Рок Сергей : другие произведения.

Панкомат. Северный вариант, с надбавками (drafr)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Панкомат
   Северный вариант
  
  
  
  
  
   Глава 0
  
  
   Какое-то утро...
   Где я? Словно бы приближаются шаги, которых нет. Призрак коридора, призрак неучтивых камер, словно бы - блестящих капсул термосов.
   Очень много термосов.
   В каждом из них - по человеку. А там, наверху - пробка. Не важно - пластмассовая, с пустотой внутри, или обычная - типа такого дерева, которое можно крошить. И возле каждой - по сторожу...
   Когда-нибудь в другой вселенной мы все будем счастливы. Нам не нужно будет обманывать друг друга, чтобы жить, и я буду в этой стране - и мне будет хорошо в этой стране.
   В автобусе - студенты. Они с Кавказа, им надо чем-то мериться. Потому что на Кавказе принято мерится - то конями, то машинами, то половыми членами. Сейчас появились сотовые телефоны - мерются ими.
   Я молчу глобально.
   Когда глаза открываются сами собой, то хочется сказать - для любой вещи должно быть некое концептуальное начало. Страх одолевает.
   Некуда деться от себя. Да, это самое страшное. Даже сама висилица - это лишь ужас перед освобождением.
   Открываю пива и слушаю - вокруг меня есть голоса. Автобус работает слишком громко, но что-то среди всего это барахла вполне доступно для осязания.
   -Сли, - говорил один студент.
   -Е, сли, - отвечает другой.
   -Покажь, сли.
   -Сли! - кричит ему еще другой, с другого сидения.
   Им весело. У них вся жизнь такова - сейчас они скачут, как кони. Но им кажется, что всё это движение наполнено, исполнено, огромно.
   Бомба объемного взрыва...
   А потом - наступит обыденность. Но не стоит думать, что и она дается за просто так. Это - особенная пленка. Будущие поколения вообще забудут, что такое магнитофон, но никакой диск не может передать концептуальности плёнки.
   -Е, ёбани! - радуется один из студентов.
   -Чо ты?
   -Сли!
   -Зырь!
   Слова смешиваются. Частично - русский, частично - какой-то еще. Пиво немного просвежает.
   Трасса.
Пост, еще пост, еще пост. Все это жутко напрягает - так как автобус почему-то останавливают на каждом посту.
Все люди в этой стране - существа в пробирке. На тебя постоянно смотрят. Но нет, ты научился быть невидимым, но и в равной же степени - ненужной.
Ментик идёт по салону и прокалывает всех острым взглядом. Он похож на особую птицу. Он ищет - вдруг где-то прорвется и капнет кровь - его клюв тут же рванется туда, чтобы клевать, чтобы долбать.
-Ваши документы, - спрашивает он студентов.
Тут же их выводят. Не знаю - может, будут катать. Может - просто отпустят. Какая разница? Мы - словно в стране, которая оккупирована неким непонятным врагом.
Кто он, этот враг?
Кого здесь постоянно ищут?
Пока нерусских нет, народ выходит покурить. Я ни у кого не вызываю подозрения. Я - обычный русский парень.
Нет, они меня не ищут.
Они просто ищут.
Это - локатор, поиск. Потом - захват, цель, попытка вытрясти душу из души...
Я думаю, что когда-нибудь об этом будут много говорить. Ведь не может быть так, чтобы все время главную роль играла лишь пищевая цепочка.
Но всё это не для меня. У меня все проще. Я - сам по себе, я - червь, понявший себя, свою жидкую теперь природу. Это раньше все могло быть иначе. Люди друг друга неправильно оценивают. И себя - также. На самом деле, если ты все время в одной поре, если ты развивался лишь на начальном этапе своём - то конечно, твоя форма постоянна.
   Если пингвин - то пингвин. Но не все тела одинаковы. Не все мысли есть константы.
   Мы едем дальше. Студиозусам хорошо. Нет, менты их не разочаровали. Все в порядке. Они - первые, потому что при телефонах.
   Градация русского человека - это такая же градация и нерусского человека. Потому что страна одна.
   Я молчу.
   Сейчас будет промежуточная остановка. Какой-нибудь напиток - желтый, с газом, потому что ехать уже недалеко, и, наверное, уже ничего не будет. Судьба где-то написана.
   Я ее ощущаю.
   -Сли.
   -Да сли!
   -Е!
   -Е, маму ебаль!
   -Ти!
   -Сли!
Никому нет до них дела. И правильно. И мне нет дела. И нет желания представлять будущее.
   Это не значит, что студенты должны быть похожими на студентов. Зачем они учатся? Разве они едут учиться? Нет, конечно. Учение - сила. Мощь знаний. Это - сложный процесс получения документа. Корочка. Пропуск в мир статусов.
   Хочется спать. Наконец, мы останавливаемся. Какой-то вокзал. Какой-то городок. Гора, весь этот городок виден внизу, там, в этой непонятной низине, он прописан, и это правильно - и, если ты, человек, если ты понимаешь правду этого мира, ты должен понимать - всё прописано. Всё для чего-то. Нет вещей, которые бы имели право уважать сами себя.
   Статус. Корочка. Ксива. До этого я даже немного поспорил с одним придурком, где-то на форуме, он показывал свою собственную правду, и все должны были её понимать, эту правду, и это была правда о своей красоте. И я верил. Мол, что ты, друг жизни искусственной. Вот где ты находишься? Что ты знаешь? Врешь ты всё. Живешь ты в Америке. И говоришь, мол, ты это всё автоматически, тебе все это навязали, на самом деле, мир твой - лажа. Не жизнь это всё. Вы - люди, которые постоянно хихикают, потому что это форма воспитанного безумия.
   Я курил осторожно. Взгляд не поднимал. Потом, конечно, пошел, купил местную сосиску в тесте, купил какое-то пиво, и всё было в порядке. Да, вот теперь я в той земле, о которой и шла речь. И конечно - смешно улыбаться. Вдруг будут ловить за улыбку. Скажут - что-то не так. Нарушение целостности. Этот человек не похож на всех остальных.
   Вот студенты, не знаю, чьи они - чеченские, дагестанские - они живут в своём перманентном понимании, и жизнь их не пугает, и я думаю - это даже что-то более сильное, чем моя болезнь. Но моя прошла. Она выветрилась моментально.
   На дворе, в принципе, 21-й век.
   -Сли, - говорит один студент.
   -Сли, доедем, поговорим.
   -Чо, сли?
   -Вали!
   Потом - ряд фраз на родном языке. Потом - снова переход на русский. Очень хочется лежать, быть платом некоей абсурдной земли - и ты часть, и тебя не трогают. Подле автобуса имел место курящий народ. Обнаружилась мадам лет минус два от тридцати - при ней был особо крутой мобильник, и было видно, что мобильник - часть её, а потому она держит некую часть первенства. Нельзя же быть человеком просто так. Студенты отошли на другую сторону.
   Но вскоре - вновь дорога. Сон тягостный. Лица приходят к тебе, уходят, у тебя нет к ним просьб, но они и не за этим, просто так сделано, для чего-то. Хотя, мне кажется, ничто не сделано, ничто и не делалось.
   Стоит ранняя осень. Тепло, солнце радостное, и вот - мы едем дальше, и оказывается, что у студентов также есть телефоны, которыми предстоит мериться, что и происходит.
   -Сли!
   -Сли, смотри!
   -У!
   -Е!
   -Ё, ё!
   -Чо ти, гандонь!
   -Ти, кто гандонь?
   -Ты гандонь, чо?
   Всё это у них в шутку. Я не думаю ни о чем. Потому что мне кажется, что и сами мысли мои могут быть кем-то услышаны. Словно бы возможно такое, чтобы некая тайная служба могла меня выследить, лишь расшифровывая остаточное напряжение биотоков. Теоретически, это возможно. Но подобные вычисления сложно подкрепить практикой, даже если искать одного конкретного человека.
   Я думаю, в будущем, если человек до него доживёт, так и будет. Но хотя это во многом абсурдно. Все живут, все хотят денег, все хотят счастья. А может быть, надо от всего этого отказаться. Теперь я в другой стране, и здесь - иная единица измерения.
   И автобусы другие.
   Я слышал от Жени, что на "Икарусах" стоит двигатель еще от танка. Почему так? Брешет он, наверное, Женя. Как тут может оказаться столь древний мотор? Хотя ведь всё может быть. Нет, конечно, он говорил, что двигло вроде как от "Тигра", а на них устанавливались бензиновые моторы. Да и автобус-то - венгерский. Хотя от этого не легче.
   Об этом движении, конечно же, сказать больше нечего. Студенты остаются. Люди меняются. По разные стороны - дома, окна, и там - спрятанная в глубинах люди. И их очень много, этих людей.

  
  
  
  
   Глава 1.
  
   Он меня спросил:
   - Как фамилия?
   Я закашлялся. Я кашлял от смеха. Потом я хлопнул в ладоши и предложил ему водки.
   - Водка?
   - Вотка, - ответил я, - вотку создал Менделеев. Знай это, паря. Он просто хотел получитт идеальную смесь, понял? Менделеев ходил по своей лаборатории, наливал сто граммы и говорил: вот как. Понял, паря! Вот как. Поэтому, понял, последнее "к" отпало, и появилась вотка. Правильно говорить вотка.
   - Вотка. А фамилию скажешь?
   - Скажу. Только не подскочи.
   - Ну.
   - Гну! Хуев моя фамилия!
   Конечно, он подскочил. Он не поверил. Я говорю, слышь, сейчас паспорт покажу. Но давай только на спор. Сначала забьем, проиграешь - водка с тебя. Он встал как вкопанный и начал меньжеваться. Меньжевался, меньжевался, а потом конечно согласился. Он же сука прикидывал, в уме своем вращал. Землю сука враща. Может быть такая фамилия или нет. Ясен красен, что не может. Я паспорт достал, даю ему. Он молчит, сказать нечего.
   - Хуев.
   - Хуев, говорю. Не ссы в компот. Так и есть. Давай, давай, быстро, а то магазин закроют.
   Он побежал, он даже сука обрадовался. Еще бы - он такого не встречал, да и не встретил. Да хотя знал я Яйцеву. Как узнал, сразу спросил - ты как, по этому делу, нормально? В смысле, даешь без облома? А она меня приобняля и вздыхает - эх, жизнь-то не легкая с такой фамилией, дядя. Но это муж у меня Яйцев. А была я Блядова.
   - Блядова, значит, - говорю, - хорошая фамилия.
   Я ей тоже паспорт показал. Она охнула и спрашивает: ну так что, сразу раздеваться. Ну я отвечаю - а что делать, моя ты милая? Что еще делать?
   Итого, мы были в Воркуте. Я всегда люблю говорить - Итого. В школе очень частно решали задачи, а учитель был старый и горбатый, и его никто не жалел. Дети - самые большие сволочи. С годами человек конечно остывает, и вся эта остуженность потом играет очень важную роль - возьми какого-нибудь старикашку. Он, как говорят, гад. Писали в газете - один нацисткий преступник прячется от правосудия, а США его не выдает. Он гад. Но гад старый, дряхлый - он уже годы прожил, а войну считает дурным сном. Ах да, речь.... Речь про Итого. Он писал так неясно, что больше походило на "Игого". Как напишет, сидели у нас две девки. Они потом с годами стали хорошими, но уже лет через десять после школы, даже больше. Это ж все про старости. У одной фамилия - Доценко, Оля. Ее первой задефлорировали. И - Лисина, тоже Оля. Но ту не дефлориовали, та была заподлом. И вот, Доценко говорит:
   - Гхи!
   А Лисина:
   - Гхи!
   Все начинают ёрзать.
   Лисина:
   - Игого.
   Доценко:
   - Игого.
   Так у нас и повелось - многие вместо итого частого и говорили и писали - игого, да и вообще - именно поэтому слово это укоренилось в моем лексиконе.
   Я, конечно, был звездой школы - потому что жить с фамилией Хуев - это сразу же гол в ворота жизни. Все, впрочем, привычны были. Очень хотели, чтобы я в другую школу не переходил - потому что вреда от меня большого не было. Конечно, я мог взять и сказать - ах, Мария Ивановна, какая у вас фигура. Но большого безобразия не было. Даже Дунаеву я дал по голове, чтобы он не бросал спички за шиворот младшеклассникам. Говорю:
   - Дунай, подойди.
   -ЧО? - его стало ломать. Как это так, подойди?
   - Нормально, слышь. Просто подойди, не ломайся.
   -А?
   Такая поза у него. Ну это понятно - точно так же и зверьки подрастают, начинают выяснять - кто из них сильнее, кто кого поборет. Я это хорошо знаю - у дядь Коли Шабанова было двенадцать собак. Но это не здесь. Я имею в виду, не Анадырь. Это сейчас я в Воркуте. Значит, смотрю, Дунай задумывается - или махач будет, или базаром закончится. Обычно проводили рейтинговые драки. Это значит, что сразу по ходу пьесы не махаются, а вся школа выходит. Ну не все, класс, два. Выходят за левое крыло школы, все становятся обозревать. Один на один дерутся, часто - слабенько так. Стоят друг против друга и что-то подергиваются, пока кто-то кому-то в глаз не зарядит. На том и вся драка. Но тут другое дело было. Я всегда показывал, что я не главный, а просто живу сам по себе, я живу как волк. Как хуй. Потому что фамилия - Хуев. Жить как все я не могу. Но я должен доказывать. Как Дунаев подошел, я говорю:
   - Слышь, Дунай, не бросай малым спички.
   - Чо, - Дунай разозлился.
   Я ему сразу же зарядил с ноги. Надо посильнее бить с ноги, чтобы переламывало на две части. Тут обычно бы подбежали пацаны и стали бы заставлять его приседать, как и при ударе по яйцам. Но Дунаю помогать побоялись чего-то. Обычно такие паханами не становятся. Они выебываются по юности, пока в яйцах нарастают белки, а потом - белки это сдают обороты, и все на том. Ну, если раньше времени не прибьют, то такой человек становится работягой.
   Я пришел в класс, и все перешептывались. Меня спросил Вовка:
   - Ну чо та?
   - Дуная пиздрячил.
   Больше никто ничего не спрашивал.
   А вот спросить классиков соцреализма - кто описал такое явление, как раннюю эрекцию. Вызывают к доске Мищенко, а у него встал. И он ежится, пытается как-то поправить, чтобы не торчать, а у него торчит все равно. А учительнице невдомек, она и не заметила. Она скрипучая была, как доска. Так и помню:
   - Дано....
   - Пусть....
   Математика - хороший предмет, важный. Я бы, конечно, ввел в школе другие предметы, как раз по теме тела - человек есть тело, и так много тела, и пока никто с этим не справился. Никто не учит. Никто не говорит: суть твоя - это совать, а суть женская - принимать, а значит, в середине есть соединение - вилка и розетка. Так рождается электрический ток. Ебли же будут всегда стыдиться, найти в ней какую-то свободу сложно - надо чтобы мозг был другой. А какой у обезьяны мозг? Все мы обезьяны.
   Потом, помню, был Гендос. Гендос только раньше был. А, он в первом классе был. Фамилия, ну просто эстрада - Козлищев. При чем, его особо и не дразнили никогда козлищем, что по идее должно было быть. Он сам себя дразнил тем, что не выговаривал. Только сейчас вспомнил в первый раз, в первый класс. Самый первый день. Вот бы голову поменять на секунду и оказаться в той голове. Глупо думать, что есть изменения. Головы разные, но - одинаково интересные. Голова маленькая, а сколько она вмещает. Учительница спрашивает:
   - Как твоя фамилия?
   А он отвечает:
   - Коз-ли-чев.
   Бедный. Еле выговорил. Как будто он до этого не говорил, а только теперь ему указали на то, что говорить вообще возможно. Как этого звали.... Забыл, блядь. А, его никак не звали. Я имею в виду, что был Виктор Франкештейн, а как звали того типка, которого он создал? Наверное, Гена Козлищев. С годами Гена стал лучше, но очень стал стесняться.
   А вот теперь мы в Воркуте. Помню и концерт 1982-го года, и 83-го, а сейчас на дворе 89-й, и хочется сказать коронную фразу, фразу жизни, фразу-нить - а хули. Потому что надо еще спросить: что у нас по водке? Надо уметь, если вошел в резонанс, научиться жить водкой - это когда ты ею дышишь, и она тобой дышит, и ты.... Ты - лишь ангел, потому что ангел - это посланец, но и сам он кусок. А если ты ангел водки, то ты и должен стоять из водки.
   Витя принес катушки. Катушек изначально не хватало. Потом, оказалось, что головка на "Маяке" стертая, но у Кравченко всегда есть головки, по случаю чего он говорит:
   - Свою головку ношу с собой.
   - Сендастовая? - спрашиваю я.
   - Нет. Обычная.
   - Ну ничего. Свежая.
   - Пучком.
   - Пучком.
   Первый, второй, и лишь третий акт водки.
   В девятом классе я начал писать стихи про Верхотурье. Кстати, про дядь Сашу. Это уже потом, в последнее время, стали писать, что есть тайна туристов. Мол, были туристы, и все погибли группой. Мол, тайна. Девять человек. Дядь Саша говорит, что тайной это не было - местные их прихуярили. И даже ружье ему продали, прямо из этого ружья и хуярили их. А как дело было? Конечно, мокруха. Там в ихних горах все про это знают, а у нас только недавно в какой-то газетке написали - мол, тайна необъятная, необъяснимая. Хуй его знает. Россия вся такова, что пока живет в ней народец, то нельзя его одним словом связать - например, Москва - Москвой, а все остальное - отдельно. Хотя, если ты всю жизнь прожил в Волгограде, ты никогда не поймешь Воркуты. Сам я всю жизнь живу в Анадыре, но на гастроли езжу везде. Афиш, конечно, не вешают. Хотя, и видел я их, а фишы тайные:
  
  
  
   ПОЁТ АЛЕКСАНДР ХУЕВ
  
   Кравченко паяет быстрый. А головки сам на раз меняю. Если не умеешь головку поменять и подстроить - считай, зря родился. Не говоря уже про пассики. Бери гондон, отрезай ободок, кидай на пассик. Но это так, мера школьная. Пассики лучше всегда иметь в запасе. На бобинник ремни свои - там целый набор, и они очень редко летят. Бывает же и с прямым каким-то приводом и с железным пассиком.
   - Давай.
   - Давай.
   Наш приход. Наша запись. Поехали.
  
  
  
   * * *
  
  
   Это спустя несколько дней я обнаружил на блатхате несколько брошюр, связанных общей темой.
  
   Александр Хуев, "Биографические заметки".
   Александр Хуев "Дискография".
   Александр Хуев "Предсказания".
  
   Это был известный северный бард, о котором я слышал впервые. Также, он обладал даром прорицания, предсказывал будущее, и относительно правдивости не было никакой информации.
   В тот день.... Была мода на пиво. Как будто пиво раньше людям запрещали - на улице стоял микрофон, выступали очень вялые, очень чахоточные на душу поэтики, и вышел один белобрысый и неправильный - я бы сказал, что душе его была наружу, и там, внутри - была другая земля, там был колхоз земли - главное сосредоточение всех колхозов. И он заверещал:
  
   Ах, какие девочки, какое пиво.
  
   Пиво тогда раздавали. Много говорилось о честности пива местного - мол, это одно из наших достижений. Мой приезд из штатов был упреждающим - я понимал, что контора спалена, но не было гарантии, что брать будут именно меня. Но взяли Новицкого. Был ли ему резон меня сдавать? Да, откуда ему знать, как меня зовут? Он был Boy3, а я - SP-Nix, а по жизни - Джо. Это очень хорошее, очень универсальное имя.
   - What's your name?
   - Joe.
   - How's you been?
   - Metallica will be playing tonight.
   - Oh.
  
   Теперь, чтобы не озадачивать читателя лишней морокой, расскажу о себе - хотя и без особых плаваний внутрь длинных предложений. Меня зовут Валера, а в штаты я уехал еще в 95-м году, сразу из института - но тут получалось так, что все мои идеи были сломаны. Не прошло и десяти лет, как я вернулся назад, хотя у меня хватало идей на счет того, что делать дальше - Германия, Франция, Азия. Я люблю говорить про Азию. Много ребят там.
   Талант - это когда ты умеешь все выразить в двух словах.
   Если процент людей-генераторов в обществе достигает 1% - это уже хорошо, и на Западе все это связано со свободой бизнеса, но с чем это было связано в России - я не знаю. Ментовка? Да, скорее всего. Впрочем, я напрасно забываю про братву, но надо сказать правильно - братва, ментовка, Москва - потому что Москва - не Россия, и уже тогда там можно было чувствовать в центре цивилизации. Клубы, кислота, движ. Я на все это не попал - я люблю работать, и, потом, программист часто и не замечает, как летит время - так устроено его бытие. Если ты грамотно встраиваешься в среду, то можно сказать, что все решено.
   Это можно выразить так.
  
   Жизнь(аргументы[]){
  
   Return смерть;
   }
  
   Возможно, не стоит смотреть на это так уж радикально. Бабки. Вот теперь я только и слышу эту пулеметную очередь:
   Бабкибабкибабкибабкибабкибабки Бабкибабкибабкибабкибабкибабки
   Бабкибабкибабкибабкибабкибабки
   Бабкибабкибабкибабкибабкибабки
  
  
   Все это потому, что западный прогресс шел в одной упряжке с бизнесом, научный прогресс был связан именно с улучшением условий - потому и улучшалась жизнь, потому она и стала такой, как теперь. Будущее благополучие людей связано с технологиями и экологией.
   Будущее неблагополучие людей в России связано с чем-то другим, но, повторюсь, ты можешь жить в мегаполисе, а потом, приехав на деревню к кенту, сказать:
   - Слышь, чо ты тут сидишь? Не сиди, крутись.
   Так вот, человеком мира я стал уже в Остине, в самом начале карьеры - A.S.Antysoft заканчивал работу в фирмочке, я же только начинал, и я помню наш главный разговор:
   - Знаешь, почему борются с системой? Потому что ты отстаиваешь права тех редких представителей человеческого рода, которые обладают свободной душой. Ты полагаешь, что свобода достигнута здесь, в Америке, но это лишь условия - где-то они лучше, а где-то хуже, а может быть, ты родился в Северной Корее. Ты должен понять, что человек, чья жизнь прошла в тюрьме, может быть свободнее того, что ездит на острова и занимается экстремальным спортом. Запомни - качество материала. Но ты уже пришел с этим качеством. Если мы начнем его мерить, то окажется, что все в мире не находится на своих местах.
   - Почему ты едешь? - спросил я.
   - Я - гастролер. Скажи от души, вот сейчас - на весах - та свобода, о которой я говорю, или море денег. Говори не задумываясь.
   - Свобода, - ответил я.
   - Что такое свобода?
   - Просто свобода.
   - Это правильный ответ. Когда ты начинаешь ее к чему-то привязывать, значит, ты ее не понимаешь. Но страх нелегко победить.
   - Если ты гастролер, то что будешь делать?
   - Сейчас сила - это знания и умение. В нашей свободе - умение разрушать. Мы провели блиц, 3 банка, неплохие суммы. Мне деньги не нужны. Когда у тебя много денег, ты можешь арендовать еще больше серверов, и, наконец, ты - король вселенной. Видишь, я езжу на дешевой машине, потому что моя вселенная наполнена цифровой смесью. Но если ты купишь все, ты не заметишь, как станешь заложником самого себя. Я не могу тебя учить, я учу самого себя через тебя.
   - Но в итоге?
   - Большой дом и дети?
   - Типа того.
   - Это будет назваться пенсией. Смотря как она будет выглядит - сырая камера, толстое лицо надзирателя, или - лужайка перед домом и дорогие автомобили. Но если это не нужно, вполне возможна перезагрузка. Ранняя перезагрузка.
   - Смерть?
   - Ты правильно думаешь. В нашем мире дзен - это твоя личная философия. Ты можешь пойти на курсы дзен, и учитель будет брать твои деньги, чтобы вложить тебе свои идеи. Тебе не нужны чужие идеи. Только твои.
   - Но смысл? Ты идешь против системы.
   - Ты говоришь это просто так. Тебе интересно. С этого все и начинается. Ты сам как почва. Что на тебе растет? Посмотри, все эти люди - простые огороды, я имею в виду, что их души отданы в аренду системы, и сами они ничего не выращивают. Надеюсь, я понятно выразился? Ты можешь заниматься собой, как тебе это нравится.
   - У меня конкретные вопросы, - сказал я, - если будет надо, ты будешь в бегах?
   - Это даже хорошо. Система - безликая машина. Самое главное - понять свое одиночество и начать им наслаждаться.
   Позже я спрашивал у коллег, как им работалось с Патриком, но вообще - кому какое дело, все были заняты собой, being egg head is a normal state for the guys like that and so on, хотя их должен был опрашивать следователь - почему-то мне кажется, что так и должно было быть, но я к тому моменту там уже не работал.
   Слишком сложные логические схемы - и хорошо, и плохо, соратники важнее.
   А теперь, соевый поэт задыхался от собственных слюней и читал стихи. Фамилия поэта колхозной души была Рисов. Хотелось от всего этого погибнуть. Впрочем, мне нужна была сеть и все виды джабберов. Но нет. Лучший человек реальности - Antisoft, получил на полную катушку еще раньше, даже не имея никакого отношения к нашему делу. Сколько он будет превращаться в кусок биологического неформата? Я представил, как потеет изнутри его мозг, как хочется вдруг рукоблудствовать кодом, хотя бы карандаш.... А там - чахоточные юноши играют руткитами. Вторая лига, кровь, пропавшая от рождения.....
   - Здоров, чо, - сказал он.
   Я стал вспоминать - белобрысый шпендик, в былые времена занимался стеклотарой, последний раз здоровался со мной уже много лет назад. Сейчас бы и не поздоровался. Хотя, я рад каждой собаке.
   - Здоров, - ответил я.
   - Чо, пиво за так? - спросил он.
   - Да. Я три штуки взял.
   - Да и я взял, гы-гы. Чо, стихи гоняют. Тёлка тут выходила читать. Стихи конечно не фонтан, но рот рабочий. Я аж приторчал.
   Я усмехнулся.
   Db-connect();
   Люди, мысли. Мысли, люди, одна тема - бабки. У динозавров перед смертью тоже были компьютеры. Гарри Гаррисон чего-то проел, но не доел, потому что не был тонким в этом плане реальности. Он сказал - посмотрите, что было бы - но это было. Мы никогда не узнаем. Единственный способ разобраться с этим - создать капсулу времени. Я представил себе капсулу времени, созданную Демьяном. В наличии - пачка сигарет, бутылка водки, пакет ганджя, и, конечно же, послание:
  
   Ну, короче так. Так, люди на. Послушайте меня, на. Я тут сижу и маракую, что бы вам такое рассказать, на. Вчера ездили с Нашатырем на скачки, ну как. Ну я ехать не хотел, но бабок не было. Хотел заехать за бабками к пацанам, но далеко ехать. Да холодно было, слышь. Людям будущего не напишу. Я думаю, будут не знаю. Может, собаки. Точняк. Люди свое отработали, а что в человеке.... Говно! Говно касается всего. О бабках думали, и всё, слышь. Все теперь пропало и уже не вернется.
  
  
   У мусоров есть нюх, несомненно. Меня в этом городе никогда не обыскивали. Меня только спрашивали, и то, в те моменты, когда взгляд мой был рассеян. Ибо нельзя расслабляться. Сразу же спросят: кто ты?
   Они выучены чувствовать взгляд. Проходя по тротуару, ты вдруг чувствешь луч, который проводит по тебе, сканируя.
   Где-нибудь в сороковом веке.
   Когда-нибудь после человека, в эпоху роботов, так будут проверять прописку в Кибер-Рашше, пробегая рецепторами по датчикам.
   База данных.
   Таблица "Где я живу".
   Чего? Где билеты? Что? Что значит, нет билетов? Пройдемте (проедемьте, проскользимьте, проплывемьте, пролетимьте).
   db_close();
   Yes! Вам пиздец! У вас в строке 1234 таблицы 5678 вообще нет штампа какой бы то ни было прописки!
   Прописка сохранится до самого конца, а уж какой будет конец - мы не знаем, но ты все хорошо понимаешь, когда пересекаешь границу, вернее - когда сходишь с трапа самолета и понимаешь, что сама реальность тут же хочет обмануть тебя, и это - система, потому что люди так живут - нужно что-то взять, что-то схватить, нужно крутануться, нужто выхватить, нужно выкружить, нужно урвать - ты не можешь жить просто так, как я жил в Америке. Мой сосед Джон уже тогда работал строго по счетчику - больше положенного времени нельзя было сидеть за рулем уже в те годы, и он никогда не перерабатывался. Воображаемый шофёр Иван ответил бы на это, что все это - потому что они лохи, и он просто едет, и он что наш ботаник. А Иван знает, например, как списать соляру, как спиздить часть груза, как и где меньше отдать ментам - вот она, жизнь. Ты крутишься! Когда ты не сумеешь крутиться, все закончится - кто-то будет крутиться вместо тебя, а твой скелет успешно высохнет в объятиях твоего деревянного пиджака. Прописка будет вечно, потому что на земле должна быть страна с пропиской, пусть это будет последняя уже страна - но что-то должно тянуть на дно, на дно.
   Я, собственно, застал момент, когда был разработан первый "стоячий" автомат "ДАЙ", это когда ты берешь пять рублей, суешь в слот и вроде бы играешь, и, порой, тебе что-то отдают. Но все заточено под то, что ты отдашь все свои деньги.
   Этого человека звали Женя Сёмин, он жил и работал в одной no-name компании в Китае.
   -Этому автомату не нужны кнопки, - сказал Женя.
   -Как так?
   -Гм... А зачем?
   -Но человек, помимо того, что он отдает деньги, должен получить некое удовлетворение от игры.
   -Получить удовлетворение от игры невозможно. Зато разочарования - хоть отбавляй, - ответил Женя, - но в России все должно быть именно так. Пусть, у этого автомата нет ни кнопки, ни табла. Есть только щель для бабла. Она называется "Дай". Да и сам автомат называется "Дай". Ты просто подходишь и даешь. Больше ничего от вас и не требуется.
   - Разве в это кто-то будет играть?
   -Будут! Еще как будут!
   Спустя некоторое время табло у автомата все же появилось, и оно что-то показывало. Теперь, несколько лет спустя после появления электронных лохотронов, у них имеется ряд кнопок и индикаторов. Прибор типа "Женя Сёмин-1" давно канул в Лету.
   На дворе - 2003 год. Ценности неспеша меняются. Если ты впитывал их с нуля, то тебе проще жить.
   Как отформатировать HDD c помощью скрипта java script? Говорят, сведения устарели.
   Музей вирусов.
   Привет, ребята.
   Если ты думаешь, что ты лучше всех, надо это культивировать. Недооценка уничтожает человека.
   Я зашел в Интернет-клуб, что располагался в подвале, вскрыл почту человека по имени Борис, но меня не интересовала его личная жизнь. Я лишь хотел найти косвенные доказательства того, что мое имя еще не числится в базе ФБР среди разыскиваемых лиц. Нет, ничего такого я не нашел, но главным было то, чтобы Борис не потерял свой первичный пароль и ничего, соответственно, не заметил. В подвале ребятишки играли в игры и как всегда кричали. Многие из них были в наушниках и подпевали исполнителям.
   - Э, кто будет на ножах?
   - Я на пердаке?
   - Э, на ножах давай!
   - Я на пердаке!
   - Ветер с моря дул, ветер с моря дул!
   - Я на пердаке!
   Итак, я снова оказался наверху, где народ бездумно шатался по единственной центральной улице, пиво пил, шумел, шарики надувал. Художники рисовали шаржи, и я вспомнил мастерскую Андрея Иванцова в Детройте, откуда мне удалось сбежать через форточку, не смотря на то, что все сети были уже расставлены, и охотники спокойно курили. Так ожидают свою добычу пауки, которые вообще никогда никуда не спешат. Так ушел и я. Хотя что я сделал? Детские игры, взрослые игры. Пауки и мухи. Я даже не хотел разобраться, кто сильнее пауков. Мне все равно было.
   - О, бля-я! - услышал я.
   Это очень хорошо, что я не потерял способность удивляться экземплярам - любой другой человек, подобный мне, обходит таких ребят стороной, потому что все это - люди из разных плоскостей. В России в былые времена интеллектуалы должны были собираться в кучки, а еще лучше - жить по Москвам, потому общественная схема именно такова - лагерный оттенок из него не вымыть никакими химическими веществами и воспитанием.
   Интеллигентность по жизни считается слабостью. В первом уже классе у нас были ребята, которые ботали по-фени, говорили о пайке, и, помню, трое из них уже в первом классе собрались и даже обсуждали какие-то тюремные истории, даже не понимая, о чем речь. Я думаю, вряд ли кто-то мне поверит - это ведь был не гомосексуализм, а нечто, что они слышали от отцов. Собрались мы, человек пять, у Кравцова.
   - А ты в курсе, что петушат? - спросил Олег.
   - Да. Дуплят, - отвечал Юра.
   - Дуплят на хате, - сказал Вася Жуков.
   - А хочешь, давай подуплимся?
   - В жопу?
   - Ну в жопу дуплят.
   - А если отдуплили, то петух.
   - Если узнают.
   Кто-то скажет, что я сочиняю, но они сняли штаны и стали производить опыты - в силу возраста эти опыты оставались безобидными, хотя имитация была почти полной. Мы с Серегой сидели и играли в шашки, а троица играла друг другом по очереди, хотя, конечно, ничего и не наиграла. Правда ли это были ранние гомосексуальные мотивы, я не знаю - я понятия не имею, как сложилась их жизнь. В России я не был почти десять лет, я очень изменился, изменилась ли Россия и люди? Я думаю, нет.
   Проверка документов.
   Блок-посты на въезде в населенные пункты.
   В некоторых населенных пунктам по-прежнему забирают на протокол, если он идет с минимальным запахом алкоголя.
   Во втором классе у нас училась Табакова, пацаны собирались в кучку и договаривались, как раскрутят Табакову.
   - Валер, - сказал мне тот же Олег, - Табакова сказала, что будет ебаться за котельной.
   - Брешешь.
   - Не брешу.
   Снова должен сказать - это было во втором классе. Табакова позже переросла в первоклассную давалку, проблем с ней не был ни у кого. Все это шло по призванию.
   Вспоминать все это было совсем не обязательно, потому что вскоре мы приехали на блатхату, где ребята, вооруженные катанной водкой, обсуждали вопросы революции - нам, после пары бутылок пива, слушать все это было крайне интересною. Итак, состав был таким: Пётр, как будто глава, парень пафосный и красноречивый, Зе - веселый студент-колхарь, Юрий - пухлый интеллектуал, также тут имелась и девочка, которую можно было рассматривать со всех сторон.
   В ужасном дыму блатхата напоминала явочную квартиру ранних революционеров года, так, 1880-го. Нет, не, чтобы распиздяйства не было. Просто глаз у меня наметан. Там, где люди просто торчат - и лица другие, и детали иную форму имеют. Унылая энергетика. Все как-то сверхбезвкусно, сверх без юмора, и человека нет.
В такой толпе находись бы Диоген, он бы никогда б с факелом в поисках человека не выскочил. Что думать? На Луне тоже ведь людей нет. Что бегаешь ты с факелом, что не бегаешь - пусто!
   Хочется выйти, вынуть собственные мозги и под краном помыть. А тут - нет. Стиля хватало. Лица не воняли, излучая глупость. Висела на стене всякая всячина типа от Че Гевары до плаката "Берегите детей", водка? - стояла водка. Дым висел нешуточный. Топора бы два-три он выдержал. Имелась ширма, и там слышались пыхтенье и скрип - кто-то кого-то ебал.
   Пётр рассказывал:
   - Раз я жил на квартире с дрочащей бабушкой, она называла меня Володей, не пойму почему. Это была еще та история. Я снимал комнату, и она была бабушка как бабушка, но ночью она начинала кричать - она себя ублажала. Вообще, чего только не увидишь, пока живешь. Люди хотя и очень хорошо предсказуемы, все равно, всегда ты можешь открыть что-то новое.
   Ребята здоровались. Со стороны Демьяна это выглядело так.
   - Ну ебать ту Люсю, здравствуй.
   - Ой, ебать мои носки, братан.
   - Братан, ты в курсе, что это Валера?
   - А?
   - Валера, я кричу!
   - Да я слышал уже.
   - Ты!
   - Демьян, тише! - прокричала девочка из-за ширмы.
   Да, за ширму можно было пойти и не в шутку заняться спортивным сношениям.
   Одним из развлечений являлось "сделать Петра" или "Черный Пётр", а все потому, что у Зе был сотовый телефон Ericsson-1018. Хотя мобильная связь в России на тот момент развилась уже довольно неплохо, телефон все еще оставался роскошью, и любой аппарат, даже "топор", в разы повышал статус его обладателя - именно поэтому телефоны было принято носить на вытянутой руке, чтобы все видели, что ты не смерд.
   Итак, имелся некий Володя Автоян, при нем - его сестра по кличке Турок, и все это - армянская семья, и вот, над Володей проводились опыты.
   - Алло.
   - Алло.
   - Это Пётр! Вам пиздец!
   А еще круто было, когда акция разогревалась неспеша - надо тут вспомнить чад кутежа в стиле Анатоля Курагина - дым такой стоит, что пару топоров можно подвесить, жар души раскалил все, что можно было раскалить, и вот, температура повышается. Бухло льется, народ братается, приехали левые. Чуть не случился махач, левые уехали. Как курили на крыльце, так говорили так громко, что все собаки в округе лаяли - а надо отметить, что это был район сельхозинститута, где кругом по хатам живут студенты, а все хозяйки - алчные бабушки, желающие на старость лет стать королевнами. Собственно, и у ребят такая же хата была, но надо учитывать тот факт, что ихняя бабуля представляла водочный хаб, а именно - сама она гнала самогон, а водку продавала от Камо. Не лишне добавить, что кота, который жил на блатхате, также назвали Камо, в честь армяна.
   Итак - речи. Концепции. Победа над миром. Даже, кажется, Карл Маркс - хотя вряд ли его кто-то читал, скорее - это был пустой базар. Всегда ли девочка танцевала на столе, и всегда ли она сидела под столом, и сколько их вообще было - никто не знает.
   Это была Оля Штабная.
   - Почему ты Штабная? - спросил я.
   - Потому что.
   - Да я так.
   - Трахнуть меня хочешь.
   - Ты, да я первый! - подскочил Демьян.
   - Мы говорим о системе, - сказал Петр, - у точно вам говорю, что нынешняя система - детские сад по сравнению с тем, что мы увидим в будущем. Вот увидете, если доживете. Прежде всего, запретят курить на улицах.
   - Ты, да ладна! - воскликнул Демьян.
   - Говорю тебе точно. Сейчас стоим мы и курим, а придет время, будет подходить мусор и вязать, и все будут согласны, и ты даже не возмутишься. То же будет и с пивом. Но это мелочи, тотальный контроль - это когда в голове стоит чип. А теперь подумаем, вот при Сталине страна представляла из себя необыкновенный лагерь, когда ты знал, для чего ты живешь - для бесплатных работ, пайки и ракет - и главное, все остальное не имело смысла. Но общий смысл работал так, что это была даже и не пропаганда, а вещество. Говорю без всякого, дома у меня было несколько ящиков книг, и мама говорила....
   - Мама, а-а-а, - заржал Демьян.
   - Тихо, Демьян. Она говорили - какое тут богатство, сколько книг. Так вот, мы купили полки и всех их сложили - все это были советские авторы, и я стал открывать книги и понял, что читать тут ровным счетом нечего. 98% литературы той поры - невероятная масса. Масса для никого. Книги эти не оставили никакого следа в истории. Их никто и никогда не вспомнит. Кроме того, их и в то время почти никто не читал, потому что это, по сути, творчество биороботов - можно было создать машину, и она бы штамповала одинаковые книги про Ленина. Подумать только, Ленин - лысый чмо, сделал из России гигантский лагерь, полный послушной биомассы. Все, что не соответствовало критерию, было вытравлено. Пришел усатый. Интенсивность очистки русский массы от свободного ума продолжилось - таким образом вполне можно получить образование "стадный человек", который вроде бы говорит, и иногда - даже и неплохо говорит, но это что-то другое, а все нормальное является для него аморальным. Система, впрочем, будет касаться всего мира, но, так как мы живем в России, мы увидим местный элемент, и не исключено даже, что вернется какая-нибудь форма царизма, при наличии ЧК. Хорошо. Прочитаю сейчас.
  
  
   Петр прочитал стихотворение поэта Юрия Слабоумова "Ленин, Ленин"
  
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо,
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
  
   Было все у чуваков,
   И еда и водка,
   Ты забрал у них бля все,
   Все пошли в расходку.
  
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин,Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
  
   Ты в земле-то хуй лежишь,
   Это - заподло.
   Никогда туда не ляжешь,
   Хуята засоленная.
  
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
  
   Было много лошадей,
   И земля у пацанов,
   Было много бля идей,
   Люди жили без ококв.
  
   Были церкви и поля,
   И салоны, и театры,
   Ты разграбил это, бля,
   Блядская ондатра.
  
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
   Ленин, Ленин, лысый чмо.
  
  
   Наметился Пётр.
   - Давайте делать Петра, - сказала Штабная.
   - Петра! Петра! - закричал Зе.
   - А Володя мог поставить определитель номера, гы, - хохотнул Демьян.
   - Похуй мороз, - сказал Юрий, пьяно смотря в тарелку.
   Да, закусывали абы-чем. Но были огурцы и сало, что уже впечатляло. Очень революционно.
   - Валера, сделаешь Петра? - спросил Пётр.
   - Легко.
   Я взял телефон-топор, и в динамике уже шли длинные гудки.
   - Алло, - сказала женщина.
   - А можно Володю.
   - А кто его?
   - Да это я. Миша.
   - Какой Миша.
   - Кольцов, - подсказал Юрий.
   - Кольцов.
   - А, Миша. Это ты?
   - Ну да.
   Минуты через три Володя был у телефона.
   - Привет.
   - Привет, - поздоровался он голосом гуппика.
   - Это Пётр. Тебе пиздец, - сообщил я.
   Пузырь закончился. Но оказалось, под столом стоял ящик. Водка - минимал, технический спирт, возможно, сделанный на ЦБК, выживут только русские.
   Сложная мысль - хорошо.
   Простая мысль - хорошо.
   Святая простота Володя.
   - Володя - Черный человек, именно он приходил к Есенину, - сказал Пётр.
   Все орали. Петра! Петра!
   - Я сделаю женского Петра! - нашлась Штабная и позвонила.
   - Алло. Это Пётр. Вам пиздец!
   Уж не знаю, сколько они выпили, но я был крепко пропитан. Тут Зе нашелся, выскочил и купил три пива "Волжанин". О, это помогало.
   - Только я на подсосе, - сказал он, - последние бабки. Завтра стрелять буду в институте.
   Пётр продолжал:
   - Истинная революция - это совсем не то, что было в октябре, потому что Ленин, руководствуясь идеями Бланка, собирался построить глобальный красный лагерь - что ему и удалось в итоге в рамках одного государства. Но революция как Абсолют - это состояние. Революция - это панк-рок и состояние "жизнь коротка" - политики чаще всего не в состоянии так думать. Революционный политик чаще всего является большим лжецом, потому что ему нужно подставить под себя одну платформу, а представить людям совсем другую. Если он хочет денег, но говорит о равенстве, это одна сторона медали. Но, возможно, он - фюрер, хотя чаще всего - карманный фюрер. Бывают, конечно, очень измученные судьбой фюреры, которые не доросли и до состояния фюрер-воробей. У нас есть один такой экземпляр, это - Мищенко Славик. Хотя он тоже пошел в панк-музыку, но это не панк-музыка, это вымученные жаждой свершений и глупостью колхозные аккорды. Он напряжен. Он пишет труды. Скажу вам на сто процентов, он совершенно справедливо ненормален.
   - Он ёбнутый, - сказала Штабная.
   - Но не стоит преуменьшать его ебнутость, - сказал Пётр, - вы еще смотрите, смотря куда он попадет. Таланта для того, чтобы кем-то стать в музыкальной среде, у него нет - но он уперт, и иногда попадает на местное радио. Хотя, там нечего слушать. Ладно. Сейчас у Мищенко звездный час, у него есть уши, потом его бросят, он будет кипеть от своих желаний - мир в его голове и мир снаружи - они должны как-то совпадать, но это не происходит. Фюрер не всегда попадает куда-надо. Главная мысль моя состоит в том, что в России он еще придет, и все будут рады, и это будет невероятный момент. Но - может я и ошибаюсь.
   - В натуре, - перебил его Демьян.
   - В экспериментальных целых нам надо пригласить Мищенко. Но просто так он не пойдет, надо ему что-нибудь пообещать. Хотя, мы можем сами заехать к нему.
   - Да, проведем над ним опыты, - сказала Штабная.
   - Дело в том, что мы произошли от разных обезьян. Скажите сентенцию "приоритет права". А скажите это Мищенко - он вскипит. Если бы он был один. Допустим, есть вектор - допустим, все люди станут грибами. Но где это будет работать? Мозамбик? Вы хотите в Мозамбик?
   - А где Москва? - осведомился Зе. - Давайте поить Москву!
   Москва - это была кошка, мать Камо, и популярным актом было поить Москву. Итак, ее ловили, открывали впасть, вливали. Москва убегала.
   Начинались прочие звонки. Юрий стоял на крыльце и тараторил, рассказывая у кого-то про жизнь - для этих целей он пошел в дом к хозяйке и взял радиотелефон. Хозяйку называли BG (Би-Джи), а также - Lamborgini, это была активная и крайне озабоченная деньгами старушка лет уже за семьдесят, но в тот момент я ее и не встретил.
   Говорили о сути жизни. Если бы это была группа Sex Pistols, то это было бы более понятно - но я уверен - тем не доставало концепций. Сергей Демьян высказывал свою главную мысль: Ж-жизнь - говно, а потом, а потом - с-смерть.
  
   Другое дело, что не всем дано любить. Чаще всего любят себя. Иногда - до одурения, до самопроникновения, и это - самосекс, самосованье с оргазмом. Возможно, что именно этот термин сказал Петр. Но я плохо запомнил. Мне чудилось, что я вижу Ее. Хотя ее имя нельзя было писать с большой буквы. Оно было попрано, сброшено в ад и там горело.
   Наверное, это имя я произносил сквозь сон. Никто о том не знает. Даже Бог - потому что его нет и быть не может.
   Наверное, чаще всего я представлял ее в постели в другим. Этих других наверняка было очень много - все они были очень молоды и неопытны, и она учила их сексу, разгибаясь и выгибаясь. Я знал, что она просто была больна, и фраза из анекдота "где поймают - там и прут" была особенно актуальна по отношению к ней. Но теперь я уже не в силах был ее вылечить.
   Возможно, что это был мой суфизм, и я не мог ничего сделать, определив ее на вечные муки. Но любое воображение, как и любая судьба, очень субъективны. Я мог ощутить ее где угодно, но в реальности она была жива, и - все так же глупа.
   Казалось, еще немного - и я откажусь от действительности - мне захочется вернуться в прошлое. Может быть, такое уже было у вас. Но ничего нельзя было сделать. Я бы, скорее всего, вернулся. Глупость - это фейверк. Ничто другое так не фонтанирует.
   Но уже год, как я забыл ее запах. Лучше всего, когда у тебя много женщин, и ты можешь раскладывать их, точно колоду. Это - алкоголь. Ты быстро припиваешься и начинать любить чисто его. Питие ради пития.
   Именно поэтому погибают наркоманы и прочие торчи. Но центр насыщения - вещь не до конца химическая. Точнее - химия эта несколько виртуальна. Когда смертельно больные хотят вылечиться, это у них получается. Лежачие встают на ноги. Рак исчезает самим собой. Кажется, что происходят чудеса. Но условия - самые простые. Этого должна хотеть твоя сущность.
   В большинстве своем, жизнь - падение. Жизнь не хочет быть здоровой. Она идет по конвейеру в клюв Орлу, и это ее устраивает.
   Впрочем, прошло года два - не больше. Я перевел свои воспоминания за кулисы. Я мог гордиться любыми связями, но именно этот суррогат и был настоящим.
   Вика.
   Мне просто была нужна душа, которая бы делилась собой, и не было ничего. Через двести лет будут космические корабли - они тоже будут такими же одинокими в великой черноте.
   Я вспоминал ее позы. Может быть - как она глупо заглядывала в лицо, как будто хотела обменяться глазами. Конечно, все женщины на свете были умнее и смеялись лучше, и мне оставалось учить себя дышать заново.
   Лучшее - это победы.
   Бывает, что в поисках себя человек становится маньяком. В буквальном смысле: он берет в руки нож.
   Но нож у меня был и раньше, и Вика не была тому причиной. Я не хотел и не мог жить в одной струе со всеми. Я знал немало людей, которые не хотели быть людьми. Кем угодно, только ни частицами мира. Далеко не все брали нож. Хотя все это очень экстраполировано.
   Я играл на тайнах.
   Но был еще A. S. Antysoft, человек, который отказался от всего в пользу игры. То, что он не вылезал из мира классов, указателей и ссылок, было доказательством того факта, что можно выколоть себе глаза, отрезать руки и побеждать, используя иные методы доступа к действительности.
   Я уже и не помнил, сколько ему дали. Хотя - мне бы дали не меньше, если б поймали. А так - меня нужно было еще поймать за руку, чтобы поставить последнюю точку.
   Тюрьма.
   Программирование - это кубики. Игроков в кубики не реабилитирует. Это - не нацистские инженеры, которым всегда было, куда себя деть.
   - У тебя часто бывают новые женщины, - сказал он.
   - Просто секс. Разрядка. Чертовски затекает спина, когда по 14 часов в день сидишь за компьютером.
   -Сиди по 16.
   -А ты спишь?
   -Иногда.
   -А я люблю поспать.
   -Напрасно. Я верю в абсолют.
   -Что это значит?
   -Абсолют - это форма существования. Не важно, каким путем ты идешь к истине. Но я что я не признаю - так это спорт. Это очень глупо. Существо - это мозг. Человек предназначен для того, чтобы этот мозг носить. Мы всю жизнь находимся в юности. Мало, кому удается сделать хоть несколько шагов.
   -А ты?
   -Я держу в руках руль.
   -А если тебя посадят?
   -Я буду писать программы в воображении.
   -....
   -В конце концов, мне дадут тетрадь и ручку.
   -Разве это выход?
   -Я серьезно. Ничего большего мне и не нужно. А тебе нужны женщины?
   -Знаешь, у меня была одна....
   -Ты был женат?
   -Нет, но мы жили вместе. Нам было хорошо, когда мы просто встречались. А когда мы стали жить, все было из рук вон плохо.
   - Понятно.
   -Разве?
   -У меня тоже была женщина.
   -Давно?
   -Не важно. Я попробовал - это очень обременяет. Мои мысли принадлежат только мне, и больше никому. Женщины - это придаток к человеку, предназначенные для выноса потомства.
   -А секс?
   -Для меня секс не важен.
   -Ты занимаешься мастурбацией.
   -Нет.
   - Не верю.
   -А ты?
   -У меня же есть женщины.
   -Но ты же постоянно не живешь с женщиной?
   -Это невозможно.
   -Вот именно.
   Но на самом деле нужно уметь учиться есть знания, получая при этом чувство насыщения. Именно тогда эта еда позволяет тебе плевать на людей и чувства.
   - Еще лошим Бладя, - сказала Штабная.
   - Кого?
   - Давайте манать Бладя! - воскликнула она.
   - Та он далеко! - махнул рукой Зе.
   - Бладь! - крикнул с улицы Юрий.
   - Чо за Бладь? - не понял я.
   - Да там, короче, - ответил Петр.
   Оказалось, Блядь - это был пёсик Степан. Его брали за все четыре лапы, держали на весу, щекотали живот, приговаривая "бладь, бладь". Пёсик при этом весело писал.
  
  
  
  
  
  
   Глава 2.
  
  
  
   Black Hat Сoders - too many words, too many shit for dilatants. Кайлогеры работали раньше, работают сегодня, все зависит от рук. Дышать кодом, что же. Я уже тогда думал о том, как все это организовать, чтобы кодинг напоминал поэзию - но вряд ли тут что-то можно выгадать.
   [DllImport("user32.dll")]
   public static extern int GetAsyncKeyState(Int32 i);
   Подключили клавиатуру, подумали о пиве, встретили в корпоративном чате идиота и сделали вид, что вам все равно.
   Если говорить о наших делах, то дел было много, а у меня очень большой талант все перепроверять в плане организации - это не debug просто, а debug реальности, или действий.
   Понятный вопрос - о бабле. Бабло заклинило. Теперь я был без бабла, но, учитывая то, что никто не встречал меня в аэропорту, ни по ту, ни по эту сторону, все было too much complicated, а попросту - дело еще не было до конца раскручено. Но все же - мне пришлось валить с хаты Новицкого через окно, ох, копы не перекрыли задний двор, я спокойно перебежал через соседей, там схватил чей-то велосипед и благополучно добрался до трассы, где сел в автобус. Все дорогу я взвешивал все за и против - кто меня знал? Кто в тот момент мог сказать, что Str.Snake - это именно я (сюда надо включить еще 008, Globus-C, Daddy Corn).
   В тот момент многое казалось другим, в космосе висели веселые алюминиевые звезды, все девочки были доступными, а дамы - отработанным складским оборудованием. Все дело в том, что когда я устроился вскоре на склад, там работал Сережа - слюнявый, волосатый, какой-то микроманьяк, и, видимо, широкой души дрочер. Он торчал от теток за 40. Всякую сопровождал взглядом.
   - Смотри.
   - Ага.
   - Эх, я бы,
   - Ну да.
   - Как тебе.
   - Да я по молодым, Серый.
   Сергей читал Ницше, и это жутко напрягало - я сразу подумал, что из него выйдет Чикатило - хотя это будет такой, теоретический маньяк, не совершивший ни одного преступления, отдавший все рукам - очередной сеанс рукоблудия, и все сделано. Тараканов у всех людей много. Чтобы перейти черту, тараканы должны от чего-нибудь жутко мутировать - радиация, советское радио, книги Аркадия Гайдара.
   Самого старшего таракана так и зовут - Аркаша. Ему нужен конь и шашка.
   - А-а-а-а-а-а
   Так как алкоголем Сергей не увлекался, для внешнего глаза все выглядело вполне приемлемо. Таракан Аркадий, напитавшись усталостью (с отцом они ездили на дачу) чувствовал себя вяло, он даже не мог сесть за Чука с Геком, но чувство ненависти к Америке рождалось уже тогда. Если вы никогда не разберетесь с сутью пропаганды, то так никогда и не узнаете, что все это навязано сверху - если годами подвергать целую нацию опытам, появится новое образование людей.
   - Ненавижу Америку, - сказал Чук.
   - Вчера я разбил голубую чашку, - сказал Гек, - Вашингтон. Фашингтон. Идем с ножом, а?
   - Ты кому это сказал? - спросил Аркадий.
   - Тебе.
   - Не могу. Чего-то не хватает. Там внизу, был выброс.
   Правда, насмотревшись на 45-ти летних барышень, Сергей взялся решать вопрос вручную и решил, тараканы угасли, да и Ницше сдулся словно шарик воздушный. Всё. Никаких ножей. Да еще и бутылочку местного пивка, с привкусом ржавой бочки (написано - пивзавод основан в 1895-м году), и уже ничего не охота.
   Теперь о блатхате. Компания ребят не ограничивалась вышеперечисленной троицей и штабной давалкой, но всех я не знал, и цели не были обозначены. Я был уверен, что все это было временным всплеском - Петру было уже почти 30, на примете у него было две-три подруги, но он, как всякий недозревший фрукт, ждал принцессу. Это ладно - все ждут, я, может, тоже ждал, дело не в этом. Например, Наташа О. уже пару раз давала согласие, а Оля У. молчала в тряпочку, но тоже была согласна, и все это была бытовая женская молодежь. Я себе представлял это так - свадьба, первенец, и - революционные разговоры как угасающее эхо. К сорока годами уже точно ничего не останется. Бабки, бабки. Потом - вещи. Потом - бабки. Потом - оглядка на остальных, тоже на счет вещей.
   Пока же, при помощи водки, он формулировал главные революционные концепции, где все начиналось с понимания сущности мира и человека. Надо еще добавить - русского человека, потому как на счет американского человека мог сказать я. Касаемо Демьяна, то водка went first. Штабная - она могла дать любому, кто был согласен с идеями.
   В давалках был некий смысл, и можно представить себе, что мы - революционный кружок года 1885-го, не позже, и с нами - короткостриженая гимназистка с очень спортивной жопой.
   Была гитара.
   На пиво денег не было, Зе пошел в магазин, взял в долг, а там история такая - томатную пасту и майонез в этот магаз поставляет баба 55 лет, грузовой Москвич-2141, предпринимательша - и она зацепила местного грузчика, а парню 22 года, и они уже расписались, при чем - бабень совсем бабень, видимо, у парня не все дома.
   Идет обсуждение. Слышится "да я манал". Потом Демьян рассказывает серьезную штуку: в семья Черного человека мама Таня часто ходит голой, не обращая ни на кого внимания. Очень часто она открывает двери на звонки, забывая, что на ней ничего нет.
   - Ты, да у них там это, - продолжает Демьян, - инцест. Ха-ха.
   Так, что много говорим об инцесте. Наконец, на кухне уже нечем дышать, водка лезет из ушей, начинается вещание радио "Пётр":
   - Вот смотри, мы спрашиваем у одного человека - как он живет? В силу возраста многие думают об увлечениях и свершениях. Но многие уже и безо всякого возраста спрашивают - что там, по бабкам, нормально? Много еды. Качество еды - это уже более сильный стимул, но это не всем дано. Но сравним наше общество и общество кур. А?
   - Ге, - сказал Демьян.
   - Так вот. Куры - народ. Петухи - лидеры. Впрочем, петухи - это всего лишь мелкое звено, потому как есть хозяин, и этот фактор надо учитывать - это важнее всего.
   Первое - паёк. Куры пропитание сами себе не зарабатывают. Их кормят. Отсюда - степень ответственности.
   Итак, самоосознание. Считается, что у кур оно велико - курица хорошо знает силу зерна, посадку на яйца, а также - кому давать. Но все же, тут упрощенная система. Курице приходится всем давать. Если петухов слишком много, возникает масса проблем, особенно, когда появляются пирамидки. Один петух прыгает на курицу, потом - второй, сверху - третий, так - до пяти. В некотором роде это напоминает анекдот, который звучит так.
   Знаете, какова жизнь в России? Идешь ты по лесу, и слышишь дикий крик: встаньте в круг! Встаньте в круг!
   Ты выходишь на поляну, а там собрались ежики - они бегут в карусель, ебя друг друга в зад, а первый кричит: встаньте в круг! Встаньте в круг!
   Среди кур иногда происходит шухер - громко, громко кричат вскукареки, хозяин заходит на птичий двор и начинает ловить того, кто попадется. И вот, жертва в его руках, и топор - тут же, не отходя от кассы от делает удар и бросает поверженного петуха биться в агониях. Часть кур бросается клевать жертву, часть ощущает прострации, которая длится одну минуту - кричат петухи, кудахчут куры, громче всех поют свою песнь вскукареки. Проходит минута, и уже никто не помнит, по чем был сыр-бор.
   А вот и вечер. Хозяин идет с ведром и бросает картофельные очистки. Потом - остатки со стола. Наконец, кукурузка. Куры говорят между собой:
   - Что главное в жизни, Фрося?
   - Главное, чтобы хозяин не болел.
   - Да. Был бы хозяин навсегда.
   - На наш век хватит.
   Психология, основанная на кормлении и получении пайка характерна всем животным, благодаря чему можно приручить даже диких зверей. Касаемо людей, подобная схема может работать в обществе, где человек ничего не решает. Приводим пример: допустим, вы работаете у хозяина на фазенде. Вы и ваши дети - рабы. О каких перспективах вы можете думать? Своевременное кормление, еда для детей и небольшие перспективы - например, если ваши дети будут устроены, например, в пищевой корпус, а не рудник. При этом, вы постоянно смотрите на своего соседа, сравнивая - ест он мясо или нет. Допустим, хозяин добр - у вас на столе есть колбаса. Вы много говорите о колбасе и еде - но сосед чем-то возмущен, и он даже не совсем доволен жизнью, плюс к этому в его лексиконе даже проскакивает выражение: кто виноват? В чем дело - думаете вы? Мы хорошо живем. У меня есть колбаса.
   В обществе фазенды все устроено так, что всякий, у кого есть колбаса, не замечает тех, у кого ее нет, лишь отмечая: раз у тебя нет колбасы, значит, ты ее не заслужил, ты - лох. Недовольны только терпилы и лентяи. Ладно, может быть, ты и не алкаш, но вот, в твоем лексиконе возникает неприятное для обладателя колбасы слово "Запад".
   Жители села Мосты поехали за границу. Говорят - хреново, говно на улице лежит. Как же, спрашивается, они это заметили, когда у них в Мостах в буквальном смысле на улице лежит говно, а Витя Маслов перед поездкой еще и в буквальном смысле вступил - вечером Миша Лупатый шел по улице, не донес, сел и насрал прямо тротуаре. Здесь спрашивается - каким же образом мыслят жители Мостов?
   Все дело в кормлении. Жизнь западного человека давно устроена так, что система бизнеса, подкрепленная научно-техническим прогрессом, дает очень хорошие результаты -вы можете заниматься чем хотите - мыть полы или создать свою фирму. Научно-технический прогресс, а именно - машины, в России привели к совсем другому результату. Люди не стали жить легче. Можно вспомнить роман Стругацких "Попытка к бегству", где рабы пытались оседлать инопланетную технику и гибли.
   А вот, прошли годы, фазенда изменилась - теперь это общество - наследник социалистического-древнеегипетского строя с государственными рабами, но главное - не изменилась ментальная суть, человек до сих пор думает, что кто-то ему должен. Значит - все дело в пайке. Но если нет пайка, его можно придумать и всем говорить, что он у него есть.
  
   Доля истины в этих словах была, что можно было проследить на Демьяна - уровень пиздабольства Демьяна зашкаливал, вследствие чего он вполне мог рассказать, что в позапрошлом году, например, торговал квартирами.
   - Маза была, короче. Ну потом, чо. Ну хуля. Оно так, хуля. Да бабки я не считал. Воздух сам шел. Мы с Лютым обычно на Ростов на кабак ездили. Пятеру сразу спустишь, для начала, а там уже смотришь, какие телки.
   Демьян рассказывал и о том, что занимался поисками рыжья и немецких крестов, но на практике вышло так - месяц назад он пошел к своему кенту забухать и скрысил у него видеомагнитофон. Теперь его искали. Наконец, завели дело, и он "я слышь, возможно, по мелочи присяду".
   Образ Демьяна, впрочем, аномален - весь мир стремится к чему-то среднему.
   Начинались новые дни - я никуда не спешил.
   В пятницу, заняв 200 рублей у своего ближайшего в этом городе родственника, я купил 2 по 1.5 пива и поехал на блатхату, где обнаружил толпу человек в десять, не меньше. Помимо уже знакомых мне лиц имели место три красивые студентки, худой и высокий парень, достававший головой лампочку, и два здоровяка года по 22. Играла гитара. Петр рассказывал:
   - Александр Хуев родился в 1950-м году. Почему он не известен на юге, я не знаю. Когда я приезжаю на север, нет, когда я только заезжаю на север, я могу спросить любого. Сашу помнят все. Жизнь человека вообще подчеркивается лишь тогда, когда по прошествии короткого срока вы остаетесь у кого-то в памяти не просто пятном. Например, родственники. Год-два вас помнят. Потом повседневные заботы поглощают все. Что такое десять лет? Срок, правда. Я, например. Вообще не вспоминаю своего деда, со дня смерти которого еще не прошло десяти лет. Трава уже выросла высоко. Хотя все говорили, что, мол, достойно прожил человек, не зря. Так почти все не зря проживают. Плодят потомство. А Саша, вот, потомство не оставил. Зато он сделал много другого, отчего его всегда будут помнить и концептуалисты, и панки, и просто прикольные люди. Вот одна из его песен:
    
    
   Воробей
  
   На сухую птички живут,
   И правду водки не знают
   На сухую медведи ебут
   Бытность седого Алтая.
  
   Партия - наш рулевой,
   Для партии нет вазелина.
   Надо варить головой
   Если ты не скотина.
  
   На сухую живет воробей,
   Маленький и задротный,
   Но ты его не убей,
   Он - пацан беззаботный.
  
   Но ты его не убей,
   Он пацан беззаботный.
  
   Мало живет человек,
   Словно свечка сгорает,
   Слишком короток век,
   Но воробей все летает.
  
   Он - серый дурак,
   И у него есть ребятки,
   Ищет зерно за так,
   И не нужны манатки.
  
  
  
  
  
   В дневнике того времени он писал:
  
   Атланты жили много тысячелетий назад и были большие по росту, и у них был хорошо развит баскетбол. А как иначе - при таком росте чем еще можно заняться - поэтому в баскетбол они играли с самой юности. Вообще, Атланты были очень спортивные, но футбола у них не было, потому что если ты долговязый, то нихуя ты в футбол не поиграешь. Играть-то можно, вон у нас Игорёк на дворе - сразу же его называли обаполом, ноги длинные и заплетаются сами вокруг себя. Если такой человек пойдет в футбол, от него будет толк чисто в штрафной площадке. Чисто так. Ну ты понял, если навешиваешь, то кто первый головой забьет? Конечно, если ты шланг, то и забьешь ты первым, можно даже ничего не делать. Мы можем предположить, что именно Атланты создали игру в навесного - хотя игра новая, и говорят, придумал ее лично Коробка. Но он не мог ее придумать, потому что игра пришла с материка. Витя Спиц говорит, что так и есть, не надо думать ничего - если ты что-то придумал, это не значит, что ты придумал сам, может ты впоймал чужую мысль.
   Атланты были ростом 3 метра. Возможно, сначала они и не были такими большими, но потом вытянулись. Мог быть какой-то эксперимент. Но, бля, дело в том, что тогда деревья были выше, и за яблоками тех лет хуй бы ты дотянулся просто так, а если рост у тебя большой, то руку протянул и бери. А теперь прикинь, пришел ты в сад - был бы ты ростом три метра, то и лестница была не нужна. А раз деревья были выше, то могли Атланты быть и по четыре метра - кто ж запретит? В начале они были обычными людьми, но как вырасти и дотянуться до груш? Стали тянуть сначала на всяких дыбах, и получалось, но потом был придуман препарат, и дыба уже была не нужна. У длинного человека психология совсем другая, она отличается от нормального. Вы же сами сравните. Есть просто человек, есть, например, карлик. Карлики - они зловредные, из них получаются наполеоны. Бонапарт был мелкий головастый задрот, и что получилось? А какой рост у фюрера был? Узнать бы. Если тоже шпендик, то все понятно. А может, он другой был, фюрер. Но речь не о нем. А если ты длинный, то ты словно гусь. Сверху на всех смотришь с гордостью, и ты слишком важный, и мелкие дела тебе заподло - длинные люди, у них даже понт другой, они блядь с особой гордостью - а потому и Атланты были с большой гордостью. Наверное, когда началась катастрофа, извержение какое-то, они просто на всё клали - смотрят на все сверху вниз и говорят - а хуй мы ложили на это извержение, ведь мы - длинные. По аналогии можно собрать всяких баскетболистов и посмотреть, какие они - они же тоже живут туго и длинно, а мысль - она начинается не с головы. Мысль - это земля. В земле мысль рождается, и там она, на самой подошве бытия - и как мысль родится, ей нужно подняться по телу в голову, но длинный человек на то он и длинный, чтобы мысль сразу до головы не добралась. Видите, шпендики часто бывают диктаторами именно поэтому - мысля короткая, острая. Только родилась, тут уж и в голове. И думать не надо. Всякие ебучечные таланты, это тоже суть люди мелкие, и они могут быть и в чувствах мелкие, злобные, с наточенными зубками. А длинный - гордый. Пока там мысля до головы доберется еще. И это ж вроде и не тугодум ты, а просто обапол - а представьте себе, что целый остров обаполов был в древности, и было их несколько миллионов, и строили они прекрасные города. Города те были очень большие, потому что дома надо было делать выше в несколько раз.
  
  
   - А, правда, что Хуев стал первым возить на Чукотку наркоту? - спросил Юрий.
   - Не знаю, первым или нет. Может быть, кто-то был до него, - рассказывал Петр, - но он был один из тех, кого никогда не могли повязать. В том-то и дело, что Александр - настоящий герой. Без дешевой славы, без дешевых поступков. В перерывах между рейсами он выступал с концертами. Один из таких концертов происходил в 1985-м году в Воркуте. В лютую стужу. Представляете - все живое замерзает. Птицы летят. Хреново им на морозе. Замерзают прямо в полете. -50 по Цельсию. Мороз пробирается до сердца. Там он щупает клапана и спрашивает - живешь?
   Живу.
   Хочешь жить дальше?
   Хочу.
   А под землей скрипит от тоски черный, как жопа у негра, уголь. И его шкребут машинами.
   Так вот, Воркута - она еще в те года была крута. Люди в Воркуте гораздо концептуальнее, чем в Краснодаре. Возможно, это потому, что там нет семечек. Когда живешь один на один с морозом, с этим не самым безопасным кентом, когда уголь разговаривает с твоими мозгами через биополя - еб твою мать - как от этого познание развивается. Горизонт есть. Не то, что у нас. Одна центральная улица. И это знаете, почему одна центральная улица. Так у казаков было заведено. Они, придя сюда, сразу думали о том, чтобы съебаться. Потому и улица такая. От начала до конца города. Это раньше она не от начала до конца. Застроили. А раньше сразу же в конце улицы были болота. Если что - по коням, по улице, и - прямиком в поля, в болота. Потому во всех станицах - до сих пора одна улица, которая идет через весь населенный пункт. Так вот, собралась толпа в ДК. Александр тогда вез наркоту в Якутск. Ну, вы же понимаете, это не то, что сейчас. Сейчас - это барыжничество, серьезные люди не пойдут на это. Раньше наркота была уделом элиты, и как бы это было не так страшно. Простые люди не курили, не ширялись. Творческим же людям наркотики не так страшны, для некоторых они вообще необходимы. Александр всегда по зиме ездил. По-простому. Ни как фраер, ни как гастролер. Шапка - ушанка у него была фронтовая, и он ей гордился. А ножа у него с собой не было. Часто он одевался в Чукотскую национальную одежду. Но он русский был, если кто не знает.
   Короче, в ДК было минус двадцать. Усилки разогревали "козлами". От того кругом пар стоял - вся сцена была уставлена самодельными нагревательными элементами. Александр, он редко в залах выступал, хотя вместе со своим другом Витей Спицем каждый год записывал новую программу. Витя и сейчас в Москве живет. Его E-mail spitz@mail.ru. Я ему писал. Один раз он ответил, на этом и все. В-общем, на басе играл Антон Козлов, за микшерным пультом сидел Леша Лешев, которого, блядь, в Крыму все знают, потому что он умеет и забухать, и со всеми известными артистами знаком. С Боярским он бухал. С Караченцовым. С Зыкиной. С Валентиной Толкуновой, с Людмилой Сенчиной, с ансамблем "Smoky".
   - А что, Сенчина бухает? - спросил Зе.
   - О, еще как. Короче, кто сидел за барабанами, никто не знает. Только концерт начался, в зал внесли водку. Каждому - по пузырю. Александр решил все свои грязные деньги потратить. Он ведь не ради богатства их зарабатывал. Он мечтал, чтобы люди жили хорошо. Он хотел, чтобы жизни русского человека концентрировалась не только в Москве. Поэтому он так и не уехал, хотя это было легко для него. Чукотка - это навсегда. А тогда все напились. Хуля - мороз был, люди могли околеть. А так - по пузырю. И можно слушать. И так все и поняли, что Саша - он из народа человек, не придуманный. Реальный. Александр пел много. В сопровождении баса все было очень круто. Драйва, конечно, не было у них тогда. Да и нахер он нужен. Народ разгорячился. Мороз спал. Стали скидывать шубы, танцевать. Несколько человек на том концерте умерло от разрыва голосовых связок, когда они выкрикивали в морозный воздух ДК:
   - Пиздец!
   - Пиздец!
   - Пиздец!
   Зе взял гитару и заиграл. Студенты заулыбались, видно, родные духи в воздухе закружились. Юрий принялся стучать по столу, изображая барабан. Петр едва рот открыл, чтобы петь, и все ему стали подпевать. И даже я стал подпевать, хотя слышал все это в первый раз.
    
   Зубчатые леса
   В далекой синеве
   Стоят
  
   И в темной вышине
   На родину пять
   Уж лебеди летят
  
   А древний человек
   У ящика сидит
   И ящик он сосёт
  
   И в свой короткий век
   Он радует себя
   И сою он жует
  
   Различная хуйня
   Полезна для ума
   И вредна для ума
  
   И людям не до сна
   И людям не до сна
   И снова не до сна
  
   Лупатые стоят
   Немые трактора
   Молчат
  
   И толстые менты
   На паперти земли
   И доят и кричат
  
   И главная хуйня
   Не пища для ума
   А радости жиры
  
   И новые дела
   И старые дела,
   Рождение, кранты
  
  
   Ла-ла
   Ла-ла
   Ла-ла
   Ла-ла
  
  
  
  
  
  
   Итак, что мы имели - шумная компания, минимал по пиву - однако, с каждого по минимуму, получается неплохой взнос. Да, если кто не помнит, в те годы цена на пиво менялась по сезону. На пути к месту, где я по почти что свободному графику грузил стиральные порошки и мыло, был пивной рынок. Пиво там было в два раза дешевле, чем везде. Возвращаясь с работы, мы порою упивались, оставаясь при этом с деньгами
   Итак, три бутылки экспериментального пива "Симон" (Армавир), сигареты, сухарики. Люди, в принципе, есть любят, особенно студенты - на всякий случай я взял с собой лапшу. Лапша русская - особенная тема. Появившись как интересный инновационный продукт, в России эта тема быстро превратилась в так называемый бич-пакет - сначала упало качество самой лапши, достигнув некоего кормового варианта. Из состава напрочь пропало яйцо. Смеси минимизировались до состояния самого дешевого кубика, а, порой, и без него. В нормальной стране человек хотя бы выразил свою мысль - мол, э, а чо с лапшой? Вы чо, прикалываетесь такое делать? В России кто возмущается, тот лох, потому что у него якобы нет денег на другое питание. Это принцип.
   Водка.
   Да, мы особо не заморачивались, потому что водка всегда была у BG.
   Москву покуда еще не поили. Бладя не манали. Камо спокойно спал на мешке с сахаром - сахар тот принадлежал BG.
   Говорили о поэтах. Подчеркивалось - о кубанских поэтах.
   - Поэты - пидорасы, - сказал Зе многозначительно.
   - Не все, - ответил Пётр.
   - Да я ничего не говорю. Я сам могу сочинить. А помните, была группа "12 Бронзовых Хуёв?"
   - О.
   Пришли две девушки, Маша и Наташа. Юрий был с ними знаком, а потому, всячески заговаривал зубы, чтобы сгладить обстановку. Он отвел их на крыльцо, гадал по руке.
   - Ух-тюх-тюх, - пробормотала проходившая мимо Lamborgini.
   Все стали высовываться и здороваться:
   - Здрасти.
   - Здрасти, баб Галь.
   - А это ж, - продолжил Зе, - это самое. Какие еще группы были.
   - "Черные яйца", - сказал Пётр.
  
  
  
  
   Взломав намедни переписку Вулфа, я ничего не выяснил. Если сам Вулф был на удочке, он должен был что-то сказать обо мне - нет, тишина. Значит, самого Вулфа не взяли или что-то другое, но главное - это возможность свободно двигаться. Но что такое быть в России? Пока - ничего. Минимум возможностей, максимум бухла, и - пока еще нечеткое понимания вопроса, что в любом городе России, кроме Москвы, ты будешь навсегда лишен ряда вещей.
   Пётр вновь протер программу про революцию.
   - Животным в стойле ничего не нужно никогда. Надо четко понять, что идея, мысль, разум есть мотор, пацаны. Мы прямо сейчас, блядь, можем бросить все и заняться йогой, но в йоге есть определенная хуйня - в нашем крае много колхозных йогов, специалистов по боевым искусствам Кастанеды. Только вдумайтесь - специалист по боевым искусствам Кастанеды! Это же бойся! Колхозный йог - это как правило, сява со слабыми генами, которого в молодости лошили, а в течение жизни он стал худым - но это не значит, что он худой телом. Он - худой по своим представлениям. Он не матерится, только осторожно блякает. Он не пьет, не курит, и главное - он думает категориями худого сявы.
   - Йоги - лохи, - сказал Зе.
   - Суть вещей, - сказал Петр, - это самое важное, и если ее не понимать, то ты можешь быть инородным телом. Общество - гигантский слизняк. Слышали про таких слизняков, которые состоят из мигрирующих клеток? Если клетки отпустить, они разбегутся, но для соединения вместе нужен некий принцип. Что объединяет людей? Язык. Хорошо. Но если всем россиянам дать возможность куда-то бежать, не опустеет ли земля? Представьте себе, произошел исход. Просторы опустели. Остались лишь менты, да, впрочем, чего им тут оставаться? Бежали и они? Огромный пустой мир. Кто придет, чтобы занять его? Суть в том, что человек ищет место.
   Сейчас я назову вам западную идею: бизнес.
   Сейчас я назову вам основную русскую идею, она длиннее: ты встроен в пирамиду. Тебе хочется забраться выше, но и те, кто выше, хотят забраться выше. Тем, кто ниже себя, ты срешь на голову. Для нижнего ты - боярин, но верхний для тебя - также боярин. Ты находишься в непрестанном состоянии пронюхивания.
   Можно немного отступить - допустим, ты бухаешь, и тебе на всех наплевать. Надо учитывать контекст. Однако, это вовсе не говорит о том, что эти принципы в тебе не работают - они прописаны в тебе автоматически. Ты был в армии? Ладно, этот вопрос не так актуален, многие в армию не ходят, однако, надо помнить, что это - единственная армия в мире, где принцип пирамиды так ярок, хотя и так скоротечен. Сначала тебя лошат, потом - ты лошишь.
   Лошить!
   Давайте все же поймем, почему нельзя просто жить? Регулятор - право? Право обычно связывают у нас с Пентагоном. Нет Пентагону - нет права. Так, нижнем уровне находится бомж. Кого он будет лошить? Правильно, более слабого бомжа. Закон пирамиды. Но если бомжу некого лошить, значит, он - на самом низу, и он может поймать кошку и начать пиздить ее о столб. Верно, неплохо быть русским даже на самом низу - всегда найдется кто-то слабее тебя.
   Однако, ты - на середине. Как быть?
   Искать место!
   Локатор поиска места должен работать как часы? Если ты выехал на Москву и ввязался в столетную войну за прописку, воюй, работай, старайся. Нашел место - хватай. Держи крепко. Не отпускай. Не открывай рот - из открытого рта могут выхватить кусок. Если ты решил быть не рабочим, помни - вся Россия алчет, все хотят в бояре - схватишь, оглядывайся - могут отобрать. Певички выходят замуж за продюсеров совершено обоснованно - насосанное место может пропасть, когда придет время. Однако, продюсер просочился в продюсеры тем же путем - он хватал, он нахватал, он держит, и главное - должно наступить время смены коней на переправе. Старая - нахуй. Следующая. Это же касается и писателей, которые в Москве составляют жидовской ареал кормления - вас в этот ареал не пустят, потому что это такое же захваченное место, которое нужно держать. В регионах в данной сфере все иначе, но если в нормальной стране в эту область идут по уму, то у нас - от вибрации, которую создает шуршащий про меж извилин таракан. Слабаки остаются в Тырнетах. Хитрые просачиваются. И тут, и тут же надо помнить - умей лизать, где надо, конкуренция - суть вещь из системы демократии, суть идея не наша. Наконец, мы добираемся до московских либералов. Помните, как селится птица на острове Врангеля? Это место. Птица прилетает на зимовку и собирает червячка. Либеральная идея в России не имеет отношения к революции, это тот же Остров Врангель, где в качестве птицы выступаем жидок, который на либеральной идее кормится.
   Я выразил идею "хватай - беги" максимально развернуто, но этого того стоит. Но задача может быть абсолютно математически-нерешаемой - видоизменения слизня. Как быть? Если дать ему яд, он умрет, но пока такой яд не придуман. Саморазбегание слизня - наиболее вероятный вариант. А, наверное, вы бы хотели поговорить о Ленине.
   - Ленин, Ленин, лысый чмо, - сказал Зе.
   - Давайте.
   - Давайте.
   Если водку и не делают из ацетона, это ничего не меняет.
  
  
   Antysoft
   Система такова, что герои - это лощенно-проданные персонажи.
   Герой прошлого был с мечом.
   Скрытые герои имеют ножик.
   Герои старого кино имели черный пистолет.
   Если бы в нашем городе жил Володя Высоцкий, он был подался в бандиты, потому что его бы никто в серьез не воспринял. Один поэт - кум руководителя отдела в администрации. Другой - кум другого кума. Третий - кум губернатора. Важно именно это.
   Начинается ура, Зе идет искать "Наташу, которая живет за туалетом", суть же в том, что если выйти из времянки и двигаться вдоль дома BG, то в углу двора обнаруживается сортир - соседний двор получается как бы за туалетом. Там стоит новая времянка, в которой живут нерусские, а дальше - дом. Отец Наташи-живущей-за-тулеатом - крепко стоящий на земле мужик при усах.
   Да, я должен сказать: в те времена кое-кто еще держал во дворах свиней, можно себе только представить этот островок сельского хозяйства на фоне растущих многоэтажек, больших белых грибов цивилизации. Про кур и говорить нечего - у BG их было довольно много, но ребята ни одной не стащили.
   Я бы хотел знать, как там Antysoft, но надо с кем-то связаться, чтобы узнать - все ли так бесповоротно. Киберпреступления - это новая тьма. Наступать куда-то с ножом сейчас не имеет смысла.
   Мозг-нож.
   Или ты собрался там отметить 40-летие, а то может, и 50-летие.
   Интересно, как начинали бомбисты? Водка? Физкультура?
   Пищевая резина Америки не всегда выигрывала у остальных миров. В Африке же до сих пор можно охотиться на антилоп.
   Зе возвращается. Вопрос:
   - Где Наташка?
   - Да я ее не видел.
   - Свистнул бы пару раз.
   - Щас не хочу. Потом свистну.
   - Накатишь?
   - Слышьте, пацаны, я все равно ее выебу!
  
   A.S. Antysoft никогда не спал, потому что известно, что 60% мозга ночью не спит - какая-та гадость промывает реестр, и мы видим сны. Он их видел прямо в машинном коде. От этого он не заботился о безопасности. Создатели assembler могли отдыхать - их породила матрица. A Antysoft был ярлыком бога на рабочем столе всей этой мировой каши. Он, бог, матрицу-то и создал. Только наплевать ему на судьбы. Не мы ведь его дети, а она.
   - Хуевая водка, - сказал Юрий, запивая водой.
   - Нормальная.- ответил я
   Зе, заиграв, решил спеть. Говорили, что он то ли учится, то ли уже отучился по классу вокала в Самаре. Может, бокала, а не вокала?
   Вокала, конечно же, у Зе никакого не было. А, впрочем, зачем он? Я, например, используя хороший звуковой редактор могу засунуть в жопу целое поколение наших певцов, ибо как их и не засунуть? У них у многих - и классы вокала, и классы бокала, но далее - все те же вопросы пирамиды, которые только что озвучил Пётр.
   Сфера транслирует свои внутренности населению.
   -Смотреть! - командует она.
   Все может идти лесом - прямо вдоль леса, мимо леса, как-то еще по отношению к лесу. Зе добрался до гитары - повсеместно сообщалось о таких группах, как "Столичные", "12 бронзовых хуёв", непосредственно - "Хуй", и, естественно, "Камаз", включая сюда таких людей, как Сергей Чикаго, Александр Хайнер, Че Ган. Ни о ком о них я до этого не слышал.
    
   Усатого люди любили
   Усатого люди забыли
   Но пришел гладкий чувак,
   И сказал - живите за так
  
   Помни, помни устатого
   Помни, помни носатого
   Масло, пальма, оттяг
   Сочи, хуёчи, ништяк
  
    
   Потом все аплодировали.
   Потом выпили.
  
   - Александр Хуев умер в 1994-м году, - произнес Петр.
   Я представил, как закончилась целая эпоха Севера русского. Как героин перестали возить в чемодане, или в гитаре Бобровского завода музыкальных инструментов. Венечка писал свою водка-кибер-поэму в строительном вагончике, так как чувствовал, что вся его жизнь - строительный вагончик. У тебя есть дверь - широкая она, узкая она - не имеет никакого значения, потому что наша дверь - это две двери сразу.
   Все в одном.
   А то может ты расслабился, забыл, что такое борьба, получил, быть может, продуктовые карточки - тебе было в лом работать. Теперь ты торчишь возле супермаркета с мечтой выменять эти карточки на бухло, чешешь рыло. Спрашиваешь:
   "Hey, guy, do me favor, please".
   Меж тем, ночью из низин Белтбалтлага выходят и куда-то бредут тени, эти пути параллельны - ты вдруг включил телевизор, и оказалось, что экран по форме напоминает леденец. Но разве кто-то давал команду "сосать"? Ты мог бы его и выключить и не посмотреть передачу о том, как усатый спас страну.
   Героика продолжается. Фантасты-хуесосы пишут про попаданцев в 41-й год, туда они берут разнообразную технику, танки и вертолеты. Если бы отправить бы вас всех скопом в Барвенково, место окончания харьковского наступления - быстрая смерть бы наверняка была лучшим исходом.
   Революция - это, в идеале, конец света.
   Я там ночевать и остался. Русский дух витал, вызывая жуткий храп. Его, наверное, было на улице слышно.
   В каком-нибудь 1880-м году точно так же впервые собрались разночинцы.
   Мне даже показалось, что кто-то употребил это слово. Хотя, мог ли я это помнить.
   Надо сказать, тут не всё было просто. По оконцове... Нет, по оконцове я спал. Мне дали перед оконцовой две брошюрки, которые ребята напечатали сами на принтере.
  

1) Биография Александра Хуева
2) Предсказания Александра Хуева
   3) Дневники Александра Хуева
  
  
  


Глава 3

  
  
Из дневника Александра Х
  
   Русь почти всех великих людей проебёт. Сейчас лишь самое начало. Году в 1988 собрались мы с родственниками. Это потом, когда стали выпускать серию пластинок "На концертах Владимира Высотского", и передачи показывали. А тогда.... Так, вот, с родственниками сижу. Приехал дядя Лёша Крапчатов. А он блатняк добывал еще с 79-го года, через своих. Он работал водителем. Кто-то в гараже достанет, например, "Одесситов" - тем и кормятся.
  
  
  
   Из предсказаний Александра Х:
  
  
  
  
   Из дневника Александра Хуева
  
   Я не особо общественный деятель. Хотя талант у меня очевидный. Я бы мог - меня ведь и нельзя назвать просто курьером, я больше, чем просто курьеришко. Я - человек земли. С одним поэтом мы много раз встречались в поезде. Мы даже забивали на спор - встретимся мы снова или нет. Прикинуть сложно. Да, но это так. И с года наверное 81-го, как садился в поезд, я шел по вагонам и смотрел - не едет ли мой друг. Очень часто его встречал. Он ехал в плацкарте. Ночью, конечно, не посмотришь, это будеть надо кого-то и проверять, а на купе у нормальных людей никогда нет денег. Я в купе потом часто ездил, но это другая история. Просто я менял - когда так, когда купе, когда СВ, а, бывало, целый год летаешь на самолёте, потому что маршруты так распределены. С Чукотки всегда везли грибы. Но они уже были высушенные и упаковынные, а книги подготовлены. Берешь тома. Любой том. Там, в середине, есть разрез, и там - ячейка, где - вцысушенный по ходу гриб. Но раскрывать тайны мне ни к чему, потому что я - бард, и песня - самое главное для меня. Звали его Офтальмолог-Яйцекрат.
  
  
  
  
  
   Александр Х. Альбом 1973г, "Крейсер Аврора"
  
  
  
      -- Сон



    Во льдах томятся души
   И водка хороша
   Киты идут - послушай
   Они хотят ерша
  
   Их тени хороши
   Для междометия дурного
   А прочие ерши
   Лишь части дна седого
  
   Но древние макаки
   К тебе приходят вновь
   И их краснеют сраки
   Такая вот любовь
  
   Припев
  
   Макаки не ушли
   Они переродились
   И познаны рубли
   Они с тобою слились
  
   И это не напрасно
   Не просто так полёт
   Когда живешь негласно
   Кому-то кто-то срёт
  
   Во льдах душа зимует
   Зимует хорошо
   Но дева там тоскует
   Ей нужен порошок
  
   Киты летят в сознанье
   Акул зубастых ход
   Им не до лобызанья
   И кровь для них - компот
  
   Припев
  
   Макаки не ушли
   Они переродились
   И познаны рубли
   Они с тобою слились
  
   И это не напрасно
   Не просто так полёт
   Когда живешь негласно
   Кому-то кто-то срёт
  

  
  

2. Головка ветра


Бывает головка цилиндров,
Я в этом не разбираюсь.
Витя Спиц разбирается.
А я молчу. Я дурью маюсь.
  
   Песни сочиняю,
И пришел я в универмаг.
Шапку купить, перчатки купить,
Может - мне не хватает драк.

Витя Спиц телемастер.
В телевизорах
В телевизорах
Он копается
Мастер
Мастер нахуй
Березок, рекордов
Мастер нахуй
Треснуть по морде
Если кто скажет
Чего-то еще
Продавщицы хорошие тут
Продавщицы гнедые
Как они, они
Объездить,
Поехали, водка согрелась
Волков тут нету и не было
Поедем оленей
Поедем тюленей
Засадим спокойно
Не надо кричать

   Бывает головка
Магнитофона
Бывает головка
У патифона

И есть у мопэда
Тоже головка, а может
И нету
Мопэда головки

В пять закрывается
Наш магазин
Жизнь остывает
Но жизнь начинается
Смысл возрастает
Женщины милые
Я вам налью
Мы ваши
Вы наши
Сейчас вам спою
Про крейсер "Аврору"
Про пасмурных воров
Про холодильники
И при рубильники
И про то, как черный ветер
Ночью ходит через ДК.
И там он как командор
Со сторожем играет
Бля в дурака.
Бля в дурака.

  
  
  
  
3. Птицы летят
  
  
  
   Птицы летят
Высоко
Птицы летят
Далеко
Им в полёте никто не мешает
Разве только - кричит самолёт
Когда грозно турбиной вращает
И соляру ненужную жрёт

Только птицам доступно стенанье
   Потому они любят табак
Только этому нет оправданья
И уже уж не будет никак

Птицы летят в Воркуту
Хотя там не намного теплее
Зато поезд кричит там - ту-ту
Воркута земной оси южнее

Там они кружками
Сидят
Греются, жрут
Детей растят
Смотрят на глупых людей
Смотрят на глупых людей

А люди всё ни по чем
Всё лишь одно у них
То холодно то горячо
Ищут успехов
Простых, больших

А потом собираются птицы
И летят они в Биробиджан
Но не все - только синицы,
Там их ждет свой атаман

Насыпает им хлебных крошек
Иногда наливает попить
Да и сам он не прохожий
Он умеет неплохо жить

Птицы летят
Высоко
Птицы летят
Далеко
Им в полёте никто не мешает
Разве только - кричит самолёт
Когда грозно турбиной вращает
И соляру ненужную жрёт

  
  
4. Игорь
  
   Из всех окружных ребят
Нет таких, чтобы не принимали яд
Принимают по два пятьдесят
Принимают по три пятьдесят

У бабы Кати есть по рублю
Есть и по копеек пятьдесят
Я это мутное зло беру
Я выкручиваюсь сам на сам

Сколько вокруг разных ребят
Я не знаю - десять, двадцать, двадцать пять
Все они чего-то хотят
А есть и не, что ничего не хотят

Но только Игорь особенный
Ему не до наших щедрот
Ему и не надо многого,
Он бегает, того рот.

Когда вечером мороз поджимает
Мы кричим ему - спорт-спорт!
А он мимо пробегает
Ему приятно давленье аорт.

Однажды мы ему
Решили налить, пусть парень попробует
За угол завели его
Стакан, огурец, всё как следует

Но он не зассал
Выпил и спичку поднёс
И огненным змеем нас обдал
И дальше бегать Игорь пошел

С тех пор мы его не трогаем
И даже не кричим спорт-спорт
И он ходит гоголем-моголем
Такой человека сорт.

А мы - ребята как ребята
Мы живём как хотим
Бухло - наша отрада
Это наши герб и гимн.

  
  
  
  
  
  

5. Ветра
  
  
  
Ветра бегут
Ветра пиздуют
   Они идут
   Они кочуют
   А ты во сне - лишь ночи буй
   Но береги свой ветхий хуй
   Когда средь ночи непонятной
   К тебе придут черты невнятно

Ветра - по жизни трудовые
Нет орденов, и нет значка
Да что - награды боевые
И поиск синего бычка

Ветра хотят в универмаг
Но их туда уж не пускают
Там на пути стоит завмаг
Рукой опухшею играет

Привык, привык он воровать
Об этом вряд ли кто узнает
Он любит жизнью управлять
Как ветер буйный он летает

А там где льды, ветра - цари
Бегут, несутся, пидарасы.
   Их бабки - вовсе не рубли
Там лишь одни оленепасы
  
   Для них мороз - вотще жара,
   Плюс минус сорок - бесконечность
   Снегов бесчисленных бура,
   Такая ёбанная вечность.
  

Им там навеки - бля жара,
Плюс минус сорок бесконечность
Ветра встречают на ура
У них - рождение и вечность


Ветра бегут
Ветра пиздуют
   Они идут
   Они кочуют
   А ты во сне - лишь ночи буй
   Но береги свой ветхий хуй
   Когда средь ночи непонятной
   К тебе придут черты невнятно

  
  
  
  
6. Песня о хуйне

   Бывает человек
   Бывает жизнь простая
   Сороки и грачи
   Чернеющая стая
  
   Бывает бля Москва
   Нескучные стенанья
   Пустая голова
   А также истязанье
  
   Возможно, колесо
   Ты любишь покататься
   И девочки лицо
   И глас - давай ебаться!
  
   припев:
   По наитию хуйня
   Штука непростая
   Нехорошая мечта
   Дум широких стая
  
   По заданию хуйня
   Что же может проще
   Ты живешь, себя виня
   Иль кричишь: короче
  
  
   Бывают реки-горы
   И твой велосипед
   А если ты Егорик
   То, может, бля мопед
  
   А бля мопед пердящий
   Двухтактная хуйня
   Или футбольный мячик
   Иль денежек моря
  
   А водка - это водка
   Спирты, спирты, спирты,
   И тренировка глотки
   И с мусором на ты
  
   припев:
   По наитию хуйня
   Штука непростая
   Нехорошая мечта
   Дум широких стая
  
   По заданию хуйня
   Что же может проще
   Ты живешь, себя виня
   Иль кричишь: короче
  
  
   Философии объект
   Или радости макет
   Или нет вообще макетов
   Поезда пиздуют где-то
  
   Эры весело проходят
   Фанерозой, Мезозой
   Люди ходят и уходят
   Остаемся мы с тобой
  
   Не распознан зодиак
   Поиск жрачки, поиск срачки
   И свистит на горке рак
   Нет гондона для морячки
  
   припев:
   По наитию хуйня
   Штука непростая
   Нехорошая мечта
   Дум широких стая
  
   По заданию хуйня
   Что же может проще
   Ты живешь, себя виня
   Иль кричишь: короче
  
  
  
  
  
   7. Сушняк


Прекрасных минут торжество
Двух величин тождество
Утро, пол пятого, ранний сквозняк
Думами синими правит сушняк

Он проникает во сны
И там идёт, демон мутный.
Он крутит тихонько часы
Чтоб сон прекратить беспробудный

И вот, почернелый от дней
Меня кран ожидает
И в нем - первобытный елей
Струёй своей управляет

Струя, струя, холодная, блядь
Мне поможет из ада восстать.
Струя, струя, болит голова
Струя, струя - она навсегда

В этом мире не всё так уж плохо,
Главное - выбранный час,
Когда отправляет дорога
Тебя в близлежащий магаз.
  
Возможно, закрыты пивные
А может - так навсегда
Тогда - нычки простые
И туда ведут провода

Может, Саша Захаров
Отыщет за шкафом 100 грамм
Вот только этого мало,
Пусть лучше душится сам
   Струя, струя, холодная, блядь
Мне поможет из ада восстать.
Струя, струя, болит голова
Струя, струя - она навсегда
  
  
  
  
  
  
8. Зима


Зима, снега ебучие
Бегут олени оленючие
От холода вымер народ
Валенки, валенки, ёбаный в рот.

А в космосе - тоже холод,
Там абсолютный нуль
И у комет там голод
Нечего жрать - суть.

И вечность в голодняках
Они там прозябают
Пока не приходит крах
На солнце они опадают

А холоднее всего, всего
В задроченном Верхоянске
И там, помимо всего
Йети ходит дурацкий

В самый жуткий мороз
Он ходит, ходит тоскуя
И кричит, потирая нос
И страстно болтая хуем

И вновь - скоро зима,
Мозги к черепной коробке
Примерзнут - и будет хана,
Сосульками - синие сопли

Никто не будет давать,
И - чтобы не потеряться
Днём и ночью бухать
Я буду, как сволочь, братцы

  
  

9. Память
  
Памяти давно уж нет,
В голове - дырки, проженные окурками
   Но в ночи идет на миньет
   Большая грудастая Нюрка
  
   А в ящике - майские праздники
   Везде наливают за так
   И лоси ходят в заказниках
   И ищут в дебрях гознак
  
  
Члены Политбюро
По ним из ружей стреляют
Для водки стоит там ведро
Они волосато гуляют

А я пойду на простор
Правда что делать - хуйзнает
Может, сожру мухомор
Пусть душа полетает

Простор - это не просто так,
Он понятен не всякому
Когда в голове бардак
Простор понимают по запаху
  
   Еще - совсем необычный
Для людей, сухих в быту
Простор - далью отличный
Простор - с водкой в саду

Если никто не видит,
Если в саду - кровать,
Простор - всего лишь видимость
Чтобы пустоты ебать.

В памяти - лишь насекомые,
Ползут, упорно ползут,
Они, дуркой влекомые
Своих кругом узнают.

  
  
  
  


10. Газ

Часть 1
   Газ, газочек
   Куда ты течешь?
   Носок, носочек
   Куда ты гребешь?
  
   Глубоко в подземельях
   Много газка
   В магазинах для тела
   Много носка
  
   Носки большие
   Шершавая шерсть
   Или простые
   Всех вас не снесть
  
   Бутанчик, пропанчик
   Нужен как дать
   Балончики, кранчик
   Нахуй ебать
  
   А вот газовозка
   Важно гудит
   Идет перевозка
   И воздух чадит
  
   С юга на север
   И - наоборот
   Газовый реверс
   Ебанный в рот
  
  
   Часть 2
  
  
В глушняках Казахстана
   Тоже колышется быт
   Мне пишет Оксана
   Мне пишет Давид
  
   Топят там печи
   Томным говном
   И жизнь быстротечней
   И тяжко при том
  
   И пусть уголёчек
   Нужен мирам
   Лучше газочек
   Там, тарамам
  
Если бы не было газа
То мы б покупали дрова
Но я их не видел ни разу
Дрова - это халва

Но лучший газ - это водка,
И это, в натуре, квас
К нему же нужна селедка
И - огурец-алмаз




  
11. Крейсер Аврора
  
  
  

У берегов Анадыря снега
Каким-то хуем принесло его
Но Ленина там нет
Давно Володи нет
Великого вождя
Что жопой съел цветы
  
  
Припев:
  
   Остановите призраки былого
   Я на Чукотке, я один
   Давно глотаю никотин
   И тени быта удалого
   Ко мне приходят в тишине
   Но мысль летает в вышине
  
   Приходят Саша и Маняша
   И пролетарий жизни краше
   Кричит трубою ледокол
   Он посадил трубу на кол
   Киты молчат, касаткам - хрен
   И нету жидкости для вен
  
  
  
   Налейте водку белую в столовой
  

Стоит на рейде он - как хуй
Ему кричат все с берега - пиздуй
Ты нас немало заебал
Ты утомил, плыви домой
Трубой мани, и вечно стой
И вечно стой
  
Припев:
  
   Остановите призраки былого
   Я на Чукотке, я один
   Давно глотаю никотин
   И тени быта удалого
   Ко мне приходят в тишине
   Но мысль летает в вышине
  
   Приходят Саша и Маняша
   И пролетарий жизни краше
   Кричит трубою ледокол
   Он посадил трубу на кол
   Киты молчат, касаткам - хрен
   И нету жидкости для вен
  
  
  
   12. Сухпай
  
   Я бог самого себя
   И черного угла
   Я важнее, чем таракан
   И глаз - мой океан
  
   Я снова пишу письмо
   И снова открыто окно
   И там - трактор стоит
   И громко дизель пирдит
  
   Мечта человека
   Сыто прожить
   Дожить до нового века
   И кости в грунт отложить
  
   Если достал ты катушки
   То ты прожил не зря
   И мысли твои - не игрушки,
   Но мысли твои - князья
  
  
   Заметки:
  
   Я всегда был фанатом каких-то дополнительных звуков, но люди ошибочно считают, что я прямо выделываюсь и хочу что-то спеть под пианино, хотя я совсем ничего не умею играть под пианино.
   Про Макаровну. Нет, а что я должен был написать про Макаровну? Мне нравятся большие журналы - я имею в виду вот что: когда я покупаю общую тетрадь, то она быстро заканчивается, потому что я рисую всякие рисунки. Макаровну я рисовал лишь потому, что все время кричит.
  
