День начался, как и следует начинаться каждому солнечному, ясному дню на аграрной, прогрессивной планете Йотсуг-Зован IV, со скандала местных жителей, не поделивших очередной кусок нитратов. Топорща иглобразы, ложный мухомор злобно выговаривал гибриду росянки попугаеобразной:
- Убери ложноподии, прожора!
- Да, на, на, подавись ты, поганка-переросток!
- Отдай, моё, медуза длиннорылая!
- А мне, а мне...
- Катись в свою полупустыню, колючка песчаная!
- Нет, я тоже хочу...
- Убери от меня свои щупальца, тварь, у тебя, может, семена заразные!
На ферме, поставлявшей всей цивилизованной Галактике шедевры современного геномодинга, творился ежедневный бедлам под названием "завтрак".
- А у меня семихвостый восьмичукч воду отбирает! - жаловался неуклюжий свинотыкв.
- Ты сама, морковка узкоглазая, надо мной листья раскинула! - пищал оскорбленный до глубины всей губчатой души тропический восьмичуч. - Я из-за тебя вчера фотонов недополучил!
- Да закройте вы жевала! - гаркнул наконец Нифру Непнеся, хозяин всех этих разоравшихся и раскинувшихся вплоть до горизонта грядок и теплиц. Он был отчаянно зол. - Замолчите, свиньи хлорофильные! Воистину, вы могли бы испытывать хотя бы грамм уважения к тому, кто снабжает вас нитратом насущным!
Он пробирался среди зарослей к антигравилейке, отпихивая каблуком хватающие его за пятки ложноножки с раззявленными ртами. Выбив несколькими изящными движениями немалое количество зубов-трёхрядок, Нифру слегка восстановил благодушное расположение духа и утер пот со лба. Несколько упавших капель жадно словил кактус-мезузява, тут же захныкав от переизбытка благодарных чувств. В общем, жизнь на ферме шла своим чередом.
- Если не заткнетесь, выродки геномодные, я вас под сенокосилку пущу! - пообещал Нифру, плюнув точно в центр ложнопятки подорожника злобнохищного.
Этим аргументом спор был немедленно пресечен в корне, стебле и тычинках, и в ближайшие несколько минут ничто не отвлекало население фермы от процесса ловли комаров, пережевывания навозистых удобрений и фотосинтеза. Хозяина здесь не то чтобы побаивались, но остро недолюбливали. В основном за то, что он повелевал любым овощем, фруктом и баобабом в округе и мог покормить, а мог и тяпкой по пестику.
В свою очередь, Нифру был заботливым и добродушным пейзанином, считал своим долгом ограничивать произвол растений и выпалывать прущие внаглёж сорняки. Иногда он только жалел, что двадцать два года назад не выполол своего сына, надёжу и опору студиозуса Нитаруба.
- Бездельник и хамло растёт, - ворчал он, иногда жалуясь баобабу, добродушному карлику с генами черносмородиновой клюквы и африканских пигмеев. - Бедный я несчастный, недооцененный родитель! День и ночь тружусь, не покладая рук, в нитратах и навозе, и никто не оценит! Я ему и денег, я ему и паспорт, я его и с грядки выдернул, и из удобрений вытащил - а он мне что? Вот и говори после этого: посади сына, вырасти придурка... Построй ему, отморозку, собственный хаузмодуль с видом на ашдваозеро. А тебе платит чёрной неблагодарностью, дерево банное... Кушай, баобаб, кушай, - и, вздыхая, Нифру скармливал любимцу очередную порцию отчаянно вопящих роз.
Философские размышления Нифру прервало появление гостя: стрекобот с функциями секретаря подлетел и тыкнул хозяина в плечо.
- Чего тебе? - обернулся Нифру и увидел, что на гравии около дома топчется слегка полноватый молодой человек в старомодных очках.
- А-а, ботаник! - воскликнул Нифру. Он университетов не кончал, но к науке относился с уважением. Факультет биовариаций и свободного геномодинга пользовался его особым расположением - туда он намеревался определить своего сына, надёжу и опору, но сын, к сожалению, выбрал иную стезю - мало того, что чисто теоретическую науку, так ещё и торговую, а не аграрную!
Юноша протянул Нифру пухлую ладонь. От металлического значка с аббревиатурой университета прыгнул солнечный зайчик, и близрастущий хрен-губошлёп застенчиво протянул четвертое слева усико к блестящей полоске.
И тут же получил по хваталке.
- Марш на место, негодяй! - гаркнул Нифру, поддавая пинка уродцу. - Не видишь, уважаемый гость пришёл, бестолочь невоспитанная?!
Маленький хреник всхлипнул и отполз в кусты.
- За что вы его так? - спросил Йанзен. - Ведь в нём, возможно, есть и ваши гены.
Баобаб выплюнул блондинистые локоны скушанных роз и заметил:
- А тут куда не плюнь, везде есть гены хозяина. Так что, плясать вокруг них, что ли? Вы лучше скажите, уважаемый, как там агротехническая наука? Движется вперед? Совершенствует, так сказать, методы?
