Аннотация: Огнестрельное оружие, стальные доспехи и лошади?.. Всё равно, никогда бы испанцам не завоевать ацтеков, если бы не прелестная семнадцатилетняя девушка.
-- Николай Сергичев (Атта)
-- Молодцы-конкистадоры...
Серия: "Разные исторические байки"
"Стань голубкой его орлиной!",
(с) Марина Цветаева
"Судьбы, кто вас выдумывает?",
(с) Валентин Пикуль
В романе Айзика Азимова "Конец вечности" ход мировой истории нетрудно изменить, переставив ящик с одной полки на другую. А можно ли совершить нечто подобное в настоящей истории?
На самом деле, можно. Мы уже рассказывали, в нашей статье "Социализм или Советский Союз", что горбачёвскую Перестройку несложно предотвратить, открыв проход в некий день 1985 года ради получасовой беседы с секретарём ЦК КПСС Григорием Васильевичем Романовым. А судьбу американских индейцев - ацтеков, майа и инков так же легко изменить, открыв проход в 1509 год, чтобы положить железный брусок под компас некой испанской карраки. Забирать его обратно совсем не обязательно. Если на следующее утро вахтенный получит десять линьков за просмотренную диверсию, то это исключительно его проблемы. Тем более что в альтернативной реальности вахтенный останется цел и невредим, а каррака благополучно вернётся в Испанию.
Высадка Кортеса через десять лет на мексиканском побережье состоится и в этой реальности. Вот только на этот раз "благородный дон" упрётся в банальный языковой барьер и полное невежество относительно страны, которую собрался завоевать. К тому же Кортес, при всех его достоинствах - юрист, дипломат, прохиндей-крючкотвор - но не полководец. О чём свидетельствует бегство из Мехико в "Ночь печали", во время которого "благородный дон" положил две трети своей армии. И тяжелейшая осада Мехико, имевшая место год спустя. И откровенно провальный Гватемальский поход.
В лучшем случае испанцы ограничатся тем, что ограбят близлежащие индейские города и уберутся восвояси. В худшем, как и в текущей реальности, "благородный дон" оснует "Богатый город Истинного Креста", а следом за ним другие испанские "полевые командиры" оснуют на побережье ещё несколько городов. В обоих случаях по возвращении на Кубу Кортеса ждёт арест и отправка в кандалах в Испанию, для предания суду по статье: "Организация незаконного вооружённого бандформирования". По итогам суда самого "благородного дона" ждёт верёвка, а людей из его отряда - различные сроки на галерах Его Величества.
Разумеется, со временем испанцы разберутся в ситуации. Вот только, в предлагаемой альтернативе им и в голову не придёт с горсточкой смельчаков атаковать громадные империи, способные выставить десятки и сотни тысяч воинов. Пусть индейские копья оснащены всего обсидиановыми наконечниками - как заметил Берналь Диас дель Кастильо в своей "Правдивой повести о завоевании Новой Испании", эти копья были куда длиннее испанских пик.
Несмотря на то, что первое время индейцы считали коня и всадника единым целым, сошедшим с неба существом, а пушку живой, это не делает их дураками. Тем более что и в текущей реальности они разобрались в ситуации достаточно быстро. Отдельным индейским городам-государствам на территории Новой Испании удалось продержаться свыше полутора столетий - до начала XVIII века.
В предлагаемой альтернативе процесс покорения растянется на десятилетия - рано или поздно индейцы смекнут, что к чему, и научатся давать сдачи. Что в свою очередь означает - у них появится трофейное испанское оружие, трофейные лошади, пленники - и далеко не всех их немедленно и сразу принесут в жертву богам, а затем схарчат. Среди испанцев, как и среди наблюдающих за процессом голландцев и англичан найдутся ловкие и ушлые ребята, готовые как продать индейцам лошадей и оружие, так и научить их коневодству, обработке металлов и производству пороха - за щедрую плату в золоте, которого в Латинской Америке немеряно, и настоящей цены которому индейцы не знают. Этим, скорее всего, займутся "морские ястребы" "огнекудрой Бесс" - Её Величества Елизаветы I из династии Тюдоров, все эти Рели, Дрейки и Хокинсы, из пиратов заделавшись контрабандистами. Поскольку уходить с островов испанцам элементарно некуда, сами острова - Куба, Испаньола, Пуэрто-Рико и Ямайка превратятся в аналог испанского "Старого Юга", на плантациях которого место истреблённых местных индейцев - караибов и араваков займут привезённые из Африки негры.
Словом, в альтернативной реальности индейские государства нынешней Латинской Америки получат неплохие шансы устоять, тогда как испанцы ограничатся захватом побережья - как португальцы в Индии. Не имея перед глазами примера, в виде успешного завоевания Ацтекской империи, не сунутся они и в Перу, в "социалистическую" державу инков - Тауантинсуйу. Заметим, что неграмотный, подписывавшийся через трафарет Франсиско Писсаро, будущий завоеватель инкской державы, не просто начинал карьеру началом Кортеса - сам "благородный дон" по матери тоже Писсаро.
Правда, это означает, что в неприкосновенности останется религия ацтеков и майа, предусматривающая массовые человеческие жертвоприношения и ритуальный каннибализм. Страшно представить что будет, если подобные традиции доживут до просвещённого XIX века, до не столь просвещённого века ХХ, или до вовсе непросвещённого XXI, толерантные традиции которого предлагают мириться с любой мерзостью. К чести инков заметим, что в отличие от соседей по континенту, ни человеческими жертвоприношениями, ни каннибализмом они не баловались.
К счастью или к несчастью - что лучше, решайте сами, никакой гипотетический путешественник во времени на борт испанской карраки не попадал, железо под компас не подкладывал, и в естественный ход истории не вмешивался. (А если вмешивался, мы об этом никогда не узнаем). В результате каррака благополучно вышла к американскому континенту, о существовании которого полумиллионное испанское население Карибских островов в те времена уже знало - Флориду и северное побережье Южной Америки открыл лично Христофор Колумб, но о размерах, местоположении и начертании береговой линии имело самые смутные представления.
По каковой причине упомянутая каррака на полной скорости налетела на прибрежные скалы - треск ломающихся шпангоутов, рёв врывающейся в трюмы воды, рвущиеся канаты и падающие за борт мачты... Утром следующего дня десять испанских моряков, включая упомянутого вахтенного, которому в альтернативной истории грозила лишь порка, изрядно оборванных, помятых и поцарапанных, мокрых как мыши, а самое обидное - безоружных, поскольку порох подмок, а холодное оружие утонуло, выбрались на незнакомый берег.
Где их моментально сцапали местные индейцы. Четверых - надо полагать, самых упитанных, сразу принесли в жертву богам, освежевали, расчленили, а затем скушали. Оставшихся шестерых посадили в деревянную клетку у подножия теокалли - трошки подхарчитесь, ребята, прежде чем сами пойдёте на корм Тескатлипоке.
Индейцы не знали, что у одного из испанцев была припрятана дага - длинный обоюдоострый кинжал, который берут в левую руку для защиты, фехтуя. Не станем рассказывать, где именно - посмотрите картинки, почитайте про моду того времени и догадайтесь сами. Пока пятеро моряков развлекали индейских жрецов-папауаков испанскими народными песенками, упомянутый ушлый шестой - инициатива наказуема, перепиливал сыромятные ремни, удерживавшие жерди, из которых была собрана клетка, а заодно и сами жерди. Под утро шестеро испанцев, свернув шеи жрецам, а заодно и кое-кому из попавших под руку местных, ушли в джунгли.
Блуждали они по этим джунглям полтора месяца - и за эти полтора месяца четверо испанцев погибли. Кого-то, ещё во время побега, подстрелили из лука индейцы. На кого-то с дерева прыгнула пума, кого-то укусила ядовитая змея, кто-то травануся местными фруктами, а кто-то, провалившись по пояс в болото, подцепил лихорадку. В начале седьмой недели двое уцелевших, едва живых от голода "донов" добрались до городка, в котором проживало другое индейское племя.
К этому времени индейское "сарафанное радио" разнесло информацию о конфузе, приключившемся в том, первом племени. К тому же оба уцелевших испанца были до невозможности тощи и грязны. Предложить таких богам индейцы не рискнули, опасаясь вызвать их справедливый гнев. На совете вождей было решено испанцев в жертву не приносить, не расчленять и не харчить. А подкормив, научить говорить на местном языке - науатле, после чего подробно расспросить, что они в том, первом племени видели. Их соплеменники, попадавшие в первое племя пленниками, по понятным причинам назад не возвращались, а потому ничего не могли рассказать. Тем, кому удавалось сбежать, отрубали головы свои же - отказаться от жертвенного алтаря значило оскорбить богов. На это индейцы второго племени стремились отплатить тем, первым индейцам той же монетой.
Так спасшиеся испанцы остались в индейском племени - и прекрасно в нём прижились. Облачились в набедренные повязки - их собственная одежда успела превратиться в лохмотья. Отпустили, как это и положено индейцам, длинные волосы. Татуировались. Женились на индеанках. История благополучно умалчивает, баловались ли спасшиеся "доны" человечинкой.
Тем временем в дом, где поселили испанцев, начала наведываться дочка местного верховного вождя. Было ей в ту пору лет шесть или восемь... Знаете - бывают такие настырные до противности девчонки-малолетки, которым непременно надо всё знать. А тут два странно выглядящих белых бородатых дяди, непохожих как на мужчин её племени, так и на соседей-тласкаланцев или на прибывающих из далёкого Мехико посланцев уэй тлатоани Монтесумы. Самое обидное, что ремнём по голой заднице не нашлёпаешь и домой не прогонишь. Как-никак, дочь вождя. Вздумаешь наехать - проблем огребёшь выше крыши.
А через десять лет на принадлежащее племени побережье высадились бравые ребята "благородного дона" Эрнана Кортеса - и обнаружили двух татуированных испанских робинзонов. Обрадованный "благородный дон" предложил обоим присоединиться к его отряду в качестве проводников и переводчиков, поминая долг перед Его Величеством королём и матерью нашей, святой Католической Церковью, соблазняя высоким жалованием и двойной долей добычи. Один из испанцев, Иеронимо де Агиляр, сразу же согласился. Зато второй, Гонсало Гереро, к этому времени настолько "объиндеился", что не просто отказался, а посоветовал "благородному дону" убираться обратно на Кубу.
Шестнадцать лет спустя, когда занимаемые племенем земли окончательно вошли в состав Новой Испании, успевший выбиться в верховные вожди Гонсало Гереро увёл остатки людей на пока ещё неподвластные испанцам земли. В 1536 году, будучи глубоким стариком, в неравном сражении с конкистадорами Гонсало Гереро пал смертью храбрых, приняв в грудь аркебузную пулю.
Обретя с помощью Иеронимо де Агиляра язык, Кортес предложил племени покровительство и защиту от ацтеков со стороны испанского короля. Вожди подумали, почесали украшенные перьями затылки - и согласились. На вершине местного теокалли, рядом с идолами Уичилопочтли и Тескатлипоки, был установлен деревянный католический крест.
В архаических обществах договоры военного и дипломатического характера принято подкреплять договорами брачными. Знаменитый древнеегипетский фараон Рамсес II Великий, заключив не менее знаменитый договор с хеттами, вынужден был взять в жёны двух хеттских принцесс. У Монтесумы, помимо двух главных, горячо любимых им жён имелась куча второстепенных побочных, взятых не столько в порыве страсти, сколько по причинам дипломатическим. Кортес женился перед самым отплытием из Испании, оставив молодую красавицу жену дома. Ни у кого из испанцев при себе не было женщин - белые женщины, жёны конкистадоров появятся в испанском лагере лишь два года спустя, во время осады Мехико летом 1521 года.
Даже не имея возможности получить ответный брачный дар, индейцы не сочли себя в праве нарушить старинный обычай. К этому времени испанцы успели привыкнуть, что после каждого залпа из аркебуз индейцы шатаются, словно пьяные. Но мы никогда не узнаем, как качнуло самого Кортеса, когда перед ним предстала юная красавица в белоснежной юбке и блузке, с рассыпавшимися по плечам длинными чёрными волосами. "Приветствую вас, сеньор! - произнесла красавица на чистейшем кастильском наречии без малейшего акцента. - Меня зовут Малиналли. Решением совета вождей и волею моего отца я дана вам в жёны...".
Разумеется, первым делом Кортес приказал красавицу крестить - как поступали конкистадоры со всеми своими индейскими подружками. Выяснилось, что она не только прекрасно говорит по-испански, но и "оглашена" - имеет представление о христианской вере. А ещё высокообразованна - прекрасно разбирается в законах, обычаях и традициях своей страны. В том числе и в тех, в которые прижившихся в племени испанцев не посвящали, как чужаков, и которые самим испанцам показались не интересными. Помимо испанского, девушка говорила на местном диалекте науатля - своём родном языке, и на языке индейцев майа.
