Тысячев Серж
Мокрый сезон 1-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О том, как Макс Волин стал соавтором Игоря Яровых. Важнейшая для литературного будущего встреча в ночном клубе.

   Оглавление
  
  
  
  
  

  -- МОКРЫЙ СЕЗОН

"После долгих и тщательных примерок

я наконец-то выбрал себе костюм по вкусу,

верно отображающий мою суть.

Но возник вопрос: как долго я буду его носить?"

- Игорь Яровых "Ананасовый мед"

  -- ГЛАВА 1. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОДНОГО ГЕРОЯ ОТ ЛИЦА ДРУГОГО
  
   Здесь я сделаю небольшое отступление от основной линии повествования и расскажу о первой встрече с Игорем Яровым, моим постоянным компаньоном в писательском ремесле. Постараюсь обрисовать его привычки и характер. Поверьте, личность Игорька вполне этого заслуживает. Еще до знакомства со мной, до того, как мы решили вместе написать нашу первую совместную книгу "Муравьи", Игорь уже считался писателем первой двадцатки и медленно, но верно переползал в первую десятку... в отличие от меня, побирающегося на страницах малотиражных журналов и перебивавшегося коротенькими сомнительными рассказиками. Не знаю, чем скромные творения начинающего служителя пера привлекли внимание признанного писателя Игоря Ярового и так заинтересовали его, что он скинул мне на "мыло" сообщение, в котором написал лестные и хвалебные отзывы о нескольких моих рассказах, да мало того! Еще и пригласил встретиться в придачу. До сих пор считаю, что тогда крупье Судьбы, ехидно улыбнувшись и блеснув золотым зубом, вдруг соизволил подыграть мне и подкинул "счастливую" карту. Почему крупье ехидно улыбался и про счастье в кавычках, думаю, вы поймете несколько позже. Получив сообщение, я подскочил на полметра, как перепуганная мышь, чуть не разбил возмущенно зазвеневшую люстру кулаком и долго заикался от счастья. И было от чего заикаться! Автору нашумевшего романа "Последнее сердце Земли" до таких мелких шавок вроде меня и дела не должно бы быть, но, тем не менее, приглашение написано и отослано по моему адресу. Факт оставался фактом, как бы в него ни трудно было поверить.
   Свидание Игорь назначил в одном из ночных клубов Выборгского района Питера под названием "Гламур". Посещение подобных заведений было мне чуждо, чему способствовало уверенное и постоянное безденежье, и обычно вечера коротались за чтением книг или сочинением новых рассказов. Приблизительно девять из десяти моих произведений редакторами верно и методично отвергалось. Но я был упорен, полон амбиций, и под постоянным натиском подуставшие и остервеневшие от количества прочитанных текстов редакторы иногда сдавались. Вот и кто-то на небе заметил мои титанические усилия и дал шанс профессионально заниматься тем, чему хотелось посвятить себя целиком и безвозвратно.
   Весь не свой от нежданно обрушившегося счастья я скинул на носитель флэш-памяти свежие рассказы и, переодевшись в свой единственный мало-мальски приличный костюм, оставшийся еще с выпускного бала в лицее, незаметно укравшем четыре года молодости, на радостях шиканул на последние деньги -- вызвал такси.
   На вопрос: "Знаете ли вы, где находится клуб "Гламур"?", таксист уверенно ответил: "Ну ты даешь, парень! Каждый зазнавшийся козел с огромной мошной бабок знает, где находится "Гламур". Вид из бокового приоткрытого окна проносившихся мимо огней вечернего Питера и встречный теплый ветер помогли мне отвлечься и утихомирить дрожь волнения от предстоящего свидания с известным писателем. Но поразмыслив, пришел к выводу, что водитель все-таки не прав. Автомобиль подъехал к пункту назначения. Расплатившись с водителем, я выбрался из такси.