  
  
   Конец альбома
  
  
   Если вы спросите меня про методы, то все дело в том, что метод - методу рознь. В 90-е году по кайфу было в Канаде. Индусы туда не ехали, мало-мальский знаток какого-нибудь Delphi мог там начать карьеру и довести ее до неплохой логической середины. Так вот, если обычные ребята считают самым правильным подходом поиском плохой защиты, то A.S. Antysoft всегда был сторонником спортивного проникновения и сложных соревновательных концептов. Проектов с плохой защитой в то время было так много, что главным было найти такой проект. Но, опять же, это было не для него.
   Взлом Пентагона - это к врачам. Знаю пару парней, гонимых Ones, которые постоянно взламывает Пентагон. Но все же, был Митник, который еще в 83-м году через дыры в ARPANet забрался очень далеко. Через компьютер Лос-Анжелесского университета он got as far as Министерство обороны США. Но то были ранние попытки, потому что позже Митник продвинулся, и вы, наверняка, об этом слышали.
   Опаньки.
   Да, за лозунг "Опаньки" очень часто хочется дать по рукам, но это мое личное отношение к реальности. За "Опаньки" полагается электрический стул, но в странах четвертого мира Соловки и Колыма являются эмуляцией преисподней. Как вы помните, в аду нет смерти - там постоянно варят.
   Понятно, понятно. Понятно. Краны рано или поздно перекрывают, гайки закручивают, но, по сей день ребята проводят мониторинг уязвимых сторон бизнесменов, и я точно могу сказать, что народ и сейчас часто халявить, полагая, что, если ты где-то что-то не закрыл, то этого никто не увидит. Включение мозга. Да, не забывайте включить мозг, потому что еще много дел можно делать, не прибегая к сложным приемам.
   Хотя Antysoft этим не пользовался, но вот, кстати, Новицкий (я на счет него совсем не уверен, потому что мог и расколоться) установил, что бизнес-центры, не заботящиеся об утилизации мусорных отходов своих арендаторов, очень помогают любителям наживы - но, как всегда, чаще всего это проходит незаметно. Сам Новицкий еще так себе говорил, а имя парня, который постоянно копался в мусорках, я забыл. Там была целая цепочка продажи информации, а сам парень только тем и занимался. Да, когда на папке стоял пароль, он пытался вскрыть его сам, потому что кота в мешке продавать негоже - хотя, пару раз такое бы и прокатило, но далее, люди бы попросту перестали ему доверять.
   Пару слов про позу. Надо говорить не "в ресторане", а "на ресторане", но англоговорящему кренделю ты это не объяснишь, он просто тебе кивает.
  
   On a restaurant
  
   On a cafИ
  
   On a bar
  
   "Why on?"
   "Also, sawdust in one's head."
   "Oh."
   "It mean that you are a kind of a Winnie the Pooh."
   "Does it sound offensively?"
   "Never mind."
   Умение рубить фишку - не такая простая штука. Надо еще уметь набираться правильных вещей и сдувать верные пенки.
   То, что слово "свобода" - ругательное, я вспомнил уже в России, хотя, когда я уезжал, разброд и шатание были посильнее, и я знал лишь одного человека, который остался верен принципам лагеря, утверждая, что Америка вот-вот развалится. Это сильно - думать - о развале Америке в те еще годы. Впрочем, портрет Сталина тогда никто еще не вешал, до слова "либерал" никому никакого дела не было, все тащили, как могли. Что это за ребята, даже и говорит не буду.
  
  
  
  
  
    
   Я теперь расскажу о том, что такое Гуй.
   Нет, я сначала задену словами то утро.
   Глаза открываются. Машинный код, проползая по стене, стекает going down to nothing.
   Fucking morning.
   Fucking early morning.
   Goddam life.
   Fucking life.
   Suck my dick, morning.
   Потом возвращается русский язык. Я сажусь за компьютер. Там есть GTA 3, но там есть и Cyrix 550 МГц Ezra Via, и потому наличие GTA 3 мне непонятно. При чем - Slot 1, 128 Мб разделить на два, итого - 64 памяти.
   Riva TNT, 16Mб.
   Для чего им этот мастодонт?
   А все просто - они революционные памфлеты и стихи на нем сочиняют. Этот компьютер - братан. Член общества. Компьютер-член.
   Вот только кого они хотят свергнуть? Всем кажется, что президент респектабелен, от слова респектфул, а значит, надо брать шире и рассматривать систему как главного врага. Однако, нужна полная ясность, и тут я буду выражатсья несколько кусковато, перебрасывая смысл от одного пункта к другому. Давайте.
  
  
   ГУЙ
   Государственное управление йодом
  
   В один ближайший четверг я пошел по объявлению. Писалось - круг программистов приглашает всех желающих. Придя, я увидел большое количество молодежи, двух старших - моего возраста, а также совсем уж пристарелого, по моим нормам, дядьку - он был руководителем клуба. Обсуждали проект. Я мог бы сказать - типично отстраненные от реальности дела, где никто ничего не заработает, потому что в Америке ребятам сразу бы сказали, сколько они получат за час - но это и не работа была, а так. Что такое - а так? Клуб, клубу выдавали задание, был класс на C++, все эта требуха должна была работать с каким-то удаленным устройством.
  
   #include "rgb.h"
  
   namespace app {
  
   int run() {
  
   // rgb_strip: default initialization
   rgb::RgbStripLayer rgb_strip;
  
   constexpr auto colors = {
   rgb_strip.RED, rgb_strip.GREEN,
   rgb_strip.BLUE, rgb_strip.YELLOW,
   rgb_strip.VIOLET, rgb_strip.CYAN,
   rgb_strip.WHITE, rgb_strip.BLACK
   };
  
   for (;;) {
   for (const auto& c : colors) {
   for (auto& m : rgb_strip.mem) {
   m = c;
   rgb_strip.flush();
   __delay_cycles(10000);
   }
   }
   }
   return 0;
   }
   }
  
  
   Я вспомнил про это только из-за Гуя - парень в стиле урезанного в росте Леонтьева (но с подходящей прической) решил обсудить вопрос Гуя. Я решил промолчать. Человек либо способен это понимать, либо нет. Rock-n-Roll is dead. Мне наконец-то удалось закрутил со Штабной - дома у нее никого не было, так, что мы наконец-то побарахтались.
   - Знаешь, что такое Гуй? - спросил я.
   Она взяла меня за член.
   - Ну.
   - Ну как ну?
   Штабная вынула из шкафика визитку с одной единственной, зато огромным жирным шрифтом, надписью:
  
   ГУЙ
  
   - Вот, - сказала она.
   - Вижу.
   - Это не требует обсуждения.
   - Я понял. Просто ГУЙ.
   Объясняя этот концепт, я должен привести его к минималу - никаких слов, но - чувство в стиле взрыва. Гуй, и все. Да, если брать это понятие в форме Государственного Управления Йодом, то этого ничего не меняет. В следующий раз, когда мы были на блатхате, Зе привел двух кентов, но - с целью. Им родители дали денег, так, что те купили пива. Но деньги и у меня были - уж на пиво на моей работе хватало за глаза, тем более, я тарился на оптовой точке - там пиво было дешевле как минимум в два раз. Штабная обещала принести сухой рыбы.
   Одного парня звали Топор, без б., так фамилия и была. Увидев на стене плакат с надписью ГУЙ, он подёрнулся будто бы от эпилептического припадка.
   - Гуй? А что это?
   - Государственное управление йодом, - ответил ему Зе.
   - Серьезно? - Топора сильно болтануло.
   - Да. Йод, чо?
   - А где пацаны, что на йоде работают?
   - Да скоро приду.
   Водочный край позволял купить этот напиток в любом дворе подле института, но бабушка BG отдавала нам со скидкой, а пива на полный курс ерша хватить не могло. К утру все же был готов рассол, это парня по имени Кот заставили принести баллон огурцов.
   Как пел Цой:
  
   И как спали вповалку
   Живые, не видя снов...
  
   Голова - футбольный мяч после финала Лиги Чемпионов. Я поискал таблетки, не нашел, но тут произошло чудо - за диваном стояла целая бутылка пива. Я был жаден и нечестен, выдув ее в одно рыло - я даже смотрел по сторонам, чтобы никто не видел, что я делаю. Вся толпа спала навалом. Все храпели. Девочки - особенно. С утра они выглядели просто ужасно.
   Саша Сэй проснулся, закурил.
   - Ух, черт, - сказал он тяжко, - сколько ж мы вчера выпили? А сколько время?
   - Два, - ответил я.
   - О, бля. Пары все проспали нахрен.
   - А что будет? - спросил я.
   - А ничего не будет.
   Он встал и уселся рядом со мной на стуле.
   -Шахматы. Компьютер - сильный, пидарас. Замучаешься у него выигрывать.
   - Ты выигрывал?
   -Нет.
   В течение получаса все поднимаются и скрипят, будто пыль в архивах. Вот где русская выносливость! Если б собрать вот этот воздух, то можно в качестве концентрата для газовой камеры использовать. Это бы понравилось полиции штата.
   -Будем жрать? - спрашивает Петр.
   -Водку? - осведомляется Зе.
   - Не, просто жрать.
   - А нехуй жрать, - отвечает Юрий, проверив холодильник, - все, блядь, сожрали.
   - Пиво есть, - констатирую я.
   -Ништяк, - отвечает кто-то.
   Тут же это пиво расходится по грязным измятым пластиковым стаканам, и все - вмиг нету его. Всех распирает дурка. Неимоверная просто дурка. Словами не описать. Все одеваются, выходят к трамваю, и мы едем.
   Едем.
   Еще - возможно сказать - что мы идем. Мы идем по земле. Это - наш шаг. Про таких, как мы, быть может, пел - кто ж еще - Цой. Теперь нет никого, кроме нас. Все остальные поражены болезнью сотовых телефонов. Они бьются за новые тарифы, за новые заставки и мелодии. Действовать дальше будем только мы.
   Гуй возрождает к жизни частицы нашей персональной реальности, Зе достает табличку, где черным по белому написано:
    
   ГУЙ
    
   Он закрывает ею номер трамвая. Я замечаю, что все ухмыляются. Смех скачет по спинам, точно бес, и все его скрывают, как могут.
  
   ГУЙ
  
   Давайте все же поищем общие черты. Кафе в России по сей день не стали обычной повседневной штукой, и eating out связан с каким-то движняком - если же вы встречаете людей, для которых это - обыденность, значит, это - ребята приблатненные. Это не значит, что нельзя сесть в дешевое кафе в стиле "три столика" и не взять пивка, голого мелкопузыристого евролагера, с сухариками - но не надо себе врать. Если ты хочешь пиво пить часто, бери его в ларьке на рынке и тут же пей с горла.
   Мы так и сделали - трамвай же с Гуем вместо номера покатил дальше, и люди тычили пальцами. Это наша маленькая победа.
   И наш Гуй здесь очень честен.
   Берем по бутылке местного пива, оно самое дешевое, тут же открываем и идем по улице. Это плюс. В США нельзя так ходить с пивом.
   Саша Сэй знал точку остограмивания - находилась она напротив Драм Театре, возле трамвайных путей. Заходишь во двор, кричишь:
   - Бабуль!
   Бабуля уже тут как тут. Два стакана у нее, малый гранённый, большой граненный - это как для продажи семечек. Если надо закусить, приносит один соленый огурец на всех. Мы, двигаясь с целью завоевания мира с помощью реплик, на предложение Саши Сэя купились, пиво еще не закончилось, так, что ерш состоялся. Пётр справедливо вспомнил о песне Александра Хуева "Семь лет синевы".
  
  
  
  
  
  
  
  
   NNNNNNN
  
  
  
   .
   День выходной, вроде. Народ катит на рынки за мясом, за луком, за картошкой. Бегут старушки. Не успеют. Вперед. Вперед. Трамваи зовут! Навстречу весне жизни! Подкатывает "сарай", а там вместо номера - Гуй!
   - Какой номер-то?
   Молчание.
   В этом городе вообще любят молчать в ответ. Хотя программисты по жизни еще хуже - они вообще не разговаривают. В их языке - лишь щелчки клавиатуры.
   - Нумер-то какой, сынок?
   - Да я не местный, - отвечает Саша Сэй.
   - Мы пскопские, - хохоча в руку, говорит Петр.
   - Гуй его знает, - громко отвечает Зе.
   Народ озирается, но неизвестно, кто это сказал.
   Гуй так и едет до самого рынка, где мы выходим, чтобы пошариться, пива попить и посмеяться вследствие постоянной дурки. Мне так весело, что я понимаю, что народ - это стадо, а я - против всех, и в таком состоянии я круче, чем 11-е сентября и сильнее всего вместе взятого идиотизма всех ток-шоу мира.
   I fucked it all!
   Я готов соревноваться с Владимиром Познером.
   Мы берем пиво и чебуреки, и круто, что в этой провинции фаст-фуд живой, реальный, не то, что где-нибудь еще. Тут же и по 50 грамм наливают. Страх, который как игла, постоянно меня колол, рассеивается.
   Саша Сэй вынимает из кармана своего целую пачку Гуев. Это - визитные карточки.
   - Я их приклею в институте, - смеется он.
   Народ отоваривается. Появляются реликтовые лохотронщики, Юрий идет ебать им мозги, и они сразу как-то сникают, потому что они вроде как бы типа круты, а Юрий слишком борзо подкатил, типа он кого-то знает, типа хули вы здесь стоите, идите отсюда. Лохотронщики понимают, вот та вот ржущая толпа, пьющая пиво - это из той же оперы, и что все явно чего-то хотят. В конце концов, пацаны из команды лохотронщиков культурно пугаются. Девки собирают свои манатки и перемещаются в другой угол рынка.
   Там они ждут колхозников.
   Это тренировка. Петр убежден в том, что все, что нужно для человека, есть в нем самом, и, если ты чего-то боишься, то с этим нужно немедленно бороться методом преодоления.
   - Надо по 50 взять, - говорит Зе.
   - А у меня тоже есть Гуи, - просвещает всех Оля, девочка лет 22-23, роста 110-115 см, или что-то около того. Она показывает всем пачку ламинированных гуев, на которых указаны какие-то реквизиты.
   Выпив по 50, берем по пиву. Идиотизм так и бегает по черепу, по внутренней его окраине, вызывая смешные сумерки.
   Хо - хо-хо-хо-хо.
   Если человек смеется, значит, он живет. Иначе в нем нет дурака, а умна только смерть. Умно смеются лишь черти в аду.
   Глядя на это все, я понимаю, что мне нужен компьютер с выходом в сеть, чтобы чего-нибудь наломать, не задумываясь о последствиях.
   Евгений Дубов досиживает последний год в американской тюрьме. В Microsoft лезут все, верно? Во всяком случае, этот спорт был относительно спокоен до последнего времени. Но Женя, он даже не пошумел. Он просто оступился...
   Алекс Ричардс был повязан в деревне своего отца, где он концептуально не смотрел в экран, а ездил на тракторе. Я понимаю, что это невозможно. Если ты подсел, то машина тебя не отпустит ни за что, и во сне рука правая будет тянуться к.... Нет, не к хрену. К мыши. Мозги - туда, в интерфейс. Мы не играем в клубные контрастрайки. Нафиг. Для нас существует серфинг на волнах сети. Алекс, возможно, что-то не допонимал, или химия его тела выделяла уникальный антибелок, и потому его то и дело на природу тянуло. Возможно, и в тюрьме он не пропадет.
   Один мой товарищ придумал себе множество псевдонимов, и брали его тоже по псевдониму. Но - не вышло. Он свалил в Эмираты, работал там переводчиком, а все письма его были зашифрованы под спам.
   Он был мастером хамелеонства.
   Незадолго до ареста A.S. Antysoft я расшифровал одно из его писем:
   "Дружище! И ты, и я - мы оба знаем истину. О мастдае говорят только дураки. Я понял, что, сумев распределить свои мозговые ресурсы, ты сможешь познать свет истины. Суть в том, что мы любим находиться в постоянном стоянии. А те, кто находятся в постоянном нестоянии, намного счастливее. Глупость всегда более счастлива. Нужен компьютер, у которого нет деталей, и он встроен прямо в мозг. Собственно, мозг - он таков и есть. Но у него нет ни принтера, ни сканеры. Но теперь мне ясно, как много понимали древние. Медитация - лишь первый шаг. Когда ты научишься проецировать GUI мозга прямо на нервные окончания глаз, это будет началом твоей карьеры на почве знания. Я решил, что все брошу и поеду в буддистский храм, где проведу остаток дней. Но это - не побег, мой друг. Просто на Земле все слишком загрязнено соблазном. А я, ты знаешь, не могу устоять ни перед одним из них. Мы питаемся и светом, и тьмой в одно и то же время, и это невозможно. Мне нужно что-то одно. Я уже купил билет в один конец. На этом и все. Медитируй, мой друг. Когда ты научишься слышать мысли, ты услышишь и меня, и тогда мы будем говорить о проблемах современного бытия и день, и ночь, и беседы наши никогда не прекратятся".
   Это, кстати, и был Женя Сёмин, изобретатель стоячего электронного лохотрона без кнопок. У него всегда было семь пятниц на неделе. В понедельник он нюхал кокаин, во вторник не курил, не пил и занимался спортом, в среду изобретал велосипед, в четверг уезжал на Тибет, в пятницу его обнаруживали пьяным на улице, в субботу он женился, а в воскресенье - разводился. Но, казалось, на этот раз все было серьезно.
   Ибо письма прекратились.
   Я даже как-то серьезно подумывал о медитации, но это быстро прошло.
   - Гуй, - это государственное управление йодом, - говорит Зе.
   - Йод - это молекула, которая была до ДНК, - поясняет Саша Сэй.
   - Йод добывают в станице Троицкой.
   - Но Гуй двояк.
   - Существует десять заповедей Гуя.
   - Еще пиво будем пить?
   -Может, еще по 50?
   - Не выходи на улицу без Гуя.
   - Гуй неотрицаем.
   - Командует Гуем - Куй.
   - Сожги врага Гуя по весне.
   - Гуй старше, чем земля.
   - Гуй - враг телевизора.
   - Есть свет, есть тьма. Есть Гуй, есть и Куй.
   - Сначала было слово. И слово было у Гуя. И слово было Гуй.
   -Сначала был Гуй, потом было слово.
   - Все - в руках Гуя.
   Наблюдая в рыночном гаме курсанта в форме, толпа обзывает его солдатом Райаном. Курсант озирается, видит нас, хохочущих, тычущих пальцами и скрывается в торговых рядах.
   Неделей позже я спросил у Демьяна:
   - Серый, а ты знаешь, что такое Гуй?
   - Гуй?
   Лицо его переменилось. Он вдруг как-то весь пошатнулся, включая процессор в мозгах. Видно было, что он даже не знал, за что тут ухватиться. Морщины на лбу, параллельные линии глаз, то вздувались, то исчезали, то пробегали волнами шторма, напоминая хохолок попугая.
   Тут он додумался и выпалил обрадовано:
   -Хуй!
   Видно было, что ему от этого открытия полегчало.
    
   Октябрь уже двигался, перематывая сам себя, а тепло все не уходило. Впрочем, был денек, другой, когда казалось, что лето уже уничтожено. Но вскоре все вновь вернулось. Лишь по ночам осень напоминала о себе прохладной сыростью. По утрам же зажигался наглый глаз южного солнца, и я так говорю, потому что вообще не люблю просыпаться рано. Сидение за компом до глубокой ночи - тяжкий крест, и утром вскакивать и видеть на часах - часов 6,7,8 - противопоказано. В мозгах еще не закончились какие-то адаптационные процессы, где подсознание от пересидки за экраном, расколбасенное подсознание перетекает в сознание, да и оказывается при этом, что есть третье, четвертое....Ну, и конечно, автопилот. Кнопка АТХ-овского БП. Рабочий стол. Окно редактора. Ожидание компиляции.
   Знакомые предложили мне работу - грузить стиральные порошки на складе. При чем, работая вчетвером, мы могли справиться за пол дня, а потом идти пить пиво на ближайший оптовый рынок.
   В моем кармане что-то зашелестело. Конечно, деньгами это назвать было нельзя, но без этих жалких грошей существование казалось вообще невыносимым. Приходя, домой, я безрадостно переодевался, жена брата, Таня кормила, меня кубанским борщом, и мы перекидывались общими фразами, все время как бы подчеркивая, что ничего общего у нас нет, мы так же далеки, как Антарктика и Африка. Я прекрасно понимаю, что люди хоть и одинаково двуноги, но так же и одинаково различны.
   Все дело в уровнях.
   Конечно, у них одна и та же еда, одна и та же дырка сортира.
   Большинству из нас не чужда жажда вещей.
   И я, и вы, и они - мы все можем в один день сойти с ума.
   И что бы ты ни думал о себе, всегда найдутся люди, относительно которых ты будешь, скучен и невнятен.
   Говорить нам было как раз не о чем, и я описывал Тане прелести жизни в Таиланде. Я знал все ее выражения, реакции, наизусть.
   -Ну и шо, ехать теперь в Таиланд?
   - Нас и здесь неплохо кормят.
   -Так у нас г-город, как сэло.
   -Ой, да нафиг мне ваши все Америки, чи как они, мы в станыцу поедем, как сала наберем, и денег не надо.
   - А чо ты из Америки уехал?
   - А что ты вообще в Таиланде делал?
   Она всегда путала Таиланд с Сингапуром и Тайванем, говоря "чи шо, одна хрен разница".
   Я - не лягушка-путешественница. Просто не сидеть на одном месте - это обычная черта западного человека, а у нас народ мобильностью не отличается. Зателевизоренная Москва думает, что так, как они, и вся Россия живет. Но фиг там.
   Она живет, чтобы кормить Москву.
   Я - гражданин РФ. А, хули, вы делаете в нашем городе, гражданин РФ? Где вы прописаны? Нет, без прописки мы вас на работу не возьмем, вы будете воровать.
   На гражданина РФ везде смотрят как на вора. Иной раз кажется, что крепостное право в 1861-м году никто не отменял, только держит теперь человека не помещик, а паспортный стол. Хотя мир бабла постоянно расширяется, будто вселенная после большого взрыва, и проблемы безденежного человека - это западло. Человека постоянно приучают к тому, что все хорошо, и нужно лишь подтянуться, чтобы войти в мир денег.
   Думайте о деньгах.
   Скажите себе: я люблю деньги, а деньги любят меня.
   Придите ко мне, деньги.
   Не храните деньги смятыми. Деньги знают, когда их не уважают.
   Чтобы сделать карьеру, совсем не обязательно тратить время на наработку опыта. Достаточно по-настоящему поверить, что ты богат.
   Это - современная русская идея.
   Говорить о чем-нибудь другом неуместно, ибо в Московии и впрямь неплохо сейчас, а что до провинциалов - так ведь это говняно, ребята, быть провинциалом. Нужно либо закрыть рот, либо перекрашиваться.
   Полдень. 22-й век. Планета Х. Сойдя с трапа звездолета, я попадаю под облаву местной милиции. Молодые ребята хватают всех лиц мужского пола, хоть чем-то кажущимися подозрительными, выворачивают карманы, нюхают на предмет алкоголя, водят антеннами наркотических индикаторов. Тащат в отделение и меня. Приставляют сканер к голове, считывая данные паспорта.
   - Ну-к ну-к, - говорит мне сержант, - откуда?
   - Из Мухосерска.
   - Чо?
   - Из Мухосерска.
   - Пил?
   - Бутылку пива. В баре звездолета.
   -Т-а-ак.
   -Да я чуть чуть.
   -Та-а-к.
   -Я вообще-то не пью.
   - С кем пил?
   -Сам.
   - Колющие-режущие предметы есть?
   - Нет.
   - Лазерные ружья?
   - Где ж мне их прятать?
   - А что ты тут делаешь.
   - Это планета - территория Российской Федерации.
   -А то нет. Прописка.
   - Прописан где?
   - Деревня Двойное членство, Хуепетровской области.
   - Регистрация.
   - Не успел.
   - Где билет?
   - А меня без билета взяли. Я водителю звездолета заплатил.
   - Та-а-ак. Не местный. Регистрации нет.
   - Как нет. Вот. Я - гражданин РФ. У меня есть право на свободу передвижения по территории Российской Федерации.
   - Да на фиг права! Регистрация где, я спрашиваю?
   - Нету.
   - Та-ак - так. И что нам делать?
   - А сколько надо?
   -Ну, это мы еще посмотрим...
   На самом деле, ощущение западла - это мышечный корсет. Однако, если постоянно внушать себе обратное, ничего полезного не произойдет. Но в России все по-другому, и американские истины совершенно неприменимы здесь. Я понимал, что Петру все это небезразлично, и, не зная, что предпринять, он тренировал свой крик. Но и это чего-то стоило.
   Водка?
   Возможно, что мы ей дышали. Представим себе инопланетян, которые дышат водкой. Они высаживаются, чтобы совершить переворот. Безусловно, им удается задерживать дыхание. Но, время от времени, дышать все же приходится, и потому водка расходуется в лет.
   Мой брат иногда выпивал 50-75 грамм, не больше. Все свободное время, коего у него было не так уж и много, он проводил на рыбалке. Временами он впадал в рассказывание. Я слушал, и мне нечего было сказать. Когда он брал паузу, воцарялась тишина. С Таней мы даже как-то раз ходили в магазин, и она едва не купила компьютер.
   - Давай, покупай, - сказал я.
   -Да, а для чего он мне нужен?
   -Покупай, покупай.
   -Играть, что ли?
   -Ну да.
   -Нет. Мелкая начнет играть, так и за уроки потом не усадишь. Вон, у Глебовых, компьютер есть, так и дети учиться перестали.
   -Это, смотря как на это посмотреть.
   -Ну, нет. Не уговаривай.
   Здесь был и очевидный плюс. При наличии компьютера, ничто не смогло бы оторвать меня от творческого процесса.
   Пиво мы пили почти каждый день. Как-то толпа наша попала на съезд местных антиглобалистов, и там выяснилось, что она приехала. Боясь, что ли, встретиться, она подкатила к Петру, и так они вместе и пришли. Я - с пивом, она - с Петром, делая вид, что меня вообще не знает.
   Я знал, что это - в ее стиле, и что если я сейчас же с ней не поговорю, она может демонстративно кому-нибудь отдаться, попытаться сделать минет, что-нибудь в этом духе. Вика, безусловно, очень серьезно гоняла коней. Но весьма большая часть женщин способна на подобное.
   Уметь вовремя отомстить через перед - вещь до крайности популярная.
   Играл "Rage against the machine". Стол был накрыт зеленым сукном, поверх которого пепельница стояла такая полная, упитанная, что с обратной стороны проступала капля никотина. Там-то ее можно было собрать и убить лошадь.
   Антиглобалисты все были бородатыми, а некоторые - христоватыми. Женщины подчеркивали свою русскость в деталях туалета. Нам же нужно было позажигать, да и себя показать.
   Командира ихнего звали Костей, и лет ему было 40. Он, наверное, художником был, срисовывал, как и все его кубанские соратники, фотографии гор, фруктов (арбузов, например) и продавал.
   -Мужики, чо, водку пьем? - спросил Петр.
   Он бы не стал с Викой зажигать. Я Петра знаю. Он не злодей, хотя с легкостью таковым может показаться. Это - сила альтернативы. Что для него смешно, для других - аморально, и о том даже не говорят.
   Вика, я знал, никогда не сделала бы первый шаг навстречу. Но ведь давно уже было понятно, что никакого будущего у нас нет и быть не может, и это, не смотря на то, что Америка is off. Да и вообще неизвестно, что там впереди. Я могу сдаться. Просто так, чтобы знать, что завтра будет хоть кто-то рядом. Мы уедем...
   Но у Вики все равно не в се дома, не все шарики в свои пазы вставлены. Мне уже давно говорили это. Посмотри, мол, она же крокодил. Но она всеми своими конечностями упиралась, защищаясь от влияния общества. Она не была крокодилом напрямую, да и вообще, такие расклады - это тема для двадцатилетних. Но что-то в ее взгляде отталкивало. Некая заглавная буква греха.
   Нечестный, нечистый рот.
   Когда я был глуп, я нашел ее. Когда поумнел, то потерял.
   Ее тут же понесло по ветру. Нет, она не протитуировала. Она просто давала. Она грешила своей верой в глупость, и это было куда более серьезно, чем любой разврат.
   Но нельзя же было вот теперь просто так упасть только из-за того, что у тебя проблемы, и психика слаба, будто вчерашний пробитый билет. Хорошо еще, что никто об этом не знал. Обязательно нашлась бы особенная гнида. Уж Вика-то.... Нет, на шантаж она не пошла бы, я ее знаю, и она знала, что если что, я б ее убил. И труп бы нашел куда выкинуть. Но обязательно, она бы обязательно попыталась подкопаться. Это Вика. Эта тварь хорошо знала запах крови. Если б запахло моей...
   Появился Демьян. Уж он-то к антиглобализму особенно близок был, так как для босяка многие официальные штучки являются злом. Работа - не понятие, не контачит, ясное дело. Глобализация - говно, потому что ее проводит разная хуята, толстая и богатая, а они обязаны быть разведенными. В лексическом смысле "развести" здесь значит "получить от них что-то". Чем бесплатнее, тем лучше.
   - Да хуля говорить, пацаны! - стал заливать Демьян. - Когда мы с Лютым ездили в Сибирь геологоразведкой заниматься, то встречали разные зоны. Целые поля, которые.... Ну, как сказать, - он приблатненным жестом почесал затылок,- по-русски сказать, пиздец там уже. И это произошло недавно. Захотела, какая-та фирма.... Ну, как....Ну, чисто никто ж не знает.... Слышь, пацаны, поехали Север чисто бурить. Ну, толпа приехала. Никому ничего.... Работают. Ломают все подряд. Слышь, пацаны, ну я говорю, так и было. По ящику ведь ничего не говорят. Процента два, так, чисто чтоб деньги срубить за работу. Короче, много разного говна привозят в Сибирь и сбрасывают, и на эти бабки, которые чисто западные фирмы платят, растут юные кровопийцы! Вот!
   Было видно, что он сам понял, что последняя фраза ему удалась.
   - Давайте выпьем, мужики, - заключил он и потянулся за бутылкой, - Мы ведь не должны ориентироваться на СМИ, да? СМИ давно куплены. Они и некупленными никогда не были.
   - А Интернет? - спросил кто-то.
   - Ну.... Это другого рода херня... - эта фраза была сказана с мастью.
   Я знал, что в Интернете он никогда не был, потому что это иная для него вселенная. Это так же, как A. S. Antysoft никогда бы не сидел на кофеюшнике, пафосно сдувая пену с дешевого пива и требуя у барменши кончалыжный нож, чтоб тарань порезать.
   -Родная!
   -Родная.
   -Э, родная, оглохла?
   -Ты мне, что ли?
   -А кому еще, бля? Родная, дай нож.
   -Чо?
   -Чисто нож!
   -А чисто что-то еще тебе не нужно?
   -Ну, если дашь, то это - дело другое. Но нож все равно нужен.
   Демьян умеет врать так, что зашатаешься. Если он говорит, что возил в Ростов план, это значит, что никуда он ничего не возил, а сидел дома и смотрел по черно-белому телеку "Сапфир 307" какую-то фигню. Ругался с матерью по поводу пропитой вещи. Разговаривал с пришедшим в гости Футболом. Могло быть все, что угодно, только не пересказанное приключение.
   - Проблемняков сейчас много, - говорил Демьян, - но вместе мы - сила.
   - Какие? - спросил Костик с явной иронией.
   Было видно, что он устал слушать это моросенье.
   - А.... Ну... - Демьян показательно замялся, показывая тем самым, что проблемняков так много, что и затрагивать их - все равно, что тыкать иглой в открытую рану. Он выглядел словно на допросе.- Ну, этих, как их. Ебанули которых..... Ну, как их... Хусей, и как его... Удей. Короче. Что они сделали, да? Нахуя убивать Хусея?
   - Сергей хотел сказать о негативности США, - вставила Вика.
   Я видел, как в ней сидел ее идиотский смех. Он был выгравирован на ее душе, на веки вечные, и от этого шел запах. Сама суть ее состояла из какой-то неправильной материи, дурной ваты. Ты ее обнимаешь, и вата уже пропитана и воняет дальше, и втравляется тебе в мозги. Она-то думает, что это - хороший дух.
   - Тебе что, слово давали? - спросил я.
   - Да чо ты, все нормально, - возразил Демьян, - у всех баб снаряды в голове торчат.
   Речь зашла об Интернете. Антиглобалисты - не экстремисты, но пообломать что-нибудь не против. Я сказал, что кое-что знаю, кое-что умею, и в моем лице можно видеть определенную поддержку. Определенные вещи я согласен был сделать бесплатно, но мне нужна была машина и выход откуда-нибудь слева. Например, из клуба. И правда, кто хочет палиться?
   - Вскрыв брюхо крупных компаний, мы много что узнаем, - сказала Алла, женщина лет где-то 37, раздутая в ширину жизнью. Я бы сказал, камбала мира человеческого.
   - И не надо тогда манифестаций, - вторил ей борода в углу.
   - А их и не было, манифестаций, - ответил Костя, - Здесь, в Краснодаре, не было. И не будет.
   -Конечно, не будет, - согласился Петр, - потому что у русского человека принципы несколько иные, чем у западного. Если западного человека начать ебать, то он поднимется на борьбу, западный человек. Если нашего человека начать ебать, то он начнет ебать другого нашего человека в порядке очереди. Я знаю - здесь только жрут. Это же хорошо, когда ты хорошо жрешь! Всем миром правит колбаса. Звезда такая. Висит в небе, мигает светом, где мяса нет, а лишь крахмал да бумага. Русский человек ни на какие акции не пойдет. Я имею в виду массы. Главная акция русского человека - это понт элементарными вещами. Простыми предметами быта. У моего сотового телефона цветной экран, а у тебя - черно-белый. Отчего бы мне не смотреть на тебя свысока! Я вот ем такую колбасу, а они, вот, вообще не едят. Офигеть, каковы мы! Что там говорить. Нас приучили быть рабами и ничего не получать. Но мы-то пойдем на акции, верно? В конце концов, мы увидим результаты и скорректируем дальнейшие действия. Нужно проводить агитацию среди студентов.
   - Большинство студентов приехало из колхозов, - сказал я, - и никуда они не пойдут. Для них главное - сотовые телефоны.
   - В натуре, - согласился Демьян, - если сотового нет, то ты уже как лох. А у меня по понятиям нет трубы.
   - Телефон - удобно, - заметила антиглобалистка Вера.
   - Да на хую я его вертел, этот телефон! Ты пойми. Я - бос-сяк! Для меня важно не это. Я - пац-цан!
   Тут принесли еще водки, батоны, кетчуп, минералку и колбасу. Персонально для меня было куплено пиво.
   Стакана расставили. Выпили.
   - Давайте для начала что-нибудь взломаем, - предложил я, - зачем рисоваться перед западными фирмами? Мы их видим здесь? У нас - свои глобалисты. Почему постоянно дорожает коммуналка? Если честно, когда я увидел счет за квартплату, с которой жена брата шла в сберкассу, я офигел. Да, надо сказать, я в Нью-Йорке снимал хату за 100$, а здесь, в Мухосранске, она стоит дороже раза в три, в четыре, и у меня на нее нет денег.
   - - Потому что аппетиты у свиней непомерны! - воскликнул Саша Сэй. - Сегодня им мало. А завтра будет еще малее. Они начнут шкуру снимать. Коммунальная реформа! Я знаю, пацаны, один пацан.... Он обратился в верха с вопросом - что с коммуналкой. Через три дня он исчез.
-Не факт, - ответили ему, - может, забухал, лежит где-то.
   - Хорошо. Влезем в коммуналку. Пусть это глупо, зато - тренировка. Поубавляем нулей в счетах. Для начала мне нужно скачать дистрибутивы их программы и посмотреть, что там вообще можно сделать наиболее корректно. Если вешать им сеть, то ничего хорошего не будет. Они пересчитают все, и еще хуже потом станет. И это вообще тогда будет хороший шанс для них содрать с нас лишнее. Каждому добававят по нулю. И что вы потом докажете? Расплатившись, скрипя зубами, люди продолжат жить, сравнивая себя с другими. Если коммуналка станет роскошью, то что ж - никто и не возмутиться. Те, у кого будут деньги на коммуналку, станут понты колотить перед теми, у кого нет денег, чтобы за коммунальные услуги заплатить. И все такое прочее.
   - Это возможно? - спросил Костя.
   - Я уже сказал, что мне нужен выход без палева.
   - Семен Семеныч дежурит на узле связи, - сказала Алла.
   - Там опытный программист, - вставил Петр.
   - Это ерунда, - заметил я, - никто ничего не будет знать. Главное, чтобы нас просто не видели.
   - Я поговорю, - сказала Алла,- а что нужно?
   - Ну, трояна я скачаю где-угодно. В конце концов, я придумаю что-нибудь сам.
   - Ты - программист? - спросил Костя
   - Да. В каком-то смысле.
   - Справишься?
   - Справлюсь. И не такие вершины брал.
   - Классно, - обрадовался Юрий, - они, небось, в коммунальном хозяйстве своем уверены в своей неприкосновенности.
   В какой-то момент ощущается возрождение. Я - жив. Никто меня не ловит. Я взламываю Интерпол. И - к черту, нет меня больше. Я - не хакер. Я - пустое место. Спецслужбы мерят свой пот, строча досье. Кстати, я раньше сомневался, что у них есть досье на всех и вся. Есть. А что им еще делать, как не за поголовьем следить?
   Жизнь как будто хороша. Можно зыбить на занозу, которая колет внутри. А тут - еще одна. Почему просто нельзя выключить какой-нибудь отдел головного мозга, чтобы это не чувствовать? На кой черт она приехала? Я хочу ее ненавидеть - нет ненависти. Я бы убил ее, но у меня руки не из того места растут, чтобы убивать.
   Вика - пиявка. В ней вообще ничего хорошего нет. Весь внешний шарм она взяла у меня, я раньше сажал ее перед собой как ученицу и говорил:
   - Вика, это белое.
   - Вика, это черное.
   Это - стиль. Это - не стиль. Так надо делать. Так - не надо.... Говорить словами модного журнала лучше, чем озвучивать фрикативное "г", хотя разницы, в принципе, нет. Была бы начинка. Чтобы быть кем-то, нужно себя сочинить. Также нужно работать, чтобы, в конце концов, не встать на путь возвращения к обезьяне, который потом озвучится атрофированием мозгов в старости.
   Но мы давно не вместе, и она вернулась в свое логово, в свое перманентное эго и там самоутвердилась.
   Это был процесс выброса нечистот. Каждую секунду.
   Но я кричал! Я защищался. Если б только она была мне безразлична. Видно, костер был слишком большим, и я ничем не мог его залить.
   Я включал все рубильники.
   Всего одно слово.... Конечно, это слово должен был сказать я, но я не говорил. Но это походило на изрядную самоуверенность. Что, если это слово скажет она? Ведь это уже не детонатор. Все уже давно взорвалось и вылилось. Это было нагноение вокруг раны, которую нужно было хоть чем-то смазать.
   -А вы проводили акции? - спросил Костя.
   -Да, - ответил я, - я и сейчас контактирую с европейским союзом антиглобалистов. Правда, в данный момент я предпочитаю не выходить в эфир. В любой организации есть свои информаторы. Мне иногда кажется, что все организации сформированы в одной центре. И все, и вся контролируется из одного места. Конечно, это не так. Миром правит капитал. Ни больше, ни меньше.
   -Нам как раз нужны такие люди.
   -Да.
   -Хули говорить! - воскликнуть Демьян. - Я вообще считаю, что Садам Хусейн - друг молодежи.
   -Темнота - друг молодежи, - уточнил Юрий.
   -И темнота тоже....
   Вообще, я всегда знал, что в таких делах очень много демагогии. Ее гораздо больше, нежели смысла. Другое дело - мир прагматики и денег. Мы здесь, мы вместе лишь потому, что о нас никто не знает. Любой толстый карман разобьет нашу кучку одним щелчком.
   Но волновало меня вовсе не это.
   И ведь не зря мне раньше говорили, указывая - посмотри, она же крокодил.
   Внешне можно крокодилом не быть. Но глаза выдают. Там, в этих кусках желатина...
   Я мог оправдать себя тем, что некоторые великие художники воспевали уродство. Но к чему приводит самоудушение?
   Потом, после антиглобалистического вечера, мы шли допивать к Демьяну. Я, Петр и Юрий. Демьян двигался в обнимку с Викой. Это было понятно, что она делала все мне назло, но я молчал.
   По дороге остановились у телефона. Юрий набрал номер и позвонил. Я стоял рядом и слушал:
   _ Алло, алло, - плаксиво ответила женщина.
   -Алла,- еще раз, - алло.
   Еще более плаксиво.
   - Алло же.
   - Я вас слушаю.
   - И я вас слушаю, - сказал Юрий.
   - Не поняла.
   - А мне Володю.
   - Володю? Ах да, сейчас.
   Она пошла звать Володю.
   - Да, - сказал Володя.
   -Хуй на! - провозгласил Юрий громко и хрипло.- Ты меня узнал?
   - ......
   - Это я! Я слежу за тобой. Каждый твой шаг контролируется. Трепещи! Не слышу, как ты трепещешь.
   - Что ты хочешь? - спросил Володя с запинкой.
   - Я - Петр! Я хочу только тебя. Сейчас я еще не приду, но скоро ты меня увидишь. Я выну твое сердце.
   - Пошел ты, слышишь! - Володя посылает, но голос еще более теряется.
   - Тебе пиздец, - говорит Юрий, наконец, тоном учителя жизни, - помни это.
  

... У Демьяна все садятся на ковер, пиво льется, водка льется, Вика мозолит мне глаза. Она приехала сюда, чтобы мирится, так она сказала. Однако, если нормальный человек хочет мира, он сам об этом говорит. Вика же на нормальное не способна, и ничего хорошего от нее ждать нельзя. В моей новой толпе тема женщины часто обсуждается, и все здесь стройно и аналитически, со стрелочками блок-схемы, с причинами и следствиями.
   Бог был мужик.
   Сидел он курил (непременно курил). Ибо без курения жизни быть не может. Курение - составляющее креатива.
   Бог + сигарета = вселенная.
   Тоскуя и куря, бог мог сделать с собой, что хотел. Создал бактерии. Да хрена толку от бактерии. Создал жучье. Ползет жучье, гадит, растит слои перегноя. Наконец, создан перегной. Только для кого перегной? Для самого себя, что ли. Понятное дело, что для прочих тварей. Очевидно, что время от времени бог сам становился кем-то из тварей, чтобы шкурой пронять экзистенс. Видно, сразу понял, что это тупо относительно низшего уровня. Про промежуточные модели человека ничего не известно.
  

Сведения: многорукие.
Было много рук, но мало ума. От тупости ломали горы.
   Проточеловек: говорят, непошедший в серию Мэн на конвейер все же попал. Отличается скрытностью, наивностью, внутри - неподдельной жестокостью. Внешне привлекателен. То есть, он очень часто пытается привлечь детей, и все такое. Думают, что это - тип маньяка. Но нет - это тоже сбой в матрице, типа выпуска до 1995 года таких машин, как "ЗАЗ-968" "сороковка" и "Иж Москвич 412". Впрочем, и нынешний выпуск "Ваз 07, 08, и т.д. не особо разнится с идеей протосущества.
  
   Моночеловек. Одна из базовых моделей.

Стереочеловек. Идет партиями поменьше, так как бизнес-класс, что не очень понятно в контексте культуры потребления.
  
Квадро же - дело избирательное.

Человек-рот - тут всё понятно
   Ну вот, дошли и до женщины.
   Идея была представлена мне Зе:
   - Был человек один, и не скучал он, потому что много чего хорошего вокруг него имелось. Только вот не было у него объекта, так сказать, сексуальных домогательств. А бог все видел, и тогда подумал, да? А кого он будет ебать, человек, да? Не себя же самого, да? И создал бог...
Ну, дальше вы всё поняли.
   Идея эта хороша тем, что никого не оскорбляет, но я бы оскорбил, хотя глупое сердце колышется. Мне понятно, чего она хочет: завладеть мной и посмеяться. Но зачем же тогда жить? Что этой матрице от меня нужно? Я ведь и не знаю, что оно, как оно, для чего оно? Для чего я? Почему этот автомат во мне требует чужого сердца? Мне стоит лишь протянуть руку - она сдастся, я знаю.
   Даже если и десять лет пройдет. И все изменится. Ее нелепость останется той же, за исключением слоя жира, который растечется, словно сыр поверх спагетти. Наверное, и тогда мне не понадобится много ума и сил, чтобы получить ее. Но что такое Вика через десять лет, и что такое Вика вообще?
   Многие ломаются, и мне тогда показалось, что и у меня может так получится. Плотина не выдержит...
   - Относительно того, как залошить Володю, идей очень много, - говорит Юрий.
   - Человека можно залошить до смерти, - соглашается Петр.
   - Послать письмо в газету бесплатных объявлений, в раздел, где публикуются голубые.
   - Написать его адрес.
   - И телефон.
   -Взять там адрес какого-нибудь пидара и написать ему от его имени.
   -Точно.
   - Газету в городе читают многие. Обязательно Володю опознают.
   -А зачем вам это? - спрашиваю.
   - Какая разница? - отвечает Петр. - Нет дистанции между двумя "я", одно из которых живет как все и пьет телеотсос, и другое "Я", которое немного иное.
   - Давай.
   Мы выпили по пятьдесят. Я запил пивом. Где-то со спины открылась дверь, и я отступил. Стало видно, что мир не один. Во всяком случае, 1,5 можно было насчитать в легкую.
   - Человек имеет мозг, виртуальную машину. Душу, подобную вселенной. Зачем жить понятиями ржавой помойки мира?
   - Надо зреть в корень, - говорит Демьян босяцким тоном, зажимая Вику.
   - А это чо?
   -Где? - подсмеивается она.
   -Здесь.
   - Где?
   -Вон там.
   - А, трусы.
   -Не трусы, а трусики.
   - Хочешь сказать, что я их тебе не сниму.
   -Это еще как посмотреть.
   - И чо? Только избранные их снять могут?
   - Ты чо-то не очень молод.
   - А чо, если был бы молод, то снял бы? Посмотри на меня, слышь! Да мне пятнадцать!
   - Если б тебе было пятнадцать, то не было бы проблем.
   - Ха, слыхали, пацаны!
   - Люди очень неоднозначны, - продолжает Петр, - религия - это какой-то программный продукт системы. И вот они говорят, что все люди рождаются равными.
   - В смысле! - кричит Демьян.- Один миллионер, другой - босяк? Да ты чо?
   - Вот, - говорит Петр, - поэтому ни один сверхгений никогда не был богат от рождения. Потому что гений может питаться своим миром, а не ржавым. Поэтом деньги для него - все ржавчина. Это опасно для системы. Система никогда не создаст условий для развития настоящей сверхличности. А личность звериная - это просто маневры. А Володя - это сверх моно. Он - песня нашего мира!
   - Потому-то итог настоящей революции - конец света, - заключает Юрий.
   Общажная хата у Демьяна ничего - просторная. Мать его живет в соседнем крыле. Когда-то у них была отдельная квартира, но ее пропил отец.
   Бутылка идет к концу. Демьян кладет Вику на спину, ложится сверху, но до дела не доходит - не хватает смелости. Вика томно смеется, будто вокруг никого нет. Это похоже на демонстративные игры мальчиков и девочек, когда и те, и другие - девственники, и остается довольствоваться выламыванием пальцев, хлопков по заднице, робких щепков за соски.
Мне до лампочки. Я делаю вид, что ее не знаю. Демьян всё понимает. Я думаю, он просто решил подействовать мне на нервы. Это такой метод.
Потом он скажет:
-Хы. И ч-чо? Ты чисто по бабе, чисто тос-ска? Ты! Живи пацаном, Вал-л-лера. Баб много, ты один!
   Это начинается еще задолго до дефлорации, в эпоху развивающегося подросткового онанизма. Есть мальчики особо активные. Они участся совать в раннем возрасте. Если совать не в кого, суют в забор, потом вынимают иголки, прижыгают йодом, но от дела своего не отступают.
  
   - Можно и посчитать, что наши действия не имеют смысла. - Пожалуйста. Я же знаю за себя. Что моя цель, это пока только сошкребание ракушек с души. Что будет потом, я не знаю.
   - Жизнь говно, а потом... а потом - смерть, - говорит Демьян коронную босяцкую фразу.
    -Это слишком глобально, - возражаю я.
   -Я как-то спорил с одним философом - говорит Петр, - знаешь, я нашел этот спор совершенно бесполезным. Моя философия - это видение жизни. Как, впрочем, и любая другая настоящая философия. Но жизненных, а по-другому - настоящих, философов почти нет. Есть большее количество подпрыгивающих на месте придурков, которые увлечены терминами. Для них не важно, в чем смысл, а в чем его нет. Зато они владеют сложными фразами, а также знают пару фраз из Гегеля, пару - из Канта, и еще по одной - из всех оставшихся философов. Скажи, о чем я мог спорить с ними? Ведь я казался глупцом. Хотя, для того, чтобы с легкостью сойти за своего в этой компании, достаточно взять институтский учебник, выписать штук сто ключевых фраз, а также запомнить в двух словах, о чем сказал тот-то и тот-то. Если копаться в истории философии слишком глубоко, то ты тотчас станешь скучен. Нужно брать пенки.
   - Точно пенки с хуя, - уточнил Демьян.
   -Хотя бы так, - согласился Петр.
   -Пиздить их всех надо, ха!
   -Я был на конференции философов и понял, что мое перманентное видение мира вряд ли кого-нибудь заинтересует. Оно также будет всем безразлично, если я напишу книгу. Во-первых, ее не опубликуют, а во-вторых, даже если ее и опубликуют, ее вряд ли кто-то будет читать. Но, если я буду тусоваться, если я буду употреблять слова "экзерсис", "солипсизм", "экзистенциализм", я буду свой среди своих, а прочее приложится. Одно время я был дружен с одним человеком, который был тренером по продажам. Я был ему интересен до тех пор, пока он сам был мне интересен. Но, многие, порой, даже очень образованные люди, имеют свой ресурс. Изучая человека, ты понимаешь, что дошел до дна. Чтобы увидеть что-то новое, ты должен содрать его кожу. Но имеешь ли ты на это право? В конце концов, разве кто-то дал тебе звание учителя жизни?
   -Но если отступать, ничего не получится, - сказал я.
   - Тебе надо было идти в преподаватели, - заметила Вика дурацким тоном.
   -Заткнись, - ответил я.
   -Я знаю, - ответил Петр, - нужно не сомневаться и идти вперед. В любом случае, фюрер из меня не выйдет.
   -Ты уверен?
   - Разве для этого есть предпосылки?
   -Значит, фюрер тебе чем-то интересен?
   -Он был оголтелым. Этому можно поучиться. Если тебе не поверит толпа, то что же дальше?
   -Дальше - лишь деньги.
   -Сначала нужно верить в тот образ, который ты создал для себя самого.
   -Разве это не естественно?
   -Конечно, всегда нужно отдавать отчет своей вере.
   -На бога надейся, а сам не плошай, - уточнил Зе.
   -Чисто бог, - вставил Зе.
   -Ч-черти, давайте выпьем! - гаркнул Демьян.
   -Вот, точно, - согласился Петр, - а то мы чего-то заговорились.
   -И мне налей, - простонала Вика.
   Потом Зе с Демьяном сбегали за пузырем. Это был лютый, жесткий самогон, который гнали в соседней общаге. При его открытии из под пробки шел легкий дымок - это был дух. Было очевидно, что этот дух в корне противоположен духу вина. Он зол, правдив, а также - бородат, как все исконно русское.
   Все то время, пока они бегали за бухлом, мы с Викой смотрели друг другу в глаза, не смея произнести ни слова.
  
   Из дневника Александра Х

" 1981 ...я вот сам себя спросил. А спросил я у себя вот что - нахуя я живу. Я вопрос этот задавал еще в детстве, потому что мне как то давно стало ясно.... Налил. Выпил. Налил. Выпил. Налил. Выпил. У меня печень не болит, но я чувствую, что она есть. Говорят, не надо чувствовать печень. Начинается всё с ощущения опухлости. Морда становится несвежей уже лет после 33. Но я знал парня, которому было 29, но он выглядел на 49. Я разговаривал с ним на вы. Оказалось, мы - ровесники. Он старый. Я спросил, как много он пьёт. Оказалось, он не пьёт. Вообще не пьёт. Ну я манал такое. Жить не пить. Я вот сейчас налил себе - выпил. Налил - выпил. Налил - еще выпил. Ништяк же. Так, посчитаю. Я выпил 250 грамм почти моментально. Ну и хули. Ну и сдохну. Мне немного обидно, что я живу. Мне.... Нет, всё дело в том, что самоубийцы - это люди чмошные, надо, надо блядь терпеть. Надо бухать. Надо бухать. Если нечего бухать.... Ну это ты вообще тогда не мужик, если у тебя не на что бухнуть. Научись варить самогон. Витя Спиц первым открыл способ, как гнать самогон. Идёшь в продмаг, а там - продавщица, Семёновна. Говоришь - Семёновна, давай ебаться. А она вся такая ух, пышная. Сиськи такие, проглотил бы и лопнул, сисьски бы вылезли, а с них стекли бы мои останки, а и не заподло же так вот умереть, подавившись сиськами Семёновны.... Так, на чем я основился.
А!
Покупаем нахуй конфеты.
Заливаем конфеты нахуй водой.
Добавляем нахуй дрожжи.
И всё, и оно стоит. А если невмоготу, то можно бражки засадить, так ча, засадил. Только все лучше не выжрать. Бражка потом гуляет в животе. Включаешь Дееп Пурпле. Тут накатывает грусть - бабы нет. Значит, как бы тебе ни плохо, как бы ты ни не хотел жить, заповедь значиццо такая - найди бабу. Дежурная баба может быть любая. Например, соседка Даша, 40 лет, 2 этаж. Муж у нее уходит дежурить на склад. Зову ее.
Ну вот ты, моя ласковая. Нет, она не очень. Даша. Но давайте разбираться, что же лучше - вот так пойти и влезть в петлю или существовать, как расзмазанные желтые говны по полу.... Ты лежишь.... Блядь, как это ощутимо! Ты лежишь. Потом берешь гитару и сочиняешь песню про то, как ты лежишь. Сука! Сколько слов надо, чтобы это выразить. А песни поют.... Да про что поют.... Я завидую людям, которые были на войне... У них был смысл. Нет, не в смысле дело. Если ты хочешь сдохнуть, ты просто лезешь на пули. Блядь, это честно! Люди мельчают. Но если разобраться, во все века находился какой-то мудак, который кричал: а, а, а! Измельчал народ! Погибла молодёжь! Мы были не такими.
Блядь, поймите, я верю в бога! Я понимаю, что нет греха в том, что ты бухаешь и валяешься. Если тебя никто не видит, как ты валяешься, что тут грешного? Партия и Ленин. Партия и Ленин. Короче....."
  
  
  
   Александр Х. Альбом 1974

"Лесосклад"
   1. Звезды

На небе всегда одинаково
Звезды одни и те же
Хоть бы одна взорвалась
Хоть бы глаза приколола

И солнце одно и то же
И луне - плоская сука
Висят всё они чего-то,
Висят, сомненья позоря

И внизу ходят людишки,
Но они меня не волнуют
У меня свои отношения
С блядским качеством водки

Еще напрягают тюлени,
Не могу понять - что их держит
Что их плавать блядь заставляет
И жить вопреки смыслу

Много на свете дурного,
И нету на это ответа
Никто, никто нам не хочет
Разъяснять вещи простые

А в космосе всё одинаково
Нихуя там нету движенья
Хоть бы что-то взорвалось
Хоть бы позырили люди

Но ничего не взорвется
Ничего не упадёт с неба
Звезды все так же светят
Светят, словно могилы

И будут светить бесконечно
Ни холодно это ни жарко
И правильно делают люди
Что больше на небо не смотрят
  
  
  
  
2. Краска

   Люди покупают краску
Чтобы красить стол и стул
Краска - это не отмастка
Это - праведности гул

А в домах, навеки частных
Красят ставни и забор.
Хорошо там людям, классно
Ведь доступен им простор

В однокомнатных квартирах
Красят часто нихуя
Даже узкие сортиры
Где течет себе струя

Красить вроде бы не надо
Да и правильно, зачем
Унитазам же отрада
Расшумелися совсем

Краску масляную знаю,
Краску, краску я люблю
И мечтая, ей играю,
И вращаю на хую
  
Краску масляную знаю,
Краску, краску я люблю
И мечтая, ей играю,
И вращаю на хую
  
  
  
  
   3. Снега

Снег бывает богатый, бывает - нищий
Снег можно собирать и использовать в пищу,
Резать снеговую колбаску, класть на сковородку
Снимать котлетки и хавать под водку
   Со снегом к столу подают мясо,
Отдельно в глубокой тарелке - салат
Не устоит и священник в рясе
Жилистый юный медбрат

Бегуны на дистанции длинные
Привыкшие питаться морскою капустой
Пожирают снега былинные
Особо они искусно

Говорят, есть на земле заводы
Где снег упаковывают и развозят по городам
Тот кто ест снег - легче преодолевает невзгоды
И более легок к врагам

А кто считает это фуфлом
Живёт, как и всё, половинисто
Жизнь заливает порой бухлом
Или не пьющий медбрат он жилистый

Возможно, что он - профессор
Или дурацкий писатель стихов
Но не определить эти вещи резко
Но вообще - немало козлов

Иду, снега собираю
В эмалированное ведро
И в муке их сначала я обваляю
Чтобы на сковородке их не повело

Гости придут, все как один, придурашливые
Принесут с собой вино, самогон и спирты
Выжрем все это отважно мы
Так что бери с нам пример и ты.
   4. Сырок


Есть разная еда, и есть сырки
Они - ребята мягкие.
У рыбы свойство есть - подъем, нырки
Часы на масле жаркие
   Когда на сковородку
Кидают вдруг лосось
Он чувствует, что чётко
Всё жизни удалось

Сырок мечтает тоже
О жаре, об огне
Он более ничтожен
И недоступен мне

Лишь потому что снова
В кармане - твёрдый хуй
И он всему основа
Я говорю Сосновой
Бери и не тоскуй

Соснова сомневается
А надо - или нет
И хую удивляется
Особенно в обед

Еще бы - за бесплатно
Готовый рацион
Но ей же непонятно
Насколько важен он

Есть разная еда, и есть сырки
Они - ребята мягкие.
У рыбы свойство есть - подъем, нырки
Часы на масле жаркие

В ближайшем магазине
Я украду сырок
Сниму его с витрины
И выйду за порог

Пойду по тротуару
И буду его жрать
Желудочному жару
Ведь нужно помогать

  
   5. Анна
  

В кино показывают лето
А также - желтый сеновал
Но нет у нас туда билета
Нам Маркс сражаться наказал

Я предлагаю отыскать
Места другие для сношений
Вот например - пустой вокзал
Там тьма ненужных помещений

Хоть есть вокзал - но нет людей,
Зима, зима, миры заснули
И для пылающих блядей
Сезоны денег затонули

Езжайте, девы, на юга
И там работайте усердно
Пусть у мужей растут рога
Ветвятся всюду непомерно

Но мы прославим комсомол
В котельной знойной и горячей
Она одна - на весь простор
Среди снегов в морозах зрячих
  
  

6. Бесполезняк
   Бесполезняк - движения
Я встретил Мариванну
Она говорит - скольжение
Это вам - не ванна

Это вам не аквариум
Где рыбка губами - шлёп-шлёп
Кормят её там без парева
А также - бесплатный ёб

Бесполезняк - когда надеешься,
Что в гости идя - получишь
Кусочек телесного дерева,
Искусство любви изучишь

И ты, как лыжник, стараешься
Бежишь, прорезая мороз
Но приходишь - а там - смеркается,
И беспонт - ёбаный нос!

По этому грустному поводу
Можно много писать
У жизни - начало и проводы,
И это - ёб твою мать.

А беспонт, по сути, не страшен,
Не смертелен бесполезняк
Ведь всего на земле краше
Перед смертью синий сквозняк.

Кто сухо сидит на жердочке
Жизненных, медленных дней
Не пьет ни коньяк, ни водочку
То всё проебёт быстрей

Что ищешь ты в мире истину,
Что ты на неё ложил
Умножишь собою численно
Ты список земных могил.

  
7. World Of Hooynya
  
   И поехал за гитарой в Якутск
Вот нихуя себе поездка!
Человек же по жизни - не гусь,
Не отвертка он и не стамеска.

А перед поездкой мы отважно забухали,
Говорили о новых пластинках,
И о философии виденья далей
Особенно - в ужратии пылком.

А сколько бы люди ни говорили,
Сколько бы не искали особенный смысл
Сколько жили они - столько пили,
И смотрели не вверх, но вниз.

Привели потом Соколову,
Думали - будет кто-то с ней
Оказалось - в команде - обломы,
Ну и что - чем тесней, тем теплей.

Нет, я роль, без базара, знаю
Женщины средь людей
Потому и пишу, и в мыслях летаю,
И рифма моя - бабам елей.

Про Якутск же сказать мне нечего,
Три дня пили, потом был отходняк
Но процесс же - с утра до вечера,
Это плавного творчества знак.

Гитара ничего, хотя бобровская,
Хотя ей легче убить человека
Чем играть мотивы неброские,
Что микрофону с магнитофоном потеха.

   8. Баллада о закуске
  

Как и сотни лет назад
Люди знают силу промежутков
Были люди, что смотрели невпопад
На происходящее с рассудком.

Как всегда - сильны, сильны учителя,
Год от года этих додиков всё больше.
Уж по пению-то - так себе - ля-ля,
А по математике - ебошат.

Если ты решился спирту взять
У Елены Дмитривны в аптеке,
Это я скажу - не поебать,
Это вам не цирк и гомосеки.

Сам на сам - не стоит, это мрак,
Лучше жить со светочем в обнимку
На досуге - напоить собак,
И котам добавить спирт в поилку.

Я не Александр Блок, и не Верлен,
И злой курильщик Маяковский,
Но скажу по чести - без измен
Забухать сегодня даже проще.

Но вот обстоятельно, всерьез
Чтобы на столе была колбаска,
Это ведь задача и вопрос,
И для этого уму нужна острастка.

Взять капустки пару килограмм,
Маслом поливая, наслаждаться,
И огурчики - и можно сам на сам
Попивая, в рифму поиграться.



9. Чешуя

В глубине вод
Синева-синева
В глубине водки
Идёт волна

В океане водки
Рыба идет
Чешуёй машет
Чешуёй гребет

Рыбка, рыбка, дай мне денег,
Рыбка, дай мне много красивых баб
И сделай так, чтобы никто не плакал
И чтобы вырос в тундре баобаб

В марианскую впадину
Идёт батискаф
Там водятся гадины
Там выбросы лав

Люди надеются
Тайны узнать
Мечты лелеются
Ёб твою мать
   Рыбка, рыбка, дай мне денег,
Рыбка, дай мне много красивых баб
И сделай так, чтобы никто не плакал
И чтобы вырос в тундре баобаб

Еще подари мне рыбка большую гитару
На которой можно петь песни китам
И будучи трезвым, и в пьяном угаре
И будучи милый полосатым котам

В глубине водки
Есть острова
Это для глотки
Песня - ва-ва
  
   Пойте люди
Пойте толпой
Войны не будет
Не наступит бой
Не надо бороться
И правду искать
Лучше на солнце
Греться, блядь.


Рыбка, рыбка, дай мне денег,
Рыбка, дай мне много красивых баб
И сделай так, чтобы никто не плакал
И чтобы вырос в тундре баобаб
Бля баоба
  
  
   10. Баллада о лишайниках

Я пою песню,
И со мной поёт Валя Куликова
Я пою, сидя за столом
Она поёт
Сидя под столом

Приходят Воробьёв и Медведев
И стоя у подоконника
Сосредоточенно курят
Им нравится эта песня

Они ставят на стол бутылку
И стаканы , и наливают
И ставят на стол
А Вале Куликовой дают под стол

И сами садятся и пьют
И закусывают огурцами
А у Вали Куликовой тоже есть огурцы
Только ими нельзя хрустеть

А я пою песню
И я не Владимир Высоцкий
И у нас ни юг, ни север
Ни середина, ни что бы то ни было

Мы живём в Анадыре
Это - окраина мира
И мы поем эту песню
И это баллада о лишайниках

И Валя Куликова поёт вместе с нами
На время освобождаясь от сладкого занятия
И мы слышим ее голос
И это - баллада о лишайниках.
  
   Александр Х. 1975. Поездка в Воркуту
  
   1. Главная песня

Красные помидоры растут на далёких полях
Снова бой - каждый сам за себя
И одни помидоры - они зелены от рожденья,
И их родственник - дедушка Егор

Когда наступит осень,
Когда на лице жизни появится проседь,
Но это еще не смерть, и не конец - это пенсия помидоров
Начинается жатва - томатная паста

И из Грузии к нам привозят соусы
И мы едим их ложками, чисто ложками, больше никак
Соусы такие вкусные, что больше ничего не надо
Только соусы - всё

Одни люди - большие - они едят большими ложками
А другие - маленькие - они едят маленькими ложками
А самые большие люди не едят сосусы
Их ложки не пролазят в горлышко

Тогда они покупают огромные железные банки
И едят с помощью половника-разводящего
Томатную пасту, густую, серьезную
И потому они сами серьезные

Среди тех людей, что едят половниками
Члены Политбюро, секретари, разные дедушки
И нам с ними рядом не стоять и не есть томатную пасту
И будем тут - и если что - то поедим и свежих помидор

А помидоры нам споют главную песню,
И это будет песня о юге, и больше ни о чем
Прекрасная, светлая, песня, про октябрят и пионеров
Про комсомольцев и коммунистов


  
   2. Нет войне
  

Я и Сережа Баркал
С детства марки собирали
И мечтали полететь
Как Гагарин быть мечтали

И уже с семи годов
Мы курили и гуляли
И cредь прочих пацанов
Основными скоро стали

А учитель по трудам
Он ходил везде с рубанком
И давал всем по ушам
Он указкой, словно палкой

И в один тоскливый день
По ушам въебал Баркалу
Вот такая вышла хрень
Получил тогда немало

Я и Сережа Баркал
Коридорами гуляли
Рано я познал бокал
Тихо дань мы собирали

Покупали мы табак
Самых лучших, свежих марок
Вот такой же вам ништяк
И родителям подарок

В телевизоре же шла
Пропаганда, пропаганда
Сила страха там росла
И другая блядь баланда

Я и Сережа Баркал
В детстве марки собирали
И ходили в кинозал
В уголку тихонько ссали

И в один тоскливый день
За струю нас там поймали
И за эту и за хрень
Перед строем порицали

Мы, конечно, молодцы
Исправляться обещали
Вот такие удальцы
Вот такие мы канальи

  
  
   3. Обед

В полдень морозный, в минус сорок
На улице в поле замерзают птицы
У нас давно уже вымерзли сороки
И давно ледяные синицы

Воробьи превратилися в камни
И на крышах шарами стоят
И я в обед сказал тебе - дай мне,
Дай, пока перерыв и стояк.

А ты начала себе чего-то думать,
А пока думала - закончился обед
И на работу пошел я угрюмый
Но там Башлыкова сделала миньет

Ей на работу брали секретаршей
Чтобы стучала на машинке и ублажала Борисова
Но Борисов - это ходячий кусок фарша
И к тому же раньше работал в милиции

Нет говорят он на нее пару раз залазил
Она тонкая - а он - гомодрил
Но это была дежурная фаза,
Он чисто по должностной инструкции
Ей присадил

А так, разобраться, оно ему вообще не надо
Он и правильно сделал, что оставил ее не у дел
Но теперь Башлыковой - какая награда?
И она ко всем пристает - такой беспредел

По приходу с работы ты чего-то всхотела,
А я устал, я лежал, я водки хотел
Вот так нам судьба жизни не дала,
Зато - снегу много, и воздух бел.
  
  
  

4. В Ростов-на-Дону

Я не знаю про местную братию,
Как по жизни идут и с чем.
У людей завсегда понятия
И желаний дурных гарем.

Только кажется - важность важная,
Выше статусом ты и умней,
Только оттепель - дева страстная,
Она прочих вещей сильней.

За тобой бы гоняться, да без толку,
Потому посижу сам на сам
И попью - чтобы харя потрескалась,
И себя градусам отдам

  
   5. Лера
  
Мы собираемся, и наливаем
Четыре сорта вина, четыре сорта вина
Сладкое мы бабам оставляем
Пусть бухают и едят до дна

Но про пьянки говорить не интересно
И слова - кривые, словно руль
Хорошо, когда в пизде у милой тесно,
И судьба скандирует мне - суй

Вин сухих благое возлиянье
Запивая водку - не пойти б ко дну
Я жалею спортсменов - вот это наказанье
Говорят, что не пьют - скажу - ну-ну

Знаю, жрать умеют хоккеисты
Лучше, чем иной литроболист
Футболисты же порою чистой
Превращаются в осенний ясный лист.

Лера, Лера, сука ты, мандовка,
Почему люблю - не знаю я
Помнишь - на заводе я ебал тебя в бытовке,
И об этом знали все мои друзья

И вообще - немного в жизни счастья
Нужно, чтобы чувствовать баланс
Иногда - до лампочки ненастье
И морозы - в день, когда дают аванс.






   6. Клесты


   Клесты криворотые
Как судьбы ребят
Которые жили енотами
И сейчас живут и едят

А все живут и едят
И живут, чтобы есть
И прочего не хотят
И тут - ни встать ни сесть

Клесты криворотые
По веткам сидят
И тайными тропами
К тайнам ведут
Клестят

Мы же надеемся
Побольше схватить
И в вечность просеевшись
Что-то с собой ухватить

В гроб улетая
Нести рыжьё
И там оставаться, мечтая,
И что-то еще - ё моё.

  
  


7. Ветер

Ветер несет в своих карманах орехи,
Конфеты, мороженное, кокаин.
Через пальцы его протекают вехи,
Он держит много, у него много витрин


И на витринах его лежат человеки
Не знаю, чего они лежат
Наверное - для потехи


Ветер знает тайное и явное
Много кругом людей явных, с показом яиц
Они уйдут - и забудется главное
И не будет и тени, намёка, среди новых лиц

А ветер всё дует, и водка тоскует
Пока я пью её - я живой
И новых ветров соцветье будет
Поднимется, помашет людям рукой

   И на витринах его лежат человеки
Не знаю, чего они лежат
Наверное - для потехи



  
8. Пою

Я пою один
И нету скотин
Я пою один
И нету скотин
  
Но в журналах много фотографий
Оживают неожиданно они
Я, как жертва честных флюрографий
Я стою, и всюду лиц строи

Чтобы неожиданно слегчало
Надо мне немного - 200 грамм
Но в мозгах - всё лица из журнала,
И в зрачках же - свет радиоламп.

Я пою один
И нету скотин
Я пою один
И нету скотин
   Я пою один
И нету скотин
Я пою один
И нету скотин
  
А по почте снова мне приходит вызов
Пишут - Хуев, вам давно пора в поход
Вы по жизни этой непонятно сизой
Положили на проекций славных ход

И не обращаете уже внимания
Но советы партий и вождей
Из падений и подъемов расстоянья
У судьбы - обратный ли билет
  
   Я пою один
И нету скотин
Я пою один
И нету скотин
  
  
   9. Я сую

Мне говорит кот колючий, как ёлка
Люблю я морду в кастрюлю совать
А то, что гоняешь меня ты - что толку
Меня не поймать, меня не поймать

Когда я хочу, то морду дурную
Повсюду сую, повсюду сую
И свой яйцетряс я миру дарю я,
И снова в углу посрать я хочу
   припев
  
Я сую
Я сую
Я сую
Я сую

Я громко, подчас, крича заявляю
И это слышит за стенкой сосед
С величием императора я объявляю
Свод правил коту, и им скончания нет

В углу срать запрещено - есть коробка.
Там специально насыпан песок
Нельзя по столом прыгать ловко,
Также не мячик - валяющийся носок

Но кот отвечает - а я - самостоятельный
Советы, законы твои по хую
Но к своим желаньям всегда я внимательный
Люблю я искать, и всюду - сую
   Когда я хочу, то морду дурную
Повсюду сую, повсюду сую
И свой яйцетряс я миру дарю я,
И снова в углу посрать я хочу
   припев
  
Я сую
Я сую
Я сую
Я сую
  
  
  
  
  
   Глава 4.
    
   В сети по большому счету нет ничего особенного. Какой к черту адреналин, когда ты видишь только квадратные интерфейсы. Помочь возбудиться может только воображение. Мой крекер полон эпатажа. Я частенько помышлял послать одной из жертв панель управления моей взломочной машины. Но до дела не доходило. Теперь же все переделано, и всем, кто смотрит за процессом, очень хочется порулить. Мы сидим на узле связи поселка N., водка на столе, у меня - джин-тоник. На экране наблюдается руль, правый поворот. Который Enter, а левый - браузер. Здесь же - спидометр, аккумулятор, масло.
   - Много масла-то? -спрашивает Петр.
   - Дохуя, - подтверждаю я.
   - А что такое тахометр?
   - Трафик.
   Лучшие кнопки: Петр, сделать Петра, Черный Петр, Адски злой Петр. Это чтоб не мучится вручную. По дороге к цели, то есть заодно, я заглядываю к одному кубанскому писателю и меняю ему index.html.
   Лох-сайт мастера правой руки Рукоблудова.
   Заходите на мой лоходром.
   Ешьте мое говно.
   Я - член союза писателей.
   Вход здесь.
   Может быть, мне это не надо, и я не злодей. Но у Петра тут свои собственные виды. Возможно, он ждал своего часа слишком долго....
   -А-а-а-а, - комментирует он.
   -Не волнуйся, - отвечаю я, - такие ресурсы посещаются один раз в два дня.
   -Ну и что.
   -Ладно. В конце концов, разминка.
   -Да.
   -Дай сигарету.
   -Тебе прикурить?
   -Да ладно, я сам прикурю.
   Я очень хорошо знаю слово "мы", которое особенно хорошо было озвучено в русском роке. Тогда всем почему-то казалось, что революция - это здесь и сейчас, и она - это именно та байда, которая навязывалась сверху, и после которого был пик вселенского воровства.
   Мы.
   Очень хочется в это верить. Но, еще важнее, это те моменты, когда так все-таки можно сказать.
   Мы.
   Ведь "мы" - это прерогатива юности. Потом остаются лишь те, кто выжил. А те, кто не выжил, опускаются на дно семейных кухонь, и там уже нет ничего интересного. Человек уходит в ночь газовых плит. И газ горит там не синим цветком, а желтым огоньком книжки по коммунальным расходам.
   Рядом с входом - кнопка с совершенно розовой свиной прямо-таки задницей. Идем дальше. Нужные файлы качаются "флэшгетом", я их подправлю - и назад. А пока - Черный Петр рэп-группе "Анна Австрийская". Вместо "Мир вам" - "Хуй вам". Что же еще? Трафик слабый. Костя особенно волнуется - он ведь не просто непонятно зачем пишущийся хулиган, на нем зиждется весь местный антиглобализм. Антистроительство всяких проводов, заводов. Да и зеленые, кажется, прицепной вагон к нему.
   - Президента всемирной еды в наше время еще не существует. Жаль. Так. Будем портить сайт города?
   - Слишком крупно и заметно, - возражает Петр.
   - Согласен.
   Прописываюсь в реестр виндов колбасного завода.
   - Хорошая колбаса, пацаны?
   - В смысле?
   - В смысле, есть ли там мясо?
   - Местами.
   Черный Петр.
   Я понимаю, что это - меньше, чем укусы комара. Для меня это вообще ничего не значит, потому что я покорял если и не Эвересты, то уж Эльбрусы - это точно. Троянские кони общедоступны. Избранные кони ездят по избранному, но и они не везде пролазят. Но все же главное - это воображение. Почему бы не повесить Rambler?
Банки........
   Банки - это всегда.
Будем брать банк? Подождём?
   Но не всем удается благополучно смотаться.
   -Масло-то убавляется, - говорить Петр.
   - Надо долить.
   -Надо выпить, - говорит Костя.
   - Боишься? - спрашиваю.
   - Да так.
   - Да ладно, я тоже боюсь.
   - Ты это, ты не сильно старайся. Не пойдет, и хуй с ним.
   - А я так и думаю. Просто я делаю обновление для их версии 1С.
   - Глюков не избежать?
   - Еще каких.
   Я представляю себе мучения муниципальных бухгалтеров, и пот последующих работ системотехников. Исправят? Конечно. Этим все и заканчивается. И никто никому ничего не доказал. Мы просто повеселились, покрутив интерактивный руль. Никто даже искать не станет, откуда все это делалось. Я сделаю все как следует.
   Местное пиво отдает ржавчиной цистерны. Завод основан в 19 веке. А может, в 18-м. Или раньше, чем город. Почему его все любят, этот город? За колбасу, в которой полно крахмала.
Но хочется иногда обратиться к людям: почему никто не возмутится? Ведь это начало конца. Завтра колбаса станет хуже и дороже.... А.... Тут всё дело в том, что человек, который покупает более дорогую колбасу, смотрит на нищего с пренебрежением.
Что же ты такой бедный, раз такой умный?
Горховая крупа.... Крахмал.... Шкурки дохлых кур из Америки..... Погнали.... Масса из позвоночников рыбы.....
Не, ну дешевая пища - для лохов. Мы ж давно знаем этот прекрасный принцип - в наше время не может заработать только последний лузер.
Колбасный завод.
Пацаны делают колбасу!
   A. S. Antysoft, возможно, здесь бы не понравилось. Хотя нет, 35 килобит в секунду, на такой скорости "Grand Turismo" не ездят. В остальном - неплохо. Полный культ того, что в остальном мире стоит копейки.
   Культ жратвы - это да. Потому что жратва не зарабатывается, сделав одно движение рукой. Культ сотового - это еще лучше. Впрочем, в 80-е культовым был магнитофон "Весна-302" у молодёжи.
   - Я мечтаю о своем космосе, - говорил Antysoft.- мне просто нужен свой сервер. Мне нужен большой железный шкаф, в котором бы умещалась Туманность Андромеды.
   -Зачем тебе Туманность Андромеды.
   -Я не хочу быть простым хакером. Спецслужбы ассоциируют нас с недоумками, дорвавшимися до элементарных знаний. Для меня же главное - созидание.
   - Поломаем "B.F.C.", - сказал я.
   - Поломаем.
   Я втихаря воровал особенный "B.F.C" свежий софт, которые сами программисты и писали. Я был в курсе их стиля. Во время работы Диккенсона я просачивался в сеть, это потому что Диккенсон лоховал. Не то, что лоховал, ему просто на все наплевать было. В России мы бы купили теперь свой сервер за нефиг делать. A. S. Antysoft выучил бы русские интерфейсные слова, и медленно привыкал бы к местному пиву и девушкам, к которым код доступа - наличие дорогого сотового телефона.
   Мы бы купили по "десятке" с армянским тюнингом. Разучились бы работать, зарабатывая на жизнь платными лекциями для профессионалов тут же, на портале.
   Но мечты сбываются только у идиотов.
   Петр-то, наверное, когда-нибудь забросит свою революцию и купит тачку, как и я в мечтах (пока что). Будет растить детей и концептуализировать от случая к случаю. Тогда-то и поймется вся крутизна нынешних движений.
   Иные вещи расцветают только со временем.
Нет, может случиться и обратное - он будет прыгать, кричать и пить, и у него сядут органы, и он раньше нас остальных уйдет в мировую осень.
Можно так. Можно сяк. Можно душевно.
   Например, это касается кинофильма "Пьянь", который в самом начале не был понят. Это касается и Жени Сёмина, создателя стоячего лохотрона.
   -Жень, ты смотрел фильм "Пьянь"? - спросил как-то я.
   -Да пошел ты, - отозвался он и направился в сортир.
   Там, сквозь громкий шум струи, он спросил:
   -А про что фильм-то?
   -Мне кажется, про тебя.
   -Это кто про меня фильм снял?
   -Какая разница?
   -А в натуре, что за люди?
   -Это не люди.
   -Нелюди?
   -Ты там чо делаешь?
   -А знаешь, я подумал - надо сесть посрать.
   -Ну и сиди там.
   -Да тебе-то что. Я и сижу.
  
   У каждого человека есть в жизни шанс на шедевр. Делать шедевры помногу - некрасиво и не стильно. В этом случае нужно быть шедевром самому.
   На стоячем лохотроне Женя заработал не так уж много. Если б, хотя бы, соблюдались авторские права. Но это - слишком жирно для нашего постного времени. Из Китая он подался в Индию, но там ему сразу же не понравилось - местные женщины были слишком черны. След его терялся в Канаде, где он работал барменом и выделялся тем, что ежеминутно наливал самому себе.
   Может быть, вспомнить про Володю?
   Володя знал всех лично. Догадывался ли?
   Утверждали, что он - человек-пиявка, а также - поедатель говна, так что понимание ему не доступно. Отчасти это было правдой - Володю усиленно лошили родители. Его мама, начальница детского садика, ходила голой по квартире. Все ее тайные желания реализовывались именно так - с помощью проветривания лона. Иногда в таком виде ее заставали товарищи Володи, а также (заодно) - его лошители.
   Звонок в дверь.
   -Сейчас, сейчас.
   Это слышится голос тети Тани.
   И вот, она открывает дверь и стоит голая, и вентилятор колышет хохолок ее черного треугольника.
   -Ой.
   Понятное дело, размечтавшись, она просто забыла. Это нормально. Не нужно стыдиться того, что ты - голый.
   Товарищи же просто развели руками. Они просто не поверили в увиденное.
   Был он черен, Володя. Кожей, я имею в виду. То есть не негр, а так. Полурус. Родитель его был родом из Еревана. Но на рынке не торговал, и вообще родного языка не знал, но одевал под трико туфли, что и требовалось доказать. Родительница командовала детским садом. (Впрочем, я уже говорил). Сестры тридцатилетней была кличка Брежнев, и вот что об этом говорит Демьян:
   - Ну вот, зашли мы с Вовой чисто в кофеюшник пива попить. Мы вообще, хотели пойти в сивушник, но Вася не пришел. А мне чисто до пацанов было в падлу пойти денег взять. Я говорю - ты, да пошли, денег возьмем, а он, кар-роче, приебался ко мне с одной идеей. Давай, говорит, я познакомлю тебя с моей сестрой. Давай, да давай. Я говорю - слышишь, ебаться позже будем, сейчас я ч-чисто поп-пить хочу. Но, видно, не судьба была пойти в сивушник, и мы пошли в кофеюшник. Взяли пива, сидим. А он, короче, снова говорит. А давай я тебя со своей сестрой познакомлю. Ладно, ништяк, говорю, поебемся. Ну вот, назначаем стрелку. Решили пойти чисто на "М-мир". Думаю, ща на "М-мире" возьмем пива, шашлыка, поедим, попьем, я на нее посмотрю, а потом подумаем, куда идти. Если чо, думаю, пойдем в кин-но, чисто на последние ряды сядем, чтоб никто порева не увидел. Можно и на лавочку пойти. Но не все телки любят на лавочке. По окончалове я решил, что поедем чисто в общагу. Возьмем водки. Я туда, если чо, добавлю демидрола. Хотя это и не обязательно.
   Кар-роче....
   Идем к кинотеатру.
   Я чисто ож-жидаю. Думаю - не зря судьба меня с Вов-вой свела.
   А тут смотрю - Брежнева ведут. Брови - во! Брежнев!
   ...Говорят, они всей семьей смотрят порнуху. Во всяком случае, встретив к стопке видеокассет сборник порнофильмов, Юрий как-то спросил:
   -А что, не прячешь?
   -Не-а, - отозвался Володя, и лицо его было ясным и просветленным.
   -А чо?
   -Ну и что. Мамик придет, посмотрит. Лара иногда включает. Иногда всей семьей смотрим....
   -Да ладно....
   -А что тут такого?
   -Так всей семьей и смотрите?
   -Да.
   Познакомился я с черным человеком в трико и туфлях в момент, когда Юрий выдавал ему пачку гуев для распространения.
   - Кидай по одному гую в каждый почтовый ящик, - наставлял он, точно учитель.
   -Та, - отмахивался Володя, - гуев много, хватит на несколько кварталов.
   - Обойди улицы Верхнюю, Нижнюю и Среднюю. Если дом очень большой, бросай в ящик ламинированный гуй. Гуй-открытка - для предприятий. Но предприятий тут нету поблизости. Только школа. Если б у нас был самолет, мы бы осыпали город гуями. Но что поделать?
   - Да, - он закурил мечтательно, - приходится обходиться тем, что есть.
   Знакомы они потому, что Вова работает на приемке посуды в том же дворе, где расположена блат-хата. И вообще - он старший приемки, и о пустой таре знает много.
   Есть бутылка евро.
   Есть легкий винт.
   Есть тяжелый винт.
   Коньячная.
   Пепси.
   Винная.
   Фигурная.
   Он умеет брать двумя руками сразу шесть бутылок и вынимать их из ящика. Работает он лучше всех. Среди прочих он чуть ли не генерал. Потому что все прочие - полубомжи. Это и понятно - нормальный человек не пойдет работать на стеклотару. А разную пьянь в другие места и не берут. Они - лишь бы день отработать, а он - король стеклотары.
   Командует приемкой Шеф. Или Хшеф, как его старая Ламборджини называет. Крик Хшефа далеко слышен, но Вова у него - на особенном счету. Он и сам об этом знает.
   Выпив по пиву, мы расходимся. Вова - с гуями, мы - ни с чем.
   - Пойдем на точку пиво пить, - говорит Зе.
   - Пойдемте на студию группы "Камаз", - предлагает Саша Сэй.
   И так мы движемся вдоль трамвайных путей, занятые of nothing.
  
  
   "Бабочка-Хуйня"
   (гр. "Камаз", Сергей Чикаго)

Песня хороша тогда, когда ее поют в люди. В древности как раз и была песня. Сейчас - эстрада.
Да, эстрада эстрадой, но нигде в мире по главным каналом не показывают проституток. Я, в общем, не был везде. Был в штатах. Был в Канаде. Был в Азии. Смотрел ящики местные... Ну, если порево - для этого есть порно канал. Зачем певицы, которые умело открывают рты (ну они вообще умелые в этом деле), зачем они на главных каналах?
Да, но ведь никто не возмущается.
Так, песню "Бабочка-хуйня", ей принято идти по улице и шептать.
Мы идём цепью. Люди шарахаются. Мы все с бодуна. Мы желаем людям добра. На пути - мусорской наряд. Но они отходят в сторону. Нас слишком много. На нас не сделать план по протоколам......
   Бабочка - она - тоже продукт эксперимента. Бог почему-то ее на запасной путь не захотел ставить, решив развлечь панков и неопанков.
   Студия полна дыма. В стене, правда, есть вытяжка, но до настоящей вентиляции ей далеко. Делать некому. Да и не надо. Но для стиля - как бы самое то. Концептуальная щель. Пропеллер хорош. Он подразумевает свое движение вдоль панк-рок-группы, сквозь ее стиль, по дороге с травой. Идешь, а поля зеленеют, и горизонта нет. Одна трава. И так эта картина в вечность уходит. Если б пропеллер не крутился, его б стоило рукой закрутить.
   Что я могу сказать о "Камазе"? Я - не мастер факовых слов, но бывают лица. Точно с киноленты сошедшие. Сидишь, смотришь. Понимаешь, что так нельзя - это нежизненно. Жизнь законна для штампов и правил, а тут все наоборот.
   На стене висит портрет Че Гана. Икона с ликом "Cannabis sativa" - с другой стороны. Усилитель - какой-то полураздетый железный ящик, лампы там светятся точно в космическом крейсере у "Звездных королей". Я представляю, как там звук по сеткам плещется. Жарко ему там биться.
   Колонки сделаны из "ДСП". Но мощны. Пульт - "Электроника". Черные шнуры тянутся к красным гитарам.
   - Надо водки выпить, - говорит Зе.
   - А ты спой, Зе, - предлагает ему Hunter812, гитара.- У тебя ведь голос есть.
   - Откуда?
   - Как откуда?
   - А...
   "Камаз" - это не очень корпоративно и очень не по-местному, где все альтернативщики как-то чересчур христоваты и гребенщековаты, и в порыве душевных разливов поют не свои песни, а, например, "Не стреляй!". Мне, как умелому уничтожителю своей судьбы, тут все понятно. Не умеешь делать свой собственный мир - ищи кумира, пляши перед ним, обнимайся и сосись. Вы можете соединить ваши души. Это полезно.
   Зазвенели тарелочки. Клокотнул бас. Гитара завертелась. Зе взял микрофон и стал произносить отчетливо, словно Моисеев в песне "Голубая луна".
  
  
  
   Когда-то я мечтал о фестивалях.
   И мне приснился сон.
  
   Что я лежу в медалях.
   И я в тебя влюблен.
    
   И я поверил в жизнь в дерьме,
   И в реинкарнацию,
   Лишь потому, что мне во сне
   Явилась эякуляция.
    
   Я Гагарин, я лечу.
   Я Гагарин, я курю.
   Никто не летит в полет без пузыря,
   Тра ля ля, тра ля ля.
    
   Потом все закурили. Пришел Сергей Чикаго, сверххриплый вокалист "Камаза". Я поставил на столик свою бутылку водки. Она до этого в пакете лежала.
   Нарезались соленые огурчики. Задымился косячок, от которого я отказаться хотел, но понял, что не прокатит. Дернул пару раз. Придавил пивом. Оно когда пивом сверху придавишь, вроде и не так альтернативно, но в случае чего и не так депрессивно.
   - Надо снять клип, - сказал Зе.
   - А ты умеешь снимать клипы? - спросили у меня.
   - Ну, я умею только включать камеру.
   - Это уже хорошо.
   - А что, будем снимать?
   - Да.
   - Согласен.
   - Давайте снимем клип на песню "Трамваи заклинило стоя", - предложил Саша Сэй.
   И это понятно. "Трамваи" - его любимая вещь.
   - А давайте "Сосны, сосны, край, блядь, родной".
   - А давайте "Ебаные фигуристы".
   - "Нахуя нам война?"
   - "Армавира нет".
   - "Сожги деревню".
   - "На утином дворе".
   - Женщина с отпечатком кровати.
   - "На утином дворе".
   - "Герцог Кент и его родич".
   Дискуссия бесконечна, и главное в ней - сам процесс. Результаты? А кому они нужны. Хотя "камазы" умеют работать на результат. В победоносном конце всем и вся будет доказано, что нет ничего лучше, чем смех. Если умеете смеяться - вам пропуск дальше. Куда-то за жизнь. Как Че Гану, которого уже нет. Если нет - то это другая форма вечности.
   Камеры нет. И не будет. Бабок нет. На какие деньги снимать клип? Денег нет - это один из столпов революции. И дальше - ни шагу.
   - Бабки можно скачать? - сказал я.
   - В смысле?
   - А так. Взять и скачать.
   Меня долго расспрашивали, подливали водки. Я вмиг стал объектом всеобщего внимания. Все знают, как сильны пьяные базары. Мир становится маленьким, и тебе кажется, что в любой угол его можно заглянуть и там рукой пошарить. Вот край А. Вот - край В. За дверью - параллельный мир. Мы все туда стремимся, как истинные неопанки. Для неопанков нет истины, кроме свободы, водки и травы. Даже и смерти нет. Я смотрю на Че Гана. Жив Че Ган. Жив Сид Вишез. И все такое. Я бы продолжил, но больше никого не знаю.
   - Самая крутая вещь на свете, - заявил Сергей Чикаго, - это полететь на луну.
   - О, - повторили многие.
   - Что делать на земле? Слишком банально жить на земле. Люди - часть товарной схемы. Сегодня жизнь, завтра - смерть. А в середине - торговля. И - менты кругом. Что ни шаг, то мент на тебя смотрит.
   Глас божий - глаз мусора.
   А на луне - свежо. Прохладно. Когда куришь, дым, не задерживаясь, уходит в космос и, достигая звезд, о чем-то им говорит, звездам. Потому-то они и светятся. То есть, они курят, да. Если бы никто не жил на луне, то звезды бы не знали, что такое курить и не светились. Все благодаря панковским душам.
   Меня уже колбасило, и мне бы все равно было, знаю ли я сорт своей души. Никому не ведомо, почему он живет. С банальной точки зрения - это родительский половой акт. С обратной стороны - это космос и создатель.
   Можно говорить и том, и о другом. Обычно, разговорами подобного рода заняты студенты, ибо студенчество - это возможность немного побыть на пике развития. Далеко не многие идут после этого вперед. Дело не в карьере. Карьера - это банально и, очень часто, случайно.
   Пошел еще один косяк. Я вызвался петь. Не зная ни текста, ни музыки, я взял микрофон, Сергей Чикаго взял другой микрофон и начал мне помогать.
   Гитара бряцнула, разогналась вместе с барабаном, и тут же их бас поддержал.
    
   В Аду
   ( муз. и сл. В. Нерусского).
  
   В аду цветут цветы, цветы.....
В аду цветут сады, сады....
Креветки - моря пацаны.....
Креветки - моря пацаны.....
  
  
    
   Это хорошо, что в торчащем настроении они не брались за помидорные песнопения, полные всяких дедетешных выкриков и псевдопророчеств, и от этого на душе было как-то первозданно.
   Возможно, что именно они были настоящие индейцы.
   Гараж? Гараж. Панк? Конечно. Мне было известно, что половине подобных компаний по этому делу пелась "Он был старше ее, она была хороша", и т. д., и это была констатация факта: тише едешь, дальше будешь.
   Но есть еще "мы". Пусть - все еще есть. Но это так.
   Хорошо, когда люди умеют быть ни на кого не похожими.
   Я люблю чужой опыт и наработанные методы, потому что без них никуда в жизни не уйдешь, но импровизация всегда превыше плана. Человек, умеющий чувствовать свое нутро - это очень опасно. Это просто оружие, способное прожигать стены и переворачивать корабли. Им только нужно суметь воспользоваться.
   - Кто-нибудь знает "Fucking Moods?" - спросил я.
   - Не, - ответил Сергей Чикаго.
   - А что это? - сказал Зе.
   - А "About cockroach?"
   - Не-а.
   - Ну и правильно.
   - А что?
   - Это типа песни. Типа студенческие. В штатах нет народных песен. Рынок чисто.
   - А.
   - Вот так.
   - Ну... Мы. Вот, никому ничего не навязываем, - сказал Сергей Чикаго, - можно петь что угодно. Личное дело любой группы.
   Косяк привел меня к пограничному состоянию. Хотелось заглянуть и дальше, где играли иные зори.
   Есть слово "возможно".
   Возможно, что они бы убили меня. Но я не знал, как идти дальше.
   Я не уверен, и никто не уверен, что дверей нет. Очень хочется выпрыгнуть вон и быть птицей. Но иногда нужно бежать от простоты и быть чисто человеком, чисто
   A. S. Antysoft сейчас парится на нарах. Но это не наши нары. Там, возможно, у него есть комп, и он продолжает структурно мыслить. В противном случае ему придется OS мозга поддерживать каким-нибудь алгоритмами, начерченными на бумаге.
   Я выпил за него молча.
   Бог взаперти. Звезды вращаются в запаянном сосуде. Воет межзвездный газ. Это очень популярно для нашей жизни - заключать кого-нибудь большого и умного. И нет ничего, кроме вселенской жадности и депрессняков. Вертится вокруг разный мусор, открыв рот в ожидании, словно птенцы, которым нужно засунуть в клюв червя.
   - Надо спеть "Трамваи заклинило стоя", - сказал Саша Сэй.
   Гитара раздрайвовалась, бас заухал, будто филин, через раз. Сергей Чикаго откашлялся и начал петь.
    
   У нас очень много альбомов, - сказал он затем, - конечно, не столько, сколько у "Гражданской обороны", но они на то и уникумы.
   Взяв по бокалу, все как по команде начинают перечислять:
   - "Сообразительные зайцы".
   - "Капитан-Ереван".
   - "Фарфоровая неделя".
   - "Сборник песен Волейбол".
   - "Зе Ворст. Худшие песни".
   - "Оргтехника на Луне".
   - "Оргтехника-на-Луне - микс".
   - "Концерт в клубе "Ленин".
   - "Капитан-Ереван-2".
   - "Халва-7".
    
   A. S. Antysoft никогда не слышал группу "Камаз". И не услышит.
   Этот неопанк всегда будет штучным и необоснованно далеким, отстраненным, галлюцинирующим вдали от благополучия и детей миллионеров, оккупировавших эстраду и литературу.
  
   В тумане рассудка я почувствал, что ко мне пристает Наташа Шелест, соседка блат-хаты через двор.
   - Ты не спишь? - спросил я.
   - Мы вчера ходили в кино.
   - С кем?
   - С Виталиком.
   - Что за Виталик?
   - Пацан один.
   - Я как у кого из девушек не спрошу, все встречаются с Виталиками.
   - Наверное, распространенное имя.
   - А может, все, кроме нас, Виталики?
   - Все на свете?
   - Ну да.
   - Может быть. Я уж точно не Виталик.
   Я ей налил, а сам пропустил - не лезло. В глазах уже наблюдались две Наташи, а то и три. Разум еще пытался работать, на одном, наверное, цилиндре.
   Она что-то рассказывала, и я ничего не понимал. Рука же лезла ей под юбку. И - честное слово - чисто автоматически. Я почти что не понимал, что делал.
   - Ты чо.
   - Ни чо.
   - Куда лезешь?
   - Туда.
   - Куда туда?
   - Туда.
   - Куда, куда?
   - Хочу посмотреть, что там у тебя есть.
   - А что у меня есть?
   - Да я так, Натах. Руки погреть.
   - Люди смотрят.
   - Не смотрят.
   - Да ты чо.
   - Давай выйдем.
   - Куда?
   Если б ей не хотелось, она бы не вышла. Воздух пах последним теплом средней осени. Лаяли собаки частных кварталов. Кошка где-то неподалеку мяукала. И вообще, звуки сходились во что-то одно, у которого по центру, как по позвоночнику, пробегал трамвай. На улице звучали шаги, и я не обращал на них никакого внимания.
   - Нагнись, Натах. Нет, не так. Во, немного нагнись. Не, ты руки на стенку поставь, и ноги врозь, как будто тебя обыскивают.
    -Как?
   -Вот так.
   -Стой.
   -У тебя колготки трещат.
   -Чо?
   -А твой папик через двор не увидит.
   -Ты чо?
   -Ладно.
   Наверное, с Наташей это было не впервой. Хотя, собственно, она была хорошей и порядочной, и здешний секс был не русским - ибо в русском языке есть слово "блядь", хотя это и не туркменский взгляд на вещи, как любил говорить Пётр. Секс в среде неопанка - это обычная, спокойная вещь. Не зря ведь на блатхате была ширма.
   Но, возвращаясь к взлому, отмечу, что нам удалось довольно много. Немного антиглобализма. Много водки. Очень много комментариев, и, наконец, бесконечная беседа на деревенской кухне.
   Тахометр стоит на точке. Весь мир - это информационные журналы. Людям кажется, что они живут, но все дело - во взаимоистязаниях. И здесь, и там - одно и то же. Ничего не меняется с течением веков. Журналы - это способ борьбы. 6 миллиардов единиц борьбы. Кибер-эксперимент.
   Когда люди станут богами, они создадут цифровые миры. Конечно, этому будут предшествовать века, и множество душ сгорит в огне войн, сгниет в гное жадности и алчности, и это будет лишь почва, на которой взойдут новые цветы.
   -Это - обычное дело, - говорю я, - мы часто используем сети наших клиентов, чтобы создавать массированные атаки на серверы.
   -Что это значит? - спрашивает Костя.
   -К примеру, сеть коммунального хозяйства. Хотя, она вряд ли подходит, так как не работает круглосуточно. Мы подготавливаем ее к нашей работе. Она инфицируется штучным продуктом, который позволяет ей работать изолированно. Здесь используется база данных системы, которая накапливает весь необходимый материал. В нужный момент происходит атака. Но, возможно, это будет не просто банальный висяк, и у клиента будет, чем поживиться. Все данные хранятся здесь, и никто об этом не знает. В нужный момент я подключаюсь и скачиваю их себе. Есть программы-сигнализаторы, которые могут уничтожить все улики в нужный момент. Такие подготовленные сети стоят на рынке достаточно дорого. Однако, и получить их не так уж просто.
   -Невероятно.
   -Это невероятно лишь со стороны.
   -Но я даже и не задумывался об этом.
   -Большинство организаций, как правило, контролируются сверху. Это, так называемый, пограничный контроль, когда преступникам можно делать все, что угодно, и, чаще всего, их не сажают вообще. Впрочем, это - теория. Я сам не уверен, что это так.
   -По идее, и наша организация должна кем-то контролироваться.
   -По идее, да.
   -Значит, кто-то из нас....
   -Может быть, и нет.
  
   То что в любой организации обязан находиться червь, еще не говорило о том, что он присутствовал здесь. Возможно, все зависело от размаха, и потому все сводилось к обычной статистике.
   ФИО.
   Место жительства, прописка, работа....
   Состоит в.....
   В любом случае, мне стоило быть аккуратней.
  
  
  
   Предсказания Александра Хуева
  
  
"Раньше приходил царь. Придёт время без Царя. Будет время без Царя. Будет время хуйни. Много, много. Время хуйни спросит с поколений - за меня вы или сами за себя. Ибудут, ибудут люди думать - за кого они - за себя или за Время-без-Царя. Но тогда придёт еще один "придёт", и будет помимо Времени-без-Царя, время очень мелких людей, почти как вшей, и это будет Время Хуйни".
  
  
  
  
   " в 2000 году придёт Влажный Человек. Но это не то, о чем будут все думать, Влажный Человек будет неофициальным. Его никто никогда не увидит. Но у него будут глаза такие, будто сзади кто-то подкрался и ебонул мотком. Но все кто будет видеть Влажного Человека" (а он официально тоже будет еблом торговать в ящике), будут считать, что такая хуйня с его глазами - это нормально. Влажный Человек засерит своим существованием здравый смысл. Всё будет хуёвей, чем раньше"
  

"Придёт скоро время, когда не будут давать бухать. Будут душить. Вот лежишь ты и сохнешь, как рыба вобла. Соль выступает. Если не дать тебе водки, то ты умрёшь. И кричишь ты - водки мне дайте. Но нет водки, и это не сухой закон. А пархатые вокруг тебя суки-бляди собрались все, все суки бляди собрались, и всё. И смотрят молча, и ни один слова ни скажет, глядя, как ты высыхаешь, как рыба вобла...."
  
" Придёт время без сигарет. Многие умрут. Многих в черный земли помёт закопают. Будет земля вонять кругом от того, что наполнится перегнившим тленом, и всё это будет последствие. Но потом сигареты вернутся, но это будет уже после того, как снова брат пойдет на брата, будут пиздить друг друга того рот...."
  
  
" Земное ядро есть океан говна. Я отвечу, ибо спросит любой мудак или мудиха, что делает говно в центре земного ядра, я отвечу - бог летел в космосе, посрал, завернул в космическую протоплазму и выбросил. Со временем вокруг налипла пыль. Образовалась планета. Говно то древнее. В нём живёт Бля Глист. Когда Бля Глист шевелится, земля дрожит, вулканы извергаются. Когда он сердится, то и вовсе горы трясутся. Если он вылезет, то всем пиздец придёт"


"Люди на планете жили и раньше. Но их накрыло. И этих накроет, будет час"

"Будет баба править миром. Это сейчас бы сказали - пизда над миром. А тогда не скажут. И будет это семь раз по семь после закругление оси. Но водку не запретят. Баба эта будет тихушничать, пить втихаря, на люди выходить и пудриться, а мужика у нее не будет. Некому ее будет ебать. Потому она будет ебать всех остальных, но через власть, и застенает земля, а мужики будут так быстро мельчать, что скоро появятся особи без яиц, но не потому, что их отрезали, а потому что они усохли. А усохнут они потому, что мужик по природе своей бабе подчиняться не должен. А если такое случается, то природа не прощает. И править баба будет 20 лет, но за это время измельчание затронет всех, и уже никогда не будет, как прежде. Мужики будут краситься и ходить с петушиными гребнями и кричать кукареку"
  
" Англия уйдет под воду в 22 веке, в самом начале. Произойдет это потому, что будет жить в этой земле человек по имени Ганс, и будет он пророчествовать и говорить, что надобно бога чтить, хоть ты кто, хоть ты пидорас, хоть ты говноед, да хоть и алкоголик обычный. Но Англия Ганса этого не поймет, а потому скажет он свое проклятие, и будет дырка в земной коре, которую пробьёт хвостом своим Бля Глист, и туда Англия и уйдет"

"В 2008 году над Землей пролетит комета, но будет она невидимая. Но некоторые что-то заметят и скажут - хуй победишь, что-то было. И упадёт на Землю мышиный вирус. Но будет не везде. Кто заразится им, начнёт что-то о себе думать, но мысли всё будет сплошь хуйня, а потому и сам человек будет что хуйня - мелкий, но горделивый. Но ученые вирус этот не заметят, и постепенно будут мутации, и так появится новая раса - мелкая, но жутко пиздливая и многословная, похлеще жидов"

   Александр Хуев. 1976
"Зил 157"
  
   1. Баллада о Захаре Новикове


Есть люди вообще ухватистые,
Не то что я, не то что ты
И ты видишь как они маячат
И начало их жизни - посаженные кусты

Вот ты водки глотнул и спишь,
И типа так и надо
И в телевизор ты глядишь
Его ебёшь ты взглядом

Стихов коротких круговерть
Меня не занимает
Медведь в лесах же - это пердь
Он газом ночь пронзает
  
  
   2. Сборная КНР по теннису
  
Я свою ракетки
Не рожал
Водку из пипетки
Прямо в пасть бросал

Упцаца
Гопцаца
Упцаца
Гопцаца

С Николаем мы Клочковым
Спиздили два ящика портвейна
Ни узнает то никто
Не узнают блядь про нас

Оля Гоголя читает
Валя Моголя сбивает
Сало, лук, тушенка, рис
И все будет заебис

Упцаца
Гопцаца
Упцаца
Гопцаца

А потом играем
В хуев мы пипонг
О судьбу мечтаем
Скоро будет гонг

Сборная КНР
Ебаный штакет
Сборная КНР
Никого сильнее нет



3. Головка
  
Леонид, Леонид
Все в субботу ебошит
Там газ-квас горит, кипит,
Там - ебли ложе

Двигатель сняли
На три-два-раз
Хуяк - поменяли
Не пидарас

Григорий Матвеевич, войны ветеран
Говорит: хуй вы так просто поменяете.
Он - хуля - не привык верить в изъян,
Вы его за просто так не замаете.

Это все равно что в поле ласточку загонять
Это все равно что Веру Ивановну в подсобке поебать.
Это все равно что у нас минус пятьдесят, а в Сочи
Там тепло - и люди не живут - люди на счастье дрочат

Леонид, Леонид
Нихуя себе мастер
Двигатель блестит
Ёбаный фломастер
  
   Леонид, Леонид
Нихуя себе мастер
Двигатель блестит
Ёбаный фломастер
  
  
  
   4. Отчизна
   Родина-Мать
Родина-Мать
Вадь, Вадь,
Хватит забор ебать.

В магазине N9
Завезли мыло
Надо успеть купить
А то нечем трусы
Стирать

Родина моя необъятная
Как море океан
Жизнь моя неприглядная
Говна стакан

Звезды вселенной
Слепо светят
Мысли нетленные
На небо метят

Родина-мать
Родина-мать
Нужна газета
Говно подтирать

Родина-мать
Родина-мать
Нужна газета
Говно подтирать

В магазине N22
Продают портвейн "Кавказ"
Это навсегда,
Это - времени газ

Родина-мать
Родина-мать
Помоги не лежить
Помоги встать

Родина-мать
Родина-мать
Помоги не лежить
Помоги встать
  
  
   5. Блондинка

Ты была такая неласковая,
И говорила: Федь, Федь, ты утомил.
Зато к Макарову перелазила,
Он тебя не на шутку вофлил.

И все на Федю смотрели,
На то, как он целует тебя.
Смотрели, хули, молчали.
Такое уж время, бля.

И я тоже подумал -
Чего мне жить и молчать.
У меня тоже в сомнениях думы,
Ты так умеешь сосать.

И вечером, вечером темным
Мы пошли в рэсторан.
И в месте, месте укромном,
Ты свой исполнила кран.

Теперь я живу и не маюсь
Я ничего не боюсь
И мысли - о Первомае,
Вот там я точно напьюсь.

А Федя - он так и продолжает
От жизни пизды получать.
Он дурак - не понимает,
Ты - блондинка, ебтвоюмать.
  
   6. Лосось

Я видел на фотографиях
Как плывет зубастый лосось.
Это короче если ему сунуть руку,
То он ее нахуй и отхватит.
   Лосось
Лосось
Лосось
Под пиво лосось

Лосось
Лосось
Лосось
Под водку лосось

Да нихуя себе - если бы так
Ловили человека
Он бы тоже защищался
Он бы тоже кусался

Прикинь - идешь ты по улице,
А сверху летит сеть
И блядь тебя ловят,
Ловят, чтобы потом сожрать

Лосось
Лосось
Лосось
Под пиво лосось

Лосось
Лосось
Лосось
Под водку лосось
   Но все это хуйня.
Мой дед - Афанасий Квасов
В свое время ловил акул
Вот тут непонятно - кто кого.

Потом акул жарят
И жрут - и надо побольше водки,
Надо побольше
Синего спирта

Лосось
Лосось
Лосось
Под пиво лосось

Лосось
Лосось
Лосось
Под водку лосось
  
  
  
   7. Горы помидоров
  
   Мои мечты далеки,
Высотные звезды краснеют.
Бутыли твои легки,
Боги вина мысль лелеют.
   Зима - вечная ночь.
Зима, зима на земле.
Подо мной - партийная дочь,
Все завязано на рубле.

Хочу туда, где растут Краснодар.
Я сорвал бы его, я пожал.
И другая б партийная дочь
Помогала бы хую в ночь.

Там горы помидоров
Жри - не хочу
А мы - простые воры
И уж пора к врачу

УК - не для особых,
Но для простых людей.
Но звезды невесомы,
И бог кричит - налей.

Я покупаю билет
На самолёт Ан-24
Еще час - и меня тут нет,
И менты напрасно гостили

Я лечу высоко, далеко.
Там - новые земли.
Меня ждёт Краснодар и вино,
И с девой пышною ебля.

Там горы помидоров
Жри - не хочу
А мы - простые воры
И уж пора к врачу

УК - не для особых,
Но для простых людей.
Но звезды невесомы,
И бог кричит - налей.
  
  
  
  
  
  
  
  
   8. Маковое поле
  
   Помоги мне встать, Маня.
Я столько выжрал, что не живу.
Утро тоскою просторы ранит.
Наверно, пойду сегодня к врачу.

Иннокентий Вращ
Наливай, наливай
Иннокентий Вращ
Не зевай, бля, не зевай.

Маковое поле - моя мечта
Маковое поле - тюрьма и сума
Нет у нас маков - только мороз,
Олени, тюлени, чаек навоз.
  
  
   9. Анна Болотова
  
   Когда тебе было 17 лет,
Ты так и сказала:
Без тебя, Саша, жизни нет.
Только сказала
Разделась
Играла
Хуем моим - уваженным в чувствах.
Хуем моим - большим, как искусство.
  
   Ты любила
И песни мне пела
Писала стихи
Но старше ты становилась
Глупела, толстела
И ты уважала
Кильку в томате
Кильку в томате


Вскоре решила что я
Сука, козел, пидарас
Потому что я люблю вино
А ты любишь лишь
хуй
хуй
хуй
Хуй - твой песня
Но без вина жизни нет
Жизни нет
  
  
   10. Ближняк
  
   В моем окне - ближняк.
До магазина - пять шагов.
Там пиво есть - ништяк
Там нету дураков.

И вобла - первый класс
Её привез Семён
Ведь не пидарас
Ведь вертолетчик он

  
  
  
  
   Глава 5
  
    
  
   Мне, бывает, снятся кошмары по поводу того, что не случилось - но ведь и правда, я собирался что-то сделать, это не произошло, но это было событие в линейке возможных вещей - и многие могли быть и невозможными. Я подумал, что Вика была виновата кругом и везде, потому что я мог несколько раз жениться и забыть о ней, но ради какого хрена так было? Человек так устроен, что он перед кем-то или перед чем-то отсчитывается, хотя все это есть мелкий, но очень мутный абсурд. Слово, впрочем, не самое подходящее - в таких играх нет победителей - это все равно, что рыба бы научилась жить суше. На суше. Но как бы она жила на суше?
   Догоны рассказывают, что к ним прилетали рыбы в скафандрах.
  
   Итак:
   - я влез в базу NMC
   - я понял, что в моем телефона прослушка
   - я поехал и купил себе помповое ружье
   - я приехал домой, и Саша доложила мне, что она меня сдала
   - я выглянул в окно и увидел копов. Они были готовы штурмовать дом
   - я проснулся. Холодный пот был в наличии
  
   В том мире правда было немного Саши, и она была на два года старше меня и совешенно мне не подходила, более того, ей вообще было все равно. Я общался с Колей (Ником), ее отцом, и нам, порой, удавалось хорошо забухать - приходил еще Кравченко, и, вопя, читал свои гадостные стихи. Я советовал ему повесить что-то в Интернет, он все время делал вид, что не понимает, о чем речь.
   - Слушай, Саша сидит без дела, - сказал мне Ник.
   - Ну да, - я пожал плечами.
   Говорил он так, будто она - какое-то домашнее животное.
   - С ней надо что-то делать. Понимаешь?
   - Понимаю.
   В России было бы все иначе, и мы бы думали о жилплощади, и в голове у каждого возник вопрос - кто у кого что отхватит. Оценивая широту русской души, люди, например, никогда не вспомнят, как охвачена войнами за прописку Москва - как надуваются пузырями души, и как они лопаются от тщеты. Это большой праздник, это война, которая никогда не прекращается. В Америке все это не нужно, и вопрос жилья никто не обсуждал, и никогда и не будет обсуждать, потому что это совершенно иная система. Все же, когда мы говорили о свободе, и Ник, как, впрочем, и обычно, вспомнил про горы Алтая и Байкал, на что я заметил, что мол да - это абсолютная свобода, ты царь, живи один, живи в лесу, питайся яйцами птиц.
   Я вспомнил Женю Сёмина:
   -Вот представь, выходишь ты на простор. Ебанный простор! Ведь как хорошо! Хочется съесть его глазами. Это и есть осязание.
   -Да.
   -Да чо там да? А я сделал вывод - все люди делятся на тех, которые могут понять, как хорош ебанный простор, и тех - которым это не понять. Но и те, и другие, склонны к самообману.
   А деление на физиков - лириков - это глупо. Талантливый человек может даже подсознательно прикидываться. Вот я. Мне от души в лом жить. Просто в лом жить. И потому, мне хочется что-нибудь создать во имя осязания. Ведь какой тут, в городских джунглях, нафиг простор? Никакого? Ты же знаешь, многие считают, что в деревне жить - западло.
   -Ну да.
   -Ну вот. Я жил в деревне.
   -И чо?
   -В принципе, так и есть. Западло. Было дело, еще давно, мы с пацанами разводили помидоры. У нас было поле. Мы продавали помидоры оптовикам, а на вырученные деньги ездили на местную дискотеку и бухали по-черному. Мы перетрахали всех баб. И молодых, и не совсем. Хотя, после тридцати, там все уже старые. Но потом я понял, что мне все это мешает работать. Сначала я думал, что жизнь в деревне заставит меня отвлечься, и мои алгоритмы станут прозрачными, как роса. К тому же, физически мы не работали. Мы нанимали местных жителей за пузырь. Но потом я понял, что здесь нет свободы. Особенно, когда ты чаще пьешь, чем дышишь.
   -Разве ты не пьешь каждый день?
   -Чтобы пить каждый день, нужно уметь пить каждый день. Это класс, Валера. Немногие балансируют на этой тонкой грани.
   -Значит, ты один?
   -Нет. Это у меня семейственное. В той деревне у меня живет дядька, он пьет всю жизнь, каждый день, и при этом, в свои шестьдесят пять, он маг потенции.
   -Значит, здоровье?
   -Нет. Это - класс. Не нужно пить постоянно. Нужно знать часы. В этом месяце, к слову сказать, у меня было три дня, когда я был трезвым. Но все остальное время я лишь слегка пьян. Лишний алкоголь выходит у меня через осязание.
   -Ты же жил с китаянкой.
   -Щель!
   -В смысле!
   -Да пофиг. А ты сейчас работаешь?
   -Я в командировке.
   -М-м. А я думал, что в - бегах.
   -Нет. Я приехал посмотреть на простор.
   -Какой тут простор? Каменный лес. Все хорошее в жизни человечества уж закончилось. Долой Фукуяму, вот что. Все это пурга. Люди превратились в систему, и у них один общий мозг на всех.
   -Ага.
   -Но об этом не нужно думать. Я сочинял стихи на матах и читал их вслух на балконе. Оказалось, что у меня - русская соседка.
   -И что?
   -Я ее ебал.
   -О!
   -Я понял, что не нужно делать в жизни слишком много. Свою роль я уже выполнил. Я создал стоячий лохотрон, и это произвело революцию в игровом бизнесе в России. Но спроси, сколько я за это получил?
   -Не знаю.
   -А знаешь, пофиг. Главное - осязать! Я это сделал. Именно с моей подачи целая нация отжималась под лозунг "дай".
   -Ты хочешь вернуться?
   -А я уже вернулся. Я - человек-вселенная. Я везде дома.
   -Ты выучил китайский язык?
   -Не. Зачем?
   -И правда.
   -А еще, знаешь, я люблю напиться и совершенно залитыми, будто съеденными солнцем, глазами, смотреть футбол. Особенно мне нравятся старые записи, когда нашим много насовали. Помнишь, "Барселона" - "Спартак" - 5:1.
   -Нет.
   -Ладно. Пофиг.
   -Значит, ты считаешь себя гражданином мира?
   -Это единственно возможное звание. Настоящий программист и должен быть таким. Именно для этого и существует Интернет. Ты приезжает в самую отдаленную щель, и, выходя в сеть, находишь себе заработок. Ибо ты умен и немного пофигистичен, и главное для тебя - ощущение земли. Когда ты становишься художником, жизнь состоялась.
   -А Митник?
   -А... Митника не существовало.
   -Да ладно.
   -Я тебе точно говорю. Ты даже не сомневайся. Ты не спрашивай, откуда я знаю. Мне пофиг. Я знаю. Давай лучше пить. А, знаешь, в тот год, когда я торговал помидорами, я еще поработал в местном городке системотехником и узнал, что такое ламеры. И это вовсе не то, что ты думаешь. В провинции не бывает программистов. Там люди тыкают железо и делятся на тех, кто колол Athlon, а кто - нет. Но пофиг. Это я так, к слову вспомнил.....
   Каждый новый день у Жени рождалась новая идея.
   -Все. Еду во Францию, - мог сказать он позавчера.
   Вчера же он говорил:
   -В жизни нужно жить в России. Только так.
   Сегодня он вдруг заявил:
   -Знаешь, я не больше не пью.
   -Будешь спортом заниматься?
   -Посмотрим.
   -А чем именно?
   -Не знаю. Здесь очень популярен бадминтон.....
   Все это я хорошо знал. Я уже давно, как не видел Женю. Вертикальные игральные автоматы с одной щелью сменились автоматами с щелью и табло, что, естественно, ничего не меняло.
   Автоматы под кодовым названием "Женя Семин" продолжали приносить прибыль своим владельцам. Сам Женя с этого не имел с этого ничего, кроме морального удовлетворения.
   Где точно был теперь герой, я не знал.
   Зайдя в клуб "Искра", на сленге местных именующийся "сперматозоидом", я посидел минуты две за компом, и тот потух. Админ пробовал завести его - ничего не вышло. Я сел за другой. Там стояли 950-е дюроны. Из полукруглых щелей для вентиляции выходило ласковое, высокочастотное тепло, и некоторое время я чувствовал себя комфортно. Однако, системник заглючил и здесь.
   Я знал людей, которые ломали аппаратуру своим настроением.
   - Если у тебя талант ломать, то ты ломаешь, - говорил A.S. Antysoft.
   Он был при свежем буше, джойнт горел словно горящий авиалайнер, состояние стоунд было у него свое собственное, и я думаю, он был способен курить свое настроение. Я много могу сказать про курение не веществ, но души и прочих штук, но проехали - иначе я не остановлюсь.
   - Но можно и ломать и строить?
   - Попробуй.
   - Строить кое-что нужно, но ты знаешь, лучше всего немного продавливать халявные темы, когда ты админишь и делаешь свое.
   - Но админы не развиваются.
   - Да, админы - мясо.
   - Мне не нравится слово "мясо".
   - Курятина.
   - OK. Let it be chicken's meat.
   Конечно, со мной не могло происходить то же самое. Но интереснее всего то, что, перейдя из "Сперматозоида" в клуб "Агент Смит", подобное произошло и с 1300-м "Селероном". Совпадения? Спустя неделю я заглядывал в те же клубы - машины, которые отказались работать со мной, продолжали молчать.
   - Новицкий вообще не умеет созидать, - проговорил Antysoft, - ходила легенда, что он выключил одного чувака. Якобы он сидел и дэдосил, пришли гайз, они пили легкие напитки и разговаривали о всяческом тупом кино. Я тебе говорю, они - настоящие говорящие насекомые, потому что при всех своих талантах смотрят фильмы из серии "Тупой еще тупее". Гайз разогнались в своем дэдосе, но в этом момент машину кто-то перезагрузил. Дело не в этом. Тут же погас свет, при чем, пробки выбило только у них, и нигде не было замыкания.
   - Как они опредилил, что это Новицкий?
   - Он сам об этом сказал.
   - Ну и что ты думаешь?
   - Мак сам сказал, что он внимательно смотрел. Машина была на бесперебойнике, сеть оставалась включенной, по логу было видно, что сначала упало приложение с дэдэсом, потом прошел релоад, потом вырубился свет.
   - Это фигня, - ответил я, - так сделать нельзя. Машину перезагрузить реально, но вырубить пробки - это не отключить хотя бы трансформатор, если у того есть доступ по сети. Но это домашний автомат, вырубить его может только волшебник.
   - Новицкий - волшебник?
   Он пожал плечами.
   - Посоревнуйся, - посоветовал A.S.Antysoft, - если тебе нравится. У меня двоякое чувство по отношению к этому - либо ты соревнуешься с дьяволом, которого нет, либо с кем-то - второе все равно лучше, зато нет никакой позы, а в первом случае ты, конечно, играешь со своим мозгом.
   Я также встречал в свое время электрического человека. Это парень из маленького городка, который тогда приехал в столицу, чтобы посбивать барсетки и познакомиться с серьезными людьми. У него был своеобразный IQ, но я бы отправил его в нижнюю часть шкалы.
   Это было по-деревенски.
   Но главное, что парень вырабатывал электричество. Прибор был у брата. Самый простой. 380-й. Я проверил на себе - стандартный ноль. Проверил на брате - то же самое. Вы должны помнить фильм "Чужие-3", где был чувак по имени 8.5. Наш герой, я думаю, был в два раза тупее.
   Дни никуда не шли, жизнь застыла сама в себе, и я бы сказал, что напряжение во мне ушло, и, казалось, все теперь так и будет. Брат работал резко - он выскакивал на работу, словно бы его ошпарили, приезжал в середине дня - вокруг него струилось какое-то нечестное электричество, и, если я при этом был дома, я мог лицезреть весь этот моральный бардак. На деле так и надо жить - с шабашки на шабашку, в руках - электрод, кажется, что ты работаешь даже не ради денег, а во имя некоего скрытого черта. По сути, их быт меня не касался, однако, они "впускали". Это великая вещь - "впустить". И ведь не говорят - сдаем в аренду, получаем с аренды, а именно - "впускаем", будто бы ты то ли завел какое-то животное, то ли подобрал на улице нищего из жалости дал ему угол. На нашей улице кругом "впускали", а у нас жили два абрека, не студента, и их почти никогда не был дома. Жилище было на втором этаже времянки, забираться приходилось по лестнице, и оттуда запросто можно было не по-детцки навернуться. Я их никогда не видел еще и потому, что они меня никогда не видели, хотя раз, поедая вечером Танины котлеты с картошкой, я слышал их возгласы:
   - Бл!
   - Хади!
   - Хажу, бль!
   - Сли, не куры.
   - Да хочу курыть.
   - Бль.
   К ним пришел кент, про которого сразу было сказано - "брателло из Хадыженска", они пили местную водку - ибо таковую продавали в каждом дворе.
   Лёша прискакал на своей "шохе" словно закипевший и вообще перекипевший чайник, ел громко, Таня обслуживала его с покорностью. Должен сказать, что люди возрастром диапазоне 32-36 все сплошь какие-то сальные, и очень часто рабочим кажется, что они - короли. Мой брат Лёша именно такой, и черт с ним. А что по соседям? Миша был кум, а потому, Таня ему даже что-то понарасказывала. Миша работал на заводе по производству пластиковых бутылок, о бутылке знал все, вел себя так, будто он - директор по пэту, хотя на деле стоял у станка. Я, впрочем, раз зашел к нему - тот стоял у калитки и разговаривал со студентами, которых собирался "впустить", и тут предложил зайти "по 50". Во дворе что-то делалось - Миша резал болгаркой, "заливал", парень был хоть куда, жена у него работала в магазине и хвастала, что умела обсчитывать. Мне такие дела весьма параллельны, но часть будней была наполнена суетой именно такого рода.
   - Засадишь? - спросил Миша.
   - Давай.
   - Чем занимаешься? Работаешь?
   - Работаю, - ответил я.
   - Лёша говорит, ты шаришь в компьютерах.
   - Да так, понемногу.
   - Давай, гаси. Слушай, а по чем щас можно взять?
   - Тебе какой надо?
   - Да пока не знаю. Слушай, а как подключить Интернет?
   - Телефон есть?
   - Ну да.
   - Ну и хватает.
   Я даже поговорил с соседом, человеком с лицом самца селедки.
   - А ты по натуре был в Америке?
   - Не по натуре, а в натуре, - ответил я, - а откуда ты знаешь?
   - Шило в мешке не утаишь, - отвечал я.
   - Мы привезли из станицы молока, - сказала Таня, братова жена.
   - Угу, - ответил я.
   - Хорошее. Жирное.
   - Коровой пахнет?
   - И так что?
   - А так.
   - Небось, в Америке отвык от нормальной пищи. Молока там домашнего нет. Только порошковое. Девка одна в Америку ездила. Подруга подруги. Валюши. Полгода, чи год там работала. Не понравилось. Говорит - в России - лучше. Еда вся синтетическая, они не готовят, как мы здесь. Идут всей семьей ужинать в ресторан.
   - Хочешь сказать, это плохо?
   - А что хорошего? Я вот наготовлю, все едят, радуются. Пальчики оближешь. А где в штатах...
   - Зато у вас, то есть, у нас, проблематично пойти в ресторан.
   - Ну да. Так молоко будешь?
   - Не знаю. Надо попробовать.
   - Жирное.
   - В смысле.
   - Как в смысле. Не то, что в магазине.
   Она поставила передо мной тарелку борща, густого, красного, словно кровь царя овощей. Я поставил ложку. Ложка стояла. Это на Кубани так принято - и я ничего не имею против стоячей ложки.
   Борщ хорош, когда в нем ложка стоит.
   - Сегодня не работаешь?
   - Не.
   - А что так?
   - Не хочу. В лом. На улице похолодало. Половина пацанов на разгрузку не пошла. Дома сидят. Телеки смотрят.
   - А ты на постоянную работу не хочешь устроиться?
   - Нет, - я махнул рукой
   - В Интернет-клуб куда-нибудь, например.
   - Не люблю клубы. Глупо это все. Дети туда ходят - все придурки.
   - Пойди куда-нибудь программистом. Вот у нас на работе Вовчик. Системотехником работает. Неплохо получает. Тысяч пять. Так у него никакого специального образования нет. Самоучка. А шарит - не дай бог.
   - Да. Надо подумать.
   Страх велик.
   Я не знаю, есть ли в мире более могущественный король.
   Я до сих пор не мог и шага ступить, чтобы не подумать о самом худшем. Тени воображаемых преследователей чудились то здесь, то там, и в этом смысле я был ничуть не лучше Володи Автояна, который будучи специалистом мира амеб, боялся иного. Непонимание тоже рождает страх. Напряженное ожидание может зарешечивать разум не хуже тюрьмы. Страх - начальник человека. Никак не иначе.
   Я начинал понимать людей, которые боялись ездить в лифте.
   Ведь где, как не на должности программиста меня будут искать? Разве придет кому-нибудь в голову, что я работаю грузчиком?
   - У меня мама так борщ варит, - рассказывала Таня, - Она капусту кладет сразу с картошкой. А надо ведь как. Надо чтобы картошка уварилась, а только потом класть капусту, иначе она разварится, да? Еще ведь от сорта капусты зависит. Если ранняя, то ее вообще почти варить нельзя. Она сразу же разваривается. Если соленая, то тут еще так себе. Она вроде уже и засолена, а варится все равно не так. Но мама просто крупно порэжэт. Аш шмотки всякие видны. Будто в как раньше в овощном магазине рэзали. И она не успевает развариться. И петрушки у нее больше. Мы как привыкли - зелени пучок купил на рынке, веточку-две порэзал, и все. А у нее на огороде там всего полно.
   Я представил эту съедобную идиллию, полную бегающих кур, кукарекающего петуха, розовой свиньи в саже и прочих хозяйственных штучек. Да, там хорошо. Там и сети никогда не будет. Зачем им сеть, когда у них так много еды.
   - Я тоже умею борщ варить, - признался я.
   - Да? - она спросила с иронией.
   - Да.
   - И как же?
   - В старину, когда не было картошки, картошку не клали.
   - Хочешь сказать, варить можно без картошки?
   - Люди же ели. Не, я не ратую за ее отсутствие. Но факт есть факт.
   -Да ты шо.
   - Ну да. Обжаривалась свекла вместе с морковкой. Потом в зажарку клали лучок.
   - А лучок был?
   - Был.
   - Это когда?
   - До Петра.
   - А...
   - Ну вот. Добавляли в бульон яблочный уксус.
   - В смысле, уксус.
   - Да.
   - Да брось, Валер.
   - Честно, Тань. Варили капусту. Потом туда зажарку кидали.
   - Да брехня это.
   - Как брехня. Я в книге читал.
   - Что ж за борщ без картошки?
   - Да ты чо, нерусская? Не было тогда картошки.
   - Как это не было?
   - Ее до Петра Первого не было. Он ее и завез.
   Я знаю, что она - typical woman. Ей было когда-то хорошо в деревне. Теперь она и здесь живет неплохо. Но туда она ездит поклониться земле родной. Она ревнует меня к кровати, на которой я сплю. То есть, кровать - ко мне. Это же ее кровать. Она ревнует ко мне свой унитаз. Это очень типично. 88% женщин таковы.
   - Ладно, бог с тобой, - сказал я.- Хочешь - пусть она была, картошка, при Петре. Только борщ варить правда можно еще и не так.
   - Да ты шо, Валер?
   - Бывает борщ женский, бывает - мужской. Это разные концепции.
   Мне тогда стало ясно, почему Петр так живет, и зачем он вообще живет. Есть тип людей, которые и есть люди. Они что-то двигают, а остальные только мимикрируют под то, что должно быть человеком. Возможно, какое-то время назад земля была захвачена самопередвигающимися грибами. Но в силу неуниверсальности своей, грибы собственной формы не имели. Приняв обличие человеческое, они тут же и забыли, что они - полипы. А оставшиеся, у которых был иммунитет, ничего понять не могут.
   И вот они воюют за жратву, за много жратвы, за сверхмного жратвы, за регионы жратвы, за ощущение того, что ты - президент всемирной еды. И по этому поводу надвигаются выборы.
    Я мало думал о политике. Меня наслаждали движения.
   Потом позвонила Вика.
   В ее жизни было немного моментов. Все больше - изгибы. Нагибы. По большому счету, мне не в чем было ее осуждать. Жил я, не она. И возвращался я - не она. Она с легкостью принимала форму окружающего ее пространства. Но это не был воск. Скорее - удобный способ жить слизью.
   Кто-нибудь другой на моем месте, вытерев ноги, пошел бы дальше и забыл. Мне же нужно было до конца истерзаться, чтобы удовлетворить собственную глупость.
   -Привет, - проговорила она как бы весело.
   -Привет, - как бы ответил я.
   Так можно было общаться до бесконечности.
   -Что делаешь?
   -Ничего.
   -Вообще ничего?
   -Вообще.
   -А.
   -Так. Телек смотрю.
   -Что показывают?
   -Не знаю.
   -Ты же смотришь.
   -Да. Смотрю.
   -И что?
   -Нет. Ничего. А ты что делаешь?
   -Я - ничего.
   -Вот видишь.
   -А ты не веришь?
   -Почему. Верю.
   Большинство людей привыкло говорить ни о чем. Это потому, что сама жизнь - ни о чем. Каждый день наполнен одним и тем же. Можно доказывать себе обратное. Можно убеждать себя, что мир полон идей и занятий, но все это, по большому счету - настроение. Ничего более.
   Сегодня ты жив.
   Завтра - мертв.
   Эти два полярных состояния характеризуют миграцию материи внутри одного существа. Люди, способные хотя бы говорить об этом, были всегда интересны. Иногда их слова кажутся спекулятивными. Зато они лишены обыденности.
   -Что ты делал сегодня? - спросила она.
   -Я хотел пойти на работу. Но потом передумал.
   -Кем ты работаешь?
   -Да так. На складе.
   -Что ты там делаешь?
   -Разгружаю стиральный порошок.
   -А я думала, ты пишешь программы.
   -Мне надоело.
   -Ты больше не работаешь с компьютерами?
   -Да.
   -Валер, этого не может быть!
   Я почувствовал, что она обрадовалась. Хотя, это было рановато. Она, безусловно, когда-то мечтала отобрать меня у машины, чтобы обладать мной полностью. Но тогда для этого нужно было обуздать собственную страсть, что было сомнительным. Я не знал врачей, которые бы умели в достаточной степени промывать мозги. Большинство психологов были психами. Люди, что шли в институты познавать модную профессию, делали это для того, чтобы убежать от себя.
   Впрочем, определение типа "нормальных людей по определению нет" мне не нравится. Общество - это кишки. Ты плаваешь по трубам, и все зависит от того, в каком месте этих кишок ты находишься. В начале жизни тебя поедает мир. Возможно, что раньше ты был свободен. Но этого никто не знает.
   Была ли прошлая жизнь?
   Хочется думать, что - да. Но это хорошо в плане загадочности. В-остальном - а надо ли это нам? Постоянная тряска взаимопоеданий.
   -Ты хотел бы жить вечно? - спросил как-то Зе у Петра, когда мы, как всегда, нажрались.
   - Я не знаю, как об этом узнать, - ответил тот.
   -Ты типа хочешь, но типа не знаешь?
   Он заглядывал Петру в рот, так как все его слова были константами.
   -Типа да.
   -А я не хочу.
   -Но ты и сам не знаешь, хочешь ли ты. Тебе не давали права знать. Ты видел другую жизнь? Нет.
   -Нужно уметь воровать, - подал голос Юрий.
   Он снял носки, собираясь за ширму, куда ушла очередная девочка.
   -А мы не умеем воровать? - спросил Зе.
   -Я - нет, - ответил Юрий.
   -А у меня родители живут за счет того, что украли трактора, - поделился Зе, - но я не считаю, что это плохо. Когда развалился СССР, была возможность подмазать кое-кому и забрать себе трактора и комбайны. Мой отец этим воспользовался. Все равно бы кто-нибудь другой забрал. Так же мы получили много земли. Но это вряд ли можно назвать воровством.
   - Ты идешь? - спросила девочка из-за ширмы.
   -Тут разговор серьезный, - произнес Юрий.
   -А я что, за стенкой?
   -Мы, возможно, тоже должны уметь воровать, - проговорил Петр, - иначе нам ничего не светит. Как же еще способом мы сумеем прорваться? Я много думал о том, что человеку в этой жизни должны помогать знания. Но знания - это слишком точечно, а, по большому счету, слишком узконаправленно. Если ты - конструктор, то другое дело. Никакая наглость не поможет тебе, если ты ни черта не знаешь. Взять Валеру. Он тоже знает немало. Мы же здесь вообще ничего не знаем.
   -Мы умеем водку пить, - сказал Зе.
   -А в Америке умеют водку пить? - спросил Юрий.
   -Нет, конечно, - ответил я, - и воровать не умеют.
   -И настоящего рока там нет, - сказал Зе, - настоящий рок сейчас только в Финляндии.
   -По любому, - ответил Петр.
   Мы могли встретиться в тот вечер. Но я боялся начинать все заново. В десятый, может, в двадцатый раз.
   -Кобыла слаба на передок, - сделал заключение Демьян.
   Я кивнул.
   -Хочешь, накурим ее, посмотрим, что будет.
   -Ладно. Не сейчас, - ответил я.
   -Слышь. Если не сейчас, то когда?
   -Пойдем лучше пива попьем.
   -Видишь, как легко тебя развести на пиво. Развести можно кого угодно. Я - бос-сяк. Если я захочу, я разведу кого угодно. Любую бабу можно развести. Когда угодно, и где угодно. Это не зависит от возраста, от погоды, от, бля-я-ядь, политического положения в стране. Баба - не мужик. У неё нет основания. Ей не на что опереться. Потому она ищем мужика. Надо сходить до пац-цанов, взять.
   -Что взять?
   -Шмаль.
   -Давай не сейчас.
   -Ладно.
   NNNNNNNNNNNNNNNNNN
  
  
   И все это было хорошо мне знакомо. И, как бы это ни звучало, все это было справедливо в отношении Вики. Конечно, Демьян вряд ли мог развести любую женщину. Скорее, это касалось подруг из его круга, где постоянно лилась водка и дымилась шала. Те из них, что были еще достаточно свежи, являлись таковыми лишь по причине возраста.
   Подружка Демьяна, которую тот звал Говна, так как у нее отчество было Олеговна, была всего двадцати лет отроду, и ни водка, ни трава не могли забрать у нее естественную красоту.
   Но Демьян едва не развел Вику в моем присутствии.
   Возможно, покопавшись в ее голове поглубже, можно было отыскать корень зла. Она стремилась найти мальчиков моложе себя. Она хотела быть и матерью, и подругой одновременно, и я знал, что в институте она только этим и промышляла. Я же был ее первым мужчиной, и этот факт приклеился к ней, будто банный лист. Хотя, безусловно, она могла давать не только мальчикам. Об этом говорили едва не случившиеся отношения с Демьяном.
   И, хуже всего, что она не была ни полной дурой, ни полной блядью, и я продолжал ассоциировать ее образ с той светлой юностью, когда я умел не думать о будущем и радоваться каждой минуте.
   -Помнишь, мы встречали рассвет? - спросил я.
   -Когда?
   -Когда я придумал, что время остановилось, и мы сидим в нигде.
   -Когда?
   -Не помнишь?
   -Помню. Я тогда взяла у тебя сигарету.
   -А.
   -Я хранила ее пять лет.
   -А где она сейчас?
   -Я ее выкинула.
   -Это было, когда ты порвала фотографии?
   -Да. Ну и что, что я их порвала? Ведь можно напечатать заново.
   -Да. Можно.
   -Я знаю, что я виновата.
   -Ладно.
   -Ты что, все мне простишь?
   -Не знаю. Да. Наверное, да.
   -Я сделала тебе много плохого.
   -Может быть. Я уже не помню.
   -Я не обо всем тебе сказала.
   -Ладно. Можешь не говорить.
  
   Все это было лишь словами, и я не знал, сумею ли я простить ее на самом деле. Более сильный человек, окажись он на моем месте, не стал бы мучить себя лишними сомнениями. Есть человек. Есть ложь. Есть, в конце концов, постоянная потребность в сексе, и с этим приходится как-то мириться. Потому - прочь сомнения, пользуйся тем, что есть, закрыв глаза на моральный аспект.
   В идеале все выглядит хорошо.
   В идеале - все мы герои и гиганты. Но жизнь быстро расставляет все по своим местам. И оказывается, что слова об изобретении велосипеда - это тоже изобретение велосипеда, и об этом говорят все, кому ни лень.
   Важно то, кто и как поставил тебя на ноги.
   Важен порядок родовой общины.
   Если ты вышел вон, не входи назад, не думай об этом - этого просто не существует. Выключи этот отдел своего мышления. Если уж опускаться до хождения по головам, то данный процесс не должен сопровождаться мышлением. Большинство вещей - это естественно, так же, как зубы и умение кусать.
   Но хочется верить. Может быть, как в детстве. Когда ты - один и самый главный, а весь мир создан как будто для тебя.
   -Помнишь, мы сидели на крыше, - сказал я.
   -Да, - она воодушевилась.
   -Мы пили вино.
   -Да. Я бы снова так хотела.
   -На крыше?
   -Да.
   -Сейчас холодно.
   -Не так уж и холодно.
   -Хочешь поискать свободную крышу?
   -А ты?
   -Я не знаю. Я хотел пораньше лечь поспать.
   -А....
   -Знаешь, можно завтра.
   -А ты где сейчас живешь?
   -А, так. Не важно.
   -Снимаешь жилье?
   -Типа того.
   -Я бы могла к тебе приехать.
   -Да нет. Здесь просто нет места.
   -Кто-то есть?
   -Да.
   -Это твои родственники?
   -Да.
  
   Если бы меня точно искали, я бы тотчас спалился на этой глупости. Но что-то подсказывало, что меня не ищут, и дело тут вовсе не в том, что я думал. От природы я всегда был человеком показной аккуратности, и все считали меня правильным и умным, хотя это совсем не так. Аккуратный человек никогда не попадет в подобную ситуацию. Скорее, я просто любил шифроваться, вводя окружающих в заблуждения. Это был верх двуличия. Но Вика, она, пожалуй, знала все. Если бы ее природный изъян, все бы было в порядке.
   Наверное, когда-то я отдал ей частичку себя самого, и теперь эта частичка постоянно болела. Мне нужно было вернуть ее. Или сделать так, чтобы она всегда была рядом.
   Но я так часто наступал на одни и те же грабли.
   Так было и два года назад, когда мы попытались пожить вместе, и она тотчас нашла себе посторонние связи.
   Так было и тогда, когда эти грабли ударили меня по лбу первый раз.
   Все одно и то же. Будто сериалы, снятые бесталанными потомками бандюков. Раньше в этом городе все было по-другому - в частном секторе почти в каждом дворе катали водку, упаковывали поддельные продукты, размешивали в ваннах майонез, а за рулем можно было преспокойно ездить в пьяном виде, не опасаясь эксцессов. Мы жили ярко и бесшабашно. Я потратил слишком много лет, чтобы чувствовать себя уверенно в любой точке мира, но, может быть, именно это и было напрасно?
   Если бы была машина времени....
   Просто открутить пять, шесть лет, чтобы вдохнуть запах надежды, глупости и света.
   -У тебя кто-нибудь есть? - спросила она, наконец.
   -Нет, - ответил я.
   -Не может быть, чтобы у тебя никого не было.
   -Почему ты так думаешь?
   -Ты же всегда пользовался успехом у женщин.
   -Это большое преувеличение.
   -Как же ты обходишься?
   -Никак. Я просто об этом не думаю.
   -А.
  
  
  
   Когда ударили морозы, мы все вдруг стали собираться на "точке" пиво пить, и происходило это ежедневно. Но это - не правило для всех. Морозов сильных на Кубани не бывает. Студенты, тем вообще все равно. Я не говорю, что они - люди случая. Если ж рассматривать любого человека, как единицу, то я б не поставил их в ряд случайностей. Но они могут пить пиво при любой температуре. Это правда. Даже когда минус 20 стукнет, что для этих мест вообще стихийное бедствие, раз лет в пять бывает.
   Пофиг.
   Им пофиг. Непосвященному кажется, что это невозможно. Настоящая, чисто сибирская душа, скажет, что в мороз нужно пить водку. Что касается мегаМосковии, то я не знаю. Москва - не Россия, но спрут. Впрочем, снова - пофиг. Пофиг. Мы говорим и человеке. О том, что студенчество - не учеба, но крест.
   Стоит мороз, и горлышка бутылок просто обязаны пристать к губам, алчущим глупого алкоголя. Но это студенты. Им насрать. Они курят самые дорогие сигареты. Это нужно для того, чтобы блеснуть понтами. Они пьют пиво, ведь водку пить банально - ею заливаются доверху жители станиц краснодарья.
   И это особенно характерно для стьюдентов сельхоза. Пофигистическая их часть сосет пивко из бутылок, куря и плюясь так, что все пространство вокруг заполнено плевками. Они и есть плоды учебы. Кажется, что они тут всегда были. Выросли. Даже когда нет студентов, по плевкам можно сказать, что были.
   Когда стьюденты сельхоза сидят в кабаке, их ни с кем, никогда, не спутаешь. Находясь на чужой земле, они находятся в постоянном поиске доказательств. Они есть путешественники в чужой земле. Кожаные куртки. Как же без них? Лохи, что ли, без кожаных курток ходить? В кожаных куртках - все. Все без исключения! Здесь нет иных!  Ни одного человека не в кожаной куртке.
   Во-вторых, очень и очень короткие прически. А-ля крутые, а-ля "бригада".  Лысенькие головы, лысенькие настроения, воспоминания о 1995-м годе, когда все было можно, и говорили не о сотовых телефонах и прочей технике, а о том, кто сейчас в районе смотрящий, В-третьих, пачка "Парламента", которую нельзя не держать на видном месте. Именно "Парламент". Все студенты сельхоза, находясь на обучении, точно в ссылке, каждую секунду пытаются доказать свою крутизну. Именно поэтому - "Парламент".
   Самая дорогая труба в мире.
   Когда-то в мире не было бога понтов. Между людьми были очень большие расстояния. Человек, у которого был автомобиль, был навсегда круче того, у кого не было машины. Мобильник - главный понт студенчества. Он существует вовсе не для того, чтобы звонить. Он есть существо, определяющее ваш статус.
   Цикл кручения трубы вокруг тела бесконечен. Зайдя в рядомсельхозовское кафе, можно видеть немало ерзающих студентов, и сотовые их, у каждого со своей скоростью перемещающиеся. Сотик в правой руке. Сотик в левой руке. Сотик на столе. Сотик описывает круг вокруг тела, включается, выключается. Начинается внутренний цикл - студент прослушивает все имеющиеся на телефоне мелодии, делится фактом их существования с товарищами, после чего все либо начинается заново, либо внутренний цикл завершается, продолжая итерацию внешнего. Особенно интересно смотреть на это боковым зрением - настоящее броуновское движение. Все в мире повторимо в мелочах.
     Мы собрались, чтобы выпить водки. Вову Автояна пригласили, и он проставился не на шутку.
     - Много гуев разнес? - спросил я.
     - Да так, - ответил он.
     Вова был продуктом серьезного родительского лошения. В свои 25 он не имел права. Он ходил в черном, доказывая тем самым основную армянскую идею - все армяне ходят в трико и туфлях. Володя работал королем стеклотары. Иногда он мечтал поменять работу, но это было невозможно. Его миром командовала его мать - Таня, женщина, ходившая по своей квартире обнаженной. Это фишка была семейной - еще бабушка ходила голой, пока не померла от повсеместной наготы. Вова же был припаркой, что было очевидно.
     - Гуй неотрицаем, - сказал я.
     - Я знаю.
     Он выпил пива.
     Он всегда пил только местное пиво. Он относился к сорту людей, которые пили только его. Я знаю много людей, которые играют в традиционность.
     - Я вчера в такую игру играл на компьютере, - сообщил он многозначительно.
     - Что за игра?
     - Та. Название не помню. А прикинь - как полетят со всех сторон. Как полетят. Фиг поймешь, откуда они берутся. Хоп! - нужно пригнуться, передислоцироваться и спрятаться.
   Он смеялся жиденьким, хуесосовским, хохотком.
     - Кто полетит? - спросил Зе, куря с аппетитом.
     - Да, там разные. То роботы, то еще летает там херня.
     - Мочат?
     - Мочат.
     - А сколько уровней?
     - Дофига.- ответил он зайчиковым тоном.- Лариска вчера компьютер у меня забрала, говорит - иди спать. А  сама села играть в "шарики". Играл?
     - Не а.
     - Ну, как же? Ну, еще заходишь в "игры"...
     - Не, не знаю.
     - Да ладно.
     - Да честно.
     - Ну вот, прикинь. Я сплю, а она играет. Так я проснусь, а она играет. До четырех часов утра играла. Я уже проснулся, покурил, а она - прикинь, сволочь, говорит - ты мол, чо куришь? Я говорю - да утро уже. А она мне - тем более. Я говорю - Лариска, ложись спать. Короче, я ее уложил еле еле. Компьютер ведь в моей комнате стоит. А потом она мамику заложила, что я курю. Мне раньше можно было курить, и даже папик курил. А потом Мамик сказала, что мне можно курить только до девяти часов вечера. А после девяти мне курить нельзя. Я думал, Лариска не скажет, что я курил, а она сказала. И как треснет меня по голове! Я хотел ей сам треснуть, а она увернулась, а потом вдруг поворачивается и передает мне бутерброд. И говори - ешь! Ешь! А я тут достаю из под подушки конфету, и ей сую. И говорю - ешь! А она поняла, что кто-то из нас будет первым, кто другого покормит, и говорит - ешь! А я ей говорю - ешь! И протягиваю конфету. А она говорит - ешь! И сует мне бутерброд в рот. А я сую ей в рот конфету.
     - А что за компьютер? - спросил Юрий отвлеченно, с неким пренебрежительным негативом.
     - Ну этот. Как его. "Пентиум".
     - Что за "пентиум?"
     - 133-й.
     - А.
     - Чо, классный?
     - Да, пойдет.
     - Говорят, что старый. Сосед у меня его брал на ремонт. У меня тогда жесткий диск посыпался. Ну, он вообще, соображает.
     - Специалист, что ли?
     -Да. Но он вообще на железной дороге работает.
     - Предохранители меняет?
     - Не знаю. У него тоже есть компьютер. Ну, он посмотрел, сказал, что жесткий диск посыпался, и что единственный вариант - это обрезать его.
     - Как обрезать?
     - Ну, ножницами обыкновенными.
     - Ножницами?
     - Ну да. Он взял, обрезал. Осталось 600.
     - Чего 600?
     - Ну. Этих. Как его.... Килобит.
     - А...
     - Ну да.
    - А сколько было?
     - Не помню. Кажется, четыре и три.
     - А. А что за Windows стоял.
     - 95-й.
     - А 98-й не пробовал ставить?
     - Зачем? Он же жь говно.
     -  Почему говно?
     - А многие говорили. У Лариски человек на работе работает, он говорит, что 95-й лучше всего.
     - А.
   Принесли гитару. Зе стал разогревать голос. Он не на шутку гэкал, что подтверждало его истинную кубанность, но никто не обращал на это внимание. В нашей толпе мы не уставали повторять, что Зе - настоящий вокал. (Впрочем, так же, как и бокал, что иногда - одно и то же). У нас был свой неповторимый репертуар, для многих незнакомый.
      - Это он голос разогревает, - рассказывал Володе почти что на ухо Саша Сэй, - профессионалам надо много времени, чтобы серьезно голос разогреть.
     - Ну да, слышал, - согласился Автоян.
     Пошли тосты.
     За Гуй.
     За Куй.
    За часы (у кого-то были одинаковые с кем-то часы).
     За мир во всем мире.
     За университет.
    За то, чтоб в следующий раз разъебать гитару.
     За водку.
    Пили много. Хорошо еще, никто по-пьяни не вспомнил сделать Петра. А ведь могли же вспомнить.
   Здесь стоит уточнить, что "точка" - это место на рынке, где спиртное льется рекой, а рядом - рыба, раки, мелкие, будто семечки, креветки, каких не встретить больше нигде. Пьянство длится здесь с раннего утра до позднего вечера, пока "точка" не закроется. Но, в случае чего, рядом есть дешевые, но достаточно удобные бары, куда можно приносить свое бухло. Пиво там дешевое, из Майкопа. Рыба, сухарики, вся фигня. Все эти бары переполнены стьюдентами сельхоза, но в этом есть свой неповторимый шарм.
   Было довольно прохладно, и мы отправились толпой на блатхату.  Концептуальность вечера была подчеркнута рассказом об американской группе "Нооу". Ни у кого не было ни одной записи. (В-отличие от кассет Александра Хуева, которых тут было видимо-невидимо). Ибо и альбомов самих было дофига. Зато о "Нооу" знали все, время от времени друг другу напоминая:
     - Слышал, скоро выйдет новый альбом группы "Нооу".
     - Слышал, вышел новый альбом группы "Нооу"?
     О группе "Нооу" упоминал в своем стихотворении "Толик Натаров" Сергей Го. О группе "Hooy" было принято говорить в неожиданных ситуациях - это словно разбавляло жизнь. Два жизненных сегмента находятся рядом друг с другом, трутся, высекая искры, и это начинает утомлять. Нужно вставить что-то, чтобы умерить трение. Например, вы - с бодуна. Что тут сделаешь? Тем более, что не всякая работа позволяет похмелиться. В тот момент, когда нервное напряжение достигает максимума, нужен глоток воздуха. Тут тебе звонить товарищ и говорит:
   -А ты слышал, вышел новый альбом группы "Hooy"?
  
      Сайта у группы "Нооу" тоже нет. Наверное, и быть не должно. Мне неизвестно, знают ли о русско-американском коллективе зам пределами этой толпы. Да и какая, по-правде, разница? Помидорным панкам чужда эта идея. Они, конечно, умеют играть на гитаре, и некоторые достигают на этом поприще неплохих результатов. Разучивая песни Макаревича и ДДТ, они выходят на центральную улицу и, нарисовав на лице сверхправдивое чувство, начинают голосить. Так уже было - мы шли по центральной улице помидорной столицы, пьяные, с пивом, с водкой. Останавливались. Наливали. Шли дальше. Остановившись подле одного из помидорных панков с гитарой, мы попросили поиграть.
   -Только не на матах, - попросил правдивый вагант.
   -Нет, нет, - запротестовал Саша Сэй, - родной, это невозможно. Мы будем петь громко. Кстати, а ты слышал - вышел новый альбом группы "Hooy"? Нет? Я знаю, этого не позволяет твоя правда. Но ничего. От правды уйти невозможно. А вот и Зе. Давай, Зе.
   Правда и неправда - это как Христос и Лжехристос. Христос не учил строить храмы. А потому, церковь - вещь довольно сомнительная, ведь она не построена в душе, внутри. Глаза Лжехриста чисты и прозрачны, как и глаза помидорного панка, который и представить себе не может, что, помимо перепевок, может быть собственное творчество. Он постоянно учит. Он боится революции. Он умеет говорить, дергая за слабые нити человека. Сын человеческий ничему этому учить не мог по определению, да он и не говорил ни о чем, кроме как о любви. Все остальное было придумано, а потому оно выглядит правдиво и как будто загадочно, истинно, космично.
     А что говорят о Христе Лжехристы?
     Что он не пил?
     Пил.
     С девочками не зажигал?
     Зажигал.
     Как бы он тогда понял силу греха? Ну ладно, речь не о нем. Речь о том, что грех - это отсутствие воображения. Грех - это быть пиявкой. Не пить. Не курить. Не зажигать. Нет, дело не во вредных привычках.  Они - вещь совершенно разная для людей разного уровня. Может быть - быть Вовой Автояном. Но его нельзя осуждать, ибо его создала мама Таня, Мамик, женщина, которая, пытаясь утолить свою природную страсть, ходила по квартире голой, то и дело поглаживая себя. В семье не обращали на это внимания. Они не знали друго мира. Таня была директором детского сада.
     Скоро мы упились и говорили по парам.
     - А у нас  на деревне был пидарас, - рассказывал Саша Сэй.
     - А, - икнул я в ответ, - нифига себе.
     - Да, блин.
     - И чо, все об этом знали?
     - Да. Пацан один хотел купить машину. Блядь, Жигули. "Ноль первую". Чисто молодежный вариант. У нас как - "шестерка" - это после тридцати. "Десятка" - не машина. Чисто мыльница. "Четверка" - все равно не то. "Двойка" лучше. У "четверки" не то, чтобы косяков много. Просто народ привык к "двойке". Она-то, "двойка", еще раньше появилась. Когда "четверка" появилась, у людей, ну как, уже сложились чисто вкусы. Люди уже не могли жить по-другому. "Копейка" же навсегда осталась народным автомобилем. Ее любят. Ставят диски. Опускают, чтобы жопа низкая была. Ставят акустику. Кожаные сидения. Тонировка. Вся фигня. "Девятка" - это бандитская машина. В конце восьмидесятых на девятках ездили чисто бандиты. А у нас в станице тогда "девяток" почти не было. Народ сразу не понял переднеприводные автомобили - говорили, что "восьмерка" через кирпич не сможет переехать. Но я тогда малой был. Это мне отец рассказывал. У нас "москвич" был, а потом - "копейка", а сейчас у нас "сорок первый москвич", правда двигло еще то первое, родное. "Восьмерка" - спортивная. Из "восьмерок" делают "формулу-1". Тоже жь та же жь фигня - диски, сигнализация, тонировка, сидения. Некоторые считают, что крутая "восьмерка" лучше, чем "Мерседес". "Девяностодевятая" - армянская. Русские у нас на них не ездят. Во всяком случае, у нас в станице. Говорят даже, что "девяностодевятые" делают то ли в Ереване, то ли в Майкопе. Ну, лучше всех, конечно, "шоха". И двигатель хороший, и салон классный. Я, если честно, тоже хочу "шоху". Жаль только, что их перестали выпускать. Машины охуительная, и гораздо лучше всех остальных Жигулей. "Семерка" - русский "Мерседес". Охуительная тачка. Поначалу, когда иномарок вообще не было, к "семерке" так и относились. "Мерседес". Я помню, еще в школу ходил, так о "семерке" все и говорили. Жалко, что "тройку" перестали выпускать. Лучше б ее, чем "десятку" выпускали. По натуре, машина как машина. Не то, что мыльница эта. Ну вот, он "ноль первую" купил, у пацана покрасили, блядь. У него гараж есть. Там чисто красят там, все дела. У него там гараж паяльной лампой подогревается. Ништяк. Красить-то все мастера, а так, чтобы подогревалось, не у всех есть.
   Мавиль принесли. Помавилили. Охуеть. Поставили диски. Если диски не поставить литые, то это не то. Не, все равно машина оххуительная. Но с дисками - это чисто так, до армии, после армии.... Ну так, до двадцати пяти где-то, блядь. Короче, на ферму пацан поехал, а там сторож того трахает. Пиздец. Тишина. Он думал, никто не видит, а тут такая фигня. Все узнали. Теперь ему там не жить.
     - А ты в свое село хочешь вернуться?
     - Не знаю.
     - Ты подумай. Что там делать?
      - По натуре. Но с другой стороны, в городе тоже....Ну как.... Своих заморочек хватает. В селе жить проще. Всех знаешь. Все тебя знают. Нормально. Если денег мало платят, всегда можно что-то спиздить. У меня вот сосед на зерне три дома построил и дочке в городе квартиру купил. Чисто молодежный вариант. Однокомнатную. А чо. Работал на "Зиле", зерно возил, понемногу продавал. И никаких забот и хлопот. Ну, конечно, всегда есть трудности. То менты остановят, то еще что-нибудь. Менты, как сезон, выезжают на поля и ждут чисто водил. Все ж едут, блин, хотят заработать. Ну, там где овцы, там и волки.
   -Понятно.
   -Мне родители даже говорили - иди в армию, а потом пойдешь в ментовку. А потом другая мода пошла. Все поехали учиться.....
   В тот вечер пришла Вика. Мне почему-то казалось, что на улице холодно, и дует ветер, хотя ничего такого не было. Легкий морозец лишь разбавлял вечерний воздух дополнительной тишиной. С автостоянки слышались голоса - там бухали сторожа. Они иногда приходили сюда. Бабушка, что сдавала блатхату, торговала водкой. Ее прозвали Ламборджини. За что, не знаю. Мне ж в тот момент казалось, что я живу во сне. Может быть, это было связано с музыкой - магнитофон играл постоянно, и некоторые мотивы были особенно мне близки. Но, как я уже заметил, это была болезнь.
   Настоящий поэт мог бы по-настоящему забить, замолчать душой и описывать эту слизь, что жила в душе и ушла. Но я до этого не дорос. У меня было еще два, три года, чтобы что-нибудь понять. Ближе к среднему возрасту душа устает обновляться, и ты живешь по накатанному, и ничего нового уже не будет до самой смерти. По большому счету, жизнь после тридцати и начинается, и заканчивается.
   -Привет, - сказала она.
   -О, Вик, - обрадовался Саша Сэй, - а ты слышала, вышел новый альбом группы "Hooy"?
   -Что? - не поняла она.
   -2002 год, - подтвердил Зе, - новый звук, новая акустика.
   -Пить будешь? - спросил Петр.
   -Водку?
   -А у нас больше ничего нет.
   Она посмотрела на меня вопросительно. Это была разведка. Вике нужно было обязательно узнать, какова во мне погода. Ведь главная цель обыкновенной женщины, это добиться того, чтобы суметь сказать "мое!".
   Я знал это наизусть, и это всегда меня бесило.
   А потом, после завоевания территории, можно начинать распределять внутреннюю энергию. А затем, наконец, наслаждаться. Ничего другого в жизни человека нет. Уж не говоря про жизнь женщины.
   -А я думала, где тебя найти?
   -Ты никуда не звонила?
   -Звонила.
   -И что ответили?
   -Кажется, это была твоя невестка.
   -Да. Таня.
   -А.
   Я не загружал себя лишним. Разведка, как разведка. А честный секс - это и вовсе честно, когда девочка ждет тебя за ширмой, и никому до этого нет дела. Но в тот день никакой девочка не было. Не было и Наташки, что жила "за туалетом" - это за туалетом бабушки Ламборджини был ее огородик, а там, дальше - два домика. В одном жили квартиранты (мать Наташи впустила). Другой - их. Тоже не очень большой, но, все ж, побольше. В квартиранстком же домике не было штор, и было видно, как на трубах сушится одежда, а на столе - вечный холостяцкий бардак.
   Мы, впрочем, собирались позвать Наташку. У нас даже был тайный сигнал, с помощью которого ее можно было вызвать из дома. Но теперь это уже было не актуально. Тем более, бабушки Ламборджини не было дома - она пошла до Хсохфы (это сестру ее так звали) - и там, в ее комнате, был свободный диван.
   А что еще я мог желать от Вики.
   -У Ламборджини есть вино, - вспомнил Саша Сэй.
   -Точно, - обрадовался Зе, - давайте спиздим!
   -Щас, - спохватился Петр, - Вик, ты присаживайся.
   -У нее полный подвал! - воскликнул Саша Сэй.
   -А где мы ключ возьмем? - осведомился Юрий.
   -Я знаю, где ключ взять, - произнес Петр.
   -А если баб Галя узнает? - спросил Вова Автоян.
   -Да и фиг с ним, - ответил ему Зе.
   -Не парься, - добавил Саша Сэй, - щас ключ найдем. У нее там запасов - будто она к атомной войне готовится. На две жизни хватит.
   -На три, - сказал Юрий.
   -Да. На три. Она ж жадная, сука. Никому ничего не дает. Даже родственникам.
   Вино вскоре было доставлено, и пьянство продолжилось. Я, вопреки себе, не стал поддерживать всеобщую вакханалию. Хотя, чаще всего, я так и делал.
   -Пойдем в комнату, - сказал я Вике.
   -Куда это?
   -Ладно тебе. Пойдем, пойдем.
   Я забрал два бокала вина, и мы удалились.
   Все было просто. Но, хуже всего, что постоянно жил в ожидании удара. Любой эксцесс, казалось, мог выбить меня из колеи. Я жил и огладывался. Мне было страшно, и главным желанием было укрыться так, чтобы никто не смог тебя найти. В этом и был шанс Вики. Я это отчетливо понимал.
   Но что я мог сделать? Ведь я ее все-таки любил - как бы я это ни отрицал. Счастливы те, кто с легкостью убегают от себя самих.
   -А никто не придет? - спросил я.
   -Нет, никто.
   -А бабушка?
   -Да и фиг с ней. Раздевайся.
   -Я боюсь.
   -Почему?
   -Я так давно не была с тобой. Как будто в первый раз.
   -Я тоже.
   -Но у тебя же кто-то был?
   -Но ведь и у тебя кто-то был?
   -Это потому что тебя не было.
   -Да ладно тебе.
   -Ты мне не веришь?
   -Конечно, верю.
   -Честно?
   -Конечно.
   -Ой, Валерик, я так соскучилась!
   У Вики была хорошая фигура. Она умела гнуться. За мое отсутствие она много, чему научилась. Может быть, основы ее подвижности заложил именно я. Мы долго дружили и целовались, прежде, чем она лишилась девственности. Я думал тогда, что бояться уже нечего, но все прошло как нельзя классически. Испугавшись, Вика была холодна, как стекло. После мы много раз вспоминали этот момент. Когда же она, наконец, научилась извлекать из секса полезное, я понял, что главное - это в первый раз.
   Лишение невинности - это большое таинство.
   Теперь же все было слишком просто. Много вина. Желание, наполненное градусом. И - черная, будто съедающая, темнота, которая проникает в самую сердцевину мозга.
   Вика громко стонала, но этого никто не слышал - за дверью шла громкая, почти кричащая беседа.
   Мне всегда казалось, что это - фальшивый стон.
   И в первый раз - я тоже так подумал. Это было правдой. Первые секунды честны. Потом человек обрастает мхом. Если у тебя этого мха раньше не было, то он передается, и ты сам становишься его разносчиком.
   -А давай стоя? - предложила она.
   -Я курить хочу, - ответил я.
   -Кури.
   -Здесь нельзя. Это - покои бабушки Ламборджини. Она пацанам вставит за это.
   -Что ж делать?
   -Пойду, покурю.
   -Все вы, мужики, такие.
   -Да. Я еще выпью.
   -Выпьешь?
   -Да. Ты не волнуйся, я приду.
   -Я ж тебя знаю. Ты сейчас выпьешь раз, выпьешь два....
   -Ну, я ж не виноват, что ты не куришь.
   -Я пробовала.
   -Это прогресс.
  
  
   Из дневника Александра Х.
  
   " 1987. ..... я снова пишу о том, что я пишу напрасно. Сегодня я решил сочинить сразу много песен. Это легко. Я не понимаю блядь исполнителей, у которых не собирается песен даже на один альбом. Это очень мелкая хуета. Взять даже разные ансамблики, у них каждый год альбом выходит. Модерны токинги даже. А какая-нибудь Лариса Долина поёт одну песню 10 лет, и всё. Я думаю, может наша нация дурнее? Все ж только и смотрят, что за бугор.
Водки не было. Было самогон. Я въебал, начал было сочинять, но мало. Еще налил, еще стал сочинять. Вообще по делу всё, травы нет. Всю распродал уже, товар хорошо ушёл. Спасибо вам, ребята... Песня первая - про поезда. Поезда, поезда. Вы идёте змеями к югу. Поезда, поезда. Проводницы - подруги. Под одним одеялом с вами Я лежу, я лежу, мы базарим. Говорим что жизнь заебала. Я лежу и втыкаю сзади.
Я не считаю, что песню надо по сто раз переписывать. Если ты мудак, то тебе ничего не поможет. Я видел в телевизоре интервью с одним бля певцом, он на полном серьезе сказал, что больше одной песни в год сочинять нельзя. Ну не пидарас ли? А? Наверняка - сука, гондон. Я сочинил сразу 25 песен за сегодня. Пока сочинял, пил, пил. Не берет сука......
Я пришел к Лариске. Уже мычу, уже молчу. Ничего уже не могу сказать, только мычу и молчу. И я к ней пригрелся сбоку и молчу. Она меня гладит по голове как собаку, а я и есть собака.
.... На "Маяке" стёрлась головка. Поехал к барыге. У него нет головок, есть кассетные только. И моновские у него иглы, в хуй бы они не упёрлись!"
  
  
   Александр Х. Альбом 1977. Грейтест Хитс
  
  
   1. Сон


Во льдах души живут,
И киты поют, бухая.
Тени людей сонно идут,
И нету края
И нету рая.

Тени китов,
Тени котов
Тени собак
Тени древних макак.

  
   Припев

Макаки не ушли
Они переродись
В новых люди нашли,
С новыми людями слились.

Но это напрасно,
Но это ненастно.
Во льдах не выживут макаки.
У них голые сраки.


Во льдах душа отдыхает,
Её сон черной земли забирает.
Далеко, как на Луне
От Москвы.
На ветру, как на коне
Летят к богу мосты.

По ним летят
Души китов
Души котов.
Души собак.
Души древних макак.


Припев

Макаки не ушли
Они переродись
В новых люди нашли,
С новыми людями слились.

Но это напрасно,
Но это ненастно.
Во льдах не выживут макаки.
У них голые сраки.
  
   2. Птицы летят
  
  
  
   Птицы летят
Высоко
Птицы летят
Далеко
Им в полёте никто не мешает
Разве только - кричит самолёт
Когда грозно турбиной вращает
И соляру ненужную жрёт

Только птицам доступно стенанье
   Потому они любят табак
Только этому нет оправданья
И уже уж не будет никак

Птицы летят в Воркуту
Хотя там не намного теплее
Зато поезд кричит там - ту-ту
Воркута земной оси южнее

Там они кружками
Сидят
Греются, жрут
Детей растят
Смотрят на глупых людей
Смотрят на глупых людей

А люди всё ни по чем
Всё лишь одно у них
То холодно то горячо
Ищут успехов
Простых, больших

А потом собираются птицы
И летят они в Биробиджан
Но не все - только синицы,
Там их ждет своё атаман

Насыпает им хлебных крошек
Иногда наливает попить
Да и сам он не прохожий
Он умеет неплохо жить

Птицы летят
Высоко
Птицы летят
Далеко
Им в полёте никто не мешает
Разве только - кричит самолёт
Когда грозно турбиной вращает
И соляру ненужную жрёт

  
  
3. Игорь
  
   Из всех окружных ребят
Нет таких, чтобы не принимали яд
Принимают по два пятьдесят
Принимают по три пятьдесят

У бабы Кати есть по рублю
Есть и по копеек пятьдесят
Я это мутное зло беру
Я выкручиваюсь сам на сам

Сколько вокруг разных ребят
Я не знаю - десять, двадцать, двадцать пять
Все они чего-то хотят
А есть и не, что ничего не хотят

Но только Игорь особенный
Ему не до наших щедрот
Ему и не надо многого,
Он бегает, того рот.

Когда вечером мороз поджимает
Мы кричим ему - спорт-спорт!
А он мимо пробегает
Ему приятно давленье аорт.

Однажды мы ему
Решили налить, пусть парень попробует
За угол завели его
Стакан, огурец, всё как следует

Но он не зассал
Выпил и спичку поднёс
И огненным змеем нас обдал
И дальше бегать Игорь пошел

С тех пор мы его не трогаем
И даже не кричим спорт-спорт
И он ходит гоголем-моголем
Такой человека сорт.

А мы - ребята как ребята
Мы живём как хотим
Бухло - наша отрада
Это наши герб и гимн.

   4. Песня о хуйне

   Бывает человек
Бывает собака
Бывает дерево
Бывает кошка

Бывают предметы
Бывают машины
Бывают идеи
Бывает хуйня
припев:
  
   Хуйня может быть по наитию
А может быть по прибытию
А может - она неопознана
И ныне учеными нераспознана

Она бывает космическая
И просто так - бытовая
Но в целом - вообще невъебическая
Хуйня в этом мире летает

Хуйня - объект философии,
Её не хотят признавать
Потому что много злословия
Кругом, ёб твою мать.


Бывают горы
Бывают реки
И от мороза узоры
И у мастеров бухла
Водки вехи

Архейская эра
Протерозойская эра
Фанерозой
Мезозой

А мезозой
Это когда ничего нет
Надо идти за пузырём
Но везде давно погас свет

И по улицам ходят
Ходят зубастые
Ищут зубасто
Ребята заразные

припев:
  
   Хуйня может быть по наитию
А может быть по прибытию
А может - она неопознана
И ныне учеными нераспознана

Она бывает космическая
И просто так - бытовая
Но в целом - вообще невъебическая
Хуйня в этом мире летает

Хуйня - объект философии,
Её не хотят признавать
Потому что много злословия
Кругом, ёб твою мать.
  
  
  
   5. Газ


Газ бывает в гашетке,
Газ бывает в планшетке,
В баллоне с надписью белой
Газ непростой, запотелый

Он пахнет странной хуйнёй
Когда я его выпускаю
А также пускает зной
Когда я его поджигаю

Еще есть газовозка,
   Машина - зверско гудит
На ней работал дядь Лёша
Теперь он надолго сидит

По трубам - сурово-желтым
Газ пиздует на юг
Это - страны аорты,
Особый, душевный звук

Если б не было газа
Мы бы топили углём
А он черный, зараза
Похуже того, чем срём

Хотя, в глушняках Казахстана
Люди и топят говном
Но это нисколько ни странно,
И ночью светлее чем днём.

Если бы не было газа
То мы б покупали дрова
Но я их не видел ни разу
Дрова - это халва

Но лучший газ - это водка,
И это, в натуре, квас
К нему же нужна селедка
И - огурец-алмаз




  
6. Крейсер Аврора
  
  
  

У берегов Анадыря снега
Каким-то хуем принесло его
Но Ленина там нет
Давно Володи нет
Великого вождя
Что жопой съел цветы
  
  
Припев:
  
   Остановите призраки былого
Налейте водку белую в столовой
   Остановите призраки былого
Налейте водку белую в столовой
  

Стоит на рейде он - как хуй
Ему кричат все с берега - пиздуй
Ты нас немало заебал
Ты утомил, плыви домой
Трубой мани, и вечно стой
И вечно стой
  
Припев
  
   Остановите призраки былого
Налейте водку белую в столовой
Освободите солнце из-за туч
Пускай выходит в люди белый луч
Зачем же жить, не видя солнца
Мечтая стать простым японцем
И говорить - скорей, скорей
Не то умру - стакан налей

  
  
  
   7. Снега

Снег бывает богатый, бывает - нищий
Снег можно собирать и использовать в пищу,
Резать снеговую колбаску, класть на сковородку
Снимать котлетки и хавать под водку
  
   Со снегом к столу подают мясо,
Отдельно в глубокой тарелке - салат
Не устоит и священник в рясе
У жилистый юный медбрат

Бегуны на дистанции длинные
Привыкшие питаться морскою капустой
Пожирают снега былинные
Особо они искусно

Говорят, есть на земле заводы
Где снег упаковывают и развозят по городам
Тот кто ест снег - легче преодолевает невзгоды
И более легок к врагам

А кто считает это фуфлом
Живёт, как и всё, половинисто
Жизнь заливает порой бухлом
Или не пьющий медбрат он жилистый

Возможно, что он - профессор
Или дурацкий писатель стихов
Но не определить эти вещи резко
Но вообще - немало козлов

Иду, снега собираю
В эмалированное ведро
И в муке их сначала я обваляю
Чтобы на сковородке их не повело

Гости придут, все как один, придурашливые
Принесут с собой вино, самогон и спирты
Выжрем все это отважно мы
Так что бери с нам пример и ты.

  
  
  
  
  
  
  
   8. Сырок


Есть разная еда, и есть сырки
Они - ребята мягкие.
У рыбы свойство есть - подъем, нырки
Часы на масле жаркие
   Когда на сковородку
Кидают вдруг лосось
Он чувствует, что чётко
Всё жизни удалось

Сырок мечтает тоже
О жаре, об огне
Он более ничтожен
И недоступен мне

Лишь потому что снова
В кармане - твёрдый хуй
И он всему основа
Я говорю Сосновой
Бери и не тоскуй

Соснова сомневается
А надо - или нет
И хую удивляется
Особенно в обед

Еще бы - за бесплатно
Готовый рацион
Но ей же непонятно
Насколько важен он

Есть разная еда, и есть сырки
Они - ребята мягкие.
У рыбы свойство есть - подъем, нырки
Часы на масле жаркие

В ближайшем магазине
Я украду сырок
Сниму его с витрины
И выйду за порог

Пойду по тротуару
И буду его жрать
Желудочному жару
Ведь нужно помогать

  
  
   9. Анна
  

В кино показывают лето
А также - желтый сеновал
Но нет у нас туда билета
Нам Маркс сражаться наказал

Я предлагаю отыскать
Места другие для сношений
Вот например - пустой вокзал
Там тьма ненужных помещений

Хоть есть вокзал - но нет людей,
Зима, зима, миры заснули
И для пылающих блядей
Сезоны денег затонули

Езжайте, девы, на юга
И там работайте усердно
Пусть у мужей растут рога
Ветвятся всюду непомерно

Но мы прославим комсомол
В котельной знойной и горячей
Она одна - на весь простор
Среди снегов в морозах зрячих
  
  
  
  
  
  
  
  
   10. Нет войне
  

Я и Сережа Баркал
С детства марки собирали
И мечтали полететь
Как Гагарин быть мечтали

И уже с семи годов
Мы курили и гуляли
И cредь прочих пацанов
Основными скоро стали

А учитель по трудам
Он ходил везде с рубанком
И давал всем по ушам
Он указкой, словно палкой

И в один тоскливый день
По ушам въебал Баркалу
Вот такая вышла хрень
Получил тогда немало

Я и Сережа Баркал
Коридорами гуляли
Рано я познал бокал
Тихо дань мы собирали

Покупали мы табак
Самых лучших, свежих марок
Вот такой же вам ништяк
И родителям подарок

В телевизоре же шла
Пропаганда, пропаганда
Сила страха там росла
И другая блядь баланда

Я и Сережа Баркал
В детстве марки собирали
И ходили в кинозал
В уголку тихонько ссали

И в один тоскливый день
За струю нас там поймали
И за эту и за хрень
Перед строем порицали

Мы, конечно, молодцы
Исправляться обещали
Вот такие удальцы
Вот такие мы канальи
  
  
   11. Клесты


   Клесты криворотые
Как судьбы ребят
Которые жили енотами
И сейчас живут и едят

А все живут и едят
И живут, чтобы есть
И прочего не хотят
И тут - ни встать ни сесть

Клесты криворотые
По веткам сидят
И тайными тропами
К тайнам ведут
Клестят

Мы же надеемся
Побольше схватить
И в вечность просеевшись
Что-то с собой ухватить

В гроб улетая
Нести рыжьё
И там оставаться, мечтая,
И что-то еще - ё моё.

  
   12. Я сую

Мне говорит кот колючий, как ёлка
Люблю я морду в кастрюлю совать
А то, что гоняешь меня ты - что толку
Меня не поймать, меня не поймать

Когда я хочу, то морду дурную
Повсюду сую, повсюду сую
И свой яйцетряс я миру дарю я,
И снова в углу посрать я хочу
   припев
  
Я сую
Я сую
Я сую
Я сую

Я громко, подчас, крича заявляю
И это слышит за стенкой сосед
С величием императора я объявляю
Свод правил коту, и им скончания нет

В углу срать запрещено - есть коробка.
Там специально насыпан песок
Нельзя по столом прыгать ловко,
Также не мячик - валяющийся носок

Но кот отвечает - а я - самостоятельный
Советы, законы твои по хую
Но к своим желаньям всегда я внимательный
Люблю я искать, и всюду - сую

   Когда я хочу, то морду дурную
Повсюду сую, повсюду сую
И свой яйцетряс я миру дарю я,
И снова в углу посрать я хочу
   припев
  
Я сую
Я сую
Я сую
Я сую
  
  
   12. Сборная КНР по теннису
  
Я свою ракетки
Не рожал
Водку из пипетки
Прямо в пасть бросал

Упцаца
Гопцаца
Упцаца
Гопцаца

С Николаем мы Клочковым
Спиздили два ящика портвейна
Ни узнает то никто
Не узнают блядь про нас

Оля Гоголя читает
Валя Моголя сбивает
Сало, лук, тушенка, рис
И все будет заебис

Упцаца
Гопцаца
Упцаца
Гопцаца

А потом играем
В хуев мы пипонг
О судьбу мечтаем
Скоро будет гонг

Сборная КНР
Ебаный штакет
Сборная КНР
Никого сильнее нет

  
  

13. Головка
  
Леонид, Леонид
Все в субботу ебошит
Там газ-квас горит, кипит,
Там - ебли ложе

Двигатель сняли
На три-два-раз
Хуяк - поменяли
Не пидарас

Григорий Матвеевич, войны ветеран
Говорит: хуй вы так просто поменяете.
Он - хуля - не привык верить в изъян,
Вы его за просто так не замаете.

Это все равно что в поле ласточку загонять
Это все равно что Веру Ивановну в подсобке поебать.
Это все равно что у нас минус пятьдесят, а в Сочи
Там тепло - и люди не живут - люди на счастье дрочат

Леонид, Леонид
Нихуя себе мастер
Двигатель блестит
Ёбаный фломастер
  
   Леонид, Леонид
Нихуя себе мастер
Двигатель блестит
Ёбаный фломастер
  
  
  
  
  
  
  
   14. Ближняк
  
   В моем окне - ближняк.
До магазина - пять шагов.
Там пиво есть - ништяк
Там нету дураков.

И вобла - первый класс
Её привез Семён
Ведь не пидарас
Ведь вертолетчик он

   Александр Х. 1978
   Концерт в Воркуте

Список песен:

1. Крейсер Аврора
2. Ближняк
3. Анна Болотова
4. Маковое поле
5. Горы помидоров
6. Лосось
7. Зведы
8. Краска
9. Снега
10. Сырок
11. Анна
12. Бесполезняк
13. World of Hooynya
14. Баллада о закуске
15. Чешуя
16. Баллада о лишайниках
17. Главная песня
18. Обед
19. В Ростове на Дону
20. Клесты
21. Ветер
   Александр Х. 1979. Фотографии Ильича. 2 LP
  
  
  
   1. Медведь
  
   Медведь мне не брат.
   Может - Ивану Браткову он брат.
  
   Люди лежат и стоят.
   Люди лежат и стоят.
  
   Если люди висят,
   Это классно трекрат.
   В лесу - серый медведь.
   Умеет петь.
   Умеет шуметь.
  
   И хотя медведь мне не брат,
   Я тоже хочу,
   Я тоже лечу.
  
   Хочу быть навек
   С шерстью на морде,
   Чтобы быть как грек,
   Чтобы быть по моде.
  
   Купил фотоаппарат "Смена",
   Чтобы отбиваться от бандитов.
   Теперь я человек видный,
   Я - парень завидный.
  
   А медведь в берлоге,
   Коричневый мудозвон,
   Спит, недотрога,
   Недожрал свой сон.
  
  
  
  
   2. Привидение Баумана
  
   Жестокой черной ночью,
   Да не пробьём тебя сушняк.
   И звезды не пророчат.
   И небо - как-то так.
  
   Приходит демон мысли
   И на ухо поёт,
   О том, что мы зависли
   В ночи, ебанарот.
  
   И он курить не спросит,
   И не напомнит нам
   О том, что в мире осень,
   И что течёт агдам.
  
   Мы люди непростые,
   Не надо шухеров
   Слова - они густые
   Они важнее слов.
  
   Приходит в ночь седое,
   И я - воще мудак
   Во сне пиздую строем,
   Иду за просто так.
  
  
  
   3. Чехов
  
   Я бухал, я молчал.
   Витя Спиц наливал.
   Он молчал.
   Я молчал.
  
   На улице кричали люди.
   Они кричали - что им убудет,
   Так как они козлы.
   Потому они и злы.
  
   С портрета, с портрета
   Чехов немой смотрел.
   И там - там было лето.
   Он не курил. Он летел.
  
   Я и раньше, я раньше
   Говорил, что он
   Что он - чисто АПЧ,
   Чисто АПЧ, и всё тут.
  
   Витя Спиц пошёл за второй
   До бабушки Саши.
   Он сходил как герой.
   Самогон водки краше.
  
   Витя Спиц пошёл за второй
   До бабушки Саши.
   Он сходил как герой.
   Самогон водки краше.
  
   АПЧ, АПЧ
   Смотрел на нас с портрета.
   Он был лучший чел,
   И жил он на фоне лета.
  
   Бухал ли АПЧ, я не знаю.
   Но по ходу курил.
   И на улице снег не таял,
   Лишь снова следы заносил.
  
  
  
   4. Мои катушки
  
   Арам как-то раз
   Поехал на море.
   Сука, козёл, пидарас,
   Там бабок намыл он море.
  
   Припев:
  
   А я сижу ровно.
   Не приглашают в космоса.
   Делать нечего - спирт потребляю
   Суровые,
   И мой друг - на верёвочке оса.
  
   Катушки, катушки
   По семь рублей, и так.
   И словно вымерли подружки,
   Зато я рук мастак.
  
   Арам с моря приехал,
   И я у него спросил:
   Это что ли твоя веха?
   Много ли ты накосил?
  
   Припев:
  
   А я сижу ровно.
   Не приглашают в космоса.
   Делать нечего - спирт потребляю
   Суровые,
   И мой друг - на верёвочке оса.
  
   Катушки, катушки
   По семь рублей, и так.
   И словно вымерли подружки,
   Зато я рук мастак.
  
  
  
  
   5. Седа Гуренко
  
   Я пою сам на сам.
   Я купил огурцы.
   Рассол кисловат.
   Но это полезно.
  
  
   Припев:
  
   Седа Гуренко
   Придёт в сикс о клок.
   Поиграем в венку.
   Я буду сурок.
  
  
   Ан-24
   Громкий и тупой самолёт.
   Ан-2 даже хуже,
   Но он - кривой и весёлый.
  
   Вы не были в Тикси?
   И правильно,
   Нехуй там делать.
  
   Припев:
  
   Седа Гуренко
   Придёт в сикс о клок.
   Поиграем в венку.
   Я буду сурок.
  
  
  
  
  
   6. Рубка мяса
  
   Я люблю есть животных.
   Я люблю есть животных.
   Много вкусных животных.
   Очень много вкусных животных.
  
   Но собак я не ем.
   И кротов я не ем.
   Не ем я и змей.
   Не ем и грачей.
  
   Припев:
  
   Стужа, мороз прекрасный.
   Топор - друг не напрасный.
   Я мясо рублю, чтобы пожрать,
   Чтобы запас белком восполнять.
  
   Есть люди, которые не едят животных.
   Они капусту едят.
   Они едят только капусту,
   И потом капустоедов плодят.
  
   Я не ем голубей.
   Я не ем воробьев.
   Я не ем и ворон.
   Я не ем и сорок.
  
  
   Припев:
  
   Стужа, мороз прекрасный.
   Топор - друг не напрасный.
   Я мясо рублю, чтобы пожрать,
   Чтобы запас белком восполнять.
  
   Есть люди, которые не едят животных.
   Они капусту едят.
   Они едят только капусту,
   И потом капустоедов плодят.
  
  
  
  
  
  
   7. Кагыргын
  
   Я живу на Руси.
   До Америки ж подать рукой.
   Но никто меня не просил
   Об этом шмалять головой.
  
   Степан Гуревич, четкий пацан
   Решил переплыть, переплыть.
   Не знаю, каков был его план,
   Но о нём мы сумели забыть.
  
   Скоро, скоро весна.
   Этот день победы порохом пропах.
   И мы забухаем до дна,
   Но не будем бухать впопыхах.
  
   Где же ты, Степан Гуревич?
   На дне океана кости твои.
   Но ты плыл и показывал вещи,
   И поймать тебя не смогли.
  
   А 19 мая - пионеры, пионеры.
   Родине нашей примеры.
   "Плиска", "Большой приз", "Старка", самогон
   Помогут понять жизни закон.
  
  
  
  
  
   8. Шелест минут
  
   Ко мне принесли горно пионерский,
   И это - труба, отзыв недетский.
   Шелести минут. Наступает пиздец,
   Кто не спрятался, тот молодец.
  
   В моём мажке "секс пистолз" поёт.
   И я знаю, что я идиот.
   В моём мажке "секс пистолз" поёт.
   И я знаю, что я идиот.
  
   Я не работаю. Жрать не приносят.
   Мои товарищи денежку косят.
   Я лежу на печи, как медведь,
   Не знаю, как можно это терпеть.
  
   Шелест минут. Шелести минут.
   А кто не бухает - тот проститут.
   Шелест минут. Шелести минут.
   А кто не бухает - тот проститут.
  
   Шелести минут. Наступает пиздец,
   Кто не спрятался, тот молодец.
   Шелести минут. Наступает пиздец,
   Кто не спрятался, тот молодец.
  
  
  
  
   9. Баллада о Владимире Горохове
  
   Мой друг мне рассказал,
   Что у него тоже есть друг.
   Парень в целом нормальный,
   И по имени он музыкальный.
  
   Припев:
  
   Его зовут Владимир Горохов.
   Он - простой человек.
   Он не играет роль пророка,
   Не нужно ему особенных вех.
  
   Он живёт и на тромбоне играет,
   Поев музыкальных супцов.
   И люди хвалят и ему подпевают.
   На свете много подобных гонцов.
  
   Владимир Горохов знает ноты,
   Но может петь и без нот.
   И он не боится дурной икоты,
   Ему горох надежду даёт.
  
   Припев:
  
   Его зовут Владимир Горохов.
   Он - простой человек.
   Он не играет роль пророка,
   Не нужно ему особенных вех.
  
   Он живёт и на тромбоне играет,
   Поев музыкальных супцов.
   И люди хвалят и ему подпевают.
   На свете много подобных гонцов.
  
  
  
  
  
  
   10. В Греции
  
   Один знакомый знакомых
   Давно нам говорил.
   Всё что надо - это искомое.
   Не важно, делал или творил.
  
   Если живёшь ты гнидой,
   То никто не поможет тебе.
   А не выйдут к тебе цари из аида,
   Но ты можешь позволить себе
  
   Ехать в лучшее место земли.
   Греция, Греция, Греция.
   Туда часто идут корабли.
   Это - место под сердцем.
  
   Славик Янтомиди туда перехал.
   Наоборот читается - иди мотня.
   Он счастлив, и это - новая веха,
   И это часто выводит меня.
  
   Я живу на севере мрачном.
   И Греция так далеко.
   И только водка у нас - смачная,
   С этим лучше, с этим легко.
  
   В Греции проще заснять бапцов.
   Один звонок - и веселье.
   А у нас - ты сначала спроси отцов
   Нужен рассол ли с похмелья.
  
  
  
  
  
  
  
   11. Земля и воля
  
   Мама, наливай, наливай.
   Больше нечего сказать.
   Анадырь - лучший в мире край.
   Здесь не найдут, здесь можно бухать.
  
   Умеешь ли вот ты, например,
   Играть в зимний футбол?
   Скорее всего ответ: хер!
   Сначала налить, а потом - гол.
  
  
   Припев:
  
   Я много говорю, я много пою,
   И так утомило стоять в строю.
   Я много говорю, я много пою,
   И так утомило стоять в строю.
  
   Я не петрашевец.
   Водка есть, и нормально.
   Это слишком, слишком морально,
   Если ты спортсмен, если ты лишенец.
  
   Хотя к лыжникам - особенное отношенье.
   А биатлон - это спорта король.
   Но для меня всё это - смерти решенье,
   Я в жизни играю особую роль.
  
   Припев:
  
   Я много говорю, я много пою,
   И так утомило стоять в строю.
   Я много говорю, я много пою,
   И так утомило стоять в строю.
  
  
  
   12. На даче
  
   На даче зимой терпкий мороз.
   Дрочистый и изумрудный.
   А если у тебя, в примеру, понос,
   То ты - игрок профессии трудной.
  
   Клюшки берем, клюшки берем
   Яблоком играем замёрзшим.
   В хоккей словно канадцев ебём,
   От спирта опухшие рожи.
  
   Я покупаю билет на самолёт.
   И в путь летит он, дрожащий,
   И ща штурвалом бухает пилот,
   Он простой, он настоящий.
  
   До юга хуй нам долететь,
   Наш ждёт Якутск запотелый.
   Там мы будем девок вертеть,
   Это путь жизни смелой.
  
   Но я мечтаю поехать в Крым
   И там отдыхать, не работать.
   Странно - был бы хотя бы судим,
   Но нет ничего, лишь ноты.
  
