Вот и Новый год. Вот и Новый кот. И много людей - и кот на окне.
Я не разговариваю. Я не умею. У меня не работает эта функция. Всю жизнь я печатаю ногами, делая вид - что я такой важный, такой... Ну, подберите слова за меня - серьезный, брутальный, какой-нибудь еще.
- Привет, - говорю я Наташе.
Это ж время такое. Кривоэкранное, с надеждой. Вот сейчас - бу-у-у-у-ум - один выстрел - все высыпать, все выкинуть, все биржи - в окна, как стекло. Но об это уж говорят давно, а поэтому и ничего нового. Люди на втором этаже - все сплошь растения.
Нет, я знаю, что они хорошие, я несу это понимание сам в себе. Мне даже сказать нечего. Я не говорю. Но, печатая ногами, я могу кому-нибудь об этом сказать.
Я мечтаю о том, что у меня может быть.... Черт... Баба...
Мы ведь далеко. Нет, я какое-то время назад не жил здесь - но какая разница - ведь невероятное тепло - мышления, трения мысли о мысль.
Виталий. Водитель. И голос его громок. А мой голос тоже громок. Нет, его никто не слышал. И не услышит. Я ж не виноват, что я не умею говорить?
У кого спросить?
Я бога я не верю - зачем у него спрашивать.
А и всё. И проехали. А один раз в Интернете я ездил на разборки. Говорю пацанам:
-Слы, знаешь, что будет?
Ну, и много слов было. Много-много. Я не знаю, что там были за ребята, что за личности. Мне все равно, хотя я и могу это сказать сам себе. Письмо это - автоматическое. Это был какой-то жидовской критик, он так мой стиль и определил - нет, он нашел в нем даже и талант. Так и говори - ну, сколько вам лет (чувствую, что вроде как не старик вы), и что потенциал у вас есть. Я стал думать:
Вот я пишу ногами. А он пишет руками.
Вот он если пишет о бабах - то о тех, кто были, или о тех, о которых он мечтах. А я тоже мечтал. Никогда (правда) бабы у меня не будет - это невозможно. Но тут тогда стоит расставить всё по своим местам - или мечтать, или не мечтать.
А что делать?
Второй этаж. Моржи. Нет, там есть и те, кто могут ходить. Но ногами никто точно не печатает. А они мечтают о бабе?
Ну, там и есть и бабы. И вот так. И вот так. Нет, страшно. Я конечно никому в голову не могу залезть. Но я ведь не пришелец. И они - нет.
Грядки.
-Привет, - ее зовут Юля.
-Привет.
И так - уже год
-Слушай, - говорит она наконец, - а скажи хоть слово.
Это ключевой момент. Так как сказать я ничего не могу, мне снова придется врать. А она наколяется.
-Я тебя хочу, - говорит (печатает) она.
-И я, - отвечаю я.
-Поговорим.
-Поговорим.
-Нет, не так.
Разницы нет. Да хоть и есть. Да хоть и кот на окне. Нет, ну огурцы она может купит в магазине. Зачем ей покупать меня? Если мы будем вместе, мы же не сможем общаться через клавиатуру. Иллюзия.
Я умно писать умею, но иногда это ни к чему. Слова-слова. Вот был бы я революционер, я бы сказал - эй, вы, идущие...
А они спросили - ладно, мы - идущие... А ты - стало быть - растущий...
Ага, о бабах. Есть много сочинительниц. 99% пишут про то, как их не дотрахали. Нет, можно сделать это не напрямую, а через обходы - это вроде поездки в Москву через Марс. Класс. Куча стрекочащих слов - упс, ах, бумс, бац, чах....
-Привет.
-О, Роман!
-Это я!
-Правда, что ты - такой весь такой...
-Спортивный?
-Да.
-Давай заниматься любовью.
-Давай.
-Не выдержу и убегу от мужа. Прямо сейчас. Я уже не могу.
Нет, в один день уже не страшно - а привет, привет. Посмотри на то, как я расту. Как я печатаю ногами. Хочешь поговорит? А как говорить? Ладно, потом поговорим. Давай ты умрешь, и я умру, и потом снова родимся, а я уже не буду разговаривать с людьми, печатая ногами. Хочешь? Хотя нет, в последний момент я снова пугаюсь...
Наступает ночь.
Все ж думаю - как там она, тьма после дня, на втором этаже. Нет, власть не поменяется, а отношение - это да. Это простого человека выгони на помойку, он еще и найдет себе применение. А растения?
Нет, ну ладно. Единственный выход - это сразу со всем кончить. Иначе я не согласен. Но я все же уверен - со мной так не будет. А грядки эти вычистят, а потом, делая вид, якобы мы государство, а не территория, снова будет завоз.
