- Пельмени надо лепить с любовью, - говорила Жанна, и тонкие пальцы летали над бархатным тестом, скручивая края. - Некоторые лепят на тяп-ляп, лишь бы побольше да побыстрее, вот уж враги хороших продуктов, их близко и к кухне нельзя подпускать...
Помяв влажный фарш, она понесла палец ко рту, попробовала на вкус, на перец, на соль. Фарш был сочащимся и ароматным.
- Три сорта мяса, - прокомментировала она.- Самое главное, когда лепишь, надо оставлять мешочек для бульона. Тогда пельмешек получается правильным: ты его кусаешь, а он брызжет соком...
Тесто у Жанны тоже было правильным: белым, тонким, достаточно вязким, чтобы полупрозрачные пельмешки не разваливались в воде, а варили мяско внутри своей ароматной утробы. Кинув пару лаврушек в закипающую воду, Жанна обернулась к Ольге:
- Мешочек - это очень важно. Если залепить мясо тестом, оно не сможет так пропитаться бульоном, чтобы таять на языке. А это очень важно. Иван любит хорошие пельмени.
Ольга с восторгом глядела на хрупкую, аристократичную Жанну, которая так лепила пельмени, будто только этим и занималась, а вовсе не прожила во Франции всю сознательную жизнь, зная слово borsch только по меню ресторана "Эмиграция". Выйдя замуж за русского, а через пять лет после рождения дочери переехав в Подмосковье, Жанна неожиданно превратилась в удивительно способную домохозяйку, научилась отличать сибирские вареники от украинских пельменей и на вкус определять двенадцать видов фарша. Соленья, маринады, заготовки - всё это легло приятным и посильным на хрупкие французские плечи. "Я перепутала место рождения", - шутила Жанна, в девичестве Готье.
- Давай я чем-нибудь помогу, - сказала Ольга. Она любил брата, любила его бойкую, деловитую жену-француженуку, любила племянницу Карлу. Они с мужем часто заглядывали на огонёк, и Жанна обязательно закатывала пир горой. - Давай я огурцы порежу. И помидоры.
- Знаешь, меня очень поначалу удивляло, что вы, русские, едите помидоры и огурцы в салате вместе, одновременно. Это очень, очень странно для француза.. У нас не так. У нас я резала помидоры кружочками, раскладывала на тарелке вперемешку с тонкими ломтиками мягкого сыра и заливала соусом бальзамико... Это тоже было очень вкусно, я как-нибудь приготовлю.
- Такие овощи, как у тебя, хороши в любом виде.
- Естественные удобрения, - ответила Жанна.
Трудно было поверить, что это она ещё семь лет назад снималась для лучших журналов Европы, что это она была владелицей модельного агентства и что это у неё случился сумасшедший роман с нынешним французским президентом - и вот это она, она теперь ухаживает за огородом и доит коров в Подмосковье, эта мадам-сеньора-леди-пшёлвонхолоп, Жанна Готье, Жанна, жена Ивана...
- Скоро придут Иван и Фёдор, - сказала Ольга. - Вот уж охотники - сколько мяса не копти, дай им поазартничать... Всё-таки хорошо у вас тут, вдалеке от шума... Не то что у нас в столице. А свежие продукты - совсем благодать. Вот ты молоко свежее доишь, из-под коров?
- Ну не из-под быков же, - засмеялась Жанна.
- Ну вот... а у нас молоко практически синтетическое... ни вкуса, ни запаха...
- Хочешь, налью? Только сегодня ночью подоила.
- Нет, спасибо... у нас сейчас пост.
Жанна тоже была рада видеть Ольгу. Хорошо, что приехала сестра Ивана - есть с кем поговорить: о мужьях, о хозяйстве. О дочке и о том, когда Ольга своих заводить надумает. С соседками она как-то не сошлась, и каждый приезд золовки искренне радовал Жанну. Пока мужики ходили по лесам да на рыбалку, женщины принимались за стряпню. Иван любил покушать, Ольгин Фёдор любил не меньше, и к их приходу на столе должен был стоять десяток блюд - на всякий вкус. А то у одного пост, а другому печёных ребрышек с дымком захотелось... Ну и, конечно, Карле надо отдельно кашу сварить. Дочке Жанна готовила диетическое.
Болезненный ребенок - беда семьи. То ли акклиматизация, то ли тоска по оставленным друзьям, но Карла росла плохо, была всегда какая-то синенькая, бледненькая, глазки тусклые, смотреть жалко. Что с девчонкой сделалось? Два года, как переехали, а всё никак не привыкнет к здешним местам. Друзей, говорит, не хватает.
Надо сварить дочери каши.
- Люблю семейные обеды, - сказала Ольга. - Хоть два раза в месяц поесть по-человечески. А то все эти консерванты да полуфабрикаты... Вся морозилка забита, а удовольствия никакого. Мясо должно быть парное, с нового забоя, а не прихваченное инеем... Бросить всё да переехать к вам, в деревню?.. Ты что сейчас в печь ставить будешь, пирожки?
- Они самые. - Довольно напевая провансальскую песенку, Жанна смазывала противень. Гусиное пёрышко так и порхало в её тонких, аристократичных пальцах. - Пирожки слоёные, начинка... о, начинка! - Она даже зажмурилась. - Начинять буду рубленым фаршем, тмин, кинза...
Фарш она уже поджарила, и теперь дух стоял невыносимый, аппетитный. Мелко рубленое мясо сочилось сладкой истомой, кучка зелени холмиком высилась на этой шкворчащей горе.
- Никогда не кладу в пирожки обыкновенный фарш. Только кусочками, как на котлеты по-албански, только рублю вдвое мельче - тогда и пропекать хорошо, и чувствуется в пирожке вкус не фарша, а мяса. В каждом пирожке - ложка бульона... Каждый кусочек на языке чувствуется, каждый - надкуси - соком брызжет...
- Эх, а у нас пост, - грустно сказала Ольга. - А то бы я попробовала.
- Да, вы, русские, много дней в году поститесь. Иван говорит, со мной отвык. Я думаю, раз уж мы в России, тоже надо начинать понемножку. Но как же вы выдерживаете пост? Это же ничего съесть нельзя, какую силу воли надо иметь...
- Ну что ты, - оживилась Ольга. - У нас замечательные рассыпчатые каши, гречка одна чего стоит! Грибочки... кулебяки... Но где же Карла?
* * *
Картошечка с грибочками доходила в печи. Жанна томила её в горшке - соотечественница "Тефали", она предпочитала традиционную для блюд посуду: под вареники с вишней макитру, под плов - казан, для больших кусков мяса - обязательный вертел и черпачок для поливания жиром... Картошка, судя по запаху, пробивавшему все заслонки печи, удалась. Крупными кольцами поверх вкуснющей горы грибов и картошки Жанна выложила лук обжаристый - Ольга чуть язык не проглотила, как он золотился на стреляющем горячими каплями жиру. Сверху блюдо посыпали укропом и залили густой, ложной не сковырнёшь, сметанкой. И томиться поставили, это главное. И грибы... ах, грибы... их аромат настигал и гнал бежать из дома, подальше, а то недолго и колики схватить: ну нельзя, нельзя выносить такой картошечно-грибной дух, нутро сводит! Настоящие боровики, крепкие, плотные, пошли на это блюдо царской кухни.
- А ещё и маринады есть, - подмигнула Жанна изнывающей Ольге.
Ольга клятвенно пообещала слопать две тарелки с горкой и попросить добавки, хотя тут были и сметана, и жир. Но картошка с грибочками в пост - дело святое. Такой аромат!
Пироги, вынутые из печи, заставили потесниться: и куда всё это ставить? Корочка верхнего пирога треснула, и из свежего разлома потянулся тонкий, горячий парок; бок чуть развалился, и обнажился нижний слой: солоновато-творожный, заботливо укрытый зеленю, и уж сверху - разварное мясо, горячими и плотными волокнами.
- А для вас - с вишней и смородиной, - возвестила Жанна. - Иван пересадил вишенку на новое место. И что ты думаешь - такая удивительная форма корней! Карла ещё любопытничала отчего. Потом покажу.
Для постящихся и непостящихся, учитывая вкусы обоих семейств, специально готовились два супа. От борща в этот раз отказались - приелся, хотя Жанна варила его - пальчики откусишь: на сладкой свёкле, плотной молодой капусточке, рассыпчатой желтоватой картошечке, крупном болгарском перце, крепком репчатом луке, золотистой морквиночке. Варить научила тётя Ганна, что приезжала погостить из Харькова. Ох, борщ!.. Всё натуральное, на естественных удобрениях. Крупное, никаких нитратов.
А секрет то же, что и у хорошей солянки на пяти копчёностях, - не жалеть продуктов.
Сегодня в семейном меню значились гороховый суп на рёбрышках - для Игоря и Жанны, и суп-пюре с шампиньонами - для Фёдора и Ольги. Карла супы на дух не выносила, да и вообще кушала из рук вон плохо.
- Я эти рёбрышки за три минуты до того, как кастрюлю сниму, опускаю, - комментировала Жанна. - Ни в коем случае не раньше. Копчёным мясом не перебивать вкус, а легко-легко пахнуть должно, причём горох так надо подгадать кинуть, чтобы он в меру разварился и гороховую жижу дал, а кружочки морковки разварились до мягкого. Вот тогда рёбрышки смело бросай: ещё минут десять в тепле, под полотенцем, они суп и напитают. Потом ложку сметаны...
