и профессиональной публики, где было много сочувствия и участия.
   -Ну, ты как? - спросил Крабов.
   Они как будто были друзьями.
   -Да так, ничего. Пойдет.
   -Смотри, чтобы родители не узнали.
   -Они и не узнают.
   -Фиг там. Им на родительских собраниях постоянно втуляют эту штуку. Мол, в жизни молодых людей очень много всяких плохих вещей. Нужно заниматься не только учебой, но и типа половым воспитанием, моральным обликом, все такое. Но также, надо заметить, всем им дают домашний телефон инспектора Пепперова.
   -Это фигово.
   -Фигово. Кто ж спорит.
   -Но я тебе точно говорю. Будь осторожен. И тебе влетит, да еще колоть начнут, узнают, много площадок могут прикрыть. Вон, в прошлом месяце Сене Карпатому прямо в нос кирпичом зарядили, так Пепперов лично к ним домой пришел и все выведал. Возле телевышки был отличный плац. Мы, правда, думаем, что они уже за ним не следят. Может, можно его вернуть.... Но я Карпатому говорил, чтобы без шлема не выходил. Дело ж не в том, боишься ты или нет. Нужно просто о других думать.
   -Это верно.
   -Вот.
   -Слушай, а ты... это...
   -Что?
   -Ну....
   -Ты имеешь в виду....
   -Ну да, то самое....
   -Но ты же сам знаешь.
   -А там играют?
   -Играют. Один раз я был очень далеко. Никогда больше туда не пойду. Я манал. Это опасно.
   -И что?
   -Там тоже люди так развлекались. Только - на смерть.
   -Да. Фигово. А ты бы все рассказал.
   -Кому?
   -Ну, нам.
   -Кому это вам?
   -Нам всем. Мне, Бархану, Араму, Славе. Еще есть люди.
   -Вам хорошо. Видите, вы уже такие, и все за вас решено. Что мне вам рассказывать? Это вы должны мне рассказывать, как вам хорошо. А что я? Нет, я - никто. Вам только кажется, что я - кто-то. Но я же лучше знаю. Будешь курить?
   -Давай.
   -А ты ж говорил, что не куришь?
   -Нет, ничего такого я не говорил.
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Тот месяц Марс прожил в странном волнении, в котором попеременно приходили и уходили сонливость и энтузиазм. В порывах последнего он начинал мечтать. Ему хотелось общаться с кем-нибудь еще, но, как назло, никто не попадался ему под руку.
   В школе все почему-то и слушать не хотели. Тут было странно: будто вокруг Марса складывалась некая магическая аура, которая заставляла людей поступать так или иначе. Ему чудилось, что что-то заблокировано. Что-то может открыться, и нужно совсем немного, чтобы помочь. Может быть, маленькая капелька участия. Может, больше ничего.
   Но никто не хотел ничего знать.
   Бархан был занят тем, что носил в карманах какие-то дешевые безделушки. Это было нечто вроде спекуляции. Но ему, Алексею, удавалось каким-то образом внушать, что предметы эти необходимы, и аналогов их нет нигде.
   -Я знаю, что тебя мучает, - сказал он Марсу, когда они встретились на улице, - так кажется, когда ты чего-то ожидаешь. С тех пор, как начался этот эксперимент, мы постоянно ощущаем незримую связь с обеими машинами. Тут нечего искать что-то другое. Ведь мозги этих приборов повторяют нас. И вот, происходят какие-то сезонные колебания. Например, смена времен года. Я ж не говорю, что там происходит какой-нибудь back up перед перестановкой ОС. Но может быть и такое. Чтобы знать все это в точности, нужно все забросить и только тем и заниматься.
   -У тебя тоже такое бывает? - спросил Марс.
   -Да. Но у нас несовпадения. Тебе больше нравится ВППР-85?
   -Что значит, нравится?
   -Но ты же чувствуешь, кто тебе ближе духовно?
   -Даже и не знаю.
   -Видишь. У тебя все не так. А меня даже Саша Маслов на этом поймал. Такая штука, Марс. Пока они работают, мы будем не одиноки в собственных мыслях. Знаешь, как работает многотактовый двигатель. К примеру, двухтактный. Один такт - ты, другой - он.
   И так - по очереди. То ты, то он. Ничего, правда? Взаимоподкачка.
   -А как ты заметил?
   -Что?
   -Что со мной что-то не так.
   -Ну, думаешь, я могу только замечать? Разве ты не думал, что это связало нас сильнее родственных уз? Просто мы мало общаемся, и создается впечатление, что ничего не происходит.
   -Да. Но, наверное....
   -Да, наверное, общаться и незачем. Мы просто понимаем друг друга без слов. Я просто тебе сказал, что я думаю.
   -А если бы отключились машины?
   -Не знаю. Не знаю, друг. Но я пойду. У меня дел много.
   -А мне говорили, ты несколько раз пробовал играть.
   -А кто говорил?
   -А, не важно.
   -Ну, и ладно.
  
   Днем позже Марс встретился с Анной Центр, и они пошли в парк, чтобы посидеть на скамейке, подумать ни о чем. Словом, это была молчаливая, почти холодная, осенняя медитация. Первые морозы шумели где-то неподалеку. В глубине их отрядов уже назревали настоящие холода. Но все виделось нетеперешним.
   Ведь еще можно было суметь.
   Один раз.
   Бывает же шанс, когда ни с того, ни с чего, можно найти секретную кнопку, и, нажав на нее, изменить все и навсегда. Окажется, что мир, в котором ты жил, гораздо проще. Одним нажатием можно изменить все, раз и навсегда.
   Например, остановить время.
   -А ты читал книгу "Анна Сергеевна Борщ"? - спросила Анна.
   -Да. То есть, нет. Я листал. А что?
   -Нет, ничего. Она мне сказала, что мы чем-то похожи.
   -Кто сказала?
   -Цветкова.
   -Знаешь, с ней не все в порядке.
   -Ты считаешь, что она - нимфоманка?
   -Не знаю. У меня не было такого опыта.
   -Нет, я не об этом. Представь, что кто-то берет и пишет о тебе книгу, и это не то, чтобы совсем плохо, но и не так, чтобы вообще - хорошо. Мало ли. Может, ты любишь по ночам ходить по улицам голым. И кому какое дело. Но находится какой-нибудь господин Иванов, который выдает эту страшную тайну.
   -Да, но там было что-то личное. К тому же, что ей плакать? Теперь у нее регулярно берут интервью. Что тут плохого? Я несколько раз видел Анну Сергеевну по телеку. Говорят, что готовится какая-та постановка в театре. По-моему, это классно. Ты живешь, и вот, выходит книга, в которой описана твоя жизнь. Может быть, ты и не при чем. Но нет. Просто так ничего не бывает. Если ты при чем, от этого не отвертишься. Другое дело, кто тебе говорит в ответ.
   -Так ты считаешь, что это нормально?
   -Что нормально?
   -Ты придуриваешься?
   -А ты?
   Стемнело, и редкие звезды, что не были перебиты светом вечерних фонарей, вывалились на небо и там засияли.
   Остановить время. Вот, что хотел Марс.
   Да, должно быть, большинство людей сочло бы это желание настолько странным, что всерьез бы задумалось над тем, а не поставить ли диагноз. Но, слава богу, одно из свойств этого большинства - это также и повсеместное игнорирование.
   Оно как будто воюет с широтой природы своим молчанием.
   -Как ты думаешь, может существовать архив секунды? - спросил Марс.
   -Да, наверное, - отозвалась Анна.
   -Ты даже не спросила, что это такое.
   -Мне кажется, я это и так знаю.
   -Что же ты думаешь?
   -Это такая повсеместная тишина. Нет, только в начале. Ведь нужно сперва попасть туда. А для этого нужно произвести некие манипуляции. Например, мы садимся на землю и чертим круг. В центре круга - магический символ. Понимаешь?
   -Именно это - архив?
   -Нет. Мы начинаем зарождение. Если его нет, то нужно осознать, что он возможен.
   -Архив секунды?
   -Да.
   -А может ли быть архив двух секунд?
   -Нет. Это будет два архива по секунде.
   -Может быть, здесь должно быть нечетное число?
   -Нет. Это не подвержено линейной логике.
   -Число Пи?
   -Да. Оно вращается вокруг ядра архива, точно Луна - вокруг Земли.
   -Хорошо. Но мы можем в него прийти?
   -Да. Мы уйдем в него. Если пройдет вечность, скажем, один миллион лет, то здесь, на Земле, пройдет секунда. Если пройдем миллиард лет, то здесь тоже пройдет секунда.
   -Выходит, мы можем оттуда не вернуться, но и не можем не вернуться?
   -Да. Это парадокс.
   -Но если не вернуться?
   -Но ведь кто-то должен закрыть архив секунды?
   -Да.
   -Хорошо. Как же мы в него попадем?
   -Для этого существует операция открытия архива.
   -А как это выглядит?
   -Представь, в будущем люди переродятся. Они перепрограммируют биополе планеты. К примеру, был Бог. Люди взяли Бога за бороду и сказали: вот и мы, Бог! Они подключат к нему электроды и начнут перепрограммировать. После этого исчезнет смерть.
   -Откуда ты это знаешь?
   -Мне это снилось. Мне постоянно снится одно и то же. Весь этот мир постоянно раскрывается, будто это со мной было.
   -В прошлой жизни?
   -Нет, таких мест не существует. Потому, я не думаю никак. Я просто пользуюсь этими знаниями для воображения. Если я буду писателем, я буду описывать именно это.
   -Тебе хорошо.
   -Может быть, и нет. Может быть, я мучаюсь от недосказанности. Так вот, когда люди перепрограммируют мироздание, они сумеют создавать объекты в прошлом и будущем. Но это нужно будет делать корректно, иначе прошлого вообще не будет, и его придется отформатировать, чтобы оно не выдавало на экран ошибку. А в архиве секунды можно будет находиться сколько угодно времени.
  
  
  
  
  
   Здесь мы продолжим тему пребывания Марса в одной из кабин, что располагались на большой высоте над главным процессором ВППР-86. Рассказывать тут было чего, и, к тому же, это "чего" уже перевалило за все нормальные мысленные бугры.
   -Правда ли, что можно считать мозг? - спросил Марс у V.S. Джексона.
   -Это как? - удивился Джексон. - Как так считать мозг? Просто взять и считать?
   -Нет, я имел в виду, что можно получить какую-нибудь наиболее четкую диаграмму, а потом очень долго ее расшифровывать. Я читал, что данные с космических кораблей расшифровывают подобным образом. Даже не все записи, сделанные автоматическими станциями в стародавние времена, не расшифрованы.
   -Ты имеешь в виду, написали ли мы такую программу?
   -Нет. Я где-то слышал, что такая программа уже есть. Кажется, отец сказал. Но обычные машины не делают главного. У них обратной отрицательной связи. Данные не подкачивают ввод, и потому - ничего интересного. То же самое печатают в журналах.
   -Ты читаешь эти журналы?
   -Я раньше читал. Потом я понял, что отстаю.
   -Отстаешь?
   -Сейчас не модно много читать.
   -Так ты еще и в ногу с модой живешь?
   -Да так. Нет, я знаю, что вы думаете. Вы ведь смотрите на мир очень просто. Нет, я тоже изучил немало, чтобы понимать, что главное - это система. Современные системы так сложны, что один человек должен учиться с пеленок, чтобы эмулировать их в одно лицо.
   -Но это и не требуется.
   -Да. Но ведь мы имеем природные феномены. А, так вы о них и не знаете.
   -Ты уверен, что существует Саша Маслов?
   -Вот видите. Я считаю, что это факт, а вы такое говорите. Но я не обижаюсь. А если бы сейчас включили сопроцессор и просмотрели что-нибудь у меня в голове. Вы бы могли многое, что увидеть. Я знаю - взрослый человек скажет, что это - вопрос веры. Вы ведь даже не все знаете, что половина города играет в Догони-Меня-Кирпич.
   -А ты играешь?
   -Да.
   -Да?
   -А то! Чего бы мне и не играть? Я, вообще, специалист.
   -Ого.
   -Вот. Это же факт. Мне же это не кажется. Точно так же и с Сашей Масловым. Он есть. Здесь ничего не сделаешь. Очень много людей об этом знает. Но взрослым людям не понять. Мой отец, он, знаете, вычислил среди программы вирусов, и они очень даже походили на Сашу. Он раскрыл, что эти программы сгенерировались сами собой. Но, тем не менее, он в это не верит. Я думаю, так всегда.
   -Ты думаешь, что и я не верю.
   -Но вы же не видели Сашу?
   -Нет.
   -Вот. Просто он к вам и не придет.
   -Очень хорошо.
   -Знаете, мы можем попробовать. Я попытаюсь найти его там. Хотя, впрочем, какая разница, кого искать. Главное, чтобы вы могли это записать.
   -Но у меня есть детекторы.
   -Хорошо.
   -Будем пробовать?
   -Может, ZPN?
   -А надо?
   -Так лучше.
  
   И вот, Марс видел сам себя со стороны. Он понял, что раздвоился. Его физическая часть разговаривала с V.S. Джексоном, а вторая часть.... Нет, она вряд ли была духовной. Она также была физической.
   Он сел в вагон поезда.
   Паровоз пыхтел, будто живой.
   -Ваш билет, - сказал кондуктор.
   -Вот.
   Он представил, что у него есть билет, и билет появился.
   -Хорошо. Спасибо.
   Поезд был странным, будто букет из цветов и продуктов. С одной стороны, его тащил пыхтящий, источающий дым, паровоз. С другой - в нем были компьютеры. Все это могло объясняться с тем, что он где-то что-то недовоображал. Но это - с точки зрения логики. Сам Марс считал, что он попросту материализовался в другом мире.
   Он помахал рукой самому себе.
   -Вы знаете, что я сейчас там, - сказал Марс.
   -Нет, - ответил Джексон.
   -Включите приборы.
   -Ладно. Посмотрим, что ты имеешь в виду.
   -Видите этот путь?
   -Разве это путь? Это какие-то программы, вставшие в очередь.
   -Почему же они получают приоритет у менеджера?
   -Не знаю.
   -Нужно включить визуализацию.
  
   Марс понимал, что они подъезжают к большому городу. Было очевидно. Это - город КМ, который в некотором представлении также именовался как Красная Москва. Он так давно там не был. Приближение ощущалась по повышенному настроению пассажиров. Они готовились к прибытию, точно к встрече с другом. Марс включил радио. Он так и знал, что нужно включить радио. Там выступал радиоведущий Всеволод Тушин. Он брал интервью у Саши Маслова.
  
   -Саша, скажите, а чего это вы к нам пришли?
   -Я? Нет, не я.
   -А кто же?
   -Нет, это вы ко мне пришли.
   -Здрасте.
   -Добро пожаловать, Всеволод. Вы - мой гость.
   -Нет, Саша. Это вы - мой гость. Я - радиоведущий. Вы же это знаете.
   -Хорошо. О чем же вы мне расскажите?
   -Нет, это вы, Саша, расскажите.
   -Но вы же знаете. Я - популярный вокалист. Что теперь? Я организовал новую группу. Нет, две группы. Нет, три. Я вообще решил сочинить всю музыку на свете. Я, вот, посмотрел - никому оно и не надо. Нафига? Пусть будет. Пусть буду я. Если не я это сделаю, то кто же тогда? Только я, верно. Только я сумею сделать так, что из одного человека выйдет народ. Как это сделать? Просто - нужно иметь необъятное воображение и создавать персонажи. Потом, когда вы их уже вообразили, их нужно материализовать. Вот. Больше ничего.
   -Прекрасно.
   -А чо, хотите сказать, что нет?
   -Да и не хочу.
   -Вот. Но я не полноценный креатор. Просто любой человек может быть креатором. Это не сложно. Вы уж поверьте. Для одних нужно воспитание, для других - антивоспитание. Это когда вас родили идеальным, а потом перепрошили. Ха! Да, да?
   -Чо да?
   -Ничо. Да?
   -Хорошо. Уважаемые радиослушатели, у нас - реклама.
  
   Марс посмотрел в окно. Он хорошо знал эти поля. Это были настоящие ВП - великолепные поля. Больше и нечего о них было сказать. Народ ел их глазами, и оттого местами появлялись рытвины. Это были укусы от глаз. В этом мире все было хорошо, и грех было тоже не поесть эти поля глазами. Он сощурился и сделал один укус. Прожевал. Поля вкус были хорошими, солоноватыми. В верхнем слое была трава, во втором - съедобная земля, в третьем - песок, тоже очень хороший, с вкраплениями звездной пыли. Народ, как показалось Марсу, всецело был занят поеданием полей глазами. Но, вот, наконец, появился запрещающий знак:
  
   Пригород! Есть Землю глазами запрещено.
  
   Все тотчас остановились. Лишь жевали, пережевывали. Марс увидел окраины города. Верхние ярусы как будто висели в небе. Они, очевидно, находились в запараллеленной реальности. Размеры города была слишком большими. Исторический центр был перенесен на несколько секунд в стороны, а первичный центр, состоявший из живых строений и растущих из хаоса первичных храмов и сам был параллельно. Просто так он был видел лишь в хорошую погоду. Доступ к нему осуществлялся через электрические улицы и одну станцию метро. Вся остальная Красная Москва была новой, современной.
  
   -Итак, мы продолжаем нашу передачу, - сказал Всеволод Тушин.
   -Итак, итак, - повторил Саша Маслов.
   -Сегодня у нас в гостях - великий и ужасный. И хотим поговорить с ним о том, что он думает о современном бэкграунде.
   -А чо там думать, - отвечал Саша, - граунд направо, граунд - налево. Два граунда, а что еще надо?
   -Вот и хорошо.
   -Я, если хотите, и сам себе бэкграунд. Сам играю, сам на барабане стучу. Все хорошо. Все законно.
   -А правда, что вы спели дуэтом с Сергеем Крабовым?
   -Да. Это было на фестивале лунных заточек. Это я вам точно говорю. Мы думали, как нам все же петь, все же - петь. Без инструментов - они хорошо, конечно. Но с инструментами, они, как говориться, сподручнее.
   -Значит, вы решили, что лучше - когда сподручнее?
   -Да. Сподручнее - лучше. Это уж точно. Это я вам как специалист в области бэкграундов говорю.
   -А что же вы пели?
   -Мы подумали, что просто так петь уже не модно, и потому придумали собственный язык.....
   Поезд въехал в Красную Москву, и Марс понял, что это его дом. Он здесь жил, и теперь он бы ни за что не согласился вернуться. Пусть это и вымысел, и Красная Москва уже давно исчезла, и все это вынуто из его подсознания и выстроено лишь на время. Почему нет? Почему бы не поверить так сильно, чтобы все вновь вернулось. Ведь это именно то, что он так давно пытается вспомнить.
   Он открыл глаза и посмотрел на V.S. Джексона.
   -Как дела? - спросил тот.
   -Я - там.
   -Где?
   -Вы не видите?
   -Я вижу, что происходит что-то странное. Но я видел это уже много раз. Ничего удивительного, наверное.
   -Хорошо.
   Он продолжал говорить, но это был другой Марс.
   Возможно, они и были равнозначными. Но его это мало интересовало. Он вышел из поезда и вступил на древний тротуар. Каждая плитка была не просто куском бетона. На ней находились символы, которые были частью системного кода. Так, каждый сантиметр города был текстом мировой программы. Все остальные миры зависели от того, что здесь написано.
   Наверное, самый центр, древний и пыльный, был живым компилятором, и все те, кто там жил, были его частями. Марс понял, что ему нужно идти именно туда. Его жизнь напрямую связана с этим ядром. Что бы они ни делал, куда бы ни шел, ему никуда не деться.
   Оно всегда будет звать его.
   И так, покинув вокзальный шум, он вошел в метро. Здесь не было эскалатора. Дорога сама звала его, и он спускался, точно летел. Далее - поезда, современные, обтекаемые, которые могут увезти в любую точку обираемого пространства. Он сел в один из них интуитивно. На самом деле, он понимал, что все, что окружает его - это инсталляция, и, стоит нарушить ее равномерный ход, все осыплется. Он даже слышал, как Марс-1 ведет беседу с V.S. Jackson.
   Поезд сейчас может поехать туда, куда он захочет. Нужно лишь сделать это правильно, плавно.
   Старт. Набор скорости. Через пять остановок - выход в Первичной Красной Москве, компиляторе.
   Он делает шаг со ступенек и глубоко вдыхает воздух. Да, это то самое место. Он здесь, и ему уже незачем идти куда-то еще. Это единственное место на Земле, куда следует стремиться. Даже теперь, в воображении - если суметь вылезти из кожи, то все изменится в мгновение ока. Если настоящая Красная Москва еще существует, то он тотчас окажется там.
   Наверняка, там будет жить какой-нибудь первичный Саша Маслов.....
   Марс шел в тени храмов. Эти гигантские сооружения питались светом звезд. Нижняя их часть уходила в красноватый хаос. Воздух поляризовался, и были видны звери, идущие все своим путем.
   -Звери, - сказал Марс, - это мне знакомо.
   И так, он шел - храм за храмом, тишина за тишиной, тень за тенью, и в каждой тени хороводом кружилось время. Он знал, что здесь пересекаются все звериные тропы, и что он, возможно, и сам зверь. Он просто забыл свою природу. Нужно лишь вспомнить. Открыть дверь и нырнуть в Хаос. И все происходящее тотчас забудется, будто дурной сон.
   Он ступил на лестницу. Да, это была та самая лестница. Каждая ступень - это одна жизнь. Каждый новый шаг - возврат в прошлое. Но, может быть, все уже давно закончилось, и он никогда не вернется? Разве можно исключить такую вероятность?
   -Это мы, - сказали ступени.
   Ну, вот. Все здесь знакомо. Сейчас.....
   Он вышел в зал размером с площадь. Перед ним стояли строи. Это были звери. Их рога подсвечивались синеватыми волнами, а на когтях мерцало боевое электричество. Их построением командовал Царь.
   Возможно, это был один из Царей, которого Марс никогда не видел. Он давно оставил свой путь, вернувшись в Хаос, а его тело лежало в гробнице, излучая таинственный свет.
   -У меня сегодня конференция, - сказала V.S. Джексон.
   -Мне нужно поспешать? - спросил Марс-1.
   -Ну.....
   -Хорошо.
  