Да я и не знаю - ни про политику, ни про правду. И в газетах про меня писали - что я парень, который сочинил несколько книг ногами. А думаете - если эта информация завтра заинтерисует кого-нибудь...
Открываю глаза - а тут стоит, например, Анна Семенович. Ну, что она сделает.
Нет, останемся все - при своем. Я всё свою уж точно ношу с собой. Вот щас можно меня взять под руки и выбросить в окно я - назад, может, и не доползу. А если налетят вороны - они меня заклюют. Хотя, говорят, и не бывает таких случаев, чтобы живых могли вороны заклевать. Но то говорят.
Да, они говорят. А я тоже говорю
А лет 20 назад - я не знаю даже, что бы я делал. Но ведь и много таких. Нет, еще кто то сказал - а свяжитесь . Да нет. Да пошли вы на. Ну свяжусь я. Нет, ну скажут - а еще у вас будут бабки. А мне что с того.
Нет, мне хорошо.
Я только волнуюсь о тех, кто на втором этаже. Они все такие колышатся, они - кальмары. Они ж слышат новости, и когда говорят в коридоре о том, что однажды их выгрузят, выбросят - они все понимают.
Но - я тоже могу и по-пацански говорит. А то. Да делать мне нечего, не уметь говорить по-пацански. Про меня даже в газете писали, что я роман написал пацанский - мол, смотрите, какая сила духа, какое невероятное умения писать ногами.
Ага. Нормально. А - еще немного матов. Еще ништяк. Еще алкоголь. А, еще я никогда в жизни не пил. Не, ну можно попробовать, просто я если сразу потом сдохну, то это еще хорошо. А то ж будет ломать. Вы поили фикус? Нет, но это кусок пафоса. Погнали. Давайте пробовать.
-Привет.
-Привет.
-О, ты так здорово признался мне в любви.
-И ты, ты такая вся....
-Я уже и правда думала, что ты сейчас подкатишь на своей тачке. А есть фото.
-А есть.
Да нет, фото. На тебе фото. Как звать? Нет, ну мало ли, может - прилетят тарелки какие, может - заберут. Скажут - нужен оператор печатания ногами. Ну, а вот и начинается:
- Привет.
-Привет.
И мы говорим о том, что я еще жив, и они знают условия - ни слова, ни грамма, ни саниметра, ни чего еще... Да какая разница? Нет, я ж не знаю - в каком мы виде пойдем на корм этому миру.
Такая рыба.
Открывает рот - и все мы сыпемся. И всё. Были, ели - мы кого-то ели - теперь нас едят. А еще вегетерианцы считают - что они никого не едят. Нет, растения тоже умеют думать. Это расплата по кругу.
Снег мелкий, как чешуя. Я снова думаю - вот Витя, стоит там у ворот. Он не умеет печатать ногами. И кот к нему подошел. А ко мне... Нет, можно подумать - кто из нас круче...
Но мысли уходят. Фотографии приходят. Нет, сегодня нет интереса, и завтра не будет. А послезавтра я скажу - да пошло ведь оно всё. А после после завтра я пойму - а если не обманывать бытие - то энергия для жизни не начнет генерироваться.
И - заново.
Десятый круг. Двадцатый. Говорят - семь кругов. Но это у вас, тех, кого растят на дворах, на улицах, чтобы съесть. Ну да - рыба растит. А меня - на грядке. Но я еще видите - я еще подаю сигналы.
Вот и теперь.
Нет, ну можно по обломам полежать, ничего не желая. Ну - и всё заново. Всякие там сайты. Всякие там безликие лица. Лица без лиц. Женщины без пола. Секс без секса. Да и всё как будто для меня.
А это говорит о том, что время хорошее. Еще бы - просто вот для меня придумана сеть. И снова говорю я что-то Наташе. А она бросается короткими фразами. Нет, у нас был период любви, но я вовремя не подъехал, хотя обещал. Нет, нет, можно и заново. Потом...
Я думал - снег, вороны, новогодний кот - и Витя - чо он домой не едет. Такие странные же вещи - жена, стол, кровать, дети. Да, но он не умеет печатать ногами. Я все ж думаю - когда мы будем стоять в очереди после жизни, то у нас не должны быть равные условия. Он хоть что-то делал. А я лишь печатал ногами. Меня вроде бы и не за что, получается, судить. Нет, бред это всё. А вот - вот одна из девушек, которую мне не удалось соблазнить. Это Надя, медсестра. Хороший зад. Грудка. Нет, ладно, я вообще никого не соблазнил. У меня вообще никогда никого не было и не будет. Ну и что с того. Я ж внутри - просто вот такой. Да и мне верят же жь. Ну вот, а завтра уже второе - и вроде бы люди продолжат пить. А, а я тоже буду пить. В сети. Скажу: