Рок Сергей : другие произведения.

Mushrooms the guides

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  Предисловие
  
  Это - роман о существовании Сергея Джексона. Мы можем вспомнить и ранние варианты "Разговора с джинсами", где Джексон важно, тонально присутствовал за кадром. Конечно, все остальное нужно было домыслить. Кто он был, Джексон? Большой и не открытый для читателя художник, однако - вполне осязаемый, часть общего воздуха, общего фона романа. Для меня уже тогда было понятно, что я скажу об этом. Может быть, это будет форма эксперимента по дистанционному сносу головы, или устоев, или - биологического программного обеспечения. Нет, что касается устоев, то теперь уже ничего нового, чего-то совершенно невообразимого, уже не придумать - все, что можно было сделать, люди уже сотворили. В конце концов, в западной культуре способ порвать мембрану с этой стороны реальности давно придуман. Мы лишь повторяемся. Однако, и бытие наше в корне отличается от западного, а потому - экспериментально-маргинальные посылы нашей жизни будут сделаны на основе водки, а уже потом - все остальное.
  Не стоит забывать, что Сергей Джексон рисует. Герои "Разговора с джинсами" сразу же начали с небытия. Джексон остался. Да, где-то там, за кадром. Вскоре же он и вышел, начав отдельную жизнь в тексте, который и был для него предназначен.
  Что касается деталей, то я хотел обозначить именно контркультурный аспект жизни Сергея Джексона. Теперь, прошло уже несколько лет. Потом, пройдет сто лет. Нет, это и так понятно. И Джексон теперешний, за пределами текста, стал старше, может быть, техничнее. Но был ведь и Майкл Джексон. Но его отозвали назад, с земли, марсиане, и Сергей средь всех Джексонов остался за главного.
  Касаемо лексики, наш путь не может быть иным. Возможно, это - обязательное условие антагонизма. Но что делать? Вот были б мы, может быть, страусами - и писали бы иначе. Ну ладно, какой-нибудь седой Лондон, или ветреный Париж, или - похожий на кремниевый кристалл Токио. Все уходит, все приходит. Роман этот ни о чем. Это - всего лишь продолжение. Лодка плывет за счет движения, которое создано надстройкой над языком. Это - переопределение языка. Суб-язык. То же самое, но всякий метод - уже другой метод, который, может быть, есть обвертка.
  Да, но все это - лишь про описания. Сергей Джексон рисует нашу жизнь. Рисует то, что мы видим и не видим. Быть может, видит лишь один он. Он смотрит: был сигнал, с помощью которого людям предлагалось изучать. Не важно, что. Просто - изучать. И вот, прекрасные девушки идут, повинуясь силе модуляции. И земля крутится. Это можно было бы назвать научным сексом. Но тематика шире. Хотя, я уже и сказал, что роман - ни о чем. В нем - всего понемногу.
  И все. Пора. Поехали.
  В романе С.Джексон описывает все от первого лица. Я думаю, это может и читателю самому вжиться в образ и немного побыть Джексоном.
  
  
  
  
  
  Козлоу
  
  
  
  
  
   В тот день мы обсуждали разную ерунду, которая местами была не связана с человеком, но и с кем-то иным (ну я не знаю, кто еще может быть - инопланетяне там, перелетные утконосы, человек-сигарета, кошкодрао), и именно тогда нам вдруг стало ясно, как живёт поэт Козлоу.
   Мы стояли у реки.
   Теплоход протрубил, словно повествуя о чем-то далеком, что было известно ему одному. Пароход, знающий в карман. Есть много кораблей, все они линейно плывут, ни у одного из них нет такой функции - чтобы одним разом вдруг выросли крылья, и он полетел, полетел.... А почему пароход? Почему не ракета? Я не знаю. Нет, видимо, там, куда он прилетит, находится океан, и он плюхнется. Так вот - пшшшшш - брызги во все стороны полетели, помчались, словно начальные мухи, словно первичные термальные замыслы.
  Немного море вышло из берегов. Люди, услышав вдруг этот звук, все выдвинулись из домов, поближе к берегу. Дети с флажками и воздушными шарами. Мужчины с сигаретами и курительными трубками. У дам - зонтики и таксы на поводках. Также прибыли берегу стаи белых гусей и произвольные коты.
   Что такое произвольные коты?
   Я не знаю.
   У нас было пиво, мы иногда озирались, чтобы не попасться друзьям человека - ментам, нам было трое - я, Григорьев и Даша Г. Даша Г., она рисовала, но плохо. Знаете, что такое настоящий пиар?
   -Папа, хочу выставку?
  -Иди, выставляйся, дочь.
  Ну это похуже, чем "иди играй, сынок". Еще - все модные слова - мейнстрим, фьюджн, дисторшн, кул, табула раса, пара беллум, магнум опус, обойма, наконец - поздние - лайки, батлы, траблы - все они актуальны, когда у тебя волосатая актуальность, ты можешь позвонить там родственнику и выдать найденные в недрах морального сортира кораллы за произведение искусства.
   Поэтому, и нет искусства. Это - Другая Индия. Но и там тоже, в Чистой Индии - одни рисуют, поют, снимаются, а другие работают, вне зависимости от наличия таланта, ума и прочих вещей.
  Про Чистую Индию говорят, прокручивая итоги соприкосновения, так как нет места на земле более двоякого, и, при этом, безобломного, с сопутствующими ништяками и разрешением мечтать о чем угодно. Ядро ж не изменится. Ядро меня, тебя, Даши Г. Григорьев - это не тот, что с бородой, с клейким словом и углекислым газом от старого советского флага (сожженого) внутри своих стихов. Он, он другой. Но тоже - поэт. Никто не запретит носить такую фамилию. Как и мне - свою. С одеждой тут похуже. Идеальный человек - голый, но как далеки мы от природы! Да, но всякая роба скрывает недостатки биохимической машины. Так что, я и не вижу тут особых альтернатив.
  Чистая Индия! Она всегда теперь близка, она манит, туда бегут. Я знаю много имён. Поймав свою порцию лака, все они тащатся, покуда лак этот не высох. Другое дело - Другая Индия.
  Мы можем говорить о слове. И оно - тело особое, и тряпьё, в которое его порой одевают, заслуживают оценки - но - за пределами Другой Индии. А Чистой - нет, там чисто, там - привкус травы, мечты о Бангладеше, наскальные рисунки в Бхимбетке, покупка доменного имени в зоне .in.
  - И вот, - сказал Григорьев еще неделю назад.
  Правильно - прошлое слово, как луковая шелуха. Нет, как вожделение к банерам. Сексуальное чувство при виде светодиодных табло. Желание посношаться со словом мерчендайзинг, как с концептом.
  - Сейчас многие произведения хорошо начинаются, - говорил он, - как бы с горкой. Хорошо припить в начале, ничего не пить в конце.
  -Почти все.
  -Именно так. Не берем в расчет задумку автора по изготовления металла из алюминия, или хуже того - выплавку руды из шлака или изготовление предмета из сора.
  -Самое главное не это.
  -Я знаю.
  Прохладный ветер, голова-анемометр, мечты, мечты. Эксперимент в самом лишь начале, и это - не ментальный променад, мы - охотники за телами, и Даша Г. это знает.
   Так вот - пиво надо пить темное, с горчинкой. Многие уже давно позабыли, что светлое пиво - это не пиво, но время знаний ушло, так же - как и век героев. Но мы его не видели, этот век. Мы же знаем, какими были герои, потому что сами являемся чем-то хотя бы примерным - по лекалу, по форме.
   Сейчас - сейчас герой времени такой:
   джинсы - 1800$.
  футболка - 1350$
  кеды (рваные, они сразу были рваныe) -200$
  плеер - iPhone
  Сотик - 2000$
  Что хочу в жизни - не знаю.
  Революция - да!
  Революция - это умение совершить октябрьский переворот в уме богатого родственника (отца, дяди), чтобы он снова дал бабок, и ты на эти бабки ходил, ездил, ничего не хотел, слушал 50 cent, говорил о том, как надо жить, а лохам заявлял:
  - Cлышь, почему ты такой бедный, если ты такой умный? Пойми, ты просто не знаешь технику трансферинга. Пойми! Однажды соверши радикальный поворот, и здесь все зависит только от тебя - вне зависимости от твоего месторасположения, от твоего положения в обществе. Слышь, все постижимо! Трансферинг реальности! Больше ничего!
   Других нет героев.
   Нет, я вовсе не говорю, что в России невозможен новый переворот, и что гидру империализма не будут бросать в Финский залив, и что новый царь не будет застрелен - но кто его знает?
   Даша?
   Она брала у меня три урока рисования, там мы и стали совсем близки. Но Даша молодец, она понимает, что не нужно после всего этого домогаться, хнычить, стоять под подъездом, мечтать о детях, потому что это - термидорианский виток в сознании на пути к разрушению.
   Она все знает очень хорошо.
   Технический секс.
   Нет, ребят, ну вы сразу подумаете, что технический секс - он сродни порно, нет. Надо любить, надо вдыхать, впитывать кожей, быть росянкой и есть человека внешними органами пищеварения, меняться душой, и при этом - никаких поползновений типа "надо пожениться", "надо сделать лялю", все это - аналоговые приборы, которые нынче не в ходу.
   Сколько раз вы смотрели фильмы серии "Чужой", "Чужие"?
   Я - раз сорок.
   Ну и, потом, Даша, помимо того, что она была поглощена артом, играла в спектакле "Чужие", и сюжет был в точности тот. Театр был самодеятельный, но это надо было видеть. Это особо здорово действует на новичков - на тех, кто не знает истинной цены мастерству, кто считает, что искусство - это то же самое, что попросить у дяди, тети денег - денег дали, значит, хорошее оно, искусство. Ну, я о всех таких вещах, типа "изобразить дерево", "изобразить ракету", и прочих понтах.
   Представьте себе эти веселые зубы элиена. На роль чужих брали очень зубастых ребят. Они улыбались во всю ширь, показывая весь инопланетный позитив. Личинки были пластмассовыми.
   Даша играла роль Васкес. Правда, ей не хватало героизма. Когда на сцену выходили чужие, зрители не на шутку загорались. Включались камеры, фотоаппараты......
   А вот постмодернизм...
  Представьте - парни выходят на сцену, на них вовсе нет черной гальванической кожуры, подстановка под оригинал достигается жестами и постоянным скалозубством. Все они родились из яйца.
  На счет Рипли - да, там играла и вовсе девчонка некислая. Спрашивать у Даши Г. я не стал. Нужны были рамки. Поле, ворота. Игра - не хаос.
   Постмодернизм - это социальные понты, эксцентрика от неумения, от невладения пером, ну и также - топором. Попробуй, опиши жизнь, например, русской глубинки. Отыщи ты тонкости в монотонной нищете и в местных блёстках. А тут - постмодерн. Бродячий цирк от нефтяных и московских детей. И погнали извращаться, и изгаляться, и даже если и достойны такие творения только что топки паровоза - за вывеской постмодерна можно что угодно хранить. Словно бы это был гвоздик Вани Солнцева.
   Многие так называемые мастера парадигмы - это просто пришельцы от волосатой руки. Они копируют также и Сережу Довлатова, а эта волосатая рука их направляет, таким образом, мы получаем образчики искусства современного.
   Это же и арт.
   Еще есть арт-секс. Это я придумал. До меня этого понятия не было, я первый.
  Далее...
  Далее, различные прочие величины, точкой плавающей и без. Ну, никто же не говорит, что Энди Уорхол - это такое вещество, которым покрывают мозги, чтобы они не скользили. Я думаю, что в таких случаях смерть не происходит. Некие механизмы мира делают из тебя эту самую субстанцию, после чего ты становишься достоянием общества. Вот, если пример попроще - Пушкин. Он есть, и его нет, так как никто его не читает, за исключением старушек-болонок при всяких культурных центрах, замшелых литгостинных, ну, может быть, музеях. И это не значит, что надо окрашивать это дело в эмоции или оценки. Наоборот. Это акциденция. Если нет энергии на то, чтобы звезды горели, тебя покрывает порошкообразный Энди Уорхол. И все. Ты - ты покрытый. Луна покрыла Меркурий, например. Или бык покрыл корову. Тоже пример. Ну, или ты взял сигарету, выкурил её до конца, а потом пеплом посыпал себе голову. Хорошее же это дело. Покрытый. На втором месте - отыскать себе нужный общественный ракурс. Потом, уже будучи покрытым, ты продолжаешь бытие свое. Можно и псевдоним себе взять. Например - Сева Покрытый.
  Именно поэтому мы придумали Козлоу. Он - сам по себе. Химические мысли современности проходят мимо, словно антарктические маршруты. Весь мир - боком. Козлоу идёт, словно первопроходец в мире людей, которые не до конца сформировались после начала их производства на планете. Надо еще лет миллион. Тогда, только тогда. Этногенез только начался, из человеческой простокваши должен получаться какой-то новый продукт.
  Козлоу! Модная коллекция джинсов Heine - для бедных, softmixer, Пьер Карден, и - большое число листов в романе про московских бездельников. Жизнеописание героев сопровождается названиями модных брендов, заведений, полезных городов, всяческих европ, словами типа "ЁПТ" и, наконец, серьезные автомобили, а также - премии и прочие желоба, по которым течет жизненная данность.
  Он, должно быть, ставит сам себе жизненную задачу, Козлоу. Как пройти через бытие, через его болото? Не то, чтобы поскорее, но все же, это нужно, так как помимо того факта, что на краю стоит бабушка-скелет с косой, там еще - стол, на котором - книжка с отгадками от жизни. Так вот вам и смысл всего существования - успеть интуитивным методом установить язык той книжки им выучить её. А что до бабушки - то на неё положено. Она не интересует Козлоу.
  Далее, пиво очень черное, ночное. Москва-река - это кисель современности. Мы говорим о Козлоу. Григорьев - чистый поэт, но он тоже поэт не из низов, так как уже нет и никогда не будет поэтов из низов, но он - из середины. У него отец работает пресс-атташе, где - я не знаю, я не спрашивал. Если бы он просто был бы Х-с-бугра, он бы, конечно, тусовался в Интернете, на какой-нибудь сетевой помойке типа "самиздата" Максима Мошкова, но все это ерунда по сравнению с арт-сексом.
   -Я бы занялась сексом с Козлоу, - сказала Даша.
  -Каким сексом? - спросил Григорьев.
  -Любым.
  -Лучший секс - это секс с кислотой, - ответил я, - она тебя растворяет, а ты кайфуешь.
  -Да, - ответила Даша, - а что, если бы Козлоу мог превращаться в козла. Огромный, мощный. Я бы так кричала.....
   Почему мы создали Козлоу?
   Нет, больше об этом не говорим. Ни строчки. Теперь - лишь наглядность химер. Представьте, если бы Бог, что нарисовал вселенную, постоянно извинялся - мол, простите, всё это ненастоящее, всё это чисто мейнстрим, я мол сначала граунд вправо, граунд влево - андеграунд, а потом подумал, что это же нельзя, чтобы серьезно. Надо было так же, как у вас. А я полез не в те дебри. Простите, простите, ребята.
   Это избыток от нифига.
   -Надо делать так, - сказал Григорьев, - домой не едим. Я звоню Джону. Он нам привезет диск "The Music Of Chance", через три часа. Нет, чем нам заниматься три часа. Вон, агентство недвижимости. Снимем квартиру. Представим, что мы - в незнакомом городе.
   Здесь есть частицы технического соуса. Одним легко себе это представить, что ты - в Лондоне, и ты заигрался в человека, наподобие Снайкера и Собакки, а на деле ты всего лишь Саша Глистов, который живёт на всём готовом или русские рэпперы, которые, сумев отвлечь родителей от дележа заводов и земель, попросили - па, пойду петь - дай пару миллионов. Потому - 50 cent, он слушаем, он в приеме на ушах, а наших ребят воспринимают как скифских мажоров, насильно сующих себя в уши другим, так как задаром никто их слушать не станет.
   Но что бы сделал Козлоу?
   Он бы сказал:
  -Девушка, у вас есть квартира, посуточно. Двое суток. Вот тут, неподалеку. Срочно?
  -Да. Есть.
  Девушка хорошая. Как ей сказать, чтобы пошла с нами? Дьявол бы смог.
  Почему я говорю об этом? Настоящий художник - это ребенок дьявола, маленький бесеныш, иконописец реверса и негатива, который использует свои знания лишь для того, чтобы его творения были прекрасны.
   Но его все равно кто-то ненавидит, а если он совсем уж бескомпромиссен, то - и достаточно много людей, других, засунутых за пояс в порядке очереди. За пояс чего-угодно. Мы же живем в системе. Нет ничего хуже в мире, чем Энди Уорхол. У нас иначе. Тело. Проход. Органы. Никас Софронов.
   А вот использовал бы он свой талант, этот изобразитель альтернативы, мифический и невозможный, чтобы реализовывать русский принцип - схватил, побежал - сказали бы - молодец, крутится. Нет, ребенок дьявола еще может понастроить и концлагерей.
   Но вот здесь..... Здесь мы переходим к новому трэку.
  Козлоу высок. Ему 28 лет. В его взгляде блистают молнии. Он может сочинить за сутки больше, чем Гёте. Но слава не важна для него, он даже не хочет знать истину - он ее несет в крови в виде дополнительных организмов.
   Нет, истина не в вине, что вы.
   И вот, он смотрит на девушку и совращает ее взглядом, он проникает ей под одежду, словно пар первого вздоха бога и заставляет все чакры открыться, и она начинает желать, желать, желать, кричать, конвульсировать.
   У Козлоу в руках томик Пола Бенджамина Остера. Одни совращают глупостью, самые частые (толпящиеся) люди - эвентуальностью еды (поить, денег давать, дарить подарки за частый трах), и есть, конечно, категория высоких людей, которых возбуждает разум.
   В разуме секса много, он словно чистый секс.
  -Как вас зовут? - спрашивает Козлоу.
  -Наташа.
  -Жду вас через три часа по этому адресу.
  -Да? Это же - эта самая квартира.
  -Да.
  -Чем мы будем заниматься?
  -Полетим! Со мной - эти люди.
   Знаете, какие стихи пишет Козлоу? А знаете, кто такой Vassily93? Вассилий - это его герой. Так вот видите ли, если Вассилий в своем мире начнет сочинять, то мы, получается, расширим вселенную вглубь, туда. Герой Вассилия тоже может стать креатором.
   Вообще, матрёшку создали именно поэтому - вселенные вглубь, космогония и сигареты. На счет наружи я ничего не знаю.
  -А, - сказала Даша.
  Это было её выступление.
  Я курил на балконе. Хотелось вина.
  Я думал.
  Григорьев намедни вышел в Интернет, на сайт "Вафли" и подписался так ником Унитаз Джона Леннона. Или нет, с одной буквы. Или нет, с двумя. Не помню. Ну так продолжу - для чего работает художник - поэт, писатель, музыкант? Нет, не для того, о чем мы подумали - время, когда всё человечество семимильными шагами бежит к тому, чтобы стать абсолютом потребления, то есть - свиньей, все равно закончится, и истинные ценности вернутся, и, выговаривая слово "художник", мы не будем тут же спрашивать:
  -Сколько бабок?
  -Чо, бабки свои берешь, нормально?
  Но и абсолютного мира мы не увидим. Я знаю, что есть планеты, на которых люди говорят стихами, и если мы друг друга не поубиваем, то через десять тысяч лет такое может быть и у нас.
   -А, - вскрикнула Даша.
  Что мы делаем? Что нам еще делать?
  У нас есть напитки. Есть порошки. Надо немного секса. Почему так? Но и порошков много не возжелаешь, они - не люди, они - не человеческие пилоты, и желательно - лишь частями, part, иначе потенция вдруг угаснет, и ты начнёшь превращаться в августовский огурец.
   Сейчас - уже век новый. Сейчас нет ни наркотиков, ни кино, ни секса, ни рок-н-ролла, только жир. Но бросим всё это. Создадим свой мир сами. Нам постоянно будут навязывать, вернее, нас будут привязывать, заставляя учиться работать, чтобы рано или поздно вернуть ГТО, чтобы средь масс касты были выражены сильнее, крупнее. Но так будет не у нас. Где-то там проведут коллективизацию. Где-то там. Надо верить лишь тому, что вместил в себя шкаф твоего мозга. И дверь смазана. И не скрипит.
  -А! - закричала Даша.
  Григорьев лежит у нее на спине и играет ей. У Даши осоловелые глаза. Ей требуются дополнительные насадки на главное орудие производства - ибо было обещано: будут и самолёты, и вертолёты. Это - условия эксперимента по освобождению и поиска рифмы в телах.
  Я смотрю вниз.
   Закат всё ближе. Козлоу курит. Он сочиняет новые истории.
   Вассилий 93 - тоже сын своего времени. Нет, вот он как раз и сын. Может быть, другие - не дети.
   Я курю семь сигарет подряд.
  -Интересно, кто-нибудь слушает сейчас Гласс Тайгер? - спрашиваю.
  Это вопрос к себе самому.
  Через минуту приходит ответ. Нет, приходит Даша, закутанная в простынь. Ей хорошо, он готова плясать.
  -Бог создал людей для любви, - говорит Козлоу, - бог не создавал запретов. Но он, в конце концов, запрещал строить храмы. А храмы строят, и тут же говорится, что их и нужно было строить. Именно поэтому грешно само человечество. Это основополагающее. Лучше построить храм себе, но надо не заноситься. В материальном теле много изъянов. Легко сбиться с пути и идти не туда.
   -Нет греха, - подтвердила Даша.
  -Нет, - ответил Козлоу.
  -Хорошо как.
  -В жизни много хорошего, - отвечает Козлоу, - но много и плохого.
  
  Потом - звонок в дверь.
  Созидатель - редкое ремесло, но чтобы стать им в полной мере, нужно потерять собственное "я", посеять чего в ходе перехода через Северный Полюс, на собаках, на медведях. Допустим, "я" и было съедено медведями. И вот, поиск. Большой немилостивый серч.
   Григорьев снял несколько роликов в стиле "артхаус". Я ни одобряю, ни осуждаю это. Я вообще часто забываю слова, хочется достичь абсолюта, лететь........ Он снимает зачастую чистое гонево, но тут не все хорошо - сейчас (да нет, давно уже) все стараются так снимать, только есть мастера, которые вылили сгустки тумана души на ленту, а есть массы. Массы....
   Masses.
   В них - листья весны. Но листьев вроде нет, но тебя заставляю думать, что они есть.... Есть ранние черви.
   Червя!
   -Ты слышал, есть такой поэт, Вофлакий Оганесянц? - спросил Григорьев.
  -Да, - ответил я.
  -Он написал стихотворение "Червя".
  -Да.
  Хотя в первый раз слышал. У нас так много раз было. Например, он спрашивает:
  -Ты слышал, вышел новый альбом Толика Меркури?
  -Конечно.
  -А слышал, Сергей Маккартни?
  -Конечно.
  Наконец, был его фильм на 30 минут, посвященный группе "Hooy", это был шедевр полузакрытого, неясного, закарманного артхауса. Конечно, смотрели только избранные, а восторгались еще более избранные. Как бы человеко-заточки. Как бы окалены от сварки путем злой искры соединялись умы и визуальные чувства.
   Итак, вопрос - для чего мы живём?
   Звонок.
   Дверь.
  -Здравствуйте.
  Это Наташа из Агенства Недвижимости. Ее пригласил Козлоу, чтобы помочь познать ей таинство любви и свободы.
   Что такое любовь? What is love? Правильно, это Хэддэвэй. What is love Baby don't hurt me Don't hurt me no more. Такое, получается, само по себе - но мо.
  Нет, у нее не должно быть обходных маршрутов - немного схоластической философии, и - долой одежду. То есть нет, всё сразу - никакого опыта, максимум доверия. Скажите, это всё США.
   Да.
   США.
   Кондукторша США.
  
  
  
  
  Козлоу
  Вассилий93 и Кондукторша США
  
  
  
  
  Вассилий много ездил на трамваях.
  Часто ездил зайцем - ему как-то сказали, что Фрэнк Заппа тоже часто ездил на трамваях, и тоже - зайцем. К тому же, друг его, Нева, убедил Вассилия в том, что Заппа - это был лучший человек Солнечной Системы.
   Вассилий же вопросил удивленно:
   -Разве люди живут где-то еще кроме Земли.
  -Конечно, - невозмутимо ответил Нева.
  -И где же?
  -Я точно не знаю, но Зигги Старбёрст в курсе.
  После этого не происходило ничего, разве что однажды - поздней осенью, едва ли не в самом центре города, Вассилий увидел два куста.
   Он подошел к ним. Осмотрелся. Кусты вырвал. Приехал домой.
   Кашу жарил он неспешно. Он слушал "Alan Parson"s Project". Правда Нева ничего не сказал про этот ансамбль. Хотя альбом 76-го года и песенка "Raven" его вдохновляла. Он удивился: каша не была эффективна, но он явно ощущал, что есть и крылья, и сила. Если бы он вдруг осознал весь свой путь дзен, то и говорить бы было не о чем.
   А на следующий день он узнал, что существует Кондукторша США. При чем, США надо читать как "сша", а не "са-шэ-а" - как принято.
  А произошло это в таком, лупатом, чешском трамвае - каких много. У Вассилия даже были деньги на проезд. Он сначала хотел их сэкономить, но потом отчетливо передумал. И правильно - очень скоро обнаружился контроль, а Вассилий никогда ни с кем ни ругался, ни спорил.
   Он как повернулся. Он как бы увидел чувака - немолодого, крайне несвежего, с бутылкой пива. Вообще - в спортивном костюме "адидас". Он наверное костюм уже лет 15 не снимал.
   -Слышь, знаешь что, - сказал ему этот престарелый чувак.
  Вассилий сморщил нос.
  -Ты знаешь, что это за кондукторша?
  -Где?
  -Вон, смотри.
  -И?
  -Не икай. Это - Кондукторша США.
  -Почему?
  -Видишь, у нее на куртке - американские значки.
  -Ага. А чо?
  -Не в этом дело. Она существует вне времени. Это - не обычная кондукторша.
  -Да? Чем докажешь?
  -Ни чем. Верь мне.
  -Верю. И что в ней, в этой кондукторше?
  -Нет, ничего. Просто она всегда на разных маршрутах. В тот момент, когда она продает билеты, настоящий кондуктор исчезнает, и его всегда находят в одном и том же месте без сознания. Уже зафиксировано много случаев частичной потери памяти у кондукторов.
  -Черт, это правда? - удивился Вассилий.
  -Да. Чистая. Кондукторша США пришла из космоса. Понять ее суть невозможно. Может, ты попробуешь. Что слушаешь?
  -Что?
  -Ты же плеером ходишь.
  -Alan Parson"s Project.
  -О. Дашь послушай.
  -На.
  Вассилий дал престарелому чуваку один наушник, а второй вставил себе в ухо. Так они и ехали. Когда же он приехал на место, оказалось, что чувака и след простыл. Вассилий вышел. Он ехал к Коле, челу, у которого был винил "Пинк Флойда 79-го года".
   На обратном пути он слушал песню "The tell tale heart" того же коллектива.
  
  
   Я думаю, Козлоу читал нам это вслух. Было немного порошка. Эмпиризм, рационализм и секс.
   -Надо пробовать стоя, - сказал я Наташе, - ты знаешь, это - трудовая позиция, она заставляет бороться с ленью, выдавливать из себя раба и стремить разум к перерождению.
   Но хотя я не знаю, кто это сказал?
   Он, я?
   Григорьев?
   Даша?
   Я думаю, Григорьеву надо накрутить новый артхауз ролик, именно про Вассилия. Но мы пока мало знаем о его жизни.
   Она не до конца сформировалась.
  
  Знаете, есть архейская эра. И там - архейская оса. Вы ловите архейскую осу, она вам говорит:
   - С Василием я встречалась вчера. Мы говорили о концептуализме. Что такое универсалии - и я сама не знаю, хотя лично мне нет равных.....
  
  Есть вещи раньше Земли. Это несомненно. Любой автор обязан говорить о них на языке простом, языке неподточенном, а всего лишь - немного отстраненном, словно универсальное понятие справедливости. Все люди ищут моно восприятие - нечто, оно для вас.
   Вас находит Бог.
   А вы задумались - а чо он других не находит? Не надо быть обезьяной. Надо стремиться к тому, чтобы мыслить так же, как Козлоу.
   Догматически реалистический порошок. Давай.
  -Ты не устала? - спросил я у Наташи.
  -Немного, - она радостно дышала.
  Страсть в достаточной степени увлажнила ее.
  -Мы знакомились? - спросил я.
  -Не помню.
  -И я. Ты помнишь, как меня зовут?
  -А ты?
  -Вроде да.
  -И я - да.
  -Надо вино пить. Хочешь, будем обливаться вином.
  -Зачем?
  -О, я раньше фильм смотрел, там люди напивались и валялись. Представляешь? Я думал - о, как это ужасно. Но с годами я стал понимать, что это вполне концептуально. Я думаю, то же самое сказал бы и Козлоу.
  -А кто это?
  -Это самый великий поэт на Земле. Лучше еще не было.
  -А Пушкин?
  -Забудь. Он и не был таким. Его превознес Коба, в 37-м году. Это была виктория дыб и подвешенных за ребра интеллектуалов.
  
  
  
  
  
   Козлоу
   Вассилий 93 и Братья Сосновские
  
  
  Вассилий раз решил узнать, есть ли 12-й этаж в здании, где только 9 этажей. Он пошел наверх, но нифига, не было 12-го этажа. И десятого не было. А вот на 9 этаже, насколько он помнил, присела в прошлый раз поссать Надя Семёнова, а поссала неудачно, струи до первого этажа летели. Надя ссала и кричала: а-а, ребята, простите, что я так ссу!
   Но остановиться было нельзя. И Надя ссала, а Вассилий курил с молодёжью. Молодёжи было от 20 до 25, а Василию побольше, и он им рассказывал о Кинг Кримзон.
   А в этот раз никого не было.
   Вассилий сел на ступеньки 8 этажа, и услышал, как в квартире громко разговаривают братья Сосновские.
  -Смотри, смотри.
  -Оба.
  -Засадил!
  -Ого!
  -На!
  -Куда он попал!
  -В два ствола!
  -В три ствола!
   Братья Сосновские смотрели порно. Потом один из братьев вдруг выскочил на лестничную клетку, увидел Василия и прокричал:
  -Брат, займи денег на баб!
  -Подрочи, - ответил Вассилий.
  -Не пойдёт! Я не один.
  -Тогда - друг другу.
  -Нет, слышь, мы так не делаем.
  -Нету денег. Правда, - скромно сказал Вассилий.
  -Ладно. Сбегаю к соседу. Он - ветеран.
  Вассилий раскурил косяк. Ему дела до всего этого не было. Косяк был средний, сладковатый. Вассилий вдруг понял, что еще немного, и появится 12-й этаж. А там мало ли, может - и 13-й, и 14-й, и так этажи будут идти ввысь, и, устав идти, он сядет на лифт. Будет ехать, ехать, пока не приедет на Луну, и там сбудутся все его мечты.
   В это время послышался голос одного из братьев Сосновских:
  -Алло. Это баня? Есть бабы? Чо? Сама иди!
  -Алло! Саунка? Саунка? Вот черт!
  -Алло. Это Сауна? А нам баб надо? Сколько? Да хоть одну. Чего? Сколько нас человек? Трое, и один ветеран. Да. Нам одну на всех. На часок. Что? Да нет, мы по очереди. А когда привезут? Ну, у нас денег больше нет. А хотите, мы вам огурцов дадим. Чего? Нет, я не валет. Я нормальный. У нас десять ящиков. Да нет, девушка, не для этого. Мы торгуем на рынке огурцами. По чем? По шестьдесят. Нет, наши. Не турецкие. Ну разумеется, длинные. Чо, час деньгами, час - огурацами. Идет? Ой, спасибо. Ой, ой.... А можно я потом вам цветы куплю.... Чо? Да не, мы порнухи обсмотрелись, невмноготу. Да? Га-га-га. А вы чо смотрите? Не, мы пожестче. Не, девушка, мы такое.... Чисто такое..... Мы совсем, совсем когда суют.... Да.... А вам хотите диск передам.... А... А, ждем, ждем.....
   Двери в квартире братьев Сосновских хлопнули. Вассилий остался один на один с тишиной. Он пошел наверх, надеясь, что 12-й этаж появился. Однако, это не произошло. Тогда он воткнул в уши наушники, включил "Alan Parson"s Project" и поехал вниз.
   -Вот не было бы первого этажа, - подумал он, - а был бы туннель сквозь землю. Так бы и приехал я в США.
  
  
  
  Потом был следующий день. Очередь больших кусков - лет. В них - маленькие ролики и шарики, со смазкой и без, с грибами воображения, трансляциями футбола на контрафактных сайтах и вечной мысли о бесконечности, которую хочется найти в пределах одной жизни. Реинкарнация в собак. В наказание. В кошек. Тоже в наказание. Преобразование назад. Воображение - в помощь..
  Вы думаете, художник - это хорошо. Бухал. Лежал. Встал. Нарисовал. Нет, у художника дырка от бублика в сердце, через нее дует ветер, и видна туманность Конская Голова. Фаревелл!
   "Наблюдая естественное мышление, скоро можно убедиться, что оно не знает закона тождества и не следует ему, скорее возится с противоречиями, не получая повода усомниться в истинности своих мыслей"
   Братья Сосновские, они живут по соседству. Я вышел закрыть клетку - сосед не закрывает сам. Не может. Не знаю, почему. Он - Домогаров. Погоняло. На Домогарова похож. Три года сверлит. Несколько раз я стучал в стенку и кричал:
  -Сука, перестань!
  Потом один раз я не выдержал, подошел двери, стучал, приговаривая - ну выйди, выйди нахрен, поговорим.
   Нет, не вышел.
   Потом мы не встречались на лестничной клетке, и он как-то спросил - дорого ли я возьму за портрет.
  -Ну вы понимаете, - ответил я, - я же как рисую. Разве вы не видели? Вы были на выставке на У? А.... А, вы в Тюмени, да..... Нет, я не был в Тюмени, говорят, водка там хорошая, и бабы северные. Нет, я ж как. Если портрет - то один глаз в одном углу, другой - в другом, губы бантиком, глаз нет, вместо туловища - ноги Эдит Пиаф. Это не кубизм, это новый метафизический хренизм, если хотите знать. Сейчас же нет искусства. Только виды хренизма. За них платят. И надо сразу понимать, что сила художника - в причастности, в препаратах общества. Рисуют в Тюмени. Я уверен, что там есть масса людей с руками. Но здесь - это способ бытия, но не рисования. А что, давайте водочки?
   -Ну, я просто щас не за рулем, - ответил он, - поэтому...
  Мы вошли к нему в квартиру, и я был в ужасе - он все еще продолжал сверлить. Нет, ну три года тоже можно сверлить. Но тут, по всей видимости, горизонт был более, чем далёк.
   -Давай, - сказал он душевно.
  Вы выпили очень быстро по пять раз и разошлись.
  Теперь что - братья Сосновские. Но что о них сказать? Братья, как братья. Ни плохие, ни хорошие. Мать у них - Сосновская. Как звать - не знаю. Года три назад у них в квартире загорелся телевизор, она позвала меня помочь, и я выгнал дым полотенцем. Она была пьяна.
  Там что-то извечно бурлило. Соки деревьев. Есть и весенние, есть и осенние. Только и всего. Но здесь больше и нечего - в этой истории была всего одна страница, с заголовком и парой-тройкой строк.
   Всё остальное теперь - похмельный стоицизм и воспоминания о выгнанном пять лет назад коте.
  5 лет прошло!
  Боже мой!
  Потом - мне позвонила Ира. Ира - журналист. Мы встречаемся строго раз в месяц. Пробуем друг друга на вкус. Расходимся. Если у нее вдруг какое-то дело, то это очень странно, я даже не готов к таком повороту событий. Лень важнее. Лень серьезнее.
   -Слушай, ты знаешь, тут люди делают сайт, - сказала она, очень сильно чмокая губами.
   И вообще, все в ней такое же - подкаченное. Это энергетическое кредо. У Земли - круглое кредо, к примеру. У куба - кубическое. У Иры - такое вот. В сети она светилась порой как Айра Джонстон. "Т" - это спецразделитель, делиметер, чтобы не быть чистым Джоном, если б сходная вещь имелась в русском языке, то мы бы имели в своем арсенале такие имена, как Сатша, или, например, Светва. В свое время она карабкалась на вершины гламурных гор, и было понятно, что самых топов её не достичь, и она сделала верно, выбрав в итоге определенного рода балкон. Но в основе всего - деньги. Творчество же - дополнительный орган. Он либо есть, либо нет. Работа - не способ уйти от обезьяны, но - метод пребывания.
  -Так вот, - сказала Айра Джонстон.
  -Привет, хорошая, - ответил я.
  -Ты подпишешься под проектом?
  -Вопрос цены, - ответил я.
  -Ты все измеряешь в деньгах? - осведомилась она.
  -Да. Нет, это вы все измеряете в деньгах. А я взял за правило не отходить ни на шаг от этот правила, правило из правила, иначе - если все увидят, что ты лысый, то начнут плевать на лысину. Это так. Я, может быть, и лысый, но этого пока еще никто не заметил.
  -Ничего не поняла.
  -Штук пять. На пиво.
  -Если рублей - то прямо сразу.
  -Ага.
  - Нет, там ребята новички. Ну, пиар.....
  -Нет, ну если они новички, то какой у них пиар?
  -Ну.... Жа-алко.
  -А как твой муж?
  -Да он уехал в Турцию. У него там подруга. Я решила делать вид, что ничего не замечаю.
  -Правильно. Хотя нет. Не надо. Надо права качать.
  -Много ты знаешь.
  -Да.... Нет, я не знаю.
  -А ты что делаешь?
  -Я ничего, но сейчас я поработаю.
  -Жалко. У пацанов хороший проект. Но правда, там бабло не заряжено.
  -Ну ты расскажи, - сказал я, - ты не говоришь, я не знаю. Мало ли.
  -Очень эклектичная тема.
  -Какая? Ты с ума сошла? Может, инфернальная?
  -Да. Инфернально. Гламура чуть-чуть. Больше эстетики, утопии, порой, на пустом месте. Пожди, прикурю, - я услышал в трубке щелчок зажигалки, - ты же не считаешь себя систематизатором?
  -Считаю, - ответил я, - и диагнотизатором. Я раньше, лет пять подряд говорил себе - твой враг - алкоголь. Но я всё переборол давно. Ты знаешь, человек способен измениться, но лучше всего - когда ты готов умереть через пять минут.
  -Я тебя знаю, - сказала Ира, - когда ты так много говоришь, это значит, мне надо к тебе приехать. Я ж тебя наизусть знаю.
  -Нет, ты меня раньше знала, - ответил я, - сейчас ты вообще не знаешь, мы разные, ты даже себе не представляешь.
  -Да. У тебя есть моторчик. И пропеллер.
  - Пропеллер - это метод в сексе. Ты же знаешь.
  -Не знаю.
  -Почему?
  -Ты не показывал.
  -Тогда - жду.
  
  
  
  Козлоу
  Любовь Vassily93
  
  
  
  У женщин свой взгляд на жизнь.
  У мужчин - другой.
  Есть категория женщин, которая считает, что мужики - козлы, кобели, а также - кругом разбрасывают носки.
  Есть категория мужчин, которые говорят, что все бабы - дуры.
  По любому видно, неправы ни те, ни эти, а также те, которые хотят подвести всех людей к некоему общему знаменателю, округлить, а после плюсовать, делить, умножать. Так вот, мужчина не обязательно должен искать женщину своей мечты. Но это и не значит, что он не правильной ориентации или без яиц.
   Нет.
   Возьмём Вассилия.
   Однажды он понял, что очень любит корабль, очень старый, очень ржавый, который стоял в порту, немного накренившись. Корабль этот назывался "Мария Прилежаева". Скажете, женского пола, поэтому? Ну может и поэтому. Ладно.
   Приходил Вассилий в порт, садится на пирс, и тут что хорошо - завсегда можно покурить, и никому до тебя дела нет. Ну и пивка, если есть. Чаще всего денег на пиво не было, и он ничем не запивал, но все время ждал, ждал....
   Ассоль ждала алые паруса....
   Джек-из-тени, когда его поймали в зеркала, ждал вызова на дежурство на Скрижаль....
   Вассилий ждал - вдруг будет проходить кто-то из знакомых и нальет пивка......
   Он сидел возле корабля, смотрел на мертвые иллюминаторы и чувство любви усиливалось. Он представлял себе, что "Мария Прилежаева" вдруг, ни с чего, взлетит и будет лететь в космосе в другую галактику, а Вассилий будет у руля. Такой штурвал - как еще на деревянных кораблях. И он будет курить косяк. А рядом будет краны с разной гадостью:
  
   -джин-тоник
   -ром - кола
  -отвертка
  -вертолет
  - "Казанова (с дыней)"
  
  И еще много всего. Музыку он будет слушать, разумеется, на виниле с масляным противовесом и магнитным звукоснимателем, и будет играть, например, Glass Tyger, ныне забытый даже тенями на кладбище.....
   Один раз он покурил, и тут появились менты.
   -Это конец, - сказал Вассилий.
  -Есть чо? - спросили менты.
  -Еще пятка, - ответил Вассилий.
  -О, покурим.
  -Паровоза, - сказал Вассилий.
  И вот, они покурили, менты достали откуда-то пятилитровую бутылку пива и предложили ему придавить.
  Вассилий пил с горла, и менты говорили:
  -Мы - не простые менты. Мы менты из твоего воображения. Мы - лунные менты, понял? Мы ништяк менты, понял? Ты пей, пей, пей.......
   Вассилий понял, что неожиданно появился трап. Он вошел на ржавый корабль, нажал на кнопку, и пульт осветился зелеными лампочками. В углу он увидел бородатого боцмана в тельняшке.
  -Есть чо? - спросил боцман.
  -Да, - ответил Вассилий уверенно.
  Но он не знал, есть или нет. Но в кармане он вдруг обнаружил коробок и пачку "Беломора". Забили и раскурили. Вассилий встал у руля. Тут были и руль, и ручка коробки передач, и раздатка и даже педаль. Вассилий отжал педаль сцепление, и "Мария Прилежаева" тронулась с места и пошла вверх. Через минуту корабль был высоко в небе.
  -Ништяк? - спросил Вассилий.
  -Ништяк, браток, - отозвался боцман, - куда летим?
  -Летим искать Элвиса, - вдруг понял Вассилий, - он где-то там, среди звезд.
  
  
  
  
  
  
  Отклонения в развитии мозга
  
  
   Многие люди не верят, что меня от рождения зовут Сергей Джексон.
   Один человек-звук меня поправил: Сергеем Джексоном. Нет, это не так. Симбиоз человека и ноосферы не при чем - хотя я все же работаю в этом направлении без спросу. Разум, шар. Атомарно-рассеянные грибы, выращенные в лаборатории Вернадского, пришли и ко мне. Я уже давно размышляю о революции.
  Можно использовать очень немного слов, чтобы ваш поэтический курс был прекрасен. Мода - это кожура. Да, вы это знаете. Но, если не питаться дохлятиной, то что же совать в рот?
  Это будет.... Ноогенез, например. Когда человек есть, но его нет. Или наоборот. Потому что мне так захотелось, а Григорьев поддержал, говоря:
  -Нет никого. Посмотри. Мы должны создать много новых людей. Новых существ. Мы приведем их строем к Козлоу, и он их оценит. Если твой мозг развивается вне зависимости от твоего желания, значит, он чем-то заражен. Виноград мозга. Идут поэты, у них темные лица, у них еще нет имен, но они уже выпилены.
  -Буратины?
  -Прекрасно.
  -Почему?
  -Так много Буратин. Но я бы хотел, чтобы теперь, когда все века поэзии прошли - серебряный, золотой, деревянный, был новый.
  -Угольный.
  -Присутствует нефтяной, но.
  -Почему?
  -В реальности, он и есть нефтяной. У кого нефть, тот и поэт. Но создаем мы. Не они. И вот, они идут, еще заготовки, но уже не концепты пустоты.
  -Я же говорю.
  -Что?
  -Буратины.
  -Мир Буратин. Но его надо строить полностью. Начиная с сотворения мира.
  -Это ты переборщил. Нет, начнем с произвольного отрезка. Буратины рождаются прямо сейчас.
  -Да. И они....
  -Я чувствую, ты ловишь клина.
  -Нет, потому что я не имел их в виду. Я размышлял о нескольких великих мастерах, которые появились, допустим, прямо сейчас.
  -Смотря из чего ты их сделал.
  -Ты все же настаиваешь, что это - Буратины?
  
  
  -Но, - сказал Уткин и оборвал фразу.
  
   Мы смотрели футбол. Я, Григорьев и одна герл, которая думала, что по приходу мы тут же разденемся и крутанем ее вертолетом. Она мечтала именно о танцах по спирали с подключенным к ней электротоком.
   Но в чем стиль действия? Это так же, как красота в танце.
   Фигуристы.
   Грёбанные фигуристы.
   Не мог же я бросить футбол ради нее.
   Я люблю веселые группы. Говоря современным языком, это - пафосное направление. Но выражения там не много. Вот какой пафос у "ХЗ"? Нет, нет никакого. Просто людям весело, людям светло. Тоже самое я могу сказать о бессуетной высоте ансамбля "Hooy", о тайных репетициях коллектива "Носки".
   У них могут спросить:
  -Ребята, что именно вы курите?
  Я не знаю: может, и не курят. Один мой знакомый репетировал вместе с "Носки", говорит, душевно, душевно, отрадно, сладко, креативно.
   Ну я себе это представляю. Человек должен любить человека. Моя же реакция: это как реакция на тарелку. Ну и потом, кто-то еще и должен мыть тарелки. Не без этого.
   Тарелочность! - говорил Симон Перцев.
  Нет, он, певец велосипедов, имел в виду совсем другое.
   Футбол важнее женщины. Если мне скажут, что завтра - конец света, и нужно выбирать, без чего останется планета - без женщин или без футбола, то я выберу первое. Сейчас - двадцать первый век. Наука продвинулась довольно далеко, и все она создана мужиками.
  Разве мы не сумеем воссоздать себя из пробирки? Аппараты для мастурбации, по палтосу - быстро, дешево, сердито, общественно.
  Но футбол! Воскреснет ли он, если его подвергнуть уничтожению?
   Ну и потом, вообще - очень много сейчас гомиков. Они этому будут только рады. Подамся ли я тогда в гомики? Нет, не знаю. Европа-Америка-Африка. Резиновые бабы, кстати. Зоофилические ротации. Подключение электродов прямо к голове, для стимуляции микроскопического эроса. И будем смотреть футбол. Вот так вот - пиво, семечки, рыба, чипcы.
  
  Уткин кричит:
   -Между прочим, между прочим...
  Это у него такая фраза любимая, прислушайтесь. Футбол, футбол. Нет, я многих и не знаю. И вообще, в Европе нашим постоянно насовывают, и я даже научился этому радоваться.
  -Вот этот хорошо бегает, - сказала герл.
  -Какой?
  -А как я тебе скажу?
  -А ты посмотри, у него номер на спине.
  -А, девятый.
  -Да-а-а-а-а.
  -Ноги у него красивые.
  -А мне нравятся фильмы про ковбоев, - сказал Григорьев.
  -Да, это да, - ответил я, - я раньше рисовал банальное.
  -Банальное? - спросила герл.
  -От слова банан.
  -Бананы, да, - уточнил Григорьев.
  -Я еще был фильм про ковбоев, там была музыка "Бон Джови", - произнес я, - бей. У, блин. Ну смари, вот он пас дает. Один бежит, и все стоят.
  -Так им в падлу бежать.
  -Кто ж их тренирует?
  -Они за бабки, за бабки играют. Как бабки соберут, платят, типа победа. Это вот в прошлый раз как они у "коней" выиграли? Ты что, думаешь, такой клуб способен выиграть у "коней"? Тем не менее, выиграли. Это бабки.
  -Фильм назывался "Молодые стволы", - сказала я.
  -О, что-то прямо глубоко порнографическое, - заметил Григорьев, - стволы.
  -Да. Дикий вест. Все такое
  
  
  
   Я люблю смотреть и дефинированный в статику футбол - когда нет ничего, кроме нервного выброса из-за боковой и конвульсий тренеров.
   Но в прошлую субботу мы поехали в Черкизово, чтобы нажраться и покричать, и там было все хорошо, кроме, разумеется, качества паса. Мы даже едва не подрались. Но - обошлось.
   Днем позже я случайно встретил одного паренька, который в свое время много рисовал, а потом один дяденька с пузом ему предложил секс за промоушен. Искусство - отдача. Сдача. Передача. Пас. Он и спросил:
  -Козлоу?
  -Да.
  -Почему У? Маслоу?
  -Нет. Маслоу - директор масла в мире. Это... Хотя я ломаю голову.
  -Надо завязывать с бухлом.
  -Да нет. Дело не в том, - ответил я, - хотя я и не собираюсь. И курить мне нравится. Я говорю о том, что концепция - это посев зерна на новой планете. Все в первый раз. Ты меня понимаешь?
  -Прекрасно. Козлоу.
  -Что бы ты посоветовал?
  -Творчество футболистов. Рассказы о мячике, о кривых ногах и бухле.
  -Почему бухле?
  -Потому что футболисты много бухают. Разве ты не слышал?
  -Слышал. Но не видел.
  -Вот тебе и новый человек.
  
  А что. Это идея. Но сочиняю не я. Сочиняет Григорьев. Что касается дядьки и выставок? Да я просто так вспомнил. Нервно-паралитический отсыл. Реминисценция. Это была давно. Я даже и не знаю, дал он ему или не дал. Мир искусства - мир любви и поиска лобызаний.
  А, знаете, чтобы качественно проецироваться на бумагу, не обязательно знать много слов. Вот программирование состоит из двух единиц, и как качественно, друзья! А в языке - 33 буквы, а звуков еще больше, а мы все не можем разобраться, что хорошо, а что плохо.
   После матча я сразу домой не поехал, а зашел в кабак. Все мало, мало. Ко мне приклеились девочки - блестящие, точно бесы, которые пришли в 1 году нашей эры к Сульпицию Северу.
   -А ты поедешь с нами? А?
  -А я нажрался, - ответил я, - чо нам делать после этого?
  -Говорить.
  -Спать, - ответил я, - я дома еще выпью. Я нажираюсь и слушаю тяжелый рок. И сплю с этим криком в ушах. Когда альбом заканчивается, я просыпаюсь и включаю следующий. Нет, если вы будете стоять возле меня с опахалом, то я не против.
  Теперь - пусть будет второе слово. Представим себя в роли создателя. Отклонения в развитии мозга - это важная вещь именно для проектирования серого вещества, белого вещества, гнезд для разнообразных подселенных насекомых. Потому что у человека мозг не развивается. Он растет - от детства в юность, а потом - до самой осени - просто ест и гадит. После осени он выключается. Дьявол забирает душу в хранилище. Там он кладет ее на полку. Он такой важный, с черной трубкой. Большинство душ его не интересует. Он по складу даже и не ходит. Там у него робот есть - голый такой, как в "Звездных войнах". Избранные экземпляры всегда поблизости. Иногда он берет клавиатуру и включает их. К примеру, здравствуйте..... Вы не думайте, вы ждет прохладный склад, ряды матовых ламп, скрипучий Вертер, старый - с болезнью суставов.
   И больше ничего нет после смерти.
  И Козлоу напишет:
  
  Бывает дождь-человек. Он один,
  И он не всегда желает с тобой говорить. Он может быть некурящим спортсменом,
  Или наоборот - синим, мокрым алкоголиком с больной, разлагающейся печенью.
  Бывает дождь-монокосмос,
  Слишком умный для пониманья,
  Слишком большой и слишком глобальный.
  Бывают дожди-пацаны.
  С ними лучше.
  Проходя мимо них, услышишь: куда, брат, идешь,
  Присядь, мы нальем.
  И вот, мы сидим в уголку,
  Наливаем и курим,
  И я понимаю: дожди - хорошо,
  Много лучше, чем солнце,
  Надменно-серьезное, жаркое, модное и недоступное.
  И вот, я иду.
  И снова дожди.
  И них - две бутылки, закуска, и пачка иных сигарет.
  Я много узнаю о вечности....
  
  
  Она разделась и танцевала на столе, на лобке у нее был высокий, задиристый хохолок, будто у попугая. Григорьев то и дело отодвигал ее в сторону, чтобы она не мешала смотреть футбол.
   -Ха-ха-ха-ха-ха, - смеялась она.
  Она была как дурочка. Ну а правда, чего бы ей быть умной? От желания приобщиться к искусству? Нет, если бы она хотела, она бы могли спросить:
  -А что значит, например, картина "Хуелет и Мандолет. Встреча на Эльбе".
  Хотя бы так. Обычные картины - для детей маргарина. Нельзя сочинять без музыки. Художнику нужна подбавка. Смесь всех горящих масел. Это и есть способ жить и пережить смерть.
   Но она продолжала ждать вертолета.
   Но не было ни самолета, ни вертолета - был футбол.
  За два часа же до этого мы покупали напитки, и рядом был цветочный отдел. И там, в корзине лежали какое-то подозрительные штуки с этикеткой "ствол".
  Я вынул парочку и показал поэту:
  -Смотри! Вот ствол! А вот - два ствола!
  Григорьев тихо заржал в руку.
  -По чем будет два ствола? - спросил я у продавщицы.
  -Умножьте на два, - сказала она, как ни в чем ни бывало, - сто двадцать рублей.
  - А может она он нас знает, - вздохнул Григорьев, - эх.
  -Я знаю, - она потянулась за сигаретой и показала свой джинсовый зад.
   Но есть и чистые нимфоманки в мире без грез, не отрицаю. У меня одна из жен такая была - я не мог ее удержать. Ее постоянно где-то употребляли, и зачастую - совершенно незнакомые ей люди. Я знал, что её никто не вылечит. И сам я - не доктор.
  - Да, - ответил я, - Знаешь, я особо не парился. Тем более теперь, я один! Один, как единица разума. Слушай, а ты Наташа же? Наташа? Слушай, чуть-чуть правее, сюда, ага. А то экрана не видно. Вот. Ну, ты посмотри. Не, ну вот пятый номер мне нравится - хрен мяч у него заберешь. Стоит в обороне, как столб. Хорошо стоит.
  - -Как шест.
  - -Хорошо стоит.
  - С женщинами нужно быть аккуратнее.
  - Да.
  - Так что, Наташ, ты должна понимать всю силу Сергея Джексона, - сказал Григорьев, - некоторые считают, что это - бог на земле. Ты должна записать этот день себе в дневник. К тебя есть дневник?
  - -Блог!
  -Оба! - я просто воскликнул.
  - -Я пишу про дни рождения, - начала она, - потом, я фотографирую собак. Потом - у меня есть кошка - Кешка. Я его ее тоже выставляю. И ее я ставлю туда проигрыватель с моими любимыми группами.
  - -А что ты слушаешь?
  - -Мне нравится Кристина Агилера.
  - -А "Тутси"? - спросил я.
  - -Нет, Шпильки, - сказал Григорьев.
  - -Виагра.
  - -Меладце!
  - -Меладзе какой именно?
  - -Ну какой же еще?
  - А я с ним знакомы, - пропела она, загадочно подмигнув.
  - -И со вторым?
  - -И со вторы-ы-ы-ым.
  - -Сергей Джексон круче, - сказал Григорев, трогая Наташу (?) за соски.
  - -М-м-м, - она тут же отреагировала и стала постанывать, - У Сергея был спор. С еще несколькими ребятами. Он сказал, что достигнет славы просто так, из-за того что он - сам по себе, точно небесный объект - на орбите Солнечной системы. Я имею в виду естественность бытия разума. А ребята сказали, что нужно кого-то знать, или и с кем-то спать, или, как зачастую бывает у художников, это - обычный однополый облом, или молдинг, перековка.
  - -Да, - она дакнула и захохотала.
  - -Иначе славы не добьешься. Поняла? Но можно быть самим собой. Вот ты сам. Если ту не обманываешь космические законы, то все в порядке.
  - Иначе не будет бабок, - отозвался я, - а бабки, это - зернышки. Была в деревне. Нет, не зерныщки. Трава! Стоит корова в хлеву. Му-у-у-у. Травы! Это бабки. Кстати, до появления денег коровы не мычали. Потом, они ощутили свою близость к людям и постоянно интерпретируют.
  - -Ага?
  - Она провела пальцем по своим губам, как бы указывая путь в рот.
   -Смотри, блядь, кто их учил играть! - возмутился Григорьев. - Да бей же, ёб! Бей! Вот, твою мать, игроки. Ноги повыдергивать!
   Наташа попыталась было сесть к нему на колени, и Григорьев ее отодвинул. Взял водку. Налил бокал. Вставил ей в руку.
  -В натуре, Наташа, - согласился я с его жестом, - посиди, посмотри футбол. Потом тобой займемся.
  -М-м-м-м-м. Как брутально.....
  Она была готова.
  -Вот, за что не понимаю вас, мужиков, так это - за футбол, - сказала она, вздыхая, - десять дураков бегают за одним мячом, и все.
  -Как десять?
  -А что?
  -Двадцать два, - поправил я.
  -Что двадцать два? - спросила она.
  -Футболистов - двадцать два. И еще один - судья. Выходит, что двадцать три дурака бегают за одним мячом.
  -Какая разница?
  -Разница.... Ладно, ладно.... Я смотрю, ты прямо уже как сливочное масло, которое выставили на солнце.
   Он со всей силы шлёпнул ее по заднице.
  -А-а-а, - закричала она, кипятясь.
  
  Козлоу писал:
  
  Новый мир.
  Новый хрен.
  Зелень листа,
  Длина ума - качество писателя, как глиста.
  Ля-ля-ля.
  Ля-ля-ля.
  What"s my age again.
  Все прошло,
  А ты бегаешь по кругу,
  Как электрон в коллайдере.
  Все прошло.
  Прошла весна, прошла зима.
  Был ящик, нету ящика,
  Были слоны
  Нету слонов.
  Лицо Виталика Мудко
  И по весне - полно цветков.
  Долой весь спорт.
  Да будет день.
  Да будет спирт.
  Воскреснут умершие от бухла,
  Воскреснут и споют,
  И в космосе - рассвет,
  И - лучшей девочки минет,
  И счастье навсегда.
  И качественной йебли иногда,
  Большие навсегда,
  Всегда.
  Когда ты мумия, когда лежишь скелетом,
  Кто вспомнит о тебе?
  Никто.
  Лишь дерево взрастет,
  Как дед Пихто.
  
  
  Мне вновь увиделось ноосферное представление Козлоу. К нему шел Адам, но Козлоу отодвинул его в сторону.
  -Ты демон, - сказал он, - все, что лишено творчество, должно быть отметено в сторону. Даже если был раньше - но кто сказал, что первенство по срокам кому-то нужно. Откуда ты взялся? Кто может доказать правдивость всей это писанины веков? Ассирийцы имели в виду что-то другое. Все лучшее - самое позднее. Синтетика, запомни. Иди к своей Еве.
  Большое облако без людей. Козлоу - это Точка Омега. По нему мерят текущее состояние вселенной. Но Тейяр де Шарден мерил узко. То есть, наоборот, от нашел ширину не там, где надо. Надо понимать, что мы живем внутри какого-то большого компьютера, но и внутри человека, может быть, звезды и планеты. Но это знает каждый дурак.
  
  
  Павлюченко Роман
  
  
  Должен признаться, что мое повествование относится в 07-08 годам. Если вы найдете какие-то дыры во времени, значит, мы уже далеко в космосе, летим на корабле, который ведет Гонщик Спиди.
  -Это будут рассказы, - хохотнул Григорьев.
  -А почему именно Роман.
  -Посмотри на него. Он - прирожденный писатель.
  Мы взяли пива. Потом разошлись. Я все не мог понять, где собака, где ей копать, либо же вообще не копать. Айра Джонстон написала в блоге пост про виды секса. Но это старо. Вообще, мы идем к трезвости. А футболисты собираются в раздевалке, и вот - белая.
  -Давай.
  -Давай.
  Команда соперника также наливает перед матчем.
  -Прорвемся, - говорит Егор Титов.
  -Тогда покурим, - предлагает кто-то.
  
  Если разобраться, когда мозг твой истощился в соломинку, ничего не остается, как говорить о курении, ибо не остается уже ничего. Нельзя писать длинные оды пище. О, пища! Алкоголь ныне дорожает и идет под запрет. Устарели правила телесных контактов. Я уже не знаю, что придумать нового.
  Гонщик Спиди переключает передачу.
  -Скоро футбол, - говорю я.
  -Не упусти.
  -Кто создал Буратино?
  -Папа Карло.
  -А я думал - Джузеппе.
  
  Пора выходить из раздевалки.
  -Не важно - выиграем или нет, - говорит Павлюченко Роман, - я сочинил рассказ. Вот. Слушайте.
  
  
  Alien-5
  
  Мы летели в глубоком синем космосе.
  Я и Тетов.
  Индикаторы креокамеры показывали абсолютный нуль. Нам предстояло приземлиться на планете N и провести там новогодний корпоратив, при чем, я был Дедом Морозом, а Тетов - Снегурочкой. Подарки для ребятишек хранились в многокилометровом бункере корабля Nostromo.
   В тот момент, когда, казалось бы, ничто не предвещало неожиданностей, мне в глаза ударил яркий свет. Я поднялся из креокамеры. Такое развитие действий говорит обычно об одном - звездолет достиг пункта назначения и вышел на заданную орбиту.
   Я вышел в коридор с бутылкой пива, закурил и там обнаружил Тетова. Тот уж переоделся в снегурочку и пинал мячик о прочную титановую стенку корабля.
   -И чо, Егорка? - спросил я.
  -Ты знаешь, - ответил он, - ничего не пойму. Корабль пуст. Кругом - следы срочной эвакуации. А вот тут - такая штука. Идем.
   Мы прошли метров сто, и Тетов показал мне ужасное отверстие - оно шло так, будто бы кто-то проткнул этажи гигантским шилом.
  -Хорошо еще, обшивка целая, - сообщил он.
  -Ну да, - ответил я сонно, - будешь пиво.
  -Мне кажется, пиво сейчас неуместно, - отвечал Тетов, - мы находимся в неизвестной звездной системе, а вовсе не на орбите планеты N. И это наводит меня на весьма странные мысли.
  -Почему же ты тогда пинаешь мячег, друг мой? - спросил я.
  -Я думаю. Мячик - мой проводник в мире идей.
   В этот момент этажом выше раздались грохот и шипение.
  -Пойдем отсюда, - произнес Тетов, - что-то меня не прельщает перспектива стоять подле этой дыры. Предлагаю пройти на командный пункт.
   Мы обошли дыру. В этот момент ужасный грохот усилился, и в коридор приземлилось неизвестное науке существо. Оно было светло-рыжим, с довольным ухмыляющимся фейсом, а из открытой пасти торчала целая череда челюстей - одна за другой, будто раскрывающаяся телескопическая антенна.
   -Рома, беги! - воскликнул Тетов.- Я его задержу.
   Я попытался побежать, но ноги меня не слушались. Тетов же поставил мяч, разбежался и пульнул мячом в существо. Удар возымел действие. Рыжая морда отлетела и катилась по коридору в обратном от нас направлении. Мы же успешно добрались до командного пункта, где, к своему удивлению, встретили странную женщину с огромным бластером.
   -О, пацаны, вы живы, - обрадовалась она, - лейтенант Рипли.
  Я пожал плечами.
  -Все дело в том, что мы оказались в системе Дзета-2, так получили сигнал с планеты LVL-421. Экипаж спустился и обнаружил разрушенный корабль и странные яйца. Это существо называется Choobise. Оно любыми путями пытается попасть на Землю. Если Choobise попадет за Землю, то жизнь там тотчас прекратится. Если же она и не прекратится, то уровень ее понизится до невероятных пределов. Вы и представить себе не можете. Все Choobise паразитируют на других живых организмах, и при этом, их прожорливые лица почему-то всегда необыкновенно счастливы.
   -Защитим Землю от Choobise! - воскликнул Тетов. - Я щас возьму мячики и запинаю их.
  -Не пойдет, - произнесла Рипли, - это - самый совершенный паразит во вселенной. Уже много, много людей пытались победить Choobise, но еще ни у кого ничего не получалось. На этом нелегком пути было много жертв.
   -Что же нам делать? - спросил я.
  -Мы взорвем корабль и переместимся в шаттл, - ответила Рипли. - Это - наш единственный шанс. За работу!
   Мы прошли в соседний отсек, и там находились специальные заглушки. Мы стали их по очереди вывинчивать. В это же время за стенкой послышался адский шум, и что-то стало биться с обратной стороны, при чем, после каждого удара стенка деформировалась.
   -Внимание! - сообщил компьютер. - Реакторы Nostromo переходят в опасную фазу работы! Просим вас закрутить краны.
   И тотчас из-за стены послышался дьявольский голос:
  -Крантики крутите! Крутите, крутите! Вот я вам как закручу крантики, посмеетесь тогда у меня. У-га-га-га-га. Зажрались, понимаешь. Свет бесплатный, бензин даровый, вода горячая на халяву, цены на продукты дармовые! Ух, научу я вас жить! Ух, научу я вас работать.
   Не обращая на это внимание, мы выкрутили ручки. Компьютер же сообщил:
  -Дезинтеграция реактора начнется через десять минут! Будьте внимательны! Срочно покиньте корабль.
   Рипли выдала нам по огнемету, и мы побежали по коридору по направлению шлюзового отсека. Один поворот, другой, третий. На четвертом нас ждало потрясающее зрелище. Половина коридора обрушилось, и было видно залитое водой помещение. Кругом виднелись провода и рубильники. В желтоватом пару проступали ряды кожистых яиц, а в дальнем углу сидело гигантское рыжее существо.
   -Самка Choobise, - произнесла Рипли, - а это - яйца. И там их - видимо-невидимо. Все они стремятся на Землю.
  -Сволочь! - закричал Тетов и направил струю огня на самку.
   Та завизжала, будто пила-болгарка и скрылась под водой.
  -Бежим! - воскликнула Рипли.
  Мы миновали опасное место, заняли свои места а шаттле и вскоре стартовали. Корабль Nostromo стремительно удалялся. И вот, когда его корпус был похож на крошечную точку, раздался взрыв. Точно новые солнце взошло.
   -Ништяк, - произнес Тетов, - спасли Землю. Теперь - долой Химки, возвращаюсь назад в Спартак. Да и ты, Рома, зачем тебе земля англицкая, езжай домой.
   В этот момент лейтенант Рипли вскрикнула. Мы обернулись. В углу кабины спало, вывалив жадные челюсти, существо Choobise. В тонкий ручках у него был рубильник, который оно, видимо, откусило где-то в ядерном отсеке.
   -Тс-с-с, - произнесла Рипли.
  Мы тихо одели скафандры, и, в тот момент, когда Рипли нажала на кнопку открытия шлюза, Choobise проснулось и завизжало:
   -Выбросить меня хотите? А-а-а-а. Как бы не так. Поймите, это для вашего же блага! Вы все поросли в халяве и безделии, слишком низкие цены на коммуналку скоро уничтожат земную цивилизацию!
   Его потянуло к шлюзу. Оно схватилось лапками за карниз, но карниз не выдержал, и оно улетело в открытый космос.
   Все было кончено.
  -Оно не погибло, - произнесла Рипли, - убить Choobise почти невозможно. Пролетев по космосу нужное число парсек, оно где-нибудь приземлится, и тогда ту планету ждет катастрофа.
   -Но мы свое дело сделали, - сказал Тетов, - спасли Землю от Choobise.
  -Да, - сказал я, - скоро - Новый год. Земля спасена! И ничего страшного, что мы не сумели доставить подарки на планету N. Главное - что жизнь - это уникальное явление во вселенной - и она продолжается. Выпьем за это!
  -Выпьем, - сказал я.
  -Выпьем, - произнесла Рипли.
  
  
  
  
  
  Былое
  
  
  Сюжет. Зачем рисовал Босх? Мне хотелось спросить, и воображение открыло люк в полотне времени, и я полз тоннелями, чтобы, совершив этот странный бросок, сбежать от собственной маргинальности и спросить его: ты знаешь что-то?
  Сейчас - сингулярность по прейскуранту. Музыка выродилась. Остался рэп. Я понимаю, ты можешь сказать - нельзя, чтобы рэперы жили. Но я далек от создания киллеров. Нет, я могу стать отцом серии: рэперы в аду. Но сначала - чем-то смазанный свет, осыпанный порошками древних осеней, более благородный - так как уже успел настояться, сделавшись золотистым и прекрасным.
  Если я скажу, что нужно создавать печи для сжигания рэперов. Меня обвинят. Будут времена, когда человека вновь будут считать. Как говорится, кто не спрятался, тот не виноват.
  Что слушать?
  Depeche mode. У нас были группы-копирвищки. На заре. То есть, был и "Альянс", и группа "На заре", название, правда, связано с "Назарет". Слово поделили, последнюю палку отрезали и отдали собаке, как бы боксеры. Боксеры - самые отзывчивые собаки в мире.
  О частностях группы "Hooy" говорили многие певцы света. Мы бы сидели в вечных пивбарах. Я бы спросил у Босха:
  - Меня волнует, каков я. Как ты думаешь?
  -Как сам ты думаешь?
  -Нет. Определяет зритель.
  -Смотря в какой стране.
  -Ты имеешь в виду Африку?
  -Нет, в Африке все в порядке.
  Там он, за пивом, рисовал адских существ. Люди с нехватающими частями тел и сверхроликов, без насоса в душе для подкачки воды извне, так и не разберут.
  Общество?
  Хрен.
  Человек и его закоулки, подвалы?
  Хрен.
  Просто хрен. Есть неплохой - Ярославский. Со свёклой. Баночки по 0.15.
  
  
  
  Лондон
  
  Из Лондона выписали Скворцову. Не надо говорить - дожди, туманы, тауэр. Пусть идет по-русски - на хуй. Нет, не она. Да пусть и она. Скворцова. Я не знал, кто она такая. Мне сообщил Айра Джонстон:
  -Она прибыла специально. На три дня.
  -Она знает, что я - Сергей Джексон.
  -Нет. Но какая разница?
  -Но в чем смысл?
  -В чем хочешь.
  Некрасов написал стихов гораздо больше, чем мы знаем. И Тургенев много писал, но творения эти подверглись естественной консервации. За деньги впаривали Сергея Минаева. Он отошел сам собой. Есть еще Минеев, но он дерется, он не пишет. Развитие мысли о том, что ты должен оставить что-то после себя, при чем, это вещество обязано иметь свойство камеди, переходящей в янтарь, есть паразит. Когда повсюду стали продавать "Слипкнот", это был выход к новому. Я даже купил диск за дорого, с какой-то наклейкой, это был шанс к обновлению. Но все ушло.
  Мы не говорили о поэтах. Мы даже не говорили о новых боярах, которые от нечего делать, забрали себе и литературу, и эстраду. Айра Джонстон была из тех, кто боролись на этих фронтах. Им надо было быть на высоте. Я? Я люблю коньяк.
  Несколько дней мы перезванивались со Скворцовой. Я подумал, что она замужем. Она то соглашалась на встречу, то исчезала.
  -Знаете, я так не могу, - заметил я, наконец, - я уезжаю.
  -Теперь?
  -Потому что пора. Пора на острова.
  -Что за острова?
  -Зов. А что вы слушаете?
  -Я?
  Правда, разговаривала она как дурочка, Скворцова. Почему Лондон? Ведь это - место для облагораживание восточного славянина, ну или - славяно-еврея, русо-грузина, московского чеченца, словом - русского в самом широком смысле этого слова. В Лондоне вирус интеллекта окончательно подтверждает собственное отсутствие. Особенный Лондон.
  Еще есть ЛондОн.
  Рифма к нему - ГондОн.
  Когда мне все надоело, я сказал Скворцовой:
  -Нам надо встретиться, чтобы познать друг друга.
  -Я же и думала, - ответила она, опять через телефон.
  -Нет, вы не думали. Давайте на ты. Давайте встретимся и займемся сексом. Больше ничего меня не интересует.
  -А вдруг вы.... То есть ты... Вдруг я тебе не понравлюсь.
  -Правда. Тут есть засада. А вдруг - наоборот.
  -Нет, мне про тебя рассказывали.
  -Ты при ехала сюда именно для этого?
  -Нет. Ты же знаешь Риту С. Она сказала, что торчит тебе 500 долларов. Она попросила, чтобы я их передала.
  -Тогда.... Но надо искать. Пойми, Скворцова. Кстати, как тебя зовут?
  -Света.
  -Какая сложность, Света. Все происходит через Джонстона. Игры шпионов. Всего лишь - пятьсот баксов от Риты С. Она рассказывала про меня?
  -Нет, ничего такого.
  -Хорошо. Тогда, раз должна ты, а не я, жду тебя в своей мастерской.
  -У тебя есть мастерская?
  -Да. Все очень запущено. Я - Сергей Джексон.
  
  
  
  
   Козлоу
  
  Козлоу представился мне очень странным мастером слова, который как бы и не совсем неотсюда. Но, конечно же, он более глубок, нежели Пелевин. Кстати, это так: постмодернизма на самом деле в России никакого нет. Я не люблю ничего говорить, но все у нас не на уровне бизнеса, не в задней полусфере продаж, а на уровне племен.
  Каков конь редактора?
  У меня - белый. А Азата - белый и детский. Скорее - ослик.
   А Козлоу - он большой, и он - козел. Если взять его чистое космическое состояние, он как раз с рогами. Но у него другое понимание многих вещей. Особенно, музыка. "Катание толпой на подъемном кране". Также - такое более козловское понимание женщины.
  Бес - также козёл.
  Сатана - тоже козловидный темный божок, который, хотя и не существует, но уже придуман и прописан, а потому - важен.
  Ведь не секрет, что даже и в сексе нет ничего откровенного. Каждый преследует свою цель. А когда, например, так: телефон - алло, вы любите кожаные предметы, плеть - когда встретимся - это тоже говно. Нет духовного контакта, хотя вроде чистый секс. Козлоу в этом плане - знаток вещей сверху. Он сначала все знает, а потом уже приходится опускаться к людям. Здравствуйте, жители Земли. А я вот вам вот что скажу.....
   Например, вот бы....
  Вот так бы, да, выглядело первое стихотворение Козлоу:
  
  
  
   Бу
  
  Печален лик Луны над облаками.
  Прозрачен водки лик, а этикетка - знамя.
  
  
  
  
  
  Художественно, ничего лишнего. Гениально. И это - настоящий постмодернизм. А вообще, мне называли много имен авторов разных, авторов зачастую с этикетками на лбу и на средней руке, и я даже что-то читал, и иногда это неплохо. Забавно. Я пожимаю руку. Так-так-так. Это вы?
  -Это я.
  -А я - Джексон. Сергей Джексон.
  -Очень рады. Прекрасно.
  -Да. Я прекрасен, за просто так.
  Но Козлоу внушительней в своей претензии стать модератором земли. Втайне. Конечно, никто не будет знать, кто он? Кто правит балом. Нефть, газ, дерево, алюминий, золото, медь, уран. Все это веточки, которые несут муравьи. А правит всем он, Козлоу.
  Но уран - это да. Это похуже. Это - адский огонёк, банька. В ней можно попариться лишь однажды.
  
  
  
  Свет
  
  
  Читайте кусками шов кусковатостей, шум пауков,
  Шум проводов в суете тротуаров.
  Во рту у часов, в запазухе слов,
  В слизи лжечеловека на сайтах задаром.
  
  Жизнь и без вас безимхово живет,
  О том, что такое имхо не имея понятья.
  
  
  
  Вообще, слово "имхо" - оно есть противник эвфонии и ровного карандаша. Им пользуются отъявленные онанисты и сортировщики духовных вшей. Вот бывают красивые слова, и бывают - такие паучистые, нехорошие. Немного сортирные. ИМХО.
   Козлоу, допустим, находится на балконе дома напротив. Он курит трубку. И любому разумному существу хочется прикоснуться к его мыслям, так как у него открыт канал. Козлоу, может быть, идеальный человек?
   Я взял карандаш, присел и стал рисовать его портрет на стенке балкона.
  
  
  
  Козлоу. Стихотворение "Одинокая Узда"
  
  
  Форма вечера, форма сада.
  Может быть, в отраженьи глаза
  Одинокая пизда проскочила лазом,
  Словом пасмурным, в дурь скалолазом.
  
  
  В этот момент хохоча прибежала Наташа(?). Она прыгала на месте от счастья. На меня она почти упала:
  -Пошли, пошли же.
  -Чего ты? - я немного ее оттолкнул.
  -Пошли. Так классно!
  Она просто светилась.
  -А ты была в душе? - спросил я.
  -Нет, я хочу так! Душа к душе!
  -Вот черт, - произнес я недовольно.
  -Ну давай. А. Ну пошли, - она захныкала.
  -У тебя подкаченные губы, - ответил я, - пойдет? А потом я пойду дорисовать.
  -М-м-м-м-м, - она тупо, нимфомански, замурчала.
  
  
  Жизнь уходит в сторону соцсетей. В этом так мало ясности, так мало осязательности всем, что бывает. Язык беден. Его не хватает для того, чтобы существовать. Малейшее отступление от правил привод к резонансу со столбами напряжения 220 вольт.
  Сосед сверху, Денис, трогал ток руками. Но я и раньше слышал о людях со сходными способностями. У него, конечно, был с собой тестер, но он предпочитал осязания. На шабашках он часто показывал своей умение одиноким домозозяйкам.
  - Хозяюшек много. Думаешь, они не мечтают? Да сейчас такое время, 50%. Понял? 50%.
  -Ты, значит, универсал? - спросил я.
  -Это не то слово. Универсал - это когда типа бисексуала. Нет, я обычный. Я говорю о простых вещах. Вот ты не знал.
  -Я не думал.
  -Правильно. Зачем оно думать? Я ж тебе говорю.
  -Зато коллекция, - проговорил я, - прикинь, Ден. Вот ты так умеешь, а я - нет. А я вдруг представил, доживу я, допустим, до 80-ти лет. А ты - нет.
  -Ну.
  -Нет, это мысли о колесе. Допустим, я живу. А ты переродился в кота. И мы встречаемся. Кота я не выгоняю. Но кот, допустим, попадает под машину. И ты перерождаешься в нового кота. И вновь попадаешь ко мне. И снова живешь. А 80 лет, это очень долго. И вот, ты проживаешь полную кошачью жизнь и умираешь. И перерождаешься в собаку. Допустим, внизу, у подъезда, сука народила. И я чувствую зов. Я беру тебя к себе. И ты снова живешь рядом. Каково? А?
  -Охренел ты, вот что.
  -Но ты считаешь, что такого не может быть?
  -Я просто хотел поделиться с тобой рассказом о хозяйках.
  -Но у меня мысль. А знаешь, вот живешь ты долго. И как же быть? А если ты женился в юности по ошибке, а развестись тяму не хватило. Так всю жизнь, оно знаешь, как на сковороде. Лучше тогда как Байрон. А? Знаешь, Ван Гог, гений. Гений ли я? Думаю я все. Но не испугался. Ден, он, пойми, не зассал. Ну вот ты - представь, ты, представь себе, самый исключительный электрик в России. Ты думаешь, я сочиняю? Ты трогаешь ток. Я умру. А ты - нет. Если б ты еще бился током, то можно было бы....
  -Ты не курил? - спросил Денис.
  -Смотря что.
  -Я и вижу.
  -У меня - курительный мозг. Ден, зачем табак? Или ты имеешь в виду гашиш? И он не нужен. Курительный мозг. Это порой высоко, но и порой - так унизительно, потому что ты никогда не будешь как все остальные люди. И никто тебя не поймет. Но важно, чтобы, Ден, у тебя был хороший душеприказчик. Тогда ты хотя бы будешь жить в веках. Вот что такое. Но я думаю - ты такой же чел, как и я. Ты трогаешь ток.
  -Налей тогда, что ли.
  -Да.
  Мы сели пить перед матчем, где играли две немецкие команды. Есть в игре фюрера некие моменты от эпоксидной смолы и пластилина, когда и так - и эдак. Но смола мигрирует и умирает в камне. Её надо знать и нюхать, пока она молода. Чистый камень даже сильнее, но его надо мерить весами воображения. Молодые менеджеры играют в ацтеков и кетцалькоатлей, в инков и роликовых майя. Их всех надо подсоединить к Дену. Посмотрим, кто выживет. Придет Григорьев. Оживет Ван Гог. Будут лермонтовские травы и блоковские грибы, но также и есенинская водка.
  Когда немец играет с немцем, это довольно не знаменательно. Это еще надо выдержать. Надо пережить собственные глаза. Хотя, конечно, в нашем мире существуют еще РФПЛ и Пердив.
  Можно ли существовать?
  Если современный роман написан на русском языке, то надо обязательно иметь в виду контрафактные спиртные напитки, антимусорскую тематику и прочие приличные и нужные фичи. Иначе не выжить. Это все равно, что описывая Африку, не вспомнить про крокодилов.
  
  
  
  
  
  Козлоу
  Литературный путь Vassily93
  
  
  
  
  1.
  
  
  Вассилий немало думал о литературе. Однажды он вдруг понял, что ему нужно стать романтистом. Как и что писать? Он влез под кровать, вынул оттуда деревянный ящик, в котором находилась шариковая ручка времен СССР. Он еще давно себе сказал - если мысль к нему прибежит - хвостатая, точно конь - он ее так и будет ловить. В том же ящике были и тайные косяки. Он их хранил специально.
   И вот, думал, думал он и понял, что не пишут сейчас ручкой. Озадаченный этим озарением, Вассилий вышел в город. Он хотел джин-тоника. На худой конец - напитка под названием "Вертолёт". Он шел по улицам, и повсюду народ кого-то выбирал. Вассилий вспомнил, что он и сам какое-то время назад участвовал в предвыборной кампании. Он стоял и дежурил тогда возле стенда с изображением депутата Скворчичихина - бывшего худого рабочего. Говорили, что теперь Скворчичихин еще худее стал, и что он даже и не работает на глиста, а сам есть глист. И это доказывало, что в нынешние времена каждой твари - вовсе не по паре, а есть и одинарные - как вот этот самый депутат.
   Вассилий миновал набережную. Остановился, и тут его встретили рэперы.
  -Ком он, Вассилий, - сказали они.
  -Е, - ответил тот.
  -Пойдешь нам вокал бэк-2?
  -Не знаю.
  -А на бэк-3?
  -Не знаю.
  -У нас есть еще свободная вакансия на удары в калитку.
  -А что за калитка?
  -Это дверь от эсминца "Стремительный", ее в прошлом году достали водолазы.
  -Хорошо, пойду, - согласился Вассилий.
  И вот, пошел Вассилий исполнять музыкальные партии. Реперы, они нигде не выступали, но собирались. Зато у них был большой подвал, и в нем они разогревались. Василию понравилось. Водку они не пили. Пиво - чисто светлое, безвкусное, даже "миллер" по сравнению с тем, что они пили, было просто желе. Тексты были все сплошь затупевшие, подмороженные, с намёком на сука Тимати. И Вассилий даже спросил:
  -А зачем вы косите под сука Тимати?
  На что ему ответили очень пространно:
  -Настоящий Тимати, это трабахо мучо Вася Корнев, он трабахо ен ла фабрика, а в свободное время играет с нами, это вот он, он Тимати, а настоящий сука Тимати - это самозванец, гад.
  Вассилий было задумался - но тут дальше надо было играть.
  Он стучал в калитку, говорил "Йо", и Василию в тот год было уже 32 года, а он все не мог понять - кто он, чего хочет, станет ли кем-нибудь, есть ли у него профессия. Если так задуматься - то ничего у не было. Зато он считал себя концептуалистом - а это уменьшало все прочие дефектности. Гриша вон, чувак, что тоже такой же взрослый лоботряс был, как и Вассилий, тот татуировки делал. Ну, а научился он сам на себе. Колол на ногах, на животе, а как научился - был уже что самурай - только худосочный, планового-чахоточный.
   И вот, настал день, когда Василию сказали:
  -Сегодня выступим.
  И сопровождался тот день еще тем, что Вассилий встретил Неву.
  -Знаешь, - сказал Вассилий, - я думаю, нужно посвятить роман становлению ранних концептуалистов в Англии.
  -Ха - ха - ха, - ответил Нева.
  -Что тут смешного?
  -Разве ты был в Англии?
  -Не важно. Все концептуалисты одинаковы. У них мысли похожи.
  -А я иду на репетицию, - ответил Нева.
  -Да?
  -Мы решили сыграть один концерт. Пойдем. У нас там есть "Ром-кола".
  -А есть чо?
  -Конечно.
   И вот, они пришли в школу. Там был какой-то зал.
  -Ох, деточки, - сказала встретившиеся им уборщица, - что ж вы играть надумали.
  -Треш, - ответил Нева, - кстати, мы все в этой школе учились.
  -Да что-то не припомню.
  -Да было это давно, бабушка.
   И вот, только пришли они - Вассилия окружили музыканты.
  -О, Вассилий, - говорили они и дергали его за одежду.
  -Чего вам? - не мог понять Вассилий.
  -Ты же - настоящий Vassily 93!
  После чего было предложено пойти в сортир и покурить. А после этого Василию дали полторашку "Ром-колы", а ансамбль стал исполнять треш-рок.
  
  heaven is hot babe
  everso everso
  heaven is hot babe
  watch it glow watch it glow
  watch it glow
  
  bolan likes to rock now
  yes he does yes he does
  bolan likes to rock now
  yes he does, yes he does
  
  -Эту песню нельзя исполнять как треш, - возмутился потом Вассилий, - это извращение.
  -Концептуалисты не должны бояться экспериментов, - ответил ему Нева.
  Выпив 1.5 ром-колы, Вассилий отправился на концерт рэп-группы, в которой он играл на ударах в калитку. Прибыл в клуб. Калитку привезли на такси. Была она большая, ржавая, с круглой ручкой, которую еще и вертеть можно было. Таксист ругался, как черт.
   И вот, был концерт, и всю группу обкидали яйцами. Вечером Вассилий шёл домой. Витя Новицкий в парке был - что каменный гость. Он остановился и увидел темные фигуры. Оказалось, что не только он любил покурить возле Вити. Это был Гриша и три подруги - фанатки его татуажного творчества.
  -Я слышал, ты хочешь написать роман, - сказал Гриша.
  -Да, - ответил Вассилий.
  -О чем он будет?
  -Не знаю.
  -Может быть, ты опишешь будни искателей Нифига?
  -Точно, - вдруг понял Вассилий.
  -Концептуально, - сказала одна из девушек.
  -Да, давай, пиши, - сказал Гриша, - а как Букера будешь получать - позовёшь.
  -Да, по-любому, - сказала девушка, - ты талантливый. Вот если Гриша напишет, его даже в сортир "занято" кричать не позовут. А ты сразу попадёшь в века. Давай.
  -Ага, - вдруг понял Вассилий, - есть чо?
  -А мы сбросили, - сказала одна из девушек, - мусоров увидели.
  -И не зря, -сказала другая, -
  
  
  
  Онегин
  
  
  
  
  Все может зависеть от внутренних струн...
  Нет, как бы сказать, чтобы неожиданное слово сумело потрогать вакуоль...
   -У человека нет вакуоли, - сказал Онегин.
   Мне, в принципе, глубоко до. Я люблю мыслить образно. Если я чувствую, что она есть, эта вакуоль, мой организм отзывается приятным теплом. Если вещи не существует, ко мне приходит головокружение. Так всегда. От этого не отказаться. Должно быть, я - пророк.
   -Вакуоль есть, - отвечаю я, - у женщины.
   -А, если так, то - по-любому, - отвечает он, - приезжай к нам в деревню. Мы там всех баб давно уже оприходовали.
   -Ну да, - соглашаюсь я.
   -Что ты дакаешь? Я серьезно.
   -Ну да.
   -А водка еще есть?
   -Ага.
  Так мы и сидим, и все хорошо, и никто не нужен. Я не скажу, что - ничто не нужно. Ничто - это может быть, даже, и признак первичной силы вселенной, Бога, если хотите. Представим, что все предметы одухотворены. Впрочем, это так и есть, и мне дела нет до чужой веры. Единственно, что напрягает, так это когда воняют носки. Да, еще ветер. Собственное лицо. Отражение? И оно, конечно. Отражение - это суть роды зеркала. Только они моментальны, а я немного более антимоментален, хотя с точки зрения вселенной - это еще как посмотреть.
  Напрягает еще то, что в квартире всегда бардак, и с этим нельзя никак справится. Плюс - едешь ты в общественном и смотришь на какую-нибудь девочку, смотришь в упор и думаешь - эх, не иметь мне тебя никогда. Но это проблема мира.
  Помните, песню пел обапол русской эстрады Дима Маликов:
  
  Ты моей никогда не будешь.
  