   Марс поднял голову, словно пытаясь выглянуть из межвременного колодца. Нужно было спешить. Все могло закончиться очень быстро, и тогда он никогда не узнает правды. Пробравший сквозь строи зверей, он подбежал к трону. Увидев его, Царь не выказал особенного удивления. Ведь это была лишь тень Царя. Марс читал о нем. Это было еще в те времена, когда в Красной Москве еще не было людей. Все население ее составляли звери Хаоса.
   -Мы ждем прихода транспортера, - сказал Царь.
   Марс кивнул.
   -Это раскроет все тайны. Возможно, это будет поворот.
   -Да.
   -Тогда наши строи пойдут новым путем.
   Марс слышал, что тени иногда изменяют ход своего кружения и вырываются на свободу. Но бывает это очень редко - один раз за эпоху, и потому никто из живых об этом не знает.
   Возможно, это был один из таких моментов. Где-нибудь миллион, миллиард лет назад.....
   -Он едет, - сказал Царь.
   Лента транспортера тянулась из грузового люка. Может быть, из самого ада. Теперь уже не было времени, чтобы это выяснять. Нужно было лишь абстрагироваться, стараясь потянуть время.
   Возможно, это был тот самый архив секунды.
   -Едет.
   Марс глубже вдохнул, задерживая потоки времени. Куда там спешит Джексон? Нет, нужно подождать. Если что, мы пока разойдемся. Марс-1 пускай едет домой, а я побуду здесь.
   И вот - мумия. Ей был миллион лет, но она ехала из далеко будущего, где ее живая, предыдущая, плоть, нашла свой конец.
   -Вот он, - сказал Царь.
   -Это я, - понял Марс.
   -С возвращением.
   -Как же так, - пробормотал он.
   -Я мечтаю вернуться так же, - произнес Царь, блеснув рогами, - но у меня уже нет шансов. Ты - тоже тень.
   -Мы на празднике теней? - спросил Марс.
   -Разве ты не знаешь? Ты жил много тысяч лет после меня.
   -Да. И что же со мной стало.
   -Это твоя мумия, которую прислали из будущего в знак предупреждения. Это значит, что ты можешь все изменить здесь, в прошлом и не погибнуть.
   -Но ведь прошло так много лет! Это невозможно!
   -Я не знаю, о чем ты говоришь. Даже если у тебя один шанс из миллиарда, ты должен этим воспользоваться. Посмотри - я играю красным песком. Всякий раз я формируюсь из него, но даже на праздники теней меня не пускают. Я слишком стар даже для тени. И о тебе я узнал только теперь. Это единственный мост, который соединяет меня с материальным миром..... Но, я вижу, что и тебя уже нет.
   -Что же делать?
   -Иногда можно отрицать небытие.
   -Но почему я?
   -Я не знаю, как жил мир после меня.
  
   Марс посмотрел на свою мумию. В ней было много лиц и много измерений. Она была самодостаточна в своей завершенности. Каждый сантиметр ткани был сжат и оцифрован временем. Мумия была книгой.
   -Что нас с ней делать? - спросил Марс.
   -С тобой? - спросил Царь.
   -Да, со мной.
   -Бери ее с собой. Тебе нужно прочитать себя и вспомнить все. Самое страшное - это твоя смерть. Я вижу, что тебя убили звери.
   -Что за звери?
   -Не знаю. Во вселенной много тварей. Я вижу, что есть нечто, о чем я не знаю. В мое время их не было.
   -Это плохо. Я кое-что знаю об этом. Но я не помню.
   -Конечно. Именно за этим мы твое мертвое тело и прибыло сюда. Читай.
   -Читать?
   -Читай его вслух. И мы всем пойдем за тобой. Мы будем твоей армией.
   Марс повернул голову в сторону войска. Их ряды стояли ровно, голова к голове, рога к рогам, когти к когтям, готовые к бою. Ему показалось, что он вспомнил, как уходят звери. Их души стекают к корням, к подножию Красной Москвы, и там, в долгом преддверии Хаоса, они превращаются в питательном гумус. Потом, в красном, кирпичном, полумраке, еще долго видны силуэты.
   Но он, Марс, вряд ли был там. Его убили где-то далеко отсюда, и он не нашел пристанище в теплом, родном перегное, он не стал питательной массой для новых поколений людей и зверей. Если Красная Москва существовала в действительности, то его мумия, должно быть, лежала среди прочих гробниц......
   Звери смотрели на него в ожидании.
   -Читай, - произнес Царь.
   Марс сосредоточился, чтобы сформулировать первую фразу.....
  
   -Это все? - спросил Джексон.
   Марс глубоко вздохнул, не понимая, что же происходит. Он находился в операторской, в кресле рядом с панелью, полной синеватый дисплеев.
   -Значит, звери тоже хотели ожить? - спросил Джексон.
   -Да, - Марс кивнул, чувствуя замешательство.
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
   В дневнике А.Бархана значилось:
   1) Спичкин. Почему родился он? Почему он человек? Почему у него нет хвоста?
  
   - всегда есть шанс. Даже когда остается последняя попытка.
  
   - повзросление дураков - это еще то дело. Вот Дыдд. Что ему надо? Зачем земля родит из себя подобное? Для чего я должен мучить себя вопросами?
  
   - Анна Сергеевна Борщ. Все об этом знают. Она завела роман с Антоном Варенниковым. Ей - тридцать, ему - 16. Странно, но она открыто признается в нимфомании.
  
   -Я! Как странно! За пределами я меня нет! Пусто. Я так мал, и больше меня нет нигде. Если бы был бог, он бы был нищим по отношению к более крупному. Впрочем, если бы он носил джинсы, это бы все прощалось. Весь мир - в джинсах.
   -иногда вечером мне хочется закричать. Может, я хочу объять необъятное?
   -бить человека - это двояко.
  
   2) Долги. Я: Клену - 10 рублей. Буду тянуть, пока он не усохнет от ожидания.
   Мне: Колль. 16 рублей.
   Синий: 2 рубля. Пора включить счетчик.
   Барин: 20 рублей. Убью я барина.
  
   3) Откуда он? Может быть, мир уже сошел с ума? Откуда взяться Саше Маслову? По моим расчетам, он взорвал:
   школы -2.
   Автомобили -1.
   Витрины -28.
   Почтовые ящики - 1750 (беда какая-та).
   Магазины - 3.
   Канализационные коммуникации - 1.
   Газовые баллоны -6.
   Жертв пока что нет. И зачем ему жертвы? Зачем ему кровь? А так - больше фарса. Вот если он взорвет ВППР-86, это будет что-то.
  
   4) Я начинаю зависеть от этого дурацкого огненного сгустка. Он охлажден. Он почти что умер. Но часть меня - там, и, как всегда - ты что-то знаешь, но слов нет. Да и ассоциаций прямых нет.
  
   5) Когда сильно устанешь, кажется, что и жить нельзя. В голове - пыль какая-та.
   Бархан ясно ощущал, что в жизни обязательна какая-та высота, ниже которой нельзя опускаться, иначе ударишься о землю и не встанешь. Но вот почему бы не быть откровенным со всеми. Ведь это несложно, если ты неплохо владеешь родным языком.
   Осень отбрасывала листья, и их можно было пинать ногами, делая маленькие облачка. Листовзрывы! Листья можно было подбрасывать кверху и радоваться, наблюдая их медленный ход к земле.
   Откровенность - это когда делаешь все, что хочешь, и тебе плевать. Бархан знал, что в их школе многое считалось западлом. Сверху и снизу. Хочешь быть командиром, начинай отовсюду.
   Бархан подбросил листья. Ему привиделось языческое кружение духов. Это нельзя было ассоциировать с чем-либо, потому что ощущения сразу бы потерялись.
   -Бархан, ты что, девочка? - спросил Долдон, ученик последних классов, который специализировался на том, что делал некрасивые замечания.
   -Придурок, -сказал Пачка.
   -Ха-ха-ха, -просмеялась Лена Ничто.
   -Между нами существует разница, - ответил Бархан, - я - реальность, а вы - тени.
   Он подошел к Долдону и ударил ему в нос.
  
   .....Это было в одном из злачных участков ВППР-85, где Алексею Бархану приходилось дневать и ночевать, будучи змеем. Он тоже встречал там одноклассников, но все они имели другую форму.
   -Вы об это знаете? - спросил он на собрании.
   -Конкретнее, конкретнее.
   -Знаете ли вы, что у вас есть первооснова. У вас есть классы-родители?
   -Первичные классы имею только общие черты, - ответил Долдон, - значит, мы - более продвинутые.
   -Да, - согласился Бархан, понимая, что его поймали.
   -Что еще? - спросил Пачка.
   -Без первичных классов и вас не будет, - ответил он.
   -Как с нами разговаривает змей?
   -С-с-с-с-с!
  
   ..........................
   .........................
   .........................
   .........................
  
  
   Долдон захрипел и свалился на землю.
   -Это - за девочку! - сказал Бархан и направился к Пачке.
   Пачка сделал шаг назад, и Бархан огрел его портфелем по голове. При чем - весьма судьбоносно. Защелка разбила Пачке губу. Брызнула кровь. Развернувшись, Бархан ошарашил еще одним портфельным ударом Лену Ничто.
   -Девочек не бьют! - воскликнула она, отскакивая.
   -А Ничто - бьют, - ответил он.
   Спустя пять минут Бархан встретил на трамвайной остановке Анну Сергеевну Борщ.
   -Далеко едем? - осведомился он.
   -Домой.
   -А я домой не еду, Анна Сергеевна.
   -Почему?
   -А я еду к ВППР-85.
   -Правда? Зачем?
   -Хочу отловить Сашу Маслова.
   -Что-то я ничего не пойму в этой истории. Я знаю, что мегамашины способны порождать жизнь. По сути дела, весь ажиотаж вокруг этого прошел после того, как ВППР-85 исполнилось год. Все объелись статьями. Простые люди поняли, что им тут ничего не светит. Ну, можно съездить на экскурсию. Покажут аппаратную. Прокатив на вертолёте, покажут вид сверху. Но больше ничем мегамашина простому человеку не поможет. А еще - этот Саша Маслов. Я так поняла, что он сын этого ВППРа. Так?
   -Нет. Он вообще извне. Может, его земля проецирует. Может быть, монокосмос так выглядит. Примитивные идеи не работают, мы точно знаем, Анна Сергеевна, что это - проявление внешних сил, о которых до сих пор люди ничего не знаю. Ну, разве что, фантасты - у тех полный набор всего.
   -Монокосмос?
   -Я имею в виду всеобщее целое.
   -Объясни-ка.
   -ВППР - это плазмоид. Высокоорганизованная плазма, которая родилась вдалеке от земли. Разум его первозданен и весьма примитивен. Впрочем, этого хватает, чтобы успешно убегать от кораблей-охотников в космосе. Это вы знаете. Если, конечно, интересуетесь. Потом плазмоид помещают в магнитное поле и добавляют в него высокачастнотные колебания, которые модулированы пробами человеческого воображения. В 85-ю машину вложили четыре пробы. Одна из них - моя.
   -Твоя? -удивилась Анна Сергеевна Цветкова.
   -Это правда, но она не открывает правду на то, кто такой Саша Маслов. Я хочу поехать не в аппаратную, а к самому процессору. Меня туда пропустят. Хотите поехать со мной?
   -С тобой?
   -Ну да. Вдруг у вас получится, и вы окажетесь в киберпространстве. Понимаете, тут до конца не ясно, куда же разум попадает. То ли сам в себя, то ли в плазмоид, то ли еще куда-то. Единственное, в чем я уверен, что все это естественно. Просто открываются двери. Едете со мной?
   -Так просто?
   -Почему бы и нет? В Минусовом городе есть силовая установка. Она оцифровывает того, кто идет к ней. Огромная башня. Ее в незапамятные времена построили.
   -Где это?
   -По ту сторону ВППР-85.
   -Как?
   -Поехали, а, Анна Сергеевна. Мне одному скучно.
   -Я тебя плохо знаю.
   -Ну и что. Или вы меня боитесь?
   -Ну, не знаю. Заманчивое предложение. Впрочем, поехали. Если туда не трудно добраться.
   -Совсем нет. Если у вас есть деньги на такси.
   -А назад?
   -Там есть телефон.
   -Точно есть?
   -Точно.
   -Хорошо. Поехали.
   Такси появилось точно по мановению волшебной палочки, и таксист оказался каким-то старым знакомым Цветковой, и разговор между ними носил самый житейский характер. Таксист даже осведомился, Бархан - не друг ли ее, и она его успокоила. Вот уж дела были - даже таксисты задавали вопросы подобного характера.
   ВППР-85 находился на склоне первой покатой горы, после которой горы шли все выше и выше, пока не перехолодили в свой апогей у самого моря. Вокруг густел лес, и ограждение шло между деревьев. Предупредительные таблички говорили на нескольких языках.
   На пропускном пункте Бархан вышел из машины и подошел к дежурному.
   -Здрасте. Меня Георгий Петрович послал сюда. В чисто медитативных целях. Только нам надо дальше проехать, иначе пешком по базе пилить далеко. Можно мы на такси заедем? А? Я решил провести новые опыты с целью найти изолированные формы разума.
   -А что, будет толк, Лёша?
   -Ну, будет, наверное. Ему виднее. Если я чувствую толк через расстояние, то на месте его точно будет больше.
   -Ты один?
   -С учихой.
   -С какой учихой?
   -Со мной учиха.
   -У тебя что, домашнее задание?
   -Нет. Просто у нее есть воображение. Я хочу ее использовать.
   -Так ведь плазмоид почти не греет.
   -Но я ведь до сих пор в него попадаю.
   -Ну, ладно.
   -Сашу Маслова не видели?
   -А он разве существует?
   -Еще как. Ну что, мы пройдем?
   -Идите.
   .........................................
   .........................................
   ........................................
   ........................................
   Алексей Бархан настраивался по цветам. Красный цвет градировался по яркости. Это был край плазмоида, где не было мысли. Но нижний край, красно-коричневый, содержал информацию о странной земле, где росли, именно росли, совершенно фантастические сооружения. Наверное, это были существа, чем разум не имел ничего общего с человеческим. Они походили на храмы, но были чем-то иным. Однажды он был там, и ему сказали, что это - Москва, но какая это была Москва? Возможно, что мозг просто не сумел найти другую ассоциацию.
   Он пришел в башню, и там сидело существо, похожее на шар. Оно отвечало на вопросы.
   -Где я? - спросил Бархан.
   -В Москве.
   -Нет.
   -Да.
   -Это - не Москва.
   -Москва.
   -Хорошо. А что я здесь делаю?
   -Откуда я знаю. Спроси у себя.
  
   В зеленом полосе живет Зеленый Арлекин. Бархан пытался встретиться с ним, но его туда не пустили.
   Синий цвет - родина Синей сущности. При входе в яркие диапазоны, синяя сущность распадалась, показывая разнообразные радужные пузыри. Сама по себе сущность эта несла в себе немало агрессии.
   Продолжать так можно было до бесконечности, и Бархан не видел в этом ничего не понятного. Сейчас он настраивался напрямую, без всяких цветов. Плазмоид был вялым. Может быть, жить ему оставалось совсем немного. Однако, в нем еще жила изрядная доля того, что отличало машину от всего остального мира.
   Нематематическое пространство Оу.
   Имен нет.
   Есть имена, но нет имен.
   Нематематическое пространство Оу.
   Существо-стол, друг.
   А вот и радушные кислоты.
   - С-с-с-с-с.
   - Я люблю вас, кислоты.
   - Даже любящие нас умирают. Но ты любишь. Ты - наше создание. Ты - наша кислота. Неси нас через миры, где есть ноги.
  