Баобаб, от постоянных бесед с хозяином, был не чужд философскому трепу и любил смотреть информационные и образовательные каналы.
- Совершенно верно, - вежливо заметил Йанзен, слегка поклонившись геномоду. - Наше отделение проводит семинар на тему новейших разработок военной сельхозпромышленности. Недавно со спутника привезены новые семена гигантской разновидности различных овощей. Для питания солдат.
- Вот как! - дивясь, воскликнул Нифру. - Агрономия движется вперёд... А что, вероятно, для освоивших хорошие заказы от ВПК пойдут? Хотя и не люблю я милитаристов, конечно, но...
- Полагаю, что так, - сказал студент. - Хотя, надо заметить, свойства этих геномодов-гигантов ещё не до конца изучены. Но вообще работы ведутся.
Йанзен потоптался ещё немного, отдавив третье ухо лопуху лопоухому, и, решив, что отдал дань вежливости, потрепал по головке маленького хрена и поклонился старому:
- Что ж, господин Нифру, я, пожалуй, пойду. А вы, если не затруднит, быть может, передадите мои разработки Нитарубу?
- Конечно, - сказал Нифру, провожая гостя.
Когда за Йанзеном простыл инверсионный след, Нифру чуть-чуть отогнул пластик упаковки, заглядывая в папку. Из неё выпал небольшой пакетик. На нём было написано "ГФ-03". Нифру задумчиво глядел на него, напевая слова старинной песни геномодеров: "И на Марсе будут яблони..." Из яблока с соседней ветки высунулся глаз и скосился на раскрытые листы.
Нифру вытер руки и заинтересованно перелистнул несколько страниц. "ультраядерная инверсия... регенерирующий режим... фотонное поглощение... колабиозная теория колец..."
- Движется наука, - с уважением и некоторой опаской сказал Нифру.
2.
Ферма, залитая большую часть тридцатидвухчасовых суток естественными и искусственными солнечными лучами, вот уже третий десяток лет принадлежала хозяйственному, зажиточному, практическому и сметливому гражданину, прилетевшему на эту благодатную планету с первой колонией, когда Йотсуг-Зован IV был ещё необжитой планетой с неплохими льготами для первопоселенцев. А потому один из младших сыновей древней аграрной династии, отпрыск многочисленного семейства геномодеров - семейства, известного всем поставщикам сельхозпродукции галактики! - отправился в свободное плавание, чтобы на новых землях продолжить вековые традиции своей семьи. Здесь он намеревался основать новую ветвь династии и в очередной раз подтвердить девиз своей семьи: "Яблоко от яблони..."
Фермер носил не очень благозвучную фамилию Непнеся, зато обладал красивым и звучным именем Нифру. Сыну он также выбрал звонкое и гордое имя - Нитаруб: в звуках этого имени слышалась твердость характера и здоровое научное любопытство, без которого в фермерском деле нельзя.
Увы, с продолжением семейных традиций вышла накладка: напряженные отношения между двумя поколениями семьи Непнеся были известны всей округе. Вот и сейчас, прореживая грядки с повизгивающей морковкой, Нифру задумался над тем, что-то теперь делает маленький гадёныш.
Но, как говорится, вспомни естественное удобрение - в него и вляпаешься. И точно - вот он, сынок, легок на помине.
- Ну что, папаша, опять копаетесь?
- Вот, морковку прореживаю, - с достоинством ответил Нифру, опершись на антитяпку, и обвел рукой уходящие в горизонт грядки. - А к тебе твой друг, из университета, приходил. Агроном-биовариантер.
В последних словах отчетливо прозвучала горечь - вот, другие в биовариантеры идут, в геномодеры, а сын... Эх, сын.
Высокий, стройный молодой человек в лёгкой куртке совершенно нерабочего фасона презрительно обвел взглядом отцовские гектары. Он был намного выше согнувшегося над грядкой папашей, что давало ещё одно основание посматривать на фермерство свысока. Магистр экономических наук Нитаруб любил поговаривать, что в нём сказываются гены кипариса, хотя, конечно, все знали, что он создан на основе банного дерева. Впрочем, сам Нитаруб предпочитал упоминать этот генофакт своей биографии не иначе, как в редакции "да, лавровое дерево... да, венок победителей!".
О том, что его отец поставлял лавровую поросль исключительно Трансгалактической Корпорации Банщиков, Нитаруб предпочитал скромно умалчивать.
- Вижу, что приходил! И чего хотел?
- Вот, материалы к какому-то семинару принёс, - Нифру протянул сыну запечатанный пакет. Несколько капель с утколапчатого клёна упали на пластик.
- А, он просил просмотреть, - брезгливо стряхнув кленовый сок, кивнул Нитаруб. - Ты когда этого придурка подстрижёшь? Всю папку сиропом облил, уродец!
