Рок Сергей : другие произведения.

К Чаадаеву. Последняя редакция

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  К Чаадаеву
  
  
  
  
  
  
  Я уверен, что всех врачей я знал еще раньше, словно бы в другой жизни, а также - само слово "врач" я выявил каким-то иным путем, и оно было наполнено нежелательным газом. Осень была отрисована концентрическими окружностями лиц, напраслиной автомобильных звуков и телевизионным ртом - хотя телевизор у нас был разрешен далеко не всегда. Признавая себя узником, я таил своим дневники, будучи уверенным к определенному времени, что врачам их никогда не найти - иначе это было бы нечто вроде акта расчленения души. Любое творчество - почкование. Но почему же люди так сильно отличаются друг от друга? Я понимаю такие фазы состояния, как "полу", "мини", из чего можно вывести такие величины, как полужизнь, полудень, полукоридор, да и что угодно.
  Очень хорошо помню утро, тоже специальное, и коридор, и в этом коридоре - Егор, парень, который то молчал, то полу-молчал, возможно, он был овощем с конкретным именем. Но главным была его полётность - он иногда будто расставлял руки в разные стороны, изображая МИГ-29. Я довольно хорошо разбираюсь в самолетах, чтобы сделать вывод - ибо были моменты и сугубо пропеллерные, двух и четырех моторные, и Егорке было хорошо с самим собой.
   -Привет, Егорка, -
  -Слава, здравствуй! - ответил он очень уверенно, даже как-то директорски.
  Я обрадовался, что с ним все было хорошо. Я очень люблю, когда у людей все очень хорошо.
  -Как твое ничего? - спросил я.
  -Я смотрю канал "Домашний"!
  Он шел словно бы в стенку, и там уж точно не было телевизора - с другой стороны, его нетрудно было вообразить, а значит, в голове у Егорки были свои дикторы и дикторши, телепрограммы и сериалы.
  Я мечтал. Женские лица накручивались в овалы, овалы разматывались в фактические или эфемерные нити, и иногда явь мутнела, но я был уверен, что вскоре все мои беды будут компенсированы - я знал о дате выписки, и ничто не могло мне помешать. Я часто думаю о судьбах мира, о падении СССР и попытках США переделать мир под рептилоидов. В прошлый раз, сидя на койке, я рисовал схему, и теперь настало время описать ее хотя бы словесно, но, возможно, это - всего лишь полукондиция. То, что я не сумел сохранить схему, всего лишь частность - главное, что она ушла в мусор, а забрала ее санитарша тетя Сима. Тетя Сима имеет большое основание, и она, имея труд переносить свое основание с ноги на ногу, собственно, бесхарактерна - но основание это все же вызывает во мне определенные чувства, но главное - никто не знает моих мыслей. Почему-то она всегда меня возбуждала.
  Видение торчащей из воды руки статуи свободы закрутила в душе глаз урагана, но смеялся я сам по себе. Должно придумать третий вид размера букв, чтобы было: заглавные, обычные, мельчайшие, и слово "врачи" должно писаться именно мельчайшей буквой. На самом деле, я чувствовал, что врачи - это некая обобщающая сущность, которая совсем не обязательно должна относиться к разряду вещей, и потому они особенно страшны, эти врачи. С вами было такое когда-нибудь - вы спутали некий предмет с существом, на мгновение совсем, но этого хватило, чтобы произошёл всплеск, и вы испугались? Со мной это часто. Боюсь признаться себе самому - страхи собираются в кучу, словно муравьи - на конфетку, которую забыли на полу. И это все - муравьи сплошь мелкие, мелочные, без принципа, без любви. Сами люди могут быть такими же мелкими, словно зубки у щуки - видели такое? Палец если сунешь, то попробуй вытяни его назад - и рыбу я не люблю, хотя и не поэтому. Но есть что-то гадостное в любви к рыбе - как к жареной, так и к другой.
  
  
  
  
   Соленая, впрочем, это не так уж плохо. Одно время я рыбу люблю, а другую - нет.
  
  
  
  
  
   Я думаю, нет ничего страшнее, чем показывать людям свои дневники.
   Один раз мне показалось, что я забыл тетрадь со своими записками на столе, но я не мог выйти и проверить - так ли это, и потому, мне пришлось пребывать всю ночь без сна, мучаясь. Я, конечно, охотно бы умер, так как это практически невозможно - я думаю, душу продавать не так страшно. Хорошо, что в палате были спрятаны кое-какие таблетки. Не секрет, что многие их не принимают и прячут. Тихонько встав с кровати, я добрался до места захоронения этих нехороших веществ, съел достаточно много, не запивая. Меня били мурашки - словно я был во власти лилипутов, которые поймали меня, опутали, задумав неподобное. Все они бегали вокруг меня, в их душах кипело счастье, они владели большим человеком, они могли сделать с ним все, что бы им померещилось сделать.
  Но с утра я о дневнике не помнил. Днем же я делал проверку интуитивно, автоматически - о да, это предмет моей самодисциплины. Всё было на месте - и тетрадки, и вырезки из газет, и журналов, и даже один большой плакат, где Лоло Феррари особенно хороша, и вблизи нее чувствуешь такое тепло. Это будто дверь туда, в тот мир, где рано или поздно я окажусь, будучи на вершине славы.
   Всему свое место. Конечно, я слишком много на себя понапускал. Надо быть спокойней и не брать в голову ненужные мусорные картина мира.
   Так и врачи...
  Я представлял, вернее, ощущал, что на поле существования может быть что-то глобально мучительное, что схватит тебя однажды и не выпустит никогда. Там будут звенеть острые штучки, скрежетать наждачная бумага, а вдоль позвоночника, сверху вниз, ходить воодушевленная говорящая игла.
  Я должен был успеть выйти именно этой осенью, хотя нарастала она вяло, но это была мимикрия - падение Америки близилось, и я должен был оповестить об этом мир хотя бы две недели, иначе не видать мне славы. Тогда все будет просто - стаи пузыристых пемфигодических крикунов будут транслировать направо и налево свою желчь, утверждая, что прогноз сделал кто-то из них. Из воды торчат полузатопленные корабли. Некоторые небоскребы лежат на боку. Американцы никогда не были на луне. Глупейшая нация возвысилась, но тот, кто возвысился, упадёт.
  
  
  
  
   Врач мой, Степан Григорьевич, походил на воробья, исходно худого, а потом разжиревшего. Так, например, если накачать мяч, а потом приспустить его, он становится мятым. Таким Степан Григорьевич и был. Живот ему был вроде бы ни к чему, так как под живот надо иметь определенную фигу и правильную дуговую конфигурацию позвоночника. Некоторым шефским индивидам такой вид идет - он добавляет солидняк, но тут все было иначе, и я по первой отшучивался над ним - мол, Степан Григорьевич, а вы - беременны. Но теперь судьба подвисала, нужен был толчок, и я не имел права на ошибки - свое поведение я подсушивал, словно мышцу.
  У меня бывает собственный полусон, потому что я не сплю, и на полях мысли вырастают события и страны, и очень часто со мной была Лоло Феррари, и я обязан сообщить, что любовь - любви рознь, и атрофированному духу никогда не понять этого таинства. Ее рот был как у рыбки. Какая-нибудь скотобаза может, конечно же, сказать, что ротик она подкачала совсем для другого, и я бы этого человека наказал. Наконец, я раздобыл несколько вещей, которые были весьма нейтральными - тетрис, сборник кроссвордов, журнал "Playboy", карманный радиоприемник "Hilipps" с наушниками.
   Тетрис давался мне тяжеловато. Первые пять партий игрушка делала меня как хотела. Я попросту не мог сложить хотя бы один ряд. Десятый тур ознаменовался длинным сопротивлением. Меня давили до половины экрана, это была словно бы битва, например, под Москвой - я был отчаян, складываю кубики, и, наконец, пришла победа.
  Егорка сказал мне свое слово:
  - У меня есть ножик.
  Я знал, что он забывает все, что говорит, но врачи с мельчайшей буквы никогда не поймут суть явления, а я его познал - будь я врачом, я бы специальным образом защитил свое открытие и стал всемирно известным профессором. Егорка аномально нормален, но в голове у него - другое время, и вРачи не могут зафиксировать состояние, а он уже перешел в другое.
  - Славик, - сказал Егорка, - у меня в душе прыщи.
  - Ты давишь их? - спросил я.
  - Нет. Они так.
  - А у меня вот что есть.
  Аккуратно я вынул из носка фотографию Памелы Андерсон и показал ему.
  - Го, - прокомментировал Егорка, - а еще есть?
  - Здесь нет.
  - Жена?
  - Пока еще нет, - ответил я.
  - А бы Шурку погонял, - хохотнул Егорка.
  Егорка так и говорит - гонять Шурку, хотя должно говорить "шкурку", какой-то злой миничеловек так его научил.
   Вызвав меня к себе, Степан Григорьевич осмотрел меня с него до головы и, не найдя ничего предрассудительного, спросил:
   -Ну что ты, Славик?
   -Ничего, - ответил я, - жду, когда вы меня отсюда выпустите.
   -Я как бы этому и не сопротивляюсь, - отвечал он, возвращаясь к своей надуто-спущенной выправке, - как бы.... Как бы это возможно. Вот.
   Он укусил край шариковой ручки.
  Я знаю, что такое биографические способы давления на человека. В них особенно изощрены разные агенты. По типу: "где вы были в таком-то году? Вы были в армии - почему? Почему вы не пошли по стопам ваших родителей?" Гадостей много, во всех них виноваты менеджеры и другие люди, врачи в том числе, врачи, как я уже сказал, с очень маленькой буквы.
   - Мне как бы денег дополнительных не платят за то, чтобы ты, человек вполне нормальный, тут парился. Не баня, Славик. Мы всех ставим на ноги, только если это не Ветчинов. Человек так сплетен, что ты его все равно не расплетешь, а выходить нужно всем.
  Он взял другую ручку и укусил ее.
   -Так вот, я не считаю склонности предметом отклонений. Просто есть общество. Общество, Славик! Оно пытается всех поздравить, а это не так-то просто - быть в толпе. Приходится совать, - он закашлялся, - совать себя в рамки. Ладно. Я не хочу тебя растревоживать. Я знаю, что многим людям очень туго в своей коже. Хочется открыть дверь и выйти, но кто ж им поможет? А тут еще и это страшный закон человека, который хочет видеть всех людьми. То есть, я хотел сказать, одинаковыми людьми. Как кур в инкубаторе! Но мы же не такие! Мы все - индивидуальности!
   -Не понимаю, о чем вы говорите, - сказал я спокойно.
   -Да я так. Понимаешь, Слава, это - время! Мне постоянно приходит в голову, что люди сейчас уже не сходят с ума. Это раньше было. Как бы... Как бы невозможность наблюдать быт. Как бы дебилы были всегда. Ты извини. Но ты ведь не дебил. Как бы... Можно, я закурю?
  -Как бы да, - ответил я осторожно.
  -А. Так вот. То, что отличало пациента от представителя толпы, теперь уже примета времени и даже тренд.
  Люди повсеместно разговаривают с собой, потому что им не с кем поговорить, но ведь это не феномен. Михайлов, что это? Ксенологлоссия, или кто-то вставил ему в ухо паяльник-маяльник. Но все завязано, Славик, на старом добром влечении. В основе всего - яйцетряс! Но поживи в каменном лесу, у тебя и не такой яцетряс начнется. Другое дело, когда он закончится. Если вещи происходят не по возрасту, это уже другой вопрос. Сколько тебе лет?
  -35.
  -Вот так. Жена у тебя есть?
  -Нет.
  -Почему?
  -Потому что у многих сейчас нет жен.
  -Вот так. Самое главное, что ты не встаешь в штыки. Это мне нравится. Хотя тут нет ничего. Просто я вижу в твоих глазах здоровой блеск. Ты не опасен как бы для общества. На самом деле, ты и не был опасен. Ты был опасен сам для себя, вот. В том и была моя задача, потому что человек с поломанными мозгами, это что-то вроде того, как в двигателе лопается подшипник. Если вовремя не остановить мотор, то он уничтожит сам себя - куски подшипника начнут попадать куда не надо. Если устройство, оснащенное данным мотором - самолет, то погибнут людишки, Слава. Вот, к примеру, Лещев. За его пребывание здесь мне дали 1000$. Много это или мало? А Малафеев? Тебя раньше смешила эта фамилия. Смешно, а?
  -Нет.
  -Не может быть. Ма-ла-фе-ев, Славик. Какие ассоциации?
  -Никаких.
  - Давай еще раз. Прости за натуральность метода, но сейчас я поднимаю большой палец и говорю. Веселит ли тебя звучание и ассоциативный ряд. Итак. Ма-ла-феев!
  - Фамилия как фамилия.
  -Вот. Это уже хорошо. За Малафеева мне дали.... Как бы он сам дал 2500$. И правильно - ведь нормальных сейчас нет. Славик! А ты, ты способен за себя заплатить? Хотя бы сто баксов, Славик? Мне понятны твои стремления выбраться отсюда. Но, с другой стороны, что ты там будешь делать? Мир - безразличный человеческий зоопарк! Там нет никакой заботы! Не то. Что здесь. Как бы...Ты кем работал?
  -У вас же есть история болезни.
  -Н-да. Тебе неприятно вспоминать?
  - Вы же сказали, что я должен все переосмыслить. Из школы меня выгнали, потому что вы сами знаете. Вы же сами сказали, что - допубертатный параллакс.
  - О, как бы да. Хорошая память, Славик. Человек - не кукла. Но скажи, сейчас ты выходишь, и же имею право узнать, чем ты будешь заниматься там. Будет ли какая-та забота о тебе, Славик? Ведь тебе придется находится в обществе, придется работать и планировать свой бюджет. Ты уже думал о работе?
  -Да. Я буду как и все нормальные люди. Мне подходит любая работа.
  -Грузчиком?
  -Почему бы и нет?
  -Может быть, ты еще и женишься?
  -Может быть.
  -Не смеши меня, Славик. Куда тебе?
  -Не надо. Не надо пытаться вызвать у меня симптомы болезни, доктор, - отвечал я, - их нет. Я здоров и готов начать новую жизнь. Вы же сами говорили, что я здоров, но.... Теперь этого нет.
  -Хорошо. Как бы.... Как бы признаком нормальности человека можно считать то, пьет он или нет. Это не критерий, нет. Или нет, Славик?
   Степан Григорьевич всегда разговаривал немного странно. Таким свойством обладают, как правило, легкие психи и школьные учителя, чьи мозги покрыты чужой пылью - наблюдение человеческих экземпляров из кого хочешь сделает дурака, но я не собирался его тревожить. Для меня главным было соблюдать целостность всех латок. Отверстие в сознании может напоминать трещину в корпусе космического шаттла, достаточную для того, чтобы разорвать аппарат вдребезги.
  Водку он, безусловно, вынимал из себя, и сердца. Его могло попросту ломать, но то, что он ставил на стол второй стакан, являлось добрым предзнаменованием.
   -Выпью охотно, - согласился я.
  -Вот, - ответил он, шмыгнув носом, - и в этом и опасность!
  - Опасности нет, - я улыбнулся.
  -Нет, так нет. Я уже принял решение, и оно вряд ли изменится. Я имел в виду твою новую жизнь. Многие спиваются, Славик. Ты же знаешь, как спиваются индейцы!
  - Но я не увлекаюсь.
  -Насколько я знаю, ты вообще не пил. Сухость! Мне порой страшно, насколько пустынны сухие люди! Они довольствуются чаем. Молоком. Киселем, наконец. С бромом, порой! В их душе никогда нет разрядки. Но это - не о тебе. На самом деле, я уже все решил. Что бы ты мне сейчас не сказал, мне все равно. Тебя выписывают. Я уже дал заключение. Надеюсь, что наша сегодняшняя встреча будет последней. Впрочем, в другой обстановке.... Ну, ты сам понимаешь.
   -Да, я понимаю.
  Недофраза. Полуфраза. Минифраза. Жуткое ожидание может быть убито, словно насекомое-паразит, а человек не может жить без эмоций. Он же - врач с самой маленькой буквы, и мне порой думалось, что какая-та гадостная часть мироздания, прослушав мои мысли, выдаст ему необходимый сигнал. Но это лишь крючки. В Пентагоне, сто процентов, должны были изобрести сканер мысли, и они могли меня нащупать. Сто процентов. Да. Моей фамилии они не знали, а значит, Степан Григорьевич мог оставаться в состоянии светлой тьмы.
  Нельзя трогать крючки.
  Проще говоря, улитка - тоже гений. Ей вообще ничего не надо, она - звезда номер один в своей раковине. Если бы это было хотя бы год назад, я бы с легкостью позволил себе дрейфовать, но Омерика! Должен признать - мои способности к самоконтролю выросли, я мог оставаться длительное время без колебаний с достижением пиковых значений.
   -А я вот, налил сто грамм Малафееву, - сказал Степан Григорьевич речитативом, -да, да.
   Я понимал, что ему самому весело. Он пошел сюда, потому, что ему на голову постоянно капал дождь. То есть, и не было дождя, но с обратной стороны черепа постоянно что-то моросило.
   Это такая штука. Она иногда бывает в природе. Тут вообще ничего не сделаешь. Нужно смириться, но хохотать тихо. Даже если и приступы. А здесь, в психбольнице, все вроде и ничего. Посмеемся вместе.
   -А я бы тоже выпил с Малафеевым, - сказал я.
   -Да ну. И отчего?
  -Отчего?
  -Ладно, - он поднял маленький эстетический стаканчик, - давай, Славик. Один мир уходит. Другой приходит. Пусть так будут всегда. Пусть это не возвращается.
  
  Я знал этот теплый обманчивый тон, когда нет ветра, но стоит ждать уколов. Стартер в автомобиле - это такая же штука. Стоит себе железяка и молчит. Если не знать, что такое вообще бывает, то может показаться, что это - некий статический предмет. Камень, например. Но один поворот ключа, и все мгновенно меняется. Я напрягся.
   Но Степан Григорьевич спасовал. Он замечтался, и я ему был теперь не нужен.
   -Главное - что?
   Я не ответил.
   -Главное, Славик, это мера. Если без меры, то все плохо. Знаешь, к чему приводит водка без меры? А онанизм без меры? Люди, вон, целые руки стирают, ходят потом с протезами, а мы живем, радуемся тут чему-то..... Ладно. Давай, еще, что ли, по одной. Мне тебе нужно пойти еще печатей попаставить.
   - А разве вы должны ставить? - спросил я скромно.
  - Да ладно, схожу. Облегчу душу. Может, на Малафеева посмотрю. А?
  Я пожал плечами.
  -Да, что-то ты, Славик, стух. Уже и Малафеев тебя не волнует. Ну как же так. Ни Петров, ни Сидоров, даже не Петухов. Ну вспомни, был Петухов. Ну как же это здорово вообще, выяснить, как правильно говорит - петух или питух. Между тем, слово питух существует, если хочешь знать. Они пришло из Древней Руси. Питух значит, что человек много пьет. Вот, Славик. Если много пьешь, значит, ты - Питух. А ведь обзываются чаще именно так, и школьники в сортирах пишут, например - Иванов - питух. А это ошибка.
  Окажись он на моем месте, он бы тотчас защитил диссертацию, или из носа бы у него пошли пузыри, и так его хохот не кончался бы до конца дней. Обычным людям этого не понять. Жизнь взяла их за шкварник, положила на одну щечку тисков и затянула ручку. Это так со всеми. Я даже думаю, что президент, он очень усталый, очень замученный человек, ему некогда отдышаться и осмотреться. А здесь у тебя есть выбор - оставь все и плыви....
   Я представил - мы сидим рядом, я, и Степан Григорьевич, и оба тычим пальцем в Малафеева, и смех наш чист и светел.
   -Представляете, - говорю я, показывая ему палец, - Ма-ла....
  И, хором:
   -Феев!
  И так - вокруг тебя есть мир, в который ты играешь.
  Но наоборот - его очень мало. Люди друг друга не любят. Нет ни желания, ни секса, а так - что-то дашь на дашь, со страхом, с ожиданием импотенции (или полу-импотенции, когда ты хочешь, но боишься).
   В конце концов, все боятся.
   Даже какой-нибудь толстый и уверенный в себе, он тоже боится, даже если об этом и не догадывается.
   Это так же, как и у воробьев. Но у них все мгновенно. Спросить у вас, вы наблюдаете за воробьями? Видно, нет. Я же нахожу в этом занятии много интересного. Во-первых, они быстрые и офонаревшие, потому что для того, чтобы вертеть головой с такой скоростью, необходим уникальный биологический шарнир. У человека бы часть мозгов вылетело из правого уха, а часть - из левого, и думать потом приходилось бы серединкой. Но им все сходит с рук. . А еще, вспомнил - в мультфильме "Веселая карусель", там утка на заставке крутится.
  Образность и картинность мышления - лишь части общего, и я не стыжусь того, что мне приходится заниматься самодисциплиной. Чувство грядущей миссии проходило через сердце необыкновенным потоком.
   У меня был дневник, который я умудрился сохранить. Там были мои размышления о судьбе мира, о том, что люди могут победить болезни, о космосе, НЛО и биополе, а также - вырезки из журналов - Лоло Феррари, Памела Андерсон, Анна Николь Смит, ни одна не пропала, хотя в худшие времена мне приходилось прятать их в носках.
  Наш разговор с доктором не был поводом к чему-либо, и теперь моя собственная волна превалировала над всем остальным. Каким бы увидела меня Памела? Когда состоится наша встреча? Если разбираться с вопросом по существу, то именно она - Лоло Феррари уже нет, и Анны Николь Смит нет, но Памела в порядке, и мне нужно успеть защитить авторские права, прежде, чем это произойдет. Но я должен связаться с ней прежде, чем Омерика начнет падать, потому что в сложившимся хаосе будут тонуть города и пароходы, падать самолеты, и, возможно, очень крепко перепадет Европе. Россия крепка. Будущее за Россией. Если землю будет трясти, но Россию нет, она находится на платформе.
  Понимание пути, ощущение единичности, спасали меня с трудом. Лица - фары, направленные прямо тебе в душу. В молодости я видел НЛО. Оно так же светило. Я просто почувствовал, для чего это, отчего это. Оно источало мысли. Вот так, когда снят череп, мозг свободно воспринимает звуки космоса. Но без черепа жить нельзя. Любой дурак это знает. Хотя, я думаю, воробьи бы сумели жить без черепа.
   - Пойду я, Славик, - вздохнул он, допивая стакан.
   Мне (вдруг) пришло, что все это вранье, и я напрасно надеюсь. Он просто проверил. Что ему стоило?
   И тут и там взошли внезапные ростки. Я их так называл. Я очень хорошо знал свои мысли. Это в начале, когда я проморгал первый приход, его приближение было, как швартовка большого парохода в небольшом провинциальном городке. Все девушки бегут к причалу. Полные руки семечек. Полные ягодицы надежд. Мягко покачиваются волны. Жужжат буксиры. А он - большой, белый. Ты о нем хоть и мечтал, но это было невозможно.
   В путь!
   Нас ждут миры!
   И потом сложно поверить, что это было именно так. Тебе говорят, что ты дурак, но ведь тебе было хорошо. Как это понять? Возможно, они просто не хотят поверить в то, что ты изобрел новое средство от всех болезней.
   Иногда я думал о том, что я и правда - изобретатель, а жадные и алчные люди, подсмотревшие мои мысли, живут весело и хорошо.
   Но и пусть себе живут.
   Сволочи!
   Живите, живите, сволочи!
  Но ведь могло статься, имел место заговор, и там, в Омерике, пентагоновские злыдни уже поякшались с неизвестными пока нам рептилоидами, и шедший сигнал разрушал мой мозг, и всякая большая мыслительная сессия заставляла мой мозг полыхать.
  Но я вышел. Осень, раскидав тело проститутки, имела в виду попытку замещения всего собой, но в этой осени все, суетясь, хотели лишь денег. Семен Семеныч до этого рассказывал, что сидел в тюрьме, и что там были понятия - но главное, что, когда выходишь, то тянет назад. Бледная, голимая осень. Голимый конь. В приближении нового мира лишь тонкие души могли слышать ее запах.
   Едва вступив в вагон метро, я ясно увидел себя со стороны. Я давно не был в этой толпе, но семечки глаз оставались безразличными - они никуда не спешили, остановившись в свой статики. Но я слышал.
   Гремящие полосы встречных поездов хохотали. Наушники плееров пытались перебить повсеместный шум. Лились из книг полусонных пассажиров буквы. Играли морщинами лица и их тени. А я был один. Всматриваясь, я пытался вызвать реакцию. Я мечтал о душе, которая бы вдруг повернулась, открыла себя, чтобы я ее там мог потрогать и сделать вывод, чем это троганье продолжить. Но трогать было нечего. Мне было абсолютно ясно, что я до сих пор никого и ничего не трогал. Я просто бродил в своем собственном дурном смехе. Нет, не трогал. Не трогал, и всё. Только так.
   Едкий запах разобщенности поджигал меня и прежде. Я и теперь боялся этого интереса ко всему без исключения. Да, я ведь не мог пропустить ни одного лица.
  
   Моя голова была, что ложка.
  
  Но желание максимума допускать теперь было нельзя - оно бы все вернуло.
  
   Ложку сложно нести через мир, чтобы не расплескать.
  
  
  
  Хотеть все и ничего - разве это можно не уметь? Зазывы - это вовсе не для меня, но суть зазывов в том, что люди с самой маленькой буквы всегда идут в менеджеры, реализуя там свои зазывы. Но ведь многие из низ открыто смеялись над Памелой, и главной звездой зла в этом аспекте был малоизвестный режиссер Меньшов, которого ы бы охотно встретил, чтобы разобраться.
  Большой муравейник слипся, в нем много сахара и прочей гадости. Но настоящие зазывы - это тело, которое постоянно хотят испортить СМИ и алчные богатеи. Ради него Лоло Феррари сделал себе такую большую грудь.
  Я смотрю в лица людей в вагоне, но они не смотрят на меня, и в этом наша разница. Я знал, что в худших своих проявлениях я бы ехал точно так же, но в дешевом дерматиновом портфеле лежали бы не тетрис и радиоприемник, а нож и веревка. Но это был невозможный горизонт. Там бы, меня, конечно, чем-нибудь убило. Возможно, человеком.
   Мир прикидывается большим, но вокруг - ничего, кроме человека.
   А вот - летит человек.
   Его метнули, как камень. Он меня догоняет.
   Пригнись!
   Но у меня теперь плохая реакция.
   Я взглянул в лицо двадцатилетней девочки и отвел взгляд, когда она краем глаза заметила чье-то внимание. Отвернулась. Я не люблю щуплость. Ее нужно надевать, но лучше избавляться. Не надо худеть. Не надо стыдиться естественности. У человека больше состояний, чем может показаться.
  Я вновь ел ее сущность воображением, чувствуя, как скалярные волны разгуливают по коже головы, точно теплые языки. Почему? Ведь я не хочу от нее совершенно ничего. Я просто копирую естество в себя.
   Говорят, так и на компьютере можно копировать.
   Правда, я не знаю. Я пропустил. Меня не учили. Раньше его не было. Не было. А теперь - все наслаждаются псевдоискусством, хотя Малевича и Пикассо я бы убил.
   Теперь мне далеко за тридцать, и вопросы прошли, словно дожди.
  Я должен был признаться себе, что никогда не сидел за компьютером, у меня никогда не было мобильного телефона, хотя в руках таковой я все же держал. А теперь мобильники были у всех, и гениальность моя была уже в том, что я ни о чем не жалел. Есть такое слово - алекситемия, но это касается врачей.
   Мимо пронеслась очередная грохочущая змея с полосатым светом. Их так много! Я впервые ощущал, что, возможно, я - единственное, что хочет добраться, проникнуть внутрь кислородом, опьянеть, влиться и стать одним целым. Мне чуждо чужое одиночество в бездельном мире.
   Усилием воли я сумел подавить в себе желание смеяться.
   Вдруг - я увижу Луну и буду ржать, как черт?
   Что здесь смешного, и как вообще это может так быть, спросите вы? Да, это загадка. Но чувство юмора усиленно у меня до предела, и его никто, этот юмор, не понимает. Я могу смеяться, увидев насекомых. Собрав их, мельчайших пешеходов пыли, в руку, я могу принести их домой и держать в коробочке. Выпустив жуков на живот, я могу часами смотреть их взволнованный бег по коже. Но... Люблю ли я это теперь? Не запичкала ли меня химия до мозга костей?
   Нет, никакого вранья!
   К тому же, я учил психологию. И у меня - нормальный характер.
   Иногда я смеюсь просто так. Впрочем, основной смех также окопался где-то в предгорье. Теперь я его боюсь. Возможно, что страх перед белыми стенами, белыми халатами, запахами пробирок и пузырящимися дебилами заставил мою здравость задуматься - куда же дальше? Я испугался. Мне вдруг провиделось, что кто-то смотрит на меня со стороны. Но кто же это? Если я не смеюсь на Луну, то это не значит, что я этого не делаю в тайне. Я загнал первичное свое в самый страшный угол, чтобы оно там, у.... Это похоже на мотоциклиста, которого заставляют, нет, убеждают даже, ездить на спущенных колесах. Так надо, чтобы не разбиться. Зато нет ветра, и в затхлом воздухе нечем дышать.
  
   Вот теперь, возможно, один, два бокала из лиц.
   Выйдя из метро, я зашел на мужской пивняк, попил пива, выкурил две сигареты "Бонд", ожидая приливов веселья. Минимум спиртного могло быть для меня настоящим ураганом, но теперь я всерьез размышлял над потерянным. Я поджег сигарету и затянулся. Я не курил лет, наверное, пятнадцать. Тогда мне запрещали, но завязал я потому, что сам по-настоящему испугался сигарет - они источали невероятный по силе ужас перед запретами. Дым покатился, ожил, и вот, он уже был снабжен голосами, но я удержал их, не выпустил на волю.
   Я с детства знал, что человек, который курит, это - худший человек. Можно быть каким-нибудь еще, можно не знать меры в собственном воображении, увитом непонятно чем, но главное - не курить.
   Я пытался курить. Курил. Бросал.
   Мне всегда было страшно курить.
   Это был отчет перед Ними. Они жили во мне, и я этим дышал.
   Я пил на улице. (Пил улицы?) Пиво было холодным, с мелкими пузырьками. Поодаль тоже пили пиво. Здесь, во дворы, редко ходила милиция.
   Двое парней полусидели, один полустоял.
  И слышалось:
  - Слышь, ну чо?
  - Ну как. По мелочи, слышь,
  - Ты, а когда он отдаст?
  - Слышь, родной говорит, что не отдаст.
  - Ты!
  - Ты!
  - Слышь!
  - Слышь, береги мозги!
  - Слышь, я дурак, зачем мне их беречь, береги сам!
  - Ну давай!
  - Давай!
   Мне, вообще, нравится это выражение - полу. Оно что-то отображает. Немного грани. Женщина - полуженщина. Корабли полузатоплены. Полувыпад. Полупоездка. Это умение отчерчивать и недочерчивать, чтобы было много ощущений, и много полудосказанности.
   Может - минидосказанность.
   Сказать, что до конца - так не бывает.
   Сказать, что миниплохо - это хорошо, и жаль, что так не говорят. Но полуплохо - это уже литературно.
   -Да, в натуре, брат, - говорил по телефону один из парней, -да, я в натуре, я маяковал, по любому, но пока глушняк....
   Наверное, Степан Григорьевич был полуврач.....
   Одна скамейка была крашенной, другая - полупошкарябанная. Я сел на нее и наблюдал за воробьями. Это был запах осени. Я его всегда отчетливо чувствую. В нем все плывет, проплывает, словно в супе. Суп, он ведь не сразу варится. Ему предшествует чистка овощей, а потом подогрев их в холодной воде. Это я имею в виду, когда не варится мясо. Так лучше. Мясо добывается уже из мертвых животных, и в нем содержатся биоволны страха, которые добавляют к мировому эхо осцилляции общей тревоги.
   И вот - она.
   Куда она идет?
  Нет, конечно, никто и никогда не вернет Лоло Феррари. Но и эта девушка осени вполне являет собой образчик моих совокупностей, в ней кое-что есть, и ее грудь и бедра вполне могут быть модернизированы с помощью кисти воображение. Кости - это минииздевательство, консервированный организм, килька. Не буду понапрасну растрачивать важные слова. Мода на худых пошла с каких-то особенно ненасытных извращенцев, менеджеров, и также - это придумали в Омерике. Все эти силиконовые вставки, я их не приемлю. Зачем уродовать тело?
   Запах осени, и ее запах.
   Впрочем, нет ничего страшного в том, что я встану и прогуляюсь за ней следом. Предположим, что я фотограф, а она - прекрасная незнакомка, и в ее фигуре есть немного того важного жира, который создает все необходимые перекаты.
   Полуперекаты.
   На них можно смотреть.
   Сейчас я примеряюсь.
   Мне нужно поравнять глаза. Мне нужно поймать линии. После этого я ее нарисую.
   Трамвай. Тах-тах-тах. Все просто. Это мой мир, и я в нем чувствую хорошо лишь тогда, когда не противлюсь. Все остальное - противоестественно. Но в мире и так все наоборот. Северные растения сажают на юге, а южные - на севере. Кругом растет соя. Слишком много мобильных телефонов. Слишком много. Достаточно, например, чтобы один телефон был на всю семью, ведь не обязательно, например, иметь его детям, но ничего подобного - все наполнено радиоволнами, и от этого часто болит голова.
   Но в своем мире я стремлюсь к гармонии. Я еду. Есть первичный грех, который втыкают человеку прямо в мозг. Это реклама.
   -Ваш билет.
   Я помню, перед больницей я неделю ездил без билетов, пока меня не задержали. Возможно, этого хотел мир. Глубже, открываем люк за люком, глубже, чтобы было легче воображать. Кости, на которые натянута кожа, очень некрасива. Но вот у нее все хорошо.
  Не худей никогда!
   Я достал свой дневник. Это был полутолстый полуминиблокнот, и листья из него выпадали. Вернее, полувыпадали. Это я их вставил. Было время, мне приходилось фильтровать свои визиты к дневнику. Но, возможно, он жив.
   Что?
   Она выходит?
   Нет ничего плохого в том, что я иду за нею следом. Хотя, безусловно, мне стоит быть осторожней. Меня могут увидеть.
   Да, я не спорю с тем, что это ненормально. Но я всегда стыдился своей фамилии. Моя фамилия - Мокрухин. Когда мне впервые показали Интернет, а было это два года назад, то мерзкий, с расширенным (полурасширенным) носом ассистент взял да и набрал в поисковике мою фамилию. Да, мне и самому стыдно, что я живу в том пространстве, что любой гад назвал бы вымышленным. Но это не то, что вы могли подумать. Это не грезы. Это как раз поле, в которое я себя помещаю, и где я могу находиться рядом, например, с Памелой, или Анной Николь. Но вот она - она уже теперь в этой вселенной, мы рядом. Я сексуален по-особенному, потому что могу только я могу такое вообразить.
   И ничего страшного. Хоть в моей ситуации, сигареты - это Их лица, я не боюсь курить, двигаясь следом. Я никогда не был в этом районе. Парк так нежно дышит.
   Осень - я твой.
   Полураспад.
   Полулистья.
   Она полупошатывается, и все складки на ее ягодицах полупроминаются, и я трогаю их воображением. Мне хочется знать, какую тайну она несет в своей сумочке.
   Вот так нужно жить. Когда ты не боишься. Когда ты не стыдишься того, что ты -Вячеслав Мокрухин, а не какой-нибудь дохлый менеджер, который распустил понты, как крылья гуся. И невольно это встает. Будто из пруда высовываются говорящие рыбы и, чмокая полуртамии, кричат:
   -Мокрый! Мокрый! Мокрый - осел!
   Когда ты находишься в таком состоянии, то понимаешь, что реванш уже состоялся. Такое блаженство. Это то, о чем твердят духовные учителя. Но я достиг этого легко, и я готов продать свое изобретение.
   Это может спасти человечество.
   Что это? Она огладывается? Возможно, наши мысли уже соприкасаются.
   Я часто не сплю ночами, уносясь на кораблях мысли далеко от наших мест, и если бы кто-нибудь знал, на что я способен. Достаточно лишь рассказать обо мне умным, продвинутым в науке людям обо мне, и, возможно, весь мир перевернется. У меня столько идей.... Столько идей.... Ведь может мечтатель, взглянув на звездное небо, воскликнуть: О, россыпи, крупы, какое офигевшее количество! И, я думаю, когда мою голову откроют, то закричат то же самое. Ведь будет переворот в науке!
   Парк сгущается. Рядом - кладбище. Это ничего, что я почти подкрался сзади. А вдруг я - частный детектив из Лондона. Ведь никто не знает, никто не знает!
   Она поворачивается..... моя.... Толстая, короткогорлая бутылка появляется в ее руке. Она вынула ее из своей полусумки? Но зачем? Зачем носить с собой соляную кислоту!
   -Не подходи, придурок! - кричит она.
   Внезапно щелкают все тумблера, и тепло духовной, высокой эйфории сменяется едкой апатией. Это так неожиданно, что я перестаю себя контролировать. Но, стоит заметить, на будущее, стоит записать это в свой дневник. Это как выход самолета из штопора. Особенно это касается старых, поршневых, моделей. Ты тянешь ручку на себя.... Кстати, если бы я жил в то время, я бы был изобретатель самолетов, и пилоты Люфтваффе были бы все сбиты. СССР победил еще в самом начале войны, а, так как Гитлер спонсировался Омерикой, та бы не смогла получить свое, и сейчас был бы паритет, и в Европе не было извращений. Я знаю, что я знаю больше Нострадамуса, но долгое время меня закрывали, меня заставляли экранами - им казалось, что можно обойтись лишь менеджерскими мыслишками и дешевой модой. Скоро будет покушение на Буша.
   Она умная. Не стала бросать бутыль. Ведь это ее единственное оружие. Она откупорила ее и стала поливать в моем направлении, словно бы пытаясь достать меня вялой струей.
  Скорее всего, она - молодая и неопытная химичка, решившая, что я решил ее домогаться - я же никогда никого не домогался, я был в сфере, и вот - она эту сферу порвала, и мне ничего не оставалось, как брести назад. Ведь я бы не решился сказать - постойте, прекрасные ягодицы - она должна была сделать первый шаг сама, но вышла так нехорошо. Но когда Памела увидит меня, так не будет.
  Люди будут говорить - это он.
   И я буду идти в тоннеле из людей, из лиц, и всюду будет сыпаться конфетти, будет красная дорожка, и я сам проникнусь наконец силой собственного имени.
  Но теперь я ехал к Ним, и это могло стать настоящим испытанием.
  
  
  
  
  Я с детства знаю эти дворы, эту пыль, которая, приоткрывая твой череп, лезет в воображение и шумит, шуршит, комментирует тебя. Ты ничего не можешь сделать. Ты смотришь, пропитываясь. Когда ты один, тебе хорошо. Я не люблю грубость, хотя там, у того столба, я побил одного мальчика. Очень сильно.
   -Мокрый, Мокрый! - кричал он.
   Он такой был...
   Жидкий, что ли....
   Чувство пыли таким и бывает. Вот тебе пыльно. И без людей пыльно. Живешь - от самого себя пыльно. Вот как сказать?
   Шершаво.
   Как будто вся твоя кожа - ребристая, гофрированная. В один час найдет, и все - и не деться.
   А тут тебе кричат:
   -Мокрый, Мокрый!
  И вся эта гофра - к тебе.
   Я не говорю, что это был не наход. Знаете, есть разные виды покрывал. Одни - для дивана, другие - для ума. И то, и другое действует одинаково. Им накрывают. Сквозь дырочки видны звезды.
   Я понимал, уже тогда, что мне приходится таиться. Я прятал свой дневник. Они его находили. Я помню: Он нашел его в очередной раз, и было похоже, что он ненавидел насекомых, и вот насекомые проступили на нём, взывая к наказанию, и он отправлял свой крик мне прямо под череп. Из дневника Он понял, что я уже не раз пробовал курить табак.
  На самом деле, я думаю, что мой страх перед курением не связан с Ним. Это что-то энергетическое, и именно это свойство позволяет мне слышать голоса. Я часто вижу сны, и даже цветные, и мне непонятны люди, которые не видят цветных снов. Хотя, все чаще - это различные варианты на сексуальные темы. Но в этом нет ничего плохого. Если же страх вызван глобальными процессами, то это необратимо, так как Рим пал, а ведь как они, римляне, возносились, а остался лишь прах. Вот так же и все те, кто смотрит на Россию, кривя рот, уже очень будут бежать, но где они найдут убежище?
   Так вот, карниз соседнего дома. Я много смотрел на него, и он мне снится в кошмарах. Например, на нас бросают атомную бомбу. Дует ветер. Ровный, дидактический, ветер-врач-с-маленькой-буквы, и листья говорят. Да, я вообще боюсь, когда говорят листья, вне зависимости от того, где это происходит, наружи или внутри. Самолет пропеллерный. Он идет медленно и ровно. Это словно что-то подчеркивается. Его звук вкалывают инъекцией. Да, мне приснилось, что мне в ногу вкололи инъекцию. Мне было года три. И после этого все изменилось. Возможно, это так было запланировано свыше. У меня на счет этого есть своя теория, но о ней я скажу позже. Я даже не записываю ее в свой дневник, потому что дневник, это дело такое - его могут свиснуть. И тогда кто-нибудь, какой-нибудь жадный депутат, возможно, завладеет моими знаниями, хотя уже теперь я придумал, как защитить мои изобретения специальным способом.
  Я не пишу в своем дневнике, что я - Мокрухин, потому что у меня не было выбора, хотя я должен был его получить, и поэтому, я - RADAR.
  
  
  RADAR
  
  
   Но вот, бомба падает медленно. Можно сидеть и ждать. Я говорю о том, что она так медленно идет, что за время ее полета можно и размечтаться, и даже сотворить половой акт. Да, так было уже. Бомба в одном из снов уже падала. Но у меня не было любовницы. Я ее представлял, и, зажавшись в угол, пытался удовлетворить сам себя. Но это было лишь для того, чтобы подчеркнуть - я испытываю оргазм от отчаяния, от того, что бомба заставляет меня любить этот мир, который вот- вот будет уничтожен. И то, когда мы будем гореть, тоже будет оргазм. Это жар, который заставляет себя любить.
  Падение Америки, возможно, нашла свое отражение в этой мути, но сначала падет Буш - он будет падать как плоский шкаф, и при падении будет хлопок, и здесь я был на высоте. Я сочинил антибуш-сюжеты, от 16 до 32-х, и теперь мне требовался исполнитель - серия работ, вышедшая перед самым падением Буша, должна была стать откровением. Мои изо - мои идеи, и не важно, какими идеями будет заражен этот художник - я смогу выплатить ему по факту выставки, и, возможно, меня ждет 1 000 000$. Но если доллар крякнется, а это уже факт, подобную банальную катастрофичность нужно будет предусмотреть, а значит, мне сразу же нужно думать о евро.
  Я понимаю, что многие художники слишком самодовольны, и вряд ли кто-то согласится исполнить работу без оплаты, однако, мне стоит серьезнее относиться к своим способностям расширять модулированное биополе. Было время, я проводил серьезную научную работу над тем, можно ли разговаривать с людьми, которые жили в прошлые эпохи. Я специально просматривал журналы с изображениями красоток, которые обитали в былые времена. Вырезав, я сложил их между последней и предпоследней страницами дневника. Потом, чтобы они оттуда не высыпались, я купил клеящий карандаш и сделал кармашек. Сейчас этот отдел вообще заклеен. Я не хочу его открывать.
   Но я точно убежден, что любовь через время возможна. Если бы вы знали, что я чувствовал! Ко мне приходили и запах кожи, и ощущение влаги, и даже чужое дыхания у самого уха. Это мое важное открытие. Я тоже защитил его специальным образом.
   Я постоял у подъезда. Я покурил, хотя в этот самый момент курить было страшнее всего. Мимо меня проскочили дети. Они гнались друг за другом, мигая сотовыми телефонами. Бабушка, старая, недооформленная кочерга, пришла, чтобы наклеить объявления, и я инстинктивно убрал сигарету, не в силах терпеть взрыв, и тут словно бы эхом вибрировал его крик:
  -Дымишь?
   Ладно. Пусть. У гениев тоже могут быть свои изъяны. Мне оставалось признать свое поражение - хотя я продолжал курить, смятение уже охватило меня с ног до головы - да, внутри черепной коробки оно попросту плескалось, будто бы его залили туда через трубочку. Борьба бесполезно.
  
  
  .....Она чистила рыбу, и они будто специально сошлись, чтобы поговорить. Она и ее рыба. Его не было дома. Хотя, Он уже на пенсии, у него всегда есть занятия. Наверное, Он прогуливал свою собачку. Маленькую, вонючую, оставляющую в благодарность свои какашки.
   Вот у нее, у этой собачки, в языке было одно слово, это и была какашка, и этой какашкой она говорила и "да", и "нет", и "пошел на" и так - еще много всего, о чем она могла сказать. Но лаяла она мерзко, технически - как будто в горле стояла резонирующая мембрана, и только человек с душою сволочи мог переносить этот лай со спокойным сердцем.
   А они там смотрели друг другу в лицо. Она и эта рыба. Шло общение. У них - похожие глаза.
  А они обменивались взглядами, она и эта рыба, и они друг друга понимали. У них были похожие глаза. Она всегда покупает эту рыбу, чтобы что-то доказать. Рыба всегда - с одним и тем же выражением лица. Она пожарит ее с кровью, и на нее легче будет рыгнуть, нежели есть.
  Мое явление было частью большого пути, я был на этапе, но ее это явно вводило в полусоматическую прострацию.
  -Ох, ох, - разочарованно проговорила она.
   Нет, я понимаю, но куда мне еще идти? Нет, я могу ночевать в подъездах. Нет, я могу ночевать в подъездах не сейчас - мне нужно поработать со своими идеями. Мне нужно найти людей, которые бы исполнили мои сценарии. Падение Омерики так скоро, что я готов мириться с неудобствами и даже оскорблениями.
  
   Первое - это реализация моей Программа Счастья. Ведь на нее у меня нет ни денег, ни сил. Таблетки, уколы, все это делалось лишь для того, чтобы отнять у меня здоровье.
   Второе - это антибуш, изо, которые уже существуют, но еще не нарисованы.
   Третье - это моя неземная любовь к Памеле Андерсон, Анне Николь Смит и Лоло Феррари. Я должен знать, что об этом где-то сказали. После этого, после того, как я защищу свои изобретения специальным способом, я могу идти куда угодно, понимая, что еще немного, и я становлюсь миллионером. Если посчитать - миллион долларов за антибуш изо, это очень мало, но, я думаю, мне должны выделить средства на то, чтобы я проводил опыты по исследованиям: счастье, любовь через время, антирак, антиспид. Я помню, сосед по палате так у меня спросил:
   -Слышишь, Славик, а ты что, болен раком?
   -Нет, - ответил я немного напряженно.
   -А что ж ты паришься?
   -Я не парюсь, - гордо ответил я.
   -Слышь, - прохихикал с дальней койки Славентий, человек, который был уверен, что летал в космос, но потом его прикрыли, чтобы он не разглашал особенные тайны, - может тебе веник дать?
   -Я тебе сам сейчас дам! - разозлился я.
  Санитары прибежали тут же, будто им в голову поступил свисток и скрутили меня, хотя я ничего плохого и не делал, и после, в обмене фразами со Степаном Григорьевичем, я проявлял стоические признаки - я ведь не могу сказать, что у меня - крепкий характер, учитывая все идущие из Пентагона сигналы.
  - Вячеслав, - говорил он, - скажи мне, ты болен?
  - Нет.
  - Почему ты говорил, что болен?
  - Просто.
  - Просто. Хорошо. Может, ты шутил?
  - Д-да. Шутил,
  - Шутка, если разобраться, признак неплохой. Славик, посмотри. Что это?
  - Большой палец.
  - Это не палец. Это метод. Палец - лишь единица, которую я изобразил телесно. Нормальный человек волен относиться к вещам с той легкостью, какую он в себе допускает. Но и чрезмерно трудное отношение к вещам есть плод усилий. Давай поговорим о Малафееве.
  Он, сволочь, врач с маленькой буквы, видимо, сам получал от этого удовольствие - над тем, что Малафеев есть Малафеев, прикалывались все, включая и тайного космонавта, поэтому, напрасно он пытался тестировать меня именно на этом. Скорее, у него была жена-ножовка-по-металлу, и он бухал, а в качестве разрядке мы говорили о Малафееве.
  Тайна Славентия заключалась в том, что он утверждал, что луна внутри полая, и все знающие люди давно надежно закрыты или зачищены, и что это еще он хорошо отделался, что попал на дурку, не червей кормил. Луна луной, но с этой идеей на дурку он тащил себя сам.
  - Первые на луне полетели Советы, - рассказывал он, - когда просверлили дыру, то обнаружили, что внутри - полость, заполненная водкой. В 72-м году эта водка поступила в магазины.
  Впрочем, когда озарение закончилось, Славентий к данной идее уже не возвращался, что и правда говорило о его непоследовательности. Я имел возможность тестировать себя хотя бы на нем - ведь я, наоборот, всегда целеустремлен, я всегда помню, чего я хочу, и, если меня поднять ночью и спросить, в чем смысл жизни, я отвечу: Омерика, Буш, Антибуш, но и далее - целый список. От идей всех порой кажется, что они тебя заплели, и мне нужен секретарь по идеям, и выглядело бы тут следующим образом: секретарь по Омерике. Секретарь по проблемам человечества. Менеджер по идеям спасения смертельно больным. Тайный менеджер по связам женщинам. Группа по изучению НЛО. Менеджер по моим предсказаниям. Секретарь, который записывал бы мои знания по древним цивилизациям, Атлантам и биополю.
  К сожалению, спортивные проблемы плывут рядом со мной, словно подакульники рядом с очень большой акулой - вы же знаете, что Он - бывший спортсмен, он тренер по волейболу, и он совал меня повсюду с детства. От меня всегда было мало толку, но - кроме подачи. Мне всегда напоминали - Мокруха, как же ты подавал! Никто твою подачу не брал, Мокруха!
  Худшее - это мысль-прилипала.
  Мысль - шкурка, зашкуривает до крови.
  Хорошо дураку. Мысль его не хлещет.
  Но теперь, перейдя порог своей квартиры, я не мог сказать, что эта квартира - моя, это была Их жилье.
   -Ох, явился, - она всплеснула руками, - ты что? Ты что, Славик? Чего это ты, а?
  Нездоровая кухонная прострация передавалась на рыбу, и она запросто могла пригореть.
   -Я здоров, - ответил я.
   -Ты, - она повернулась к рыбе, потом - ко мне, потом - назад.
   По нехорошему толстая. Вся в муке. Оханье - это ее состояние. Все время она смотрит телевизор и читает одну единственную книгу, а может быть, одну единственную букву.
   -Да, - сказал я и присел на стол.
   Опять этот стол. Ножки пропитались каким-то жиром. Как будто это жир человека. Его выжали, выжарили, и все промачивали, насыщали, что он уже и пахнуть начал, это был столожир о четырех ножках. Еще в детстве был этот стол. Его специально поставили. Я помню, у меня была такая теория. Я даже ее записывал: общение с предметами. Это исследование исчезло само собой.
  
  Я тогда подумал, что забрали инопланетяне. Но это были глупые рассуждения. Инопланетян нет. Они живут очень далеко от нас. НЛО - это плазмоиды нашего мира. Когда-то на земле была другая цивилизация, но она погибла. И вот, машины, которые остались после нее, находятся в специальном хранилище. Они хотят сказать нам о том, что было, и что будет, и на данный момент я не знаю никого, кроме себя, кто владеет этой информацией.
   -А чего тебя выпустили? - спросила она, потрясая низом своего живота.
   -Просто. Я здоров.
   Я отвечал коротко и лаконично.
   Я знаю, что я хорошо говорю. Ведь я и писать умею. Нет, возможно, мне не обязательно писать. Достаточно лишь создать идею и найти человека, который бы ее записал. Каждый день - новые миры. Если бы не потерянное время, я бы уже теперь был известен, ведь, возможно, именно я - Он, тот, кто Придёт.
   -Ох, Славик, но как так? Как так? - прокричала она, и рыба, будто услышав ее, подернулась.
  Физическая связь по генам не может играть главной роли, потому что у разума нет ощутимого вещества, и звание моих родителей они носили напрасно - впрочем, ведь они не собирались его носить.
  Моя мысль перебралась выше, там, где голос малоизвестного режиссера Меньшова так плохо отозвался о моей Памеле. Вместе с тем, возникла обратная связь - скорее всего, отрицательная: она перевернулся рыбу.
   -Я не знаю, что делать? - она вздохнула недовольно. - Нет, ну что тебе надо! - Она перешла на крик. - Мы так хорошо жили без тебя!
   -Я здесь живу, - ответил я лаконично.
   -Нет, ты здесь не живешь! - она разозлилась и кипела. - Как ты можешь такое думать! Мы уже давно, как впустили!
   -Я здесь живу, - повторил я.
   -Я же говорю, мы впустили!
   -Кого вы впустили? - спросил я нервно.
   Если честно, мне всегда было неприятно на нее смотреть. Особенно, этот самый большой подбородок, на котором постоянно вырастал один единственный волосок, длинный, завитой, и она будто специально его не замечала. Он становился все длиннее, и ее глаза - все маслянистее. Вот так же - у инопланетян с глазами было, которых в Розвелле трепанировали. Но я не верю, нет, это не инопланетяне. Хотя, кто его знает, может, и инопланетяне. Я еще сам точно с этим вопросом не определился. Нужно провести исследование или провести сканирование пространства с помощью ума, ведь я уже сказал, что мое имя - RADAR.
   -Я же говорю тебе! - она перешла на писк. - Я же говорю тебе, мы впустили! У нас человек живет! Студент. Очень хороший парень. Всегда вовремя платит. Даже когда мы квартирную плату подняли, он все равно вовремя заплатил. Я ему сказала, не хочешь, как хочешь, плати или уходи, а он заплатил. А потом мне соседка сказала, что я слишком мало беру, и я в тот же день пришла, сказала, что ошиблась, что цены уже не те, а он родителям позвонил, и они в тот же день передали ему деньги автобусом! А он, бедный, все волновался, боялся, что мы его выгоним. Парень хороший, спокойный. Не то, что ты. Да вообще, откуда ж ты, чучело, на нас свалился?
   -Не смей так говорить, - ответил я, - я в этой квартире прописан.
   -А-а-а-а-а-а! - захохотала она. - А-а-а-а-а-а!
   Тут она повернулась и переключилась мгновенно. Рыбу она, точно сестру, подхватила за хвост и кинула на сковородку, и тотчас поднялось облако масляного пара. Огонь вспыхнул во все стороны, уничтожив миничастички. Она хлопнула крышкой, тем самым показывая, что я ей безразличен. Но, тем не менее, проделав операцию с рыбой, она вернулась ко мне:
   -Ты вот как заговорил! А помнишь, ты с армии пришел, так мы не могли тебя год прописать. Ты все, как идиот, бегал, тарелки искал летающие.
   -Я учился, - ответил я еще более лаконично.
   -Ну и что с того? А кому оно теперь надо, что ты учился? Кому твой диплом нужен, ты же дурак, дурак! Тебе же жить среди людей нельзя, а тебя выпустили! Ты же ни одного слова нормального сказать не можешь, у тебя все по-своему. А там у тебя много друзей, ты с ними.... А, проходи, проходи, Рома, это наш, чучело садовое....
   У меня слово Рома ассоциируется с забором. Не знаю, почему. Говорят, Рома, представляю забор. А он был такой мерзко-лыбящийся, круглоголовый, с липкой папочкой под мышкой. Нет, чтобы взять с собой портфель, или пакет, или просто в руках, как нормальный студент, нести свернутые трубочкой тетрадки, он с этой папочкой. Ее даже и в руки брать нельзя - она выпинается эта мини полукожа взад-вперед, и полузвук такой, противный, будто его специально изобрели для целей демонстрации неподобий. Наверняка, ему нравятся худые брюнетки, у которых задницы вообще нет, и от этого такое ощущение, будто они родились, сидя на коне. Они там собираются и обмениваются картинками на сотовых телефонах, и все девочки там - очень худые, грудь - словно блюдца для чая, а задница - как после Бухенвальда. Они борются за похудание, а я, наоборот, приверженец полноты. Я не говорю, что у меня было много женщин. Сюда, в эту квартиру, я привел только одну. Это было уже давно. Мы познакомились на рынке, и она тут же набросилась на меня. После этого я подхватил одну болезнь, знаете, какую, но это только подчеркнуло мою мужественную натуру.
   Попытка указать мне место за местом, то есть, место вне общества, только подчеркивало их отрицательную роль, и я порой думал - что, если они оба работают в Пентагоне.
   -Рома, ты проходи, - проговорила она, - мы тут сами, без тебя, поговорим.
   -Ладно, - он кивнул и удалился.
  Я работал очень мало, а то, что в том, что я выучился на физрука - его заслуга. Он всех там знал, и меня брали в учебное заведение с надеждой на хорошую подачу, и я не подводил - я очень дисциплинирован. Но это неправильно - когда ты дисциплинируешься не в своей области, ты теряешь себя, и, может статься, что ты вообще никогда себя не найдешь. По предметам у нас мало, кто учился, но водку я старался не пробовать. Куда там. Но врать не буду, водку в первый раз я попробовал в армии, и там же попробовал и другую популярную гадость, за что товарищи меня необыкновенно зауважали, хотя многие все же и называли тормозом. Помню, Гора сказал:
  - Мокруха - тормоз, но нормальный.
  Тут же пришел Болото:
  - Мокруха, давай дунем.
  Я не собирался дуть, но мне приходилось поддерживать имидж - все считали, что у меня такое странное лицо потому, что я специалист по варке молока, что не являлось правдой. Дело усугубилось тем, что я для чего-то стал врать, отвечая на вопрос "ты ж торчишь?" немного утвердительно - "ну, так". Я не силен физически, но когда начинается волейбол, я насильно попадаю в эту среду и начинаю подавать, и, если бы сейчас меня перенесли назад в те далекие армейские деньги, я бы вновь услышал:
  - Дайте Мокрухе. Пусть подает.
  - Мокруха, не убий!
  - Бум! Смерь! Гаси, Мокруха!
  И, если в армии я все же занимал свою нишу, то при работе физруком в школе, я эту нишу не нашел, и тут были настоящие закруты. Прежде всего, не смотря на слабое здоровье, вследствие подачи, я могу дать очень крепкий подзатыльник, чего стыжусь, ибо тонкому человеку негоже распускать руки. Тот подзатыльник был импульсивным - старшеклассник по кличке Псина высказался открыто:
  - Мокруха!
  Он хотел сделать это прямо в лицо, его крик был сломлен непроизвольным, нечаянным, лещом - а ведь хороший вышел лещ, и Псина долго его помнил. Но в ту пору мне многое сходило с рук, и, потом, учителя давно мечтали, чтобы кто-то успокоил данного школьника. (Скажу - совсем недавно я узнал, что Псина умер. Он много пил, а те, которых он лошил в школе, повзрослев, приходили лошить его).
  Я не хочу больше ничего рассказывать, я хочу стереть прошлую жизнь и начать жить новой, но сделать это не так уж просто, и здесь все двояко.
  Если говорить о Мартыщенко, то она сама хотела трясти собой, и я ее все время побаивался, хотя я всегда чего-то побаиваюсь. Я вообще вовлекаюсь в дрожь от женщины, которая хочет тебя обволочь. У меня теряется желание, внизу живота возникает холод, хочется спрятаться - я попытался не спрятаться, потому что подумал, что буду не мужственным, если спрячусь. Из хотящей женщины идут пузыри, некая пена, и уже тогда, постоянно храня с собой фотографии Анны-Николь Смит, Лоло Феррари и Памелы Андерсон, я знал, что они не такие - я просто понимал, насколько в мире много пустых людей, и я просто теряюсь среди этой пустоты. Я сравнивал себя с автомобилем марки Феррари, которую заставили жить среди велосипедов - я был один. Всякий велосипед мог указать мне свое место. Я должен был терпеть.
  Не хочу анализировать, как нас застукали, но все свалили на Мартыщенко абсолютно справедливо, так как и правда - она буквально забиралась, громоздилась на меня, она вообще относилась ко мне как к потенциальному фаллоимитатору - я был ошарашен, я был сломлен. Мартыщенко - постоянно приоткрытый рот, издевательское "ну", причастность к чему-то не нашему. Меня бы выгнали вместе с ней, но я был сыном своего отца, и педсовет без проблем согласился с теорией о совращении на работе, что было чистой правдой. Мне было уже 26 лет, и это был мой второй секс в жизни (как и первый - по совращению - тогда меня затянуло на себя большое тело Лены Корнеевой, и я ощущал себя пауком при паучихе).
  Я ждал любви. Я пришел в группу "Прогрессоры Пути", которую возглавлял Андрей Карпов, и членские взносы были там миниатюрными. Дислоцируясь в парке, мы поднимали руки к небу, собирая перья пролетавших мимо ангелов.
  - Пи-8, Альфа-7, - сказал Андрей Карпов, - все раздеться.
  Ничего не вижу постыдного, ведь у древнего человека не было одежды, одежды - есть кожура для понимания. Понимание одета. Если самому не раздеться, то и понимание не разденется.
  В один из таких актов нагрянула зачем-то милиция, всех задержали голыми. Ничего не было, конечно, все претензии были именно к Андрею Карпову, но на работу было сообщено, что я шатался по парку голым вместе с сектантами, и мне пришлось объясняться, но и это не стало ключевым фактором - да его, фактора этого, и не могло быть даже тогда, когда обладательница питательного зада, завуч Соловьева, нашла в моей спортивной подсобке папку с фотографиями Лоло Феррари, Анны-Николь Смит и Памелы Андерсон. Во всем виноват тот врач с маленькой буквы, к которому мне предложили отправиться для проверки моего психического состояния.
  - Вам просто нравятся такие женщины? - спросил он.
  - Ну.... Они неплохие.
  - Я вижу. Неплохие. А девушка у тебя есть.
  - Нет.
  - Хорошо. Вячеслав, а там, в этой группе, вам предлагали что-нибудь, ну, такое.
  - Учитель Пи говорил, что в дальнейшем это будет необходимо для того, чтобы открыть чакры.
  - Хорошо. Ты веришь в это?
  Тут я ему открылся - у него было хорошее, располагающее к себе, лицо, и это открытие стало фатальным - после этого меня вывязывали еще на несколько проверок, после чего отправили на лечение.
  Это не было разово.
  Я выходил.
  Я возвращался.
  Человек, читающий мои записи, наверняка уже понял, что я совершенно нормален.
  
