0037 (Памяти Схимонахини Антонии из Толгского монастыря)
Антония? Антоний Новый!
К себе внимательно суровый,
Ко всем доходчиво простой
И не издаст глагол пустой.
Сразиться с бесом. Вот задача
Для палача? Или для плача?
Жизнь пронеслась. Ее уж нет.
В ее гробу покой и свет.
Из книги Досужный Диван.
0014 - К приятелю за столом.
Не будь Апицию* подобен,
Да сохранит Господь тебя.
А я лишь тем теперь доволен,
Что не беру обжор в друзья.
Не жаль мне вин, не жаль мне блюда,
Делиться ими я готов,
Но верь, приятель, не посуда
Есть украшение пиров.
Они красны уместным словом,
Воспоминаньями о тех,
Кого в веку моем суровом
Любили радость и успех,
Чей прах покоится недале,
Чья память ныне всякий пир,
О ком слеза в моем фиале
Упала в трепетный порфир,
Что закипит, как речь младая,
Как кровь, что в сердце старика
Все гонит смерть, ее уж зная,
Да не сдаваясь ей пока.
И из бутылки завезенной
Торговлей суетною нам-
Нектар кровавый пьем и пенный
Под цвет и датам и речам.
________
* знаменитый чревоугодник времен Августа и Тиберия, покончил с собой, проев два с половиной миллиона сестерциев, упоминается Сенекой в XCV письме к юному Луцилию.
0015
У Кондорсе или Бюффона*
Учись Российский депутат
Влиять на самый дух закона,
На букву же его стократ.
Как прежде Неккер Мирабо
Уж сказывал, что "есть в природе
Вещей и нравственность". Того
Держись и ты в своем приходе,
Где молятся иным богам.
Язычники Шатобриана
Все наши власти. Что же нам
До их убийств, до их обмана!
____
*Можно почитать труды сенсуалистов, так называемых "Идеологов" - среди которых Кондильяк, а так же "Опыт вероятности решений, принимаемых в результате голосования" Кондорсе 1785, и "Опыт Нравственной Арифметики" Бюффона 1777.
0016 - Над Гробом Лейтенанта.
Он был военный и читал
Все, что досугами случалось,
И книжке этой он отдал
Одно мгновенье, что ж осталось?
Воспоминать о нем счастливо.
Его мы знали, что за диво?
Иных его воспоминанье
Еще пробудит в час ночной,
И сладкозвучною слезой
Падет во бездну мирозданья.
0017
Вдали холмы. На них лежат туманы.
Багровая заря своим крылом
Уже покрыла тихие поляны
И спят они своим прохладным сном.
Игуменья идет к воде с ведерком,
Одной рукою девочку ведет,
И все ей кажется в рассвете недалеком.
Господь грядет! Господь грядет!
Не слышен шаг их. Мирною походкой
Они в ручей вступают луговой.
Их теплый взгляд и радостный и кроткий
Сливается с моей душой.
0018
Чуть луч упал- в поток нагорный,
И гул стремнины прояснил,
Равнин задумчивых бесспорный
И целодневный властелин-
Светило озарило долы,
И камень вознесенный гор,
И сел явились богомолы
На свой молитвенный собор-
Колокола едва уж слышны,
Затрепетавши стаи птиц,
Взлетая, осеняют крыши,
Срываясь будто в бездну ниц.
Пред кем? Творцом иль богомолом,
Или охотником своим,
Иль пред своим кормильцем долом?
В паденье кратком недвижим
Их рой теней носится всюду.
Его пугает ребетня.
И мнится мне, что та же буду
Я тень, когда скончаюсь я.
0020
Так часто, часто было. Что за дело
Менять местами солнце и луну?
Так видно воля Божья захотела,
Зачем? Известно- Богу одному.
Он властен им. И редкие свободы,
В его творенье чудом оживясь,
Ему приносят разностные всходы,
Своим законам подчинясь.
Из книги Больничный Диван.
0001
Я жажду новых впечатлений,
Они в мою теснятся грудь
Все как-нибудь, все как-нибудь
Чредой чудесных озарений.
Но прошлое меня влечет
Сильней страстей сиюминутных,
Оно среди желаний смутных
Мне песни прежние поет.
0005
Вам чужды наши огорченья,
Но чем же Вы огорчены,
Что не пророческие сны
Вам посылает провиденье.
Ну-ну. На небо грех роптать.
Оно Вам медлит прозорливо-
Неведенье для нас счастливо,
Оно младенцев благодать.
Из книги Урочные часы.
0001
Смолк ветер. На листах рассветных
Еще колышется роса
И птиц полночных голоса
Еще доступны слуху смертных.
Но вот раздался небосклон
Румянцем нежным оживленный
И тишиной ошеломленный
Очнулся я от дум о том,
Что горько мне, чего я трушу,
О чем так долго я молил
Владыку всех, чем Он купил
Мою любовь, печаль и душу.
0002
Средь многих бурь в моей душе
Одно знаменье я нашел
Тебе о Вечность. Но глагол
Его касается вотще.
И тонким хладом ум пленяясь,
В его проникнув существо,
Увы не чувствует его,
Своим блаженством омрачаясь.
И что же смертному дано
В его бессилье и гордыне,
Что близ него, и что отныне
Его спасение одно.
Лишь Ты могло бы, Вдохновенье,
Свою загадку объяснить.
О, я привык Тебя любить
И без надежд и без сомненья.
0005
Когда вино катилось в эту чашу
В его багровой пенистой струе
Одно мгновенье показалось мне
Неважно-что напомнившее нашу
Любовь, а после в хладном вечеру,
Перелистав газеты да журналы,
Труды святых отцов да грешные анналы,
И новоявленной софистики муру,
Один перед огнем припомнил я
Восторг и ужас этого виденья
И хладный столб кровавого паденья
Встал в памяти и пронизал меня.
Не сладок грех, но не остановиться,
Ни притяжению его противостать
Я не хотел. Так нечего роптать
Пора, душа моя, и Богу помолиться.
0012
Мне холодно; со мной псалтирь и образок
На кухне стынет чай, в душе остаток строк,
Которым благодать неведомым путем
Найдет и жизнь и путь. Как женщина Содом
Покинув умерла, увидев Божий гнев-
Так величавый стих мой разум одолев
Застынет в хладный столб, подняв бессильный взгляд