  Это верно. Большое воображение и экзотический курительный мозг. Ты творишь, пишешь картины, которые доставляют в разум товарищей готовые решения. Но ты постоянно понимаешь, что у тебя нет такого собственного мира, где бы то мог делать все, что захочется.
   Обладать всем, что только придет в голову.
  Да. Кроме - курительных мозгов. Это завсегда.
   Иногда (снова про иногда) бывают диктаторы. У них в голове - то же самое. Но у них есть какое-то страшное в_жопе_шило, которое позволяет им достигнуть задуманного. Вот вы только сумейте. Единицы, да. Саша там Македонской, Гитлер, Наполеон. Ну и все закончили одинаково - видимо, несмотря ни на что, в этой космической точке времени и пространства все равно ничего не достигнуть.
   Нужно быть кормом.
   Экзистенс хорош только в мечтах об этих самых зеркалах, прекрасен нерасшифровкой очередной ночной смерти, когда ты проснулся и понял, что тебя уже нет, а это - это еще что-то перекочевало. Прекрасно и то, что я не могу обойтись без матов. Иная художественность, это
   -Когда ты никого не боишься, - говорит Онегин.
   -А я боюсь, - отвечаю я.
   -Ты же раньше не боялся.
   -Когда это было?
   -Вот, блл, - Онегин закуривает, - так и все. Что ж все так хреново в жизни? Думаю, и я таким стану, если не посадят.
   -Жизнь есть жизнь.
   -Да запарил ты меня этими дурацкими житейскими афоризмами. Они все масленые и желтые. Получается, что в жизни нет ничего, а прав тот, кто знает, как лучше потреблять и где вовремя встать раком. Против шерсти идти нельзя. А ты ж, блл, ты раньше что говорил?
   -Это частности молодости. Зато теперь я провожу две персональные выставки в месяц. Это, правда, не особенно что-либо меняет. Бывает очень хорошо, бывает очень плохо. От скуки можно еще раз жениться, но в очередной раз приходит мысль о том, что нельзя заставить одно твердое вещество плавно перетекать в другое. Это бесполезно. Просто я очень хороший, и все садятся мне на голову, когда это узнают. Потому - лучше пусть никто не знает моих лучших, и потому - слабых качеств.
   -Ага, - соглашается Онегин, - брак - эта та еще фигня.
   -Водки мало.
   -А.
  -Но лучше всего.....
  -Что?
  -Когда ты можешь провести выставку внутри самого себя, и это - не в облом, что ты - один единственный зритель.
  -Правильно. Человек-вселенная. Они там, жители, посмотрят.
  -А как ты думаешь на самом деле?
  -Так и думаю. Я тебе сказал - пройдет двадцать лет, с того момента, как мы решили через двадцать лет забухать и сказать - а помнишь, как было двадцать лет назад. И вот, они пройдут, и ты посмотришь.
  
   На улице стучит дождь. Мы пьем. Я радуюсь тому, что не думаю. Пустая голова - великая голова. Иная голова - это уже ситуация. Это как тебе повезет родиться или пролезть. Прочервиться. Прозмеиться.
   А, есть еще такие выражение: говнить.
   От него происходят такие слова, как заговнить, говнеть. Это особенно актуально, если вы знали про Сяву Волка, человека, который умело прикрывал три грамма своей души коненцепцией о том, что надо быть худым.
  Эта вещь не открыта, я вас уверяю. Я говорю о ней первый. В культуру часто идут потому, что ты - говорящее насекомое. Говорящие насекомые почему-то всегда идут в культуру.
  Еще бывают люди-огурцы. Но есть их нельзя. Это - злые огурцы.
  - Жил такой поэт, - сказал я, - фамилия его футбольная. Рикардо Замора. Так его и хвали.
  Онегин сказал:
  - Свою карьеру Замора начал в 1916 году в команде родного города, в "Эспаньоле", а в 1919 на три года занял место в воротах другого именитого клуба Каталонии - "Барселоны". Дебютировал за сборную Испании на Олимпиаде-1920 28 августа в матче с командой Дании (1:0); Испания завоевала на турнире серебряную медаль.
  Это была информация с телефона. Он умел.
  -Да, - ответил я, - вратарь.
  -Влатарь.
  -Но то - его однофамилец, - сказал я, - увы. Вернее, высокое звание ловца кожаного солнца.
  -Это неплохо.
  -Нет. Потому что, я скажу, есть гении. А есть гениесопроводители. Это, собственно, декласированные по генам существа. Они живут, чтобы изображать.
  -Почему?
  -Ну, например, Ван Гог. А рядом с ним находится Ван Хрен. И Ван Хрен мало того, что говорит - Ван Гог не Ван Гог, а я, это поддерживается общественностью. Разобраться могут лишь потом.
  -Наливай.
  -И потому бытует Сява Волк. Это человек, который основал своим телом сявство и его функционирование в природе.
  -Он рисует?
  -Он рисует сявством.
  
  Я думаю - когда, например, кубок выиграет "Бенфика"? Про наши клубы я не думаю. Не то, чтобы никогда. Кубок УЕФА, ЦСКА. Пожалуйста. Но потом, в игре на суперкубок, были показаны раки, их зимовье, их краснеющая кожура. "Ливерпуль". На пресс-конференции Газзаев сказал: "Два сильнейших клуба Европы...."
  И все на него косились.
  Водка, коньяк, виски. Виски лучше. Ты благороднее с ними, с висками.
  Сява Волк.
   Это например вы - сявство, но в силу какой-то ситуации, у вас есть возможность повлиять на судьбу человека, который гораздо выше вас. Все бывает. Например, человек валяется в луже. И вот что делает Сява? Правильно! Он расправляет свой хвост и самодовольно вздыхает:
  -Эх, сколько раз мне говорили. Ты - Сява. А я вот на самом деле - я вот какой. Эх, вот я какой.
  И он производит вещь из классики жанра. Он умалчивает. Он не протягивает руку. Он - говнит. (Инфинитив - говнить).
   Но на самом деле, говнение очень сильно распространено в среде интеллектуалов, когда более низкие пытаются бороться с более талантливыми методом полного игнорирования.
   Я одному такому чуваку дал раз по голове. Чуть до суда не дошло.
  -А сука, да, - сказал Онегин.
  -Я - как Зорро, - сказал я.
  -Да пидарасы все.
  -Это - жажда Славика?
  -Кого?
  -У каждого свой Славик. Об это говорил еще Козлоу.
  -Козлоу?
  -Это поэт.
  -А. Я такого не слышал.
  -Ну.
  -А пох. Я знаю только Есенина.
  -И все?
  -А, ну Пушкина. Но Саша да, он много баб перепортил. Этим он был славен.
  -И все?
  -Да пошел ты? А Славик - в смысле - в педическом?
  -Дурак. Это Слава.
  -А. ну это я знаю. У нас там, в селе, есть парень, старый парень. Морщинистый, как солёный в бочке арбуз. Коган. У него была как-то Слава - он продал три трактора, и у него было много денег, и он ни с кем не здоровался.
  -Момент славы!
  -Люди - говно, брат.
  -А что делать?
  -А ничо! Я сам - говно.
  -Ну-ну.
  -Мы с Питраном ездили воровать недавно. Поставили тачку подальше, в кустах. А Питран с охраной не договорился. Но он знал, кто на фабрике петрушки дежурит. Это был тип - его кентуха. Питран, конечно, поступил как пидарас. Он знал, что Вася - он чисто свалит встречать свою тёлку на остановку, а мы в этот момент порежем петрушку. Но мы ж не все срезали. Нет, можно было и сказать Васе, но Питран решил с нем не делиться. И вот, мы по два мешка нарезали, проскочили через поле, сели на тачку и уехали.
  -А мусора?
  -Ну, проскочили.
  -А был же шанс, что остановят?
  -Конечно. Мусора на каждом углу стоят.
  -Но не взяли?
  -Да ты гонишь. Ну, останавливают тебя мусора, выходишь и говоришь: ребят, так и так. Мы везем пизженную петрушку. Сколько с нас. Ну, пару сотен. Ну нате. Ну, я не в первый раз вожу, братан. Я ж знаю.
  -А чо не привез петрушки?
  -Да слышишь, у тебя же все есть.
   За водкой, по любому, надо идти.
  -Вот у вас вышел за водкой, и все, - говорит Онегин, - а у нас если выйдешь - вечером будут возле магазина стоять мусора и проверять - пьян ты или нет. Проверят по водительской дозе.
  -И чо?
  -Ну вытрезвителя нет. А отделение - в другом селе. Протокол напишут.
  -И чо?
  -Соточка.
  -Беспредел.
  -А то. А народ быдло, ему похуй. У нас одно время был мусорок - по дворам ходил, проверял, кто пьян, а кто нет.
  -Гы.
  -Да, братан.
  -И чо было?
  -Писал протокол. Правда, ему потом голову проломили. Он стоял возле магазина и выцеплял - кто выходит из магазина со спиртным. И тотчас писали протокол.
  -Просто за то, что купили спиртное?
  -Чисто за это.
  -Он один стоял и не боялся?
  -Нет, не один. С нарядом. Подъехали черти, поставили уазик на крышу, мусорка отпиздили очень жостко. Один убежал, а другому пистолет в жопу засунули.
   -И что?
  -Ничо. Ничо не было. А хуля, что будет? Отходили мусорка и отправили в Чечню, чтобы он тут не фигурировал.
  -Надо к вам съездить?
  -Да я скоро валить буду?
  -Да?
  -Вернусь домой. Нет, на селе хорошо. Я там всех баб отъебал.
  -А чо возвращаешься?
  -А хуй его знает.
  -Понятно.
  -Но я потом вернусь снова. А что - плохо, что ли? Ни мусоров нет. Нет, ну есть. Но с ними проще договориться. А так - практически нет. И делай все, что хочешь.
  -Так вы так петрушкой и занимаетесь?
  -Ага. А чо еще делать?
   Слышно, как в подъезде кто-то громко бубнит, и голос такой, что начинает колыхать душу, и я молчу. Раньше я б, конечно, собрался с мыслями и сказал:
   -Слышь, Онегин, что-то там кто-то громко разговаривает.
   -Пойдем, по бубену дадим, - предложил бы Онегин.
   Он бы и сейчас предложил, я его знаю. Он с годами не меняется. Может быть, его рано убьют. Он такой.
   -Моя последняя работа - рисование звучащих двумерностей, - произнес я, - и тут все дело вообще в контингенте. И, что еще более важно, во внутреннем устройстве.
   -Ну да, блл. Ну да. Я все понял.
   -Это так же, как и книги.
  -Ну да, бллллллллл.
  -Важно, чтобы восприятие было неподготовленным.
  -Да, бл, бл.
  -Но смотреть нужно в большом помещении. Это вроде как abstract view без обоснования.
  -Да, нахуй. Я все понял.
  -Да тут все просто. Смотри, рисуем круг.
  -Ну.
  И вот так.
  -Охуеть! И правда - очень просто!
  -Видишь.
  -Охренеть! Слушай, да мне что-нибудь на стенку повесить.
  -Я тебе нарисую завтра.
  -Точно. Я тёлкам буду показывать. Скажу, это - Сергей Джексон. У нас, кстати, была одна девка, которая во всем этом разбиралась. У нас народ как прознал, решил, что раз она такую хрень знает, значит - должна всем как-то по-особенному давать. И давай все подъезжать. Я еду по селу, думаю, заеду к Свете, потолкую. Спрошу у нее про С.Джексона. Подъезжаю, смотрю, две тачки и хачьо стоит, руки в карманы, носы - во, орлы. Я останавливаюсь, кричу: пять секунд, съебались отсюда! Они мне давай - твой мама ебаль, твоя папа ебаль. Я с заднего сиденья ломату беру - говорю - держитесь. Короче, погнал их. К Свете подкатываю, говорю: ну что ты, дитя мое. Как мы с тобой будем жизнь-то планировать?
   -А она?
  -Она засмущалась. Говорит, это смотря, что я могу показать.
  -И что, показал?
  -Нет. Я не стал. Это я Таньке показал. Вывалил, показал. Говорю, ну чо, Танюш, подходит. А она - да, подходит. И млеет. А Света - она не такая. А я говорю: Свет, а ты знаешь такого художника - это Сергей Джексон. Это мой брат. А она говорит - нет, не знаю. Ну ёбже жь твою мать, колхос.
  -Колхос, верно.
  -Я стал ей говорить - что мне нужна жена. Что у меня большой дом, и что у меня все есть. И мы договорились ехать на следующий день смотреть.
  -И как?
  -И там я ее распаковал.
  -Так.
  -Она оказалась девочкой.
  -Как же ты сумел?
  -Главное, суметь достать рукой до мохнатки. Остальное - дело техники.
  -А сейчас как?
  -Я ебу ее сестру. Пару раз пробовал маман. Она хорошая - такая отработанная. Но сестра у нее - ух, свеженькая. Правда, ее, помимо меня, еще пол села имеет. Но эти ничего. Я, вот, привезу твой холст, покажу.
  -Молодец.
  -Они, правда, не поймут нихрена.
  -Козлоу бы сумел им объяснить.
  -Козлоу. Хорошее имя. А ты знаешь какой-нибудь стих Козлоу наизусть.
  -Да. Слушай.
  
  
  
  
  
   Козлоу. Сигарета ЁЁ.
  
  
  Жерло конфорки. Я курю сигарету Ё Ё.
  Дождь ебет основанье дорог и кричит: "поедаю трамваи,
  Поедаю живую струю суеты,
  Забираю одних, отдаю лишь однажды,
  Приходи не один, протирая спиртами завод!"
  
  
  И вставать уже в лом. Лучше день напролет проваляться,
  Игнорируя шум поездов и сосисок в плену магазинов.
  Сигарета Ё Ё еще тлеет на кухне,
  Ожидая полета к вечерней луне.
  
  
  
  
  -Жостко, - говорит Онегин, - нет, слушай, это какую ж траву курить надо?
  -Это без травы, - отвечаю я, - я не слышал, чтобы Козлоу курил.
  -Да нет, братан. Я чувствую, тут без травы не обошлось. Сигарета ЁЁ. У нас есть Хачик, но он - туркмен. Это беспесды. Ничо, не удивляйся. Он привез один такой нереальный план, что я тебе отвечаю, я ее видел.
  -Кого?
  -Сигарету ЁЁ.
  -Еще бы.
  -Ты знаешь, я тоже сочинял стихи. Но я один раз так хотел срать, а кругом не было ни бумажки. И я взял все свои листочки и побежал в сортир. Мне нисколько не стыдно. Куда мне. Вот Есенина я понимаю. Сепа, хуле. Жил, творил. Стихи о селе писал. Мне кажется, я бы тоже мог, как Есенин, но меня не так воспитывали. Я даже не знаю, что от меня хотели. Вот я такой, как есть. А ты заметил - сейчас все люди искривлены.
   -Почему?
   -Не знаю. Не знаю. Водка плохая.
  -Пиво много пьют.
  -Я пиво тоже люблю. Но водка лучше.
  -А вот еще, смотри:
  
  
  
  
   Козлоу. Дожди
  
  
  
  Бывает дождь-человек. Он один,
  И он не всегда желает с тобой говорить. Он может быть некурящим спортсменом,
  Или наоборот - синим, мокрым алкоголиком с больной, разлагающейся печенью.
  Бывает дождь-монокосмос,
  Слишком умный для пониманья,
  Слишком большой и слишком глобальный.
  Бывают дожди-пацаны.
  С ними лучше.
  Проходя мимо них, услышишь: куда, брат, идешь,
  Присядь, мы нальем.
  И вот, мы сидим в уголку,
  Наливаем и курим,
  И я понимаю: дожди - хорошо,
  Много лучше, чем солнце,
  Надменно-серьезное, жаркое, модное и недоступное.
  И вот, я иду.
  И снова дожди.
  И них - две бутылки, закуска, и пачка иных сигарет.
  Я много узнаю о вечности....
  
  
  -А вот это пиздец, ссука. Дожди-пацаны. Надо на улицу выйти за водкой. Там по любому сейчас дождь-пацан. Или их много? А, братан?
  -Много.
  -Давай сходим. Поздороваемся с пацанами. Я вдохновлюсь, и буду как ты. Нарисую.
  
  
  
  
   Говно.
  120 на 80.
  Холст, говно.
  
  
  
  
  -Ты дурак? - спросил я.
   -Нет, я ж говорю, что сначала нужно какую-нибудь пакость нарисовать. Цветы там в горшках, горы, блядь, реки. Нет, ну сейчас это немодно. Сначала ты пытаешься подловить своего папика, когда он выходит из "Мерседеса" и подбирает живот. Пап, мол, пап, хочу иди на худграф. А ему не до этого, он занят, к нему кипрские гости приехали. А потом все- таки ты его достанешь, и он спросит тебя - а нахрен тебе, сына, худграф? Ну, и все. И потому.... Так же?
  -Местами.
  -А Никас Софронов.
  -Да ладно. В свое время, вон, говорили, что Таня Овсиенко - очень классная вокалистка. Это когда песню "Школьная пора" пела.
  -О! Она тогда мне нравилась. Я даже на нее дрочил.
  -Ладно, что, идём?
   -Ты уже и сам забыл, что ты хотел сказать.
   -Нет, послушай.
   -Да фигня это все.
   -Нет, я говорю, - сказал он, - я тоже понимаю, что это как на эстраде. Холст, говно - это должно прокатить. Просто нужно кому-то дать. В жопу, например.
  -Придурок.
  -А что, я бы дал, если б тут же слава была.
  -Это ты щас так говоришь.
  -Та ебать! - воскликнул он. - Хочешь, сейчас выйдем на улицу, я начну себя предлагать.
  -Да я знаю, что ты сможешь.
  -Я еще и не так могу. Ты думаешь, что я совсем на селе отупел. А, ну типа это художественный образ и все типа такое. Я - тоже своего рода Есенин. Только я ничего не делаю, я - просто так Есенин. Хотя и Онегин. Но это одно и то же.
   -Ага.
   -А ты что, на лапу кому-то дал?
   -Да, - честно ответил я, - я до сих пор еще кредит банку не выплатил. Я просто взял бабки и пришел к нужному человеку. К тому же, мы договорились о процентах. С учетом того, что я рисую отнюдь не шедевры, бывает, что у меня совсем нет денег. Потому я предпочитаю жить один, так как моя последняя жена именно от этого и съебалась. Она спрашивала каждый день, когда же будут деньги, а я ей отвечал, что мне похуй, что денег нет, что у меня нет настроения работать, и вообще - кто я, а кто она. У нас были очень долгие скандалы, и я тогда пил каждый час, чтобы настроение не портилось.
   -Тебе что, плохо? - спросил Онегин.
   -Не, нормально. Представь себе, я так от нее устал, что до сих пор у меня нет ни доли сожаления. Хотя, мы иногда встречаемся. Так, полежим в кровати, поговорим, разойдемся, и я делаю вид, будто мне есть, что вспомнить. Она спрашивает, люблю ли я ее, и я иногда даже говорю, что да. Это ж все из-за моей доброты. Я просто боялся сказать ей, что не люблю ее ни на грамм.
   -Нахуя ж тогда вместе жить? Что это за доброта? Нет, это гусиная доброта. У нас в загородке жил добрый гусь. Он первый подходил, когда его кормили, и его можно было потрогать. А он - га, га. Ну, его первого и зарезали.
   -Не знаю. Ленка выполняла в нашей семье роль статиста. Готовил я. Убирал я. Трахать ее было неинтересно. Поговорить с ней можно было только о бабках и о шмотках. Хотя она, конечно, иногда интересовалась моим творчеством, но, как только я начинал откровенничать, она замечала это и начинала укорять, что у нас нет денег, и это от того, что я мало ценю свой ум. Нет, не знаю. Может быть, и мало. Но какой смысл в том, если я начну стучать себе в грудь кулаками и кричать, что я - самый талантливый художник? В конце концов, я признался себе, что она - мебель, при чем - мебель весьма вредная. Но, опять же, моя доброта.... Хотя.... Нет, всем равно. Может, ты прав, это - гусиная доброта. Это только кажется, что ты - какой-нибудь особенный злодей, это когда в пору фантазий тебе в голову чего только в голову не приходит. Например, каково оно, убить человека.
   -А ты бы убил? - спросил Онегин.
   -Ну, я точно не знаю. Может быть, тут вообще все зависит от обстоятельств. Но когда в человеке развивается безразличие ко всему окружающему, тебе становится совершенно никого не жалко.
   -Мне тоже, - ответил Онегин,- я убивал.
   -Ага, - согласился я.
   Потом мы поздоровались с дождями.
   В середине пьянки стала орать кошка. Ее зовут Шкуро, и я ее несколько раз хотел с балкона скинуть за плохое поведение. Но вовсе не доброта меня удержала. Там, внизу - козырек, и мусор на нем валяется годами. Если я ее сброшу, то труп некому там будет убрать, и он будет вонять и разлагаться, пока не превратится в скелет.
  
  
  
  
  
  Козлоу
  Vassiliy 93 и Ван Дамм
  
  
  
   Была пятница. Нет, здесь не было отличий от прочих дней. Здесь не было препаратов. Химзавод молчал - в его жопе тарахтело одиночество, и те работницы, что уже сидели дома - они снова видели Наташу Барбье.
   И Василий, он тоже видел Наташу Барбье.
   Вяло воткнув луч своего взгляда в витрину, он икал.
   Телевизоры в кредит.
   Телевизоры не в кредит.
   Телевизоры, бля, в кредит.
   Дело не в том, что поутру, начитавшись философских максим, Василий вынул коробок, и, хохоча, пошевелил пальцем ТЕЛО КАЙФА. Все дело в том, что озарило:
  
   Оса, будучи разорванная напополам, может также и есть!
  
   Василий вышел на балкон и закричал от охуевания. Эта истина была из разряда настоящих торкающих единиц. Настоящий художник не затрагивает своим вниманием пищу, будь то словесную, будь то чисто химическую.
   Ваниш!
   Два в одном!
   Василий икнул.
   Наташа Барбье улыбнулась ему. Вышел Сергей Новиков.
   -Молодой человек....
   -Я голосую.
   -Что?
   -Я тут стою, голоса собираю, - вспомнил Вассилий, - видите, стенд депутата Ташкина?
   -А точно?
   -А что вы, мать, думаете, я тут так просто стою?
   -А, ну ладно, стой сынок, дело нужное. Сейчас все в депутаты лезут...
   -Да не говорите. А я вот не лезу. А вы читали Шопенгауэра?
   -А кто это? А, режиссер? Это который "няню" снял?
   -В смысле, подснял?
   -Ладно тебе, милок....
   -Не, вы постойте. Оса, разорванная напополам, может также и есть!
   -Да что ты говоришь!
  
   Вассилий93 был уверен, что у него никогда не будет машины. Поэтому он не понимал, в чем смысл этой длинной металлической колбасы, тянущейся через город вприпрыжку с вонью, почему понтово, вынув левую руку из дутого тача, показывать толстый перстень на пальце. Они никогда не завидовал.
   Впрочем, он завидовал Дэвиду Боуи, за то, что тот - Дэвид Боуи, а он - всего лишь Vassiliy93.
  
   Вассилий очень четко чувствовал, когда над ним смеялись.
   Покурив, он видел, что у машин есть лица. Понемногу забираясь поглубже в мягкий, пушистый торч, Вассилий начинал смеяться. Особенно крикливым, дурацким, казались ему будто накачанные насосом "Крайслеры". Сопровождая их взглядом, Вассилий вынимал руку из кармана и стрелял из пальца. Ему было пополам, что подумают.
   Он купил джин-тоника, чтобы придавить сверху.
   Посветлело.
   -Бабушка, - попросил он какую-то случайную старушку, - посмотрите пожалуйста за стендом депутата. Мне надо отлучиться.
   Поворот.
   Зеленая свеча.
   Сладкий дым - чисто Кент.
   Вассилий вдохнул, зевая, радуясь. Что там с химзаводом. Отчего у него постоянные верхние поллюции? Почему нет антиглобалистов? Что за хуйня! Дэвид Боуи не был антиглобалистом. И вообще, это человек до сих пор не определился со своей ориентацией.
   Это уникально.
   Вернувшись, Вассилий вновь увидел Наташу Барбье.
   -Ваниш, - посоветовала она ему.
   - Что вы,- ответил Вассилий, - давайте читать вслух.
  
   Оса, будучи разорванная напополам, может также и есть!
  
  
   Шугняки понемногу приступали. Вассилий начинал оглядываться. С неба сыпал мелкий, кокаинистый снежочек - почти, что, к примеру, Лондонский.... Только почему именно лондонский.
   А, Дэвид Боуи....
   Вассилий присел, сжался, будто босяк на перегоне. Стал плевать себе под ноги. Закурил. Вынул томик Шопенгауэра и вычитал одну фразу:
  
   Читать - значит думать чужой головой....
  
   - Нихуя себе!
   Вассилий посмотрел в сторону витрины с телевизорами. Наташа Барбье кивнула ему.
   Но шугняк - это особенное состояние. Почти, что кипеш, только более обобщенный, однородный, толстый, однако в правой руке у него - букет из глаз, а в левой - общественное мнение. Это не так уж легко перебороть.
   Вассилий привстал, чтобы осушить усталость.
   Тут он увидел, что по улице идет Ван Дамм.
   Выпустив сигарету изо рта, он принялся отгонять мысль о разорванной напополам осе. Ван Дамм не исчезал. Вассилий спрятался за стенд депутата.
   Вот улица.
   Вот ноги, укрытые красителем времени Ч.
   Вот эмульгаторы, выдыхаемые из глоток.
   DVD диски. Девушки, спрятав зады за тесьмой колготок, все же оставляют надежду. Хотя это не обязательно. Дэвид Боуи - эта идея, она сама по себе, более углекисла, более эмоциональна.
  
   Глюкуронолактон.
  
   Оса, будучи разорванная напополам, может также и есть!
  
   Что там с химзаводом? Туда пришел Чарли. Стал корчить рожу, подтянутую компьютером, и от этой хуйни всех уволили, и он там теперь один, пидарас.
   А Ван Дамм - все ближе и ближе.
   И Вассилий понял, что таиться нельзя. Земля не изолирована. Она всегда висела в черном космосе, одна, круглая, голубая.
   Он оглянулся в сторону Наташи Барбье.
   -Дом с мезонином, - посоветовала Наташа.
   Вассилий93 вздрогнул, так как Ван Дамм был уже рядом. Он вынул косяк, чтобы по братски предложить. Но вышло все наоборот.
   -Ча! - сказал Ван Дамм и ударил Вассилий ногой.
   Вассилий перелетел через стенд депутата, а самим стендом его привалило.
   На следующий день Вассилий не работал. Он смешивал адреналин раш с водкой, утверждая, что концепты современных напитков до сих пор находятся на стадии зарождения.
  
  
  
  
  
   Козлоу
   Vassily93 и Sometimes
  
  
  
   У Василия один раз в жизни был компьютер. Это было что-то 386-е, с запахом из батарейки. Еще бы немного, и он уж точно бы решил, что батарейку эту можно, и даже нужно, курить.
   Знаете, как курят лампочки?
   Не знаете? Ладно, проехали. Уникальным людям достаточно одного намека на прикосновение, чтобы навсегда погрузиться в законы робототехники. И здесь - не об этом. Но, курнув, Вассилий три дня стоял у окна. Ему показалось, что прошли часы. Впрочем, кто ж то знает. Время - это такая, блин ткань, о которой вообще нечего знать.
   Так вот, Вассилий сыграл с компьютером в шахматы. Тот ему поставил мат в три хода, на том и гейм Овер.
   Не всякий познавший есть познавший.
   Не всякий познавший план есмь философ зеленых и глубоких идей.
   Естественно, что Вассилий постоянно, денно и нощно, слушал кримсонов. Мне тут вообще нечего сочинять - так градуируются души. Вот есть камень, есть лист, есть воздух, есть "почему". Некоторые из вещей неспоприкосновимы, как перхоть электричества и Антарктика. Так же и с душами. В любом городе есть прослойка хиппующих скелетонов, косящих под добрых концептуалистов и молчаливых доходяг. Мы сразу же отбросим все притязания к my dying bride. Все, кто остался жив после долгого и умного бухла, и сейчас утоляют жажду своих ушей именно этим. Переквалифицироваться поздно. Я и сам в былые годы полагал, что всегда буду на волне. Где ж теперь эти заявления?
   Но моно кримсоны - они иногда дополняются Заппой, потом Заппой, и тут еще и вам и дополнят - мол, если брать современный мьюзик, то, в-принципе, ничего кроме Заппы, не существовало, а все остальное - это такой говняный песочек на бережку, усыпанный сыном цивилизации, мусором.
   Нет, я не о менте.
   Хотя - они похожи. Вы видели личинку стрекозы? Это очень даже особенная хуйня. А стрекоза - это не те же яйца, только сбоку. Это another existence.
   Дополнив утро концептуальным дымом, Вассилий налил джин-тоника и выглянул в окно. Он никогда не пил темно-приземленного пива. Если вы мне не верите, я могу дать телефон. Спросите сами. Джин-тоником Вассилий останавливал воображение. Он ничего не сочинял. Хватало и того, что он умел ощущать, рассуждая, поднимая указательный палец. В последнее, правда, время, его слушал, в основном, молодняк, ибо был Вассилий уж и не юношей.
   Просто место.
   Просто тип воздуха.
   Сосредоточения людских стад.
   Перемещения жизни сквозь года.
   Молодость и концептуализм - это нифига не близнецы, потому, что первое - это просто недозревшее вино, а второе - это как сказать. Когда дурка, когда - нет.
   Езжайте в город прохладного и сыроватого ума. Там вам и блуждание ментального растворителя, там и всякие там типа каналы для любого типа воображения, короче, много байды. На самом деле, и лесу - то же самое. Даже если вы и одни. Главное - не обломаться и не зассать.
   Вассилий припил.
   Воздух за окном был прохладен. С моря дуло влагой.
   -Чик-чик, - прочирикал воробей.
   Этого воробья звали Sometimes. Вассилий всегда беседовал с ним по накурке.
   -Что-то ты не весел, чик-чик.
   - Нет, я просто пригружаюсь. Я размышляю о том, может ли человек быть увитым посещениями?
   -Да, чик-чик, это смотря как посмотреть, - ответил Sometimes.
   -А я?
   -Разве тебя кто-то посетил?
   -Но дело не в том, кто?
   -Значит, что? Но это другой тип посещений, чик-чик, - заметил Sometimes, - нельзя быть увитым природой, ибо это как-то плохо воображается. Нет, если в художественном плане, то да, но ты же не это имел в виду?
   -В плане? - удивился Вассилий, - ест чо?
   -Смотря что в плане?
   -Как что?
   -Нет, я не о том, чик-чик. Я хотел бы знать, когда ты женишься, Вассилий.
   -Вопрос, лишенный конструктивизма, - заметил Вассилий, - ты слишком приземлен, Sometimes. Мне чужды мысли конвенциональных мужиков. К чему теизмы, Sometimes. Ты слышал, точно не помню, что-то типа Tin Machine....
   -Ты имеешь в виду 87-й год? Нет, чик-чик, тогда все было иначе. Взрывай.
   Вассилий не успел моргнуть, как в тонких лапках Самтаймза возникла веселая папироса. Взорвав косяк, оба они начали смеяться, то и дело, ощущая, как посещения увивают мысль без всякого ощущения источника. Но говорить о том, что жизнь хороша, было нельзя.
   Любой концептуалист, даже если он не сочинил ни строчки, навсегда иной. Это не значит, что он шагает, поставив правую на одну планету средь космоса, а другую - на соседнюю. Весь вопрос в том, куда деть тень с лица? Нужно ли улыбаться?
   Есть ли смысл, помимо выжатого ядра конопляного зернышка?
   Забыв про своего друга, Вассилий перешел к другому окну. У него был очень старый, очень потертый кассетный плеер. Вассилий вытряхнул коробку из под обуви. Там хранились кассеты.
   Итак, Заппа.
   Нет, Кинг Кримсон.
   Нет, Заппа.
   Разве может быть что-нибудь, кроме Заппы?
  
  Потом, когда я спал, мне приснился этот день заново.
  Вы знаете, как это муторно?
  Это - без равных.
  Попробуйте. Впрочем, еще и уметь надо.
  
  
  
  
   Глава 40
  
  
  
  
  
  Меня зовут Сергей Джексон.
  Обо мне уже говорили, но я не знаю - вы там смотрели или нет?
  Знаете, как провести транслитерацию с мозгами, чтобы обмануть правила - хотя будет то же самое, но в других символах, будто бы - Ан, бог шумерский? И я не знаю.
  Что делаете вы - я не знаю. Я рисую. Мне за это, в принципе, платят, но это не совсем то, ибо всегда должен существовать идеальный вариант.
   Концептуально сказать: Зе Вариант.
  
   Чтобы понять суть бытия, не обязательно быть буквоглотом. Но работать, боюсь, придется много.
   Все это от того, что человеческий мозг - вещь достаточно чужеродная для двуногой ходячей палки, как она была задумана, и его, мозг, нужно победить. И - кто знает - тот меня поддержит. Можно всю жизнь воевать с самим собой, и ни на шаг не продвинуться.
   В этом случае - в Индию!
   Все - в Индию.
  Занимаемся йогой, пытаемся выловить суть того, что нельзя понять.
   Объять мысль.
   Не быть ботаником.
   Не быть деревянным, точно армейский офицер.
  ГОА.
   Деньги не любить, но есть их на завтрак. Впрочем, в России это - не то, чтоб нотация. Но моя книга - не об этом. Тем более, все, кто знает Сергея Джексона, уверены на все 100%, что меня не интересуют ни политические супы, ни воровские генеталические ноты. Если художник начал рисовать звезд, то..... Я видел выставку - там одна девушка понарисовала Макаревичей, и сам Макаревич пришел - чтобы подсветить взглядом-фонариком.
  -Что вы думаете? - спросила она.
  -В этой стране, - ответил он.
  -Нет, правда. Правда.
  -Поймите.
  -Но я старалась. Другие люди меня поняли. Теперь я хочу знать ваше мнение.
  -Поймите! В этой стране!
   Но все это уже ушло.
   Вообще, все уходит.
   Вокруг много домов, машин, биологической ткани.
   Я - Сергей Джексон.
  Все может зависеть от внутренних струн...
  Нет, как бы сказать, чтобы неожиданное слово сумело потрогать вакуоль...
   -У человека нет вакуоли, - сказал Онегин.
   Мне, в принципе, глубоко до кошек. Я люблю мыслить образно. Если я чувствую, что она есть, эта вакуоль, мой организм отзывается приятным теплом. Если вещи не существует, ко мне приходит головокружение. Так всегда. От этого не отказаться. Должно быть, я - пророк.
   -Вакуоль есть, - отвечаю я, - у женщины.
   -А, если так, то - по-любому, - отвечает он, - приезжай к нам в деревню. Мы там всех баб давно уже перетрахали.
   -Ну да, - соглашаюсь я.
   -Что ты дакаешь? Я серьезно.
   -Ну да.
   -А водка еще есть?
   -Ага.
  -Бага!
  -Чего?
  -Нога!
  -Дурак ты.
  Так мы и сидим, и все хорошо, и никто не нужен. Я не скажу, что - ничто не нужно. Представим, что все предметы одухотворены. Впрочем, это так и есть, и мне дела нет до чужой веры. Единственно, что напрягает, так это когда воняют носки. Да, еще ветер. Собственное лицо. Отражение? И оно, конечно. Отражение - это суть роды зеркала. Только они моментальны, а я немного более антимоментален, хотя с точки зрения вселенной - это еще как посмотреть. Напрягает еще то, что в квартире всегда бардак, и с этим нельзя никак справится.
  Плюс - едешь ты на троллейбусе...
  Я на нем часто езжу - у меня район такой - грех не воспользоваться. Потом - это быстрее, чем стоять.
   Машины у меня нет: просто я редко бываю трезв. Какая машина?
   и смотришь, и едешь....
  .....какую-нибудь девочка.....
  Ведь я просто обязан смотреть - оголяя ее до самых костей, глубже которых уже - душа.
  Эх, не познать тебя никогда!
  Только и проносится в голове.
  Идеальная передача мира - это попытка овладеть всем!
  
  Попытка овладеть мозгом....
  Именно поэтому я не люблю утро.
  
  
   Yellow glasses magic glasses.
  
  
  
   Был как-то момент, про который мне сначала хотелось сказать: в следующий раз.... Но этот раз был не из класса следующих разов. У меня в голове довольно плотно стояли слова из стихов Григорьева. Впрочем, ему нужно было придумать себе псевдоним, а он его не придумал, не смотря на весь свой извращенческий словесный потенциал.
  Григорьев, суффиксоидный маньяк, прокалывал свой язык проституирующими эмоциями к слушателю. Это мои эмоции могли принадлежать только мне, и больше никому. Это ж существо реально воровало. Если и потело, то - не так, как все, потело.
   Он знал, что ощущения можно кусать, лизать... Что там еще? Но все сводилось к словам, к стихам, и для неэстетов, да и вообще, для тех, кто ничего из себя не представлял, а пилил по искусству, или типа искусству, на спине папы-банкира, это была лакмусовая бумажка. Так можно было проверить - ты человек или шкап.
   В лифте я думал об этом, когда вновь вошла она.
   До того мы разговаривали лишь один раз, и у этого стандартного обмена случайностями не было никаких дефиниций.
   Я признавал, что разница между лизать слова и лизнуть его (слово, скелет формы, вялую одежду) - это большая разница. Некоторые, особенно успешные мозги, хороши тем, что они не работают. Им что-то понравилось. Они ухватились. Не сказать, чтобы это мог быть какой-нибудь сильный, общий предмет, который мог быть востребован всеми где угодно и когда угодно. К примеру, волшебные слова для подводников. Если их выставлять на показ, то этот показ будет дорогим, иначе на него не пойдут. На самом деле, я не люблю художников без техники. Иногда это и хорошо. Хотя я и сам - не совсем, чтобы с техникой. В институте я баловался с девочками и гашкой. Тогда было светлое время. За меня платили. Если ж взять во внимание историю Саши Глистова, то это вряд ли к делу относится.
   Итак, лифт.
   У потолка - очень плохой и прямоугольный глаз, за которым виднеются трупы мух.
   Запах привычен. Надо мной в прокуренной квартире живет субъект, который регулярно мочится в лифте. Это - не он, это делает статуя его суперэго. Всякий человек, совершая глупости, пытается оправдаться. Вот, только если б взять его прямо за струю и вывести к людям на осуждение. Но он бы еще более осунулся. Струя осмотрела его, словно врач.
  -Это начало F80-F89.
  -Слышь, ты кто?
  -МКБ-10.
  -А?
  -На!
  -Струя. Иди. Работай. Производи на свет облака аммика!
   Мне кажется, он был в отряде космонавтов. Его перемотало в камере для тренировок. Так, триста оборотов в минуту, по полчаса в день. Он уже давно забыл, как правильно жить. Возможно, что один из лысых парней, что написал "Караоке-капитализм", был его приемным сыном.
   В лифте, за поломанным оргстеклом - реклама.
   Мы встретились взглядами. На самом деле, лучи взглядов - вещь очень тонкая и узконаправленная. Это - почти так же, как луч от антенны спутника. Попробуй, перехвати его. Он смотрит на всю землю сразу, а земля в его отношении - большой, невнятный гигант. Только одна антенна. Где-нибудь в Центре, где ходят взад и вперед опасные, очень серьезны мэны в черных очках, разумеется.
   С глазами все гораздо труднее. Их можно осязать взаимно, но внутренний робот почти всегда способен отделять правду от вымысла.
   Она была, как минимум, лет на пять старше меня. В этом возрасте у женщины много новых складок, и от их состояния зависят, по крайней мере, две вещи, способные либо отталкивать, либо притягивать (особенно молокососов, у которых гипертрофирован распознавательный центр ( типа Эдгара По или у героя (или нет) М.Галкина, когда он типа спел с Пугачевой)). Это не так, чтоб совсем уж не выразимо. Просто убежденные холостяки любят пиво. Тут еще дело в этимологии слова "пиздострадалец". Я бы поспорил относительно физической оболочки, ибо это ближе к духовному поиску. Таким, как я, как чужда, так и не чужда глупая тоска по прекрасным незнакомкам. Чаще - первое. И, хотя я не трудоголик, моя работа напрямую зависит от абиогенеза. Слабый дух не способен творить.
   Я почему-то был уверен, что она - усталая, тайная секретарша. Стройная, хорошая, немолодость, которая еще способна не валиться в пропасть лет просто так, без огромных затрат на фитнесс-центры и что-нибудь еще. Тут не важно, где быть секретаршей. В конце концов, студенты - не всегда студенты.
  
  Бывают еще и студенты прохладной жизни.
  
   - Это мой товарищ рекламу вешает, - сказал я, показав на растресканное оргстекло.
   Она промолчала, подмигнув тенью своего тела.
   На самом деле, я не часто разговаривал, потому что отвлеченные люди меня не интересовали. В конце концов, это - закон большого города.
   На самом деле, существует категория людей, которым не тяжело вешать лапшу. У них немного ума. В силу этого лимита им некогда обламываться.
  
   There is no time for oblomming.
  
   Когда ты сам не понимаешь, что же ты хочешь, это одно. Другое дело, что иногда проще быть ебоннатиком, нежели личностью анализирующей.
   Мастер всегда найдет ту трудность, которая является движущей силой вышей маски. С ней жить как бы невмоготу, но без нее - тоже невозможно. Говорят, что ее можно устранить методом переноса, но я не люблю все эти научные буквы. Понятное дело, что человек, которому вздумалось, что он умнее других, время от времени размышляет о методах дешевого управления собой и чужими тенями. Чаще всего причины кроются между ног.
   -Вы бы пошли со мной? - спросил я.
   -А как товарищ? - спросила она, кокетничая.
   -Какой?
   -Ну, тот, что рекламу вешает.
   -А.... Его сейчас нет. Вы не волнуйтесь. Он, если нужно, придет и поможет.
   -Почему же вы решили, что я пойду с вами?
   -У вас это в глазах.
   -Вы умеете читать то, что написано в глазах?
   -Да, - я кивнул.
  
   Здесь я еще раз отступлю. Умных людей очень мало. Гораздо больше - правильных линий, правильных жестов, и вообще - невербалика - это автомат. Мировое существо само решает, кого и чем награждать. По этой причине, многие творческие личности часто бывают неловкими, а совершенные топоры - уверенными хватателями дешевых вещей.
   Огромное число людей прочло Кастанеду. Это было подъеданием, потому что и сам Кастанеда не исчез, не открыл двери в другой мир, умер как и все, так ничего не доказав. Но - показав. А именно - все новое возможно в Америке. У нас - лишь копии.
  И вот, читатели Кастанеды. Каждый из них понял, что именно он понял. Но понимать там нечего. Самые сильные вещи - это красивое пиздабольство.
   В конце концов, основа всех мотиваций - это сексуальная энергия. У одних она выставлена прямо, торча. У других - завуалировано, через третье колено. У третьих в жопе поселился воробей. Так тоже бывает. Большой художник никогда не против. Если он потратит слишком много сил на оргазмы, восполнение придет из космоса.
  
   Умение содержать дома волшебные грибы - это свойство души.
  
   Возможно, это так же - как говорить с жителями высших сфер. Но переусердствовать в этих разговорах нельзя - вы станете похожими на Андрея Мадисона, чей повествовательный орган крайне многословен. В нем сидит много личностей, и все - в один ряд, в постоянной суходрочке.
   Нельзя так.
   Были и есть люди, которые отжимаются на языке, но нужно и меру знать. Ну и, потом, жидо-интеллигенция - это не чисто разум. Не надо путь. Разум - это разум.
   Она долго и пристально смотрела мне в глаза, пытаясь разгадать, чем я прочувствовался. Так иногда смотрят друг на друга игроки. У одного - очко, а другого - два лба. Но не известно, кто кого переиграет.
   Люди также редко друг другу - друзья. Но внутри у человека так много перегородок, что проще запутаться в них, нежели перейти на чужую территорию.
   -Мы живем в одном доме, наверное? - проговорил я.
   -Наверное, - ответила она, - на одной планете.
   Дополню: эта моя глава - лишь пример тренировки.
  
  
  
   Козлоу. Отжимания на языке
  
  
  
  Человек бежал от крана,
  Он мечтал себе откранно.
  Там, на кране, было странно,
  Кошкодрао утром ранним
  Заусившись, поиграло,
  Краны громко открывая,
  На струе судьбу играло,
  Полосатством отхвастая.
  
  
  В телефизоре квадратном
  Разгляделися футболы,
  Человек мечтал обратно
  Об откатах голых голов.
  Он не верил в опозданья
  Поездов на стол обедов,
  Когда солнцевылезанье
  Нагревало сонмы бредов.
  
  Позже - офисы седые,
  Картотечные мандаты,
  Но хвосты котов большие
  Подают на грусть снаряды.
  Так, уставши, Кошкодрао,
  Закрывая краны чисто,
  Прокричало: мао, мао
  Языков своим лучистым.
  
  
  
  
   Есть тип женщин, которые очень долго зреют. И тут довольно сложно определить, что лучше, кто лучше. К примеру, горох. Он поспевает рано, но так же рано становится грубым, желтоватым. А после, когда приходит пора итожить, из него можно готовить музыкальные супа. Заметьте - именно супа. Не супы. С вишней - немного лучше. Она хороша в варенье, в джеме, может быть, в вишневом вине. Слишком ранние фрукты нужно использовать в срок. Некоторые женщины живут до двадцати лет, после чего их нужно навсегда вычеркивать из списков живых. Хотя, убивать и не обязательно. Земля большая, для всех места хватит.
   Здесь, разумеется, важно, кто вы сам.
   Я, надо сказать, человек знания. Я моментально умру, если у меня это знание забрать. И женщина - как формула. Если нет новых формул, ваша наука либо остановилась в развитии, либо вас самих уже давно нет на свете.
   Тьма.
   Тени.
   И в ночи есть мысль.
   Лифт остановился. Человеческий мозг частенько набредает на препятствие, когда на его пути встречается вещь иного разряда. Возможно, что это - сигнализация. Возможно - нет. Все зависит от того, пичкали ли вы себя каким-нибудь субстратом. В определенной ситуации можно закрыться, заткнуть уши. Типа так.
   Но, может быть, человек всю жизнь ждет идеальной страсти?
   -Выходим? - спросила тайная секретарша.
   -Выходим, - ответил я.
   На самом верху мысли метались молнии. Я их остановил. Конечно, могло выясниться, что она просто приехала, чтобы осмотреть мой электрический счетчик. Но теперь это не имело значения. Мы миновали счетчик. Я откупорил квартиру ключом. Мне вздумалось выяснить все сразу - если я пристану к ней сразу, за дверью, тут же все прояснится.
   Счетчик?
   Водомер?
   Журнал "......".
   Болезненный фанатизм по искусству.
   .....й отдел УВД.
  Творческий союз Н.
  Детский дом. Дайте денег.
  Последний аргумент был бы самым неожиданным. Но я боялся теперь отступить. Иногда, упустив момент, вспоминаешь его всю жизнь. Прошло уже двадцать лет с того дня, когда у меня была прекрасная возможность отыметь хотящую учительницу, которая жила через дверь. Я уже учился краскам и жажде странного, но она едва была намного старше меня.
   Я частенько вспоминал этот момент перед сном.
   Несколько раз мне снилась развязка.
   Когда я жил с С., часто, ставя ее в позу "Ворона 66", я представлял, что передо мной обнаженная страсть той далекой поры.
   Я помню: мы разговаривали наедине, и ее губы приблизились к моим.
  -Учитесь?
  -Да. Нравится на вы?
  -Да.
  -И я нравлюсь?
  -Ты наглый.
  -Да. Сколько тебе лет?
  -А тебе.
  -Много. Старый.
  -Ты в школе учишься?
  -Зачем? В университете. А ты? Школьница?
  -Конечно. Тридцатилетняя.
  -О! Круто.
  -А то.
  -Пойдем.
  -Да? Хитрый.
  -Да. Хитрый. Все говорят.
   Жизнь - это череда потерь. Родившись, ты теряешь свободу. Продолжая жизнь, ты продолжаешь получать голы в собственные ворота. Когда к концу жизни у тебя уже фигово с памятью и не стоит, это супер-пупер мега вафлет.
  Вофлет.
  Слово Voflette создал поэт Yuri, которого описали в своей поэме "Москва-Гранулированная" Хантер и Логран. Переводится типа: нет, и все. И еще раз - нет. Много раз нет. Фиг ма.
   Так орел питается живыми существами.
   Он - мироздание, мы - его клетки.
   И вот, закрыв дверь, я повернулся к ней, и мои руки уверенно легли ей на груди. Было очевидно, что без лифчика они не так ровны и упорны. Я сжал ладони. Она вздохнула, вздрогнула, давая понять, что ее сорок пять открыты.
   Входите. Вы - желанный гость.
   Мгновенно включив воображение, я оказался в том далеком дне, когда все могло получиться.
   -Ах, - говорила она.
   Это было слишком уверенно. Хотя, конечно, она не раздевалась, как по команде. Здесь была вероятна определенная доля гипноза, с той разницей, что змея гипнотизирует кролика, чтобы съесть.
   Подъезд. Весна, лакающая первые капли тепла. Флюиды радостей и разочарований. Борьба мозгов и волос. И все это - мимо. На какой-то момент я и правда вошел в роль. Я даже не знал, как звали тайную секретаршу, да и кто кого поймал, было загадкой.
   Она была послушна.
   Она меняла форму, будто пластилин.
   Если бы я был поэтом, я б имел ее, читая стихи, сочиненные на ходу, и в момент оргазма наступил бы смысловой и чувственный финал.
   Например, она бы стояла у доски, я каждый день ее вожделел. Настал тот час, когда я мог быть преподавателем. И это поза была гармонировала с мебелью, которая вобрала мою юность, отчеканившись на каждом волоске памяти.
   На самом деле, очень много людей относятся к женскому половому органу с недоверием. Гораздо меньше тех, кто бы признался, мир - это стремленье, стремленье туда, в темноту междуножья, и прочие вещи, это то, что нам не удалось поделить. И дальнейшие разногласия - это последующий дележ. Больше ничего. Хотя, конечно, сказано слишком категорично.
   Она хорошо, так, постанывала.
   Поза стоя, лицом к лицу - это как два листика, которые тоже - лицом к лицу, но их не прижали. Остается воздушная прослойка, и туда можно что-то подложить. А ногу задрать и поставить не тумбочку.
  -Ай, - айкнула моя незнакомка, когда мне удалось в нее проникнуть.
  Одной ногой я пододвинул стул и поставил туда ее ногу. Так-то получше. Можно представить себе такую вот касту свободных секретарш, главная задача которых - давать незнакомцам.
   Я постепенно снял с нее одежду. Она поджала к себе ногу, чтобы сбросить трусики. Я помог ей - снова ногой. Сердце у нее так и шло вразнос - я чувствовал его руками, которые держал у нее на спине, и там, как и положено: созвездия родинок, говорящих о возрасте, бледный, немного прохладный, слой жирка. Тень осени. Все, как и надо.
   Застонав, она показала зубы. Это так всегда показывают, когда хорошо. Я развернул ее - она поставила руки на стул. Я взялся руками за бедра.
   Черт, представим, что нужен билет. Абонемент. И вы становитесь участником такого странного флеш-моба, когда от обыденности до полового акта - всего один шаг.
  -А-а-а! - секретарша крикнула, подвигаясь ко мне задом.
  Пре представилась кошка - когда кот ее поймал, взял за хохолок и не отпускает. У той дергается хвост. Хвост - на бок. Это у них - типа ноги раздвинуть. У всех существ есть такое, но есть и что-то универсальное.
   Она закричала еще громче - это наверняка, услышали соседи. Но то до лампочки: Я - Сергей Джексон.
   Я держался, чтобы сразу не кончить. На самом деле, это несложно - нужно в нужный момент бросить себе в голову какую-то мысль, и тогда оргазм отступает. Впрочем, нужно немного сбросить темп, иначе - как в истории с ковшиком. Вроде, и не хотел пролить, а споткнулся.
   Секретарша начала извиваться.
   Каста......
   И все. Я лег ей на спину, и так она немного простояла, после чего мы сели, опершись спиной на стенку.
   -У меня немного кокса есть, - сказала она, пьяно улыбаясь.
  -Да?
  -Да.
  Секретарша засмеялась, потом - еще громче, и в итоге - едва ли не до истерики. Я тоже заржал.
  -Дай мне сумочку.
  -Держи.
  Она вынула губную помаду, листок, расположила второй на стуле и насыпала дорожку из флакона.
  -А?
  -Я?
  Она пожала плечами и засмеялась.
  -Да? - спросил я.
  Она взяла меня за член, потянулась к дорожке и хапнула.
  -Молодец, - сказал я.
  Она запрокинула голову, сделала вдох, сосредоточилась.
  Я потянулся к дорожке. Белое.
   Больше ничего.
   Просто белое.
   Половина людей занята этим из-за недоумства, а у таких как я - это от усталости. Так как жизнь - это отсидка. Срок длинный. К середине - а у меня может - это уже за серединой - что-то начинает сдавать.
   Хорошо.
   Мы молчали минут десять. Она не отпускала руку. Потом - открыла глаза - точно включили питание.
   -Хорошо, - она улыбнулась, - давай встанешь.
  -Давай.
  -Я хочу сосать! - крикнула она.
  Это было вроде: воды, не то умру!
  Здесь обратимся к Онегину, к его рассказу об Ире, королеве рта.
  -Ох, Ирок. А мы на рынке с Питраном стояли, холодно, нафиг. Помидор уже поздний был. И я пошел по рядам, смотреть, у кого - что. Смотрю - там что-то от хозяйства было. Какая-та лавка. И бейджик у тёлки - Ира. Ирина, то есть. Я ей говорю: Ирок! И молчу. Она на меня уставилась. Я на ухо ей: И-ра, поехали ебаться. Она встала, как вкопанная. А я дальше - я знаешь, что умею. Я все умею. Я целый день стою на торговой точке и смотрю на тебя. Все. Жду через час на выходе с рынка. Потом - сидим с Питраном, гадаем. Придет - не приедет. Питран говорит - да ты придурок. Ты - спортивный. Никто не придет. И смотрим тогда - идет. Питран - не, Евгений, не к нам идет. Я высовываюсь из машины и молчу. Она подходит, открывает сидение и все - едем. Слушай, говорю я ей по дорогу, Ирок, а какая твоя любимая поза? А она - а ты сюда ко мне перелазь, я тебе покажу. Мы останавливаемся, я перелазю. Она расстегивает мне мотню и начинает сосать. И с такой любовью. Я еще никогда не видел, чтобы так сосали! О, братан. Это же королева рта. Пока мы ехали, я три раза кончил! А ей все мало и мало. Тогда Питран ее зовет - говорит, слушай, ты не устала? А я тут рулю, а вы там развлекаетесь. Она пошла к Питрану. И снова, и снова. Я сел на кухне хавать, и только и слышу - Петя вскрикивает. А Ирок - она аж рычит. Думаю, хоть бы хуй ему не откусила на радостях. А потом, братан, она у нас поселилась. В нашей задроченной хате! А мы тогда уже продавать ее собирались и в город возвращаться. А тут - звезда наша. Честно - на свете много прекрасных баб. На них смотришь, и душа летит. И думаешь - ну вот она ты, родненькая. Ну, ну.... Ну как засадить-то? А? Но не Ирку равных не было. А на счет поебаться - ну, понемножку было. А потом, когда сезон закончился, я уехал и работал в городе. А Питран остался, и они с Ирком занимались теплицей. Неплохо получалось.
  
  -У меня еще трава есть, - сказала моя секретарша.
  -Может, коньяк?
  -Я не хочу, чтобы мы ходили.
  -Он здесь, в тумбочке.
  Я влез в тумбочку и вынул бутыль армянского.
  -Ты знал, да? - спросила она.
  -Чего?
  -А, у тебя всегда на такие случаи?
  -Да. С горла будешь пить?
  -Да.
  Коньяк был начатый. Я засунул его туда, когда ввалился как-то пьяный - так и заснул у дверей. Бутылка ж мешалась. Она сделала глоток, а потом залпом выпила очень много, будто это была вода.
   -Ах. Ш-ш-ш. Держи.
   Я глотнул. Мы ничего не говорили. Я ни о чем не думал, хотя у меня бывают приступы мышления, когда не надо. В голову вдруг приходят какие-то ненужные образы. Все это слишком высокохудожественно для простой жизни.
   -Что это? - спросила она, указав на стенку.
  -Это грибы?
  -Грибы?
  -Да. Они растут прямо на картине. То есть, на резьбе по дереву.
  -Их можно есть?
  -Не сразу. Это - не просто грибы.
  -Вот это морда,- она имела ввиду вырезанное на дереве лицо.
  -Да. Это она меняется. Сначала рожа была одна. Но, под действием грибов, она меняет выражение.
   Она засмеялась и минут пять ее нельзя было остановить.
   -Это - Грибы-Экскурсоводы, -сказал я.
  -Да.
  -Ты знаешь?
  -Я знаю. Мне мало. Мало.
   Она вынула папиросу и стала ее мять.
  -У тебя крепкое сердце? - спросил я.
  -А, - ответила она коротко, - не знаю. А у тебя?
  -У меня запасное.
  -Тогда и у меня.
  -Я принесу чего-нибудь.
  -А.
  Я сходил - все было начатое. Я много раз, кстати, себе говорю: отчего так часто ощущение скорой смерти? От этого. Ребят 10-15 знакомых уже сдохло от такого образа жизни. Впрочем, впрочем, все ведь сдохнут. И именно это как-то успокаивало. Я взял пол бутылки текилы и двинулся назад. Глаза у моей секретарши из касты отдающихся в лифтах были безумные. Из нее просто были лучи. Ей было хорошо.
   -Давай.
  Она встала на колени и обняла меня. Я смотрел на нее сверху вниз, и она тянула, и дым был сладкий, дурной, с ощущением скорой смерти.
   Смерть - это максимальный секс. Это по-любому.
   Она протянула косяк мне - я потянул, глубоко, и в голове побежало. Я на мгновение понял, что лечу над лесом, и весь лес занят строениями, и все это - не дома, а храмы грибов.
   Каждый луч - рука в космос. Я пересекаю этот луч и становлюсь крепче духом, но слабее телом. И, чем больше прикосновений, тем меньше во мне жизни.
   -Давай, давай, - она шептала уже, - давай.
  -Давай, - ответил я.
  -Я хочу в жопу.
  -Давай, - сказал я.
  Я потянулся за бутылкой и вылил ей струю текилы на лицо.
  Она счастливо зажмурилась.
  Грибы смотрели на нас.
   Храмы.
  Они были еще юные, и я сам не знал - как мне искать с ними общий язык. Они как-то странно действовали на окружающих - их замечали далеко не все. Некоторые, глядя на деревянный фейс, не могли взять в толк, что же излучает эта физиономия. Электрик у меня спросил:
  -Это африканское?
  -Не, - ответил я.
  -А похожу.
  -Нет, это - Кострома.
  -Ага.
  -Это - параллельный мир Костромы.
  Больше он ничего и не спрашивал.
  Секретарша вопила. Я слышал, как с другой стороны дверей кто-то, кто шел вверх или вниз, останавливался и слушал.
   Тень.
   Кострома.
   Нет, это не страшно. У нас никому ни до кого дела нет.
   Я кончил, наверное, через час. Упал на пол. Лампочка троилась. Густо, космично. Пиликали мобильники. Цикал городской - у него звонок был на минимуме. Наконец, в дверь пару раз звонили. Секретарша вставала. Пару раз падала на дверь, создавая грохот. Еще один раз она завалилась в ванной, и ее очень долго не было. Я все лежал, лежал. Потом нашел сил, чтобы приподняться и выпить с горла. А ее все не было.
   -Наконец-то, - сказал я, - наконец-то - смерть.
   Но потом - снова грохот. Жива. Или - душа с шумом вышла.
  -Давай там ляжем, - услышал я, - у тебя есть что пожрать?
  -Не знаю, - я встал.
   Обилие ядов в крови просто уничтожало. Я куда-то пришел.... Пришел.... Потом, утро-ночь.
   И Онегин.
   Он часто появлялся, так как приезжал где-то шабашить и останавливался у меня.
   -Да, братуха, - прокомментировал он.
  -Чего?
  -Чего тут было?
  Я разул глаза. Черт, не люблю верить, когда все хреново. Хочется сжаться и повернуть время вспять.
   Отмотайте! Оператор!
  -Черт, - сказал я, - ёбанный в рот!
  -Много бабок было?
  -Штук двадцать. Не больше. Больше не было.
  -Дохуя.
  -Я не стараюсь дома а наличке много держать. И золота у меня нет - я не вижу смысла в украшениях. А все остальное. Трубу, блядь, тоже утащила. Там телефонов много. Но сука.... Блин...
  -Чо?
  -Симку оставила. И сто баксов. Знаешь, что?
  -Хорошая телка была?
  -Да так, - я махнул рукой.
  -А что ты хотел спросить?
  -Нет. А.... Ты знаешь, что это - поведение крыс. Воры все тащут. А когда тебе оставляют сто баксов на развод - это крысиное поведение. Это типа на, блядь, это на туалетную бумагу, чтобы подтереться.
  -Да.... А что, у тебя больше нет денег?
  -В банке.
  -А где карточка?
  -Щас. А, вот. Она не взяла. Ну да. Смысл?
  Я повертел карточку. Она оставила на ней плотный отпечаток своих губ. Я усмехнулся.
  -Слушай, давай пива купи, - сказал я, - я пойду в ванную. Слушай, купи корвалол. Блядь...
  -Хреново, брат?
  -Хреново.
  -У меня так тоже было. Не ссы.
  
   Я включил "Сепультуру". Чисто - пепел на дурную голову. Знаете, я очень хорошо установил момент, когда я перестал развиваться. Даже если я и Сергей Джексон, и ко мне применимы многие эпитеты, это не значит, что законы жанра не действуют. Нет, рано или поздно происходит охлаждение. Человек просто обязан покрыть свой мозг защитной коркой - или корка сама придет. Но это уже другая корка. Впрочем, нет, у меня был первый вариант. Я просто старался быть светлее, духовнее, ну и как итог - свободнее и разнузданнее.
   Но все как обычно: не виноват я, виноват мир.
   -А Козлоу писал новые стихи? - спросил Онегин.
  -Да.
  -А ты прочтешь? Или помнишь наизусть.
  -Помню. Но скоро он подарит мне книжку.
  Вот на какую то часть этой суммы можно было издать сборник стихов Козлоу, - сказал я сам себе про себя, - ладно. Бывает и хуже. Козлоу должен издать книгу. Чтобы Пелевину неповадно было.
  
  
   Коротко
  
  
  
  Коротко
  Тянет - потянет небесный паук.
  Выбрасываем золото.
  Бзь - звук.
  
  На облаке - бог,
  Но нет случайных.
  А ты легла на бок,
  Ты любишь секс анальный.
  
  Закончится торч,
  Будет нож с красной полоской.
  Сегодняшняя ночь -
  Это разрыв мозга.
  
  
  -Как-то без окончания, - сказал Онегин.
  -Это стиль-недостиль. У некоторых режиссеров кино в стиле произведений Козлоу.
  -А какие?
  -Стенли Кубрик.
  -А кто это?
  -Да ну тебя.
  -Но про анальный секс, это все так.
  Я ж словно сам с собой разговаривал:
  -Существует определенная анальная категория граждан. Но также и не только бабы, как ты знаешь. При чем, далеко не все из них - гомосеки. Сыны Кавказа, к примеру, акцентированы сугубо на анус. Вагинальный секс предназначен у них чисто для зачатия. Оральные отношения, я имею в виду, only оральные отношения, прерогатива водителей-дальнобойщиков. В ситуации, когда от долгой сидячки у тебя не разгибается спина, экспресс-отсос - это то, что надо. Почти, как экспресс лапша. Говно - не говно, но есть надо, и если жрать больше нечего, приходится питаться и ей. И девочки на дорогах - очень второсортны.
  
   Мода на разговоры о сексе возникла в 1991-м году, когда всякий ощутил себя королем. На самом деле, секс - это то же полотно. Если у художника нестояк, он возьмет какой-нибудь предмет и доведет им женщину до оргазма. Человек без воображения, он просто повернется на бочок и засопит в две дырки, переваривая в своих кишках ужин, чаёк, воспоминания о прожитом дне.
   Секса мало.
   Так же, как и любви.
   Настоящий секс - это победа над страхом.
   Быть может, V.
   Сборная Греции в 2004-м году.
   Если взять простую, горячую порку, то это будет то же, что строгать дерево. Когда ты возьмешь это дерево в следующий раз, окажется, что кора отросла заново. Берешь рубанок. Начинаешь добираться до истины. Но с приходом усталости, выясняешь, что все нужно начинать заново. Наряду с этим, визуальные эффекты не так уж хороши. Хотя, спору нет, когда у тебя много бабла, ты можешь накупить себе самых разных девочек, убеждая себя в том, что "вот это жизнь, вот это жизнь!" Но секса здесь опять же нет. Чем себя ни тешь.
   Главный половой акт может быть один раз в жизни. Чаще - никогда. Если б это не было правилом, на земле было бы слишком много счастливых людей. Но мудрецы уже давно доказали, что жизнь есть мучение. Иных истин уже никогда не будет. Вплоть до скончания века.
   Возможно, что именно твою душу воскресит система. Ты будешь думать, что ты - Христос. Ибо. Ибо на этом можно и поставить точку. Секс - это главное.
  -Ты, братан, точно на трибуне, - сказал Онегин.
  -Это - порой.
  -Ничо не пойму.
  -Слушай, я или умру сегодня, или надо продолжать. Ты знаешь, что ангину лечат мороженным. Когда уже совсем нельзя разговаривать?
  -Что ты предлагаешь?
  -Я предлагаю поехать в сауну.
  -О! Так ты мне скажи, хорошая была телка?
  -Я не понял, - ответил я.
  -Фигово. Где ж ты ее нашел?
  -В лифте.
  -В каком?
  -В этом.
  -Значит, она к кому-то ехала.
  -Ты думаешь, у нас есть шанс ее найти?
  -Не знаю. Процента два.
  
  
  
   * * *
  
  
   Не всякий согласится со мной в том, что художник отличается от простого человека на уровне разноса гоминида и стрекозы. В самом начале, когда путь еще не определен, отличий, возможно, и нет вовсе. Но большинство людей останавливаются в своем развитии довольно рано. Это касалось и Онегина. Не смотря на то, что я любил его всей душой.
   Художественность, понятное дело, метод. Главная идея - это не слава и деньги, а возможность прийти к вершинам познания через созидание и вымысел.
   Высшая точка - это умение генерировать все виды частей вселенной. Не смотря на это, проще всего жить и переваривать. Такие работы всегда честнее и лучше. Они более понятны простому человеку. Хотя, как я уже отмечал, современное русское искусство, это, зачастую, не мысль, обутая в странные шузы формы, а брат в администрации.
   Тем не менее, таким индивидам, как я, кое-что удавалось.
   Я понял, что воссоздам ее. Возможно, она - само провидение, в жизни ее нет. Никто, кроме меня, не сможет о ней рассказать. Таким же образом Григорьев сочинил Структуриана.
   Может быть - главное?
   У любого ансамбля есть главная песня.
   Например, гитарист попал в автокатастрофу, и в то время, как он лежал в коме, к нему явился дух Хендрикса.
   -Иди, играй, сынок, - напутствовал он, - брось "Lays".
   Я поставил на ножки флипчарт и взял в руки маркер.
   -И чо ты хочешь? - не понял Онегин.
   -Постой, - ответил я, - постой.
   -Это нога?
   -Да.
  -А это - рука?
   -Да.
  -А это чисто глаз?
  -Да.
  -Ты его натянул на очко?
  -Может, наоборот.
  -Ты имеешь в виду, лозунг?
   -Нет. Давай выпьем, и я подумаю.
  -А у тебя есть трава?
  -Нет.
  -Что, завязал?
  -Я и не курил.
  -Значит, и я не курю.
  -А ты курил?
  -Нет.
  -А.
  Спустя пару часов я понял, что это действительно было приведение моей жизни. Она подарила мне вдохновение, я расплатился с ней деньгами. Теперь, лучшим вариантом было ничего не считать. Что такое деньги?
   Вот если бы.....
   Онегин налил.
   Мы выпили несколько раз подряд.
   Вот если бы за деньги я мог купить, к примеру, воспоминания о прошлой жизни. Вот тогда бы я действительно ценил деньги.
   -А кто это на картине? - спросил Онегин.
  - Vassily 93.
  - А что он делает?
  - Он собирает цветы четверга.
  - А это?
  - Это - встреча с Гигантским Сергеем.
  - Офигенно. Чисто Гигантский Сергей.
  - Чисто Сергей.
  - А это что, "Титаник"?
  - Да. На "Титаник" напало два гигантских Сергея. Из-за этого он и затонул.
  - Сергей - это ты?
  - Нет, ты что. Это символ прошлого. Лет десять назад мы жили сквотом. Теперь уже трудно это вспоминать. На самом деле, в этом было очень мало фальши. Но в тот момент, когда у тебя все есть, ты этого не ценишь. Так устроен человек. Его не переделать. Чаще всего, нас подогревает внутренняя необустроенность. Когда нет проблем, жизнь становится скучной и вялой, и жизненная энергия пропадает. Но трудно уловить момент. Может быть, лучший момент мой жизни - прямо сейчас. Я стану вторым Пикассо. Нет, мы поменяемся местами, и Пикассо будет вторым Джексоном.
  - А что с Сергеем?
  - Был еще Сергей Телевизор.
  - Вы, по-ходу, постоянно курили? - спросил Онегин.
  - У нас был бурбулятор.
  - А.
  
   Потом приехал Григорьев, и мы пили плотно, с небольшой амплитудой. Онегин предлагал "пойти таки поехать в сауну", но уже не было сил вставать.
   В самом основании этой идеи нет ничего плохого. Сначала - начало, а на конце - головка.
   У многих электроприборов все устроено точно так же.
   Любой секс - это благо. (Я что-то такое уже говорил). Для женщин характерен приоритет отношений. Секс - это второе. Но умелый экспериментатор может развести где угодно, кого угодно. Такого же принципа придерживаются и в торговле. Польская модель компетенций - из этого разряда. Для творческого человека важно не наслаждение процессом, но - дух.
   Тем более, чтобы женщина была вещью, пропеллером, нужно быть большим мастером.
   В этом плане я всерьез завидовал Пикассо. И - мало ли, что думали о нем сами женщины.
   -Помнишь, у нас был трах-лист, - вспомнил Григорьев, наливая.
   Пока я сосредотачивался с ответом, он успел налить еще несколько раз.
   Мы умели пить. Онегин же был уже достаточно навеселе. Прежде, чем продолжить разговор о трах-листе, поговорим о том, что такое пить.
   Здесь есть аргументы:
  Аргументы по номерам. А, б, с, д.
  Любой дурак может сказать, что истина - в вине. Но я бы запретил произносить имя вина всуе. Далеко не каждому дано понимание вина. Мир - существо для немногих. Остальные - фон. Даже если этот фон стократ богаче, он все равно - фон. Диоген, возможно, материально был беднее всех нас. Так вот, умение пить водку достигается духовной вегетацией. Обыкновенные пилатесы ничего не дают - так вы просто станете алкоголиком, и все дела. Но и человек-претендующий должен быть внимателен. Научиться пить - большое достижение, доступное лишь штучным душам. Точно так же очень много людей трактует Кастанеду, и большинство из них - ебоннатики. Хотя я уже что-то часто уж говорю про Кастанеду.
  Их просто щекочет собственное необузданное воображение. Я ж скажу так: Карлос все высосал из пальца, хотя все это - чистая правда.
   Симон Перцев также не ездил ни к каким толтекам. Он просто удил Луну. И он знал истину мира.
   -Давно это было, трах-лист? - проговорил я, закуривая.
  -А кого трахали? - спросил Онегин, еле шевеля языком.
  -Мы жили духом соревновательства, - сказал Григорьев, - некоторое время каждый шаг был пропитан каким-нибудь девизом.
  -Ни часа без девиза, - сказал я.
  -Ни дня без новой женщины, - ответил Григорьев.
  -В трах-листе записывались показатели. Наша команда напоминала исследователей космоса. Звездолет летит с большой скоростью. Нам поставлен план - в короткий срок открыть максимальное количество планет.
   -Пиздите, - не согласился Онегин.
   -А и не важно, веришь ты или нет, - ответил я, - главное, я знаю, что я это все не сочинил.
  -Главное, не брать на свой звездолет случайных людей, - сказал Григорьев.
  -Да, - согласился я, - это очень важно. Я люблю души созидателей. Но людей, которые живут, ожидая своего шанса, следует опасаться. Находясь в плавании, он будет твоим другом. Но, дождавшись своего часа, он тотчас предаст все идеалы. Он начнет трубить всем о своей победе, и о победе над вами - в том числе. Все это касается Коляна.
   -Почему он Колян? - не понял Онегин.
   -Колян был поэтом искусственно, - пояснил я, - мне казалось, что я должен помочь ему найти себя, и на какое-то время он и правда покинул свою жидкую, ленивую улитку. Казалось, он придет к свету. На самом деле, он и тогда знал, что, рано или поздно, ему перепадет халява от родственников. И вот - час настал. Колян предал искусство и вернулся на лоно улитки. Это было тем более скверно, что поводом для возвращения стали 500 баксов зарплаты, которыми он и возгордился.
   -Ныне Колян мертв, - произнес Григорьев, - духовно.
   -Мы дали ему состояние, - сказал я.
  -А травы?
  -Это вторично.
  -Да все так говорят.
  -Но ты не согласен.
  -Слушай, если бы я вчера был, мы бы ее не отпустили.
  -Не.
  -Колян занимал свое место на теле искусственной субкультуры.
  -А тёлок у вас в супкультуре было много?
  -Не суп, а суб.
  -И чо?
  -Фигня.....
  -Ты говори, говорит.....
  -Когда она сосала, я вспомнил твой рассказ про Ирка.
  -Вот! Вот, я же понял, что она тебя чем-то купила. Ох, Ирка - королева рта!
  -А где она сейчас?
  -Не знаю. Но в последний раз я видел ее у Питрана.
  -Надо ж.
  -Он подсел на ее отсосы, как на наркотики.
   -Но ты упомянул о Коляне, - заметил Григорьев, - исследователям творчества Сергея Джексона придется изрядно покопаться, чтобы узнать, кем был он.
   - Раньше кому-то было смешно, что я - Джексон, - сказал я, - но все ушло. Теперь я велик.
  - Все уважающие себя люди уважают Джексонов, - заметил Григорьев.
  -Да.
  -А Козлоу? - спросил Онегин.
  -И он.
  -Давайте его пригласим забухать.
  -Потом, - сказал я, - Колян ждал, безусловно, шанса. Он думал, что он - избранный, и что жизнь ему что-то подаст.
   - Шанс - это ужасно, - заключил Григорьев.
   -Да, - согласился я.
   Мы продолжали плотно прилегающее бухание.
   В пору было продолжить разговор о трах-листе.
   -Люди того периода тоже разошлись, - сказал я.
   -Так всегда, - ответил Григорьев.
   -Человек - это временное состояние.
   -Ночь длиннее.
  -Поэтому нужно наслаждаться умело.
  -Без паразитизма.
  -Не быть глистом.
  -Записывать свои ощущения в дневник.
  -Быть ученым кайфа.
  -Стать профессором кайфа.
  -Настоящая похоть может быть чистой и высокохудожественной.
  -Даже порнографию можно возвести в разряд чистого искусства.
  -Чего-то я вас не пойму, - пробормотал Онегин, - ебля - она и в Африке ебля.
  -Ебаться нужно уметь, - не согласился Григорьев.
  -Вот еще, ученые собрались.
  -У меня где-то еще лежит этот трах-лист, - заметил я.
  -Не может быть, - удивился Григорьев.
  -Все может быть.
  -Возможно, он - мигрирующая вещь.
  -Через время?
  -И через время.
  -А кто стал чемпионом? - спросил Онегин.
   -Я, - ответил я лениво, - в первый тур, тридцать дней, я познал тридцать три женщины. Из них, десять были девственницами.
  -А старухи были? - спросил Онегин.
  -Нет. Совсем старухи - это уж ты слишком хватил. Но легче всего идут на контакт женщины, что-то понявшие. Хотя я, в основном, концентрировал свое внимание на студентках, что приехали из колхозов. Большинство из них столь глупы, что развести их можно тотчас после бокала вина. Признаюсь, пять раз я использовал димедрол. Это грязный метод, но подобное не оговаривалось. Приветствовались все методы, кроме насилия.
   -Девушка, я вас ждал, - сказал я и подарил ей цветы.
   Цветы я сорвал в клумбе, что возле здания администрации.
   Мне было всего 25, и я считал себя лучшим изобразителем жизни на земле. Все художники мира должны были склонить головы перед моим талантом. Мертвые бы вышли из могил, чтобы приветствовать меня аплодисментами. Увы, жизнь - это не то, что мы хотим, и даже не наш потенциал. Так вот, мы выпили вина. Она была кругловата, с конопушками. Лет семнадцать. Я стал уламывать ее напрямую:
   -Ты мне дашь?
   Я знал, что в селах все так и происходит, и, возможно, так было с ней, а потому она не особенно офигеет.
   -Ну дай, а? - взмолился я.
   -Ну, ты, - стала ломаться она, - ну ты, ну ты.
  -Ты не знаешь, где мне дать?
  -Нет.
  -Давай зайдем в подворотню. Там темно.
  -Я пойду....
  -Один раз, а. Ну, уважь, а? Ну пожалуйста. Один раз. Больше не надо. Чисто разок.
  -Я пойду....
  -Не уходи. Я прошу тебя. Я же любя. Ведь я ждал сегодня именно тебя. Ну и что, что мы не были знакомы. Зато теперь мы знакомы. Ты же смотрела фильмы. Там люди только познакомятся, тут же начинают заниматься любовью.
   -Но не в подворотне же.
   -Так здесь нет другого места.
  -А у тебя есть машина?
  -Есть. Но я отогнал ее в автосервис, чтобы отремонтировать сигнализацию. Ну дай, а?
   -Но здесь везде люди!
  -Я знаю укромное место.
  -Да ты что?
  -Ну, пожалуйста. Я ведь так долго ждал этой встречи.
   В тот вечер я ее уломал и отвел в темную подворотню. Там все произошло классически: сзади. Оказалось, что она уже давно не девочка, и на селе ее познали многие. Когда я удовлетворился, она попросилась взять в рот. Я ей разрешил. После чего, я усадил ее на такси.
   -И больше вы не виделись? - спросил Григорьев.
   -Нет. То есть, да. Такие девушки - подарок для путешественников секса. К ним можно заезжать ради дежурной палки. И так, мы встречались каждый день по полчаса, пока у нее не наступили месячные. На том все завершилось.
   -А как же каждый день - по новой? - спросил Онегин пьяным голосом.
  -Обязательно. Это - главное условие тура.
   -А когда они закончатся?
  -Они никогда не закончатся. Скорее - жизнь закончится.
  -А давайте телок возьмем! - предложил Онегин.
  -Прямо сейчас? - удивился Григорьев.
  -В натуре! - Онегин привстал, его повело, и он завалился в угол. - Мы все же собирались в сауну. Был разговор. А?
  -Я знаю одного сутенера, у него хорошие телки, - сказал Григорьев.
  Пьянство, как и фраза, должно быть без промежуточных палочек. Так писал Шекспир. Так пили чемпионы на литроболу. Так играл в 96-м году "Аякс"(Амстердам). Прочее - бросим.
   -Вина! - сказал поэт Козлоу.
  
  
  
  Козлоу. Vassily93 и Vassily 92
  
  
   Однажды, в четверг, отчетливо пахло безлунием. По радио шуршало. Мечты сбывались и не сбывались. Вассилий 93 неожиданно понял всю великую и безнадежную роль русского постмодерна.
   Это событие могло потрясти мир. Во всяком случае, русский мир, замечтавшийся о том, что ВТО оденет штаны на голожопых.
   -Да, - проговорил Вассилий сам себе, - это открытие. По этому случаю нужно завести дневник.
   У него не было денег на какой бы то ни было ежедневник. Все было оттого, что Вассилий считал, что работать - западло. И он уже довольно давно нигде не работал. Редкие подработки же, будь то в качестве гардеробщика, или же - собирателя подписей, приносили немного доходу.
   Вассилий мечтал о компьютере. О долгих, магнетических, плановых прениях. О том, что никогда не будет никогда. Впрочем, попадание в 32 сентября придало ему значимости. Он не читал Пелевина. Его товарищ, прозвище которого была Нева, который вдруг решил публиковаться в мировой паутине под псевдонимом M1A1 Abrams, до того сочинял очень плотные, но лестнично-окончательные стихи. В каждой строчке он употреблял слово "всуе", и это было пережитком слушания Егора Летова. У того, как известно, все повсюду было всуе. Потом, до того, как стать Абрамсом, товарищ Вассилия вставлял то тут, то там, то в строчку, то куда-то еще, умные слова. Это чтоб не нужно было никому ничего доказывать. Тут были и фамилии особенно концептуальных писателей, и философские термины, и еще много чего. Читатель сразу же должен был понять, что имеет дело с гением и эрудитом.
   Но что же заставило Неву стать Абрамсом?
   Вассилий умело забивал на жаркие дни. Он вынул ящик письменного стола, перевернул его, высыпав содержимое. Итак, ящик был вверх ногами. Вассилий постучал по дну. Из всех щелей и закоулков высыпалась мелкая, травяная пыль. Тут была и старая, школьная, труха, и листья прошлого года, а также - крупинки табаку, бумажки, грязь, кусочки высохшего паука. Забив всю эту гадость в желтоватую папиросу, Вассилий поднял свой дух.
   Так, он вылез на крышу и смотрел на город сверху вниз.
   Мысли прыгали по нему, точно черти.
   -А что, если у Невы есть сотовый телефон? - вдруг осенило его.
   У Вассилия никогда не было сотового телефона, но это не было данью постмодерну, в котором любое неимение вещи могло быть воспринято, как жест обществу. Просто у него не было денег. Нева же как раз именно принципиально не покупал сотовый телефон, так как "это все было "всуе"", а также у героев Картасара не было сотовых телефонов.
   -Может быть, Нева тоже стал верить, что миром правят деньги?
   Вассилий вполне мог содрогнуться от этих предположений. Но тут был приход. Он тотчас оставил все свои мысли, переключившись на ментальную тряску.
   Может быть, нужно было тотчас взять книжку и подчитать?
   Но тут произошел еще один поворот.
   Мысль была, что тростник на реке - кривоватая, податливая, нечестная.
   -Что, если Нева стал тоже употреблять это ужасное, злое слово ИМХО?
   Вассилий немедленно покинул крышу. Вернувшись в квартиру, он сел у телевизора, однако, вспомнив, что смотреть ящик - слишком суетно, слишком банально, он стал шариться в поисках денег. Он хотел выпить джин-тоника, чтобы, покинув кусты внутреннего дисбаланса, дирижировать воображением.
   Стихов Вассилий не писал.
   Впрочем, на самом деле, пару раз в год, ему удавались особенно странные строки, которые использовал в своих произведениях Нева, писатель, поэт, картасаровед всуе. Возможно, что на заре 93 -го года, будучи еще не определившимся концептуалистом, слушая какой-то старый винил, он и исписал тетрадку. Но теперь это к делу не относилось. Нева же спрашивал:
   -А все же, была у тебя тетрадка?
   -Н-ну, - пытался откосить Вассилий.
   -Но ты же не считаешь, что Коэльо чем-то замечателен.
   -Фу ты. Сказал. Читать Коэльо - признак плохого тона. И вообще, концептуалисту не пристало читать столь дешевые, понтующиеся, знаки.
   -Разве ты читал Гегеля.
  -У меня есть товарищ. У него фамилия Гергель. Почти, что Гегель.
  -Он концептуалист?
  -Нет. Мы с ним бухали.
   -Чем же он замечателен.
  -Винчик у него классный.
  -Но он может присоединиться к какому-то движению?
  -И не знаю даже. Но дело не в этом, Нева. Ты посмотри, каково в эфире?
  -Да?
  -Ты не ощущаешь?
  -Слушай, мне кажется, что ты дунул.
  -А что, видно?
  -Есть чо?
  -Пошли. Я покажу тебе, там есть два классных куста. Они растут между домами.
  -Далеко.
  -Нет. Пошли.
  Они прошли километров пять. Тогда Нева задал вопрос:
  -Слушай, Вассилий, а почему мы пошли пешком? Разве нельзя было сесть на троллейбус?
  -А у меня денег нет.
  -Ну, так у меня есть.
  -Я забыл. Мне иногда кажется, что, раз у меня нет денег, значит, их и ни у кого нет.
   -А. А знаешь, многие так думают.
   Вассилий смутился.
   -Знаешь, - проговорил Нева, - я много думал о том, что человек может быть увит приходами. Вот ты, например. Разве ты не увит приходами.
  -Какие приходы ты имеешь в виду?
  -Смотря какие. Приходы могут быть самых разных мастей. Все зависит от того, что именно приходит, к кому приходит, куда, в какое место. Например, вчера, посещая Гришу, я едва ли не стоял в очереди. При чем, Гриша действительно не мог уделить мне времени. Я понял, что Гриша увит посещениями. Я ему так и сказал. Но Грише было все равно.
   -Ты думаешь, разница между литературным языком и нашей речью велика? - спросил Вассилий.
   -Да. Ты курил, - определил Нева.
  