  Теперь я был здесь, переломанный, но полный новых волн собственной идеологии.
  -Но что же мне с тобой делать! - закричала она.
   Это такой метод - брать криком. Хотя она знает, что если долго надо мной издеваться, у меня может возникнуть непроизвольная инерция. Например, хватательный рефлекс. То бишь, я могу схватить ее за шиворот, например. Нет, так нельзя делать. Даже и хвастать тем, что ты можешь ударить кого-то головой о стол, нельзя. Человек должен использовать стол по назначению.
   Я ведь даже и не говорю о том, что вокруг много дегенератов, и что все депутаты - дегенераты.
   -Надо позвонить, позвонить, - вдруг нашлась она, - а то, мало ли, что случиться.
   Я промолчал.
   -Сейчас, в 6-ю бригаду позвоню-то, приедут-то, а то что ж я-то, человек на пол головы отмороженный, а я тут кричу, мало ли, что будет..... Щас, щас, пусть приедут, пусть приедут.....
   Одной рукой она взяла сотовый телефон, а другой - сняла крышку с рыбы, положила эту крышку в раковину, а саму рыбу полунаколола на двухзубую полувилку.
   -Я заберу свою коллекцию спичек, - сказал я.
   Она не слушала. В телефоне ей ответили, и она принялась причитать, изображая все в черном свете.
   -Да.
   -Да.
   -Мокрухин.
   -Да.
   -Мокрухина я.
  -Как? Мокрухин Слава? Он недавно от вас ушел. Он в больнице должен быть. Да.
   -Да.
   -Да.
  -Да, на всю голову.
   -Да.
  -Да.
  -Да, на пол головы.
   -Да.
  -Уколы надо взять, товарищ, как вас. Да. Да. Он же жь может вытворить все, что угодно. Все, что угодно. Что? Документы? Мои? А, его? Да откуда ж я знаю! Я ж откуда знаю. Да я и не знаю. У меня сегодня выходной. Рыбу, вот, жарила.....
   Воспользовавшись всей этой суетой, я вошел себе в комнату, чем немало удивил студента.
   Рома.
   Забор.
   Рома.
   Забор.
   Он хранил свои вещи в моем шкафу, а все мое было уже давно выброшено. Но я знал ключи к тайникам. Полуотщипнув стенку платяного полушкафа, я вынул плотно упакованный пакет. Я знал, что придет время, и я его заберу.
   -Чего? - кричала она. - Чего? Да, он уже тут ходит! Не знаю, что ему тут надо? Кто он? Нет, не с улицы. Ну да, мой сын. Он чокнутный. Он все, что угодно, может вытворить! Да, да, товарищ, как вас, давайте я хоть запишу.
   Итак, здесь.... Если все это выставить на аукционе, то, возможно, я смогу заработать пару миллионов $. Если прибавить к моему миллиону за антибуш, то, получается, у меня скоро будет три миллиона. А это неплохо. Итак, здесь:
  1) миниколлекция металлических коробок из под сигар. Две плоские и две цилиндрические.
   А) плоская голубая (Panter Blue) с наклейками для продаж в России.
   б) Желто-коричневая плоская (Café crème) c наклейками для продаж в Греции.
   В) Желтая цилиндрическая (La Paz, Tobacos Primeros, Gran Corona)
   Г) Синяя цилиндрическая (J.Cortea). Покупателю упаковок будет подарок - сигара с деревянным мундштуком и зажигалка!
  
  1) Русский полувоенный нож из специальной стали - 95х18. Название модели - "Русич". Кожаные ножны с оттиском рыси. Нож не является холодным оружием, разрешен к ношению, копия сертификата прилагается. Эксклюзивный Русский разрешенный, острый и прочный нож!
  
  2) Эксклюзивная коллекция Русских карточек оплаты телефонной связи, Интернета и IP телефонии. (17 шт). В составе карточки сотовой связи, городского таксофона и т.д.
  
  3) Эксклюзивно, в единственном экземпляре! Русский градусник (термометр) по шкале Цельсия, произведен в 1986 году в России еще во времена Советского Союза! Есть знак качества СССР.
  
  4) Женская плоская широкая серебряная цепь (змейка), проба серебра - 925".
  
  5) Эксклюзивная коллекция Русских спичек, сборник редчайшего заводского брака - из одной серы растут две палочки, т.е. две спички в одной головке. 14 пар.
  
  6) Российская линейка для специальных математических вычислений, длина 14,7 см. Произведена в 1976 году в период СССР.
  
  
   И, так как все это я мог унести подмышкой, я вышел и бросил мои коллекции в сумку.
   -Да! Адрес! Я жду, я жду! Смотрите, если что случиться, это будет на вашей совести! Да! А! А! А? А..... Чо? А, как вас.... Ну да. Так я вас жду.
  -Ты чего, Слава? - она не обратилась ко мне.
  -Нет, ничего, - ответил я.
   Я понимал, что идти мне некуда, но уже тогда это было преувеличением, ведь это нужно было не мне. Мир требовал, чтобы я спасся. Он не должен был позволить, чтобы сейчас, по прихоти этой толстой женщины, по прихоти рыбы, которую она регулярно жарит, мир остался без пророка.
  
  Я иду.
  Я генерирую.
  Голова полна .
  Моя голова - что ложка.
  Взгляд мой есть Radar, и вот, селекционные лучи, маневрируя, достигают краев чужой души здесь, на улице, и, будь у нас шанс, мы бы позникомились. Анна Николь Смит не должна ревновать меня к мыслеформам, потому что ее больше нет, как нет и Лоло Феррари, но впереди - лишь короткий спурт перед крахом и возрождением. Кто-то должен упасть, кто-то - вознестись.
   Мне говорили, что существует аукцион e-Bay, а значит, на худой конец, я могу продать коллекцию спичек и полувоенный полунож и быть на какое-то время обеспеченным.
   Я ехал теперь к Тане, к своей двоюродной сестре, и, судя по тому, что при мысли о ней у меня по телу разливалось тепло, я понимал, что все пройдет удачно, и она меня примет. Ведь в противном случае я буду ночевать в подворотне. Нет, это не страшно, тем более, что я - потенциальный миллионер.
  По ходу моего трипа, локаторы вызывали недовольство окружающих.
   -Ты чо? - вдруг заявила мне одна толстушка. - Чо пялишься?
  Крайне недовольными были, как минимум, две пышки на остановке - но что они понимают в радарах? Была и третья, которая пыталась растолкать мужа, чтобы указать на уставившегося на нее человека, но я отвернулся, и продолжения не последовало.
  Воспоминания о Тане, моей двоюродной сестре, почему-то брали отсчет от ее зада, хотя раньше об этом я не думал - к сорока с копейками годами она утвердилась в должности женщины, челвовека, даже какого-то профессора - хотя я толком не знал ее звания. Если в 40 лет человек худой, значит он - вяленный. И все же, я думаю, она была полухудой. Вредоность и даже греховность дистрофичных форм хорошо описана в моих дневниках, как ранних, так и поздних, для сохранности которых мне пришлось заниматься аутотренингом с целью повышения бдительности. Я ехал без звонка, но я никогда не ездил к ней со звонками.
  Radar.
  Я вызывал определенное волнение со стороны окружающих всю дорогу, хотя для того, чтобы получить ответную реакцию в нашей толпе, у вас должен быть талант - толпа есть килька безмолвная, вся эта картина лишь доказывает, как людишки мелки, молекулярны.
  На курсы экстарсенсов я ходил еще и раньше, и первые курсы проходил еще до армии, где мне сказали, что у меня очень сильное биополе, 6 метров. Мол, у нормального человека этот показатель может достигать нескольких сантиметров. В силу этой сверхчувствительности я захватываю полевые образования, которые проносятся в пространстве, и здесь очень много объектов - и мысли, и будущее, и, может, энлонавты. Хотя, как я уже говорил, все НЛО имеют земное происхождение.....
   Если мне вдруг становится хорошо, значит, медитативный сеанс проходит правильно. Преподаватель по мысленавигации, Тамара Ивановна, была хорошая женщина. Мне кажется, она посылала мне свои импульсы, не случайно ведь мне снились такие сны. Имея в те далекие, полные позитива будущности надежды, я читал ее книгу - она, представьте, сама ее написала, сама распечатала, и мы все купили по экземпляру по, между прочим, достаточно большой цене.
   -Ты слышишь голоса? - спросила она
   Как сейчас помню.
   -Да, - ответил я скромно.
   -Все они - на русском языке?
   -Нет.
  -А на каких языках?
  -Бывают - на земных, бывают - нет.
  -Я знала. Я знала.
   -Что же это?
  -Славик, ты слышишь голоса атлантов.
  Потом я напрочь забыл про это. Наверное, еще не пришло время. Но это специальное образование дало мне очень и очень много.
   А вот она - чем не пример зазывности? Полусидит напротив меня. Груди - шестой размер, тот самый необходимый жирок на бедрах.... Ладно, ей не нравится, что я на нее так смотрю. Ну что же ты, киска, я же ласковый, я мягкий, хороший....
   Закрываю глаза. Так лучше. Вселенная полна жизни. Я вижу и лица, и не лица, и, кажется, я даже вижу формы, которые нельзя описать. Мне нужно много лет, чтобы я сумел составить сценарии к изо на такие темы. И тогда я бы был как Сальвадор Дали. Оставалось бы найти художника..... Правда, главное - идея. А исполнители - кто они? Я думаю, на свете всегда было очень плохо с идеями.
   -Вячеслав, смотри на мой палец, - сказала Тамара Ивановна.
   Я смотрел, сосредотачиваясь, и палец полуразлезался, превращаясь в прицел, и там я должен был увидеть будущее.
   -Север-Восток, Зима-Лето, - сказала она, - у тебя великое будущее.
   Я молчал.
   -Северо-Юг указывает на необычайную волю. Виден новый царь, пришедший в мир с востока.....
   Эта фраза вросла в меня, и я всегда понимал, что, что бы ни случилось, я предсказан, и я приду, чего бы это мне ни стоило.
  Пропустим часы. Их, этих кусков условностей для обозначение 4-й величины, было немного - я оказался у Тани, но я не умею работать со сценами, и потому, мне придется пропустить сцену встречи, чтобы избежать кривизны.
   Когда я ощутил свое первое утро у нее, то это было очень белое утро. На меня смотрело окно, а под ним - пианино. Черное, с открытыми ртом, исполосованным своими клавишами. Я встал и хлопнул по одной. Я бы прикрыл этот рот. Но это был не мой рот. Но я также не мог утверждать, что это был ее рот.
  
   В окне привычно кипела суета, которой я боялся. Я мог напрямую вычислить те моменты, которые, сварив в моей голове обед из нездоровостей, осели прочно и надолго. Эта суета, эти ноги, которыми управляло время, из ночи в ночь, из вечности в вечность, и живая каша. Я знал, нет, не я, а пот на спине, точно знал, что с первой секунды нового дня я начинаю бояться.
   Он умел меня пугать.
  
  
  Заоконная суета была приглушена, и внешние лучи, проходя внутрь, сглаживались, и теперь это были танины лучи. Разбирая пределы сознания, я мог признать, что я довольно часто рисую картины строго разграниченными. В полусне я перебирал увиденных по пути к Тане девушек, и с каждой из них у меня был секс - да, у меня хорошая память, я запомнил каждую из них.
  А то вы думали, у меня не было правильной техники держания себя в руках - бычок ишел, шатался на доске, и, конечно же, упал. В моем же случае важным было то, что я падал много раз. Из открытой головы выскакивали мозги. Ловил я их всегда по-разному. Иногда, не успевая, я наблюдал, как их подхватывали чьи-то ноги и гнали к воротам.
   Удар - гол!
   Потом под всеобщий хохот, я подбирал собственные ошметки и совал под череп.
   Я не хотел вспоминать. Утро было хорошим. В свой первый час оно не заставляло меня напрягаться. Я оделся и вышел на кухню, где и встретил Таню.
   -Как дела? - спросила она.
   Вдоль моей головы метнулась первая волна.
   Нет, Таня не при чем. Но я наизусть знаю собственные реакции. Набор их короток. К тому же, мозг - это не мышца, а силуэт.
   Таня очень отчетливо пахла. Нет, это был не тот диапазон, в котором обитали микрочастички материи. Это была мысль, самое ее начало. Первые воды, которые могли быть и золотыми, и сточными одновременно.
   -Нормально, - ответил я.
   -Ты с утра ешь? - спросила она.
   Я раньше к ней не присматривался, хотя бывают женщины с нужными мне складками, и здесь я просто выражаюсь языком своих терминов. Может быть, мне стоило скакать по кустам, будучи реинкарнированным в зеленый мир, но этого не вышло. Я бы был кузнечиком, муравьем, и это - не бросок в рассуждениях в сторону, ведь 10-го класса я увлекался энтомологией и смежными биологическими величинами.
   Я всегда боялся плавных форм. Особенно - отсутствие ягодиц. Это ужасно. Нельзя, чтобы женщина была худа и без зада. Зад. Складки, полускладки, миниперады. Зад в виде Луны пугал меня (серпик), хотя год назад я вдруг понял, что все это - слишком субъективно, и весь мир этим не живет. Он просто не способен быть одинаковым, хотя внешне - это кухня.
   Кто кого сварил, кто кого съел - это круговорот. Никому не нужны частности и ножницы.
   -Я - да, - ответил я.
   Я ненавидел себя за то, что я ел с утра. Я всегда боялся красных зорь, так как в детстве меня однажды повезли в деревню, и дед, потомственный физкультурник, будил меня по утрам для исполнения пробежек. Но и в нашей обыденной жизни отец периодически гнал меня с утра на спортивную площадку, и потому, всякое утро полнит мое сердце тревогой.
  
  Глядя на Таню, я представлял себе замечтавшегося студента, который оценивает сзади, когда она стоит у доски и что-то пишет - для просмотра ему доступны ее фигуристые игры, но все остальное запретно - юбка слишком строга, она скрывает часть коленок, но закрытые в плотную ткань бёдра так волнительны, что я понимаю студента. Я принимаю его участь зрителя, хотя, он вполне мог бы набраться смелости, подойти и сказать:
  - Татьяна Викторовна, разрешите признаться.
  - В чем же? - спросила бы она.
  - Не спрашивайте меня подняться с места. У меня стоит, когда я на вас смотрю.
  Для определения Тани я бы добавил такие эпитеты, как аккуратная, немного пацанистая, бойкая, улучшающаяся к возрасту, правильножопая, может даже - фигура, близкая к идеалу (если не учитывать ее небольшой рост). Но и сам я не люблю девушек выше себя, а Синди Кроуфорд - ужасна.
   -Я почти ничего не готовлю, - произнесла она задумчиво и вынула длинную, очень тонкую сигареточку.
   -А ты сегодня не работаешь? - спросил я.
   -Сегодня суббота. Но раньше я работала с заочниками. Ну, ладно. Хочешь вина?
   -А давай.
   -Вот. Настоящие мыслители всегда пьют вино с утра.
   Я поморщился.
   -Ладно, выпью с тобой.
   Ну вот, еще два слова о складках. Мир половых отношений я бы навсегда разграничил. Так, например, в главную категорию я бы определил когнитивный характер связи. Когда сношаемая (сношаемый) и понятия не имеют, что их образ вставили в рамку и там гнут. Отсюда проистекает и система складок и ощущений от жажды, а также те редкие моменты, когда мечты разрождаются внутрь себя, вызывая яркую вспышку. С годами эти вспышки даются все труднее. От того многие из мне подобных опасны именно с возрастом - они устают бороться. Иное выходит на поверхность.
   Одни берут себя за волосы и поднимают.
   Вторые вешаются.
   Третьи берут нож и идут в кусты поджидать.
   Четверные становятся вожделителями увлеченных ими докторов.
   Впрочем, остановлюсь. Я всегда осматривал ноги, грудь, зад, соизмеряя со своими запросами. То, что Таня совмещала пропорции складок своих сорока с копейками лет и преподавательскую деятельность, должно было усиливать эротическую флюидность. Я любил преподавательниц старше себя, но смешение крови, в данном случае, все портило, и мне было легко себя остановить.
   -Сегодня я пойду по делам, - заявила Таня, - но ненадолго. Ты особенно не скучай.
   Я хотел ответить ей, что охотно бы напился сам с собой, но испугался и промолчал.
   -У меня много дисков. Можешь посмотреть.
  Таня была полна праздника, и, видимо туда, куда она ехала, все уже ждало ее явления, и туда бы она перенесла свою радость.
  -Хорошее вино? - спросила она.
  -Да.
  Я не знаю - я против спиртного. Если я начну выпивать, я не смогу остановится, и тогда не знаю, что со мной будет. Мы продолжали разговаривать, и я вздрагивал - мне всякий раз удавалось заглянуть Тане под полы блузки, и там было начало груди, которое можно было определить как кусок, и выглядело ни гламурно, ни дистрофично - мой Radar имел на этот счет свои собственные соображения.
   -Пойду я сейчас, - сказала Таня.
  Все Тани такие.
  Вы же понимаете, я знаю тайну имени, я не знаю, как это сказать вернее всего. Она ушла, и мне как-то ни думалось, ни смотрелось. И это, не смотря на то, что прошлой ночью моя внутренняя трансляция, полное увиденных на улицах женщин, было прокультивировано страстью. Я вдруг начал понимать, что близок к совершенству. Мои идеи слишком замечательны, чтобы о них не заговорили.
   И так, мысль скакала. Я плохо спал. Лишь теперь, к утру, пришла настоящая усталость. Я чувствовал себя разбитым. Это правда. Иногда изобретательные мысли могут довести меня до исступления. Сначала ты едешь на них, а потом они гонят, гонят, не давая уснуть. Мысли-волки, кони.
  Детские воспоминания - самые ясные и светлые, и, возможно, Таня и является тем самым светом - но ведь разница между временами очевидна, и человек в детстве - этот отнюдь не тот же самый человек.
  Я зевнул и смотрел сквозь ресницы.
  Я только теперь подумал, что у нее должна была быть личная жизнь и дети, но ничего такого я не увидел. Еще недавно мы играли этикетками из под мыла, рисуя на них цифры, представляя, что эти деньги - но не успел я моргнуть, а она уже - большое серьезный человек. Ее дети, если они могли быть, уже вполне могли вырасти. В этом плане я мог сказать, что не заметил, как прошла целая жизнь, но теперь надо было выключить эту опцию, готовясь к большой будущности.
  А когда же мы смотрели на огонь, я, она и Колян - еще один двоюродный брат, коих сейчас еще старше, и от него переодически что-то доносилось, какие-то сведения, выкрученные в вуаль - У Коляна сейчас уже были внуки, а в последний раз я его видел, когда у него вообще не было детей.
  А как мы пускали пузыри из носа? Но мне кажется, ни он, ни она, этого не могли помнить, как и Степа - это его брат. То есть, и мой брат. Почему-то вспоминая как я его укусил, я съеживаюсь - и этот сюжет в голове ярок, атмосферен, мне даже кажется, сейчас я сумею приблизиться и оказаться в том далеком прошлом. Тогда бы я сказал Степке - а я знаю, кто кем будет. Но смог бы я изменить свое?
   Я закрыл глаза. Лоб горел, полный напряжения. Жар этот распространялся книзу, до самых пяток. Возможно, моя утомленность была сродни спортивной, после того перенапряжения, которое человек получает, идя на рекорд. Разве известно кому, сколько энергии потребляет мой мозг?
   Если бы кто-нибудь знал об этом.
   Так, я провалился в белый, словно окно, сон. Иногда со мной так бывает. Я как будто и не болен, но мысли - это не просто частички информации, оформленные в систему. Это еще и звери, способные глодать, обсасывать кости черепа....
   Правда, среди сна мне вдруг явились образы. Я не знал, кто это, но было очевидно, что у нас что-то получится. Сначала все неясно. Просто сверху напущено слишком много лишнего.....
   Я просыпался медленно. Я точно отлипал. Кажется, что лицо было резиновым, и оно вытягивалось.
   -Спишь?
   Я еще не понимал, кто это спрашивает.
  
  "Любви, надежды, тихой славы
  Недолго нежил нас обман".......
  
  
   Мне кажется, она порицательно вздыхала. Хотя я знаю, что значит искривление миропонимания - иожно даже расширить эту тему: мировоззрение, мироощущение, реальность. Последнее, как будто, и точно, но выглядит фантастично, матрично, а я не люблю всю эту чешую. В конце концов, кто слышит мысли, я или Вачовские? Тем не менее, я встал без лишних движений. Это были последствия дрессировки.
   У Тани была очень большая квартира. Но я ей не завидую. Я вообще напрочь лишен этого чувства. Мне просто нравятся пространства, в которых можно бродить, будто тень - в ночи, вдыхая спокойствие и ни о чем не думая, или, спрятавшись в ракушке внутренней галактики, кормить зверей своих мечтаний.
  
  
   "Исчезли юные забавы,
  Как сон, как утренний туман;"
  
  Вот коридор, как вена, но я в ней - единственная клетка кровь. Правда о Таниных хоромах не сразу разжижала подводные камни. А вот - странные железные существа, а вернее - штативы, треножники, большая занавесь, софиты. Ведь это студия! Круглые глаза фонарей смотрят удивленно, снисходительно, смутно. Но стулья сложены. Стулья занимаются любовью. Стул на стуле.
  Раз, два, три, четыре, пять....
   Целое семейство стульев, живущий один у другого на голове.
  
  
  "Исчезли юные забавы,
  Как сон, как утренний туман;"
  
  Перемещаясь где-то внутри других измерений своей квартиры, она словно бы зазывала, ф даже мог представить, что там, за поворотом, окно в другой мир, где плещутся волны и ходят по пляжу красивые спасатели Малибу.
  
  
  "Но в нас горит еще желанье;
  Под гнетом власти роковой"
  
  Так вот, за поворотом и правда было что-то особенное - это был большой и совершенно белый зал. Настоящая white room. Поначалу казалось, что здесь стены излучают свет ярких звезд, и больше ничего нет, кроме этой белизны. А вот Таня, как бы я ни старался себя убедить, что так и надо, раздевалась. Нет, безусловно, она переодевалась после работы, но делала это на ходу, точно в некоем видеоклипе. Стихи заменяли ей музыку.
  
  "Нетерпеливою душой
  Отчизны внемлем призыванье.
  Мы ждем с томленьем упованья
  Минуты вольности святой,"
  
  
   Я не люблю трусики-стретчи, хотя и можно лицезреть ягодицы. Когда ягодицы выглядят слишком хлебно, то это все равно, что попытка сделать из "Жигулей" "Мерседес". Выглядит очень смешно, хотя хозяйка этого не понимает. Нельзя трогать не обуздываемое, когда воздух уже вышел. Мертвых, в конце концов, не разбудишь. Но это - современное время, здесь может быть все, что угодно. Во всем виноваты богатые продюсеры, которые и подняли флаги псевдокультуры. Зад можно корректировать лет до двадцати двух, я думаю, а потом нужно оставить все, как есть. Это естество, у которого несколько путей, и один из них потребление. И я не просто так это говорю. У меня есть дневник, в котором я синхронизирую себя и время.
  
  
  "Как ждет любовник молодой
  Минуты верного свиданья".
  
  
   Я прислушался. Может быть, это я ждал? Но нет, глупо, Таня - моя двоюродная сестра. Но нет, сложно устоять, чтобы не поддаться мечте. Любые вещи я привык брать в образ. Я - паук, а образ - муха. И вот, я его закутываю, закутываю, и когда все уже обволоклось паутиной, никто не знает, что я там делаю. Мне хочется дойти до самой глубины.
  
  
  "Пока свободою горим,
  Пока сердца для чести живы,
  Мой друг, отчизне посвятим
  Души прекрасные порывы!"
  
  
  Я, правда, не уточнил. У нее были довольно простые, белые трусики, без всяких дополнений, и - подчиняющий чужую волю зад. Но я скажу об этом потом - я составил механизм, по которому можно узнать человека.
   Я защитил это изображение специальным способом.
   Достаточно глянуть на женщину сзади, чтобы начертать полную картину личности.
  
  
  "Товарищ, верь: взойдет она,
  Звезда пленительного счастья,
  Россия вспрянет ото сна,
  И на обломках самовластья
  Напишут наши имена!"
  
  
  Это было не то прочтение, когда мысль пересказана, а яблоки созрели. Нет. Это было констатация того, что вас привязали пуповиной к чему-то еще, и вам не уйти, потому что впрыскиваемый сок слишком силен.
   Она сняла лифчик и повернулась.
   Мне казалось, что сейчас она подойдет и погладит мой красный, собачий язык, который вдруг вывалился от жажды, но ничего это не произошло.
   Все женщины поспевают в свой срок.
   Это был ее срок.
   Только сейчас.
   -Как я тебе она? - она повернулась вокруг своей оси, и тотчас из ниоткуда взялся халат.
   Немного складок на спине обязательно. Но это важно в момент охватывания. Это значит, что вы обладаете частью человеческой усталости, а значит - частью мира. У молоденьких и свеженьких этого нет. Они еще слишком разглажены, и здесь секс предназначен лишь в качестве спортивного упражнения.
   -Ты кушал?
   -Не, - ответил я.
   Она наверняка делала это специально. Но, черт возьми, у меня вдруг снова возник всплеск. Мне вдруг захотелось думать о космосе, о том, что НЛО - это частички ушедшего мира, и ничего из того, что она говорила потом.... Нет, вернее, по дороге на кухню, я не воспринял. Таня же хорошо знала, что мне безразличны роскошь и богатство, и поэтому я никак не восприму итальянский гарнитур, плиту за 3000$, множество аппаратуры и дорогую посуду.
   -Ты помнишь это стихотворение? - спросила она.
   Да, это то самое учительское лицо. Есть чисто учительские лица. Даже если их вот так совместить. Нет, Тане определенно можно выступать в стриптизе. Никто не поймет, сколько ей лет.
   -Нет, - я вздохнул.
   -Ну, здрасти, Слава. Пушкин. Ты что!
   -Пушкин, - вздохнул я.
   -Что, я так сильно тебе понравилась?
   Я как-то пьяно улыбнулся.
   -Нет, скажи честно, ну, вот так, независимо, чего я стою. Представим, ты увидел меня в первый раз, а? Я хороша?
  -Да нормально, Тань.
   Летающие тарелки шли караванами, и я не мог в достаточной степени фокусировать свое внимание.
  -Точно?
   Я поднял брови. Что еще сказать? Я ведь не могу говорить. У меня - поворот. Мне было ясно, что я не готов, окажись она настоящей, страстной нимфоманкой. Нет, не готов. Лучше не надо.
   Я даже сжался.
  Да, так было в первый раз. Хотя, первый раз у меня случился достаточно поздно - мне уже было двадцать три года, и весь опыт общения с женщинами укладывался у меня в промежутке ладони правой руки. Я тогда уже себе и план составил, как жить, если женщины в моей жизни вообще не будет. Но все когда-нибудь случается. Это была полная девушка из нашего подъезда. Приехав из села, она первое время снималась, а потом вдруг взялась за голову. У нас же все вышло.... Или не вышло..... Словом, это было тогда, когда она снималась. Нет, не то, чтобы ничего не было. Просто поначалу я даже не понял, попал я или нет - так было широко.
   А уж после, до второго раза, я так и думал, что секс - это только на словах хорошо, а на деле - никаких ощущений, и лишь примесь стыда за то, что ты ничего не смог.
   -Я покупаю салаты в супермаркете, - произнесла Таня, словно почувствовав мою внезапную отчужденность, - ты видел салаты?
   -Где? - я поморгал.
   -Ты не был в супермаркете?
  -Нет, - я вдруг стал волноваться.
  -Ладно, - Таня меня обнадежила.
   Мне вдруг показалось, что все уже не так, как раньше.
   Когда ты доверяешь человеку, это значит, что он доверяет тебе, а все вместе - это часть общего мира и общего настроения. Но ведь говорят, что у богатых людей нет склонности к альтруизму. А Таня, судя по всему..... Нет, очевидно, это была уже другая Таня. Вот она идет по квартире и сбрасывает с себя вещи, читая стихи Пушкина, а вот - она на кухне, среди всей этой роскоши, которая наверняка стоит немало.
   - Давно не виделись, - проговорила она.
   Я кивнул.
   -Ладно, Слав, ты не думай. Разве я тебя забыла. Просто я не знала, чем тебе помочь. Ты же знаешь, я с твоими родителями не общаюсь.
   Я еще раз кивнул.
   -Знаешь, ты кушай, я сейчас еще раз схожу, в одно место, и я скоро приду. Ага? Купим вина, посидим. Да?
   Она улыбнулась. Многообещающе, зорко. Я даже потерял НЛО-нить.
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
  
   Таня вернулась не одна, а с двумя размалёванными, конеподобными девушками и мужчиной с бородой черномора - мужик выглядел как-то демонстративно, фотографично, но его образ не отражался в голове набором покалываний (так бывает). У него даже как будто специально штаны были в полоску - он этими полосками отбивался от мух общественного разума.
  Мол, я. И все.
  Я.
  И больше никого.
  Мол, только я, и эти полоски.
  Только Я!
   Я бы так тоже в полоску походил. Пожил бы в полоску. Но у меня другие цели.
   Живет в полоску кот - он же тоже клал на всех. Именно из-за полосок. Я хорошо в людях разбираюсь, и впоследствии я ни разу не усомнился в своей проницательности.
   Одна девушка была высокой и белой, и зад у нее выпирал, он вызывал, и тут применим глагол "отклячить". Да, вы скажете, что по запросу "отклячить" в поисковике вылезает одно порно, но тогда я еще не разбирался в Интернете. Другая девчушка была еще более наездницей, и волосы, понятное дело, завивались получерным, полубелым, барашком - это делается для того, чтобы показать, что все вокруг дураки, а она одна - нет. В них было много внешней суеты, они напоминали бабочек или, может быть, средний стрекоз, но лица у обеих были очень добрые.
   -Это Славик, - Таня улыбнулась и кивнула.
   Но сделано это было правильно, по теме. Хотя я и не понял. Впрочем, они не стали проходить на кухню, отправившись куда-то еще. Там они затерялись. Я мог что-нибудь написать в свой дневник.
  Она сделала это с душой, и это был поступок, хотя я ничего и не помнил. Вся эта группа тут же стартовала - продвигаясь, они создавали деловитый шорох, который также был приятен. И вот, они потерялись среди изгибов замечательной Таниной квартиры, я же собирался заняться своим дневником.
  
  
  
   Я вынул плотно упакованный пакет. Вынул пакет из пакета. Потом - еще один пакет. Конечно, у Тани я могу расслабиться... Вы понимаете, о чем речь? Это - мои дети, мои дневники, в них - весь мой разум, который напоминает пастилу - такая тоненькая, сладко-кислая штучка.
   -Го-го-го-го-го, - послышалось в глубине квартиры.
   Это рыготали "штаны в полоску".
   -Сутенер какой-то, - написал я, - но я не могу много писать сейчас. Я растрачу слишком много энергии. Раньше я так делал. Сейчас - не могу. Я записываю только заголовки идей. Все остальное должны делать исполнители. Но и заголовки я могу забыть. Поэтом, я рисую схемы.
   Я уверен, что очень скоро мой дневник выставят на аукцион, цена будет запредельной. Разные полупродюсеры, дистрофичные менеджеры будут отрывать друг у друга руки, чтобы оказаться поближе к заветной вещице. И вот теперь - каждая новая строка - это словно рождение нового химического элемента в бесконечной таблице.
  
  " Итак, 110) Как оградить нормального человека от дебилов.
  (Известно, что дебилов и дегенератов очень много..... Что же нам делать, нормальным?)"
  
  Это - старая запись, я помню, как сидел с шариковой ручкой, весь раскаленный от желаний творить, выражать, показывать людям - мне тут кажется, я не открыл в себе какие-то способности. Иногда, вот, становится ясно, что люди в древности летали. И тогда вдруг показалось - кто-то или что-то, сила, рука запределья, оно подключилось ко мне. Я переполнялся. Но, вместе с этим, нужно было занимать оборону. Я внимательно следил, чтобы никто не увидел, как я это делаю.
  
  
  "111) Как наказать малоизвестно режиссера Меньшова за нападки на Памелу?"
  
  Честно скажу, этот вопрос до сих пор не закрыт. Моя Памела! Я точно знаю - мои волны доходят до нее, содрогая сладкие полуперекаты на боках Твоего тела. Я могу закрывать глаза и ощущать, а могу открывать и ощущать...
   Скажу честно - в старших классах у меня был роман с учительницей литературы. Конечно, она ничего не знала об этом, это происходило скрыто, словно в моей душе была определенная вселенная. Нет, я и уверен, что это так и есть. Можно назвать это зоной расширения, можно - большим виртуальным чуланом, в конце концом - параллельным миром, куда бы я охотно взял ее, и она бы ничего не знала.
   Таня похожа на нее. Эта, нынешняя, Таня. Она ненамного старше меня, хотя, конечно же, и значительно старше, но это не важно, страсть - она имеет свойство нарастать, греться. Но почему-то в фильмах постоянно показывают только молодёжь. Многие порноактирисы молоды. А я бы с удовольствием посмотрел фильм с такой, как Таня. И потому я постоянно вспоминаю Ирину Васильевну, до сих пор... Если задуматься, сколько лет ей теперь? Нет, лучше не думать. Может быть, она уже и умерла. Хотя я не ощущаю этого - мой встроенный в мозг локатор способен определять - какой человек жив, а какой уже там, плюс к этому - расстояние... Ей было тогда сорок лет. Я ей не нравился. Может быть, потому что я всегда с жадностью смотрел на нее - то на ножки ее, полные зазывов, то на замечательный зад, который шел настоящим чистым полуперекатом, именно в той форме, что заставляет меня особенно трепетать. У меня и фотографии ее нет.
   Сейчас надо сконцентрироваться на скором падении Омерики и на покушении на буша. Именно этот момент станет ключевым - после этого все рухнет, и Нью-Йорк будет выглядеть как, например, в сцене из фильма. Только я не помню, что за фильм, так как у меня не было возможности просматривать новинки, да и со старыми было примерно то же самое.
   Ирина Васильевна до сих пор в моей душе. Она должна была почувствовать, что я часто забираю её в свой мысленный короб. Наверняка, ей снились эротические сны. Кто же из них лучше - Таня нынешняя или она?
   Я ставлю их друг напротив друга...
  Вот если бы они - вместе. Таня и Ира, и я... Идеальный секс...
  Но надо держать мысль. Не забывать про скорое падение Америки.
  Омерика!
  
  
  
  
  "112)...."
  
  Я задумался. Мне кажется, что судьба специально препятствует таким людям, как я. Мне, например, почему-то часто становится смешно. Только я прихожу к какой-нибудь новой идее, то странный хохот душит меня. Раньше я думал, что это хорошо - так как радостно. Потом, я пришел к выводу, что это плохо. Хохот меня блокирует.
   Блокировка.
   Предположение относительно инопланетного луча было отброшено. Версия на счет спецслужб не подтверждалась, но, возможно, именно они передавали через TV специальные сигналы, чтобы потенциально опасные для них люди не могли развиваться. Так вот, и сейчас. Я даже забыл, что именно.... Да, мне снова смешно...
   Так может пройти достаточно много времени, прежде, чем это подогревающее чувство пройдет. Жжет в груди. Трудно дышать. Каждая мысль отдается в сердце, и мне не смешно, мне уже больно, но я пропустил главный момент, когда с этим нужно было бороться. Было дело, я заводил специальный табель-лист, где записывал счет.
   Я - Хохот.
   Я сыграл много матчей, но ни разу не выиграл.
   У меня было две недели, когда я заводил целую тетрадку для борьбы с хохотом, я выписывал себе баллы.
   Ну, не мне только - а мне, и ему.
   Одна графа - я, другая - он.
  Первую неделю я себе баллы накручивал, а потом понял - вру. И стал по-честному играть. Я понял, что у меня нет шансов.
   ОН был сильнее.
  Тот смех, что занимался мной.
  
   В то время, когда я не знал ничего о времени, они возвращались - образы и частицы прошлого, а может быть - будущего, уже созданного внутри алгоритмики земных вращений и полувращений. Откуда я знаю. Ведь я путешествую во времени силой воображение.
   "Штаны в полоску" вдруг встали напротив кухни и смотрели мне прямо в лицо.
  Это было странное явление, в котором присутствовали черты призрачности, что было подчеркнуто строением организма Таниной квартиры - в нормальной квартире он был бы рядом, а тут далеко - и так, мы смотрели друг на друга как существа разных видов. Каждый отдельный волосок на бороде, присоединенный к телу полуприцепом, был определенной частью понтов. В тех местах, где это можно просмотреть детально, замечается маленькое потемнение на коже. Так всегда. Нельзя же носить бороду, чтобы не платить ей дань.
   Круглый живот был ровным, правильным сегментом, засунутым в зеленую, откровенно показную рубашку, надетую или прикрытую (курткой). Вместо ширинки была веревка, и она чего-то висела. А уже под полосатыми штанами блестели совершенно лаковые туфли.
   Но, самое главное, я не мог понять, о чем он думает. Странно - сначала думалось, что он был в очках, а теперь и полунамека не было на очки. Вообще, это лицо таило хищника. Вернее, падальщика. Вот, он ждет, когда ты упадешь, стоит в притык, но руки не подает. Ведь так вкусно ждать дохлятину. Вернее, полудохлятину. Самое главное - это нос. Такой нос - довольно большой, с платформой в горизонтальной части, обычно принадлежат людям, у которых все всегда успешно, но не честно. Мы так смотрели друг на друга минут пять, пока не появилась первая "лошадка" - белая, задатая.
   -Хай! - хихикнула она, помахав рукой.
   Но и хорошо, что я ничего не ответил. Ведь я был занят тем, кто кого пересмотрит.
   Девушка повернулась задом - видимо, чтобы попрощаться. Да, это был специальный такой зад - не то, чтобы большой, но сильный, подкаченный, проработанный, хотя и на период показа - джинсовый. Тотчас появилась вторая, и мне только тогда стало ясно, что "штанов в полоску" уже нет - а я все смотрю на некий фантом, и вместо него - Таня.
   -Вот, - она улыбнулась нежно, ласково.
   Я кивнул и тоже улыбнулся. Впрочем, она обращалась не ко мне.
   -Давайте возьмем другого монтажера, - послышался голос "штанов", - в конце концов, скорость работы - это всегда актуально. Фиг с ней, с отточенностью. Есть заказы, есть продукт. Скорость. Скорость, понял, понял?
  Говорил он это Тане, но "понял" - мужского рода. Это, видимо, такая манера общения - когда говорят быстро, нагловато, с каким-то знанием жизни в голосе.
   -Хорошо, - ответила Таня.
   -До свидания, Танюша.
   -До свидания, - хором попрощались лошадки.
   -Остались бы на полчасика, у меня вино есть, - сказала Таня.
  -Поедем мы, - ласково, но убедительно сказали "штаны", - процентов 80 сделаем, тогда расслабимся.
  - Да, Артурчик.
   Ага, Артурчик, - подумал я.
  Мы спокойно пили вино, и не было ничего такого. Мы говорили о детстве, о чем я вообще люблю говорить, хотя я и писал в автобиографии, что не люблю вспоминать детство. Но там я писал о своих обидах, а с Таней было много, чего хорошего. Она была старше, а потому я воспринимал ее, словно учительницу жизни.
   Конечно, я вспоминал и ту, о которой так много думал и с которой так часто был в мыслях.
  
  Спокойное вечернее посасывание (я бы так сказал) вина сопровождалось сентиментальным туром по детству. Мне только сейчас пришло на ум, что Таня своим образом являла мне учительницу жизни, она была надеждой на чудо - и во дни игры с этикетками от туалетного мыла, и даже немного позже. Но ведь мы редко пересекались, и я даже не был на ее свадьбе - мне просто сказали, что Таня вышла замуж. А были ли у нее дети? Я не решался спрашивать.
   -Помнишь, ты мне все рассказывал, - проговорила она, покуривая тонкую сигаретку.
  -А Артурчик, он кто? - спросил я.
   -А, этот. Это мой сценарист.
  -Да?
  -Я потом тебе расскажу. Ты лучше о себе расскажи.
  -Знаешь, я вчера шел за женщиной, а она едва не облила меня кислотой.
   -Зачем же ты шел за женщиной?
  -Я представил, что я - фотограф, но, так как фотоаппарата у меня нет, я хотел запечатлеть все в воображении.
   -Метафора. Хочешь, я расскажу тебе о работе?
  -Да.
  -Хорошо. Слушай.
   Так мы довольно долго разговаривала ни о чем. Таня, она, как и я, жила в своих образах. Но я не знаю, какой она была на людях. Правда, и какой я - я не знаю. Со стороны всегда виднее. Нужно обладать какими-то дополнительными качествами биополя, чтобы видеть себя со стороны, но ведь агонию Омерики я же чувствую, а значит, должен видеть, какой я есть. Но могу ли я считать себя специалистом в области женщин? Биоволна Памелы была мне близка, но все остальное требовало конфирмаций.
  Ты думаешь, что все дело - в твой активности. А все не так, не так. Я вспомнил, как мне в очередной раз захотелось потрогать провода с электрическим током.
  Меня тянут куда-то.... Нет, это может быть и не я. Мне говорили еще, на курсах экстрасенсорики, что в человеке могут жить существа. Студенистые волокна, и комочки - и чувство шершавости приходит, не знаешь, куда от него деться. Может быть, еще у кого-нибудь это есть - такие же пятна на мысленном теле. Я ведь вижу.
   Есть же люди, которые спиваются. А я не употребляю почти алкоголь, это мелко.
  Radar.
   Вскоре, из разговора с ней, я понял, что в ее квартире проводятся какие-то съемки, для чего имеется специальное помещение, снабженное всяческой аппаратурой, хотя я уже говорил, что я там был. Но меня мучали тогда яркие образы - ведь мне вдруг показалось, что Таня вот-вот станет моей. Но и теперь мысли не отпускали. Они были мыслями-милиционерами, со своим внутренним самосудом. Я даже понял, что это за съемки, потому что моё биополе способно быть сеткой, нет, вернее - росянкой. Я ловлю мысли и закрываю дверцы.
   -Помнишь, мы лазили на хлебозавод? - спросила Таня.
  -Помню.
  -Человек десять нас было, веселое время.
  Она курила сигаретку, но не просто так - она этой сигареткой что-то доказывала, и мне было немного нехорошо от этого.
   -А я был тогда с вами? - спросил я.
  -Конечно, ты разве не помнишь?
  -Помню.
   И она всё говорила - о детстве, о работе, о преподавании литературы, и я понимал, что уже не слышу ни грамма - я вылетел за пределы своего пути, я - весь увитый образами, и если найти какого-нибудь дистрофичного художника, который бы описал всё, что я вижу, я бы получил широкую известность.
   Самое главное - это идея. Есть много мастеровых, которые мнят о себе много. У них такие лица, что я не могу смотреть без содрогания. Я говорю себе, что не нужно обращать внимания, но всякий раз эти лица ранят меня. Я не могу не впитывать, видимо, это мой крест.
   -Помнишь Кристину? - спросила Таня.
  Я не слышал. Она переспросила.
  -Нет, - ответил я.
  Но я помнил. Я тонко помню. Это дар.
  -Ну эта... Помнишь, твоя мама еще говорила - наш Слава скоро, наверное, женится.
  -Да. Она была дура, - ответил я сухо.
  -А где она сейчас?
  -Не знаю. Я давно никого не видел.
  Мы хорошо говорили. Она ни разу не коснулась темы, где я был столько времени, понимая - что я понимаю, и мне это не приятно.
  Объектом насмешек она была не зря, потому что, в отличие от меня, ее вольтанутость была ей не приписана. Но если вы думаете, что у нас не й могло что-то быть - это не так, и главными являются тут два факта - ее абсолютно кукловодческая улыбка и очень худой зад, а я не пёс. Я не бросаюсь. Другой бы бросился, и владел бы, владел бы долго, потому что она позволяла - но я наоборот сторонился. Стихи. Черт знает что. Меня бесили ее широкие брови, ее чрезмерно растянутые губы и даже веснушки. Мысль о том, что ее мог послать Пентагон, не была правильно оформлена, и я даже немного устыдился этой собственной догадке. Да, да, я тогда все еще работал.
  Таня вырвала меня из бутылки, куда я упал - знаете, так бывает с насекомым. Оно там крутится, крутится, а вылететь не может, а потом достигает дна и тонет в каких-то остатках. В жидких и сладких субстанции, но все одно - конец.
   -У нее какое-то прозвище было смешное, - сказала она.
  -Да. Гусеница.
  -Почему?
  - А я не помню.
   -Она писала тебе стихи, правда?
  -Да. Очень дистрофично.
  -Почему? - Таня улыбнулась.
  Таня, если б ты знала, на какой высоты контроля и бесконтроля одновременно я забираюсь, когда нахожусь рядом с тобой, и это стыдно - ты мне сестра, а мне кажется, одно движение, одно прикосновение, и я не смогу себя удержать. Судьба решила придумать мне новое испытания? Но у меня нет выбора.
  -Мелкие министишки, - проговорил я, - она мне их передавала.
  -Правда? Нет, ты знаешь, многие пишут стихи, и мне часто дают что-то почитать. Одни своими творениями гордятся, несут себя высоко. В юности многие мнят себя новыми Пушкиными, и это хорошо, потому что ничего не может подарить человеку крылья, как поэзия, в которую влили немного любви.
  -Да. Потом она нашла эти стихи.
  -Она? Эта... Гусеница?
  -Нет.
  -Твоя мать?
  -Да.
  -Кстати, как она?
  -Не спрашивай.
  Да, Гусеница не раз приходила и не заставала меня дома - у меня были методические часы. Она делала это как будто специально. Передаст тетрадку, а там - дурацкие цветочки, вырезки, стишки. Я бы мог ей простить, ведь я сам вырезаю красивых девушек из журналов и храню специальным образом, но я не чувствовал ничего, кроме чрезвычайно яркого облома по ее поводу.
  Про стихи я сразу и не узнал, потому что они их прятали, чтобы сохранить меня от внешней среды. Найдя стихи те, я не на шутку разозлился, и дело было не в Гусенице - какое они имели право. Мы орали, словно бы собаки на псарне лаяли. Я тогда вдруг подумал, что пора. Схватив лезвие, я убежал.
  Я убежал.
  Я убежал.
  Устав, я сел на пруду, и я точно знал, что не смогу ничего с собой делать - я один, я уникален, а мир до сих пор ничего обо мне не знал.
   Я и в былые времена сопровождал красивых особ, и - не только взглядом, но и с помощью магнитной модуляции. Как вам это понять, засушенным в мелкой суете, которая похожая на раскрошенную на всякие там кусочки пробку - знаете, каким вино закрывают.
   Порой, я просто сгорал. Невыносимо. Я выскакивал на улицу, словно ошпаренный, поедая глазами всё, что попадало в поле зрения. Мне казалось, что любая женщина способна взвести меня, будто бомбу с часовым механизмом.
   -Я ее как-то видела, - сказала Таня.
   -Кого? - я вздрогнул.
  Выход из мысли - это еще то дело. Аквалангисты перед всплытием должны проходить декомпрессию. Иначе из носа будет идти кровь, а самые дистрофичные могут и погибнуть. Выход из мысли - еще более сложная вещь.
   -Ну, Кристину, - сказала Таня.
  -А...
  -Она, по-моему, живёт со стариком.
  -Пусть живёт, - проговорил я, пытаясь справиться с головокружением.
  -Знаешь, они шли под руку. Он - нерусский.
  -Ну и она, - сказал я.
  - У нее вроде бы греческие корни. Они живут в доме, где квартира отца - я периодически туда наведываюсь.
  Чайник присвистывал на пути к финалу. Словно бы в носике сидел рой ос, но рой негромкий, а как будто музыкальный. Жужжали они хором, ни добро, ни зло.
  Я, было, сделал шаг. Потом понял, что нужно остановиться. Шаг назад, в мысль. Нет, надо остановиться, но образы вертелись вокруг меня сами по себе, они звали.
   Я знаю, что пока рано. Я не могу идти за ними. Но я обязательно попытаюсь найти малоизвестного режиссера Меньшова - я разберусь с ним. Для начала, я просто скажу ему всё, что думаю, пусть знает, что между мной и Памелой существует незримая нить.
   -Хочешь еще вина? - спросила Таня.
  -Да.
  Она поднялась. Я думаю, что это был повод, чтоб чем-то привлечь меня. Это был повод, чтобы нагнуться. Она искала вино, но она могла бы просто присесть! Нет, я уверен, она меня испытывала!
   Вернувшись, она полуулыбнулась, и здесь таился намёк, но я остался на своем месте, не смея даже пытаться. Я знаю, что не должен. Но, возможно, любое мое действие будет изменой, уже теперь.
   К сожалению (но может быть - и к счастью) ни Лоло Феррари, ни Анны Николь Смит уже нет в живых, и все дилеммы отошли в сторону. Но ведь жар не смолкает.
   -Знаешь, я уже свыклась с мыслью, что в том, что мы делаем - не то, что искусство, но скорее - просто бизнес, - стала говорить Таня, - пусть тебя многое не смущает. Хотя, это всего лишь работа. Иногда хочется отдохнуть, но - ничего не успеваю. Превращаюсь в робота.
   Она закурила, и я тоже закурил, и в этот раз сигарета меня не испугала, и от этого было так хорошо, так приятно. Я понял, что мы обмениваемся биоволнами.
   После вина я немного полуспал, но сон прошел, и я писал в своём в дневнике:
  
   " Я понимаю, что мне придется обратиться в греческое посольство - Онассиссы не смогут пройти мимо, ведь они очень деловые люди. И меня нисколько это уже не пугает, так как я внутренне готов ко всему - я специально готовился. Я раньше не чувствовал, что готов. Потом был момент полуготовности. Потом полуготовность ушла, и я снова не был готов. Но сейчас я готов..."
  
  
  Я слышал, как Таня разговаривает по телефону со штанами в полоску:
  -Да. Да. Да, Артурчик.
  Она, без сомнения, чем-то обладает. Это у нас семейное. Я уже говорил, что моё биополе замеряли, и оно в обычном состоянии достигает шести метров, в то время как у обычного человека оно - от пяти до двадцати сантиметров. Есть еще более дистрофичные варианты. Непонимание, барьер, стена - обычное явление между мной и миром человека, но это все равно, что общение между живым и неживым предметом. Я все могу им простить, люди должны лишь признать меня.
   Пока Таня говорила, я остановился и стоял, как телеграфный столб, смотря на её зад. Наверное, она ощущала спиной взгляд, так как елозила, пока полусидела. Мне на ум шли позы. Бег мурашек по телу усиливался. Я понимал, что мне надо выйти, чтобы глотнуть немного улиц - я уже довольно давно сидел в квартире.
   Это ужасно. Я и раньше понимал, что не могу себя удержать себя, но это нужно. Нет, я не вижу ничего плохого в том, что я - такой неудержимый и страстный.
  -Да, Артурчик, милый, - сказала Таня, - да, это всё твоё. Конечно. Нет, ну если ты увлечён этим мальчиком, мой совет - присмотрись. Я не совсем разбираюсь... Нет, не совсем. Но ты меня спросил, а я тебе отвечаю. Я тоже... А? Да. Я тоже... Я тоже устала. Хочешь сделать перерыв. Но перезвони. Перезвони. Что? Нет. Нет, Артурчик, я сделана из дерева.
   Мне вдруг показалось, что я не справлюсь - эта сила, эта дисгармоническая пыль опускалась ниже, в паховую область, чтобы подчинить меня. Если бы мы были сцеплены мозгами, совершенно не факт, чтобы она меня поняла.
   Обернувшись, она улыбнулась.
   - Я пойду погуляю, - сказал я немного грубовато.
   -А, да, сходи, - она еще сильнее улыбалась, будто глядя мне в душу, - вон там на холодильнике какая-та денежка лежала. А на окошке - ключи. И не забудь ключик от домофона. Черный такой, магнитный.
  -Да, - ответил я, с трудом соображая.
  -Слушай, а как у тебя со связью?
  -Я...
  -Ну, у тебя же нет мобильного телефона.
  -Нет, - ответил я, - не нужно. Мне... Мне он не нравится.
  -Да я и не помню... Слушай, сейчас дам тебе старую трубу. Звони если что. Там мой номер первым стоит.
   Когда я вышел, осень меня остудила. Как ни странно, я вспомнил рассказ Данилы, который лежал с нами недолго - у него было какое-то небольшое обострение, и он сам лег в больницу, чтобы справиться с ним. Он был музыкант, и - время от времени на него находило. Он утверждал, что давно завязал с приемом спиртного и наркотиков, но "сеансы" не прекращались. Периодически он лечился. Его пичкали лекарствами и, набрав необходимую массу этих препаратов, он выходил.
   -Вы знаете, - рассказывал он, - у котов бывает такое явление, как яйцетряс. Это очень неприятно - потому что кот начинает ходить и повсюду брызгать, ставя метки. Но всё это пол беды, если наступает сезон у кошек. Это значит, что кота просто зовёт природа. Но хуже, если яйцетряс ни с чем не сопряжен, и тогда кот бросается на всё, что движется. Но есть такое ужасное явление, как фантастический яйцетряс. С ним практически невозможно справиться. Мой кот бросался на котят, тяготея к педофилии. Было лето. Не было никакого резона бегать за кошками. Но он вообще был неконтролируемым, и я даже хотел перевязать его яички ниточкой, чтобы они затем отпали, и так бы он излечился. Но затем яйцетряс из разряда фантастического перешел в обычный, а после и вообще прекратился.
   Рассказ этот осел во мне. Вот в трубе есть холодная накипь - кораллы от частичек железа, которая постоянно идёт через водопровод, и мы его пьем, и потому у нас выпадают зубы. Нет, у меня не было такого, как у этого кота. Что плохого в постоянном желании?
   В конце концов, я вступаю в половую близость посредством мысли, телепатии. Это лишь наполовину полуоргазм. Но это не миниоргазм.
   Я стоял на улице, как ошпаренный. Мне хотелось подходить к людям и что-то им говорить, и от этого теплело в грудной клетке. Мимо меня прошла - слишком худая, очень похожая на швабру, потом - две, идут под руку, наверное - лесбиянки, потом еще такие же - очень дистрофичные, соблюдают диету, хотят превратиться в доски. Будто их возьмут после этого куда-нибудь на эстраду, сопровождать депутатов, или в спорт. Я не люблю спорт, хотя я сам преподавал физическую культуру.
   Соревнуются сволочи. Только сволочи!
   И вот - прошла она.
   Она.
   Я не устоял, я пошел за ней, отмечая, как светлеет, лучшеет, как рассасывается камень в груди, как исчезает проклятая иголка, которая лечит мою психику болью. Я думаю, что спецслужбы всё же следят за мной. Они могут специально направлять сигнал именно на тот телевизор, который я смотрю.
   А я иду следом, понимая - как Она прекрасна, и полуперекаты жира на ее ляжках - это волны морские, и мне хочется дотронуться до них щекой. Я не видел, какая у нее грудь. Для этого нужно остановить ее и посмотреть, но она спешит. Не спеши, незнакомка!
   Мысль про спорт продолжала нападать, как сволочь. Нет, слово это не люблю - сволочь. Это он постоянно так говорил.
  -Сволочь!
  Она не говорила. Она копалась, она лезла, совала кругом свои руки, мне не повезло родиться.
   Я - RADAR!
  -Сволочь! Сволочь! Сволочь!
   Этот мир делает всё возможное, чтобы меня убить. Я знаю это. И я иду. Мимо много глаз. Ртов. Много ушей. Я как бы со стороны - ваятель зрения и собиратель образов, я - RADAR, и потому - внутри этого общего шума - мерный рокот спрятанных от людей машин, которые были еще до этой цивилизации. Может статься, что только один я об этом знаю.
   RADAR!
   Так хорошо, что я вышел. Я любуюсь ею сзади...
   Надо сказать, что внезапно произошла очень нехорошая штука - мне показалось, что в толпе промелькнуло лицо малоизвестного режиссера Меньшова. Я остановился и упустил Её.
  Осенние краски разделяли свои части на зависимости. Большое зло, создаваемое шумом машин, могло быть сглажено ощущением цели - я должен был попытаться найти Меньшова, чтобы сказать ему в лицо свое мнение, но прочие лица слились, создавая стену - было невероятно понимать всю разобщенность людей. Стена сгущалась ко входу на станцию метро, и все мои потуги задержать малоизвестного режиссера были уничижены правдой безликой массы. Глаза людей странно сахарились, и, возможно, я был в преддверии сеанса. Страсть сменяется голосом сфер.
  Я еще пытался усилить решимость вбросом чувств, и я решился - вошел в первое попавшееся кафе, и это был большой заход, возможно, люди оценили его. Мне нужно совсем немного алкоголя, чтобы расширить сосуды головного мозга. Но по выходу все еще продолжался афтершок (не путать с минишоком, а также с культурным минишоком), я шел и никого не видел, и люди не видели меня.
   Дома Таня спросила меня - почему я так быстро, но я ничего не сказал. Можно было расслабиться, немного полежать и помечтать, сочетая это занятие с комплексной мини медитацией. Я пролистывал свой дневник. Было желание пополнить его новыми афоризмами и открытиями, но я ограничился чтением.
  
  
  
  Есть ли НЛО и пришельцы.
  
  
  Мафиозная власть для запудривания мозгов обывателей создала много мифов и лжи, которые создают в сознании постоянное напряжение и минишок. А человек в состоянии стресса жить и "трезво" мыслить и поступать не может. Давайте взглянем на тему продуктивно и логически.
  
  1) Почему свидетелей "реальных" НЛО и пришельцев не проверяют на детекторе лжи?
  
   2) Почему, например, правительство США все говорит о сути, мощи и угрозе СССР/России, но молчит о "пришельцах"? Говорят, мол, на благо психики людей, типа если они узнают, что пришельцы сильны и могут всех уничтожить, то будет паника. Иными словами, люди почему-то не боятся быть уничтоженными ядерным взрывом, химическим и биологическим оружием, а вот лучом НЛО - так сильно боятся, аж ужас. Получается, люди якобы боятся умереть от одной пули, но не боятся от другой. Ну, вы поняли маразм подобных "заботливых" утверждений.
  
  3) а кто такие пришельцы? Либо они злые, либо добрые. Если злые, почему не захватывают Землю, не уничтожают? Земные злодеи с меньшими технологиями творят, что хотят, а тут якобы сверхцивилизация и че то тормозит. Ах да, им нужны биополя нашей планеты, ресурсы, и они постепенно внедряются; а зачем постепенно, когда можно разом всех раздолбать или закабалить в нейроошейники контроля или концлагеря? Ну. А если в НЛО добрые дяди, то какого эти суки нам не помогают? У нас экологические катастрофы, нехватка воды и питания, болезни, войны, преступность. Говорят, что они не вмешиваются, потому, что у нас свой путь, мы свободны, выбирать и сами разберемся. И так, якобы, думают существа высшего разума? Мы. Вот, с обычным разумом, разве позволим, чтобы дети в песочнице дрались, ели всякую гадость, все ломали? Нет, мы поможем, исправим. А по логике этих "добрых и высших" пришельцев, мы должны все бросить на самотек и наблюдать за трагедией и деградацией!
  
  4) кроме того, вы заметили, что большинство заснятых НЛО не просто с плохой резкостью, но и кучей помех, как будто снимали через какую-то сетку. Явно подставные съемки парящего макета типа реостата в форме НЛО или просто на тросе. Места "появления" НЛО давно стали центром туристического бизнеса, вот и делайте выводы.
  
  5) Я придерживаюсь другой версии. Наши предки были великой космической расой, жившей на нескольких планетах. Их цивилизация погибла при мегакатастрофе, следы видны на Марсе и Венере, а Фаэтон вообще уничтожен. Земля тоже пострадала. Часть генофонда сверхлюдей были "заморожены", усыплены, а часть начала пытаться выживать на растрепанной земле. Кроме спящего генофонда, есть хранилища знаний и технологий, их охраняют роботы и суперкомпьютеры. Раз в какое-то время они сигнализируют поверхности, напр., в виде плазмоидов. Кругов на полях. Пытаются сказать, что надо вскрыть резервы и разбудить предков. Эти НЛО - это лишь маячки, у них нет задачи помогать. Это мы должны помочь проснуться предкам. Их хранилища есть под землей, на Луне, на Марсе. Если успеем разбудить и вскрыть, то спасемся, а нет - тогда погрязнем в мафии, войнах, болезнях, и остатках экологии
  
   Я и не говорю, что я сейчас согласен со всем, что я писал, но это не важно. Я уверен, что мои практические опыты вскоре будут иметь положительный резонанс.
   Когда я выходил из комнаты в туалет, то слышались голоса, и мне почему-то казалось, что голоса плывут по некоей плоскости, которая располагалась на высоте в метр, полтора. Видимо, что-то тут было связано с биополем.
   -Да?
   -Да?
  Как будто Таня, и еще одна Таня. Я не решился пойти, чтобы посмотреть. Меня привлекли узоры на обоях, но я не решился долго смотреть на них - образы имеют свойство забирать. Я вернулся и читал свой дневник.
  
  
  
  
  
  Супергорода ближайшего будущего.
  
  Предлагаю ознакомиться с моим мнением о необходимости постройки сети спецгородов и сбора там лучших людей, для жизни в полной безопасности и повышенной комфортности. Всех идей не выскажу, в открытую нельзя. Я уверен, что многим из вас жизнь в вашем мире не нравится. В городах шум, смрад, преступность, толпа всевозможных ублюдков; а в деревне на природе нет комфорта, круга общения, развлечения, образования, медицины. Я задумал объединить в одном месте городские и сельские природные достоинства. Почему мы вынуждены терпеть в транспорте, магазинах, соседних квартирах бомжей. Алкашей, дебилов, рецидивистов, психопатов, наркоманов и прочую мразь. Преступная власть уверяет, что все одинаковые и равноправные, но если вас убьет дебил просто так, или психопат в состоянии аффекта (т.е. психоза), им ничего за это не будет. А вот если вы их только ударите, вас посадят. Ну и где равноправие? В современных городах все навалено в кучу, заводы, дома, школы, больницы, куча магазинов. Все непонятно, где находиться, хрен его знает, кто и как этим управляет. Люди - безвольные рабы, ни на что реально не влияющие. Преступления бандитов, чиновников, полиции, ни как особо не ограничены. Мы не можем повлиять на идеологию государства, на суть и методы обучения наших детей в детсадах, школах и университетах. Мы не можем пробиться через стену коррупции и бюрократии. Нашим талантам не помогают развиваться, наше лечение затруднено и засорено токсичной химией. Мы разобщены, нам нечем дышать, по ТВ крутят одну херню, рассчитанную на ублюдочное стадо алкашей и дегенератов. Наших детей не учат предотвращать браки с дебилами, наркоманами и психопатами, в результате наши внуки станут еще хуже, и нас, нормальных людей, станет еще меньше. Наши города - это смесь свалки, концлагеря, кладбища и магазинов. Я не предлагаю гнать всех дегенератов за пределы наших городов, их большинство и придется построить тысячи городов. Да и оставаться в этих дегенератских городах, построенных дегенератами для дегенератов по дегенератским принципам не зачем. Куда легче, быстрей, лучше и логичней собрать лучших людей в новые спецгорода. Например, в России и США хватит по 5 новых городов, в Европе 5-7 шт. Население 3-5 млн. в каждом, часть квартир (15%) резервные, незаселенные. Все заводы и агрокомплекс, крупные рынки, магазины под землей. Жилые дома сверхвысотные, так же есть низкие, антично-средневекового типа. Много фонтанов, парков, скверов, каналов, лесные участки. Подземная сеть автоэлектродорог, суперсеть спецметро. Много открытых пространств. На метро можно выехать за город на природу. Внутри каждого дома "зимние" сады, бассейны, фонтаны. Все постройки по спцтехнологиям, поэтому раз в 5 дешевле. Удобные, большие, развитые больницы и спортзалы. Свои суперэлектростанции (экологичные), добыватели воды из воздуха. В будущем возможны прозрачные, прочные, пленочные купола для замкнутого микроклимата. Своя наука и оборона. Свободное ношение нелетального, "шокирующего" оружия, совмещенного с "тревожной" кнопкой. Спецсистема отбора чиновников, полиции, врачей, учителей, детектор лжи, психологические тесты и т.д. Система общественного единства по типу моей идеи Правсоюза. В каждой квартире и машине спецмодуль информационных технологий. Все в своем месте, магазины по темам, этажи по типу товаров, система "умный дом". Группа поощрений за активность и находчивость граждан. Принцип отбора граждан в спецгорода: 1) основная масса по психологическим, моральным, общеинтеллектуальным и генетическим качествам; 2) сверхспециалисты в конкретных областях (пусть даже если не очень подходят по пункту Љ1) 3) талантливые ученые, а не просто не весть кто с кучей званий и должностей. Так как лица группы 2 и не всегда морально устойчивые, то они будут жить в отдельных кварталах с регулярными проверками на детекторе лжи (скажем, раз в месяц). Люди группы Љ1 тоже талантливы, но в нашем мире их вытесняли из образования и должностей более наглые родственники представителей мафиозной власти и их знакомых. Некоторые города будут на суше, другие на берегу моря. Под каждым городом, на глубине несколько километров, будет резервное поселение в меньшем виде для всех людей, с заводами, скверами, больницами, школами, магазинами. Это позволит пережить и ядерный удар и близкое падение астероида. Прожить многие годы и восстановить экономику наверху. Все это реально уже сейчас! Возможности от нас скрывают. Будущее возможно уже сейчас.
  