   На даче - ж сумрак, холод тугой,
   Для обогрева - дровишки.
   Я не люблю гореть головой,
   Но лучше всего - бабишки.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7
  
  
     У самого порога зимы зима вдруг оступилась. Вышла на вылет поздняя преддекабрьская муха. Так иногда бывает, хотя эта муха может запросто вылететь и в январе, если нет морозов.
Она приходит в гости. Вдруг возникает ощущение друга. Но кто же это? Оглядываешься. Это она.
Летние кафе вновь выставили столики. Народ двигался, колотя понты. Если взять ночь, то ночью в эфире все немного по-другому - но тут тоже нужно прятать голову, вставлять наушники, слушая "Tequilajazzz", или вставлять что-то в кого-то. Можно думать о силе субъективизма в мире. Я раньше читал много книг. Когда же я перестал их читать, то мне стали совершенно непонятны те, кто их читал. Я легко перекрашивался. Но, в сравнении с Женей Семиным, это был детский хамелеонизм. Они никогда друг друга не знали, Антисофт и Женя. Но первый был гением сосредоточения и аскетизма, а второй - настоящий, чистый, голубоглазый распиздяй, Есенин наебательства. Было время, и я любил людей, и я думал - вот бы их познакомить. Но уже давно, как пиздец. Антисофт сидит, а Женя - он вряд ли сядет. Возможно, он уже давно спортсмен. На самом деле, он - демон, а настоящих демонов на свете не очень много. Вот на селе, там есть демоны. Но туда надо еще доехать, чтобы доказать эту сентенцию.
   Итак, народ тасовался, заглядывая в мобильники. Снега пролетели мимо. Студентов на точке было как никогда много. Они точили сушеную рыбу и плевались, куря "Парламент", поблескивая своими кожаными куртками, точно крабы - из глубины морской. Я говорю это лишь потому, что слишком сосредоточен на деталях. Взять какой-нибудь TActionList - там тоже живет детальность. Но мелкая, точечная скриптомания, лучше и пакостнее. Нужно знать наизусть то, что ты делаешь, иногда поколачивая ламеров.
   -А ты не ламер? - спросил Женя как-то.
   -Нет. А ты - ламер.
   -Да ты охуел!
   Мы сидели на берегу моря. Мы отвозили железяки в Дубаи, чтобы продать там соотечественникам. Сделка была неплохой, и у Жени, как всегда, была идея типа - надо один раз поработать, а потом всю жизнь отдыхать. Как правило, это заканчивалось кабаками. Впрочем, я видел немного. Так, во всяком случае, было в мое присутствие.
   -Я вот думаю, - сказал Женя, - вот летят над нами облака. О чем они думают?
   - Чо?
   -Они смотрят на нас сверху, понимая, что сегодня мы пойдем....
   -Это не интересно. Поехали в Китай.
   -Не. Хотя, ты прав. В жизни только и есть достойного, как взять и поехать в Китай. Может, в Японию?
   -В Японию.
   -Знаешь, поехали, брат. Поехали. Я женюсь на японке. Выучу японский.
   -Поехали.
   -Поехали.
   -Ну, вставай. Едем.
   -Не. В лом вставать. Знаешь, я понял. Я - правда ламер. Я просто делаю вид, что я что-то знаю.
   -Но ты ведь что-то делаешь?
   -В жизни гораздо интереснее заниматься хуйней, чем чем-то серьезным. Это честно. Но ты и сам об этом знаешь, Валера. Хуйня - в ней очень много правды. Она смотрит тебе в глаза и улыбается.
   -Кто?
   -Хуйня. Именно она!
   -А....
   -Поехали в кабак.
   -Прямо сейчас?
   -Нет, давай снимем самые дорогие апартаменты, возьмем девочек, прогудим все за одну ночь. Ты не боишься?
   -Чего?
   -Я сблатую тебя пропить все за раз.
   -Я заранее знал, что так и будет.
   -Купи себе дорогой мобильник.
   -Не хочу.
   -А знаешь, я люблю смотреть фильмы про Ван Дамма.
   -Ну что, поехали.
   -Ладно. Знаешь, на эти бабки, если мы поедем в село, мы будем гудеть целый год. Бабы будут за так давать. Они только увидят сотовые телефоны, сразу поймут, что мы крутые пацаны и сами встанут в очередь, чтобы отсосать. Купим какую-нибудь "восьмерку". Заведем курей. Знаешь, Валер, я серьезно.
   -Да.
   -Давай, после следующей сделки, а? Меня все это зарубежье уже достало.
   -Ладно. Посмотрим. Поехали.
   -Давай, еще по пивку....
     Я продолжал скромно подрабатывать, выгружая порошки.
У нас была неплохая команда. Все ребята были сухие, немногословные. Все хорошо знали марки порошков. Во время работы только и слышалось:
-Я на рохле сегодня!
-Сорти кладем в угол!
-Куда мыло? Куда мыло?
Место было блатное - ибо на складе не было своих грузчиков. Платили хорошо. Будь тут свои грузчики, они б сидели на окладе, грузили б медленно, постоянно бухали. Мы все делали почти моментальльно. Пиво пили только после работы.
     Успех был однажды. Мне позвонил Петр и сказал, что акция с локальной сетью коммунального хозяйства удалась, и, так как не сразу это дело обнаружилось, ущерб оказался приличным. Но я бы не сказал, что был счастлив. Там вряд ли кто-то что-то понял. Только программисты получили втык, да и то - никого не выгнали. МПЖКХ всегда было местом просачивания - туда стремились, чтобы надолго и серьезно засесть. Точно так же черви стремятся в яблоко. И, как водится, и то, и другое - не вечно. Были потеряны счета. Руководство объявило, что во всем виноваты сбои в подаче электричества - у них были какие-то терки с горэлектросетью, по-ходу.
Конечно, в структуре ЖКХ не все много получают. Хорошо воруют только приближенные. Они и получают постоянные надвавки после очередного повышения цен в связи с реформой ЖКХ. Потом едут в Париж. Фотографируются на фоне Эйфелевой башни. На остального русского собрата смотрят с пренебрежением. Собрат зарубежный на них смотрит с пренебрежением. Это такая цепочка.
     - Надо было всю информацию стереть, - сказал Петр с сожалением, когда мы сидели с пивом на центральной улице.
    - Думаешь, было бы лучше?
 - А хрен его знает.
  - Вот то ж. Это же страна чудес.
  -Надо  было сделать что-нибудь похуже.
  - Например...
  - Остановить АЭС какую-нибудь.
  - Н-да. Ты думаешь, по нашей сети можно остановить АЭС?
  - А что, нельзя?
  - Американскую, наверное, можно. Немецкую можно. Японскую - вряд ли, они умнее всех нас на полголовы, японцы. А у нас - нет. Там реле да лампы. Какая там сеть. 
- Это круто. Лампы. Люблю лампы.
  - Конечно. Ты думаешь, революция возможна? Мне кажется. Возможен лишь мировой хаос. Революция - это вера. Всеобщая вера. А из этой толпы.... Вот взять нашу толпу. Ты в них уверен?
  - Но другого варианта нет.
  - Ты просто пытаешься доказать, что тебе насрать на государство.
     - Я думаю, что в идеале каждый человек - государство. Но это не так. Это государству на тебя насрать, и то - достаточно относительно. Ты - мясо. Ты - один кирпич в этой стене. Очень много слов и еврейских фамилий, но в итоге - тебе чем-то записарют голову. При чем, засирает тот, кто ездит на дорогой машине, и у него - целый гараж этих машин. А у тебя - например - велосипед. Но тебе впаривают, что ты плохо работает, ты - лузер. Работай больше. Будь как какой-ниубдь Кац! Тут тебе приводят в пример биографию этого Каца. Ну и тут все как обычно - всего достиг сам. Работал уборщиков (в кинотеатре в Берлине), работал почтальоном (разумеется, в Лондоне (там всего добился сам)), был помощником рабочего в оранжереях (конечно, в Амстрердаме), потом вдруг закончил Гарвард, а сейчас он - крутой политик. А ты.... А ты - ты мясо! Ты учился в школе, но - так себе. Вместо института пошел в армию. Потом учился так себе, еле еле, лишь бы была книжица-диплом. Потом - устроился работать. А надо было - как говорил Андрей Разбаш - быть мужиком, ехить в Москву, быстро сколачивать состояние. А ты, например, сельский учитель. Лох же? Конечно. Надо бабки рубитью. А ты - учитель. Зачем учишь? И вот ты проникаешься тем, что говорит тебе Кац и думаешь - чо делать? А, начать брать взятки с учеников. И вот ты начинаешь хватать, хватать, хватать, и все тебя уважают, и учатся у тебя, и все молодое поколение тоже учится хватать. А семьи Кацов живут от нефти. И кто первый хватает, тот и прав. Вот и всё. А революция... Революцию могут сделать только энтузтасты. Думаешь, она родится где-то в недрах властных структур? Нет. Они слишком сыты. У них тоже дома в Майами. Как они будут делать революцию? У них тогда дома в Майами заберут. То же касается и певцов эстрады. Живут на Майами, срут своей поебенью тут. Слушать нельзя, но можно захватить эстраду, держать ее, словно дойную корову и, так как ты держишь, то никого и не пускаешь другого. Потому у нас на эстраде столько лет - Николаев, Агутин, Наташа Королева, Алсу. И у нас никогда не будет группы "Квин" - потому что группу эту на эстраду не пустят. Скажут - пустим один "Квин", захочет и второй. А там и народ начнет соображать, что Королевы и Бабкины - это не музыка, а - хватай-беги. И перестанут они ходить на концерты. И перестанут их вызывать на корпоративы. И нечем будет платить за жизнь в Майами. А вот если не научит тебя Кац, то ты, может быть, будешь одним звеном из многих. Революция зреет очень долго. Это общество. Сейчас нет революционеров. Есть типа..... Писатели-революционеры, они опять же - под контролем. Они - просто гирька-противовес. Они нужны для понта. Будет необходимо, их уберут. Нет, конечно, можно всё сделать неожиданно. Но нам тоже потребуется целая жизнь на это.
И очень часто утомляет это. У нас есть известные рок-музыканты с христовато-светлыми лицами. Русский рок -свято. Вот если бы такой бородатый святой, который тоже собой сцену занимает, мешая другим подойти к миске, просто сказал себе - мне стыдно за страну, мне стыдно, что у нас кругом на сцене - говно одно, а Запад процветает и просто взял бы и делал что-то.... Вот тогда бы что-то было. Но он модно говорит. Говорит про Русь. Глазёнки блестят. Улыбка умилительно. Тексты песен - хуй-победишь-о-чём. Мелодия - одна на всё творчество от 90 до 2000 года. Он едет на акции, которые устраивает правительство, чтобы создать видимость, что у нас есть альтернативо. Воюет с попсой. Но всё это жалко... Мелко.. . Куча слов. Куча денег за христоватое лицо. Всё как обычно.... Мы асболютно деградировали, брат. Сначала был Союз, и людей отучили быть сильными. Но они ждали светлого момента, когда можно будет начать хватать и друг друга мочить, отбирать, жрать. И вот - на старт, внимание.... Ведь не инопланетяне же прилетели. Простые люди... А лохи... Лохи работали учителями. Некоторые лохи-врачи не брали денег. Были лохи-ученые. Были лохи и среди рабочих. Но их было мало. Многие вымерли, так как над душой стояла жена и вопила - смотри, смотри, у Ивановых новая машина, и-и-и-и-и-и, урод, урод, урод, ненавижу..... Сейчас мы отчасти докатились до ручки, так как появилось много умно говорящих. Раньше когда человек тащил, он говорил - тащу, живу как могу, хочу жить. Теперь - когда человек тащит, он говорит - я честен, я не за деньги, деньги не главное, я альтруист, я помогаю людям, я готов помочь всем, я всего добился сам. Деньги не главное, главное - ум (про доение земли русской на предмет скважин тотчас забыто). Но ты думаешь, рассуждения в таком стиле кому-то нужны? Нет, мы всегда говорим через буфер. Вот смысл. Он доходит до буфера. Буфер что-то впитывает, аккумулирует, и уже трансформированная информация идёт к людям. Скажи - рок-христом.... Он же хорошо ест, правильно? И дом хороший. И дача. Он готов со всем этим расстаться ради революции? Нет. Значит, фуфло это всё. Он готов со всем этим расстаться, чтобы хотя бы покончить с засилием девочек с панели на эстраде? Нет, конечно. Ну так о чем тогда речь?
     - Интересно, если бы существовала страна, где бы жили одни Петры...
  - И что?
  - Как бы вы жили?
  - Хочешь сказать, мы бы передрались?
  - Не обязательно. Если вы уровнем выше этой толпы, если вы - люди, а не потребители, то, возможно, друг с другом вы бы драться не стали. Это было бы слишком низко, да? Но в остальном, кто-то захочет быть первым. И так все покатит пропорционально, только на более культурном уровне. Например, вы будете градироваться по степени чувства юмора. Как-нибудь еще. Может быть, трансформированный принцип конкуренции будет более, чем неявным. Я когда-то об этом думал.
  - Интересный вопрос, - согласился Петр, - но довольно общий и абстрактный. Такого быть не может, - он закурил, - никогда. Слушай, а у тебя есть враги?
  - Конечно.
  - Серьезные.
  - Пожалуй.
  - А так, по-мелочи?
  - Так. Просто неприятные люди.
     Покончив с пивом, мы отыскали общественный сортир.
     - Говори телефон человека, который тебе не нравится, - сказал Петр.
  Я назвал.
  Тогда он вынул из кармана синий перманентный маркер и написал на стене:
  
  
  
  
   Сосу:
   Тел:
  
  
  
     После этого мы пошли к Лене Club, которую заочно знала вся наша пьяная команда. Видели же ее вживую только Петр, Юрий и Зе. Остальным ее представляли в виде цветка человеческих полей.
У нее было два кота - Пшеничный и Калинин, а в квартире происходил полтергейст, связанный с ментальной деятельностью большой черной собаки. Мне, во всяком случае, так это представилось. В соответствии с принципом первого ощущения, это должно было быть правдой.
  Во время какой-нибудь пьянки то и дело кто-нибудь осведомляется:
  - А как там Пшеничный?
  - А как там Калинин?
  Взяв вино, мы позвонили в двери Лены Club. Залаяла собака. Та самая, о которой я сказал наперед. Дверь открылась. Club была в бигудях. Они, казалось, были частью ее тела, да и сама она, и ее запах, принадлежали миру, в котором не западло было быть навеки странным. В дебрях этого города проживало много странных людей, но 90% процентов этих странностей были понтами. Это касалось почти всех местных художников, музыкантов и поэтов, а также деятелей карманного шоу-бизнеса, пытающихся всем своим видом обнародовать свою непричастность к колхозной земле. В конце концов, не зря писатель назвал это "Маленьким Парижем" - в этом было самое ядро понта. Но была и Club, которая жила сама по себе, внутри искусственного, выдуманного мироздания.
  Революция не терпит формы. Все побеждает спонтанность. Остальная часть человечества, те, кто не понимают - их можно назвать рабами суеты. Может быть, именно это и было написано на ее лицо. Пусть будет что-угодно. Вот - Калинин. Вот - Пшеничный. Черная Таблетка, исторгающая полтергейст. Глаза иного мира в груде книг. Восемнадцать лет и бигуди.
Я не знал, какие там у нее были отношения с Петром, но это было не важно. То же первичное чувство говорило мне о том, что у меня ничего не может быть с Club. Восемнадцать лет - это хорошо. Конечно, можно себя заставить. Тем более, если бы я был коллекционером. Но коллекционер - это бес, а я, скорее, парус на волнах ощущений.
  - Это Валера, - сказал Петр.
     - Да, - сказал я.
  - Он - D.J.
  - Да, - ответил я, -D.J. Ultra Ferro 90.
  - Круто,- заключила Club вдохновенно.
  После этого мы сели за стол, откупорили бутылку и стали говорить ни о чем.
  Club, похоже,  снимать бигуди и не собиралась. На ее длинном узком лице отражался свет какой-то нездоровости, связанной то ли с идеей, то ли с каким-то физическим третьим. На меня это действовало - я не люблю дефекты. Пусть даже они и не видимы и распространяются на уровне биоволн, но иногда это странно действует. Человек - машина. Все машины вынуты у него из сердца, а потому они - близнецы и братья. У каждой из машин разные радиоволны. Я бы хотел принимать каждую из этих волн, но вряд ли этого возможно.
     - Я много стилей люблю, - сказал я.
  -D.J. music,- подтвердил Петр.
  - Ambient. Drum&bass. Хаус  на самом деле однолик. Особенно, если им серьезно не увлекаться.
     - По мне - все одно, - заметила Club.- главное, чтобы в музыке душа была.
     - Бывает и так, что в музыке есть водка, - заметил Петр.
     - Бывает, - согласилась Club.
     Подошла большая черная собака. Понюхала стол. Фыркнула. Ушла.
     - Существует музыка, которая хочет людей потрогать. Тянется длинная когтистая рука - хвать за сердце!
     - За желудок, - продолжил Петр.
     - За кишки.
     - Музыка-пурген.
     - Есть такой исполнитель.
     - Фуфло это. Зачем он вообще исполняет? И какой хуй заставляет людей лезть на эстраду?
     - Думают, что умнее других.
     - Все думают. Не все об этом говорят.
     - А ты думаешь?
     - Я?
     -Ну да.
     - Конечно. Я так устроен.
     - Интересно.
     - Что здесь интересного? Все так устроены.
    - Я так не считаю,- сказала Club,- я - не умнее всех. То есть - никто никого не умнее. Но я и в душе так не думаю. Просто мне не хочется быть как все. Хотя я и не пытаюсь. Вот - вино. Вишневое. Домашнее.
   -Вино из одуванчиков, - сказал я.
     - Это проявление той же самой личностной природы, - сказал Петр.
     - Личность? Разве это плохо?
     - Нет. Это хорошо. Но личность не должна опираться на мнение толпы.
     - Ха. Это я-то опираюсь? Я никогда и не опиралась. Можно подумать, кругом все люди - чисто стадо, и ничего больше.
     - Ты всегда не любила стадо,- сказал Петр.
     - А за что его любить?
     - Если ты его не любишь - значит боишься. Если боишься - то ты ставишь себя на какой-то из полюсов этого стада. Если ты ничего не думаешь, то это понятно, что. Не то, чтоб диагноз, но ничего хорошего. Лучше всего относится к этому, как ученый - к объектам. К микробам, там. По-другому, ты становишься частью целого.
     - Хороши микробы, - сказала Club.
     - Давайте выпьем, - предложил я.
     - Главное - пить вино,- сказал Петр, наливая, - я имею в виду - в жизни. Ведь в чем смысл жизни? Ни в чем. Сегодня жизнь есть, завтра ее нет. Так говорит Демьян. Кто-нибудь может предложить альтернативу? Некоторые говорят, что счастье - в деньгах.
     - Фи, - сморщилась Club.
     - Вот. Деньги - бумага.
     - Деньги - это ощущение, - сказал я.
     -Что?
     - Просто ощущение. Для жизни человеку нужно не много. Пожрать. Сортир. Туалетная бумага. Ванна. Мыло. Одежда.
     - Кассетный магнитофон, - вставила Лена Club.
     - Ладно. CD-плеер. Телек.
     - Телек - это телеотсос, - сказал Петр принципиально.
     - Хорошо. Телек вреден. Минус телек. Сигареты. Хотя они не обязательны.
     - Вот, вот, - сказала Club.
     - Курить - значит  жить, - не согласился Петр.
     - Ну, сигаретам - плюс.  Все остальное... В-принципе, можно жить и без машины. Я живу. Я работаю черт-те где, и мне этого хватает. Нет, при желании аппетит можно развить до бескрайности. Я, например, не завидую нимфоманкам. Сколько проблем-то.
     -Надо ехать на природу, - сказал Петр.
     - Зачем?
     - Чтобы, во-первых, доказать, что лучше гор могут быть только горы, во-вторых, там можно жить в чистоте и медитации.
     - А водка?
     - А что плохого в водке?
     - А что хорошего?
     - Куда без нее, родимой,- сказала Club.
     - Не водка губит. Губит другое. А тупость - это нежелание развиваться. Обезьяной же быть интереснее. Для многих прогресс - это вообще заподло. Типа что я, ученый, что ли? Я ж не дурак. Нельзя быть умным от рождения. То есть, с нуля. Вообще, это очень и очень армянская идея. Хотя, дело не в этом - бывает очень много постановок вопроса, а армянская постановка - одна из них. Но я знаю человека, у которого, например, совершенно таджикский взгляд на вещи. И с этим ничего нельзя сделать. Это то, когда ты встаешь на цыпочки перед любым человеком, у которого денег больше, чем у тебя. Знаешь ты что-нибудь - не знаешь  - какая разница? Мана - мана, и все. Просто более примитивные народы очень перманентны и чисты в своей физиологии, и по ним можно воссоздать всю человеческую природу. Хотя, знаете, мало, что изменилось. Веселые шизоиды создают новые орудия производства, разную электронную херню, которая заставляет поколения хохотать от счастья. Важно не общение. Важно то, чей сотик лучше. Важны мелодии. Машины - это уже другое, сейчас не так важно, есть у тебя машина или нет. Во всяком случае, если ты живешь не на селе. Поэтому, армянская идея показательна.
     - Нифига, - не согласился я, - все зависит от того, в каком городе армяне живут.
     - А что насчет природы?- спросила Club.
     - В горах есть поселок "Гранат". Почему он так называется, я не знаю. Там живут разные там медитаторы, неопанки, художники. Бороды и их жены. Любители русскости. Им совершенно поебать, что до ближайшего населенного пункта - километров 15 через горы, и то - до деревни. Они не смотрят телек. Нафиг он им нужен? И представьте себе, нормально  живут. Отлично. Не ругаются. Ничего не делят. Наверное, даже лучше, чем мы живут. Пищу добывают сами. Там у них хозяйство есть. В-общем, не знаю, что у них там с единением с природой, но это совсем не то, что наши городские псевдоконцептуалисты, которые тасуются с длинными волосами, в разных там хоббитских шапочках. Это прикольно, но с другой стороны, если капнуть - нет ничего.  Чисто понт. А потом, когда возьмут гитары....
     - Фи, - сказала Club.
     - Я бы попробовал, - продолжил Петр, - Это была бы проверка.
     - А как же борьба?- спросила Club.
     - Борьба? А что борьба? Борьба хороша, если связано напрямую с политикой. Это очень вкусно - чувствовать себя Зорро. Но политика - это битва сильных за колбасу. Сознавай это, не сознавай, она опять тебя затянет, колбаса.
     - Значит, мы идем в лес? - спросил я. - Давайте выпьем за лес.
      Вино закончилось. Я вышел в магазин. Вернулся. Кухня была полна сигаретного дыма. Петр курил в открытое окно. Лена Club тянула сверхтонкие сигареты.
     - Пьем, - сказал я.
     Большая собака пришла понюхать дым, послушать голоса и интонацию их. Улегшись в углу, она шмыгала носом, открывая поочередно то левый, то правый глаз. Кухня Лены Club была живым существом. С ней можно было быть наедине. На самом деле, она висела где-то за горизонтом, выше звезд, в синеватой космической мгле, и мы были избранными.
     - Все люди хотят денег, - сказал я, - Отсюда все и проистекает. Идеи - это какое-то отдаленно прилагательное. Борьба вся должна на этом и строиться. Я имею в виду, на деньгах. Деньги надо либо давать, либо отбирать. Я знаю ряд способов. Если мы не будем ставить своей целью отобранные деньги присваивать себе, то уже это будет неплохо. Если человек больше интересуется созиданием, чем сверхколбасами, то это вообще сила. Ну, вы знаете. Но так мало кто может. Мы вроде можем. Но у нас и денег нет, чтобы проверить. Верно? Когда они будут, все  станет по-другому. Если их не будем, мы будем оставаться альтернативистами до конца дней. Вечно мечтающие, вечно альтернативные. Впрочем, с одного конца альтернативности - воспоминания о молодости, а с другой - вопрос жены о зарплате.
     - В смысле.
     - Если взломаны два счета... С одного бабки качаются на другой. Оба счета нам не принадлежат. Нужно действовать нерационально. Ведь палятся на глупости. Таким же образом проводится расследование. Есть штамп, и все именно в это и упирается. Мы просто перекачиваем бабло, а потом оно, словно тараканы, разбегается кто куда. С этим взломом будет связан висяк серверов. В ФСБ сидят живые люди, и далеко не все из них заражены идеей о существовании электронных Сэнсеев. Ежегодно ловят целый букет взломщиков, но вся эта практика относится к глупцам, которые даже не думали о том, на что они идут. Нужно начинать с цели. Во-первых, для чего нужны деньги? Здесь все ясно. Деньги пойдут на революцию. На фундамент революции. Ведь, не смотря на то, что революция - это разрушение, это также и здание. Это невозможно отрицать. Сначала - проект. Потом - проработка. Но даже на то, чтобы создать проект, нужны большие средства. Но это пришло мне в голову не сейчас. Взломать счета возможно. Нужно лишь знать то, что ты делаешь. В конце концов, нужно знать, что ты прав, а отобранные деньги - это то лишнее, чем перекормлено обманутое поколение.
     - Это идея, - согласился Петр.
     Глаза Club загорелись. Она любила необычные явления. И хоть моя область казалась непонятной даже самым отъявленным умникам, было понятно, что после моего ухода она будет еще долго размышлять. Вспоминать меня перед сном. Придумывать какие-нибудь ситуации. Представлять себе мои мозги, к которым подключили монитор, чтобы видеть, что я там, кто я там. Может быть, там будет видна накипь и ракушки, а также выросшие на душе прыщи.
     - Мальчики, вас посадят нафиг, - заключила она тут же.
     - А мы еще ничего и не сделали, - сказал Петр, - рано еще нас сажать.
     - Н-да, - сказал я, - совсем ничего. Ни одной слабой попытки. Я представляю себе, когда вы все завяжетесь по уши, и бояться чего-либо уже поздно будет. Когда надо будет бежать.... Это тогда совсем другой разговор будет.
     - Думаешь, я испугаюсь? - спросил Петр.
     - Я ничего не говорю и не думаю. Че Гевара тоже был окружен толпой, пока был успешен. А конец его был более, чем печален. Если человек хочет революции, он должен быть к этому готов. Хотя бы не так круто. Не так полярно. Но кинуть его могут легко - как правило, всем окружающим нафиг ничего не надо. Они просто ослеплены. В одной команде не может быть много настоящих концептуалистов.
     - А я и не буду бороться, - сказала Club.
     - Конечно, - согласился я, - но главное ведь не победить, а бороться. Разве не с чем бороться? В нашей стране всегда было место идиотизму. Дураки, дороги, все такое.
   -Это классика, - заметила Club.
   -Да. Но, насколько я знаю, в приезд президента вдоль всего пути его следования по квартирам ходили агенты и предупреждали, что стрелять будут в любого, кто высунется из окна. Как вам это нравится?
   -Я немало об этом говорил, - проговорил Петр.
   -Хуже всего, что есть Московия, а есть весь остальной мир, и, сколько ты об этом не говори, ничего не изменится. Считается, что, если человек говорит о плохом, значит ему плохо, и он - слабак. Нет денег - лох. Наш человек постоянно находится в состоянии между рабом и господином, но никто не станет обращать на это внимание. Нужно бороться за бабло, или бороться за его удержание. Одни должны жить очень богато, другие - как придется.
   -Наш народ можно трахать до бесконечности.
   -Это - взаимотрахалово.
   -Да, это более точно звучит.
   -Более убедительно.
   -Об этом и правда никто не говорит, - сказала Club, - цены растут. Говорят, что коммуналка подорожала на десять процентов, хотя - она подорожала на двести процентов, и все готовы это жрать хотя бы потому, что есть дешевое пиво, есть новые модели телефонов и DVD-проигрывателей.
   -Это очень верно, - сказал я, - клан избранных доит всю остальную страну.
     - Однако, - сказал Петр, - избранностью здесь не пахнет. Я ничего не имею против сегодняшнего президента, он хотя бы образован и интеллигентен. Но, в общем. Но вообще... Кланы воюют за то, кто будет нас ебать. И больше ничего. Тот, кто сильнее, тот, у кого более сильные и образованные слуги. Весь телевизор заполнен именно этим. Проблемы. Русский человек заполнен этим по уши. Он думает, что существует политика, большая политика, и все такое, магическое и сложное. А это - дележ. А товар - это все мы, наши руки и ноги. Наши мозги. Это вся суть нашей цивилизации. Они весь остальной народ считают скотом. Возможно, что это - правильно. Предположим, что так и было придумано первоначально. В этом контексте наши действия более, чем альтернативны.
     - Может быть, - ответил я, - откуда мы знаем. Но за границей человека так просто не отъебешь. Я, например, хочу тачку с зарплаты. Пожалуйста. Мой начальник хочет большего - придется ему потерпеть. Спиздить не так-то уж просто. Такова система. А здесь если кто-то чуть чуть поднимается, он тут же себе во все дыры начинает бабло рассовывать. Нет бы поделиться. А потом - во власть. Вот и вся схема. И дело вовсе не в бедности страны. Дело в самих людях. Доллар не растет - цены растут. Работают ведь только дураки. Умные мутят. Наш народ потомок тех, кто гноили друг друга в тюрьмах. Что можно желать? Над нами весь мир смеется.
     - Значит, выпьем за революцию, - сказал Петр.
     - За революцию! - поддержала Лена Club.
   Потом мы смотрели фотографии. Петр придумывал фестивали и всячески панковал, а вся толпа в этом участвовала. Он был двигателем. В какой-то момент времени этот мотор начал самосовершенствоваться, но результатов пока не было.
   Возможно, что именно я выступал теперь в качестве проверяющего.
   -Когда-нибудь мы победим, - сказала Club.
   -И мы все куда-нибудь поедем, - проговорил Петр.
   -Да, - согласился я, - в самом конце всегда есть, куда поехать.
   -Да. За это и выпьем.
   -У революции нет смерти.
   -Хочешь сказать, что все революционеры - бессмертны?
   -Да. Как же еще?
   -Здорово. Я согласен. Это так.
   -Это так.
   -Свергнем существующий режим.
   -Вы себе не представляете, сколько еще впереди!
   -Да, впереди немало.
   -Немало.
   -Мальчики, я вас люблю.
   -Надо купить еще вина!
   -Вина!
   -Вина!
   -Выиграем и уедем!
   -Именно так и сделаем, - сказал я, - сбежим подальше.
  
  
   Александр Х. 1980. Ягоды лесу

"Ягоды в лесу"

  
   1. Серый

Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Скоро, скоро будет коммунизм
Скоро, скоро будет заебись
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
   Серый, серый, и пишу тебе письмо
Серый, серый, и пишу тебе письмо
  

  
  
2. Олимпиада

Мне нравятся спортсмены,
И особенно спортсменки
Ведь они выступают в трусах,
И это классно, это ништяк
   А я покупаю Ставриду
Она в помыслах высока
Такая блянахуй планида,
Такая вот даль, металл

Хочется чего-то особенного,
Например - коржика с молоком
Но дожди уж воды пролили
И будет лишь бублик с кишкой

А на синем телеэкране
Жопой вертят гимнастки
Хороши, как цветы в океане,
Любители еблостей вязких
  
Была бы жена гимнастка
Вот тут бы я оторвался
Её бы - её бы оснастка
Я бы в экстазе порвался

Наши лучшие в мире
Все отъебут в хоккей
А я пойду за Лирой
В магазин пора, хоть убей

И там - девушка Саша
Жопой своей мелькнет
Нет ее в мире краше,
Нет, ебаный в рот

  
  
   3. Тарнаир
  
   Я купил магнитофон "Тарнаир",
Хуйня силы прекрасной.
Как управлять им - не знает Таймыр,
Не знает Север опасный.

Я по жизни привык паять
Магнитофоны, колонки - сам
А тут - хуй ты его раскрутишь, еби его мать,
Мать его за ногу, инструкции - сосам

Раньше мы использовали Вегу-326,
Чтобы записать по-быстрому,
Но на ней уже выросла шерсть
Вырос мох зелено-выспренний

И вот я решил, я решил
Перейти на стереозвук
И записать стоны кобыл
Без особых таинственных мук

Но плохо, плохо пишет бля "Тарнаир",
Нихуя он не поддаётся
Остается водку купить, потом - с сортир,
И вернувшись - выжрать солнце



  
  
  
  
   4. Пароходы

Там всё чего-то, все чего-то
Володя хрипит,
И я не знаю - что для кого-то
Пароход в заливе пиздит.

И радио - длинные волны,
Такая вонючая ночь.
Холода - это синие толпы,
И жрать водку не в мочь
  
припев

и я иду
и шею гну послушно
ветрам особенно
ненужным
   Ветрам, не теплым никому
И даже хую
Мирному царю
И даже яйцам усталым
От тряски жизненной
Отсталым

На палубах злых пароходов
Есть и водка и чай
И везут коней на заводы
На колбасу их - в рай

И кони плачут тревожно
Чуя скорый пиздец
А вокруг - берега таёжный
Показывают всем им мандец
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5. Абба
   Абба, абба
Голая бабба
Арабески, Чингизхан,
На хую стоит стакан

Мы купили блядь Фетяски
И отправились удидь
Недалеко до Аляски
Но навеки на доплыть

Говорят, что там фигово
Трудовой живёт народ
А у на все в мире ново
Каждый под себя гребёт

Абба, абба
Дееп Пурпле
А сегодня нету бабы,
Только мышь скребется в дупле

А еще, конечно, монголы
Растят коров и телят
И им не надо уколов
Они себя веселят
  
А когда я работал в цеху
Медсестра же всех заебала
Приносила залупную мглу,
И иголки в жопу втыкала

Я ей предложил поебстись
Но она не согласилась
Ну и правильно - лучше пастись,
Без ебли - особая милость

Абба, абба
Мочалки поют
Мечтаю о новой бабе,
Мечты в небесах поют


  
      -- Глисты

    На животных нападают
    Черви потаскливые.
    Животные не доедают
    Скотинки сиротливые.

    С небес - бомбы
    Срут вороны
    Прячемся в катакомбы
    Прячемся, стонем

    Мойте дети руки
    Перед едой
    Мойте дети руки
    Не будет геморрой

    Опасайтесь инфекции
    Закрывайте окна
    Не ходите в секции
    Мать епона

    Идёт наступление
    На жилище людей
    Природы преступление
    Сильнее, сильней
  
  
  
  
  
   7. Denon
  
   Футбол, хоккей
Теннис, баскетбол
Радио "Маяк"

А я - чародей
Мне не нужен гол
Я выпить не дурак

Кассеты "Денон"
Я продаю по чирику
Вечерний звон
И утренний с пузыриком

Тра-ля-ля
Тра-ля-ля
Тра-ля-ля
Тра-ля-ля

  
  
8. Во поле березка стояла
  
   Во поле березка стояла
Во поле бля нахуй стояла
Люли, люли стояла
Люли, люли, стояла
  
Во поле березка стояла
Во поле бля нахуй стояла
Люли, люли стояла
Люли, люли, стояла
  
   Во поле березка стояла
Во поле бля нахуй стояла
Люли, люли стояла
Люли, люли, стояла
   Во поле березка стояла
Во поле бля нахуй стояла
Люли, люли стояла
Люли, люли, стояла
  
  
  
  
  
  
  
  
   9. Вудсток
  
   Пурга
Песня про пять минут
Караван говна
Одно счастье
Другие тебя
Редко ебут

Я не поеду
Я не поеду на Вудсток
Лишь надену я
На хуй носок

Тут и сгнию
И захоронят
И буду ржаветь
Односторонне
  
Вудсток, Вудсток
На хую носок.
Вудсток, Вудсток
На хую носок

Витя Спиц купил коньячище
Пять минут, пять минут
Я - не дурачище
Я пью - когда наливают и ждут

Если не пить
То жить не обязательно
Если не курить
То ты - гондон
Самостоятельный

Вудсток, Вудсток
На хую носок.
Вудсток, Вудсток
На хую носок

Я не поеду
Я не поеду на Вудсток
Лишь надену я
На хуй носок

Тут и сгнию
И захоронят
И буду ржаветь
Односторонне
  
Вудсток, Вудсток
На хую носок.
Вудсток, Вудсток
На хую носок
  
  
   Александр Хуев : "О грусти". Эссе
  
  
  
  
   Я вот понял, что грусть и нужна, но она и опасна, и на грусть могут лететь мухи, как на говно, но потом я подумал - ну что сразу на говно. Варенье. Но даже и не мухи летят, а всякая мелкодрочащаяся мошка, а также муха дрозофилла. Ну вот что за жизнь в таким мельчайших крутящихся мудаках? Я говорю о чем - если есть прошлая всякая жизнь, это значит, что если ты сильно по ходу грешил, то ты можешь попасть на эту удочку, и бог тогда тебе скажет - слушай, человече, а ты уже и не человече, ты уже хуй его знает кто? Кто ты? А теперь ты - муха дрозофилла.
   Большую грусть может производить в тебе баба. Баба, ну вот вроде бы существо противоположного пола, пизда. А что же?
  
   NNNNNNNNNNNNNNNNN
  
  
  
  
  
  
  

Александр Х. 1981.Пиво


1. GMBH

   Заветные буквы
Но странно мне понимать
Кто задумал такое
Чья это правда, блядь?

припев:

ГМБХ
ГМБХ
Опцаца

ГМБХ
ГМБХ
Опцаца
  
   Я купил пепси-колу
Я другой человек
Я улучшился, я изменился
Я душой просветлел

припев:

ГМБХ
ГМБХ
Опцаца

ГМБХ
ГМБХ
Опцаца
  
   Александр Макаров
Переехал в ЧССР
Там ему хорошо,
Там живет и мечтает
   И я тоже хочу
Побывать в ГДР
Только марки купил,
DDR, DDR

припев:

ГМБХ
ГМБХ
Опцаца

ГМБХ
ГМБХ
Опцаца
  

  
  
  
2. Сива

Сива, сива.
Марку взял, марку снял.
Иван Борисов марки клеит.
Он мудак, он мудак.
А я марки вставляю,
Я серьезный чувак.
  
   Сива, сива.
Я живу красиво
Сива, сива.
Я живу красиво

На марке изображен
Ту-144.
На марке изображены
Другие самолёты

Я позвонил Черкасовой
Я громко спросил:
-Родная, как ты думаешь,
Существует ли Ту-145?

Было слышно, как Черкасова
Громко чешет затылок
Откуда ей дуре знать
Так много про
Советсткие самолеты

Сива, сива.
Я живу красиво
Сива, сива.
Я живу красиво

Я знаю много.
Ил-18
Я на нем летал,
Ничего так, под водочку.

Я даже один раз
Прокатился на Ил-14.
Честно скажу, ребята,
Ну его бля нахуй.

Но самое рыготное
Это сесть на АН-2
Лететь в точку далекую
Лететь, охуевая

Сива, сива.
Я живу красиво
Сива, сива.
Я живу красиво
  
  
  
  
  

3. Шашлык из оленя

Едем, едем, едем.
Берега, мечтания чудес.
Там тюленя мы наверно встретим.
Тундра это вам не нахуй лес.
  
   Но тюленей не едим.
Не едим моржей.
Потому я не судим,
На мудях же нету вшей.

Жарим оленя
Жарим оленя
Жарим оленя
Жарим оленя

Я купил в продмаге
Консервированные кабачки,
Огурцы, помидоры
Вот такие мы обжоры

Укус, соль, перец, масло,
Завезли мандирины
И олень в мандаринах
Очень четкий, прекрасный

Шашлык из оленя
Шашлык из оленя
Шашлык из оленя
Шашлык из оленя


4. Будущее
  
  

Там, в дали - мутновато.
Там летающие города.
Люди не будут горбатыми,
Пиво будет вода.

В высоте коммунизма
Будет много всего.
А мне надо хренизма,
Я не почитаю отцов.

Завтра еду в Эстонию,
Еду я по делам,
Будут девки эстонисто
Проходить по хуям.

Все другое до лампочки.
Все другое - хуйня.
Девки - светлые лампочки,
Светят, жопой вертя.
  

  
   5. Жора Коцаный
  
  
  
   Ярко-солнечно.
Далеко от нас Магадан.
Там тепло, сопчато.
Светый край, край без ран.

припев:

Жора Коцаный подскажи,
Как нам жить.
Как нам жить не тужить
Жора Коцаный подскажи.

А у нас зима, холода.
Анадырь снегами укрыт.
Магадан - там солнце всегда,
Смысл жизни ветрами омыт.
  
   припев:

Жора Коцаный подскажи,
Как нам жить.
Как нам жить не тужить
Жора Коцаный подскажи.
  

   6. На Руси


Всегда были вереницы
Всегда будут вереницы
И поезда, как птицы,
В ад, за страницы

Кожу снимали,
И будут снимать.
Свинец в роль выливали,
И дальше будут выливать.

На Руси, в стране порванной,
Надутой, растерзанной, как гондон.
Можно прикрыаться иконою,
И то раньше - а сейчас
Красного знамени стон.

На Руси, в стране для мучения,
В стране для ссылки в пизду,
Не может быть огорчения,
И так все напрасно, и я не жду.

Всегда были преграды.
Просто так никогда не прожить.
Вся жизнь наполнена ядом,
Его надо сразу пить.

Чтобы потом, становясь уёбком,
Старым, забытым для всех,
Не сдохнуть от немощи ловкой,
Не быть потехой калек.

Всегда были вереницы
Всегда будут вереницы
И поезда, как птицы,
В ад, за страницы

Кожу снимали,
И будут снимать.
Свинец в роль выливали,
И дальше будут выливать.

7. Телевизор "Рассвет"
  
   Я купил себе девочку.
У Гарри Банана они по рублю.
Жизнь моя - в сеточки.
Хочу - пою, хочу - не пою.

Как хорошо, когда она скачет,
Скачет и поёт.
И от счастия плачет,
И любит того, кто ебёт.

Телевизор рассвет черно-белый
Сообщает новости о космонавтах.
Это - аппарат запотелый,
Он был в магазине в остатке.

Они там вверху пролетают.
Они там вверху не бухают.
   Они там вверху пролетают.
Они там вверху не бухают.


Они там вверху пролетают.
Они там вверху не бухают.
   Они там вверху пролетают.
Они там вверху не бухают.

В космосе неудобно
Читать, сидя в сортире.
Курить там неподобно,
И нету места для лиры.

И уж конечно нельзя никого
Там, взять, поебать.
Лишь только крутят кино,
Белое солнце, блядь.

Телевизор ты мой черно-белый,
Хуй на тебя, родной.
Ты - горячий, умелый,
Электрический зной.

Девочка скачет и плачет,
Она воет, кончая.
Ведь я - практически мальчик,
Стихи при ебле верстаю.


  
  
   8. Детство

Давно, давно съебалось детство
В дальние края.
Давным давно съебалось детство
В другие города.

Когда-нибудь съебется жизнь
В другие города.
Никто не скажет мне - держись,
Никто не скажет, бля.

И полечу я как листок
К подножию морей.
Потом же будет бугорок,
И скажут там - налей.

И будут долго наливать,
И будут вспоминать
О том как я любил мечтать,
Как я любил летать.

Гитару брал и жил и жал
И ничего не ссал,
И приключения искал,
И жизнь до дна узнал.

Так далеко теперь те дни,
Когда я в первый раз
Оленя в тундре заловил
И людям жизнь я спас.

Ведь мы бухали в первый раз,
И был олень как друг.
Шалы прекраснейшей напас
И парочка подруг.

Уходят дни на дно жизни,
Уходит маета.
Кругом - особые ферзи,
Простая хуета.

  
  
  
  
  
  
  
  
   9. Весна

Весна распахнутая.
Спирт по семь копеек.
Тюленями затхлыми
Океан даль сеет.

Кружком полированным
Солнце со стружкой
Лучами дворовыми
Поёт о лягушках.

Коты батарейные
Слезают хвостать.
Хвосты рыбы елейные,
Есть что жрать.

Собаки сранливые
Взад и вперед
Бегают, сивые,
Так много щедрот!

А я стою в очереди
Портвейн "Кавказ",
Не надо мне проседи,
Нужен лишь газ.
  
  
  
  
  
   10. Есения
  
  
   Пять лет назад
В поезде мутном.
Я болтался, как сука,
И было мне муторно.

И я увидел пару
Загадочных глаз
Это был твой газ,
Это был мой час
  
   Тебя мне никогда не забыть,
Просто так, не зачем.
Я буду других любить,
Я буду врагом систем.

Как ты живешь, я не знаю,
Жива, а может быть - нет.
В теснинах судьбы таешь.
Кого-то зовёшь на обед

Я тебя еще вспоминал.
Сношенья в поездах быстротечный.
Жизнь - это вокзал,
И кажется, она будет вечно.

И Витя Спиц мне скажет совет,
Забей на все, не майся.
Нет того, чего нет,
Перед всеми не раздевайся.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8.
  
     Несколько дней спустя мы сидели на блатхате. Вино лилось рекой. Водка была прозрачна, будто слеза младенца. Я поставил на стол тысячный "Селерон", и этого было достаточно, чтобы погонять в некоторые игры. Зе и Юрий сменяли друг друга за компьютерным столом. Рядом с клавиатурой стоял уверенный стакан. Я накатал двумерную игру в простом редакторе. В этом мире изображался Володя Автоян, идущий из одной страны дураков в другую, ищущий по дороге Гуй. . Попадая в виртуальный город, нужно было не на шутку сосредоточиться, чтобы сыграть роль Вовы Автояна - разносчика гуев. Особой динамики в игре не было, зато всех веселили высыпающиеся тут и там маты и лозунги. Был важен контекст, а также постоянные мысли о новизне.
   Мы находимся на самом краю времени. Мы его двигаем, это время.
   А гуи, они словно мухи из вонючего окна, вылетали и цеплялись.
     - Продай игру, - предложил Петр.
     - Тебе, что ли?
     - Дурак. Вообще. Ты бабки заработаешь. Что мешает?
   -Ты говоришь, будто лощеный спортом менеджер.
   -Я не люблю менеджеров.
   -Знаешь, а мне не нравятся менеджеры по персоналу. Особенно, менеджеры крупных компаний. Однажды мы пошли на собеседование вместе с Женей Семиным, и он не на шутку поиздевался над менеджером.
   -Однажды я ходил на собеседование вместе с Демьяном, - проговорил Петр, - это та еще штука была. Он заявил, что он - бос-сяк, а менеджер - тот живет не по понятиям.
   -И что, его взяли?
   -А как ты думаешь? Был очень интересный разговор. Я ждал в коридоре и то и дело слышал: ты, да я бос-сяк! Братан, пойми, я - бос-сяк! Я поначалу даже испугался, а потом подумал - а чего я боюсь? Ничего не надо бояться!
-Да, это теоретически.
- И что ты думаешь о продаже игры?
     - Теперь - ничего.
     - А раньше?
     - И раньше ничего. Я уже давно, как боюсь.
     - Почему?
     - Почему, почему. Да, я мог и раньше на "Cyrix" что-нибудь сделать. Хотя игра - это не так уж просто. И для нормального программиста. Я имею в виду время. Нужно много времени, много вдохновения, а также нормальная атмосфера. Одиночка не способен создать игру. Такое может быть только в кино, да и то - не во всяком. Поэтому, я особенно и не парюсь. В жизни можно сделать слишком много движений, от которых не будет никакой пользы.
  
     Блатхата вновь наполнялась. Приходили люди. Это напоминало то, как наряжают новогоднюю елку. Первая, вторая, третья игрушка. Оля "Рабочая" была пьяна и тянулась к людям. Наташа Шелест была готова к переговорам на самом понятном языке. Она желала любви. Звонил телефон, и Вика сообщила мне, что приедет, чтобы вновь заняться любовью, но мне было все равно. Что с ней, что - с кем-то еще. Если раньше меня кормил лишь чистый, охлаждающий душу, страх, то теперь я знал, что революция сильнее, и она может очистить мою совесть.
   -Родной, - сказала мне "Рабочая", - какие у тебя планы.
   -Знаешь, я определюсь в ближайшие полчаса.
   -Давай. Давай.
  
   Понятное дело, что водка намечалась. Я объявил всем, что это дело можно представить на английском. 
   Dictionary
   V.               Vodka. 1. напиток алкогольный, творческий.
   2. образ жизни.
   to vodka -
   1. пить водку, бухать.
   2. Пить по жизни.
   Vodka off - упиться.
   Vodka out - бухать где-нибудь на природе. Бухать на капоте.
   Vodka up - вмазать (в данный момент).
   Vodka away - ебашить ее, родную, гранеными стаканами.
   Vodka down - ползти домой на автопилоте.
   Vodka upside down - валяться, не вставая.
   To vodka one`s heart - базарить по пьяне по душам.
   Vodking, participle I - причастие. II -Литробол.
   We are going to vodka - давай бухать
   I have been vadkaed - забухал, проснулся, штормит
      Нормальный язык для этого дела нам не подошел бы. В этом мы так сильны, что остальному миру нужно немедленно упасть и отжаться. Мы же будем отжиматься на языке, доказывая свою неповторимость.
     Наташа Шелест смотрела на меня с непонятками. Так бывает, когда человек не раскрывает свою душу подобно улитке, которая ползет, спеша миновать проезжую часть. А я и сам не знал, как к ней теперь относиться. Мне хотелось кем-нибудь увлечься. Это было как бы реальным окончанием компьютерных ломок. И что тут сказать о Вике? Разве можно увлечься в десятый, в двадцатый раз? Скорее, это грабли. Здесь больше нечего сказать.
     Тут поясню:
     Computers are drugs.
     И хуже.
     Это медленное самоубийство в чистом виде. Конечно, любители  поиграть нередко попадают в полную зависимость от железяки. Но фанаты, слуги, такие, как я - это дело другое. Если внутренняя вселенная однажды попала в поле биений генератора, выхода нет. Ломки. Страшные сны. Сухость во рту. Отсутствие аппетита. Отсутствие моральной потенции. О физической потенции уже и речи быть не может. Секс с компьютером имеет постоянный суффикс "форева". Чтобы избавиться от него навсегда, нужно что-то особенно острое, злое. Человек живет ощущениями. Может быть, помнить прошлую жизнь, осознавая себя Маклаудом.
   To vodka.
     Но есть другая дрянь, собранная узкоглазыми рабочими Малайзии, и то - это сказано преувеличенно. Я почти от нее избавился. Я пью пиво.  Пью водку. В моей ситуации это очень позитивно.  Беспорядочный секс гораздо полезнее беспорядочного программирование. Творчество убивает, а секс - тренирует и радует.
   Деструктивность бытия постепенно уходит в сторону. Есть карманные философы. Это дети, чаще всего, с первого по третий курс, который прыгают вокруг слов "экзерсис", "трансцендентальность", "с точки зрения банальной эрудиции". Они тоже говорят о деструктивности, и наша задача - уметь что-то делать, чтобы быть понятными для этой массы молодых строителей понтов. Это - мальчики хоп-хоп-хип-хоп-html. Они что-то знают об Интернете, и там их бытие освещено имхом (IMHO). Они знают названия языков программирования, умеют пользоваться photoshop в рамках вкл-выкл, пьют дорогое, но совершенно дерьмовое порошковое пиво типа "Миллера", носят рюкзачки, и, как правило, живут целиком за счет родителей. Те из них, кого родители обеспечить не могут, очень быстро сбрасывают кожу хоп-хоп-хип-хоп-html, становясь работягами, карьеристами, или же - вечными, ломанными, будто карандаши, неудачниками. Это - тоже судьба. И это никогда не касалось меня - я был уверен в собственной неповторимости. (Как, впрочем, и любой человек нашего мира).
      В момент, когда водка лилась в последний в круге стакан, пришла Ламборджини. Это была красно-синяя, полная, старушенция лет за семьдесят. Типично красные выкрашенные волосы говорили о мерзком характере и липкой, желающей чужого, душе.
     - Ох-х-х-х-х, - сказала Ламборджини.
     -Здрасти, баб Галь, - сказал ей на то Саша Сэй.
     - О, выпейте с нами , - предложил Зе.
     Поохав, Ламборджини согласилась. И тогда мы услышали ее рассказ о жизни.
     - Ух-х-х-х, - начала она, причмокнув пухлыми наеденными губами, - ето щас по тиливизиру кажут, как город то обороняли. Оно-то, дитятки, по-другому было. А мы тогда  у станице жили. Говорят, голод был. Ну, это кто как смог. У нас семья была, я да Хсохфа. Отец пахал. А нимиц как пришел, так ничего и не зменилось. Как он пахал, так и дальше пахал. У вот. Трактора уже были. У колхоза, я не помню, штуки гди-то четыре было, чи шо. А мы дивками-то были. Не, я-то уже замуж вышла. Но все равно интерисно было вить. Ваня-то на фронте, чи как оно называется. А меня, да и спрашивают, каже где твой мужик? Я говорю - немая. Незамужняя я. Мужики, кто кривой, косой, кто ни на фронти, пашуть, значит. А мы выйдем. Пыль летит. А нимца как будто и нит. Колхоз наш как был, так и остался. Так же трудодни начисляли, палочки ставылы.
     А... Ну... Спрашиваеть отець у предцедатиля - Петя, ну как жиж, ты же ть коммунист. А он ему - тише ты, дурак, каже узнают, убьють. Ну, а они и не узналы. Придут, бабы выйдут, каже спрашивают. Приедут, а бабы выйдут и глядять. А те - а молодые есть у вас? А немец смеится. Смеится гад. То жить молодыи. То же ж люди. Воевать-то кому охота было? И на фронт не охота. А на деривни и накормют, и напоют. К нам.... А, мама-то моя выглядывает, стоят два нимца. Молодые. Оба высокие таки. Чернобровые. Белокурые. А наши-то мужики все остались калики, да и те после полей все черные. Як чирты. Но ужо тогда да, все на фронти были, только старые оставались, да калики. Ну, спрашивают, хозяичка, а водка е? Ну что, скажешь что ли, что нет. Конечно е. Ну, была у всех вотка. Чо ж. Жалко, что ли? Оно так же ж и было. А водки взялы, смотрют. Каже дивок видели, то же жь не все дома сидять.
     Мы налили водки. Все выпили. Тогда рассказ Ламборджини продолжился. Он был пестрым, хотя и не совсем внятным. Наверное, ей кто-то налил немного раньше. И я чувствовал ее энергию подсознательно - это была затягивающая, отбирающая прорва. Она была стара, и эта прорва уже давно была замшелой. Но этот мох нес в себе новую, невероятную нечистоту, и в ней не разобрался бы и Фрейд. Ворсинки мха задушили бы его. Констатирующая, отбирающая, власть духа, которой не нужны ни образование, ни самообразование.
     - Нимцы-то парни молоды, охота тожить на дивок посмотреть, повстричаться. Я.... На поле я пошла, у кукурузу, а он - слидом. Он тот был. Один из тех, кто приходил. А по рузки не говорил, но несколько словей знал. Кажу как тибэ звати?
     Ганс, говорит.
     Гансом-то его и звали. А второго - Хфридрихом, чи как там по ихниму.
     А потом я пришла, а мамка - то смотрит, но молчит. А то, если кто прознаить, что Ваня на фронте, мало ли чего будеть. В Краснодаре коммунистов вышали. Вешали. А мы, станишники, тока радовались. Не, то жить боялись. Каже придуть и нас перевешаэ. Они ж самы кого тока не вешали, а теперя их вешали. А дивки все равно стали с нимцами то в поля ходити. Больше некуда было ходить. Это щас показывают, партизаны были, а мы тогда и словей таких не зналы. Это потома уже кины показывали, про партизанов-то, мы оттудова и узналы, что они были-то, партизане. Може, где они и былы. В Украине, Може, и былы. У нас не было. А каже повешалы всех, сразу. Нимиц уже все знал заранее. А потома он мне и говорить - цмык, цмык. Это по хниму. Я хоть в школе и училась, но тогда что знали - хынды хох - да и все. Всэ. А я поняла, чаго он хочет. Рибята-то молоды, дивок-то давно не трогаы.
     Я поихала... Говорю - подвезешь? А Ганс по своему - цмык, цмык. Но понял. Поихали, значить. Смотрю - в полях бабы одни пашуть, немая мужиков. Тики придседатель ходить, палочки все ставит. Потом идет нимцам докладывать - а те чи зарплату хотели начислить, а потом смотрют, что за так работают, чи шо. У Краснодаре нимцив полно было. Как муравьэв. А он едыт, миня обнимает, все смотрют, ничо не говорят. На рынок приихалы - ну, работаить, глажу, рынок. Бабы  ходют, ну, и мужики исть. А есть шо в полицыю записалысь. Ходют. З повязками. Бабам чо-то кричат. Те тики водку достают. Тот раз, чтоб никто не видал, выпиль, и усэ. Дальше ходить. Як гузь. Пузо-то впиред выпятил. Ходит. Наглый. Кормют жежь хорошо. Все можно. Нимцы-то своими делами занимаются. Им до наших дила нет. Коммунистов нашли, повесилы. И дило с концом. А простые люди как жилы у колхозе, так и живэ. Хлеб растят. Тики дивкам ни с ким гуляти, они с нимцем гуляют.
     А потома наши шли. Ну, думаю, Ваня если узнаит, убье. А Ганс по своему цмыкает - цмык, цмык. Я думала, он хочить минэ в Гирманию-то забрать. А усе усэ. Уезжают нимцы. Засуетились. А Фридрих, видать, Ганса нет, то же жь ко мне, мол, поихалы со мною. Он ужо в миня влюбился, даже добрый быв. Он же жь видел, какие деньги в деревне. Нимцы-то хотели нам марками получку дать, а потом чо то пердумалы. Видют, что мы палочками получку-то получаем, и ничо, никто не возмущается. Кажут, и хер с вами, хай палочки свои и едять. А я говорю Хфридриху - чай мамка меня с тобой не отпустит. Молодая я. А он - цмык, цмык, по-своему хотит сказать, что мол, чиво тебе здесь дилать. Ваши мол придут. Еще больше работать будете. А в Германии, мол, диньги получать будешь. А я хоть б и молода была, поняла... Куды он мине с собой возьмет? Там мужики одни, и он со мной попрется. Да они тики гульки со мной справят, чи шо. А потома Ганс пришел, мол, идэ. Ну, идэм. Он тики бледный. Видно, всэ. Уходють. Они эще думали, что придуть. Ну, на сеновал мене зовет. А я говорю - ну сэ, сэ, Ганс, довольно. Идэ, говорю, прощай. Ну, он минэ обнял, как родную и пошел. А потома наши пришли, я уже всэ - стала Ваньку-то ждать... А щас-то чо, по тилику чо тики не говорят. Как глянишь...
     Мы выпили. Пьяная эта речь воспринималась нами как само собой разумеющееся, да и пацаны и привыкли -  Ламборджини в их дела не особо лезла, позволяя делать на блатхате все, что в голову влезет. Также она, старая, была любимой фигурой в жизни Вовы Автояна. Он частенько к ней заходил, пиво брал и жизнью делился. Может, у них общая душа была? Они были соединены. Впрочем, здесь не было ничего странно - Володя ведь был продуктом лошения. Дома у него не было никаких прав. Ему было 25 лет. Если он был дома, а родители - нет, то приходу их он был обязан встретить "папиков" стоя смирно у двери. Все косяки жестоко наказывались. Как говорил Петр, "родители Володю ебут". Он курил по регламенту. Работал там, где ему разрешалось. О том, чтобы завести себе девочку, речи пока не было. Впрочем, раньше у него была подружка - в толпе у нее было прозвище Оля Потная. Она жила на квартире, где не было горячей воды и ванны, вместе со студенткой медвуза по прозвищу Ира Нос ( что было связано, разумеется, с ее носом) и все свободное время смотрела телевизор и потела. Родители Володю Олю Потную признавали. После расставания же все круто изменилось. "Мамик" говорил, что "нужно подождать пару лет", а уже потом можно встречаться. "Но лучше сразу найти невесту. В остальном, Вова был хорошим и добрым - он постоянно всех угощал пивом местного разлива.
     - А что, баб Галь, хреново наши были вооружены? - спросил басом Саша Сэй.
     - Да хрен его знаить.
     -Говорят, в первое время вообще оружия не было. С камнем на немца шли.
     - Ох, - Ламборджини всплеснула руками, - каже так и было. Ваня так и  не рассказывал ничего. Тики говорит - вам такого не видывать. Не зря ведь говорят, бог, мол, сказал, сейчас век зла, и все плохое делать можно, и ничего за это не будет. Сейчас, дескать, Сатана правит, и бога вообще нет. А потома, когда это время закончытся, за грихи уже судить будуть. А пока не судють - пока можно делать все, что хочэ.
     - А хороши нимцы были, баб Галь? - спросила Шелест.
     - Ох, хороши сорванцы.
     Девки наши захихикали в руку.
     - Давайте выпьем! - заключил я. - За нимцев.
     - Круто! - воскликнул Зе.
     Юрий потянулся к бутылке. Стал разливать - не хватило. Открыл новую и долил.
     - За нимцев! - воскликнул Петр.
     - Ух-х-х, х-х-х-х, - сказал Ламборджини.
     Выпили за нимцев. Закусили. Юрий запил водой. Он всегда запивал водой. Никаких других напитков он не понимал. Может - томатный сок.
     - А что, баб Галь, хорошо бы было, если б Гитлер победил? - спросил Зе.
     - Да черт его знает. Може и лучше. При Сталине кто жить не умел, и ворон или, и либиду. Корешки копали.
     - А вы еле немецкую тушенку? - спросил Петр.
     - Да приносилы...
     - Хорошая?
     -Хорошая. У нас, я тебе Петя скажу, и доси такой не дилают. При Брежневе може где и дилали. На Сивир везли. Ваня по-блату по большому со складу доставал. Так и нильзя было бачить, чтоб кто-то брал. Партия была!
     - А вы были в партии? - спросил Саша Сэй.
     - Ух-х-х х-х-х. Упаси боже. Да на кой чорт мне это нужно? Да и сейчас партий многа. Правды же, мальчики, немая. Чо в них делать? Исть, что ли, больше будем?
     - Вот то ж, - произнесла одна из девочек, - как пили, так и будем пить.
     Забыв про разговор, я стал представлять, как сев за комп, сделаю что-нибудь настоящее, могучее. Я иногда мог вдруг отключиться и замечтать. На самом деле, так поступают, чаще всего, ботаники. Я знавал одного тренера по продажам, он постоянно играл в мечты. Время от времени на него находило - в остальном же он был отличным знатоком компетенций и прочей корпоративной пурги. Я считал, что на меня находит как-то иначе.
     Nirvana.
     Ocasama Star.
     Конечно, нужна большая толпа, чтобы совершить большую работу. Один? И один в поле воин. Александр Македонский... Я - не Александр Македонский? Почему я не Александр Македонский? Может, именно я - и есть Александр Македонский, который поведет на бой молодые, свежеобученные толпы революционеров. Цифровой мир очень близок человеку. Нужно лишь понять, что в нем нет ничего особенного. Все создано для того, чтобы чем-нибудь блеснуть. Но я продолжаю питаться собственным страхом. Я его ем на завтрак, обед и ужин, и вот теперь лишь водка его перебивает. Когда ее много, страха вообще не бывает.
     Пил ли Македонский?
     -Слышали, скоро выйдет новый альбом группы "Нооу"? - спросил Юрий.
     -Слышал, - ответил Саша Сэй посмеивающимся голосом, - а вы, баб Галь, слышали группу "Нооу"?
     -Ух-х-х, х-х-х, чо только не понапридумывали. Сейчас, говорят, все можно, и никому ничего за это не будет.
     Вот так. Это она себя оправдывала. Я сразу понял. Любая злая человек-обезьяна всегда винит кого-то еще. А себя - может только перед смертью. Когда уже открылась дверь, и темнота светится, и оттого жутко.
   Вика в тот вечер все-таки приехала, и это несколько испортило мои планы. Я уже, было занялся Олей "Рабочей", и она была не против. Мы уже говорили о музыке. Как оказалось, Оля не была полным отстоем - она просто не имела сил, чтобы устоять, когда ее уламывали:
   -Дашь?
   -Дашь?
   -Ну, дай, а?
   -Дашь?
   -А когда дашь, Оль?
   -Оль, ты же вчера говорила, что дашь.
   Она была студентка. Она приехала откуда-то издалека, что подчеркивало ее природную простоту. У нее был плеер, кассеты с записями отечественных рок-исполнителей, разные там "наши", "нашествие". На жизнь ей высылали 500 рублей в месяц, потому ей приходилось посещать блат-хату, чтобы поесть. Она была хорошая, честная, Оля "Рабочая", и лучше бы была она, чем Вика. Вообще, я был уверен, что все лучше, чем Вика. Нет. У Вики была очень хорошая фигура, и она очень умело стояла раком, но все портили внутренние струны, которые я знал наизусть.
   Это было мыло.
   Я чувствовал, как это мыло сочиться, излучает. Я был наказан мылом. Один раз оступишься, и потом - когда еще поднимешься, неизвестно. Так и будешь скользить по этой мыльной наклонной плоскости. Бабе Гале Ламборджини все сходило с рук - таким людям все можно. Но они знают свое место. Все Ламборджини мира таковы. У них есть внутренний господин. Он четок, силен, волосат.
   -Что ты слушаешь? - спросила меня "Рабочая".
   -Из русского - ничего.
   -Вообще ничего?
   -Ну, может, "Звуки Му". "Вежливый отказ". "Странные игры". Но все это старые группы.
   -Я слышала.
   -А что ты слышала?
   -"Звуки Му".
   -Сейчас нет настоящего рока.
   -Почему. Очень даже много хороших групп.
   Я обнял ее - она была теплая, а грудь ее постоянно надувалась, будто молодой хлеб. Она была толстовата, и в будущем ее должно было обязательно разнести. Я почувствовал, как она залилась пламенем. Можно было прямо сейчас идти в темный уголок. За ширмой уже кто-то был. Там играл магнитофон. Он заглушал посторонние звуки. Магнитофон играл и у нас, и эти два звука сливались. Они пытались перекричать друг друга, будто два чемпиона по крику. На улице было холодновато, но это не пугало. Была еще ванная. Был сарай, где стоял дежурный стул. Прямо над этим стулом висела лампочка, и это что-то подчеркивало.
   -Пойдем, - сказал я, выдыхая.
   -Да? - спросила она, тоже выдыхая.
   Тут мне предложили выпить. Я привстал, чокнулся со всеми стоя, и в этот момент вошла Вика.
   -Ура! - закричала она, бросаясь на шею.
   -Ура, - ответил я вяло, выпивая.
   Она хотела отобрать у меня бокал, чтобы начать целоваться, но фиг вам. Я предпочел водку. Оля "Рабочая" тут же поняла, что сами обстоятельства указали ей место. Не долго думая, она увлеклась Зе. Тем более, что отношения между ними уже были налажены.
   -Почему ты не звонил? - спросила меня Вика.
   -Я думал о революции.
   -О чем?
   -Разве я тебе не говорил?
   -О чем?
   -Блин. О революции.
   -Когда, Валер?
   - Вчера.
   -Вчера?
   -Я думаю, нам нужно определиться.
   -Что ты имеешь в виду?
   -Ничего. Я просто хочу снять квартиру и жить, как белый человек. Я уже вышел из возраста, когда люди встречаются черт знает где.
   -Ты серьезно?
   -А ты хочешь спросить у мамы?
   -При чем здесь мама?
   Она знала, что я думал о ее матери. Я мог свыкнуться с чем угодно. Но, возможно, уже сейчас, начиналось новое время. Я мог позволить себе все, что угодно. Это было время свободных тезисов. И пусть, все это было густо приправлено водкой и гудежом - это ничего не меняло.
   Это был рассвет.
   Конечно, для того, чтобы освежить этот рассвет, нужно было избавиться от прошлого раз и навсегда.
   -Я хочу петь, - сказал Зе.
   -Петь и пить, - ответила ему Оля.
   -Пить, пить, - подтвердила недавно пришедшая девочка, худая, как велосипед, Саша.
   Демьян, встречая ее, всегда говорил:
   -С-са-ш-ша, Саш-ша, как сам-ма?
   Это был чисто босяцкий диалект. Но Демьяна сейчас не было. Он сидел дома и смотрел черно-белый телевизор "Рассвет-307", у которого вместо ручки переключения каналов были плоскогубцы. Демьян был большим мечтателем. Он представлял, что идет на дело. День спустя эти мечты должны были быть вылиты на чьи-то уши.
   Например:
   -Вчер-ра, ну эт-то, я ездил ч-чисто в Крымск. Чисто Крымск.
   - Что ты там делал? - спросит, например, Масхадова, подружка его Танюхи, которую он называет Говна.
   -Да так, - он загадочно взглянет вдаль, радуясь своим недоговоркам.
   -Ладно, говори, Серый.
   -Слышишь, родн-ная, чо ты хочешь? Секса? У меня месячные, родн-ная.
   -Да пошел ты, Демьян.
   -Да я же тебя знаю. Если я не скажу, ты же разденешься прямо здесь, на улице.
   -Да ты офигел, Демьян.
   -Ладно, ладно, р-родная. Ты пойми, я - бос-сяк. Я ч-чисто придерживаюсь, ну как, ч-чисто принципа - жизнь - говно, а п-потом - смерть.
   -Демьян, ты заебал, я это уже двести раз слышала!
   -Родная, я скажу это в сто первый раз. Короче, сл-луш-шай. Приходит ко мне Футбол-л. Приходит, ну как, чисто потрещ-щать. Так, о жизни, поняла. Но ты - девка, что тебе в этом понимать. У вас все мысли в одном месте.
   -Слышишь, Демьян, базар фильтруй!
   -Да ладно, не кипятись, Масхадова! Ща я тебе расскажу.
   -Что? Где ты вчера куралесил?
   -А ты с Говной была?
   -Да ты охуел, Демьян!
   -Га! А помнишь чисто роб-бота Вертера?
   -Чего?
   -Кор-роче, родная, я решил купить себе маш-шину?
   -Да ладно, Демьян. Откуда у тебя деньги?
   -Ты, да ты мне не веришь? По-твоему, раз я - босяк, у меня не может быть денег. У меня много денег! Просто я - распл-лл-лл-ачиваюсь. Я выплачиваю, сл-лл-ышишь, десять штук в мес-сяц.
   -Да что ты рассказываешь, Демьян. Я же тебя знаю.
   -Я был чисто в Крымске.
   -Да что ты там делал?
   -Мы с тип-пами девку продавали.
   -Какую еще девку?
   -Девка, в натуре, влетела. Я хотел ее сначала на ут-тэп продать, чтоб отрабатывала, а потом я встречаю л-людей на ресторане. Они говор-рят - дав-вай отвезем ее в Ростов-в. Чисто в Ростов. Я говорю - пац-цаны, это смерть. Мне ее ж-жалко. Ты, да вы поймите, бос-сяк - это человек с широкой душой! Я пон-нимаю, что ей нужно отработать. Но это ж-жестко. Хуже может быть, ну, ч-чисто, если ее в Армению чисто отправить на отработку.
   -Ты же сказал, что приходил Футбол.
   -Д-да.
   -Так ты с Футболом трещал, или с кем-то еще?
   -Короче, Футбол приходил с пацанами.
   -Ты это только что придумал?
   -Ты чо, родная, хочешь, чтобы я с тобой по п-понятиям поговорил?
   -Да ты охуел, Демьян.
   -Короче, я тебе рассказываю! На ресторане, ну как, я встретил л-людей раньше. До этого. А потом, н-ну как, Футбол-л пришел. Мы ч-чисто трещ-щали.
   -На чем это ты там трещал?
   -Слышишь, родная, пизди аккуратней! За базар и ответить мож-жно.
   -Да ты меня уже достал, Демьян!
   -Достать можно хер из штанов! Я тебе рассказываю, родная!
  
   Возможно, каждый человек на земле был чем-то особенен именно в эту минуту. У биоволн есть свои приливы и отливы, и мы об этом ничего не знаем.
   -Пойдем в ванную, - сказала Вика.
   -Я хочу сыграть на гитаре, - возразил я чрезвычайно пьяным голосом.
   -Разве ты умеешь играть на гитаре?
   -Какая разница? Я учусь.
   -Ты учишься играть на гитаре?
   -Нет, я вообще - учусь. Учусь жить, учусь думать.
   -А меня ты хочешь чему-нибудь научить?
   -Да.
   -Да? - она, было, обрадовалась.
   -Давай я научу тебя пить!
   -Давай!
   Это было удивительно, что Вика согласилась.
  
  
  
   Из дневника Александра Х.

".... Сосед у соседки всё время просит мяса. Мяса давай! Он мясо. Я ее ебал раз 12, Варю. Она худенькая, и кажется, что ты ее надеваешь, словно пропеллер на ось и крутишь, кажется, сильно нельзя совать, иначе у неё что-то лопнет. Но самое хорошее - это шептать на ушко. Нет, хорошо чисто......
Налил....
Выпил....
Налил.....
Выпил.......
Всему в жизни я обязан своему деду, Афанасию Квасову. Я рассказывал подробную историю Вите Спицу. Еще тогда, в 1973 году. Когда Афанасий пошел на охоту, его поймала медведица и сказала - убью тебя Афанасий. Либо еби меня! Думает Афанасий. Холод стоит лютый. Засадишь, и всё. И пропал. А еще - мороз не просто так трещит. У мира есть мозг, и он тоже трещит. Потому все люди на севере более медленные, но и более цельные. Нигде, как здесь, не умеют так задушевно бухать.
Что у русского человека есть?
А ничего нет. Я вспоминаю одного.... Нет, не буду тут вспоминать. Не надо вспоминать всех подряд ебоннатов. В общем, вынимает Афанасий свой член. А медведица ему говорит - ого, никогда не видела ничего больше. Возьми меня, Афанасий, возьми меня. И взял ее Афанасий, но яйцами примёрз. Говорит, поехали, медведица, в село. Там отморозимся. Приехали они. Смотрят люди. Бабы собрались, кричат. Только и слышится - гля, гля, Афанасий медведицу ебёт! Дети прибежали. Медведицу ту убили и сняли шкуру. Грустил Афанасий три дня. А потом.... А потом, после того, как Афанасий умер, его член отправили в один музей, во Франции, а где он сейчас, я не знаю....
В 73-м году мы сидели на берегу. Витя принес 3 литра самогона. Мы закусывали селедкой с хлебом. Я Вите говорю - вот посмотри, Витя, вот посмотри.... Смотри сюда... Смотри сюда.... Я накатил, а Вите не пошло, он пошёл и рыганул. И вот я говорю - смотри сюда, Витя. Если бы тут проплывал крейсер "Аврора"? Прикинь себе? Витя мне отвечает - какого б хуя его сюда принесло? Мы еще налили. На этот раз Вите пошло. И стали мы рассуждать о крейсере "Аврора" - чего б он тут плыл? А точно. Плывет призрак. Но Ленина там нет, давно Володи нет, Великого вождя, что жопой съел цветы..... И я понял, что у меня душа заточена под то, чтобы сочинять песни. И я стал сочинять, и первая песня была "Крейсер Аврора". У меня был ламповый еще бабинник, а микрофона не было. Я пошел по соседям. Спрашиваю - есть ли у кого микрофон. А ни у кого нет микрофона. Просто так спел. Потом Витя притаскивает мне микрофон, сел я, потом бля себя слушаю - хуй какой-то поёт, будто не я...."
  
  
  
   Из биографии Александра Х.

"...... В 1982 году Александр приехал в Чусовое к своему другу В.Иванову, чтобы купить у него самодельный магнитофон. В.Иванов считал, что заводские магнитофоны не соответствуют потребностям. В.Иванов был мастер-самоучка. Корпуса он строгал рубанком. Делал металлический зад с дырочками, а также верх был металлический, с щелочками для вентиляции. Но лентопротяжный механизм приходилось покупать готовый. Александр купил четырех кассетный магнитофон, вес которого был 30 кг. Одновременно в этот аппарат был включен микшер - можно было подключить две гитары, два микрофона и писать раздельно на каждую кассету, таким образом, получалось четырехканальная запись. Зато был общий пульт для всех кассет. Включаешь все четыре калитки одновременно, а запись идёт на другой мажок, и таким образом, ты - как в студии. И не надо никуда ехать.
Начиная с 1982-го года все свои записи Александр Хуев делал именно так. Качество немного повысилось. На подпевки он приглашал разных людей. Так, у него возник неожиданный роман с продавщицей из Универмага, Дашей Соколовской. Александр пришел в магазин, чтобы купить новые струны. Струны у него выходили быстро, особенно - третья струна. Александр увидел за кассой девушку 26-ти лет. Он остановился в отделе игрушек и следил за ней тайком. Когда девушка встала из-за кассы, он отметил, что девушка хороша, а зад ее выпирает так хорошо, что если немного увеличить массу тела, то можно будет ставить стакан. А когда девушка вернулась, Александр подошел к ней и тихо сказал: привет.
-А? - ответила она.
-Привет, привет.
-Привет, - сказала она.
-Хочешь помочь записать песню? - спросил он.
-А как? - удивилась она.
-Ну так. Я пою, а ты подпеваешь.
-Не знаю.
-Если согласишься, я тебе что-то покажу.
-Что же? - удивилась она.
-Член. Только не пугайся. Знаешь, какой у меня член? Он тебе сразу получится. Хочешь, сейчас покажу?
-А где? - спросила Даша.
-Я видел, тут дверь в подсобку открыта.

Даша много помогала Александру. Она также его вдохновляла. Они вместе пели, но через год произошёл разрыв отношений. Александр забухал и бухал месяц, Даша не выдержала и перестала приходить. Но Александр неожиданно вышел из запоя и уехал в командировку. А когда вернулся, ему самому было стыдно возвращаться к Даше..."
  
  
   Александр Х. 1982.Водка


1. Пираты 30-го века

В 30 веке
В 30-м веке
В 30-м веке
В 30-м веке

Не будет бухла
Не будет барахла
Не будет бухла
Не будет барахла

Люди деградируют до шариков
И будут они лошарики
А пираты - будут ходить с васильками,
Самые главные
На земле, заполненной дураками

В 30 веке
В 30-м веке
В 30-м веке
В 30-м веке

Не будет бухла
Не будет барахла
Не будет бухла
Не будет барахла

И не будет физического насилия
Потому что нечем будет насиловать
У шарика нет выступающих частей
И никто не скажет тебе - налей

Все будет вокруг стирильно
Все будет вокруг очень хуильно

В 30 веке
В 30-м веке
В 30-м веке
В 30-м веке

Не будет бухла
Не будет барахла
Не будет бухла
Не будет барахла
  
  
  
   2. Полёт на дельтаплане
   Я поутру не свеж, как помидор.
На летном поле много же жь ребят отважных.
Я собираюсь выйти на простор
Я человек событий небумажных.

И я лечу, бухаю
И я лечу, кричу
И кони там внизу
От удивления икают

И я лечу, лечу
И бог мне машет вслед
И я лечу, и кричу,
И внизу едет бля мопед

Но я его громче
Не смотря на то, что это - Зиф-177
Я - душою тонкий
Я - поэт совсем

На летное поле приезжает
Иван Семенович Капустян
Он тоже на досуге летает
И это все не обман

Только он не употребляет,
Потому он от сорта уже посинел,
В высоком небе он тает,
Он словно летит на расстрел

   И я лечу, бухаю
И я лечу, кричу
И кони там внизу
От удивления икают

И я лечу, лечу
И бог мне машет вслед
И я лечу, и кричу,
И внизу едет бля мопед

Но я его громче
Не смотря на то, что это - Зиф-177
Я - душою тонкий
Я - поэт совсем
  
  
  
   3. Сидр


Легкий, мелкий газ.
Я наливаю Полкану.
Он - сильный зараза,
А я - а я - обезьяна.

Наверху, в синеве
Тонкая луна
Мечтаю сдохнуть на небе,
Мечтаю сдохнуть в вине

Сидр заводской по кайфу.
Я не слушаю Пинк Флойд.
Мне все равно чужие лайфы,
А - мирового спорта антипод.

У нас продавали
Сидр зеленоватый,
Набежали, разобрали
Так всегда, ребята

Чтобы сидр не закончился
   Нужен блат
Каждый по своему дрочится
Каждый всякому рад

Нужно иногда
Поёбывать Инессу Андреевну,
Нужно иногда
Поёбывать Анну Сергеевну

Тогда сидр не закончится,
И будет небесный полёт,
И жизнь никогда не кончится,
И вообще - никто не умрёт

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   4. Спорт

Я с детства спорт не любил,
Но на уроки физры ходил
И там я халявщиком слыл
В футбол я играть любил
  
  
  
   Припев:
  
Спирт сила
Спорт могила
Кто спортивный - тот летит
Упадет и там сгорит

Спирт навсегда
Спирт никогда,
Я мечтаю об островах,
О новых прекрасных
Бабцах


Зато я спорт люблю смотреть,
Люблю смотреть, не заниматься.
И хуем алчным тяготеть,
Когда приспичит поебаться.

В 17 лет, в 17 лет
Чтоб не дрочить, я поженился.
Полгода мы пожили вслед,
Чтоб в бликах жизни раствориться.

Припев:
  
Спирт сила
Спорт могила
Кто спортивный - тот летит
Упадет и там сгорит

Спирт навсегда
Спирт никогда,
Я мечтаю об островах,
О новых прекрасных
Бабцах
  
   С тех смотрю я биатлон,
Жена вторая - Римма
Пыталась тут сухой закон
Ввести для жизни сиротливой.

За что к хуям ее прогнал,
Я больше, больше не женился.
Но в 1979 я немного подженился,
С тобой пол года я в кроватке пролежал

Припев:
  
Спирт сила
Спорт могила
Кто спортивный - тот летит
Упадет и там сгорит

Спирт навсегда
Спирт никогда,
Я мечтаю об островах,
О новых прекрасных
Бабцах
  
  
  
  

5. Виллиам Кидд

Очень давно на земле было суше.
И было поменьше мудачья.
И меньше хуем околачивали груши,
И меньше было зверья.

Например, мой брат Валерик -
Он в натуре - мелкий зверёк.
Он сидел-то год за сени,
Он спиздил у друга жрачки кулёк.

И теперь он всем, всем базарит,
Что он охуеть как отсидел.
Что он жизнь жежь блатную знает,
И там он в ансамбле пел.

Возможно, он и пел в ансамбле,
Но хотя бы кассеты привез
Небось, пел песни о родине,
Из репертуара Кобзона, ебаный стос.

А Виллиам Кидд
В далеких веках обитал
И память о нем не молчит,
Он много жидов наказал

А Виллиам Кидд
Был лучше, чем Валерик.
Тот - только делает вид,
Что бандит он, но он - алкоголик.


  
  

6. Борьба со злом

   Мой друг, не занимайся спортом.
Не играй в лото.
Но играй в спортлото.
Будь как Володя
С напухшей аортой.
  
   Борьба со злом
Борьба навсегда
Борьба с козлом
Борьба иногда

Мы живем далеко от земель
Цивилизованных людей,
Мы ловим оленей
И жарим оленей
На жарких кострах
   Зло победим
Зло не пропустим
Зло победим
Зло путь не гостит

Я много раз играл в лотерею,
Но по-моему, это обман,
Ни разу не выиграл, ни насеял,
Себе ничего - капкан

Борьба со злом
Борьба навсегда
Борьба с козлом
Борьба иногда


  
  
  
  
  
   7. Сигареты "Прима"


Однажды я купил
100 пачек Ростовской Примы
Я ехал по широтам
Великой Руси

Эх, необъятная земля,
Нет больше другой такой
Большой земли
Великой земли

Хули Америка, Европа,
Хули Австралия, Океания
Хуля блядь Пакистан
Хуля блядь Индостан

По вагонам носят пиво.
Жигулевское, свежак.
Проводницы - Света, Сима
Знают хуй мой натощак.

Я везу же из Ростова
Сигарет приличный воз.
Еду я не по-пустому,
Я затарен, как барбос.

А в Ростове - там полно
Разного жучья.
И житье там - не кино
Средь простого мудачья.

Эх ты, Русь, широкие долины,
И леса, и реки, блядь.
Я люблю по никотину
Беспробудно загулять.


  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
8. Балык

   Валя, по чем балыки?
Если по блату, то мне заверни.
Если не по блату, то тоже заверни,
И поебаться мне заверни.
   К нам завезли Рижское,
Мы посидит с балыком
А погода на улице лыженская,
И просто так не пройдем

Говорят, что скоро медведи
Выйдут наш мир подчинять.
Они за землю в ответе,
За правду, еб твою мать.

Валя, сколько лет балыкам?
Какого они года?
Или все они - по свежакам
(Такая снабженья природа).

Партийные же все чуваки
От голода никогда не страдают
И выпить - не дураки,
И в пиве немало таен.

А был бы я политбюро
Политбюро, политбюро
То никто не вставил бы мне перо,
А принесли б и поставили мне
Бюро

Валя, заверни пискарей,
С пивом дома засадем
Мы - люди простых кровей,
Но - и не макаки же в зоосаде.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   9. Снежинки

Под новый год
Идут икринки
Под водочку седую
Под водочку простую

Под новый год
Летят снежинки
Они - белые, смелые,
Они - бабы-иринки.

Налей, налей
Налей смелей
Налей, не грусти,
Налей, соси

Под новый год
Идут котлетки
И просит кот,
Он ссыт очень метко

Кота уважим,
Пусть мяса поест.
Поиграем в мячик,
Соорудим инцест.

Налей, налей
Налей смелей
Налей, не грусти,
Налей, соси
  
  
   Александр Х. 1983 "Решения партсъезда в жизни"

  
1. Снежок

Снежок рыхлистый
Зима насрала
Морозец мглистый
А ты постирала

А я говорил тебе
Сегодня не стирай
Тазик нахуй
Тазик бросай

Тазик нахуй
Тазик бросай
Тазик нахуй
Тазик бросай

Вечером я собирался
Сходить с тобою в кино
Мороз нагнетался
И я выпил вино

А потом выпил водки
И снова вина
И всё было четко
Бухал я до дна

Но ты не давала,
Ты мыла диван
О чем-то мечтала
И это обман

Снежок рыхлистый
Зима насрала
Морозец мглистый
А ты постирала

А я говорил тебе
Сегодня не стирай
Тазик нахуй
Тазик бросай

Тазик нахуй
Тазик бросай
Тазик нахуй
Тазик бросай
   Тазик нахуй
Тазик бросай
Тазик нахуй
Тазик бросай

Снега говорила
Что ты моя
Но водка удила
Мысли края

И сам на сам я
Лежал и мечтал
И на сам я
Лежал и блевал



  
  
2. Мудачьё


Я не люблю ребят решительных,
Но тупых,
Тупых
И это не простительно
Быть решительным
И быть тупым

Когда много энергии,
И ты прыгаешь
И скачешь
И лезешь всем давать указания,
И всем показываешь
Место
Это не значит,
Что ты умный

Ты просто мудак
Ты просто дурак


У нас, у нас
На севере всегда было много
Много мудаков
У нас, у нас
на севере всегда
Много, много дураков

Оленей не уважают
Тюленей бьют
В мечтаньях летают
Такой вот бля редут
Бля редут

Но нерешительность - тоже плохо,
И каши не сваришь
И нету дороги
Только мозг прокисший
Берешь и паришь

Мудачье, мудачье
Дурачье, дурачье
Мудачье, мудачье,
Дурачье, дурачье

Я сам на себя со стороны не смотрю,
Потому и не знаю
Чего я стою,
В каком строю стою,
Почему живу и не таю

Возможно я тоже мудак,
Не простой, северный
Но если это так
То буду жить я просеянно
Просеянно


  
  
   3. Птицы летят на юг


Птицы - это вам не люди, они умнее
Как приближается зима
Они говорят друг другу - всё, всё, тут больше делать нехуй
Они берут руки в ноги и летят на юга

   4. Моя ночь

Сегодня ночь моя
Настает
И молчат все егеря
И мозг никто не ебёт
   Я один в большом мире
Потому что человек всегда один
Я - поэт, посвященный лире,
Мой друг - никотин

Странной ночью несвежей
Ко мне прибудут лучи
И я сомненья зарежу,
И девок я буду лечить

Но это будет назавтра.
Сегодня - ночь настаёт,
Надо познать без азарта
Ее особый полёт

Пускай там - Леонид Ильич
В темном аду таится
А я же беру кирпич,
Я знаю, как снова родится

Ночь, моя ночь, навсегда.
Это - важная точка.
Меня не тревожит пурга
И прочая проволочка.

Я много на свете спел,
Но также спою немало.
Это - для ночи задел,
Для будущих тем начало.

  
  
  
  
  
  
  
   5. Мудачьё
  

На свете так много дурачья.
Так много пиздец мудачья.
   Я делаю вид, что работаю,
Но занят по жизни икотами.

Во дворах, во дворах
Холодно, морозно.

Но в котельной - особый очаг,
Мы там бухаем нервозно.

А в окнах соседних домов
Живёт мудачьё,

А в окнах соседних домов
Маячит одно дурачьё

Я смысл жизни познал,
Я счастье жизни пожал.

Все ближе и ближе и ближе
Особенные сука лыжи.

Они - не для марафона и не для бегов.
Они - для познанья богов.

Мудачье, мудачье, мудачье
Дурачье, дурачье, дурачье.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   6. Римма Байкалова

Помнишь, мы решали.
Помнишь - мы обсуждали.
И я и сам не мог понять -
Каким Макаром тебя ебать?

Я спросил:
Пробовала ли ты рачком?
Но голос твой просил,
Ты хотела моститься бычком.

Мне все равно размышления.
Мне все равно, все равно.
Я устал от терпения,
Пора наливать вино.

Помнишь, ты утомилась,
И ушла к Сергею Донских?
И вскоре вы поженились,
И я сочинил этот стих.

И прошло уж два года
Как я тебя не ебал.
А на море - такая погода,
Такой снегов пьедестал.

И в этой хмурой истоме
Я размышляю: вот блядь,
Когда-то лежать на соломе
Было легко, как пить дать.

Теперь же надо особенно
Надо быть сука врачем
Душ, сжатых, вскормленных
Хуйнею и кирпичем.

  
  
  
   7. Пердь
  
   В цирке вышел медведь
И как начал пердеть
Да и так он, и сяк.
Иди ты на хуй, ебаный дурак.

Дрессировщик не стерпел
И медведя палкой огрел
Медведь разозлился
И еще пуще пирдеть пустился

Надевай противогаз
Вышел к нам вонючий газ
Надевай противогаз
Вышел к нам вонючий газ

Дети в школу не пойдут
Дети к доктору пойдут
Выгонять вонючий газ,
Освежить свой юный глаз.
  
  
  
  

8. Ёбаный клавесин

   Луна играет на трубе
Солнце молчит
Солнце молчит
Космос дрочит

Приехал оркестр
На концерте нет мест
А в галерее вместо картин
Ёбаный клавесин

  
  
  
  
   припев

Пой, моя муза.
Посмотри на мою кукурузу
Я умею жить.
Я буду тебя кормить.


Люди чего-то хотят.
Моне, Пикассо, Малевич.
Мне на это насрать,
Я сам себе королевич.

припев

Пой, моя муза.
Посмотри на мою кукурузу
Я умею жить.
Я буду тебя кормить.

Кагор слишком сладок.
Мне не до сомнений, нет.
Лучшие пробуй украдкой
Усовершенствовать миньет.

припев

Пой, моя муза.
Посмотри на мою кукурузу
Я умею жить.
Я буду тебя кормить.




9. Овидию

Добро прощает на все деяния.
Нельзя быть коровкой, быком.
Но мясо не есть - наказания.
Нельзя не ебать рачком.

Еще не сотворил
Уже прощён
Еще не сохуил
Прощен
Убил
И тоже прощён
Ведь человек
Потомок обезьяны
Злачной

Но в мире много нехороших постаментов.
Кумир уж возведен - и все потеряно навек.
Ведь сказано - молись, молчи, не сри,
Но просто возлюби.

Еще не сотворил
Уже прощён
Еще не сохуил
Прощен
Убил
И тоже прощён
Ведь человек
Потомок обезьяны
Злачной
   Они сажают в тюрьмы, лагеря.
Они сказали нам - кричать ура.
И мы кричим, как попугаи
И все иное мы ругаем.

Еще не сотворил
Уже прощён
Еще не сохуил
Прощен
Убил
И тоже прощён
Ведь человек
Потомок обезьяны
Злачной
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   10. Двойное членство
  

АБВГЕДЕЙКА
Утро, блядь бодун
Стынет телогрейка
Ранний колотун

АБВГЕДЕЙКА,
В магазин пора.
Водка, жизнейгрейка,
Это не игра.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 9.
    
     Разговоры о создании партии уже давно ходили в нашем кругу. Было очевидно, что ничего трудного в этом нет. Партия - это люди и их желания. Еще вернее - это люди и желания отдельных. В остальном - идешь и регистрируешься. Избираешь командира. А дальше - и флаг тебе в руки. И - хрен на воротник. Сцена. Аплодисменты. Сплоченный ансамбль. За кадром - сауна и голые девушки. Все хорошо и душевно. Играет оптимистический марш. Чтобы победить, нужно верить. Нужно ходить на лекции почитателей Норбекова. Наш век ученичества уже закончен - мы будем действовать. Нам не хватает совсем немного. Пару сотен тысяч долларов, и утро - первое после того, как они появились. И можно больше не обращать внимание на липкие рты телеведущих. Ведь все понятно - они долго тренировались, чтобы корчить политикопонимающе-констатирующие лица. Именно в них, в этих телеведущих, и есть весь политический шарм.
   -Нам кажется, что в этом что-то есть, - снова говорил Петр, - а это - просто мимика телеведущих. Бороться с собратом - естественная потребность человека. Без этого он просто не способен существовать. Умение задраивать мозги масс - очевидно важная деталь политики. Нам нужно смотреть на это сверху, точно из космоса. Есть сверхпотребление. Это - высота. Остальные бьются над тем, чтобы обеспечить сверхпотребление избранных. Мы все работаем для того, чтобы у нескольких десятков людей были большие яхты, острова, дорогие безделушки. Но, вместо того, чтобы осознать, Иван лошит другого Ивана, чтобы быть хоть чем-то похожим на толстых. Пусть Иван уничтожит Ивана. Зато он будет уверен, что живет не зря. У каждого из Ивана есть целые закрома концепций. Каждый из них прав. Но именно теперь мы не будем говорить об уважении к цене. Мы не будем говорить о том, что у каждого человека есть шанс принять какую-либо идею. И та идея, которая пропитала Ивана, есть Ivan eat Ivan. Все остальное - его много - но оно существует для того, чтобы заполнить мышление Ивана деталями. И вот, русский человек копается в деталях, и его воспитывают в том духе, что умные люди в девяностые годы сумели заработать деньги, а все остальные - они не так умны. Никто не говорит о том, что все состояния были не заработаны, а отобраны или украдены. Об этом кричал старики, нищие и прочий люд, не обремененный популярностью и успехом. В этом есть суть. Отношения раб-господин ныне модифицированы и выглядят в виде красивой фенечки. Модно, когда у тебя есть возможность эксплуатировать. Но, как мы можем вывести из пропаганды средств массовой информации, наш мир перешел в постиндустриальную стадию. Вы в этом верите? Богатые и раньше жили постиндустриально? Вы думаете, что-то изменилось? Появился новый эрзац, когда за дешево можно почувствовать себя господином. Именно для этого и существует сотовый телефон. Тот, у кого сотовый телефон дороже, господиннее относительно того, у кого он дешев и прост, а особенно перед тем, у кого его вообще нет. Но, к сожалению, простой русский человек не имеет никаких мыслей по этому поводу. Он ест то, чем его кормят. А кормят его постоянно. Богатый Иван уверенно обеспечивает свое богатство. Иван! - говорит он.- Слушать "наших", Иван. Иван! Торчать от камеры в сотовом телефоне! Иван! Борись с Иваном, Иван. Поднимай цены на жилье! Поднимай цены на продукте на оптово-розничном рынке! Ищи слабого, Иван! В итоге оказывается, что Иван хорош лишь тогда, когда у него ест царь.
   Техническое воплощение.
   Немного глупой, но обязательной, удачи.
   Начать пить коньяк. Покупать дорогие продукты, завязать с экономией, быть сильным, может быть, даже, толстым. Все это необходимо лишь для того, чтобы быть человеком общества, чтобы не выбиваться из ряда вон. Философом можно быть в карман. Даже точнее - настоящим философом можно и нужно быть в карман. Напоказ же должен быть острый, самонавязывающийся, пафос. В политической жизни всегда есть место клоунам. Но мы пока не находимся ни там, ни около.
   Начну с себя.
   Мне нужно хорошо одеться, купить аксессуары. Еще лучше, если у меня будем машина. Наша партия будет заригестрирована. Мы начнем действовать. Начнем с малого. Но ничто другое так меня не интересует, как деньги.
   Деньги - Бог. Представим его в виде огромного, управляющего массами, существа. Если хочешь что-то сделать, спросил разрешения у Бога. Начинать нужно с этого. Напротив, ощущение собственной уникальности и гениальности - лишь первый шаг, когда ты идешь к этому Богу. Если ты свернешь с этой дороги, то вернуться назад будет непросто. Отец может и не простить.
   Я завязал со своей погрузкой-разгрузкой. У меня была разовая работа для компьютерного клуба. Вечером мы ходили с Викой по дешевым барам. Все было, как в первый раз, но я не был в ней уверен. С тех пор, когда все начиналось, прошло слишком много времени, и я сомневался в Вике каждый час. Мне всюду чудились некие парни, с которыми ей вздумалось позажигать просто так, ни с того ни с чего. За ней был грешок. Она раз восемь за последний год собиралась замуж, и самому младшему претенденту было 15 лет.
   -Почему бы тебе не набрать группу из детского сада, - сказал я тогда, - раздеться и объяснять, где у тебя что находится.
   Но сейчас я не острил, хотя все было понятно. Вика не была способна измениться. Но я слишком много ей дал, и, при всем желании убежать от меня, ей было не просто это сделать. С другой стороны, именно измена была для нее освобождением. Точно так дети ломают устои родителей. Я знал, что наши отношения - не на долго. Но здесь - у каждого своя сложность. Женщины хотят осязать. Мужчины - обладать и достигать. Чтобы понять другого человека, нужно суметь встать на его место. И здесь было все понятно. Тяга к молодым мальчика ( хотя и ей было-то всего 23 года) рано или поздно возьмет над ней верх. Она просто пойдет в школу и снимет там одиннадцатиклассника.
   -Где ты была? - спрошу я.
   -Да так. Гуляла.
   -Где же ты гуляла?
   -В парке.
   -Одна?
   -Но ты же был с бодуна и не мог проснуться.
   -Я был на корпоративной вечеринке, ты же знаешь.
   -Почему же ты не взял меня.
   -У нас было важное мужское заседания.
   -А Оля "Рабочая" там была?
   -Там не было девочек. Я же сказал. И вообще, ты же понимаешь, это - важное для меня дело. Если хочешь иметь на меня права, давай оформим наши отношения официально.
   -Мне иногда кажется, что ты изрядно постарел.
   -Ты говоришь это потому, что встретила мальчика 17 лет.
   -При чем тут это?
   -Ага. Значит, так и есть?
   -Да что ты! Ты постоянно хочешь меня в чем-то уличить.
   Если честно, я умел депрессивно мечтать.
     Надвигались выборы. Никто из нас не был готов морально. Но с другого края, к чему готовы алчущие псы богатых организаций? Трудно ли, одев лисью шкуру, быть честной овцой перед камерой?  
Милые рабики! Теперь все будет иначе! Мы, и только мы, не говорим вслух, что вы должны нас кормить, мы увеличим вам пенсию. (Цены?) Мы добавим вам зарплату в два раза.
( Но! Зажрались вы, работяги!
Неплохо питаетесь!
Одеваться стали лучше!
Не жирно ли вам платить за свет так мало?
Свет должен стать роскошью!
Отопление должно стать роскошью!
Вы мало работаете!
Кто не работает, тот не ест!
Кто работает, тот тоже не ест!
Не ест... Не ест...Не ест... Не ест... Не ест...Не ест...
На пять тысяч в месяц можно офигительно жить! Сейчас много дешевых продуктов! Существуют продукты из модифицированной сои! Да здравствует модифицированная соя! Бе-е-е-е-е. Я - бедная, честная, русская овечка. Да здравствует Великая Россия! Да здравствует Великая Россия! Именно мы будем снимать пенки. Только дуракам кажется, что инфляция - это способ пополнения карманов отдельных, избранны, лиц. Инфляция - это сложно. Политика - целый организм, и простому человеку здесь не разобраться. Нужно работать! Нужно больше работать, и тогда, Иван, у тебя тоже будет машина и квартира. 
Нефть, Иван.....
Тебя слишком много.... Ты расплодился.... Для нефтяных вышек не нужно столько обслуживающего персонала.
Доиться!
Платить!
Не хватит денег - или воруй - или послушно умри, Иван!
Скоро начнём торговать землей, Иван. Продадим курилы. Будем по кусочкам распродавать Сиберию.
Ты плохо работаешь! Посмотри, как работает китаец! Посмотри - за гроши они могут всё, а тебе бы только водки.... Сделаем водку в 10 раз дороже. Работать! Обслуживать вышки! Работать! Обслуживать вышки!
А что сказать нам?
Сейчас такое время, что все умеют говорить, и говорить очень хорошо. Институт лжи мощен и проработан. Это кажлый человек. В каждом из нас....
...Собираемся добавить зарплату учителям. Образование народа - основа стабильности. Мы поднимем выплаты по детским пособиям...
Я подумал - если бы я был у руля, был бы я другим? Или это в крови у этой нации - стоять на задних лапках перед иноземцами и гнобить друг друга, сдирать шкуру, жить, словно на ринге. Каждый день как на ринге - кто кого. Кто сильнее - то и живёт. У кого хватательный рефлекс лучше - тот и живёт. Кто сильно много и культурно думает - тот сосёт. А если он чего-то вдруг не сосёт, это значит, он научился врать.
Настоящий патриот не будет смеяться над выражением "не наебёшь, не проживёшь". Это очень грустно. На дворе уже 21 век. Мы близимся, близимся.... Мы сознанием своим уже почти негры в Африке.... Уже почти Чад.
      Мы как-то три дня не пили, и под конец ломало не на шутку. И так штормило разум в это предгрозовое время, что мысли бегали, как не знаю кто. Гнуло, как столбы в ветер, как корабли Норд-Ост. Но, конечно, дело не в пьянстве. Когда человек ожидает, ему легче. Когда происходит завершение, оказывается, что энергия закончилась. В итоге мы зарегистрировались как "Партия корпоративной мысли". Я не знаю, при чем здесь была корпоративность. Петр считал, что концепции должны быть двояки - с одной стороны - простыми и липкими, будто растение-паразит, с другой - иметь некую степень нейтральности.  Может, дешево и сердито. Очень сложно для возможных соперников, так как по названию сразу понятно, что мы якобы аутсайдеры. Соперник не должен знать, что мы из себя представляем.
     Другое дело:
     "Восстановление СССР!"
     "Россия - вперед!"
     "Сверхрусская Русь!"
     "Народный свет!"
     "Святой источник".
     "Мужики и земля".
   "Бесплатное лечение".
   "Обновление нации".
Надо хорошо рассказывать. Хотя я хрен его знает.... Чего мы сами-то хотим? Пётр же правильно говорит, что саму по себе революцию мы не сделаем, мы можем только зачать её. И как раз - именно мы, а не сытые перекрашенные лже-христы.
     Если ты - эстет, то от этого не убежать. По названию нашему было видно, что народу мы ничего обещать не собираемся. Давать - тем более. Да и зачем врать народу, если и так все знают. Чем патриотичнее название, тем волосатее руки у пацанов, которые там мутят чего-то. А мы, мы готовы мутить в открытую. Только денег нам дайте. Если ж денег не будет, мы растянем нашу борьбу на долгие годы, будто революционеры 19-го века. Нас сменят дети. Новая молодежь, вспомнив заветы отцов, придет и сломает толстую правду.
     - Кто будет в президенты балатироваться? - спросил я.
     - Ты, - ответил Петр.
     - Я - в розыске.
     - Что?
     - А ты этого не знал?
     - Откуда?
     - Меня ищет Интерпол. Я, правда, в этом на сто процентов не уверен. Дело было вчера. Когда я сматывался, меня, вообще-то, хотели задержать. Я не знаю, как далеко это теперь зашло. Менты, во всяком случае, меня не ищут, это я точно знаю. Насчет ФСБ - беспонятие. Но в  случае чего могут ведь и найти и посадить. Поэтому я не могу открыто выступать. Так что ни председателем, ни претендентом, ни президентом РФ я не буду. Я даже в депутаты местные выдвигаться не буду. Хотя дело хорошее. Я по бабкам посчитал. В случае успеха нам это по зубам.
     - Н-да. Ты считаешь, что нас пустят бесплатно?
   - В среде депутатов есть бесплатные места. Туда пускают просто так, для вида.
   -Ты думаешь, это - наша участь?
   -Не знаю. Я - практик. Но я думаю, некоторый шанс у нас есть.
-Не знаю. Кому это надо?
-Да я знаю.
-Все слова созданы для того, чтобы с помощью них тащить. Надо стараться как можно больше утащить, сидя в кресле, потому что должна быть крайняя точка. После нее, возможно, страна уже не будет существовать. Если нация полностью выродилась, так может произойти. Ведь воруют не инопланетяне. Мы воруем. Мы с тобой, которые пробрались туда. Больше никто там ни чем не занят.....
      Но прежде, чем мы приступили к реальной борьбе, наступил "Месяц славного Похихикивания".
   Выяснилось, что в этой панк-толпе люди давно жили по собственному календарю. Нормальный человек посчитал бы, что все мы тут наркоманы и алкоголики, ибо может ли быть у человека собственный календарь? Одно дело - если ты художник, и тебе чужды колебания человеческого пространства. Другое дело - когда ты ни черта не художник, тебе просто хочется выделываться. Тебе еще нет тридцати, и кажется, что в жизни еще что-то произойдет. У тебя есть опыт. Ты способен сдвинуть горы.
   -Мы празднуем "похихикивание" уже третий год, - сказал Зе, - и, всякий раз, это - уникальное событие. Мы просто прикалываем друг друга, а также коллекционируем девочек, и победитель признается чемпионом. В самом начале мы делаем денежные взносы. В конце, победитель проставляется за счет этих денег. Мы радуемся. Это, бля, вакханалия.
   -У нас есть перечень, - сказал Юрий.
   -В смысле? - спросил я.
-Еще есть печень, - добавил он.
-Печень есть у всех, - ответил я.
   -Ну, типа вопросы, типа пункты похихикивания, по которому мы должны действовать.
     - Приколи товарища.
     - Соревнование по скоростному коллекционированию девушек.
     - Удиви народ.
     На стене блатхаты был вывешен трах-лист, колонки которого были еще пусты.
   Человек
   Взял ТФ
   (телефон)
   Встретился
   Еще раз.
   Поцеловал.
   Трахнул.
   Заставил стоять
   раком
   Штрафные
   очки
   Общий
   счет
   Петр
  
  
  
  
  
  
  
   Юрий
  
  
  
  
  
  
  
   Валера
  
  
  
  
  
  
  
   Зе
  
  
  
  
  
  
  
   Саша Сэй
  
  
  
  
  
  
  
   Саша 2
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
     За невыполнение минимального условия в течении 1,5 суток налагался штраф в размере бутылки водки. Далее пеня росла, достигая в определенной точке угрожающей величины. Впрочем, всеобщая веселость носила относительный характер. Партия уже была. Все свободное время мы разрабатывали концепции,
     Начал я с того, что составил бизнес-план и разослал всем друзьям, чтоб видели мою реальную корпоративность. Подписано было "Обещаю выполнить в ближайшие 99 лет". Я не знал, что бы еще придумать. Тем более, это были новые дни. Юрий то и дело спрашивал у всех: "А вы слышали новый альбом группы "Hooy"?". Компьютер не выключался. Строились планы. Однако - похихикивание есть похихикивание, и, чтобы стать победителем, нужно было действовать спортивно. В день нужно было находить не менее трех девочек, и, на начальном этапе, у меня не было ни одной мысли по этому поводу.
     Погода стояла теплая. Термометр показывал ниже нуля лишь ранним утром. Днем улицы нагревались. Легкие облака проскакивали по небу, напоминая пар или чье-то дыхание. Например, великана. Город был вялым, однако и в этой его немощи были скрыты великие понты. Это был маленький Париж, с картофельными очистками на улицах, с театром, который вечно вофлили по центральному телевидению, с поэтами, которые пришли в рифму на почве педофилии, а также - с кумами, кумой, кумовьями, великим фрикативным "г" и байкклубом, который организовали богатые менты, пытаясь переопылить кубаноида в викинга.   Я порылся в карманах, нащупал рублей 150 и отправился в банк. В последние дни мне удалось выиграть на бирже двести долларов - не деньги, конечно, но все же лучше, чем ничего. Тем более, что надвигались приключения. Получив деньги, я решил посетить книжный магазин и там встретил Club, задумчиво поедающую глазами полку.
     - Ха! - сказал я, подобравшись со спины.
     Club от удивления чуть на стеклянный стол витрины не запрыгнула.
     - Нетрадиционный привет, - пояснил я.
     - Ничего себе! - воскликнула она, моргая и вздыхая.
     - Круто, правда?
     - Еще как.
     - Ты слышала о "Месяце славного похихикивания?"
     - Что?
     - Пацаны не рассказывали тебе?
     - Нет.
     -Так вот...
     - Какое похихикивание?
     - Славное.
     - О-па. Ну, чего еще от них ожидать. У них праздники - все самостоятельные, у людей таких не бывают. Сами себе придумают. Вот, например, 3 сентября группа "Камаз" встречается с приведением Че Гана. Это не просто так. По легенде, в этот день приведение выходит из могилы, это происходит на армавирском кладбище. Стоит оно там с бас - гитарой, подключенной к комбику. Раскачивается. Все утверждают, что это правда. Наслушаешься - так и поверишь. Так что меня трудно чем-нибудь удивить. У них это бывает. А тебя что, тоже к этому подключили?
   -К комбику?
   -Да, типа того.
     - Ну, как видишь. Это заразно. Ничего не сделаешь.
   -Мне тоже иногда кажется, что это заразно.
   -Ты думаешь, это все исходит от Петра?
   -А от кого же еще?
  