  
  
  
  
   * * *
  
   В последующие 56 часов Вассилий отчетливо страдал назойливыми приступами воображения. Ему то и дело казалось, что постмодернизм - это человек, которому нынче очень одиноко. Вассилий то и дело подскакивал на сетчатой кровати, порываясь помочь. Русская литература погибала. Но для того, чтобы начать писать, нужно было слинять из собственной кожи.
   Та масса людей, что генерировала сентенции книгообразующего процесса, ныне напоминала кучу мусора. Их гниение сопровождалось выбросами газов. Именно этим газом снабжались газовые заправки.
   Однажды, покурив особенно густо, Вассилий потерял себя.
   В середине ухода он искал свою голову, которая каталась, будто мячик. Выйдя на улицу, он встретил человека, у которого в жопе жили воробьи.
   -Привет, хе, - улыбнулся Вассилий, - отчего?
   -И где, и где? - спросил человек.
   -У вас есть шариковая ручка? - спросил Вассилий.
   -Не знаю.
  -Я буду писателем.
  -У вас в кармане тетрадка.
  -Как? Разве я уже начал писать?
  -Да. Сосредоточьтесь.
  -На чем же мне сосредоточиться?
  -Вы уже немало написали. Вам осталось лишь совместить глаза. В тот момент, когда они окажутся в одной точке, вся русская литература встанет на колени перед величием нового постмодерна.
  -В чем же моя роль? - спросил Вассилий.
  -Заметь?
  -Что?
  -То, что не сказал Сергей Сокуров...
   Тут произошел выхлоп, и все те воробьи, что жили в жопе у того человека, пошли на вылет.
   -Ого, - офигел Вассилий, - вот это да.
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Все это окончилось тем, что Вассилию удалось раздобыть 51 рубль, чтобы купить полторашку джин-тоника. Выпив половину бутылки, и уже ощущая грусть по поводу истощения запаса оного, он вдруг начал искать тетрадку. В течение некоторых минут ему и правда виделись длинные ряды неровного, нервного почерка, исписанного приходящим. Он заглянул под все матрасы. Если бы у него был сотовый телефон, он позвонил Неве, чтобы спросить:
   -Нева, а тетрадка у тебя?
   -Хотя нет, - ответил он себе тотчас, - концептуалисту не подобает мечтать о сотовом телефоне. Это слишком меркантильно. В конце концов....
   Он хотел проскочить через этот барьер воли и идей, применив какой-нибудь словесный прием. Но тут открылось: никаких таких приемов Вассилий не знал. Иногда, (как известно) использовать бумагу, но тетрадки-то не было.
   Она была там.
  
   * * *
  
   Спустя час это и произошло. Вассилий увидел, что внизу, по улице, идет Vassily 92.
   На самом деле, это было невозможно. На первый взгляд, так может выглядеть распотрошенная ножом реальность. Но, сбегав к столу, Вассилий пошарился. Увы. Все было ясно. Косяк, что намедни ждал своего часа, был выдут.
   -Может быть, мне стоит поговорить со своим отражением в зеркале? - спросил он сам у себя.
   Но в этот момент в окно влетел небольшой, но довольно зеленый, камень. Он был как будто со звезды. Вассилий выглянул в окно и увидел, что там стоит Нева. Нева шел с библиотеки. У него в руках была авоська с книгами.
   -Это был ты? - удивился Вассилий.
   -Нет. Идем, - ответил Нева, - я придумал сюжет нового романа.
  
  
  
   Козлоу. Vassily 93 и Only U
  
  Однажды наступило нифига.
  Вассилий 93 шел по улицам, держа свое ожидание в кармане. Он был очень обижен на жизнь, как и многие люди, чей средний возраст совпал с глобализацией западла. _о он, Вассилий, никогда не думал о политике.
  В этом также была серьезная рука нифига.
  У Вассилия не было компьютера.
  Он не ел яблок.
  Выйдя из-за угла, на проспект, он вдруг увидал, как по проспекту идет Гигантский Сергей.
  -Офигеть, - удивился Вассилий.
  Сергей был столь огромен, что касался затылком неба.
  -Хо-хо-хо, - говорил Гигантский Сергей, попинывая машины.
  - OnlyU, - ответил ему Вассилий
  
  
  
  Козлоу. Vassily 93 и Сергей Щель.
  
  
  Однажды Vassily 93 поехал в деревню. Некоторые из его товарищей решили, что Vassily 93 был утомлен ритмом современного, пропитанного товарами, города.
   Жизнь чаще всего уничтожает настоящих художников.
   Но был ли Vassily 93 художником?
  
  Общество и карта - это одно и то же. На карте много городов и сел, на обществе много людей разных ранжиров. Но градации здесь более разнообразны.
  1) Волосатые.
  2) Хитрые.
  3) Подсиживатели и жопоотодвигатели.
  4) Крабы.
  5) Универсалы.
  
   Чаще всего, все типы людей образуются в династии, и Vassily 93 хорошо знал, что ни к одной из династий ему никогда не отнестись, а потому он - крайне раним, крайне незащищен, и нет в мире ничего, что бы его спасло, за исключением его безразличия к хищным вещам века.
   Итак, он шел по одной из улиц деревни. Шел он очень близко к забору. В один из моментов ему показалось, что кто-то потрогал его за штанину. Наклонившись, Vassily 93 обнаружил два свежих отверстия. Его штаны будто дыроколом проколи. Он оглянулся. В одном месте в заборе была щель, и оттуда высовывались оскаленные собачьи зубы.
   -Осторожней, - посоветовал ему сосед, который в тот момент полол в палисаднике огурцы, - это - Сергей Щель.
  
  
  
  Павлюченко Роман
  Голос утра
  
   Стоим мы на крыше и курим. И высоко, невъебенно. Люди внизу - как букашки. Машины - вонючие железные жуки. Где-то очень далеко - край этого муравейника. Сейчас он еще не так насыщен, но это неважно. С большой высоты взгляд не замечает никаких движений. Движняков. Раздач. Но все ясно - все в жизни - суета суета. А говоря контркультурно - хуета хует. Что бы ты ни делал - жизнь не станет перпендикуляром, а на деревьях не начнут расти булки и палки сырокопченой колбасы.
  Я говорю:
  -Бля, полететь бы. Прикинь, Егорка. Делаешь шаг, и.....
  -Бабу бы, - отвечает Тетов.
  -Всегда ты какой-то приземленный, - говорю я, - меркантильный. Бабу.... Бабу-то легко.
  -Ну, не скажи.
  -У тебя что, психологические проблемы?
  -Да дурак! Я вообще. Обобщенно! Представь - такая высота. Птицы ниже. Ебанный в рот! И ты на этой верхотуре занимаешься сексом!
  -Ну, ну, - отвечаю я, - я тебе все о высоком, а ты мне - все о низком. Типа - низший пилотаж.
  -Нет, ничего ты не понимаешь, - отвечает Тетов, - само слово "высокий" - это для людей, которым нихуя в жизни не дано. На самом деле, ничего в жизни искать не надо. Оно и так рядом с нами. Другое дело - это как у U-2- I"m still haven"t found what I"m looking for - тут нихуя нет никаких высоких материй. Вот у меня с собой есть косяк. У тебя есть нереализованные планы? Похуй. То есть, нет. Можешь - делай. Не можешь - забей. Живи и радуйся. Не будь мудаком, не суй свой хуй, куда не надо. Хотя, в принципе, какая разница. Все равно жизнь закончится.
  -Ну и доставай косяк, - говорю.
   И вот, достает Тетов таинственный предмет, полный вселенского газа. Поджигает. И я понимаю - все похуй - утро только начинается. Как будто мир только начинается. Первый день. Еще вчера ничего не было. Была ночь, черная неласковая мать.
  -Эх, хорошо, - говорит Тетов, - а вот представь. Скоро встанет солнце. А в древности были времена, когда его не было. Нихуя не было. И вот, стояли на такой же верхотуре два чувака и курили.
  -И чо?
  -Ничего. Один из них закричал, и солнце с перепугу и появилось. И с тех пор встает.
  -Значит, в основе всего были травы?
  -Да. То есть нет. То есть - да.
  -Ты определись.
  -Да нехуй тут определяться, Рома. Все должно быть в меру. Пойдем. Не то, если больше простоишь, весь кайф сломаешь. А кайф - он тонкий, точно девочка перед дефлорацией. За ним нужно следить. Это целое искусство.
  -Ну и пойдем. Хуй с ним.
   Мы уходим, и такое ощущение, что утро - это человек, но живет он совсем недолго. Такой мгновенный человек. Секунды, минуты, был он - и нет его. Просто так, без ментальных усилий, без медитации, без травы, этого никогда не понять. Может быть, растаманы.... Хотя - что я об это знаю. Все это хуйня и наебательство.
   Мы входим в лифт, и все. Ничего уже нет. Только электрический свет, шорох сетей, эфир, полный чужих мыслей. Наступает новый день.
   -Сегодня бухаем с утра, - говорю.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Философия
  
  
  
  Теперь - еще немного философии.
  Скажите - зачем так много написал Кант?
  Нет, я не знаю.
  А выйдем на улицу.... Нет, тогда нам тотчас станет казаться, что наступил обезьянец.
   Знаете, что такое Обезьянец?
  Есть форумала обезьянца....
  Я не могу ставить свой язык так же, как ставил Кант - но я могу лучше, чем Кант. Но тогда я могу сразу же купить себе гроб и подстилать постель для скелета cd-дисками, и на каждом будет по сборнику.
   Мы встретились с Ирой, чтобы попытаться втихую заняться сексом в кинотеатре. Муж ее был на работе. Она тоже была на работе. Я тоже был на работе - у меня был вообразительный взрыв, я много рисовал. Хотелось. Не мог остановиться. Ну да верно - я же уже назвался великим и могучим.
   -Как хорошо, - сказала Ира, - мало людей.
   Всё шло к тому, что мы применим аккуратные сидячие маневры. Однако, прежде надо уподобиться воину, взять себя в руки и осмотреть периметр.
   Что мы имеем?
   Смотрит ли Козлоу так же - взглядом самой образованной в мире змеи? Думаете, у людей может быть много целей? Нет. По одной схеме и так все замечательно живут - это жратвопереработка.
   Путь к успеху - это тоже жратвопереработка.
   Полюби деньги.....
   Сделай так, чтобы деньги тебя любили...
   .... Любите их, они полюбят вас.....
  А, нет, три вида цели. Есть религиозная цель. Оно, уж коль скоро закончатся полезные ископаемые, все они встанут под сомнения, и, если люди вовремя не выйдут в космос, они будут словно жуки, копошащиеся в последних экскрементах. Жрать будет всё меньше, меньше, поголовье будет всё сокращаться, сокращаться, наконец, его будет ровно столько, чтобы хватало того, что осталось. Но и те, кто останутся, будут жить по принципу - одни жрут очень много, другие - очень мало.
  Я пошел в кинотеатр второй раз. Это был бросок в небытие. Я ходил и в третий. Все ролики были по 30 минут. Четвертый раз. Раз. РА.З.
   Я пошел на премьеру в концептуальный кинотеатр. Я даже не знал, какое время года. Это хорошо - ничего не знать. Когда я был в фойе, мне звонила одна герл, она хотела замуж. Я стал вспоминать, кто она.
  -Да, - сказал я.
  -Да?
  -Да.
  -Точно?
  -Нет.
  -Нет?
  -Нет.
  -Почему?
  -Не знаю. А как тебя зовут?
  -Лариса.
  -Лара.
  -Нет, Лариса.
  -Лара.
  -Мне не нравится, когда меня называют Ларой.
  -А мне нравится.
  -Да. Тогда называй.
  -Да, нет. Слушай, плохо с памятью.
  -Почему?
  -Не знаю. Давай, ты пришлёшь мне свою фотку на телефон.
  -Сережа! Как ты можешь.
  -Нет, нет, только так.
  
   На показе были гламурные умники. Концептуалистами назвать их не могу. Дерьмотологами - тоже. Нет, ну человек же не виноват, что его родители были у кормушки и много нахапали ..... Они просто нормальные ребята с баблом. Есть среди них и те, кто просто умело отсосал и тоже попал туда, куда хотел.
   О чем фильм?
   Об армянском поэте. Он живёт в горах с ишаком, а возле дома его стоит лупатый трактор, и трактор смотрит в черное небо ночи, и это - ночь-дырка. Его можно продышать и увидеть далекие космосы. И он живёт и пишет, а потом - когда дыхание уже подобно межпланетному мороку, он вдруг спускается с гор на ишаке и едет.
   Всё это потому, что Григорьев понял - тем не много. Публика - дура. Козлоу схвавала, но уже и забыла, хотя Козлоу - велик.
   Длина фильма - 30 минут.
   Ширина.......
   Пипол схавает и забудет. Но Григорьеву-то что? Есть целый ряд герлов, которые хотят соприкоснуться с прекрасным. Книжки они не читают, но носят их в сумочках. Смотрят самое левое барахло. Кушают желтенькие таблеточки. Лесбиянят. Лет до тридцати все сплошь не замужем, хотя многие залетают, природа - не брат. Что еще? Не знаю. Понятное дело, что показ проходит для особо узких кругов, тем не менее, герлов на душу Григорьева хватает, а больше ему ничего и не нужно.
   Итак, армянского поэта зовут Вофлакий Оганесяц.
   Он стоит на остановке. В руках - ишак. Рядом, люди. Он читает стихи. Играет очень левая музыка.
  
  
  
   Колосья желтые, даунцы
  Растете дымами багрея
  Мухи к в доме сидят в вас - цы
  Глазищами пламенея
  
  Грозы суровыя блещут
  Над вами закат
  И листья маслом трепещут
  Это отряд ребят.
  
  Акации многобилетные
  Готовы уж в цвет впадать
  Ночи безрассветные
  А рассветы - рать.
  
  Трактора синеватые
  Любящие посмеятся
  От рожденья горбатые
  И трубы в небу взметаться
  
  Даунцы желто-желтые
  Хорошие, стоячие
  Летняя радость аортами
  Дыхание здрячее
  
  Растете радуя полевых
  Мышей черноглазых, лоснящихся
  А сверху небо напоено
  Звездами во мгле трудящимися.
  
  И солнце тоже рабочий
  Оно не буржуй , нет
  Элект ричес твом точит
  Одушевленный свет.
  
  Даунцы вы мои даунцы
  Желтые в мареве колосья
  Из вас выйдут хлебцы
  И повезут вас на повозьях.
  
  И люди, прогрессы мнущие
  В коротких своих летах
  Будут радость пожнущие
  Вкусив первородный злак.
  
  2
  
  
  Посмотрите на мух лесных
  Изучите крылья ихх
  Человеку не научиться
  Так конструкторски нагрузиться
  
  Кто б крыло воссоздал
  Алмазное великолепье
  Кто б и сам над миром взлетал
  А не как реактивное отрепье
  
  Черноспинные вентиляторы
  Сладкий зуд лесной
  Мухи - листов ораторы
  Кустовый зной.
  
  Попивая пыльцу растений
  Вертолётятся и кричат
  Мухи - природы гении
  Фиолетовый отряд.
  
  Проходя меж кустами
  Посмотри, удивись
  Видишь - их знамя,
  Их чистая высь
  
  
  Скажи им два слова
  Скажи не таясь
  Будь и сам лесным гномом,
  Северный князь.
  
  Спой мухам песню
  О мире без зла
  И послушай, как треснет
  Ветка под копытом козла
  
  Но не обращай внимания
  Это не то,
  Лучше - когда утром ранним
  Будит мушыный звон.
  
   Публика взволнована стихами. Герлы требуют книжку Вофлакия. Григорьев тут всё предусмотрел - он напечатал Вофлакия на ризографе. Книжки продают на выходе по 300 рублей, в зале - сто человек. Половина купит. Правда, каждому покупающему наливают еще стопочку. Герлы, конечно, против, так как все они давно европейки, а европйкам не к лицу стопки пить, но те ерунда. Хотя, скажу, тут еще одна причина - нельзя мешать колёса с водкой.
   Ну ладно, что это я. Больше водки нам останется. Так вот, полученные бабки мы собираемся тут же прогулять. Вофлакий триумфален. Он не жаждет славы. И вообще, прочитав первую часть, он идет по шоссе.
  
  
  Поэтически это бы выглядело так:
  
  Он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет п он идет по шоссе, о шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет п он идет по шоссе, он шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе, он идет по шоссе.
  
  Часть два:
  
  Он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь, он идет по трассе с ишаком, ночь...
  
  
  Есть метод мантрирования в стихах.
  Вы думаете - просто напишите, и всё? Нет. Просто стихосложение не развивается давно, с момента окончательной победы усатого над разумом. В итоге, в итоге Вофлакий останавливается на том же шоссе, там Ара Бабабжанян жарит шашлык. Он покупает шашлык. Стоит один столик. Тут же, нщн один столик. Неподалеку на трассе стоят менты, они останавливают еще одного мужика на ишаке и заставляют дуть в трубочку. За столиком сидит Григорьев. Начинается разговор о поэзии. Герлы прислушиваются. Я думаю, если бы сейчас из экрана вышел бы он сам, половина бы ему отдалась.
   - В один период времени поэтов много быть не может, - говорит Вофлакий, - есть формула Акопяна - Дудикяна, по которой, в период времени в двадцать лет может жыть до 30 хороших поэтов, максимальное число - 32, минимальное - ноль, так было на Руси в период, когда были цари и шуты. Но из максимального количества, из 32-х, может быть до трех-четырех первой величины, и до одного - сверхвеличины, но они редко выживают. Но благодаря гомическим ботанам Интернета поэзия сведена до уровня - кто тут первый на колхозе. Я бы с удовольствием перечислил фамилии этих элементов, которые просто уничтожают жанр своим бытием, чтобы люди услышали их и чтобы повторяли имена, а при повторении имен скуднела жизни нить.
   Григорьев молчит.
   Ара Бабаджанян приносит шашлык. Приносит водку. Они пьют.
  -А если тебя остановят менты? - спрашивает Григорьев.
  -Заберут то, чего нет.
  -Почему?
  -У меня же нет прав на ишака. А ишака поставят на штрафстоянку. Но они позади движения стоят. Пока мы выпьем, они уедут. А я сверну и проеду полями.
  -А налейте и мне, - просит Ишак.
  -Тебе разве можно? - осведомляется Вофлакий.
  -Ты мне обещал.
  -Ладно.
   И продолжается разговор о поэзии. Менты же снимаются с места, подъезжают сюда. Морды красные. Очень толстые. Ара Бабаджанян выносит из кустов столик. Они садятся поодаль, едят шашлык, пьют водку.
   - Не верно говорят, когда утверждают, что поэзии нет, - говорит Вофлакий, - поэзия всегда есть. Просто сейчас она оккупирована идиотами. Нарушен самый важный принцип - принцип субличности, принцип надстройки, принцип специального персонального языка, который хотя и сделан из того же, на котором говорят все стальные люди, но все же является самостоятельной точкой. Поэт - это человек, который придумал себе роль. Но просто слагать стихи и пыжиться - это удел военных пенсионеров. К сожалению, главный принцип нарушен. Мы видим массу писателей физиологии - чем дышу, то и пишу. Но создать субличность сложно. Это надстройка. Буфер обмена. Поэт и человек столь же различны, как настоящий актер дома и на работе.
  -Есть и плохие актеры, - говорит кто-то из ментов.
  -Согласен, - отвечает Вофлакий, - мы говорим о хороших. Нет, мы говорим о мусоре, который вообще не соответствует ни одному понятию. Именно об этом.
  -Мусор - это мы, - говорит милиционер, - вот я - мусор, и я этим не стыжусь. Это нормально. Это моё призвание - быть мусором. Давайте за это и выпьем. А твой ишак стихи сочиняет?
  -Я еще не научился, - отвечает Ишак.
  В маленьком артхаусе Григорьева много театрального. На самом деле, я думаю, он может вырасти и до полноценной картины. Возьмем на вторичные роли студентов - за бесплатно, за шанс процитировать свой фейс через кадр. Девочек наших. Нас самих. Нет, так нельзя, конечно. Это в России так и делается - своих пацанов, своих тёлок, в итоге все плюются, но зато и бабок много вложено.....
   - Поэтов не может быть много, - говорит Вофлакий, - надо ввести сверхкомиссию. Всех графоманов в Интернете отправить в отстойник.
  -Тогда что будет с остальными? - спрашивает милиционер.
  - Будем следить за настоящими.
  -Но кто же?
  -Должны быть эти люди.
  -Нет, будет мухлеж.
  -Будет мухлеж, - соглашается Ишак.
  Григорьев молча уминает шашлык.
  -Меня зовут Виталик Подошва, - говорит один из милиционеров, - я тоже поэт. Меня любят на "Ваффлях" и считают классиком. Я - поэт-милиционер. Понятно вам?
  -Понятно, - отвечает Вафлакий Оганесянц, - поэт - он как ветер. Идет из ниоткуда, идет в никуда, никто не знает его истинного пути. Он не должен лазить по мелким тусовкам, печататься в журналах типа "мой Израиль", петь для толстостосумов. Поэтому я - поэт, а вы - нет.
   И они идут дальше.
   Григорьев, очевидно, остался там. В роли Вофлакия, кстати, один торговец арбузами с рынка. Григорьев так, навскидку, пригласил, получилось.
   Они идут.
   Вофлакий читает продолжение стихотворения.
   Ишак слушает. Это новый стиль. Заглавное стихотворение что-то вроде "Уж вечер. Роса" у Есенина. Но называется, как вы уже догадались - "Даунцы".
  
  
  
  
   3.
  
  Мы в поля собиралися
  Чтобы в ночь полежать
  В стогах сена скумариться
  И познать благодать
  
  Я б тебя глупоглазую
  Трогал слабой рукой
  И в душонку заразную
  Проливал светлый зной.
  Вот и вечер вечерится,
  И растут даунцы,
  Поле с небом уж мерится
  Переулком росы.
  
  Колосцы золотистые,
  В вас - работа небес
  Боги марева мглистые
  Покидают лишь лес.
  
  Вот теперь, в затуманности
  В почернелости тьмей
  Чу: жуки бесприданные
  Лижут кромки камней.
  
  Пауки яснаглазыя
  В паутинах сидят
  Комары глубоглазые
  В переулках летят.
  
  А машины дурацкие
  Уж бегут на покой
  В них маторища гадские
  Все воняют гурьбой.
  
  Даунцы желто-желтые
  Под вселенной стоят
  Как ребята покорные
  Слушать звезды хатят.
  
  
  
  
  
  4.
  
  Звезды лучами острыми
  наточенными на оселке
  Протыкают небес каросту
  А мы на земле - как на островке
  
  Комары голостистые
  На концерты летят
  Видят - ночи премглистые
  Загрозиться хотят
  
  Только если надеяться
  И бояться с перва
  Новый день не просеется
  И умрет голова.
  
  Вот теперь разливается
  Счастье-страсть малоком
  А над речкой уш мается
  Сторош с пьяным веслом.
  
  Твои крики услышавши
  Он душой воспоет
  Вспомнит молодость высшую
  В первый рас - как в полет.
  
  И когда он уж ссохнется
  чтобы в осень стекать
  Ему страсть эта вспомнится
  Перед тем - как кровать
  
  Ляжет в смоль вековечную,
  Но то будет потом,
  Мы же слились, беспечные
  Под вселенским зантом.
  
   Играет музыка. Это - ансамбль "Сочи". Фильм заканчивается. Несколько девочек не на шутку взмокли от страсти, мы их забираем с собой. В фойе - немного напитков. Пока идет продажа книжек Вофлакия, мы выпиваем по текиле.
   Девушки тут как тут.
   -Григорьев, - говорит одна, пытаясь прильнуть к нему сбоку, как кошка, - слушай, я дам денег. Я всё отдам. Я хочу встретиться с Вофлакием.
  - Ты уточни, - отвечает Григорьев, - с кем именно. С самим Вофлакием встретиться не получится. Если ты говоришь об актере, то это можно организовать. Только я не знаю, есть у него там жена, дети..... Может быть, есть. Ты считаешь, что можешь всё купить? Как тебя зовут?
  -Сволочь. Ты всё забыл. Помнишь?
  -А, это ты так хорошо делаешь минет!
  -Сволочь. Ты беспардонен.
  -Нет, - говорю я, - я - беспардонен. Тебе нужен актер? Они торгуют допоздна. Хочешь, я позвоню ему. Его зовут Гаги. Хочешь?
  -Хочу, - говорит она.
  -Тогда едем.
  
   Не стоит думать, что, если я не говорю о работе, то я не работаю. Я работаю. Домой, впрочем, вести толпу неохота. Впрочем, ладно. Страх перед возрастом проходит. Я пытался быть брутальным, но потом понял, что и Христос не был брутален и, скорее всего, точно так же заводил карусель из девочек и стихов. Мы включаем проектор.
   Что смотреть? Нет, ну в голову точно ничего сейчас не залезет. Пазолини. Вим Вендерс. Что-то нибудь видиковское, старое. В плохом синеватом качестве, в инопланетном переводе. Гайверы. (Да, всегда хотел узнать - что за хрен? Что за Гайверы?) Кокс, текила. Где же демон здоровья? Почему он не придёт и не заставит моё подсознание думать иначе?
   Приезжает Гаги.
   -Надо стихи почитать, - говорю ему я.
  -Стыхы? Да, я могу, - отвечает он, - давай лысточек.
  Он нормальный такой гастарбайтер, он ведет себя, сразу же расставляя акценты - мы - господа, он - раб.
   Москва.
   -Вофлакий, я хочу тебя, - говорит та самая минетчица.
  Это Катя. 25 лет. Родители - мелочь депутатская. Бабки есть. Положение - так себе, словно у петуха в тот период, когда он нужен, когда он оплодотворяет кур, и никто не собирается его рубить на суп. Катя лазит по тусовкам, что-то нюхает, в сумочке у нее - томик Берроуза. Берроуз, я вам честно скажу - устаревшее говно. Сейчас, в принципе, лучше ходит с Гомером. Если бы я был Катей, я бы так и делал. Но я бы честно признал, что я есть отброс, стремящийся к блестяшкам. Почему такие блестяшки смотрят концептуальное кино? А не почему. Нет ответа. Я не знаю. Они ни на что не способны.
   Если б у Катиных родителей не было денег, она была б овощ, груша какая-нибудь, работника метро, продавщица, кондуктор. Качество разума не велико.
   Гаги дают очки с обычным стеклом, для важности. Григорьев бежит в мой рабочий кабинет и распечатывает стихи. Есть опасения, что Гаги не умеет читать, но проносит.
  Вообще, он не юноша, учился еще в школе советской, должен знать и уметь.
  -Привет, - говорю я одной из наших спутниц, - слушай, это же ты мне позировала на "арт-нахуй-акции"?
  -Да. И Лола.
  -Ага.
  -И Инга. Но Инга поехала в Индию. И Виола. И Виола поехала в Индию. А Лика и Оксана Хоней поженились, Лика - муж, а Оксана - жена. Они отправились в турне по Англии. Но у них нет денег, они едут автостопом.
  -Это фигово, - ответил я, - тем более, девкам. Чем они расплачиваться будут? Хотя да, они же не по Армении едут автостопом. Хотя знаешь, у меня был знакомый, а у него был знакомый, он поехал в турне по России на велосипеде. Он мечтал проехать всю Россию. Взял денег немного, чтобы покупать лишь необходимое. Остальное он собирался искать по дороге. Один знакомый сказал ему - круто, братан, но надо ехать по Европе, лучше не езжай по России. На что тот ответил - кул, брат, я еду. Ком он, ё, чувак, я погнал, чо. Где-то за Уралом, в одном поселке, он заехал в кафе, чтобы пообедать. Местные стали приставать к нему со словами - братан, лох, чо? У нас только лохи на велосипедах ездят, и нищие. Нормальные пацаны только на машине ездят, чо. Ну, он стал отнекиваться. Тогда, не выдержав, что они видят такого лоха, местные убили его.
  - Страшно, - сказала она.
  -Ты Наташа? - спросил я.
  -Нет, Джулия.
  -Ладно, рассказывай.
  -Они уже давно едут по Англии. Так пеночно. В каждом практически городе есть где бесплатно поесть. Они находят бесплатные газеты и смотрят, где проходят какие-нибудь экзебишены. И они едут есть на экзебишены.
  -А в них пальцем не тычут? - спросил я.
  -Нет, ты что.
  -Ну я бы так не смог. Я поесть люблю. А тут - какие-то смутные кусочки на экзибишене. А где останавливатся они?
  -Ну у них же есть деньги. Лика целый год собирала деньги. Они мечтали поехать на Мандалай, но потом вдруг передумали и поехали в Англию.
  -Почему?
  -Не знаю. В Англии пеночно.
  -Почему?
  -Не знаю. А ты был в Англии?
  -Не-а.
  -Съезди.
  -А ты была?
  -Я собираюсь.
  -Можно, я тебя за соски потрогаю?
  -Мммм...... Ну.....
  -Ну давай, я просто посмотрю, на ощупь....
  -Ну....
  -Аккуратненько. Чтоб никто не видел.
  
  Выходил Гаги. Девушки в отпаде. Он читает стихи. Читает он, к удивлению, ровно. Впрочем, как сказал Григорьев, у него и на съемках не было проблем - он сразу читал хорошо, с расстановкой, с акцентом.
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Чирвя
  
  Во тьме земли живет чирвя,
  И длинная она.
  Она зовёт собратьев: вя!
  Собратьям не до сна.
  Червя протачивает ход,
  И это не кено
  Земля - естественный завод,
  Где главное - говно.
  Чирвя находит тут говно,
  И ест его, треща
  И за щеками уж темно
  И радозть горяча.
  А наверху идут пиплы,
  Они идут в лесах
  А по горам идут волы
  И волки, птитса цах.
  А под гарой стаит ишак
  И серет, серет он
  Он адинокий каг монах
  Он знает гор закон.
  Говно лэтит сэбе к земле,
  Но то не просто так
  Живое каг на корабле
  На этом шаре, вах.
  Перереботает говно
  Несветлая чирвя.
  И будет вновь в зимле темно
  И снова крики: вя!
  А па висне, а па висне
  Размножится чирвя
  И будет счастлива вдвайне
  И празвучит вновь: вя!
  И чилавег, что жить устав
  Под зэмлю упадёт
  Сгниёт, черве образовав
  Для новых говн завод.
  И будэт счастие лэтеть
  И вниз, и вверх, и вдаль
  И песню мира будет петь
  Чирвя себе как встарь.
  
  
   Девочки теперь уже совсем критически увлажнены. Что делать, я не знаю. Гаги же надо продолжать чтения. Литература не терпит недооткровений.
  Вофлакий Оганесянц. Значок "Путин"
  
  
  Я купыл сэбэ значок "Путин"
  Пидэсят рублэй цэна
  И мы патом в цэху вотку мутим
  Водку катаем - нэ до сна
  Нам синий спырт привозят
  Нальчега, из Коборды
  Привозят чисто мальчики
  Вооруженные каг скаты
  Падаражаэт водка
  Раком паставят рузких людэй
  И с нэю и селётка
  И нэ будет слыщно: эй брат налэй
  Тагда начнут гнать сомогоны
  Из дрожжей, из гамна
  Из насков, из мыла, картона
  И минтам тагда савсэм нэ до сна
  Правда тагда они будут нэ менты
  А палиция
  Па другому начнуд брать скаты
  В ынтернет пайдёт каалиция
  Но за жабры всех вазьмут,
  
  
  Ну это специально с акцентом. Хотя, мне кажется, перестарался Григорьев.
  
  
  
  Девушка и горох
  
  Небо пасмурью баскетболило.
  Сонце спряталось полоумное.
  Г-галя во поле собиралася.
  Наказало ей Мамо толстое:
  
  "Хоть и ноне я непригодная,
  Хоть и ноне я - маргариновна,
  Все равно я, блядь, балерина я,
  Все равно я, блядь, королевна я!
  
  Принеси ко мне Г-галь подсолнуха,
  Да большого и воробьянистого,
  Да такого, чтоб с позолотами,
  А между семочками - и со лмазами.
  
  Пригорюнилась Г-галя юная,
  Вот и - думает - зда нахлынула.
  Гже ж возьму для Мамо подсолнуха,
  Непростого, а желтью славного.
  
  Вот идет по полю колючему,
  Воробьи летают, завьялятся.
  Хорошо им серым, не муторно,
  Хоть природа их одноразова.
  
  И кузнечики радостно цыкают,
  Зерна с гомнами растираючи,
  Превращая их в мзду природную,
  Перегнойную, всем полезную.
  
  Только слышится г-голос бархатный,
  Не простой, а масляно-пудренный:
  "Подойди ко мне, дева юная,
  Поднеси ко мне губы алые".
  
  Наклонилася Г-галя юная,
  Удивившись такому голосу:
  Видит - на седой земле
  Прорастает Горох Горохович.
  
  
  Не простой горох, простостручковый,
  И не мелкий, опидарившийся.
  А могучий и сильный листьями,
  Семенами большими круглыми.
  
  Говорит ей Горох Горохович:
  "Я могу помочь деве бархатной,
  Только есть желанье нескромное,
  Ты возьми со мной, побарахтайся".
  
  
  Видит Г-галя, что делать нечего,
  Молча во поле обнажается
  И идет к Гороху Гороховичу,
  Отдаваясь стручьям фаллическим.
  
  
  И бурлит страсть поднебесная,
  В лоно юное проникаючи,
  И кричит, вопит дева юная,
  Ощущая приход гофрированный.
  
  Долго ль, коротко - день к закланию,
  Сонце жаркое утомилося,
  Хочет ужинать, хочет радости,
  И мотня ее расстегнулося.
  
  
  Поднялася Г-галя блаженная,
  Попрощалась с Горохом Гороховичем,
  И пошла домой сама не своя:
  Счастье тонкое лепестилося.
  
  Отработав свое задание,
  Принесла подсолнух фильдеперсовый,
  Насладила Мамо недобрую,
  Саломасную, балеринную.
  
  Я вот думаю - кого мы знаем из современников Шекспира? Никого. Ну, конечно, вы скажете что есть Фрэнсис Бомонт (то есть, был), что - Самуэль Дэниэл, Томас Лодж, Кристофер Марло и еще кучи пиплов, и типа всё в порядке - были люди, были авторы, но это вы скажите....
   Нет, кто помнит?
   Кто читал?
  Хотя про последнего думают, что это - тоже Шекспир. Но тогда и спустя пятьсот лет, вспоминая это время, скажут: на переломе эпох жил Козлоу. Больше никого мы не помним. Никто не остался в истории. Хотя, в принципе, были еще Вофлакий Оганесянц (его тоже никто не читал, но специалисты знают). В роли "Трагической истории доктора Фауста" выступит поэма "Арбузы" или роман в стихах "Сэмочки", посвященные нелегкому труду работников рынка. Еще скажут - был некий Григорьев. Еще человек двадцать будут перечислять, но опять же, они будут известны лишь узкому кругу специалистов.
   А что потом?
   Нет, ничего потом. Потом - распад материи. Тепловая смерть вселенной. Нет ничего, не было ничего..... Может, всё же быть немного лучше, ведь конец так ужасен и так пуст.
  
  
  Украдкой время с тонким мастерством
  Волшебный праздник создает для глаз.
  И то же время в беге круговом
  Уносит все, что радовало нас.
  
   Ну а современные писаки, кои большей частью - еврейские писаки (я нейтрально говорю, лишь констатирую), их тема обычно - я и ты, эх ты времечко лихое, я и ты, как судьба наша убегает, как потерялись мы.... Я не говорю, что это плохо, но Григорьев устами Вофлакия уже сказал:
   Поэт - это большой актёр. Он должен максимально перевоплощаться. Я считаю, что есть такие особо ужасные вещи, как поздний Вознесенский. Читать нельзя, зато дилетанты на этом "нельзя" учатся. Да и вообще, Вознесенский - это вершина безактерской поэзии. Посмотрим лет через двести, что от него останется. Сюда надо прибавить евтушенизм, а также - поэтов во вторичном кармане, то есть, некоем отделе мироустройства - они сидят там для того, чтобы генерировать ЗАПОДЛО.
  Русь. Но если в этой стране будет какой-нибудь свой фюрер, в облике зубастого медведя, будет все то же самое, с такими же бесхребетными актерами поэзии, но - с большой гордостью за свое дыхание.
  
  -Суд...ба ежей, - объявляет Гаги.
  
  
   Мы с Нюрой под руку идем,
  И сонце курит и хахочет.
  Она такое, впрочим, днем,
  А ночью ж - темное и дрочит.
  
  А по дароге неспеша
  Ежи навстречу счастью мчаться
  Они нам шопотом кричат,
  Что нам уж время обручатса.
  
  Но старый дядюжка Арам
  Встречатсо с Нюрой зопрещает.
  Он напевает: та-ра-рам,
  Ежам кончину предвищает.
  
  Он говорид: вы все ежи
  Колючие, дурное племя,
  Напрасна ваша хочет жить,
  Засохнет вскоре ваше семя.
  
  Ежи тут грозно говоряд:
  Ворот Кунем, Арам Петрович.
  Не нужин нам ваш глупый яд,
  У нас тут каждый ёж ежович.
  
  Судьба ежей - она тимна,
  К таму же - вежливо калюча,
  А ты, Питрович, пей да дна,
  Сутьбы напиток злой и жгучий.
  
  И мы пайдем сваим путем,
  Тернистым, звездным и махровым,
  И там мы истену найдем
  Средь прочих радостей ежовых.
  
  Арам Питрович замолчал,
  Он периваривал и думал,
  Табун ежей же побежал,
  И убижал сибе угрюмо.
  
  
  А мы же с Нюрой дальше шли,
  Мечтая о лубви прекрасной,
  И к двери в ночь патом пришли,
  И было там тимно и страсто.
  
  
  
  Что еще способно убить поэта?
  Бабы, безусловно.
  Нет, если так, как мы, то это неплохо. Если так, как Рубцов - то нет. Это ужасно. Происходит это потому, что женщина начинает ревновать поэта к стихам, она недовольна, что художник уделяет ей меньше внимания, чем поэзии...
   Поэты, не ищите себе нормальных баб. Не надо Людмил Дербиных. Не надо Вали Карповой.
   Пусть они будут дурнушки библиотечные, но лучше, чем какие красавицы, которые потом вынут мозг.
   Не надо вынимать мозг.
   Поэт, оставайся поэтом.
  
  -Слушай, а у нас с тобой что-то было? - спрашиваю.
  -Да, - Джулия шепчет мне на ухо.
  Но наверное, она не Джулия, а Маня какая-нибудь.
  -А где?
  -Ты хитренький. Ты помнишь, как у нас было?
  -Не-а.
  Включается музыка. Мы слушаем Iron Maiden Piano Tribute. Гаги курит. Ему подносят бокал с коньяком. Все его хотят. Вообще, я не считал, сколько нас сюда приехало. Эх, я тоже хочу писать стихи, так переживает струна души, мечтая победить эпохи вздохом разума....
  -На балконе. Помнишь. Стоя.
  -О, стоя, неплохо, - говорю я.
  -Да. Ты меня держал руками за ягодицы и приподнимал, я вот так, - она показывает, - к тебе подвинулась, от тебя так сладко пахло текилой.
  -А ты ко мне передом была или задом?
  -Передом.
  -Нет. Не помню.
  -Ты врёшь. А еще ты мне предложил после этого поехать куда-нибудь оттянуться, но тут тебе позвонили, и ты срочно стал заканчивать работу.
  -А еще кто-то был?
  -Да. Гости. Человек двадцать.
  -Ага.
   Но вот сейчас - человек поменьше. То есть, человека - три. Остальные - женщины.
  Восемь.Если они все хотят секса тунайт, то кому-то из них придется заниматься друг с другом. Я думаю, должно получиться. Они многие под это заточены, ну а кто не знает, то познает. Яд проще понять, чем мёд. Хотя внешне вроде бы наоборот. Я возьму себе Джулию.
  
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Наташа
  
  Наташа просто не давала.
  Она любила говорить
  О том, в чем русского немало,
  О том, где славы видна нить.
  
  Она пиздела про египет
  Гиперборейские града,
  О том, что дух сегодня выпит,
  И не вернется никогда.
  
  Кричала мужу: пидарас!
  Скотина, сука, недоебок.
  Я есть - Анастасии глас?
  И не ложись ебсися боком.
  
  Наташа верила в любовь,
  В сношенья с раками на речке.
  Но был ведь он - дурная кровь.
  И он устал и вынул "Стечкин".
  
  Она вопила - ты еблан,
  Я верю в русскую природу!
  В Анастасию и курган,
  В переселение народов.
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Жизнь - это лишь рваный швейный сантиметр
  
  
  И жизнь - лишь рваный швейный сантиметр,
  Растянешь - вот уж и закончилось движенье.
  Но поначалу было растяженье:
  Серебряного хуя километр,
  
  Веселая стрельба снарядом из затылка,
  Система "Град" меж половинками мозгов,
  И блядства легкого летящие закрылки
  И толпы сладких, глупых дураков.
  
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Воры
  
  
  
  Воры сердца, воры души,
  Серых сердец толчея,
  Каждая дева хочет грешить,
  В мозгах ее - чешуя.
  
  Ножиком открывая
  Циничную стать мозгов,
  Увидишь: темно, как в сарае,
  И нету - недураков.
  
  Каждая - бля балерина,
  Каждая - бля королевна
  Но ты человековитрину
  Выкинь из сердца нервно.
  
  Присядь, как волчок ершистый,
  У которого не стоит,
  И вынь из кармана мглистого
  Свой цианид.
  
  Поговори. Он в порошке - разговорчив,
  Почти Алексей Стаханов,
  Но попадая в тело - творчества
  Устраивает ураганы.
  
  И вот, ты идешь к ней, идешь без ножа,
  И даже без всяких топориков
  Она ж продолжает жиры рожать
  Душевных припадков колики.
  
  Яблоко, яблоко, друг созиданья,
  Дальний, рассветный, пиздец.
  Съешь, дорогая, прими расстоянье,
  Увидь, что дьвол - отец.
  
  Потом - без оглядки,
  Без взгляда на балетные корчи
  Иди переулками гадкими
  В кабацкую, синюю, полночь......
  
  
   Читает без остановки. Говорят, в Хиросиме сдетонировало только 700 грамм, остальное разлетелось. Говорят, что сейчас если что пишут, так это - поток сознания. Пора прекращать. Фьюджн. Дисторшн. Ревербератор. Вибратор. Бустер. Инфернально. Инферно. Креатив. Презерватив. Клуб. Хуюб. Основанный на принципах гедонизма эстетический феномен. Готическая мода. Казуал. Стритстайл. Все. Язык свернулся в труочку.
  
  -Надо нам пойти, - говорю.
  -Да?
  -Ага. А то потом я пьяный буду.
  -А куда.
  -А давай снова, как в прошлый раз.
  -Стоя?
  -Да. На балконе. А мы у меня были?
  -Да.
  -Слушай, память плохая.
  -Просто ты - художник.
  -Просто - да.
   Знаете, сейчас все, кому ни лень, подались писать открыто, писать на матах. Чаще всего пишут ниже пояса. Их миллионы. Если вы хотите определить, хорошо поэт пишет или нет - посмотрите, как он пишет, что он пишет, сравните его с Шекспиром. Есть сходство? Нет, скорее всего. Шекспир для него скучен, гораздо интереснее посвящать стихи своей даме так:
  
  -твой запах подмышками
  -под коленками ноготком
  -вошел в тебя (раз тысячу)
  -вышел из тебя
  -я был у вас сзади
  
  Сравните поэта с Козлоу. У того тоже есть такие темы, но они более, чем философские.
  Теперь, наконец, людям пора открыть всю правду о Фуцене. Тем более, что у Григорьева есть план - снять кино про Фуцена.
  
  
  
  
   Козлоу. Vassily93 и Фуцен
  
  
  Вы знаете, кто такой Фуцен?
  Скорее всего, что нет. Но скорее всего, вы слышали о том, что он есть. Вассилий93 тоже слышал, что Фуцен существует. Однажды он решил покурить. Но у него нечего было курить. Он шел по улице имени стратостата СССР-1 в надежде кого-нибудь встретить. Он осматривался.
   Вассилий не был особо озабочен тем, чтобы покурить. Но душа тяготела. Он шел мимо книжного рынка и увидел, что на пивняке стукаются кружками Семён Кушко и Саша Огибайлов. Вассилий предположил, что у них есть, что покурить. Он пошел туда. Шёл он через книжный рынок. К нему постоянно приставали продавцы:
   -Купите книжку!
  -Молодой человек, вам нравится Василий Головачёв?
  -Нет.
  Он шел дальше. Книг было очень много. Книг было больше, чем людей.
  -Купите Стругацких, - сказали ему.
  -Не хочу.
  -Почему? Вам не нравятся Стругацкие?
  -Они стругают.
   Когда Вассилий прошел половину рынка, его вдруг схватили, словно котёнка, за шкирку. Схватили, затащили в полосатую палатку, за прилавок. Перед ним выросла женщина-зной. Она была огромна. Каждая ее грудь была как две головы Вассилия. Из глаз били молнии.
  - Возьми меня! - прокричала женщина-зной.
  Вассилий сделал шаг назад.
  Женщина стала раздеваться. Она была готова на всё. Вассилий же не сплоховал. Он прыгнул под лоток, пролез там и выбрался из палатки.
  -Куда ты? - прокричала хотящая продавщица.
  Но было поздно. Вассилий был уже в дальнем краю рынка. Здесь было проще. Среди продавцов б.у. литературы было много странных лиц, осуждающих реальность.
   -Молодой человек, купите Боккаччо, - предложили ему.
  -О, Боккаччо, - сказал Вассилий, - недавно курил.
  -Покупаете?
  -Нет. Мне нечего насыпать.
   И вот, он сделал это! Он прошёл. На пивняке было прохладно. Пахло стиральным порошком и сивухой. Летали зеленые мухи.
  -Привет, - сказал Вассилий.
  -Привет, - ответил Семён Кушко.
  -О, привет, - поздоровался Саша Огибайлов.
  -Есть чо?
  -Есть.
  -Ништяк.
  -Идём.
  Они вышли к сортиру. Сортир был за пивняком. Это был самый ужасный сортир. Тут вообще все было обоссано, все стены вокруг. А в сам сортир вообще заходить было страшно. На стене сортира мелом было написано:
  
   ФУЦЕН
  
  -Ты знаешь, кто это такой? - спросил Саша Огибайлов.
  -Конечно, - ответил Вассилий.
  -И кто же?
  -Фуцен.
  -А, Фуцен. Точно.
  -Да, Фуцен, - подтвердил Семён Кушко.
   Разожгли косяк. Прогнали его по кругу.
  -Хорошо, - сказал Вассилий.
  -Надо пива припить, - сказал Семён Кушко, - а то плохо прошла. А пиво прогонит.
  -Точно, - согласился Саша Огибайлов.
   Они собрались идти назад, но в этот момент к сортиру подоспела группа ребят.
  -Есть чо? - спросил один из ребят.
  -По децалу, - ответил Семён Кушко.
  -Чо, вариант?
  -Ща.
  Семён вынул из носка пакетик и отсыпал ребятам.
  -Слышь, чо, - сказал парень, указывая на надпись, - а ты в курсе?
  -Да.
  -Это Фуцен, - сказал Вассилий, - если громко закричать "Фуцен!", он может прийти.
  -Давайте покричим, - предложил один из парней.
  -Нет, не надо, - ответил Саша Огибайлов, - а вдруг он сейчас занят.
  -Нет, он свободен, - ответил Вассилий.
  -Нет, лучше пива, - заявил Семён Кушко.
  -Ладно, спасибо, парни, - сказали парни.
  -Давай. Еби козу до красна.
   Итак, они вернулись на пивняк и снова пили пиво. А пиво точно было разбавленное. Точно - разбавленное. Хотя среди мужиков, особо среди водителей маршруток, считалось, что местное пиво - это вообще что-то уникальное. Саша Огибайлов сначала молчал, а потом стал сам с собой смеяться. А потом вообще - принесли рыбу. А рыба была - подлещик с грустным лицом. И вот перестал Саша смеяться, грустно ему стало.
  -Слушай, по-моему, на шугняк пробивает, - произнес Семен Кушко.
   И правда, не выдержав давления, Семён пошёл нычковаться. Тогда Вассилий вдруг понял, что он может идти своим путём.
   И он пошел. И он шел по улице, и уже вечерело, и он вдруг понял, что каждый проезжающий мимо него троллейбус заглядывает ему в лицо. Это было супер. Тогда он перешел дорогу. Сел возле памятника Пушкину.
   Вынул из кармана мел и осторожно, озираясь, стал писать на постаменте:
  
  
   ФУЦЕН
  
  После чего Вассилий встал и пошел дальше. Он понимал, что ему - ништяк, и что звезды на небе появляются - это тоже ништяк.
  
  
  
  
  Козлоу.Вассилий 93 и Гибель всего живого на Земле
  
  
  
  Однажды Вассилий покурил и пошел в порт.
  Он стоял и смотрел на ржавое судно. Сначала он просто смотрел. Потом стал мечтать. Потом его осенило:
   -Корабль!
  Он прошел вдоль пирса, чтобы очутиться поближе.
  Корабль - это коробок. А тут - каков коробок! Он спустился к воде. Тут он увидел вялого чувачка в галошах, который ловил рыбу.
  - Корабль, да? - спросил Вассилий.
  -В натуре, - отвечал чувачок.
  -Вассилий93, - сказал Вассилий.
  -Гибель всего живого на земле, - ответил чувачок.
  -Офигеть, - ответил Вассилий, - и как рыбка?
  -Ништяк.
  -А тебе нравится Marillion 85-й год?
  -Похуй, - ответил чувачок.
  -А Cars?
  -А срать.
  -А Porcupine Tree?
  -А до пизды.
  -А что нравится?
  -А ничего. Все равно всему придет конец.
  -А когда?
  -Хуй его знает. Как сигнал поступит.
  -А когда он поступит?
  -А хуй его знает. Может и никогда.
  -Что же ты будешь делать?
  -Да не знаю. Слушай, чо ты мозг ебешь, я сам не знаю, когда это будет.
  -А-а-а-а. А есть чо?
  -Слышь, чо ты мозг ебёшь?
  -Ну ладно. Ладно.
  
   Вассилий пошел своей дорогой. Вечерело. Он шел мимо фонарей. Денег на пиво не было. На джин-тоник тоже не было. Он шел, шел, мимо шли люди, и они все что-то жрали. Наконец, Вассилию надоело идти. Он сел на скамейку, закурил последнюю сигарету, включил mp-3 плеер и смотрел на звезды.
   Мимо него тогда проехал человек-велосипед.
  
  
  
  
  Козлоу.Vassily93 и Оранжевое дерево
  
  Покурив, Вассилий любил гулять по аллее возле дома. Он сначала смотрел на стоящего на постаменте Витю Новицкого. Несколько раз он предлагал Вите покурить. Несколько раз Витя соглашался.
   Встретив как-то Неву, он шел с ним по аллее и рассуждал о звездах, а также о том, на какой из них сейчас Элвис. Звезды мигали сквозь редкие облака, участвуя в разговоре. Приблизившись к липе, на которой уже распустились первые листочки, он остановился.
  
  Ты тоже это заметил? - спросил Нева.
  Вассилий почесал голову и сказал:
  -Я думал, мне показалось.
  -Нет, они правда оранжевые.
  -Я думал, ты видел Элвиса?
  -Нет, не то!
  
  Листья на дереве пламенели ярко-оранжевым, вызывающим, цветом.
  Оно иное. Из космоса! - сразу понял Вассилий.
  Дерево затряслось мелкой дрожью, удивленно хмыкнуло и отозвалось:
  -Ну да, кто ж знал, что на Земле единственные носители разума - человеки. Это очень странно, на самом деле. Это разрушает нашу Великую теорию о превосходстве растений над животным миром.
  -Давно прилетело? - деловито поинтересовался Вассилий. - Ты - Элвис?
  Нева враз куда-то испарился, и Вассилий остался один на один с представителем внеземной цивилизации, но не придал этому особого значения.
  -Да, сегодня, - сказало оно, - Хотело пообщаться с товарищами деревьями, а они молчат, сцуко!
  -Где твой корабль?
  -У меня не совсем корабль, - отозвалась липа и ее листочки застенчиво обагрились в цвет заката.
  Хлопнув ветвями, дерево изогнулось и из него выплыла странная планокурная штукенция.
  
  Дом не дом, скала не скала.
  
   Здоровенная такая каменная фиговина без окон и с единственной дверью. Под ее тяжестью асфальт потрескался. Оглянувшись, Вассилий заметил на аллее, чуть в стороне, такие же характерные вмятины.
  "Захват планеты!" - понял Вассилий. - "Дерево-Элвис решило захватить Землю!"
  -Да не, мы передумали. Кого тут порабощать, дубов неразумных? Это все равно, если б вы надумали с гориллами сожительствовать. Нам бы поразмножаться, а места и дома хватает, - ответила на перехваченную мысль липа, запрыгнула в свою ракету и рванула в космос. Задрав подбородок, Вассилий успел заметить еще пару сотен или тысяч ярких оранжевых искр, стремительно уменьшившихся и испарившихся в неизвестном направлении.
  Ну да, чего спать с гориллами? Другое дело макаки, в Африке есть на них любители, слышал, - сказал непонятно кому Вассилий и пошел домой.
  -И все же, - спросил Василий сам у себя, - Элвис жив! Он там, на звездах. А визит этого странного существа только подтверждает мои догадки.
  
  
  * * *
  
  
  Потом уже совсем полночь. Мы сидим, курим сигареты. Музыка не воспринимается уловителем стихий. Две девушки утащили Гаги в комнату-студию - у меня там все заставлено аппаратурой. Сейчас пару слов и об этом:
  Я собираю старую аппаратуру. У меня двенадцать бобинников. Двадцать два кассетника. Семь ламповых радиол. Видеомагнитофон "Электроника вм-12". Много ВХС, много винилов. Самих виниловых проигрывателей - десять штук. Все это очень аккуратно расположено в комнате-студии. Старые телики я не коллекционирую. Телик - зло.
   Долой телевизор!
   И вот там, в этой комнате, сейчас творится нечто невообразимое. Наверное, у Гаги - мега потенция. Во всяком случае, когда стонут в порно фильмах, это - отчасти озвучка, а порой - лишь прелюдия к заходам мастеров тайного спорта. Далеко не всегда люди так стонут.
   Что же мы имеем?
   То и имеем.
   Мы - истинные созерцатели. Селекция уже произведена. Далее, объекты идентифицированы по ряду признаков. Наконец, произошла категоризация.
   -Знаешь, что самое главное? - спрашивает Григорьев.
  -Что? - спрашиваю я.
  -Главное, когда ты выстроил дерево.
  Это неожиданно.
  -Что за дерево?
  -Не обычное. И не зоопсихологическое. Я творю для того, чтобы не страшно было умирать.
  -Ты думаешь, что заберешь с собой что-то?
  -Не знаю. Нет, я заберу, конечно.
  -Как же?
  -Ну человек помнит прошлую жизнь. Он просто не умеет ее просматривать.
  -Это наподобие - вы не умеете готовить кошек?
  -Нет, совсем нет. Никакого юмора. Ты же не забывай - я - поэт.
  -А я - художник.
  -А что лучше? - спрашивает Джулия.
  -Хороший вопрос. Ты спроси, что лучше, самолет или вертолет?
  -Мне больше нравится самолет. А на вертолете я не летала.
  -Хорошо. Тогда - Луна или Солнце?
  -Луна.
  -Хорошо. Тогда ответь мне на вопрос, что лучше - пироженное и мороженное.
  -Это простые вопросы. Так не измерить локус причинности. Фигура - деятель, причина - очевидна. Нет, нельзя также задавать вопросы по типу что лучше - вино или водка, кокакин или героин, гетеросексуализм или гомосексуализм.
  -А ты пробовал? - спросила Джулия.
  -Нет, не пробовал. Но в Европе это - в порядке вещей. А у нас - в порядке гламура. Нет, ладно. Другое. Что лучше - смерть или жизнь?
  -Нет, это вопрос знания и не знания, - ответил Григорьев, - мы ничего не знаем про смерть. Мы думаем, что это - небытие, но на самом деле, это может быть чем угодно. Если верить тому, что есть реинкарнация, то момент смерти весьма короток, а потом начинается новая жизнь.
  -Да.
  -Тогда - есть несравнимые вещи, что лучше - автомобиль или презервативы?
  -Точно, - Джулия обрадовалась, - мне не нравятся презики. Но иногда меня возбуждает, когда меня имеют в презервативе. Это как бы унижает, и я тащусь от унижения.
  -Ладно, - сказал Григорьев, - а вот однажды Козлоу нашел инопланетный презерватив. Вернее, нашел не он, а его герой - Вассилий. Но герой то настоящий. Просто Козлоу описывает жизнь реально живущего человека.
  -Почему он 93? - спросила Джулия.
  -Он так решил. Вассилий почему-то вспоминает 93-й год. Он считает, что в тот год ему было необыкновенно хорошо. Возможно, что в тот год было что-то еще, но лично я этого не знаю. Жизнь великих не всегда доступна для осознания.
  -Почему он велик? - спросила Джулия.
  -Это очевидно.
  -Согласно теории Леонтьева, восприятие развилось в результате перехода от гомогенной среды обитания к предметно выраженной, - сказал я.
  -Да. Меня всё же волнует вопрос, правда ли Вассилий встречался с Элвисом?
  -Элвис? - не поняла Джулия.
  -Как ты? - спросил я.
  -Голова кружится.
  И, на ухо мне:
  -Еще хочу.
  -Сейчас пойдем, - говорю я.
  - Вассилий - лишь проводник, - продолжает Григорьев, - но всё это происходит в рамках всего одного мира. В другой мир Вассилий еще не перешел, чего нельзя сказать о Козлоу. Сам Козлоу наверняка выше, чем Дон Хуан, ему до лампочки козни орла, он живёт как хочет - может вправо, может - влево, может - в перпендикуляр.
  -Будет ли у Козлоу кризис жанра? - спрашиваю я.
  -Нет, никогда.
   Мы идем на балкон.
  Григорьев остается сам с собой. Он громко читает текст:
  
  
  Козлоу.Vassily93 и Фиолетовая Оса
  
  Вассилий любил рассуждать сам с собой о живительной силе Нифига. Для этого он выходил к статуе медного всадника и там рассуждал о Нифига. В этот раз был особенный случай для рассуждений - с утра он поругался с директором магазина. Он вошел, чтобы посмотреть на виниловые диски. Диски стоили 1000 рублей. У Вассилия не было денег.
  -Хули смотришь? - спросил директор.
  -Я - концептуалист, - ответил Вассилий.
  -А зачем тогда ты спиздил у нас в прошлом месяце диск "Мастер оф пуппетс".
  -Сволочь, - ответил Вассилий, - из-за таких, как ты, культура в упадке.
  -Что ты знаешь о культуре? - возразил директор. - На прошлой неделе нам такую культуру завезли, до сих пор прёт.
  -Есть чо? - спросил Вассилий.
  -Нету.
  -Сволочь.
   После обеда пришла Волна и потащила на площадь.
  -Зачем? - спросил Вассилий.
  -Надо, - ответила Волна.
   Вечер чирикал весной, играл почками, трещал скейтбордами, грохотал пивными банками, пачкал собачьими испражнениями. Была весна. Вассилий чувствовал, что понимание Нифига уже близко, и что вскоре он будет готов сказать - что же ОНО.
   На душе было благостно и тянуло на философию.
  
  "Чтобы остановить мгновение, надо сфотографироваться. Но если из объектива вылетит птичка, она попадет прямо в рот. Чтобы этого не случилось, нельзя смеяться, а это невозможно. Как заставить себя смеяться, не раскрывая рта? Жевать язык. Но как его заставить быть вкусным? Придать ему привкус меди. Но где украсть медную копейку, если с собой ее никто не носит? Заменить копейку всадником!"
  
  Кто это сказал?
  Он или волна?
  Завершив мыслительный кульбит через головожопу, Вассилий обернулся к памятнику и встретился взглядом с Фиолетовой Осой. Оса была уже навеселе и жаждала выяснить, кто ее уважает.
  
  "Как ты относишься к зебрам?" - рубанула она с плеча.
  "Никак," - пожал пораненым плечом Вассилий.
  "Ага! Значит, ты что-то имеешь против ос! Скажи - что, и будет тебе счастье!"
  "Осы умеют кусаться и не приносят меда, зато отбирают его у пчел. А я по гороскопу медвед и мне нужен мед, а еще я боюсь боли и дружу с пчелами, значит, для меня вы бесполезны и даже вредны. Но так как я тоже не приношу осам пользы, думаю, мы квиты, и нам нечего делить".
  "Тебе кажется, что проблемы кроются в том, что тебе мешают размышлять о Нифига. А на самом деле кащеева игла прячется в знании об осах. Есть просто оса, есть осы полосатые, есть на веревочке оса, есть Фиолетовая Оса. Мы танцуем и поем, воруем мед, гоняем пчел. Нас обзывают разбойницами, но мы просто любим веселиться и вкусно покушать".
   "Я не люблю банальщину. Фил Линнот, попивая тёмный "гинесс", еще в 1977 году сказал: знает тот, кто ничего не знает. Терпеть не могу эти пожирающие шашлык массы, кривые рты...."
  "...молодой мед, с пьянящим нектаром, с блестящими жалами и плененными трутнями, на руинах разоренного улея!.. Чуешь?"
  "Пахнет медом".
  Оса спросила: "Есть чо?"
  А Вассилий сказал: "Есть".
  Они покурили, и Оса рассказала ему, что самая важная Оса в мире - это На-веревочке-оса. Это оса созерцательница.
  Оса-мать.
  Оса-голос-звёзд.
  Когда другие бегают и поднимают пыль, она размышляет об осином Ничто. Ничто прародитель живительной силы земного Нифига. Оно кормит, пьянит, дает покурить и позволяет делать все, чтобы ничего не делать.
  Вассилий проникся и пошел домой, размышляя о живительной силе Нифига. Он понимал: НИФИГА - сила мира. И он способен узнать о Нём еще очень и очень много.
  
  
  
  
  
  
  
  Антенны
  
  
   Антенны. Весь город внизу. Рядом сидит Григорьев. Сейчас у него встреча с сигаретой. А я кормлю глаза синеватой белизной второй половины дня. Отсутствие самооценки - это выброс спасательной капсулы на поверхность. Работать уже нельзя. Отдыхать уже поздно.
   Коробки бегут друг на друга. Мы живем слишком быстро, чтобы понять, что мы их не строим. У них - свой неповторимый график. Возможно, что они нас и породили. Великое многоглазье, уходящее к горизонту. Высохшие, еще не упавшие пиджаки деревьев. Все просто. Осталось сказать что-нибудь о машинах.
   -Зажигалка не зажигает, - говорит Григорьев.
   Я молчу в ответ.
   Месяц назад мы поехали в спонтанной турне. Мне, собственно, некуда было спешить. Но были деньги, и мне было лень экономить. Мой товарищ, пафосно рассуждая о роли Симона Перцева и "GSMB" в целом, в деле развития современной поэзии, все остальное время спал или глядел в окно. Мы пили мало водки. Я не приставал к проводницам, ссылаясь на то, что лучше всего - это внезапный потный секс, а раз такового не предвидится, то нечего и париться.
   Я тут замечу, что сленг - вещь очень трудная, и писателю он незачем. Вот если вернуться к футболу.... Но тут меня перебил Григорьев. То есть, сейчас, по окончанию турне:
   -В поэзии все гораздо хуже, чем в какой-нибудь науке, где без точных знаний не обойтись. Предположим, чувство. Предположим, что это внезапно, и вам необходимо это вылить. Еще десять лет назад все развивалось по обыкновенной схеме - брался листочек, писались строки, и листок этот тотчас клался в ящик стола. Он тут же был готов к употреблению где-нибудь за столом, под водку. Но с появлением Интернета, все стало хуже, и всякий необутый в форму жир стал вытекать на общественные просторы.
   -Не такие они уж и общественные, - возразил я.
   -Тем не менее, это - не такой уж и карман. Возьмем хотя бы ту хуйню, которая претендует на общероссийские серверы прозы и поэзии. Возьмем, хотя бы, фамилии. Все то неблагозвучие в именах, что высыпается на посетителя сего сетевого сегмента, просто невероятно. Здесь мы можем найти кричащих от ощущения поэтичности домохозяек, принцев слизи, не вымывших рот, просто необузданных придурков. Но, слава богу, Интернет не является показателем. Ничто из всего того, что кипит, будто дурная магма, не выходит за его пределами. За исключением отдельных личностей, которые, впрочем, тоже лишены всякого креатива. Взять, хотя бы, беззубый рот "Вавилона".
   -По мне, главное, что есть деньги, - ответил я.
   -Это верно, - ответил Григорьев, - но мне от всей души жаль тех художников, что умрут в тишине пыльной безызвестности.
   -Интернет.
   -А что Интернет? Возьмем футбол. Представь себе такую картину - на бетонную полосу аэропорта опускается самолет, в которой летит футбольная команда "Реал (Мадрид)". Они прилетают на территорию какой-то второй лиги, при чем - это не испанская лига, например, наша. Понятное дело, что, когда футболисты "Реала" выйдут на поле, то они всех изнасилуют. Здесь нет никаких шансов. Но что же ты думаешь? Они подходят к стадиону, но их никто не замечает. Клуб "Спартак" (Мухосранск) собирается играть с клубом "Динамо" (Двойное Членство). И вот, к тренеру второй команды подходит Рауль:
   -Господа, вы что же, издеваетесь? - говорит он. - К вам приехал "Реал".
   И его вновь не замечают.
   Так, начинается игра, а футболисты "Реала" остаются не с чем. Их даже не пустили на поле. Никто не обращает на них внимания, точно их и не существует. Конечно, выйди футболисты "Реала" на поле, произошло бы мгновенное, очень серьезное вофленье. Но не тут то было. Местные команды играют, а зрители не на шутку болеют, а испанцы - ни с чем. Такая же штука сейчас и в современной литературе. На поле правит какой-нибудь там "СКА(Коржи)", десятая лига, но представлено все это так, будто это - высшая лига. Если ж "Реал" все же выйдет на поле, то окажется, что, во-первых, нет ворот, а во вторых, вместо мяча - кирпич. Именно так дело обстоит в современном русском искусстве, где правят калеки разума. В Интернете же вообще нет ничего хорошего, и потому я предпочитаю сидеть на зарубежных сайтах и общаться на английском языке.
   Все остальное - тишина и кусочки естества.
   В отличие от всех остальных людей, я постоянно мечтаю. Это - метод жить. Я не вижу ни призрачные капоты, ни голубые катера, ни шум глупости, наколотый на какой-нибудь день. Мне все равно. Мои герои реальны. Григорьев, впрочем, тоже верит в возможность жить несколько жизней одновременно. Ему мало того, что есть он, есть его творчество, которое заставляет узкие круги искусствоведов чувствовать себя структурнее.
  - Однажды следователь Валео так устал, что его уже ничего не интересовало, - говорил он, - и все дело - в выражении себя через судьбу. Думаешь, это судьба тебя выражает? Нет. Она может гадить человеком, но таких людей нужно сразу же убивать, чтобы воздух был чище. Гуманизм - вещь спорная. Гораздо важнее проявлять гуманизм по отношению к бордюрам, на которых сидят основательные и фундаментальные коты.
  - Все это было связано с Козлоу.
  - Мы немало говорили о поэте Козлоу, о его слове.
  - Григорьев, видно, знал теперь что-то, чего не знал я.
  - Так, именно Григорьев сказал мне однажды, что Козлоу, оказывается, не только поэт, но и прозаик.
  - Так то.
  - Мы, конечно, молча читаем про Вассилия, скрытно делая вид, что это - стихи, хотя это всего лишь физиогномическая редукция.
  - А мы тут все пытаемся отформатировать реальность. А это и не обязательно делать.
  - Это говорил следователь Валео? - спросил я.
  - Может быть, он и говорил это. Не важно. Но, я бы хотел, чтобы ты как-то использовал это. Может быть, какие-нибудь иллюстрации.
  - Хорошо, - ответил я.
  - У тебя есть с собой карандаш?
  - Конечно. У меня всегда с собой карандаш.
  - Хорошо. Тогда я рассказываю. Итак, утомившись от антенн, следователь Валео решил уплыть в море. В наше время просто так в море не уплывешь. Хотя - нет. Следователь бы запросто уплыл. Просто он видится мне другим. Вот, какой-нибудь другой герой, тот бы запросто плавал сам по себе, и ему не требовались попутчики. Но следователь был Следователем. У него всегда с собой был чемодан, полный аргументов. Когда он сел на пароход, все аргументы были выстроены едиными рядами. Он, впрочем, никуда б и не поплыл просто так. И это - не смотря на то, что Валео просто хотел отдохнуть. Он даже забросил экспоненциальную графику, выбрав созерцание и покой. Возможно, он был похож на тебя.
  - Разве он ассоциируется со мной?
  - Но он должен с кем-то ассоциироваться.
  - Собирательный образ.
  - Нет, слушай. В каждом человеке живет несколько личностей. Но бывает и абсолютное "я" - нечто среднее, что могло бы идеально тебя представить. Оно и живет в мире абсолютов, и нам туда не попасть. Это - сфера. Но приближенный образ может и не иметь аналогов. Так вот, следователь Валео двигался на пароходе, наслаждаясь отсутствием дел. Народ же, что путешествовал вместе с ним, был еще более туманен в разуме. Хотя, это была попытка к бегству. Так, ноги иногда устают, и их нужно либо лечить, либо отрубать. Так устроен мир. Ты хочешь деньги, и это хотенье разъедает тебя. К концу жизни яблока нет. Нет и огрызка. Даже и червей, что ели яблоко, нет. Есть только высохшие семечки, которые готовы к тому, чтобы их посеяли. И смерть их сеет. Так человек рождается вновь. Он, конечно, ничего не помнит, но этого от него никто и не требует. Так, следуя из трактата об этой череде, можно очень легко понять, о чем думал следователь Валео. Он думал ни о чем. Он просто курил сигареты без фильтра. Экспоненциальная живопись копила перья на своих крыльях, отписываясь на полях Интернет-страниц. Море играло радиочастотами. Возможно, что их слушали военные, и им казалось, что в глубинах океана живут разумные существа.
   Круги на воде наблюдались с незапамятных времен.
   Иногда, в центре самых больших светящихся кругов, появлялась светлая сфера, внутри которой можно было увидеть некие предметы. Спецслужбы многих стран продолжали ломать голову, пытаясь выяснить, что это такое?
   И в тот вечер, казалось, не произойдет ничего нового. Круги? Но разве, люди не привыкли к кругам? Да и что изменится, если вдруг пресловутая суть изрыгнет себя саму?
   Круги?
   Большинство из отдыхающих было пьяно. Некоторые - вовсе не от употребления спиртных напитков. В глупых мыслях завсегда больше градусов.
   Следователь Валео вышел на палубу, чтобы насладиться невероятным явлением. Тогда, словно услышав его восторг, подводное пламя вздрогнуло, и на поверхности появился человек.
   Он был молод.
   На голове у него была кепочка.
   Он шел по воде, будто Христос.
   Дойдя до парохода, он вскарабкался прямо по корпусу и очутился на поверхности.
   -Кто ты? - вскричали люди.
   -Здравствуйте, люди! - отвечал он весело и гордо. - Вот я и пришел к вам. Я - Структуриан.
   -Что это значит? - возмутился один миллионер.
  - Как? Вы не знаете? Ваши фибры должны затрепетать от моего имени! - воскликнул Структуриан. - Когда Земля еще была маленьких зародышем, мысль была столь мала, что о ней еще нельзя было говорить, как о части возможной будущей структуры. Но прошли эры. Динозавры ушли во тьму. Растения и животные накопили необходимый для роста будущих экосистем перегной. И вот - появились люди. Но люди не знали, что они - всего лишь зародыш будущего, единого разума. Фантасты же, почуяв некий ветер, сформировали мнение о гомеостазисе. Но все это неверно. Гомеостазис не может мыслить. В итоге всего - один лишь человек. И это - я. Я. Структуриан.
  - У вас есть деньги? - спросили из толпы.
  - Деньги были необходимы строительному материалу для саморазвития. Теперь же общеприродный смысл их будет потерян. Потерян навсегда. Но я вовсе не отрицаю, что денег вообще больше никогда не будет. Все зависит от того, как будет жить пуповина после рождения ребенка. Если ей не заподло продолжать свои дни, что ж. Я не запрещаю.
  - А где ж мать? - спросил тогда следователь Валео.
  - А вы, верно, подумали, что мать - это человечество, а я - сын человеческий? Впрочем, дело можно представить и так. Но здесь стоит осознать, разницу между реальностью и мышлением. Когда мы смотрим на то, как радуется, к примеру, собака, нам видится, что ее радость пропорциональна нашей радости. Однако, все далеко не так, как кажется с первого взгляда.
  Даже грусть состоит из большого количества разнообразных грустей.
  Если ж говорить о позитивных девиациях, то здесь все гораздо сложнее. Но главное состоялось. Меня родила вселенная. Человечество же было той необходимой трубкой, через которые я получал питательные вещества. Я - Структуриан, я сын эпохи. Я - сам эпоха, а также набор ячеек, в которые сложены все возможные эпохи. Да здравствует я!
  - Однако, как чрезмерно, - произнес еще один миллионер, который заработал большое состояние, торгуя навозом, - при чем здесь эпохи, при чем пуповины? О чем вообще вы говорите, молодой человек? Главное в жизни - это жить в порядке. Строгий порядок обеспечивает человеку реализацию его планов. Больше ничего я не могу сказать. Вы же говорите о чем-то, чего не бывает. Вот, вы собрали вокруг себя большую толпу, и эта толпа негодует, слушая ваши речи. Все, о чем вы рассказали, либо не существует, либо не правильно. Я знал множество молодых людей, которые тоже стремились к многочисленным знаниям, бесполезных на практике. Но большинство из них взялось за голову, и теперь они понимают, что каждому возрасту - свое время. Но если заявлять слишком много, можно сгореть, как спичка.
  - Я вас прощаю, - отвечал Структуриан, - сегодня - мой день. Но это и первый день. А потому, в первый день мне недосуг думать о том, что же будет завтра. Тем более о том, что же будет завтра с вами. Я - Структуриан. Некоторым может показаться, что я - наследник эпохи и гений площадей. Но я ничего такого не делал. Я просто хотел рассказать вам о том, что значит сегодня, и что уже не будет вчера. Но я могу простить вам вчера, если вы поверите. А теперь - прощайте. Мне больше нечего делать на этом корабле. Я иду в мир, но не для того, заниматься перестройкой этого мира. Я - Структуриан, и этим все сказано. Я - Структуриан, и это - ни много, ни мало. Есть космос. Есть волос планет. Есть то, ни вам, ни мне никогда не расчесать. Прощайте. Помните друг о друге. Кормите друг друга. Спасайте друг друга. Ибо - жизнь не навсегда, а в вечность на халяву не пускают.
   Он шагнул вниз, с палубы, и тотчас очутился на морской глади. Сверху посветили прожектором. Никто не мог поверить, но было так: он шел по воде, уверенно размахивая руками.
   Спустя час, оказавшись в своей каюте, следователь Валео писал в своем дневнике:
   "....иногда голос эпохи - это то, что сверкнуло на небе, будто молния. Тогда людям повезло. Они действительно прониклись неким эквивалентом единичной мысли. Есть разброс, а есть - порядок, а это - точная, ювелирно выполненная, констатация. Но, чаще всего, голос времени - это палочка, которую подкрасили, чтобы было немного новей, немного веселей. Она предназначена для дрессировки. Поэтому, я тотчас опущу этот вопрос. Настоящих ценителей свободы гораздо меньше, чем ценителей вин. Может быть, ценителей женщин. Или - чего-то еще. Как правило, таковых - единицы, но их грезы способны воздействовать на окружающих. Предположу, что ничего не было. Они были пьяны. И я был пьян. Немного пьян".
  
  - В городе много антенн, - говорит Григорьев.
  - Сколько антенн, столько и людей, - отвечаю я.
  - Нет. Людей больше.
  - Представим, что это - наоборот. Большинство людей боится друг друга.
  - Боятся сами себя.
  - Да. Но человек, который ничего не боится, может показаться совершенно аморальным типом.
  - Да. Может быть, и так.
  - Большинство людей живут в постоянной борьбе друг с другом.
  - Да.
  - Думаешь, и мы подсознательно боремся друг с другом.
  - Не знаю. Если бы наши интересы пересекались?
  - Но, если бы итогом человеческой жизни не была смерть....
  - Может быть, только Симон Перцев понимал это....
  
   Так вот, о турне. Устроив небольшую выставку в одном краевом центре, в нулевой точке какого-то региона, в через который проехал на своем велосипеде Симон Перцев, мы посетили кабинет писателя Ротова, того самого, что писал исторические романы по мотивам романов Пикуля. Книги эти, разумеется, никто не читал. Ротов же фигурировал в стихах Перцева повсюду в качестве символа всего темного и невежественного.
   Ротов уже давно забыл о том, как однажды Перцев его посетил.
   Теперь, находясь в сладком плаванье по пересказу еще одного исторического романа, Ротов курил, стряхивал пепел в дорогую пепельницу, которую ему подарил губернатор.
   Все дело было в том, родственник Ротова работал в администрации.
  Однажды к Ротову пришла девочка и сказала:
   -Я пишу романы.
  - Хорошо, - ответил Ротов, шевеля опухшими от глупости губами, - встретимся вечером.
  - Как вечером? - удивилась девочка.
  - Все зависит от вас, милая, - ответил Ротов, - все зависит от тебя, романы ли это или не романы. Я могу тебе помочь. Я очень хорошо могу тебе помочь.
  
   Иногда мне приходило в голову, что современная литература - это один большой Ротов, родственник которого работает в администрации. Девочкам, у которых не было родственников в администрации, следовало учиться раздвигать ножки и не морщиться. Что касается мальчиков, то тут, видимо, все зависело от всеядности глобального Ротова. Но разве кто-то вспоминает, что на Руси в домонгольскую эпоху существовал институт полюдья, когда целые города выдвигались в районы обитания вассалов на зимовку, чтобы пожить на халяву?
   Итак, мы зашли тогда к Ротову, чтобы доказать его неэфемерность.
   -Итак, вы - Ротов, - произнес Григорьев.
   -Да, - ответил Ротов, посмотрев поверх нечистых очков.
   -Так, так, - заключил он.
  
   Антенны.
  Весь город внизу, и он - тоже антенна.
  Нам не нужно что-то другое. Человек может не знать ни одного слова из того языка, на котором разговаривает общество. Он - художник, и у него - свой собственный язык. Существа, умеющие вдруг застыть, вмерзнуть в точку, найденную в самом благоприятном месте фразы, могут соперничать с воображаемым демиургом.
   Но здесь очень много подводных камней.
   Очень важно не спиться.
   Также важно и не стать трезвенником, обломавшись по поводу пьянства.
   Наркотики должны быть очень иногда, очень иногда.
   Я не имею в виду ту семейку грибов-экскурсоводов, что растет на досточке у меня в прихожей. Они, скорее, рассвет. Вы открыли глаза, а все эры уже миновали. На земле вновь Золотой Век. Вы выходите на улицу и смотрите в любое окно. Все хорошо. Мир. Любовь. Секс. Счастье. На площади стоит космический корабль. Он совершенен. Вы садитесь в кресло и отправляетесь в полет.
   Мои грибы - это мечта.
   Люди редко умеют жить не стадно, без протекции, не по-русски, не по-ротовски, через родственника в администрации. Но здесь, на крыше, это более, чем возможно.
  
   ...Мы возвращались из турне с солидным багажом. Я рисовал спонтанно, по две картины в час. Многие из них не были проданы. Григорьев сидел с тетрадкой, сочиняя рассказы.
   Я представлял себя в роли одинокого путника через время.
   Мои лица, мои космосы - это участники крестового похода в неизвестность. Если поезд вдруг сойдет с рельсов, они разлетятся во все стороны, и будут валяться то тут, то там, и людям покажется, что они - это пристыженные, раздетые до гола, мысли об ином, которых следует избегать.
   Мы взяли водки.
   С нами в купе ехали два врача.
   -Что вы думаете о наркотиках? - спросил Григорьев.
   -Что может думать врач о наркотиках? - ответил один из них.
  -Я имею в виду, не бытовой, но творческий аспект.
  -Вы - журналист?
  -Я - Григорьев.
  -Я вас знаю, - ответил один из врачей, - мне кажется, ваше творчество слишком субъективно, слишком спорно.
   -И спорно, и субъективно, - ответил Григорьев.
  -Я - Сергей Джексон, - ответил я.
  -Очень приятно, - обрадовались они оба, - надо же. Ваши работы используют психотерапевты, чтобы показать студентам живые примеры.
  -Я слышал об этом, но не знал, что это - правда, - ответил я.
  -Да, да, - проворил один из врачей с энтузиазмом, - вы так умело выражаете внутренние состояния, что, чаще всего, все слова - излишни.
   -То есть, это помогает вам избавиться от засилья терминов? - спросил Григорьев.
  -Нет. От терминов трудно отказаться, - ответил первый врач, - работа - это далеко не только результат. Если бы все люди были так рациональны, жизнь была бы слишком проста. Процесс работы - это то же броуновское движение.
   -Видимо, из желания все усложнять все и происходит.
  -Что вы имеете в виду?
  -Простота - это прямой путь от визуализации до полученной реакции, - ответил Григорьев, - в кровь выделяются необходимые для радости препараты.
  - Иногда необходимые вещества можно взять где-то еще, - добавил я.
  - Вы говорите это в оправдание человеческих слабостей? - спросил меня врач.
  - В мире очень много колоколен. Смотря с какой смотреть.
  - Оправдать себя проще, чем осудить.
  - Люди только и делают, что кого-то осуждают. Но это и понятно. Вся жизнь - это череда войн и восстановлений от них. Все, что мы делаем, работает на будущую войну.
  - Насколько я понимаю, это замечание - чисто художественное?
  - Любое замечание может быть чисто художественным. Важно расставить слова так, чтобы добиться максимального благозвучия.
  - А вы бы пожертвовали всем ради идеи?
  - Разве я не жертвую?
  - Хорошо, хорошо, - сказал Григорьев, - давайте выпьем водки. Я предлагаю выпить как можно больше, чтобы избавиться от всяческих преград.
  - Это вы снимаете футуристические ролики? - спросил его врач.
  - Да. Наверное, - Григорьев кивнул, - впрочем, футуризма сейчас нет. Наше время - это время героев. Тот, кто сумел о себе заявить, оставшись самим собой, уже герой. Я думаю, что, понимая это, все остальное можно с легкостью опустить.
  - Хорошо, - ответил ему второй врач, - давайте выпьем за героев.
  - За героев в вашем понимании героизма, - заметил первый врач.
  - Ладно, - согласился Григорьев.
  - Я откупорил бутылку и стал наливать.
  - Водка была морозной, с антарктическим осадком.
  
  
   * * *
  
   Выдержка из речи Структуриана на заседании Государственной Думы.
  (из рассказа Козлоу "Следователь Валео и Структуриан")
  
  
   "Друзья! Это я! Все остальное не имеет значения! Это я, друзья. Это я".
  
   " Я - это начало. Игнорирование информационной ценности очевидно! Начнем с начала. Начало стоит в начале. В конце - конец. В середине - середина. Всё очень просто. Не надо ничего выдумывать. Я говорю вам - я есть стержень".
  
  
   "Теперь я скажу вам всем о том, что такое Стержневая структура, и что обозначает глагол "стержнить", "застержнить", "стержневать".
  
  " Почему я иду по воде?
   ....................................................... Потому что я иду к вам, Ё!"
  