   Потом, видимо, уже была ночь. Я видел красивые цветные сны, смысл многих из них был зашифрован. Я управлял людьми. Я был главным в этом мире, а может быть, и в других мирах. События подчинялись общей связи. Социальные сети отступили. Нет, было много жалких дистрофичных субъектов, которым не нравилось моё правление, и они постоянно плели интриги, наивно полагая, что от меня можно скрыть правду. И я сказал им: - Помните то время, когда я валялся, и каждый мог в меня плюнуть? Нет, вы не помните, но я уже тогда сказал, что рано или поздно я со всеми вами рассчитаюсь, и вы получите по заслугам. Я начал с тех, кто был против меня особенно. Знаете, где теперь малоизвестный режиссёр Меньшов? Правильно. Вам лучше и не знать. Теперь я вершу, но мысли мне слышны. Я - RADAR!
  Готовя сценарии к своим изо, я отмечал, что степень перепадов уменьшилась, шторма выровнялись в штиль, явь была подходящей для длительного интеллектуального плавания. Мне удавалось с легкостью отфутболивать приходящее. В состав приходящего однажды вошла и Кристина, но я не позволил ей владеть мной - некоторое время, стоя рядом, она вела себя как малость пришибленная муха.
   И у меня уже было готово коммерческое предложение. Будучи разносторонним человеком, я должен был учитывать пробелы в знаниях, кои образовались вследствие заговора - так, мне было сложно разобраться с мобильным телефоном, а Интернет (ныне доступный - компьютер у Тани стоял в полукоридоре) все еще ждал своего освоения. Мир порабощен марсами, сникерсами, Омерикой.
   Мне вспомнился Малафеев. Я как-то затронул эту тему. Хотя, конечно же, мне было сложно держать себя в руках, так как сама фамилия будила во мне мурашки и подергивания.
   - Скоро все закончится, - сказал я Малафееву.
   -Тебя выпишут? - осведомился он.
  -Нет. Не только это.
  -А. А сколько еще?
  -Я про Америку, - сказал я.
  -Почему? - не понял он.
  -Потому что уже скоро конец.
  -Собрался умирать? - осведомился Малафеев.
  -Да что ты, что ты, - я занервничал, - ты хоть меня слушаешь?
  -Слушаю, - отвечал Малафеев.
  -Я же говорю - скоро гибель Америки.
  -Кто сказал?
  -Я знаю, - ответил я.
  -Тебе же кто-то сказал это, - предположил Малафеев.
  -Это и так ясно, - ответил я еще более нервно.
  -Хорошо, - Малафеев стал рассуждать логически, - мало ли, кто сказал. Позднер? Я слышал, он что-то говорил, но потом ящик выключили.
  -Нет, Позднер как раз этого не скажет, - я просто вскипел, - пойми, надо читать между строк!
  -Это все так говорят, - ответил Малафеев, - а, может ты сам придумал? Тогда другое дело. Тогда ладно... Ладно...
  Малафеев был малый с кнопкой на два положения. Если кнопка была отжата, с ним можно был говорить. Если кнопка была нажата, он сам был нажат, а известно, что нажатые с нажатыми не общаются. Попытка объяснить ему принцип мировых течений была почти бесполезной, но в не силу его ума - суть была ужаснее. Возможно, Малафеев был скрытым либералом. Не дай бог дать ему развиться - Пятая колонна всегда нуждалась в таких людях.
  - Мультфильмы Диснея несут спецсигналы, - сказал я.
  - По кайфу, - ответил он.
  - Ты не понимаешь.
  - Так я ж кайфую.
  Я был напряжен его ответами. У Малафеева были просветы, но они слишком быстро закрывались.
  - Кстати, ты знаешь, как у Омерики госдолг? - спросил я.
  - Нагад госдолг?
  Я не должен был вообще на него реагировать, учитывая того, что вся душа его представляла собой метастазу, но мне показалось, что Малафеев говорил это с иронией - я попытался сказать, что гибель доллара произойдет мгновенно, когда все люди одновременно захотят вернуть свой долг, на что Малафеев ответил:
  - А как они захотят?
  - Очень просто.
  - Поедят грибов?
  - А ты за Пятую колонну? - разозлился я.
  Малафеев стал считать на пальцах, а потом ответил:
  - Нет, за девятую.
  - Девятой колонны нет.
  - Не зря тебя сюда положили, Слава. Ты болен. Колонн - двенадцать. Пойди, посчитай.
  - Таких, как ты много. А ты за развал Союза?
  - Конечно.
  - Я так и думал.
  У нас не было других детальных разговоров, потому что память у Малафеева как у гуппика.
  
  
  
   Коммерческое предложение по моей антибуш сатире, если разобраться, я составил еще пол года назад. Оставалось дождаться и, конечно же, самым важным было то, чтобы никто не нашел мои дневники.
   Я рассуждал правильно и четко - мастеровых и умелых - много. Но людей, способных генерировать идеи, почти не существует в природе. А моя голова практически раскалываются- идеи в ней плодятся, словно какие-нибудь микроорганизмы, суть размножения которых - деление, обрезание, рост из палочки надвое.
   Переходя к моему коммерческому предложению по антибуш сатире, я должен сказать, что готово оно было еще полгода назад - оно успело напитаться волнами моего терпения. Мне были нужны исполнители, чтобы нарисовать изо. Жажда реализации поджигала мой разум. Нет, я сказал себе - потише, не гони, не сожги себя. Ты слишком горяч. У тебя нет дополнительного охлаждения.
  
  
  
  
  
  
  
  Коммерческое предложение
  
  Я хочу найти заинтересованных покупателей на мировую лицензию по использованию серии моей антибуш сатиры. Торговлю моей коллекцией вызовет также политические последствия для Буша и его партии, объединит на фоне юмора, а это самое большое по силе сцепление, и удачная тема для разговора перед любыми переговорами. Свое авторское право я защитил одним из официальных способов. Лицензии будут двух видов:
  1) на создание реальных художественных картин.
  2) и на другое использование (т.е. майки, ширпотреб, плакаты, открытки, календарики,
  значки, комиксы, заставки в телефон и др.)
  Одно из условий - везде должно быть указано, что я - автор. Кроме того, я даю начальную идею, так что
  все модернизации и переделки не дадут вам права использовать результат бесплатно и без разрешения. Это как в ситуации со сценарием к фильму, который весьма сильно отличается от оригинала темы из книги, тем не менее ее писатель получает оплату, и у него все равно покупают право на использование идеи. Я предполагаю, что обширный спрос на продукцию с изображением моей антибуш сатиры будет в арабских странах, в южноамериканских, да и во всех других - тоже. На покупку лицензии вам придется потратиться, серьезным предложением я считаю сумму от 1 млн. $, это ж ведь за мировую лицензию, за всю серию. Автору нового вида трубки для коктейля выплатили 5 млн. $! Так что я отнюдь не скупердяй, и мои цены не заоблачные. Внедрение в мировую. Я жду реальных предложений, возможно от газет, телеканалов, издательств. Прошу писать по-русски.
  
   Сценарии к изо я писал на маленьком листочке, хотя я мог бы и попросить у Тани толстую (может быть - и тонкую) тетрадь. Но это - сила привычки. Я не вижу тут ничего зазорного. Я привык таиться.
   Нет, это чрезвычайно утомительно - постоянно опасаться, но я думаю, очень скоро я избавлюсь от этой мелкой полупривычки, тем более, что меня ждёт большое и великое будущее.
   Скажу еще, что я нашел на холодильнике газету бесплатных объявлений, и мне пришла в голову небольшая мысль - я найду исполнителей. Пусть это будет какой-нибудь мелкий, дистрофичный дизайнер. Словом, это - пыль времени, это - просто масса, один пузырек из массы общества, и не надо обращать на какие-то отдельные личности.
   Меня ждут слава и величие.
   Конечно, еще столько недоделано, столько пропущено. Например, мне было необходимо поскорее связаться с Дмитрием Зима, чтобы убедить его в том, что он неправильно истолковывает Нострадамуса. Мне нужно было отнести письмо в греческое посольство, однако, это письмо требовало перевода, и желательно, чтобы найденный мной ремесленник обладал всеми качествами в одном лицо.
   Я немного почитал объявления, и там было много как раз таких людей. Затем я вернулся к написанию сценариев к моим изо.
  
  Изо 1.
  
  В небе вместо Луны - сникерс. Обвертка полуотпала, летит к земле. Видны руины Нью-Йорка, дома полунакренены, на заднем плане - атомный взрыв. На переднем - бегут пауки, у них в руках - американские флаги. Видно, что они кричат. Буш идет в костюме космонавта, с американским флагом, количество звездочек кратно числу 11. Лозунг: "А Моники нет!".
  
  Описав первое изо, я понял, что утомлен, хотя и удовлетворен. Но сильнее всего было странное жжение внутри. Возможно, новый приступ хохота. Возможно - желание женщины. Я надел штаны и, обойдя вкруговую всю Танину квартиру, нашел балкон, старый, витой. Оттуда можно было посмотреть на улицы сверху вниз, поймав в окуляры глаза какую-нибудь красивую женщину.
   Допустим, что я - фотограф.
   Я подумал, что неплохо бы закурить, но тут же мысль о курении едва не испугала меня. Я подумал, что лучше уж все будет так, как есть.
   Человек - окуляр. Вот она, проходящая мимо, полупокачивающая своими пухленькими бедрами. Я внимательнее всмотрелся, чтобы запомнить. Возможно, мне придется впасть в медитацию, чтобы продолжать наедине с собой. Но, наверняка, она меня услышит. Я знаю секрет мыслей.
   Конфликт между курением и некурением был все сильнее, но в этот момент мне стало ясно, что голоса, на которые я доселе не обращал внимания, доносятся вовсе не с улицы.
   -Готовимся.
   -Так, а где наша королева?
   Я протер уши. Я не был готов, чтобы слышать такое. По телевизору показывали, если это мне не показалось, девушку, которая дышала ушами, но теперь части наброска к изо2 "Американские семейные ценности" зашевелились внутри меня. Буш и Буш, стоят у куста и пускают две струи.
  Я должен был совершить акт отвлечения, чтобы разложит по полкам нагретую мысленную руду, но голоса, голоса - я слышал их слишком отчетливо.
   -Грим?
   - Вазелин.
   -Кто у нас сегодня - вазелин?
   -Вазелин, заходи.
  -Вика, Вика, здесь нет коня, спокойно.
  -Хочу коня!
  -Поедем на ферму! Решено!
  -Господа! - это был голос Тани.
   Мне подумалось, что я сошел с ума. Возможно, еще немного, и мне бы вспомнились слова врачей. И, предугадав это, я стал заранее сопротивляться. Хотя, красноватая, полуалкогольная, физиономия Степана Григорьевича уже начинала маячить, пахнуть, что-то там твердить, или полуподтвердить, но голоса из зала все перевесили.
  Странно было - я с утра еще ни ел, ни пил, ни курил, и теперь не хотелось. У меня даже не было ментальных контактов с людьми, то бишь, с женщинами, удаленными на расстоянии, хотя я не страдаю отсутствием потенции. Наоборот, с годами здесь все сильнее, и иногда мне кажется, что я - настоящий завод. И вот, казалось, мне уже никто не мешает, и Тани почти никогда нет дома, но я этим не пользуюсь.
   Происходит что-то иное.
   -Вика, Вика, ты уже готова?
   -А-а-а-а!
   -Ей хорошо с самой собой.
  -Неправда!
  -Где же твой конь?
  -Король!
  -Не верно, Вика. Конь-король.
  -Новый концепт.
  -Ого! Мы здесь снимаем философский ролик?
  -Маркиз де Сад.
  -Да нет. Это банально.
  -Зато глубоко.
   Мне вдруг показалось, что я врываюсь. Не то, чтобы голоса зовут. И я не согласен с такой трактовкой вопроса, как хищник и мясо, и ничего нельзя сделать. Также мне не нравится: пыльца и бабочка. Я бы, возможно, придумал свое собственное определение, но я не могу так быстро, к тому же, в меня вкачали слишком много препаратов, и теперь, чтобы придумывать свободно, мне необходимо финансирование.
   Я шел на голоса словно Вертер по коридору, в первой, кажется, серии, в своем серебристом полукорпусе.
   -Все готовы:
   -У Саши не стоит.
   -Стоит.
   -Покажи.
  -В школе, что ли?
  -Человек всегда в школе, - послышался голос Тани, - школа - естественное состояние человеческой материи. Школа может идти по нарастающей, от первого к десятому классу, или по нисходящей, наоборот. Так, человек способен превратиться в обезьяну.
   -Ну, где он? Я уже не могу!
   -Камера!
   Я вышел в проем дверей. В принципе, я был готов к чему угодно, и потому картина не заставила меня вздрогнуть. Говорят, точно так же видят инопланетян. Само по себе, по понятиям, это должно быть страшно, но человек не понимает. Мозг отказывается интерпретировать увиденное. И вот, навстречу тебе идет узкий человек, но тебе не страшно. Впрочем, они там используют излучения. А здесь - я был просто под действием моральных наркотиков. Но я не сразу понял: здесь снимали порно.
   Я люблю порно. В своей давнишней записке, написанной особенно мелким почерком, я уже говорил об этом. Но если бы я знал тогда, что земной шар круглый?
   Человек должен готовиться. Что-то доступно сразу. К чему-то ты идешь годами. Но есть вещи неуловимые, непонятные, скользкие.
   Таня стояла по центру, с указкой, то и дело указывая парню-партнеру, под каким углом входить, под каким - выходить. Таня была в черном. Длинная юбка спадала до пола - это было для того, чтобы подчеркнуть ее надменное учительство. На голове - высокие, поднятые кудряшки, и, конечно же, круглые очки - я точно могу сказать, что обнажённая женщина на высоких каблуках и таких очках - идеальный сношательный образ, а тут она еще и курила свою тонкую сигареточку. Впрочем, то, что она являлась командиром, а роли выполняли молодые, раскаленные от гормонов, человеческие животные.
   В центре действий было двое. Высокая, фигуристая, брюнетка была поставлена раком. Она играла своим телом, будто пружиной. Парень, жадно, точно бегун, дыша, занимался ею сзади. Еще один, молодой, едва ли - двадцать лет, с каким-то невозможно огромным членом, был наготове и переминался с ноги на ногу.
   Камеры были со всех сторон. Один же оператор, невысокий мужчина в спортивном костюме, бегал вокруг сношающихся и выхватывал кадры отовсюду. Он то пропускал камеру под брюнетку, и тогда она начинала еще пуще стонать. Он то отходил, становился сзади, точно пристраивался. Камера была, что птица, сама по себе, без участия его рук.
   Когда он удалялся, в ход вступали несколько камер на подвеске. Они точно ждали гола.
   -Ровнее, - сказала Таня властно, похлопав парня по слегка волосатым ягодицам.
   Делая шаг назад, она деловито взглянула на меня. Ее взгляд не выразил удивления.
   -Ой! - вдруг воскликнула девушка. - Ой!
   -Давай, давай, - сказали вдруг "штаны в полоску".
   Он, оказывается, был здесь. В его руках была планшетка. Он записывал какие-то входящие данные. Взглянув на меня поверх бороды, он поздоровался, кивнув. Важно так, точно врач - с врачом. Я даже потеплел, ощутив некую гордость.
   -Все, ладно, - сказала Таня, - давайте на черновую - сцену два. Вика, вставай.
   Парень поднялся, блеснув мокрым орудием.
   -Вчетвером? - спросила "штаны в полоску".
   -Да. Втроем у нас уже есть кадры. Не стоит тратить потенцию впустую.
  Из-за кулис тут появилась недавнишняя белая лошадка, обнаженная, блестящая, будто чем-то смазанная. Не давая никому опомниться, она встала на колени и принялась развлекать нагретого докрасна парня орально. Тотчас в игру вошел "запасной". Закружилась карусель.
   Я невольно помялся, пытаясь скрыть свое возбуждение. Но до меня, как будто, не было никого дела.
   -Саша, не надо ее удовлетворять, - сказала Таня, - этим вы займетесь после съемок. Сейчас ты играешь. Входя в роль, постарайся забыть свое "я". Ты - бес, пришедший развратить землю. Земля вертится, надетая на твой член. На данный момент, объектом твоего влечения является все и вся. Вот. Хорошо.
   "Штаны в полоску" курили артистически. Я посмотрел ему в область паха. Нет, никакого возбуждения не наблюдалось. Возможно, для него это была просто работа.
   -Наташа и Сергей, меняйтесь местами.
   -Давайте сделаем перерыв, - предложили "штаны в полоску".
   -Нет, давайте завершим этот акт.
  -Искусственную сперму нести? - послышался из-за кулис голос как будто уборщицы.
  -Нет, не надо, - ответила Таня, - врезки доснимем потом. Пока стараемся выжать из ребят как можно больше.
   -Можно кончать? - осведомился Сергей, отдышавшись.
   -Ой! Ой! О-о-о-о, - вырвалось из Наташи.
  -Хорошо, хорошо, - заметила Таня.
  -Пусть говорит "о-е", - предложил Артур "Штаны в полоску".
  -О, О, Е! - тотчас отозвалась Наташа.
  -Давай, давай, до конца.
  -Не надо до конца, - не согласился оператор на побегушках, - наоборот. Кому потом монтировать? Я уже так работал, когда не видно нихрена.
   -Занимайся, занимайся, - кивнул Артур, как будто, недовольно.
  
  Я никак не мог выйти из полуопешившего состояния. Я никогда такого не видел. Честно говоря, раза два ко мне пробиралась мыслишка, что интересно - смотреть, как сношаются, со стороны, тем более, если это - целая толпа. Я не раз смотрел порно, и многие актрисы мне всерьез нравились. Помнится, я даже перематывал титры одного фильма, чтобы, записав фамилии, попытаться написать понравившийся девушке письмо. Я специально читал газету бесплатных объявлений, где люди давали объявления о переводах. Но то, что происходило сейчас, не лезло ни в какие рамки.
   Сцена ж была простой: в центре ее находилось четверо. Двое парней и две девушки. Они то и дело меняли позиции, достигая друг друга с разных углов, с разных точек, вокруг же находилась съемочная группа. Главной в ней была Таня. Ее поза выражала максимум учительности. Никакой страсти. Никакого волнения. Видимо, это, то есть, поведение Тани, было главным в том, что и мое возбуждение понемногу стало спадать.
   Хуже того - я знал, что моя психика - это даль. И вот, я видел, что на горизонте уже что-то маячит, светло-серое, в кепочке, с лицом, похожим на лицо отца. Это страх. Я его хорошо знаю. Иногда от него можно спрятаться в сон - это если не вставать с утра, не открывать глаз, барахтаясь в болтанке сонных, полусонных, минисонных мозгов. Страх забирается тебе под грудь, под сердце. Нет, конечно, он не забирается, он всегда там живет, просто некое действие играет роль активатора.
   Я поежился.
   Повернувшись ко мне, Таня как-то демонстративно улыбнулась.
   Я, было, улыбнулся в ответ, но не знаю, что у меня вышло.
   -Давайте пробуем окончательную сцену, - сказала Таня, - Сережа, как вы себя чувствуете?
   -Я работаю, - на выдохе ответил Сергей.
   Встав с колен, он повернулся, продемонстрировав всем свой напряженный инструмент, выпачканную продуктами производства. Таня, поджав губки, закивала. Мне вдруг показалось, что она на него бросится, ведь не может быть, чтобы ей вдруг не захотелось. Она же не дерево!
   Я раньше думал о силе порнографии, и я, если честно, не согласен, когда говорят, что это грязно и низко. Но одно дело, смотреть картину, а другое - наблюдать натуралистические картины при съемках. Если честно, уже спустя десять минут я испытывал подобие минишока, и вся череда мыслей, что владела мной до того, куда-то улетучилась. Это ведь, знаете ли, как пить водку. Сначала - очень хорошо, а потом - очень и очень плохо, а еще позже - еще хуже. Неописуемо хуже. Но ведь я и не животное, я и не обязан реагировать, будто животное.
   Мы вновь перекинулись взглядом с Таней, и мне показалось, что она знает, что со мной. Во всяком случае, ей открыта правда о моем минишоке.
  -О, Е! - прокричала Наташа.
   Я вздрогнул. Ведь иногда просто невероятно, как человек не знает самого себя. Казалось бы, вот, только что, я был уверен в себе, и чувство всеобъемлющей уникальности росло и ширилось, как вдруг - такой неожиданный, такое непроизвольный декаданс, и все это случилось не по моей вине. Мне становилось все страшнее и страшнее. Возбуждение спало. Я уже говорил о том, что следует откладывать мысль о заговоре с сторону, однако, это не так уж просто сделать.
   Наташа, натянутая, вспотевшая, с большой блямбой на лице. Сережа - молодой, злой, доказывающий мне, что вот так надо жить, а - не думая, не дергаясь в своих колебаниях. Вика, существо, созданное для наслаждения. Саша, надменный, сильный. А также - вся эта съемочная бригада.
   -Ты - Мокрухин! - скажет тогда Артур.
  -Мокруха!
  -Я - не Мокрухин! Я - radar!
  -Мокрухин!
  -Мокруха, Мокрый!
  И так, они встанут в круг, чтобы скандировать. Они даже все дораздеваются, и Таня (чтобы доказать свою недоступность для меня), и Артур (прислонившись сзади к Тане, чтобы доказать то же самое), и оператор, и уборщица, и еще один оператор, которого сейчас не видно.
   -Мокрый!
   -Мокрый!
   -Мокрый!
  -Мокрый!
  
   Я внутренне сжался, пытаясь сохранить спокойствие.
   -Давайте снимем сцену в два мальчика, в одну девочку, - произнес Артур элегантно, даже как-то - голубовато.
   -У нас есть такая сцена, - возразила Таня.
   Все это было как бы между прочим, в то время, пока молодые актеры продолжали совокупляться. И, если мне поначалу казалось, что напряжение в их действиях росло, то теперь все шло в одной поре. Так, Сережа и Саша поменялись местами. Вика изображала иву, что растет на ветреной, накреняющей к земле, равнине, Сережа ж, соответственно, был этим констатирующим ветром. Саша и Наташа приняли менее нервное положение: Саша лег, Наташа села на него сверху и поскакала, охая, оекая, выдавливая что-то типа "о май гад!"
   Теперь казалось, что все это происходит спонтанно, без участия руководства. Таня подошла к Артуру. Они решали, что же снимать дальше. Оператор с камерой продолжать бегать, выхватывая детали.
   -Пусть кончают, - громко сказал Артур.
   -Нет, не надо кончать, - ответила Таня, - давай, сделаем им перерыв. Пусть выпьют таблеток, покурят, мы подумаем, как нам спланировать общую сцену.
   -Может, займемся обработкой?
  -Нет, этим ты уж сам занимайся. Я не хочу влезать в технические особенности. Ты же знаешь, для меня это - темный лес.
   Вытянув указку, она как бы невзначай поводила ей между ягодиц Сергея.
   -Ладно....
  -Так что? - спросил Артур.
  -Хорошо. Делаем паузу. Василий покажет нам превью, ребята пусть покурят.
  -Ой! Ой! - вскричала Наташа.
  -Тебе так хорошо, или это понты? - осведомился Артур важно.
  -Ой!
  -Сережа, не вздумай кончать! - сказала Таня. - Все! Все - на перекур, а мы пока все обсудим.
   -А что? - вдруг осведомился Сережа, оглянувшись.
   Ему, видимо, эта штука с указкой не особо понравилась.
  -А-а! - ответила Наташа.- А, Е!
  Я понял - ей было не на шутку жарко. У певцов примерно так же с горлом бывает. Сначала нужно разогреться, и только потом масть катит. Это я знаю. Хотя нет, я не певец. У меня есть способности в музыке, но я ее воображаю. Это значит, что мне нужно найти человека, который бы сумел мою музыку записать. Тогда бы я, возможно, стал великим композитором. Но я ведь не дурак, я знаю, что техническое оснащение - это вроде, как мертвому - припарка, а главное - возбуждать струны общего созидания.
   -Все, Вика, все! - сказала Таня властно.
   Они тут же поднялись, Вика светилась первичной радостью, и, хотя она продолжала меня не замечать, я этим проникся, чувствуя себя гораздо лучше. Тут мог зиждется полунамек, Таня - моя двоюродная сестра была всего лишь техническим работником, и вся суть искусство проскакивала мимо. Я снова говорю о том, что самое главное - это создать идею, и именно я способен на это, а кто будет ее исполнять, уже не имеет значения. Я уж, было, отключился, чтобы повоображать, но тут возле меня возникла Вика.
   -Есть курить? - спросила она, деловито отдышавшись.
   Я засуетился. Она просто исходила паром - белым, нежным, немного измазанным. Я, почему-то, посмотрел на ее губы, но нет, ничего там не было. Пот начинал свое движение капельками, у шеи. Он медленно опадал между грудей, достаточно упругих, но, как будто, с тенью греха. Чем это выразить? Маленькая грудь, безусловно, несет в себе очертания дистрофичности, это неверно, это не естественно, но все делают вид, что в этом нет ничего страшного.
   -Что смотришь? - осведомилась Вика.
   Она была типичная, громкая, кобылка. Я таких знаю. Все они не честные, и берут тем, что сейчас такая форма в моде. Это все придумали менеджеры. Вот, я об этом уже размышлял. Собрать бы всех этих менеджеров, дегенератов, дебилов, в один город, и там бы они не мешали нам, нормальным людям. Если я стану большим политиком, то буду заниматься продвижением программы резервации для отсталых людей, и очень много менеджером с понтами попадет туда. Все это придумано в Омерике.
   -Так чо? - удивилась Вика.
   - М?
   К своему удивлению, я отыскал сигареты. Она жадно затянулась. Выдохнула. Глубоко вздохнула без сигареты, будто желая прокачать легкие.
   -Работаем, блин, - проговорила она серьезно, будто речь шла о каких-то научных испытаниях, - поспасть бы.
   Я думал, что мне удастся что-нибудь сказать в ответ, но нет, не удалось. Нет, если б о другом, то я, я сразу же нашелся. Например, об Атлантиде. Еще, я бы хотел найти Дмитрия Зима, чтобы сказать ему, что он неправильно перевел один катрен, там сказано, что этой осенью будет покушение на Буша, и что на востоке взойдет новый царь, и то, что перевел. Новый царь - это я, я.
   -Слушай, тут такое дело, - проговорила Вика, приблизившись ко мне почти вплотную.
   Я моргнул.
  -Там у меня в сумочке пузырь, слышь. А то это... Ну, чтобы без палева.
  Я еще более невнятно моргнул.
  -Так это, ну, ты можешь принести?
  Я думаю, она немного себя приспускала, чтобы быть такой вот, ровной, ибо особенной худобой она не страдала. Вот так мячики спускают. Но сравнительная молодость позволяла содержать себе в гладкости, с ровными перекатами мяса под кожей, и потому, до целлюлита оставалось еще довольно лет. Но именно совокупность всех этих факторов приводила к тому, что она ничем меня не заводила.
   -Ну, так это.... - спросила она в надежде.
   Я моргнул три раза.
   -Там, сразу, на столике. Черная сумка с собачкой. Принесешь, а? По глотку.
   Меня как будто заклинило, и я не соображал, что мне делать. Протиснувшись между стеной и актрисой, я направился в место гипотетического пребывания сумочки. Там я лицом к лицу и столкнулся с Таней, Артуром и двумя людьми с очень и очень инженерными лицами. Я - большой психолог от рождения, а потому, могу сказать, что подобными лицами оснащены и заводчики, и потому я терпеть не могу заводчиков. Особенно неприятны заводчики, что снимаются в рекламе корма для животных.
   -Славик, - Таня улыбнулась нежно так, зазывающее, - как тебе наши королевы?
   Я улыбнулся в ответ. Видимо, очень удачно улыбнулся. Это всем понравилось.
  -Будете нашим экспертом, - проговорил Артур, пошевелив своей курчавой, пудельской, бородой.
   Собственно, что тут сказать? У меня частенько бывают состояния амбивалентного стопора. Я называю этот измельчением чувств, когда ты хочешь хотеть, но не можешь хотеть, и ничего не получается, как тут ни пытайся. Мозг в этот момент теряет способность к диффузии, и лучшее лекарство - это напиться и забыться. Я думаю, что иногда и секс не помогает, даже и такой моносекс, (не минисекс, нет) как у меня. Проспаться порой тоже не получается. Вместо сна я слышу голоса. Такие часы достаточно трудны.
   -Да, да? - спрашивали у меня "штаны в полоску", держа под руку.
   Я слышал, как его мозги, соприкасаясь с душой, кривят. А голоса, они уже галдели, шумели, иногда - достаточно громко для того, чтобы посчитать их реальностью.
   -Да, да?
   -Славик будет нашим критиком, - проговорила Таня.
   Я сжал кулаки, чтобы продержаться, и это было не просто. Тем не менее, мне удалось добраться до сумочки.
   -О, у вас уже установлен контакт? - удивился Артур. - Замечательно. Замечательно.
   Мне кажется, у них все там было очень замечательно. Они словно готовили пирог. Пока ж я добирался до Вики, в глазах у меня замигали светлые полосы. Я не знаю, с чем это связано. Возможно, с моим очень сильным биополем. Но врачи мне никогда не говорили, что это такое, хотя, поначалу, я задавал немало вопросов.
   -Так что у вас мигает-то? - спросил как-то поверх очков Степан Григорьевич.
   -Ну.....
  -В голове?
  -Н-нет.....
  -А где же, милостивый государь?
  -Я вижу предметы.....
  -Ого! Великолепно! Итак, вы смотрите на меня и говорите, что видите предметы?
  -Нет. Это как бы....
  -Как бы что?
  -Это как бы?
  -Как бы что, Славик?
  -Это как бы минишок!
  -Великолепно, Славик! Я, вот, намедни, все пытался для себя уяснить, что же такое минишок? Вот есть шок. Понятное дело, это такая экстренная штука, тебе больно, но ты не чувствуешь, потому, что все - чрезмерно. А у тебя - все мини. Вот, я слышал, у тебя и миниблокнот, и минипуговицы, а сигарету, что дал тебе Малафеев, ты минивыкурил! Ты знаешь, ведь я начинаю изучать тебя все больше и больше! Это, знаешь ли, миниявление.
   Он так умел, этот приспущенный воробей, делать так, чтобы у человека вдруг начинались судороги, и тогда бы все минислабости, полуслабости, вылезли бы наружу. Человек же не бог, у всех свои недостатки, а дегенераты тем и выражены, что постоянно пытаются надавить на чужие слабости.
   -Так что ж за мини предметы появляются в твоем поле зрения?
   -Они светятся.
  -Вот так! - он поднял указательный палец. - Значит, ты видишь светящиеся мини предметы.
   -Они как бы предметы наполовину.
  -Значит, полупредметы?
  -Да. Полупредметы!
  -Прекрасно! Наконец-то ты мне в этом признался!
  -Да, - ответил я тогда, - а что тут такого?
  -Нет. Это хорошо!
  -Почему же? - спросил я.
  -Нет, ты же видишь вещи, которые никто не видит. Можешь ли ты сказать мне, что ты видишь во мне?
  -Ничего, - отвечал я, - ничего.
  Он тестировал меня, и это тестирование было напрямую связано с его собственными недостатками - он просто хотел возвыситься, он просто хотел продемонстрировать свое дистрофичное превосходство. Мне не нравится вся эта шушера и выпедреж - а все менеджеры, режиссеришки, художники сплошь такие, и не секрет, что им нравится Америка.
   Так вот, я принес сумочку. Мы вышли на балкон, и Вика накинула на себя какое-то покрывало, что было найдено случайно. Мне было уж совсем нехорошо, и я едва ли сам не полунакрылся - тут неподалеку было еще одно покрывало. В отдельных же моментах было так, что я не знал, день сейчас или ночь. То есть, нет, не ночь, а - утро или вечер. Я поймал себя на мысли, что это не так очевидно. Я даже хотел сказать, что скоро будет темнеть, но это вдруг показалось мне неуместным.
   -Как, вообще, оно? - спросила Вика.
   Она курила громко, будто на соревнованиях по курению.
   -Да так, - ответил я.
   -Да чего - так?
   -Так.
   Я пожал плечами.
   -У меня тоже - так. Так себе.
  -И у меня.
  -И у меня - тоже так себе.
  Я понял, что мы разговариваем на одном языке.
  Она вынула гофрированную бутылку, в которой колыхалось желтовато-коричневое содержимое.
   -Вмажем?
  -Да, - ответил я.
   Мои чувства мгновенно изменились. Мы были, точно брат и сестра. Я сделал глоток и передал бутылку ей. Она присосалась. Я моментально почувствовал тепло - но такое, без страсти, а словно в детстве. Вот помню - когда мне было 5 лет, у меня была подружка, Анечка, ей было 4 года. Я ее потом очень много вспоминал, потому что потом они уехали в Ленинград, и я часто думал - какая она теперь? Конечно, она сейчас уже взрослая, и у нее, наверное, дети. Зато я - RADAR. Я тоже немалого достиг.
   Так вот, мы часами проводили вместе. Помню, мы играли какашкой на палочке в кустах возле тротуара, и было очень смешно. Нет, я не про это. Не знаю, это некий момент доверия, может - полудоверия, но я всегда вспоминаю именно это. Мне потом сказали, что, когда ей было 16 лет, они приезжали, и она заходила, чтобы меня увидеть, но меня тогда не было. Я не помню, я куда-то уезжал. Сказали, что она стала очень красивой. Но теперь уже я ее точно не увижу.
  -Как ты думаешь, когда нам заплатят? - спросила Вика, морщась и радуясь.
  -А что, не платят? - спросил я.
  -Не-а. Не, ну платили. А щас говорят, что ждут заказчика. Я раньше работала у немцев, они платили за час.
  Я кивнул.
  -А потом работала у армян, они вообще не заплатили.
  Я еще раз кивнул.
  -А ты какие каналы смотришь?
  -Да так, - ответил я, - разные там. Какие придется.
  -А я смотрю Fashion TV.
  -Ага.
  -На, еще выпей.
  Я сделал глоток, два. Но это вряд ли уже могло помочь. Перед глазами вращалось целое поле объектов. Каждый из них имел середину, ядро. Там светился белый, желтоватыми краями, вал. Надетые на него полуперекладины тянулись в разные стороны. Они вращались. У одних на концах были гири. У других - не было.
   Я невольно концентрировал свое внимание на них, и потому мне сложно было общаться с миром реальности.
   -Я хочу в Европу, - сказала Вика.
   -Да.
   -Мне говорят, что я еще немного отработаю, и тогда мне все оформят. Представляешь?
  -Ага.
  -На, выпей еще.
   Я сделал еще глоток. Она посмотрела мне в глаза, и мне стало еще теплее, и было как-то особенно - я видел её полугрудь, но страсть во мне не возгоралась. Хотя, конечно, мешали подлетевшие объекты. Я их видел, а она, конечно же - нет. Но тут было что-то другое.
   -Не, ну я не знаю, - сказала она, - щас кидалова много.
  Я пожал плечами.
  -В Америку я бы тоже поехала. Слушай, подруга знакомая, такая тёлка, оторви и выброси. В Америке нормально, понял? Другие бабки, всё официально. Все знают, что ты снимаешься в порно, никто пальцем не показывает, никакого кидалова.
   Она закурила вторую сигарету.
   -Ну да, - сказал я.
   Становилось весело. Вроде бы это и нехорошо, но и Вике было весело. Мы обменивались сигналами.
   -Спать хочу.
  Я промолчал.
  -И любви хочу. Нет любви нифига. Я смотрела передачку про одного мужика. Ну, это не у нас. Там. В Америке, - она сделала глоток, очень большой, - надо будет зажевать, чтобы не учуяли. Знаешь, чем заедают? Берут капельку эфирного масла, во, у меня есть. Мужика показывали, у него был очень большой член, и у него поэтому постоянно были проблемы. На пляж выйдет - через трусы проступает, все видят, внимание обращают, никуда не скрыться. Подался он сниматься в фильмах, говорит - сразу жизнь изменилась, нашел своё место. Съемочная группа - как одна семья. Тут тебя понимают, никто на тебя не показывает, что ты такой. Но все равно, говорит, всё хорошо, деньги платят, а нет любви нифига. Хочется тепла, чтобы домой приехал, кто-то тебя приласкал. А бабы его стороной начинают обходить, боятся, что проткнет насквозь. Судьба, понял?
  -Понял, - ответил я скромно.
  -Ну я пойду, - сказала Вика, - слушай, может сходим куда, а? Или ты как?
  -Могу, - ответил я, что сумел (объектов было многовато, моё биополе их провоцировало, и происходило нагнетание активности).
  -Слушай, а ты же Лёша?
  -Нет, Слава.
  -А, точно. Слава. Телефон дашь?
  Я совсем потерялся. Тогда она сама сообразила, нашла в сумочке визитку строительной фирмы и написала на обратной стороне телефон, после чего посмотрела на себя в круглое зеркальце и отправилась на съемки. Я не знаю, как бы я её ощутил. Но всему виной был включенный RADAR.
   Это ужасно, но мне пришлось пойти и прилечь - я совсем терял над собой контроль. Съемки шли сами собой, а я - сам собой лежал, хотя, успокоившись, я имел возможность заглянуть в свой дневник.
  
  Опишу свою жизнь вкратце и не все события. Кто думает, что ему якобы в жизни не везти плохо аж жуть, почитайте о моих "чудесных" моментах. Здесь я хочу приложить два минифото, в садике, в 3,5 года и в школе, в 1-м классе в 8 лет. Современное фото пока скрываю. Я ж не садист. Мне жалко вашу психику. У меня такая усталая, грустная "харя", что вы охренеете с непривычки. Итак, я - русский человек, гражданин России, родился чёрте когда в городе Москва, тогда - за несколько лет до московской олимпиады, на берегу канала имени Москвы, среди долбанных заводов, ветров, слякоти вместо человеческой зимы. Я - "весы", рост 181 см, вес - 94 кг, глаза темно-зеленые, волосы длинные темно-русые ( в детстве были светло-русые). Не курю, не пью пива, не употреблял наркотиков. Не ревнив, умею готовить, сам стираю; сова (от того, что родился ночью). Много хобби, есть коллекции монет, марок, значков, календариков, открыток; также некоторые необычные собрания. Интересны темы НЛО, Древняя Русь, Египет; особые научные теории типа антиэволюция, антиотносительность и т.д. Нравится еще рок, порно, видеофантастика, и вообще - все познавательное, мелодичное, интересное и необычное в любых сферах. Предпочтение музыки свое под каждое настроение. Нетерпим к гнету, несправедливости, рабским тенденциям, мнениям; к самобичеванию, моде (т.е. псевдоискусству). Малевича и Пикассо убил бы. Никогда ничего не воспринимаю на веру, ищу доказательства или аргументы. Также интересуют астрология и Нострадамус, но без фанатизма и всеобщего доверия. Из иностранных известных людей нравятся Раммштайн, Харисон Форд, Мэл Гибсон, Шварценеггер, Шон Коннери, Чарли Шин, Мартин Шин, "Роксет", Брюс Виллис, Джон Траволта; также - Долли Партон, Лоло Феррари, Памела Андерсон, Анна Николь Смит, Сандра, Саманта Фокс, Кетрин Зета Джонс, Арнелла Мути, А.Челентано, солистка Еванесанс; так же есть актрисы из разной порнушки, не помню, кто, почему-то их лица и имена не запоминаются, не знаю, почему. Из Российских представителей Задорнов, Боярский, Ветлицкая, Максим, Кипелов, В. Цой, Ю. Антонов, Анна Герман, София Ротару, группы - "Северные врата" и "Баттерфляй". Фильмы - "День сурка", "Враг Государства", "Звездный десант", "Укрощение строптивого", "Ирония судьбы", "Крепкий орешек", "Один дома", "Няньки". И еще - разное, что сразу и не вспомню. Кстати, возраст мой больше 25 и меньше 40 лет. В женщинах люблю совмещение скромности и умеренной развратности, отсутствие стервозности, наличие ума (а не "образования"). Телом пухленьких, сиськи чем больше, тем еще больше (главное - настоящие; не люблю "резину", то есть силикон, ботекс, калаген). Итак, я еще вдобавок умный, добрый и хороший; красивый, умелый, веселый; белый и пушистый, а главное - очень скромный. Я имею реальный шанс льготно получить гражданство в Евросоюзе, единственное простенькое условие, я должен доказать, что у меня есть 50 тыс. $, то есть я не буду для них обузой. Я создал 55 изобретений (без патента пока), есть талант к стихам и созданию музыки, правда, нот нихрена не знаю. Что-то я отвлекся, ах да, я родился как-то в те самые времена и весил 4 кг, думал и дальше буду жить пухло и довольно, но кто-то где-то хрен его бля знает, кто и где, подумал, видимо, иначе. И стал я серьезно как будто болеть. У меня возник весь дальнейший список болезней. Но я не уверен, что я болею. Может быть, я - миниболею, или это - часть культурного минишока. Но все дело в том, что не я хотел, чтобы так думали. Но почему-то этого никто не понимает. Жизнь моя разладилась, и с детства понял, что я ходячая смерть с каждодневными пытками и угрозой умереть "молодым". Врачи ко мне боялись ехать, ведь всегда была реальная угроза смерти, потом им месяц отписываться, что они не виноваты. Однажды какая-то "овца" сказала- ну ты когда-нибудь умеешь? Я их видите ли отвлек от праздничной пьянки. Когда очередной раз положили в больницу, врач аж удивился - ты еще живой, а мы уже твое дело сдали в архив. По причине болезни я в школу пошел в 8 лет, остался в средних классах один раз на второй год, болел 2 месяца в больнице под капельницами. Вернулся, а ты много пропустил; хотя я остался, мне просто не разрешили сдавать экзамены. Вот так в нашей стране вместо поддержки топят еще сильнее. В школе я побывал в октябрятах, пионерах, участвовал в субботниках, гоняли собирать металлолом, что, собственно, законом запрещено. Носил макулатуру, иду такой зимой по гололедице со своими болезнями, с ранцем, макулатурой, а идти 3 км, без светофоров, еще и ветер 45 м/сек, а попробуй не принеси. Но физ-ру я сдавал на 5, и это потом что-то определило. Но это не мое призвание. Закончил институт физкультуры. Но вы думаете, я болен? Нет, это они были больны.
  Притом, что полно изобретений, ни одна тварь не хочет помочь. Девок в жизни было весьма мало, еще бы. При отсутствии "здоровья" и денег, хотя я весьма находчивый и разносторонний! Кстати, забыл упомянуть свои кулинарные пристрастия: люблю салат оливье, из крабовых палочек, чистые помидоры, яйца жаренные с луком и помидорами, жареную картошку с томатом и майонезом, тертый сыр с чесноком, майонезом и морковкой, жареный хлеб, лук в уксусе, маринованную рыбу, сметану с сахаром, морскую капусту, квас, пирожные. Мечтаю перейти на вегетарианство, но не могу найти диету, консультанта.
   Что касается алкоголя, пил я мало, начал в 18-19 лет с разбавленного спирта, потом перешел на водку. Отравился палёной водкой из технического, токсичного, спирта 4 раза, однажды так, что 3 недели еле жил. Люди умирают с первого раза, а мне повезло, я пережил 4 отравления.
  Все болело, органы, мозги, глаза. С тех пор у меня и на нормальную водку в организме стоп-кран, а мне не грустно. Водка - яд, пьянству бой. Ура! Не так давно в течении года принимал участие в антинаркотических пикетах. Вообще, я сам стараюсь бороться с беспределом городских чиновников, но все повязаны и жалобы остаются без реакции. В детстве 2 раза чуть не утонул, один раз с берега ловил рыбок рукой и кувыркнулся; чудом ухватился рукой за бетонный пандус. Второй раз прыгнул с кругом и из круга выскочил, хорошо, был рядом здоровый камень, ухватился. Решил, что надо учиться плавать, в 8 лет сам научился.
   Первые 10,5 лет прожил в коммунальной квартире на 4 семьи, общая кухня, коридор, кладовка, ванна, туалет, скандалы и прочие "прелести". Не лучшее место для детства и здоровья. Если хотите финансово помочь моей жизни и утверждению об отсутствии здоровья, можете помочь. Ведь если хотите, чё терпеть?! Зачем над собой издеваться?! Жду, благодарю, надеюсь. Никто меня не навещал в больницах, никто ни чем не помогал, надеюсь, хоть сейчас хоть что-нибудь останется. Многие мои родственники умерли, и так было невесело, а теперь вообще мрак. Еще - магнитофон сдох, трубы текут, стены в трещинах, окна зимой продуваются; а зиму хожу в весенней куртке и без перчаток.
  Еще, вспомнилось, в детстве у меня была клиническая смерть; воспитательница в санатории лекарство поставила в шкаф высоко, а сама ушла черте куда. Думаете, ее наказали за халатность? В год, когда я родился, в городе Москве, что находится примерно на 75№ северной широты, случилось землетрясение; потом был большой разлив бензина на автозаправке, и все горело; потом все замёрзло - так не было более 100 лет. Вот так интересно обозначено мое рождение. Часто вижу вещие сны, развита интуиция. В юности ходил в клуб экстрасенсов, и у меня обнаружили самое мощное биополе на 6 метров (это при наличии всех моих болезней). В 1991-92 г. видел в городе у гор НЛО - плазмоид, летящий на большой скорости горизонтально. У меня большое будущее, но он зависит от вашей поддержки.
  
  
   Следующим днём я прозвонил по нескольким объявлениям. План был таков - как только я размещу в Интернете мой сайт, обо мне узнают люди, и я тотчас стану известным. От предвкушения у меня текли слюнки. Я был уверен, что уже - чуть-чуть, еще немного, и я увижу, как к подъезду нашего дома подходит моя Памела. Вот тогда они все попляшут.
   Я даже представил, как это открытие подействует на НИХ. Даже та рыба, которую Она без устали жарит, проснется и от зависти лопнет. Скажу честно - меня сильно заводило то, чем занималась Таня.
  Душевная сыпь рассыпалась, и я нервничал - я бы назвал это явление прыщи на душе - ты словно бы немного скомкан, но на деле, нет каких слов, чтобы описать это состояние. Я мог терпеть выходку Тани, а именно, ее учительский прикид и совершенное игнорирование моего возбуждения. Она даже ни разу не спросила, что я думаю по поводу съемок кино и всего этого бэкграунда, и, возможно, была права. Если бы Таня была по комплекции как Лоло Ферарри, я бы не был в силах себя сдержать. В мире важны формы.
  Я звонил.
   -Здравствуйте, - сказал я, получилось не очень.
  Теперь, когда у меня был сотовый телефон, я должен был соблюдать технику безопасности - ведь все телефоны прослушиваются. Тем не менее, это был новый голос. Я же не виноват, что меня скрывали, прятали от мира.
   -Здравствуйте, - ответили мне.
  -Я прочитал объявление, мне нужно встретиться и поговорить.
  -Приезжайте, - ответили мне.
  -А за сколько вы сделаете мне сайт?
  -Смотря какой вам нужно, - ответил мне.
  -Мне не надо сильно сложный. Но надо еще набрать текст.
  -Что за текст?
  -Я хочу, чтобы вы подписали договор о неразглашении, - сказал я.
  -Каком таком неразглашении?
  -Будут конфиденциальные материалы.
  -А... Ну ничего, мы часто с таким сталкиваемся. Приезжайте, мы всё обсудим.
  Первое же общение меня разозлило, но это было лишь внешней стороной тех изменений, что происходили во мне, ведь здесь было много положительного - мне было необходимо общаться.
  Но личности могут быть мелкими, также с маленькой буквы, как и врачи, и мне надо было контролировать порывы. В этот момент кто-то проходил - это был человек с большим биополем, где-то там, на улице. Он коснулся меня своей сферой, и, видимою. Были искры. Сволочь, кто ты?
   Вопросы, вопросы... У меня был составлен целый список. Когда я буду встречаться с серьезными людьми, я должен...
  Я набрал номер.
  -Здравствуйте, - я говорил еще более уверенно.
  -Здравствуйте.
  -Это агентство?
  -Нет, студия.
  -Ах, да, студия.
  -Вы хотите заказать у нас сайт?
  -Да. Скажите, а сколько стоит самый дешевый?
  -Триста долларов.
  -У меня нет долларов, - ответил я, изрядно нервничая, - у меня только рубли.
  -Приносите рубли, - сказали мне радостно, будто им звонил Карлсон с крыши, - приходите просто так, мы всем рады. Приносите чай, кофе, булочки.
  -Конечно, - ответил я.
  Надо сказать, что ответ меня смутил. Я сел составлять вопросы, размышляя - нужно общаться с умным, а не с каким-нибудь полуобразованным, нахватавшимся вершков, дистрофичным умником. Правда, я знаю, что у особенных умников таких я могу вызвать минишок, а это мне ни к чему - очень бы хотелось, чтобы всё шло гладко.
   Дмитрий Зима... Как же тебя найти?
   В голове вдруг проступила Вика - отчетливо, словно Луна на сиреневом небе, соски её грудей раскалились, от них шли кипящие шумы, и мне негде было укрыться. Но я всё же нашел в себе силы, чтобы сконцентрироваться на вопросах, мне нужно...
  
  Можно ли зарабатывать через Интернет?
  1) Что такое Word и Exsel?
  2) Чем windows отличается от IBM PC?
  3) Что такое webmoney? Если простой человек будет пользоваться ей, легко ли его засечь?
  
  Правильно! Я отдам список вопросов умнику, которого найду. Мы будем общаться письменно.
  
  4) В новостях однажды было сообщение, что один молодой человек в Англии создал сайт и заработал 1 миллион долларов. Можно ли создать такой сайт, если идея будет моя, а работа - ваша. Я могу согласиться на условия - 90% - мои, 10 - ваши.
  5) Легко ли научиться работать на компьютере, и в какой срок можно уложиться? Сколько уроков потребуется?
  6) Правда, что, выйдя в Интернет, можно узнать все про всех, и, также, вас при этом не засекут.
  7) Можно ли создать минипрограмму, по которой можно отследить, где и в какой части света находится такой-то и такой-то человек?
  8) Можно ли создать Интернет-магазин, и сколько это стоит?
  9) Чем отличаются друг от друга принтеры HP, Canon, Agfa, Epson? Можно ли написать краткие характеристики каждой из модели?
  10) Что такое Интернет-аукцион e-bay?
  11) Можно ли через Интернет продать вещи, которые у нас ничего не стоят, а в Америке - много? Например, вещи времен СССР. Ведь они в Америке могут стоить очень дорого. Например, значки СССР. Марки СССР. Миниколлекции этикеток от спичек.
  12) В чем разница между обычной и цифровой печатью?
  
   Мне кажется, я рано начал думать о сексе. Видимо, это дается свыше. Как посмотришь, как люди одинаковы. Руки сами тянутся к ним. Нет, не задушить. Хотя, вот черт, снова вспоминаю про малоизвестного режиссёра Меньшова, зачем-то он лезет мне в голову. Возможно, мой RADAR работает немного автоматически, полуавтоматически, и я сам не знаю, какую волну он сейчас поймал.
   Я не желаю зла Меньшову. Пусть снимает своё дистрофичное кино (я правда ни одного фильма не видел к сожалению, но это его проблемы). Пусть. Но о Памеле пусть не смеет ничего говорить.
   Еще немного...
   Еще совсем немного.
  
  
  13) Что такое двуядерный процессор? Чем он отличается от обычного?
  14) Есть ли русские процессоры?
  15) Есть так называемые электронно-вычислительные сети. Для чего они?
  16) Что такое компьютерный вирус?
  17) Можно ли с помощью компьютерного вируса заработать очень много?
  18) Если размещать информацию на порносайте, то спецслужбы не смогу обнаружить того, кто это размешал?
  19) В чем разница порносайта в Европе, России и Америке?
  
   Недавно я не спал почти всю ночь, мысли напоминали борцов в категории Вольная борьба. Мысли, как мини люди, бежали, вызывая дрожь, и, наконец, я должен сделать признание - я вспомнил про свои способности предсказывать будущее, используя специально спроектированный прибор, который состоял из ниточки и гайки. Я брал ниточку, задавал вопрос и смотрел, в какую сторону крутится гайка. Гайка никогда не врала, однако, сложные вопросы оставались без подтверждения. В свое время я даже планировал свое будущее, используя данную машину, и Он, застав меня однажды на сеансе, стал спрашивать:
  - Это что такое?
  - Ты в курсе, что над вытянутой рукой статуи Свободы будет 18 с половиной метров?
  - Чего? - спросил с нездоровой нервозностью.
  - Помнишь, я тебе говорил, что Союз распадется, а ты не верил?
  - Ты бы лучше работал! (я тогда не работал).
  - Все так говорили. А теперь жалеете. А в США вознеслись, а упадут громко!
  - Водягин тоже игрался, - сказал он.
  Водягина он приводил как пример человека, который искал легких путей, и главной виной было то, что он не хотел тренироваться, и к чему это привело. Хотя, на тот момент, ничего с Водягиным не было, но я был уверен, что было. Он слишком сильно капал мне на мозг этим Водягиным. Почему-то, вдобавок к этому, я вспомнил скандал из-за газеты "Спид-инфо".
  - Про Спид читаешь? - спросил он.
  - Ну да.
  - Хочешь заболеть,
  -Сам заболей.
  
  Я вновь крутанул гайку. Я был стянут ментальным вольтажом. Биополе надувалось и сдувалось.
  - Таня будет моей? - спросил я, боясь самого себя.
  Гайка колыхалась. Было непонятно, чего она хочет.
  - Знает ли обо мне Памела?
  Я не мог поверить, но ответ был положительный. Я предположил, что она могла уже знать меня во сне, и вся картина выглядела вполне правдоподобно. Идея сверлила воображение, опуская бур все ниже, я не мог выдержать, я должен был совершить сеанс, и тут бы образовался своеобразный мост. Самоудовлетворение - акт вовсе не позорный, при совмещении действий руки и радара, возникают сильные эффекты. Памела могла знать обо мне именно поэтому.
  Но вскоре я уже думать не мог, в голове словно бы был комок. Я ощущал, что в области лба расходятся энергетические круги. Выше - до затылка - словно бы пучок, в него бьет луч, и потому ощущается комковатость, бумажность. На затылке - холодная зона. Видимо, перед затылком идет нагрев, а там - некий кондиционер. Потом огибаем голову, и эта область - зазатылье, там нечто, что уже обратное холоду, можно сказать - антинагрев. Вот тут голову колит. И, хотя я привык, но не спать - довольно утомительно. Сейчас мне никто не мешает выспаться днём, но раньше, когда меня держали, это была пытка. Видимо, было просчитано - так со мной боролись. Моя мысль опасна.
  