   Идти нужно было три километра, и Бархан, дав возможность Анне Сергеевне наедине со своими мыслями, заставил воображение плазмы затрепетать, и оно напоминало теперь длинную шкалу. Возле здания генератора была небольшая аппаратная, где находился дежурный программист. Там уже имелись кресла, где можно было провести время в трансе.
   Минусовой город. Минусовой - это образно. Так его назвал Слава Космос. Разум в нем ходит наоборот, и что ни делай, он будет работать именно так, пока ты это место не покинешь. Минусовой город отражает нечто, имеющее место в неопределенном отдалении. Силовая башня меняет структуру тела, структуру разума. Вытаскивая из глубины некий первородный стержень, она программирует его. Никто не знает, что получится после преобразования. В минусовом городе, то есть не в нем самом, а по дороге из него стоит заброшенная водонапорная башня. Это и есть проекция. Стоит немного поиздеваться над воображением, чтобы заставить эту проекцию заработать и показать, что она может в себе нести.
   -Пришли, - сказал наконец Бархан, - я постараюсь выпросить у программиста ZPN. Вам нужна двойная доза, чтобы отключить импульсивное начало.
   -Что такое ZPN?
   -Какое-то сокращение. Таблетка такая. Когда начинается контакт с плазмоидом, в человеке все начинает бушевать. Это очень мешает. Вы захотите настроиться на какую-нибудь волну, а вам тут так весело станет, что не дай бог. Или грустно до слез. Но оба эти полюса очень опасны. Потому ZPN и есть, чтобы этих полюсов не было.
   -Ты такой умный, - заметила Анна Сергеевна.
   -Нет.
   -А что же?
   -Да так.
   -Много читаешь?
   -Нет. Я - продуманный.
   И вот Бархан выпросил ZPN. Усадил учительницу в кресло и уселся сам.
   - Чувствуйте, - произнес он, - таблетка будет растворяться, и вы следите за тем, как в вас проникнет холод. И - больше ничего.
   -Что проникнет?
   -Нет. Совсем не то.
   На том он ее и оставил.
   Переключить мозг на другую частоту - это прыгнуть на подножку быстро идущего поезда. Только в первом случае вам суждено убиться, а во втором - либо проникнуть куда-либо, либо заснуть, а после сна прооощущать самую трудную разбитость из всех разбитостей человеческого просыпания. Это все - от перегрузок и переизбытка информации. Если знаете, от частоты зависит быстрота мышления вычислительной техники. Так же и здесь. Главное - практика и правила. Научитесь повышать частоту генератора ума - пол дела решено.
   ...Сначала нужно оттолкнуться.
   Бархан сосредоточил внимание и ударился о поверхность плазмы. В охлажденном состоянии она все же оставалась неимоверно горячей. Этого вполне хватило, чтобы испарить какой-нибудь предмет вроде автомобиля секунды за три. Алексей открыл глаза. Вдоль пультов прошел программист. Кивнул. Сказал что-то.
   Они знали друг друга.
   Панорама аппаратной уверенно раскачивалась из стороны в сторону. Прыгая, точно насекомое над водой, нужно успеть схватить мысли плазмоида, и они были клеем. По большому счету, точно так же поднимают себя за волосы. Берут одной рукой за макушку и тянут, пока ноги не повиснут.
   К примеру, соль - это соединение двух неорганических соединений. А здесь - полумыслящая субстанция и воображение человека. И вот, все - как у батутиста. Вперед- назад. Вверх - вниз. В промежутках разум вращается, и это то, что надо. Можно повысить скорость вращения, и тогда все ставится ясным, потому что усиливается сосредоточение. Внимание - мать экстра-логики. Тут никуда не деться.
   Когда внимание настроено, можно взглянуть на соратника. В данном случае, это - Анна Сергеевна Борщ. Там, где в пространстве заканчивается мозг, видны бледные области. Туда и надо попасть.
   Сгусток плазмоид/воображение бьется о защитное поле. Оно сминается полиэтиленом и темнеет, защищаясь. Анну Сергеевну охватывает сонливость. В следующий заход сгусток ныряет под защитное поле, будто солдат под танк и попадает в центр воображения.
   Итак, мяч в воротах. Можно расслабиться и избавить себя от просчетов комбинаций.
   Зевнув, Алексей Бархан минут на десять отдался в руки Морфея. Он знал, что ошибки быть не должно, и этот Морфей непременно вынесет его вон из себя, ибо одна часть сна идет в голове, часть - в плазмоиде, а еще одна - в голове Анны Сергеевны Борщ, преподавательницы литературы.
   Надо сказать, поспать у него получилось. Когда его стали будить толками в бок, он ощутил максимальное удовлетворение, какое только может принести спокойный сон. Открыв глаза, Бархан обнаружил траву. Его вновь толкнули.
   -Эй, - сказал он, - кто ты?
   Что-то пробулькало. Будто в водонагревательном котле проскочил жидкий домовой.
   -Ты - человек? - спросил Бархан.
   Ответом был шорох. Было понятно, что дело отнюдь не в шляпе, и стоило чуть-чуть пошевелить воображением, чтобы избавиться от возникших трудностей. Однако, любопытство взяло верх, и, откатившись на несколько метров, Бархан вскочил на ноги.
   Ему открылась даль, содержавшая в самом краю своем Минусовой город. В остальном, необыкновенно цветной пейзаж портило присутствие Саши Пшеничного, личного сфинкса Саши Маслова, превращённого в камень его собственной печалью. Ныне Саша вовсе не казался каменным. Рыжая его шерсть светилась вселенским оптимизмом. За спиной его, то есть в зарослях подсолнечника, что-то копошилось. Видимо, Анна Сергеевна.
   -Мне надоело говорить метафорами, - сказал Саша Пшеничный, - гости приходят из иных миров. И я их должен встречать. Вопрос вопросов: нафига?
   -Саша Пшеничный, - сказал Бархан, пытаясь проснуться.
   -Не знаю, кто ты, - ответил Пшеничный, - но случаются оскверненные дни. Этот день - 25 августа. Я навсегда впечатался в него, потому что Анна Сергеевна превратила его в Борщ. Люди не очень умеют попирать свои собственные святыни. Но она это сделала. Теперь ее глупость ест ее, и она глупеет с каждым днем. Можно сказать, что есть путь, который человек чертит в одночасье. В данном случае, это - дорога в Минусовой город. Мы попробуем пройти еще раз. 25 августа был святым для Анны Сергеевны днем. Но она стерла его из своей памяти, да еще и заменила его днем борща. К чему это самораспятие? Если любишь - люби.
   -Она любила человека? - спросил Бархан.
   -Да. Она любила. А потом, когда число измен ему подошло к десятку, она поняла, что ходу назад уже нет, нужно его в своих же грехах и обвинить. Глупый принцип женщины, которую не сумели вовремя поставить на место. Ну вот, что тут оставалось делать? Попрать 25 августа. Это был господин Иванов, который является соавтором книги "Анна Сергеевна Борщ". Это книга популярна. Немногие, правда, знают, что Анна Сергеевна существует. Она, конечно, покусывает локти. И это - до конца дней.
   Из кустов вылезла Анна Сергеевна, усыпанная со всех сторон травинками и круглыми колючками. Глаза ее выражали удивление и страх.
   Сфинкс поклонился.
   -Господи, - произнесла она.
   -Идем, - сказал сфинкс, - время движется к закату. Мы должны идти пропорционально уходу лучей. Так возникнет резонанс. Главное в нем - сама Анна Сергеевна.
   - Что я? - воскликнула она.
   - 25 августа, - прорычал сфинкс.
   -Что?
   -25 августа.
   -Ну и что?
   -Не позорь мои седины! - прорычал сфинкс.- Это - твоя боль. Ты пришла с ней сюда. Я чувствую каждое ее колебание. Ты должна оставить ее в полях, свою боль. Пока мы дойдем до Минусового города, стемнеет, и боль уйдет в росу.
   -Да? - пролепетала она.- Но...
   -Сознайся во всем, - сказал Пшеничный строго.
   -Да. Я сознаюсь.
   -В чем?
   -Не знаю.
   -25 августа - это дорога, которая чертила всю твою жизнь в каждом твоем вздохе? Как бы не так. Бывают особенные дни. В них души сливаются воедино, чтобы стать одни целым существом. Нарисованную дорогу не выжжешь потом и железом. Души эти не разрежешь. Однако, путь можно осквернить своей ненавистью. И что в итоге?
   -Я знаю, - согласилась она, - я тогда была молода и не знала всей своей алчности. А потом - это вылезло наружу. Я его возненавидела. Просто так. Из-за своих нимфоманских пристрастий. Картина 25 августа висела у меня на стене. Такая же, как и сейчас. Я отдала ее Степану.
   -Думается, он повесил ее в сортире, - предположил Саша Пшеничный.
   -Нет. Он чистил на ней рыбу. Я поклялась Степану в вечной любви, и мы согрешили прямо на 25 августа. Потом он продолжал чистить на ней рыбу. Потом он стал старше и мне надоел. Но тогда я думала, что это - навсегда, и потому так уверенно все топтала.
   -В итоге вы затоптали сами себя, - заметил Бархан.
   -Да, ты прав, - она вздохнула, - но ведь мы идем по этой дороге без него. Он меня не ненавидит. Я для него становилась на некоторое время объектом исследований. Сейчас он обо мне и не вспоминает. Он думал, почему же я плачу ему за любовь и верность такой монетой, ну, видно, устал и понял, что.... Не знаю. Но 25 августа - это ведь с ним. Без него я себе не представляю этого.
   -Я буду за него, - сказал Саша Пшеничный, - почему бы тебе не покончить со всеми своими пристрастиями и не влюбиться в нечеловека.
   -Любить через сон? - удивилась она.
   -Стоп, - сказал Бархан, - никогда не упоминайте про сон. Ясно?
   -Да. Почему?
   -Да. Почему?
   -Не почему.
   -Мы будем хорошей парой, - продолжал Саша Пшеничный, - жить вблизи Минусового города - подлинное счастье. Скоро вдали покажется башня. Это - силовая башня. Раз в сто лет на нее садятся синие черти. Настоящий парад.
   Анна Сергеевна внезапно залилась слезами. Это все было ей до боли знакомо. Это все было давным-давно утоплено в пыли воспоминаний, вычеркнуто и убито насмерть.
   Сфинкс продолжал. Слезы капали, и от их соединения с дорогой шел дым.
   -Башня работает через дубль-резонанс. Каждый человек, каким бы он ни был, нуждается в другом. Так уж мир устроен. Ничего иного здесь сделать нельзя. Если нашедшие друг друга являются дополнениями друг другу, башня начинает работать. Такие же башни есть и в других пространствах. Они становятся все выше и выше, пока не появляются настоящие исполины, которые тянутся едва ли не до луны.
   -Это для великанов? - спросила Анна Сергеевна.
   -Нет. Мы живем нелинейно по отношению к тем местам, и ни к чему об этом говорить. Что ты чувствуешь?
   -Не знаю, - ответила она.
   -Ты должна чувствовать мои эмоции.
   -Но ты же зверь.
   -Чувствуйте, - сказал Бархан, - Это я вам советую.
   -Правда?
   -Конечно.
   И она почувствовала.
   Сфинкс любил полеты до границы мира. Там, за зубчатым краем, блистало пламя. Саша Пшеничный знал возраст этого пламени. Также знал, что когда-нибудь оно умрет, оставив мир в холодном недвижении.
   Анна Сергеевна видела теперь вместе с ним. Это были подъемы ввысь, где звезды улыбались избранным, где луна и месяц являлись разными вещами, а в точке Лагранжа висел ресторан, где обедали самые разнообразные существа. Это были полуорбитальные скольжения, так как, после края земли лететь было ровным счетом некуда. Только огонь. Впрочем, огонь можно было проскочить и попасть в черную вечную мерзлоту.
   Солнце падало. Среди полей завиднелась водонапорная башня. Большая мирная серебристая граната. Уже в километре от нее начинался Минусовой город. Солнце расцвечивало крыши домов, заливая их оранжевыми красками. Были слышны голоса домашней птицы. Лаяли собаки.
   -Когда ты в последний раз видел Маслова? - спросил Бархан как бы между прочим.
   -Он не является сюда, - ответил Саша Пшеничный, - что ему здесь делать?
   -Почему?
   -Весь мир куда-то катится. Нет, он не то, что катится. Он останавливается. Может быть, приближается вечность?
   -Вечность?
   -Не знаю, как тебе сказать. Останавливается время. С каждым днем оно все медленнее и медленнее, и ничего с этим нельзя сделать. Иной раз мне кажется, что в Минусовом городе нет людей. Но я прихожу туда и нахожу их.
   -Но ты ведь живешь не только здесь.
   -Я не знаю.
   -Может быть, ты не помнишь?
   -Может быть.
   -Нам надо остановить Сашу Маслова.
   -Каким образом и для чего?
   -Он, возможно, блефует, потому что это ему вряд ли по зубам. Но - я не знаю его способностей до конца.
   -Он многое может?
   -В том-то и дело, что я не знаю, что он может.
   -Как же он намерен нас уничтожить?
   -Мне кажется, что все мы - вместе. Никакие машины не имеют к этому никакого отношения. Но машина - это просто катализатор. Что-то вроде этого.
   -Что такое машина и что такое катализатор?
   -Тебе нужно выйти отсюда и все увидеть своими глазами.
   -Как?
   -Не знаю. Но Саше Маслову удается это. Хотя, кто он, никто не знает.
   -Я попробую, - произнес Пшеничный.
   Он остановился и почесался. Солнце висело у самой земли, край ее резал горизонт, распуская себя на тонкие длинные лучи. Деревья в том месте возгорались, пропуская солнце сквозь себя. Резанные лучи били в башню, и на корпусе появлялись мельчайшие окошки. Наступал резонанс. Можно было смеяться и радоваться. Небо чувствовалось. Именно чувствовалось, потому что в видимом диапазоне все шло так же, и нужно было шевелить воображением, чтобы без этого чувства что-либо предположить.
   Оно выгибалось, делаясь странной мембраной. Прыгнув на край земли, человек бы заскользил, словно лыжник в хаосе. Мембрана эта, зеркало, дышала в такт сердцебиению Анны Сергеевны Борщ. Бархан ощутил, что тоже начинает резонировать. И потому уже совершенно ничего нельзя было доказать - изменения могли касаться лишь внутренних сфер.
   -Что такое снаружи? - спросил Саша Пшеничный.
   -Мир за миром.
   -Разве я никогда не видел мир за миром? Сотни раз. Я знаю, что бывают места плохие и хорошие, красивые и некрасивые. Первичные и вторичные. Это знают все, кому ни попадя.
   -Но Саша Маслов.
   -Я и сам не знаю, откуда он родом.
   -Этого, возможно, и он сам не знает, - предположил Бархан, - однако, вот что я тебе скажу. Есть такие машины, которые позволяют людям встречаться. Они выливают один мир в другой, будто воду из сосуда в сосуд. Поэтому и ты вроде как не один. Но вот выйти к тому месту, где стоят эти машины, очень и очень непросто.
   - А надо?
   -Надо.
   Зеркало неба наконец проявилось. Цветы его выпали вниз. Точно снега. Минусовой город стоял вокруг. В своей очередной ипостаси он был невероятно высоким. Облака, пробегая по ветру, лезли в окна башен, гремели утварью, вылетали, прихватывая с собой что-нибудь на память. Одно облако волокло книжный шкаф, другое - свернутый в рулон ковер, третье - аквариум, четвертое - человека в шляпе. Человек этот напоминал Сашу Маслова, хотя, скорее всего, это был его призрак.
   -Нас засосало, - сказал Саша Пшеничный.
   -Это 25 августа? - спросил Бархан.
   -Да. Это он. И ветер его. Просто смерч! Если я сольюсь с ней, ей придется терпеть в себе нечеловека.
   -А отдельно?
   -Что отдельно?
   -Ты сможешь функционировать отдельно?
   -А что тут уметь? Я ведь и так жив. Вот он я.
   -Я имею в виду. Сумеешь ли ты пробраться туда?
   -Понятия не имею
   -Ты, верно, до конца не понимаешь, о чем идет речь.
   -Еще бы.
   Минусовой город летел по небу. Двигался и не двигался. Это было странное ощущение, и здесь явно ощущалась какая-та подделка. Анна Сергеевна Борщ медленно увядала. Ей уже виделись рыжие поля, горы, в которых клокотала магма, ее беременность и будущее, сопряженное с детьми от нечеловека. В душе ее пробегали иные кристаллы. Так душа меняла структуру. Где-то слышался шум хаоса.
   Бархан также наблюдал это. Магия Минусового города душила все чувства. В переговорном пункте звенели телефоны, желая связать кого-то, и поднимать трубки не стоило. Эти телефоны не имели право на контакт во избежание падения в пропасть.
   -Жизнь и смерть умирают, - сказал Саша Пшеничный, - перед наступлением завтра будет ночь. А потом я все забуду, и некому будет напомнить, что было до этого. Я, безусловно, буду знать, что со мной было, но все это непропорционально. Ты не веришь?
   -Верю, - ответил Бархан.
   -Поэтому я и буду с ней. Это не очень изящно, потому что я люблю девушек-сфинксов. Вернее, я предполагаю, что их люблю, так как никогда еще не встречал их в природе. Гигантские кошки? Пшеничные поля. Ведь это все - воображение, не обточенное поэзией. А она - это действительно огромная столовая. В ней очень много блюд. Зачем мне она?
   -Саша, - сказал Бархан, - нам нужно убить Сашу Маслова.
   -Убить?
   -Что-то вроде того.
   -И что, его больше никогда не будет?
   - Нет.
   -Лучше умереть самому, - заключил Пшеничный, - смерть.... По-моему, это - из другого театра. Жуки.... Вот кто постоянно думает об этом. Кто верит в то, что он никогда не сгниет. На этом что-то зиждется. А жуки идут в землю, и без этого нельзя. Нужен ведь перегной, чтобы кормить других жуков. Выходит, что смерть - это ребенок.
   -Которого нельзя воспитать.
   -Ну да.
   И тут Минусовой город убежал, и не осталось ничего. Только бледный свет ламп в аппаратной, кресла да приборы. Лицо Анны Сергеевны Борщ горело, словно мякоть арбуза. Алексею Бархану показалось, что если сейчас дотронуться до него, то кожа зашипит, прилипнув, и тут же пойдет черный дым, сообщая об очередной жертве.
   Куда делся сфинкс Саша Пшеничный? Понимая, что никакое чудо не выпустило бы его из машины, Бархан все же осмотрелся. Фонари мигнули. В глубине ВППР-а что-то зашевелилось, заставляя напряжение колебаться. Выброс.
   -Это все? - спросила Цветкова.
   -Разве этого мало?
   -Не знаю. Мне казалось, что я исправлюсь.
   -И что, не исправились?
   -По-моему, я окончательно сошла с ума.
  
  
   Марс понимал, что всего, что случилось, недостаточно. Тем более, что внешне ничего не происходило. Вечером он встретился с Анной Центр, и, сидя на скамейке в парке, они решили для себя, что им пора войти в Точку Ноль.
   -Если мало веришь, ничего не получится, - сказал Марс.
   -Да.
   -Нет, даже если ты сильно веришь, это не то. Вера - это не уверенность. А уверенность - не факт. Твой разум должен превращать вещи в факты. Я был там и многое понял. Почему говорят, что вера может воспроизводить желаемое? Бог? Нет. Там все состоит из кусочков системного языка, и если ты скажешь хоть одно слово на нем, то так и случится. Но ведь мы не знаем этого языка. Потому, нам необходимо прилагать очень большие усилия, чтобы хотя бы обрадовать свои чувства. И это уже немало.
   -Какова же наша цель?
   -Человек покидает наш мир, когда умирает. Мы же должны научиться делать это без остановки физического тела. Даже если просто концентрироваться, это уже очень много. Чистое видение вещей.
   -Я думаю, нужно, чтобы это было интересно.
   -Но тебе же интересно.
   -Все дело в распределении энергии. Я еще не научилась любить все вещи одинаково. Мне нравятся телепередачи, модная музыка, красивые безделушки. Я понимаю, что нужно....
   -В них просто нужно играть.
   -Хорошо. Ты предлагаешь попасть туда прямо отсюда?
   -Да.
   -Хорошо. Но, если пойдет дождь, мы не будем этого чувствовать.
   -Мне кажется, пойдет снег.
   -Хорошо. Может, пойдем ко мне.
   -А нам никто не помешает?
   -Нет. Мы будем смотреть в одну точку. Так это будет смотреться со стороны.
   -У меня получалось вести себя двояки, - сказал Марс, - с одной стороны, я разговаривал, с другой - я был там.
   -Ты думаешь, что мы войдем в резонанс с машиной через расстояние?
   -Разве у тебя такое не бывает?
   -Во сне.
  
   Сначала нужно взлететь, и мир впереди полон защитных пленок. Их нужно снимать одну за одной, точно полиэтилен, который мешает обзору. Нужно успеть как можно больше пленок, чтобы проявившееся пространство успело тебя принять. Иначе, ты упадешь на землю, и в следующий прыжок все придется начинать заново.
   Это только кажется, что человек не летает.
   -Что должно быть за пеленой? - спросила Анна.
   -Ты никогда не видела Красную Москву?
   -В детстве меня поднимали за уши, чтобы показать Москву.
   -Ха.
   -Хорошо. Попытайся думать о том же, что и я.
  
   Все это тотчас выросло перед глазами Марса Брайнера. Нет, дело вовсе было и не в физическом полете. Хотя, отрицать это было нельзя. Сосредоточившись, он снял пелену. Пространство превратилось в длинную оранжерею, полную экзотических цветов.
   -Где это мы? - спросила Анна, заглядывая в блестящую чащу растения. - Ого.
   Марс заглянул в ближайшую от себя чашу.
  
   Одним из подобий ВППРа -84 был компьютер "Школьник-2", находившийся невдалеке от школы N 157, куда были собраны потенциальные умы. Когда "Школьник-2" загорелся, а было это два года назад, оказалось, что потушить его не так-то просто. Горел он с год. Медленно горел. Когда же гореть там уже было нечему, на 15-м подвальном этаже развернулась арена для игры "Догони-Меня-Кирпич". Кто-то протянул вниз электрический кабель. Здесь появились фонари, трибуны, кабина диктора. Подземный амфитеатр напоминал стадион кибер-гекатонхейров, предназначенный для перекидывания пеплами сгоревших миров.
   Оля Ч. сидела среди зрителей. Нет, она вовсе не опасалась последствий игры. Ей просто мешала травма.
   Перед началом игры шла суета. Мысли и эмоции носились листопадом. Эхо голосов гремело на много этажей вниз и вверх, возбуждая духов сгоревших 64-ти разрядных шин.
   Марса еще не было, и Оля Ч. Знала, что главное - это хохот в молчании. В этом случае душа максимально передается в мышцы нервов, и это и есть наслаждение. Ей казалось, что-то непременно случится. Например, мир встанет на голову и никогда не изменит своего отношения к действительности. Правда сгорит, как глупая записка. Цветы завянут. Войдут новые, и все такое.
   Она читала "Гимны..." одной половиной, а другой вливалась в эхо. Что тут было не так? А то, что часть зрителей действительно являлась призраками. Почему никто не сходил по этому поводу с ума? Почему они, эти призраки, никогда не выходили наружу, никто не знал. Игра - это грань. Если обращать на что-то постороннее внимание, то незамедлительно вылетишь в будни. Побежишь назад - а двери закрыты.
   В верхних рядах арены вообще не было людей, и это подогревало атмосферу. Прямоходящие волки, обтянутые в джинсу, скрывая свои глаза за черными очками, курили трубки из слоновой кости. Все они, без сомнения, являлись капитанами абсурда.
   Между рядов то и дело стлалась пыль. Говорили, что это - пыль чьего-то сердца, и ей хорошо, когда шум и гам, так как все оставшееся время она проводили в самой глухой глухоте. Пыль не была мертвой. Она просто осыпалась, будто нагар, налипший на металл. Оля Ч. Продолжала читать.
  
   Пыль моего сердца.
  
   Оазисы умирают.
   Сатане хорошо со мной.
   Огни взлетают.
   Игра зовет на бой.
  
   Сердце мстит за себя.
   Ему никогда не подняться.
   Сердце- кусок меня.
   Но стоит подразобраться.
  
   Мне ни к чему таблетки.
   Смерть и без них близка.
   Я выхожу в разведку.
   Прочь сон и тоска.
  
   Иногда казалось, что призраки сумеют сделать какую-нибудь волшебную операцию, и люди пойдут за ними. Куда угодно. Хоть в водоворот кромешного ада.
   Оле Ч. подумалось, что она обязательно пойдет. Мир разойдется на две части. Живые - к живым, а призраки и все искушенные - по ту сторону, в серебряную мглу. И всякий новый труп будет сопровождаться выходом тех, кого отказался видеть дневной свет.
   Шум усилился максимально. Появлялись игроки. Со всех сторон летели ленты серпантина, и дождь конфетти. Цветной дым шашек заставлял многих чихать. Дым этот бежал наверх, засасываемый вертикальным сквозняком. Шипели бенгальские огни.
   -Э-эй! - прокричал диктор в жестяной рупор, - Э-эй!
  
  
  
  
  
  
   Он ушел.
  
   Провода не поют, и вольты не шкалят,
   Ветры ночью деревья завалят,
   Их увезут и порежут, попилят,
   Зубы зимы память осилят.
  
   Вечною ночью летят кирпичи.
   Волки - не волки, молчи, не кричи.
   Возможно, жизнь утонула, и он вместе с ней,
   Больше не будет крылатых идей.
  
  
  
  
  
  
  
   Финал.
  
  
   Ты можешь видеть, можешь не видеть,
   Ты можешь не знать, что против тебя вышел нечеловек.
   Он и сам не знает, что он - не человек,
   Он призрак, верящий, уверенный в воскрешении.
  
   Здесь нет оружия, кроме кирпича,
   И нет шансов, чтобы все прояснить,
   Веревка похожа на червя, что умел говорить,
   Но тоже молчал, скрывая тома созиданья.
  
   Финал - твоя смерть, даже если ты жив,
   Даже если останешься жив, отрицая осколки,
   Ненавидя все то, что летит в голове,
   Точно комета - к земле.
  
   Одно попаданье. Игра завершилась.
   Ты встал на ступеньки. Уходишь во тьму.
   Здесь волки. Черны. Они тебя встретят,
   И трубку предложат.
  
   Но может быть, проще,
   Возможно - инспектор.
   В его кабинете накурено, и пахнет селедкой,
   Что резал младший командный состав.....
  
   Смерть ожидает лишь лучших,
   Прочие остаются, чтоб жить и учиться,
   Чтоб смерть познавать чрез игру,
   Сквозь толпы порывов.....
  
  
  
   Читая эти строки, Оля Ч. Думала о финале. К сожалению, ей не удалось продержаться и один тур. Но ведь она новичок. Другое дело - чемпионы. Может быть, Марс? Но ведь все так сложно. Здесь немало великих игроков. И так много нелюдей, и, самое странное, никто не задает вопросов. Да, она спрашивала у Марса до этого:
   -А что, в "Школьнике-2" тоже играют?
   -Да.
   -А ты играл?
   -Да. Когда шла финальная серия. Просто так туда не пускают.
   -А что там особенного?
   -Нет. Ничего. Просто так туда и не пройдешь.
   -А что, там кто-то охраняет?
   -Нет. Но я не знаю, как тебе это объяснить. Нет, просто так туда не пройдешь.
   -Как так, не пройдешь.
   -Прохода нет.
   -А........
  
  
   -Итак! - прокричал диктор. - Будьте здоровы!
   Толпа прореагировала.
   -Полуфинал, блин!!!
   Со всех сторон взорвались петарды.
   -Чуваки и чувихи! Сегодня - все очень опасно! Полуфинал. Мы увидим жизнь и смерть популярных пацанов! Номер первый - пятикратный чемпион Иван Кирпич! Е!
   -Е! - завопила толпа.
   Волки в верхних рядах завыли.
   -Номер шесть. Костя Минский! Нифига не чемпион, но он хочет им быть. Номер двенадцатый в мировом рейтинге - Марс Брайнер!
   -О-о-о-о-о-о!
   -Все, я пошел, - сказал Марс Оле.
   -Смотри, выиграй.
   -Да.
  
  
   Номер 12.
  
  
   Не говорите о седьмых, они позорны,
   Шестые проще, более узорны.
   На два умножь, получится змея,
   Дорога вверх, что вериться, плюя.
  
   Летят останки чьей-то головы,
   И вместе с ними - выцветшей травы,
   И мертвая судьба, наследница вселенной,
   И мерный шум толпы, звездящийся и пенный.
  
   Но я - 12. Я вышел побеждать.
   Мне все равно чужая сторона.
   Мне этой ночью на звезду нажать,
   Что в хаос наплевать и ножницами встать.
  
   Умрите. В один миг - 1.
   Или + 0.
  
  
   Итак, игра. Под невероятный шум 9-й номер мирового (то есть города Ф. и города С.) рейтинга Джон Пижон получает по спине, отлетает к металлической стойке, и, схватившись за нее, стонет и оседает. Пыль сердца стелется у ног, пытается аплодировать, однако нет у нее ни рук, ни ног, и никто ничего не слышит, кроме странных эфирных волн.
   Джон Пижон пытается встать, но тщетно. С трибун спрыгивает какое-то нечто о двух головах, хватает Пижона и оказывает ему первую помощь.
   -Ты кто? - спрашивает Пижон.
   Оно поливает его водой, снимает разрисованную футболку и прикладывает к ране лед.
   -Я убит, - говорит Джон.
   -Ы, Щ, У, О, А, Ы, - отвечает ему нечто.
   -Ты мальчик или девочка?
   -Ы?
   -Что?
   -У?
   -На подаче - Коля Минский! - кричит диктор.
   Оля Ч. следит за тем, как Марс перемещается по площадке. Он - лидер сезона. Даже первый номер Иван Кирпич имеет меньше очков. Главное - не ошибиться. Одна ошибка может многого стоить.
   -Чуваки и чувихи! - кричит диктор.- В зале находится Мильтон!
   Многие приветственно встают. Мильтон - царь игры, хотя уже больше и не играет. Волки продолжают выть. Видимо он, Мильтон, им чем-то особенно дорог. Это с учетом того, что нигде, кроме шахты "Школьника-2" не то, что волки, вообще никакие призраки не появляются.
   Минский делает оборот и подает. Кирпич проходит мимо, влетает в толпу и там зашибает какого-то призрака. То ли на смерть, то ли еще как-то. Минский вздыхает, снимает бандану, на которой нарисованы черепа, протирает лысину. Ему опять не везет. У него - мало очков. Минский вновь подает, и вновь неудача. Зал вздыхает. Возвращаясь в поле, Минский надевает щитки и шлем.
  