  
  
   * * *
  
  
  По дороге из вагона-ресторана я сел в плацкарте на боковое сиденье. В руках у меня была (помимо водки) газета "Спорт-Экспресс". Ко мне подсела кореянка лет двадцати, взяла половина газеты и принялась читать.
   Мы читали молча.
   Потом смотрели друг другу в глаза.
   Потом снова ехали.
  Наверное, она была с другой планеты. И там общались вот так. Не мысленно - а именно через чтение разных отрезков текста, посредством её прикосновения к чужой газете.
   Я читал и кивал.
  Она тоже кивала.
  Поезд бежал где-то далеко за Ростовом. Земля искривлялась, показывая природные проемы, снабженные вставленными в них селами.
   Я подумал, что и там был Структуриан.
   Он пришел и сказал:
  -Я пришел к вам, люди. Вы можете ощутить плоскость земли?
  Из дворов, из под заборов, отовсюду вылезали пьяные мужики. Они день ото дня пили синий самогон, согнанный из каких-то полевых культур. Жрали они, что придется. Они были отбросами новой московско-западной системы, системы сосущей у Запада.
   -Чего тебе надо? -спросили мужики.
  Кто-то не устоял на ногах и упал.
  -Плоскость земли!
  -Земля круглая, - ответили ему.
  -А нихрена. Верно тип говорит! Плоская!
  -А то. Плоская. Конечно!
  На улице вдруг стало много народу. Структуриан стал раздавать детям конфеты.
  -Откедова ты взялси? - спрашивали старухи.
  -Я пришел оттуда!
  -Ты с Масквы?
  -Нет. Что мне Москва?
  
  Тогда Структуриан снял свою рубашку и держал ее перед собой, и рубашка была как экран. И люди увидели плоскость земли, и солнце - точно маленький фонарик в руках у мастера лучей.
   Одно было важнее другого, и наоборот.
   Люди впервые видели землю такой, какой она была. Это была застывшее стекло. Капля духа, что летела через просторы космоса....
   -Все изменится, - сказал Структуриан.
  -Ты дашь нам денег? - спросили у него женщины.
  -Это слишком мелко.
  -Что же может быть важнее денег?
  -То, что я вам сейчас показал.
  -А что ты нам показал?
  -Но вы же видели.
  -Мы видели, - сказали пьяные мужики.
  -Мы ничего не видели, - возразили трезвые женщины.
  
  Я прочитал две половинки газеты. То есть, все, конечно, я не читал, так как меня интересуют только футбол и общие новости. Про хоккей, например, я не читаю. Может быть, поэт Козлоу любит читать про хоккей? Да, скорее всего. Но, возможно, он вообще не интересуется спортом. Это нормально.
   -Я пойду, - сказал я кореянке.
  Она подняла глаза, и мы слились в взгляде. Ее дух пах молоком и страстью.
  -Идем?
  Я поднялся, улыбнулся, развернулся и пошел. Только у дверей в тамбур мне стало ясно, что она идет следом. В руке у нее была моя половинка газеты. У меня же - немного рваный пакет - водка, что-то еще на закуску. Мы вышли в тамбур.
   -Будешь курить? -спросил я.
  Она кивнула.
  Я вынул сигареты.
  Мы курили и молчали.
  Поезд шел параллельно вечеру. Если бы мы шли на сверхзвуковой скорости, то, должно быть, обгоняли смену дня и ночи.
   Поля сменялись перелесками. Мимо проскочил встречный поезд - смесь из зеленых и светлых полос, а также - раннего света. Впрочем, низко у горизонта, уже была первая звезда.
   Меркурий.
   Еще - я люблю ездить с выключенным телефоном.
   Еще - я не знал - как бы рассказать ей про Структуриана.
   Надо приехать в Москву, снять три, пять тысяч долларов со счета и срочно напечатать некоторый тираж Козлоу.
   Да, а иначе - как я о нем расскажу. Портрет. Может, взять Онегина? Нет, у него рожа, будто только из тюрьмы вышел. Ладно, я нарисую. Просто придумаю лицо.
   Козлоу.
   Тогда, двигаясь в любом поезде, я смогу спросит у такой же девушки:
  -А вы что-нибудь знаете о Структуриане?
  -Кто же это?
  -О, Структуриан - это Структуриан. А вот книга, в которой про него написано. Автор - великий поэт современности, Козлоу.
  Я замечтался.
  -Покурим еще? - вдруг спросила она.
  -Да, - ответил я.
  Бутылки в моем пакете звякнули.
  -Пиво?
  -Есть вино, - ответил я, - можно пить прямо здесь.
  -Давай.
  Я вынул бутылку, потом, не долго думая, вдавил пробку внутрь с помощью длинного торцевого ключа.
   -Ты первая, - сказал я.
  Она то ли улыбнулась, то ли смутилась.
  -За футбол? - спросил я.
  -Да.
  -За кого болеешь?
  -Рубин.
  -За Рубин.
  Мы сделали по глотку.
  -Сладкое, - сказала она.
  Я улыбнулся.
  -Люблю сладкое.
  Я прикурил две сигареты и одну протянул ей.
  -А ты за кого болеешь? - спросила она.
  Я обрадовался, что она сразу же начала на "ты".
  -Локомотив.
  -Хороший клуб.
  -Мне нравится сезон 2003-2004 года, когда они выиграли у "Интера" 3:0. Это была лучшая игра.
   Она глубоко затянулась, и мне показалось, что - лично я ее не знаю, а Структуриан - наверняка.
   Они встречались.
   -Ты будешь ехать в поезде, - шепнул Структуриан, - и там тебе встретится Сергей Джексон, человек, который умеет описать нечеловека.
   -Мне нравится Спартак (Нальчик), - сказала она.
  -Сильный клуб, - ответил я.
  -У них не все получается.
  Я кивнул.
  Что-то светилось в ее раскосых глазах. Конечно, я знаю, что я - человек-магнит. Иногда все так и происходит. Впрочем, вспомнив последний магнитный случай, я несколько успокоился.
   -Нормально, - сказал я себе, - следи за рукой. Следи за бумажником. Если она пойдет следом, сразу же спрячь все куда-нибудь подальше. Например, в подушку.
   Я сделал глоток и передал ей бутылку.
  -Все точно так же, - продолжалась мысль, - черт. Если я не спрошу, как ее зовут, то наверняка, наверняка.... Структуриан, блин. Тебе надо жить на другой планете, приятель.
  Вот там все так и происходит. А здесь не бывает вещей без причины. Смех без причины - признак дурачины!
   Она сделала два захода подряд - с вином.
   Нет, это странно, что ее потянуло ко мне. Впрочем, это часто так бывает - у девушек возникает подсознательная тяга к мужчинам, которые по возрасту совпадают с ее родителем. Впрочем, я вряд ли подхожу. Или, по крайней мере, мне нужно было зачать ее лет в 17. Бывают же детские браки.
   Да, это все так. Но попытка к контакту....
   Ведь иной раз проще вступить в связь с инопланетянами.
  Магнит?
  Нет, не все по-пустому. Были магниты. Но, с другой стороны, если ты приходишь в какое-нибудь шумное место и соришь там деньгами, сам бог велел к тебе тянуться. Тут можно быть и утконосом - ты все равно себе кого-нибудь найдешь.
   Поезд прокричал.
   И в ответ ему прокричали.
  Это у них встреча такая была. Одно железное существо протрубило другому.
  
  Змееслоны
  
  Мимо нас снова бежали полосы.
  Я сделал несколько глотков. Мы снова молчали. Потом, снова несколько фраз:
  -А еще я помню очень хороший матч "Спартака", - сказал я, - кажется, 2000-й год. Это когда они выиграли у "Арсенала" 4:1. Я тогда болел за "Спартак". Я раньше болел за всех, кто на первом месте. А потом - снова "Монако". У них всегда была на французов. Даже с кем посерьезнее могли сыграть, а с французами - никак.
   -Мне нравятся французы, - ответила она.
  Я улыбнулся.
  Что сказать?
  Нет, Структуриан - он идеален. А как на счет плотской любви у него? Или это, в принципе, не самое главное?
   Конечно.
  В космосе-то все по-другому.
  -Один знакомый парень у меня играет в "Тереке", - сказала она.
  -Здорово.
  Я передал ей бутылку.
  Мы неспеша въезжали на территорию тьмы. Кругом были лесополосы и поля, и - ни единого огонька. Ехать на поезде, это не то, что на автомобиле. Иной раз такое ощущение, что земля наша безлюдна и пуста.
   Поля....
   Вот, что говорил о полях Козлоу:
  
  
  
   Весна
  
   По весне в щели твой сухо.
   По весне в готовальне тепло.
   Ожидание - это разруха,
   А ворона - то в небе хуйло.
  
   На рыбалке - с погодой ебалка.
   Рыба теплой не хочет бывать.
   Человек - это в жопе скакалка,
   А страдание - гонева мать.
  
   Ты придешь и меня потревожишь
   Неспокойным своим языком.
   Ты меня, как в учебники, вложишь,
   Ту закладку, что сладка потом.
  
   И потом - золотым вертолетом,
   Ты закружишься в белых раях,
   Чтоб вовсю насладиться полетом,
   Приземляясь на толстых струях.
  
  Это, конечно, очень радикально сказано. Но, опять же - снова разговор с самим с собой. И в голове, и во всем теле, очень несвеже.
   -А помнишь матч с Голландией? - спросила узкоглазая девушка.
   -Да. Я тогда от счастья напился и вышел на улицу. Надо было идти в спорт-бар, но я не пошел. Но, когда я вышел, то присоединился к массовым гуляниям.
  -Классный был матч.
  Мне вдруг показалось, что возвращается на круги своя. Вот так же я ехал в поезде со своей женой, когда мы еще не были женаты, и в ее глазах был такой же странный огонь.
   Меня тогда еще никто не знал. Я был просто так. Вообще, мало кто понимал, что я - Сергей Джексон. Мы пили вино. Только не с горла - у нас были стаканчики. Она обо мне мечтала - но боялась сказать. Я хорошо помню блеск. Свет души. Почему все это ушло? Почему мы вернулись к сковородкам и к постоянному обзору - кто и как живет, и что у всех других лучше. Кто-то купил машину. Но у других она была лучше. А у третьих - три штуки. Вообще, был период, когда все покупали эти чертовы машины. Словно сговорились. Будто бы было соревнование - кто станет самым богатым. А у нас все стояло на месте. И скоро ей стало все равно, что я - Сергей Джексон. Она очень сильно мучилась. А потом, когда уже все знали, что я - Сергей Джексон, поезд ушел. Она и не стала пытаться - она знала, что я знаю. Что может остаться в душе? Нет, если бы к ней в окно вдруг постучался Структуриан?
  
  Вот еще, что говорил Козлоу:
  
  
  
  
   Западло
  
  
  Любая мечта - это пища.
  Телевизор - принтер для перхоти дум.
  А ты, нагнувшись, держишь ручищами
  В потном экстазе обилие сумм.
  
  Это ничо, что одна ты.
  Это навек херня.
  Лучше уж быть мохнатой,
  Чем - в супермаркете, и расстегнута мотня.
  
  Впрочем, стыд - это двояко
  А западло - это когда в горах
  Ты ползешь за высотным маком,
  А тут камешек - трах, тарабах.
  
  Он мог говорить и не об этом, но это все равно - то же самое. Человек - если хочет быть счастливым, он просто счастлив.
   Вот я слушал U-2, а моя жена долго терпела.
   Терпела, терпела...
  Потом устала - денег нет, а я слушаю U-2. И она стала всем рассказывать. А все знакомые ее и друзья - у них вообще не было такого понятия, как слушать музыку. И они крайне удивились - это что такое, U-2. Вроде, взрослый человек, и - U-2. Да еще и картинки рисует.
  Но начиналось все феерично. И теперь бы отбросить все и помнить только все хорошее. Но я еще не отошел. А когда отойду - до смерти будет ближе, чем теперь. И теперь мне повсюду целуют пятки и смахивают пыль опохалом. Потом, были другие, не совсем дежурные, жены. Я подумал, что мне нужно установить рекорд по числу штампов в паспорте. Джексоновский рекорд.
  
  -Пойдем? -спросил я.
  -Пойдем, - ответила она.
  -Ты хочешь?
  -Да.
  В её глазах светилось покорство. Ей нужно было служить искусству - прямо здесь, в любом углу, в любом тамбуре или умывальника.
  И так, мы пришли в купе, и все пассажиры его делали вид, будто ничего не происходит. Наши замечательные доктора уже устали от безводочья. И тотчас она была на столе - наше русское все.
   Мы разложили закуску.
   -Что ты будешь? - спросил я ее на ухо.
   -Все.
  -А водку?
  -Немножко.
  
  
  
   Козлоу. Экономия Ежей
  
  
   Предметы, руки, куски ощущений.
   Гипотермия, голая жажда.
   Ты всхотела, прижалась к экрану.
   В экран протекла, съебалась, моргнув лишь.
  
   И вот - ты в экране зеленом.
   Скачешь, маячишь, играя кустами.
   А я экономлю пугливых ежей,
   Ращу их на глазе, ращу их в ресницах.
  
   Если б летел ( хотя б) НЛО,
   Если б спиздил тебя для примера.
   Там б пацаны, глазастые, узкие,
   Тонкие, будто бумажка какая....
  
   Электрические, с ртами, без ртов,
   Высохшие в ходе иных эволюций....
   Но нахуй - разве бывают тарелки,
   Кроме плоских, кухонных прений?
  
   Марс в голове. Я боюсь ебануться.
   Я себя экономлю, куря постепенно.
   И потому, ежи - телефоны,
   Ежи - это свет жатвы футбольной.
  
   Высунув ногти задней ноги
   Из щели в мониторе, кричит биополе.
   Ладно. Вырубим эту пустую бактерью.
   Вырубим жизнь. Ляжем в тарелку.
  
  
  
  
  
   Козлоу. Chimaira
  
  
  
   Отстегнув язык, я им играю.
   Я его в разъем на сотике цепляю.
   Знаю: истина - в обычном обезьянстве,
   Чтобы пить хуйню в слепом своем гурманстве.
  
  
   Если ты приходишь на обед к змее,
   Прокричи: е-е, и е и е.
  
  
  
   Я не знал, что мне с ней делать?
  Спросить, как ее зовут? Не спрошу - будет то же самое.
  -Расскажи мне обо мне, - попросил Структуриан.
  Я кивнул.
  Нужно было спрятать бумажник и ключи, да и телефон. Хоть он и выключен.Поезд притормаживал. Я думал, что это - Лиски, но до Лисок было еще далеко. Наконец, я додумался - достал лощеную книженцию под названием: "Сергей Джексон:
  ространство и человек" и открыл ей на первой странице.
  -Это ты! - обрадовалась она.
  Она посмотрела на меня и едва не бросилась целоваться.
  -Я, - ответил я.
  Все это произошло как-то слишком громко. Даже доктора обратили на нас внимание. Один из них - его звали Виталий - спросил:
  -Сергей, скажите, вы тоже считаете, что нужно брать лучшее с запада?
  -А кто так считает? - удивился я.
  -Очень многие.
  -А-а-а-а. А я думал, это Григорьев тут вам чего-то рассказывает.
  -Нет, товарищ Григорьев как раз с нами солидарен.
  -Знаете, надо брать, - ответил я, - виноваты же не те люди, которые творят. Все дело в продюсерах. А здесь - все очень плохо, я вам скажу. Но это во всех областях.
  -Потому я стараюсь быть как можно более независимым, - сказал Григорьев.
  Мы же спрятались в моем альбоме и не выглядывали его, пока второй доктор, Юрий, не закончил с тостом.
   Мы выпили.
   Моя подруга была не на шутку на пределах средних скоростей, в преддверии зажигания (это когда "Он сказал Поехали"). Мне даже показалось, что она торчит. Впрочем, мы же выпили бутылку вина на двоих.
   -Вот эта классная, - сказала она, показывая пальцем.
  -И вот эта.
  -О!
  Наконец, она не выдержала и обняла меня - как-то совсем тепло, как боевой товарищ. И это было правильно. На фронте люди очень часто не знают друг друга. Одна атака - и тебя уже нет. И ты лишь можешь крикнуть - сестра, как тебя зовут? Не важно - ответит она. Давай устроим один короткий танец. Где? Где хочешь. Все равно умирать. Займемся любовью.
  И вот, два солдата встречаются в поезде. Они понимают, что прямо сейчас будет отдана команда, и нужно спешить, нужно совершить незаконный акт, обмен веществами, в первом попавшемся месте. Но я много слышал о героях былых времен, которые завсегда используют одно единственное место с замком. Ничего другого в вагонах не предвидится.
  
   Доктора косились на меня не на шутку. Григорьев толкнул меня ногой. Я посмотрел на него. Он показал кулак.
  Я показал указательным пальцем себе на голову. Впрочем, я и сам не понял, что это значило.
  
  
  
   Козлоу. В сердце лампочек
   (стих-220)
  
  
  
   Если ты познаешь силу пружин,
   Если wop-35 безоружна,
   Хватит жить, оставляй поколенье машин,
   Громко крикни судьбе: нафиг нужно!
  
   Утони в проводах, и скорей подключайся.
   Сладкий ток - он отец.
   Когда брызнет искра, ты от счастья вращайся,
   Ощущая вселенский конец.
  
   В сердце лампочек тихо стекая,
   Сердце жизни брось в города.
   Оставайся, спокойно мечтая.
   День - минута, а ночь - навсегда.
  
  На самом деле, я часто играю в игры человека пластмассового, и говорю, что в мире нет любви - но лишь системность, лишь карта нашей сегодняшней теории.Есть много лжи, много денег, и в этом - и весь мир. И убежать от всего этого невозможно, так как нужно быть на много голов сильнее всего этого.
   Вот Козлоу проще.
   Поэту Козлоу.
   Не то, что мне.
  Григорьев - тоже поэт, но и он бы не потянул. Козлоу - это идеальная высота. Ведь именно он написал про Структуриана.
   Разумеется, у него много прозы, у Козлоу. Следователь Валео тот же.Так вот, я считаю - нет, я, может, на какое-то время что-то потерял. Конечно, я не потерял себя. Но это все - от слабости души. Когда ты разочаруешься в людях, то начинаешь переносить свойства одного предмета на все прочие кирпичи мироздания. Такова жизнь. Любовь должна быть. Без нее мужчина засохнет и превратится в книгу, в которой - одни лишь математические формулы. Веру же в то, что можно любить без задней мысли, теряют почти все - особенно те, кто вообще на что-то способны. Этому способствует наше нестабильное время.
   -А это что? - спросила она.
  -Лица.
  -Красивые.
  -Они выражают суть тайных мечт.
  -Хорошо.
  -Тебе нравится?
  -Да. Очень. А что за тайные мечты?
  -Их много.
  -Всякие, да.
  -Да, всякие.
  -А ты бы мои мечты изобразил?
  -Да.
  -А изобразишь?
  -Обещаю.
  -А как я об этом узнаю?
  -Заходи на мой сайт.
  -А....
  -Сейчас я напишу.
  Я выпрямился и попросил ручку у Григорьева. Снова налили. Мы выпили. Она отпила чуть-чуть. Ей было достаточно.
   -Вот, - сказал я, - это адрес.
  
  
  
  
  
  Козлоу.Красный Глаз и растеризация сосательных конфет
  
  
   Знаешь ли ты, как раки зовут,
   Как вопят, призывая в мир ширива сотовой связью?
   Что blue-tooth важнее судьбы, припанкованных лампочек глаз,
   Что карманный бильярд охуительно познан, и что нет седых новостей?
  
   Если умножить на два стих александрийский, уверенный ритмом курящим,
   Если взять, кинуть вам инфузорию в рот,
   Сможет ли быть ожидание денег карманным?
   Может ли светлым стать сверхчеловеческий уй?
  
  
  Было понятно, что она достаточно пьяна, хотя укладывать ее спать было рановато.
  Что бы сделал Козлоу?
  
  
  
  Козлоу.Раки
  
  
   Люди - реки.
   Мысли - раки.
   Я сказал, что мысли - вехи.
   Ты ль давно стояла раком?
  
  Нет, сам Козлоу - он лишь озвучиватель вещей, генераций и сообществ букв и знаков языка, а потому его стихи - это не чисто его личность, но достояние общего человеческого контура. Я в этом уверен. А уж Структуриан.....
   -Ты красивый, - сказала она и прильнула - точно лисичка-сестричка.
  Я знаю все эти виды магнитов, которые летают в воздухе, вместе с молекулами. Вот, допустим, пролетают молекулы Маяковского. Улавливают их те люди, у которых хороший улавливатель. Женщины пишут свою дрожь наружу. По-английски это бы звучало - пишут аут. Ну или в третьем лице - пишутз аут. Летают тут и спорты лисичек-сестричек. Человек носит в себе все эти состояния. Чтобы заболеть, нужно лишь найти ту случайную обстановку, которая создаст этот вид возбуждения. Тут все как в электротехнике. Есть контур. Есть возбуждение. И потом - лишь поиск, надо полагать, емкости для консервации состояния. Допустим, меня и лисичку-сестричку отправляют в креокамеру. Мы там лежим, замороженные. Но соитие продолжается - это получение камеди, а может быть - янтаря.
  Григорьев продолжает спорить с врачами. Они уже порядком выпили.
  -Да знаете, очень много пидарасов, простите за выражение, - сказал Виталий, - да простит меня присутствующая здесь дама. Но молодежь же ни черта не понимает - в какой стране мы жили, и в какой живем теперь. Да, у нас много дешевых сотовых телефонов, много разных примочек, разных проституток на эстраде. Ширпотреб. Сколько угодно. И это самое ужасное. Я спросил у соседского мальчика, которому, между прочим, 16 лет - он не знает, в каком году была революция. Он считает, что где-то в 18-м веке. Так, друзья. Зато ему купили сотовый телефон, и он им щелкает, как черт. И постоянно чатится. Это, я смотрю, главное занятие у молодежи - чатиться в сотике.
   -Что же вы хотели, - произнес Григорьев, - нам постоянно навязывают ценности.
  -Ты тоже красивая, - сказал я ей.
  -Давай выйдем покурим.
  -Давай.
  
  
  
  Козлоу.Геотермальный секс: человек и змея.
  
  
   Нет разницы между рожденьем и смертью.
   Но если хочешь погладить собаку,
   Подумай: что, если в шкуре собаки,
   Сишника тень затаилась, однако.
  
   В ежовую варежку руку закинь.
   Глупую мысль в мозг опрокинь,
   Будто стограммную птицу удачи.
   Сишником быть - тоже задача.
  
   В цилиндрах мышленья - бензин иль вода?
   От мозга в тупик идут провода.
   Что там? Что там в ночи, в трафике смутном?
   Может - там клон затерялся муторный?
  
   Человек и змея совмещаются.
   Сливаются вместе, в экстазе вращаются.
   Эта змеиность навеки свята.
   Видишь мозг - бери провода.
  
   Сливай, что ни попадя, в ночь хохоча.
   Только и слышишь: врача мне, врача!
  
  
  Сишник - это человек, который посещает сайт Мошкова.
  Просто Козлоу знает, а вы можете не знать.
  Мы были в ночи. После старта на какой-то совершенно вечерней станции мы вошли в самую, что ни на есть, живую мглу, и она колыхалась, будто dick skin. Я представил, что там кто-то живет. Нет, там никого быть не может. Вы знаете, как ехать вот так на поезде? Вы сами - точно капля чернил. Вас берут, в шприц набирают. Вкалывают в ночь. Вкалывают в ночь. Вкалывают в ночь. Посветите - ничего не будет видно. Вы попали в лоно.Она улыбалась.
  -Люди ходят, - сказала она.
  -Да.
  -Интересно, что за станция?
  -....
  -Какой-то...
   Новые пассажиры продолжали перемещения.
   Мы смотрели друг другу в глаза и радовались, как воробьи, которых посетили лучи. Они скользнули по ним, пощекотали глаза, и вот - колебания душ усилились, и уже с помощью них, птиц, возникает разгон природы до нужной скорости.
  -Ведь может быть все просто так, - говорил мне внутренний голос, - поверь, все должно быть. Ведь есть Козлоу.
  -Вкусная сигарета, - сказала она.
  Смешно.
  Это где-то было - про вкусную сигарету. Была одна девочка - в очень далеком прошлом. Теперь это уже была прошлая жизнь. Как будто протянулась стена из небытия.
  Наверное, у каждого такое было.Может, все же, был перерыв в существованиях?
  Я отвернулся, посмеялся в кулак, повернулся - уже нормальный. Она была пьяна. Или казалась. И снова решили выкурить по несколько сигарет. Так вели себя пионеры-шпионы, которые играли в клуб "Следствие ведут знатоки" в рядах эсэсровских лет. Они учились курить по книгам, которых не было, а потому, приходилось курить одну за одной. Все остальное - по боку. Вещества лисичек-сестричек, особенно корейских, встречается нередко, но нужен катализатор.
   -А тебе нравится клуб "Томь"?
  Я засмеялся.
  Это было что-то вроде прихода.
  Не знаю, что бы там ни было, между нами что-то было. Нечто невидимое, что тянуло друг к другу. Наконец, мы приблизились друг к другу и изобразили две лианы. Тепло. У меня как будто включился дизель генератор. У женщин бывает несколько видов запахов - их немного. Два, три. Может, четыре. Какой из них лучший? Один мне нравится. Все остальные - резкие. Их больше. Хотя, бывают и относительно резкие, но разбавленные молодостью. А еще - прибитые алкоголем, точно летняя пыль - дождем. Еще бывает сильный, влажно-толстый, шум обратной тяги. Тебя пытается засосать пылесос. Если это на один раз, то ничего страшного. Хотя и этого достаточно, чтобы пробить брешь в подсознании.
   Мозг - арбуз.
   Душа - арбуз.
   И помните, как пробуют арбузы? Хотя нет, вы можете не знать - постиндустриальные мурашки повсеместны. Гаджеты, DVD, стиральные машины от 9 тысяч, синтетические кефирчики в пластиковых упаковках, товарный рай.... Все это сделало современного человека полной марионеткой.
   Где тут разобрать, что такое - альпинизм сигналов в лоно? Но здесь все было по-другому, и духовным первым номером был я. Наконец, наши губы соединились.
   Потом, мы оказались в тамбуре, и тут же очутились наши врачи и Григорьев. Все портили здоровье табаком. Нас как будто не было. Для них мы были приведениями школьников.
   -А вы смотрели "Дух времени"? - спросил Юрий.
  -Очень хороший фильм, - Григорьев сказал как-то особенно честно, по-путински, - но, к сожалению, уже все сказано. И теперь уже пора говорить что-то другое. Я думаю, должна появиться новая тема. Но, если тема не появится, то мы так и останемся - при залежалом товаре.
   -Товаре?
  -Духовный товар.
  -Раньше был другой товар.
  -Но старый товар сгнил.
  -Да. Много товаров сгнило.
  -Но многое не сказано. Например, тайны распада СССР......
  -СССР, да....
   Мне показалось, они как-то очень уж долго курили....
   Со временем, как с субстанцией, иногда происходят такие штуки, и это связано, например, с наркотиками. Наркотики - это очень плохо. Но пробовать нужно. В конце концов, есть даже некоторая категория людей, которым они просто нужны. Их нужно рецептировать.
   -М-м-м-м.
   Это она так говорила. Это быстрое послевкусие. А что потом.....
   Я взял ее руками за ягодицы. Она была готово ко всему.
  -Пойдем? - спросил я.
  -Пойдем.
  -Черт с ним, кто и что скажет.
  -Да.
  Мы вышли из тамбура, я потрогал ручку туалета. Открыто.
  
  
  
  
  * * *
  
  Антенны.
  Антенн сейчас уже не должно быть - но их все еще много. Слишком много разных кабелей и спутниковых зрачков.
   -Секс стоя - отдельный разговор, - говорит Григорьев.
  -Об этом мало сказано.
  -Конечно. Секс стоя и все остальные сексы - это разные вещи. Но об этом мало сказано. К сожалению.
  -А Козлоу знает об этом?
  -О, Козлоу очень много знает об этом.
  -Козлоу вел дневники....
  -Козлоу вел исследования....
  -У него был целая исследовательская группа, которая изучала секс стоя.
  -Да. Целый мир. А секс в поездах - он весь такой. Два положения - лицом к лицу, или наоборот, но - не спиной к спине. Я сидя на крышке унитаза - это крайне редко, так как в наших поездах на крышке сидеть нельзя. Это - дверь в преисподнюю.
  -Только Козлоу изучил это.
  -Да.
  
  
  
   Козлоу
  Изучение секса стоя
  
  
  Заинститутиться не просто
  Нельзя запроститутиться, играя и болтая.
  Идти по улицам, болтать.
  Туда-сюда, туда-сюда, как будто - маятник часов - зеленых, важных.
  
  Туда-сюда, туда-сюда.
  Туда-сюда, туда-сюда.
  Туда-сюда, туда-сюда.
  Туда-сюда, туда-сюда.
  
  Так много галочек в журнале созиданья.
  А сколько палок - я не знаю.
  И ты не знаю, он не знаю.
  Она не знаю, и они не знаю.
  
  И что-то новое не знаю.
  И Джексон на стене не знаю.
  И сигареты в пачке С не знаю.
  И их друзья, укуренные в палочку - не знаю.
  
  Не знаю звезды - яркие, но злые.
  Не знаю небо, одеяло грёз.
  И я с тобой не знаю.
  Мы знаю, но не знаю - это знак.
  
  Вот в этот час, в минуту и секунду
  Как много их, что в страсти - точно столбик!
  Поют сурки. Ведь им знакома эта поза.
  Сурковость настроений страсти.
  
  
  -Но Козлоу академичен, - говорю я, - а потом - самые страстные люди - это большие созидатели. На одной чаше весов - любовь, а на другой - наука.
  -Воистину, - отвечает Григорьев.
  Внизу - очень далеко.
  По кругу - далеко.
  Я понимаю, что, хоть этот город и раздут, это - не City, а много склеенных таунов. Не надо втулять нам - дух московский. Нет никакого духа. Бывает редкий человек - в нем много москв, и все равно всем им нужно отжиматься - так как все они много меньше и слабее. Кстати, мы забыли о Yuri.То бишь, о светоче, который был представлен еще Хантером и Лограном в "Москве-Гранулированной". Yuri вёл Кислейшего через миры, показывая, что Москв много, и все это - параллельные миры, вселенные, закупоренные, словно бочки термосов. И с той, и с другой стороны - прекрасная блестящая поверхность, отражатель. Внутри - пустота. Все изолированно. Если ж человек видит своей головой, что происходит там, то он уже - светоч, а если он проводник. Но.
  Мне бы люди сказали еще о светочах, это мне оценивать - кто из них - кто, ибо нынешняя масс- оценка - это то, насрали мухи.
   Точечки такие.
   Мухи особенно любят срать на лампочках.
  -Потом она сказала мне, что она просто решила отомстить своему парню, - сказал я.
  -Таких много дурочек, - ответил Григорьев.
  -Да и меня первая жена такая была.
  -Месть передком - это глупо. Но это - повсюду.
  -Да.
  -А как реагировать, когда глупо?
  -Никак не реагируй.
  -Да.
  -Да.
  -А потом человек становится толстокожим, и это - свинство.
  -А иначе нельзя.
  -Да. Этот мир вторичен.
  -Он создан для мучений.
  -Мир и есть ад.
  -Тогда все правильно.
  -О мучениях в миру очень правильно сказал Yuri в стихотворении "Электроник".
  (Но я решил выключить его отсюда, из этого романа, чтобы доказать высоту синтетики и серединность низшего пилотажа, и потому - мы будем справляться именно так, проводя экскурсию внутри различных тем. Я созидаю. Я просто показываю, как это делать).
  
   Что еще сказать? Постиндустриальность скоро кончится. Ценности поменяются. Если у вас есть возможность как-то use the life, делайте это сейчас, не отходя от кассы, пока не поздно.
   Очень скоро будет поздно.
   Дата конца света уже расшифрована, ребята. Это еще Майя сказали.
  -Каким образом человек приближается к богу? - сказал я. - Не через церковь. Церковь - это возможность выпить все, что там собралось. Это аккумулятор. Душе иногда нужна подзарядка. И мы забываем об этом. Но нас интересует машина разума.
  -Вот бы тебе такую девочку, которая бы хотела обо всем этом говорить, - ответил Григорьев.
  -И тебе бы такую.
  -А Ирка все понимает.
  -А.....
  -Она знает, что я - как поэт - не могу постоянно околачиваться вокруг нее. Эбаут! Это, блядь, эбаут, ни больше, ни меньше. Нет, я могу быть кухонным, с разводным ключом, будучи готовым починить любой кран! Я умею чинить краны, брат! И очень хорошо. Но тогда я перестану быть поэтом. А таких поэтов, как я, на земле всего - несколько штук. Я их даже не видел. Но я чувствую - я словно подключен к сети человеков. Это вовсе не значит, что я сейчас пишу так же гладко и четко, как пушкены. Но, если я захочу, я это сделаю. Для меня же важен абсолют и точка входа в тело. Но тело там. Там. Пойми. Не здесь.
  -Повторить бога.
  -Важно то, что будучи человеком, бог не пытается быть первым. Он созидает.
  -Да.
  -Самое важное - это строительство объектов духа. А большинство поэтов ведь пишут не для этого. Они просто выписывают свой жар. Это - словно оргазм. А между тем, важно далеко не это. Но акт строительства!
   -Все именно поэтому.
  -Ты ее вспоминаешь?
  -Может - мечты сильнее реальности. Я - заложник.
  -Я хочу быть таким, как ты, - сказал Григорьев.
  -А я таким - как ты.
  -Интересно, а Yuri знает о Козлоу.
  -О, конечно.
   Начинает вечереть. Я достаю водку. Мы начинаем пить. Город загорается.
   И - людский эскалатор - он все тот же, только - с привкусом тьмы. Никто не знает, на какой точке этого конвейера он находится. Что, если остался метр? А ты понастроил планов. У тебя полный дневник этих планов. Что со всем этим делать? Ведь разум - он лишь для того, чтобы однажды погаснуть? Yuri мог быть застигнут мной на любом перпендикуляре пространства, но я решил, что он будет жить по воле вектора. Конвейер съел еще больше.
   Печи.
  -Выпьем за, - сказал Григорьев.
  -За.
   Сейчас на улице вот так не выпить. Сейчас время зажатого, причесанного, ивана. Иван очень зол друг к другу. Очень горд - если вдруг стали чуть больше платить. Это - tuning-иван. Но все равно, нельзя при этом вдруг начать любить Германию и Италию. Да, мы живем безобразно.
   Но носитель языка не должен срать на себя.
   Это тоже очень важно.
   -Выпьем за свет после жизни, - сказал Григорьев.
  -Ты думаешь, что он будет?
  -Нет, для других.
  -Они уйдут, и им будут светить?
  -Нет. Это вот ты, например, уйдешь, а людям станет светлее.
  -Вот ведь.
  -Я не это имел в виду.
  -Слушай, а я все думал. Ведь в поездах много людей занимаются сексом.
  -Да.
  -И это - целая рубрика.
  -А у тебя было что-нибудь с проводницами?
  -Да. Один раз. Но очень давно. Мне было 19 лет.
  -Здорово.
  -А у тебя было?
  -Да. Тоже один раз.
  -С проводницами что хорошо - можно зайти в купе.
  -Да. Без экстрима.
  -Почему. Есть экстрим.
  -Точно.
  -Выпьем за это?
  -Точно, давай.
  -А у меня, кстати, есть такая идея - устроить арт-конференция. Взять девочек. Разных. Таких - филологичек. Склонить их к свальному греху. При этом, читать стихи и говорить об искусстве.
  -Как ты предлагаешь это сделать?
  -В Москве много филологичек.
  -Как же ты это сделаешь?
  -Но ты же знаешь, что мы это сможем.
  -Конечно. Ведь были же великие чемпионаты.
  -Конечно.
  -Вот это и надо иметь в виду. Об этом нужно просто думать.
  -Когда долго о чем-то думаешь, это происходит.
  -Верно.
  -Кстати, Yuri, выступая на последней конференции "EMX", тоже об этом говорил. Но он смотрит на жизнь куда более брутально. Об этом и его стихотворение "Мясо".
  
  
  
  
   Yuri: Мясо
  
  
  О мясе нельзя говорить просто так: ногу на ногу, хуй в рукаве,
  жаренный заяц - на сковородке, Том Уэйтс в DVD-ром, понты стихотворных иллюзий,
   х-йня без причин - Минаев, дрочащийся полками лавок,
   засунутый в рот - читать, Емельян Рязанскийц! Читать "Гастарбайтера", читать Стогоффа,
  читать московскую пляску (хоть сам я маскаль).......
   Мясо. Символы Зла. Пизда зимы- покрывало. Точно Ту-160. Ебо!
   Не поет Пугачева, потому, что устала.
   А устала - сосите и вы.
   На балет был билет. Зина почту носила в пизде.
  Остановили ее мусора в поезде.
  -Зина, почта где?
  -В пизде!
  -Попизди еще, Зина!
  -А похуй. Меня уже выставили из магазина.
  
  Снова взнуздали коней, снова взнуздали коней.
  Даже задроченный, со сведенной задней ногой ПСВ.
  Сотни вафель кругом. Вафельный дождь.
  Вафельный дождь.
  Вафельный дождь.
  Вафельный дождь.
  
  Пенсионеры надеялись, вынимая из запасников водку, купленную на скопленные рубли,
  Полудохлую сухую воблу, пойманную самолично,
  Расстилали газету, накладывали кашу,
  Хуй! Ебут коней! Ебут, держа за загривок.
  И кони дают.
  Кони дают. Побеждено "ЦСКА"
  
  Сестры в платьицах белых.
  Им хорошо.
  Что еще женщинам нужно?
  Главное, чтобы было, кому их поглощать в танце эмоций.
  
  
  Я мясо не покупаю из принципа. Я ем воробьев.
  Ловлю их с утра с балкона.
  Моя мысль - России навьё!
  Моя голова - икона.
  
  Каждый, даром живущий,
  Радующийся от такой глубины,
  Ищет слабее себя ящерицу,
  Чтоб со стеклянным хуем зайти со спины.
  
  Конечно, можно уехать в Германию
  И забыть знанье задрот.
  Только есть ли там, есть ли там - баня,
  Где подруги - ебана рот.
  
  По поздней зиме,
  По поздней зиме,
  По поздней зиме
  По поздней зиме,
  
  Еще до капели,
  Еще до чудес.
  Марсель-Олимпик - Спартак.
  Ожидается вафель лес.
  
  
  Мясо ешьте. Пиво пейте.
  Мадагаскар, Япония, Индокитай.
  Мадагаскар, Япония, Индокитай.
  Мадагаскар, Япония, Индокитай.
  
  -Надо смотреть на жизнь позитивнее, - сказал Григорьев.
  -Конечно.
  -И пить за пазитифф.
  -И точно.
  -И налей.
  -Налей, налей.
  -Мне кажется, внизу, по тротуару идет Структуриан.
  -Где?
  -Присмотрись.
  -Да. Я чувствую, что он идет.
  -Да, но ты присмотрись. Он точно там идет.
  -Где?
  -Во-он.
  -Это точно он?
  -Да. Это он.
  -Значит, Структуриан - в Москве!
  -Великолепно!
  
  
  
  Козлоу.Vassily93 и Структуриан
  
  
  Кто такой Структуриан?
  Человек, который идет по воде - кто он? Нет, это не Слава Бутусов. Это он. И вот, в один час, время остановилось. Вассилий несказанно обрадовался - он ждал этого всю жизнь. Машины стояли. Птицы висели.
   И больше не нужна была атрибуция, а этапы восприятия - они все шли к черту - Вассилий больше не мог игнорировать информационную ценность случившегося. Корабли молчали. В небе висел самолёт. Он гудел не так - он был поражен остановкой времени.
   Обрадовавшись, Вассилий побежал в магазин, набрал там джин-тоника и наслаждался. Он взял 10 разных сортов.
   И вот, когда он стоял у пирса и пил, заедая фисташками, чипсами, и тогда увидел, что идёт человек с другого берега, идет мимо кораблей, мимо яхт, мимо всякой всячины плавающей, идет он торжественно, футболка полосатая, джинсы оранжевые, идет, идет...
   И все ближе он....
   И вот - всё ближе он....
   И вот.....
  -Офигеть, - сказал Вассилий, - ты идешь по воде!
  -Да! - воскликнул человек.
  -Есть чо?
  -Да!
   Он вышел из воды, подошел к Вассилию и подышал ему в лицо.
  -Ну как? - осведомился он.
  -Ништяк, - обрадовался Вассилий, - а кто ты?
  -Я есмь первый и последний. Я - Структуриан! Также можешь назвать меня Структуриан Таврический, а также - Таврия, а также - Структура, а также - Стержень. Имен моих не счесть, я иду по морям, я иду по рекам, я могу идти по солнцу, но оно далеко.
  -Офигеть, - ответил Вассилий, - а что ты куришь?
  -Я курю созидание! - ответил Структуриан.
  -Куда же ты идешь?
  -Я иду мимо людей! Они не могут меня видеть. Но я вращаю землю волчком, потому что я, только я! Я осведомлен! Если будет новый мир, то это тоже буду я!
  -Будешь пить? - спросил Вассилий.
  -Пару литров. Не больше.
  Структуриан взял полторашку и выпил ее почти моментально.
  -А что ты слушаешь? - осведомился Вассилий.
  -Я слушаю себя!
  После чего Структуриан продолжил свой путь. Вассилий же, насладившись халявным джин-тоником, решил сделать вот что - он пошел в магазин, набрал еще и побежал домой, пока время стояло.....
   Но бежать было тяжело. Общественный транспорт стоял. Все стояло.
  Через ноль секунд он был дома. Там он и дождался, когда время вновь пошло.
  Вечером к нему зашёл Нева.
  -Где ты взял столько джин-тоника? - спросил он.
  -Космос! - ответил Вассилий.
  
  
  
  
  Козлоу.Vassily93 и Концумир Обырвайлов
  
  
  Концумир Обырвайлов - это яблоко. Когда Вассилий однажды полетел, он сказал себе - чертовски неплохая трава. Сверху он видел весь мир. Он понял - земля очень маленькая. Космос огромен. Жизнь скучна. Так скучна. Именно поэтому и улетел Элвис. Хотя ладно, что Элвис, многие уже давно, как отправились в длинное, бесконечное путешествие. Плавание.
   Нет, Vassily был не в плавании. Он приземлился в саду, и там рос Концумир Обырвайлов.
  -Это я, это я, - услышал Вассилий.
  -Да, - ответил он.
  -Оборви меня.
   И вот, он шел с яблоком, шел навстречу дороге, потом дорога его взяла. По пути его подобрал ехавший на машине Антон Котов, поэт, рифмонасильник, глагольный развратитель, дорзопоклонник. Они ехали и молчали. Говорило яблоко Концумир Обырвайлов:
  
  -Я есмь первое и последнее.
  -Я - качусь!
  -Я знаю!
  -Входящие!
  -После Джексона будет конец!
  
  -Как ты думаешь? - спросил Антон.
  -Что? - не понял Вассилий.
  -Что лучше поставить, Лед Зеппелин или Дееп Пурпле?
  -Пурпле устарело, как только появилось, - ответил Вассилий, - любой знает, что зепелин лучше, хотя я бы послушал Ван Дер Граф Генератор.
  -А у меня такого нет.
  -А будет у тебя 65 рублей?
  -А зачем?
  -А щас.
  Выпросив 65 рублей, Вассилий попросил остановиться возле одного магазина. Он зашел, чтобы купить "Отвертки". Но тут он понял, что он снова - в полете - а Концумир Обырвайлов вернулся в сад.
  -Ты меня оборвал обратно, - сказало яблоко.
  Теперь уже все не имело значения. Время шло вспять. Ложь земли превратилась в жир земли, но и это не знал каждый.
   Было хорошо.
   Было плохо.
   Внезапно появился телевизор.
  Снова стало плохо.
  Внезапно исчез телевизор.
  Снова стало хорошо.
  Вассилий встал с кровати. Он подошел к окну и зевнул. Яблоня росла внизу, между домами, и Концумир, очевидно, рос где-то там, но Вассилий не решился пойти его поискать.
  
   Человечество жило без антенн гораздо больше времени, чем с антеннами.
  Русская литература долго жила без мата. Потом - потом она, может, тоже будет жить без мата. И сейчас - очень много писателей-пенсионеров на сайте "Проза.ру" публикуют образчики чистой русской прозы.
   Что же делать?
   Я думаю, пенсионеры убили бы Козлоу.
  -Может, провести фестиваль? - спрашиваю я.
  -Какой?
  -Акцию.
  -Мы же и так проводим много акций.
  -Да. Нет, немного иначе.
  -Что бы ты хотел увидеть или услышать?
  -Не знаю. Мне кажется, людям надо очень многое доказывать. Истины нужно запихивать в головы насильно. Нет, это - противоестественно, так нельзя. Но в эпоху, когда пенсионеры могут затоптать Козлоу, так и надо поступать.
  -Почему?
  -Ну скажи, разве можно, например, слушать "Виагру"?
  -Нет.
  -По идее, всякий, кто услышит "Виагру", должен умереть. Но этого не происходит. Почему? Потому что она всунута в уши насильно. На все это началось давно, и сейчас многие готовы наслаждаться этим, то же касается и Козлоу.
  Антенны.
  Говорят, что чем меньше человек ест, тем лучше думает.
  
   * * *
  
   Юрбятко удалялся вслед за солнцем, помахивая своим маленьким хвостом. Алеша Атой то и дело видел его тень. Это походило на последний спуск занавеса. Правда, Алеша был уверен, что в следующий раз, когда северный горизонт вновь выровняется, он снова увидит смутную тень Юрбятко. Его ружье было готово к тому, чтобы выплеснуть из себя металлическое семя. На языке ружей это бы звучало несколько иначе. Но разум металла - это очень далекое от человека понятие.
   Кинопроектор.
   Существует несколько чернобелостей черно-белой пленки. Она мотается там колесом, излучая свой мир лучом. Впрочем, когда это было?
   В одно время было немало нищих, совершенно безнадежных концептуалистов, которых я сразу же научился обходить стороной.
   После кинопоказа меня тут же засыпали вопросами:
   -Почему режиссер арт-хауса Григорьев взялся снимать кинофильм, вдохновленный серией ваших картин?
   -Так фильм-то короткий, - ответил я, - небольшой тридцатиминутный экзерсис. Мы подразумеваем слово, а имеем образ.
   -Имеем? Что вы имеете в виду?
   -Но, судя по вашему вопросу, вид я тоже имею?
   -Логично. Но это - более законченный фразеологизм. Вы же не смотрите на вещи....
   -Я именно на них и не смотрю, - перебил я, - я их трогаю.
  -А что такое Юрбятко?
  -Не знаю.
  -Но вы показали жизнь чукчи. Или это якут?
  -Не знаю.
  -Так это олень?
  -Нет. Представьте, что вы идете по проспекту, и вдруг понимаете, что природа подарила вам экзистенциального проводника, который принял форму неизвестного существа. Олень? Может быть, и лось. Хотя нет, больше похож на оленя. А если это лось, то - микроскопический лось. Я уже говорил об этом. Споровое размножение. Кстати, вы размножаетесь спорами?
  
  -Да, но что такое Юрбятко?
  -Я же сказал.
  -Лось?
  -Лось. Да. Нет. Олень.
  
   Когда в двадцатые годы по улицам продул поэтический ветер, новые очертания языка были не менее странными. Нам удалось запомнить лишь немногих. Дилетанты, то бишь, равномерно живущие пиплы, уверены, что прохладная жизнь была доступна, максимум, десятку поэтов, и кроме них ничего не было. Между тем, разбавленный радикализм ощущений был менее иным, и все, что было связано словом "заумь", касалось далеко не только Сергея Есенина.
   К сожалению, любители быстрого понта, что, собственно, то же самое, что и быстрый гол, игнорируют какую бы то ни было информацию. Главное для них - потрясти термином, точно хуем.
   Что вы слушаете?
   Тут уж точно, вы не слушали ничего из всего того, что вам только что перечислили.
  
   .... Холод - это гигантская, холодная, плазма, разум которой распластан. Олени возникли в этой белизне сами по себе. Алеша Атой курил доисторический табак. Он знал, что соприкосновение к нему, к табаку должно быть прямым и честным. Те из людей, что опасаются этого, ничего не понимают. От того в городах так много лжи. Даже там, где наращивается автоматический разрыв между синтаксисом и деньгами, все выглядит более, чем искусственно.
   Он внутренне собрался, скомкав волю, точно листок, над которым склонился поэт. На мгновение холодная синева выровнялась. Иногда таким представляется астрофизикам космос - простой, понятный, вычерченный до последнего кварка. Долгая работа как будто объединяет желаемое и действительное, и вы уже летите, управляя звездолетом под названием Мысль. Таким вдруг увиделся Алеше Атою Север. Он взмахнул плетью. Плеть была для оленей чашкой чая. Взбодрившись, фыркнув, они перескочили через покатый белый холм, и Юрбятко вновь предстал глазам Алеши.
   -Юрбятко, однако, - проговорил Алеша.
  
   -Как вы думаете, это кино - есть образчик некоей контркультуры? - спросили меня.
   -Смотря что считать контркультурой.
  -Я имею в виду, противопоставление человека устоям современного общества.
   -Нет, здесь нет никакого противопоставления. Просто, в своем развитии художник повторяет все вселенские этапы - от первородного беспорядка до замкнутой, вселенской, структуры.
   -На каком же этапе находитесь вы?
   -Не знаю. Не мне судить. Хотя, по себе я чувствую, что где-то посередине.
  
  
   Настоящий, незасыхающий в черепе фрукт мозга, может легко отличить, скажем эгофутуризм от кубофутуризма, не прибегаю к книгам. Маринетти избрал в качестве мяча образы. Но это и понятно. Главное, это искусство владения мячом. Не все ж бить по ногам. Но там, на высоте, где уже давно нет кокаиновых арлекинов, заперты все двери к возвращению. Здесь - словно для никого.
   Хотя я, собственно, и не мастер слова. Оно мне не чуждо. В конце концов, все вещи вытекли из одного конца.
   Моя первая выставка подсыпала мне немного имени. Это было давно. Может быть, и теперь все было не так, как представляют себе волосатые люди. Жизнь - это просто. Но человека пока еще не научили настраивать. Он играет методом тыка, и это очень редко, когда подходит. Чаще - вообще никогда.
   Искусства сейчас нет, потому, что слишком много богатых самодуров решило себя разрекламировать. Эта фигня, конечно же, может и закончиться, но сейчас все слишком запущенно, и нужен гений, который бы одновременно нес в себе и монстра. И творить, и бить. Иначе котятки, представляющие ночь разума, будут продолжать игнорировать все прочее, что не заслуживает быстрого бабла.
   Это - быстрый краб.
   Он и раньше был, быстрый краб, но у литературы и искусства были шоры.
  
   -Что выражают лица на картине "Вечер оф Зе Мэн?".
  - Собственно, Зе Мэну посвящено здесь достаточно много, - отвечал я, - даже на тех холстах, на которых он, казалось бы, неразличим, его можно угадать по особенным линиям. Чаще всего - в верхнем правом углу.
  - Каким образом вы теперь будете совмещать искусство и кино?
  - Я работаю вместе с Григорьевым. Это просто.
  - У вашего проекта есть спонсоры?
  - Нет. Мы сами собрали деньги.
  - То есть, вы и Григорьев?
  - Совершенно верно. Главное - это умение делать все самостоятельно. На остальное можно наплевать.
  
  
  Несколько абзацев раньше я уже говорил о тех ветрах, что дули когда-то, обтачивая склады воображения. К сожалению, многое понятно лишь мне. Лишьт одному мне, во всем мире. Хотя - это восклицательный знак с обратной стороны. Одним людям снятся красные мясокомбинаты, а другим - прошлые жизни людей по ту сторону мироздания, и все эти типы существ затянутся в одну кожу. Герои редко играют со столь слабыми цветами, как образы. Здесь много больше случайных, с коростой зависти и желчи. Но, впрочем, все человечество грешно.
   Yuri, в пору своих встреч с Кислейшим говорил:
   -Я уже заебался от этой жизни. Такое ощущение, что все напрасно.
   Впрочем, светоч больше понтовался. Настоящих людей как раз 144 тысячи. Сугубо по Байблу. То есть, их будет столько перед последним днем. А сейчас их меньше. Вотще, пробирает, если вдуматься.
  
   Когда ты находишь для себя новый воздух, это великолепно. Я не случайно говорю о том перегное, который сформировали ушедшие в бездну. И это - далеко не те имена, которыми мы привыкли наслаждаться. Популярность - это судьба. Если же вы - оленевод, то кому дело до того, что вы - самый чуткий человек. Что же? Кто купит вам имя? По этому поводу нельзя думать. Бывают неисправимые судьбы. Нужно жить так, как есть, совершенствуясь в своем мировосприятии. Еще важнее - не искать понимания глупцов. Потому, что однажды глупый друг возьмет говно и запустит им в вас. Нет, это мы уже давно проходили. Суть жизни - это кто кого первей съест.
   Ну, а в остальном, сейчас - 21-й век, и не все плохо. Особенно - для женщин.
   -Ах, - сказала мне одна дама, - век золотой Екатерины.
   -Тогда не было прокладок, - возразил я.
   -Вы не исправимы, - ответила она.
   -Нет, это вы неисправимы, - ответил я, - человек живет ради быта. А искусство - это тень излишеств.
   -Ах, - вновь самоочаровалась она.
  
  
  
  
   Козлоу. Наблюдение Синего Велосипеда.
  
  
  
  
   Явление "Синий Велосипед" было впервые описано Алексеем Сергеевичем Поверновым, капитаном сухогруза "Сергей Стягов". В своих записках Алексей Сергеевич писал:
   "Дело было в южных широтах. Мы шли под либерийским флагом, и я был занят размышлением о пользе инсинуаций при прочтениях. Ибо - что еще было делать? Да и само слово "ибо" было единственным проводником по палубе повседневья. Вы ведь знаете - иногда человек так надоедает, что вы готовы его съесть. Но лучше не углубляться в чащобы чувств. Иногда человек - хороший человек, но плохой профессионал, иногда - наоборот. Но, опять же, все дело в том..... Впрочем, именно так я и мыслил, когда высоко над горизонтом взметнулось. И вышло, что очень много людей имело возможность смотреть в ту сторону, откуда пришло оное.
   Это был Синий Велосипед.
   Я надолго запомнил ту мутноватую наглость, что исходила от его правильной, классической рамы. Человека на велосипеде не было. Он был сам по себе, и то чувство, что направленно исходило от него в мир, говорило именно об этом. Мы будто прочитали чистую, не загрязненную отношениями, мысль.
   Мысль - как единица мироздания.
   Мысль - нечто одинарное, словно монокосмос.
   Будучи пораженным в самое сердце, я взял бутыль коньяка и выпил с горла. Ничто другое бы мне не помогло. Велосипед же покачал рулем. Немного приповернулся к нам, будто бы для того, чтобы что-то сказать. Вот только как бы он что-нибудь сказал? Ведь он не мог говорить? Ведь велосипед - не человек. Да и никаких электрических приборов у него нет, чтобы поговорить. В общем, после этого покачивания он и скрылся. А мы, команда сухогруза "Сергей Стягов", так и остались стоять, не в силах произнести ни слова. Вечером же мы впали в жесткое, психосоматическое пьянство. Ибо было нами увидено: взошел над горизонтом велосипед. Взошел как Солнце, как Луна, как что-то еще. Это было Пришествие ".
  
   А вот - свидетельство студентов Васи и Пети из Ростовского Университета Железнодорожного Транспорта:
  
   -Мы чисто пошли пошариться, себя показать, на других посмотреть, - рассказывает Вася, - Фига? Что нам еще от жизни нужно?
   -Ну, пива там хотели попить, - уточняет Петя, - но так. Чисто чуть чуть. Мы помногу не пьем. Что мы, лохи? Это колхозники, приезжают учиться, что им еще делать? От родителей оторвутся, начинают бухать.
  - Да, ладно, при чем здесь это, - говорит Вася, - просто дело было вечером. Мы шли по Большой Садовой. Чисто идем, пиво пьем, никого не трогаем. И тут видим - катит велик без человека. Я.... Я, понимаете, тут же попутал.... Я чисто попутал, понимаете?
  - А я, - говорит Петя, - я выпустил бутылку пива из рук и молчу, молчу, не в силах произнести ни слова.
  
  
  Вот, что говорят о Синем Велосипеде Братья По, известные экспериментаторы, устроители Института По:
   "Легко заявлять о том, что в мире нет вещей, что не взаимосвязаны. Даже если вот сейчас, прямо сейчас, вынуть из глубин океана самую редкую рыбу, что обитает в Марианской впадине, разве можно будет сказать, что она не имеет ко всем нам никакого отношения? Хотя, быть может, все дело именно в относительности? Ведь иногда у человека так сильно не сходятся мысли, что можно подумать, что внутри одной плоти живет несколько личностей. Это, впрочем, вопрос об изолированности, а также - об изоленте, которой перематывают мозг, из которого вытекает жидкость. Синий Велосипед, на самом деле - самая невероятная, самая некасаемая нашего мира вещь. Одно время ученые считали, что дело обстоит гораздо сложнее, и каждый визит Синего Велосипеда в наш мир сопровождается событиями, на спине у которых сидят возгласы эпох. Надо заметить, что подобные идеи бытуют до сих пор. По этому поводу можно сказать, что у человека также есть и аппендицит, и как лучше - с ним или без него - до сих пор никто точно не знает".
  
  
  
   Синий велосипед достаточно эклектичен. Но сам метод достижения образа до подкорки настолько прост, насколько и невозможен.
   Проще всего говорить на языке примеров. Так, волк, приходя к овце, говорит именно на языке примеров, и овце совершенно все ясно. Но масса избитых временем и безызвестностью филологов, а также неподстриженных читак, продолжают писать без точек и больших букв. Некоторые из них даже выпускают книжки тиражом 500 экземпляров.
   Их, конечно, никто не читает.
   Я бы добавил, их нихуя никто не читает.
   Все это с виду крайне умно, крайне многословно, но легко ли уложить дом, если вам сказано: постройте стены из 100 видов кирпичей. Одни - квадратные, другие - круглые, третьи - пятиконечные. Кто тут выиграет?
   Но принцип "На безрыбье - и рак рыба" - хорошо применим в кругах, где нехуй ловить.
   В частности: какой-нибудь захудалый провинциальный писательский союз, где сидят замшелые личности. Библиотека Мошкова, мусорка со своими навозными королями. Прочие дурные места Интернета, где также нечего делать. Возможно, Море Лаптевых.
   Хотя, именно Море Лаптевых было воспето Yuri, соавтором слов одноименной песни.
   Если у моей книги будет аудио вариант, я обязательно включу этот незабвенный гимн. Пока же остается пить ожидание. Пить скорость возможной встречи. Ведь что может быть иного: однажды все закончится, и вы встретитесь с мертвыми.
  
   Но имеет ли к этому отношение Синий Велосипед?
  
   5 января 2000 года житель села Марфовка Егор Однотентов наблюдал шествие Синих Велосипедов на пути в Прудниково:
   "Я чисто шел за молочком. Чисто к тете Нине. Тут херак! - я сначала не понял, что же произошло. Вообще-то, уже чисто смеркалось - я мог и не различить, что же именно было на моем пути. Знаете, это ребята - они могут и выпить круто, а я что? Я сто грамм выпью, и все. У меня ж жена есть. Она все время принюхивается, принюхивается. Я раньше мог выпить с ребятами и побольше. Короче, я иду, и мне навстречу.... И свет такой синеватый, ну, типа как от лампы. У машин еще такой свет бывает. Но это, в основном, у "десяток". "Ноль-первая", конечно, молодежный вариант, но на нее желтые фары ставят. Чисто желтые. Я подумал - это кто-то из блатных на харя выехал, в полях стоит. Чисто фары горят, а там, в машине, чисто порево. Но нифига. Я ближе подошел, только тут это и увидел. Это шли велосипеды. Велосипеды. Они. Самое странное, что страха не было. Нет. Не было никакого страха. Мне даже вдруг сделалось как-то необыкновенно хорошо. Вот будто с бадуна тебя целый день ломает, и это суббота. Это в пятницу после работы в МТП посидели. Чисто тонну солярки сдали, и есть на что сидеть. Все было хорошо. Но нужно всю субботу отходняки ловить. А вот в воскресенье - ништяк! С утра солнце не светит в глаз. Так - чисто ни пасмурно, ни ярко. Чисто хорошо. Говорят, что точно так же бывает в церкви. Но я в церкви не был никогда - у нас в селе нет церкви. До революции было аж две, а потом комсомольцы их взорвали в один день. Будто двух братьев расстреляли за один присест. Так вот, увидев велосипедов, я испытал какое-то наслаждение. И хоть шли они без людей, излучая синий свет, это было очень красиво. Шли они в развалку, покачиваясь. Их рули постоянно показывали какие-то жесты, и на секунду мне показалось, что я - самый умный человек на земле. Мне даже захотелось пойти вместе с велосипедами. Так бы я и ушел с ними. Но тут я себя вообще не контролировал. Мне уже, блин, чудилось, что так и есть - я и сам велосипед - и я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Я - велосипед.
   Я иду.
   Потом это кончилось как-то быстро. Я понял, что шествие Синих Велосипедов минуло меня. Вокруг темно. Звезды говорят мне о том, что вселенная бесконечна. А там, возле двора тети Нины, сидят чисто ханыги. Я бы с ними и не выпил, а чо делать? Я ведь такое увидел, а никто не поверит. Я к ним пошел. Они, понятное дело, спросили, а буду ли я бухать? Ну, я, разумеется, ответил, что да, буду, конечно. Мне налили самогонки, дали яблоко. Вообще, было одно яблоко на всех. Им чисто было в падлу. Хотя они, ханыги, у них никогда закуски нет. А я пил и смотрел в черноту космоса. Мне было ясно, что они пришли оттуда, и что они идут сквозь миры, Велосипеды.
   Синие Велосипеды.
  
  
  
  
  
  
  Козлоу. Литературный путь Вассилия-93. Бокс
  
  
  
  Однажды Вассилий 93 понял, что он - пластилиновый человек.
  -Бокс! - была команда.
  Тут он понял, что находится на пластилиновом ринге, идет бой, и он побеждает.
  -Ништяк! - кричали зрители.
  -Е, е!
  -Штяк!
  - Мочи, мочи.
  Тогда он проснулся. Возле его кровати стоял Марк Болан. Он был весь перьях, только перья были черные.
  -Я демон, - сказал Марк Болан и улетел.
  
   Днём Вассилий вдруг понял, что у него - много пробелов в чтении книг. Что он читал? Ничего. Нет, раньше он много читал, например ....
   Он почесал голову....
   Текст альбома Элтона Джона, 71-й год, перевод Невы....
   Рассказы Невы....
   Пабло Неруда! Во!
   Ну что касаетя Борхеса, то он заебал, так как все концептуалисты по накурке то и делали, что о нем говорили. Курили, пили пиво. Потом снова курили, потом снова пили пиво. И это был такой дабл-девайс, и это было годами, и еще они тулили сбоку Маркеса, и казалось, что тут нет места ни Гарсие Лорке, ни Павичу, ни тем более, Лоуренсо Эдуардо, а уж что касаетя Жозе Сарамагу, но Нева, например, лишь мигал желтыми виноградными глазами......
   Что касается родной русской литературы, то тут все были как на подбор танкисты - закрывали люки своих мозгов, и у каждого на выбор было что-то особо изъебнутое - классика была типа сбоку, словно слово "яйца", вылетевшее из уст какого-нибудь прапорщика.
   -Что я читал? - спросил Вассилий.
   Он шел по улице имени сигаретной фабрики Дукат. Люди все шли словно боком. Может быть, он попал в кино? Тогда он стал осматриваться в поисках актёров и режиссеров, но нет - никого не было. Тогда он подошел к углу, за которым был пивняк, и понял, что его магнитит к пивняку.
   Он зашел туда, но тут все продолжилось.
   Он вновь был пластилиновым человеком. Тогда ему повстречался Назярьян Сантьяго.
   - O prédio, o tédio e o menino ceg, - сказал Сантьяго.
  Они дрались, но никто не мог победить. Озабоченный таким моментом, Вассилий создал литературное произведение перпендикулярного жанра, но, так как показывать его было некому, он пришел к памятнику Вите Новицкому и стал его читать.
   -Это лишь начало, - сказал Витя.
  -Почему?
  -Мне виднее.
  -Почему?
  -Я же наверху. Я в веках.
  -А.
  
   Не удовлетворившись такими чтениями, Вассилий отправился в литературное общество "Горит свеча". Там собирались ботанические поэтессы, кактусоводы, отставные офицеры, которые тренировались в написании хлипких рифм, смешивая их с техническим спиртом в годы службы. Тут был и Нева. Он писал стихи со сложной конструкцией, которая напоминала смесь робота и криков "занято" из сортира при чтении Бродского и Милана Кундеры, у которого каждая вторая страница вырвана.
   -Здравствуйте, - сказали Вассилию, - вы пришли брать мастер класс?
  -Нет, - ответил Вассилий, - я уже здесь. Я прилетел
  На том они и остановились.
  Но всё бы было хорошо, Вассилий вдруг понял, что он - не один, и одно его я - пластилиновое, и оно вновь на ринге, и оно сражается и набирает очки. Тогда он прочел стихотворение, которое, как он думал, сочинил он не сам - оно пришло к нему по лучу с другой планеты.
  
  
  
  Козлоу. Литературный путь Вассилия 93, продолжение
  
  
  Однажды подарили Вассилию сотовый телефон с камерой. А кто подарил - он не знал.
  Он заглянул под кровать - там никого не было. Влез на крышу и осмотрелся - тоже никого.
   Потом - он покурил молотых кирпичей, вышел на проспект и там встретил Обаму Манукяна.
  -Привет, - сказал Обама.
  -Привет, - ответил Вассилий, - что делаешь?
  -Я еду на бокс.
  -Зачем?
  -Сегодня - бой за звание чемпиона мира. Поедем.
  -Точно. Я бы пива попил.-И я бы попил, - сказал Обама, - говорят, под пивом биться лучше.
  -А ты бьешься?
  -Нет. Но в душе я завсегда боец. Сегодня на ринге будет Буш Саркисян.
  -Круто, - заключил в Вассилий.
  
   Они вошли в магазин, а магазин этот назывался "Магазин Љ 57", и был он со стеклянным передом, отчего издалека было видно людей, которые стоят за засранными мухами столиками, пьют пиво с водкой и заедают крабовыми палочками. А продавец там был парень, по фамилии Тамм.
   -Водочки, - попросил Вассилий.
  Денег у него никогда не было, но в этот раз в кармане что-то залежалось. Дело в том, что как уже было описано в одном рассказе, Вассилий был приглашен в одну группу, чтобы играть на "ударах в калитку". Он стоял как бы с краю, как бы у него был деревянный молоток, он как бы бил в эту калитку, а группа была - шумовой треш, все музыканты выходили на сцену в шлемах - это потому что зрители в них тухлые яйца кидали.
   Сначала все из злости кидали.
   Потом просто так стали кидать, и это стало модно - идти на концерт и бросаться яйцами в эту группу. Правда, потом яйца подорожали, и стали бросаться помидорами. А потом и помидоры подорожали, и тогда зрители просто стали скандировать:
  -Хуй! Хуй! Хуй! Хуй!
  Денег Вассилию платили мало, но он презирал материальное. Зато всегда был косяк, а также вокалист группы, Дитмар С. Пария Хелл на каждый концерт покупал Вассилию два по полтора напитка "Барбара Стрейзанд" - вода, сахар, газ, спирт, ну и всякие там краски. На этикетке значилось
  
  
  Изготовлено: Челябинск
  
  -Челябинск - родина Ариев, - говорил Дитмар С. Пария Хелл, - они все вышли из глубин бокситовых гнейсов.
  -Не бывает бокситовых гнейсов, - сказал Тамм, отмеряя водку мензуркой.
  -Почему? - тут Вассилий понял, что Обама Манукян и есть Дитмар С.Пария Хелл, просто раньше он этого не замечал, так как Хелл всегда был накрашен под смерть.
   -Еще пивка, - сказал Вассилий, заикаясь.
   Тогда они выпили очень много пива, но водка не шла, так как Тамм специально ее подогревал. Он говорил, что водка холодная, и все ему верили, но она была теплая - при расширении водки становилось больше. Излишки Тамм забирал к себе домой. Сам он не пил. У него бухала мышь. Ух, как он с ней настрадался.
   Так вот, приезжают они на бокс. На ринг выходят боксёры.
  Зрители кричат:
  -Синий, синий.
  -Красный.
  -Синий, не ссы, мочи правой.
  -Красный, Красный.
  -Красный - лох!
  -Синий, мочи ногой! Синий, мочи ногой!
   Бьются они, бьются, а толку нет никакого. Так они весь матч и проскакали, и судьи дали им ничью.
  -Это ничего, - сказал Вассилий.
  Тут понял, что реальность сменилась суб-реальностью. Он стоял возле магазина "Все лучшее - детям". Обама Манукян сидел на корточках возле стенки и шкрёб ее ножичком - они собирались покурить красного толченого кирпича. Буш Саркисян выходил из магазина-подвала с пивом.
  -Почему ты не выиграл? - спросил Вассилий у Буша Саркисяна.
  -Ё, товарищ, - ответил Буш, - это был договорной матч. У тебя в руках тетрадка. Зачем?
  -Я понял, что современная литература устарела, и в ней должны появиться перпендикулярные жанры.
  -Ё, товарищ, - поддержал его Буш Саркисян.
  
   А на следующий день был концерт. На сцену вышел страшный, накрашенный в черный цвет, Дитмар С. Пария Хелл. На подпевки пригласили Виле Вало.
  -Лох, лох, - кричали ему зрители, - металлика круче!
  Вассилий вышел с деревянным молотком, поднял калитку, что была поднята со дна бухты, что принадлежала некогда эсминцу "Стремительный" и стал мерно в нее стучать. Начался концерт.
   Яиц у зрителей не было, они не бросались.
   Помидоры тоже были жутко дорогими.
   Слово "хуй" вдруг вышло из моды, и никто его не кричал. Зато с Луны прилетел дух Джимми Хендрикса, он был полупрозрачный, на голове у него ветвились рога, он курил и чо-то ржал. Вассилий так и хотел спросить - чо ржешь - но отвлечься от своих обязанностей он не мог.
  
   Песня, которую они исполняли, звучала так:
  
  
  The falling of stars, the pain of its children
  It's time for the gods to return
  Hunting the serpent, erasing its madness
  The structure of evil to burn
  
  Holy laws to set their course
  Wings of steel, a force so real
  
  The final fight, the force of light
  The fiend to ban, to rule again
  
  The gods will return, all evil to burn
  Striking the underworlds' lair
  To take back their crown, the terror to drown
  Sons of the sun in its glare
  
  The gods will return, the evil will learn
  Persistance is ruling their fight
  The evil's on flame, erasing its name
  They are standing in pride with their shimmering armour of light
  
  
  
  На следующий день Вассилий сидел на скамейке возле памятника Брежневу и пил джин-тоник. Мимо ходили тени сотрудников органов, но они почему-то его не замечали. Нева шел по улицу, в руках у него было 7 килограмм книг.
  -Где взял? - спросил Вассилий.
  -Там, - ответил Нева.
  -Ты знаешь, что есть Шевчук, а есть - Шевщук? - спросил Вассилий.
  В это время он увидел, что полупрозрачный Джимми Хендрикс входил в магазин DVD-дисков. Заметив тревожный взгляд Вассилия, Нева спросил:
  -Есть чо?
  
  
  
  
  
  Козлоу. Обезьяна-автомат
  
   Раз - стал Вассилий93 очень умный.
   Но сразу оговорюсь - он-то и не дурак был, но планета не та. А тут вдруг на один день произошел будто бы катаклизм, и Вассилий превратился в рационального человека. Идет он по улице, и аж воздух светится, и думает - надо сделать дело, но - сугубо правильно построенное в плане бизнеса.
  
   И тогда он создал Обезьяну-автомат.
  
   Встречает он Неву. Нева весь такой с синим светом в очах, весь такой на прочитке Мамлеева, весь такой в наушниках, а слушает он "Звуки Му" и хоть бы что ему.
   -Не верен твой путь, - сказал Вассилий.
  -Знаешь, - отвечает Нева, - я придумал. Давай пойдем на причал. Там стоит турецкий крейсер, он пришел к нам с официальным и дружественным визитом. Сейчас все женское население города побежало встречать турок в надежде, что кого-нибудь из них выберут, возьмут на корабль и там будут крутить на толпу и ублажать сексуальными извращениями. У меня соседка, ей пятьдесят лет, и та побежала. Я сказал ей - ну что же вы, Александра Васильевна, а она мне на полном серьезе отвечает - а что вы, Владимир, не верите - вон Варвара Петровна в прошлый раз пошла, так такой BSDM был, всей жизни BSDM.
  -А нам то на что? - не понял Вассилий.
  -А мы будем курить, пить пиво и придумывать ко всему этому рифмы.
  -А пошли, - сказал Вассилий, - а по дороге я расскажу тебе, что такое обезьяна-автомат.
  И вот идут они, а Вассилий рассказывает:
  -Вот сейчас все подались писать. В этом ничего нет плохого. Каждый волен выражать свои мысли как он хочет. Но здесь есть минус - писать то ты пишешь, но это никто не читает. Вот все сейчас блогеры? Все. Все писатели? Дофига. А количество людей, которые пишут фантастические романы, вообще огромно. Что делать? Кто поможет? Где взять читателя?
   Я решил проблему.
   Я создал Обезьяну-автомат. Суть простая. Пишешь роман. Отдаешь Обезьяне-автомату. Она тебя всячески хвалит.
  -Здорово, - ответил Нева.
  После чего они пришли в порт. Нева вынул косяк. Курили они, не боясь, так как людей здесь много было, и никому ни до кого дела не было. Турецкий крейсер был не то, чтобы большой, но широкой. Женщины шли к нему широким строем. Турки выставили КПП с фейсконтролем. Одних брали, других посылали. Были слышны голоса, а также плач разочарования.
   - Давай, - сказал Нева.
  План был свежий. Пиво пили в стекле. Ветер дул свежий, одухотворенный и радостный, словно младенец.
   -Ну что ж, приступим, - сказал Нева.
  
  
  Козлоу. Vassily93 и Земная ось
  
  В один день, ни синий, ни зеленый, понял Vassily, что он - телепорт, а это значит, что усилием воли он способен перемещаться на различные расстояния по всему земному шару.
   Факту этому Вассилий был несказанно рад, так как, во-первых.... Во-первых, он посетил могилу Элвиса, покурил, услышав со стороны возгласы типа:
  -Hey, boy?
  -Who are you?
  -Wow!
  -Yestj cho?
  
  Подумал, подумал он, прыг - и в другой точке пространства. А еще тут такое ж дело - деньги, они Вассилию сто лет не нужны. И вот, стал он спорить с Невой:
  -Вот ты бы взял деньги, а я - нет, - сказал он.
  -Да и я бы не взял, - ответил Нева.
  -Почему?
  -Я ж литератор. Я поэт. Я прозаик. В конце концов, я преподаю на первом курсе, -сказал Нева, - какие деньги? Я думаю о культуре, о науке.
  -Покурим?
  -Давай.
  И вот, покурили они, разошлись.
  И что тут сказать - оказался Вассилий дома и думает - куда ж ему теперь двинуть? Стал он повсюду перемещаться и на людей смотреть, но денег не брал, не воровал. Попал на концерт "Foo Fighters" - ништяк. А был концерт в Китае. Все вокруг чирикают, трава ж китайская, желтая, как потянешь - так хочется бежать на поля, сажать сою, чеснок.
   Отошел Вассилий в сторону, купил пива, а пиво тоже желтое, да еще и соевое. Ну чо делать, надо пить. Тут подходит к нему китаец и говорит на китайском, но Вассилий всё понимает:
   - Я - из Гильдии, - говорит он.
   -Точно, - соглашается Вассилий.
  - Но мы не можем прямо сейчас принять тебя.
  -Почему?
  -Потому что ты не был на полюсе. Отправляйся на полюс. После этого мы тебя примем.
  -Может, по пивку?
  -Нет, отправляйся сейчас.
  
   И вот - несколько секунд - и на полюсе Вассилий. Но тут чо - в Китае-то тепло было, а на полюсе - зябко. Идет он, офигевает и ничего не может понять - белым бело кругом, и всё, никаких прочих особенностей.
   Впрочем, прошел он шагов пятьдесят и услышал странные шаркающие звуки - шарк, шарк, шарк....
  Идёт, и все громче. Подходит и видит совсем уж величественную картину - земная ось выходит из снега и торчит метров на двадцать, а медведи встали вокруг нее и чешут о нее зады, потому и шум такой.
   Вассилий оторопел. Еще бы - медведи. Тут медведи его увидели.
  -Привет, - сказал Вассилий.
  -Привет, - ответили медведи, - есть чо?
  -О, немножко, - ответил Вассилий.
  -Да нам деху. Давно не курили. Сухо, мозг вянет.
  Вынул Вассилий косяк, по кругу пустили. Медведей на ха-ха пробило, сидят кружком, пруццо.
   Тут Земная ось и говорит:
   -Вассилий, а дай и мне курить.
  А медведи тут засуетились, встали в круг и скрыли ось от Вассилия. А один из медведей, важный такой, и говорит:
  -Ты, эт, ты это, не надо этого..... Ей часто курить нельзя.... Она до 2012 года в завязке.
  Тут же веселье продолжилось. Вассилий не сплоховал - он вспомнил, что он телепортироваться умеет, сгонял за пивом, сидят медведи кругом, пиво пьют, Вассилия славят.
  
  
  
  
  
  Козлоу. Vassily 93 и комары
  
  
  
  Вассилий уже давно помышлял о высоком. Но нет, высота ему не давалась. Что делать - он не знал. Некоторые люди советовали ему разговаривать с компьютерной мышью, но у него не было компьютера.
   Однажды он вступил в прения с Невой, и вообще был спор.
   - У Заппы не было компьютера, - сказал Вассилий.
  -Да ты отстал, - ответил Нева, - времена сменили времена. Расширь карман, сузь зрачки, рассерединь пальцы, будь унифицировано-модернезированным человеческим мылом.
  -Не, не мое.
  -Надо быть человеком - прибором, 5% - потребления еды. Завтра продукты станут дороже, что ты будешь есть?
  -Не знаю.
  -Тогда - 3%.
  -Но я не буду есть.
  -Везёт. Тогда 50% будет занимать перемещение, так как введут права на пешеходный транспорт. Кругом на тротуаре будут стоять сотрудники ДПС и останавливать пешеходов и мерить содержание алкоголя на ноль. Если содержание алкоголя будет выше нуля, будут отбирать права на пешеходный транспорт.
  -Что же делать? - Вассилий расстроился.
  -Не волнуйся. Остальные проценты заберут гаджеты! Их будет легион! Гаджеты - будущее Земли.
  Вассилий совсем расстроился. Он вдруг понял, что у него вообще нет желания жить. Он закончил разговор с Невой, вышел на проспект и брёл, брёл, пока не упёрся.
   Тут он понял, что у него на пути стоит Черный Монолит.
   -Во! - сказал Вассилий.
  Тут монолит сдвинулся с места. Вассилий поднял голову. Он стоял рядом с Гигантским Сергеем. Черный Монолит был каблуком его ботинок.
   -Черт! - воскликнул Вассилий.
  -Хо-хо-хо, - ответил Гигантский Сергей, наклонился и протянул Вассилию стеклянную банку с комарами.
   Вассилий взял банку. Гигантский Сергей переступил на другой берег и был таков.
   Вассилий принёс комаров, и они вместе накурились.
   -Вот ты пойми, - говорили комары, - ты нам брат, и мы тебе браться, давай жить дружно.
  -Йо, лос амигос, - отвечал Вассилий.
  -Си, си, - радовались комары.
   Вассилий лежал на кровати, а комары пели ему хором. Вассилий предлагал спеть им ту или иную песню. Они пели все хором. Особо хорошо у них получалась "Богемская рапсодия", из чего Вассилий сделало вывод, что комары - друзья Фредди.
   Что касается того, что было потом, история умалчивает. Известно лишь, что на следующий день Вассилий был позитивен. Комаров он носил с собой, как друзей, в стеклянном пузырьке из под демидрола.
  
  
  
  
  Козлоу. Изучение мух
  
  
  
  
  Вассилий уж и не знал, что бы такого сделать плохого. Он понял - у него гаснет мозг. Гаснет, как звезда. Вот только со звездами все интереснее. Дело в том, что любая звезда перед тем, как совсем завернуться, становится красным гигантом. И с виду - если не знать - то может показаться, что всё ништяк. Светим ярко. Расширяемся. Краснеем (чисто по спектру). Но это - песня перед смертью. Потом звезда становится белым карликом, скудным, сжатым, чертыхающимся. Когда говорят о том, что наше Солнце скоро потухнет, не стоит забывать, что это говорят люди-водоросли.
   Так вот....
   Так вот......
   Человек же сложнее звезды. Это вам не термоядерные реакции и всякие там синтезы водорода из гелия. Если человек гаснет, это вовсе не значит, что он потом не встанет. Хотя, конечно, фиг его и знает, но....
   Вассилий пришел в Общество Любителей Мух. Там к нему сразу подошли не просто так, но с ученым видом:
   -Вот смотри, Вассилий, - ему показали плакат, - вот - классификация мух.
  -О, - обрадовался Вассилий.
  Предсателю общества было 18 лет, но он утверждал, что он в прошлой жизни был Джимми Хендриксом, а также инопланетяне вшили ему в мозг таинственную капсулу, отчего он более умный, чем другие люди Земли. Звали председателя Лионня Дорс.
  
  
  
  Классификация была такая:
  
  1) Муха обыкновенная, банальная
  
  2) Мухи комнатные
  
   - верховые
   - низовые
   -средние
   - беспосадочная
   - муха зеленая
   - мессершмитт
   - сахарный сосальщик
   - коржиковый заседатель
   - конфетный обседатель
   - наушный посадчик
  
   3) Мухи глобальные
  
   - ту 104 синий, яйцекладущий
   - бздык обыкновенный
   - бздык полевой
   - оса-пчела (косит под осу, но муха)
  
  4) Мухи из семейства говноедовых
  
   - черые моргуны
   - очкоследователь кусучий
   - мелкотрахающий пиздюшанец
   - говноед обыкновенный
  
   5) Сопровождающая муха
  
  -Ого, - Вассилий офигел.
  -Да, да, - ответил председатель Общества, Лионня Дорс, - мы постоянно пополняем наши каталоги. Дело в том, что, помимо мух известных и типизированных, есть еще штучные мухи. Так, в прошлом году мы открыли Муху-Пересекшую-тихий-океан. Ее убил Вовчег Д. Арт. Мы ее засушили, и она лежит под стеклом.
  -Как же вы определили, что она пересекла Тихий океан? - спросил Вассилий.
  -Мы же ученые, - ответил Лионня.
  
  
  
   Ламеры
  
  
  
   Дальше - было несколько дней легкого, но странного многословия. Но поэт - не я. Поэт - мой товарищ Григорьев. У поэтов нет ни возраста, ни условий. Он живет везде, вне зависимости от формы существования.
   Скажем, песок.
   Вы можете просто так быть песком?
   В то время, когда я рисовал серию двухтональных примитивизмов, готовясь продать их всех одним разом, Григорьев посетил сайт всея поэтов и писателей netlennoe.ru. Он, правда, поначалу потыкался, будто юный котенок при первой встрече с миской, но после сориентировался, создав раздел под названием "Клуб времени Ч". Григорьеву был совершенно безразличен резонанс - он готовил к изданию книгу стихов, а к паутине относился более, чем прохладно. Однако, спустя минут десять после генерации раздела идея его приколола. Он порылся по разделам, чтобы закачать в клуб произведения ряда уставших концептуалистов.
   После он позвонил Сергею, который за десять-пятнадцать лет до того был Arion S., DJ подпольного радио. Так, Сергей вышел на форум раздела, и они пообщались с Григорьевым, который представился, как редактор:
   Р:
  - Я, правда, очень быстро остываю к идеям, в которых нет выгоды. Но раньше я б позажигал. И почему Интернета не было в те года, когда мне было 20 лет?
  A.S.:
  - Да хотя бы в тридцать.
  Р:
  - Не, в тридцать уже был. Но я тогда уже издавался, и мне пофигу были все эти движения. Я, конечно, понимал, что все это очень субкультурно, а я люблю субкультуру. Но мне необходимо, чтобы мои идеи в рамках этой субкультуры кто-нибудь слушал.
  A.S.:
  -Разве на радио никто не слушал?
  Р:
  -Но то ж и было радио. На то оно и радио. Правда, я и ожидал, что рано или поздно приедет милиция, и все накроется.
  A.S.:
  -Но на это все и рассчитывалось.
  Р:
  -А то. Приобщение к времени - это не только твои микропонты. Без понтов, конечно, нельзя. Но я знаю - в Интернет стремятся разносортные неудачники, так как им больше нигде места нет. В жизни на них плюют. Жаль. Знаешь, я бы мог помогать людям. Но раньше эта мысль была во мне гораздо сильней. Я чувствовал внутреннюю потребность в помощи ближнему. А теперь мне кажется, чтобы помочь ближнему, нужно его ударить как можно сильней. Быть может, его нужно убить. Тогда все встанет на свои места. Жизнь - это мучение. Любому мучению должен рано или поздно прийти конец.
  
  A.S.:
  -Логично. Логично.
   Котяна:
  -О чем это вы разговариваете, господа?
  Р:
  -Это у вас имя такое?
  Котяна:
  -Да. А чем вам не нравится мое имя?
  Р:
  -Да так. Дурацкое какое-то.
  Котяна:
  -Да посмотри на себя, придурок!
  A.S.:
  -Да иди ты на хуй отсюда, хуйня!
  Котяна:
  -Я пожалуюсь модератору!
  Р:
  -Жалуйся кому хочешь. Лучше поумней!
  Котяна:
  -Уже пишу. Сук будут гнать отсюда!
  P:
  -Слышь, а за сколько ты отсосёшь, милая?
  Котяна:
  -Все, все будут вас гнать! Все.
  