  Следующие вопросы:
  
  20) Если размещать информацию, которая невыгодна правительству и спецслужбам, то где лучше всего это делать?
  21) Как найти через Интернет Дмитрия Зима?
  22) Существуют ли программы, с помощью которых можно перевести текст с одного языка на другой, и обратно без помощи переводчика?
  23) Существуют ли сайты филателистов и коллекционеров миниколлекций?
  24) Существует ли официальный сайт Памелы Андерсон? Можно ли с ней связаться через Интернет?
  25) Есть ли в Интернете материалы, касающиеся Лоло Феррари и Анны-Николь Смит?
  26) Что сможет заработать человек, который первым создаст сайт знакомств?
  27) Какие основные характеристики поисковых систем? Какая из поисковых систем лучше?
  28) Что можно найти с помощью поисковой системы?
  Всего вопросов было 150, и мне надо было соблюдать правила коммуникации и безопасности. Следующие звонки некие признаки надежды. Таню я встретил немного позже. Это было странное чувство - когда нечто постоянно тебя подогревает по хорошему, отправляя красно-желтые пучки в область позвоночника, и ты чувствуешь, что тебе не скучно, так как ты состоишь из нескольких существ, и это - скрытые силы, и я до сих пор не умею ими пользоваться.
   -Ты знаешь, что ситуация в Америке нестабильна? - спросил я у Тани.
   -Не-а, - ответила она, - пойдем, пообедаем. Слушай, целый день тебя не видела, и ты немного исхудал.
  -И я тебя не видел, - ответил я.
  -Ладно, идём, привезли пиццу. Она большая и горячая, я одна не съем. Свежая, а везут вон, - она махнула рукой куда-то за стенку, - и остывать не успевает. Привезли бонусом пепси-колу, хотя я не заказывала. От пепси портится кожа, знаешь. Даже от водки не так. Виски ухудшает зрение. Доказано, Славик.
  Я вздрогнул. Я давно не слышал своего имени. Мы прошли на кухню. Там стояла на столе четырехугольная бутылка, на дне которой что-то болталось. Пицца ждала. Болтался тут и дух Артурика, которого самого не было. Но я точно был уверен, что он ушел недавно. Что у него могло быть с Таней?
   Я понимал, что не должен испытывать никакой ревности, но сложно идти против природы. Я слишком горяч, любовь словно пар, словно атмосфера, у людей такого нет, только у меня. Таня стала что-то вздыхать на счет пиццы - видимо, касалось ее хорошести, круглости и свежести, а мне всё равно, пицца ведь капиталистический продукт. Вещи, которые были произведены в СССР, теперь редки. Мне хотелось, чтобы мысли шли в моём русле, и я думал о миниколлекции спичек, также - о миниколлекции спичечных этикеток, и еще - мне кажется - Таня чего-то не договаривала. Так и хотелось встать и спросить:
   -Таня, хватит тянуть! Уже сил нет.
   Она налила джин и стала рассказывать о своих студентах, будто бы не было никаких съемок, будто бы она не чувствовала, как мои биоволны подбираются к ней, как они плетутся, перекручиваются, входят в тело в точках сбора энергий. Она могла, конечно, и не знать, что именно с ней происходит, но душу не обманешь.
   -Знаешь, мне нравятся литературные хулиганы, - сказала она, - я не могу оторваться от взгляда, я понимаю, что я сейчас достаточно хороша, я молодости не выглядела так свежо. Видимо, это связано с моей работой. Молодые люди часто хотят видеть подле себя женщину старше себя. Это парадокс, так как становясь старше, они ищут девочек. Взять хотя бы профессора Макарова. Худой, присушенный. Нет, засушенный. Присушенный - это когда наводят разные чары, здесь - другое значение слова. Даже высушенный. Но я видела его на фотографии, он в молодости еще хуже выглядел. Мне жалко таких мужчин. Хотя я и не люблю особенную полноту. В первом браке жена Макарова была на пять лет старше его. Она и сейчас работает на романо-германском, как будто ничего и не было. Когда он был младше, он даже пытался... Пытался... Ну это не попытки, но я знаю, как надо делать правильно - как бы с позиции мужчин, Слав. Ты же мужчина, ты знаешь, надо просто намёками... Лучше всего сделать так, чтобы женщина решила, что это она желает, а мужчина к ней равнодушен. Он хотел сделать это со мной, но цель была тут проста. Есть секс как спорт, но есть и секс потребляющий, пробирающийся тебе в голову, подпитка от интеллекта, от знаний. Но нет гарантии, что мужчина, который использует столь изощренные методы покорения дамских сердец, обязательно своего добьется. Нужно, чтобы в женщине был огонь, желание. Если же она - исполнитель, робот, резервуар со знаниями, то она и не замечает никого и ничего. Учеба, работа, муж, семья. Да, но я на многое замахнулась.
   -Ты знаешь больше них, - сказал я.
  -Да, Славик. Ты такой понимающий. Давай выпьем.
  И мы выпили, и мне понравился этот напиток, и захотелось очень много выпить и всё Тане рассказать. Обо всех моих женщинах.
   О Памеле.
   О том, что Лоло Феррари нет, но любовь жива.
   Об Анне Николь Смит.
   И о ней, как я дрожу, как пёсик после дождя, когда вижу её з
  д, и что он очень характерен, в нем есть сила и душа. Так хочется говорить...
  -И ты знаешь, он стал старше и изменился, - продолжала она рассказывать про Макарова, - я поняла, что он неравнодушен к молодым студенткам. Я стала присматриваться и поняла, что он пользуется своим положением, чтобы вступать в половую связь, но делает это без принуждения, а используя свой излюбленный метод - заставляя, чтобы жертва сама соблазнялась. Потом у него была жена - Ирка. Ему было пятьдесят, а ей - двадцать два. Он, мне кажется, с ней палку перегнул - заставлял через это дело зачёт сдать, а потом, видимо, растрогался, предложил в жены. Они правда уже года три, как разошлись. Я не знаю, где она, но не суть важно, просто у нас свой мир страстей.
  -Сколько ему сейчас? - спросил я.
  -Кому? - она словно не слушала меня.
  -Ну, этому...
  -А, Макарову? Лет шестьдесят, может. Примерно так. Возраст уже не совсем стоябельный.
  -А что он преподаёт?
  -Слушай, выпьем. Выпьем, Слав. Вот с мужчинами - беда, и с алкоголем - беда. У меня - беда, - она развела руки, - и я вижу, что молодые мальчики смотрят на меня с вожделением, чего не было раньше. Но разве я выглядела хуже?
  -Нет, Тань.
  -Вот ты скажи, Слав. Я правда лучше, чем была раньше?
  -Наверное, - ответил я.
  -Тебе я верю. Значит, это так. Ладно, слушай. Давай по полной.
   Я понимал, что момент нельзя упускать, но я - не решительный человек, и никогда таковым не был. Я бы очень хотел найти в себе это качество, мне бы было легче жить.
  -Однажды мы разоткровенничались, я уж и не помню, года два назад, - сказала Таня, - время сейчас уже не так важно. Нет, для меня оно еще важно, а он уже согласился, что оно ушло. Хотя он, мне кажется, по-прежнему ищет пути к молодым сердцам. Да ты знаешь, слава богу, что не к мальчикам хотя бы. Иван Сергеевич... Да нет, навряд ли он успокоился, тоже старый хрен же. Преподаёт стиховедение. Но, правда, от бога, это даже не дается опытом или учёбой, это как сразу же быть богом, ты не кушаешь?
  -Кушаю, - ответил я.
  -Вкусно же?
  -Вкусно, - ответил я.
  Мне вдруг стало хорошо, и я понял, что и Тане хорошо. И вновь было понятно, что я не смогу ей ничего сказать.
   -Может быть, ничего плохого в этом нет, я об Иване Сергеевиче. Все хотят любви, все хотят быть любимыми, если же ты красив вне зависимости от возраста, то здесь нет ничего предрассудительного. Макаров, да, в нём есть что-то от червя. Есть худой человек, это жизнь. А есть и в душе худой. Это другое.
  -А я сильно худой? - спросил я.
  -Ты хороший, Слав.
  Я улыбнулся. А что сказать. Она добавила:
  -Ты ж не от хорошей жизни. Правда же?
  -Правда.
  -А, ты знаешь, он тогда признался, худой червь. Макаров. Я же не сказала... - она закурила. - Он составил программу, как добиться меня. Когда ему было сорок пять лет, а я только начинала работать, оказывается, он был так озабочен, что у него был какой-то график. А теперь же понимаешь, он чувствует, что всё позади, потому всё это и рассказал. Я думаю - а какой экспонат!
  -Почему экспонат? - спросил я.
  -Ты знаешь, я бы взяла его к себе на направление "Incest", если бы мы этим занимались. Он подходит точь-в-точь, и, мне кажется, это бы его немного облагородило. В нём что-то тайное, скрытое, нереализованное, и это нужно раскрыть. Но я не знаю, у меня не такие большие ресурсы, чтобы заниматься благотворительностью. Если бы был подходящий менеджмент. Но пока не до этого. Знаешь, он ведь в тетрадке писал... Я представляю, что он там писал. Сумасшедший человек. А так с виду не скажешь... Нет, опытный человек заметит, что у него во взгляде что-то такое, какой-то изъян. Я спросила, а он в подзорную трубу часом за мной не следил, а он только улыбнулся.
  -Правда?
  -Он может, просто это я даже не знаю, как... Нет, ну на крышу забраться вполне возможно. Ну он... Ну ладно тебе, Слав. Представь себе, пожилой человек сидит на крыше с биноклем и сторожит на не самую молодую девушку.
  -Может он - маньяк, - предположил я.
  -Ты знаешь, да. Много людей это скрывают. Ты очень чуткий, Слав.
  Я улыбнулся, хотя я и продолжал чего-то ждать. Мне нужен был дневник - Таня пошла куда-то в свои дебри, и, хотя всё это и интересно, смысла в тут немного. Я думаю гораздо шире. Возможно, мне придется ограничить свои желание. Куда более важно решить проблемы антибуш изо. Моё коммерческое предложение вполне адекватно и реально, а значит, мне нужно срочно решить, в каком банке лучше всего держать полученные деньги.
   У меня есть набор снов, и они часто повторяются. Я не могу точно сказать - для чего они. Приходят ли они, чтобы меня мучить? Возможно, виноваты Они. Я думаю, а что - если Они знают, что у меня - особая роль в этом мире, и поэтому у Них была задача мешать мне с самого детства, стараться, чтобы мне было плохо, и чтобы я, по возможности, стал худшим.
   Я помню, это был настоящий кошмар, и сон не заканчивался - он меня словно запаяли в каким-то сосуде, и потому было невозможно дышать, и когда я проснулся, она и тогда, уже в те годы, жарила рыбу. Улицы, и говорящий ветер, и он лезет тебе в голову, и невозможно от него отбиться. Потом, с годами, говорящий ветер стал ослабевать, и мне уже не было так страшно. Когда я ходил на курсы экстрасенсов, да, там я много услышал хорошего, возможно, именно тогда мне открылась правда. Но бывает, снится что-то очень хорошее, и я в это тоже верю.
   -Привет, - говорит мне Памела.
  Мы стоим на берегу моря, рядом - Нью-Йорк, и меня даже не бесит, что это - страна зла - Америка. Я знаю, что Америке уже мало осталось.
   Омерика!
   Это - настоящее название этой страны, что переводится, как проститутка. Но тогда это было не важно. Я чувствовал особенное тепло, дрожь пронизывала всё тело. На следующий день мне было хорошо до обеда, а потом я перемечтал, в голове возник рой ос, и я, пытаясь его победить, испортил себе настроение.
   Очень часто дует другой ветер, и он пытается куда-то меня затащить. По дороге едут ужасные грузовики. Если стоять на обочине, то вроде бы и не страшно. Но тут начинает дуть, меня тянет, тянет и вытягивает на середину дороги. Я пытаюсь убежать, но это невозможно. Грузовики все ближе. А я не могу даже встать, я ползу, страх сковывает всё тело.
   -Ты понравился Вике, - сказала Таня.
  Я моргнул.
  -Ты сильно этим голову не забивай. Знаешь, постоянный партнер - это пережитки. Но это все по-разному смотрят. Я - человек творческий.
   Таня была ясно пьяна. Меня же покоробили слова о том, что она - человек творческий. Если разобраться, кто еще тут творческий? Но делать нечего - мы продолжали выпивать, хотя уже и не сильно хотелось, и я бы охотно прилёг.
   А, тут еще что - может быть, я слишком много пил таблеток? Может быть, это просто привыкание? Ведь мне постоянно что-то нужно. Я не могу от этого отделаться.
   Что же делать?
   -Я больше размышляю об отношениях, а не о сексе, Слав.
  -Ага, - мне хотелось что-то возразить, но что-то было со словами. Не было слов.
  Нет, не надо много употреблять алкоголя, это очень вредно. Но это просто вредно, и всё. Дьявола нет. И Бога нет. А все есть во мне - и то, и другое. А Таня всё про своё, хотя я был уже совсем не здесь.
  - Когда был Александр... Ты знаешь... Я не из тех женщин, которые употребляют слово "мужчинка", хотя нынешнее время таких много. Особенно подчеркивает это превосходство вождение автомобиля.
  -А ты? - спросил я.
  -У меня нет прав.
  -Не хочешь?
  -Не знаю. Меня пугает это. Сутками стоять в пробках. Задыхаться. Но речь, Славик, не об этом. Ты тоже нуждаешься в тепле. Понимаешь, что надо понимать.
  -Надо понимать?
   -Надо понимать друг друга.
  -И не ругаться, - добавил я.
  -Точно, - Таня чему-то обрадовалась и потянулась, чтобы налить, - ты прав, Славик. Ты очень прав. Вот я только сейчас понимаю, как ты все так говоришь верно. Ты очень чуткий, Славик. Ты даже не представляешь. Но Александр... Ты же понимаешь, в нём есть хорошее... Александр был чрезмерно увлечен сам собой. И я такая же. Я думаю, тут никто не виноват. Просто нет крайнего, Славик. Люди должны уметь находить общий язык. Когда я была моложе, я бросалась на амбразуры. Вот знаешь как? Нет, ты не знаешь. А может и знаешь, ты же уже давно, как не юноша, ты тоже знаешь. Ты такой чуткий, Славик. Женщина не должна устраивать конфликт и тут же пытаться решить какую-нибудь проблему, поставить точку над i. Это и есть - прыжки на танки. Женщина ни в коем случае не должна поступать так. Но... У нас это было взаимно. Нет, у нас все дело не в этом, вообще не в этом. Ну смотри. На, держи, давай выпьем.
  -Ага, - я зевнул, так как духовно был не здесь.
  Я был далеко, но ощущение, что есть нить, связавшая прошлое и будущее, и я видел народы, которые двигались отовсюду, и я стоял на вершине.
   Я был Царь.
  -Вот, допустим, есть у тебя любимый человек, но отношения - всякие. Нет бы, не трогать эти отношения. Это как ржавый корабль, который нечем ремонтировать. Но смотри, Слав, надо смотреть и определяться - что тебе нужно? Мужчины очень часто не хотят ломать, они более ленивы в хорошем смысле, а женщины просто не понимают. Скажи, скажи, скорее скажи, давай, давай решать. В итоге - один удар по корпусу этого корабля, и он идёт ко дну. Но надо ли его топить? Потом оказывается, что жизнь не сложилась ни у него, ни у меня. Сейчас я не жалею ни о чем, мне просто некогда задаваться вопросами. Но это всё так, Славик. Не надо бросаться на баррикады!
   И это хорошо, что она говорила, и что я говорил, но молчал.
   Я говорил, но молчал.
   Там, внутри меня - какой-то особый мир, и он кипит, ему нужен выход, но вокруг меня - пустые поля, пыль. И я часто выхожу в мир внешний, я вылетаю, я вываливаюсь, я напоминаю пса, который сорвался с цепи и бежит, наслаждаясь тем, что на какое-то время, пусть на самое малое, он свободен.
   Я думаю, хотя я и раньше думал, что есть специальные американские спутники, которые обрабатывают нашу страну сигналами. Ведь они не дураки. Они давно вычислили, что новый царь должен явиться с Северо-Востока, а это - наша страна, и царь этот будет славянский, и они также понимают, что это не депутат какой-нибудь дистрофичный, это не президент или помощник какой - то все пустое.
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Пропитываясь улицами, я смотрел, как уходило солнце в глухую осень, и Памела была со мной. Затирая самого себя в автомобильные потоки, мир становился еще боле безликим - чаще всего люди покупали дорогие машины, чтобы вознестись, а известно - кто вознесся, тот скоро упадет. Упадет и Омерика.
  Раскручивая свой RADAR, я не был лишен мыслями о минишоке, но все же, теперь я не был столь жаден - я не хватал людей глазами и не концентрировал зрительный вектор на таинственных незнакомках. Меньшов мне не попадался.
  Мы - русские. Славяне. Мы появились раньше всех. Вообще, я уверен, что гипербореи были русскими, и они разговаривали на таком же современном языке. Если бы мы сейчас встретились, то у нас не возникло бы сложностей в общении. Пирамида Древнего Египта тоже построили русские. И рисунки пустыни Наска тоже начертили русские. Это же очевидно. Но в начале девяностых годов об этом говорили больше.
  
  
  
  
  
   Но вот, произошел зацеп, и я вновь иду за ней, и она - новый виток моего пути, но желал ли я этого сам? Мысленная измена - не измена вообще, но играла ли Таня со мной, или, все же, я все это напридумывал.
  Глядя на вязкую биомассу, я смел предположить, что людей на земле, пожалуй, многовато, и, если придумать программу фильтрации, жизнь может улучшиться на порядок. Даунов - в лагеря, представителям чистых ген - нормальную, спокойную, жизнь.
  Люди выходили из метро как сволочи.
  Некоторое время у нас в палате был Калёшин, парень, который разогревался сам от себя. Он ходил и спрашивал то у одного, то у другого, что он знает о Дуне Кулаковой. Я слышал, он спросил у Малафеева:
  - Миш, а ты встречался с Дуней Кулаковой?
  - Конечно, - ответил Малафеев важно.
  - Реально?
  - Конечно.
  - А вот смотри.
  Калёшин нарисовал Дуну Кулакову у себя на руке, а именно - глаза и красный рот, и его от этого распирало.
  - Да, это она, - подтвердил Малафеев.
  Не в силах поверить в то, что Малафеев столь продвинут, Калешин принялся подпрыгивать и кричать, отчего тотчас должны были прибежать санитары, но, видимо, в тот момент они были в другом месте. Был слух, что они часто бывают угашены - это касалось двух нестарых мужиков, которые сто процентов уходили в дальний предбанник и тянули, очевиднее всего, коноплю. Один из них был после этого на позитиве, а второй был способен дать и леща - с ним лучше было не шутить.
  - Славик, говорили, что ты жил в Дуней Кулаковой, - сказал Малафеев, показывая мне кулак.
  - Да, жил, - отвечал я, следуя примеру Малафеева.
  - И как, давала?
  - Конечно.
  - А сколько палок кидал?
  - По пять.
  - О, пять. Ништяк. Ништяк, братуха. А я больше двух не могу.
  Я вдруг подумал, что Малафеев все это делал серьезно, он вовсе не прикалывался.
  Вы удивитесь, но в больнице меня никогда не называли Мокрухой и Мокрым. Но сексу нужно учиться. И то, что они делают, совсем не то, не то. Я думаю, что я - настоящий учитель секса. И, что особенно важно, я пришел к своему учительству сам. Я фильтровал эфир, создавая виртуальных партнерш. Это намного, намного труднее, чем просто так раздеть, уложить и т.д. Это как минишок.
   Вот идет она.
   Нет, я не мог себе признаться в том, что мои личные отношения, мой ментальный секс, он был гораздо сильнее и глубже, нежели это откровенное и глупое порно. Но я себе это не так представлял. Может быть, они просто не так ясно себе это представляют. Если бы я снимал. Я представляю себе это отдельной вселенной, полной горячего, до боли, наслаждения.
   Я, было, удалился в мысли. Но внезапно ко мне пришло одно пренеприятное школьное воспоминание.
   В параллельном классе учился Гена по прозвищу Накурка. Он был даун, и он был слабее меня, но я не всегда был уверен, что я сильнее многих. Я от природы был не самым хилым, но многие мне пытались обратное.
   Они - они выполняли роль тех, кому это было выгодно.
   Он часто говорил мне, что я - сучий сын.
   Она.....
   Я попытался отмахнуться от воспоминания, точно от ядовитой бабочки, но это было не так уж просто.
   -Чо делаешь, Мокруха?
   -Ничего.
   -Чо, чо?
   -Ни чо.
  -А чо?
  -Ни чо.
  -Чо чо?
  -Ничо.
  -Чо ты чокаешь?
  -А ты чо?
  -Нифига себе. Петь, посмотри, Мокруха ничем не занят.
  -Мок-ру-х-ха!
  -О-па! Глядите! Мокрух-ха!
  -Мокруха!
  -Мокруха, чем ты занят, Мокруха!
  -Мокруха, покажи вещи!
  -Петь, Мокруха не хочет показывать вещи.
  
  Однажды я ударил одного мальчик затылком о стенку, и мне было страшно. Я не знал, что с ним будет. Но он первый обозвал меня мокрухой. Я тогда подумал, что, может, он и не виноват, а виноваты ОНИ. Нося такую фамилию, я был обречен на провал, но теперь, признавая себя Радаром, я мог смело двигаться вперед.
  Я сосредоточился. Зараза нервного трепета часто приходила ко мне. Я хотел спрятаться. Я понимал, что придет время, и я всем отомщу. Я часто разрабатывал целые сцены суда - и все дело в том, что чувства говорили мне, что час расплаты уже близок. А ведь была какая-та тварь, и я слышал про него.
  Сволочь!
  Желая возвыситься, он изобрел новые трубочки для сока и стал миллионером. Да, в Омерике много подобных субъектов и объектов.
  Но вот и она - ее движение параллельно, и мне надо повернуться, чтобы следовать за ней. Ее бедра зазывны. И вот, я иду следом, чтобы поиграть в журналиста. Вместо фотоаппаратов - глаза. Я записываю себе в мозг. И направляю лучи радаров прямо перед собой.
   -Мокруха! - кричит Накурка.
   Я пытаюсь отвязаться.
   -Мокруха!
   И вот, все люди оборачиваются и плюют в меня. Я - пария. Все, что только может лететь в парию, бросается мне в лицо. Яйца, помидоры, камни, пустые сумки, мининожи.
   -Мокрый!
   -Мокрый!
  -Мокруха!
  -Мокрый! Мокрый!
  -Посмотрите! Это же Мокруха! Мокрый, Мокрый, Мокрый!
  -Мокруха!
  -Мокруха, покажи вещи!
  -Мокруха, исполни! Исполни, Мокруха!
  
  Я понимаю, что, когда будет страшный суд, они все погибнут, и никого не останется. Нет, конечно же, в мире есть и достойные люди. Я буду навсегда с Памелой. Даже если в этой жизни нам и не дано встретится, то мы будем там. Но я буду не один. Со мной будут Лоло Феррари и Анна Николь Смит. Нет, не подумайте - я против коллагена. Они сделали все это по прихоти злых менеджеров!
  Модуляция моей биоволны вполне могла достичь головы малоизвестного режиссера Меньшова. В моей Программе Счастья я уже давно описал все возможные входы и выходы - в своих разработках я уже давно победил смерть, я все решил - для реализации проекта мне недоставало каких-то 2 млн. евро - для Онассисов это все равно, что один раз сходить в магазин за туалетной бумагой. Но вот, неожиданно, я вдруг вернулся в то время, когда я ходил на курсы экстрасенсов.
  -Ты слышишь голоса? - спросила меня Тамара Ивановна.
  -Да.
  -Слушай, слушай голоса.
  Она это сказала так же, как если бы я пил, а она - пей, пей. Или - кушай, кушай.
   Я слушал голоса. А она положила мне руку на темя, из нее, вернее, через нее, шло вселенское тепло, быстрое, скоростное, лучистое. Я ощущал невиданный прилив сил. Она мной обладала. Мы сливались в этом энергетическом экстазе, но, при этом, я не двигался. Все это происходило внутри меня.
   -Слушай, слушай голоса, Славик.
   И я слушал голоса, понимая, что их очень много. Их - легион. Именно после этого я стал расшифровывать катрены Нострадамуса.
  -Славик, у тебя большой будущее.
   Я потом еще долго вспоминал Тамару Ивановну. Мне кажется, прошло много лет, но она нисколько не изменилась. Тогда я не понимал, насколько зазывной она была. Может быть, именно ее образ сформировал во мне чувство стиля. Что же? Где она сейчас? Нет, я чувствую, чувствую ее через расстояние. Ведь у нас уже была связь. Именно так -ментально, хотя это и не исключает секса.
   -Слушай, слушай голоса, Славик.
   И вот, именно теперь, голосов было так много, что я уже не знал, как с ними стравиться.
   Я понимал, что мое движение связано с тем, что я иду за ней. Я не знаю, кто она, но это не случайно. Она... Может быть, я уже был в параллельном мире? Ведь в какой-то момент мне начинало казаться, что впереди меня - Памела, и она зовет меня своими припухшими бедрами.
   Я готовил минилисточки, чтобы отдать их вебмастеру. Я договаривался по телефону, и теперь был внутренне готов, хотя я не был уверен. Нужно было еще звонить, еще и еще.
   Также, я хотел попасть на съемки, я хотел смотреть, чтобы немного утолить голод глаз.
  
  
   Сюжет к изо3.
  
  Название: "Шаттл-демократор".
  Лозунг: "Новый мировой порядок будет установлен на Земле и Луне! Впереди - Марс!"
  
  Земля взорвана. Видны разлетающиеся куски. Луна полувзорвана. Одна половинка похожа на огрызок яблока, и на ней много воткнутых американских флагов. На других кусках сидят ухмыляющиеся пауки. Между обломков в неглиже летит Моника. Над ней надпись: где ты, мой Билл. Буш летит на шаттле. У шаттла вместо кабины - череп. Буш висит на веревочке над шаттлом и радуется. Над ним надпись: "новый мировой порядок построен". Сзади висят гигантские марс и сникерс. На хвосте у шаттла нарисован Шварценеггер. У него на руке - часы "ролекс".
  
   Прозываемый идеей, я открыл газету бесплатных объявлений и отыскал несколько студий дизайна.
   -Здравствуйте.
   -Здравствуйте.
  -Мне нужен художник.
  -Хорошо.
  -Алло. Я слушаю.
  -А вы могли бы исполнить мой заказ?
  -Да. А что именно вы хотели?
  -У меня есть сюжеты к изо.
  -К чему, вы говорите?
  -К изо.
  -А что такое изо?
  -Как что?
  -Это реклама?
  -Нет. Это - антибуш.
  -Что?
  -Сюжеты по антибушу. Я защитил свои изобретения специальным образом. Теперь я хочу найти художника, который бы исполнил мой заказ. У меня есть сюжеты. Художник должен изобразить их. Идея моя, потому будет считаться, что автор - я. После исполнения заказа я получу мировую лицензию на антибуш сатиру. По оплате можно договориться двумя способами. Первое - я плачу сразу, но в этом случае художник не получает процент с продаж. Второе - оплата после получения денег от продаж в Европе и Америке. Тогда деньги будут более существенными, так как я планирую получить достаточно много.
   -Нет, что-то я вас не могу понять. А кто вы?
  -Я? Этого я вам сказать не могу.
  -Но как же вы собираетесь с нами работать, если не можете назвать своё имя.
  -Хорошо. Но мое имя пока вам ничего не скажет.
  -Да. Но назовите, в конце концов, свою фамилию.
  -Нет.
  -Что нет?
  -Называйте меня Радар.
  -Ого.
  -Когда мы сможем встретиться?
  -Нам нужно подумать над вашим предложением.
  -Хорошо. Я могу подъехать.
  -Нет, давайте мы сперва подумаем.
  -Хорошо.
  
  -Что, что вы хотели? Как процент с продаж?
  -Это же обычная практика.
  -То есть, вы говорите, я буду рисовать, а вы представитесь автором? Очень хорошо. В первый раз встречаю такое. Никогда такого не встречал, знаете ли.
  -Здесь нет ничего удивительного. Идея моя. Идея важнее всего. А нарисовать любой может. Идею же придумать - редко кто.
  -Х-х. Идея. Да сейчас у каждого второго полно идей.
  -Нам нужно встретиться.
  -Нет. Нам не нужно встречаться. Найдите кого-нибудь другого.
  
  -В принципе, мне все равно. Давайте. По сто долларов за, как вы говорите, изо.
  -Сто - дорого. У меня нет таких денег.
  -Но дешевле я не работаю. Вы поймите. У меня такой тариф. Обычные заказы - по сто долларов. А потом, более серьезные, уже дороже. А там вы уж делайте с рисунками все, что хотите. Мне все равно. Если вы считаете, что продадите их за миллион долларов, пожалуйста. Для друзей я рисую бесплатно. Но я же вам не друг. И вы мне не друг. Так, что смотрите сами.
   -А скидки?
  -Какие?
  -У меня - 14 изо. Я не могу выложить тысячу четыреста долларов. Это очень дорого. Мне нужны скидки.
  -Нет. У меня много работы, я не могу отвлекаться на дешевые заказы.
  
  -Изо?
  -Да.
  -Что это?
  -Рисунки.
  -Вы учитесь в школе?
  -С чего вы взяли?
  -В школе так предмет называют - изо.
  -Я давно закончил школу.
  -Понятно. Нет, знаете, я не согласен.
  -Нет?
  -Нет.
  
  -Вы дурак?
  -Чего?
  -Ничо! Дурак, в натуре?
  -Сам ты дурак!
  -Придурок! Не звони больше!
  
  
  -Вам как? Карандашом нарисовать?
  -Я пока еще не придумал. Можно - карандашом. Можно - на компьютере?
  -Распечатать?
  -Да.
  -Хорошо. Печатаю.
  -В смысле.
  -Я уже нарисовал. Приходите.
  -Куда?
  -Сейчас я вам дам адрес. С вас - пятнадцать тысяч рублей.
  -Но у меня сейчас нет денег.
  -Приходите, когда будут деньги......
  
  
  -Какие еще узо?
  -Не узо, а изо.
  -Вы имеете в виду, узи?
  -Нет же! Я имею в виду изо!
  -Ну.
  -Ну, вот.
  -Да чо, вот. Куда звонишь?
  -Я?
  -Я!
  -М-м-м.
  -Чего мычишь? Анализы неси!
  -Какие анализы!
  -На медосмотр.
  -А куда я попал?
  -В дурдом!
  
  
  -Алло. Это художник?
  -Да, Вась.
  -М-м-м-м.
  -Как, Вась, дела?
  -Нормально.
  -Бухал?
  -Чего?
  -Вчера бухал?
  -Нет.
  -А я, Вась, бухал, Вась. Ух, Вась, однако. Однако, Вась. Водка - враг. Не пей, Вась.
  -Я, это...
  -Знаю, знаю, Вась. Все я знаю.
  -Нет, вы меня неправильно поняли.
  -Вась, я знаю. Я знаю жизнь. Приезжай, порешаем.
  -Я на счет изо.
  -И я ж, Вась, о том же. Изо, они и в Африке изо.
  -Я....
  -Да, Вась. Да.
  -У меня сюжеты.
  -Щас, Вась. Я у Васи спрошу, рисуем ли мы по сюжетам. Вась, мы рисуем по сюжетам?
  - Нет, братан, говорит, не рисуем. Извини, Вась, пролёт.
  
  
  
  
  
  
  изо 4
  
  
  Bush$ on Bush.
  
   Буш сидит в рамке. На голове у него растут большие, раскидистые, рога. Рога гофрированные, покрыты черными американскими флагами по одиннадцать полосок, что обозначает 11 сентября. В рогах у буша паутина, и там сидит паук. Он говорит: "Мы всегда рады новым гостям". Буш ухмыляется. Он находится на фоне Нью-Йорка, в небе видна еле видная, полуразмытая, надпись "Омерика". В углу картины в кабинете сидит Клинтон. Рядом с ними сидит голая проститутка. Он одной рукой ее полураздевает, в руках у него - минитрубка телефона. Буш спрашивает - Клинтон, где моя Кондолиза? Или, может, Моника? Клинтон отвечает - нет, Буш, я не знаю, но я уверяю, что для избирателей будет сделано все необходимое.
  
  Внизу лозунг: Президент заботится о своих избирателях.
  
   У меня такое бывает: я начисто перехожу во вселенную мысли, и стороннему наблюдателю кажется, что я робот. У меня спрашивали: ты что, робот? Но пусть они смеются. Придет и мое время. Я должен спешить. Ведь я знаю, что в этом году на Буша будет покушение. Я предсказал это. Я должен сказать об этом раньше, чем это случиться, чтобы подкрепить свою мировую лицензию.
   Я, на самом деле, горжусь этим своим свойством. Ведь я одновременно нахожусь в нескольких мирах. Это дано мало кому. И вот - ее бедра полуперекатываются, точно волны. Она так похожа на Памелу, только немного полнее. Но это - миниразница. Главное, это духовная близость. Что тело? Прах. Но в мире так много даунов, так много полулюдей, которые пролезли в менеджеры и режиссеры. Вот художники. Малевич! Ха! Да такое любой дурак нарисует! Школьник! Дошкольник! Малая нарисует! Это все говорит о том, что власть должна измениться. Ничего. Вы еще попляшите. Я создам Правсоюз, общество, которое будет бороться с богатыми даунами, бомжами, олигофренами, пролезшими в директора. Мы построим города, в которых будут собраны настоящие люди. Мы поставим шесть городов в России, четыре - в Америке, семь - в Европе, один - в Африке. Для даунов и наркоманов, запрудивших наше общество, будут созданы спецпоселения. Там они будут жить и не мешать настоящим людям. Но, для начала, богатые должны раскошелиться! Без их денег мне сложно будет организовать Правсоюз!
  
  -Мужчина! Помогите пожалуйста. Этот тип идет за мной от станции метро.
  -Это какой?
  -Вот этот!
  
   Я встал, как вкопанный. Перед мной возник высокий баскетболист с синеватым, даунским лицом директора. Наши взгляды сошлись, однако, внезапные изменения напоминали сбой матрицы - я уже шел дальше, и было совершенно непонятно, было ли это вообще? Не придумал ли я сам предыдущую сцену?
  Уединившись в кабинке общественного туалета, я мечтал о ней, и, судя по тому, что ее мозг излучал слабые колебания, можно было сказать, что Радар мой был в порядке. Что знали обо мне банальные людишки? Я изобрел лекарства от СПИДа и рака.
  О! Я чувствую ее! Я держусь за ее полные бедра, которые так умело полуперекатываются. Мы часто меняем позы. Она волнительно охает, двигаясь, выгибая позвоночник, который напоминает интересную пружину. Возможно, надо спешить! Сегодня - день съемок.
  
  
   Изо 5.
  
  
  Название: "Точечные удары демократии".
  Лозунг: "Мы - новый мировой жандарм, но кто теперь новый тиран".
  
  
  Показана карта мира. С одной стороны с нее сыпется песок, с другой - отверстие, и оттуда летит стая марсов и сникерсов. Они держат путь в космос, на марс. На одной стороне стоит буш. Он - в шапке ковбоя. На шапке - американский флаг, и на нем - одиннадцать полос. Он звонит по телефону. На другой стороне - Тони Блэр. Буш звонит Блэру и говорит:
   "Наши точечные удары выполнены. Этих точек на карте больше нет".
   На карте показаны точки ударов. Там горит огонь и столбом поднимается пламя. Несколько точек видны в районе Персидского залива. Еще одна точка - в Югославии. Еще одна - в Сомали.
  
  
   -Алло. Мне нужен художник.
   (С каждым разом я чувствовал себя все уверенней и уверенней).
  -Да, я слушаю.
  -У меня такой вопрос.
  -Хорошо.
  -Мне нужно нарисовать изо по моим сценариям.
  -Хорошо. А что значит изо? Карандаш? Масло?
  -На ваш выбор.
  -Вот как?
  -Да.
  -Хорошо. Можете прийти ко мне в мастерскую.
  Ощущение близких свершений делала мою мысль ярче, горячей. Как бы ни унижал Памелу малоизвестный режиссер Меньшов, ничего уже нельзя было поменять. На древнеславянском языке Памела означает Золотая. Будь моей Златой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Я вынул из кармана пакет с вырезками и моими статьями. Здесь была статья, посвященная Памеле. Я собирался разместить ее на сайте.
   Вот один из моих текстов, который был написан довольно давно:
  
   Я хочу порассуждать не только о Памеле Андерсон, но и о Лоло Феррари и Анне Николь Смит (последние две погибли). Хоть у всех и сиськи "резиновые", что я не люблю, но они мне нравятся своим характером, кокетством, глазами и красотой лица, особенно Памела. Внешне они весьма похожи, можете сравнить по фотографиям. Памела родилась в Канаде, 1 июля 1967 года (немного старше меня), глаза зеленые (у меня темно-зеленые), рост - 169 сантиметров. Анна Николь Смит (т.е. Кузнецова) родилась в 1968-м году. Лоло Феррари родилась в Британии в 1970-м году, настоящее имя Эва (Ева) Валуа. Хочу еще упомянуть Саманту Фокс, но о ней, кроме внешности и рода занятий, я ничего не знаю. Всех их, кроме внешности, объединяет похожая судьба жизни в обществе и психологическое состояние. Вроде все относительно богаты, известные, красивы, а в глазах - грусть и разочарование. Кроме популярности, они получили массу клеветы, притязаний, гонений, обмана и зависти, их детские открытые глаза встретились с реальным злом мира, они не понимают, зачем многие люди такие суки. От этого впадают в депрессию, вредные привычки, жажду нравиться любой ценой алчной, тупой, толпе и ублюдочным критикам, комментаторам. "законодателям" мод. Доводят себя до дистрофичного истощения, одновременно наращивая силикон, т.е. теряют часть себя взамен на бутафорию, это ради тварей, предателей и дегенератов. Если бы с ними были рядом реально родные люди (душой), то они наших красавиц поддержали бы. Родной человек. Это не тот, кто подогревает тебя в постели или удушающее обнимает за шею как овцу на глазах у всех, не тот, кто раскрывает СМИ твои личные секреты, не тот, кто бьет такую красоту и заражает "нагулянными" болезнями. А тот, кто ценит и любит всю твою суть, понимает с первого слова, чувствует твое настроение, даже если спишь, успокаивает в тревоге и помогает в проблемах, мстит твоим врагам. И не просто говорит, что любит, а излучает из себя это чувство, и ты это ощущаешь, просто находясь рядом с ним. Покой, счастье, уверенность и легкость, а не просто смех и радость сквозь слезы. Можно напиться и просто ходить и лыбиться, как даун, хотя у тебя при этом трагедии, несчастья и другая хрень. Из-за отсутствия рядом реально близких мужиков, мы уже потеряли Анну Николь и Лоло Феррари, никто их не защитил от равнодушия, зависти, травли. Памела пока жива, её надо беречь и помогать, она настоящее достижение человечества! Без преувеличения, из нее надо перестать делать порно пугало и силиконово-дистрофичны манекен. Она женщина, и. к тому же, красивей большинства, на нее надо равняться (во многом), а не завистливо, злорадно насмехаться с оскалом никчемных дегенератов. Я был рад приезду Памелы в Россию в начале июня, с удивлением и гордостью узнал, что она по матери русская! Я то думал, что она полячка (хотя половина поляков, чехов, словак, шведов, немцев, сербов тоже Русские, но не знают об этом). Зачем же она везде говорит, что канадка? Нет такой нации, гордись тем, что ты русская красавица, выучи язык, смени имя. Очень подойдет Мила, по звучанию похоже на окончание Памела. Мила, значит, добрая, красивая, задорная! Или Злата, значит не только золотая, но изначально свет солнца, т.е. солнечная, сияющая силой и красотой! Я сожалею об инциденте на церемонии кинонаград MTV в Москве. Некий малоизвестный режиссер Меньшов по сути Памелу оскорбил и обидел. Сказал на фильм, он ужасный, недостойный, я ему награду вручать не буду, пусть это делает Памела Андерсон. Иными словами, это фильм недостойный, пусть награждает такая же недостойная "порно" личность. Меньшова необходимо засудить за клевету и оскорбительный намек. Вообще, у этих красавиц судьбы грустная, шоу-бизнес их пожевал и выбросил, мало того всячески пытается закопать. И поклонники куда-то делись, и не помогают сброшенным с вершины пьедестала. Памела пока на средних высотах, но многие хотят ее сбросить, ей нужна помощь и любовь. Предлагаю вам некоторые фото Памелы и описание ее мыслей и ощущений, судя по мимике и взгляду.
  
  
  Подборка фото Лоло Феррари
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Подборка фото Анны Николь Смит.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Подборка фото Памелы Андерсон с описанием.
  
  Фото Љ10 - зачем я сюда пришла, у меня проблемы в семье, завтра дела, надо готовиться, да и что
   за рожа у этого фотографа, а надо ли мне все это, кстати, как там мои родные.
  
  
  Љ8. Кажется, молодость проходит, хо-о-тя нет! Все в порядке, новая прическа, платье, а что вечером будет?!...
  
  Љ12 ой, блин, только что проснулась, не помню, после секса или пьянки, так вчера прикольно было. Малой, не лезь к тете, кстати, кто ты? Хи - шучу. Мои дела удачны, вот только бы встать и таблеточку. Эй, люди, я проснулась!
  
  Љ9 Ну-ну, Че смотришь, видишь, я в печали, жизнь вспоминаю и вообще, поцелуй меня. А тебе нравится моя помада?
  
  Љ13. ну что, попался, сейчас мы порезвимся, я такое придумала (хотя в глазах грусть за какую-то неудачу почти до слез и не верю, что все исправится, но без страха и паники).
  
  
  Љ15. Я маленькая ведьмочка, наверное, опоздала, зато у меня особый подарок, и шляпа всем нравится, ой, дети резвятся. (Но в правом глазу видно какое-то ожидапние в делах на будущее).
  
  Љ14. Ля-ля-ля, пошли все на фиг, мне и так тут хорошо, странная радость, вроде трезвая. Ну, посмотри на меня подольше, чё ты щелкаешь бесконечно, не суетись, я здесь, видишь, я скучаю и волосы поглаживаю, хочешь погладить? А ты вообще, с нормальной ориентацией. Уйди, устала, мне не интересно.
  
  
  Љ1. когда все это закончится, раньше в этой ванне я другим занималась. Эх, где мои подружки? Хочу чего-нибудь поесть в постели (по насупленным губкам видно недовольство и капризность, видимо ее чем-то заколебали фотографы и менеджер).
  
  Љ3. Хи-хи, блин, как я не люблю эту гадость. Черт, проглотила; локти давит, пузико щекочет, шляпа прикольная, но неудобная, и цветок ворует внимание ото моих губ.
  
  Љ4) Здесь? А разве так лучше? Что же я забыла сделать? Может, забор покрасить или чайник выключить? Чего они на меня так смотрят?
  
  Љ5. Ух ты, как интересно! Я такой сейчас вспомнила. Хорошо, что здесь присела, прям как в детстве.
  
  Љ11. Чего же хочет от меня судьба, и нахрена. Я здесь валяюсь, и у меня шея затекла. А правда ты познакомишь меня с известным режиссером? (в правом глазу грусть, усталость, в левом - желание на время спрятаться от всех, губки в легкой капризной обиде).
  
  Љ6. ну чего вы все приперлись, ну нате смотрите, у меня муж козел, продюсер тормоз, соседи дебилы и по телику херня. Я в ванне уже была, ч вы меня опять сюда затащили? И вообще, мне грустно и обидно, и никто не может пожалеть. Что мне раньше обещали, и что я получила, и дальше что? Почему надо мной все издеваются, что я вам сделала? Губы раскатали, думали, Памелу голой увидеть, хрен вам. И какая тварь запихнула в Интернет мою порнуху? Что, все уже видели, ну и нечего на меня смотреть.
  
  Љ7. счас полежу, губки надую и пойду по магазинам. Что за дурацкий телефон, не могли дать другой реквизит? Главное, чтобы губы хорошо заснялись, я и ротик открыла, дыхание задержала, новой помадой помазала. И вообще, я с утра встала, надоели уже все. Кстати, приоткрытый ящик комода "говорит" о грусти, апатии, равнодушии к делам. Видимо, проблемы в личных отношениях и (журналюги язвят). Что хочу сказать, берите люди эту прелесть, поддержите ее морально. Те, кто живет с ней в одном городе, поздравьте ее через газету с днем рождения ее самой или детей, с годовщиной выхода фильма; с другим реально приятным событием. Фан клуб может оплатить поздравление по телевидению с участием ее друзей. Придумать можно много разного, главное, хотеть и не плевать на всё.
  
  Воспоминания о Кристине меня не испугали. Вернувшись, я мог слышать голоса, и эти голоса звали - да, съемки уже начались, и, желая быть зрителем, я находился в беспокойстве. Вся эта внутренняя реверберация квартиры была прекрасна. В коридорах виднелась женщина со шваброй - интересно, как она относилась к действу. На студии все было студийно. Учительская Таня несла на лице серьезную тень. Штаты в полоску были тут же - они смотрели в миникамеру. Оператор напоминал какого-то маньяка - наверное, Андрея Чикатило, и это пугало. Были ли тут какие-нибудь люди помимо актеров? Ну да, актеры, актеры.
  Вся эта картинность хороша в статике.
  
  Сережа как будто не в форме, разобран. Таня спрашивает:
   -Так, я понимаю, у нас какие-то эксцессы.
  -Да ничего не эксцессы, - отвечает Сережа.
  Начинается спор.
  Сережа:
  -Я же вчера еще звонил, мне сказали, что всё в порядке.
  Таня:
  -А с кем это ты разговаривал, мил человек?
  Сережа:
  -С Николаем.
  Таня:
  -Фу ты. Нашел кого слушать.
  Артур:
  -Тань, ты позвонит, что он людей динамит.
  Таня:
  -Слово какое пакостное - динамить. Раньше хоть по-блатному разговаривали, да все равно как-то по-мужски, а теперь то эмо, то эти самые...
  -Готы, - голос из-за штор.
  Таня:
  -Нет, еще кто-то был. Ну эти...
  Голос из-за штор:
  -Панки?
  Таня:
  -Ну, негры еще...
  Голос из за шторы:
  -Тимати?
  -Какой нафиг Тимати, Александра Ивановна? Ну бог с ними. Я просто говорю о том, что меня всё это бесит. У кого есть телефон Николая? Славик... Нет, ничего...
  
  На курсах экстрасенсорики мне говорили, что есть такой тип пространственного восприятия, когда картина в твоем зрении сужается, образуя эффект коридора. Ты смотришь словно бы только впереди себя, все люди - маленькие и очень объемные и кажется - если протянешь руку, возьмешь любого и будешь держать перед собой. И тогда можно покричать человеку в лицо, а он тебе ничего не сделает, так как он маленький, а ты - большой.
   Но это всё внутри меня.
   Я - RADAR!
   А кто все они - мы не знаем. Никто не знает. Все они скоро узнают обо мне.
  
  Таня:
  -Алло. Алло. Какой еще Джон? Да вы, батенька... Ну что ты, как ты разговариваешь, так и я разговариваю. Коленька, тебя не перевоспитать. А? У меня был зачет. Да, две группы, потом фуршет, от которого нельзя отказаться, так как это коллектив. Коллектив, понимаешь. А что вы думаете? Нет, я, когда услышу еще где-то слово Джон, я сразу подумаю, что случайно набрала твой номер. Вот ты мне ответь.
  
  Саша (у меня из-за спины):
  -Да сейчас то же самое будет. Девушки молчат, на то они и девушки. А я устал уже, ясно? Я тоже хотел этот вопрос озвучить.
  
  Таня:
  -Нет, это Саша говорит. Коленька, так ты и скажи - ты говорил про деньги? Как какие?
  
  Сережа:
  -Ну я так и думал, сейчас начнет динамить.
  
  Таня:
  -Стой, стой. Подожди. Что? Куда ты собираешься? А почему никто не знает. Один, как шпион, собрался куда-то ехать. Коля, ты знаешь, что обозначает слово "динамить"? Мне сдается, что-то связанное с динамиком. Что? Кто сказал? Я, Коленька. Да ты рассказывай, рассказывай, я слушаю.
  
   Все-таки я - гениальный человек, хотя один вопрос меня все же гложет. Нет, гложет очень много вопросов, и я очень мучаюсь, но это всё - мое положение, не больше. Меня вынудили к этому. Я когда-нибудь узнаю, что есть еще какие-то люди, и что они следят за мной и не дают жить, все это подстроено, и, возможно, они - Американцы.
  
  
  
  Выращенный в недрах Пентагона Ментат ищет меня с помощью своего рептилоидного Радара, и, хотя он пока не нашел меня, я испытываю дискомфорт. Используя гайку на нитке, я задал вопрос:
  
  - Кристина следила за мной был?
  
  Ответ был:
  
  - Да.
  
  Мой мозг опрокинулся.
  
  - Она - агент?
  
  -Да.
  
  Меж тем, развязка.
  Таня:
  
  -Ага, Коленька. Значит, ты и соглашаешься, и нет. Извини, когда я прохожу мимо групп молодых людей, я слышу, как они разговаривает, и меня коробит. Я только и слышу - когда? Как будто все эти молодые люди только и выясняют, кто когда кому что отдаст. А я думала, что Сережа нас решил продинамить. А это ты, милый друг! Ну я понимаю... Да, через час самолёт.
  
  Сережа:
  -Ну видите, опять та же канитель.
  
  Саша:
  -Всё ясно. Поехали, братан. Нас тут держат за лохов.
  
  Сережа:
  -Короче, я собираюсь.
  
  Вика (обращаясь ко мне):
  -Есть курить?
  
  Таня:
  -Колечка, я не то, что постараюсь, я всегда стараюсь. Ты что-то делаешь, а я объясняюсь с людьми. Спасибо, родной. Нам нужно обговорить это... Да, в договоре. Конечно... Конечно, и не Африка. И не Азия. Ну давай, милый мой. Давай, ждём тебя. Не разбейся там при посадке. Ага. А то куда же нам без тебя.
  
  Я отыскал сигареты, которые кто-то забыл на одном из подоконников довольно давно. Я сразу запомнил, что - вот на том подоконнике они и лежат. Я приметил их, следуя своей больной привычке, или даже не привычке, а, скорее, определенному роду прицепу или зацепу - я уже привык, что денег у меня никогда нет, хотя Таня подбросила мне на карманные расходы без облома.
   Вика подбежала ко мне, ничуть не стесняясь наготы и рабочего пота. Мы прикурили в коридоре и вышли на балкон, где она прикрылась всё тем же давешним пледом - он видимо для этих целей тут и валялся. Это был Викоплед.
   -Я вот этого не понимаю, - сказала она, жадно дыша дымом, - ты извини, что я так, но Сережа, он весь из себя. То же мне, звезда эстрады.
  -Почему? - спросил я.
  -А он, а ты не знаешь, он звездил, снимался по разным режиссерам, а сейчас на мели. Так всегда бывает, ты же не в Большом театре. Хотя какая разница, и там такая же кухня. Кто-то даёт, кто-то берёт, одни хитростью держатся, а другие просто не дергаются. Нет, я тоже терпеть вечно не собираюсь. Но я так не выделываюсь, чо ты. А Коля? А ты чо так быстро куришь?
  -Не знаю, - ответил я.
  -Ладно. Короче, Николай, он не главный, ты не думай. Знаешь, это всё она.
  -Да? - удивился я.
  -Они - заодно. Сейчас парни свалят, если она их не уболтает. Начнет в общем сочинять, что заказчик скрылся, и придется довольствоваться только авансом, ну, типа она часть выплатить со своих, но немножко, и придется сначала доснимать кино, а потом его продавать уже без договора, короче это тема такая, чтобы не платить.
  -И что делать? - спросил я.
  -Да ничего, так уже было. Кто до конца дожидается, тот со своим остается. Ну я надеюсь. Это уже не в первый раз. Правда, в первый раз было лесбо. Сначала всё страшно, а потом до лампочки. Это работа.
  -Я понимаю, - сказал я.
  -Да я вижу, что ты всё понимаешь. Вообще, и лицо такое понятливое. Да я кроме шуток. Ты мне нравишься. Ну пойдем, посмотрим, чем там дело закончится. Если ребята свалят, то всё, можно идти домой. Ну, или лесбо поснимать. Но в сценарии нету. Так что... Да ладно... Слушай, а есть что в нычке?
  -Что в нычке? - спросил я.
  -Ну, вмазать.
  -Да вот тут за занавеской полка, - сказал я, - там полбутылки чего-то стояла.
  -Ой, - она радостно схватилась за лицо, - это я давно еще забыла.
  Я плохо разбираюсь в напитках. Но мы выпили без всякой закуски, и мне не было плохо. Я уже пробовал алкоголь с горла. Но пиво - это не то, его можно выпить без страха. Крепкие напитки более опасны. Мне становилось еще лучше, и пространственное зрение усиливало чувство коридора. Я думаю, однажды будет день.
   Мой День.
   Я стану могучим, я буду слышать мысли всех людей земли, Омерика падёт, и будет новый мировой порядок. Даунов мы соберем в спецпоселения.
   -Чо ты? - Вика толкнула меня бедром и засмеялась.
  Я тоже засмеялся.
  Так мы и пришли в съемочную комнату.
  Что касается всего, то я не знаю, чего тут касаться, ощущая некое братство. Но Таня вновь использовала стихотворение, автор которого, если мне не кажется, некий Пушкин, человек, которым нас пытались измучить в средней школе. Не понимаю я этого. Может, она использовала этот текст как мантру или набор ругательств.
  
  
  Любви, надежды, тихой славы
  Недолго нежил нас обман,
  Исчезли юные забавы,
  Как сон, как утренний туман;
  
  Мы с Викой переглянулись. Я случайно коснулся рукой ее живота, и меня словно пулей прошило - от низу, нет, от земли, от недр, а может быть, от самого ядра пошла волна, которая желала меня залить сверху донизу. Я так жутко желал ее, что вдруг понял - надо сопротивляться, надо стиснуть зубы, укусить себя за руку, в конце концов - это отвлечет. Придётся руку перебинтовывать, на этой уйдет какое-то время. В глазах плыло, я не мог не смотреть на Вику, но ее это не смутило. Она улыбнулась по-свойски, как друг.
  
  Таня зашла за занавеску, там послышался грохот.
  -Ну вот, - женский голос.
  И Таня (торжественно):
  
  Но в нас горит еще желанье,
  Под гнетом власти роковой
  Нетерпеливою душой
  Отчизны внемлем призыванье.
  
  Мы ждем с томленьем упованья
  Минуты вольности святой,
  Как ждет любовник молодой
  Минуты верного свиданья.
  
   Я не люблю, когда люди негодуют. Но это все от слабости. Это всё из детства, когда меня не то, что много ругали, но делали всё метко, чтобы я представлял из себя птицу, попавшую в нефть - и здесь был умысел. ИМ было нужно, чтобы RADAR не включался.
  Но тот момент, когда в детстве я очень сильно ударил Пашу Соломина по губам, во мне вызывает стыд, потому что Паша довольно растительным, и, кроме того, он писал стихи. Паша читал стихи по праздникам, и то, что он упал в пыль своими разбитыми губами, но потом вскочил и кинулся драться, было картиной нехорошей. Но он сам виноват - если ты самый слабый в классе, то незачем даже пытаться лезть в бой. Хотя это были и минидрака. Я скорее извалял его, чем-то было, и я сам расстроился, что так вышла.
   У меня был в ту пору друг, Борис. Я его видел несколько лет назад, и он открыто показал, что ему стыдно со мной общаться. Когда мы стояли и говорили на улице, я затрагивал очень старые темы. Я понял, что Борис не стал старше, он просто потерял себя. Александр, проезжая мимо на машине, видел нас. Потом он позвонил Борису и спросил за меня, и тот демонстративно ответил - что знать меня не знает. Сделал он это в присутствии меня, и это меня очень сильно покоробило, и я подумал - ведь придет день, и я буду выше всех, и каждая тварь будет валяться передо мной, как тогда - Павел.
   Мне почему-то часто снится, что Борис - маньяк. Сны настолько яркие, цвета будто специально добавлены. Когда раньше были старые телевизоры, то имелась на них ручка, где цвет докручивался. Вот так. Только старые телевизоры не показывали так четко, как сейчас. Но я все равно не смотрю.
   Один раз мне приснилось, что Борис орудовал в Ростове-на-Дону. Почему именно там, я не знаю. Он складывал тела в пустой ларёк, который стоял между дворами. Тел в один момент набрался полный ларёк этот, но никто об этом не знал. И вот, однажды, он пришел в детский сад, чтобы перерезать всех детей. Я смотрел на это со стороны, сначала. Потом оказалось, что я участвую в этой акции. Я стою возле ларька, осматриваюсь по сторонам, и со мной нож - длинно-широкий, полувоенный. Наконец, я проследовал в детский сад и помог Борису складывать тела. Сам я никого не резал, но смотрел, как мой друг уверенно орудует ножом.
   Потом, в продолжении сна, о нас рассказывали в газетах. А потом рассказали, что меня поймали и расстреляют, а Борис подался в бега. Сам я не видел, как меня поймали. Сон все длился, тянулся, крутился кинолентой, я куда-то шел, по осени - вперед.
   Вот как сейчас.
   Таня, конечно, продолжала свои подпрыгивания, и у меня закралось сомнение, что она совсем уж не такая хорошая, как показалось мне с первого раза, и, возможно, ничего у меня с ней не будет. Но, с другой стороны, мне нет никакого дела до того, то есть, до всего того, что связывает ее с этими людьми. В конце концов, какое мне до всего дело?
   Вот и осень - подвинулась ближе к исходу, поднарядилась в облака. День - в желтом, вечер - в сером, ночь - в черном. У природы - своя одежда, а у дня - своя. День по ночи - тоже день, только черный.
   Бывает, что день черный и днем. Уж так это звучит.
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
  В чем выражена свобода? Очень много футурологов - сволочи. Да и что за слово такое - футурологи? Европа гниет, Америка сгнила, зато зазнается Канада. Как бы не так, Канада! Думаешь, взорвётся Йеллоустон, а тебе ничего ничего не перепадет, Канада? Зазнались, зазнались. В поисках спасаения Аляска перейдет в Россиию.
  Я был готов к сеансу, в одной руке - пустота, в другой - ниточка с гаечкой. Я словно бы был воином, что должен быть победить некоего сторожа от мироздания. Артурик уже звонил мне прежде, спрашивая какую-то дистрофичную чепуху, и я обещал ему - но я уже и сам не помнил, что я обещал. Начало дела было в самом начале, когда я сформулировал первый вопрос:
  
  Памела знает обо мне?
  
  Едва гайка поймала какую-то атмосферно-нервную жилу, тут же был и звонок. Артурик почему-то разговаривал в стиле Малафеева.
  - Слава, здравствуй, Слава
  Обычно так говорят, когда видят в человеке предмет.
  - Здравствуй, Артур.
  Я отвечаю глуховато-скомканно, но это потому, что в школе, а именно - на работе уже - я умел громко кричать, но мне стали говорить, что у меня получается слишком пискляво. Я испугался и стал говорить глухо, но, может быть, это неверно.
  - Поедешь? - спросил он.
  - Поехали.
  Артурик просто предлагал прокатиться за компанию, и тут ему удалось сбить мой хороший настрой, потому, вплоть до его приезда, гайка вела себя непредсказуемо - она вообще была необыкновенно разобрана эмоционально. О Памеле я забыл, хотя я всегда о ней помню, но судьбы мира главнее.
  
  Дата покушения на бУша?
  
  Сентябрь
  
  Сентябрь уже сейчас?
  
  Тогда октябрь. Но не ноябрь?
  
  Мне стало тревожно - до октября было уже рукой подать, а значит, я мог не успеть. Но что будет раньше?
  
  Что будет раньше? Гибель бУша или гибель Омерики?
  
  Гибель бУша?
  
  Вся Омерика погрузится на дно?
  
  Нет.
  
  Утонет ли Канада?
  
  Не вся
  
  Люди будут переселяться в Сибирь?
  
  Да
  
  Погибнет ли Европа
  
  Нет
  
  Будут потрясения?
  
  Да. Ведущей валютой в мире сразу же станет рубль.
  
  Доллар появился в ходе заговора?
  
  Да.
  
  Виноват евреи?
  
  Да.
  
  Возродится ли СССР?
  
  Да. Очень скоро
  
  Как скоро я стану знаменитым?
  
  Очень скоро
  
  Артур ужу был рядом - и я выходил, вливаясь в воздух, полный суеты, осеннего запаха, автомобильного шума, дурных мыслей. Кругом закручивались эти мысли. Умело отбрасывая всю эту накипь, я шел к автомобилю, и у меня с собой была моя папка. Две тетради с записками, вырезки из журналов с изображениями, листки с планами изо, моя новая тетрадка с записями, полублокнот с ответами гайки на вопросы о судьбах Германии. Дело в том, что Германия вознеслась, и многие люди считают, что в Германии слишком хорошая жизнь. Но на самом деле, вся история Германии после войны - это заговор, план Маршала - просто Германия прогнулась, и вся ее нахлобученная жизнь - плата за прогиб. Я хотел написать про это статью. Мой сайт должен был появиться менее, чем через месяц, за неделю до гибели бУша, и пока что я успевал. + еще две недели до падения Омерики.
  - Как дела, Слава? - спросил Артурик.
  Тут он чего-то рассказывал, не обращая на меня внимания, и мы уже выезжали. У него была очень лакированная машина - наверняка она стоила очень дорого, но тут я важное скажу. Многие лица вызывают такое чувство, как стоп-сигнал - сигнал этот очень яркий, жирно-яркий, вся душа наполнена этой тревогой. Артурик мне казался безопасным - что бы он ни говорил, мое подсознание на него вообще не реагировало - видимо, виной был его постоянный немного цирковой вид. Артисты (хотя он был натуральный менеджер) все же немного лучше простых людей. Я думаю, ему было лет под пятьдесят, ни больше, ни меньше.
  - Да я просто, - словно оправдывался он, - да мне надо с кем-то съездить.
  - Ну да, - сказал я.
  - Слушай, да мне еще Таня сказала - да Славика возьми.
  - Ну да.
  - Слушай, а я ж тебя помню. Ты ж был у нее на свадьбе?
  - Когда?
  - Давно еще.
  - А на какой именно?
  - Не знаю. Не знаю.
  Он начал перестраиваться, и вскоре мы выбрались из пробки, и здесь в его руках появилась электронная сигарета. Он словно оправдывался:
  - Я бы не курил. Но совсем не курить как-то не серьезно. Ты ж тоже покуриваешь? Да я, как ты. Это для настроения. Если душа свернулась, то и не надо курить, а если развернулась, то можно добавить. А? Слав?
  - Да.
  - Таня говорит, ты какой-то проект задумал?
  - Да. Интернет-сайт.
  - Правильно. Щас все в Интернет переходит. А что за тема?
  - Америка.
  - Интересно. Знаю ребят, продают плитку через Интернет. Говорю, а так - нормально? Говорят, что нормально.
  Я хотел что-то спросить, но забыл, но Артурик, будучи человеком не напряжным, легко располагал к себе, хотя и были сомнения. Но во всем этом виделся большой Танин талант - я могу на сто процентов сказать, что, какой человек, такое и окружение. Все люди, объединенные этой специфической темой, казались мне чуть ли не самыми лучшими среди всех, встреченных заранее.
  - Америка скоро развалится, - сказал я.
  - Такую тему смотрел. Говорят, что на долларе есть тайные знаки. Такм же как - пирамида и всевидящее око и орел со звездой Давида. Это - большая печать США. Орел - лицевая сторона, а пирамида - оборотная.
  Якобы глаз в треугольнике - это масонский символ "Лучезарная дельта". Бог у масонов - Великий Архитектор Вселенной. Но там много мутняка, Слава. Глаз относят к ордену Иллюминатов, а глаз у них назывался гностическим глазом Люцифера. Пирамида вроде бы тоже масонская, она у них представляет систему знаний. В пирамиде 13 уровней - это важное число для масонов. Пока мы с тобой, Слава, тянем лямку российской жизни, масоны изголяются. Декларация о независимости США совпадает с годом основания Ордена Иллюминатов. Вот брат брата до сих пор ездит на полях, мы года два назад к ним заезжали - я поехал в провинцию, так, мелкие дела. Так, там у меня был человечек. Значит, в советское время они запасались на целый год. Осень только приближается, едут на поля - воруют помидоры. Ну и все остальное. Водки нагнал, год пьешь, понял? Novus Ordo Seclorum, Славик! "Novus": новый, молодой, оригинальный. "Ordo": ряд, порядок. "Seclorum", сокращенно от "seculorum", множественное число "seculum", переводится как: поколения, столетия, века. Слова принадлежат Вергилию, это который в Риме жил. А все дело, что на наложено - положено, или наоборот. Слушай сюда, короче. Возможно, скоро поедем в Европу, и там нужен будет человек. Вот ты подходишь - кость у тебя широкая, взгляд немигающий. Но это не прямо сейчас, может, в начале года.
  Я представил себе это "начало года" - кто его знает, достигнет ли волна из Омерики Европы так быстро? Не стоило делать поспешных решений. Артурик же совсем разогрелся в словах.
  - Мы хотели взять Кингстон. Знаешь такую? Ну фамилия как эта. Как ее. Она чем хороша, что самая рабочая - обычно ты снимаешь несколько сцен, да еще и с перерывами. Я не говорю про Диму Шлифованного - у того вообще не съемки, а чистое сношение - потом монтируют, так еще и покупают. Но у нас работа. Кингстон, во-первых, работает без перерыва, во-вторых, она делает все - но она еще может и драматические роли играть. Например, если надо снять босса и секретаршу, но именно весь цикл, минут десять на разогрев, ну ладно. Я к чему. Вот сука, куда он?
  Эта фраза предназначалась какому-то автомобилисту снаружи.
  - Далеко не все отличают порево от искусства, но снимать как Тинто Брасс мы не можем. Вот "Глубокая глотка". Смотрел же?
  - Ну, - ответил я зачем-то.
  - Обыватель отвык от драматики, но одна моторика - ну можно ехать в зоопарк и снимать обезьянок, или просто посетить порносайт. Любительские съемки редко несут в себе хотя бы зачатки мысли. Понимаешь, тут все наоборот. Или не та камера, или нет сюжета. Но как сделать, чтобы красавица умела так брать? Кингстон и так умеет.
  - Ага, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
  - Как итог, мы не сговорились по цене. Но нам все равно есть, с чем ехать в Европу. Месяца на три, на полгода. Был в Амстердаме?
  - Да так.
  - Но пока нет ясности. А штаты ехать далеко.
  
  Это он правильно, Артурик, решил, что далеко - видимо, у него хорошо работало подсознание, отговаривая его от возможной гибели. Конечно, могут случиться какие-то задержки, что маловероятно - моя тревога росла с каждым днем, и причина ее была ясней ясного. Эта странная боль была сродни пробоине в корпусе космического корабля - воздух с шипением уходил во внешнее пространство, и это пугало экипаж. Если бы у меня была возможность встретиться с Дмитрием Зима, я бы попытался его протестировать, чтобы узнать, обладает ли он даром предвидения.
  Мы приехали на канал, и, если я не ошибаюсь, это было что-то вроде стрелки - ребят, подъехавших на очень злом на вид джипе, были три. Артур предложил мне оставаться в машине, а сам отошел в сторонку, где беседовал с парнем спортивного вида. Еще один парень, тоже спортивный, полустоял в стороне.
  Так как мне нечего было делать, я вынул свою папку, перечитал новую тонкую тетрадь, найдя свои записями гениальными до слез - да, я прослезился. При мне были очень старые вырезки из таких журналов, как "Интим", "Мистер Икс" , "Мисс Икс". Памела, Анна-Николь, Лоло.
  Мне представилось - я был в раю. Мы жили в раю. Все три красотки были со мной.
  Неожиданно один из парней, вытянутый и словно бы немного одеревенелый (на вид) лось открыл дверь, сел рядом со мной и смотрел на меня в упор как сволочь. Возможно, мне надо было как-то ответить, но вдруг оказалось, что мне сложно переключить своё внимание. Кроме того, я почему-то начал закипать, хотя сам по себе я - человек добродушный. Я едва не удержался, чтобы не начать выталкивать лося из машины. Мы смотрели друг другу в глаза, и мне вдруг пришло в голову, что он - накуренный. Нельзя же за просто так, безо всякой темы, смотреть в глаза человеку.
  - Чо за вырезки? - спросил я.
  - Ну. Так, - ответил я коротко.
  - Чо телки? Знаешь их?
  - Ну да.
  -Подкаченные.
  - Ага.
  - Эту я где-то видел.
  - Памела.
  - Точняк.
  - Моя девушка.
  - Ты чо. А эти?
  - Они умерли.
  - А. Любим, помним, дрочим. Слышь, а по жизни.
  - А?
  - По жизни, говорю, ты кто?
  - Волейболист.
  - Да ты чо. Прикалываешься?
  - Нет.
  - И Каштана знаешь?
  - Ну так.
  - Так это, слышь. Я сейчас.
  Парень выбрался, и больше его не видели. Когда Артур вернулся, мы отъехали, и было видно, что штаны в полоску (хотя он и не был тогда в них) находятся в состоянии некоторой трясучки. Впрочем, он уже скоро стал мне рассказывать историю про то, как некий Гена Голицын снимал сцены с животными.
  - Он, в принципе, и сам зоофил, он сам говорил, что заводил себе животных. Он с этого и начал. На улице нашел себе девку на зоо - та бухая была. Спрашиваешь - что шатаешься? Пойдешь на зоо? Пойду. Так и стал снимать. Потом он на ней даже женился. Парень настолько долбанутый, что ты даже себе это не представляешь. Но дураком быть неплохо. Поверь, Слав, ты даже не представляешь, как хорошо ничего не думать. Оно само идет. Только у одних идет, а у других - не идет. Умный старается, старается, а дураку судьба сама дорогу торит.
  Мы припарковался, и он пошел в какой-то офис. Здесь я вынул свой инструмент и снова принялся предсказывать будущее. Мне подумалось, что, если бы я писал стихи, то через них бы как через проводник, шла бы энергия самых древних русских, именно тех, что построили пирамиды.
  
  Вопрос: утонет ли Мексика?
  
  Ответ: 50%
  
  Вопрос: Цой жив?
  
  Ответ: нет.
  
  Я даже немного разозлился, вспоминая всех этих умственных калек, которые пишут на стенах - Цой жив.
  
  Вопрос: жива ли Лоло Феррари?
  
  Ответ: нет.
  
  Вопрос: бУш был последним президентом Омерики?
  
  Ответ: да.
  
