Аннотация: Bleach Среди отморозков Каракуры это был общепризнанный факт, что все в кругу друзей Куросаки Ичиго могут надрать их зад. Ваншот, переведён Оригинал
Гопота Каракуры
Со времени той отвратительной стычки с Куросаки Ичиго всё изменилось.
Это было просто-напросто неправильно, что самый ужасающий хулиган в Каракуре не был даже, типа, настоящим хулиганом. Куросаки Ичиго не бил торговые автоматы и не сидел на корточках по улицам и стрелял сигареты у подчинённых. У него даже не было подчинённых: Он был чёртовым отличником, смазливый и той ещё бабой, часто убегал в туалет и спонтанно падал в обморок. Это было позорным клеймом на всех настоящих отморозках в Каракуре, что самозванец восседал на своём троне.
В настоящей честной хулиганской манере они следовали старому золотому правилу: «Если ты не можешь избить его, избей его друзей».
Иное Орихиме была, конечно, вне игры. Она была милашкой. Ты не бьёшь милых девушек. Конечно, тот факт, что её другая подруга Тацуке Арисава с лёгкостью надрала их зад, не имел совершенно никакого значения.
Ясутора Садо не был милой девочкой. Он, однако, был под два метра ростом и бил с разрушительной силой. Они только взглянули на него и продолжили искать.
Кейго Асано был неудачником сам по себе. К сожалению, его сестра пугала всех их до смерти, и никто не желал рисковать и гневить Мизухо Асано. Кроме того, есть такое понятие, как бытиё слишком жалким, и избиение кого-то настолько слабого, как Кейго, не было тем, чем можно было бы потом хвастаться. Они даже не были уверены, что Куросаки действительно дружил с Кейго, учитывая как первый вёл себя по отношению ко второму.
Это оставляло Мизуиро Коджиму, который выглядел идеальной жертвой: плейбой, с девчачьим лицом, тощий и, очевидно, без каких-либо боевых навыков. Абсолютно ничего угрожающего. Поэтому они, понятное дело, были шокированы и озадачены, когда их засада была встречена улыбкой. Улыбкой, подкреплённой электрошокером, перечным спреем и, твою мать, он только что бросил на них коктель Молотова?
После этого испытания, они были значительно осмотрительней, когда подступали к Исиде Урью. Один из них ходил по пятамв течение всего дня, а другой обыскивал его сумку во время физры, чтобы удостовериться, что повторения провала с Мизуиро не повторится. Кроме того, любой, кто занимал первое место в учёбе, очевидно, тратил всё своё свободное время на учёбу. Вряд ли у него было время заниматься ещё и боевыми искусствами или типа того, верно? Они окружили его после школы на пустой парковке.
Через 10 минут Исида Урью вышел с парковки слегка недовольным, но полностью невредимым.
К сожалению, подобное нельзя было сказать обо всех остальных, кто был на стоянке.
Деморализованные, побитые, но всё ещё непоколебимые гопники Каракуры созвали экстренную встречу под Каракурским мостом, для того чтобы пересмотреть свою тактику. Они угрюмо решили, что, возможно, их оригинальные цели были слишком хорошо защищены для атаки в лоб, и если они не найдут новые способы заставить Куросакми Ичиго страдать, им придётся опуститься до хулиганства с дверным звонком клиники Куросаки и прикрепление жвачки к его стулу в школе. Дальше всё пошло под откос.
Спасение, однако, пришло со стороны внезапной новой шумной толпы друзей, которые перевелись в старшую школу Каракуры через несколько месяцев, как раз когда они начали терять надежду.
Красноволосый татуированный хиппи, блистающий гомосексуальный псих, лысый подражатель якудза, ученик начальной школы с плохо покрашенными волосами и чертовски горячая блондинка с самой большой грудью из всех, что они видели.
По сравнению с монстрами во внутреннем круге Куросаки это будет раз плюнуть.
