Север Юрий Н. : другие произведения.

Favella

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Но их уж нет и стерли след прохожие у двери.
  Т. Чурилин
  
  Посвящается В. Усольцеву и Парламенту,
  ставшему прообразом огнеглазого Фавеллы...
  
  Белый красавец липициан под алым чепраком с кистями фыркает, косит огненным глазом в черной окрайке век. Переступает на месте, колебля угольную тень, взмахивает волнами хвоста. Тусклая бронза стремян, запах опилок и пылинки, танцующие в солнечном свете.
  Бархатистость губ теплом овевает мою ладонь, вежливо берет сухарик; трепещут чуткие ноздри. Влетаю в седло, шенкеля - и рысью в манеж! Мимо пустых денников, по коридору в предвкушении новых тайн и откровений Haute Ecole. Шелком стелется незаплетенная грива. Ах...
  ... Пляшет, пляшет огонек свечи, маленький балетный танцор неведомой партии, пляшет без музыки, и капельки воска безгласно аплодируют ему, из партера... Сладко-горький вкус лауданума сушит губы, немеет язык.
  Tantum ergo Sacramentum
  Veneremur cernui.
  Свет... свет повсюду, он режет глаза, и я еле держусь в седле. Фавелла, милый, остановись! ... Передняя правая, задняя левая, вот и передняя левая глухо бьет оземь подковой, взвихряя рыжий султанчик... Я натягиваю повод - и Фавелла, славный мой Фавелла, взлетает на песаду, замирая над собственной тенью беломраморным изваянием. Горящее кольцо чудовищным нимбом сжимает мозг. Очень медленно опускается на передние ноги, вращается на месте, словно карусельная лошадка - а свет все ярче, он невозможной белизны, и даже шерсть Фавеллы в нем желтеет, выцветает, словно старая слоновая кость.
  Слоновая кость... да, миниатюра. Как твое имя, златовласое создание с белым кречетом на перчатке? О, я знал тебя в розовом аромате, когда море билось о скалы у твоего порога, когда мы убегали - помнишь? - в пропыленные заросли жасмина, и ты плакала, страшась грядущей разлуки, а я молчал, и лишь целовал мальчишески-худенькие плечи. А сокол бесстрастно смотрел прозрачно-желтыми янтарями глаз... Он был умен, этот кречет, и ... молчалив, как настоящий аристократ. Он умел хранить тайны. Где это было - на раскрашенной гравюре Вернэ или в пыльной роскоши подлинного Гейнсборо? Аффронтенбург... откуда это слово? Чьи уста шептали его в сини прибрежных вечеров?
  Какие тайны сохранили
  Глубины этих темных вод?
  Какие преступленья скрыли
  И что за ужас их гнетет?
  А лицо приближается, манит, все четче нежные черты в кракелюрах прошедших лет... Кто ты? Молчишь - улыбаются два лепестка розы, сорванной мною для тебя... и кровь была на шипах, я целовал их, не мечтая коснуться твоих щек... лилии... белые лилии в узких ладонях, сжатых в объятиях алых шелков... кровь... и белое полотно.
  Если бы ушла боль - я бы все вспомнил, клянусь. И еще этот проворный восковой плясун... Свеча, когда же ты угаснешь? Я устал гореть.
  Genitori, genitoque,
  Laus et jubilatio...
  А дышать все труднее, Фавелла. И в мышцы врезаются болевые жгуты, но ты еще не выдохся, малыш, и продолжаешь нести измученного всадника по своему царству Haute Ecole. И все вдохновеннее делаются твои движения, и сразу повсюду, и так исступленно пронзают тело потоки света. Ты танцуешь испанский шаг и тер-а-тер, а в ритме дуза, размеренного как старый гавот, я слышу, я всё слышу...
  Все грезы прошлого, сокровища былые
  Отрину, чтоб тонуть в твоих глазах,
  Развеять предрассудки вековые
  Прижавшись к нежно-трепетным устам!