     Я взял ее за руку, и она последовала за мной в отдел детской литературы. Там я купил несколько одинаковых книжек про Буратино. Одну из них подписал:
  
       Уважаемая Club.
   D.J. Ultra Ferro 90
   В день спуска разума с небес
   Дарит тебе это бесценное сокровище.
   Я долго искал родственную душу.
   Я обшарил целый мир.
   И вот я ее нашел.
    
     - Это тебе, - я протянул ей "Буратино!".
     - То есть...
     - На память. В честь "похихикивания. Мы все сходим с ума. Один человек заключил, что все мы можем жить по собственному усмотрению. Тебе Петр не говорил?
     - Нет.
     - А...Это у них..
     - А ты что, как бы не с ними?
     - С ними? Нет, я недавно  с ними знаком. Но теперь все по-другому. Ты будешь вино?
     - Вино?
   Понятное дело, что мы едва знакомы. Но у Club хорошо развито интуитивное ощущение людей. Возможно, что ей необходим лишь один единственный взгляд, чтобы сказать - это человек - он, а этот - нет.
     - Что за вино?
      - Не знаю. Можно придумать новый вид вина.
     - Ладно, - согласилась она, - куда идем?
     - Найдем кафе.....
     - Ладно.
     Вскоре мы были в кафе. У меня на вооружении всегда много дежурных фраз, однако, я не имел конкретных целей. Бесспорно, существуют девочки, которых хочется сразу, здесь и сейчас. Опять же, это вопрос внутреннего сопоставления. Кто-то тебе подходит, а кто-то - нет.
      Мы выпили. Я закурил. Club иногда курила. У нее были сигареты, но она редко вынимала их из сумочки. Ей было не больше 20-ти лет.   
     - Ты, наверное, раньше тусовалась с толкиенистами?
     - Да. Что, заметно?
     - Не знаю.
     - Значит, заметно. Мне кажется, у тебя свои собственные стереотипы, и они довольно вредные.
     - Да. Наверное. Но я мало об этом думаю. Я привык работать, думая. Соответственно, я не люблю глупый круг общения. В противном случае мне пришлось бы обращать внимание на себя, фильтровать базар, и все такое.
     - Может, это напоминает компьютерную игру?
     - Да. Только это - не моя игра.
     - Но все же...
     - Смотря как подходить к делу.
     - Ага.
     - Если что-то хочется выразить, то вообще, это не важно, как ты это выражаешь. Главное, чтобы тебя услышали. Тогда, спору нет, меня можно найти и в игре.
     - И в чем там суть?
     -  Да ни в чем. Каждая игра - это просто развлечение. А здесь - другое. Это борьба с комплексом. Ведь только кажется, что мы развлекаемся. Я сначала тоже не понимал. А потом мне стало понятно, что здесь есть довольно серьезный скрытый смысл. У человека слишком много страхов, от которых он постоянно прячется.
     - Тебя с кем-нибудь познакомить?
     - А ты можешь?
     - Конечно. Я так думаю, вы там коллекционированием занимаетесь?
     - Ты сама догадалась?
     - А что еще от вас ждать?
     -А.
     - Романтика, - заключила Club.
     - Куда ж без нее.
     - А революция?
     - Не знаю. Это не моя идея. Да и вообще, если революция в деле - то для нее нужны деньги. Я, в отличие от нашей партии, знаю, где их взять. Вот. Давай выпьем.
   -У меня есть знакомая, она охотно попадет в чью-нибудь коллекцию.
   -Хорошая.
   -Внешне - да.
   -Внутренне - нет.
   -Ну, это ты слишком много хочешь.
   -Почему бы и нет. Иногда бывает успех на пустом месте.
   -Вот, вот. Может, тебе тоже стоит поиграть?
   -Коллекционировать мальчиков?
   -Не знаю. Ты же понимаешь, это - элемент борьбы.
   -С кем же вы боритесь?
   -С системой.
   -Так я и думала.
   -Да. Держи стакан.
   -Ладно. Выпьем за смерть системы!
   А на следующий день я принял активное участие в соревновании. Выйдя на центральную улицу, я познакомился с девушками, которые прибыли в помидорную столицу их села. Они учились на парикмахеров. Они еще не знали, чего они хотели, но город их пугал. Они мечтали поскорее закончить учебу, чтобы вернуться в родное село и там делать стрижки землякам.
   - Идем в кабак? - спросил я.
   -Та! Кабаки, да кабаки.
      - А что, есть у вас на селе кабаки? - спросил я тоном спокойного командира.
     - А то, - отозвалась короткостриженная пышка по имени Наташа.
     На том ответ ее и был. Видимо, этим лаконизмом она подчеркнула что-то.
     Принесли пиво и сухарики, которые юные студентки именовали орешками.
     - А я работаю промышленным альпинистам, - сказал я гордо.
     Ожидание вопроса.
     Вопроса нет.
      -Натах, к Т. пойдем? - спросила Алла, девочка смазливая, но глупая.
     - Щаз-з-з!- воскликнула Наташа.
     Щаз - это такая штука, которая может дешифровать любую колхозницу. А без щаз - как без руки. Как без половых органов.
     - Вот цепляет мой друг Сукачев веревку, - рассказывал я, - а только потом закуривает. Представляете? А я спускаюсь. Вижу только огонек его сигареты. Выше - небо. Синее. Думаю, сколько еще так смотреть? Много ли? Как долго еще небо над моей головой будет видно? Случается, застрянет за балконом кошка. Казалось бы - и хрен с ней. Но хозяевам-то жаль ее. Прикинь - вот нет у них детей. Кошка - что ребенок. Вызывают нас. Хватаешь кошку... А она - Мао, Мао, кричит, царапается. Поднимаешься весь исцарапанный. Сукачев смеется и курит.
      - Натах, - сказала Алла суетливо.
     - Да щаз-з, з-з, - ответила ей Наташа с показным раздражением, не заботясь о том, слушают меня или нет.
     Скорее - нет. Выпив пива, подруги собираются валить. Ну, что делать? Не держать же их? Взяв телефона, я желаю им удачи.
     Заказав себе еще пива, я курил и думал ни о чем.
     Почему я не сижу? Если б ущерб был велик, меня б из под земли достали. Такие штуки не прощают. Ведь это все очень просто. Узнали бы адрес брата, приехали. Или б слежение установили. Прослушали телефон. Закинули жучок. Я, конечно, не шпион какой-нибудь, чтобы использовать против меня сложные технологии. Но зато сам я - технология. Впрочем, я никогда это не рекламировал. A.   S. Antysoft сидит, вот. У него, вообще-то, есть друг, и они вообще очень разные - он и Horn. Первый - экс-чемпион, экс-бог, второй - почти что и не программист. Они друг другу рассказывают о своем, и, видно что-то в друг друге замещают. К сожалению, это уже в прошлом. Horn, у него в душе всегда что-то тревожное. Мир для него сложен. Он читает много книг и даже какие-то грустные стихи сочиняет. Типа, проживу я мало, и все такое. Все вокруг него дышит суицидальным светом. Все такое бренное, что и дышать на него нельзя - сломается. Я знаю, это типичный человек из разряда ощутителей синих вен, толстых и мрачных игл, холодных, как февраль. Если ты - химический человек, никто тебя не спасет. Никто и никогда. Человек - слишком много и слишком мало.   Я затянулся. Тут рядом кто-то подсел, и я как-то не сразу сообразил, что это человек, и что он чего-то хочет и говорит.
     - Ну и чо, э!
     Я посмотрел. Это был Демьян.
     - Здорово, дружище, - обрадовался я.
     - Здоровей видали, э, - ответил Сергей, - пиво, значит, пьешь?
     - Не. Девки были.
     - Кобылы? - он оживился и повертел головой.- А где они теперь?
     - Кто?
     - Кто, кто. Хуй в пиджаке!
     - А... Ушли.
     - Ушли? Упустил, да? А теперь чисто по пивку загуливаешь?
     Волосы у Демьяна двигались, словно хохолок у попугая.
     - И ч-чо? - спросил он.
     - Чо?
     - Да нич-чо! Слышь. План будешь курить?
     - В смысле...
     - Ну, ты тупишь, Валерик. Гавна принесла плана. Домой покатила. А я ей маякую - куда катишь, кобыла. А она - слышь, мне надо пылесосить хату. Так она и пылесосит, слышишь.
     Гавна - это его девушка. Такая же плановая, но гораздо менее босая. С виду даже и вообще не босая, а очень даже приличная. Зовут Танюхой. Белая, как снег. Иногда даже слишком белая. Выбеленная. Плохие слова слышны из нее только по накурке. Ну, и по пиву/водке. Гавна - это сокращенный вариант Олеговна. Но я уже говорил. Я просто напоминаю, так как без напоминания это ломает слух. Демьян - он всегда Демьян. Следуя своему босяцкому пиздабольству, он просто обязан был что-то эдакое с Танюхой сотворить.
     - Снаряд, - продолжал он, - вот тут вот. В голове. От Т-34. Только зарядить осталось. Г-г-э. Орудие к бою, х-х-ха. Бабы - они все шумоголовые. Нормальных баб я вообще не видал. Я своей сказал. Говорю только одну фразу чисто. Эй, ну у тебя и кардан! Ну, и пиздец. Я потом смотрю - перед зеркалом стоит раком и между ног смотрит. Правда типа кардан у нее большой, или нет. А я чисто смотрю - а ч-чо будет дальше? Ну и ч-чо, родная, ч-чо увидела? А она раком стала, смотрит между ног и думает. Ты, да я это знаю.
     Попив пива, мы вошли в узкий дворик. Демьян вынул косяк и принялся его мять и слюнявить.
     - Поедем потом к Вас-сильевой, - сказал он ученым каким-то тоном, - она неплохо сосет. Не знаешь Вас-сильеву?
     - Не.
     - Да что ты знаешь вообще, Валера? В ящик в свой пялишься. Ты королеву рта когда-нибудь видел? Во. Щас увидишь. Там ваще пиздец! Там если что, и маман возьмет. Они погуляют, а потом дочка маману рассказывает, а маман - дочери. Вот увидишь.
     Мы покурили. Я, так как на траву не силен, то сразу же и потерялся. Голова заговорила сама с собой. Если я что-то спрашивал у Демьяна, то Демьяна самого не слышал. Отвечал мне кто-то изнутри. Другое существо во мне ожило. Оно вело полемику с обратной стороны головы, и я не чувствовал никакого кайфа. Не представляю, как можно торчать от наркотиков. Даже - от легких.  А Демьян о чем-то своем говорил, говорил. Может, с кем-то еще говорил. Может, грубил. Он любит грубить. Босяки вообще очень много о себе думают. На какой-то момент я потерялся, и мне виделись регистры процессора. Эта была единственная мысль, которая остановилась и зациклилась.
      Сверху нависла тень.
     Кулер ставят, подумал я.
     - Есть чо? - спросил у меня незнакомец.
     - Чо? - не понял я.
      Мы мчали в трамвае. Людей было мало, и никто на нас внимания не обращал. Понятное дело - кому до кого теперь есть дело?
      - Мы к Васильевой едем, - сказал я.
     - Есть чо? - повторил незнакомец.
     - Да слышь! - выпалил как из ружья Демьян. - Хули доебался? На, вот. На дне. Пятка. О слышь, братуха, куда пиво понес? Дай пива!
     Это он к кому-то еще обращался. А тот спасовал, и дал пива.
     - Братуха, ништяк, - сказал Демьян громко.
     Тут-то народ ожил. Все на нас смотрели, но как-то искоса, боясь, что мы их взгляд перехватим и что-нибудь скажем. Пиво помогло. Процессор исчез. Близь прояснилась. Подошла кондукторша.
     - Что ты смотришь, красивая, - обратился к ней Сергей, - да, я слишком молод для тебя! Не, я если что, позажигать могу. Сколько? Да, слышь, сколько есть - все мои. Сорок. Чего? И ч-чо? Ты, да я бос-сяк! Я по жизни босяк. Тебе это слово знакомо?
     Когда мы выпили, меня уже порядком отпустило. Столбы фонарные выровнялись. Машины движение свое нормализировали. Посередине дороги торчащий постовой исчез, и не было его.
     - Творческий план, - сказал Демьян.
     Васильева, когда дверь открыла, Демьяну вовсе не обрадовалась. И была она камкой-то тройной, Вас-сильева. Закрою один глаз - соединяется она воедино. Сделаю зрение "стерео", вижу, что душа - отдельно, тело - отдельно, и еще нечто паразитическое, с пирожком в руках. Жует, радуется чему-то. Я даже думал, что она толстая. Но она, наоборот, была худой, стрючкообразной, а пирожок - может, его и не было вовсе. Может быть, я его сам придумал.
     А Демьян с порога - в атаку:
     - Родная, я к тебе.
     - Ты... Ты что, один?
     - А хуй его знает. А не, не один. Смотри, Вась, это Валера. Он это, политик. Партию "Корпоративной мысли" слышала? Да, такая вот хрень. Валерик - он скоро будет командиром. И вообще, он скоро станет президентом. Веришь? Веришь, Вась.
     - Демьян, успокойся!
     Васильевой было где-то 19-20. Форма ее зада говорила о наличии жизненной философии. Но такая философия - это чисто настоящая вещь. Она сильнее словесных форм и высоких идей - ибо они применимы здесь же, в ту же секунду. А то, что говорил Демьян, для меня всегда казалось оплавленным гоневом. Но такие зады, как у Вас-сильевой, они - античеловеческие. Они кому-то сразу отдаются, а кому-то вообще не отдаются, не смотря на образ жизни. Это как босячество. Ведь босяки - не обязательно люди. Бывают и животные-босяки. Бывает, погода - босяк. Бывает, что и время - все, в общем, босяцкое, и иного эпитета не подобрать. Машина - босяк, это тоже бывает. Но, если короче, здесь не было альтернатив. Либо - даст, либо - не даст. Но нас - двое, и я сразу понял, что кому-то из нас не повезет.  Губы у Васильевой были неприятные, хотя пытались косить под интеллект. Но Демьян ее сразу в угол зажал:
     -Сосать будешь, родная?
     - Ты сейчас вылетишь отсюда, слышишь? Я милицию вызову.
     Началась перепалка. Демьян всегда утверждал, что развести можно любую бабу, и что, мол, именно он это может лучше других, так как босяки - народ особый. Типа не люди, а некий класс существ, только не понятно с какого края.  Босякам типа это и положено - уметь развести кого угодно где угодно. В принципе, все это связано с понятиями, но я ничего не знаю о понятиях. Тем более, что сейчас время другое, и понятия хороши в таких, демьяновских, компаниях, в тюрьме ( о чем я каждый день думал и ужасался).
     Я присел на кухне. Выпил чаю из носика чайника. Посмотрел в окно - восьмой этаж, и вокруг - район многоэтажный, будто и не в Краснодаре мы, где все кругом - одна большая станица, а где-то еще. На секунду я замечтался, потом забыл, о чем мечтал, встал из-за  стола и влез в холодильник.  Нашел там "шаром-покати" и бутылку водки, поставил водку перед собой и стал пить маленькими стопкам, не запивая.   На полубутылке на кухню вошла Васильева - красная, злая. Юная змея.
     -Извини, - сказал я, - вы там кричите, а я что, виноват? Что мне еще делать? А? Вот ты мне скажи, что мне тут еще делать? А почему, Васильева, у тебя в холодильнике пусто? А? Хочешь, я схожу в магазин. А? Хочешь пива? Или водки? Что хочешь - куплю. Рыба там. Колбаса.
     - Ты не думай, - успокоилась Васильева, понимая, что раз я развожусь на бабки, значит я - не самый для нее потерянный человек, - Демьян - он по жизни Демьян. Я даже на него и не обижаюсь. Накурился как сука. Спит. Как он меня заебал! Ты не представляешь, как он меня заебал.
     - Так что, я схожу за пивом?
     - Да, сходи.                                                                       
     Сила халявы - сила необыкновенная. Сила движущая. То, что большинство людей продается - это почти все знают. Идешь, покупаешь. Кто не покупается, тот особенно как-то уродлив, так как весь мир - рынок. А если ты не такой... Но я говорю утрированно, так как для меня самое важное - уметь концентрироваться на узконаправленном. Если бы Демьян был интеллектуалом, он был бы как Женя Семин. Хотя, и Женя, он был тот же бос-сяк, только с головой.   Я купил 1,5 пиво, четыре бутылки, чтоб запиться можно было, рыбы, хлеба, колбасы и еще чего-то. Думал - приду - не откроет Васильева. Но не в Америке мы. За пиво, за колбасу простая девочка везде тебе откроет. Куда ж ей, Васильевой, было деваться? Халява - матушка, халява - церковь России. Мы сидели на кухне, пили пиво. Я рассказывал ей об одной девушке, которая, вследствие своей телесной тонкоты, боялась ложиться под мужиков, и всегда либо сверху садилась, либо на колени становилась. Меня начинало отпускать. Пивом невозможно напиться, и, в некоторых случаях, оно не на шутку поправляет. Я до этого не знал, только слышал от Демьяна, что, мол, сначала нужно покурить, а потом сверху пивом придавить, чтобы отпустило. Оказалось - так и есть. Я раньше раза три-четыре траву пробовал, и она, трава, меня не воодушевила.
     - У меня как-то не так было всегда, - говорил я, - я всегда не мог из головы мысли выгнать. Именно с ней. Особенно, когда она сверху была.
   -Она что, вообще лежа не могла? - спросила Васильева, приободрившись.
   -Я же тебе говорю.
   -Знаешь, бывает, вагина расположена слишком низко.
   -То есть?
   -Чо, не встречал?
   -Не знаю.
   -Да ладно. Обычно, лежа ничего не получается, и приходится раком ставить.
   -А.
   -У меня подружка - Саша, говорит, никогда ничего лежа не получалось. Когда было в первый раз, у нее мужик был, на двадцать лет старше ее. Но там и ложиться было негде, это на лавочке было в парке.
   -Может, он ее приучил?
   -Да нет. У нее потом так ни с кем лежа и не получилось.
   Мы откровенничали не на шутку.
     - А ты в жопу никогда не пробовал? - спросила Васильева.
     - Ты чо?
     - Нет, я имею в виду, девку.
     - Ну....
     -Что ну...
     - Ну, пробовал.
     - Узко, правда?
     - Как бы да.
     - А у меня парень был, то ли косил под армяна. То ли и был армян. Он только в жопу любил. Говорил - как детей надо будет делать, тогда я и сделаю все как надо. Ну вот. Ты себе представляешь, сколько напрягов. Нужно постоянно быть готовой. А ему ничего не объяснишь. Говорит, у нас, армян, все - только так. Так все и положено. Мне еще Элька сказала, у нее был парень, Вачик, я думала - нет, это все пиздёж и провокация. А оказалось, что так и есть.
   -А как его звали?
   -Серега. По ходу, он был не Сергей, а Серген.
   -А.
     Мы пили пиво. Демьян спал. Скоро и меня сон стал одолевать. Тогда Васильева, видя это дело, влезла мне на колени и стала расстегивать ширинку.
     - Ты правда хорошо сосешь? - спросил я.
     - А ты как думаешь?
    
      Утром следующего дня я обнаружил у себя в почтовом ящике пачку Гуев. Сел за стол. Выпил воды. Зевнул. В первые секунды нового утра я не мог вспомнить, что было вчера. Потом он рассосался, растаял, будто кусок масла на хлебе. Звуки улиц заколебались, вибрируя окнами. Троллейбус пробубнил мимо окон. Остановился. Дверь открылась, шипя, и было слышно, как кто-то ему посигналил - он кого-то подрезал. Но троллейбусники всегда так ездят. Потом - звон трамвая через две улицы. Дзынь! Сигнал.
     - Гуляли вчера? - спросила Таня.
     - Да,- ответил я помятым голосом, - слушай, а какой сегодня день недели?
     - Четверг.
     - А.
     - Ты сегодня работаешь?
     - Не. Я там больше не работаю.
     - А что делать собираешься?
     - Участвовать в предвыборной кампании.
     - В смысле.
   -Да. Да. Чо, Вика звонила?
   -Да, звонила. А что за выборы-то?
     - Клешня, Тань. Живет человек и высматривает, что бы и где ему схватить. Это и есть - клешня. Человек - это краб. Нужно вовремя схватить. У каждого в жизни должен быть шанс, чтобы схватить. Вот, и я решил, что у меня есть возможность.
     - Ты что, Валер, - сказала она испуганно.
     - Да ничего. Все нормально.
     - Борщ будешь?
     - Кубанский?
     -  Ну, не американский же.
     - А.. Нет. Не хочу. А вообще - давай.    Я с бодуна. С бодуна именно борщик и надо есть.         
   -А ты женись, Валер.
   -На ком?
   -На Вике.
   -Фиг его знает. Я тоже думал. Но лучше вообще никогда не жениться.
   -Все вы, мужики, так говорите до поры, до времени. Все вы - кобели.
   -Да ладно, Тань. Начинаешь тут. Я ж серьезно.
   -Сметану класть?
   -Клади.
   -А перец будешь?
   -Сухой?
   -Нет, свежий.
   -Давай, давай, перчик.
   -В Америке, небось, пластмассу едят.
   -Иногда. Кто как привык.
   -Русские должны жить в России, Валер.
   -Да что-то, Тань. Где хотят, там и живут. Вот, Женя Семин....
   -Это вот тот, блин....
   -Да, да, вот тот, блин.
   -А что он.
   -Да так. Я - к слову. О, петрушка.
   -А то.
  
  
   Из дневника Александра Х.



"1979.
Предлагали блядь на БАМ. Ну я же не комсомолец. Как я туда поеду. Хотя и так можно ехать. Петровна сказала, что могу поехать. А сама намекает и ноги раздвигает. И говорит - Сашь, Са-ашь. За такое баб казнят. Вот когда именно так говорит баба, убивают сразу же. Са-ашь. Когда у баб будет много свободы, будут кранты. Уже никто не поможет. Один раз и навсегда кранты. Я отвечаю Петровне - Петровна, что ты хотела. Она говорит - ты же на БАМ хотел. Я говорю - хотел, и чо. Ну поеду я на БАМ, без тебя что ли не поеду. Но от нас просто так не уехать. У нас тут, в Анадыре, свой БАМ. Да честно скажу сам себе, уж какой в пизде БАМ! Вот зиму бы пережить. Я начинаю как-то шелушиться, когда не бухаю. С Витей сидели, два дня пили. Витя - мой лучший слушатель. Витя Спиц! Великий человек. Есть люди просто так, есть великие.... Ну блядь говорят Ленин великий вождь, а мне с того что? Итого, я записал 6 бабин, шесть разных концертов. Новые песни представил Вите, я уверен, что в этом году уже удасться устроить концерт. Ну не такой, такой как я пятницу, я могу устраивать сколько хочешь, пока меня суки мусора уже не заберут, и всё. Пришла теть Света. Пришла тёть Люба. Тёть Надя, тётя же мне.... Говорит - только никому не говори про то, что было. Я же не виноват. Она сама чо то оба, и разделась. Походит, сиськами трясет, губы дергаются - еби меня. Ну я когда синий, я долго не думаю. Был наш дворник, Константин Евгеньевич. Старый совсем, слушал, кряхтел. Двух каких-то ребетят приволокли. Представляю, что они в школе расскажут. Ну еще матушка пришла, говорит, ну ты гений, спору нет, кто Высоцкий против тебя, Саша... Вот кто он против тебя? Но я не знаю. Высоцкий - у него даже фамилия такая. Высота! Я когда слушаю, говорю - высота поёт. Хрипота. Блядь, не сравниться мне с ним! Но и всё про концерт. Пел я, наливали мне. Витя записывал на старую "Астру", говорит - когда-нибудь это будет достоянием человечества. Не знаю я. Будет или нет. Не знаю. Шестой альбом. У Дип Пёрпл альбомов больше. И вот лучше один Витя Спиц будет слушать, чем концерт, но я мечтаю выступить при полном ДК в Верхоянске.
Забыл про Петровну. Ну она глазками блымкает, блымкает и смотрит. Я говорю - знаю я, что ты хочешь. Толстовата ты. Ну потом подумал - а мне то что. Баба хочет, мужика хочет. Добром надо на добро отвечать. Я спрашиваю - а водка есть? Есть, говорит. Ну наливай. А она наливает и твердит - я тебя если что пристрою, поедешь на БАМ, заработаешь пару кусков, бабу себе найдешь. Я говорю, ну ладно, Петровна, давай уже....."
  
   Из дневника Александра Х.
  
   Расскажу об Октозалупском. Парень также был литератор.
  
  
  
  
Из предсказаний Александра Х.


" Люди во вторичной фазе живут. В первой они были волосаты и у них был хвост, но это уже были не обезьяны, а человеки, потому что первые человеки с хвостом палочкой на земле уже сочиняли стихи. На костре тогда за это не сжигали, но бросали какашками. И вот было большое-больше стадо человеков с хвостами, и все они очень плотно жили, а плотно, это как защита у хорошей футбольный команды. Нападающий бежит, а нихуя ему не пройти, его кругом перекрывают. Точно так же и ловили всяких антилоп, мамонта, слона, всяких там диких коней, чтобы конятины отведать да не роптать. А когда наступал лев, то его как надающего держали, и не мог он пройти. Но всё б хорошо. Даже срать научилось племя в одном месте гадить, и так культурно было, только воняло из того места. Но всё бы хорошо, была пара дурачков, и палочкой они чертили. А тут какашек нет! Все они в одном месте! Стало быть, надо было.....
А на второй стадии, на вторичной, то есть, ты мы. Человеки сейчас пока такие. Вроде уже и не обезьяна, но смотря с какой стороны смотреть. Ежель ты зыришь на академика, то смотря что за академик. Если на студента, то же - материал разный. Но глянь на чистого эспетеушника - чем не обезьяна? Хвоста нет, но какая разница. Потому, во вторичный период человеки такие. Но убить они друг друга не убьют.
А вот до третичного периода человеки еще не дожили. Вот тогда придёт к ним знание и умение, чтобы вызвать возмущение Бля Глиста, который живёт в земном ядре. Он то все видит и слышит. Бог тоже ть всё видит и слышит, но он добрый, он ебать человека никогда не станет.
А если переживёт человек период третичный, то будет четвертый период, и там уже в падлу будет жить, и не будут человеки жить"


" на Руси всегда воровали. Придёт время очень скоро - всем будет плохо, кто не ворует. А если в голове твоей по чести, то - хуй тебе и пизда, хуй тебе и пизда, добрый человек"
  
"... люди космической расы Х живут на планете, которую в древности звали Мардук, но они не прилетят. Они должны были прилететь в 1980 году на Олимпиаду-80. В очень древнее время пророк Мардука сказал - Олимпиаде - хуй! И лозунг этот передавался из поколения в поколение. Если бы план предков человека получился, то к Олимпиаде прилетел на землю космический ковчег Мардука. Но к Олимпиаде жители Мардука деградировали и стали лазить по деревьям. Корабли же их стоят в целости. Если прилететь на Мардук, то можно взять любую колесницу богов и полететь на ней. Почему деградировали жители Мардука, никто не знает..."

Александр 1984. Ощущение осени


1. Припёзднутость осенних поцелуев
  
   Так нелегко влачиться по душе
Душе земли, измученною свалкой
Целует осень так нехорошо
Все идиоты - все военные они
Одни стихи
Другие - мудадзизде
Я ненавижу тех
Кто презирает стих без рифмы
Я - Александр Хуев

припев

Осень, осень, возьми меня однако
А их, козлов, отправь же на Таймыр
О осень
Души моей приют
О осень
Ебаная блажь


Есть много злоебучих песен у военных
Одна другий срамней
Пиздец воще, не песни
Пиздец, и всё
Нет мужиков там
Исполнить некому
Мне хочется кричать
Ведь некому исполнить
Пиздец, пиздец, пиздец
Один лишь я
Лишь я

  
  
   2. Она ушла

Ебаный
Ебаный утюг
На ногу мне упал
О-о-о-о-о
Что мне делать
Нам засирает мозг телевизионный
Мир
Он нам бормочет - мы не знаем ничего
И я не знаю
И ты не знаешь


припев:

А ты ушла
И не придешь
И утро - как манда
С фонариком она

Когда-нибудь не будет ничего
И никого
Тогда б воскресли мертвецы
И так
И новый тут
Пи-и-и-и-и-издец
Никто не спросит
Никто не сделает
Никто



3. Я бля в Анадыре живу икаясь

Кельнер Антонио меня заебал
Простой, густотой, пустотой
Жить не мечтая нельзя
Жить не мечтая - всё зря

Цифорки, цифорки, ебанный кот
Два таракана влезли в компот
В космосе - тоже редут
Станция бля Салют

припев

А я в Анадыре
А я живу икаясь
Тут нету ничего

Секретарша пиздою взмылила пол
Директор ее затащил под стол
Толстый козел, а она молода
Впрочем одни лишь - она манда

А я в Анадыре
Живу икаясь
Тут нету нихуя
Одни снега
Медведи
Ягель
Вот и пироги
И все блядь пироги





4. Деньги пахнуто говном

В лаборатории ставили опыты
Школьники и учительницы
Возможно ли совокупление?
Возможно ли светлое соитие?

Профессора записывали
Данные на ленту
И было все основательно
Было все пиздец как замечательно

припев

А деньги пахнут говном
И мне не надо говна
А я хочу на луну
А не знаю я нагада

  
  
5. Мои Университеты


Хуже сомнений нет ничего
Только перхоть седая
Я знаю, что кони ходят в пальто
А ямщики наливают

припев

Они меня взрастили
Они меня сделали таким
Они - мои университеты
Пьянь подзаборная
Пьянь неслышная
Мои университеты

Я влюблен в тишину полей
И снежных, и вьюжных
Но мне не уйти от егерей
Не уйти - нахуй нужно
Зовут меня к себе
Крикливые диспетчера




6. Ты мало спел, бля

Твой микрофон теперь - погост
И все дешевки любят
И скоро все забудут про тебя
Но потому лишь
Что ты мало спел, бля


припев

Я молюсь за широту
Я молюсь за долготу
За стоальбомность чуваков
Что взяли в руки бля гитару

А я совсем дурак бля
Друг алкоголиков чудесных
И их собак
Я пропою, чтоб веселить себя
Свои мозги
Свой хуй

  
  
  
  
  
  
  
  

7. Мой поздний пузырь

100 грамм - Иисус Христос
Пузырь для нас - сам бог отец
Налей, налей, бокалы полней
Налей, налей, бокалы полней

Мой поздний пузырь
Я распечатал ночью
Я память предков полюбил
И игры в покер и очко

Налей налей бокалы полней

Придут ребята из портов
Чтоб девок после смены поебать
Один решит и скажет - блядь
Она пойдет, она возьмет

Другой, загнув ее учено
Промолвит - вас люблю
Так нежно, так глубоко
Что неизбижность высока

Налей, налей, бокалы полней
  
  
  
  
   8. Мы мало пьем


Средь нас немало рекордсменов.
Но нам тебя, Володь, не перепить.
Так много водки не пожрать,
Не победить всей жажды красно-толстокожей


припев:


О, мы мало пьем
Мы мозги лишь ебем
Ну кто так пьет
Лишь пиво да вино
А водку как закуску
А ну-к
По пузырю на брата
И кто быстрей
Хочу быть рекордсменом (12 раз)

И если б спирт
Пиздец, мы б взяли высоту
И сдался б немец потный
Пиздец ему бы был
И матери его
  
  
   9. Королевич Елисей

В государстве где было много коней
В государстве, где было много блядей
Жили люди хлеб растили
Радовались небу блядь

Пусть ты раб
Зато блядь хлебушек
Пусть ты раб
Зато винцо

Взятку дай
И живи
Хлеб расти
Рожь расти

А на машинах ездят сынята
А у меня - вылосипед
Хотя по рождению - спору нет
Все равны земли пиздюнята
Вообще на земле равенства нет

Ос, ос, ос
Для рабов кругом - отсос
Для рабов большой хуяк
Свежесваренный мандак
  
Ап, ап, ап
Люди кушают хуяпп
А ты скажешь им - не дам
Королевич ты - Авраам

Вот и царское говно
Вот и поле и гумно
Очень много тут коров
Очень много тут воров


Вырос Елисей и стал царем
И призвал своих друзей
Рабиновича скорей,
Кацман, Либерман, Маршак
Все тут были, и хуяк
  
  
10. Ох, ох, про меж ног

Датчане покорили полюс
И говорят - да хули Скотт!
Он - скот.
Да хули Амундсен
С его претензией на вечность
Да пусть идет медведей есть,
Мы ось вращаем про меж ног!

Ох, ох, ох
Мы ось вращаем про меж ног
Ведь кроме хуя и яиц
Есть мать земля
Она кругла!

А тут уж нашим далеко,
Как до луны неровной
Они лишь флаги тыкали
И шли на Первомай
Такая тусклая страна
Лишь только снегом плугом
Разхебнули!

Ох, ох, ох
Мы ось вращаем про меж ног
Ведь кроме хуя и яиц
Есть мать земля
Она кругла!
   Александр Х. 1987. Мой Друг - Витя Спиц
  
  
   1. Поезда
   Поезда, поезда.
Вы идёте змеями к югу.
Поезда, поезда.
Проводницы - подруги.
  Под одним одеялом с вами
Я лежу, я лежу, мы базарим.
Говорим что жизнь заебала.
Я лежу и втыкаю сзади.  
  
  
   2. Это он, это он, Ленинградский почтальон

Ты не ешь, не пьешь, молчишь,
Те мечтаешь выше крыш

Ты мечтаешь о Москве
Ты мечтаешь о Монскве

И приходит снова он
Ленинградский почтальон

И приходит не молчать
А приходит он ебать

  
  
3. Любительницам шоколадок

Не надо излишне чмокать
Учитесь вовремя глотать
И высоко не надо брать
И низко брать - чтоб не вязать

Пургу, и прочие причастья
За просто так, за просто так
Когда приходит одночасье
Заменит шоколад коньяк

А также есть мой белый мёд
И вот Танюша славно пьёт
И счастье, счастье на губах
И в небе рад седой Аллах

  
  

4. Галтурье

   Хуевидение в замке мандошлепается
Пиздит на стене замостохуение
Хуисты говнисты горнисты шаталые
Идите на хуй, вечерники впалые

припев

Это - Галтурье - мой край
Здесь я живу, кричу
Здесь бренность мира мне похую
Мечту я свою несу, пою

Хуепризрак настохуевше пугает
Туристов страхом мандает
Вофлит ощущение ихние
Оттоого зори здесь тихие

припев:

Девка одна разделась
Крутила пиздой и жопой
Но он смутился, сбежал он
Сказал ей дура - ведь я прозрачный

припев

Это - Галтурье - мой край
Здесь я живу, кричу
Здесь бренность мира мне похую
Мечту я свою несу, пою
  
  
   5. Камбий

Транспозиция, дни манят
Камбий широк
Я люблю, когда жарится
И вино возле огня

Припев:

Я люблю когда жарится сурок
И грачи
С неба кричат - дрочи

Распинается пластилин
Камбий - чудо чудес
И горит святой никитин
И поёт песни лес
Припев:

Я люблю когда жарится сурок
И грачи
С неба кричат - дрочи


   6. Не срать!

Троллейбус идёт
Куда он идёт?
Я хочу ждать,
Берегите слова
Не срать!
Не срать!

Уже начинаются сумерки,
Половодье чувств и картин
Муторная вообще публика
Нету вокруг витрин

Когда я плавал не Запад
Там вечером - широко
А у нас глушняк затхлый
Зато свободно, видать далеко

Но слова береги, береги
Понапрасну не сри словами
Лучше выйди, купи сапоги
И ксиву цени, как знамя

Тролле йбусы уж не ходят
И березки стоят молчат
Только тени вешние бродят
Я не знаю, чего хотят

Но словами не срать, не срать!
Берегите природу
Не давайте в лесу копать,
Разводите ботву в огородах!
  
  

7. Говноу
   Город три кроу
Город говноу
Хочу туда, где чертов хоккей
И хуем, хочешь, хоть груши отбей

Там Абба давно отпизделась
И большего я не знаю
Хочу туда, где трои кроу
Город, город говноу

  
  
  
  
  
  
  
8. В Дипе

Весна велосипедная на хуторах
Я знаю этот весь размах
Но в диповой Москве
Шприцы

Вот в лаптях люди пробегают
И им чего-то не хватает
А в диповой Москве
Да кокаин

припев

В самом центре
В самом дипе
А все иду
Хочу чего-то выпить
А может закурить
А может Витя Спиц
Подаст мне щприц

На хуторе - коровы и говно
И этим-то говном все печи топят
Но в диповой Москве
Менты

Хватают полюбовно
И капут
И после тебя люди
Не найдут

припев

В самом центре
В самом дипе
А все иду
Хочу чего-то выпить
А может закурить
А может Витя Спиц
Подаст мне щприц
  
  
  
  
  
  
Глава 10
    
     Вскоре  мы сидели на блатхате. Скинувшись, накрыли на стол. Вообще - это нормальная мода - все дела без стола не решать. Мы как бы не отстаем, но не из корпоративности (не смотря на название), а просто потому, что бухать все любят. Председателя пока нет. Все решает собрание, и я - его секретарь. Здесь же - Петр, Юрий, Зе, Саша Сэй, Саша Худой, Наташа Шелест. Пригласили и Демьяна. Но молчал Демьян. Хочется простоты, но время течет, и вместе с ним что-то просачивается. Это - иное понимание вопроса. Не таджикское, не армянское, и, даже, не русское, что, на данный момент, тоже очень важно. Мне иногда кажется, что Петр написал "Майн Кампф". Хотя, не все поймут мой пафос. Ведь я не именно это имел в виду. Мы пытаемся бороться, но никто не знает, за что именно, никто не видит даже примерных целей.
     - Вопрос прост, - сказал Петр, - как и что будем делать. Кто наливает? Заявку мы уже подали. С этим проблем нет. Но только что толку от нашей нищей заявки? О нас даже люди не узнают! Даже стыдно не будет! Если какая-та партия выглядит нелепо, то над этим можно посмеяться. Если слишком по-коммунистически - то похаять, либо похвалить. Эфирное время нам выделят, базара нет. Самый что ни на есть минимум. Минимум, друзья. Поговорим. Скажем пару слов. Удивим народ. Чудеса бывают. Нет, я в сказки не верю, но как не поверить в нас, да? Как же тогда бороться? Так что будем исходить из того, что есть и решать все на этой основе. Мы можем начать усиленно верить. Некоторые дешевые психологи говорят, что это возможно. Наш коллективный разум создает биополе, которые способно подействовать на массы.
     - Да я выступлю,  слышь, - подал голос Демьян, - хули говорить, пацаны. Я же оратор по ж-жизни!
     Все засмеялись.
     Я могу быть председателем. Это спокойно. Структурно мыслить - моя профессия. Почему Петр? Это, вообще-то, и не партия, это - Петр. Он пытается играть, играть в бога, а это и есть настоящее. Единственное настоящее, что только можно придумать. Креатив - слово для объяснения процесса. Вся наша команда - один организм, но его ядро - это Петр. Возможно, что каждый имеет право думать иначе. Каждый человек в своем мире - один единственный. Но я не говорю, что это плохо, так как не нам решать. Это придумано не нами. Но креативность нужно еще уметь использовать. Чаще всего получается, что побеждают простые практические решения. В этом отношении, излишнее творчество приносит вред. Именно этот факт говорит в пользу того, что люди поэтического мышления, чаще всего, не приспособлены к жизни практически. Переизбыток чего-то одного отключает все прочие качества. Но все это не касается меня. Я всегда был уверен, что у меня всего - в меру.
     - Председатель - Петр, - говорю я, - разве ж что Демьяна избрать. Хотя дело еще в эстетике. Ради стиля нужно, конечно, выбрать Наташу Шелест. Она молода и сексуальна. Когда люди увидят ее фото, волнения не избежать.  К сожалению... Как всегда.... Если бы у нас были бабки, мы бы могли позволить себе такие эксперименты. Вот. В нынешнем состоянии это невозможно. Только Петр может мыслить наиболее конструктивно. Нет. Я не говорю, что мы не можем. Мы тоже все весьма и весьма продуманы. Но только Петр лучше всех понимает идею. Ну да.... Еще Демьян. Да. По-любому. Я бы предложил его на роль PR-директора. Активного, я бы сказал, пиарщика.
   -Ты, слышишь! - выкрикнул он.- А какого же еще? Не пассивного же!
   Все засмеялись. Это - хорошее чувство общности.
      - А чо, - отвечает Демьян, -ч-чо, я могу, еб ты. Надо пойти в институт, дать чувакам п-по бутылке пива, записать их в партию. Чисто каждому по удостоверению. Устроить митинг чисто. Прикиньте, пацаны, чувачье соберется, пиво... Травы покурят. О корпоративной мысли побазарят. Чисто, мол, надо не орать, а дело свое показывать. Чисто мы против прописки, мы - за умных людей, блядь! Да хули говорить, пацаны... Надо объяснять молодежи, что все партии - это просто балаганы для барыганов. Чисто кого-то выставили, у кого язык есть, а бывает, что чисто и языка нет, барыган чисто сам себя выставил, и все, бля. Меня вот тоже бы выставили. Хули... Хули говорить, пацаны...
     - Да, это тема, - соглашается Саша Сэй, - мы до сих пор только Гуи разносили, и то - посредством Володи. Гуй неотрицаем. Да. Что тут сказать? О неотрицаемости Гуя можно говорить до бесконечности. Но я еще могу сказать, что люди найдутся. Многим студентам. Вы понимаете, мы должны умело использовать именно фактор безделия, - он поднял отрицательный палец, - в последнее время, на волне наших движений, я понял, что учиться - не западло, и поэтому я стал читать книги. Я понял, что существуют методы воздействия на массы. Политики тоже используют методы. Но они действуют сверху, а это - не наш уровень. Мы быть хитрыми, как агенты. Никаких эмоций. Одни методы.
     Деньги.
     Деньги, деньги, деньги.
     Я все это понимаю, но молчу, потому что не все энтузиасты смогут с этим мириться. Когда чувства переполняют, кажется, что можно и стены лбом прошибать. Я не говорю, что это невозможно. Нужна безупречная вера, и - несочетаемая с ней ясная голова. Вместе они и дают Александра Македонского. Гитлер, он не тот даже как явление. Скорее он - кукла системы. Да и все прочие - тоже куклы, с той лишь разницей, что Гитлер вопил, а они - кто пил, кто курил, кто молча нажимал на кнопку. Система никогда не позволит узнать правду. Она вся - это одно и то же, одни и те же люди, одни кланы, потомки тех, кто финансировал фашистов, тех, кто гноил миллионы на лагерях Колымы. Но сейчас другое время, и массы нужно кормить информацией. Все, что мы знаем - именно та самая информация.
   Иван! Читать! Иван! Смотреть! Есть это, Иван! Знать свою веру, Иван!
     Петр готов делать все без денег. Я знаю таких людей. Многие ломаются и потом становятся жутко алчными. Другие многие ломаются просто так. И то, и другое - банальные смерти личности. Это очень просто. Когда всем нам будет за тридцать, можно будет смело поставить на всем крест. Но еще не поздно.
   Давайте мыслить структурно.
  
    
   Лазерный принтер. Печатаем брошюры. Бумага А4. Тонер.
  Струйный принтер. Кол-во: 2 шт. Календари. Бумага для струйной печати. Картриджи.
 Специальное издание.
  Офис.
Компьютеры.
   Интернет-сайт. Чат для молодежи. SMS-голосование. Выступление рок-группы в поддержку партии "Корпоративной мысли". Компания оптово-розничной продажи поддерживает "Корпоративную мысль", ура! "Когда мы в первый раз познакомились с ребятами, у нас были проблемы с продвижением товаров на рынке. Теперь же все нормализовалось. Маркетинг? Мы больше не признаем Гарольда Маслоу.
     Личный водитель....
      Нет, слишком, слишком много. Можно собрать эту все оргтехнику по комплектующим, но какие мы, блин, конкуренты навороченным браткам на "мерсах". Они что, полны корпоративных или социальных идей? Просто в наше время битвы за колбасу не всегда сопровождаются стрельбой. Это - полная интерполяция. Вы видите одно, а получаете другое. Но разница в том, что есть проработанные шаги, а есть наш огонь, без практики, без опыта, с деньгами вскладчину, которых хватает только на водку. Раньше можно было быть бандитами. Но золотые годы ушли. Паша-Цветомузыка давно отдыхает на зоне. Один мой родственник в Крыму заработал состояние, отбирая квартиры и пенсионеров и алкоголиков. Он тоже лез во власть, но не хватило самой малости. Я думаю, он просто недостаточно серьезно подошел к делу. В те годы можно было все. Хотя то - Украина, возможно, там и сейчас можно так вот. Да и согласится ли кто-нибудь на такие методы?
     - Бабки где возьмем? - находится наконец Демьян.
     И тут же сам себе противоречит:
     - Да хули говорить, мужики. Что мы, мужики, никого не разведем? Да ебать!
     Босяки всегда так говорят, когда нужно кого-либо на бухло развести. Типа - хера ты жопишься, пойдем до пацанов, денег возьмем. Ну, и разводят так до бесконечной бессовестности. Сентенция "пойти, взять денег", в этом деле ключевая. Люди, не знакомые с "пойти, взять денег у пацанов", тут же тушуются, и им чудится, что некие "пацаны", у которых деньги растут сами собой. Может, в горшках на окне. Может, где-нибудь еще. Чтобы разобраться в этом, нужно знать цель босяка. А это - ничего не делать, отдыхать, пить, зажигать. Для поддержания этих принципов просто необходимо уметь "развести".  
     - Давайте сегодня напечатаем... Ну, как ее. Чисто эту... Программу. И корочки. Я завтра пойду в партию принимать! - кричит Демьян.
     Я сразу же представляю, как там будет.
     - Ну, пацаны, наша партия... Ну, как сказать... Она для тех, кто живет мужиком.
     - Ну, девкам ведь тоже можно?
     - Мы будем собираться и пить пиво.
     - Мы - типа антиглобалистов, только круче.
     - Мы - за мир во всем мире.
     - Мы хотим, чтобы студентам вновь разрешили курить в институтах.
     -Вообще, ху... то есть, что тут говорить. Молодежь на выборы не ходит. А мы - за понятия.
     И вот Юрий вставляет бумагу в матричный принтер, и - заскрипело. Демьян завтра  встанет после накурки. Стоп. Надо ведь раньше договориться, чтобы ему выделили аудиторию. А то ведь могут и ментов вызвать. Но это - настоящий экстрим, взять и выпустить Демьяна перед аудиторией. Это, я бы даже сказал, подвиг духа. Не каждый на такое способен. Это похоже на бросок на танки с шашкой наголо.
     К середине нашего заседания уже выпито четыре бутылки водки, про пиво и говорить нечего. Все запивают. Представляю, как оно наутро будет. Мы, конечно, не Саша Белый, но тоже бригада ничего. Посмотришь - с первого взгляда башни как - будто совсем нет и не предвидится. Только карманы пустоваты. На самом деле, с выходом сериала про Сашу Белого появился целый пласт отмороженной молодежи, которые бросились повторять. Многие из них уже давно, как сидят. Часть - уже отсидела. По мере убывания популярности "Бригады", число новоявленных Белых убывает.
     - Надо давить на молодежность, - выступает Юрий, - Была же партия любителей пива.
   -Голосов, правда , они едва едва на ноль целых две десятых набрали. Но это - мое мнение.
     - Но мы же собираемся набирать? - спросила Шелест.
     - Но мы же чисто, бля-ядь, кандидатов в думу кидаем, красивая! - воскликнул Демьян.
     - Собираемся, - продолжил Юрий, - я думаю, нам повезет. Я это чувствую. Но везение везением, нужно много сделать. Серый прав, я знаю. Мы наберем много кандидатов. Можно будет устроить митинг. Пойти на радио. Конечно, так сделают и  многие другие. Зато мы - альтернатива толстым. Люди должны это поддержать.
     - Ха! - вновь воскликнул Демьян, - Кто? Кто тебя поддержит? Люди - быдло! Вот, блядь, если водку вынести на улицу  Красную и наливать по пятьдесят, то другое дело. Да и то. Найдется какая-нибудь свинья, которая по телеку все это раздолбает в пух и прах. Я, пацаны, знаю. Я - босяк! Жизнь - говно, а потом... А потом - смерть! Мы не выиграем, так как по честному все. Вы же на себя посмотрите. Вы все это делаете из принципа. А никто никогда ничего не делал из принципа. Всегда - только из-за бабок! Я тоже за правду. Надо быть такими, как, бля-ядь, декабристы. Пушкин, блядь. То есть нет, как его...А...Пущин... Пущин, бля-я-я-дь! Кюхельбекер. Рылеев, бля-ядь. Они, бля-я-ядь, не за бабло на дело шли. Но зато это же раз, как его, ну в сто, блядь, семьдесят восемь лет бывает! А сейчас вообще быть не может! Тогда Пушкина читали. Ништяк. А кто сейчас его читает? Щас у кого в жопе сверло поизвилистей, тот больше и прыгает. Я думаю, надо рогом упереться и все варианты просчитать. Хули... Хули говорить, пацаны. В 41-м Москву же отбили. А вроде и не судьба была.
     Демьян был прав насчет эпического героизма. Но это - не звездный час, а средства массовой информации. Уже давно установлено, что Александр Матросов не мог помочь наступлению, закрыв своей грудью амбразуру дота.
     ... Начало зимы. Москва. Парни в пальто. Все курят. Все оживлены, и водкой от них не разит, как обычно, хотя должно.
Эх, где ты, A. S. Antysoft? Сообщить ли мне тебе мысленно?  Я жив. Я вынул из себя червей, которые плавали по крови, и высыпал их в канализацию. Они еще там дергались в унитазе, до смытия, а потом - пш-ш-ш. Подземные реки, великие реки, а куда там дальше - это уже не мое дело. Победить свой страх - не поле перейти. Да и не жизнь прожить. Ведь сама жизнь придумана страхом. И, отрицая одно, мы боремся за другое. Это катализатор. Я вновь в деле, Antysoft, слышишь? И старые фишки я не использую. Я все придумал заново. Меня просто так не взять. И это не только мое. Это я и для тебя сделал. Я просто не знаю, как тебе сказать об этом.  Выпить ли водки перед делом? Нет. Не хочется водки. Заводятся вентиляторы. Машина поехала. Браузер показывает мне замыслы Web-дизайнеров. Пацаны ничего не понимают. Они не понимают ни черта, ровно ни черта из того, что я делаю. Так всегда. Один сидит за компьютером, все остальные, собравшись в кружок, наблюдают.
      -Что будет, если отследят? - спросил Петр.
   -Ты об этом не думай, - ответил я, - сделал шаг, делай второй.
   -Ладно. Это я так сказал.
     - Бабки получаем сегодня же, - ответил я, - в конце концов, мои документы - поддельные. Думаете, это сложно? Нужно просто успевать оглядываться и не делать по два раза одно и тоже. В данном случае, мы делаем одно и то же несколько раз. Если хоть один банк нас запалит, мы все равно не сможем успеть свалить. Главное - всем вместе не светится, и просто так не светиться. Во всяком случае, я свою систему отладил. Мне гораздо труднее влететь, чем вам. Машину завтра, возможно, отвезем на рынок. Даже если ничего не выйдет - сдадим - будут бабки на билеты. Но я вам скажу - шансов на положительный результат довольно много.
   -Кому дадут больше всех? - спрашивает Юрий.
   -Я уже со всем смирился, - отвечаю я, - тем более, это - групповуха. В случае провала действуем по плану. Не допускаем никаких импровизаций.
      Пальто висят на вешалках. Дым сигаретный висит, качается, в нем пририсовываются фигуры ушедших разночинцев. Сердце волнуется. И это не смотря на то, что я - в своей воде. Несколько машин из клубов, где мы сидели ночью, автоматически делают подобные действия с целью создать отвлекающий маневр. Бабки переводятся на другие взломанные счета. Это - одна из важных фишек. Мы используем искусственную сеть, о которой никто не знает, и она соединена посредством обмена информации с другими сетями. Хакеры часто выставляют такие сети на торги. Их цена колеблется от сотни долларов до сотни тысяч. Все зависит от возможностей и целей.
    Смог бы я раскусить сам себя?
      - Как дела? - спросил Петр.
     - Дела как дела. То есть, я хочу сказать, что дела - у прокурора.
     - Долго еще?
     - Нет.
     - Я уже в окно посматриваю, - сказал Юрий, - вдруг за нами уже приехали.
     - Хорошая мысль, - ответил я, - вы, если что, понятия не имеете, что я делаю. Ладно?
     - А что, правда могут приехать? - спросил Петр.
     - Не знаю. Со мной такого не бывало. Только в фильмах видел.
     - В фильмах хуйни разной много, - заметил Юрий.
     - Жаль, Шелест с нами нет, -сказал я.
     - А чо, чо? - не понял Петр.
   -Она умеет, - говорит Зе.
   -Угу, - промычал Юрий, - хорошая. Хорошая. Все сидят за столом, а она - под столом.
   -Так лучше работается, - говорит Зе.
   -И тебе, Валер, лучше бы работалось. Знаешь, что такое затяжной миньет? Это, чтобы работа в кайф была. Сколько ни работай, все хорошо. Сплошное наслаждение.
   -Ее Демьян хотел заснять, - говорит Зе.
   -И что?
   -Не.
   -Ну, я так и думал. Куда там Демьяну....
  
Из биографии Александа Х

".... Александр всегда выступал в каких-то ДК неофициально, так как официально его бы никто не выпустил. Тем более, что всё его твочество пришлось на годы кровавого тоталитаризма, и мат на сцене был непримлим. Но Александра это не смущало. В 1983 году имел место концерт в г.Ярославль. Так как желающих послушать живую легенду, Александра Хуева, было очень много, то концерт на квартире никак не получался. Тогда сумели договориться с одним ДК и там провести концерт подпольно. Но одно дело сказать, а другое - сделать. О концерте прознало много людей. Прибыл наряд милиции, но, услышав голос Хуева, милиционеры остановились и замерли - Александр так пронзительно пел о правде жизни, что сотрудники были не в силах совладать с собой. Тут же подносили водку. Надо сказать, что окончании концерта все люди покидали зал достаточно пьяными. Водки же чистой было маловато, а всё остальное - спирт разбавленный медицинский. В ту пору спирт вообще ничего не стоил. Но дело было не в налитии. Хотя, конечно, для 1983 го года был это случай неслыханный. Словом, выступил Александр спокойно, без эксцессов..."
   -Сейчас надо перерыв сделать, - сказал я, - работать надо на свежую голову.
-Надо выпить, - предложил Юрий.
-В таких ситуациях помогает чисто 25 грамм, - ответил я, - 35. Ну, я знаю.....
-Да ладно.....
-Он прав, - сказал Пётр, - нельзя расслабляться.


  Я представил, как дом окружают фсбэшники. ОМОН. Здоровые парни. Глупые, агрессивные, глаза пялятся на нас из разрезов черных масок. Стоит галдеж. Машут стволами. И все. Боливия, 1967 год. Че Гевара взят в плен. А тупорылые парни, толстолобые рукопашники, вечером они водку пьют, беседуют. Говорят о тех суках, которых они не поймали, которых непременно нужно поймать. А была бы Шелест - мы бы закрылись в спальне и наслаждались бы друг другом, как Бонни и Клайд. Но я ее не люблю - женщины сами не знают, чего они хотят. Впрочем, бывает жест в форме твоих действий. Жест может быть коротким, может быть - длиною в целую жизнь. Иногда человек падает. Осень. Лист, крутящийся на сквозняке. И ты уже не знаешь, как себя поднять. А жест - это нечто очищающее. Ты прокачиваешь свои внутренности этим импульсом. Твой автомобиль стоял в гараже и ржавел, и вот, вдруг, его удалось завести. Не важно, как долго он проедет. Это шанс.
     - Давайте пожрем, - сказал я, устало протирая глаза.
     - Чо, как? - спросили у меня.
      - Нормально, - ответил я, закуривая, - нормально, вроде. Давайте похаваем.
     - Ты волнуешься? - спросил Петр.
     - Да.
     - А я как бы нет, - признался Юрий, - я просто ничего не понимаю. Ну, работает комп. Я на компьютере знаю только Office 97. Ну, могу рожу в paint нарисовать. Это потому, что я - поэт. Что мне... Включил комп, сочинил пару строк, выключил. Включил, вновь досочинил. Да и то. Вы слышали такие строки:
  
   Мы лежим вальтом.
   Ты лежишь в пальто.
  
   Слышали? Это такой сборник стихов. Две строчки, а столько смысла! 40 посещений в месяц в Интернете. Три отзыва за год. Неплохо, да? Водка ж есть у нас? - он выглянул из-за открытой двери холодильника. - А, пузырь! И пиво. Давайте выпьем перед едой.
   -Типа перед смертью, - хохотнул Зе.
   -Да вы не ссыте, прямо сейчас смерть не наступит, - успокоил его я, - даже если операция и провалится, это не значит, что нас повяжут здесь и сейчас. Нужно время, чтобы нас вычислили. Сейчас на взлом работает сервер, который находится не здесь, а он есть ядро для запуска трех сетей. Если это дело вдруг ломается, находят, прежде всего, не нас. Другое дело, когда нам придется снимать деньги.
   -А там есть камера, в банкомате? - спросил Зе.
   -Я этим занимался.
   -Чувствую себя болваном, - проговорил Петр.
     - Давайте, - ответил я нервно, - давайте выпьем. Я никогда так не волновался. Странно. Обычно... Обычно мало кто понимает, что он делает.
     Юрий протянул мне рюмку.
     - Но пасаран!
     - Давай, давай, - ответил я, - хуй с ним, со всем. Если что, мотаем в Таиланд,  - я выпил и закусил огурцом.- У меня там есть подвязки. Если что, работа найдется. Там много всяких левых работ и возможностей. Штамповка видеокарт, например. Цех по производству шлейфов. Мотанем. Никто и не догадается, что мы в Таиланд рванем. А я знаю, как правильно туда уехать.
     Я обильно запил пивом. Заглянул на дно, увидел сквозь мелкую пену решетку тюрьмы, и за ней - бога сетей, врага чрезмерных циников - Антисофта. Может, это я там сижу? А по земле лишь тень моя ходит? Так было в каком-то фильме. Человек умер, но думал, что он жив и продолжал совершать какие-то там поступки, и находились люди, которые тоже думали, что он жив. Но пока стоит абстрагироваться от этого. Сейчас - не время для дурных мечт.
     Зазвенел мобильник:
     - Алло.
     - Это я.


  Голос можно изобразить на картине, и подписать - это не образ, это карта голоса. Я бы вставил в рамку блудливую собаку, грязную и мокрую, хвост - между задних лап, как тряпка. Смотрит искоса, ждет оплеухи.
     - Я же не говорил тебе свой телефон, Вик.
   -Говорил.
   -Когда?
   -Не знаю. Говорил, и все.
     У меня все переворачивается. Кровь приливает к вискам. Интерфейс на экране раздваивается. Я работал над тем, чтобы этот номер был чистым. Неужели, я сам так прокололся. Столько геморрою, и все насмарку. Нет, не факт, что именно эта мелочь может привести к краху. Но из мелочей складывается нечто большее.
     - Я приезжала. Твоя невестка дала твой номер.
     - Как, так и дала?
     - Так и  дала.
     - Сейчас, подожди.
     Я выпил и поджег сигарету. Вот оно. Я доказывал себе.  Я вынимал разум, и, осматривая со стороны, чистил. А грязь так и осталась. Я считал, что умел учить сам себя, но все это - лажа.
     - Валерик, - Вика едва не плакала, - ты меня простишь? Валерик! Я много думала. Я не могу без тебя, ты слышишь?  Валерик.
     - О! Странно, Вик. По ходу, ты палишь сама себя.
   -Как?
   -У тебя кто-то был?
   -Что?
   -Но за что мне тебя прощать? Черт, это ужасно, Вик.
   -Что, Валер?
   -Это пиздец!
     - Я хочу тебя, Валер.
     - Что ты хочешь?
     - Я...
     - И что?
     - Прости меня,- она, наконец, заплакала, - дело не в этом. Я просто думала.....
   -Нет, Вик. Я тебя знаю. У меня была кошка. Она палилась на мелочах. Входишь на кухню. Она сидит на полу. И тут она подрывается и начинает убегать. Видимо, она собиралась прыгнуть на стол, и тут ей стало стыдно за свои мысли, и она побежала. Так и ты, Вик. Я понял. Меня не было три дня, и ты нашла себе школьника. Ведь ты говорила, что знакома с каким-то школьником.
   -Какой еще школьник?
     - Что ты хочешь? - спросил я.
     - Валерик. Скажи, ты меня простишь? Валерик... Я хочу быть с тобой. Только с тобой, больше ни с кем. Ты простишь?
     - Да.
     -Да?
     - Да. Все, давай. Перезвони позже.
     Объективность проста и ржава. Но пока от этого нужно отвлечься. Я не один. Есть я. Есть наша партия, и это куда более важно, чем какие-то блудливые сучки. Их, этих сучек, мы оставим на потом. На самый последний момент. Сейчас есть дела поважнее. Да. Возможно, я сам дал ей шанс на то, чтобы она что-то там начала думать. Конечно, она любила только меня, я это знал. Все ее движения делались наперекор. Ей хотелось, чтобы я ее наказывал, прощал, а она бы мне мстила, рассказывала бы своим родителям, какой я гад. Но я не железный, и мне уже не двадцать лет. Я, как и все нормальные люди, хочу прийти домой и увидеть приготовленный ужин.
     - Ну чо, давай допивать? - спросил Юрий. 
     Я выпил. Экран высвечивал список кредитных карт. Другие колонки - данные для входа. Мы соединялись с "главной точкой", а она передавала нам данные через радиопередатчик. Таким образом, все было схвачено. Этим мало, кто пользовался, хотя это было простым маневром.
   -Это что? - спросил Петр.
  
   -Это кредитки банка.
   -Одного банка?
   -Нет. Мы взламываем, так сказать, друзей. Они - друзья, потому что оснащены аналогичными системами защиты.
   -Вот. Еще водка.
     - Победа недалеко, - сказал я, - бабки уже у нас. Давайте.
     - Что, по коням? - спросил Петр.
     - Да. Едем за бабками.
     В Москве метет. Я привык к теплым странам, к теплым регионам, но и здесь я когда-то жил.
Мне кажется, что я жил везде. Это глобальное чувство существования. Шаг вправо, шаг влево - как попытка к бегству. Система строго следит за аномалиями. Нет, это я не о себе. Это - об обществе. Ведь жить хорошо. Ты просто живешь, не думая о том, что вся страна нищенствует ради тебя. Ты просто родился. Все остальное - провинция. Нет, я раньше так не думал, ибо я - настоящий, чистый, космополит. Весь мир - мой. Если бы Петр жил в Москве, ему бы никогда не пришла мысль о революции. Он бы просто зарабатывал деньги, много денег, реализовывал бы свои экстремистские мечты, и ему бы даже не пришло в голову вопить по поводу страданий населения. Из следствий легко выйти к причинам. Многие люди стартуют благодаря комплексам. Но и хрен с ним.
     - Куда? - спрашивает таксист.
     - Измайлово.
     Я смотрю на высветившийся номер. Откуда она звонила? У нее не было трубы. Она ее где-то взяла. Наверное, школьник подарил. Кто ж еще? Да, тот самый школьник. У его родителей - дорогая машина. Она подарила ему первую ночь. Он ведь не знал, как и что, а в первый раз всегда трудно, особенно - когда и ты, и твоя подруга - оба девственники. Я это хорошо помню. А тут - она, дающая благодетель познания. Черт, о чем это я тут думаю?
     ОК.
     Идет вызов.
     - Да, слушаю, - говорит Вика.
     - Ты решила надо мной посмеяться? - спрашиваю.
     - Я? Ты что, Валер? Когда я над тобой смеялась? Я правду говорила. Ты правда меня можешь простить?
     - Слушай, да что ж ты сделала?
   -Ничего. Я просто раньше тебе не говорила....
   -Что?
     - Нет, я понимаю, что тебе не легко так сразу принять решение. Я много в последнее время думала о нас с тобой. Иногда видела тебя в толпе. Но это был не ты. Просто я хотела увидеть знакомые черты, и если прохожий хоть немного напоминал тебя, я вся вздрагивала. Потом я себя останавливала - зачем я тебе? У тебя давно другая жизнь. Другие девочки. У тебя их много. Ты зарабатываешь  деньги.  А кто я для тебя? Тень прошлого?
      -Ладно,- сказал я, - позвонишь потом.
     - Ты где?
     - В Москве.
     - Где?
     - В Москве.
     - А... А что ты там делаешь?
      Ну вот, типично, типично помидорно, и все такое. Что еще от нее ожидать? Что еще может быть. Когда ей плохо, она хорошая. Когда ей хорошо, она тут же сделает какую-нибудь гадость.
     Такси несется через снег, через чьи-то сны, которые в этот момент ощущаются и читаются. И не нужно закрывать глаза - все это рядом с тобой. Водитель слушает три аккорда "Глюкозы" и курит. Я чувствую, как вертятся кругом они, миры. Он вечером придет домой, к детям. Купит пивка. Посмотрит ящик. Закурит. Может, обсудит что-нибудь с женой. Он и не знал, кого подвозил. В сводке новостей об этом вряд ли скажут. Если скажут, то - нескоро, и он пропустит это мимо ушей. Очередные 100$. Вечер. Сон. Выходные, взгляд, упертый в трехцветное, обучающее, управляющее существо.
   -Итак, - скажет диктор.
   И он, это диктор, просто выполняет свою работу. Он и сам не подозревает, что является важным звеном в цепи манипуляции. Иван! Сюда, Иван! Иван, смотреть! Иван, слушать! Криминальная хроника, Иван! Бояться, Иван! Уважать милицию, Иван!
Работать, обслуживать вышки! Работать, обслуживать вышки! Платить за газ, Иван! Иван, умереть! Тебя слишком много! Для обслуживание вышек не нужно так много народу!
     Звонит Саша Сэй:
     - Летчики - ОК.
     - Понял. Пока.
Наш план расписан четко. Даже есть лозунги.
Стадия "С-1". Первое правило - помним все пункты наизусть, никаких документов, записок, дневников..... Всё свое ношу с собой.
     Я знаю, что все телефоны пишутся на компьютер ФСБ, а потом по ключевым словам находят опасных для питомника людей. Много разговаривать просто опасно. Мы отыскали опытных пилотов, которые постоянно занимались транспортировкой травы из Краснодара в Москву. Подделались под ту же марку. Столько-то за перевозку, столько-то за  транспортировку, столько-то - за мусоров (платят они). Несколько коробок бабок летят на юг. Мы летим тем же самолетом. За всеми наркотиками стоят важные люди в погонах. И, в данном случае, это хорошо. Но они не должны знать, что в этот вечер идет не трава, и это - не "те самые таджики", иначе нас будут отслеживать, как новых, не спросивших разрешения, барыг. Здесь все должно быть четко. Если мы не получаем наличку, план переходит на стадию "С-2". Но лучше бы ее не было, этой стадии.
     - Приехали, - говорит таксист.
     Мы расплачиваемся.
    Систему, безусловно, можно обыграть. Она - не самый лучший шахматист. Но лучше бы иметь хороший практический опыт. Еще лучше - действовать по ее же правилам. Но, что бы тут ни говорить, у меня есть опыт. Не нужно заполнять голову новой идеологией. Я просто взламываю банк. Больше ничего. Все остальные мысли пусть растут на своих полях. Все равно, все люди умрут. Все это временно. Что бы ты ни делал, ничего не изменится. Нет ни рая, ни ада. Человек с каждым своим вздохом копируем систему. Должно быть, это - машины. Да самое сильное  тут то, что она вовсе не играет, и потому защищаться не может. Но нет шахматистов. Едва появляется власть, едва бабло, мутнеют зрачки. Аппетит перебивает все стремления, и системе ничего не остается, как взять нас, собак.  Думает ли об этом Петр? Он ведь не банальный мечтатель. Он должен суметь. Но никто до Петра не сумел. Человек-концептуалист слабее человекоколбасы. Если не думать цинично, то лучше не думать вообще. Уважение к цене пусть постоит пешком. Мы идем.
     Иду в банк. Звонит Петр:
     - Я - у тети Клавы.
     - Я - тоже.
     - Как дела?
     - Нормально.
     - Дядя Вася там?
     - Нет.
     - Точно?
     - Как будто.
   Дядя Вася - это те, кто будет нас брать в случае провала. Но пока нет никакого дяди Васи. Да и не стоит так утрировать. Я уже это делал.  Занимаю очередь. Еще раз. Эта мысль, наверное, сопровождает любого преступника, который вновь вышел на большую дорогу. Сделаю еще раз и завяжу. Один только раз. Родная, поверь! Впрочем, чистота идеи - это когда ты ни о чем не думаешь. Ты - словно ниндзя, готовящийся к схватке с соперником. Ждет меня дядя Вася? Нет, нет дяди Васи. Если палево и было, то никто, по ходу, еще не знает, где произойдет вторжение. Кто мы, откуда мы, как выглядим? Нужны аналогии. Нужно сравнить почерк.
     Кассирша глядит в компьютер. Потом - в мою книжку. Все нормально. Я получаю первую партию бабок. Не так уж много, не так уж мало. Нам не нужны деньги, чтобы купить яхту. Мы не возьмем больше, чем нужно.
     Снова такси. Тверская. Банкомат.
     Еще одна касса.
     Еще один банкомат.
     Система запутана. Я хорошо знаю людей, которые,  открывая глаза поутру, видят не блики уходящего сна, и не пластмассовый пик китайского будильника их будит. Они парятся. У них нет возможности для творчества. Они едят баланду, и их мечты летят прямо в космос, потому что ни о чем, как о космосе, думать не остается. Я вижу множество людей, которые проезжают мимо меня. Их очень много. И все эти тысячи, десятки и сотник тысяч, изолированы друг от друга. Им кажется, что они вместе, но это - глупая иллюзия. Об этом знает любой карманный философ, но мало, кто пропускает это сквозь себя. Это - вы. Это - я. Мы идем. Еще один банкомат. Деньги весело шелестят. Это - голос денег. В тот момент, когда ты кладешь очередную пачку в портмоне, подсознание холодеет, сжимается и разжимается в коллапсе. Но это нужно отключить. Switch off. И больше ничего.
     - Сосны, - сообщает по телефону Саша Сэй.
   -Повтори, - спрашиваю я.
   -Сосны.
   -Хорошо.
   -Ели?
   -Да, ели.
   -Давай.
   -Давай.
     И я знаю, что все нормально. Нам остается упаковать бабки и ждать машину, на которой Петр Иванович, штурман ЯК-42, повезет их в аэропорт. По дороге его никто не остановит, так как мусора получат свой куш. А вот - эта пачка. Тот самый куш. Петр представится Вальком, парнем из Ташкента. Мы хорошо знаем, что Петр Иванович никогда не видел Валька в лицо. Милицейский чин, курирующий всю эту байду, поехал в queer-club. Это реализация его тайных желаний. Он старый и опухший, всю жизнь мечтал, пусть получит.....
Мы провели достаточно серьезную работу прежде, чем начать. Но еще ничего не закончено.
      Если что, я его лично убью.
      Нет, я не согнусь под гнетом облома, если что. Я буду действовать. Мы должны разговаривать на своем собственном языке. Пусть это будет язык змеи, которая таит свои мысли и свою правду. Змея кусает себя за хвост.   Снова звонит Вика. Она шепчет. Я ей шепчу. Это напоминает идиотизм, и это и есть идиотизм. Мне с Викой не по пути, я знаю. Но никто не может меня остановить. Кровь полна алкоголя. Мы не способны действовать на трезвую. Вика кажется такой родной, и я кусаю себя за руку, чтобы избавиться от этого наваждения. Таксист думает, что я - обыкновенный пьяный пассажир. Чисто пассажир. С таких всегда берут в два раза больше. Я рассказываю ему о том, как мы сидели на работе, и что я выпил немного.
   -Местный?- спрашивает он.
   -В смысле?
   -А я - нет. Я уже год в Москве.
   -И как?
   -Не жалуюсь. Я с Украины.
   -Как оно, на Украине?
   -Да как. Ничего хорошего. Знаешь, извини. Не понимаю я местных, коренных, москвичей.
   -А что так?
   Тут ему позвонили, и он стал говорить с товарищем:
   -Нет, Вась.
   -Нет, Вась, спроси у Васи.
   -Вась, нет, Вась.
   -Нет, Вась, я вчера заходил до Васи. Да, Вась. Да. Нет. Чо! А? А? А? Нет. Я же говорю, Вась, спроси у Васи. Да, Вась, он, Вась, у Васи спросит. А?
     ....В аэропорту встретил я толпу нашу. Саша Сэй, Петр, Юрий, Зе. Акция еще не закончилась. Но нам лишь оставалось улететь. В пункте назначения у нас были люди, которые принимали груз. Я ни о чем не думал. Я понимал, что новый роман, написанный своими действиями, еще только начинается, и то, какие главы будут написаны в нем дальнейшем, зависит от меня. Я даже не хотел полагаться на Петра. Нет, я доверял ему. Но я был гораздо техничнее всех остальных. Я понимал, что лидер теперь - я, а Петр - он генератор идей и наше лицо в ближайшем будущем. Это неожиданно, но это так.
     - Надо выпить перед полетом, - сказал  Юрий.
     - Я знаю, - ответил я.
     - Коньяку?
     - Коньяку. Конечно. Берется коньяк за горлышко. Именно так. Вынимается уверенной рукой и просвечивается божьим светом. Подносится к глазам. Глаза смотрят через стекло, коньяк смотрит через глаза в душу. После этого его разливают по бокалам и закусывают лимоном.
   -Ты романтик.
   -Да. Я - поэт.
   -Ты?
   -Я понял это только сейчас. В эту секунду.
     Юрий стал наливать. Мы выпили, стоя подле аэропортовского табло.
     - Великая французская революция намечалась так же, - сказал Петр, - они тоже пили, мечтая о будущем.
     - Результат не имеет значения, - произнес я, - рай земной, что ли, мы ищем? Тогда  надо ехать в Африку, где первобытным племенам многое понятно из того, что нам непонятно. Я где-то уже слышал о революции в Африке.
     - Поехали в Африку, - засмеялся Саша Сэй, - создадим свою империю. Будем королями. Ты будешь нашим мозгом. Ты создашь технологии, с помощью которых мы будем обороняться от американцев.
   -Да. Чисто в Африку.
   -А что? Ты бы сейчас сумел - вот так, вдруг.
   -Да.
   -Ладно.
   -Убери бутылку. Мусора.
   -А.
     Объявили посадку.
     - Я надеюсь, пацаны, - сказал я, волнуясь, - что через десять минут я выпью с вами еще по одной рюмке в салоне самолета. Мы проводим Москву, а в следующий раз к ее воротам будет прибит щит.  Я сделал много. Теперь нам осталось лишь технично завершить всю операцию. Но и это - не конец. Впереди еще много и много. Нам никогда не сойти с этого корабля.
   -Да, - согласился Петр, - в путь.
  
  
  
   Из предсказаний Александра Х
  
   " придёт время, и все будут врать. Но оно ж и щас врут. Что тут нового? Не наебешь, не проживёшь. Но будет время такое, когда заврутся так, что это приведет к началу возврата от человека к обезьяне, высветится в пространстве Путь, будет он гореть, словно полоса, и с одной его стороны - люди, а с другой - лес. И услышам мы звук. Се первый шаг. Все будут думать и мяться - а ступить, не ступить. А вроде горит дорога, а страшно. А что сделать? А один выйдет, самый первый. А будет то баба. Баба будет никакая, с лицом мыльным, гладким, глупая, но очень алчная пизда, и все её и будут так знать, все вокруг - как алчную пизду, но все будут улыбаться вокруг и танцевать, как обезьянки. А про себя думать - тварь, вот бы тебя сбила машина, поезд, или от самолёта отпала какая деталь и ебонула бы тебя по голове. Но известно, что такие люди легко не умирают. Это хорошие люди, с ними всё время какая-та поебень - то бог мало отмерил, то на дуэль вызвали, то рак, то СПИД, то может метеорит с неба будет падать, так и через череп и пройдет и дальше пойдет в землю, шипя и ёбствуя. А она, эта сука ж, она шаг сделает и скажет - а идём за мной люди. Впереди еще будет лет тысяча, но если в первые лет двадцать по пути к обезьяне люди не остановятся, то они уже просто так не вернутся, а вернутся только с потерями, забудут себя, сожгут книги, потеряют знания и будут как будто без некоторых органов.
А сначала будут все вокруг врать. А всё будет потому, что все будут воровать. Музыка перестанет быть музыкой. Чтобы ты пел и тебя слушали, тебе придется лизать кому-то жопу, а потом - тебе, а потом - цепочка нахер длинная, а суть - кто дурней и ухватистей, но талант забудут. А если главная ценность будет - кто лучше брешет, то зачем талант. А еще будет очень много деятелей кино, дохуя и больше, но самого кина не будет. А деятелей дохуя. А кина - нихуя. А деятелей - дохуя. А кина - нихуя. И начнут люди вопросы задавать - а зачем столько деятелей кино, если кина нихуя нет, для чего тогда тогда хрень такая нечестная, бесполезная? А деятели тогда ответят - а чо вам, завидно? Завидно. Потому что завидуют те, кто дураки, а умные владеют. А у них спросят людит - ладно, вы умные, а мы дураки, а почему кина нет? А деятели кина ответят - ну как нет, есть. Какое мы вам выдаем, такое и есть, а другое показывать не будет, а то вам понравится, что кино может быть, и вы нас в хуй и выгоните, так как и правда мы не нужны, мы просто кинематограф захватили и доим его, а и правда мы ублюдки и хуета сплошь одна....
А еще это будет в эпоху очень маленьких царей. Таких махоньких, и размером, и умом, но пиздливых! Да еще каких! Но оно еще с каких времен известно, что пиздеть - не мешки ворочить!"


"... А еще люди однажды откроют черных людей. И это будет внутри Севера. Север же надо писать с большой буквы, так как он свят, а юг - мелочь, косточка, семечка. Внутри Севера спят очень большие люди, высотой в пять - десять метров. Чего они там спят, никто и не знает. Там у них такие большие кровати, но не простые, не с сеткой, а из вещества коричневого и гладкого, как стекло. А вокруг тепло. Все дело в том, что Север - он снаружи холодный, а изнутри - очень горячий. Когда люди откроют черных людей, то черные люди скажут - ёбаный в рот, чо вам надо! Иди своей дорогой! Мы дальше будем спать! А люди не поверят и будут чего-то пытаться насильно черных людей будеть, тогда один из черных людей достанет палочку, и все вокруг сгорит в радиусе 200 км, но жертв будет не сильно много, так как на Севере люди очень неплотно живут. Но вся делегация сгорит. Черные же люди, с сожалением отметив "мы же предупреждали" дальше лягут себе спать...."
  
   Александр Х. 1988. Пожар в ушах
  
   1. Разнорабочий


Я не был в Нью-Йорке
Там был мой двойник
А в школе я получал
Экстракты из двойки
Ныне я разнаробочий
Я не работаю ночью
Я не работаю днём
И не играю с огнём

В Утренней почте
Много поют
Ум и разум
Нам раздают

Много поют
Нам раздают


Я давно научился
Детали точить из железа
Учился я в ПТУ
Сделал много полезного
Тетрадкой бросался
Мечтал о прохладной судьбе
В напитки влюблялся
Себе напевая - бе-бе
   В Утренней почте
Много поют
Ум и разум
Нам раздают

Много поют
Нам раздают
  
  
  
   2. Они считают - я работаю


Стрелку я набил теперь
Приходи, родная
Я - пушистый нежный зверь
Радуюсь, летаю

Они считают - я работаю
Что я не живу на крыше
Хуй там
Там я и живу
Там по судьбе
Я и прыву
Крыша - мой корабль
Наступил ноябрь.

На базаре воруя продукты
Говорю себе- бля
Люблю я вкусные хуюкты
Люблю дурака валять

Они считают - я работаю
Что я не живу на крыше
Хуй там
Там я и живу
Там по судьбе
Я и прыву
Крыша - мой корабль
Наступил ноябрь.

Я могу спиздить апельсин
А ты так не можешь
У тебя маленькая зарплата
Ты сама виновата

А я питаюсь хорошо
А еще - ряды хозтоваров
Мыло, стиральный порошок
Я беру ни много, ни мало

Они считают - я работаю
Что я не живу на крыше
Хуй там
Там я и живу
Там по судьбе
Я и прыву
Крыша - мой корабль
Наступил ноябрь.

  
  

3. К позывам желудка

Гимнов бывает много
Брежнева я уважал
Но уж открылась дорога
Еду я на вокзал

Хочу прошвырнуться я по Сочам
Люблю я обедать
А ночью там трах, бухло, бедлам
А что делать?

Хочется,
Хочется
Хочется
Жрать

Хочется,
Хочется
Хочется
Жрать

Гимн Капмучии
Я выучил наизусть
Мне за то не простили
И вылили в душу грусть

Хочется,
Хочется
Хочется
Жрать

Хочется,
Хочется
Хочется
Жрать

Я - не Сергей Есенин
Не Пушкин я, не Барков
Но все же, все же надеюсь
Что обойдусь без ментов

Живу я вообще неплохо
Кругом - Севера, Севера
И в унтах не мерзнут ноги
Консервы везут на ура

   Хочется,
Хочется
Хочется
Жрать

Хочется,
Хочется
Хочется
Жрать
  
  
  
  
   4. К Звездам!

Побег из глубин бытия
К Северу стран
Вновь зазывает меня
Твой, королева, стан

Страсть навека разолью
В реки великие кинусь
И сатану удивлю
Тем, что водкой закинусь

К звездам через сто парсек
Что успеть, пока цела твоя могила
Знаешь, один человек
Так сильно любил тебя, милая
   Здесь век прокатал карусель
Мне нечего делать
Лишь в кресло машины сесть
И огненный путь проделать

Давно не встречал меня
Коричневый облик страсти
Теперь же добавь огня
Мы двинемся в путь ненастья

К звездам через сто парсек
Что успеть, пока цела твоя могила
Знаешь, один человек
Так сильно любил тебя, милая
  
  

5. Песня о твоей коже

Шёлк - твоя кожа
Нюра, Нюра, ты хороша
Но зачем же ты, сука,
Так любишь науку?

Твой папа профессор
У вас - 10 комнат
Вы не были на севере
Вам страшен мой Анадырь

Отец твой изучает дельфином
И экскременты дельфинов
С 16 до 50 своих лет
Он проходил в очках
Он продрочил над книгами

Белая твоя кожа
Нюра, будь осторожна
Не соблазняй адыгейцев
Не принимай у удыгейцев

Ум - дорога, мечта
Но не нужны мне дельфины
Нюра, Нюра пиши
Письма
Послания длинные

Может тебя заберу
В далекие свои дали
И медведей я приведу
Чтоб хором нам поискали
  



6. Симферополь

   В тени дерев усталось отдыхала
Тебя люблю - ты мне сказала
Неверна ты словам
Твой дом - агдам

Тащусь я от тебя
Верчусь как волк бездомный
Серебряный мой дым
Восстал создездьем томным

На трассах, трасса - облака
Шоссе - наш зевс
Педаль моя как встарь легка
Я расточил, и это - стресс

Тащусь я от тебя
Верчусь как волк бездомный
Серебряный мой дым
Восстал создездьем томным



7. Соскинд

Жил был профессор
Академик, за ногу бля
Был он не асессор
Не было ни рубля

А я - не профессор
Но тоже нету ни рубля
Я водки светлой прогрессор
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля


Этажом выше живёт тип
По фамилии Соскинд
Хуй его знает - разве так бывает.
Хотя немало смысла
Во вселенной летает
Не тает


  
   8. Бебитунайт

Соси, Бебитунайт
Мне осталось жить два часа
Уже скоро придёт Контролёр
Он заберет меня в дальний край

Последний кайф
Последний дым
Чуда последнего свет
Соси, Бебитунайт.
  
   Александр Х. 1989 Хуй, хуй, не тоскуй

   1. Чу!
2.Телефон
3. Не верь китам
4. Памяти Каляева
5. Герцог Кент
6. Капулетти
7. Хуямс
8. ВротФронт
9. Болезнь Паркинсона
10. США
  
  
  
  
  
  
  
   1. Чу!
  

Чу, зяблики свистят.
На гумне, на гумне
Так собаки кричат,
И так тоскливо мне.

Едят они свежий хлеб,
Им выдали хлеб яичный.
На небе - звезд сев,
Это - бог, сука, практичный.

Чу, поют соловьи.
Они о судьбах тоскуют.
Они бы конечно могли
Пропеть про судьбу другую.

Но это, возможно, хуйня
И новая жизни не возникнет.
И жизнь, как солнца струя,
Просто от водки погибнет.

  
  
  
  
  
  
  
   2. Телефон
  
   Только телефон звонит
Моя коробка шелестит
Коробка мозговая
Трепещет, уставая.

Трепещет, проклиная
Олимп и королей
Звонит и угрожает
Сигнал судьбу моей.

припев

Телефон, телефон
Разбуди меня, разбуди
Телефон, телефон
Победи меня, победи
Чтоб больная мечта
Умерла, ушла

Футбол, Динамо (Киев)
Я сижу, я синий
Друг - Валера
Курит между делом

Я молчу, однако но
Он - товарищ - говно
Он слышит только себя
Вот бля
Вот бля

припев

Телефон, телефон
Разбуди меня, разбуди
Телефон, телефон
Победи меня, победи
Чтоб больная мечта
Умерла, ушла
   Девочка моя русая
Ты - особенная, русская
Не узкоглазая
Не разноглазая

У меня есть горн пионерский
Он - громкий и зверский
Я мяса с водкой хочу
Но видно пора к врачу
припев

Телефон, телефон
Разбуди меня, разбуди
Телефон, телефон
Победи меня, победи
Чтоб больная мечта
Умерла, ушла
  
  
  
  
  
  
   3. Не верь китам

Огромный синий океан.
Автомобиль
Велосипед
Воздушный шар
И бля мопед
И Рига-7
Рига-16
Рига-13
И Рига-22
Ебанный в жопе бак!

   Не верь китам!
Не верь коням!
Не верь котам!
Не верь ослам!
  

По вечерам мы водку пьем
И песни Визбора поём
Филипп Кусто берет кальян
И вспоминает Магадан
И утром - вновь в кусты
В кусты подводные
  
Не верь китам!
Не верь коням!
Не верь котам!
Не верь ослам!
  
  
  
  
  
  
   4. Памяти Каляева
  
  
   Бум, бум
Трах, бах
Я купил Ригу-13
Я мудак.

Бум, бум
Трах, бах
Я купил Ригу-13
Я мудак.
   У Васи тоже Рига-13
Но лучше
   У меня - огурец
У него - выхлопная труба

Каляев, Каляев
Пиздец, спи спокойно
Спи не волнуйся
Революция победила

Олеся спросила
А можно я посмотрю
На твой хуй
Мы отошли в сторонку

Я расстегнул ширинку
Я показал ей свой хуй

Оно, какой он большой
Сказала Олеся
Что же желать?
Как быть?

Каляев, Каляев
Пиздец, спи спокойно
Спи не волнуйся
Революция победила

Каляев, Каляев
Пиздец, спи спокойно
Спи не волнуйся
Революция победила
  
  
  
  
  
  
   5. Герцог Кент
  
   Ся!
Хороша жизнь Лося!

А у нас - вовсю не так,
А у нас - судьбы бардак

Ю
Знаешь правду на хую
Ю
Знаешь правду на хую

У
Ничего я не пойму
Почему я дурак
Почему я хуйлак

Герцог Кент был умней
Герцог Кент был сильней
Он вообще был пацан
Ему неплохо жилось
  
  
  
  
  
  
   6. Капулетти

Я в детстве
Я в детстве
Много говорил о высоком
Я в детстве не пел
Я в детстве не пил
Мечтая насрать в Кремле
   О, Амур, ты души призываешь
Любить и ждать
Капулетти и Монтекки
Вся фигня
   Ебать копать
Но Земляне нам поют
Звуки космоса
В мозг суют

В юности
В юности
Я был прекрасный человек
Мне были побоку узости
И для меня был
Короток век
  
   О, Амур, ты души призываешь
Любить и ждать
Капулетти и Монтекки
Вся фигня
   Ебать копать
Но Земляне нам поют
Звуки космоса
В мозг суют
  
  

Глава 11.
  