   Клуб "Гламур" разместился в роскошном здании, отделанном белым и черным мрамором с шикарной парадной лестницей из гранита и кофейными колоннами у входа. Я поднялся на крыльцо и с трепетом в груди вошел внутрь.
   Дверь открыл толстый швейцар с мешковатым лицом, одетый в ультрамариновую стилизованную ливрею с маленькими медными круглыми пуговками. Он жестом руки, со словами: "Нам очень приятны такие посетители как вы и мы очень рады вашему разумному решению провести вечер в незабываемой обстановке нашего элитного клуба" и расплывшейся в улыбке физиономией откормленного хряка чистейшего розового цвета пригласил меня следовать дальше. Его глуповатое, лоснящееся лицо ясно говорило -- зайди вместо меня арабский фанатик, обмотанный взрывчаткой, как новогодняя елка гирляндой, и ему он был бы очень рад.
   Не успели каблуки моих начищенных до блеска туфель коснуться ламинита фойе цвета черной пантеры, как с фантастически нереальной резвостью из темного угла, словно разбойник из засады, выскочил еще один тип в форме клерка. Он сделал подхалимское крысиное лицо, забежал ко мне за спину, протянул непропорционально длинные руки над моими плечами и застыл, ожидая непонятно чего. Я, как полный дикарь, непривычный к такому заботливому обращению, шарахнулся в сторону. Тип, сделав лицо еще более крысиным, что шло к зализанным и до боли в глазах набриолиненным волосам, совершенно осклабился и, надрывающим от старания услужить мне голоском сообщил, что он чуть ли не с самого рождения лелеял мечту и вожделел принять у меня куртку и отнести ее в гардероб. Поняв, что по-другому клерк не отстанет, покорно отдал ему куртку и взамен получил номерок, заделанный под золотой дукат. Клерк хищно захватил добычу и исчез в мгновение ока, скрывшись за стойкой гардероба и сгинув в скоплениях густо развешенной одежды.
   Слегка ошалев от такой быстроты действий, я поморгал глазами и поспешил к большим затемненным дверям из матового стекла, возле которых, подобно часовым у входа в мавзолей, стояли два амбала. Громилы были почему-то одеты в черные фраки с оттопыренными в стороны фалдами и сильно высокими накрахмаленными воротничками, подпиравшими такие же свиные щеки, как у швейцара. Щеки переваливались через воротники и предавали громилам сходство с английскими бульдогами с вдавленными в складки носами и скошенными кверху мордами. Амбалы имели тот сорт физиономий, чьи мышцы по непонятным причинам когда-то заиндевели и застыли, и с первого взгляда никак невозможно определить: маска надета на человеке или у него просто некая редкая болезнь полнейшего окостенения лица?
   Попытка пройти мимо них как можно незаметнее удалась. Амбалы удостоились тем, что, синхронно, механически, повернув головы, насквозь просверлили меня перекрестными взглядами. А за дверьми, столь ревностно охраняемыми человеком-мастиффом и человеком-бульдогом, оказалась огромная мигающая зала.
   Внутри громыхала ритмичная музыка, и вся зала со скоростью два тона в миллисекунду озарялась всеми цветами радуги. Казалось, сам воздух в дерганом темпе изменял окраску, становясь то желтым, то синим, то бирюзовым. По полу, стенам и потолку, на треть инкрустированными зеркальными плитками и стеклянной мозаикой, в огромном количестве бегали цветные звездочки, ромбики и круги из лазерных световых лучей. Чуть далее, на открытой площадке, в мигающем световом разноцветье десятка два людей билось в танцах, поодиночке или с партнером.
   Ошарашенный и потерянный, оглушенный и ослепленный, я стоял на месте и не мог сообразить, что же делать дальше и где искать Игоря в этой радужно-танцевальной катавасии. Какая-то пытающаяся целоваться на ходу, шатающаяся парочка чуть не сбила меня с ног, и я деликатно уступил им дорогу. Заметив официантку, девушку с рыжими, слегка вьющимися на кончиках волосами, я решился спросить про Игоря у нее. Официантка, привычно уклоняясь от бесноватых танцоров, успешно пересекала площадку, неся перед собой серый поднос с двумя бутылками пива. Если Игорь являлся завсегдатаем "Гламура", то почему бы официантке не знать его. Робко махнув рукой, я окликнул ее. Девушка скорее увидела жест, чем услышала окрик, потонувший в грохоте музыки, и подошла ко мне. Выслушав, она кивнула головой и показала рукой на верхний ярус, что начинался сразу после танцевальной площадки. Через блестевшее белым металлом ограждение виднелись столики, крытые темно-оранжевыми скатертями и окруженные стульями. Привела меня наверх лесенка из восьми ступенек, покрытых плюшевой синей дорожкой.
   Начались поиски будущего соавтора с блужданий между рядами столиков. Посетители в фиолетовых и белых рубашках и в шелковых галстуках отдыхали и общались между собой. Совершенно бесформенная туша с бритым затылком и в черном костюме в одиночестве покоилась за одним из столиков и, откинув свое массивное тело на спинку резного стула, осоловевшим мутным взглядом озиралась по сторонам. Столик туши украшала наполовину опустошенная бутылка водки, тарелка салата с воткнутой в него вилкой и рюмка на длинной ножке. Несколько полных армян, все как один, в белоснежных тонких рубашках со смуглыми лицами, украшенными черными щетинами от кадыка и до самых глаз, перебирая в руках мобильные телефоны со светящимися экранами, слушали монолог своего соседа, тоже армянина, но с более резким лицом и загнутым носом стервятника. Монолог был горячим и сопровождался частыми размашистыми пассами, что нередко угрожало благополучию двух бутылок с вином, находившимися в опасной близости от неустанно жестикулирующих рук энергичного армянина. Также на их столе удобно расположились: пепельница, пачки сигарет с зажигалками, литровая пузатая бутылка коньяка, тарелка с тонко нарезанной колбасой и салаты. Через столик от них, на мягком диванчике, что стоял вплотную к стене, рядышком сидели две девушки и, потягивая из высоких бокалов светлое пиво, увлеченно беседовали. Их подруга, развернувшись к ним, с грустным лицом сидела на стуле, боком к столу. В длинных тонких пальцах она держала коричневую сигарету и, поглаживая ее фильтр, о чем-то размышляла. Перед ней стоял стакан с апельсиновым соком и красно-белой полосатой соломкой в виде миниатюрной тросточки. Над большинством из столиков царила сизая, накуренная атмосфера.
   Неизвестно сколько еще пришлось бы рассмотреть обитателей "Гламура", как до моих ушей донесся хрипловатый баритон, назвавший меня по имени.
   -- Макс Волин, я не ошибся? Да восстань из ада моя вторая теща и лопни печень от цирроза, коли я ошибаюсь!
   И передо мной впервые в жизни предстал Игорь Яровой, которому в дальнейшем было суждено сыграть решающую роль в моей писательской карьере. Одетый в сине-белую майку-матроску банщика, он, развалившись на диване, сидел за столиком, скрывшим его по пояс. Взъерошенные, короткие, но не слишком, темные волосы Игоря походили на заросший и запущенный газон; озорные зеленые глаза смотрели уверено и располагали к своему обладателю; чуть вытянутое курносое лицо выглядело достаточно молодо, но казалось немного обрюзгшим из-за опущенных уголков рта. В одной руке Игорь держал истлевшую наполовину сигарету, а в другой -- фужер, наполненный шампанским. На столе сапфировая бутылка с остатками вина составляла компанию пепельнице. Судя по испачканной пеплом скатерти и по разбросанным по поверхности стола окуркам, Игорь пепельницу всячески игнорировал и по прямому назначению не использовал.
   Он, не дав вымолвить и слова, одним глотком допил шампанское, бросил бокал на стол и встал пожать руку.