Ольга возилась с блендером, заправляя его спаржей и шампиньонами: нет ничего пошлее, чем магазинная заправка "Для супа с шампиньонами", где всё пюре образуется за счёт крахмала. Нет, пюре делает не крахмал, а овощи, овощи - и, собственно, сами крупные, отборные шампиньоны с белой атласной кожицей, без пятнышка, без изъяна - хоть сейчас на сельскохозяйственную выставку. Тогда суп густой и наваристый, течёт с ложки медленно, степенно...
- Эх, лисичек бы, - вздохнула Ольга. - Половину бы перетереть, для густоты, а мелкие горстью кинуть...
- Да и жаренные с картошкой хороши, - откликнулась Жанна. - Золотистые такие, нежные. Жаль, не сезон.
- Шампиньоны вы сами выращиваете?
- Конечно, а чего их растить? Да они в любом погребе растут, если посадить...
Вдвоём быстро управились со студнем: три сорта мяса, хрящики, густой, желейный бульон - Ольга едва удержалась, чтобы не облизать испачканные пальцы.
- Хорошее мясо, прямо чудо. Где берете? На рынке?
- Да тут оно всюду бегает, - неопределённо махнула Жанна. - Хороший бульон, получился, аж себя хвалить неудобно... Без желатина застынет.
Потом в печь вместо пирогов запихнули сома в соусе. Шкурка его лоснилась, такую кожицу с печёной рыбки снимать - одно удовольствие: жирный такой, толстый... Шкурка, значит, сладкая, со слоем подкожного жирка, которое нагулял сомок, пока не попался Игорю да Фёдору в лапы...
* * *
- Ну, кажется, управились... теперь главное. Где же фольга? Знаешь, я это чудо три месяца откармливала, как мы его у соседей купили... Ну, семья, сама понимаешь, русская в нехорошем смысле этого слова... Вот у нас кухня русская - в хорошем, а у них семья - в нехорошем... За ящик водки купили. Орехами откармливала, изюмом, как каплуна. Мы ему кличку дали - Барашко. Носки потом Карле свяжу... Всё-таки хорошо в деревне... всё своё. Откормишь так, как надо, ничего не пожалеешь: для себя! Глянь на прожилки - куда там мраморной говядине! Это всё правильный моцион: массаж, погулять, прутиком постегать.... Я ведь думала сначала: не приживусь, - неожиданно сменила тему Жанна, вытирая руки вышитым полотенцем. - И знаешь, ничего... деревня - не город... все мы от земли, тут рождаемся, тут и умираем, живём тут, в общем... С тех пор как мы переехали, так быстро язык выучила - как родной. И вообще всё здесь родное. Только Карла никак не привыкнет. Друзей, говорит, здесь мало. Считает плохо, буквы учить ленится. Как ей к учёбе интерес привить - не знаю...
- Детям для развития мозга нужны фосфор и микроэлементы.
- Наверное. Вот, кашу сейчас поставлю готовить... Я понимаю, девочке нужно с кем-то общаться. Она так привязалась к нашему Барашко, плакала, когда зарезали. Кошечку ей купить какую, что ли... Знаешь, я так довольна, что у Карлы наконец-то появился друг! Несколько дней назад. Я уже познакомилась. Шахматист и вундеркинд. Вася Лучников, сын местного сторожа. Из хорошей семьи. Очень умный мальчик. Может, Карла станет больше читать...
... К тому времени, когда мясо подрумянилось, было полито растопленным жиром и снова поставлено на огонь, на дворе послышались довольные, возбуждённые голоса мужиков. Они пыхтели и, судя по звукам, что-то тащили, а потом свалили при входе. К счастью, всё было почти готово. Оставалось накрыть стол да принести из холода "красное".
Вдвоём они вытащили противень. Нога бедного забитого Барашко в фольге зарумянилась, золотистая кожица лопнула, железный лист залил душистый сок. Пряно и остро пахло мяско на кости.
Вломились, раздувая ноздри в предчувствии жратвы и пира, Иван и Фёдор, тяжело и азартно дыша после удачной охоты. Женщины, улыбаясь, обернулись и спросили хором:
- А у вас уже текут слюнки?
* * *
- Только не чеснок!
- Да что я, с ума сошла? Что ты такие глупости выдумываешь, буду я ещё в доме такую пакость держать... Под кожу - только орехи. Оттеняет сладковатый привкус человечинки, просто объедение. Сейчас ещё натрём черным перцем крупного помола - купи себе мельницу, от крупного помола совсем другой, острый аромат... А-ап-чхи!.. Вот, правду говорю. Так, сверху немножко польём вытопленным из младенцев жирком... и ещё на пару минут в печку - дойти. Мужики, за стол!