    ... Сижу в офисе. Открыл окно. Курю. Нет ничего, даже мыслей. Иногда революции неизбежны. Они возникают в местах сосредоточения, даже не местах, в узлах временных отрезков, где сосредоточены новые люди. Дым летит в окно, уходя в шум города. Все хорошо. Представим себе, что время - организм. В нем есть определенный набор клеток, и каждая клетка отвечает за свой сегмент. Это - большая машина. Петр - странная, неожиданная модификация этих клеток. Не будь Петра, в организм бы не выделилось некое вещество, которое уловили другие. Например, я. Я знаю много людей, которые любят говорить о внешней и внутренней политике. Они считают, что, глядя в телевизор, можно быть специалистом. В их присутствии мне всегда хотелось молчать. Я не знаю, что тут можно сказать. Если ты хочешь поставить их на место, это одно. Но, в плане глобальной скуки, это делать не обязательно.
   -Кого ты знаешь? - могут спросить они вдруг.
   Но теперь это не имеет значения. Именно мы - на самом острие.
    - Валерий, к вам журналист, - говорит секретарша.
    - Сейчас. Через пять минут.
    -Чудес нет, - говорю я пятью минутами раньше, - как вас зовут?
    -Иван.
    - Иван. Эта штука баксов - вашему редактору. Он в курсе. То есть, он в курсе, что здесь - штука. Ну, ты меня понял. Вот твоя пятихатка. Работаем плотно. Если что-то не понятно, звонишь мне. Можешь подъезжать сюда в любое время и консультироваться. Тут почти всегда кто-то есть на месте. Лучше, конечно, разговаривать со мной, но если будет кто-то другой - это ничего. Статьи. Заметки. Рассказы родным и близким. Слушай, давай, может, накатишь?
   - Я... Ну...
   -Да ладно ломаться, слышишь. Все нормально. Я ж тебе говорю, сильно лезть из кожи вон ни к чему. Я не заставляю тебя делать супер качество. Делай так, как можешь. И все. Не нужно невероятного. Все делается классически. Мы - цивилизованная молодежь. Мы учим мыслить корпоративно. Мы - не за революцию. Мы просто за здоровое отношение к вещам. Ну, и это самое, подарки там от кандидата... Ты сам подумай, кому и когда кандидат что дарил. Телек там бабушке подарил, ложки детскому саду, шприцы - больнице, ну и все такое. Много не надо. Мало - тоже не надо. Если будет много, люди сразу поймут, что это все лажа. А то я вот открыл специальную газету "Вперед!" кандидата Сергея Мужикова. Серега, я знаю, он раньше на районе вообще братан был. Рынок весь под ним был. Головы ломали. Хаты отбирали. Он неплохие бабки на бандитизме сшиб, и почти все это знают. Особенно - на районе. А сейчас он - директор крупной фирмы. Я уж не говорю, как он им стал. Видно, старого директора в шею выгнали. Может - прибили, я не знаю. Прикопали где-то. Ну, так в этой газете - столько разной чепухи. Он вроде так много понадарил бабушкам и старушкам, детским садам там, школам, ну, ты понял. Мы хотим в меру дарить. Лучше - наш рок, корпоративные клубы, развитие творческой мысли у молодежи. Это, по крайней мере, так и есть. Некоторые движения подняты нами. Вот. Никакой лажи в этом нет. И мы делали это не ради выборов, а просто потому, что всем это было интересно. Если же качество будет вообще отличным, мы, конечно, доплатим. Я ведь знаю, что молодым специалистам почти ничего в нашей региональной прессе не платят. Тысячи три, правда? Ну вот. Мы ведь это понимаем. Кто выступит за нас, тот не прогадает. В отличие от всех этих Мужиковых, мы не хватать идем. Я даже уверен, что мы - единственная организация, которая не ради хватания лезет во власть. Все остальные - просто жулики. Народ это прекрасно понимает. Нужно очень это прекрасно понимать Ну, давай, потяни водочки. Закусывай. Вот, держи. Огурчики. Вот, смотри. Это - наши авторы. Много пишут о коммерческой и некоммерческой корпоративности.
    Александр Сэй: "Учись мыслить".
    Юрий Иванцов: "Для чего рождается человек?"
    Вот сборник стихов Иванцова "Рулетка". Кто-нибудь станет отрицать, что он - один из наиболее серьезнейших авторов наших дней. Нет. Речь не идет об игорных заведениях. Это - отношение к реальности. Может быть - особенно субъективный взгляд. Но, вы же понимаете, Иван, здесь собраны стихи, а настоящая поэзия не может играть в компромисс. А вот - книга нашей главной фигуры. Петр Марков. "Нечитаемое". Впрочем, Вань, решайте, как представлять наших лидеров. Два первых кандидата - это фон. Бэкграунд, так сказать. Но ты и на них упирай. И вот что - используй псевдонимы. Не печатайся все время под одним и тем же именем. Так лучше. Это давно проверенный метод. Материалы, в принципе, можешь привозить к нам, если что-то не понятно. Мы поможем. Обсудим. Давай еще налью. Одно лицо - это банально, а много - это как многозначность. Это - подход по-богатому, верно? Когда мы смотрим, как в телевизоре в ринге встретились депутаты, что мы думаем, Вань? Мы думаем, что они - либо говорят правду, либо заблуждаются, либо - и так, и эдак. Мы все воспринимаем всерьез. Задача сталевара - варить сталь. Задача электрика -скручивать провода. Политик занимается убалтыванием масс. Если завтра будет фашизм, то все современные радетели за Россию тоже подадутся в фашисты, утверждая, что так и надо. В этом деле - всегда одни и те же люди. Время от времени они меняют одежду, а люди думают, что меняются времена и нравы. Просто их стали сгибать в обратном направлении. Иван, я просто хочу, чтобы вы поняли - мы просто хотим, чтобы в политике был разум. Совсем немного разум. Именно ради этого мы нанимаем грамотных людей.
     Вечером мы сидим нашем офисе. Вика суетится, приготавливая ужин - бутерброды, копченое мясо, корейские салаты, водка. Водка уже так утомила, что хочется ее проклясть. Водка постепенно становится живым существом, у которой появляется свой собственный язык. Но сделать ничего нельзя. Это - субъект стиля.
    - Есть корпоративная трава, - говорит Сергей Чикаго.
    - Позже, - отзывается Петр.
     Мы закуриваем. Вечер. Корпоративный вечер. Очень корпоративный вечер. Креатив. Я ощущаю, как высок уровень адреналина в крови. Еще шаг, и я запою. "Вставай, проклятьем заклейменный...."
Это, конечно, нервное. Конечно. Зачем же гимны прошлого. Нужно лет всего лет десять, чтобы люди начали осознавать. Но - ведь с нового года поднимаются цены на ЖКХ. 10%. То есть, 200-300% на деле. И вновь - ущемлены старики и пенсионеры. У молодежи есть Java-игры в сотовых телефонах, дешевое порошковое пиво, ощущение того, что ты - царь вселенной. О ценах в России вообще говорить западло. Если ты возмущен, значит ты - бедный, а дальше - глупый.
    -Наши за неделю написанные книги мне не очень нравятся, - откровенничает Петр, - старались не стараться и выдать попсу, сделать хотели все как можно проще и глупее, чтобы никого не напрягать, вышло ж слишком мудрено. Нет, прочитают, конечно. Противники прочитают. Может быть, они даже и за соперников нас не сочтут, увидев весь этот эстетизм.
    - Пока что не воспринимают, - говорит Зе, - но мы герои. Такой мозговой штурм доступен лишь избранным.
    - Вот-вот. Это для них слишком умно, слишком закрыто. Даже где-то секту напоминает.
    - Но уже сейчас с нами много студентов, - возражаю я, - у нас есть Демьян. Один только Демьян привел к нам кучу людей. Я понимаю, что качеством они не блещут. Но все равно - партия существует. Партия функционирует. Сейчас нет времени на то, чтобы думать. Каждый день - это новый шаг. Нам нужно перейти на новый уровень. Если мы потеряем время, нам придется ждать несколько лет.
   -Мы не будем ждать, - говорит Петр, - следующие выборы - президентские. Сейчас - подготовка.
   -За это надо выпить, - предлагает Зе.
   Мне вспоминается Женя Семин.
   -Ты бы стал президентом?
   -За не фиг делать, - ответил он.
   -Я верю.
   -Я б пошел. Но мне в падлу. Я уже выполнил жизненную задачу. Я отработал. Я выполнил цель.
   -Да ладно.
   -Между мной и президентом нет никакой разницы.
   -Кого ты имеешь в виду?
   -Да по хуй, кого. Клинтона, блядь! Клинтон молодец. Я ему даже завидую. Он пребывал президентом, и в обеденные перерывы к нему приходила Моника и отсасывала. Я бы объявил многоженство.
   -Да ладно.
   -А ты прав, Валер. Нет, я бы не объявил многоженство. Нафиг? Нет, я объявлю, что наше общество будет честным и высокоморальным. А потому, я придумаю так: я потихоньку перехуярю всех несогласных со мной людей, а потом объявлю себя царем. The Tsar, понимаешь?
   -Ага.
   -Вот. После этого, я подумаю, как жить. Возродим религию. Люди будут ходить в церковь. Молиться боженьке. Отменим все дурные развлечения, отменим проституцию, лохотроны.
   -Но ведь это ты придумал лохотрон.
   -Да похуй, Валер! Я что, стал миллионером?
     Вика теперь крутится вокруг, как юла. Она словно муха на варенье прилетела. Или на дерьмо. Это потом будет ясно. Было со мной что-нибудь не так, мой бы запах ее не привлек. Это совершенно ясно. Но, кажется, я говорю о ней слишком много. У ребят - проще. Они не обременены долгими отношениями. Все наши девочки - общие, пролетарские. То бишь, корпоративные. Они готовы к революции. Они дают нам все, потому, что мы даем им и миру новый свет.
   Но вот и Вика.
   -Кушать хочешь?
   -Нет. Не могу. Мы только и делаем, что едим.
   -Ты не ел первое.
   -А у нас есть первое?
   -Да. Я варила.
   -То есть, ты тут варила?
   -Да.
   -А то я думаю, что ты так Тане понравилась.
   -В смысле....
   -В смысле, борща.
   -А.
   -Ладно. Пацаны, а вы знаете, что у нас есть борщ?
   -В натуре, что ли? - спрашивает Демьян.
   -Да.
   -О, родная! Это ты сварила?
   -Да, - радуется Вика, точно, которая в первый раз добровольно разделась.
   -А моей Говне некогда готовить.
   -А это кто?
   -Да ты что, это р-родная. Это ж Танюха.
    - Это уже сейчас нужно ясно понимать, - говорит Петр, - что выборы - выборами, а жизнь - жизнью. Не стоит зацикливаться на одних только выборах. Городская дума - это не самое важное место в нашей жизни. Само участие, сама наша кампания - это просто первые шаги. За что мы боремся? Ведь все мы знаем. Революция! Возможно, мы - единственная пока что ячейка в стране, которая реально мыслит и реально действует. Мы понимаем, что нет смысла ввязываться в интриги большого бизнеса. На данный момент мы должны сохранять альтернативность.
    - А что, если получить бабки на западе? - спрашивает писатель Александр Сэй.
    - О! - радуется Зе.- Валерик! Через Интернет, наверное, можно найти какое-нибудь движение.
    - Интернет - Интернетом, - говорю, - а жизнь - жизнью. После выборов нужно тогда засланца на запад отсылать. Вот ты. Ты бы поехал?
    - Я? А я чо?
    - Да я поеду, - смеется Саша Сэй.
    Пьем водку. Шумим. Процесс двигается. Водки много. О ней снова можно говорить. Я начинаю слышать мысли. Те люди, что едут мимо нас в машинах слышны особенно сильно. Так, можно знать все мысли автомобилистов. И, хотя это - лишь слабый намек, понимаешь, что жизнь очень эфемерна.
Вика хочет.
Мы как будто уже привыкли к всеобщей разболтанности. Можно пойти и закрыться в кладовке. Но я внезапно понимаю, что пора браться за голову. Больше никаких блатхат, с голой девочкой за ширмой, больше никаких необычных поз за углом, да и водку нужно умерить. Ведь мы еще не работали. Мы просто проехали на моем опыте. Что, если все это вдруг полетит прахом в один день?
     На следующий день тема толкается в зале ДК. Совершенно очевидно, что корпоративистов довольно много. Все молоды. Все чего-то от нас ждут. Чуда. Бесплатного пива. Сидя в кресле президиума, я размышляю о том, нет ли среди этой толпы агентов ФСБ. По идее, без них просто нельзя. Они должны отслеживать все новые течения.
     - Мы - против попсы! - выступает Саша Сэй.
     И это - в точку. Мы должны выглядеть глуповато. Те, кто кажутся наивными, видятся многим безопасными.
   -Вы посмотрите! Нет, нет, молодой человек, не надо кричать "Алла Пугачева", мы не собираемся персонализировать! Попса - это прерогатива тех, кто ворует. Мы же хотим научить народ думать по-другому. Да, нас имеют. Но вдумайтесь, кто же нас имеет? Может, это инопланетяне? Нет, конечно. Это - мы сами. И все наши олигархи стали таковыми потому, что мы сами стоим перед ними на коленях. Долой попсу.
   -Братуха, давай дунем, - предлагает Демьян.
   -Нет, не сейчас, - я пытаюсь от него отвязаться.
   -Ты, Валерик, да ладно тебе ломаться! Когда ты отказывался?
   -Серый, ты чо!
   -О! По-ходу, братуха, ты блатным стал!
    - Где панк-рок а? - продолжает забрасывать удочку Саша Сэй. - Вот в нашем городе! Рок-коллективов полно. Но спросишь кого-нибудь, знаешь ли ты хоть один? Один! - он показывает указательный палец. - Оказывается, знают их только избранные школьники. Почему мы не можем составить конкуренцию Москве? Не можем, потому что нет движения. Каждый по себе может думать, что он - гениален. Так, впрочем, каждый и делает. Из-за этого никто просто не способен объединиться. Но мы можем выступить. Заткнуть рот так называемым творческим союзам, которые продвигают хрен знает что! Кто сказал, что рок-н-ролл мертв? Кто это сказал, тот сам мертв. В субботу мы проводим концерт. Это будет настоящая акция. Пиво будет по госцене. То есть, по 12 рублей. Такого вообще нигде нет. Водку будут наливать. Менты все будут свои. От вас требуется распространить билеты по институтам, набрать толпу и подвигать всех на бурные овации. Девиз фестиваля - "Даешь корпоративный панк-рок!" Я не спорю, что журналисты куплены. Что поделать? У нас ведь такая пресса, что может и вовсе не написать. Напишут, блин, про выступления какого-нибудь рассыпающегося от старости кубанского псеводопоэта, а настоящие движение - это ведь еще понять надо,  о чем речь. Тут хоть Сид Вишез из гроба восстанет - внимания не обратят. Поэтому мы идем на банальнейшие меры. Мы просто платим человеку деньги. Перед концертом вы получите календарики с лозунгами нашей партии. Также маленькие буклетики с историей группы "Камаз". Выступать помимо "Камаза" будут Элтон Иван и панк-трио "Эфиопия".
     Мне все это напоминало сон. Иногда во сне я видел какие-то дурацкие отображения. Возможно, когда человек спит после жизни, во тьме, ему тоже видятся тени былого. Но это было наяву, и все происходило в тумане. Мы снимали квартиру. Нет, я уже не буду упоминать водку хотя бы в ближайшие десять предложений. С каждым новым вздохом я понимал, что мы сделали что-то не то, что предполагала судьба. Вика казалось милой и доброй, хотя никому из окружающих она не нравилась. Мне стыдно было показываться с ней перед Демьяном. От нее шло изучение, и мне от этого постоянно хотелось спать. Из меня постоянно улетучивалась энергия. Иной раз я лежал на кровати до обеда, чувствуя, что энергия попросту высосана.    На дворе уже стоял тот день, когда она пыталась  контролировать меня с алкоголем. Я эту штуку знаю. Бабе только дай возможность хобот свой сунуть куда не надо. Сунет.    Высунет. Сунет опять. Обовьет душу. Когда-то я не понимал циников. Теперь же я сам был таковым. Я даже понимал Демьяна, который время от времени брал свою Танюху за ноги и вывешивал из окна своей комнаты в общежитии. (Впрочем, был второй этаж, и внизу был какой-то козырек). Однако, он всячески отстаивал свой суверенитет.
    -Ты сегодня пил? - спросила она.
    -Нет. Собираюсь.
    -Ты же вчера пил.
    -Вчера я не пил. Вчера я много работал и много курил, много думал. Вот.
    - А я?
   -Что ты?
   -Ты думал обо мне?
   -Когда как.
   -Как?
   -Не знаю, как.
   -Ты что, вообще обо мне не вспоминал?
   -Вика, я люблю работать. Своей любовью к работе я обязан всему, что у меня есть и чего нет. Ты тоже должна это понимать. Это ведь и тебя затрагивает. Что в этом сложного?
    -У нас много чего нет.
   -Например.
   -Машины.
   -Нам плохо без машины?
   -Мама мне звонит.
   -При чем здесь мама?
   -Она хочет, чтобы у нас была машина.
   -Она много чего хочет, твоя мама. Знаешь, когда кошка чувствует запах мяса, она теряет разум,  и ничто ты ей не сделаешь. А человек - он чувствует запах бабок. То же мясо. Мяу!
   -Ты чего?
   -Ты же видишь, у нас много что есть. Тебе прямо сейчас нужна машина? Лично я не уверен, что она необходима нам именно сейчас. Вот прямо сейчас нам нужна машина! Для чего, Вик. Хорошо. Я знаю, ты разговаривала со своей матерью, и та привела кого-то в пример. Мол, посмотри, у них есть машина, а твой дурак как деньги заработал, так их все и пропьет. Это хобот, Вик! Это лиана! Нужно быть проще! Я же знаю, как твоя мама относится ко мне!
   -Как ты говоришь о моей маме?
   -Как думаю, так и говорю.
    -У меня хорошая мама!
   -Все люди хорошие. Плохих людей нет. Просто есть люди умные, есть люди глупые. Чем глупее человек, тем больше он о себе думает. Это аксиома! Но, если встать на сторону глупого человека, окажется, что у него все стоит по полочкам, и эта правда - это такой уровень! Я ж не говорю о полных олигофренах! Просто у всех людей разный внутренний мир! Одни наслаждаются вещами, другие - идеями! Я же пытаюсь совместить и то, и это!
    - Ну, ты у нас вообще самый умный.  
   -Я раньше думал, что я самый умный. Но это - дело проходящее. Иначе тогда это уже диагноз. Теперь я все переосмыслил и как можно меньше думаю о своей значительности. Есть ли смысл так думать? Далеко на мыслях о себе не уедешь.
   -Ой! - она тут чему-то обрадовалась и полезла целоваться.- Какой ты умный!
     Я поцеловал ее, потрогал ее грудь, погладил спину, попытался отодвинуть ее, чтобы к холодильнику за пивом пойти. Но Вика уже потеряла над собой контроль.
    -Я тебя люблю!
    -Да.
   -Люблю!
   -Ну да, Вик. Я знаю.
   - А ты скажи мне, что ты меня любишь!
   - Слушай, хватит, Вик. Что за ерунда? Не будь похожей на всех баб. Ну, прямо как все.
    -Ты меня тоже бабой считаешь?
   -Ну да. Ты же - не мужик.
   -А ты что, мужик?
   -Слушай, хватит, а? Ты хоть думай. Что ты говоришь.
     Я отстранил ее.
    - Я тебе уже говорил. Есть вещи, которые нормальному человеку говорить нельзя. Я же не должен повторять это по сто раз.
     Я достал пиво и открутил пробку.
    - А, - проговорила она, - вот оно что.
    -Что?
   -Пиво тебе дороже, чем я.
   -Слушай, хватит, Вик! Я тоже имею право на то, чтобы устать.
   - Ты меня не любишь!
    -Вот. Началось. Да, не люблю! Отстань!
     Налил пива в стакан. Да, возможно, что я повторяюсь. Есть люди, которые выбирают другой путь. Но и те, и другие, которые ставят собственные амбиции выше личной жизни, одинаково правы.   Выпил пива. Налил снова. Выпил. Стал чистить рыбу. Вика пробовала заплакать. Всхлипывала. Пошла в ванну. Включила воду. Пошумела. Принялась зубы чистить.
     -Возьми аквафреш! - сказал я громко.
    В ответ - тишина.
    -Аквафреш сохраняет зубы без дырок!
     Шум воды. Она слышит, но хуй забила на мои слова.
     -Мама говорила тебе чистить зубы аквафрешем?
   -Да!- закричала она во весь голос. - Да, слышишь? Я его ем!
   -Ништяк.
   -Да. Это ништяк.
     У нее начался истерический смех. Хохоча, Вика пошла в комнату, включила телевизор. Выключила. Вернулась на кухню. Налила себе пива. Выпила залпом. Дурка правила ей, словно кораблем. Мне можно было не вмешиваться. Он бы сам сел на мель, этот корабль идиотизма.
    - И чо? - спросил я тоном Демьяна.
    - Я ем аквафреш! - заявила она.
   -Ну, ну. На, ешь рыбу.
   -Поцелуй меня.
   -Куда.
   -Куда хочешь.
     Я ее поцеловал. Ничего не оставалось, как отнести ее на кровать и раздеть. И так, вся эта дурка продолжалась день ото дня. Наши отношения колебались от плюса к минусу. Возможно, именно на ней я учился в жизни чему-то еще. Но это было не то, что надо. Человек может набраться опыта, пытаясь не наступать на грабли. Или, хотя бы, на одни и те же грабли. В моей ситуации, все было зря. Я это знал, и тогда мне казалось, что уже пришел возраст, чтобы смириться. Но я заблуждался. Бывают люди, которым доступен такой стиль. Как правило, они ищут себе жен, чтобы реализовать свое тщедушие. Но я никогда не считал себя слабаком.
     Через день после панк-концерта я зашел к Лене Club, мы выпили вина и разговорились. Я стал рассказывать ей о A.S. Antysoft.
   - Знаешь, что такое дрессировка? В нашей жизни - почти все люди - дрессированы. Если мы можем выдрессировать сами себя, это гораздо лучше.
   -Он, что же, создал сам себя?
   -Да. Знаешь, это звучит странно. Особенно, когда ты в чем-то знаешь толк. Но это так.
   -Я не считаю, что построить себя самого невозможно, - заметила Club, - нет, я не говорю, что я так могу. Но, мне кажется, что это возможно. Мне даже кажется, что, если я сильно, сильно захочу, у меня все получится.
   -Я согласен.
    Тонуть в их ритме? Строить? Но кому нужны антимуравейники? Ломать? Это неплохо. Коль жив останешься, будешь сидеть, и окрест тебя - руины, и все считают тебя порождением зла. Будда учит, что в этом мире вообще делать нечего. Библия указывает на порочность рождения на земле. Вся сеть выполняет чистый, незапятнанный русский мотив: "Я топлю себе подобного". Но это - нюанс. Все люди на земле одинаковы. Это и есть ритм. Ведь нам большего не дано. Чтобы доказать обратное, нужно иметь титаническую самоотверженность. Ведь мир борется за колбасу, а ты решил доказать, что в бытие есть "пасхальные яйца".
    -Что ж, в лес удалиться? - спросила Лена.
   -Хочешь - в лес.
   -Фи.
   -Не пошла бы?
   -Нет, пошла бы. Но тебе же не нравятся толкиенисты.
   -Нет, не нравятся.
   -А твой Антисофт...
    -Он в жизни - обычный парень. Люди мечтают о высоких софтах. Программистов много. Большинство из них - люди с перхотью на голове. Но их перхоть - это от того, что им в лом следить за собой. Зачем обращать внимание на такую мелочь, как внешний вид.
   -Он тоже ходил с перхотью?
   -Нет, он брился на лысо. Это очень помогает. Я тоже одно время брился на лысо, но потом мне стало ясно, что сделан из другого теста. Нет, я не могу сказать, что я - левый пассажир в этом деле. Но я - романтик по жизни. А Антисофт - это романтик абсолюта. Он есть машинный код на завтрак.
    - Я в этом ничего не понимаю, - сказала Club.
    -Ну да, - согласился я.
    - Как ваша партия?
   -Завтра выступает по телеку Петр. Пойдешь на выборы?
    -Ради Петра - конечно. А так я бы ни за каким фигом туда бы не пошла. Мне совершенно безразлична политика.
      Я решил рассказать ей про Вику.
   Может, Club?
   Но, возможно, во мне уже давно работает программа самоуничтожения, и я не могу любить. Я просто занят дурным трепетом перед той, которая душит меня своей паразитической силой. От этого не уйти. Ни одного шага в сторону. Еще древние заметили, что бог управляет человеком изнутри его же личности. Он смотрит на мир вашими глазами. И, если он наказывает, то, опять же, вашими мыслями, вашими собственными желаниями, прочим. Самая большая война может быть лишь внутри - это борьба человека и бога. Вам нужно занять его место, а он будет сопротивляться до тех пор, пока это не случиться. Но можно не думать. Можно сдаться. В конце концов, это - часть тебя самого. Ты просто проиграл себе. Твое второе я, родное, может, немного несвежее, возвращает тебя в лоно. И вот, я вновь ложусь на нее, и это - падение в бесконечную шахту. Страсть, которая тебе навязана. Смертельная страсть.
    - Я не знаю, отделаюсь я от нее или нет, - признался, - во мне какая-та непонятная совесть есть. Раньше я думал, что это связано с неприятностями. Но вроде нет неприятностей. А все равно что-то колет.
    -У меня тоже так бывает, - ответила Club,- хочется порой на стенку лезть от тоски. А почему - я и сама не знаю. Раньше мне все время казалось, что я кому-то должна. Все время мне что-то чудилось. Я боялась открыто выражать свое мнение. Потом оказалось, что я боюсь нечто, чего нет. Я поняла, что это - нервы. Какая-та глупость. Даже не знаю.
    - Люди сами себе что-то сочинят, - сказал я.
   -Хотелось бы в это верить.
   -А ты веришь?
   -Нет. Не верю. Это что-то кармическое.
  
  
  
   Глава 12.
  
   Из биографии Александра Х.
  

" ... в 1993 году Александр записал альбом "Зачем я бля родился". Журналисты радиостанции "Позывные из подвала обратились к Александру за интервью, и интервью это состоялось. Позже Арион С. вспоминал:
- Александр был какой-то потерянный. Он приехал трезвый, с гитарой. Но мне было точно известно, что просто так петь Александр не станет, еще чего доброго, начнёт бузить и побьет аппаратуру. Я спросил у ребят, какие напитки взять с собой. Было много вина, но водки не было. Радиостанция же у нас любительская была, и денег не было. Пришлось идти срочно занимать деньги, покупать водку. Когда Александр прибыл, он с ходу выпил буылку с горла. Мы все офонарели с такого, но что было делать? Тогда Александр взял гитару и стал петь песни из своего альбома "Зачем я бля родился". На станции у нас было половина самодельной аппаратуры. Микшерный пуль - "Электроника". Бобинный магнитофон "Ростов", стоячий еще такой, двухкассетник "Маяк", а также несколько моновских магнитофонов, микрофоны и перкуссия. Перкуссии было очень много, но по соседству собиралась компания алкашей - в те годы менты никого не гоняли, было не до этого, все стреляли, убивали, а мы все были молодые и мечтали о свершениях и думали, что скоро, через пару лет, всё это кончится. Алкаши же собирались в парке. Узнав, что к нам пришёл Александр Хуев, они все тотчас прибежали, сели молча на стулья и слушали. Тут же еще водки организовали. А Александр всё пел. А потом я записал короткое интервью.


Из интервью:

Арион С:
-Скажите, Александр, это ваша настоящая фамилия или псевдоним?

Александр:
-Да, настоящая. А чо?

Арион С:
-Ваш последний альбом наполнен некой грустью. С чем это связано?

Александр:
-Сдохну я скоро.

Арион С:
-Ну так нельзя, Александр.

Александр:
-Можно.

Арион С:
-Ваша главная песня - "Зачем я бля родился". Вы правда об этом жалеете, то есть, вам жаль, что вы родились, или это как бы.... Ну.... Способ такой.... Сказать людям, миру....

Александр:
-Да я хуй его знает. Наливай!
  
  
  
  
  
  
  
     День начинался с чашечки кофе, и я пил ее ленивыми глотками, кайфуя от того, что я могу ни чем не грузиться. В динамике магнитофона играл старый рок, и, чувствуя себя победителем обстоятельств, я играл. Петр силен. Это понятно. Но без меня ничего не было бы. Конечно, я это не подчеркивал. Революция не терпит дешевой эйфории и дележа.
  Однако, куда бы все делись? Сидели бы себе на блатхате. Долго и упорно. А потом бы попросту переженились, и game is over. Однако, гейм не овер, все нормально. Наш паровоз... Наша машина.... Ветер дует от скорости, и мы круче всех. Типа breakthrough (клип такой был). Большинство людей всю жизнь самоутверждается. Ближе к старости, когда жизненных соков уже почти нет, начинается совсем уж вялая суходрочка. Объяснить все это никак нельзя. Женя Семин об этом как-то сказал:
-Вот я, я не самоутверждаюсь, я выебываюсь.
-О, да, - ответил я, - это - в корне разны вещи.
-А то. Но я знаю, что ты имеешь в виду. Просто все люди подсознательно хотят победить смерть. Но хуй, хуй! Это невозможно. Зато есть очень хороший способ. Можно просто не бояться смерти. Тогда становится необычайно легко, необычайно похуй.
-Но так ты теряешь самоконтроль.
-Нет, ты не понял. Контроль, не контроль. Кто не курит, не пьет, тот здоровеньким помрет. Жизнь коротка! Пойми. Нет никакой разницы, как ты прожил. Ты хочешь сказать, есть карма?
-Да, я думаю, что она есть.
-Знаешь, а мне похуй, есть карма - и хуй на нее. Вот родился бы я, а мне в награду, за то, что я родился, бог дал умение летать. Но мне бог не дал ни богатых родителей, ни смирение, не желание быть трезвенником и праведником. Я решил, Валерик, короче, следующее. В России жить хуево. А Германии - хорошо. Точно так же есть хорошие миры, а есть - плохие. И мы, безусловно, живем в очень и очень хуевом мире. Доказать это очень легко. Во первых, есть смерть. Во вторых, люди все друг другу - волки. Нет бы, жили б просто, занимались сексом, бухали, летали к другим планетам. Ан хуй! Вот вам на воротник научно-фантастический хуй! Вся наша жизнь - это недоразумение. Поэтому, я живу правильнее всех. Мне на все насрать! Поражение, Валерик, это не твое поражение. Ты в этом не виноват. Если у тебя, к примеру, нет ноги, или нет зубов, что ж делать? Да нет, ничего не надо делать. Нужно просто перезагрузиться. То есть, просто взять бритву и перезагрузиться. Потом родишься, если снова та же фигня, снова - перезагрузка.
-А как же близкие!
-Слушай, ну ты не понял. Мне похуй.
-Зачем же ты работаешь?
-Я работаю, чтобы не сосать хуй от голода! Как ты этого можешь не понять!
-Но ты, вроде, не на самой непрестижной фирме работаешь.
-Да похуй, понимаешь! Сегодня я есть, а завтра меня нет, и это - это же жь, бля, одна песчинка в море перегноя. Космос черен. Это ночь! Ночь! Жизнь коротка!
-Не знаю. Интуитивно я с тобой согласен, но жить, как ты, не смогу.
-Да я знаю. Ты слишком правильный.
-Кто, я?
  В один момент стало ясно, что блатхата больше не нужна. Не солидно как-то это - собираться бог знает где. Мы решили с ней проститься. А по случаю собрали на ней лучших революционеров и сели пить водку, а за ширму вновь завели девку. Это был последний мазок. Картина уходила в годы. Теперь впереди у нас маячил новый свет.
-Родная, - говорил Демьян, - обнимая двух девочек к разу.
-Кто именно? - спрашивала одна.
-И ты, и ты.
-Ты определись.
-Ты. Слышишь.
Намечалась королевская вакханалия. Такие события бывают один раз в жизни. Это так же, как шторм десятилетия для серфингистов. Но мы, по-ходу, все были литроболистами. Мы были поэтами иного, не очень культурного, слова. Мы меняли кожу.
-Пацаны, пацаны! - кричал Демьян.- Слышь, да вы чо, глухие, а? Ты, давайте кобыл посадим под стол!
-В смысле? - не понял Петр.
-Мы будем играть в карты, а они будут сосать.
-Демьян, ты охуел! - заметила на это одна из девочек.
  Принесли травы. Несколько человек курнули. Шум стоял. Играла музыка. Светилось лицо компьютера. Так что звуки за ширмой заглушались, и неискушенный посетитель вообще ничего не понял бы.  Присутствовали Петр, Юрий, Зе, Саша Сэй, Демьян, Саша Худой, представитель университета Андрей Д., друг Демьяна алконавт Лютый и ряд girls, имен которых никто то ли не знал, то ли не хотел знать. И тут и там к ним приставали, лезли под юбки.
  - Хочется сделать макет блат-хаты, - говорил Петр, - запомнить ее, всегда носить с собой.
  - Ее надо сфотографировать, - предложил ему Саша Сэй.
  - Чтобы можно было посмотреть на нее, как на любимую девушку, перед расстрелом, - добавил Юрий.
  - Сфотографируем на цифровой фотоаппарат, - сказал Саша Сэй.
  Непременно - цифровой.
  Щелк. Блат-хата forever. Пройдут годы, она будет жива. Пройдут века, школьники, открывая учебники, будут наблюдать место, где зародилась революция.
  - Я сделаю 3D- модель,- сказал я, - это нелегко, зато потренируюсь в графике. Потом запишу на диск и размножу. У каждого будет своя блат-хата.
  Эта идея всем понравилась, и мы за нее выпили. Звон бокалов потряс сердца и стены.
  - Хули, пацаны, - говорил Демьян, - пиздатая хата. Такой больше не будет никогда. Бабки - это ништяк. Но есть помимо бабок что-то. Ну, как сказать. Ну, блядь... Понятия, нахуй.  Ну, человек же не вечно живет. Хули - родился, хуяк - и умер. И пиздец. Бабки если б можно было на тот свет забрать, то базара нет. Я б тогда ничего не сказал. Да. Сказал бы, пацаны, на свете главное - бабки. Но ничего ж, бля-ядь, с собой не заберешь. Хули! Хули говорить! Вот когда мы вместе, тогда и сила, да? А если какая-нибудь хуйня заведется среди нас, поведет всех, заставит баблом прельститься, то и все. Давайте выпьем....  Ну как..., - он задумался, почесал яйца, потом затылок и, наконец, произнес, - давайте выпьем за вечность.
  Выпили за вечность. Закурили. Так как курили все, то дым сразу же плотную завесу организовал. Пришлось открыть форточку и двери.
  Тогда пришла идея сделать Петра. И Петров было много.
  - Алло.
  - Алло.
 - Алло.
  - Алло.
  - Алло.
  - Алло же.
  - Я вас слушаю.
  - И я вас слушаю.
  - Кто говорит?
  - Кто?
  - Что?
  - Не что, а кто.
  - Кто вы?
  - Как кто.
  - А, это опять...
  - Да, это я.
  - Петр?
  - Да. Я - Петр. Вам пиздец.
  Звонит из girls:
  - Алло.
  - Да.
  - А я Вову хочу услышать.
  - А кто вы?
  - Да так.
  - Как так?
  - Так вы позовете Володю или нет?
  - Сейчас. Во-ло-дя! Во-ва. Быстрее. Ты почему пешком идешь?
  Слышны шаги. Бежит, точно ягненок от волка. Если он будет пешком на зов матери передвигаться, то втык получит.
  - Алло, - запыхавшись произносит он.
  A back vocal у него спрашивает:
  - Вова, кто это?
  - Не знаю, мамик.
  - Ты слышишь? - вопрошает женский Петр.
  - Слышу. А кто вы?
  - Слушай, гад. Я - Петр. Я тебя скоро найду, и пиздец тебе.
  Пьем за Петра. За простого Петра. Нашего, то есть. Пьем и за того, от которого пиздец потенциальный исходит. Дым расходится.
  - Я тоже хочу Петра сделать, - сказал я.
  Взял мобильник. Набрал номер.
  - Алло.
   Голос дрожит. Еще ведь там мамик с папиком и сестриком стоят над душой, и чуть что не так - своего Петра ему сделают. Он у них - отдушина. Труба, куда канализацию души сливают.
  - Алло, - повторяет.
  Слышно в его голосе понимание того, что ему и впрямь пиздец. Запуган Володя до ужаса, ничто в данный момент его из стопора не выведет. Лошат его как домашнее животное.
  - Чо аллекаешь? - спросил я.- Как ты со мной разговариваешь? А? Ты почему вчера не пришел?
  - Куда не пришел?
  - Куда? Ты чо, не знаешь?
  - Я?
  - Тебе стрелку забивали, слышишь. Ты должен был явиться для контрольной проверки.
  - Чо? Ты - Петр?
  - А ты что, идиот, не догадался?
  - А почему голос другой?
  - Это у тебя от страха слух помрачился. Тебе пиздец, ты понимаешь? Хватит жить! Ты задержался в этом мире!
  Я отключил телефон, и питие продолжилось, и Петры продолжились. Каждому не терпелось поучаствовать в этом нескромном занятии. За ширмой шло плотное движение. Одни уходили, другие возвращались. Это напоминало круговорот воды в природе.
  Все хорошо. Но позвонила Вика:
  - Что там у вас такое?
  - Где?
  - А ты где?
  - С этого и начала бы!
  - Да? А что?
  - Вот именно, что. Ты же знаешь, я работаю. Сейчас такой период, что я не могу не работать. Офис полный. Люди кругом. Как я могу уехать?
  - Вы работает так поздно?
  - Да.
  - А где это все происходит?
  - Как где. Я же сказал. В офисе.
  - А.
  - Слушай, если тебе там плохо одной, приезжай. Честное слово, Вик, скоро закончим.
  - Куда приезжать?
  - Ну.... Знаешь, в принципе, тут уже скоро все, закроемся...
  - А кто там?
  - В смысле...
     - Ты не один?
  - Ты же слышишь шум?
  - Что за шум?
     - Люди разговаривают. Ты же знаешь, мы только еще делаем первые шаги. Если я буду думать только о том, чтобы приехать домой вовремя, то никакой работы не будет. Партия еще только на стадии формирования. Скоро выборы. Мы не успеваем. Ты бы лучше села за компьютер и набирала тезисы. Через три дня они уже должны быть готовы, а том - сто страниц текста. Сколько ты набрала?
  - Мама звонила.
- Чья.
  - Моя.
  - Очень хорошо. Лучше б она что-нибудь пожрать привезла.
  - Валерик. Как ты со мной разговариваешь? Я же женщина!
  - Да, милая. Давай. Скоро буду.
  - А что там за девушки?
  - Нет тут никаких девушек. Это телевизор. Пока.
  Я налил себе пива.
     - Так вот, - Петр в то время продолжал концептуализировать, - мы не будем гнаться за сиюминутным успехом, чтобы добиться качества. К чему нам быстрые победы? Любую вещь человек делает для самонаслаждения. Но это слишком и слишком философский вопрос. Мы же люди простые, и многие вещи понятны нам без лишних слов. Если мы сейчас в чем-нибудь победим, то будем радоваться, как дети, крича, мол, это все! Надо шампанское пить. Так у всех происходит. Где они, эти все? Побеждает тот, кому везет. Но мы же нем просто так за бабками во власть лезем! Дело революции на том и окончится! Мы в первую очередь должны создать информационное облако. Не кричать о себе! Не обещать народу высокую зарплату! Не прикрываться. Как сейчас это модно, борьбой за чистоту окружающей среди, и всем такое. Мы должны сделать так, чтобы наши идеи стали популярны! Чтобы люди сами ими заражались. Революция - это качество. Лучше запустить в систему вирус, чем ломать! Да и что мы поломаем? Для этого нужно продаваться империалистам и преследовать самые, что ни на есть, банальные цели. В итоге получится смута. И, прежде всего - в наших собственных головах. Мы же должны постоянно совершенствоваться, чтобы с нами трудно было конкурировать.
     Тогда Вика позвонила еще раз:
     - Валерик... Ва-ле-рик. Ва-ле-рик.
  - Щас.
  Я выпил пива.
  - Вы там пьете, Валерик. Ва-ле-рик.
  Наконец-то она спросила. А то сразу ведь все поняла, а молчала, чего-то там придумывала. А что тут думать? Я и не собираюсь от нее шифроваться.
  - Вале-рик. Валерочка. Ты где, милый?
  - Я здесь, Викусь. Что хотела?
  - Ты же сказал, что домой едешь.
  - Собираюсь. Сейчас еду. Скоро уже буду.
  - Ты там не один?
     - Конечно, не один. Тут пацаны. Слышишь, Петр выступает.
  - Все выступает? Когда он закончит выступать? Его что, дома никто не ждет? Ну ладно. Вале-рик. Не обижайся. Когда ты приедешь? Я уже и покушать приготовила. Хочешь, я тебе котлеток пожарю, а?
  - Хочу.
  - Вот. Сейчас и пожарю. Только не пей, ладно. Вале-рик. Ты меня слышишь? Вале-рик. Ва-ле-рик. Ты где там? Заснул, что ли?
  -Не. Хорошо. Скоро приеду.
  Через двадцать где-то минуть ее накрыла истерика. Я знаю, что женщины, они почти все такие. Что тут еще говорить? Мужик созидает, женщина обвивает, засасывает, заглатывает, закрывает, за... какая тут революция? Котлетки. Кастрюльки. Штанишки. Рубашки. Стиральная машина. Рамс. Бог, я не спорю, ничего не придумал зря поуверенней. Я понимаю, что людям нужно размножаться. И все это было особенно актуально в период, когда человек конкурировал с животными за выживанию. Я даже предполагаю, что в этом и была миссия человека на этой планете. Но все это ушло в доисторическую эпоху, и все последующее бытие - это путь в никуда.
  - Я не поняла? Вале-рик. Что происходит? Ты меня больше не любишь?
  - Как это?
  - Что?
  - Не штокай! Никогда не штокай!
  - Вале-ра. Я же тебя люблю. А ты что ж? Валер. Скажи мне, что ты меня любишь.
  Она плакала. Я отключил мобильник и закурил.
  Поддаться? Да зачем? Все так живут - живут и ругаются. Ссорятся и мирятся. Любовь существует без книг? Возможно. До совместного проживания. А здесь уже - дело иное. Тут еще и не такой серфинг придется выделывать.
-Любовь - это любовь к себе, - говорил между тем Петр.
-Точно! - поддержал его Зе.
-Любви нет!- крикнул Юрий, наливая.
-Вы охуели! - ответил из-за ширмы Демьян.
-Чо? - спросила оттуда же девочка.
-Соси, не отвлекайся! - выкрикнул Демьян.
-Любовь есть! - утвердительно произнес Саша Сэй. - Это - любовь к водке.
-Йес!
-А-а-а-а!
-Наливай!
-Наливай, пацаны!
-Да здравствует революция!
-Революция!
      Хороша в этом мире только природа. Животный мир хорош, хотя -суров. Строг, но хорош - продуман до мелочей. Да и человеческий снаружи - так себе. Ни шатко, ни валко. Если быть инопланетянином и абстрактно поглядывать сверху, то, возможно, мир людей увидится не в таком уж и негативном свете.
Куда-то бегут они, олицетворяя муравьев. Возвращаются. Вновь бегут. Один и тот же маршрут. Иногда среди массы проявляется нечто, которое, созидая, перестраивает этот бег. Но почему они не ценят это?
Один Петр на всех. Один Петр в эпоху. Хотя нет, каждый город полон сверхличностей. Каждый подъезд. Каждая фирма. Каждый директор, жиреющий в своих мечтах. Каждый мэр, закрывающий глаза на сомнения души - а что, если воровать плохо? Каждый карманный писатель, который, выходя в Интернет, начинает строить из себя невесть что. Каждый маньяк, поджидающий свою жертву. Каждый политик, в очередной раз привыкающий к нечистотам собственного духа. Все это нормально. Именно для этого мы победили в дикой природе. Мы просто перерабатываем землю, мы просто едим сами себя, и от этого нет счастья в жизни. Просто от того, что мало, кто умеет любить.
Христос был не прав. Лозунг "возлюбите друг друга" доступен лишь избранным. Для них и Библия, собственно. Для остальных - бабки.
   Я сначала представил, как Вика  там бесится. Может, посуду бьет. Потом забил на мысли эти, стал к girl приставать.
  - Жена звонила? - спросила она иронично.
  - Да так.
  - Строгая она у тебя?
  - Да и хуй с ней. Как тебя зовут?
  - Алина.
  - Красивое имя.
  В это время пригласили Ламборджини, и пришла она, старая и ужасная бля. Пацаны ее поприветствовали. Она поохала, поскрипела, а от присутствия девок ее вообще согнуло. Она типично ревновала всех этих девочек к нам, пацанам молодым, ныне недоступных ей до конца ее грязных дней. Она хоть и старая, хоть и бля, хоть и в гроб пора - а все  туда же. Мне кажется, она в последнем издыхании будет излучать животнейшие волны, жаждая чего-то.
  Пять минут до смерти. Чего вы хотите?
  Колбасы!
  Четыре минуты до смерти. Чего вы желаете?
  Дом на Канарах, шестисотый "Мерседес", деньги, деньги, много денег.
  Три минуты до смерти.
  Что пожелаете, уважаемая?
  Есть! Пить! Хочу, хочу, молодого и красивого хочу! Хочу быть сама молодою, красивою!
Две минуты до смерти.
Что еще пожелаете?
Ох, и чаго-только не хочу я.... А ничо. Только его. Дайте мне...золота.  Много много золота. Да и вообще! А и чем я не королевна?
      Минута до смерти.
     Хочу... Самолет хочу. Президентом хочу быть, чтоб сверху вниз на людей смотреть. Царицаю хочу быть мировою.
  Ноль минут до смерти.
  Что желаете, ваше величество?
  Хо...Хо....Хо... Ы-к, Ы-к.
     Бум!
  Внимание! Крышка гроба закрыта! Произвести вынос тела.
  - Выпейте с нами, баб Галь, - предложил Саша Сэй.
  - А це за дивки? - поинтересовалась старая.
  - Ебем мы их! - выстрелил Демьян.
  Напрасно было думать, что толстая душа Ламборджини вздрогнет. Лицо же лишь поморщилось. Она было присела, но в ней задвигалась некая брезгливость.
  - Пейте! - сказал Саша Сэй и протянул ей рюмку.
  Она, старая падла, знала, как направление ветра определять. Видит - все с мобилами сидят, все приодетые, приобутые, морды довольные. А иначе бы она не вела себя так лояльно.  А так - выпила. И - выступила. Рассказы ее касались:
  - Мужа ее покойного;
  - студентов в годы СССР;
  - того, как раньше на колхозах неплохо жилось;
  - и т.д.
    Всем было весело. Когда Ламборджини ушла, поступило предложение блат-хату поджечь и смотаться.
   - Хорошо гореть будет, - радовались girls, - чо вы, пацаны, тормозите? Гулять, так гулять!  
   Александр Х. 1991.Всему пиздец
  
   1. Вальс одиночек

Никто нас не поймёт
И корни все не раскапает
Никто нас не убьет
И в грязь не закопает

Уж некуда, все хорошо
Мой стиль в понятия вошел
Широкой толстою струёй
И бродит он как зверобой

припев

Мой чай, он не остынет
Бывает лучше, чем по девкам
Идти с горящей сигаретой
И видеть вечер
И на крыше отдыхать
Другие крыши видя, плакать

Напиток мой испей
Не слушай никого
Напиток мой - елей
Луна первей всего

Крадись за ракушкой во тьме
Она сидит и ждёт
Дай пробежаться по судьбе
И с нею, и в полёт


припев

Мой чай, он не остынет
Бывает лучше, чем по девкам
Идти с горящей сигаретой
И видеть вечер
И на крыше отдыхать
Другие крыши видя, плакать
  
   2. Рыгота

Весна, весна
Красна, красна
Висят чего-то кумачи
Летят неровные грачи

А Сосипатыч - тоже академик
Завод кричит упрямою кишкой
И в этом мире много денег
И это - старый новый строй

Ху, ху, ху
Ху из он дьюти тудэй
Ху из он хуй тудэй
Ху из тудэй

Мы на завод идем с утра
Он хуета, он рыгота
  
  

3. О боксерах


На ринге пластилиновом
Боксеры
Зачем катаете наш ум?
Ужасная игра.
Ужасные цветы.
Спасите мозг.
Горит сигнал
Тут - красный свет,
Там - ничего.
Го он.

Пиздец, пиздец.
Антенны крышами идут,
Они леса
Они поля
Спасите, дайте шлем
Спасите от боксеров
Что ебошатся
Что сделаны
Из пластилина.

А детям в школах говорят
Что - бычий цепень
Царь привычных нечистот
И мозг ебут
И в мозг суют
Опасности и страхи
Что делать мне
Как жить?
Что делать мне
Как жить?
Не нужно лжи

Иду по крышам я
Долой боксеров!
  

4. Баттерхуй

Пиздонулся вертолёт
Баттерхуй
Приземлился мандолёт
Не рискуй

Фраз набор врача
Ща и ща
Там, где в музыке нужны тарелки
Страсть не мелка

Васильки, апрель
Мамочки, крестики
А помнишь - и тэ дэ, и тэ пэ
И тычинки пестики

Стиль и слово - не рискуй,
Не рискуй
Слово - бог, христос и царь
Не тоскуй

Хули группы - джаз, хуяз
Газ и квас
Баттерхуй поставит в раз,
Вот - напас.

  
   5. Вазген


Вазген наркотик продавал
В горах
К нему езжали все в подвал
Да на ослах

Тюки хорошие грузили
Друзья его - одни грузины
Никто не враждавал
Никто не хуевал

  
  

6. Афины Злоебичные

Ебонитесь ехать в Шушенское
Нехуй делать там
Лучше на самолёте на хуюшенском
Со скоростью - и к чертям
  
   Припев:

В Афины злоебичные
На курорт
На машине времени,
Ёббаный в рот.

Я б сказал: о, люди, посмотрите,
Среди вас - много зоофилов
Посудите, совесть разбудите,
Бередите правду вы в могилах

Все неправильно ориентировано,
Вот такая блядь античность
Это ныне книжками закомуфлирована
Эта вековая злоебичность

Припев:

В Афины злоебичные
На курорт
На машине времени,
Ёббаный в рот.
  
  
  
   7. Я говорил, я пиздел

Не кайф мне очутиться на луне
Без воздуха
Я говорю: товарищи бандиты
Ебать-копать
Ебать мою лопату
Ебать и бороду из ваты,
Ваш паровоз, мои очки
И красное стекло
Через которое неплохо
Видно голых
  
припев:

Я болен длинным бля базаром
Ну что ж скажу вам: нихуёво
Отверткой открывать бутылки

Стоячка там вверху у космонавтов
Но известно
что 360 тысяч километров - не фонтан
Ебать: никто еще ни разу не бывал

Пиздец
Гремят кастрюли, утюги, тарелки
Пиздец истории машин
И мнению о лейбористах

  
  
  
   8. Идиотизм

Люблю кусты
Люблю луну
Вот девочка Саша

Я еду в дальний край
Я еду на восток
Везу с собой свисток

Саша, Саша
Сейчас все вроде хорошо
Когда-то было нам по восемнадцать
Когда-то было нам
По двадцать пять

Дожить
И жать седую старость
Не хочу

Прикинь: по сто!

Что делать нам вдоем
По сто?

Ни секса, ни кровати,
Лишь дряблый телевизор,
Телесвет.
Зачем?

Не надо долго жить,
Саша
Но лучше ярко жить,
Саша

Пуская все идиотские понятья
Уходят в сад.

  
  
  
  
  
   9. Джон Гондон

На столе одиноком
Он сидел
Синеокий
О-о-ох
Руки-ноги-осьминог
   Он курить - не курил
Он на все хуй забил
Он печальный стакан
Подцепил на кукан
  
   Припев:

Как темно в окне
На нуле, на нуле
Я люблю курить
И в одну харю пить

Звезды усталые
Девочки малые
Джону махали
Курить предлагали

Бросить он обещал
Папа Римский его ругал
Но обломился
И согласился
   Припев:

Как темно в окне
На нуле, на нуле
Я люблю курить
И в одну харю пить
  
  
  
  
  
   10. Я ебал тебя в пальто

Ты мне сказала - снег и снег
Подобен дереву утех
И папа дома, и маман
Мы попадем с тобой в заман

припев:

и я ебал тебя в пальто
Мы не пошли с тобой в кино
И нихуя Ален Делон
Мне лучше твой услышать стон

Сказало небо - вот мороз
Смотри, чтоб хуй твой не замерз
А я ответил - нихуя
Во мне немало есть угля
  
  
11. Жизни Макаренко
   Учите детей учиться
Учите детей крутиться
Учите детей обману
Учите детей стакану
  
Припев:

Черный свет
Осколки луны
Я - Макеренко
Я князь вышины

Учите детей не летать
Учите детей молчать
Учите тупым ответам
И сигаретам

Любите их милые глазки
Пидорасы и пидораски
Вам просто все сделать так
Чтоб наступил мандак
   Припев:

Черный свет
Осколки луны
Я - Макеренко
Я князь вышины


12. Очей очарованье

Я вас люблю
Но не бывать мне с вами
Я матершинник и дурак
А вы идете полными шагами
И это
Жизни знак

Припев:

Я бы начал с начала
Только б вас целовать
И с вами под одеялом
Ночами лежать

Я б вставил в ваше основанье
Длинное свое очарованье

Поймите, мой шарм - не кожа змея
Кто с детства пал
Тому не встать
Любите же меня хоть раз
Хотя бы в маленьком письме
  
   Я бы начал с начала
Только б вас целовать
И с вами под одеялом
Ночами лежать

Я б вставил в ваше основанье
Длинное свое очарованье
   Александр Х. 1992. Нет бабок


1. Пожрал
  
  
   У меня в холодильнике
Завалялось яйцо
Сожрать яйцо
Не западлецо

Черно-белый телевизор
Передача про макак
Солнце это тепловизор
Я покушать не дурак
  
  
   припев
  
Только нечего жрать
Ля ля ля
Остается молчать
Тра ля ля
Песенки веселые
Днём и ночкой
Песенки клеевые
Про суходрочку

А на рынке дохуя
Разных вещей
Кто торгует тот умный
Кто дрочит - тот кащей

Витя Цой загнулся
За него - На-На
А я проснулся
А жрать - ху на

припев
  
Только нечего жрать
Ля ля ля
Остается молчать
Тра ля ля
Песенки веселые
Днём и ночкой
Песенки клеевые
Про суходрочку
  
   Но скоро будет хорошо
Бабки, жрачка, водка
Жить в Росее будет шелк,
Не прокиснет глотка

Девочка приедёт
Дежурная в ночь
И душа отъедет
И некому помочь
  
  
  
  
  
   2. Сосиски


Хапну я бомажку
Хапну я
Привезу Наташку
Ниструя

И поедем мы поедем
В Киев-град
И до Лысого заедем
Лысый будет рад

   припев:
   Сосиски сосисочки
Летит самолёт
В город пиписочки
   Новый улёт

Бумага туалентная
Рулоны бля нах
Мечта ланетнтная
Нету собак

Ментовка-ментовочка
Там нет никого
Съебалась дюймовочка
И только всего
  

Купили мы сосиски
Но мяса нету там
И пошел я тискать
Сумасшедший хлам

Наступает вечер
День не настает
Делать блядь нечего
Только кот поёт
  
   припев:
   Сосиски сосисочки
Летит самолёт
В город пиписочки
   Новый улёт

Бумага туалентная
Рулоны бля нах
Мечта ланетнтная
Нету собак

Ментовка-ментовочка
Там нет никого
Съебалась дюймовочка
И только всего
  
  
  
  
  
  
   3. Не бойся хуй с тобой


Мы не покоряли седые горы
И не ходили с тобой в мороз
Вокруг нас же стоят просторы
И хуй мой к забору примёрз

Жить иногда утомляет
И много было таких
Которые заявляли
И нет теперь их, блатных

И я тебе не гарантирую
Что жить собираюсь я вечно
И судьбу не ангажирую
Все по натуре быстротечно

Не бойся хуй с тобой,
Не бойся хуй с тобой
Не бойся хуй с тобой
Не бойся хуй с тобой
  
  
  
  

4. Порядок в голове
  
   Порядок в голове есть у дятлов.
Красные птицы, сволочи.
У нас не принято жить невнятно.
Бухать - сутками
От полночи, до полночи

Приходи, не ссы
Приходы, не ссы
Ко мне заходят без стука
И лучшие друзья,
И последняя сука

У людей тоже порядку
В голове - свежей или не свежей.
И жить мы будет в оглядку,
И смотреть в промежность
Времени нежность

Приходи, не ссы
Приходы, не ссы
Ко мне заходят без стука
И лучшие друзья,
И последняя сука
   И я буду петь о складах
Которые мы обворовали
И брали, что нужно, меняли
На бухло и дрянь меняли

И жили как надо, не как лохи,
И всего обычно хватало
И часто я заезжал в ногу
Тому, что совал жало
  
   Приходи, не ссы
Приходы, не ссы
Ко мне заходят без стука
И лучшие друзья,
И последняя сука
  
  
   5. Скоро дождь

Скоро дождь.
Чайки млеют.
Воробьи поют.
И вороны синеют.

В глубине, в глубине
Царь сидит хуястый.
Он всегда при вине
И при бабах отласных.

Скоро дождь
Скоро новая эра
Наливал бы кто ложь
Эсэсэра примера

Я иду и курю,
И так многие люди
Они были в строю
А теперь на хуюде

Скоро дождь
   Выйду в поле позырю
Там наверное ёж
С дерев ягоды тырит

Он конечно колюч
Ничего, право дело,
Вот уж вечер ебуч
И побеленный мелом

Скоро дождь
Заебала гитара
Ты сегодня придеж
И мы сможем немало
  
  
  
  
  
  
   6. На Руси
  
   Что мне сказать про Русь кривую.
Вечер, утро, и день.
Время новое - и все торгуют,
С товаром ебаться не лень.

Кто не торгует - тот ворует.
А третие люди - лохи.
Они в доме дурки ночуют,
Чистят другим сапги.

Что мне сказать про Русь несвежую,
Да нечего тут сказать.
Много руды, залежи тесные,
Все они там лежат.

Кто доберется - тот будет придроченный
К теплым денькам маеты.
А вся жизнь - опять приурочена
К задротам новой вечны.

Давно смеется над нами Норвегия,
Не могут поверить они,
Что это родина блядь Онегина,
Всё это - скифские дни.

Давно смеется над нами Дания,
У них - спокуха, житье.
А у нас - кто кого, постоянное парево,
Война за хуё моё.

  
  
  
  
  

7. Яблони в цвету
  

Катюща выходила в сад
Там ждал ее Арам
И он ни в чем не виноват
Парам парам парам

Катюща же сама давала
Она мечтала о бабле
А у Арама их немало,
Бе бе, бе бе.

А где Арама бабло находит?
Вот то ж еще вопрос.
Шуршит бумага, хороводит,
Рубли, ебана стос.

И ничего, что не доллары,
Успей, потрать, не ссы.
Катюща входит в кулуары,
Она немало мнит.

Они садятся на шестерку
И едут блядь в Батайск.
И ничего там снова нету,
Батайск - навек хуйтайск.

Арам торгует сигаретой,
И друг его - Серген,
   В очко играет без билетов,
Носитель сильных ген.





8. Маяк


Много, много было мажков.
   В раннюю юность
Была комета - белая, с синей клавишей,
И первую песню я пел
Первую песню я пел

И были и моновские можки
И были даже диктофоны
Но новый "Маяк"
До сих пор был недоступен

Беру рукой чистой
Новенький Макселл.
Чистый, в упаковке, штатовский,
Не поддельный, не армянский.

Я его открываю, сохраняя блаженную
Блядь этикетку.
Я вставляю кассеты в калитку.
А с другой сторону на шнуре

Пристроился бодрый "Арктур".
И мы начинаем переписывать,
Новые вещи - Генезис, Нирвана,
Фил Коллинз, Т.Рекс,
   И много всего, что вышло теперь
На виниле.

И вот уж готова кассета.
Я курю, курю возбужденно.
Приходит Петро. Я продаю
Недорого, со знанием дела.

Хороший кассетник - самая важная
Вещь.
Хули машины с их постоянством,
Хули другое.

Лохи покупают мигающие
Двухкассетники "Осака". Дебилы,
Козлы
Дегенераты.

Маяк - все равно самый лучший,
Хотя ценятся также приставки,
Типа они серьезнее в записи,
Но мне все равно.


  

9. Маяковский
  
  
Кого ценю
Так это Маяковского
В натуре, он - маяк

А кто еще маяк?
Можок маяк -
Он тоже Маяковский.

  
  
  

10. Ноль Четыре

Один мудак вынес в мусорку
Семьсот винилов
Правда, там была всякая чепуха
Пласты 60-х
Даже блядь 50-х
А в основном - Кобзэн,
Чепрага
Ротара
Пугачева
Бичевская
Леонтьев
Танич
Макаревич
Веселые блядь Ребята
Юрий Антонов
Верасы
Песняры
Голубые сука Гитары
Голубые сука Биреты
Лейся Песня
Виа Плай
Виа Арай
Я решил все это не выбрасывать
Сидить
И на все эти диски дрочить
Когда дома нет денег
То дрочить - самое полезное
Занятие
Вроде бы не скучно
Вроде бы
И чем-то занят
  

Александр Х. 1993.Зачем я бля родился
  
  
  
  
   1. Иваницкий
  
  
   Как-то я спросил у Иваницкого -
Согласись - ведь мудак же ты и хуетень
С этим Иваницкий согласился,
Научился он грести своей мечты пиздень.

С детства ж Иваницкий был попроще,
Делал вид - что он спокойный и простой.
Но бабла же хуй же ты получишь сколько хочешь,
Разве ж хуй - в своем посыле толстый и густой.

И людишки - жадные к задроченному златы
Руки, как поганочки, из жопы все растут.
Если ж не дано тебе по жизни быть богатым,
Тут хоть кожу ты сними, и хоть кричи капут.

Иваницкий, Иваницкий, Иваницкий.
Долбоёб ты сука и гондон.
Если ж ты не жидь по жизненной прописке,
   Не услышать злато, серебра особенного звон.

Иваницкий, Иваницкий, Иваницкий.
Шел бы пидор ты работать на завод.
До завода, правда, путь не близкий
Ну а хули ж делать нам еще, ебана рот!

  
  
   Глава 13.
    
   На дне сидят крабы. Вверху - высокая вода. Это - темная вода. Крабы двигаются медленно. Но они так же медленно отдают. Главное свойство крабов - умение хватать клешней. Но не всякий человек - краб, хотя русская жизнь призывает человека именно к этому. Хорошо быть нечестным. Хорошо быть вором. Это особенно верно для глубинки, где люди работают всю жизнь на одном предприятии. Там есть "отец", и он - тоже всю жизнь - директор. Есть "шахиня" - жена директора. Разумеется, есть и те, кто ходят в "ёбарях". Ёбарь главного бухлалтера. Ёбарь секретаря. Каждый Ебарь считается привилегированным, в чем-то, субъектом местного общества. Есть и Ебарь шахини. Все остальные гордятся тем, что их знают. Мой преподаватель по истории называл это родовой общиной. И я с этим согласен. Петр же всегда был против нечистых, запятнанных человеческой алчностью, вещей. Он, без сомнения, выражался грубо. Но эта грубость была, словно хрип Володи Высоцкого. Дайте воздуха. Дайте света. Но он, конечно, будучи не только энергичным, но и достаточно внимательным человеком, всегда понимал, что человек кричит внутрь самого себя. Там, в этом мире, и обитает личность. Ее и нужно кормить собственной свободой. И ты осматриваешься, и видишь вокруг себя синюю толщу воды. Ты - тоже краб. Ты щелкаешь своей клешней.
     - А-а-а-а-а!
  Не дошли пузыри. Только грязь поколыхалась у кромки.
  Человек - просто губка. Борцам с губкой нужно гореть так, чтобы от температуры испарялась вода.   Сумеет ли Петр? Че Гевара, ставший ныне поп-символом, не сумел. Французская революция провалилась. Бодлер пропил свое состояние. Зачем же так концептуально? Как могла такая словесная лиса так не понимать жизнь?   Ответ один - вас выбросили сюда за что-то в наказание, в море ординарностей. Потому все так, как теперь. Если нас разоблачить, светить будет немало. Колбаса посадит нас в клетки, и дети ее, колбасы, будут тыкать пальцами.
  - Это они!
  - !!!!!!!
Дети колбасы возмущены. Телевидение показывает преступников. Спустя лет 50 лет вас провозгласят всенародным героем, но это - убийство после смерти. Христос завещал не строить храмов. После чего храмы пошли в штамповки. Но разве кому-то известно, о чем говорил Христос? Хоть один человек!   Но ничего этого не будет.  Если что, я сумею смотаться в Таиланд. Буду штамповать ноунеймовские джифорсы и вспоминать.
  Так жизнь и поделиться. До и после. Большая часть любой жизни - просто цикл перебора памяти. К сожалению. A.   S. Antysoft. Сидеть тебе и сидеть. Медитировать и пить воображение о космосе. И так хочется, чтобы понятие "герой" все же имело смысл.... Но где его взять?
   Объявляю:
   Var
   A: superhero;
   Begin
   .....
    ....
   ....
   End.
  
     Ну и что? Хоть один человек со мной согласиться?
  Безусловно, у жизни есть свои begin  и  end. Но кто там у компилятора?
  Ясно только, что не я.
  И не ты.
  Сиди, Antysoft. Мне, наверное, пора отделаться от обсессии и повернуть на новый круг.
     И так, я поехал в Ростов. Со мной был "тысячный" ноутбук, с gprs-модемом, в возможностью перешить номера чипов. Это было важно - я намеревался использовать этот ноутбук в дальнейшем, и мне не нужны были эксцессы. У меня была с собой водка. Я знаю - люди делятся на три части. Одни могут пить и спиться. Другие не пьют, чтобы оградить себя. Третьи могут пить из пафоса. Они вряд ли сопьются, потому что в один день им станет скучно пить. Они бросают и занимаются йогой. Но и это - не уход от реальности, а обычный, да нет, не обычный, а понтовый экспериментализм.
Итак, я прыгнул в автобус. Смотрел в окно. Видел, как едут холодные поля. Представлял себе электроны в сети. Нули и единицы бинарной системы. У меня с собой был тетрис, и он утомил меня не на шутку. Я читал спортивные газеты. С некоторого времени меня забавляло, когда нашим насовывали голов, хотя в родном чемпионате эти футболисты считались звездами экстра-класса. На промежуточной остановке, купив еще пива, пил его медленно. Позвонила Вика. Слушая ее, я понимал, что, вступив в дерьмо один раз, продолжаешь по нему идти, чмокая подошвами туфлей. И, видимо, еще долго мне так ходить. Чмяк, чмяк, чмяк. Хлюпает под ногами. Мне и с ней плохо, и без нее. Странное такое дело. Видно, природа человека и сам человек - вовсе не родственники.
  - А зачем ты в Ростов едешь?
  - Да так, Вик. По работе.
  - По делам партии?
  - Ну да.
  - А. А когда приедешь?
  - Постараюсь завтра.
  - Приезжай завтра.
  - Как получится. Если справлюсь до вечера, то завтра и приеду. Если не справлюсь, то задержусь. Ага?
  - Ну...
-Ну, скажи что-нибудь.
-Что?
-Не знаю. Ты же сам должен знать, что мне сказать?
-Что мне сказать?
-Ну, ты же сам знаешь?
-Не знаю.
-Не может быть.
-Ладно, Вик. В автобусе шум.....
-Нет, ты меня не любишь.
-Почему? Конечно, люблю.
-Вот, ты это и сказал.
-А, ты именно это имела в виду?
-А ты думал, что-то другое?
-Нет. Я знаю, что ты имеешь в виду.
-Тебе это не нравиться?
-Нет, нравится. Я тебя люблю.
-Правда?
   -Разве ты не веришь?
-Не знаю.
-Если ты не знаешь, значит, ты сама не уверена, точно ли ты меня любишь. Ты еще с меня спрашиваешь.
-Значит....
-Ладно, Вик, пока.
-Ну, пока.
-Пока.
-Пока. Что, так и поговорили?
-Да, нет. Хочешь, еще поговорим.
-О чем? - она оживилась.
-Не знаю.
-А сколько у тебя денег сейчас, Валер.
-Вот, началось!
-Валер, как только я начинаю говорить о деньгах, ты тотчас меняешься.
-Я не люблю деньги.
-Но ты же сам говорил, что ты любишь деньги!
-Нет, я не люблю деньги. Мне чужды деньги! Вик, это просто работа.
-Нет, ну ты - мужчина, тебе проще. А мне нужна косметика.
  Наблюдатели знают женщину наизусть. Профессиональные наблюдатели могут описать этот аспект экзистенса с разных сторон.   Почему из ребра? Потому что ребро - это единственная кость, в которой нет мозга. Хотя женщину можно было создавать и из какой-нибудь мелкой косточки.   Природа определила женщине роль хранительницы очага, а мужчине - охотника за мамонтом. Вот и рамсит она, тащит меня в очаг, хочет запихнуть меня себе в лоно, и толкать, толкать, чтоб никакие части тела наружи не торчали.
  
  
   Читаю брошюрку. Биография Александра Х. Из дневника:
  
  
" 1993.
Июль.... Вчера бухнул. Потом задумался - каждый день бухаю. Попробуй, заставь себя чего-то осознать. Не могу. Не понимаю. Я точно знаю, что один очень худой мальчик, худой как глист. Ну, вы видели глистов? У кошки бывают глисты, она рыгает. А у человека бывает глисты.... Ну, я в детстве видел. Я сел в кустиках покакать и посмотрел на какашку. А видно я трогал кошечек и собак. И увидел - это есть червь мелкий, суетливый. И он выкоблучивается и крутится туда-сюда, ёрш его налево! И потому я понял - есть, есть у человека схожесть с глистом! Так вот, прыгнул этот мальчик с борта. С корабля, еби его мать! Прыгнул и поплыл! И он хотел уплять в Америку.
Я подумал - будь он толще, будь у него подкожный жир, он бы, небось, доплыл до Америки. А теперь прошло много лет, и вроде бы всё иначе, а если спросишь людей, все вам скажут, что все хотят уехать отсюда. Но не может же быть, чтобы был такой большой концлагерь?
Тут что-то не то.
Я думаю, мы живем не в концлагере, просто нам надо что-то допонимать. Но я вдруг осознал! Ясный свет истины! Нет....
Нет, тот глистейший мальчик не доплыл!
Я понял: народ падает, когда у него отнимают водку! Вот сделал горбатый водку по 10 рублей, к чему это привело! Думаете, сейчас все радуются, ан-хуй! Помяните еще мое слово.
Очень жарко. Хочется сочинять стихи. Хочется, если честно, уже отдыхать. Что жил, что не жил, а уже нечего делать.... Всё сказал. Всё спел. А если никто не слышал, то какая теперь разница. Сейчас она вроде есть.ю А через сто лет всё сварится в одну массу. Вот тебя знают. А меня - нет. А в массе будет всё это одинаково. Ни тебя нет, ни меня...."


Читая дневник, я проникался мыслью о том, что Александр, быть может, и правда существовал. Нет, конечно, его придумал Пётр. Кто ж еще....
  Дизель "Икаруса" хохотал, словно какой-нибудь черт, сбежавший из картины Иеронима Босха. Пассажиры колыхались, словно цветы, нюхающие пыль. В Индии, безусловно, с автобусами все было гораздо хуже. В Колумбии. Демьян бы сказал так: "В Индии, бл-я-я-ядь! В Колумбии, нахуй!" Но Демьян не был мыслителем. Он был обычным, классическим босяком, случайно попавшим на бал. Он был крысой. Он крысил все у своих товарищей, он крысил из дома добро, заработанной его матерью. Ему было 29 лет, и он был "бос-сяк". И я прекрасно сознавал, как загремело бы ломающееся дерево Петра в случае поражение. Все бы плевали. И Демьян был бы первым, кто повернулся задом. Но он бы этого не показа. "Братан, давай бухнем!" - предложил бы он.- "Только у меня денег нет. Давай бухать за твой счет". Если Петр ему нальет, он будет настоящим другом. Вот только, напившись, он скрысит часы. Это - классика жанра. В жизни почти нет высот. Если вы видите человека в дорогом костюме, то прежде всего, стоит думать - это такой же, как я, человек, но случайность привела к тому, что его костюм дороже, чем мой. Петр скажет грубее: человек недалек от обезьяны. Итак, мы видим обезьяну в дорогом костюме. Но Иван, Марья, они встанут на колени и отсосут, потому что это есть инстинкт, и это есть интерполированные рабо-господские отношения. У Петра раньше никогда не было денег. Теперь они есть, но это - наши деньги, и он не имеет права тратить их направо и налево. У него нет девушки. (Может - Club?). В свое имя Юнг писал: "А что будет, если Гитлер женится"? Но я говорю это лишь для того, чтобы понять значение личности лидера. Или - сверхлидера, который способен на нечто большее, чем обычный лидер. И во что выльется эта сила, никто не знает.
     Бомжи, те, которые на свалках говно едят, у них тоже полно своих иерархий. Самым крутым можно собирать бутылки. Это вовсе не значит, что "крутые" могут быть хоть где-то наравне с "цивильными". Но  не сравнить их с теми нищенствующими, которые командуют лишь кошками и собаками. У тех же, вшиво-лохматых, свои есть босоцкие взгляды.   Это бесполезно - ломать. Но ведь были же вирусы в виде религий, которые проникали до самых глубин подсознания.
     Когда автобус стоял на станции, позвонил Сергей Чикаго:
   - Алло...
   - Это ты?
   - Да.
  - Чо прикалываешься?
  - А... Начал звонить, сигарета прилипла к губам...
  - А...
  - Привет, Валер. Как дела?
  - Нормально.
  - А мы вот с пацанами ходили за планом.
  - Взяли?
  - Ага.
  - Отлично.
  - Да.
  - Крутой план?
  - Не. Фуфлыжный. Щас взяли "Бригаду" на кассетах, смотрим.
  - А.
  - Ты знаешь, у нас тут много размышлений. Мы, конечно, не собираемся именно так поступать. Это чисто проба. Я имею в виду нашу политическую игру. Мы даже подумали ставки сделать. Так, без бабок. На интерес. В-общем, мы тут думаем все, что очень большие шансы у Саши Сэя. Он ведь очень молод и очень популярен. Прикольный. Его показывали по местному эмтивишнику. В его возрасте ни у кого обычно нет ума. А у него вроде как все наоборот. Он, конечно, распездал, но выступает как-то двояко. Все видят, что он распездал, который хорошо говорит.  Вообще, это студенческий уникум. Как ты думаешь?
  - Не знаю.
  - Петр себе делает диплом. Он не уверен...
  - В том-то и дело, что он сомневается. А сомневаться нельзя. Иначе за свои поступки ты всегда будешь отвечать.
  - В смысле.
  - Я очень часто слышу, ну, и не только я. И ты, должно быть, слышал, люди считает, что, что бы ты ни делал, всегда за что-то приходится расплачиваться. Я вот считаю, что существуют люди, которым вообще все сходит с рук, и им никогда не икается. И как будто и не икнется. Я лично видел такие примеры. А когда ты сомневаешься, то сразу же ставишь впереди себя барьеры. Я бы вообще создал сеть. От каждого пункта сети кто-то бы балатировался. Так делают некоторые ребята. Саша Сэй стоял бы во главе блока А. Петр - наш блок, к примеру, Б. И так далее. Сеть, если она продумана, обязательно кого-нибудь продвинет.
     - А своя спецслужба?
  - Это еще и дорасти нужно до этого. Я собираюсь, вот, купить Петру в Ростове диплом.
  - У тебя есть с собой лишняя штука.
  - Какие проблемы? Мы - реальные пацаны. Как у реального пацана может не быть в кармане лишней штуки баксов?
  - А... А у нас завтра - концерт в клубе "Звезды".
  - Сами поете?
  - Да. Сольное выступление. Билеты распроданы. Все ништяк.
  - Постараюсь завтра быть.
  - Ага. Мы пригласили Толика Меркьюри две песни исполнить.
  - Круто. А меня возьмете?
  - А ты успеешь приехать?
  -Постараюсь.
  - Тогда - нефиг делать. Слушай, а почему ты в Думу не хочешь?
  - Я - помощник кандидата. То есть, я помощник всех кандидатов сразу. Ну, кандидаты это знают. А вообще, Серега, и тебе надо. Прикинь, какой будет коммунизм. А потом нас всех перестреляют. Или мы их перестреляем. Представь, заставляют вместе работать двух несовместимых существ. К примеру, машина и почему. Почему - вообще не существительное, а машина разделяется по типу. Человек, который умеет только потреблять, никогда ни за что бороться не будет. Только за бабки. У него ведь система понятий иная, чем у нас. Если ему сказать, что мы - за революцию, за идею, он решит, что мы выступаем от какой-нибудь группировки, просто шифруемся под кого-то. Посмотри, как люди смотрят на Лимонова. Дурак, да?
  - А я и не знаю. Петр же говорит, что сейчас - это просто как тренировка. Не надо прыгать на танки с шашкой. Можно влезть в тот же танк и прокатиться. Изнутри ведь проще увидеть, куда целиться надо.
  - Хорошее замечание.
  Приехав в Ростов, я встретил на вокзале дешевую шпану.
  - Мы знаем, ты не местный, - сказали мне двое лысеньких пареньков в коже.
  - Потухни, молекула, - ответил я первое, что пришло в голову.
  Пока крутые студенты размышляли, что бы это значило, я влился в толпу и спустился в подземный переход.
  Сняв квартиру с телефоном, я сбегал в магазин, где купил колбасу, салат, грибы, пиво, водку и сигареты. Мне даже подумалось, что, для начала, можно снять на пару часов девочку. С одной стороны, это есть чрезмерность, но, с другой, мотивацией человеческих действий является сексуальная энергия. Человек должен быть честным. Он не должен отрицать очевидные вещи. Но с девочкой я передумал. Налив себе пива, я подключился к сети.
  Вот наш сайт. Corporative.ru.  Все нормально. Платный хостинг. Администратор, сидящий в офисе, следит за обновлениями и раскруткой. Отзывов немало. Гостевая книга полна. Молодежь тусуется, получая разнообразные бонусы. Здесь есть неплохой движок знакомств, и существа самых разных мастей оставляет здесь свои следы. Девочка ищет девочку. Мальчик ищет мальчика. Девочка ищем коня. Конь ищет девочку. Жизнь может быть невероятной, если отрицать собственное же воображение. Но все проще. Гораздо хуже, когда нет сигарет, а взять их негде. Не дай бог, попасть именно в такую ситуацию.
     Я добавил еще одну запись:
  В.В. Путин, президент РФ.
     "Постоянно слежу за работой партии. Корпоративность мысли - это будущее цивилизации. Горячий привет соратникам. Сергею Чикаго - спасибо за вокал".
     Итак, за дело. Официальный сайт ФБР. Ищем меня? Ищем. Ищем.... Я долго копался, но не находил ничего полезного. Также - ничего опасного. Но сайт - он и в Африке сайт. И тогда я запустил в ход своего коня. Ведь я не мог полагаться лишь на открытую информацию.  Вика вновь позвонила мне, и тогда уже вечерело, Ростов за окном покрылся квадратными огнями и искусственными звездами.
  - Как ты думаешь, что я сейчас делаю? - спросила она.
  - Не знаю. Куришь, наверное.
  - Ты что. Ты же знаешь, что я не курю.
  - Откуда я знаю. Я думал, ты куришь.
  Привычку так разговаривать я взял у своего шефа по SBA.
  - Прочему ты куришь? - спрашивал  он все время.- Не кури никогда. Забудь. Устрой похороны сигаретам. Сигареты dies first. Я ненавидел эту рожу, но был необходим опыт, и я терпел. Чаще всего это необходимо. Умничают либо дураки, либо старики. Он мог говорить это и совершенно некурящим людям.   Хорошо было то, что он не применял санкций. В отличие от многих других. Где теперь мой высотный офис? Там же, видимо, и стоит. А я - здесь. В Ростове бандитском, где вечерами бродят по улицам искатели приключений, трусильщики студентов, старые студенты, ныне омахровелые, залинявшие в пристрастия.
  Троян в реестре. Мимо антивирусов. Спят они, словно семеро козлят и не подозревают, что волк уже здесь, ходит по дому. Троянский конь. Троянская жизнь. Мы плотно парим чью-то безопасность. Миллионы слушают переводы Гоблина. Они торчат и дрочат. Через десять лет никто не вспомнит, что - Гоблин был. Он всплыл, хотя и не умер. Так происходит с любыми вещами в мире. Ты хочешь курить, но возле дома почему-то нет ночного магазина. И у тебя нет никаких иных задач, как курить и генерировать мир своим воображением в дыме. Как конфеты в коньяке, я бы добавил - мысли в дыме. Сейчас это немодно, сейчас нужно быть упакованным, забывшим, откуда все это - но времена меняются, и чистые, перманентные мысли, всегда остаются сами собой. Итак, папки с закрытым доступом. Let' s go for a beach.
  Смотрю на списки.
  Но почему?
     Я запустил откат и вышел из сети.
  В чем дело?  Кто-то прикрыл меня? Antysoft? Но нет, не успел бы Антисофт. Novitsky? Но кто его знает, Новицкого. Способен ли уставший от проблем человек подумать о другом? Я хорошо знаю психологию людей, а потому не верю в чудеса. Если ты что-то не сделал сам, заставь сделать это другого.
     И Вика вновь звонит. Скучно ей. Не может найти себе занятие.
  - Валер.
  - Да.
  - Валер, ты меня любишь?
  - Что? Что там еще у тебя?
  - Валерик, скажи...
  -Что случилось?
    - Любишь ты меня или нет?
  - Не знаю.
  - Ну вот. Опять ты за свое. Не знаю. Не знаю. А кто знает? Значит, ты меня не любишь?
  - А как я с тобой живу?
  - Как ты со мной живешь?
  - Ты разве не знаешь, как я с тобой живу? - я закурил окурок и прилег на диван.- Что ты говоришь, Вик. Конечно, я тебя люблю. Ты же меня знаешь. Я бы не заставил себя через силу с кем-нибудь жить. Все факты налицо. Я приношу домой деньги. Люди живут намного хуже, чем мы. А мы хорошо живем. В мире, согласии, правда?
  Она обрадовалась и распылилась:
  - А скажи еще что-нибудь!
  - Что?
  - Что-нибудь хорошее.
  - А... А что сказать? Видишь, мы можем себе позволить сколько угодно разговаривать по мобильному. Не все так живут.
  - А еще.
  - А еще у тебя хорошая попка.
  - Только попка?
  - Ну. Пока, это ведь очень важно.
  -Ой.
  Я прямо так и чувствовал, как она там тает, словно мороженое, попавшее в случайные руки.
  - Ладно. Если чо, я перезвоню.
  Ну вот. Что-то странное, нелогичное может происходить в мире людей. Там, где торжествует логика, где все расставлено по полочкам, где ничего кроме нуля и единицы, третье все же появляется. Конечно, если там порыться, то выясниться, что все просто, и я чего-то не понял. Ответ всегда прост. Сложняки - для глупых. "Пойми", - говорит Демьян, - "жизнь - говно, а потом, а пот-том - смерть". Чудес на свете не бывает.  Не зная, радоваться мне или не радоваться, я вышел на улицу и без мыслей прогулялся, вдыхая мороз. Машины проносились в никуда, сигналы. Я подумал, что все то, что изнутри так исполнено смысла, снаружи кажется глупым передвижением огней, и моя жизнь - какой-то незначительный фрагмент на их фоне. Даже и не вспышка. Уголек зажегся, уголек погас. То, что находится снаружи, не является человеком. Мы просто идем ему на корм. Череда. К тому же, раньше люди верили в рай и ад. Впрочем, всегда есть шанс для того, чтобы жить в аду. Списки. Поиск. Ничего. Возможно, я что-то путаю. Но ведь я уже здесь был. Это очень потайное для внешних глаз место.
     И что бы Петр ни делал, конец предприятию всегда один. Но мы сыграем. Перед смертью всегда есть одна, последняя ночь, когда ты играешь со своим духом.
  Я вошел в бар, заказал себе пятьдесят грамм, бокал пива, две крабовые палочки. Это был дешевый, босяцкий бар, и в нем не было никакой закуски, кроме этих самых палочек. Сюда приходили люди с побитыми лицами, и половина была битыми лицами, и половинаМинут через десять подсел ко мне мужик, пьяный еще не в доску, но уже в пол - доски - это точно. Хотелось ему поговорить, но, видя мою нерасположенность к общению, он то кряхтел, то выплескивая какие-то междометия из себя, чесал голову. Мне ж все равно было.
  - Вот, Андреев раньше был, вот то - то. Да, - сказал он.
  - Да, - согласился я.
  - Эти щас, бля, пинают чего-то. Ноги, что ли, бля, растут не оттуда? Негров понабрали, бля. Не, ничо, да? Максимки тоже нужны. Раньше когда у спартачей три Максимки бегало, они еще даже и играли. Помнишь, "Арсенал"? Ох, бля-я-ять! Как их отъебали! Четыре - один. Да еще ж, бля-я-ять, мороз же жь блядь. Те замерзли. Вышли, жмуться, как курочки. Ветер их обдувает. Мордочки скорчили. А это, блядь, ну как его...
  - Кто? - спросил я.
  - Ну, негр у них, прикольный такой..
  - В смысле...
  - Ну, в "Арсенале"...
  - Тьерри Анри?
  - Во, блять!
  Он обрадовался и подал мне руку. Мы поздоровались.
  - Помнишь, какой гол захуярил? Ох, ебуть того за ногу! Я уже думал - ну и все. Порвут сейчас. Я на том матче был, прикинь?
  - Ничего себе, - удивился я для вида, - в Москве?
  - А что тут ехать? Утром сел на поезд. Рано утром - в Москве. Меньше суток. Ну, теперь уже так не наездишься. Дохуя поезд стоит. А тогда - да что ты! Как если матч какой, едем. Водку пьем. Песни поем. А раз как-то едем назад, и "СКА" назад едет, с кубка. Ну, это еще тогда, блять, было, еще при союзе, да?
  Я заказал еще по пятьдесят, чувствуя, что двигаться куда-либо у меня нет никакого желания. Мужик, радуясь моим поддакиваниям, продолжал свои излияния, и много чего нового я узнал. А в середине рассказа я так же выяснил, кто такой этот Андреев. Он говорил, что Андреев и теперь "ёбанный в рот еще тот", и я ему верил. Мы выпили много, и мой товарищ куда-то потерялся. Он кого-то встретил, и тот, второй, сказал:
-Федя, ебты!
Я вернулся на квартиру, где мне не спалось. Тогда позвонила Club.
  - Я не очень поздно? - спросила она.
  - Нет, я не сплю.
  - Мне кажется, ты куришь сейчас и смотришь на звезды, - предположила она, - там тянется длинной полосой к самым звездам и там за них цепляется.
  - Вместо звезд - потолок,- ответил я.
     - Ну что ж ты так сразу. Мало ли что у тебя над головой. Представь, что потолка нет. Дома нет. Ты лежишь в чистом поле. Ночь такая темная, что звезды видно все до одной. Даже самая дальняя звезда, которая потухла миллиард лет назад, и только мы можем видеть этот свет. Млечный путь похож на лисий хвост. Огонек твоей сигареты, проецируясь на фоне всего этого, тоже становится звездой.
-Я понял, - ответил я, - ты летишь.
-Да. Ты угадал.
-А я пьян.
-Это неважно.
  - И так я могу попасть на небо, - продолжил я, - с помощью своей сигареты. Одна сигарета, одна спичка, одна мысль, и ты лишаешься всяких привязанностей. Там нет плохих мыслей, Лен?
  - А есть они вообще?
  - Не, нет. Но все равно, если не прилипать к компу, а наблюдать - то все равно большинство людей раздражает. Лишь иногда встречаешь кого-нибудь, и на душе тепло, и не хочется всякие разные мысли в себе носить. Иногда вообще хочется от реальных мыслей навсегда отказаться, и только о звездах и думать. Нет, я - не герой, не подумай. Я задумался вообще вследствие обстоятельств. Иначе я бы продолжал жить в мире констант и  переменных, впитывая их, как наркотик. Но фиг с ними.
  - Любишь поезда? - спросила она.
  - Да.
  - Ты бы уехал в никуда.
  - Наверное, Лен.
  - Представь, ты едешь и сам не знаешь, куда едешь. Колеса стучат. Это их песня. Хочется думать о чем-то постороннем, что вообще не касается жизни. И есть еще что-то кроме слов.
  - Да, - согласился я, - тебе трудно плюнуть на все и сесть в поезд?
  - Не знаю. Никогда не пробовала.
  - А мне - нет. Я так уже много раз делал. Поезд. Самолет. Это очень просто. Сначала ты хочешь этого, а потом - делаешь. Первый раз. Второй раз. Нет, второй раз ты уже будто потерять девственность, и тебе не страшно. Нужно не обломаться и перебороть себя. А потом комплексы отпадают, словно струпья. Я не говорю, что они у меня отпали. Сначала тебя несет. Потом все это костенеет. Нужно что-то еще, но оказывается, что у тебя в запасе не так уж много хитов. Но это все же лучше, чем быть хитчхайкером на почве богатых родителей. Это естественно.
  - Значит - едем?
  - Значит - да.
  -Куда? 
- Куда-нибудь.
  А потом я провалился в сон. Мне снилось, что у меня есть дети. Много, много детей. Я шел над пропастью и нес их у себя на спине, и каждый из них норовил сорваться. Я был словно паучиха-мать. Это была ответственность.
   Александр Х. 1993. "Я спился"


1. Я ждал
2. Бухаю
3. Отдых на Альтаире
4. Сидр
5. Пунш
6. Первач
7. Я ехал на "Минске" в сторону леса
8. Не заподло богатым жить
9. Поля, весна
10. Дебеляк
11. В Анадыре
  
  
  
  
  
  
   1. Я ждал
  
   Я ждал чудес из Магадана
Я ждал и жрал
Но жизнь наполнена обманом
Она не кинозал

Ален Делон - чувак не свежий
Другим себе найдем
И залежи углей прилежных
Мы за бабло тут отобьем

  
   припев

Продать пора
Ура
В патриотизм уж не игра
Уж не игра

Форд "Скорпио" я покупаю
В идеях светлых не живу
И не летаю
И лишь икаю


Я ждал что к нам приедет
Бон Джови
Но к нам приехала
Бон Жопа

Давно уж денег нет
И нечего пожрать
И тетя Оля уж свалила в Сывтывкар
Я пьян
  
   припев

Продать пора
Ура
В патриотизм уж не игра
Уж не игра

Форд "Скорпио" я покупаю
В идеях светлых не живу
И не летаю
И лишь икаю
  
  
  
  
  
   2. Бухаю

Я пожарил картофан
Санта-Барбара, Си-Си
Спирт - то море, океан
Аня, зелени неси

Я бухаю
Я не сплю
Тихо Родину люблю
И молчу

Я принёс тебе цветы
   Необычной красоты
Если хочешь - дай оленям
Пусть помрут от мерзлоты

Жизнь прекрасна, хороша
Денег нету ни шиша
Жизнь прекрасна, хороша
Денег нету ни шиша
  
Я бухаю
Я не сплю
Тихо Родину люблю
И молчу
   Завезли в хозмаг блины
Необычной блядь длины
Завернится поебаться
Нечем стало умываться

Я бухаю
Я не сплю
Тихо Родину люблю
И молчу
  
  
  
  
   3. Отдых на Альтаире

Когда я сдохну и высохну,
То желающие смогут раскопать скелет.
И смотреть на него и икать,
Показывать пальцем, плакать, смеяться.

И никто ничего не скажет.
   Одни будут комментировать недавные
Половые сближения, другие - жрачку,
   Четвертые - наступление триппера
С Ближнего Востока.

Московские девушки,
Чаще всего - несвежие,
Будут говорить о том, что у котов
Вовремя не отрезаны яйца.

Но в этом нет ничего такого.
Потому что пески, чернозем и глина
Скрывают внутри себя
   Очень много скелетов.

И все это - лишь процесс производства мела,
Известняка, каких-нибудь хреновых
Камней - назначение которых
Так до сих пор и не разгадано.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   4. Сидр

Только умный человек
Знает в сидре толк.
Если ты сидр не пьешь,
То мудак ты, овцеед.

Может быть - ты волк.
Но волк употребляет сидр.
Потому - товарищ он и друг,
Волк, волчаро, куцехвостый хуй.

Сидр.
Сидр.
Ясный и зеленый, как заря.
Сидр
Сидр.
Напиток богов,
Хуйня беспробудно прекрасная.

Если ты увидишь зомби,
   То спроси у них
Пьют ли они
Сидр

Если они не пьют сидр
То нихуя они не зомби
Говно они, а не зомби,
Пусть идут в лес говно
   Руками трогать

Сидр.
Сидр.
Ясный и зеленый, как заря.
Сидр
Сидр.
Напиток богов,
Хуйня беспробудно прекрасная.

  
  
   5. Пунш
  
   В года былые, прекрасные
Всё было по-настоящему.
Люди жили, люди ебали лес,
Люди делали цемента замес.
Строили города,
В стаканы лилась не вода.

В день ёлочки зеленой и колючей,
   В ночь, когда Гурченко пела
Песню про 5 минут ебучую
Наливали и пили пунш
С огоньком к тому ж

В годы новые, лысые,
Люди тянут пивко.
Радость иная, сизая
Снисходит особо легко.
Нет городов, нет покорений,
Только - высоты залуп.
И воспоминание - про ускорение,
   Но СССР уж - труп.


В день ёлочки зеленой и колючей,
   В ночь, когда Гурченко пела
Песню про 5 минут ебучую
Наливали и пили пунш
С огоньком к тому ж
  
  
  
  
   6. Первач
  
  
   Тётечка Октябрина.
Навари блядь первача.
Не надо мне телепрограмм длинных,
Не надо грачат.
   Лучше - цыплят табачистых,
Прижаренных, в сухарях.
И песенку - не дрочистую,
Иностранную - о блядях.

Первач поначалу слезливый,
Спичку кинешь - ебо!
А слабаки сиротливые
Не знают они того -

Что мир беспробудно огромен,
Бухла в нем - много сортов.
И кто пьет - неподсуден,
И не надо ему тортов.

А разная мелкая сушка,
Шелуха, баранки, говно
Любит с чайком ватрушки,
Любят балет и кино.
   Тётечка Октябрина
Навари самогон из дрожжей,
И буду я спать картинно,
Забыв о сути ножей.

И люди вокруг - постоянные,
Карьеристы, умники, шваль
Будут трезвостью драные,
Напраслина и вуаль.

  
  
   7. Я ехал на "Минске" в сторону леса
  
Я ехал на "Минске" в сторону леса.
   Мотоцикл пирдел сосредоточенно,
Словно он был директор цирка.
Словно он был Юрий Никулин.

На горизонте виднелись
Водонапорные башни - их было много.
Хуй его знает - кого там можно было
Напирать.

Но они торчали -и мимо них
Ехали умудренные жизнью колхозники.
Их синие трактора хохотали
От счастья - и я думал

Вот жжешь блядь где жизнь!
С утра тебя ждет мутноватый, словно саки,
Самогон из сахарной свеклы.
Открыв глаза и перднув в знак приветствия

Этому миру, выходишь в сени,
И ебошишь прямо с баллона, и запиваешь
Из эмалированного ведра,
А потом - колхоз, трактор, и - продолжение
Вечных рассветов.

Я ехал на "Минске" в сторону леса.
Я был более счастлив, чем в Фидель в день,
Когда земля остановилась, а Куба воссияла
Над землей, что стало первоосновой

Появления марок с надписью "Сива".....

   8. Не западло богатым быть


В годы густых эсэсеров
Люди были упрятаны в знамя.
Ильич был во всем примером,
Но и водка неслась струями.

Сейчас - время другое,
И в мыслях - какой-то мороз.
Хочется с головою
Хочется - Барбадос.

Там девки особенно мглистые,
   Кожистые сосцы,
Трогать их хуем мудилистым,
Давать им глотать образцы.

Много ж ребят мечтает
Нихуя не делать и жить,
Потому воровство процветает,
Потому счастлива жидь.

Но вообще - это не заподляшисто
Нормально иметь, отдыхать.
Только б по делу, размашисто,
И главное - не сидеть.

Но это - дело не нашенское
У нас простой человек
Не спиздив яиц перекрашенных,
Не будет счастлив во век.
  
  
  
  
  
  
   9. Поля, весна
  
   Поля, весна.
Когда-то я работал блядь в ларьке.

Поля, весна.
Там привозили пиво разливное
К семи часам.

Но я - как типовой, прекрасный человек,
Я сыпал порошок
И наливал воды.

Поля, весна
Поля весна.

Но были шарящие блядь,
И приходили поутру
И покупали поутру
Без порошка, без порошка

Но уж давно иные времена,
И пиво с порошком давно исчезло,
И типовой мочи приют -
Се: Балтика.

Иных времен татары и монголы
Ебошут Балтику
И счастливы вполне

Поля, весна
Поля, весна
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   10. Дебеляк
  
   Лёша - имя еврейское.
Волосатых также много имён.
А я не знаю - на что надеяться.
А еще - за стенкою - стон.

Я ненавижу утро,
Поутру поют этажи,
И соседка - ершистая нутрия,
От срания стенка дрожит.

Помню, был жежь товарищ,
Лёша блядь Дебеляк.
Теперь нет таких товарищей,
Да и нахуй не нужно - вот так.

Ныне - турниры задротные,
Наши команды там
Получают вафли икотные,
Их там попоёбывают в хлам.
  
Да футбол - игра блядь чуждая,
Хоть и лиг у нас - больше всего.
Вот хоккей - дело хуюжистое,
Чемпиёны мы, типа того.

Лёша, хуй его знает,
Жив ли ты или сдох.
Чего-то пёс мой икает,
Слышит он мысли - как бог.

Но завтра за водкой схожу я.
   Куплю три пузыря.
Один выпью сам я,
На два других прибудут друзья.

Они пронесут с собой пиво,
Чтоб был особенный ёрш.
И Люда снова игриво
Соснёт за здорово живёшь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
11. В Анадыре
  
В Анадыре
В Анадыре
В Анадыре

В Анадыре
В Анадыре
В Анадыре

Так далеко ты, край родной.
И там - особая луна.
Давно накрылся уж пиздой
Союз людей вина

Я покупаю спирт седой
У тёти Саши на дому,
Я знаю смыслы потому
Что я последний блядь герой.


В Анадыре
В Анадыре
В Анадыре

В Анадыре
В Анадыре
В Анадыре
  
В Анадыре
В Анадыре
В Анадыре

В Анадыре
В Анадыре
В Анадыре


  
  
  
  
   Глава 14.
  
   Вика набирала тезисы. Медленно стучала клавишами компьютера, то и дело возвращаясь, чтобы исправить ошибки, чтобы выключит Caps Lock, на которую она то и дело попадала. Дело ее шло медленно  и неуверенно. Сначала была одна клавиатура. Потом - другая, с клавишей "insert", расположенной как-то раком. Это смутило Вику. Ей пришлось долго перестраиваться. Она считала, что хорошо знает Word и Excel. У нее был брат, он тоже знал Word и Excel, и на лице его жили тени. Они напоминали каких-то животных. Он со мной не общался. Он был типа аспирантом, худым, глистейшим, с автомобилей Ваз 2107.
   Итак, клавиши стучали. Вика била громко. Я был немного с бадуна, хотя уже несколько дней подряд я заставлял себя бороться с пьянством. Время не двигалось. Мне приснилось, что время остановилось. Я шел по городу, в котором ничего не двигалось, и не было людей, так как все они остались в иной полосе. Я шел по магазинам и воровал. Мне повстречались соратники, и мы воровали, радуясь общности. Вика была спокойна. Она помыла руки и почистила рот auqafresh. Она мыла руки каждый час. В ней действовала некая скрытая болезнь. Люди, пытающиеся завуалировать свою глубинную нечистоту, часто моют руки.
   Я посмотрел на себя в зеркало.
     Я. Это я. В детстве я часто задавал себе вопрос - почему я - это я? Почему я - это не кто-то другой. В детстве есть жизнь. После - лишь тренировки в духовном онанизме. Конечно, есть еще и армянский взгляд на предметы, а также - таджикский, как, впрочем, и русский. Сознание деревенеет. Человек понимает, что собрат ему - не брат, и дальше жизни уже нет. Но, я хорошо помню детство. Многие дети были готовы искать врага, начиная с первого класса. Это было их сущностью. Тогда я не задумывался над этим. Я был - как все. Но, вот, подумать сейчас - а каким был Петр? Разве он мог быть таким же зверьком, пущенным с конвейера.   Я - Это я.
    Петр - это такое же, сконфигурированное иное развитие.
   Вова Автоян - он такое же я?
   То, что вы видите человеческую мысль, еще не говорит о том, что ее носитель есть уникальный субъект. Мышление - это машинный код. Это обусловлено. Мы никогда не видели то, что сотворило жизнь.
   -Ты куда? - спросил я у Володи, встретив его на улице.
   -Та, пойду, Баб Галю проведаю.
-Просто так?
-А чо? Поедешь?
-Нет, не поеду.
-Будешь пиво?
-Нет, не буду.
-А что Петя делает?
-Не знаю.
-А мне, прикинь, снова та сука звонила.
-Какая сука?
-Ну, этот, Федя.
-Какой Федя?
-Ну, Федя. Я говорил. Я ему говорю, слышь ты, Федь, я тебя уже нашел, я тебе яйца оторву....
-А.....
-А мне Лариска и говорит - ешь! Я думал, мне снится. А она протягивает мне ложку. Я даже и задуматься не успел. Ложка уже перед лицом. А я поворачиваюсь - ешь! Она оба, в сторону. И мне ложку в лицо суёт, и говорит - ешь! А ей беру ложку - ешь! А она ложку наполяешь и мне прям в лицо суёт - ешь! Ешь! А я полную ложку беру, и ей в лицо - ешь! Тут мамик подходит, га га га га га, ложку наполняешь - ешь! Ешь! А я ложку наполняю и ей в лицо - ешь! И так ложки держим наискосок - ешь!
-Это ты о чем?
-Да, вот, Лариска меня кормила.....
Я подумал, что и это - обусловлено. Мы будем кричать, что это - пиявки и амебы, но эти амебы очень даже ничего держатся на ногах. У них замечательные защитные рефлексы. Любой революционер должен знать как дважды два, что он всегда находится на волоске от самого худшего.
Он противопоставил себя естественным законам общества, потребления и взаимопоедания. Общество знает. Оно чувствует запах. Это - абсолют, который тут же ринется на запах крови. Оно не тронет тонущего в собственном говне Вову Автояна. Но вас съест моментально. Это система. Вы никогда не убежите от этого, и даже смерть ничего не исправит.
-А что за Федя тебе звонит? - спросил я.
-Не знаю. Но я уже почти разобрался.
-В смысле.
-Лариска поставила определитель номера.
-А что, ты уже что-то определил.
-Нет. Звонят, а номера не видно. Наверное, у него там тоже какое-то устройство.
-А что будет, когда ты его найдешь.
-Мы ему яйца оторвем.
-А. А чем оторвешь, руками?
-Ну да.
Вова Автоян был простой, как пять копеек.
    
     Пункт первый - история идеи. Тезисы потом будут приукрашены графикой и выставлены на всякие просмотры.
Пункт второй - развитие концепции.
Пункт третий - проблема ощущения мира внутри и вне круга корпоративности. Такие вот узкоспециализированные максимы, призванные запутать неискушенного человека. Все главное доводиться до ума слушателя речью агитатора. Это его слово.
  Купили ли они там какое-нибудь предприятие? Наверняка. Я бы на месте Петра так и поступил. И вообще, создал бы целую сеть, где проводилось бы куча всякой разной фиктивной благотворительности. Помощь бабе Мане в покупке цветного телевизора. Помощь детскому саду в приобретении носков. Помощь, например, мне, талантливому разработчику, который не может найти себя в этой глухой провинции.
  Открыл газету. Статья "неопанк в Звездах". Это о панк-музыке, которая так хороша, что всем остальным надо пешком стоять, молчать и в две дырочки сопеть. Открыл другую... "Очистим регион от недоносков" и подзаголовок: "Что хочет Сергей Чикаго и К?"
 А что он хочет? Веселиться он хочет. И больше ничего. Тем более, его волнует тот вопрос, что люди вокруг, не умея веселиться, ищут пути другдругаоттрахивания. Он об этом и поет. Просто и на матах. Просто плохие слова используются у него по назначению. Все нормально, ребята. 21-й век. Все можно. Все хорошо. Конечно, провинция - это особая категория. Хутора, полные конопли. Бабло и дань с полей. Закрытый тендер не должность главы администрации района N. Победил Вася Ч, 8 классов образования, воровал, торговал, бегал с пистолетом, записался в политики в городишке У., выявил свою способность быть крабом, а оттого и дал больше всех. Он и сейчас невероятно четко щелкает клешней. Но я и сейчас не знаю, на кой черт все это мне сдалось. И жаль, что в наших рядах нет Жени Семина. Он бы быстро нашел выгодное решение. Он бы не обломался, тотчас подавшись во власть. Там бы его, создателя первого стоячего лохотрона, поняли бы и оценили. Но, возможно, стоить подумать о переезде в Китай? Китаянки не так уж и плохи. Они наверняка утомились в своей сухой, желтой, дисциплине. Там я и найду свою мечту. Вику отпущу на вольные хлеба, где она найдет своего пятнадцатилетнего капитана. С ней он и потеряет девственность.
  Еще одна газета. "Петр Марков дарит компьютер школе N 59" (!) Это наша работа. Всякие разные кандидаты, выпуская газеты, посвященные им любимым, сейчас уже научились правильно пиарить. Чего только они не дарят! Прямо таки не люди, а посланцы. Но мы - тоже не отстаем. Писать в собственной газете о том, что ты гуманист, и на обед, завтрак и ужин у тебя концентрированный гуманизм - это одно. Извещать же прочие СМИ - это другое.
  А вот и "Комсомолка". И туда влезли.
  "Философия общественных антивирусов". Местный корпоративист Александр Сэй мечтает покорить Эверест.
  Вот красное издание:
 "Долой наркоманов!"
   "Наш местный поэт, уважаемый мастер рифмы, Савелий Дудаков, сочинил новое стихотворение (это уже второе стихотворение за 5 лет!)"
"Нашествие хулиганствующей молодежи. Нужны ли нам корпоративисты?"
Вот так вот. Звоню Петру:
 - Петь, хочешь посудиться?
 - С кем?
-С Красными.
-Легко.
-Статью видел?
-Нет. Это не красные. Это - псевдокрасные. Красных сейчас нет. И коммунистов нет. Есть одна общая дудка, под нее пляшут практически все, исключений нет. Кто был исключением, тот исчез, о том забыли.Даже фашисты, и те пляшут под дудку. Это просто эксперимент спецслужб для проверки стада на склонность к фашизму. Ну и потом, сами фашистов разведут, сами посадят, вроде делали работу. Отсчитаются, получат премию.
-Посмотри статью.
-Ладно. А ты просчитывал все плюсы и минусы суда?
- Нет. Тут юрист нужен. Не, я не настаиваю. Я просто так сказал.
-Что ж, это - тоже идея.
    Я представил, как через много лет народ, устав от издевательств, будет рукоплескать ему, жаждая мести. Он будет ехать сквозь плотные толпы, приветствуя народ новым, еще доселе никому не известным, жестом.
Это вам за СССР!
Это - за Павловскую реформу.
Это - за пирамиды!
Это - за дефолт!
Это - за Чечню!
Это - за бензин!
Это - за цены!
Но костёр сложно разжечь. Русский человек - самый забитый, но и самый изощренный в гноении ближнего. Он выживает сам. Единственный вопрос в этом деле - есть ли точка кипения?
Вообще, она возможна?
Ведь, если вспомнить голод в Поволжье, народ не стал себя защищать. У него просто отобрали всю жратву и был указ: умереть! Народ послушно умирал. Впрочем, возможно, они пытались там друг на друге оторваться, гнобили друг друга, ели друг друга...
Нет, русский народ совсем не примитивен. Он первый вышел в космос. При благоприятном развитии общества он проявляет свою силу во всей красе. И тогда - ни к чему нам европы и америки.
Ну а пока - указ - хватать!
Быстрый хватает быстрее. Он говорит - посмотрите, я - я такой быстрый! Я самый быстрый!
Кто зевает, тот не ест. Кто долго думает, тот не ест. Для того, чтобы хватать, не надо много думать? Вам возразят - хитрость! Хитрость - это ум! Да, впрочем. Животные ж тоже здорово хитрят, когда добывают пищу.
    Мы помним! Мы достойны. Русские избраны!
Они произошли от гипербореев! В русских есть особая вера! Русские - не нация, а цивилизация! Америка погибла, а потому - поможем ей упасть до конца! Русский язык старше древнеегипетского! Русские произошли от инопланетян! Русские сошли с неба!
  