  
  
   Когда середина игры -
   Кто-то уже убит.
   Лежат во тьме пацаны.
   Воздух до пены взбит.
  
   Кровь веселится,
   Покидая человека.
   Жизнь тьмится.
   Ей надоели прелести века.
  
   Упади скорей,
   И больше не будь.
   С тьмой веселей
   Заиграет ртуть.
  
   В узком гробу
   Ты отдохнешь.
   В жарком аду
   Мясорубки увидишь нож.
  
  
  
   Марс вновь удачлив. Возможно, звезды на небе ему благоволят. Чего не скажешь о других. С первой же подачи вылетает из игры Федот 2. Он, Федот 2, то есть, один из составителей книги гимнов, в свое время трижды бывал на втором месте, а до первого так и не добрался. Ходили слухи, что призраки звали его работать тренером, и что он из гордости отказался.
   Осмотрев жертву, Марс помог сделать перевязку. Зал салютовал ему.
  
  
  
  
   Школьник 2.
  
   Когда-то ты был машиной,
   Что-то зачем-то считал.
   Детьми, заправляя глупыми,
   Ты хотел посмеяться над солнцем.
  
   Для чего солнце?
   Для чего эта земля?
   Для чего эти планеты?
   Кто придумал жизнь, блин?
  
   Дьявол, его святейшество,
   Наконец-то пришел.
   Видя наши беды,
   Он нас осчастливил.
  
   И сгорел ты, школьный компьютер.
   Вены твои- кабеля-
   Пали, вызволив призраков
   Синих каталогов.
  
   Никто в темном классе
   Больше не заставит тебя кричать.
   Ты выгорел до дна.
   Ты выпит песнию черной.
  
   Мы, с ней обручившись,
   Гуляем внутри твоей грудной клетки.
   Мы нанимаем ее,
   И она ставит косу в сторону.
  
   Горит вечный закат.
   Мильтон стоит на подаче,
   Пуская дым изо рта.
   Вновь чей-то черед уходить.
  
  
  
  
   После игры Марс ощущал давление славы. Он был в финале, и нынешняя ситуация говорила о том, что он обязательно выиграет. У него были лучшие очки. У него не было ранений. В этом розыгрыше ему просто везло.
   Оля Ч. махала рукой с трибуны. Призраки откупоривали бутылки с шампанским. Грохотали динамики. Завершала выступление треш-рок-группа, которая в среде игроков считалась культовой.
   На подходе к трибунам к Марсу подступил тощий, иссохший скелет, скрывавший свою наготу махровым халатом. Череп, возможно, уже позеленевший от древности, был облеплен фирменными наклейками. В пустые глазницы вставлены вольтметры. Вместо языка - мембрана. Зубы - золото, с алмазными вставками.
   -Ты меня знаешь, - заявил скелет.
   -Нет, - ответил Марс, - автограф?
   -Что? Мне не нужен автограф, - прощелкал зубами скелет, - я хочу тебя предупредить.
   -О чем же?
   -Сначала нужно выпить.
   Он выхватил у одного из ликующих волков бутылку шампанского, влил себе в рот, и оно, шипя, пробежало по голому позвоночнику, вылилось на пол, и там его подобрала пыль чьего-то сердца. Пена исчезла в чреве пыли, и были слышны возгласы упоения.
   -Я мечтаю о возобновлении, - сказал скелет.
   -Еще бы, - ответил Марс, - какой облом! Хочешь выпить шампанского, а оно проходит сквозь тебя. Ничего хуже и придумать нельзя.
   -Ты шутишь?
   -Я люблю шутить.
   -Мне все равно, что ты говоришь. Говори, что угодно. Да, я убог....
   -Почему это ты убог?
   -А почему - нет?
   -Это - смотря с какой стороны посмотреть, - заметил Марс, - призраки живут почти что вечно. По сравнению с человеком. На земле - это одно. А здесь, под землей, вам вроде не так уж плохо живется. Вполне цивильно. Если не ошибаюсь, у вас где-то даже лига своя есть.
   -Есть.
   -Вот видишь. Хорошо там, где нас нет. Может быть, я даже тебе завидую.
   -И правильно делаешь.
   -Это еще почему?
   -Потому что я знаю все, а ты - ничего. Жизни должны соединиться, Марс. Потому что смерти соединяются. Ты каждый раз умираешь в сон. Что здесь общего? Ты знаешь?
   -Нет.
   -Ты падаешь в темноту.
   -И что?
   -Это - одна и та же темнота. И нет различия между вчерашней и сегодняшней ночью. Это все одно. Это порог очень и очень долгой тьмы. Но ведь и без нее ты выбираешься. В каждую новую жизнь. И ты ничего не знаешь. Холодно, Марс, это слышать? Я знаю. Выпей. Я сижу во тьме уже очень долго, и я много знаю. Там собирается вся информация. Ты ведь сам подумай - куда ей еще деваться. Наивные думают, что смерть - это конец. А это - тоже сон. А потом - день.
   -Да, - согласился Марс, - я понимаю.
   -Ты ничего не понимаешь! - воскликнул скелет, подняв руки к небу, - бывают пути, Марс! Прямо во тьме. Они - проекция. Кто еще заправляет жизнью и смертью! Ты поймешь это, когда тебе станет ясно, что и его деятельность не имеет никакого смысла. Приди и скажи ему это!
   -Вы - софист? - спросила подошедшая Оля Ч.
   -Я - скелет, - ответил скелет, - когда он жил в первый раз, я был им. Вот так. Но планета крутится, и все уходит во мглу. Ты должен понять, что там, наверху, извне, линии сегодня проходят особенно близко. Тебе стоит переступить с одной на другую, и ты вернешься в прошлое и будешь проживать все заново.
   -Это невозможно! - воскликнул Марс.
   -Возможно! Просто нужно суметь поверить. Переступи, Марс.
   -Зачем?
   -Я тоже хочу вернуться.
   -Ты?
   -Я! Меня зовут Гиперэго. Я есть всегда!
   -Вот черт!
   -Прощай, Марс! И запомни - ты получаешь звонки оттуда. И будешь получать, пока планеты столь близки.
  
   Вечером Марс пошел таки против своего юношеского максимализма и задал задачу отцу. А именно - как позвонить в никуда, учитывая то, что генератор случайных чисел будет задавать вопросы непосредственно ВППР-86, а тот своим нечеловеческим чутьем укажет направление действия.
   Понятное дело, этот вопрос стоил вмешательства Саши Маслова. Памятуя слова Гиперэго, стоило пригласить его на чашечку кофе и задать серию нериторических вопросов конкретного типа:
   -Нафига?
   -Зачем живешь?
   -Кто ты?
   -Почему ты бросаешься в мир, используя мультипликационные мысли?
   -Почему бы не переступить через все это?
   Саша Маслов что-то источал. Возможно, какую-то особенную радиоволну, которая и заставляла его появляться. Это ощущалось. Саша всегда являлся в те минуты, когда в уме что-то было.... Как это выразить? Может, это было состоянием между двумя образами?
   Желание видеть Сашу Маслова ни к чему не приводило.
  
   -Хорошо, я могу отнестись к этому серьезно, - сказал отец.
   -Но как же иначе. Как еще нам с этим разобраться?
   -Нет, но это и для меня задача. К примеру, есть НЛО, и это - право каждого, верить или не верить, но, в общем, этот вопрос не обсуждается. Официально - это на уровне прикладной парапсихологии, которая и есть, и нет. Если спросить меня об этом, я ничего не скажу. Я не знаю. Здесь же ситуация еще более сложная. Вы все утверждаете, что это есть, но я не встречал ни одного факта.
   -Здрасте. Ты ж говорил, что встречал.
   -Когда.
   -Вот так всегда. Ты это говорил, чтобы от меня отмахнуться?
   -Нет. Просто тебе нужно учиться. Это самое главное. Ты должен это понять.
   -Я и так учусь.
   -Знаешь, я хорошо помню себя в твоем возрасте. Я думаю - как хорошо бы мне было теперь, если бы я это знал. Но в юные годы просто хочется сходить с ума. Но тогда все было по-другому. Молодежь думала, что ей предстоят полеты в космос. А вышло - рынок, торговля. В космос летают лишь машины.
   -Но тогда не было и мегамашин.
   -Верно. Но концепция мегамашин не так уж сильна.
   -Почему ты так говоришь?
   -Это здесь, в нашем городе.....
   -Где есть излучение?
   -Ну, ты опять. Это вопрос веры. Если ты веришь в чудо, оно будет. Конечно, машины - это достаточная высота. Но не стоит ее преувеличивать.
   -Ну, вот. Сейчас ты скажешь, что ничего нет, и все - плод нашего воображение.
   -Но у вас коллективное воображение. Это совсем другая штука. Машина - не существо. Просто она достаточно удачно резонирует. Помимо прочего. Ты же спрашиваешь, чем мы занимаемся. Тебе кажется, что это - странная игра, а для нас - это просто вычислительный центр. Мы разрабатываем новые технологии. Все достаточно приземлено.
   -Да.
   -Но для вас это - поиск иных миров.
   -Но разве ты в это не веришь?
   -Да нет. Верю. Когда ты станешь старше, то поймешь, что все миры находятся внутри человека. Я не отрицаю, что, возможно, он вам является. Это так же, как налеты таинственных дирижаблей в первые годы воздухоплавания. Было немало свидетельств. Немало наблюдений. С течением времени эти объекты менялись. Я бы сказал, с ходом технической мысли менялись и неопознанные машины. Но теперь доподлинно известно, что это - плод коллективного разума всех людей.
   -Да, - Марс разочарованно кивнул.
   -Ничего. Не расстраивайся.
   -Да, отец.
  
   Было уже достаточно поздно. Марс вышел на улицу. Ему хотелось посмотреть на звезды. Наверное, он так и думал. Саша Маслов отстраненно сидел на скамейке, покуривая вонючую сигарету. В руках у него был фонарик.
   -Что, он не верит? - спросил он.
   -Да, - вздохнул Марс.
   -Знаешь, как в футболе бывает. Не?
   -Что именно?
   -Бывает, что команда очень долго не может забить. И в нее уже никто не верит. Потом, надвигается угроза вылета в первую лигу. Или, там, во вторую. Что уже, само по себе, очень плохо. Ты меня понял. Ну, третья, там лига. Четвертая. Пятая. Шестая. Я, знаешь, был в одном пространстве, там вообще все играли в футбол. Вообще, все жители планеты. Все, все, все. От мала, до велика.
   - Что, никто не работал?
   -Не.
   -А что же они ели?
   -У них коммунизм был. Вкалывали роботы.
   -А.
   -Так вот, там вообще, столько лиг было, ты себе не представляешь.
   -Так что ты хотел сказать.
   -Я хотел сказать, что даже перед угрозой вылета можно вдруг начать забивать голы. И ты, вроде как, можешь удержаться.
   -Да нет, мне все равно.
   -А ведь ты ему поверил. Да? Я - психоз.
   -Да нет. Не надейся.
   -Да я не надеюсь. Я этого и боюсь.
   -Чего?
   -Вдруг ты верить в меня перестанешь.
   -И что, ты исчезнешь?
   -А кто ж его знает. Никто ничего не может доказать. Ни в этом мире, ни в других. Тут, брат, фиг разберешь. Фиг разберешь. Может, и нет меня, а? Машины тут ни при чем. Такая система - в программу забили какие-то показатели, и вот, вы все объединены неким резонансом. И вот, из этого психоза, пришел я.
   -Ты точно бес.
   -Все бесы живут в человеке. Их нет больше нигде.
   -Хочешь сказать, и мир один.
   -Нет. Пока ты хочешь.....
   -Нет, я тебя не пойму.
   -Ты возьми, покури. Этим вечером это актуально. Вот мы вместе светим огоньками сигарет в космос. Но ты не знаешь - мы и сейчас в космосе. Просто эта часть космоса наполнена атмосферным газом. Здесь обитает существо, которое состоит из множества частей.
   -Ладно тебе. Это и так всем понятно.
   -Не забудь об этом завтра.
   -С чего ты взял?
   -Очень важно то, что тебе снится. Ты ведь уже заметил, что в тебе раскрывается некий сюжет. Ага? Не факт, что человек живет много жизней. Можно просто перемешаться. Не зря ведь художники смешивают краски. Так вот, все слишком намешано. Но у тебя есть шанс все это распутать. Хочешь посветить мне в лицо? Хорошо. Осветить лицо!
   Лицо Саши вдруг засияло, будто маленькая луна.
   -Ты об этом знаешь?
   -Ты, как обычно, морочишь голову. Пойду я.
   -А кого ты выберешь? Олю Ч. или Анну?
   -Тебе какое дело?
   -Да нет, никакого. Я так. Все скоро изменится, Марс.
   -Ты это говоришь как всегда.
   -Как всегда. Ты просто ко мне привык. Когда я уйду, ты будешь жалеть.
   -Ладно. Что же, по-твоему, мне у тебя спросить?
   -Спроси, как научиться не умирать?
   -Ты это знаешь?
   -Сейчас - да.
   -Да нет, это стёб, Саша.
   -Но ведь ты там был.
   -Верно.
   -Ладно. Я полечу. Я полечу. А ты давай, пора спать. Спят усталые игрушки, книжки спят.
   Саша вдруг взмыл в небо и в мгновение ока превратился в светящуюся точку. Марс не думал ни о чем. Все происходившее казалось ему лишь продолжением разговора. Вернувшись домой и лег спать.
   Он оказался в черноте небытия.
   Капсула болталась в грохочущем, алчном, хаосе, и уцелевшие в ней существа навряд ли были людьми. Возможно, когда-то давно, они и являлись таковыми, но условия существования в этом устройстве не позволяли сохранять форму. Скорее, они были материей, которая хранила тепло и память.
   Пройдут миллиарды лет. Сформируется энергия. Появятся звезды. Капсула будет продолжать свой вечный полет из никуда в никуда.
   Плюс - минус миллион - это ничего не меняет.
   -Если мы окажемся заваренными в ядре планеты, мы никогда отсюда не выберемся, - сказал голос.
   -Нет. Выйдем сквозь жерло вулкана.
   -Вы считаете, это возможно?
   -Вы привязались к своему телу. С чего вы взяли, что оно по-прежнему с вами?
   -Я ощущаю свои руки.
   -Вы их придумали.
   -Все верно, - сказал Марс, - кстати, смотрите. Где-то у самого горизонта что-то тусклое. По-моему, это какая-та архейская звезда.
   -Квазар?
   -Это вам кажется.
   -Мне не кажется, - возразил Марс.
   -Это - отражение большого взрыва на следующей метагалактике.
   -С чего вы взяли, что взрыв касается только одной метагалактики?
   -Я не знаю. Мы все равно этого не узнаем.
   -Нужно было предусмотреть двигатели.
   -Нет. Чтобы двигатели работали, нужно знать законы физики. Но сейчас законов нет. А значит, и движение невозможно. Мы просто идем по волнам, точно парусник. К тому же, мы, возможно, единственная часть материи, которая уцелела.
   -Все остальные люди возникнут от нас, - произнес Марс.
   -Да, возможно, - ответили ему.
   -А я думаю, что все произойдет без нашего участия.
   -Почему?
   -Я это чувствую. Когда мы выйдем на поверхность, люди уже будут существовать. И нам придется изучать их. Сначала мы будем сидеть в темном колодце. И, если они вдруг нас найдут, но вряд ли идентифицируют. С их точки зрения, мы не будет глухой стариной. То, что было до, для них навсегда останется за гранью.
   -Предположим, что есть и те, что были до нас, - сказал Марс.
   -И еще - до.
   -Мы - первые.
   -Почему?
   -Я так чувствую.
  
   Утро моргнуло. Марс открыл глаза. Теперь он был уверен, что все так и было. И не важно, сколько прошло времени. Его единственная задача - это научить себя вниманию, чтобы считывать информацию с самого себя.
   Человек может создать для себя много смыслов. Их так же много, как кошек на свете. Они - белые, черные, полосатые, эти смыслы. Деньги, карьера, быт, наслаждение, угасание, смерть. Каждую опцию можно надуть, напустить, сделать из нее мыльный пузырь, и мир простой, обыкновенной, мысли будет намного больше, чем видимая часть вселенная. Можно увлечься синтетической наукой.
   Например, программированием.
   Она большая, круглая и синяя, будто земной шар.
   Можно ничем не увлекаться. Тогда жизнь пробежит мимо тебя. Но все это - не более, чем внутри твоей головы.
   Марс встал, вынул из ящика стола чистый блокнот и записал:
   "Эллипс".
   Он не знал, что написать еще. Это слово как будто вмещало в себе всю нынешнюю данность.
   Есть всего лишь два субъекта - он и мир.
   Все остальное крутиться, как и положено для воплощения идеи эгоцентризма.....
  