Дупло клёна захлебнулось от неожиданного оскорбления, а листья обиженно зашелестели: "Сам недавно с грядки, а туда же, командовать!"
- А чего этот студент к тебе пришёл, ты же экономист? Или, сынок, ты тоже решил... может, ты... агрономией заинтересовался? - с надеждой выпалил Нифру, заглядывая сыну в глаза.
- Тьфу на вас, папаша! - ответил Нитаруб и демонстративно сплюнул на орхиляди. - Скажете тоже. Это военный проект, я под него экономическое обоснование подвожу.
- А-а, - сник Нифру.
- Вы скажите, лучше, папаша - чего вы свои гектары под полигон не продадите? Ведь хорошие деньги предлагают!
- Опять двадцать пять! Сколько раз тебе повторять, сын, - Нифру грозно сдвинул брови, - я здесь почти тридцать лет вкалываю! Все мои родичи, деды и прадеды на земле трудились! И я со своей делянки не уйду! Так и знай.
- Ну и дурак же вы, папаша! Аж глядеть тошно.
- А ты шибко умный! Выучил на свою голову... из грядки, из навоза, выдернул... университет, поганцу, оплатил... А он в торговцы пошёл! А чего твой друг в своей работе пишет? Говорят, какие-то гигантские овощи на спутнике вывели? Так может, подкинул бы семян, раз ты с важными людьми на короткой ноге...
- Делать мне нечего, как военные разработки для ваших грядок выпрашивать! Вы бы, папаша, огурцы свои с морковкой скрещивали и не лезли в научные инстанции. Я не для того учился, чтоб об ваши удобрения ботинки пачкать! А над продажей гектаров полигону вы бы подумали - такие деньги дают!
Продажа делянки военным, по примеру соседних ферм, которые давно уже поглотил расширяющийся полигон, была идеей фикс Непнеся-младшего. Старший же представитель семейства не мог и представить, что его ухоженный куросалат пустят под танк, а при мысли о том, как проклятые милитаристы скрестят его любимую орхидею с лазерной коагулярницей, у Нифру наворачивались слезы на глаза. В таких случаях он обрывал ближайший лопух слонообразный, чтобы вытереть глаза, не замечая, как лопух обиженно прячется в тень бамбуки крысоподобной. Та щелкала зубами, но, как ни силилась, ни до Нифру, ни до Нитаруба дотянуться не могла - от неё хозяева держались подальше на уровне инстинкта.
- Сын! - воззвал к сыновним чувствам Нифру. - Я столько лет растил, ухаживал эту флору, ночи не спал! А ты - продать! Да я здесь каждый кактус по имени знаю!
- Надо было спать - глядишь, поменьше б уродов выросло. А то вон, колючки растопырил...
Невольные свидетели драматической сцены зевали под размористым солнышком. Диалог отца и сына повторялся почти изо дня в день, в нём давно уже не было ничего интересного для обитателей фермы. Как можно заметить, это был обычнейший конфликт старого и нового, отцов и детей, старого пня и молодого полена.
- Ты совсем как антигенщики стал! Ты скоро не то что семейную делянку продашь, ты ещё и голосовать будешь, чтоб нас, геномодеров, ограничить!
- Да вас, папаша, и ограничивать не надо - вы так ограниченный.
На сем беседа господина Нифру с молодой порослью окончилась, и молодая поросль в досаде удалилась по своим молодым делам. Поросль в буквальном смысле слова - как родитель прогрессивный и на момент зачатия Нитаруба современный, фермер Нифру не один год комбинировал свои гены с генами других живых существ, чтобы из полученных вариантов выбрать самого достойного продолжателя дела... Так сказать, яблоко, которое от яблони. Остальные варианты пошли кто в рестораны, кто на органы, кто в биороботящую прислугу, те что подиковинней - в зоопарк или кунсткамеру, иные в ботанический сад - а некоторые всё ещё росли на грядках по причине молодости или в качестве запасного варианта. Сейчас, когда Нифру шёл к дом, досадливо помахивая тяпкой, они пытались привлечь внимание своего генорододателя. "Ошибся я, - думал Нифру. - Не надо было ему паспорт выписывать. Теперь-то поздно, разве ещё одного завести... Нет, денег нет, может, через год".
- Денег на детей всегда нет, - заметил менто-мухомор, покачивая фиолетовой шляпкой. - Откладываешь - откладываешь, а потом то гипертрактор нужен, то новая фотонная лопата...
И он задумчиво покачал остролистыми псевдоподиями. Из глазниц вытекала желтоватая жидкость, защищавшая глаза мухомора от яркого солнца планеты.
3.
Злобноватые нравы местных жителей были неотъемлемой частью местного колорита. Они не любили солнце, не любили дождь, не любили чернозём, не любили глину, не любили жару, не любили холод, не любили прополку, не любили тесноту, не любили хозяев, и, в частности, Нифру. А уж Нитаруба они просто-таки ненавидели, хотя он и вырос с ними на одной грядке.