  
  Это невинная стычка навела Григорьев на мысль пошариться, повыделываться. Он вышел на главную страницу "нетленное.ру", где вместо логотипа красовалась толстоватая муза с пером. Перешел в список обсуждений, где и прочитал имена:
  
  Валерич. "Поздравляем, поздравляем".
  Николаич. "Кто выходит под черным ником?".
  Драконне. "Месть рыцаря. Часть 10".
  Инка. "Ах, это была любовь".
  Славянин. "Горри Путтер. Ч.4".
  Мелкая. "Это все для тебя".
  Юрич. "Пародия на стих Славянина "Вы лежали".
  Vseumrut. "Майн Кампф".
  Мадонна. "Что в трусах твоих?".
  Армянак. "Истина - в вине".
  
  
  
  
  Список этот составлял около двухсот пунктов, а в самом низу находилась таблица "Недавно вышли на "нетленное.ру":
  С. Гнилых: "Кондор не возвращается". Ю.И.Конлдрашых: "Гегельянство". Афродитка: "Тавро Кассандровны". Хочек: "Лейтенанту никто не шлет факсы". П.Петровых: "Врачу никто не присылает кардиограммы". Рабинович: "Труба Корвина". Юлька: "Улитка на подъеме".
  
   Григорьев потер глаза, однако вспомнил: он совсем недавно был в книжном магазине, и на одной из полок, мимо которой он всегда проходил, не обращая внимания, красовался томик, посвящений лейтенанту, которому никто не шлет факсы. На обложке был виден, по всей видимости, сам лейтенант, бластером поражающий чужого, который в тот момент боролся с хищником.
   -Вот оно откуда все берется, - понял он.
   Григорьев открыл книжицу. Начиналась она так:
   -Гык! - крикнул Джон.
   -Джах-хах! - прокричал пулемет.
   Космолет расы Олтов набирал высоту. Иван Царевич целился в него из многозарядного арбалета.
  
   В тот момент сайт нетленной литературы еще до конца не разочаровал его. Он зарегистрировался, как Джон Брежнев и попытался пообщаться с народом:
   -Урод, - ответила ему Девочка.
   -Vse vi hotite stroitj iz sebya geniev, - отвечал Сання, то ли он, то ли она, - kazhdiy stchitaet, chto on umnee drugih. A na samom dele geniy lish tot, kto mozhet bitj uslishan drugimi pokolenijami spustya veka.
  - Barankin, budj tcheloveckom, - ответил Григорьев.
  Наконец, он набрел на Елианну, которая оказалась одной из значительных местных звезд.
  -А в вашем имени не должен быть пробел? - спросил он.
  -Какой еще пробел?
  -Если просклонять ваше имя, то в родительном падеже получается Ели Анну.
  -Все, придурок! - вдруг вступил в спор Аркадьич. - Все, я вычислил твой айпишник. Я пожалуюсь Мошкичу, и он тебя заблочит! Да как ты смеешь использовать имя Брежнева? Елианна - популярный бренд нетленки! Она - большой поэт.
   -Го-го-го-го, - ответил Григорьев.
   -Да гнать его в шею отсюда, - ответил философ Аристанак.
   -А и хуй с вами, - ответил Григорьев, - пойду я правда отсюда. А и что я делал на собрании глупцов?
  
  
  
  
   Шкуро
  
  
  
  
   Шкуро жила у меня не долго. Когда наступило тепло, я отправил ее в люди. Это была маленькая, тщедушная кошка, которой было в падлу ходить в кошачий туалет. Но зимой я бы не смог ее выгнать. К тому же, за зиму у меня было три женщины, каждая пожила по месяцу, и я сам не знал, отчего?
   Why?
   Может быть, я просто выжил из одиночества, и многообразие жизни касалось меня обратной стороной клюва?
   Последнюю звали Ирой. Она мечтала, чтобы я завязал с рисованием и занялся делом, способным приносить стабильный, человеческий доход. Ира была классическим, крабообразным, хватающим за душу в нужный момент, чтобы извлечь выгоду. Мы помногу бухали. Наконец, устав от постоянного запаха из ее рта, я указал на дверь.
   -Чего? - разозлилась она. - Нашел себе другую?
   -Нет, - ответил я, - или да. Все, иди. Иди. Ты мне уже осточертела. Жить тебе есть где. У тебя есть муж, ему нужно помогать. Вернись! Спаси его! Он бухает, не просыхая. А ты, ты скоро и меня превратишь в алконавта. Нет, мне нужно работать. Мне нужно создавать новую серию. Мне нужно делать декорации для арт-проекта.
   -Какие еще в жопе арт-проекты?
   -Пиздуй! - закричал я, что было сил.
   Когда я ее выпроводил, соседи вызвали милицию. Но я им не открыл.
  
   Теперь же стояло среднее лето, и шум машин ерзал по нему, точно ожидание по юности. Я сидел во дворе, наблюдая Шкуро, которая жила теперь в соседнем подъезде. Просто не представляю, какой придурок мог приютить ее. Наверняка, он теперь вешался.
   Новые шаги в жизни своих героев я любил строить в начале весны. С разогревом природы жизнь нарастала. Можно было заставить жизнь прокрутиться от начала до конца. Так, одни герои уже умерли. Их было так много, что я не мог вспомнить их всех. Но иногда, что-то вдруг взрывалось теплой волной. Один герой - это то же, что и ребенок. А когда ты выстроил целый мир, без спекуляции задом, без продаж, а именно - как создатель-альтруист, он почти полноценен. Он равен жизни. Каждый новый год строить тяжелее. Возможно, творческие люди слишком много живут, и их запас исчерпывается рано. Да, и я чувствовал это. Я прожил гораздо больше, нежели мои сверстники. Может быть, в пять, в шесть раз больше. Я мог генерировать судьбы внутри себя, не прибегая к записям. Уже много позже, повзрослев, я понял, что это - именно то, чем я должен заниматься. Так, я завершил все свои творческие эксперименты, вернувшись к своим мирам.
   -Кс, кс, кс-с, кс-с, - позвал я.
   Кошки на самом деле гораздо глупее, чем о них говорят. Большинство из них забывает хозяев уже спустя несколько дней, и весь налет напускной грамотности слетает с них, будто ненужная кожура. Шкуро выпучила глаза, полагая, что, раз я ее зову, значит у меня есть, что пожрать. Однако, как она ни принюхивалась, учуять что-либо достойное ей не удалось.
   Спустя час приехал Григорьев. Он просто проезжал мимо. Решил свернуть и проехать сквозь двор.
   -Ты ездишь пьяным? - спросил я.
  -Да. Я всегда езжу пьяным.
   -Тебя никогда не ловили?
  -Нет, никогда.
   -А меня ловили. Это неприятно. Такое ощущение, что ты на улице голый, и все на тебя смотрят.
  -Ты просто воспринимаешь все близко к сердцу. Нельзя быть таким чувствительным.
  -Разве ж это чувствительность? Мне казалось, что чувствительность - это как раз тот метод, с помощью которого ты смотришь на окружающие предметы.
   -Это - другая сторона.
   -То есть, другая сторона чувствительности?
   -А у тебя ломался термостат?
   -Да.
  -У меня тоже.
  
   В какой-то момент мое художество вернулось к перманентному бардаку. Оно, без сомнений, требовала литературного перифраза, и иногда этим и занимался Григорьев. Так, появились Алеша Атой, следователь Валео, Vassily93 и еще много, много других ярких образов. В конце концов, мы выпустили небольшую книженцию. Короткое же Арт-синема была довершением процесса. Теперь я чувствовал, что мои дети не просто живут, но достигают чего-то в непростом мире человеческих информаций. Я понимал, что рано или поздно, мне придется вернуться к уже пройденному, чтобы нарисовать, к примеру, комиксы. Если не подпитывать вселенную силой космического креатива, она вскоре превратится в изолированную субстанцию.
   Кому оно надо?
  
   Несколько раз я порывался забрать Шкуро домой. Но, вспоминая бесчинства, а также те игры, которые она устраивала со своим высохшим калом, я всякий раз передумывал. Мне приходили поэты, о которых никто не узнал. Всякий из них был больше Пушкина, больше Блока. И я, собственно, именно поэтому перешел на иную форму письма, чтобы быть ближе к слову, нежели к краске.
   Но что людям до них?
   Ведь их уже не открыть. Современный пушкинизм напрочь уничтожил всю поэзию. Даже если появится Он, разве кто обратит на него внимание? Важно не то, какой человек, а то, есть ли общая миска?
   -Сосать! - приказывает время.
   Нет, дело, конечно, не в Саше. Но он, наверняка, не был лучшим. Когда в 94-м году Симон Перцев объявил он начале Ртутного Века, он был совершенно серьезен. Тяжелый металл был обязан вытеснить шелуху на поверхность, чтобы там ее собрали мусорщики. Впрочем, здесь я повторяюсь, и вам следует обратиться к книге "Вечер на Красной Орбите".
   Разве мог Симон подойти к миске?
   Разве мог он оставить в живых писателя Ротова?
  
   В то время, когда в моей квартире не было ни животных, ни женщин, я держал в прихожей семейку волшебных грибов. По ночам эта семейка светилась, заставляя душу ощущать первобытный воздух. Я видел самые невозможные сны. Пропуская меня через толщу времени, грибы рассказывали мне о странах, в которых люди разговаривают на поэтическом языке.
   -Я буду там, - говорил я себе.
   Мне виделся неясный облик Симона Перцева, в пути к Белым Башням.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ламеры
  
  
  
   Почему тогда было возможно то, что невозможно сейчас? Почему тогда поэтами были поэты, а сейчас - слагальщики рифм, у которых достаточно знакомств и половых связей для того, чтобы считаться поэтами?
   Ведь суть человека не изменилась.
   Нет войны.
   Закончились страшные 90-е.
   Бабло же всегда манило души, будто голубоватый, замечательный, зазывающий краб. Об этом первым сказал Элтон Иван, но мне сейчас не до цитат.
   Может быть, я слишком часто говорю о крабах?
   Но ведь был и Сергей Краб, человек, претендовавший, но отпретендовавшийся.
   И вот, в яркую, палящую, почти лазерную жару, я и Григорьев спрятались в тени кондиционера, чтобы пошариться в Интернете. Мне было весело. Григорьев же желал поиздеваться над популярными, так сказать, писателями. У нас было по компьютеру, десять литров пива, рыба, сухая, будто из выпуска "Ну, погоди", где волк бил воблой по телевизору.
   Я зарегистрировался, как Пурчч Вафло.
   Григорьев - как Аркади Еппковски.
   Понятное дело, что долгое время с нами никто не общался, а потому мы пошли на чужую территорию. Это была лента в фэнтезийном произведение в 200 стр. про то, как Орки вышли в космос и там воевали с робогоблинами. Автора звали Кроко-Гена-Робот, и он был победителем местного конкурса боевой фантастики "Свистать всех наверх".
   Для начала, проименуем участников.
   Я - Пурчч Вафло. ПФ.
   Григорьев - Аркади Еппковски. АЕ.
   Кроко-Гена-Робот: КГР.
   Петька( писатель-фантаст) - П.
  
   Итак:
  
  П:
  -Я чо то не пойму, откуда эти люди взялись?
  КГР:
  -Если кто-то недопонял, мы разговариваем о фантастике.
  ПФ:
  -То есть, вы хотите сказать, что мы находимся на территории, где фантастика проросла сильным и свежим растением? Нет, у меня такое ощущение, что я зашол в класс, где детишки перечитались. И вот, от перечитки, у них возникло желание написать какую-то хрень. Но меня не это волнует. Бог с вами, детки, пишите, что хотите, я же вам не запрещаю. Но мне вдруг стало как-то не по себе, когда я увидел, что многое из того говна, что насирают школьники, издается с подачи нетленное.ру. Для кого это? Читать все равно никто не будет читать. Но, если издать тиражом 5000 экз., чисто так, случайно, этот тираж раскупят. А потому, друзья, мне совершенно ясно, что мы находимся на лохотроне. Просто эра откровенных лохотронов закончилась. Теперь - лохотроны, так сказать, интеллектуальные. Все бы было хорошо. Но это глобально. Вся Россия полна этим. По сути, литературного Интернета, как такового, нет. Есть литературный лохотрон.
   П.
  -Гнать его надо отсюда.
  
  КГР:
  -Я пожалуюсь Мошкичу!
  
  АЕ:
  -А сразу видно почерки пидарасов! Чуть что, сразу жаловаться! Ты где, сынок, живешь, в Москве? Давайте встретимся, побазарим, выясним, кто прав, кто виноват.
  
  КГР:
  -Я уже открыл форму для жалоб!
  
  ПФ:
  -Где ты ее, блядь, открыл?
  
  Аркадьич:
  -Я вычислил твой айпишник!
  
  ПФ:
  -На самом деле, друзья, враги, просто люди, обидно вот что. Почему ламеры не лезут в точные науки? Почему на сайтах, посвященных сложным вещам, мы никогда не найдем Крокодила-Гену-Робота? Тут есть два простых направления, по поводу которых можно очень и очень долго рассуждать. А именно: если взять мировую фантастику, в ней довольно мало вещей претендует на штучность. Потому, по прошествии времени, мусор забывается, а вещи остаются. Второе - это самое грустное. Никто не запрещает людям писать. Если у вас есть вдохновение - берите перо, бумагу, совершенствуйтесь. Плохо то, что в 90-е годы очень много ниш было занято ворами, которые сейчас и делают погоду на псевдоинтеллектуальных рынках. Ну, кто бы издал автора с псевдонимом Крокодил-Гена-Робот в советское время? Да его бы послали на хуй так громко, что хуи, разогнавшись до 8 км/c, вышли бы на орбиту и летали бы там по сей день!
  
  КГР:
  -Вы - враг фантастики?
  
  ПФ:
  -Я - враг всех кретинов.
  
  АЕ:
  -Давайте устроим дуэль. По два секунданта с каждой стороны. Один на один. На кулаках. Выясним все и разойдемся.
  
  ПФ:
  -Я детей не бью. Я их колочу. Я возьму ремень.
  
  П:
  -А сами-то вы что пишите, умники?
  
  Михалыч:
  -Местный я, местный! Я все вижу. Потом не обижайтесь, что не предупреждал!
  
  АЕ:
  -Иди нахуй, местный!
  
  ПФ:
  -Вот этим и отличается рабская психология от западной. Мы, конечно, все ненавидим Америку, большинство россиян хлопало в ладоши, аплодируя 11-му сентября. Это бесспорно. Но, стоит заметить, литературный Интернет Запада развился за счет того, что Михалычи и Аркадичи, и разные, там, Гены, не выясняли отношения, а объединились в группы, которые, впоследствии, привели к всплеску. Вам говорили, по двое, по трое не собираться? Вот вы и не собираетесь. Каждый - сам по себе. Сидите тут, ожидаете, что добрый дядька заметит вас и издаст. Да никто вас никогда не издаст. Правда, Гену, может, и издадут. Такое говно сейчас особенно ценно. Вас ебут, а вы крепчаете.
  
   Михалыч:
  -Ну, все, я же предупреждал.
  
  Валерич:
  -Что-то не пойму, откуда они взялись?
  
  Юрий Шевчук:
  -Га га га, залошили крокодилов сранных!
  
  ПФ:
  -Молодец!
  
  Юрий Шевчук:
  -Хули.
  
  Михалыч:
  -Все, все, все, хватит!
  
  Юрий Шевчук:
  -Еще чуть-чуть поглубже вставлю, тогда и хватит, Михалыч.
  
  
  
  
  
  Козлоу. Vassily93 и Sometimes.
  
  
  
   У Василия один раз в жизни был компьютер. Это было что-то 386-е, с запахом из батарейки. Еще бы немного, и он уж точно бы решил, что батарейку эту можно, и даже нужно, курить.
   Знаете, как курят лампочки?
   Не знаете? Ладно, проехали. Уникальным людям достаточно одного намека на прикосновение, чтобы навсегда погрузиться в законы робототехники. И здесь - не об этом. Но, курнув, Вассилий три дня стоял у окна. Ему показалось, что прошли часы. Впрочем, кто ж то знает. Время - это такая, блин ткань, о которой вообще нечего знать.
   Так вот, Вассилий сыграл с компьютером в шахматы. Тот ему поставил мат в три хода, на том и гейм Овер.
   Не всякий познавший есть познавший.
   Не всякий познавший план есмь философ зеленых и глубоких идей.
   Естественно, что Вассилий постоянно, денно и нощно, слушал кримсонов. Мне тут вообще нечего сочинять - так градуируются души. Вот есть камень, есть лист, есть воздух, есть "почему". Некоторые из вещей неспоприкосновимы, как перхоть электричества и Антарктика. Так же и с душами. В любом городе есть прослойка хиппующих скелетонов, косящих под добрых концептуалистов и молчаливых доходяг. Мы сразу же отбросим все притязания к my dying bride. Все, кто остался жив после долгого и умного бухла, и сейчас утоляют жажду своих ушей именно этим. Переквалифицироваться поздно. Я и сам в былые годы полагал, что всегда буду на волне. Где ж теперь эти заявления?
   Но моно кримсоны - они иногда дополняются Заппой, потом Заппой, и тут еще и вам и дополнят - мол, если брать современный мьюзик, то, в-принципе, ничего кроме Заппы, не существовало, а все остальное - это такой говняный песочек на бережку, усыпанный сыном цивилизации, мусором.
   Нет, я не о менте.
   Хотя - они похожи. Вы видели личинку стрекозы? Это очень даже особенная хуйня. А стрекоза - это не те же яйца, только сбоку. Это another existence.
   Дополнив утро концептуальным дымом, Вассилий налил джин-тоника и выглянул в окно. Он никогда не пил темно-приземленного пива. Если вы мне не верите, я могу дать телефон. Спросите сами. Джин-тоником Вассилий останавливал воображение. Он ничего не сочинял. Хватало и того, что он умел ощущать, рассуждая, поднимая указательный палец. В последнее, правда, время, его слушал, в основном, молодняк, ибо был Вассилий уж и не юношей.
   Просто место.
   Просто тип воздуха.
   Сосредоточения людских стад.
   Перемещения жизни сквозь года.
   Молодость и концептуализм - это нифига не близнецы, потому, что первое - это просто недозревшее вино, а второе - это как сказать. Когда дурка, когда - нет.
   Езжайте в город прохладного и сыроватого ума. Там вам и блуждание ментального растворителя, там и всякие там типа каналы для любого типа воображения, короче, много байды. На самом деле, и лесу - то же самое. Даже если вы и одни. Главное - не обломаться и не зассать.
   Вассилий припил.
   Воздух за окном был прохладен. С моря дуло влагой.
   -Чик-чик, - прочирикал воробей.
   Этого воробья звали Sometimes. Вассилий всегда беседовал с ним по накурке.
   -Что-то ты не весел, чик-чик.
   - Нет, я просто пригружаюсь. Я размышляю о том, может ли человек быть увитым посещениями?
   -Да, чик-чик, это смотря как посмотреть, - ответил Sometimes.
   -А я?
   -Разве тебя кто-то посетил?
   -Но дело не в том, кто?
   -Значит, что? Но это другой тип посещений, чик-чик, - заметил Sometimes, - нельзя быть увитым природой, ибо это как-то плохо воображается. Нет, если в художественном плане, то да, но ты же не это имел в виду?
   -В плане? - удивился Вассилий, - ест чо?
   -Смотря что в плане?
   -Как что?
   -Нет, я не о том, чик-чик. Я хотел бы знать, когда ты женишься, Вассилий.
   -Вопрос, лишенный конструктивизма, - заметил Вассилий, - ты слишком приземлен, Sometimes. Мне чужды мысли конвенциональных мужиков. К чему теизмы, Sometimes. Ты слышал, точно не помню, что-то типа Tin Machine....
   -Ты имеешь в виду 87-й год? Нет, чик-чик, тогда все было иначе. Взрывай.
   Вассилий не успел моргнуть, как в тонких лапках Самтаймза возникла веселая папироса. Взорвав косяк, оба они начали смеяться, то и дело, ощущая, как посещения увивают мысль без всякого ощущения источника. Но говорить о том, что жизнь хороша, было нельзя.
   Любой концептуалист, даже если он не сочинил ни строчки, навсегда иной. Это не значит, что он шагает, поставив правую на одну планету средь космоса, а другую - на соседнюю. Весь вопрос в том, куда деть тень с лица? Нужно ли улыбаться?
   Есть ли смысл, помимо выжатого ядра конопляного зернышка?
   Забыв про своего друга, Вассилий перешел к другому окну. У него был очень старый, очень потертый кассетный плеер. Вассилий вытряхнул коробку из под обуви. Там хранились кассеты.
   Итак, Заппа.
   Нет, Кинг Кримсон.
   Нет, Заппа.
   Разве может быть что-нибудь, кроме Заппы?
  
  
  
   Шкуро
  
   На самом деле, как бы ни было много DVD-плееров, компьютеров, прочей разной электронщины, Китай навсегда останется Китаем. Россия же навсегда останется в лаптях. Я знаю, что со мной не согласятся лишь те из москвичей, кто никогда не выезжал за пределы столицы.
   Многие из них думают, что в регионах:
  
  • Другие деньги.
  • Другой язык.
  • Краснодар находится в Турции.
  • Ростов - это Украина.
  
   Провинциалы, по большей части, ненавидят москвичей, называя их москалями. Часто слышится такая фраза: "фу, ты, москали". Или: "В Москве живут одни пидарасы".
  Но, как тут ни крути, процветание Москвы - это большая, высасывающая сок регионов, халява, а не особенности цивилизации.
  На самом деле, это не главное.
  -У вас есть жена? - спросила у меня как-то, во время экзебишена.
  -Вы хотели спросить, могли бы вы сыграть ее роль? - ответил я.
  - У вас интересное мышление.
  - У меня есть кошка.
  - Кошка?
  - Да. Я подобрал я в кассе.
  - Значит, это - кассовая кошка?
  - Нет. Это кошка МУ ЖКХ.
  - Ее так и зовут?
  - Нет. Ее зовут Шкуро. С ударением на первый слог.
  
  
  Вася-Кентавра. Инопланетяне
  
  Между больших, великих звезд,
  Вдали от влажных, глупых пёзд,
  Вдали от злобных махинаций,
  Летят сыны иных фрустраций.
  
  Тебе навеки не понять.
  Ведь ты решил, что ты - артист.
  Ведь бля поэт и похуист,
  И бард, писатель, нахуй блядь.
  
  Ведь ты решил, что знаешь много,
  Что портвешок - судьбы отец,
  Что уготована дорога,
  Тебе на небо, бля пиздец.
  
  Но похуизм хуизму - рознь.
  Лишь там, где звездная дорога,
  Где дух сияет во весь рост,
  Открыты двери от порога.
  
  Там пацаны во тьме летят.
  Они сильны, им равных нет.
  Они о космосе пиздят.
  В бильярд играют без монет.
  
  У них в летающих тарелках-
  Цистерны чистого вина.
  Они не пьют с посуды мелкой.
  Они хуярят спирт до дна.
  
  
  А кто бы травы описал,
  Там бурбуляторы толкуют,
  О том, кто Богу приказал
  Ваять весь космос на живую.
  
  Им хорошо, не то, что нам.
  Они - у вечности в кармане.
  Их поутру не будит гам,
  Машинный шум погоды ранней.
  
  Они не бьются за бабло.
  Они не бьются за удачу.
  Для них все наше - то говно,
  Познанье - главная задача.
  
  И потому - молчит "РАТАН",
  И в "Хаббле" нету нихуя.
  Земной им разум - не братан,
  Убитый истиной рубля.
  
  
  
   Потом, когда Шкуро уже не было, я понял, что больше не люблю кошек.
   Однажды, я позвонил Сергею Го, и он со мной согласился:
  - Ты знаешь, а я выгнал кота в шею. Я сначала звал его кот-жоп, а потом - кот-яйц. Это потому, что он бродил повсюду, тряся яйцами. Но дело, блин, не в этом. А в детстве мы, как-то, с другом Козловым, взяли и привязали к яйцам кота веревку, на другой конец которой поместили пустую консервную банку.
  - Это жестоко, - возразил я.
  - Да, но это - не самое худшее. Кот бегал туда, сюда, пока не зацепился банкой о забор.
  - И что?
  - Как что?
  - - Оторвал яйца?
  - - Да.
  
  
   Разговор о сферах, которые частично выстроены автором, был подробно выписан в книге "Вечер на Красной Орбите". Для тех же, кто не читал этот эпохальный труд, скажу несколько фраз:
  - Говорить о боге бесполезно.
  - Если человек самостоятельно приходит к выводу, что бог - в каждом, он и есть бог.
  - Бог - это воображение, которое не зациклено на одном мотиве. Один мотив же - это достаточно просто. Это можно проследить на примере отдельных рок-групп, в основе музыки которых - всего одна мелодия. Чтобы не мучиться в догадках, возьмите несколько последних альбомов "ДДТ". Или, к примеру, "Сплин". И это - довольно весомый аргумент в пользу того факта, почему люди за тридцать, а тем более, за сорок, слушают, главным образом, зарубежный рок (я не говорю про водителей, у которых из динамиков доносится радио "Шансон").
   Говорить же о Боге можно бесконечно. Он или есть, или нет. Я имею в виду, он - или в вас или вы сами, или - берите и расшибайте лоб. Читайте философов. Учите Ницше. Потратьте всю жизнь на прения.
   Это так же, как автомобилю никогда не стать самолетом.
  
  
  
   Григорьев
  
   Когда-то и я сам был поэт. Но жизнь подсказала, что лучше минимала может быть лишь сам минимал. Григорьев начинал, как DJ. Стихи же он прятал под кроватью. Дело было в том, что никто и никогда не заглядывал ему под кровать. Он складывал тетрадь на тетрадь, пока ему не взбрело в голову придумать себе псевдоним.
   Что бы сказали вы, если бы, будучи интервьюируемыми, услышали вопрос:
   -Каким было ваше время "Ч"?
   А потому - это роман - не о том, как чувства укладываются в складах памяти, и не о том, кто такие герои, которым от рождения было суждено жить богато. Это также и не повесть о времени "Ч", хотя, судя по недавнему высказыванию, это могло быть так.
   Это - постскриптум.
   Синтетическая субкультура уже образовалась. Искусственный монокосмос, что рос в ее чреве, вынырнул на поверхность и обрел формы. Нам больше нечего делать. Все оставшееся время мы можем потратить на составление мемуаров.
   Здесь же - лишь эпизод.
   Лишь страсть к искусству.
   На самом краю между двумя состояниями вселенной вряд ли что-то происходило. В моей квартире росла веселая семейка грибов. Употреблял ли я их, или нет - это не имеет значения. Спустя год все уже было по-другому. Человек живет для того, чтобы научиться править парусом. Затем, дождавшись ветра, он садится в лодку и покидает этот мир. И это - не смерть и не итог. Он просто плывет дальше, и дух его растет. Итог еще так далеко, что о нем можно и не говорить.
   Потом, может быть, спустя миллион лет, добравшись до того места, где в своей ячейке сидит бог, он скажет:
   -Ну, здравствуй, бог.
   Так вот, первая поэма Григорьева называлась "Зачем жить, брат". Только потом появились все эти псевдонимы, которые все мы сейчас хорошо знаем. Но я не буду их здесь перечислять.
   Мой роман - просто выдержка из настроений.
   Это - также и отсчет о настроениях.
   Может быть - отжимания на языке, о которых писал поэт Пурчч Вафло, которого я создал на один день. Может быть, там, в глупом рунете, пять, десять недоброжелателей, продолжают ходить вдоль, да около, скрипя зубами. Но это - вряд ли. Поэты рунета отличаются как стойкой, онанистической, тупизной, так и не менее онанистическим безразличием к тем, кто лучше них.
   "Тенета" была устроена для того, чтобы ее выиграли знакомые устроителей.
   В 1941-м году, в Киеве, был матч между фашистами и Динамо. У фашистов не было шансов. Тогда они расстреляли динамовцев.
   Возможно, что теперь все это уже позади.
   Главное достоинство человека - это его воспитанный, уверенный в себе, дух, способный передавать свою энергию окружающим. Чаще всего тебе приходится играть, чтобы мириться, чтобы тебя не съело время.
   Теперь вы, очевидно, спросите: отчего в этом романе так много ненормативной лексики. Отвечу: может быть, это - театральный мат? Пусть он отличает меня от миллионов сетевых Шекспирдтов.
   Я пробовал дать рассаду Григорьеву.
   Грибы у него не прижились.
   Алеша Атой, что пробежал по концептуальным экранам узких любителей искусства, по этому поводу сказал:
   -Грибы, однако, это - не простые ребята-то. По лету, на камнях, в уголку-то, можно увидеть, как среди северных просторов проступают малёхонькие, едва заметные, поросли низкорослых грибочков. Ботаник-любитель, или даже - специалист, который привык вести свои исследования, не выходя из кабинета, даже и не знает-то, что грибы эти, являются, проводником-то, в мир духов-то. Просто так человек не может увидеть духа-то. Это сделано специально. Потому, что мышление духов и людей, они отличаются-то. Если и люди, и духи, будут жить в одной плоскости-то, то ничего хорошего не будет. Кому-то из них придется покинуть эту плоскость. Поэтому, природа разделила миры. Но человек отличается тем, что ему постоянно хочется узнать, что находится за гранью его видения. Поэтому, еще древние, древние-то научились заглядывать-то. Но знания свои они не передавали абы кому. Они передавали их только ученикам. И только ученики знают, как использовать грибы-то. А простой человек, он что? Он только отравиться-то, на том и дело с концом. Хорошо еще, если рядом будет, кому помочь. Тогда можно будет привести его в поселок-то, а потом отправить на вертолете в город, в больницу. Но были случаи, когда человек сходил с ума и навсегда оставался ненормальным из-за этих грибов. А я и сам-то, я и сам-то почти никогда ими не пользуюсь. Я же не шаман! Зачем мне грибы-то. А на охоте-то я и так справляюсь. Юрбятко я поймал сам. Хотя, мне приснился сон, что не поймаю я Юрбятко-то. А поймал. Хороший он олень. И мех хороший, и мяско-то - тоже хороший. Так, что я вам скажу, не нужно, не нужно просто так ждать
  
  
   Пурчч Вафло. Отжимания на языке
  
  
  Человек бежал от крана,
  Он мечтал себе откранно.
  Там, на кране, было странно,
  Кошкодрао утром ранним
  Заусившись, поиграло,
  Краны громко открывая,
  На струе судьбу играло,
  Полосатством отхвастая.
  
  
  В телефизоре квадратном
  Разгляделися футболы,
  Человек мечтал обратно
  Об откатах голых голов.
  Он не верил в опозданья
  Поездов на стол обедов,
  Когда солнцевылезанье
  Нагревало сонмы бредов.
  
  Позже - офисы седые,
  Картотечные мандаты,
  Но хвосты котов большие
  Подают на грусть снаряды.
  Так, уставши, Кошкодрао,
  Закрывая краны чисто,
  Прокричало: мао, мао
  Языков своим лучистым.
  
  
  Я полагаю, мой язык представляет из себя специальные птичьи модификации. Люди едут куда-то. Люди межуются межой общества. Человек создан для любви, но любви нет. Размышляйте. Не отходя от кассы, не выходя из головы, можно определить, в чем причина всех бед. И правильно - именно несварение между стенками желудка планеты земля. От этого и надо отталкиваться. От еды. Остальное придет. Уже потом надо говорить о Боге, или о боге, или о бОге, как-то так - структурно, в графике букв. Еда. Нас кто-то ест. Запомните это. Мы не знаем, кто именно. Но надо узнать.
  
  
  Козлоу.Вассилий 93 и говно
  
  
  Произошла один раз с Вассилием 93 история дурная. А Вассилию лет уже было побольше, и даже Гриша, товарищ его, давно женился. Гриша все тасовался, тасовался, то с одной, то с другой, еще говорили, что он не только с бабами тасуется, но никто не видел. Встретил Василий Неву, а у Невы уже трое детей было. Правда все сплошь малолетние, и вопили, но старший уже в школу ходил и там оценки получал, и все говорили: способный мальчик, и по белой его головке гладили.
   -Как дела? - спросил Нева.
  -Слышал May Blitz 71-й год? - спросил Василий.
  -Да.
  -Тебе нравится.
  -Да.
  Потом Неву вдруг понесло, и он стал погонять.
  -Надо читать Бродского.
  Вассилий скис.
  -Я закончил аспирантуру.
  Вассилий еще больше скис и уже не слышал Неву.
   А потом он шел, шел себе, и вот он уже понял, что идёт полями, а за его спиной высятся недостроенные многоэтажки, и впереди ничего нет - даль. Начинает вечереть. Луна высунулась из-за края земли.
   Тут такой звук - будто бомба вниз летит.
   -У-у-у-у-у-у-у-у!!!!!
  Вассилий поднял голову. Ждёт. А оно всё летит, летит, ближе, ближе.
   Шлёп!
  Вассилий поофигевал, подошел, пригнулся, смотрит - говно.
  -Офигеть, - говорит, - говно!
  Говно-то говном, тут такое дело - с неба бьет луч. Белый, яркий. И тотчас на поле садится летающая тарелка, и из него толпа выбегает маленьких зеленых человечков, да так много - штук так под тысячу.
  -Э-э, не надо так, - сказал Вассилий, - э-э-э.
  Зеленые человечки обступают говно, берут его за края и несут в тарелку.
  -Э, ну вас и прёт, - сказал Вассилий.
  Один из зеленых человечков повернулся, и как прокричит - громко, пискляво:
  -Ты чо! Это - наше говно!
  Тотчас зеленые человечки погрузили говно на тарелку и улетели, а Вассилий остался не с чем.
   Все бы оно и плохо, но явление говна его протрезвило.
   Он пошел домой, а там достал из нычки косяк и пыхнул.
  
  
  Козлоу.Vassily 93 и Корпорация Сомбра
  
  
  
  Однажды Вассилий обнаружил в почтовом ящике письмо. Письмо это было официальным. Штамп такой весь квадратный, синий. На штампе значилось:
  
   Корпорация Сомбра
  
  Содержание письма было таким:
  
  Слышь!
  Приходи, выясним, кто дурней..
  С уважением, президент корпорации Сомбра Семеон Лихохуев.
  
  
  Вассилий на на шутку обрадовался. Еще бы! На него наконец-то обратили внимание. Он покурил. Потом его вдруг пробило на хапок. Он пошел к холодильнику, а в холодильнике был один помидор, шкорка от сыра и консервная банка, на дне которой плескалась рыбная юшка.
   Этим Вассилий и пообедал.
   После этого он сел послушать музыку. В голову ничо не лезло. Он прослушал Roy Orboson, Joe Linn Turner, May Blitz, T-2, и самая крутая песня была Rare Eath "Get Ready", 69-й год, трек на 20 минут. Чисто чтобы выпасть и не вернуться. В процессе прослушивания Вассилий вдруг понял, что ему нужно срочно покурить кирпичей. Но он не стал соскребать кирпичный порошок со стенки. У него был этот порошок в запасе. И вот, Вассилий смешал кирпичный порошок с мелкодисперсным кремнием, добавил туда выпаренного пластика, табака из сигарет "прима", закурил. Его тут же повело. Но он был рад.
   Так, он вышел на улице.
   В центре, там, где обычно собирались любители виниловых пластинок, он встретил Неву.
  
   -Что ты скажешь по поводу Van Der Graaf Generator? - спросил Нева.
   - Ничего, - ответил Вассилий, - а тебе нравилась группа "Ноги Эдит Пиаф"?
  -Ты совсем с ума сошел, - сказал Нева.
  -Нет, - ответил Вассилий, - мне пришло письмо из Корпорации Сомбра.
  -Да? - Нева держал в руках томик Г.Г.Маркеса.
  Он удивления он стал грызть уголок книги.
  -А ты что, знаешь, что это? - спросил Вассилий.
  -Нет.
  -А....
  -Есть чо? - спросил Нева.
  -Нет. Я курил кирпичный порошок.
  -Ясно. Тогда, будешь помидорное вино?
  -Да.
  -Смотри.
  Нева повернулся и взял из рук бородача, Коли Цепляева, большого любителя винила 30-х годов, бумажный пакет с вином. Вассилий выпил прямо из пакета. Тут он понял, что умеет читать мысли.
   -Я думаю, тебе лучше туда не ходить, - сказал Нева.
   -Куда?
  -Туда.
  -А. А почему?
  -Я думаю, это небезопасно.
   Тогда Коля Цепляев повернулся и сказал:
  -Пацаны, а есть The Trip, 70-й год, только очень коцаный.
  -В трусах у тебя пацаны, - ответил Вассилий.
  -Как хотите, - ответил Коля.
  
  И вот, они выпили еще вина, и Нева вдруг предложил пойти в стеклянный магазин - это был последний советский магазин на Земле, там выпить пива и поговорить о литературе.
  -Ладно, - сказал Вассилий.
  И вот, они встали за столик. И тут же за столиком притулились два типа с гранеными стаканами, и у них была одна крабовая палочка на двоих.
   -Ты читал "Хазарский словарь"? - спросил Нева.
  -Я начинал, - ответил Вассилий.
  -Докуда прочитал?
  -Я не помню, - ответил Вассилий.
  -Я читал, - сказал один из типов.
  Нева повернулся к нему, но ответа не было, так как после этих слов типы стукнулись стаканами и начали пить. Пили они вкусно, будто ничего вкуснее водки нет на свете. Выпив, они занюхали волосами друг у друга. Это есть такой тип закуски "занюхай волосами приятеля". Потом они поделили крабовую палочку, и тот тип сказал:
  -Ты знаешь, дьявол повсюду.
  -При чем тут дьявол? - спросил Нева раздраженно.
  -Речь в этой книге шла как раз об этом, - сказал другой тип, - это вы просто не поняли.
  -У него много имен, - сказал первый.
  -И много лиц.
  -А потому было несколько повествований.
  -Понял?
  -Это ерунда, - сказал Нева.
  Тут типы повернулись к окну - окно было на всю стену магазина и открыли рты. Повернулся и Вассилий. К магазину подъехал желтый фордовский пикап с надписью
  
   Корпорация Сомбра
  
  -Офигеть, - сказал Вассилий.
  Из машины вышли два чувака. Они открыли дверь пикапа и вынули по лотку хлеба.
  -Это - хлеб дьявола, -сказал один из типов.
  Нева хотел возразить, но тут у него отнялся язык. Чуваки прошли в магазин и занесли хлеб в подсобку. Один из них подошел к продавщице, и та расписалась в накладной.
  -Вишь, - сказал один из типов, - расписалась. Душу продала.
  Нева хотел сказать, мол, придурки, бухарики, а фиг. Язык то как замёрз.
  -Это они, - проговорил Вассилий.
  Чуваки покинули магазин, сели в пикап и умотали.
  -Че-ерти, - сказал один из типов, - вишь, какие ёбла. Чертяры. Надо водки еще.
  -Надо, - сказал второй.
  -И мне, - произнес Нева.
  Вассилий же попросил, чтобы ему в кружку ноль пять налили "отвертки". Продавцы не стали сопротивляться. Тут всё наливали. Это ж не зря был, последний эсэсровский магазин.
  Вассилий сел на маршрутное такси. Вообще, было ништяк. У него была с собой полторашка джин-тоника. Знаете, белый такой джин-тоник. Это типы ему купили. А вообще, Вассилий был большой талант ездить зайцем. Он даже в маршрутках ездил. Еще, он был уверен, что Марк Болан тоже всегда ездил зайцем.
   И вот, Вассилий ехал. А рядом с ним ехал мужик и читал книжку "Как закалялась сталь". А водитель был армян. Он, когда встречал на пути друзей-маршруточников, сигнал и кричал в окно:
  -Привет, черножопый!
  -Привет, черножопый, - отвечали ему.
  А по другую сторону, на одинарном сидении, сидел чувак и громко разговаривал по сотику:
  -Да. Да, браттттту-у-у-у-у-ха. Да, чэ? Мы отожмём. Слы. Слы. Ты чо, шерсть? Ты шерсть, скажи. Я? Я - я не. Я - не шерсть. Я, я, я братан, я живу. Я живу.
  Маршрутка тормознула. Водитель завёл разговор с пассажирами, которые сидели на переднем сидении.
  -А слышали, вчера в порту сели пришельцы.
  -Да, - ответила тетечка лет пятидесяти, - видела. Зеленые.
  -Они просто не то курили, - возразил студент.
  -А ты чо куришь? - спросил водитель.
  -У меня зелень что надо.
  -А ты что куришь? - он обратился к тетечке.
  -Я-то? У меня всё чисто горшочная. А еще можно взять алоэ и его курить. Пробовали?
  -Да, - ответил кто-то с заднего сидения, - нужно размазать алоэ по стенке и подождать, когда высохнет. Потом сдирать нужно вместе с обоями. Иначе не будет эффекта. Курить через бурбулятор, с добавлением соевого соуса и капелек корня мадрагоры.
  -А вы откуда знаете? - спросил парень, который громко разговаривал по телефону.
  -Я - профессор ботаники. Я учу таких придурков, как ты.
  -Братан, я не придурок, - ответил парень, - я хорошо знаю химию. Я умею готовить из стирательной резинки "Bic". Только должна быть желтая, чисто желтая, резинка. Ясно?
   Тут он снова заговорил по телефону:
  -Чо? А? А? Чо? Братуха, чо? А? Нет, брат, я не шерсть. Если ты шерсть, то так и скажи. А я - я живу пацаном. Я нет - я не шерсть.
   Маршрутка тормознула на другой остановке. В салон вошли клоуны. Они были накрашены.
  -Охуеть, - сказали с заднего сидения, - клоуны.
  -Да, - ответили клоуны.
  -Пиздец! Что курили?
  -Таджикская была, - сказали клоуны.
  -Класс.
  -Клоуны! - вскричал мальчик лет пяти. - А у вас есть в цирке кони?
  -Есть.
  -А есть медведи?
  -Есть.
  -А есть у вас в цирке сова?
  -Есть.
  -А есть у вас в цирке тюлени?
  -Нет, тюленей нет.
  Водитель, принимая волосатой рукой деньги у клоунов, спросил:
  -Мальчик, есть чо?
  -Сбросил, дяденька, - ответил мальчик, -мусора шли по рынку, шманали. А мамку не проверили.
  - Волки позорные, - подтвердила мамка.
  -А я, - с гордостью сказал водитель, - а я курю руль. Отрываю по кусочку, забиваю в трубку и курю. Еще я добываю курительные смеси. А вчера в порту приземлились инопланетяне. И как раз недалеко от остановки. Я вышел, спрашиваю - это ж как вас плющит, товарищи. А они подходят и нюхают. А потом спрашивают - это что ты такое употребляешь, что и за рулем, и не боишься. Я дал им попробовал руля. Покурили они, тут глаза у них по пять копеек. Кивают.
  -Не чтяк, Не чтяк, - говорят.
  А я тогда решил у них научиться словам инопланетным, а тут вышло вот что?
  Оказалось, что слов нет. Они молчат. Если они ругаются, то громко молчат. Если плачут, то молча плачут. А словам они научились на Земле. А слово Не Чтяк, обозначает, что эта вещь - не чтяк. А еще бывает и чтяк. А что это такое, я так и не узнал.
  
  
  
   Козлоу.Vassily 93 и Биланы
  
  
  
  Vassily 93 однажды шел, шел.
  Тут он понял, что идет уже год. Тогда он встретил своего товарища, прозвище которого была Нева. Нева был типа писатель. Он даже по децалу издавался - в местных газетах. Так, недавно стихи Невы вышли в газете бесплатных объявлений. Там был специальный раздел, который назывался "Свеча горит во тьме".
   На это Vassily 93 сказал:
   -Я ценю это, Нева. Но что ты скажешь о Дэвиде Боуи?
  -Это уже не модно, - ответил Нева, - я ценю Боуи, а Tin Machine - это высота, до которой не добраться ныне живущим. Но ты должен понять, что время идет, и нужно стремиться к созиданию.
  -Зачем? В чем космичность?
  -Га-га-га-га-га.
  -Что ты ржешь, Нева?
  -А я поступил в аспирантуру.
  -И как тебе в аспирантуре?
  -Я понял, что нужно создавать прогрузы. Я решил создать сайт прогрузов.
  -А что ты имеешь в виду?
  -Ну это - набор концепций, который.....
  -Что может быть концептуальнее, чем Дэвид Боуи?
  -Слушай, я пойду, - сказал Нева, - некогда мне. У меня третий ребенок родился.
  
  Нева ушел. А Вассилий пошел стрелять деньги, чтобы купить джин-тоника. Он всегда пил джин-тоник, и вообще, без принятия ему и думалось плохо, и гулялось, и иногда даже что-то простреливалось в мозгах - будто пуля пролетела, а он не заметил. Вассилий даже пошел в одно место на работу устроиться, но его послали на хуй.
  
   И вот, он сел в парке и сидит. Тут смотрит - идет человек, и он - Билан. Хотя и не Дима Билан, но все ж - Билан.
   -Класс, брат, - поделился впечатлениями Вассилий.
  -Что ж классного? - не понял Билан.
  -Ну, как что. Ты - Билан. А тебе нравится Дэвид Боуи?
  -Да.
  -Но ты же Билан. Как тебе может нравиться Дэвид Боуи?
  -А я - Иван Билан.
  -О! Нихуя себе! - обрадовался Вассилий. - А много вас, Биланов?
  -Да. Пиздец сколько.
  -И все поете?
  -Да, хули нам кабанам. Я сам пою. А Федор Билан - он с оркестром выступает. А еще есть Степан Билан, он - тенор. А еще есть группа "Два Билана", и там два брата поют, два Билана. А еще моя бабушка, Авдотья Сосипатровна Билан, она тоже пела и очень хорошо играла на балалайке. А вот известный исполнитель шансона, Биланчик, к нам, к Биланам, никакого отношения не имеет. Он - сам по себе. И, кстати, в группе Tin Machine, там одно время играл Эктор Билан, очень хороший бас-гитарист. А его жена, Стела Билан, однажды прислала мне открытку с новым годом. А еще в НХЛ играет хоккеист Мэтью Билан, и он очень хорошо дерется. Словом, много нас. А я на тебя смотрю, ты, случаем, не Билан?
   -Нет, - ответил Вассилий скромно.
  -Слушай, дунем, а? - предложил тут Билан.
  -Да, давай.
   И он достал длинную, плотно упакованную, папиросу.
  
  
  Козлоу. Вассилий 93 и Нева
  
  
  
   У Vassily 93 был товарищ, Нева. Они встречались чисто иногда, чисто на улицах. Нева был поэт. Он сочинял одно стихотворение в неделю, потом его распечатывал и выступал перед товарищами. Также он приходил в поэтическое общество "Звезда горит во тьме", и еще там выступал.
   -О чем ты думаешь, Вассилий? - спросил Нева как-то раз.
   -Купишь джин-тоника? - спросил Вассилий.
  -Ладно.
   Нева купил себе пива, а Вассилию - полторашку "отвертки".
   -Один человек рассказал мне о Брюсе Диккенсоне, - произнес Вассилий, - но я и так про него знаю.
   -И я знаю. Но мне нравится "Кинг Кримзон".
  -Да. Но речь шла о Диккенсоне.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  -Да?
  -Да.
  
  
   После этого они покурили травы и разошлись.
  
  Козлоу.Вассилий 93 в Ванкувере
  Как Вассилий 93 попал в Ванкувер, он и сам не понял. Вроде бы Гришу он встретил, тот шел весь такой в наушниках, весь такой при барабане в ушах. Зашли они за памятник Петру Зайченко, что парке стоял. Гриша и говорит:
   -Ты знаешь, Vassily, кому этот памятник?
  -Элтон Джон! - отвечает Vassily.
  -Что ты. Элтон Джон еще не умерю Это - Пётр Зайченко.
  -А кто же это?
  -Это - пионер-герой. Он ходил во время войны по лесам, и люди, заслышав подозрительный хруст, прятались и говорили: т-с-с, Петр ходит. По одной из версий его убили немцы. Но есть мнение, что Пётр Зайченко до сих пор ходит по лесам, и с этим связаны многочисленные исчезновения людей.
  -Ёшкин кот!
  После чего Гриша достал коробок. Курили через папиросы "Любительские".
  -Я достал ящик папирос "Любительские". У одного чувака со времен СССР сохранились.
  Он был тогда завсклада.
  -Дорого попросил?
  -Да. Очень.
  Они курили, и Vassily отчетливо понимал - Пётр Зайченко до сих пор ходит. В руках у него немецкий "шмайссер", и он готов к бою. И вот, встречает он в лесу незадачливых грибников и кричит: хэндэ хох, фашисткая сволочь!
   Тут мысли у Вассилия как будто изменились. Он дёрнулся. Еще раз. Тут же он и оказался в Ванкувере.
  -Ёшкин кот! - воскликнул он.
  А кричал он потому - что Ванкувер. И потому что он был в каком-то холле. И мимо него шёл Элтон Джон.
  -Охренительно, - произнес Вассилий, - настоящий Элтон Джон.
  Элтон Джон проследовал мимо. Он песенку напевал какую-то. Вассилий прислушался, это была "Sacrifice". Он, было, вперед подался. Надо ж что-то сказать Элтон Джону. А тот шел быстро. И тут он встретил Диму Билана. И они пошли под ручку. Тогда Вассилий понял, что он находится в "Русском доме", и что все вокруг развлекаются. Кругом все бухали, кто-то под столом валялся, матерились. Василию тоже бухнуть предложили, за просто так. Но он водку не пил, и спросил тогда:
  -А у вас есть джин-тоник?
  -Нет.
  -А ром-кола?
  -Нет.
  -А "отвёртка"?
  -Вы что, дурак.
  Тут бы все дело и пропало. Но внезапно, рядом с ним появилась Ксения Собчак. Взглянув на Вассилия, она тотчас поняла, в чем дело и спросила:
  -Есть чо?
  -Нету, - ответил Вассилий.
  -Ничего. У меня есть. Пойдем, пыхнем.
  
  Вышли на лестничную клетку. У Собчак трава была в толстой, кривоватой, беломорине. Тут же прибежали хоккеисты сборной. Стали курить по кругу и гоготать.
  -Га га га га га.
  -Ребята, а слышали про Петра Зайченко? - спросил Вассилий.
  -А это что за хуйня? - спросил один из хоккеистов.
  -Это пионер герой. Но он жив и сейчас. Он ходит по лесам со шмайсером и стреляет в грибников.
  -Га га га га га га.
  -Он очень концептуален, - продолжал Вассилий, - но мне никто не говорил. Может быть, он - настоящий концептуалист.
  Тут рядом оказался Элтон Джон. Он тоже был на накурке.
  -Е, е, - сказал он, - Пиотор Зайтчен-ко.
  И вот, покуривши, сидел Вассилий в зале "Русского дома" и везде пели. Сидит он и обнимается с Ксенией Собчак, и воще кайф. И даже "Отвертку" ему нашли. Полторашку поставили рядом и жрут. Мимо проходит Бабкина.
  -Что это вы тут пьете? - спрашивает.
  -Не, - отвечает Вассилий, - Бабкина - ты - не мое. А вы слушали песню "Funeral for a friend, love lies bleeding"?
  -Чо? - спросила Бабкина.
  Вассилий молча вынул из за спины косяк. Раскурили прямо в зале. Вокруг все равно все веселились. А лыжники, так те уже вообще ползали. Один из них мимо Вассилий когда проползал, сказал:
  -Я знаю. Это - Элтон Джон, 71-й год. Альбом "Good by yellow brick road".
  И дальше он пополз.
  
  -Сегодня хоккей, - сказала Бабкина, - пойдете смотреть.
  -А кто с кем? - спросил Вассилий.
  -Наши с Канадой.
  -О.... Нет, хоккей - это слишком ранний индустриализм, связанный с уходом социализма и воцарением постпереходного периода, - ответил Вассилий.
  Тут рядом появилась сборная Россия по хоккею. Все были с косяками и хохотали.
  -Братики! - обрадовалась Ксения Собчак.
  -А кто же будет играть? - спросил Вассилий.
  -На лёд выйдет команда двойником-биланов, - ответила Бабкина, - они классно поют.
  -А играть умеют? - не понял Вассилий.
  -Да что ты! Зачем? Володька Познер еще при открытии Олимпиады в трансляции сказал, что в финал выйдут наши и канадцы.
  -Наши - это сборная Израиля? - спросила Ксения Собчак.
  -Нет. США.
  -А.....
  -Там всё давно забашляли.
  Тут хоккеисты удалились. Они решили пивка хряпнуть - а то трава жесткая была. Вассилий встал и пошел по залу "Русского дома". Он подошел к стойке, и ему налили напиток "Ром-кола. Дыня".
  -А вы слышали песню "Jamaica Jerk Off"? - спросил он.
  -Чо? - спросила оттуда.
  Он шел с пластиковым стаканом, а вокруг веселились. Мимо него тарахтя хоккейными доспехами шла сборная двойников-биланов. Все они были биланы, хотя и один в один - как хоккеисты. Они были готовы к сражению. Хотя, конечно же, им было особенно в лом отрываться от всего этого невероятного веселья. Повсюду кричали:
  -Давай, Россия, давай, давай!
  -Новые лампочки - всей стране!
  -Даёшь модернизацию!
  -Россия - часть Европы!
   Вассилий вышел в коридор. Тут он увидел, что возле стены стоит Пётр Зайченко. Он был с автоматом. Это был немецкий шмайсер. Лицо Петра Зайченко было полно боевой готовности.
   -Я иду, - сказал Пётр Зайченко.
  -Есть чо? - спросил Вассилий.
  -Я иду, - повторил Пётр Зайченко.
  Он передернул затвор и пошел в большой зал "Русского дома". Но тут было так: ему настречу вышла Ксения Собчак. Пётр приготовила стрелять, но Ксения Собчак дунула на пионера героя, и тот стал таять на глазах.
  -Врёшь, не возмёшь, - закричал он.
  Он что-то кричал, но его заглушил голос диктора:
  -Давай, Россия, давай, давай. Модернизация!
   Вассилий ничего не понял и пошел по лестнице. И тотчас он оказался в парке. Как будто и не было никакого Ванкувера. Рядом с ним на постаменте, в суровом камне, стоял Пётр Зайченко.
  
  Козлоу.Вассилий 93 в поисках непознанного
  
  
  
  Одно время Вассилий изучал НЛО и читал работы Павла Мухортова. Он брал полторашку джин-тоника, садился за письменный стол и мыслил. Он был уверен, что с инопланетянами можно вступить в контакт, если хорошо покурить. Главное, чтобы трава была хорошая, творческая. С этого момента он стал экспериментировать с травами. Все травы он покупал у своего товарища, Колляна. Иногда травы были одинаковыми, иногда - разными. Когда трава была нестандартная, Вассилий ждал вечера, вылазил на крышу и там и курил, и на звезды смотрел.
   Тогда он начинал слышать, как звезды говорят.
   И вот, один раз, когда он смотрел на звезды, к нему подошел незнакомец и представился:
   -Федор Челентано.
   -Вассилий, - ответил Вассилий.
  -Я - специалист по неопознанному, - сказал Федор, - я работаю уже много, много лет, у нас специальная группа, и там у нас есть специалисты по чтению мыслей. И вот, они выяснили, что ты сидишь на крыше и пытаешься вступить в контакт.
  -Да, - ответил Вассилий.
  -Есть чо? - осведомился Федор Челентано.
   -Да.
   Они покурили, и тогда Федор сказал:
   -За годы изучений мы узнали многое, Вассилий. Так, есть тайны космоса, но есть также и тайны земли. Это очень серьезно. Иногда нужно копать вглубь, но не ввысь. Вглубь.
  -Да, я так и думал, - произнес Вассилий.
  -Нами установлено, что в земном ядре живет существо под названием Бля Глист. Он огромный, длинный и похож на змею. В длину он много километров. Так вот, люди думают, что активность земли связана с глубинными явлениями. Это так. Но что это за явления? Когда Бля Глист шевелится, происходят землетрясения. Так, последняя катастрофа в Китае связана именно с этим. На самом деле, мы знали, что так будет. Но мы не были до конца уверены в том, что хвостом Бля Глист взмахнет именно в том месте, где находится Бля Глист.
   -Офигеть, - ответил Вассилий.
   -Даже цунами связаны с тем, что в глубине шевелится Бля Глист.
  -Н-да.
  -Но нужно хорошо понимать одну вещь. Если Бля Глист вырвется на поверхность, то будет всем пиздец.
  -А это может случиться?
  -Да. Но главное, его не беспокоить.
  -Ёпты!
  -И в этом - наша миссия.
  -А чем я могу помочь?
  -А есть еще чо?
  -Ну.
   Вассилий забил еще один косяк, и они сделали паровоза. И тут оказалось, что Федор Челентано куда-то делся.
   Вассилий 93 спустился с крыши.
   Включил телевизор.
   Там шел концерт Дэвида Боуи.
   Утром же Вассилий посмотрел программу за предыдущий день, и было странно: в программе этот концерт не значился.
   Господин Зонтов
  
  
  Да, все было еще давно. Разве мог жить в природе русских толп господин Зонтов? Это мы его придумали. Я стоял на одном из балконов России, смотря, как люди повторяют муравьев, громко повторяют муравьев. Я сказал:
  -Господин Зонтов устал. Это - поэтическая дверь. Открыв её, вы войдете в Усталость Господина Зонтова.
  Были еще 90-е. Если бы к нам попал Есенин, ему бы пришлось жарить нам яичницу. Маяковский бы бегал за водкой. Блок подметал пол. Это - мир синтетики. И кто в нем хозяин, тот и заказывает музыку. Мысль о движении поэта через время, через дорогу в булочную, за смертью, лучше всего описал Валентин Катаев в произведении "Алмазный мой венец". Никто до него, никто после него не был столь блестящ (И море, которое блестело как магний, мне сразу же вспомнил, ибо сам я использовал в детстве это море, как материю для выращивания клонов тетрадок).
  Может быть, потом были сборники, были штабеля из концепций? Да, наверное. Все бывает в первый раз. Ты просто ждешь, чтобы что-то случилось. Ты думаешь, что на пути твоем будет хорошие и светлые люди. Но потом ты привыкаешь и к несветлости. Тебе все равно. Быть Джексоном - особый дар. Ты делаешь что-то один раз, изо всех сил. Словно бы это Magnum Opus. Побеждает тот, кто каждый раз делал его, но потом передумывал. Нет, конечно, победит тот, кто не умрет. Узорчатые и резные борцы со слабым словом будут делать накрутки в будущей культуре, и всех их надо послать.
  Господин Зонтов смеялся, будучи чем-то, что висело в облаках. Я начал читать лекцию. Это было, скажем, где-то здесь. Передо мной бобинник нулевого класса, и лента идет, идет, и вот здесь, среди смотанной уже пленки, это событие. Теперь вы понимаете, почему нельзя повернуть время вспять? Надо для начала нажать на стоп. Запомнить нынешнее положение. Отмотать назад. Это слишком сложно технически. Мир людей до сих пор работает именно так - аналогово. Это где-то в ряду мелких и дурных достижений мы уже перешли в цифровую эпоху. Иллюзия нас чем-то утешает.
  
  
  
  
   КОЗЛОУ. Туалетный утенок
  
   История из жизни следователя Валео
  
  
   Комната была заполнена людьми. Всеми ими владела нездоровая суета. Казалось, напряжение умножалось. Стена и мебель плыли в нервозном мареве. Лишь один следователь Валео был спокоен. Он курили сигарету за сигаретой. Сигареты всегда были его главными друзьями. Добрую часть своего бытия он общался с сигаретами.
   Это могло происходить где угодно.
   Мышление следователя Валео было крайне рациональным. Он никогда не тратил лишнюю энергию на пустые сомнения, на генерацию лишних эмоций. Валео мыслил прохладно.
   Каждая мысль сопровождалась сигаретой.
   -Вы еще не смотрели на труп? - спросил у Валео судмедэксперт Иванищев.
   -Да, - ответил Валео.
   Из этого ответа не следовало ничего. Ни "да", ни "нет". Валео знал, как устроен механизм удивления и не спешил заражать себя удивлением.
   Один взгляд.
   Одно заключение.
   Умелое обращение к интуиции.
   Нужно совсем немного, чтобы грамотно разобраться. Если человек пал жертвой преступного сговора, совсем не обязательно напускать лишнего тумана. Сотрудники должны говорить только по делу. Никакого шуму.
   Это то же самое, что и "что, где, когда".
   Минута на размышление.
   Можно ли уложиться? Или вы думаете, что знатоки на порядок умнее рядового гражданина? Как бы не так. Чтобы понять сложную систему, нужно потратить некоторое время на саму сердцевину. Потом все пойдет как по маслу. Если ж зерно познания изначально было посажено не туда, вам никогда не добраться до правды.
   И, конечно же, никогда не говорите себе, что вы - лучший. Другим - пожалуйста. Сколько угодно. Со знанием дела, с умением признаться себе, что блеф необходим.
   Метод дедукции - это что-то из литературы. Иногда достаточно крепко вставить подозреваемому между глаз.
   Правда - это маленькая и очень беззащитная птичка. Никогда не злитесь, если не знаете. Вы можете ее поранить.
   Среди предполагаемых монстров таковых нет.
   -Что там такое? - спросил Валео.
   -Сами посмотрите, - потуплено сказал Иванищев.
   Валео удивился. Иванищев был не то, чтобы испуган - он был странно, неожиданно удивлен. Он как будто увидел какую-то вещь в первый раз в жизни.
   Открываешь дверь - а тебя встречает Алла Пугачева. Смотришь и не веришь. Что это - в глазах рябит?
   Не пил? Нет.
   Не курил?
   И не курю....
   Валео проследовал в коридор, где еще не было накурено. Он тут же закурил. Этот дым был его собственным. Так он помечал территорию. Всем остальным об этом знать не было необходимости.
   Толпа расступилась, пропуская следователя.
   -Да, это ужасно, - сказала Валя Карпова, младший следователь.
   Валео знал, что в жизни нет ничего ужаснее, чем сама жизнь. По этой причине он нисколько не волновался. Он давно уже вычислил ряд формул, которые использовал для функционирования его ум:
   -- Никогда не говори никогда.
   -- Лучше хорошо молчать, чем плохо говорить.
   -- Смерть - это обыкновение.
   -- Лучше осень, чем тряска по лету.
  
   Помимо прочего, Валео написал немало статей по истории развития экспоненциальной живописи. Сам он немного рисовал. Хотя - никогда нигде не выставлялся, кроме Интернета.
   В сети у него было другое имя.
   Другое лицо.
   Другой стиль.
   Другая душа.
   Подсознательно Валео понимал, что само мировое устройство - это некое подобие компьютерной сети. Ведь помимо того, что пользователи заставляют умные машины передавать необходимую им информацию, сетевые протоколы беседуют в фоновом режиме. Так и люди. Им только кажется, что они живут порознь, и что каждый из них - неповторимая индивидуальность.
   Валео никогда ничего не доказывал. Он утверждал.
   -Боже мой, боже мой! - кричала Валя Карпова.
   Сотрудники органов вздыхали. Увиденное потрясало. В ванной человек был вывернут наизнанку. Каким образом это произошло, никто не мог даже и думать. Помимо того, что наружу вываливались все внутренние органы, то же самое произошло и с головой. Мозги белели, будто китайские блюда из батата на рынке.
   -А вы точно уверены, что это человек? - спросил Валео, прикрыв рот рукой.
   Как известно, это - детский жест. Убежав из юности, человек пользуется им лишь в крайних случаях.
   Инспектора Сергеева вырвало. Милицейская собака потеряла сознание. Судмедэксперт Иванищев куда-то исчез. Должно быть, ему было хуже всех. Валя Карпова плакала.
   -Странный случай, - заключил Валео, - очень странный. Нет, вы точно уверены, что это - человек?
   -А кто же это еще? - ответил Сергеев.
   -Н-да. Экспериментальная смерть, - произнес Валео.
   Он пробежал взглядом по всем вертикальным и горизонтальным поверхностям ванной. Помимо трупа, здесь не было никаких улик. Валео всегда делал моментальный анализ. Скорее всего, все произошло в другом месте.
   Однако...
   Его взгляд был привлечен пластиковой упаковкой "туалетного утенка".
   Валео сосредоточился.
   Утенок подмигнул ему.
   Не поняв, Валео подмигнул в ответ.
   Конечно, это было настоящим наваждением. Но теперь он уже не мог оторваться от веселого рисунка на этикетке. Ни плач одной из понятых, ни новый приступ тошноты у Сергеева, ни исчезновение Иванищева, ничто не могло оторвать его от...
   Но что же это было.
   -Кря, - сказал утенок.
   Валео понял, что ему начинает мерещиться. Да, неудивительно - такой труп, такая обстановка. Валео инстинктивно потянулся к упаковке, и голова его помыслила сама собой:
   -Интересно, утенок активный или пассивный.
   -Я активный, - ответил ему утенок.
   Валео тряхнул головой.
   -Занимайтесь, - сказал он Сергееву, - и держите себя в руках. Наверняка, тут довольно банальный случай. Доставьте труп в лабораторию, осмотрите квартиру, опрашивайте соседей. Буду в отделе после четырех.
   Двигатель машины тихо урчал. Колеса разбрасывали легкий, но уже успевший загрязниться, снежок. Город шумел где-то в стороне от восприятия Валео. Инспектор понимал, что в жизни человека нет ничего, кроме него самого. С этим нужно мириться. Этим нужно умело управлять, чтобы выходить победителем в любой ситуации.
  
   Принцип N5: То, что красиво блестит, есть приманка для глупости.
   Принцип N6: Если ты о чем то желаешь, то лучшее в твой жизни уже позади.
   На Интернет сайте аморфных художников Валео занимал очень почетное место. Там его хорошо знали. Никто и понятия не имел, что он - прохладный, уверенный, не сомневающийся в себе инспектор, и все его дела - это самые трудные, самые невозможные преступления.
   Иногда, развлечения ради, Валео брал первый попавшийся висяк и рисовал дерево алгоритма. Дерево это могло ветвиться, как угодно, но главным здесь было определиться с вопросами и ответами. Так Валео отрезсами и ответами. Так Валходил к одной, самой простой и обычной.
   Преступный мир ничего он нем не знал.
   Валео сам решил, что так будет.
   Около получаса все было спокойно. Но, выезжая на большой шестиполосный мост, Валео вновь услышал, как утенок крякает.
   -Нужно выпить водки, - сказал он сам себе, - ни к чему гонять себя в такой ситуации.
   -Я - активный! - воскликнул утенок.
   -Молчи, - проговорил Валео сам себе, - не отвечай ему. У любого человека могут сдать нервы. Здесь нет ничего невероятного. Крепись.
   Собственно, здесь ничего не было. Любой случай - это единение судьбы и нервов. Восприятие - лишь метод существовать. Если вы хотите быть не таким, как все, воспринимайте жизнь - как игру. Впрочем, зачем же так сразу?
   Игра - удел немногих.
   Но чувствовать можно совершенно отвлеченно, совершенно независимо. Любое начинание знает свой конец. Так бывает и с жизнью, так бывает и с вещами.
   Близился вечер.
   Валео, пытаясь отделаться от навязчивых и трудных мыслей, пытался думать о другом.
   Душа преступника - это перегревшийся двигатель. Но как он перегревается? Разве так уж много дорог, что ведут в гору?
   -Кря!
   -Что? - удивился Валео.
   Он знал, что иногда нужно совсем немного, чтобы упасть.
   Но было ли что-то совсем недавно?
   Он набрал номер Иванищева.
   -Что там у вас? - спросил он.
   Он повернул на развязку, чтобы въехать на мост. И только тут Валео отчетливо заметил несовпадения. Возможно, что темнело слишком быстро. Хотя могло ли так быть?
   Где-нибудь в мерцающих мыслях, на картинах художниках, время могло бежать как угодно. Никто не мог утверждать, что эта странная единица не повернется задом наперед, чтобы пропеть песню.
   Вечер наступал слишком рано!
   - Я думаю, что на сегодня - хватит, - ответил Иванищев, - мой разум просто не способен все это переварить. Мне нужно некоторое время, чтобы отойти.
   -Выпей водки, - посоветовал Валео.
   -Да, да, - ответил Иванищев сдавленно.
   -Хорошо. Хорошо, - ответил Валео, - поговорим об этом позже. Значит, пока - ничего конкретного?
   -Да. Нет, конечно, я могу сказать кое-что. Но все это достаточно странно.
   -Я согласен.
   - Наверное, завтра....
   -Да, да, хорошо. Занимайтесь.
   -Пожалуй, на сегодня - хватит, - подумал Валео, - разве что-то подобное уже не случалось раньше? Любое событие - это, прежде всего, переживание и исход. Возможно, что-нибудь небольшое в плане насыщенности, может произвести на неопытную душу гораздо больше впечатлений, нежели действительно страшное - на опытного человека. На то и жизнь, чтобы уметь фильтровать события.
   Валео уже ожидал, что, попав домой, отключит свой мозг от окружающей реальности и предастся любимому занятию.
   Можно нарисовать что-нибудь новое.
   Можно что-нибудь доработать.
   Можно, в конце концов, выйти в Интернет и там пообщаться.
   Проскочив мост, Валео сбавил скорость, перестроился в правый ряд и съехал с насыщенной трассы. Ему оставалось проехать совсем немного. Завернув во двор большого девятиэтажного дома, Валео припарковался. Выходя из машины, он прихватил с собой пакет с бананами и яблоками, а также - пластиковую бутыль туалетного утенка.
   В тот момент, когда он клал утенка в пакет, ему показалось, жидкость пульсирует.
   -Черт, - разозлился следователь.
   Иногда, уставая от неразрешенных вопросов, он начинал нервничать, и тогда эта нервозность начинала нарастать с геометрической прогрессии. Но тот момент ему удалось взять себя в руки. Он поднялся в квартиру, включил телевизор и вошел в ванную. Там он поставил туалетного утенка на полку.
   -Кря, - вдруг снова прокрякала бутылка.
   -Черт, черт, - проговорил Валео и вышел.
   -Кря, я, я, - крикнул вслед утенок.
   -Да, да, - ответил Валео.
   На кухне он налил себе водки.
   -Мяу, - послышался мяв его друга, кота Вассилия.
   -Да, Васся, - ответил Валео и выпил еще рюмку, - наша жизнь полна странностей. Но невероятного в ней гораздо меньше, чем это можно представить. Человеческое воображение сильнее реальности. Иногда мы видим удивительное в простом. Но я знаю - любой разум может дать сбой, и тогда нужно просто не спешить. Вызвать самому себе врача никогда не поздно. Но лучше не спешить.
   Он наполнил кошачью миску массой из банки кошачьих консервов и закурил, посматривая в окно.
   Валео жил один. Иногда в глубине мозга возникал вопрос. Наверное, это было связано с естественным чувством, что зовется жаждой тепла. Разве могут быть в мире люди, совершенно изолированные от этого? Но жизнь устроена так, что всегда существуют заменители.
   Эрзац тепла - это, прежде всего, твое собственное "я", что умеет лавировать между острых углов собственных слабостей.
   Кот.
   Рюмка водки.
   Экспоненциальная живопись.
   Редкие визиты незнакомки.
  
   Погладив Вассю по спине, Валео пошел в ванну. Он намеривался прогреть свое тело до самых костей, после чего лечь в постель и засыпать под телевизор. Ничего другого в тот вечер и не хотелось. К тому же, он отключил телефон, чтобы ему никто не мешал.
   И поэтому, сначала он и не сообразил, что же случилось. Это был переворот пространства вверх ногами, сопровождавшийся звуком "Кря!".
   И в этом наглом возгласе содержалось что-то внутреннее, глубинное, что могло ассоциироваться с истинным чувством. Валео сразу же различил это: ведь он, все же, был художником (хоть и наполовину - тайным).
   Так иногда можно прослушать рокот двух двигателей, из чего вывести, что один из них - низкокачествен и фальшив, а другой - мощен и универсален.
   Осознав, что все вокруг заполнено водой, Валео задержал дыхание. Он рванулся вверх, отчаянно отталкиваясь ногами, но, достигнув потолка, понял, что дышать нечем. Вода заполняла все до самого верха, и шансов на спасение не было.
   Но что это?
   Он открыл глаза. В пузырьках воздуха отражался белый, матовый бассейн, заполненный водой до самого горлышка. Выход сиял где-то в стороне, и до него было рукой махнуть.
   Квадратный выход.
   Странно похожая форма....
   Что это?
   Неужели, унитаз взглядом попавшего туда специалиста?
   Но время для размышления не было, и, оттолкнувшись от стенок, Валео рванулся наверх. Чем бы это ни было, такого не могло быть. Все это походило на случайный сбой уставшего мозга.
   Сон.
   Но, понимая это, Валео не позволял себе расслабиться. Утонуть было проще простого.
   Когда до спасительного выхода было не более метра, он увидел освещенный куб ванной, полки, на которых стояли банные принадлежности, и - странное движение, направленное сверху вниз.
   Он не мог поверить своим глазам - изображение туалетного утенка сошло со своей этикетке и бросилось вниз.
   -Кря, Кря! - услышал Валео.
   Он увернулся, чтобы падающее вниз тело не сбило его сходу. Утенок, подняв водоворот из пузырьков, весело пошел вниз. Дойдя до определенной точки, он остановился, и тут, развернувшись, сделал уверенной толчок перепончатыми лапами.
   Лишь случай спас инспектора. Возможно, он прижался к стене матового сосуда чисто интуитивно. Огромный клюв утенка проскочил рядом с ним, и вот глаз, что был размером с лицом Валео, моргнул прямо в лицо инспектору.
   -Кр-р-р, - послышалось под водой.
   Этот взгляд был маниакален. Валео был большим специалистом в области глаз. Должно быть, точно так же смотрел на мир маньяк Иванчиков, когда вечерами выходил в парки, трогая спрятанный в кармане ножик. Что им двигало? Нарушения хромосом, неправильный химический синтез в клетках, издевательства в детстве, или же он был человеком внешне?
   Но здесь - здесь вообще был не человек.
   Это был туалетный утенок.
   Воздуха в легких Валео уже почти не оставалось, но путь наверх был отрезан. Оставалось одно - держать последние кубические сантиметры кислорода в легких и попытаться скрыться от клюва туалетного утенка.
   Оттолкнувшись от стенки ногами, он нырнул глубже, и проскочив в темный коридор, поплыл наугад. Он грею, что есть сил, пока не уткнулся в стенку. Но и это не было окончанием его пути. Оказалось, что правее начинается поворот. Преодолев его вслепую, Валео нашел еще один поворот.
   Отсутствие воздуха делало свое дело: уже ничего не понимая, он был готов открыть рот и вздохнуть, чтобы развеять наваждение. Но тут ему повезло. Совершенно случайно он нащупал небольшую щель в потолке, и, сделав несколько отчаянных движений, протиснулся внутрь.
   Здесь он вздохнул.
   Что же это? - подумалось ему. - Неужели, это - всего лишь продолжение нахлынувших переживаний? Наркотики? Нет, он никогда не принимал наркотиков.
   А что, если наркотики содержались в водке, и теперь он находится в плену невероятного бреда?
   Но даже на вскидку - откуда в водке наркотики? На дворе - 21 век, и даже поддельные продукты не лишены определенного качества.
   Враги?
   Но враги не знают о его существовании. Его жизнь давно выработана, выверена, точно схема часового механизма. Чтобы суметь ему навредить, нужно быть более четким, более правильным. Разве преступник может себе позволить такое?
   Отдышавшись, Валео ощупал руками пол и стены. Это был узкий коридор, ведущий в неизвестном направлении. Пахло сыростью и йодом. Пол был холодным, липким.
   Шлепая босыми ногами по мокрой поверхности, Валео преодолел коридор. Поворот вывел его в полумрак большого зала, где не было ничего, кроме сырой, обвалившейся местами штукатурки. Свет лился из узкого отверстия в потолке. Но это не было выходом. Там, в продолжении полутеней, находилось что-то еще, и Валео понял, что совершенно потерял нить логики.
   Единственной мыслью, которая помогала ему сохранять хоть доли спокойствие, было предположение о сне и наркотиках.
   Конечно, можно было поразмышлять и так: занятие странной, абстрактной графикой, могло расслабить, разжижить мозг. Разве способен человек мыслить, как угодно? Ведь существуют методы. Существуют векторы. Есть вещи, которые просто не способны пересекаться друг с другом.
   Ведь взялся он откуда-то, туалетный утенок.
   Только тогда Валео вспомнил. Восстановив в своей памяти цепь недавних событий, он ощутил прилив внутреннего холода.
   Труп в ванной, вывернутый наизнанку неизвестной силой.
   Наглый кряк туалетного утенка.
   Что это? Как связать воедино эти два простых, но не поддающихся осмыслению, факта?
   Впрочем, все просто! Все просто, черт возьми! Именно там, в бутылке с химическим препаратом для чистки унитаза, содержалось химические вещество, вызвавшее галлюцинации. Из этого вытекает....
   -Разве я открывал упаковку? - спросил сам себя Валео, шлепая ногами по полу.
   В углу зала он нашел небольшое, неровное, будто прорубленное, отверстие, и, протиснувшись в него, оказался в новом полутемном коридоре.
   На этот раз, коридор тянулся довольно далеко. Его окончание терялось в полумраке.
   -Итак, я вдохнул вещество. Хорошо. Предположим, что это так, и теперь я бьюсь в судорогах, чувствуя неимоверный страх. За мной гонится туалетный утенок. Это ужасно. Но при чем здесь труп? Разве наркотик может вывернуть наизнанку? Но что, если отравленный человек сам убивает себя?
   Разве нет веществ, способных довести человека до высот настоящего, истинного ужаса?
   Психотропика.... Но нет, это слишком. Если это так, то преступление не имеет никакого отношения к нему самому. Но ведь это - это чистейший прокол! Разве можно было забирать вещь с места преступления?
   Это все - интуиция!
   Валео уже давно не ставил свою интуицию под сомнение, и потому не осудил себя и теперь. Мастер имеет право на слабости. К тому же, один раз в год стреляет и деревянное ружье.
   Страшное открытие ожидало его в конце коридора. Здесь, сморщенные, скрученные, будто бельевые веревки, находились мертвые аквалангисты. Все это было по-настоящему страшно. Руки высохли. Ноги превратились в пустые ленты из кожи. Лишь акваланги, маски и шланги говорили о принадлежности эфемерных тел.
   -Вот твое логово, - пробормотал Валео, - туалетный утенок! Невероятно! Я неплохо знаю химию, но никогда не слышал о веществах, способных вызвать программируемые грезы. Нет, просто так вы меня не возьмете.
   Раскидав полувысохшие тела в стороны, Валео снял аквалангистский набор с одного из трупов и надел на себя. Открыв кран баллона, он посмотрел на манометр. Воздуха было, как минимум, на десять минут. Осмотревшись, следователь обнаружил отверстие в полу, что вело в помещение, заполненное водой.
   -Итак, - проговорил он.
   Перед его глазами вновь пронеслись фрагменты последних часов. Утро. Желтый глаз солнца, высунувшийся над краем каменного леса зданий. Сонное мурчание Васси, раздающееся с коврика у кровати. Ранние машины. Стук первых троллейбусов. Гомон телика через стенку на верхнем этаже.
   Завтрак, смоченный аскетизмов.
   Поворот ключа в замке зажигание автомобиля.
   Первый звонок мобильного телефона.
   Двери в Отделе.
   И вот - первый шаг к тому, что происходит теперь.
   -Знаете, там что-то ужасное, - сказала Валя Карпова, - я никогда не видела Иванищева в таком замешательстве. Хотя - знаете, с ним уже несколько дней что-то не так. По-моему, он просто не может отойти от празднования собственного дня рождения.
   -Да, в этом нет ничего удивительного, - ответил Валео, - люди очень сильно зависят от погоды. А знаете, когда-то давно я даже противился, не соглашаясь с этим фактом. Погода - очень серьезная штука. Не стоит работать слишком много, если не получается. Главное - выбрать правильный вектор....
   Но где теперь этот вектор?
   Валео опустился в залитый водой коридор. Он включил фонарь. Этот фонарь был найден среди вещей одного из мертвых аквалангистов. Осветив мутноватое пространство, он не увидел ничего, кроме покрытого бурыми водорослями потолка. Двигаясь по направлению, где по его предположениям, должен был находиться выход, Валео потратил не менее двух минут. Коридор разветвлялся. Следовало сделать выбор, но в следующие секунды из правого рукава подводного лабиринта вырвалось облако мелким пузырьков, напоминавших овечью шерсть. Валео направил луч фонаря навстречу этому выбросу, и тут в бледном свете мелькнул контур желтого клюва.
   Следователь рванул вперед, что было сил. Очень скоро он уперся в стену и повернул. Здесь имелось новое разветвление - такое же темное, залитое полупрозрачной водой. Водоросли на стенах росли здесь более обильно, напоминая толстые, распухшие волосы мертвецов. Валео не знал, как далеко погоня. Но останавливаться было нельзя. И он продолжал свое отчаянное бегство.
   Воздух, должно быть, уже подходил к концу, когда следователь достиг конца коридора. Здесь же и было некое подобие выхода. Сделав отчаянное движение кверху, Валео выбрался в сырую галерею, в потолку которой имелся ряд отверстий. Но свет, падавший оттуда, отдавал странной синевой. Как будто где-то в замкнутой вышине светились мерзкие синие фонари.
   -Боже, - прошептал Валео, - когда же все это кончится? Неужели наркотическое опьянение действует так долго?
   Между тем, ощущения были слишком реальными, и подсознательно Валео понимал, что все это - правда. И, как бы невероятно все это ни выглядело, он - действительно взаперти темного лабиринта, и попал он сюда, упав в унитаз. Его преследует туалетный утенок, злобный монстр, сошедший с этикетки. И, словно в подтверждение, наверху послышался треск, и в одном из отверстий засиял огромный глаз.
   -Это ты, - проговорил Валео, - это ты! Кто же ты? Откуда ты взялся?
   Утенок зашипел, будто скворчащая сковорода.
   -Ну, что же тебе надо? Ты в тупике? Ты не знаешь, как меня взять?
   Валео открыл клапан баллона и выпустил струю последнего кислорода в глаз туалетного утенка.
   -Кр-ря, - словно прокашлялся тот.
   -Вот, - ответил Валео, - ты не так уж и плох. Когда я выберусь отсюда, я вылью тебя в унитаз.
   -Кря! - ответил утенок возмущенно.- Кря! Кря! Кря!
   Глаз исчез и появился в другом отверстии. Снова исчез. И тут - удар, и вниз посыпались куски бетона. Утенок бил клювом в отверстие, пытаясь его увеличить. Судя по силе ударов, утенок был способен совершить задуманное. Валео заспешил. Он еще не знал, что же именно ему предстоит, но было очевидно - отдых закончен, и нужно срочно что-то предпринимать.
   И он побежал по галерее, освещенной светом мертвецких ламп. Шум ударов за его спиной удалялся, однако амплитуда их нарастала, и Валео не сомневался, что очень скоро монстр бросится за ним в погоню. Сил, чтобы бороться с усталостью, было немного. Следователь выжимал из себя последние силы. Он бы с удовольствием упал без сознания, надеясь, что пробуждение застигнет его в другом, более комфортном месте. Но что-то подсказывало ему, что никакого пробуждение не будет, и единственное, что остается - это бежать, бежать, бежать.....
   В глазах темнело, и сзади слышались нарастающие шаги прорвавшегося в галерею утенка. Водоросли, что росли в лужах, сгущались, цепляясь за ноги. Коридору все не было конца, и Валео отчетливо ощутил запах смерти.
   Да, именно такой она и должна быть.
   Смерть.
   Синяя смерть.
   И нет больше слов, чтобы составить новый фразеологический оборот. И нет ничего. Будет лишь вывернутый наизнанку итог.....
   Может быть, это где-то уже было? Но это - лишь свойство человеческой психики - искать повсюду знакомые и понятные вещи. Невозможность поверить в иное - вот, что может погубить.
   Но теперь....
   Валео вырвался на свет. Это был еще один коридор. В отличие от предыдущего помещения, здесь было чисто и ухоженно. Крашенные зеленой краской стены завершались белым потолком, с которого светили ровные квадратные плафоны. Пол был обут в кафель, и звук шлепающих стоп отражался звонким эхом. Валео слышал собственное дыхание, и в нем все сильнее и сильнее чувствовалась обреченность.
   Он пробежал не менее ста метров, прежде, чем в освещенные коридор выскочил его преследователь.
   -Кря! - возгласил он.
   Это походило на сигнал автомобиля.
   -Все, - подумал следователь, - все, я больше не могу.
   Шаги его сбились. Он бежали мимо незакрытых кубриков, в которых на кроватях спали высохшие люди. В этой картине чувствовалось дыхание обреченности. Возможно, что именно здесь и находилось логово туалетного утенка. Именно здесь и высыхали в неторопливых муках его пленники, прежде, чем чудовище начинало его употреблять.
   Логика подводила следователя Валео. Он сделал шаг, и - провалился. Возможно, что в полу имелся не до конца закрытый люк, и это спасло Валео.
   -Кр-р-р-р! - послышалось где-то то ли внизу, то ли вверху.
   Он и сам не понял, что же произошло. На мгновение, небо и земля поменялись местами. Он упал в воду, и, задержав дыхание, стал ожидать достижения дна. Но ноги не уперлись в дно, и, проскочив в какой-то проем, Валео вылетел на свет.
   Все это происходило так быстро, что следователь почти ничего не запомнил. Его выбросило из унитаза снизу вверх, и, ударившись о потолок, он свалился на пол. Вода в унитазе забурлила, готовясь выбросить преследователя. Вскочив, Валео схватил швабру, и, размахнувшись, ударил вылетающего вслед за ним утенка.
   -Кря, кра! - закричал монстр.
   Последовала еще одна попытка, и Валео ударил в глаз.
   Должно быть, это был смертельный удар. В отсвете, что падал вниз, он увидел, как утенок, потеряв ориентацию, опадает вниз, будто осенний лист.
   - Это все! - закричал он и нажал на смыв.
   -Кря! - раздалось из адского жерла.
   Охватив голову руками, Валео сел на пол, опершись о стену. В глаза ему бросилась зловещая бутылка с бытовым химическим препаратом. Утенок на этикетке отсуствовал.
  