  Произошла тут очень маленькая, но очень зацепистая штука - напротив машины остановились две ходоватые, но какие-то ходульные пустышки - не совсем малолетки, но, видимо, дистрофичные студентки. Они шли с книжками - сто процентов, они носили эти книжки для понтов. Так вот, эти две пустые козочки не то, что стояли и смотрели на меня - они показывали пальцами. Я же в ответ смотрел на них, продолжая держать в руках мой магический инструмент. Ситуация напомнила разнообразные сцены всеобщего посмешища, где зрители кричали:
  - Мокрый! Мокруха! Смотрите, Мокруха!
  Будучи не в силах совладать с ситуацией, я уже, было, впал в ступор, но тут же все закончилось - вернулся Артурик, и мы были уже готовые ехать.
  - Ты, наверное, экстрасенс, - сказал мне Артурик вскоре, - слушай, что получилось. Точило подумал, что ты от Волейбола. Он тупой как пробка, но много гонора, и говорит, как Дэвид из фильма "Крикуны". Ну помнишь, это продвинутая модель была. На это не надо на это внимания обращать, это лишь сбивает с толку. Человек кажется умным, но на деле он - тупой, как пробка. Точило раза три бизнес открывал, всегда прогорал. Бабки брал в банке, после менял фамилию, паспорт, чтобы банк его на нашел, возвращался на подхват. Ты не обращай внимания. У нас тёрки, но это пока не смертельно. Кстати, не в курсе, что за слово такое - диверсификация.
  Я пожал плечами.
  - Вот и я не знаю.
  На меня немного находило, это были прошлые, очень старые зацепы, и почему-то в голову снова лезла Кристина - правда, это усиливалось, это не могло быть случайной осенней перверсией психики. Усилители? Но как узнать, ведь я не хакер. Сколько надо заплатить хакерам, чтобы они взломали сайт Пентагона и узнали, знают ли они про меня. Но вопрос может усложняться тем, что я могу числиться там под кодовым наименованием.
  
  
  
  * * *
  
  
   Вика ждала меня возле бордюра, невдалеке от входа в клуб - в ярком, манящем миниприкиде, хотя мне нравятся девушки в размерах - вы это знаете. Когда я выходил из грота метро, биоволны стегали меня - сволочи. Я понимал, что мне сложно находится средь огромной толпы. Недаром многие мыслители удаляются подальше от людей - они ощущают бурлящий поток мыслей, который из-за своей диковинной несвежести напоминает кипяток.
   Ну и потом, RADAR - это прибор, и за ним нужен особы уход.
   Люди - проколы, острые, с протухающими полумыслями. Повсюду они делают дыры. Поле матери-земли устало. Древние машины, оставшиеся от прошлой цивилизации, ждут.
   Мое биополе - 6 метров.
   Я вспомнил еще один сон, и там рассказывалось, что я и Борис, мы были маньяки-напарники. Мы выбирали жертву не просто так - был некий критерий. Жили мы в 50-60-х годах. Но, конечно, это не так - тут я имею в виду реальность и всю эту тупую пыль, которую многие считают жизнью, когда они всё рвутся, всё мечутся, суки, всё думают, что можно достичь дистрофичного пункта в своей карьере. Может, Борис и был в прошлой жизни маньяком, а я - точно нет. Но сон был интересный - чтобы убить одну девушку и всю ее семью, я устроился в их семью частным преподавателем музыки. Я играл на пианино. В один день я достал нож и убил девушку. Борис же расправился со всей семьей. Что интересно, я ощущал некую любовь и к делу своему, и к жертвам - им как будто становилось лучше.
   Тут что-то есть.
   Вот теперь бы взять и рассказать всё кому-нибудь. Я уже начинаю сомневаться, что в этой жизни среди всей этой крупы есть люди - все такое мелкое, ненастоящее, гадостное. Доверишься человеку, а он врёт. Нет, пусть даже и не врёт - он ни на грамм тебя не слушает. У меня, не подумайте, есть друзья. Хотя нет, их, наверное, уже нет. Уже много времени прошло, я думаю, им всё равно, они напоминают котов в масле - такие все жиденькие, поблёскивают, суки.
   Тут одно из двух - либо я не напрасно боюсь женщин, будучи осведомленным в знании их природы, либо я просто не освоился. Но если второе - то пора уже. У меня такие планы. Такие запросы, зазывы... А вообще, я и боюсь, и не боюсь ножей. Когда нож военный или полувоенный, это вызывает его трепет. Его хочется держать в руках.
   Я думаю, что у людей есть прошлая жизнь. Борис наказан. Он и правда был маньяком. Я улавливаю его своим радаром, а сам я во сне - наблюдатель. Но почему мы в этой жизни - друзья? Возможно, я был следователем, который вёл это странное дело.
   Скорее всего, я владею способом определения прошлых жизней, просто надо мной постоянно трудятся обстоятельства, которые я до сих пор на распознал. Предположим - спутники. Сигналы. Нет, я уверен, не именно меня они ищут, но меня. Парадокс, верно? Нет. Это Омерика.
  -Привет, - сказала Вика.
  -Привет.
  Она поцеловала меня - непринужденно, легко, но я не почувствовал многого - я все еще плыл в своих мыслях. Но вот вещь же - отчасти диссоциативная - отчасти дурная - в другой раз я бы одухотворился таким раскладом дел. Когда очень сильно хочешь женщину - надо ж брать, когда предлагают...
   Ладно...
   Вика немного топталась на месте. Вот тогда, еще раньше, когда я сказал, что она напоминает лошадку, я не зря сказал - правда, на месте могут и другие зверушки топтаться. Мне хотелось говорить, а ей, видимо, чего-то еще. Разве я ходил когда-нибудь в такие заведения? Нет, конечно. Но уже поздно удивляться, что я что-то открыл в первый раз.
   Или вот, например, сон - там было три маньяка почему-то. И они втроем и ловили людей. И я - то был среди них, то нет. Во втором случае, я словно шел следом и смотрел. Они прошли в один дом, там было очень много квартир. Там они шли из квартиры в квартиру и несли с собой свои ножи - очень большие ножи. Когда я был среди этой группы, мне было немного страшно от того, что я делаю. Но я понимал, что есть какой-то свет. Две части. Мир ведь так и состоит - из света и тьмы.
  И так и я состою из таких же частей, но опять же повторюсь - это только сон. С реальностью его и нечего равнять. Был бы я в жизни таким грубым, брутальным субъектом, отвешивал бы идя по улице вязкие тычки...
  Я же не такой...
   В клубе...
   Нет, прежде, чем войти внутрь, мне вдруг показалось, что по улице проходил малоизвестный режиссер Меньшов. Я вздрогнул и дернулся, но словно некая невидимая цепь меня удержала. Такая полуржавая, с округлелыми звеньями, якорная, но маленькая.
   Меньшов!
  Я еще раз обернулся, но Вика ничего не поняла. Она вообще - добрая, хотя и с таким вызывающим задом, что все на неё смотрят. Наверное, разные кавказские люди кричал ей из форточек машин - эй - а она идёт, нагло виляя бёдрами... Но уж вскоре мы были в клубе. Играла дистрофичная музыка. Вика говорила мне всякую чушь.
   -Я соседкой недавно подралась.
  -Ага.
  -Хочешь расскажу?
  -Не знаю.
  -Не хочешь?
  -Да я так.
  -А кого ты на улице увидел?
  -А, ну так...
  -А, ну ладно.
  -Я думал, это был Меньшов.
  -Круто. Меньшов. А кто это?
  -Режиссёр.
  -Да? О, круто. Ты его знаешь?
  -Да, - ответил я без энтузиазма.
  -Она такая начесала себе на голову, а края мотыляются. Знаешь, ну вот так... Ну... Вот когда не дочешешься, или знаешь - когда за собой не следят. Ну мне то чо, и ходи так, лохудра. Я ж ее не трогаю. Я в предбанник вышла, ну в коридор, коту старую рыбу поставить, там у нас открыто часто, а на лестничной клетке коты такие, один черный, с большой жопой, и еще драный. Ну чо, если их не кормить, они начинают приставать. Трутся, шерсть оставляет. А эта лохудра ж злая, видать, с мужиками перебои. Ну у нее Андрюша есть, глист. А сама она пышка. Он видать за раз выдохнется на неделю вперед, и хватит. И она его на работы отправляет, его нет, где-то пашет. На вахте, но по-малому. Я не знаю, куда он там пиляет, может у него там как у моряка, в каждом порту по жене. Хотя я сомневаюсь. Такой знаешь, с соплей под носом. Голос тонкий. Я его случайно в лифте поджала. Ну я пьяная была, просто на него упала, я не хотела. А он дергается, вылезти не может. Ну я сиськами ему в лицо, тоже случайно. Смотрю - а он потерялся. Я тебе говорю, пацанов уважаю, просто она его высосала. Сочная ж. Вампириха. И я что, я снова вышла скумбрию котам дать. Я дома не готовлю, на презентейшене мне пакет дали для котов - композитор, забыла как его зовут. Говорит - а, это ты, как твои коты? У меня сроду котов не было. А синька давит. Ну я взяла, и всё. Думаю - да ладно, ночью на хапок пробьет, что есть? В холодильнике мартини уже год стоит, наверное, прокисло. Ну ништяк, говорю, давай. Там знаешь - народ такой - все из себя стоят, выпячивают, готовы кишки достать и положить перед тобой - смотри, вот мои кишки, мол смотри на них. А мне то что...
   Мне вдруг показалось, что у меня должно измениться настроение. Я достаточно хорошо изучил себя, а потому знаю, когда накатывает, а когда откатывает. Не вижу ничего плохого в том, что некоторые ситуации мне неподконтрольны - в виду того, что очень скоро я стану известным, всё прочее меркнет. Какая разница, как я жил, что я делал и как это выглядело, если итог оказался столько замечательным.
   Я - RADAR.
  И, даже я до конца не знаю, что же случится в ближайшее время, это не значит, что я не знаю - я просто не сумел выразить это. Я же чувствую. Я сказать мне мешает разная чешуя, наборы лиц, которые снуют.
  Она продолжала:
  - У них ручка еще на квартире все время грязная. И почему-то это постоянно бросается в глаза. Ну понимаешь, иногда так от работы устанешь, даже говорить не можешь. Ползёшь, уже думаешь - только б бухнуть и в кровать. Тут понимаешь, накормила коров, смотрю - овца там эта возится и бухтит, вроде сама себе, а я прислушалась - а она мне. Ну скажи, да, согласись - если чем-то недовольна - подойди, скажи в лицо, чо ты, лохудра...
   Еще я думаю, если я не буду никого бояться, то случиться что-то страшное. Но тайна закрыта. Я просто чувствую, что есть такой замок - и кто-то виноват. Нет, конечно же, мой друг - это листы дневника, и сам дневник, а больше мне не с кем поговорить. А хочется. И я бы, например, все рассказал Вике - как много во мне всего накопилось... Нет, наверное уже позже. Это сродни камням в почках. Если вовремя их не вывести, они становятся настоящими булыжниками.
   -Я поступала учиться и в прошлом году, и в этом, - сказала Вика, - а в следующем, наверное, не пойду. Да ну их нахрен, слушай. Сука, сидит там одно мурло, сразу на меня глазки наводит, глазки сука крутятся, говорит - а у вас такой типаж, вам бы подошло сниматься в порнофильмах. Типа, вы уж меня извините, Виктория, но я человека вижу за много километров. Я на него смотрю и говорю - а вы правы, дедушка. А он встрепенулся, улыбается. А говорю - ну, может быть, не только вы правы, а вообще все так и есть, мол - вам-то что? Ну он так ничего, дядька. Волосатый, веселый. А мне нравятся старички, только лишь бы не совсем, а такие - отцы. Знаешь - вот бывают старые козлы, и даже козлятинкой воняет, фу, а отцы нравятся.
   Я ближе подсаживаюсь, он смотрит на меня и говорит - мол, я не просто так говорю, я, мол, намекаю. А я говорю - да я поняла, отец. Он воодушевился, смотрю - пузо задергалось, надеется на что-то. Я так и говорю - да я уже работаю в этой сфере, вы не переживайте. Я хочу получить документик. Ну, решили вечером встретиться. Ну я поняла, что ему надо, ну и ничего - вполне съедобный дядька. Просто захотелось такого вот дядьку попробовать, и всё. Нет, ты не думай, я просто так, с первым встречным - никогда. Но иногда просто хочется конкретного человека. А работа - это ничто. Просто работа. Понимаешь, ни грамма ничего другого. Обычно бабы любят дрыщей. Вот у меня сестра засматривается на парней-велосипедов. Понял?
   -Велосипедисты? - спросил я.
   -Нет. Худые.
  -А.
  -Ну, чтобы за шваброй если начнет прятаться, чтобы ничего не выглядывало. Стройные такие, петуховатые. Как Сережа с Сашей. Ну, ты их видел.
  -Ага.
  -Мне не противно, ты не думай, даже если и мужчина не подпадает под мой типаж. А мне вот такие дядьки больше нравятся. Хочется, чтобы тебя прокачали. Давай.
  -Давай, - ответил я.
  У нас была какая-та бутылка, я не разбираюсь в спиртном. Видимо, что-то хорошее. Мне понравилось. Хотя и очень крепкое, но совсем не дистрофичное. Тут же принесли коктейли, и Вика предложила ими запивать. Мне сразу же похорошело - во всяком случае, отошли сомнения, и захотелось много разговаривать. Я почувствовал тепло Вики.
   -Они в жизни - очень тусклые ребята. Сережа женат, у него трое детей. Прикинь, двадцать пять лет, такой весь семейный, правильный. Я у них дома была, на семейном празднике. Жена в курсе, чем он занимается. Никакой ревности. Чисто спорт, понимаешь. Нет, ну ты не думай, потом возникает привычка - рано или поздно, и ты особенно не переживаешь. Но я не хочу, чтобы мой парень знал.
   -У тебя есть парень? - спросил я.
   -Да фиг его знает. Витька. Мы то разойдемся, то сойдемся. Он лопух. В этом вся проблема. Нет, он парень неплохой, руки золотые. Работает слесарем, и по шабашкам еще ходит дополнительно. Но понимаешь, как-то вот ничего, нигде... А, ладно.
   Она закурила и стала рассказывать:
   -Я к дядьке просто так пошла. На улице встретились, он говорит, встречаться негде, а у тебя? Я говорю - а у меня дома как раз никого нет. А потом соседка зырила, я говорю - что сука зыришь? Толстая как раз вот эта. Она что-то сказать не сумела, наверное, во рту что-то было. Она часто рот полоскает, сука. А в следующий раз мы крепко поцапались, я даже хотела рубануть ее, потом что-то передумала. Соседи смотрят, не понимают, что за хренотень. Но они все за меня, Мотя, она всех достала. Вечером телек включит так, что от первого до последнего этажа слышно. Все знают - у Моти затычки в ушах, она их вынуть забыла, думает - чего телик так тихо работает? Делает громче, а все равно тихо. И давай ей все стучать - то в стенку, то в потолок, а Мотя не слышит ничего, Мотя, сука, в заваренном бронепоезде. Я короче дядьке говорю - я мол, просто. Просто захотела взять и вкусить. Ну, он радуется. Возбудился... Ладно, что я тебе рассказываю. Я не снимаю мужиков. Да и он меня не снял. Просто так получилось. Он мне потом и признался - говорит, да нет, мол, я не хотел экзамен принять за передок, просто смотрю на девушку и понимаю, что хочется ее взять. А старый пень. Сволочь. Короче, экзамен я не сдала. Его за взятки отстранили, ну и мне и не зачет понял. Ну, а на следующий год я просто так не сдала. В этом году, то есть. Да я думаю, уже хватит. Двадцать четыре года уже. А тебе сколько?
  -Трид..., - я вдруг начал заикаться., - тридцать пять.
  -А как мальчик, - произнесла она, - ладно. Давай. Слушай, сейчас как нажремся. А? С тобой прикольно. Я не говорила? Ты нормальный. Затрахали псы - ходят, ищут, куда бы сунуть. Ну я ж и говорю - суки поработайте, хотя бы как наши ребята на съемочной площадке - куда что денется. Хорошо, если через неделю снова встанет. А так, на халяву, все такие короче сексуалы...
  Я чему-то улыбнулся. Было удивительно, что в голову вообще ничего не лезло, а также не работал RADAR. Я не зря не раз отмечал, что алкоголь вреден. Но тут меня начало нести, и я понял, что рассказываю полную чушь.
   Я говорил о том, как был Там. Но я имел в виду другое место.
   Например, я выставил Малафеева так, будто это обычный человек, живет себе в обычной московской квартире, работает где-то. Вика улыбалась по-дурацки. Видимо, я на неё так действовал. Она постоянно вставляла какие-то фразы, которые дела не касались, временами мы говорили одновременно. При этом, играла дистрофичная музыка, и было вообще ничего не ясно, и не слышно, и вообще - я бы за так туда ни за что не пошел. Я имею в виду, такие места.
   -Я тебе не вру, - сказала Вика, - правда, на меня находит, я хочу кого-нибудь заснять.
  Она наклонилась и добавила:
  -Хочешь?
  -Чего? - не понял я.
  -Меня, чего же еще? Прям щас.
  -Не знаю.
  -Как не знаешь? Дай сюда руку. Вот так. Держи. Хочу, понимаешь. Ты говоришь, а я хочу.
  Она заставила, чтобы я держал ладонь у неё на ляжке. Но я не такой, я не могу позволить, чтобы женщины мной владели. Я начинаю злиться, нервничать, и это приводит все мое нутро в беспорядок. Я не думаю, чтобы Памела меня осудила, ведь у нее наверняка постоянные сексуальные контакты. Её заставляют разные суки делать это. Да и сама она порядком уже развращена. Мне нужно забрать её.
   Но скоро...
   Уже очень скоро - и будет много денег. Я получу мировую лицензию на антибуш, я думаю, одним миллионом $ тут не обойдется. Тогда мы будем вместе.
   -Давай пойдем, - сказала она на ухо.
   -Пойдем.
  -Нет, ты не понял. Не отсюда пойдем.
  -Ага, - ответил я.
  -Да не агакай. Пойдем с сортир. Тут все так. Захотел, идешь в кабинку, никто ни на кого внимания не обращает. Кто кокс долбает, кто трахается. Ну пойдем, дядька, не бойся.
   Мне понравилось, что она меня так назвала, но было страшновато. Женщин в моей жизни почти не было. Они и были, и не были - знаете, это как духовная пища. Хотя я в бога толком не верю, хотя и понимаю, что есть мировой разум. Но тут, особенно у тех, кто бьется головой о порог, когда молится - вкусить ты его тела хочешь, но делаешь то заочно.
   Нет, я вру.
   Конечно, их было очень много, и даже может больше, чем у какого-нибудь жигало, просто я сам выбираю женщин, и контакт у них происходит ментально - не так явно, как кажется, но это гораздо сильнее, чем это может показаться.
   Я - RADAR.
   Может быть, мне нужно избавиться от страха реального контакта, но это так. Что касается того факта, что мне 35 лет, а я не был женат, то я тут нет ничего такого. Зачем мне это? И с Кристиной, серой мышью, у меня не было никакого контакта, но и я не хотел. Я правда боялся.
   Этот ротик, словно скважина небольшой ракушки, мидии, дверца, испускающая стишки. И хорошо, что она живёт сейчас с каким-то нерусским и старым. Какая-та мода, какое-то сволочное поветрие - когда молодые девушки, да еще и хлипкие, ботанические, непременно с гуманитарным образованием, лезут к старикам. Хотят, видимо, чтобы их учили.
  Но природу не обманешь. Старые, может, и умнее молодых, да вряд ли. Если ты не родился свыше, ничего тебе и не поможет. Но в этот раз, я к собственному удивлению не особенно испугался. Тем более, что у моей спутницы уже были готовые ходы на этот счет - мы незаметно пронырнули в технический коридор, и тот самый сортир был именно там. Там нам никто не мешал. Тут мне нечего описывать. Да и не к чему.
  -Давай, давай, - говорила Вика еще заранее.
  Ну и тогда же, в этот предварительный отрезок времени, я постарался заставить себя возбудиться - ну еще бы, я же, получается, ответственен. А на самом деле - не надо. Ничего зазорного нет в том, что, если баба тебя тянет, а ты ее посылаешь. Лучше послать. Мужику же сложнее настроиться.
   Сказать по существу, я еще раз убедился в том, что худоба действует на меня остужающе. Я имею в виду, чужую худобу.
  Вика содержала фигуру специально для съемок в фильмах, хотя тут была много факторов. Видимо, нельзя, чтобы секс зашкаливал. Хотя и утверждается, что это и не секс, а работа. Ишь, туда, сюда, обратно.
  Словом, и что? Мы там были, и всё. К чему всё остальное.
   Случайный секс зародил в душе сомнения. Уже спустя пятнадцать минут я понял, что мне нужно уединиться, побыть одному. Возникло ощущение стыда, но не за то, что было, а за то, что Вика была активнее меня.
   Убежать мне не давала совесть. Мы продолжали заливать в себя напитки. Я понимал, что удовлетворение обитает где-то в других плоскостях, и вообще - я не на шутку крепился, так как Вика меня теперь раздражала.
  Я подумал было - может, меня вообще все такие дистрофичные особы раздражают, потому, что если бы Кристину тогда немного улучшить, подкачать.... Нет, у нее зад имел другую форму. Сама она ничего такого не замечала, продолжая рассказывать то о жизни, то о сексе, то переходя на наш недавний контакт. Говорила же она об этом со знанием дела, тематически, даже как-то спортивно.
   -Тебе надо было немного выше сесть. Но там унитаз такой. Меня возбуждает, когда по-среднему. А когда сильно высоко, вот тут вот трудно, - она показала пальцем в район живота.
  -Почему по среднему? - спросил я.
  -Когда людей по среднему. Если слишком много, я не могу кончить. Я не-киношному. А ты знаешь, я раз хотела Артурика затащить. Такая работа, всегда некогда. А я знаю, что он голубой, его бабы не вставляют. Ну я думаю, все равно ж мужик, все равно что-то может. Стала к нему приставать, а он ни в какую. В итоге загнала его в угол.
  -В угол? - переспросил я.
  -Я образно. Не в прямом смысле. Ну не как с тобой. Нет, ничего не вышло. Ну, смотрю, человек страдает, а разговаривает он двойственно. Ты заметил? Он то гламурный, то наоборот - голимый мужик. А бороду он отпустил, потому что без нее плохо выглядит. Нет, мы попробовали, но у него упал. А с этим, Славик, ничего не поделаешь. Если не стоит, то это всё, пропало. Но ты молодец. Хотя я немного испугалась.
  -Я тоже, - сказал я.
  -Нет, я не за это. Там могут застукать и в шею выкинуть. Неприятно же.
  -А Артурик...
  -Он... Я знаю, он с НТВ начинал, там нормально раньше было. Но, мне все кажется, он что-то трёт. Как начнёт петь - да бабы так не рассказывают. Знаток. Знаешь, есть такие мужики - в каждую бочку затычка. На какую тему не заговорят - он везде всё знает. И такой делает вид - что мужичаро. Меня это бесит. Ну скажи ты - что ты долбанный эрудит и слякоть. Вот ты - мужик. А это так. А какие песни о себе поёт. Один рассказывает, как у него был роман с Ротару. Ну, мол, мы тупые, мы зеленые, а он всё знает. Ну и он тогда на флотах работал, и как бы он нашел там Ротару? В трюме что ли они ее контрабандой везли. Нет, что-то такое. Она как его увидела, как растеклась, и говорит - мол, всё, Артур, я твоя. А он не дался. Ишь, девочка-целочка. Ну хотя... Ну если ты голубой, так не ломайся. А он как бы колбаса и вашим, и нашим. И мужика себя строит, а потом тоска на него нападёт, ищет, ищет... Знаешь, такой, волчок. Куцый. Борода для понта.
   -А сценарии хорошие пишет?
  -Ну он да, шарит, - ответила Вика, - мне что в нем нравится, он не придумывает что-то особо мучительное. Знаешь, что в сценарии самое главное?
  -Не знаю, - сказал я.
  Она у меня и не спрашивала. Она просто так говорила. Понятное дело - всё происходило как-то не так, оставалось некое недосексие, но я боялся продолжения. Уж лучше выпить.
  -Давай.
  -Давай.
  Потом покурили. Потом снова.
  -Давай.
  -Давай.
  Потом она ответила на свой вопрос, что же лучшее в сценаристе:
  -Он делает так, чтобы актёры не мучились. Чтобы удобно было и нам, и оператору, и режиссеру. А что на экране - а кто смотрит, Слав? Никто. И в обычном кино так же. Я ж знаю. Меня один режик хотел заснять, я его треснула книжкой. Ну, он мне книжку задарил, я ей ему по лицу и заехала, на движухе одной. Ну он успокоился, выпил, говорит - знаешь, да ничо никто не смотрит, что снимают. Какая разница. Бабки отработали, разошлись.
  
   Было утро, когда я собирался идти на встречу. Я уже был готов к тому, чтобы заказать сайт. Оставалось только поговорить с Таней про деньги, и я не знал, как же к этому подойти.
   К тому же, я волновался по нескольким позициям, хотя, я понимал, что волноваться уже не нужно. Я готов. Я почти все сделал. Я уже продвинул. Я сдвинул.
   Я был готов.
   Я уверен, большинство людей не знает, что это такое, так как им большие вещи не даны по природе. А мне даны. Это когда в голове идей много, рекордно много. До ста за один раз. А может быть даже и больше. И готов ты - когда сам себя убедил, что можешь взять одну из них и натереть на тёрке, как морковку. И вот она - готовая. Осталось или так съесть, или смешать, или поджарить на воображаемой сковороде.
   И эта готовность исходила не из того, что просто сам себя убедил. Наивно думать об этом. Я - Radar, а не Вячеслав Мокрухин. Таня может подумать, что я запал на Вику.... Да, она ничего, но я боюсь эти дистрофичные формы, это удаленность от идеала, который я знаю.
   Быть может, больше никто не знает.
   Я ведь не утверждаю, что при виде этих сцен я могу оставаться равнодушным. Но ведь мне никто ничего не предлагал. Нет, я и сам не хочу.
   Я - Radar.
   Погода на улице была такой, зазывной. Будто большие груди и бедра с небольшим, но умеренным, целлюлитом. Она звала уже мороз - он шел с севера. Это несколько разряжало воздух, и машины казались мне более отвлеченными.
   Постояв на балконе, я попытался покурить, однако, не тут-то было - лица ожили, лица заговорили, это были ОНИ, и ОНИ имели надо мной власть - так, что я выбросил сигарету.
  
  
  Изо 12.
  Название: "Дракулабуш".
  Лозунг: "Голливудская демократия эфемерна".
  
   По центру стоит буш. Он изображен в виде черта. На голове у него - черная шляпа. Из-под нее торчат рога. На шляпе - флаг США, у которого 11 полосок. Выше сидит паук. Он машет флагом с черным черепом. На шее у буша висит медаль, на которой написано - "мировой жандарм". Буш держит в руках земной шар. В нем кругом минидырки. В одной руке у буша нож, в другой - топор. Из минидырок повсюду что-то сыпется. Из Ирака льется нефть. Из Африки сыпется песок. Из Антарктиды летит снег. Ниже земного шара летают черты. Они кричат: буш, верни нам работу!
  
  
   Я вошел на кухню. Таня была иной - как будто специально приготовленная для меня. Возможно, что сам эфир подвигнул ее на правильные мысли. У Земли есть биополе. И оно влияет на всех живущих людей. У меня тоже очень сильное биополе. Говорили, что шесть метров, но это было давно. Замерялось уже пятнадцать лет назад. Сейчас это биополе наверняка мощнее, ведь я вырос духовно. Когда найдутся специалисты, способные надежно протестировать меня, выяснится многое - возможно я сам узнаю что-то новое про свой Radar.
   -У тебя, Славик, прямо безумство на лице, - заметила Таня.
  Я полуотвернулся, затем - полуповернулся. Но, даже если бы она за мной следила, с целью поймать меня на какой-нибудь слабости, это бы ничего не изменило. В то утро я был сильней. Хотя, конечно, я мерил свою силу сигаретой - боялся я ее или нет. Но этот страх вряд ли мог что-либо сделать.
   Теперь уже - ничего.
   -Ты позавтракаешь? - спросила она.
   Скорее всего, она хотела. Вот. Я - мужчина, я не привык называть вещи как-то еще. Ее грудь, все еще сильная, возбужденно вздымалась кверху, а накрашенный бледной помадой рот был зазывно приоткрыт.
  
   Мне показалось, она поняла, о чем я думал.
   -Что тебе снилось? - спросила она более, чем лукаво.
  Я где-то такое видел. Это был какой-то видеоклип, и там тоже был такой бледный рот. Я вздрогнул, и правом глазу закружилось.
   -Вот, черт, - понял я.
   -Славик. Голубцы.
   Вот он - полуоткрыт. Я заколебался. Она что, хотела, чтобы мы ели вместе? Но тут же мысли мои начали гаснуть. Это было вызвано этими потоками. То есть, да - это кружились белые полосы.
   Буш. Буш. Буш.
   Голоса были рядом.
  
  Тут дело было простое - я переволновался. Мне предстояла встреча с web-мастером, и все мои записки, все вырезки из журналов, Памела, Лоло, Анна-Николь, они должны были попасть к нему. Да и, мало ли, как он на меня посмотрит.
   Буш.
   И надо было вспомнить Вику и хорошенько покрутить ее вокруг мозга - как бы если бы внутри черепа была некая небольшая пустота, промежуток между мозгом и костью.
   -Мокрый! Мокрый! Мок-рух-ха!
   Я сжался, точно еж.
  -Слава, может, тебе 50 грамм налить? - спросила она.
   Я, не выходя из того же сжатого, будто сдавленно-батискафного, состояния, кивнул. Хотя, это выглядело несколько по-актерски. Но, разве я не говорил? У меня есть талант актера. Так же, как способности к стихам, прозе, драматургии, музыке. Нет, но я ни черта не знаю. Одна сука даже сказала, что я неуч, но у меня диплом. Я ей показал диплом, она попросила у меня оценочный лист.
   Сука, сука, сука!
   -Вот, Славик.
   Я помню это. Я знаю, что будет день моего триумфа. Очень скоро. Я буду новым царем земли! Я - RADAR!
   RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!RADAR! RADAR! RADAR RADAR!! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  
  RADAR!
  
   RADAR!
  RADAR!
  
  
   RADAR!
  
  
  
  
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  
  
  
  RADAR!
  
  
   RADAR!
  
   RADAR!
  
  
  
  
  
  RADAR!
  
  
  
  
  
  
  
  
  RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR!
  
  
  
  Я снова имел ту же мысль, что и раньше - ведь происходило все явно специально, и все мое воспитание было посвящено тому, чтобы не дать мне взрасти, подняться, чтобы закрыть меня, а теперь представьте, если с детства учить человека не тому. Для наглядности я бы сказал - что, если объяснять, что говно - это варенье, что будет тогда? Однако, к миниврачам они водили еще в школьные годы, но тут надо разбираться. Миниврачи говорили ИМ, что у меня есть отклонения, но каким образом еще объяснить наличие большого биополя? Хотя СССР мне нравится, и я точно знаю, что, если бы Советский Союз не развалился, мы бы давно полетели на Марс, но на бытовом уровне далеко не все было хорошо.
  Железо воли надо перекусывать. Малевич! За Черный квадрат его следовало убить. Ницше я не читал, но я уверен, что наши мысли совпадают.
  
  
  
  
  
  
   Я повернулся к Тане. Вот он, этот трансформированный рот! Наш мир так полон слов, что каждый даун, каждый олигофрен, каждый бомж, каждый дистрофичный урод может хорошо говорить. Каждая свинья норовит стать оратором. Посмотрите!
   Мокрый!
   Мокрух-ха!
   Я выпил и ничего не почувствовал. Однако, полегчало. Вращающиеся объекты порывались, было, переместиться из одного глаза в другой - не вышло. Я не пью. Я даже не знаю - ведь я как будто был спортсмен, а теперь уже и нет ничего. Хотя я силен и могу передвигать предметы. Вот, шкаф, например.
   -А вот Мокрухин передвинет шкаф, - сказал как-то преподаватель по Социологии.
   Я улыбнулся, и все тотчас стали издеваться над моей улыбкой, как будто в ней было что-то ненормальное, нечистое.
   -Итак, Слава, - сказала вдруг Таня, - и я понял, что мысленно уже стою сзади.
   Форма ее ягодиц именно такая, какая мне нравится. Нет, мне многое, что нравится. Главное, чтобы тело не было дистрофичным. Это у модельеров-дегенератов все так.
   Дистрофично.
   Миниформы тоже могут быть хороши. А у Тани - полуминиформа. Итак.... Бывает зад-дуга. Это когда ягодицы перетекают как в спину, так и в ноги - одинаково. Под ними внизу нет выемки, а потому это часто приводит к появлению крыльев. Бывает и более классические, вычерченные, ягодицы, и я люблю, когда на них есть весь необходимый жирок. Вот, если бы у Златы, то есть, как вы поняли, у Памелы, был бы еще и зад такой. Хотя - ну да - там с менеджерами по-другому не сработаешь. У Тани же зад был строго фигурный. Возможно, она предпочитала анальный секс. Выше, на спине, было две полускладки. Я успел тогда их хорошо рассмотреть, когда она переодевалась.
   Она меня звала?
   Да, я часто бываю несмелым. Но это пройдет. Очень скоро ко мне на Интернет сайт будут стекаться люди, мне заплатят деньги, я получу все необходимые средства. Может быть, мы еще не поняли нашу совместную тягу.
   У Тани была достаточно средняя прическа. Если бы она отпустила длинные волосы, то стала бы проституткой. Если бы ее волосы стали еще короче, это бы говорило о том, что она - аскет. А так - все было в пору. И она занималось делом страсти.
   Думали ли она обо мне раньше?
   И вот, я стою сзади, и мы не сдвинемся с этого положения, пока все не начнется. Она меня лишь полувидит, и я ее - полувижу.
  -О чем задумался, Слава? - она отключилась меня от моих мыслей.
   -Я?
  -Да.
  Она всё равно была где-то в сферах - во всяком случае, должна была быть причина, по которой она не спешила замечать меня.
   -Вот помнишь Жорика, - говорила она, - вот же такая судьба...
  Всё это было о жизни, всё мелкое, всё пустое...
  Буш умрет 22 октября, - вдруг сказал голос.
  Я увидел, как сюжеты в моей голове перетасовываются. Это были модули!
  -Буш, - ответил я.
  -Буш?
  -Да, - я наколол на вилку голубец, снял капустную шкурку и укусил.
   Пока я жевал, Таня смотрела на меня пристально. Это была настороженность. Но я уже был не тот. Я имел право выдержать паузу, и я так и сделал.
   22 октября.
   Но уже сентябрь. Я должен успеть. Если я не успею, то мне придется ждать какого-нибудь другого ключевого момента.
   Я получу деньги на исследования.
   Я уже знаю, как победить рак и СПИД. Но просто так мне никто не поверит.
   Прожевав, я налил сам себе 50 грамм и торжественно выпил.
   Сообщение принято.
   Решено.
   Я - RADAR.
   -Слава, а тебе правда нравится Вика? - спросила Таня.
  -Да. Она честная. Только полухудая.
  -Полухудая? Новое слово.
  -Почему новое? Худая, только наполовину.
  -А ты ее хочешь?
  -Я же не маньяк какой-нибудь. Я же не даун.
  -В смысле? Нет, если женщина нравится мужчине, значит, он подразумевает секс. Мы же взрослые люди. Просто, ты же знаешь, она снимается в кино. Не всем это может понравится. Тем более.....
   -Но я же понимаю, - сказал я полуважно, - это искусство. Мне очень нравится секс. Я люблю смотреть на обнаженные тела. Я люблю смотреть порнушку. Я даже записывал имена и фамилии актрис.
   -Да?
  -Да.
  -Ты так увлечен порно?
  -Я думал, что могу написать письмо.
  -Кому?
  -Как кому. Фанаты же пишут письма своим поклонникам.
  -И ты хотел написать письмо порноактиске?
  -А что в этом такого?
  -Нет. Не Чиччолине случайно?
  -А кто это?
  -Ладно. Слушай, ну, значит, ты очень лояльный человек.
  -Да.
   Я налил себе еще пятьдесят грамм. Мне было очень хорошо. Во-первых, все. Я получил сигнал. Можно было действовать смело. Во-вторых, прошли блики в глазах. (Ах, да я теперь понял, для чего они! Я и раньше получал сигналы! Просто это было не так явно!) В-третьих, Таня сама завела разговор о том, о чем я думал.
   -Ты с ней встречался. Что вы делали?
   -Ничего. Погуляли, посидели в кафе.
  -А секс у вас был?
  -Нет, - я соврал, конечно (но так надо).
  -Значит, будет. Правда, Вика могла устать. У нас очень плотный график съемок. Ты же понимаешь, что это просто работа. Не более того. Но это утомляет, я себе представляю, насколько. Ты знаешь, я заработалась до мороза - и такое ощущение, что кожа стала тоньше, даже в зеркало на себя смотрела - так это или нет?
  -Но это приятно?
  -Конечно. А ты не ревнуешь?
  -Ну....
  -Значит, она тебе нравится.
  Я пожал плечами.
   Мне вдруг захотелось сказать, что нравится-то мне не она, нравится как раз Таня.
   Таня!
   Умоляю.
   Таня, при чем тут Вика? Я её боюсь. Будь моей, Таня! Будь моей Таней!
   Я мысленно напрягся, понимая, что владею искусством биополя настолько хорошо, что могу суметь вынудить ее.
   Таня! Иди ко мне! Разденься.
   У между ног у меня похолодело. Видимо, открывался канал.
   -Я, знаешь, я тоже много об этом думала, - сказала она, - я считаю себя человеком искусства. Говорят, что это не искусство. Тогда кто же? Все человеческое бытие пропитано силой желания. Все мысли. О чем думаешь ты, просыпаясь? Разве не о сексе. Именно эта энергия движет человеком. Даже не деньги, не власть, ни стремление к прогрессу и знаниям. Все эти вещи вторичны, Славик. Но ты ведь знаешь! У меня был в жизни период, когда мне казалось, что секс не очень важен. Я познакомилась с человеком, который разочаровал меня в этом. Ты понимаешь. Все у нас было через день. Я бы сказала - невпопад. Как большая щель между зубов. Нет, знаешь, как что-то в механизме заклинивает постоянно - то работает, то нет. Он, как и я, занят умственным трудом. Я и сейчас ценю его достаточно. Но теперь я уже точно установила, что сложно держать баланс. Мозг потребляет гораздо больше энергии, чем все другие части организма. Даже тяжелый физический труд так не обесточивает организм. Это же не значит, что все люди умственного труда таковы. Но здесь просто нужно знать меру. Ведь что мы делаем, Слава?
   Да, несомненно, она обращалась ко мне напрямую.
   Это было преддверие.
   -Мы, Слава, изматывает себя работой. Люди, пораженные тщеславием, пытаются сделать это через себя. Жажда знаний. Жажда умений. Хочется быть высоким, выше других, мастером. Но форсирование событий приводит к тому, что человек изнашивает себя раньше времени. Почему у человека много ума? Потому, что у него много этой сексуальной энергии. Умный человек гораздо сексуальнее глупого. Даже если второй - большая, членистая, горилла, способная доставить невероятное удовольствие. Но очень важно правильно распределять эту энергию. Чрезмерный умственный труд практически заземляет твою силу. Для мужчин это гораздо хуже. Для женщины, принявшую пассивную позицию, это тоже актуально, но не так очевидно. Усталость можно скрыть. Единственное, чего не будет, так наслаждения. Но что может истощенный мужчина? Хорошо. Он примет позу миссионера, самую удобную в таком случае. Один раз, максимум - два. Три - уже праздник. Ты понимаешь, о чем я говорю.
   Она закурила.
   Я так и понял, что ей сейчас просто необходимо закурить. Но я ведь и не помнил, курила ли она раньше или нет? Может быть, она нервничала перед тем, как раздеться? Ловко я, да? Это было мое биополе! А всё-таки умная она, Таня, не то что я, хотя я умнее, я это знаю, просто, когда я пишу в дневник, я умный, а вслух быть таким умным не получается, но он ж преподает, потому так.
   Мне тотчас явились удивительные картины битвы биополей. Да, так будут в будущем, когда по моим идеям постоят города будущего, и там будет править Правсоюз.
  
   Нет, продолжать не надо. Я могу отключиться и не слушать Таню. Но она, как будто, все это замечала. Она полуостановилась, чтобы понаблюдать за мной. Я же остро чувствую все эти вещи. Я - хороший психолог.
   В школе за мной часто пытались вот так наблюдать.
   Я сижу. Я ж не просто так уставился в одну точку и рот открыт. Просто мой мозг занят анализом информации. К тому же, иногда, я слышу голоса, и бывают целые наплывы, а у меня за спиной начинают шептаться, толкать друг друга дистрофичными локотками.
   -М.... - слышится минизвук.
   -М.....
  -Мо......
  -Мокрухин!
  -Мокруха!
  И вот, весь класс начинает шелестеть, будто скопище тараканов.
   Ничего.....
   Я все вспомню. Я все верну.
   Я отомщу!
   Я отомщу!
   Видимо, я скрипнул зубами слишком громко, но Таня сделала вид, что не видела этого.
   -Мы расстались именно из-за этого, - сказала она, - он был достойный человек. Но здесь я убеждена - нужно выбирать, что тебе дороже. Если работа, если, в конце концов, интеллект тебе важнее, чем теплота и близость, нужно честно себе сказать. Нельзя сочетать несочетаемое.
   Она докурила свою сигаретку. Я тоже решил закурить. Я думал, что три стопочки водки расслабили мой страх, но напрасно. С первой же затяжкой в груди запекло, и я ощутил острое чувство вины. Я помню, как Он в первый раз закричал:
   -Дымишь?
   Это было проникновение в душу. Ни больше, ни меньше. Он считал, что человек может быть любым, гадом и сукой, но главное, чтобы он не курил.
   -Вот, и ты задымил! И ты задымил! - в его словах была дистрофичная горечь.
   Я был уверен, что, повзрослев, буду иметь право, и верно - мне сначала никто не мешал. Однако, все было не так просто. С детства я дружил с одной девочкой. Что тут еще сказать? Они то приезжали, то уезжали. И, войдя в зрелую юность, мы попытались вернуться друг к другу. Она, возможно, могла стать моей первой настоящей женщиной. Нет, я пытался пробиться к ней сквозь ментальную броню. Но что это дало? Откуда я знаю. Я, возможно, был тогда не в форме....
   Словом, уже через много лет я нашел ее письма. Они прятали их, считая, что она мне - не пара, у них плохая семья, и все такое.
   Думал ли я тогда о Тане?
   Может быть, я всегда о ней думал?
   Я, было, подался бродить по своим мыслям, но тотчас вспомнил: ведь я получил сигнал. Я знаю дату покушения на буша. Мне нужно спешить, чтобы люди узнали обо мне.
   -Потом, уже через время, я поняла, что ни о чем не жалею, - сказала Таня, - я занимаюсь тем, что мне нравится. Литературой и искусством. Я несу свет своим ученикам. Кино. Жаль, возможно, что к этому я шла достаточно долго.....
   Я кивнул.
   -Сначала я разрабатывала сценарии сама, - проговорила Таня, - потом, пришло насыщение. К тому же, только теперь я могу позволить себе услуги сценариста.
   Я кивнул.
   -Знаешь, в жизнь приходит время.....
   Тут я понял, что как-то уж слишком быстро подрастерял страсть. Ведь бывает же время, когда все наоборот, и ты - настоящий генератор похоти, способный будить чужие головы через расстояния. А бывает - наоборот. Ты - лист, который медленно движется к земле. Падать совсем еще рано. Но полетать, попарить, поощущать себя листом....
   Когда пассажирские самолеты забираются выше положенной высоты, они, помимо штопора, могут падать, точно лист.... Раскачиваясь, треща по швам, излучая волны скорой смерти. Однажды я ехал на автобусе и смотрел на взлетающий самолет. Я подумал, что он упадет, и что все пассажиры погибли.
   Очень скоро упал самолет.
   Я понял, что это - тот самый самолет.
   Мне часто снятся катастрофы, и я уверен, что так и будет. Все будет в точности так, как я вижу. И главное - скоро погибнет Америка.
   -Значит, с Викой у тебя ничего не было, - сказала Таня утвердительно.
  -Да.
   -Но ты бы хотел? Я думаю, ты же теперь думаешь об этом?
  -Да. Я думаю, - ответил я.
  -Нет, я не имею права вмешиваться. Тем более, что профессия достаточно пикантна.
  -А Артур? - спросил я.
  Она подняла брови.
  -Он тебе кто?
  -Артурик - наш креативный, можно сказать, продюсер.
  -А.
  -Тебе интересно, какие у нас отношения?
  Я моргнул, не понимая, что ей ответить.
   -Хорошо. Знаешь, могу тебе сказать, что мы все здесь находимся на той черте, когда многие условности перестают играть какую-либо роль. Это духовное состояние, Славик. Дело не в том, что ты хочешь, а чего не хочешь, и как это все выглядит. Если у человека пусто внутри, никакие телесные забавы не принесут ему должного наслаждения. Посмотри. Ведь так происходит у большинства людей. Пока они молоды, они полны любви, но уже к сорока годам среднестатистический мужчина ни на что не годен. Ну, я не говорю, что вообще - ни на грамм. Понемногу все они могут, и называют это сексом. Между тем, Славик, секс - основа закона сохранения энергии. Закон правильного распределения сил.
   Я смотрел на нее, как будто не понимая.
   Я налил 50 грамм и выпил.
   Она говорит о духовности? Так это я! Ну же, скажи ей об этом! Ведь это - Таня! Она более доступна, чем кто бы то.....
   -Знаешь, мы просто очень мало с тобой общались, - сказала она, - ну и, возник, так сказать, разрыв. Я же помню, мы всегда были так близки.....
   Она вздохнула и закурила. Теперь уже - не под воздействием нервного порыва, но так - констатационно.
  
   "Они прошли"- услышал я голос.
   Я, было, обернулся. Но окно было с другой стороны.
  "Малафеев" - это был голос Степана Григорьевича.
  -Ладно, - вздохнула Таня, - налью и я себе.
  
  
  
   RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!RADAR! RADAR! RADAR RADAR!! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  
  RADAR!
  
   RADAR!
  RADAR!
  
  
   RADAR!
  
  
  
  
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  
  
  
  RADAR!
  
  
   RADAR!
  
   RADAR!
  
  
  
   Думаете, так уж просто жить с радаром? Но, по-другому я бы и не согласился.
   -Я, знаешь, я думаю - ведь у тебя давно, наверное, не было секса, - сказала Таня, - я поэтому и говорю о Вике. Я понимаю, для хорошего понимания главное - это ощущение души, теплоты, но она просто может тебе помочь. Ведь это ее работа. Воздержание - это болезнь. Чем больше воздерживаешься, тем все хуже и хуже. Я очень хорошо знаю это по себе. Человека можно сравнить с вяленой рыбой. И мужчину, и женщину. Люди все чаще говорят, что нет секса без любви. И мы на каждом углу это слышим, Славик. А о том, что должен быть просто секс, для ощущения, для доверия, об этом никто не говорит. Но это не упущение. Мы снимаем такое кино, и это уже хорошо. Ты же понимаешь. Главный мотив, это - я хочу, ты хочешь, давайте экспериментировать. Можно сказать, что это - научный подход. Здесь нет ничего такого, что было бы сложно понять.
   Я улыбнулся, не зная, что сказать. Что она имела в виду? Нет, конечно, она не могла слышать мои голоса, но я бы отдал все, если бы в мире был человек, с которым мы бы слушали их на пару.
   -Однако, ты не думай, что я ко всему этому уже так привыкла, что считаю это обыкновенным, Славик.
   -....
  -Настоящее искусство - это когда каждый раз - по-новому. Знаешь, ведь я так, вспоминаю, как раньше мы друг друга понимали.
  -Да.
  -Давай за это выпьем, Славик.
  -Давай, Тань.
  Тут я понял, что мне уже нехорошо. Скорее всего, это голоса. Они сбили мою точку настройки. В чем тут было дело?
   Я уже и забыл, что собирался к web-мастеру.
  Я забыл о том, что у нас с Таней вот, вот что-то наметилось.
  
  
  
  
   RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!RADAR! RADAR! RADAR RADAR!! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR! RADAR!
  
  
  
   Нужно было что-то предпринимать, но у меня заканчивались ресурсы. Скорее, скорее же! Я могу сказать пару-тройку слов о том, как мечтание может замучить человека, затыкать его мягкие полувыкаты мозга своим пальцем, мечтание - оно напоминает какого-то злого человека из кинофильма, лицо его красно. Я думаю, что я должен принадлежать сам себе. Но ничего. Ведь это борьба. Я засыпаю - нет - меня усыпляют, и для мира меня нет. Но потом я появляюсь вновь.
   Буш!
   Омерика!
   Как сладко ощущать, что скоро падёт это чёртов мир, а я буду царь. Мне вспомнилось - совершенно спонтанно (хотя ничего просто так не бывает) - одна из моих бесед с Малафеевым. Вообще, неплохой человек. Неплохой. И таблетки не зря дают. Помогают ведь.
   Показывали певцов. Пел Буйнов.
  -Из жидов, - сказал Малафеев важно, со знанием дела.
  -Возможно, - ответил я очень строго.
  -Все они, - продолжил Малафеев, - из жидов.
  -Я считаю, что это надуманно, - ответил я, - в Америке пустуют города!
  -В Америке хорошо, - не согласился Малафеев.
  -Это видимость, - сказал я.
  -Буйнов живёт в Америке.
  -Вряд ли. Там уже нельзя жить, - не согласился я.
  -Мне сказал один человек, он знает.
  -А ты знаешь, чем закончится правление Буша?
  -И Бабкина живёт в Америке, - Малафеев меня не слушал.
  -Уже построены концлагеря для 100 миллионов человек!
  -Вот Газманов - хороший человек. Голос звонкий. Показывали передачу, душевно так общался. Он даже лучше, чем Певцов.
  -Певцов - актёр, - поправил я.
  -Да. И он поёт.
  -Я не помню, чтобы он пел.
  -Он поёт. Но живёт у нас.
  -Да. Там уже нельзя жить, - проговорил я, - но это еще не всё. Скоро конец.
  -Они тут выступают, там жить лучше, - не согласился Малафеев.
  -Ты про что говоришь? - осведомился я.
  -Про штаты, про что? Не тупи, Славик.
  -Никто не тупит! - я разозлился. - Ну пусть, пусть едут. Скоро всё равно конец.
  -Никому не конец, - сказал Малафеев.
  -А что, по-твоему?
  -Нормально живут. У меня там тётя. Я, может, пол годика тут полежу, а потом туда поеду. Там деньги ни за что дают, и газ, и квас.
  -Как же ты туда поедешь?
  -Как, как? Просто. Сел, поехал. Вызов мне сделают, вот и поеду!
  -Туда уже нельзя ехать!
  -Почему нельзя!
  -Америка гибнет. Последние вздохи! Еще чуть-чуть, будут катастрофы, будут убит Буш!
  -А кто его убьет?
  -Я знаю.
  -Ну кто, кто?
  -Вот увидишь!
  -Это всё, Слава, слайды Пушкина, - рассудительно заметил Малафеев, - понял ты или нет? Едут туда, где хорошо. Бегут оттуда, где плохо. Вот тут хорошо?
  -Где?
  -Ну тут, тут.
  -Ты нашу Россию имеешь в виду?
  -Не, Слав. Я про больничку.
  -Кому как, - ответил я крайне нервно.
  -Тебе да. А мне - хорошо. Вот сейчас Васич таблеток принесет, разведем, забухаем.
  -Я не пью, - сказал я.
  -Давай тогда валерьянки набодяжем, там спирток.
  -Я ж говорю. Да и разговор не об этом был.
  -Да Буйнов и мне не нравится, - сказал Малафеев, - о, смотри. Игорь Николаев. Такси, такси...
  -Он кстати тоже в Америке живёт? - спросил я.
  -Да. А где ж еще.
  -Ну ничего. Скоро, скоро...
  -А что - скоро?
  -Только Буша не станет, сразу рухнет.
  -Почему Буша не станет? - не понял Малафеев.
  -Будет покушение.
  -Ты смотрел?
  -Нет.
  -А кто?
  -Я знаю, пойми. Я знаю, - я совсем разнервничался, и круги в глазах были зеленоватыми, с уходом во внутрь к центральной зоне, которая была чем-то вроде паука. Он эти круги и стягивал (он их знал).
  
  Моя голова была что ложка
  
  -Да бред всё это, Славян, - Малафеев начинал хихикать.
  Он, в отличие от меня, смеялся так, что не остановить. У меня просто - веселость напущенная, немного маслянистая, но без зазубрин. Я не злой человек, но разные дистрофики и их дистрофичные идеи меня раздражают.
   Они же разводили в большой кружке таблетки и пили по кругу. Это им заменяло алкоголь. Но был и сам алкоголь - минипорции валерьянки или пустырника, разбавленные водой. После этого был хороший сон, и я соглашался порой на пару-тройку глотков. Видимо, это посадило моё сердце. Хотя сердце у меня и не болит, я чувствую, что всё это очень плохо кончится.
   Буша убьют раньше, чем меня.
   Мы не доспорили, подошли Васич, Саша Дельфин и Сережа Бирюков. Последний пускал изо рта пузыри. Он был совершенно нормальным. Пузыри он пускал просто так. Да и врачи понимали, что он пускает их просто так, чтобы поиздеваться, потому ничего не говорили. У нас не было совсем уж плохо.
   -Я подслушал, - сказал Сережа Бирюков, надувая пузырь из слюны, - хочешь еще?
  -Хочу, - ответил Васич.
  -Я у Славки спрашиваю.
  -Как хочешь, - ответил я.
  Тогда он начал пускать пузыри из носа. У Васича были готовы большая кружка и ковшик из полупластмассы.
   -Смешная у тебя фамилия, - сказал Васич.
   -У меня? - не понял я.
  -Нет, у тебя, Слав, нормальная. У Малафеева.
  -Я не виноват, - Малафеев расстроился.
  -Давайте, - сказал Сережа Бирюков.
  -Давайте считаться, - предложил Саша Дельфин.
  -Давайте.
   Мы стали загадывать числа, чтобы выяснить, кто первый начинает. Выпало мне. Я сделал большой глоток, передал Васичу. Было и хорошо, и весело, Малафеев оправдывался, что он не виноват ни в чем. Меня совершенно не заботило то, что я - Мокрухин, так как быть Мокрухиным не так уж плохо. Был, правда, Толик Прокопидзе (на самом деле у него была другая фамилия), и он называл меня мокрицей, но его давно выписали, и он если кого и трогал, то там, в том мире.
   Правда, я знаю точно, что его уже больше нет - я сильно на него разозлился, ощутив, что внутренние полости энергетических приборов, которые словно облака покрывают мой радар - выпустили из себя нечто подобное на птицу. Я знал, что они встретились. Оно наказало Толика Прокопидзе.
   Всё же я думаю (думаю теперь, именно сейчас, с сию минуту и секунду), что не такое уж пустое это время было. Но нет ничего более мучительного, чем, томясь, постоянно прятать то, что тебе близко.
   Моя коллекция вырезок их журналов!
   Мне довольно редко удавалось ее навещать. Теперь, когда никто не заставлял меня таиться, я не ощущал того трепета. Фотографии были живыми! Но ночью мне то и дело снилось, что их кто-то нашел. Доктора. Дистрофичные ¼ врачи!
  
  
  Реальность смешивалась в большой бульон, в котором не было границ для времени - казалось, я находился во всех местах одновременно, и реки времен сливались в единый поток. Начинались съемки. Кроме того, им предшествовал кастинг, который я не застал. Я стоял на берегах Атлантического океана, ожидая волну. А вот и Степан Григорьевич.
   -Славик, - говорит мне он, - скажи мне, наконец, что чувствует человек, когда у него - минишок?
  -Да так, - отвечаю я ему, словно дую в нос.
  Отвечать не хочется. Я не дурак. Я знаю. Во все времена пророков старались прикрывать, чтобы они не мешали власти. Воры, сволочи, заговорщики. Странный магнитный голос, а может быть, злая рука - тянется ко мне, чтобы схватить и потащить назад - в больницу.
  -Славик, - говорит Степан Григорьевич, - ты мне почти ничего не рассказываешь. Меня пугают люди, которые всё своё носят в себе. От тебя ничего не добьешься. Придется выписывать тебя. Иди, иди, живи, Славик. А? Пойдешь?
  -Пойду.
  -А Малафеев?
  -Да.
  -А? Слав! Ма-ла-феев.
  -Я не знаю, доктор.
  Он меня колит, но я знаю, я сам слышал, они пили водку, эти дистрофичные доктора и сами смеялись с того. Что такого? Им сами смешно, что у человека фамилия - Ма-ла-феев. И они смеются. И я. Да и вся палата живёт и дышит тем, что - Малафеев! Иногда так кислотно от люде.
   Ему легче. У меня хуже фамилия. Как сменить ее, как прекратить быть Мокрухиным?
  
   Когда съемка началась, отрабатывалась сцена парень - девушка. Вики поначалу не было. Наташа крутилась и вертелась вместе с каким-то новым парнем, широкомордым, почти что без лица или же другой вариант - с лицом обезьяны. Но он ее не насаживал - она постоянно принимала его с разных сторон, и это напоминало росянку, хотя сравнение очень символичное и не совсем образное. Но я знаю женщин. Многие из них меня бесят, особенно - худеющие, сидящие на дистрофичной диете.
   -А. А. А-е! - Наташа кричала, пытаясь заглушить звуки хлипкого вхождения и выхождения.
   У меня свои ассоциации, так как на самом деле всё это расписано по сценарию. Но я не люблю подслушивать, подглядывать, я хочу, чтобы все было честно, а тут было именно так. Ну, допустим, я виноват в том, что курю, и всякий раз, как я пытаюсь закурить, меня просто протыкает нож совести. Смысл давно потерян, но нож не становится уже или тупее.
   -А! А! А! А!
  Наташа покрикивала часто, широколицый парень трудился усердно, потно. Наверное, когда это выйдет на экране, всё будет порезано. Так сказать, скомпоновано. Многие люди купят этот фильм, чтобы чем-то облегчить себе жизнь, и Таня тут совершенно права - это дает людям хоть какой-то шанс.
  И Таня совершенно права - должен быть какой-то шанс.
  Закрытые в себя люди постепенно угасают, превращаясь не то в пыль, не то в старую газету, и наше кино дает им шанс. Если бы Памела была рядом, она бы напоминала мокрую кошку в объятиях.
   Тут я понял, что мне это не нравится. Я едва не сделал шаг, чтобы остановить безобразие. Тут были еще люди. За шторкой шли какие-то работы. Таня напоминала жокея. В руке у нее была такая штука, такая типа лозинки. Она ей указывала.
   Да, указка.
   Артурик, человек-штаны-полоска. Он стоял, скрестив руки. Он ухмылялся. Явная сволочь. Поклонник Омерики.
   Где же Вика? Ну да черт с ней. Мало ли что у нас было. Теперь я командую этим миром!
   -Так, кто так спину держит? - осведомилась Таня. - Надо, чтобы была чашечка из тела. Вот так, покато, рукой так бац - едем, едем с горки на лыжах. Лыжи! Наташа! К тебе относится. Славик!
   Я вздрогнул, но это относилось не ко мне. Парня без лица звали Славиком.
   -Ты как рабочий, Славик. Словно у доменной печи.
  -Я так и делаю, - ответил тот.
   -Наоборот, Славик!
  -А... А вы говорили.
  -Хм. Нет. Смотри.
  Таня принялась показывать, как надо притирать к себе Наташу. Даже Артурик ухмылялся. Я понимал, что сигналы поступали не только из Пентагона, и был некий персональный, касающийся только меня, и я должен был действовать. Таня меж ж тем временем встала и принялась критиковать Наташу:
   -Один раз у нас работала Светка-колхозница.
  -Ха! - сказали из-за шторки.
  -Никаких ха, дорогой! Светка потом прославилась, а мы теперь может смело стирать грязь с ее пяток. Но тогда она только начинала. Она, кстати, так и значится в титрах - Svetka Kolkhoznitsa. Да, латинским шрифтом. Так что, считай, мы ей дали дорогу в жизни. Она работала... Нет, она слишком страстно... брала, понимаете. Надо изображать, представлять же надо, что вы - на сцене, ребятки. Хотя, конечно, мы все - на сцене. Это кто сказал?
  -Шекспир, - отозвалась Наташа, продолжая стоять раком.
   -Да. Но актер, который играет сам себя - полный мусор, друзья. И - никаких скидок на жанр. Так, давайте. С самого начала. Славик, у тебя стоит?
  -Я нормально, - ответил Славик.
   Я понимал... Может быть, Таня лучше, чем Памела, и даже намного лучше, и мне не придется искать малоизвестного режиссера Меньшова, чтобы сказать все это ему в лицо.
   -Давайте, прогоним еще раз, - сказала Таня, - и... о, - потрогав Славу за член двумя пальцами, она покачала головой, - да у вас температура. Срочно работать! Так, три, два, раз, погнали.
   Я вдруг ощутил себя сильно выпившим. Таня манила меня к себе. Она издевалась своим существованием. Но работа продолжалась.
   -Чем Слава хорош, - сказала она мне, - он - стайер.
  - Бегает? - не понял я.
  -Да. Именно. На сценическом поле любви.
  -Голоса вставим в кадр? - осведомился Артурик.
  -Как хочешь, - Таня была явно в духе, - могу пригласить тебя на озвучку. Какого пола существ предпочитаешь?
  -Собачек.
  -Светка... Бывают люди особенной страсти, - продолжала Таня, - кого любовью мир одарил.
  
  Когда в пленительном забвеньи,
  В час неги пылкой и немой,
  В минутном сердце упоенье
  Внезапно взор встречаю твой,
  
   - У людей это даже нарисовано на лице. Особый блеск. Сторонний человек - всего лишь зритель. Вот я смотрю на Славика... Нет, на вот этого. Она положила мне руку на плечо, и электричество её тела мной владело всецело.
  -Что думают эти жалкие зрители?
  -Трахаются, - сказали из-за занавески.
  -Да. Но наша задача - создавать эффект естественности. Эх, вот Светка, я думаю, и сейчас не играет. Это - дар свыше.
  
  Я вас люблю, - хоть я бешусь,
  Хоть это труд и стыд напрасный,
  И в этой глупости несчастной
  У ваших ног я признаюсь!
  
  - Соединить профессионализм и эстетику не легко. Но мы идём своей дорогой и побеждаем. Тебе, Наташа, надо поставить перед собой какую-то цель. Понимаешь, просто приходить и раздвигать ноги нельзя.
   -Это не честно, Татьяна Ивановна, - ответила Наташа.
  -Я говорю образно, - ответила Таня, - и не перебивай меня. Ты мне можешь возразить, что ты не снимаешься в большом кино. Но извини меня, чем мало для тебя это кино? Жанр. Зритель. А то, что мы пока представляем третий мир, не должно тебя пугать. В этом мире... Нужно быть перфекционистом! Успеха может не быть годами, друзья мои. Но наступит день, когда ваш полёт никто не сможет отрицать! Работа - слово из большой поэзии. Вы ищите чуда, словно какой-нибудь драный кот, у которого в голове только одна мысль - проскользить по столам в поисках клада.
  