А наверное, как раз за это и не любили!
Ведь столько их, геномодов, носящих гены господина Непнеся, в различных сочетаниях с папуасскими кактусами и альдебаранской клубникой, росло на этих грядках! Сколько удивительных генных шедевров было создано неутомимым Непнеся-старшим практическим перебором вариантов! Но лишь Нитаруб был удостоен признания законным наследником фермы Джус-и-Фрукт.
Теперь Нифру и Нитаруб Непнеся служили ходячим примером причуд ономастики, так что вокруг их называли господин эН-старший и господин эН-младший.
Эти господа продолжали славную традицию фермеров-геномодов - по крайней мере, эН-старшему хотелось бы верить в то, что сын однажды вернётся к взращиванию плодово-злаковых и траво-ягодных. В надежде на это он по-прежнему трудился, не покладая рук, внедряя новейшие методики и расширяя биогенетические делянки.
- А почему не я? - иной раз риторически всхлипывал чукотский бананорыл или горный какокоф, точно так же, как Нитаруб, носящие гены владельца фермы. - Я и лучше, и умнее, и мог бы помогать папе в поле!
- Все вы так говорите, - ворчал Непнеся-старший, - пока паспорт не получите...
Больше наследников он решил е заводить. Одной сволочи вполне хватало.
А ведь потомкам Нифру собирался оставить процветающую, огромную, раскинувшуюся на сотнях гектаров настоящую мини-империю, символ торжества геномодного разума! С тех пор, как в конце далекого ХХ века в структуру ДНК геномодифицированной сои и картошки первые энтузиасты осторожно, с замиранием сердца пред неведомым внедряли гены курицы или крысы, наука далеко шагнула вперед. Сейчас на тысячах аграрных планет галактики выращивались столь удивительные существа, что первопроходцам геномода из какого-нибудь ХХI или XXII века не привиделись бы ни в мечтах, ни в кошмарах. Новейшие технологии геномода корнями уходили в далёкое прошлое и победно рвались в будущее - вот в надежде на это будущее Нифру и действовал, как того требовала пословица: посадил дерево, вырастил сына... Хотя, по мнению Нифру, в этот раз всё вышло наоборот: сажал сына, выросло настоящее дерево, тупое и упёртое.
Впрочем, теория имеет свойство расходиться с практикой.
История же появления Нитаруба из банного дерева была достойна записи в перечень лучших экспериментов Нифру: заботливый папаша добавил немного генов оттуда, отсюда, поскрёб по сусекам, шмякнул в коктейль и своих, родительских - и вот оно, продолжение рода... Юный лавр на грядке радовал смышлёностью, любопытством и лаской - лип, как банный лист. Эта-то ласковость и сразила отцовское сердце.
Во-вторых - и это сыграло свою роль в решении Непнеся-старшего! - отпрыск тянулся к солнцу, распихивая остальных обитателей грядки. Это умиляло Нифру, и он по несколько раз на дню приходил смотреть, как вытягивается в рост его любимец. Боги геномода! Сам Нифру, приземистый, коренастый, низкорослый - типичный полутораметровый представитель своей расы потомственных работяг-аграриев, втайне надеялся и с замиранием сердца ждал, что сын вырастет в целых метр семьдесят, а то и метр восемьдесят роста! "Может, и баскетболистом будет", - тешил себя радостной надеждой Нифру.
И в-третьих, что выгодно отличало Нитаруба от родственников-соперников, он был любознателен. Каждый раз, когда фермер останавливался у грядки с лаврушкой, он мог с умилением лицезреть неискоренимое любопытство отпрыска: тот совал свой нос в каждую дырку дуплистой баобабы, интересовался буквально каждым взмахом крыла пингошмеля, сыпал вопросами и ценными агрономическими наблюдениями: тот разросся, этого прополоть, тех проредить... Нифру радовался, что вырастил наконец-то сына, который не просто продолжит семейные традиции, а выучится на агронома и будет внедрять новейшие геномодотехнологии с научным подходом!
А эта сволочь, поступив в университет, выбрала торгашество.
Порой Нифру подумывал, что не стоило тратить деньги на обучение этой блудной лаврушки. Впрочем, иногда, на каникулах, соскучившись по любимцу, он глядел на озаренное научным восторгом лицо сына, и его переполняла любовь к своему творению.
Остальные обитатели фермы этого восторга не разделяли: что и говорить, на цветущих гектарах Непнеся были экземпляры и поудачней! Так, во всяком случае, казалось этим экземплярам. Многочисленные братцы и сестрицы Нитаруба, однако, сами были виноваты в том, что им не повезло - надо было активней соваться на глаза родителю, так что их судьба, что ни говори, была справедлива.