  
  
   Полночь
  
  
  
  Полночь.
  Захочешь посмотреть на звезды - нету звёзд. Всё давно потонуло в огнях. Огни сильнее звёзд. Звёзды потом за это накажут.
   Ведь было же сказано: "лес не хотел, лес шелестел, звёзды трахнули лес".
   В такие минуты можно вспомнить многих людей, кто душой тянулся к звездам, требуя немедленной компиляции.
   Что потом найдет люди?
   Змеиная кожа. Змея ушла. Нет змеи. Я змея, я путешествующий шланг. Надо, надо, чтобы не было реинкарнации, это мир не стоит ничего.
   Я лежал, потолок угнетал.
   Я поцеловал Свету в лобик. Вторую Свету - в глазик. Мы так и лежали, втроем. Я взял бутылку водки, сок, сигареты и ключ от чердака. И вот - я был там. Я почему-то тут же вспомнил песню: "Горбатый, скотина, страну развалил".
   Черт, зачем оно всё лезет в голову?
  Я думаю, что через пятьдесят лет в учебниках по литературе не будет и упоминания о сегодняшних грандах. Их будут знать только мастера статистики. Но ведь и сейчас проблема - слишком много людей подалась в поэты.
   Что сделать?
   Запретить?
  Съесть. Высосать глаз! Березы! Нет поэтов!
   Я думаю, рано или поздно - так будет. Иначе настоящие певцы просто не выберутся из-под всей этой ужасной массы дурно пахнущих мастодонтов, и культура человеческая сойдет на нет, упадет в яму, которая была выкопана тенями ранних берез и болтающихся на них трупов (хоккуисты, хайкеисты, виршелизы, столбикосексоты, застолбовцы-гипербойрейцы). Будет лицензия. Все будет как обычно - на Западе это будет работать, а у нас лицензией будут владеть только дети банкиров.
   Я закурил.
   Вообще, я прикурил две сигареты. Зачем? Я выпил водки. Я запил.
   Вот и отлично. Пока я спал, мне снилась Света. Другая Света. Этих двух я купил на рынке Сансары намедни, они играют в одном театре, одна изображает дерево, а другая - на первых ролях. Режиссер у них известный с точки зрения архива секунды. Так вот. Света-1. Света-2. Нет, в ней ничего не было. Она меня не то, что любила, в её крови жили вирусы подчинения, она готова была ходить следом с опахалом, как Каролина Лэм.
   -Нафиг оно тебе надо? - сказал я.
  -Хочу к тебе, - ответил я.
  Но это беда. У нас ничего с ней не получилось. В ту пору мне некуда было ее вести. Джексон всегда Джексон, в самых разных формах. Даже если б я был собакой. Но ладно, слоном. Жирафом. Что теперь? Последние вести от нее были слышны пять лет назад. Но среди тонких полей она продолжает присутствовать. Она одна. А другая? Впервые термин "клеточное поле" использован А. Гурвичем в его книге "Теория биологического поля" (Советская наука, 1944). Что-то вроде того, пацаны.
   Онегин звонит.
  -Ну привет, брателло.
  -А, привет.
  -Чо, спишь?
  -Да.
  -А я это. Да мы застряли тут. Короче, с Питраном везли капусту и встали, и до сих пор стоим, и хер его знает, что же делать - дальше стоять или дрочить?
  -Подрочите, - посоветовал я, - хоть от скуки спасёт.
  -Да я и сказал Питрану, давай друг друга за писю подёргаем, или давай уже померимся.
  -А есть линейка? - спросил я.
  -Да не знаю. А ты чо?
  -Сижу на крыше.
  -Бухаешь?
  -Да.
  -Ну тебе же рано не вставать.
  -Не знаю. Не знаю.
  -А бабы?
  -Они спят.
  -Эх, махнуть бы к тебе.
  -Махни.
  -Далеко. Тыща километров.
  
   Я лежу. Крыша - квадрат поэтического безветрия. Нет, можно и подольше поговорить с Онегиным, но я чувствую, что всё это - ложь. И фьюжн - тоже ложь.
   Вассилий 93 где-то там, в далёком порту, он слышит голоса миров.
   Зачем ему фьюжн?
  
  Майами Фьюжн - американский футбольный клуб из города Форт-Лодердейл, штат Флорида, существовавший в 1997-2001 годах. Выступал в MLS (1998-2001). Домашней ареной клуба был "Локхарт Стэдиум".
  
  Победитель регулярного чемпионата MLS (обладатель трофея MLS Supporters' Shield): 2001
  Финалист Кубка США: 2000
  Карлос Кордоба (1998)
  Иво Вортманн (1998-2000)
   Рэй Хадсон (2000-2001)
  Козлоу часто находил эстетезированные артефакты и переделывал их в элементы истории. Я думаю, что через пятьдесят лет скажут: Козлоу - яркий представитель пост-пост модернизма. Чистый постмодернизм же шел сверху, от людей с волосатой рукой. Вот как в музыке? Думаете, Земфиру сразу и слушали? Нет. Первый альбом особо никто и не приметил - тогда его насильно совали, совали, совали в уши и везде говорили - слушать! Слушать! Это круто, слушать!
   Потом, ушли уже были засраны. Теперь уж и совсем засраны. Теперь и впрямь многие думают, что Земфира умеет петь и что в песнях у нее есть и смысл, и музыка и поэтика. Увы, как убого смотрелась Земфира, попытавшись спеть рядом с группой "Queen". Лучше бы она не выходила.
   Я думаю - почему в Индии не поёт Лакшми Митал?
   Хотя, фиг его знает, может все дети его поют.
   Нет, скорее всего, в кино играют.
  
  Я полбутылки выпил почти сразу. До этого мы выпили немного вина, но - ограниченно, ибо на двух Свет с большим количеством алкоголя меня бы не хватило. Да хотя особо уже ни на кого не хватает. Человек очень коротко живёт.
   Родился - зевнул.
   Повзрослел - заволосел.
   Секс.
   Короткий период мучительных терзаний.
   Старость, засох, не стоит.
   Всё.
   Почему я вспомнил про Земфиру - я тоже мечтал петь, но ничего не вышло, хотя десять лет назад, нет, уже пятнадцать лет назад.... А скоро будет - двадцать.... А потом - никогда....
   Так вот, мы организовали группу "Столичные". Про что пели? Я не знаю, если бы еще умели. А так.....
   Но я верил, что буду, например, как Бон Скотт, хотя он и плохо кончил. Но какая разница? Зачем долго жить?
   Я очень много мучился, но у меня так ничего и не вышло. У меня нет таланта. Это как пить дать. Я пытался заменить талант криком, но нет, у Бона Скотта все же был талант, не только крик.
   Сейчас не помню ни одной песни "Столичных". Столько лет прошло.
   Водки. Водки. Нет, если бы сейчас вдруг прилетел Карлсон и предложил мне всё начать заново, я уже примерно представляю, как бы играла группа "Столичные".
  На счет того, были бы маты или нет - я не знаю. Пока не знаю. Я так не привык - постно, гладко, академично. Я и рисовать так не могу....
   Что бы я больше хотел? Но то, что хотел, получается гораздо хуже! Сейчас я этим уже вообще не занимаюсь.
   Зигмунд Бауман нашёл отвёл правильное место для постмодернизма. Пусть всё это катится. Всё верно, зачем так часто лезть между ног. Фешитизация. "Столичные". Нет, если честно, то, если б у меня было хоть капельку таланта, я б перевел это дело что-то вроде "Rage Against the Machine". Только так. Это говорят. Бытовые лозунги: слышь, только так, вот так вот. Ну, например, мы пьем чистый спирт, и вот - погнали. И ты выдыхаешь, пытаясь выжить и говоришь: вот так вот!
   Нет, если бы Козлоу согласился сыграть в группе "Столичные", то всё бы вернулось. Хоть один раз....
   Хоть один концерт на Уэмбли......
   Водки - меньше половины бутылки. Это очень плохо. Это очень плохо. Это говорит о том, что я могу быть бездонной черной воронкой, я не упаду, я еще пойду к двум Светам.....
  
  
  
  Козлоу. Тени дев
  
  Тени дев. Как много их было, как много,
  И в аду уже тень я. Тени дев. Тени дев.
  И сам я тень, я Сизиф, камень прочен
  Вечность - вверх. Я надеюсь, что есть еще смысл,
  Хотя всё бесполезно. Жизнь лишь пыль.
  Но я рад бы был пылью дышать, чтоб немного....
  Тени дев ходят строем. Сам я тень
  Лишь однажды взойти, не как солнце
  Черным месяцем в поле, и увидеть дома,
  И увидеть людей, лица, запахи, кожу
  Сладких лон урожай.... Но уходят знамёна
  Любви, нет их, нет костей, нет скелетов,
  Я иду в темноте. Тени дев, тени дев,
  Ничего..................
  
  
  Еще меньше водки. Еще меньше вакхмодернизма. Я вспомнил, что когда мне было 18 лет, я дружил с девушкой, которую звали Овца.
  -Привет.
  -Привет.
  -Помнишь Овцу?
  -Нет.
  -Слышь, ты что? Не помнишь?
  -Нет.
  -Овца!
  -Шашлык что ли жарить собираетесь?
  -Джексон! Проснись! Овэц!
  -Нет.
  -Наташа.
  -Гм. Нашел что вспомнить.
   Как вообще ее звали? Нет, правда. Наташа, Оля... К ней приехала сестра из Анадыря, 25 лет, муж там остался.... А как же ее звали, сестру. Олеся? Оксана? Женя? Нет, не Женя. Точно, Оксана.
  -Ты ее можешь взять, - сказала Овца.
  -Как ее взять? - подумал я (у меня было не так уж много опыта)
  Тут я вспомнил слова Онегина - главное, вовремя просунуть руки в трусы, бабы любят большой палец. Ага. Мы были на дискотеке. Я танцевал с Овцой.
  -Дашь? - спросил я.
  -Не-а.
  -Почему?
  -Я решила встречаться с Денисом.
  -Он же лох!
  -Сам ты лох. Хотя да, лох!
  -И имя убожеское.
  -Да. Но....
  -Но почему?
  -Я еще девочка!
  -Ну так сейчас мы это исправим!
  -Нет. Нет. Тут другое....
  -Ты боишься?
  -Да. Нет, ты знаешь, наши родители еще давно договорились, что я выйду замуж за Дениса. Понимаешь? Я уже лет пять это знаю. Я хочу пойти под венец девственницей! Если что, если ты так меня хочешь, давай потом, после свадьбы. Я не против. Ты мне нравишься. Но не сейчас. Через полгода, ладно?
  -Ну я так не играю. Меня потом в армию заберут.
  -Вон, кстати, Оксана....
  Нас поменяли. Я пошел к Оксане.
  -Как дела? - спросил я.
  -Хорошо.
  -Как Анадырь?
  -Холодно.
  -Ништяк.
  -Почему?
  -Просто, ништяк. Пойдем, я знаю, где продают пиво.
  -Пойдем.
  Мы сели на скамейку, и я стал к ней приставать. Она делала вид, что не даст. Всё произошло там же, только не на скамейке - рядом была ёлочка. Мы зашли за нее.
   На следующий день я ей звонил - меня послал на хуй грубый мужской голос.
   Иногда хочу спросить себя - почему я не какой-нибудь царь? Почему? Но нет, нельзя сидеть на более, чем одном троне, даже если твой, единственный, это всего лишь памятник солипсизму и ушедшим в психбольницы мечтателям.
  
  
  
  
  Полдень
  
  
  
  Мужика звали Геннадий Анастасович. Он был большой, носатый, с акцентом доброго обманщика. Видимо - депутат. Мы договаривались, как быстро и за сколько я напишу портрет его любимой женщины. Что это за женщина - не уточнялось. Мы говорили о стиле. Я показывал ему свой каталог.
   -Это - готик-бля стиль, - сказал я, - идею мне подсказал сам Виле Вало. Мы тогда забухали. Он сказал мне, что ему до лампочки, что думает о нем Джеймс Хетфилд, пусть он хоть нагадит сам себе в рот и выплюнет.
   Геннадий Анастасович поморщился.
  -Кстати, и Анттон Меласньеми, и Юхана Туомас Рантала были всецело с этим согласны. И я согласен. Нужна романтика.
  -Точно, точно.
  -Как зовут вашу избранницу?
  -Зовите ее Азалия.
  
   Ввели Азалию. Девочка была юная, очень красивая, моделька. Таких завсегда берут в оборот вот такие вот дядьки при бабках и животе, проплачивают, сажают на член и вращают. При этом, они, девочки эти, себе еще находят мужей - где-нибудь там же, в модельном агентстве, мужья зачастую знают о существовании дядек, но сделать ничего нельзя, нельзя.....
   -Какая вы хорошая, Азалия, - сказал я.
  Она улыбнулась.
  -Давайте я на вас внимательно превнимательно посмотрю.
  -Давайте. Посмотрите.
  -Вы увлекаетесь поэзией?
  -Да.
  О, конечно. Все вот такие вращаемые на членах богатеньких воришек увлекаются поэзией, и часто умеют играть на фортепиано.
   -А вы читали поэта Козлоу?
  -Козлоу?
  -Да.
  -Нет.
  -Вот, послушайте.
  
  
  
  
  
  Козлоу. Реализация в экономии ежей
  
  
  Назови себя хоть кем.
  Хоть яйца оторви коту, неси.
  Хоть птицей будь внутри скорлуп,
  Хоть не родись, и сразу - труп.
  И время укуси за нос,
  Пусть будет слов немых отсос.
  Пусть будет слов немых отсос.
  
  Я есмь один, и я иду.
  Я снова истину найду,
  Не думай, глупый человек
  Что ты не бля орангутанг
  Ты так и есть
  Ты так и есть
  Ты в жизни - бля орангутанг
  Твой разум - это автомат
  Любовь - всего лишь бля инстинкт
  Скорей бы ночь
  Скорей бы день
  И снова - ночь
  Метеорит!
  
  
  -Странные стихи, - сказала Азалия.
  -Ага.
  
  
  
  
  
  
  
  Разговор со своей собакой
  
  Звонил Романов.
  
  -Хочешь кота?
  -Нет.
  -Возьми.
  -Нет.
  -Ну.
  -А что за кот.
  -Нормальный.
  -А как зовут?
  -Арутюнян.
  -Нет.
  
  
   На самом деле, это много проще. Безумцев гораздо больше, нежели людей нормальных. Просто мы об этом не то, что не знаем. Мы не тестировали себя самих.
   Да, безусловно, тут есть сходство.
   Но иногда и народы схожи носами.
   Язык - это сын завернутой слюны. А прочее нам не нужно.
   Тем более, люди, сидящие в Интернете, иногда думают, что вибрирует кто-то еще. И вот, израдуясь, раскалившись в страстях, они идут, чтоб себя показать. Это то же, что и нашествие татаро-монголов. Я намеренно не сказал, что "почти что". Я люблю эту вводную лексему. Но здесь дело в том, что все - один в один.
   Нашествие.
   Также происходило нашествие "наших" на радио. Когда я был маленьким, мы жили на отшибе, и к нашему двору приблудилась сука. Сама она была черная, как сажа. Когда же она родила, все щенята были разные, будто перебывала она со всеми кобелями на пустырях. Вот, и нашествие "наших" было таким же - масса разных, но - совершенно калекообразных коллективов, пыталось обезьянничать.
  Я просто сказал это в поддержку хард-рока, может быть, Сергея Чикаго, ансамбля "Струя (Меллас)", группы "Столичные", оркестра "Жизнь напрасно". Может быть, это и родео. Но уже тогда я знал все наперед. К тому же, собака моя жила очень и очень долго, и, я шел к ней с вопросами.
   -Скажи, я кем-нибудь стану? - спросил я как-то.
   -Нет. Никем не станешь, - ответила она.
   -Нет, я не верю, возразил я.
   -Тут нет никаких сомнений, - сказала собака уверенно, - Земля - предел наследованных объектов. Но ты можешь стать преступником. Все художники и поэты - потенциально большие преступники. А потом - твое умение притворяться, оно поможет, когда тебя повяжут.
   -Но я не хочу быть преступником, - ответил я.
   -Тебе придется быть преступником, - уверила меня собака, - но не думай, что это будет маска Зорро. Судьба не любит тех, кто умеет жалеть. А ты видишь в этой вселенной что-то знакомое. Нет. Это - всего лишь призма твоих взглядов. Если тебе тепло, если ты любишь людей, бей себя. Бей себя нещадно. Нет, ты не должен ненавидеть. Ты просто научишься петь общественные гимны. Те гимны, что играли со дней основания земли.
   - Но я все же не верю, - вновь возразил я.
   -А и фиг с тобой, - взвизгнула сука, - ну, ты же сам знаешь, что твое мнение ничего не меняет. Первый гимн придумали одноклеточные водоросли. Уже тогда они плавали в неведомой ненависти друг к другу. Они бы с удовольствием занялись уничтожением собрата, но торчащие наружу органы отсутствовали. Так, начались миллионолетия мечтаний о борьбе. В.И. Ленин, через несколько эр, повторил этот путь одноклеточных организмов. Суть его мести за брата Сашу была несколько преувеличена. Я это знаю, и это не подлежит прениям.
   Спустя долгое время я убедился, что в мире нет чудес. Здесь я и закончу свою мысль про сеть: я не видел ни одного уникального проекта. Не бывает ничего, что могло бы появиться обособленно от мыслей в большой яме воспитанных людей. Все, что достаточно умно, в той же мере и аморально своими претензиями на понты. Возможно, и я - в том числе.
   Теперь, я бы сделал попытку представить ту неизъяснимую дурь, которая помогает многим авторов ваять грандиозные работы за бесплатно.
   Я совершенно ясно понимаю людей, которые имею хотя бы теоретические, но довольно ясные, предположения о том, что и когда они получат за свой труд. Я также не ставлю под сомнения первый роман какого-то утомленного яркостью своих глаз писателя, когда молодой разум еще не понимает, за что он взялся.
   Хотя нет - я сказал слишком криво и рано. Писать в карман можно. В этом нет ничего дурного. И даже не важно, как и что вы описываете. Другое - это ощущения себя в той вселенной, что наполняет туман ваших глазных стекол, а также - само стекло.
   Я очень даже хорошо знаю, что когда слышится "я пишу просто так, для себя", все это пустое. Все пишут одинаково в плане мотивации. Просто не у всех есть волосатая рука, а также - тот самый золотой шанс подставить нужную часть тела под (за, перед) спонсора.
   Возможно, что это - запах Руси. Лапти. Трансформированные отношения "раб-господин". Но мне все равно - ведь я верю в судьбу, а она - гораздо сильнее обстоятельств.
   И она сильнее стран, "дворцов и хат", ну и конечно - привычного лапотного контекста. Но не подумайте, я тоже патриот.
  
   -На каком пути ты сейчас стоишь? - спросила меня собака примерно через год.
   -Все то же. Ничего нового.
   -Судя по твоему тону, в твоей жизни мало, что изменилось.
   -Тебе не откажешь в наблюдательности. Да, это так.
   -Что же ты намерен предпринять?
   -Пока не знаю. Знаешь, я предполагаю, что еще что-нибудь получится.
   -То есть, ты решил биться головой в стенку? Это не выход. Тем более, что и не будет никакого выхода. Жизнь человека устанавливается сразу же после его рождения. Это - инициализация. Конечно, глубокие и проникновенные йоги умеют изменить этот установленный порядок, но помни - чтобы сделать один шаг, нужно очень и очень долго медитировать. Свое мнение я уже высказала. В остальном - думай сам.
  
   Теперь же мне кажется, что я вполне определился. Совсем не обязательно становиться преступником, чтобы опровергнуть тот путь, что засосал тебя на свой эскалатор. Достаточно добиться от себя предельной, почти демонической, честности. Но не путайте эту честность с наивностью. Только дурак страдает правдоискательством. Лукавство, продуманное, установленное в ячейку уверенности - это более сильно, чем вера. Но если вы пошатнетесь, то можете очень далеко и очень сильно полететь.
   Это - словно пинок под зад, когда вы стоите на краю обрыва.
   Теперь - все это нужно вообразить, чтобы закрепить в образах. Это должно быть с вами всегда. Ведь нельзя жить без определенных органов. Нельзя жить без руки. Нельзя жить без ноги. В теории, правда, можно и бег головы, но пока надо сохранять целостность.
   Чувствуете?
   Нет, я напрасно воодушевился. Настоящие изречения - это тезисы-капли. Все в них лаконично и четко. Это - ядро знания. Но можно ли построить быстрые модификации без того, чтобы не ошибиться. Поэтом, всякий чистый изыск - это руководство по эксплуатации собственной личности. Когда через сто лет выпускается полное собрание сочинений автора, подобные вещи пускают в приложения. Там их исследуют истинные любители, почитатели таланта.
   Но что же будет через сто лет?
   Мне страшно представить. Ведь и сейчас, в первом десятилетии двадцать первого века, вся современная культура зиждется либо на переработанном принципе "раб-господин", либо "Москва-провинция". Это дико, но телевизор не дает в это поверить.
   Должно же быть так: талантливому человеку достаточно написать уверенную, возможную к промоушну, вещь, чтобы продолжить свою дальнейшую судьбу уже на этом поприще. Он выгоден, и это хорошо. Но современные лапти все так же мохнаты, как и в те времена, когда у помещиков были крепостные балерины.
   Дело вовсе не в таланте.
   Впрочем, если вы готовы кусаться, если вы готовы пробить себе путь своим сильным характером, все - в ваших руках, и это - тоже факт.
  
   -Ты вообще не должен об этом думать, - сказала мне собака.
   -О чем же мне думать? - спросил я.
   -Жизнь - слишком тоненькая и хрупкая пластинка. Ее очень легко обломать с краев, и тогда она потеряет всякую грациозность. С возрастом так и бывает. Не нужно особенных потугов, чтобы, обломавшись, превратиться в крошево. Но некоторым, особенно успешным борцам, удается и что-то восстанавливать. Они живут долго, и к концу жизни очень много философствуют и пьют вино.
  
   Но подумаем - что было сто лет назад? Та же маленькая (по сравнению со всей Россией) Московия, тот же великий и бескрайний лес, где все было подчинено тем же законам. Так чего же мне ждать от будущего?
   Моя собака уже стара. Но она и не думает помирать. Истинная мудрость доступна только старым. Важно лишь, не стать рыхлым дурнем раньше.
   Теперь, я возвращаюсь в сеть. Ее ощущение, ее запах, чаще всего зависят от временной энергии. Она скапливается на поверхности мозга, и ее узор очень важен для каких либо конкретных осознаний. Это похоже на погоду. В зависимости от этой погоды, все и происходит.
   В дождь человек чрезмерно зол. Но, опять же, это зависит от типа вашего мозгового яблока. И оно чаще всего делится на два типа: красное и зеленое. Зеленые - более добрые. Они хорошо относятся к дождям. Красные, наоборот, люди агрессии. Но спорить, какое из яблок сильнее, глупо. Каждый может придерживаться своей позиции. На то он и ум.
  
  
  
  
  
  Козлоу.Vassily93 и говорящие помидоры
  
  
   Vassily93 один раз увидел говорящие помидоры. Что он мог сказать? А ничего. После обеда он встретил Гришу. Тот колол татуировки в своем салоне одной девочке: такой не поймешь - то ли полумальчик, то ли интерполированная рыба. И даже не знаешь: есть, не есть. Совать - не совать. Да и вообще, сованием занимаются соваки. Это Вассилию сказали в одном месте. Он пришел в подвал. Там собирались реперы.
   -Йо! - сказали ему.
   -Респект.
   -М-и-и-и-и-р.
   Вассилий сел на ящик из под бутылок. Ему дали косяк. Он курнул и расслабился.
   Дым был земной. Далекий. Это так земля сама думает, когда в космосе висит. Смотрит на Венеру.
   -Венера, что куришь?
   -Азот!
   -О!
   -Марс, что куришь?
   -Ангельскую пыль.
   -О, ебать.
   -Ей, Юпитер, ёбанный в рот! Что ты такой красный? По чем твое красное пятно?
   -Ну учиотцаебаться.
   -Ладно, ладно.
   Вассилий отвлекся.
   -Придави, - сказали ему.
   Реперы толк в пиве не знают. Не то, чтобы глупые. Не то, что так. Но и так. И не так. Они пьют, например, балтику, и говорят:
   -О, этосукабалтика.
   И пьют.
   Нет бы, поискать по ларькам какое-нибудь домашнее, свежее.
   Но Вассилий придавил, и ему предложили сочинить текста.
   -А я разве могу? - спросил он.
   -Йо, амиго, кэн, кэн!
   Вассилий почесал голову. Чорт, может, мало? Он попросил еще косяк. Ему дали. Это была окраина солнечной системы.
   -Ага, Сатурн, - сказала Земля, - ты куришь свое кольцо? Зачем, скажи мне?
   -Какое именно ты имеешь в виду? У меня много колец.
   -А черт его знает.
   -Ну, уточнишь, скажи.
   Вассилий сосредоточился. Надо было начинать, а как? Тогда он вдруг решил сбегать за джин-тоником или какой-нибудь киви-бурдой.
   В магазин!
   И вот именно там, на наклонной полке, он их и увидел.
   -Вассилий! - вскричали помидоры. - А мы уже придумали текст! Давай его отрабатывать вместе!
   -Сейчас, я куплю-куплю, - ответил Вассилий, - мне нужна ром-кола, или киви-кола, или....
  
   Там там тара-рамс, - запели помидоры
  
   Йо оу эмс
   Да да да
   Мир форево велосипед
  
  
   Василий купил джин-тоник. Он очень много пил джин-тоника. Он выслушал помидоры. Он был взволнован, но - по светлому. Так, например, часто был взволновал Александр Блок. И вот, Вассилий спустился в подвал, и там был у него момент славы.
   Его текст был на высоте.
   -Йо, гай, - сказал один из реперов, - Тимати из сакинг. Ты - йо, комон, чистый Тимбаленд. Йо.
   И репер стал водить руками, изображая негритянский разговор.
   После этого, то есть, после момента славы, Вассилий шел домой. На следующий день он решил разобраться. Пошел в тот самый магазин. Он уже приготовил массу вопросов, которые бы он задал говорящим помидорам. У него даже блокнот с собой был. Но, придя в торговое заведение, он обнаружил, что помидоров нет.
   -Увы, - он развел руки в стороны.
   Ему было грустно.
   Тогда, чтобы не быть разъеденным этой грустью, он стал о творчестве Элтона Джона и о его альбоме 73 года.
  
  
  
   Эксперименты
  
  
  
  Козлоу. Мир дум и мир козлов
  
  
  солнце - утренний глаз.
  стоит мент как алмаз.
  
  стоит одиноко, словно триффид,
  а в жопе его суета чадит.
  
  я еду, я еду, ебать-колотить!
  разве можно было так пить?
  
  и вот, как назло, тормозят мусора,
  что везете - ра-ра, ра-ра.
  
  Дело не в силе фантазий,
  Их хуй бы пронял Грасиан
  Мент - это бог в иконостасе,
  Когда каждый от глупости пьян.
  
  Чтобы умело не попадать
  Надо с утра уметь заедать.
  
  Выпейте жолтого масла,
  Антиполиция конфетину,
  Ударьте своей заразой
  По милицейской вредине.
  
  Впрочем, что так, что эдак,
  Что брат я Гримм, что нет-
  Человек - это раб клеток,
  И главное - в толстую жизнь билет.
  
  Я сам люблю зажигать по мечтам,
  О славном бабле, так доступном ментам.
  
  -Я подумал немного поменять тему, - сказал Григорьев по телефону.
  -Как же Козлоу? - спросил я.
  -Так же. Он никуда не денется.
  -Значит, не он?
  -Нет.
  -Ну и ладно.
  -Ты прямо обиделся?
  -Нет.
  
   У меня тоже было как-то состояние.... Нет, почему - тоже? Просто было. Я вдруг понял, что могу нарисовать 10 картин в день.
   Потом я вспомнил, что перед смертью Ван Гог тоже так умел.
   Он думал - что если будет лучше всех раз в десять, тогда уже никто и никогда мимо него не пройдет....
   Хуй там, ребата, хуй там.....
   Хватай, беги....
   Воруй, убивай......
   Не надо быть Ван Гогом. Ни в коем случае.
   Потом? Что - потом? Потом - ничего. Геннадий Анастасович, забыв Азалию в мастерской Сергея Джексона, наивно полагал, что проплаченный наперед перед застрахован он посягательств.
   Нет.
   Раньше надевали пояс верности - это посерьезней было. Думаете, бабки решают всё? Не знаю. Но не хитрость решает всё. Нет. Надо быть ближе к Богу любви, и нужно просто звать - о, девочка, идем желтой дорогой навстречу солнцу страсти. Или просто - желтому солнцу. Или, например, посредством дорог разнообразного толка, в том числе и такой, какую описали древние битлы. Азалия так кричала, что я думал, у нее лопнут голосовые перепонки, а у меня - слуховые.
  Потом она призналась:
  - Я еще никогда не испытывала оргазм.
  -Жалко, - ответил я, - это ужасно, на самом деле. Я правда знаю, что многие женщины никогда не испытывали оргазм. Я искренне им сочувствую. У меня была подружка, семь лет назад. Ольга Сомова. Кстати, у меня тогда была жена, но я ей не изменял, просто мы поругались. Я пришел к Ольге Сомовой. Мне не было тридцати. А ей было тридцать два. У нее был очень аскетический зад. Я сказал ей - что ж делать? Давай полежим. Она улыбнулась и послушалась. А потом она мне говорит - у меня, как правило, до двух мужиков в день. Я пришел в ужас. Она работала заместителем директора банка. И вот такая у нее тайна была жизнь. Но она мне призналась - она страдает жуткими комплексами. Во-первых, в пятнадцать лет она себе заявила - если она не переплюнет Дженис Джоплин, то жизнь не состоялась. А во-вторых, из-за того, что у нее никогда не было оргазма, она впала в плоский штопор секса, и вот теперь этот штопор никак не закончится. Я сказал, что надо пробовать. Надо пробовать достичь оргазма, говорю. Не бойся. Но не так, как ты это делаешь сейчас. Только я сказал - у нас все получится, только ты не убегай никуда, а то ведь только выйдешь из кровати, только в душ - и на встречу, с очередным партнером, итого вместе со мной у тебя их будет три за один день, но! Но качество, Ольга! Мы намучились тогда за два дня. Я очень устал. В итоге у нас всё получилось. Она плакала. Плакала от счастья, я не мог ее остановить. Мы, было, собирались пожениться, но тут я вспомнил - что ведь еще не развелся, и пожениться мы вряд ли сможем..... Потом - я навестил ее через год. А через два года я понял, что у нее всё по-прежнему, и что она всем дает.... Всем, всем....
  -Вообще всем? - спросила Азалия.
  -Ну, я не знаю. Всем дать невозможно. Но это ужасно.
  -И у меня также было, - сказала она, - это всё ты. Не знаю, что теперь делать.
  -И я не знаю, - ответил я.
  
  Но, конечно, всё это слова, ибо истинную личность Козлоу навряд ли поняли бы и йоги. Еще я знал одну пару, он верил в истинность аюрведы (почти что аллахверды), она - в свет аюрведы. Она постоянно кому-то давала на стороне и говорила - это аюрведа, это она. Он начала бухать. Потом вообще серьезно начал бухать. Он решил, что она - ангел, который учит его быть сильным. Она ушла - тоже к человеку, который увлекался аюрведой. Но и там она долго не продержалась - ей нужна была квартира, а он был не дурак. Тогда она ушла к одному кришнаиту, и тот отдал ей квартиру, и они были в мире и в Кришне......
  
  
  
  
  Козлоу.Игра со своей колбасой
   (О боге, о дьяволе)
  
  
   Я просто решил сказать два слова о духовности: в чем разница между йогом, сидящим год без перерыва в странной позе и христеющим поэтом?
   Йог, возможно, не знает ни одного термина. Ибо нужен ли он, термин, для чистого космического созерцания.
   Поэт изощрился в игре со своими чувствами. Да, он насквозь прочувствовался. Внутри себя он нашел и вселенные, и бога, и иные силы. И здесь все просто: это тоже "хочу", только с яйцами сбоку.
   Знание всегда безмолвно. В нем нет знака.
   Игра со своей колбасой всегда одинакова. У колбасы может быть любой образ. Все зависит от того, какой кумир привлек вас первым.
   Потому йоги молча сидит, а Гребенщиков, трогая жиденькую бородку, говорит о своей великом соприкосновении.
   А что интереснее вам?
   Христоватый Гребенщиков, надо полагать.
  
  
  
  
  Козлоу. Катя Пушкарева
  
  
   Бывает несколько видов втыкания.
   Бывает и пошлость по мере втирания.
   Бывает и чисто очко.
   Бывает и красное в смысле чко.
  
   Чемпионы Московской Олимпиады,
   Чемпионы по батуту.
   Берега и их обтекания,
   И грибы, что в ушах не растут.
  
   Но те из грибов, что все же растут,
   Я сорву вместе с Катей Пушкаревой.
   Мы забьем их в косяк.
   Мы забьем, и ништяк.
  
  
  
   Козлоу. Кентастик
  
  
  Ту ду ду,
  Ту ду ду.
  Кентактик.
  
  
  Ту ду ду,
  Ту ду ду.
  Кентактик.
  
  
  -Если ты меня заберешь, - сказала Азалия, - я рожу тебе детей.
  -Да, но нас найдут, - возразил я, - мне надо подготовиться заранее. Собрать в кучу все свои деньги. Нанять охрану. Или нет. Тогда надо действовать первому. Его надо сразу валить. Он ведь не знает? А если мы дадим ему право первого хода, ну, я ведь не готов. Я - художник. Ну не может художник быть одновременно и боевиком. А вот если мы первые - тджь! - и всё.
  -Нет, не надо, - сказала она, решив, что говорю всерьез, - нет, не надо.
  -Не надо, так не надо. А сколько ему лет?
  -Гене?
  -Да.
  -Пятьдесят пять.
  -Сколько раз он может за ночь?
  -Ну что ты так сразу? Мы не остаемся на ночь. Он купил меня у Пети Листермана.
  -Жалко, - сказал я, - тебе нравится Афанасий Фет?
  -Да, очень!
  -А Пушкин?
  -Да!
  -У него есть жена?
  -У Гены?
  -Да.
  -Да.
  -А..... А Лермонтов?
  -Ты меня хочешь?
  -Да. А Козлоу?
  -Он странный. Ты же мне подаришь книжку?
  -Конечно. Вот книжка. Вот аудио диск. Стихи читает Григорьев. Вот перевод на английский язык. Стихи читает Самюэль Л. Джексон. А вот видео - фильм 28 минут, называется "Любовь Vassily 93". Видишь? Было ли видео у Афанасия Фета?
  -А ты.....
  -Что?
  -Нет, ничего.
  -Ну скажи.
  -Ну.... Мы пробовали.... Ну, ты знаешь. В сексе... Иногда там, разные эксперименты... Ну....
  -И что за эксперименты? - спросил я.
  -Мы пробовали.. Ну, к Гене приехал друг, из Америки. Он сказал, что у них так принято.
  -А! Так бы сразу и сказала. А как поживает Петя?
  -Какой?
  -Листерман.
  -А, я не знаю.
  
  
  
  
  
  
   Козлоу. Фейс ту фейс
  
  
  
  До форта Лодердейл было немало, было немало,
  Но Мэлвил Бейкер слушал волн мочало,
  И Тейлор не верил, он повернул.
  И воду тонну железа хуйнул.
  
  Я же сижу. На двое. Я и телевизор.
  Есть еще кот, но я ему не верю, его зовут Гладков.
  Пивная бутылка - это стеклянный визор,
  И нет никого, никого кругом.
  
  Отряд 19. ФТ-28.
  Буду бухать, пока не настанет осень.
  Фейс ту фейс, скин ту скин,
  И хорошо, что нет их - скотин.
  
   Человечество падет, однозначно. Ушел же динозавр. Я, будучи человеком чувствительным, много раз представлял себе, как идет по земле последний динозавр. А теперь представим себе бытие последнего человека.
   ....И выходит он на простор......
   Допустим, у него есть дом. В доме горит све-е-ет (как у Цоя). Нет, есть у него генератор. Есть у него холодильники. Огромные залежи DVD-дисков. Он смотрит, но радость этот просмотр не вызывает, ведь людей больше нет, и все они - лишь цифровые образы.
   Он один на этой планете.
   Потом я себя ругал, что я чересчур мечтателен. Потом надоело ругать.
   А потом.....
  Я решил, что пришло время раскрытия тайных вселенных, отмыкания ядер молекул, нажатия красной кнопки. Я вышел на лестничную клетку, я вспомнил рассказ про братьев Сосновских и вдруг решил - а вдруг братья такие же, как и в рассказе, и сейчас, и сейчас.....
  
  
  
   Козлоу. Я - Челентано
  
  
  
  Люди, как кусты, растут, растут и сохнут,
  А я беру велосипед,
  И вот открыт в судьбу билет,
  И по дороге мухи дохнут.
  
  Мой друг - навеки дурогон.
  Он не работал, был пиявкой,
  И не любил животных он,
  Собак и кошек пиздил лавкой.
  
  Я - Челентано, я пою,
  И все ништяк, хотя биланы,
  Пуская желтую струю
  Суют из телика капканы.
  
  И я беру большой кирпич,
  И он летит, как славный птич,
  Экран стеклянный пробивает,
  И телевизор погибает.
  
  -Привет, - сказал я.
  -А, Серый, здоров.
  -Костя?
  -Нет, Саня.
  -Сань, слышь, такое дело.
  -Какое?
  -Короче.... Ну, тёлка хочет с двумя, с тремя....
  -Нихрена себе.
  -Да.
  -А где?
  -Ну, у меня....
  -Да? И чо?
  -Пойдешь, чо?
  -Я? А чо, пойду? Щас, у Джона спрошу, пойдет или нет. Он сейчас модельку клеит.
  -Что за модельку?
  -Да подводной лодки. Его на блоге сблатовали заняться клеением моделек - так и не отлазит.
  -Во, нормально. Пусть идет. Всё полезнее, чем клеить.
  -Ага, щас.
  
   Так вот, новый персонаж Григорьева - это Роман, то бишь, футболист, тот самый или нет - это уже вопрос знакомый. Когда я приложу наброски, а их достаточно много, вы, конечно, поймете, о ком речь. Но еще рано. Еще немного.
   Корабль любви надувает паруса, мы плывём в благословенную Колхиду. Нет, я, конечно, сказал Сосновскому, что прикололся.
  -А, - ответил он.
  -А чо, брат покажет модельку.
  -В смысле?
  -Но он же клеит.
  -А. Да нефиг делать.
  -А как-то в коридоре слышал. Кто-то громко разговаривал по телефону. Говорил - саунка, саунка, у вас есть девочки? Это часом не ты был?
  -Не знаю. Надо у брата спросить.
  
  
  
   Козлоу. Золотой Дождь
  
   мечта - это не тропа
  РЙЫЛРВАФЫЛРАЫЛВФРА
  золотой дождь, золотой дождь
  
  
  
   Козлоу. Omnium Gatherum
  
   В стенку бьется спортивная мзда.
   В печке бьется, бьется Лазо.
   Метафорически ночь - это зда.
   Биологически, сеть - это зов.
  
   Только если дьявол бывает,
   Клаву, Клаву, Клаву бери,
   С уголка начинай кусать,
   В чад мозгов начинай совать.
  
   Не ломайся, ты пуповиной
   Привязан к вафле мира рутинно.
   Хочешь прыгай, хочешь кричи,
   Хочешь устало стихом дрочи.
  
  
  Что мы знаем о народах, которые ушли в ночь?
  Ночной Китай. Что там?
  Рим.
  Вьет-Нам.
  Как нам будет там, на дне?
  Правда ли есть судья?
  Нет, не известно. Говорят, что надо остановиться. Не надо гнать коней, не надо заканчивать, как Володя, не надо, не надо...... Я знаю поэтов, которые сочиняют одно стихотворение в месяц, а потом бьются в конвульсиях усталости. Энергетика мозга нарушена.
   Переработка.
   Красный свет. Ворнинг!
   Дефицит, можно погибнуть.
   Но скажите - почему такие хуесосы подчас затмевают больших, великих личностей, таких, как например.....
   Нет, Козлоу мы уже прокачали. Он уже высоко. Может, Yuri? Черт, мы не в том мире родились.... Не в той стране....
   Подводная лодка все ниже и ниже. Азалия может умереть от страсти. Что я потом скажу Геннадию Анастасовичу? Бежать? В принципе..... Документы, кредитные карты, самолёт на Кубу, оттуда - незаконно - в штаты.... Торговать коноплёй, вызывать дух Джимми Хендрикса....
   Семь тысяч метров ниже уровня моря. Переборки трещат. Выдержат ли? Вернемся ли?
   Азалия плачет от счастья. Я выхожу на балкон курить. Как хорошо, что нет совести. Нет ни грамма. Да здравствует Люцифер!
  -Привет, - это снова Онегин звонит.
  -Привет, - отвечаю я, - ну что вы там, выбрались?
  -Да хуй там! Так и стоим.
  -Да вы чо?
  -Да мудило одного остановили на эвакуаторе, говорим - чо, братан, давай до города доедем. Он пообещал вернуться. Сказал, ждите. Никого не вызывайте. Телефон сел. Короче, все. Стоим, как идиоты. А потом смотрим, тёлки идут по трассе. Я кричу, девки, будете ебаться? Они отвечают - да будем, что нам. Я вот звоню с ее телефона. А другая в село пошла, тракториста звать. Говорит, до села доедем, там отремонтируемся.
   -Молодцы, - отвечаю.
  Сигарета тлеет. Подходит второй Сосновский. Хотя я не знаю, существует ли он в реальности? Ведь это в рассказе "Vassily 93 и Братья Сосновские" происходило теоретическое действо. Нет, я правда не знаю. Был ли совершен акт расширения переменной секса? Я не пишу не об этом. Я просто констатирую факт наличия некоего разума - но лишь возможного. Мы сами так решили. Возможно, весь мир - это отдаленная колония на некой планете. Большинство людей - это биороботы. Кто не биоробот - тот сидит. А вы думаете, для чего был Христос? Никаких вопросов. Он хотел освободить заключенных. Но биороботы его распяли. И теперь, они понастроили храмов и молятся бесу. Потому что это против того, что Он говорил.
  Земля. Колония. Не Фиорина 161, но я думаю, еще хуже.
  -Я пойду, - говорит Сосновский.
  -Да, а чо?
  -Ну... Я же блогер. Мне общаться надо, - он словно извиняется, - мы ж по моделям общаемся в сети.....
  -А......
  Но он совершил свое вливание в акт. Почему же люди не имею права экспериментировать сами с собой? Кто им запретил? Колониальный сигнал? Наверное.
  
  
  
  Козлоу.Красный Глаз и растеризация сосательных конфет
  
  
   Знаешь ли ты, как раки зовут,
   Как вопят, призывая в мир ширива сотовой связью?
   Что blue-tooth важнее судьбы, припанкованных лампочек глаз,
   Что карманный бильярд охуительно познан, и что нет седых новостей?
  
   Если умножить на два стих александрийский, уверенный ритмом курящим,
   Если взять, кинуть вам инфузорию в рот,
   Сможет ли быть ожидание денег карманным?
   Может ли светлым стать сверхчеловеческий уй?
  
  Ну вот и всё. Пора работать. Пора переходить к рассказу о работе Григорьева. Да, и верно - кто такой я по сравнению с ним?
  Конечно, надо сказать и том, что стало с армянским поэтом Вофлакием Оганесянцем. По сути, ничего, ведь жизнь продолжается, и никто не умер, значит, живёт и он. Как и все остальные - целая армия выращенных нами клонов, специально для того, чтобы улучшить этот мир. Потому что он скуп. В нем почти ничего нет. Включите русский канал. Лепс. Стас Михайлов. Ваенга. Кобзон. Жить надо прекращать прямо тут. За не имением живых людей, мы приходим в лаборатории и создаем новых. Сначала это скульптуры. Потом они оживают. Мы дарим им язык. Мир становится прекраснее, пафоснее, его новая перламутровая чешуя хранит энергию внешнего космоса - за пределами Фиорины 161. Вы, все остальные. Ну вы знаете, что вы делаете. Никаких вопросов.
  -Ара, здравствуй, Ара.
  -Здравствуй, хозяин.
  -Скоро выступление, Ара.
  -Харашо.
  -Как себя чувствуешь, Ара?
  -Хорошо
  -Как твой ишак?
  -Какой ишак?
  -Ах, да.
  -Шоха купил.
  -Ржавый, небось, шоха?
  -Да. Ржавый. Но дешево.
  -За сколько взял?
  -За патнадцать.
  -А где регистрировал?
  -У мента брал.
  -А как арбузы, Ара?
  -Харошо арбус.
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Гороховый суп
  
  Мне Наташ сварила
  Гороховый космический суп.
  Она мечтами закипятила
  Рецепты древних залуп.
  
  И мы пашли на концерт ансамбля
  Под названием "Кооператив Ништяк".
  И от счастья люди кричали: ура_бля,
  И был там полный бардак.
  
  И мы вместе ишли под луною
  И слушали ансамбль "Гевал".
  И было в душе спокойно,
  И я о супе мечтал.
  
  И когда мы пришли, то поели,
  А потома была любовь.
  И мы друг с другом усердно потэли,
  И от ночи чистилась кровь.
  
  А свэрху висела луна
  Была она очень простая.
  И было нам не до сна
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Сонет
  
  Нам прошлой нэделе
  Маркар рэзал свинья.
  И свинья кричал: ви-ви-ви.
  Бэдный, бэдный свенья.
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Сонет
  
  
  Вчера торговали до восьми.
  Памидор разошелся, огурец разошелся.
  Банан - упорный и злой,
  Желтый, таящий злую мзду.
  Мало бэрут - ничего не могу сделать
  Апельсин бэрут - банан не берут.
  Заходит девушка. Я ей говорю: ах, какая вы красивая!
  Возьмите!
  Она в ужасе спрашивает: что взять?
  Я ей говорю: банан!
  Она подходит и говорит мне в лицо прямо,
  Словно она - посол республики КНДР.
  -Брать - слово многозначное, уважаемый!
  С этими словами она и ушла.
  И ничэго не купила.
  
  Вэчером приехал домой. Ел вареники с творогом,
  Ел чай. Ел хлеб. Смотрел про Букиных. Читал книгу.
  Книга была про стихи, писал поэт Лэрмонтов.
  Писал хорошо но давно. Сейчас его нет.
  Его па ходу убили, типа того.
  Я тоже решил сочинить стих, но мысли о бэлых сэмечках
  Перебили вдохновения - какого выбрать торгового
  Представителя? Раньше нам привозили тыкву
  Братья Сёмины. Я спросил: Слишишь, а вы не братья
  Юрия Сёмина? А они ответили: конечно, нас три брата.
  Женя, Лёня, и Юра. Юра - тренер. А мы торгуем
  Тыквой и сэмочкой. А я спросил: слишишь, а есть знакомые,
  Кто занимается чисто луком? Мы берем дорого, и он мелкий.
  Братья пообещали узнать, но потом они сквозанули
  На Сочи, там было чего-то сорвать.
  
  Такие у меня были мысли. Я тоже бы поехал в Соч,
  Но Соч вэсь уже занят, но там работает Монтан Давтян,
  Можно по братски найти место на базаре.
  Да не, мне и тут хорошо. И кагда было уже 23 чиса,
  Я скачал из Интернета интересную книжку и думал,
  Жизнь, ана даёт человеку для жизни всё. Надо только знать
  Сваё мэсто. Вот Полозкова - кто её ебёт? Да? Тоже вопрос.
  Да я ролик включил - ничего особенного дэвка.
  А мне нравится Серена Уильямс. Ух, конь-баба!
  Ух, как представил, что мы вместе - она и я, ух, в поджилках
  Кровь зажглась - па типу как зажигание включилось.
  Вот где мичта. Вот вить!
  
  
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Лэто кончилось. Паэма
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  Лэто кончилось
  Все закончилось
  
  
  
  
   Павлюченко Роман
  
  
  
  -Теперь уже не знаю, кто из нас продолжает, - сказал Григорьев.
  -Все виды взаимодействия с реальностью одинаковы, - ответил я.
  -Я создал синтетическую личность. На этот раз, это достаточно завершенный проект.
  -Ты хочешь, чтобы я нарисовал портрет?
  -Я не уверен. Нет, я именно об этом не думал. Но, раз ты предлагаешь.
  -Нет, это ты предлагаешь.
   Мы сидели в одной неплохой забегаловке. У меня с собой был бук - маленький такой, недобук, продукт местного разума, который появился на Фиорине уже после того, как масса стала перегноем, потом - говорящими червями, потом - возник новый мир, прекрасный с точки зрения субъективизма, но остальном - достаточно автоматический. Лето уже тащилось к концу. Нечего тут было сказать. Все заканчивалось. Лето можно сравнить и с жизнью - но здесь ты точно знаешь, что впереди уже ничего не будет. Поворот на новый цикл - это уже будущий экзистенс, когда ты умрешь, и Колесо вновь отправит тебя на пленительную биологическую каторгу. Когда жизнь - ты на что-то надеешься. Но разницы нет. Ведь в твоих руках нет пульта от бытия. А был бы - другое дело. Тогда б и поспорили.
  -Надо что-то эдакое пожрать, - сказал я.
  -Давай каких-нибудь морских огурцов.
  -А у них есть?
  -А у них все есть.
   Я курил. Зацепил взглядом пару девушек, которые сидели за соседним столом и стал их есть взглядом. Первая, что сидела ко мне лицом, заметила и толкнула подругу. Та обернулась. Я улыбнулся.
   -У тебя очень часто бывает такой похотливый взгляд, - сказал Григорьев.
  -Тебе это не нравится?
  -Тебе это не очень идет.
  -Я знаю. Я как бы вне людей.
  -Вот.
  -Завтра я буду давать интервью для "Esquire".
  -Прикольно. Ты вспомнишь про меня?
  -Если ты скажешь, то да. Но текст потом режется. Надо сказать как-то сильно, чтобы твое имя попало в номер.
  -Ладно, я не волнуюсь.
  -Я постараюсь.
   Девушки обернулись обе, а потом вдруг сорвались с места и скрылись. Студентка. Мама сказала: бойся! Don"t talk to stranger. Кругом - маньяки и педофилы. В городе греха ведите себя аккуратно. Не дотрагивайтесь до горячих мест - ошпаритесь.С газом в этом городе осторожней - там другой газ. Вода отравлена! Спиртное не принимайте, к него могут подмешать клофелин. Не сосите - можете захлебнуться.
   Словом, остается повесить пояс верности. Но, ежели верность хранить некому - то что же делать? А, это типа call of ancestors. Или точнее - call of wild.
  -Что бы ты хотел в идеале? - спросил Григорьев.
  -Вспомнишь прошлую жизнь.
  -Зачем оно тебе? Может, там было одно говно.
  -Может. Но я, знаешь, я понял, что чего-то нет.
  -Девки нет.
  -Как нет?
  -Не в том плане.
  -А, ты имеешь в виду, что нет любви? Нет. То есть, есть. Если бы не было, я бы не рисовал. Я полон любви.
  -Да я не в том плане....
  -И я....
  -Вот-вот.
  -Я синтезировал личность, - сказал Григорьев, - теперь нужно, во-первых, проникнуться верой.
  -Ага.
  -Это просто набор рассказов от одного автора. Ни более, ни менее.
  -Классика?
  -Она и должна быть такой.
  -Козьма Прутков?
  -Нет, я пока не решился. Ты понимаешь, это ж непросто - взяться за такой труд. Это планка, брат.
  -Угу.
  -А я хочу написать без планки, чтобы это само собой было, без ничего. Слово должно само по себе литься. Чтобы лирический герой возник, точно солнечный луч, а не из жопы.
  -Не из жопы, это точно.
  -А чо пить будем?
  -Может, не пить?
  -Не, совсем чуть-чуть.
  -Вискаря.
  -Ладно.
  
  Григорьев поручил мне сделать несколько набросков. Я сидел и курил целый день одну и ту же сигарету. Как-то не курилось. Это было more than распиздяйство, особенно - с его стороны. Если бы это написал, скажем, Светоч Yuri, я бы понял. Ему и положено руководить светилами в космосе других слов. Но Григорьев, с его косьбой под Пастернака - это была то ли революция, то ли смерть. И, скорее всего, ни то, ни другое. Просто парень немного расслабился. Ну и, потом, в наше время есть падонковские сайты. Хотя это не очень умно.
   Еще б там публика была....
   Пусть бы такая же долбоебствующая, но хотя бы равная по уму....
  Впрочем, это он мне сказал. А то я уже, было, собирался сходить на "Удав".
  -Я знаешь, почему, - сказал я тогда, - просто попасть на дурную тусу. Слишком просто.
  -Да ты что, - он меня толкнул, - какие там тусы! Э, брат, не вступай, не надо.
  
  
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
   - Понимаешь, - говорил Григорьев, - с одной стороны, меня утомили всхлипы о том, что мы другие. О, как бы охотно я сам извалял себя в грязи. Мы всегда стремились в Парижы. Но скажи, зачем нам Парижы?
   -Ты о чем? - не понял я.
  -О русской культуре.
  -Мне кажется, я сразу же тебя не пойму. Что такое русская культура? То, что мы сами и делаем. Ведь мы не можем иначе, да? Почему так много блогеров?
  -Это кто? - не понял Григорьев.
  -Это люди, сидящие в ЖЖ.
  -А. Ладно. Нет, я не хотел растягивать этот разговор. Я просто хотел рассказать тебе идею нового рассказа.
  -А это что?
  -Грибочки.
  -О, давай.
  -Смотри, это водка для профессионалов.
  -Да?
  -Да. 80%.
  -Черт.
  -Боишься?
  -Нет, как раз - самоё моё.
   Я всё это прекрасно знаю. Смысл в мире, во всем мире, он весьма имманентен. От него мы бежим, как от эпидемии. Создаем преграды, заборы - бетонные, железные, деревянные, с разными завитушками, с загогулинами, с барельефами. Это есть мировой флудеразм. В русском языке он особенно силён.
   Я уже говорил - на первом месте стоит цифра 1. Это - где, с кем, когда вы тусуетесь. Сюда включаются различные по узости половые связи, временная братательная аннексия на фоне приема алкоголя или наркотиков, а также - высота столбика в приборе измерения лжи.
   Честнейшие не тусуются. Но у них и ничего нет.
   Есть сверхчестность. Из нее вытекает сверхгероизм. Появляются Че.
   Цифра 2 (ее можно даже заменить на цифру 1) - это где вы родились. В стране, в которой давно и прочно укрепился древний социал-дарвинизм, место расположения (даже не смотря на присутствие Интернета) крайне актуально.
   Цифра 3 - присутствие наглости.
   Цифра 4 - хватательный рефлекс.
   Цифра 5 - наличие (отсутствие) таланта.
  
  - На данном этапе я устал от произведений Вофлакия Оганесянца, - сказал Григорьев, - но моя голова раскалывается от идей. И, хотя я очень, просто жутко, занят, я снимаю маленький ролик, который будет показан в одном минималистическом подвале. Пока же я составляю синопсисы. Ты просто не можешь себе представить, как кипит моя голова. Не знаю. Может быть, когда-то я был богом? Но так не может быть. Просто все мы части единого целого. Кольцо змея, который олицетворяет бесконечность.
   Ну хорошо. Слушай синопсис. Я бы написал целый роман, но пока рано. Я не пишу романов. Написать поэму? Но я и так создал несколько поэм. Проза зовёт, она тянет меня, словно рыбак - рыбку. Крючок - за губу. Погнали.
   Итак, было это в годы застоя. В ЦКП Армении объявили - на Солнце отправляется космический аппарат "Ереван-2". Вызвали космонавтов. Те спросили:
   - Как же мы полетим? Мы же сгорим!
   -Полетите ночью, - ответили им.
   Капитаном корабля "Ереван-2" был назначен Вафлакий Оганесянц. Цель полёта - прилететь на Солнце, приземлиться ночью, осмотреться, пофотографировать, а потом отправиться назад.
   И вот, взлетел корабль, и летят они. Прошли орбиту Луны. Приближаются к Венере. Тут видят они - покинутый корабль.
   Тревога!
   Мигают красные лампочки.
   При приближении становится ясно, что обнаружен космический корабль "Ереван-1", пропавший много лет назад. Его также посылали на солнце. Он не вернулся.
   -Осторожно, - говорит командир, - в космосе могут водиться опасные твари.
   Формируют команду десантников.
   Высаживаются. Экипаж не находят. Но весь корабль в странных дырках. Находят бортжурнал. Последняя запись: "Осторожно, космические армяне!"
  Бортжурнал берут на "Ереван-2". Выясняется, что космические армяне летают на небольших челноках и нападают на всё, что движется. Их оружие - космические реактивные вафли. В это время раздается новый сигнал - атака. На расстоянии в десять тысяч километров обнаруживается много движущихся объектов. Это - космические армяне. Капитан даёт команду увеличить скорость до максимума. Это опасно - всё горючее на корабле рассчитано под определенное количество манёвров. Однако, другого выхода нет. Возможно, следование инструкциям и погубило "Ереван-1". Корабль даёт полный ход и уходит от преследователей.
   По другой версии, пираты всё таки захватили корабль. Но я ее отбросил.
   Самое интересное начинается по приближении к Меркурию. Оказывается, на это планете живут люди. Это поселение, в которой главная - тетушка Арменуи Реввиковна. Люди на Меркурии заняты жаркой сэмочек.
   Сэмочки - полезное ископаемое Меркурия. На большой глубине - невероятные залежи этого полезного продукта.
   Вопрос - откуда взялись сэмочки? Дело в том, что в древние времена Меркурий был спутником Земли. Только никто об этом не знает. И на нём росло много подсолнухов. Так как подсолнухи никто не убирал, сэмочки складировались, и так образовались многокилометровые залежи сэмочек.
   -Мы изготавливаем из сэмочек всё, - сказала Арменуи Реввиковна, - горючее, пластмассу, металл, жолезо. На Меркурии есть и природное жолезо, но оно не термостойкое. На главное, мы жарим сэмочки и едим. На Меркурии две половины. На одной холодно, на другой жарко. Чтобы пожарить сэмочки, нужно подвести к краю дня и ночи специальную машину с лопаткой, на которой лежат сэмочки. Лопатка выдвигается вперед, на освещенную половину. Сэмочки жарятся на солнце. Помешивают их с помощью вибротолкателя. После жарки машина идёт в поселение. Сэмочки щелкают все вместе.
  А недавно был взрыв сэмочкового газа. Из-за этого огромный кусок планеты откололся и улетел в космос.
   И вот, на Солнце наступила ночь. Корабль "Ереван-2" под командованием Вофлакия Оганесянца взлетает и берет курс на светило. Они приземляются. Ночью на Солнце не жарко. Кругом растут цветочки. Экипаж берет эти цветочки для анализов, и, ближе к утру, путешественники покидают Солнце.
  
  
  
  * * *
  
  
  
   Несколько слов о самоповторениях. Стиль автора - не важно что он делает - пишет, рисует, создает изделия из металла, поёт, фотографирет голых девушек - не только его отличительная черта, но и грабли.
   Конечно, если делать всё по-русски - если ты в телевизоре, то вроде как и звёздочка лучистая, то вроде как вопрос этот не актуален. Но мы говорим по существу. Количество не подразумевает качество.
   Сэллинджер написал один единственный роман. В Интернете есть сверхавтор - Иван Мак, объем его творчества в несколько раз превышает творчество Толстого, но читать это невозможно, и, разумеется, никто и не читает.
   В чем же дело? А не в чем. Некоторые люди больны, нечто толкает их покорять вершины, однако, нужно спросить себя самого - где они, эти вершины? Существуют ли они?
   Не опускаемся ли мы по невидимой лестнице в ад?
   Еще о самоповторениях. Их может быть сколько угодно. Григорьев тоже постоянно повторяется.
   У автора должна быть энергетика.
   Если ее нет - автору надо идти к Мошкову и там тереться, среди таких же бездарей.
   Если в тексте нет ни бога, ни дьявола - то это смерть с рождения.
  -Вот профессиональная водка, - говорит Григорьев, - ее привёз Алексей Каюда, человек, знающий толк в напитках. Водка называется "Каюдовка". Купить ее нигде нельзя. Профессиональные вещи всегда штучны. Их берут из рук мастера. 82%. Почти что гонки вокруг Луны. Давай.
  -Запивать? - спросил я.
  -Как хочешь. Что запивай, что не запивай, эффект один. На скоростях спирта, близких к световой, то есть к чистому состоянию, запивон не сильно помогает.
  -Ну, давай.
  -Давай.
  
  
  
  
  Павлюченко Роман: "Заяц-волк"
  
  
  Тетов мне и говорит:
  -А знаешь, Рома, что надо делать в субботу?
  -Чо? - спрашиваю.
  -Надо идти и чисто бухать в музее космической техники.
  -О, нихуя себе, - отвечаю, - поясни.
  -А что тут пояснять. Берем пару пузырей и два стаканчика. Можно в придачу - пару огурцофф. Идем в музей. Бухаем.
  -Но там же люди, Егорка, - возразил я.
  -А, хуйня. Поехали, я тебе покажу, как правильно бухать.
  И вот, приезжаем. Ходим среди народа скромно, стараясь не привлекать к себе внимания. Подходим к стенду, а там - шлем, и написано - шлем Ю.А.Гагарина. Тетов втихаря пузырь достает, прикрывая его телом. Наливает.
  -Держи, Рома.
  Оба-на, выпили.
  -Ништяк? - Тетов спрашивает.
  -Ну да, - отвечаю.
   Подходим мы к копии первого искусственного спутника Земли. Тетов по сторонам смотрит, и, как только на него никто не смотрит, вновь наливает. И вот - ходим мы, бухаем, разговариваем о космосе. Подходим к стенду, где всякие разные фотографии. И тут смотрим - стоит хуйня.
   Хуйня.
   Иных слов нет. И, такое ощущение, что это - не экспонат, а что-то еще. Типа заяц, только механический.
  - Ебать, что это? - спросил Тетов.
  -Заецц! - отвечала вдруг хуйня металлическим голосом.
  -Ха. А я что, по-твоему, волк?
  -Волк! - проскрежетало нечто. - Волк.
  И - хвать железной рукой Тетов за рукав, и давай повторять, словно в считалку играя:
  -Зайец - волк, зай-ец - волк, зай-ец- волк.
  Тетов рукав выдернул. Отошли мы в сторону. Только он налил, как откуда ни возьмись, появилась та же зайцеподобная хуйня и давай твердить, показывая то на себя, то на Тетова:
  -Зай-ец - волк, зай-ец - волк.
  -Рома, палево, - заключил Тетов, - пойдем, на лавочку во дворах сядем, допьем.
  Но не тут-то было. Мы из музея-то вышли, а заяц за нами следом прицепился. Мы побежали - и он побежал. Остановимся - он нас догонять и вновь считать начинает - заяц-волк, заяц-волк, заяц-волк, заяц-волк.
   -Блядь! - не выдержал Тетов. - Ну что тебе от меня надо? Какой я тебе волк? Иди, блядь, в музей. Дай пацанам попить нормально.
  Но заяц не унимался:
  -Зай-ец - волк, зай-ец - волк.
   Решили мы от зайца в метро скрыться. Сделали спринтерский рывок, и вот - едем по эскалатору, смотрим - ебанный заец нагоняет. Встал на бегущую ленту, смотрит на людей и то и дело спрашивает:
  -Волк?
  И - хоть бы одна скотина ответила бы ему - что да, волк, он бы по-любому от нас отстал. Ан-хуй. Вбежали мы в вагон. Смотрим - вроде зайца нет.
  -Фу, - сказал Тетов, - кажись, оторвались.
  Проехали мы остановки три, четыре. Тетов за это время успел несколько раз налить. Выходим. Поднимаемся наверх. И, едва делаем шаг наружу, появляется все тот же ебанный заец.
  И снова:
  -Заяц - волк. Заяц-волк. Заяц - волк.
  -Рома! - воскликнул Тетов. - Это пиздец! Он от меня не отстанет.
  -Хуйня, - отвечаю, - смотри и учись, пока я жив.
   Встал я в ожидании. Смотрю - идет Сергей Соседов. Подхожу к нему и говорю:
  -Здравствуйте, Сергей. Можете сказать, что вы - волк?
  -Чего? - спросил он офонаревшим голосом.
  -Если скажете, то у меня будет к вам спецпредложение.
  -Да? - Сергей Соседов оживился. - хорошо. Я - волк.
  -Волк! - прокричал железным голосом зайец.
  И тотчас он оказался возле Сергея Соседова и начал свою считалку.
  Зай-ец - волк, зай-ец - волк, зай-ец - волк.
  Мы же с Тетовым рванули, куда глаза глядят. Взяли такси. Едем. Тетов достает пузырь и наливает. Спрашивает у водителя:
  -Братан, будешь?
  Тот:
  -Не, не курю.
  -Ну что ж, - говорит Тетов, - прорвались мы. Давай. За прорыв. Как ты думаешь, Рома, отъебете вы хохлов в УЕФА?
  -Та легко, - отвечаю.
  -Ну давай. За это и выпьем.
  Выпили мы. Пустую бутылку в окно выпили.
  -Может, в галерею поедем, там забухаем? - спрашиваю.
  -Нет, ну его нахуй, - Тетов отвечает, - давай лучше - в кабак.
  -А давай.
  
  
  
  
  История группы "Хуй"
  
   Собрались как-то два долбоеба. А были это, надо сказать, жутчайшие долбоебы, таких нигде на свете больше не было. Одного звали Виталик, а другого - Гога. Еще Гогу называли Магога, а еще - Гогия, хотя он и русский был. Было им в ту пору по 20 лет, и главным их девизом было: "как бы изъебнуться".
   И вот, сидят они в кабаке, денег нет, взяли чисто по пиву и мучаются.
  -Слышь, давай пизды кому-нибудь дадим, - предложил Виталик.
  -А за что, Виталик? - Гога спрашивает.
  -Та ебать! За просто так!
  -Не, - Гога нашел отмастку, - в падлу, Виталик.
  -Ну, в падлу, так в падлу.
  И так, дальше сидят. Заняться-то нечем. И в голове нет нихуя. Даже опилок нет. Чисто поющий, зовущий, вакуум.
  -Пойду, доебусь до кого-нибудь, - говорит Виталик.
  -Сходи, сходи, - Гога отвечает.
  Виталик вышел из кабака, встретил каких-то чертей и начал у них денег стрелять. Те сопротивлялись, а он им что-то втулял, и слышалось:
  -Братан, ну это..... да слы..... да пойми...... займи!.... да, в натуре......
  Гога же - он парень мечтательный был - хотя и мечтал он о нихуя. И вот, сидит он и напевает песенку из репертуара П.Мамонова и мечтает, что сам он - Мамонов, идет по улице, и весь до такой степени накуренный, что видно, что у солнца есть глаза и рот, и что оно тоже курит.
   -Чо ты там, бля? - крикнул он солнцу.
  Солнце отвернулось. Оно с долбоебами не разговаривало.
   В этот момент за столик к нему подсел один тип - Гога его знал лишь отдаленно, и погоняло у этого типа была Господь. Это был очень высокий и очень сухой, точно вяленная рыба, парень. Он постоянно курил. Даже спал он с сигаретой во рту.
   -О, Господь, есть чо? - спросил Гога.
  -Не. Слы, у нас тут дилемма, - проговорил он.
  -А что такое дилемма? - спросил Гога.
  -Да это такая хуйня, долго объяснять.
  -А.....
  -Это типа сомнение.
  -А. А есть бабки?
  -Нет, конечно.
  -Хуёво.
  -Короче, мы решили организовать группу.
  -О, писдато. А меня возьмете?
  -Да легко. Только вот название придумать не можем.
  -Да, - вздохнул Гога, - я бы придумал. Я, пацаны, я даже рассказы сочиняю. Я недавно купил тетрадь в 12 листов и сочинил повесть "Пиздопроходцы - космонавты".
  Это уже пятая история про братьев-пиздопроходцев. Я бы сочинил.....
  -Ну.
  -Бухнуть бы.
  -Пойдем на блат-хату, - сказал Господь, - там у пацанов есть 10 литров вина. Только оно все очень хуевое.
  -Надо попробовать, - сказал Гога.
  -Пойдем.
   И вот, они захватили с собой Виталика и пошли на блат-хату.
  
   продолжение следует.
  
  
  
   История группы "Хуй" (2)
  
   И вот, оказались друзья на блат-хате. А выглядело это так: заходят они в квартиру, и кругом - накурено, стоит густая, плотная, завеса, и не то, чтобы хоть топор вешай, а топоры уже висят. Первый - в коридоре, второй - в зале. В зале сидит народ - человек двадцать, и у каждого - свое отношение к занятию нихуя. Один человек на гитаре играет - гитара хуёвая, прихуёвая, бобровская.
   -Это наш клаб, - сказал Господь.
  -Да, - ответил один тип из толпы, - только то, что ты видишь, это еще не все. В прошлом году один чувак под окнами погиб.
  -Это как? - спросил Гога (Магога).
  -Видишь, от того что накурено, топоры висят.
  -Ну, вижу.
  -А вон - форточка.
  -Ну.
  -На хую баранки гну! Время от времени сквозняком топоры выносит на балкон. Но там они тоже висят, потому что дыма много. Зато, когда их выносит на улицу, там тяга заканчивается, и топоры летят вниз. Так вот, в прошлом году один тип под окнами проходил, ну и пиздец. Зарубило его.
   -Гога, - сказал Гога.
  -Слава Хадченс, - ответил чувак.
  -А почему Хадченс? Это связано с Майклом Хадченсом?
  -Нет, он просто на хачика похож, - так ответила ему девка, которая вылезла из под стола.
   За столом же пацаны играли в карты.
  -Что, родная, уже все? - спросил его один из типов, что в карты играл.
  -У тебя уже не стоит, - ответила та.
  
   Виталик, он тут же подался следом за девкой, и до Гоги донесся такой разговор:
  -Слы, а что у вас тут такое?
  -Чего? А? Да, все даю. Да. Но сейчас мне ехать надо. Я работаю. Кем работаю? Тебе какое дело? Да пошел ты на хуй! В библиотеке я работаю. Да, блядь. Книжки, блядь, детям, блядь, выдаю, блядь. Да, блядь. Да отъебни.
  -Давай пару раз, а.
  -Говорю, отъебни.
  
  Гога же сел на диван. Ему тут же дали большую кружку вина, Господь же принес листок бумаги и большую домовую книгу.
  -Это - бортжурнал, - сказал он, - тебе надо заполнить три пункта. Первая - кто самый худший исполнитель на земле , второе - кто самый худший писатель, а третья - какое бы ты дал название группы.
  
   Гога вина попил, голову почесал и написал:
  1) Кобзон. 2) Маринина. 3) Pesda.
  После чего появился еще один тип, и в руках у него была сумка.
  -Угощайтесь, пацаны.
  Сумка была полна ганджем.
  
  
   продолжение следует.
  
  
  История группы "Хуй" (3)
  
   И вот, после основательной, метагалактичкой, накурки, началось обсуждение: как назвать будущую группу. Вот только обсуждать нормально не получалось: тема постоянно поворачивала в другую сторону, и каждый новый поворот сопровождался лозунгами. И - в тоже время продолжалось питие, слышалось, как через бурбуляторы идут клубы дыма. В воздухе ж еще больше топоров висело.
  -Пацаны, я, знаете, что предлагаю , - сказал Виталик, - давайте назовем группу "Алла Пугачева".
  -Нихуя себе, - ответили ему.
  -Вот только играть я не умею.
  -А тут никто играть ни на чем не умеет, - сказал Господь, - я уже спрашивал. Тут есть один чел, он уже выбрал себе музыкальный инструмент. Он будет "ш-тс" говорить громки.
  -Ш-тс, ш-тс , ш-тс, - в подтверждение сказал чел.
  -Типа барабан, тарелочки, - продолжал Господь, - девочки предлагают исполнять тематическое охание. Знаешь, музон такой бывает, типа такой медляк, типа расслабуха, а там типа за кадром тёлка охает.
  -Ну.
  -На счет вокала - я не знаю, а вот бэк-вокалистов тут много.
  -Я буду саксофон изображать, - сказал Виталик, - мы в детстве в трубки пирдели, изображая музыкантов, и у нас неплохо получалось. У нас еще был дирижер - он с карандашом стоял и дирижировал.
   Гога же, покурив, замечтался. Ему вновь казалось, что он - Петр Мамонов, и что он выступает в театре одного актера.
  -А знаете, - сказал Гога, когда мечт в его голове было совсем много, - была такая группа - "Черные яйца".
  -Да, точно, - подтвердил Виталик.
  -Чисто из Бангладеша.
  -Я слышал, - сказал кто-то с балкона, - они классно пели. Типа хард-н-хэви, дип пёрпл сосал.
  -А слышали, что они все погибли.
  -Да, - сказал тот же голос с балкона, - у них был ламповый усилитель. И он взорвался. Потому что они громко орали, и лампы не выдержали. Там еще взрывом разнесло пол квартала. С тех пор на том месте - мемориал памяти группы "Черный яйца".
   Гога понял, что его опередили и вновь удалился в мечтания.
   -А я умею ладошками хлопать, - сказал Слава Хадченс, - опа.
  Он вскочил на ноги и стал плясать, как придурок, хлопая в ладоши.
   -А вы слышали, - сказал голос с балкона, - была группа "12 бронзовых хуёв"?
  -О, да, конечно, - сказал Гога.
  -Они тоже погибли? - спросил Господь.
  -Нет. Но они все сейчас лежат в дурке. А знаете, как все дело было? Однажды, они ехали на гастроли. Ехали в большом, прекрасном, автобусе. И вот, барабанщик группы увидал, что в полях растет мандрагон. И кричит: ребята, смотрите, мандрагон! И вот, они попросили водителя остановится. Вышли в поле. Выкопали корень мандрагона и начали кусать. Но никто не знал, какую именно дозу можно прихавать. И так, они съели слишком много, и всех накрыло. И с тех пор, все участники этой группы находятся в клинике для умалишенных. Но пресса упорно скрывает этот факт. Фанаты же просто извелись. Они спрашивают: а где же группа "Черные яйца"? Когда выйдет очередной альбом. Но, к сожалению, ответа на этот вопрос нет.
  
  
  
   История клубневидных обезьян
  
  
   Вот тут писале - режиссер Грымов, режиссер Грымов. А с нами как-то такая хуйня приключилась. Пошли мы все, обезьяны, в магазин, фиников стыбзить. Идем, идем. До магазина не доходим, смотим - а в проулке стоит режиссер Грымов с трубочкой.
   Мы дурные, обрадовались, было. А он вдруг как сорвется с места, подбегает к первой обезьяне, хуяк - трубочкой ей по темени ударил, пробил голову и мозг через эту трубочку и высосал.
   Мы все - кто куда. А он блядь дорогу нам перекрыл, руки расставил. Грымов, сцуко. И усиками и шевелит, шевелит. И морда - хитрая, блядь, злая. Не успели мы оглянуться, как он вторую обезьянку поймал и тоже мозг высосал.
   И стало нам ясно, что он сейчас нас всех, до одной, переловит и у всех мозги повысасывает. Стали мы кричать и молить о пощаде.
   -Режиссер Грымов, режиссер Грымов, не пейте наши мозги!
  Он же в ответ злобного хихикает и руки потирает:
  -Это я не буду пить ваши мозги? Мне не пить мозги клубневидных обезьян не позволяет мода. И похуй, что я - хуевый режиссер. Зато - модный. Я еще не только мозги пью. Я - я бля-я-я-я-я-я-я-ядь, я - пиздец, я вам скажу.
  И тотчас он поймал третью обезьянку, пробил ей голову трубочкой и высосал мозг.
  И вот, стало нам ясно, что пиздец теперь уж так особенно близок, и близок он - как никогда. И он бы наступил - тот самый пиздец. Но в этот момент (ни с того ни с чего) из-за угла вышел Михалков и дал Грымову подсрачник. И еще громко так получилось, блядь. Тот аж подпрыгнул.
  -Ну шо ты, Юра, шо ты Юра, шо ты нахуй, - говорит Михалков, - шо ты все славы дешевой добиваешься?
  Мы ж - кто куда. Только нас и видели. С тех пор, каждый раз, когда мы бежим в магазин, мы, прежде всего, ищем в толпе человека с трубкой. Мало ли.
  
  
  Павлюченко Роман. Максимка Вагнер
  
   Однажды решили мы с Тетовым сделать доброе дело и помочь Гусю Хыдденгу в подборе кадров, а именно - уломать Вагнера играть за сборную России. И вот, приезжаем мы к Вагнеру, заходим в квартиру - а там - ебанарот! - вся квартира заплетена длинными, нереальными, лианами, кричат попугаи, всякие разные диковинные птицы, повсюду ползают змеи, а на окне сидит целый выводок пауков-птицеядов.
  
  -Хе, хе, - заключил Тетов, - джунгли, однако. Вагнер, слы, где ты?
  А Вагнер с ветки и отвечает:
  -Моя не понимает. Кто ты, отрок?
  -Дурак, что ли? Это я, друг твой, Тетов.
  А он:
  -Тетов - он моей не друг. А вдруг ты и не Тетов, а какой-нибудь Тетович.
  А Тетов:
  -Ну и что с того, что Тетович? Все люди братья.
  -Ладно, - отвечает Вагнер, - чего хотел, брат человеков, Тетович?
  -А хочу я, чтобы ты за сборную России играл.
  -А фигушки, - Вагнер отвечает, - кукиш тебе с маслом. Не для того меня моряки вылавливали, не для того Максимкой звали, чтобы я вот так запросто с дерева слез и на просьбы какого-то там Тетовича отзывался.
   Тут он меня увидел и спрашивает:
  -А ты чьих будешь?
  А я замялся - ну хуй его знает, что ему, чуме такой, скажешь.
  А он:
  -Банан будешь?
  Я пожал плечами.
  -На. Держи! - и Вагнер кидает мне с ветки связку бананов.
  Я бананы поймал.
  -Идем, Тетов, - говорю, - по ходу, мы от этого ничо не добьемся. Вишь, он по нашему - ни бум-бум.
  -И хуй с ним, - Тетов отвечает, - пойдем отсюдова. Слы, Максимка, мы пошли. Последний раз предлагаю. Пойдешь - чемпионом мира станешь. Откажешься - так и будешь на передке у коней туда-сюда носиться. Да и хули толку? Ты сам-то понимаешь, чем занят?
  -Иди ты в жопу, Тетович! - воскликнул Вагнер.
   Тут он с ветки соскочил и унесся вот так, по-обезьяньи, куда-то вглубь квартиры.
  Мы же квартиру вагнерову покинули.
  Я и говорю:
  -Слы, Егорка, может по 50?
  А он:
  -Не а. Теперь - другое время. Нынче пить не модно. Нынче спорт важнее спирта. Давай-ка с тобой по марафону въебем.
  -А и хуй с тобой, - отвечаю, - побежали.
  
  
  
  
   Павлюченко Роман. Барокамера
  
  
  
  Однажды Тетова посадили в барокамеру. Маленькая такая хуйня, снаружи - блестящая, и много-много проводов разных, манометров, цифровых индикаторов, светодиодов. Люди вокруг ходят - все сплошь в белых халатах. Девушки с чувственными порочными ртами сидят у пультов, чего-то там нажимают, но ничего не происходит. Они то и дело встают со своих мест и заглядывают в крошечное окошко. А Тетов лежит себе и думает:
   -Как бы отсюдова съебаться?
   А девки, когда заглядывают, то одним глазом посмотрят, то другим, то сиськи вперед выставляют - специально, чтобы чувство искушения вызвать, а также - какое-нибудь дополнительное, силиконовое, чувство. Потом они, девки, поставили стол напротив окошка, сели - нога за ногу, и стали пить коньяк и заедать - кто чем. Одна банан берет, язык высунула, облизывает, на окошко барокамеры смотрит. Другая - кусочек шоколада между зубов зажала и охает. Правда, оханья никакого неслышно, но оно как бы и по контексту понятно. Третья - о бутылку коньяка щекой трется. Четвертая - апельсин катает - от подбородка - ниже, до грудей докатывает и назад катит рукой.
   -Это мне наказание за грехи мои, - думает Тетов, - да хуй с ними, с деффками. Вот дали бы мне мячег, я бы со всем этим разобрался.
   Мысли-то мыслями, так от этого не легче. Девок в лаборатории прибавилось. Одна стоит, другая - ногу на стул поставила, водит по ней длинным накрашенным ногтем, третья встала к пульту, нагнулась и жопой вертит.
  -А и хуй с вами, - думает Тетов, - наших этим не проймешь.
  В этот момент в лабораторию вбежал бородатый мужик, также - в белом халате, и стал что-то кричать и руками размахивать. Девки тотчас поникли. Коньяк убрали. Стулья по углам поставили. Стали расходиться. Мужик к барокамере подошел, заглянул в нее - поискал взглядом Тетова, после чего стал болты откручивать.
   Тетов люк открыл и вылез.
   -А чо случилось то? - спросил он.
  -А все, - мужик развел руками, - проект закрыт. Кризис. Денег нет, и не предвидится. Зарплату платить нечем. Нам вообще посоветовали - работать один день в неделю. Но так ты тут загнешься и в мумию превратишься.
  -Эх, не судьба, - проговорил Тетов огорченно, - хотел я дань науке принести. А выходит, только и дано мне, что мячег по полю гонять, да и то - по какому полю? По химкенскому.
   Вылез он из барокамеры. Вышел в коридор - смотрит, а девки стоят у окна и коньяк хуярят. И на лицах у них - отчетливая тень облома.
  -Ну чо, наливайте, - говорит Тетов.
  -А хуле, - деффки отвечают, - хуле еще делать? Чо нам кризис? Вот только в кабак не за что ехать.
  -А хуй с ним, с кабаком, - Тетов отвечает, - давайте барокамеру пропьем. На цветмет ее сдадим.
  -А давай.
   И сдали они барокамеру, и на полученные бабки три дня бухали, а что касается остального - об этом история умалчивает.
  
  
  
  Павлюченко Роман. Машина Времени
  
  Однажды Тетов впал в философствования:
  -Вот, скажи, Рома, а нахуя политика? Хуй его знает, для чего - а нужна. Вот вроде нужна она, а другой стороны, государство - это синоним слову "насилие".
   А я:
  -Да фхуй, Егорка.
  А он:
  -Вроде если ты о ней, о политике, не говоришь, то тупой. А с другой стороны, поговорил - типа ты продвинуто умственно -вербально дрочишь, а что толку? Нихуя. Лучше забухать. Оно как бы и проще, но и к богу ближе. Что Омар Хайям говорил?
   А я отвечаю:
  -Это - хуйня. Ты знаешь, что Витя Онопко изобрел машину времени?
  -Пиздёж!
  -Не веришь - поехали, проверим. Он как раз сегодня эту машину у себя в гараже испытывает.
  -Ну и поехали.
   И вот, приезжаем мы к Вите в гараж. Вокруг - яркий люминесцентный свет, сам Витя одет в какую-то робу, на которой изображены звездочки, а машины - это просто неебаццо огромный агрегат с кучей лампочек.
   -А вы вовремя, пацаны, - проговорил он, - я уже собирался отчаливать.
  -А куда, Вить? - спрашиваю.
  -А какая нахуй разница, Рома? - Витя отвечает. - Время - оно как слоеный пирог. Важно иметь нож, чтобы его резать. Залезайте в кабину.
   И вот, сели мы в кабину. Витя стал всякие там клавиши нажимать, и приборы на все эти движения отзывались - мигали, моргали, а Тетов стал меня заебывать:
   -Вот скажи, Рома, кто все же был лучше - детский сад Реднаппа или детский сад Лаудрупа?
   А я:
  -Да Егорка! Да откуда я знаю.
   Тут Витя и говорит:
  -Все, пацаны, приехали. 23-й век.
   Выходим мы из гаража, смотрим - все вокруг неузнаваемо. Дома - по три километра в высоту. По воздуху всякая хуйня летает. Я подбегаю к первому попавшемуся чуваку и спрашиваю:
   -Братуха, ну как вы тут живёте?
  А он:
  -Нормально. Тока что приехал из США, Соединенных Штатов Армении.
  Я стою, ничо понять не могу.
  -Кстати, сегодня - выборы. Вы за кого будете голосовать? За кетайца или за негра?
  Я, было, начал чувака расспрашивать, как тут же послышался вой милицейской сирены, и в воздухе появился летательный аппарат с мигалками.
   -Валить надо, - говорит Витя, - если нас схватят, хуй мы назад вернемся.
   И вот, сели мы в кабину. Витя тумблер переключил, и все вокруг затряслось. А Тетов все лезет ко мне с расспросами:
   -Слы, Рома, а как ты думаешь, кто лучше - Кони или Астон Вилла?
  А Витя тем временем говорит:
  -Пацаны. Давайте по соточке въебем. В 400-й век прибыли, как никак.
   Вынул он из холодильника пузырь столичной. Раздавили мы. Выходим, а вокруг - лепота. Стоим мы на пригорке, а вокруг - леса, блядь, и все деревья красные. И Луна висит - близко, близко, вот-вот на землю ёбнется. Витя говорит:
   -Вот он, значит, какой, закат. Видите, и солнце тусклое. По ходу, погаснет скоро. И людей уже нет. Вымерли. Давайте, пацаны, еще пузырёк раздавим, да дальше отправимся.
   И вот, выпили мы с грустью, сели в кабину, и Витя говорит:
  -Отправимся в далекое прошлое. Посмотрим, а что там за хуйня происходила.
   И вот, он снова сел за управление, и очень скоро мы были на месте. Выходим из Машины Времени - смотрим, даль, горизонт, а на горизонте чувак стоит, высокий, шо пиздец. Выше гор, блядь.
   -Ебать! - вскричал Тетов. - Рома, смотри, это же атлант!
   Смотрим - поодаль еще один атлант. А правее - за горами - парочка. Тут эти первые два атланта по шагу сделали и прямо возле нас очутились.
   Тетов говорит:
   -Ебанный в рот! Вот это да. Нихуя, вас вытянуло!
  А один из Атлантов ему в ответ:
  -Слы, пацаны, а чо вы такие маленькие?
  А Витя отвечает:
  -Курили в детстве.
  А второй:
  -Слы, а есть чо?
  А Тетов:
  -Та нехуй делать. У настоящих пацанов всегда есть.
   Тетов достал коробок. Забил папиросу. Покурили мы с атлантами. И один из них спрашивает:
  -Слы, пацаны, а что там в будущем? Я смотрю, нихуя там нас хорошего не ждет. Раз род людской так обмельчал.
  А я:
  -Но, но, дружище. Вы - атланты, а мы - люди. Ваша цивилизация под воду уйдет. Вот и все. А мы еще поживем, блядь.
   А Тетов говорит:
  -Слы, Рома, Витя, а погнали ёлочку покупать. Заебали что-то меня эти путешествия.
   Попрощались мы с атлантами. Отсыпали им децол. Сели в свою машину времени и отправились домой, за ёлочкой. И на душе было хорошее предновогоднее настроение, ведь мы теперь знали раза в три больше, чем все эти нахуй маститые ученые, которые постоянно заседают на своих консилиумах, а толку нихуя нету.
  