    Фашизм, в принципе, начинался так же. В кружках. В среде культурных пацанов, которые хотели быть кем-то. Они мечтали видеть мир перевернутым. Они, быть может, и не плохими были пацанами. Может, хорошими пацанами. Мальчик Адольф, беря в ручки кисточки и краски, делал первый мазок.... Там еще Эрих Фон Гануссен многое, что придумал. Совсем как мы.
Впрочем, все было далеко мне так, и здесь остается лишь иронизировать.   Еще одна газета:
 "Юрий Иванцов: Рифмы природы".
  Отлично. Юрий в гонку не бросается, он просто не дает себе скучать.
 - На работу сегодня пойдешь? - спросила Вика.
 - Да.
-...
-Я пойду.
-Сегодня суббота.
-Да. Что делать? Работа - это наркотик.
  Реальность двузначна. Хоть сейчас - взять и послать ее на все четыре стороны. Но лучше делать это сразу, не давая ей намеком заранее. Вика - человек крайне мстительный, и мстит она своим передом. Если что не так, она пойдет и ляжет под первого встречного. Тогда мне придется ее задушить. Я люблю мечтать - я уже говорил. И все это - дурацкие, жизненные мечты, в которых нет никакого особенного света. Я часто прогонял в себе ситуацию удушения Вики. Мне казалось, что чувства дошли до предела, и воздух пропитан горючими веществами - остается лишь бросить спичку. Но реальность меня успокаивала. Я даже не раздражался, когда Вика начинала предъявлять.
-А там будет Петр?
-Да.
-Да?
-Чем тебе не нравится Петр?
-Нет. Ни чем. Мне Костя звонил.
-Какой еще, нахуй, Костя?
-Как ты со мной разговариваешь?
-Сначала скажи, какой еще Костя, а потом я объясню, почему я так разговариваю!
-Ну, мы были друзьями.
-Когда?
-В институте.
   -Это он тебя фотографировал голой?
-Нет, это был Саша.
-А сколько ему лет?
-Косте - 17.
-Хорошо, хоть не пятнадцать.
-А что ты имеешь против?
-Ничего. Когда пацану семнадцать лет, а девушке - двадцать три, это не очень здоровая вещь. Мне кажется, тебе нужно сходить к психологу.
-Ты считаешь, что я - дура?
-Нет, но....
-Но помнишь, пять лет назад ты мне сказал, что секс - это не главное. Ты же сам говорил, что совсем не важно, с кем и где заниматься сексом....
-Дура, блядь! - закричал я.
Она отступила назад, к окну, думая, что я ее буду бить. Хотя, я ее никогда не бил.
Она была знакома с Женей Семиным. Те же пять лет назад мы сидели на крыше кинотеатра, пили пиво, смотрели на звезды, и не было ничего, ни цинизма, ни обмана, лишь ощущение того, что кинотеатр летит в космосе, и вокруг звезды. Я и тогда жил в каких-то обыкновенных мечтах. Уже после мне стало ясно, что большинство людей попросту прокручивают в своей голове возможное и невозможное.
-Мы с Валериком хотели уйти в монастырь, - сказал Женя.
-Да, - подтвердил я.
-То есть, не в монастырь, а в горы.
   -Да, точно, - проговорил, - в горы. Это было еще в школе. Я достал карту. Мы составили маршрут.
-А ушли бы, нефиг делать, - сказал Женя, закуривая.
Эта сигарета была сигнальным огнем в космосе.
-Да, - сказал я, - мы вообще не собирались возвращаться. Мы хотели посвятить свою жизнь природе. Построили бы там монастырь, туда бы стали приходить люди. Это все было всерьез. По карте мы составили маршрут. Закупили снаряжение. Был даже намечен месяц, в который мы убежим.
-В мае.
-Да. Но, понятное, ничего этого не случилось.
-Да ладно, Валерик. Ты был моим кумиром. Если бы ты сказал, бежим сейчас, мы бы прямо тогда и убежали бы. Хотя знаешь - мне пофиг. Мне все на свете пофиг! Я встречаюсь сейчас с тремя тёлками.
-Женя, не выражайся, - поправила его Вика.
-Ладно, Вик. Ладно. Нет, если бы Валера сказал - Женя, жизнь говно, давай уйдем в горы, я бы и сейчас ушел. Вот сейчас. Спустимся вниз, возьмем билет на автобус, и все.
Я знал, что Женя бы и теперь взял билет на автобус. Ему всегда было на все насрать. Он не ждал от жизни чудес. Он сам был чудом - хотя, и несколько острым, заточенным чудом. Возможно, что именно та ночь на крыше кинотеатра, может, какая-нибудь еще, расцвеченная звездами, и мешала мне расстаться с Викой. Именно тогда я ее любил. Теперь я просто не мог взять в голову - как она стала такой? Неужели она и раньше была такой, просто я ничего этого не замечал?
  - Валерочка, - шепчет она.
  Хочется встать и уйти.
  Она гладит меня. Крутится змеей. Ей постоянно хочется. Это и хорошо и плохо.
  Я далеко не всегда так раздражаюсь. Иногда я полон оптимизма, и на фоне этого подъема весь мир мне кажется братом, и Вика - в том числе. Я могу рассказывать ей свои идеи, хотя, конечно, она постоянно дает мне понять, что ей все это далеко до лампочки, а главное - это то, что "позвонила мама, и она спрашивала, а не обижает ли тебя Валера, а я ответила, что у него не все в порядке с головой, и вообще, мне звонил Костя....". Женщинам не свойственно смотреть вдаль. Но они - большие мастера в копании, в рытье, в копошении в деталях, в белье. Я знал, что мне просто нужно с этим смириться и не обращать внимания.
    - Вчера видела Гену, - сообщила она.
- Опять? Что-то ты часто его видишь.
-Ой.... Ну что ты. Валерочка.
 - А кто его знает, что ты там задумала.
  Она начинает раздеваться. Телом, конечно, Вика может взять любого. Она не высока, зато нет в ней ни чрезвычайной тонкости, ни лишних складок. Грудь у нее упруга и выпукла. Держаться за нее можно уверенно и долго. Вот только с выражением лица что-то не так. Что бы она ни делала, оно ее выдает. Кажется, что изо рта вот, вот пойдут пузыри.
 - У Гены такая машина...
- Что за машина?
-Джип. Типа "Тойтоты", или что-то там еще.
- А. А какого цвета.
-Темно бордового.
- А салон? - задаю я наводящий вопрос.
- Хороший.
-CD проигрыватель есть?
-Да.
-И что ты там делала?
-Где?
-Где где. Сама знаешь где.
- Ну, ты сразу так и думаешь. Мы просто по-соседски пообщались. Он просто интересуется современными движениями. Ему, может. Хочется в партию вступить.
- А он не армян?
-Да нет.
-А то я подумал - армян - и партия. Оно, конечно, хорошо, но жизнь-то  она есть жизнь. И чо. Музыку слушали, да? Какую, а?
-Где? В машине?
-На хую! Где ж еще!
-Слушай, что ты так со мной разговариваешь? Что я тебе сделала? У меня, может, быть какая-нибудь личная жизнь или нет? Я целый день дома сижу, тебе обеды готовлю. Я, может, тоже хочу, чтобы у нас была своя машина. Мы же можем купить машину?
    - У меня прав нет.
 - Ну, получи. Слушай, а пойдем вместе на права учиться! - она обрадовалась, думая, что сумела перевести разговор в другое русло,- Пойдем, а? Прикинь, вместе отучимся. Пойдем покупать.
-Давай, - согласился я спокойно.- Какую тачку купим?
- Ну... - она мечтательно подставила палец под подбородок.
-Давай 412-й.
-А что это?
- "Москвич".
-Нет, ну что ты.
-А может "зэпмен"? А? Чисто боливар. Газ до пола - тра-та-та-та-та. Представители крутой партии ударились в суперы. Альтернативность до краев. Слушай, его ж и ударить не жалко. И антифриз не нужен.
- А что такое антифриз?
-А ты у Гены спроси.
-Ну что ты.... Ну.... Ну.... Ну я просто по-соседски общалась. А ты - сразу ревновать.
- Ладно. Я подумаю на счет тачки. Вообще, машина - это ведь еще и средство для понтов.
- А что туту такого?
-Значит, надо.... Что-нибудь блестящее, лакированное.  "Тойоту" какую-нибудь, да?
- А что, денег хватит?
Не знаю. На "Ноль первую" точно хватит.
-Какую?
-Синюю, по-ходу.
-Почему синюю?
-Синие - дешевле.
    Следующим днем сыпал мелкий снежок. Слякоть замерзла и приклеилась к земле. Машины тихо урчали и никуда не спешили. Мир, казалось, замер. Бордовый "Паджеро" Гены торчал во дворе и прогревал двигатель. Хороший был джипец. Деньги, видать, водились у него или у папы с мамой.
  ... Тезис N10: Лавинообразная популяризация идей среди молодежи.
  В офисе было как обычно многолюдно. Я занял кресло свое, закурил. Впустил к себе молоденькую журналистку.
  - Здравствуйте, - сказал она, волнуясь.
 - Здравствуйте, - ответил я, спокойно осмотрев ее сверху донизу, оценивая.
Она почувствовала, что я ее осмотрел. На самом деле, я, в отличие от прочих программистов, достаточно внимателен к глазам других людей. Что до этих самых прочих, то вы хорошо знаете, каковы они - глаза в разные стороны, тонкий, неровный голос, перхоть, одна женщина на всю жизнь, спрятанная за стеклами толстых очков, официальный брак в 32 года и все такое прочее. Нет, я не говорю о всех. Ведь я - не такой.  Я вообще не ловелас. Нет. Далеко мне до настоящих приключений. Просто, будучи оторванным от компьютера, я автоматически пытался чем-то заполнить образовавшийся вакуум. Будучи занятым, я тоже мог покрыться всеми видами перхоти, от материальной до ментальной. Меня нужно было оторвать. Теперь же я был благодарен жизни за то, что занимался чем-то другим.
  - Я представляю газету "Молодежь края".
  Я представил, как она, соблазненная, тяжело дышит и постанывает, наклоняясь к крышке стола. Юбка ее расстегнута, колготки медленно спускаются уверенной рукой...
- .... Недавно губернатор....
Она начинает терять разум и стонать в приближении главного....
 - Вы за революцию? - спросил я наугад.
-Что?
-Значит - нет?
-Почему это?
- Революция - это молодость души, - проговорил я весьма бодро, отчетливо и быстро, - вот, например, вы живете постоянно одним и тем же стилем. Одежда, мысли, одна и та же ручка, одни и те же... ну, косметика, желания, цвет.... Колготок, например, и все вроде хорошо, извиняюсь, если неправильный эпитет где-то употребил, но вот, например, у вас возникает потребность, некая духовная потребность. Я имею в виду, все вдруг изменить и начать заново. Как бы коренной слом. Не обязательно ведь формулировать это желание, правда. Но, допустим, оно есть. Что тогда? Я не говорю, что у вас так же. Я вас просто не знаю. Но это - дело типичное для большинства нормальных людей. Одни люди постоянно стремятся к материальному благополучию. Но так как нормальными средствами богатым не станешь, будешь лишь уверенно поддерживать штаны, приходиться все время что-то придумывать. Всячески обманывать государство. Это я не о  себе, извиняюсь. Это я о том, как я вижу общество. Вот. Другая часть людей традиционно способна мыслить абстрактно. И вот - все дело в том, к какой половине людей вы принадлежите. Теоретикам больше свойственно идет на какие-то новые шаги.
 - Не знаю, - она тут застеснялась, почти как школьница, и мне подумалось, что у меня есть кое-какие шансы.
-Это, конечно, и не обязательно выяснять, и не так-то просто выяснить...
  Я выждал паузу.
 - Я - на счет статьи о ваших тезисах, - она наконец-то собралась с духом.
- Да, да. Я охотно расскажу об этом.
-Я хотела бы выяснить кое-какие моменты.
- Н-да. Оплаты?
-В смысле...
-То есть, не оплаты, нет, - сообразил я, -а, так сказать, денежного поощрения с нашей стороны. Так? Мы иногда это делаем, так как это - просто часть политики. Тут нет ничего зазорного. Мне, например, известно, сколько платят молодым журналистам в наших газетах. Не так-то уж и много, правильно. Я, конечно, не говорю, что мы вас озолотим, но - двести долларов за хорошую статью - это просто.
 - Я... Что вы...
 Она то ли стала делать вид, что замялась, то ли правда замялась.  Видно, опыта у нее еще мало было. В конце концов, я ее убедил. Двести долларов за статью в нашей провинции - это очень даже нормально. Если учесть, что чаще всего за статьи вообще ничего не платят, она должна быть счастлива.
   - Это нормально, - сказал я, - к тому же, тезисы нейтральны. Вам совсем не обязательно улавливать ядро идеи. У меня есть краткое описание. Специальный конспект. Специально для вас. Извините, как вас зовут?
-Вера.
-Верочка, я думаю, познакомившись ближе с нашими идеями, вы найдете что-нибудь полезное и для себя. Например, почему человек так сильно зависит от средств массовой информации. Я имею в виду, что, знаете, мы уделяем много времени агитации. Возможно, что и вы, познакомившись с нами поближе, найдете много полезного для себя. Как вы думаете?
 - Это вопрос?
  Она, видно, только еще начинала осваиваться. У нее были круглые ученические очки. Я на вскидку составил портрет личности: год после института. Время неопределенности. Нежелание выходить замуж рано. Сначала - сделать карьеру, а потом, возможно, попытаться переехать в Москву. Может - в Германию. Хотя это и не просто, Германия. К этому не нужно готовиться. Нужно делать, констатируя свою уверенность.
- Да нет. Хотя, в принципе, мы можем это обсудить.
-Хорошо. Знаете, я пока еще не думала о высоких гонорарах. Я работаю на опыт. Поэтому, для меня очень важно написать грамотную статью. Как бы без лишних красок, без лишних....
  - Хорошо, - я посмотрел в разрез ее кофты, и она это заметила, - я охотно отвечу на ваши вопросы. Скажите, а вы - замужем?
-Это имеет значение? - она попыталась возмутиться.
-Нет. Хотя, нет, имеет. Просто вы мне понравились. Разве я не могу сказать это открыто.
-Ха, - она засмеялась, - так сразу. У меня еще такого не было.
-Я считаю, что человек должен уметь открыто выражать свои мысли.
- Да. Хорошо. Валерий, мы можем приступить к интервью?
-Да, давайте. Хорошо, Вера.
- Валерий...
-Знаете, я сражен.
-Чем же?
-Вами, Вера. Извините, я поясню. Я думал - что же случилось. Я смотрю на вас и не могу ничего понять. Что-то происходит, но мне не понятно, что же именно? Оказывается, я видел вас во сне! Два дня назад. И вот, вы приходите, чтобы взять у меня интервью. Я смотрю и не могу ничего понять. И только теперь мне стало ясно.
- Вы это серьезно?
-Да, Вера. Почему бы и нет. А вы представляете, если бы я вам этого не сказал? Все так и осталось бы в тайне. А потом, где бы я вас встретил.
-Ну, это не сложно, вы же знаете, где я работаю.
- Да, вы правы. Я как-то сразу об этом не подумал.
-Хорошо, - она взяла себя в руки, и я понял, что она - тоже не промах, - мой первый вопрос. Главная концепция вашей партии.
   -Ладно, - я кивнул, - главная концепция - это равенство. Корпоративизм - это просто мода. Я предпочитаю работать и делать карьеру, а не лежать на печи и жаловаться, что в моей жизни что-то не состоялось. Это - один из принципов. Здесь, кажется, все просто. То же самое может сказать вам любой целеустремленный молодой человек. Но вы можете прийти к нам заседание и услышать что-то в корне новое. Корпоративизм - это развитие за счет структурности труда, образованности, а не за счет знакомств и богатых родителей. Поэтому, мы - против попсы, так как попса - это когда дети банкиров не хотят строить свою карьеру самостоятельно. Вся наша попса - это дети банкиров. А также - девочки, которых наняли, чтобы открывать рот. Все зависит от того, где и для чего нужно этот рот открывать. Плохо то, что молодежь смотрит все эти фабрики и принимает все за чистую монету.
-Значит, главная ваша задача - борьба с попсой?
-Это - аспект. Вы же понимаете, что бороться просто так невозможно. Нужно воспитывать молодежь в здоровом духе. Чтобы они знали цену вещам, чтобы все девочки повально не мечтали найти волосатого спонсора, а просто знали свое место в жизни. Возьмем сельскую молодежь. 90% приезжающей в город сельской молодежи приезжает для того, чтобы сбивать сотики. 10% - чтобы работать. Я говорю не о студентах, а прочих молодых людях, которым не дано поступить в ВуЗы. Это так. Однако, об этом никто не говорит. Мы включаем телевизор. Каждая партия рассказывает нам о русской духовности. Между тем, дети банкиров поют на эстраде, жены банкиров нанимают студентов, чтобы те писали им романы, и так они становятся популярными писательницами, наши футболисты попадают в сборную по знакомству, и за это все остальные сборные дают им понять, кто они есть, и все это есть наша культура. Главная цель молодого человека - сотовый телефон. Мы же просто хотим показать, что не это главное. Мы не должны питаться теми ценностями, которые делают нас рабами потребления дешевых товаров. Мы должны знать себе цену, развиваться, вносить свой вклад в развитие общество.
- Глобально, - заметила Верочка.- Но, как мне кажется, вы как-то не так все двигаете. Да здравствует наш рок, и все такое. При чем, рок-то весьма специфичен. Некоторым людям может показаться, что вы что-то вроде партии любителей пива, которая решила победить. Никто не против того, чтобы поприкалываться...
- Вы хорошо сказали.
- Я до разговора с вами не так все себе представляла. Но, если вы скажете, что завтра собираетесь ехать в Африку, чтобы совершить переворот, я не удивлюсь.
- Идея в том, что мы понимаем, что чистая идея никому не нужна. Ну, и во-вторых, сейчас сильна власть тех, кто наверху. Знаете, нам не нужна идентификация Борна. Мы хотим развиваться, а не стоять на месте. Сейчас наша задача - это быстрый старт. Далее, мы будем просто действовать по программе. Я думаю, вам стоить решить для себя. Я вижу в вас большой потенциал.
- Хм... - Верочка усмехнулась, пораженная моей бесцеремонностью. - Так сразу - и в партию?
    - А что? Я же вижу по глазам, что все это вас заинтересовало. Просто, если сейчас сразу же вступите, потом начнете взвешивать аргументы. Так всегда. Но я же не в секту вас приглашаю.
-Ну, я не знаю, - понятное дело, это было неожиданно, и она ни о чем таком не думала.
-Да нет. Я так, - сказал я.- И всерьез, и нет. Хотя, нет, я не шучу. Это - общая концепция. В остальном, в знаете, что написать. Мы с удовольствием работаем с вашей газетой. Вот, Вера. Вот ваш гонорар.
  Секунду-другую она колебалась, потом взяла две сотни баксов маленькими худыми руками с просвечивающимися венами, на которых было написано, что денег они еще не познали и что, возможно, еще не скоро познают.
  - Спасибо.... Это все?
  - Да. Хотя... Что вы делаете сегодня вечером?
 - А что вы имеете в виду?
 - Я имею в виду, что мы могли бы встретиться вечерком, поболтать, поужинать вместе где-нибудь. В неофициальной обстановке. Я бы вам побольше рассказал. Ваш материал вышел бы в более полном виде.
- Хорошо, я подумаю.
- Верочка, мне вам позвонить или вы мне позвоните?
-Давайте - вы мне.
- Отлично.
  В обеденный перерыв мы собрались в главном кабинете офиса. Петр, отпустив бородку, облачившись в кожаную куртку, напоминал комиссара. Свитер а-ля Хэменгуэй  подчеркивал революционный креатив. Петр был примером уверенности. Он излучал ту, необходимую нам энергию, которой питалась вся партия. Новые кадры были от Петра без ума. В последние дни он курил трубку. Это было курение-жест.
  - Я подсчитал, - сказал он, - когда у нас кончатся деньги. Я имею  в виду, в каком темпе мы можем их тратить.
  Он затянулся.
 - И что? - спросил Юрий.
 - Да все нормально. Я темп вычислил. Мы сейчас не сильно его опережаем.
 -  Есть оптимальные варианты? - спросил Саша Сэй.
  - Ну да. Но, я думаю, нужно, чтобы какой-то приток все-таки шел. Если установить членские взносы, Ну, рублей по 50, это будет окупать нашу аренду. Вот. Потом я решил сделать кое-какие документы на деньги. Тридцать человек из нашего правого крыла перечислили на наш счет в виде пожертвования деньги. Это наши деньги. Но они как бы пришли от них. В фонд поступило 15 тысяч условных единиц.
  - Я еще пришлю, - сказал Юрий, - еще тысяч пятнадцать.
  - Ты их можешь задекларировать?
  - Я же не квартиру покупаю.
 - Хорошая идея, - заметил я,- а что, жрать будем?
- Это - тоже идея, - обрадовался Александр Сэй.
-А кто в магазин пойдет?
  По поведению женщин всегда видно, когда что-то не так. Это особенно хорошо выражено, если женщина в чем-то виновата. Я не беру в расчет мастериц обмана, которых все же много меньше, чем думают. Обычная женщина - это чистый лист. Наблюдательный человек раскусит ее сразу же. Если кто-то со мной не согласен, спорить не буду. Плюс. Минус. Минус запах. Плюс - колебания. Плюс - наводящий вопрос. Таким образом, можно произвести тест и достучаться до истины, а она в женской природе не так уж и глубока. Нужно просто не быть слюнтяем. Нужно не испугаться собственных мыслей и не посчитать, что ты проявил слабость. Тут можно возразить, что человек должен быть добрым, но доброта в чистом виде встречается редко. Чаще - слабость. Зависимость. Любовь к себе, и желание, чтобы тебя любили.
  Я ужинал, а ее кидало то в жар, то в холод. Она то лезла целоваться, мешая ложку в рот засунуть, то вдруг уходила из кухни и становилась в комнате у окна, то зубы в ванной чистила. Наконец, она влезла во внутренний карман моего пальто и вынула пачку сигарет.
  - Ты решила узнать вкус сигарет? - спросил я.
  Она молча подожгла край сигареты спичкой, но прикурить не смогла, только выпустила изо рта бледное облачко.
  -Что-то с тобой не то, - сказал я.
  Но выяснить, что же с ней не то, не удалось. Зазвенел ее мобильник. Она рванулась вон из кухни, в комнату, и там поговорила с кем-то.
  Я выпил кофе. Волноваться у меня не было никакого желания. Ни ругаться, ни портить себе нервы. Я не сделал ничего, что бы могло ввести ее в такое нервное пике. Тут было что-то чисто ее, и я уже знал, что это. Пока я плодотворно трудился, она с кем-то повстречалась, забила стрелку, возможно, переспала, а теперь не знала, что же ей делать. Наверняка, она взвешивала все за и против, пытаясь убедить себя в том, что я испортил ей жизнь, и все такое.
  Вернувшись с переговоров, она уселась у окна, провела взглядом вдоль трассы, что вокруг микрорайона шла, а потом вдруг бросилась мне на колени, да так, что я чуть остатки кофе на себя не опрокинул.
  - Ну, что случилось? - спросил я ласково.
  - Валер, - прошептала она на ухо, - ты меня любишь?
  Вот оно. Если сейчас сказать "да", то обман порастет мхом, и попробуй, доберись до него.
  - А ты сама как думаешь? - спросил я.
  Она отвернулась и насупилась.
 - Так что случилось? А? Вик, скажи мне, я же вижу, что что-то не так.
- Что случилось? А ты не знаешь?
-Нет.
- Знаешь.
-Не знаю.
- Все вы так говорите.
- Кто еще так говорит?
-Ты меня не любишь!
  Она вскочила и удалилась.
 Я так и остался сидеть на кухне, стараясь ни о чем не думать. Можно было включить комп и погонять в какую-нибудь тупую бродилку или помучить выловленного вируса. Но как я ни старался держать себя в руках, настроение падало. Это классика. Это - вообще классика, а для Вики - это аксиома, опровергать которую нет нужды. А ведь были моменты, и я осуждал сам себя, я говорил, что так нельзя, что нужно проявлять понимание. И вот оно - понимание. В жизни не очень много граблей. Мы, преимущественно, наступаем на одни и те же грабли.
 Тогда позвонила Вера.
  - Я извиняюсь. Видимо, уж поздно... Просто я подумала...
- Разве поздно? - спросил я, - отличное время. Очень даже и не поздно. Мои любимые без десяти девять.
Я демонстративно посмотрел на Вику, чтобы она поняла, насколько я не лыком шит. У нее были круглые, лживые, глаза.
- Я подумала над вашим предложением....
- И согласились?
 - Да.
-Где встречаемся?
- Кафе N. Знаете?
-Конечною. Я возьму такси и приеду через двадцать минут.
  Когда я стал собираться, Вика появилась в коридоре со слезами на глазах.
- Ты куда?
 Она то вздрагивала, то вновь поворачивалась. Поролон ее души был полон дешевых чувств и глупости.
  - В никуда, - ответил я сердито.
-Как в никуда?
- Ты же сама этого хотела. Тебе плохо со мной? Я не удивлюсь, если ты себе уже кого-то нашла. Это в твоем репертуаре. Тебе просто не сидится на месте, если все нормально. Так и хочется кому-нибудь в душу влезть! Да? Оставляю тебя наедине с собой.
 - Ты что это, А? Валерик! - она заплакала. - Я знала. Ты меня не любишь! Стой. Ты куда?
- К коту под муда!
-На улице холодно!
- Ничего. В подъезду переночую. 
  
   Из дневника Александра Х:

   " 1983. Чтобы уничтожить людей, не надо бросать бомбу. Бомба грубо. А с водкой тоже нехер бороться, водка угрозы никакой не несёт. Я бухаю каждый день уже 12 лет. Я не могу ни одного бля дня вспомнить, чтобы я не бухал. Ни одного дня, ёпты! И что в оконцове? Печень разложилась? Нет. Живой я. Морда не сивушная. Ничего со мной не сделалось. Никотин уничтожает жизнь, да хрен. Ничего он не уничтожает. Как был я живой, такой я и живой. Если ты даже бухаешь, но ты не сваливаешься, то нихера с тобой не будет. Не, ну есть там негры. Им пить нельзя. То да. Разок бухнут, второй бухнут, и всё, хроники. Чукчам пить нельзя. То да. Но я ж говорю о русских людях. А русские люди, они крепкие. Им можно сколько угодно пить, курить. Ничего не будет с ними. Сколько народ потребляет, всё ему ни по чем.
Но если будешь ты в плохом состоянии духа, то ты сопьёшься. То сразу водка тебе во вред пойдет...
Но я знаю способ, как извести русских людей. Надо баб растлить. Оно-то они и сейчас такие. Но бля все ж заметили - если баба скромная, хорошая, то вроде ничо. Живёт мужик. И даже если бухает, то и не сильно бухает, и даже совесть просыпается. А если баба - давай, давай, мало, мало, еще давай.... Денег мало.... Шмоток мало.... Любви мало.... Все нахер мало..... То всё. То всё. Вот если всё бабьё русское заставить только требовать, то бомба не нужна. И так сдохнем. Пушкин не зря писал про старуху, про эту, а.... про золотую рыбку.... Это правда. Вот поймали они рыбку. Ну и пусть она чо даст.... Не.... Мало.... Мало... И так и всё проебали. А взяли бы мало - так бы и жили. Оно и многие бабы такие..."


" 1984. Я сам себя слушаю мало. Витя Спиц сказал мне - тебе бы, Саша, вот такие бы оранжировки. Как у Дееп Пурпле. Да только где я их высру-то, эти оранжировки. А сейчас я еду из Москвы и прямо в купе пишу в тетрадке. У меня дневников много. Хотел взять интервью сам у себя и сам с собой поговорить. Попутчик был один, но он лежал и пирдел громко, замучил. А после Свердловска народа меньше стало, я еду один, водку открыл. Было минут тридцать. Я проводницу знаю, задатая такая, Элка. Но она мне не давала еще. Пошёл к ней, Эл, давай по быстрому. Не могу. Смотрю на тебя, не могу. И смотрели друг на друга молча, я уже стал ее трогать по чуть-чуть, а то так сразу она, она если отдаваться не привыкла просто так, то и не сумеет. Потихоньку за соски ее помацал, на тахту повалил, палочку кинул. Смотрю на нее. Она как будто не реагирует. Я говорю - ну давай, водочки выпей. Она молчит. Потом улыбнулась. Вижу, что понравилось. Пошла работать. А я водку налил. Курю в купе. Попутчиков нет. Везу партию. Всё в порядке. Купцы подарили в Москве плеер, такой маленький, я хуею! Из Японии Борисова привезла. Я ту Борисову случайно выебал. При первой встрече. Я приехал за партией, но в первый день не уехал, меня разместили у какой-то родственницы Донских Юрика. Он слушает группу "Рейнбоу", сказал - Саша, ты обязательно у нас выступишь. Но я не выступил, а потом пошли мы на какой-то вечер, там увидел Борисову, сразу говорю - идём. С первого же захода отвёл ее в уголок, осматриваюсь. Где б ей вдуть? Говорю - пойдем, что-то покажу. Заходим в ванную. Я показываю ей свой член - смотри, нравится. Она смотрела, смотрела, соблазнилась. Не выдержала. Мы управились за 10 минут. Оказалось, она жена какого-то политбюрошника, и он тоже куш от нашего дела имеет. Ну, думаю, попал. Но нет, прокатило. А уже когда уезжать, в тот раз, Борисова сама меня отводит - идёт, говорит. Только не так быстро. Мол, я дала зарок - ни с кем, а потому хочу в последний раз, и - с тобой. У них квартиры.... Суки.... Как капиталисты живут. Два этажа квартира. Можно заблудиться в ней. Ну захочешь спрятаться, никто тебя в этой квартире не найдет.
Побарахтались мы.... От души.....
   Скоро остановка, Элка говорит, чтоб не курил я. А то точно народ сядет. Наливаю. Борисовой, кстати, оставил кассету со своим альбомом "Мой друг - Афанасий Квасов". На самом деле, Квасов - это дед мой был, не друг. Но дед тоже может быть другом. Что тут такого? И дед, и друг. А всё равно петь я не умею нихера. Володя лучше, чем я, поёт. Куда мне до него. Эх, чем я занимаюсь!"


" 1984. Был в Якутске. У одной бабёнки. Спрашивают когда - а у чукчей поперёк? Ну нет. Но есть что и поперёк. Я такое встречал. Но это еще в школе было. Я решил отодрать Светлову. Смотрю на нее, не могу. Не выдерживаю. Сначала крепился. Потом ей говорю - Светлова, ну.... Ну... Ну дай, я... Ну не могу я так. Она вдруг озарилась - а чо, говорит, почему. Так я хороша? Я говорю - да, так ты хороша. Ночами во сне тебя вижу. Светлова хихикает, говорит, да, только не бойся. Если не будешь глядеть, то не соглашусь. А давай покажу, что у меня там! Я говорю - о, конечно, хочу посмотреть! И она показывает. О-ба-на! Поперёк! Я стою, молчу, ничо сказать не могу! Поперёк! А Светлова говорит мне - ну что, Саша, не передумал? Я говорю - нет, нет, не передумал. Светлова ж сразу предупреждает - смотри, понравлюсь я тебе, захочешь жениться. Мы, Светловы, такие. Если поперёк - это не только форма! И правда. Еще сильнее я по ней запал. А у нас как было - если хоть раз ты раскрутил девку, то ты герой, а ее как бы победил. А тут бац - и нет чувства победы. А наоборот, как она меня победила. И как начал я сохнуть! Молодой, а усыхаю. И всё вижу Светлову и не знаю, что мне делать. И даже не в том дело, что надо, чтобы она еще раз дала. Нет. Что-то с душой. А потом бабка увидела, вылила воск. А я ей покаялся. Она говорит - ведьмы могут так душу забирать. А у тех, у кого поперёк, они хуже ведьм. У них что-то своё...."

Александр Х. 1994. Наброски на 21-й век
  
   1. Звонок от спортивного


Среди ночи, среди тьмы
Жидкой, как чернила
Мне позвонил спортивный
И он рассказал
   Что он самый умный
И самый талантливый
И что он должен быть номер один
Но почему-то его никто не понимает

Никто не согласен с тем,
Что он самый умный.
Никто не воздает ему почести
Зато на хуй посылает каждый второй

И еще он сказал,
Что он должен командовать людьми
Но никто не хочет ему подчиняться,
Почему - ведь он такой умный

И он сказал еще
Что поэтому он очень ненавидит людей,
Он бы их всех передушил
Сук бля скотов

И я слышал как трубке, среди самой черной ночи
Скрипели его зубы
От злости, от страшного неудовлетворения
От тщеславия, бля.


  
  
  
  
  

2. Демонок

Я знаю, что за сто километров до меня
И после километров после меня
И вглубь земли - сто километров
Нету воздуха, и нету ветра
   И сто лет вперед, и сто лет назад
Ничего не изменится - лишь зоосад
И сто лет вперед, и сто лет назад
Ничего не изменится - лишь зоосад
  
Русские люди
Продолжают воровать
И нам не убудет
Много запасов
В землях лежат

Сколько ни воруй
Всем хватает
Одним очень много
А другие - протягивают ноги

   На земле - далекой или близкой
Живёт моё брат - демонок
Высок его помысел, или низкий
Никто не знает
Он зубами скрипит и вращает хуёк

Он думает, что это джойстик
И он поможет ему стать счастливым
У каждого человека типа есть мостик
Был бедный, стал от денег ебливым

И все вокруг постоянно мечтают о том
Что скоро они расстанутся со скотом
Поменяют статус и будут миллионерами
Заодно с правителями и милиционерами

Русские люди
Продолжают воровать
И нам не убудет
Много запасов
В землях лежат

Сколько ни воруй
Всем хватает
Одним очень много
А другие - протягивают ноги

  
  
  
3. Ночь заподляшная


Ночь заподляшная
Звезды съелись
Водка бздяшная
Поют тихо ели

Из ветер качает
Туда сюда, туда сюда
Их ветер шатает
Туда блядь сюда

В эту ночь
Одни рождаются
Им вылезти невмочь
Всё ногами они в чреве
Толкаются

Думают - у них будет
Замечательная судьба
И жизнь их не остудит
И мимо пройдет борьба


Ветер ели качает
Туда сюда, туда сюда
Их ветер шатает
Туда блядь сюда
   В эту ночь заподляшную
Играют кухней
Пары коньяшные
Что пей что не пей
Не победишь ты
Не чародей

Миллионов десять родится
Миллионов десять уйдет
Это круговорот
Так жизнь роится
Как пчелы в ульях
Того рот,
Того рот
   И ветер ели качает
Туда сюда, туда сюда
Их ветер шатает
Туда блядь сюда
  
  
4. Жратва

Жратва, жратва,
Вещества, вещества

Поля, поля
Для чего вы, поля?
Для кого вы, бля?

Свиньи, свиньи
Свиньи живут
Свиньи едят
Свиньи счастье дают

Люди по жизни
Мясо едят
Живут чтобы жить
Живут чтобы сдохнуть
Затем

Сало коптят
Кормят ребят
И в этом весь смысл


Жратва, жратва
Вещества, вещества
Жратва, жратва
Вещества, вещества
   Жратва, жратва
Вещества, вещества
   Поля, поля
Удобрения летят
Удобрения летят
Пшеницу растят

Люди живут
И хлеб жрут
И песни поют
Много песен поют

И так будет
Еще миллион лет
А потом людей сменит
Какой-нибудь реликтовый
Камнеед

  
  
  

5. Буратино

Однажды по улице шел Буратино
И люди его увидели и стали кричать
Собрались все вместе и стали ловить Буратино
Чтобы кожу с него живьём содрать

Но у Буратино нет кожи
Он деревянный
Но всё равно очень опасно
К людям попасть, к людям попасть

Люди собрались на площади
И стали кричать, флагами махать
И все негодовали - все люди как люди,
А это - нестандартное чмо, надо его найти и уничтожить

Тогда все разделились на группы
А к каждой группе приставили командира
И стали прочесывать город в поисках Буратино
Искали по квартирам, искали по подвалам

Лезли на чердаки и там искали деревянного человечка.
А в это время на центральной площади
Был уже готов постамент с дровами.
Решено было после поимки сжечь Буратино.

И кругом висели лозунги: Сжечь!
Сжечь Буратино!
Сжечь Буратино!
Сжечь Буратино!

Буратино же прятался я Доме творчества,
Он думал, что дети лучше взрослых.
Но он сделал это напрасно - дети решили его сдать,
И получить за это бабки, и - немало.

Буратино понял, что в этом мире он никому не нужен,
А потому, убежав от злых детей,
Пришел в столярный цех, включил циркулярную пилу
И отпилил себе голову.

Спустя неделю части от Буратино нашел столяр,
Дядя Саша Иванищев - он подумал - о, что за странная хрень,
И бросил сегменты в печку. Огонь горел, пепел вылетел в трубу,
И больше ничего.


  

6. Они идут

Им позвонили, с ними общались,
И там был братуха
Правда в бабках, в цене заключалась
Вокруг же
Мороз и разруха

И вот, добазарились,
Но была одна проблема
Такая вещь - практически дилемма
Если нет колес
На чем баб привезти
Ёбаныйстос!

Нет вокруг ночных магазинов,
И бухло - проблема у нас
Можно выйти
Расхуярить витрину
Если поймают - скажут - скотина

И начинается спор -
Не ссы, ничо не будет
И мы выходит во двор
С таких как мы
Никогда не убудет

Один стоит на фазе
Двое бьют стекло
Быстро хватаем и назад вылазим
И нет никого
Видать повезло

К нам приходят платные бляди
Приходят пешком, без такси
Мы принимаем различные яды
Ночь хороша,
Ночь, вези.

Играет раннинг вайлд
Играет пурпле
Сигареты майлд
И всё бля при мне
И всё бля при мне


  
  
7. Предсказаний в июле
  
Сигареты с ментолом важны,
Они - основа исканий.
И дамы вокруг - они так нежны,
И голова полна предсказаний
   Я говорю, что знаю
Суть бытия людей на земле
И я пою и мысль я вращаю,
И знаю, на небе воздастся мне
Воздастся мне.
  
А чтобы мне легче писалось
Вокруг меня - любовь, доброта
И самая главная, что не зассала
Быть со мною
Такие дела

Я скажу, что не важно,
Что будет через сто или двести лет
Всё будет одно - жрать будут отважно,
И смысла как не было
Так не будет
И сейчас его нет

Может быть, в творческих замыслах
Есть искра
Немного - но всё ж
От это легче, ведь будет занавес
И всё - и ночь
И в аду
Сковорода, наказание, нож.



  
  
  
   8. Песня песен

Ранненг Вайлд я включил
На соневской кассете
И всю ночь проголосил
Я за шум в ответе

А на утро я пошел
В магазин за пивом
И тебя я там нашел
И сказал игриво

Брось, Настюша и пошли
Выпьем кофе, чаю
И тихонько полежим
Палками бросая

Ты конечно не пошла,
А я пиво взявши
Сам с собой потом лежал
Ящик злой взалкавши
  
  


9. Гонзик
  
Мне звонит Гонзик
И предлагает свежий товар.
А я отвечаю - позже,
Меня бог к телефону позвал.

  
  
   10. Футболисты стоят как коровы


Я смотрю телевизор
Он мой пророк
Он мой тепловизор

Вот и футбол
Вот и первый гол
Один - ноль - счет популярный
Игры нет
На поле
Футбол авторитарный

Футболисты на поле стоят как коровы
Всё проплачено на 100 игр вперед

Я выключаю телевизор
И в сауну звоню
Мне не нужен тепловизор
Душа требует
Свежих мыслей струю

Привозят строй свежих идей
В виде приятных глазу блядей
И я выбираю пару, чтобы дух свой освежать,
И прыгать
Как в детстве - бежать и скакать

Наивные люди
Смотрят футбол
И думают - честен
Каждый забитый гол

На самом деле
Там бабло, люди злые
Люди жадные,
Люди непростые

С такими людьми никогда хорошо не будет
Будет только зло
Футболисты на поле стоят как коровы
Футболисты на поле стоят как коровы
Футболисты на поле стоят как коровы
Футболисты на поле стоят как коровы
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 15.
  
    Погода еще за час была морозная - теперь же все неожиданно поменялось. Где-то в углах дороги морщинами лежал снег. Смешавшись с грязью, он таял неохотно, зато луж было много, и мне постоянно приходилось уворачиваться от машин. Во дворе дома они еще не спешили, а уж в проезде им словно необходимо было давить на газ. Повернув к остановке, я миновал дом, на  ступеньках которого всегда тусовалась молодежь. Играла гитара. Шипело пиво. Хихикали девочки. Я мог бы преспокойно попивать пивко среди них - там не одни только полные юнцы собирались. Но - Вика. Кто так за меня решил? Какое шестое чувство? Может быть, нужно просто побольше сидеть за компьютером, изобретать, думать, и все мысли вылетят из головы? Но в этом городе - здесь же нет проектов. Здесь по фирмам сидят умельцы, перетыкающие взад-вперед железо. Но и к ламерам не так просто подступиться. Они думают о себе очень много. Это - свойство провинциальных ламеров. Это, конечно, не их одних проблема, так думает большинство. Так  все устроено. То ли для самообороны, то ли для другдругапоедания, но мне то что с того? Мне, собственно, понимание фальши - ни к чему. Я и понимаю, но мне и по барабану. Это вот Петр. Он - герой. Другой бы от отсутствия результатов давно бы скис и водку пил. А он и водку пил, и к результатам пришел, и даже, как ни странно, от этого всего его не заносит. Во всяком случае - внешне. Я ж не знаю, что он там думает.
     Возле остановки было полным полно таксистов. Я приоткрыл дверцу темно-синей "Ауди" и спросил:
 - Едем?
-Поехали, - отозвался парень.
    Это был мой сосед по этажу. Имени его я не знал. Мы иногда здоровались, иногда - нет. Ему, наверное, года двадцать три было. Я его постоянно видел во дворе возле дома - он дружил с беловолосой девочкой, крашеной-перекрашеной.  Иногда он играл футбол с ребятами на площадке, и я даже запомнил его коронную фразу:
    - Да бей, ёб! Ёб те, ноги кривые, что ли? Хуярь, ёб!
    -Куда едем? - спросил он.
    - В кафе N.
    - Я там недавно с пацанами сидел, - заметил он, - хорошее место.
    - Я тоже там бываю, - ответил я.
    - А мы там постоянно сидим.
    - Ну да.
    - Я тебя чо то там не видел?
    - Я тебя тоже не видел, - ответил я.
     Позвонила   Вика. Я сбросил звонок, давая ей понять, что ее тем самым посылают. Впрочем, она вряд ли что-то поняла. Я был совершенно уверен, что все ее действия исходят от чистого сердца. Или, если можно так сказать, от грязного сердца. Но оно, сердце это, относительно ее самой, перманентно. Это способ существования паразитического существа в этом мире. Взять, хотя бы, глистов. В чем виноваты глисты? Это, пожалуй, Бог виноват в том, что они есть, глисты. С их точки зрения сосание крови из теплого, дающего, организма - есть благо. Никак не иначе. Если бы взять и интерпретировать меня с этой позиции, то - ничего страшного. Я питаюсь не худшей кровью. Во всяком случае, пытаюсь так делать.
     Выйдя из машины возле кафе, я почувствовал внезапное головокружение. Подойдя к металлической колонне, я остановился и закрыл глаза. Что же происходит? Может, происходит именно то, что и должно происходить? Я вошел в правильное русло..... Река. Нечто, пускающее нас, будто бумажные кораблики. Ни одной самостоятельной мысли. Ни одного решения. Только - течение. Твои мысли - это мысли потока. Тебе не дано сделать ни шага. Нужно быть более оторванным, чтобы относиться к жизни соответственно. Так, наверное, живет солист группы "Камаз" Сергей Чикаго. Творчество навсегда честнее. Даже если ты и погибаешь в этом творчестве, испаряя свой мозг алкоголем, наркотиком, чем-нибудь еще. И все это было, опять же, моими мечтами. Я мог замучивать себя до головной боли, и это ничего не меняло.
   Я покурил и вошел в кафе. Вера ждала меня за одним из центральных столиков.  Головокружение мое не исчезало. Мысли роились в голове странные, яркие какие-то, дурацкие, такими мыслями можно было воспринимать реальность неадекватно и даже весело, дауновато. Некоторое время я смотрел на свое отражение в ее зрачках, интуитивно улыбаясь. Она что-то говорила, и я записывал это на воображаемую ленту. Спустя пять, десять минут, мне стало ясно, что, еще немного, и моя новая знакомая поймет, что со мной не все в порядке. Я пытался поубавить силу дурных мечтаний. Я улыбался. Вера думала, что я рад.
  
     Принесли вино.
     Мое лицо в ее глазах позеленело - кто-то проходил мимо нашего столика в зеленой куртке и оставил отсвет. Да, пора брать себя в руки. Пора вспомнить волнующий разрез ее кофты, ее внешне уверенный взгляд, а также ту энергию, которая захватила меня с самого начала.
   -Выпьем вина, - сказал я.
   -За что?
   -За знакомство. Хотя знаете, Вера, вино - напиток священный, его можно пить просто так, без причины.
     В живой природе есть охотники и жертвы, подумалось мне, и это устроено естественным образом. Исполняя свою роль, существо не испытывает моральных переживаний. Но здесь все устроено как нельзя хуже - все закручено по кругу. Змея кусает себя за хвост. Человек разрушает сам себя. Человек разрушает другого человека. Нет бы, жить просто так, никого не трогая, попивая вино и куря вечерние сигареты.
     - Я с детства мечтала стать журналисткой, - сказала Вера.
     Я улыбнулся.
     Она улыбнулась в ответ.
     На самом деле, улыбаясь, я смотрел на свое отражение в ее глазах.
     Я - охотник? Но если это так, то я раньше не знал об этом. Уже некоторое время я не живу в мире цифр. Наверное, такое чувство испытывают те, кто лечится от алкоголя или наркотиков.  Это нужно проверить. Являясь хищником сети, я чаще играю с собственной глупостью - с тем же успехом можно было заниматься каким-нибудь разработками. Один неверный шаг моей глубинной логики, и все сыпется в тартарары. Но охотник ли я повсеместно? Вот здесь, в этом кафе, наполненным запахом пиццы, вина, мыслей, скрытыми и развернутыми желаниями. Интересно, чем пахнет ее кожа?
     - Мы в детстве играли в шпионов, - сказал я, - у нас в подъезде много пацанов было. Компьютеров тогда не было, и все играли во дворе. Одни футбол гоняли, другие - в Чапаева, ну, и все такое. А мы, вот, в шпионов.
     - А потом?
     -А я и сейчас - шпион, - улыбнулся я.
     -Правда? - засмеялась она.
     -Да. Знаешь, вот взять общество. Взять 99 процентов людей. Утро. Встаешь. Зеваешь. Идешь на работу. Приходишь с работы. Ешь. Утыкаешься в телевизор. Грузишься. Ложишься спать. День ото дня. Потом пенсия. А мне так не интересно.
     -Мне - тоже не интересно.
     -Отлично.  Выходит, мы друг друга нашли.
   -Хм...
   -Именно это я и увидел в твоих глазах.
   -С первого взгляда?
   -Да, наверное. Я хорошо разбираюсь в людях.
     Я выпиваю вино, я все переворачивается вверх ногами. Наверное, я вновь пересидел возле компьютера. Я и сам не заметил, как из монитора выползли щупальца, проникли ко мне в душу и стали там править. Вот теперь, в период, когда я уже несколько часов, как не пялюсь в стогерцовое свечение, наступает ломка. Закипает испорченная кровь. Сердце ловит дисбаланс - мне нужен компьютер, чтобы все исправить. 
     - В вашем движении есть что-то очень свежее, - говорит она.
     -Да, мы стараемся, - отвечаю.
     -Хотите выиграть?
     -Мы и так выиграем.
     - Значит, за победу можно выпить уже сейчас?
     -Честно говоря, не боюсь.
     -Правда?
     -Совсем не боюсь пить заранее. Не потому, что можно сглазить. Просто не боюсь. Просто не страшно.
     -Если нет страха в душе, значит, и правда все нормально.
     -Точно. Выпьем.
     -За победу?
     -Да. Только вот за чью?
     -За вашу идею.
     -Может быть, за нашу?
     -Интересное предложение. Хорошо. Попробуем.
     Я вновь смотрю в ее глаза, и - они то далеко, то близко, точно небеса. Случайные мечты проносятся по крови. Импульсы. Но я вряд ли способен распознать их. Наверное, я чувствую запах. Мне просто нужна добыча.
     Вика там бесится. Посуду побила. Вновь почистила зубы. Вымыла руки.
    -Любовь, это.... - говорит Вика.
    -Любовь глиста к стенкам кишечника, это, - ответил бы я.
     -Это - цветы! Это - когда мы сидим в одной ванне, приятные пузыри отражают нас маленькими проекциями, водяная пыль.... А на столе стоит залитый жирным соусом сом. Колбаса, одетая в пластиковую кожу. Никакой водки! Только он, король умов! Мы пялимся в него вместе и улыбаемся. Мы любим одну и ту же передачу. Мяско! Салатик! Сок! Я люблю сок!  Ах! Какой галстук у телеведущего! Костя - 17 лет! Артуру - 16 лет! Сергею было 22, я поняла, что он для меня слишком стар. Гена....
     - Если говорить о нашей позиции, то тут нет ничего нового, - говорю я, - может быть, она кажется несколько бесчеловечной. То есть, не сама позиция, а взгляд на вещи. Позиция-то, как раз, человечна. Петр Марков разработал цельную модель развития человечества. Тебе интересно?
     -Конечно, Валер. Это все для меня так ново.
   -Представляешь, человек разработал схему развития человечества. Его никто не заставлял. Он не участвовал в проекте. Он совершенно нормальный, не считает себя мессией. Просто он однажды понял, что способен смотреть на вещи более здраво, более обобщенно. Ведь не каждый может понять мотивацию. Простой человек создает новую партию совершенно на пустом месте. Он просто уверен в своей правоте, и вот, наконец, это сбывается.
   -Это похоже на американскую мечту.
     -Да нет, это - русская мечта. Чисто русская, без примесей чего-то еще. Пути решения - тоже русские. Сначала - кухня, водка, сигареты, разговоры, потом - решения. Возможно, мы первые, кто сумел объединиться и сказать, что современный человек живет в искусственной реальности. Мы говорим, что есть Московия, питающаяся от всей страны, а прочие движения - это воспитание послушного населения. Фабрика звезд. Эстрада. Тысячи юмористов. Запугивание через криминальную хронику. Средства массовой информации не оставляют человеку шансов на собственное мнение. Но это в общем, Вер. Нас просто дрессируют. Впрочем, и это - неправильно. Мы все дрессируем друг друга в этой цепи. Глупо думать, что существуют некие злачные толстяки, которые поработили народ. Нет, они конечно, есть. Но они есть мы. Если нам с тобой дать много денег, мы тоже купим дом на Рублевке и будем изнемогать в роскоши.
    -Действительно, грустная теория, - заключила Вера.
    -Да. Н давай отвлечемся от этого.
    -Да. Нет, не подумай. Мне правда интересно.
     -Да.
     -Мне никто и никогда этого не говорил. Мы привыкли, что кричать от отчаяния - удел стариков, которым не хватает пенсии. А мы, как будто, неплохо живем.
   -Да.
     - На самом деле, это удивительно, что вам удалось найти какое-то практическое решение. Это правда много стоит.
     -Да. По большому счету, мы - единственные в своем числе. Остальные партии - это другие части целого. Все партии - это одна большая партия. Люди думают, что в стране есть демократия. Они думают, что политика - это сложная наука, пропитанная терминами и методами, которые нужно изучать годами. Это некое программирование. Мы начинаем с малого. А богатые люди - это иные люди. Они живут как-то не так, как мы, у них иные свойства ума, и потому мы видим их на думских собраниях. Впрочем, если прийти в гараж и забухать с мужиками, они тотчас скажут вам правду-матку: воруют.
     -Да. Молодцы. Вы, как раз, подвели это под метод.
     -Я надеюсь, что это - лишь наш первые шаги.
     -Что же потом?
   -Это естественно.
   -Революция?
   -Да. Именно революция. Но это вряд ли будет переворот. Мы хотим внести в общественную мысль свежее дыхание. Во-первых, люди должны знать, что мы есть, и что мы думаем именно так. Они нас поддержат, и именно так мы придем к власти. Но это потом. Сейчас мы просто начинаем.
   -Очень оптимистично.
   -Да. Слушай, скажи честно, ты ждала встречи со мной?
   -Ну, такой прямой вопрос.... 
     -Да. Но я привык задавать прямые вопросы.
     -Я же позвонила....
   -Да.
   -А ты?
   -Да, конечно. Все свободное время я сижу за компьютером.
   -Что ты делаешь?
   -Сейчас я занят концепциями. Их нужно сочинить и распечатать. Я надеюсь, что скоро у меня будет побольше свободного времени.
     -У тебя что, совсем нет свободного времени?
   -Сейчас - да. Я раньше жил в другом городе. Впрочем, я постоянно живу в разных городах. У меня свободный график.
     - Как у моряка, у которого в каждом порту - по жене?
     -Может, и так. Нет, шучу, - я рассмеялся, - я - хороший.
     -За это и выпьем?
     -За то, что - хороший?
     -Да.
      Мы выпили, и я почувствовал, что во мне играет выбор безразличий - на что-то обязательно нужно было плюнуть. Одно безразличие лучше другого. Это как попса. Есть две попсы, но ни в одной нет перца. Они равнозначны. Энергия, которую генерирует своими действиями человек, стремится распределиться равномерно. Быть может, мне стоит впасть в эту русскость и начать.... Но и без русскости я могу охотиться за ощущениями, не вдаваясь в детали. Жизнь - бесполезная погоня за наслаждениями. Тебе кажется, что впереди тебя ждет победа, но это пустое. Впереди - лишь старость и закостенелость.
   Пришла SMS от Зе. Она гласила: "ГУЙ!".
   Я улыбнулся.
     Я вновь смотрел сам на себя в ее глазах. Я улыбался сам себе. Наверное, эта откровенность ее купила. Она бы никогда бы не подумала, что я - просто так. Я пинаю мысленный мячик. Мне больше ничего не нужно. Если мне удастся уложить ее в постель тут же, это будет тот же мячик, только - более приятный.
     -Я тоже чувствую себя заговорщицей.
     -Классно, Вера.
     -Честно. Знаешь, как в кино.
   -Джеймс Бонд.
   -Да.
     -Неужели это возможно?
   -Еще как. А еще - мы можем поехать в любой клуб. Куда захочешь! Хоть на всю ночь!
     -Куда?
     -Не знаю. Впрочем, если ты не против.
     Я вновь посмотрел на самого себя и улыбнулся. Зрачок подсветился - на этот раз, мимо прошла красная куртка. На какое-то мгновение мне показалось, что я себя не контролирую. Показал ли я сам себе язык?
     Вера, верно, видела перед собой настоящий омут с бесами, куда предстояло либо прыгнуть, либо не прыгнуть. Но я уже знал, что прямо сейчас она прыгнет в него с головой!
     -Покатаемся на такси?
     -Сейчас?
     -Конечно.
     -Я.... Ладно.
     Допив вино, мы вызвали такси и поехали на другой конец города, где я предлагал найти первое попавшееся кафе. На самом деле, я сам не знал, чего же я хотел. Впрочем, знал, но сомневался. Но плох ли тот охотник, кто сомневается?  Уверен ли ты, что дичь вдруг сама не сделает тебя своей добычей?
     Мы курили в такси. Я полез целоваться, пользуясь своим абстрагированным мироощущением вечера. Вера, очевидно, постеснялась сопротивляться, чтобы не обратить внимание водителя. Но мало она меня знала. Первые ее ответные действия были искусственными. Когда же она попыталась заставить себя быть откровенней, я сумел протиснуть ладонь к ней под джинсы. Я всегда так делал.
     - Что ты делаешь? - шепнула она взволнованно.
     -Ничего, - ответил я спокойно.
     - Человек за рулем.
     -Он не видит. Я аккуратно.
     -Что аккуратно?
     -Ничего, - улыбнулся я.
     Она попыталась перехватить мою руку, но я успел попасть к ней в трусики. Может быть, Вера бы успела как-нибудь отстранить меня, но я ее поцеловал, и, потерявшись на мгновение, она уже была не способна себя контролировать.   Когда мы остановились возле какого-то сумрачного кафе, Вера внимательно посмотрела мне в глаза.
     -Все нормально? - спросил я, бесовски улыбаясь.
     -Да, - выдохнула она, - зачем мы сюда приехали?
     -Мы катаемся.
     -А, - сказала она на выдохе.
   Я знал этот выдох. Все уже произошло, хотя еще не было никаких действий. Главное - победить сомнения. Нужно дать женщине необходимый заряд энергии, чтобы стена рухнула. Тогда для нее уже все конечно. Начинается падение. Она думает, что летит, и это - крылья, жаркие, сильные, но это не так. Это - невесомость вследствие падения. Здесь нет ничего другого.
     Я размышлял над тем, что она сделает в следующий момент - бросится бежать или что-нибудь другое.
     - Ты опасен, - сказал она, наконец.
     -Но тебе же это нравится?
     -Да, наверное. Ну что, идем в кафе?
     -Идем, - ответил я.
     -Напьемся, что ли?
     -Напьемся.
    -И куда потом?
    -Не знаю. Куда хочешь.
    -Думаешь, я знаю, куда я хочу?
    -Знаю. Хочешь, поедем в гостиницу?
    -В гостиницу? Зачем?
    -За тем.
    -За чем, за тем?
    -За тем.
    -А. Ладно. Посмотрим.  Мы еще в кафе не вошли.
    -Хорошо. Идем.
    Я вновь смотрел на себя в ее глазах. Но, мало помалу, мое самосозерцание улетучивалось. Да, я продолжал охотиться. Но не охотился ли я сам на себя - вот вопрос. Вскоре я оставил свое лицо и смотрел в лицо Веры. Она улыбалась. Я улыбался. Вика продолжала мне мерещиться, но отступать я не любил - это было выше моих правил, даже если ей и удалось завладеть моей душой.
     -О чем ты думаешь? - спросила она.
     - О тебе.
    -Я так и думала.
    -Я и не сомневался.
    -У тебя глаза смеются.
    -Они всегда смеются.
    -Почему?
    -Я просто живу и смеюсь. Жизнь смеется надо мной, а я смеюсь над жизнью. Все очень просто.
    -А надо мной ты не смеешься?
    -Ни капельки. Все - по честному.
   Это был клуб, наполненный синим светом. Все люди были в нем нереальными мертвецами. Звонила Вика. Я не умею читать мысли, но ее - всегда, потому, что они - на поверхности, вывернутся, словно внешнее пищеварение у паука. Наступит утро - я вернусь и скажу, что ночевал в подъезде. Она расплачется и бросится мне на шею.
   -Кем от тебя пахнет?
   Это классически. Нужно покурить сигареты без фильтра, побрызгать на себя водки, и запах чужого тела тут же улетучивается. Не стоит усугублять. Жизнь зла. Возможно, что мне придется жить с ней всю оставшуюся жизнь. Это раньше, когда я был совсем еще юношей, мне всюду чудились искры максимализма. Я женюсь на королеве. Я буду ездить на "Мерседесе". А теперь - жизнь на тонкой грани. Сегодня - пан, завтра - пропал. Я нажал на кнопку ответа и тут же сбросил.
   -Все нормально? - спросила Вера.
   -Да. Почти.
   -Почему почти?
   -Я тебя хочу.
   -Прямо здесь?
   -Прямо здесь.
   -Что же делать?
   -Не знаю. Твои предложения?
   -Не знаю.
   -Ты боишься?
   -Сейчас я ничего не боюсь.
  
Человек, который бы проследил за мной спросил - а что потом?
Нет, ничего. Вика пытается сварить борщ, я пытаюсь делать вид, что всю ночь провёл на вокзале.
Это я ей рассказал. Вокзал. Кафе там какое-то. Одинокое тело.
Зима играет мыслями, зима играет помыслами. Я не могу оставиться, мне нужно что-то сделать, чтобы избавиться от лепры, мне нужно снова отвязаться от Вики. Я даже готов идти пешком на край света, без мыслей, неся с собой лишь пустотелость в черепе.
И всё.
-Знаешь, - говорю я ей, - я... Я просто устал. Ты не виновата.
-Может, я и виновата.
Надо играть, надо еще немного потянуть этот дурацкий спектакль, в котором нет смысла, просто я чем-то болен.... Просто когда-то давно я ее любил, и мы словно обменялись разумом, душами. И тогда казалось, что всё возможно, что море по колено, что мы победили мир.
А теперь время прошло. Ни мира, ни побед. Есть много денег и много цинизма.
-Мы поедем сегодня в Ростов, - говорю я.
-Да?
-Да. Вечером и приедем. Может - ночью. Встретимся с товарищами.
-А я?
-В машине места мало. Я б тебя взял. Но я приеду. Если хочешь, дождись меня.
-Ты не выспался. Бедненький.... Прости, я больше так не буду....
-Не, это я виноват.
-А скажешь?
-Что?
-Скажешь?
-Что?
-Ну скажи.
-Что?
-Ну скажи.....
-Ладно.
-Ладно?
-Я тебя люблю.
Я уже понял - во мне всё обыкновенно. Меня, как и всех мужиков, бесят, когда у тебя вынимают как душу, так и признания в любви. Так не бывает. Не может быть - ну скажи, скажи скорей, скажи быстро.... Это должно быть само собой. Если же мы живём, и у нас не хватает тепла на многословие, то можно и просто жить, ведь весь мир так живёт.
Но может - это диагноз.
Я собираюсь, и она - круглая дура, так как давно можно что-то заподозрить.
  
   Я вот - ночной клуб. Музыка как молоток. Я зол, меня дёргает, я стараюсь ничего не показывать. Дневник Александра Х. устойчиво стоит в голове. Вера тоненькая. Я немного опасаюсь тоненьких - у меня комплекс относительно русских тонких девушек, так как вся красота сейчас продажна. Мы разговариваем, и всё как бы на автомате. Я говорю. Я слушаю. В голове что-то другое.....
Я помню, мне приснилось, что Вика умерла, а потом она и правда куда-то пропала. Сейчас страшно вспоминать - я подходил к окнам ее дома и смотрел на темные стёкла. Дома никого не было. Она должна была уже давно вернуться, а её все не было, и я курил на скамейке и прокручивал в голове какие-то варианты.
А потом, когда в канун финала чемпионата мира по футболу, когда ирали Франция и Бразилия, когда я схватил от Вики мандовошек, я перебирал в голове другое. Что, если она уже тогда?
Мне всё казалось, что я умею читать мысли, и я как-то особенно извернусь и сумею понять, увидеть картинку - где же это она была столько времени? Но чёрт, ей было 18 лет. Подумать только. Это значит, она уже тогда такая была.
И вот.....
Я не знаю, что это. Как будто тебя заразили. Её проще убить, физически убить. Но я не могу справиться с этой болезнью. Ненавижу, она похожа на мыло. И внешне, и душой. И мне хорошо, когда она есть, а когда её нет - что-то режет внутри.
Я смотрю на более взрослых людей и вижу, что у них нет этих проблем. Они покрылись салом. Толстый слой. Жизнь - смесь. И всё в ней. И чем больше ее, тем и толще слой на тебе. Ты уже и сам себя через этот слой не видишь.
Я думаю, старым быть неплохо. Ты тупеешь. У тебя не стоит. Тебе до лампочки. Жить, конечно, хочется. Вот Ламборджини, старая бля, она очень хочет жить. Жить и много жрать. Мне кажется, если ей скажут - кидайте в топку молодых, пусть горят, а ты будешь молодеть - она на всё согласится.
Самое худшее - это страх. Но нельзя не бояться. Я представляю - когда человека ловят и сажают в тюрьму, и он - просто организм, и нет ничего хуже. Ты просто организм. Но когда сидят за идею, еще ладно. Сидеть за махнинации - уже хуже. А если пожизненно....
Мыслей много. Гнать их надо.
-Я раньше в Америке жил, - говорю.
-Да?
-Ага.
Вере это нравится. Если русский человек немного открестился от русскости, он уже немного господин.
-Я начинал с малого. Ну, думаю, поработаю. Сделаю карьеру. Только это секрет, ладно?
-Ладно. Ага.
Она улыбается. Её надо напоить, соблазнить, но потом сказать, что это так... Это знак доброты и внимания. Отдых. Секс. Это нормально. Знаете, почему мужики любят плевать? Это от верблюдов. Они тоже плюют. Это - подсознательный способ метить территорию.
- Но сейчас я понял, что я нужен здесь.
-А ты давно в политике?
-Местами. Слушай....
-А.....
-А что ты слушаешь?
Она не знает, что сказать?
Это глупо. Это было в 18 лет. От этого надо отходить.
-Сейчас расскажу, как слушают. Вот смотри.
-Да.
-Нет, давай выпьем коньяку.
-Ой....
-Пьяная?
-Да.
-Ну вот смотри. Вот такой способ. Вот смотри.... Мы едем на такси, на жёлтом автомобиле.
-Обязательно желтом?
- Можно позвонит в такси и спросить - есть ли у них желтый автомобиль? Именно желтый. Это такой алгоритм. Мы едем слушать музыку на желтом автомобиле. Едем в лучшую гостиницу. Но.... Там наверняка не показывает MTV. Я спускаюсь вниз, беру коньяк и прошу у портье бумбокс и диски. И у него обязательно будут хорошие диски.
-Будем слушать диски?
-Да?
   -Едем слушать диски?
-Едем слушать диски.
Мне нравится читать дневники Александра Х, они повышают потенцию и вызывают общее влечение и любовь к жизни.
Почему он умер?
Черт, разве он существовал?
Да, это вопрос. Я не спрашивал у Петра.
Мы едем в гостиницу. Желтое такси. Водитель слушает "кислоту". Музыка-молоток. Бум-бум-бум...... Мы едем, и я не понимаю вообще людей, которые ждут друг от друга каких-то обязательств.
Мы просто играем.
  
   Александр Х. 1994. Тимур и его член
  
  
   1. Напряжение


Когда тебя постоянно напрягают,
Это - необычная хрень.
И мысли твои во все стороны летают,
Нету порядка, одна дребедень.

Особенно умеют это делать бабы,
Хотя я их с теплотой души люблю
Они диссонансов хозяева нахуй,
Они умеют делать Ю-Ю

Напряжение, напряжение
Нет головы, только струна
Мыслей нагромождение
Надежд - стена

Пройди через реки
Пешком - по морям
Увидишь Мекку
Выпьешь Агдам

Когда от тебя что-то постоянно требуют
Пойди и сам разберись - надо ли это лично тебе
Может у кого-то таракашечки бегают
Усами шевелят в больной голове

А ты ведешься, и так и получается
Что ты не дурак, но тебе помогают
Сделать так, что мозги как кусты качаются,
И положительные вещи как аэровафли
В небо взлетают


Напряжение, напряжение
Нет головы, только струна
Мыслей нагромождение
Надежд - стена

Пройди через реки
Пешком - по морям
Увидишь Мекку
Выпьешь Агдам
  

2. Милиция

Сейчас пошла мода
Уважать ментов
Такая погода
Такая зато

Потому что много теперь блядей
Ходящий под ментами
А каждый мент - чародей,
Общается он с богами

Я познакомился с Наташей
Она любила танцевать на столе
И была она солнца краше
И знала вести с полей

Она уважала милицию
За то, что платила им дань
Говорила - это люди
Со светлыми лицами
А вы тут - всё кодла
Да рвань

Правда, что бы она ни базарила
За бабки всё равно танцевала
И знала позы базарные,
И хуем прекрасно играла

Сейчас пошла мода
Уважать ментов
Такая погода
Такая зато

Сейчас пошла мода
Снимать кино
Снимать в непогоду
Кино зато


И я познакомилась с Галей
Она была по фамилии Субботина
В жизни она познала немало,
Часто была на субботниках

Мечтала выйти замуж за ментика,
Пока такого не предоставилось
А в свободное время на велике
Каталась и дурью маялась

Работала по випам как девочка,
Как пионерка юная с галстуком
И вела себя как припевочка
И ртом работала страстно

Я иногда приглашал ее в гости
По соседки - на чай с вареньем
Почетных гостей часто просят
Отведать бля угощенья

Сейчас пошла мода
Уважать ментов
Такая погода
Такая зато

Сейчас пошла мода
Снимать кино
Снимать в непогоду
Кино зато
  
  
   3. Королева рта

Голос снега
Это нега
Нега, нега,
Раздевайся, нега

Голос снега
Голос Неги
Взор - пище краше
Возможно, что ты -
Наташа

Потом что только Наташа
Или дева из рода Наташ
Знает член не по нашему
Хуя познала блажь

Она как эквилибристка,
Как гимнастка
Под куполом цирка
Хуя моего артистка
Лыжница, фигуристка
Пылкая

Знание снега
Тоже бело
Презерватив для неги
Возьми весло

Тоненькая резина
Резина с апельсином
По цвету - розовая
Знает позы

Из Турции двухкассетник
С мигалочкой
И для лучшей беседы
Амаретто с пробочкой

Ее вызывают всегда как Наташа,
Ее могут звать, например, Ульяна
Она прекрасна, она солнца краше
С ума сводит ртом своим рьяно

Не будет ей равных сто ближайших
Лет
Она - королева рта
И её искусство
Миньет

  
  
   4. Пушкин и Пущин
  
Пушкин и Пущин
Друзья
Пушкин и Пущин
Князья

Живы они
Или нет
Не знает никто
Но приглашают они
На обед
Девушек в синем пальто

Девушки томно танцуют
Показывая чудеса
Пушкин и Пущин
Они не тоскуют
Слушают голоса

Простые люди
К ним не заходят
Они слишком просты
Но два алкаша
Кругами всё бродят
Идут потом прямо
И через кусты

Зачем они им нужны
Никто не подозревает
Возможно, они несут
Им пузыри
И в этом смысл
И истина пролетает

И тут аксиома
Похуже железного лома
Пушкин и Пущин
Не могут спуститься в народ
И водку купить себе
Того рот

Кругом много истин подобных,
И мы не подозреваем,
Сколько правд - разных, укромных
В мире людей
Забзделом летает
Мы себя уважаем
Себя нагнетаем
Любим себя
Больше уже
Никого не любя
Не любя




5. Красный сигнал светофора


Кто на чем едет
Кто на чем идёт
А также едут дети
А также мзда поёт

А на велосипеде
Я еду натощак
Навстречу мне медведи
Они не просто так

На светофоре красном
Тут будет останов
И жизни незаразной
Наступит точка 100.

Поговорим о деле,
О зелени большой
Про бабу, что при теле
Про домик за горой

И дальше мы поедем
В погоню ни за чем
И в никуда приедем
С большим пустым ничем.


  

6. Поедание грибов

Поедание грибов
Занятие опасное
Немало было пацанов
Шагнувших в тьму веков
Насчастную

Мы с милой в горы мы пойдем
Искать чудес особых
И там семейку мы найдем
Духовно невесомую

И я скажу, что у грибов
Особенный язык
Они не знают много слов
Но все они - впритык

Вот сукин кот - он знает больше,
Хотя навеки черно бел
И среди истин, злых, пророчных
Ему - лишь мясо, злой предел.
  
   Грибы растут
Они ребята
Грибы растут
Играют свято

Они поют
Они несут
Знамена мира
И голос нового
Кумира


Мы сварим желтые опята
И будем очень громко есть
На свете многое не свято
И потому бытует шерсть

А белый гриб - пацан могучий,
В нем мало, мало маеты
Он знает - в жизни будет случай,
И мир лишится суеты

А кто грибы не потребляет
Тот смысл жизни не узнал
Он в чешуе сует летает,
А может, друг его - спортзал.

Грибы растут
Они ребята
Грибы растут
Играют свято

Они поют
Они несут
Знамена мира
И голос нового
Кумира


Грибы растут
Они ребята
Грибы растут
Играют свято

Они поют
Они несут
Знамена мира
И голос нового
Кумира
  
  
  
  
   7. Бокс

Ненавижу
Ненавижу
Я мультфильм про пластилиновых боксёров
   Ненавижу
Ненавижу
Я мультфильм про пластилиновых боксёров
   Хуже этого - ничто
Хуже только - дед Пихто
Хуже этого - ничто
Хуже только - дед Пихто

Я смотрю как Чип и Дейл
Гаечку ебут
Я смотрю, смотрю, бухаю
Я Дисней
Своим вниманьем награждаю
   Ненавижу
Ненавижу
Я мультфильм про пластилиновых боксёров
   Ненавижу
Ненавижу
Я мультфильм про пластилиновых боксёров
   Хуже этого - ничто
Хуже только - дед Пихто
Хуже этого - ничто
Хуже только - дед Пихто
   Чудеса на виражах
Славный, славный мульт
Я могу чего поржать
И пропить свой пульт

А Ну Погоди давно просрало
Ейный век ушёл
Лучше, лучше на вокзале
Ожидать кошёлок
Шёлк
   Ненавижу
Ненавижу
Я мультфильм про пластилиновых боксёров
   Ненавижу
Ненавижу
Я мультфильм про пластилиновых боксёров
   Хуже этого - ничто
Хуже только - дед Пихто
Хуже этого - ничто
Хуже только - дед Пихто

  
  

8. Das Boot

Das Boot
Das Boot
Где поймают
Там и прут
Где поймают
Там и прут
Там и прут


Молодёжь - разношерстная толпа
Молодёжь - пьянь и голыдьба
Сидят на корточках и ждут
Напитки разные спокойно
Жрут

Им ничего не надо в жизни,
Только б чисто насладиться
Потому немного смысла
Можно было б не родиться

Что ты есть, а что и нет
Никакой блядь разницы
Вот и истина, ответ
Кто ебёт, кто дразнится

Что касается меня,
То я вряд ли знаю
Для чего меня манят
Двери злого рая

У одних - житье - ништяк,
Третьему - дорога
Я ж играю просто так,
Для мечты немного.
   Das Boot
Das Boot
Где поймают
Там и прут
Где поймают
Там и прут
Там и прут

  
  
  
  
9. Кассеты
  
   Я покупаю Сони
Я покупаю Санни
Я верчу кассеты
Я верчу кассеты на хую
Я верчу, я верчу

Я покупаю кассеты Ап.Сны
Им мне хорошо
Потому что это сыпь
Пластмассовое пальто
  
Ап.Сны производят армяне
А мы производим навоз
И это меня не ранит
Мне похуй, ебаный стос

Хорошая музыка
Меня вдохновляет
Когда я еле живой
Она меня поднимает

Я покупаю Максвелл
Я покупаю Максел
Я покупаю Макселле
Я покупаю Максквелле

Худшие кассеты
Это - Лонг Вэй
Худшие кассеты
Это интернационал
  
Даже МК-60
И те лучше
А МК-90
Практически высший класс

Но скажу вам в тайне ребята
Нет ничего лучше катушек
Катушки - боги звука
Катушки - круглые бабы
  
Я покупаю TDK
Я покупаю Panasonic
Я покупаю SKC
Тоже нихуя себе кассеты
  
  
  
   10. Песня о Ване Лыткине
  
   Как-то раз, как-то раз
Мы пошли в поход
Вокруг был лес-дикообраз,
И много пчелиных сот

У меня был магнитофон
Романтик 404
Это высокий квадратный патифон
На батареечной силе

И мы собралися на обед
Разожгли костер корявый
И варили суп без бед
Гороховый, музлявый

Ваня Лыткин жрал со всеми
Был он бледен - вот стыд
И ничего - по системе
Он был практически жид
Практически жид
   А мы с жидами на ты
И ничего, что мы приятные
Себе лишь - зато вокруг кусты
И горы блядь невероятные
  

  
  
   Глава 16.
    
     Он сидел у нас в офисе. Обычный провинциальный чиновник, без всяких признаков опасных связей и опасных действий. Покуривал "Парламент". Что ж ему еще курить? Нормальные, престижные сигареты. Поглядывал по сторонам, строил из себя невинного работника системы. На вид ему было лет 50. Спокойный от всезнания, от отсутствия сомнений. Я думаю, Петр перед ним смотрелся слабовато. Зеленовато. У Петра, без сомнения, был потенциал посильнее. Да, если разобраться, у кого еще был такой потенциал? У всей системы, вместе взятой. Но пока об этом было рано говорить. Он еще не раскрыл все свои способности. Он еще не знал ни ржавчины, ни всяких там разных тараканов, которые всегда скапливаются там, где протекает отрицательная энергия. Да и где его было взять, опыт этот? Среди нас он был лидером, но мир зверей еще предстояло познать. Возможно, ему нужно было стать более примитивным.
    - Неплохо у вас, господа, - заметил Юрий Александрович.
     Так его звали.
    - Какая профессиональная ныне молодежь. Интересно, как вы это сумели все на своем горбу вытянуть?
   -Именно на горбу, - сказал я.
   Я сразу почувствовал  кожей этот запах - сладковато-гнилой. Защитники идеологии сверхсытости всегда носят его с собой. Это иная сторона, с другой стороны  от человечности и гуманизма. Туда без скафандра лучше не спускаться.   Это еще и чисто русская сторона, привыкшая к элементарному воровству.
   - Мы долго к этому шли, - сказал я, - мы не приверженцы хождения во власть за деньгами. Зачем они нам? Кто нынче сегодня серьезно относится к антиглобализму? Если вы считаете нас  иностранными ставленниками, то напрасно. Мы просто связаны в цепь, и цели у нас едины - быть противовесом. Мы просто хотим приносить пользу простым гражданам.
    - Отлично сказано, - ответил Юрий Александрович, - Я еще закурю, вы не против?
   - Курите на здоровье, - ответил Петр.
   - Так вот. Про противовес - это хорошо. Грамотно. У молодежи есть шанс не сгореть понапрасну. А то мы все тут голову ломаем, что ж нам делать? Создаем различные программу, тратим уйму денег, налоги приходится регулировать, чтобы выделять средства на различные общественные движения, и все равно результаты не те. Появляются разные, понимаешь, скинхеды. Разные националисты, и прочее. Нет, я как любой нормальный человек, понимаю, что на все нужно смотреть здраво. Конечно, нельзя со спокойной душой смотреть, как наш регион заселяют выходцы из Закавказья. Но должны существовать разумные решения. И, знаете, я рад, когда молодежь сама находит выход. Учиться, работать, разрабатывать программы. Нам нужна достойная смена.
   Тоже мне - вступление. В принципе, все верно. Вот только со сменой он погорячился. Сменой будет кто-нибудь еще. Кто-нибудь из детей. Ибо куда ж им еще податься, детям? Не строить же свои карьеры с нуля.
     - Антиглобализм - это прежде всего антиамериканизм, Юрий Александрович, - сказал Петр, - если мы сейчас с вами не чувствуем этого здесь, то дайте срок - почувствуем. Дайте срок, и нас заставят отжиматься на раз-два. Как в армии. Наша корпоративность - это наш ответ. Зачем раньше времени распродавать ресурсы? Посмотрите, сколько молодых! Если их направить в правильное русло, они не будут курить и материться в неведении. Они будут строить. Почему мы развернули агитацию, вы спросите? А как же еще? Когда в городской думе будет наш человек, мы сумеем поднять многие жизненно важные вопросы. Некоторые смеются над нашим панк-роком. Вот вы наверняка не очень понимаете это.
    - Ну, не в моем возрасте слушать панк-рок.  Хотя выступления музыкальных коллективов в поддержку политиков - это обычно. Здесь нет ничего нового. Некоторые партии это практикуют. Вы здесь не первые.
    - Это не совсем так, Юрий Александрович. Дело в том, что это еще и от души.
   - Ну ладно вам, Петя. Разгорячились, - сказал он тоном наставника, - я вижу, вы еще романтик. Нет, вы не обижайтесь. Кто в вашем возрасте не был романтиком? Кто не был, то, вот, в бандиты подался. Надо верить в светлое. Мы все через это прошли. Хотя - не знаю. Может быть, вы таким только хотите казаться? Уж поверьте моему опыту. Не над первыми выборами работаю. И, надеюсь, не над последними. Увлечения - это отлично да. Но я за вами наблюдал, и ничего аномального не увидел. Вы, должно быть, уже поняли, что власть - это главное увлечение, которое может занимать ум серьезного человека. Сначала - проверка, потом..... Хотя и потом - одни проверки. Жизнь такова.
   - Это когда как, - сказал я.
   Он повернулся. Так реагирует зверь. Сначала он только принюхивался, потом поворачивается на звук, чтобы неожиданно прыгнуть. Возможно, что жертва просто не знала, с кем она имела дело. Но вот уже она ощущает смертельную хватку зубов на своем горле.
    - А вы кто будете? - спросил он резко.
    - Консультант.
   -М.м.м...
     Он, видно, хотел на место меня поставить, но вдруг постеснялся. И правильно. Это был признак его ориентации в пространстве. Он уже явно не считал нас ни случайными дураками, ни потайным крылом кого-то из центра. Впрочем, за последнее ручаться было нельзя. Но ведь они наверняка все уже узнали. Мы организовали себя сами. Не мог же он знать о взломе банка? В этом случае мы бы увидели не его, а злые глаза спецназовцев, смотрящие из разрезов масок.
      Он представляет сытых волков, которые умело отслеживает все течения в мире овец. Если овцами не заниматься, мало ли, что они там могут придумать. Для овец существуют законы. У них - своя маркировка, свои доходы, свой вид ценностей. И вот, в этой массе, вдруг рассветает что-то новое. Но, конечно, я говорю преувеличенно. Нам нужно быть партией любителей пива. Мы просто разнообразим это серенький, но образованный и богатый огород. Панк-рок. Молодёжь. Некий свободный, рабочий комсомол, который решил поиграть, пошуметь. Их задача - решить, нужны ли мы им или нет. Если да, то мы набираем необходимое количество голосов. Если нет, то никакое количество бюллетеней ничего не исправит. Хотя, извиняюсь, я запрыгнул на стол и кричал: в нашей демократической стране существует тайное голосование.
     Но я ошибался. Мне казалось, он пришел на разведку. А разведка была уже давно, как произведена. Результат вписан в соответствующую графу. Нам оставалось лишь узнать, каков он, этот результат. По сути, это был результат выборов, в которых мы только собирались участвовать.
    - Ладно, пацаны, - сказал он, наконец, - буду откровенен. Вы мне нравитесь. Вы не подумайте, что все дело во мне. Если б вы только одному мне нравились, это бы ничего не решило. Просто вы - на своем месте. Это очень грамотно и очень полезно. Идёте за прогресс. Корпоративность - это правильно. Это правильность в деньгах. Люди за вами идут. Это хорошо. Это вы правильно в народ пошли. Декабристы вот не пошли, а на рожон полезли. Но я это так - вы не подумайте. Я просто шутить люблю. А вообще жаль, да, что декабристы тогда не смогли. Были б они были корпоративными, поговорили, порешали, узнали расценки, глядишь, и все бы было по-другому. А у вас - правильная революция. Музыка, рок, работа. Правильно, пацаны. Работа! Нужно работать. А то народ у нас распустился, начинает плакать, отчего цены растут, отчего жить тяжело. А на самом деле, время-то у нас золотое. Просто нужно работать. Ра-бо-тать!
    Он прикурил еще сигарету.
    - Вы уж мне поверьте, я могу с закрытыми глазами, с зажатыми ушами человека распознать. Я просто его чувствую, ребята. Это мое призвание, если хотите. Я чувствую успех, а это очень важно. Ведь нам не нужны слабаки и неудачники. Нам нужны реальная смена, здоровые политики, которые знают толк в деньгах, умеют работать и зарабатывать. Если б не я, ребята.... Знаете, не буду говорить, что именно я сказал за вас свой решающий голос. Но с другой стороны, ведь это так! В принципе, да. Что уж говорить. Это так. Ну, ходили бы вы себе на митинги. Собирали бы полные залы. Панк-концерты. Даешь здоровой русский рок без наркотиков и все такое. Движений-то всяких полно, пацаны, никто не мешает же им существовать. Чего скины эти стоят, а? По нормальному, их отлавливать надо, а они, да? Но скины тоже не просто так, пацаны. Я это по секрету вам скажу. Скины не придумали сами себя. Это мы их создали, чтобы посмотреть реакцию общества. Мы также создали современных фашистов, чтобы избежать возникновения или, так сказать, проникновения с запада, настоящих фашистов. Вы поймите, мы - мы никогда никого никуда не пропустим, хотят они того или нет. Потому что.... Это структура, мальчики. Это наша жизнь. Она не сегодня строилась. Если кто-то думает, что она ломалась, то он просто, просто он поэт, вот и все. У вас ведь тоже есть поэты. Стихи. Мечтания. Я знаю - никто не заставляет человека мечтать. Но одно дело - несбыточное, а другое - то, что нужно делать. Работать, пацаны! И вы будете работать на нас. Вы будете пропагандировать рок. Вы будете полезными тем, что займете собой пустую нишу. Итак, у нас будет настоящая, русская молодежь, поддерживающая современный реж... пардон, современную власть. Я даже предполагаю, у вас есть гораздо более серьезная перспектива, нежели сейчас, в регионе. Но до этого, как вы сами понимаете, еще нужно дорасти. Нужно дорасти. А пока - работа! Работа! Это ведь не кирпичи на стройке таскать и не бетон мешать! Вон, сколько их.... Чернь....
     - Сколько? - спросил Петр.
    - Ну, чего ж так сразу, Петя, - он улыбнулся, - я, конечно, боюсь вас разочаровать. Но я ведь думаю, вас много, и, ну, эти самые, финансы, так сказать, вы сумеете организовать. Ну, и ведь это - не Госдума. На Госдуму вам долго работать придется. Потому, начинайте работать уже сейчас. Вам нужны серьезные финансы. Пока же ограничимся двумястами тысячами. Всего лишь столько, сколько на Фабрику звезд попасть. Торг, как вы сами понимаете, неуместен. Мы просто решили вас к себе взять. Практически бесплатно.
-В рублях? - спросил я как бы в шутку.
Он улыбнулся и показал большой палец - типа "во!", оценил прикол.
 - Какие гарантии? - спросил я.
- Ну... Ты знаешь, товарищ консультант.... Ну ты даешь, вот что. Но поработаешь. Притрешься. Пообобьешься в коридорах, так сказать, коридоров, глядишь - и дальше пойдешь. Верно, Петя? Я ведь думаю, у вас ведь не много шуму из ничего тут? Помните, как у Шекспира было? Народу-то у вас много. Пошевелите головой. Потрясите закрома.
   -А это не ваша дочь в Фабрике Звезд поет? - спросил Зе.
   Он улыбнулся:
   -Хотите автограф?
-Можно и ваш, - ответил Зе.
-Мой?
-Она ничо поёт, - продолжил Зе.
 - Хорошо, - произнес Петр, - мы согласны сделать взнос за вступление в Фабрику звезд. Мы были к этому готовы. Давайте петь вместе. Эстрада - дело хорошее. Поработаем. Будем молодыми перспективными специалистами.
    - Еще бы. Я знал, что имею дело с грамотными людьми.
   - А назначения?
   - С этим успеем, Петь. Успеем. Посмотрим, порешаем. Москва не сразу строилась. Для вас это впервые, а я делаю свою работу, уже не помню, в какой раз. Но все постижимо, ребята. Все постижимо. Все в жизни познается в труде. Наша жизнь состоит из маленьких кирпичиков. Мы - организм. Нам вместе в нём жить, ребята. Эстрада!
   - Решено, - ответил Петр.
     В эту секунду взгляды их сошлись, и нечто невидимое проскочило. Молния недоверия и зависти. Уж ему-то не дано было так начинать. У них не было меня, хакера. У них комсомол мемеберз были, дивайсы, слоганы, зажатые в темных углах комсомолки.... Комсомольский секс. Становление нового клана господ. Дележ нефти и газа. Покупка яхт. Генерация олигархов. Избиение непослушных кассиров. Дети в Кембридже. Дети на Фабриках. Дети-режиссеры нового русского кино. Жены-писательницы. Здесь можно вспомнить русский крепостной балет, но зачем?
    - Надо выпить за сделку, -сказал Саша Сэй.
    - Вот это - по-нашему! - обрадовался Юрий Александрович.
    Я представил, как они потом будут делить наши две сотни тысяч баксов. Тот, кто старший, на Кипр полетит отдыхать. Будет там пузо греть и разговаривать о роли русских за бугром. Остальным - тем поменьше перепадет. Что уж там говорить. Должно быть, и секретарше на презервативы что-нибудь достанется. Ей без них нельзя, понесет быстро. Да и губки то вытирать каждый раз не этично. В резинке то в самый раз.
     Саша Сэй тут же коньяк достал, бокалы и конфеты. Мы выпили и поздравили гостя нашего с успехом. А он - нас, в свою очередь.
     Уже потом, после ухода его, позвонила Вика, стала бурчать что-то словно кошка избитая. Что-то про вину чью-то, мою, должно быть, что-то про Гену, который джипом своим ее покорил.
Но я понимал, что она начала таскаться. Можно было выгнать ее в шею. Я поступил вдумчивее - я нашёл, чем себя развлечь.
Мне кажется, всё у человека внутри. То, что снаружи, оно проявляет себя лишь в крайних случаях - война, например. Бомбы летят.... Что-то типа этого.
-Ты, - сказала она.
-Я.....
-Я.... Тебя не было.....
  - Я хотел тебе изменить, - ответил я, - но не вышло. Кишка тонка оказалась. Но, видно, зря. Не всех людей можно прощать.
 - Это все из-за тебя, - ответила она.
 - Ну да. Из-за кого же еще?
 Я отключил телефон.
 Больно тебе? - спросил я сам у себя. И кто ж тебе виноват? Конечно, ты строишь из себя героя, хотя, собственно, и не строишь, так только получается, а на деле ты ржавый, ржавый гуманист. И едва появилась возможность проявить его, так и сели тебе на шею. Больно? Завтра будет еще больней. Потом что ты ее простишь.  Она ведь не может быть иной. Она прогнозируема, как телевизионный эфир в 21.00. Если хочешь, чтобы она всегда осталась в рамках - держи ее в этих рамках. Не хочешь - ну и получай. Люди нормальные живут, ссорятся, мирятся, и все нормально, и никому не нужна дешевая красота. А ты все наступаешь на одни и те же грабли. Она хорошо выглядит чужими глазами. Мы отлично смотримся в зеркале. Она прекрасна на ощупь. У нее отличный половой инстинкт и чрезвычайная любовь к первобытным позам. Но посмотри на ее лицо! Кто его придумал? Это же отдельный класс! Это - модуль! Инстинкты есть у всех. Я не спорю, что человек - это обезьяна с языком, да еще и злая  и подлая обезьяна. Но что я ей сделал? Неужели так хочется трахаться? Неужели меня мало?
     Человек - это проекция. Женщина - это свойство проекции. И все это - лишь маленький объект на поле запрограммированного мира. Надо ехать куда-нибудь, или срочно становиться таким, как Юрий Александрович. Юра. Юрка. Юрок. Интересно, он никого в своей жизни не замочил? А может - съел? Живьем, например.
     - Поехали в бар, - предложил Петр.
  - Поехали. Водку пить?
  - Водку.
  - Это хорошо.
 - Слушай, а поехали к Club?
 - Ну, поехали.
      ... Мы разговаривали ни о чем и пили вино. Club была не в курсе происходящего. Ей наплевать было на всю эту политику. И правильно. Она умела мечтать, а мы уже давно как не умели. Мы покрывались шерстью. Мы уже перешли ту черту, когда возвращаться поздно. Оставалось лишь умереть молодым. Но и это теперь было не актуально. Хорошо умирают поэты. То есть, не так уж они и хорошо умирают, но стороны эти смерти смотрятся более или менее достойно.
     - Я раньше любил смотреть на звезды, - сказал я.
     - А сейчас?- спросила Club?
    - Сейчас.... Хочется посмотреть. Хочется вновь вспомнить. Все время забываю, что они есть. Про водку, вот, не забываю. Вы. Даже если и хотеться не будет, все равно нет, нет, да вспомню. Получается, что серьезные вещи - это убийство духа.
    - А в детстве все не так, - заметил Петр.
    - Ну да. Человек в детстве чище.
    - Ну, уж не все, - не согласилась Club, - у меня были одноклассники, и глядя на них, можно было сказать, что им жить нельзя. Как бы вообще нет им места на этот земле, а они живут. Убивали все, что движется. А потом их как-то на ум потянуло, и они в раннем возрасте стали честными семьянинами.
    - Это исключение, - сказал я, - я, вот, год от года становлюсь все хуже. Может, на вид это не так. Но просто накапливается опыт, и я как-то более умело отношусь к людям. Те, кто это ценит, для них это - прогресс. А в душе становится все менее свежее.
   -Нужен настоящий, опытный цинизм, - сказал Петр.
   -Это как? - поинтересовалась Club.
    - Это - средство существования. То, что тебе чуждо, должно вызывать в тебе устойчивый, нормальный смех. Этому нужно учиться. Йоги тренируются годами лишь для того, чтобы быть уверенным, что именно сознание, а не автоматизм, управляет их телом и желаниями. В этом мире нужно уметь жить. Нужно уметь думать, уметь принимать решения. Это не так просто. Гораздо легче скрыться от всего этого за пеленой обмана. Можно прятаться в неведении. Можно огораживать себя телевизором. Чем угодно. Это инстинкт. На первом этапе он - чистый страх, а потом, интерполируясь, он может принимать самые разные формы. Я, если честно, тоже хотел спрятаться. У меня была мысль начать писать философские труды. Я даже опубликовал одну такую работу на сайте, хотя сами знаете, что такое Интернет. Но вскоре я понял, что письменной творчество - это вещь не для всех. Оно должно идти изнутри. Может, с самого детства. Может, как-нибудь еще. Для меня же, это был бы побег.
    - Я знаю. Я раньше делал миры.
    - Миры? - удивилась Club?
   - 2D, 3D. Самое главное, что я их не продавал.
    - Наверное, заработал бы, если б продал, - предположил Петр.
     - Наверное. Меня это от души волновало тогда. Но они бы сразу мертвыми стали, если б я их продал. Мне кажется. В любом творчестве так.
   - Да, - согласилась Club и закурила, - творчество - вообще самая важная вещь, я так думаю. Если предположить, что существуют высшие силы.
    - Или существовали, - добавил Петр.
    - Ты так думаешь?
    - Почему бы и нет? Наши органы чувств способны воспринимать только то, на что они настроены. Мы не так уж далеко ушли из животного мира. У нас есть механизм, позволяющий нам мыслить. Но это сказано это слишком громко. Общая масса людей использует этот механизм лишь для того, чтобы питаться и продолжать свой род. Борьба за власть и лидерские качества - это тоже пережиток животного мира. Без этого человеческий род навряд ли выжил бы в дикой природе. Я даже думаю, что человек, как модель, не был рассчитан на большее, нежели быть более прогрессивным зверем. Но мы пошли дальше. А виной этому - отдельные индивиды, которые двигают прогресс. Их не так уж и много. Конечно, нынешнее человечество более образованно. Может показаться, что изменилось и качество. Но это заблуждение.
    - Ты считаешь, что бог ошибся?- спросила Club.
    - По-моему, это - очевидно. Любая мировая религия говорит о том, что жизни - это страдание. Кто-то  переделывает это в испытание. Но для чего оно, испытание.
    - А если мы - в аду? - спросил я, - просто мы сами об этом не знаем, а? Давайте выпьем водки.
   - За что? - спросила Club.
   - За ад.
   -Нет. Испытание мне нравится больше. Во всяком случае, всегда есть шанс его пройти.
    - А что потом? - спросил я.
    - Ну... Кто его знает.
    - А потом - рай, - усмехнулся Петр, - все дело - в розовых очках. Кругом добро - никто не ругается. Никто, блин, не сношается. Отлично все! Есть не надо, потому что не хочется. Идешь ты по красивейшей равнине, наблюдаешь райских зверей, а по центру бога видно.
   - Ну, бог с вами, - сказала Club, - давайте тогда за ад в понимании группы "Камаз" выпьем.
   -Хороший ад, - ответил Петр, - панковский, и водки много. Пьешь, пьешь, не перепьешь, и печень не разлагается. Только и делаешь, что пьешь. Такая вот ерунда. И все только и разговоры, что о спиртных напитках.
    - Наверное, это так надоедает, что это - действительно адская штука - продолжать пить.
     Мы выпили. Вино разбежалось и скрылось за изгибами организма. Звонок моего мобильника был выключен. Посматривая на экран, я лишь отмечал, что Вика за это время звонила мне три раза. Но что я мог сделать? Я уже много раз был слабым. Я много поигрывал. Мне это надоело. Может быть, я тоже хотел приобрести полезные звериные качества. Два раза звонила Вера. Но я тоже не ответил. Мне еще было, чему учиться. Ведь я был циником лишь на словах.
     - Я бы выпил еще за последний шаг, - предложил я, - я имею в виду за тот шаг, который остается до какого либо поступка. С одной стороны, ты боишься этого, но ты еще ничего не сделал. Ты только внутренне переживаешь и боишься. Я думаю, очень много дел именно из-за этого шага не были сделаны. Если так вот разобраться, человек в жизни не на многое способен. Сам в  себе он может нагородить такие горы, что может показаться, что ему и море по колено. Но когда доходит до дела, остается последний шаг. А сложного-то нет ничего. Хочешь - делай. Не хочешь - не делай. Я уж не говорю о тех людях, которых гонят инстинкты, и которые никогда в жизни ни в чем отчета перед собой не знали. Это - совсем уж полные автоматы. Ну, а последний шаг... Можно встать у черты, вкопаться, и начать врать себе. Я, мол, делом занимаюсь. Кто не знает, о чем речь, может подумать, что человек и впрямь делом занимается. Так вот, я хочу выпить за то, чтобы у нас этого шага не было, чтобы мы барьеры проскакивали, не замечая.
   -Хороший тост, - сказала Club, -со мной тоже так было. Да что там было. Это очень часто происходит. Наверное, это вообще - крайне распространенная штука. Так плодятся комплексы. Они складируются, и в какой-то момент во всем этом уже не разобраться.
   - Давайте по полному бокалу выпьем, - предложил Петр.
     После того, как мы выпили, я спросил я него:
    - Слушай, а когда ты женишься?
   Это был популярный в нашем кругу вопрос. Это был вопрос-выстрел. Нечто, похоже на Черного Петра, который происходил с некоторой периодичностью. Но в отношении Петра такие вопросы не практиковались. Он был настоящим авторитетом.
    - У меня тоже выработался комплекс, - признался Петр, - что тут делать? Я сам взрослел на ошибках. Я учился сам у себя. У меня не было учителя. Были моменты в жизни, когда я видел вокруг себя такое кривое зеркало, что даже не знал, живут обычные. Меня так воспитывали. Я не хочу вдаваться в подробности. Первые шаги в жизни у меня были слабыми и неумелыми. Я горел, энергии было много, но не было фокусировки. Я много сделал зря. Гораздо позже, анализируя свои ошибки, я стал заниматься самовоспитанием. Меня воспитали не для общества, а для того, чтобы пользоваться мной. Так делают многие люди с врожденными странностями. Возьмите вот Вову Автояна. Это - пример. Вова - совершеннейшая кукла. Хотя сам по себе, от природы, он неплохой пацан, но родители сделали из него средство для наслаждений. Это ведь кайф, когда нервную энергию можно безнаказанно разряжать. Они то посылают его работать, то приезжают на работу и забирают, и он сидит дома, готовит обеды, и не дай бог, если когда ключ в дверях заскрипит, он не подбежит и не построится в шеренгу. Они придумали ему график курения. Тогда-то можно, тогда-то нельзя. Он одет во все черное. Когда-то мы подарили ему на день рождения вещи - ну, мама с сестрой, они давай над ним издеваться - мол, какой ты урод в этой одежде. Ну, запретили ему это носить, накупили шмоток черного цвета с рынка. А уж чтобы девку завести. Зато они всей семьей смотрят порнуху. Заметьте - всей. И мама работает директором детского сада. Она - на хорошем счету, и - гуманист. Как же не быть гуманистом, работая в детском саду.   Возможно, именно поэтому я достаточно силен в интуитивной психологии. Потому что со мной было что-то подобное, только я не стал Вовой Автояном, а просто доказал свои права, и сейчас на мою свободу сложно покушаться. Но как трудно это сделать? Знаете, это не то, что первый шаг. Это просто прыжок в огонь. Представьте себе, что нужно для того, чтобы Вова Автоян бежал? Вы себе это представляете? Я бы поставил ему памятник, если бы он сумел это сделать. Но это невозможно. Вы сами это понимаете.  И не только в этом дело. Очень хочется выиграть у жизни. Просто было время, когда и я шага ступить не мог. Знаете, что такое система? Это та машина, которую мы пытаемся воспроизвести в фантастических романах. Но я бы не стал применять фантастические методы, чтобы ее описывать.  Толтеки считают, что Орел видит тебя насквозь. Ты - и корм его, и как бы и тело его. Таким образом, он функционирует. Сам себя есть, сам себя пьет, сам с собой борется. Предположим, что это - так. Тогда он - универсальный организм, и все мы - его части. Каждый пункт нашего мышления - это часть целого. Именно поэтому мы живем стаей. Время от времени происходят войны. Орел пускает сам себе кровь. Он делает обновление. Каждый человек в отдельности - своего рода копия. Мы тоже способны пускать сами себе кровь, менять идеологию, что-то искать, чтобы в итоге пойти на корм системы. Это довольно универсально. Смерть - это обязательная фаза бытия.
    - А где же наша иная реальность? - спросила Club.
    - Я, наверное, слишком сложно объясняю, - сказал Петр, - но каждый человек чувствует, я имею в виду, если он умеет чувствовать, что что-то не так, что-то грызет его душу. Некоторым приходит на ум, что это - совесть, что надо очиститься, некоторые уходят в монастырь. У необычных людей бывает мировая боль. Это объяснялось чем-то высоким, особенно, когда об этом писали поэты. Мировая боль. Но я считаю, что система таким образом защищается. Если она будет давать свободу всем существам с большим потенциалом, она долго не продержится. Люди сумеют найти путь, чтобы завернуть ее в бараний рог. Талантливые люди живут мало. Я думал, что смогу опровергнуть этот принцип. Но, кажется, чудес не бывает. Я просто становлюсь на другой путь. Скорее всего, так и будет в дальнейшем. Все наши взгляды - это суррогат.
     Он закурил.
    - Она есть, - произнес я.
    - Кто?
   -Ну, эта... Матрица. Это легко доказать логикой.
   - Скверно, - произнесла Club.
   - И  цинично, - добавил я.
   - Все большие циники на деле оказываются романтиками, - сказала Club.
   - Наверное, - согласился Петр,- давайте выпьем за романтику.
     Я выпил. Вино прогулялось по мне волной.
    Я представил себя огромного черного Орла, у которого в желудке вариться земное мироздание. Он отрыгивает, и пар исходит в космос. А Дон Хуан и сотоварищи для чего-то ищут пути. Им кажется, что в этом их назначение - быть противовесом. Но для нас все это - прикладная фолк-филология. У поклонников Кастанеды всегда нездоровый блеск в глазах. И это - тот же блеск, что и в глазах религиозных фанатиков. Петр одинок. Он всегда будет одиноким. Впрочем, он попытается перестроиться. Лучше быть успешным, чем концептуальным, нищим, безызвестным.
    -Как там ваш Демьян поживает? - спросила Club.
   -Почему это он наш? - спросил я.
   -Ну, а чей же? Я смотрела одну передачу, если не ошибаюсь, это его показывали.
   -Да, это он был, - подтвердил Петр.
   -Точно. Он выступал, - сказал я. - я, как-то, упустил этот момент.
   -Уникально, - сказала Club.
   -А то, - согласился Петр.
   -Это эксперимент?
   -В смысле?
   -Ну, если честно, мальчики, это похоже на космический эксперимент. Такое можно встретить только в кино. Берут босяка и делают из него политика. При чем, у него нет никакого желания не быть босяком.
   -А я и не думал, - сказал Петр, - я раньше мечтал об экспериментах. Вышло же само собой. Возможно, что все мечты рано или поздно сбывается.
   -А тебе не кажется, что это - преддверие 33-го года? - спросил я.
   -У меня нет такой цели. В теории все выглядит так, на практике же все проще. Но я не хочу останавливаться. Мне просто нужен воздух. И пока он есть. Я генерирую его сам.
   -Я тоже так хочу, - сказала Club.
   -Ты так и живешь, - произнес я.
   -Не знаю. Я бы хотела. Но, мне кажется, я только мечтаю.
   -Я тоже мечтаю. Только и делаю, что мечтаю.
-Однако, опасные мечты, - сказал Петр, - порой, опасные для жизни.
  