   -- Здравствуйте, вы Игорь Яровой? -- спросил я, впадая в то обмороженное состояние, когда кажется, что душа отделилась от тела, и ты наблюдаешь себя со стороны. Оставалось лишь пролепетать заранее приготовленную фразу. -- Мне очень нравятся ваши романы, и в них... в них есть что-то такое... родное...
   -- А, -- скривился Игорь, -- его лицо сразу постарело лет на двадцать, -- и, поймав бокал, прежде чем тот успел докатиться до края стола, оставляя после себя мокрые пятнышки, продолжил. -- Давай сразу уговоримся обходиться без сопливых и никому не нужных фанатско-кумирных отношений. Некоторые люди напоминают заезженные пластинки, и я очень не хочу, чтобы и ты оказался подобным барахлом. Я так устал обманываться в своих ожиданиях, что вот-вот встречу понимающего человека с наличием мозга в голове, а не с резиновым шариком вместо него, что еще одного раза мое сердце и без того покрытое трещинами, обильно смазанными вонючим столярным клейстером, не выдержит. Сядь-ка лучше, а то стоишь, будто прыщи боишься раздавить.
   Игорь, подавая пример, плюхнулся обратно на диван, а я, реквизировав стул у соседнего столика, сел напротив него. Игорь жадно схватил сигарету со скатерти, но она оказалась мокрой из-за пролитых капель вина. Сигарета, сердито отброшенная прочь, упала рядом с пепельницей и надломилась, показав свои табачные внутренности. Вытащив из кармана пачку, Игорь предложил мне, но я отказался, сказав, что не курю. Он удивленно хмыкнул и стал прикуривать от зажигалки.
   -- Сколько лет тебе? -- спросил Игорь, спрятав зажигалку в карман.
   -- Двадцать четыре.
   -- Давно пишешь?
   -- Лет пять.
   -- М-да, -- задумчиво промычав, Игорь также задумчиво посмотрел на меня, как бы оценивая, и замолчал, словно исчерпал все интересующие его темы и продолжать разговор не считал необходимым.
   Чувство неловкости давило все ощутимей. Мне впервые приходилось находиться в подобном месте и разговаривать с человеком, чьи книги расходились 35-тысячными тиражами с последующими переизданиями. В голову как назло кроме глупого желания попросить автограф ничего путного не приходило. Музыка била по ушам, мешая сосредоточиться. От неловкости я не знал, куда девать руки и не находил ничего лучшего, как сидеть и изображать манекен. Когда молчание затянулось до неприличия, и я собрался с духом напомнить о том, зачем, собственно, явился, Игорь, перестав пристально следить за расплывающимися кольцами дыма, снова обратил на меня внимание.
   -- Что это у тебя болтается? -- неожиданно строго спросил он, нахмурившись. На его лбу собрались морщины.
   -- Флэшка. На ней мои рассказы, -- краснея, выдавил я.
   -- А, рассказы! Точно. Рассказы, -- скорее для себя пробормотал Игорь, три раза прорубив воздух указательным пальцем, как барабанщик барабанной палочкой -- для соблюдения ритма. -- Читал, читал пару твоих рассказов, напечатанных в альманахе "Жнец", -- он одобрительно поджал нижнюю губу и покачал головой. -- Очень и очень занимательный материалец. Стиль у тебя, конечно, гнусный, и через множество мест я продирался, как через дебри, но это дело техники. Главное, в тебе есть жилка, без которой никакому писателю не обойтись. У тебя есть свои находки, ты любишь, и вскорости, научишься работать со словом, и в целом ты произвел на меня впечатление. Хотя, ты знаешь, если бы я не забыл тогда свои книги дома, то вряд ли бы купил "Жнец". Терпеть не могу, когда долго едешь в электричке и приходится пялиться в окно, да курить в тамбуре, прячась от кондуктора... Эй, Люсия! -- неожиданно гаркнул в сторону Игорь, и я испуганно вздрогнул.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"