  
  
   Павлюченко Роман. Меломаны
  
  
  
  Один раз встречаю я Тетова, а он идет и никого не замечает. И на голове - наушники большие, больше, блять, чем голова. И слышно из под них: тынц, тынц, тынц.
   Я Тетова догоняю, в спину толкаю. А он наушники снимает:
  -О, Ром, здоров.
  -Ну, здоров. А чо слушаешь?
  -Как чо. Ты чо, не знаешь? Вышел новый альбом группы "Hooy".
  -О. Круто.
  -Ну да. А у меня есть еще предыдущий альбом группы "Hooy", 2004-й год, называется "The Hooypesda".
  -О, класс, - отвечаю, - слы, а ты слушал группу "Hooy", 99- й год, альбом "Yobanaroth".
  -Бля, конечно, - говорит Тетов, - а ты слышал группу "Hooy", 79-й год?
  -Да, ясен хуй, - говорю, - там еще много инструментальных композиций, включая отрывок из рок-оперы "Nu_ego_hakhkh".
  -Точно. А у меня еще есть группа "Hooy", 72-й год.
  -О! Ебать! Дашь послушать?
  -А у меня на виниле!
  -Слы! Давай пойдем прямо сейчас перепишем!
  -А мне сейчас некогда. Кстати, а ты в курсе, что у Вити Онопко есть ратитетная запись, группа "Hooy", 69-й год, альбом "Steklianny Khooyy".
  -Блядь! Егорка! А ты не в курсе, а Витя сейчас дома?
  -Не-а. Он сегодня в клуб меломанов пошел. У них там акция по обмену записями вьетнамского концептуального ансамбля "Zaluppo". Кстати, там одно время Джон Лорд играл, и даже Джо Линн Тёрнера приглашали, маракасами пошуметь.
  -Не. Мне этот ансамбль не нравиться.
  -И мне тоже.
  -Ну и пошли тогда бухать.
  -Ну и пошли.
   Мы шли и слушали плеер чисто как пацаны. Один наушник мне, один - Егорке. И музыка лилась, и душа предвкушала вливаний и достижений.
  
  
  Павлюченко Роман. Мудозвоны-горнолыжники
  
  
  Один раз мы с Тетовым заспорили, что такое мудозвон.
  Спорили мы, спорили, а потом решили произвести классификацию.
  1)истинный мудозвон.
   в отличии от своих вымышленных собратьев, издаёт яйцами звуки едва различимые в нормальных условиях, хотя его яйца и имеют весьма внушительные размеры.
   2)ложный мудозвон. (персонаж из анекдотов)
  3)эстетствующий мудозвон.
  получает наслаждение и блаженство всякий раз при трепетном извлечении звука из яиц, определенно, коллекционеры яиц Фаберже, являются самыми эстетствующими из всех известных мудозвонов.
  4)музыкант-мудозвон (извлекает звуки нот из мудей).
  5)вынужденный мудозвон
  всякий антарктический исследователь, волей злого рока воровавший яйца с зимовки пингвинов дабы прокормить своих близких, становился мудозвоном по необходимости или проще говоря вынужденным мудозвоном;
  6)мудозвоны по ошибке (гуманоиды, пришельцы, гоминоиды, проч.)
  7) мудозвоны - горнолыжники - так же, как и мудозвоны по ошибке, - не мудозвоны. Это лица, которые слишком долго проводят время на большой высоте в результате чего их яйца замерзают и издают звук отдалённо напоминающем мудозвонье истинных мудозвонов.
  
  Шерлок Холмс и мудозвоны.
  
  Шерлок Холмс никогда не был мудозвоном, несмотря на то, что по апокрифическим рукописям доктора Ватсона имел огромные яйца. Пиликая пасмурными вечерами на скрипке он распугивал мудозвонов с окрестностей Темзы. Профессор Мориарти тоже не был мудозвоном, но мудозвоны были на его стороне. Однако,последние не вполне отдавали себе отчет в том,насколько пагубно повлияет на профессора полное отсутствие у него таких же огромных яиц пусть и без столь милого им звона.
   На том мы с Тетовым порешили, что первый шаг в исследовании мудозвонья сделан.
  
  
  
  Павлюченко Роман. Мумбо Юмбо
  
  
  Лечу я как-то в самолете, и ни о чем не думаю. И чувство такое, будто я - самый главный воще., воще. Говорю стюардессе:
  -Девушка, коньячку!
   Она смотрит на меня, и я чувствую, что она тупит. Тут мне становится ясно, что она мимо меня смотрит. Я оборачиваюсь - а там сидит Тетов. Я, было, обрадовался, но тут оказалось, что это - не Тетов, а человек, очень сильно его напоминающий.
  -Что, блядь! - закричал он злорадно. - Не Тетов я? Ха-ха! Я - ЛжеТетов!
   Я смотрю - и правда. Вроде и Тетов, вроде - все так же, вот только на голове виднеются маленькие черные рожки. Хотел я что-то сказать, да не успел. ЛжеТетов встает с кресла и объявляет:
  -Дамы и Господа! Внимание! Сейчас произойдет пиздец. Самый натуральный пиздец! А, так как мы летим над Африкой, то это , вдобавок ко всему, еще и черный пиздец.
   Тетов задрал футболку и показал связку динамитных шашек.
  - Свой акт я посвящаю борьбе с тоталитаризмом и американской демократией, а также искусственно созданным экономическим кризисом. Аминь!
   Тут все вокруг закружилось, завертелось, и вот, я лечу, а вокруг - обломки, и тут уж совершенно понятно, что черный пиздец состоялся. Смотрю, по ходу полета из дыма и обломков выныривает та самая стюардесса и что-то мне кричит. Я руками прямо в воздухе подгребаю, она же сует мне в руки упакованный парашют:
  -Рома! - кричит. - Я - ваша навеки! Я ваша фанатка! У нас один парашют на всех. Отдаю его вам. И вот ваш коньяк!
   Не успел я ничего сообразить, как стюардессу куда-то унесло. Ну, надел я парашют, дернул за веревочку, и купол раскрылся. Приземлился я в каких-то джунглях. Повсюду - шум, гам, макаки прыгают. Сел на ствол поваленного дерева, открыл коньяк, хлебнул: хуёво, хуле. Все, по ходу, погибли.
   Хлебнул еще, глаза поднимаю - а вокруг - целая толпа аборигенов с копьями, черные, шо недавний пиздец. Окружили они меня, привели в свой негритянский лагерь, привязали к дереву, оставив свободной руку с коньяком. И вот, стою я привязанный, ожидаю, что же дальше будет. В этом время из хижины выходит вождь. Подходит ближе. Смотрю - а это - Маркао.
  -Нихуя себе! - говорю. - Так вот ты куда делся. А я помню, ты ж играл нихуево. Что, корни, видать, позвали.
  А Маркао отвечает:
  -Попизди мне еще. Я - вождь племени Мумбо Юмбо. И у нас такое правило - если к нам попал чужеземец, то он должен ответить на три вопроса. Если он отвечает правильно, то мы его отпускаем, а если нет - то его ждет смерть через бум-бум.
  -Ух, ты, блядь. Ну давай, задавай.
  -Вопрос первый, - говорит Маркао, - кто лучше играл, я или Робсон?
  -Ясен хуй, ты, - отвечаю, - куда там Робсону. Нашел, с кем сравнивать.
  -Правильно. Я, - обрадовался Маркао, - а вот второй вопрос, - кто выиграл кубок африканских наций в этом году.
  -Хуй, Египет, кажется.
  -Правильно. А вот третий вопрос. Ты когда ноги выровняешь?
  -А что сразу за ноги, - обиделся я, - чуть что, сразу за ноги. Я и так равняю. А разные тут лже-Тетовы самолеты подрывают.
  -Но, но! - воскликнул Маркао, - ты на ЛжеТетова не гони. Мы долго в обрядах вуду тренировались, чтобы его на свет явить. Он вам еще покажет, где раки зимуют. Ладно, что легко отделался.
   Меня отвязали. Маркао вошел в хижину, включил там какое-то спутниковое устройство и стал бубнить по мумбо-юмбовски. Потом, повернулся ко мне и говорит:
  -Скоро за тобой прилетит вертолет. О происшедшем - ни кому ни слова. Хотя никто тебе и не поверит. Кстати, ты 18-го числа своим-то захуяришь?
  -Да посмотрим, - отвечаю, - дожить еще надо.
  
  
  
  
  
  Павлюченко Роман. Мушкетеры и Моника Левински
  
  
  Однажды Тетов и говорит:
  -Знаешь,Roma, я решил поменять свое представление о мире, снять полосатые носки детства, и теперь я занимаюсь contemporary art.
  Я стою такой, охуеваю, и ничего не могу сказать. А Тетов продолжает:
  -Мне особенно близки Thinkism, funism, а стрит-арт - это модально-инфернальное говно, которое мне не понятно, чего нельзя сказать о софт-арте и стакизме.
  
   Я Тетову в глаза заглядываю, смотрю - что там со зрачками. А со зрачками все нормально.
  Я плечами пожал. Сказать-то нечего. Тетов же продолжает:
  -Термин "superflat" создан для того, чтобы объяснить новый визуальный язык, активно применяемый поколением молодых японских художников.
  А я отвечаю:
  -Егорка , а давай, может, выпьем?
  А он:
  -Ну давай. И я тебе покажу тебе свою новую работу.
  А я спрашиваю:
  -А где пить будем?
  А он:
  -А прямо в галерее.
  И вот, приходим мы в галерею, Тетов достает бутылку мескаля, бокалы и показывает мне большой холст.
  -Картина называется "Мушкетёры и Моника Левински", - говорит он.
  Я смотрю, но мыслей в голове нет, хотя и не курил.
  -Вот видишь, это чисто сейшен у них, - говорит Тетов, - это такой вариант ситуационизма. Мушкетеры сидят за столом и бухают. Это вариант инфернального бреда, помноженного на привычки субрегиональных населенных пунктов.
  Я ж охуеваю и спрашиваю :
  -А где же Моника Левински?
  А Тетов:
  -Как где? Под столом.
  И вот, выпили мы, как и положено, без закуски. Послушал я Тетова, вышел из галереи. Иду по улице, а глаза - они как на отростках у меня бегают - туда-сюда, туда-сюда, и, когда соприкасаются, то раздается треск и летят искры. И шапку я одел. А то снег пошел, не дай бог, прямиком на не прикрытый мозг попадет. Тут же Тетов мне перезваниваем и говорит:
  -Roma, ты завтра приходи. У нас будут перформанс и блю дринкинг. Мы будем шестое пальто в десятый сектор направлять.
  Я говорю:
  -Ага, Егорка, приду.
  Сам же едва сам себе скорую помощь не вызвал. Но одумался. Зашел в спорт-бар, и там мне полегчало. Там было много пива, и чемпионат Японии по футболу показывали.
  
  
  
  
  Павлюченко Роман. Новогодний кот
  
  
   В преддверии Нового года Тетов мне и говорит:
  -Ром, слы, поехали, поможем бабушке Доздрапервме поможем на деревне дрова поколоть.
  -А поехали, - отвечаю.
  Поехали же мы не на машине, а на электричке. Едем, по дороге вино пьем.
  Приехали, дрова покололи, а бабушка Доздрапервма и говорит:
  -Унучики, вот что мне делать? У меня - десять кошек. Засрали они меня, гады. А убить - рука не поднимается. Взяли бы вы и раздали котиков знакомым. А я вам за это самогоночки налью.
  -А нефиг делать, - Тетов отвечает, - у меня вообще идея. Давайте устроим открытый новогодний кошачий аукцион. Чисто на ВДНХ. Продадим котов, денешку заработаем.
  Я ему возразил:
  -Егорка, та ты на них посмотри. Кому они нахуй такие нужны?
  А Тетов:
  -Хуйня! Главное - не порода, главное - правильно котов распиарить. Скажем, что продаются коты самых редких пород. Вот это будет, к примеру, Полосатый Нюхач, единственный экземпляр в природе, а это - Ночной покусыватель, а это - Хвостающий полукот.
   -Офигеть, - отвечаю, -ну ты и придумал.
  -А самым хитом будет Новогодний кот, - произнес Тетов, - скажем, что это типа такая магически выведенная хуйня, типа инкубуса. Кому он достанется, тот будет самый счастливый человек.
  -И кто это будет? - спрашиваю.
  -А рыжий, Васька. Да, Васька?
  Васька ж в ответ муркнул довольно и на колени мне залез.
  И вот, наняли мы автобус, котов погрузили, а бабушка Доздрапервма нам платочком машет и кричит:
   -Спасибо, унучики, спасибо, милые!
  ....И вот, на следующий день, собралась просто нереальная толпа, кругом вопли, шум, мигание фотовспышек. И Тетов объявляет:
   -Полосатый Нюхач, единственный экземпляр в мире. Начальная ставка - 5000 евро.
  В ответ стали раздаваться крики:
  -Шесть тысяч!
  -Семь!
  -Восемь!
  И так, продали мы Нюхача за 25 тысяч евро. Ночного покусывателя - за 40 тысяч. Хвостающего полукота - за 50. И так, по очереди, мы распродали всех котов, и остался лишь Новогодний кот, рыжий Васька.
   Тетов объявляет:
  -Новогодний кот. Начальная ставка - сто тысяч евро. Новогодний кот исполняет любое желание! Он приносит счастье и богатство.
  А в этот момент бабушка Доздрапервма Тетову на мобилу звонит и говорит:
  -Егорка, унучик, я Ваську-то продавать передумала. Хороший он. И есть мало. И не срёт где попало. Он мне как сын. Не продавай его, хорошо.
  -Хорошо, - Егорка отвечает.
  Он-то бабушке пообещал, а народу все равно. Ставки все растут и растут. Тут звонит мне Роман Абрамович и говорит:
  -Ром, слы, давай как чисто пацаны договоримся. Я ща "Челси" продаю, деньги получаю и кота забираю. По рукам?
   А Тетов трубку вырывает и кричит:
  -Роман, вы должны понять! Не все вещи в этом мире измеряются деньгами! Подумайте о духовности, Роман! Новогодний кот не продается ни за какие деньги!
   Все бы оно хорошо, но ставки в этот момент выросли до ста миллионов евро. Все телеканалы, как один, сообщали об аукционе. Люди в толпе стояли плотнее, чем семечки в стручке гороха, и в ней было замечено много влиятельных людей.
   -Рома, это пиздец, - говорит Тетов, - если мы Ваську не продадим, то они у нас его сами заберут.
  -Да, - отвечаю я огорченно, - эх, Васька. Измельчали нынче люди. Все только одного и хотят. Халявы, бабла, тебя, вот, хотят забрать у бабушки Доздрапервмы.
   -Короче, Рома, - говорит Тетов, - надо линять. Давай прорываться.
  И в этот момент кто-то нам с потолка веревочную лестницу скинул. Забрались мы наверх. Оттуда - на крышу. Народ же следом ползет. В зале - давка. Появились даже первые жертвы. На крыше же стоит вертолет, а в нем - два чувака. Один - за рулем, а второй - Абрамович. Ну, делать нехуй. Влезли мы в вертолет. А Абрамович и говорит:
  -Бля, пацаны, я понял, в чем правда. В деньгах? Нет, нихуя. А в чем - я и сам не знаю. А Тетов у него спрашивает:
  -Слы, Роман, а есть чо?
  А он:
  -Та по любому. У нормального пацана всегда есть.
  Достает он пачку беломора. Забивает. Делает пятку. Покурили мы, и вроде полегчало.
  -Продам я нахуя "Челси", - говорит Абрамович, - заведу себе кота. Будем мы на пару курить и думать о хорошем. Деньги, нахуй, неимущим раздам. Буду жить я и гуманизм пропагандировать.
   Вскоре прилетели мы на деревню к бабушке Доздрапервме. Высадились. Роман Абрамович дальше полетел, а я, Тетов и Васька остались. Бабушка поставила на стол трехлитровый баллон самогона, соленые огурцы и сало. А Ваське - молока налила. Сели мы и стали нового года дожидаться, до которого уж не так много времени оставалось. И на душе было хорошо, уютно, и казалось, что как только пробьют куранты, все в мире мгновенно изменится, и все и вправду станут добрыми и счастливыми.
  
  
  
  Павлюченко Роман. Новый год
  
  Иду я однажды темными переулками. Тут смотрю, меня стали какие-то люди окружать, и все больше, все больше. Хуяк, и окружили. А это - кони блядь, всей командой. Злые все, будто я их главный враг. Юра Жерков вперед всех выходит и говорит:
  -Рома, такая хуйня. Ты нам должен рассказать, что ты знаешь про Новый год. Расскажешь - дальше пойдешь. Не расскажешь - мы тебя мячами расстреляем.
  Ну, делать нехуй. Стал я рассказывать:
  -Новый год - это значит, новый, не б.у. Ракета Дедушки Мороза работает на салате оливье. Это - типа в качестве горючего. А катализатором служат винегрет и рыба под шубой - или шуба под рыбой. А шампанское дедушка не пьет, он им стекло кабины протирает. Подарки он дарит всем, кто по своему развитию недалеко ушел от ребенка - по всему земному шару, кроме дедушки Ленина. Некоторые туземцы считают что новый год - животное типа Розового слона, которое в определённую ночь наступает на каждого человека. Может на спину наступить, может - на голову. Это кому как. Достоверно известно что Розового слона убил, зажарил и съел ещё Колумб, поэтому данное суеверие не имеет под собой никакого основания.
  
  Английский вариант Деда Мороза - Frozen dead.
  Финский - Pakkasukko
  Албанский - Андед отмороз
  Арабский - Усама Бен Ладен.
  
  Кони переглянулись в непонятках. В их рядах послышались цокот копыт и тихое ржание.
  -Ну ладно, - говорит Юра Жерков, - считай, что до следующего нового года отмазался. А мы - поскакали. Там по соседней улице Толя Тимощук был замечен. Щас мы у него спросим, что он думает про новый год.
  Я, было рот открыть, чтобы спросить - как они с блядь астон виллой играть-то собираются - как тут же все вокруг закружилось. Послышалось: "иго-го иго-го", и, стуча копытами по мостовой, кони скрылись. Я же пошел дальше, радуясь ёлочкам на улице и скорой водке.
  
  
  
  
  Павлюченко Роман. Разговор о Гагарине
  
  Собрались один раз я, Тетов и Сычов, купили пива, рыбы, коробок травы, сидим и разговариваем на различные темы. И вот, разговор зашел о космосе. Сычов говорит:
   -Вот Гагарин. Он был чисто лучший человек на земле.
  -Чисто по любому, - отвечает Тетов.
  А я говорю:
  -А вы знаете, что Гагарин в полете бухал?
  А Сычов:
  -Ну да, я знаю. Ему перед полетом сам Сергей Павлович дал пузырь. Говорит, эх, Юр, ебать-колотить, один раз живем. Все равно помирать и в земле сырой лежать. Возьми, засади там с горла, и за нас, за всех - тоже. А Гагарин спрашивает - а куда пузырь девать? А Сергей Павлович Королев отвечает - да, блядь, в форточку выбрось, пусть этот пузырь на околоземной орбите болтается назло наглым американцам. И вот, взлетел Гагарин, взял стакан, налил водки и думает - эх, въебу!
   А я спрашиваю:
  -А как же он налил? Там же невесомость?
  Сычов, было, задумался, но вскоре сообразил:
  -А водка в невесомости не превращается в пузыри. Она так же спокойно льется. Это потому, что ее назад, к земле матушке тянет.
   А Тетов спрашивает:
  -И что же было дальше?
  -А дальше было просто. Решил Юра чисто покурить. Чисто косячка. Ну, и чтобы в кабине дымно не было, открыл форточку. Это чтоб свежачка хватануть, и дым туда выкуривать. Закурил. Въебал стаканчик. Курит, а пепел в окно стряхивает. Тут смотрит, его догоняет неопознанный летающий объект. Подлетают прямо к космическому кораблю "Восход-1". Из форточки высовывается зеленая голова инопланетянина и спрашивает:
   -Братан, есть чо?
  Ну Юра, он не жадный, он настоящий советский человек, он и говорит:
  -Да есть. Не вопрос.
  А инопланетянин:
  -Может, паравоза?
  А Юра:
  -Да можно и паровоза.
  И вот, покурили они. Юра закрыл форточку, и вскоре благополучно вернулся на Землю. И его встречали, как героя.
  -А в чем же тут суть? - спрашиваю.
  -А суть в том, - отвечает Сычов, - что Гагарина забрали инопланетяне.
  -Ха. Сказанул, - произнес Тетов, - нашел, чем удивить. Это любой дурак знает.
  -А дело в том, - продолжил Сычов, - что его забрали те самые инопланетяне. В тот самый день было облачно, и Гагарин выполнял тренировочный полет. И вот, когда он набирал высоту, его самолет догнала летающая тарелка, открылась форточка, и оттуда высунулась та же самая зеленая голова, что и при первом полете человека в космос.
   -Братуха, - воскликнул инопланетянин, - будешь курить?
  -Конечно, - статно отвечал Гагарин.
  И вот, покурили они прямо в полете. И инопланетянин говорит:
  -Слы, брат, а полетели с нами. Мы живем в одной звездной системе, и там планет в десять раз больше, чем в Солнечной Системе. На одной планете мы живем, а на всех остальных траву выращиваем. У нас хорошо.
  -А что, - отвечает Гагарин, - и полетели.
   И так, он покинул учебный самолет и отправился в космос. И с тех пор он бороздит черные просторы на летающей тарелке.
  -Да, бля, - произнес Тетов, - ну хуле. Не всем рождаться Гагариными. Юра - он один. Да, он - чисто лучший. Ну и мы ничего пацаны. Ведь да, пацаны?
  -Да, - отвечает Сычов.
  -Так давайте же покурим и выпьем пива за нашего пацана, за чисто пацана планеты земля, чтобы он там, в черном космосе, помнил про нас.
  
  
  Павлюченко Роман. Сетевой маркетинг
  
  Однажды Тетов мне и говорит:
  -Короче, Рома, сейчас - другая эпоха, и ничего хорошего ждать уже нельзя. Кризис, блядь, он будет только усиливаться.
  А я:
  -Ну типа да, типа да, Егорка.
  А он:
  -Я придумал, чем надо заниматься! Сетевым маркетингом!
  -Фу ты, - отвечаю, - чо, гербалайф продавать?
  -Да сам ты блядь гербалайф! Я уже все продумал. Я уже все решил. И специфику, и сферы влияния, и ареал, и функции воздействия на головной мозг наших дистрибьютеров. Мы будем продавать листочки с доступом на сайт "Гондурас"!
  -Ебонись, Егорка, - ответил я, - на "Гондурасе" нет ограничений.
  -А похуй. Об этом все равно никто не знает. А мы будем говорить, что продаем счастье. Вот прикинь, как будет происходить встреча. Во-первых, мы поедем в регионы. Поставим возле подземного перехода девушку с листиками. А на листике этом будет написано: "хочешь быть счастливым - будь им!" телефон:, и все такое . Так вот, приходит к тебе человек, а ты его начинаешь грузить - хочет ли он миллион, или - в какой срок он хочет миллион, какие у него есть достижения, и все такое. И вот, грузишь, грузишь, а когда клиент готов - берешь с него деньги, объясняешь, что он теперь - официальный дистрибьютор нашей фирмы и даешь ему карточку с надписью "gonduras.net".
   А я спрашиваю:
   -И чо, Егорка, сколько бабок будем брать?
  -Ну давай, 300$. Нет, 300$ - это мало. Сейчас - кризис, и многие люди будут пытаться найти себя в сетевом маркетинге. 500$!
  -Нет, 600! - говорю.
  -Не. Давай, 650!
  -700!
   В общем, спорили мы, спорили и довели входной взнос в бизнес до 1500 долларов. После этого Тетов взял принтер и распечатал на нем карточки с надписью "gonduras.net".
  Я говорю:
  -Слы, Егорка, поедем в Хабаровск. Там я пацанов из местного "СКА" знаю. Они поведутся. А потом будут членов своих семей подписывать. Прикинь. 22 человека, да плюс родственники, во какая пирамида, блядь, будет.
  А Тетов:
  -Точно. Проведем там конференцию открытия. Соберем зал. Пустим воздушные шарики. Включим музыку. Люди будут стоя аплодировать и танцевать.
  -Точно, блядь!
   И вот, спустя два дня мы уже были готовы к вылету в Хабаровск, когда позвонил Сычов:
  -Слы, пацаны. Я тут такое дело организовываю. Пи-здец! Через год мы будем долларовыми миллиардерами.
  -Да? - спрашиваю.
  -Да. По любому. Я уже все просчитал и создал концепцию. Это - сетевой маркетинг.
  -А чо продавать -то будем?
  -А нифига. N.I.F.I.G.A
  -Как нифига?
  -А так. Я все уже придумал. Это такая сеть. Ты продаешь человеку нифига, а он - другому, а тот, в свою очередь - третью. Потом мы зарабатываем бабло и сваливаем. Прикинь, да, Ром?
  -Охуеть! - воскликнул я. - Как гениально!
   После чего я позвонил Тетову. Мы думали, думали, и сошлись на том, что предложение Сычова более интересно. К тому же, ни в какой Хабаровск не надо было лететь. На следующий день мы сняли офис и стали проводить собеседования по подключению к программе "join to N.I.F.I.G.A". Что же было дальше - о том история умалчивает.
  
  
  
  
  
  
  Павлюченко Роман. Смертельный спорт-срач
  
  
   В один вечер наступило время мирового-спорт срача. Тетов налил граненый стакан водки и говорит:
  -Ты, Ром, выпей, а то с ума сойдешь.
  -В смысле?
  -Сейчас народ соберется у своих компьютеров, чтобы поговорить о полной, о самой бессмысленной, хуйне. Сначала тебе покажется, что все это - беспонт, потом вдруг начнет затягивать, и так ты и не заметишь, как ебонёшься. Поверь мне. Это не простой срач, это - смертельный спорт-срач. Когда приедут врачи, будет уже поздно. Ты будешь биться в конвульсиях и исходить пеной, а пузыри будут вылетать у тебя даже из ушей.
   -А вот допустим, Егорка, я и не ебонусь. Как же я определю, что кто-то еще сошел с ума? Мало ли, что в чате пишут? А?
  -Хуйня! Пойдем в клуб.
  И вот, приходим мы чисто в клуб, там же сидят малолетки, плотно рубятся в контрастрайк, вопят, будто им в жопу шило загнали, и больше нихуя.
  -Ну и чо? - говорю.
  -Не гони коней, Ром, - Тетов отвечает.
  И вот, вышли мы в чат, а там и правда - некий срач. Все люди что-то пишут друг другу, и все ники - ебонистические, и все темы - тоже. Да и вообще - нет никакой темы. Но, вместе с тем, возникает ощущение, что кто-то посторонний шарится у тебя в мозгах. Я обернулся: ситуация в клубе поменялась. Малолетки куда-то делись, будто их и не было. Кругом сидят люди разных национальностей, и стучат, стучат, блядь, по клавиатуре. А в окне - местность какая-та не наша, будто в одну секунду клуб переместился в параллельный мир.
   Я назад поворачиваюсь - Тетов протягивает мне пузырь:
  -Пей с горла, брат. Давай.
   Я водки выпил, и снова - в чат. И все темы - одна ебонутей другой. В это время что-то сзади грохнулось. Я повернулся - это один из посетителей клуба со стула упал и дергается, дергается, изо рта, из носа, из ушей, из глаз, блядь, у него вылетают гигантские радужные пузыри. Тотчас к нему подбежали врачи, погрузили на носилки и унесли.
   -Первый пошел, - сказал Тетов, - а ты держись, держись.
   Я схватился за клавиатуру, как за поручни. В чате же - ничего особенного. Идет беспонтовый плотный нахинг, кто-то то и дело пишет: "huy, pesda", зато ощущение, что кто-то копается у тебя в мозгах, все сильнее и сильнее.
   Вскоре народ в клубе стал медленно уходить. Вот врачи забрали второго, потом - третьего. Люди падали и дергались в конвульсиях. И вот, настал момент, когда в остались только мы с Тетовым.
   -Ты пей, пей, - говорит Тетов, - у меня еще дохуя водки. Главное - продержись. Как сиськи будут, так, значит, конец игре, и можно будет спокойно идти домой. Сейчас же от компьютера отходить нельзя. Иначе по пути тебя настигнет волна нахенга, и тебя также увезут врачи.
   И вот - сижу я, а мозги уже не свои. Такого даже от травы не бывает. И слышатся, блядь, голоса: huypesda, huypesda. Народу же в чате явно поубавилось. Видать, большая часть уже ебонулась, и теперь их оставалось только на опыты сдать.
   И в это время: сиськи!
   И все. Параллельный мир за окном исчез, и в клубе все в мгновение ока изменилось - снова вокруг нас были малолетки, вопящие, охуевающие, играющие в контрустрайк.
  -Егорка! - воскликнул я. - Что же это, блядь, было?
  -Странный ты, Рома, какой-то, - ответил Тетов, - сам же все видел. А теперь вопросы задаешь?
  -В чем же суть, Егорка?
  -А суть в том, Рома, что любой срач - вещь суть приводящая к дурке и глобальному гону. Поэтому знай - срись, срись на чате, да не забывайся. И вообще, сеть - это зло. Это еще агент Смит сказал.
  
  
  
  
  Павлюченко Роман. Человек-Паук
  
  Создали мы с Тетовым ShareWare сайт - музыка, фильмы, три икса. На главной странице написано - "ТОЛЬКО БЕСПЛАТНО". И, куда ни щелкнешь, тотчас у тебя бабло снимают. И кругом переадресация: азиатки, мулатки, ебони, папа ебет свою дочь и проч. Запустили сайт, сидим, бухаем и радуемся. Говорю:
  -Слы, Тетов, теперь и работать не надо. И футбол не нужен. Сидишь ты, ничего не делаешь, а бабки сами текут.
   А Тетов:
  -А хуле. Прогресс же. 21-й век.
  В этот момент за окном какой-то шум послышался. Я выглядываю, а там - хуй, пизда. Дом окружил спецназ. Кругом - серые такие автомобили, и за ними прячутся снайперы. Спецназовцы же забросили всякие там веревки и по ним лезут.
  Я говорю:
  -Егорка, это пиздец. Конец карьере.
  А Тетов:
  -Не ссы. Я - человек-паук!
  И тотчас он открывает окно, прыгает на подоконник - ебо - закидывает паутину на крышу соседнего дома.
   -Держись за меня, Рома!
  И вот, перелетаем мы. А потом - еще раз с крыши на крышу. А потом - еще раз.
  -Все, - говорит Тетов, - хуй они нас теперь найдут.
  Стоим мы на крыше, и рядом - вход в чердачное помещение. Тетов какие-то японские звездочки достает, кинул их и разбил замок. Входим мы внутрь. Смотрим - а на чердаке яркий свет горит, и кругом - много людей в черных костюмах. Стоят они кругом и обсуждают какую-то хуйню. И среди них - Путин и Медведев.
  -Офигеть, - говорю.
  А самый ближайший из людей поворачивается к нам и говорит:
  -А, это вы, два придурка. Ну-ну. Но это уже ничего не решает. Вся земля уже давно завоевана нашей расой. Все решено. Вы - лишь корм.
  Мы стоит, хуй чо понятно.
  А тот же чувак кричит:
  -Взять их!
  А Тетов им:
  -Ха-ха-ха. Я - человек-паук.
  Плюнул он в потолок, на своей ебанной паутине потянулся, и - назад. Меня схватил, и так мы на следующей крыше очутились.
  Я говорю:
  -Егорка, а что это за хуйня?
  А он:
  -Ты спроси меня чего полегче. Ты уверен, что этим миром управляют те люди, которых тебе показывают по телеотсосу?
  А я:
  -Та я ж не знаю. Я только мячик гоняю, да и все.
  А Тетов:
  -В том-то все и дело. Этот мир уже давно завоеван ложью. И поэтому я по ночам облачаюсь в костюм паука и борюсь со злом. Пойдем, Рома. Выпьем водки. И, возможно, я сумею поведать тебе, в чем суть. Хотя это и не просто. Я уже давно борюсь в одиночку.
  -Идем, - отвечаю.
  Пришли мы в кабак. Водку пьем, а Тетов говорит:
  -Знаешь, Рома. Ничего я тебе не скажу. Тебе еще рано это знать. Подрастешь - потом поймешь. А пока я беру тебя в свои ученики. Для начала, я научу тебя метать паутину.
  
  
  
  Павлюченко Роман. Я, Тетов и Васенага
  
  Однажды мне Тетов говорит:
  -Слы, а поэзия, это такая хуйня, она же сейчас не популярна.
  А я:
  -Не.
  А он:
  -Ну вот назови какого-нибудь поэта, бля нахуй? Современного, и чтоб читали?
  А я:
  -Ну и хуле. Васенага.
  А Тетов:
  -А точно. Это такой ростовский пацан. Я был как-то в Ростове. Там идешь по центральной улице, вроде все нормально. А как в квартал свернешь, тут же чувствуешь, что в воздухе пахнет густой и непроглядной хуйней. Тут же подходят к тебе какие-то ребята, в руках у них ножички блестят, и слышется: "слы, ты не местный, слы, плати за въезд, слы, слы, слы.... И окружает тебя толпа, и тут подходит главный - такой чувачок, дедужко, Коллян, блядь, и предлагает в картишки сыграть на пидарки. Мол, выиграешь, обутым уйдешь, а не выиграешь - дадим тебе взамен тапки, пиздуй, паря, пиздуй прямиком на вокзал и как новые пидарки купишь - приезжай, еще поиграем.
  А я:
  -И чо?
  -Так вот этот чувачок и есть Васенага.
  А я:
  -Ебать-колотить! Так он же жь - бандит!
  А Тетов:
  -А хуле делать! Настоящий поэт - он тот же бандит. Хуле. Да и чо тебе объяснять. Ты все со своим мячиком бегаешь, дрочишься, и нихуя толку нет.
  А я:
  -Так и ты ж блять с мячегом бегаешь!
  А Тетов:
  -То - другое. Поэтому, не равняй хуй с яйцами. Читай Васенагу и поймешь, что такое настоящая ростовская правда. Ростовщина, блядь. Это тебе не хуй собачий. Это тебе не в теплой квартирке паркером по data copy водить. Так вот.
  
  
  Павлюченко Роман. Я, Тетов и Гусь Хыдденк (мемуары)
  
  
  Идем мы как-то с Тетовым по улице. И уже вечер. И было это, кстати, накануне матча с Англеей. А Тетов идет и все время плюет. Типо нормальный такой пацан из подворотни.
  Я ему говорю:
  -Бля, да прекращай ты плевать!
   Тут он голову поднял и говорит:
   -Ром! Ебать, смотри! Гусь Хыдденк.
   Я не понял. А потом смотрю - в окне дома напротив точно, он. Виднеется. И так странно виднеется, как никто и ничто на свете. Вот смотришь издалека - много светящихся окон виднеется. Желтые, белые, красные. А вот окно - где Хыдденк - какое-то особенное. Будто чем-то особенным озарено.
  -Бля, - говорю,- а что он там делает?
  А Тетов:
  -А в натуре, а чо он там делает?
  А я:
  -Слы, давай пасмотрим.
  А Тетов:
  -Точно!
   Поднялись мы по лестничной клетке. Тетов звонит в дверь. Дверь открывается, и перед нами появляется Гусь Хыдденк.
  -О. Е. Тетофф. Павльютченкоу. Гут. Гут.
   И знак показывает, чтобы мы заходили. И взгляд у него такой, будто мы - туземцы.
  
   И вот, идем мы, а справа и слева от нас - все сплошь горшки с травой, и при чем - что за трава! Сказочная! Только посмотришь на нее, и уже слышатся в голове голоса индейцев. И вообще, вся квартира - это одна большая оранжерея. Такой вот филиал Голландии на Российской земле.
  
  -Ого-го! - сказал Тетов. - О-ё-ё-ё-й! Я чувствую, тут можно раскуриться.
  А я:
  -Гус, а скажите, а вы это курите?
  А он:
  -Гут. Гут.
  Приносит газетку. Разворачивает. А там - такая замечательная горка. И душа - уже в предвкушении. Он папироску забивает. Хуяк - взорвал косяк. И по кругу. А сам - молчит и ухмыляется.
   -Слы, - Тетов говорит, - истину слышу.
  Я киваю. И смеяться хочется.
  А Тетов продолжает:
  -Рома, я трансформируюсь!
  Я смотрю на него и чувствую, что и я трансформируюсь. А Гус новый косяк забивает, раскуривает - и - по кругу. Тетову подмигивает, мол - давай паровозом.
   Тут трансформации усилились. Я глаза закрыл, открываю - смотрю - все вокруг мигает, движется, и - шум, крики. Ничего не понятно. И сам я бегу. Бегу. И - мячик впереди. Народ вопит.
  -Бей, бей, сцуко!
  Я с перепугу ударил.
  -Го-о-о-о-о-л!
  Я остановился. Нихуя не пойму. Тут взгляд мой уловил Гуса Хыдденга. Он под козырьком, на своем месте сидит и продолжает ухмыляться. Я взглядом спрашиваю:
  -Есть чо?
  А он плечами пожимает.
  Вокруг же народ ликует. Тут только до меня дошло, что это - не наваждение. Просто я гол Англее забил, и счет 2:1 стал. Я глаза протер, по голове постучал - нихуя, не пропадает. И ноги - сами бегут.
   После матча я решил у Хыдденга спросить - в чем же хуйня - но он от разговора уклонился. Так я и до сих пор не знаю, в чем секрет его травы.
  
  
  
  Глава 200. "Акция"
  
  Мне очень нравится выражение "Я ночую на тротуаре".
  Когда я сидел в ICQ, приглашая филологичек, у нас была такая тема:
  -А что, - сказал я, - если тебя выгонит муж, ты будешь ночевать на тротуаре?
  -Да, - ответила Инга.
  Григорьев сразу посоветовал мне быть осторожней и заранее предупреждать, что наша акция будет нести не одни лишь чтения, но и сеанс долговременной и плотной плотской... мммм.... экспериментальной фазы, обвернутый набор.Канитель какая-та.... Слов уже нет.... Но о чем предупреждать? Согласна ли Инга читать стихи, будучи в красных ботфортах на высоких каблуках, в круглых очках а-ля "блокадный Ленинград", в пионерском галстуке, и больше - ни в чем? Согласна? Нет, если мы наймем девок с улицы, всё будет, но это эрзац, мой фюрер. Работайте! Работайте! Воспитывайте массы!
   Я знаю, я уверен, что у меня получится, а у других нет, и ответ прост: я честен. Я не вру. Я учу людей любить. Я, конечно, не бог, ну и что?
   Зато, быть может, Козлоу - бог?
   -На встрече будут еще поэты? - спросила Инга.
   -Да. Но - немного. Качество человеческой биомассы не позволяет пока что выделить из себя большее число индивидов, нежели бы мы хотели. Но именно мы являемся энергетическими проводниками, и, если хочешь знать, я - нагваль! Да!
  -Да?
  -Да.
  -Ничего себе. Но как же ты все это чувствуешь?
  -Очень даже. И потому, я могу увидеть то зёрнышко, то маленькое и единственное, которое запрятано в глубине души.
   Нет, это не трёп. Будет еще Гаги, Вофлакий Оганесянц. Григорьев, впрочем, и не намерен скрывать, что это - не сам Вофлакий, а актер, исполнивший его роль, но кому какое дело? Вот они, новые стихи гения.
  
  
  
  Шляпникову, учитилю (vol.2)
  
  Бывает много слов хароших,
  Бывают мутных слов склады,
  Сидит паук. Зовут: Сережа,
  И мы навеки с ним кенты.
  
  Мы знаем правила явлений,
  Я тоже в чем-то есть паук,
  И слов толпа в потоке лени
  Возможно - просто плоский звук.
  
  Ищу я правила и смыслы
  В местах, где даже звуков нет,
  На то оно и коромысло,
  На то он есть в судьбу билет.
  
  
  Для будущих поколений надо что-то сказать и про Эдуарда Шляпникова. Нет, я не уверен, что этот роман окажется в библиотеках будущего. Скорее всего, я исчезну, словно гриб. Существуют темные майские грибы. Это - опята специальные, заумь опилок при прорезе будущего, с основой на натрий. Ну, это когда вы берете этот самый натрий и бросаете в воду. Бах! Он взрывается. Это - словно бы лопнувший земной шар, треснувший мозг, развалившася задняя полусфера мира агрессивных духов, который идет следом за людским (если верить путешественникам). Да, я бы еще вспомнил бродяг Дхармы. О, как же это концептуально. Как же это возможно на земле вообще, и как урезано здесь.
  Так вот, Шляпников писал:
  
  28 ИЮЛ, 2015
  
  Приветствие
  Приветствую тех , кто заглянул ко мне на посошок! Меня зовут Эдуард Григорьевич Шляпников, и это - мой журнал , где будут опубликоватся в основном мои стихи , заметки , эссе и статьи , а также немного места будет уделятся моим жизненным перепитиям , тем более , что как военный человек мне часто доводится ездить и бывать в разных местах , где всегда есть что нибудь интересное , о чем можно написать и поведать. Кроме поэзии и литературы я немного увлекаюсь фотографией и буду помещать здесь свои снимки природы. Буду признателен если Вы оставите свои коментарии при условии что они будут корректными.... Отдельную благодарность хотелось бы выразить моему старому другу , товарищу и соратнику Виктору Кутепову , который помогал мне с регистрацией и оформлением данного журнала. Чего скрывать, в повседневной жизни я человек далекий от сети "Интернета" , так как моя основная деятельность связана с совсем другими вещами , о чем я собственно и буду здесь писать , которые поглащают все мое время , но тем не менее смею вас заверить , что в том , чему посвящена моя жизнь , я далеко не недалек. Честь имею....
  СКВО, 28 июля 2008 года , , Эдуард Шляпников
  
  Именно ему и посвятил свой стих Вофлакий. Что до стихов самого "учитиля", то как же расширить пространство? Будда Шакьямуни не учил этому. Роджер Желязны немного размялся, предоставив людям право домыслить - но это слишком, слишком концептуально для умов, которые не сошли с бета-версии. Людям интересен Толкиен. Это страшно. Поверьте мне. Лучше не жить. Вообще не жить, не жить никогда.
  
  Все помнят воистину великое произведение Эдуарда Шляпникова:
  
  Есть проверенное средство как унять хандру
  Про родимую станицу вспоминаю я
  Где красавица , девица ждет меня моя
  
  Я вернусь , сверкая бляшкой на своем ремне
  Даже встречная дворняжка улыбнется мне
  Путь укажет дым печурки над моей избой
  В ноги кинеться дочурка шумною гурьбой
  
  Хоть и плакать не серьезно в возрасте моем
  Горлом в коме встанут слезы , видя отчий дом
  Нет родимее пената , чем где рос , мужал
  Дом родной меня в солдаты стоном провожал
  
  Все осталось как и было , все как у людей
  Только крышу покосило от косых дождей
  То что крышу покосило - это не беда
  Все путем мужская сила в доме есть когда
  
  Попрошу смолы у ели, заберусь на верх
  И смолой замажу щели , станет лучше всех
  И красавица, девица за мои труды
  Поднесет мне коромысло , полное воды
  
  А когда наступит ночька , сядем у реки
  Будем слушать , как стрекочат в чаще светлячки
  И домой вернувшись вместе , стоя на крыльце
  Я найду губами перси на твоем лице.
  
  И после этого были поэты. Нельзя забыть и Лену Белую, и поэта из Магнитогорска Ыжицына, Виктора Тренера, Мишу Голубца, а также (как же давно она жила) - Теренцию Зум. Время всех их съест. Может быть, этот текст будет консервной банкой, запаянной, ясное дело - чтобы все они хранились там и не портились. Презерватив оформленной в слова мысли, при чем - с этикеткой. И мы помним про заводы-изготовители.
  Человек человеку - учитель. Это как быть или не быть. Собака человеку не учитель. Но иногда. Видишь человека, учись. Перенимая опыт Эдуарда Шляпникова, Вофлакий Оганесянц писал:
  
  Я иду по горам с ишаком.
  Я веду его на веревочке.
  И горы поют о том, что пучком
  Все на свете, и ёлочки
  
  Между гор зеленеют красиво.
  И также - большая сосна.
  И я кричу, кричу рачитативом,
  И в саседнем селе не до сна.
  
  Я сочиняю музыку,
  А ишак сочиняет стихи,
  И совы летают как тузики,
  У них - ночные грехи.
  
  А поэты совсем дурные
  Не зная, что жизнь коротка
  Дрочат суммы иные.
  Убив в сибе дурака.
  
  И над чем-та ани смеются,
  Но это - дурной поход.
  В итоге они загнутся,
  А я нэ загнуся, вот.
  
  И вот, в сэло мы приходим,
  В котором живёт Арменуи.
  И она счастьем исходит
  И мы но-веки сваи.
  
  И вот, сидим и смеемся,
  Ишаку наливая винтсо.
  И скора мы в счестье сольемся,
  Словно море - с тунцом.
  
  И утром мы снова выйдем
  И будет идти и пэть.
  И подпоют в реке нам выдры,
  А также - серый медвэдь.
  
  Это хорошо
  
  Судьба! Никто не виноват
  Патронов трата не напрасна
  За фронта линией отряд
  Отсался без боеприпаса
  
  Цвела душисто спорынья
  Да ночька тёмная смеркалась
  Мы отступали вдоль ручья
  Уже совсем чуть чуть осталось
  
  И словно вдруг из под земли
  Поднялись серые мундиры
  Комбат кричит: " Штыком коли! "
  И мы внимаем командиру
  
  Ну вот почти уже спаслись
  Штык молодец , а пуля дура
  Но вдруг откуда не возьмись
  На нас напала амбразура
  
  Упал подкошеный комбат
  А где то звездочка упала
  Судьба! Никто не виноват
  Но почему то грустно стало...
  
  "Отсался" - верное прочтение. Это чтобы никому не пришло в голову начать меня редактровать.
  А что же люди? А с чего вы думаете, что они есть. Нет, есть несколько фильмов, которые показывают Русь, которая синтезировалась после красноармейского эксперимента. Я скажу так. Нет маргинализма, есть лагерь. Только две крайности. Выбирайте. Или туда, или сюда.
  Безусловно, необученные умы не знают никого, кроме себя. Куда уж там им Вофлакий. Как определить его стиль?
  Я сказал Григорьеву:
  -Это - сингулярный сверхпроводящий похуизм.
  -Да, - ответил он, - нет, обсценная лексика - это так устрашающе для филологичек.
  -А групповой секс? - осведомился я.
  -Это акт. Мы играем в богов, который созидают наш мир. Планеты еще нет. Я - Крон. Хотя нет, он плохо кончил. Я актёр, играющий Крона. Как боги любили друг друга, летая в космосе? Абсолют. Верхновная страсть. Если ты хоть немного чего-то боишься, это конец.
  -Нет, мы - в Хаосе, - ответил я, - и сингулярный сверхпроводящий похуизм Вофлакия Оганесянца как нельзя кстати. Мегахаос!
  -Мегахаос!
  Сайт Мегахаоса - вот он: http://megachaos.ru
  Нет, сайты временны. Человечество их переживёт. Если этот текст вдруг выползет из задворок темных амбаров небытия как раз через двести лет, то читателю придется еще объяснять, что такое было "сайт", и почему поколения этого времени так разнуздались в попытках быть оригинальнее, чем мироздание.
   Простите......
   -У тебя получается? - спросил Григорьев.
  -А у тебя - нет?
  -У меня - да. А у тебя?
  -И у меня.
  Ладно - пару слов о Шляпникове. Простите меня, люди, за цитирование - придется взять кое-какие материалы из сети, сам я, считаю, не вправе говорить об этом:
  
  Шляпников о себе:
  Вся моя сознательная жизнь связана служением Родине....
  В отличии от многих не стыжусь называть себя словом Патриот. Правильно:
  
  Шумит камыш , враг в часть крадётся
  Дуб ветер гнул , и не сломал :
  Дубам всё время достаётся ,
  Куда бы он не прорастал !
  
  Темнела ночь - ночь издевалась ;
  Патруль не различал не зги ...
  Тут в дубе что то поломалось
  И опустилось на мозги .
  
  Не смог враг , верно , увернуться ,
  Или патрульнй это был ?
  Шумит камыш , деревья гнутся ,
  Невидно дуб кого убил ...
  
  Печально , но не в этом дело -
  Другая здесь вросла мораль :
  Чтоб ночь так сильно не темнела ,
  Часть должен освещать фонарь !
  
  
  Спросите, зачем мне нужен Шляпников? А все для того же - когда из тьму восстану я, уж буду я словно эритроцит в венах времени, в сосудах планетарных плазм.....
  Козлоу?
   Ну, это Шекспир.
   Говорим о совеременниках. Вот вам более сухой в строгости и дисциплине Вофлакий:
  
  
  Волосатое пальто
  
  
  Носил когда-то я носил
  Я волосатое пальто
  Носил его что было сил
  И спал в кровати с ним вальтом
  Пальто немало говорило
  О детстве сумрачном, большом
  Когда росло, оно чадило
  С луною тихо говорило
  И волосилось, веселясь
  В лучах мечтания светясь
  Потом пальто уж постарело
  Потом пальто уж облетело
  Как лист осенний на ветру
  Хотя она и петь умело
  И напевало вслух - ру-ру
  Потом устало волоситься
  Уж волосатое пальто
  Пошло себе оно носиться
  И где оно - не знает кто
  Оно однажды мне звонило
  И волосато говорило
  Что ничего оно живёт
  И по ночам луне поёт
  А где теперь оно не знаю
  И не узнаю никогда
  Я без пальто уж не зеваю
  Но только разве иногда
  Купил себе я плащ ежовый
  И в нем уверенно хожу
  И ничего что он не новый
  Зато я выгоден ежу
  
  А теперь, "учитиль", Эдуард Шляпников:
  
  Слышишь звук как будто кто то
  Свищет через щель в зубах?
  Это с вражьих самолетов
  Бомбы сыпят в пух и прах!
  
  Словно гарпии над нами
  Эти птицы пронеслись...
  Маша черными крылами
  Бомбы сбрасывая вниз...
  
  Авторские пуктуация и орфография сохранены, как и в следующем отрывке:
  
  Льдины ломая носом вперед
  Судно стремиться на стрежень
  Битвы сегодня не важен исход
  Знаем , враг будет повержен
  
  Бомба упала на абордаж
  Значит , осталось не много
  И на груди крестом патронтаж
  Символ знамения Бога!
  
  Или вот еще шедевр:
  В лесу кукушка полночь отбивает
  В деревне наступила темнота
  Лишь слышно как в дали враги стреляют
  И как журчит в желудке пустота
  
  А также:
  
  Дождём умыто поле сечи
  Водицей юшка смыта прочь
  Собрались вороны на Вече
  И наступила чёрна Ночь
  
  Белеет череп одинокий
  Через забрало в темноте
  Заходит солнце на востоке
  Лучём касаяь хладных тел
  
  А следующее стихотворение поистине заслуживает того, чтобы привести его полностью:
  
  
  Как горшёк на частоколе
  Немца каска под прицел
  Пётр вышел в чисто поле
  Бойся , вражий офицер
  
  Пётр родом из деревни
  Самый лучший наш стрелок
  И ложиться палец верный
  На заточеный курок
  
  Пётр парень то что надо
  Пётр знает , что почём
  Так давно стреляет гада
  Что в мозолях все плечо
  
  Вспоминается деревня
  Расписные изразцы
  И дают свои наветы
  Из могилы праотцы
  
  Вот курок рука нажала
  Где то ухнула сова
  И дыра в том месте стала
  Где у немца голова
  
  На этом можно и закончить про организацию. Хотя я не знаю, зачем это писалось. "Организация". Прошли годы, прежде, чем этот роман был отредактирован. Я обжог ранний горшок.
  Представьте себе такую штуку: был 1-й век до нашей эры. Житель какой-нибудь редактор Ван. Он делал нередактируемые горшки. И вот, 21-й век. Ван все это время спал в эстесственной креокамере - в янтарном кувшине. Он проснулся и отправился свои горшки редактировать. Вот ведь задача - надо сохранить стиль 1 века B.C. Но язык должен соответствовать и нашему времени.
  -Что вы будете делать, Ваг?
  -Не знаю.
  -Но есть ли мысли?
  -На хуй всех пошлю.
  -Это ж проще всего.
  -Да я так и думаю.
  -Но кто же воспользуется вашими древними шедеврами.
  -А это уже ваша задача. Если люди не способны увидеть Главные Вещи, значит, стаду они просто не нужны. Тогда и не надо. Я буду делать это сам для себя.
  -Но кто увидит?
  -Я же уже все сказал.
  И теперь, Боги Возвращаются. Как у Рольфа Каспарека. Писатель русской деревни пусть идёт, стоит пешком. Журнал "Наш Израиль" тоже пусть идет, стоит пешком, и вся королевская рать (иных времен татары и многолы) вечерного Израиля тоже пусть идёт, мы теперь почти космонавты, почти энлонавты.
   Эта роль подвластна высоким.
   Мы сделали студийный свет. Сцену. Были шампанское, коньяк, трава, кокс. Филологичек было четыре штуки.
   Все было субкультурно.
  BSDM?
  Нет, не верное определение. Дети, которые играют в игры, просто играют в игры. В BSDM нет такого доверия, значит, здесь не было определения.
   Вот и судите сами.
   Нет, просто у богов не было одежды - но - лишь элементы.
   Сабспейс обуславливался энергетикой чтения стихов Гаги (Вофлакием Оганесянцем). Было объявлено, что я - Козлоу. Я привлек к себе Ингу, чтобы она слушала выступления Гаги, отсасывая.
   -Слушай внимательно, - сказал я, - это истины.
  - Мммм, - ответила она.
   Инга - зам. главного редактора в одном журнальчике, у них все так, как и в рассказах про Вассилия, где его друг Нева посещал провинциальное литературное общество "Горит свеча", а именно - много ботаников, хлипких, вялых, пушкенеющих, но - практически без энергетики. Вся молодежь - штампована. Это стихи в стиле забытой ныне Алины Витухновской - женская клоунада с недозревшими образами, игра в детей с наличием гормонов и нежеланием видеть и ощущать время. Наверное, вокруг была бы атомная война, а у них бы там горела свеча, и они были иные....
   Иное сявство....
   Нет, я не говорю, что так уж оно всё по сявски, но зато мы - молодцы.
   -М-м-м-м, - проговорила Инга.
  Может, она хотела, чтобы я поскорей кончил ей за щеку, но я крепился - это слишком скучно, когда быстро, тем более, что первый заход - самый лучший, самый космический и инфернальный.
   Гаги выход под лучи студийных фонарей. Девушка Саша сопровождает его. Она - его рабыня. Он держит плеть и читает стихи:
  
  Васдушний шяр, васдушний шяр
  Личу я на шоре
  А сонце уж гарит - пажар
  И так же вольна мне.
  Когда то Ной Кафчег страгал
  На Орарате сам
  Людей и птитц он призывал
  Астатцо, пить Агдам.
  Но быле люди дураки
  Не слушали оне
  И вот насрали в сапоги
  Зимля была в агне
  Патом, патом пашли дажди,
  Всемирный был патоп
  Ушли рабы, ушли вожди
  И никаго - патом.
  Но толька те, щто были там
  Асталися в живых
  И веселились, и огдам
  За места крови в них.
  Они скиталезь триста лет
  И всё - бес берегоф
  И дэвы дэлали минэт
  Для славных поцанов
  Сабаки, кощки, кракадил
  И бэлая свынья
  А также птыцу вод носил
  И муравьэдов, бля
  Кузнэтчик, зэлиный друган
  Им пэсни напевал
  И рызжий лис им нёс абман,
  От качки от стругал.
  Но вот прашли уже вика,
  Не знает чиловэк
  Что ноща древности легка
  И эта новик вэк
  Лэтит, дэтит ваздущний шар
  А ниже - Орарат
  И на душэ опять пажар
  Я снова снова рад.
  Пищу про Ноя я стехи
  Как свэтлий чилавег
  И папалам мне все грехи
  Что наш накопит вэк.
  
  
  
  Он и так читает с акцентом. Олбанцкий ему к лицу. Инга тут отрывается от своего занятия, идёт к сцене и говорит то, что считает нужным:
  -Первозданная поэзия была раньше человека. Но это можно установить лишь в ходе ментальной экскурсии.
   Это верно. Ведь я принёс сюда свою заветную дощечку.
   Грибы с нами.
   Они зовут.
   Я напрасно думаю, что это всё - нет, она мне изменяет. Она хочет Вофлакия, а он продолжает читать:
  
  
  В яндегзе твоё имя нобиряю,
  Нойду ли я тибя.
  Дамагаюсь и в сэбэ влюбляю
  И члэн бэру шутя.
  Но ты нэ видешь это,
  И правда харошо
  Зачэм же мнэ, поэту
  Челена жосткий шолк?
  Я сам с собой играю,
  Тибя нэ зна.ю я
  Лублю тибя, радная
  Канчая и шутя.
  И Интернэт пушистый
  Я выключаю Я
  Пуздь вечир будэт мглистый
  И вотки выпью Я.
  
  Я курю.
  -Неплохо, - говорит Юля.
  -Да, - отвечаю я.
  -Мне нравятся изображения Зевса на средневековых картинах.
  -Да. Он сексуален.
  -Почти как он.
  -Кто?
  -Вофлакий.
  Григорьев напрочь обдолблен. Что-то не пошло у него. Но камеры работают, и эпохи пишутся на плёнку. Он крепкий. Он еще всем покажет.
  Конь - конструкция для фиксации человека, своеобразный аналог спортивного снаряда "конь". Применяется, как правило, для фиксации при бичевании.
  Это мастерская, где создаются подлинные шедевры постмодернизма. Что нам хилые гранды?
  
  Слищите, люди
  Пасмотрите, как мухе летят высако
  В их сутьбах мыр, в их сутьбах пир
  Ани ни знаюд медвепутов ложный дымм.
  
  Лэтят оне, лэтят уж к сэвэрам,
  Чтоп пасматрэть там каг устроен мир.
  
  Зачем читать Сорокина? Зачем моделировать бравирующие очком идиомы? Лишь сильный разум способен быть безгрешным во грехе.
  Испанская кобыла - приспособление, аналогичное Коню, применявшееся для пыток Инквизицией. Отличается от классического Коня тем, что "рабочая поверхность" представляет собой ребро двух скрепленных под углом 90 градусов досок.
  
  Вофлакий Оганесянц. Робероет
  
  Ми прадайом робероет
  Харошее зонятие
  Он и рубит, и роет
  И это ни праклятие
  
  Пакупайте, пакупайте
  Слищите, нэ дорого
  Бабки за него довайте
  Но не надо творага.
  
  Паэдим в Козанскую
  На склоды, на склоды
  Рубероиды ацццкие
  Черные каг штоны
  
  Появилися роеды
  Таг давно не у нас
  У чертей гемороиды
  Были газ нах и квас
  
  Изо брюк бесов сериньких
  Робероет прешёл
  У людей он хуть мелинький
  Но на крыщу пашол
  
  
  "Маз"
  
  
  С Сыргеем купили мы "Мас",
  Тчобы вазить семочку.
  Семачка она сичас как алмас,
  Дарожи чем снять дэвочку.
  
  Семачка она вся Чорная
  На полях рождина
  
  
  Молчуц
  
  Я молчуц, и ты молчуц, и мама молчуц
  И папа молчуц, и дэда молчуц, и бабба молчуц.
  Мой ишак нэ паёт, он устал ат дорог, он устал ат дарог.
  Толька калчиногий паукк на свирели играй, на свирели играй.
  На свирели играй. На свирели играй.
  
  Я подумал, что у каждого человека в голове есть длинное число. Очень длинное. Но ты можешь искать это число и в другом человека. Он твое, но ты ищешь его в других. А зачем - я не знаю. Возможно, это была подсказка. Высокие расы грибов некогда росли в космосе, и эволюционированние в форме было чуждо им, потому как они появились, уже будучи самодостаточными. Высокий Господь постарался. Они появились, можно сказать, flawless. И филиалом обратного понимания грибов на земле является Blackie Loweless. Человек же может ничего не знать о своем филиальстве - ибо роль запредельна, а физическая оболочка скромна, она рассчитана на крайне малый срок. Достаточно научить себя определенным прозрачностям, родить в себе чувство стекла, чтобы это увидеть. Едва жизнь началась, вот уже и время подводить итоги. Мужику проще. Женщина вообще живет от 16 до 30.
  А грибы в космосе, конечно же, знали о существовании колонии на Фиорине 161, и знали, что возникнет проникновение, и посредством ментального канала будет иметь место прорастание. Никто эти грибы к нам не заносил. Они сами пришли. Возможно, это их миссия. Грибы и есть Бог.
  А что люди ищут? Ничего. Ищет автопилот. Они ничего не ищут. Они покорно сидят. Не было ни одного бунта против смерти, против начальства. Напротив, все культвируемые истины есть правда от егерей.
  
  
  
  Сопля
  
  Ты сапля, ты еще мелкая
  Но сексав хочешь и кричишь, и ты макра.
  Но ни трогаю я тибы, и ни нужна ты для миня.
  Но если нужна, то ни скажу, прамалчу.
  Снежанна, иди ф свой втарой курс.
  Я пайду на падонсковский нах ресурс
  А любви ни мечтаю
  А любви ни мечтаю
  Но во сне ти приходишь ко мнэ.
  
  
  
  
  
  
  Раненг Вайелд
  
  
  Когда ми паступили в СПТУ, то это било СПТУ Љ 18.
  И у миня был хароший мажок, Висна -302
  И ми слюшали Питрассяна и все начинали смиятся
  Хатя смишнога там была нигада
  
  Патам в звуказаписи у Вашингтона Солуяна
  Я купил Раннег Вайлд. И он пел нештяк.
  И хатя и не было тагда стериоканала,
  Каждый был счастлев и таг и сяк.
  
  Потом у миня был катушечный "Мояк".
  И он ищо больши был ништяк.
  
  
  Личу
  
  
  Ва сне я личу
  Ва сне я личу
  Личу над зимлей высоко
  Личу над зимлей далико
  Ва сне я личу
  Ва сне я личу
  Пролитаю я утром рано
  Пролитаю над Ериваном
  И мошу рукой, там идет она
  Арменуи Реввиковна
  Я кричу с небэс
  Я кричу с небэс
  Но нэ слышит ана
  Но нэ слышит анна
  
  
  * * *
  
  
  
  Вэчер.
  Вэчер.
  Я иду на встрэчу.
  Начинается дождок.
  Но на нэбе он высок.
  Он высок.
  Паизда идут на сэвер,
  Всэ идут, всэ идут.
  А мнэ уш дэла нету
  Грозно семочки шкребу
  Семочки сурьезные
  Семочки бальшие
  Жарили их грозные
  Бабушки сидые
  Вэчер
  Вэчер
  Играэт "Миталик"
  Дэлать нечег
  И мнэ званит Валик
  Да он на жилэзной дароге
  Рэмантируэт рэльс
  Утамилися ноги
  Эта жизни вэсь вэс
  
  И вот на свыдание
  Приходыт Ларыса
  Лублю Ларыса
  Она харошая
  И вовсэ не крыса
  Как всэ говорят
  Слова - эта ят
  
  
  Тётя Сима
  
  Тётя Сима
  Идёт за водой
  У ней кошка красива
  Она гуляет сама с собой.
  
  Месяц ершистый
  На небе с ножом
  На мех пушистый
  Смотрит зонтом
  
  -Хочешь вина? - спрашиваю я у Инги.
  -Не, - она мотает головой, - я оденусь.
  -Да?
  -М... Не знаю.
  -Нет, не надо. Может, пойдем, на балкон покурим.
  -Ну, пошли.
  Мы курим, сигареты - проводники этой ночи. Я словно Филон Александрийский. Мне все по боку, кроме познания и возможности выработать новый метод в созерцании. Я не хочу говорить о том, что мне нравится или не нравится. Настоящему философу в этом мире всё должно не нравится.
   Можно даже сказать, что я - гностик. Я уже говорил? Я не помню. Еще раз скажу - наивысшая точка художественной материи - это отсутствие страха перед смертью. Это гнозис. Хотя, вообще, терминов много, кто-то скажет - осанна, кто-то - просветление, нирвана....
   Не забывайте - по-настоящему просветленные личности - точечны. Единичны. Опять, что ли, о дураках и врунах? Ну да. Только их и видишь вокруг.
   Мир лжи оставлю и воспарю.....
   -Я точно не помню, что ты рисуешь, - сказала Инга.
  -Да? - я удивился.
  -Нет, у меня как-то времени не хватает на это. Приходится много читать.
  -А.... У тебя есть парень?
  -Нет. Нет, раньше был, но он еще более беспомощный, чем я.
  -Ты судишь людей по.... По их возможностям? Я думал.....
  -Я тоже думала. Нет, ты думаешь, мне так уж необходимо постоянное тепло, цветы и всё такое. Это обычным женщинам это нужно.
  -А ты - необычная?
  -Не знаю. Я хочу достичь высот в литературе.
  -Поэзия?
  -Нет, критика. Это суровый жанр.
  Она курила. В полутенях балконного света ее соски напоминали указатели в ночь.
   Туда.
   Я чувствовал некоторое истощение. Мужчинам сложнее. Я обнял ее за плечи, ощущая холод ее ягодиц.
  - Если ты переплюнешь Белинского, я поставлю тебе памятник, - сказал я.
  -Точно? Не забудешь?
  -Точно.
  -Это будет лет через двадцать.
  -Хорошо. Через двадцать. Начну собирать деньги сейчас.
  -Мне кажется, ты говоришь это слишком легкомысленно. Ты просто так сказал?
  -Я ничего просто так не говорю. Человек должен верить в то, что он способен сделать невозможное. Ты думаешь, мне было легко? Нет, это не интересно, любой скажет, типа - кому сейчас легко.
   Я опустил руки к ее ягодицам, просунул руку дальше и пощекотал ее клитор.
   -И что? - спросила Инга. - Не бояться, делать, верить. Я тоже верю. Меня утомило выражение "в этой стране"....
  -Хотя всё так и есть, - сказал я, - давай сделаем что-нибудь ужасное.....
  -Делай...
  -Нет, я не про это. Это не ужасно. Давай.... Давай ограбим магазин.
  -Гм.... Ты серьезно?
  -Да.
  -А если нас поймают?
  -Да. Поймают. Или..., - я повернул ее лицом к себе, - банк. Возьмем пистолеты и пойдем на банк. Ты хочешь?
  -Да. Сколько лет тюрьмы?
  -Не знаю. Много. Мало нам не дадут. Тем более, это - не одиночное нападение. Групповое. Ты скажешь - что ты - Белинская. Тебе нужны деньги, чтобы возродить русскую критику. Ты хотела сделать благо. Ведь все большие деньги заработаны нечестным путем. Это так. Мы просто Зорро. И я, и ты.....
   Да, я понимаю, что она на самом деле не так думает, но поиск есть поиск. Пусть и она, и все остальные филологички, думают, нет, знают -это поиск.
   Это ни чем не отличается от свободного поиска в глубоком поиске.
   Команды глубоко поиска.....
   Корабли-призраки.....
   Черт, почему в космос не полететь? Раньше до слёз обидно было, сейчас до слёз до лампочки, до слёз.... Нет, слёз нет, это конец. Толстокожесть уничтожила во мне сталкера.
   Я всё делаю на автомате.
   А ведь я еще и думаю, что я - один из лучших. Что ж говорить про худших.
   Смерти не жду....
   А всё таки, неплохо умер Курт Кобейн. Он по накурке просто нажал на курок, думал, не нажмет, чо то, видать, рука соскочила. У Цоя похуже было - он, видать, еще не дошел до кондиций апокрифического похуизма.
   Жалко.....
   В автокатастрофе лучше сразу погибнуть. Не надо жить.
   Подходит Гаги. Он очень волосатый, довольный, у него стоит член.
   -Давай с двумя, - говорит он Инге.
  Я смотрю загадочно. Она ставит ногу на стул, чтобы опробовать всё это сделать стоя.
   Этот балкон как раз для этого. Это - стоячий балкон. Не знаю, что там делает Григорьев, но мы сейчас исполним.
  
  Лет бы через 500.
  Горбовский.
  Комов.
  Мы летим на Пандору.
  Нет, только без порно Аватара.
  Пусть будет коммунизм. Какая разница, что придется поклоняться Ленину, зато мы будет лететь, лететь, лететь.........................
   Если так будет идти - только жить и жрать - то я и в будущей жизни не полечу, и не только к Туманности Андромеды, но и на Луну.
   -А-а-а-а-а-а, - слышится с балкона.
  
  
  
  Ну вот и снова Шляпников Эдуард, патриот, офицер
  
  Деревенька родная. Ароматы брусники и сдобы.
  Молодые ветра. Вековая небесная синь,
  Где на небе пасясь белогривые топчат коровы
  Прорастающий звёздный под вечер лиловый ковыль.
  
  Деревенька вросла, как пшеничное зёрнышко в землю.
  На проросших столбах раня сердце поют соловьи...
  Познавая года, я всё чаше их голосу внемлю
  Колоски седины, прослезясь, вырывая с брови.
  
  А поля берюзы, у озёрца, где душенька ива
  Шепчет нежно листвой отдыхающим там седокам,
  Как на том же бревне провожала сельчанка комдива,
  Что на сечу к утру по степным ускакал василькам...
  
  Годы брани прошли - подросли того всадника внуки,
  Разлетелись весной, по Российской огромной стране,
  Но домой приходя они тянут забытые плуги,
  И находят себя под калиной густой мураве.
  
  Деревенька моя на обочине пыльной дороги,
  Где родясь по утру, я увидел растущий рассвет,
  В нём как те образа круглолицие юные боги
  Возгласили о том, что родился России поэт!
  
  
  Утром я курю перед лифтом. В первый заход уехал один из Сосновских. Он поздоровался через зубы, ибо я - очевидно - дьявол. Я что-то сломал в нём.
   Потом едет его родительница. Мы садимся в лифт, и она усмехается, как будто всё знает.
  
  
  
  Козлоу. Следователь Валео и Машина Времени.
  
  
   Следователь Валео частенько размышлял над плотностью фразы. Он не любил разделять концепты на ветвления и циклы, полагаясь лишь на интуицию. Наоборот, всем людям характерен разброс.
   Вот взять хотя бы неумение разделить дом и работу.
   Впрочем, первое можно отнести на счет отсутствия воображения. Второго же не будет. В данный момент мы можем сказать, что оно нам и не нужно. Например: мы видим на картине....
   Так бы написал школьник.
   Но наша картина развивается динамически. В ее судьбе нет запятых и многоточий. Люди, которые употребляют слишком много терминов, чаще всего - дураки. Но просто дурак - это так - светловатая, с пролысинами, голова. Бывают же очень противные, немного приглаженные, личности, которые умело избегают поколачивания. Возможно, в детстве им и давали по руками за то, что они болтали ими в оба бока, но годы произвели рихтовку.
   И так - следователь Валео шел вдоль жизни, размышляя о людях и судьбах.
   Он шел мимо людей, которые не понимали, что общего в них гораздо больше, чем различий.
   Уже две недели Валео был занят таинственным исчезновением людей в районе улиц Скрябина и Светлая.
   В своем отчете Валя Карпова писала:
   "В период с марта по сентябрь жители квадрата, очерченного улицами Скрябина и Светлая, в промежутке до переулка Воровского, постоянно жаловались на изменения самочувствия. Возможно, что это к делу и не относится, однако, судя по опросам, жители района, расположенного за переулком Воровского, ничего подобного сказать не могут. Если провести статистику выписки больничных листов, то для жителей первого указанного участка их было выписано в три раза больше. Для сравнения, в период, что предшествовал названному, ничего подобного не наблюдалось. Наряду с этим, в то же время были отмечены свидетельства о странных событиях. Так, сразу несколько пенсионеров дома Љ6 по улице Светлой жаловались на странную вибрацию, исходящую "отовсюду".
   "....положишь голову на подушку - слышится шум",- отмечает Ольга Ильинична Петрэнко, - "уберешь - ничего не слышно. А если до стены ухо приложишь, то ничего не слышно. По идее, если где-то стойка, то должна вибрация везде быть. А уж по стене - ее сразу бы было слышно. Я ж даже ухо к полу прикладывала - тишина. Ничего не слышно. А на подушку как покладешь - опять слышно. Гынь, гынь. Я думала, може потом пройдет. А оно - по выходным. Как начнет пилить. Вроде и не слышно сначала. Если ж вечером на улице шум, то и вообще ничего не слышно. А потом, как шум стихнет, снова - гынь, гынь, гынь. Как будто электромотор, но и как будто нет. Вот в фильмах танки показуют, вот то ж. Хотя - как будто и электричество. Я думала, может это только мне кажется. А може и провода идут где-нибудь под полом. Мало ли что. Може, у соседа телек работае. А потом мне соседка, Галка, говорит: слушай, милая, а ты по ночам шум не слышишь? А она учительница нглийского языку, у школи. Ей-то для чего все это придумывать".
  
   А вот, что говорит по этому поводу и сама Галка, Галина Ивановна Поперечная, которую ученики в школе именуют Галинванной:
   "....Вибрации начались перед восьмым марта. Я это хорошо запомнила, так как в тот день муж уехал в командировку, и он заранее меня поздравил. Он купил цветы и торт. Спиртного он не покупал, так как мы не пьем. Правда, мы не относимся к тем людям, что не пьют вообще. Один раз в месяц я могу позволить себе бокал дорогого сухого вина, и этого мне достаточно. И вот - когда он уехал, я и услышала вибрации. Раньше же вибрации заглушал петин храп, и я, чтобы не слышать его, вставляла в уши беруши. Чаще всего я покупала хорошие, триэмовские. Но такова семейная жизнь. Вы же понимаете, что человек живет для того, чтобы чем-то жертвовать. Только глупцы могут заявить, что жить нужно в кайф. Вообще, это был лозунг 90-х, когда двоечники вдруг поняли, что и они могут быть хозяевами жизни. Раньше им постоянно говорили, что, мол, раз учиться не хотели, то и работайте грузчиками или сторожами. А тут вдруг выяснилось, что можно пробиться и в директора.... Правда, да, речь не об этом. Речь как раз - о таинственной вибрации. Как-то ко мне подошла соседка и задала вопрос: слышу ли я это? Я удивилась. Но вибрация-то была. При чем, она будто висела в воздухе. Я слышала ее, когда лежала на боку, но не тем ухом, что было повернуто к подушке, а обратным. Это странно. На второй или третий день я поняла, что это всерьез волнует меня. Я даже несколько раз включала свет. А ближе к двум часам ночи мне стало страшно, и я вновь вставила в уши беруши. После чего все, разумеется, прекратилось. Но, какое же было мое удивление, когда спустя два месяца мой муж вновь отправился в командировку, и я по привычке вынула беруши из ушей. Оказалось, что вибрация не прекратилась. Наоборот, она даже усилилась. Я, конечно, реалистка, и не верю в странные явления. Но знаете, от этой вибрации что-то исходит. Она заставляет себя слушать. У нее - достаточно сложная структура звука и определенная цикличность. Что может так шуметь? Под нами нет ни ветки метро, ни подземных сооружений. Водопровод не может так шуметь. Конечно, я могу выдвинуть теорию, что причина шума - это какой-нибудь электроприбор, что бесперебойно работает в одной из квартир. Например, насос для аквариума. Или простой вентилятор. Но ведь раньше этого не было?"
  
   Чудес не бывает, - знал следователь Валео.
   Он шел по улице Светлой с папкой под мышкой. Однако, его целью не был сбор показаний. Таковых и так было предостаточно. Первым человеком, что, как было установлено, пропал именно в этом районе, в этом дворе, был школьник Сергей Мачкин. Друзья Сергея Мачкина рассказывали, что вместо того, чтобы пойти на уроки, они решили поиграть в футбол во дворе дома Љ8.
   Восемь. Именно восемь, - рассуждал следователь Валео, - мое любимое число. Но как все это может быть связано? Люди пропадают каждый день. А это - это прямое свидетельство в пользу того, что именно со двором дома Љ 8 что-то нечисто. Но мы изучили там каждый метр. Гаражи, образуя естественную изгородь, отделяют двор от проезда, что также относится к улице Светлой. В этом проезде находится одно здание. Это - котельная, и она также относится к улице Светлой. Мы опросили персонал. Впрочем, если мы имеем дело с маньяком, вряд ли вероятно, чтобы он просиживал свободное время где-нибудь за гаражами, при чем - одно и то же время. Хотя, психология отдельной личности - это загадка. Все может быть. Но связывать странную вибрацию и исчезновение людей - довольно странно. Странно.
   Теперь стоял сентябрь. Легкий ветерок продувал улицы насквозь. Через воздух мимо людей проносилось время, в котором можно было угадать оттенки былого. И было понятно, что и этот прецедент, который сейчас казался неразрешимой загадкой, в ближайшем будущем также утечет вместе с этим ветром, и спустя сто лет только какой-нибудь один единственный читатель мыслей сможет о том узнать.
   Валео закурил сигарету без фильтра.
   Он всегда курил сигареты без фильтра, ибо они честнее.
   Первое облачко дыма сбежало вверх, к карнизу второго этажа, на котором сидели голуби. Повстречавшись с дымом, голуби разволновались. Валео представилось, что голуби тоже курят. Так, он прошел дальше, в глубину того самого двора, где школьник Сергей Мачкин встретился с неизвестностью.
   Ему увиделись молчащие глаза машин. Синие скамейки, содержащие на себе тени былых посещений. Рты подъездов, с котами между зубов. Крылья сохнущего на балконах белья. Скучные, спрятавшиеся за гранью дня, лампочки фонарных столбов.
   -Что-нибудь - здесь, - сказал следователь Валео, - важно суметь отключиться от мыслей, и, представив себя на месте пропавшего школьника, вжиться в роль. Вся информация запечатлена на ленте пространства, и это повсюду. Обычно, даже экстрасенсы не в силах разобраться с этим моментально. Но иногда, есть сила озарения.
   Он выбросил окурок в урну, и тот продолжал там тлеть. Он точно начал беседу с мусором.
   Здесь было видно: у каждого предмета - своя жизнь. Даже пылинка имеет судьбу. Через миллиард лет, став живым и разумным существом, она может сыграть.
   Хотя - кто ж его знает? Может и не сыграть.
   Следователь шел по двору, слушая линии предначертанного. Все здесь было равнозначно - каждый отрезок пути мог раскрыть тайну. Но дано ли человеку читать эти линии?
   Пенсионер Виталий Георгиевич Смачный, выходя из дому за кефиром, не знал.
   Пенсионер Виталий Георгиевич Смачный, собираясь купить половину булки хлеба, не подозревал.
   Человек склонен удлинять свою жизнь повсюду, где только ему вздумается. Даже там, где остается один шаг, он готов сделать миллион. Может быть, уже давно износились детали, что держали прямоходящее существо на ногах - все одно. Мы думаем, что будем жить вечно. Так же думал и Виталий Георгиевич.
   Первыми засуетились соседи....
   -Да, неприятный случай, - проговорил Валео, - дедушка жил с кошками. И кошки, не желая погибать, бросили жребий - кого есть первым. Они взяли монетку и подбросили в воздух. Но это - классика. Так бывает и с людьми, когда они попадают в кораблекрушение и спасаются на одной единственной шлюпке. Но и хорошо, что он, Виталий Георгиевич, пенсионер, много лет проработавший рабочим в сталелитейном цехе, ничего не узнает.
   Может быть, это....
   На самом деле, большинство людей знают, в каких носках выходит поутру неразрешенная задача.
   В белых?
   Фиг там!
   Впрочем, кто знает? Вы знаете? Я знаю? Может быть, это знают суетливые воробьи, в чьем языке - ровно четыре слова?
   Следователь Валео проследовал про меж гаражей, и здесь на глаза ему попалась узкая полоска света, вырывающаяся из приоткрытой двери. И вот, что было тут странного - на улице было светлее. Внутри никак не могло быть светлее, чем наружи, в теле среднего, пропитанного солнцем дня.
   -Это - здесь, - сказал сам себе следователь Валео.
   Он шагнул в узкий проем, даже не предполагая, что может его ждать.
   Вопреки его ожиданиям, в помещении никого не оказалось. Зато аппаратура располагалась здесь слоями, и с первого взгляда трудно было определить, что есть что. Это были настоящие электронные сады Семирамиды в уменьшенном формате. Одних только круглых приборов со стрелками на нижнем ярусе можно было насчитать не менее ста. Сами стрелки плавно покачивались, изображая некую бурную деятельность. В прозрачных патрубках шевелилась зеленая, дымчатая жидкость. Дисплеи моргали. Их было много, и изображения несли в себе все, что только можно было представить.
   Валео показалось, что он попал в гараж к тайному экспериментатору, что по какому-то невероятному случаю сохранился со времен распада СССР.
   Но где же сам экспериментатор? И почему гараж открыт?
   Следователь обернулся, и тут выяснилось, что дверь, через которую он попал в лабораторию, исчезла. Опытный Валео, не привыкший к напрасным волнениям, вздрогнул. Он тут же спросил у себя: отчего это?
   Ведь подсознание всегда знает, где прячется истина.
   Может быть....
   Еще некоторое время следователь никак не мог увязать происходящее с целью его сегодняшней работы. Он не трогал приборы. Но самом деле, это было не так уж просто: аппаратура приглашала.
   На черных экранах мигало приглашение MS-DOS.
   Зеленая жидкость в прозрачных трубках шевелилась, меняя цвет. Она, словно жидкая змея, переливалась, пытаясь открыть мир искушения.
   Наконец, на нескольких пультах имелись большие, откровенные, кнопки "Пуск".
   Валео потрогал плотный пластик одной из кнопок, не решаясь сделать последнее движение. Он понимал, что....
   Вот именно, что....
   Он понимал, что не понимает ровным счетом ничего.
   Если это - лаборатория маньяка, то где же артефакты? Дух экспериментализма доступен лишь отдельным, в чьих жилах течет прохладная кровь. Простой обыватель - это также, порой, настоящая кладезь сплетений и неожиданностей. Но жизнь - это станок. Не всякая деталь, попавшая в ее тиски, принимает красивую или, хотя бы, оригинальную, форму.
   Что движет человеком, который жаждет полета?
   Понимая, что аккуратность иногда - превыше всего, Валео вынул из кармана мобильный телефон. Однако, прежде чем набрать номер, он посмотрел на дисплей.
   Поиск сети....
   -Так, - проговорил Валео, - что это еще такое.
   Он сделал шаг назад, шаг вперед, однако это привело лишь к тому, что на экране появилось:
   Beee-Lune.
   -Так, - вновь сказал Валео, - это уже интересно.
   Он, было, двинулся назад, однако вместо ожидаемой двери ему попался большой шкаф с аппаратурой, в центральной части которого красовался большой красный рубильник с двумя положениями:
   Вкл.
   Выкл.
   -Вот еще.
   Валео понимал, что это - не спроста, но поверить в это вот так, напрямую, было все равно, что встретить живого робота Электроника.
   Он сделал шаг назад и, и тут понял, что его спина уперлась в рубильник.
   И что это? Не делая никаких резких движений, он повернулся, наблюдая, как переключатель переводится в другое положение.
   Но, может быть, это происходило автоматически? Человек часто не ведает, что он творит. Даже в те минуты, когда ему чудятся волшебные вещи, ничего не происходит: все происходит по воле желаний. Воля, концентрируясь на обмане, включает проектор. Так, в глубине воображения, вдруг загораются новые звезды.
   Следователь отскочил.
   Но было поздно.
   Все экраны в одно мгновение проснулись, изобразив длинные ряды неизвестных предметов:
   -Внимание! - воскликнул динамик. - Внимание! Готовность номер один. Мы перемещаемся во времени. Начинаем обратный отсчет.
   -Черт, - сказал следователь Валео.
   Он хотел разозлиться, но уверенности не было. Какие еще перемещения? Что это за голос? Неужели он попал в сети маньяка-технократа?
   Он посмотрел на экран сотового телефона, где вместо названия сети высвечивались незнакомые символы.
   -Так....
   Но что он хотел этим сказать. Впрочем, чаще всего внутренний настрой определяет цель ближайший событий. Мир - это тоже человек. Его содержание - это те же мысли, те же идеи.
   -Генератор случайного числа на взводе, - доложил женский голос.
   -Очищен массив вещественных чисел, - ответил скрипучий голос робота.
   -Помещаем третий аргумент внутрь квадратных скобок.
  - Запущен цикл! Запущен цикл!
  - Один миллион лет!
  - Два миллиона лет.
   Следователь Валео попятился назад, наткнулся на высокое кожаное кресло, и, опустившись в него, безвольно наблюдал за происходящим.
   Таинственные жидкости в прозрачных трубах в один миг закипели. Откуда-то сверху ударила струя пара. Обдав один из мониторов, она завернула за железный шкаф и там стекла в вероятный желоб.
   -Включен пространственно-временной девиатор!
   -Отсчет закончен!
   -Внимание! Прокол!
   Лабораторию пошатало. Только тут следователь Валео понял, что пора прекращать эту демонстрацию неизвестно чего. Внутренне сконцентрировавшись, он потянулся к карману и вынул пачку сигарет без фильтра.
   Щелкнула бензиновая зажигалка.
   По помещению поплыли круги оптимистического дыма.
   Однако, Валео не спешил вставать, потому, как пол ходил ходуном. Стены вибрировали.
   -Должно быть, это - та самая вибрация, - предположил Валео, - ну что ж. Хорошо. Сейчас посмотрим, чем все это закончится.
   -Пройден узкий сектор! - сообщил металлический голос.
   -Условие равно истине! - сказал женский голос.
   -Выход из цикла! Выход из цикла!
   -Выполнен переход по метке шесть.
   -Останов. Возвращен массив значений!
   -Вычислено среднее арифметическое.
   -Переход равен двумстам миллионам тридцати тысячам земных лет ровно.
  -Останов генератора! Освежение. Освежение.
  При словах об освежении следователь Валео сделал глубокую затяжку. Вкус табака показался ему ностальгически далеким. Он будто прощался с ним.
   Впрочем, казалось бы - стоит сделать один шаг, выйти наружу....
   И вновь - поиск сети. Телефон молчит. Дисплеи гаснут. Жидкость в патрубках принимает синий оттенок.
   Следователь встал из кресла, и голос из динамика торжественно сообщил:
   -Поздравляем! Вы совершили прыжок во времени, равный более, чем двумстам миллионам лет вперед.
   Странно, но следователь Валео поверил в это.
   Наверное, люди, что устроены по настоящему, а по большей части - просто и правильно, всегда чувствуют свою судьбу подсознательно. И, если бы в споре за этим занятием, встретились философ и обыкновенный исследователь ситуаций, разговор бы происходил так:
   -В жизни слишком много деталей. Очень немногим доступно понимание, что детали не так уж важны.
   -Шопенгауэр сказал....
   -С другой стороны, если не обращать внимание на детали, то выйдешь из ряда вон, и как же тогда жить?
   -Кант говорил....
   Следователь Валео, наоборот, не сказал бы ничего. Человек, умеющий наблюдать, всегда выйдет победителем с умником или изолированным человеком.
   Он выкурил еще одну сигарету, прежде, чем дверь гаража открылась, и стало ясно, что предыдущая жизнь - это лишь маленький кусочек у двери откровения.
   Перед Валео лежали необъятная равнина, очерченная странным оранжевым небом, и в месте соединения двух стихий виднелась большая, заплывшая маревом, будто запотевшая, планета.
   -Начинаем перезагрузку винтов, - сообщил голос.
   Валео с недоверием посмотрел в ту сторону, откуда вылетал секунду назад голос.
   Он сделал шаг вперед, внутренне чувствуя, что все его теперешние действия находятся вне сил судьбы, и только он один волен решать, чему быть, а чему - нет. Перед ним лежала земля далекого будущего, и в книге этого времени его явно не было. Он был настоящим пришельцем.
   Даже если взять совершенно инородный вирус - и тот был бы более ожидаемым, чем приход следователя в будущее.
   Сделав несколько шагов внутрь неизвестной земли, Валео повернулся. Машина представляла из себя капсулу кубической формы, на верху которой покачивались антенны. Казалось, их взволновал порыв ветра. Дальше, во все стороны, степь была такой же ровной и серо-зеленой, поросшей мелким, будто шерстным, кустарником. Главным же, на что можно было смотреть, была как раз планета, что нависала низко над землей. Именно к ней были повернуты двери капсулы.
   Поначалу следователь подумал, что это - Юпитер. Однако, он тотчас отмел предположение. Юпитер намного больше Земли и не может нависать. Даже если б дело и обстояло наоборот, и Земля висела над Юпитером, этого никак не могло быть - Юпитер находится очень далеко, и просто так соединить два небесных тела невозможно. Даже и не просто так....
   Впрочем, с учетом миллионов лет....
   -Но возьмем, к примеру, миллионов двести от того момента, в котором я живу, - рассудил Валео, - что иного было в мире планет? Даже в геологическом плане, это не так уж много. Для того, чтобы материковый интерьер планеты стал в корне иным, нужны более солидные эпохи. В Солнечной же системе за двести миллионов лет вообще ничего не изменится. Другое дело, если люди научились управлять ходом движения небесных тел.
   Он глубоко вдохнул воздух, пытаясь уловить оттенки технократии. Однако, воздух был чист и первозданен. Ветер нес запах мелкой, шерстяной, травы. Это был кисловатый, но достаточно естественный запах. Тогда Валео присел и потрогал траву. Тут же выяснилось, что естественность была достаточно мнимой. Трава больше напоминала пластмассу, нежели живую субстанцию.
   Всего этого было явно не достаточно. Валео вернулся в капсулу. В аппаратуре произошли явные изменения. Жидкость из патрубков ушла. Ее место занимал плотный, облачный, туман, который стелился у одной из стенок. Дисплеи были темны. Лишь на одном экране, что находился в самом углу помещения, болталась какая-та заставка. Валео интуитивно пошарил по ящикам письменного стола, и ему улыбнулась удача. Он обнаружил небольшой, но достаточно эргономичный бинокль.
   Существуют вещи, которые, не смотря на свой разрушительный эффект, происходят вовремя.
   Для одних это - уроки, для других - итоги.
   Для третьих это - последний шаг перед тем, как вышка для прыжков закончится. Нужно либо подпрыгнуть, чтобы, сделав сальто, уйти в воду, либо отступить. Есть еще и другой вариант, но он - для трусов.
   Умение пользоваться волной - одно из главных преимуществ для тех, кто переваривает случай, будто конфету.
   Итак, Валео всмотрелся в бинокль, и планета увиделась ему совершенно иной. Было очевидно, что на орбите Земли находится гигантское искусственное сооружение. Это был большой шар, верхняя поверхность которого была прозрачной. Оранжевое покрытие находилось глубже. Это было скопления колоссальных облаков, которые вращались, и ниже них виднелось ядро, часть которого напоминало врезанный внутрь головы часовой механизм. Винты его стояли на месте. Казалось, что гигантская машина остановилась еще много веков назад, будучи покинутая своими хозяевами.
   Другая часть внутренней сферы состояла из множества структур, и это могло быть чем угодно. Однако, следователь Валео не давал волю воображению. Он знал, что человеческое мышление, это машина, которая плохо управляется за рамками правил. Мысль плохо работает без тормозов, однако это зависит от объема и оборотистости двигателя. "GT" же перегреется, если ездить на ней слишком медленно.
   Невозможно осмыслить то, что поддается анализу лишь с одной стороны. Зрение - не отец, а слух - не мать. Но одно без другого живет зыбко и тоскливо. Следователь Валео знал, что познание - это набор правильных, сконцентрированных, шагов. Нужно лишь определить инструменты.
   Например, взгляд на вселенную изнутри атома.
   Или - уменьшение человека до размеров муравья.
   По большей части, это касалось лишь отдельных элементов эстетствования. Мог ли Валео подумать, что он когда-нибудь обнаружить машину времени?
   Но люди пропадали. Они и сейчас исчезают во всем мире. Впрочем, все это работало с пометкой на миллионолетье.
   С другой стороны, любая секунда была параллельна относительно любой другой секунде внутри некоего механизма, а потому и жизнь можно было представить в виде бесконечного набора вложенных друг в друга эссенций.
  - Внимание, начинается закачка, - вдруг сообщил незримый оператор.
  Валео обернулся, однако не заметил признаков изменений. Тогда он сделал шаг назад, чтобы, на случай чего, не оставаться стоять в дверном проеме.
  - Загрузка таблетки! - прокричал динамик.
  - Открыты кулисы 16, открыты кулисы 16.
   Как следователь Валео ни всматривался, он не сумел обнаружить никаких кулис. Зато дисплеи ожили, изобразив на себе прогресс-бары.
   -Начало, - подумал Валео.
   Он понимал, что дальнейшего нет. Нет линии, которую бы можно было переместить на ладонь, чтобы считывать судьбу. Нет каких бы то ни было нитей, которые бы плела загадочная машина. Есть только даль, в которой скрыто будущее планеты, есть гигантское искусственное сооружение, что вращается по орбите, не подавая никаких признаков жизни.
   -Промывка памяти, - продолжал сообщать селектор.
   -Промывка памяти.
   -Обнаружен дефект при первом обращении ко второму прерыванию. Повторная попытка.
   -Двадцать процентов.
   -Биологическим формам жизни, просьба определиться с направлением полета.
   Это мне, подумал Валео. Сейчас, возможно именно сейчас, нужно сделать выбор: остаться в неизведанном, возможно - прекрасном, а возможно - ужаснейшем будущем, или отправиться куда-то еще.
   Но ведь до сих пор не известно, почему в районах улиц Скрябина и Светлой исчезали люди?
   -Если я останусь, вернет ли машина меня назад?
   -Синяя зона!
   -Красная зона.
   -Поиск постусловия.
   -Десять секунд.
   Валео вздохнул, подняв взгляд на висящего в небе колосса. Отступив, он сел в кресло, крепко сжав подлокотники.
  