  Я вас люблю, - хоть я бешусь,
  Хоть это труд и стыд напрасный...
  - У тебя не стоит, Славик.
  -Вы говорите, - ответил тот, - я слушаю.
  -Пока я говорю, концентрируйся. Светка работает в Америке. Это - центр, верхушка мира, господа, и там всё иначе. Мы же живём на самом деле...
  -Америка скоро падёт, - заметил я.
  -Вполне, вполне может быть, - ответила Таня.
   Эх, Таня, Таня...
   А если подумать - какой ты была в детстве. Ну или хотя бы тогда, когда я еще чего-то корячился, и мне тогда доказали, когда придумали способ спасти это жалкое мироздание от меня. ОНИ.
   Я вспомнил, мы разговаривали о бабах, были я, Васич и Сережа Бирюков, а Малафеева не было. Нет, он до этого прошел по коридору, а мы сидели и хором молчали, хотя каждый друг друга отчетливо понимал - тут и было такое особое единство. А когда Малафеев шел по коридору, я сначала засмеялся в руку, но никто этого не увидел. Тогда я хохотнул шепотом:
  -Малафеев!
  Сказал я это быстро, но все поняли. Первым стал подхихикивать Васич. Тут он повернулся, и я увидел его красные от недержачки слова. И мы ржали, ржали, а потом и поговорили о бабах.
   -Короче, был у меня бабец, был, - сказал Сережа Бирюков, - да ты чо, такая вот!
  Он сжал кулаки, вытянул руки перед собой, словно это показывало, какой был бабец.
  -Засадил? - спросил Васич.
  - Конечно!
  - Толстая?
  -Сам ты толстый.
  -А я люблю толстых.
  -И я люблю толстых, - сказал я.
  -Нагада? - спросил Сережа.
  -Это классно, - ответил Васич, - вот так держишься за ляжки, и давай.
  -Ну, - тоже сказал я.
  -Да это по голодняку, - проговорил Сережа, - телка должна быть стройной, классной.
  -А у тебя была тёлка? - осведомился Васич.
  -А я о ком рассказываю?
  -Ну может о мужике.
  -Да сам ты мужик.
  -Ну нет, я не мужик, я обычный.
  -А ты мужик? - спросил Васич у меня.
  -Да я тоже обычный, - ответил я.
  -Понятно. Ну мы встречались на улице, и стоя - поняли?
  -Стоя - по приколу, - сказал Васич.
  -Ты пробовал?
  -Да, конечно.
  -А ты?
  -Конечно, - я соврал.
  Мне тут же представилась картина стоячего секса, мысли одолевали, мысли были родителями моего мозга. Это когда ты маленький, то сам ты не можешь одеться. Наверное, если человек доживает до самой ветхости, до рассыпчатости, то его тоже будут одевать, сам он не может. И если человек инвалид, его тоже одевают. Но в период самостоятельности всё хорошо, и чужая помощь не требуется.
   Когда ты одет в свои мысли, всё очень хорошо и правильно. Но и быть одетым тоже можно.
   К середине съемок я вдруг ощутил себя неким грандом. Хотя, конечно же, нельзя сказать, какого типа я был гранд. Если бы какой-нибудь дистрофичный Артурик спросил у меня - Слава, конкретно, Слава, в чем ты особенен - я бы потерялся, потому, нужно всегда утаивать свою гордость, а с людьми говорить сухо.
   Пришла Вика. Вся она была с улицу - немного в пыли, и пыль эта слетала, попадая в коридорный проход, и на фоне желтой лампочки она создавала даже некий фон - но возможно, это видел только я. Ведь я - RADAR, и я сконцентрирован на людях, а дистрофичные тенденции в мышлении наоборот, все чувства разбазаривают. Если начинать сравнивать их троих, Вику, Таню и Памелу, то я не знаю даже, кого бы я выбрал.
   Мне еще почему-то прилезла в голову Саманта Фокс. Прекрасное создание! Но если разобраться, мысль о ней в голове надолго не удерживается, а это значит, что у нас нет плотной ментальной связи.
   Вика полуразделась, отыскала зеркальце и принялась губы, дистрофично корча их. Мне она лишь кивнула - я решил особенно не реагировать - ведь и Таня говорила, что Вика может быть полезна лишь в особых спортивных случаях, и это надо правильно понимать. И, потом, она же не призналась в любви, все это было так, как будто я был голоден, а она дала бы мне коржик с молоком. Просто помощь.
   -Чем красишь губы? - спросил Артурик раскоряченным голосом.
  - Пупа, - ответила Вика.
  -И кто всё это будет есть?
  -Съешь, да, - Вика, не оглядываясь, протянула ему помаду.
  Наташа, не одеваясь, пила минеральную воду. Славик, Слава вернее, взяв у нее из рук бутылку, запил таблетки. В нормальной жизни они бы с одной бутылки не пили, но я думаю, просто уличные люди укрепились во взаимоненависти, потому только и делают, что ищут повод, чтобы быть подальше друг от друга. А тут этого нет. Тут люди, как люди, грани стёрты, и я - среди них, и потому и чувство того, что я гранд чего-то необъяснимого, усиливается.
   -Кто идёт курить? - осведомился Слава.
  -Пойдем, - произнес Артур.
  -Пойдем, - сказал я.
  Курили на кухне, и я не ощущал никакого чувства вины. Слава накинул на себя халат и был похож на боксера перед выходом на ринг, Артурик отыскал в холодильнике пиво в очень большой дистрофичной бутылке, налил сам себе, а бутылку поставил вниз холодильника. Я сделал то же самое - независимо, как бы сам по себе.
   - Вчера бочину цапанул чуть-чуть, - сказал Слава, - ну так, не сильно видно, покрасочнику звоню - бабки ломит. Да хрен с ним. Другого найду.
  -С балончика покрась, - посоветовал Артурик.
  -Да сам ты так крась. Я покатаюсь, продам. Будешь покупать?
  -Какой год, - осведомился Артурик.
  -Третьего.
  -Я на велосипеде езжу, - ответил он.
  Конечно, было не ясно, он говорил всерьез или нет. Я бы, я бы охотно расспросил их - что они думают, например, о пришедшей недавно на ум Саманта Фокс. Наверняка наши мысли в чем-то сойдутся, но вообще я человек серьезный.
   Моя антибуш сатира уже совсем скоро сделает меня очень популярным, и они будут гордиться, что меня знали. Представим, как мы встретимся - вот здесь, так же, на этой кухне, после моего мирового тура. И будет и Артурик, и этот Слава, который мне очень не нравится, и будет и Вика, и Наташа, а Таня скажет мне тогда - ты знаешь, я всегда знала, что я - твоя, но теперь это уже точно. А может быть и хорошо, что у меня будут по разные стороны - и Памела, и Вика, и Таня? Я не мусульманин, но всё же.
   -Короче, понял, Семеныч отыскал автомобиль выпуска 1973 года, понял, - проговорил Артурик деловито, - понял, простоял в гараже почти не тронутый, пробег десять тысяч километров.
   -Победа? - спросил Славик.
  -Сам ты победа. Сам ты победа, сынок ты еще. Сколько тебе лет?
  - Двадцать девять, чо, - сказал Слава.
  -Оно и видно, - отозвался Артурик.
  На том и был весь разговор, так как потом мы вернулись в студию, где Вика уже была готова к съемкам. Вообще, складывалось впечатление, что она вошло в некое особое состояние. Я думаю, что тут не было никаких наркотиков, она делал это сама по себе, силой ума - как я. Ведь я, если я сильно думаю, у меня поднимается жар. По затылку бегут волны. Но я осознаю, что моё биополе усилено. Быть может, и у неё усилено. Просто ей надо задуматься. Но я ни в коем случае не советую ей бросить это занятие - ведь это, должно быть, приятно.
  Если бы поехали в турне, но Вика неплохо бы смотрелась рядом со мной. Мы прибываем в Париж, кругом снуют журналисты, все спрашивают у меня, всех интересует будущее мира. Европа неимоверно зависит от России, и я - ее гарант. Кругом мигают вспышки, накрашенные губы Вики сияют словно полуфлаг.
   -На чем мы остановились? - спросил Артурик.
  -А давай ты исполнишь какую-нибудь роль, - предложила Вика.
  -Я и так исполняю.
  -Он про ноль первую рассказывал, - произнёс Слава.
  -Давайте теперь соберем всё в кучу, - проговорила Таня, - хотя знаете, нам бы пора уже выехать на природу и снять несколько сцен там. Я думаю, Александр отвечает за свои слова.
  -А если не отвечает? - спросил Артурик.
  -Поедем к тебе на дачу.
  -Да я не против, поехали. Шашлыка пожарим. Ребята придут.
  -Ребят нам только и не хватало.
  -Уже холодно сниматься на улице, Татьяна Ивановна, - заметила Наташа.
  -Приморозит, - подтвердил Слава.
  -Тебе - да, - заключила Таня, - но ладно, пути господни неисповедимы. Мы много разговаривает, друзья. У нас просто собрание какое-то. Работа, работа и работа. Все мы любим деньги, но почему-то, как дело касается процесса, что-то останавливается. Давайте, давайте...
  -Да я только и делаю, что даю, - сказала Вика.
  -Вот-вот. Давайте.
   Еда глаз. Утомление. Сцены, начинающие со жгучего желания присоединения - да, так и хочется принять во всём этом участие, заканчивающиеся усталостью и головной болью. Это нехорошо.
   Я снова вспомни ту, далекую учительницу, на которую я смотрел, и с которой у меня, конечно же, ничего не могло быть, кроме совместных мечтаний - и то, на моей территории был лишь ее образ...
   Любовь?
   Нет, это желание. Это разные вещи. Когда ты хочешь искать... Когда ты нашел, хватаешь, тебе не хочется всех этих мелких поцелуйчиков, то всё...
   Да, но ведь всё оно здесь!
  
  Таня:
  -Вика, не забывай про О май гад!
  
  Вика:
  
  -О Май гад!
  
  Слава:
  
  -Пусть по- русски кричит!
  
  Вика:
  
  -А, а...
  
  Артурик:
  
  -Художественные шлепки. Так, давай.
  
  Славик:
  
  -Всё равно ж озвучка отдельно!
  
  Артурик:
  
  -Так, кто тут руководитель?
  
  Таня:
  
  -Пусть уже Гена выходит.
  
  Вика:
  
  -Что, девочки сверху?
  
  Таня (переворачивает листок сценария):
  
  -Давай. Только аккуратно. Ты садишься, как с парашюта прыгаешь.
  
  Вика:
  
  -Кричать?
  
  Таня:
  
  -Нет. Не кричи. Садись на Гену, погнали. Представь, что ты едешь на мотоцикле на скорости двести километров в час. Дорога очень узкая, ты имеешь возможность разбиться. Давай, жми на газ, поехали.
  
  Слава:
  
  -Я тогда схожу покурить?
  
  Таня:
  
  -Нет, стой здесь. Хотя нет, сходи, покури. Ладно.
  
  Артурик:
  
  -От курения к сорока годам стоять не будет.
  
  Слава:
  
  -О себе заботься, Артур.
  
  Артурик:
  
  -У меня всё в порядке, Слава. Каждый на своём месте, понял?
  
  Слава (мне):
  
  -Славян, пойдем курить?
  
  Я:
  
  -Пойдем.
  
   В течение этого дня я не испытывал угрызений совести от того, что курю. Мне не вспоминались Они. Я был псом, который продолжал обгладывать мысль об Омерике и ее позорному уничижению вскоре - хотя будущее и прошлое, слившись, уже составили одно целое. Но и некие отдельные моменты были мне подвластны - я вдруг увидел, как вскоре мы будем сидеть возле экрана, она вставит диск и скажет:
  - Вот наши результаты, Слава. Но это не всё. А теперь.
  Она снимает блузку, улыбаясь, готовая, отдатливая, податливая, целиковая - ни мини, ни полу.
  Настоящее было проще и интереснее - Таня сказала, что включила меня в список съемочной группы, а титрах я буду числиться в качестве ассистента, и мне положен аванс, который я и получил. Мы договорились (c web-мастером, разумеется), что я подготовлю список вопросов, на которые он ответит письменно.
  В то утро, мне показалось, что ей звонили ОНИ. Я слышал голоса. Я напоминал натянутую резинку, которую оттопыривают и отпускают - и потом создаваемые колебания порождают дурное кручение.
  - Да. Он здесь. Да. Да, все в порядке. Бригада? Нет.
  Утро отпустило свое наваждение, и я так и не узнал, показалось мне все это или нет.
  Вы помните мои вопросы - Чем windows отличается от IBM PC - и так далее.
  
   Я уже перечислял вопросы, потому не буду повторяться. Я слышал, что есть такой акцион - E-bay. В голове появлялись мысли различного содержания, и, если бы существовала машинка для чтения мыслей, вот как в фильме - меллофон - человек, направивший этот прибор на меня, мог бы стать миллионером. Я не стяжатель. Я, может, и не могу так сразу все реализовать
   Начнем с того, что можно продать на аукционе E-bay мои миниколлекции. За спичечные этикетки можно попросить 1000$. Нет, это мало. 2000$. Русский полувоенный нож - 500$. Миниколлекция спичек - 1000$. Ртутный градусник, сделанный еще (!) в годы СССР - 250$. Коллекция коробок из-под сигар, скорее всего, дорого не продастся. 200$.
   Что, если предложить дистрофичному веб-мастеру продать все это и заработать - я могу предложить 10% от прибыли. Вполне неплохо.
   Хотя, конечно, всё это очень мало, практически ничто по сравнению с тем, сколько я планирую заработать на моей антибуш сатире.
  Вопросов было больше. Более 100. Дело в том, что я пропустил достаточно долгий отрезок времени, когда лежал в больнице, а потому мало знал об Интернете и компьютерах. Но, едва я тронул это стоячую воду, и все тотчас изменилось. Идеи закипели. Я был полон сил, полон радости за то, что я могу созидать так много. Я понимал, что простому человеку столько не дано. Да что там простому? Взять всяких этих дистрофичных умников, особенно - пораженных идеей об их величии в искусстве, сволочей, которые считают, что Малевич - это художник, и даже - любителей этого криворукого Пикассо. Сальвадор Дали - это выпендрёж.
  
   Я ехал в метро.
   Я смотрел на женщин.
   Это был мой локатор. Я вычислил, что мысли можно настроить особым образом, и они обрастают специальными зацепами. Если подумать, то я построил целую систему мышления. Мысль, как единицу, можно модулировать. Взять, к примеру, листок бумаги и нарисовать мысль.
   Шар.
   Вот, я хочу, чтобы люди думали то, что я думаю, но случайным образом. Пририсовываем к мысли крошечные зацепы. Теперь можно идти и растрясывать вокруг себя их, точно песчинки, точно одуванчик - свои семена. Так в мире появляются идеи. И вот - еще одна идея. Кто из вас об этом додумался? Могут ли дистрофичные полуфилософы думать об этом?
   У меня было много статей для сайта. Главный текст был записан очень мелким почерком на тетрадных листах - по две строки в одной клетке. Для дополнений я сделал узкие полоски бумаги. Они напоминали мне газеты. Хотя, почему - газеты? Я не знаю. Были специальные минидополнения, касающиеся миникнопок, а антибушсатиру я расположил в отдельном файле. Особо важны были материалы про Памелу. Ведь я много лет собирал ее фотографии. А также - фотографии Лоло Феррари и Анны-Николь Смит.
  
  А вот - одна из старых статей по антираку:
  
   Я несколько лет изучал тему "неизлечимых" болезней и в результате пошел другим путем и создал реальный нетоксичный метод защиты от рака, СПИДа и других сильных болезней. Я не могу лечить СПИД или рак, но мой метод даст 100% защиту от их проявления. Вы хотите защитить своих близких от смертельных болезней? Вы уверены, что врачи хотят того же? Я могу доказать эффективность своего метода4 я готов провести опыты лично на себе! Я ищу финансовую помощь в проведении опытов.
  
   А вот - вторая статья по антираку:
   Я ищу инвесторов в проведении экспериментов и дальнейшего развития по миру лечебно-профилактической сети. Имидж и прибыли будут огромны. Каждый захочет защитить себя от СПИДа, рака и других болезней, а также существенно улучшить и повысить свою психологию, силу, настроение, интеллектуальные способности, замедлить старение. Приобщиться к этому делу и получить имидж спасателей мира от смертельной угрозы - это непревзойденный и недосягаемый шанс для вас. Ни что другое вас так не возвысит, и не обставит так ваших конкурентов. Может возникнуть вопрос, если ты придумал такую уникальную методику, почему себя не лечишь более простые вещи? Я бы, знаете ли., с радостью бы избавил себя от боли, слабости и стрессов, я же не мазохист, чтобы просто так это терпеть. Да вот только экспериментальное оборудование, знаете, дороговато. Думаю, оборудование для эксперимента в России будет стоить 150-300 тыс. $, а в Европе уже дороже 2-5 млн. $. Думаю, что лучше для окупаемости и популяризации моей методики из процесса ее испытаний и опытов надо мной, лучше сделать типа телешоу на телевидении или на кабельном, да хоть в Интернете. Реклама окупит проект, а приглашение известных людей даст популярность и факт заинтересованности. Изначально проект может финансировать одна сторона, будь то компания или частное лицо или кооперация из нескольких долевых участников. В любом случае, перед экспериментом я запрошу 3-5 недель на подготовку общих аспектов и 5000 евро на свое предварительное лечение. Еще мне понадобятся предварительные юридические гарантии моих прав на методику и помощь в получении патента в одной из стран Европы. Разделение дальнейший прав и прибылей по договорам на взаимовыгодных согласованных условиях. Я не собираюсь вас обманывать, ведь только вы мне можете в этом помочь. А я очень заинтересован в собственном излечении, а также тех прибылях и репутации, которые смогут дать эксперимент и лечебная сеть. Моя терапия сможет давать прибыль разными способами:
   1) экстренное лечение в больнице;
   2) попутное лечение и восстановление в санаториях;
   3) укрепляюще-ободряющие мини-комплексы типа кафе (медкафе) для массового посещения;
   4) вип-класс третьего варианта;
   5) продажа индивидуальных и комплексных мини-систем;
   6) развитие филиалов и "гастрольных" лечебных команд по миру;
   7) распространение лечебно-профилактических модулей укрепления в школы, детсады, заводы.
  
  Посещать медкафе для укрепления и профилактики станет очень престижным, особенно у молодежи. У меня на эту идею нет патента, но я ее защитил одним из официальных способов. Обращаюсь ко множеству простых читателей (пользователей), иметь крупного инвестора, который поможет решить проблемы - это хорошо; но лучше быть независимым человеком и самому финансировать свою терапию против СПИДа и рака. А для этого нужно множественная финансовая поддержка от многих простых людей, хоть на 100-1000 рублей, 10-100 $ от каждого. Ведь крупный инвестор может обмануть или купить метод и заморозить, засекретить и не развивать. Ведь в мире есть "медицинская мафия", и ей выгодно, чтобы люди всегда болели. Хотя я не отказываюсь от крупного контрактного сотрудничества. Предлагаю выделить деньги не просто в какой-то условный фонд, а на конкретное исследование, которого в мире еще не было.
  
  А вот - и третья статья по антираку и антиспиду:
  
   Я создал комбинированную беспобочную методику, предотвращающую появление рака и СПИДа; именно предотвращающую их появление, а не лечащую уже внедренные болезни. Защита от болезней - 100%. Готов испытать действие методики лично на себе! Мой метод основан на ранних исследованиях Российских ученых, но с моими дополнениями и модернизациями. В моем методе нет мистики или идиотства типа гипноза, пирамид, трав, заговоров, колдовства; нет токсинов, вакцин, радиации, "чудо" полей. У меня нормальный научный подход. Если не верите, что рак и СПИД можно предотвратить весьма просто, то вспомните, что смертность рожениц в начале 20 века снизили на 90% просто мытьем рук врачей перед "работой", а пеницелин просто создали из плесени. Все гениальное просто! Скромно выражаясь. Секрет своей методики я, конечно, раскрывать не буду. Опишу ее возможности. Я проверил действие на себе некоторых сегментов, на полные испытания нужно спецоборудование и штат профильных специалистов. Итак, это методика лечебно-профилактического, укрепляюще-восстановительного свойства. Можно применять не только периодически, но и постоянно; не только наяву, но и во время сна, комы, наркоза, за рулем! Можно использовать как одиночную процедуру, так и совместно с другими методами; как взрослым, так и детям! Процедуру можно применять дома, в офисе, больнице, санатории, детсаде, транспорте, школе! Здоровье быстро улучшается в нескольких областях сразу. Даю 100% гарантии, что мой метод сможет быстро лечить обычные болезни типа пневмонии, туберкулёза, гриппа, кожных и других! Вообще, сильное непревзойденное влияние на большинство болезней любого типа, тем более сможет их предотвращать! Многие могут усомниться, как это человек смог добиться создания такого уникального метода, не имея при этом высшего образования? Скажу, образование и ум, это вещи весьма разные: нужные идеи приходят в нужные головы; большинство важнейших изобретений сделано одиночками, а не крупнейшими институтами и "ведущими специалистами". Кроме того, я несколько лет занимался исследовательской деятельностью, а не делал вид, потребляя напрасно чужие миллиарды. Кроме того, у меня есть реальный стимул. Я живу всю жизнь впроголодь и болея, а не жирую, посещая фуршеты и симпозиумы. Я не покупал себе званий, степеней и дипломов, я просто талантливый и настойчивый. Я знаю о многих чужих официальных методах "лечения" рака и СПИДа. Но все эти "институты и специалисты" десятки лет, в десятках странах шли ложным путем, а я пошел другим и добился результата. Существует несколько основных несколько основных способов избавления от болезни: а) вакцина
  (т.е. внедренная инфекция) б) лекарства (токсины). в) разная профилактика; г) специальное усиление иммунитета; д) лучетерапия; е) спецдиета; ё) комбинирование. Современной "наукой" применяют масштабно только "а", "б", "д". Моя методика - это комбинированное профилактическое усиление иммунитета особым образом. Я не собираюсь загружать организм токсичной химией или радиацией, мой метод - усиление организма, и тогда никакая болезнь не проникнет! Сейчас человека заливают токсинами и радиацией в надежде, что болезнь умрет раньше пациента. Если "повезло", то болезнь удалось победить, хоть и сделали при этом из человека инвалида. А если не повезло ("перелечили"), то человек "неизбежно" умер от "неизлечимой" болезни. Стоит ли при этом удивляться тому, что даже в США, Европе и Японии люди ежегодно умирают многими тысячами от простейшего гриппа и простуды, при том, что их "лечат" в лучших больницах?! Моя методика воссоздает, усиливает и комбинирует условия многих курортов, заповедников, климатов и сезонов в одном месте со спецдополнениями!
   Улучшается сила и скорость мысли, психология, стрессоустойчивость, имуннитет, сердце, сосуды, обмен веществ, сила мышц, скорость восстановления и заживления ран. Снижается страх, тяга к алкоголю, никотину; агрессия, нервозность, усталость, равнодушие. Метод подходит не только для лечения и профилактики болезней, но и для изменения личности (психологии, ума, самосознания)! Положительно влияет на мозговые процессы, замедляет старение, нормализует сон! Эффект и сила ощущений намного превосходит стандартную радость! Для профилактики достаточно использовать метод 3-4 раза в неделю по 20-30 минут. Моя методика, кроме обычных людей, особо выгодна ученым, руководителям, детям, спецназу, космонавтам, из-за ее особого и непревзойденного влияния на все системы организма!
  
  А вот - статья про Правсоюз:
  
  Правсоюз против парламента - власть народу!
  
   Вы верите, что ваши депутаты, сенаторы, конгрессмены, создают законы, руководствуясь умом, честью, заботой о простых людях и интересах государства? Я то думаю совсем иначе. Мы, по сути, являемся рабами продажных, алчных, тупых, закомплексованных тварей - вредителей, которыми являются большинство депутатов всех стран. Почему закон должен приниматься большинством голосов, а не трезвым умом? А если будем обязаны исполнять эту ахинею. Я хочу создать систему без парламента, где закон сможет принять или отменить через суд или спецсовет любой гражданин
  
  
  А вот - вторая статья про Правсоюз:
  
  Cуть и структура правсоюза
  
  
  
   Нас уверяют, что демократия - это власть народа, что эта система - лучшее и высшее достижение "прогрессивного человечества". Между тем, крупнейшие и авторитетные ученые древней Греции (типа Гомера, Сократа, Аристотеля) против демократии всегда сильно выступали и утверждали, что демократия - это худшая форма правления после абсолютной тирании! Они признавали только аристократию, то есть правление лучших из лучших, а не толпы, богачей или депутатов - представителей, ничего из себя не представляющих! Кроме того, само слово демократия (т.е. власть избирателей, а не народа) имеет в древнегреческом языке и второй смысл - демократическое правление (власть)! А в арабском языке "дем" значит угнетение. Таким образом, демократия - это демоническое угнетение народа (избирателя)! Что, собственно, мы и видим на примере наших стран. Коммунизм, это, кстати, тоже форма демократии, только более тираническая! Итак, я предлагаю создать международную гражданскую единую организацию особого типа (правсоюз). Эта организация должна будет помочь реализовать принцип власти народа, но в более лучшем и узколинейном понятии. Мы лишим власти коррупционную мафию чиновников, депутатов и прочих дегенератов в числе пресмыкающихся и недоразвитых профсоюзов. Но это не анархия и не безвластие. Главный принцип нового правления - это необходимость принятия закона (правила) на основе реальной его пользы и доказательств, а не методом дебильного лоббистского голосования большинства. Сейчас у нас если за "дерьмо" проголосует больше депутатов ("Народных представителей"), то весь народ обязан жить этим "навозом". Я хочу внедрить другой принцип разума и справедливости. Когда разумному, доказанному мнению одного человека подчиниться вся страна! Куда справедливее заставлять людей выполнить умный, доказанный, закон, нежели как сейчас заставляют исполнить вредные, тупые итоги голосования мафии! Другой важный принцип - это автоматическое присуждение штрафа (премии) за моральный ущерб. Человек не должен в суде доказывать, что он испытал стресс и другой ущерб от прилюдного оскорбления, и что стресс такого-то размера на вот такую сумму. Будет спецшкала, какой-нибудь штраф в таких ситуациях, и суммы серьезные, не так, как сейчас в России примерно 1/3 от зарплаты муниципального, сельского дворника или сторожа. В то же время ответчик должен давать не конкретную сумму, а % от месячного или годового дохода. А то ведь штраф в 10 000, для кого это доход за полгода, а кто-то в день имеет в 10 раз больше. Самое главное первичное действие, это вынудить власть принять "главный закон", который, кстати, в рамках конституции. По этому закону на особых принципах любой человек или организация сможет принимать законы, отменять, изменять. Влиять на решения министров, президента, снимать их с должности. По конституции, народ - это единственный источник власти, а министры, президенты, "агенты" - это лишь исполнители и представители (а не властители). Если власть откажется принять этот закон, то она покажет свою реальную антинародную суть и даст нам повод на полномасштабную забастовку. Власть никогда не шла на уступки добровольно, только после бунтов, революций, забастовок.
   Структура новой системы: я предлагаю такой вариант. Сначала люди будут действовать сами, затем в скором времени будет создана единая общественная организация - "прасоюз", которая будет помогать готовить, контролировать. Как принимать законы. Создадим специальный канонический (законодательный) совет. Он сможет сам готовить, обсуждать и утверждать законы от себя методом доказательств, а не голосования. А также в этот совет сможет обратиться любой гражданин со своей идеей закона с целью обсуждения и принятия. Продажный парламент будет отменен в принципе. Состав совета - это профессиональные представители разных сфер жизни (министерств), спецслужб, от президента, а также это группа интеллектуальных контролеров от нашей организации. Члена совета отбираются (а не назначаются или выбираются) не только по своим знаниям, но и по интеллектуальным, и по психологическим тестам, а также по результатам детектора лжи. Также детектор лжи будет применен к тем, кто представляет закон, т.е. не для преступных ли целей он его хочет создать. Каждому такому "создателю" закона государство обеспечит проезд, пребывание и премию за хороший закон. Так же будет система наград и званий, типа почетный законодатель.
  
   Структура сети "правсоюза"
  
   Страна будет условно разделена на несколько мегарайонов. Россия, например, на 4; каждый район состоит из краев и областей (провинций), которые делятся на города, которым подчинены пригороды и села. Управление такое: главному центру подчинены 4 районных штаба, им краевые, и т.д. Городская сеть имеет главный центр, несколько окружных, затем районные, которым подчиняются главные квартальные контролеры. Далее идут добровольные контролеры, которые получают не зарплату, а попутное вознаграждение. Контролеры, это аналог армейских офицеров, они следят за порядком, помогают люди в их проблемах, служат посредниками со спецслужбами; и некоторые другие функции. Плотность контролеров - 1 на 1500 жильцов независимо от количества домов. В своих проблемах они могут пожаловаться знакомому соседу - контролеру, а не обращаться в стрессе напрямую в скорую, милицию и т. д. Прасоюз будет иметь свои СМИ, ТВ, банк, заводы, охрану, некоторые функции (права) МВД; сможет давать людям льготные экстренные кредиты, искать спутников жизни в разных частях страны, обеспечит дешевое жилье для иногородних туристов. А также быстро собрать деньги для выгодных инвестиций, куда коррумпированная власть давать не захочет. Быстро собрать множество людей для забастовки и специфических консультаций. Система прав союза будет ненавязчивой, но всеобъемлющей и незаменимой! Люди и предприятия будут платить взносы - 1% от дохода. Малообеспеченные будут освобождены от обязательства платы. Правсоюз станет мощной, единой, искренней, многопрофильной, гражданской организацией для блага страны и всех людей. А не то, что сейчас множество мелких профсоюзных организаций, которые интересуются только своей сферой, тянут на себя, плюя, на других и не помогают людям за пределами намеченных целей. Между ними всегда борьба, зависимость, конкуренция, разлад и потеря ориентиров. Власти такой бардак очень выгоден. Мы станем силой, отменим партии, союзы, парламент, ложь, лоббизм и демагогию, кстати, и демократию в ее нынешней сути! А чтобы стать силой, достаточно реальной правильно направленной активности 10-15% населения. О некоторых нудных нюансах структуры, возможностях управления, я не упомянул по причине их большого объема и малой значимости для большинства читателей. Система правсоюза - это новая революционная, интеллектуальная форма правления! О других моих интересных идеях читайте в других разделах. Не забывайте о том, что моим исследованиям и существованию нужна ваша финансовая поддержка. Важно начать, кинуть с горы первый шарик, который породит лавину, и никто не сможет устоять! Власть мафии слаба и держится на нашей холопской покорности, апатии, неверии в свои силы и самобичевании.
  
  А вот - третья статья про Правсоюз:
  
  
  Причины необходимости правсоюза
  
   Вся современная система власти и жизнеустройства является изначально умышленно мафиозной, угнетающей и преступной по всей сути своей. Это не отдельные чиновники вредят жизни и вымогают взятки, и не отдельные менты творят преступления. Вся система администрирования - это одна единая коррупционная мафия, ее цель существования - не грамотно управлять страной, а охранять более верхние эшелоны преступной власти, попутно грабя все, что можно. Вся система МВД - это не помощь людям в борьбе с преступностью, а ядро государственной преступности и репрессивный аппарат мафии. В России МВД состоит кроме обычных патрульно-следственный управлений еще и из внутренних войск. Их численность почти в 2 раза больше Российской армии; у ВВ есть танки, вертолеты, артиллерия - это реальная армия в млн. солдат для подавления народа внутри страны, а не для борьбы с внешним врагом, такого в их уставе нет. Все партии, профсоюзы, общественные организации, никак на ситуацию в стране не влияют и не хотят, да и большинство прямо подхалимно к мафиозной власти. Почему чиновников, ментов, депутатов, врачей не отбирают через детектор лжи, психологические тесты, а потому что власти нужно тупое, агрессивное стадо для подавления людей, а не для помощи им. У них много льгот и прав, но минимальная ответственность. Вспомните, кого из ментов или врачей посадили за убийство или изнасилование. Под понятие врачебная ошибка подводят и преступную халатность, и прямое убийство или изнасилование. А почему в наших городах полно быдла (бомжей, дебилов, рецидивистов), почему их не собирают в спецпоселения, а у них тоже своя функция, давить на нас новым кольцом угнетения. Преступная мафиозно-коррупционная власть вам не поможет. Мы можем выстоять лишь сами, объединившись в реальную нелицемерную народную организацию. Мои принципы подходящие, разумные, революционные и реально конституционные!
  
  
  Мой восторг был частью машины под названием Radar, однако, я мог представить себе, что неожиданно последует наказание, и я услышу Его голос:
   -Дымишь?
   Это была кара.
   Проклят тот, кто курит.
   -Меня зовут Василий, - проговорил он радушно, тепло.
   Я подумал, что он - глупый, хоть и профессионал в web-дизайне. Действительно, что такое ремесленник? Дано ли ему летать высоко?
   Василию было лет тридцать пять. Он ходил в какой-то красной куртке, в руках была сумка с ноутбуком и всякой чепухой. Наверное, он неплохо жил, раз у него ноутбук был.
   -Вот тут образец договора, - сказал я.
  -Можем определиться со сроками, - сказал он.
  -Тут - тексты, материалы, сценарии к изо.
  -А что такое изо? - спросил он.
  -Там написано, - сказал я нерешительно.
  -Вам нужна система CMS? - спросил он.
  -CMS? - переспросил я.
  -Это система управления.
  -А это дорого?
  -Это дороже. Зато с помощью нее вы сможете сами управлять контентом.
  -Может быть, потом, - произнес я, - сейчас мне необходимо сделать сайт. Русскую и английскую версию.
  -Английскую?
  -Да. А можно сделать так, чтобы люди на западе могли увидеть это?
  -Конечно. Правда, сайт должен быть посещаемым.
  -А как это сделать?
  -Для этого производится раскрутка и оптимизация.
  -Это дорого?
  -Смотря, в каком объеме этим заниматься.
  -А можно сделать так, чтобы не было цензуры? - спросил я.
  -В смысле?
  -Ну, мне сказали, что существует сервера, на которых можно публиковать все, что угодно. Если там будет информация, касающаяся буша, то нужно, чтобы никто не сумел узнать, кто это опубликовал.
  -Ну да, такие места есть, - сказал Василий.
  -Можно разместить это на порносайте?
  -Ну, в принципе, такой фигни много, - произнес он, - это просто. Многие реселлеры покупают места на серверах, которые находятся в Америке.
  -А почему у нас нельзя размещать порно.
  -Ну, и у нас можно. Я, если честно, в это не вдавался.
  -Это сложно?
  -Нет. Сначала делается сайт. Потом он размещается. А потом вы уже сами предпринимаете меры по его оптимизации.
  Тут я понял, что пора уходить. Иначе на меня нападут светящиеся полосы...
  Впрочем, я совладал с собой, страх понемногу осел. Это как в случае с мякотью или грязью, которую болтают в бутылке. На первый взгляд, все просто страшно, но потом оказывается, что можно жить, а вода вполне может быть и ничего, и ничего. Я даже как-то сравнил себя с другими людьми... Малафеев, например... Он тоже скоро может быть встречен на улицах этих, хотя и не знаю - быть может, мне всё это чудится. А что, если он всегда будет лечиться?
   Однако, скоро время повернет. Его согнут. Лист бумаги так же - ровный, ровный, а потом бац - согнули. И всё.
   -Мне еще это, - сказал я, - надо будет перевести.
  -Что перевести? - осведомился дистрофичный веб-мастер.
  -С русского на английский.
  -Да. Ты же говорил, - произнес он.
  -Нет, еще будет.
  -Для сайта?
  -Нет, документы.
  -Можешь переслать мне их.
  -А как переслать их? - не понял я.
  -По электронной почте.
  Мне тогда уже стало ясно, что нужно быть осторожнее - я ведь точно дерево среди кустов. А они все такие меленькие, а я - я выпираю. И ничего нельзя с этим сделать, хотя я понимаю, что ничего и быть не может - ничего другого.
   Тогда, вернувшись, я понял, что состоялось начало. Я не обращал внимания на внезапную хворь, головную боль, голоса. Ведь я сделал первый шаг. Я знал одно правило: нужно лишь сдвинуть. Это - идея. Остальное должны делать исполнители, те, кому не дано созидать, но - лишь исполнять.
   Я вспомнил Тамару Ивановну.
   Она звала меня.
   -Слава, за тобой будущее.
  -Шесть метров, Слава.
  -Шесть метров.
  Биополе шесть метров. Летающие города. Крах дистрофичных менеджеров. Я видел все наперед.
   И, по возвращению, я едва вновь не столкнулся со съемкой. Но я не был расположен к тому, чтобы видеть то, что Таня называла искусством. Впрочем, я и сам для себя еще не решил, что это? Я же сам люблю порно. И актрис, которые снимаются в порно.
   Я....
   Я встал у окна, не понимая, что же мне делать.....
   -Ну вот, - услышал я голос Тани, - все бы было хорошо, но у Саши не стоит. Прекрасно.
  Видимо, вновь шли эти ужасные, подвергающие мой разум сомнениям, съемки. Вика... Да, возможно, она бы снова добилась меня, но в тот день ей что-то помешало. Тем не менее, ее способности не уменьшались, и это было лекарством для моей больной души.
   -Привет.
  -Привет.
  -Хочешь по-быстрому?
  -Не знаю, - ответил я (немного как дурак).
  -А я что-то хочу. Есть где?
  -Не знаю.
  Я медленно включался в жизнь. Мне всегда нужен разгон, но это - закон сохранения энергии, который также характерен для радиоламп, которые производились еще при самом СССР, а вовсе не для дистрофичных компьютеров. Я видел, как Он шёл. Небритый. Улицы синеваты. Для чего? Почему они подсинились? И он идёт, и я вижу, что в руке у него пистолет, и что этот некоторый день в ближайшем будущем, который я предсказал.
   Нострадамус не мог об этом знать, так как это - цепочка. Он предсказал, что приду я. А я говорю, и это - истина!
   Омерика - фальшивая проститутка, стоящая на углах улиц. Куда ни глянь - везде она. Самое слабое государство!
   -Ну что ты? - спросила Вика.
  Я постепенно приходил в себя и вот-вот сказал бы ответ, и, возможно, секс бы состоялся. Но тут Вику что-то позвало.
  -Ой, там колбасу едят, - сказала она вдруг с каким-то восторгом.
  Выяснилось, это не было метафорой. Вика вдруг удалилась, а я пошёл на кухню. Действо происходило без Тани, она принимала зачёты. Старшим был назначен Артур. На кухне же в отсутствии брутальной командирши был накрыт стол. Помимо колбасы поначалу почти ничего не было - хлеб и горчица. Потом принесли водки. Из людей, помимо Вики, Артура и меня, подошедшего, были Слава - актер, Никита - какой-то мужик-технарь, я его раньше не видел, а также Наташа. Все были одетые, Наташа - полностью в одежде Евы. Никого это не смущало. Все ели колбасу так, будто это было в первый раз в жизни. Даже я не выдержал и принялся хрустеть за обе щеки. Сама же колбаса была средняя по сухости. Я такую люблю, кстати. Именно такую. Хотя мне редко приходилось есть колбасу.
   Тут принесли водку. При чем, была это совершенно дешевая водка, в каких-то бутылках из СССР. Все были возбуждены. Должно быть, отсутствие Тани их воодушевляло.
   - Слав, а ты - актёр? - спросил у меня Слава.
  -Нет.
  Тут я понял, что Слава мне не нравится. Глаза у него - угольки, острые, а само он - резкий, но лодырь, ждёт случайностей, а людей я быстро распознаю. Radar, как никак.
  -А кто ты? - спросил Слава с каким-то особо тонким интересом.
  При этом, мы же с ним уже общались до этого, а он делал вид, что вроде как не было этого.
  -Мыслитель, - ответил я уверенно (вдруг).
  -Славик, он да, - подтвердил Артур, - мыслит правильно. Я людей завсегда по лицу определяю. От меня ни одна черта не скроется. Кстати, знаете, как кожу водкой подправляют?
  -И как же? - осведомилась Наташа, закуривая.
   -Короче, смотри. Это особенно тебя касается.
  -Кстати, да, без обид, - произнесла Вика, - тебе надо.
  -Не поняла?
  Наташа поднялась со стула, щелкнув прилипшими к стулу ягодицами, передвинулась в проход и обернулась, чтобы увидеть свой зад.
  -Дело не в этом, - сказал Артур, - вот способ. Не гонитесь за дороговизной.
  Он разлил водку по стаканчикам.
  -И всё? - не поняла Вика.
  -Нет, - ответил Артур, - водка и яйцо. Основа жизни!
  -Чьё яйцо? - спросила Наташа.
  -Любое.
  -Чо вообще делаешь? - спросил Слава у меня.
  Я не люблю таких едких субъектов. Сами они чаще всего - никто, и они даже не самоутверждения ищут. Они просто иначе общаться не могут. Чаще всего они очень нормальны - такие серые, немного мохнатые.
   Я тоже нормален, но они ровны, правильны, и - как обычно - острый взгляд и подсушенное лицо (когда мыслей мало, лицо подсыхает, уходит жир). Но они могут и хорошо разговаривать, поэтому вы можете даже ввестись в заблуждение, решив, что перед вами - умный человек). Но если вы слышите слишком много слов, и их поток ровен, это еще ни о чем не говорит. В Америке тоже очень много говорильщиков и чахлых телевизионных ведущих, но от этого не легче, а даже хуже, и это уже не поможет. Фактически Америка уже пала. Там пустые города. Дороги никто не ремонтирует. Связь нарушена. Но Буш пытается удержать её любыми путями.
   Омерика!
   -Значит, смотри, - сказал Артур, - пьешь водку на голодный желудок. А чтобы не пьянеть, тут же пьешь яйцо. Тут же захочется есть. Сразу не ешь. Терпи. Когда водка соединяется с яйцом, пробуждается аппетит. Нужно выждать сорок минут и только после этого позавтракать. Но надо смотреть, что ешь. Овощи не ешь, они сушат. Апельсины не ешь. Нормально просто позавтракай, как человек. Без всякого.
  -А я и нормально ем, - ответила Наташа.
  -Ну ты, небось, на бананах сидишь, на сигаретах, на соке. Мороженное с йогуртом, морковная диета.
  -Ну да. А чо.
  -Это всё портит.
  -Ничего, ничего, - сказала Вика, жуя колбасу так, что трещали какие-то косточки по бокам лица, - я короче раз оторвалась. Утром просыпаюсь, чувствую - всё. Приехали. Не могу. Еду за мясом! Как поехала на рынок. Как купила сразу несколько кило. Приехала, сварила, сижу, ем, мартини запиваю. Я понимаю, что ляжки растут, а что делать? Жрать хочется. Я читала, что одна девушка так вот наелась и умерла.
  -У тебя есть девушка? - спросил Слава.
  -Да, - ответил я.
  -Кто она?
  -Памела Андерсон, - ответил я.
  -О, - Артур тут же меня одобрил, - Памела - это дело. Сейчас напьемся и никуда не пойдем. Давайте.
   Мне было хорошо. Я бы честен с миром. У меня довольно часто возникает желание начать всё заново, сменить имя. Ведь как исхитрилась судьба - Мокрухин! Как специально.
   Radar!
   -А у вас чо, что-то было? - спросил Слава.
  -Да, - ответил я.
  Тут я понял, что никто не удивляется, и верно - никто ж ничего обо мне не знал. Правда, тут была и оборотная сторона медали - Артурчик что-то не по делу заводился. Не зря Таня говорила, что он голубой. Слишком много дистрофичных элементов.
   И вот - еще один образ - яркий, закрученный в окружность наподобие цветка. Огромная волна идёт с моря. На пути у неё - Омерика. Мелкие людишки убегают. Но это не конец. Будет новый мир, будет Правсоюз, будут лагеря для бывших менеджеров.
   -Знаешь, - сказал мне Артурчик, - хочешь, что-то скажу?
  -Скажи, - ответил я.
  -Давай в коридоре скажу.
  Это ужасно, что мысли мои спровоцировали этот гнусный поток. Нет, во всем виноват только я. Это напоминает лёд, который стоит себе, стоит себе на воде, и всё, и под ним - речка. И пусть стоит себе. И вот - мое биополе.
   Особенно вечерами оно сильно. Моя страсть не знает границ.
   Но всё, поздно. Лёд треснул, пошла мелкая, дистрофичная, водичка. Это был Артурчик. Я держался отстраненно. Он пытался подойти ко мне как больше ближе, чтобы говорит мне прямо в рот.
   -Знаешь, поехали, по шашлычку, Славик. Колян приедет, знаешь, такой вот парень, на эстраде сейчас. Вот такой вот. И Юра. Юра... А этих баб не поймешь. Что им надо? Правильно я говорю? Собраться, как мужики, водки выпить. Поговорить о жизни. Юра на гитаре сыграет. А бабам всё в клубы только ходить, пойдут нахер в клуб, понял, порошка нанюхаются, и надо там же где-то позависать. Прямо там, чтобы ты повел ее куда-нибудь в нумера, или в кабинке под столиком зажал.
  -Ага, - согласился я.
  Он к чему-то клонил, но я не знаю, к чему.
  -Да как поехали с Коляном, да Лёша был, Лёша, понял, Козлевич который, да ты его знаешь, его все знают, Гиви подтянулся, да если бы поехали домой посидели... Никто не трогает... Только достойные люди приходит. А Гиви, баран, понял, кричит, что приедет Жириновский. Нафиг нам Жириновский, не девушка же. А потом как понавезли... Мама родная...
  -Ага, - снова сказал я.
  -Пойдем, еще выпьем, - сказал он.
  Тут мне стало ясно, что Артур вообще порядком набрался, и что может произойти что угодно, а это плохо. И вообще, хорошо, что мы пошли назад. Нужно было незаметно свалить.
   -Ты, Наташа, девка - во, - говорил Никита, - знаешь, за баб надо держаться.
  -Почему? - не поняла Наташа.
  -Вот так, смотри.
  -На велосипеде, что ли, едешь?
  -Нет. Бабу крепко держат за буфера, хочешь покажу.
  -Ну покажи, - ответила Наташа лениво.
  Никита, видать, был с голоду. Количество людей его не смущало. Артур наливал. Слава снова пытался что-то у меня выспросить, но я не поддавался. Подошел еще какой-то парень, тихо, со спины, будто мастер ножей с целью порубать всех нас. Когда он появился, я вздрогнул - сам не понял, почему. Но и он вздрогнул. Видимо, я зацепил его своим биополем.
   Так бывает, когда оба энергетических облака мощны сами по себе. При соприкосновении может возникнуть искрение, аномальная ионизация воздуха, пространственные искривления. Впрочем, я пугаюсь еще того, что сейчас слишком много педиков. Надо ухо держать востро.
   И вновь начали наливать. Вика щелкала все это на телефон, не обращая на меня никакого внимания. Тут было одно из двух - либо я ее разочаровал, либо она дура. Хотя странно - еще совсем недавно я ощущал необычайное тепло, которое исходило от нее.
   Артурик же продолжил тему:
   -А что, бабы? Что бабы? Нет. Мне рот не надо затыкать. Тани сейчас нет... Танечка... Уронила в речку мячик... Тише Танечка. Наташа, я думаю, что искусство сосать - это ваше всё!
  -Да, - ответила Наташа деловито, - спасибо.
  Видимо, такой ответ несколько обломал Артурчика. Тогда я услышал вопрос Славы, направляемый ко мне.
   -Слышь, а чо по бабкам?
  -Пока - так, - ответил я.
  -Чо, ждешь?
  -Да.
  -Много?
  -Ну штук пятьсот для начала, - сказал я, - но за международную лицензию я получу намного больше.
  -Деревянных?
  -Нет, конечно. Евро.
  -А кого ждём? - осведомился Никита.
  -Дедушку, - сказала Наташа, важно закуривая.
  -Опять этот старый хрен!
  -Не обзывайте его. Ранимый на самом деле человек, - проговорила Наташа, - чуткий, поэтический. Не такой, как ты. У тебя что. Судьба водопроводчика.
  -Ну и что.
  -Да нет. Я так. А дедушка, между прочим, предлагал мне руку и сердце. Ну и всё остальное, что у него есть. А съемки не при чем. Он сказал, что ничего не чувствует. Он сначала медитирует, настраивает себя и так входит в роль, что после ничего не помнит. Артур еще сказал такую вещь, за которую надо руки выдернуть.
  -При чем тут руки, ты, коза? - осведомился Артурик.
  -Да не при чем, - она взяла с подоконника зеркальце и принялась нервно красить губы. При этом она их дистрофично надувала.
  -И мне дедушка нравится, - проговорила Вика, - видимо... А, он сам говорил. Это биополе.
   Эти слова меня немного покоробили. Какое еще биополе? Что из себя представляет этот полувыскочка?
   -Нет любви, - продолжила Вика, - эх. Я нет, я не считаю, что мужики плохие. Я ж не тётя Маша. Блин. Просто жизнь такая. Нет любви, и всё. Ничего не сделаешь.
   Конечно, говорила она всё это нейтрально, но мне вдруг захотелось скрыться. Люди пугали меня. Их поведение нанизывалось на мысль. Это был железный гвоздь. Он резал моё биополе, и оно раскалялось. Нужно было бежать. Предстоящее явление дедушки воспринималось мной на уровне "приведите Вия!"
   -Эх, надо всех собрать, - говорил Артурик, - надо всех собрать. На даче, понял. Как понажарить мяса, такими кусками, понял...
   -Давай, - сказал мне Слава.
  Я понял, что изменяю неким принципа. Я всегда негативно относился к алкоголю, и вот теперь - я употребляю, а люди, которые находятся рядом, засоряют эфир. Если проводить фильтрацию, отправил бы я их на спецпоселения? Не знаю. Вика сама по себе неплохая, но она запущена. Наташа неплохо рассуждает. Я не зря говорил, что мне нравятся порноактрисы. Среди них много неплохих людей.
   Видимо, их особенно затрагивает жизненная несправедливость.
   Я считаю, что я очень собранный человек - мысль меня никогда не покидает, идея держится плотно, она как приклеенная - всегда со мной. Вместе с этим, бывают какие-то перепады, которые мне не нравятся, очень не нравятся. Получается, что в эти моменты моя память становится тоньше листочка - но что нужно, я помню, и весь я во власти каких-то мыслей.
   Тут я вдруг понял, что вообще мне очень нравится и Наташа. Но Артурчик прилипал. Нужно было как-то отойти.
   -Дедушка мне один раз говорит, - сказала Наташа, - знаешь, внучка, в первый раз за десять лет ощутил, что я не просто так нахожусь на съемочной площадке, но это что-то большее. Типа возможно это связано с энергетикой. И он начал мне загонять не на шутку. В общем, говорит, есть типа, типа что-то совпадает. Резонанс. Мы в университете проходили, я даже помню, отличную оценку получила. Это у двух объектов одинаковые колебания. Но, говорит, я хотя и чувствую, что и вы чувствуете, но, боюсь, что искусство дороже. Мне придется сосредоточиться, взять себя в руки и просто играть, ни грамма чувств.
  -Да, никаких чувств, только хер, - проговорил Никита.
  -Да ты просто ассенизатор какой-то, - возмутилась Наташа, - кино снимается для таких, как ты. На старость лет заняться не чем, сидите, пивка. И только остается, что смотреть. Никита...
  -Я не согласен, - сказал Артурчик, - бабские восприятие примитивно! Вот попадется мужичку такая, как ты и начнет ему прописные истины вживлять. Знаешь, как вживчика вживляют? Так и баба, в мозг лезет, рекламы насмотрится, то той ей подавай, то это. Человеку что надо - хорошая шмотка, хорошая машина, чистая квартира, все остальное можно опустить. Я, например, коллекционирую предметы искусства. Но я не торгую. Мне нравится. Если передо мной выставить, например, Сальвадора Дали, которого я уважаю, конечно, и работу какого-нибудь парня, который хотя и неизвестен, но сам холст меня вдохновляет, то я выберу второе. Хотя если брать престиж...
  -У тебя денег не хватит, - деловито сказала Вика, - нашелся, ценитель.
  -И вся мораль. Поняли? Вот и всё, что баба может тебе ответить. Жрать, испражняться, секс.
  -Да уж до секса с такой профессией, - ответила Вика, - ты возьми поработай сам, я на тебя посмотрю.
  -Что ты, милая моя, говоришь, что...
  -Да ладно, Артур, она без зла, - произнесла Наташа, - это у всех так. Помнишь, Нинку. Всё хвастала - мол, от дела отошла. Теперь жизнь в шоколаде. А так и не вышла замуж. Встречалась с футболистом. Из ЦСКА. Всё было хорошо. Ну, где б пересеклось бы всё это...
  -Кто пересёкся? - не понял Артур.
  -Порнокино и реальная жизнь, понял? Молодые люди порнуху тоже смотрят. Но фильмов много, и далеко не все знают имена, фамилии, названия фильмов. Ну порево, и всё. Футболисты порнуху по статистике не смотрят. Им некогда. Они набегаются, остается только до кровати доползти. Фильмы смотрят люди со среднем достатком - те, кому дорого купить себе платного партнера, если ты один и тебе приспичило. Короче, нашлись какие-то соски и Нинку заложили. И всё, даже по ящику сказали - мол, Нинка такая сякая, хотела известного футболиста обесчестить. Ну, она пошла вроде в менеджеры, а там директор ее просек. Стал принуждать. Мол, там, давай, вип-сопровождение, сауна, лав-воскресник. Ну, кто согласиться? Надо ж честь иметь. Она его послала. А он, сука, говорит - а ты кровавыми слезами будешь плакать. Ты заплатишь. Ну ты ж понимаешь, что в таких ситуациях делают? Посылают на. Ну, хаму - по хамски. Да, а эта сука решил за ней проследить. И что - только она начала работать, руководитель тамошний получает файл с порнороликом. А там - начало фильма, титры идут, и такой роскошный миньет в ролике. Ну и что вы думаете. Подходит и тот к ней, говорит - ну как будем вопрос улаживать? Она ему говорит - мол, так и так. Во всех цивилизованных странах есть такая вещь, как сохранение тайны. Человек работал, прекратил трудиться в этом направлении, хочет заниматься обычным делом, улучшать опыт. Мол, тебе-то что. Я что, мешаю тебе? Ты же мол взял меня на работу. А он то же - ну давай, ты меня сейчас удовлетворишь, а то утомился мол что-то, а там решим, что же делать. А не хочешь - иди, куда хочешь, но денег за отработанные дни не получишь. Ну что ж, собралась Нинка, ушла. А со следующей фирмой случилось то же самое. Там, правда, руководитель была баба, но толку - прогнали ее вообще с позором. Весь офис ролик смотрел и ржал, как кони, и пальцем тычили.
  -Суки, - коротко сказала Вика.
  -В итоге, он ей звонит, говорит - завтра едем мол в Башкирию, мне надо вип-сопровождение, девушка под столом. Приезжай, не ломайся. Плачу хорошо.
  -А что она хотела, - сказал Никита, - блин... Да кто угодно такое скажет. Нормальный мужик.
  -Видишь, видишь, - вторил ему Артурик, - у мужиков мнение на этот счет однозначное.
  -Ну, у тебя - нет, - сказала Наташа, - я тебя, Артур, хорошо знаю. Ты напоказ колотишь понты, а потом сидишь и в депрессняках откисаешь, так как ни с кем не можешь найти общего языка. Бухать ты перестал, так как ты свое уже выпил.
  -Жестокая, - проговорил Артурчик театрально.
  -Просто я рассказываю. Ты пойми, - проговорила она сухо, - я рассказываю про человека. Наша профессия совсем не то, что люди видят на экране. Это сложная работа. Люди этого не понимают. Они думают, что человек тут же становится доступным. Когда я видела ее в последний раз, мы встретились в кафе. Она не жаловалась. Открыла сумочку и показала нож. Сказала, что он ее довел, и она едет его убивать. Я не стала спорить. Когда я посмотрела ей в глаза, я поняла, что она уже на всё готова, и отговаривать её бесполезно. Нинка сказала мне, что получится или нет - не важно. Она уже определила место, куда бежать. Говорит, главное, свалить тут же. Пока начнут искать, она уже будет далеко. У неё какой-то турок был. Наверное, туда и поехала. Но там... Все русские бабы одно время в Турцию собирались. Дали бы каждой по двести баксов и билет - сейчас бы вы одни, мужики, мучились.
  -Откуда в Турции столько мужиков? - осведомился Артур.
  -Да откуда? Неоткуда. Я так... Ну ты или дурак, или как, Артур? Вот думаю, сидела бы сейчас, за тыщу баксов чертила бы чертежи, шла бы вечером домой. Готовила мужу пельмени. А так я ничего не делаю. Но и за все надо платить, мужчины мои дорогие. Для вас все это снимается. Вы же главный покупатель.
   -А я не покупаю, - сказал Никита, - я так беру.
  Тут, конечно, мне бы и стоило улизнуть. На беду свою я заслушался, а потому мне пришлось лицезреть дедушку. Не знаю, в чем тут причина. Не знаю. Мне вдруг стало страшно. Возможно, проблема была в биополе. Не секрет, что встречаются люди с биополем большими, нежели моё. Преподаватель по энергетике, еще она говорила, что биополе Юрия Лонго составляло 12 метров. Именно поэтому он летал. Я думаю, что у меня больше, просто мне не дают раскрыться.
   Я не уверен, конечно же, что американцы раскрыли лично меня, но они наверняка вычислили, что на этой громадной территории, о которой говорят, что тут ходят медведи, а все люди носят шапки-ушанки, появился новый царь. Я не особо верю в Христа, но оказывается, еще до его появления некоторые люди, у которых были способности к предсказыванию, говорили, что он придёт.
   Нострадамус же сказал обо мне задолго.
   И вот, я думаю, что в те моменты, когда излучение спутников усиливается, я чувствую тошноту, я понимаю, что мне надо прилечь или выпить таблетку.
  -Ну вот и я, мои родные, - проговорил дедушка.
  Описывать тут нечего - он был вшивоват. Не то, чтобы вши у него бегали. Нет, он напоминал пальто из искусственной овчины - сам такой как барашек, отовсюду - волосы. И руки такие костистые, обезьянние, заросшие. Бородка такая, будто недавно кто-то его за нее хватал. Мне так и представилось - едет он в метро. Нет, даже не в метро, а в троллейбусе, мерзко так едет, дистрофично, и подходит к нему кондукторша и говорит - а, вот и ты! - и хвать за бородку и тянет, и кусок вырывает.
   Ну и из под рубашки торчали волосы. И даже, даже на носу что-то росло. А сам же он был высушенный. Бывают такие люди, которые долго где-то плывут на плоту, через Тихий океан, например. Есть там почти нечего. Одна рыба раз в три дня на обед. Конечно, человек теряет очень много воды.
   Я сам по себе тоже немного высушен. Но я хочу поправиться. Уже не тот возраст, но и нет здоровья, они у меня очень забрали. Все эти дебилы, врачи. И еще - спутник.
   -Звонит мне тётя Фрося из Хиросимы, - сказал дедушка вместо вступления, - как, говорит, дела у тебя, Фёдор? Правда, мой милый друг, что тебя наконец-то номинируют на Порно Оскар? Увы, отвечаю я, моя любезная тётя Фрося. Вы живёте в странном неведении. Ага. Вы водку пьете?
  -Пьем, Фёдор Константинович, - ответила Наташа.
  -Вы особенно хороши, Наташа.
  -Не говорите так, - ответила Наташа, - я вся начинаю светиться, а это вредно для работы.
  -И водка вредна, дочка, - вздохнул дедушка.
  В детстве меня испугал мультфильм про часовой механизм - там мальчик попал в часы, и все его части пели. Мне кажется, здесь кроется какая-та страшная тайна. Дедушка же действовал на меня точно так же. Не зная, что предпринять, я потянулся к столу и разлил водки.
  -О, мужское решение, - одобрил меня Артурик, - выпьем. Я бы вообще предложил ничего не делать? Как вы?
  Дедушка повернулся ко мне лицом. Мне вдруг стало ясно, что он живёт со стальной иглой в сердце. Во всяком случае, я ощутил странную боль.
   Он мучился.
  -Вы Славик? - спросил он.
  -Да, - ответил я.
  Он протянул мне руку. Пожав её, я еще более содрогнулся. Мне вдруг ощутилось, что я вижу самого себя. Действительно, дедушка был чрезвычайно на меня похож. Это был я через много лет.
  -Хорошо, ладно, - он перешел на более душевный тон, - давайте, но только по пятьдесят. Надо отработать хотя бы основную сцену и две закладки.
   Тут мне стало ясно, что я не могу уйти. А что, если... Нет, я не знаю загадок, ответов, я вообще ничего не знаю.
   Мне сложно.
   Мне представилось, как я прихожу в офис к Онассисам.
   -Вы - RADAR? - спрашивают у меня.
  -Да, это я.
  -Проходите, RADAR! Виски, ром?
  -Нет. Я питаюсь чистой энергией.
  -Тогда - минеральной воды с Гималаев?
  -Да. Не отказался бы.
  -Господин RADAR, мы подготовили для вас гонорар. Это оплата по антибушу, антираку, антиспиду, а также по некоторым вашим изобретениям...
   Я вздрогнул. Мне сложно сочетать осознание реальности и трансляцию будущего. Когда же это будет?
   Я думаю, очень скоро. Бушу уже меньше месяца осталось жить.
  