   * * *
  
  
   Желание не видеть Сашу Маслова также ни к чему не приводило, но некий нелинейный промежуток все же имел место.
   Оля Ч. расспрашивала Марса о победах, и тот рассказывал с неохотой, потому что побед было не так много, как могло показаться. Просто теперь он был лидером. Имел много очков. Об остальном можно было и забыть. Разве что - путешествия в снах с помощью мегамашины.
   Когда он встречался с Анной Центр, то не рассказывал ей об Оле. Но он не считал, что здесь что-то не так.
   Они существовали параллельно.
   Так же, как и бытие.
   Казалось - выгляни в окно. По улице пройдет лживый Человек-Кошка с перстнем в хвосте, хитростью в сердце. И все - в этом самом вечере. Но ничего не происходит. Улицы ближе к темноте тянут своих пассажиров в центр, где в многоэтажных кварталах окна смотрят сверху вниз, а с верхних этажей можно смотреть на то, как по чернеющей реке идут катера, толкая баржи с песком. В кабинах бледнеют огоньки. Кто-то курит, и ему все равно. Внизу - терпкий запах кофе. Пиво в стеклянных кружках. Разговоры о том дне, что минуту назад угас. А Человек-Кошка идет в этом тихом гаме, ищет кого-то, но никого не находит, потому что время ушло, и все это осталось во тьме прошлой жизни, темной, как омут. Кто-нибудь подходит и спрашивает:
   -Дорогой, почему у тебя хвост?
   -Не знаю.
   -Кто ты?
   -Не знаю.
   -Зачем ты пришел сюда?
   -Не знаю. Я - призрак ушедшего века.
   Все это живо пробегало в воображении Марса, и, не выдержав этого давления, он взял Олю Ч. и отправился в центр, чтобы представить, как от кафе к кафе шатается лживая хвостатая тень. И если и хочется с ней поговорить, то непременно - о том же. О лжи. О справедливости тьмы. О красном свете правды.
   Время от времени ему казалось, что он, так и есть, говорит с ним, хотя никого, кроме Оли Ч., поблизости не было. Наверное, он пытался заговорить самим собой.
   Звезды сыпались словно яблоки с дерева и пели. Сигаретные огоньки были звездами земными. Возможно, падающий пепел связывал их с землей навсегда. Зачастую он тух не подлете, как и все прочие метеориты. Жизнь сигареты коротка, и всем это известно.
   -Со мной что-то происходит, - сказал Оля Ч.
   -Что? - спросил Марс.
   -Я словно теряю ориентацию в пространстве. Будто меня две. Но первая - не радуется, потому что.... Даже не знаю, почему... Я так привыкла. Если сильно чему-нибудь радоваться, то начинаешь опасаться, что тебя сочтут за дурака. Это слишком наивно. Я сама не люблю наивных. Но хочется....
   -Что хочется?
   -Нет, не так. Вот это второе я, оно очень наивно. Зато оно ощущает и мир таким, каков он есть.
   -И что оно чувствует?
   -Странное какое-то кафе. Я будто еще где-то еще сидела в кафе. Точно так же. Но, с другой стороны, это происходит сейчас. Сложно объяснить, как это получается. Тогда и теперь.
   Марс осмотрелся. Морозы разбежались, в уличном кафе вновь было уютно. Поздняя осень вновь выбросила в воздух порцию тепла. Возможно, последнюю. Дыхание лета было слабым, отдаленным. Такое часто происходит на юге - холода разливаются, сковывают землю и все живое, и тут ни с того ни с чего весь этот процесс спотыкается, и - вновь тепло. И холода - как не бывало. Воздух тепл, полон откуда-то взявшихся вечерних насекомых, и, кажется, так будет всегда.
   Трамваи пробегали, освещенные желтыми огнями. Можно было влиться в их бег. Они уходили на дно дыма. Там-то все и соединялось. Мертвое и живое. Это была общая точка для параллельных жизней. Трамваи приходили к депо, а дальше ныряли в море, и жизни уже не было. Возможно, дно делилось на Элизиум и Аид, но это не имело значения, ведь трамваи возвращались, и там сидели те же кондуктора.
   -Наверное, ты ловишь мою волну, - решил Марс.
   -Какую волну?
   -Я имею в виду, настроение.
   -Почему?
   -Мне так кажется.
   Очередной трамвай был совершенно зеленым, будто выехал из весны. Постояв на остановке, он брякнул звонком и поскакал дальше.
   Если захотеть, думал Марс, он туда и поедет. В ту неопределенность, которая невыразима. А если сформулировать? Тогда-то трамвай и пойдет туда. И это - так же, как понять сигнал, по которому приходит Саша Маслов. Вроде как звенья одной цепи.
   Вечер плыл в дыме, и Марс увидел его. Он шел будто от столба к столбу, точно выпивая фонарный свет. Хвост его то лживо хватался за воздух, то подметал тротуарную пыль. Нужно было что-то сделать, чтобы остановить его.
   -Оль, - позвал Марс, - что ты видишь?
   -В смысле.
   -Помимо меня.
   -Не понимаю.
   Оля обернулась по сторонам, посмотрела назад, и, вернув свой взгляд Марсу, ответила:
   -Человек-Кошка.
   -Да? И тебя это не удивляет?
   -Удивляет.
   -По логике вещей, люди должны кричать, так как этого не бывает. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мы же не во сне.
   -Мне кажется, мы во сне - ответила Оля Ч. -Иного объяснения происходящему я не вижу. Я ведь не сумасшедшая, чтобы не заметить, что люди никак не реагируют. Человек с хвостом. Нет. Нечеловек с хвостом! А каков хвостище! Таким и задушить можно. И людям все равно.
   -Очень странно, - согласился Марс, - мне казалось, тебе явится что-нибудь другое. Откуда же тебе знать про Человека-Кошку? Если он и придуман, то исключительно мной. Я понимаю, технически это не так уж сложно. Человек любит сравнивать с собой что-либо. Взять хотя бы мультфильмы. Но это - тот самый. Это вообще не мультфильм и не сказка! И вообще, это - лживое извращение. Человек этот не кошка. Это такое наименование. Это - зверь. И людям он - не брат.
   Приведение между тем направилось в кафе. На нем был длинный кожаный плащ с вырезом для хвоста, черная шляпа, деревянные башмаки. В руках имелась тонкая трость.
   -Урод, - сказал Марс.
   -По-моему, нисколько не урод, - не согласилась Оля Ч.- Как раз наоборот. Он прекрасен. Разве ты не видишь? Это же торжество форм!
   -Ты что, назло?
   -Нет. Почему ты так решил?
   -Он - мой враг.
   -Я не враг, - сказал Человек-Кошка, приблизившись, - что за комментарии эмоций и досужих рассуждения без причины? Мы все - тени! Посмотри на себя. Тебе дать зеркало? Девушка.... У вас должно быть зеркало. Тьфу, черт. Мы ведь не отражаемся в зеркалах. У нас нет имен. А... Я знаю. Вино! Призраки отражаются в вине! Шеф.... Эй. Официант. Вина, пожалуйста. Что? Да. Лейте прямо на стол. Нам нужна лужа вина.
   -Я брежу, - уверенно сказал Марс.
   Внезапно он понял, что находится в совершенно другом месте, где на стенах висят нежные фонари, подсвечивая матовое дерево. Отсветы сбегают вниз, на красную кожу кресел. Слова языка ему понятны, однако что это за язык, совершенно неясно. Официантки изящны. Человек-Кошка все тот же, зато вместо Оли Ч. сидит дама лет сорока, и взгляд ее донельзя надменен.
   -Вы поспешаете, - обращается она к Человеку-Кошке.
   -Меня зовут Морадосо Бестиа, - неожиданно заявляет тот, - вы должны знать.
   Он закуривает. В ресторанном свете проблескивают его острые клыки.
   -5 марта года 1580, - говорит он, - мы могли встречаться в порту Глазго. Вы, верно, меня тогда не узнали. Я не всегда ношу хвост.
   -Я была человеком? - спросила Оля Ч.
   -Да. Нет. Не знаю.
   -А ты?
   -Что я. Все земные кошки - это просто другой класс всего кошачьего. Но это - тело кошки. В тело такой кошки может попасть все, что угодно. Живая машина не отвечает за это. Хотите душу растения - нате. Каждый сам отвечает за себя. Я имею в виду форму энергии, которую иногда называю кармой. Я не спорю, существуют миры, где не все так уж слякотно, как в этом пропитанном правилами колодце. Но душа-кошка - это всегда. Что бы со мной ни было.
   -А я? - спросила она.
   -Что ты? Откуда я знаю?
   -А разве кошки не знают судьбы жизней и теней?
   -Знаю. Или нет. Не знаю. Надо подумать.
   Человек-Кошка задрал вдруг ногу, облаченную в строгие брюки, обутую в странно деревянную туфлю и почесал за ухом. Марс ясно осознал свою отстраненность от этой беседы. Возможно, это был частный танец теней, и это представление предназначалось для него, и актеров то ли не было вообще, то ли они не пришли. Казалось, это стояло в одном ряду с такими явлениями, как НЛО, чудовище Лох-Несс, и все такое.
   -Мне кажется, я помню, - вальяжно сказала дама, - почему бы и нет. Может, я хочу помнить. А если я хочу, почему бы этому не быть?
   -Почему вы обязаны помнить? - спросил Человек-Кошка, обращаясь к ней и, дополнительно, принюхиваясь.
   -Что? От меня как-то не так пахнет?
   -Нет. Вы же знаете. У нас, у кошек, свои пристрастия в запахах.
   -А.
   -Значит, вы уверены, что, если вы хотите, значит так и должно быть. Однако, это еще нужно заслужить. Верно? - он повернулся к Марсу.
   Марс не ответил. Он попытался взять в себя в руки, чтобы вернуться назад, в кафе.
   ...Впрочем, зачем? Выяснять все нужно как раз именно здесь. Зеркало! Где зеркало!
   -Значит, вы решили, что кто-то подарит вам право знать все свои прошлые жизни.
   -Но я же этого хочу?
   -Как необдуманно. Вы думаете, я знаю? Да я вообще ничего не знаю, - он помахал хвостом, точно веером, - а вы уж меня записали в консультанты.
   -Это нечестно. Сначала говорите, что знаете, а потом отнекиваетесь.
   -Это у них всегда так, - заметил Марс, - такая взаимосвязь.
   -Ага. Верно подмечено.
   Он осмотрелся. Да, он как будто знал это кафе, но здесь это могло объясняться самогенерацией. Он вполне мог видеть лишь то, что хотел увидеть, и не более того. Впрочем, Человек-Кошка был по-настоящему чем-то новым, и в деле его изучения были сплошные белые пятна.
   Ему почудилось, что грань где-то рядом. Стоит пошевелить собственным умом, и все изменится. Не нужно вылезать вон из кожи. Ни к чему совершать чудеса экстрасенсорики. Просто пошевелить роликами и не думать ни о чем.
   -Я знаю! - воскликнула женщина.- Чили! Это было в Чили!
   -Я был с хвостом?
   -Да.
   -Н-да.
   -За это надо выпить шампанского! - сказал она торжественно.
   Марс протянул руку к кружке с пивом. Пиво? Откуда пиво? Одновременно с этим он осознал, что его рука - это часть тела совершенно другого человека, а часы исполнены в самом странном стиле. Во-первых, они треугольны. Во-вторых, стрелок у них - видимо-невидимо. С другой стороны, он вдруг понял, что момент настал, и он не сломает эту нереальную сценическую картину своим вмешательством.
   Принесли шампанского. Хотя с Марсом никто не разговаривал, шампанское он получил. Выпил, пытаясь разглядеть свое отражение в неровном стекле бокала.
   Ему было сорок лет.
   -Мы с вами знакомы? - спросил Марс.
   -Навряд ли, - ответила дама, - но это можно исправить. Это было в Сантьяго. Меня застрелили в спину.
   -Гм... Кто же я?
   -Мы редко знаем, кто мы есть. То есть, кем мы были. Вы все еще не знаете? Все, что умирает, в мир не возвращается. Поймите меня правильно.... Перерождаются души. Но их форматируют, и мы остаемся здесь. Мир мертвых совершенен. Он лучше, чем мир живых. Однако, где же наши шансы? Мы видим то, что давно ушло. И ничего больше не будет. Ничего. Одно и то же на многие миллионы лет, пока все основы бытия не сломаются. Вы еще не устали от ресторанов? Миллион лет шампанского? Дамы и свет. Автомобили, ателье, выставки. Что еще? Что угодно. Но только то, что заработано при жизни. Ничего нового! Ни грамма! Потому, что здесь никогда ничего не меняется, и никогда не изменится. Тени всегда остаются такими, какими они сюда прибыли. Навсегда!
   -Да, - согласился Марс, - но я хочу знать, кем был я.
   -Попытаюсь тебе помочь,- сказал Человек-Кошка, - н-да... Мы знались...
   -Кошки знаются с людьми?
   -Наверное. Мне сложно сказать, насколько.... Вспомни что-нибудь.
   -Я не знаю. Я даже не знаю, как я выгляжу. Мне нужно зеркало.
   -Зеркала врут.
   -Что же делать?
   -Посмотри мне в глаза и рассмотри свое отражение. Так, так.... Вспомни хоть что-нибудь.
   -Огромная машина. Кольцо, - Марс почесал затылок, - Машина, которая чувствует бесконечность.
   -Я слышал, что такое бывает, - произнес Человек-Кошка, - но меня туда не посылали. Хотя... Просто есть пароли. Код доступа. К машине нужен особый подход. Ну, ты знаешь.
   -Да.
   -Ты знаешь пароль?
   -Не знаю. Хотя...
   Человек-кошка вновь почесался и заказал водки. Марс обратил внимание на официанта. Он был трехглазым.
   Вот тут-то все и должно закончиться, подумалось ему, три глаза - это слишком. Чем бы не являлась эта нереальность, она должна закончиться в течении следующих секунд. Подсознание особенно тем, что оно либо врет, либо нет, потому что оно сделано из другого теста. Сейчас оно врет. Три глаза! Впрочем, да. Человек-Кошка! Но он и раньше имел место.
   Хотя Человеки-кошки бывают. Без сомнения.
   Мир без них был бы слишком скучен.
   -Какие-то геометрические фигуры, - сказал Морадосо Бестиа, - так всегда. Я не уверен, что это всякий раз срабатывает. Ты представляешь себе это. То есть, проецируешь у себя в уме. Потом направляешь эту проекцию в какие-то усилители. Они и связывают тебя со справочной Прозрачной Машины. А она собирает всякую разную информацию. Так ты сможешь узнать, кто ты есть. Возможно, тебе подскажут, как перебороть эту тьму и снова стать живым.
   -Геометрическая фигура, говоришь.
   -Да.
   -Квадрат.
   -Откуда я знаю. Если б я знал, я б не сидел здесь.
   -Хочешь сказать, машина дает ответы всем, кто может с ней связаться?
   -Да.
   -Ладно. Хотя, я уловил мысль. Та же машина, только другими словами.
   Марс потянулся к кружке, понимая, что вновь очутился в знакомом ему кафе. Вместо кружки была чашка с кофе. Вместо сорокалетней дамы - его подруга, Оля Ч. Но Человек-Кошка был по-прежнему здесь, и посетители воспринимали это, как само собой разумеющееся.
   -Значит, ты мне не друг, - проговорил Марс.
   -Отчасти - так. Я просто проходил мимо. Ты не подумай.
   -Ладно. У всех своя судьба.
   -Вот, вот. Я хотел сказать именно это, но ты меня опередил. Мы участвовали в разведывательных операциях. Это был мир, очень параллельный. Я имею в виду, что мне было очень даже параллельно, что там происходило. Но ваши специалисты каким-то образом определили, что является главной ценностью Человека-Кошки. Таким образом, им удалось меня нанять. Но тут все дело не во мне. Ладно, я - зверь. Но все об этом знали. А о том, что ты зверь - никто и не догадывался.
   Оля Ч. посмотрела на Марса вопросительно. Но тот лишь кивнул.
   -Да, так и было. Вот. А он еще обижается. Хотя, если честно, я же не знаю его психологию. Что там у него на уме? Он, вот, говорит, что у нас, у кошек, невесть, что в голове, а про себя забыл. Да, это правда, что я всегда должен идти впереди. Так было записано в контракте. Если я идти позади, у меня может возникнуть искушение ударить в спину. Но стоит заметить, что это не моя вина. Я всегда был таким. Когда меня брали, то знали об этом. А, вот, он нем не знали. Он же выполнял какую-то свою роль, и работал на кого-то еще - люди вообще ничего не подозревали. Он пришел извне.
   -Я пришел на запах, - сказал Марс.
   -Вот, вот. Он все знает.
   -Ты знаешь? - спросила Оля Ч.
   Марс пожал плечами.
   -Я, если честно, тоже пришел на запах, - продолжил Человек-Кошка, - здесь нет ничего необычного. Все звери живут по запаху. Например, запах может пробиваться из будущего. И тогда ты живешь несколько жизней, и у тебя уже есть определенный путь. У людей чаще всего такого нет, хотя, у всех все по-разному. За вас я ничего сказать не могу. Мы работали в паре. В том мире уже не было людей. Ни один человек не выжил. Остались только звери.
   -Люди решили, что познали природу, - проговорил Марс, - не секрет, что есть душа, а есть тело. Так вот, люди научились изготавливать душу. Они ее программировали. Строили новые машины. В тот момент времени никто не работал. Люди отдыхали. Роботы работали.
   Оля Ч. посмотрела на него с крайним удивлением.
   -Да, он прав, - произнес Человек-Кошка, - все так и было. Звери появились неожиданно. Оказалось, что мироздание не терпит таких экспериментов. Видели картины страшного суда? Это то самое. Мне там сразу понравилось. Я понял, что попал в свою среду, и могу здорово поразвлекаться. Я тут же предал группу, и она погибла. Звери ее сожрали. А он остался. Да и, потом, мы же работал в паре. Это было важно. Хотя, я планировал. Я думал, как же мне с ним поступить?
   -А какая у вас была цель? - взволнованно спросила Оля Ч.
   -А никакой. Откуда я знаю, какая у меня была цель. Может, и была. Но я уже не помню. Вы должны понять - меня нет. Я - тень. Зверь - и без того тень, а когда тень вообще - тут и речи ни о чем быть не может. В тот момент, когда появились наши враги, или - не знаю, как сказать, такого слова нет в человеческом языке, все, казалось, было решено. Но тут-то все и выяснилось. Оказалось, что он не тот, за кого себя выдавал. Вокруг него вдруг стали материализоваться самые разные установки, и зверей он тотчас перебил. Он охотился на Хихью. Это - очень мерзкое существо. Я иногда думаю, что именно оно меня убило. Но я в этом не уверен. Ведь я не знаю.
   -Я не помню никакую Хихью, - сказал Марс.
   -Это нюансы небытия, дорогой, - сказал Человек-Кошка, - никто не сможет доказать, что все, что ты знаешь, когда-либо было. Ты просто проваливаешься в густой, жидкий мрак. Ты - ткань, которая тут же пропитывается жидкостью. Представь... Нефть, мазут, что-нибудь еще.... Порошок для заправки принтера, только жидкий. Можно ли такую ткань отмыть. По идее - да, но только она износиться в процессе чистки. Я помню, люди доставали существ из небытия и пытались их восстановить.
   -Так происходит после любой смерти? - спросила Оля Ч.
   -Нет. Обыкновенная смерть приводит к расчленению. Сознание превращается в тень и начинает бродить в своем мире. Душа, как и положено, продолжает свой путь. Мастера способны вынимать свои собственные тени и разговаривать с ними. В первый раз это опасно. Потом - привыкаешь. Тень не знает, что вы связаны. Но зато у вас есть шанс все вспомнить или даже проникнуть в мир теней и там увидеть предыдущий мир. Впрочем, это надо заслужить. Просто так вас никто туда не пригласит. Да и то, это у вас. У нас - свой мир теней, где стоят серые, уходящие в хаос, храмы. А вот если иметь дело со зверями, не со мной, с ними, тогда вас уже ничто не спасет.
   -Значит, и тебя уже не спасти? - спросил Марс.
   -Да, верно. Сначала ты не можешь дышать. У души много измерений, и все они тотчас заполняются этой красной. Будто корабль тонет в нефти. Через какое-то время вы оседаете в ил, и уже ничего нет. Потом, когда все закончиться, этот ил можно будет собрать и выделить из него антиматерию.
   -А ты? - спросил Марс.
   -Что я?
   -Почему ты ходишь?
   -Я же сказал. Я не хожу. Я не знаю того, чего ты не знаешь.
   -Да? Откуда ты знаешь про смерть?
   -Потому, что ты знаешь.
   -Откуда я знаю.
   -Тебя тоже нет. Как и меня.
   -Я тоже провалился в нефть.
   -Да.
   -Но.....
   -У тебя есть аварийная капсула. Когда тебя уничтожают, в эту капсулу архивируется практически вся информация. Ее просто так не заметишь, эту капсулу. Она выстреливается на большое расстояние. Сначала - куда-нибудь, где нет времени.
   -Хаос?
   -Да. Но из Хаоса ты вряд ли вернешься. Ведь это - первичное пространство, и тебе уже некуда идти. Нет, это не касается людей, - Человек-Кошка обратился к Оле Ч., - для людей есть сфера. В ней-то все и кружится. В ней возникла твоя душа. Это было намного позже, чем появились мы, звери. Он тоже появился позже. Но они его синтезировали. Трепанировали душу зверя, слили ее с человеком, а потом стали программировать миллиметр за миллиметром. Я уже и не знаю, что это. Ну и, потом, эта капсула. В ней заключено все. Главное, чтобы она потом проросла.
   -Я же пророс, - заметил Марс.
   -Не факт.
   -А что же?
   -Ты, может, и не пророс. Бывает так, что ты не прорастаешь. Ты видел окаменелости?
   -Да, - вдруг сказал Марс.
   Он понял, что видел окаменелости. Целые горы. Целые пространства окаменелых существ, и все они когда-то были живыми.
   Так, из камня в камень, через миллиарды лет распада, они постигали вечность.
   -Но они мыслят, - сказал Марс.
   -Да. С ними можно разговаривать, - ответил Человек-Кошка, - ведь они - уже совершенно новая форма жизни. Эти окаменелости порождают отростки, и новые камни живут сами по себе, не ведая, что есть их корни.
   -Значит, я стал камнем?
   -Нет.
   -Что, еще хуже?
   -Я этого не знаю. Возможно, ты там. Какой-нибудь цех, завод, колпак.... Они могли построить целые заводы, чтобы попытаться разобрать капсулу на части. В тот момент, понимая, что, рано или поздно, тебя уничтожат, ты вообразил себя на расстоянии. Теперь у тебя ест шанс.
   -А что, может, и нет шанса?
   -Не знаю. Если они поймут, что ты существуешь здесь, они могут прийти за тобой.
   -Ого.
   -Конечно, возможно, прошли уже эры, и приходить некому.
   -А кто это, они?
   -Те, кто захватили капсулу....
   -Ага....
   -Нет, все далеко не так просто. Капсула гораздо сложнее, чем сама модель. Тогда, в том мире, только тогда я понял, что это такое. Я, впрочем, слышал, что существуют охотники, и, даже, на Хихью. Но чтоб увидеть их в действии.... О таком я даже не мечтал.
   -И что было потом? - спросил Марс.
   -Мы разошлись.
   -Мы стали врагами?
   -Нет. Ничего личного. Мы разошлись, и все.
   -И я не стал тебя преследовать?
   -Нет. У тебя были свои дела. Я же предпочел ретироваться, чтобы не попасть под горячую руку. Ты очень здорово разобрался на части, и все составные части были настоящей армией. Бестиарий был тотчас хорошенько прорежен. После этого ты собрался и вернулся в свой мир, то есть, не в свой, а в тот, из которого пришел. Ведь и они не знали, кто ты такой....
   -Мне кажется, я знаю об этом, - сказал Марс, - но я не могу понять, как все это соотносится, например, с Сашей Масловым?
   -Я ничего не знаю про Сашу Маслова, - решительно заявил Человек-Кошка.
   -Я так и думал.
   -Значит, тебя уже никогда не будет? - спросила Оля Ч.
   -Значит, да.
   -Как грустно. А что, где-нибудь есть еще Люди-Кошки?
   -Может быть......
  
   ....Тут Марс понял, что уже ничего нет, и полумрак кафе стал светлее, яснее, звуки лопнули, превратившись в привычный шум. Где-то недалеко звякала одинокая вилка. Перпендикулярно ей пел стакан. Сидящая рядом группа студентов, хохоча, попивала коктейли. С ними была гитара, и она стояла, прислоненная к одной из ножек стола. Квадратные плафоны гудели в ожидании.
   Не было ничего.
   Марс внимательно всмотрелся в лицо Оли Ч., чтобы не попасть впросак.
   -Что? - спросила она.
   -Нет, ничего.
   -М-м-м-м.
   -Ты ничего не видела?
   -А ты?
   -Я?
   -И я.
   -Ты его видела.
   -Да, конечно.
   -Но он куда-то делся.
   -Да, точно. Его нет. И кафе какое-то другое. Может, это помешательство?
   -Все может быть, - заключил Марс.
   -Пойдем, может?
   -Хорошо.
  
   Марс выходил, оглядываясь. Он решил, что развернется и посмотрит три раза. В первый раз - ничего. Во второй раз - это было совсем другое кафе и совсем другое время, может быть, другая планета. Играла музыка тридцати, сорокалетней давности, и одежда посетителей была соответствующей. Он повернулся, чтобы не усиливать видение. В третий раз - снова ничего.
   На улице моросил мелкий дождик, и трамваи были расплывчатыми, будто состояли из акварели.
   -Куда идем? - спросила Оля Ч.
   -Может быть, если это продолжать, произойдет что-то еще, - произнес Марс.
   -Да.
   -Ты боишься?
   -Нет. С тобой - ничего.
  
  
  
   .... Сергей Крабов возвращался с трудом. В его карманах лежали живые спички, которые были склонны к разговорам. В папке для бумаг была сложена документация на волшебный автобус "Судьба-7". Зачем - неизвестно. Сергей, впрочем, надеялся перетащить эти документы в мир людей, то есть туда, в город Ф., чтобы похвастаться. Да и Саша Маслов был бы рад.
   Все чаще и чаще Сергей чувствовал бунт души. Кто такой Саша? Зачем Саша? Что, без него нельзя обойтись? Да и какая от него отдача, от Саши? Он что, желает, чтобы его дело двигалось на чистом энтузиазме? Сначала нужно показать всем свое искусственное сердце.
   Он хотел есть и зашел в кафе, которое одиноко стояло на шоссе. Там продавали пирожки самых разных размеров. Он подошел и открыл рот.
   -Что желаешь, родной? - спросила у него толстая, ожидающая, продавщица.
   -А.... Поесть.
   -Пирожки! Смотри, их сколько!
   -А какие вкуснее? - поинтересовался Сергей.
   -Все вкусные. Выбирай.
   Сергей осмотрел печеное обилие, однако, с первого захода определиться не сумел.
   -Вот - с мясом кролика, с мясом курицы, с гребешками петухов, с глазами крабов, творогом и мидиями, с вареньем, пирожки со встроенной сигаретой (можно есть и курить), пирожок с молоком, пирожок с вином, пирожок с капустой, пирожок с картошкой, пирожок с паприкой и говядиной, пирожок с горохом, пирожок с фасолью, пирожок с укропом и яйцом, пирожок с желтком страусиного яйца, пирожок я мясом ящера, пирожок с мясом реликтового моржа, пирожок с нифига, пирожок с дофига, пирожок, начиненный дырками от бубликов, пирожок с синенькими, пирожок с красненькими, пирожок с зелененькими, пирожок с желтенькими, пирожок с оранжевенькими, пирожок с фиолетовыми, пирожок с помидором и крилем, пирожок, начиненный голубцом, пирожок с курагой, пирожок с медом, пирожок с бананами, пирожок с кокосами......
   -Ох-х-х, - сказал Сергей.
   -Ну что, родной? - спросила продавщица.
   -Он хочет пирожок со змеей, - сказал высунувшийся из дверей повар.
   -Ладно, - кивнул Сергей, - давайте. Один - со змеей. Другой - с черепахой. Третий - с капустой и соловьиными языками, и еще, заверните мне в дорогу пирожок в мясом цесарки, а также два пирожка с индейкой, и еще четыре сладких пирожка, на ваш выбор. Еще, два стакана кизилового сока, и бутылку молока дюгоня с собой.
   -Хорошо, родной, - обрадовалась продавщица.
  
