В осени есть каналы - они как каналы на Марсе. Вообще, напрасно люди туда стремятся. Это не интересно. Это - потеря очков в пользу натуралистического реализма. Сначала нам суют приборы, потом - сверхприборы, потом мы начинаем есть пластмассу, радуясь в карман.
Еще не вечер.
Нет, конечно, человек, у которого в крови течет жидкий айфон - это не ново. Но и ведь какая разница - что именно течет.
Осень забирает, передает, потом - буфер обмена осени. Сама смерть - это момент, а вот пребывание человека в буфере осени и являет, хотя и на короткий момент, особенное состояние материи.
После буфера этого уже ничего нет.
Но пока он есть - осень продолжается. Она полна золота.
Если хотите, это - сверхжизнь. У нее также есть три точки - рождение, жизнь, смерть - просто всё это коротко.
В этот период сознание существа (отчасти не совсем материального) особенно четко, правда - это мир несколько иных категорий.
Но всё это лишь вступление.
Теперь же я перейду к тому, как изменились улицы. Как было хорошо, и как теперь - хорошо лишь внутри тех стен, которые ты себе насильно выставляешь.
Это теперь тут проложена дорога. А помню, как я шел пьяный, и меня шатало - от одного края - до другого. Я напоминал шарик в стеклянном узене спортлото.
Вправо - влево.
Странно, но в прежние годы похмелье вызывало эйфорию. Потом - был переход от раннего цинизма к зрелым оценкам.
Вы смотрите на женщин, как на коней?
Рост, вес, порода, зубы, хвост? А в этом есть некоторая прелесть, хотя рассказ и не об этом. Он вообще - ни о чем. Просто - осень сходна короткому проживанию разума после смерти - перед совершенным распадом - когда слух души особенно утончен. Потому и рассказы рождаются в это время.
Писатели после смерти тоже сочиняют рассказы. У них есть примерно две недели. Распад на первом этапе наполнен творческим усилением - это шок с переливом через край.
Никто, разумеется, этих рассказов не читал. Это невозможно. Разве что - построят какой-нибудь необычный аппарат, который сможет вести дешифровку слоёв статического гомеостазиса.
Про Белую Точку первым сказал Андрэй.
Нет, я теперь редко вижу пьяных людей, и редко вижу себя пьяным - видимо, это уже закат, так как есть первородная ментальность, отброс теней, падение теней бога вина в сторону человеческого жилища.
Что, если винный луч был вашим первым лучом?
Ну а массы... Но мы массы не трогаем - мы и сами части масс. Я не хочу принимать мучительный путь к здоровой смерти, а например, Поль Брег был счастлив без еды. В конце концов, сухи духи пустыни пришли за ним, чтобы изготовить из праха сознания бамбук, камыш и сухостой.
Ну и что же? Это тоже путь.
-Привет, - он казался вроде бы нормальным.
-Привет.
-Посмотри на меня.
-Смотрю.
Он поставил стул в центре пустой комнаты, сидел, смотрел в пол и говорил:
-Я вижу, пойми!
-Что же?
-Белая точка!
Человек по пьяне - особенный акванавт. Он практически - ихтиандр. Практически - Одиссей.
Вино же пьют, продвигаясь по разным дорогам - есть голос бога вина. Он его разворачивает, словно коврик. По нему и идут, и такое пьянство может продолжаться вечно.
Есть пьянство без бога.
Это грех.
Это вообще грех страшный, земной, и за него расплачиваются тут же, не отходя от кассы. Пьяниц таких в ад могут и не взять - так как ежели они уже заплатили, то зачем снова платить? Это, получается, лохотрон. Впрочем, нам ведь то неведомо.
Женщины по дороге бога вина ходить не умеют. Именно поэтому среди не бывает художников, писателей и музыкантов - есть лишь жалкие перетянутые струнки. Дёрнешь ее - слышится грохот. Будто бы сотни тракторов проснулись, затарахтели, ожили, кинулись вперед - чтобы месить все у себя на пути. Хотя лично я бы хотел, чтобы всё было лучше. Чтобы были исключения. Я даже воспитывал трёх девочек вином и любовью, надеясь, что у меня получится - нет, ничего не получилось. Вообще ничего. Они меня возненавидели, но потом, спустя много лет, вдруг стали возвращаться. Я понял, что попадаю - ведь они будут все вместе.
Я не хочу выбирать какую-то одну. Я вообще - коллекционер. И всё. И не исправишь ничего.
Закончим же мои воспоминания о Белой Точке:
- Меня все ненавидят! - сказал Андрэй.
-Ты просто нажрался, - ответил я.
-Да, я как дурак.
-Тебе надо лечь спать.
Тут он выплакался. В те годы мы не ездили на такси, потому он отправился домой глухими закоулками - теми самыми, по которым и меня нередко шатало. Это словно улицы на краю земли - мне постоянно представляется именно такой расклад. Теперь уже нет их. Кругом - асфальт, автомобильный гул, и - жидкий айфон в крови у человеков.
Белая Точка!
Представляю себе, что я вообще никогда в жизни не напьюсь уже до белой точки. Никогда-никогда. Правда, конечно же, бог вина меня не оставит. Он мне давно выдал визитку:
-Звони за час до смерти.
-А чо будет?
-Не промухай. А то в другую часть возьмут.
Это как при заборе в армию - сидишь, ждёшь хрена какого-то, мифического, пафосного. А потому - лучше сразу знать, куда пойдешь.
И, конечно же, надо уважать осень, надо говорить "спасибо", получая от нее подарки. Например, соберите листья, приклейте их к стенке, пусть висят. Это респект, уважуха. Ведь не только бог вина выдает визитку или пропуск. Осень тоже так может. Если вы ее любите, то и она - вас. Но а теперь я уже совсем закончу. Рассказ совсем не обязательно должен быть длинным, пусть всяким. Это рассказ для неё. Сейчас она самая хорошая, самая молодая.