   И вот, я остался на съемки и никуда не убежал. Артурчик был в роли Тани - то есть, даже и не режиссером, а надзирателем-бульдогом, то есть, он руководил, командовал. При этом, он был изрядно пьян. И бутылку он неподалеку поставил. Он выглядел как сволочь.
   -Так, так. Федор Константиныч. Дубль два. Так, оператор. Не надо постоянно крупным планом снимать только половые органы. Добавь немного эстетики. И когда снимаешь сзади, не надо нацеливаться на худой зад дедушки. Он и так, бедный, впроголодь живёт.
  -А ты, мил человек, на жопу мою да не засматривайся, - ответил дедушка, - знаю я таких как ты. Дайте воды попить, жажда мучает.
   Я налил минеральной воды без газа и протянул актеру. В обнаженном виде дедушка был не столь ужасен, в нем был некий эстетизм, какой присутствует, например, у статуй. Наташа в этой сцене изображала секретаршу. Ролик должен был называться "Дедушка-директор соблазняет юную грешницу". Подразумевалось, что будут сняты еще кадры на улице - как секретарша паркует автомобиль и случайно задевает директорский. Она поднимается наверх в слезах. Директор ругает глупышку. Потом предлагает расплатиться с помощью секса, что и происходит.
   -Давай, Славик, по пятьдесят, - предложил мне Артурик, - как ты думаешь, что еще с Наташей сделать? Ну, какую ей еще позу принять? Дедушка сегодня в духе, доработает до конца.
  -До конца? - переспросил я.
  -Ну пока стоять будет. Что же еще. Вот ты мне нравишься, Славик. Хороший ты человек.
  Тут подошел еще один Славик - актёр. Было решено отрабатывать сцену директора и секретарши полностью, без перерыва. По случаю чего все остальные присутствующие принялись злоупотреблять зеленым змием дальше. Очень плохо это. И для меня тоже. Мне необходимо беречь себя. Их, всех этих людей, много. Одним больше, одним меньше. Какая ценность?
   Я - один. Я - RADAR.
   Оказалось, что данный ролик состоял не только из одного полового акта. Были предусмотрены диалоги. В общем, мне все нравилось. Дедушка родил в моей душе какое-то даже уважение. Он был правильным героем, исключающим всяческие заигрывание с толпой и дистрофичные обманы.
   Есть разные виды завораживания, это слово сродни замораживанию, но оно более справа, ведь правой рукой держат ложку, и тут что-то из этого разряда. Есть и актрисы завороженные, дистрофичные. И фильмы. Надо было как-то уйти, но я вдруг понял, что это ничего, это искусство, и я бы... Если бы...
   Я понимал, что им хорошо вдвоём. Они не просто на съемках. Я в старости тоже был бы таким, но я не доживу - я умру молодым.
   Я всё же ушел, и тут было еще вот что. Еще в тот же день. Стоя на балконе, я проносил мимо своих глаз вообразительную картину. Только потом наступал афтершок Но это не минишок, это другое. Потому что и культурный минишок очень сильно отличается от обычного шока. Я может быть, и сам не знаю. Часто хочется вот так - поговорить с собой, поругать себя, но со стороны. Получается, что другой сегмент моего сознания рад, что происходит такая встряска.
   Признаюсь, я собирался вернуться. Хотя ничего такого и не намечалось. Я не знаю, как отметить такое состояние, но видимо, виноват алкоголь - тебя вдруг кто-то призывает, и ты отходишь. А потом призывает - и ты возвращаешься. И снова призывает - и идёшь. Потом - назад. И ты словно кот, у которого от блуда свело под хвостом.
   И ты кричишь. Почти кричишь. И готов.... Готов...
  Тут, прямо с балкона, я видел, что по улице проходит малоизвестный режиссер Меньшов.
  -Так, - сказал я сам себе.
  Я изменю себе, рассказывая о событиях того часа как бы со стороны, и скажу заранее, что, конечно же, когда я выскочил на улицу, уже никого не было.
   Я еще побродил. Я еще прошел и туда километр, и туда - километр, а потом вдруг мне захотелось двинуться перпендикулярно дому, но я уже передумал.
  Люди поглотили, спрятали его, и все шансы высказать ему в лицо мое мнение о его мнении о Памеле пропали. Но также, мысленно, я представлял себе мой спор с Дмитрием Зима - хотя я даже не знал, как он выглядит внешне. Но мой локатор вряд ли мог тут меня подвести.
   -Привет, - я звонил.
  Я не думаю, что я сильно настиг человека в плане мысленного стеснения. Когда я начинал звонить, внутри позвоночника ходила игла. Видимо, это - магнитный якорь радара.
  -Слава, - вспоминал я, - Слава! Север, Восток, Слава! Слава! Юг, Запад, Слава! Все двери открыты! Иди!
   Я не люблю говорить, разговаривать, как дистрофичные менеджеры. Они утверждают, что частью корпоративной культуры является обязательное называние человека по имени. Мне не нравится. Мне очень не нравится.
  - Это я, - сказал я.
  -Я узнал, - ответил он, - я помню.
  -Как идет работа?
  -Почерк очень мелкий. В остальном всё в порядке.
  -Там не забудь, папка с минифотографиями.
  -Какая именно? - спросил он.
  -Под пятым номеров.
  -А, ну вот она. Тут и лежит.
  -Она что, лежит на виду?
  -Да. Но у меня никто не роется в документах. Не переживай.
  -Да. Мы же подписали договор о неразглашении.
  -Конечно. Всё путем.
  -Скоро будет закончено?
  -Еще неделя минимум.
  -Сегодня пятое. Нам надо успеть к двадцатому. Именно к двадцатому.
  -Хорошо. Единственно, конечно, мелкий почерк. Довольно трудно набирать.
  -Да. Но у меня не было другого выхода. Я мог писать только так.
  -Хорошо.
  -И еще. Очень важно расположить фотографии по номерам.
  -Хорошо.
  -Ты уже ответил на мои вопросы?
  -Нет еще. Но там быстро.
  -Это очень важно.
  -Хорошо.
  -И еще. Я хочу чтобы ты перевел письмо.
  -Как перевел?
  -На английский. Нужно чтобы не просто сохранился смысл, это важно.
  -Ты можешь прислать мне текст по емейл, - сказал он достаточно дистрофично.
  -Нет, - ответил я нервно,
  -Ладно. Приезжай. Я беру оплату по знакам.
  - Но у меня больше не будет пока денег. Но я скоро заплачу. Я могу доплатить с моей мировой лицензии на антибуш.
  -Много там?
  -Нет. Один лист.
  -А написано от руки?
  -Да. Но это важно. Я отнесу письмо в греческое посольство.
  
   Потом я звонил еще раз, и разговор был следующего содержания.
   -Привет.
  -Привет, кто это? - спросил он с усталостью, хотя от чего бы он устал.
  -Скоро будет готово?
  -Работы мало, если бы не твои листочки, - заметил он.
  -Ты набираешь?
  -Да. Куда ж деваться.
  -А как рисунки по антибушу?
  -Я сделаю в фотошопе.
  -А получится так же?
  -Как, так же?
  -Мне надо, чтобы были картины.
  -Для этого нужно нанимать чистого художника.
  -Ты сам не можешь?
  -Нет. Я - дизайнер.
  -А у тебя есть знакомые художники?
  -Есть.
  -Им можно заказать?
  -Да, но все они требуют предоплату, даже если заказ в целом недорогой.
  -Я бы мог расплатиться после продажи моей мировой лицензии на антибуш.
  -Теоретически.
  -Почему?
  -Они не согласятся.
  -Но так получится намного дороже. Намного. В разы.
  -Да. Но у меня нет знакомых, которые бы на такое согласились.
  -Ну... Я ж говорю, единственный вариант - это коллаж в фотошопе.
  -Но это будет уже не то, - заключил я.
  Конечно, я понимал, что дистрофичный веб-дизайнер чего-то темнит, хотя он мог и правда ничего не уметь. Это ж только заявляет он, это ж только ходит с каким-то прибором в руках, чтобы признать себе значимости...
   Когда человеку снится кал, это значит, что у него скоро будут деньги. Так и есть. Таня с утра снабдила меня двумя сотнями долларами, но я не собирался сразу же доплачивать чахлому веб-мастеру. Ведь он сразу же начнет выуживать из меня лишнее. Я это знаю - сразу не давать. Но я и против капиталистов, а после развала СССР в умах правит минибеспорядок и Омерика в душах. Омерика!
   Я потёр руки, понимая, что час близок. Нет, сразу же после покушения на Буша ничего не изменится.
   В грядущем хаосе все поймут, чего они стоят!
   Жалкие лица менеджеров! И как я не люблю тех, кто катается на горных лыжах, дайверов, тех, кто ходит на каток.
   Сволочи!
   Омерика падет, и будет новый мир!
   Мы коротко поговорили:
  -Знаешь, ты присматривайся, - сказала Таня, - может, у тебя получится, например, писать сценарии. Помнишь, ведь ты же что-то сочинял.
  -Это было давно, - ответил я.
  -Да. Но ты думаешь, у нас гениальные сценаристы? Знаешь, что самое важное? Чтобы были прописаны детали, и чтобы это не травмировало ребят. Силы же не беспредельны. Люди думают, что все есть развлечение - босс заставил секретаршу платить за разбитую машину, и якобы тут есть чувства.
  -А мне нравится, - ответил я.
  -Многим нравится. Это в крови. Принуждение. Ну ладно. Я пошла. Ты куда-нибудь пойдешь?
  -Да. Прогуляюсь.
  -Дома никого не будет. Тётя Даша мыть посуду не придет, я сама помыла. Смотри за кранами. А то в том году приехал Жорик. Ой, говорю, Жорик. Мол, побежала я, Жорик. Поменяй мне там трубочку. Он начала менять, потом устал. Спать лёг. Лежит же ж. Приезжаю я назад, вся квартира под водой. Ты представляешь, вся, от начала до конца. Что же творилось внизу, я... Я пила валерьянку еще месяц. Пока.
  Что-то случилось - кто-то мешал мне думать о Тане, словно бы была поставлена блокировка. Я стал рассуждать - вокруг нас таких людей нет, а значит - причина либо в ней, либо во мне, либо в спутнике. Еще неделю назад спутника этого не было, но откуда мне знать - они могли вполне уже его навести.
  Жорик - это родственник наш. Он мне не нравится, он спортивный, маленький, злой. Все маленькие люди - злые. Это потому что в маленькое тело помещается только маленькая душа. Мой отец (Он, то есть), он тоже злой. Он маленький, волосатый, чем-то на Пушкина похож. Мои воспоминания о нём начинаются с запаха - он, запах этот, вдруг ударяет в нос. Я теряю стабилизацию. Начинаются кадры - они идут, толкаясь, сюжет за сюжетом, выборки из разных обидных лет, и кажется, что всё это не кончится. Мне хочется тотчас самоликвидироваться и не жить, а вся жизненная полоса - общая, большая, от начала до конца, от впуска до выпуска, похожа на адский сад. Мне стыдно. Страшно. Нужны особенные усилия, чтобы перебороть себя и забыть заставить, наоборот - заставить забыть.
   Я дешифровал некоторые символы. Интересно, каким в недрах истории был мой образ в ясных глазах Нострадамуса? Представляю этот старый мир, еще нецивилизованная Европа, и - нет этого ветра дурных перемен и менеджерских стяжательств. Омерика! Я бы с удовольствием с ним поговорил.
   -Мишель, это я.
  -RADAR?
  -Да. Это я. Я иду сквозь время. Как ты и предсказал, я пришел в северную землю в роли нового царя человечества.
  Я уселся. Я решил опросить мою гайку о том, что изменилось.
  
  Вопрос: есть спутник?
  
  Ответ: да.
  
  Вопрос: сигнал направлен на меня?
  
  Ответ: да.
  
  Вопрос: он действует на Таню?
  
  Ответ: 20%
  
  Вопрос: попытаются ли они послать килера?
  
  Ответ: 7.5%
  
  Вопрос: Они мне помешают?
  
  Ответ: 48%
  
  Вопрос: изменилась ли дата гибели буша?
  
  Ответ: нет.
  
  Я был взволнован - все теперь зависело от сам-себя-восхваляющего и вознёсшегося вебмастера, который по какой-то причине не хотел работать быстро.
  
   Часто снятся сортиры, до сих пор я не расшифровал значения этих снов. Если на пути мне встречается кал - к деньгам. Но я уже сказал об этом.
   Спустившись на улицу, я стоял в том месте, где намедни я видел прохождение малоизвестного режиссера Меньшова. В некотором смысле, меня заклинило - ведь откуда я взял, чтобы этот человек вновь прошел в этом же месте, тем более, что он наверняка очень занят, снимая разное дистрофичное кино. Наверняка, глядя на красивые лица актрис, он впадает в некий ступор, понимая, что ему никогда не изобразить такую красоту. Но я думаю, он вполне мог смотреть и наши, местные картины - я имею в виду фильмы Таниной студии и высказываться как-нибудь схожее.
   Осень начинала подкачиваться северным ветром, хотя и было по-прежнему тепло. Загазованный воздух делал окружающее пространство немного липким. Я смотрел на проходящих мимо девушек, чувствуя некоторые зазывы.
   Одни мне очень нравились, и я спешил запечатлеть их своей памяти. Мой мозг, возможно, наделен особым даром аккумуляции. У других людей этого нет. Если я стараюсь (хотя конечно же бывает, что у меня нет никаких сил для этого, сигналы, сигналы), то я сохраняю лицо понравившейся мне женщины надолго.
   Она во мне.
   Я ношу ее в своем мозгу. Потом происходит сеанс связи. У меня не хватало смелости назвать это обыкновенной мастурбацией, но теперь я возвел мой способ в научный метод и защитил его специальным способом, и мне также скоро за это заплатят. Все вырученные от продаж деньги я создам новый мировой порядок.
   Еще одна. Я не боюсь целлюлита, меня он, в принципе, устраивает - когда плавные скаты для схода энергетических волн покачиваются, образуя полудвижение, я чувствую, что завожусь. И это при всем при том, что совсем недавно Вика таким наглым образом добилась меня, используя эту сторону моего трепета.
  Это сволочь. Сволочизм. Так вернее. Я теперь понимаю, что она - притворяющееся существо, собачка. Женщины чувствуют это и берут свое. Недаром она худая. Она поддерживает свой зад в нужной форме, так, для съемок. Ноги ровные, хотя есть некоторые утолщения на ляжках, но они недостаточны для накапливания энергии и страсти. Грудь у Вики неплохая, с большими наглыми сосками. В сосках, именно в них, таится общение. Если они маленькие, то человек скромнее. И наоборот. Но и чрезмерно большие соски - это пустая трата, и это пугает. Такая женщина не отдается, и не играет роль равноправно-поперечного партнера, она пытается забрать мужчину внутрь себя, чтобы оттуда не выпустить. Физически человек тогда еще жив, и может быть еще долгое время живым, но он уже там - в её сосках. Она его забрала. Я справедлив. Возможно, что я максимально справедлив!
   RADAR!
   Мысли прерывисты. Та, за которой я следил, уходит, теряясь в человеческом масле. Она там стоит, на остановке, ждет дистрофичную маршрутку. И вот сейчас они ее заполнят, и это будет напоминать песок, который засыпают в стеклянную колбу, и в этом нет никакого смысла, потому что их жизнь - песок.
   После этого я вновь позвонил тому мастеровому, чтобы выяснить - сумел ли он узнать адрес Дмитрия Зима.
  -Привет, - сказал я коротко.
  Мне показалось, что он нервничает.
  -Как дела? - спросил я.
  -А. Да, - ответил он.
  Я тут же понял, что мало знаю людей. Но теперь - еще больше. И ведь знание тут - это такой большой сосуд, наполненный жидкостью, который с каждым днем все выше. Он огромен и величественен, и мои знания лучше и сильнее, а также я снабжен и большим комплексом специальных инструментов, чтобы познавать жизнь.
  -Это Вячеслав, - сказал я очень быстро.
  -Минуту, минуту.
  Он боялся. Я прорывал пространственную ткань. Но всегда, когда ощущение моего могущества усиливалось до предела, проникала какая-та мерзкая часть памяти, все специально - чтобы ездить на мне, словно ведьма - на шее. Стыд за то... За то, что я - Мокрухин.
   Мне уже 35 лет, но я не могу с собой справиться. Мне казалось, что я в будущем перестану бояться этого, но порой оно поджимает. На стенах моего сознания растет мох. И я вдруг понимаю, что суть непроста. Всё было известно заранее. Мокруха распространяется. Я бы с удовольствием начал жить заново, но иначе - с другим именем . С другой фамилией.
   В ближайшее время все уже изменится. Омерика! Ты будешь валиться, сыпаться мелкодисперсной пылью по ветру. В грядущем хаосе выживет Россия, и я - ее царь, RADAR...
   Он продолжал там копаться. И оно полезло - в больнице был парень по имени Коровин. Однажды в предбаннике он предложил мне вылить на голову Малафееву воду, пока тот сидит на очке.
  -Слышь, Мокруха, слышь, - говорил Коровин уверено.
  Было он худой и чрезмерно лысый. Видимо, сказывалось, что у него душа лысая.
  -Зачем? - спросил я, было.
  Но тут меня стал одолевать хохот. Я не выдержал, повалился на подоконник и принялся ржать, как конь.
  -Чего ты, Славик? - осведомился Коровин.
  -Малафеев! - меня просто накрывало. - Малафеев!
  -Чего вы там? - раздался глухой голос с очек.
  Тогда меня заметил Степан Григорьевич, человек-полушар, просроченный мяч для футбола задом наперед. Он и пригласил меня к себе. Там начался опрос. Он не хотел (вроде бы) ничего такого, сославшись на некий общий интерес, а также на какие-то труды (он вроде бы что-то писал, может - публиковал, но я не знаю). Наверняка, все это не имеет смысла. То, что я собираюсь предложить людям и миру, гораздо важнее, гораздо серьезнее. А кто он? Ну, кто? Полу дистрофичный субъект, миниразум, шоковый студент. Таких много. Куда ни ткни пальцем, повсюду такие Степаны Григорьевичи. В каждой стране они - на службе суеты, мироздания, всего этого слепого автоматизма.
   -Ну вот ты мне расскажи, - сказал он мне, - что же тебя так смешит.
  -Меня ничего не смешит, - ответил я с напыщенной гордостью.
  -Я за тобой особенно слежу, - он был немного пьян, а потому и разговорчив, - ты особенный, Славик.
  Я молчал, как партизан.
  -Хотел бы я узнать. Сейчас постоянно говорят на одну тему. Я более этого скажу - все это преувеличение. Но как ни крути, теперь это - национальная программа. Я имею в виду, борьбу с педофилией. В этом свете я пытаюсь как бы поближе узнать, что же как бы волнует тебя, Славик? Ты же видишь, все люди здесь разные, хотя вместе с тобой содержатся вполне адекватные люди. Вот Малафеев. Ведь это оно был на заседании в сортире. Чего это ты туда пошел? Подслушивать? Интересные внеутробные звуки?
  Я молчал.
  -Нет, честно скажи. Что же тебя там заинтересовало? Славик?
  -Ничего, - ответил я.
  -А Коровин?
  -Он предложил прикольнуться, - ответил я.
  -Ага. Как бы ты согласился?
  -Как бы я так, - ответил я, - я не знаю.
  -Я хочу, чтобы ты мне просто как бы доверился, - сказал он, - я не хочу зла. Разве наше общение строится именно по этому принципу? Славик? Скажи. Как бы правда испытавал половое влечение к детям? Как бы ты можешь признаться?
  -В чем? - спросил я.
  Меня очень бесило, что вот эта врачебная субстанция, выпив, считает, что и имеет право лезть мне в голову и расставлять по полочкам мой внутренний мир - тем более, что никакого влечения у меня не было. Эта сволочь, считая себя специалистом, решила, что я увлечен именно этим -якобы такие были показания тестом. При этом, ни один тест не показал, что испытываю большую страсть к толстушкам.
   -Да? Славик? Как бы ты можешь сказать.
  -Как бы нет, - ответил я.
   Мне лез в голову его взгляд - такой специально заточенный, снабженным особенным умением осматривать человека так, что он чувствует себя виноватым, когда на него смотрят. Мне не нравятся такие люди. Но в последнее время я понял, что они никому не нравятся. Разве что ему самому он может нравиться.
   Сволочь! Сволочь!
  В следующий раз, а именно - днем позже - я поехал в офис к этому минимастеру, Василию. Конечно, я убежден, что и тех денег, что я ему дал, чрезмерно много. Наверняка он всё сделал за час, а теперь морочит мне голову. Перевод он сделал с помощью программы.
  -Вот, - он протянул мне распечатку, - я даже составил письмо в деловом стиле.
  -Можно перепечатать? - спросил я.
  -Что-то не так?
  -Нельзя указывать мою фамилию. Ни в коем случае Нужно просто написать - Вячеслав.
  -Может быть Вячеслав RADAR? - осведомился он.
  -Может.
   Конечно, я понимал, что слишком открыт по отношению к этому человеку, который наверняка ни чем не замечателен. Я уже не раз говорил, и конечно, я говорю это множество раз: людей, которые способны сгенерировать идею, очень мало. Практически единицы. Они должны быть в почете. По сути, это как разные расы людей. Одни могут, а другие - нет. Несправедливость. Я должен.
  
  Из раннего дневника
  
  Опишу свою жизнь вкратце и не все события. Кто думает, что ему якобы в жизни не везти плохо аж жуть, почитайте о моих "чудесных" моментах. Здесь я хочу приложить два минифото, в садике, в 3,5 года и в школе, в 1-м классе в 8 лет. Современное фото пока скрываю. Я ж не садист. Мне жалко вашу психику. У меня такая усталая, грустная "харя", что вы охренеете с непривычки. Итак, я - русский человек, гражданин России, родился чёрте когда в городе Москва, тогда - за несколько лет до московской олимпиады, на берегу канала имени Москвы, среди долбанных заводов, ветров, слякоти вместо человеческой зимы. Я - "весы", рост 181 см, вес - 94 кг, глаза темно-зеленые, волосы длинные темно-русые ( в детстве были светло-русые). Не курю, не пью пива, не употреблял наркотиков. Не ревнив, умею готовить, сам стираю; сова (от того, что родился ночью). Много хобби, есть коллекции монет, марок, значков, календариков, открыток; также некоторые необычные собрания. Интересны темы НЛО, Древняя Русь, Египет; особые научные теории типа антиволюция, антиотносительность и т.д. Нравится еще рок, порно, видеофантастика, и вообще - все познавательное, мелодичное, интересное и необычное в любых сферах. Предпочтение музыки свое под каждое настроение. Нетерпим к гнету, несправедливости, рабским тенденциям, мнениям; к самобичеванию, моде (т.е. псевдоискусству). Малевича и Пикассо убил бы. Никогда ничего не воспринимаю на веру, ищу доказательства или аргументы. Также интересуют астрология и Нострадамус, но без фанатизма и всеобщего доверия. Из иностранных известных людей нравятся Раммштайн, Харисон Форд, Мэл Гибсон, Шварценеггер, Шон Коннери, Чарли Шин, Мартин Шин, "Роксет", Брюс Виллис, Джон Траволта; также - Долли Партон, Лоло Феррари, Памела Андерсон, Анна Николь Смит, Сандра, Саманта Фокс, Кетрин Зета Джонс, Арнелла Мути, А.Челентано, солистка Еванесанс; так же есть актрисы из разной порнушки, не помню, кто, почему-то их лица и имена не запоминаются, не знаю, почему. Из Российских представителей Задорнов, Боярский, Ветлицкая, Максим, Кипелов, В. Цой, Ю. Антонов, Анна Герман, София Ротару, группы - "Северные врата" и "Баттерфляй". Фильмы - "День сурка", "Враг Государства", "Звездный десант", "Укрощение строптивого", "Ирония судьбы", "Крепкий орешек", "Один дома", "Няньки". И еще - разное, что сразу и не вспомню. Кстати, возраст мой больше 25 и меньше 40 лет. В женщинах люблю совмещение скромности и умеренной развратности, отсутствие стервозности, наличие ума (а не "образования"). Телом пухленьких, сиськи чем больше, тем еще больше (главное - настоящие; не люблю "резину", то есть силикон, ботекс, калаген). Итак, я еще вдобавок умный, добрый и хороший; красивый, умелый, веселый; белый и пушистый, а главное - очень скромный. Я имею реальный шанс льготно получить гражданство в Евросоюзе, единственное простенькое условие, я должен доказать, что у меня есть 50 тыс. $, то есть я не буду для них обузой. Я создал 55 изобретений (без патента пока), есть талант к стихам и созданию музыки, правда, нот нихрена не знаю. Что-то я отвлекся, ах да, я родился как-то в те самые времена и весил 4 кг, думал и дальше буду жить пухло и довольно, но кто-то где-то хрен его бля знает, кто и где, подумал, видимо, иначе. И стал я серьезно как будто болеть. У меня возник весь дальнейший список болезней. Но я не уверен, что я болею. Может быть, я - миниболею, или это - часть культурного минишока. Но все дело в том, что не я хотел, чтобы так думали. Но почему-то этого никто не понимает.
   Жизнь моя разладилась, и с детства понял, что я ходячая смерть с каждодневными пытками и угрозой умереть "молодым". Врачи ко мне боялись ехать, ведь всегда была реальная угроза смерти, потом им месяц отписываться, что они не виноваты. Однажды какая-то "овца" сказала- ну ты когда-нибудь умеешь? Я их видите ли отвлек от праздничной пьянки. Когда очередной раз положили в больницу, врач аж удивился - ты еще живой, а мы уже твое дело сдали в архив. По причине болезни я в школу пошел в 8 лет, остался в средних классах один раз на второй год, болел 2 месяца в больнице под капельницами. Вернулся, а ты много пропустил; хотя я остался, мне просто не разрешили сдавать экзамены. Вот так в нашей стране вместо поддержки топят еще сильнее. В школе я побывал в октябрятах, пионерах, участвовал в субботниках, гоняли собирать металлолом, что, собственно, законом запрещено. Носил макулатуру, иду такой зимой по гололедице со своими болезнями, с ранцем, макулатурой, а идти 3 км, без светофоров, еще и ветер 45 м/сек, а попробуй не принеси. Но физ-ру я сдавал на 5, и это потом что-то определило. Но это не мое призвание. Закончил институт физкультуры. Но вы думаете, я болен? Нет, это они были больны.
  Притом, что полно изобретений, ни одна тварь не хочет помочь. Девок в жизни было весьма мало, еще бы. При отсутствии "здоровья" и денег, хотя я весьма находчивый и разносторонний! Кстати, забыл упомянуть свои кулинарные пристрастия: люблю салат оливье, из крабовых палочек, чистые помидоры, яйца жаренные с луком и помидорами, жареную картошку с томатом и майонезом, тертый сыр с чесноком, майонезом и морковкой, жареный хлеб, лук в уксусе, маринованную рыбу, сметану с сахаром, морскую капусту, квас, пирожные. Мечтаю перейти на вегетарианство, но не могу найти диету, консультанта.
   Что касается алкоголя, пил я мало, начал в 18-19 лет с разбавленного спирта, потом перешел на водку. Отравился палёной водкой из технического, токсичного, спирта 4 раза, однажды так, что 3 недели еле жил. Люди умирают с первого раза, а мне повезло, я пережил 4 отравления.
  Все болело, органы, мозги, глаза. С тех пор у меня и на нормальную водку в организме стоп-кран, а мне не грустно. Водка - яд, пьянству бой. Ура! Не так давно в течении года принимал участие в антинаркотических пикетах. Вообще, я сам стараюсь бороться с беспределом городских чиновников, но все повязаны и жалобы остаются без реакции. В детстве 2 раза чуть не утонул, один раз с берега ловил рыбок рукой и кувыркнулся; чудом ухватился рукой за бетонный пандус. Второй раз прыгнул с кругом и из круга выскочил, хорошо, был рядом здоровый камень, ухватился. Решил, что надо учиться плавать, в 8 лет сам научился.
   Первые 10,5 лет прожил в коммунальной квартире на 4 семьи, общая кухня, коридор, кладовка, ванна, туалет, скандалы и прочие "прелести". Не лучшее место для детства и здоровья. Если хотите финансово помочь моей жизни и утверждению об отсутствии здоровья, можете помочь. Ведь если хотите, чё терпеть?! Зачем над собой издеваться?! Жду, благодарю, надеюсь. Никто меня не навещал в больницах, никто ни чем не помогал, надеюсь, хоть сейчас хоть что-нибудь останется. Многие мои родственники умерли, и так было невесело, а теперь вообще мрак. Еще - магнитофон сдох, трубы текут, стены в трещинах, окна зимой продуваются; а зиму хожу в весенней куртке и без перчаток.
  Еще, вспомнилось, в детстве у меня была клиническая смерть; воспитательница в санатории лекарство поставила в шкаф высоко, а сама ушла черте куда. Думаете, ее наказали за халатность? В год, когда я родился, в городе Москве, что находится примерно на 75№ северной широты, случилось землетрясение; потом был большой разлив бензина на автозаправке, и все горело; потом все замёрзло - так не было более 100 лет. Вот так интересно обозначено мое рождение. Часто вижу вещие сны, развита интуиция. В юности ходил в клуб экстрасенсов, и у меня обнаружили самое мощное биополе на 6 метров (это при наличии всех моих болезней). В 1991-92 г. видел в городе у гор НЛО - плазмоид, летящий на большой скорости горизонтально. У меня большое будущее, но он зависит от вашей поддержки.
   Я уверен, что я поступил умело. Тем более, что в тот же день я добрался до греческого посольства и попросил охранника передать письмо Онассисам. Оставалось ждать, хотя, конечно же, ждать я не мог. Тем не менее, я был уверен, что сделал самое главное - Бушу осталось уже недолго, и нужно было спешить, размещая как можно больше информации о моем пророчестве. Конечно, нельзя во всем рассчитывать на таких, как Василий. Приходилось звонить.
  
  -Привет.
  -Привет.
  -Скоро уже?
  -Все хорошо. Но твои изо пришлось сделать в фотошопе. Что получилось, то получилось.
  -Я хотел, чтобы они были нарисованы карандашом или маслом, - поправил я.
  -Да, но я не художник, - ответил Василий, - я сам нанимаю художника, если мне требуется что-то нарисовать.
  -Ты говорил с художником? - спросил я строго.
  -Да. Это девушка.
  -Я мог бы предложить деньги потом, с продажи антибуш рекламы. Надо сделать все как можно быстрее.
  -Я понимаю. Я и так делаю быстро. На самом деле, главной сложностью является набор текста. Его достаточно много, и его сложно прочесть. На одной строчке, то есть, в одной клетке - по две строчки, достаточно сложно разобрать, что там написано.
  -У тебя есть программа, которая может сама считать мой текст?
  -Нет. Это невозможно.
  Я понимал, что он врёт. Лицо у него было хитрое, лоснящееся, менеджерское. Он уже давно всё сделал. Теперь его задача - попытаться сорвать с меня деньги. Очень идиотское желание, включая то, что я уже озвучил свои возможности - очень скоро денег будет столько, что я могу заплатить ему лишнего - сколько захочу. Но он не понял.
  -Художница просит по сто долларов за рисунок, если он будет в плане обычной иллюстрации. Масло будет дороже. Возможно, какие-нибудь студенты и сделают дешево, но я таковых не знаю. Я могу знать, но это не будет быстро. Возможно, кто-то согласится. Ты вполне мог быть узнать что-то подобное на фриланс-бирже.
  -Что такое фриланс-биржа? - спросил я сухо (хотя и нервно, даже с небольшой истерикой в душе).
  -Это биржа удаленной работы.
  -Ладно, пусть будут картинки в фотошопе, - проговорил я, - мне нужно, чтобы люди приходили и видели мой сайт. Кстати, можно повесить объявление на официальном сайте Памелы?
  -Не знаю, - ответил он.
  -Можешь узнать?
  -Да. Не вопрос. Посмотрю.
  Пытаясь вернуть свои настройки, я вдруг понял, что детектор, настроенный на Таню, совсем исдох - не было ничего, ни любви, ни страсти. Очевидно, та же странная присушка действовала и на нее - завтракая относительно ранним утром, мы почти не разговаривали - ее суетливость передавались на кухонную утварь, и постоянно что-то падало.
  - Ты сегодня поедешь с Артуриком? - спросила она.
  - Поеду.
  Я думал, наш разговор этим и ограничиться - но тут она принялась рассказывать малопонятные для меня вещи из области преподавания, и все это пролетало мимо моих ушей. Наконец:
  - Кстати, Миша мне звонил (она имела в виду его отца, она редко называла его дядей).
  - Ну и что он? - спросил я.
  - Ну так. Спросил, работаешь ты или нет, я сказала, что да, есть должность ассистента. Пока на стажировке.
  Я обрадовался. Действительно, это хорошо звучало - однако, весь остальной энергофон оставался уныл и скучен - сексуальные всплески Таниного сердца (ягодиц) окончательно стухли, а значит, а области страсти я был безоружен и даже несколько лыс. Плохо быть лысым. Я тут же поругал себя за то, что напрочь забыл о недавнем открытии, а именно - о спутнике, который, разбрасывая свои чахлые излучение, заставлял меня забывать все на ходу. Ведь только теперь стало ясно, что и образ Памелы ослаб.
  - Он спросил, не женился ли ты?
  - Пока нет.
  - Ну, я так же ему и ответила.
  - Что он еще спрашивал?
  - А, ничего,
  Таня - великий дипломат, ведь наверняка он осведомлялся о моем состоянии, упоминая клинику.
  - Ты ничего не говоришь про Вику?
  - А, - я задумался, что же отвечать, - ну, нормально. Мы так.
  - Так. Значит, все таки - так?
  - Так.
  - Славик, я побежала.
  
  
  Совпадений не бывает, бывает наплыв одного куска на другой - я говорю о том, что, пока Артурика не было, я достал свой гадательный прибор, я был сосредоточен. Мне даже было немного кислообразно. В голову полезли разные чужие мысли - и, хотя они были мои, я был уверен, что им чего-то от меня надо. Пришлось обороняться. Работа в школе вообще меня не донимает - хотя меня забрали почти, что оттуда, но ко мне было вполне среднее отношение. Здесь не было особо больших зацепов. Зацепы из школы все еще меня тревожили, и меня в последнее время стал цеплять учитель по ОБЖ, хотя до этого я вообще его не вспоминал. Он открыто говорил, я сам слышал - Мокрый. Да, он мог позволить себе даже такое - ну как дела, Мокрый? Сохнешь? Народ от этого смеялся, сволочи.
  Я представил его уже в спецпоселении, куда я захожу в окружении нужных людей. Его вызывают.
  - Как вам наша минишоковая терапия? - спрашиваю я.
  Но все же, откинув все зацепы, я вернулся к моему прибору.
  
  Вопрос: Участвовала ли Моника в заговоре против СССР?
  
  Ответ: Нет.
  
  Правда, что плохого делала Моника - она всего лишь обслуживала
  
  Вопрос: были ли Американцы на луне?
  
  Ответ: нет
  
  Вопрос: Взорвется ли Йеллоустон?
  
  Ответ: Да
  
  Вопрос: Виноват ли Майкл Джексон,
  
  Ответ: Да.
  
  Мне надо было срочно начинать уточнения, потому что тут виделись новые грани заговора Омерики против мира, что вовсе не говорит о том, что Советский Союз в ближайшее время будет восстановлен. Наступит новый порядок.
  Я уже здесь.
  Но теперь уже был Артурик, а все дело в том, что мне снова надо было посидеть в машине, пока он поговорит с ребятами, а я очень хорошо подходил на роль помощника.
  - Как ты думаешь, - говорил он сладко, конфетно, - вот если убавить сюжетность и оставить одну механику, а? Ты же заметил, у нас все время моновская тема, Таня почему-то считает так, или считает эдак, Таня вообще все знает, даже когда сценарий не такой, для нее не такой. А почему он не такой? Не такой - она так решила, потому что ее женское сознание другого не учитывает, оно в ней все вот так. А? Она сама говорит, что все должно соответствовать чему - вопросам бизнеса и продаж. Но она так только говорит, на деле, если взять стандартный сценарий, там все прописано, и вопрос - нравится тебе или нет - это твой вопрос. Ты можешь дудеть в две дырочки. Рынок - это только слова. Кунилингуса нет вообще, да он и мне самому не нравится, я называю это - подлизинг. Это когда лизинг, когда - подлизинг. Знаешь, что такое лизинг?
  - Нет, - ответил я сухо.
  - А, и чего знать. Это аренда. Все равно такое звучание правильнее, но - надо работать на зрителя, а не на себя.
  Мы закурили и молчали.
  У Артурика были сигареты American Spirit, очень вкусные - никогда такие вкусные не пробовал, хотя и пендосовские. Они сволочи, делают все так, чтобы прятать настоящее и показывать ширму.
  - Я, может, буду работать с Энгельсом, - сказал он, - ты точно его не знаешь. Тебе, кстати, какие бабы нравятся?
  - Ну так. Ну, Вика, она....
  - А, слушай. Она тебя развела. Только не ври, Слав, я ж вижу.
  - Ну да, - сказал я отстранённо.
  - У нее внутри протекающая труба, все время, понял. Течь никогда не останавливается. А рассказывать она мастерица. На новых она всегда кидается. Да я ж так. Тебе и не убудет, это точно. Что нам, мужика. А?
  - Ну да, - сказал я.
  - А вообще, по жизни. Какие бабы нравятся?
  - Лоло Феррари.
  - О, это выбор непростой. На такую кобылу одного ж мужика мало. Так она вроде померла?
  - Ну, это я по типу.
  - А, образ. Типаж. Мне кажется, тебе надо будет поработать, Слав. Я если к Энгельсу пойду, а? Звать тебя. Будешь как эксперт. Только слушай, это надо будет в Голландию ехать, ну тебя ж это не стесняет? Ты ж понимаешь, в деле всегда много дураков, а ты - не дурак, надо, чтобы человек был сдержанный и не прыгал, а я никого кроме тебя не знаю. Ты довольно правильно на Таню действуешь - как ты появился, она сильно поумнела. А ты чем раньше занимался.
  - Америкой, - ответил я.
  - Это как? В Америке жил?
  - Ну, я изучаю политику.
  - Ага. Не хочешь много рассказывать. Ну, смотри, ты имей в виду, как я соберусь, надо будет резко собраться. Загранпаспорт там, все такое. Вот сука.
  Последняя фраза относилась к автомобилисту, который нас полуподрезал. Так как мне нечего было рассказывать Артуру, я поведал ему свою идею о том, что Американцы не были на Луне. У нас хороший разговор получился, потому что он поддерживал меня на 52%.
  - У американцев спрашивают, где же ваши ракеты, а? - рассуждал Артурик. Двигатели. Это же, если порассуждать, уникальные двигатели, они должны преодолеть гравитационное поле земли и отправить корабль с тремя астронавтами к луне. Гм. Вот все было, и тут уже ничего нет. Наши за всей этой требухой следили, и даже есть версия, что управляемый модуль Аполлона приземлился в океане уже на следующий день, и наши это видели. Но у Хруща была договоренность с Советами, поэтому, никто ничего не разглашал. А потом у них спросили - а где чертежи? А чертежи то ли сгорели, то ли пропали. А где тогда ваши негативы - а ничего снова не осталось, никаких негативов. Просто были, но всплыли. А в Вашингтоне висит скафандр в музее космонавтики, американцы сами признались, что его шили на фабрике по изготовлению трусов.
  Космонавты летают на высоте 500 километров, и там их защищает геомагнитное поле Земли. Вне этого поля от тебя останется шашлык. По тем технологиям скафандр должен был толщиной 80 сантиметров.
  Хороший у нас получался разговор. Но я все же не мог до конца понять - все ли Артурик говорит честно, или же он что-то таит, и вообще - тут было оба варианта. По пути они несколько раз говорил по телефону и даже нервничал, и мне кажется, у него были какие-то неприятности. Встретились мы в полупарке возле полуцеркви, а ребята были совсем другие. К нам в машину сел один - он был какой-то недоросший, недокормленный, бледный, как будто собрался умирать - а по возрасту я ничего не мог сказать, потому что у него вообще не было ярких черт. Артурик заранее меня предупредил, чтобы я ничего не говорил, но поддакивал.
  Речь шла спокойная. Говорили о каких-то съемках.
  - У меня, если хотите, есть подкаст, а под подкастом - еще один подкаст, два слоя, - Артурик даже засмеялся, как будто это звучало смешно. Я, например, вообще ничего не понимал.
  - Так и что? - осведомился Вольдемар.
  - Я говорю о том, что технически мы полностью готовы, единственно, что монтажера мы там всегда берем от Михайловой.
  (Ни разу не говорил - Танина фамилия - Михайлова, хотя раньше она была Горбушина).
  - Ладно. Артур. Я запутался. Давай заново.
  - Если заново, то я всегда сюжет, а не за сплошное пихание.
  - А вы что думаете, Славик?
  - Чем больше, тем лучше, - ответил я.
  - Разумно. А побочная сюжетная линия? Ну вообще, должна же быть идея. На вскидку, какие актеры вам нравятся?
  - Бельмондо, - сказал я
  - Ну, он улыбается как страус. Какие еще идеи?
  - Памела.
  - Давайте. Согласен. Вы лично ее приглашаете.
  - Я должен пояснить, - сказал Артур, - Слава пока не может пригласить Памелу, хотя у него есть личные контакты. Вообще, они близко знакомы. Но дело не в этом, Слава говорит ассоциативно. Ведь нам надо обсуждать все, вплоть и до бюджета.
  - Ну, будет смета, будет бюджет.
  - Но есть общие принципы.
  - Ну, да, Артур, да.
  Мне все это не очень понравилось, потому что, если я не ошибаюсь, речь шла о том, чтобы снимать порно, возможно, не той ориентации, и, если бы не мысли о моей миссии, я бы тотчас открыл дверь и вышел. Я не могу сказать, что Артур был совсем уж сволочь - но уж полусволочь - 101%. Мне пришлось переключить свое внимание на мои мысли, но вынуть гайку я не мог, приходилось терпеть. В конце, Вольдемар спросил у меня, чем я занимаюсь.
  - Судьбами мира, - ответил я с важностью.
  - М!
  Мне кажется, даже Артур был удивлен - однако ни он, ни Вольдемар, ни о чем меня больше не спрашивали - мы поехали дальше, уже без Вольдемара, и следующая встреча проходила в кафе, воздух которого был полон странного утомления - я понимал, что я близок к состоянию, в котором мне часто давали синюю таблетку и даже волновался, но неожиданную помощь принесла небольшая доза коньяка. Я просто находился в неожиданном тумане. В кафе мы общалась с менеджерским организмом по имени Виктор Самуилович, и, собственно, разговор был ни о чем.
  
  * * *
  
  
  
  После обеда, когда вышел из сна, был слышен такой разговор:
  -Коленька! Коленька! - было ясно, что Таня говорит по телефону. - Как? Как же твоя Кампучия? А, нет? Не Кампучия. Ну мы так ждали. Нет, милый, уже не надо. Пока ничего не надо. Всё в порядке, Коленька. Вот ты мне скажи, мой дорогой друг, а правда, что Толя стал гомосексуалистом? Да что ты говоришь! Ни-че-го себе. Слушай, этот человек годами меня сопровождал! Да. Одно время он открыто меня добивался. Да что ты говоришь! А откуда ты знаешь? Да ты что?
   Я приподнялся. Надо заметить, у меня начались нарушения сна. Я спал плохо, но боялся идти в аптеку, чтобы купить успокоительное. Я боюсь аптекарей. Они на меня смотрят. Голос Тани длился, тянулся:
   -Да. Толя, Толя. Эх... Я знаю, почему-то. У него было так много женщин за всю жизнь. Он поизносился... Это всё... Ты знаешь, раньше было такое выражение... Как бы нет... Как бы нет... Коля! Потеря потенции. Не сберег. А теперь ничего не остается, как... Да ты что! Так и говорит? Посмотри на мой поясок? Ну спасибо тебе, милый друг, что... Нет, не переживай... Я знаю. Ты... Ты пылаешь страстью. Ко мне. Но терпи, Коленька. Поезжай. Поезжай.
   Голос Танин закончился. Я медленно встал, миновал комнату и постоял в коридоре, ловя тусклый свет какого-то бокового окна. Мне даже показалось, что его там раньше не было. И словно бы в такт этому предположению в голове пронеслись странные фразы.
   Я двинулся вперед. Тени в моем поле зрения не было. Одна из фраз дернулась, показываясь мне:
   -Север-Восток, сегодня стреляли в президента...
  Я остановился. Уже? Так скоро? Возможно, мне нужно было поскорее включить телевизор. Дело в том, что я застал тот позорный день - 11-е сентября, и мне удалось посмотреть все от начала до конца. Практически я - живой свидетель тех страшных событий (помимо того, что родился еще в СССР!) Но остановиться мне не удалось. Я уперся в поворот, потом - в плотную темно-полукоричневую занавеску, которая отделяла студийный зал от всех прочих мест квартиры. У меня хватило ума остановится, осторожно приоткрыть эту плотную ткань и посмотреть за занавес.
   Сначала я увидел, что Таня, войдя на студию, в этот квадрат, захваченный в мешок из ткани и проводов, стоит без движения. И действительно, она напоминала статую. Постой она так еще минут пять, я бы вдруг понял, что мне нужно выйти на воздух (возможно - смешение реальностей). Но она шелохнулась, расстегнула пуговицу на джинсах и принялась раздеваться. Я не мастер описывать детали даже перед самим собой, но мне нравятся визуальные картины. По телевизору женщины красивее. Когда их видишь в живую (хотя это очень редко - у меня было мало секса в жизни, а при свете - еще меньше, мне почти не удавалось рассмотреть, что было передо мной), так вот, когда видишь их натурально, понимаешь, что красоты в них не так уж много. Я не обладаю дистрофичной апатией. Возможно, судьба распорядилась так, чтобы моя практика оставалась минимальной. Но я уверен, что формы, и особенно такие, которые почитают за идеальные - это совсем не то, а также видеть и обладать - не одно и то же. Мне не нравится, когда на обратной стороне ноги есть волоски, и особенно много их на подушечке над коленкой, в начале ляжки. У меня тут же пропадает аппетит. В кино этого не бывает. Ты видишь перед собой практически идеал - но что им приходится терпеть, этим красивым женщинам.
   Таня не ограничилась снятием джинсов. Она сняла трусики, нагнулась - специально, чтобы я мог смотреть на нее так. Выпрямилась. Тогда еще все только начиналось, и я не знал, какое меня ждет разочарование. Спустя несколько секунд из-за шторы (не с моей стороны) вынырнул готовый к бою (я имею в виду половой аспект) парень при ошейнике. Это было ужасно, и напоминал он даже не животное, а какой-то рисованный персонаж из мультика - такой - потянутый в ширину, коротконогий-широконогий, и лицо тоже широкое, но не такое, как было у того Славика, который постоянно что-то спрашивал, как сволочь.
   Она сделала шаг к нему, он - к ней, и они стали друг другу пристраиваться стоя. Таня была немного меньше, и он ее приподнимал.
   Важнее всего в этот момент мои чувства, но я их потерял. Самое страшное в потерях вообще - это когда ты не заметил, что у тебя в главном кармане дырка. И туда выскочил разум, и покатился. А ты не увидел. Шел себе такой важный по улице, руки в брюки, смотрел поверх голов - исполненный гордости герой. Когда же мячиком поскакало то самое главное, что было у тебя, было шумно. Потом, пройдя километр, ты ощутил, что тебе нехорошо, в глазах поплыли круги...
   Я до точности знаю об этом, потому что у меня бывают минипотери. Но это не повод, чтобы отправлять меня в больницу. Повод на самом деле был совсем другой, и я бы нет трогал это сейчас...
   Нет, я бы не бросился на них. Ведь Тане хорошо. Широко-низкому парню удалось ее приподнять посредством удерживания за ягодицы. Она почти не стояла на полу ногами. Мне кажется, очень неудобная поза. Но многие любят какие-то трудности в сексе. Вот мне это не интересно, хотя я и сам размышлял - ведь чем труднее, тем приятнее, а потому часто представлял всё это, оставаясь с самим собой на ментальный сеанс.
   Нет, я вовсе не думаю, чтобы у нас ничего не получилось, и я понимаю - Таня делает это потому, что делают все остальные. Нельзя оставаться в стороне, когда в твоей квартире происходит такое представление. Возбуждение растёт. В какой-то момент терпеть это почти невозможно. Любой человек может успокоить себя сам - не нужно таить в себе лишнюю энергию. Но - если ты командир, а вокруг - столько зазывов!
   Они поменяли позу. Широко-низкий парень повалил ее на пол. Он двигался профессионально - видимо, актёр (хотя я и не видел его еще на съемках). Таня принялась кричать и царапать его спину. Он работал мерно, словно копёр.
   Нужно было идти отсюда, но я не мог оторваться, не понимая, что же меня удерживает. Мне кажется, я никогда не видел половой акт со стороны, хотя любой ответит мне на эту сентенцию - что я дурак, но я должен пояснить, что порно - не секс, а злая методичность, поэтому, в своих заключениях я прав.
   Не дав Тане совсем разодрать себе спину, широко-низкий парень поставил Таню на четвереньки. Меня спугнул телефон, который заработал где-то в дальнем конце квартиры - такой птичий низкий звонок. Испугавшись, что Таня может вдруг обернуться, я отодвинулся и, сопровождаемый усиливающимся Таниным криков, ушел коридорами назад. Я не чувствовал никакой ревности. Я, конечно, предположил, что появись я из-за занавески, все могло пойти по киношному сценарию, и я где-то даже винил себя за свою несмелость. Двое мужчин и одна женщина. Она могла согласиться.
   Одевался я неспеша. Не оставалось ничего, как засобираться, чтобы съездить к этому Василию и посмотреть, как идут дела. Еще пару дней, и уже десятое число. А там уже не за горами - последняя неделя жизни буша.
   Начни, начни сыпаться, Омерика!
   Осень должна была протрезвить меня - улицы, присыпанные смоченной гарью пылью, люди-переработчики этого нечистого кислорода, который наполнен запахом скоро хаоса, машины - и почти 90% машин лишь для того, чтобы доказать, что кто-то дурак, а кто-то умный.
  Я начинал выходить, забывая все на ходу - это как раз была такая минипотеря сознания, разница лишь в том, что, как уже сказал, сознание вылетает сразу же - как шарик. Потом среди людей его уже не найти. А здесь это напоминает песок, но скорее - семечки. Если успеть заткнуть карман, то ты спасен. Если нет - то необходимо принять какие-нибудь дистрофичные препараты. Коридор квартиры был орошен событиями этого дня. Я прислушался:
  
  
   Исчезли юные забавы,
   Как сон, как утренний туман;
   Но в нас горит еще желанье,
   Под гнетом власти роковой
  
   Мне кажется, они или не закончили, или начали по второму разу, и Таня читала стихи в зените полового акта. Но теперь это было не важно. Спустя полтора часа я добрался до Василия. Мы предварительно не созванивались, и это ему не понравилось. Он постарался не показывать виду, но ничего не вышло.
  -Скоро уже, Вячеслав, - сказал он очень сухо.
  -Я бы хотел проверить, правильно ли расположены иллюстрации, - произнес я еще суше.
  -Какие иллюстрации? - осведомился он явно нервно.
  -Когда идёт рассказ о Лоло Феррари, Анне-Николь Смит и Памеле должны быть иллюстрации. Те, что я тебе дал. Там с обратной стороны номера.
  -Я видел.
  Василий был очевидный любитель современной наживы, дешевых приборов, плееров, каких-то дистрофичных устройств для чтения книжек с экрана. Как будто ты станешь умнее, если будешь читать таким вот глупым образом, и очевидно, он не хотел ничего переделывать, так как был по своей сути вторичным человеком.
   Прежде всего здесь важно духовное происхождение. Если Нострадамус знал обо мне за столько веков, значит - я уже где-то существовал.
   Проверив работу Василия, я высказал недовольство. Вырезки их журналов (включая черно-белые - из газет), особенно те, на которых была прекрасная Лоло Феррари, он расставил на сайте как хотел. Видите ли, он не увидел никакой разницы. Были ошибки и в размещении фотографий Памелы. Анны-Николь Смит было мало, и он сделал всё, как надо.
   Я плохо знаю английский. В школе я не учился блестяще - мне мешали. Но и тут я понял, что Василий схалявничал и не исправил то, что нужно. Ему-то всё равно, а что подумают обо мне? А что, если он допустил то же самое в письме к Онассисам? Может быть, именно поэтому мне еще никто не звонил? Я был зол, но терпел.
  - Ладно, - сказал он, - хорошо. Но видишь ли, бюджет очень маленький. Обычно за такие деньги делаю стандартную визитку, а все данные клиент забивает сам.
  -У меня нет компьютера, - ответил я сухо.
  -Ну... Ну я же не могу учитывать это. Если я буду спрашивать у каждого клиента, есть у него компьютер или нет - я просто вылечу в трубу.
  -Но ты расположишь картинки как надо?
  -Да. Да, - он закурил, - конечно. Я расположу как надо.
  На этом мы расстались. У Василия была жена - довольно большая, с широкими ляжками, с нужной для зазывов полнотой. Когда я шел по улице, мне вдруг подумалось, что им, очевидно, плохо вдвоем. Ну она, как и всякая затянутая женщина, может этого не понимать. Он ее убеждает, рассказывает про свои электронные причиндалы - якобы он такой умный. Очень часто принято делать вид, что ты умнее других, и среди гадостного офисного планктона все так и сделано - идет дистрофичная борьба. Каждый пытается столкнуть другого вниз.
   Несколько раз мне звонили с неизвестного номера. Каждый раз звонок срывался. Я попробовал набрать и услышал кашель, а потом просьбу сообщить мой пин-код. Тогда же мне пришла мысль - ведь в списке вопросов, которые я дал этому Василию, я ничего не спросил про пин-код, а он наверняка знает об этом и хвастается - мол, знаю это, знаю то. Меня очень злят такие люди.
   Я вышел ближе к Арбату, и здесь было очень много людей. Я понял, что не могу выносить это присутствие. Лица - как будто напыщенные специальной уверенностью, но безо всякого смысла. Такая мелкая выделывающаяся рыбья зыбь. Сволочи! И так я кряхтел про себя:
  -Сволочи! Сволочи!
  И, хотя с держал себя в состоянии сухости эмоций, я не мог быть в порядке после всего того, что я увидел. Я вовсе не ревновал Таню, да и вообще, определить это чувство было сложно.
  Хотелось высказаться здесь, прямо сейчас. Дали бы мне трибуну и микрофон... Хотя нет, я преувеличиваю - я бы может и не стал так уж напрямую выступать.
   Сволочи.
  Я, обладающий даром, и все эти бесполезные поколения, и еще - Омерика! А ведь жили и были уверены, что плодят детей для того, чтобы делали себе карьеры, учились в институтах, набивая себя бесполезными знаниями.
   Должен быть конечный смысл. Но его нет. Наступит конец. Хаос. Передел мира. Всем будет плохо. А тем, кто выделывался - хуже всех!
   Омерика!
   Да, этот день выдался крайне насыщенным. Не знаю, почему, но из головы не выходила снабженная жировыми полуперекатами жена этого Василия. Может быть - контакт? Я практически не видел улицы - передо мной лежала нагая проститутка Омерика, вся в зазывах, губы надутые как бы через трубочку - туда впихивали ботекс, он застыл и теперь играет всем этим, и люди, что переступают через нее - они важнее и сильнее, ноги их напоминают именно ноги - ноги ходячих деревьев, это когда лес пошел, двинулся куда-то, потому что был зов.
   Если бы Василий старался, а не выполнял свою работу непонятно как, возможно, Памела бы уже знала обо мне. Тон моих записок сразил бы её. Она бы не устояла - в этом продажном мире есть человек, один единственный, который думает о ней с такой теплотой. Конечно, если бы Лоло Феррари или Анна-Николь Смит, хотя бы кто-нибудь из них, были бы живы, всё было бы иначе, и мне пришлось бы делиться в своем выборе - я бы был особенен в этом своем пути разделения пристрастия. Метро. Людишки. Лица.
   Я проникаюсь, напитываюсь, прочитываюсь. Моя голова - что ложка
  
   Повышенная чувствительность часто заставляла меня смотреть в человека. Знаете, как это? Если вы увидели, что на столе стоит бутылка, то вы, конечно же, оставили в своем сознании некий небольшой полуотпечаток этого предмета. Но предположим, что в бутылку залетела муха, и она там жужжит. Вам может прийти в голову мысль, мысль сложная, заложенная на повороте, как мотоциклист - а что, если некая жизнь, какого-то отдельно взятого человека, и есть муха в бутылке? Что, если это так?
   Потому, если я начинаю смотреть кому-то в лицо, я не могу уже оторваться. Субъект, или объект, не понимая сути моего созерцания, может подумать, что я задумал что-то нехорошее. Но это не так - даже если человек меня раздражает, но это вполне нормально, так как слово "людишки" весьма актуально для перемещающейся массы.
   Когда я был там, я часто смотрел на Морозова, и меня поражало, как он, Морозов, умеет смотреть в даль. В этот момент его состояние достигало некой точки, которую можно именовать лишь как белая точка. Он полуулыбался. Глаза смотрели по одной траектории, а ум - по другой. В этом состоянии у него два вызова.
   -Вон, смотри, идут, - говорил Морозов, глядя в окно, - с-у-уки.
   -Вот тот справа - сука, - соглашался я.
  -И слева.
  -То девка.
  -Мне б туда, я б поймал.
  -Я б лучше ту, - отвечаю я.
  -Мне та не нравится, она уборщица.
  -Она зазывная, - отвечаю я.
   Не смотря на то, что я постоянно наблюдал за Морозовым, мне было хорошо общаться с ним. Хотя в его взоре был неприкаянный магнетизм, он не смотрел на меня - он вообще никогда не направлял луч своих глаз внутрь кого-нибудь, и потому я сделал вывод, что есть люди наружние, а есть внутренние. Всё остальное - это людишки, которые всё время рыщут, а еще можно сказать - рыщутся, хотя так и не говорят.
  Их каждодневность спровоцирована блюдом, которая Омерика сварила уже давно, и здесь есть непосредственный вклад Джорджа бУша - он есть сопровождающий.
  Финансовые молекулы создают рой, люди склеиваются, и очень часто случается, что царь - тиран, и тогда он гонит стада на войну друг с другом, и летит стружка, и валится лес. бУш не относится к царям, и него другая роль - он заставляет пустые человеческие пузырьки заполняться. Пентагон уже подготовил вторжение во многие страны.
  -Мне вон та нравится, - сказал Морозов.
  -Она нормальная, но не очень, - ответил я.
  -Я бы воткнул.
  -А я бы нет.
  -Как хочешь. Я начну.
  -Ну и ладно, - сказал я.
  -Пойду, сейчас я. Они мне машут, видишь.
  -Да, вижу.
  -Они серьезно. Они меня знают.
  -Они не тебе машут.
  -Нет, мне.
   Я очень много знаю о людях.
  