Как мы уже знаем, девушку звали "Малиналли" - ацтеки, чей язык отличался от местного, как современный русский от современного белорусского, произносили её имя, как "Малинче". Сопровождавшие отряд Кортеса патеры выбрали ей им, похожее на её собственное - а потому крестили с именем "Марина". Тласкаланцы, а затем и ацтеки называли Кортеса "Малинцин" - "Маринкин", "человек Марины". С тласкаланским касиком Шикотенкатлем, принявшим в крещении испанское имя Лоренсо де Варгас, с обязательной приставкой "дон" - на что, как касик имел полное право, и с правителем Ацтекской империи, уэй тлатоани Монтесумой испанский "благородный дон" говорил посредством своей индейской "Киры".
Девочке было семнадцать лет, к тому же в архаических обществах, к каковым принадлежали мексиканские индейцы, женщине полагается знать своё место. Представителей местной индейской аристократии откровенно коробило, что с ними разговаривает, и им отдаёт приказы даже не женщина, а молоденькая девушка. Сама девушка в присутствии столь важных персон откровенно робела. Во время встречи с Монтесумой на ведущей в Мехико дамбе, на всякий случай она держалась рукой за повод коня своего "дона".
Будь на месте Кортеса неграмотный, подписывающийся через трафарет Писсаро, у индейских вольных городов и империй ещё оставался бы шанс. На индейскую беду Кортес - не только "благородный дон", полевой командир и пройдоха, но и профессиональный юрист. Единственный предводитель конкистадоров с высшим образованием, два года проработавший нотариусом - пока под ним не обвалился балкон, на котором ему назначила свидание некая красавица. После чего за "благородного дона" пообещал серьёзно взяться муж красавицы и её братья, по каковой причине "благородный дон" почувствовал себя на родине неуютно - и покинул родные пенаты, дабы попытать счастье в Новом Свете.
Будучи профессиональным юристом, "благородный дон" задавал своей "индейской Кире" правильные вопросы - и получал от неё подробные и развёрнутые ответы. О местных странах и народах, и об их нравах и обычаях. Об устройстве Ацтекской империи, подданными которой были как отец Марины, так и она сама. О Союзе Городов Тласкалы, и почему упомянутый Союз с переменным успехом воюет с упомянутой Империей на протяжении добрых пятидесяти лет.
Рассказала Марина и о том, что должность тлатоани - верховного вождя, правителя конкретного города не наследуется. Его избирают "имеющие отцов и матерей" - местная наследная аристократия. После смерти отца Монтесумы, уэй тлатоани Ахаякатля, прежде чем сам Монтесума взошёл на трон, успели поцарствовать два его дяди. Зато по вступлении в должность тлатоани становится для своих подданных фигурой священной, сакральной. Убитый на поле боя вождь - разгромленная армия. Вождь, взятый в плен - покорённый город.
Получается, что у испанцев были не только огнестрельное оружие и лошади, стальные клинки и железные доспехи. Они ещё и всё знали о своих будущих противниках - ацтеках. Именно отсюда арест Монтесумы, согласно официальным отчётам Кортеса, которых придерживается и Берналь Диас, произошедший на шестой день после вступления конкистадоров в Мехико, а согласно индейским легендам, имевший место сразу же, во время первой встречи на дамбе. Под испанцами Монтесума как был, так и оставался полновластным главой государства, рулил всеми делами, возвышал и смещал - под испанской охраной. Испанцы свободно, на манер современных туристов, гуляли по Мехико, хлыщили за девицами, пробовали табак и шоколад... Даже построили две парусно-гребные прогулочные яхты. Во время спровоцированного Педро де Альварадо восстания ацтеки эти яхты сожгут, чтобы помешать испанцам выбраться из города.
Отсюда же и "чудо при Отумбе", когда имевший под началом всего двадцать всадников Кортес "прорубился" сквозь индейские ряды, убил вождя и сбил знамя, превратив неизбежное поражение конкистадоров в победу. Между основанным Кортесом "Богатым городом Истинного Креста" с гарнизоном в восемьдесят человек, составленным из моряков и "ограниченно годных" и Мехико не было ни одного испанского солдата. Тем не менее, страна была замирена, подчинена и приведена к покорности испанской короне. "Быстрое завоевание малыми силами" имело неплохие шансы превратиться в "Быстрое бескровное завоевание малыми силами".