Впрочем, эти многочисленные обитатели фермы нечасто глядели в будущее дальше сегодняшнего ужина и последующего завтрака, и больше были озабочены нитратом насущным, нежели размышлениями о причудах рока. Вот и сейчас большинство отвоевывало свое место на грядке, не обращая внимания на задумчивость, разлившуюся на челе хозяина.
- Рискнуть или не надо? - бормотал Нифру, разглядывая пакетик. Пакетик в папку он так и не вернул. - Быть или не быть?
- Дай поглядеть, хозяин, - похлопал его по плечу баобаб.
- Иди ты, - отмахнулся Нифру, рассматривая надпись на упаковке.
О милитаристах он знал. Сын мечтал запродать им родную хату, а соседи давно это сделали. Нифру, конечно, выращивал гранаты по заказам ВПК, но он никогда не позволил бы сыну продать ферму.
Но почему бы не попробовать высеять немножко семян из военных разработок? Чай, у них, в милитармии, хреновеников не вяжут...
- Говорят, на соседнюю ферму уже пришли танки, - возбужденно шептала соседке-блондорозе золотистая орхидерлядь, кокетливо щуря глазки. Женственные складочки её лепестков трепетали под ласковым ветерком. Это была особь, предназначенная для столичных борделей - флорофилия в последнее время стала весьма модным направлением. - Пришли танки и всех подмяли... И у них та-акие пушки...
Слово "танки" красавица повторяла с особым вожделеющим придыханием. Видимо, она надеялась, что, когда могучие танки войдут на территорию фермы, её скрестят с ними, и они подомнут крепким бронированным телом её мягкие женственные лепестки.
4.
К утру он все-таки не выдержал. Всю ночь проворочался, а с заходом искусственного солнца вошёл в комнату сына, где оставил принесенную Йансеном папку, и несмело прикоснулся к пакетику.
- "ГФ", - бормотал Нифру, высыпав семена на ладонь и для уверенности даже понюхав. - "ГФ"... Что бы это значило? "Ф" - конечно, флора... А "Г"? Полагаю, что "Гигант"... А что, всё верно - и студиозус этот как раз и говорил о гигантских овощах и фруктах...
Он их всё-таки высеял, семена эти. Залил гиперростом. И, пока пил чай на веранде, умиротворенно глядя на отражение в ашдваозере восходящего естественного светила, на грядках началось шевеление.
- Ой ё-моё... - донеслось с улицы, и Нифру узнал голос баобаба. Тут же последовал треск, и сразу раздалась чья-то ругань. Нахмурившись, Нифру прошёл через хаузмодуль и выглянул в окно, выходящее на делянки.
Йансен не обманул. Эти гигантские геномоды были созданы явно на спутнике. В условиях пониженного притяжения. Но, увы, это оказались не тыквы, не огурцы и не свиногруши, а самые настоящие сорняки.
В центре грядки с членистоперцевыми вздымался громадный чертополох.
Вокруг творился натуральный бардак. Сорняки пёрли и пёрли под визги блоднороз и жеманных орхидей. Даже баобаб, прочно вгрызшийся корнями в плодородный грунт, завизжал, как недорезанный вишнесвин. На соседнем участке развопилась черепахнутая пшеница. Колорадская картошка всхрипывала, лишившись дара речи.
Нифру высунулся в окно по пояс, так что домашнему биороботу пришлось держать его за ноги. Сорняки хрюкали, сопели и крякали, отвоёвывая жизненное пространство. Твари оказались мало того, что горластые, но и наглющие: раскидывая во все стороны псевдоподиями, они некрасиво ругались грубыми словами. Да, так, что даже зелёный горошек покраснел.
Через мгновение Нифру уже врубил экран информканала.
- Алло, это девять ноль два два? Это ферма Джус-и-Фрукт беспокоит!
- Здравствуйте. Наша служба всегда готова помочь вам. Если желаете прослушать рекламу, нажмите один. Если не желаете прослушать рекламу, нажмите два. Спасибо. Вы выбрали режим без прослушивания рекламы. Если желаете изменить решение, нажмите три. Если не желаете изменять решение, нажмите четыре. Помните, нас спонсирует Всегалактическая служба налогоплательщиков. Если вы всё-таки решили прослушать рекламу, нажмите пять. Спасибо. Вы подтвердили режим без прослушивания рекламы. Приветствуем вас на канале экстренной и неотло...
- Сорняки!!! - возопил Нифру. - Лезут и лезут! В окно лезут! Блин, в карман лезут! Ворьё, отдай кошелёк! Что мне делать, девять ноль два два?!
- Рекомендуем сорняки выполоть.
На этом ценном совете служба спасения отключилась.
Вняв советам "экстренной и неотложной", Нифру схватил лазерную тяпку и выбежал навстречу агрессору с орудием наперевес. На грядках уже творилось чёрт знает что. Нифру размахнулся и ловко отсек голову ближайшему хвощу. На культяпке тут же выросла вторая.
Нифру мигнул. Хвощ мигнул в ответ. Размахнувшись, Нифру перерубил тварь пополам. Хвощ хихикнул и начал регенерироваться. Причем регенерироваться начали обе половинки. Сзади Нифру клюнул в зад сорняк с вороньей головой. Заорав, Непнеся бросился в отчаянную атаку. Во все стороны летели обрывки листьев, стеблей - в общем, пошли клочки по закоулочкам. Но, как в кошмарном сне или дешёвом фильме ужасов, на место рухнувших генотварей вставали новые, а из клочков вырастали новые уродцы. Похоже, Нифру имел дело с регенерирующимся геномодом.
- Уфф... - сказал Нифру, с ужасом глядя на дело рук свои: порубленные в куски сорняки, шевелящие покромсанными псевдоподиями. Куски на глазах обзаводились ложноножками и вырастали во взрослых особей. Несколько кусков залетело в теплицы, и они тут же начали душить трепетно лелеемые козотюльпочки.
Нифру понял, что его практической смётки здесь не хватит. Нужна была солидная теоретическая база, как бороться с этими ушлёпками, наверняка впитавшими гены дождевых червей и каких-нибудь ящериц. Вытерев боевой пот со лба, Нифру позвонил сыну.
- Кто? - голос Нитаруба едва прорывался сквозь шум - видимо, сын отдыхал на каком-нибудь стратосферном диско-диске. - Какие дегенераты?!
- Пакетик! Йансен твой пакетик принёс, я хотел немножко военной капустки посадить, а тут сорняки полезли, да как полезли, как полезли!..
- Папаша, а чё, разве там написано было, что их надо сеять?
- Так я ж не знал, сынок, я ж не знал! Я ж не теоретик, я университетов не кончал, я практик, по дедовым заветам! Сначала посей, а потом семь раз подрежь, если понадобится! Я их антитяпкой! А они лезут! Я их полю и полю! А они лезут! И лезут, и лезут! И лезут, и лезут!
- Ну так полите и полите, папаша, полите и полите! Я-то тут при чём?
- Нитаруб, мальчик, может, ты знаешь, что это такое? Чем их извести - может, купоросом, или скормить кому, или напалмом полить?
- Хрен их знает папаша, я ж не агроном. Что там на пакетике было написано?
- ГФ... тут мелко дальше... секрет... ные... раз-ра-бот-ки, се-ять... только на о-го-ро... Вот видишь, на огороде!
- Папаша, дальше читайте...
- На ого-ро... жен-ном... по-ли... поливать, что ли?
- Читайте!
- По-ли-го-не, - с трудом разобрал Нифру.
- Вы бы, папаша, хотя бы читать научились, - хмыкнул Нитаруб. - А то, знаете, перед соседями стыдно. Все в удобрениях, да в удобрениях... А "ГФ" - это военный код, "Гиперфекатор", наверняка... Что-то такое Йанзен говорил. Гиперфекатор - гиперзадница, по-вашему... Боевая агротехническая разработка, эмпирическое приложение к диссертации Йанзена. Саморегуляторная регенерирующая система, капуста эта ваша. Тьфу.
- И что мне с ней делать? - растерянно спросил Непнеся-старший, с растерянностью глядя, как хвощи, чертополох и прочая боевая гиперфекалия заполоняет его чистый, ухоженный дворик. Где-то на грядке вновь запищала орхидерлядь, которую лапали грубые сорняки.
- А я говорил, папаша, чтобы вы своей практикой в науку не лезли? До чего докатились! Теоретический военный биокомплекс высаживать! Неапробированный! Вам бы все мотыгой махать! Вот и выкорчевывайте, как знаете, а я тут вообще ни при чём.
5.
Когда биовариантер Ак Йанзен нашел Нитаруба в баре, тому было не до агрономических разработок. Вокруг извивались девки, гремела музыка. Нитаруб разглагольствовал перед компанией таких же молодых дарований с местного экономического факультета. Обмывали чью-то научную степень, Нитаруб нажрался в дровища и пьяно жаловался на судьбу:
- Отец, конечно, подозрителен, и ключик от сейфа хрен отдаст, хотя знаю, заныкано там у него на безбедную старость... Их бы в оборот, деньги эти, ик! Да чёрт бы с деньгами, я и сам налопачу, так ведь не отстаёт - вернись мол, на грядки, я всё прощу... Пашет и пашет, как впрягся, и хочет, чтоб и я бросил город, науку, торговлю! Ик! Видите ли, вся раса наша, все карлы, испокон веков!.. Тьфу! - Нитаруб поднялся во весь рост, пытаясь казаться выше. Он был всё-таки пониже своих собеседников - но, когда они сидели, это не было так заметно. - Я не карл! Я человек! Ик! Гены кипариса пересилили во мне папашины, и я не хочу даже - ик! - думать, что во мне есть хоть капля крови этих землероек... - Нитаруб всхлипнул, пошатнулся и утёр рукавом нос. Пластика обошлась ему не дешево, но зато нос был красивый, модный и не та картошка, что у папаши-карла. - Он не хочет новшества, не хочет бросать свою делянку, ик, не хочет переехать в город и жить, наконец, в нормальной dolche vita без вида на этого зацветшее ашдваозеро! Папаша не хочет понять, что грядки - это не модно! Всё бы ему в земле копаться... - Нитаруб только сейчас заметил Йанзена. - А, вот и ты, друг! Позвольте представить - ик! - мой друг, Ак, теоретик-биовариантер!
Йанзену пришлось обойти всю компанию по кругу, каждого обнять и чмокнуть, по старой традиции, в ухо, нос и локоть. Почти никто из молодежи не соблюдал этих пережитков хорошего воспитания. Но в компании Нитаруба хватало серьезных магистров и заучек-традиционалов, поэтому пришлось здороваться по-старинке, с церемониями.
Ака Йанзена, ботаника и агронома, Нитаруб не любил, как не любил все, что было связано с грядками и антитяпками. Но заучка был полезен, и всё получилось здорово, просто здорово... Нитаруб всё просчитал правильно.
- Ну что же, оставил диссер у меня дома?
- Да, я оставил. Передал твоему отцу - очень приятный человек. Ты на его очень похож...
Нитаруб поморщился. Йанзен продолжал:
- Рад, Ниту, что ты наконец-то решил заняться агрономией! Но почему бы мне не передать тебе материалы здесь?
- Здесь я могу ещё, ик, потерять, а дома будут целы...
Йанзен понятливо покивал, улыбаясь. Присел нерешительно скраешку, налил себе шампуня "Три в одном": виноград, конопля и лучшая самогонная свёкла в единой генетической модификации. Йанзен чувствовал себя слегка неловко в такой блестящей компании, но был горд оказанной честью. Остальные смотрели на ботаника с видимым снисхождением.
Пошатываясь, Нитаруб увлёк рыжеволысую соседку на танцпол, в приватный данс-стрип.
- Задолбало размножаться почкованием, ик...- бормотал он, расстёгивая соскодержатель партнёрши и поглаживая её по модно-гладкому черепу. - Помнишь, я тебе рассказывал про папашу? Так вот, этот козёл моркобрюквенный высеял у себя семена из милитаристских разработок...
- Как интересно, - хихикнула девчонка, зубами стягивая с него левый ягодичник. Рыжие волосы водопадом струились из подмышечных впадин. Девочка была хороша. - А что это значит?
Нитаруб усмехнулся, даже слегка протрезвев от осознания значимости момента и радужности перспектив:
- А значит это, что скоро я буду свободен и при деньгах! Сорняки - это ещё не самое страшное, что поджидает папашу... Достал, пейзанин! Деревня несчастная... Всё сдам под полигон - чтобы духу там этих орхилядей, баобабов, члебананов, а особенно моих братцев и сестриц не было!
6.
Искусственное солнце ещё не освободило на небосклоне дорогу естественному светилу, как в ворота фермы въехал моторизированый взвод полис-пехоты. Невысокий полисмен в очках, с погонами капитан-инспектора, выбрался из кабины танка, взрезавшего аккуратный двор бронированными гусеницами, и, вглядываясь в какую-то бумажку, направился к грядкам.
- Эй, геномоды зеленорожие, где хозяин?
Левая гусеница откусила кусок лопуха и стала его меланхолично пережевывать. Лопух взвизгнул и попытался отползти. Вторая бронегусеница начала объедать кусты блондорозочек.
- Это моя еда! - попытался заступиться за визжащих красавиц баобаб, но тут же получил сапогом от капитана прямо по нижнему дыхальцу.
- Спрашиваю: где хозяин? - повысил тон инспектор. - Мне нужен господин... - он сверился с мятой бумажкой, - господин Эн Непнеся.
- Это я! Я господин Эн Непнеся! - воскликнул Нифру, отчаянно боровшийся с очередной напастью. Он уже второй час безуспешно пытался оторвать ноги от грунта. Но врос он, похоже, намертво. Бой с сорняками закончился категорически неожиданно: увлеченный размахиванием мотыгой, Нифру так и не заметил, как ноги его вросли в грядку, а руки начали ветвиться. - Как хорошо, что вы приехали, господа милитаристы! Спасите меня - оно меня не пускает! Я его антитяпкой, а оно меня гибридизировало!
- Заткнись, геномод зачуханный, - отреагировал капитан и пнул Нифру прямо по розовой кожице новых ложнолиан. - Говори, это ферма "Джусифрут" или какая другая? Ну, быстро, скотина, пока щупальца не поотстреливал!
- Джус-и-Фрукт, - с достоинством поправил Нифру, пытаясь отцепить ошмётки сорняка-гибридизатора от собственного туловища.
- Так, понял, - сказал полицейский. - Ну а хозяин-то где!
- Да я же это! Я! - заорал Нифру. У меня документы есть! Я - господин Эн Непнеся...