   Когда я вышел на улицу из мира законсервированной реальности, со мной произошла штука, спровоцированная негативным электричеством будущих событий . Я знал, что чем ближе 20 октября (хотя я могу ошибаться, возможно и 21-е), что-то будет происходить, и некая сила будет устремляться вниз, к земле, и ее намерения могут быть отнюдь не добрыми. Она, сила эта, прекрасно понимает, что я осведомлен, что мой радар работает на полную мощность. Скорее всего, это не связано с американскими спутниками, которые направили свои антенны вниз, чтобы деактивировать меня.
   Я полагаю, сила эта - реликтовая. Нам предстоит ее победить. Не только я, но и все люди должны будут рано или поздно это осознать и объединиться, словно бы скрепив руки. Тогда уже будет новый мир. Но перед этим - отрезок хаоса. Так как, погибнув, Омерика потащит за собой всех остальных. Это будет напоминать очень плохой пароход, с дырками.
   Что касается спутников, то тут совсем другое. На службе у Омерики есть очень сильные экстрасенсы и предсказатели, которые давно сообщили о том, что на Востоке восходит новая звезда и приходит Царь.
   Они не знают, где именно я нахожусь. Именно поэтому им приходиться обрабатывать практически всю территорию, чтобы добиться максимально эффекта. Но всё не ограничивается лишь депрессивными сигналами. Есть и многие другие - все они действуют на людей, и потому положение ухудшаются. Достаточно посмотреть на людишек - чем заняты их головы? Разве могут они по собственной воле становиться такими?
   Расплата всё ближе, и всё это не выходит у меня из головы. Но, что самое неприятное, многое зависит от этого мастерового Василия, и он действительно во многом виноват. Какая сволочь! Представляю, как он рисуется своим дорогим сотовым телефоном на людях! Делая так, чтобы все видели, какая у него модель, он переминается с ноги на ногу, заставляя менее продвинутых пользователей нервничать. Всё-таки жаль, что я выбрал именно его. Но уже ничего не сделаешь.
  Штука, которая произошла со мной, выглядела так - видимо, мои биоволны совпали с некими, случайными, которые могли и не относится ко мне никак. Подействовали ли волны, спутники? Не знаю. Возможно. Устав идти, я вдруг решил немного пробежаться. Хоть убейте, я не знаю, для чего я это сделал. В этот же момент парни, которые таились в каком-то переулке, выскочили, словно волки, побежали и поравнялись со мной. У них был свой курс, а у меня - свой. Но вышло так, что мы вдруг оказались на одной линии. Я вдруг понял, что мне это нравится. Какие-то люди - просто так, и я - просто так. Я ускорился, и это едва не стоило мне многого. Но в тот момент я не думал об этом - невесть откуда вдруг взялись сотрудники милиции, догнали бегущих ребят, стали крутить, и меня - вместе с ними.
   - Мусор, сука, больно! - тонко и резко кричал один из парней.
   Был он светло-лысый.
  -Спокойно, слы, сержант, чо ты, - говорил второй, потолстелый, - спокойно, вяжи, чо ты. Взял, вяжи.
  И остальные что-то говорили. Их было четверо. Милиционеров - пятеро. Мне, лежащему, заломили руки на спину, стали дергать за волосы, чтобы поднять в вертикальное положение. Было больно. Но я еще не отошел от той ментальной волны, которая заставляла меня двигаться, плыть, перемещаться, и тут - столь неожиданная обструкция.
  -Слы,а это кто? - спросил один из парней, когда меня постаили на ноги.
  -Ты не дергай за палец, отвечать будешь! - кричал тонкоголосый. - Я тебе говорю, не делай то, о чем потом пожалеешь! Аккуратней, братуха, я лично тебе ничего не сделал. Слышь, кого вы взяли? Ты откуда?
  -Ниоткуда, - ответил я, тяжело дыша.
  Тут же появился милицейский автомобиль, и нас начали грузить, при этом, меня больно ударили по спине.
  -Давай, - сказал сержант, - лезь, не базарь.
  Как будто я разговаривал. Ведь я молчал на самом деле.
  Тут же завелся двигатель - он как-то булькател, словно внутри была вода с шариками. Вода эта кипела, шарики стукались о стенки мотора.
  -Пятый, шестому. Пятый, шестому, - сказал один из милиционеров, -Шо! Як? Шо?
  -По-армянски говори, - сказал другой милиционер.
  -Як по-армянски?
  -Барев Дзес.
  -Пятый, шестому. Всё. Погрузили в оазик. В оазик, говорю, погрузили. Давай. Тела едут.
  Я боюсь милицию. Мне кажется, что они созданы для определенных целей, но это и кажется, так как я уверен, что кто-то должен следить за порядком. На самом деле, тут должны быть сами люди, и, когда будет правсоюз, то дистрофичные элементы уже будут отправлены в специальные поселения. Возможно, им будет там разрешено торговать и обманывать друг друга. Они будут жить, постоянно деградируя.
   Здесь, я уверен, есть несколько путей - с одной стороны, можно провести химическую кастрацию. В этом случае вторичные людишки очень быстро измельчают, начав превращаться в обезьян. Среди них будет очень много омериканцев. Сначала, на первых порах, будет очень страшно. Может быть даже страшнее, чем при гитлере. Но потом всё образуется.
   И мы поехали. Типы, что сидели вместе со мной в клетке уазика, тут же принялись меня защищать. Видимо, это были хорошие ребята.
  -Братуха, ты бегом занимался? - спросил меня небритый, немного не русский, может и русский, но хохол, лет меньше тридцати по возрасту.
  -Ну да, - ответил я.
  -Слышь, сержант, прикинь, ты барбос зубастый, - обратился он к милицонерам, - прикинь, вы лоси.
  -По любому лоси, - сказал тонкоголосый, - по делу еще ладно. А так - лоси. Лес, чо.
  -Да нет дел, я всё сбросил, - сказал толстый.
  -Где сбросил? - осведомился сержант.
  -Да тебе скажи, ты побежишь, подберешь, поедешь торговать. А так ты чисто житель леса, понял. Бе-е!
  -Братан, не ссы, - проговорил то ли хохол, то ли чеченец какой-то, - щас разберемся. Прикинь, оказия.
  Я кивнул.
  -А сам чо, спорт, да?
  -Ну я так, - ответил я.
  -Ты, да спорт нормально, чо, братуха! - воскликнул тонкоголосый, светло-лысый. - Я сам, понял, бегал, короче. На школу выйду, бегу. Короче. Слышь, сержант, а в натуре, давай покурим. В горле липнет. Я тебе потом отдам, что выкурю.
  -Когда отдашь? - спросил сержант.
  -Ну выйду когда, отдам.
  -Через десять лет выйдешь! - выстрелил голосом, таким противно-резким, как циркуль, другой мент. - Чо, ждать десять лет?
  -Да не ломайся, как тёлка. Да я и не тебя спрашивал. Дай покурить, чо. Слышь, а в натуре, чо чувака взяли? Слышь, да не молчи, чо ты. Бабок много платят? Жене на прокладки хватает?
  -Я тебе устрою прокладки, - ответил милиционер, - ты, волчаро, у меня замуж тут же выйдешь.
  -Слышь, чо ты так базаришь, - сказал толстый, - давай нормально поговорим. Давай на спор, что мы сейчас выйдем. А что ты будешь потом говорить?
  -На, покури, только мозг не засирай, - мент протянул в клетку пачку, в которой было две сигареты.
  -Братуха, ты лучший! - прокомментировал тонкоголосый.
  -Давайте пацана выпустим, - предложил толстый, - тогда всё вообще будет чики-чики. Чо ты, сержант. Бегуна взяли прицепом, это ж заподло. Слышь, братан, - он обратился ко мне, - шерсть, да, сержант? Посмотри, шерсть же.
  Я пожал плечами.
  -Чисто шерсть, в натуре, - резко сказал светло-лысый, голос его напоминал Буратино из передачи советской поры "Выставка Буратино", - прикинь, братуха, какое попадалово. Щас увидишь, начнут шить.
  -Ты там не гони, собака, - сказал сержант, - я ж тебе дал сигарету. Можешь как скотина не орать, и так голова квадратная.
  - Она у тебя не задействована, - сказал толстый.
  -Почему?
  -Кабель отключен. USB.
  -Щас приедем, насчитаем тебе USB.
  -Я ж говорю, шерсть, в натуре, - светло-лысый захохотал, - братан, не ссы, мы щас тебе отстоим. Мусор еще расплатится. Сходим пивка дербанем. Тебя как зовут?
  -Вячеслав, - произнес я.
  -Слава, чо. Ништяк имя. Уважаю. А чо, прикинь, бежишь, никого не трогаешь, тут чисто шерсть подскакивает - давай короче шить, волки сука, просто так. Прикинь. Да ты не думай, мы тоже по своей теме бежали. Короче, надо бегать. Слышите, пацаны. Надо будет спортом заняться. Оле позвонить надо, сказать, родной, купи кроссовки, побежим. Не, сегодня пиво пьем, сержантик ставит. На спор, слышь...
  -Щас я тебе покажу на спорт, собака.
  -Ты, я не собака, в натуре, я не шерсть, братан, а ты лось, понял, в лесу. Бе-е!
  -Бе-е! - хорошо повторили все задержанные ребята.
  Мне тут тоже захотелось сказать "бе-е", но я не решился. Мне тут стало ясно, что есть люди, которые мне определенно по душе, и почему-то - чем люди проще, тем они даже лучше. Даже если они и элементы какие-то - ведь нет гарантии, что они не виноваты. Но они больше похожи на людей, нежели эти дистрофичные сотрудники, которые охраняют порядок на этой земле, покоренной Омерикой.
   Омерика!
   И здесь, на этих улицах, ее влияние огромно. Откуда мы знаем, как действует это излучение? Возможно, американцы также готовятся применить климатическое оружие. Им, скажем, придёт в голову затопить нас дождями. Но теперь этого уже не будет.
  ..буш...
  Черт, готовы ли там мои изо?
  Я понимал, что я не боюсь. Я полон сил для борьбы. И я, в какой-то мере, правильно оценивал себя, понимая, что раньше я боялся.
   Я больше не боюсь!
   Мне захотелось крикнуть это, но я сдержался. Буду молчать. Если спутники управляют головами, они могла дать общий сканирующий сигнал, и везде, на всей территории РФ, множество милиционеров вдруг стали вязать всех подряд, пытаясь найти среди них меня. А потому надо быть осторожным, чтобы не попасться. Не надо говорить лишнего. Надо просто объяснить им, что случилась накладка.
   Омерика!
   Твои спутники - как крабы с лучами.
   Мы ехали недолго. Нас привезли к дверям дистрофического отделения, выгрузили и посадили в помещение с большой решеткой. После этого вообще ничего не происходило. Светло-лысый принялся рассказывать мне свою историю:
   -Ну слышь, короче, я одно время даже работал в мусарне. Ну я с понятиями пацан, но я из простых, я живу просто. Вон Вася, он по жизни чо... Чо, шило, чо... Ну ты не знаешь, ты же спортсмен. А я тоже чо.... Ну еще под стол короче... Я тебе говорю. Оба, подарок мне говорит, короче, давай. Я сначала на хоккей чо. Там... Та-а-ам... Щас бы вмазать, ломает, в натуре. Там это, бычье, гы-гы-гы, клюшками нахер машут. Короче, я плавал, чо. Ну я не пловец. Щас, чо, тоже иногда говорю - родной, давай занырнем. Родной в магазине работает, короче в этой, нахер, в Пятерочке, на кассе... Нормальная... Ну тоже не шило, понял, по жизни не на часах, пока ничо... Ну подарок ее кричит, что пора чисто уже чо, икру метать, чо, но короче... Я поживу, братуха... Пойми, я всех знаю. Ты не смотри, что на жопе дырка. Я... Я-я-я, братан, я скоро крутанусь... Пойми, я нормально живу, по жизни я не зависаю, я нормально...
   Мне нравилось все, что он рассказывал. Сложно поверить - до сих пор я многого не замечал в людях. Очень многого. Но мне это и нужно, так как я - RADAR.
  Моя задача в другом.
  А вот теперь наступил такой момент - когда я мог вдруг остановится... Нет, не физически. В этом плане все по-разному. Вон, взять людей, которые летят в самолётах. А я, кстати, никогда в жизни не летал на самолётах. Странно, да?
   Нет, Омерика - Омерикой, а люди летят, но многие упадут. Многие упадут. Обычно летают дистрофичные менеджеры, мелкие директора с важными животами, но эти еще ладно - своим жиром они подчеркивают свой социальный статус. Есть мелкие, очень быстрые, директора. Они могут быть высокими, но тонкими. И они постоянно летают на самолётах.
   Я - Царь. Но я не летал на самолётах.
   Ничего! Уже скоро! Скоро расплата. Уже не будет олимпиад, не будет чемпионатов мира по футболу, не будет прежнего мира. Падая, Омерика будет тянуть всех на дно. Не будет банков. Все, кто богат - тех вырежут. Это сейчас вы ездите и смотрите из дорогих машин словно бы свысока - еще немного, еще немного...
   Конец, смерть, хаос...
   буш...
  Если что-то не получится, то виноват, конечно же, будет этот Василий - он не смог справиться с антибушем, а потому я не получу, возможно, очень много. Все эти мысли перемешивались с текущим волнением, и мне было нехорошо.
   В милиции нас почти не оформляли, а посадили в так называемый обезьянник - я волновался. Ко мне далеко не всегда приходят былые образы. Когда хорошо, то и что им делать со мной? Но они, конечно, такие все мелкие, борзые, борзообразы. Они могут приходить всегда.
   Вот, например, случай, который кажется мне очень позорным. Один раз, еще когда я учился в университете, меня затащили на как бы вечеринку - хотя именно "как бы вечеринка" мог сказать Степан Григорьевич, но он про это не знал. Он немало расспрашивал меня - я старался молчать, как шпион.
   Я будто бы понимал, что меня колют, хотя это было не так. Очень не люблю, когда вот так лезут в душу - просто просовывают в нее свою дистрофичные щупальца...
   ОНИ
   У меня так бывает - я стараюсь себя не выдавать, но если я очень долго не выдаю, то из меня оно может вырваться, это ужасно... Потом страшно жить, но жить надо, особенно теперь.
   В группе у нас была девушка, немного плоскозадая, хотя и притягивающая взгляд, по фамилия Канищева. За глаза Ваня Маркаров называл её Канище, с ментальной точки зрения она такой и была.
   И вот, в тот раз мне налили дистрофичный алкоголь, я зачем-то рассказал Канищевой про биополе. Она сволочь, поддакивала, чтобы всё это услышать, а я не понимал.
   -Тебе точно мерили? - спросила она.
   -Да.
  -Ой, а мы о том самом?
  -А о чем?
  Я смеялся. Она протянула мне бутылку пива, я пил с горла и отвечал на все ее вопросы - мне вдруг было тепло.
   Тепло.
   Я, возможно, ошибся, но ведь и правда, от нее шли потоки, она словно зазывала. Ее глаза в меня проникали. А теперь - вот спросить бы себя - разве это правда? Но я был уверен, что у нас может возникнуть близость - ведь все и было так.
   -Так точно мерили? - осведомилась она.
   -Да.
  -И какой длины?
  -Радиус!
  -Радиус? Как это?
  -Объем и радиус, - сказал я.
  -А, ты про это. Тогда да. А что ты умеешь?
  -Ну, многое...
  -Можешь мысли читать?
  -Не всегда.
  -А можешь сделать так, чтобы за тобой бегали?
  -Как бегали?
  -Ну, девки разные.
  -Да, - произнёс я гордо.
  -А сможешь сделать так, чтобы я взяла и начала за тобой бегать?
  -Не знаю, смогу наверное.
  -Точно, давай исполнишь.
  -Я попробую.
  Так и тянулся наш разговор, и, мало того, что я рассказал ей все про биополе, я еще выложил ей сведения про секс на удалении, когда ты держишь определенный ментальный контакт, и ощущения растут. Был очень приятный вечер. Мне даже показалось, что меня все уважают, хотя это было совсем не так. Люди чем-то заражены. Практически все. Хотя, конечно, есть и открытые души.
   Вот актрисы, которые идут сниматься в порнушку - просто так же не пойдешь. Надо что-то... Где же взять это что-то?
   ...Наконец, меня вызвали. Допрашивал меня непропорциональный милиционер с красной шеей. Я держался так, будто бы я - викинг, и это мне помогало, хотя и было немного страшно. На самом деле, я не такой уж молчаливый, и малоизвестному режиссеру Меньшову я бы сказал многое - он бы даже не сумел со мной поспорить - моё дело правое, а кто он такой? Если обо мне было известно задолго до этого времени, значит, в будущем будут говорить еще больше. Но, как ни странно, меня совершенно не нервировали эти ребята, которых, быть может, задержали и по делу.
   Они - они против системы! Мне так и хотелось крикнуть это в лицо тому непропорциональному милиционеру, что это так, и пусть он знает!
   Я не мог избавиться от мыслей, и они были какими-то семенами. Вот у помидора, например, очень много семян, но люди не часто задумываются. Они летят. Спешат. Я, возможно, сильно отстал от жизни, потому, когда я в первый раз зашел в большущий супермаркет, где люди катали дистрофичные тележки, мои глаза разбежались - мне вдруг тоже захотелось иметь множество всяких вещей. Но потом пришло протрезвление - сколько бы их ни было, а моя миниколлекция спичечных этикеток, русский полувоенный нож, градусник, сделанный еще в СССР могут стоить куда больше, чем весь этот ненужный ширпотреб.
   -Так, - сказал следователь, или кто он там был, вертя мой паспорт, - Мокрухин, говоришь. Ясно. Что случилось, Вячеслав?
  -Где? - не понял я.
  -Ну, ты же лучше знаешь, где?
  -Не знаю, - ответил я, и правда не понимая, о чем речь.
  -Ладно. Что ж, не знаешь, тогда отдохни еще, - он закурил сигарету, посмотрел мне в глаза - я увидел, что у него зрачки потеют. Это было ужасно. Мой Radar говорил о чем-то еще более плохом, я думаю, этот человек, он был в прыщах, не наружи, но внутри. Ему требовалось очищение - как и для многих других, которые уже были за гранью. Они спешили, спешили, но не надо спешить!
   Все хотят в Омерику!
   Спид и рак торжествуют. И я - я уже здесь. Омерика дарит СПИД и Рак.
  -Ладно, - сказал следователь, - Вячеслав. Мокрухин. Ишь, даже фамилия криминальная. Приводы были? Судя по фамилии, должны были.
  -Куда? - не понял я.
  -Ну, куда. Ты что, косишь?
  -Нет, - ответил я.
  -Ладно. А почему не отвечаешь? Колюша говорит, что ты их не знаешь, и они тебя не знают.
  -Почему не знаю? - удивился я. - Знаю.
  -Ну и расскажи.
  -Ну... Сейчас разговорились, - ответил я, - ребята как ребята.
  -Да конечно, - ответил следователь, зевая.
  Тут зазвонил телефон, и он говорил всё так же лениво. Он напоминал человека, который, находясь в состоянии летаргического сна, стоял вертикально и открывал рот.
  -Да. Да. В натуре. Да нет, Петров. Да иди в пень. Иди в пень. Иди в лес. Иди.... Сколько? 450? Дорого. Ладно, сам сейчас позвоню.
  Он набрал номер на клавиатуре мобильника и стал звонить. При этом, было слышно и собеседника его, так как телефон работал очень громко.
  -Это, - сказал следователь.
  -А? - резко прокричали в ответ.
  -А какого года?
  -А?
  -Можно посмотреть?
  -Я сейчас еду, короче, позже подъедешь.
  -Да я вообще, - следователь зевнул, - как там, состояние...
  -Подъедь, не парь, ботан чо, позыришь на, там поговорим! - прокричали в ответ.
  -Н-да, - следователь сбросил звонок и обратился ко мне:
  -Так вот, Мокрухин. Ты понимаешь, Колюша и Манюня то что, у них всё с рук сходит. А ты? Ты чего?
  -Не знаю, - ответил я.
  -Да я и сам не знаю.
  -Ладно. Пойди, присядь пока.
  
  Меня вернули в ту же клетку, и я ничего не делал, а также не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг. Светло-лысый вновь продолжил свой рассказ:
  -Сява в прошлом году короче тройку взял, ну чо... Надо это... И тут родной смотрю, под стенку, чо, слышь... Я такой оба, чо не понял, чо за канаты. Чо такое, говорю, родной. Оля, чо, чо раскачиваешь? Она ручку мацает, чо, двигать, то ли нет. Подарок, понял, начал плести, а я куда без него? Я ж сам мусор. Нет, ну я не мусор, чо, но я мусор, ну ты понял... Без палева. Пришлось идти менять металл на пластик, понял.
  Я кивнул.
  -Ты как по баблу? - спросил он.
  -Да не очень, - ответил я.
  -Ты знаешь... Ты знаешь, братуха, - говорил он чувством, словно поэт на выступлении, - ты знаешь, чо... Ну, - он указал рукой на других засаженных в клетку людей, - шесты, чо, я это... Кому там тачки... Кому там... Ну хату надо, чо. Хата, колёса. Воздух, чо. Люди разные, братуха, пойми. Все разные. Родной говорит - все люди как люди, а я - королева. По бабски, понял. Но то... Чо... Я тоже кричу - все люди, как люди, а я братан - да. Я - да. Я, братан, я люблю рыжьё.
   Я не знал, что делать. Наступил момент некоего стояния - и словно бы стояние на одной ноге, это как у дерева. Ног-то двух у дерева не бывает, вот так оно и вот, дерево. Это уже потом я сообразил - можно было позвонить Тане, она - серьезный преподаватель, да и ее кинематографическая деятельность наверняка бы помогла. Но я, конечно же, не позвонил, а всё слушал, что рассказывает светло-лысый. Тут я отмечу, что он был парень немного странный, так как время от времени он вылетал из своего же разговора и начинал говорить нормально.
   - Щас жить хорошо, сейчас самая жизнь, братан, - сказал он, - смотри, сколько сейчас товара. Я союз не застал, чо, но там товара не было, но и понятия другие были. Но дело не в этом. Зайди в О-кей. Смотри, сколько барахла. Ты насмотришься, начинаешь хотеть. Оля, родной, когда насмотрится - надо по губам давать, чтобы успокоилась. С руки так тресь - спокойней, родной. Не суетись. А не бить нельзя. Ты бабу бьешь?
  -Нет, - ответил я.
  -Ну это твоё дело. Но надо, братуха, пойми, товар - это жизнь. А надо жить пацаном. Не ведись.
  Потом, после рассказа, из которого я понял, что "родной" - это его подружка или жена Оля, он снова говорил нагло, бессвязно, импульсивно:
  -Та валки, чо, Сепу в прикрывалове держали не по делу, тоже ж... То же ж... Чо... Вот идёт, чэ... Ну ты идешь, чэ... Ну как ща... Вяжут, по чисто рукам.
   Народ же тут был самый разный, и, конечно, тут был и настоящий криминалитет.
  Мысли были словно засасывающие аммониты.
  - Пи-8, Альфа-7, - сказал Андрей Карпов в моей голове, - все раздеться.
  Я ничего не знаю о дальнейшей судьба Карпова, но ощущения говорили о том, что с ним все в порядке.
  Один раз мы просто сидели в круг и слушали Атлантов. Я согласен с тем, что не все Атланты погибли, часть из них переселилась на другие планеты, и теперь их можно слушать - они посылают нам сигналы и охотно выходят на связь.
  Я вдруг понял, что это произошло - во мне был контакт, и действительно, я был полон чувств. Нет, надо было определенно себя останавливать. Ведь скоро - мой день. Когда я сообразил, было уже не нужно, так как что бы я на себя ни навязывал, какие бы мысли, какие бы тяжкие эмоции вокруг меня ни плелись, всё это было зря - я всё это сам придумал. И тогда я даже подумал, а вдруг вообще я всё придумал.
   Нет, это не было открытием - так как я решил не держать это в себе. А иначе бы получилось, что я живу зря - вся вселенная, что была выстроена внутри меня за эти годы тогда бы рухнула...
   Что бы я сказал сам себе? Нет, это не важно, что сказал. Как бы я жил? Это представьте - вы вдруг осознаете, что нет ничего, и даже никакого воздуха. Вообще нет ничего. Но это быстро прошло - виновата была милиция. Это их миниметоды - заставить человека чувствовать себя ниже, чем он есть.
   Когда я вспомнил про свою миниколлекцию, то на душе потеплело. В тот момент меня вызвали и тщательно опросили. Взяли телефон, адрес. Было понятно, что милиция сообразила, что вышла ошибка. И я все еще думал о том, что весь мой мир мог пошатнуться. Нет, очень скоро было понятно, что я крепок. Но оно всё еще крутилось... Памела, которая, по моим расчетам, наверняка обо мне знала. Есть люди, фанаты, которые отслеживают новые отзывы. Я думал о русском полувоенном ноже, о том, что малоизвестный режиссер Меньшов продолжает куражиться, постоянно издеваясь над Памелой, пусть и заочно, а я ничего не могу сделать.
   Я - RADAR!
   -Так, так, - сказал мне инспектор, - Мокрухин, значит.
  Я кивнул.
  -Честно скажу, не повезло тебе, - он вздохнул, закуривая.
  Я вздрогнул, ожидая чего-то ужасного.
  -У нас работает Яйков. Капитан Яйков. Нет, ну все привыкли. А новые люди приходят, когда узнают, постоянно переспрашивают - как, как. Смотрю, ржут, сволочи. Яйков. Он когда женился, выяснилось, что у жены фамилия - Лысая. Ну и вот, они решают, кто чью фамилию возьмет, а весь отдел стебается. А сам женат?
  -Не, - ответил я.
  -Сейчас бабьё пошло... Просто целый мир бабья. Я сам, знаешь, считаю, во всем виноваты бабы. Постоянно им что-то надо. То это дай, то это дай, и постоянно бабки считают. Вот получаешь ты допустим двадцать тысяч. Больше тебе никто не даст, ни копейки. Ну, если двадцать, то их и будет двадцать. Но это я так... Нет, ты не подумай, не важно, сколько мне платят.? Таксовать? Ну, еще чего. А все почему? Мало денег? Мало. Но с голоду не умираем? Нет. А лишнего и не будет - это жизнь такая. Никак не будет. А бабы требуют. Рекламы насмотрятся - того им дай, этого. Ну, и получается, что тебя постоянно деклассируют. Ты обязательно должен бежать работать в торговлю, торговым представителем. А иначе мало денег. Иначе начинается процесс выяснения - у бабы, значит - с кем живу, для чего живу. Получается, что слесарей и токарей быть не должно. Водителей трамваев быть не должно. Нас, сотрудников, быть не должно. Только менеджеры, офисные работники, все с дипломами, все нафиг с высшим образованием, только никто конкретно ничего не знает и не умеет.
   Я подумал, что он всё это специально говорит. Я человек опытный. Я понимаю, что у милиции это в крови, а если прибавить к этому их подверженность неким сигналам, то представьте, какой на самом деле масштаб, и что у них в голове. Я бы просто так не стал все это рассказывать постороннему человеку. Хотя, если учесть, что все это он делает специально, то это всё объясняет. На самом деле, люди не просто так стали снимать фильмы про зомби, которые показывают теперь повсеместно. Это вовсе не плод воображения...
   Когда человек чувствует, он пытается выразить это...
   Омерика!
   -Ну и решали, - милиционер глубоко затянулся, - в общем, Мокрухин, вот тут подпиши, что приходил, и ауфидерзейн. Захочешь жаловаться, жалуйся. Но смотри, тут столько жалоб, что..., - он махнул рукой, - все это мелочи по сравнению с мировой революцией. Вон Яйков... То да... А это... Вот ты понимаешь, у тебя фамилия - с ней надо сразу же в кино идти. Хотя бабам всё ни по чём, только денег давай. Да сейчас у всех картина одинаковая.
  
   По выходу я столкнулся со Светло-Лысым и небритым. Первый сидел на корточках, курил и плевал перед собой. Второй стоял - руки в карманы - и тоже плевал, только не курил. Складывалось ощущение, но какое именно - я не мог сказать. Всё дело в том, что у меня чрезвычайно художественный взгляд на вещи, я вижу мир по-особому. Во мне много любви к людям, хотя, конечно же, они и сволочи.
   -О, братан, - сказал Светло-Лысый, - поехали. Тачку возьмем, по пиву. Где? Да я хер. Я хер. Отъедем, постоим.
  -Посидим, - сказал второй.
  -Сам сиди.
  -Ну, постоим.
  -Постоим.
  -Братан, поедешь с нами?
  -Постоять? - спросил я.
  -Да. Во дворе чо посмотрим, по пивку.
  Я пожал плечами.
  -Мусорята щас по центру везде бродят, - сказал небритый.
  -По закону можно, - ответил светло-лысый, - ты не кипешуй, видишь, Славян вообще спокоен. Вот смари, Стояк зассал, да? Хотя всё подвязано, один звонок - мусора, мусора, мусора сосать, гоп! А дергаешься, как червя.
  -Шерсть.
  -Не, братан, он не шерсть, он шест.
  -Нет, он просто сам не решит, в натуре, он мажор или нет.
  -Да какой он мажор? Он так, подхалява.
  -Подстелился?
  -Нет, подстроился.
  -Ладно, поехали.
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Я постоянно выключаю детские воспоминания, но очень часто они лезут сами, напоминая червей - я их выбрасываю, они снова лезут, я их толкаю, они не успокаиваются. Некоторые - якобы белые. Существуют белые червячки, которые пытаются протолкнуться внутрь гниющего тела животных - я сам видел такое. Червячок сжимается, разжимается и бьется, пытаясь забраться глубже - если он жрет голову, то, видимо, ему хочется добраться до мозга. Рано или поздно червячок достигает мозга, он ищет самые мерзкие моменты и постоянно что-то напоминает, но если это будет усилено спутниками, ситуация станет хуже.
  Осень уже сгустилась. Идущие в неведении люди думают о еде и телефонах. Мир уже на краю, остается так мало дней до падения. Буш!
  
   Получилось так, что я два дня дружил с алкоголем. Все начиналось там, возле милицейского отделения. Мы немного отъехали, вошли во дворы и там употребляли. Нас могли забрать. У Светло-Лысого обнаружилась потрясающая интуиция. Едва две согбенные тени дистрофичных сотрудников вошли во двор, чтобы проверить, никто ли не пьет тут пиво, мы зашли за трансформаторную будку. Затем употребление продолжалось. Я почти не разговаривал. Видя, что я не в духе, мои товарищи (а они точно были таковыми) предложили мне записать сотовый телефон:
  -Слы, ты звони, я могу чо, по жизни, чо, - сказал Светло-Лысый, - ты не смотри, я живу мужиком.
  После этого меня усадили в такси. По приезду я ничего не рассказал Тане. Она же на мое состояние внимания никакого не обратила. Лицо ее подсвечивалось. Она разговаривала по телефону, и речь шла о продаже фильма.
  -Да, Виктор, верно, Виктор. Да. Да. Витя... Витя...
  Она иногда клала палец в рот, в свой грешный рот. Складывалось порой ощущение, что на том конце провода (вернее, безпровода, так как это был мобильник) тоже видели, как она клала палец в рот. Себе в рот, в свой грешный рот.
   Она обаятельная, Таня. Вот теперь, в этот самый день, мне совсем всё было понятно. Совершенно всё. Таня, возможно, не понимала, как сильно она не нужна, и что я буду чувствовать себя несостоявшимся человеком, если у нас не будет контакта. Но что-то было в воздухе... Что-то в воздухе!
   Я был в милиции, и я - уже здесь. Я мог запросто сказать, что теперь я прошел через что-то. Человек - его можно нарисовать в виде сосуда, который обязан накапливать. Когда он еще не заполнен до половины, то человек - он может и хороший, и талантливый, но ему еще многого не хватает. Но представьте - если туда гадят.
   Когда ты этот процесс останавливаешь, то нужно еще некоторое время, чтобы все фекалии были надежно засыпаны. Потом они должны подсохнуть, иначе если наступишь, то провалишься. А еще - всегда будет болеть и будет страшно.
  Плохие мысли-оценки вновь ожили, и я вдруг увидел коридоры! Я был уверен, что вижу внутренности Пентагона - уж так явно все это выглядело. На земле много людей, миллиарды растут и множатся, но множится и зло, однако, все сложно. Когда Нью-Йорк уйдет под воду, в мире будет много беспорядков, и именно тогда роль России возрастет окончательно. Умные люди знают, ЧТО В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ ГОВОРИЛИ ПО-РУССКИ. Недавно я узнал, что Интернете есть академик четырех академий - Николай Левашов. Очень умный человек.
   Она всё говорила:
  -Ты, говоришь, Джон? Нет, он китаец. Одно время я работала с Китаем, мне удалось продать три фильма, по чистой лицензии, потом мы говорили о большом заказе, но там какого-то товарища поймали. Он был каким-то звеном. Говорят, что ему дали вышку... Нет, ну ты же знаешь, то - другой мир, Китай, ты понимаешь... Да нет, и я хочу. Да? Да, мой хороший. И я хочу. Я... Что? Нет. Хочу, конечно. Нет, не с рынка. У Петра тесть занимается мясом, пусть привозит. Печень нет. Печень я не люблю. Родители любят. У них по-советски - нажарят с луком и лопают. Что? Нет, не там. В детстве в кружок сядем за стол, отец начинает рассказывать, как в Украине стучали ложкой по лбу. Посадят значит за стол всю семью отец... Десять человек. Нет, это даже не у него в детстве было. Это рассказывали. Может правда, может - нет, не знаю. Десять человек детей, еще старики, посередине стоит чашка... А? Да что ты? У вас тоже так было? Нет, послушай... Я в кино хотела это использовать. Кто если потянется первый, без команды отца, тот получает ложкой по лбу. Да, идея сама по себе престранная... Ну я не знаю... Ты же знаешь, это - известная штучка - использовать наказания... Нет, я не занимаюсь... Регулярно... Регулярно... На прошлой неделе. Антон. Да, говорит, ну без этого, как его... Ну слово еще такое. А, западло. Без западла. Вот. Гей видео продается дороже. Да ну ты что, я не привыкла, ну я же человек живой, Виктор. Не всё можно делать только из финансовых соображений. Ну ты меня понял, вот и славненько. И честь... ну зачем опускаться. Ну и вони много, представь себе. Нет.. Да. Что? Да. Да. Нет, у нас вентиляцию специально делали с учетом съемок. Был и архитектор или как его... Точно... Ты у меня молодец. Дизайнер, точно. Именно, все сделано как надо. Как надо. Ладно. Нет, ну мы давно работаем. Меня знают. Цена ниже не будет, Витя. Нет, ну говори, да. Обсуждай. Конечно. Вот оно как есть, дорогой мой. Нет. Да. Нет. Ну только так. Ну а как? Ты понимаешь, я живу вся в процессе, ты даже видишь - мне деньги, они просто как... как цена... Нет, не цена... Ну, я оцениваю всё деньгами. За дешево я не работаю по статусу. Сколько лет - труда, учебы, Витя. Учебы... Что? Я говорю, учебы... Нет, человек всё время учится. Он просто обязан, Виктор. Любое дело... Нет, что ты. Постоянно. Нет, я никогда не работала актрисой, что ты. Я по натуре... По натуре, Виктор. Я учитель. Есть психотип, понимаешь, врожденное. Один должен учить, другой - учиться. Есть психотип актера, и есть психотип учителя, режиссера, да. А сценаристы - они сами по себе, они могут и так, и эдак. Ну, это не моя стезя, ты же знаешь... И психология... Пушкин? Конечно, Витя. Пятьдесят тысяч долларов - это качественное любительское видео. Нет, нет... Да... Нет... Витя! Я начинала и больше получала, а сейчас и подавно. Выбери класс... Категория, Витя. Прослойка. Ну, ты в какой категории? Сто двадцать килограмм? Ну пусть сто двадцать. Пусть, Витенька. Нет. Да. Нет. Да. Нет. Да...
   На следующий день, прямо с утра, она предложила мне рюмку водки.
   -Забухала, - вздохнула она, ее тон был наподобие тех артистов в телевизоре, что сами - мужики, а играют женщин (очень манерно), - к черту работу. Я так устала, Славик. Мне нужно постоянно разрываться, но я так не могу, не могу... Понимаешь, - она подняла руку, сжимая три пальца вместе, - вот эту усталость... Кому ей объяснишь?
   Она заглянула мне в лицо...
   Как тогда - она, та далёкая учительница, которую я и теперь представляю молодой, свежей, с покатыми бёдрами, с приподнятой грудью и зазывным животом... Она приходит ко мне. Я даже как-то подумал, что и после смерти есть некое пространство - и там все оживают, и там я оживу. Я - вместе с ней. Может быть, я не буду помнить про Таню, может быть. Может быть. А может быть, и Памела, хотя при мысли о таком райском уголке, хотя это и не уголок, почему-то приходят на ум мертвые - Лоло Феррари и Анна-Николь Смит... Иногда так щимит... Когда я вижу такую грудь, в которой я могу утонуть и остаться...
   За окном установился ветер - он был как человек - уже не молодой, как сентябре, и даже - не сорока лет, а может - годов пятидесяти, с веслом, которое погоняет время. Я не люблю ветер, особенно в те части года, когда на деревьях висят листья. Они, листья эти, начинают шуметь, и это навевает тоску, тревогу, и иногда даже становится страшно. Ко мне являются странные образы. Я понимаю, что они связаны прежде всего с Ними.
   Сволочи!
   И тогда, вкупе с этими звенящими звуками, с этой гадостью, проникающей в самый мозг, я вижу кого-то еще. Несколько раз я видел во сне человека со шприцом - он шел и искал меня. Я стоял у стенки. Не заметив меня, он прошел мимо. Ему нужно было сделать инъекцию мне в ногу. Я думаю, что и тут виноваты некие сигналы, которые мешают моему разуму функционировать нормально. Таня же находилась хотя и в приподнятом, но все же - в нервном состоянии. Возможно, она чувствовала меня сильнее, чем прежде, хотя я уже потерял надежду на то, что мы будем вместе физически.
   -А знаешь, Слав, - сказала она, - порежь колбаски.
  -А где? - спросил я.
  Она не ответила. Я сам нашел колбасу и тут же - какие-то дистрофичные салаты из гипермаркета. Меня раздражает вся эта современная система. Я прекрасно понимаю, что люди в душе своей покупаются на всю эту мишуру. Зайди в любой большой торговый центр - глаза разбегаются. Начинается бал желаний. Чем больше ты видишь товаров, тем больше тебе хочется денег, ты начинаешь вкалывать, как полоумный, но это лишь подстегивает аппетиты хищных капиталистов. Им выгодно, чтобы ты постоянно видел всё это изобилие и хотел.
   По правде сказать, тогда, еще тогда, таких магазинов было гораздно меньше. Когда я покинул своды больницы, мир был другим. Все пользовались Интернетом. Техника улучшилась. Казалось бы, и жизнь должна была улучшиться. Но ведь всё это наносное - Омерика создает специальные буфера, шоры, и мы смотрим сквозь них...
   -Вика замуж выходит, - сказала Таня.
  Я молча кивнул. В душе моей не содрогнулся ни один нерв - мне было все равно. Ведь и секс у нас был в стиле экспрессо, я даже не сумел ничего толком запомнить. А я ей, видимо, ей... Нет, Вика неплохая. У нас было начало. Я так ее и запомню - девушка, с которой у меня было начало.
   -Нашла себе хорошего мужика. Я правда... Слушай, у тебя же с ней чтото было?
  Я налил. Алкоголь. Это - дело табак. Я понимаю, что нервы у Тани расстроены. Она - словно плохой музыкальный инструмент. Может быть, именно сейчас...
   Так хотелось дотронуться до нее, приподнять эту тонкую кофточку, и она бы стала раскрываться, как, например, кукуруза, когда она свежая.
   -Турок, - сказала Таня, - у нас все бабы хотят куда-то уехать. Плохо, что ли, у нас живётся? Я подумала, Слав, жизнь как жизнь. Когда начинают ныть, что у нас плохая страна, я не согласна - страна, как страна. Ну есть страны покомфортнее. В Европе лучше, но не везде. Взять, например, Румынию. Знаешь, как они там живут? Давай.
  -Давай, - сказал я.
  Она много говорила. Я представлял, что держу в руках, держу ее за плечи, мои руки скользят... Мысль не переключалась и не скакала как дурной конь (или коник, как песне - купила мама коника, а коник без ногы).
  Я бы вывел такое понятие как стискиваемость - это когда ты уже привык стискиваться, а еще, это похоже на вакуумную упаковку, когда она чего-то сжимается. Что-то тут продуктово-технологичное, но - щимит, а уж говорить о болезненных ощущениях в моих органах даже и нельзя было. Но так теряется смысл. Так я могу быть как тот, например, Светло-Лысый, хотя нет, у него есть какая-та цель.
   -Много девонек знаю, которые повыходили замуж за черных, - сказала Таня, - понимаешь, это со стороны... Ну вроде бы мотивация - деньги, сексуальность. На самом деле, в этих странах очень много гомосексуалистов. Но беда в том, что все они скрытные. В Европе легко. В Америке - тоже. Если девушка ищет парня, то она и найдет себе чистого парня, так как нет смысла прятаться. У нас, в России... Ты знаешь, Коленька одно время занимался съемкой гей-видео, хотя самому ему это безразлично. На кастинг народ просто валил. Он сказал - знаешь, Тань - а ведь посмотри, какие все у нас борцы с толерантностью, просто рыцари, викинги... На деле все иначе. Нет, вот Инга... Я не знаю точно эту историю. Ну, все бабы как бабы, все подаются в Турцию. С Европой посложнее, есть шанс найти только старичка. В Америку ехать не надо, там нас покупают, как мясо. Знаешь же, постоянно показывают, как там убивают наших детей.
  -Америка, - сказал я с иронией, даже с небольшим нервным хохотом.
  -Нет, страна неплохая, - продолжила Таня, снова наливая водку, - но каждая страна - для каждого типа характера. Если ты деловой, продвинутый, то тебе лучше здесь. С одной стороны - кругом куча препонов. Налоговая, законы, обман, но, если ты работаешь серьезно, ты быстренько все эти преграды обходишь. Надо крутиться, понимаешь. У нас хорошо начинать, если ты, как говорится, местный, и - наглый. Но с таким стилем в Америке ничего не получится.
  -Америка скоро падёт, - сказал я.
  -Ну кто тебе это сказал, Славик, - она выдохнула сигаретный дым, - возможностей там много. Но, если ты умеешь справляться здесь, что тебе там делать? Инга училась на ин.язе. Хорошая девочка. Я сразу приметила странный взгляд в ее глазах. Сама она... Ну, понимаешь, эта мода, мода на лесбиянство - она вдруг подумала, что я смотрю на неё с этой точки зрения. Я же пояснила ей - что есть возможность неплохо зарабатывать. Хорошая фигурка, личико, всё при ней. По первой, конечно же, утомительно. Ты же сам видишь, что тут нет никакого секса - все это - очень тяжелый труд. Где-нибудь на фабрике работать легче. Инга поработала с годик. Стала ездить на дешевой иномарке. Тут ей и повстречался Жорж.
  -Африканец, - вдруг понял я.
  -Да.
  -Мне нравятся африканцы, - сказал я.
  -Нет, Слав, ну это так говоришь. Понимаешь, это совсем другой мир, и, приезжая сюда, они всеми силами стараются показаться не то, чтобы такими же, как мы, а даже лучше. Все девушки думают, что имеют дело с какими-то принцами. Нет, очень часто так и есть. Сюда, в Россию, едут только из богатых семей. Образование у нас на высоком уровне. В Европе, может быть, и выше, но там дороже. Но и, к тому же, там нужно только учиться. А здесь можно параллельно заниматься бизнесом. Ну и потом, негры представляются нашим бабонькам более страстными, чем наши мужики. Конечно же ты понял, что сделала Инга. Свое занятие она конечно же скрыла. Ну и потом, она же специалист, переводчик. На руках - профессия. Беленькая. Еще через год от нее поступали весточки - мы общались через Интернет. Нет, сначала она говорила, что все отлично. Потом - что ничего, мол, прорвемся, главное привыкнуть. Потом... Еще был Стас. Стас. Ну... Нормальный парень, сейчас он пошел работать в МЧС. Он поставил мне ICQ. И она мне пишет - ты знаешь, Танечка, наверное, меня скоро продадут. Я тут поняла, что с ней что-то совсем плохо. А потом связь совсем потерялась. Знаешь, даже как-то сон снится - такой... Вижу Ингочку в какой-то клетке, и вокруг ходят обезьяны.
  -Может она вернулась? - спросил я.
  -Может. Нет, я звонила Лёше. Это ее бывший. Нет, они не жили, они общались, без претензий, он голубоватый. Он сказал, что скорее всего её уже нет, что он ходил к экстрасенсу, очень известной, которая выступала на шоу "Битва Экстрасенсов", и она, глянув на фотографию, сказала, что этой девушки нет уже в живых. Но я честно не знаю - верить или нет, потому что за сеанс экстрасенс будто бы запросила пять тысяч долларов. У Лёши таких денег не было, он у кого-то занял. В общем... нет, я знаю, там часто обманывают...
   Я хотел сказать, что я гораздо более сильный экстрасенс, но удержался. Мне не хватает смелости. Возможно, именно поэтому у меня не было шансов, и Таня продолжала свой разговор. Потом, в каком-то промежутке между её слов, звонил этот мастеровой Василий и сообщал, что сайт уже готов, и что он уже в сети, и что вся работа завершена. Таким образом, я мог ждать вестей. Там, на той странице, был указан мой телефон. Но что, если Памела позвонит мне?
  Сумею ли я сказать?
  Да, не зря говорят, что любовь не имеет границ, и очень часто люди, которые изъясняются на разных языках, переговариваются языком жестов. Но ведь это - телефон!
  -Или вот Светка, - продолжала Таня, - ну ей и повезло, ничего не было, потом просто обнаружила, что Серген помимо нее ищет каких-то отдыхающих баб из России. Он и сказал - мол, нормально, мол, взял я тебя на поруки, радуйся. Я ж говорю, это они тут милые такие. Этажом выше жил Азиз. Здоровались постоянно, улыбались. Кое-что по-русски знали. Вернее, он. Она была русская - вся такая бледная, словно бумажка, вот-вот рассыплется или сгорит. Потом они съехали - я уверена, что тут он будет как шелковый, а там он ей покажет. Ирка кажется... Ой, не помню... Такая еще... Ты прости, я оцениваю по-своему. Так посмотрю, справа, слева, снизу вверх - я как лошадей выбираю. Это потому что работа такая. Тут ничего другого. А, у них кажется двое уже было... Вот представь, они собирались ехать. Он тут работал строителем. Повезут туда деток... Хотя ты знаешь, кто как. Если в самом Стамбуле, то говорят, вполне по-европейски.
   Она была изрядно пьяна. Мне вдруг захотелось поговорить. Можете представить, сколько всего держал я в себе. Я боюсь алкоголя главным образом поэтому - я начинаю говорить много лишнего. То, о чем я просто думал, мечтал, я вдруг выдаю за правду. Потом мне страшно вспоминать в течение нескольких дней.
   Один раз, например, я стал рассказывать про то, что такое НЛО, но это было там, а там - там не страшно, хотя и Малафеев потом спрашивал - нормален ли я. Тогда Виталий Русанов предложил "забухать". В распоряжении были таблетки, которые можно было развести, а также настойка боярышника, которая практически безвредна, хотя и чертовски успокоительна. Нет, если знать меру, то ничего страшного происходить не будет. Но люди этого не понимают. Даже настройкой боярышника можно очень даже неплохо упиться. Когда я рассказывал про НЛО, я был не на шутку вдохновлён, хотя на следующий день в душе было темно. Я словно посмеялся сам над собой, не подумав, а потом была расплата. Хотя все делали вид, что ничего не было, я был готов провалиться.
   Возможно, я бы рассказал в
  ё Тане. Оставались считанные дни. Таня! Ты хоть понимаешь!
  Да. Я думал - успеет ли моя антибуш сатира стать популярной? Нет, этот дистрофичный Василий... Если бы он не тянул, то, возможно, уже теперь жизнь была иной... Мысли метались, но Таня не хотела ничего слышать.
   -Я знаю некоторые откровения, - сказал я с надеждой.
  -Да, да, Слава, да.
  -Я давно изучал эти вопросы.
  -Молодец ты у меня, Славик.
  Но она не отмахивалась - я человек опытный, я знаю. Дистрофичные заботы жизни утомляют душу, ф кругом - так много людей, которые пытаются постоянно тебя в чем-то убедить. Невозможно! Хочется куда-то выйти, чтобы этого не видеть. Я это хорошо знаю по себе.
   -Знаешь, знаешь, - она чего-то суетилась.
  Наверное, это был тот самый момент, когда я должен был в срочности ее согреть, но многие вещи так легки на словах. Все могут говорить. Помню, даже Малафеев чего-то говорил, что у него было много баб (хотя кто его знает, может и было). Я тогда обзавидовадся, было, потом остановил себя. У него все ж спрашивали, так как понемногу фигели, так как он неожиданно всё это заявил, Малафеев - это был словно бы его звездный час.
  -Была одна, в магазине, - говорил он.
  -Чо делала? - был вопрос.
  -Работала.
  -А ты чо, прямо там?
  -Ну, да, - ответил Малафеев, немного замявшись.
  -А где, Малафеев?
  -А у меня тоже была в магазине, - сказал Петров.
  -И я, - подтвердил Яковлев.
  Яковлев был совсем из другого мира - иногда у него из носа вылетал пузырь (я это к тому, что у него была стадия посерьезнее). Тут же был и Лещев, который, по словам Степана Григорьевича, дал за себя вроде бы 5000$, а может, и все 15.. Но он не рассказывал (хитрый жук), а все слушал, да иногда наводящие вопросы задавал. Возможно, он стучал. Стукачок. Зато Сережа Бирюков, тот был горазд на язык.
  -А я раз в парке! - сказал он.
  -И я, - произнес я автоматом.
  Меня никто не слушал. Сережа любил поговорить.
  -Прямо на улице встречаю, сразу говорю - о, пойдем.
  -Я тоже так умею, - сказал кто-то.
  -И я.
  -Говорю, вон, видишь - кусты, пошли? А она вся такая, ух. Сисьски - во! Трясутся.
  -Западло, когда трясутся, - заметил Васич.
  -Заподло в трусах, - сказал Малафеев и заржал.
  Васич, было, обиделся, но тут кто-то поддержал смех Малафеева. И потихоньку это действо усиливалось, нагнеталось. Его можно сравнить с жаркой семечек на сковородке - они сначала холодные и сырые, а потом начинают трещать. И мы так же. Да и я. Хотя тема была интересная, и хотелось говорить, но всё могло закончиться всё тем же...
   -То ладно. А один раз я снял тёлку в квартире, - сказал Сережа Бирюков.
  -А что она там делала? - был вопрос.
  -Шла.
  -Как шла.
  -Шла, понял?
  -У тебя что, улица в квартире?
  -Нет. Сама пришла.
  -Гонишь.
  -Счетчик проверяла.
  -Старая, небось?
  -Нет.
  -А какая?
  -Средняя. В теле.
  -Я таких не люблю, - заявил Малафеев.
  -Ха-ха, - засмеялся Васич, - Малафеев!
  -Малафеев! - поддержал кто-то.
  -Малафеев, - заржал я.
  И тут всех прорвало, и уже не было никаких прочих вещей - а Малафеев сам внимания никакого не обращал, и было не ясно - вообще смешно ли ему?
   Но я думаю и теперь - что бы я ни говорил, люди, которые меня окружали там, не несли зла и тени дистрофичных менеджеров, хотя это была и минижизнь. Может быть, мне и поэтому хорошо - людям, которые снимаются у Тани, нечего скрывать?
   Она продолжала говорить, да и я говорил.
  -Славик, бог с ними. Бог с ними. Понимаешь...
  Она откручивала пробку новой бутылки.
  -Люди жестоки, Славик. Никому нет ни до кого дела. Даже когда говорят, что любовь... Это значит, что человек просто чего-то хочет от тебя. Квартира, например. Это классика. Есть целые группы мальчиков, которые ищут солидных мадам, чтобы за их счет выехать в жизни. Вот помнишь Сашу?
  -Не-а, - ответил я.
  -Ну я нашего Сашу имею в виду. Как он в жизни устроился? Помню - а ведь он еще тогда был самым подающим надежду из нас всех. Нашел себе бабу из правительства, из семьи, на пятнадцать лет старше себя, так и пролез. Потом... А потом, Славик... Нас доят и выбрасывают. И ты знаешь, что хуже всего - а хуже... Есть мальчики с чистыми помыслами. Они просто хотят любви, они видят в тебе женщину. Но я уже не верю никому из них, я... Слушай... Ты вот тоже... Вика... Соблазнила, убежала... Как верить?
  -Да точно, - ответил я.
  Тут она была права, но я... Я, например, хотел поделиться ей своей любовью к Памеле Андерсон. Я понимаю - если бы Лоло Феррари или Анна-Николь Смит были живы, то передо мной стояла бы дилемма выбора. Но на нет и суда нет. Видимо, силы земли решили все за меня.
   Прокричать бы:
  -Таня, Таня! Вот я! Я ничего не хочу от тебя. Но просто - будь со мной. Побудь...
  Я не очень смелый на самом деле. С этим ничего не поделаешь.
  
  
  * * *
  
  
   Надо сказать, что этот Василий не напрасно отработал свой хлеб. Оставалось уже два дня, и я, освещенный неким особым светом, заехал к нему и даже добавил пятьсот рублей к общему заказу. Я думаю - они были к нему небольшой добавкой. В его офисе все было как положено, но это был мой ход, мой жест, моя рука. Тут же была и его жена. Я не обращал внимания на то, что она смотрела на меня достаточно странно. Это не важно. Хотя и важно, но теперь, в преддверии новых событий, перед самым началом их, такие мелочи уже были из другого разряда.
   Её бёдра...
   Её полуперекаты...
   Этот Василий был не дурак, он выбрал себе зазывную женщину, хотя я не уверен, что он в достаточной степени за ней ухаживал.
   Я был готов к многочисленным переменам. Мой способ выявления грядущего, как ближнего, так и дальнего, с помощью гайки на веревке, еще никогда меня не подводил. Еще Тамара Ивановна говорила:
  -Вячеслав, ты достигнешь отрезков.
  Она имела те самые отрезки. Я часто вспоминаю эту зазывную женщину и ее плавные перекаты, тело, которое, хотя можно подумать, что и было недоступно, но это не так. Я уже сказал - я способен быть с человеком мысленно, и этот контакт куда сильнее, недели обычный. Если же не уметь описывать это, то и не опишешь.
   - Нострадамус тоже зрел будущее, - говорила она, - прошлое ни к чему. Север-Восток! Помни, Вячеслав!
   Я помню, и я не знаю, где теперь она.
  -Спасибо, - сказал я этому Василию.
  Он был, видимо, очень сильно занят собой, так как почти не отвечал, лишь кивал. Всё время, пока мы разговаривали, он пялился в свой компьютер и был к нему словно приклеен. Меня бесит такая манера общения, когда на тебя не обращают внимания, тем более, если человек играет в компьютерную игру. А Василий как раз во что-то играл, это и отягощало мозг больше всего. Его жена, пышечка, предложила мне выпить чаю, но я вежливо отказался. Что же? Теперь нужно было идти.
   Осень полууходила. Кусочки, вырезки из дней, дырки от ничего - я стою один, я - Царь, и толпа омывает меня, они не видят меня, потому что - биомасса. Среди биомассы я как остров. Им ничего не стоит повернуть головы, чтобы увидеть меня, но они на это не способны.
   RADAR.
   буш....
   Корабли полузатоплены. Статуя свободы полунакренена. Кругом - ветер, который разносит фантики от сникерсов и марсов. Дома полупустые. Люди бегут. Омерика. Ты падаешь. А я всхожу на Востоке!
   Я - царь.
   Конечно, антибуш не сделан как надо, это они все такие - василии, разные там никиты, разные там ярославы - все, к кого специально модные имена, чтобы выпендриваться ими - еще илья - имя для выпендрежа, еще олег - тоже, не просто чтобы жить, а всем показывать - вы люди как люди, а я - олег! Только бы деньги... А перспективы? Сейчас бы и он уже скоро был бы богат. А так - ни себе, ни другим! Хотя, конечно, по сценариям к изо Василий сделал какие-то нарезки в фотошопе, и вполне сносно - глаз не ломает. Он разместил их на моем сайте. Наверное, уже в это утро кто-нибудь звонил в белый дом, показывая пальцем - смотрите, смотрите, что появилось! А буш спросит:
   -Что же это?
   Ему ответят:
  -Может быть, это Он?
  -Вы уверены?
  -Нет, надо анализировать!
  -А наши спутники?
  -Их антенны постоянно работают.
  -Где был замечен ОН?
  -В Москве.
  -Так я и думал. Так я и думал. Срочно собрать Пентагон!
  -Есть, господин Президент!
  Я вот здесь еще стою, украдкой заглядываясь на жену этого Василия, и все спокойно. И осень покачивается мерно, в такт вращению земли, и она зазывает... И машины всё едут, и там все эти никиты, весь этот олег - у машины бывают тоже выпендривающиеся фары, тоже не просто человек едет, а, чтобы именно специально показать, что он умнее тебя. И весь мир так... Менеджеры, менеджеры...
  Менеджеры...
  Какой-нибудь мелкий дурак придумывает туалетную бумагу, чтобы быть умнее других! Но зачем ее придумывать, ведь она уже придумана! А еще - торговля. Все торгуют. Кто не торгует, тот дурак!
   Чувства нарастают. Да, и мне самому трудно держать себя в руках. Пока я здесь, из Пентагона летят письма по сети Интернет.
  Срочно! Срочно! Интересно, Памела уже читала о себе на моём сайте?
   А-а-а.... ОНИ! Они всё еще думают, что я тот же, что прежде. ОНА смотрит дистрофичные минисериалы. А там этот студент... Забор! Блогер! Ходит с дышащей пылью папочкой... Да что же - кругом столько людей, которые еще ничего не подозревают.
   День. Ветерок. Восход! Именно Восход!
  -Ну вот, - сказал этот Василий.
  -Спасибо, - ответил я очень сухо.
  -Если что, обращайся.
  -Хорошо. Да, еще вопрос.
  -Да.
  -Я спрашивал, можно ли продать на аукционе E-bay мои миниколлекции?
  -Миниколлекции?
  -Я тебе давал список.
  -А, спички там. Ну да, - хотя он чесал голову и вспоминал, а по лицу ходила какая-та жирная синусоида.
  -Да. Русский полувоенный нож. Коллекция футляров. Спичечные этикетки. Ртутный градусник.
  -Наверное, - ответил он, продолжая делать тот же трюк.
  -Ты узнавал, за сколько?
  -Ну, вряд ли дорого.
  -Понятно. А если будут торги?
  -Ну, если будут, то да.
  -Ты сможешь помочь?
  -Ну, по идее...
  -Ладно. Это - в следующий раз.
  Надо спешить. Когда Омерика падёт, E-bay закроют...
  Они столько всего мне подарили - иначе бы я был совсем другим. Но теперь всё, всё изменится. Этот день - с него и начинается вся жизнь, хотя путь к нему был столь долог. Столько обходных путей! Тогда станет ясно, что я был вместе с ними всё это время, и что они просто не замечали, отказывались замечать...
   Я немало поработал. Таких мастеровых как Василий - их массы. Они все как... как мякоть. Взять какой-нибудь плод, какой-нибудь уже поспевший... Мякоти очень много. Она полужидкая, с такими тоненькими жилками, по ним течет сок. Так и всё люди. И если будет только мякоть, но никакой главной косточки, то всё рано или поздно сгниет. А косточка позволяет вырастать заново. Представим себе, что рано или поздно произойдет катастрофа, а она рано или поздно наступит - я ее чувствую. У меня это обострено. Когда я смотрю на людей, которые перемещаются, то (нет, не в этом дело, что они напоминают каких-то насекомых) - я вижу, что город стоит без людей.
   Все страны, все народы... Уходящие...
   Но семечка этого плода есть царь.
   -На, вот, - сказал тут Василий.
  Он протянул мне листок.
  -Телефон Дмитрия Зимы, - сказал он.
  -Ты нашел телефон Дмитрия Зима?
  -Да. Я пробил.
  -Я что-то должен тебе за это?
  -Нет.
  
  
  Я должен был спешить, но мой сеанс вовлеченности, вскрытия поля ментала и складов ноосферы совпало с очередными съемками, которые я вообще не собирался смотреть, потому что гибель Омерики важнее всех остальных вещей на свете.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  И я иду, плыву в осени, и я, наверное, более вечен, чем все, что вокруг меня, если меня предсказали еще тогда.
   Маршрутка.
   Не могу удержаться и смотрю на прекрасную пышку. Так и хочется подойти к ней и сказать:
  -Я - Rad....
  Нет, не нужно ей это. Скажу так:
  -Не худей никогда!
  Может быть, ее даже покоробит это. Дистрофичная реклама приучила современных женщин к мысли об обязательном похудании. Наверняка она тоже думает о том же. Может быть, дистрофичный муж говорит ей:
  -Ты у меня толстуха!
  И она стремглав бежит по магазинам, напоминая ищущую кость собачку, и мне страшно за нее Не худей никогда! Как хорошо испытать с тобой все разнообразные сексуальные позиции. Предложить тебе... Да! Приходи участвовать в кино. Брось всё! Будь такой, какая та есть...
   Я понимаю, что смотрю ей в глаза и не могу оторваться. Несколько радужных кругов... Она крутит пальцем у виска, я отворачиваюсь.
   Прости, прости, я не хотел...
   То, что я смотрел на тебя, это не просто так. Это отобразилось на тонких прослойках мироздания, оно записалось.
   Оно теперь есть.
   Когда меня объявят новым царем, когда начнут строить первые спецгорода, она вспомнит мой взгляд. Конечно, сейчас она всё забудет...
  Езжай. Двигайся по этой дороге жизни...
  Мой Radar сопровождает тебя. Ты не понравишься малоизвестному режиссёру Меньшову. Но теперь всё это не важно.
  
  
  
  * * *
  
  
  Я пробовал поговорить с Дмитрием Зима по телефону, но ничего не вышло. Он не хотел слышать. Это меня очень разочаровало.
   -Дмитрий, я бы хотел с вами поговорить про предсказание Нострадамуса, - выпалил я.
  -Да. Я сейчас занят, - он зевнул.
  -Вы говорили о приходе нового царя.
  -Кого?
  -Вы писали...
  -Я не помню. Вы журналист?
  -Нет. Я - Radar.
  -Извините. Извините.
  -Послушайте...
  -Да... Давайте потом, потом...
  -Я... Вы ошиблись...
  -А?
  -Вы неправильно расшифровали Нострадамуса!
  -Может быть, - ответил он, - какая вам разница. Вы кто?
  -Я - Radar!
  -Вы смеетесь, - сказал он, - я понял. Вы - Лёша.
  -Нет, я не Лёша.
  -Тогда я не знаю. Ладно.
  -Нет, я правда не знаю, о ком вы говорите?
  -Может быть, всё-таки - Лёша?
  -Нет, я - Radar.
  -Занятно.
  -Мы можем встретиться?
  -Не знаю. До свидания.
  
  Потом я пробовал звонить еще раз, но Дмитрий Зима не брал трубку.
  -Ну и что, - сказал я сам себе, - что с того? Остались дни. Дмитрий!
  Я представил, как все тогда запоют. Да, еще - я ведь не видел свой сайт! Ладно. Я послал Дмитрию Зима смс следующего содержания:
  
  "Это я! Я - Radar! Я - новый царь! Я должен прийти с Востока! Это именно меня предсказал Нострадамус. Вы неправильно перевели! 22 октября будет покушение на буша"
   Всё дело в том, что уже некого было бояться.
   Наступало моё время!
   Я добрался до него, пробираясь сквозь судьбу и невзгоды.
  
  Скорее всего, тут нужен момент важный. Идут съемки, а Славик чувствует себя царем. Он должен и с Артуром поговорить, и с Викой. Тут он должен объясниться как-то с Викой, а та скорее всего должна признаться, что лежала на дурке. Так что когда он поедет к Артуру, он будет о ней думать
  
  
  * * *
  
  
  
   Как предлагал Артур, штаны в полоску, мы собрались у него, так как он еще до этого говорил:
  -Ты знаешь, Слава, ко мне не ходят недостойные люди! Только вот такие вот! Вот такие вот, понял! Недостойных тут нет! Только вот такие вот! Только вот такие вот! Понял?
   Как он обещал, собрались "без баб", и я даже был этому рад. Помню, когда я лежал в больнице, мне было спокойно.
   Конечно, когда я так говорю, то я тут же вспоминаю и ее, Человека-Пружину.
   Я сейчас стал ко всему уже спокойно относиться. Я не волнуюсь, не пугаюсь, ну и что. Я жду соединения душ, но и те, что ушли, они где-то живут, мой локатор, Radar, он достигает этих глубин, и вы слышите меня, Анна-Николь Смит и Лоло Феррари. Памела Андерсон конечно же не становится моложе с годами...
   Тут был и широколицый Славик. Он был выпивший и не лез ко мне с расспросами - мне это не понравилось в прошлый раз. Был и парень с эстрады - как Артурик и обещал - Колян -" парень с эстрады, вот такой вот парень". Колян был какой-то острый. Не знаю, как еще сказать - смотришь на человека. Вот Слава - он широкий, даже плоский. Его справа, слева словно тянули и так он и сделался в ширину. А вот Колян - в остроту.
   Ну и вообще - все обещанные люди собрались. Все - немного помладше меня. А Артурик был самый старший. Обещанный Гиви Коркунов был большой, высокий, постоянно ржущий парень лет тридцати в красной футболке с надписью "Гиви" внутри какой-то дистрофичной звезды. То есть, как бы звезда была желтая, но не советская, а какая-та еще. Был тут еще и "Юра, Юра", мужик моего возраста, небритый, громкий, да и сам Лёша Козлевич. Я, правда, понятия не имел, кто это, и сейчас не имею. Но была у него гитара, и он на ней чего-то поигрывал и порывался петь.
   Знаете, есть такие моменты, есть...
   Нет, вот не сидится на месте. Встанешь - сядешь. Сядешь - встанешь. Пройдешься. В душе что-то ликует, светится, и ты - ты сам такой некий синий грибок... Я знаю, как правильно описать мироздание - оно похоже на шар, и на нем всё растет, но растёт и видимое, и невидимое, а самые важные люди прорастают из глубины, и кто - из самой дальней части, тех видел, например, Нострадамус.
   -Вот ты понимаешь, суки, что творят, - говорил Артурик, разводя руки и обнимая некое воображаемое облако, - посмотри, что на экране? Это всё специально, чтобы народ тупел. Тупел чтобы, понял? Короче что раньше говорили? Короче дед был мужик умный, тогда понял, люди, они в ящик не пялились, короче, для чего всё это. Вот ты вроде короче человек! А ты понял, ты на веревочке. Сука тогда уже люди говорили - будет время, пораздадут всю территорию, понял?
   Лёша Козлевич побрынькал гитарой, кашлянул, но Артурик его не слышал. Его трогала правда жизни.
   - Заранее, понял, всё тогда знали, потому что яснее было. Ты ж не знаешь, понял, чего ты там увидел? Вот ты, Лёша, распелся тут, насмотрелся ящика, наглотался.
   -Да пофиг, - ответил Лёша, - мне некогда смотреть.
  -Достаточно немного посмотреть.
  -Ги ги ги, - засмеялся Гиви Коркунофф.
  Колян, парень с эстрады, "вот такой вот парень" поставил на стол три литровые бутылки. Я испугался - алкоголь постоянно меня сопрождал. Я прекрасно понимаю, что это зелье способно разрушать мозг сильно. Даже если я - человек очень умный от природы - в моем сознании скоро начнут появляться странные пробелы.
   Тогда я не смогу...
   Тогда вдруг окажется, что история переписана, что я не успел, и что её звезда стоит, прибитая, прикрепленная к небосводу...
   Омерика!
   -Короче, во всё виновата Америка, - сказал Лёша Козлевич.
  -Правильно, парень! - воскликнул Артурик, подаваясь наливать.
  -Ги ги ги, - продолжил смеяться Гиви Коркунов.
  -Короче, смотри, что будет, понял, - сказал Артурик, - смотри, понял, они не дураки, они давно поняли, что Гольфтрим остывает. Его практически уже нет. Скоро земля начнет вымерзать, и Америка с Канадой покроются льдом. Значит, что им надо? Им надо, понял, занять территории, территории занять. Значит им что надо? Чтобы народ сам себя низвёл под обезьян. Понял? Это нам, дуракам, не говорят, а они знают. Но и они там не дураки, они простым людям не объявляют. Там же, понял, там все люди расчетливые, всё давно знают. Остынет, понял, не за один день. Лет пятнадцать. Сейчас же пока будут разные изменения климата - то жарче будет, то холоднее. За это время, понял, территорию надо освободить. У кого есть бабки, понял, тот будет валить, понял? Миллионов тридцать свалил как раз в Америку, а она начнет замерзать. Ну и оставят их там кормить медведей белых. А большая часть, понял, нахрен вымрет! Да что ты ржёшь! Что ты ржёшь! Я говорю, вымрет большая часть, не сразу же - вот пенсионеры поуходят, а новые не будет просто до пенсии доживать. Что ты всё гигикаешь? У тебя дети есть? Нет. Почему? И у многих нет детей. Пендосы, понимаешь.
  -Обезьяны, - заржал Гиви добродушно, - у Таньки была... Да она и сама... Форточка во, как откроет, ги ги ги...
  У Гиви был сильный поволжский акцент. Нет, сам он русский был. Непонятно, почему - Гиви? Хотя, какое мне дело.
   За окном был очень толстый на осеннюю прохладу вечер, с рукавами небольшого ветерка. Я слышал чужие мысли и даже немного - голоса, и, конечно же, мне вспоминалась тут Тамара Ивановна... "слушай, слушай, Славик. Слушай, слушай, Славик...."
  
  Здесь он должен вспомнить, как Малафеев объявил себя Наполеоном
  В в конце ему должна звонить Вика и объясниться в любви. И она забъет стрелку на завтра. На этой позитивной ноте все и заканчивается.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"