Для начала они наехали на хиппи, так как он, казалось, был ближе всех к Куросаки. Оглядываясь назад, они должны были заметить тревожные признаки, так как никто, кто имел так много татуировок, не мог быть тряпкой, но в то же время, как может тот, кто носит зелёный жилет и фиолетовые брюки, быть опасным? Это было уму непостижимо. Рыжий хиппи представлял из себя простую добычу, каждую ночь разбивал лагерь снаружи подозрительного конфетной лавки, наверное, в качестве древолюбческого протеста. Идея оставить его в покое шла вразрез с кодексом чести отморозков.
Они с важным видом подвалили к нему и начали поливать его грязью. Он бросил на низ один взгляд и, приводя в замешательство, начал хохотать.
Он всё ещё угарал, когда уходил, посли того как он вытер ими пол.
Очевидно, их стратегия требовала переработки.
Это стало очевидным, что атака на покрытого татуировками крутого парня была не самым умным поступком. Лысый фанат якудзы и гомик с нелепыми ресницами были, очевидно, более удобными целями. Как-никак, они тусовались с Кейго, а птицы одного полёта сбиваются в одну стаю, верно?
Как оказалось, противоположности также притягиваются. Несомненно, тот, кто назовёт деревянный меч «дешевым кусок сверхкомпенсации, вышедшим из моды десятилетия назад», быстро отправится в блаженное беспамятство. Говорить об этих нелепых ресницах, как об «уродливых перьях с зада павлина», ведёт к надежде на беспамятство, вместо страданий в невозмутимо жестокой односторонней битве, что последовало за этим.
Это было поистине эпическое и основательное надирание задниц.
Им потребовались недели, чтобы восстановить хоть какую-то чувствительность в их задницах.
К тому времени отморозки Каракуры решили, что пришло время отказаться от всякого подобия гордости. Они не станут рисковать. Хотя их гордость хотела свернуться калачиком в углу и умереть, они решили, что отчаянные времена требуют отчаянных мер, и если для того, чтобы вернуть себе честь, придется группой напасть на мальчишку из начальной школы, то, черт возьми, именно так они и поступят. Не то чтобы им нужно было много людей, конечно, беловолосый сопляк вряд ли весил больше 50 килограмм даже будучи насквозь промокшим, но излишняя осторожность не помешает. С друзьями Куросаки никогда нельзя быть уверенным.
Они догнали его на мосту. Это было подходящее, уединённое место, откуда нельзя было сбежать. В отличие от остальных, парень не казался даже отдаленно угрожающим, по крайней мере, до тех пор, пока они не отобрали у него дорогой на вид мобильный телефон и не начали дразнить его. В конце концов, воровство — это испытанная и верная тактика запугивания.
Именно тогда сопляк затих и уставился на них исподлобья. Все они невольно сделали шаг назад. Это был не детский «верните-мне-мои-вещи-вы-большие-бяки» взгляд. Это был «у-меня-был-просто-преотвратный-день-и-я-очень-близок-к-срыву» взгляд. В этот момент их охватило беспокойство, но если просочится слух, что их спугнул косой взгляд двенадцатилетнего ребенка, они больше никогда не смогут показаться в городе.
Внезапное потемнение небес и грохот зловещего грома, несомненно, были чистым совпадением.
Они неразумно решили бросить телефон в реку в качестве угрозы.
Полчаса спустя они все еще спрашивали себя «что, черт возьми, только что произошло», пытаясь освободиться от льда, который приморозил их к перилам моста.
Пришло время признать свое поражение. В конце, когда они смотрели на мирный закат над рекой, на них снизошло озарение, как обычно бывает, когда тебе нечем заняться, кроме как ждать, пока пожарные придут и оторвут тебя с замерзших перил. Это было прозрение, рожденное страданием и просветлением, захватывающее дух своей простотой и прекрасное своей элегантностью. Это было решением всех их проблем.
— Парни, я думаю, мы должны оставить Куросаки в покое.
Все гопники согласились и поклялись никогда больше не поднимать эту тему.