Ольга и Жанна споро расставляли на широком деревянном столе картошечку с грибочками, маринованные детские пальчики, пельмени из трёх видов фарша - мужского, женского и младенческого (каждый пельмешек - сам себе мешочек с бульоном!), брызжущие соком пироги с рубленым и варёным мясом, ну и коронное блюдо - запечённую ногу молодого парнишки Сёмы Баранова в фольге.
- Я всегда беру на откорм подростков. Главное, не забыть кастрировать, тогда они жиреют быстрее, как каплуны...
Мужская половина семейства сидела у входа и демонстративно курила, глотая слюну, а Жанна спокойно заварила чай Ольге и себе кофе, ожидая, когда поспеет каша для дочери.
- Ты взбиваешь сливки на молоке беременных?
- Да, специально договорилась с соседним моргом. У них там родильное отделение недалеко. Ходят к роженицам и цедят ночью. Дорогой продукт, но диетический. Хочешь чашечку кофе по-венски? Я сверху сыплю чуток корицы, и просто такое блаженство - сесть в кресле, ноги на пуфик закинуть и глядеть, как на чёрном глянце колышется остров воздушной пены...
- Нет, что ты, - вздохнула Ольга. - Может, кусочек чего-нибудь сладкого - тут у вас, говорят, прекрасные фрукты...
- У нас всё прекрасное! Шампиньоны прямо здесь, в склепе, растут, а опята на трухлявых гробах - по два ведра в урожайный год с крышки снимаем! Грибницы тут, скажу правду, прекрасные. Переезжай, а? Что тебе в городе делать... Удобрения для огорода свежие, натуральные, нитратов ноль. Овощи так и наливаются. А уж фрукты!.. Агрономические достижения моего прапра-не-помню-сколько-раз-прадедушки были отмечены ещё в XVII веке. До сих пор в Историческом обществе Род-Айленда хранится знаменитая Яблоня Роджера Уильямса. Корни проросли в гроб и так плотно охватили тело этого Роджера, что полностью высосали из него все органические вещества и растворили, так что и следа не осталось! А форма переплетённых корней повторяла контуры тела - такое изящество, такая эстетика! С тех пор мы всегда сажаем фруктовые деревья на могилах. Помнишь, я говорила про пересаженную вишню? Там в одной могиле двух влюблённых похоронили, такая прелестная, трогательная форма корней получилась... А вишни - как запёкшаяся кровь. Украинская чернокорка! Сочные-сочные... Так что постись на здоровье, все свежее, натуральное. Хотя, может, чуть-чуть оскоромишься, а? Я бы тебя маринованными пальчиками угостила. Смотри, какие ровненькие - сама отбирала: ноготок к ноготку...
- Нет, всё-таки попозже, сейчас же пост...
- А рыбу вам можно? - спросила Жанна. - Иван опять принёс сегодня большого сома. Знаешь, как он разъелся на утопленниках!
* * *
- Карла! Карла!
Девочка мрачно подняла взгляд на химеру, маскирующуюся под ангела на крыше склепа, и поняла, что луна уже высоко. Мама наверняка зовет обедать. Бурча под нос что-то злобное и нечленораздельное, Карла поднялась и, стряхивая с совочка могильную землю, крикнула:
- Да иду я, иду!
Дома уже ждал накрытый стол.
- Прежде чем есть пирог, ты должна поесть каши, - строго сказала мама, сверкнув алым взглядом. - А то совсем так спичка. И глазки потухли...
- Да не хочу я кашу... дайте пирога, и я пойду - может, Вася всё же погулять выйдет... Скажет, опять Упырёву обедом мучают. Ты мне, мама, всех друзей разгонишь...
- Сначала кашу, - непреклонно сказала мама.
- Ууууууу...
- Не вой на луну, неприлично, Карла.
- Вот так всегда, - пробурчала дочка. - Кашу, кашу... как мне надоела ваша каша с мозгами!
- Детям нужны витамины, микроэлементы и фосфор, - назидательно заметила тётя Оля. - Всё это есть в мозгах. Твоя мама права - ты будешь лучше развиваться. А если ты не будешь есть свою кашку, мы отдадим её Васе.
- Угу, - ответила Карла. - Отдай. Вот он будет счастлив!
Мама подумала и сказала:
- Да, наверное, он был бы счастлив, если бы мы вернули ему мозги.
Где-то далеко, у ограды кладбища, кто-то дико закричал, будто он натолкнулся на что-то страшное.
- Вот развопились, ироды, покоя от них нет! Но ты кушай, кушай, Карла... Может, учиться лучше будешь, - пробормотала мама, подкладывая дочке лучшие кусочки.