  
  
  
   * * *
  
  - Гражданин Черепов, тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения, - докладывала Валя Карпова, - работал дежурным на той самой котельной.
  - Так, значит, все-таки - котельная, - проговорил Валео, - что же толкало этого гражданина на преступления?
  - Сейчас с Череповым работает психиатр, - отвечала Валя, - однако налицо - типичный пример общественной сыпи. Человек не хочет работать, но хочет получать. Ему кажется, что весь мир ему должен. Так, с годами, в душе накапливается снежный ком, которому, в конце концов, нужен выход на поверхность. И вот, личность находит этот выход. Первый раз это происходит случайно. Но затем страх от содеянного пропадает. Кровь действует как возбудитель. Хочется еще и еще. Я не психоаналитик, чтобы оперировать терминами. Но, в моей практике, это уже третий случай. Я думаю, Петров даст более точный ответ. Но то, насколько Черепов вменяем, должны решить мы. Мы можем настоять, но.....
  - Хорошо, - ответил Валео, - нами установлена личность маньяка, который заманивал своих жертв в котельную, а затем растворял их в кислоте.
  - Где он умудрился взять столько кислоты? - рассуждала инспектор Валя Карпова. - В котельной не используется кислота. В магазине же это вещество продается в очень маленьких количествах.
  - Выходит, все исчезновения связаны именно с Череповым? - спросил Валео.
  - А с кем же еще? - ответила Валя.
  - Так...
  - Вы считаете, что был кто-то еще?
  - Я не могу точно сказать, - ответил следователь Валео, - но странно. Сотрудники осмотрели всю прилегающую местность. Все гаражи. И, что удивительно, они ничего не нашли.
  - Что же они должны были найти? - удивилась Валя Карпова.
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Сентябрь нарастал, переваливаясь за свою половину. Природа еще не слышала армию севера. Та только разогревала двигатели своих бомбардировщиков, заправленных ветрами и дождями. Солнце медленно остывало. В осеннем воздухе летели паутинки с паучками. Возможно, паучки уже знали, что пора света завершается.
   Разве кто-нибудь задумывался, куда летят паучки?
   Следователь Валео шел дворами. Он курил сигареты без фильтра, глубоко затягиваясь, выпуская густые клубы в воздух сентябрьских проездов. Коты, что сидели на скамейках, были пропорциональны этажам.
   Вот и гаражи.
   Вот и тот самый гараж....
   Ворота открыты, и - вместо таинственной аппаратуры - наблюдается обыкновенный "412-й" "москвич", возле которого возится мужчина лет пятидесяти, небритый, в трико.
   -У меня такой же был, - проговорил Валео задумчиво, - на нем стоял двигатель "тысяча триста", с "жигулей".
   -А у меня шестерочный стоит, - отвечал мужчина, -недавно кольца поменял, сейчас - нормально. Хочу лонжероны поменять....
  -Сами делаете?
  -А что его в автосервис тащить? Ремонт выйдет дороже, чем он сам стоит.
   Валео отправился дальше. За гаражами был выход на периферийную часть улицы, которая вела к злополучной котельной.
   Вопросов всегда больше, чем ответов, думал Валео. Многие из них мы навсегда игнорируем. Они порастают травой. Затем, по прошествию времени, оказывается, что эта трава превратилась в бетон. Нужно брать молоток и зубило, чтобы, раздробив верхний слой, добраться до истины. И тогда проще всего - забыть и не помнить. Во сне человеку иногда кажется, что жизнь наяву - сон. Но можно ли объединить то и другое, чтобы навсегда избавиться от ощущения вечной тяги к ненаступившему?
  
  
  
  В понедельник
  
  
  
   В понедельник не люблю встречаться ни с кем. Но - бабки. Чувак давно меня домогался - ему нравилось практически все, что я делал, и потому, он не мог определиться.
  -У вас же можно выбрать? - спросил он по ICQ.
  -Да. Конечно.
  -У вас есть мастерская?
  -Нет. У меня все - дома. Две комнаты заняты моей лабораторией. Еще в двух я живу. И еще одна - просто так. Для кошки. Но кошки нет. Она ушла в люди. Познанье, знаете ли.
  -Гггггг. И куча смайликов.
  Я вообще смайлики не перевариваю. Мне все время кажется, что я разговариваю не то с ребенком, не то с девушкой.
   Но, может, да - он будет стрелять своими эмоциями направо и налево: у меня есть ICQ Сергея Джексона! И я отправляю ему смайлики, а он - мне!
  
  Я тоже блеснул. Я сначала не говорил Григорьеву, но время шло. Надо было сказать. Я не могу таить это в себе. Мы встретились в ресторане, точно, к примеру, Блок и Белый. Все было очень и очень важно. Григорьев специально пригласил группу поддержки. Девочки из этой команды виднелись то тут, то там. Не знаю, что ему это стоило.
   -Сегодня - моя очередь, - произнес я.
  -Очередь быть богом?
  -Я сначала подумал - очередь быть дьяволом. Но это слишком громко для меня, да, впрочем, и для многих других. Нет, божок. Можно остановиться на этом. Марсий.
  -Я помню. Но он какой-то мелкий был, Марсий.
  -Да. Но не могу назваться ни кем крупнее, так как факт.
  -Боги возьмут тебя к себе.
  -Это тема. Но теперь - слово за мной. Но я решил, что Вофлакий Оганесянц должен писать прозу. Почему - нет? Ты знаешь, ты спросишь - а что же - Козлоу. Козлоу велик. Он никогда и не будет иным, даже если вдруг..... Хотя, о чем это я? Кто-нибудь тебе звонил?
  -Кто?
  -Не знаю.
  -Ты за рулём?
  -Да.
  -И ты пьян?
  -Да.
  -И тебя ни разу не ловили?
  -Нет.
  -Почему?
  -Я надеваю на себя другую личину. Ты знаешь, что такое гомеостазис?
  -Не знаю.
  -Знаешь, почему нельзя изучать инопланетян?
  -Почему?
  -Потому.
  -Нет. Можно.
  -Нельзя.
  -Я рисовал инопланетян. Они были концептуальны.
  -Говорю тебе, что нельзя. Как только ты попытайешься, с тобой начнут происходить очень плохие вещи. Это система. Это - машина.
  -А.... Орёл. Ну ведь мы свободны. На нас не действует Орёл.
  -Ага. Как ты думаешь, Баркова правда не было?
  -Конечно. Его сочинил Пушкин. В ту пору не было не компьютеров, ни Интернета. Но о чем ты? Тебя что-то волнует?
   -Нет. Хотя, ты прав. Актёр, Гаги, он имеет права представлять настоящего Вофлакия, то есть, косморазум, который просто передается мне сюда, оттуда, из алмазной скрижали.
  -Есть чо? - спросил я.
  -Я серьезно, - сказал Григорьев, - я решил поставить спектакль на сцене.
  -Гм.....
  -Но ты в нём не будешь играть, актер должен перерождатья и возвращаться, а ты уже переродился, без возможности возврата нет актёра и сцены. Если хочешь знать, я все эти годы, последние пять лет жил для того, чтобы вырасти и стать созидателем и властителем дум.
  -Да, - я курил и глубоко затягивался, - ты знаешь, я хочу влюбиться. Я думаю, что я люблю всех и вся, что и доказывают мувементы и экшены, но - это путь к разрушению.
  -Спектакль будет из 10 частей. Он так и будет называться - Вофлакий Оганесянц.
  -Сценарий? Пьеса?
  -Рассказы, стихи. Сценарий я пишу.
  -А Гаги?
  -Он принимает участие в написании сценария.
  -Да?
  -Я заезжал к нему на точку, где он торгует арбузами. Он попросил у меня ручку и тетрадку. Звонил двадцать минут назад. Написал 3 страницы. Мне придется компилировать. Знаешь что?
  -Что?
  -Вечером отвезу ему старый компьютер. А, нет, он не умеет печатать. Не отвезу. Слушай, мне кажется, Гаги - хороший природный актер. Они живут в каком-то гадюжнике. Мне кажется, ему надо жить за счет поклонниц.
  -Ты ему поможешь?
  -Не знаю. Сейчас не принято никому помогать.
  -Да.
  -Тогда надо ехать.
  -Нет. Я не хочу. Я поброжу. Я хочу встретить девочку и влюбиться, - сказал я.
  -А Инга?
  -Ты понимаешь... Ты думаешь, мы умные, а они.... Нет, просто многие хотят открыть Америку. И - тут же ее и закрыть. Если я вдруг стану другим. Но я же не могу просто так стать другим?
  -Тебе незачем становиться другим, - сказал Григорьев, - ты - Сергей Джексон. Хочешь, я сброшу зарисовки Вофлакия Оганесянца в телефон?
  -Давай.
  
  
  
  Вофлакий Оганесянц
  
  1С
  
  
  Сергей проснулся ночью оттого, что к нему пришел 1C.
  -Бля-тттттттттттттттть! - завопил Сергей в ужасе.
  Он понимал, что это - высокий пиздец, и что крыша на место уже не встанет.
  -Вот и я! - сказал 1С громогласно. - Встречай меня, Сирожа! Я навсегда с тобой.
  -Этого не может быть! - кричал Сергей. - Тебя не бывает! Ты же программа!
  1С присел на краешек стола и закурил.
  -Все в порядке. Не ссы - вернуться не получиться. Мы навсегда вместе. Я и ты. Ты и я.
  -А-а-а-а-а-а! - Сергей орал что было сил.
   Он думал: может, кто услышит. Но никто не слышал.
  -Кричи, кричи, - проговорил 1С снисходительно, - все равно изойти на говно тебе не удастся. А как закончишь, мы пойдем с тобой в волшубную страну.
  -Какую еще страну? - не понял Сергей.
  -Сначала мы минуем регистры.
  -Чего? - Сергей просто дрожал от ужаса.
  -Потом - большая таблица с товарами. Такие прекрасные длинные полоски.
  -Не надо мне не каких полосок!
  -А еще мы навестим сервис. Там очень хорошо, в сервисе. Мы посидим на краю таблицы с реквизитами, опустив ноги в болтающийся, как море, ИНН.
  -Отпусти ты меня, 1С, - взмолился Сергей, - я так больше не буду. А?
  -А.
  -А?
  -А.
  Тут Сергей увидел проем. Это была типа дыра - прямо в воздухе. Как будто ножницами прорезали ночной эфир. И там, в этом разрезе, была тумбочка, а на ней - стакан и бутылка водки. Сергей сделал прыжок - точно кошка за мышью. Достал!
  -А, ха-ха-ха-ха! - заржал он в лицо 1С. - А ты, блядь, думал! А я вот какой! А-а-а-а. Тебе меня просто так не взять. Я, я - знаю. Я в офисе даже в присутствии директора могу позволить себе стаканчик. Я - не ты. Не, куда там тебе. Матрица ты! Нирвана хуева. Взять меня хочешь?
  -Брось! - закричал 1С. - Нас ждет вечность! Мы пойдем по полям основного склада к нашей мечте! Мы победим текущую валюту! Мы проникнем в поле констант и будем их там ебать!
  -А-а-а-а-а, - захохотал Сергей, чувствуя, как в черепе его шевелится беличий хвост, - а, и все. И кукиш блядь с постным маслом.
   Он налил большой граненый стакан и выпил залпом.
  -Видишь, - он снисходительно вздохнул, - а ты говорил. Я вот хитрее тебя оказался. Ха. Пшла нахуй!
   Он махнул рукой, белка выпрыгнула и убежала соседнюю комнату.
  -Прощай, - сказал 1С, - но помни - мы еще встретимся? Хочешь убежать от меня? Хочешь залиться белой смертью? Давай. Убей свою печень! Посади сердце. Только ничего у тебя не выйдет. От правды не уйти!
   -Давай пока, - оборвал его Сергей грубо, - не о чем мне с тобой разговаривать.
   Он сел на кровать, налил еще стакан и сделал большой глоток.
   -Что, блядь, - произнес он, - думаете, задрочить меня можно? Думаете, демон я? Хотя - как знать. Может - и демон. А может, и просто - рачок морской. Да и что делать? Кто сейчас - величина? Нихуя! Никто. Плывут киты и засасывают жабрами планктон.
   Он лег и закурил.
   -Все хорошо, - сказал он себе, - все прекрасно.
  
  
  
  Беседы с Ишаком
  
  
  
  - Как ты думаешь, что ближе - Луна или пиздец? - спрашиваю я.
  -Вопрос философский, -отвечает Ишак, - в свое время я думал об этом. Но теперь мне интересно другое.
   Ишак стоит на улице. Ишак всегда стоит. Когда говорят, что у вас есть ишак, надо сразу же подразумевать, что Ишак где-то стоит.
  -Знаешь, я читаю Стругацких, - говорит Ишак.
  -О, - отвечаю я, - здорово.
  -"Волны гасят ветер". Я думаю, что общество так и должно развиваться. Это организм, из которого должно что-то выродиться. Иные люди. А я считаю, что рано или поздно - появятся иные ишаки. Они будут лучше, чем все обычные ишаки - много умнее, много голосистее. Возможно, что этим ишакам будет суждено править миром.
  -А они и людьми будут править? - спрашиваю я.
  -Для начала - всеми другими ишаками. А там как карта ляжет.
  -Знаешь, почему я не держу тебя в доме? - спрашиваю я. - Потому что ты где стоишь, там и срёшь.
  -Не понимаю сути претензии, - отвечает Ишак, - говно - суть часть природы. Нет говна - нет удобрений. А как по-твоему развивается жизнь в лесах. Как стоят наши горы? И, потом, это - часть личности. Самовыражение. По тому, как ты срёшь, можно определить - добрый ты или злой, сильный или слабый, в конце концов - пол и возраст. А вы, люди, всего этого стыдитесь. А ты ведь часто говоришь, что в жизни что-то не так.
   -Это не у меня. Здесь, в горах, жизнь органична.
  -А йебля?
  -А что йебля?
  -Ты же собирался пригласить Маркаровну.
  -У Маркаровны ноги небритые.
  -А мы, вот Ишаки, вообще небритые. И ничего. Так даже лучше. А представь, если меня побрить - какое это будет сявство, иа? И вообще, мне в последнее время думается, что все далеко не так. Глаза видят одно, а мозг - другое?
  -Ты не куришь?
  -Что ты. Это мысли о солипсизме.
  -Мне кажется, дорогой Ишак, - говорю я, - что ты забиваешь себе голову чем-то нездоровым.
  -Нет. Нездоровое - это когда тебе из телевизора дают указание - что любить, что есть, сколько жить, на чем ездить. Вот это, я понимаю, зомбирование. А Фихте был прав. И это так сильно соответствует моему стоянию здесь, под навесом.
   -То есть, ты хочешь сказать, ишак, что кого-то из нас не существует. И вообще, есть либо ты, либо я? А как же мы, по-твоему, ездим с гор за спичками? Кто это ездит? А вдруг тебя нет, Ишак? Мне просто все это кажется. Ты об этом не думал?
  -Думал, иа. Я каждый день об этом думаю. И я постоянно прихожу к одному и тому же выводу: то, что ты видишь и слышишь - это далеко не то, что есть мир.
   -Надо тебе другие книжки дать почитать, - говорю я.
  -Давай. А ты бы сегодня пригласил в гости Маркаровну. А то она все ходит вдоль да около, то с ведром, то со сковородкой - вдоль околицы. Делает вид, что случайно проходит.
  -Может, она в лес по грибы собралась.
  -Не. Это она на йеблю напрашивается. Я же знаю. Я тут стою на воздухе, мне все видно, иа.
  -Хорошо, Ишак, - отвечаю я,- спасибо за визуальное наблюдение.
  -А ты впустишь меня телевизор посмотреть?
  -Заходи, Ишак.
   И вот, мы сидим. Наш дом находится на самой окраине села, возле водопада. По телевизору идут самые разные новости. Я попиваю наполненный силой гор коньяк. Ишак смотрит телевизор взволнованно. Но мне кажется, он просто пытается понять - существует ли то, что он видит, снаружи от его ишачьей головы.
   -А жалко Джексона, а, - замечает Ишак.
  -Да. Точно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Гриша
  
  
  Гриша приехал город. Он объезжал пробки по тротуарам, но люди не ругались на него, а кланялись, так как счастливо охуевали: Гриша ехал на мотоцикле "Минск". И это было правда - ведь современная жизнь - это нереальный пример массового задрачивания, закатывания в ничего не значащие величины. Все куда-то спешили, будто можно было съебаться от смерти, все хотели быть кем-то еще, только не самим собой, все стремились ощутить себя европейцами, и при этом продолжали срать словами и мыслями, и нихуя не менялось. Но вот мотоцикол "Минск" людей не на шутку поразил. Да и сам Гриша напоминал персонаж из фильма "Безумный Макс".
   -Ебать, ебать, ебать, - говорили прохожие, - какой счастливый человек. Едет на таком мотоцикле и хуй кладет на мусоров.
   И так все и было. На одной из развязок, где машин понабилось, как кильки в банке, стоял высокий, черноокий, мусорок. Место у него с одной стороны было рыбное, с другой - слишком людное. Хотя у него и был тариф: сколько сдать непосредственному начальству, а сколько - высокому. Ведь нужно ж было и себе оставить. По вечерам мусорок этот тайно ходил в один клупп, и все люди там все были блядь раскрашенные, фильдеперсовые. Но подробности мы опустим. Увидев Гришу, мусорок важно поднял палочку, показывая, куда ему остановиться на взъебку. Но Гриша хуй ложил: проскочил мимо. Потом - пробка. Он встал с мотоцикла, поднял его на бордюр, выехал на тротуар и был таков. Мусорок наш от такой наглости встал как вкопанный и проебал ряд нарушителей: мимо него проскочила "тойота" с просроченными транзитами, а следом на тюнингованной копейке ехал пьяный в доску чел.
   Вот где шанс бы был.
   И план бы паренек сделал, да и домой бы чего принес. Купил бы новые лосины, чтоб в клупп идти. Но как говорят на руси: ХуйВам.
   Гриша же уверенно проехал через тротуар. "Минск" тарахтел, вызывая у прохожих бурную эйфорию. Мимо шли панки.
   -См-а-А-ри, Сепа, См-аА-ри, как пердит!
  -Ебануться! Вот это аппарат!
  -Слышите, гайз, давайте пригласим чела на накурку. По ходу этто призрак Юрия Хоя, прикиньте, да.
  -Клёво, гыгы.
  Гриша проехал мимо, не обращая на панков никакого внимания. На очередном перекрестке он заехал во дворы и там хорошенько срезал путь. Когда он выезжал, из окна одного из офисов на него пялилась целая толпа.
   -Какой мужик! - сказала девушка-менеджер.
  -Нравится? - спросила другая.
  -Да. Вот бы он меня отъебал!
  -Ты чо, дурра?
  -Сама ты, слышь, дурра, коза, ав-ццццца крашеная, драная, понаехали тут, дома в рязанях не сидиться, блятттттттть!
  -Сука!
   И завязалась драка. У первой девушки были длинные ногти, а у второй - острый карандаш.
   Гриша миновал еще пару кварталов и остановился. Он припарковал свой "Минск", приковал его цепью к офисным перилам.
   -Во чертило, - сказал охранник, поднимая жопу со стула.
   Гриша посмотрел ему в глаза и двинулся дальше. Поднялся на лифте. Коридор был бледнобелым, будто лампочки светились прямо из ада. Он вошел в приемную и улыбнулся - здесь были директор и секретарь.
   -Чего? - сморщился первый. - Что это за хуйня! Вера Павловна!
  -Амиго? - спросил Гриша.
  -Да. А что?
  Он вынул из-за пояса пистолет с глушителем и выстрелил директору в лоб. Потом - в секретаршу. Потом - по контрольному выстрелу. Ноги секретарши дрожали, словно кустики на ветру.
   Гриша спустился вниз и сел на свой "Минск".
   -Смотрите, смотрите, - прокричала пенсионерка на остановке, - смотрите, это же пердомонокль!
  Не обращая внимания на удивленные взгляды и крики, Гриша проследовал мимо. Впереди была очередная пробка - он снова выскочил на тротуар и двигался между людьми, точно слаломист. Впереди, в каменную трубу улицы, выскочило солнце - яркий похуистический глаз.
  
  
  
  Дрочильный аппарат. Быль
  
  
  
  У меня - три брата. Это помимо меня. Все они старше меня: Сурен Оганесянц, Гамлет Оганесянц и Леопольд Оганесянц. В годы же СССР в Ереване было очень хорошо. Мы вообще ничо не делали, а по выходным ходили в кено - по 5 копеек за сеанс. А если было две серии, то - по 10. На взрослые фильмы нас родители не пускали. Но важно было то, что мы постоянно что-то выдумывали.
   И вот, сидим мы на скамейке как-то, возле кафе мороженного, и наблюдаем, как мимо нас проходят Хачик и Виктор Маркаряны.
   -Превет, Хачик, - сказал Леопольд, - що вы щас делали?
  -В очко играли, - отвечает Хачик.
  -А очко не болит?
  -Не-не.
  -Болить немного, - говорит Виктор.
  Мы ж сидим - то ли ржать, то ли нет. Возможно, Хачик и Виктор о чем-то другом подумали, но сам факт, что отвечали они всегда именно так.
   -Поцоны, могу аткрыть вам страшную тайну, - говорит тут Гамлет.
  -Кокую, кокую? - заголосили Хачик и Виктор в один голос.
  -Только поклянитесь, что никому больше не скажите.
  -Кланусь! Кланусь!
  -В кустах возле бани поставили дрочильный аппарат!
  -Ё!
  -Чесно! Только он не бислатный!
  -А сколька стоит? - спросил Хачик.
  -5 копеек! Только 10 не бросай, за 10 там карандаши стружат.
  
  Услышав эту новость, Хачик и Виктор бросились искать дрочильный аппарат. Мы же пробрались к бане окольными путями, засели за трансформаторной будкой, что была неподалеку и стали смареть. И вот, видим: Хачик и Виктор вбегают в кусты, как ошпаренные и начинают там рыскать.
  -Бля, они правда такие тупые, или так кажется? - спрашивает Леопольд.
  -А как они в очко играют, не пойму, - говорит Гамлет, - в прямом смысле, что ли?
   И вот, побегали Хачик и Виктор по кустам, что спонтанно выросли на границе с небольшим парком, побегали - и вот - к кассе.
  -Ебать, - говорит Сурен, - щас у кассира спросят.
  И правда.
  И вот ответ тут раздается:
  -Цюр! Ворот Кунем! Ви чо!
  Мы от ржачки чуть не лопнули.
  Потом, на следующий день, сидим мы, едим кукурузные палочки, запиваем лимонадом "Калаколчик". Смотрим, Хачик идет.
  -Хачик, слышь, ну чо? - спрашивает Гамлет.
  -Нету там аппарата! - отвечает Хачик расстроено.
  -То есть как нет? Я только что там был?
  -А ми все обыскали.
  -А в кассе спрашивали?
  -Да. Ми еще на улице спрашивали, и в магазине. А еще у таксистов спросили.
  -И чо было?
  -А ани стали чиво-то ругаться. Видна, не хатят секреты выдавать.
  -Да. Таксисты - они такие, - говорит Сурен, - вы лучше ищите. Лучше. Он там спратан хорошо.
  -А какой он из себя, дрочильный аппарат?
  -А как аппарат с газированной водой.
  
  С того дня Хачик и Виктор раз десять - это только то, что мы видели - ходили на поиски. Но увы.
   Потом же, прошло лет пять. Хачику было 16 лет, Виктору - 15. А мы стоим с Суреном и пьем "Жигулевское" ереванского пивзавода - свежее, разливное. Хачик тут подходит и спрашивает:
   -Пацаны, помните, про аппарат?
  -А что за аппарат? - спрашивает Сурен.
  -Ну....
  -Бля, - я чуть не подпрыгнул, - помню.
  -Ми недавно туда ходили. Решили поискать - а вдруг он все еще там. И в кустах мы встретили дедушку, который смотрел на девок и дрочил.
  -Гы! - заржал Сурен.
  -Так вот, он сказал, что дрочильный аппарат там был, но его очень быстро увезли в другое место. Мы стали допытываться - куда же именно, но он сказал, что не знает. Ми даже предлагали ему денег. А он продолжал дрочить, говоря с нами. И говорит - мол, деньги возьму, а правду не скажу. И ми тогда пошли оттудова. Вчера же Виктор предложил меня поискать следы аппарата в городе методом дедукции.
   Я не выдержал, но заржать не удалось - я подавился пивом. Сурен принялся стучать меня по спине.
  -И какие ваши планы? - спросил он.
  -Будем искать до пабедного конца, - отвечал Хачик.
  
   Что было потом - я не знаю. Хачика я вижу теперь очень редко - он женился, стал важным, как сваренное яетсо. Виктор же некаторое время работал в ереванской ментовке, но потом ушел - сейчас он торгует цементом на строительном рынке - прямо с машины. Недавна я там плитку покупал. Говорю:
   -Виктор, привет.
  -Привет, привет.
  -Как дэла, да?
  -Хорошо, да?
   Ищут ли они дрочильный аппарат? Все может быть. Метод дедукции - вещь вообще сильная. Можно запросто отыскать и то, чего в природе не существует.
  
  
  
  Злой мальчик
  
  
  Спецназ окружил дом. А мальчик диктовал:
  -Хочу мороженного. Три, два, раз. Не успели.
  Завалилась останкинская телебашня.
  -Хочу пироженного!
  В аэропорту Шереметьево упал самолет.
  В это время подвезли и мороженное, и пироженное на вертолете.
  -Бросьте в окно, - сообщил мальчик, - я знаю, что кругом снайперы. Если хоть один из них шелохнется, то....., - он почесал голову, - то уровень в Тихого океана повысится на 10, нет, на 20 метров. Всем ясно?
   -Да, - ответил по рации главный.
  И так, и мороженное, и пироженное, было доставлено.
  -Мальчик, где твоя мама? - спросил главный.
  -Пошла до тети Светы языком почесать.
  -А где живет тетя Света?
  -Откуда мне знать? В Выхино где-то. Что ты до меня докопался, дядька? Злой ты, дядька. А мне мама говорила - со злыми дядьками не разговаривать. Если бы согласился со мной поиграть, то другое дело.
  -А во что ты любишь играть? - спросил главный.
  -А тебе то что, дятька? Во что хочу, в то и играю.
  -А где твой папа, мальчик? - спросил главный.
  -Папка? А какой именно?
  -А что, у тебя много папок?
  -Да. Папа Леша, папа Коля, папа Юра, папа Хачик, папа Гиви, папа Джон, папа Нбу.....
  -Нихуя себе! - не выдержал главный.
  -Не матерись, дядька, - сказал мальчик, и было слышно, как он за обе щеки уплетает пироженное, - мне мама всегда говорила, что сквернословие - это хуже, чем драться. Папа Леша - водопроводчик. Он очень хороший, но от него всегда пахнет вином. Папа Коля любит ходить по квартире в трусах. Папа Юра - он водитель, он всегда приносил мне с работы кусочки руля, и я их поджигал. Папа Хачик весь покрыт волосами. Папа Виктор - он очень добрый, но он много матюгался, и мама его постоянно отучивает и заставляет читать вслух сказку Ершова "Конек-Горбунок".
  -Мальчик, а где бабушка?
  -Бабушка поехала в Ереван.
  -Мальчик, а где же дедушка?
  -А дедушки нет. Мы его только иногда из кувшина достаем.
   -Мальчик, а ты больше ничего не хочешь? - спросил Главный.
  -Тише, тише! - закричала команда во весь голос.
  Но было поздно:
  -Я.... хочу... хочу живого слона.
  -Черт! - главный схватился за голову. - Все! Все! Отставка! Нет. Стреляться! Я - жалкий неудачник.
  Он вышел из КП и достал свой именной ТТ.
  Мальчик же загибал пальцы.
  -Для начала, международная космическая станция. Она упадет..... Упадет в Москву-реку. Мне как раз видно будет. Считаю до....
   Главный зашел в туалет и приставил ТТ к виску:
  -А что? - спросил он сам себя. - Атомная бомба? Но какая к черту атомная бомба в центре Москвы. Тактический заряд. Сначала - эвакуация правительства, а потом.... А что, если он выживет. Мальчик. Злой мальчик. Нет, выхода никакого нет. Надо принять единственное честное решение.
   В это время послышался свист. Главный встало на унитаз, чтобы посмотреть в крошечное окошко. В небе было сияние. Что-то неслось вниз на огромной скорости. Оно разваливалось, и его куски пели огнем.
   -Вот оно, - проговорил он.
   Он вновь приставил пистолет к виску, и в это время, откуда-то из глубин коридора, послышался крик. Главный сунул пистолет в карман, вышел из уборной - крик этот передавался по радио. Это плакал мальчик. В промежутках же слышались отчетливые шлепки.
   -Ах ты говно! - кричала женщина. - Сколько раз тебе говорила, не трогай дедушку! Зачем он тебе сдался! Сучонок! Пусть сидит себе в кувшине!
  -Мама, нет! Мама, не надо по попе! А-а-а-а-а!
  Главный вошел на КП, и там царило молчание. Раздался звонок.
  -Вас спрашивает Президент, - доложили Главному.
  Крики, удары ремнем и вой продолжали доноситься из динамиков. В это же время в Москву-Реку, в районе Васильевского спуска, рухнула международная космическая станция.
  -Да, господин Президент, - отвечал Главный, - мы приложили все усилия. Спасибо, господин Президент. Я, мы, все старались. Служу Отечеству!
  
  
  
  
  
  Лена Белая
  
  Мине, как паэту Ормянскому, думающему о силе слова и огне спичек, очинь нравится поэтесса Лена Белая, женщина, которая пишет стехи на скамейке с сидящей рядом с ней сине-зеленой уткой.
   Вот послущайте, как звучит этот невероятный страстный голас:
  
  Ах, так далеко далеко весною
  миллионы звёздные ночи назад
  совсем младым себя помню
  и мне смотрется ей прямо в глаз.
  
  Я представляю себе ормянскую полночь. Звезды, полные огня и страсти. Звезды такие опасные, что им нельзя сматреть в глаза - они могут напасть и отыметь. И вот, йа еду на ишаке, и над горами всходит месяц. И в голове шумят стехи Лены Белой.
  
   Звездисто
  неисчерпаемая глубина
  необъятное приволье
  безмерный ширь
  звездистых небес
  
  
  Или вот:
  
  
   ВОСХОД
  
  Какое утро -
  ослепительный свет
  неожиданный
  вполным темнoте.
  
  Как жареет меня
  и радует -
  что глаза свои
  закрыть не могу -
  
  Они горят
  и пальцы укусит -
  не могу их спрятать
  под небом
  
  будуюшиe солнца
  за облаками
  вcтаваюшии новой силoю
  в небесах.
  
  Ссылка же на роздел Лены, вот она: http://zhurnal.lib.ru/b/belaja_l_i/
  Читайте сами. Четайте вслух! Читайте во внутренних полостях поллюционных снов, наполненных нелегкими мечтами и филолетовыми парами отходняков.
  
  
  
  
  
  
  
  Место для удара головой. Поэт Ыжыцын
  
  
  Сегодня есть смысл поговорить о поэте не простом, а о поэте - рабочем. Я бы даже сказал, человеке стали. Сталеваре. И это - поэт Ыжыцин Эдуард Иванович (тоже, кстати, Эдуард, как и мастер непростого, трудного, слова - Э.Шляпников_.
  
   Читаем:
  
  
  
  
  * * *
  
  Наши домны многотонны
  В небеса взметнулися...
  Комбинатское начальство,
  Чтоб ты наебнулося!
  
  
  * * *
  
  Пой, Магнитка, веселись!
  Всё на свете заебись!
  Все подряд тебя ебут,
  Прославляя честный труд!
  
  
  * * *
  
  Как за Старой за Магниткой
  Есть посёлок Хуторки.
  Там чугунная элитка
  Вздвигает теремки.
  
  Как видим, и в неорганических дебрях Магнитки рифма бьет ключом. Настоящая, что ни на есть, сталеварская классика.
  
   Несли кастрировать кота.
  Его засунули в мешок.
  Но он дыру себе продрал
  И ускакал, и ускакал.
  И яйца грешные унёс.
  Какой для всех был, бля, облом!
  Кота ловили всемером,
  Но не поймали ни хуя.
  Он злой, он вольный чёртов зверь,
  Он не попался ни хуя.
  Он злой, он вольный чёртов зверь,
  Совсем как я! Совсем как я!
  Я тоже, бля, сидел в мешке,
  Меня кастрировать несли,
  Но я дыру себе продрал
  И ускакал, и ускакал!
  И яйца, и башку унёс.
  Идите на хуй, пердуны!
  Я буду бегать и ебать
  Кого хочу и где хочу!
  
  А вот и сам раздел человека непростой мозговой индустрии:
  http://zhurnal.lib.ru/y/yzhycyn_e_i/
  Читаем, размышляем, анализаируем.
  
  
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Миша
  
  
  Кусок спины,
  Остатки мыши
  В узле струны
  Летает Миша.
  
  Компьютер сдох,
  Его хоронят.
  А Миша - мох,
  Но кто - уронит?
  
  Душа поет
  В аду тернистом.
  А здесь - азот
  И яд лучистый.
  
  Так хорошо
  Не быть и сдохнуть
  И в порошок
  Грибнистый ссохнуть.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Перванахи
  
  
  Собралось как-то племя перванахов. Толпа. Мужчины, женщины, старики, дети. С копьями, с ножиками, в шкурах, украшенных порнофотками, выставили впереди пещеры картинку дня, сидят, радуются.
  И слышится:
  -Нахуй, захуй. Нахуй, захуй.
  -Нах-1, нах-2, нах-3.
   А один из перванахов, его звали Сааша, был самый умный. Он и говорит:
  -А спорим, человек умеет летать.
  В ответ же слышатся фразы, типа "данунах", "еблан", "имбицил", "нах-1 - 1000". Саша же не спасовал, достает свой хуй и вертит им, как лопастью вертолета, и взлетает. Все перванахи поразились.
  -Аффтор - геней, - послышалось.
  -Аффтор - Прометей. Он научил нас летать.
  И тотчас все перванахи стали повторять подвиг Сааши и взлетать. А женщины-перванахи остались на земле.
  -Что же нам делать? - взмолились они.
  -Готовиццо к йебле, - отвечают им сверху.
   И вот, стая перванахов поднялась высоко-высоко, и летят, вертя хуями. Смотрят - самолет.
  Один из перванахов отмечает:
  -Спорим, это - "ил-96".
  Ему в ответ начинают сыпаться фразы, типа "данунах", "аффтор - удавись", "слишком много буков", "нах1 - 1000".
   Тут один кричит:
  -Гусеки!
  И правда, мимо перванахов пролетает стая гусей. Завидев перванахов, гуси начали гоготать и возмущенно срать.
   -Осторожней, а то засрут! - прокричал Сааша.
   Перванахи сделали круг, обходя стаю гусей, снизились, и тут оказалось, что они летят над садом. В саду же из сторожки вышел дедушка Федот.
  -Ёбаный в рот! - воскликнул он, увидев летящих перванахов.
   Взял ружьё. Ебо - в воздух. Ебо, еще раз - ебо!
  И посыпались перванахи.
  Встают, отряхиваются.
  -Ёбанный дедужко, - говорит Сааша, - чуть рейтинг нам не сломал.
  Тут подоспели женщины перванахов. Подняли мужчин своих, заправили им лопасти ихние в штаны и повели назад, в пещеру.
   И вот, снова сидят они в пещере, сидят, и слышится:
  -Нах-1, нах-2, нах-3, нах-4.
  -Чувствую, гусеков сегодня не будет, - говорит Сааша.
  -Больше никаких гусеков, - говорит одна из женщин-перванахов, - и полеты мы теперь запретим. Будете жить по-прежнему. А для того, чтобы было неповадно, за полет на хую введем бан. Ясно вам всем? А то разлетались. Мы тут сидим, ждем качественной йебли, а они летают себе! Аморально! Низкокультурно! Глупо!
   И зажило с тех пор племя перванахов, как прежде - счастливо и радостно, и был в его жизни немалый пазитифф.
  
  
  
  Перванахи. Ч2
  
  
  
  Идет Сааша по пещере перванахов. Впереди - огонь, сзади тьма. В голове - вроде бы чисто. Он подошел к зеркалу, посмотрел, открыл рот: нет ли снаряда? Нет, вроде нет. Слава богу! Разум чист!
   Идет, смотрит - толпа. Перед ней - трибуна, покрытая красным сукном. Идет выступление оратора, и фразы сыплются, как груши при хуеоколачивании.
   -abyssus abyssum invocate! - кричит оратор.
  И вокруг - некий фон. Точно вот мотор работает. Некие участки цикла. Мерно так, будто мантры.
   -Нах, нах, нах, нах, нах.
  Сааша даже немного в ритм вошел, чуть пританцовывать не начал.
  -Ab ovo usque ad mala! - дальше кричит оратор.
  А ему в ответ:
  -Имбецил, сцука, аффтор жжот, удавись!
  -Слушайте, - спрашивает Сааша, - объясните мне, в чем же суть? Что здесь происходит?
  -Идет спор о происхождении Нихуя, - отвечает он, - видишь, как все далеко зашло. Уже сотню нахнули!
  -Ага.
  И дальше Сааша идет. Закурил сигаретку. Выкурил. Бросил окурок под свод пещеры. Смотрит, стоит толпа пелоток. Все сплошь - немолодые, несвежие, зато - в балетном снаряжении. Тапочки, колгтоточки, юбочки как у белых лебедей. И все ножками туда, сюда, туда, сюда. Высоко не поднимается, и пелотки от этого злы, как акулы.
   -Здравствуйте, пелоточки милые, - говорит Саша.
  А те его не замечают. И тут же собрались ни в круг и начали одну из своих товарок пиздить.
  -Сука. Говно твой фотоаппарат!
  -Снимки - в печь!
  -Удавись, стерва!
   Пошел Сааша дальше. Выход из пещеры виделся где-то вдалеке - в виде мутного пятна. Он походил на неровный свет млечного пути. Близкий и далекий. По пути он встречал множество разных сцен, но все это его мало интересовало. Время от времени его узнавали.
   -Здравствуй, Сааша, Прометей! - кричали ему.
  -Он - Икар, - уточнялось.
  -Хорошо, - отвечал Сааша, - если я - Икар, то где же Дедал.
  -Будет ему Дедал.
   И вот, дошел Сааша до края, не нашел ничего. Был лишь край - а за ним, адское пламя. За забором, разумеется - чтобы никто случайно не свалился.
   -Что ж делать? - спросил он сам у себя. - Вот ищу я все, брожу, словно странник в ночи, а и сам не знаю, что искать?
   Сел он без мыслей. Тут смотрит - лежит "Фастум гель".
  -О! - сказал Сааша. - Съем! Авось, что-то изменится!
   Взял он и съел "Фастум гель". Чувствует - реакция пошла. Что-то в его организме загудело.
  -Ага!
   Взял он и съел второй тюбик. И тотчас превратился он в ракету и полетел на огненном, реактивом, пирдеже.
   -Так вот! - воскликнул он. - Запретили вы полеты вертолетохуйственным образом, будет летать посредством реактивной тяги!
   Летет он, летел. Тяга закончилась. Они и понятно: Suum cuique. Пора и меру знать. Встал он посреди большого пустого пространства с воткнутым синим экраном. Решил он тотчас, как говориться, не отходя от кассы, этот экран нахнуть.
  -Нах1, - объявляет.
  Тотчас подбегают к нему какие-то странные людишки - быстрые, точно в беззвуковом кино. Бегают, бегают. Тут один из них достает из кармана наклейку - шлёп ее Сааше на лоб. И тотчас вся делегация удалилась.
   Сааша был озадачен в немалой степени. Шел он, шел, искал - куда б ему посмотреться, что же там, на наклейке-то на этой, а нет никого вокруг. Ну и ничего, разумеется. Наконец, добрался он до леса, и тогда наклейка отпала сама собой, и прочитал Сааша:
  
   Хуета(Cenzored)
  
   Долго ли, коротко ли, наступила ночь. Вышел месяц и начал скалиться. Зубы такие мелкие, как будто пидор какой. И все подмигивает, подмигивает. И никак остановиться не может - как будто заклинило его.
   Отвернулся Сааша, закрыл лицо руками. Решил всплакнуть с горя. Напрягся - а и не плачется. В голове - не единой мысли.
  -Бля, - подумал тогда он, - а может, все в мире уже давно не так? Вот нету у меня мозга? Может, у меня высосали мозг?
   И эта мысль привела к появлению яркого, заебывающего назойливостью, образа: Землю захватили какие-то монстры, ловят все и высасывают мозги.
   -Черт, как бы абсурдно это ни казалось, а этом есть доля истины! - вдруг понял Сааша. - Мы-то в пещере живем! И что-то давно к нам люди-то новые не заходили! Вот.
   И так он и промучился до самого рассвета. А месяц продолжал, сцуко, подмигивать, как заведенный. И было на душе у Сааши муторно, вязко.
   Наутро Сааша подумал:
  -А чего мне терять? Если все это правда, если все люди на Земле уже давно погибли и остались лишь одни перванахи, плевать на запреты. Полечу я способом вертолётохуёственным.
   Вынул он хуй, начал им болтать, создал подъемную силу и полетел. Только двигался он низко, чтобы локаторы не засекли. И вот, летит он и видит: сад, а возле сада - дедушка Федот. Стоит с ружьем и целится в него.
   -Дедушка! - кричит Сааша. - Не надо.
   Дедушка не понял, но голову повернул, ладошку к уху:
  -Ась?
  Сааша же приземлился, подходит.
  -Что же ты это, милок, все на хую летаешь? - спрашивает дедушка. - O tempora! O mores! Что же это такое происходит? В транвае - место не уступают. В троллейбусе нахуй посылают. Из маршрутного такси недавно меня выкинули, говорят: сиди, старый хрыч, дома. Не высовывайся. Вот как последние льготы заберем у вас, сук, так и наступит подлинное торжество демократии.
  -А я не знаю, - ответил Сааша, - я же - я же другого роду-племени. У нас все по-своему. И вообще, я был уверен, что людей на земле давно уж нет.
   -Эх, - дедушка Федот вздохнул, - пойдем, накатим самогона. У меня крепкий, вишневый.
  А-а-а-а. Ты ж это, ты ж такое не пьешь.
  -Если узнают, что я выпил что-то пониже текилы, то скажут, что я - имбецил.
  -Эх, ебать того железа мать! - воскликнул дедушка Федот. - Куда же мир катится!
  Пошел Сааша назад, в пещеру перванахов. И вот, видит, встречают его с цветами. Пелотки понракрасились. Шапочки беленькие надели - типа золушки.
  -Сааша, Икар ты наш, - слышится отовсюду, - Прометей.
   Тут Сааша вздрогнул. Будто тумблер в другое положение переключился. Перед ним стояла его жена, Люся:
  -Саашь, Саашь, - звала она, - Саашь, что же это с тобой. Ты как будто в трансе.
  -Нах, - икнул Сааша.
  Тут Люся взяла своими слабыми ручками системный блок, да и рванула не себя.
  -Большой взрыв, - сказала Сааша, моргая, - акт сотворения мира..... Люся.....
  -Ты уже третий день не ешь, не пьешь. В постель меня не зовешь. Что с тобой, Сааша.
  -Я ебонулся.
   Сааша встал и обнял жену. Он сначала ничего не понимал. Память возвращалась к нему медленно - будто фотография в ванночке проявлялась. Наконец, он понял, что к чему, а спустя минуту он был зол не на шутку. Но поздно. Люся выбросила системный блок в окно.
   -Пойдем со мной, Сааша, - позвала Люся.
  -Так и знал, - вздохнул Сааша, - мир вышел из пизды, в пизду он и возвращается. И ничего не изменить! O sancta simplicitas!
  
  
  Перванахи ч3
  
  Было очень белое утро. Сааша проснулся, но затем вышло как-то странно: он не запомнил, что происходило с ним в течение последующих двух часов.
   И вообще, как он очутился на площади?
   Площади да этого тут никакой не было. Это была невероятная бетонная поверхность, идущая до самого горизонта. И в середине нее стояла ракета - нечеловеческая, толстая, с одним большим окном, в которое за один раз могло посмотреть несколько тысяч человек.
   Сааша закурил.
   Рядом с собой он увидел знакомых перванахов, и все они были в растерянности. Они напоминали котов, которые сначала просили жрать, а потом им дали песды, чтобы они не просили - и вот они ходили дальше и не знали: просить им еще или нет?
   Рядом с Саашей тут очутился дедушка Федот.
   -Что же это такое? - спросил Сааша. - Такие толпы! Тысячи человек! Они все собираются лететь на этой ракете?
  -Это пиздопроходцы, - ответил дедушка Федот, - они летят на Луну.
  -Все - на одной ракете?
  -Да. Более ста тысяч человек.
   Сааша попытался пройти вперед, но его остановила охрана.
  -Перванахов не пропускаем, - сказал ему важный дятько, - вход только для пиздопроходцев.
  -Но что же мне делать? - не унимался Сааша.
  -Возьмите бинокль. Смотрите. Созерцайте.
   Охранник дал Сааша бинокль, и вот он стал смотреть. Ракета заполнялась очень быстро. Ее точно заливали жидкостью. Об этом можно было судить по окну. Лиц нем становилось все больше и больше. В какой-то момент окно закрылось полностью. Пересчитать физиономии, которые таращились из него, было физически невозможно.
   -Это чисто пиздец, дедушка Федот, - сказал Сааша.
  -А я - не дудушка, - ответил Федот, - а дедужжко. И при чем, очень непростой.
  Внучка купила мне "вайо", и я тоже подался в перванахи.
  -О как! - воскликнул Сааша.
  -Только чую я, внучик, поздно, слишком поздно я это сделал! Эра наша закончилась. Вишь, что происходит.
   Толпа все прибывало. Кругом виднелись слоганы:
  
  "Да здравствуют пиздопроходцы!"
  "Пиздопроходцы - ура!"
  "Пиздопроходцы - на Луну!"
  
  
  Послышался голос диктора:
  -Итак, друзья! Мы с вами присутствуем на поистине историческом событии! Наш мир уже никогда не будет прежним! С этого момента можно начинать новый отчет времени! Обнулим счетчик! Пусть это будет новая эра! Нулевой год. До зажигания осталось тридцать секунд! До здравствуют пиздопроходцы!
  -А-а-а-а-а-а!!! - пространство кричало тысячами глоток.
  Это был оргазм.
  -По-моему, ракета трещит, - сказал Сааша.
  -По-моему, тоже, - согласился дедужжко Федот.
  -Итак! Итак! - кричал диктор. - Начинаем последний отчет. Десять, девять, восемь.
  -Смотри, - сказал дедужжко Федот, - сейчас как будет три-два-раз - что-то произойдет.
  И точно. Не успел диктор сказать "раз", ракета вдруг сдвинулась с места, пошатнулась и лопнула. Пиздопроходцы ударили во все стороны струями - будто были жидкостью. Такая была сила давления. В один миг фонтан из пиздопроходцев заполнил все небо.
  -Влийа, - произнес дедужжко Федот разочарованно, - смари- ка, чем все закончилось! А сколько кричали-то коммуняки - еще чуть-чуть, и полетим к звездам! Покорим планеты! Скоро будет летающие города! А хуй там! Дорога к звездам не проста.
   Тем временем сила давления разорвала ракету на части. Пиздопроходцы шлепались тут и там. Слышались крики. Началась эвакуация.
   -Пойду я, наверное, домой,- сказал Сааша, - пойду я, забухаю. Говорят, не модно сейчас бухать? А что сейчас модно? Индексами на торгах дрочить? Так уже и это отпало. Даже не знаю, что сейчас, в наше время хорошо, а что - плохо.
   -А я пойду в нахенге тренироваться, - ответил дедужжко Федот, - мне еще многому надо поучиться. Да и пелотки ждут, ге-ге.
  
  Самолет Виктора Хуева
  
  День был яркий - как будто специально в глаз светили. На летном поле было народу - как семян в огурце. Кругом стояли аэропланы - скромные, матерчатые. Но никто не взлетал. Авиаторы задумчиво курили. Толпы зевак сновали туда, сюда, и слышалось:
   -Виктор Хуев, Виктор Хуев!
   Маяковский закурил сигарету без фильтра.
   -Херня все это, - сказал он громко, жизнеутверждающе, - никакого Виктора Хуева в природе не существует!
   -Позвольте, батенька.
   К Маяковскому приблизился Есенин.
  -Как вы можете такое говорить, если сами не знаете? - проговорил Есенин. - Толпы ждут его. А можно ли ожидать нечто такое, чего и быть не может? А? Сами-то вы как думаете?
  
   В это время толпа зашумела. Появились транспаранты, флаги. На летном поле водрузили трибуну, и какая-та гупошлепствующая комсомолка стала вещать:
  -Мы все ждем самолет Виктора Хуева!
  -О-о-о-о-о-о! - толпа прореагировала, точно стадо футбольных болельщиков.
  -Маразм современного общества, - сказал Маяковский, - люди поглощены жаждой несбывшегося. То есть, того, чего вообще не может быть. Вот что им, казалось бы, надо? Сейчас, в это время, в мире уже нечего открывать. Мы покорили воздух. Осталось лишь полететь на Луну. А они все ждут какого-то Виктора Хуева.
   Он глубоко затянулся и выпустил дым.
   -Экой вы, Маяковский, матерьялист, - сказал Есенин, - в бога не веруете. В невозможное. Виктор Хуев вам чем-то не угодил.
   -Чем, чем. Да ни чем. Просто с таким же успехом можно ожидать пришествия марсиан.
   В этот момент послышался звук. Он нарастал. Толпа заревела - у нее точно был детонатор, и вот - он сработал.
  -А-а-а-а-а.
  -Это он!
  -Виктор Хуев, Виктор Хуев!
   Над летным полем появился серебристый аэроплан. Он летел неспеша, помахивая крыльями.
   -Черт, - Маяковский выронил сигарету.
   Виктор Хуев смотрел на толпу сверху вниз. На нем были летный шлем и очки. Аэроплан сделал круг. Виктор Хуев помахал людям рукой и стал уходить в сторону леса.
  -Это был он! - вопили в толпе. - Виктор Хуев!
   Маяковский вынул другую сигарету и закурил. В голове у него был сумбур.
  - Индустриализация приводит к появлению призраков, - произнес он.
  -Куда вы? - спросил Есенин.
  -В кабак. Куда же еще?
  
  
  
  
  
  
  
  
  Вофлакий Оганесянц. Северы
  
  
  В балансах погоды
  На юг летят воробьи.
  Скоро невзгоды,
  Снегов, туманов строи.
  
  В Севере ученом,
  В странной земле,
  Спят гиганты черные,
  Замороженные на дне.
  
  Мы слышим их мысли мертвые,
  Их кислотные метатэги.
  Но сегодня мы смотрим порно,
  К тому же, пришел Онегин.
  
  Арам Онегин - мой друг,
  Это он мочканул Ленского,
  У него много подруг,
  А также - мечтанья детского.
  
  И вот - богу богово,
  И лику богу - икона,
  Я к Ире ложуся с боку,
  И - Лига Чемпионов.
  
  Но это - не тот вертолет,
  Это - Ми-2, не больше.
  Будет пятеро - пойдешь в полет,
  С балкона - в морозную толщу.
  
  Потом - красный коньяк,
  Беседа за сигаретой.
  В Верхоянске - каждый мастак
  Зимой говорить про лето.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Собаки Валька
  
   Раз мы ехали в командировку. За рулем была Лиса, девочка с белыми волосами и ебонутым взглядом вавилонской грешницы. Я поначалу сидел рядом и мацал ее за коленку, но потом пересел назад, и мы с Апельсином пили пиво и тёрли с телками на loveplanet.
  -Ахутительная, смари, - говорил Апельсин, - вот бы я ее проколол. Давай ей напишем, что мы к ней приедем.
  -Как же мы к ней приедем, - спросил я, - где она живёт?
  -Лиски.
  -О, Лиски. Свет, а ты была в Лисках? Там, наверно, родина твоя!
  -А это чо такое? - спросила Лиса.
  -Лиски, - сказал Апельсин с любовью, - охуительно. Вот бы там забухать. Прикинь, выходишь вечером из гостиницы, потягиваешься, как кот: ебать копать, Лиски!
  -Много девок нашли? - спросила Лиса.
  -Да-а, - ответил Апельсин с душой.
  Потом сел телефон, который у нас за модем был. Мы пили пиво. Разговаривать надоело. Лиса гнала быстро. Но она не понимала нихуя - быстро или медленно мы ехали. У нее в голове все по-своему было. Когда ее ебли, она могла, например, читать книжку. Это песпесды: это особый тип телок. Их не понять ни умом, ни психоанализом.
   -Какой-то городок у нас на пути, - сказала Лиса, - о, Бирюково!
  -В Бирюково живет Валёк, - ответил я.
  -А давайте заедем до Валька, - предложил Апельсин, - давно хотел на него посмотреть. Валёк! Чисто Валёк! Остановимся, замутим.
  -Нам надо сегодня быть на месте, - ответила Лиса.
  -Скажем, что поломались, - ответил я.
  
   Валек жил на окраине, в частном секторе. Улица была в одну половинку. Дальше было поле - а там дальше, за трассой, какой-то далекий и смутный колхоз. Мы вошли во двор, Валек вылез из под машины и поприветствовал нас.
  -О, ты Валёк, - сказал Апельсин, - офигеть! Сам Валёк! Давай бухать, Валёк!
   Тут же в проеме между домом появилась маленькая собачонка - светлая, с лицом, походим на Глюкозу.
   -Это Седая, - сказал Валёк, - ее так надо звать. Си-и-и-идая!
   Седая завиляла хвостом и принялась крутиться вокруг своей оси. Сделав несколько оборотов, она отошла в сторону и на радостях посрала.
   -Пойдемте в дом, - предложил Валёк, - будем обедать.
  Лиса оглядывалась. Пронюхивала, видать. Недаром же, Лиса. Апельсин же был доволен. Ош шел и припивал из бутылки 2.5. Пиво было, правда, нехорошее, порошковое. Мы зашли в дом.
   -Родная! Родная! - позвал Валёк. - Черт, не выходит.
  -Ха, жена у тебя послушная, - сказал Апельсин.
  -Это не жена. Это собака.
  
  Тут Валёк запел:
  
  Родная, родная
  Родная Земля
  Одна ты на свете
  И в сердце одна
  
  Услышав песню, Родная выскочила с визгом. Это была черная, лоснящаяся, будто смазанная вазелином, дворняга.
  -Охуеть, какая гладкая, - заметил Апельсин.
  -А я боюсь собак, - сказала Лиса, - меня в детстве покусали.
  Я сел рядом с Лисой и снова стал мацать ее за коленку.
  -А вот и Душевный! - сообщил Валёк.
  Душевный был желтым, куцым, но очень радостным. Породы у него тоже никакой не было. Увидев гостей, он стал бегать и лизать всем руки.
  -И правда, слушайте, - сказал Апельсин, - Душевный! Душевный, Душевный, будешь пиво! Он налил пива себе в ладошку. Душевный выпил с радостью.
   -Я тогда за пивом смотаюсь, - сказал Валёк, - у нас тут местное, классное. А то тут товарищ пьет что-то такое непотребное.
  -Да я чо, - Апельсин пожал плечами, - а вот Душевному нравится.
  -Кстати, можете посмотреть в поле, - сказал Валёк, - там стоит еще один мой пёс. Это - Вестник ЗОЖ. Он стоит и чего-то ждет.
  -ЗОЖ! - крикнул Валёк, открыв окно.
  Собака была вдалеке. Это был большоё рыжый боксер. Услышав крик Валька, он подпрыгнул на месте.
   -Видите, - произнес Валёк, - как он реагирует. Я как поеду, вы только ему не кричите. А то он не подойдет. Он будет каждый раз подпрыгивать на месте, пока не задрочиться. Он - упорный.
   Валёк сел на мотоцикл и укатил.
   А мы.... Не тут то было
  Мы стали кричать в окно:
  -ЗОЖ! ЗОЖ!
   И каждый раз Вестник ЗОЖ подпрыгивал не месте.
  -Блядь, слушайте, а ведь так его можно довести до изнеможения, - сказал Апельсин, - это тема. Я такого раньше не видел.
  -Скоты, - сказала Лиса, - бедная собачка.
   Она гладила Душевного, и тот лизал ей руки. А Родная крутилась рядом. Такая же, лисоподобная, только черная.
   Мы же с Апельсином стали кричать из окна:
  -ЗОЖ! ЗОЖ!
  Вестник был довольно далеко - метров 100, не меньше. Но его это не смущало. Всякий раз он реагировал прыжками.
   -Слушай, это пиздец, - сказал я, - надо пожалеть собаку.
  -Ха-ха, - отвечал Апельсин.
   То, что вышло, можно было предугадать. Когда Валёк вернулся, ЗОЖ уже не мог прыгать. Но он продолжал упорно стоять на своем месте. Я красный язык вывалился и болтался, как знамя развалившегося СССР.
  -Скоты, - сказал Валёк, - задрочили пса. Так и знал. Нельзя таких, как вы, оставлять одних. ЗОЖ, а ну иди сюда!
   Вестник ЗОЖ сдвинулся со своего места и лениво побрел в сторону дома.
  -Он упорный, - сказал Валёк, - постоянно сопротивляется. Весь в меня. Я тоже люблю пробивать. Вот есть двери - на нахер идти через двери. Я пройду через стенку. Люблю преодолевать преграды. Упорный гору не обойдет, ребята. Упорный в гору пойдет. А собаки, как известно, перенимают характер хозяев. Давайте пиво пить.
   Вечером мы пили пива, я приставал к Лисе, и ей ничего не оставалось, как сдаться.
  -Слушай, пойдем во двор, - сказала она, - такая тишина. И Луна.
  -Ебаться? - спросил я.
  -М-м-м-м-м, - она промурчала.
   Утром мы покинули Бирюково. Начальник отдела продаж звонил, не переставая. Я рассказывал ему басни. Апельсин же, перефотографировав всех собак Валька, теперь сидел возле бука и выкладывал снимки в Интернет.
   -Эх, - говорил он, - не знаю, пить пиво сегодня или нет? Без пива вроде как работать не с руки.
  -А ты что, работаешь? - осведомилась Лиса.
  -Я штурман, ха-ха.
   Пива мы все-таки купили. Лиса продолжала рулить с упорством грешного биоробота. Дальше ж все было банально. Такая история, бля.
  
  
  
  
   Я читал с телефона - как и посоветовал Григорьев.
  ..............Низкий современный человек.................
  Вся его ценность - какое электронное говно он носит с собой, и ни грамма - что в голове своей, а потому - совет себе...... Будь как вор разума. Наказывай глупцов. Не верь ни чему.
   Кто придумал совесть?
   Или еще лучше - что придумало совесть?
   Я уже не на шутку пьян. Я лягу спать прямо в Александровском саду. Пусть потом сообщат в новостях.....
  Это большой хрен. Но нет. Снова футбол. Финал кубка Англии. Я мерю жизнь по чемпионатам. Вот вы? Правильно, семья, жена, дети. У отца братьев Сосновских было шесть жен. Я как-то с ним поговорил. Он шатался в подъезде - шатался на месте, как некий прибор-маятник, алкоголь заставлять его торчать в довольно статическом пошатывании.
  -Скаты, гг, - сказал он.
  Я закурил.
  -Слышь, ты это, - сказал он.
  -А? - не понял я.
  -Эта, бркс, мзх, хн, на, х, на, х, э, эта, э.
  -Одеколон пьешь? - спросил я.
  -Да, - он вдруг словно очнулся.
  -Нормально.
  -Бушь?
  -Кого.
  -Да. Не.
  Он вынул из кармана пустой пузырек.
  -Полезно, - вдруг заявил он.
  И после этого я так и обдумывал пользу одеколона. А что, ведь он совсем, с одной стороны, развалился, старый Сосновский, а ничего. Видимо, он просто знает, что именно употреблять.
  Я нарисовал его посредством красной шариковой ручки.
  
  Эскиз 1
  Сосновский
  
  Эскиз 2
  Сосновский
  
  Эскиз 3
  Сосновский
  
  Надо было подарить эту картинку самим братьям, но, боюсь, они боятся тайных дверей моей души. Они полагают, что оттуда будут выходить страшные некормленные твари. Может быть, все это - чистая правда. Я и сам не знаю, будут ли оживать созданные мной холсты.
  Я уже говорил о силе маргинализма. Здесь, как говорят, в этой стране, все так или иначе. Все или ничего. Я сходил на спектакль "Чужой-7".
  
  Сюжет таков:
  
  Показывается стена. Это - образование, созданное чужими. Они производили наслоения слюной, и вот, появились вещи по-настоящему чудовищные. В эту стену замурованы яйца с лицехватами. Лицехваты выпригывают. Это девушки и пацанчики, одетые соответствующим образом. Они начинают читать стихи. Это круто. Вофлакий Оганесянц навсегда отдыхает. И вот, они читают, читают, и вот, прилетает десантный корабль. Десантники высаживаются с огнеметами. Все они вооружены, и часть оружия - некие поэтические зарисовки. И так, тут все понятно. Подселение, появление новорожденного чужого, разговоры о жизни.
  Говорят, будет опера "Чужой-8". Очень жду. Мы с Григорьевым проиграли. Мы работали с миром обычной пацанской кистью. Все кончено. Вскоре о нашей миссии забудут.
  
  
  
  Любовь
  
  
  Сейчас еще кто-то пытается сравнивать современную культуру (или псевдокультуру, если хотите) с культурой прежних времен.
   Мне сложно что-либо сказать.
  Я и сам не знаю.
  Это анабиоз.
  Многие думают так: был, например, Энди Уорхол. Почему он был?
  Потому что есть такие концепции:
  
  - жизнь
  -смерть
  -культура
  -искусство
  -отсос
  
  Можно даже и другие варианты.... Нет, опции.... Эриии.... Нет, нахуй, нахуй, я еще не проснулся......
   "Vesevius" - первое впечатление - это калоизвержение вверх.
  "Truck Announcement 2″ - вы это видели? Я думаю, Гаги лучше нарисует.
   "Ринго Рулит"......
  Нет, никто давно не рулит.
  Давно рулит отсос.
  Давайте еще скажем, что Никак Сафронов - художник. Давайте смотреть по телевизору гэкающего самопального целителя Малахова. Давайте покупать соевую пищу. "Che" - это типа соси, соси, не отвлекайся.
  Между тем, я понимаю, что я прав, и наша акция - это революция, ибо человек, который на полном серьезе не захочет подтереться уорхоловским имбецильством - он должен участвовать в BSDM-историях в качестве раба. Впрочем - если возраст уже не позволяет - стоять рядышком с подносиком, чтобы остограмиться можно было.
   Я сейчас скажу кое что............
   Нет, не время еще.
   Я звоню Гаги.
  -Привет.
  -О, прывет. А кто это? Кто это, да? Да? Що? По чем арбузы? Подожди, нэ видишь, я разгорвариваю. Какое абслуживание? Да мнэ натчхадь!
  -Это Сергей. Джексон.
  -Ё, брат. Как сам?
  -Знаешь, морозит.
  -Що, брат, болеешь?
  -Нет. Я от мыслей.
  -Ти толька на канэц не паймай. Слющай, а сколька днэй прошло?
  -Нет, они в порядке. Мы всё знаем, я заезжал к ней в библиотеку.
  -К кому?
  -К Инге. Я подарил ей альбом, но мне кажется, она нашла себе какого-то пожилого преподавателя....
  -Он старий, да?
  -Да.
  -Потэнции нэт, да?
  - Да. Нет. Никакой нет. Это виртуальная реализация. Я думаю, она его просто любит. Ладно. Ты помнишь стихи наизусть?
  -Да.
  -Прочтёшь?
  -Канэша!
  
  
  Я купыл сэбэ значок "Путин"
  Пидэсят рублэй цэна
  И мы патом в цэху вотку мутим
  Водку катаем - нэ до сна
  Нам синий спырт привозят
  Нальчега, из Коборды
  Привозят чисто мальчики
  Вооруженные каг скаты
  Падаражаэт водка
  Раком паставят рузких людэй
  И с нэю и селётка
  И нэ будет слыщно: эй брат налэй
  Тагда начнут гнать сомогоны
  Из дрожжей, из гамна
  Из насков, из мыла, картона
  И минтам тагда савсэм нэ до сна
  Правда тагда они будут нэ менты
  А палиция
  Па другому начнуд брать скаты
  В ынтернет пайдёт каалиция
  Но за жабры всех вазьмут.
  
  -Щто? Арбус? Нэ видышь, бальной тэатр арбузам таргует, в два раза вище цэна? Щто, а.... Ви мэня знаете? Ню? Рэжисор сразу сказал, щто актёр - настоящий тарговиц арбузами. Ваз же придупрэждали. Почиму таргую? Эта...
  -Это философия, - подсказал я.
  -Философия, да? - сказал Гаги покупателю. - Ви... Хатыте, я вам в привате пачитаю, да? Сэгодня. Сейчас? Сто рублэй. Афтограф. Натэ. Сийчас
  
  Каждый думает, что будет остановка
  Средь сует, переработки пищи,
  И закроется ближайшая ментовка,
  И богатым станет каждый нищий.
  
  Только в этом глупом ожиданье
  Нет и метра для дальнейший бдений,
  Это ты сегодня - жизни зданье,
  А уж в понедельник - лишь растенье.
  
  Поразительно, что Гаги читает так, как написал Григорьев - там, где без акцента - без акцента он и читает. Я думаю, Гаги надо сняться у Джармуша. Нет, нет, я не хотел.... У Григорьева.... Просто....
  
  Жара. К потной бане июля
  Приближаются поезда.
  Раздевается Юля.
  Солнце - в небе п***а.
  
  Синеватые дали,
  Горы ждут неспеша,
  На лице грустной Гали
  Есть минетчицы шарм.
  
  
  Птицы жить заебались,
  От жары, от жары.
  И на север подались
  В ожиданьи махры.
  
  Ну а я этим утром
  Скажу милой: вставай.
  Остаются минуты
  До отправки в Дубай.
  
  Мне кажется, сейчас его заберут. Не менты. Тётенька какая-та. Ну а почему нет? Может, пристроится Гаги.
   Вот теперь я хочу сказать, что я собираюсь сделать:
  
   Я хочу слить концовку
  
  Понятно, что бренность - вопрос всеобщий. Кто этого не понимает - тот, стало быть, кузнечик бум-бум.
   Для чего человек бывает не один?
   Нужно уметь быть царем. В голове - ясная синь. Цвет нирваны. Далекая даль познания. Вот если бы еще забрать что-то с собой туда.
   Но мы и не знаем - куда туда.
   И надо ли оно нам там.
  И сколько человечество ни живет, ни на шаг оно не приблизилось к тайне своего существования. Откуда мы?
   Нас создали инопланетяне?
   Бог?
  Случайность?
  Мы живем циклически. То прибавляем в глупости, то убавляем.
  Вот сейчас в мире - самый пик говноперегрузок. Много наук. Много знаний. Программные продукты сложнее по своей структуре любого космического корабля. Тем не менее, люди умнее не становятся.
   Их учат жрать.
   Учитесь жрать!
   И учимся.
  Любим цены. Любим вранье. Живя в Москве, вроде бы, не видишь лаптей. А все равно - и сам в лаптях. Потому что это структура нашего мышления.
   Об этом, к сожалению, мало кто говорит - оно как бы и не надо никому.
   Ну и мы об этом тоже не будем говорить.
   Бытие.
  Мне кажется, это - уроборос.
  Знаете, что такое уроборос? Кусай за хуй, вот что!
  
  
  Козлоу. Человег
  
  
  Мы ждем динозавров, мы ждем динозавров.
  Но нет их, лишь кнопки - зелены, красны.
  Зелены, красны.
  Красны и зелены.
  
  Я жду человеков.
  Но нет их средь массы планктона.
  И вот я иду - один средь толпы.
  Один - без любви.
  
  Иду я один, чтобы смерть победить.
  Чтоб дать ей под дых, хохоча.
  И видеть потом - как она, мясорубка
  Шинкует опять биомассы.
  
  Лучше не есть, чем питаться отбросами.
  Лучше жить одному, чем любить женщину-паука.
  И в этом должен быть человег,
  Человег.
  
  Я знаю.
  Я знаю.
  Я знаю больше других - ко мне нужно прийти и поклониться.
  Я - Козлоу, поэт Земли.
  
  Человег.
  Человег.
  Человег, человег.
  Человег, человег.
  
  Возьми коннектор, иди по улицам,
  Иди по проспектам, по мглистым ебеннюкам,
  Иди по полям, иди по лесам,
  Иди по воде - иди, подключить ко мне.
  
  Я - Козлоу - скажу тебе правду.
  Для чего есть любовь,
  Для чего есть мечта и жажда теплого тела,
  Я знаю, для чего - Человег.
  
  Человег.
  Человег.
  Человег, человег.
  Человег, человег.
  
   Вы знаете, как мало людей вообще о чем-то задумываются? Так жить легче. Мысли делают больно. Они заставляют открывать сотни крышек, под каждой из которых может сидеть паук.
   Я шел и шел.
   Я зашел в небольшой магазин и увидел Онегина.
   Я встал и сделал вид, что не замечаю его: он приставал к продавщице.
   -Знаете, что я вижу в ваших глазах....
  -....
  -Да?
  -.....
  -А можно, я скажу, в твоих.....
  -.....
  -Ладно, давайте - в ваших. Не буду вас смущать.
  -Ага.
  -Вот вы сидите здесь, торгуете сувенирами, а я, может быть, о вас думаю.
  -Гм.
  -А что, разве запретишь? Нет.
  -Нет.
  -Может быть, я хочу сказать честно и откровенно: мне нравится девушка, которая торгует в магазине сувениров.
  -Можете.
  -Не запретите?
  -......
  -Скажите, а вы замужем?
  -А какая разница?
  -В принципе, никакой.
  -Но все же....
  -Все же....
  -Не замужем.
  - И все таки, это хорошо.
  -Почему?
  -Вы даже не представляете, какой я человек!
  -Я вас не знаю.
  -Я - Онегин!
  -Евгений?
  -Да. Он самый.
  -Гм.
  -Не верите?
  -Верю.
  -А хотите, я куплю вам цветы?
  -Мне?
  -Да!
  -Но.....
  -Разве я не могу просто подарить цветы красивой девушке?
  -....
  -Вот. Я их уже купил!
  И в его руках вдруг появляется красивый букет.
  Девушка краснеет - она не знает, что ей.....
  Что?
  Потом она смотрит на меня, как на потенциального покупателя, ища во мне поддержки.
  Я не могу скрыть улыбки.
   -Мне..... Вы знаете......
  Я думаю, что мне сказать.
  Она улыбается, и мы смотрим друг другу в лицо. Глаза у нее раскосы внутрь - это будто для того, чтобы подчеркнуть - что есть моря внешние, а есть внутренние, а это - моря души, в них просто так не попасть. Хотя, можно очень постараться и стать первопроходцем. Но, в остальном, я согласен с Козлоу. Не стоит искать чудес.
   Теплый рот - вот так лучше звучит.
   Потребление женского запаха.....
   Я замечтался, а мы о чем-то уже говорили.
  -Раздвоение, - подумал я, - это очень плохо.
  -Мы обсуждали ваши работы.....
  -Вы заочно учитесь?
  -Да. Я первые три курса училась очно, но потом стало не хватать денег.
  -Кризис.
  -Да. И нет.
  -Ну, знаете, меня не всегда однозначно оценивают. Но я считаю, и не нужно меня оценивать сугубо положительно..... Я....
  -Ну мы.....
  -Угу.
  -Нет, я считаю....
  -Здорово.....
  -А я бы автограф у вас взяла....
  -Вот ж......
  -И.....
  -Слушайте, давайте встретимся и попьем персиковый сок.
  -Персиковый?
  -Это такая традиция.
  -......
  -Стесняетесь? Ладно. Давайте, тогда дам автограф.
  -А вы у меня что-нибудь купите?
  -Да. Давайте, я сделаю вам выручку.
  -.....
  -Вот этот старинный пистолет. За пять тысяч. И вот этот - нет, этот. Который дешевле. И вот этот пиратский нож. Представляете, я буду, как Дэви Джонс.
  -?
  -А помните, такой был - бр-р-р-р-р-р - с щупальцами вокруг рта. Есть еще очень вкусное блюдо, называется "Дэви Джонс", делается из осьминогов.
  -Расскажите?
  -Да.
  -Хорошо. Только я до восьми работаю.
  -Хорошо.
  -Значит, в восемь? А куда пойдем?
  -А знаете, есть одно кафе, и оно недалеко. Там висит много моих работ. Но об этом никто не знает. Я даже стесняюсь говорить. Это было еще, когда меня знали только в узких кругах. Один мой знакомый, Федор, очень хотел оформить свое заведение как-то особенно.
  -И вы предложили свои картины?
  -Это даже и не картины, но рисунки. Но они очень понравились посетителям.
  -Конечно.....
   Надо ли думать о том, что она волнуется? Лист на ветру, или наоборот - ветер, который поднялся от трепета листа.
   А что там думает Онегин?
   Да нет, он ничего не думает.
  Я люблю рисовать схему человека. Так вот, недавно я нарисовал схему Онегина. Это было нечто многочленное. Сам Онегин даже догадался. Я отослал его к рассказу Вофлакия Оганесянца "Сааша", где об это было рассказано более, чем наглядно.
   Одна из моих жен самой большой эгоисткой в мире. А где эгоизм, а там и ревность. И, разумеется, она ревновала меня к кошке, которую звали Завьялова.
   -Завьялова, - любил я говорить.
  В первый год, впрочем, она крепилась, но потом - у нее переполнился буфер обмена. Мне стало ясно, что ее бесит мое творчество. Ее вообще все бесит. День и ночь она говорила о деньгах, хотя денег никогда не было. Иной раз складывалось впечатление, что родом она - из какой-то особо богатой семьи, и что ее заставляют жить со мной насильно.
   Я думаю, она порядком измучилась.
   -Слушай, откуда у тебя все это? - спрашивал я, - я знаю, твои родители живут крайне скромно. Но, общаясь с ними, я понял, что они смотрят сериалы, говорят о деньгах, которых нет и не было и судят людей по деньгам. Мне кажется, это не вылечить.
   -И не лечи, - отвечала она.
  Наступил потом некий момент Х, когда ее не интересовало ничего из того, что я делал... Ну а я.... Но она ничего и не делала. Она курила и смотрела в одну точку. Можно было, конечно, изучать это вточкусмотрение, но у меня была масса творческих планов.
   Завьялова же убежала сама собой.
   Это был call of wild.
   Потом выяснилось, что жена ненавидит кошек, и что все друзья ее знают о том, что у нас живет мерзкое создание, и что - в общем, почти что идиот - чуть ли целую ее в зад. И что живет она со мной лишь потому, что, может, удастся поделить квартиру у родителей, а иначе - иначе я и не нужен. Когда мы разошлись, она ходила по всем своим знакомым и рассказывала про меня разные истории. Главным образом, это касалось моего творчества. А, так как все друзья ее были серые люмпены, они вволю надо мной насмеялись.
   Что касается нынешнего момента, то я знаю, что она и сейчас ищет любовь. Именно ищет. Я наблюдал ее почти на всех сайтах знакомств, в социальных сетях. Она сумела достаточно неплохо выглядеть на фотографиях. Но что-то, что-то не так.
   Она даже писала мне несколько смс.
   Я люблю говорить красиво.
   Но.....
  Я никак не солью концовку.
  
  
   Козлоу
  
   ***
  
  Красноглазье луны в моем окне.
  Стены города хаоса восстают во мне.
  Я живу и не живу, и лучше быть мертвой машиной.
  Зная ремни - не уйти, не уйти.
  
  Точно так же восстанет и тень.
  И смерть отпадет, точно высохший плод.
  И так мы узнаем друг друга, и будем любить,
  Демоны, вышедшие со дна.
  
  Давайте проведем блиц-опрос - что вы скажите у инопланетян, если они вдруг приземлятся.
   Вопросы к инопланетянам:
  
   1) А дадите денег?
   2) А можно сделать так, чтобы на кредитной карточке стало больше денег?
   3) Есть чо?
   4) У меня обычный член. Помогите увеличить.
   5) Вы исполняете желания?
   6) Хочу быть королевной. Хочу быть королевной.
  7) Хочу быть королевной. Хочу быть королевной.
  8) Хочу быть королевной. Хочу быть королевной.
  9) Чо вы прилетели сюда, блядь? Чо вам всем тут надо? Чо, мёдом намазано?
  10) А вы знаете тайны вселенной? Можете рассказать?
  11) Блин, денег мало платят. Может подкинете, а?
  12) Сушняк, ребят. Ну налейте пивка, а.
  13) Ах, я вся такая непостоянная.... Ах.... Я вся такая необычная..... Возьмите меня.... Ну, скорее же......
  14) Я королевна. Это так.
  15) Мой муж - скотина и обычный работяга. Хочу выйти замуж за миллионера.
  
  Вечером я встречаюсь с Ташей. Я уже понял, что мы дышим и мыслим на одной волне, а значит, у меня есть шанс по-настоящему влюбиться и смотреть на мир через совсем иные стёкла.....
   Всё....
   Я же сказал - что концовку я решил слить.
  
  
  Конец
  2010 (05-010)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"