   Он обедал и смотрел на шоссе. Машины на нем были редкими, и, в основном, это были гигантские, ядерные грузовики, которые ехали через много параллельных миров, и данная дорога была для них временным, коротким, отрезком. Иногда здесь грохоча проносились волшебные автобусы. Но в этом месте они вряд ли останавливались. Для них предназначались специальные автобусные стоянки, где у водителей была возможность протестировать межпространственные генераторы.
   На одной из таких стоянок он сошел. Теперь двигался то автостопом, то пешком. И то, и другое, ему подходило. Правда, теперь жутко болели ноги, и он был бы рад повстречать какую-нибудь легковушку.
   К кафе припарковался небольшой местный автобус. Сергей с удивлением обнаружил, что у водителя - две головы, а остальные пассажиры - вроде как ничего, люди.
   -Что вам, братья мои? - поинтересовалась радушная продавщица.
   -Хочу пирожок с акулой, - сказала одна голова.
   -Хочу пирожок с виноградом, - сказала другая.
   -Так мало, ребята?
   -Нет. Давай нам по пирожку, а там поглядим.
   -А лимонад.
   -Да. Мне - "Буратино", - произнесла первая голова.
   -Мне - чай, - решила другая.
   Пассажиры "местного" автобуса тотчас расположились по столикам. Откуда, ни возьмись, появились две официантки, молодые и свежие, будто утренний ветер.
   -Что желаем?
   -Мне - пирожок с желудками гуся!
   -Мне - десять пирожков со сливами.
   -А мне - два пирожка со сливками.
   -А мне - пирожок с комариным салом.
   -А мне - один - семенами конопли, а другой - с маком.
   -А мне - пирожок с мясом мамонтом.
   -А мне - пирожок я мясом эпиорниса.....
   Сергей уже давно ко всему этому привык. Он пересаживался три раза - с одного автобуса на другой, и далеко не во всех них ехали люди. Так, один раз, рядом с ним сидела говорящая птица.
   -Как вас зовут, - важно спросила она, посмотрев поверх очков.
   -Я - Сергей. Сергей Крабов, - назвался Сергей.
   -Очень хорошо, - похвалила его птица, - очень хорошо.
   -А кто же вы? - спросил Сергей.
   -Я - Птица Гочс, - ответила птица.
   -Прекрасно, - обрадовался Сергей.
   -Давайте играть в морской бой, - предложила птица.
   -Давайте, - ответил Крабов.
   Птица вынула из кармана пиджака два листика бумаги, две ручки, и так они начали играть. Сергей выиграл четыре раза, птица - пять.
   -Вы очень серьезно играете, - заметила Птица после этого, - тренируетесь?
   -Да.
   -А профессионально играли?
   -Да. Я участвовал в Улимпийских играх.
   -Очень хорошо. Очень хорошо.
  
   Другой раз он сидел один, но в автобусе ехали колобки. У них не было ни рук, ни ног, они катались сами собой, а их вещи в сумках летали за ними следом. Колобки пели пионерские песни и радовались жизни.
   Пообедав, Сергей покинул кафе.
   Знак на шоссе показывал "Тыквово -2км".
   Чем-то это название Сергею не понравилось. К примеру, прошлый населенный пункт именовался не иначе, как GoMowCity. И что тут непонятного? А тут раз - и Тыквово. А почему не по-китайски? Не по-японски?
   Остановив попутный автомобиль, Сергей вооружился, положив в нишу под магнитофоном ручные гранаты. Водитель на его действия никакого внимания не обращал. Ведь водителя не было вообще. Это была так называемая Путешествующая машина, которой ни до кого не было дела.
   Рядом с сидением он оставил пистолет-пулемет.
   GoMowCity - и сразу - Тыквово. Что это? Сергей не спешил и ехал 40 км/ч. К чему скорость? Кто спешит, получает лучшие машины для пыток. Если же ты взрываешь волшебные автобусы, если тебя ловят, то это актуальнее актуального. Власти могут остановить тебя чем-угодно. Вооруженная сопровождающая муха, например. Сопровождающая муха, правда, отнюдь не неуязвима, как это пытаются расписать.
   Но чем прикажете ее ловить? Чем сбивать? Из автомата палить?
   -Едете? - спросил голос Путешествующей машины.
   -Нет, - ответил Сергей, - это вы едите.
   -Да, верно, - ответил голос, - а зачем вам столько оружия?
   -Я - боевик?
   -Точно! Я иногда смотрю боевики.
   -А у вас есть глаза?
   -Да.
   -А где?
   -Я приезжаю в те места, где есть телеэфир. У меня есть тюнер.
   -А.... А у вас - процессор?
   -У меня - сервер на четырех процессорах.
   -А какая частота?
   -1.8 Гц.
   -Это хорошо. А жесткий диск?
   -Нет. У меня только мягкий диск.
   -А что еще?
   -Голосовая карта. Сорок камер, на каждой - по видеопроцессору, встроенная память, подогрев, охлаждение, система очистки.
   -А на чем ездите?
   -Как на чем? На бензине.
   -А какой?
   -Любой. Если нет бензина, у меня аккумуляторов хватает на 1000 километров. А если и они заканчиваются, я включаю планетарный генератор. Он позволяет ехать со скоростью двадцать километров в час и питать процессоры. Однажды я путешествовал с одним мальчиком. Мы попали в одно странное место, где никто не жил. Мы выбирались оттуда очень долго. Сначала кончился бензин. Потом сели аккумуляторы. Я включила планетарный генератор, и так мы ехали очень долго. Пока мы возвращались, мальчик вырос. Впоследствии он стал известным капитаном Волшебного автобуса.
   -А чем же он питался? - поинтересовался Сергей.
   -У меня телепортатор пирожков!
   -Ба! Вот это да!
   -Да. Так, на пирожках, он и вырос. Скажите, Сергей, а вы будете стрелять?
   -Не знаю. Это если ситуация представиться.
  
   В Тыквово было около 100 домов, кафе и бензаправка. Остановившись на последней, Сергей подошел к телефону-автомату, кинул в щель монету и набрал номер.
   -Да, - дакнули ему.
   -Нет, - ответил он.
   Сергей сбросил и набрал по новой.
   -Да, - послышалось вновь.
   -Что да?
   -А может, нет?
   -Нет!
   -Нет?
   -Чего нет?
   -Вас нет!
   -Что?
   Он вновь сбросил и вновь набрал номер.
   -Алло, - послышалось.
   - Я звоню господину Вишневскому.
   -Нет.
   -Как нет!
   -Нет. Я вас поздравляю. Вы - на Луне!
   -Что?
   -Да ни что, а кто! Вы - на Луне!
   -Сам ты на....
   Тут Сергей осекся. Потому что он действительно был на Луне.
  
   Краткое описание технической документации автобуса "Судьба-7".
   Приборы, имеющиеся в распоряжении водителя:
   Рулевое колесо, 2 шт.
   Педали: газ, сцепление, тормоз, педаль реактивного ускорителя.
   Генератор, включение ногой.
   Прожектор, включение ногой. Дальность прожектора -120 километров.
   Спидометр - 1 шт.
   Тахометр - 1 шт.
   Курсограф гидравлический - 1 шт.
   Приборы обыкновенные - 15 стрелок.
   Энергонезависимые часы - 34 штуки (запас тиканья - 20 000 лет)
   Кнопки включения освещения - 30 штук.
   Документы на климат-контроль салона.
  
   Краткое описание основных неисправностей кнопки форсажа.
   Использования кнопки пульта пространственного генератора.
   Винопровод. Технический характеристики.
  
   Винопровод - это естественно. Он на всех волшебных автобусах есть. Зато на "Судьбе-7" нет автопилота. Вообще, многие и пилоты, и пассажиры считают, что автопилот - это не то. Тут кайфа никакого нет. Из мира в мир нужно проскакивать вручную. Для этого предназначен генератор, которым управляет штурман. Сидит он себе с журналом, набирает нужное напряжение с помощью тумблеров и жмет на педаль. Магнитное поле разрезает воздух, автобус влезает в узкое отверстие, и, спустя мгновение, он уже едет по иной дороге. Самый мощный прожектор автобуса прожигает реальность до конца, да так, что видна граница - стенка зеленого цвета, на которой можно отметить технологические письмена. Если свет вдруг разбудит совершенно ненужных существ, штурман включат цифровую молнию, которая сжигает все вокруг.
   Сергей не раз мог попасть в переделку с этой самой молнией. Оттого он и минировал дороги. А если стрелял - то с расстояния. И это ведь не считая того, что Волшебные автобусы всегда передвигаются с вооруженным эскортом.
  
   Краткая техническая характеристика волшебного автобуса "Судьба-7".
  
   Кол-во пассажиров - 40.
   Кол-во персонала - 8.
   Запас хода без дозаправки - 40000 км.
   Двигатель - дизельный, объемом 22 литра.
   Кол-во цилиндров - 16.
   Скорость движение - 200 км/ч.
   Литраж вина - 2000 кг.
  
   Оказавшись на Луне, Сергей закурил сигарету и посмотрел на Землю. Вот так вот. Его нагло выкинули. И ни машины при нем не было, ни магнитофона, ни вообще чего бы то ни было. Ничего, кроме одинокого таксофона. Все лысо. Белым бело. На сотни километров вокруг.
   -Да, - проговорил он, - все слишком гладко.
   Он сплюнул.
   -Черт! - он вскочил и топнул ногой. - И ведь знал, ведь чувствовал, не нужно ехать в это "Тыквово".
   При нем не было ничего. Весь свой арсенал остался в салоне Путешествующей машины.
   -А-а-а-а-а-а! - кричал он.
   Эхо пролетало вокруг Луны и возвращалось к нему.
   -О-о-о-о-о-о-о!
   -О-го-го-го!
   Конечно, Луна - мир идей. Их только нужно суметь разобрать среди бесконечных контрастов. На Луне строго различаются день и ночь, потому есть терминатор - это черта, разделяющая свет и тьму. Однако, что здесь делать? Чем заняться? Есть ли здесь клубы или дискотеки? Есть ли здесь, в конце концов, какая-нибудь пища?
   Все это предстало перед Сергеем Крабовым ни с того, ни с чего.
   Земля отсюда казалась странно седой. И ничего не ней не светилось. Да, Сергей был на Луне. Это было здорово. Мир свободы редко открывает свои двери даже избранным! Однако, хотелось есть. Хотелось домой. Да и звезды, усыпавшие совершенно черное небо, откровенно смеялись. Сергей пытался затыкать уши, но хохот звезд - разве кому-нибудь скрыться от этого? Он проникает куда-угодно. Если хотите, он пронизывает планеты насквозь.
   Сергей выкурил несколько сигарет, ожидая развития действия. Однако, все остановилось. Вскоре ему стало ясно, что ничего не изменится в ближайшие часы. В ближайшие дни. В ближайшие сто лет.
   Возможно, именно так исчезают люди.
   Был человек. Нет человека. Ни с того, ни с чего, вы - на Луне. Кто поможет? Впрочем, вот - таксофон. И, хотя нет ни монет, ни жетонов, можно попытаться позвонить по бесплатному номеру.
   Он набрал 01.
   - Пожарная, - сказали ему.
   -На луне, что ли? - спросил он.
   -Что?
   -Что что.
   -Вы куда звоните?
   -В 01.
   -И что вы хотите?
   -Спросить.
   -Что?
   -Как отсюда выбраться?
   -У вас что, пожар?
   -Нет, я - на Луне.
   -Где?
   -На Луне?
   -Чего?
   -Я - на Луне!
   -О да! Это вопрос!
   -Но, хотя бы, посоветуйте мне. Что мне делать?
   -Ничем не могу вам помочь. Звоните куда-нибудь еще. Позвоните в психбольницу.
   -А у вас есть номер?
   -Ну и наглость. Конечно, нет. Справочная - 09. спросите сами. Я вам не врач.
   Тогда Сергей набрал 02.
   - Милиция, - ответили ему.
   -В каком городе?
   -Как в каком? Вы что, с ума сошли?
   -Кажется - да. Но я не могу доказать это.
   -Позвоните в скорую Вам сделают укол.
   -Я не хочу укол.
   -Фамилия!
   -Чья?
   -Фамилия!
   -Не знаю. Откуда я знаю, как ваша фамилия. Ведь вы не представились.
   -Что? Вы что, издеваться решили?
   -Нет. Просто я на Луне.
   -Что? На какой Луне?
   -На обыкновенной. На естественном спутнике земли.
   -Уважаемый! Прежде чем звонить с такого рода сообщениями, сообщите свои ФИО, адрес, номер телефона, возраст, рост, вес, цвет глаз...
   -Идиот! - воскликнул Сергей и набрал новый номер.
   -Скорая!
   -Помогите!
   -Что?
   -Помогите!
   -Тихо. Не кричите. Где вы?
   -На.... На Луне.
   -Очень хорошо. Адрес.
   -Не знаю.
   -Как не знаете?
   -Тут нет ни улиц, ни домов. Тут вообще все очень лысо. Кратеры. Песок. Хохот звезд.
   -Хохот звезд?
   -Да.
   -Н-да. Вы снимали номограмму головного мозга?
   -Нет.
   -Почему?
   -Вы не понимаете? Я - на луне! Это все из-за этого компьютера, понимаете. Я имею в виду ВППР.
   -А. Ну, это понятно. Тогда мы вообще ничем вам не поможем. Компьютерная мания - это въевшаяся иллюстрация. До свидания.
   Отчаявшись, Сергей набрал 04.
   -Служба газа, - ответили ему.
   -Невидимые ноги кита! - воскликнул он. - Печаль плавников! Жир копченой сельди! Глаза мертвых пескарей! Я - на Луне!
   На другом конце провода бросили трубку.
   Тогда он стал перебирать все подряд номера, пытаясь найти среди них какой-нибудь бесплатный.
   -Да, - крякнули ему в ухо.
   -Да, - ответил он.
   -Да.
   -Да.
   -Чо хотел, в натуре?
   Это был крайне наглый, но - как будто ускоренный, мужской голос.
   -Скажите, я - на Луне. Что мне делать?
   -Не знаю, в натуре.
   -Вообще ничего не знаете?
   -Ничего, в натуре.
   -Но хоть какой-нибудь совет вы можете дать?
   -Вешайся, в натуре!
   Вот так всегда. Когда человек врет, ему верят. Как угодно. Но правда - трудное существо - не всякий справится с его шагами. Не всякий протянет руку. Потому, отзвонившись, Сергей понял, как далека земля, и что единственный выход - это найти телефонный кабель и проползти по нему до самой земли. Но это ведь добрых 360 тысяч километров. Понятное дело, будь Сергей прыгуном в высоту, он бы непременно попытался упасть на землю. Однако, в этом случае нужно еще было умудриться попасть в море или хотя бы в плавательный бассейн.
   Итак - поражение ни от кого.
   Он думал, что засада может быть какой угодно. Не случайно, он долго изучал искусство ухода от засады. Он посещал курсы. Он сдавал экзамены, участвовал в практических тренировках. У него были хорошие результаты.
   -Вы сможете участвовать в Чемпионате-на-Луне, - сказал ему как-то учитель.
   -Что же это? - спросил Крабов.
   -Нужно осознать свой Путь, чтобы прийти к этому......
   Теперь он мог лишь криво смеяться.
   Вот оно!
   Саша! Вот где ты сейчас, Саша, когда так нужна помощь! Где ты лазишь, Саша?
   Сергей лег на Луну и смотрел в небо. Звезды продолжали смеяться, кидаясь звездным ветром. Они хорошо знали Сергея, и это их тешило вдвойне. У некоторых звезд в руках были предметы. Одна звезда была в очках. Она вязала шарф. Ей, старой, было особенно весело. Она не могла спокойно смотреть на Сергея.
   Но что толку от того, что тебя знают звезды? Зачем им это? Возможно, все дело в самой природе смеха, которая очень нелегка для простого понимания. Как известно, звездам многое, что присуще. Например, курение. Это не очень простая вещь. Возможно, сигареты звезд не понятны даже философам. Звезды очень разборчивы в сортах табака. Безусловно, существуют среди звезд и абсолютные спортсмены. Они суровы и несгорчивы. К ним просто так не подойдешь. Компаний они не любят. Зачем им шум? Измеряя метры беговой дорожки, они познают красоты аскетизма. Телескопы, нацеленные в небо, их раздражают. Они, между прочим, очень ругливы. Это потому, что многие трезвенники вообще тяжелы по отношению к простым вещам. Увидят какое-нибудь несовпадение и - сразу в крик. Дети их запуганы. Их тоже гонят в спорт, и они почти не сияют. Если вы думаете, что речь идет о черных дырах, то - напрасно. К примеру, ближайшая звезда есть спортсмен-спартанец. Я говорю о Проксиме Центавра, разряднику по гиревому многоборью.
   Альфа кричит ей - идем в кабак! А та морщится - и - на стадион.
   Черные дыры же являют собой пример величайшего умственного алогизма. Я не говорю о том, что все они поголовно - кокаинисты (таковых много, но это - не правило). Просто они, как и люди, которые рассчитаны на существование в нескольких измерениях одновременно, не отличаются обывательской простотой. Потому они и расширяются в бесконечность, уходя сами в себя. Соответственно, уровень потребления вина для таких звезд непомерно велик.
   Сергею Крабову открывались тайны. Не скрою, Луна- предел пороков. Все скрытое здесь явно, и не нужно быть гением, чтобы познать секреты мироздания. Вдыхая вакуум, Сергей понимал, сколь ничтожна жизнь человека, и как мало он хочет. Человек вообще не умеет хотеть. Он видит море там, где от века было болото, и все такое. Он находит бесконечность в собственном кармане. Это может быть стильным фактором, но это еще никого не лишило внутренней тюрьмы.
   Иные люди обитают в канализациях и даже умудряются писать книги. Они кричат. О крикунах вообще немало известно. Ну да ну их.
   Тайны вокруг Сергей расплетались и исчезали. Сигареты заканчивались. Казалось, тут бы и жизни заканчиваться, потому что на Луне без сигарет - ну никак нельзя. Крабов, не зря ведь с Масловым знался. Сообразил. Свернул в трубку пачку от сигарет, забил ее лунной пылью и закурил. Дым обратил в бегство хохот звезд. Исчезли сомнения. Сергей обошел таксофон и с обратной стороны прочитал начерченное имя:
   Вася.
   И номер:
   200-300-400-500.
   Сергей набрал эту нехитрую комбинацию и, к своему удивлению, услышал ответ:
   -Слушаю.
   -Это Вася?
   -Вася.
   -А меня зовут Сергей.
   -Это очень круто.
   -Что здесь крутого?
   -Сергей - это звучит круто.
   -Ну да. Скажи, Вася.... У тебя очень странный номер телефона...
   -Почему?
   -Что почему?
   -Почему странный?
   -А ты на Луне живешь?
   -Конечно. Где же мне еще жить?
   -Я - тоже на Луне.
   -Понятное дело. Не на Марсе же.
   -А что, на Марсе телефоны есть?
   -Конечно. Через тридцать пять надо звонить. 35 - это код Марса. Но там никто трубку не берет. Бури, понимаешь ли. Да и вообще, о чем с ними говорить? На Марсе люди говорят задом наперед. Я понимаю, что суметь понять можно. Знаешь, как это обычно бывает? Набираешь номер, а тебе отвечают: Ад. А ты думаешь - какой еще ад? При чем здесь ад? Если говорят - олла - то это еще куда ни шло. Или юашулс. Юашулс, понимаешь. Это по-ихнему - слушаю. Ты ведь знаешь. В-остальном, марсианский язык от нашего ничем не отличается. Но.... Делать там нечего, говорят. В футбол там играют коробками от телевизоров. Зрители приходят и свистят. А нафиг свистеть? Что в этом хорошего? Я тоже люблю в футбол погонять, но это слишком.
   -Вась, ты знаешь, я вообще с земли. То есть, мне надо каким-то образом вернуться. Я не знаю, как это сделать.
   -Ты что, дурак?
   -Сам ты дурак.
   -Я... Я нет... Чо дурак? Ты чо, обиделся?
   -Нет.
   -А. А ты где находишься?
   -Не знаю.
   -Как не знаешь?
   -Вот так вот и не знаю.
   -Тогда посмотри на часы.
   -У меня нет часов.
   -А. Черт. Я забыл. У меня ведь есть часы. Тебе придется подождать еще час. Скоро будет дневной Перевозящий кот.
   -Что?
   -Я имею в виду, дневной рейс.
   -Самолет?
   -Какой самолет?
   -Не знаю.
   -Да ты и верно - дурак, Сергей. Днем, к твоему сведению, к земле летает Перевозящий кот. Это - не самолет. Это - обыкновенный кот. К спине его пристегнут большими ремнями салон. Садись. Там много пассажиров, но места есть. У вас на Земле все такие странные?
   -Какие такие странные?
   -Ты что, не знаешь график движения Перевозящих котов?
   -Откуда мне знать? В первый раз слышу.
   -Ну ты и дурак. Ой-ё-ё-й.
   -Да сам ты дурак, Вася! Понял? Лопух ты! Где я его поймаю, кота этого?
   -Да нигде! Идиот ты, понял? Он сам за тобой прилетит. Это ведь не автобус, которого нужно ловить на остановке. Ты, Сергей, книг поменьше читай. Мой тебе совет.
   -А я и не читаю.
   -Врешь. Какой из тебя хулиган? Ты, думается, так много за учебниками сидел, что даже и не узнал, что в жизни есть. Знаю я вашего брата. Очки толстые, будто линзы увеличили. Глаза через них кажутся каким-то насекомыми. Только так. Хочется в эту морду заехать. Прямо через очки. Тресь!
   - Ну подожди, я тебя найду! - воскликнул Сергей.- Я с тобой разберусь! Я и не таких придурков находил.
   Связь оборвалась, и Сергей остался один на один с хохотом звезд.
   Впрочем, что - хохот? У него были листики, оставшиеся от игры в морской бой с Птицей Гочс. Он сделал самокрутку, набил ее лунной пылью и курил.
   -Интересно, - сказал он сам себе, - вот, я курю Луну, и это неплохо. Значит, всю Луну можно выкурить? Почему бы и нет. Продавать сигареты из Луны на Земле, во всех мирах. Правда, звезды тогда перестанут смеяться. Да и фиг с ними.
   Он смотрел в небо. Оно было бесконечным, но Сергей не печалился от того, что ему не дано посетить иные места. Для начала, ему нужно было успокоиться после разговора с Васей.
   Лунная пыль помогала.
   Прошел час.
   И вот, в небе появился Перевозящий кот. Он был очень большим, кот. Салон был прицеплен к его спине огромными ремнями. Из салона пялились пассажиры.
   -Мечты глосиков! - воскликнул Сергей. - Омар-марафонец! Сом! Щука! Лещ! Это правда!
   Кот сделал вираж в черном лунном небе и приземлился невдалеке от Сергея. Повернув свою гигантскую голову, он мурлыкнул.
   Дверь в салоне открылась. Ему сбросили веревочную лестницу.......
  
  
  
  
   ......Бархан рано осознал, что угроза, исходившая от Саши Маслова, реальна, как никогда. Он вел себя слишком мирно в последнее время. Видно, готовился к чему-то. У него был лозунг подобного плана - самое ужасное - это самое последнее. Впрочем, заявлять он мог одно, а исполнять что-нибудь совершенно обратное. Так или иначе, Алексей посчитал нужным собрать коалицию. В случае же всеобщего непонимания он предполагал действовать самостоятельно.
   Анна Сергеевна Цветкова теперь никак не хотела от него отстать. Алексей же, хоть и не избегал ее открыто, всячески пытался отвязаться. Он знал, к чему это все шло.
   Саша Пшеничный наружу не выбрался, однако ничего другого и быть не могло. Еще никто не научился воспроизводить вымысел в материи. Кроме, разумеется, Александра Маслова.
   В первых числах ноября Маслов прислал многим людям города Ф. листовки. Так как содержание почти всех экземпляров резко отличалось друг от друга, создавалось впечатление громадного мирового розыгрыша. Стиль этот, впрочем, не мог принадлежать кому-нибудь еще. Только Саша мог заставить поверить простого человека в смысл бессмысленного.
   Вот письмо, адресованное Бархану:
  
   Эй! Я снова зовет тебя! Вчитайся и умри! Наступают последние дни. Я обращаюсь к тебе лично, а не к кому-то еще. Или ты думаешь, что стертые фрагменты героев навсегда проходят мимо?
   Я совершу это! Я хочу святотатства. Машины! Хо! Меня ли они выпускают или кого-то еще - какая разница! Я борюсь не за правоту. Зачем правота? Я хочу делать все наоборот и ломать, и пусть все плачут, потому что никто и никогда не сумел противостоять мне! Умрут депозиты! Или ты думаешь, мне обязательна свита? Да, я могу выдать некоторых! Так сказать, для дальнейшего ощущения скверны. Выдать? Ан - фиг! Ты связался с еще одним извращением, и никто тебе не поможет! Да, это она, старая, древняя девочка. Ей уже давно пора издохнуть, а она все функционирует в своем издержанном нимфоманстве. Она что, восставшая из гроба жена Фрейда? Или тебе все равно? Но нет, я - не моралист. Я пока предупреждаю. Не хочешь мне помочь? Я взорву оба ВППРа. И ты останешься один на один с тишиной.
   Умри сейчас, Бархан! Съешь письмо и подавись! Ничего лучшего не могу тебе посоветовать. В тех местах, где все наоборот, ты найдешь свое второе я. До встречи.
   Бархана это нисколько не удивило. Он отправился к Марсу Брайнеру и попросил письмо, обращенное к нему. Звучало оно итак:
  
   Марс!
   Предлагаю тебе выяснить, кто из нас прав! Прямо завтра. Я скрывать не буду, в моем арсенале есть лучшие изображения. Встретимся на пустыре возле Титанового завода.
   Маслов Александр.
  
  
   -Как ты думаешь, - спросил Бархан.
   -Как ты думаешь, - спросил Марс, - что из этого вытекает? Он что, вызывает меня на дуэль?
   -Похоже на то, - ответил Бархан, - очень может быть. Во всяком случае, это - в его стиле.
   -Зачем?
   -А я по чем знаю. Я вот что предлагаю. Идти к нему на встречу одному нерезонно. Мало ли, что будет. Какие он там изображения принес? Он ведь что угодно может придумать. Да и коварен он. Наверное, он хочет предложить тебе какую-нибудь партию. К примеру, в шахматы. Вроде все по-честному. Возьмет с тебя обязательства.
   -Хорошо, - сказал Марс, -пусть берет. Но я их не буду выполнять. Я могу поклясться чем угодно. Но обещанное Маслову - это же ерунда.
   -Так нельзя.
   -Можно.
   -Если все будут поступать так, как он, что же станет с нашим городом? Было бы разумнее всего собраться всем сегодня и поехать к ВППРу. Ты же видишь, что-то происходит, а мы не можем толком понять, что именно. Поедем прямо сейчас.
   -Кто поедет?
   - Арам Воробьянян, Анна Центр, ты и Слава Космос. Просто сосредоточимся. Возможно, мы найдем какое-нибудь оружие против него или вообще перекроем ему дорогу в наш мир.
   -А она. Ну, Борщ.... С нами поедет?
   -Почему ты так решил?
   -Об этом все говорят. Я ведь знаю, что все знают, потому и говорю. У нее не все в порядке. Не все шарики и ролики. Не все пружины. Десятироликовые мозги. Так Маслов любит говорить. Она же... Я знаю, как сказать об этом нормально. Борщ, она и в Африке Борщ. Вот и все.
   -Ну...
   -Подумай, Бархан. Да, она помогает пацанам взрослеть. Наверное, это ее миссия. Но у нас намечается очная ставка с Сашей Масловым, и это не хи-хи -ха-ха. Случиться может все, что угодно.
   -Да что ты прицепился? - воскликнул Бархан.- Едем впятером! Раз и навсегда разберемся с этой чумой!
   -Вот это - другой разговор.
   Уже через час все ехали на автобусе. Начало ноября было удивительно теплым. Люки автобуса были открыты, и таинственный запах гор наполнял салон. Вливался туда и дым маленьких пригородов, и воспоминания о сгоревших листьях.
   Душа листьев, как известно, в дыме и находится. Если научиться ее еще и вдыхать, то осень тебя затянет и остановит во времени. Так, например, стало с шуршанием сухих трав. Когда-то шуршание жило будто бы отдельно. Понятное дело, что звуки природы той осени играли по-иному. Вообще, известно, как они звучали. Может, и не сами травы играли на собственных струнах. Может - ветер. Но теперь оно обдышалось. Увядание проникло в ее тело. Эта смесь проникала до самых костей даже в самые невнимательные души. Она навсегда в осени.
   Приехав в рабочий поселок, автобус тормознул на остановке. Желтые горы лысели. Холодильная установка, снабжающая внутреннюю полость горы жидким газом, наблюдалась теперь во все красе. Деревья ее почти не загораживали. Мощные кабеля подключались к циклопической подстанции, ребра которой закрывали пол неба. Над ними, ребрами, мерцали сполохи горячего воздуха. Между разрядниками веселилась искра. Края из высокопрочного материала вздрагивали. Вспышки тоже вздрагивали. Они будто кому-то угрожали.
   Серебристая труба, выходившая из многоэтажной операторской, уходила прямо в гору. Там, в трубе этой, двигались вагонетки. По трубам неслись сигналы, зажатые в шинах цифровых портов. На фоне гор более далеких, синих, торчало из сопки нечто искривленное, словно чья та застывшая в мольбе рука. Лезло оно, лезло, просилось куда-то вверх, в небо, пока его не остановили. Раньше там было здание. Потом что-то вырвавшееся из Машины искривило реальность и превратило его в нечто кривое, странное, антипропорциональное. Считалось, что при этом обошлось без жертв.
   Облако, цепляя эту руку, конденсировалось, собирая вокруг себя новые сгустки туманной массы. Время от времени с этого выкрученного, словно белье, строения, взлетали странные фиолетовые птицы. Откуда они брались? Куда улетали? Бывало, что на вершине наблюдали Сашу Маслова. Может быть, там и была его родина?
   Марс отправился к дежурному, и это был V.S. Johnson, работавший на ВППРе по контракту темнокожий мужчина лет 30-ти из США.
   -Саша Маслоу был вчера, - сообщил он.
   - На руке?
   -Йес. Да. Что-то он зачастил.
   -Он прислал вам письмо.
   -Кто? Саша Маслоу?
   -Он разослал листовки всем жителям города Ф.
   -Он что, считает себя революционьером? - возмутился V.S. Johnson,- знаем мы таких. Цифровые призраки. Галлюцинации процессора. У меня свои личные отношения с этим, с позволения сказать, существом. Саша, понимаете ли, Маслоу. Единица он или ноль? Кто-нибудь знает? Скольки разрядный? И что, что же он обещал? Опять обещал что-нибудь взорвать?
   -Нет. Он угрожал ВППР-86 взорвать. Я вот думал. И не я один думал. Мы всей нашей командой думали. И вот решили, что все может быть. Никто ни от чего не застрахован. Мы потому и приехали. Вы дадите нам ZPN?
   -What?
   -We want to go there.
   -Н-да. Я чувствовал. Вы возьмете меня со мной?
   -А у вас получится?
   -Да. Do you think it`s only you? Я тоже умею. Почему ты перестал приезжать в мою смену?
   -Виноват. Идете с нами?
   -Да.
   Главное - не потерять линию. Когда разум обнаруживает свою возможность функционировать отдельно от мозга, он очень часто отказывается ассоциировать себя с конкретной личностью.
   Где же это было? Марс почему-то знал, что это уже где-то было. Понимая, что можно опрокинуть понятия, люди покидали собственные тела, и так исчезали целые цивилизации. Путешественники встречали опустевшие города. А иногда им попадались поля-кладбища. Им чудилось что-то дьявольское, так как скелеты не несли на себе никаких следов насилия.
   Ушел ли так когда-то он? Чтобы вернуться, нужно одно усилие воли и мысли. Нужно помнить. Отсутствие живого процессора ставит ситуацию в тупик. Где хранить информацию? Однако, почему бы не помнить непосредственно душой.
   -Я что-то должен помнить, - произнес Марс сам себе.
   Он находился в огромном зале, где шла конференция. Профессора суетились. Что-то их просто таки подогревало. А что должен был знать Марс?
   -Добрый день, - он поклонился, собираясь представить всем нечто преинтереснейшее.
   Сколько мне лет?
   Подойдя к кафедре, где находился небольшой пульт управления, он заглянул в светящийся экранчик информационного датчика.
   Борода. Выходит, я - профессор. Стоп. Я - Марс Брайнер. Я съел ZPN. Я погрузился в ВППР-86. Чтобы изловить Сашу Маслова. И где-то в своих собственных снах прогуливаются Арам Воробьянян, Вячеслав Космос, V.S. Johnson, Алексей Бархан, Анна Центр. Весь мир в нескольких головах. Это стоит того, чтобы выпить стакан Хаоса.
   Марс щелкнул кнопкой. С потолка спустился экран, готовый что-то отображать. Еще секунда, и Марс знал, что он будет говорить.
   -Мы все понимаем, что время тяжелого вооружения миновало. Кто, спросите вы, будет воевать, когда каждый человек нашего государства сам есть государство? Конечно никто. Да, свобода - это дорога в Хаос. Материя вышла из Хаоса. Самоорганизовалась. Ей нужна была некоторая часть несвободы, чтобы родиться из самой себя. Все это породило множество систем, которые изготавливали микроподобия себя. Но мы давно перешли за порог той эры, когда все системы поломаны. Что нам остается? Разбрестись кто - куда или жить разумным сообществом? Мы все прекрасно понимаем, сколь много варварских миров нас окружает. А те пространства, что наполнены детьми иных структур? Что, нам нужно воевать с ними? Кто захочет садиться за пульт давно законсервированных машин?
   Поэтому, я представляю вам модификатор Субстанции. Она вводится прямо в человеческую душу. Вы, очевидно, знакомы с трансформерами первой модели, которые широко используются министерством обороны. Я вам скажу, что я сам являюсь трансформером первой модели. Почему мы не решились подарить его вам? Дело в том, что первый вариант основан на том, что дух соединяют с инопланетной материей, и это не всегда безопасно. Вторая модель является цифровой, и мы можем предложить ее всем желающим. Она лишена природных недостатков.
   Экран показал какие-то схемы. Зал суетился. Сыпались вопросы, и Марс уверенно отвечал.
   -Я не говорю, что составил эту схему сам. У нас есть модель номер один, из которой состоят все наши специальные агенты. Вторая модель может иметь множество модификаций, и ей могут воспользоваться все. Таким образом, мы станем еще сильнее.
   Марс постепенно начинал понимать, что в этой ситуации, то есть в том, что она пущена на самотек, нет ничего хорошего. Картину легко перевернуть задом наперед, чтобы посмотреть, из чего сделана рамка. Один неверный шаг, и все застынет. Желание и воля пойдут по одной дороге, а конференция - по другой.
   -Господа, хочу представить V. S. Johnson, работника ВППР-86, - сказал он неожиданно.
   Джонсона не было, и тогда Марс его вообразил, поставил рядом с собой и заставил говорить. Джонсон почему-то напоминал египетское птицеголовое божество, да и что в том было плохого?
   -Мы ищем Сашу Маслова, - объявил Джонсон.
   -Это не из той оперы, - ответили ему.
   -Не ломай кайф!
   -Мы так не играем.
   Марс просто вспотел от воображения, заставляя зал менять форму. И вот, они все уже сидели в полицейском участке, и Саша Маслов был начальником. Но не тот это был Саша. Был он почти пожилым негром. Живот валился вперед. Кобура с револьвером болталась сзади, точно хвост. Закуривая толстую сигару, он свалился во вращающееся кресло и закинул ноги на стол.
   -В чем разница между мной и им? - спросил он философским тоном.- Он носит мое имя. Это нас обобщает. В-остальном.... В остальном, нет ничего общего. И я вовсе не должен отвечать за то, чтобы он остался в живых в ходе задержания. Вот этот ствол целует через расстояние. Знаете, как матери целуют малышей перед сном в лобик? Да, это будет именно так.
   -Зачем убивать? - спросил Джонсон.
   Он вообще казался человеком, из которого сыпался юмор, словно конфетти.
   В участке появилась Анна Центр, и это как-то изменило композицию, потому что она была сама по себе. Марс ее не воображал.
   -Идем, - сказала она, - долго тебя искали.
   -Где остальные? - спросил Марс.
   -Ждут тебя в машине.
   -А я? - спросил Джонсон.
   -Зачем нам второй ты? Оставайся и служи в полиции.
   Анна ласково погладила его по голове.
   Попав на заднее сидение просторного "Линкольна", Марс получил "шмайссер" и два запасных магазина. Автомобиль тронулся, уплывая в цветные огни вечернего города. Что это был за город? Навряд ли он нес в себе отображение города Ф. Реклама заливала все и вся. Неоновая жидкость. Неоновая атмосфера. Машины неслись мимо цветного мира спокойно. Надменно. Торжественно. Вдоль улицы строились рядами проститутки.
   -Не все так просто, Марс, - сказал из-за руля Бархан.
   -Почему?
   -Никогда не спрашивай, - коротко посоветовал Вячеслав Космос с переднего правого сиденья, - мы нарушаем правила. Но разве это плохо? Да, нас шестеро в машине. Арам лежит в багажнике. Ему не хватило места. Но он с пулеметом. Вынырнет, когда нужно.
   -По кому стреляем? - спросил Марс.
   -Революция - в секунде от нас, - ответил V.S. Johnson, - ты сам понимаешь, что это?
   -Саша Маслов?
   -Да, - сказала ему Анна Центр, - когда мы попадем туда, можешь стрелять без разбора. Главное, чтобы ты поймал нить происходящего. Если начинать со злодеяний, то нужно делать их с максимальной жестокостью. Тогда мы захватим реальность.
   -Я знаю, - ответил Марс.
   -И поменьше мечтай, - посоветовал Бархан, - иначе все сломаешь.
   Светящийся туман продолжал литься. Дым ресторанов вбегал в открытые окна машины, звал куда-то. Анна Центр готовила ручные гранаты, раскладывая их у себя на коленях. Слава заряжал патронами дополнительные магазины.
   Город казался настоящим. Но чем он был на самом деле? Марс впервые видел такое, и он не был уверен, что все это, сгенерированное в одночасье, может вдруг рассыпаться и исчезнуть. Ведь для кого-то и его родной мир может показаться продуктом временном генерации....
   -Въезжаем, - сказал Бархан.
   И вот ситуация изменилась. Машина ехала в густой толпе, которая крушила все на своем пути. Переворачивались автомобили. Бились стекла домов. То тут, то там вздымались языки пламени. Революционные лозунги проносились вдоль толпы, и это рвало напряжение, и оно лилось в лица, придавая новые силы. Где-то впереди били стекла. Арам, покинув багажник, воцарился на крыше машины с кранным флагом, и это подействовало: машину пропускали, приветствуя.
   -Смерть врагам! - прокричал Арам. - Новая жизнь! Революция!
   Арам и раньше отличался крепким горлом. Его часто брали на футбольные матчи, где он вовсю голосил. Его несколько раз показывали по местному телевидению, как очень громкого футбольного фаната. Его приглашали петь в хор, но там он не пел, а тоже кричал. Тогда ему предложили идти на секцию боевых криков, где он занимался и поныне.
   -У-у-у-у-у! - вопил он.
   -Гыджь, гыджь!
   Бархан выставил одну руку в окно, и люди, немея от экстаза огня и разрушения, трогали ее так, будто прикасались к живому символу.
   -Смотрите, это они! - кричали они.
   -Автограф!
   -Они, они!
   -Вожди едут!
   -Слава Славе!
   -Слава Марсу!
   Вячеслав со своей стороны стрелял в воздух из автомата "узи".
   -Он все это устроил, - сказал Бархан, - я могу предположить, что вся эта революция не имеет к нам отношения. Она - ни проекция наших мыслей, ни что-то иное. Просто Маслов устал от глупостей. Ему хочется вовсю пошуметь.
   -Даешь 10-й интернационал! - кричал между тем Арам.- Угнетение и позор - вон из нашей жизни! Толстые, мы спустим ваш жир! Свиней - на виселицу! Пусть болтается! Раскачаем этот мир! Долой! Долой! Долой гнет угнетающих классов! Отберем магазины! Все продукты - бесплатно! А-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а! Будем мочить! Бесплатная учеба! Даешь бесплатные обеды! Возьмем Кубок Уефа! Даешь гол! Судью - на мыло!
   Лозунги Воробьяняна действовали на толпу как катализатор. Начиналась массовая пальба в воздух. Вот из окна второго этажа выволокли толстого мужчину банкирского вида, перепуганного до смерти, кинули в толпу, где к нему потянулись руки. Его хватали, будто желая оторвать кусочек тела ради сувенира.
   -Пощадите!
   -Это он! - кричал Арам.- Посмотрите, как он жирен! Вам не на чем дома жарить яичницу! Забирайте его подлый жир!
   Бархан свернул в проезд. Арам присел, чтобы не зацепить головой арку. Было видно, что все здесь заполнено исключительно вооруженными людьми.
   -Какой пропуск? - послышался возглас Арама.- Революция!
   -Почти приехали, - сообщил Бархан, - видите. Это охрана Саши.
   Ничего не спрашивая, Анна Центр высунулась в окно и метнула в толпу гранату. Со взрывом на лобовое стекло попали мусор, кровь и фрагменты человеческих тел. На крыше затрещал ручной пулемет. Вячеслав Космос, приоткрыв дверь, помог мощным огнем.
   -Где Маслов? - закричал он, приставив ствол "узи" к горлу раненого.
   -Граф наверху.
   -Граф! - воскликнул Марс.- Саша стал графом!
   -Долой графов! - закричал Арам. - Опасный момент, удар, штанга! Нельзя играть с кривыми ногами!
   -Хватит вопить, - крикнул Марс.
   -А-а-а-а! - Арам выдал длинную очередь.
   Какая гарь, подумал Марс. Вот сейчас, что будет, если в меня попадут.
   Он попытался вмешаться в ситуацию мысленно, однако, ничего не произошло. Возможно, ему нужно было сосредоточиться, но пока было не до этого.
   Сквозь салон прошла очередь, оставив в переднем и заднем стеклах угрожающие отверстия. Космос тут же ответил, убив стрелявшего прямо в лицо.
   -Революция! - воскликнул Арам, прыгая на землю.- Вперед! На штурм!
   Если меня убьют, я просто усну, размышлял Марс. Потом разбудят. Я выпью воды, разгоняя в теле остатки ZPN. И все, что было, вновь окажется игрой, которую создают несколько взволнованных умов. И ничего нет в ней. Люди точно так же играют в жизнь и смерть, и это - вдвойне игра, потому что и страшно, и грустно. Умирая, человек возвращается. А где-то есть место, где он есть всегда, относительно того места это и есть игры перевоплощений.
   В дыму проступили контуры лестницы и множество обороняющихся, в которых метала гранаты Анна Центр. Одну за одной. Саша Маслов находился где-то наверху, там он нагонял на город духов бунтарства и ежеминутно хохотал. Стены вздрагивали от его смеха. Убитые растекались реками в небытие. Саша поджигал академический кальян и медленно втягивал в себя дым марихуаны. Очередная микропобеда была для него столь же обыденной, что и утренний чай или партия бильярда где-нибудь на краю цифровой шины.
   Когда охрана была перебита, первым наверх побежал Бархан. Оказалось, что на верхних этажах царят тишина и покой, а дверей столько, что не то, что Сашу не найдешь, их попросту и не сосчитаешь.
   -Я остаюсь дежурить на лестничной клетке, - сказал V.S. Johnson.
   Остальные побежали наверх, чтобы найти Сашу. На самом деле, никто не знал, что с ним, Масловым, делать, потому что любая часть обстановки, любой человек, оказывались лишь частями реальности. Так бывает и в жизни, когда человек в силу своего субъективизма ожидает одного, а все оказывается совсем наоборот. Неровность сознание - вещь, характерная для всего на свете. Взять хотя бы животных, не вовремя почувствовавших весну. Таким же образом можно было ошибаться, считая Сашу Маслова и человеком и нечеловеком. Правым оказался бы тот, кто бы сказал, что Саша Маслов есть частичка каждого, и появление его - проблема общества. И хорошо, что он, по большому счету - абсурдный пророк, а не кто-нибудь еще, иначе.... Да иначе могло быть что-угодно. А так посмотришь - мир никуда и не катится, все нормально. Саша Маслов продолжает появляться там, где ему нужно появляться, то есть везде.
   -Похоже, его здесь нет, - сказал Марс, осмотрев верхний этаж.
   Толпа внизу бесновалась, продолжая крушить все и вся. Слышались взрывы. Горели машины. Обнаружилось открытое окно и веревка, уходящая вниз, привязанная одним концом за трубу отопления.
   -Убежал, - сказала Анна Центр, кладя автомат на стол, - нужно взять веревку с собой, как доказательство.
   -Неплохая идея, - согласился Марс.
   Над их головами пронеслась очередь. Войдя в стену, пули обсыпали штукатурку. Арам, поменяв диск, завел свой пулемет, поливая революционную толпу свинцом.
   Веревка!
   Марс отвязал ее, намотал вокруг себя и понял, что ужасно хочет спать. Даже стук автомата, из которого стрелял Бархан, не мог спасти.
   -Не вовремя, - проговорил он.
   Сюжеты размножились. Да, так не вовремя. Теперь их было, что конфет на витрине. Выбирай любой. Кусай, жуй. Чтобы остаться там, где ты был только что, нужна колоссальная концентрация.
   -Я держусь, - сказал он сам себе.
   -Идем купаться, - предложили ему.
   Он повернулся. Рядом было море, и ему было лет пять отроду.
   -Нет, мама, я боюсь, - ответил он.
   Он повалился на пол возле батареи отопления и захрапел.
   -Каждый видит только свое, - послышалось ему вскоре.
   Это говорил Джонсон.
   -Черному - черное, белому - белое. Поэту - поэтово, самолету - крылья.
   -От ZPN трещит башка, - ответила Центр, - и кто все это придумал?
   -Мы спим, а вся эта машина как-то ускоряет наш сон, - произнес Слава Космос, - вот бы спросит у кого-нибудь, в чем тут дело.
   -Никто не знает, - ответил Джонсон, - суть процессов - это одно. Наугад ничто нигде никогда не работает. Наугад можно только стихи сочинять. Сами знаете. У вас там игра есть - Догони-Меня-Кирпич, верно. Там много разной поэзии. Я читал книжку. Вовчик АМД, поэт такой. Верно?
   -Вы сочиняете? - спросила Анна Центр.
   -Да. Иногда. Для разрядки. На китайском.
   -Вы знаете китайский? - спросил Слава Космос.
   -Вообще-то я увлекаюсь. Как бы сказать, полиглот. Развивает. Мне это посоветовала Ли Беркли. Не слышали? То, что у нас тут много специалистов, мы все знаем наизусть. Это ясно. Но чтобы придумать, нужно быть сумасшедшим. Фу.... И правда, голова трещит. Ли Беркли являлась... возможно. Просто человеком. То сеть, ошибся. Тут действуют другие концепции. Возможно, земная система иногда дает сбои и рождает вместо человека.... Ну, то , что существуют антивирусы в одном лице или удалители ненужного системе мусора, это вы знаете. Достаточно такому человеку родиться, и система поведет его по другим дорогам. Сделает лидером какого-нибудь государства, и все такое. Сознательно он ничего не будет знать. Да и подсознательно. Я бы сказал, что это даже и не сверхсозание, а алгоритм действия. Плоть его может вводить в заблуждение. Я говорю о том, что психологи все могут свести к различным генетическим диверсиям. Мол, за столько-то поколений сей злой гений начал накапливать отклонения в телах таких то и таких то предков, пока оно не разразилось. Нет. Тут все гораздо проще. Иначе бы никогда не было этих машин. Система тоже хочет стать человеком. Когда-нибудь через миллион лет ее разум свернется в единое, и она перейдет на тот уровень, где ей предстоит стать личностью. Это самое важное?
   - Что именно?
   - У Саши Маслова есть предок, или аналог - возможно, надо говорить именно так. Первый опытный аппарат, Д-17, был создан еще 15 лет назад. Это был очень несовершенный плазмо-компьютер, однако - там возник призрак. Это была девочка.
   - Отец говорил мне, что Д-17 - это архаика, и что нынешние системы используют другой принцип, - сказал Марс, - это все равно, что сравнивать ламповые и полупроводниковые приборы. Как бы ты ни старался, лампы можно использовать лишь в аудио-усилителях. Но они мне ничего не говорил про призрак.
   - Я думаю, он вообще считает, что никакого призрака нет. Д-17 работал на Апеннинах, и этим кто-то должен заниматься. Но в Д-17 не было инициации чужим разумом, как нашем случае - тем не менее, поведение Ли Беркли было, как бы это сказать. Не знаю. Контакты происходили как с сотрудниками, так и на трассе - до ближайшего населенного пункта было довольно далеко, и водители проезжающих автомобилей часто встречали странную девочку.
   - Почему мы раньше об не знали? - спросил Слава Космос.
   - А разве кто-то знает о Саше? Я это проанализировал. Человеческий мозг имеет некий порт, с помощью которого подключен к некоей ментальной системе, существование которой не доказано. Через порт может поступать какой-нибудь запрещающий сигнал - таким образом, о Саше Маслове знают только избранные. Чем это объяснить? Я думаю, глобальному компьютеру может не нравиться то, чем мы занимаемся.
   -Значит, ребенок-монстр? - спросил Арам, зевая. - Стандарт.
   Марс похлопал его по затылку.
   -А что? Лет через пятьдесят это будет очевидно. А пока, это догадки, да? - проговорил Арам. - Люди наснимали фильмов в стиле киберпанк, наелись, и уже никому, ничего не интересно. Я понял. Это защита. Чтобы, когда людям вдруг станет это приходить в голову, никто не взялся за это всерьез. А после киберпанка уже никто не решиться. Это ж фантастика. Это такая правда. Знаете, как избавиться от интереса? Нужно сделать так, чтобы объект интереса стал иметь повседневный характер.
   -А где это было? - спросил Бархан.
   -В Италии. Между тем, один из создателей системы, Баркс, имел долгий разговор с Ли Беркли. К сожалению, мне до сих пор не приходило в голову, что этим вопросом надо заниматься. Ведь именно Баркс концептуализировал идею о ловле плазмоида. Да, идея его, и позже она была воплощена в ПР-79. Но мне точно известно, что идея не его. Мы, впрочем, можем решить, что никакой Ли Беркли не было, и каким-то образом в нашем мире воплотились фантазии самого Баркса. Когда он это рассказал, все лишь посмеялись - Баркс слыл большим рассказчиком, и все решили, что он просто решил позабавить народ. Но как быть с теми, кто видел признак машины? Баркс сказал, что попал внутрь - там были дороги и населенные пункты, а теперь внимание. Хотите верьте, хотите - нет, но он якобы посетил учреждение под название "Институт По".
   - По? - проговорил Марс Брайнер. - Братья По, верно?
   - Да.
   - Как такое может быть. Сколько лет Братьям По? Может, это выдумка? Хотя я уже давно думал об этом - Братья По напоминают выходцев из параллельного мира, но об этом просто много трубят - мол, альтернативные ученые, независимые экспериментаторы. Но это больше похоже на пижонство. И вы все это говорите всерьез?
   - Ты странно мыслишь. Ведь мир не знает о существовании Саши Маслова.
   - Это точно. Значит, идею об использовании плазмоида он узнал именно там?
   - Мне это точно неизвестно. Скорее всего, это так. Я могу только сказать, что мир нами совершенно не изучен - но наше бытие устроено так, что, изучив материальный мир, мы вроде бы себя обеспечиваем всем, что нужно.
   -Пойдемте, - предложил Арам, - у меня голова болит. Месяц не буду к машине подходить.
   -Марс! - воскликнул Слава. - Что это? Чем ты обвязан?
   Все повернулись к Марсу Брайнеру. Да, это была та самая веревка, по которой убежал Саша Маслов. Марс раскрутился и дал пощупать остальным. Минута удивления прошла, и вот уже никто не верил, решив, что его обвязал кто-то из сотрудников.
   В аппаратной царила тишина. Лишь двое дежурных везли на тележке дисковый накопитель в много терабайт.
   -И что стало с Ли Беркли? - спросила Анна Центр уже на выходе из центра.
   - А что может стать с призраком? Машина была остановлена, потому что был изготовлен другой прототип. Но однажды, уже в Лондоне, Баркс ее видел. Но опять же, все считают, что он это выдумал. Ли подросла и была настоящей леди. Но кто Барксу поверит? Я и сам не исключаю, что он это выдумал.
  
  
   Вечером над Титановым заводом светила Луна. Она касалась края крыши, и часть ее растекалась, потому что никак она не могла не растекаться. Тот кусок, что скрывался, возможно, желал что-то утаить. Так или иначе, никто его не видел.
   Он был иным карманом.
   Титановый завод не работал уже год, так как год назад на нем случился пожар, за который взял ответственность Саша Маслов. Сгорело все. Сгорел даже металл. Восстановительные работы все никак не могли начаться, и экстремалы пытались устроить в обгоревшем корпусе завода арену для игры "Догони-Меня-Кирпич". Однако, всякий раз, откуда ни возьмись, появлялась инспекция по отлову игроков из города С. Что ей было тут делать? Впрочем, игроки не боялись инспекторов. Многие считали, что, если тебя не ловили, то ты и не пацан.
   Луна, как известно, любить бороться с темнотой. Вот только в этот раз ничего у него у нее не получалось, темнота была такая же, как и до луны. Свет, казалось, рос в сам себе, светил сам себе. Небо свет этот в себя не пускало. Луна в этот раз была скромнейшим фонарем.
   И вот, выбежала из-за края завода странная тень, понеслась очертя голову в сторону пустыря, спотыкаясь и падая. При приближении ее стало ясно, что дышит эта тень очень тяжело, будто бежит она уже который километр, и все не получается у нее остановиться и передохнуть. Тень от Луны крутилась вокруг фигуры, будто ночные часы.
   -Похоже, это - не Саша Маслов, - заключил Бархан.
   -А кто его знает, - отозвался Марс.
   -Может, и Маслов, - вставил Слава Космос.
   -Он умеет подделываться, - сказал Арам.
   -Нет, это - не Маслов, - ответила Анна Центр.
   И точно. Достигнув места засады, фигура остановилась, блики луны заставили ее открыться. Сказать точнее, это была лунная идентификация.
   И это был Сергей Крабов.
   -Крабов! - воскликнул Бархан.
   Крабов присел, изобразив взволнованного воробьями кота. Повернулся. Встал на цыпочки. Окрик Бархана оказался для Крабова неожиданной стенкой. Он никак не мог сделать следующий шаг.
   -Крабов, это я, Бархан.
   -Бархан?
   -Да.
   Бархан вышел из кустов, чего-то ожидая.
   -Я вернулся! - воскликнул Сергей.
   -Что?
   -Я вернулся!
   Секунды спустя Крабова обступили. Не для кого не было секретом, что Сергей являлся официальным сообщником Саши Маслова. Это знали все, и Крабов этого не скрывал.
   Но в тот момент Сергей не выглядел соперником. Его краткое заявление звучало убедительно.
   -Откуда ты вернулся?
   -С Луны!
   -С Луны?
   И, словно в подтверждение, к Луне метнулась черная тень Перевозящего кота. Огромная, будто самый большой в мире лайнер; хвост ее еще долго тянулся следом черным шлейфом, пока он уходил навстречу естественному спутнику земли. Края пассажирского салона, пристегнутого к спине гигантскими ремнями, подсвечивались бледными огоньками.
   -Вон, - указал Крабов, - видите. Он подвез меня...
   -Э.... Кто... - вырвалось у Бархана.
   -Кто, кто. Перевозящий кот.
   Саша Маслов в этот вечер так и не явился, еще раз доказав, что слова его нельзя воспринимать всерьез. Его ждали всю ночь, однако - тщетно.
  
   * * *
  
   В день финала земля пала к ногам мороза. Лужи замерзли, превратившись в тусклые зеркала. Ветер радостно гнал облака, полные холода. Для солнца здесь не было места. Толщина туманов казалась для него смертельной.
   Молодежь города Ф., облачившись в толстые куртки, двигалась к скелету "Школьника-2". Был ли Саша Маслов причастен к пожару на гигантском школьном компьютере? Скорее всего - да. Многие катастрофы были сделаны одним и тем же почерком. Говорили, Саша мыслил молниями. Они, молнии эти, по логике вещей, выходили на свет из глаз и пальцев, поджигали кабеля, и потушить тут что-либо было почти невозможно.
   ......Внутренности компьютера разрывались от голосов. Арена озарялась огнями прожекторов. Играл тяжелый рок. Диктор подогревал толпу героическими возгласами. Призраки занимали верхние ряды, награждая живых сладкими улыбками. Никто не знал, откуда они вновь появились. Никто никогда не фиксировал моменты их возникновения. Волки, к примеру, появлялись, когда на секунду гасло освещение.
   Включается оно вновь - и вот они идут стройной чередой, в арабских халатах, с тюрбанами на головах. Скалятся. Языки у них длинные, красные. Можно добавить - наглые. Волки источают непонятную запредельную радость. О волках. Кстати, было придумано немало строк. Волки и сами о себе способны сказать. Хотя это недосказано, но следующее стихотворение принадлежит их перу.
  
   Краснота языка
   Приходит издалека.
   Краснота маяка
   Как всегда далека.
  
   Штормы соревнуются,
   Кто больше потопит кораблей.
   Смерти тушуются,
   Они - братья чертей.
  
   Мы идем в халатах.
   Идем в халатах по земле.
   Идем в халатах под землей.
   Идем в халатах меж огней.
  
   Мы тоже можем играть,
   Но это - игра черепов.
   Соперника раскатать
   Мог бы тогда царь ветров.
  
   Похоть земли ни к чему,
   Похоть - трава дурная,
   Вдобавок к тому
   Ей дьявол играет.
  
   Но дьявол боится нас.
   Он - наш швейцар.
   Но мы приходим. Сейчас
   Чей-то будет удар.
  
   И, правда, зачем кому-то выдавать себя за волка. А вот Вовчик АМL, один из немногих неанонимов города Ф., жизнь волков осветил в целой книге, которая вышла в издательстве "Ф. вечерний". "Зубы в халате" вызвала у критиков бурю негодования. Известный литературный критик В. Н. Моголь писал:
   "Сегодня - Вовчик, а завтра - Ленчик! Это напоминает хулиганскую романтику, от которой, кажется, мы уже давно избавились. Вовчик АМД! Осмотрите сам себя со стороны, словно пациента. О чем вы пишите, Вовчик? Почему всем нам теперь не взять жаргонные псевдонимы и не начать писать о разнообразных частях тела?
  
  
   Одетый в варежку язык!
   Нос в лыжах!
   Ухо - мотогонщик.
   Глаза во вчерашнем магазине.
  
   Я тоже умею, Вовчик АМЛ!"
   Однако для молодежи В. Н. Моголь оставался неизвестен. А Вовчик АМД - ее кумир. Тем более, что он, Вовчик, еще тем игроком был.
  
   Волк-Ксерокопия.
  
   Нафига ему с хвостом?
   Отчего в глазах стекло?
   У него друзей - сто.
   Он - волк-волокно.
  
   Из миллиарда других волков,
   Он - один из наиволчейших.
   Он не любит лепестков
   И пацанов скромнейших.
  
  
  
   Листик.
   Ксорокс.
   Черная краска.
   Рождение смерти.
   Это - отмастка.
   Волк-ксерокопия спит в седине.
   Е и е.
   Спит в седине.
   Зародыш его-
   В каждом листе,
   На которой - тень человека.
  
  
  
   Волк-Энциклопедия.
  
   Зачем, зачем возникла жизнь?
   Зачем?
   Зачем из тени вышли волки?
   Зачем?
  
   Когда отрежут головы уродам,
   Уже не будет никого.
   И Саша Маслов не придет.
   И волк-энциклопедия воскреснет.
  
  
   Вовчик АМД хорош тем, что никогда не матерится. Не то, что некоторые не выдержавшие напряжений молодости. Например, А.Р. Армавир, вечный полуфиналист, издавался лишь подпольно. Говорили, что спецслужбы давно на него собрали досье.
  
   Армавир
   Мой Кирпич.
  
   Н.... этот кирпич?
   Н..., я не пойму?
   Я!
   Я что - дичь?
  
   Я постоянно сюда приезжаю.
   Я выиграть не могу!
   Я опасность главой затмеваю,
   Да х..я толку?
  
   Финал - дело особенное. В первом туре финала аутсайдер выбирает нескольких желающих, и они идут как бы вне конкурса, и это очень сильно всех подогревает. Комментатор вещает, будто Ленин с броневика, а в перерывах играют разные тяжелые группы. Призраков так много, что кажется, двери в вечность вот-вот откроются, и миры сольются. Идут они с транспарантами, с флагами, с воздушными шарами. Призраки, то бишь.
   Однажды виделось приведение Пушкина. В остальном, все это больше существа иного рода, чем тени умерших. Интересно, к чему относить египетских богов? К умершим? Кстати, бог Тот, тот большой фанат настоящих битв. Этажом выше есть бильярд, и там Тот любит гонять шары сам с собой. Редко - с волком каким-нибудь. Еще реже - с пылью своего сердца. Но это - в перерывах.
   Марс выходит на арену, обвязавшись веревкой-трофеем. Он верит, что она непременно принесет ему удачу. Оля Ч. машет с трибуны рукой. Рядом с ней - вся команда. Анна Центр, Вячеслав Космос, Арам Воробьянян, Алексей Бархан и... кто... мог бы подумать? Анна Сергеевна Борщ, которая.... Рядом - целая плеяда панк-деятелей, волосы которых так длинны, что кажется, что они с ними и родились. Сергей Крабов также заделался под панка, нацепив джинсовую куртку, на которой живого места не было от значков. Значки были прицеплены даже к спине. На голове у Сергея находилась бандана с черепами.
   Диктор подает команды. Игроки - кто в чем. Кирпичи расписаны, похожие на изразцы ворот Иштар. Судья начинает со жребия. Зрители уже готовятся кричать, чтобы пожелать кому-нибудь неудачи. Так положено. "Школьник-2" - это ад вблизи земной поверхности.
   Сообщаются предварительные очки. Выходят желающие, и среди них обнаруживается Саша Маслов, одетый в костюм средневекового моряка. Он торжественно поднимает руки, и зал встает, отдавая ему честь. Гремят петарды. Горят бенгальские огни. Серпантин напоминает полет цветных пиявок. Конфетти так много, что он создает дымку.
  
   * * *
  
   Звезды хотят напасть на тебя.
   Они - веры иной.
   Звезды из недр ужас струят,
   Им необходим разговор с корой земной.
  
   Но ты - их сильней.
   Они - не игроки, нет.
   Потуши их водой скорей.
   Зачем их полночный свет?
  
   Сбей их с небес кирпичом,
   И все!
   И - конец гадам!
  
   Где-то подсознательно Марс ощущал, что так и будет. Саша - это все вместе, и без него мир бы потерял какую-то искру. Не он ли спровоцировал все эти игрища? Или он - тень Ли Беркли, о которой он так хотел расспросить V. S. Johnson.
   Однако, его появление на арене несет угрозу его возможному чемпионству.
   Подача.
   Марс делает акробатический трюк. Шлем сбивается на бок. Кирпич проходит мимо. Совсем рядом. Слышен его свист, а следом шлейфом несется пыль сердца. Марс падает и тут же встает. Кто-то поражен в ногу. Комментатор вопит от восторга. Волки воют. Скелеты стучат зубами.
   Марс знает, что очков у него достаточно, и можно особо не стараться. При том, что потенциальные соперники могут ошибаться, теряя баллы.
   -Хочешь победить? - спрашивает Маслов.
   -Давно хочу.
   -Ну, ну. Ценю тягу к победе, Марс. О, и ты меня ценишь.
   -Что?
   -Веревка. Не думал, что ты меня почитаешь, как идола.
   -Это плохо?
   -Смотря с какой стороны посмотреть. Осторожно!
   Марс пригибается, пропуская опасность выше себя.
   -Видишь, - говорит Саша Маслов, - иногда я могу говорить правду.
   -Ты о том, что я не получил кирпич в лицо?
   -А ты подумал что-то другое?
   -У меня вообще тьма вопросов к тебе.
   -У всех ко мне тьма вопросов.
   -Ты же знаешь, я не отношусь ко всем.
   -Да. Я даже иногда думаю, что мне хочется завидовать твоей популярности.
   -Что? Тебе? Саша, ты - мастер блефовать. Уж кто популярен, так это ты. Я, по сравнению с тобой, лишь начинающий. Или ты по поводу моей будущей победы?
   -Ты мало знаешь, Марс. И ничего никогда не узнаешь. Однако, если ты встанешь на путь осознания, то износишься до тряпок. Когда ты восстановишь все свои ушедшие во тьму личности, то, возможно, и станешь собой, но.... Прими вправо.
   Марс принял вправо, и кирпич пронесся между ним и Масловым.
   - Если ты выберешь, не жди легкой жизни, - продолжил он, - когда-нибудь ты достигнешь барьера, который будет отличаться особенной скукой. За ним ты уже перестанешь быть человеком. Но для тебя это - не вершина. Ты был там, Марс, на самом верху. Знаешь ли ты об этом? Поэтому я не буду тебе мешать сегодня. Ты должен почувствовать себя чемпионом. Пусть это и скромное чемпионство.
   -Сложно понять, о чем ты говоришь, - ответил Марс, - сложно верить тебе.
   -А тебе не кажется, что все это - лишь грезы.
   -Что?
   -Все на свете.
   -Какие еще грезы?
   -Ты спишь где-то и видишь сон. А я толкаю тебя, пытаясь разбудить, и никак ты не просыпаешься, потому что это - особенный сон. Нет, я сам не знаю, так ли это? Я просто спрашиваю у тебя. А ты не знаешь. Ну что ж, выходить, что никто не знает, живет он или только кажется.
   -Ты знаешь что-нибудь о Ли Беркли?
   -Я только предполагаю.
   -И что?
   -Я тебе не скажу, потому что я не уверен. Думаешь, я что-то знаю? Иди. Твоя подача.
   Саша отдает Марсу горящую сигарету, и это приводит зал в состояние экстаза.
   -Как видим, Саша Маслов не один! - провозгласил комментатор.- Мы все ломали голову над вопросом, кто его свита? Как видим, его свита не ограничена одним лишь Сергеем Крабовым. Вашему вниманию - Марс Брайнер! Сподвижник Маслова!
   Итак, подача. Марс делает оборот вокруг своей оси, и Саша Маслов весело ухмыляется по направлению броска.
   -Комментатор прав, - говорит он Марсу, - я легко завоевываю сердца. Тебе помочь?
   -Чем?
   Зал свистит.
   -Время идет! - замечает комментатор.- Марс не решается поражать своего сообщника. Включается счетчик штрафных очков!
   -Код доступа! - говорит Саша.- Любое слово, пришедшее с той стороны. Ты отрываешь сам себя, а там уже и дверей не видно. Все перед тобой открыто. Подумай.
   Марс крутится и бросает. Саши Маслова на арене уже нет. Он попросту исчез. Кирпич цепляет надстройку на чьем-то шлеме, и это тоже очки, которые оставляют шансы на победу.
   -В перерыве нас вновь порадует трэш-группа! - восклицает комментатор.
  
  
  
   Конец.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"