Обошёлся же "испанский Румата" со своей "индейской Кирой" преотвратно. Мало того, что всё время изменял ей с другими индейскими женщинами... У последнего уэй тлатоани Куаутемока была красавица-жена по имени Чауишко, что в переводе значит "пушинка хлопка". Эту самую "пушинку хлопка" благородный дон сперва забрал себе, потом отдал солдатам, потом подумал-подумал - и снова забрал себе... Всё это - чуть ли не на глазах у Марины, которая чисто по-бабьи всё ему прощала. Наивно полагала, что её "благородный дон" - большой вождь, по каковой причине у него может быть много жён. К тому же Марина знала, хотя бы по рассказам, что такое солдат - особенно индейский солдат во время войны. Её "благородный дон" в этом плане был сравнительно тихим. И хорош хотя бы тем, что в отличие от её соплеменников никого не ел.
С триумфом вернувшись через четыре года в Испанию... Уголовное дело против Кортеса к этому времени успешно развалилось. Развалилось же оно потому, что "благородный дон" подарил Его Величеству королю Испании Карлу V пушку. Самую обыкновенную пушку, даже способную стрелять девятифунтовыми каменными ядрами, только отлитую из золота. Все короли во все времена нуждались в деньгах, и Карл V в этом смысле был не исключение - поэтому пушку расплавили, начеканив из неё 20 000 дукатов.
К пушке прилагалось стилизованное изображение Уичилопочтли в виде солнечного диска диаметром в человеческий рост. И кое-что по мелочи, в виде золотых ювелирных изделий, золотого песка и золотых самородков. Сами подумайте - кто в здравом уме и трезвой памяти станет заводить уголовные дела против столь успешного, и при этом верного и щедрого подданного.
И так - вернувшись через четыре года в Испанию, успевший овдоветь Кортес... Ах, простите - уже не Кортес, а знатнейший испанский гранд, маркиз де Валие с феодальным владением - маркизатом, правда расположенным на им же завоеванных землях в Новом Свете... Так потомки и наследники Христофора Колумба были высочайше пожалованы островом Ямайка... Короче, Его Сиятельство маркиз де Валие торжественно попросил руки не менее знатной и богатой испанской сеньоры. Сватом ему послужил никто иной, как самолично Его Величество король Испании Карл V.
Его "индейская Кира" к этому времени всё ещё была молода и красива - ей и было-то всего двадцать четыре года. Вот только прибывшая вместе с ним в Новый Свет высокородная супруга в ультимативной форме потребовала, чтобы "благородный дон" избавился от девки. На что "благородный дон" ответил согласием, в самом начале гватемальского похода выдав её за одного из своих приближённых, по имени Хуан Харамильо, польстившегося на богатое приданное. Справедливости ради заметим, что и самому маркизу де Валие генерал-капитаном Новой Испании осталось быть лишь два с половиной года.
Берналь Диас дель Кастильо, автор "Правдивой повести о завоевании Новой Испании", в которой мы прочли эту историю, получил от товарищей прозвище "любезник" - угадайте, за что. К Кортесу он относится с плохо скрываемым презрением, ни разу ни назвав по имени - "доном Эрнаном", а только по фамилии - Кортес. Не случайно - ни Александр Македонский, ни Юлий Цезарь, ни Наполеон, которому ещё только предстояло появиться на исторической сцене, своих людей не обирали и не обсчитывали. Зато испанский "благородный дон" проделывал это охотно и с удовольствием, обделив сподвижников как золотом, так и землёй.
Зато к Малиналли-Малинче испанский любезник Берналь Диас относится с нескрываемым уважением, запомнив и оценив, кому на самом деле обязаны успехом конкистадоры-первопоходники. Она для него - однозначно "госпожа", "благородная дона Марина" и никак иначе.
Вот и подумаешь - а ведь всё произошло только и исключительно потому, что некая испанская каракка сбилась - а может и не сбилась с курса. Если бы в 1509 году испанский "пилото" (штурман) проложил другой курс... Судьба героев нашей истории, мексиканских индейцев, да и всего мира могла бы быть совершенно другой.