  Это ли не расплата, мой Фавелла? Сотни стрел святого Себастьяна... впиваются пересохшими жалами в поясницу, крестец, бедра... все больнее, и нет больше сил. Если б не этот свет... и размеренность дуза - справа налево, слева направо... под лоснящейся шкурой ходят лопатки, пряди гривы липнут к изогнутой шее - то с одной стороны, то с другой...
  Где-то, наверное, пляшет огонек. Рядом - поверни голову. Нет... затылок пылает, словно огненный гвоздь забит, с шипастой шляпкой. Рана от раскаленного железного шарика. Багровая мгла... или чепрак с обвисшими кистями? И мерный голос:
  Salus, gonor, virtus quoque,
  Sit et benedictio...
  Ах! Скорее бы... уж что-нибудь, мрак или даже слепящий свет, но не сводящая с ума пурпурная пелена. Словно кровь разлита перед глазами... мириады атласных розовых лепестков, усыпавших дорожку? И ты шла по ней, смеясь... к алтарю? О, латынь так же лгала... весь "Introit" сплошная ложь, а правда... вот она:
  Бог всюду - здесь и там - равно
  И свет, и мрак волнует,
  Он - все, что в них заключено,
  Он - в нашем поцелуе.
  В пунцовой зыби гневно вздымается на дыбы Фавелла - и повод живой, упругой змеей ускользает из рук. Неужели и в смертный час боль исторгнет из моей груди лишь жалкий стон, или я онемею, ощерясь искусанными губами? Боже, дай сил... достойно завершить этот круг.
  - Двадцать пять франков, мсье, и еще десять авансом - итого тридцать пять, никакой ошибки, - кто это? Знакомый, повизгивающий голос, пахнущий сладковато-затхло, нечистой совестью. Неохота открывать глаза, чтобы узнать...неохота уходить из пурпурной мглы. - Извольте получить.
  Сухой шелест бумажных купюр; отрывистое звяканье металла о стекло.
  - Подержите вот это, только ради Бога, осторожнее! Можете не смотреть, я всё понимаю... главное, что быстро.
  Кто? Зачем? И танцует ли светлый дух в свечном театрике?
  Сердце подскочило в гортань, ожгло горло мучительным кашлем... и почти на грани чувствования - неуловимо-быстрое прикосновение через мутно-багряное, к ране в затылке. Пряно рассыпался холод. Рубашка набухла потом, бисеринки в ямках ключиц, на лбу и висках...
  ... Опьяненный, ликующий Фавелла совершает курбет, и я тяжело падаю на изрытый грунт. Тишина... Медленно поднимается веко - и светлым совершенством возникают сухие ноги с рельефными сухожилиями, мощные косые плечи и округлый круп кровного липицианского жеребца. Ровно вздымается оплетенная мускулами грудь, прекрасен изгиб лебединой шеи... я помню:
  Безумная нега и стройность Корреджо
  В фигурах имперских коней...
  Нет, ни одно из наших творений не стоит волоска твоего пышного хвоста, Фавелла! Удивленно-снисходительный взгляд сливовых глаз на горбоносой морде, и дрожат распахнутые ноздри... аспидно-серые с розовым пятнышком. Молчишь? Но молчание лишь украшает божество... Знак божества - абсолютная правота... Le cheval est tojour droit...
  Из тьмы - лишь голова с мечтательным взором, полная невысказанной грации.
  Тоска. Неотвратимость прощания. Уходит боль, но по спадающимся жилам свинцово растекается холод, подымается к груди... снежинки не тают на спекшихся губах, снежинки падают с крыльев белого кречета, сидящего на перчатке ясноглазой девы. Слезы... счастья, и боли, и бессилья.
  Фавелла замер посреди темного манежа.
  Прощай!... И ты тоже, неутомимый восковой плясун.
  Тихо...
  И - вдруг - разрывая падающий занавес, слова:
  - Нашел время умереть!... И где ж я, мсье доктор, гробовщика-то приличного найду, в выходной?
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"