   Из предсказаний Александра Х:
  

"... времена разные могут наступать. И белые, и красные. Женщина да убоится мужа своего. А если мужик да убоится жену свою, это есть погибель. Не подняться тогда. Но будет время и такое, и время повальное - "и будут мужья жен своих да убояться", и сразу все будет наперекосяк..."
  
   "... однажды в космосе увидят космический хуй. Астроном этот, тот что увидет, так он будет хохол. Фамилию его вижу, но не скажу. Лучше потом это будет ясно. Он будет есть сало, а объевшись увидит в телескоп этот объект. Сначала он решит, что объелся сала. Он запишет координаты объекта, а сам подождёт, как опьянение от сала пройдет. Когда станет ему легче, в телескоп свой он объект рассмотрит, и не будет сомнений - это хуй. Но он когда он вычислит координаты, то поймет, что гость летит мимо. Официально об этом не скажут. Но избранные будут знать....."

  
"... в 22 веке будет коммунизм. Но коммунизм чистый. Люди построят летающие города, и всё будет бесплатно. Детей будут воспитывать отдельно от родителей. А в Африке будут править капиталисты, и там будет постоянно голод и чума. Наши будут помогать Африке, но капиталисты будут постоянно мешать и делать провокации.
А самым хорошим государством будет ГДР. Там и сейчас хорошо. Витя Спиц был в ГДР, сказал - вот это жизнь! А в 22-м веке в ГДР будут самодвижущиеся тротуары, водку никто не будет запрещать, будут стоять автоматы как для газированной воды и можно будет за одну монетку налить и вмазать.
А однажды партия скажет космонавтам: летите на солнце! И они полетят. Когда подлетят близко, станет жарко, и капитан торжественно объявит: Товарищи! Нам пришёл пиздец!
После этого ракета упадёт на солнце, и космонавты сгорят..."
  

"...в 2072 году люди встретятся с инопланетянами. Инопланетяне будут зелёные шопиздец. Представители СССР, США, Канады, Японии и ГДР встретятся с ними в здании ООН. Инопланетяне выдвинут петицию, по которой попросятся жить на Землю. Люди возразят - где же они будут жить? Тогда инопланетяне скажут - дайте нам хоть Антарктиду. Но Антарктиду отдавать нельзя. В её недрах до сих пор прячется Гитлер. В 1945 году, когда наши победили, Гитлер отплыл на подводной лодке в Антарктиду. Там уже была готова Новая Швабия. Это был подземный город. Там уже применяли препараты, продлевающие жизнь. Гитлеру сделают несколько уколов, он будет читать речи пингвинам. Пингвины примут фашизм и будут воевать с другими пингвинами. В 2030 году пингвины захватят антарктическую станцию "Молодёжная" и перебьют всю молодёжь. Но люди не поймут, почему это будет происходить. Но Гитлера никто не найдет. Будут только слухи. Инопланетянам будет отказано в житье на Земле. Им скажут: пиздуйте!" Инопланетяне обидятся, но делать нечего, улетят. Они полетят на Марс, но там им тоже откажут. Дальнейший их путь уже будет неизвестен....."


".. в 23 веке сборная Бразилии выиграет чемпионат мира по хоккею. Будет праздник на всю Бразилию...."
  
Из дневника Александра Х:

" 1991. Познакомился в поезде с Ларкой. Менты чо то борзеют, многовато их. Я на станции вышел, позвонил, узнал. Оказывается, никто ни о чем не договаривался. А я еду, ничего не знаю. Если за жопу возьмут, то меня сразу к стенке поставят. Дальше еду спокойно. Ларка нормальная, 30 лет. Я увидел девку, глаза дурные-дурные. По глазам бабским всё можно определить. Сейчас объясню, как определить, дурная ли баба. Надо знать взгляд, короче. Взгляд - это весь человек, короче. Нет, ну баба не человек. Нет, ну не чисто обезьяна. Есть бабы хорошие, век бы с таких не слазил. Но хороших баб меньше, чем плохих. Хорошие бабы - они скромные, но средние на лицо. Сильно красивые умными не бывают. Уродины тоже не бывают умными, и добрыми они не бывают. Сильно умная баба - это монстры. А определяют так - предложите бабе отсосать. И смотрите, как она при этом смотрит. А если при жизни увидите, что у бабы взгляд такой же, как при отсосе, то всё ясно с ней. У Ларки такой же взгляд был - дурной-дурной. Я сразу посмотрел, понял, что надо ее развести. В поезде не везде можно бабу. Надо чтоб или в купе были сами, или в сортир вести. В сортире если днём, то спалят, так как вдвоем оттуда выходить. Будут коситься. Много вопросов. Я подошёл к проводнику, к Семёнычу. Я всех проводников знаю, иначе никак. Половину поездов из Москвы. А свердовские я все поезда знаю. Я ему хотел сунуть червонец. Если что.... Семёныч говорит - пузырь давай, и хватит. У меня с собой три пузыря. Один отдал. Осталось два. Привет, говорю. Привет. Начал знакомиться. А она вся шумоголовая, я смотрю - бесполезняк о цветах рассказывать. Надо сразу ближе к делу. Я ей про дело. Хочешь потрахаться? А взгляд у нее дурной. Пока думала, чо отвечать, я наливаю. Она сто грамм выпила, и моя. Пошли мы в купе проводника. Я Семёнычу подмигнул. А второй проводник - баба. Куклина. Она потом узнала, так и спрашивает - Саша, а ко мне с таким предложением слабо подойти. Я говорю - сколько у тебя вес? 160? Нет, говорит, 110. Ну ладно, отвечаю. Как буду совсем пьяным, ты меня разбуди, может, и встанет на тебя...

.... Витя Спиц мне сказал, что страна у нас такая, что какой бы на дворе ни был год, из этой страны лучше валить. Хоть 1900-й год, хоть 1990-й, хоть 2990-й, всегда будет концлагерь. Мне обидено - в какой стране живу? Вспомнил того парня, который хотел в 70-х годах переплыть Берингов пролив, чтобы попасть в Америку. Жалко с одной стороны парня. Так я вот подумал - ну вот моя страна. Нахер мне куда-то бежать. Не, ну мне то может и надо. Меня если за жопу возьмут, то мало не покажется. Вот Володя был. Хрипел, хрипел, отхрипел.... И всё.... Хочешь купить чего, хуй чего купишь. Люди все друг другу волки......

... Витя сказал мне, что сейчас уже под гитару петь не модно. Ну модно, не модно. Подо что мне петь? Под бабалайку? Дуньку я выгнал именно за это... Говорит, Саша, а давай ты сменишь фамилию. Саша! Тебе пойдут навстречу! С такой фамилией жить нельзя! Я говорю - пшла! Выкинул ее. Она еще два часа ныла под квартирой. Жалко, с одной стороны. Год пытались жить. Но я не люблю, когда бабы лезут тебя переделать. Иди, говорю, сам проживу..."
  
  
  
   Глава 17.
  
   ...Вова Автоян разносил Гуи.
Было и радостно, и грустно. Время менялось быстро - только вчера все жило в этом кругу привычным ритмом, и никто не видел никаких признаков перемен. Казалось, что так будет происходить вечно, все будут собираться на блатхате, водку пить, развратничать, а вот уже и нет этого, и не вспомнить. В будущем же маячило что-то другое, более новое. Романтика резко поубавилась. Дело наше было снабжено серьезной динамикой. Мы сами менялись на глазах. Удачи сплотили нас. Петр был на высоте - ему верили. Флаг революции колыхался на ветру, и мы им питались, этим ветром. А Вова Автоян продолжал принимать бутылки и оставаться королем стеклотары. Ничто в его мире не менялось и не могло поменяться. Он собирался принимать бутылки до конца дней своих. Он был король бутылок. Он знал все виды стекла. Он командовал малоопытными приемщиками посуды.
   -Вован, налей! - кричал ему Демьян.
   -А, это ты, Демьян, - отвечал он.
   Он не знал, покупать Демьяну пиво или нет. Здесь проявлялась некоторого рода проституция. Говорили даже, что Вова - пивной проститут. Женщина, чтобы подружиться, дает. Вова покупает пиво. Это метко подчеркнул Петр. Группа "Камаз" даже сочинила песню "Пивной проститут", которую исполнила на корпоративном концерте. Народ ликовал. По ходу исполнения раздавали бесплатное пиво местно завода.
   -А что, если Вова узнает? - спросил тогда Сергей Чикаго.
   -Он не узнает, - ответил Петр, - телевидение нас не снимает. Да и как он определит, что песня - именно о нем. Он сидит вместе с нами на блатхате, приезжает домой, и тут же мы устраиваем ему Петра. Есть масса очевидных вещей. Конечно, если ты подойдешь к человеку и плюнешь ему в лицо, он навряд ли улыбнется тебе в ответ. Если ты скажешь, что человек - гондон, это тоже никому не понравится. А вещи неявные, скрытые, это другое. Ты думаешь, люди достойны сожаления? Как ты думаешь, если так получилось бы - ты был бы попугайчиков в клетке у Володи, ты был бы полностью в его власти, он бы тебя пожалел? Навряд ли. Для человека может существовать очень много лакмусовых бумажек. То, что мы так развлекаемся, вовсе не говорит о том, что мы гады и сволочи. Мы же не отправляем человека на смерть или еще куда-нибудь. Володя - король бутылок.
   -Ништяк, - сказал Чикаго.
   Демьян тоже начинал на бутылках. Он тогда еще не понял, что он - бос-сяк, а потому работать было не западло. Это потом работать ему запретили понятия. А тогда он вместе с товарищем ездил по деревням на "шестерке" с прицепом. Принимали бутылки у населения. Ехали в город, сдавали тару шефу Вовы, которого старая бля Ламборджини называла Хшеф.
   -Баб Галь, налей! - кричал он.
   Или:
   -Вова, как судьба? Ты когда замуж выйдешь?
   -Пошел ты, Демьян.
   -Да ладно, Вован, не ломайся! Сознайся!
   -Демьян!
   -Вован, сто грамм давай!
     Теперь же блатхата была пуста, и Вова заскучал. Уже и не судьба было выяснить происхождение Черного Петра. Демьян тоже не появлялся. Он был звездой, хотя, всем было ясно, что явление Демьяна - дело временное. Нам приходилось за ним следить, чтобы он куда-нибудь не влип. Но все это было бесполезно. Выборы еще не наступили, а Демьян попал в "прикрывалово" за то, что скрысил у соседа тысячу рублей. Нам удалось его выкупить.
После этого был еще один инцидент, но никто точно не установил, правда это или нет.
-Чуть не п-прикрыли, - сообщил Демьян.
-Опять? - спросил Пётр.
-Я пошел к л-людям. Чисто взять д-денег. Тут мусора наезжают, начинают вязать. На землю повалили, давай шариться. Я говорю, братан, чо, щупать любишь? Мусор по ходу понял, что я с понятиями, начали баз-зарить. Поговорили о жизни. Я говорю - братан, пойми, я тут случайно. Я шёл к л-людям.
Относительно отдельных случаев прикривалова всё было ясно. Но многие вещи Демьян сочинял на ходу. При чем, делал он это столь уверено, что нельзя было сказать - сейчас это ему на ум пришло, или же у него есть некие заготовки. Так, например, Демьян курил в предвыборном штабе. За пять минут он успел сочинить историю и рассказать её девушке из агитбригады. По легенде, Демьян ездил с "з-золотом" в Сочи. Мне же было известно, что с утра Демьян лежал с бодуна. Потом он курнул, лег было полежать, но потом "братан, слышишь, я щас выйду, сверху дым пивом придавлю и приеду, будем трещ-щать". К вечеру он приехал, сел на стуле и молчал. Потом поехал домой и там лёг спать.
- На Сочи приехал один мужик, - рассказывал он девушке, - из Эмиратов. Короче, эм-мир. Вася зовут. Ну он не Вася, ну я походу спросил, братан, давай ты будешь Вася. Ну так и добазарились. Короче, я повёз з-золото. Вот тут вот.
-Где? - не поняла девушка.
-В каблуке. Вещь. Древний предмет. Скифское золото. Нашли в кургане.
-А кто нашел?
-Ну как... Ну я... Не, ну не я... Л-люди. Люди нашли. Надо было переправить. Я короче хотел Лютого сблатовать, у него есть тачка, но он не ездит. Ноль Шестая. Ну как.... Ну седьмая, да... Не шестая. Седьмая. Но фары от шестой. Он бухает, поняла. Ему не судьба сесть за р-руль.
-У тебя есть права.
-Ты... Да я... Я бос-сяк. Я ему сразу сказал, мне понятия не позволяют.... Короче... Короче я сел на вертол-лллёт. Приехал, короче, на аэродром. Там чисто Паша. Паша, здоров, родной. Он чисто ну как.... Ну по жизни он гонщик Спиди.
-Что такое гонщик Спиди?
-Ты... Да ты, р-родная.... Короче, не важно. Садимся на "М-ми-2", летим. Короче, в Сочи должен был прилететь за з-золотом П-путин. Надо было первым прилететь. Я кричу - Паша, налей! Паша показывает - в ящиках ищи. Ищу короче. Водка. С горла засадил, нормалёк. Короче, в горах оба, двигатель глохнет. Чо ты, р-родная. Глохнет, говорю, двигатель. Мот-тор. Да ты с села, что ли? Мотор. Турбина. Я короче, глоток делаю, чувствую, чо то заманы какие-то. В окно зырю, падаем. Я кричу - братуха, чо там? А П-паша белый, как лист. К-короче, чо. Ну падаем. Я водку пью, думаю, ты, да хуй с ним, я неплохо пожил... Ты, ну жалко... Ну ч-чо. Гавна поплачет, чо. Ты, ну жизнь коротка. А прикинь, старой станешь. Кто? Кто, ты, кто. Ты, да я бос-сяк! Я долго жить не соб-бираюсь. Ты, да чо ты.... Короче, мотор завелся. Ты, мы черта какого-то снесли... Ну стоял чертило, еблом торговал, в горах. Ну может пастух.... Мы падали, а мотор перед землёй завёлся. Чертилу сбили, но сразу не зам-метили.... На Сочах когда сели, смотрю - отпечаток носа на капоте. Паша кричит - да не ссы в компот, бывает. Я говорю, братан, бухни, живы остались. Он кричит, я не пью по жж-жизни. Ну чо, я в гостиницу заселился. В люкс. Вася приезжает. Я ему золото слил. Каблук на место поставил. Вася... Ну кто... ну шейх... Эмир. Кричит, ну чо, давай там, сауна. Т-тёлки.... Сколько хочешь тёлок? Ты, я кричу, да чисто пару давай. А он кричит, у нас по паре не принято, у нас от пяти. Ну давай пять... Не, шесть. Едем в сауну. Чисто вдвоём. Привозят 12 тёлок... Не, 24 привезли, ну как.... 12 мы выбрали, а 12 увезли... Ну ничтяк......
Рассказав эту историю, Демьян также добавил "замуж пойдешь, р-родная""
     Вова носил гуи в одиночестве.  Эксперимент продолжался. Мы зашли к нему в гости. Взяли бутылку водки, новую пачку гуев.
  Судьба тренировалась на нас.
Мы - на Володе.
    - Мамик вчера с работы приходит, - сказал Володя, - ха, - он засмеялся звонким мальчишечьим голосом, - а я сижу, на компьютере играю,  не встречаю. Ух, что было, что было. Как она мне вставила.... Ух. Я думал, это все. Будет мне неделю высказывать. Мол, все. За компьютером больше не сидишь. Пароль поставит. Блин. Как она меня отымела! А потом телек включила. А там.... Смотрю - сидит, забыла уже про меня, смотрит. Последний герой. Или как там его называют. Потом зовет меня на кухню. Ну, думаю, сейчас что-нибудь скажет. А она улыбается. Наверно, по телеку что-то увидела. Ложку протягивает, говорит - ешь! А я беру ложку, лапшу со сковородки набираю и говорю - ешь! А она мне другую ложку берет - суп набирает - ешь! А я ей вторую ложку беру - ешь! Ой, не могу, умора.
  Слово "ешь" Володя произносил отчетливо, так, что и я бы так не сказал. 
-А тут Лариска приходит. Слышу, что-то хочет в коридоре там сказать. Мол, я и ее должен встречать. А на кухню тока зашла, а я ей - ешь! Она встала, глазами - блям, блям, тут  берет ложку, зачерпивает, и мне - ешь! И мамик тоже ложку берет, и ей - ешь!
  - А есть, что пожрать? - спросил Петр.
  - Не знаю.
  - Да ладно. Пойдем, в холодильнике посмотрим.
Мы пошли на кухню и нашли в холодильнике много съестного. Я тут же разлил водку. Мы выпили и стали есть колбасу. В холодильнике у Автоянов было очень много колбасы. Тут была и толстая, вареная, и ветчина, которую можно было есть лишь с разрешения мамика, и сухая, достаточно дорогая колбаса, а также охотничьи колбаски к пиву, которые и употребили первым делом. Петр же достал ветчину, и, не раздумывая, нарезал ее дольками.
   -Ништяк, колбаса, - оценил он.
   Володя напрягся. Было очевидно, что он получит за колбасу. У него не было никаких шансов на выживание.
   -А это что за колбаса? - спросил я.
   -Это - для Бони.
   Боня - это толстая кошка, которая постоянно текла. Она текла почти, что 365 дней в году. Ей покупали таблетки, но это не помогало. Вову то и дело отправляли на выгул Бони. Одевался ошейник. Боня пыталась вырваться, завидев котов. Вся семья Автоянов наслаждалась, наблюдая сексуальные мучения Бони. Но выхода у нее не было.
   -В смысле, хуевая колбаса - для Бони? - спросил Петр.
   -Почему хуевая? - не согласился Вова.- Нормальная.
   -Везет Боне, - позавидовал Юрий, - я такую не часто вижу. О, мясо! Давай пожарим!
   -Нет! - запротестовал Вова. - Нет! Нет, только не мясо!
   -Давай, давай! - воскликнул Зе.
   -Точно! - вторил ему я. - Пожарим мясо!
-Нет, нет, - сопротивлялся Вова.
-А как водку пить? - спросил Пётр. - Я пойду еще возьму! И пива возьму! - он захохотал, потирая руки. - Нажрёмся!
Вова сел в уголок. Его судьба была решена. Мы вынимали мясо из морозильника.
-Тут полным полно мяса, - сказал я, - на год хватит.
-Не, - сказал Вова, - это не на год. Мы каждую неделю закупаем. Мамик на рынок едет. Папик ты чо... Если мясо не такое, он мамику высказывать будет неделю....
-А кур едите? - спросил Юрий.
-Да. Едим. Лариска любит.
-А свинину она любит?
-Да. Тушеное.
-Тушёнку?
-Нет, мамик любит тушить.
Мясо жирилось с шумом, с весёлым паром. Зе поменивал. Пётр принёс еще водки. Пока он ходил, бутылку нашли у Володи, начали пить. Вова был в ужасе.
  
      До выборов оставалось, прочти уже ничего. Команда наша готовилась отмечать победу Петра. Шампанское закупали, водку, петарды. Петр же, устав от постоянных успехов, строил планы на дальнейшую жизнь. Борьбы-то никакой еще и не было. Все было впереди. Что касается меня, то у меня не было определенных планов.
     Вика вернулась. Но все это было условно. Я уже для себя все решил, и никто бы меня не переубедил. Каждой твари - своя среда обитания. Рыбе - вода, червю - земля, птице- полет, пауку - угол с мухами, и так далее. Нельзя заставлять кого-либо жить в противоестественных ему условиях. Я потому с ней не ругался и ничего не предъявлял. Претензии - это разборки из-за собственности. А собственности теперь никакой и не было. А наблюдал ее как фон, делая вид, что этот фон мне не противен. Каким бы глупым не было мое сердце, но и оно имело право на то, чтобы поумнеть.
     Мы лежали в постели. Я курил, складывая бычки в пепельницу, которая стояла рядом на стуле. Было часов десять, и в офис я не собирался. Позвонив Юрию, я спросил его подменить меня на пару дней по нашей партийной линии.
     Может быть, заменить? Заменить вообще? Вика, казалось, все чувствовала. Она не возмущалась, что я курю. Я даже предполагал, что в душе она отмечала победу. Более того, я не был уверен, что это не так. Что, если она предложит, чтобы я на ней женился?  Мне стоило выбрать. Я слышал зов парусов. Все уже почти завершилось. Я сыграл новую партию. Теперь я мог перейти на новый уровень. Билет в один конец. Шум канатов. Таиланд.
Нет, не важно, куда.....
     - Как ты думаешь, выиграете? - спросила Вика.
    - Не знаю, - я пожал плечами, - наверное. Представь, есть такие жуки. Ты их, наверное, видела. Их еще солдатиками называют. Красные такие, с плоскими спинами. По весне они толпами выходят, ползают, радуются солнцу.
    - А чем они питаются?
    - Не знаю. Пылью, наверное.
    - Да ладно. Как они могут пылью питаться?
    - Ну, как. Просто. Ты что, не знала, что многие животные пылью питаются?
    - Не может быть!
    - Может. Еще как может. Пауки - они, вот, вообще из пыли рождаются. Не зря же раньше говорили, когда паутину веником по углам собирали, мол, надо пауков погонять. А пауков там и не было. Это значило, что раз сейчас нет, то скоро появятся. Из пыли пауки и рождаются. Нет, я не об этом. Жуки эти красные могут сидеть друг на друге очень долго. У них половой акт может протекать несколько дней. Они залазят друг на друга. Могут сутки сидеть. Могут - двое. Могут по трое, по четверо сидеть, образуя пирамидки.
    - Как это?
     - А ты что, не видела?
    - Нет.
    - Хочешь сказать, ты и жуков таких не видела?
    - Видела.
    - Ну вот. Весна настанет - присмотрись.
    - А к чему ты это говоришь?
    - Ни к чему.
    - А.
    - Просто мы лежим с тобой уже 24 часа.
    - Это плохо?
    - Почему сразу плохо? Не веришь, не надо. Будешь шампанское?
   - А что, есть?
   - Есть.
   - Почему я не видела?
   - А я спрятал.
      С ней так и надо было жить, понимая, что надолго ее не хватит, у нее все равно начнется моральная чесотка, вскочат прыщи на душе, и ей нужно будет куда-то их выдавить. Убегая на сторону, она просто мстит. Мстит передом за то, что ее что-то не устраивает. И раз уж так повелось, раз она не чувствует угрызений совести, это уже правило.  Женщина - средство, думал я. Женщина слишком глупа, чтобы ломать себе из-за нее нервную систему. Если она не приручается - ищи другую. Законы просты, и проще не бывают. Другое дело, если тебя самого приручают. У кавказских, вот, народов, на этот счет все поставлено правильно. Но, видно, и романтиков там вообще нет. Даже не знаю, что лучше - восточная строгость или западная распущенность. Но у нас все смешалось, все давно потеряло четкие границы.
Ни Запад, ни Восток.
Что-то еще.
Россия. Рассея.
    - Ты меня любишь? - спросила она, пьянея.
    - Я всех люблю, - ответил я.- Ненависть - это глупо, в силу того, что человек очень мало живет. Ты хочешь "Мерседес"?
     - Если я скажу "да", то ты мне целую лекцию прочтешь.
    - Не, я не прочту. Я тебя люблю. Просто люблю за то, что ты лежишь здесь, а я - на тебе, и нам все до лампочки. Твое тело хорошо пахнет, а я отражаюсь в твоих глазах. Мои глаза видны в твоих глазах. Мне кажется, что если ты закроешь их, то и я исчезну. Наступит тьма, а потом я проснусь - и ничего не было. Я заснул в виртуальном шлеме. Давай я еще налью.
    - Я уже пьяная.
    - Это хорошо. Зачем быть трезвым?
    Шампанское выстрелило пробкой. Оно проживало свою короткую жизнь в этом рывке ото дна, к горлышку, и - наружу. В этом полете для него длился век. Я чувствовал умиротворение. Оставался лишь тот самый билет. Мне казалось, что я уже дошел до последней страницы. В новой книге не будет ни Вики, ни Верочки, ни, быть может, Петра. Да, он выиграл. Но что мне от этого. Каждый человек имеет право казаться счастливым.
     Позвонил Демьян. У него тоже был теперь мобильник, хоть это и не соответствовало его босотским понятиям.
    - Хай! - воскликнул он.
    - Ну, и хай.
    -И ч-чо?
     Потянулась пауза.
    - Чо делаешь? - спросил я.
    - Я? А чо мне делать? Сижу, пиво пью.
   - А.
   -Ч-чо, а? Я хотел позвонить тебе, сказать, чтобы ты приезжал, пивка бы попили, побазарили. Пацаны тут сидят. Мы чисто на кофеюшнике собрались, сидим. Рыбу взяли. Чисто с-сом, прикинь. Ж-ж, блядь! Течет! Юля нам поставила "Короля и Шута".... Гэ... Я теперь этот. ... Ну, как.... Ну, короче, типа, не люблю я все эти умные слова, но, бля, куда от них деться? Кар-роче, креативный директор. Такая фишка. За это и пьем. Лютый говорит - ты с ума, мол, сошел, а ч-чо? Лютый - он еще тот босяк. А у него - красный диплом! И ч-чо! Ч-чо? А я -  бос-сяк! Босяком родился - босяком и помру! Не, ну, дириком быть по кайфу. Ничтяк! Я.... Ну как... Я дело знаю. А ты там чо, а? С шумоголовой? Да? Ты, слышь, ну я тебе сочувствую. Вы вообще, пацаны, я с вас фигею! Бабы - они ведь все дуры. С головой у них не все ладно. Этот.... Как его. Юрий Александрович заходил сёдня. Я его развел, прикинь. Га! Гы! Так он чо? Пиво поставил! Говорит, а что вы тут делаете, молодой человек? А я ему кричу - ты, слышь, сам ты молодой. Я уже седой! Ты посмотри на меня! Я такое в жизни видел. Ну, типа, пива давай. Ну, он чисто не обломался. Проставился. Куда ж деваться? Нормальным пацанам надо же пиво ставить.
   - Ага.
   -Чо ага? Пиво приезжай пить.
    -Не, Серый, в следующий раз как-нибудь.
    Я представил, какой там из Демьяна креативный директор. Впрочем, если ему некоторые словечки поотключать, он еще и ничего будет. В телеке, вон, монстров немало. Представить страшно, каковы они в промежутках между телеками.
    - Кто звонил? - спросила Вика.
   -А, так.
   -Да ладно, говори.
   - Демьян.
   -А. И что?
   -Ничего. Пиво там пьет. Работает творческая личность. Вот.
   -А.
     Так мы и лежали, попивая шампанское. Я представлял себе призрачные паруса и запах свободы. Вика, должно быть, видела перед собой картины, где проезжал ее "Мерседес". Омерседесенная жизнь. Омерседесенные будни. Омерседесенный вечер. Она - иная. Все люди как люди, а она, разумеется, королевна. На "Мерседесе". Это вещи были важной частью ее мироосознания.
     Я думал о Петре. О деле революции, которое я собирался бросить. Без меня они играли на гитарах, кричали, тренировались в питие, и все это могло продолжаться сколь угодно долго. В потенциале революция всегда возможна. Практика же показывает, что здесь далеко не все так просто. Нужен сильный катализатор. Общество - это организм.
Может быть, лет через 50 всё это и выльется в революцию. А мы - мы маленькие винтики. Не многих из нас вспомнят, и вспомнят ли. Я не уверен, что в истории останется Пётр, а уж меня там точно нет.
Если предположить, что все предсказания Александра Х - правда - то там ни грамма про меня нет. Это не значит, что я - плохой человек, что я - глупый человек. Я.... Нет, если пошевелить извилинами, если представить огромную машину, которая сделана из людей и их судеб, моё звено тоже не последнее.
Предположим, дело наше не прогорит. Мы начнём свой путь внутри этого правящего аппарата. Пётр получит место в госдуме. С каждым годом скрыть нашу сущность будет всё сложнее. И всё потому, что власть - это не магия, это просто набивание карманов и тонны контекста, которые прикрывают этот банальный животный процесс. Не знаю, как там в других странах, но в нашей - именно так. Наши ресурсы нам не принадлежат. Западу не выгодно, чтобы у нас кто-то думал. Схема разорения недр - как раз то, что надо. То, чего не сумели Наполен и Гитлер, мы делаем своими руками.
Но если мы всё же выживем со своей идеей, то получится, не будь меня, не было бы и партии.
Пётр создаст много кружков по всей стране. Это будут люди, которые с нынешней точки зрения будут выглядеть довольно неправильно. У них не будет денег. У них не будут доступа к кормушкам. Они не будут получать деньги с Запада, как наши правозащитники, имитируя существования оппозицию. Они не будут говорить "наша армия", имея в виду армию государства Израиль, они будут просто накапливать мышечную массу революции.
Это путь долгий и правильный. Когда появятся новые поколения, которые будут способны на действия, а не танцы под дудки спецслужб, как это делают разные наци и прочие вырощенные спецслужами же экстремисты, тогда мы и поговорим. Нас тогда уже и не будет. И памяти о нас, может, не будет.
Мы лишь винтики в машине.....
Болт да гайка.
Есть еще один путь: Че. Взять, и прямо сейчас.
Я закурил.
   -Мы правда купим "Мерседес"? - спросила она.
   -Да, да.
   -Да?
   -Да, Вик. "Мерседес". Именно "Мерседес".
   -Ой, как я тебя люблю!
   -Хочешь, купим два "Мерседеса"?
   -Да? Мы что, можем купить два "Мерседеса"?
   -Да. Два.
   -Я тебе хочу!
   -Хочешь стоя?
   -Стоя? Хорошо.
   -Ладно, вставай.
   Потом я поменяю все фильтры. Воздушный, топливный, масляный. Все к черту. Все заново. Я хочу быть свободным и прозрачным, как стеклышко. Мне не нужно большего. Петр победит. Впрочем, ведь он уже победил. Не важно, что будет дальше. Шаг системе - это уже почти мат. Ты победил себя, а остальное - это уже как придется.
Я сделал своё дело, меня ждут паруса. Хочется чего-то новго. Хочется перезагрузки. Будущей жизни.
   Вновь позвонил Демьян:
   -Слышишь, э!
   -Ты чо, Серый!
   -Слышишь, мы сделали королевского Петра!
   -В смысле!
   -Было двадцать два Петра подряд. Девки сделали Володе женского Петра. Мы еще сделали зоофилического Петра.
   -Это как?
   -Слышишь, да ты не поймешь! А ты что там делаешь?
   -Ничо. Сплю.
   -Х-ха. Видели мы таких сонь!
   -Ладно, Серый. Ты меня разбудил.
   -Хули ладно! Много видел таких ладных.
   -Так ты что там делаешь?
   -Что, что? Корпоративная, слышишь, вечеринка.
   -А.
   -Да хули ты акаешь! Приезжай, давай.
   -Ладно, давай, Демьян.
   -Ты, ды ладно.
    
     Вика стала рассказывать мне о своих подругах, я слушал в пол-уха, видел их образы перед собой, и они меня даже чем-то развлекали. Потом я ей рассказал о хакинге. Оно ей, конечно, сто лет было не нужно, однако ж и мне было все равно, слушает она или нет.
Потом....
А что потом? Когда ты рассказываешь женщине какие-то важные для себя вещи, а она делает вид, что ей интересно, это может быть очень правдоподобно. Но прочь иллюзии. Женщина - это вещь эгоизма. На протяжении жизни она несколько раз меняет структуру. Рассказывать можно до упоения, но что толку?
    - Ты так и не сказал мне, почему ты уехал из штатов, - сказала она потом.
    - А я и не уехал, - ответил я,- я в душе по-прежнему там.
    - И как это?
   - Просто. Я - в одном месте, душа - в другом. Понимаешь?
   -Тебе там надоело?
   - Немного.
   - А мы можем туда поехать?
   -Конечно. Это легко. Очень легко.
   -Правда?
   -Правда.
   -А как визу открывать?
   -Ну, это чепуха.
   - И мы вместе поедем?
   - Почему бы и нет. Легко. Хоть завтра. Нет, завтра не получится. И послезавтра. И вообще, надо дождаться, когда выборы пройдут. А там посмотримю
   -А тебе они сильно нужны?
   -Ты хочешь сказать, что мне выборы не нужны?
    -Нет, я просто.
   - Ну, поедем. В США. Хочешь - здесь останемся. Заведем детей. Хочешь, поедем к.....
   -Ага.
   -Тебе ж хорошо со мной?
   -Да, Валерик.
   -Ну вот. Это - самое главное. Поедем к Бен Ладену?
-Как это?
-Я его знаю. Он мне место программиста предлагал?
-Да? А где?
-Бен Ладен сейчас в Майкопе.
-Да ладно.
-Я тебе точно говорю. Он мне звонил. И Демьян недавно его там видел.
-Ты чо.....
-Чо, чо... Пошутить уже нельзя.
-Я тебя люблю!
     Самое главное, что душа моя стала прохладней. В ней нет никаких обид. Виновата Вика - ну, что ж с того. Все люди исполнены грехов. Не стоит жить с кем-то через силу, как я это делал до сих пор. Разойдемся тихо и спокойно. Без шума. Она до последнего дня не будет знать, что я все решил. А мне - светло. Некого винить, некого ненавидеть.
  Если б я не встретил революционеров этих, то по-прежнему продолжал бы жить и осматриваться по сторонам, ожидая опасность. Но что теперь сказать? Победить мне помог случай.
Я представил, что бы сказал Женя Сёмин:
   -Вы побели на выборах? Слушай, хуйня какая!
   -Да ты что, Женя.
   -Та! Выборы какие-то?
   -Женя, а если бы ты сам участвовал?
   -Если б в президенты, то еще ладно. А так - не пойму, на кой черт все это надо?
   -Ты не прав, Женя!
   -Это все хуйня, Валера!
     ...Выборы проходили обыкновенно. Да и как еще об этом сказать? Корабль революции шел сейчас на очень большой скорости. У нас был отличный двигатель.
Теперь все происходящее было лишь удачной схемой подтверждения. Петр прекрасно осознавал, какой ценой все это куплено, и все остальное было тем же компотом.
Я сидел в офисе. Телек работал. Сводки новостей иногда доносили какие-то скудные лоскутки информации. Я вслушивался, потом щелкал пультом и бездумно всматривался в лица фальшивых сериалов. Мне думалось, что мы, получив деньги, могли бы не мучиться и не строить корабль революции, а просто пойти куда-нибудь в звезды. В сериалах бы снимались. Пришли бы к продюсеру.
   -Ара, барэв дзес!
   -Инч?
    - Ара, возьми в кино.
    - ......................
   -Сколько.
   -Столько.
-Ара, на.
     Так бы начались великие карьеры, и никто бы не ломал головы. Если бы они предложили мне такой план, что ж, это даже проще, чем забивать себя экстремизмом. Ведь смысла не было и в моих предыдущих аферах. Здесь я не на много отличался от прочих ламеров, которые, прыгая на одном месте, не на многое были способны. Иногда они производили хиты и их тотчас сажали, иногда и не сажали, а брали на мушку, но общая схема была одинаковой. По телевизору же показывали что-то другое. Я даже предполагаю, что все, что касается взломов, выдумано. Я имею в виду, телевидение. Настоящие профессионалы давно объединились в развитые и умные системы.
Один мой знакомый, Petrov, работал в Эстонии. За вход он заплатил десятку евро, за выход - двадцатку. Банки они не брали, а занимались построением черт-те чего. Но один их наняли на большую акцию по спуску кредиток. Заказчик передал часть данных для подключения к серверу, что облегчило дело на 50%. Но это всё этолько со стороны кажется, что просто.
Так вот, когда он вышел, то уехал в Мадрид, открыл несколько порносайтов, и теперь с этого неплохо живёт. Порносайты - дело хорошее, но организовать этот бизнес не так-то уж просто. Все места уже заняты. С одной стороны, открывай новый и занимайся. Но нужны хорошие бабки для раскрутки.
Впрочем, если бабки есть, заниматься можно чем угодно. Главное, сначала сделать, потом покормить, а только затем ждать, что будет ловиться рыбка.
     Штаб вовсю суетился. Молодые участники движения кружились у дверей, что-то обсуждая. Для них вся эта каша была неимоверно сложна, им необходимо было победить, чтобы иметь шанс на будущее. Телефоны накалялись. Ко мне то и дело кто-то заглядывал и что-то пытался выспросить.
     - Потом, - отвечал я, - я работаю. Где Петр Евгеньевич? Не знаю. Он мне не звонит. А раз не звонит, значит - все нормально. Потому и я ему не звоню. А вы этот сериал смотрите? Да? И про что он? Ладно, потом - так потом. Что? Да, откуда я знаю. Продолжайте работать. Занимайтесь, занимайтесь.
     Петр зашел вскоре. На нем был хеменгуеевский свитер, в руках - бутылка коньяка.
    - Еще - часов десять, - сказал он.
    - Да. Для думающих людей давно нет никаких тайн. Вчера вот заходил журналист из "Региональных Новостей". Говорит, у них, мол, всем давно известно, чуть ли не списки есть, кто победит. Ты там есть, понятное дело. Они порой чешут голову, удивляясь, что списки победителей есть до выборов.
   -Я давно это слышал. Это предвзято.
   -Может, и предвзято. Но ведь это так.
   -Да. Посмотрим. Мы ж не зря бабло платили.
   -Бабло все платят.
   -Конечно. Власть - это хороший бизнес.
   -Да. Значит, мы тоже что-то в этом смыслим.
    - Я до конца не верю, - ответил Петр, - система не пропускает опасные для нее структуры. Я думаю, либо мы чего-то не учли, либо попали в нужное место в нужный час с хорошими бабками.
    - Значит - мы безопасны для системы.
   -Ты считаешь, что мы - безопасны?
   - Нет. Мы очень опасны. Хотя бы ты и я. Мы не хотим жить по законам этого мира, а это - очень весомый аргумент. Просто так происходит. Видимо, такой сложился момент, что бороться особо  некому. Все свое имеют, а новые аппетиты чего-то еще не проснулись. Все дети - по Лондонам. Новые не подросли. У всех много тачек, дач, хороших работников, у всех фирмы свои службы безопасности, бандитов нет, менты уравновешены и обучены, в ФСБ - полный штиль, провинции молча мычат и доятся.  Бывает же моменты. Я когда в институт поступал, такой момент был. Конкурсы на наш факультет всегда неплохие были, нужно были что-то знать, а если этого чего-то не доставало, то и заплатить. А у меня денег не было. И у родителей денег тоже не было. Да я еще и не готовился перед экзаменами, а по девочкам шлялся, водку пить учился. Я плохо мыслил логически, и по математике у меня три было. Я просто пришел, посмотрел на список факультетов и выбрал свой. Если честно, шансов никаких не было. А тут вдруг в тот год сложилась какая-та беда, что и недобор был, и вместо экзаменов - тестирование. Да еще и пацанов маловато пошло. Ну, я и поступил. Все остальное было уже потом. Так, что чудес не бывает. Большинство вещей подвержены логике. Другое дело - внутренняя сфера.
     Петр налил коньяку. Мы выпили.  
   - Ты во всем уверен? - спросил он.
    - Да. Это же не рядовые сявки. Тем более, за такие бабки, сам понимаешь, можно и пристрелить.
    - Даже нужно.
   -Даже нужно, я с тобой согласен. Мы, мы хоть и честные деньги представляем.
    - Ты так думаешь?
    - Пока еще это так.
   - Пока еще Зорро не поймали.
   - И он сам себя еще не поймал.
     Мы выпили еще. В окне просматривалась улица. Шел мелкий снежок. Народ двигался как будто бесцельно. Семечки щелкали. Курили. Посещали магазины. Студенты попивали примерзшее пиво, кто-то собак выгуливал, кто-то - самого себя. Выборы интересовали далеко не всех. Были и такие, кто о них и вовсе не знал.
   - У нас - честные деньги, - сказал я.
    Петр кивнул.
   -Честные, - подтвердил я, - мы их завоевали.
   -Да.
   Мне позвонила Вера. Она хорошо понимала, что мы пронеслись по разным полосам на больших скоростях. Возможно, что поведение было слишком картинным. Именно так ведут себя любители быстрых развлечений. И, хотя я ни о чем таком не думал, дело обстояло именно так. Вернее, это так казалось. Я действовал инстинктивно, и это доставляло мне удовольствие. В разумных, спланированных действиях, было гораздо меньше смысла.
    - У вас много, кто балатируется, правда? - спросила она.
    -Да. Хотя к финишу придут не все.
     - Почему?
   -Это очевидно.
   - Это просто прогноз?
   - И прогноз, и реальность. Я уже знаю, кто победит.
   - Откуда.
   -Все об этом знают. Шучу. Я просто чувствую. У меня очень развитая интуиция. Всем победить нельзя - это не очень справедливо. Корпоративная мысль - она ведь тоже не идеал. Мы ее изначально как идеал не выставляем. Это просто сверхпрактичность. Карьера. Бизнес. Попав в думу, мы будем содействовать программам обучения молодых специалистов, бизнесменов, политиков. Если мы все пройдем, то в думе будет скучно, потому  что все будет слишком правильно. Некому будет воровать. Некому будет взятки давать. Глядишь, и взятки станут признаком дурного тона станут. Шучу, конечно. У нас в думе все люди - очень честные и порядочные.
    - Ты бы победил?
   -Конечно.
   -Правда?
   -На классе.
   -Ты серьезно?
   -Да. Честно.
   -Почему же ты решил этого не делать?
   - А не хочу. Не люблю я политику. Я раньше увлекался компьютерами. Я многого в этом достиг. Политика - это полип. Но она затягивает. Она присасывается к мозгу. Самое главное - это хорошие люди. Тогда и жить хочется. А чем ты занимаешься - это не важно. Ты знаешь Демьяна?
   -Сергей Демьян?
   -Да.
   -Да. Знаю. Он часто выступает, и я его видела на телевидении раз, и еще раз - на радиостанции.
   - Как ты думаешь, на что это похоже?
   -Ты о чем?
   -О Демьяне.
   - Не знаю. Кажется, у него какая-та роль. А вообще, он неплохо ее исполняет. А, я вижу, ты знаешь его с какой-то другой стороны.
   -А каким он кажется тебе?
   -Очень уверенный и какой-то очень правильный. Иной раз не позволит себе резкого высказывания, а всякие народные эпитеты использует, чтобы не таким уж правильным казаться.
   - Я отстал от жизни, - ответил я, - надо будет запись выступления Демьяна просмотреть. На самом деле он не чужую роль играет. Он сам в самого играет. Конечно, ему помогают специалисты. Правильно ставят речь. Составляют тексты. Но идеи - это все его идеи. Он такой и есть. Это очень реально. Это намного реальнее, чем может показаться.
   - И ты по-прежнему призываешь меня вступить к нам?
   - Мы бы могли быть вместе.
   -Мы можем быть вместе только так?
   - Нет, ну я не говорю....
   -Такой прогруз?
   -Никто никого не заставляет грузиться. Бывают идеи, созданные лидером. Так бывает чаще всего. Но у нас все по-другому. Я не говорю, что это создал я, а это - кто-то еще. Тут все общее. Знаешь, как хороши идеи, которые объединяют? Люди чувствуют общность духа.
   - Вы тоже хотите город к своим рукам прибрать?
   -Нет. Зачем? Это слишком громко. Я бы так не заявил. Нет. Просто у нас все по-человечески. Накроем большой стол. Нальем фронтовые сто грамм. Приезжай.
   -Это так обязательно?
   -Это вообще не обязательно.
   -Может, это важно лично для тебя?
   -Может быть.
   -Тогда это - другое дело.
   -У меня есть шанс?
   -Очень много шансов.
     Петр принес еще коньяку. Я уже чувствовал себя навеселе и был готов на подвиги. Саша Сэй  перебирал на компьютере план развития, составленный две недели назад. Он тоже хорошо принял. Взгляд его был рассеян. Наконец, он включил слайд-шоу картинок, где-то ли местный художник, то ли кто-то из нас, представлял свое видение Гуя. Это было новой ступенью движений. Глобальная дурь воспринималась как-то иначе.
    "Гуй и Куй. Две планеты. Два мира".
    "Вселенские ветры над Гуем".
    "Встреча брюссельских студентов с компанией Гуёв. 1897г".
   "Мое видение Гуя 1".
   "Мое видение Гуя 2".
   .....
   "Мое видение Гуя 15".
   ....
   "Мое видение Гуя 150".
  
   -Вот прикиньте, пацаны, да? - сказал он, - завтра это будет уже история. В данную минуту все еще по-старому. А потом - потому уже все. Этот план опубликуют в газетах. Гуи мы спрячем в долгий ящик.
    -Гуй - неотрицаем, - ответил я.
   - Гуй  и Куй - планеты спутники, - добавил Петр.
   -Сын мой, - засмеялся Саша Сэй, - не выходи на улицу без Гуя!
   -Давайте сделаем Петра!- предложил я.
   -О! - обрадовался Петр.
   -Он определитель себе поставил, -  сообщил Саша Сэй.- Моя Ленка ему звонила часто и делала женского Петра. А Юлька - та женского утреннего Петра. А Юрец звонил строго  в час ночи. Ха, ты еще не спишь? Вот и я. Они уже друзьями были. Прикинь, а потом мы с Юрцом приходим к Вове, а он бледный. Говорит, запарил меня какой-то Вася, все время звонит, говорит - я  Вася. И ночью, и днем. Покоя нет. Я, говорит, сам его найду и не знаю, что с ним сделаю.
   -Опасно, - заметил я.
   -Опасно, - согласился Петр, - Я блокировку номера тогда включу, вот и все.
     Я взял трубку и набрал номер. Пошли длинные гудки....
  
   Из биографии Александра Х

" ...Последний альбом Александр записывал на студии, но работа получилась неоднозначная. Всё дело в том, что Александру помогали молодые музыканты. Все они были очень амбциозны и считали, что что-то соображают в жизни. Александр же всю жизнь просто пел под гитару. Он никогда не пел чужие песни. Когда его просили что-нибудь спеть, он пел своё избранное. Все те, кто об Александре никогда не слышал (а таких было много) либо удивлялись, либо возмущались. Но Александр пел только свои песни.
В преддверии записи альбома проводилось собеседование. Искали басиста. Приходили ребята, а менеджер просил что-нибудь сыграть. Потом он включал записи Александра. Если человеку не нравилось, его посылали на хуй. Если же человек проходил первые два тура, его опрашивал сам Александр.
Известен случай, когда Александр дал по голове одному басисту за то, что тому нравились песни Макаревича....."


Из предсказаний Александра Х.

" ... я скоро умру. Но весь я не умру. Но люди не сразу начнут про меня вспоминать. И это хорошо. Одних людей упоминают при жизни. Они сиют. После смерти их почти сразу же забывают. Ну, год помнят, два. Пять лет - уже много. Десять - эпоха. Срок в десять лет почти никто не проходит, это фатально. Я же при жизни неизвестен, но обо мне начнут много говорить ровно через 30 лет. Сначала вспомнят мои предсказания. Потом будут петь песни...."


".... Будут думать, что ждёт конец света. Конец света-то будет, но не потом. А потом. А тогда его не будет, но пророки и мессии в плащах и шапочках пройдут по земле, дабы людей испугать, да себя насладить песнью глупости навязчивой. Тех, кто самый громкий, тех будут считать пророками. Если в ряд людей выставить и спросить - кто пророк. Кто громче прокричит, того выводят и назначают главным. Когда же конец света не случится, об этом тут же забудут, но будут еще пуще врать, и вскоре если кто правду скажет, то это будет заподло..."


"... Гагарин не погиб. Его забрали. Когда он вместе с лётчиком Серегиным выполнял учебный полёт, к их самолёту приблизился неопознанный летающий объект. Открылось окно, и оттуда помахали. Гагарин тоже помахал. Тогда оттуда помахали флажком. Гагарин тоже помахал флажком. Гагарин думал, что это просто так, а это был пароль. Тогда объект подлетел еще ближе. Юру пригласили войти внутрь. Он вошел, а самолет пошел в пике и разбился. Серегин сначала погиб. Но Юра настоял на том, чтобы его товарища подобрали. Тогда объект приземлился, инопланетяне подобрали останки Серёгина и воскресили их на корабле.
Юрия Гагарина тотчас избрали командиром экипажа. От этого первый космонавт планеты никак не мог отказаться. Он очень хотел увидеть звезды.
Сейчас корабль, на котором летит Юрий Гагарин, на пути в другую галактику. Лететь туда очень далеко. В 22 веке они начнуть обратный путь, в в 2256 году Юрий Гагарин снова вернется на нашу планету. Его назначат генеральным секретарём ЦК КПСС"

  
  
   Глава 18.
       Был как-то вечер.
Я не говорю о каком-то вечере конкретно, потому что - настроение. Простите за фразеологическое разсочетание. Иногда оно способствует настроению, а иногда - нет. Таким языком иногда говорят поэты дикслексики, если кто-то об этом знает. Глядя на некоторых из них (или слушая, вспоминая при этом о былом), не обращаешь внимания на критические доводы тех, кто говорит, что так писать нельзя.
     Я так хочу.
     Это - суета слова.
  Первичное слово.
  Первичный скрипт.
  На самом деле, зная лишь средние способности cgi, можно заваривать неплохие напитки. Понятное дело, что, натолкнувшись на спецслужбы, ты вряд ли справишься. Впрочем, если не задаваться и ничего не демонстрировать, то шансы есть и у одиночки.
  Словом, я шел по улице пешком, так как денег на такси не было. Поздно было. Транспорт не ходил. Я, конечно, мог все-таки, вызвать такси, а расплатиться дома, но пьяная прогулка меня устраивала.
  Я думал о силе знаний.
  Что, если провести лекции по протоколу HTTPS? Хорошее ведь дело, если начинающие революционеры будут знать азы, не хохотать от того, что они скачали из сети Essentional Net Tools и Advanced Dialer.
  Знание - сила.
  Я вполне мог находиться в кровати с Верочкой. Впрочем, нет. Она живет с родителями, и это вообще не вариант. И вообще, я же для чего-то живу с Викой....
Надо ехать в гостиницу. Нет, я не хочу сейчас ехать в гостиницу. И потом, на секс надо настраиваться. Так нельзя - чтобы везде, в любую минуту. Тем более, если ты много работаешь головой, ты подчас вообще не можешь настроиться. Сначала надо успокоиться. Отдохнуть. 50 гр. Что-то типа этого.
     Посыпал снежок. Погода вообще была склонна на этой неделе смеяться своими изменениями. Наверное - под стать моим.
  Зазвонил сотик.
     -Алло, - сказал я, не глядя на номер.
     -Валерик....
     -Викуль! - я обрадовался.
    (Как будто - от души).
     Впрочем, пьяный человек часто бывает чему-то рад.
    -Ты где?
    -Ты знаешь, у меня нет денег, - сообщил я.
  -Как нет?
  -Мы сидели с пацанами в кафе....
  -Просто сидели?
  -Ну да.
 -А по какому поводу?
 -Вик, ну, ты же знаешь. У нас скоро выборы. Тут многое, что нужно уладить.
 -Но ты же сказал, что - с пацанами.
 -Ну, с пацанами, с мужиками, какая разница?
 -Как какая? Ты пьян?
 -Конечно!
 -Валера!
 -Вика! Ну, ты же знаешь, у нас - очень напряженные дни! Без этого нельзя!
 -Возьми такси!
 -Да! Я собираюсь. Ты бабки вынесешь?
 -Куда.
-Как куда. На улицу?
 -Зачем я буду на улицу выходить?
 -Заяц, мне же надо будет расплатиться с таксистом! Ага?
    -Ладно. Ты там один?
    -Один. Конечно. А с кем же мне еще быть?
    -Не знаю. Мало ли с кем?
    -Ну, ты же слышишь в трубку, что я один....
    -Ладно.
     Я уж не запомнил, как закончился разговор, и я не помню, что было раньше - то ли я достал из кармана бутылку пива, которую я спер с барной стойки, когда шел из туалета (за стойкой в тот момент никого не было), то ли сперва появились парни.
 Но, когда их тени внезапно появились из-за угла, я сразу понял, что не все в жизни просто. Небо в тот момент блеснуло луной - их фигуры осветились, и мне показалось, что я видел лица.
 -Привет, ебать, - поздоровались со мной.
  Ребят было человек пять, и все они были очень молоды, лет по двадцать. Мне кажется, что помимо перегара, от них пахло еще и не высохшим до конца молоком.
  -Ну, здорово, - ответил я.
  -Слышь, ты чо то по телефону там трещал? - осведомился спортивный парнишка ростом под метр восемьдесят.
    -Ебёт? - спросил я.
 -Нихуя себе! - удивился писклявый голос.
 -Да, ебать, - согласился кто-то еще.
     Первый, самый здоровый, кинулся  вперед, но у меня хватило реакции, чтобы отскочить. Он подпрыгнул, взмахнул одной ногой и попытался ударить другой - такими ударами любой дурак может похвастать, но его рост и вес могли неплохо подыграть ему. Нога просвистела перед самым моим носом. Я, не задумываясь, со всей дури огрел здоровяка бутылкой пива по голове. Бутылка разлетелась. Пена зашипела. Парнишка осел, упал на колени и схватился за голову. Вновь блеснувшая Луна осветила красные полосы, расползающиеся вдоль его головы.
 -Ебать! - прокомментировал один из нападавших.
 Секунд пять они молчали, а потом стали кричать, показывая свое подлинное лоховство. Секунд через пятнадцать, справившись с волнением, они все рванулись в мою сторону, и...
  Откуда тогда взялся Петр?
     Я, впрочем, знал, что она часто сидит в баре "С.", который - недалеко отсюда. Но в тот момент это была судьба.
  Парни не сразу поняли, что нас двое, а когда поняли, было слишком поздно. Неизвестно, умел ли Петр драться, но он не дрался, он избивал. Они двигались на встречных курсах.
 -Слышь, слышь, ебать! - закричал парень.
  Петр, не снижая скорости, выхватил из вырванную из тротуара плитку и ударил ее ребром в лицо. Соперник продолжил свое движение.
  Вниз.
Один из оставшихся троих пытался ударить меня ногой. Видимо, в свое время он пересмотрелся фильмов с участием Джеки Чана. Отскочив, я сделал невольное движение розочкой от бутылки и угодил парню в лицо.
  -А-а-а-а!- услышал я.- Сука!
 -Слышь! - послышались крики их темноты.
  Глухой удар. Треск рассыпающегося кирпича. Должно быть, о голову.
  Из темноты вышел Петр.
  -Все нормально? - спросил он.
  -Нормально, - ответил я ошарашено.
 Парень, которому я угодил в лицо битой бутылкой, отскочив к стене жилого дома, кричал:
  -Саня! Саня! Суки! Блядь, пиздец, ебать!
 -Ебать! - вторил ему кто-то из темноты.
 -Идем, - сказал Петр, - пока мусоров нет.
    Оказалось, что он действительно сидел в баре "С.", кроме него там был Саша Сэй и две смазливые герлз. Узнав о происшедшем, Саша Сэй поднялся с места с намерением идти, продолжать разборки, и Петр с трудом его остановил.
     -Да нифига себе! - возмущался Саша. - На кого руку поднимают? А? Бля!
     -Все нормально, - сказал я.
     -А мы вас знаем, - заявила мне одна из девушек, - мы вас по телевизору видели.
    -Он крут, - сказал Саша Сэй.
    -Да, он крут, - подтвердил Петр.
    -Надо ему налить, - произнесла герл.
    -Коньяк, - ответила другая.
     Я выпил, и мир как будто просветлел. Череда последних событий выбили мой разум с пути логики. Я с трудом соображал, что же происходит. Следующая рюмка, наконец, заставила меня совладать с собой. Я внутренне собрался, поначалу готовясь к чему-то плохому, потом - просто успокаивая себя, и, наконец, просто собираясь с желаниями относительно красивых девушек. Правда, их всего две было.
     -Я писал статью, - заявил вдруг Саша Сэй.
    Я кивнул и взялся за бокал.
    -Правильно, правильно, - сказал Петр, - стрессы нужно снимать.
    -Куда ж их еще снимать? - спросил я. - И так все сняты, ни одного не осталось стресса. Мы сейчас с пацанами сидели.
    -Что за пацаны? - поинтересовались девушки.
   -Да так. Одному - сорок лет, другому - пятьдесят. Они, конечно, не участники нашего движения, и их вряд ли можно назвать соратниками.... Даже собутыльниками. Однако, забухали. Неплохие пацаны.
    -Ничего себе, пацаны, - удивилась первая герл, блондинка.
    -А что, - ответила ей вторая, брюнетка, - мой любимый возраст.
    - Да ладно.
    -Да что да ладно! До тридцати мужики вообще не мужики, а мальчики!
   -А у тебя хата есть? - спросил я.
   -Хата? Конечно!
   -Во! - обрадовался Саша Сэй. - Я собирался еще ночью статью дописывать, мне к завтрашнему утру надо. Вот, Наташ, с Валериком поедешь зажигать, а я домой ща поеду, поработаю. А то муза играет, не знаю, куда ее деть. Хочется прямо сейчас за перо взяться!
     -Пушкин! - воскликнула черненькая.
    -Не, я не поеду, - ответил я, - мне домой надо.
    -У тебя кровь! - воскликнула Наташа.
   -Где? - не понял я.
   -На рукаве.
   -Группа крови - на рукаве, - сострил Петр.
   -Это - не моя кровь, - ответил я, - это кровь вечера. Вот. Давайте выпьем. А потом я поеду. Вы уж извините, пацаны, я не собирался.... Я домой спешил. Просто у меня денег на такси не было, вот я и ехал на пешкарусе.
     - А я? - спросила Наташа жалобно.
     -Если только по-быстрому, - ответил я, - ладно, шучу. Щас такси вызовем, и я поехал.
     Ночью, слушая запах Вики своим мозгом, я думал какой-то самой далекой частью своего подсознания. Мне приснилось, как я иду по городу своего детства, и на одной из улиц упали провода. Проходя вдоль проводов, я выясняю, что электричество должны вот, вот включить, и что всех из этой зоны эвакуировали, так как электричество из этих проводов распространяется по земле на большое расстояние. Я стал спешить, и, как положено во сне, спешка эта у меня плохо получалась. Я постоянно в чем-то путался. Наконец, я встретил женщину с детьми, которая о проводах и понятия не имела.
    -Пойдемте отсюда, - сказал я, - вам грозит опасность.
     Озадаченный вопросом спасения женщины с детьми, я сумел довольно быстро покинуть опасную зону. И там ждал меня храм собственного "я".
     Войдя в прохладную тень первого этажа, я тут же размыслил, что это - лишь первый участок, и что самое главное находится где-то еще.
    -Шли бы вы отсюда, - посоветовал мне кто-то.
    - Я долго шел сюда, - ответил я.
     Я продвигался по этажам, и каждый из них раскрывался подобно запретной раковине. В каждом новом "Я" было на порядок свежее, но, одновременно с этим, я ощущал странный привкус. Должно быть, это было чье-то вмешательство. С каждым новым шагом на следующий этаж я осматривался в поисках Чужого.
    Наконец, я очутился на самом верху. Полупрозрачный купол открывал картины странных миров, которые располагались снаружи. Матовый свет заливал постамент, на котором находилась статуя моего "Суперэго" - застывший на месте дискобол.
     -Вот оно, самое ядро! - воскликнул я.
     Тут на меня бросилась большая черная собака, и я отскочил. Шерсть гигантского пса лоснилась. Слюна, что капала из пасти, была маслянистой и дурно пахла.
     -Вот, кто тут живет! - закричал я рассерженно.
     Собака кинулась на меня, я на нее. Одним уверенным движением я вошел рукой в тело собаки и попытался вырвать сердце. Раздался рев, и я проснулся.
     -Ты что? - спросила Вика.
    Я посмотрел в ее глаза, пытаясь увидеть в зрачках свое лицо. Наконец, тусклый свет утра попал в них, и я улыбнулся сам себе, точно удостоверившись, что я все еще существую. Наравне с этим, я отметил, что в глазах Вики я отражаюсь слишком уж непринужденно, как будто так и должно быть.
    -Судьба, - произнес я.
    -Что? - спросила она вяло.
    -Фу, - ответил я, - какой сушняк!
    -Что?
    -Я кричал?
    -Да. Немного. А при чем здесь судьба?
     -Я люблю смотреть в глаза, - ответил я.
     -Ну и....
     -Никогда не говори "ну и", - разозлился я, - я знал одного парня, и он все время говорил "ну и", и он был лох.
     Так мы и поругались.
     Позже я пошел в магазин и там пристал к молодой продавщице, и мы побеседовали о жизни минут двадцать. Позже я вспоминал, и мне было стыдно за свои слова. Но это - нюанс. Нужно уметь не понимать и не обращать внимания ни на что. Твои действия - это всего лишь след на воде. Мало, кому удается прочертить более серьезную колею в жизненной толще.
   Я вошел в бар. Мне было в кайф. Я пил сам с собой. Я разговаривал сам с собой, и это было гораздо интереснее, нежели общаться с Викой. Я заказ шашлык. Он был пахучим и терпким, хотя в нем были кости. Это был типичный для таких забегаловок шашлык. В этот момент раздался звонок. Это было странно. Я знал, кто мне звонит. Но в это трудно было поверить.
   -Валерик, здорово, братан.
   Я ощутил чистое, неподдельное, офигевание. Если бы я увидел инопланетян, у которых голова была больше тела, это бы удивило меня меньше. И первая мысль, что пришла мне в голову, была: "взяли". Он сидит в кабинете, рядом - следователь. Разговор пишется на диктофон. Впрочем, ведь и это не важно. Откуда у него мой телефон?
   -Да, привет, - ответил я абстрактно.
   -Чо делаешь?
   -Пиво пью.
   -Красавец! Я тоже пью пиво. Ем змею.
   -Чего?
   -Змею ем!
   -Это что, код?
   -Сам ты код! Ты что там, накурился.
   Нет, Женя Сёмин не знал никаких кодов. У нас не было договоренностей - ведь мы не работали в паре. Однако, я мог предположить, что Интерпол вышел именно на него. Где здесь логика? Ведь я здесь, в этом городе, и я уже порядком засветился. Меня можно брать голыми руками.
   -Как сам, братан?
   -Нормально. Пью пиво. Размышляю о сути бытия. Что тебе еще сказать?
   -Скажи.
   -Хочу куда-нибудь поехать!
   -Ништяк! Ништяк! - воскликнул он одобрительно. - Нехуй на одном месте сидеть! А ты вообще где? В Рашше?
   -Да я и сам не знаю, где я сейчас, Жень.
   -Ты там не женился?
   -Женился.
   -Да ладно.
   -Да, Жень. А ты что, правда змею ешь?
   -Да. Змея!
   -Где ж ты ее взял?
   -Заказал к пиву. Сейчас мне сто грамм принесут. Ёбну, буду футбол смотреть.
   -Ты один?
   -Да. Я тут хотел с девочкой время провести, но она не пришла. Новую искать - в лом! Хочешь, приезжай.
   -У тебя есть работа?
   -Бм! А что я, по-твоему, тут делаю? Сидел бы я здесь без работы! Жизнь - ништяк, Валерик! Тачку себе купил. Квартиру на тридцатом этаже снимаю. Месяц жил с англичанкой, чуть не спился. Это пиздец, я тебе скажу. Это пиздец. Никогда не женись на англичанке. Пусть будет, кто угодно. А вообще, я тебе скажу, бери в жены узкоглазых. Они хорошо готовят. У них очень узко, Валерик. Это офигенно. Но не мне тебе объяснять! Ты сам все знаешь лучше меня. Короче, Валерик, я начинал простым рабочим на станке, а теперь я мастер. Печатаем материнские платы. Начальник находится в другом городе. И, знаешь, мне похуй. Захочу - бухим на работу приду. Захочу - вообще не приду. Тайцы, они нихуя не понимают, в чем дело. Они послушно себе работают, а я понимаю, что жизнь состоялась. Я понял, что девочек можно чисто нанимать. Они ходят у тебя по спине, ну и все в этом роде, Валерик! Я тебе советую! Приезжай! Я не знаю, чем ты там сейчас занимаешься, но это не имеет значения.
   -Хороший совет, Жень.
   -Без базара!
   -Знаешь, Жень, запросто, Жень! Я уже об этом думал. Слушай, честно скажи, что значит, что ты змею ешь?
   -О, да ты, я вижу, погнал, братан! Ты что? А, я понял! Ты кодами разговариваешь! Не, Валер, не катит! Не катит нифига! Все чисто, Валер. Я работаю без палева. Ты же знаешь, оно мне просто не надо. Я не такой пацан, чтобы париться понапрасну. Не, Валер, я в натуре говорю. Ты уж сам смотри. Ты сам смотри, в какой стране тебе лучше. Я ж что, братан, я ж тебе хуевого не пожелаю. Ты если выбрал там париться, то парься.
   -Да, Жень, - согласился я.
   -А правда, Валер, ты где?
   -Да я и сам не знаю, - ответил я, - сижу тут, в баре одном.
   -В какой стране?
   -Я ж говорю, я не знаю, - ответил я, - а ты где?
   -А ты не понял?
   -Понял.
   -Ну и все, братан. Я тебе на ящик брошу адрес. Жду.
   -А завтра ты не забудешь, что ты меня ждал?
   -Не. Бля буду, не забуду. Ты, да ты что, не веришь?
   -Верю, по-любому, - сказал я.
   -Ну, и все. Тебе документы помочь сделать?
   -Нормальные пацаны и без документов могут ездить.
   -Вот то ж! Узнаю тебя! А сам как?
-Да я так, - я старался много не говорить, - знаешь, змеи тут нет. Но так, ничего.... Я узнаю, есть ли краб. Хотя краба точно нет. И раков нет. Может, концентрат.
-Сочувствую, братан!
-Да не. Зачем.
-Ну я жду. Приезжай. Забухаем!


Из дневника Александра Х

"1994. Я о многих вещах рассуждаю уверенно. Человек например живёт, пока стоит. Но и когда не стоит, он тоже живёт. Это истина. Но можно сказать, что это и не истина, и это тоже будет верно. Какие еще в мире истины?
Если человек вдруг понимаешь - и всё. И всё, нахрен - то так и есть - и всё нахрен.
Это значит, что надо завязывать. Это не значит, что будет лучше или хуже. Но я хер же его знает, что там, на том свете. Но разве кто зря говорит, что жизнь для мучений. Так оно и есть. Ну посмотрите сами - кто лучше всех живёт? Воры. Кто убивает, тот тоже лучше живёт. Разные дурни придумали такие отговорки, что все потом возвращается, и что жизнь потом накажет. Нихуя она не накажет. Вот если б она так наказала - взяла бы кусок счастья у плохихи людей и отдала бы хорошим. А то, наказывает она там кого или нет - это всё чешуя. Ну сами посмотрите - живёт киллер. Он ходит и на заказ кого-то убивает. Могут сказать: его жизнь накажет. Нет, его жизнь не накажет. Если его убьют, чтобы он какие-то там тайны не открыл - это не наказание. Просто он выбрал свой путь. Вот если ты прыгаешь с самолёта без парашюта. Ты ж убьешься? Да. Но это ж не значит, что бог тебя наказал за то, что ты хуй положил на безопасность? Нет. А прикинь, если ты прыгнешь без парашюта и не разобьешься. О чем это говорит? А ни о чем. Ну кто то ж должен выжить, если прыгнут без парашюта. А если ты потом прыгнешь во второй раз, то начнут говорить - се человек бога искушал. Но никого он не искушал. Потому никакой справедливости в жизни нет. Неправедным нет наказания. Жизнь - говно.
А вот что на том свете, не знает никто. Мало ли, что было сказано. Лично я не верю.
Но я думаю, что время пришло. Когда ты перестаешь утром улыбаться тому, что утро - это уже начало. Ты думешь - ба, утро! Какого же хуя я проснулся? За окном - всё та же обстановка. Анадырь!
Вам понравилось бы, если бы каждый раз за окном был бы Анадырь? А?
Вообще, мне не жаль. Я хорошо пожил. Баб у меня много было. Бухла много. Песни я сочинял. Только вот почти никто их не слушал. Обидно. Но что уж теперь поделаешь. Какая жизнь была, такая и была. А теперь надо бы всё это прекратить, а не хватает смелости....
Не, если чего захочешь, то и будет. Скажешь себе - финал, то бля и финал. И всё. А чего финал - это уже как ты сам выберешь...."


Из предсказаний Александра Х:

" в 28 веке придумаю лекарство от смерти. Придумают его в Монголии. Монголия же раньше сильная была. А уже хер знает сколько веков, как слабая. Выродились монголы. Измельчали. Вон на них посмотришь - метр десять рост. А была у меня раз монголка, хорошая. Только отмывал я ее долго.
А в 28 веке придёт великий монгол.
Может, будет он потомок Чингиз Хана, может - нет. Может - и сам дух его. Но уже смысла не будет никого завоёвывать. Уже ни к чему это будет. Придумает монгол этот средство, чтобы люди не умирали. Но тогда вопрос встанет - а что же делать тогда? Куда людей девать? Полетят тогда люди на Марс, да там и будут жить. А китайца полетят на Венеру. Там солнечно, и им там понравится....."
  
  
  
  
  
  
   Глава 19.
  
  
   Человек сжимает себя рамками и обязательствами. Страх - это что-то сложное, потому что ты сам себе ставишь хижину ума, а потом оказывается, что ты ее поставил не так, но сломать ничего нельзя. Мужчине нужна женщина для этой хижины, но почему-то к тебе бегут паразиты.
   Возьми меня!
   А возьми меня!
   Но если к тебе не бегут, это не значит, что ты какой-то дурак. Но есть еще внешние условия и уникальная страна. Тебе скажут, что нет, все зависит от человека. Личность. Но экспериментальная страна работает так, что личность тут ничего не значит, а если же что-то и нарисовывается тут, то может оказаться, что это личность пришла из ада, чтобы управлять адом. Но идеалом навсегда останется Северная Корея, и с этим ты ничего и никогда не сделаешь - у батарейки должны быть плюсы и минусы. Самый большой минус.... Республика Чад? Или все же Лесото? Но, может быть, в Лесото тебе ничего не светит, но и мозг тебе не будет промывать - если Король Лесото - феодальный мудак, то никто этого и не скрывает. Почему же коммунистический мир Кимов? С этим надо разбираться, но умный ответ будет выглядеть так, что его никто и никогда не поймет.
   Говорят, что сейчас неплохо живут Монголы.
   Свобода и конь.
   Именно это и нужно, но женщина, которая стала грибом в твоем мозге - очень большая опасность, ведь гриб может врасти очень глубоко, и тогда ты уже ничего не сможешь сделать.
   Революция, которой нет.
   Народ должен быть голоднее, но уровень жизни растёт, поэтому, может быть лишь бунт и партизаны. И мне представились эти партизаны, вернее даже, последствия:
   Я иду кустами. Куст за кустом, я скрываютсь, и в моих руках автомат. Егеря уже вышли, но главное - не бояться.
   Нет, прочь эти мысли.
   Погода тряслась, словно накуренный клоун, упавший в грязь. Я шел, я даже вспоминал песню "Я иду", хотя это было и ни к чему. Революция будет, я знал, но Эта Страна на ней закончится, и в будущемя, изучая историю, все будет выглядеть так.
   "Ivan, tell me please, what do you know about the last days of Russia?"
   "Yep. There was a time our country was great."
   "Vanya, can you describe it in Russian?"
   "No, Yelena Yakovlevna. I don't know Russian."
   "OK. What Russian words do you know?"
   "I know... Well... I know.... A lot.... Matrioshka.... Vodka. Spasibo. Yes. Ushanka."
   "What else?"
   "Emm.... The Great Wall."
   "What wall do you mean?"
   "Russian Wall."
   "But it doesn't exist any more. Tell me please about that wall."
   "It had been destroyed during the Great Revolution. The folks had become free which led to the big dispersal".
   Мне хотелось избавиться от нее и от дома. Зачем мне эта реальность, если мир - большой и круглый, мир большой, и я еще могу жить. И есть выбор - большой шар или пизда?
   А что бы сказал Женя Сёмин:
   - Брат, да ну ёб твою мать! Да их много, и чем больше, тем лучше. А ты смотрел фильм "Хищник?" Так там он пацан неплохой. Ну малость страшноватый, но то хуйня. Главный посыл в том, что он собиратель. Так и мужик должен быть собирателем. Нет, если ты на сто процентов уверен, что нашел бабу, которая правда сделана из твоего собствненого ребра, то сразу бросай все и живи с ней, пока не придет, блядь, мировая ночь. А иначе зачем? И мозг вопросами о соответствии не еби никогда. Если что-то не так, то это сразу не так. Понял? Запомни и не спи, козёл. Нет, спать-то надо, и чем больше баб, тем лучше, но это я вообще.
   Мне хотелось представить момент уже после смерти - каков он будет мир, без меня? Эгоизм не толерантен, но и что же? Наполеоны остаются в истории. Сейчас я сразу же поеду в аэропорт и буду надеяться, что везде буду проходить успешный паспортный контроль. До Москвы все будет тихо. Потом - здравствуй, Азия. Может быть, Африка? Хорошо, концептуально и пусто. Что там делать? Интересно, где сейчас Женя? В Китае? Черт, ныне наступают .
   -Ты где? - спросил у меня по телефону Зе.
   -Иду.
   -Идешь?
   -Да.
   -Куда?
   -Не знаю.
   -А я сплю. Хер заснешь! У меня намечено интервью, но я сейчас не в состоянии! Я не в состоянии. Если меня покажут по телевизору.....
   -Не покажут, - успокоил его я.
   -С чего ты взял?
   -Все схвачено, Зе.
   -Зачем?
   -Ну дело твоё. Выступи по пьяне.
   -Нет, это не в моём стиле.
   -А забей.
   -Я подумаю.
     Толстые облака, едва не касавшиеся крыш домов, сопровождали меня. Антенн-то, они, видно, уж точно касались. То и дело срывался мелкий дождь, пытающийся перейти в крупу. Улицы наполнялись влажным туманом, который бывает всякий раз, когда холода сдались перед уверенностью здешней погоды. Фары машин расплывались. Звуки - приглушались. Подростки, играющие в хоккей на улице, казались призраками. Когда я поравнялся с ними, оказалось, что вместо шайбы у них было яблоко.
     - Бей! - кричал один.
     - Тьфу ты, ебаный мазила! - кричал другой.
     - Гришь, Гришь, покажи Роналдо!
      - Да ты слышь, это ж хоккей!
     - Ты, да пофиг!
     - Ой, не могу....
     - Ты, да ништяк!
   Я подумал, что тоже хочу поиграть с ними. Еще мне подумалось, что человек живет до 30 лет, не больше, а потом начинается доживание. Незачем увеличивать продолжительность жизни. Александр Хуев очень прав во многих вещах, и нет никакой разницы, существовал он в реальности или нет. Более ли реальны носители жира? Они собираются в стайки, чтобы тусовать предметы. Этот тебе, этот мне. А, я больше хочу. Мне мало. Хочу отбирать. Хочу много предметов. Возьми любого человека и докажи, что жизнь - это не бабки, но кому ты это докажешь? Когда появляется новый Наполен или Гитлер, он всем этим умело пользуется. Впрочем, у настоящего диктатора должна быть концептуальная идея или даже скрытый романтизм, а иначе он - просто самый умелый, самый пронырливый, ну или скорее всего - еще и баловень судьбы....
   Когда мы выиграем, закончится жизнь, и Земля сойдет с орбиты.
   "Tell me, Misha, when the Earth has come off its orbit?"
   "It happened when the need of all revolutions disappeared. People had become to overfed and all."
   Она звонила. Ее нюх что-то ей подсказывал:
   - Ты где?
   - Я сейчас буду в офисе, - наврял я.
   - Так воздно?
   - Почему? Рано.
    - Там кто-то есть?
    Я хотел ответить, что нет, что я просто зайду, от нефиг делать, но передумал и сказал:
    - Я документы забыл. Заберу и приду.
    - Ты потом - сразу домой?
    - Ну да.
     Сразу после этого звонка я зашел в пивбар и выпил кружечку. Antysoft всплыл в моей голове как-то сам собой - человек способен производить такого рода диалоги, главное лишь начать. Если умереть раньше старости, то все будет хорошо, если добраться до более высоких широт, то полюс всей жизни окажется не так уж далеко, и это будут большие жесткие эксперименты. Я часто вижу людей, которые разговаривают сами с собой.
   - Жить в самом себе - важное условие, и чем меньше людей попадает тебе под кожу, тем лучше, - сказал бы тут Антисофт, - но ты печешься об островах. Ты все же хакер или путешественник? Реши это сам для себя. Человек, привязанный к стилю. Ладно, это слишком напушено. Привязанный к древу, и древо тут одно, и оно растет, и спустя сто лет все будет как в фантастике - одна сплошная сеть.
   - А мне нравится самолёт с серебрестым крылом и пачка сигарет, - ответил я.
   Потом мне звонил ветерен из какого-то союза.
   - Здравствуйте, Валерий.
   - Здравствуйте.
   А потом, еще один ветеран, вернее, журналист-ветеран, или еще кто-то - я их не хотел различать. Газета называлась "Ветеран Края", и они, видимо, сговорились. Наверное, им нужны деньги на развитие движение, но ведь мы все деньги украли, и нас до сих пор не поймали, и, если мы будем так продолжать, однажды придут дядьки. Одни служат другим. Когда громко кричат и покрывают лица лаками и красками, все это одно и то же - но глупость всегда умела одеваться. В древности был золотой век. Потом люди немного поумнели и начали друг друга наебывать. Да, черт, об этом же писал Александр Хуев.
  
   "В золотом веке было самое ништячно, и всем всего хватало - но все равно была опасность - потому что дикие животные нападали на людей. Но и люди на них нападали, очень часто в назидательных целях, чтобы те помнили и не выебывались. Но когда людей в меру, то те же яблочки в лесу ты нарвал - на всех хватило яблочек. Поэтому, люди жили, ну хотя и тужили. Повадится, например, орангутанг прыгать сверху со скалы на спины - значит, надо собирать народ и идти разбираться с животными. Но у человека есть ум, а у животного нет нихрена, поэтому, исход был предрешен. Человек же как - задумал чего-то, так и держит это в голове, а в голове у обезьяны не держится ничего. Ее, обезьяну, главное правильно обучить - а именно, если ее приучают к методическим пиздюлям, то это и есть самое хорошое. Оно уже боится человека по умолчанию и держится в кучке с собратом. А закончился золотой век потому, что народ так отважно ебался и размножался, что его, народа, стало многовато. Еды стало не хватать, и тут появилась необходимость крутиться и вертеться, так начали люди хитрить, начали воровать, и пошло поехало.
   А если ты живешь на Руси, то все время должен крутиться и вертеться, и нихуя ничто тебе не помощник. Нихуя вообще, и помни об этом, человек. Не крутишься - так и хрен тебе. А такого никогда не будет, чтобы ты просто вот жил и не хитрил, и было бы тебе хорошо. Это вот в предполагаемом коммунизме должно быть так, но это же двухуйственно, а то и троехуйственно, а потому можно пока об этом не говорит. А жил бы ты и работал, например, почтальоном, и хватало бы тебе хотя бы на жизнь почтальонскую - вернее, не то, чтобы был ты активистом-бухариком и велосипедистом или хуевым почтальоном Печкиным, а вообще - вот я бы сказал, что так и надо жить, а большего и не нужно.
   Но золотой век почему опять настанет - люди придрочатся делать таких роботов, что ничего вообще делать не надо будет, и даже на полях не надо будет работать - роботы будут выращивать все как угодно, хоть в пробирках - еды будет полно, и любой зарплаты будет хватать, чтобы есть даже колбаску, и настанет небольшой момент, когда лет 30 или 40 будет вообще ништяк из ништяков. Это ты родился, например, лет за десять до этого, а в детстве вступил в эпоху ништяков, так и будет тебе хорошо. Но я думаю, это будет не на Руси. На Руси так и останется - не успел - проебал. Не крутился - не вертелся- не выкружил - не урвал - соси. Открыл ебало - зазевался - изо рта выхватили. Это земля такая - она должна всю боль на себе нести, чтобы другим неповадно было."
  
   Ветерана то ли журналиста от ветеранов звали Приходько. Я отвечал как всегда дежурно, но потом мне надоело:
   - Да. Мы запишем.
   - Да.
   - Послушайте, вы знаете, Приходько, ничего не будет. В нашем мире только воруют. Не будет ничего. Совершенно ничего, забудьте обо всем. Послушайте, хорошо только в гробу. До свидания.
     Снова запиликало. Высветился телефон Верочки. Я знал, что она позвонит. Я мог рассказать ей все, что угодно. Это не имело никакого значения. Ровным счетом, никакого значения. Человек живет для того, чтобы стать мастером. Что это будет за мастерство, не имеет значения. Для чего же живет женщина, не понятно. Но за последние месяцы я научился забалтывать. Я понимал, что многое теряю. Но перезагрузка, она навсегда сладка.
    - Шампанское.
   -Я хочу выпить с тобой.
   -Да. Я тоже хочу.
   -Приедешь?
   -Нет.
   -Почему?
   -Не знаю.
   -Ты уже давно, как не можешь приехать.
   -Нет. Всего лишь два дня.
   -Разве этого мало?
   -Не знаю. Пить шампанское можно и тюрьме.
   -Что это значит?
    - Это вообще. Я употребляю художественные методы, понимаешь?
   - Мы завтра встретимся?
    -Да, конечно. Пойдем куда-нибудь в ночной клуб.
   -Это обязательно?
   -Что.
   -Ночной клуб.
   -Нет. Как хочешь. Мы можем пойти куда угодно. Нас никто не держит. Мы можем делать все, что захотим.
    - Странно ты как-то говоришь.
    - Не странно. Просто дома - ремонт, ко мне поехать не очень удобно.
   - Можем поехать ко мне.
    -Отлично. Едем к тебе.
    - У тебя все нормально? - спросила она, наконец.
    - Да. Но ты правильно угадала. Понимаешь, я за время выборов слишком много выпил кофе. Я хочу спать, а не могу. Представляешь, какое у меня состояние. Кофеин - ужасная штука. Я не на высоте. Я бы проспался, но спать не могу. Думать я тоже не могу. У меня голова болит от мыслей.
   -Выпей валерьянки.
   -Выпью. Обязательно выпью.
   -Помнишь кафе?
   -Какое кафе?
   -Там, на микрорайоне, куда мы поехали?
   -Да. Помнишь такси?
   -Да. А гостиницу.
    -Да, - вздохнул я, - я помню, но сейчас воспоминания у меня как-то помутнели.
    -Ты точно переработался.
    -Да.
    Потом я представил себе благополучный развод с Викой, и...
    "...они были счастливы до конца дней".
    Был быт. Были кастрюли. Были пеленки. Были скандалы. Были примирения. А потом наступила тьма. И, все ж, они были счастливы, вступая в эту тьму. Но тьма - это здорово. Это настоящий наркотик, а котором можно бесконечно мечтать.
     Встретив еще один бар, я вошел, взял пива. Закурил. В голове стремительно наступали сумерки. Люди уже начинали понемногу двоиться. Мечты усиливались. Они походили на мячики, которые можно было подбрасывать в воздух и жонглировать. Я начинал разговаривать сам с собой.
   -Ты здесь, - сказал Antysoft моим воображением, - чувствуешь ли ты, что во мне есть сила и основательность?
   -Да, - ответил я.
   -Ты продолжаешь наше дело?
   -Я потерял линию. Ты говорил, что человек должен быть продуман и оцифрован. Я отдал себя в руки страха. Когда же мне надоело бояться, я просто поплыл по течению, отключив все защитные механизмы. Но так интереснее.
   -Что интереснее?
   - Не знаю. Но мне кажется, нам рано выходить за грань. Мы копаемся в собственном ограниченном мирке. Если мы выйдем наружу, мы не сможем жить так, как раньше. Что такое наше дело? Мы и сами не знаем, что это такое? Мы живем для того, чтобы кормить собой огромную машину. Кажется, что между нами нет различия. Она - это мы, и каждый из нас - это она. Но все это туфта. Это родитель, который жрет своих детей. В этом - все наши мысли и страдания. А я не хочу страдать. Я куплю билет. Все остальное отпадет. Мало ли, что тут будет без меня. Это не имеет значения. Я просто не буду думать о том, что они будут думать обо мне.
   NNNNNNNNNNN
  
     Я пью пиво. Пена шелестит, хорошо шелестит. Она словно разговаривает сама с собой. Так же, как и я. Хорошо мне или плохо - я сам не знаю. Я не пялюсь в комп день и ночь, вот что. Это трудно было предположить раньше, но это - так. А ты - в тюрьме, Antysoft. Гниют твои мозги и, некому тебя оттуда забрать. Некому тебе машину с выходом в сеть привезти, чтобы потом ты снова ожил. Умри, Антисофт. Никто тебе не поможет.
     Повторять пиво я не стал. Вышел. За угол по нужде зашел. Двинулся дальше. Любителей повторить часто находят лежащими. Я не говорю, что - именно менты. Хотя чаще всего - именно они. Конечно, это хорошо, когда понимает пространство. Падая, вставая, ты, все-таки, идешь. Хорошо идти без ментов.
   Вскоре я оказался у дома Club.
     У каждой женщины - свой запах. Если говорить только о диапазоне чувств, то это будет хоть и правдиво, но ограниченно. Запах - это правило, которое существует на уровне функций. Встроенная функция. Это так же, как менеджер очереди, без которого не работает ни одна ОС. Запах, который улавливает подсознание - это что-то другое, которое, однако, выражено не менее ярко, стоит лишь зацепиться за него. Например, подсознательный запах Вовы Автояна, был очень ярок в своей серости. Он выражал отчетливое болото. Если долго общаться с Володей, то Володя обязательно накопится у тебя в подкорке. Это тоже самое, что регулярно гладить кошку, у которой есть глисты. Рано или поздно, ты и сам подхватишь этих глистов. Например, это будет кошачья двуустка. Не смертельно, по позорно. Но хуже этого, когда потенциальный глист перебрасывает свои заслуги на кого-то еще. Но я отбросил все это. Невозможно прокомментировать весь мир. Для этого не хватит и сотни жизней. Когда будет коллапс, никто уже ничего не скажет.
     Я закурил и посмотрел в ее окно. Пахнет ли Club дорогой? И вообще, что она там делает? Одна ли она? Есть ли у нее кто-то? Я ведь даже маломальских подробностей из ее жизни не знаю. Мне известно лишь о ее собаке, о коте, о том, что с нами она никогда не откажется пить вино.   Я даже задумался над тем, стоить ли ломать свое незнание.
    Добыча.
    Добыча?
    Разумный охотник питается познанием предметов. Познанная вещь - побежденная вещь. Но можно ли жить иначе? Иногда, когда ты спешишь, есть шанс совершить настоящий поступок. Все зависит от того, из какого дерева ты сделан. То, что ты приманил своим притяжением, и есть добыча. Люди, считающие себя охотниками, всего лишь плывут в быстрой воде. В этом нет никакой их заслуги. Генератор случайных чисел не был высосан из пальца. Randomize. Ты думаешь, что кто-то виноват в том, что в твоей жизни не все гладко, и есть судьба, подверженная осмыслению, но, на самом деле, все это не имеет смысла. Генератор. Случайная карта. Только смелым покоряются моря.
     Лена встретила меня своими бигуди. Я бездумно смотрел на нее. Я не знал, что сказать. Но ей, казалось, все понятно. Может быть, она ждала именно меня? Разве так не бывает?
    - Привет.
     Казалось, она была мне рада.
    - Я почти что пьян, Лен, - сказал я, - вот что.
     - Вижу.
    - Просто, мы выиграли.
    -Поздравляю, - улыбнулась она.
    -Вот, - я  пожал плечами.
    - Победа - это хорошо, - она как будто по-доброму надо мной смеялась.
     Должно быть, я и правда смешно выглядел.
    Мы прошли на кухню. Я закурил, клубы дыма заполнили все пространство равномерной пеленой. Желтый кот соскочил с дивана и удалился, это походило на жест. Декабрьский дождь за окном усилился, зашумел, заговорил. Я невольно прислушался - может, и понял бы, что это значит - шум, вылитый из миллионов стуков,  но думать не хотелось.
    - Любишь поезда? - спросил я.
    - Конечно.
     Она достала из шкафа вино, поставила на стол. Тихо звякнули бокалы.
   Ага, сказал я сам себе. Значит, я не настолько пьян, раз меня не отправляют спать и не предлагают руку помощи. Я еще кажусь ликвидным для дальнейшего пития. Да что там говорить, я отлично держусь. Я крепок. Воля у меня есть. Машины воспитали во мне стойкость, и теперь я могу держаться до тех пор, пока автоматическая защита не сработает, и я не упаду.
     Я втянул в себя воздух.
     Чем все-таки пахнет Club. Наверняка, это - особенный запах. С таким запахом можно ехать в никуда и не бояться, что у тебя сдадут нервы.
    Я посмотрел в ее зрачки, желая увидеть свое улыбающееся лицо, но она отвела взгляд.
    Club знает. Сила охотника - в глазах его. Украв чужой взгляд, он сумеет покорить и душу.
    - Ты бы поехала в никуда? - спросил я.
   - Конечно. Я и собиралась.
     Я всмотрелся. В черных кружочках, в которых, должно быть, проступал бесконечный космос, мелькнула моя улыбка.  Вот. Я еще способен отражаться в лицах! В мире еще существуют люди, которые способны читать мысли.  
   -Неужели?
   -Да. Хочу плюнуть на все.
    -Ты знаешь, я прямо сейчас хочу поехать в Таиланд! - заявил я решительно.
    - Да?
    - Конечно. Вот поднимусь сейчас, посмотрю на себя в зеркало. Попрощаюсь с видом себя на фоне этого города. Скажу - да. Революция - да. Да, да, да. Победа! Эта партия осталась за нами! Но пусть теперь она теперь зреет без меня. И т.д. Я ей помог. Вы выдернул ее из лона пустоты. Возможно, что именно я стал для нее отправной точкой. Это замечательно. Но на этом и все. Едем дальше. Нельзя задерживаться на одном месте. Без движения все прокисает. Все зависит от того, с какой машиной можно тебя сравнить. Если ты трактор - то ты пашешь, поля, ферма, коровы. Му! Если ты грузовик - то ты упорно возишь грузы. Ноши. Ты - добытчик. Твоя судьба - возить! Если ты каток- то катай. Если ты автобус - в тебя вмещается много людей. Ты везешь! Ты - полезный. Это хорошо, хотя множество людей живет, мечтая о лишних вещах. Они не понимают своей пользы. Им кажется, что им дано что-то еще, нежели быть полезными. А если ты спортивка - то на маленькой скорости у тебя двигатель перегревается. Дорога нужна. Ритм, понимаешь? Вот выйду сейчас, возьму такси. Да, начну с такси. Такси - это всегда первый шаг к новой жизни. Ты не знала? Приеду на вокзал, лягу в СВ и буду спать до Москвы, иногда открывая глаза, чтобы зимние поля хохотали мне в лицо. Привет, поля! Привет, деревни! Все такое, да? Люди. Мол, вы за революцию, да? А они - а они все против. Им она не нужна, их имеют, они кого-то еще имеют, и на этом спасибо, что есть кого иметь. А потом- потом уже другой ветер. Таиланд. Джи форс 4. Деньги закончатся. Я пойду работать. Женя Сёмин предложит мне новую должность. Мы будем сидеть в баре и пить пиво, закусывая его змеей.
    - Меня с собой возьмешь? - спросила Club.
   - Я именно за этим и пришел. Но тебе не слабо?
    -Нет.
   -Нет, я знаю. Любое решение - это сложно. К нему нужно готовится. Ждать чего-то. У самого себя спрашивать, дозволено ли мне это или не дозволено. А спрашиваешь ты на самом деле у себя самого. И никто ничего тебе не запрещает. Потом приходят сомнения. Потом ты ими обрастаешь, словно дно морское - кораллами. Так они и заплетают! Потом - родители, да? Куда? В Таиланд? Ё мое! Офигеть! Да тебя распнут! Обычно к таким шагам готовятся пол года. С духом собираются. Прыщи на носу три месяца давят. Советуются с родными. Все такое, ты понимаешь. Пойми, Club. Такое делается раз в жизни. Если ты испугаешься один раз, планка поднимается. Испугаешься еще раз, это будет еще нереальнее, чем рекорд мира для Сергея Бубки. Я видел много глобальных обломов. Десятый. Двадцатый раз, когда ты испугался. Планка уже в космосе. Ты залошил сам себя, и тебе уже не вырваться из чрева собственного страха! Тебе нужен вертолет. Самолет! Космический корабль!
    - Есть бабки?
    - Золото партии!
    -Нет, правда.
    - Я же говорю, золото партии. Ну что, спорим на слабо.
   -Хочешь сказать, что мне не слабо вот сейчас, прямо сейчас одеться и поехать на вокзал?
    Я посмотрел в упор. Да, я в ней наконец-то отразился. Но здесь было что-то другое. Может быть, все, как раз, было наоборот, и не я в ней отражался, а она - во мне. Даже совершенно разные субстанции могут находить точки для взаимопроникновения. Диффузия. Броуновское движение. Что-нибудь еще. Я в этом не разбираюсь, а потому и не могу перебрать все возможные метафоры. Но чувствительный человек меня поймет. Если вы когда-нибудь в жизни мечтали сбежать..... Если только вы еще не покрылись кораллами....
   -Не знаю. Не знаю, - проговорил я, - нет, так не бывает. Еще никто не сумел. Ни один человек на Земле. Ни один, понимаешь? Все проиграли.
   -Почему? - спросила она, явно борясь с моими словами.
   -Просто так. Человек создан, чтобы есть. Все идеи просто поддерживают это. Больше ничего и никогда. Или ты не веришь, что - я всерьез? Впрочем, кто мы друг другу?
   -Хм... Валера, какие проблемы. Ты мало меня знаешь. А я то думала, что ты меня знаешь
   -Слабо?
   -Мне? Мне не слабо.
   -Так что, будем одеваться?
   - Да. Вызывай такси.
   -Очень хорошо.
    Я вновь посмотрел в самую глубину. Дано ли было мне заглядывать куда-нибудь глубже собственной субъективности? До этого я не сомневался, что жизнь - банальнейшая штука, и выигрывает в ней лишь тот, кто живет по закону потребления. Я не брал себя в расчет, так как вряд ли считал себя победителем. Жизнь против течения? Подобный образ  выгоден пиарщикам, но может ли он прижиться в условиях повсеместной колбасы. Мне нужно было новое подтверждение. Я хотел крикнуть, чтобы в глубине своей темницы меня услышал A. S. Antysoft. Мир бы сузился до размеров молекулы, и в нем бы больше никого не осталось. Да, мы бы предполагали, что, помимо нас, в нем были люди, но это были бы тени стробоскопа. Они б служили бэкграундом.
     Я остался на кухне и налил себе вина. Вернулся желтый кот и уселся мне на колени,  свернулся в клубок. Он был усат, и за усами обитало живое тепло. Коты, они такие. Коты, возможно, лучше, чем люди.  Главное - не думать. Выкинуть все из головы. Ни одного сомнения. Документы у меня с собой. Кредитки - с собой. Деньги  на билет - вот они, деньги.
     - Интересно, - сказал я сам себе, закуривая, - чем все это закончится?
     Ехать, конечно, я был не очень-то в состоянии, но кровь кипела и звала в бой.
  
   Август 2003
(версия апдейт 2010)
  
  
  
  
  
  
  
 
    
  
  
    
  
  
  
  
  
  
    
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"