- Это какой-то сумасшедший геномод, - заметил выбравшийся из танка вслед за капитаном сержант и жестом подозвал биоохранников-горилоидов. - Надо бы выкорчевать, явно бракованная модификация.
- Да, ерунда получилась, - донесся до Нифру знакомый голос. Он дёрнулся и узрел надежду. Перед домом приземлился изящный клёнокрыл последней модели, из него выбрался довольно высокий молодой человек в модном прикиде, с кожаной папкой под мышкой. Эту папку Нифру знал - он лично отбирал лучших брюквоподистых коброидов для сына. - Хотел скрестить сорняк с чем-нибудь полезным, да переборщил с человекогенами, - продолжал Нитаруб, перешагивая через бросившиеся к нему под ноги за защитой чилийские грызолопухи. - Выкорчуем обязательно... Впрочем, делянка ваша, что хотите - то и делайте. Приятно, кстати, познакомиться, господа - я хозяин этой фермы, Нитаруб Непнеся.
- Эн точка Непнеся? - прищурившись, сверился с бумажкой капитан.
- Именно так, вот мой паспорт.
- Ско-о-тина! - взвыл Нифру. - Ё-моё! Вырастил на свою голову! Это я, я, я!!!
- Чокнутые сельскохозяйственные геномоды, - пробормотала одна из бронегусениц.
- Ну что, согласно подписанному контракту, эта ферма переходит в собственность вооруженных сил. Вам потребуется много времени, чтобы забрать свои вещи? Мы хотели бы начать зачистку.
- Да, и побыстрее, а то жрать хочется, - пробормотала правая бронегусеница, расправляясь с крысокактусом.
- Нет, я уже все собрал. Я только зашел попрощаться... с некоторыми ценными для меня растениями. Прощайте, папаша... Кстати, господин инспектор, рекомендую - бракованная, но очень интересная разработка. С теоретической точки зрения.
- Ах ты дерево банное! - выдохнул Нифру.
- Попрошу не выражаться, - строго заметил полицейский.
7.
- Будем грузить урожай на вывоз за пределы планеты, - скомандовал инспектор. - Часть заморозим, с интересным генокодом - в ботанический сад и на гербарии, и посмотрите, какие сгодятся на органы, - капитан-инспектор мечтательно вздохнул от воображения заоблачных доходов - экологически чистые органы, выращенные на грядках и в розариях, высоко ценились среди больных богатых вегетарианцев, которые не могли пользоваться свиными и клонированными по причине нравственных убеждений.
Нифру с тоской обвёл взглядом грядки.
- Пожалуйста, скажите, что я ваш хозяин... Я вам нитратов куплю, - прошептал он.
Но все обитатели фермы были заняты своей дальнейшей судьбой. Все хотели попасть в ботанический сад, и никто - в ресторанный распределитель. До Нифру никому дела не было, ни курокиви, ни ментомухомору, ни даже любимцу баобабу, ругавшемуся с охранниками-гориллоидами насчет местечка под искусственным солнцем транспортного отсека.
Только маленький хрен-губошлёп с отчаянием в глазёнках взирал на беспредел, который творили с его владельцем, но ничем не мог помочь. Разве что подтвердить, что Нифру его хозяин и генопапа? Хреник был ужасно застенчив и заикался, а потому смущённо потянулся усиком, чтобы погладить Нифру, ободрить и попросить разрешение на личный вяк в его защиту - но тот, занятый вытягиванием ложноножек из грунта, не заметил глупого хреника.
- Вот зараза, - бормотал он, дёргая за корневище, - застряла... Да отцепись ты!
- Ну за что ж такое наказание! - бормотал бывший хозяин цветущих гектаров, пытаясь вырваться из пут чернозёма под язвительные комментарии бронегусениц.
- Смотри-ка, геномоду в кастрюлю не терпится! - гоготнула левая, сплёвывая накрашенные ногти какой-то блондорозочки.
- Зачем кальций разбазариваешь? - возмутилась правая. - Он полезный.
Питомцев Нифру грузили в транспорт, а осиротевшие делянки подготавливали к развертыванию полигона. Нифру протяжно, со всхлипом втянул воздух в генодеформированные лёгкие. Подошли гориллоиды и деловито принялись выкапывать его ложнокорни из грунта. Нифру захлебнулся от подступившего ужаса до самой селезёнки.
- Этого грузите аккуратней, повезем в исследовательскую лабораторию, - сказал капитан-инспектор.
- Криогенить?
- Да. Только с кнопкой кремирования не перепутай, идиот.
- Это не я!!! - заверещал Нифру. - Я хозяин!
Инспектор отодрал его синюю ложноножку от мундира и пнул под рёбра, обломав пару свежевыклюнувшихся веток. Нифру никто не слушал.
- Нитаруб! Нитаруб, вернись, я всё прощу! - прокричал Эн-Непнеся.
Его аккуратно выкопали и осторожно понесли в фургон.